трубку:
— Алло! Алло! У телефона Мирберг… Что? Что такое? Арестовали Канарелли? Чорт знает что! Ну, возьмите его на поруки… Куда же к чорту девались наши поручители, которых мы держим при камере Пфейфермана? Не у Пфейфермана? А где же? Что такое? При чем тут федеральный суд… Какое же это нарушение федеральных законов — убить девушку и выманить выкуп? Это же чисто местное дело… Ах, вот что… о господи! Да, да, понимаю. Об этом-то я и не подумал… Сейчас приеду…
Он повесил трубку и схватился за шляпу.
— В чем дело? — спросил Каридиус.
— Джо арестован и предан федеральному суду за незаконный вывоз золота в Канаду… — Он ринулся к дверям и на ходу бросил: — Клянусь богом, весь этот канадский процесс был, очевидно, просто ловушкой, чтобы признать Джо владельцем этого проклятого золота.
48
Можно было бы провести тесную аналогию между исходом дела Канарелли, обвиненного в незаконном вывозе золота из Соединенных Штатов в Канаду, и окончательным падением самого Генри Ли Каридиуса.
К несчастью для фирмы «Мирберг, Мелтовский, Кох и Греннен», которой неизменно сопутствовала удача, власти Соединенных Штатов установили два неоспоримых факта, на которые опирался обвинительный акт против рэкетира: золото принадлежало рэкетиру, и это золото было воздушным путем отправлено из Мегаполиса в Монреаль.
Мирберг на суде доказывал, что Канарелли требовал от Уэстоверского национального банка свою долю золота до истечения предельного срока, установленного правительством. Эта отсрочка, уверял он, представляла собой льготу для миллионеров, чтобы они могли вывезти свое золото из страны, прежде чем пробьет последний час для сбережений многомиллионного среднего класса Америки и золото подвергнется окончательной конфискации правительством.
Мелтовский в своей защитительной речи выдвинул более тонкий и восторженно встреченный довод, что предоставление миллионерам отсрочки для вывоза золота из страны являлось фактически признанием со стороны правительства, что эмбарго на золото вообще не распространяется на миллионеров независимо от срока. Он заявил, что множество прецедентов подтверждает тот факт, что американские миллионеры — вовсе не граждане Соединенных Штатов, а автономные властители, сотрудничающие с федеральным правительством, и, как таковые, они не подлежат американскому суду, а ответственны только по договорным обязательствам и нормам международного права. Следовательно, настоящий процесс мог бы слушаться лишь в Женеве. Ввиду изложенного он ходатайствует о признании дела неподсудным данному суду.
И те и другие доводы были отведены судьей по формальным основаниям, ибо, заявил он, если рэкетиры и являются американскими миллионерами де-факто, они не являются американскими миллионерами де-юре, а потому не могут иметь никаких притязаний на права и привилегии миллионеров, если таковые права и привилегии действительно существуют. Почему, исходя из принципа экономии времени, суд не станет разбирать по существу доводы, выдвинутые защитой.
Процесс закончился тем, что Канарелли был приговорен к максимальному штрафу в сто пятьдесят тысяч долларов и к двадцати годам каторжных работ; Белобрысый Ланг, как соучастник, получил десять лет каторжных работ.
Последовали, разумеется, бесконечные апелляции. Бывали моменты, когда Канарелли находился на свободе под залог какой-нибудь фантастически крупной суммы, потом он снова оказывался в тюрьме в ожидании нового разбора дела. По всей стране шли споры о том, будет ли вообще конец апелляциям и вступит ли когда-нибудь в силу первоначальный приговор.
Публика была так захвачена судьбой Джо Канарелли, что уделила сравнительно мало внимания аресту Каридиуса по обвинению в мошенническом проведении выборов и слушанию его дела, в том же федеральном суде.
Как и в деле Канарелли, представитель обвинения выступил перед федеральным судом с заранее заготовленным и скрепленным печатями заключением.
Защитительная речь Мирберга привлекла симпатии присутствующих к обвиняемому и заложила фундамент для будущих головокружительных успехов миссис Иллоры Каридиус. Зал заседания был битком набит. Мирберг поднялся и, обращаясь к суду, начал со свойственным ему пылом:
— Джентльмены присяжные, ваша честь, члены суда! С разрешения вашей чести я сегодня, вторично за эту сессию, выступаю перед настоящим судом, защищая человека от обвинения, которое ему до сих пор не было предъявлено, от обвинения, очевидность которого не была доказана обвинителем, не была установлена перекрестным допросом, не была подвергнута обсуждению самого суда.
— Подлинным преступлением, за которое мой первый клиент приговорен к штрафу размером в половину его состояния и к суровому наказанию на весь остаток его жизни, вовсе не был вывоз золота из Америки. Вывоз послужил только поводом, той петлей, которой хищник захлестывает своего врага.
