окно. А потом вдруг отпускаю. Ну как, сообразил? Что тогда произойдет, а?— Это ты зря, Джо, — сказал кто-то. — Ровным счетом ничего не произойдет. Боб из духа противоречия возьмет да назло тебе не упадет.Кто-то засмеялся, кто-то в сердцах пожал плечами, а те, кому надоело слушать плоские остроты, отошли.— Кроме смеха, друзья, — сказал Боб. — Я и в самом деле этого не понимаю. Нечего строить из себя всезнаек — ведь вам известно ровно столько, сколько мне — Индикатор показывает, что у нас двести пять килограммов лишних. Так неужели, черт побери, из-за каких-то жалких двухсот килограммов мы должны торчать на этом Титане? Попробуй тут разберись.— Ну, разве ты не осел? — воскликнул Джо. — Так и быть, попробую объяснить тебе нонагляднее. Вообрази, что у тебя имеются весы с чашами. На одной чаше сидишь ты, а на другой лежит груз весом девяносто килограммов. Что произойдет, если ты тоже весишь девяносто килограммов?— Умней ничего не придумал?! — воскликнул Боб. — Ясное дело, весы останутся в равновесии.— Вот именно, — согласился Джо. — Чаши весов не опустятся и не поднимутся. Но если ты вынешь из кармана пиджака ручку и выкинешь ее, то чаша с грузом опустится, а тебя слегка подымет. Понял?— Болван! — воскликнул Боб. — Как действуют весы я с пеленок знаю.— Но антиграв работает на том же принципе, — сказал Джо. — Разницы никакой.— Тише вы, Фултон идет.Фултон подошел к группе космонавтов.— Вот что, ребята, — дружелюбно сказал он. — Придется нам выбросить всю лишнюю одежду.Боб Арджитай захохотал.— Превосходно! — с наш рапным энтузиазмом воскликнул он. — Командир, видно, решил отправить нас домой в одних трусиках…— Довольно зубоскалить, — прервал его Фултон. — Снимайте-ка ботинки, рубашки, белье.— Приказ распространяется на всех без исключения? — спросил Боб.Фултон кивнул.— И к девушке наверху он тоже относится?— Разумеется.— Отлично, отлично! — Боб Арджитай стал радостно потирать руки. — Надеюсь, инженер Алексей Платов не рассердится, если его невеста разок-другой спустится сюда, к нам.— Кретин! — разозлился Фултон.Все засмеялись.— Это я так, пошутил, — оправдывался Боб, — чтобы ребят приободрить.Фултон растерянно посмотрел на него, потом сжал его локоть и легонько хлопнул по плечу, повернулся и, чеканя шаг, пошел к двери. До отлета оставалось восемнадцать часов. Лагерссон, Фултон, доктор Паульсен, Алексей и Ирина собрались наверху, в главном салоне.— Так вот, — сказал командир. — Учтите, что ксемедрин трогать нельзя. Мне приказано добыть шестьдесят килограммов, и я привезу ровно шестьдесят килограммов, ни граммом меньше.Все согласно кивнули.— Ничего не поделаешь, — вздохнул врач. — Сейчас на индикаторе антиграва лишних шестьдесят четыре килограмма. В нашем распоряжении восемнадцать часов, чтобы отыскать лишние килограммы и…— Нам их никогда не отыскать, — сказал Алексей. — На корабле нет больше ничего лишнего.Лагерссон пристально поглядел на друзей, а те в свою очередь смотрели на него так, словно решение проблемы зависело только от него одного.Снизу слышался глухой ропот космонавтов, никто больше несмеялся. Недовольство нарастало с каждой секундой.— Чего вы от меня ждете? — со злостью спросил Лагерссон.— Конечно, проще всего собрать всех и сказать: «Друзья, один из нас лишний. Давайте кинем жребий, и тот, кому не повезет, должен умереть. В одиночестве, как брошенная собака».Четверо офицеров не отрывали от него взгляда, и в их глазах читались растерянность и немой упрек.— А кое-кто из вас считает, что я должен добровольно покинуть «Ибис», не так ли? Еще бы, ведь я командую кораблем, а командир обязан показывать пример!— Никто этого не говорит, — отозвался Фултон.— Смешно — обычно в случае опасности капитан покидает корабль последним. А я, по-вашему, должен покинуть его первым. — И Лагерссон неестественно рассмеялся.— Послушай, Арне, во время посадки индикатор антиграва был блокирован. Может, быть, он просто испорчен? — сказал Фултон.— Что ты этим хочешь сказать?— Он показывает шестьдесят четыре килограмма лишнего веса, но, возможно, это ошибка. Почему бы нам не попытаться взлететь?Лагерссон на секунду задумался.— Согласен, — сказал он. — Попробуй.Двадцать минут спустя Алексей нажал кнопку, корпус космического корабля вздрогнул и завибрировал. Лагерссон не отрывал взгляда от альтиметра. Пятнадцать секунд пролетели в напряженном ожидании.— Нуль! — в ярости крикнул Лагерссон. — Мы не поднялисьни на сантиметр!Все снова собрались в центре салона. Командир обратился к Паульсену:— Ну, а что вы предлагаете, доктор?— Э, нам остается только сесть на жесточайшую диету. Через три-четыре дня мы изрядно похудеем и сумеем взлететь.— Невозможно.— Не вижу другого выхода, командир. Либо полетим без ксемедрина, либо подождем, пока народ не похудеет.— Доктор, вы забываете, что курс и время полета были рассчитаны заранее.
