стихи, зато находил трудными другие искусства самурая, в особенности уход за цветами.
В искусстве верховой езды Сёкей в последнее время преуспел, чем заслужил уважительное отношение со стороны Бунзо.
— Знаешь, — сказал ему вчера Бунзо, — я прежде думал, что мы просто потеряем тебя посреди дороги, сажая на круп сильной лошади. Но теперь я вижу, что с тобой хлопот поубавилось.
Показался судья. Он оседлал лошадь более проворно, чем можно было ожидать, глядя на его грузную фигуру. Судью сопровождала домохозяйка Нока, которая несла бенто[2]. Сёкей знал, что было внутри: еда в дорогу. Поскольку женщина вручила шкатулку юноше, то он почувствовал смущение.
— Не найдется ли и для судьи? — спросил Сёкей.
— Господин уже позавтракал, — ответила Нока. — А вам предстоит долгая дорога до Эдо, и я знаю, что вам захочется есть.
Сёкей вежливо поблагодарил ее, поглядывая на судью, который пробовал скрыть улыбку. Нока обращалась с ним так, словно он был ребенком. Самурай способен обходиться без пищи в течение многих дней, в том числе и будучи в пути, поскольку воину полагается выносить любые трудности на службе у своего господина.
Судья догадывался, о чем подумал юноша.
— Если здесь, в бенто, слишком много еды для тебя, — сказал он, — я буду рад помочь справиться с ней.
Сёкей передал ему шкатулку, в тайне надеясь, что судья не съест все содержимое. Затем они тронули лошадей, позволяя им идти таким шагом, какой для них наиболее удобен, ведь земля промерзла и покрылась тонким слоем снега. Потребовалась большая часть утра, чтобы доехать из их дома в сельской местности до Эдо, города, из которого сёгун управлял всей Японией. Он часто обращался к судье с просьбой решить ту или иную проблему, с которой никто больше не мог справиться. Недавно судья организовал систему пожарных команд чтобы защитить город от огня, который в течение многих дней вспыхивал в разных местах.
Главная обязанность судьи, конечно, состояла в том, чтобы помочь сохранять порядок, ловить преступников и определять им надлежащее наказание. Не раз он прибегал к помощи Сёкея, чтобы собрать необходимую информацию. Юноша надеялся, что на этот раз все будет так же.
Вернув Сёкею бенто — там все еще лежало несколько вкусных кусочков угря и немного риса, — судья пустился в объяснения.
— Этим утром очень рано прибыл посланец от сёгуна[3]. Вчера господин Инаба в своем доме в Эдо пал от рук убийцы во время сна.
Сёкей едва не поперхнулся. Князь Инаба был одним из самых могущественных феодалов в стране. Казалось почти невероятным, что убийце удалось приблизиться к нему. Возникло много вопросов, но судью не стоило перебивать.
— Конечно, — продолжал судья, — подобное происшествие окажется серьезной проблемой, когда ни случись, но сейчас все усугубляется тем, что господин Инаба только что прибыл в Эдо по вызову сёгуна. Таким образом, он находился под защитой правителя. Его смерть — личное затруднение для сёгуна, и тот факт, что убийца улизнул, только осложняет ситуацию.
Все стало понятно. Чтобы могущественные самураи не сговорились свергнуть верховную власть, сёгун раз в два года вызывал одного из них провести год в Эдо, где мог близко наблюдать за действиями гостя. Сложившийся обычай нравился городским торговцам, поскольку поставлял им богатых клиентов, вынужденных делать у них покупки. Однако, приглашая высокого гостя, сёгун обязывался гарантировать безопасность ему и его семье, а также самураям, которые служили знатному гостю.
Если бы князю или любому из его домочадцев причинили вред за время проживания в Эдо, то сёгун опозорился бы, оставив такое преступление неотмщенным. Возмездие было единственным способом сохранить честь правителя, а самураю честь более важна, чем сама жизнь.
Сёкей хотел выяснить больше деталей об убийстве, но какое-то время оба ехали молча, в тишине, нарушаемой единственно стуком конских копыт. Пошел снег, и юноша представил себя и судью в образе всадников на печатной миниатюре, которую он видел на распродаже в Эдо. Наконец судья заговорил вновь:
— Очень плохо, что мы не смогли обследовать место преступления пораньше. Господин Инаба был убит во время сна. К настоящему моменту слуги унесут тело. Вот невезение!
Судья заслужил репутацию блестящего сыщика. Поговаривали, будто он мог угадать преступника, лишь посмотрев на него. Господин Оока говорил, что слухи не соответствуют истине, но, поскольку люди верили в его дар, некоторые преступники признавались, как только представали перед судьей. Оока учил Сёкея, что лучший способ изловить преступника — это обратить пристальное внимание на вещи и подумать о том, что они означают.
— Преступник нарушает надлежащий порядок вещей, — сказал он, — как камень, который падает в пруд. Если будешь следить за кругами, которые бегут по воде, то найдешь место, куда попал камень.
Это было вполне доходчивое объяснение, но Сёкей
