(Не) ангел и ее Инквизитор (СИ) [Анна Солейн] (fb2) читать онлайн

Annotation

— Ты придешь сегодня ночью ко мне в палатку. Одна. И никому не скажешь, куда направляешься. Разденешься. И станешь ждать меня. Вздрогнув, Пенни отшатнулась. Она неверяще смотрела на Верховного Инквизитора, выискивала в его лице признаки лжи. — Говорят, что падшие ангелы как яд. Я приму этот яд и сделаю из него свое противоядие. Напитаю тобой свою страсть, и она утихнет. Откажешься, скормлю тебя демонам или брошу вампирам. Попытаешься сбежать — накажу, — сказал Верховный Инквизитор, не делая попытки больше коснуться Пенни. — Кивни, если ты поняла.

Анна Солейн - (Не) ангел и ее Инквизитор

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Эпилог

Анна Солейн - (Не) ангел и ее Инквизитор

Глава 1

Выбор у падших ангелов невелик: или ты служишь инквизиторам в борьбе за правое дело, или идешь на корм нечисти. Пенни выбрала второй вариант и сейчас очень жалела об этом. Или не жалела? Думать было сложно.

Она сидела на расстеленном спальном мешке, одежда, походно-полевая форма, аккуратной стопкой лежала рядом. Где-то в углу просторной палатки горела светодиодная лампа. Верховный Инквизитор стоял напротив, все еще в куртке, в надетом поверх нее напичканном боезапасами жилете, в плотных штанах и в туго зашнурованных высоких армейских ботинках.

— Убери руки, — голос Верховного Инквизитора звучал негромко, как у человека, привыкшего к тому, что его команды исполняют, даже если они произнесены едва слышно.

Только в этот момент Пенни осознала, что сидит, вся сжавшись, и закрывает лицо ладонями. Как будто, если происходящего она не видит — его и не существует.

Она послушалась и тут же зажмурилась. Было стыдно быть такой открыто обнаженной. Отчаянно хотелось одеться, оказаться где-нибудь не здесь, а еще — чтобы Верховный Инквизитор все-таки до нее дотронулся. Глупо. Все это глупо, и она тоже глупая, никчемный падший ангел — вестник смерти, обуза, вместилище греха. Правильно говорят в отряде.

— Открой глаза. Я хочу, чтобы ты на меня смотрела.

Пенни с трудом послушалась, и дыхание тут же сбилось. Потому что Верховный инквизитор, когда-то спасший ее, взявший себе, как бездомного щенка, был слишком близко. Потому что радужки глаз у него были ярко-голубыми, а лоб – высоким и чистым, потому что его темные волосы растрепались и явно нуждались в стрижке. Потому что Пенни правда была глупой, очень глупой.

Внизу живота вдруг стало очень жарко, Пенни выдохнула и отвернулась. Ее тело… зажило своей жизнью, как будто было одержимо демонами. Она всегда чувствовала это, глядя на Верховного Инквизитора, но сейчас ей было совсем страшно.

Верховный Инквизитор наверняка это видел, он всегда все видел.

Она тяжело задышала, глядя в пол.

Послышался шорох ткани, затем Пенни почувствовала, как Верховный Инквизитор сел на спальный мешок рядом с ней. Щеки коснулось дыхание, широкая рука успокаивающе погладила по голове, растрепала длинные темные волосы Пенни, собранные в хвост.

— Ты ведь знаешь, зачем ты здесь, правда?

Пенни задохнулась от ощущения теплого влажного шепота на своей щеке, шее и на мочке уха. Поспешно кивнула.

— Умница, — проговорил Верховный Инквизитор почти ласково, ласково, как змеиный язык трогает воздух. — Если будешь меня слушаться, я не причиню тебе боли. О твоих прегрешениях никто не узнает. Я сохраню твой секрет.

На грудь легла тяжелая ладонь в жестких перчатках без пальцев, погладила сосок, сжала, а затем ее заменили горячие губы и мягкий язык.

От неожиданности Пенни вскрикнула, подняла глаза и встретилась прямо с тяжелым потемневшим взглядом.

— Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, ангел. И помнила, с кем ты. Скажи, что ты поняла.

Пенни кивнула, а затем, когда Верховный Инквизитор нахмурился, выдавила:

— Д-да.

— Хорошо. — Верховный Инквизитор приблизил свое лицо к лицу Пенни, бросил взгляд на ее губы. В какой-то момент Пенни показалось, что Верховный Инквизитор ее поцелует, но тот только положил ладонь Пенни на шею и слегка сдавил, перекрывая ток воздуха, а затем погладил то же место. «Я решу, дышать тебе или нет», — говорил его жест.

— Наконец-то моя, — пробормотал Верховный Инквизитор. Провел ладонью по телу Пенни вниз, вдоль по груди и по животу, остановился, накрыв пальцами треугольник между ног. От его руки шло ровное тепло, и Пенни всхлипнула, заерзала. Изнутри ее скрутил какой-то непонятный спазм, стало совсем жарко, почти больно, а количество влаги между ног, кажется, увеличилось. Верховный инквизитор наверняка видит это, чувствует. Как же стыдно. — Теперь ты моя, ангел. Моя и только моя.

По телу прошла дрожь, и Пенни вздрогнула, когда ладонь Верховного Инквизитора уверенно скользнула вниз и погладила ее, кончиками пальцев проникая внутрь.

Верховный Инквизитор хмыкнул и толкнулся пальцами немного глубже, так что Пенни почувствовала острый край срезанной на уровне второй фаланги кожаной перчатки. Больно. Хорошо. Стыдно. Страшно. Хотелось еще.

Верховный Инквизитор — наваждение Пенни и ее самое заветное желание. Ее грех.

Итан.

***

Несколькими часами ранее

— Построиться, — рявкнул Верховный Инквизитор и поудобнее перехватил свой «флэш» — огнемет, без которого не выходил ни на одно задание. — Заходим с четырех сторон, группа А за мной, остальные действуют как обычно. Ангел. — Верховный Инквизитор обернулся к Пенни. — Ты приманка.

— Да, сэр, — сглотнула Пенни.

Взгляд против воли упал на губы Верховного Инквизитора — полные, греховно-страстного вишневого цвета, идеальной формы, как лук Купидона. Сейчас они были плотно сжаты, как и всегда перед операцией. Интересно, на них когда-нибудь появляется улыбка? Верховный Инквизитор хоть кого-нибудь целовал, или так и живет в одном лишь модусе бойца без изъянов и слабостей?

Верховный Инквизитор, отряд его комиссаров и сама Пенни стояли на холме, внизу виднелся старый особняк. Гнездо вампиров, рутинная миссия. Главная сложность состояла в том, чтобы не дать уйти альфе.

— Начинаем, — бросил Верховный Инквизитор.

Пенни привычно выдохнула, расправила плечи и шагнула вперед. Крыльев у нее не было, как и у всех падших ангелов, хоть вертикальные шрамы на обеих лопатках и говорили о том, что когда-то она могла летать. Пенни не помнила того момента, как пала, не помнила того, что было до, — никто из ангелов этого не помнил. Люди говорили, что именно с падения ангелов начался конец света. Но скорее всего, это случилось раньше, когда врата ада разверзлись. Или тогда, когда твари из старых сказок: вампиры, оборотни, призраки, даже тролли — внезапно обернулись реальностью.

Для борьбы с ними и была создана Инквизиция. Комиссары занимались в основном грязной полевой работой: уничтожением нечисти, любой, до которой только могли дотянуться. Высшие чины сидели в своих кабинетах за городскими стенами — все, кроме Верховного Инквизитора, который всегда был на передовой, будто от него и только от него зависело, настанет ли на измученной земле мир.

Наверное, у Верховного Инквизитора даже было имя, как и у остальных бойцов, но его никто не знал. Он был как ангел, ангел смерти. И что-то внутри Пенни дрожало сломанным механизмом каждый раз, когда они встречались глазами. Будь все по-другому, будь Пенни кем-то другим, например, человеком, как Корин, девушка из отряда Верховного Инквизитора, встреться они как-то не так… греховные мысли. Изыди, Сатана.

Верховный Инквизитор был первым, кого встретила Пенни после того, как пала. Просто подняла веки, лежа на спине, и увидела прямо перед собой яркие синие глаза в обрамлении длинных ресниц, запыленное лицо со светлыми бороздками морщин, бело-коричневую арафатку, скрывающую нос и губы. Крупные ладони, одна из них сжимала рукоять мачете — в тот раз отряд охотился на пустынных джиннов, которых можно убить, просто отрубив голову. Так они и наткнулись на Пенни.

Она тогда встала и попыталась заглянуть себе за плечи —была уверена, что там должны быть крылья, но ошиблась, хотя спину и саднило.

— Живая, — бросил, как позже выяснилось, Верховный Инквизитор. — Пойдешь с нами. Ангел.

Последнее слово прозвучало с непередаваемым ехидством, и Пенни только позже поняла, почему: ангелов люди не любили. Вернее, любили, но только тех, что на небе — любили, как Господа. А вот тех ангелов, что пали, люди терпеть не могли и считали вестниками беды. Ничего удивительного, ведь любая нечисть, начиная от высших демонов и заканчивая тупоголовым зомби, хотела полакомиться падшим. Они напитывали силой так, как не напитала бы и сотня человек. Нечисть чуяла падших за милю и, шагая к особняку, Пенни знала, что засевшие внутри вампиры уже знали, что она здесь. Внешне падшие почти не отличались от людей, разве что шрамами на лопатках и радужкой глаз: серой, как ртуть.

А еще падшие ангелы были очень глупыми, иначе как объяснить то, что Пенни сейчас думала о Верховном Инквизиторе, а не о том, чтобы не дать вампирам себя сожрать.

Это Верховный Инквизитор дал ей ее имя.

Пенни.

Тогда это слово показалось ей красивым, как пляска солнечных лучей на воде, но Корин захихикала:

— Простая, как монетка пенни!

Ее лошадиное, как позже выяснилось, лицо, в день их встречи тоже было скрыто арафаткой.

Волос коснулся порыв ветра, но Пенни заставила себя идти вперед. Шорохи вокруг становились все громче, ветер поднимался все более сильный, закручивался вокруг Пенни, по ногам полз туман. Пищали и кружили рядом летучие мыши, то и дело задевая коготками одежду и волосы. Запахло металлом, кровью, как и всегда, когда вампиры подбирались близко.

Они были довольно глупой нечистью, в отличие от тех же демонов. Охотились стаями, как дикие звери, нападали, не раздумывая, если рядом оказывался кто-то достаточно слабый. Пенни сейчас в эту категорию попадала: за ее запахом вампиры физически не могли учуять комиссаров. Одинокая путница, которая собралась переночевать в заброшенном доме. Легкая добыча.

Пенни шла вперед, краем глаза замечая носящиеся с головокружительной скоростью тени. Вдруг на ее пути оказался вампир: бледный, высокий, со светящимися красными глазами и голодно оскаленными клыками. Альфа. Кому еще позволят выйти навстречу ангелу и укусить первым?

Пенни замерла, как вкопанная.

— Ложись!

Она рухнула, затылок и спину опалило жаром. Раздался визг, крик, похожий на звук, который могла бы издавать горящая заживо летучая мышь, запахло паленым. Снова крики, визги и снова запах жареного, звуки выстрелов, рев пламени. Пенни лежала, ждала, пока все стихнет. Почему так долго? По ее расчетам, альфа уже должен был трижды сгореть, а вместе с ним сдохнуть и все остальные.

— Готово, — раздался полный сомнений голос.

Пенни встала, отряхнула колени. На земле лежали кучки пепла, бывшие когда-то вампирами, и Пенни привычно перекрестилась, моля бога о покое для их душ: когда-то они все же были людьми.

— У кого-нибудь заряд остался? — Верховный Инквизитор возник как будто из ниоткуда рядом с Пенни. — Мой «флэш» пустой. Что-то не сходится.

— Что не сходится? — спросила Корин, передавая Верховному Инквизитору свой огнемет, небольшой по сравнению с теми, что носили остальные члены отряда. — Полегли твари, все как один.

Корин была дочерью одного из Епископов церкви и когда-то, еще до нашествия нечисти, ходила в одну школу с Верховным Инквизитором. Она была единственной женщиной в отряде, а потому ее берегли: защищали во время миссий, часто оставляли в тылу и старались отдать ей самую теплую одежду и самый мягкий спальный мешок.

Пенни, конечно, тоже была женщиной, но в первую очередь она была падшим ангелом, потому на нее бережное отношение не распространялось. По-хорошему, она давно уже была бы мертва, если бы не Верховный Инквизитор и не его желание иметь в отряде падшую — чтобы приманивать и еще эффективнее истреблять нечисть, разумеется.

— Не сходится, — покачал головой Верховный Инквизитор. — Тот, что стоял перед ангелом, не альфа. Иначе не пришлось бы всех по одному жечь. У кого еще остался заряд?

Все, кроме Корин, кивнули, покрепче перехватывая оружие.

— Нужно проверить дом, — сказала Корин. — Я побуду с Пенни. Чтоб не сбежала.

Ну разумеется. Корин никогда не рвалась в бой, но всегда искала возможность угодить Верховному Инквизитору. Как будто только ради него она сюда и пришла, оставив позади безопасный город.

Пенни бы сказала, что терпеть не может Корин, но ангелам, вроде, не полагается такое чувствовать.

Верховный Инквизитор кивнул.

— Альфа все еще жив. Проверить дом, — рявкнул он остальным. — Если кого встретите, стрелять на поражение. Живо!

Вскоре на лужайке остались только Пенни, нервно грызущая ногти Корин и почему-то Верховный Инквизитор.

Пенни молчала, и Верховный Инквизитор молчал тоже. Его присутствие Пенни ощущала всей кожей, затылком. Она думала о том, каков Верховный Инквизитор на самом деле. О чем он думает, чего желает. Как жил бы, если бы война с нечистью вдруг закончилась.

— Думали, отделались от меня, — раздалось у уха Пенни шипение. Вокруг ее плеч сомкнулись тяжелые ледяные руки, и в шею впились клыки. Тело пронзило болью, а еще — бессилием. Пенни беззвучно застонала, пытаясь вырваться. Бесполезно: побочный эффект от укуса вампира — слабость, вплоть до полного обездвиживания и потери сознания.

Корин отскочила в сторону, вытащила из ножен на поясе мачете, и сердце Пенни остановилось. Ну вот и все. Сейчас она снесет голову альфе, а вместе с этим и голову Пенни. Если, конечно, в ее тощем жилистом теле хватит на это сил.

Верховный Инквизитор толкнул Корин себе за спину, по-прежнему держа в руках огнемет, и Пенни дорого бы отдала, чтобы отвести глаза. Она не хотела смотреть, как ее убивает Верховный Инквизитор. Уж лучше Корин.

— Сожгите их! — выпалила Корин. — Скорее!

Но Верховный Инквизитор отбросил огнемет, а вместо этого достал из-под куртки серебряный нательный крестик.

— Credo in Deum, — сказал Верховный Инквизитор. Ринулся вперед и обнял Пенни вместе с альфой, вдавливая тому в лицо крест.

______________________________________________________________________

Credo in Deum (лат.) — Верую в Бога.

______________________________________________________________________

Кожа вампира зашипела, будто кислота, вцепившиеся в шею Пенни клыки исчезли, болезненно рванув кожу. Верховный Инквизитор коротко застонал, сжал Пенни еще сильнее, а затем тело альфы, которое Пенни ощущала спиной, исчезло. Мимо пронеслась с писком стая летучих мышей, и Пенни уткнулась лицом в грудь Верховного Инквизитора. Какой же он высокий.

Ноги ее не держали.

— Мы упустили его! Упустили альфу! — бесновалась где-то бесконечно далеко Корин. — Мы могли бы убить его, а из-за этого отродья упустили! Еще и твоя кровь! Ты ранен, твоя кровь теперь у них, все пропало! И все из-за нее, из-за этого бестолкового ангела!

Тело Верховного Инквизитора обнимало Пенни бесконечно нежно и бесконечно бережно. Тяжело дышало в затылок и колотилось сердцем в лоб. А потом вдруг отстранилось. Пенни почувствовала, как ее опускают на траву, а затем — почудилось? — легкое прикосновение к волосам.

Лежа, Пенни видела не очень многое. Вот Верховный Инквизитор подошел к Корин, а затем… обнял ее? сдавил?

— Замолчи, — низко проговорил он. — Еще одно слово, и я вырву тебе язык. Меня никто не ранил, моя кровь при мне. Скажешь хоть что-нибудь при остальных — убью. Ты поняла меня? — Верховный Инквизитор встряхнул Корин, и та что-то пробормотала.

Потом Пенни снилось, что с земли ее поднял Верховный Инквизитор, да так и понес на руках до джипа. Еще Пенни казалось, что она чувствует на себе капли крови Верховного Инквизитора, которого все-таки ранили.

Но разве можно доверять своим ощущениям после укуса вампира?

Глава 2

Оставлять после себя кровь — великая глупость. По крови вампиры могут человека отследить, зомби — запомнить, призраки — отнять силу, а демоны… ох, демоны умеют использовать человеческую кровь сотней отвратительных способов. Проведя ритуал, они могут наслать невыносимую боль, выламывающую кости, яркий морок, сводящий с ума, а могут — лишить человека воли и забрать его душу.

Человеческая душа — высшая ценность для демона, ее потеря — хуже смерти, обречение себя на вечные муки. Пенни знала, что Верховный Инквизитор не сломается даже под пытками, скорее умрет, чем расстанется с душой. Но если к демонам попадет его кровь… даже железной воли не хватит, чтобы сопротивляться проклятью. Тогда Верховный Инквизитор даже не умрет, хуже, чем умрет.

Хоть бы Верховный Инквизитор сказал правду, и к альфе-вампиру не попало ни капли его крови.

Так думала Пенни, лежа в палатке лазарета. Глаза открывать не хотелось. Шея в месте укуса тупо болела, шрамы на лопатках привычно тянуло. Вокруг было тихо, откуда-то из-за угла слышался тихий звон, как если бы лекарь или его помощница за столом перекладывали шприцы и скальпели. Горько пахло антисептиком, резиной и тентом палатки.

У входа послышалась тяжелая поступь, затем затихла, будто вошедший остановился в пороге.

— Сэр, — раздался тихий женский голос, а затем мужской сказал:

— Ты можешь идти, Мегги.

— Но…

— Ты. Можешь. Идти.

Звон стих, тихие шаги просеменили к выходу. Наступила тишина, а затем Верховный Инквизитор направился к Пенни. Постоял у кровати, опустился на стул, откинулся на спинку и вытянул ноги. Молчал так долго, что Пенни казалось, будто тоже уснул.

— Как ты себя чувствуешь, ангел?

Верховный Инквизитор никогда не называл Пенни по имени, хоть сам ей его дал. Всегда только «ангел».

— Хорошо. — Пенни открыла глаза. — Спасибо.

Взгляд Верховного Инквизитора был тяжелым и темным, синева радужки почти превратилась в черноту. Пенни приподнялась на руках и попыталась выпрямить затекшую спину. Взгляд Верховного Инквизитора тут же прикипел к ее обнаженной груди.

Господи. Она ведь знала, что раздета. Пенни дернула выше одеяло и сжалась. Вместилище греха.

— Ты должна мне, ангел, — сказал Верховный Инквизитор, и не думая отворачиваться. — Я спас тебя. Несмотря на все то зло, что ты мне причинила, сегодня я спас тебя, — в его словах звучала такая усталая злоба, что Пенни вздрогнула. — И вот чем ты мне платишь.

— Ч-чем, сэр? — Она сильнее сжала край одеяла, который натянула до самой шеи.

Верховный Инквизитор бросился к ней, схватил за шею и за плечо, заставляя запрокинуть голову, приблизил свое лицо к лицу Пенни и прорычал:

— Не притворяйся, что не понимаешь! — Его руки до боли сжали Пенни. — Только благодаря мне ты еще не пошла на корм демонам, только благодаря мне ты все еще жива, а ты все равно продолжаешь испытывать на мне свои силы! Доводишь меня до хвори, одурманиваешь, портишь!

«О чем вы?» — одними губами спросила Пенни, и Верховный инквизитор внезапно отпустил ее. Снова сел на стул, продолжая сверлить взглядом.

— Многие считают, что падших ангелов стоит казнить, как и любую нечисть, — медленно заговорил он, скрестив руки на груди. — Сжигать на костре или лишать головы. Многие считают, что вы, изгнанные с небес, несете в себе только зло. Что вы вместилище порока. Когда-то я был не согласен с этим.

Пенни непонимающе смотрела на Верховного Инквизитора. Конечно, она знала об этом. Даже в их отряде были те, кто недолюбливал Пенни просто за то, кто она такая. Таких было большинство, по правде говоря. Почти все. Опасаясь гнева Верховного Инквизитора, они не вредили Пенни открыто, но и подчеркнутого молчания, равнодушия хватало для того, чтобы чувствовать себя лишней, ненужной.

— Я молился, — фыркнул Верховный Инквизитор и обернулся к окну, закрытому прозрачной пленкой. — Но, видно, Господу не до моих просьб. — Он снова обернулся к Пенни. — И тогда я решил, что сам решу проблему. Раз Он верит в меня настолько, что не спешит вмешиваться.

Верховный Инквизитор снова встал и подошел к Пенни. Положил руку ей на подбородок, заставив поднять лицо, погладил по щеке. Провел по губам большим пальцем, раздвигая их, проникая внутрь и касаясь плотно сжатых зубов.

— Ты придешь сегодня ночью ко мне в палатку. Одна. И никому не скажешь, куда направляешься. Разденешься, ляжешь. И станешь ждать меня.

Вздрогнув, Пенни отшатнулась. Она неверяще смотрела на Верховного Инквизитора, выискивала в его лице признаки лжи. В ушах шумело, может слух ее обманывает? Может, она все еще спит и это ей чудится?

— Говорят, что падшие ангелы как яд. Я приму этот яд и сделаю из него свое противоядие. Напитаю тобой свою страсть, и она утихнет. Возьму тебя, как трофей, который перестает быть интересным, как только оказывается в руках. Откажешься, скормлю тебя демонам или брошу вампирам. Попытаешься сбежать — накажу, — сказал Верховный Инквизитор, не делая попытки больше коснуться Пенни. — Кивни, если ты поняла.

— Имя, — выдавила Пенни хрипло и впилась взглядом в лицо Верховного Инквизитора. — Мне нужно имя.

— Тебе мало? — снова набросился на нее Верховный Инквизитор. — Тебе мало?! Мало того, что ты со мной сделала, ты хочешь большего?

— Иначе не сработает, — тихо сказала Пенни, глядя ему в глаза снизу вверх. — Иначе у меня не получится вам помочь. Избавить от хвори и наваждения. Сделать так, чтобы вы обо мне забыли.

Верховный Инквизитор молчал, тяжело дыша. Наконец выпрямился и отошел на шаг.

— Итан.

Опустив глаза, он поспешно одернул рукав куртки, но было поздно: Пенни уже увидела на его запястье пропитанную кровью повязку. Сердце пропустило удар. Вампир! Все-таки смог укусить Верховного Инквизитора! Пенни подняла на него глаза.

— В твоих интересах снова сделать меня сильным, — сказал он. — Сейчас я слаб из-за тебя. Из-за той скверны, что ты в себе несешь, которой отравляешь меня. Избавь меня от этого. Прекрати.

Развернувшись на каблуках, Верховный Инквизитор вышел из лазарета, а Пенни еще долго смотрела ему вслед.

***

Сейчас

Конечно, Пенни соврала насчет имени. Она не насылала никаких чар, она сама была очарована. Но думать о Верховном Инквизиторе как об Итане, хранить это имя на своем языке, будто сладкий секрет, было приятно.

Итан касался ее внизу, смотрел, не отрываясь, а потом вдруг бросился на Пенни, накрыл ее своим телом. Сжал обеими руками голову и поцеловал — просто впился в рот, властно и грубо, сминая губы, стукаясь зубами и скользя языком внутрь.

Пенни хныкнула от навалившейся тяжести, от боли, которой кожа отозвалась на прикосновение грубой походной формы, ремня и кобуры. Она притиснулась еще сильнее, обнимая Итана в ответ. Ей можно сегодня, сегодня ей все можно. Завтра ее из этой палатки выгонят, а сегодня ей можно.

— Так давно тебя хотел, — бормотал Итан как будто в бреду, прижимая Пенни к себе, приподнимая над спальным мешком и оглаживая задницу. — Так хотел. Вместилище порока. Ангел. Проклятая.

Хотелось ответить «Меня зовут Пенни», но тут пальцы Итана скользнули вниз, коснулись ее между ног, где было уже совсем стыдно и влажно, и Пенни вскрикнула, вцепляясь в его плечи сильнее. Ее вело, боль, стыд, удовольствие и жадность мешались под кожей в гремучий коктейль, хотелось урвать для себя эту ночь и эту близость по максимуму. Пенни подняла взгляд, встретилась с синими пьяными глазами и поцеловала Итана. Верховного Инквизитора, который отдал вампиру свою кровь, чтобы спасти падшего ангела Пенни.

На секунду Итан как будто растерялся, его губы были мягкими, вкусными, теплыми, и Пенни целовала их, умоляя открыться. А затем Итан подхватил ее под затылок и снова впечатал в спальный мешок, целуя так, как будто хотел убить. Скользнул ниже к шее, к ямке между ключицами и к соскам, оставляя на своем пути болезненные укусы, от которых у Пенни пальцы на ногах поджимались и внутри все дрожало от сладких спазмов.

Наверное, это было грехом. Наверное, то, что происходило сейчас, что Пенни делала сама и что позволяла с собой делать, было подтверждением того, что с небес ее изгнали не зря. Пенни было плевать.

Итан поцелуями добрался до ее живота и сейчас кусал напрягшиеся под кожей мышцы, гладил ее между ног, заставляя их бесстыдно разводить их в стороны, просить большего. Он шептал что-то и, прислушавшись, Пенни различила слова об изгнании скверны.

— Скорее, скорее, ну давай же… — Пенни приподняла бедра, просто чтобы не слышать больше ничего о том, что все происходящее — не больше, чем ритуал выселения нечисти из тела и разума.

Тот рыкнул, поднялся на колени и потянулся к ремню, со звоном расстегнул пряжку, вжикнул ширинкой.

Поняв, что сейчас произойдет, Пенни испуганно замерла.

— Нет. Стой! — Она встала на колени и заглянула Итану в глаза. — Тебе нужно раздеться. Иначе не сработает.

— Что? — рука Итана легла на шею Пенни. — Ты еще будешь мной командовать?!

Пенни молчала, и Итан молчал тоже. Он тяжело дышал, но наконец отпустил ее. Уронил руки по швам.

Пенни сглотнула. Он не могла поверить в то, что это все принадлежит ей, пусть и на одну ночь, что она может касаться Итана и раздевать его. Продолжая смотреть в глаза, Пенни положила руки ему на жилет, дернула верхнюю липучку, потянула вниз молнию. Воздух сгустился, они оба тяжело дышали. Пенни была возбуждена так сильно, что от этого тело почти болело, и она могла бы поклясться, что Итану сейчас не лучше. Но все-таки он ждал, покорно-каменный в руках Пенни, горячий, возбужденный, с колотящимся сердцем.

Дал стащить с себя жилет и куртку, дернул плечами, чтобы поскорее их сбросить. С нижней рубашкой из мягкой мятой ткани Пенни не стала спешить. Огладила плечи, горячие и твердые под тонкой тканью, коснулась груди и боков. У Итана была удивительно гармоничная фигура: широкие плечи, тонкая талия и узкие бедра. Всего этого не было видно под тяжелой экипировкой. Пенни расстегнула верхнюю пуговицу рубашки и положила пальцы на ямку между ключицами. Хотелось прижаться к этому месту губами, но Пенни сомневалась, что ей можно.

Потому просто гладила каждый открывающийся кусочек кожи, растягивая удовольствие, как только могла. У Итана на плечах была россыпь рыжих веснушек и несколько тонких белесых шрамов, мягкие светлые волосы на груди и немного темнее, но такие же мягкие, — внизу живота. Тяжело сглотнув, Пенни положила туда ладонь и тут же была сметена Итаном, который сжал ее обеими руками и придавил к матрасу.

Он завозился, приспуская штаны вместе с бельем, и между ног Пенни коснулся член, уже твердый — от этого она вздрогнула и сжалась, а потом попыталась расслабиться. Она тяжело дышала, ждала, но все равно оказалась не готова к проникновению. Оно было болезненно неприятным, распирающим, и снова болезненным. Она застонала, уткнулась лбом в шею Итана.

— Тише, — в шепоте Итана звучала растерянность, он касался губами уха Пенни. — Тихо, тебе сейчас станет легче. Тише. Хорошая. Хорошая моя, нежная…

Эти слова падали раскаленной лавой куда-то прямо в сердце Пенни, и она выдохнула, разом обмякая, как будто ее лишили воли и костей. Растеклась бессмысленной лужей между руками Итана и тканью спальника, сжала талию Итана ногами, направляя его в себя, вскрикнула.

— Ты что, боже… Медленнее… — Итан задрожал всем телом, зажмурился, и между его бровей появилась тревожная складка. Пенни не хотела, чтобы Итан тревожился, она хотела, чтобы ему было хорошо.

Ей было больно, но и хорошо тоже, а еще до безумия правильно, как будто она шла куда-то уже очень долго и наконец-то пришла. Пенни двинула бедрами, дернула Итана на себя и поцеловала, языком раздвигая губы и собственнически пробираясь внутрь. Итан застонал, оторвал Пенни от себя и прижал ее руки к земле. Несколько секунд смотрел, не двигаясь, и у Пенни внутри все тянуло и пело оттого, каким тяжелым был этот взгляд.

Когда Итан толкнулся внутрь, Пенни не удержалась от вскрика и подкинула бедра вверх. Итан тут же зажал ей рот, и Пенни выгнулась, подаваясь навстречу сильнее. Тело как будто зажило своей жизнью, откликаясь на каждый толчок, Пенни не понимала, где низ, а где верх, отчего ей больно, а отчего хорошо, чувствовала только Итана как часть самой себя. Смотрела на него, не отрываясь. На то, как зажмуриваются его глаза, как искривляется удовольствием лицо, как лихорадочно двигаются бедра, как перекатываются под кожей мышцы. Свет лампы огибал фигуру Итана, и казалось, она сияет сама по себе, а вокруг растрепанных волос виднеется ореол теплого желтого света.

Пенни застонала, и Итан схватил ее за волосы, впился в губы, а вторую ладонь положил на низ живота и погладил большим пальцем Пенни внутри, мгновенно нащупав вышибающую всякое соображение огненную точку, ослепляя вспышкой чистого удовольствия.

Кажется, Пенни кричала прямо в поцелуй, кажется, изгибалась в объятьях Итана, как пойманная птица, кажется, изнутри ее окатило волной огня. А потом они долго лежали, не двигаясь, будто умерли, а Итан продолжал обнимать ее. Глаза у Итана, когда Пенни в них заглянула, были пораженными и растерянными.

Он сел, выскальзывая из Пенни, а потом провел рукой по ее животу. Пробормотал что-то на латыни.

Пенни потянулась к своей одежде, взялась за походные штаны. Они были велики на два размера, как и вся ее одежда (другой в лагере просто не нашлось), но Пенни уже привыкла всегда носить ремни.

— Куда?

Глава 3

Пенни вздрогнула.

— Я хочу одеться. Чтобы уйти отсюда.

— Нет. — Мягкое выражение на лице Итана исчезло, сменяясь жесткостью. — Ложись на бок. Ты останешься здесь.

— Но я…

— Ложись. На бок.

— Можно мне помыться? Я… — Пенни махнула рукой и тут же покраснела.

Она была… Их… их жидкости и…

Боже, как стыдно.

Итан смотрел на нее, не мигая, а затем одним легким слитным движением поднялся. Как был, в расстегнутых штанах и с голым торсом, прошел к столу, порылся в ящиках. Достал пачку салфеток, взял себе одну, а остальное бросил Пенни.

Очищать себя от спермы под взглядом Итана было странно, щеки горели, но Пенни смогла закончить и гордилась тем, что руки почти не дрожали.

Итан кивнул, забрал у нее использованные салфетки и пошел к столу. Вытер себя, приглушил свет и достал откуда-то шерстяное одеяло, наверняка колючее.

— Ложись и спи.

Итан завернул в него Пенни, а сам прижался сзади, завозился, накрываясь спальником. Тихо шумел генератор, Пенни быстро стало жарко, она заворочалась, но Итан только сжал ее сильнее.

— Спи. Ты никуда не пойдешь.

Не подчиниться такому приказу не получилось. Пенни вздохнула, попыталась расслабиться и как-то незаметно для самой себя сомлела от тепла, мерного дыхания Итана и обнимающих ее тяжелых рук.

Думать о том моменте, когда ее разбудят и выкинут из этой палатки, не хотелось, и Пенни уснула. Ей снилось небо, крылья и еще что-то хорошее.

***

Проснулась Пенни рано утром, которое тусклой серостью проглядывало сквозь затянутое пленкой окно. Итан так и не отпустил ее, так что Пенни опасалась разбудить его, пошевелившись. От осознания того, как Итан близко, внизу живота снова потяжелело, а между ног стало влажно, и Пенни выдохнула, пытаясь отвлечься. Лежа на боку, она принялась осматривать палатку. Вокруг царила скромная, даже аскетичная обстановка. Простой стол, грубо сколоченный стеллаж с какими-то папками, несколько положенных друг на друга спальников и одеяла вместо нормальной кровати.

Верховный Инквизитор мог претендовать на лучшие условия. Даже здесь, в полевом лагере, одном из многих, разбросанных среди диких земель. Пенни слышала, что когда-то здесь был большой город, с рынками, с каруселями и с многоэтажными домами. Но сейчас об этом говорили лишь кирпичные развалины и какие-то железные каркасы, похожие на клетки, торчащие из земли в нескольких милях от лагеря.

Пенни никогда не видела города, да и осталось их немного. Там было безопасно, они были колыбелью цивилизации, ее хранилищем. Большинство же людей жили в селеньях среди диких земель, и инквизиторы отправляли отряды в первую очередь туда, если получали сигналы бедствия.

Итан завозился, приподнялся на локте, и Пенни закрыла глаза. Некоторое время ничего не происходило, а затем по спине прошлась тяжелая рука, вверх-вниз, вниз-вверх. Пенни тихонько выдохнула, и Итан коснулся ее волос уже знакомым жестом. Откинул одеяло с ее плеча, потянул вниз. Кожу лизнул холодный воздух, и Пенни задрожала. Итан замер, и кончиками пальцев проследил шрамы на лопатках.

— Они болят?

— Нет.

Помолчав, Итан снова коснулся их.

— Красные. Воспаленные. И тут кровь. Запекшаяся. Ты что-нибудь?..

— Нет, — оборвала его Пенни и обернулась. — Я ничего не помню. И ничего не чувствую.

«Я не уверена даже в том, что ангел, как вы все, люди считаете. Меня зовут Пенни. Ты меня так назвал». Итан был растрепанным и со следами от одеял на лице, с припухшим ото сна лицом, но смотрел внимательно, как будто они были на допросе. Его взгляд скользнул куда-то вбок и замер. Итан потянулся туда и поднял маленькое белое перышко, а затем еще одно.

— Ты линяешь, ангел. Скоро зима? — не дождавшись ответа, Итан аккуратно сложил перышки на пол. — Выбились из подушки, должно быть. У тебя глаза как будто бы светятся, ты знаешь?

Он потянул одеяло ниже, толкнул Пенни в плечо, заставляя снова перевернуться на живот. Замер. Итана, наверное, интриговали шрамы на лопатках Пенни, как и ее тело, тело не человека. Пенни была не против побыть для него музейным экспонатом. Раз уж Итану так хочется. Все, что угодно. Итан касался ее, ощупывал, будто слепой, который изучает новый предмет. Хотя тело Пенни было совершенно обычным, женским: лицо и шея, черные волосы и несколько родинок в самых разных местах, груди, живот, ноги и ложбинка между ними.

Кровоточащие в последнее время шрамы на лопатках и ртутные, ядовитые, радужки глаз.

Пенни вздохнула и поерзала, не зная, куда себя деть. Было неловко, она чувствовала себя слишком уязвимой, ей было страшно, но менять что либо не хотелось, слишком ценным было происходящее. А Итан как будто не замечал ничего вокруг, полностью поглощенный тем, чтобы коснуться каждого участка тела Пенни: спины, плеч, шеи, даже локтей и поясницы.

Бедер и голеней.

— У тебя волос на теле нет.

Наверное, в этом было мало сексуального и возбуждающего, как и в медицинском осмотре, но Пенни было хорошо и тепло.

— Никогда не было, — Пенни зажмурилась и уткнулась носом в спальник, вдохнула запах Итана.

— Я знаю. Я нашел тебя. Ты была без одежды.

Итан скользнул рукой между бедер Пенни, и она без понуканий раздвинула ноги и подняла бедра. Если Итану хочется исследовать ее тело, то он может это сделать. Никак не прокомментировав жест Пенни, Итан провел линию от поясницы до самого пупка, а потом обратно. Положил пальцы на чувствительное местечко, название которому Пенни затруднялась подобрать, то, от прикосновения к которому было хорошо, где лобок переходил в ложбинку между ногами. Итан слегка надавил на это место, вырывая у Пенни удивленный всхлип.

Пенни прогнулась сильнее, пытаясь подставиться под руки Итана еще лучше, и тот последовал за ее телом, касаясь именно там, где нужно. Тонкая кожа между ягодиц, промежность, ложбинка между ног, а потом вдруг — внутренняя поверхность бедер, живот, и Пенни оставалось только загнанно дышать и ждать, пока Итан снова дотронется до нее там, где больше всего хотелось.

Когда палец Итана наконец скользнул внутрь, где было уже совсем влажно, крика все-таки сдержать не удалось. Пенни дернулась назад, пытаясь насадиться сильнее, но Итан удержал ее за бедра. Продолжил едва ощутимо круговыми движениями гладить ее, и из горла Пенни вырвался разочарованный стон.

Пенни с ума сходила от этих едва ощутимых прикосновений, тело била дрожь. Хотелось Итана внутри, снова почувствовать его, как и ночью, всем телом. Прижаться, и чтобы этот момент длился вечно, и чтобы никакого мира больше не было, а были только они вдвоем, сплетающиеся друг с другом. Наверное, со стороны она смотрелась смешно: вскинувшая вверх бедра, стонущая мартовской кошкой в ответ на легчайшее прикосновение. Но думать об этом не было сил, в крови кипело возбуждение и все силы уходили только на то, чтобы справиться со слабостью во всем теле и не рухнуть на спальник.

Когда пальцы Итана все-таки оказались внутри, Пенни застонала, а потом забормотала что-то благодарное, что сама не могла разобрать. Итан только довольно хмыкнул, продолжая ее ласкать, а потом вдруг его пальцы нащупали ту самую точку, от которой стало так хорошо, что даже больно, и страшно, и неописуемо.

— Еще…

Не пытаясь больше играть с ней, Итан аккуратно погладил ее внутри, а услышав довольный стон, повторил движение, но уже более уверенно. Быстро понял, что заводит Пенни сильнее всего, и после этого мир исчез. Осталось только ослепительное удовольствие, бьющее по нервам.

Она… наверное, кончила, и еще долго не могла прийти в себя, наслаждаясь тем, что Итан по-прежнему гладит ее, уже снаружи, по животу, по заднице и по бедрам: мягко, успокаивающе.

Наконец Пенни, собрав воедино желе, в которое превратилось ее тело, обернулась. Итан встал.

— Ты останешься в палатке.

Пенни положила руку ему на бедро. Поднялась на колени, подтянулась ближе, заглянула в глаза. Штаны Итана стояли колом, дыхание было тяжелым и поверхностным.

— У меня нет для этого времени, полно дел поважнее, — сказал он, шагнув назад.

Его глаза были темными, налитыми возбуждением, как спелые вишни — соком, а раскрасневшееся лицо в один момент вдруг показалось таким юным и невинным в рассветных лучах. Интересно, сколько ему? Двадцать восемь? Тридцать? Вряд ли больше.

Верховный Инквизитор. Полный решимости избавить себя от скверны, глотнув целебную дозу яда. Каждый день отправляющий на смерть людей и рискующий погибнуть сам. Итан, щеголяющий ярко-красной царапиной от вампирских зубов на запястье.

Пенни приблизилась к нему медленно, как к дикому животному, с поднятыми руками и неотрывно глядя в глаза. Из окна начинали бить косые яркие лучи рассвета, они заставляли Итана щуриться и раскрашивали его теплыми желтыми пятнами. Пенни коснулась выпуклости на его брюках, потянулась к ремню, и Итан выдохнул, будто ему было страшно.

Справляться с застежкой с этой стороны было неудобно, она все никак не желала поддаваться. Тишину разрезало только их дыхание, шорох ткани, звук расстегиваемой пряжки ремня и ширинки. Итан не спешил помогать Пенни, только смотрел на нее, и Пенни могла представить: это оттого, что Итан тоже не хочет, чтобы все заканчивалось быстро, хочет продлить это мгновение, хоть и таким странным, неловким способом.

Наконец член Итана оказался перед губами Пенни — твердый, налитый, одуряюще пахнущий возбуждением. Касаться его губами было в новинку, как и все остальное, что произошло сегодня ночью и продолжилось утром. Пенни знала, что в их отряде считали это унизительным. Комиссары шутили об этом друг с другом, когда рядом не было Корин, предлагая отсосать тому, кого хотели за что-то наказать. Пенни не знала, как это ощущал Итан, возможно, он таким образом тоже сможет немного наказать Пенни? За то, что Пенни, по мнению Итана, делает с ним?

— Ты мне нравишься, — тихо сказала она.

Глупо.

На вкус Итан оказался горячим, соленым. По всему его телу прошла дрожь, такая яркая и беззащитная, что Пенни усомнилась в правдивости шуток, ходивших в отряде: большой вопрос, кто из них двоих сейчас более уязвим.

Она одобрительно мурлыкнула, чувствуя руку Итана на затылке, которая подтянула ее ближе. Итан гладил ее голову, щеки и губы, стонал, дергал Пенни на себя, то забывая об осторожности, то останавливаясь и судорожно переводя дыхание.

Кончил Итан неожиданно, излился в рот Пенни с громким торжествующим стоном и еще долго стоял неподвижно, не давая Пенни встать, лаская ее и прижимая к себе. А затем дернул вверх, взял обеими руками за лицо, надавил на скулы большими пальцами, когда Пенни попыталась отвернуться. Весь ее рот был мокрым, на губах наверняка остались капли спермы, и выглядела Пенни... Итан поцеловал ее так, как будто хотел пить, а Пенни была последним в этом мире родником. Пенни принимала это, с удивлением понимая, насколько для нее это желанно и правильно.

Она все-таки была очень глупым ангелом.

Они стояли и целовались, и рассвет занимался все ярче, и звуки просыпающегося лагеря проникали в палатку.

Глава 4

— Я должен идти, — сказал Итан в дюйме от губ Пенни. — Тыостанешься здесь. Сходи в столовую. Потом вернись. Для тебя будет задание, ангел.

Пенни кивнула и отстранилась от Итана. Наклонилась за штанами и охнула от неожиданности.

— Что такое?

— Больно, — пораженно проговорила Пенни. Хотя это слово было не совсем точным. Скорее было очень… чувствительно? Она подняла взгляд и пожала плечами, преодолевая желание схватиться за пострадавшее место. — Ничего удивительного. После того, что было ночью.

Отвернувшись, Пенни занялась одеждой, а затем услышала Итана у самого уха, когда тот сжал ее плечо.

— У тебя часто так было, да? Ты разбираешься?

Наверное, не только она в этой палатке была глупой.

Пенни обернулась к Итану и улыбнулась, проведя рукой по его щеке.

— Наверное, это все скверна, которой я отравила тебя. Скоро ты снова станешь сильным. А я ослабну.

Несколько секунд Итан рассматривал Пенни, а затем отошел. Взял лежащий на полу жилет и принялся проверять рассованное по карманам оружие.

— В стеллаже хранятся папки. Разбери их. По датам. Рассортируй.

— Зачем? — Итан нахмурился, и Пенни поспешила пояснить: — Сегодня ведь запланирован поход к пятому месту захоронений, где поселился грим. Верно? Я могу...

Гримы любят ангельский запах.

— Не верно. Сегодня мы охотимся на альфу.

— Альфу...

— Да, — отрезал Итан, надевая свежую майку. — Альфу, которого вчера упустили. Дронам-преследователям удалось его отследить. Он не успел уйти далеко, присоединился к соседнему гнезду. В секторе Зет.

— Хорошо, — осторожно проговорила Пенни, уже полностью одетая. — Во сколько выход... сэр?

— Для тебя — ни во сколько. Ты останешься здесь.

— Но почему?

— Ты осуждаешь мои приказы? — рявкнул Итан. — Забыла свое место? — Он приблизил свое лицо к лицу Пенни и схватил ее за волосы, заставляя запрокинуть голову.

— Нет, сэр.

— Вот и хорошо. Ты останешься здесь. Для тебя задание. Разбери стеллажи.

В последний раз проверив экипировку, Итан покинул палатку, так ни разу и не оглянувшись.

***

Лагерь уже проснулся, когда Пенни вышла наружу. Со стороны столовой тянуло запахом костра и дыма, утренний холод пробирал до костей. Пенни шла к общей палатке, стараясь выглядеть как обычно, а не так, как будто воссоединилась с любовью всей своей жизни, занималась с ним сексом всю ночь напролет и кончила дважды.

В общем, старалась улыбаться не слишком широко в это обычное пасмурное утро, пахнущее порохом, резиной и потом.

— А мы тебя не ждали, — из-за угла вышла навстречу Корин и прикусила кончик ногтя на большом пальце. — Выглядишь паршиво.

— Ты тоже, — буркнула Пенни, пытаясь пройти мимо, но Корин дернула ее за руку, разворачивая к себе. Показавшиеся из-за угла парни из отряда, приземистый полный Рик и худой высокий Джефф, шагнули ближе.

— Какого вурдалака лысого ты расхаживаешь здесь, Пенни?

— Иду в столовую. Чего тебе надо? — Пенни сбросила ее руку и с досадой поморщилась.

— Мне? Ничего. А вот что будет, если Верховный Инквизитор узнает, что ты шляешься здесь вместо того, чтобы сидеть в его палатке и ждать суда?

Пенни заморгала.

— Хотя к чему таким, как ты, суд? Верховный Инквизитор мудр, к чему убивать тебя зря, если сегодня тебя и так разорвет альфа?

Вот оно что... В лагере не было тюрьмы, и комиссары, которые нарушили военный устав, дожидались суда в обычных палатках под охраной своих бывших товарищей. В особо редких случаях — в палатке Верховного Инквизитора, одно присутствие которого давило настолько сильно, что мысли о побеге даже не могло возникнуть.

— Я не иду с вами сегодня.

— С чего бы это?

Красивое обычно лицо Корин исказилось ухмылкой, и Пенни оттолкнула ее от себя.

— Разошлись, — рявкнул голос за их спинами, и по коже Пенни пробежала толпа мурашек. — Корин, Рик, Джефф — на полигон. Ангел — я, кажется, дал тебе задание?

— Пенни не идет с нами, сэр? — моментально обернулась к нему Корин. — Но как же?..

Она замолчала, но Пенни отлично поняла, о чем Корин хотела спросить. Глупо идти охотиться без приманки, когда вот она, здесь, бери и пользуйся.

— У ангела другое задание, — сказал Итан. — На полигон. Быстро!

"Падаль", — одними губами произнесла Корин, удаляясь.

— Почему ты стоишь здесь? Тебе нечем заняться?

— С-сэр...

— Уходи. И не попадайся больше никому на глаза.

***

Пенни сходила в столовую, как ей было велено, разобрала стеллаж со старыми и никому не нужными записями о миссиях, которые перетасовали как будто нарочно, потому что такой беспорядок в бумагах педантичного во всем остальном Верховного Инквизитора не мог возникнуть просто так. Пенни тянуло на полигон, как магнитом, и в конце концов она сдалась.

Когда она вышла из палатки, уже вечерело — скоро отряд должен был выдвигаться. Наивные люди, которые никогда не сталкивались с работой инквизиции, могли подумать, что охотиться на нечисть лучше утром, но это было неправдой: нечисти без разницы, в какое время суток вцепиться в человеческую глотку, а поутру они могут быть еще и сытыми и полными сил после ночной охоты, если она была удачной.

Полигон занимал большую часть территории лагеря. Здесь была полоса препятствий, мишени, несколько рингов, самое разнообразное оружие и все, что нужно для маскировки. Пенни не разрешали ходить на полигон. В конце концов, она была всего лишь падшим ангелом, нечистью, приманкой, а не настоящим инквизитором или комиссаром. Учить Пенни драться смысла не было.

Она встала у ограждения и натянула пониже капюшон куртки. Огляделась и наконец нашла Итана. Тот упражнялся с мачете, на стойке ринга рядом были видны томагавк, нож и даже рапира. Когда-то Пенни удивлялась тому, зачем инквизиторы так много тренируются с холодным оружием, если у них есть пистолеты, дробовики, двустволки и огнеметы, но потом, уже на третьей миссии, поняла, что главный плюс холодного оружия в том, что в нем никогда не заканчивается заряд. Оно эффективно против всех низших видов нечисти, таких как, например, вампиры и ругару, и любой охотник может замедлить их ударом лезвия, даже если не хватит сил снести ему голову.

Торс Итана блестел от пота, а движения его были настолько быстрыми, что Пенни едва могла уследить за ними, но все-таки заметила, что они были ломаными, короткими и резкими, как если бы Итан пытался поразить очень небольшую мишень или не задеть кого-то, кто стоял рядом с воображаемым противником.

Пенни подошла ближе и смешалась с небольшой толпой, которая собралась у ринга. Рядом с собой она заметила человека в алой рясе и вздрогнула. Епископ. Он прибыл в этот лагерь около недели назад и пристально наблюдал за всем происходящим, даже за работой Верховного Инквизитора. Епископ докладывал о том, что происходит в лагере, самому Папе. Интересно, знает ли он, что Верховный Инквизитор пригрел падшего ангела? Если и знает, то точно не в восторге.

— Я думаю, достаточно, — раздался скрипучий голос Епископа, и Итан, закончив несколько последних пассов, остановился. Не спеша вернул оружие на стойку, вытер лицо от пота полотенцем и спрыгнул с ринга.

— Расходитесь, — бросил он.

Пенни скользнула в тень, продолжая любоваться стройной фигурой Итана, который возвышался над сгорбленным Епископом почти на полторы головы.

— Итак, вы решили перенести операцию? — брезгливо поджал губы Епископ.

— Решил, — кивнул Итан, промакивая шею полотенцем. — Вам должны были доложить об этом днем.

— Мне доложили, — голос Епископа звучал гнусаво. — Могу я узнать, с чем связано ваше решение?

— Новые данные. Точка, где засел альфа. Это не вампирское гнездо. Это логово демонов. Туда нельзя идти просто так, нам нужно было время на переподготовку. Выступаем завтра днем.

Сердце Пенни пропустило удар, Епископ же остался невозмутимым.

— Могу ли я доверить вам командование этой операцией?

— Что вы имеете в виду?

— До меня дошли слухи, что вы упустили альфу. Спасая этого вашего найденыша, вашего ангела. Не слишком ли много чести? Я давно говорил, что этим ублюдкам, этим отщепенцам не место...

— Делайте свою работу, Епископ, — Итан повернулся к нему спиной. — И не лезьте в мою.

— Вы забываетесь! В моей власти лишить вас звания, не думайте, что вы всесильны.

Итан замер, а затем обернулся через плечо и медленно надвинулся на Епископа.

— Лишить звания, вот как. И кого же вы поставите на мое место? Себя? Хотите скакать по болотам вслед за нечистью? Жечь их, рубить им головы, топить их и закапывать в землю живьем? Нет? Так что же вы от меня хотите, Епископ?

— Ваше поведение...

— Что мое поведение? — угрожающе понизил голос Итан. — Вы проверяете эффективность работы инквизиторов, которые базируются в этом лагере. Вот и проверяйте. Хотите занять мое место — милости прошу.

— Ваши методы недопустимы! — рявкнул Епископ. — Вы таскаете повсюду за собой нечисть, пригрели ее, как...

— Ангел — важная часть моей стратегии. Вы же не будете обсуждать выбор винтовки, которой я прострелю голову фейри? Вот и сейчас не лезьте.

Итан хотел было уйти, но Епископ удержал его за плечо.

— До меня дошли также слухи, — проговорил Епископ. — Что на последней миссии альфа вампирского гнезда попробовал вашу кровь. Это так? Я не могу доверить командование отрядом человеку, чья кровь, вероятно, уже попала к демонам. Это все равно что послать вас самого и ваших людей на верную смерть.

Глава 5

Секунду Итан молчал.

— Я готов поклясться, что ни капли моей крови не попало к вампиру. А сейчас, если позволите, я пойду готовиться к миссии.

На этот раз Епископ не стал его задерживать, и Итан решительным шагом направился прочь с полигона. А Епископ достал из кармана четки и принялся перебирать их, шевеля губами.

Пенни прошибло холодным потом.

Альфа, которого они упустили накануне, направился прямиком в демонское гнездо. Вот как.

На первый взгляд могло показаться, что демона легко убить: достаточно освященной в храме серебряной пули, начиненной порохом вперемешку с корой терна и мирры. Стрелять нужно, разумеется, только из освященного оружия, хотя это справедливо для любой нечисти.

Но главная сила демонов не в клыках и не в когтях, а в том, как они способны влиять на человека, заставляя его показывать самые темные стороны души: трусость, жестокость, глупость, яростность, мстительность — да мало ли в душах людей грехов? Потому потери каждый раз при штурме зданий, где сидели демоны, были огромными. В основном против демонов отправляли снайперов, но сейчас время было слишком дорого, чтобы сидеть в засаде. Если у демонов кровь Итана... счет идет даже не на дни, а на часы.

По пути обратно к общей палатке Пенни снова столкнулась с Корин. Она сидела у огня вместе с парнями из личного отряда Верховного Инквизитора и чистила свой «Вальтер».

— Мне стоит пойти на штурм вместе с вами, — рассуждала она, — но Верховный Инквизитор отлично знает, что намного ценнее я как стратег, а не как грубая сила.

«Потому что как грубая сила ты вообще ничего не стоишь».

Все комиссары промолчали, и Пенни была уверена: они разделяют ее мнение, хоть и никогда не скажут об этом Корин вслух. Она же девушка.

— Еще и этого ангела с нами не будет, — продолжила Корин. — Бесовское отродье, ее место, конечно, в преисподней, но она полезна. Верховный Инквизитор слишком уж ее бережет, он благороден до кончиков ногтей. Падшие способны забирать души, как демоны, и ломать человеческую волю, как суккубы. Святая Церковь считает, что именно эта нечисть нас и погубит, она будет хуже всех остальных. Как бы эта Пенни...

— Корин, мы не должны оспаривать решения Верховного Инквизитора, — прервал Шон, самый крупный и самый молчаливый в отряде, второй человек после Итана. — Лучше внимательнее проверяй оружие. Завтра будет не до смеха.

— Завтра будет славная битва! — воскликнул Рик. — Демоны не ждут атаки, мы перестреляем их, как цыплят!

— Перестреляешь, — фыркнул Шон. — Обязательно перестреляешь. Верховный Инквизитор знает, что делает. Раз решил сунуться в демонское логово с голыми руками — значит, знает что-то, чего не знаем мы. Разве ж у нас бывали неудачные миссии? Ну и эта будет успешной, во славу Божью.

***

Когда Пенни отогнула полог палатки, Верховный Инквизитор уже был внутри. Сидел за столом, и голубой отсвет ноутбука раскрашивал его лицо.

— Где ты была? Почему ты ходишь где ни попадя, хотя я ясно дал тебе понять, чтобы ты не попадалась никому на глаза и не уходила отсюда?

— Я... Простите, сэр. Я задержалась.

На самом деле Пенни долго решалась пойти сюда. Кружила у палатки, как призрак вокруг собственной могилы. Желание увидеть Итана было нестерпимым, но она не думала, что Итан будет рад ей.

— Раздевайся. Я хочу видеть тебя.

Итан встал, подошел к выходу и застегнул полог изнутри. Затем опустил занавеску на окне.

— Но...

— Раздевайся.

Обернувшись, Итан посмотрел на нее. Пенни коснулась молнии куртки и замерла. Закусил губу и упрямо посмотрела на Итана.

— Завтра миссия.

— Верно, — Итан скрестил руки и вскинул подбородок, на котором уже стала проступать щетина после утреннего бритья.

— Я тоже иду?

— Нет. Ты останешься здесь и будешь разбирать мои бумаги.

— Но я закончила уже сегодня.

— Ты не закончила, — отрезал Итан. — Я покажу тебе завтра, что нужно сделать. Когда закончишь, пойдешь в столовую и поможешь там. Я предупрежу.

— Но...

— Раздевайся. Я. Хочу. Тебя. Видеть. — Итан отошел к столу, выдвинул нижний ящик и задумчиво посмотрел на что-то, что там лежало, а затем поднял глаза на Пенни. — Почему ты не двигаешься.

— Я... — Пенни шагнула ближе. — Разреши мне пойти с тобой. — Она положила руки на плечи Итана, а затем взяла его лицо в ладони, пытаясь заглянуть в глаза. — Защитить тебя.

— Мне не нужна защита! — оттолкнул его Итан. — Ты, глупый ангел, куда ты пойдешь? У альфы твоя кровь...

— Твоя тоже! — крикнула Пенни. — Итан...

— Не называй меня так! — Итан встряхнул ее за плечи, а затем дернул вниз молнию куртки.

Сбросил ее с плеч Пенни прямо на пол и взялся за застежку флиски. Пенни пыталась сопротивляться, но это было все равно, что сопротивляться урагану. Очень скоро она осталась без флиски и без майки, штаны пришлось расстегивать самой: она побоялась, что Итан просто порвет молнию и сломает пряжку ремня — придется ходить в одних трусах.

Увидев, что Пенни перестала сопротивляться, Итан немного успокоился, затем толкнул ее на спальный мешок, чтобы расшнуровать и стянуть ботинки. Отбросил их себе за спину и рванул штаны Пенни вниз вместе с бельем.

— Ты не должна была ходить сегодня на полигон, — сказал Итан, подгребая ее под себя, кусая за шею и за выступающую ключицу. Тяжелый, он ощущался одной сплошной болью из-за жесткой тактической одежды, прижатой к голой коже.

— Я... — натолкнувшись на тяжелый взгляд Итана, Пенни замолчала. — Извини... те. Сэр.

Тихо рыкнув, Итан дернул ее за волосы, заставляя запрокинуть голову, и впился в шею. Пенни тихо выдохнула и обняла его ногами и руками, прижимая к себе и больше всего на свете желая стать неким аналогом щита, за которым Итан сможет спрятаться и оставаться в безопасности.

Она вздыхала, выгибалась и стонала, позволяя Итану исследовать свое тело, находить самые чувствительные места и задевать их жесткой тканью одежды. Пенни кожей чувствовала, как вокруг них сгущается воздух, появляется какое-то ощущение необратимости, гибельности и судьбоносности, какое наверняка витает над обреченными городами, которое можно было почувствовать, находясь много тысяч лет назад на главной площади Помпей или пару сотен лет назад — на улицах Нью-Йорка.

Когда пальцы Итана коснулись ее между ног, Пенни вздрогнула и тут же отругала себя за это.

— Тебе не надо меня бояться, — сказал Итан, поглаживая ее и целуя в губы.

— Я не боюсь.

— Ты боишься боли.

— Мне плевать на боль, — сказала Пенни, подставляя под поцелуи шею.

Руки Итана скользнули по ее бокам, сжимая мышцы и ощупывая, будто пытаясь вылепить заново. Он подхватил Пенни за задницу и дернул на себя. Сел на колени, опуская Пенни сверху и заставляя шире развести ноги.

— Я не слишком опытен в этом. — Итан провел пальцами вверх по позвоночнику Пенни, и она едва успела сдержать громкий удивленный стон.

— Так сразу и не скажешь, — мягко рассмеялась она, уже совершенно потерявшаяся в тепле прикосновений и вязком, тянущем вниз возбуждении. Она прижалась к Итану теснее, чувствуя, как одна его рука подныривает вниз и касается ложбинки между ног, а вторая ложится на поясницу.

— А ты?..

— Не говори глупостей, — Пенни всхлипнула и уткнулась Итану в плечо. — Сильнее, боже...

Итан фыркнул и обнял ее крепче. Провел большим пальцем вдоль ложбинки, собирая выступившую влагу, и Пенни дернулась всем телом. Вторая рука Итана в это время гладила ее по спине, отчего по всему телу от нетерпения и возбуждения разбегались мурашки.

Для нее было удивительно и чудесно то, что происходит. Что Итан взял ее в свою постель. Что ласкает, что гладит. Что заботится о том, чтобы Пенни было приятно. В своих самых смелых фантазиях Пенни не могла вообразить такое, а потому сейчас чувствовала себя совершенно беззащитной и обезоруженной, как новорожденный котенок.

— Ра-разденься, — попросила она, прислоняясь лбом ко лбу Итана. — Ласкать тебя через эту одежду — все равно, что через скафандр. Даже вздумай я оторвать тебе член, ты ничего не почувствуешь.

Опустив голову, Итан затрясся, обнял ее, и Пенни не сразу поняла, что он смеется. Наконец Итан поднял лицо, и в глазах его плясали веселые черти. Обхватил Пенни за затылок и притянул к себе, впился в рот, обводя языком губы и проникая внутрь.

Раздевался Итан по-военному быстро, не тратя время на то, чтобы посмотреть, какое его действия оказывают влияние на Пенни.

— Сегодня просто день сбывшихся желаний, — заметила Пенни, когда Итан вытянулся рядом и положил ладонь ей на живот. — Ты со мной, здесь и голый.

Итан сжал сосок Пенни так сильно, что та вскрикнула, а затем ослабил хватку и плавно провел несколько раз пальцами вверх и вниз, накрыл пострадавшее место губами.

— Ты забываешь о том, кто тут главный.

— Прости, — улыбнулась Пенни и вытянула руки вверх, демонстрируя, что сдается. — Я здесь для тебя. В твоем распоряжении. Всегда.

Наверное, фраза что-то задела внутри Итана, потому что тот снова вцепился в Пенни так сильно, что вышиб из нее дух. Господи. Тело Пенни мгновенно откликнулось, прижалось, изогнулось, повторяя собой изгибы тела Итана, заполняя их, как будто было создано только для этого.

Палец проник в тело Пенни без труда, нащупал ту самую вышибающую всякое соображение точку, легко погладил и тут же выскользнул наружу.

— Сильнее, господи, больше...

— Стой. — Уже знакомым движением Итан дернул ее наверх и усадил себе на колени, его член прижался к животу. Итан раздвинул ноги шире и сжал задницу Пенни, заставляя приподняться. — Так ты сможешь сама. Смотри, чтобы не было больно.

Теплые руки гладили ее плечи, касались лопаток, и Пенни радовалась, что Итан в отличие от нее самой может думать. В этом положении его член казался еще больше, а позиция Пенни — еще уязвимее. Какая-то ее часть хотела отвернуться или хотя бы зажмуриться, но Пенни не могла отвести взгляда от лица Итана. Опускалась все ниже, медленно, стараясь не обращать внимания на дискомфорт, и смотрела, как глаза Итана затапливает возбуждение, как чувственно приоткрываются мягкие полные губы. Все его тело было неподвижным, он действительно позволял Пенни двигаться так, как ей самой захочется и, наверное, смирился бы даже с тем, если бы Пенни вздумалось отодвинуться и улечься здесь спать. Осознание этого дурманило, превращало Пенни в желе, в глупое бесхребетное существо — хребет ей заменяли обнимающие руки, как насекомому — панцирь.

— Господи. — Опустившись до конца, Пенни накрыла рот Итана своими губами, с удовольствием чувствуя пробегающую по сильному телу дрожь и тяжелое дыхание.

Итан приподнял Пенни, а затем снова опустил вниз, его бедра дернулись, и Пенни пропала. Сжалась, весь превращаясь для Итана в инструмент достижения удовольствия, повинуясь каждому его движению. Давай же, сделай так, чтобы тебе было хорошо, разве я хочу чего-то другого? Пенни откинула голову, чувствуя прикосновение губ к шее, а затем снова повернулась к Итану, чтобы не упустить ни одной секунды того, как в глубине его зрачков рождается удовольствие. Наверное, Пенни позволила бы сейчас убить себя, если бы Итану этого захотелось.

Осознание этого заставило ее застонать, сжаться на Итане и всхлипнуть. Его рука привычно — уже привычно — накрыла низ ее живота, скользнула вниз, пальцами пробираясь к месту их соединения, легко погладила, и тело отозвалось мощным, как удар молнии, разрядом удовольствия. Пенни задрожала, выгнулась и, кажется, кончила, легко и безыскусно, чувствуя глубокие толчки внутри.

Сильное тело в ее объятьях вздрогнуло, хватка рук стала болезненной, а движения Итана — бесконтрольными и грубыми. Со стоном он последовал за Пенни, а после они еще долго сидели, не двигаясь, тяжело дыша и глядя друг на друга, соприкасаясь лбами.

Губы Итана коснулись подбородка Пенни, скользнули к скуле, прикусили мочку уха.

Глава 6

— От тебя цветами пахнет, — выдохнул Итан, сжав ее еще сильнее. — Как от клумбы. У меня росла такая под домом, где я жил, когда был маленьким. С ума схожу. Прохожу мимо тебя и как будто в раю каждый раз оказываюсь. Сейчас особенно сильно. И вчера ночью тоже.

Пенни вздохнула и погладила Итана по волосам. Уж сколько она от комиссаров наслушалась, пока жила в общей палатке, но о запахе цветов не упоминал никто. Вряд ли она дожила бы до этого дня, если бы отличалась от людей настолько сильно. Пальцы Итана легко пробежали по лопаткам и коснулись шрамов.

— Больно?

— Нет, — соврала Пенни. — Никогда не болело. Я их не чувствую. И никогда не чувствовала.

Руки скользнули ниже по спине, а затем правая погладила живот Пенни, легла на лобок.

— Хочу испачкать тебя. Или укусить, — бездумно сказал Итан. — Пометить, сделать своей. Хочу кольцо тебе надеть и дать свою фамилию. Чтобы ты пахла мной, ощущалась как моя и все это знали. Чтобы никто не смел тебя трогать.

Глупый Итан. Люди не женятся на ангелах. Вообще-то люди используют их в своих целях и убивают.

Церковь не поймет этого, никогда бы не поняла.

— Я и так твоя, — сказала Пенни и немного отстранилась. — Мы слипнемся, если продолжим так сидеть. — Она покраснела. — Из-за твоего семени.

Итан кивнул. Аккуратно уложил Пенни на спальник и пошел за уже знакомой пачкой салфеток. Наверное, Пенни могла бы возбудиться только оттого, что Итан ее вытирает. Медленно, тщательно и очень нежно, как будто нет занятия важнее, как будто нет вещи ценнее.

— Ты скучаешь по этому? — спросила Пенни, утыкаясь Итану в подмышку, когда тот закончил и лег рядом. Тяжелая рука обняла ее за плечи и пробежала вдоль позвоночника.

— По чему?

— По тому месту. Где ты вырос.

— Нет, — медленно ответил Итан. — От него ничего не осталось. Дракон.

— Я думала, они давно исчезли.

— Тот был последним. — Итан молчал, продолжая гладить спину Пенни. — Иногда мне кажется, что я мог бы прижиться в городе, где мне, по-хорошему, самое место. Но потом я вспоминаю, сколько тварей ходит по земле — и не могу. Ты меня понимаешь?

— Нет. Я не видела другой жизни. И не видела города.

— Я бы хотел, чтобы ты жила там. Тебе бы наверняка понравилось, — хмыкнул Итан. — Там широкие улицы и можно ходить, не прячась. Высокие стены и воздух охраняется дронами. Там безопасно и работает полиция на случай, если объявится неупокоенная душа, брауни или другая мелюзга. Можно спокойно жить.

— Мне нравится сейчас, — сказала Пенни, глубже прячась в подмышку Итана.

— А куда ты хотела бы попасть? — спросил Итан, непривычно разговорчивый.

— Что ты имеешь в виду? — аккуратно выглянула из своего убежища Пенни.

— Есть ли место, по которому ты скучаешь? Где хотела бы оказаться прямо сейчас, если бы мог?

Глупый Итан.

— Мне хорошо сейчас.

— Я иногда думаю о море, — помолчав, сказал Итан. — Я никогда там не был, но мне кажется, там красиво.

— Кракены, сирены, левиафаны, гидры... — Пенни снова уткнулась носом в подмышку Итана, где больше всего на свете хотела сейчас оказаться. — Я ничего не упустила?

— Не умеешь ты мечтать, ангел. Тебе разве это не положено по должности?

— Кажется, меня уволили, — пробормотала Пенни, и Итан засмеялся, поцеловав ее в макушку.

Они проговорили до глубокой ночи. Говорил в основном Итан, а Пенни при каждом удобном случае умолкала, чтобы дать Итану хоть немного поспать перед сложной операцией. На душе скребли кошки, в палатке было холодно, Пенни жалась к Итану, пытаясь согреться, а тот охотно обнимал ее и продолжал болтать глупости. О своем детстве и о том, как стал комиссаром. Как испугался, впервые столкнувшись с вампиром и как дослужился до должности Верховного Инквизитора, но так и не согласился осесть в кабинете.

— Тебе нужно поспать, — уговаривала Пенни.

— Еще насплюсь, времени много, — отмахивался Итан и продолжал говорить, разом сбросив, казалось, с десяток лет.

После одной из историй Пенни попыталась отвлечь его поцелуем и ласками, понадеявшись, что оргазм поможет этому неугомонному уснуть. В результате они занялись любовью еще раз, и Пенни, распластанная по спальнику, чувствуя глубокие толчки внутри, не могла больше ни думать, ни беспокоиться, только ощущать, как в груди прорастает что-то, похожее на колючий куст шиповника, украшенный благоухающими на всю округу цветами. Итан исцеловал, наверное, ее всю целиком, как будто стремясь поглотить, впитать в себя и навсегда запомнить.

— Я рада, что нужна тебе, — придя в себя, сказала Пенни. Было почти утро, лагерь начинал оживать, но Итан не спал, глядя в потолок и продолжая обнимать Пенни так привычно и спокойно, будто занимался этим всю жизнь. — Я рада быть твоей слабостью, это делает меня сильнее, но не в плохом смысле. Я чувствую, что могу сделать все ради тебя, свернуть горы, высушить море — что угодно. Я рада, что ты выбрал меня, что позвал и что взял в свою постель. И я пойду за тобой сегодня, что бы ты там ни говорил.

Тело Итана напряглось, и он сел. Взгляд его, обращенный к Пенни, был колючим и острым. Грудь тяжело вздымалась, губы сжались в тонкую нитку.

— Что ты о себе возомнила? — грубо бросил он. — Ты, вместилище порока, что ты мелешь такое? Как ты могла вбить себе в голову, что можешь нарушать мои приказы? Что важнее для меня, чем любой другой в этом лагере?

Итан встал, и Пенни поднялась следом.

— Итан, что ты...

— Не смей произносить мое имя. — Итан схватил Пенни за волосы и дернул вниз. — Я Верховный Инквизитор, и мне не нужна твоя помощь. Ты, да кто ты такая? Ты даже не человек! Я получил от тебя то, что хотел, больше ты мне не нужна. Ты никто для меня, заруби это себе на носу. И веди себя соответственно.

— Послушай...

Молниеносный удар заставил Пенни пошатнуться, Итан дернул ее в сторону, замер, а в следующую секунду в шею ткнулось что-то острое. Итан вывернул ей руку назад, Пенни вскрикнула. Задергалась, пытаясь вырваться, но с каждой секундой все хуже чувствовала свое тело, все меньше могла шевелиться. Веки опустились, и она обмякла. Хватка тут же стала слабее, Итан оттащил ее на несколько шагов и опустил на мягкую ткань спальника.

Пенни почувствовала прикосновение к волосам, услышала шаги, а затем в шею, в самую вену, впилась еще одна иголка, и сознание ускользнуло.

***

Тот, кто полагает, будто ангелы не способны злиться, никогда не видел ангела, имевшего дело с Итаном. Пенни не просто злилась. Она была вне себя от ярости. Дротики, пропитанные вампирской кровью, подумать только! Придя в себя в палатке Итана, Пенни едва сдержалась, чтобы не разнести там все.

Изнутри поднималась волна злобы, кровь бурлила, руки дрожали, пока она натягивала одежду и шнуровала ботинки. Небо за окном палатки все еще было серым, в лагере было тихо — значит, она провалялась в отключке не слишком долго. Сейчас Пенни найдет этого придурка, встряхнет за шкирку, как нашкодившего щенка, и будет бить до тех пор, пока мозги не встанут на место.

Что Пенни о себе возомнила?

Что ты, Итан, о себе возомнил! Решил пойти на миссию в одиночку? Обманул Пенни и рад? Умно, вот только ничего не вышло! Идиот! Склонный к самопожертвованию глупый идиот, который считал себя умнее всех и думал, что хоть на секунду смог обвести Пенни вокруг пальца. Заставить поверить, что ничего не было, что все произошедшее не имеет значения. Да Пенни скорее съест свои ботинки, чем поверит в это! С тем, кто безразличен, так себя не ведут, Итан.

И пора бы тебе, слепец, это признать. А уж сколько для этого понадобится тумаков и затрещин — только от тебя зависит. И ни на какую миссию один ты не пойдешь, и не надейся!

Встав в полный рост, Пенни пошатнулась и была вынуждена упереться ладонями в колени, чтобы не упасть. Ее мутило, перед глазами мелькали темные точки. Голова кружилась, в глаза будто насыпали песка, кости тянуло и ломило, как при сильной простуде, шрамы зудели так, что хотелось найти ближайшую стену и чесаться о нее до конца времен.

Ох, Итану не поздоровится, когда Пенни его найдет! Вендиго покажется заботливой бабушкой, да!

Пенни вышла из палатки и озадаченно моргнула. То тут, то там в лагере виднелись огни костров. Но кто стал бы разжигать их утром? Идя в сторону оружейной, Пенни краем глаза увидела у одного из костров отряд Верховного Инквизитора в полном составе. Замерла.

— Где Верховный Инквизитор? — когда никто не откликнулся, крикнула, чувствуя, как быстро утекает оставшееся терпение. — Где Верховный Инквизитор?

Корин посмотрела на нее и не ответила. Глаза у нее были мертвые Рик буркнул:

— Иди куда шла. Не стой тут.

В обычном состоянии Пенни насторожилась бы оттого, какими пришибленными выглядели парни и даже вечно надменная Корин, и оттого, что в руках они держали фляжки, хотя алкоголь обычно в лагере был под запретом. Но сейчас ей было глубоко плевать на все, кроме желания найти Итана и устроить ему скандал.

— Где. Верховный. Инквизитор. — Пенни сжала кулаки, готовая вцепиться в шею каждому, кто еще хоть на секунду ее задержит. И плевать на маленький рост и слабость. — Почему вы сидите здесь, а не готовитесь к миссии?

Комиссары молча переглянулись, и Джефф осторожно сказал:

— Какая миссия, Пенни? Она была днем. Верховный Инквизитор не вернулся.

— Что?!

Пенни бросилась на Джеффа прямо через костер, дала ему пощечину, чтобы заставить заткнуться и не молоть чепухи, даже не говорить такую ложь вслух. Она вцепилась в Джеффа, зажимая ему рот рукой, ударила кулаком в нос, неумело, но сильно, била и била, пока не почувствовала, что ее оттаскивают прочь сразу несколько человек.

— Заткнись!

— Взбесилась! Он с ума сошла, припадочная!

Пенни скрутили, она билась, пытаясь броситься на Джеффа, но заставила себя успокоиться. Что-то, безымянной силой поднимающееся изнутри, отозвалось холодной яростью, как хищник, выжидающий, пока добыча подойдет достаточно близко.

— Рассказывай, — тихо сказал она, глядя на Джеффа и сбрасывая руки остальных без малейшего труда. Ее сейчас не смог бы сдержать и легион. — Говори, что ты имел в виду. Говори!

Глава 7

— Демонское отродье, — выплюнул Джефф, вытирая текущую из разбитого носа кровь. — На костре твое место, правильно Епископ...

— Говори! — закричала Пенни. Воцарилась тишина, и на лице Джеффа появился настоящий страх. Что он перед собой увидел? Неужели испугался Пенни? — Говори!

— Что ты хочешь услышать! — Корин встала между Пенни и Джеффом и толкнула ее в плечо. — Если бы ты не решила отсидеться в лагере...

Пенни захотелось схватить Корин за шею. Так, чтобы ощутить бьющийся под пальцами пульс. Очнулась она, только когда рядом появился Шон и принялся разжимать ее пальцы.

— Пенни. Успокойся. Его нет уже, все.

Она посмотрела и уже в который раз попросила, почти умоляюще:

— Говори.

— Да что говорить, — Шон наконец освободил Корин и встал прямо перед Пенни, подобравшись, в любой момент готовый к атаке. Остальные стояли поодаль. — Верховный Инквизитор вместе с Корин вошли в то здание, где засели демоны. Какой-то заброшенный отель. Мы остались снаружи. Корин вышла. Верховный Инквизитор нет.

— Почему вы остались снаружи? — воскликнула Пенни. — Двое против демонов, как вы могли его отпустить?

— Ты на солнце перегрелась, падшая? — возмутился Рик. — Мы солдаты. Верховный Инквизитор поручил ждать, пока они с Корин разведают обстановку. Мы и ждали.

— А потом?

Все молчали.

— Что было потом? — Пенни перевела тяжелый взгляд на Корин. — Ты бросила его там. Ты, трусливый кусок дерьма, он тебе доверился!

— Пенни... — тихо сказал Шон.

— Это был приказ! — взвизгнула Корин. — Верховный Инквизитор приказал мне отступить, когда мы поняли, что их слишком много.

— Не приказывал.

— Да что ты можешь знать, ты...

— Я вырву тебе хребет прямо сейчас, если не скажешь правду.

Говоря это, Пенни была уверена — вырвет. Не знает, как, не знает, когда — но вырвет обязательно. В руках копилась такая сила, что она весь лагерь по камешку могла бы разобрать, что ей какой-то хребет.

Корин замолчала.

— У меня не было выхода! — сказала наконец она. — Я сдохла бы там, как и Верховный Инквизитор!

— Что тебе приказали на самом деле?

— Открыть огонь и забрать с собой как можно больше.

Раздался пораженный вздох. На лице Рика мелькнула брезгливость, Шон неверяще распахнул глаза.

— Выходит, — медленно сказала Пенни. — Вы вошли в логово демонов. Поняли, что их слишком много. И Верховный Инквизитор велел открыть огонь? Вместо того, чтобы позвать подкрепление? Говори!

— Они нас заметили, — отвернувшись, сказала Корин. — Верховного Инквизитора.

— Корин...

— У нас не было шансов, ясно?! Вопрос стоял только в том, погибнет он один или мы оба. И сможет ли кто-то доложить о том, что на самом деле творится в гнезде. Выполнить то, зачем мы туда пришли.

— Вы же дружили, еще в школе… Корин… — сказал кто-то, но Пенни уже не слушала.

Итан у демонов. Прямо сейчас, пока Пенни тратила драгоценные минуты на то, чтобы вытрясти из этого куска дерьма правду, Итан был у демонов.

Демоны никогда не убивают быстро. Демоны никогда не убивают безболезненно. Их цель — душа, но они ни за что не отпустят попавшего к ним в руки человека, пока вдоволь не наиграются. Это питает их, дает им силы. Демоны умеют управлять разумом человека так, что каждая секунда пребывания у них будет равна году.

Демоны страшны и опасны.

Демонам сильно не поздоровится, когда к ним придет Пенни. Впрочем, как и Итану.

Хотелось сломать Корин шею. Почувствовать, как позвонки хрустнут под пальцами, втянуть в себя ее последний вздох, увидеть, как остекленеют светлые глаза навыкате.

— Ты дезертировала, — тихо сказал Рик. — Несмотря на то, что ты девушка и дочь Епископа — за это должны казнить.

— А что мне было делать? — взвизгнула Корин.

— Сколько их там? — спросила Пенни. — Сколько, ну!

— Скорее всего, больше пяти десятков, — ответил Шон. — Запрос на то, чтобы отправить к логову бомбардировщик, уже отправлен, но ты же понимаешь...

Пенни понимала. Бомбардировщики были величайшей ценностью, запросы на то, чтобы их использовать, обрабатывались неделями. И все это время Итан будет у демонов.

Пенни сравняет весь мир с землей, но не допустит такого.

— Это все из-за тебя, — тихо сказала Корин. В глазах ее стояли злые слезы, она хотела хоть как-то оправдаться, сбросить свою вину на кого-то другого. — Верховный Инквизитор помешался из-за тебя, это все ты, ты его портишь! Ты все вокруг ломаешь, падшая, как отрава! Из-за тебя альфа вампиров укусил его, думаешь, я не знаю?! Думаешь, не видела? Да если бы не это, ему не было бы нужды так скоро устраивать штурм логова, можно было бы спокойно подождать! Из-за тебя его кровь попала к демонам, и сейчас, пока ты весь день где-то шлялась...

Пенни все-таки ее ударила. Особо не думая о технике, даже не целясь, и с удовольствием смотрела, как Корин держится за больную щеку. Пенни подняла глаза и обвела тяжелым взглядом остальных: на этот раз сдерживать ее не стал никто.

— Верховный Инквизитор у демонов, — сказала Пенни. Голос у нее вздрогнул, но это было не так уж и важно. — Думаю, вам не нужно объяснять, что это значит. Я собираюсь пойти туда и его спасти. Поэтому я предлагаю вам пойти со мной.

— Пенни...

— Это безумие, падшая, — сказал Джефф. — Мы просто не сможем уйти оттуда. Ты слышала Шона? Больше пяти десятков!

— Тогда, — тихо ответила Пенни, — тогда мы хотя бы сможем избавить от мучений Верховного Инквизитора. Он сделал бы то же самое для каждого из вас. Сегодня утром я не смогла быть рядом. И хочу все исправить. Или вы идете со мной, или уходите с дороги.

Она выдохнула и сжала кулаки.

Пенни по-прежнему была глупой. И по-прежнему не могла думать ни о чем, кроме Верховного Инквизитора.

Итона.

***

Как бы Пенни ни хотела отправиться к демонам в ту же секунду, пришлось потратить время на поход в оружейную. Пистолеты, автомат, мачете — специально для альфы, — разрывные гранаты... Пенни изо всех сил успокаивала себя, собирая все, что только могла унести. Не так уж много, на самом деле, иначе она просто не смогла бы быстро передвигаться. Будь проклят ее маленький рост и кошачий вес!

Пять десятков демонов. Вы сильно пожалеете о том, что проникли на землю.

— Мне нужны еще патроны. Для М4, против демонов, — сказала Пенни. — Где они лежат?

— Падшим ведь нельзя брать оружие, — тихо заметил кто-то. — Это против правил, можно только инквизиторам и комиссарам.

Прежде чем Пенни успела объяснить непонимающему то, насколько он неправ, ее опередил Шон.

— Завали. — Он подошел к стеллажу с патронами, порылся на полках и протянул Пенни несколько коробок. — Пользоваться умеешь? — наткнувшись на тяжелый взгляд, Шон поднял руки. — Понял.

— Демоны повлияют на вас, — мрачно предрекла Корин. Бог знает почему, но она стояла здесь же, рядом со всеми, и рассовывала боезапас по карманам. Руки у нее колотились, глаза были мокрыми. Она шмыгнула носом и раздраженно провела по лицу рукой, упакованной в тактическую перчатку. — Вытянут все плохое, что в вас есть, вы и подойти не успеете.

— Корин. — предостерегающе произнесла Пенни. — Я сейчас намного страшнее демонов. — Она вытряхнула из воротника куртки непонятно откуда взявшееся перо. — Пора выдвигаться.

— Нам никто не даст вывести джипы из гаражей.

— Дадут, — уверенно откликнулась Пенни. — Шон, в отсутствие Верховного Инквизитора ты командуешь отрядом. Разведывательные миссии ты можешь назначать в любое время. Вот мы и разведаем.

Шон странно посмотрел на Пенни, а затем кивнул.

— Ты за сегодняшний вечер сказала больше, чем за предыдущий год. Я думал, ты даже не понимаешь особо никогда, что вокруг происходит.

— Повода не было.

Она не сказала и половины из того, что хотела. Но для того, чтобы высказаться, ей нужен был Итан и возможность, произнося речь, на него орать.

— И куда вы собрались, братья?

У входа в оружейную стоял Епископ и недовольно поджимал губы.

— Разведывательная миссия, — выступил вперед Шон.

— Вот как? — Епископ сложил руки перед собой. — Ложь — страшный грех. Я слышал другое. Что вы хотите потратить впустую человеческие и материальные ресурсы Церкви, отправляясь на самоубийственную миссию.

Все молчали, и Пенни сжала автомат так сильно, что руки заболели. Она выстрелит. Еще одна секунда задержки — и пусть бог ее простит.

— Верховный Инквизитор по-прежнему жив, — пискнула она и откашлялась. Следующие слова прозвучали уже громко и четко: — Мы собираемся спасти его. Или, —Пенни на секунду сбилась, — подарить легкую смерть.

Епископ скривился, будто под нос ему сунули что-то дурно пахнущее.

— Я желаю говорить с человеком. А падшей вовсе не место в лагере. Я доложу об этом. О том борделе, который здесь развели.

Ах ты… Демон! Проклятый демон! Да как тебя земля носит, черный весь! Изнутри черный, как сажа!

— Докладывай, — Пенни пошла вперед, прямо на Епископа, и остальные неуверенно, но двинулись следом. — А я пока сделаю все, чтобы человека, возможно, еще живого, спасти.

— Ты забываешься, нечисть! Как ты можешь обвинять Церковь в том, что она бросает агнцев своих? Завтра же Архиепископу станет известно о произошедшем, и мы примем меры.

— К завтрашнему дню от Верховного Инквизитора ничего не останется. Отойдите с дороги, — Пенни оттеснила Епископа дулом М4. Он был пока не заряжен, но Епископу-то откуда об этом знать.

— Стоять! — Епископ, тем не менее, не сделал ничего, чтобы задержать Пенни, только опасливо смотрел на автомат в ее руках. — За неподчинение тебя должны предать суду.

Пенни замерла, а затем двинулась вперед.

— Когда я вернусь, хоть сожгите.

***

До места назначения добирались молча. Отряд привычно уместился в трех джипах, Пенни ехала вместе с Шоном, Корин, Риком и Джеффом.

Она и сама не могла понять, как внутри нее уживались ощущение всесокрушающей силы и уничижающей слабости. За всем происходящим она наблюдала будто со стороны, и какая-то ее часть никак не могла поверить в то, что это она повела за собой весь отряд и едва не пристрелила Епископа, напугав его настолько, что тот не осмелился поднять тревогу. Все вокруг казалось сном, и, как и бывает во сне, Пенни не чувствовала ни сомнений, ни страха. Итан у демонов. Его мучают прямо сейчас. Разве Пенни вправе колебаться?

И все же ей было плохо, на примитивном, физическом уровне. Все тело горело, тряслось и зудело, как от лихорадки, ломило кости, выкручивало мышцы. Пенни надеялась только, что оставшихся сил хватит на то, чтобы спасти Итана. А потом хоть костер, хоть смерть от демонских лап.

— Я рада, что мы возвращаемся, — едва слышно сказала Корин, и Пенни не смогла найти в себе сил для того, чтобы посочувствовать ей или понять.

Через несколько минут Шон нажал на педаль тормоза и сказал:

— Приехали, дальше только пешком, иначе они нас заметят. Какой у нас план, Пенни?

В другое время Пенни удивилась бы тому, что все остальные притихли, ожидая ее слов, но сейчас на это не было сил.

— Да какой план. Заходим с разных сторон и стреляем во все, что движется. Я попытаюсь прорваться через их защиту к Итану. К Верховному Инквизитору. Вот и все.

— Хороший план, — кивнул Шон.

Демоны засели в заброшенном придорожном отеле. Неоновая вывеска не горела, от нее остались только буквы "о" и "т". Окна были выбиты и топорщились осколками стекла.

— Мы с группой А зайдем с центрального хода, — проговорил Шон, — группа Б — в заднюю дверь. А ты полезай в окно. Все равно пахнешь для них так сильно и ярко, что они точное местоположение не смогут обнаружить, твой запах все здание забьет.

— Свиными отбивными, — фыркнул Рик. — Что? Вы разве не замечали, что Пенни так пахнет?

— У тебя совсем обоняние отбило? — шепотом возмутился Джефф. — Сладостями она пахнет. Как магазин с конфетами.

— Выступаем, — прервал Шон и коснулся плеча Пенни. — Давай.

Окна первого этажа располагались на уровне талии Пенни, залезть внутрь было сложно, но она справилась, оцарапав все ладони и порвав одежду. Оказалась в одном из номеров, маленьком и пыльном. Дождавшись, пока за стеной зазвучит стрельба, Пенни открыла дверь и двинулась вперед по коридору. Пусто, Итана здесь нет. Но где же он? В подвале? На чердаке?

— А-а-ангел, — раздался едва слышный в перерывах между автоматной очередью голос.

Пенни обернулась, но стоящий позади нее демон уже растаял дымкой, и выстрел пропал впустую. Шевеление за спиной, внезапно навалившаяся слабость — и еще одна пуля пущена зря.

— Ты отрастила себе зубы, ангел. — Демон с черными глазами и белым как бумага лицом снова возник перед Пенни и голодно повел длинным крючковатым носом. — Да у нас сегодня просто праздник какой-то, столько вкуснятины. Чистенький благородный человек, а теперь еще и ты. — Слов было почти не слышно, но Пенни легко читала по губам.

Демон издевательски зажмурился, будто предвкушая трапезу, и в этот раз Пенни не промазала. Выстрел, взрыв серной вони, и демон осел у ее ног кучкой скукоженных останков, похожих на брошенную в огонь бумагу.

Пенни уже оглядывалась в поисках ведущей в подвал двери, как сверху раздался вопль, наполненный такой нечеловеческой болью, что кровь в жилах стыла. Она бросилась к лестнице, выстрелила, почти не глядя, в черную тень, мелькнувшую сбоку. Скорее! Нужно скорее! Выбежала в коридор второго этажа, в конце которого маячила открытая дверь. Пятеро демонов появились будто ниоткуда. Оскалились, не торопясь нападать. Слабость стала нестерпимой, Пенни как будто перемалывало изнутри, в глазах двоилось, стены вокруг плясали. Она выстрелила раз, другой, третий, но демонов, казалось, стало только больше. Кто-то набросился на нее со спины, дернул жилет вниз, заставляя упасть. Автоматная очередь внизу стихла — или Пенни просто перестала слышать звуки?

Она вскочила, вывернулась и выстрелила. Один демон рассыпался кучей пепла, но оставалось еще четверо или даже больше — Пенни все никак не могла сосчитать. Она прицелилась в того, который двигался медленнее всех, нажала на спусковой крючок — и ничего не произошло. Раз, другой, третий — выстрелы не звучали, демоны, перестав кружиться и уворачиваться, оскалились и замерли.

Осечка. То, чем грешат все М4, в ближайшее время автомат бесполезен. Пенни выпрямилась, нащупала в кобуре пистолет и закричала от злости и безысходности. Демонов было слишком много. Привлеченные ее запахом и тем, что стрельба на некоторое время прекратилась, они возникали из ниоткуда один за другим, скалились и наступали, теснились в коридоре. В мотеле повисла тишина, и Пенни казалось, это потому, что все твари здесь, рядом с ней, а парни внезапно остались в одиночестве, недоумевая, куда подевались противники.

От ее выстрела сразу несколько демонов взметнулись черным дымом только для того, чтобы материализоваться на шаг ближе, почти вплотную. Голодно оскалиться зубастыми пастями. Взгляд плыл, ломило кости. Хотелось умереть.

— Ангел, — голос их звучал как будто в голове. — Колючий ангел.

Пенни стреляла наобум, потому что целиться не получалось. Она, кажется, смогла зацепить кого-то, но не была уверена. Патроны закончились, кто-то сбил ее с ног. Пенни вытащила еще один припрятанный пистолет, выстрелила. Стылый холод коснулся костей и одновременно ударил по нервам обжигающей болью. Пенни казалось, она увидела в комнате за спинами демонов темноволосую макушку Итана. Если Пенни сейчас не сможет к нему прорваться, все будет кончено.

Изнутри, вопреки слабости, поднималась ярость, хотелось не просто перестрелять демонов, которые посмели мучить Итана и сейчас встали на пути Пенни, а уничтожить их, всех их и им подобных. Выжечь, как заразу, раз и навсегда. Слабость, наверняка насланная построенным на крови заклинанием, вдруг отступила, давая дорогу чистейшей ярости. Пенни закричала, чувствуя, как трещат и растягиваются кости, как лопается на спине кожа, как кипит кровь и как завязываются узлами мышцы и сухожилья. Она горела, но это был правильный и долгожданный огонь.

Глава 8

Все вокруг вдруг затопил свет, Пенни услышала свой крик будто со стороны, он был оглушительным и животным. Пенни вдруг поняла, что смотрит на демонов сверху вниз и что они горят. Дверь в комнату, где держали Итана, тоже была ниже уровня глаз Пенни, пришлось пригнуться и вдобавок ссутулиться. Пройти внутрь получилось не сразу, что-то за спиной, тяжелое и громоздкое, мешало.

Черная тень бросилась навстречу, но тут же вспыхнула, будто ударившись о какой-то невидимый барьер. Итан был без сознания, лежал на полу, они даже не сочли нужным его привязывать. Одежда была изодрана, от тактической экипировки осталась только тонкая майка и штаны. Но он дышал, и едва заметное движение груди при вдохах и выдохах было единственным, что имело для Пенни значение.

Кто-то кричал, бросался на нее, тут же сгорая в ярком пламени, похожем на лучи солнца после долгой ночи. Пенни едва ли понимала, что разливающийся вокруг свет исходит от нее самой. Это просто было неважно. Она присела на корточки рядом с Итаном и тут увидела на столе несколько пиал с кровью. Стоящие вокруг свечи и начертанные углем знаки, от одного взгляда на которые начинала кружиться голова и слабеть тело. Хотелось голыми руками разрушить этот чертов алтарь, но Пенни не успела: тот просто вспыхнул, как политый бензином куст.

Краем уха она услышала пораженный вздох, подняла глаза и увидела альфу вампиров, который поспешил спрятаться за спинку дивана. Вот он. Тот, из-за кого Итан попал к демонам. Испуганный, ни следа былой самоуверенности. Готовый возносить молитву хоть богу, хоть сатане, чтобы спастись. Альфа попытался сбежать через окно, но Пенни, обычно, как и любой человек, не способный даже уследить за движениями вампиров, сейчас оказалась быстрее. Прижала альфу к полу, надавила на загривок коленом, и проткнула шею лезвием мачете. Сделать это было не сложнее, чем воткнуть нож в кусок мяса.

Пришлось потратить несколько секунд на то, чтобы вытереть лицо, тело и руки найденной в углу шторой. Ни к чему пачкать Итана. Его лицо и тело и так покрывали синяки и кровоподтеки, но кости, кажется, были целы.

Итан был совсем легким, как пушинка, — Пенни даже испугалась, что он не настоящий, что это просто мираж. Ну не может же она в самом деле взять на руки взрослого мужчину, который весит раза в два больше нее самой?.. На прикосновения Итан отреагировал болезненным стоном. Волна ярости снова поднялась изнутри, Пенни огляделась, желая уничтожить каждого причастного к мучениям Итана демона, но вокруг было пусто, только хлопья пепла летали в воздухе.

Пенни прижала к себе Итана и наконец попыталась немного успокоиться. Сейчас, когда Итан был в безопасности, Пенни могла себе это позволить. Вокруг было тихо, не раздавалось ни одного выстрела, только из коридора слышались человеческие голоса. Свет, который до этого занимал собою всю комнату, потихоньку гас, и Пенни, заглянув себе за спину, с удивлением увидела что-то огромное и белое, напоминающее айсберг. Понадобилось время для того, чтобы понять, что это крылья. С белоснежными жесткими на вид маховыми перьями, похожими на кинжалы.

Голоса людей приближались, Пенни различила зов Рика и отклик Шона. Следовало выйти к ним навстречу, но от одной мысли о том, чтобы вернуть Итана к людям, которые почти позволили ему умереть, все внутри бунтовало.

Тогда Пенни, прищурившись, посмотрела в проем выбитого окна. Сжала Итана сильнее. Сложила крылья так, чтобы они стали как можно меньше, разбежалась, выпрыгнула наружу — и взлетела.

***

Мир сверху казался маленьким и беззащитным. Пенни увидела темную фигурку Корин, которая, как всегда, "стояла на стреме", а где-то вдалеке — их лагерь, где Епископ заставит объясняться и станет подозревать во всех смертных грехах. Направиться Пенни решила совсем в другую сторону. Воздух развевал волосы, было холодно, и Пенни жалела, что не захватила в мотеле одеяла, в которое можно было бы укутать Итана. Была ночь, на небе появлялись первые звезды.

Они летели до места назначения около часа, и Пенни чувствовала, что могла бы лететь еще очень долго, почти бесконечно. Но намного важнее было другое. Она покружила в поисках места для привала и выбрала огороженный с трех сторон скалами островок мягкого, как спальный мешок, песка. Прямо перед ним, в нескольких шагах, шумел прибой. Когда-то здесь был городской пляж, а сейчас здесь все было диким. Пенни села, обняла так и не пришедшего в себя Итана, устроила его головой у себя на груди. Сомкнула вокруг него крылья, чтобы защитить от ветра, и закрыла глаза, пытаясь Итана согреть и убаюкать.

Через несколько часов, когда рассветные лучи уже раскрасили воду в розовый, тело в руках Пенни напряглось. Итан дернулся, пытаясь вырваться из крепкой хватки, захрипел, но Пенни только обняла его сильнее.

— Тише. Тише, это я, это Пенни. Ты в безопасности, все хорошо, все прошло. Я позабочусь о тебе, — шептала она Итану в волосы.

Итан замер, попытался встать, Пенни его поддержала, помогла обернуться и взглянуть на себя измученными глазами с красными полопавшимися капиллярами. Под носом у него собралась кровь, лбу красовалась ссадина.

— Видишь? — тихо спросила Пенни. — Это я, все хорошо. Все кончилось.

Итан смотрел на нее так, как будто видел перед собой призрака. Попытался поднять руку, но у него не вышло, и Пенни сама ее нашла и сжала пальцы.

— Я тут, это правда я. Все хорошо, милый. Ты в безопасности.

Итан вдруг разом, как будто из него выкачали все силы, обмяк в руках. Уткнулся носом в шею Пенни и замер, тихо и поверхностно дыша.

Пенни не знала, сколько они просидели так. Итан, цепляясь за ее, а Пенни, баюкая его в руках. Солнце поднималось все выше, над морем заскользили чайки, их крики наполнили пространство, которое прежде состояло из одного лишь шепота волн. Итан, кажется, задремавший ненадолго от усталости и перенесенной боли, вздрогнул.

— Что это? Что это за звуки?

— Посмотри сам, — Пенни убрала крылья за спину и помогла Итану развернуться.

Некоторое время тот молчал, откинувшись Пенни на грудь и мерно дыша, а затем сказал:

—Я думал, море меньше.

Пенни засмеялась, уткнувшись Итану в волосы. Ей было так хорошо, что хотелось плакать и петь.

— Ты смеешься, ангел, — заметил Итан и, судя по голосу, улыбнулся. — Думал, никогда уже не услышу. Пытался вспомнить там твой смех и не мог. Было очень жалко умирать.

— Зачем ты полез туда? — возмутилась Пенни, и внутри снова поднялись злость и желание хорошенько Итана избить. — Зачем ты туда сунулся, как дурак последний?

Тот помолчал, а затем попытался пожать плечами.

— У них была твоя кровь. Моя кровь. Времени просто не было.

— Я могла бы пойти с тобой. Если бы ты не вырубил меня, я бы могла...

— Чтобы мы там вдвоем умерли? Нет уж. Достаточно было меня одного. — Итан замолчал и досадливо признался: — Если бы у меня получилось забрать с собой хоть кого-то и сжечь пиалы с кровью, не дать им закончить заклинание, план бы выглядел не таким уж глупым. Ты бы жила, все было бы хорошо.

— Не нужно было брать с собой Корин.

— Корин? — озадаченно повторил Итан. — Но она все сделала так, как я и думал. Если бы я хотел, чтобы кто-то остался со мной до конца и глупо погиб, я взял бы Шона. Корин сбежала и смогла рассказать остальным о том, сколько демонов в гнезде. Его бы разрушили рано или поздно бомбардировщиком, и дело с концом.

В носу защипало, запекло глаза. Пенни сжала Итана сильнее, отчаянно пытаясь сдержаться и не причинить ему еще больше боли. По щекам потекли слезы, и Пенни досадливо потерлась о макушку Итана, чтобы их остановить.

— Идиот, — всхлипнула она. — И все это время эти твари мучили бы тебя, а потом ты бы умер, и я бы ничего, совсем ничего...

— Я надеялся, что, по крайней мере, лишу их возможности добраться до тебя. Глупый был план.

— Я тебе еще всыплю за него, — по-детски пригрозила Пенни. — Сидеть не сможешь.

— Я и так не могу. — Итан запрокинул голову, чтобы взглянуть на Пенни, и его лицо вытянулось. — Пенни... ангел... ты... у тебя...

— Крылья, да. — Пенни расправила их и подняла повыше, чтобы показать Итану. А затем обернула его ими, как ночью, когда пыталась согреть. Итан протянул руку и коснулся пера, аккуратно погладил.

— Настоящие.

— Да, — Пенни пожала плечами. У нее просто не было сил удивляться из-за крыльев, все ее силы кончились в тот момент, когда Итан оказался у нее в руках. — Я же ангел, почему бы у меня не быть крыльям? Теперь хоть понятно, почему шрамы так болели и чесались.

— Сейчас не болят? — на лице Итана, на этом глупом и самоотверженном лице, появилось волнение.

— Я боялась, — сообщила Пенни плечу Итана, в которое уткнулась носом. — Что приду, а тебя уже нет, что у тебя души уже нет. Что осталась одна кукла. Я представляю, что тебе пришлось перенести, нет, боюсь даже подумать о таком, но... я так рада, что ты выжил. Что выдержал. И что они не успели закончить заклинание, чтобы лишить тебя души силой, не дожидаясь согласия.

Итан затрясся, закашлял, будто подавился.

— Я не смог бы, Пенни. Ангел мой, — выдавил он, и Пенни поняла, что это был смех. Горький, рвущийся откуда-то изнутри, но смех. — Они озверели, когда поняли, что моей душой я уже не распоряжаюсь.

— Что ты хочешь сказать?

— Моя душа уже не моя, вот, что они сказали. Думаю, она просто твоя, уже давно. Ты сделала меня сильным, любовь к тебе сделала меня сильным. Так что демонам оставалось только выкусить и лезть от злобы на стены, — Итан снова фыркнул и улыбнулся, запрокинув голову.

Глупый Итан.

— Так что им оставалось только пытать тебя, — мрачно закончила Пенни. Веселье Итана она не разделяла и мстительно стерла скопившуюся у него под носом кровь, зная, что это вызовет короткий укол боли.

— Ауч, — возмутился Итан, но смеяться перестал. Перевел взгляд на море и поерзал, пытаясь устроиться поудобнее, снова коснулся крыльев. Его сердце билось как сумасшедшее, так что Пенни знала, что внешнее спокойствие только напускное.

— Итак, ты успел побывать на море, — сказала Пенни. — Чего бы тебе хотелось дальше? Вернуться в лагерь?

— Об этом не может быть и речи, — покачал головой Итан. — У тебя теперь крылья, а я не хочу проверять, уверует Епископ в твою святость или примет за экзотический вид гарпии. Мы уходим. Только куда? Куда бы ты хотела, ангел? Пенни?

Она пожала плечами. Море пахло солью, ветер трепал волосы и кончики перьев. Вокруг не было ни следа русалки, кракена или левиафана. Было хорошо. Пенни понравилось море.

— Я ангел, — сказала она, — а ты мой возлюбленный. Мы будем жить если не вечно, то очень долго, не спрашивай, откуда я это знаю, просто знаю. Мы пойдем, куда захотим, и будем делать, что захотим. И, знаешь, когда-нибудь мне хотелось бы проверить, прав ли ты насчет того, что мне понравится жить в городе. А пока... пожалуй, стоит проверить, могу ли я выжигать любую нечисть так же эффективно, как демонов. У меня к ним накопился длинный список претензий.

Эпилог

Нью-Нью-Йорк был, наверное, таким же шумным и многолюдным, как его предшественник. Пенни шла по тротуару вдоль оживленной улицы, сверяя маршрут с картой на телефоне. Во второй руке она держала стаканчик ледяного кофе. Каблуки громко цокали по асфальту, тонкий шифон платья приятно касался кожи. В такие моменты она радовалась, что несколько сотен лет назад научилась делать крылья маленькими и незаметными, не больше мушиных крылышек. Иначе в толпе пришлось бы несладко.

Нужную вывеску она едва не пропустила: та была серой и невзрачной, находилась на уровне колен из-за того, что магазин располагался в подвале.

— Добро пожаловать во "Все для дельтапланеризма", — жизнерадостно поприветствовал ее продавец, за спиной которого маячили карнавальные крылья на резинке. — Сладость или радость? В смысле, что вам предложить?

Пенни порылась в переписке со Итаном и нашла нужное сообщение со ссылкой.

— Мне нужно все, что есть на этой странице и еще что-нибудь. У мужа день рождения, а я совсем в этом не разбираюсь.

Продавец взял в руки его телефон, присмотрелся и кивнул.

— Отличный выбор! У "Ейсу" лучшие радиостанции и гарнитуры, позволят общаться даже на расстоянии трех-четырех сотен метров с минимальными помехами.

Он скрылся в подсобке и через пару минут появился, неся в руках несколько небольших коробочек.

— Вот все, что вам нужно. А по поводу «еще чего-нибудь»… Может, возьмете еще парашют? У нас новое поступление, есть, из чего выбрать.

— Нет, парашют не нужен. Может, теплая одежда? Для высоты.

— Вам для какого сезона?

— Для сейчас. Летать будем в Калифорнии. С завтрашнего дня у нас отпуск, через пару дней выезжаем.

— Великолепно! — просиял продавец и увел Пенни смотреть экипировку.

Уже на кассе, упаковывая товар в пакет, он приложил к покупкам брелок с крыльями.

— Это подарок к празднику, — пояснил продавец. — День всех святых, без ангельских крыльев нельзя.

— Правда? — фыркнула Пенни, но подарок приняла. Итану понравится, он обожал заполнять крыльями и их изображениями все вокруг. Как будто крыльев Пенни ему было мало.

Покраснев от воспоминаний о том, в какие моменты Итана особенно вдохновляют ее крылья, Пенни едва не прослушала ответ продавца.

— Моя прапрабабушка еще с самим Верховным Инквизитором охотилась! Была дочерью Епископа. — Продавец приосанился. — У нас в семье чтят ангелов, если бы они не пришли на землю, мы бы до сих пор прятались по углам. Так что пускай кто-то другой считает традиции старыми сказками, для меня они святы.

— А как звали вашу пробабушку? — поинтересовалась Пенни, передавая карту для оплаты.

— Корин Хифнер в девичестве, может, слышали? Ее мемуары весьма популярны, в списке рекомендуемого чтения «Нью-Нью-Йорк Таймс». Она была с Великим Инквизитором в его последней миссии. Той, где появился первый ангел.

— Корин, стерва, — фыркнула Пенни. — Выжила все-таки, еще и детей родила.

— Что вы сказали?

— Ничего, — улыбнулась Пенни. — Счастливых праздников.

— И вам, миссис.

Пенни вышла наружу, посмеиваясь. Телефон в руках завибрировал, и она провела по экрану пальцем, чтобы принять вызов. Довольно прищурилась от бьющего в глаза солнца и перехватила легкую, как пушинка, сумку.

— Итан, у тебя уже закончилась смена?

— Отбиваться пришлось как от толпы зомби на том кладбище, — понизив голос, прошептал он, — но да. В ближайший месяц я кто угодно, но только не лейтенант полиции.

— Поздравляю тебя с победой над бюрократическим злом, самым непобедимым злом в мире, — поддразнила Пенни. — Я уже еду домой, и ты не поверишь, кого я только что встретила.