— Ну так я пойду...
— Если не хочешь остаться — иди, — отозвался Клеон, а сам все смотрел, смотрел на ту горевшую в небе звезду, которую он связывал с именем Ахилла...
* * *
Юноша немного отошел от грота и затем пустился бежать. Лишь когда он очутился довольно далеко от микенских стен, он снова перешел на шаг.
Звали юношу вовсе не Профоенором, и даже не Поликсеном, а носил он славное дорийское имя Леонид, и сейчас считал большим для себя благом, что не назвал микенцу своего подлинного имени. Ведь тот разгадал, кто он, и, когда отряды северян ворвутся в его город, мог бы взывать к богам, чтобы те покарали его гостя — вражеского лазутчика. Но поскольку имени он не сможет назвать богам — то и некого им будет карать!
Да, удачными были эти последние два дня! В первый день он, Леонид, так ловко, перед самым носом у стражников, сумел пройтись мимо всех укреплений их северной линии и все их изобразить на пергаменте. А потом, когда стражники попытались выяснить, кто он такой, он воспользовался советом, полученным у своих: назвался Профоенором из Эпира и сказал, что идет к славному Клеону из Микен. Хорошие лазутчики были у них, у дорийцев: знали и про какого-то эпирского Профоенора, и про микенского Клеона!
А стражники микенские — глупы: более ни о чем не спрашивая, сразу к этому Клеону его и повели!
И день с Клеоном тоже был проведен не напрасно — много нового узнал, будет о чем рассказывать у своих!
Правда, этот Клеон оказался куда умнее городских стражников — все же понял, кто он такой...
Но ведь не выдал, не выдал!..
А почему подряд столько удач? Да потому, что боги покровительствуют им, северянам, а не микенцам, разжиревшим от своей роскоши! Только благодаря помощи богов такое и могло случиться!
И так же помогут боги, когда они, дорийцы, уже нынешней осенью, не позднее праздника Диониса, прорвут северную линию микенской обороны. Да, этот мудрый Клеон верно все понял: именно там, у ворот Посейдона и у винных погребов они ее и прорвут! И уже на празднике Диониса будут пить изысканные микенские вина, которые станут их винами!
Леонид обернулся на величественные Микены. Великолепные храмы возвышались из-за городских стен.
"И эти храмы — они тоже будут нашими! — подумал он. — И эти прекрасные дома, и эти уютные гроты с водопадами — все это будет наше!.. Ах, — подумал он, — только бы не поступили наши воины так же неразумно, как их Агамемнон, когда уничтожил Трою, — не разрушили бы все это великолепие! Ведь оно будет нашим!"
Уже отойдя от Микен, юный Леонид посмотрел на небо, усеянное звездами. Он попытался найти — и наконец нашел ту яркую звезду в созвездии Кентавра, которую Клеон связал с именем Ахилла.
"И она тоже будет нашей звездой!" — подумал Леонид.
УТРО. СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ
Утро еще сохраняло в себе ночную прохладу. Престарелый Леонид и его молодой гость возлежали на клинах посреди каменного грота. По стене, благостно журча, стекал ручеек.
Леонид подумал: "Как разумно было, что мы тогда не уподобились варварам и не разрушили все это!"
Он испил из чаши прекрасного вина, которое можно было найти только в микенских погребах, и хлопнул в ладоши слепцам, стоявшим поодаль.
— Давайте-ка — про Ахилла, про Патрокла, про Брисеиду! — приказал он им.
Они тут же послушно тронули струны своих лютней и запели.
Пока они выводили слова:
Славой никто не сравнится с великим Ахиллом!
Силой подобен Гераклу,
а красотой Аполлону подобен!
Мудрость Афина сама, верно, ему даровала,
Кротость же взял он от матери,
мудрой Фетиды... —
Леонид, хотя губы его слегка и подергивались в усмешке, но все же молча слушал их пение. Когда же старцы дошли до слов:
И почитал его царь Агамемнон как сына
И как отца почитал Агамемнона воин!
И умилялись с Олимпа бессмертные боги
Дружбе двух смертных,
царя и героя Ахилла! —
он снова хлопнул в ладоши, обрывая их пение, и, обратившись к своему гостю, сказал:
— Ах, мой милый Александр! И все-то они переврали! Ох, уж эти певцы! Хочешь знать, как оно было на самом деле? Тогда пей это прекрасное вино и слушай же, что я тебе расскажу...
