«строительный материал» женщины, среди которых была и моя мать, двумя гладкими дощечками
поднимали и ставили ребром – чтобы лучше сохло. Затем кирпич тачками отвозили и складывали
в штабеля под «катрашками» (примитивные здания с крышами, но без стен). На сквозняках
процесс высыхания еще ускорялся.
Далее кирпич – уже мужчины – теми же тачками везли в печь обжига, где температура достигала
70-80 градусов и поэтому даже зимой там пахали полураздетыми. «Садчиками», что невероятно, работали и женщины, хотя их было немного.
Платили копейки. Однако и им были рады – а на какие шиши жить? И, наоборот, печалились, что
заработки сезонные – от тепла к теплу. А если лето выдастся дождливым, то и в июне или июле
ничего не получишь.
Как-то спасало и то, что предприятие имело собственную кухню, где можно было в долг
перекусить.
Давали «под запись в тетрадь» и продукты в лавке, расположенной на территории завода. Еще и
сейчас помню вкус конфет-подушечек, которые родители приносили мне в день получки: ровно
100 граммов в свертке из несимпатичной серой бумаги – с такой изготовляли мешки под цемент.
На заработанное за четыре-пять (в зависимости от погоды) весенне-летне-осенних месяцев надо
было одеваться, питаться, платить за хату, которую нанимали, покупать обязательные облигации
государственного займа, а еще ...строить собственное жилье. Злому врагу не пожелаешь того, что
выпало на долю того поколения!
Привычная ситуация: если отец вышел из дома, мы с матерью сидим на привязи. Ведь сапоги (на
размеры тогда никто не обращал внимания!) одни – на троих.
***
Как я уже сказал, образования отец не имел никакого – не только не читал и не писал, а долгое
время не умел даже расписаться, ставя на соответствующем месте крестик. Уже где-то под 30 с
помощью жены научился с горем пополам ставить на необходимых бумагах корявый автограф.
Вопреки всему, он оказался от природы чрезвычайно мудрым человеком. А еще – мастером
«золотые руки». Наверное, не существовало ничего, чего бы он, взявшись, не сделал.
Причем в основном – из подручного или, как сейчас говорят, некондиционного материала
(кондиционного или не было вообще, или его не за что было купить).
Соседи поныне удивляются погребу, который «Михаил сам выложил». Это, действительно, целая
эпопея.
С погребом у каждого хозяина возникало минимум две проблемы.
Первая – где выкроить для него место (на 6 выделенных государством сотках – дом, сарай, туалет, садок для поросенка, а еще неизменные огород с садом).
Вторая – как его построить, чтобы во время заливных дождей или таяния снега он не протекал.
Так вот, отец первым и единственным в Пирятине развязал оба затруднения одним мужицким
махом.
Для этого снес старый сарай, на его месте выкопал здоровенный погреб, выложил его изнутри
кирпичом (раствор изготовлял из извести, а не привычного цемента, чтобы подземная постройка
всегда оставалась сухой), причем – в форме …арки. Над ним возвели новый, тоже кирпичный
(предыдущий был саманным) сарай. С торца последнего возвел «шею» – вход в погреб,
забетонировав верх и залив его смолой. В свою очередь, эта самая «шея» исполняла роль дорожки
к туалету.
Чудо архитектурного искусства не заняло ни сантиметра свободной и столь нужной в хозяйстве
земли и, конечно, никогда не протекало. Кому интересно, или кто не верит, могут съездить в
Пирятин и на ул. Чкалова, 2 – убедиться в сказанном мною воочию.
***
Отец никогда не поднял на меня руки (только раз поставил в угол коленями на соль), но я его
боялся, как огня.
***
Со своими родителями отец пребывал «в контрах». Черная кошка между ними пробежала, когда, возводя на копейки собственное жилье, отец попросил у тех пару деревьев (не фруктовых!), росших на лугу в конце огорода. Те отказали, уточнив причину:
– Пусть растут! Может, когда-нибудь Антон (брат отца – авт. ) вздумает строиться, то будут ему.
Отец этого им никогда и не простил.
Результат: его мать, а свою бабку Катерину я видел лишь однажды. Она побывала возле нашего
дома. Даже во двор не зашла. Так и сидела на телеге, пока дед о чем-то разговаривал с моим
отцом. Слышал, что на старости она была совсем немощна, много месяцев не могла слезть с печи
и так на ней и померла.
Дед, хоть и не часто, у нас бывал. В основном, когда приезжал на базар. Переночует, утром пойдет
и больше – до следующего раза – мы
