произошедшие позже.
В один светлый день на второй десяток дней пребывания апостола сопровождал я Иоанна и Прохора в их прогулке вдоль стен возводимого амфитеатра, что задумал построить Император взамен древних эллинских руин. Сейчас я уже не уверен, была ли это Божья воля или злые силы столкнули нас с апостолами Филиппом и Нафанаилом. Мой хозяин Стахий настойчиво предупреждал меня избегать таких столкновений, не объясняя причины, и думаю, что встреча трех стариков, пусть и мудрейших во всей Азии, не могла обойтись без спора жаркого и яростного.
Острослов Нафанаил заметил нас у лесов и громко захихикал:
– Посмотри, Филипп, перед нами не один ли из Боанергесов8, отрастивший бороду, чтобы походить на старшего братца.
Подслеповатый Филипп обратил взор в нашу сторону, пытаясь разобрать издалека, кто среди нас Иоанн, затем проскрипел:
– Действительно, это Иоанн, я надеюсь, он остыл после нашей последней встречи в Эфесе нынешней весной, поскольку мы были слишком несправедливы к его стремлениям, свойственным юности. Во всяком случае, я не могу не заметить, что грозный Апокалипсис еще не наступил…
Мой спутник поморщился, но с распростертыми руками отправился навстречу старикам:
– Тщетно говорю который раз, не в том уже я возрасте, братья мои, чтобы потешаться надо мною. Хорошая новость, что встретились мы здесь, в славном Иераполе, где сможем рассказать добрым людям о Господе, спустившемся с небес на землю ради спасения рода человеческого.
– Боюсь, наш давний разговор продолжится, – сказал Нафанаил, – Иоанн, неужели Святой Дух вскружил тебе голову и ты говоришь домыслами, но не событиями?
– Мне было видение, – сказал Иоанн угрюмо, – сам Господь просил меня записать все, как было, не дополнив ни слова сверху – и пусть меня растерзают шакалы, если не справлюсь я с возложенным.
– Рвение чрезмерное страстью становится, – задумчиво молвил Филипп.
Нафанаил подмигнул мне и обратился к Иоанну:
– Не единожды является тебе Господь. Но и многие нынче похваляются видениями. Лет двадцать назад один самозванец из Киликии болтался по Эфесу. Проповедовал Мессию, щедро делился видениями и толкованиями. Право слово, буйнопомешанный, – упаси Господь от внимания его идеям, ибо вредно и неверно.
– О да, – откликнулся Филипп, – довелось мне слышать об этом Павле из Тарса, что по своему разумению перекроил слова Учителя. Упоминали, что некий сподвижник9 этого самозванца написал книгу о деяниях Учителя! Подумать только – он никогда не видел Его, но летописец, стало быть, достойнейший! Глядя на таковых последователей, мнится мне, что наш Учитель – не Учитель уже, а идол золотой, коему надлежит поклоняться, но не внимать словам, которые он тщетно пытался сказать нам.
– Впрочем, Луций Домиций10 не разбирался кто есть Петр, а кто Павел, – захохотал Нафанаил.
– Мрачны шутки ваши, – покачал головой Иоанн.
– Как бы то ни было, – Филипп оперся о камень, – слишком много разномыслий рождается в последние годы. Мы теряем истинного Христа и создаем божество. Опасаюсь я, что потомки потомков наших не смогут различить, где Митра, а где Христос.
– Одумайтесь, братья! – вскричал Иоанн, – Он и был Господом! Он завещал нам рассказать о себе во всех уголках земной тверди и даже в море, ежели живут там народы морские. И видения, что посылает он мне со времен изгнания моего, только укрепляют меня в вере, что деяния мои праведные и благословенные.
– Брат мой, Филипп, – отвечал Нафанаил, – слушая брата нашего Иоанна, мнящего себя самым достойным из двенадцати, не могу не согласиться, что негоже истинному знанию пропадать среди пространных рукописей неразумных поклонников. Зная силу слова твоего, я предложу тебе записать о прожитом времени вместе с Учителем. Я уверен, что мы не только распространим учение наше среди образованного люда, но и, продав дальновидному Стахию бесценные воспоминания, мы безбедно доплывем аж до Геркулесовых Столпов.
– В глазах Иоанна я вижу сомнение относительно твоей идеи, Нафанаил, – сказал Филипп.
Иоанн же действительно покраснел как солнце на закате дня. Дыхание его стало тяжело. А Филипп продолжил речь:
– Разумеется, друг мой, идея твоя достойна внимания. Ныне мало кто из живущих расскажет достоверно об Иисусе из Бейт-Лехема11. С радостью я изложу на пергаменте все события его жизненного пути, пока я шел с ним рука об руку и вместе с другими учениками. Не утаю я ни крупицы свидетельств, ибо жизнь его была достойнейшей среди всех когда-либо живущих.
Нафанаил снова рассмеялся:
– К счастью, ты не будешь принимать сон Кифы12 за чистую монету и подобно Матфею всерьез утверждать о прогулках по водам Галилейским. Хотя младший наш брат, похоже, верит ночным кошмарам Симона.
Иоанн фыркнул.
– Не могу спорить с вами, братья. Насмешки ваши
