книгу и тем самым заставляла меня безбожно пахать!)
Последние полгода я думала только о том, будет ли спасение и настанет ли покой. Он настал. Как иначе я еще могла думать, когда вся моя семья была в сборе. Бет и Теренс стали моими прежними друзьями, и жизнь вошла в свое русло.
Конечно же, все изменилось.
Я изменилась. Я изменилась настолько, что еще сама не была готова осознать этого, но время еще придет.
Мы теперь снова были с Калебом близки. Наш первый раз после этой встряски был сладостнее и страстнее, чем когда я впервые узнала, что такое быть с Калебом.
Я приехала к нему после уроков, он был дома, но не рисовал.
Мы ни о чем не говорили в этот день. Не загадывали. Не вспоминали. Мои мечты пока что оставались моими.
Когда я обняла его все плохое, словно стерлось из воспоминаний.
Поцелуи стали глубже, чувственнее, требовательнее, и я отвечала на них, но в какой-то момент глаза у меня защипало, и они стали влажными. Как много всего произошло, но мы выстояли, мы по-прежнему были вместе. Калеб меня не осуждал. Пусть ему не нравиться, что я больше не его маленькая девочка, которая нуждается в опеке, и могу постоять за себя. Но ведь люди меняются.
Как прав был Калеб, я еще смогу измениться много раз, поменять взгляды и отношение к чему-либо, прежде чем стану вампиром. Можно и не спешить. Ему нравиться, как стучит мое сердце, мне, откровенно говоря, пока что тоже, но надолго ли? Я не знала, у меня все было впереди!
У нас все было впереди!
