достаточно объективно засвидетельствовал такое положение дел Больше того, он, так же как и его предшественники Барт и Рольфе, проявил живой интерес к истории тех стран, в которых ему удалось побывать. Он подробно излагает историю прихода к фактической власти в Борну шейха ал-Канеми, пытается разыскать борнуанские хроники, слухи о которых до него доходят, изучает знаменитый «Диван» (царский список) государей Борну, который и по сие время служит одним из главных источников для историков, занимающихся прошлым народов Центрального Судана Крупную научную и практическую ценность имели географические и метеорологические результаты исследований путешественника. Здесь следует подчеркнуть особую заслугу Нахтигаля: он не имел специальной естественнонаучной подготовки, за исключением медицинской. Однако целеустремленность, наблюдательность и упорство сделали из него первоклассного натуралиста, и собранные им материалы этого рода не уступали по качеству тем, которые собирали до и после него ученые-естественники, побывавшие в тех же краях.
Существенный интерес представляет то, как Нахтигаль оценивал культуру и политический строй тех народов, с которыми ему пришлось иметь дело. Как уже сказано, он был достаточно объективен. Конечно, как и практически все европейские путешественники, он испытывал раздражение, сталкиваясь с такими особенностями местной жизни, как весьма отличное от европейского представление африканцев о времени или негостеприимное отношение, с каким ему иной раз приходилось встречаться. Впрочем, в последнем случае он склонен был проявлять понимание того, что такое отношение в конечном счете определяется горьким историческим опытом людей, живших в обстановке почти непрерывной войны А в целом его отношение, скажем, к тем же борнуанцам отличали и уважение, и умение видеть трудолюбие и предприимчивость этих людей, и умение высоко ценить дружественные отношения с ними. Больше того, Нахтигаль мог подняться до того, чтобы резко разграничить развращенную и алчную борнуанскую военную и придворную знать и простых крестьян и ремесленников. В его записках очень редко можно встретиться с тем высокомерно снисходительным взглядом на африканцев, который в то время был характерен для британских современников Нахтигаля (за исключением Ливингстона). И примечательно, что такие редкие примеры почти все относятся к сахарским кочевникам.
Но одновременно с этим путешественник не переставал быть сыном своего времени и своего класса Он, например, не счел зазорным обратиться к шейху Омару с просьбой подарить ему невольников, которые были ему нужны для путешествия в Багирми. И вообще Нахтигаль старался как бы держаться нейтралитета в суждениях о работорговле — и это тоже отличало его от британцев. Правда, можно, конечно, задаться вопросом, не симпатичнее ли чисто прагматический подход Нахтигаля к этому больному для стран Центрального Судана вопросу, чем зачастую лицемерное возмущение британских путешественников ужасами работорговли, за которым неизменно следовал вывод о необходимости «цивилизования» Африки путем установления британского влияния. Нахтигаль же, хотя и говорил о приобщении к цивилизации, но склонялся скорее к мысли о том, что такое приобщение не должно нарушать, как он выражался, естественный ход вещей (во всяком случае, такое мнение зафиксировано в записках об экспедиции 1869–1875 гг).
Не чурался Нахтигаль и участия в военных набегах, прекрасно зная при этом, что одним из главных результатов их всегда бывает захват невольников. Впрочем, здесь он тоже не был первым: еще в 1823 г. Денэм по собственной инициативе принимал участие в экспедиции за рабами в страну народа мандара на территории современной Нигерии. Правда, Нахтигалю повезло куда больше, чем предшественнику — тому после неудачи набега пришлось испытать ощутимые неудобства пребывания в плену.
Если попробовать дать общую оценку результатам путешествий немецкого исследователя, то такая оценка может быть только высокой. Нахтигаль впервые познакомил Европу с громадным районом Африканского континента, в котором сосредоточивались важнейшие торговые пути, ведшие на север — к Средиземному морю, и на юг — к дельте Нигера. Его наблюдения отличала большая точность и тщательность фиксации. Наконец, он нарисовал яркую и правдивую картину состояния обществ Центрального Судана в период, непосредственно предшествовавший началу колониального раздела Африки. Это и позволяет предложить отрывки из его записок вниманию нашего читателя. Эти записки были изданы в трех томах в 1879–1887 гг., т. е. публикация их завершилась уже после смерти путешественника в 1885 г.
Как уже говорилось, Нахтигаль сделал успешную карьеру в качестве колониального администратора. По возвращении из африканской экспедиции он был избран председателем Берлинского африканского общества, главной задачей которого была, если так можно выразиться, научная подготовка будущей
