вперился глазами прямо перед собой.
I was standing on a plateau perhaps a hundred feet across.
Я стоял на плато диаметром около ста футов.
It had once been smooth-too smooth to be natural-but falling meteors had pitted and scored its surface through immeasurable eons. It had been leveled to support a glittering, roughly pyramidal structure, twice as high as a man, that was set in the rock like a gigantic, many-faceted jewel.
Когда-то поверхность его была гладкой, слишком гладкой, если думать, что руки природы сделали его таким. Однако тысячелетиями падавшие метеориты избороздили поверхность, и всюду видны были впадины и складки. Плато разровняли, чтобы установить сверкающую конструкцию грубо-пирамидальной формы в два человеческих роста. Она была вделана в скалу, словно огромный драгоценный камень, отшлифованный тысячей граней.
Probably no emotion at all filled my mind in those first few seconds. Then I felt a great lifting of my heart, and a strange, inexpressible joy.
В первые мгновения я оцепенел, лишенный всяких эмоций, затем, словно толчком в сердце, я был выведен из этого состояния чувством невыразимой радости.
For I loved the Moon, and now I knew that the creeping moss of Aristarchus and Eratosthenes was not the only life she had brought forth in her youth. The old, discredited dream of the first explorers was true. There had, after all, been a lunar civilizationand I was the first to find it. That I had come perhaps a hundred million years too late did not distress me; it was enough to have come at all.
Я любил Луну и отныне знал, что стелющийся мох был не единственной формой жизни, которую она породила в молодости.
My mind was beginning to function normally, to analyze and to ask questions.
Мой мозг начал работать нормально, чтобы думать и спрашивать.
Was this a building, a shrine-or something for which my language had no name?
Было ли это здание, или гробница, или что-то имеющее название на моем языке?
If a building, then why was it erected in so uniquely inaccessible a spot?
Если это здание, зачем его воздвигли в недоступном месте?
I wondered if it might be a temple, and I could picture the adepts of some strange priesthood calling on their gods to preserve them as the life of the Moon ebbed with the dying oceans, and calling on their gods in vain.
А может быть, это храм? И я вообразил, как жрецы молили своих богов сохранить им жизнь, взывая понапрасну, и как исчезал океан и вымирало все живое...
I took a dozen steps forward to examine the thing more closely, but some sense of caution kept me from going too near.
Я двинулся вперед, чтобы осмотреть этот предмет тщательнее, но смутное чувство осторожности помешало подойти очень близко.
I knew a little of archaeology, and tried to guess the cultural level of the civilization that must have smoothed this mountain and raised the glittering mirror surfaces that still dazzled my eyes.
Я был знаком с археологией и попытался представить себе культурный уровень цивилизации, если строители смогли разровнять горную поверхность и поднять на такую высоту сверкающие зеркала.
The Egyptians could have done it, I thought, if their workmen had possessed whatever strange materials these far more ancient architects had used.
А египтяне могли бы соорудить такое, если бы их рабочие имели вот эти странные материалы, которыми пользовались более древние архитекторы, подумал я.
Because of the thing's smallness, it did not occur to me that I might be looking at the handiwork of a race more advanced than my own.
Предмет был мал по размеру, и мне не пришло в голову, что его могли создать люди более развитые, чем мои современники.
The idea that the Moon had possessed intelligence at all was still almost too tremendous to grasp, and my pride would not let me take the final, humiliating plunge.
Идея о существовании разумной жизни на Луне была слишком неожиданной, однако мое сознание восприняло ее сразу, а моя гордость не позволила мне броситься в это очертя голову.
And then I noticed something that set the scalp crawling at the back of my neck-something so trivial and so innocent that many would never have noticed it at all.
Затем я заметил что-то, от чего волосы стали дыбом, что-то чересчур банальное и невинное, на что многие, вероятно, не обратили бы никакого внимания.
I have said that the plateau was scarred by meteors; it was also coated inches-deep with the cosmic dust that is always filtering down upon the surface of any world where there are no winds to disturb it.
Я упоминал, что плато было сплошь в выбоинах от упавших метеоритов и все кругом покрывала космическая пыль слоем в несколько дюймов (так всегда выглядит поверхность того мира, где нет ветров, разносящих пыль).
Yet the dust and the meteor scratches ended quite abruptly in a wide circle enclosing the little pyramid, as though an invisible wall was protecting it from the ravages of time and the slow but ceaseless bombardment from space. There was someone shouting in my earphones, and I realized that Garnett had been calling me for some time. I walked unsteadily to the edge of the cliff and signaled him to join me, not trusting myself to speak. Then I went back toward that circle in the dust.
И все же на горной поверхности почти вплотную к пирамиде не видно было ни пыли, ни выбоин, их словно не подпускало к сооружению плотное кольцо, невидимой стеной защищающее сооружение от разрушительного действия метеоритов и самого времени.
I picked up a fragment of splintered rock and tossed it gently toward the shining enigma.
Я поднял камешек и легонько бросил его в сверкающее сооружение.
If the pebble had vanished at that invisible barrier I should not have been surprised, but it seemed to hit a smooth, hemispherical surface and slide gently to the ground.
Если бы камень исчез за невидимым барьером, я бы не удивился, но он словно ударился о гладкую полусферическую поверхность и легко скатился на плато.
I knew then that I was looking at nothing that could be matched in the antiquity of my own race.
Теперь я осознал, что увидел предмет, подобный которому человеческий род не создавал на протяжении своего развития.
This was not a building, but a machine, protecting itself with forces that had challenged Eternity.
Эго было не здание, а машина, и ее защищали силы,
