догадаться, о чем они
намеревались порасспросить, но гордость, гордость,этому ни научиться нельзя, ни отвыкнуть, unmцglich! nein!Вот я снова у дома, где когда-то родился,а напротив дом Тихомировых, но постой, постой,что за терем растет-вырастает, вбирая старыйвнутрь себя, ручной, деревянный, в два этажа,пахнущий стружкой еще, опилками, весь в стропилах,с недокрытой крышей, однако уже стоит,и у старых с навесом ворот Александр Орестович,детский друг мой, машет рукой: — Заходи, сосед,тыщу лет не виделись... Сам сложил. Ну так как, поедемпострелять в Киржач? — смеется. Горбинкою нос, усытонкой щеточкой, острый кадык, а глаз как у чертазоркий, цепкий, всё просекающий. — Что ж, — говорю, —и в Киржач, будем живы, съездим, и в Муром, Саша.Обязательно съездим еще. Почему бы нет!КукушкаА березова кукушечка зимой не куковат.Стал я на ухо, наверно, и на память глуховат.Ничего опричь молитвы и не помню, окромя:Мати Божия, заступница в скорбех, помилуй мя.В школу шел, вальки стучали на реке, и в лад валькамя сапожками подкованными тукал по мосткам.Инвалид на чем-то струнном тренькал-бренькал у реки,все хотел попасть в мелодию, да, видно, не с руки,потому что жизнь копейка, да и та коту под зад,потому что с самолета пересел на самокат,молодость ли виновата, мессершмит ли, медсанбат,а березова кукушечка зимой не куковат.По мосткам, по белым доскам в школу шел, а рядом шлажизнь какая-никакая, и мать-мачеха цвела,где чинили палисадник, где копали огород,а киномеханик Гулин на бегу решал кроссворд,а наставник музыкальный Тадэ, слывший силачом,нес футляр, но не с баяном, как всегда, а с кирпичом,и отнюдь не ради тела, а живого духа для,чтоб дрожала атмосфера в опусе “полет шмеля”.Участь! вот она — бок о бок жить и состояться тут.Нас потом поодиночке всех в березнячок свезут,и кукушка прокукует и в глухой умолкнет час...Мати Божия, Заступница, в скорбех помилуй нас.
(обратно)
Глаша
Азольский Анатолий Алексеевич родился в 1930 году. Закончил Высшее военно-морское училище. Автор романов “Степан Сергеич”, “Кровь”, “Лопушок”, “Монахи”, “Диверсант”, многих повестей и рассказов. В 1997 году удостоен Букеровской премии за опубликованный в “Новом мире” роман “Клетка”. Живет в Москве.1Солнце давно уже оставило Мурманск, позабыв о нем до весны и погрузив самый северный город в глухую полярную ночь, но люди жили и работали, заведенные суточными ритмами земной жизни; магазины открывались по утрам, тогда же распахивались двери контор и заводских проходных, окна ресторанов зажигались под полдень, толкотня у “Арктики” только вечером, и осыпаемая снегом одинокая девушка ждала кого-то у ресторана, варежкой сбрасывая лепящийся к ней снег. Не так-то уж холодно для мурманчан, всего семнадцать градусов (ниже нуля, разумеется), упрямый ветерок не царапал глаза острыми колючими снежинками; волосы девушки прикрыты платком, шапка утепляла голову; и платок (оренбургский), и шапка (пыжиковая), и шубка, казавшаяся в сиренево-неоновом свете фонаря норковой (а возможно, она такой и была), подсказали проходившему мимо Пете Анисимову, что девушка — не местная, чуть ли не столичная, и что ее не посадишь за ресторанный столик, не потянешь в такси, не прельстишь уютным уголком частной квартиры с приглушенным освещением, — такую власть излучала незнакомка, такуюдоступную недосягаемость. У Пети, кстати, и в мыслях не было заходить в “Арктику”, в Мурманск он попал случайно, возвращаясь из командировки, и рвался на свой эсминец, в бухту Ваенга, которая не так-то уж близко, но и не так уж далеко, чтоб спешить, и Петя, уже оставив девушку за спиной, дал, выражаясь по-морскому, задний ход, развернулся и еще раз глянул на невесть откуда слетевшее чудо. Не поклонение красавцев мужчин воздвигло перед девушкой невидимый барьер, перепрыгнуть через который достойны не многие, не красота или ум, а нечто иное, чего ему, Пете, никогда не преодолеть...И поэтому надо, рискуя получить по морде, рваться вперед!И — рискнул! Рванул! Осмелился! Потому что родом был из Костромы, а парни тамошние — не нагловатые, но взбалмошные и заглядывать под юбку умеют. Смело взирая на чудо снизу вверх (неприступная девушка была на голову выше его), он сказал, что в таком легком пальтишке Снегурочка запросто простудится, так не зайти ли в помещение, где кроме батарей парового отопления есть еще и горячительные, противогриппозные напитки? На роль Деда Мороза он не претендует, добавил Петя, зная о своей неказистости, однако же тем не менее, строго говоря, между прочим... И понес галиматью с
