Руками с книгой.
Пока жидкий крем и влажные коржи сползали вниз под довольный гогот мальчишек, Нэнси Прескотт с легкостью выдернула книжку из моих рук.
— Что это тут у нас?
Она помахала книгой у меня перед носом. В голове прозвучал властный голос женщины: «Никому не отдавай». Я выпрыгнула из постели, точно внутри меня разогнулась пружина.
— Отдай немедленно, — прорычала я, сжимая кулаки.
Мальчишки, задорно взвизгнув, пулей вылетели прочь из комнаты.
— О, — протянула Нэнси, — так, значит, тебе хоть что-то дорого в этой жалкой комнатушке? Точно стоит взглянуть.
Девушка перевернула книгу, смахнула с нее остатки крема и раскрыла ее. Попыталась раскрыть, потому что у нее совсем ничего не вышло.
— Ты что, страницы заклеила? — пыхтя от напряжения, выдавила она.
— Конечно, — поддалась я, — чтобы такие дуры, как ты, не смогли сунуть свой нос не в свое дело.
Это прозвучало зло. Но когда они обо мне говорили что-то хорошее?
Нэнси демонстративно выпрямилась и прищурилась.
— Я заберу ее с собой, — медленно проговорила она. — Трофей.
— Отдай! — крикнула я. — По-хорошему.
— Я и не знала, что ты способна на что-то хорошее, — ухмыльнулась она. — Ведьма. Ведьма. Ведьма. Тебя бы давно сожгли на костре, жаль только, время неподходящее.
Я старалась. Я честно старалась быть хорошей.
Костяшки пальцев побелели от напряжения, и, когда я вдруг подумала, что легко смогу одолеть свой гнев, я бросилась на Нэнси. Я дергала за ее роскошные светлые волосы, я пыталась ударить ее ногой и даже, кажется, расцарапала ей щеку ногтями. Она завыла и заплакала, а затем стремительно вылетела в коридор. Расплата последовала незамедлительно.
Мисс Картер не отличалась благодушием классных дам-наставниц, а потому разъяренной гарпией влетела в комнату. Я сидела на полу, прижимая к груди заветную книгу. Медленно и осторожно подняла взгляд.
В карих глазах мисс Картер пылал огонь ненависти.
Резким, но сильным рывком она поставила меня на ноги и за шиворот выволокла из комнаты в коридор, где зареванная Нэнси охотно пересказывала события последних пяти минут. Дети смотрели на меня с опаской, а некоторые с гневом и со злостью.
«Ненавидят», — скользнула дурацкая ранящая боль.
В кабинете мисс Картер жестким полотенцем оттерла остатки крема и коржа с моего лица. Посадила на стул, вернулась за стол и села в кресло.
Десять минут она смотрела на меня немигающим взглядом. Я совсем забыла, что мисс Картер не только была самой строгой наставницей, но и директором данного детского дома.
— Драка, — сухо промолвила она наконец и пожевала губами. — Драка в спальне с девочкой. Девочка с девочкой.
По ее голосу чувствовалось, что она не знает, какой факт из этих трех был наиболее вопиющим в ее практике.
— Позор. Я всегда считала тебя одной из лучших. Хотя бы за твой ум, за сообразительность, за то, что ты никогда, никогда не поддерживала эти «войнушки» между моими воспитанниками.
Она сложила руки «домиком» на столе.
— Я обязана принять меры. Сегодня я переведу тебя в Холлуэй. Там тебе объяснят, что к чему. Всего на сутки и в качестве предупреждения.
Холлуэй. Морозный холодок прошел от шеи по позвоночнику. Там, отдельно от прочих, жили дети с агрессивными наклонностями. Изредка, лишь изредка ребенка оттуда переводили к нам, когда убеждались в его хорошем поведении. Попасть из главного корпуса в Холлуэй считалось… Кошмарным. Позорным. Или просто непостижимым.
— Возьми с собой то, что посчитаешь нужным. Вот, эту книгу, например.
Она показала на томик у меня в руках.
— Хотя на твоем месте я бы оставила ее здесь. Целее будет.
Уходила я, потупив взор.
Дети шептались у меня за спиной.
В голове стучал приговор.
Ева Одвэйл идет в Холлуэй.
Комментарий к Глава 1. Гримуар
Фамилия героини - Одвэйл (Oddveil) - намекает на ее магическое происхождение и переводится как “странная (необычная) вуаль”.
========== Глава 2. Ворон и травы. ==========
Холлуэй оказался одноэтажным приземистым домом с рядом черных, пугающих окон. Располагался он в низине, куда по ночам стекал липкий молочный туман. Деревья здесь росли кое-как, пытаясь выжить в топком и влажном месте. Корни хотели дышать и выбивались из рыхлой колеблющейся почвы. Холлуэй производил гораздо более гнетущее впечатление, чем главный корпус. Там хотя
