Сношения паши с Хиною были далеко неудовлетворительны. Список агентов наших, перебывавших в Хиве и Бухаре, свидетельствовал о бесплодности наших дипломатических переговоров, унизительных по моему мнению для России. Хива, считая себя недосягаемою, продолжала вредить нам в киргизской степи сколько могла. На представления наши письменные, отписывалась лживо, а иной раз дерзко и нахально. На внушения Генерал-губернатора Оренбурга не обращали почти никакого внимания, продолжая притеснять и обирать наших торговцев, волновать и сбивать с толку наших киргизов, посылая своих эмиссаров и даже зякетчей (сборщиков податей) нередко на Усть-Урт и к р. Сыру, — как свидетельствовало обозрение наших отношений к Хиве и Бухаре, составленное в Канцелярии Генерал-губернатора [10] в 1857 г. Хива принимала у себя наших беглых и держала в рабстве русских, продаваемых иной раз туркменами, при захвате их в плен, по какому либо случаю, в степи.
Бухара поступала более сдержанно, не так нагло и дерзко, как Хива. Бухарский эмир Наср-Улла, хотя и понимал важность торговых отношений с Россией, но возмечтал о своем личном значении в Средней Азии, позволяя себе также держать русских пленных и стеснять наших торговцев, обирая русских приказчиков двойной пошлиною против мусульман.
Хотя при последнем посольстве нашем в 1841 г. Данилевского и удалось заключить договорное условие с хивинским ханом, но хивинцы никогда его не исполняли, и когда мне пришлось на него ссылаться, то они положительно отрицали заключение какого либо обязательства. Посольство Бутенева в Бухару, не достигло желаемых результатов. Эмир отказался надписать предложенный ему договор, не выпустил пленных, а трое из них, которых наше посольство взяло с собою, были отобраны у нашего посланника на третьем переходе и возвращены в Бухару. Как в Хиве, так и в Бухаре продолжали взимать с наших купцов 10 % с товаров, оцениваемых произвольно, несравненно выше действительной стоимости. Хотя наша торговля с ханствами возрастает о половины прошлого столетия, но производится при самых неблагоприятных условиях, сопряженных с усиливающимся вывозом нашего золота, и баланс привоза и отпуска не выгоден для наших мануфактур. Русское купечество принимает самое ничтожное участие в составе караванов, предпочитая поручать азиатцам приказчикам распродажу своих товаров. Печальное положение наших торговых сношений не могло измениться при неопределенности прав и обязанностей русского купца в Хиве и Бухаре и отсутствии безопасности и охранения от полнейшего произвола туземных властей.
Когда Е. И. Ковалевский известил меня в Египте[5], что, по [11] Высочайшему повелению; мне поручается экспедиция в Среднюю Азию, то я полагал, что основания моей записки будут соблюдены и подробности приготовления будут выработаны по соглашению с будущим начальником экспедиции, которому предоставят избрать личный состав экспедиции.
Но, прибыв в конце Марта в Петербург, я застал все дело решенным и назначения слишком большого числа ненужных лиц различных ведомств не только состоявшимися, но с большинством из них, взятым из Оренбургского ведомства, по выбору Генерал-губернатора, я мог познакомиться лишь накануне выступления. По составленному маршруту, выступление должно было последовать 15-го Мая. Хотя этот срок был уже слишком поздний для такого дальнего степного похода, который нам предстоял, но мне оставалось лишь дней 20 на сборы. Аральская флотилия, посмотри на уверения Г. А. Катенина и Бутакова, видимо не могла быть своевременно снаряжена, чтобы поспеть к нашему приходу в Чернышевский залив, где было назначено наше соединение, а главное должна была опоздать вступлением в р. Аму в благоприятное время, ибо в Июне вода в реке начинает уже спадать. Обратив внимание Министерства Иностранных Дел на обстоятельства, препятствующие успеху экспедиции, я получил в ответ, — как от Министерства Иностранных Дел, так и от Морского Ведомства, — общин успокоительные фразы, клонившиеся к
