боливарЗ,
And comes to bouieward quite forlone: He there at a space is walking
Онегин едет на бульвар И там гуляет на просторе,
Until his breget sleepless, fine {4} Will strike the bells for him to dine.
Пока недремлющий брегет Не прозвонит ему обед.
XVI
XVI
Its dark.
Уж тёмно: в санки он садится.
In sledge he's sitting now. -Away, away! - the driver marks,
"Пади, пади!" - раздался крик;
And, covered with the frosted gown, His beaver collar now sparks.
Морозной пылью серебрится Его бобровый воротник.
To Talon's surely he's raiding. Kaverin there is awaiting.
К Talon4 помчался: он уверен, Что там уж ждет его Каверин.
He comes: the corks for ceiling pass, The wine like comet splashes fast.
Вошел: и пробка в потолок, Вина кометы брызнул ток;
A bloody roast-beef is given, And truffles, splendour of teenage,
Пред ним roast-beef окровавленный, И трюфли, роскошь юных лет,
In France of cooking highest gauge; And pie train Strassburg, freshly driven,
Французской кухни лучший цвет, И Страсбурга пирог нетленный
Between the Limburg lively cheese And best pine-apple gold squeese.
Меж сыром лимбургским живым И ананасом золотым.
XYII
XVII
The thirst demands some more of drinking To cool hot cutlet's fat at once,
Еще бокалов жажда просит Залить горячий жир котлет,
But breget bells are now clinking: New ballet will begin by chance,
Но звон брегета им доносит, Что новый начался балет.
Of theatre strict legislator, Inconstant adorer of later
Театра злой законодатель, Непостоянный обожатель
Quite charming actresses, he is An honoured cityzen of links.
Очаровательных актрис, Почетный гражданин кулис,
For theatre Onegin's speeding. In it each man is free at all:
Онегин полетел к театру, Где каждый, вольностью дыша,
He may each entrechat catcall, Or hiss Moina, Fedra greeting;
Готов охлопать entrechat, Обшикать Федру, Клеопатру,
Or Cleopatra may encore (By others to be heard once more).
Моину вызвать (для того, Чтоб только слышали его).
XYIII
XVIII
Enchanting land! In days of wisdom, Of satire great potentate,
Волшебный край! там в стары годы, Сатиры смелый властелин,
Fonvizin shone, a friend of freedom, Knyazhnin was always up-to-date.
Блистал Фонвизин, друг свободы, И переимчивый Княжнин;
With Ozerov all were delighted, Semyonova with him divided
Там Озеров невольны дани Народных слез, рукоплесканий
The tears of the people's awe. Katenin there could restore
С младой Семеновой делил; Там наш Катенин воскресил
Of Corneille stately genius; there Was known prickly Shakhovskoy
Корнеля гений величавый; Там вывел колкий Шаховской
Who wrote comedies with joy; With glory Didla's crowned there.
Своих комедий шумный рой, Там и Дидло венчался славой,
And there, in the shades of links, My younger days were rushing things,
Там, там под сению кулис Младые дни мои неслись.
XIX
XIX
My goddesses' what are you? where?
Мои богини! что вы? где вы?
You listen to my grievous call:
Внемлите мой печальный глас:
Are you the same, or others dared To change, replace you there all?
Всё те же ль вы? другие ль девы, Сменив, не заменили вас?
Shall I again your chorus hear?
Услышу ль вновь я ваши хоры?
Of Russian Terpsichore's dear
Узрю ли русской Терпсихоры
Shall see emotional flight?
Душой исполненный полет?
Or dismal eye will never find
Иль взор унылый не найдет
At boring stage some known actor, And, turning to unknown world
Знакомых лиц на сцене скучной, И, устремив на чуждый свет
My disillusioned lornette, Of joy some careless spectator,
Разочарованный лорнет, Веселья зритель равнодушный,
With yawn I'll cover disrespect And shall of bygone recollect?
Безмолвно буду я зевать И о былом воспоминать?
XX
XX
Each box in theatre is shining, In pit each stall already boils,
Театр уж полон; ложи блещут; Партер и кресла -все кипит;
In gallery the claps are flying, And rising curtain makes a noise.
В райке нетерпеливо плещут, И, взвившись, занавес шумит.
Half-aireal and resplended, To magic bow all attended,
Блистательна, полувоздушна, Смычку волшебному послушна,
Ist?mina's in front of pit, With nymths she waits to make a hit.
Толпою нимф окружена, Стоит Истомина; она,
With one of feet the floor she's touching, With other slowly she wheels,
Одной ногой касаясь пола, Другою медленно кружит,
Then sudden caper - and she fleets Like down from Eolus marching,
И вдруг прыжок, и вдруг летит, Летит, как пух от уст Эола;
She makes her figure twine and twist, With quick her foot the foot she beats.
То стан совьет, то разовьет И быстрой ножкой ножку бьет.
XXI
XXI
Each claps.
Все хлопает.
Onegin now enters, For stalls comes over the feet,
Онегин входит, Идет меж кресел по ногам,
Lornette his double slantwise renders To see all ladies to be fit,
Двойной лорнет скосясь наводит На ложи незнакомых дам;
He cast a glance at ladies' tires, At circles but with looks, attires
Все ярусы окинул взором, Всё видел: лицами, убором
Was terribly unsatisfied. With every man at any side
Ужасно недоволен он; С мужчинами со всех сторон
He bowed. Unattending body, At stage he looked as if by chance,
Раскланялся, потом на сцену В большом рассеянье взглянул,
Turned off, then yawned and said at once:
Отворотился - и зевнул, И молвил:
"It's time to change them in a body,
"Всех пора на смену;
Too long by ballets I was pressed, By Didle too I am depressed".
Балеты долго я терпел, Но и Дидло мне надоел"5.
XXII
XXII
Yet Cupids, devils and the serpents Make noise and hop in front of pit;
Еще амуры, черти, змеи На сцене скачут и шумят;
Yet some of weary men-servants At entrance on fur-coals sleep;
Еще усталые лакеи На шубах у подъезда спят;
Yet someone hisses, feet are stamping, Some blow nose, cough, are clapping;
Еще не перестали топать, Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать;
Yet outside, as well's inside, The lanterns everywhere shine;
Еще снаружи и
