ни с того ни с сего, громко и без спросу ввязался в чужой разговор.
Above everything I wanted to pick a quarrel with the Frenchman; and, with that end in view I turned to the General, and exclaimed in an overbearing sort of way-indeed, I think that I actually interrupted him-that that summer it had been almost impossible for a Russian to dine anywhere at tables d'hote.
Мне, главное, хотелось поругаться с французиком. Я оборотился к генералу и вдруг совершенно громко и отчетливо, и, кажется, перебив его, заметил, что нынешним летом русским почти совсем нельзя обедать в отелях за табльдотами.
The General bent upon me a glance of astonishment.
Генерал устремил на меня удивленный взгляд.
"If one is a man of self-respect," I went on, "one risks abuse by so doing, and is forced to put up with insults of every kind.
- Если вы человек себя уважающий, - пустился я далее, - то непременно напроситесь на ругательства и должны выносить чрезвычайные щелчки.
Both at Paris and on the Rhine, and even in Switzerland-there are so many Poles, with their sympathisers, the French, at these tables d'hote that one cannot get a word in edgeways if one happens only to be a Russian."
В Париже и на Рейне, даже в Швейцарии, за табльдотами так много полячишек и им сочувствующих французиков, что нет возможности вымолвить сло'ва, если вы только русский.
This I said in French.
Я проговорил это по-французски.
The General eyed me doubtfully, for he did not know whether to be angry or merely to feel surprised that I should so far forget myself.
Генерал смотрел на меня в недоумении, не зная, рассердиться ли ему или только удивиться, что я так забылся.
"Of course, one always learns SOMETHING EVERYWHERE," said the Frenchman in a careless, contemptuous sort of tone.
- Значит, вас кто-нибудь и где-нибудь проучил, -сказал французик небрежно и презрительно.
"In Paris, too, I had a dispute with a Pole," I continued, "and then with a French officer who supported him.
- Я в Париже сначала поругался с одним поляком, - ответил я, - потом с одним французским офицером, который поляка поддерживал.
After that a section of the Frenchmen present took my part. They did so as soon as I told them the story of how once I threatened to spit into Monsignor's coffee."
А затем уж часть французов перешла на мою сторону, когда я им рассказал, как я хотел плюнуть в кофе монсиньора.
"To spit into it?" the General inquired with grave disapproval in his tone, and a stare, of astonishment, while the Frenchman looked at me unbelievingly.
- Плюнуть? - спросил генерал с важным недоумением и даже осматриваясь. Французик оглядывал меня недоверчиво.
"Just so," I replied.
- Точно так-с, - отвечал я.
"You must know that, on one occasion, when, for two days, I had felt certain that at any moment I might have to depart for Rome on business, I repaired to the Embassy of the Holy See in Paris, to have my passport visaed.
- Так как я целых два дня был убежден, что придется, может быть, отправиться по нашему делу на минутку в Рим, то и пошел в канцелярию посольства святейшего отца в Париже, чтоб визировать паспорт.
There I encountered a sacristan of about fifty, and a man dry and cold of mien. After listening politely, but with great reserve, to my account of myself, this sacristan asked me to wait a little.
Там меня встретил аббатик, лет пятидесяти, сухой и с морозом в физиономии, и, выслушав меня вежливо, но чрезвычайно сухо, просил подождать.
I was in a great hurry to depart, but of course I sat down, pulled out a copy of L'Opinion Nationale, and fell to reading an extraordinary piece of invective against Russia which it happened to contain.
Я хоть и спешил, но, конечно, сел ждать, вынул "Opinion nationale" и стал читать страшнейшее ругательство против России.
As I was thus engaged I heard some one enter an adjoining room and ask for Monsignor; after which I saw the sacristan make a low bow to the visitor, and then another bow as the visitor took his leave.
Между тем я слышал, как чрез соседнюю комнату кто-то прошел к монсиньору; я видел, как мой аббат раскланивался.
I ventured to remind the good man of my own business also; whereupon, with an expression of, if anything, increased dryness, he again asked me to wait.
Я обратился к нему с прежнею просьбою; он еще суше попросил меня опять подождать.
Soon a third visitor arrived who, like myself, had come on business (he was an Austrian of some sort); and as soon as ever he had stated his errand he was conducted upstairs!
Немного спустя вошел кто-то еще незнакомый, но за делом, - какой-то австриец, его выслушали и тотчас же проводили наверх.
This made me very angry. I rose, approached the sacristan, and told him that, since Monsignor was receiving callers, his lordship might just as well finish off my affair as well.
Тогда мне стало очень досадно; я встал, подошел к аббату и сказал ему решительно, что так как монсиньор принимает, то может кончить и со мною.
Upon this the sacristan shrunk back in astonishment.
Вдруг аббат отшатнулся от меня с необычайным удивлением.
It simply passed his understanding that any insignificant Russian should dare to compare himself with other visitors of Monsignor's!
Ему просто непонятно стало, каким это образом смеет ничтожный русский равнять себя с гостями монсиньора?
In a tone of the utmost effrontery, as though he were delighted to have a chance of insulting me, he looked me up and down, and then said:
Самым нахальным тоном, как бы радуясь, что может меня оскорбить, обмерил он меня с ног до головы и вскричал:
"Do you suppose that Monsignor is going to put aside his coffee for YOU?"
"Так неужели ж вы думаете, что монсиньор бросит для вас свой кофе?"
But I only cried the louder:
Тогда и я закричал, но еще сильнее его:
"Let me tell you that I am going to SPIT into that coffee!
"Так знайте ж, что мне наплевать на кофе вашего монсиньора!
Yes, and if you do not get me my passport visaed this very minute, I shall take it to Monsignor myself."
Если вы сию же минуту не кончите с моим паспортом, то я пойду к нему самому".
"What? While he is engaged with a Cardinal?" screeched the sacristan, again shrinking back in horror. Then, rushing to the door, he spread out his arms as though he would rather die than let me enter.
"Как! в то же время, когда у него сидит кардинал!" - закричал
