Сергей Буркатовский
ЧЕРЕПАШИЙ ГАЛОП
или
ТИТАНОВЫЕ ЗВЕЗДЫ МАРШАЛА КАМАНИНА
Я возьму этот большой мир!
Каждый день, каждый его час!..
Если что-то я забуду —
Вряд ли звезды примут нас!
В ноябре 1964 года Генеральный Конструктор Сергей Павлович Королев получил окончательный вердикт конструкторов — разрабатываемая в рамках советской лунной программы суперракета "Н-1" с грузоподъемностью 75 тонн на низкую околоземную орбиту не в состоянии решить задачу экспедиции на Луну в один пуск. Как затем писал Черток в своем труде "Ракеты и люди", Королев выглядел крайне обескураженным.
Тем более, что вновь избранный Генсеком КПСС Брежнев в порядке своеобразной инвентаризации назначил доклад по советской лунной программе на начало декабря.
В КБ было спущено указание: срочно пересмотреть конструкцию ракеты с целью увеличения ПН до 95 -100 тонн. Черновые расчеты были сделаны в кратчайшие сроки. Однако случилось непредвиденное.
Выслушав докладчика, увлеченно повествующего о переходе космонавта из лунного орбитального корабля в посадочный модуль и обратно через открытый космос, Брежнев повел своими уже знаменитыми бровями и заметил: "Напоминает цирк. Хм… Сергей Павлович, а что там планируют американцы? Такую же акробатику?"
Со времен Сталина не прошло и 12 лет и привычка втирать очки (особенно по важным вопросам) еще не успела распространиться. А сухое изложение известных к тому времени фактов о программе "Аполло" прозвучали поразительным контрастом. Не в пользу СССР, что характерно.
После чего из-под нависших бровей прозвучал сакраментальный вопрос: "А почему?"
Это напоминало прорыв плотины. Отсутствие мощных двигателей, неразвитость электроники, отсутствие стендовой базы — все эти частные факты, конечно, прозвучали — но главным было не это. В советской лунной — и вообще космической — программе царил БАРДАК. Три проекта суперракет — Королевская Н-1, Челомеевская УР-700, Янгелевская Р-56, два отдельных проекта по облету Луны на УР-500 (ныне более известной как "Протон" — и по собственно посадке… И все эти дублировавшие друг друга направления финансировались, что размазывало и без того невеликий по сравнению с США "лунный" бюджет.
Вопрос "А что там у американцев?" прозвучал опять. Выяснилось, что имел место забавнейший парадокс — во вполне себе капиталистических Штатах финансирование осуществлялось согласно единому утвержденному Конгрессом правительственному плану, а в плановом СССР деньги выделялись тому, кто первым откроет дверь. Второму и третьему, впрочем, тоже выделялись.
После второго бровастого "А почему?" у Королева прихватило сердце. Но инфаркта удалось избежать.
На совещании Правительства СССР в январе 1965-го было принято решение о реорганизации космической отрасли. По историческому образцу Главсевморпути было создано Главное Управление Космических Исследования — Главкосмос. Профильные министерства выступали как контракторы и исполнители. Однако возникла серьезнейшая проблема. Отношения ведущих Главных к тому времени, мягко говоря, были весьма непростыми. Сцена с участием Королева, Глушко и Челомея на совещании Главных в конце января впечатлила даже куратора вопроса — Первого Зама Предсовмина Д.Ф.Устинова, привыкшего в Политбюро ко многому. Стало ясно, что если кого-то из них назначить начальником Главкосмоса, КБ конкурентов ждут поток и разорение.
В результате вопрос был решен просто — "так не доставайся же ты никому" — на Главкосмос был поставлен генерал-полковник Н.П.Каманин — полярный летчик, один из первой семерки Героев Советского Союза, начальник Центра подготовки космонавтов, заместитель Главкома ВВС по космосу. С намеком, что маршальские звезды генерал-полковника лежат на Луне.
Королев, имевший веские основания считать место своим, был взбешен. Однако состояние дел в его собственном проекте, в отличие от 57–61 годов года не позволяло переть танком — то, что в датском королевстве (королёвстве) неладно, стало очевидно уже всем.
Работы по программе Н-1/Л-3 были заморожены, по УР-500/Л-1 (облет Луны без выхода на орбиту) еще велись. Советская разведка рыла землю носом, и вскоре стало ясно — при любых разумных (а хоть бы и неразумных, но возможных) затратах опередить астронавтов на Луне не удастся. Создать ракету нужной грузоподъемности раньше, чем в 70–71 году не представлялось возможным.
К тому же, перед ракетно-космической отраслью страны стояли и более насущные проблемы — следовало озаботиться достижением реального, а не декларативного ракетно-ядерного паритета, наладить работу космической фоторазведки и связи, военные требовали боевых станций на орбите.
Апрельский доклад Каманина Политбюро был обескураживающим (в том числе и для него самого — маршальские звезды манили), но содержал худо-бедно приемлемый выход — в пилотируемой космонавтике ограничиться освоением околоземной орбиты в
