Говорят, что запретный плод сладок; а что может сравниться со сладостью незаслуженной награды!
The best of it was, that Adrian made no pretences.
Главное, Адриену вовсе не надо было для этого притворяться.
He did not solicit the favourable judgment of the world.
Он нисколько не заботился о том, чтобы снискать расположение света.
Nature and he attempted no other concealment than the ordinary mask men wear.
Не делая никаких усилий, чтобы что-то скрывать, и природа, и он сам удовлетворялись той привычной маской, которую носят все.
And yet the world would proclaim him moral, as well as wise, and the pleasing converse every way of his disgraced cousin Austin.
И, однако, общество провозгласило его человеком высоконравственным и мудрым и во всех отношениях являющим приятную противоположность опозорившему себя кузену Остину.
In a word, Adrian Harley had mastered his philosophy at the early age of one-and-twenty.
Словом, Адриен Харли утвердился в своей жизненной философии, когда ему был всего лишь двадцать один год.
Many would be glad to say the same at that age twice-told: they carry in their breasts a burden with which Adrian's was not loaded.
Многие рады были бы сказать о себе такое и в сорок два, ибо отягчены бременем, от которого Адриен был начисто избавлен.
Mrs. Doria was nearly right about his heart.
Миссис Дорайя была, пожалуй, права в том, что говорила о его сердце.
A singular mishap (at his birth, possibly, or before it) had unseated that organ, and shaken it down to his stomach, where it was a much lighter, nay, an inspiring weight, and encouraged him merrily onward.
Некая несчастная случайность, имевшая место во время родов, а, быть может, еще и в материнской утробе, переместила в нем этот орган несколько ниже, расположив его в животе, где ему стало значительно легче; больше того, легкостью своей оно как бы окрыляло его шаги.
Throned there it looked on little that did not arrive to gratify it.
Это необычное обстоятельство приносило мудрому юноше свои особые радости.
Already that region was a trifle prominent in the person of the wise youth, and carried, as it were, the flag of his philosophical tenets in front of him.
Живот его уже хотел обрести округлость, позволявшую в известной мере судить о его вкусах и убеждениях.
He was charming after dinner, with men or with women: delightfully sarcastic: perhaps a little too unscrupulous in his moral tone, but that his moral reputation belied him, and it must be set down to generosity of disposition.
Он бывал обаятелен после обеда, будь то среди мужчин или женщин; язвительность его всех восхищала; может быть, в вопросах нравственных он и не был особенно щепетилен, но установившаяся за ним высокая репутация прикрывала сей недостаток, и все, что он говорил, воспринималось в свете приписанного ему благородства его натуры.
Such was Adrian Harley, another of Sir Austin's intellectual favourites, chosen from mankind to superintend the education of his son at Raynham.
Таков был Адриен Харли, другой любимый собеседник сэра Остина, тот, кого он выбрал из всего человечества, чтобы сделать воспитателем своего сына в Рейнеме.
Adrian had been destined for the Church.
Поначалу Адриен должен был пойти по духовной части.
He did not enter into Orders.
Но священником он не стал.
He and the baronet had a conference together one day, and from that time Adrian became a fixture in the Abbey.
Однажды они с баронетом обстоятельно все обсудили, и с того самого дня Адриен навсегда поселился в Рейнем-Абби.
His father died in his promising son's college term, bequeathing him nothing but his legal complexion, and Adrian became stipendiary officer in his uncle's household.
Отец его умер как раз в то время, когда подававший большие надежды сын заканчивал колледж, и, не унаследовав от него ничего, кроме его судейских замашек, Адриен стал служить на жаловании в поместье у дядюшки.
A playfellow of Richard's occasionally, and the only comrade of his age that he ever saw, was Master Ripton Thompson, the son of Sir Austin's solicitor, a boy without a character.
Товарищем детских игр Ричарда был мастер Риптон Томсон, сын поверенного сэра Остина, мальчик ничем особенно не примечательный. Он был единственным из сверстников, с которым наследник Рейнема в то время дружил.
A comrade of some description was necessary, for Richard was neither to go to school nor to college.
Без такого товарища Ричарду все равно было не обойтись: его не хотели отдавать ни в школу, ни в колледж.
Sir Austin considered that the schools were corrupt, and maintained that young lads might by parental vigilance be kept pretty secure from the Serpent until Eve sided with him: a period that might be deferred, he said.
Сэр Остин был убежден, что школы - это рассадники распущенности, и полагал, что родительская опека одна может уберечь подрастающего отрока от змия до тех пор, пока не появится Ева; появление же этой особы, по его словам, всегда есть возможность отсрочить.
He had a system of education for his son.
У него была своя Система воспитания сына.
How it worked we shall see.
Как она действовала, мы увидим.
CHAPTER II
ГЛАВА II, из которой явствует, что парки решили испытать силу упомянутой выше Системы и избрали для этого день, когда мальчику исполнилось четырнадцать лет
October, shone royally on Richard's fourteenth birthday.
Четырнадцатилетие Ричарда пришлось на сияющий октябрьский день.
The brown beechwoods and golden birches glowed to a brilliant sun.
Коричневые буковые леса и золотистый березняк пламенели, освещенные ярким солнцем.
Banks of moveless cloud hung about the horizon, mounded to the west, where slept the wind.
Недвижные облака нависли над горизонтом; они скопились на западе, там, где ветер улегся.
Promise of a great day for Raynham, as it proved to be, though not in the manner marked out.
Как потом оказалось, скопление их
