Любовь феминистки [Шарлотта Лэм] (fb2) читать онлайн

Шарлотта Лэм Любовь феминистки

Глава 1

Зои любила возвращаться с работы на машине. За рулем ей было легче немного отвлечься от проблем, которые неизбежно возникали в течение дня: профессия режиссера требовала полной отдачи сил. Но по пути домой она, наконец, могла позволить мыслям свободно перескакивать с предмета на предмет. В такие минуты ей, порой, приходили в голову самые неожиданные идеи. Правда, сегодня она слишком устала, ее лицо казалось особенно бледным на фоне огненно-рыжих волос. Глаза закрывались сами собой. С пяти утра на ногах, в шесть она, потягивая кофе из пластикового стаканчика, уже обсуждала с Уиллом сцену, которую они собирались снять сегодня. Оператор, как всегда, был не в духе.

— Я так и знал! Посмотри на небо — с самого утра красное. Так что жди грозы. И вчера было очень влажно… Нутром чую, грозы не миновать, — ворчал он, глядя, как зловещее кроваво-красное солнце поднимается над таинственными, пока еще скрытыми туманом полями. Насчет погоды он почти никогда не ошибался. Подобно животному, Уилл заранее чувствовал приближение дождя или бури. Поэтому Зои решила работать, пока позволяет погода. Неизвестно, удастся ли им снимать на открытом воздухе завтра. Уилл не ошибся и на этот раз: в семь зарядил проливной дождь, и съемки пришлось прекратить.

— Поужинаешь со мной? — спросил оператор, умоляюще глядя на нее голубыми глазами.

Зои вздохнула. Лучше бы он перестал докучать ей своим ухаживанием. Пожалуй, Уилл нравился ей, но не так, как ему хотелось бы. Поэтому она дипломатично объявила:

— Сегодня мы поужинаем всей съемочной группой. — И заказала горячий ужин с доставкой.

Уилл взглянул на нее с упреком, когда все направились к фургону, в котором он ночевал вместе со своими драгоценными камерами. Высокий, крупный, мускулистый, с грубыми чертами лица, оператор не уставал повторять, что камеры — совсем как женщины! — не любят соперниц. Именно поэтому он так и не женился. Время от времени у него случались романы с кем-нибудь из девушек, что работали вместе с ним, но эти связи не бывали продолжительными. Его подружкам быстро надоедало неизменное второе место в соревновании с его профессией. Кому понравится всегда проигрывать!

Зои надеялась, что, если она будет упорно отказываться от его предложений, Уилл прекратит свое ухаживание. Ей не верилось в серьезность его планов, просто ему всегда было лестно добиться успеха там, где другие терпели поражение. Зои не из тех, кого легко завоевать, поэтому многие мужчины хотели бы сделать это ради одного тщеславия.

На ужин доставили рис с соусом чили — идеальную еду для сырой погоды. Вся съемочная группа набросилась на нее с волчьим аппетитом, но Зои не решилась нарушить диету, и теперь она просто умирала с голоду. В животе громко урчало при одной только мысли о съестном. Есть ли у нес дома что-нибудь такое, что можно быстро приготовить и не слишком калорийное? Яйца? Суп?

Зои взглянула на ярко светившуюся панель управления. Было уже почти одиннадцать. Что важнее — сон или еда? К сожалению, хотелось того и другого.

Снизив скорость, чтобы свернуть с шоссе на дорогу, которая вела к ее дому, Зои остановилась, пропуская вереницу грузовиков.

Около ее машины неожиданно возникла мужская фигура. Зои вздрогнула. Господи, откуда он здесь? На мгновение ей показалось, что от переутомления у нее начались галлюцинации, однако мужчина вдруг нагнулся и попытался открыть дверцу машины.

Зои была умная женщина, с твердым характером. В свои тридцать два года она привыкла командовать, привыкла быть хозяйкой положения. Такова ее профессия. На свете было немного такого, чего бы она боялась: ну, пожалуй, пауков, а еще больше — долгов и опоздания на работу, вот и все. Но сегодня, видно, она слишком устала и потому занервничала. Впрочем, через минуту Зои вспомнила, что заперла дверь изнутри, и немного успокоилась.

Незнакомец постучал в окно. Зои видела, как его рот открывался и закрывался, но шум дождя заглушал слова.

Зои нажала на кнопку и приоткрыла окно.

— Что вам надо?

— У меня машина сломалась. Вы не могли бы подбросить меня до гаража? — У него оказался очень глубокий и странно хриплый голос.

Это был крупный мужчина с густыми черными волосами, наполовину скрытыми капюшоном, и курчавой бородой. Он больше напоминал бродягу, чем владельца машины. Внимательно оглядев его, Зои заметила, что старый темно-синий плащ и поношенные джинсы незнакомца забрызганы грязью. Даже если бы инстинктивно она не чувствовала опасность, ей все равно никогда не пришло бы в голову подвозить кого бы то ни было. Поздно вечером, одна в машине… Какая женщина, если она в своем уме, согласится на это? Зои слышала слишком много ужасных историй о тех несчастных, которые имели глупость пустить чужого человека в свою машину.

— Ближайший гараж закрывается в девять, но там есть таксофон — дальше по дороге, напротив церкви. Так что вы можете вызвать такси оттуда.

— Он сломан, не работает. Неужели вы оставите меня здесь? Я промок до нитки. Может, подбросите хотя бы до кафе? Оно там, в деревне. Когда я проезжал мимо, мне показалось, что оно открыто. — Он смотрел на нее умоляюще.

Зои неохотно сказала:

— Ладно, я вызову вам такси по мобильнику. Нащупав на сиденье сумочку, она открыла ее и вытащила телефон.

— Великолепно. Скажите, пусть приезжают как можно скорее, пока я не схватил воспаление легких. — Ветер дул ему прямо в лицо, и незнакомец дрожал от холода.

Зои ввела код. Телефон оказался не заряжен.

— Извините, он не работает. — В подтверждение своих слов она небрежно протянула ему аппарат. — Я не пользовалась им с утра, но батарейки, похоже, все равно сели.

Секунду она смотрела, как дождь, словно слезы, струится по его лицу, и ей вдруг стало жаль этого незнакомого человека. Не хотела бы она оказаться в его положении. Если бы на его месте была женщина, Зои, ни минуты не колеблясь, подвезла бы ее. Но рисковать ей совершенно не хотелось.

— Слушайте, я вызову вам такси, как только доберусь домой. Стойте здесь, я быстро.

Незнакомец схватился за дверцу и, опираясь на нее, просунул внутрь голову. Вид у него был угрожающий.

— Откуда мне знать, что вы сдержите слово? Тут терпение Зои лопнуло. Она устала и хотела домой.

— Вам придется просто поверить мне. А теперь отойдите, а не то я так и поеду, волоча вас за собой. И не думайте, что не решусь на это!

— О нет, это вы сможете, я уверен! — проговорил он, не отпуская дверцы. — Вы хоть подумали, как это будет выглядеть в печати?!

Не сомневаясь, что он не станет пытаться удержать машину, когда она тронется, Зои тем не менее — просто на всякий случай — нажала на кнопку, и окно начало закрываться. Незнакомец был вынужден вытащить руку, пока ее не прищемило.

Зои нажала на педаль газа, поспешно выруливая на шоссе. В зеркальце заднего вида мелькнула мощная мужская фигура. Незнакомец понуро стоял под проливным дождем. Он казался высоким, очень высоким, почти семи футов росту. Промокшая насквозь одежда плотно облегала его красивые широкие плечи и длинные ноги. Под прилипшими к телу джинсами угадывались сильные, мускулистые икры и бедра. О, он был чертовски красив! Она знала женщин, которые сходили с ума по таким мужчинам, женщин, которым следовало бы быть умнее. Однако сама Зои не принадлежала к их числу.

Он кого-то напоминал ей, но кого — она никак не могла сейчас вспомнить. Да и не хотела. Усталость брала свое.

Вскоре показалась красная крыша дома Зои, наполовину скрытая за деревьями. Вокруг на много миль мирно зеленели поля и леса. Казалось, здесь редко ступала нога человека. Именно потому она и купила этот особняк: замечательный вид, тишина, покой… Что может быть лучше? На самом деле рядом находились и другие дома, они прятались среди садов и за холмами, но соседей вблизи не было видно. Не светились окна по вечерам. И вдруг Зои захотелось, чтобы окрестности не казались такими необитаемыми. После встречи с незнакомцем она почему-то чувствовала себя не так уверенно, как всегда.

Остановившись рядом с коттеджем, она выскочила из машины и, на ходу заперев автомобиль электронным ключом, поспешила под защиту маленькой красной веранды. Дождь барабанил по крыше, стекал по стеблям плюща, который карабкался вдоль стен. Зои стянула с себя жакет и повесила на крючок, чтобы он немного просох. Ботинки она тоже оставила на веранде, придвинув к стене, чтобы не мешались на проходе, затем отперла дверь, вошла в дом и зажгла свет в холле.

Секунду Зои постояла, прислушиваясь к тишине, которую нарушало только звучное тиканье больших настенных дедушкиных часов. Когда три года назад она купила этот старинный особняк, крыша протекала, обои заплесневели от сырости, окна кое-где были разбиты. Денег на ремонт у нее было так мало, что приходилось все делать самой: белить стены и потолок, клеить обои, вешать шторы и стелить ковры. Она занималась этим все свободное время, зато теперь на свете не было дома красивее и уютнее. Так, во всяком случае, казалось Зои. Просторные комнаты, высокие потолки, лепнина, небольшие камины с коваными решетками, массивные дубовые двери. Построенный в стиле времен короля Эдуарда, особняк хранил очарование старинного загородного дома.

Пройдя через кухню в одних носках. Зои открыла холодильник, быстро осмотрелась, но не обнаружила в нем ничего особо привлекательного. Много есть на ночь не стоило, чтобы потом не страдать от бессонницы, поэтому Зои решила ограничиться томатным супом и горячими тостами. Она открыла банку, вылила содержимое в кастрюльку и поставила суп на плиту. Потом нарезала хлеб и опустила два кусочка в тостер.

В ожидании ужина Зои отправилась в гостиную, чтобы прослушать автоответчик. Комнату сразу же заполнил теплый, веселый голос сестры. Зои улыбнулась.

— Привет, это я. Не забудь про шашлыки в субботу, хорошо? Около шести часов. Если хочешь, возьми с собой кого-нибудь. С кем ты там сейчас встречаешься? И захвати чего-нибудь выпить — лимонад, вино, все что угодно.

Раздался громкий визг, потом грохот.

— Пожалуйста, пой потише, дорогая. — Последние слова Санча произнесла снисходительным тоном, каким всегда обращалась к Флоре, этому маленькому монстру. И этот ужасный шум называется пением? Зои включила электрический камин: центральное отопление отключалось каждый вечер в шесть часов. К сожалению, нагреватель давал мало тепла, а в такие ночи, как сегодняшняя, хотелось бы чего-то более существенного. — Зои, у меня для тебя потрясающие новости! Я… Оставь в покое кошку. — Голос Санчи внезапно посуровел.

Господи, что там такое? В трубке яростное кошачье шипение и истошный вой перемежались так называемым пением Флоры.

— Мне надо идти. — Сестра вдруг заторопилась. — Она пытается затащить кошку в манеж — прямо через прутья. Зои, попробуй только забыть! И смотри не опаздывай! Увидимся. — И Санча повесила трубку.

Аппарат издал негромкий треск, и послышался другой голос:

— Зои, пожалуйста, давай встретимся. Нам обязательно нужно поговорить!

Зои быстро прокрутила сообщение. Звук этого хриплого голоса действовал ей на нервы. Встречаться с Ларри в течение нескольких недель было очень приятно, весело. Ее это просто развлекало, не более того. Он был славным парнем, но стоило ему заговорить о чем-то более серьезном, чем обычный флирт, как Зои предложила прекратить их встречи. Лучше, честнее, по ее мнению, положить конец флирту, который перестал быть просто флиртом, прежде чем чувства Ларри вышли из-под контроля. В прошлом Зои иногда позволяла отношениям заходить слишком далеко, но теперь не хотела ни причинять боль кому бы то ни было, ни делить постель с человеком, которого не любила.

Увы! Ларри вовсе не собирался уходить. Он продолжал звонить ей по несколько раз в день и присылать страстные послания, которые Зои не могла читать без некоторой доли смущения. Особенно ее волновала горечь, которая время от времени проглядывала между строк.

Она была далеко не первой женщиной в его жизни. Ларри имел множество подружек. Зои знала о них все, потому что он с угрожающей настойчивостью посвящал ее во все детали этих уже отошедших в прошлое отношений.

Сначала Ларри казался забавным, но его навязчивое стремление поделиться своими интимными воспоминаниями стало главной причиной их разрыва. Сама Зои никогда не рассказывала мужчинам об их предшественниках. Прошлое не должно вторгаться в настоящее. Она выключала воспоминания, как выключают телевизор, и шла дальше. Будущее звало за собой, суля заманчивые перспективы, и Зои никогда не возвращалась к прошлому. Зачем тратить время на то, что никогда не вернется? Она так и сказала Ларри, но он лишь рассмеялся в ответ и спросил, уж не ревнует ли она. И еще добавил, что для ревности нет причин, потому что ни одна женщина не значила для него так много, как Зои, и он скорее умрет, чем потеряет ее. Такую женщину он искал всю жизнь.

Это случилось как раз в тот момент, когда Зои уже твердо решила с ним распрощаться. Их отношения начали утомлять ее. Она жалела, что сразу не разгадала его навязчивость, его одержимость и позволила их отношениям зайти дальше, чем следовало. Зои не сомневалась, что Ларри всецело поглощен собственной персоной, просто сначала ему удавалось это скрывать под маской страсти. Лучше бы им никогда не встречаться!

Но какой смысл жалеть о том, чего нельзя исправить? Теперь следует просто убедить Ларри оставить ее в покое.

Со вздохом Зои поправила прядь выбившихся из прически волос. Завтра она напишет ему очень холодное письмо с просьбой прекратить звонить и писать ей. Если он будет настаивать, ей придется обратиться за помощью к своему адвокату.

В конце концов, это преследование усложняло ей жизнь и Зои больше не собиралась терпеть. Если не она сама, то уж закон-то способен положить этому конец.

Следующий звонок был тоже от мужчины, но его жалобы лишь заставили ее рассмеяться.

— Зои, я крайне обескуражен состоянием бюджета…

— Ну, и что здесь нового? — саркастически поинтересовалась она у автоответчика и ушла в кухню, предоставив разгневанному бухгалтеру перечислять издержки производства в пустой комнате, пока сама наливала суп и намазывала маслом тосты.

Поставив ужин на поднос, Зои вернулась в гостиную и уселась в кресло перед электрическим камином, а Филип Кросс все еще мрачно разглагольствовал:

— Пожалуйста, постарайтесь урезать траты везде, где только можно, Зои. Счета неприемлемо высоки. Я отправляю вам факс с предложениями по сокращению расходов. Тратиться на транспорт — это просто абсурд. Вы непременно должны найти более дешевый способ перемещения материалов. Пожалуйста, позвоните мне, когда прочтете факс, и сообщите, что вы об этом думаете.

Автоответчик щелкнул и замолк. Зои скорчила ему рожицу.

— Глупый маленький мышонок! Возвращайся в свою норку и не лезь в чужие! Я, конечно, расскажу, что я думаю, но тебе это вряд ли понравится.

И она принялась за суп и тосты, позабыв на время и о Филипе Кроссе, и о его вечных финансовых проблемах. Ей не хотелось сейчас ни о чем думать, ни о чем беспокоиться. Тепло камина успокаивало и разнеживало. Зои с наслаждением вытянула утомленное тело, полулежа в мягком, удобном кресле.

Покончив с сдой, она еще несколько минут посидела, глядя на красные отсветы огня. Веки у нее отяжелели, глаза закрывались сами собой.

Нельзя, нельзя спать… Если она так и заснет в кресле, завтра будет совершенно разбитой.

Зои сделала над собой усилие, встала, потянулась. Ну и денек был! А этот бородатый парень…

Господи! Она же совершенно о нем забыла! Зои взглянула на часы. С тех пор как она пришла домой, прошло уже полчаса. Ждет ли он еще? Имеет ли смысл вызывать такси для него теперь?

Ладно, она дала слово и должна сдержать его. Поспешно схватив телефонную трубку, Зои набрала номер местной таксомоторной фирмы.

Ответил приятный мужской голос. Медленно и дружелюбно, немного картавя, он осведомился, что ей угодно.

— Привет, это Зои Коллинз. — И она рассказала о незадачливом автомобилисте. — Не могли бы вы послать кого-нибудь посмотреть, что с ним? Если его там уже нет, все равно, пришлите мне счет за вызов.

— Хорошо, мисс Коллинз, мы разберемся с этим беднягой, — любезно согласился оператор и повесил трубку.

Зои выключила свет и отнесла поднос в кухню. Затем, засунув грязную посуду в машину, она отправилась наверх, чтобы принять душ перед сном. Сегодня у нее выдался действительно тяжелый во всех отношениях день. Она помогала двигать тяжелую аппаратуру, расхаживала по съемочной площадке, обдумывая очередной эпизод, пыталась уследить за всеми актерами сразу да еще и за реквизитом!..

От такой работы, которая требовала колоссальной затраты энергии, все ее тело болело. Ей просто необходимо смыть с себя все напряжение и грязь этого дня.

Быстро раздевшись в спальне, она прошла в ванную и открыла кран. Струйки теплой воды побежали по телу, чувственно лаская спину, маленькие груди, идеально плоский живот, подтянутые бедра… Зои закрыла глаза, откинув с лица влажные волосы. Потом подняла руки, потянулась и блаженно вздохнула. Вот теперь она почувствовала себя человеком!

Вытеревшись махровым полотенцем и надев теплую зеленую пижаму, Зои уже собиралась нырнуть под одеяло, как вдруг сообразила, что оставила внизу текст сценария. Надо наметить очередную сцену, проверить правильность ремарок, иначе завтра нечего будет снимать. Сбежав по лестнице, она нашла сценарий на столе в кухне, там, где его оставила.

Собрав все листы, Зои направилась было па-верх, но вдруг замерла, услышав какой-то подозрительный звук в холле. Она застыла на месте, стараясь не дышать. Половицы скрипнули снова. Господи, неужели там кто-то есть?

У нее буквально волосы встали дыбом. Зои и не представляла себе, что так бывает. В холле действительно кто-то был. Явственно слышались шаги и чье-то спокойное, размеренное дыхание.

Она поспешно огляделась в поисках оружия. Деревянный молоток для мяса? Один из острых, как бритва, кухонных ножей? Нет, это слишком опасно: неизвестный может отобрать их и использовать против нее. Взгляд Зои упал на тяжелый лакированный поднос. Один удар по голове, и незваный гость надолго лишится сознания. Во всяком случае, она успеет позвонить в полицию.

Осторожно положив сценарий обратно на стол, Зои подняла поднос и на цыпочках направилась к двери. Вдруг ручка сама тихо повернулась, и дверь начала открываться. С подносом над головой, Зои ждала, не двигаясь, стараясь ничем не выдать свое присутствие.

Как только темная фигура появилась в дверном проеме, она кинулась вперед, норовя опустить поднос на голову входящего.

Но преступник, должно быть, что-то почувствовал или, быть может, видел отражение Зои в окне напротив. Одновременно с ее движением он подался вперед и вбок и постарался выхватить поднос из ее рук. Ему это удалось, и поднос с грохотом упал на пол, отброшенный сильной мужской рукой.

Еще секунда, и Зои узнала гостя, а по спине у нее забегали мурашки. Большой, бородатый, черноволосый… О боже, это тот самый человек, который пытался забраться в ее машину!

— Не смейте! — задыхаясь, она выставила перед собой стул. — Имейте в виду: я брала уроки самозащиты.

— О, если вы думаете, что я хочу изнасиловать вас, то вы льстите себе! — Его глаза издевательски блеснули, и женщина вспыхнула, Стараясь сохранить спокойствие и по-прежнему держа стул перед собой наподобие щита, Зои спросила:

— Что вам надо? Как вы добрались сюда?

— Пешком. Промок насквозь по вашей милости!

— Это не моя вина! Не я же устроила этот дождь!

— Но вы обещали вызвать такси!

— Я и вызвала! Просто вы не дождались. Его темные глаза смотрели так непримиримо, что она почувствовала легкий укол совести и неохотно призналась:

— Ну, да, сначала я забыла про вас, но потом вспомнила и сразу позвонила в таксопарк. Попросила, чтобы они прислали за вами машину.

— Так почему же они не сделали этого?

— Откуда мне знать? Но я звонила им. Давайте наберите номер и проверьте, если хотите! Они могут прислать машину и прямо сюда. Звоните! Телефон в той комнате. — Зои указала на дверь гостиной. — Номер записан в блокноте, что лежит рядом с аппаратом. Будьте моим гостем.

— Именно это я и намереваюсь сделать, — зловеще произнес мужчина, слегка улыбаясь, и Зои затрепетала от напряжения и беспокойства.

— Что вы хотите сказать?

— Что я промок до костей, замерз, устал и очень хочу есть. Я не собираюсь ждать такси в мокрой одежде. Мне немедленно нужна горячая ванна, сухая, теплая одежда и хороший ужин. Раз вы не сдержали слово и не вызвали мне такси сразу же, я считаю, вы должны дать мне все, в чем я нуждаюсь.

— Послушайте, мне очень жаль, что я на несколько минут забыла про вас, но я не собираюсь брать на себя ваши проблемы. Я не ломала ваш автомобиль и не устраивала дождь. Прекратите обвинять во всем меня! Как вы узнали, что я живу здесь?

Глаза его вспыхнули недобрым огнем, и Зои инстинктивно встревожилась. Внезапно она подумала, что он может знать ее. Ведь он знал, где она живет. Что происходит? Кто он?

— Вы что, один из моих соседей? — Она знала своих ближайших соседей в лицо, если не по имени, но могло ведь случиться, что она не узнала его. Хотя и это маловероятно: у нее хорошая память на лица.

«Черт с тобой!» — подумала она. Хотя… что-то в его лице все же показалось ей знакомым. Зои напрягла память еще раз. Видела ли она его прежде? И если видела, то где?

Но память явно подводила. Только все то же неуверенное чувство, что каким-то образом он был ей знаком.

— Нет. — Незнакомец пожал плечами. — У меня квартира в Лондоне.

Но тогда как он сумел найти ее дом и войти в него? Зои резко спросила:

— Вы так и не сказали мне, как добрались сюда и попали в дом!

Он враждебно взглянул на нее.

— Я ждал под этим кошмарным ливнем около двадцати минут, пока не понял, что вы не вызвали мне такси и мне придется самому разыскивать кого-нибудь, кто позволит воспользоваться его телефоном. Я пошел по той же дороге, на которую свернули вы, в надежде, что здесь есть и другие дома. Увидев в доме свет, я подошел и только тогда узнал ваш автомобиль. Я стучал в дверь три или четыре раза, но мне никто не ответил.

Она, должно быть, была в это время в душе. Если бы не шум льющейся воды и не закрытая дверь ванной, Зои услышала бы стук.

— И вдруг я понял, что дверь открыта.

— Ложь! Я заперла ее!

— Нет, не заперли. Идите и посмотрите!

Его темные глаза смотрели жестко.

Зои не могла вспомнить, заперла ли она сегодня дверь, хотя обычно всегда это делала. Но именно сегодня она так спешила оказаться в тепле…

Взглянув на его усталое лицо и промокшую одежду, в приливе невольного сочувствия, Зои вдруг сказала:

— У меня, наверное, найдется что-нибудь поесть и выпить, чтобы согреться, но никакой мужской одежды в доме нет. И вообще было бы глупо принимать ванну, а потом снова идти под дождь. Я позвоню в фирму, а потом приготовлю вам поесть, пока мы будем ждать такси. Согласны?

— Хэл прав. Вы расчетливая маленькая ведьма! — бросил черноволосый.

Зои застыла, глаза ее сузились от злости.

— Хэл?

— Мой кузен Хэл Таксфорд.

Так вот почему он казался ей таким знакомым.

— Хэл Таксфорд? Вы его кузен? — Ее зеленые глаза внимательно вгляделись в его лицо. О да, теперь она видела сходство: такие же волосы, телосложение, овал лица. Даже тот же хмурый взгляд, который сделал Хэла Таксфорда одной из наиболее популярных звезд телевидения. Она была невысокого мнения об актерских способностях Хэла. Он никогда не вникал в роль, эксплуатируя лишь свои природные физические данные. Тем не менее женщины впадали в экстаз, стоило ему только появиться на экране. Его часто приглашали сниматься и хорошо платили. Так стоило ли беспокоиться по поводу качества своей работы? — Вы тоже актер?

— Нет, — процедил незнакомец сквозь крепко стиснутые зубы. — Я — нет. Я никоим образом не имею отношения к съемкам, но знаю все о том фальшивом мире, в котором вы живете. Хэл рассказывал мне обо всем, и о вас в том числе.

Он снова окинул враждебным взглядом ее стройную фигурку в свободной хлопчатобумажной пижаме, которая, слегка приподнимаясь на высокой груди, свободными складками спадала на изящные бедра и длинные, стройные ноги. В этом холодном, оценивающем взгляде крылась еще и насмешка, которая заставила Зои покраснеть.

Конечно, Хэл не слишком-то любил ее. И это было взаимно. Зои не принадлежала к числу его поклонниц. Но — ради всего святого — что он мог наговорить о ней этому человеку? Почему тот так смотрит на нес?!

Ответ — резкий и безапелляционный — последовал почти немедленно:

— Я знаю все о ваших манипуляциях, о тех бессердечных играх, в которые вы играете с мужчинами. Вы флиртуете с ними, позволяя им влюбиться, а затем безжалостно бросаете, как только они начинают надоедать вам. Сначала я не очень-то верил этим рассказам. Я видел у него ваши фотографии и не мог поверить, что такая очаровательная женщина может быть подобной стервой. Но теперь, когда вижу вас живьем, я должен сказать, что Хэл не преувеличивал. Ни на йоту.

Зои была так ошеломлена, что, когда он прошел мимо нее в гостиную, она не сразу смогла взять себя в руки и последовать за ним.

— Что вы делаете? — (Он выдернул телефонный шнур из розетки.) — Включите телефон! — яростно потребовала женщина.

Незнакомец обернулся и решительно взял ее за руку.

— Пойдемте! — приказал он, но Зои изо всех сил упиралась, отказываясь двигаться.

— Отпустите меня и убирайтесь вон из моего дома! — выкрикнула она, теряя рассудок от одной только мысли о том, что он может сделать с ней.

— У меня нет времени спорить с вами. — С этими словами он легко, как ребенка, поднял ее. Зои почти задохнулась от подобной дерзости.

— Пустите меня! Пустите немедленно! Что вы делаете?

Не обращая внимания на ее вопли, он перебросил ее через плечо, так что голова и руки Зои безвольно свесились вдоль его спины. Ногами она барабанила по его животу.

— Я несу вас наверх, — холодно проинформировал ее незваный гость, шагнув к лестнице, и Зои ощутила, как у нее по спине пробежал неприятный холодок.

Глава 2

К тому моменту, как они поднялись наверх, Зои уже оправилась от шока и обрела способность рассуждать логически. Да, он крупнее и сильнее нее, но она не собиралась сдаваться. Чувство собственного достоинства требовало, чтобы она боролась. Когда он внес ее в спальню, Зои сильно дернула его за волосы.

— Отпустите меня!

Он почти швырнул ее на кровать. Зои хватило секунды, чтобы овладеть собой. Она откатилась к дальней стороне кровати и, прежде чем он смог остановить ее, вскочила и схватила первый попавшийся ей под руку предмет. Это была большая бронзовая статуэтка, которую Зои получила в награду за один из своих документальных телефильмов много лет назад. Первая награда в ее жизни! Она до сих пор помнила упоительный восторг, который испытала, когда ее пальцы впервые коснулись холодного металла. Как она была тогда горда собой! С тех пор Зои хранила статуэтку на полке около кровати как память об одном из самых прекрасных событий в своей жизни. Потом было много других наград, но ни одна не принесла ей столько же радости, сколько эта. Когда она бывала в плохом настроении, ей оказывалось достаточно взглянуть на желтую бронзу, и радостная уверенность в своих силах возвращалась.

Теперь она держала эту статуэтку, словно бейсбольную биту, бесстрашно глядя в насмешливые карие глаза своего мучителя.

— Не думайте, что я побоюсь это использовать!

Она очень тяжелая. Настоящая бронза. Если я ударю вас этим, поверьте, вам будет очень больно! Так что держитесь подальше, мистер, или я за себя не отвечаю! Не приближайтесь ко мне!

Не отвечая, он повернулся к двери, закрыл ее, запер, а ключ положил в карман.

У Зои пересохло в горле. Она напряженно следила за ним, крепко сжимая статуэтку.

— Я не шучу! Не подходите ко мне, не то пожалеете!

Он отошел от двери. Затаив дыхание, Зои приготовилась обороняться, если… Но мужчина и не думал нападать на нее. Он свернул к ванной, открыл дверь, вошел и запер дверь за собой. Секундой позже она услышала шум воды, и низкий голос запел какую-то очень знакомую песню, название которой Зои никак не могла вспомнить. Но она знала ее… Что же это?

Чувствуя, что крайне нелепо стоять с бронзовой статуэткой, занесенной для удара, Зои поставила ее на место и снова облачилась в старые джинсы и длинный серый свитер, который позаимствовала у одного из парней. Когда-то она встречалась с ним и просто забыла отдать ему свитер, когда решила, что им пора расстаться. Бедный Джимми. Он был похож на свой свитер: длинный, тощий и серый. Серые глаза, тронутые сединой каштановые волосы, грустный взгляд… Она не помнила, зачем ей понадобилось встречаться с ним.

Ей тогда было всего лишь двадцать, а ему сорок. Он был режиссером документальных фильмов на телевидении. Его работа производила на нее сильное впечатление, поэтому она и приняла предложение пообедать с ним. После этого отделаться от него оказалось не так-то просто. Он преследовал ее с завидным постоянством, подобный скорбному призраку. Время от времени уговаривал сходить в театр или съездить на побережье теплым воскресным полднем.

Это продолжалось до тех пор, пока Зои не поняла в один прекрасный день, что все может закончиться браком, если она решительно не прогонит его. Джимми сказал, что она разбила ему сердце, после чего исчез из ее жизни.

Полгода спустя он женился на девушке по имени Фифи, с которой познакомился во время своего отпуска в Париже, городе влюбленных. Теперь у них было трое детей. Она слышала, что Джимми уволился с телевидения и разводит свиней на ферме в Нормандии.

«Вот вам и разбитое сердце, — подумала Зои, цинично усмехаясь. — Все-таки сердца не из стекла и не так уж легко бьются, что бы там ни говорили. Скорее они резиновые — всегда расправляются, как резиновые игрушки!»

«Данни Бой»! Название песни само собой возникло в ее голове. Так вот что он пел там, в ванной! И пел, надо сказать, неплохо. Голос был, конечно, не поставленный, но очень приятный! Она всегда любила эту старую добрую ирландскую песню, трогательную и нежную. Как же она не узнала ее раньше!

Пение прекратилось. Вода тоже перестала шуметь.

Что он делает теперь? Вытирается, наверное. Невольно она представила себе… У него все-таки роскошное тело! Поймав себя на этой мысли, Зои поморщилась: «Эй, прекрати думать об этом! Похоже, ты сама напрашиваешься на неприятности?!»

Щелкнула задвижка, дверь ванной открылась, и гость появился в черном махровом халате, который едва доходил ему до колен.

Это был ее халат. Должно быть, он нашел его в шкафу. Пояс едва-едва сходился у него на талии и его приходилось придерживать, чтобы он не развязался окончательно.

Вид у незнакомца был такой забавный, что Зои чуть не засмеялась. Но тут она сообразила, что, кроме халата, на нем ничего нет. Его длинные ноги были покрыты капельками воды, темные волосы прилипли к голове. Он был невероятно красив.

Близость этого обнаженного тела взволновала ее, что ей совсем не понравилось.

— Где ваша одежда? Оденьтесь немедленно! — приказала Зои. Щеки у нее залились румянцем.

— Вы, должно быть, шутите. Она совершенно мокрая. Вы уверены, что у вас нет какой-нибудь мужской одежды? Ни один из ваших дружков ничего не оставлял вам на память?

— Нет, я уже говорила!

— Конечно, вы, должно быть, из тех женщин, что избавляются от мужской одежды с той же легкостью, что и от самих мужчин. — Этот незнакомец, не стесняясь, смеялся ей в лицо!

Зеленые глаза Зои вспыхнули. Только попадись ей этот Хэл Таксфорд! Как смел он распространять о ней подобные слухи?

— Послушайте, мистер… как вас зовут, кстати?

— Хиллиер. Коннел Хиллиер, — бросил он через плечо, роясь в ее шкафу.

Необычное имя, подумала она. Коннел. Оно ей нравилось.

— Хорошо, мистер Хиллиер… Господи, что вы делаете? Вы не имеете никакого права обыскивать мою комнату! И в этом нет никакого смысла, вы все равно ничего не найдете. У меня нет мужской одежды!

Рывком вскочив с кровати, она стремительно пересекла комнату и попыталась задвинуть ящик, содержимое которого он перебирал в этот момент.

— Я же сказала, прекратите!

Он выпрямился и повернулся к ней, держа в руках пару темных носков. Эти носки Зои надевала зимой или осенью, когда приходилось ездить на работу в холодную сырую погоду.

— Какого они размера? Впрочем, неважно, они эластичные, так что налезут на мою ногу.

Он уселся на кровать и, закинув ногу на ногу, принялся натягивать носки. Зои поспешно отвернулась. Через минуту Хиллиер встал со словами:

— Вот так-то лучше, а то у меня совершенно замерзли ноги. Надеюсь, у вас в доме найдется какая-нибудь еда. Я умираю с голоду. Пойдемте вниз.

От подобной бесцеремонности Зои лишилась дара речи, а это случалось с ней крайне редко. Она была готова возненавидеть нахала.

— Слушайте, оставьте меня в покое! — наконец выпалила Зои.

Не обращая внимания на ее возмущение, он прошел в ванную и вынес оттуда свою мокрую одежду, сложенную аккуратной стопочкой. Потом извлек ключ из кармана брюк и отпер дверь спальни.

Не глядя, идет ли она за ним, он двинулся вниз по лестнице. Обнаружив, что Хиллиер оставил ключ в замке, Зои захлопнула дверь, готовая запереться в спальне, пока этот тип не уберется из ее дома. Но не оставлять же незнакомца хозяйничать в кухне без присмотра. Еще, чего доброго, стащит что-нибудь.

Кипя от возмущения, она спустилась вниз, ломая голову, как ей избавиться от этого типа. Если бы только ее мобильник был заряжен!

Возможно, пока он ест, она сможет добраться до телефона, включить его в розетку и позвонить в полицию? Если только он не догадается об этом и не прикончит ее прежде, чем прибудет полиция.

«О, будет тебе придумывать, — тут же сказала она себе, — он не похож на убийцу. Если бы пришлось подбирать актера на эту роль, я бы никогда не взяла его. Головорез? Гангстер? Возможно!» Он был из тех, кого следовало остерегаться. Зои почувствовала это в ту самую минуту, когда на дороге под проливным дождем он заглянул в ее машину. Было что-то опасное в его глазах, какая-то удивительно мощная внутренняя сила.

Когда хозяйка вошла в кухню, гость уже загрузил свою одежду в стиральную машину. Взглянув через плечо на Зои, он небрежно спросил:

— Где у вас стиральный порошок?

«Я сама», — чуть было не сказала Зои, но вовремя спохватилась. Ох уж эта вечная женская готовность помочь, сделать все самой! Она разозлилась на себя. Какого черта она будет что-то для него делать? Пусть сам стирает!

— В шкафу рядом с машиной, — холодно сказала она. Хиллиер ответил не менее холодным взглядом. Не было никакого сомнения: он не ждал, что она предложит постирать ему одежду. А ведь мужчины всегда ждут этого от женщин. Если у нее когда-нибудь будет сын, она постарается приучить его к самостоятельности.

Хиллиер нагнулся, чтобы открыть шкаф, а Зои поспешно осмотрела кухню в поисках оружия. На стене висела запаянная стеклянная трубка с высушенными цветами. Но это был сувенир из Греции, где она провела один из лучших своих отпусков. Жалко будет разбить его. Одна из кастрюль? Нет, все они недостаточно тяжелые. Разве что та медная посудина. Зои пристально глядела на массивное блюдо, висевшее над духовкой.

Заработала стиральная машина, и, настороженно взглянув на своего ночного гостя, Зои убедилась, что теперь он занялся холодильником. Вытаскивал оттуда продукты и читал надписи на упаковках.

— Есть много всяких супов, — проговорила Зои. Хиллиер только пожал плечами, рассматривая цыпленка под соусом.

— Я слишком голоден для супа, а вот это выглядит неплохо. Я вижу, у вас есть микроволновка, так что цыпленок не заставит себя долго ждать. А вы что-нибудь будете?

— Нет, спасибо. Я предпочитаю не есть по ночам, особенно жирную пищу. К тому же я поужинала. Послушайте, давайте я вызову вам такси прямо сейчас? Успеете вы съесть своего цыпленка, пока оно приедет.

Незнакомец сунул цыпленка в микроволновку.

— Мне потребуется моя одежда, чтобы уехать отсюда. У вас, кажется, есть сушилка для белья. Вот и отлично! Когда мои вещи выстираются, я положу их прямо в сушилку.

Стараясь не выдать своего волнения, Зои небрежно заметила:

— Но это займет несколько часов. Не собираетесь же вы оставаться здесь на всю ночь. Я вызову вам такси.

Не отвечая, он продолжал рыться в кухонных шкафчиках, доставая из них то одно, то другое. Взглянув на пачку кофе, он слегка поморщился:

— Не совсем то, что нужно, но ничего, сойдет. На щеках у Зои вспыхнули ярко-красные пятна.

— Очень жаль, что мой кофе вам не по вкусу. На случай, если ваша машина опять сломается возле моего дома, я непременно запасу что-нибудь получше.

Впрочем, ее сарказм не достиг цели: Хиллиер и бровью не повел. Засыпая зерна в электрическую кофемолку, он с готовностью откликнулся:

— Будьте так любезны. А еще я люблю старые французские кофемолки, знаете, такие деревянные? По крайней мере чувствуешь, что действительно готовишь кофе. Главное — не быстрота, а вот этот неповторимый запах.

— А для меня главное — быстрота. Я деловая женщина, а не домохозяйка. К тому же с электрической кофемолкой гораздо меньше возни, — обиженно отозвалась Зои. — Так же, как со стиральной машиной и сушилкой для белья.

Он сардонически улыбнулся, наливая воду в кофеварку.

— Не вижу в вашем холодильнике сливок! Должно быть, вы на диете?

Его холодный, оценивающий взгляд бросил ее в дрожь.

— Я, конечно, могу обойтись черным кофе, — продолжил Хиллиер, — но, надеюсь, у вас есть хотя бы сахар?

— Мистер Хиллиер, я не приглашала вас в этот дом, вы сами вторглись сюда. Так какого черта вы критикуете мой образ жизни!

Теперь Зои была действительно в ярости. Кто он такой? Кем он себя вообразил?

— Сахар в дальнем шкафу справа. — Она посмотрела на часы. — Послушайте, я устала. У меня был тяжелый день, и я очень хочу хотя бы немного поспать. Завтра мне опять рано вставать. Пожалуйста, ешьте побыстрее и уходите, хорошо? Я уверена, таксисту все равно, что на вас надето.

Внезапно ее осенило. Она поспешно вышла в холл и вернулась вскоре с длинным коричневым плащом, который купила в Австралии года два тому назад.

— Вы могли бы надеть это! Никто не заметит, что на вас под ним ничего нет.

Внимательно оглядев плащ, Хиллиер кивнул:

— Потрясающе, спасибо. Что касается одежды, у вас неплохой вкус. Я позаимствую это, но все-таки я бы хотел получить мои собственные вещи.

— Я пришлю их вам завтра.

Покачав головой, он направился к микроволновке.

— Нет, я лучше подожду.

Зои отчаянно хотелось от него избавиться. Она невольно повысила голос:

— Это — мой дом, и я хочу, чтобы вы ушли! Хиллиер между тем достал цыпленка из микроволновки.

— Пахнет великолепно! — Он принялся за еду. — Вы не могли бы налить мне кофе?

В ответ Зои не преминула ядовито поинтересоваться:

— И от чего же умерла ваша последняя служанка?

— От восхищения. — Он метнул озорной взгляд в сторону Зои из-под необычайно длинных черных ресниц.

Ярость молодой женщины оказалась не так сильна, как ее чувство юмора. Она не выдержала и рассмеялась.

Хиллиер удивленно вскинул брови:

— Так вы человек?

— Человек, и притом ужасно усталый, — улыбнулась Зои, разливая по чашкам кофе. Раз уж она не может лечь спать — ведь не оставлять же незнакомца без присмотра! — так хотя бы попьет кофе.

— Сколько часов вы работали сегодня?

— С шести. — Она села за стол напротив него. Он несколько минут смотрел на нее, потом сказал:

— У вас глаза красные, почти такие же, как волосы.

Вспыхнув, Зои раздраженно огрызнулась:

— Благодарю. Это заставляет меня чувствовать себя по-настоящему красивой.

Он продолжал разглядывать ее из-под полуопущенных ресниц:

— Джинсы, должно быть, еще со времен потопа сохранились, а? Но вы даже в них ухитряетесь выглядеть шикарно. Не имею ни малейшего представления, как это вам удается. Полагаю, вы неотразимы в любой одежде, и даже с красными глазами! Наверняка до меня не один десяток мужчин говорили вам это. — Внезапно, прежде чем она успела шевельнуться, он наклонился и быстро поцеловал ее в губы, а затем преспокойно снова принялся за цыпленка.

Это было всего лишь легкое прикосновение, но Зои задохнулась. Можно подумать, что ее никогда раньше не целовали. Она сердито вытерла рот.

— Вы берете на себя слишком много! Ни один мужчина еще не осмеливался так обращаться со мной! Где вы работаете? Уж не в средствах ли массовой информации? Только репортеры бывают такими нахальными.

Он от души рассмеялся.

— Нет, я исследователь.

Она заморгала, не уверенная, что правильно расслышала.

— Кто?

— Исследователь. — Он кончил есть и отодвинул тарелку. — Я совсем недавно вернулся из Южной Америки. Составлял карты горных хребтов от Тьерра-дель-Фуэго, вдоль побережья, до Кордильера-де-Мерида, в Венесуэле. Они тянутся через весь континент, более чем на четыре тысячи миль, и многие вершины поднимаются на четыре тысячи футов в высоту. Я пробыл там около года: лазил по горам, фотографировал, рисовал. Зои слушала с открытым ртом:

— Один?

Хиллиер рассмеялся, сверкнув безупречно белыми зубами, которые красиво выделялись на фоне загорелой кожи.

— Нет, слава Богу. Это была международная экспедиция — европейцы, десятка два американцев. Разные специалисты: фотографы, врачи, ученые-геологи, биологи; и все альпинисты, там это необходимо. В горах нужно хорошо знать, что делаете вы сами, и быть уверенным, что можете положиться на людей, с которыми работаете. Иначе это может стоить кому-нибудь жизни.

Он зевнул, поднялся, подошел к стиральной машине и заглянул в нее:

— Почти готово. Сейчас прополощется, и можно будет класть в сушилку.

— Вы не женаты? — глубокомысленно проговорила Зои, наблюдая, как он ловко обращается с машиной.

Хиллиер обернулся и, цинично усмехнувшись, покачал головой:

— Нет. Только не говорите, что совесть не позволяет вам флиртовать с женатыми мужчинами. От Хэла я такого не слышал.

— Хэл знает меня не так хорошо, как воображает! Точнее, он вообще не знает меня. Мы никогда не были с ним даже друзьями! — гневно отозвалась Зои.

— Что это означает? Переведите-ка для меня. Вы имеете в виду любовниками?

— Нет! Я имею в виду то, что большинство людей подразумевает под словом «друзья». Хэл и я работали вместе…

— И он никогда не пытался ухаживать за вами? — Коннел недоверчиво посмотрел на Зои. Конечно, он не верил ей. Да и трудно было поверить, зная Хэла Таксфорда, который не давал проходу ни одной мало-мальски привлекательной женщине.

— Ну почему же? Пытался, конечно, — холодно подтвердила она.

— И получил от ворот поворот?

— Ну разумеется. Я очень ясно дала ему понять, что совершенно им не интересуюсь. Но он не понимал, пока я не надавала ему пощечин. Он не очень хороший актер. Слишком скованный. Но, конечно, воображает о себе Бог знаетчто. Он даже понятия не имеет, насколько на самом деле зауряден. Когда он, наконец, убедился, что я не собираюсь завязывать с ним отношения, то начал дуться.

— Хм. — Коннел Хиллиер холодно оглядывал ее. — У Хэла другой вариант этой истории. Он считает, что он сам не особенно интересовался вами и вы обиделись.

Зои пожала плечами. Неудивительно.

— Вы можете сами решить, кому из нас больше верить! И, между прочим, я не имею также ни малейшего намерения завязывать отношения с вами, мистер Хиллиер. Я спросила, не женаты ли вы, только потому, что вы, очевидно, не привыкли, чтобы о вас заботились другие, и прекрасно справляетесь со всем сами. Если бы вы были женаты, за вас, вероятно, все делала бы ваша жена.

— В наши дни большинство мужчин могут позаботиться о себе сами, независимо от того, женаты они или нет.

— Некоторые могут! А некоторые не считают нужным!

— Возможно, но таких немного. Мой брат, например, способен приготовить обед из трех блюд ничуть не хуже, чем его жена. Черри много работает и иной раз приходит домой лишь к полуночи. Так что Деклан делает все сам.

— Разумеется, у них нет детей? Он покачал головой.

— Черри всецело поглощена работой. Она не собирается пока иметь детей. Но ей всего двадцать шесть, так что у нее еще полно времени.

— И ваш брат не возражает?

— Он хочет иметь детей, но не спешит. Они поженились всего лишь несколько месяцев назад. У них очень насыщенная жизнь — обеды, премьеры, клубы. Они редко бывают дома по вечерам, если только не приглашают к себе гостей.

Зои слушала внимательно, но ее веки постепенно устало опускались, и она никак не могла сдержать зевоту, только старалась прикрывать рот ладонью, пряча очередной зевок.

Стиральная машина начала отжимать вещи. Не прерывая рассказа, Коннел повернулся к Зои спиной, взял пластмассовую корзину и подошел к машине, ожидая, когда остановится барабан.

— Деклан не готов пока к отцовской ответственности. Он так же сильно любит развлечения, как и Черри. Я иногда задаюсь вопросом, почему они вообще поженились. Оба такие независимые, так заняты и так увлечены каждый своей жизнью. Они даже не похожи на супружескую пару. Скорее, просто на людей, живущих в одной квартире. Но кто знает, что происходит между ними? Я часто думаю…

Его спокойный глубокий голос, сливаясь с шумом машины, успокаивал и усыплял. Зои изо всех сил старалась держать глаза открытыми, но в конце концов позволила им закрыться. Ее голова тяжело опустилась на руки…

Она так и не поняла, когда заснула.

Ее разбудил дневной свет, который проникал сквозь сомкнутые ресницы. Зевнув, она потянулась и открыла глаза. Она была в своей спальне, и солнце ярко светило в окно. Который час?

Обычно она просыпалась еще затемно, даже летом. Съемки начинались с рассвета и заканчивались только с наступлением темноты. Она давно должна была быть на ногах. Резко повернувшись и взглянув на будильник, Зои обнаружила, что уже восемь часов.

Восемь часов?

В ужасе она села. Почему не прозвенел будильник? Может, она его не услышала?

И вдруг она все вспомнила. Но как она оказалась в спальне?

Последнее, что она помнила, был голос Коннела Хиллиера, который рассказывал о Деклане и Черри.

Она, должно быть, не заметила, как заснула. Но как она очутилась здесь, в кровати? Ужас охватил ее. Сердце гулко забилось, колотясь подобно отбойному молотку. Дыхание перехватило. Что случилось вчера вечером? После того, как она заснула? Зои не могла вспомнить, как попала наверх, почему не завела будильник.

Вчера на ней был этот старый серый свитер и потрепанные джинсы, а сейчас… Откинув простыню, Зои густо покраснела. На ней остались только трусы и лифчик.

— О, мой бог, — громко простонала она. Он, должно быть, принес ее сюда, раздел… Что же случилось потом?

Кровь бросилась ей в лицо. Отбросив одеяло, Зои соскочила с кровати, выхватила из шкафа халат, накинула его на плечи и подкралась к двери, прислушиваясь.

Где же он?

В доме было тихо. Слышались только хорошо знакомые ей звуки: тиканье дедушкиных часов в гостиной, шелест листвы в саду и пение птиц.

На цыпочках она обошла, весь второй этаж, но не заметила никаких следов присутствия Коннела Хиллиера. Она спустилась вниз, но и там его не было. На первый взгляд все было на месте. Телевизор, видеомагнитофон, музыкальный центр — ничего не пропало.

Кухня была тщательно убрана. Тарелки перемыты и убраны в шкаф, раковина и газовая плита блестели как новые. Стиральная машина просохла, сушилка для белья пуста. Должно быть, Хиллиер дождался, пока его одежда как следует просохла, оделся и ушел.

Ее автомобиль! Зои бросилась к окну. Машина оказалась на месте. Солнечные лучи скользили по блестящей поверхности, на которой кое-где еще сверкали капли дождя.

Итак, он ушел, не оставив и следа. Как будто ей все приснилось. Хотела бы она, чтобы это действительно было так!

Но телефон все еще был выдернут из розетки. Значит, она ничего не придумала. Наклонившись, Зои сунула штепсель в розетку и вернулась наверх. Машинально она принимала душ и одевалась, постепенно возвращаясь к привычному ритму жизни. Лишь нахмуренные брови и отсутствующий взгляд выдавали ее внутреннее беспокойство.

Незваный гость принес ее наверх, раздел, положил на кровать… И все? Или…

Он лег в кровать вместе с нею? И…

Нет! В это Зои отказывалась верить. Она бы проснулась, если бы он попытался заняться с ней любовью. Конечно, она бы проснулась!

Но ведь она не проснулась, когда он нес ее наверх и снимал с нее джинсы. Не так-то просто сделать это, чтобы человек ничего не почувствовал!

Возможно, он все-таки разбудил ее? Но… она должна была бы это помнить, а она ничего не помнила с того момента, как уронила голову на руки. Совсем ничего. Ни малейшего проблеска в памяти.

Сердито сбежав вниз, Зои сделала себе черный кофе, но есть не стала — аппетит пропал, и вообще она чувствовала себя совершенно разбитой.

Стоя у окна, Зои пила кофе, любуясь солнечным осенним утром, заставляя себя сосредоточиться на том, что было у нее перед глазами, и стараясь забыть о событиях прошлой ночи.

Для ее работы наблюдения жизненно важны, гораздо важнее слов. Она привыкла целиком отдаваться этому занятию, которое помогало расслабиться и хотя бы на время забыть о неприятностях.

После вчерашнего ливня небо очистилось от туч, а солнце сияло совсем по-летнему.

Но сколько Зои ни пробовала думать о других вещах, ее мысли неизменно возвращались к прошедшей ночи. Как она будет сегодня работать, если где-то на периферии сознания маячили смутные воспоминания… Легкие прикосновения рук, тепло, ласка, нежность…

Со стоном она яростно замотала головой. Нет! Нет! Нет! Она не помнила этого. Она вообще ничего не помнила.

Раздался звонок. Зои нервно вздрогнула.

— Алло? — Она изо всех сил старалась заставить голос не дрожать.

Это не мог быть Хиллиер. Да и почему он должен звонить ей? И все-таки что-то подсказывало ей, что они еще увидятся. И от этого Зои чувствовала непонятное волнение, даже смятение. Да, не так-то просто забыть Коннела Хиллиера.

— Зои? — Голос на другом конце провода принадлежал ее помощнице, Барбаре, живой, непоседливой девушке лет двадцати. Обычно она бывала просто переполнена жизненной энергией, но сегодня казалась крайне обеспокоенной. — Это вы? С вами все в порядке?

Взяв себя в руки, Зои поблагодарила ее за заботу, уверяя, что все в полном порядке. Но, видно, голос, внезапно охрипший, выдал ее.

— Что с вами? — продолжала допытываться Барбара. — Я разбудила вас? Вы забыли, что сами назначили начало съемок на пять тридцать? Или вы проспали?

— Да, прошу прощения, но у меня не сработал будильник. — Они, должно быть, проклинают ее, ведь именно она заставила всех собраться ни свет ни заря, а сама так и не явилась! — Я уже выезжаю, Барбара. Буду через полчаса. Уилл начал работать? Камеры готовы?

— Да, он более или менее готов. Сейчас у него перерыв — пытается перехватить что-нибудь. У нас тут ужасная очередь за сосисками в тесте.

— Хорошо, я скоро буду.

Зои повесила трубку, заперла дом, завела машину и отъехала от особняка, решительно выбрасывая из головы всякое воспоминание о том, что случилось — или не случилось — вчера вечером.

Она подумает об этом в другое время. Пока фильм не закончен, нельзя позволять себе отвлекаться на что бы то ни было.

Но, что бы ни случилось, на Коннела Хиллиера она теперь даже не посмотрит.

Глава 3

Эта суббота у Зои оказалась свободной. Она часто работала и по семь дней в неделю, но официально существовала шестидневка. Профсоюзы никогда не разрешили бы своим членам работать без выходных, хотя это не касалось режиссера. Он-то мог работать сколько угодно, внося поправки, переделывая сценарий, размечая сцены и эпизоды. Без съемочной группы, разумеется.

Но сегодня не надо ничего делать и можно просто отдохнуть. Зои встала в одиннадцать, съела на завтрак свежие фрукты и вареное яйцо с тостом, слушая местное радио. Кто-то звонил ей пару раз, не оставляя сообщений на автоответчике. Кто бы это мог быть? Она надеялась, что не Ларри. Он ей порядком надоел.

Еще звонила сестра — как всегда, вся в хлопотах и немного раздосадованная:

— Ты вообще когда-нибудь бываешь дома? Не забудь, сегодня вечером, в шесть часов! И обязательно захвати чего-нибудь, лучше всего — красного вина. Оно хорошо идет под барбекю.

Зои привела в порядок кухню и спальню, сходила к парикмахеру. Потом еще раз позавтракала — на этот раз в местном кафе. Затем сыграла несколько партий в домино с друзьями и в половине третьего отправилась в магазин, чтобы сделать необходимые покупки. Приехав домой, она снова с наслаждением погрузилась в нехитрые домашние хлопоты. До чего же это приятно, когда не нужно никем распоряжаться, думать, постоянно что-то организовывать!

В четыре она разделась и прилегла на часок, заведя будильник, чтобы не проспать праздник, который устраивала сестра.

Звонок будильника грубо вырвал ее из блаженного сна, и она, как всегда, ощутила прилив ненависти. С еще закрытыми глазами она пошарила рукой по тумбочке в поисках возмутителя спокойствия, нажала на кнопку и спустила ноги с кровати, чтобы помешать себе заснуть опять. Все это она проделала автоматически.

Зевая и потягиваясь, Зои встала, открыла глаза и приняла холодный душ, чтобы проснуться окончательно. Погода стояла чудесная. Солнце светило мягко, по-осеннему, небо было синее, ясное, без единого облачка. Замечательный вечер для барбекю.

Надев свой любимый брючный костюм нефритового цвета и бронзово-желтую шелковую тунику, Зои на мгновение задумалась, выбирая украшение. Фигурный кельтский браслет с рунической надписью, который она купила в магазинчике Британского музея, показался ей самым подходящим. Разумеется, это была всего лишь подделка, но выглядела она не хуже настоящей вещицы, найденной на раскопках.

К дому сестры она подъехала почти в шесть тридцать, праздник был уже в самом разгаре. Племянники Зои, увидев тетю, кинулись к ней со всех ног, раскрасневшиеся и возбужденные.

— Воздушный шарик приземлился прямо на барбекюшницу и лопнул!

— Папа так разозлился!

— Вы бы слышали, как он ругался! Мальчики захихикали, хитро переглядываясь.

— Он правда очень испугался!

Зои пристально посмотрела на них.

— Это, случайно, не вы постарались устроить такой переполох?

— Мы? — Старший из племянников, семилетний Феликс, сделал невинные глаза и сразу стал ужасно похож на своего отца. Уже сейчас можно было представить себе, каким он будет, когда вырастет: высоким, темноволосым, худощавым юношей, наверняка очень привлекательным.

— Да он сам упал с дерева! Честно! — заверил шестилетний Чарли, но лукавые ямочки на щеках и едва сдерживаемый смех выдавали его. Его личико и все тело еще не совсем утратили младенческую нежность и округлость, но он уже во всем подражал брату, стремясь ни в чем от него не отставать. Он был не так похож на Марка, как Феликс. Зои казалось, что своей мягкостью, сердечностью, чувствительностью он больше напоминает мать. О будущем Феликса можно было не беспокоиться. Настойчивый, уверенный в себе, он сумеет найти место под солнцем. Чарли — другое дело. Зои знала, что Санча уже сейчас волновалась за него.

— А-а, вот ты где! Я же сказала — в шесть, а не в половине седьмого! — Санча нежно обняла сестру, осмотрела с ног до головы и скорчила гримаску. — Ты выглядишь так, будто собралась в ночной клуб. Небось приобрела этот костюм в Париже, когда была там в прошлом месяце?

— Нет, в Лондоне! Ему уже много лет. Извини, что опоздала. Уйма дел. Сегодня у меня ведь выходной, причем единственный выходной! Вот, кстати, то, что ты просила к столу! — Зои вручила сестре две бутылки красного кьянти.

— Кьянти! Великолепно! Спасибо. Это напомнит нам о нашем замечательном тосканском путешествии. Так жаль было возвращаться! Правда, мальчики?

— Да, — восторженно воскликнул Чарли. — Я выпил столько вина!

— Ты всего лишь раза два пригубил из отцовской рюмки, — снисходительно поправила Санча, улыбаясь.

— Действительно было здорово! — мечтательно протянул Феликс. — Мы каждый день купались, и я учил Флору плавать.

— Ты хотел сказать «держаться на воде», — поправила мать. — Она выглядела просто очаровательно, бултыхаясь в своей резиновой утке. Я показывала тебе фотографии, Зои? Нет? Обязательно покажу, только попозже.

— Ну, жду не дождусь! Кстати, о птичках. Где Флора? — Зои тревожно огляделась вокруг.

Сразу забеспокоившись, Санча тоже стала осматривать сад:

— Мальчики, где она? Я же велела вам присматривать за ней.

— Вон там! — Чарли показал пухлым розовым пальчиком на куст гортензии, покрытый большими небесно-голубыми соцветиями.

Флора спала под кустом, мирно посапывая, зажав в крохотной ручке пончик. Ее рыжие взъерошенные волосы были сплошь усыпаны голубыми лепестками. Лицо Санчи осветилось материнской любовью.

— Ну разве она не восхитительна?

— Это не совсем то слово, которое, по-моему, подходит Флоре. Но я как раз больше всего люблю, когда она спит и никому не мешает, — призналась Зои. — Стоит ей проснуться, я сразу начинаю нервничать.

— И я тоже, — согласился Чарли.

— Она всегда лезет в наши игры, — пожаловался Феликс. — Но она еще слишком мала. То и дело падает и кричит, а мы виноваты.

— Но вы же старшие, вы должны заботиться о маленькой сестренке, — упрекнула их мать, и мальчики повернулись к тетке с таким видом, будто хотели сказать: «Ну вот, и всегда так!»

Марк, хлопотавший на площадке для барбекю, помахал сыновьям рукой:

— Идите помогите мне, мальчики!

— Ну конечно, мы тут вроде официантов, — уныло сказал Феликс. — Подавать людям еду — это такая скука.

— Идите, идите, — настойчиво произнесла Санча, и мальчики неохотно, едва передвигая ноги, потащились к отцу.

— Ты говорила, у тебя какие-то потрясающие новости? — спросила Зои сестру. Та просияла.

— Я собираюсь открыть собственную фирму! Зои, пораженная, спросила:

— И чем ты будешь заниматься?

— Фотографией, глупышка! Я уже арендовала магазин на Эббот-стрит, прямо за Хай-стрит. Так что месяца через два, к Рождеству, пожалуй, откроюсь. Специализироваться буду, наверно, на фотографировании детей и парадных снимках.

— Парадных снимках?

— Ну, например, приходит женщина, которая хочет выглядеть на фотографии лучше, чем выглядит обычно! Марта делает ей прическу и макияж, а я потом фотографирую слегка не в фокусе — и готово! Так что мы с Мартой теперь партнеры.

— Вы сделаете на этом миллионы, — рассмеялась Зои.

— Можешь смеяться сколько хочешь. Если тебе не нужна помощь, то это не значит, что всем остальным тоже! Вспомни, парадный снимок требовался мне самой год назад.

— Но теперь-то тебе это не нужно! Ты и так выглядишь великолепно! — Зои улыбнулась сестре. — Впрочем, я обязательно скрещу за вас пальцы. Надеюсь, ваше новое предприятие ждет огромный успех. А что думает Марк по этому поводу?

— Он настроен очень оптимистично, сам дал больше половины денег. Даже настаивал. Он уверен, что это очень удачная идея, и всеми силами поддерживает меня. Марк очень проницателен, так что его одобрение нас вдохновило.

— Потрясающе, — пробормотала Зои. — Этот человек меня иногда удивляет. Впрочем, мужчины вообще часто поражают. К сожалению, далеко не всегда приятно.

— Кстати, о мужчинах. Где твой? — спросила Санча.

— Кто? — Зои посмотрела на сестру в замешательстве.

— Ну, с кем ты там сейчас встречаешься. Я же сказала, приходи с парнем. Зои пожала плечами.

— Я сейчас ни с кем не встречаюсь. Слишком много работы. Нет времени на личную жизнь.

— А куда делся этот… как его… Гарри? Нет, Ларри? Он был последним, с кем я тебя видела.

— Он оказался несколько странным. Я порвала с ним.

Тяжело вздохнув, Санча заметила:

— Зои, если ты будешь продолжать бросать мужчин только потому, что они кажутся тебе странными, ты умрешь одинокой старой девой!

— Я уже сто лет это слышу! Но я не одинока. Женщинам в наше время совершенно не обязательно выходить замуж, чтобы наслаждаться жизнью. Моя карьера для меня важнее любого мужчины, с которым мне приходилось встречаться. Я зарабатываю много денег и много развлекаюсь. Но главное, я люблю свою работу. Когда у меня соответствующее настроение, я с удовольствием провожу время с мужчинами, но не нуждаюсь ни в одном из них, чтобы моя жизнь была полной и насыщенной.

— Когда-нибудь ты захочешь иметь детей, Зои! Не затягивай с этим.

— Ты имеешь в виду какое-нибудь сопливое чудо, вроде Флоры? — ядовито поинтересовалась Зои. — Благодарю покорно! Лучше я заведу кошку!

— Ты не шутишь?!

— Куда уж серьезнее! Кошку, по крайней мере, можно выгнать на ночь на улицу, и она сама о себе позаботится. К тому же, они чистюли. А с детьми гораздо больше хлопот — они шумят, устраивают везде беспорядок. Если даже у меня никогда не будет детей, я не слишком расстроюсь. Слушайте, откройте кто-нибудь вино и налейте мне немного, а потом я возьму у Марка что-нибудь поесть. Невозможно спокойно вдыхать такие чудесные ароматы. Ужас как есть хочется!

Когда она подошла к Марку со стаканом красного вина в руке, муж сестры иронически поднял брови.

— Что же ты одна сегодня?

Зои взглянула на поджаренное мясо.

— У тебя уже что-нибудь готово?

— Ходили слухи, будто ты ешь на обед мужчин, но я не догадывался, насколько это справедливо! — сухо ответил Марк. — Очень сожалею, но у нас только бифштексы, бараньи отбивные, ветчина и сосиски.

— Тогда бифштекс и немножко лука, пожалуйста, только не подгоревшего.

— Попрошу без комментариев! — Марк нагнулся над жаровней. Он не любил сестру жены не меньше, чем она его. Зои он казался слишком властным. И как Санча выносит его?

У него вообще всего было слишком много: слишком высокий, слишком мощный, слишком подвижный, слишком требовательный, слишком красивый, слишком самоуверенный… Вообще — слишком мужчина. Стоило Зои увидеть его, как у нее по спине начинали бегать мурашки. Впрочем, он реагировал на нее так же. Марк предпочитал мягких, нежных, покорных женщин. В этом смысле Санча идеально подходила ему.

Год назад они пережили нелегкие времена, и Зои уже надеялась, что они разойдутся и сестра сможет, наконец, вести нормальный образ жизни. Но они как-то сумели со всем разобраться, и теперь Зои вынуждена была признать, что они кажутся вместе очень счастливыми. А с тех пор как Марк перешел на новую работу, их жизнь значительно изменилась. Правда, он зарабатывал не так много, как раньше, но зато у него стало гораздо больше свободного времени. К тому же, по словам Санчи, новая работа ему нравилась. Не надо было сидеть целыми днями в офисе. Много времени Марк проводил на стройке. Его новая фирма — компания, которая занималась строительством гражданских объектов, — строила новую автомобильную развязку в городе. Дорога на работу не занимала много времени, и Марк гораздо чаще видел Санчу и детей.

— Пожалуйста, клади себе салат. — Марк протянул Зои тарелку с луком и бифштексами.

Обернувшись, Зои натолкнулась на кого-то, кто стоял позади нее, и машинально пробормотала извинения.

— Ничего, все в порядке, я уже привык! Глубокий голос заставил ее вздрогнуть. Она подняла голову и секунду тупо смотрела на широко улыбавшегося ей мужчину. Внезапно ее осенило: это же Коннел Хиллиер, только без бороды! Теперь он был гладко выбрит, волосы зачесаны назад, открывая резко очерченное выразительное лицо. Он показался ей гораздо красивее, чем запомнился по первой встрече. Упрямое, волевое лицо с высокими скулами, широко посаженные блестящие темные глаза и большой, красиво очерченный рот.

— Что вы здесь делаете? — хмуро спросила Зои, разглядывая Коннела. На нем были облегающие темно-синие джинсы и черная рубашка с расстегнутым воротником. Сразу бросалась в глаза мужественность этой фигуры: широкие плечи, тонкая талия, стройные длинные ноги. Он не из тех, кого можно не заметить, зло подумала Зои.

— Это я пригласил его, — вмешался Марк. — Вы знакомы? Я и понятия об этом не имел.

— Нет, — сказала Зои.

— Да, — сказал Коннел.

Марк переводил взгляд с мужчины на женщину с выражением холодного любопытства.

— Хотел бы я знать, кто из вас лжет?

— А вы как думаете? — усмехнулся Коннел. — Женщины всегда лгут, когда попадаются с поличным.

— Мы не знаем друг друга! — отрезала Зои. — Мы просто случайно встретились всего один раз. Но мне этого раза хватило за глаза. А ты откуда его знаешь, Марк? Я думала, он годами пропадает за границей, занимаясь своими исследованиями.

— Он мой босс. — Марк с улыбкой наблюдал, как у Зои отвисает челюсть.

— Твой босс? Не может быть! Он сказал мне, что он исследователь! — Вся ощетинившись, она повернулась к Коннелу:

— Так вы солгали мне!

— Ничего подобного. Я и в самом деле провел прошлый год с международной экспедицией в Южной Америке. Но я еще и управляю строительной фирмой. Я ее директор. У меня был творческий отпуск, и этот год делами управлял мой отец.

— И вы сказали еще, что живете в Лондоне! — У меня квартира в Лондоне, я унаследовал ее от тети и пока не собираюсь продавать.

Он утверждал, что слышал о Зои от Хала Таксфорда, но, возможно, Марк тоже про нее рассказывал. Что же он наговорил о ней Коннелу?

Зои подозрительно посмотрела на зятя. Вид у Марка был одновременно и веселый, и удивленный.

— У тебя все остынет, Зои! Клади давай салат и ешь бифштекс, пока он не утратил свой вкус.

— Мы еще с вами поговорим, — угрожающе процедила Зои и, положив себе салата, отправилась искать сестру. Та сидела на траве, разговаривая с соседкой, Мартой Адаме. — Привет, Марта! Как дела? Ты выглядишь потрясающе! Тебе идет красное.

— Спасибо. Ты тоже выглядишь чудесно. Замечательный костюм, — улыбнулась Марта. В ней было всего пять футов росту, и она была хрупка и стройна, как девушка, несмотря на свои сорок.

Пристально глядя сестре в лицо, Зои спросила:

— И давно ты знаешь Коннела Хиллиера?

— Я вообще не знаю его. Он босс Марка, глава его новой фирмы. — Во взгляде Санчи мелькнуло любопытство. — А ты его знаешь? Ты о нем ничего не говорила. Неужели это твой новый парень?

Вот забавно!

— Ничего подобного! Я встретила его только однажды, и встреча была не из приятных. Помнишь ужасную грозу, которая была на этой неделе? Я ехала домой после съемок, и, пока стояла на перекрестке, он попытался влезть в мою машину.

— Что ты хочешь сказать? — Пораженные, Санча и Марта обе посмотрели на нее недоверчиво.

— Пробовал влезть в твой автомобиль? — переспросила Марта.

Зои рассказала им, что случилось в ту ночь. Женщины слушали ее, охая и ахая.

— Он ворвался в твой дом? — нахмурилась Санча.

— Да, я уже собиралась ложиться спать, как вдруг услышала внизу его шаги. Марта тихонько заметила:

— Должно быть, увидев тебя здесь сегодня, он был поражен!

— Даже бровью не повел! Он вел себя так, будто мы с ним старые приятели. Похоже, мой официальный тон его немало позабавил.

Санча заволновалась:

— Понимаешь, Марк дорожит своей новой работой. Вряд ли он выгонит с вечеринки своего босса, Зои.

— Это кого я должен выгнать? — переспросил Марк, подходя к ним и устраиваясь рядом на травке.

— Коннела Хиллиера! — ответила Санча с тревогой. — Я знаю, ты считаешь его замечательным человеком, но ты только послушай, как он поступил с Зои! Зои, расскажи еще раз.

Но Зои смотрела мимо Марка. Коннел Хиллиер медленно подходил к ним с бокалом в руке, разглядывая ее насмешливо и весело.

— Да, расскажите нам, Зои, — проговорил он, нарочито растягивая слова.

— Вы наглец! — Ее руки непроизвольно сжались в кулаки. — Как вы смеете оставаться здесь, да еще насмехаться надо мной, после всего, что вы сделали!

— Так в чем же все-таки дело? Я еще ничего не знаю! — Марк преспокойно ел, нисколько не взволнованный происходящим. Похоже, все это начинало основательно забавлять его.

Вспыхнув под взглядом насмешливых темных глаз Коннела, Зои мрачно ответила:

— Он ворвался в мой дом…

— Я звонил, но мне никто не ответил, а дверь оказалась открытой.

— Вы насильно отнесли меня наверх и заперли в моей собственной спальне! Марк присвистнул.

— А вы и в самом деле наглец, босс! Я знаю не так уж много мужчин, которые бы отважились на подобный риск.

К их группе постепенно присоединялись и остальные гости, привлеченные пикантной историей, но Коннел Хиллиер казался абсолютно невозмутимым. Он небрежно заметил:

— Мне пришлось дать волю рукам, потому что вы оказались крайне неблагоразумны. Иначе я никогда бы не позволил себе этого. Вы пытались выгнать меня, хотя именно из-за вас я насквозь промок и продрог. Вы все рассказали вашей сестре? И о том, как оставили меня мокнуть под дождем в ожидании такси, которое вы просто забыли вызвать?

— Я вызвала!

— Ну да, через час!

— Через полчаса! — нехотя поправила она.

— А я ждал, как дурак, под проливным дождем. Мог простудиться, схватить воспаление легких. Мне совершенно необходимо было обсушиться и принять горячий душ. — При этих словах он жалобно посмотрел на Санчу, у которой на лице было написано живое сочувствие. Зои всегда считала сестру слишком сентиментальной. Вечно она всех жалеет!

Коннел добавил:

— И я сам приготовил себе еду. Санча посмотрела на сестру с упреком:

— Уж это ты могла бы сделать для него в таких обстоятельствах, Зои!

Прежде чем Зои успела огрызнуться, Коннел добавил с глубоким вздохом:

— И я сам постирал свою одежду. Я не просил, чтобы вы делали что-нибудь для меня. А когда вы заснули, пока я ужинал…

— Да замолчите же! — вскрикнула Зои. Рассказывая эту историю сестре, она благоразумно опустила заключительный эпизод.

— Она заснула? — спросил Марк с веселым блеском в глазах.

— Прямо за столом! — кивнул Коннел.

— И что же вы сделали?

— Я джентльмен! Что еще я мог сделать, кроме как отнести ее наверх?

— Ну разумеется, — серьезно согласился Марк. — А потом?

Прежде чем Коннел успел ответить, Зои вскочила.

— Мне надо поговорить с вами! — процедила она сквозь зубы и отошла, сопровождаемая довольным смехом Марка. Ее лицо горело от стыда и возмущения. Что они все себе позволяют? А Марк — как он смеет? До чего же они все-таки с ним непохожи! Или, может быть, наоборот, — слишком похожи, чтобы ладить друг с другом?

Они оба решительные суверенные в себе люди, которые предпочитают подчинять себе, а не подчиняться. Одним словом, прирожденные лидеры. И они никогда не уживались друг с другом. Зои не одобряла обращения Марка с ее сестрой; а он, в свою очередь, не принимал ее взгляды на жизнь, и особенно ее отношение к так называемому сильному полу. Марк ожидал от женщин почтительной покорности. Это последнее, чего он мог бы добиться от Зои!

— Куда мы идем? — шепнул ей Коннел, догоняя ее. — Куда-нибудь в уединенное местечко? Как насчет вашего коттеджа? Мне очень понравилось в вашей спальне. Было весело.

Когда они скрылись из поля зрения всех остальных, оказавшись в небольшой кипарисовой аллее, Зои резко повернулась и холодно спросила:

— Что вы наговорили моему зятю?

— Ничего, — Коннел глядел на нее сверху вниз темными блестящими глазами. — Он знает только то, что вы сами сказали ему.

— Тогда почему он смеется?

— Полагаю, он находит вас забавной. Как и другие. Позвольте дать вам маленький совет. Если вы не хотите, чтобы люди интересовались вашей личной жизнью, не позволяйте им думать, будто вы хотите от них что-то скрыть.

Она замерла:

— И что же я, по-вашему, скрываю?

— Это уж вы скажите мне. Вам лучше знать, что вы от меня скрываете. — Он наблюдал за нею, его глаза, казалось, поддразнивали ее, и Зои покраснела еще больше.

— Я не знаю! И вы знаете, что я не знаю. Но вы-то знаете…

— Нет, я не знаю, — сказал с усмешкой Коннел. — А что, по-вашему, я должен знать? Неужели все так же прозрачно, как ваша блузка?..

Взбешенная подобными намеками, она с трудом выговорила:

— Прекратите играть словами! У меня не то настроение.

— Да ну! А мне так весело. Вы не любите игры, Зои? — Его тон был чарующе мягок и раздражающе настойчив. Но нет! Она не позволит ему сбить ее с толку!

— Нет, не люблю! И не уходите от разговора!

— Даже не пытаюсь. Разве мы говорим не об этом?

— Мы говорим о том, что вы сделали после того, как я заснула!

— Как я уже сказал Марку, что еще я мог сделать, кроме как отнести вас в кровать?

— Но вы не сказали ему, что осмелились раздеть меня! — Зои шипела, как разъяренная кошка.

Коннел блаженно улыбался, его глаза скользили по ее телу, тщательно изучая его дюйм за дюймом. В это взгляде было то, чего она боялась: воспоминание об удовольствии.

— Я не забыл, поверьте! Но вы ведь тоже не упомянули об этом, как я заметил.

Зои не отвечала, напряженно сжав губы.

— Вы смущены? — невинно спросил Коннел. — Вот уж никогда бы не подумал, что вас может беспокоить такая мелочь. Подумаешь, вас раздел мужчина!

— Вы… вы… н-не имели права! — запинаясь, произнесла она, гневно сверкнув глазами.

— Ну хорошо, может, и не имел, — примирительно заметил Хиллиер, — но не мог же я оставить вас спать одетой?

Она сглотнула, потом с трудом выговорила:

— И… и что потом?

Лицо его было спокойно, как горное озеро.

— Что вы имеете в виду? Боже, как она ненавидела его!

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. После того как вы сняли с меня одежду…

— О, вам, должно быть, приснился чудесный сон, — промурлыкал он, и в его темных глазах зажегся сладострастный огонь.

— Сон? — Да, ей действительно приснился сон, но как он мог знать это? А… если… это был не сон? Если она действительно чувствовала эти нежные, сильные руки, которые гладили и ласкали ее тело? Если бы только знать наверняка! Но она не знала, и это приводило ее в полное смятение.

Коннер наблюдал за Зои, как кот, который стережет мышь у входа в ее норку.

— Похоже, вы что-то вспомнили.

Ей казалось, что кровь вот-вот брызнет из всех пор ее пылающих щек. Зои прошипела:

— Прекратите эти грязные намеки! Скажите прямо! Что вы делали после того, как раздели меня?

Коннел наклонился к ней, и ей почудилась в этом скрытая угроза. Упрямо вскинув голову, Зои гордо встретила его взгляд, словно бросая ему вызов.

— И что же вам приснилось? Может быть, я? — прошептал он.

Ее обдало холодом.

— С чего вы взяли, что снились мне? Он протянул руку, и Зои напряглась, почувствовав, как его прохладная ладонь коснулась ее щеки, потом медленно скользнула по шее. Да, именно это ей и снилось: прикосновение сильных, требовательных рук, ласкавших ее. Ее сердце вдруг остановилось.

— Если не сейчас, то когда-нибудь я буду сниться тебе, Зои, — тихо проговорил Коннел. Зои сердито оттолкнула его руку.

— Не смейте прикасаться ко мне!

— Но я уже коснулся тебя, и буду касаться еще много, много раз, — мягко пообещал он, и у нее сразу пересохло во рту.

— Нет, вы не сделаете этого! — Она отпрянула назад, в ярости оттого, что голос ее дрогнул. Коннел приблизился к ней снова.

— Сделаю, Зои!

Она знала, что он смеется над ней, но кое-что волновало ее гораздо сильнее. Их тела были очень близко. Они почти касались друг друга. Кровь застучала у нее в висках. Она знала, что это такое. Она уже давно не была школьницей. И в свои тридцать два года приобрела достаточный опыт. Ей был до боли знаком этот сумасшедший ток крови в жилах, непроизвольно прерывающееся дыхание, тепло внизу живота. Она могла сколько угодно ненавидеть Коннела Хиллиера, но она не могла отрицать, что он разбудил в ней горячее желание. Его тело звало ее, минуя все преграды сознания. Она хотела его. Сила, с которой она всем своим существом отвечала на его безмолвный призыв, росла, сметая все доводы разума. Зои захлебывалась в потоке грубых, примитивных ощущений. Насколько далеко они могут зайти?

Однако в том, что происходило с ней, не было места размышлениям. Рассудок молчал. И Зои вдруг поняла, что… успокаивается. В конце концов, что можно поделать с самой природой?

Она смотрела на Коннела, все острее ощущая сладкую боль желания. Оба молчали. Коннел буквально пожирал ее глазами. Зои слышала его прерывистое, тяжелое дыхание, чувствовала, как разгорается жар в его теле. Он тоже хотел ее.

Странно: не сказав друг другу ни слова, они оба знали, что происходит в каждом из них. «Наши тела говорят друг с другом помимо нашей воли», — подумала Зои.

Коннел стал медленно наклоняться к ней. Зачарованная, она следила, как его губы приближаются к ее губам, а те приоткрываются сами собой. Ее глаза начали медленно закрываться.

И вдруг маленькие ручонки схватили ее за ногу, так что от неожиданности она подпрыгнула. Зои удивленно глянула вниз…

— Опять это маленькое чудовище, — прорычал Коннел.

Флора, с сияющими глазками и розовыми щечками, уцепилась за теткину ногу и спросила:

— Тетя, ты что делаешь? Играешь? Не люблю эту игру. Хочу в прятки. Сейчас.

— Третий — лишний, — сухо заявил Коннел. — Пойду поговорю с ее отцом. Забота о Флоре — женское дело.

— Трус, — бросила ему в спину Зои. Он в ответ только рассмеялся.

— В прятки! Хочу играть в прятки, — ныла Флора.

Зои сдалась. Они поиграли в прятки между молодыми кипарисами минут десять, пока, наконец, ей не удалось убедить Флору отправиться к матери.

Санча и Марта мыли в кухне посуду. Там Зои и нашла их. Флора сразу подбежала к матери и уткнулась лицом в ее юбку, как это делают все маленькие дети, уверенные, что их любят.

— Забирай свое маленькое чудо. Я больше не могу, — сказала Зои сестре.

— Мама! Тетя Зои плохая… она играла с дядей Коном, а со мной играть не хочет.

Обе женщины поглядели на покрасневшую Зои с явным интересом.

Та сердито пожаловалась:

— Я играла с ней в прятки целую вечность! Санча усмехнулась.

— Она капризничает, потому что ей давно пора спать.

— Я уложу ее. — Марта с готовностью подхватила малышку на руки. Секунду спустя Зои и Санча услышали монотонное пение:

— Спи, моя радость, усни. В доме погасли огни… — и голосок Флоры, который в промежутках между зевками твердил:

— Не хочу… спать… не… хочу… хочу обратно… к гостям.

— Марте, кажется, и в самом деле нравится возиться с ней. Она, должно быть, не в своем уме, — сказала Зои, прежде чем сестра успела задать какой-нибудь пикантный вопрос.

— У нее нет детей, и она любит Флору, — рассеянно ответила Санча, в упор глядя на сестру.

Зои посмотрела на часы и, притворяясь удивленной, воскликнула:

— Бог ты мой, как уже поздно! Мне пора, завтра вставать в пять утра.

Не обращая внимания на это восклицание, Санча спросила:

— Куда это вы с Коннелом Хиллиером исчезли? Что происходит, Зои?

— Мы спорили.

— А что имела в виду Флора, говоря, будто вы вдвоем во что-то играли?

— Откуда я знаю? — Зои отвернулась, стараясь избежать внимательного взгляда сестры. Слишком хорошо Санча знала ее. Порой это даже раздражало Зои.

— Что же все-таки это за игра?

— Спроси у Флоры. Это ведь она сказала. Мне надо идти, Санча. Чудесный вечер. Увидимся.

— Оставь Коннела в покое, — крикнула сестра ей вслед. — Я знаю, что бывает с мужчинами, которых ты бросаешь. Они становятся опасными. Я не хочу, чтобы Марк потерял работу только потому, что ты не можешь держаться подальше от его босса!

— Мне на него и смотреть-то противно! — Зои хлопнула дверью.

Как всегда: Коннел Хиллиер пристает к ней, несмотря на ее недвусмысленные протесты, а собственная сестра предполагает, что это она бегает за ним!

Казалось, целая вечность прошла, пока Зои выбралась со стоянки. И хотя она не так уж много выпила, после объяснения с Коннелом, а потом с сестрой она разволновалась и стала какой-то неловкой. Медленно, нажимая то на газ, то на тормоз, неоднократно включая задний ход, Зои наконец выбралась из скопления машин.

Она была в десяти минутах езды от дома, когда вдруг…

Бабах!

…колеса неожиданно вильнули. Вздрогнув, Зои притормозила, но автомобиль уже потерял управление. До нее дошло: проколота шина! Должно быть, на дороге лежало что-то острое, может быть, гвоздь или осколок стекла.

Изо всех сил нажимая на тормоз, она попыталась восстановить управление, но не смогла, и машина на полном ходу съехала в канаву. Зои резко швырнуло вперед.

Хорошо, что есть система безопасности, успела подумать она, прежде чем потеряла сознание.

Глава 4

— Зои? Зои! Очнитесь! Вы слышите меня? — Голос показался ей знакомым.

Она неловко пошевелилась и сразу сморщилась от боли.

Кто-то облегченно вздохнул:

— Слава богу! Я думал, вы потеряли сознание.

— Уходите, — сказала она, не открывая глаз. «Кто бы это мог быть? Что он делает в моей спальне?» Где-то в глубине сознания был ответ, но почему-то Зои никак не могла вспомнить имя. — Я хочу спать. Оставьте меня.

— Не засыпайте. Вам надо выбраться оттуда. Я чувствую запах бензина, — настаивал голос, и она с негодованием вскинулась, услышав в нем приказные нотки. Что, собственно, этот человек о себе воображает?!

— Отстаньте, — простонала Зои. Но голос не отступался:

— Не засыпайте, Зои, послушайте меня. Дверцы заклинило, они не открываются. Я не смогу вытащить вас, если вы мне не поможете. Попробуйте дотянуться до ремня безопасности и расстегнуть его. Ветровое стекло разбито. Я попытаюсь вытащить вас, как только вы расстегнете ремень безопасности.

— Ремень безопасности? — повторила она. О чем это он? Какой еще ремень безопасности? Разве она не в кровати? Сделав над собой мучительное усилие, Зои заставила себя открыть глаза.

Она была вовсе не в спальне!

Зои сидела в машине, скорчившись от боли, которая начала терзать все тело.

— Что случилось? — спросила Зои, разглядывая осколки стекла, которыми был засыпан весь салон, и искореженный капот, над которым поднималась струйка серого дыма. Машина стояла под каким-то странным, непривычным углом к земле. Прямо в глаза бил яркий свет, хотя вокруг было темно. — Я разбилась. Я разбила машину! — наконец поняла она и, вероятно, произнесла это вслух.

— Не думайте сейчас об этом. Прекратите болтать! Вылезайте, быстро! — послышалось в ответ.

Ремень безопасности никак не расстегивался, и Зои занервничала.

— Не получается, он не расстегивается!

— Успокойтесь. Остановитесь на секунду. Глубоко вздохните… не нервничайте, Зои.

— Я не нервничаю! — Но на самом деле она действительно была готова впасть в панику. Вдох. Выдох. Еще раз вдох. Теперь должно получиться. Она снова взялась за пряжку, и та послушно щелкнула, освободив ее.

— Давайте руки! — Человек наклонился и через зияющее пустотой лобовое стекло протянул к ней руки.

Взглянув ему в лицо, Зои проговорила:

— Вы! — Но разве она не узнала глубокий голос Коннела Хиллиера гораздо раньше? Она просто гнала от себя мысли о нем.

Он усмехнулся:

— А вы думали, кто? Шевелитесь, у нас нет времени. Вам надо выбраться оттуда.

Она схватилась за его руки, морщась от боли, которую ей причиняло любое движение. У нее, должно быть, все руки изрезаны, подумала Зои, да еще осколки стекла наверняка застряли в ранках. Ребра тоже, скорее всего, покалечены. Не миновать теперь синяков.

Коннел потянул ее к себе, и она вскрикнула, но секундой позже уже беспомощно повисла на его плече, а он понес ее подальше от покореженной машины, к ярким огням, которые она заметила раньше. Оказалось, это свет фар.

Он поместил ее на переднее сиденье, быстро пристегнул, закрыл дверцу и занял место рядом с ней за рулем. Зои была в таком шоке, что ей было безразлично, как он обращается с ней. Ничего не понимая, она в ужасе смотрела на разбитый автомобиль. Боже, ей еще повезло, что она осталась жива. Она еще легко отделалась! Страховая компания оплатит ей новую машину, но ее страховые взносы сильно подскочат. Никогда прежде она не попадала в аварию и поэтому в течение многих лет имела значительные льготы.

Коннел поспешно отъехал от обочины, но через несколько метров остановился.

Зои подозрительно посмотрела на него.

— Что вы делаете?

Не отвечая, он пристально смотрел в боковое зеркало.

— Почему мы остановились? — начала было она, как вдруг раздался оглушительный взрыв и темноту позади них разрезала яркая вспышка пламени, Коннел присвистнул.

— Я так и знал! Мы убрались вовремя!

— Это… это… моя машина, — прошептала Зои, чувствуя, что с ног до головы ее охватывает дрожь.

Коннел достал мобильник и что-то говорил в него, но Зои не слушала, не в силах оторвать глаз от пламени, которое полыхало на обочине и было хорошо видно в зеркало заднего вида. Подумать только, она была на волосок от смерти!

— Как вы?

Зои непонимающе уставилась на Коннела.

— Что?

Он терпеливо повторил:

— Как вы себя чувствуете?

— А как, по-вашему, я должна себя чувствовать? — не очень вразумительно ответила она. — Я разбила машину и чудом не погибла сама. Как бы вы чувствовали себя на моем месте?

Коннел ласково убрал волосы с ее лица.

— Успокойтесь, пожалуйста! — Повернувшись, он достал с заднего сиденья толстый клетчатый плед и заботливо укрыл ее. — Я только что звонил в полицию, чтобы сообщить о несчастном случае. Пожарная команда скоро прибудет, но дежурный офицер сказал, что мне лучше не ждать их, а срочно доставить вас в больницу. Они поговорят с вами позже.

— Я не хочу в больницу! — произнесла Зои тонким дрожащим голосом. — Я хочу домой в свою кровать.

Тем же мягким, успокаивающим голосом Коннел произнес:

— Вам нужно как можно скорее сделать рентген. Надеюсь, у вас ничего серьезного, но сотрясение мозга вполне возможно, так что лучше пусть вас все-таки осмотрит врач. Во всяком случае, у вас шок. Нужно какое-то лечение.

— Я в порядке! Пожалуйста, отвезите меня домой!

Она почти физически ощутила на себе взгляд Коннела.

— Посмотрите в зеркало. Вы побелели, как мел. — Он завел машину. — Я включил печку, так что вы скоро согреетесь, и вам сразу станет лучше.

Зои с досадой закрыла глаза. Ну почему ее нашел Коннел Хиллиер, а не кто-нибудь другой? Вот уж кого ей не хотелось видеть своим спасителем! Она никогда нечувствовала себя так странно, и это пугало ее. Что с ней такое? Неужели он прав, и у нее сотрясение мозга? Или, может, просто шок?

Они ехали так быстро, что у Зои захватывало дух и она вдруг испугалась, хотя всегда любила быструю езду.

— Вы едете слишком быстро!

Его голос донесся словно откуда-то издалека:

— Надо поскорее добраться до больницы. Шок — это опасно.

— К…к…кто с…ск…сказал, что у… у… м…м…м…меня ш…шок? — с трудом выговорила она наконец, потому что озноб сотрясал все ее тело. — Я… я… т…только з…замерз…зла. И не надо так мчаться! — вдруг выкрикнула она.

— Хорошо, хорошо, только успокойтесь. Вам сейчас нельзя волноваться. Откиньтесь назад и постарайтесь согреться, — мягко произнес Коннел.

Машина сбавила скорость, и Зои с облегчением закрыла глаза. Плед был очень теплым и мягким, воздух в салоне медленно согревался. Тем не менее, когда полчаса спустя они въехали в ближайший городок, она все еще дрожала.

Зои слышала шум машин вокруг, ощущала суету городка, но почему-то это ее не касалось. Она не попыталась открыть глаз, даже когда они свернули с шоссе и остановились.

Коннел вышел сам и помог выйти ей, однако ноги у нее были как ватные, и она непременно упала бы, если бы Коннел не подхватил ее на руки.

Он внес ее внутрь какого-то здания. Голова молодой женщины беспомощно покачивалась, касаясь его груди, а сама она находилась где-то на грани сна и бодрствования. Правда, специфический запах лекарств и дезинфекции заставил ее понять, что они в больнице.

О том, что было в течение следующих нескольких часов, она почти ничего не помнила. Ей сделали рентген, потом доктор осмотрел ее с головы до ног, кто-то светил ей в глаза лампой. Наконец ей сказали, что никаких серьезных повреждений у нее нет. Остался только широкий красный рубец от ремня безопасности, так что она еще легко отделалась.

Усталый молодой травматолог радостно улыбался ей.

— Порезы и синяки быстро заживут. Через несколько дней вы о них уже забудете. Сотрясения мозга как будто нет. Повреждений внутренних органов или переломов — тоже. Вам не обязательно оставаться на ночь в больнице, но если начнутся головные боли или что-нибудь с глазами — приходите. Когда приедете домой, сразу ложитесь и примите таблетки, которые я вам выписал. У вас небольшой шок. Лучше, если вы несколько дней побудете дома и хорошенько отдохнете. Но ничего серьезного нет. Ваш друг будет заботиться о вас, не так ли?

Друг? На всякий случай она кивнула, хоть и не была вполне уверена, кого он имеет в виду.

— Только сначала я сделаю вам укол, — добавил доктор, и Зои вздрогнула, когда игла вонзилась ей в руку. — Больно? Извините, пожалуйста, — бодро сказал он.

— Вам надо было бы еще поучиться, — пробормотала она, и врач рассмеялся, как будто она сказала что-то смешное.

Но у нее и в мыслях этого не было. Когда он вежливо, под руку вывел ее из кабинета, Зои поняла, кого доктор называл «ее другом»:

Коннел сидел в холле и читал газету.

— Все в порядке? — спросил он, поднимаясь им навстречу. — А я нашел кресло-каталку. Зои, конечно, не очень тяжелая, но, если все время носить ее на руках, мышцы начинают ныть.

Доктор засмеялся, а Зои скрипнула зубами.

— Я могу идти сама. Я не калека.

— Ерунда, — хором сказали мужчины, подхватили ее и посадили в кресло. Гордость не позволила ей сопротивляться. Коннел опять укутал ее пледом и отошел, чтобы переговорить с врачом. Но Зои их разговор не интересовал. Ей хотелось только спать.

Спустя несколько минут Коннел уже катил се по длинному, унылому больничному коридору, а она никак не могла избавиться от чувства нереальности происходящего, словно наполовину спала и видела сны.

Зои не помнила, как Коннел посадил ее в машину. Не проснулась она и когда они подъехали к ее дому, он вынес ее из машины и поднялся с ней на руках в спальню.

Только когда Коннел укладывал ее в кровать, Зои приоткрыла глаза и взглянула ему в лицо, несколько озадаченная его присутствием. Но как только память вернулась к ней, она нахмурилась:

— Что вы делаете?

— Собираюсь раздеть вас и уложить спать, — невозмутимо проговорил Хиллиер, расстегивая ей жакет. — Я не первый раз делаю это, так что можете не смущаться.

Зои оттолкнула его руки.

— Я… могу…

— Нет, не можете. Вы еще не совсем оправились. Так что успокойтесь. Ничего страшного не происходит. Пара минут, и готово. — Он расстегнул ей брюки и принялся стаскивать их. — Боюсь, этот костюм безнадежно испорчен.

Она с ужасом взглянула на грязно-зеленую тряпицу, в которую превратились ее брюки. Коннел был прав. От костюма мало что осталось: весь заляпан грязью и кровью, кое-где ткань порвана осколками стекла.

— Где у вас тут чистая пижама? — спросил Коннел, осторожно снимая с Зои жакет.

— Не надо пижамы, — поспешно сказала Зои, взволнованная близостью этого мужчины и чувством собственной беспомощности. — Я посплю так. Кстати, как вы открыли дверь? Ведь на сей раз — я точно помню — она действительно была заперта.

— Нашел ключ в вашей сумочке, — небрежно отозвался Коннел, укрывая ее простыней.

— Вы… вы… — прошипела она.

— Да? — спросил он с улыбкой.

— Вы не имели никакого права рыться в моей сумочке!

— А что, по-вашему, мне оставалось делать? Сидеть с вами в машине всю ночь? Не глупите. Бог вас умом не обидел. Принести вам что-нибудь? Молока? Воды? Горячего шоколаду или чаю?

— Нет, спасибо, — сказала Зои, поджимая губы. С ним было невозможно спорить! Он слишком умен. И этот человек — кузен Хэла Таксфорда! До чего же они разные.

Хиллиер выключил свет, и Зои осталась лежать в темноте, вяло размышляя о событиях дня. Никогда еще ей не встречался человек, подобный Коннелу. Он непрерывно удивлял ее.

Вдруг Зои услышала, как он на цыпочках подходит к кровати. Ее сердце забилось быстрее.

— Что вы здесь делаете? — Она вся напряглась.

— Я разбудил вас? Извините. Я старался не шуметь. Я подумал, что вы можете захотеть ночью пить, и принес вам воды. — Он поставил стакан на тумбочку. — Чего-нибудь еще хотите?

Что это: просто вопрос или предложение?.. Теряясь в догадках, Зои напряженно выговорила:

— Нет.

— Хорошо. Я позвонил вашей сестре, она приедет завтра утром.

— Зачем? У Санчи и так полно дел. Она, небось, и Флору с собой захватит. Тогда я уж точно сойду с ума.

— Она хотела приехать сегодня же вечером, но я убедил ее, что в этом нет никакой необходимости, поскольку я могу остаться с вами. Но кто-то должен ухаживать за вами, пока не станет ясно, что у вас нет сотрясения мозга. К сожалению, я должен работать.

— Разве я просила вас оставаться со мной? Я не нуждаюсь ни в чьих заботах. Я могу сделать сама все, что мне потребуется.

— Не сейчас! А теперь замолчите и попытайтесь уснуть. Если вам что-нибудь понадобится, я в соседней комнате. У вас в гостиной нашелся медный колокольчик. Позвоните, и я приду. — Она услышала мягкий перезвон, когда колокольчик лег на тумбочку рядом со стаканом.

Не успев как следует возмутиться, Зои заснула.

На следующее утро ее разбудил запах кофе. Кофе! Замечательно. Это как раз то, что ей сейчас особенно нужно!

Зои осторожно села. Двигаться все еще было больно, но голова не кружилась, и со зрением все оказалось в порядке. В этот момент Коннел Хиллиер появился в спальне. Новое потрясение! Он был безукоризненно выбрит, в чистой рубашке и джинсах. Когда он успел? У него что, платяной шкаф в машине? Какой же он высокий! Даже выше, чем запомнился ей.

Остановившись в нескольких шагах от нее, Коннел произнес:

— О, вы проснулись! Почему же не позвали меня? Я принес бы вам завтрак пораньше.

— Я только что проснулась.

Он поставил ей на колени поднос.

— Вот, пожалуйста, апельсиновый сок, кофе, вареные яйца и тосты. Или вы предпочитаете овсянку?

— Нет, нет! Все хорошо, — хрипло произнесла она, наблюдая, как Хиллер отдергивает шторы и яркий солнечный свет врывается в комнату.

Вдруг Зои сообразила, что на ней только трусики и лифчик, и поспешно натянула одеяло до самой шеи.

Коннел рассмеялся, бросив на Зои из-под пушистых ресниц тот самый лукавый взгляд, который она так хорошо помнила еще с первой их встречи, и, поддразнивая ее, проговорил:

— Что ты, Зои? Перестань. Уж не хочешь ли ты убедить меня, что ужасно застенчива? Кстати, ты не против, если мы перейдем на «ты»? После всего, что случилось, это было бы вполне логично, ты так не считаешь?

С трудом оторвав взгляд от его мощной фигуры, она холодно посмотрела на поднос, вдыхая божественный аромат кофе, и чопорно сказала:

— Очень любезно с вашей стороны, что вы принесли мне завтрак в постель. Я не привыкла к этому.

Его брови от удивления поползли вверх.

— Никто никогда не подавал тебе завтрак в постель? Неудивительно, что все твои романы так недолговечны: ты встречаешься не с теми парнями.

Зои изо всех сил старалась сдержать душивший ее гнев.

— Я надеюсь, вы хорошо спали?

— Прекрасно. А ты?

— Да, очень хорошо, спасибо, — ответила Зои с ледяной вежливостью.

— Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Хуже некуда. Все болит. Но голова в порядке. И глаза — тоже.

— Это хорошо. Ты и выглядишь гораздо лучше. — Коннел внимательно посмотрел на ее тело, скрытое одеялом, и в глазах у него заплясали смешинки. — По крайней мере, насколько я могу видеть.

Это уже было слишком. Зои не выдержала:

— Я знаю, вы считаете себя остроумным, но у меня нет настроения подыгрывать вам! Я недостаточно хорошо себя чувствую. Так что не могли бы вы прекратить ваши дурацкие шуточки и убраться вон из моей спальни?

С видом оскорбленной невинности Хиллиер удивленно посмотрел на нее:

— Что я такого сказал? По-моему, это ты озабочена тем, что на тебе надето, а не я. Зои почувствовала, что краснеет.

— Не смотрите на меня так!

— Извини, но я мужчина из плоти и крови, а не монах. Когда я вижу красивую девушку, да еще в одном белье, конечно, чувствую сильное искушение.

— Только попробуй еще раз! — пробормотала она, на самом деле весьма польщенная. Так он считает, что она красива? Жар охватил ее тело.

Он повернулся, чтобы уйти, и она не могла не проводить его взглядом. Может, Коннел не был красив в строгом смысле этого слова, но, бесспорно, очень, очень привлекателен: широкие плечи, мускулистый торс, длинные ноги… Само его присутствие в ее спальне заставляло сердце Зои биться сильнее. Такого с ней еще не случалось. И она не могла сказать, что ей это нравится. Ради всего святого, почему он так действует на нее, хотя она не испытывает к нему даже элементарной симпатии?

А может, испытывает? Его обаяние… Это невозможно отрицать. И еще он любезен и внимателен. Хорошо управлялся с домашними делами и вполне мог позаботиться не только о себе, но и о том, кто в этом нуждался.

Какой женщине это могло не нравиться? Но она чувствовала в нем ненавистные свойства мужчины: самоуверенность, высокомерие, деспотизм. Они-то и заставляли ее содрогаться всякий раз, когда приходилось иметь дело с Хиллиером.

— Хорошо, оставляю тебя наедине с твоим завтраком и с твоим плохим настроением, — сказал он сухо. — Тебе лучше оставаться в кровати сегодня, независимо от того, как ты себя чувствуешь. И не забудь принять таблетки после завтрака. Твоя сестра должна приехать около десяти; ей надо одеть и накормить детей. Если тебе чего-нибудь захочется, не забудь про колокольчик.

Коннел вышел, и Зои, приподнявшись на подушках, начала завтракать, глядя в утреннее небо. День обещал быть замечательным: на небе ни облачка, солнечно. Идеальная погода для съемок. В последнее время дожди шли так часто, что по-настоящему хороший день был просто необходим, чтобы закончить работу в срок. Так неторопливо текли мысли Зои, как вдруг она спохватилась: съемки!

Она резко вскочила.

Работа! Она совершенно про нее забыла! Съемочная группа ждет ее понапрасну уже второй раз за эту неделю! Зои поспешно выбралась из кровати и осмотрелась в поисках мобильника. Надо позвонить, все объяснить и срочно ехать… Быстрей! Она должна приехать сегодня на работу, как бы ей не было плохо.

Зои металась по комнате, вытаскивая из шкафа джинсы, майку, шерстяной жакет цвета спелой тыквы, который очень шел к ее рыжим волосам.

— Куда это ты? — резко спросил Коннел, появляясь в дверях. Он быстро шагнул к ней и, выхватив из ее рук одежду, швырнул на стул. — Ты сейчас же ляжешь в кровать.

— Я должна ехать на работу! Я должна была приехать туда еще два часа назад. Меня ждут. Странно, что никто не звонил, чтобы узнать, куда я пропала.

— Звонили, час назад. Я объяснил, что ты попала в аварию и не сможешь работать несколько дней. А теперь ложись. — Он схватил ее за руку.

— Что ты сделал? — ошеломление переспросила Зои, не замечая, что сама перешла с ним на «ты». Тщетно пытаясь вырваться, она до крови кусала губы, чтобы не закричать от боли, которую ей причиняли резкие движения. Как-то сразу охрипнув от волнения и злобы, Зои бурно запротестовала:

— Ты не имел никакого права говорить им это! Как ты посмел? Я не могу позволить себе пропустить целый день съемок: меня могут уволить! Ты с ума сошел!

— Только не из-за каких-то двух дней. Ради бога! Не впадай в истерику. Ты не можешь сейчас идти на работу, Зои, ты нездорова. Возможно, у тебя сотрясение мозга. Судя по всему, шок еще не прошел до конца. Доктор знал, что говорил. Раз он сказал, что тебе надо полежать, значит, так оно и будет, ясно? Ты попала в аварию, и скажи спасибо, что вообще жива осталась!

— Ты не понимаешь: пропуск даже одного дня — это потеря больших денег. Их страховые агенты потребуют меня уволить, я их знаю. Они помешаны на своих графиках, а мы и так не поспеваем к сроку. Мне, вероятно, уже ищут замену, чтобы не терять больше времени. — Зои опять кинулась к своей одежде, но Коннел оказался проворнее.

Подхватив на руки, он отнес ее в кровать, несмотря на яростное сопротивление. Бережно опустив ее, сел рядом, придерживая за плечи.

— Ничего не получится, Зои. На этот раз ты будешь делать то, что тебе велят.

Легкий возглас удивления заставил их повернуться к двери. Там стояла Санча и смотрела на них во все глаза.

— Что здесь происходит, Зои? С тобой все в порядке?

Зои, дрожа и чуть не плача от злости и бессилия, закричала:

— Убери от меня этого грубияна! Пусть убирается из моего дома!!!

Санча неуверенно посмотрела на Коннела. В конце концов, это был новый босс ее мужа. Она совершенно не знала, что ей делать.

Коннел выпустил Зои и встал, откидывая назад темные волосы.

— Она собиралась одеться и отправиться на съемки! Ей нельзя вставать, Санча. Она все еще в шоке, и не исключено сотрясение мозга. Постарайтесь удержать ее в кровати.

— Убирайся из моего дома! — повторила Зои, не зная, как сладить с беспредельной самоуверенностью и властностью этого человека.

— Я пришлю доктора, пусть он посмотрит, как она, — спокойно обратился Коннел к Санче, даже не взглянув на Зои.

— Только попробуй привести врача! Уходи и не возвращайся! Не желаю тебя видеть!

Он рассмеялся, приведя ее этим в еще большее бешенство.

— И не надейся, Зои! — Он крепко, еле сдерживая страсть, поцеловал ее в губы, отчего ее бросило в жар и в холод одновременно. — Увидимся позже. Санча, не позволяйте ей вставать.

С этими словами Коннел вышел, оставив Санчу с открытым ртом и вытаращенными глазами.

— Что между вами происходит? Зои заволновалась:

— Ничего. Решительно ничего. Я его вообще не выношу!

— Ой ли? — Санча смотрела на сестру с явным сомнением.

Зои сердито огрызнулась:

— Он воплощение всего того, что я ненавижу в мужчинах.

— Он, конечно, не твой тип, — согласилась Санча. — Но… почему он поцеловал тебя? И, по-моему, это не в первый раз. Так что же происходит, Зои?

Глава 5

Утро тянулось медленно. Зои лежала в кровати, не переставая терзаться мыслью о потере еще одного дня съемок. Она слышала, как сестра принялась хлопотать по хозяйству, включила стиральную машину, потом пылесос. В одиннадцать Санча принесла наверх кофе и бисквиты.

— В доме все в порядке, можешь не волноваться, Зои.

Та сердито посмотрела на нее.

— Я и не волнуюсь! Это вообще последнее, что могло бы меня взволновать. Я беспокоюсь только о моем фильме. Санча, слушай, ты же не хочешь, чтобы я осталась без работы? Если я не приеду сегодня, меня уволят. Можешь ты это понять?

— Ради бога! Ты забыла, что вчера чуть не погибла? Коннел сказал мне, что твой автомобиль разбился в лепешку.

— Но я-то — нет! У меня всего несколько царапин…

— Ты просто не видишь себя! Все лицо в синяках и порезах, не говоря уж о руках и обо всем прочем!

— Вот спасибо: утешила!

— Я не разрешу тебе вставать. Даже не пытайся обмануть меня. Лучше пей кофе с бисквитами.

— Я не ем мучного: от него толстеют. — Зои мрачно принялась за кофе. — И я предпочитаю черный кофе! Молоко — это сплошные калории.

— Зато укрепляет иммунитет. Как раз то, что тебе сейчас нужно. Так что пей и ешь бисквит. В нем много глюкозы и питательных веществ.

— Жира и сахара, ты хочешь сказать. — Уныло рассматривая бисквит, Зои знала, что в конце концов ей придется съесть его, чтобы не обидеть сестру. — Санча, послушай…

— Только после того, как поешь!

— Деспот! — Вздохнув, Зои откусила кусочек. Восхитительно! — Ты замечательный повар. — (Санча удовлетворенно заулыбалась.) — Но остальное забирай домой, детям. Я больше не съем ни кусочка. Мне надо быть в форме, если я собираюсь делать карьеру.

— Твоя карьера зависит от твоих мозгов, Зои, только от них. Но бисквиты я, так и быть, возьму домой, если ты мне расскажешь, что происходит у вас с Коннелом.

— Я же сказала: ничего такого, о чем стоило бы говорить! — Зои допила кофе. — Лучше ты мне расскажи, как Марк уживается с этим типом! Он же абсолютно невыносим!

— Марк очень уважает его. Он говорит, что Коннел — замечательный человек: прямой, легкий, всегда готовый выслушать, если есть какие-то проблемы. — Глаза у Санчи сверкали от восхищения и любопытства. — Знаешь, он перемыл всю посуду и прибрал постель, на которой спит.

Сердце Зои глухо стукнуло в груди, будто двинула хвостом рыба: почему ее сестра употребила настоящее время? Коннел ведь ушел. Неужели он…

— Что ты имеешь в виду, говоря «спит»? Спал, ты хотела сказать. Он ведь не собирается здесь оставаться.

— Он вернется вечером.

— Нет, нет! — Зои разволновалась и заметалась в наваленных вокруг подушках. — С чего ты взяла?

— Он так мне сказал! — Санча стала серьезной:

— Зои, я не могу оставаться на ночь. Я должна заботиться о детях и Марке, но нужно, чтобы кто-нибудь был с тобой на всякий случай. Я не думала, что ты будешь возражать.

— Но ты и не спрашивала!

— Он заботился о тебе этой ночью, и, по-моему, делал все замечательно. Так что я подумала, ты не будешь против, если я приму его предложение.

Зои стиснула зубы. Этого еще не хватало!

— Знаешь, я с удовольствием пригласила бы тебя пожить у нас, но, боюсь, не удастся выделить тебе отдельную комнату. Можно, конечно… — Санча нахмурилась, обдумывая что-то, потом продолжила:

— Мальчики могли бы пожить вместе. Тогда тебя мы поместили бы в комнату Чарли, и… и тебе не придется ждать, я быстро приготовлю комнату к твоему приезду!

Услышав в голосе сестры беспокойство и неуверенность, Зои мгновенно пожалела о своих капризах.

— Нет, нет, даже не думай об этом, — быстро сказала она. — Я, конечно, останусь у себя. Уж как-нибудь придется перетерпеть присутствие Коннела Хиллиера. — Она притворно сладко зевнула, — Что-то так спать хочется, не понимаю, почему. Я все утро сплю.

— Это из-за шока. И тех таблеток. — Санча взяла поднос и направилась к двери. — Мне надо съездить посмотреть, как там дети. Я скоро вернусь. Марта присматривает за ними, но ей нужна смена.

— Я думаю!

Сестра посмотрела на нее укоризненно.

— Я вернусь к ланчу. А сейчас поспи. Зои положила голову на подушку и закрыла глаза. Казалось, прошла целая вечность, пока наконец она не услышала шум отъезжающего автомобиля сестры. Тогда Зои немедленно вскочила с кровати, схватила телефон и вызвала такси. Потом торопливо оделась. Санча, конечно, рассердится, но работа важнее.

Через четверть часа, в синих джинсах и песочного цвета байковой рубашке, Зои уже направлялась в местный гараж, где в прошлом ей часто случалось нанимать машину. Менеджер уже слышал об аварии и был с ней еще любезнее, чем обычно.

— Вы прекрасно выглядите! Никогда бы не подумал, что вчера вы пережили такой ужас. Кстати, я уже подобрал для вас новую машину, не хотите взглянуть?

— Нет, сегодня нет времени, я загляну в субботу.

— Замечательно! Приходите, Зои. Вам я предоставлю скидку, — уверял он ее, пока Зои выезжала из гаража в новеньком синем «форде».

Она добралась до съемочной площадки к обеденному перерыву, и все, как один, обернулись на шум мотора, чтобы посмотреть, кто приехал. Ее появление вызвало всеобщее изумление.

Уилл, в грязных джинсах и таком же свитере, двинулся ей навстречу.

— Мошенница! С тобой все в порядке, а я только что отправил тебе цветы! — Он заключил ее в свои медвежьи объятия, и Зои ощутила запах машинного масла.

— Это так мило, Уилл, — сказала она, незаметно высвобождаясь из его объятий. — Кто главный? Уилл поморщился.

— Компания еще не нашла замену, так что пока я. Мы используем твой режиссерский сценарий. Я уже снял сегодня сцену номер сорок пять. Там никаких диалогов, только медленная панорама пейзажа. И еще набросал тот кусочек диалога между Фран и Филипом. Мы просмотрели все за завтраком. Освещение великолепное. Я думаю, ни то, ни другое не потребует большого вмешательства. По-моему, все просто замечательно. — Он неуверенно посмотрел на нее, и Зои поспешила ободряюще улыбнуться ему.

— Отлично! И зачем я только приехала? Вы прекрасно справляетесь и без меня.

— Чушь! — немедленно возразил Уилл. — Ты обговаривала с нами график съемок на сегодня еще в пятницу. И я, и актеры знали, чего ты хотела. Мы только придерживались твоих инструкций. Ты всегда прекрасно заранее планируешь съемочный день. Я так и сказал Бену Грину.

— А он что? — сухо спросила Зои. Исполнительный директор компании, финансировавшей постановку фильма, лысый пятидесятилетний человек с проницательным взглядом, был обычно весьма лоялен, но во всем, что касалось денег, с ним приходилось тяжело. Бухгалтер и адвокат, он был просто помешан на сокращении материальных затрат.

— Он сказал, что ему это известно и что мы должны делать все намеченное тобой на сегодня, пока он думает, кем заменить тебя, если вдруг ты не скоро вернешься на работу! — (Зои благодарно вздохнула.) — Спасибо тебе. Я пойду только перехвачу чего-нибудь поесть, и мы начнем. Если не возражаешь, я хотела бы просмотреть эту сцену с Филипом прежде, чем мы ее снимем. Я уверена, ты проделал большую работу, но я должна знать, как это смотрится.

— Конечно, — кивнул Уилл. — Я пойду расставлю дублеров для предварительного просмотра. А сцену, которую я снял, будешь смотреть? Я сейчас все устрою, хорошо?

— Не сомневаюсь, что ты, как всегда, на высоте, Уилл. Я просмотрю ее вечером вместе со всем остальным.

В фургоне, отведенном под кафе, Зои встретила Барбару, свою помощницу, тоненькую девушку в темно-синем комбинезоне и яркой желтой рубашке.

— Я думала, тебя сегодня не будет. Парень, который подходил к телефону, сказал, что тебе надо лежать в постели еще несколько дней. — Блестящие светло-карие глаза Барбары остановились на синяках и порезах. — Он рассказал мне про аварию. Тебе здорово повезло, что ты уцелела.

— Да, очень повезло, — согласилась Зои, решительно поворачиваясь к девушке за стойкой, чтобы заказать салат. Та с усталым видом жевала жвачку.

— Тунец или сыр?

— Тунец, пожалуйста. — Зои неодобрительно смотрела на грязные ногти девушки, покрытые алым лаком, пока та доставала салат из холодильника.

— Пить что-нибудь будете? — лениво спросила девушка.

— Минеральную воду, пожалуйста. Вернувшись к холодильнику, девушка вынула оттуда бутылку и с грохотом поставила на поднос.

— Что-нибудь еще? Пудинг? Есть фрукты и пирожные.

— Нет, спасибо. Хорошо бы вам вымыть руки. Почему бы не сделать это прямо сейчас?

Девица ядовито взглянула на Зои и направилась к раковине, бормоча:

— Кем она себя вообразила? Сука. Руки у меня, видишь ли, недостаточно чисты. Барбара усмехнулась.

— Ты ей не нравишься.

— Думаешь, меня это волнует? Если по ее милости мы все перезаразимся сальмонеллезом или чем-нибудь в этом роде, это обойдется нам в целое состояние.

Барбара помолчала немного и спросила:

— Он был довольно категоричен. Кто это? Зои нахмурилась.

— Кто?

— Парень, с которым я говорила по телефону сегодня утром. Это ведь не твой зять?

— Нет, это не Марк, — кратко ответила Зои.

Глаза у Барбары заблестели от любопытства и нетерпения.

— Это твой новый? Он красивый? Мне показалось, он привлекательный.

— Ты же не видела его, как он мог показаться тебе привлекательным?

— У него очень сексуальный голос! Зои почувствовала, что ее будто ударили в живот. Из легких куда-то пропал воздух. Барбара права: у Коннела глубокий, бархатный, совершенно умопомрачительный голос, который заставляет ее, Зои, думать о таких вещах…

— А я и не заметила, — солгала она, принимаясь за еду. — Для меня были какие-нибудь сообщения?

— Только одно. Ли Уильяме не будет играть полицейского. Он лежит в больнице с аппендицитом. Его заменили Хэлом Таксфордом.

Зои с ужасом посмотрела на помощницу.

— Шутишь! Барбара улыбнулась.

— Я знала, что тебе это не понравится.

— Не понравится? Это еще мягко сказано! — Зои скрипнула зубами. — Дженни знает, что я терпеть не могу работать с этой деревянной куклой. Неужели нельзя было найти кого-нибудь другого!

— Вероятно, не было свободных актеров. Дженни сказала, что пробовала, но ничего не вышло. Соединить тебя с ней?

— Не сейчас; я позвоню ей позже. — Зои постаралась сосредоточиться на еде. — Сообщи всем, что я буду через пять минут, хорошо?

Барбара ушла. Зои пила воду, глядя в пустоту.

С Коннелом Хиллиером у нее достаточно проблем. Не хватало еще и Хэла Таксфорда, особенно после того, что он наговорил Коннелу: бессердечная, расчетливая, жестокая… Ее кулаки непроизвольно сжались. И ведь Коннел поверил!

Ладно, по крайней мере теперь у нее будет возможность высказать Хэлу Таксфорду все накипевшее.

Может, в следующий раз он дважды подумает, прежде чем сплетничать о ней, если она пригрозит подать на него в суд!

Десять минут спустя Зои стояла на съемочной площадке…

Когда съемки закончились, солнце уже начало клониться к закату.

— Завтра мы будем снимать семидесятую сцену; она тоже короткая, только с Фран и Декстером. Одна страница диалога. Репетировать не будем. Подготовишь ее для меня, Уилл? — Только сейчас Зои почувствовала, как она устала — просто смертельно!

— Конечно. Как ты? На тебе лица нет. — Во взгляде Уилла было искреннее беспокойство. Она устало улыбнулась.

— Ничего, Уилл. Мне бы только добраться до дома. Увидимся завтра.

Но это оказалось не так-то просто. Собрав все остатки сил, Зои старалась сосредоточиться на дороге. Еще одной аварии ей просто не выдержать!

Въезжая в ворота, она с облегчением увидела, что в ее коттедже не светятся окна. Значит, Санча не ждет, готовая обрушить на ее голову свои упреки и обвинения. Слава богу! Сегодня она так устала, что была не в состоянии выдержать шквал праведного гнева сестры.

Припарковавшись на своем обычном месте, Зои вышла из машины, зевая и дрожа от озноба.

Работа сегодня оказалась гораздо напряженнее, чем она ожидала, и завтра ей предстояло снова снимать, хотя она предпочла бы остаться в кровати. Но признаться в этом Санче или Коннелу она не могла. Так что завтра она снова пойдет на работу. Что бы ни случилось, как бы она себя ни чувствовала. Все это не имело ни малейшего значения по сравнению с тем, что значила для нее работа.

Было совсем темно. Небо затянуло облаками. Темнота казалась непроницаемой. Вдруг она услышала легкий вздох, похожий на шелест ветра в ветвях. Наверно, она ждала чего-то в этом роде, и ей, вероятно, просто почудилось. Ни на веранде, ни в саду никого не было, и все же ей казалось, будто кто-то наблюдает за ней, кто-то ждет ее. По спине у Зои пробежали мурашки.

Она достала ключ, повернула его в замке и шагнула в дом, но в ту же секунду позади нее послышались быстрые шаги, затем кто-то сильно ударил ее в спину, и она беспомощно растянулась на ковре.

Еле переводя дух, Зои секунду лежала так, пытаясь заставить себя дышать ровно. На сей раз Коннел зашел слишком далеко! Как он смел? Она попыталась встать, но кто-то схватил ее и перевернул лицом вверх.

— Какого черта… — сердито начала Зои, но ей немедленно закрыли рот поцелуем.

Задыхаясь, Зои боролась с тем, кто напал на нее, стараясь оттолкнуть его от себя. Чужие руки бесцеремонно шарили по ее телу, и она порядком перепугалась. Вот они расстегнули ей жакет, забрались под майку, лаская грудь.

Это не Коннел. Она уже знала его запах, его фигуру. Его руки спокойные и прохладные… А эти… Нет, это не он.

Но тогда кто? Кто это? И что он собирается сделать с ней?

Страх парализовал ее. Зои дрожала, обливаясь холодным потом…

Глава 6

Порыв холодного ветра странным образом вернул ей способность рассуждать здраво. Когда-то они снимали на видео курс самозащиты для женщин. Там как раз была подобная ситуация. Что же советовал тренер?

Только без паники. Зои не всегда хорошо запоминала то, что ей говорили, но зрительная память у нее была безотказная. В голове возник зал, заполненный женщинами. Да, вот оно!

Изо всех сил отклонившись назад, она ткнула большими пальцами ему в глаза и одновременно ударила коленом в пах.

Взвыв от боли, он выпустил ее грудь.

— Больно же, сука!

— Слезай с меня! — закричала Зои, молотя его кулаками по лицу и пиная ногами изо всех сил.

Злобно ругаясь, мужчина попробовал придавить ее к полу всей своей тяжестью. И вдруг Зои узнала голос человека, который напал на нее.

— Ларри!

Он перестал ругаться и несколько секунд лежал тихо, затем хрипло застонал.

— Ублюдок! — злобно выдохнула Зои. — Пусти меня! — Она никогда не боялась Ларри, просто ей была противна его озабоченность. Сейчас он весь обмяк, и она оттолкнула его.

— Зои… послушай… я не сделал бы тебе ничего плохого… я только хотел… приласкать… Я люблю тебя, ты сама знаешь это.

— Если это, по-твоему, любовь, то извини! — Зои поднялась и включила свет. Ларри зажмурился. Лицо у него было в синяках, нос разбит. — Как ты мог? Что ты хотел сделать со мной? Изнасиловать? Убить?

— Нет, конечно, нет, — бормотал Ларри. — Что ты… Как я мог? Я ведь люблю тебя. Я не сделал бы тебе больно.

— Любишь? Именно поэтому ты сбил меня с ног и напугал до смерти? У тебя интересные представления о любви! — Ее кошачьи зеленые глаза сверкали гневом и презрением.

— Я звонил, но ты не хотела говорить со мной! Не хотела видеть меня. Я был в отчаянии.

— И поэтому ты напал на меня! Ты действительно думаешь, что тебе сойдет это с рук? Да одних твоих телефонных домогательств с угрозами хватило бы, чтобы упечь тебя за решетку!

— Ты заставила меня влюбиться в себя, а потом бросила!

— Я ничего не заставляла тебя делать! Никто не может заставить другого человека полюбить, и, если бы ты хоть немного думал обо мне, тебя бы сейчас здесь не было!

— Мне так больно!

— Конечно, я ведь задела твое самолюбие! Но ты никогда никого не любил, кроме себя. Тебе ни до кого не было дела.

— Как ты можешь быть такой жестокой? Если я напал на тебя, ты это заслужила. Ты знаешь, что я люблю тебя, но обращаешься со мной, как с дворнягой. — Ларри покраснел, как помидор, и, тяжело дыша, кинулся на Зои и схватил за горло.

Женщина попыталась освободиться, но бешенство придало Ларри сил. У Зои темнело в глазах, она чувствовала, что теряет сознание…

Вдруг руки Ларри резко разжались.

Зои пошатнулась и упала..

Она смутно понимала, что в комнате появился кто-то еще. Должно быть, это он и оторвал от нее Ларри. Но кто это? И как ему удалось появиться так вовремя?

Она выглянула через открытую дверь в сад. Там стоял еще один автомобиль. Она узнала машину. Дрожа с головы до ног, она убрала с лица волосы и посмотрела на своего спасителя.

— Ты в порядке? — Глубокий голос Коннела вывел ее из оцепенения, и она истерически рассмеялась:

— О да, я выживу!

— Тебе повезло, что я оказался здесь вовремя! Я позвоню в полицию.

— Подожди… — Зои дотронулась до его руки, и он хмуро обернулся. — Где Ларри? Он ушел? Темные глаза Коннела сузились.

— Ты знаешь его?

Она кивнула, и его губы сжались.

Помолчав, он махнул рукой куда-то в сторону. Ларри навзничь лежал на полу. Его глаза были закрыты, из открытого рта стекала струйка крови.

— Что с ним?

— Я его нокаутировал, — отрывисто бросил Коннел.

— А он не умер?

— Нет.

— Ты уверен? — с беспокойством спросила Зои.

— Если ты замолчишь, то услышишь, что он дышит.

Зои не понравился его агрессивный тон и то, как он смотрит на нее.

В наступившей тишине действительно стало слышно, как тяжело Ларри пыхтит, со свистом вдыхая и выдыхая воздух открытым ртом.

— Он дышит, но странно, — заметила Зои. Все еще хмурясь, Коннел холодно сказал:

— Когда я увидел, что он пытается задушить тебя, я не очень старался соблюсти светскую вежливость. Теперь, если ты кончила свой допрос, я пойду звонить в полицию.

Он направился к гостиной.

— Нет! — крикнула Зои. Коннел резко повернулся.

— Что значит «нет»? Он пытался убить тебя. Он опасен. Если мы не вызовем полицию, он явится снова, и в следующий раз тебе может повезти меньше. Если бы я не подоспел вовремя, то тебя, возможно, уже не было бы в живых.

Ларри застонал и сел, держась за разбитую челюсть.

— Что случилось? — Он огляделся и заметил их. — Это ты так приложил меня? — обратился он к Коннелу.

— Да, и сделаю это снова, если ты попробуешь рыпнуться, — сквозь зубы процедил Коннел, и ни у кого не возникло ни малейшего сомнения в том, что он выполнит свою угрозу.

Ларри осторожно потер челюсть.

— Будто на грузовик налетел. Я подам на вас в суд, мистер! Вы могли убить меня…

— Вот и расскажите это полицейским, когда они приедут, — моментально огрызнулся Коннел. Ларри забеспокоился:

— Полицейским? — Он поднялся на ноги. — Вы… вы позвонили в полицию? — Он с упреком посмотрел на Зои. — Как ты могла, Зои? Ты же знаешь, что я люблю тебя. Я никогда бы не причинил тебе вреда. Не то, что ты мне! Ты меня бросила, даже говорить со мной по телефону не хотела! Свела меня с ума, а теперь еще и вызвала полицию, чтобы окончательно разрушить мою жизнь! Ты не успокоишься, пока я не окажусь в тюрьме!

Зои устало сказала:

— Уходи, Ларри. Он не звонил в полицию. Но если ты еще раз здесь появишься, я непременно сделаю это. И больше никаких звонков и писем!

Никогда, слышишь, никогда не появляйся на моем пути, иначе ты пожалеешь об этом.

— Зои… не будь такой бессердечной! — Он двинулся к ней, протягивая руки. — Мне очень жаль… прости меня… я так люблю тебя…

Она презрительно отшатнулась:

— Ты любишь только себя, Ларри. Не меня.

— Я не могу перестать думать о тебе, не могу спать! Дай мне еще один шанс, Зои, один маленький шанс! Я прошу не так уж много!

Коннел резко остановил его:

— Ну, хватит. Вы слышали: она не хочет вас видеть. Убирайтесь, или вы будете иметь дело со мной.

Ларри затравленно переводил взгляд с него на нее и обратно.

— Так вот почему ты бросила меня! Из-за него, да? Я так и знал! Ничего, — повернулся он к Коннелу, — скоро ты поймешь, чего она стоит. Она сведет тебя с ума и бросит, как бросила меня, как бросала всех остальных. Она холодна, как лед, и жестока, как кошка, когда та играет с полудохлой мышью. Вот будешь на моем месте, посмотрим, как это тебе понравится!

Но это все не правда! Зои была просто в бешенстве. Она не холодна! И совсем не жестока!

Темные глаза Коннела скользнули по ее лицу, потом остановились на Ларри.

— Вы сказали все, что хотели. Теперь уезжайте. — Коннел схватил Ларри за воротник и вытолкнул за дверь.

Разговор продолжился уже в кухне, пока Коннел готовил чай, а Зои изо всех сил старалась не упасть в обморок.

— Знаешь, я уже начал думать, что Хэл ошибся и ты на самом деле не такая, какой он тебя считает. Но теперь вижу, что он попал в десятку. Ты погубила этого глупца. Мне его даже жалко.

— Уходи! — закричала Зои, борясь с подступившими рыданиями. — Уходи из моего дома. Немедленно! И не приходи больше!

— В чем дело, Зои? Неприятно услышать правду? — Его резкий тон как ножом резал ей сердце. Боль и гнев раздирали ее.

— Это не правда! Что мне, по-твоему, делать, если я начинаю встречаться с парнем, а потом понимаю, что мне с ним неинтересно? Выходить за него замуж, даже если нам не о чем говорить? А с тобой такого не случалось? Ведь ты не женат! Что-то не верится, что у тебя никогда никого не было. Значит, и ты расставался с женщинами! Так почему не могу я? Разве я не имею права передумать? Его глаза враждебно наблюдали за ней. Это привело ее в еще большее раздражение, и она хрипло продолжила:

— Ларри сначала очень мне нравился. Но потом он начал рассказывать бесконечные истории о своих бывших подругах. Он хотел, чтобы я ревновала, и очень обижался, что я этого не делала.

Коннел усмехнулся.

— Думаю, в чем-то он был прав. Ревность означала бы, что он тебе небезразличен.

— Верно, но я не была влюблена в него и поэтому прекратила наши встречи. Ты понимаешь? Его попытки заставить меня ревновать действовали мне на нервы. И еще хуже: он хотел, чтобы я рассказала ему все о тех парнях, которые у меня были до него. Я не люблю таких разговоров. Несправедливо болтать о людях у них за спиной.

— Несправедливо, — согласился он. — Большинство мужчин это просто ненавидят. И я тоже. Она резко рассмеялась.

— Ну вот видишь! — Хоть в этом они сошлись. Зои посмотрела на Коннела с невольной симпатией. — Я бы тоже не хотела, чтобы мужчины сплетничали обо мне с другими женщинами, поэтому не стала рассказывать Ларри, сколько у меня было мужчин до него. Но он меня не понял. Тогда я попросила его больше не звонить. Он писал письма, присылал открытки, звонил каждый день. Но что он способен напасть на меня — мне и в голову не приходило!

Коннел поставил перед Зои чашку чая.

— Хорошо, что я вовремя вернулся. Бог знает, что могло бы случиться. Ты ела?

Она посмотрела на него безучастно, пытаясь что-то вспомнить. Коннел сердито набросился на нее:

— Не ела? Чего ты добиваешься? Заболеть хочешь? Ты просто несносна. Когда Санча позвонила мне и сказала, что ты оделась и ушла, пока она возилась с детьми, я хотел было отправиться на твои съемки и привезти тебя обратно, но не знал, куда ехать. И сестра твоя тоже. У нее нет даже телефона вашей компании.

— Вот и хорошо! — довольно улыбнулась Зои. — Я была бы не в восторге от подобного вторжения в мою жизнь, тем более на глазах у всей съемочной группы! Кем ты себя вообразил?

— Ты не должна была возвращаться на работу сразу после аварии.

— Я не хотела, чтобы мой фильм передали другому! Ты не понимаешь…

Он наклонился к ней и яростно зашипел в самое ухо:

— Это ты не понимаешь! Шок может убить! Это будет твой последний фильм, если ты хоть чуточку не поумнеешь.

— Со мной все в порядке, — упрямо повторила она, отодвигаясь. Ей совсем не понравилась его близость. — И вообще, не подходи так близко!

Его глаза замерцали совсем по-новому.

— А разве я близко, Зои? — прошептал Коннел, и у нее сразу перехватило дыхание.

— Прекрати! Сначала Ларри, теперь ты! Что происходит с мужчинами в последнее время? Почему они такие агрессивные? Почему они думают, что знают все лучше других? Почему они постоянно вмешиваются в мою жизнь?

— Не знаю, что там у вас с Ларри, а я только пытаюсь заставить тебя прислушаться к голосу разума! — Он нежно погладил ее по взъерошенным волосам. — Ты совсем глупенькая, Зои! Сама себе злейший враг.

Боже! Он прав! А она настоящая дура. Звук его голоса, ласковое прикосновение пальцев сделали ее слабой и податливой. Еще немного, и она потеряет сознание.

Он был слишком близко. Зои с трудом отвела глаза от его губ, но по-прежнему видела каждую линию этого красивого, волевого рта. Она не помнила, чтобы когда-нибудь жаждала поцелуя с такой глубокой, затаенной болью, и эта настойчивая потребность ужасала ее. Что с ней случилось? Может, Коннел прав и она все еще в шоке, если только не сошла с ума! Это было бы единственным объяснением того, что она чувствовала.

— Ты замерзла, — сказал он, касаясь ее щеки. — Пей чай, а я пока приготовлю что-нибудь поесть. Я тоже еще не ел. Что у нас тут есть в холодильнике?

— Ничего особенного, — сказала Зои, беря дрожащими руками чашку.

— Ну да! Здесь всего полно!

— Это, должно быть, Санча. Очень мило с ее стороны.

— Особенно после того, как ты обошлась с ней, — сухо отозвался Коннел. — Она, между прочим, очень расстроилась, когда вернулась и не нашла тебя.

Да, конечно, надо позвонить Санче и извиниться, но только не сегодня. Сейчас она не в состоянии. Она сделает это завтра.

— Как насчет бифштекса? Здесь хватит на двоих. Через минуту-другую будет готово. О, есть еще грибы и помидоры… Можно пожарить картошку, если ты не хочешь чипсов.

— Лучше картошку. Я редко ем чипсы, они слишком калорийные. Я помогу.

Она поставила чашку и начала подниматься… Коннел обернулся и положил руки ей на плечи.

— Сиди. Я все сделаю сам. Тебе нужно согреться.

— Ты молодец! — вздохнула она, и дрожь снова охватила ее. Он опять был слишком близко, такой большой, сильный… Ее охватило нелепое желание обнять его, прижаться к нему всем телом. Господи, что же происходит?

Коннел отошел, но вскоре вернулся со стаканом апельсинового сока.

— Выпей, пока я буду греть суп. Я помню, ты говорила, что любишь апельсиновый сок. Ты какой суп будешь — с помидорами или со спаржей?

— С помидорами.

Потягивая сок, Зои рассеянно наблюдала за мужчиной. Он двигался по ее кухне уверенно и непринужденно. Похоже, Зои начинало нравиться, что он заботится о ней… И это вызывало у нее беспокойство. Такие отношения таили в себе опасность. Если она не будет осторожна, то привыкнет к нему и уже не сможет жить, как прежде, независимо и самостоятельно. Ей будет недоставать его.

Несколько минут спустя перед Зои оказалась тарелка с горячим супом. Коннел подал ей ложку и булочку с маслом.

— Пахнет просто чудесно! А ты не будешь?

— Нет, я буду только бифштекс. Он скоро разогреется. Ты ешь пока.

«Это начинает напоминать супружескую жизнь», — подумала Зои, пробуя суп. Коннел распоряжался ею, как будто имел на это право. С этим надо что-то делать, но только не сейчас. Она слишком устала. В следующий раз обязательно поставит его на место. Если только будет чувствовать себя нормально.

— Ну как? — спросил Коннел.

— Вкусно.

Когда они поели, Коннел решительно заявил:

— Никакого кофе. Тебе надо сейчас же лечь.

— Я не могу сразу после еды!

— Но ты же засыпаешь прямо настуле! — улыбнулся он, и Зои тоже ответила ему улыбкой. Коннел опять оказался прав: она едва не падала от усталости.

— Хорошо, но сначала я помогу тебе убрать кухню.

— Это займет у меня не больше пяти минут. Проводить тебя наверх, Зои? А хочешь, я отнесу тебя и помогу раздеться?

Кровь бросилась ей в лицо.

— Ну, разумеется, нет!

Зои поспешно встала, неловко зацепилась за край стола и больно ударилась коленом. От неожиданности она вскрикнула.

Руки Коннела немедленно подхватили ее.

— Что случилось?

Ее горло сдавил спазм.

— Ничего, все в порядке. — Зои поспешно оттолкнула его.

Коннел, посмеиваясь, смотрел на нее. Его темные глаза лукаво блестели.

— Почему ты так паникуешь, Зои? Кого ты боишься? Меня? Или, может быть, себя?

— Никого я не боюсь, — солгала она, чувствуя, что все ее тело охватывает жар. Если бы ее кто-нибудь спросил месяц назад, что она за человек, она бы ответила: я спокойная, здравомыслящая женщина, чрезвычайно увлеченная своей работой. Уравновешенная и рациональная. Не склонная к резким переменам настроения. Теперь она внезапно оказалась во власти самых разнообразных и противоречивых чувств, и это сбивало ее с толку.

— Уверена? — Коннел наклонился, его теплые губы коснулись ее шеи, и Зои, потрясенная, затаила дыхание.

— Прекрати!

Она резко откинулась назад, упираясь руками ему в грудь, но без особого успеха: у нее только закружилась голова, а он касался ее шеи губами и языком, прижимая ее к себе еще крепче.

— Я не хочу, чтобы ты целовал меня!

— Правда, Зои? — Его губы дюйм за дюймом двигались вверх… Зои знала, что сейчас он поцелует ее, и знала, что должна остановить его, но ей не хватило сил.

Их губы наконец встретились, она ногтями вцепилась в его рубашку, прикрыла глаза и ответила на его поцелуй с такой страстью, которой никогда не подозревала в себе. Непреодолимое желание затопило ее. Колени подогнулись… она падала и никак не могла остановиться.

Когда Зои открыла глаза, она увидела над собой лицо Коннела. Они были на пороге спальни, и он держал ее на руках.

— Ты очнулась! — хрипло проговорил Коннел.

— Что случилось?

— Ты упала в обморок.

— Но со мной никогда в жизни такого не было! — Что ж, все когда-нибудь бывает в первый раз.

Он положил ее на кровать и наклонился, чтобы включить ночник.

— Что ты наденешь на ночь?

— Не беспокойся! Я сама. И оставь грязную посуду, я вымою ее утром. И вообще… спасибо за ужин. Все было чудесно. Но сейчас тебе лучше уйти.

Он насмешливо посмотрел на нее.

— Боишься, что я заберусь к тебе в постель?

— Нет! Я… нет… — Зои запнулась, зная, что он прав. Именно этого она и боялась.

— Не волнуйся. Мы с тобой займемся любовью, когда ты будешь чувствовать себя лучше. Мне будет приятнее, если ты будешь в полной мере чувствовать, что я делаю.

— Мы никогда не будем заниматься друг с другом любовью! Ни теперь, ни потом!

Коннел улыбнулся, и ее сердце тяжело подскочило в груди.

— Будем, Зои, будем!

— Уходи!

Только бы он не заметил, в каком она состоянии!

— Ты действительно не хочешь, чтобы я раздел тебя? Я уже неплохо справляюсь. Поднаторел за последнее время.

— Уйдешь ты, наконец? — Зои готова была сорваться на крик.

— Что ж, если захочешь чего-нибудь… неважно, чего… я буду внизу еще около получаса. Так что позови меня.

Она подождала, пока дверь спальни не закрылась за ним, потом поспешно заперла ее и только тогда разделась, приняла ванну и, надев пижаму, улеглась. Зои завела будильник, как обычно, на пять часов. О своей странной реакции на ласки Коннела она подумать не успела, так как уснула, едва положив голову на подушку.

Ей показалось, что не прошло и полминуты, как зазвонил будильник. Выключив его, Зои была готова снова рухнуть в постель, но вспомнила о фильме, вскочила и бросилась в ванную, чтобы принять холодный душ.

Надев джинсы и футболку, она спустилась вниз, держа в руках зеленый свитер, чтобы надеть его перед самым выходом. В доме было тихо. Неужели он ушел? Ей не верилось в это. Но тут ее ноздрей коснулся соблазнительный аромат.

Кофе! Бекон!

Зои почти бегом бросилась в кухню и в дверях остановилась, как вкопанная. Коннел пил кофе, сидя за столом. Он медленно оглядел ее и удивленно поднял брови.

— Куда это ты собралась? Если на работу, то не надейся.

— Не смей приказывать мне! Я должна идти. Не могу больше брать отгулы. И вообще я в полном порядке: спала всю ночь и чувствую себя прекрасно.

Коннел внимательно посмотрел ей в лицо.

— Ты действительно выглядишь получше, не могу это отрицать, но думаю, тебе незачем рисковать. К сожалению, я не могу удержать тебя сегодня, у меня важные дела, а твоя сестра не сможет приехать раньше десяти. Ладно, я позвоню ей и скажу, чтобы не приезжала. Но тебе надо хотя бы позавтракать. Садись, съешь яичницу с беконом.

— Нет, спасибо. Я буду только фрукты и кофе.

На Коннеле были элегантный темно-синий костюм в полоску, свежая рубашка и шелковый галстук. То ли он вчера вечером успел съездить домой, то ли привез с собой весь свой гардероб. Последнее было более вероятно и означало, что он вовсе не спешит уезжать из ее дома.

Коннел был гладко выбрит; волосы зачесаны назад. Вид у него был весьма сексуальный. Пожалуй, даже слишком. Ей вдруг стало трудно глотать.

Он поднялся, чтобы подать ей стакан ледяного апельсинового сока.

— Спасибо. О завтраке не беспокойся, у меня нет времени.

Не отвечая, Коннел повернулся к плите. Зои слышала, как он что-то готовит. Спустя минуту перед ней оказалась тарелка с тостами, яичницей и поджаренной ветчиной.

— Ешь, или ты отсюда не выйдешь! От тарелки поднимался соблазнительный аромат. С трудом борясь с голодом, Зои упрямо сказала:

— Я не завтракаю. Так легче работать.

— У тебя, кажется, мало времени. Так не трать его зря.

Было что-то такое в его голосе, что заставило Зои подчиниться. Не тратить же, в самом деле, время на препирательства! Время — деньги, мрачно напомнила она себе, беря в руку вилку.

— Расскажи мне о вашем фильме, — попросил Коннел. — Кто в нем занят?

Она назвала несколько имен.

— Да, и еще твой кузен. Он кого-то заменяет.

— Хэл? Если бы я знал, то позвонил бы ему вчера, чтобы узнать, где вы снимаете. — Он весело взглянул на нее. — Ты не принадлежишь к числу его поклонниц, не так ли?

— Нет. — Она кончила есть, допила кофе и встала. — Я побежала. Буду поздно. Сестре позвоню сама.

Коннел проводил ее до двери.

— Надень пальто. Сегодня обещали заморозки. Она пожала плечами и надела клетчатый шерстяной анорак. Взяв автомобильные перчатки, Зои подумала: прекратит он когда-нибудь распоряжаться ею?

— Пока.

— Еще увидимся, — многозначительно пообещал Коннел, пока она садилась в машину.

Стоя в дверях, он помахал ей, и она ответила тем же. Можно подумать, что они женаты. Зои никогда ни с кем не жила. Ее романы были не настолько продолжительны, чтобы успевал встать вопрос о совместной жизни.

И вдруг она поняла, что ей нравится это. Нравится, что он готовит для нее, заботится о ней, защищает ее, заставляет надевать теплое пальто и машет рукой на прощанье. Нравится, сколько бы она ни раздражалась.

О боже, он становится частью ее жизни.

Что же ей делать?

Глава 7

Она позвонила Санче по мобильнику, пока Уилл двигал камеры.

Дозвонилась она не сразу. Услышав ее голос, сестра разразилась неистовыми упреками:

— А, это ты! Ну ты и нахалка, если смеешь звонить мне после вчерашнего! Знаешь, как я волновалась! Неужели нельзя было хотя бы оставить записку?

— Извини…

— Я чуть с ума не сошла! Мне представлялось, что ты снова попала в аварию и погибла. Я не знала, звонить в полицию или… в морг. Пришлось звонить Марку на работу, выяснять у его босса, куда ты подевалась, и…

Вспыхнув, Зои резко перебила:

— Да, он сказал мне. Санча, ты не имела права! Я не хочу, чтобы этот человек думал, что может командовать мною!

— О чем ты? Я просто спросила, не знает ли он, где ты.

— Как будто сама не могла догадаться! Куда, кроме работы, я могу уйти? Я не хочу потерять ее.

— Они не уволили бы тебя только из-за того, что ты попала в аварию! — не сдавалась Санча.

— Ты не представляешь себе, что такое шоу-бизнес и какие люди руководят им.

— Ну и слава богу, раз они такие придурки! Не понимаю, что тебе за радость работать с ними.

— Я люблю снимать фильмы! Для меня это главное.

Санча, как всегда, постаралась переменить тему разговора: когда дело доходило до признания Зои, она не бралась спорить с сестрой:

— Как же ты доехала? Ты ведь разбила машину.

— Наняла такси до гаража, а там взяла машину напрокат. Только и всего. Могла бы и сама додуматься.

— Не говори со мной, как с дебилкой! Я-то вполне нормальная и не потащилась бы на работу, рискуя жизнью! Если бы ты хоть немного соображала, то согласилась бы со мной! Ты представляешь, как я перепугалась, вернувшись и не застав тебя?

— Да, я знаю, мне очень жаль, что я тебя напугала. Ты права, я должна была оставить записку. Но я так спешила. Со мной правда, все в порядке. Честно. Тебе совершенно незачем разрываться, чтобы ухаживать за мной.

— Ты где? Опять на работе?

— Конечно! Я же объяснила тебе, что не могу позволить себе пропустить еще один съемочный день, — Господи, Зои, ну почему ты такая глупая? Ты попала в аварию, у тебя был шок, ты не понимаешь…

Чувствуя, что разговор затягивается, Зои заторопилась:

— Извини, Санча, меня ждут. Пока! И с облегчением сунула мобильник в сумочку. Зои терпеть не могла ссориться с сестрой. Санча всегда оставалась для Зои самым близким человеком, хотя не всегда они соглашались друг с другом. Например, Зои считала, что только сумасшедшую могло угораздить выйти замуж за такого жесткого и властного человека, как Марк. А Санча даже простила ему его ухаживание за одной из секретарш фирмы, где он работал вместе с этой девицей. Конечно, теперь Санча уверяла, что Марк верен ей, что он никогда не спал с другой женщиной, что между ним и той девушкой не было ничего серьезного.

Возможно. Но Марк причинил Санче боль, и Зои не могла и не хотела прощать ему этого. Санча родила Марку трех замечательных детей. Нет, вернее, двух замечательных мальчиков и маленький кошмар по имени Флора. Этот избалованный, своенравный ребенок чуть было не стал причиной развода родителей. Флора поглощала все внимание Санчи, и Марк был недоволен, чувствуя себя отвергнутым и нелюбимым. Для мужчин такого типа, как он, это нестерпимо. Хорошо, что теперь Флора ходит в детский сад и у ее матери остается время для остальных членов семьи.

Но все равно Зои знала, что уже не будет доверять Марку так, как доверяла раньше. Раз он мог изменить жене один раз, это может повториться. Но когда она сказала об этом Санче, сестра вспыхнула:

— Нет! Марк любит меня. Он думал, что это я разлюбила его, и обиделся. Я больше никогда не дам ему повода усомниться в моей любви.

Влюбленная женщина всегда глупа. Но с ней, Зои, этого не произойдет. Она никогда не позволит ни одному мужчине настолько завладеть ее жизнью, насколько позволила мужу сестра. С этими мыслями Зои направилась к Уиллу…

В тот вечер она пришла домой донельзя усталая и разбитая. Нервы се были напряжены после вторжения Ларри. Прежде чем выйти из машины, Зои долго сидела, прислушиваясь и оглядываясь вокруг. Но все было спокойно. Держа ключ наготове, она выбралась из автомобиля, бросилась к двери, быстро отперла ее, вошла внутрь и поспешно захлопнула ее за собой.

В доме тоже было все спокойно. Она приготовила себе на ужин цыпленка и принялась за еду, прослушивая автоответчик.

Первым раздался голос Санчи — как всегда, на фоне немыслимых воплей Флоры.

— Дорогая, мама говорит по телефону с тетей Зои, пожалуйста, потише. Зои, нас пригласили на прием, который устраивает Коннел Хиллиер в эту субботу. Мы там увидимся? Мы могли бы подвезти тебя. Позвони мне вечером, если будет время. Пока.

Стало быть, Хиллиер устраивает прием? Хорошо. Когда он явится, она предупредит его, что не собирается приходить. Это опять возбудило бы любопытство Санчи.

Следующим был голос Коннела, и это заставило ее вздрогнуть.

— Зои, я должен немедленно лететь в Лондон, так что не смогу сегодня приехать. Если тебе что-нибудь понадобится, позвони Санче. Если тот парень попробует явиться еще раз, не открывай дверь и вызови полицию. — Пауза. — Спокойной ночи, Зои. Мы еще увидимся. — Это было сказано очень мягко, совершенно другим голосом.

Почему она должна чувствовать себя разочарованной только из-за того, что не увидит Хиллиера сегодня вечером? Это просто глупо. Она не нуждается в нем. И вообще ни в ком не нуждается.

Зои доела цыпленка и выпила немного вина. Затем убрала со стола и загрузила грязную посуду в моечную машину. Поднявшись наверх, быстро разделась и легла.

Она совсем не думала о Коннеле Хиллиере.

Остаток недели тянулся медленно. Известий от Коннела не было. Несколько раз заходила Санча, чтобы проверить, все ли в порядке, и помочь по хозяйству, ругала Зои за ее бледность и усталый вид, спрашивала, не болит ли голова, спала ли она, ела ли.

— Какая же ты глупая! — вздохнула сестра однажды вечером.

Зои в ответ только покачала головой.

— Перестань беспокоиться, со мной все в порядке! Иди домой, к детям. Перестань изводить меня своими заботами!

— Никакой благодарности, — снова вздохнула Санча.

Потом они вместе убрали в кухне, хотя сестра порывалась все сделать сама. Уже уходя, она спросила:

— Ты ведь будешь у Коннела в эту субботу?

— Меня не приглашали! — Зои постаралась, чтобы это прозвучало как можно небрежнее. Санча удивилась:

— Но сам Коннел сказал нам, что ты будешь. Он, должно быть, забыл спросить тебя. Просто решил, что это само собой разумеется.

— Как типично для мужчины!

— Я позвоню ему…

— Только попробуй! — Зои густо покраснела.

— Твоя проблема в том, — улыбнулась Санча, — что ты слишком гордая! Наверняка он собирался пригласить тебя на этот праздник, но у него сейчас срочные дела в Лондоне, так что он, должно быть, совершенно забыл об этом приеме.

— Может, он вообще отменит его?

— Нет, он говорил утром с Марком и сказал, что приглашения остаются в силе. Он спрашивал и о тебе.

Стараясь казаться равнодушной, Зои приподняла брови:

— Да?

— Поэтому я сегодня и пришла. Коннел просил Марка, чтобы я бывала у тебя как можно чаще.

— И что Марк ответил?

— Ну, он же не хочет, чтобы его уволили, — весело отозвалась Санча, лукаво поглядывая на сестру.

— Великолепно! А я-то думала, ты пришла, потому что любишь меня!

— Конечно, я люблю тебя. Я все равно собиралась пойти, Марк тут ни при чем. Просто я думала, тебе будет интересно, что Коннел Хиллиер заботится о тебе.

— А почему мне это должно быть интересно? Ее сестра иронически взглянула на нее и открыла дверь. Холодный ветер ворвался в дом. Женщины поежились.

— Смотри-ка, уже почти зима. Знаешь, Марк что-то говорил о лыжной прогулке под Рождество. Теперь и Флора подросла, так что мы можем взять с собой детей. Почему бы тебе не поехать с нами? Можно арендовать коттедж со служанкой. Тогда не будет никаких хлопот с хозяйством. Кататься на лыжах так здорово! Зои поморщилась:

— Это с Флорой-то? Благодарю покорно!

— Она растет, Зои! И меняется каждый день. В детском саду она понемножку учится управлять собой и уже не устраивает истерик.

— Так я тебе и поверила! Санча рассмеялась:

— Ну, по крайней мере, не так часто, как раньше.

— Один-два раза в день, ты хочешь сказать?

— Нет, один-два раза в неделю. — Санча нежно улыбнулась. — Коннел тоже может присоединиться к нам. Марк говорил с ним об этом, и он, похоже, заинтересовался. Эти коттеджи обычно рассчитаны на шесть-семь человек, так что будет дешевле, если мы поедем все вместе.

— Спокойной ночи, Санча. — Зои слегка подтолкнула сестру к выходу.

— Подумай об этом, — бросила Санча, спеша к своему автомобилю.

Не отвечая, Зои помахала ей рукой и закрыла дверь.

Ее сестра опять взялась за старое! Сводня! Зои усмехнулась, поднимаясь в спальню. В течение многих лет сестра старалась найти ей мужа. И почему супружеские пары не могут оставить в покое своих друзей и родственников? Возможно, им просто завидно, что другие люди свободны и счастливы!

Нет, Санче лучше забыть об этом. Зои не собирается замуж. А если она когда-нибудь и решит задуматься о спутнике жизни, ее избранник будет похож на кого угодно, но только не на Коннела Хиллиера. Он обладал как раз всеми качествами, которых она больше всего не любила.

Властный, своевольный, слишком уверенный в себе, убежденный в том, что женщины — это хрупкие, нежные создания, которых надо защищать от всех и вся, включая их же самих.

Правда, он неплохо справлялся с домашней работой. Даже готовил вкусно. А еще он умел быть нежным, ласковым, заботливым. Из него, пожалуй, получилась бы превосходная нянька.

Если бы Зои была честна с собой, она призналась бы, что очень скучала по нему с тех пор, как он уехал. С ним было приятно поболтать, он умел рассмешить ее, что удавалось далеко не каждому. И он… очень привлекателен… Против этого невозможно возразить! Красивое, сильное, мускулистое тело…

Да что там говорить! Он просто великолепен. Эти чувственные глаза…

Хватит! Зои резко оборвала себя и решительно направилась в ванную. Она должна сосредоточиться на завтрашних съемках, а не на Коннеле Хиллиере. Умываясь, она честно обдумывала сцену, которую планировала снимать. Но стоило ей лечь и выключить свет…

Что же он все-таки делает в Лондоне?

Поймав себя на этой мысли, она пришла в ужас. Она должна прекратить думать об этом человеке. Он как будто обосновался в ее внутреннем мире. Необходимо выселить его оттуда.

С этой мыслью она заснула, но во сне видела Коннела Хиллиера.

Утром она пробовала вспомнить эти сны, но безуспешно. Все, что ей удалось сохранить, — это память о Коннеле.

Прекрати! — свирепо оборвала она себя, яростно расчесывая свою рыжую гриву. Не смей о нем думать! — сказала Зои своему отражению.

К пятнице ее настроение окончательно пришло в упадок. Это заметили даже на работе.

— Иди домой, — посоветовал ей Уилл во время ланча. — Отдохни, успокойся. Я справлюсь и без тебя. Похоже, ты дошла до точки.

— О, Уилл, это было бы просто чудесно! — Взглянув на свои рабочие записи, она убедилась, что обе запланированные на сегодня сцены не представят трудностей для такого опытного оператора, как Уилл. — По правде говоря, я чувствую себя ужасно. Совсем вымоталась. Если ты думаешь, что можно обойтись без меня…

— Ну, ты же знаешь, я всегда хотел быть режиссером! Не хочу упускать такой случай! К тому же обе сцены актеры знают наизусть, вместе с ремарками. Не волнуйся, мы справимся!

Зои обняла его.

— Ты настоящий друг! Спасибо, Уилл.

Однако перед тем как покинуть съемочную площадку, она все же поговорила с остальной частью группы и с актерами; никто не возражал против ее отъезда, и десять минут спустя она уже ехала домой.

Был холодный, ясный день, но временами дул порывистый ветер. Канавы по обочинам дороги засыпали красные, рыжие и бурые листья. Ветер срывал их с деревьев, они падали, кружась в холодном воздухе осени. Серые завитки дыма поднимались над крышами коттеджей, едва видных за деревьями.

Такой день жалко проводить в постели, но Зои слишком устала, чтобы делать что-нибудь еще.

Вернувшись домой, она прочитала почту, обнаружила, что на автоответчике сообщений нет, сделала себе чашку чая и два тоста с арахисовым маслом и отправилась наверх, намереваясь съесть все это в кровати. Раздевшись и улегшись под одеяло, она медленно, с удовольствием поела. Потом, зевнув, блаженно вытянулась и через минуту уже спала.

Разбудил ее долгий, громкий звонок.

Дрожа от неожиданности и страха, Зои села в постели. Первое, что она сделала, — это попыталась выключить будильник. Но, взяв часы в руки, она поняла, что звонили в дверь.

На улице было темно. Посмотрев на мягко фосфоресцирующий циферблат наручных часов, Зои с удивлением обнаружила, что уже девять. Она проспала не меньше шести часов! Звонок не умолкал.

Кто бы это мог быть в такое время? Санча?

Встав с кровати, она подошла к окну и выглянула. У входа в дом стоял мужчина — очень высокий — в джинсах и свитере.

Ларри? У нее упало сердце. Он не подавал никаких признаков жизни с того момента, как Коннел вышвырнул его за дверь. Зои начала надеяться, что он никогда больше не появится в ее жизни.

Она открыла окно. Мужчина обернулся и немного отступил назад.

Лунный свет упал на его лицо. Коннел! Знакомые линии щек, носа, рта. Луна посеребрила его черные волосы, ее свет блестел в его темных глазах.

Затаив дыхание, Зои ухватилась за подоконник, чтобы не упасть от внезапно нахлынувшей слабости.

— Ты что там, голая? — спросил насмешливо Коннел, мгновенно приведя ее в чувство.

— Ну, разумеется, нет! — Зои с раздражением отвергла подобное предположение. — Просто я уже легла, как это делают нормальные люди в такое время. А ты откуда здесь взялся так поздно?

— Я только что вернулся из Лондона и приехал проведать тебя. Как ты?

— Было все хорошо, пока ты меня не разбудил!

— Жаль, но я думал, ты не спишь. У тебя внизу горел свет.

— Свет? Я не оставляла внизу свет. Может, это Санча пришла? — Зои отошла было от окна, чтобы проверить это, но Коннел остановил ее.

— Подожди! Не спускайся. Вряд ли это Санча: ее машины здесь нет. Может, это твой приятель? Мы знаем, что он бывает опасен. Кинь мне свой ключ, я сам посмотрю.

Зои поколебалась, но здравый смысл подсказывал ей, что Коннел прав. Она достала из сумочки ключ от входной двери и бросила его вниз, а сама, пока Коннел открывал дверь, поспешно натянула старые джинсы и свитер и прошлась расческой по волосам.

На повороте лестницы, выйдя из спальни, она столкнулась с Коннелом.

— Куда это ты? — спросила Зои.

— Хочу проверить верхние комнаты. На первом этаже никого нет. — Он заглянул ей в глаза. — Ты оделась.

Стараясь не реагировать на явное разочарование, которое слышалось в его тоне, она проговорила:

— Ну и как я теперь узнаю, что в кухне действительно горел свет, когда ты подошел к дому? Я поверила тебе на слово, но сама я пришла домой днем и света не зажигала.

— Вот записка от твоей сестры. Она приходила в шесть, увидела, что ты спишь, и на цыпочках ушла. Теперь позволь мне пройти и проверить, нет ли кого наверху.

Она отступила, прижавшись к стене, чтобы пропустить его, но все равно они коснулись друг друга. Сердце у Зои бешено заколотилось, и жар охватил все тело. Она никогда в своей жизни не реагировала так ни на одного мужчину. Ей стало страшно.

Зои никак не решалась встретиться взглядом с Коннелом и наблюдала за ним сквозь полуопущенные ресницы. Он казался еще выше в черных джинсах и в темно-сером кашемировом свитере, плотно облегавшем мускулистую грудь. Его присутствие подавляло ее, пробуждая в ней целую бурю чувств.

Коннел остановился, будто раздумал подниматься по лестнице, и медленно наклонился к Зои. Так медленно, что она могла бы убежать. Или нет? Его намеренная, дразнящая медлительность приковала ее к месту. Коннел положил руки на стену по обе стороны от ее головы и мягко спросил:

— Скучала без меня?

Зои отчаянно пыталась не дать ему заметить, что задыхается. Она не позволит ему снова бросить ее в омут желания. Она не хочет снова почувствовать страх и беспомощность. Никогда ни один мужчина не обладал такой властью над ее телом, и Коннел Хиллиер не станет исключением.

Она выговорила странно охрипшим голосом:

— Я была слишком занята, чтобы скучать! Ты куда-то ездил? Интересно было?

Прежде чем она успела остановить его, он осторожно взял ее за подбородок. Теперь Зои была вынуждена смотреть прямо в его насмешливо прищуренные глаза.

— Ты похожа на маленького ежика. Каждый раз, когда я пробую подойти к тебе чуточку ближе, ты сворачиваешься в клубок, и я натыкаюсь на твои острые иголки.

— В таком случае тебе лучше держаться от меня подальше, — прошептала Зои, сдерживая дыхание и изо всех сил стараясь не смотреть на его губы.

Почему они так притягивают ее? Конечно, они очень красиво очерчены, ну и что с того? На работе она каждый день встречалась с актерами, которые были не менее красивы, а их губы — даже еще более чувственны. Но никто из них не был так непреодолимо привлекателен для нее. В общем-то, она давно считала себя невосприимчивой к мужской красоте. Многие мужчины просто не нравились ей, потому что красота делала их тщеславными. Взять хотя бы того же Хэла Таксфорда!

Ее в мужчинах гораздо больше привлекали чувство юмора, доброта, честность, ум, здравый смысл. Их физическая привлекательность трогала ее гораздо меньше.

Коннел еще более приблизился к ней.

— Полагаю, что ты, несмотря на советы доктора, работала каждый день. Марк сказал мне, что его жена очень волнуется из-за этого.

Ее глаза вспыхнули. Какое право Марк имел обсуждать с ним то, что касалось только ее?

— У меня все в порядке, — сказала Зои раздраженно. — Ты идешь наверх или нет? Если нет, то пусти меня вниз. Я хочу выпить кофе и съесть что-нибудь.

— А ты знаешь, чего я хочу? — шепнул Коннел тем же мягким, интимным голосом.

— Нет! — Выскользнув из-под его рук, Зои бросилась вниз по лестнице, но он легко перехватил ее и вернул обратно.

Инстинктивно Зои схватилась за него, чтобы устоять на ногах. Лестница перед ней закачалась, и, если бы не Коннел, она скатилась бы вниз по ступенькам.

— Ты самая невезучая из представительниц женского пола, которых я когда-либо встречал, — шептал Коннел, а его губы — его горячие нежные губы! — ласково трогали розовые завитки ее уха, вызывая дрожь во всем теле.

Она не была невезучей, пока не встретила его. Но Зои не стала говорить это Коннелу. Он разрушал ее жизнь, начиная с той самой минуты, как они встретились. Временами она даже спрашивала себя, уж не было ли ее тогдашнее беспокойство и недоверие предупреждением?

Когда губы Коннела заскользили по ее шее, вызывая своим нежным прикосновением непреодолимое стремление отдаться его ласкам, она испугалась. Это слишком волновало, слишком нравилось ей.

— Перестань! — Зои попыталась уклониться от его поцелуев, но тем самым лишь дала ему возможность опуститься чуть-чуть ниже, к вырезу свитера и исследовать губами ее плечи, грудь…

Зои схватила его за густые черные волосы, стараясь отстранить от себя его голову.

— Нет!

Его лицо было очень близко, его темные блестящие глаза смотрели на нее.

— Нет! — повторила она.

— Да! — выдохнул он, закрывая ей рот страстным поцелуем.

Наслаждение захватило Зои целиком, от кончиков волос до кончиков пальцев. Тело Коннела касалось ее тела. Его руки прижимали ее к нему так крепко, что она едва могла дышать. Его губы раздвинули ее губы… или это она сама приоткрыла их, не сознавая, что делает? Вероятно. Она уже не владела собой. Она не боролась с ним, не была беспомощной жертвой. Нет!

Она отвечала на его поцелуй!

Она стонала.

Она называла его по имени.

Коннел. Коннел. Коннел.

Неужели это ее голос?

Его руки ласкали ей спину… Сладкая дрожь пронизывала Зои. Она вздыхала, все крепче прижимаясь к нему.

Да! Да! Да!

Сказала она это или только подумала…

Да. Целуй меня… касайся меня… Да, Коннел, да…

Его рука ласково скользнула вниз по ее ягодицам в облегающих джинсах… другая обхватила ей талию…

Она не понимала, что он делает, пока не осознала, что они поднимаются вверх по лестнице. К ее спальне. Он нес ее на руках.

И тут Зои словно очнулась. Она отчаянно забилась, стараясь вырваться. Удивленный, Коннел отпустил ее, прежде чем донес до кровати.

— О нет, мистер, не думай, что со мной так легко справиться! Уходи! Немедленно!!!

Он стоял напротив нее, широко расставив ноги, будто приготовившись к борьбе. Задумчиво разглядывая ее, он спросил:

— Почему ты передумала?

— Уходи, пожалуйста!

— Ты сказала «да» минуту назад.

— Нет!

— Ты сказала «да». И не один раз. Ты повторяла это много, много раз! — Его глаза мерцали, пережитое чувственное удовольствие еще жило в них. Зои знала, что он помнил. Она тоже помнила это, но желала как можно скорее забыть и больше никогда не вспоминать. Ни то, что она сказала, ни то, что делала. Забыть, как целовала его.

Сердито вспыхнув, Зои настойчиво повторила:

— Не спорь. Уходи!

— Сначала я хочу услышать ответ. Ты ведь хотела этого, не так ли?

К черту осторожность!

Гордо вздернув подбородок, она вызывающе ответила:

— Я передумала!

Он иронически усмехнулся.

— Хорошо, что ты, по крайней мере, признала это. Ты говорила, что склонна менять свое мнение о мужчинах, но я и представить себе не мог, насколько быстро. Минуту назад ты горела, как в огне. И вдруг превратилась в дикую кошку. Почему, Зои? Что изменилось? Что заставило тебя передумать?

Поколебавшись, она решилась на откровенность.

— Ты слишком спешишь. Я едва тебя знаю. И никогда не сплю с мужчинами, с которыми только что познакомилась. Я слала лишь с очень немногими из своих мужчин, а их было немало в моей жизни. Не хочу подцепить СПИД или еще что-нибудь в этом роде, так что предпочитаю сначала узнать человека, а потом уже предаваться с ним радостям жизни.

Он наблюдал за ней, и его лицо оставалось абсолютно непроницаемым. Но она слышала его тяжелое дыхание и знала, как трудно ему сейчас сдерживать себя.

— Ну что ж! Я тебя понял. Ты права. В конце концов, я никуда не тороплюсь.

— Но ты только что собирался переспать со мной! Как я могу тебе верить, если ты говоришь одно, а делаешь другое?

Гримаса исказила лицо Коннела.

— И тут ты права. Это безрассудно и глупо с моей стороны. — Его голос понизился, стал глубже и мягче, но дышал он еще тяжело. — Ты свела меня с ума, Зои. Я перестал владеть собой. Ты не представляешь, как сексуальна ты была, когда мы целовались… Как будто отдавалась мне душой и телом. Ты такая страстная, такая горячая… Ты завела меня!

Зои снова вспыхнула. Она дрожала как в лихорадке от стыда и унижения.

— Заткнись! — выкрикнула она. — Заткнись! Слышишь?.. Я не хочу больше говорить об этом. Убирайся из моего дома и оставь меня в покое! — Она схватила с тумбочки мобильник. — Я вызываю полицию. У тебя десять секунд, чтобы убраться. — Она принялась набирать номер.

В течение секунды Зои думала, что Коннел попытается продолжить спор, но он только смерил ее долгим, тяжелым взглядом, повернулся и стал спускаться вниз, не произнеся ни слова.

Она слышала, как хлопнула дверь, потом раздался шум мотора. Зои подошла к окну как раз в тот момент, когда машина Коннела исчезла за поворотом.

Она неудержимо разрыдалась. Коннел чуть было не перешел роковую черту в их отношениях. И если бы это произошло, то произошло бы с ее согласия. Она хотела его так страстно, так мучительно!..

Теперь она ощущала нестерпимую боль потери…

Но она сама остановила его. Так почему же сейчас она чувствует себя виноватой? Почему стоит, как потерянная, а слезы льются и льются по ее лицу?

Что же значит для нее Коннел Хиллиер? Зои чувствовала, что ей не удастся больше уходить от ответа на этот вопрос.

Глава 8

На следующее утро Зои встала еще позднее, чем обычно, наслаждаясь возможностью поваляться в кровати. Позавтракав овсянкой и тостами, она отправилась за покупками.

Был ясный холодный день. Зои сидела в маленьком деревенском кафе и пила кофе с булочками. Деревья за окном стояли уже почти голые, но кое-где еще цвели осенние желтые хризантемы и поздние белые розы, темно-зеленый остролист радовал взор яркими красными ягодами. Говорили, что он предвестник надвигающейся суровой зимы. Природа словно заботится, чтобы у птиц был корм.

Эти мирные картины природы немного подняли Зои настроение, которое пришло в полный упадок, когда утром она вспомнила, что произошло накануне.

Ее депрессия была вызвана вовсе не Коннелом. Мужчины всегда поступали так. Она привыкла справляться с ними с небрежной легкостью, не обижаясь. В каком-то смысле ей даже льстили подобные случаи.

Вчера вечером она совсем не боялась Коннела.

Ее беспокойство вызывала она сама. Она хотела его, даже тогда, когда говорила «нет». Впервые в жизни она действительно хотела мужчину. Так сильно, что ей стоило большой внутренней борьбы остановить его. И она не понимала, что это означало.

Она была перепугана, смущена, изумлена, сбита с толку. Ей было трудно думать о чем-либо, кроме Коннела Хиллиера. С затаенной радостью она вспоминала его губы, его руки, его густые черные волосы…

Неужели она влюбилась?

Ну вот еще!

Просто смешно!

Но Зои даже не улыбнулась. Почему-то ей было совсем не смешно.

Вернувшись домой, она начала распаковывать продукты, одновременно прослушивая автоответчик.

— Привет, Зои. — При звуке голоса Коннела она вздрогнула и выронила коробку с яйцами.

— Черт! — пробормотала Зои, глядя на слизистую лужу. Теперь придется мыть пол!

— Извини за вчерашнее. Мы можем начать все сначала? У меня сегодня праздник. Марк и Санча приедут. Приезжай и ты с ними, хорошо? Пожалуйста, Зои!

Автоответчик отключился, а Зои все стояла, глядя в пространство.

Праздник?

Ни в коем случае! Нужно быть круглой дурой, чтобы после всего, что было, снова встречаться с ним. Слишком большой риск. Она не может себе это позволить.

Взглянув на свое отражение в зеркале и убедившись, что кровь все же прихлынула к лицу, Зои сказала себе:

— Кого ты хочешь провести? Тебя, видно, здорово зацепило. Ты за все сокровища в мире не откажешься от возможности увидеться с ним, как это ни грустно.

И это она, та, что всегда презирала женщин, которые позволяли себе оказаться в зависимости от мужчины? Что ж, теперь она могла презирать самое себя.

Четверть часа спустя, когда Зои ела бутерброды с сыром и салат, позвонила Санча.

— Ты приедешь сегодня вечером?

— Полагаю, что да, — нехотя ответила Зои.

— Знаешь, ты абсолютно несносна! Это же вечеринка, а не визит к дантисту! Могла бы хоть сделать вид, что собираешься на нее с удовольствием.

Зои кротко вздохнула.

— Извини, я сейчас ем и думаю о работе…

— Действительно, о чем еще ты можешь думать? — сразу вскинулась Санча.

Если бы ты знала правду, ты бы осталась довольна, подумала Зои, но вслух только спросила:

— И что я должна надеть?

— Марк велел мне надеть что-нибудь понаряднее. Джинсы — ни в коем случае. Там будут клиенты, на которых Коннел хотел бы произвести впечатление. В основном очень богатые люди. Они будут разодеты в пух и прах, так что, ради Марка, я прошу тебя, надень лучшее, что у тебя есть, Зои!

— Значит, платье, а не джинсы? — Экая скука! Богатые бизнесмены никогда не вызывали у нее симпатии. Она просто не знала, о чем говорить с ними. У них такая нудная жизнь.

— Конечно, я же сказала, никаких джинсов. Мы заедем за тобой в семь пятнадцать. Хорошо?

Санча отключилась, а Зои долго еще пила сок, представляя себе дом Коннела, его образ жизни и… его самого.

В шесть она начала собираться. Надев черные трусики и черный лифчик, Зои задумалась. В ее гардеробе было много красивых, нарядных вещей, но сегодня ей хотелось чего-нибудь особенного. Она выбрала короткое алое платье без рукавов, с низким декольте и открытой спиной. Полностью облегающее, оно едва доходило до колен.

Посмотрев на себя в зеркало, Зои заколебалась: не слишком ли вызывающе? Платье было куплено для церемонии вручения наград, когда необходимо быть замеченной журналистами. Оно предназначалось для того, чтобы ослеплять мужчин, привлекать внимание, заставлять оглядываться на нее не один раз. К тому же оно очень шло ей.

Зои надевала это платье один или два раза и знала, что на мужчин оно действует безотказно. Особенно если, забывшись, она наклонялась чуточку вперед, так что становилась видна грудь.

Может, лучше надеть что-нибудь поскромнее? Взглянув на часы, она застонала. Слишком поздно. Вот-вот приедут Санча с Марком, а ей еще надо подкраситься. Кинувшись к зеркалу, Зои принялась наносить на кожу крем-пудру.

Сестра и зять действительно не заставили себя ждать. Услышав шуршание шин по гравию, Зои сбежала вниз, захватив черный бархатный плащ и сумочку.

Когда она открыла дверь, Марк присвистнул, а Санча несколько минут не могла прийти в себя от изумления.

— Я никогда не видела у тебя это платье. Ты купила его специально для сегодняшнего вечера? Коннел будет поражен.

— И падет к твоим ногам, — сухо добавил Марк.

— Я не одеваюсь специально для Коннела Хиллиера, — огрызнулась Зои. — И платье совсем не новое. Я купила его весной, когда нам хотели дать премию за лучший игровой фильм, но в конце концов ее дали…

— Помню, помню, — воскликнула Санча. — Мы смотрели церемонию по телевизору.

— Нас не показали! Мы ведь не получили этого приза, — с горечью сказала Зои.

— Когда объявляли кандидатов, я видела тебя и всех твоих в зале. Но ты сидела, поэтому тогда я не заметила, что платье настолько… — Санча замолкла.

— Настолько что? — Зои заранее ощетинилась.

— Неважно, — сказал Марк, лукаво посмеиваясь. — Ты восхитительно выглядишь. Просто замечательно!

— Может, мне тоже купить что-нибудь в этом роде? — спросила Санча ледяным голосом, — Тебе? Ни в коем случае. — Он нахмурился. — Ты моя жена, уважаемая замужняя женщина. Я не хочу, чтобы другие мужчины пялились на тебя.

Санча посмотрела на Зои:

— Видишь?

— Я вижу, твой муж считает, что его жене не позволено то, с чем он мирится, когда дело касается остальных женщин. На твоем месте я бы этого не потерпела. Если только у тебя не гаремный менталитет, — резко ответила Зои. — И вообще, мы идем или нет?

— Ну и характер, — рассмеялся Марк.

— «Гаремный менталитет»? Что ты имеешь в виду? — начала злиться Санча.

Не отвечая, Зои выключила свет в холле, закрыла дверь и, гордо подняв голову, направилась к машине.

— Я понимаю, что Марк имеет в виду, — сказала Санча, идя следом за Зои. — Я бы тоже не хотела, чтобы другие женщины смотрели на него.

— Ревность — это ребячество, — ответила Зои, садясь в автомобиль.

— О, конечно, ты бы не стала ревновать, если бы увидела своего парня с кем-нибудь еще!

— Нет, я бы просто бросила его, и все.

— Ты всегда так делаешь!

— Если вы сейчас же не прекратите препираться, вы испортите себе праздник, — садясь за руль, заметил Марк.

Через некоторое время они въехали в ворота, за которыми виднелись очертания громадного здания с множеством светящихся окон.

— Это его дом? — Санча задохнулась от удивления. — Такой огромный.

— Ну, не такой уж он и большой, — улыбнулся Марк. — Всего шесть спален. Санча завистливо вздохнула:

— Хотела бы я жить в таком доме!

— И я тоже, — сухо отозвался Марк. — Но, боюсь, для этого тебе придется развестись со мной и выйти замуж за Коннела.

— Я подумаю насчет этого, — хихикнула Санча. — Чтобы содержать такой дом, нужно быть очень богатым.

— Очень, — отозвался Марк. — А ты что молчишь, Зои? Не ожидала увидеть такое?

— Я думаю, сколько хлопот с таким домом, — холодно отозвалась Зои. — Чтобы поддерживать в нем порядок, нужна уйма времени!

— У Коннела есть экономка, несколько горничных и садовник. Сад очень красивый, я не говорил тебе?

Дом был действительно великолепен: изящный, с красной черепичной крышей и колоннадой при входе.

Но Зои презрительно сказала:

— Его жене придется тратить кучу времени на то, чтобы управляться с прислугой! Марк иронически поднял брови:

— Стараешься скрыть восторг, а, Зои? Ответить она не успела, потому что в эту самую минуту Марк остановился возле дюжины других автомобилей.

Судя по количеству машин на стоянке, это был очень большой прием.

— Волнуешься? — спросила Санча, когда они подходили к дому.

— В смысле?

— Ну, по поводу того, что снова увидишь Коннела?

— Конечно, нет! — Зои раздраженно фыркнула, но в глубине души она знала, что ее сестра близка к истине.

Марк догнал их уже в белокаменном портике у входной двери. Вечер выдался теплый, но все же Зои дрожала в своем бархатном плаще. Один взгляд на это архитектурное чудо сильно изменил ее отношение к Коннелу.

Она думала о нем, как о тех людях, с которыми работала, людях, с которыми можно поговорить, которым можно довериться.

Он готовил ей еду, убирал кухню, стирал одежду, заботился о ней, а у него, оказывается, громадный дом и целый штат прислуги! У самого Коннела не было никакой необходимости готовить себе и убираться. Он живет в совершенно другом мире. У них нет ничего общего, мрачно размышляла Зои.

Седая, средних лет женщина в опрятном черном платье открыла им дверь и, улыбаясь, пригласила в холл, отделанный мореным дубом, взяла у них верхнюю одежду и проводила в красиво обставленную комнату, заполненную людьми. Зои никого из них не знала.

Девушка, тоже в черном, подошла к ним с подносом и предложила разнообразные напитки. Зои взяла коктейль, Санча последовала ее примеру. Они стояли рядом, оглядываясь вокруг.

Комната была оформлена в классическом стиле.

Бледно-голубые стены, на расписном потолке среди цветов резвятся херувимы. С потолка спускалась громадная люстра венецианского стекла. Вдоль стен располагались диваны, обитые темно-синим бархатом, и стулья. Сквозь громадные, от пола до потолка, окна с прозрачными белыми шторами виднелся прекрасно ухоженный сад.

— Как тебе обстановка? — шепотом спросила Санча.

Зои только пожала плечами.

— Вполне традиционно. Я ожидала чего-то подобного.

— Но здесь все так красиво! — Санча задумалась. — Марк говорил, что Коннел сам подбирал все детали интерьера, когда дом ремонтировали.

— А теперь представь здесь Флору, — поддразнила ее Зои, — со всеми ее игрушками и размазанным по комнате завтраком.

Санча рассмеялась было, потягивая коктейль, но тут же закашлялась. Зои похлопала ее по спине и собралась что-то сказать, но запнулась: по комнате шел Коннел.

Проследив за взглядом сестры, Санча тихонько спросила:

— Ну, разве он не великолепен?

Зои не ответила, но в душе согласилась с сестрой. Элегантный темный шерстяной костюм подчеркивал его спортивную фигуру, свежая белая рубашка казалась ослепительной, темно-красный шелковый галстук очень подходил к костюму. Да. Он выглядел великолепно.

Зои вспомнила его зловещий, потрепанный вид в ночь их первой встречи и невольно улыбнулась.

Теперь трудно представить, что это один и тот же человек.

Потом она перевела взгляд на женщину рядом с ним. На ее лице, обращенном к Коннелу, жила улыбка, которая предназначалась только ему.

— Кто это? — спросила Зои сестру.

— Не имею ни малейшего понятия. А она довольно симпатичная.

Симпатичная? Не то слово. Настоящая красавица, на которой останавливались восхищенные взгляды мужчин. Стройная, с гладкой, чистой кожей, покрытой золотистым загаром, одетая в белый греческий хитон, складками спадавший к се ногам. Ее светлые волосы были туго стянуты на затылке и локонами спускались на открытую шею и грудь.

— Интересно, кто она? — подумала Санча вслух.

— Возможно, работает с ним? — Зои показалось, что эта женщина и Коннел хорошо знаютдруг друга. Возможно, они любовники. Или были ими.

Было что-то интимное в том, как она смотрела на Коннела. Вряд ли они просто знакомые.

Коннел никогда не говорил о своих связях с женщинами. Может быть, поэтому, а может быть, потому, что он уезжал на целый год в горы, она решила, что у него никого нет. А может быть, потому, что ей очень хотелось, чтобы не было?

— Это Бьянка Грин, — сказал Марк, присоединяясь к ним. Похоже, он подслушал их разговор. — Она дизайнер. Этот дом тоже отделывала она. У тебя появилась соперница, Зои.

Она презрительно откликнулась:

— Я никогда не соперничаю ни с кем из-за мужчин! К тому же, меня не интересует Коннел Хиллиер.

— Да? А мне показалось, ты ревнуешь…

— Ни капельки.

— Уверена?

— Абсолютно!

— Это хорошо, потому что Бьянка положила глаз на Коннела. Она умна и честолюбива, но в ее бизнесе нелегко делать деньги. Ей нужен спонсор. К тому же, Коннел нравится ей, это видно.

Да, Зои это тоже было видно. Она сразу возненавидела эту блондинку с красивыми резкими чертами лица. Но она не хотела дать повода Марку и дальше дразнить ее, поэтому отвернулась и сразу приметила Хэла Таксфорда. На нем был ярко-красный бархатный жилет, накрахмаленная рубашка и черные атласные брюки. Почему-то это выглядело ужасно старомодно.

Он болтал с совсем молоденькой девушкой лет девятнадцати, одной из его поклонниц. Зои передернуло.

— Извините меня, я пойду к Хэлу. Надо поговорить о работе.

Она с облегчением повернулась спиной к Коннелу, флиртующему с белокурой гарпией.

Увидев Зои, Хэл попытался сделать вид, что не замечает ее. Он не ждал от нее ничего, кроме неприятностей. Но когда она подошла так близко, что сомнений в ее намерениях уже не оставалось, он с видимым усилием повернулся к ней и сказал:

— О, привет, Зои!

Она ослепительно улыбнулась, и Хэл вздрогнул.

Он не привык к таким улыбкам и приготовился к худшему.

— Жаль, что прерываю вас, Хэл, но нам надо поговорить о работе. — Она так же ослепительно улыбнулась девушке, которая явно ненавидела ее в этот момент. — Вы не возражаете, если мы отойдем на пару минут?

— Это Зои. Она режиссер моего следующего фильма, — сказал Хэл небрежным тоном, будто был звездой первой величины. — Зои, это Черри Льюин, будущая актриса.

— О, будущая актриса? И где же вы учитесь? Девушка сказала.

— Замечательно. Обязательно предложу вам пробы, когда вы окончите ваше училище. Люблю находить молодые таланты. — Зои пыталась быть любезной, хотя отлично понимала, что из Черри никогда не получится хорошей актрисы. Слишком она вялая, Взяв Хэла под руку, Зои предложила:

— Пойдем в сад, подышим свежим воздухом, а, Хэл? Сегодня прекрасный вечер.

Хэл покорно позволил увести себя, бросив девушке через плечо:

— Я скоро вернусь, Черри.

Дорожки в саду освещались фонарями в викторианском стиле. Посреди подстриженной лужайки был устроен розарий. Легкий аромат роз носился в воздухе.

— Я думал, розы цветут только летом, а эти, по-видимому, поздние, — сказал Хэл, наклоняясь, чтобы понюхать белую розу у крыльца.

— В моем саду есть розы, которые распускаются в декабре. Все зависит от сорта. Есть ранние, есть поздние. Можно так подобрать сорта, что розы будут цвести круглый год.

— Здесь очень романтично, не правда ли? Чудесное место для влюбленных. Зои задумалась.

— Ты дал мне потрясающую идею. Помнишь, у нас есть очень романтичная сцена в фильме…

— А, та, между мной и Линдой? — Хэл, как всегда, оживился, как только речь зашла о его особе.

Она кивнула.

— Было бы чудесно отснять ее здесь. Ты только представь!

— Да, — задумчиво произнес Хэл. Его воображение, по-видимому, активно заработало. — Я мог бы поцеловать у нее руку… это всегда так нравится женщинам…

Зои посмотрела на него сквозь ресницы.

— А ты мог бы убедить своего кузена разрешить нам съемки в его саду? Вы с Линдой могли бы сесть вон в той беседке, увитой розами. Будет совершенно потрясающе! Ты не согласен?

— Согласен, конечно! — Хэл глубокомысленно вздохнул и пристально поглядел на нее. — Ты так сексуальна, Зои, в этом платье. Тебе самой следовало бы быть актрисой. Почему ты не снимаешься?

— Я? Актрисой?

Он что, издевается? Кто захочет быть актером вместо того, чтобы быть режиссером? Марионеткой вместо кукловода?

— Но… я… я не могу быть актрисой, я не умею играть.

— А тебе и не надо. С такой внешностью… Хэл буквально пожирал ее глазами, его взгляд скользил по ее плечам, шее, полуобнаженной груди, длинным ногам… Похоже, пора менять тему разговора.

— Так ты поговоришь с Коннелом сегодня? — попросила она, взмахнув ресницами. — Пока он в хорошем настроении, уговори его. Я перенесу сцену на более ранний срок, так что мы сможем отснять ее во вторник.

— Да, конечно, я поговорю с ним.

— Молодец! — Зои сказала это так, словно похвалила собаку за послушание. Она поспешно повернулась, чтобы уйти, не дожидаясь, пока Хэл начнет позволять себе вольности.

Но в спешке она поскользнулась и упала бы, если бы Хэл не поддержал ее.

— Осторожно! Зои засмеялась.

— Спасибо, Хэл. Я стала, ужасно невезучей, с тех пор как попала в аварию. Раньше такого не было.

— Возможно, авария имела психологические последствия, — серьезно проговорил Хэл, поддерживая ее за талию. — Ты нервничаешь, вот и попадаешь в разные истории.

— Возможно. — Она даже удивилась, насколько точно он определил ее состояние.

Потом она почувствовала, что рука Хэла легко скользит ей по спине, и у нее возникло сильное подозрение, что он собирается воспользоваться ситуацией. Только Зои собралась отодвинуться от него, как позади раздался холодный голос:

— Репетируете? Или это в самом деле любовная сцепа?

Глава 9

Хэл отпустил Зои и резко обернулся. Узнав своего кузена, он мгновенно успокоился:

— О, привет, Коннел! Мы как раз говорили о тебе!

— В самом деле? — протянул Коннел, напряженно глядя на Зои. Этот тяжелый, пристальный взгляд медленно скользил по ее фигуре, рыжим волосам, чуточку растрепанным ночным ветром, чувственным алым губам, по всему ее телу, обтянутому ярко-красным платьем. Он словно прикидывал, какая она без одежды.

Зои заволновалась. У него был точь-в-точь такой же вид, как в тот вечер их первой встречи под дождем: зловещий, напряженный, внушающий страх. Коннел явно сердился. Но почему? Что он так уставился на нее? Его глаза обвиняли, как будто Зои совершила преступление.

— Мне не показалось, что вы разговаривали, — резко произнес он. — У меня сложилось совсем иное впечатление относительно того, что вы делали.

Хэл, польщенный, надулся, как индюк. Его тщеславие было непомерно. Вероятно, он вообразил, что, наконец, сломил ее сопротивление и Зои теперь без ума от него, как и все другие женщины! Зои хотелось ударить его.

Ей предположение Коннела вовсе не льстило. Напротив, она была оскорблена. Неужели Коннел действительно думает, что она флиртовала с Хэлом? После всего того, что говорила о нем?

— Тем не менее мы действительно говорили о работе, — холодно сказала Зои.

— О да! Ну конечно, вы говорили о работе! Как я мог подумать что-нибудь еще? Ради бога! Конечно, здесь, под луной… — он сделал паузу, циничная улыбка тронула ему губы, — в этом платье… что еще можно делать, как не говорить о работе!

Зои вспыхнула от гнева.

— Но это правда! У меня возникла замечательная идея! Впрочем, пусть Хэл тебе расскажет.

Она ушла прежде, чем кто-либо из мужчин успел остановить ее, но, идя к дому, она спиной чувствовала враждебный взгляд Коннела.

Это была действительно замечательная идея — снять ту сцену в саду, чтобы придать фильму особое очарование. Только бы Коннел не отказался. Теперь, когда он так разозлился, неизвестно, как он себя поведет.

Во всяком случае, Зои была довольна, что это Хэл, а не она, сейчас объясняется со своим кузеном. Пусть Коннел укусит его побольнее. Ей было совершенно не жаль Хэла. Особенно после того, как он повел себя сегодня.

Стоило ей войти в гостиную, на нее накинулась Санча:

— Ради Бога, что ты делала в саду с Хэлом Таксфордом? Я думала, ты его не выносишь!

— И ты туда же!

— В смысле?

— Да ничего особенного!

— Та-ак. Коннел? — Глаза Санчи заблестели. — Я видела, как он вышел в сад. И на чем же он вас поймал?

— Ни на чем. Неважно. Вечно он думает всякие гадости, вот и все. — Заметив легкую улыбку сестры, Зои разозлилась:

— И ты туда же! Хэл занят в моем фильме. Я что, не могу поговорить с ним?

— На празднике?!

Зои чуть не застонала. Ничего они не понимают в жизни! Они просто представить не могут, как сильно она любит свою работу! Она просто не может не думать о ней постоянно!

— С актерами бесполезно говорить, пока их гримируют. Они в это время все равно ничего не соображают, да и времени там особенно нет, — попробовала она объяснить сестре. — На съемочной площадке надо снимать, а не объяснять актерам их роли! Да еще надо проверять свет, реквизит…

— Что?

— Ну, это предметы, которыми пользуются актеры во время съемок!.. — Зои незаметно увлеклась, рассказывая, как снимают кино. Санча внимательно слушала. Они редко разговаривали о съемках, у них вечно не хватало на это времени, когда они оставались одни. Всегда кто-нибудь из них спешил пожаловаться на свои личные проблемы. Обычно это бывала Санча. У Зои до сих пор не было серьезных личных проблем. До сих пор…

Она взяла себя в руки. Какие личные проблемы? О чем это она? У нее их не было и нет. Коннел… Просто в будущем она постарается держаться от него подальше, вот и все.

— Да, еще технический персонал требует внимания. Но с актерами труднее всего. Они хотят, чтобы ты все им объяснила: как говорить, куда посмотреть, как посмотреть. Только и слышишь:

«Мне улыбнуться?», «А может, лучше нахмуриться?», «Вы хотите, чтобы я сделал это или это?». А такие актеры, как Хэл Таксфорд, нуждаются в помощи особенно. Правда, он, что ему ни говори, всегда играет одинаково — и совершенно бездарно.

— Он хорош собой, — рассеянно заметила Санча, но казалось, она думала вовсе не о Хэле. Вздохнув, она сказала:

— Знаешь, я теперь думаю, что ошиблась, когда стала заниматься фотографией. Надо было учиться на оператора. Это так интересно! Жаль, теперь уже ничего не изменишь. В моем-то возрасте…

— Прекрати! Какой такой у тебя возраст, чтобы ты не могла делать то, что тебе нравится? — раздраженно отозвалась Зои. — Я ненавижу слова «слишком поздно». Не бывает слишком поздно, пока ты не умерла. Если ты действительно хочешь быть оператором, сходи в училище, узнай, может, тебя и примут.

Санча грустно улыбнулась.

— Ты забываешь, у меня трое детей! Я не могу и заботиться о них, и учиться полную рабочую неделю, особенно если мне придется переехать в Лондон на время учебы. Не могу же я тратить каждый день несколько часов на дорогу туда и обратно.

Зои цинично усмехнулась. — И конечно, Марк не захочет даже слышать об этом!

— Верно. Но даже если бы он поддержал меня, я все равно чувствовала бы себя виноватой, оставляя детей на попечение няни. Я нужна им, Зои. Не надо во всем обвинять Марка. Я трезво смотрю на вещи. Если бы я могла учиться в каком-нибудь местном колледже, совмещая учебу с заботами о семье, тогда другое дело. Нет, лучше уж я заведу свое собственное дело, как решила.

— Наверное, ты права. Но я ужасно рада, что у меня нет детей! Или мужа, который диктует мне, что я могу делать, а что нет.

Зои вдруг почувствовала, что кто-то подошел к ней сзади, и увидела, как Санча растерянно заморгала и лицо у нее на секунду удивленно вытянулось. Впрочем, она сразу взяла себя в руки и улыбнулась хозяину дома.

— О, привет, Коннел! Чудесный вечер. У тебя очень красивый дом, я только что говорила Зои, как мне хотелось бы иметь что-нибудь подобное. Здесь так спокойно и уютно…

— Зои, похоже, не согласна с тобой, — весело заговорил Коннел. Он склонился над Зои, почти касаясь ее губами. Та вздрогнула. Он что, собирается поцеловать ее? На виду у всех? Ее кожа горела.

Санча удивленно посмотрела на сестру.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал Коннел.

— Извините нас, Санча, хорошо? Мы с вашей сестрой должны обсудить один деловой вопрос.

Какой деловой вопрос? Зои попробовала сообразить, но он стоял слишком близко. Так близко, что она вообще не могла ни о чем думать, и это тревожило ее. Она всегда гордилась тем, что умеет держать себя в руках. Теперь она начала сомневаться в этом.

— Ну конечно, — ответила Санча, и у нее в голосе послышались изумление, недоверие, любопытство… и еще что-то.

Зои чувствовала себя так, будто они с Коннелом не расставались. Как будто всегда знали друг друга. Время больше не имело значения; ее память не простиралась далее того дня, когда она встретила его.

Коннел крепко взял ее под руку и повел сквозь толпу гостей, которые смотрели на них не менее удивленно, чем Санча.

Когда они вышли в холл, им встретилась изящная блондинка, и взгляд ее красивых глаз из-под длинных ресниц скользнул по Зои весьма недружелюбно.

— У тебя незваные гости, Коннел? — спросила она, приподнимая тонкие нарисованные брови.

Пришлось остановиться — девушка стояла у них на пути. Коннел попробовал разрядить ситуацию:

— Думаю, вы вряд ли знаете друг друга, не так ли? Бьянка, это Зои Коллинз. Помнишь Марка? Это его свояченица, сестра Санчи. Зои — кинорежиссер. Ты, вероятно, видела ее фильмы. Какое-то время она работала на телевидении как режиссер-документалист.

Откуда он все это знает? — удивилась Зои. Ведь она почти не рассказывала ему о себе. Слышал от Марка? Или от Хэла Таксфорда? Ужас сколько людей могут немало знать о тебе, ни разу с тобой не встречаясь!

Бьянка холодно пожала плечами, даже не пытаясь изобразить хотя бы подобие интереса.

— Извините, ваше имя мне ничего не говорит. Я не большой любитель кино, а на телевизор у меня не хватает времени.

Это ничуть не удивило Зои. Люди часто думали, что могут обидеть ее тем, что не знают ее имени. Как будто Зои интересовало их мнение! Она дорожила только оценкой своих коллег, которые хорошо знали и ее саму, и то, чем она занималась.

Объяснять это блондинке не имело никакого смысла, так что Зои просто засмеялась, давая понять, что находит Бьянку весьма забавной.

Синие глаза Бьянки стали еще холоднее. В необъявленной войне между ними она проиграла первую же битву. Осмотрев Зои с головы до ног и презрительно вздернув нос, она обратилась к Коннелу:

— Дорогой, мы не могли бы поговорить наедине, прежде чем я уеду? Мне уже пора, а я должна сообщить тебе кое-что важное.

Последовала короткая пауза, после которой Коннел произнес бесцветным голосом:

— Конечно. Извини меня, Зои. Но, прежде чем уйти с Бьянкой, он в упор посмотрел на Зои:

— Мы поговорим позже. Подожди меня здесь.

Она что, служанка ему? Как он смеет приказывать ей? Безапелляционный тон Коннела привел Зои в бешенство. Не станет она подчиняться ему!

Как только Коннел и блондинка ушли, Зои поспешила к сестре:

— Я должна уйти, Санча. Не беспокойся, я возьму такси, не хочу портить вам праздник.

— Мы тебя привезли, мы и увезем. Я сейчас найду Марка. Он разговаривает с друзьями, которые тоже работают с Коннелом. Подожди здесь, я сейчас.

И Санча исчезла в толпе гостей, но Зои не стала ждать. Работа Марка зависела от Коннела; она не имела права подставлять зятя. Зои вышла в холл, нашла экономку и спросила у нее:

— У вас есть номер местного таксопарка?

— Вы уже уходите? Вам вызвать такси?

— Да, будьте так любезны. — Она дала свой адрес. — Пусть они подъедут к воротам, хорошо? Я немного пройдусь.

Женщина принесла Зои ее плащ, они попрощались, и Зои вышла в сад, с наслаждением вдыхая осенние ароматы. И зачем только она надела эти шпильки? Бежать в них она не могла и очень боялась, что Коннел, обнаружив ее исчезновение, отправится следом.

Ну и что? Пусть отправляется! Впрочем, блондинка наверняка задержит его надолго, а тем временем подойдет такси. Поведение Бьянки наводило на мысль, что эта женщина имела виды и на Коннела, и на его дом.

Плотнее запахнув плащ, Зои внезапно вздрогнула, как будто подул холодный ветер.

В чем дело?. Неужели так важно, женится ли он на светловолосой хищнице? Какая разница, что он сделает?

С облегчением она услышала шум мотора и посмотрела на дорогу. Но такси не увидела.

Странно! Она и сейчас слышала шум мотора. Ее сердце затрепетало, забилось, как бьется рыба, вынутая из воды, когда до нее дошло, что машина приближается к ней сзади.

Может быть, это Марк и Санча? Она суеверно скрестила пальцы и обернулась.

Сквозь яркий свет фар Зои с трудом различила красный спортивный автомобиль. И она догадывалась, чей. Машина подъехала, остановилась, из нее высунулся Коннел и скомандовал:

— Залезай!

— Оставь меня в покое! — с отчаянием в голосе проговорила Зои.

— Не глупи!

— Я жду такси!

— Я отменил вызов.

— Что?.. Да как ты?.. Ты не имел права!

— Залезай, или мне придется выйти и затолкать тебя силой!

Она двинулась по дороге. Машина медленно покатила рядом. Коннел вдруг рассмеялся, что разозлило Зои еще больше.

— Ну и что ты собираешься делать? Так и пойдешь домой пешком?

— Заткнись, — прошипела она.

Вообще-то Коннел прав. Конечно, она смешна: ведет себя, как влюбленная девчонка, и не может справиться с обуревающими ее чувствами. Но она всегда была спокойной и уравновешенной. Что с ней? Зои и не помнила, чтобы когда-нибудь вела себя столь же глупо.

Спортивный автомобиль прибавил ходу. Коннел уезжал. Он бросил ее. Глаза у Зои наполнились слезами.

Прекрати! Сейчас же прекрати! — уговаривала она себя. Разве не этого ты хотела? Чтобы он ушел и оставил тебя в покое?

Но Зои уже не знала, чего хотела. Разум отказывался ей служить. Все чувства пришли в смятение.

Еще секунда, и машина резко затормозила. Коннел выскочил из нее и, как тигр, кинулся к Зои.

Он действительно на мгновение напомнил ей тигра: с мощными мышцами и гипнотическим взглядом темных глаз. Не смея шевельнуться, Зои застыла на месте от ужаса и восхищения.

Через секунду он подхватил ее на руки…

Зои открыла рот, чтобы потребовать: «Отпусти меня!», но так и не успела ничего сказать.

Его губы яростно впились в ее, и в глазах у Зои потемнело, она почти лишилась чувств, будто пораженная молнией. Все тело горело от возбуждения, она не помнила себя, изнемогая от наслаждения и желания. Руки помимо ее воли пробежали по его груди, обвили его шею, пальцы ощутили твердость напрягшихся мышц, погрузились в густые черные волосы. Она целовала его с той же страстью, которую он дарил ей, и слышала его стон удовлетворения.

Внезапно луч яркого света ударил прямо в ее закрытые веки, и послышался оглушительный гудок. Чей-то автомобиль промчался, чуть не задев Зои и Коннела, пассажиры что-то крикнули им. К счастью, Зои не расслышала.

Коннел оторвался от ее губ и, шатаясь, как пьяный, направился к своей машине. Зои чувствовала, что он так же возбужден, как она.

Коннел посадил ее на переднее сиденье, потом обошел кругом и сел рядом.

— Пристегнись, — хрипло сказал он.

Она попыталась, но пальцы ее не слушались. Коннел наклонился, чтобы помочь ей, и, как всегда, когда он приближался к ней, ей стало трудно дышать. Коннел заглянул ей в глаза, но Зои смотрела только на его губы…

Коннел тяжело дышал. Ей показалось, что он хочет поцеловать ее снова, и она закрыла глаза, чуть приоткрыв губы, словно приглашая его…

Он застонал:

— Не сейчас. Не здесь. — Отодвинулся от нее, включил мотор.

Дрожь охватила ее. В панике Зои вскрикнула:

— Не так быстро!

— Не волнуйся, мы не разобьемся. Ты боишься еще одной аварии?

Она знала, что ее состояние не имеет ни малейшего отношения к аварии. Может, он тоже знал это? Знал, что происходит с ней, когда он рядом?

— Да, наверно.

— Постепенно это пройдет. Ты уже купила новую машину?

— Нет. Все было некогда. И я еще не решила, какую машину хочу.

— Не спортивный автомобиль? — улыбнулся Коннел.

— Нет. Мне нужна машина побольше, чтобы подвозить коллег или оборудование, которое требуется по работе.

— А как насчет возмещения убытков?

— Я пока не получала никаких известий. Я отправила им свой иск. Они прислали кучу документов для заполнения. С тех пор — тишина.

— Если понадобится свидетель, назови меня.

— Я это уже сделала.

Он взглянул на нее и улыбнулся.

— А ты быстрая!

Его губы медленно сложились в самую очаровательную, лукавую улыбку. Желание захлестнуло Зои.

Он как будто почувствовал ее состояние и затих, глядя прямо перед собой. Она тоже старалась смотреть вперед, лишь время от времени бросая украдкой взгляд на его четкий профиль, висок, глубоко посаженные глаза, прямой нос, резко очерченный рот… красивый, чувственный рот… «О боже, — подумала она, — я никогда еще так не хотела мужчину. Я отдала бы все что угодно, сделала бы все что угодно, лишь бы лечь с ним в постель хоть на час!»

Ее тело горело. Она с трудом подавила истерический смешок.

Во рту было сухо. Проведя кончиком языка по воспаленным губам, Зои вновь почувствовала вкус губ Коннела.

Если бы только можно было перестать думать о нем! Но воображение против воли рисовало ей самые эротические образы.

Она плохо понимала, где она и что с ней. Только когда машина резко остановилась, Зои очнулась и удивленно посмотрела на свой собственный дом.

— Мы уже… приехали?

— Да. — Голос у него был таким же хриплым, как и у нее. Выйдя из машины, он открыл перед Зои дверцу. — Ключ достала?

— Ага. — Она немного повозилась в сумочке. — Вот.

Коннел взял ключ и пошел отпирать, не дожидаясь, пока Зои выйдет из автомобиля.

«Только не впускай его в дом!» — предупреждал ее внутренний голос. Зои понимала, что неминуемо последует за этим, но сегодня вечером ее разум был не в состоянии справиться с телом.

Когда она подходила к двери, в коттедже зажегся свет. Коннел, не дожидаясь приглашения, вошел, оставив дверь открытой. Зои в нерешительности остановилась на пороге.

Она могла бы сказать ему, что очень устала. Но это было бы не правдой. Она была бодра, как никогда.

Могла бы сказать, что у нее болит голова. Но и это не было правдой. Могла бы, наконец, просто сослаться на то, что на следующий день ей надо очень рано вставать. Это-то, разумеется, вполне справедливо…

Но не поэтому она не хотела впускать его в дом.

— Входи же, — нетерпеливо позвал Коннел. Иди же ко мне в паутину, сказал паук мухе. Да, пожалуй, ни одна муха на свете еще не жаждала так отчаянно своей гибели! Все же Зои честно постаралась сладить с собой, не поддаться наплыву каких-то нелепых чувств.

— Нет, я не могу, Коннел. Я не буду спать с тобой.

Казалось, он вовсе не удивился, но, не говоря ни слова, подхватил ее на руки, ногой захлопнул дверь и понес Зои наверх.

И это было единственное, чего она жаждала. Она умирала от желания лечь с ним в постель. Но это чистейшее безумие! Она должна остановить его. Как он посмел просто пропустить ее слова мимо ушей, словно она кукла, а не человек?

— Я буду сопротивляться!

— Я не стану заставлять тебя, Зои! — Его глубокий голос дрожал от напряжения.

И она дрожала тоже. — Ты не совратишь меня!

Они были уже в спальне, и Коннел наклонился над ней.

— Зои… Зои… я безумно хочу тебя.

— Ты меня не получишь! — Она наивно надеялась, что это прозвучит настойчиво и уверенно. Напрасно! Она чувствовала, что уступает ему. А новый поцелуй словно ударил ее электрическим током.

Его губы требовательно, медленно, мягко проникли за низкий вырез ее платья… опустились ниже… коснулись груди. Она почувствовала, как Коннел опускает ее на кровать, снимает с ее ног туфли. Потом, на миг отпустив ее, он сорвал свой элегантный жилет… и швырнул на пол.

Зои отчаянно попробовала сопротивляться снова и тут же встретила его губы. Требовательные, ласковые, успокаивающие, страстные… Они лишили ее способности соображать, заставили начисто забыть о сопротивлении.

Изогнувшись, она целовала его, судорожно расстегивая пуговицы на его рубашке, горя желанием коснуться его кожи, ощутить его прекрасное мужественное тело.

— Да… О!.. Да! — стонал Коннел, его руки гладили и ласкали ей бедра. Он выскользнул из рубашки… Минутой позже на пол полетело ее платье. — Я не мог отвести от тебя глаз весь вечер, — шептал Коннел, целуя ее груди, расстегивая лифчик… Опустившись чуточку ниже, он коснулся губами ее живота, снимая кружевные трусики.

Она потянула его за волосы.

— Не торопись! — Ее голос дрожал, в нем смешались желание, неуверенность, страх.

— Иначе я сойду с ума! — Коннел стянул с себя брюки и плавки. Теперь они оба были обнажены. Секунду или две они смотрели друг на друга. Зои видела его широкие плечи и грудь, тонкую талию, сильные бедра и то, что было между ними.

Она закрыла глаза и, сжигаемая желанием, упала на подушки.

Тяжело дыша, Коннел лег сверху, раздвинул ей ноги, а его руки, лаская, слегка приподняли ее, и они слились в единое целое.

Зои дрожала, словно девственница. В каком-то смысле Коннел и был ее первым. Первым, кого она полюбила, первым, кого она так страстно хотела. Внезапно она поняла, что секс не просто преходящее удовольствие, но глубокая потребность, удовлетворить которую может только он. И никто другой.

Зои приняла его в себя с долгим, протяжным стоном. Это было чудо! Они были просто созданы друг для друга. И вот, наконец, встретились.

Их тела страстно извивались, сплетаясь друг с другом. Она обнимала его руками и ногами, он с силой двигался внутри нее, проникая все глубже и глубже. Зои была не в силах сдержать крик возбуждения и восторга.

Наконец Коннел упал на нее, тяжело переводя дыхание.

В темной спальне только мерцающий луч лунного света скользил по ковру.

Ее кожа была влажной от пота, сердце громко стучало.

Коннел медленно поднялся, укрыл Зои пуховым одеялом и, слегка повернув ее так, чтобы она оказалась к нему спиной, улегся рядом и обнял ее. Его дыхание слегка шевелило ее рыжие волосы.

— Ты этого хотела? — прошептал он ей в затылок.

— Что? — сонно переспросила она, согревшись и разомлев в его объятиях.

— Неважно! Спи. И Зои заснула…

Глава 10

Проснувшись, Зои несколько удивилась. Будильник не звонил. В комнате темно. На часах — одиннадцать. Что ее разбудило?

Она собралась снова заснуть, как вдруг услышала шум отъезжавшей машины. Что бы это могло быть?

И тут она все вспомнила. Память метнулась назад, услужливо высвечивая одну картину за другой: она на приеме у Коннела — она в его машине — она с ним в постели.

Коннел был с ней, когда она уснула. А теперь — Зои спиной чувствовала — его не было.

Она вскочила с кровати и подбежала к окну. Задние фары его автомобиля уже исчезали за воротами.

Зои смотрела им вслед с чувством недоумения и боли.

Почему он ушел? Куда?

Они занимались любовью так неистово. Коннел позволил ей заснуть в его объятиях. А потом тайком собрался и ушел.

Кто-то насмешливо внутри нее произнес:

«Он получил то, что хотел. Зачем ему оставаться с тобой? Наверно, просто хотел переспать с первой вашей встречи и всячески добивался этого. Решил, что ты бросаешь вызов мужчинам, принял его, и ведь выиграл!»

Так все эти недели Коннел преследовал ее с одним лишь намерением: затащить в постель?

Она закрыла лицо дрожащими руками.

Хэл сказал кузену, что Зои встречалась с мужчинами, а потом безжалостно бросала их. И Коннел решил поступить так же с ней?

А теперь?.. Он все расскажет Хэлу, и они вместе посмеются! Зои почувствовала себя совершенно больной.

Она не могла перенести этого.

О сне уже не могло быть и речи. Зои надела теплый шерстяной халат и спустилась вниз.

Может, он оставил записку? Надежда вспыхнула в ее душе, но тут же погасла. На кухне царил безукоризненный порядок. И никаких следов Коннела.

Зои заварила кофе и медленно пила чашку за чашкой, вспоминая прошедший вечер и вздрагивая от боли, которую вызывали эти воспоминания.

Она не должна позволить Коннелу уничтожить ее. Во имя собственной гордости она обязана скрыть свои чувства.

Задолго до рассвета Зои приняла душ, оделась и отправилась на работу. Она собиралась совершенно автоматически, словно марионетка, которую дергали за веревочки.

Уилл и все остальные очень быстро почувствовали ее настроение. Все вскакивали и кидались выполнять ее распоряжения, стоило только Зои открыть рот. Время от времени на нее осторожно посматривали, но молчали. Актеры попрятались по своим фургонам, стараясь без надобности не высовываться.

Весь день Зои была так поглощена сценой, которую они снимали, что ее мысли ни разу не забредали дальше решения обычных технических проблем. На съемках таких проблем всегда хватало.

То звукорежиссер жаловался на помехи от машин на шоссе, от пролетающих самолетов, от воркования диких голубей; то Уилл ворчал, потому что на солнце то и дело набегали небольшие облачка и освещение менялось каждую минуту, а фильтр, которым он пользовался, не помогал. Потом загорелся один из кабелей, и Уилл, когда тушил пожар, довольно большое пространство залил пеной из огнетушителя. Пришлось долго убирать съемочную площадку.

Перед этим, правда, они устроили ланч: ели ветчину с салатом, спагетти с помидорами, красным перцем и спаржей. Зои съела бутерброд, салат и яблоко. Уилл положил себе спагетти, поглядывая на ее нехитрую закуску с явным неодобрением.

— Ешь побольше! Ты слишком худая. Женщина не должна быть костлявой.

— Уилл, занимайся своим делом. Да, послушай, в листе запроса я увидела, что… — Тут Зои осеклась, заметив Хэла Таксфорда. Ее зеленые глаза сузились. — Та-ак. И он здесь! — пробормотала она себе под нос.

Уилл бросил на нее удивленный взгляд:

— Хэл? Разве он не должен работать с нами на этой неделе? Он в моем списке, мы должны добраться сегодня до его сцены, если повезет. А до сих пор нам везло. Такими темпами мы закончим сегодня сцену сорок три!

— Или на днях, — рассеянно проговорила Зои, наблюдая, как Хэл приближается к ним. Интересно, Коннел уже успел рассказать ему о своей победе? Может, он вернулся домой слишком поздно и все гости уже разошлись? Она почувствовала, что неудержимо краснеет, и нагнулась над сценарием. Как только она посмотрит Хэлу в глаза, она поймет, говорил он уже с Коннелом или нет. Хэл недостаточно хороший актер, чтобы скрыть что-то подобное. Но она не спешила. В конце концов, если Хэл начнет болтать о ней, она это узнает: слухи распространяются быстро.

Уилл с беспокойством взглянул на нее:

— Что-то случилось, Зои? Ты весь день кидаешься на людей.

Она и не отрицала.

— Извини. Просто тяжелый день.

— Неудача в личной жизни или нечто женское? — спросил Уилл, набивая рот еще одной порцией спагетти.

Уилл всегда очень много ел, сколько она его помнила. Что ж, это нормально при его работе. Камеры не такие уж легкие, хотя Уилл и утверждал, что, когда он учился, они были гораздо тяжелее. Неудивительно, что он такой большой и сильный.

Уилл хороший. Очень хороший. Он работал с удивительными людьми: с режиссерами, которых она уважала, с актерами, о которых она только мечтала.

— У меня не ладится в личной жизни, — тихо произнесла Зои.

— Расскажешь?

Она покачала головой:

— Нет, это слишком личное.

— Иногда помогает выговориться. Начинаешь на все по-другому смотреть. Я волнуюсь за тебя, Зои. Ты это отлично знаешь.

Она знала, и от этого ей было немного грустно, потому что Уилл оставался для нее только другом.

— Спасибо, Уилл, — сказала она мягко. — Ты один из моих самых лучших друзей. Он криво усмехнулся:

— Только друг, да? Она положила на его руку свою ладонь:

— Сколько у тебя по-настоящему хороших друзей? У меня их не так уж много.

Уилл погладил ее по руке.

— Ты изменилась. Стала мягче, нежнее. Ты влюблена, Зои? В этом все дело?

Она покраснела, потом побледнела. И высвободила руку. Но ответить не успела.

— Привет! — услышала она голос Хэла. Зои подняла голову, прохладно ему улыбнулась и, встретившись глазами с Хэлом, вздохнула с облегчением: Коннел ничего не говорил ему!

— Привет, Хэл, — ответила она почти спокойно, чувствуя на себе взгляд Уилла. Он уловил ее тон, но решил, что Зои просто раздражается на Хэла, как обычно. Уголком глаза она заметила веселую усмешку, которую оператор тщетно пытался спрятать.

— Я пришел сообщить, что сумел уговорить Коннела… — Хэл просто сиял от самодовольства. — Он позволит нам использовать свой сад, надо только подписать контракт, гарантирующий ему возмещение убытков.

Зои совсем забыла о своей идее, а после вчерашнего вечера вовсе не была уверена, что хотела бы видеть ее осуществленной.

— Я буду говорить с компанией относительно контракта, — сказала она медленно, затем послала Хэлу самую обаятельную из своих улыбок. — Спасибо, Хэл, я тебе очень благодарна.

— Все в порядке, мне было приятно заниматься этим. А когда вы будете снимать мою сцену? Зои махнула рукой в сторону Уилла.

— Спроси у оператора.

— Сегодня, только позже, — предположил тот. Хэл вздохнул и кивнул:

— Хорошо. Пойду пока играть в карты.

Было не очень разумно сообщать это Зои, но она промолчала. Если кто-нибудь из компании узнает, что она разрешает это, у нее будут неприятности. Вряд ли спонсорам понравится, что они платят людям за то, что те играют в карты. Впрочем, им должно быть известно, что каждая сцена готовится подолгу и в это время актерам совершенно нечего делать. Они читают, вяжут, вышивают, учат роль, сплетничают, играют в карты, в домино или в шахматы — в общем, стараются убить время. И Зои не возражала. Ей было все равно, чем они занимаются.

Когда Хэл ушел, Уилл вопросительно посмотрел на нее:

— О чем это он?

— А, это мы вчера были на вечере у его кузена…

Брови Уилла иронически приподнялись. — Вы с Хэлом? На вечере вместе? Я и понятия не имел, что ты встречаешься с ним. Мой Бог, только не говори мне, что ты влюблена в Хэла Таксфорда! Ты не настолько глупа.

— Это даже не смешно. — Она покраснела. — Ты прекрасно знаешь, что я о нем думаю. Просто мы были на одной и той же вечеринке.

— Да? — протянул Уилл, и она сердито засмеялась.

— Да! Я приехала с сестрой и ее мужем, а он работает с кузеном Хэла.

Почему она объясняет? Какое отношение Уилл имеет к ее личной жизни?

— Кузен? Кто он?

— Хиллиер. Коннел Хиллиер. — Она выговорила имя без запинки и страшно этому обрадовалась. — Он управляет строительной фирмой, у него очень красивый дом около деревни под названием Рукби…

— А они там есть?

— Кто?

— Грачи .

— Понятия не имею. Было темно. Мы с Хэлом говорили о его роли в саду…

— В темноте? — съехидничал Уилл. Зои свирепо посмотрела на него.

— Прекрати! В саду было полно людей, и вообще мы просто вышли подышать свежим воздухом.

— Ты что-то очень горячо реагируешь на Хэла. Я начинаю ревновать. Ты что-то скрываешь?

— Конечно, нет. — По крайней мере, что касается Хэла, ей скрывать нечего. К счастью, Уилл еще не додумался связать ее нервозность с кузеном Хэла. — На Хэла я реагирую как обычно. И вообще, ты будешь слушать? Этот сад ограждает высокая стена из красного кирпича, а шпалеры увиты розами. Многие из них еще цветут. Там так здорово, что я подумала, не снять ли в этом саду сцену Хэла с Линдой?

Пролистав сценарий, Уилл нашел сцену, о которой шла речь, и перечитал ее.

— Да, это хорошая идея — изменить фон; это всегда придает глубину фильму, но можем ли мы позволить себе это? Сколько этот парень хочет? Вот в чем вопрос.

— Хэл ничего не говорил о деньгах.

— Если его кузен — бизнесмен, его адвокаты заговорят об этом при составлении контракта. Стоит ли игра свеч?

— Посмотрим сначала, что он хочет, потом решим. Нам до этой сцены еще дней десять. — Зои посмотрела на часы. — О, Господи! Пора, Уилл!

Подъезжая в тот вечер к своему дому, она была как на иголках. Не признаваясь себе, Зои втайне ждала, что увидит автомобиль Коннела около дома. Но нигде не было ни малейших признаков его присутствия.

Первым делом она включила автоответчик. Два сообщения касались ее работы. Потом раздался голос Санчи:

— Что случилось? Почему ты убежала? Марк очень рассердился. Мы тебя привезли. Это дом его босса. Ты обидела Коннела, а Марк совсем не хочет, чтобы ты причиняла его боссу какие-нибудь неприятности. Может, соблаговолишь позвонить и объяснить, что случилось?

Ну уж нет! Не собирается она ничего объяснять Санче.

Автоответчик затрещал, и она услышала Филипа Кросса, который принялся за свои почти ежедневные жалобы на ее непомерные расходы:

— Вы снова превысили бюджет, Зои. Но мы же не Голливуд. Сцена праздника, модное платье… Кто занимается костюмами? Зачем вам модельерши? Зачем вы выписали их из Лондона? И слишком много расходов на транспорт. Надо сократить число машин…

Слушая вполуха, Зои ела жареного лосося, салат, фрукты. Если бы этот зануда оказался сейчас рядом с ней, она бы сказала ему все, что о нем думает.

Филип стонал почти все время, пока она ела. Когда Зои взяла стакан апельсинового сока, рука у нее задрожала: как раз в этот момент из автоответчика раздался голос Коннела. Далекий, почти перекрываемый шумом моря.

— Зои! Я должен уехать за границу, — коротко сообщил он, как будто разговаривал с одной из своих служащих! — Когда вернусь, не знаю. Увидимся.

Зои успела сесть прежде, чем у нее подкосились ноги.

Любовники не разговаривают так друг с другом. В его тоне не было и намека на какое-нибудь теплое чувство.

Она безразлична ему.

Это же ясно как божий день! Зои заподозрила это сразу, когда обнаружила, что Коннел ушел, не простившись, не оставив даже записки. Он переспал с ней и ушел, не оборачиваясь…

Злость и стыд охватили ее. Не в силах больше сидеть на месте, она бросилась убирать со стола, приводить в порядок кухню. Потом поднялась наверх и занялась работой.

Как ни странно, ночью Зои спала. Вероятно, потому, что не спала накануне и слишком переутомилась. Но ей снились сны. Она спешила за Коннелом, который то исчезал, то появлялся где-то впереди, а она никак не могла догнать его. Они проходили по комнатам, в которых она никогда не бывала. Коннел шел впереди, не оглядываясь. Зои звала его, но он не оборачивался. Она просыпалась, снова засыпала и видела все те же сны, полные боли от непереносимой утраты.

Когда она проснулась, подушка у нее была мокра от слез.

Неужели вот так и разбиваются сердца? Она никогда не верила, что сердце можно разбить. Она презирала тех, кто так думал. Сердца не разбиваются. Это всего лишь орган — работает себе и работает, как машина. Тук, тук, тук. Гонит кровь по жилам, давая людям жизнь, и не разбивается.

Но ее разбилось. Она делала все автоматически, совершенно не интересуясь тем, что делала. Ни сердце, ни мозг в этом не участвовали.

Всю оставшуюся часть недели Зои была занята только работой. О Коннеле ничего не было слышно, но адвокаты компании сообщили ей, что связались с его адвокатом и договорились о съемках в саду. Адвокат попросил только временный депозит на случай повреждений или каких-нибудь неожиданностей. Если съемочная группа будет вести себя безупречно, депозит возвратят. Адвокаты были довольны переговорами. Филип Кросс — тоже.

— Только удостоверьтесь лично, что никакого ущерба не причинено, а то нам предъявят иск! — ворчал его голос на ее автоответчике.

Хэл сказал ей, что Коннел отправился в Аргентину по делу.

— Небось, флиртует там с черноглазыми сеньоритами. Уж я-то его знаю!

Зои усмехнулась в ответ. Ревность сжигала ее, но она ничем себя не выдала. Только сердито сказала:

— Ради Бога, Хэл, не мог бы ты попробовать говорить так, будто ты живой человек, а не запись на автоответчике!

Хэл нахмурился. Это было его коронное выражение лица. Зои не удивилась бы, узнав, что он хмурится даже во сне. Его поклонницам это нравилось: свирепый взгляд, тяжелые сжатые челюсти, грубый мужской голос.

— Но я говорю те слова, которые у меня по сценарию!

Сладким голосом она заметила:

— Хэл, но роль надо не говорить, а играть? Я знаю, это трудно, но не мог бы ты попытаться, а, Хэл? Ты ведь учился в театральном колледже. Чему-нибудь тебя ведь там учили?

Все вокруг замерли.

Сказать такое Хэлу? Этого не ожидали даже от нее! Публично унизить одного из самых популярных актеров телевидения! У Хэла отвисла челюсть. Он тоже не мог поверить, что не ослышался.

— Начнем снова, — скомандовала Зои. — Все готовы? Уилл? Звук? Хэл, прекрати дуться.

— А ты прекрати ворчать, — пробормотал он так тихо, что услышала его только она.

— Что ты сказал?

— Ничего! — Он — впервые в жизни! — блестяще сыграл невинного человека, которого пытаются оклеветать. — Я просто репетирую, Она знала, что неуклюже пытается свалить все с больной головы на здоровую, но ничего не могла с собой поделать. Любовь, как зубная боль, не давала забыть о себе, отвлечься. Она жила где-то глубоко внутри ее существа и то и дело давала о себе знать.

С Зои это случилось впервые, и она не знала, что ей теперь делать. Как продолжать жить и улыбаться, когда хочется кричать? Как перестать жалеть себя, срываться по любому поводу? Она и не догадывалась раньше, что любовь может до такой степени подчинить себе человека…

В ту субботу она обедала с Санчей и Марком. Санча пробовала рецепты испанской кухни из поваренной книги, которую Марк купил ей. Обед начался с множества острых закусок. Здесь были и артишоки с приправой из уксуса, прованского масла и пряностей, и крошечные жареные рыбешки, и фаршированные анчоусами вареные яйца, и тунец в томатном соусе, и креветки. Но вершиной кулинарного искусства Санчи было блюдо, которое она называла «цыпленок по-андалузски», — куриная грудка, которую часа два тушили на медленном огне с кусочками бекона, томатом, красным перцем и тонкими ломтиками очень острых жареных сосисок.

— Chorizo al diablo, — сказал Марк. — Сосиски с пряностями.

Он учил испанский, потому что следующей весной они собирались пожить немного в Испании, и Марк хотел непременно объясняться с продавцами и официантами в ресторанах на их языке.

— Ммм… восхитительно, — сказала Зои, попробовав сосиски. — Я как-нибудь сделаю такие же. С ними ведь можно делать пиццу?

— Жаль, что ты не умеешь готовить, — поддразнил ее Марк.

— Я умею, но у меня нет времени, — холодно отозвалась она.

— И того, для кого готовить.

Санча почувствовала себя неловко. — Пойду принесу пудинг, — сказала она, собирая со стола грязную посуду.

Чтобы избежать колкостей Марка, Зои вышла с сестрой в кухню.

— Ты знаешь, что Коннел опять в Южной Америке? — спросила Санча.

— Да, я слышала. — Зои отвернулась.

— Марк думает, что он опять собирается в экспедицию. Коннел любит Южную Америку. Он явно предпочитает бизнесу путешествия по экзотическим местам. Но это имеет свою неприятную сторону. Когда Коннел вне пределов досягаемости, это задерживает принятие решений. Марк, конечно, со многими проблемами справляется сам, но, когда речь идет о крупных финансовых вложениях, необходимо согласие Коннела.

Зои с трудом сдерживала слезы. Значит, Коннел собирается уехать надолго? Мысль о том, что они никогда больше неувидятся, казалась ей непереносимой. Надо улыбаться! Но это причиняло такую боль… Однако, если Санча и Марк обо всем догадаются, будет еще хуже.

После всего, что она говорила о мужчинах и о любви, признаться, что сама — впервые в жизни — влюбилась в человека, который к тому же не отвечает ей взаимностью?

— Марк, подозревает, что он убегает, — продолжала Санча.

— Что ты имеешь в виду? Убегает? От чего?

— От кого, а не от чего! Марк говорит, что Бьянка имеет на него виды. Она продолжает звонить, заглядывает в офис под самыми разными предлогами. Любая неосмотрительность может стоить Коннелу потери свободы, вот он и решил оставить страну!

Зои рассердилась:

— Разве нельзя объясниться, убедить ее, что он не собирается на ней жениться?

И почему Бьянка считает, что Коннел женится на ней? Он что, и с ней спал?

— Ты видела ее. По-твоему, она из тех, кто согласится скромно исчезнуть?

— Если сказать ей достаточно прямо, она будет вынуждена!

Санча взглянула на сестру с сожалением:

— Все, что ты знаешь о людях, уместилось бы на почтовой марке. Такие женщины не признают слова «нет». Коннел красив и богат. Она не собирается упускать его только потому, что он, видите ли, не хочет жениться. Упомянуть о браке — значит уже допустить его возможность. Потом не отвертишься. Не исключено, что Коннел прав, уехав из страны.

Зои размышляла об этом вечером, подъезжая к своему холодному, одинокому коттеджу. Интересно, вернется Коннел когда-нибудь или нет? Может, она никогда его больше не увидит. Зои не сводила глаз с ветрового стекла, но едва ли замечала что-либо.

Уже зарядили унылые осенние дожди. На мокрых мостовых валялись обломанные ветром голые ветки, опавшие желтые листья липли к асфальту. Дрожа от холода, Зои вылезла из машины и застыла, услышав сзади какой-то шорох. Там, в темноте, кто-то скрывался.

Только бы не Ларри опять! — подумала она, кидаясь к дому в надежде захлопнуть дверь прежде, чем он догонит ее.

— Это я, Зои! — послышался голос из темноты, когда Зои уже почти добралась до двери. Она узнала этот голос, и спазм сжал ей горло. Резко обернувшись, не веря своим глазам, она смотрела, как Коннел подходит к ней — высокий, красивый, с блестящими в темноте глазами…

— Ты вернулся, — произнесла Зои, нервно сглотнув, и с удивлением отметила, что голос у нее прозвучал так буднично и спокойно, словно она спрашивала Уилла, готовы ли камеры. Никто не заметил бы, что творилось внутри у нее в тот момент: сердце яростно билось, ноги подкашивались, жар охватил все тело. Она снова горела в огне желания.

— Где ты была? Я жду тебя уже несколько часов. Суббота — твой выходной. Я думал, ты будешь дома.

— Я обедала с Санчей и Марком.

Они переговаривались небрежно и просто, как знакомые. Значит, так он и относится к ней? Как к женщине, с которой познакомился случайно и которую почти не знал!

Ее затрясло при одной этой мысли. Он знал ее лучше, чем кто-нибудь, видел при разных обстоятельствах.. И вот…

— Черт! Я думал позвонить Марку, но не хотелось говорить сейчас о работе, а рассказала ли ты им о нас, я не знал.

— О нас? — с недоумением повторила она, поеживаясь от порыва ветра.

Коннел внимательно посмотрел в ее бледное лицо.

— Здесь холодно. Мы войдем в дом, или ты сегодня не собираешься приглашать меня к себе?

Зои беспомощно посмотрела на него, слезы стояли у нее в глазах.

— Уходи, Коннел. Пожалуйста, уходи. Я очень устала. У меня нет сил бороться с тобой сегодня.

— Почему ты плачешь?

— Я не плачу!

— Я же вижу!

— Уходи, убирайся! — выкрикнула она, пытаясь открыть дверь. Но ей никак не удавалось вставить ключ в замок, руки слишком сильно дрожали.

Отстранив ее, Коннел взял у нее ключ и отпер дверь.

Она попыталась проскользнуть мимо него, но он следовал за ней по пятам, все еще с ключом в руке. Потом закрыл дверь и включил свет.

— Послушай, я устала. Я хочу, чтобы ты ушел!

Она многое хотела бы сказать ему, но не осмеливалась, боясь разрыдаться. Гордость не позволяла ей унижаться перед ним. Коннел не должен узнать, каковы ее истинные чувства.

Он прошел мимо нее, и она услышала, что он включил центральное отопление, поставил чайник. Он ориентировался в ее доме почти так же хорошо, как она сама.

Зои сняла дубленку. Повесила ее. Медленно и неохотно побрела в кухню.

— Я думала, ты в Аргентине.

— Я был там. Но вернулся.

Коннел поставил на стол чашки, молочник, сахарницу. Как всегда, он действовал быстро и умело.

— Санча думала, ты собираешься остаться там.

— В самом деле? У твоей сестры богатое воображение. Но она ошибается. У меня была деловая поездка. Я решил заключить там крупный контракт.

— Значит, Санча вовсе не ошиблась. Ты будешь жить там.

— Не обязательно. Я пошлю кого-нибудь. Хотя бы Марка: он говорит по-испански.

— Марка? А как же Санча и дети? Она собирается открыть свое дело, а дети не говорят по-испански и…

— Мы не можем упустить такой контракт, — нетерпеливо прервал ее Коннел. — Но в любом случае я обговорю это с Марком, прежде чем принять Окончательное решение.

— Хочешь сказать «не лезь не в свое дело», да? Но Санча и ее дети — это мое дело. Я люблю их и не хочу, чтобы их разлучили.

— Ты думаешь, Марк не позаботится об этом? Я уверен, они с Санчей все обсудят, прежде чем он решит переселиться в Аргентину.

— У Марка устаревшие взгляды. Он думает, что его работа касается только его одного. Вряд ли он всерьез воспринимает решение Санчи открыть свое дело.

Чайник закипел. Коннел заварил чай, накрыл заварочный чайник стеганым чехлом, чтобы тот не остыл. Зои наблюдала за ним, удивляясь, насколько этот человек «домашний» при всей своей великолепной мужественности.

— Так или иначе, Зои, это будут решать Марк и Санча. Тебе недостаточно своих неприятностей?

— Прекрати! Ты постоянно диктуешь мне, что делать. Почему бы тебе самому не воспользоваться собственным советом и не лезть в чужие дела? Уйди и оставь меня в покое, хорошо?

Коннел завладел ее руками, прежде чем она поняла, что он намерен сделать. Притянув ее к себе, он резко сказал:

— Нет, Зои!

Она взглянула ему в глаза и утонула в их бездонной глубине. Потрясенная, она замолчала.

— Ты не бросишь меня, Зои. Я не позволю тебе.

Голос у нее был низким и сердитым. С жадностью он прильнул к губам Зои, так что голова у нее запрокинулась. Она вынуждена была схватиться за него, чтобы удержаться на ногах.

Он отпустил ей руки, ласково взял ее лицо в свои ладони и страстно поцеловал. Зои поднялась на цыпочки, чтобы ответить на его поцелуй, оставив попытки скрыть от него свои чувства, вся во власти охватившего ее желания.

Он что-то тихо говорил между поцелуями. Сперва она не могла разобрать, что именно. Потом услышала:

— Я люблю тебя, черт побери. Люблю… Зои заплакала. Коннел поднял голову, у него в глазах была неистовая страсть.

— Я не должен был говорить этого, — хрипло простонал он. — Я знал, что это напугает тебя. Но я не могу ничего с собой поделать, Зои. Если ты попытаешься бросить меня, я за себя не отвечаю. Я… я не знаю, на что я способен.

Слезы текли у нее по лицу. Она прильнула к нему, обнимая за шею, перебирая пальцами его густые черные волосы.

— Я люблю тебя, глупый! Неужели ты не видишь? Я с ума по тебе схожу!

Глубокий, страстный стон вырвался из груди Коннела, и их губы снова встретились.

Наконец, оторвавшись от ее губ, он настойчиво спросил:

— Ты выйдешь за меня замуж, Зои!

— Конечно! — без колебаний ответила она и на мгновение представила лицо Санчи, когда та узнает.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10