выглядел восхитительно мужественно. Впрочем, влияние породы, к которой принадлежал Боба, тоже следует учитывать. Боба, знакомясь с кем-нибудь, всегда говорил: “Позвольте представиться: Боба. Эльф. Лакторианец. Председатель комитета по соблюдению вмененных обычаев. Основатель Международного движения музейных эльфов”. Те, с кем он таким образом знакомился, понимали, что он имел в виду. Ведь он знакомился только с эльфами. Таков был обычай № 11. А эльфы знали свои обычаи и историю.
История же была вот какая. Большая часть древних лесов, где обитали эльфы с глубокой древности, оказалась вырублена, а оставшаяся покрыта была мусором человеческой цивилизации. Эльфы гибли тысячами. И Лесным Советом было принято кардинальное решение. На кормление каждому из оставшихся в живых эльфов выделялся пейзаж, на котором был изображен кусок экологически чистой природы.Бобе досталась крошечная картина Камиля Коро “Пейзаж с коровами”. Боба обрадовался — на холсте 22ґ17 под деревом были нарисованы целых две коровы, можно сказать, повезло. К сожалению, рядом с коровами на пеньке сидела пастушка в красном то ли колпачке, то ли платочке. А ведь, по обычаю № 1а, постоянное общение эльфам разрешалось только с нелюдьми. Но Боба, руководствуясь обычаем № 2, знал, что в обязательном порядке следует доверять Лесному Совету. Таков обычай. Боба и доверился. И все получилось. Спасибо Лесному Совету!Когда Боба оказался в картине, то понял, что пастушка и вторая корова — раскрашенные картонные фигуры. Это Бобу и обрадовало и огорчило одновременно. Обрадовало, потому что пастушка не живая, а огорчило потому, что корова-то оказалась одна. Но Бука не подвела. Тем более что обычай № 3, самый почитаемый эльфами, состоял в том, что из картины-кормилицы можно брать все, что там нарисовано и что можно приготовить из нарисованного, но в заранее согласованных количествах. Каждый день. Таков обычай.Странным Бобе показалось, что уважаемый мэтр не нашел нужным нарисовать Букашку, которая, конечно, украсила бы полотно. Однако воля художника — тоже непреложный закон. И это обычай № 4. Да и Бука оберегала своего детеныша так трепетно, что только благодарно покивала мэтру Коро за то, что ни одним мазком не намекнул на существование Букашки, мирно посапывавшей в лохматой осенней траве.Но надо отдать должное Бобе, который, тщательно соблюдая обычаи № 5(“Эльф должен всемерно защищать художественное полотно,закрепленное за ним в пожизненное пользование. Таков обычай”) и № 5а (Эльф должен всемерно изучать то, что защищает. Таков обычай”), очень внимательно прочел статью о своем пейзаже в толстой книге. Не сразу, конечно, как познакомился с Букой, и не тогда даже, когда его родной пейзаж был куплен для императорского музея в далеком Санкт-Петербурге. Прошло еще много лет, пока, прогуливаясь перед вечерней дойкой по Эрмитажу, Боба заметил книжный киоск, где среди множества разных изданий безошибочно выбрал нужное: “Государственный Эрмитаж. Ленинград” из серии “Музеи мира”. Именно здесь была помещена небольшая статья о мэтре Коро и занимавшем Бобу пейзаже.С замиранием сердца Боба вчитывался в текст, написанный так странно холодно про то, что украшало его жизнь, что делало его существование осмысленным, за счет чего он вообще оставался живым эльфом. С одним утверждением автора Боба согласился почти сразу. В статье было написано:Художник не стремится передать какое-то мгновение. Все продумано и взвешено. Не мгновение, конечно. И продумано до мелочей. Уж кому, как не Бобе, это было знать. А вот словечко “взвешено” Бобу насторожило до крайности: что там взвешивают? что за неуместные намеки? неужели кто-то узнал про… Боба даже додумать эту мысль не позволил себе, чтобы не нарушить обычая № 5б (“Эльф может обсуждать источник своего питания только с эльфом. Таков обычай”). Поразмыслив, Боба тем не менее пришел к выводу, что вряд ли автору статьи что-нибудь известно об удоях Буки и привесе Букашки. И, успокоившись, продолжил изучение научного описания, которое его в завершении раздосадовало.Серебристость гаммы нарушается одним ярким ударом — платком пастушки. Странное существо — человек! Платок картонной пастушки — для него удар. И ведь ни словом не обмолвился о теплой розово-рыжей Буке, которая не удар даже, а потрясение! Но про “серебристость гаммы” Бобе очень понравилось, и он решил на ближайшем конгрессе Международного движения музейных эльфов блеснуть.Музейные эльфы проводили свои конгрессы довольно часто — раз в двадцать пять лет, отдавая дань обычаю № 6 — “Эльфы музейные обмениваются впечатлениями об аукционах живописных полотен не менее четырех раз в сто лет. Таков обычай”. Во время конгресса можно было узнать о перемещениях своих соплеменников по мировым коллекциям, о способах питания, о некоторых аспектах вмененных диет (калорийность, насыщенность витаминами и др.) и об условиях хранения картин в различных
