мира наступит истинная «послевоенная пора». Так может, им следует всецело помочь ему?
Впрочем…
— Возможно, всех вас привела сюда некая «судьба». Мне сгодился бы кто угодно, но я не стану скупиться, коли вы согласитесь, — пристальный взгляд фиолетовых глаз упал на Тору. — Особенно это касается тебя, наездник на драгуне… тебя ведь зовут Тору Акюра?
— …
— Ты, равно как стоящая возле тебя Чайка номер 357, приложили больше всего усилий к моему воскрешению. Полагаю, ты вполне заслужил того, чтобы в награду я исполнил твое желание.
— Желание?
— Роль, — император Газ слегка улыбнулся. — Вы пришли в этот мир никем, никем жили и никем бы сгинули, но я могу даровать вам непоколебимый титул… тот, что принадлежал мне.
— Принадлежал…
Другими словами — речь о той самой роли, которую дал ему бог?
О…
— Я дам вам треть мира.
— Что?!
Неужели он говорил о «роли» короля — правителя трети мира?
Однако…
— Теперь ты, рыцарь, — император Газ перевел взгляд на Альберика. — Ты получишь другую треть мира. Можешь объявить себя хоть королем, хоть императором.
— …
Тору не понял, о чем говорит император Газ, и переглянулся с Альбериком.
Тот, судя по его виду, тоже не соображал, в чем дело. Отчетливее всего его изысканное лицо изображало смятение.
Сначала он заявил, что захватит мир, а теперь предложил Тору и Альберику стать королями.
Неужели император Газ собирался править оставшейся третью?
Или же третью часть мира он отдаст кому-то другому, а сам станет верховным правителем над тремя королями?
И тогда…
— Вы предлагаете треть мира, император Газ? — спросил Альберик, прищурившись. — Но почему треть?
— Потому что еще одного я уже выбрал, — ответил Артур и перевел взгляд в другую сторону.
Где стоял…
— !..
Несколько плит плавно разъехалось в стороны, открыв то, что находилось позади них. А именно — крупный объект, словно сделанный из прозрачного стекла.
Похожий на вертикально стоящий гроб.
— Син… — прошептала при виде него черноволосая девушка позади Тору.
Несмотря на довольно юный возраст, ее внешности уже больше походило слово «красивая» нежели «очаровательная». Однако речь шла не о декоративной красоте, а о радующем взгляд качестве доведенного до совершенства инструмента или остро заточенного клинка. О той настоящей красоте, которая проявляется, лишь когда удается избавиться от всего лишнего.
Акари Акюра, сводная сестра Тору.
Обычно она не проявляла почти никаких эмоций — видимо, сказывались диверсантские тренировки, начавшиеся еще в бессознательном возрасте, — однако сейчас ее голос на удивление отчетливо дрогнул.
Син Акюра.
Человек, которого она увидела внутри объекта, был уроженцем той же деревни, где выросли Тору и Акари. Пусть их не связывало кровное родство, они считали Сина братом… и в то же в королевстве Хартген он стал их врагом. Будучи старше Тору и Акари на несколько лет, Син все же успел получить опыт настоящих битв и стал настоящим диверсантом. Поэтому он мог стать Тору и Акари образцом для подражания, идеалом, к которому нужно стремиться.
Но…
— Хочешь сказать, Син принял твое предложение? — уточнил Тору, глядя на содержимое объекта.
Син стоял с закрытыми глазами и будто бы спал… или даже умер, ведь он совершенно не двигался. С другой стороны, вряд ли его и в самом деле убили, ведь зачем Артур стал бы выставлять напоказ труп?
— Именно, — подтвердил Артур Газ. — Обычно диверсантов презирают, на поле боя их считают шавками и инструментами. Это означает, что всю свою жизнь они доверяют другим. Каждому известно, что они ничего не желают для себя, не гневаются по своей воле, не вздыхают о своей судьбе и лишь равнодушно отыгрывают вверенную роль. Но с другой стороны, поскольку диверсанты сами себя считают инструментами, их приверженность такой судьбе позволяет им обрести на редкость устойчивую психику.
— …
Тору решил промолчать.
Он решил, что Артуру Газу вряд ли стоит рассказывать о том внутреннем конфликте, с которым ему пришлось совладать.
— Лишившись хозяина, утратив свою пользу как инструмента, этот мужчина сразу же принял мое предложение. Впрочем, вряд ли так поступил бы только он.
— Что?..
— Люди не могут вынести мысль о том, что они никто, — проговорил император Газ чуть ли не нараспев. — Они дают себе имя и определяют свое существование с самых разных сторон. Люди достигают духовного равновесия, именно когда решают, кто они такие.
— …
Тору едва сдержался, чтобы не возразить ему.
Но он решил, пусть лучше император Газ говорит, что ему вздумается.
— Я могу определить и ваше существование, — продолжил Проклятый Император, обведя взглядом Тору и Альберика. — Станьте королями под моим началом. Вам больше не придется тщетно блуждать в лабиринте под названием «свобода».
Никто не заметил, чтобы император Газ сделал хоть что-то, однако в следующую секунду объект беззвучно раскрылся.
И
