Чёрная лиса [Романчик А.В.] (fb2) читать онлайн

Чёрная лиса

Пролог

— Безумец!

— Его преступления просто чудовищны!

— Казнить!

Вайен слушал заседание клана в некой прострации, не пытаясь оправдываться или как-то мешать вершиться правосудию. Все его предыдущие заслуги клан позабыл, стоило один раз оступиться. Голоса его родителей тонули под шквалом обвинений. Родственники пытались выставить его невменяемым, но безуспешно.

Клан спорил об его судьбе, все сильнее склоняясь к казни, пока не вмешался чёрный лис Йенри:

— Если вы его тронете, я уйду из лисьего мира навсегда и отдам власть той, что жаждет её сильнее всех.

Угроза подействовала на клан и все замолкли, а Вайен перевел растерянный взгляд на старшего брата. Йенри всегда казался холодным и лишенным всяких эмоций, однако сейчас в нём впервые на памяти Вайена пылал гнев.

— Он преступник! — закричали члены совета.

— Не меньше, чем я, — холодно отвечал Йенри. — Но меня вы все терпите, так потерпите и его.

Рука брата легла на голову Вайена, который испуганно опустил уши под её тяжестью.

— Он принадлежит мне, не вам, — продолжал Йенри.

— То, что он совершал...

— Он делал с моего разрешения.

Наступившая тишина давила. И после недолгого совещания клан решил оставить Вайену жизнь, но посадить на домашний арест под присмотром семьи.

— Я надеюсь, Йенри, — подошел к лису десятый глава бурый лис Глойн, — что ты полностью осознаешь, что защищаешь не просто брата, а хладнокровного серийного убийцу. Разве ты не видишь, что это чудовище даже вины за собой не чувствует?

— Кем его считать, решать мне.

Йенри мягко прижал щуплое тело брата к себе. Вайен закрыл глаза и задрожал, чувствуя себя маленьким и беспомощным.

— Вайен продолжит работу под нашим присмотром.

— Йенри, это безумие!

— Хотите сдержать его безумие? Так контролируете его исследования сами. Его работа и есть его жизнь. И вам этого никогда не понять. Если вы его запрете и лишите дела, которым он горит, то тем самым убьете.

— После стольких жизней, что он погубил...

— Так посчитайте, скольких спас и взвесьте. Мы уходим, Вайен.

Вайен послушно поплелся за старшим братом, глядя ему в спину с немой благодарностью. Только брат его понял, только брат поддержал. И ради него, Вайен сделает, что угодно. Положит все свои исследования к его ногам. Даже пойдет против всего клана и закона.

Глава 1

Ему вслед часто кричали: «Безумец». Вайен привык и давно прекратил обращать внимания на тех, кто не понимал его исследований. Он и на улице-то давно не показывался, предпочитая круглыми сутками находиться в лаборатории. Ходил бледный как поганка, хорошо, если паутиной не обрастал. И на солнечный свет его выгоняла всеми девятью хвостами матушка, пока он шипел на неё как кошка.

— На этот раз должно получиться! — прошептал Вайен, дыша через раз.

Он с восхищением и гордостью смотрел сквозь стекло на величайший прорыв лисьего мира. Он, наконец-то, близок к успеху! Оставалось активировать невидимый механизм, чтобы его творение ожило! Конец насмешкам! Его имя войдет в историю!

Руки лисьего оборотня дрожали, но Вайен справился с собой и нажал на кнопку...

***

Когда раздался взрыв, никто из членов военного совета не шелохнулся, в том числе и двадцатый глава лисьего клана Йенри. При оглушительном взрыве он не сбился — его речь звучала столь же уверено властно, как и до происшествия, словно ничего не случилось.

— Вайен снова чудит? — спросил пятый глава клана Энойре у закатившего глаза Баена — отца позора семьи.

— Очередного мутанта мастерит...

Доподлинно известно, что если во дворце что-то взорвалось, значит, очередной эксперимент Вайена не удался. Следовало ожидать, что из подвала он выйдет злой и хмурый, как сто чертей.

Йенри еще сто лет назад перестал обращать внимания на выходки брата. Чем бы ни занимался Вайен — оно шло на пользу клану, а значит можно закрыть глаза на некоторые неудобства, такие как взрывы, неприятный запах от химикатов и страшные зверушки, доводящие впечатлительных дамочек до обморока.

Если смотреть с расстояния, то большой и пустынный родовой дворец Йенри напоминал зубчатую корону темно-зеленого цвета с вкраплениями желтого цвета, словно вставками янтаря. И, несмотря на не малую площадь, слуг насчитывалось всего двое: старик, встречающий гостей, да кухарка такая древняя, что непонятно как она еще в камень не превратилась. Уборкой занимались многочисленные магические помощники, которых не видно и не слышно, что Йенри вполне устраивало. Не любил глава клана столпотворения, даже военные советы проводил с минимальным количеством народа. Охрана? Она девятихвостому не нужна — он сам оружие и надо быть либо очень смелым, либо безумным, чтобы сунутся к Йенри.

Родовое гнездо досталось Йенри, когда его назначили двадцатым главой клана и защитником мира. Родители, не раздумывая, оставили имущество удачливому отпрыску. Многочисленные братья Йенри дипломатично не отстаивали наследство и разлетелись по стране, словно птенцы из гнезда, и образовали стабильные ячейки общества, за исключением младшего Вайена. Во всех смыслах инфантильный родственник остался под крылом у старшего брата. Против соседства Йенри не возражал. У него сформировалось флегматичное и добродушное отношение к младшему брату, в котором добропорядочные лисы видели олицетворение ночных кошмаров.

С нижних этажей дворца послышался звон разбитого стекла и громкий мат Вайена. Он снова не совладал со второй сущностью и разбил старинную вазу, задев её одним из пяти лисьих хвостов. Глядя на цветные осколки, Вайен сделал дыхательную гимнастику, чтобы успокоиться и начать думать трезво. В конце концов, его постигла не первая неудача на пути к великому открытию, что являлось слабым утешением. Ни над одним проектом он не работал больше пятидесяти лет, посвящая ему дни и ночи, но вот нашлась же задачка, занявшая целиком и полностью разум ученого и не дававшая ему ни минуты покоя.

— Отдохни. Я не помню, когда ты последний раз выбирался за пределы столицы, — донесся до Вайена мелодичный голос матери — седьмой главы лисьего клана Виены.

— Разве ты не должна быть на военном собрании? — резко повернулся к матери раздраженный неудачей сын.

— Должна, — нисколько не смутилась Виена, листая газету изящно сидя на пуфике. — Но Йенри прекрасно справится без наставлений — он взрослый мальчик и в военных делах разбирается лучше меня.

Вайен нахмурился — он догадался о намерениях Виены.

— Ты хочешь убрать меня из дворца, — прорычал ученый, сдерживая гнев. — Что? Нашлась очередная самоубийца на роль кахэры[госпожи]?

Вайена всегда отправляли в ссылку или запирали в чулане, когда во дворце появлялась женщина, бросавшая вызов Йенри и становившаяся его женой или фавориткой, если ей не хватало титулов, чтобы стать законной супругой.

— Вайен! — в голосе матери зазвучала угроза. — Это не касается тебя! Твои эксперименты не для впечатлительных особ. Поэтому будь добр, закрой лабораторию пока будешь отдыхать, а еще лучше перенеси её подальше... за пределы города, например. Я не хочу, чтобы все закончилось очередной трагедией.

— Дело не в моей лаборатории! — закричал Вайен, сжимая кулаки. — А в том, что Йенри подходит только чёрная лиса!..

— Мне повторить два раза?! — зазвенел голос матушки.

— Нет, но если бы ты дала мне свободу...

— Об этом не может быть и речи, — отрезала Виена, закрывая газету. — Твои эксперименты и так порождают массу отвратительных слухов, и я не могу позволить, чтобы моего сына обвиняли в безумии.

— С этим ты опоздала, — со скепсисом произнес Вайен, безрадостно вспоминая последнее выступление, где слушатели обвинили ученого не только в безумии, но и в маразме.

— То, что ты хочешь сделать сейчас, выходит за грани разумного, — продолжила мать.

Вайен закатил глаза. Да все его эксперименты и исследования выходили за грани разумного. И чтобы Вайен ни сделал, лисы его клана кричали о том, что он психопат и безумец. Большинство его проектов Йенри использовал в военных целях, пока старые маразматики брезгливо кривились, словно Вайен занимался не великими научными открытиями, а бактерий при них спаривал. Потом еще и пару псевдонимов ему придумали, лицемеры, потому что как оказалось его исследования приносили пользу клану. Просто чувствительной и слабонервной общественности не раскрывалось, каким путем и средствами Вайен достигал положительных результатов. И так с периодичностью в месяц лисы орали и строчили газеты, призывая его казнить или на вилы поднять.

— О выходе за грани разумного я слышу на каждом заседании клана, — проворчал Вайен вслух.

— Мой ответ «нет».

— Я все-таки надеюсь, что ты изменишь своё мнение, матушка, ведь ты знаешь, чего мне не хватает для завершения.

— Знаю, поэтому прошу отдохнуть, уехать или хотя бы забыть об экспериментах на время, — мать ослепительно улыбнулась. — Пусть девочка привыкнет, да и ты проветришься.

— Она не привыкнет, — брезгливо скривился Вайен. — Изнеженному и капризному созданию не хватит духа, чтобы совладать с Йенри!

— Посмотрим, — не спорила Виена. — Я позабочусь о том, чтобы ей здесь понравилось.

Вайен лишь глумливо ухмыльнулся на её слова. Что ж, будет интересно посмотреть, насколько хватит у девчонки терпение под покровительством старой хитрой лисы. Нутро подсказывало, что ненадолго...

Глава 2

Йенри женится — эта новость облетела со скоростью метеора все лисьи города. Будущая супруга и кахэра являлась самой обсуждаемым событием столицы. Говорили, что девушка столь прекрасна, что её красота сразила чёрного лиса Йенри с первого взгляда, и он незамедлительно пожелал сделать красавицу своей женой.

Когда новость про «сраженного красой» брата дошла Вайена, то он смеялся так долго, что у него заболел живот от смеха. Хорошо если Йенри моргнул при виде будущей супруги. Видимо, моргание главы кланы подхалимами воспринималась не иначе как проявление «пылких чувств», что развеселило Вайена с еще большей силой. Ученый слишком хорошо знал старшего брата и даже представить его влюбленного мог с большим трудом.

Прислали приглашение на свадьбу и Вайену, правда, с мелкой припиской матушки, чтобы не пугал невесту и не приводил на празднество безобразных мутантов, иначе ему урежут финансирование экспериментов. Будучи заклейменным преступником Вайен полностью зависел от денег семьи и благосклонности клана, чем беспощадно пользовалась Виена. Матушкино «Ты меня не любишь!» — давно не действовало на младшего сына, поэтому хитрая лиса использовала иные методы давления.

Вайен пару минут полюбовался приглашением, решая для себя идти ему на свадьбу или послать всех в бездну, но одно дело ругаться с Виеной, другое — с Йенри. Если надо, глава клана сам брата за хвост притащит и силой посадит рядом с семьей. Его приглашения НИКТО не игнорировал.

Свадьба проходила в древнейшем столичном саду, где как раз цвели фруктовые деревья Грино, распространяя по округе кисловато-сладкий запах. Цветы, напоминавшие зеленые язычки пламени гроздьями свисали с ветвей. Зеленый цвет у лисиц считался цветом жизни и удачи, поэтому молодые пары предпочитали вступать в брак именно во время цветения Грино или на крайний случай украшать деревья зелеными лентами.

Решение созрело с трудом, и с таким же трудом Вайен собрался на празднество, помыв голову впервые за шесть месяцев, и для парадности обвязав шею зеленным шарфом, чтобы матушка поменьше ворчала о том, что младший сын не уважал традиции. Зеленый цвет есть? Есть. Какие еще претензии? А то, что на серой рубашке клякса и в штанах дырка от кислоты, так это ерунда. Что, он первый раз на свадьбе? А кому не понравится его внешний вид, тот мог спокойно удавиться на ближайшем дереве. В конце концов, у Вайена в родственниках три главы клана: отец, мать и старший брат. И обсуждать младшего брата Йенри никто из гостей прилюдно не рискнет, даже если младшенький высморкается в скатерть и плюнет кому-нибудь из недоброжелателей в напиток (проверено научным опытом). Для двадцатого главы лисьего клана Йенри наезд на его семью равнозначен оскорблению его самого, а кто рискнет оскорбить грозного повелителя? Правильно, самоубийц нет.

На празднество Вайен притащился в числе последних гостей. И его сразу перехватила предусмотрительная Виена. Матушка посадила сына рядом с его восьмью братьями, а точнее спрятала его среди старших детей от глаз добропорядочных лисов. Лапище второго по старшинству отпрыска матушки Дэйена сдавило хрупкое плечо Вайена, мол, только попробуй сбежать от меня, паршивец.

Вайен прыснул, глядя на статных и крупных братьев. Ни капли не изменились. Ученому всегда казалось, что у матери в детском месте конвейер по производству копий Баена — шестого главы клана. Рослые, сильные, брутальные, зеленоглазые и бурые лисы. И только два сбоя в программе: самый младший сын Вайен и седьмой сын Йенри. Имелся еще белый лис Йори, но он рожден от первого мужа Виены, да и жил в клане жизни.

Вайен голубоглазый «недобурочерный» лис и не вышел крупногабаритной статью. Он едва дотягивал до плеча отца, а при виде его худобы у окружающих появлялось желание срочно накормить беднягу, пока не скончался от недоедания. «Жалостливая» матушка все время пыталась сына откормить, но безуспешно. С лица... по-женски смазлив, что Вайена больше всего бесило в своей внешности. Традиционно как принято в клане у Вайена длинные волосы до бедра, что только подчеркивало его женственность. Частенько ученый приклеивал усы и козлиную бородку, чтобы хоть как-то придать себе мужественности. Своих-то усов у лисов не росло, чем невыгодно отличался лисий клан от волчьего — у них бородища до земли вырастали.

И, конечно же, главным сбоем в программе матушки или, точнее, шедевром стал Йенри — черный лис. Красив и холоден, словно мифическое создание, вышедшее из лесных глубин. Мог бы стать сердцеедом номер один в лисьей столице, если бы не одно «но»...

У лисьих оборотней чёрный цвет — рецессивный ген. Основную часть клана составляли зеленоглазые бурые лисы, а голубоглазые чёрные рождались редко и считались военной элитой. Чёрные лисы тоньше в кости и гибче, чем бурые собратья. Быстрые, бесстрашные и смертоносные — идеальные солдаты. Но главная их отличительная особенность — слабовыраженная эмоциональность, отчего и выплывали все проблемы. Кто—то сумел приспособиться, как Виена, компенсировав недостаток эмоциональности умом и хитростью: наплетет с три короба и все уверуют, что она — идеал женщины, жены и матери. И что удивительно, верили. А кому-то и не нужно подстраиваться, как Йенри. Он — повелитель. Он — главный в лисьем мире, чье имя внушало ужас, как союзникам, так и врагам.

Вайен широко улыбнулся, с восторгом глядя на величественного старшего брата.

Если поставить Йенри и рядом с ним мраморную копию, то отличий не найти. На своей памяти Вайен не помнил, чтобы брат плакал, смеялся или сильно злился. Хотя... свидетели ярости Йенри редко выживали. Иногда брат ухмылялся, гримасничал, шевелил бровями и... моргал. Говорил всегда мало, порой, ему хватало взгляда, чтобы окружающие его поняли. Лисье общество боялось Йенри до обморока и почитало как божество. Вот и будущая супруга — молоденькая красавица Эдиохана всеми силами скрывала страх перед грозным мужем.

Вайен скосил неприязненный взгляд на шестую по счету кахэру. Бесспорно, красива и стройна. Однако рядом с Йенри нужна другая. Хрупкому цветочку его не покорить. Ему нужна хитрая, скрытная и холодная как Виена.

— Шестая ошибка, — буркнул Вайен, беря круглый фрукт со скатерти.

— Помалкивай! — дал болтливому ученому оплеуху Дэйен.

— Шестая свадьба! — не успокоился Вайен, вгрызаясь в желтую мякоть и с полным ртом продолжая: — На кой Йенри женится на этой дуре, когда у него уже было пять таких же дур? Да я без расчетов вижу, что тут даже вся хитрость нашей матушки не поможет сохранить их брак. Слишком хороша и горяча эта Эдиохана.

— Вайен, она хорошо воспитана и образована, — вмешалась жена Дэйена Меойни, прикрываясь большим зеленым веером. — Эдиохана станет отличной женой для Йенри.

— Ты сама-то в это веришь? — насмешливо поинтересовался ученый. — Сама каждый день слушаешь сладкие песни о своей несравненности и заверения в бессмертной любви, — при его словах Меойни покраснела, что придала лисе очарования. — От Йенри получила бы только: «хватит рыдать, идиотка». Взяли бы толстую уродину, тогда бы брак удался. Она бы и пикнуть не посмела при муже, но нет! Порода нужна! Сильная кровь! — и он пренебрежительно почесал заляпанную чернилами шею. При его действии одна из невесток брезгливо поморщилась.

— Ты так низко ценишь Йенри?! — возмутилась Меойни, едва не стукнув Вайена веером. — Он достоин самой лучшей невесты!

— Вот именно! Он достоин богини! — согласился с ней Вайен. — А вы подсовываете ему бл...

Дэйен взглядом предупредил брата, что за сквернословия перед женщинами его приласкают в ребро.

— Блудниц, а не богинь! — подобрал более скромное слово Вайен. — Уверен, что ваша красавица продержится до первенца, а там найдется, кто ее обледеневшую, обделенную вниманием и несчастную согреет.

— Неправда! — возмутилась самая молодая из женщин. — Она будет любить Йенри! Эдиохана не такая, как... — и осеклась.

Вайен ухмыльнулся, догадавшись, что лиса хотела упомянуть предыдущих избранниц Йенри. Хотя открыто и не говорилось, но большая половина детей Йенри на него не похожа, что давало повод пересудам. Да и в народе ходил гнусный слух, что всех бывших жен и фавориток Йенри самолично убил за неверность.

Взяв бокал с вином, Вайен поздравил двадцатого главу клана. Йенри никак не отреагировал на жест брата, словно это не его свадьба, а кого-то другого.

— Вам бурым лисичкам живой огонь нужен, — прошипел Вайен, делая глоток, — страсть и накал. Йенри этого дать не может, он не способен на пылкую страсть. Так что, этот брак ошибочен, как и пять предыдущих, — сказал и обернулся назад.

Про хитрый план матушки по одомашниванию строптивого младшего сына Вайен сообразил, когда увидел, как к их маленькой семейной группе шла Виена с хищной улыбкой на красивом лице и в компании трех лисов.

— Сидеть! — остудил пыл собравшего удрать Ваейна девятый старший брат Циело.

— Тебе никто не говорил, что твоим лапами только черепа ломать? — поинтересовался ученый, возмущенно слизывая фруктовый сок с губ и кривясь от боли.

— Попробуешь сбежать, сломаю твой, — «ласково» улыбнулся Циело.

Поспешно Меойни вытерла платочком следы грязи на лице Вайена, чтобы придать ему хотя бы немного благообразный и товарный вид.

Настроение Вайена стремительно поползло вниз. Матушка уже несколько столетий не оставляла попыток его женить. Оно понятно, кроме Йенри большая вероятность рождения чёрного лиса имелась у Вайена — он получился не бурым и не чёрным, а чем-то средним. И как назло, все предыдущие жены Йенри рожали бурых лисов к неудовольствию матушки, вот она и засуетилась, вспомнив о младшем сыне, чтобы ей икалось, старой лисе.

— Это мой младший сын Вайен! — представила трем лисам Виена нерадивого отпрыска.

Вайен в очередной раз закатил глаза. Да за пятьсот лет его жизни каждый лис в клане знал о том, что у Йенри есть сумасбродный брат-ученый, вечно что-нибудь взрывающий или делавший какое-нибудь великое научное открытие. Но матушке важны церемонии и незначительные детали. Для чёрной лисы она излишне говорлива.

И Вайена интересовал иной вопрос, каким образом ей удалось уговорить семейство отдать их драгоценную дочурку заклейменному преступнику? По их холеным мордам сразу видно, что они о нём думали и кем считали, а дочка и вовсе пугливо жалась к матери, взглядом умоляя: «Только не за него!»

— Он немного неряшлив, — стряхнула пылинки с плеча младшего сына матушка, — но очень хороший и умный!

Вайен почувствовал, как все внутри закипает от гнева. Сводничество матушки у него в печенках сидело. Ему катастрофически не хватало терпения Йенри. Матушка ему невесту находила, а Йенри кивал, выкидывал в окно фавориток и свадьбу организовывал, чтобы потом забыть о жене на пару тройку лет, пока спохватившаяся Виена не напомнит о наследниках.

— Как вы относитесь к трансгенной мутации? — с невинным видом поинтересовался Вайен у хрупкой девушки с милыми веснушками на личике.

— Э? — беспомощно завертелась лисичка в поисках помощи у родителей.

За вопрос ученый получил болезненный щипок от матушки.

— Не разрешишь эксперимент, внуков не получишь, — оскалился в ответ Вайен.

Взгляд Виены красноречиво говорил, что она лучше без внуков останется, чем даст разрешение.

— Урежу финансирование, если отвергнешь еще одну невесту! — прошипела матушка.

— Пожалуюсь батюшке, — не остался в долгу сын, — что ты меня свободы выбора лишаешь.

Виена натянуто улыбнулась ошеломленному семейству. Она сыну точно припомнит очередную неудачу, ей и так приходилось нелегко подыскать ему подходящую партию, учитывая его дурную репутацию. И в злопамятности ей нет равных, но Вайену не привыкать. Лучше конфликт с матушкой, чем глупая жена на шее. Не нужна ему еще одна нянька с платочком и нравоучениями о том, как ему надо жить.

И ученый знал один действенный способ, как сразу и навсегда отвернуть от себя невесту и её родителей.

— Какая красивая, дай я тебя поцелую! — восторженно крикнул Вайен и полез целоваться к матушке невесты...

Скандал, крик и намечающийся фингал под глазом, еще и тарелку супа на голову надели.

— Вайен, тебе уже пятьсот тринадцать лет, а ты такое ощущение, что из подросткового возраста не выходил! Когда ты повзрослеешь? — поинтересовался у брата Дэйен.

— Никогда, — вместо младшего сына ответила Виена и добавила Вайену фруктовым пирожным в нос. — Красавец!

Ученый флегматично снял пирожное и съел его. В этот раз он победил.

Глава 3

Когда молодожены ушли на первую брачную ночь, Вайен для приличия некоторое время побыл на гулянье, а затем с чистой совестью незаметно улизнул от захмелевших братьев и отвлекшейся матушки.

Ворча проклятия под нос, Вайен проползал сквозь заросли во дворец, стараясь не попасться никому на глаза. У него куча работы и незавершенных проектов, а родственники ему всякими бессмысленными праздниками и сводничествами сроки срывали.

Но едва он попал домой, как учуял запах крови...

— Йенри! — страдальчески простонал Вайен.

И лис направилась не в спальню молодоженов, в которой наверняка спала юная кахэра, а в тайное убежище Йенри, где и обнаружил в полубессознательном состоянии старшего брата, зашивавшего себе рану.

— Не мог сказать матушке? — ворчливо спросил Вайен и, укладывая Йенри, сам взялся за ранения брата.

— Она бы волновалась, — закрыл глаза Йенри, позволяя о себе позаботиться.

Вынуждено Вайен с ним согласился. Если бы Виена узнала, что её любимого сына ранили, она бы свадьбу отменила, всех гостей разогнала и пригнала армию врачей спасать Йенри.

О тайном убежище двадцатого главы клана знало лишь двое. Его лучший друг верон Ири и младший брат Вайен. Оба могли оказать медицинскую помощь. Поэтому из тайного убежища Йенри имелся проход в берлогу Вайена. И если о Йенри не мог позаботиться Ири, то брат вызывал Вайена, а тот бросал любую работу, какой бы она важной ему ни казалась. Брат во всем стоял на первом месте. Даже в исследованиях Вайен стремился ему помочь и облегчить тяжесть ответственности.

— Она тебе не подходит, — хмуро сказал Вайен, продолжая заниматься ранами брата. — Она избалованная дура и матушка слепая, раз этого сразу не видит.

Йенри молчал и посмотрел в потолок.

— Тебе нужна богиня, а не очередная бл...дь, — позволил ругнуться при брате Вайен, гремя инструментами. — Матушка так боится тебя потерять, что просто издевается с этим дурацким наследником, а ты ей потакаешь и принимаешь женщин, которых даже не хочешь.

Брат его не перебивал. Он всегда просто слушал и редко говорил, а Вайену и не нужно, чтобы ему отвечали:

— И когда эта кахэра тебе надоест, я создам чёрную богиню, которая будет совершенна во всем. Неземную и прекрасную. И все рожденные ею дети будут твоими...

В ответ брат погладил его по руке и снова закрыл глаза. Если он и верил в сказки Вайена, то никогда не признавался в этом. Ему, казалось, просто нравилось слушать голос брата и засыпать под него.

Уставший Йенри беспокойно заснул, а Вайен укрыл его теплым одеялом и покинул тайное убежище. Широко зевая, ученый отправился в свою берлогу. Лаборатория служила для него и местом работы и домом. И когда он увидел здоровенный замок на двери и сотни запечатывающих заклинаний, то не удержался от возгласа:

— Не понял!

— Как я говорила, тебе следует уехать на время, — непонятно откуда выплыла Виена, взяв его за плечи. — Кахэре надо освоиться. Ей и так страшно от одного присутствия Йенри.

Уехать на время? Но куда? Хороша задачка, особенно если за пятьсот тринадцать лет облазил каждый уголок родного мира, даже залез туда, куда не приглашали.

— Запереть меня в лаборатории не вариант? — скривился Вайен. — Я не хочу ехать к твоей сестре! Она закармливает меня пирожками, а еще у неё куча орущих внуков! И вообще у меня аллергия на клан жизни! Там всё слишком жизнерадостно и пахнет цветами!

— Нет, в этот раз я не отправлю тебя к Диоре. Я отправляю тебя в паучий город.

— Куда?

— В молодой нейтральный мир, который только недавно начали осваивать, и мы хотим как-то построить там свою колонию. Миру еще не присвоили название, да и город там всего пока один.

Все бы хорошо, новое пространство, впечатления и открытия, если бы не одно «но».

— Кому принадлежит город? — спросил Вайен.

— Первооткрывателями мира, а значит и владельцами паучьего города являются тэрии.

Что равнозначно не слишком комфортным условиям жизни, так как тэрии консервативная и суеверная раса. Они презирали практические любые новшества. Еще тэрии агрессивные веганы и хищнические расы воспринимали, как второсортных варваров. Вдобавок тэрии дико воняли, потому что не мылись по идеологическим соображениям с целью отпугнуть хищников.

— Я не поеду, — поморщился Вайен.

— Я уже купила билет и собрала твои вещи.

— Я не могу оставить Йенри без медицинской помощи!

— О Йенри позаботятся лучше веронские медики, — парировала Виена. — Я их уже пригласила.

— Значит, ты заметила, что он ранен....

— Разумеется, я заметила! — воскликнула она с искренним возмущением. — Я же его мать! Но раз он героически захотел выдержать свадьбу, да еще кахэру впечатлить, то не мне его разубеждать! И сейчас Йенри в надежных веронских руках! И об его тайном убежище я тоже знаю! Мне же надо было запечатать все твои крысиные норы!

Вайену хотелось материться. Вот же пронырливая лиса, всё разнюхала, а он ведь так старательно от неё скрывался.

— Завтра с утра ты едешь в паучий город, — похлопала его по ушам матушка, прежде чем уйти. — И это не обсуждается! Одобрение клана я уже получила!

— А где мне спать?!

— Во дворце хватает мебели, может хоть в горшке скрутиться, как кот. Это лучше чем то, как ты спишь, скрючившись за столом.

Вайен с шипением пнул замок, перекрывающий его путь к великим открытиям, и развалился на ближайшем диване. Можно даже не пытаться расковырять защиту матушки, легче сразу признать поражение.

***

Утром Виена буквально потащила младшего сына за хвост на станцию межпространственных переходов. И пока матушка переговаривалась с волшебниками, ответственными за порталы, Вайен осмотрелся. Он не узнавал площадь, разросшуюся до невероятных размеров.

Старое здание кассы межпространственных переходов снесли, а построили на его месте многоэтажное нечто, напоминавшее сверкающую мистическим зеленым светом спираль ДНК. Коричневых и черных статуй глав клана понатыкали как свечки перед входом. Хорошо хоть из них фонтаны не сделали, Вайен никак не представлял черную статую брата, у которой изо рта льется вода, да и за такую шутку могли запросто головы лишить.

«Торговый центр добавили?» — поморщился Вайен, разглядывая разнорасовую толпу, шастающую туда-сюда по выложенной темно-зеленой плиткой площади. По скромному мнению ученого народа собралось слишком много, раньше ограничивалось десятком путешественников. Не у каждого хватало денег, чтобы путешествовать по мирам. И когда-то портал стоял только один, а сейчас по бокам еще с десяток блестело на солнце.

— Что-то народа многовато, билет же стоит как курортный остров, — почесал шею Вайен.

— Ты отстал от времени, сынок, билеты давно подешевели и стали более доступными, — переключилась на сына Виена. — Спасибо, веронам.

— Слушай, а другой помойки для меня не нашлось, кроме пастбищ тэриев? Это твоя месть за невесту?

— Тебе понравится, — поправила ему рубашку Виена, проигнорировал часть про невесту. — К тому же ты будешь не один. Циело уже организовал в Паучьем городе посольство и активно ведет переговоры с тэриями.

— Как мило, — брезгливо скривился Вайен.

— И еще, Йенри распорядился, чтобы тебя сопровождал Ири.

— Древний?! — воскликнул удивленно Вайен. — С чего бы такая честь?!

— Лучше бы заткнулся и радовался, что старший брат заботится о тебе! — с ядовитой улыбкой прошипела матушка, слишком сильно стянув ворот рубашки сына, отчего тот судорожно захрипел. — Поссоришься с Ири, прибью.

— Понял! Я понял! — прохрипел Вайен, безуспешно пытаясь вырваться из хватки девятихвостой лисы, коей являлась его «драгоценная» матушка.

— Ты моя умница! — умиленно хлопнула по щекам отпрыска Виена. — И еще один момент. Циело любезно выделил тебе подвальчик, чтобы ты мог работать в свободное время. Ты продолжишь свои исследования вдали ото всех. Только не над тем проектом, который мы недавно с тобой обсуждали. На него разрешение ты не получил.

— Если бы ты дала мне разрешение на мой новый проект, я бы решил нашу демографическую проблему одним махом! — возмутился Вайен.

— Я и так разрешила тебе слишком многое! — ущипнула сына за лисье ухо Виена. — Твоя задача распорядится ресурсами грамотно! А вот и Ири!

Умеющий летать высокий и жилистый Ири приземлился рядом с лисой и ответил ей приветственным жестом. На бледном лице с резкими чертами ярко светились изумрудные глаза, белые длинные волосы завязаны сзади в хвост. Болотная одежда говорила об основных способностях Ири — он металлист — читал мысли.

Древний давний и, пожалуй, единственный друг Йенри. Что удивительно, учитывая, что Ири принадлежал расе веронов, которые не сильно-то жаловали чужаков и являлись светлой расой, чего не скажешь о лисьем народе. Лисы на законном основании считались нейтральной серостью. Хотя последнее столетие чаша весов всё-таки склонялась к свету.

Старшие в клане боялись грехопадения и возможной гражданской войны между светом и тьмой. Вайен искренне считал, что разделения на тьму и свет им не избежать. Все расы в союзе миров проходили данный этап развития. Да и клан чистоты крови давно напрашивался на изгнание из приличного лисьего общества за слишком активные увлечения черной магией.

С Вайеном Ири пересекался редко, но каждый раз ученый разглядывал древнего, словно хотел забрать его в лабораторию и вскрыть, изучить и разобраться, как же Ири удается летать без крыльев и не падать.

— Даже не думай об этом, — догадался о намерениях Вайена Ири и улыбнулся так плотоядно, что ученый икнул и пожалел, что не взял с собой бронированного мутанта.

— Присматривай за ним, — напутствовала Виена и шепотом произнесла: — Не дай ему удрать и избежать ритуала, как он планирует, эта зараза мелкая.

— Йенри меня уже предупредил, — кивнул Ири.

Древний с легкостью поднял в воздух все вещи Вайена и пропустил вперед хмурого лиса, который определенно не горел желанием покидать родной мир. Предчувствия Вайена не подвели, когда на другой стороне портала его встретило не зеленое пастбище, а белоснежная долина и мороз, от которого тщедушное тело задрожало, как травинка на ветру.

— Что за?!.. Я хочу назад!!! Я здесь не останусь!!!

Но портал закрылся, отрезая последний шанс на спасение, а дорогу преградил выглядевший из-за теплой одежды как большая бурая гора Циело, держащий в руках шапку-ушанку, дубленку и сапоги.

— Будешь мерзнуть или все-таки оденешься? — поинтересовался бурый лис, ухмыльнувшись.

— Изверги бессердечные! Знаете же ведь, что я холод не переношу! — бурчал Вайен, дрожащими руками надевая на себя предложенные вещи, но никто не слушал его плаксивые причитания.

Уже вечером ученый хлюпал простуженным носом, обложившись со всех сторон грелками и обогревательными кристаллами.

— Да уж, не ожидал, что ты настолько хлипкий, — произнес Циело, передавая больному горячий напиток на травах.

— Его тело практически не имеет подкожного жира и не вырабатывает достаточно тепла, — произнес Ири, задумчиво разглядывая Вайена. — Я связался со своими сородичами из веронского посольства. Они согласились дать амулет для поддержания теплолюбивого Вайена.

— Вот и ладненько!

Выяснилось, что вероны своеобразно пошутили над мерзнущим беднягой, так как амулетом оказался строгий ошейник с шипами наружу. Вайен возмущенно чихнул прямо в кружку и пожелал шутникам всего самого «доброго», «хорошего» и чтобы они свернули шею в полете.

Но на этом неприятные открытия для Вайена не закончились. Он и не представлял насколько могут быть абсурдны суеверия тэриев. Понятия «канализация» тэрии не знали и знать не желали, поэтому туалет находился на улице, а точнее в лесочке, чтобы под окнами не пахло. Душем служило большое ведро с дырками в дне, которое Вайен разглядывал особенно пристально, словно хотел кому-нибудь опустить его на голову.

— Привыкнешь! — заметил реакцию ученого Циело, хлопнув по хрупкому плечу, которое сразу же жалобно хрустнуло.

— Отведи меня в подвал, иначе я кого-нибудь загрызу, — прорычал Вайен.

В подвале оказалось еще холоднее, чем на улице. Одно утешало. Оборудование уже установили, и оно только и ждало, когда ученый им воспользуется. Но кое-что другое привлекло внимание лиса.

— Это что за саркофаги? — указал на дальнюю стену Вайен.

— Подарок Йенри, — ответил вместо Циело Ири.

С небывалой легкостью для не мускулистого телосложения верон сбросил каменную крышку с первого саркофага.

— Труп человека, — поднял бровь Вайен.

— Тебе нужен был гибкий материал, и я достал то, что смог, — сказал Ири. — В принципе, человеческие гены для твоих экспериментов подходят. Женщины — бывшие заключенные. От чего они умерли, сказать точно не могу, но судя по оставшимся следам, поножовщина.

— Хе! Свежатина! — потер руки Циело.

— Э-э-э, но мне нужны живые люди! — возмутился Вайен. — Какой толк мне от трупов?! Пусть даже недавно сдохших!

— Пока не будет хоть какого-то результата, работай с трупами! — огрызнулся верон, оскалив острые зубы. — Ты же у нас гений, вот и решай, как тебе выкручиваться. Мы на нейтральной территории, за живых людей, тебе все хвосты оторвут. Не забывай, что нас окружают гуманисты — за раздавленную бабочку прибьют! В паучьем городе эксперименты над живыми мыслящими существами запрещены!

— Кто-то говорил, что мне здесь понравится, — недружелюбно пробурчал Вайен.

— Это был сарказм, — безжалостно прояснил коварство Виены Ири.

— Старая стерва.

— Устраивайся и чувствуй себя, как дома, — пожелал брату Циело. — Завтра нас ждет насыщенная программа.

Вайен скрыл лицо за теплым шарфом, чтобы никто не видел его агрессивного оскала. Ничего, он еще им всем устроит. Они еще пожалеют, что засунули его в эту дыру!

Глава 4

День первый. Утро. Паучий город.

— И зачем она прислала в мерзлоту нашего доходягу? — вопрошал Циело, удобно расположившись на большой груше-кресле. — Его бы в тропики отправить, а не сюда. В детстве он вечно сопливый ходил из-за сквозняков.

— Скажи мне в сутках здесь меньше, чем в вашем мире? — поинтересовался Ири, стоя возле открытого круглого окна. В отличие от Вайена, верон дискомфорта из-за холода не ощущал. Его организм позволял выдерживать и более низкие температуры.

— Да, немного меньше.

— Значит, за два года мы выиграем где-то пару дней?

— Да, — непонимающе протянул Циело, взяв бутылку с вином и хлебнув из неё для согрева. — Ты к чему клонишь?

— Через два года состоится ритуал проверки монолитом. По нашим оценочным расчетам шансы Вайена пройти его выше среднего. В интересах Йенри и Виены, чтобы Вайен не сумел улизнуть в ответственный момент. О разнице во времени он не знает и будет думать, что всех обманул и сумел избежать ритуала. Ты же знаешь, что Вайен бывает на редкость изобретателен по части побега, особенно если его прижать к стенке.

— А какая разница, пройдет он ритуал или нет?

— В том, что последняя идея Вайена привлекла к себе много внимания со стороны чёрных лисиц, да что тут говорить, мы тоже заинтересованы в его разработках. Но Виена сдерживает сына, так как уверена, что его затея увенчается успехом.

— Так это ж хорошо? Зачем его сдерживать? — разомлел от спиртного Циело.

— Отчасти, это хорошо. Но есть проблема в виде фанатиков из клана чистоты крови и клана возрождения. Если Вайен подберется к ответу слишком близко, его могут уничтожить.

— Они не посмеют! — от возмущения раздавил бутылку прямо в руке бурый лис. — Вайен — брат Йенри! Йенри уже однажды подергал им хвосты! Больше они не сунутся!

— Поверь, — сохранил змеиную невозмутимость Ири, — они сделают все, чтобы Вайен исчез навсегда, и Йенри это понимает. Их не остановит никакое родство Вайена с главами клана. Одного родства с Йенри недостаточно. Никто не может обеспечить круглосуточную охрану простого пятихвостого лиса.

На лице Циело отобразилось понимание мысли древнего.

— Значит, надо сделать его необычным.

— Да. Тогда он получит поддержку. И только тогда стоит подумать над тем, как обеспечить Вайена необходимым материалом, — изумрудные глаза сузились до двух светящихся щелочек.

— Будет трудно.

— А никто не говорил о простоте. Вайен — противоречивая фигура, не всем нравятся его безумные опыты. Но нам же необязательно посвящать всех в подробности его эксперимента?

— Сейчас его кто-нибудь поддерживает?

— На данном этапе его фигура вызывает скорее интерес, а реально его поддерживает только семья и я.

— Мало, — согласился Циело. — А клан чистоты крови может сейчас вмешаться? Их много здесь.

— Это вряд ли, пока что Вайен далек от успеха и не представляет угрозы. Его возможности велики, но мало кто их осознает.

— Кто из древних готов его поддержать?

— Многие, — уклончиво ответил верон, — но только если он удачно пройдет ритуал, иначе поддержки древних Вайену не видать. Ритуал — гарантия того, что Вайен не преследует корыстных целей, а ратует за процветание лисьего народа.

— По его циничному характеру этого не скажешь, — фыркнул Циело, беря другую бутылку вместо раздавленной. — Наверное, я единственный не знаю, над чем же таким серьезным трудится Вайен, раз вызвал интерес у древних.

— Он хочет создать искусственную чёрную лису из представителя другой расы, — ответил с глумливой улыбкой Ири.

Вторая бутылка со спиртным едва не последовала за товаркой, но Циело удалось себя удержать в руках.

— Искусственную чёрную лису? — повторил бурый лис. — Так вот из-за чего клан чистоты крови может вмешаться — они всегда были против перемешивания кланов, а с появлением искусственной лисы просто взвоют и потребуют немедленно её уничтожить. Но... это всего лишь мечта. Вайен слишком инфантилен, чтобы понимать всю серьезность своих разработок.

— Мечта, которая может вполне осуществиться и которая может вызвать небывалый резонанс. Вайен — гений, ему простительна некоторая... социальная неприспособленность. И наша цель на данный момент, запутать его во времени. Предупреди своих лисов, чтобы никто в присутствии Вайена не упоминал о ритуале и разнице во времени. Со своей стороны я позабочусь, чтобы ему об этом никто другой не сказал.

— Сделаем, — снова приложился к бутылке Циело.

Сверху раздался громкий крик.

— В душе была холодная вода? — задумчиво уточнил Ири.

— Да.

***

— Ды—ды—ды, н—н—ненавижу в—в—всех! — стучал зубами от холода Вайен, пытаясь безуспешно отогреться в горячей ванне, вырезанной прямо в полу.

— Нечего было дергать за веревку, — сказал Ири, выливая на брата из ведра еще горячей воды.

— Ды—ды—ды, это д—д—дурацкое в—в—ведро с—с—само упало, — погрузился в воду по шею Вайен и хлюпнул заложенным носом.

— У нас сегодня плотный график, — пьяненько заметил Циело, вальяжно прислонившись к стене. — Отогреешься, и мы поедем.

— Никуда я не поеду, — членоразделен произнес Вайен.

— Не поедешь, искупаю в снегу, — предупредил Циело, — давно об этом мечтал. И так удобно, что матушка не увидит.

Вайен прорычал нечто неприличное и булькнул последней фразой в горячей воде. Вылезать из тепла ему не хотелось, но купаться в снегу хотелось еще меньше, пришлось выбирать из двух зол наименьшее.

Надевать ошейник ученый наотрез отказался. В итоге по выходу из посольства Вайен напоминал шарик из одежды со сверкающими яростью голубыми глазами. Ходил лис, переваливаясь с одной ноги на другую. Со стороны это выглядело забавно, поэтому Циело и Ири едва сдерживались, чтобы не заржать в голос. Вайен их манипуляции прекрасно видел и грозился страшно отомстить. И он совершенно не понимал, зачем Циело понадобилось вытаскивать его из относительно теплого помещения. Причина стала понятна позже...

— Утопи меня в снегу.

— Поздно, слишком много свидетелей, — цокнул языком Циело, пьянея на глазах. Он, как и ученый не особо любил столпотворения, поэтому предпочитал максимально задурманить мысли, чтобы быть большим и добрым, но пьяным лисом, а не злым и страшным, но трезвым оборотнем.

— И как в тебя столько помещается? — хмуро спросил Вайен, высовывая нос из шарфа.

— Я большой, — самодовольно ответил бурый лис, булькнув полупустой бутылкой и похлопавсебя по животу.

— Идемте, нас заждались, — поторопил Ири, поправляя на руках ограничители магии.

Прием организовали в честь помолвки одного из правителей Паучьего города тэриев — его отличали от других «баранов» позолоченные рога, круглая фигура и самодовольная ухмылка на щекастой овечьей физиономии. Что вы? Как можно усомниться в привлекательности данного экземпляра? Вы ничего не понимаете в красоте! Среди тэриев он самый завидный жених, что подтверждала его пятая помолвка. Счастливая избранница едва ли слюни не пускала от престижного статуса. Особенно девушку радовал тот факт, что подруги-неудачницы остались с носом и пыхтели от зависти в уголке, мстительно натачивая закрученные в баранку рога.

Вайена освобождали от верхней одежды в четыре руки. Пьяный Циело плохо справлялся с управлением, отчего едва не свернул ехидничающему ученому шею. Увлекательное зрелище привлекло внимание счастливого жениха.

— Зачем же вы, ме—е—е, его так закутали? — поинтересовался тэрий, встречая гостей.

— Мерзнет он, — ответил Ири, тайком показывая Вайену кулак. Об остром языке младшего брата Йенри Ири отлично знал.

— Пойдемте, многоуважаемый, нам многое надо обсудить! — ослепительно улыбнулся Циело. На фоне крупногабаритного лиса, тэрий выглядел как маленький рогатый шарик.

— Пожрать-то хоть можно? — уточнил у древнего Вайен.

— Можно. Только культурно себя веди.

Вайен с честью проигнорировал последнюю фразу и у первого же стола напихал в рот, как можно больше бутербродов. На мужчину изумленно уставились две желтые лисички с минимум одежды на теле.

— Здрасьте, — поприветствовал их ученый, продолжая злоупотреблять гостеприимством и нарушать нормы приличия.

— Неряха! — возмутилась одна из девушек, горделиво вильнув хвостом.

Вайен с удовольствием ее передразнил, скорчив потешную рожу.

— Я же просил, — подошел к лису Ири.

— Ты сказал: «можно», — с набитым ртом произнес Вайен.

— Ощущение, что тебя никогда не кормили.

Вайен с гримасой передразнил верона.

— Будь осторожен, и не болтай лишнего, здесь много лисиц из клана чистоты крови, — предупредил Ири шепотом, улыбаясь кому-то позади ученого.

— То-то я думаю, что лисицы, словно с панели ступили. Было бы чего показывать — одни плоскодонки, даже подержать не за что.

— Об этом ты должен думать в последнюю очередь.

— Чего их здесь так много? Чего они у барашков забыли?

— Тэрии-мужчины очень любят... гм... желтых лисиц из клана чистоты крови. Тут каждая вторая чья-то любовница.

— Фе! — поперхнулся Вайен, невольно вспомнив обнаженного тэрия, в чьих внутренностях копался на днях. — А разве они не блюдут чистоту крови?

— Тебе ли мне рассказывать, что у тэриев и лисьих оборотней детей не бывает. Разные предки. Поэтому можно считать, что условия не нарушаются... Надо же у тебя аппетит не пропал.

— Я каждый день копаюсь в кишках, — облизнул пальцы Вайен.

Проходящая мимо лиса побледнела и картинно упала в обморок рядом с ногами Ири. Верон и бровью не повел, пока девушка валялась на полу и требовала мужского внимания. Ученый заел впечатление еще одни бутербродом:

— Это она тебя так соблазнить попыталась?

— Да, — и верон спокойно переступил через бессознательную лису.

Пожав плечами, Вайен последовал за ним, едва удержавшись, чтобы не пнуть бездарную желтую актрису.

Глава 5

День четвертый. Паучий город.

Всего за пару дней подвальная лаборатория сверкала чистотой, словно только вычищенная пробирка. Все, что касалось обожаемой работы, Вайен делал с рвением педанта и любовью домохозяйки к порядку.

Мертвые женщины помещены в специальный зеленый раствор, не позволяющий телам разложиться. Все было готово к работе, осталось только выверить все формулы, настроить приборы и... что-нибудь взорвать или все-таки совершить то самое научное открытие, ради которого Вайен не спал, не ел и забывал про время суток.

Одна беда не позволяла Вайену насладиться рабочим процессом в полной мере — Циело. Бурому лису поставили чёткий приказ всячески развлекать и расслаблять несчастного ученого, почему-то не желавшего, чтобы его вытаскивали из крысиной норы, куда он забился. Вся проблема заключалась в том, что у Вайена и Циело разные представления об отдыхе. Для Циело — это парки, театры, бордели, спиртное и т.п. А вот Вайен мечтал закрыться в бункере и устроить апокалипсис, лишь бы его никто не трогал и не мешал работать.

Вайен с умилением посмотрел на большой засов, преграждающий путь в лабораторию. Уж на этот раз его никто не побеспокоит, и он сможет исполнить давнюю мечту...

— Вайен!!! — закричали откуда-то сверху.

Ученый потер руки и с честью проигнорировал рёв бурого лиса, приступая к испытаниям.

В дверь очень сильно ударили, переломав засов пополам и сорвав дверь с крепления, стоит заметить не слабого.

— Оставь меня в покое, чудовище, — замогильным голосом попросил Вайен, поставив кляксу в записях.

— У меня другие на тебя планы, — потер ушибленный кулак Циело и сразу же взял за центральный хвост ученого.

Сопротивляться не имело смысла: Циело недавно приобрел седьмой хвост, что и продемонстрировал расправившись с ни в чем неповинной дверью. Вися верх ногами над землей, Вайен уже подумывал о сверхмощной биохимической бомбе, которая бы помогла ему вернуть психическое равновесие и избавиться от назойливой опеки Циело.

— Мы с Ири посовещались, и решили, что тебе просто необходим гид, — бодро отрапортовал Циело, неся ценный хвостатый груз наверх.

Настроение Вайена стало еще хуже. Не хватало ему еще одной няньки.

— А ты можешь забыть о моем существовании дней так на десять? — поинтересовался ученый, когда его все-таки поставили на ноги.

— Нет. Приказ совета — закон.

— Совет в лице матушки не считается, — хмуро пробурчал Вайен, подгоняемый Циело.

На замечание родича бурый лис хмыкнул и не спорил дальше с недовольным ученым, считая пустой тратой времени.

Циело торжественно распахнул дверь в свой кабинет. Просторное помещение запросто могло принадлежать как заядлому охотнику, так и увлекающемуся таксидермисту, особенно Вайена впечатляла голова демона с такой перекошенной мордой, словно он умер от запора, а не от потери верхней части тела. Преобладали в кабинете коричневые цвета и вещи преимущественно сделаны из дерева.

— Вот ваш подопечный, — произнес Циело, слегка толкая ученого в костлявую спину. — Вам его беречь и хранить.

Только после слов бурого лиса Вайен заметил в тёмном уголке троицу девушек со значками боевых волшебников на плечах. Наград и званий на их одежде ученый не заметил, поэтому решил, что они недавние выпускники и еще не успели отметиться, возможно, даже приехали в нейтральный мир проходить практику.

Ученый, не стесняясь и не скрываясь, оценивающе уставился на волшебниц. Две точно оборотни: кошка и волчица.

Впереди напарниц стояла вся в черном от головы до пят зеленоглазая девушка-кошка. Кошачьи уши и черные волосы спрятаны под банданой с черепом на лбу, острых и звякающих побрякушек на ней висело столько, словно она обокрала ритуальный магазин, и это не считая оружия... Кошачий хвост обмотан зачем-то чёрной лентой, не тронутым остался только пушистый слегка подрагивающий кончик.

У девушки-волка короткая стрижка с двумя длинными прядями по бокам, сережки-драконы, стильный не стесняющий движений синий костюм из прочной ткани. Как и у товарки ее волчий хвост обмотан лентой под цвет костюма.

И третья на взгляд Вайена самая диковинная для Паучьего города. Она не являлась оборотнем, а принадлежала более молодой расе название, которой ученый, как ни силился, а припомнить не мог. Помнил, что их мир находился где-то поблизости от мира древних, но название выскочило из головы за ненадобностью. На вкус ученого у девушки экстравагантная и необычная внешность. Чего стоили длинные зеленые волосы и большие голубые глаза без белка с крупным зрачком. Бледное тело покрывали чёрные полоски, что вызвало у Вайена замыкание, так как он точно помнил, что женские особи ее расы имели серый окрас полосок, а чёрными разукрашены мужчины. Зеленый костюм... скорее легкая броня из кожи неизвестного Вайену животного.

— Вайен, выйди из транса! — позвал возмущенный поведением ученого Циело.

— А? — отозвался лис, перестав рассматривать начавших хихикать девушек.

— Катарина, — указал на волчицу бурый лис, — Танка, — показал на кошку, — и Нэли, — кивок в сторону зеленоволосой. — Они будут твоими телохранителями и проводниками в городе.

— Ясно, — флегматично кивнул Вайен. — Я могу вернуться к работе?

— Нет! Они выгуляют тебя по городу, чтобы хоть немного проветрить твою дурью башку! И не корчи такую рожу, словно тебя собираются страшно пытать! Хоть город посмотришь!

— А картинок не хватит? У меня важный проект! Я вот-вот сделаю великое открытие!

Пламенная речь Вайена на бурого лиса не произвела никакого эффекта.

— В общем, оставляю этого подземного жителя под ваше покровительство, девочки, а мне пора на переговоры.

После ухода бурого лиса девушки-волшебницы приблизились к ученому с загадочной веселостью на лицах. Вайен же оценил по их движениям, что посмей он сбежать, то «девочки» ему наваляют не хуже Циело. Ученому резко захотелось дополнительно отрастить четыре хвоста для душевного спокойствия.

— Договорится никак? — уточнил Вайен.

«Девочки» ответили отрицательно, беря под руки и ведя в город ученого, правдоподобно притворившегося дохлым.

***

Кошка вполне могла заменить любого гида. Она говорила много и необычно для Вайена, привыкшего к правильной и занудной речи его народа. В её лексиконе встречались словечки, которые ни одна уважающая себя лиса не стала бы использовать, но кошке закон лис не писан и она говорила так, как ей хотелось. Только благодаря Танке Вайен не уснул еще вначале прогулки и зевал не так часто, как мог бы.

На втором часу волшебницы сжалились над старательно изображавшим дохлую лисичку ученым и зашли перекусить, где «дохляк» мгновенно ожил. Вайен с огромным аппетитом поглощал пищу, параллельно, от нечего делать, изучая личные дела девушек, переданные ученому Циело.

Оборотни действительно еще не так давно являлись ученицами магической академии и охрана нерадивого родственника двадцатого главы клана бурых и черных лисиц — их первое серьезное задание. Но когда Вайен открыл дело третьей девушки, то громко поперхнулся. Она тоже выпускница той же академии, но... до того как поступить в академию девушка являлась ветераном в войне с демонами. Её физическая сила столь велика, что она ударом металлической шеста могла переломать хребет низшему демону, а магии её обучали древние.

— Можно некорректный вопрос? — любопытно посмотрел на Нэли лис.

— Задавайте, — ласково отозвалась она. По её милой улыбке никогда не скажешь, что девушка прошла жестокую войну с демонами.

— Ваша раса... она патриархальна. Как вы попали-то на войну?

— Как меня пустили туда? — широко растянула уголки губ Нэли, но вот мелькнувший во взгляде гнев её выдавал с потрохами.

Когда лис кивнул, собеседница преобразилась. Вайен вздрогнул и отодвинулся. На месте Нэли сидел похожий на неё поджарый парень в том же доспехе только мужского типа.

— Маска! — потрясенно воскликнул лис.

Он слышал о подобном даре, но лично никогда не встречал с волшебниками, обладающими им. В отличие от иллюзии лисьих оборотней, сквозь которую хоть и с трудом можно заглянуть, маска непроницаема. Ни одна магия не раскроет обмана маски — это Вайен знал наверняка.

— Для своей расы я мертва, — опережая дальнейшие вопросы, произнесла Нэли, возвращая женский облик. — И меня это устраивает, мне не нужен хозяин, который будет распоряжаться моей жизнью. Я вольна жить, как захочу.

Вайен определенно услышал, как задрожал её голос. Не все у неё так гладко, как она говорила, но ему чужие тайны неинтересны, а вот взять пару образцов надо бы. Пожалуй, он не против общества трех волшебниц, может, они сумеют ему помочь с экспериментом... хоть и косвенно...

Глава 6

День пятый. Паучий город.

Сны бывают приятными, пугающими или мрачными. У каждого свой набор сновидений. Вайену редко снились сны, обычно он только закрывал глаза и сразу их открывал, словно совсем не засыпал. Сказывалась хроническое недосыпание. Бывало, что свалившись от усталости, ученый мог проспать несколько дней. Но иногда ему все-таки снились сны — они напоминали лису окна в прошлое, которое он стремился забыть, но соытия прошлых дней все время возвращались.

Пятьсот лет прошло, а Вайен не мог забыть ритуала проведенного над Йенри и озоновый запах, врезавшийся в память на долгие века.

Ритуал проходил во дворце с минимальным количеством свидетелей: присутствовали только древние, Виена и маленький Вайен. Вокруг Йенри стояло пятеро древних с дымящимися каменными чащами.

— Матушка, что они делают? — дернул за длинный рукав Виену маленький Вайен.

— Проверяют, какая из пяти стихий выберет твоего брата, чтобы стать его частью, сегодня он станет еще сильнее, — восторженно отвечала лиса.

— Но зачем, матушка? Он и так силен! Он девятихвостый! — недоумевал Вайен.

— Потому что он достоин этой силы, — фанатично ответила мать, неотрывно наблюдая за ритуалом.

Следующий миг остался с Вайеном на всю жизнь. Сразу две чащи воспламенились, и обнаженную грудь девятихвостого пронзила вначале молния, пробив в ней огромную дыру, а затем копье изо льда пробило вторую дыру рядом с первой.

— Йенри! — крикнул перепуганный Вайен, но рванувшего к брату мальчика удержала на месте Виена.

— Стой! Он должен сам пройти испытание! — рявкнула девятихвостая.

Тем временем черно-зеленый пол заливала кровь из смертельной раны в груди Йенри. Не было сомнений в том, что он умирал, но затем произошло невероятное — рана зарастала, словно корни невиданного растения закрывали ее.

Один из древних наклонился к потерявшему сознание Йенри и положил ему руку на грудь, прислушиваясь.

— Сила прижилась — ваш сын прошел испытание, — вынес вердикт древний.

Вайен услышал облегченный вздох матери над ухом. Она крепче обняла младшего сына, словно находя в этом действии утешение. Вайен еще никогда не видел мать настолько напуганной, даже такая расчетливая лиса как она могла испытывать страх за своего ребенка.

— Йенри!!! — в зал ворвался Баен, выломав запертую дверь. Крупное квадратное лицо отца побагровело, когда он увидел лежащего в луже собственной крови сына. — Йенри!!!

Баен бросился к лису, а замершие древние не препятствовали ему.

— Успокойся, Баен! Он живой! Он прошел испытание и стал сильнее! — закричала Виена, поднимаясь.

Вайен испуганно спрятался за спиной матери, когда Баен поднял на жену полный ненависти взгляд. Впервые шестой глава клана ударил супругу, да так сильно, что она словно сломанная марионетка отлетела к стене, проделав в ней трещину. Женщина болезненно вскрикнула, распластавшись на полу, и схватилась за явно сломавшееся плечо.

— Я знал, что ты чудовище, Виена, — прошептал Баен, сглатывая. Его трясло, кулаки сжимались и разжимались, девять хвостов метались из стороны в сторону, словно Баену хотелось избить жену до полусмерти. — Но я и представить не мог, насколько велико твое безумие. Ты зашла... слишком далеко. Ты поставила на кон жизнь не просто главы нашего клана, ты едва не пожертвовала нашим сыном ради силы! Ты... ты...

Он не нашел, что еще сказать и выбежал из зала.

— Матушка! — закричал Вайен, подбегая к Виене.

— Все хорошо, сыночек, — она болезненно улыбнулась ему и обняла здоровой рукой, — все хорошо, я в порядке.

Если старшие братья сомневались в любви Виены к ним и всегда обвиняли её в расчетливости и холодности, то Вайен всегда знал — мама их любит. По-своему, зачастую бывая жестокой, любила. Просто по-другому она не умела. Знал это и Йенри...

***

Пробуждение было отвратительным: Вайена спихнули с кровати, надели шипастый ошейник, дабы лисёнок не замерз. Так как он спал в одежде, то его не переодевали.

— Может, вы сегодня погуляете без меня? — сонно уточнил Вайен у бесцеремонных телохранительниц.

С тем же успехом, он мог поговорить со стеной, поэтому ничего не оставалось, как повиснуть на руках Катарины и Нэли, да отправиться на очередную бессмысленную экскурсию.

Гулять по городу тэриев скучно и неинтересно. И, несмотря на все старания Танки, пытавшейся разбавить прогулку забавной болтовней, Вайен зевал каждую минуту.

Лет триста назад он бывал с родителями в одном из городов тэриев, где лисов встречала череда правильных серых треугольников с покатыми крышами и узкими переулками. Паучий город мало чем отличался, да и назван паучьим лишь из-за формы построения улиц. За триста лет барашки так и не удосужились придумать что-нибудь новое, разве что вместо трех строили пять этажей. На этом прогрессивные достижения териев заканчивались.

Исторические места от неисторических отличались только наличием соответствующей вывески-указателя. Из развлечений можно назвать старые полуразвалившиеся пабы, где разрешены азартные игры и нередко случались драки.

Прогулка закончилась тем, что волшебницы сами стали беспощадно зевать и мечтать поскорее закончить обход большого, но однообразного города.

— Как же здесь скучно, хоть бы взорвали что-нибудь, — согнулась Танка. — Ходишь-ходишь, а все одинаковое и рожи эти бараньи одинаковые. И снег подозрительно... желтый...

— Вы заметили, что жители при виде нас прячутся по домам? — произнесла обычно молчаливая Катарина, посматривая по сторонам.

— Нет. Может, это из-за нашего груза? — кошка игриво посмотрела на полудохлого Вайена.

— Ты в этом сомневаешься?! — огрызнулся лис, чудесным образом оживая. — Я наполовину чёрный! Вот они и прячутся! Чёрная лиса — несчастье в дом!

— Чего-то я такого не слышала, — выпрямилась Танка.

— Это потому что ты плохо знакома с кланом чистоты крови, — ученый вновь повис облезлым воротником на руках у Нэли и Катарины. — Они уже лет сорок этот слух везде разносят, чтобы с нами боялись соглашения заключать.

— Чего они на вас взъелись-то? Что вы им сделали? — поинтересовалась Нэли.

— Это все из-за того, что двадцатый глава клана Смерти — чёрный лис, — вместо Вайена пояснила Катарина. — В последней гражданской войне в лисьем мире, именно двадцатый глава клана унизил клан чистоты крови позорным поражением, отрубив голову их богине Мариэ, так они теперь ведут информационную войну против всех чёрных лисиц, чтобы хоть как-то отомстить.

— Богине отрубил голову?! — переспросила Танка.

— Не богине, а одной самовлюбленной девятихвостой дуре, провозгласившей себя божеством, — поправил Вайен. — После того, как выяснилось, что она являлась демоном, в нашем мире древние установили монолиты, чтобы больше не допустить рогатых к власти над лисьими кланами.

— Так я и думала, — Танка с нежностью погладила висящий на поясе череп. — Я смотрю, двадцатый глава клана Смерти нереально крут.

— Ты даже представить себе не можешь насколько, — произнес Вайен с нотками гордости за старшего брата.

— Слушай, а чего тебя сюда запихнули? — с любопытством поинтересовалась кошка. — Ты ж мозговитый парень. Я о тебе в одной статье читала. Тебе еще какую-то премию дали за достижения в науке и помощь в войне с демонами.

Вайен открыл левый глаз, решая для себя отвечать или проигнорировать. Рассудив, что телохранительницы не виноваты в том, что у его матушки случались периодически приступы маниакальной одержимости внуками, он решил быть с ними доброжелательным... хотя бы иногда.

— Йенри в шестой раз женился, — хмуро ответил ученый.

— Ты тут причем? — недопоняла кошка.

— Аристократки впечатлительны, — скривился Вайен, словно разговаривал с доисторическим зверем, — а я работаю над ужасными проектами, где развороченные внутренности и сухожилия лишь часть моей работы.

— Увидеть и обделаться от страха?

— Именно, — снова закрыл глаз лис. — У юной лисы от страха может случиться выкидыш, — добавил он на всякий случай, чтобы избежать дальнейших расспросов на тему его временной ссылки.

— А это...

— Что еще? — открыл правый глаз ученый.

— Правда, что твой брат пять жен укокошил за супружескую измену?

— Танка! — возмутилась Нэли некорректности подруги.

— Укокошил, и эту укокошит, если что, — ответил Вайен, ухмыльнувшись.

Наступила немая пауза, прерываемая только мягко хрустящим под ногами снегом.

— Зачем тогда он женился снова? — не удержалась от вопроса Катарина. — Если пятая жена ему изменяет, значит это с ним что-то не в порядке, а не с женщинами.

— На свадьбе настояла матушка, — пожал плечами Вайен.

— А ей зачем?

— Она не теряет надежды получить наследника династии.

— У неё разве внуков мало? Почему они не годятся в наследники?

— У Йенри немало детей, но все они — бурые.

— Чем её бурые не устраивают?

— Они — другие, — еще шире улыбнулся Вайен, словно издеваясь над волчицей.

— Что-то мне жрать захотелось от лисьих страстей, — гибко выгнулась кошка, — может, зайдем в «Грубияна?» Говорят там весело.

— Ваши зубы и мозги по полу я собирать не стану, как и клонировать ваши бренные тела, — заметил Вайен.

— Ты там даже не был! Почему ты считаешь, что там нас обязательно побьют? Что за пессимистичный настрой?!

— Мой опыт по мордою подсказывает мне, что в местах с таким звучащим названием собираются, чтобы хорошенько напиться, задрать безотказной официантке юбку и обменятся опытом членовредительства. А учитывая, что вы не тяните на мускулистых варваров, живущими драками, там вас совершенно бесплатно «обслужат» и накормят экологически чистым белковым продуктом минимум с десяти заботливых рук.

Катарина на ровном месте споткнулась, Нэли вытянула губы в линию, а Танка хрустнула костяшками рук и кровожадно оскалилась. Весь вид кошки говорил, что её никаким злачным местом не испугать и, что она сама кого хочешь, напугает. Чем бы ни закончилось посещение «Грубияна», Вайен все же хотел посмотреть на любой из результатов. Все-таки лучше, чем просто шататься по городу.

***

Мимо пролетело с криком тело мужчины. Вайен любопытно посмотрел на тело, страдальчески застонавшее с грязного заплеванного пола. Ученого абсолютно не смущала напряженная обстановка. Он продолжал трапезничать и похлебывать из кружки с вином. Да и как его могла смутить обычная грязная и вульгарная драка, когда он в живую видел, как сражался Йенри? Вот там страшно: кишки, кровавый фарш, оторванные головы и раздробленные кости. А здесь пересчитают ногами ребра, но не убьют же? Максимум ножом пырнут, а это не велика беда.

Девочки устроили мордобой в самом начале пребывания в «Грубияне». Особенно старалась Танка. Словно изголодавшийся по дракам боец, она выбивала зубы то одному, то второму противнику, кидала их в разные стороны, разбивала об их головы бутылки или просто хорошенько наподдавала под дых.

«Мужика ей надо, — мрачно подумал Вайен, наблюдая за кошкой, а когда над его головой пролетело очередное визжащее тело, он добавил: — а лучше троих сразу».

Катарина грустно сидела за стойкой бара, периодически отвешивая кому-нибудь прицельного подзатыльника, чтобы не мешали ей предаваться раздумьям. Нэли расположилась позади обедающего Вайена и ловко отправляла в нокаут любого, кто желал помешать мирной трапезе лиса.

— Ну, кто следующий?!! — кровожадно заорала кошка, бешено озираясь.

Если желающие и были с ней подраться, то все они пребывали в спящем режиме либо болезненно кряхтели с пола и грозились отодрать кошку в следующий раз. Стоять остался только привычный бармен с таким количеством татуировок, что из-за них сложно определить первоначальный цвет его кожи.

Разгоряченная Танка плюхнулась рядом с лисом и украла у него с тарелки кусочек мяса. Вайен наградил кошку взглядом жабы, у которой увели из-под носа муху.

— Как банально, безвкусно и варварски — устроить драку в пабе, — фыркнул в кружку ученый.

— И это говорит лабораторный прыщ, не вылезающий из подземелий?! — возмутилась Танка замечанию лиса. — А у тебя какие развлечения-то?! В пробирке бактерий спаривать?!

— Моя работа приносить пользу обществу, а твое занятие — только проблемы на хвост и врагов, желающих поставить одну наглую кошечку раком. Тебе повезло, что здесь не было оборотней, которые запросто могли осуществить все твои эротические фантазии и добавить к ним свои.

— Слушай, а я тебя знаю! — внезапно выпалил бармен, облокотившись на стойку. — Ты сумасшедший братец чёрного лиса Йенри!

— Говоришь, пользу обществу приносишь? — ехидно отреагировала на слова бармена Танка. — Какое неблагодарное общество! Печаль-печаль!

Вайену очень сильно захотелось запустить в помещение токсина, чтобы все кто находился внутри мучительно подохли. В такие моменты ученый походил на серийного убийцу.

— Я могу показать, насколько безумен, мне как раз не хватает мужского трупа для исследований, — нехорошо посмотрел на татуированного бармена Вайен.

Но продолжать тему «младший братец Йенри» бармен не стал, вместо этого поспешно произнес:

— Может, вам будет интересно, недавно у древних умыкнули семя силы. Говорят, его сюда привезли. Древние награду назначили за возращение семени, а на черном рынке за него готовы отдать целое состояние — хватит на десять поколений.

— Идиоты, — состроил презрительную гримасу Вайен. — Они не смогут завладеть силой древних! Эти идиоты сдохнут раньше, чем семя успеет прорасти! Проблем хватит всем не только на десять поколений, а на всю сотню!

— Ты откуда знаешь? — протер тряпочкой не самый чистый стол бармен. — Йенри-то живой, а у него в теле целых два семени силы!

— Специально для тупых: Йенри генетически предрасположен к семени силы, любого другая эта сила убьет.

— И его бурые дети ценного качества папы не унаследовали, — проговорила задумчиво Нэли, покрутив кружку в руках.

Вайен резко повернулся к ней. Лис уже пожалел, что в гневе сказал лишнего. А ведь он не упоминал, что именно сила древних являлась истинной причиной интереса практичной Виены к появлению на свет внука — чёрного лиса от Йенри или от Вайена, являвшегося носителем гена. Теоретически наследник мог унаследовать предрасположенность отца к силе древних, что и пыталась проверить девятихвостая, подсовывая сыновьям выбранных ею женщин.

— Мы сегодня закончили с планом и прогулками? — хмуро поинтересовался Вайен. — Вы можете вернуть меня, наконец, в лабораторию? Я хочу приступить к работе!

— Какой же ты скучный! — возмутилась Танка. — Нет в тебе духа приключений!

— Поэтому я прожил пять веков, — съехидничал Вайен. — а живущие приключениями долго не живут.

Танка с ним не согласилась, но ученый не разубеждал её — он слишком обленился для этого.

Глава 7

День тридцатый. Окраина Паучьего города.

Лес. Хотя это слишком громко сказано для однообразной скалистой местности с низкорослыми куцыми кустиками, находящимися на расстоянии друг от друга в десятке шагов. Но тэрии упрямо именовали окрестности лесом. В родном мире тэриев все большие деревья давно вырубили из-за легенды, где говорилось о страшных хищниках, прячущихся в кронах. А тэрии — народ впечатлительный: от вида колючки в обморок падали. Деревья заменили травой привезенной из соседнего мира: места занимала мало, кислорода вырабатывала много и росла как сорняк: никакими химикатами не выведешь.

В лесу нейтрального мира дышать трудно из-за нехватки кислорода. Кустиков хоть и много раскидано по окрестности, но со своей основной задачей они явно не справлялись. В городе-то стояли фильтры по обогащению воздуха, поэтому разницу Вайен ощутил сразу.

И никакой живности. Мир слишком молод и недоразвит, чтобы в нем водилось что-то сложнее амебы. Один плюс, в таком пустынном лесу заблудившегося лиса никто не сожрет.

Уже на второй часу блуждания среди скал и кустов, Вайен понял, что зря убежал от телохранительниц — он заблудился. Ученый остался без обоняния в виду заложенности носа, а ориентироваться по-другому лис за пятьсот лет не научился.

Спрашивается, куда делось его сопровождение? Они остались в городе и таскали за собой куклу, состоящую из одеяла, пары веревок и подушки. Телохранительницы искренне думали, что выгуливают по городу Вайена, не подозревая об его подлой подмене. По части обмана и иллюзий ученый прошел мощную школу, как и любой из детей Виены — она лично обучала сыновей основному искусству лисиц. Лисьи оборотни по физической силе заметно уступали тем же волчьим оборотням, но в хитрости и изворотливости им не имелось равных. Особенно в этом преуспели чёрные и белые лисицы.

В животе ученого требовательно заурчало. Вайен зарычал от негодования и разочарования. В родном мире, он мог жить в лесу годами, питаясь подножным кормом, но в нейтральном мире нет ничего съедобного, кроме снега (что сомнительно). Все поставки пищи внешние, потому и стоимость на продукты заоблачная, но Вайен обрадовался бы и маленькому грызуну ценой с оленя.

— Ненавижу этот лес! — пинал кустики Вайен, чтобы хоть на чем сорвать злость. — Ненавижу этот мир! Ненавижу тупиц тэриев!

Один из кустиков умудрился дать сдачу... теперь лис ходил по округе не только голодный, но еще и с расцарапанным лицом.

Спустя еще час измученный голодом и холодом лис не поверил глазам, когда наткнулся на тайник... совершенно случайно. Вайен подошел, чтобы в очередной раз пнуть холмик снега и попал ногой по рычагу. Нога заболела, но боль не перекрывала удивление от того, что земля затряслась и разъезжалась в разные стороны. Ретироваться Вайен не успел и провалился с грохотом вниз. Что-то хрустнуло под ученым и впилось в бок.

— Замечательно! — чихнул ученый, потирая ушибленную спину и осматриваясь. — Если здесь нет ничего поесть, то я...

Фразу он так и не закончил, так как боль в боку усилилась и, казалось, перебралась в центр груди. Вайен обеспокоено раскрыл куртку и посмотрел, что ему мешало...

От крика ученого содрогнулись стены, и посыпался с потолка снег.

— Нет! Нет! Нет! — причитал Вайен, пытаясь выцарапать возникший на груди зеленый цветок, но сила древних, а это была она, не поддавалась и крепко засела в плоти лиса. — Проклятый ген! Паразиты! Паразиты! Паразиты! Не хочу!

— Вайен!!! — послышался голос сверху.

В возникшем проломе показалась косматая голова Циело.

— Вайен! Дурья твоя башка! Мы тебя обыскались! — заорал бурый лис, намереваясь спуститься и хорошенько помять родичу бока за неразумную выходку.

Но едва Циело спустился вниз, как заметил одну маленькую деталь:

— Только не говори, что ты вляпался в контрабанду всеми пятью хвостами.

Вайен угрюмо вздохнул.

***

Ученого привели домой и усадили в кабинете Циело. Туда же пригласили Ири, чтобы осмотреть попавшего впросак лиса.

— Можешь вытащить из него эту штуку? — поинтересовался Циело у Ири.

Верон внимательно осмотрел возникшую на месте цветка татуировку, едва касаясь ее краев.

— Самая въедливая из возможных разновидностей стихии земли, — произнес Ири, скривившись. — Извлечь её можно только вместе с сердцем Вайена.

— Как я счастлив! — огрызнулся ученый, отвернувшись. — Я хотя бы могу использовать силу этого паразита?

— Нет, ты — носитель гена, поэтому ты не можешь использовать силу, но можешь её... переносить в своем теле, пока она не найдет подходящее вместилище.

— И когда это произойдет?

— Неизвестно.

— Так чего мы ждем?! Едем к вам в мир и находим кандидата в самоубийцы!

— Разрешение у стражей границы ты будешь выписывать? — хмуро поинтересовался Циело у родича.

Вайен ударился лицом в подушку и туда же зарычал:

— Меня окружают идиоты.

— А ты у них монарх! — раздраженно добавил Циело. — Не убегал бы от девочек, ничего с тобой бы не случилось! Ну что ты за лис?! Катастрофа настоящая!

— Оставили бы меня в лаборатории, и я бы не стремился удрать! — закричал в ответ Вайен, поднявшись.

— Успокойтесь, ничего страшного не произошло, — примирительно произнес Ири. — Семя силы абсолютно безвредно для тела носителя.

— Ничего страшного не произошло?! — окрысился Вайен на древнего. — А ничего, что за мной все местные головорезы будут охотиться?!

— Ты под защитой посольства и стражей границы. В городе ты в безопасности.

— И когда это посольство спасало от смерти?! Или мне статистику поднять?!

— Ладно, уговорил! — сдался Циело. — Будешь сидеть в своей лаборатории, пока мы не найдем способ извлечь из тебя эту штуку! Доволен?!

— Весьма, — направился к выходу Вайен и напоследок хорошенько хлопнул дверью.

Циело перевел тяжелый взгляд на Ири и дождался, когда шаги пятихвостого лиса затихнут, чтобы спросить:

— Твоя работа?!

— О чем ты? — спокойно присел на пуфик верон.

— На самой пустынной местности Вайен совершенно «случайно» находит тайник, который не могут отыскать лучшие ищейки Паучьего города. И ты хочешь, чтобы я после этого поверил в случайность? Я прекрасно осведомлен о твоих способностях менталиста. Ты просто завел Вайена туда!

— И что? — ни капли не смутился Ири.

— И что?! — взбеленился Циело. — Разве наша цель не затормозить процесс разработок?!

— Уточняю. Это цель Виены, а не Йенри.

Циело бухнулся всем немалым весом на диван.

— Так это приказ Йенри?

— Да.

— Но зачем?!

— Вайен остынет, успокоится и поймет, что именно попало в его руки. Семя силы — предмет исследования. Ты думаешь, Вайен упустит возможность покопаться в его содержимом?

— Все равно не понимаю. Какой прок ему от этого? Никто не смог подстроить под себя семя силы древних. Любой, кто слабее девятихвостого лиса — потенциальный покойник!

— Нас интересует возможность... появления поколения предрасположенного к нашей силе. В кровопролитной войне такие лисы будут незаменимы. Одного Йенри не хватает. Мы должны смотреть в будущее, ведь наши рогатые противники никогда не останавливаются на достигнутом успехе — вечно мутируют в более совершенные формы.

Циело сжал кулаки и глухо произнес:

— Поколение с активным геном.

— Именно. Не просто искусственные лисы, а поколение, в которое можно внедрить семя на ранней стадии без особого вреда, и главное, использовать его. Мы не можем ждать тысячелетия, пока лисицы получат возможность обрести девятый хвост, да это и не всем дано, насколько тебе известно.

— И Вайен пойдет на это?! Он же своей шкурой рискует!

— Если он уже не пошел, — засмеялся древний.

— То есть ты не планируешь извлекать из него семя силы, — убито произнес Циело.

— Разумеется, нет.

— Ты монстр.

— Не отрицаю.

Глава 8

День сороковой. Лаборатория Вайена. Паучий город.

Любовницей и женой для Вайена была работа, но никто не отменял физиологию и брачный сезон, как он называл посещавшее его состояние. Раз в год ему снились женские прелести, и мысли о работе куда-то испарялись, заменяясь эротическими фантазиями. Когда начинался зов природы, ученный жалел, что всего лишь наполовину чёрный лис и что подвержен главной слабости темпераментных бурых лисов — похоти. Вот Йенри спокойно столетиями без женщин обходился, а то и больше. Ученый искренне брату завидовал.

После того, как к нему попала сила древних, Вайен практически не спал, чтобы познать их секреты и как-то использовать для своего проекта. Но зов природы спутал ему карты...

Как и любой чёрный лис Вайен до абсурдности брезглив, поэтому старался ходить всегда к одним и тем же женщинам. Главное правило, чтобы у них не было никаких других любовников, плюс соблюдали чистоплотность. Для своих маленьких желаний Вайен выбирал не популярных среди мужчин полных и немолодых женщин, обеспечивал их всем необходимым, чтобы у них даже мысли не возникло прекратить выгодные отношения.

Вайен грустно вздохнул. Денег на портал ему разумеется никто не оставил, поэтому он никак не мог навестить своих нынешних любовниц. А ему всего-то нужно каких-то пятнадцать дней, чтобы заглушить природные потребности. Придется идти на поклон к Циело, чтобы сопроводил в ближайший бордель. При этой мысли ученный брезгливо поморщился — он никогда не любил куртизанок — слишком много народа через них проходило, соответственно пахло от них другими мужчинами. Мужской запах Вайен ненавидел. С его точки зрения мужики страшно воняли.

— Ты знаешь, где Циело? — спросил Вайен у дежурившей возле двери Нэли.

— Нет, он мне не докладывает о своих перемещениях, — недружелюбно отозвалась волшебница, пребывшая в паршивом настроении.

— Денег он тебе не оставил?

Нэли удивленно посмотрела на ученого. Обычно он вопросами о финансах не интересовался, словно деньги для него нечто нереальное и практически никогда не водились у него в карманах.

— Да, оставил, на случай если вы пожелаете прогуляться и заглянуть в закусочную.

Вайен смекнул, что оставленных денег точно на портал будет недостаточно.

— А если я желаю заглянуть в публичный дом? — с намеком поинтересовался ученый.

— Я думала, что вы полностью уделяете время работе и ни на что другое не отвлекаетесь, — еще больше удивилась волшебница.

— У бурых, серых и желтых лисиц бывает брачный сезон раз в год — с трауром в голосе заговорил Вайен. — Мозги в этот период не их сильная сторона. Поэтому чтобы я ни делал, но пятнадцать дней я бесполезен для науки и превращаюсь в озабоченное животное.

Зеленые брови Нэли приподнялись.

— Мне нужна куртизанка! Чего непонятного?! — разозлился Вайен.

— Так спите со мной, зачем вам куртизанка? — неожиданно предложила Нэли. — Вам же нужны отношения без обязательств?

— Ты это серьезно или издеваешься? — с сомнением уставился на неё ученый. Ему казалось, что Нэли не из тех, кому нужны мужчины. И Вайену женщины никогда сами не делали интимные предложения, разве что за деньги, предпочитая для любовных утех его старших братьев.

— Мне раздеться, чтобы вы мне поверили?

— Раздевайся, я полосатых никогда не видел голыми, — предложил Вайен со смешком, все еще уверенный, что его разыгрывают.

Когда Нэли преспокойно разделась, улыбка с лица Вайена сошла. Она не шутила...

***

Все произошло в лаборатории прямо на столе и записях. Вайен знал и более искусных любовниц, но горячность волшебницы полностью компенсировала недостаток опыта. Нэли торопилась, словно боялась передумать в последний момент.

Утром Вайен проснулся первым и с удовольствием провел когтистой рукой по красивому изгибу полосатой талии, останавливаясь на бедре. Ему хотелось продолжить вчерашний день.

— Только не сзади, — отчетливо произнесла Нэли, словно вообще не засыпала.

После этих слов Вайен понял, почему она так отчаянно бросилась в его объятия.

— Месть? — уточнил он, уже зная ответ и продолжая гладить по бедру.

— Да, — ответила Нэли с горечью.

— То есть, если о нас узнают, мне могут надавать по морде? — на его лице возникла усмешка.

— Если бы я спала с тобой в мужском обличии, то ответ — да, а так нет.

Вайен сразу не переварил её фразу и долго бы тупил, если бы она не пояснила:

— Мой муж девочек не любит.

— Ты не в разводе?! — закашлялся ученый.

— У нас только посмертный развод. В принципе... он не знает, что я жива.

— Да как тебя угораздило-то выйти замуж за него?! — продолжал возмущаться Вайен.

— Влюбилась в него, а отец пошел у меня на поводу и заключил контракт с его родителями. Так я стала женой, а затем матерью троих детей.

— Ты не знала?! — всё больше недоумевал ученый.

— Нет. Даже в нашем обществе такое не афишируют, хотя относятся не просто лояльно, а поощрительно.

— Ладно, ты не знала, но он...

— Ему был нужен наследник и та, кто его родит. Ему было все равно, кто займет роль его жены: я или какая-нибудь другая идиотка.

— Всегда есть старая добрая пробирка и не надо никому дурить мозги, — пробурчал Вайен, переворачиваясь так, чтобы Нэли оказалась под ним.

Она рассмеялась грустно и зло, обхватывая его бедра ногами.

— У нас так не принято, не по законам природы. Принимается только естественное. У меня бы и третьего ребенка не родилось, если бы он был в тот момент не в себе.

— Любовник бросил?

Нэли почему-то снова засмеялась, и казалась пьяной или одурманенной наркотиками.

— Я в образе маски отказала ему! Я была его напарником на войне! Ирония судьбы, что он влюбился как мальчишка в мою маску! Моя жизнь похожа на комедию! Он до сих пор ищет маску и страдает, потому что не может найти! — она смеялась и царапала ученому плечи, распаляя его страсть еще сильнее. — Ищет следы, где его возлюбленного последний раз видели, ревнует и бесится, а ничего сделать не может.

— Занятно, — сдавленно ответил Вайен, не совсем понимая, зачем Нэли усложняла свою жизнь. Женщины — странные существа, к какой бы расе они не принадлежали.

— Я давно уже не его жена, а все равно чувствую себя виноватой за удовольствие, которое получила вне супружеской постели.

— Что, первый раз изменяешь ему?

— Да.

— С чего такая честь? — подозрительно уточнил Вайен. — Есть Циело, да в городе полно красивых мужиков.

— Просто... ты... такая циничная сволочь... — призналась Нэли, ласково проводя по его гладкому лицу, — как раз идеальный для роли любовника, которому не нужны обязательства, а мысли о любви посещают разве, что в виде забавного анекдота. Еще ты смотришь на меня, как на женщину.

Вайен скривился. Она еще не понимала, что пылкий любовник он только пятнадцать дней в году, в остальное время Вайен — злобный лабораторный прыщ и социофоб. Если она рассчитывала, что и в остальные дни он будет с ней нежен, то первое разочарование её ждало через пятнадцать дней, когда к нему вернутся мозги...

— Э, народ, это что за разврат на столе? — донесся со стороны двери возмущенный голос Танки. — Для этого есть спальня! Я теперь из-за вас спать не смогу! Жуть какая!

— Мне на столе нравится, — не смутился Вайен, — можешь присоединиться к нам.

Танка вспыхнула:

—Да пошел ты на х...р, придурок!

Бурча себе под нос, кошка развернулась и вышла.

— Плохо, — приподнялась на локтях Нэли, — мне устроят вынос мозга, что так нельзя и что ты скотина просто используешь меня.

— Кто еще кого использует, — промурлыкал Вайен. — Да ну ее, давай продолжим.

— Вечером, — выкрутилась из его объятий Нэли. — Я приду к тебе вечером. Сейчас надо с Танкой поговорить и всё ей объяснить.

— Не-а, — возразил ученый, проявляя неожиданную для его хлипкого тела силу и останавливая её, — не надо было соглашаться. Пятнадцать дней. Помнишь?..

***

Следующие дни из лаборатории доносились только женские стоны. Нэли явно сдавала позиции и не выдерживала напора. Кратких перерывов на сон, обед и душ ей явно не хватало.

Дежурившие возле двери две волшебницы стояли и старательно изображали глухих. Но когда подруга в очередной раз заходилась в экстазе и просила о пощаде, их уши прижимались к голове.

— Вот тебе и дрыщ, — не удержалась от комментария Танка, поправив сползшую банду. — Вроде не совсем бурый... я думала, только им башню срывает.

— Он такой раз в году, — встал рядом с ней верон Ири. — Скоро он отпустит вашу подругу из плена, и к нам вернется старый добрый ворчливый Вайен.

— Да пока он её отпустит, она сдохнет. Говорила, не связывайся с оборотнями, они хуже инкубов, когда их накрывает.

Танка скуксилась и проворчала:

— Ненавижу звериную сущность.

— Как сама с этим справляешься?

— Я таблетки пью и глушу, — она вытащила из кармана пузырек.

— Можно решить проблему с помощью нашего дыхания. Похоть перестанет тебя донимать.

Танка посмотрела на пузырек, а затем снова на верона.

— Скажите честно, у меня есть духовная связь? Я встречала того, с кем смогу остаться и не волноваться о будущем?

— Нет, пока нет, — категорично отвечал Ири. — Прости.

— Тогда еще погуляю на свободе, — кошка положила пузырек в карман и повернулась к двери лицом. — Пойду, сменю эту дуру. Моя-то кошачья сущность с ним точно совладает, а она сдохнет.

Молчаливая Катарина грустно вздохнула и помяла волчий хвост в руках, когда вторая её подруга скрылась за дверью.

— Давай, лисяра, кто кого! — послышался яростный клич Танки.

Через пару минут, путаясь в собственных ногах, вышла Нэли. Она едва не упала, если бы её не поддержал Ири и не усадил на стул, дав бутылку воды.

— Не ожидала...

— Ну и зачем? — спросил её Ири, когда Нэли утолила жажду. — У тебя-то как раз есть духовная связь, а ведь это большая редкость у вашей расы.

В её взгляде проскользнула злость.

— Может и пол сменить, чтобы моему мужу было комфортно со мной? А? Чем еще мне надо пожертвовать ради него?!

— Скажи об этом открыто, — не тронули её слова Ири. — Уж точно Вайен тебе не нужен, чтобы почувствовать себя женщиной. Ты занимаешься самообманом. Вы оба этим занимаетесь, по правде, сказать. Они-то ладно, — он кивнул на дверь, откуда доносилось животное рычание, — у них очень сильные звериные инстинкты. Без лекарств и посторонней помощи им трудно с ними воевать. Но у тебя их слабостей нет.

— Не читайте мне мораль! — разозлилась Нэли, едва не раздавив бутылку в руке.

— Я древнее существо и уже насмотрелся на таких, как вы. Сейчас ты получила удовольствие, но дальше тебя будет съедать день за днём вина и мысли о том, что ты совершила ошибку. Такова расплата при духовной связи — она великий дар и проклятие одновременно.

Нэли закрыла глаза и откинулась на спинку стула.

— Что-то я не заметила, чтобы муж страдал...

Верон засмеялся.

— Твой след привел его сюда. Так что, если ты думаешь, что одна здесь страдаешь, то сильно ошибаешься, — он повернулся на очередной боевой крик Танки. — Ты просила, тебе сразу дали, а кто-то годами ждет и не находит. Можешь сколько угодно закрывать глаза или вести себя как Вайен, делая вид, что духовной связи не существует и она лишь вымысел таких древних моралистов, как я. Но никому из вас это не поможет. Больше я тебе ничего не скажу. В вашей запутанной истории разбирайтесь сами.

Нэли на его заявления только фыркнула, а в лаборатории тем времени что-то разбилось.

Глава 9

День пятьдесят шестой. Лаборатория Вайена. Паучий город.

Вайен смотрел на разгром с депрессией и усталостью. В такие моменты он ненавидел себя. Неизвестно сколько времени придется потратить на то, чтобы убраться в лаборатории и восстановить порванные кошкой записи. В страсти кошачья сущность еще страшнее лисьей. Вспомнить-то приятно, но потери слишком велики.

— Сделаем вид, что этого не было, — собирала одежду по лаборатории Танка. — Я просто подругу спасала.

— Уже забыл, — Вайен с жалостью поднял разорванную тетрадку. — Для меня это такая же проблема, как и для тебя.

— Чего тогда таблетки не пьешь? — застегивала пояс кошка.

— Мне пятьсот тринадцать лет, дорогуша. Да за такой период уже бы вся шерсть вылезла, и что-нибудь отвалилось. И тебе я не советую таблетками увлекаться. Найди кошака поактивнее, да прекрати себя травить. Толку всё равно ноль. Сущность этим не исправить.

— Из-за этого у твоего брата проблемы с женами?

— Да, он не подвержен этому, — завистливо протянул Вайен. — А жены ему попадаются хуже кошек. Каждый день страдают от недостатка внимания.

— Как другие справляются? Лисы же моногамные звери.

— Детей рожают или усыновляют, чтобы было о ком заботиться.

— Понятно... сущность обманывают, — кивнула с пониманием Танка.

— Но не всем такой вариант подходит, как ты понимаешь. А брату «везет» на девиц, у которых одна любовь в мозгах и ничего кроме неё, — и передразнил кого-то из избранниц Йенри: — «Он меня не любит».

— Ты значит, у нас в любовь не веришь?

— Не верю, — согласился Вайен. — Если у тебя всё, то мне бы еще убраться да поработать сегодня успеть...

— Кстати... мне понравилось, — напоследок сказала Танка. — В следующем году, если буду по-прежнему одинока, то я не против, чтобы ты заглянул ко мне.

— Учту, — приподнялись уголки губ Вайена.

Вечером Ири привез новое оборудование. Вмиг повеселевший лисий оборотень любопытно крутился вокруг не распакованного ящика, гадая, что же внутри и перебирая в воображении последние новинки из медицинских журналов. За годы, проведенные в лаборатории, Вайен мог не знать, какие модели транспорта вышли, какими новшествами снабжали порталы, строительство каких зданий планировали на следующее столетие, понятия не имел о моде. Но вот чего он точно не пропускал, так это новинки в медицине. Ученый даже переписывался с несколькими инженерами, работами которых искренне восхищался и боготворил, без них его исследования продвигались намного медленнее.

— Это тебе подарок, — произнес Ири, останавливая рукой за один из хвостов вертящегося Вайена.

— От кого? — потер ладони ученый, не отрывая взгляда от большой коробки.

— Он назвался драконьим всадником, — ответил Ири, даже не делая вид, что вспоминает. С его памятью что-либо запомнить вообще не составляло труда.

— Надо же! — изумился Вайен. — После выхода игры «Всадники драконов», я думал, он еще три сотни лет из виртуальной жизни не вылезет!

— Которую ты ему подарил, — ехидно добавил древний.

— Что тут такого? Он говорил, что ему скучно и не хватает вдохновения! И как видишь, игра его вдохновила!

— «Дружище, Дохляк! Это цаца для твоих великих открытий! Отпишись мне, когда твое открытие покорит мир! И обязательно укажи мое имя в своем списке благодарностей!» — прочитал Ири маленькую записку. — Дохляк?

— Это мой псевдоним, — ответил возмущенный Вайен, забирая записку из рук верона. — Тебя не учили, что читать чужие письма нетактично?

— А читать чужие мысли? — щелкнул ученого по лбу Ири. — Нэли — красивая женщина. Даже странно, что она польстилась на тебя: бесперспективного в плане отношений.

— Вот же зараза, я все-таки найду амулет против твоей телепатии!

— Ищи, — напутствовал древний, — может, ты все-таки откроешь подарок? Мне тоже интересно, что же тебе прислали.

Вместе они осторожно распаковали новое оборудование, оказавшееся небольшими сферами с сенсорным управлением. Вайен жадно вчитался в инструкцию. Чем дальше он читал, тем сильнее проявлялась его маниакальность. Ири не надо было читать мысли ученого, чтобы понять важность посылки.

— Это гениально! — воскликнул совершенно счастливый Вайен. — Он — гений! Гений! Я, наконец, смогу завершить проект!

— Я так понимаю, мне распорядиться, чтобы тебя никто не беспокоил? — уточнил Ири.

— Да... делай, что считаешь нужным... — вихрем бегал по лаборатории Вайен, совершенно не обращая внимания ни на что. Он торопился. Наконец-то в его руки попалась действительно стоящая вещь.

Глава 10

День семьдесят пятый. Лаборатория Вайена. Паучий город.

Вайену нравились отношения без обязательств с Нэли, хотя бы потому что она не кипятила ему мозги и не требовала отказаться ради неё от работы, нередко с любопытством следила за его действиями. Ему льстил её интерес.

Забыть на минутку о работе — это первое, что потребовала бы супруга будь Вайен женат. Да что ходить далеко за примером? Восемь старших братьев прогибались под женскими капризами, а девятый — игнорировал — итог: пять трупов. Видя женскую не совершенность, нежелание понимать и постоянные капризы, ученый боялся женитьбы как огня. «Работа — это жизнь» считал он, а жена и дети отнимают драгоценное время, поэтому без этого сомнительного счастья можно прекрасно обойтись.

Где-то под вечер вернулась Нэли из города. Мрачная и злая. Такой ученый её не любил — она начинала жаловаться. Нэли мужа увидела, проследила за ним и стала свидетелем картины, приведшую волшебницу в состояние бешенства. Несмотря ни на что, она продолжала его любить и ревновать. Но для того, чтобы быть с ним вместе, от неё требовалось сменить пол и навсегда отказаться от женской сущности. Навсегда забыть о том, кто она самом деле. Нэли этого не хотела, поэтому сбежала.

— Ты, наверное, считаешь меня идиоткой, — прислонилась к стене Нэли, успокаиваясь.

— Ты красивая, хороша в постели, остальное меня не волнует, — ответил Вайен, продолжая химичить над приборами.

— Другого ответа мне и не следовало ожидать, — неожиданно разозлилась волшебница. — Вот скажи мне, если бы твоя дочь...

— Если бы у меня была дочь, она бы размножалась с помощью пробирки, — перебил любовницу ученый.

— Ты это серьезно?! — не поверила Нэли.

— Да, я буду маниакальным родителем. Поэтому я бездетный.

— То есть ты считаешь, что ни один мужчина не достоин твоей дочери?!

— Да, потому что считаю, что все мужики — уроды, заслуживающие только дупла в дереве, — флегматично отвечал Вайен.

— И ты?

— Я первый в списке.

— Почему ты такой циник? — потеряла часть гневного запала Нэли.

— Потому что мне пятьсот тринадцать лет, и я повидал достаточно, чтобы напрасно не терзаться и не питать иллюзии, как это делаешь ты. Если бы ты любила мужа, то давно бы сходила к древним и излечила его от пристрастия к мужским попкам, а затем рассказала, что никакого Нэда не существует.

— Против его воли?! — возмутилась волшебница.

— А что? Если бы на твоем месте была моя матушка, она бы точно угрызениями совести не страдала и еще бы себя жертвой выставила — Виена это умеет.

— Поэтому она столетиями жила с нелюбимым мужчиной? — ехидно уточнила Нэли.

Вайен отложил записи и внимательно посмотрел на Нэли.

— Баен — её второй муж, первый любимый муж умер, предотвратив демоническое вторжение. Если бы не он, у нас бы было три вторжения, а не два, и возможно, что лисий мир прекратил бы свое существование еще тогда. А твой муж пока еще не помер, но ты тратишь драгоценное время на глупости вместо того, чтобы предпринимать какие-то шаги.

— Например, сплю с тобой, — съехидничала волшебница.

— Да, — улыбнулся в ответ Вайен и вернулся к работе.

Судя по недовольному сопению, Нэли сообразила, что с ним спорить бесполезно. Он почувствовал её приближение и не удивился, когда она положила ему подбородок на левое плечо.

— Над чем ты работаешь?

— Пока над получением человеческих яйцеклеток из... — он посмотрел на сферу, куда поместил вырезанную на днях из мертвого тела матку с яичниками, — этого.

— У тебя же уже есть яйцеклетки, — указала на сферы поменьше Нэли. — Почему ты не работаешь над ними?

— Они больны, — ответил Вайен, записывая дальше.

— В смысле? Как яйцеклетки могут быть больны?

— У человеческой женщины с момента рождения определенное количество яйцеклеток и, грубо говоря, её образ жизни отражается на качестве яйцеклеток. И чем пагубнее жизнь донора, тем хуже полученные яйцеклетки. Эмбрион получится с серьезным врожденным заболеванием, что мне не подходит. Мне нужен здоровый материал.

— Как ты это понял? — Нэли присела на соседний стул.

— У меня дар, — скривился Вайен и пояснил: — Я вижу вероятности заболеваний. Самый бесполезный для лисьего оборотня с точки зрения моей матушки. Она бы предпочла, чтобы я унаследовал что-то мощное стихийное и разрушительное, как у Йенри. Вот его природа одарила, так одарила!

— Значит, ты видишь болезни?

— Вероятности, — поправил Вайен.

— То есть, я правильно понимаю, ты изначально знаешь, чем будет болен рёбенок еще в эмбриональной стадии?

— Да, — кивнул лис.

— Это же замечательно! — резко поднялась Нэли, словно осененная.

Вайен недоуменно скосил на неё взгляд и не понимал её бурного восторга.

— Тебе же не разрешают работать с эмбрионами — это запрещено, — продолжала волшебница, — и если узнают, тебя накажут? Так?

— Я пока еще не делал ничего запрещенного, я еще не настолько выжил из ума, — нахмурился ученый. Ему не нравилось, куда зашел их разговор.

— Я знаю, как тебе получить разрешение на эксперименты! — воскликнула Нэли.

— Поясни, — повернулся к любовнице всем корпусом ученый.

— Стражи границы не такие гуманисты, какими их все считают! Эмбрион с врожденным и смертельным заболеванием — для них это мертвец!

— Я не догоняю, — вздохнул Вайен, еще больше нахмурившись.

Волшебница хихикнула с его недогадливости, казавшейся ей очень милой.

— Ты хочешь сделать искусственную лису? Так?

— Да, — буркнул лис, уже жалея, что рассказал любовнице о цели своих экспериментов.

— Ты должен работать именно со смертельно больными эмбрионами! На это разрешение тебе дадут!

— Но они плохие! — возмутился Вайен.

— Вот именно! — взяла его за плечи Нэли. — Вместо злодея ты будешь спасителем, который подарит умирающим детям вторую жизнь в виде лисы! Понимаешь? Ты вылечиваешь эмбрион с помощью изменений! Из смертельно больного, он становится совершенно здоровым лисьим оборотнем! Стражи границы могут даже разрешить тебе поселиться в закрытом мире с чистыми людьми и открыть там клинику, где ты сможешь работать на законном основании! Понимаешь?!

Вайен открыл рот. Казалось, в мозгах у него прозвучал щелчок, заставивший работать все невидимые шестеренки.

— Ты... ты умница! — нервно засмеялся ученый.

— Ну и кто говорил, что женщины глупые создания?

После её идеи, Вайен самолично готов набить любому морду, заявлявшему, что женщины — глупы. Капризны — да, но не глупы.

Вайены так быстро вылетел из лаборатории, что опрокинул стул, но поспешно вернулся назад и поцеловал улыбающуюся Нэли в щеку.

— Я тебя обожаю! Ты прелесть!

И снова упорхнул, словно у него выросли крылья за спиной, крича во всю глотку:

— Циело! Циело!!!

Бурый лис осторожно показался из своего кабинета.

— Циело! — врезался в него на всем лету Вайен. — Вызывай Йенри! Срочно!

У здоровяка задергался глаз.

— Ты часом умом не тронулся? — уточнил Циело, подозрительно глядя на непривычно счастливую физиономию родича.

— Ну, чего ты стоишь?! Я в одном шагу от великого открытия, а он стоит! Вызывай Йенри! Мне срочно надо с ним поговорить!

Циело заявление брата не понравилось. Но он четко помнил приказ двадцатого главы клана: если Вайен потребует увидеть старшего брата, то докладывать незамедлительно. Бурча себе под носом о том, что кого-то слишком сильно балуют, бурый лис вернулся в кабинет и послал Йенри короткое сообщение: «Вайен бесится, требует встречи». Не стоило сомневаться, что уже вечером, а то и раньше глава клана не запланировано посетит Паучий город.

***

Приезд главы клана вызвал настоящий переполох в посольстве. Все носились как угорелые, наводя красоту и украшая залы, коридоры и комнаты. Один Вайен безразлично дожидался приезда брата в кабинете Циело и не понимал всеобщего безумия. Йенри не заметит ни проведенной генеральной уборки, ни вычищенной до блеска униформы. Ничего бы он не заметил, даже если пол покрывала метровая золотая пыль и лепестки цветов. Такой уж он по характеру.

При появлении главы клана посольство и вовсе казалось вымершим. Все сотрудники боялись пикнуть при грозном повелителе. И снова Вайен выделился — он громко шагал по комнате, вызывая неудовольствие у Циело, облаченного в парадный костюм. Ири сохранял полную невозмутимость и фамильярно сидел на подоконнике. Волшебницы вытянулись по струнке смирно, и лишь кончики их хвостов нервно подрагивали.

Йенри появился в кабинете тихо как тень без приветствий и лишних слов. Если он и был взволнован, то по его виду этого никак не скажешь. Само спокойствие бы ему позавидовало.

Едва увидев старшего брата, Вайен заскакал перед ним козлом и сумбурно эмоционально посвящал его в свои планы, словно не замечая холодности голубых глаз Йенри и напряженности Циело (утратившего нить повествования еще вначале). Закончив рассказывать, Вайен с надеждой уставился на лицо Йенри, ища в нем хоть какой-то отблеск поддержки, но глава клана никак не выразил заинтересованности и только взгляд скосил на Ири.

— Может пройти, я проверю, — ответил верон на немой вопрос друга.

— Что делать мне? — жалобно спросил Вайен, предательски чувствуя себя маленьким перед сильным старшим братом.

— Жди.

После короткого ответа глава клана удалился.

— И это все? — пораженно спросила Танка, не выдержав молчания.

— Вайен, — подошла к затихшему ученому Нэли и тихо спросила: — Не вышло?

— Почему? — удивился он нисколько не расстроенный ответом брата. — Йенри сказал: «жди», а это очень хороший знак.

— Ну, ты своего брата знаешь лучше...

— Он всегда такой, — отмахнулся Вайен. — К нему привыкнуть надо.

— Тебе виднее, — ошеломленно отозвалась колдунья.

К удивлению волшебниц и Циело ученый повернулся к двери и, напевая веселую песенку, весьма довольный прошедшей встречей отправился обратно в лабораторию. У него было много работы и к моменту получения разрешения надо подготовиться.

Глава 11

День восемьдесят второй. Лаборатория Вайена. Паучий город.

Последние пару дней практически все в посольстве предпочитали не попадаться на пути пятихвостого лиса. Даже Нэли лишний раз его не нервировала. Вайен уже наорал на Циело и к неожиданности последнего запустил в родича каменным бюстом первого главы клана Йоне. Посол череп брату не сломал, но распорядился, чтобы страдающего «бешенством» ученого не трогали.

У Вайена что-то не получалось и это его злило. Он заказал сотни медицинских журналов — их привезли в тот же день — и часы напролет лис с раздражением просматривал страницу за страницей, словно не хотел ничего упустить.

Идея со смертельно больными эмбрионами казалась гениальной... на первых порах, а затем пришло отрезвление. Задача Вайена усложнилась в несколько раз. Теперь ему нужно не просто сделать из человека лисьего оборотня, но необходимо избавиться от всех его врожденных болячек, иначе вся затея с изменением просто не имела смысла. Больной лис — плохой солдат.

Разрешения на эксперименты ему еще не дали, но Вайен как истинный трудоголик не мог сидеть и ждать, ничего не предпринимая.

Апогеем плохого настроения ученого стал взрыв, всполошивших всех жителей посольства, не привыкших к неудачам пятихвостого лиса.

— Вайен, ты живой?! — вбежала в лабораторию Нэли, пытаясь сквозь дымную завесу что-нибудь разглядеть.

— Живой, — громко закашлялся Вайен где-то в дыму.

Волшебница прочитала короткую формулу, и воздух постепенно очистился. Нэли, наконец, увидела подкопченного взрывом лиса.

— Давай вычешу тебя, — со вздохом направилась к нему волшебница, вооружившись специальной расческой для шерсти.

Она начала с ушей. Ее спокойные действия успокаивали лиса и снимали раздражение.

— Почему взорвалось? — нарушила тишину Нэли, когда добралась до второго хвоста. — Ты же вроде не используешь ничего взрывоопасного.

— Лисья магия как баба капризная, — вытирал со щеки копоть Вайен, — чуть что не так, сразу взрывается.

— Без неё никак?

— Наши технологии не настолько совершенны, чтобы работать совсем без магии, — грустно ответил ученый.

— Может, попробовать с кем-нибудь проконсультироваться?

— С кем? — снова раздражался Вайен.

Вместо ответа она подсунула ему листок с рекламой.

— В паучьем городе будет проходить это мероприятие, — добавила Нэли, когда Вайен углубился в чтение рекламной листовки. — Внутри же города тебе можно гулять?

— Думаешь, они что-то дельное могут сказать?

— Попробовать стоит, — пожала плечами Нэли, — только... я тебя сопровождать не смогу. Катарина и Танка будут твоими спутницами.

— Муж?

— Один из гостей, — тяжко вздохнула Нэли.

— Что ж, пойду мучить Циело.

— Стой! Я не закончила! — с легкостью остановила его за хвост волшебница, впервые демонстрирую немаленькую для хрупкого женского тела физическую силу. — Дочешу и пойдешь!

— Ты как моя матушка! — возмутился Вайен.

— Дык тебе только мама и нужна, — хихикнула Нэли, продолжая с удовольствием вычесывать густой бурый мех с чёрными подпалинами.

— Намек? — скосил на неё взгляд ученый.

— Факт.

И не поспоришь.

***

Циело от затеи Вайена в восторге не пребывал. Во время разговора с беспокойным родичем бурый лис сохранял кислое выражение лица, словно говорившее об его истинном отношении к ученому братству.

— Я уведомлю их, — выдал Циело и с недовольной гримасой добавил: — и сам пойду.

— У тебя разве нет других дел? — уточнил Вайен. — Ты ж не любишь такие мероприятия.

— На этот день у меня нет дел, и надо ж проследить, чтобы ты себе шею не свернул, а то потом матушка мне самому голову оторвет.

— Так уж и оторвет, — с сомнение протянул ученый.

— У меня нет настроения, выяснять с тобой, кто был её любимчиком, — понял намерение родича Циело. — И попроси Нэли помочь тебе с костюмом, я не хочу сопровождать оборванца. Её вкусу я доверяю больше, чем твоему.

— Какие мы чистоплюи, — передразнил брата Вайен.

— Иди отсюда, пока я тебя не прибил!

Обычно ученый любил огрызаться, но... он достаточно хорошо разбирался в интонациях, поэтому поспешил выполнить приказ пребывавшего в скверном настроении Циело.

***

Спустя несколько дней Циело договорился о билетах для себя и Вайена. Перед отправлением на встречу Вайену подобрали костюм, который он с гримасой капризного ребёнка рассматривал в зеркале. Черный комплект: с острыми носами туфли, с бантиками на коленях штаны, обтягивающие настолько, что хотелось прикрыться руками, рубашка с рюшами и широким как шляпа воротником.

— Я выгляжу как клоун, — пожаловался лис маячившей за спиной Нэли.

— Не придумывай, ты выглядишь солидно и по здешней моде, — поправила воротник ученому волшебница. — Мне он не нравится тоже, но ты не будешь выделяться.

— Если бы кто-то из моих знакомых увидел меня сейчас, то ржал бы так громко, что его услышали бы в соседнем мире.

— Твои знакомые — задроты, — поцеловала его в висок Нэли и улыбнулась. — Им следует хотя бы иногда выходить из своих берлог подышать на воздух. И эти штаны выглядят сексуально, — она игриво ущипнула его за ляжку.

— Они больше подходят для пижамы, чем для встречи ученых, — натянуто улыбнулся Вайен.

— Не придирайся, это всего на один вечер.

— Ну да, тебе-то не придется позориться в этом, — указал он на зеркало.

— Не капризничай, — Нэли зачесала ему назад волосы и завязала в хвост волнистой лентой. — И помни, сначала слушаешь лекцию, а уже потом можно идти к столам с едой.

— Постараюсь.

— Для приличия, лектора зовут Фон Зазаун Дектес. Он зиктэр.

— Кто? — нахмурился Вайен пытаясь вспомнить, что за расу упомянула волшебница. — Это не случайно не те, у кого гемоцианин вместо гемоглобина?

Видя, что Нэли не поняла его, он пояснил:

— Синяя кровь.

— Нет, зиктэры — гуманоидная раса подобная тэриям, если можно так сказать, они близкие родственники...

— Козлы, — скривился Вайен, все-таки вспоминая, как выглядели зиктэры.

— Они очень умные.

— Ну, посмотрим, что изменилось за последние четыреста лет, может, ты и права.

Напоследок она застегнула ему ошейник.

— Это обязательно? — спросил он.

— Без него ты замерзнешь.

— С ним буду выглядеть как идиот.

— Перетерпишь ради науки, — коварно добавила Нэли, провожая его на улицу к ездовому ящеру кетау, на спине которого в экипаже ученого дожидался Циело вместе с волшебницами.

Прежде чем забраться в экипаж, Вайен с интересом посмотрел на белоснежного с хохолком ящера. Триста лет назад кетау не были распространены в мирах тэриев — ими пользовались в лисьих мирах. Тэрии недолюбливали хищников в любых их проявлениях, а в их понимании кетау — хищники, словно понятие всеядности для них не существовало. Проблему решили грозным намордником.

Главные особенности ящеров: способность выдерживать очень низкие температуры и с легкостью передвигаться по крышам домов, ничего не ломая и не задевая. Кетау — ловкие и быстрые твари. Вайен уже давно заметил черные столбы выше домов — трассы для кетау — по ним ящеры передвигались по городу, но не думал, что тэрии действительно разрешили разведение кетау. Видимо, даже барашкам надоело ходить пешком по морозу.

Циело высунулся из экипажа, чтобы помочь родичу забраться внутрь. Он посадил Вайена рядом с собой.

— ...объединенным силам союза удалось отбить еще два мира, — сразу услышал Вайен объявление в новостях, просматриваемых Циело, — потери с обеих сторон исчисляются миллионами...

— Что, опять ни слова о Йенри? — скучающе взглянул на корреспондентку Вайен.

— Твой брат всегда действует тайно, — ответил Циело, не отрываясь от скучных новостей.

Вайен кивнул и отгородился от внешнего мира музыкой. Он давно перестал читать и тем более смотреть новости союза миров. Ничего кроме военных действий интересного не рассказывали. Нагоняли страху на народ длившейся множество веков войной. Если уж демоны решат напасть... то никакие новости не спасут. Йенри когда-то сумел отбить две демонические атаки, но тогда у него были тысячи черных лисов в подчинении, а сейчас едва ли сотня наберется. Если нападут в третий раз, лисьему миру несдобровать, но... безумец спасет родной мир. Вайен мысленно погладил себя по макушке и улыбнулся. Его эксперимент станет спасением для лисьего мира, он в это верил.

— Приехали, — сообщил размечтавшемуся родичу Циело.

Вайен поежился. Ему предстояло вылезти из скорлупы интроверта, а он очень не любил покидать мысленное убежище.

Лекция лауреата множества премий Фон Зазауна Дектеса проходила в одном из центральных домов паучьего города. Чтобы послушать известного ученого со всех концов паучьего города собрались его поклонники, в основном тэрии. Вайену даже стало интересно, о чем же пойдет речь в лекции, раз тэрии раскупили все билеты. У него закрались плохие подозрения...

Зал для лекции выделили большой и округлый. Вдоль стен расположили угощения для гостей, от вида которых у Вайена заурчало в животе — он снова забыл пообедать.

— Даже не вздумай, — предупредил его Циело. — Сначала слушаешь, потом ешь, сколько влезет.

Вайен сглотнул и направился к столпотворению народа, образовавшему окружность вокруг кумира.

«Всё-таки козел», — уныло подумал Вайен, разглядывая длинношерстного зиктэра Фон Зазауна Дектеса, облаченного в цветастый костюм. Круглые очки на плоском носе примотаны к длинным рогам, иначе бы давно сползли вниз.

Началась лекция с приветствий, перечислений званий ученого, а так же темы. Затем заговорил зиктэр хорошо поставленным зычным голосом. Речь действительно шла о генетических заболеваниях, но в подтексте... все время звучало превосходство зиктэров и тэрией над другими расами, как в физическом, так и в умственном развитии. Вайен постепенно понимал, почему ученого любили тэрии. Он возвышал их самомнение до небес.

После получаса восхвалений, Вайен не выдержал и, когда зиктэра пил воду и готовился продолжить, заговорил:

— Простите, что прерываю, Фон Зазаун Дектес. Все, что вы рассказываете очень интересно, но меня интересует вопрос, а никто из ваших коллег или вы сами не пытался исправить геном, чтобы исключить рождение смертельно больного потомства? И если пытался то, каких результатов достиг?

— Напомните нам, Вайен из клана смерти, в какой области вы работаете? — Фон Зазаун Дектес снисходительно улыбнулся, насколько позволяла его козлиная мимика.

— Генная и клеточная инженерия, — ответил Вайен, удивленный тем, что его знали по имени. Он-то гадал, почему зиктэр постоянно косился в его сторону. Значит, внимание лектора к лису не случайность.

— Монстров, значит, создаете, — обнажил ровные зубы в улыбке Фон Зазаун Дектес, его поддержали смешками.

— Почему же только монстров? Биотехнологии помогают улучшить существующие виды.

— Зачем вы лезете к разумным расам, Вайен из клана смерти? Нам не нужны клешни, крылья, хвосты и ядовитые зубы, — его снова поддержали согласными кивками. — Вашим монстрам самое место на войне, где их используют! Не пытайтесь уродовать...

— Не путайте! — возмутился Вайен, снова перебивая собеседника. — Я всего лишь хотел узнать пытался ли кто-то исправить геном смертельно больных...

— Вы пришли не туда, чтобы обсуждать этот вопрос! Ваше место на выставке научной фантастики! И совет! Поменьше увлекайтесь магией и спиритизмом! В истинной науке мракобесью не место!

Ему зааплодировали за то, что он осадил лисьего наглеца и мракобеса.

«Старый закостенелый хрыч!» — подумал Вайен, кипя от негодования. Надо же было ему попасть в общество узколобых консерваторов, не видящих дальше собственного носа. А ведь он ничего сверхъестественного не сказал!

— Извините, — ехидно заговорил Вайен, когда народ перестал аплодировать, — я видно слишком долго пробыл в своей лаборатории и пропустил момент, когда премии начали выдавать не за вклад в науку, а за красивую лысину и бесполезное чесание языком о нёбо.

Ответом ему был до неприличия громкий смех Танки и возмущенные взгляды ученого братства, словно разглядевшие в толпе еретика, посмевшего усомниться в их священной вере.

Не дожидаясь ответа, Вайен повернулся к ошеломленному лектору спиной.

— Хамло! Чтоб духу вашего здесь не было! — донесся возмущенный возглас лектора.

— Когда захочу, тогда и уйду, — прорычал Вайен, направляясь к столам с угощениями. Ему срочно надо было заесть раздражение, иначе не миновать беды.

Укоризненно косясь на родича, Циело поспешил уладить конфликт и умаслить разгневанного лектора парой восхищенных фраз.

Вайен в одиночестве подошел к подносам и напихал в рот как можно больше сладостей, не обращая внимания на брезгливые выражения лиц гостей. Ему не привыкать быть в центре скандала.

Утолив немного голод, лис для успокоения внутреннего мира передразнил манеру выражаться Фон Зазауна Дектеса и в мысленном списке поставил его в ряд тех, кому надо утереть нос в первую очередь. Список уже давно не помещался в толстую тетрадку, пора заводить новую.

— Я слышал ваш разговор, — осторожно приблизился к хмурому лису красноглазый верон с зелеными волосами и представился: — Аларий. Я владею бесплатной клиникой в паучьем городе.

— У вас какой-то вопрос ко мне? — уточнил ученый. Обычно древние обходили его стороной как безумца, желавшего править миром.

— У себя в клинике, мы очень часто сталкиваемся с генетическими заболеваниями наших пациентов.

Вайен фыркнул насмешливо:

— Им повезло. Вы умеете их лечить.

— Не совсем, — произнес Аларий без намека на улыбку, — нам запрещено использовать наш метод лечения. Мы вынуждены смотреть, как наши пациенты умирают.

Ученый уставился на древнего:

— Местные воспротивились или стражи границы не дали разрешения?

— Местные воспротивились, — скривился Аларий, тем самым красноречиво выражая отрицательное отношение к тэриям. — Они считают, что мы... хотим захватить их разум и управлять ими.

— Бред! — воскликнул Вайен. — Зачем вам управлять тупым стадом?! Они ж идиоты!

— Не все так считают как вы. Мы бы хотели, чтобы вы углубились в исследование генетических заболеваний, и нашли ключ к избавлению от них. Если не всех, то хотя бы части из них.

— Простите за мою корыстность, но что я получу взамен?

Лицо древнего тронула улыбка, пока он наблюдал, как стремительно Вайен поглощал кремовое пирожное.

— Технологии, которые позволят вам... гм... играть с молекулами нуклеиновых кислот на более высоком уровне.

— Согласен! — сразу ответил Вайен.

Ученый еще раз убедился, что древние — хорошие психологии. Аларию не составило большого труда разгадать главную страсть лисьего оборотня. А Фон Зазауну Дектесу он еще утрет нос и поставит зазнавшегося выскочку на место!

Очень довольный сделкой, Вайен не заметил, как к нему приблизился полосатый и зеленоволосый парень с гримасой праведного гнева в голубых глазах.

— Ты спишь с Нэдом?! — взял за грудки ученого полосатый нелюдь, демонстрируя немалую силу. — Я тебя убью! Ты у меня кровью будешь харкать, прыщ!

Вайен нисколько не смутился и выдал фразу, которая погрузила весь зал в тишину:

— Я — лесбиянка.

На Циело было страшно глянуть. Еще немного и у бурого лиса зубная эмаль посыпалась бы на пол — скрип его зубов слышали даже в конце зала. Судя по взгляду посла лисьего народа, в своем воображении он четвертовал несносного родича, сжег и пепел развеял по ветру.

Зал постепенно оживал и активно перешептывался, косясь на безумного ученого, в очередной раз выставившего себя в не совсем приглядном виде.

— Ты — идиот? — спросил у него полосатый уже без прежнего гнева и отпустил.

— А ты не идиот говорить мне про какого-то Нэда, когда мне женщины нравятся? — возмутился Вайен, заедая впечатление пирожным.

— Так бы и сказал...

— Ты бы не услышал, — пожал плечами ученый, беря с подноса бутерброд.

— От тебя... им пахнет.

— Может, с его материалом работал, — невозмутимо ответил Вайен, набирая целый рот, — я же работаю... гм... с генным материалом. Я ж не знаю, какого из доноров ты имеешь в виду. Я их не запоминаю. Кстати! — застыл с бутербродов во рту ученый, посмотрев задумчиво на фигуру полосатого, словно разглядывал породистого жеребца. — Донором не хочешь стать? Доброе дело сделать? Помочь мне с исследованием? Я заплатить могу, то есть... он может, — указал на бурчавшего себе под нос ругательства Циело.

— Я подумаю, — уклончиво произнес полосатый.

— Не, ты подумай, подумай. Я не тороплю.

— Ты точно не знаешь Нэда? — через паузу спросил полосатый. — Я... давно разыскиваю его. И сюда пришёл по его следу. Раз ты работаешь с его материалом, значит, у тебя есть списки с именами? Или список рас?

Вайен закатил глаза. Наконец, он осознал с кем повстречался. Муженек Нэли. Два влюбленных идиота. И угораздило же его вляпаться в любовный треугольник, да еще в такой каверзный. Одно из правил, которое он всегда соблюдал: никогда не связываться с замужними дамами. Не той Вайен комплекции, чтобы бодаться с обманутыми благоверными. Нэли ему нравилась, но не настолько, чтобы воевать с её муженьком.

— Из вашей расы, я знаком только с женщинами, — отвечал Вайен с ехидством. — А Нэд, я так понимаю, мужчина?

Полосатый искривил губы. Подобные типажи, как муженёк Нэли, всегда чувствительны к интонациям, поэтому издевки воспринимали болезненно, даже если они никак не относились к их ориентации.

— И что с того? — с вызовом спросил полосатый. — Считаете, что моя любовь преступна?

— Нет, я считаю, что ты идиот, потому что твой Нэд на самом деле баба. Биологический материал, над которым я сейчас работаю как бы... женский.

Свою ошибку Вайен осознал, когда улетал в другой конец зала под панические крики Циело. Всё-таки следовало держать язык за зубами...

***

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты придурок? — спросила Танка, принося холодный компресс.

— Неоднократно, — отозвался ученый.

Один фингал Вайену поставил муж Нэли, а уже второй ему поставила сама Нэли. Хотя самое странное, что она его быстро простила и даже сама приготовила ему лекарство, сказав, что на дураков не обижаются.

— Зачем ты Дэлду рассказал о Нэли?! — продолжала спрашивать Танка.

— Потому что я ненавижу любовные треугольники и вранье, — отозвался Вайен. — Лучше один раз получить по морде, чем постоянно трястись за свою шкуру. Это слишком сложно!

— Я думала, она тебе нравится...

— Нравится, не значит, что я в неё влюблен. Она мне интересна как друг. Не застань она меня в брачный сезон, этого всего вообще не случилось бы. Мне сложные отношения и проблемы с чужими мужьями не нужны. А её муженек — сплошные проблемы, потому что у него любовная контузия. Который час он нам там дверь выбивает?

— Сразу видно мужчину, который никогда никого не любил! — скрестила руки на груди Танка.

— Я наполовину чёрный лис, кошечка, чёрным лисам вообще не свойственны сильные эмоции. Видела моего старшего брата Йенри? Так вот, я еще более эмоциональная версия чёрного лиса за счет половинчатости...

Оба замерли и прислушались.

— Походу прорвался, — сказала Танка.

— Главное, чтобы сюда не пришел, контуженый...

Но вместо муженька Нэли заявился Циело. Оказалось Дэлд приближенный к столичному королю эрдлов, его любимчик, и чтобы не вызвать политического скандала Циело срочно надо умаслить конфликт. Нельзя было допустить, чтобы Дэлд пожаловался своему королю на одного придурковатого лисьего оборотня.

— О чем мне с ним разговаривать?! — возмутился ученый. — Мне работать надо!

— Я не знаю, ты это заварил, тебе и расхлебывать! — закричал Циело. — Ты спал с его женой!

— Я не знал, что она замужем! И это ты её нанял!

— Не зли меня! А то не побоюсь гнева матушки, и ты у меня отсюда с переломанными ногами уедешь!

Вайен передразнил брата и отправился в зал переговоров. Один из плюсов подобного помещения, что магия не позволяла ни одной из сторон устроить драку. В паучьем городе приходилось иметь дело с разными расами, а не все из них умели контролировать гнев и эмоции. Вдобавок магия заставляла говорить по очереди, значит, и перебить никто не сможет. Поэтому Вайен подготовил словесные ножи. В драках он не силен, но вот облить собеседника помоями способен.

Эрдл не заставил себя ждать. Уже по его взгляду видно, что ему хотелось не разговаривать с лисьим оборотнем, а избить до полусмерти.

— Извиняться не буду, — сквозь зубы сказал Дэлд, присаживаясь напротив ученого. — Ты спал с моей женой.

Вайен закатил глаза. Вот и зачем этот полосатый к нему пришел? Сказать, чтобы он не лез к Нэли? Так Вайен и так не собирался продолжать с ней никаких отношений. Хватит с него любовных приключений. Наелся.

— Не приближайся больше к моей жене.

— Как предсказуемо, — проворчал Вайен. — Я вообще-то и не собирался, у меня работы много. И если бы меня брат не заставил, я бы и с тобой не разговаривал, потому что терпеть не могу семейные разборки, — и указал себе на лицо.

— Нечего спать с чужими жёнами! — рявкнул Дэлд.

— Еще недавно ты искал мужскую задницу и на жену чхать хотел! И пока ты там ее искал, герой контуженный, сколько попок перепробовал?!

— Что моя жена в тебе нашла?! Не понимаю! Ты циничная мерзкая сволочь!

— Может, потому что я девочек люблю? Не? Такая мысль не приходила? Не, я всё понимаю. Ты гордишься своей ориентацией, хвала тебе и почет. Но женился ты на бабе зачем, если ты мужские ж...пы любишь?! Я не нанимался вашим семейным психотерапевтом! Два идиота! Один хочет мужскую задницу любить, а другая хочет быть девочкой и только! Вы уж разберитесь чего вы хотите друг от друга!

— Тебе не понять, лис! Я таким родился! Не понять, когда твои родители не принимают тебя и твой выбор! Когда вынужден скрываться, чтобы не опозорить семью! Любить тайком! Жениться на женщине, к которой не испытываешь ни капли желания!

— Она родилась женщиной с маской, которую ненавидит, а я всегда был и буду позором семьи, которого заклеймили как преступника за его методы работы! — встал Вайен и продемонстрировал плечо с клеймом. — Дальше что? Будем меряться кто больше страдалец? Я лично класть на всё это хотел! Дайте мне уже спокойно поработать! Если это всё, что ты мне хотел сказать, то иди найди себе уже задницу! Достал!..

— Я люблю его, сволочь! — взял его за воротник Дэлд, но ударить ему магия не позволила к радости лисьего оборотня.

— Его не существует, придурок, потому что он — маска твоей жены! И всё это время Нэдом была она! Попытаешься сломать под себя, убежит снова! Женщиной, матерью она быть хочет, а не твоей влажной фантазией! Тебе никто ничего не должен! Не хочешь сам меняться, не жди, что поменяется кто-то другой! Если ты влюблен в свою ориентацию и тебе нравится твоя жизнь, то и живи дальше с мужчинами, прекрати её преследовать! Не хочет она быть твоим Нэдом!

— И что ты предлагаешь?! Забыть обо всем, что нас связывало?! Перестать любить?! Может, у тебя есть лекарство от любви?!

— Веронское дыхание!

Дэлд дёрнулся как от пощечины и отпустил ученого. Ни для кого не являлось секретом, что божественное дыхание веронов раз и навсегда исправляло любые девиации с точки зрения самих веронов, поэтому его использовали в лечебных целях только с согласия пациента.

— Что? Твоя ориентация тебе дороже любви? — циничнопродолжал Вайен. — Или может ты себе эту любовь придумал? Любишь? Так у нас есть в посольстве верон, он тебе поможет разобраться в себе и в своих чувствах. Его дыхание может стать выходом для вас обоих. Хотя бы мозги от любовной лихорадки прочистит.

Дэлд медленно сел обратно на диван.

— Может, произойдет чудо, — поправил одежду Вайен. — И маска станет истинным лицом твоей жены и ты, наконец, получишь желаемое. Она же прекратит терзаться на счёт своей женственности.

— Ты ж в любовь не веришь, циничная ты сволочь, — горько улыбнулся эрдл.

— Но в неё веришь ты, — пожал плечами ученый. — Ради любви ты пришёл в Паучий город, набил мне морду, заявился в лисье посольство и мешаешь мне работать. Словами ты никому ничего не докажешь. Пройдете проверку веронским дыханием, тогда, быть может, я поверю...

— Приглашай верона, — неожиданно сказал Дэлд, сложив руки на животе. — Давай, проверим.

— Ты же в курсе, что после применения дыхания вернуть всё, как было нельзя? — более спокойно уточнил Вайен.

— Знаю, приглашай. Я хочу вернуть Нэда. Я люблю его.

Специально звать Ири не пришлось, он сам явился в компании с Нэли. Она в неверии переводила взгляд с мужа на Вайена. Да и сам ученый до конца не верил, что Дэлд пойдет на испытание с дыханием. Сам бы Вайен не пошел на такое, потому что дыхание вносило коррективы в личность, а заигрывать с такими страшными силами он бы не рискнул. Да и светлым Вайен себя не считал, а божественное дыхание — чистая сила света.

Согласие фиксировалось кровью, и Дэлд с какой-то нервной решительностью поставил кровавую кляксу на бумаге. Делалось это для того, чтобы пациент не мог предъявить претензию за исправленную девиацию.

Вслед за мужем кляксу поставила Нэли и снова перевела нерешительный взгляд на лиса.

Еще больше Вайена удивило, что Ири не собирался использовать ингалятор и на прямую выдохнул энергию в раскрыт рот вначале Дэлда, а затем Нэли. Концентрация такого дыхания сильнее, а соответственно и сила воздействия. Оба эрдла погрузились в подобие транса и застыли с открытыми глазами. Сквозь кожу проглядывали вены, по которым уже распространялась энергия.

— Влюбленные идиоты, — пробурчал Вайен, направившись к выходу.

В хороший исход подобной проверки он не верил, но верон почему-то улыбался. А улыбки Ири не к добру...

Глава 12

День сто двадцать второй. Лисье посольство. Паучий город.

Свяжись с кошкой, покой тебе будет только сниться. Именно такую фразу Вайен намеревался себе выбить на лбу, после того как вернется домой. Самое паршивое, что его звериная сущность совсем не сопротивлялась, когда его утаскивали из лаборатории в спальню раз в месяц. Отключать мозги Танки умела как никто другой...

— Интересно, каков в постели Йенри, — задумчиво протянула кошка, расположившись на спине лиса и рисуя круги на его плече.

За те пару дней, что они закрылись в спальне, она успела спросить про Циело, Баена и еще кучу мужиков, о которых Вайен понятия не имел. Он всё время отмачивался, когда она мечтала о ком-то еще, но в этот раз ответил:

— Изумителен.

— Не поняла...

— Так все его жены и фаворитки говорили, — пояснил Вайен. — Вначале отношений, они все в него влюблены до безумия. Влюбиться в него нетрудно: он красив, умен, силен и богат.

— Тогда не понимаю, — перевернулась на спину Танка. — Если они любили его, почему же тогда брак разваливался?

— Он на сто лет может забыть о жене и уйти ломать рога демонам. Защита мира для него наивысший приоритет. И ни одна женщина не заставит его измениться и никогда не будет для него на первом месте. Он никогда не терял и не потеряет разум из-за любви и не бросит всё к ногам любимой.

— Ясно... его возвращения просто не дожидались... сложно любить того, кому на тебя плевать. И ты думаешь, что искусственная лиса сможет подстроиться под него и под его образ жизни? Поэтому так стараешься?

— Чёрная или белая лиса будет другой. Будет такая же, как матушка: изворотливая, хитрая и расчетливая.

— И любовь для неё будет забавным анекдотом, — добавила кошка, намекая на Вайена.

— Она её не поймет и не почувствует. Мне иногда кажется, что ни один чёрный лис не способен понять, что это за чувства. Поэтому ей будет всё равно, сколько муж отсутствует дома, она не будет страдать от одиночества и искать ему замену.

— Значит, у чёрных лисиц те же проблемы, что и у твоего брата?

— В силу своей женской природы, они гибче и вынуждены подстраиваться под мужа, — смотрел в одну точку Вайен. — Виена честно старалась подстроиться под батюшку и довольно долго продержалась рядом с ним, пока их отношения не испортились.

— А что... случилось?

— По сути, батюшка просто увидел её истинное лицо. И не простил за риск, на который она пошла перед вторым вторжением демонов в наш мир. Если бы Виена этого не сделала, мы бы потеряли наш мир. Тогда едва не погиб Йенри.

— Семена силы... — догадалась кошка.

— Да. Йенри был не единственный, в кого посадили семя силы. Многие погибли, пытаясь с ней совладать, но те, кто остался, приобрели огромную силу. И это сила помогла нам выиграть.

— Тебе было страшно, когда началось вторжение? — Танка невольно прижала уши к голове, выдавая какие эмоции испытывала при мыслях о вторжении.

— Я был маленький. Большую часть времени меня держали в бункере с другими детьми, но я никогда не забуду запах гари, серы и крови, который витал в воздухе. Иногда в кошмарах он меня преследует.

— Ненавижу их. Мы просто хотим жить в своих мирах и городах, а они... твари.

— Не забивай себе этим голову, — он поцеловал её в висок. — Мы маленькие, и не нам решать подобные вопросы.

— Будь у меня сила, как у твоего брата, я бы их всех... — она чикнула воздух когтями.

— Не сомневаюсь, — Вайен потянулся к тайнику, где спрятал одежду её и свою. На это ему еще хватило самообладания.

Когда ученый вышел из спальни, его встречал новый телохранитель... Место Нэли теперь занимал Дэлд. Так он сам захотел, да и Нэли была не против уступить ему. И этот полосатый улыбался со снисхождением и взглядом как будто говорил: «Ну что, Вайен? Что ты больше любишь свою звериную сущность или науку?»

За время работы Дэлда, они ни разу не вспоминали об инциденте. Не забыли, но предпочитали делать вид, что ничего произошло. Вайена подобное положение вполне устраивало, хотя ему и не хватало внимания Нэли к его проектам. Иногда ему нужна отдача и восхищение, чтобы он чувствовал, что его работа проделана не зря и кому-то интересна. Но женщины уходили из его жизни так же легко, как и приходили.

После применения дыхания Дэлд стал менее агрессивен, словно на многие вещи ему открылись глаза. Вайен этому не удивлялся, ведь дыхание веронов воздействовало и на сознание. И это одна из причин, почему его боялись. Порой перемены с личностью происходили настолько кардинальные, что менялись взгляды, вкусы и мышление. Дыхание заставляло думать над поступками, анализировать их, подводило к правильному выводу. В открытых мирах воздействие божественного дыхания веронов считали принудительной перековкой личности. Из-за него многие сомневались в том, что вероны — светлая раса.

Вдобавок Дэлд растерял прежних друзей и знакомых. Они не поняли и не приняли его поступок. После воздействия дыхания он больше не вписывался в прежнюю компанию, и всё чаще находился в обществе веронов, с которыми подолгу разговаривал. Больше времени проводил с семьей и с теми немногими друзьями, которые у него еще остались.

Вайен недовольно проворчал и прошел мимо телохранителя, а тот последовал за ним до подвала.

— Из всех моих клиентов, ты самый проблемный, — произнес Дэлд со скрещенными на груди руками. — Хотя и платят за тебя прилично, но я уже устал закапывать трупы.

— Отдавал бы мне, как раз материала не хватает для исследований, — невозмутимо отозвался Вайен, пребывая в болтливом настроении.

— Мне интересно, ты сам столько врагов нажил или причина в твоих исследованиях?

— Всё сразу, — приступил к работе Вайен, — а еще я — младший любимый братец самого грозного лисьего оборотня нашего мира. Вот у него врагов предостаточно.

— Как ты вообще дожил до пятого хвоста?

— Потому что я — младший любимый братец самого грозного лисьего оборотня нашего мира, — повторил лис. — У него есть деньги, чтобы нанять таких, как ты.

— Мне кажется, что я — прикрытие и нужен для оборзевшей мелкоты, у тебя есть более грозный телохранитель, чем я.

Вайен отвлекся от работы и вопросительно посмотрел на полосатого.

— У меня? Пятихвостого лиса? Смешно.

— Да? На границе паучьего города нашли пару трупов подземных пожирателей. Кто-то убил их до того, как они подошли к паучьему городу. До твоего появления таких страшных тварей рядом с жилым районом не встречали. Ни стражи границы, ни вероны, ни тем более местные оборотни не знают, кто их убил.

— Значит, за Йенри приходили, и он же их укокошил, — отмахнулся Вайен, возвращаясь к работе.

— Кажется, ты не до конца осознаешь ценность своей шкурки и ведешь себя слишком легкомысленно.

— Не льсти мне. Таких лабораторных червей как я в лисьем мире предостаточно.

— Я бы на твоем месте пределы города не покидал или вернулся домой, потому что здесь ты в огромной опасности.

Вайен закатил глаза к потолку:

— Поверь мне, в лисьем мире тоже хватает опасностей. Я уже привык к тому, что меня периодически хотят похитить ради выкупа. Да и...

Ученый закатал рукав и не в первый раз показал клеймо.

— Я не имею право покидать дом Йенри. Я под домашним арестом.

— Интересно, за что тебе его поставили?

— Тебя ничего в моей лаборатории не смущает? — Вайен обвел рукой пространство.

— Хочешь сказать ты и лисьи трупы вот так по банкам распихивал?

— Йенри притаскивал из тюрем для меня самых отпетых преступников, чьи преступления были настолько ужасны, что они превращались в демонов. И я разбирал их на запчасти.

— Живых? — нахмурился Дэлд.

— Живых, — кивнул Вайен, сложив руки на столе. — Усыплял и... — он снова обвел рукой банки, — подключал к приборам, и там сердце билось, органы продолжали действовать. Я не испытывал к ним жалости, зная, что они сотворили, считал, что поступаю правильно избавляясь от подобного биомусора.

— Зачем? — подошел к одной из банок Дэлд. — Любопытство? Или имелась цель?

— Тогда я работал над сывороткой для ускоренной регенерации. Проверял её действие. Совет клана про это прознал и пришёл в ужас. Даже казнить хотели за подобную деятельность.

— И их не смутило то, что Йенри тебя поддерживал в этом направлении?

— Смутило, — разложил тетрадки Вайен, — но это же Йенри, который дважды спас лисий мир от демонического нашествия. Мне иной раз кажется, что они закроют глаза на любое его преступление или причуду, чтобы он и дальше берег лисий мир. Это цена, которую они готовы заплатить за него. Хотя матушка с батюшкой меня пытались выставить невменяемым, чтобы смягчить приговор... но именно благодаря Йенри меня не казнили — он уперся. Брат редко когда идет наперекор совету, но тогда они его разозлили. Меня оставили в покое, но клеймо поставили и посадили под домашний арест. С тех пор мне нельзя появляться в приличном обществе.

— Но ты всё равно продолжаешь ради них стараться.

— Я стараюсь ради брата, — возразил Вайен, — остальной лисий мир для меня умер давным-давно. Брат не ждет, что его похвалят. Большая часть лисьего мира его боится и ненавидит, но он продолжает из-за них рисковать жизнью.

— Это правда, что монолит окрасился в красно-белый, когда ритуал проходил твой брат? — продолжал любопытствовать Дэлд.

— Он окрасился в три цвета, кроме красного и белого был еще синий, значения которого никто из нас не знает до сих пор. Я тебе больше скажу, у брата демонические рога отрасли, когда он проходил проверку. Матушка тогда думала, что его казнят, как только узнают. Из-за его случая потревожили императрицу мирайя Воскрешенную, чтобы она объяснила, что с ним делать дальше. Она приказала его не трогать и сделать главой клана, как и показал монолит. Приставила к нему Ири — телепата, чтобы брат никогда не оставался один в мыслях. Она сказала, что демона всегда можно повернуть назад к свету.

— Что-то я сильно сомневаюсь в этом, — покачал головой Дэлд. — Даже для тёмных рас демон — нечто запредельное. Что же твой брат такого совершил, что у него демонические рога-то отрасли?

— Будешь смеяться, но ничего. Он родился таким. Как рассказывала мне матушка, причина была в его обостренном чувстве справедливости. Он сам себя разъедал. Сильная ненависть поселила в нём тьму. Он не умеет любить, но ненавидел, как никто другой...

Вайен с грустью посмотрел на календарь:

— И я не хочу проходить проверку монолитом.

— Боишься?

— Есть немного... если монолит окрасится в красный, брат уже не сможет меня защитить. С демонами диалогов не ведут. Многие лисы этого дня ждут, чтобы, наконец, избавиться от безумца. А я... хочу закончить проект. И если уж уходить в бездну, то красиво.

— Вдруг будет как с братом?

— Я в чудеса не верю. Не произошло чуда с тобой, не произойдет его и со мной.

— Но я наконец-то счастлив, — пожал плечами Дэлд. — И не жалею.

Эрдл слегка сжал худое плечо Вайена и вышел из лаборатории. А ученый снова перевел взгляд на календарь и едва справился с дрожью в руках. Ему было страшно, дико страшно, он столь многое не успел, а у него осталось немного времени, чтобы закончить. Надо работать, только так он мог избавиться от панических мыслей.

Глава 13

День сто двадцать седьмой. Лисье посольство. Паучий город.

После случая с Дэлдом и Нэли, Вайен набрал ингаляторов с божественным дыханием веронов. Оно было одновременно гениальным решением и самым простым: избавляло от болезней, исцеляло душу, творило красоту без каких-либо усилий. Но Вайен понимал, что дыхание для него не выход. Большая часть лисьего мира не принимала божественное дыхание веронов, так как считало его очень опасным. Значит, не примет и результаты, достигнутые с его помощью. Да и сам Вайен, работая с дыханием, всегда отбегал на безопасное расстояние, чтобы даже случайно не вдохнуть энергию из ингалятора. Между тем искренне восхищаясь его силой и совершенством.

Вероны представляли ему любые технологии, какие бы он ни попросил. Выглядело странно, но Вайен не задавался вопросом, почему они делали для него исключение и шли ему на встречу. Он думал, что причина в Йенри. Древние всегда поддерживали его клан, иной раз, игнорируя мнение остальных лисьих кланов, словно их не существовало.

Многие лисы считали, что древние вели себя лицемерно, раз поддерживали безжалостного тирана и диктатора, ведь существовали любимчики публики такие как Дейра и Айрос из клана возрождения. В новостях их показывали, на всякие шоу и благотворительные мероприятия приглашали. Лично Вайен называл их желтыми пустобрехами, потому что дела Йенри можно проверить и потрогать, его порой неочевидные решения приводили к результату. Дейра и Айрос только трепаться и умели, зато красиво.

Вайен выполз из своей берлоги, чтобы пополнить запасы припасов на кухне, когда землю хорошенько тряхнуло. Лис едва удержался на ногах. С улицы раздались панические крики. Вайен последовал стадному чувству и выбежал на улицу вместе с бурыми лисами из посольства. Едва взглянув на причину криков, он почувствовал, как страх холодной змей прополз по всему телу.

— Эта тварь посильнее пожирателей, — сказал над его ухом Дэлд.

Вайен ничего не ответил и лишь смотрел вдаль, где виднелась огромная бесформенная туша демона. И маленькая белая точка, которая его раздражала и била в него вспышками света. Раз прилетел мирайя, значит, уровень твари очень высок.

Улицы паучьего города заполнились перепуганным народом. Все смотрели и ждали развязки. Никто из жителей еще не бежал, чтобы спастись. Пока жив мирайя, никто не побежит. Если погибнет, и в бой вступит стая веронов, вот тогда надо бежать. Вероны с такой сильной тварью не справятся, но могут отвлечь его, чтобы город успел эвакуироваться. При битвах на таком высоком уровне существовали негласные правила. Одна тварь — один защитник. Если условие нарушалось, к примеру, приходила вторая тварь, то вмешивался второй защитник. Если преждевременно вмешается кто-то из веронов, пришлют пожирателя. Демоны всегда нечестно играли и непременно воспользуются ошибкой противника.

Даже самая тёмная душа паучьего города молилась за мирайя, потому что если он не выстоит, тварь придет в город и мокрого места от него не оставит. Пощады от демона не ждали. Романтизировали этих тварей только те, кто с ними никогда не сталкивался.

— Зачем он сюда пришёл? — вопрошали в толпе. — У нас же нет никаких сокровищ.

— И крови недостаточно... — добавил Дэлд исключительно для Вайена.

Лис и сам это понимал, одного маленького города в нейтральном мире твари не хватит и на лёгкий перекус. Ему нужны миллионы жизней и галлоны крови. Или одна жизнь... но очень ценная.

— Не верю, — отрицательно покачал головой Вайен.

— Зачем ему еще сюда приходить-то? Здесь нет ничего, — настаивал Дэлд.

— Может, стоит спросить у местных ворюг, что они у этой твари умыкнули? — намеренно громко спросил Вайен. — Хватило мозгов семя силы древних сюда притащить, так может и демоническую какую игрушку приволокли?

Местные ворюги недобро покосились на лисьего оборотня, взглядами советуя ему заткнуться. Дэлд слегка вытащил оружие, как бы намекая, чтобы не совались, да и лисьи оборотни теснее встали вокруг ученого.

— Может, это вы, Вайен из клана смерти, привлекли эту тварь своими дьявольскими экспериментами! — закричал из толпы последователей зиктэр Фон Зазаун Дектес.

— Что ты сказал, парнокопытный?! — взбеленился Вайен. — Кто там мне втирал про то, что мракобесию в науке не место?!

— Ваши кровавые эксперименты не одобряет даже ваш собственный клан!

— Я с веронским дыханием сейчас работаю, парнокопытная ты бестолочь, а оно никак не могло привлечь эту тварь! У меня всё по закону! О, точно! Ты хочешь на меня свалить свои делишки! А ну отвечай, что за контрабанду ты в город пронес?!

— Да как вы смеете?! Я уважаемый член научного сообщества в отличие от вас, безумца заклейменного как преступник!

— Пока вы сюда не приехали, у нас тут была тишь да благодать! — наступал Вайен, подпрыгивая на месте. — Зло любит скрываться за маской добродетели!

У Зиктэра едва очки с носа не упали, но их удержали веревки, привязанные к рогам.

— Лисья морда!

— Харя козлиная!

Они бы подрались, если бы их не удержали с одной стороны тэрии, а с другой лисьи оборотни.

Разборки ученого сообщества остановило появление мирайя. Замерли все, глядя на израненного черноволосого парня с белоснежными крыльями за спиной. Он победил, но демон знатно его пощипал. Кто-то из веронов сразу подошёл к нему и поделился своим дыханием.

Вайен же в этот момент припомнил, что у него в кармане лежала сыворотка регенерации и что если веронское дыхание не сработает из-за демонической отравы, то можно испытать его сыворотку. А если и эта мера не подействует, то у него совершенно случайно капля слезы ангела имелась, которую он в незапамятные времена спёр у матушки. На себе её применять ему было жалко, а вот на мирайя можно, заодно посмотреть, как оно воздействовало.

Прямо на глазах случайных зрителей страшные раны на теле мирайя постепенно затягивались под действием божественного дыхания веронов. После частичного восстановления, мирайя, прихрамывая, приблизился к Вайену, к удивлению последнего.

На лице зиктэра отразилось победное выражение: «Я так и знал, что это ты виноват!»

Мирайя тем временем залез к Вайену в нагрудный карман и достал оттуда... конфету. Развернул и съел.

— Ты смешной, лисёнок, — сказал древний, почесав Вайена за ухом, а затем вложил ему в нагрудный карман свое перо: — Сувенир для твоей науки.

И упорхнул.

Вайен ошеломленно вытащил подарок и некоторое время на него смотрел, а затем с нескрываемым торжеством взглянул на вытянувшееся лицо зиктэра. Но просто переглядываться с соперником, Вайену оказалось мало, поэтому он с широченной улыбкой медленно показал ему неприличный жест под гогот местных ворюг.

— Как дети малые! — взял брата в охапку Циело и понес обратно в посольство.

В холле брат поставил родича на пол и отвесил воспитательного подзатыльника.

— Вайен! — воскликнула Танка. — Только светлые могу дотрагиваться до мирайя, а он прикасался к тебе голыми руками! И сейчас ты держишь его перо! Ты понимаешь, что это значит?!

— Что он его обезвредил, — отмахнулся Вайен и дотронулся кончиком пера до плеча ближайшего лисьего оборотня, но тот с криком боли отскочил и разразился трехэтажным матом, поминая всех предков несносного ученого. — Или под меня как-то подстроил...

Довольный собой Вайен отправился назад в лабораторию, держа перед собой заветный трофей.

— У твоего брата талант не замечать очевидного, — обратился Дэлд к Циело, который с флегматичным видом откупоривал бутылку с алкоголем.

— Многие мечтают заполучить перо мирайя, а ему оно досталось за конфету! — сказала Катарина, беспокойно помяв кончик волчьего хвоста в руке.

— Я думаю, что мирайя щелкнул по носу тех, кто считает себя светом, но светом не является, — от себя добавил Дэлд.

— Для зиктэров и тэриев, — заговорил Циело, поболтав спиртным в бутылке, — это не просто щелчок по носу, а настоящая пощечина. Они же себя праведниками считают, нас постоянно поносят, что мы их священную землю тёмными делишками загадили, безумца притащили в их светлый мир. И мирайя наглядно показал, кто здесь ближе всего к свету на самом деле.

— Вайен единственный кто подумал, как помочь мирайя, если дыхание не сработает, — подошел к ним Ири. — Мирайя к таким вещам еще более чувствительны, чем мы.

— Извините за грубость, — наклонил голову Дэлд, — но в совете клана смерти слепые сидят и не видят этого? Если всё посольство заметило еще до подсказки мирайя, то в клане должны были это увидеть! Они же его за демона считают!

— Не слепые, упрямые, — вздохнул Циело. — Никому не нравится признавать ошибки. Большинство родственников и друзей видят, какой Вайен, и его очень любят в семье. Но проблема в том, что Вайен из своей лаборатории не выползает, с тех пор как его посадили под домашний арест. И мирайя не проходят каждый день, чтобы пальцем показать: «Ты светлый, а ты тёмный!». Они этим не занимаются, у них есть более важные вопросы.

— Циело прав, — поддержал лиса Ири. — Такие вещи не увидеть и не пощупать. Для этого надо взлететь очень высоко...

— Либо опуститься на самое дно, — закончил за него Циело, отхлебывая из бутылки.

— Удивительные вещи, он ведь боится, что его казнят на церемонии, — поделился Дэлд.

— По этой же причине клан не хочет, чтобы Вайен проходил испытание монолитом, потому что желает его сохранить, даже если он окажется демоном. Семья наоборот хочет, чтобы он прошёл, хотя бы доказать остальным, что он не зло, каким его считают.

— Циело, — повернулся к лису Дэлд, — сколько жизней он спас своими экспериментами? Тысячи? Сотни тысяч?

— За пятьсот лет жизни миллиарды, — отвечал Циело, криво усмехаясь.

— И он хотя бы об этом знает?!

— Знает, просто ему плевать. Он этим не кичился никогда и просто влюблен в свою работу.

— Он действительно безумен...

— Интересно, когда до него дойдет? — озвучила мысли всех присутствующих Катарина.

— Когда всё проверит и не найдет то, что можно пощупать, — отвечал Ири. — И о себе он подумает в последнюю очередь...

— Это слишком дико, чтобы быть правдой, — догадался Дэлд, о чем говорил верон. — Да это просто перевернет все представления о добре и зле, Ири.

— Иногда свет прячется под толстой крепкой сталью и надо очень глубоко ковырнуть, чтобы его разглядеть.

— Очень глубоко... — согласился Дэлд.

Тем же временем Вайен приплясывал от счастья в своей лаборатории. Наконец-то в его руки попало что-то стоящее. Во всех открытых мирах нельзя найти существа более совершенного, чем мирайя. И разбирая перо на запчасти, Вайен получал зрительный экстаз от каждой клеточки древнего.

— Я тебя даже во время секса таким озабоченным не видела, — призналась пришедшая к нему Танка, едва взглянув на ученого. — Еще немного и ты кончишь на это перо.

— Ты просто не понимаешь насколько оно совершенно! — воскликнул Вайен. — Это просто поэзия! Недосягаемый идеал! В нём всё настолько сбалансировано и прекрасно, что оно кажется нереальным!

— Знаешь, обычно прутся от его силы, — брезгливо произнесла кошка, — но я впервые вижу, чтобы так сильно перлись от его генетического содержимого.

— Если я хотя бы немного приближу моих искусственных лисиц к мирайя, то это будут самые совершенные лисицы во всём союзе миров!

— Я, пожалуй, за дверью подожду, пока ты в себя придёшь...

Но Вайен её уже не слушал, продолжая получать зрительный экстаз.

Глава 14

День сто тридцатый. Лисье посольство. Паучий город.

В лабораторию вбежал Циело весь в крови и саже.

— Вайен, бери свои сыворотки и быстро наверх!

Ученый закатил глаза и взял большую сумку с инструментами. Вечно его отвлекали от работы всякими неудачниками, которые подставлялись под оружие. Потом собирай их кишки да внутренности, кости вправляй и от хворей лечи. По понятной причине бурые лисы боялись веронского дыхания, а при таких серьезных ранениях только оно и вытаскивало, да и с того света возвращало. Но зачастую ребят Циело приносили Вайену.

— Я не нанимался твоим балбесам доктором, — ворчал ученый, но всё же послушно тащась за братом.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, что без медицинской помощи молодой лис долго не протянет. Ему живот вспороли и ногу сломали. Ранение нехорошее, да и перелом открытый. И так держался за счёт звериной сущности, так бы давно отчалил. Да еще и весь в соплях, крови и слезах. Кляп в рот вставили, чтобы не орал.

Конечно, лучше использовать дыхание, которое в правильном порядке все ткани срастило бы. Сыворотка всё же уступала. Вайену надо было промыть, а затем слой за слоем соединять ткани, чтобы что-нибудь не срослось не там где надо, иначе заново режь, да повторно обрабатывай. Кости ему еще собирать по кусочкам. Морока сплошная.

Спрашивается откуда в посольстве таким серьезным ранениям взяться рядом с милашками тэриями? Власти тэриев разрешали жить в паучьем городе мигрантам из других миров, считая, что делают доброе дело и наставляют на путь праведный неразумных овечек, да и кому-то ж надо заниматься тяжелым трудом. И лисье посольство соседствовало со змеиным переулком — криминальным во всех смыслах районом, где жили оборотни полудемоны и тёмные расы. Да и не стоило исключать участившиеся нападения демонов за пределами города и стычки с кланом чистоты крови, которые вечно имели претензии к ненавистному клану смерти. Поэтому бурые лисы ходили большой толпой и поодиночке не отлучались, но и эта мера не всегда спасала от столкновений с недоброжелателями.

Вайен по именам лисов из посольства не знал, но в лицо хорошо помнил их всех. Практически все они побывали под его скальпелем. Кто с переломом, кто с порезом, а кто и с чем-нибудь более серьезным.

— Новенький что ли? — вздохнул Вайен, флегматично разворачивая инструменты и обрабатывая руки антисептиком, чтобы надеть стерильные перчатки. — Не видел его раньше.

Циело не ответил, успокаивающе поглаживая молодого лиса по ушам. Новеньких оказалось трое. И двое смотрели на Вайена с ужасом, знали его и не понимали, зачем их товарища притащили к душегубу.

По мере работы ученого страх молодежи уходил. Старые ребята Циело еще шутили для разрядки обстановки.

— Шрамы древние уберут, я не занимаюсь косметологией, — сказал Вайен, закончив и вытирая руки от крови. — Больше на сегодня неудачников нет?

— Тебе тоже доброе утро, Вайен, — отозвался старожил посольства с ухмылкой.

Они все поначалу его побаивались, да и злились на грубые слова. Слухи есть слухи. Но за то время, что Вайен жил в посольстве, лисы начали к нему относиться как к ворчливому младшему брату. Больше не обижались на его слова, нередко смеялись над колкостями.

— Это же тот самый... — услышал Вайен, когда повернулся к лисам спиной.

— Он безобидный, хоть и странный.

Вайен как раз в этот момент заметил взятку на кухне. Чтобы он не нарушал порядок в кладовке, для него специально подготавливали корзину, которую он мог забрать с собой. Вайен незамедлительно её умыкнул и полакомился бутербродом.

— Пока, неудачники! — помахал рукой ученый, отправляясь назад в лабораторию.

— Пока, чудовище! — хором отозвались лисы.

Дней через десять новенькие заглянули в лабораторию к Вайену и осматривались пугливо, словно попали в логово к маньяку. Дежуривший возле стены Дэлд на них только взгляд скосил и дальше продолжил дремать. Угрозы парни не представляли.

— Мы это... можем трупы демонов вам притащить с границы, — заговорил тот, которого ранили. Он еще прихрамывал, но уже заметно поправился.

— Если бы я сейчас работал над оружием против демонов, то я бы согласился, но демоническая ткань мне вообще сейчас не подходит. Агрессивная, мутирует постоянно, да и заигрывания с тьмой ни к чему хорошему не приводит. Достаточно посмотреть на клан чистоты крови, чтобы это понять.

— Значит, лучше сородичей резать и по банкам засовывать?! — голос у мальчишки дрогнул.

— Да, — хмыкнул Вайен, — чтобы, такие как ты, глупые вопросы могли задавать и не умирать пачками.

Со стороны Дэлда раздался смешок.

— Если бы я при создании сыворотки использовал демоническую плоть, то боюсь, последствия её воздействия были бы очень печальны.

— Подождите... но сыворотку создал профессор Дохлякос! — воскликнул второй мальчишка.

— Это мой псевдоним. Клан настоял, чтобы некоторые мои разработки попадали на рынок под псевдонимом. Репутация у меня дрянная, поэтому чтобы не пугать впечатлительных вроде вас, всё, что я разрабатываю для лисьего мира попадает под псевдонимами. В народе меня знают только как создателя монстров да биологического оружия.

— Сколько у вас псевдонимов?

— Три или четыре. Точное количество не помню.

— И вы так просто нам об этом рассказываете?! — возмутился третий. — А если мы всем расскажем?!

— Кто вам поверит? Страшный и ужасный безумец не способен создать ничего кроме монстров. Дохлякос — уважаемый лисами член обществами, а Вайен — безумец.

— Но... вас тоже часто упоминают... — более примирительно сказал первый.

— Не только упоминают, но и награды иногда дают, — хмыкнул Вайен. — Что не мешает, всем меня боятся и считать преступником.

— Зарен... тоже ваш псевдоним? — спросил первый.

— Напомни, что он сделал?

— Восстановление конечностей и внутренних органов — его работа, — сказал мальчишка с восторгом в голосе.

— Да, тоже мое.

— Не верю! — воскликнул второй. — Зарен самый крутой, у нас все хотели к нему на практику, конкурс объявили, что к нему пойдут только те, кто наберет определенное количество баллов!

— Так какого лешего вас сюда-то прислали?! Не подумали?!

— Мы думали, что Зарен не захотел нас взять, поэтому... нас прислали к кому-то другому...

— Мы разозлились и сбежали к порталу, — добавил третий. — И напоролись на демонов.

— Для меня письмо есть? — терпеливо уточнил Вайен. — Вас же не с пустыми руками ко мне прислали? Верно?

Ему передали конверт от четырнадцатой главы клана чёрной лисы Нейры. Она была самой лояльной к Вайену главой клана и частенько присылала к нему запросы, взамен дарила подарки: технологии, материалы, важные исследования.

«Дорогой Вайен, тебе уже пятьсот четырнадцать лет и пора задуматься о передаче знаний молодому поколению. Я не могу и дальше игнорировать то огромное количество студентов, которое хочет к тебе попасть на практику. Зная твою корыстную натуру, взамен предлагаю свой голос за твой проект „искусственная лиса“.

С уважением, четырнадцатая глава клана смерти Нейра Зайрус Ихтар».

— Вот же... придется с вами повозиться, — страдальчески вздохнул Вайен, откладывая письмо и заедая впечатление фруктом.

— Проект «искусственная лиса?!» — заглянул в письмо один из мальчишек.

— Звучит интересно... — отозвался второй.

Вопреки опасениям Вайена, парни оказались толковыми, несмотря на молодость и некоторую юношескую бестолковость. Схватывали быстро, разбирались в некоторых технологиях лучше, чем он. Многие вещи им не надо было разжевывать, они сами знали.

Вайен показал, чем занимался последние годы, и парни пришли в восторг.

— Это же можно и лисов лечить от генетических заболеваний! — воскликнул тот, которого ранили. Звали его Мейр.

Руди и Жайни поддержали его согласными кивками

— Можно, если разрешение получить на эксперименты над лисьими эмбрионами, — согласился Вайен, — у меня клеймо уже стоит, и вам я не советую обзаводиться похожим.

Уши всех троих опустились вниз.

— Но у вас же есть модули, позволяющие проводить эксперимент без живых организмов, — Руди коснулся сферы. — Они даже на рынок еще не поступили, университет их только в этом году заказал, а у вас уже стоят.

— Все равно надо проверять на живых организмах, — отвечал ученый. — На модулях я давно всё проверил, но живой организм более непредсказуем на вмешательство, чем его проекция в модуле. Поэтому у меня и получаются недееспособные химеры, потому что модуль позволяет избежать не всех ошибок. Для хирургии модули идеально подходят, чтобы потренироваться резать ткани, но вот для моей работы штуки помощнее и поумнее нужны.

— То есть для того чтобы создать искусственную лисицу, её надо собрать как конструктор?

— В этом и сложность.

— Вероны этим занимаются постоянно.

— Они заменяют пару генов, меняют и видоизменяют их, но не собирают организм полностью.

— Я не об этом. У веронов часто рождается верон вне зависимости от того, кем является второй родитель. У четырнадцатой главы Нейры муж — верон и половина детей — вероны.

— Я понял, к чему ты клонишь, но эмбрион веронов достать практически невозможно, с учетом как они трепетно относятся к своему потомству.

— Но загрузить стадии развития эмбриона с момента зачатия можно в модуль. Этим же вероны могут с нами поделиться? Посмотрим, как происходят изменения.

Вайен ухмыльнулся и загрузил в модуль ускоренный процесс.

— Вы уже это сделали...

— Все изменения, которые происходят у веронов, связаны с божественным дыханием. У них такие глубокие познания о своих генах, потому что они не боятся что-то сломать или кого-то убить. Дыхание всегда исправит и исцелит любой недуг, даже оторванные конечности. Весь их организм пропитан божественным дыханием. Они с ним живут с момента зачатия и до конца жизни.

— А у нас нельзя дыхание использовать, — еще ниже опустились уши у ребят.

— Нельзя потому что тёмных много, балансирующих на грани пропасти, — отвечал Вайен и взял мирайское перо. Им он коснулся отрезанной человеческой руки, которое в то же мгновение рассыпалась прахом. — Мы тьмы не видим, но это не мешает ей существовать, воздействовать и отравлять нас. Тот материал, с которым я работал, когда создавал сыворотку регенерации, рассыпался от воздействия дыхания веронов. То есть вместо исцеления дыхание несло смерть тем, в ком свет погас.

— Зачем таких вообще лечить и спасать? — хмуро спросил Руди.

Вайен приподнял брови. Во, как заговорили после того, как узнали подноготную. Пускай никто из них и не видел тьмы, но они прекрасно знали, какие поступки вели на дно.

— Ситуации бывают разные, — дирижировал пером Вайен. — Таких тёмных как мы дыхание не убивает, но обжигает. И тёмный не всегда значит зло, ведь градация тьмы разная. Бывает и так, что кто-то родился как полудемоны с изначально тёмной сущностью, но на дне оставаться не желает.

— Как вы его держите без перчаток? — спросил Жайни. — Это же мирайское перо?

— Его обезвредили для меня.

Все трое мальчишек практически одновременно потрогали перо.

— Действительно обезврежено, — поразился Мейр.

— Какое мягкое, приятно, — потер пальцы Руди.

У стоящего возле стены Дэлда было на лице написано крупными буквами: «Да когда же до тебя дойдет-то, бестолочь?».

***

Целыми днями ребята не выходили из лаборатории и следовали за Вайеном тенью. В рот ему заглядывали, даже когда он просто зевал. За счёт бурой расцветки они крупнее тощего и мелкого Вайена, хотя уступали габаритами тому же Циело. Мейр более задирист и активен, он же негласно возглавлял молодых лисов, Руди любил пошутить и был самым наблюдательным, а Жайни — самый спокойный и рассудительный.

Вайен их плохо различал, иной раз, путаясь в именах. Ребята не обижались и просто поправляли его.

И впервые подрались студенты из-за Вайена. Сидели на кухне с фингалами и ссадинами на лицах и костяшках. Под раздачу вместе с ними попала и Танка, а вот ей досталось куда сильнее. Вайену пришлось кошке руку вправлять и зашивать.

— Идейные драки не одобряю, — добродушно сказал Циело. — Да еще и с кланом чистоты крови. Просто примите как данность, что они на голову все больные, а на больных не обижаются.

— Почему из-за цвета шерсти клан чистоты крови светлыми считают? — недоумевала Танка, пока Вайен ей рану на плече обрабатывал. — А ведь именно желтый лис мне едва заточку в печень не вогнал, если бы я ему зубы не выбила! Меня же потом обвинили и штрафанули! Хотя виноват был он! Вот где справедливость?!

— Желтые лгать и притворяться хорошо умеют, — отозвался Циело. — А за нами дурная слава идет, потому что мы не языком, а кулаками много работаем, — он похлопал по макушке Мейра, как самого драчливого. — И кому больше веры? Такому здоровяку как я? Или желтому красавцу с подкрашенными глазами и губками, от которого приятно пахнет?

Бурые лисы неприязненно скривились. Каждый из них сталкивался с похожей ситуацией, когда общественность отдавала предпочтение желтым лисицам из клана чистоты крови.

— Эта ситуация тебе ничего не напоминает, Циело? — утонил Вайен, не отвлекаясь от раны Танки.

— Я как раз к чёрным адекватно отношусь, Вайен, учитывая какой расцветки наша матушка. Но если бы я набрал чёрных ребят, ситуация была бы еще хуже. Из-за тебя одного нас едва из мира не выдворили. Спасает, что посольство мы делим с кланами жизни и природы. Просто разделены стеной и выходы у нас с разных сторон.

— Так возьми чёрную бабу. Она из барашков веревки будет вить, как наша матушка, и не хуже жёлтой лисицы.

— Свободных баб нет, так бы взял. Создай мне помощницу толковую. Чего ты тормозишь?

Вайен не успел ему ответить, как землю знакомо тряхнуло. Только толчок был более мощный. Предметы на пол попадали.

— Да что же они здесь забыли твари?! — закричала Танка, оскалившись.

Всё посольство снова вывалилось на улицу. В этот раз битва проходила очень близко от города и от лисьего посольства, которое находилось на самой границе недалеко от столба, поддерживающего защитный барьер города.

— Нехорошо... — выдохнул Циело, оценив расстояние.

— Это уже вторая такая тварь, — заметила Катарина. — Что-то сюда их явно привлекает...

— Стражи границы вообще пытались найти источник их интереса?! — возмутился Вайен. — Они же продолжат нападать, если это из города не убрать!

— Да знают они источник их интереса, — скрипнул зубами Циело. — Сейчас активно обсуждается, где спрятать. Куда не запихни, демоны не отстанут, раз они уже взяли след...

Когда раненый мирайя упал на границе города, у Вайена вся жизнь перед глазами пронеслась. Погибнет пернатый и всем его исследованиям конец, даже выкапывать нечего будет.

— Вайен, стой, паршивец!!! — закричал Циело, едва Вайен перевоплотился в звериную форму.

Пара прыжков и пернатый во рту, правда, едва один хвост не оттяпали. В последний момент вырвался. Когда ты маленький щуплый и слабый, а у тебя куча могучих старших братьев, всё что ты можешь сделать — убежать и спрятаться. И в звериной форме Вайен удирал хорошо.

— Беги!!! Беги, паршивец!!! — надрывал глотку Циело.

Демона отвлекли выстрелом из пушки, уводя тварь в другую сторону. Забившись в первую попавшуюся нору, Вайен принял истинный облик и достал из кармана ингалятор с божественным дыханием. И на всякий случай добил сывороткой регенерации.

— Приятель, сдохни где-нибудь в другой месте! — прорычал Вайен. —Дома, например! У меня тут великое открытие на носу, а он мне тут помереть решил!

— Их трое... — выдохнул мирайя, в этот раз совсем юный голубоглазый блондин.

Вайен понял, как им удалось свалить мирайя. Пока пернатый сражался с одним, пришла вторая и третья тварь — ударили в спину. Демоны обожали такие штуки. Опытный мирайя отбился бы, но мальчишка... вряд ли.

— Отрыжка бездны!

Вайен снова принял звериную форму и вместе с пернатым дал деру из укрытия. И вовремя. Из-под земли появилась еще одна тварь и погналась за ними.

Мирайя как раз оклемался достаточно, чтобы вместе с Вайеном взлететь. Лису пришлось принять более миниатюрную форму, чтобы повиснуть на руке мирайя дохлым воротником. Пользы больше от него всё равно никакой, не свалиться вниз и то радость.

Вайен, конечно, погорячился называть мирайя мальчишкой. Фортеля тот наяривал в воздухе такие, что демоны втроем не могли его поймать. Лишь то одна, то вторая пасть мелькали. Один раз друг друга покусали. Видимо, потому в спину и ударили. По-другому одолеть не могли.

Вайен зажмурился, чтобы его не стошнило ненароком. Он-то тварь земная, а не небесная. И пока лис сидел на руках у мирайя, пришло подкрепление в виде двух очень злых мирайских драконов-оборотней. Они демонов зажарили в буквальном смысле.

— Паршивец! Ты меня седым едва не сделал!

Вайен понял, что всё закончилось, когда он попал в лапы Циело и тот тряс его за шкирку, как кота шкодливого.

— Он спас мне жизнь, спасибо, — поблагодарил мирайя.

— Да он свою лабораторию спасал, гадёныш мелкий! — возразил Циело, хорошо знавший младшего брата. — Только это могло заставить геройствовать этого трусливого заморыша!

— Я знаю, — по-доброму отвечал пернатый.

Вайенапрекратили трясти, и он посмотрел на мирайя со стоящими рядом с ним двумя беззлобно ухмыляющимися драконами.

Циело отвели в сторону стражи границы, а Вайен, наконец, смог принять истинный облик. С сожалением посмотрел на подпаленный хвост. Небольшая цена за сохранность его лаборатории...

— Вот не надо! — закричал Вайен, заметив свечение в голубых глазах мирайя. — Я в ваших предсказаниях не нуждаюсь!

Но древнего его протест не остановил:

— Кое-кто маленький и беззащитный скоро заставит тебя поверить, что светлая и чистая любовь существует.

— Влюбиться мне еще не хватало для полного счастья! — возмутился лис. — Не родилось такой женщины, из-за которой я бы потерял голову!

— Эта не та любовь, которую ты презираешь. Полюбит тебя не взрослая женщина.

Сказав последние слова, мирайя упорхнул вместе с драконами.

— Э? — Вайен недоуменно повернулся к своим трём телохранителям. — Он намекнул, что я стану любить мужские задницы?

— Вайен, ты бываешь таким недогадливым придурком, — проворчал Дэлд, закатывая глаза к небу.

И Танка и Катарина подержали его согласными кивками.

— Неужели наоборот?! — ужаснулся Вайен, прикрывая филейную часть всеми хвостами.

Одновременно все три телохранители закрыли лицо рукой, поняв, что ученый предсказание не принял всерьез и просто потешался над ним.

К Вайену присоединились его три студента и смотрели они на него с одинаковым щенячьим восторгом, даже хвостами виляли синхронно.

— Ну, хоть и у кого-то ты симпатию вызываешь, — вернулся Циело.

— Что стражи сказали? — ушел от темы Вайен.

— Дыру нашли, её залатают, но это временная мера, пока новую не пробьют. Источник надо убирать, тогда и демоны перестанут лезть сюда.

— И когда его можно убрать?

— Когда стражи между собой договорятся...

Такой ответ Вайена не устраивал. Постоянно жить на пороховой бочке удовольствие ниже среднего.

— Если домой вернуться?

— Там тоже дыру пробили, аккурат над домом Йенри. Пока не залатают, возвращаться нам опасно.

— Замечательно...

— В мутное время живем.

— Ты хотел сказать в смутное?

— В мутное-мутное, — не согласился Циело и отправился обратно в посольство.

Вайен мрачно посмотрел на дохлых демонов на границе с городом. Он уже подумывал создать такое страшное биологическое оружие, которое подействует и на этих тварей. Тогда они наконец-то все передохнут, а он сможет спокойно поработать, не опасаясь за сохранность лаборатории.

— Не вздумай, Вайен! — прочитал его мысли вернувшийся с другими веронами Ири. — Занимайся, чем занимался! Не надо учить молодежь плохому! Учи хорошему!

Ученый заел недовольство печеньем и отправился назад в лабораторию, ведя за собой хвост из восхищенных студентов.

Глава 15

День двухсотый. Лисье посольство. Паучий город.

Проходили дни, а Вайен никак не мог найти ответа на один из главных своих вопросов. И помощь студентов не помогала. Ни третья, ни четвертая проверка ничего не показала. Вайен никак не мог сообразить, какой же ген отвечал за предрасположенность к семени силы.

— Может, это не ген? — подкинул мячик в воздух Мейр после пятой проверки.

— Что тогда? — вопрошал Жайни. — И белых, и черных, и бурых, и рыжих, и даже желтых семя силы и принимало и отвергало. Так в чём закономерность? Почему некоторые носители, а другие могут её использовать.

— Профессор, а вы проверяли свою силу? — обратился к ученому Руди. — Может, вы можете её использовать?

— Проверял, и не один раз... — мрачно отвечал Вайен.

— А давайте еще раз проверим. Дайте проверить одну мою догадку.

Вайен с тяжким вздохом взял давно увядший цветок с высокой полки и поставил его на стол перед любопытными ребятами. Положил руку на землю.

— Вот видишь...

Не успел он договорить, как сквозь его пальцы показались ростки.

— Работает!!! — закричал Руди, вскакивая. — Я прав!!!

— Посвяти остальных, в чём ты прав? — потребовал Вайен.

— Смотрите, — Руди взял мирайское перо и коснулся им руки ученого.

Ростки устремились вверх еще быстрее.

— Свет! — пояснил Руди. — Вы сами говорили, что мы не видим тьмы, что не мешает ей существовать и воздействовать на нас, так и... свет мы не видим. Верно? Поэтому ответ не ген, а сущность!

Вайен походил из стороны в сторону, пофыркал в неверии, снова подумал, снова пофыркал, пока студенты терпеливо ожидали от него каких-то слов.

— Такого быть не может, — сказал он вслух. — Ждите здесь, пойду, спрошу эксперта.

И только одно существо могло дать ему на данный вопрос ответ. Вайен нашел Ири читающим в зале переговоров. Лис сел напротив верона и с ходу спросил:

— У Йенри светлая сущность?

— Я уже думал, ты никогда не догадаешься, — улыбнулся Ири, не отрывая взгляда от книги.

— Такого быть не может... монолит же показал в нём демоническую сущность... да он родился тёмным! Чёрные лисы не рождаются другими! Либо тёмными, либо нейтральными!

— И что? Света в твоем брате было столько же сколько и тьмы, а цвет его шерсти здесь вообще не причем.

— Ладно он, я не тяну на светлого! — Вайен коснулся груди.

— Твоему брату приписывают часто то, чего он не делал. Да и градация света как ты знаешь, бывает разная. У тебя света недостаточно, чтобы использовать семя силы, но хватает, чтобы её переносить. У вас давно идет разделение на свет и тьму, так что, в этом нет ничего удивительного.

Об этом Вайен знал, две демонически атаки на лисий мир как бы намекали. Их переход от нейтрального к свету демонов раздражала, как кровавая тряпка хищника. Но чтобы светлым оказался глава самого лютого лисьего клана, Вайен и представить себе не мог. Ладно, клан жизни: они к свету изначально тянулись. И ни один белый лис из клана жизни не погиб во время вживления семени силы.

Вайен расстегнул рубашку и посмотрел на татуировку. Теперь очевидно, что Виена пыталась получить светлого, а не чёрного лиса, но у Йенри рождались не просто бурые, но еще и тёмные дети.

— Светлого нельзя вывести, Вайен, — как всегда был в курсе его мыслей Ири. — На это не влияет ни цвет кожи, ни цвет шерсти, ни цвет глаз, ни тем более принадлежность к какому-либо клану. Даже соответствующим воспитанием не всегда можно получить нужный результат. Изначально Йенри был тёмным, Вайен, и для той трансформации, которая с ним произошла, потребовались века. Он сам изменился по собственной воле.

— Но со светлой сущностью можно изначально родиться, как у вас дети рождаются, — возразил Вайен.

— Верно, — согласился Ири. — Но эту сущность легко можно испачкать, если вокруг одна тьма.

— Ири... если я — светлый, то получается...

— Монолита тебя бояться не стоит.

— Будет как с братом? — уши Вайена предательски опустились вниз.

— Не знаю, — перевернул страницу Ири. — Мы же еще тебя не проверяли.

— Тогда откуда ты знаешь, что мне не стоит его бояться? Ты же сам говорил, что градация света может быть разной...

— Хочешь скажу, что Воскрешенная сказала твоему брату, когда он был у неё?

Вайен не рискнул спросить, что именно предсказала сильнейшая ясновидящая его брату, но Ири сам продолжил:

— «Чтобы не случилось, в чём бы его не обвинили, всегда верь злобному щенку».

Нижняя губа Вайена предательски задрожала:

— Так... меня первый глава Йоне в детстве называл...

— Да, и так Йенри понял, про кого она говорила.

— Вот же старая ведьма...

— Йенри мог забыть про её слова, Вайен. Как поступают большинство тёмных, кому она предсказывала ранее. Многие считают, что она вмешивается предсказаниями в судьбу. Но Йенри не забыл. Ты помнишь, когда тебя впервые назвали злобным щенком, Вайен? Помнишь, сколькие от тебя отвернулись и сколькие поставили на тебе крест?

Старые обиды всплыли заново и жгли душу не хуже огня. То из-за чего он закрылся в своей лаборатории, не желая больше никогда показываться наружу. С тех пор его обзывали по разному, но сильнее всего душу обжигали только слова первого главы клана. Вайен им восхищался в далеком детстве и хотел ему подражать. Великий ученый лис — светлый ум и надежда мира. И тем больнее было Вайену услышать жестокие слова от кумира.

— Ири, — закрыл глаза Вайен, чтобы избавить от призраков прошлого, — я могу тебя попросить об ингаляторах с ваших дыханием? У меня закончились...

— Конечно.

Вайен кивнул, встал и направился к выходу. Раз свет ключ к силе Йенри, значит, он будет работать со светом.

Ученый вернулся к студентам, которые нетерпеливо подались вперед.

— Ты прав, Руди. Светлая сущность дает возможность использовать семя силы.

— Ура! Мы справились! — весело закричал юный лис, хлопая в раскрытые ладони своих товарищей. — Мы нашли разгадку!

— Вы понимаете, что это значит? — не разделил их радости Вайен.

— Что? — практически одновременно спросили студенты.

— Йенри — светлый.

На ребят напал столбняк. Они, наконец, сложили дважды два и некоторое время изумленно переглядывались.

— Но что отличает тёмного от светлого в таком случае? — спрашивал Руди. — Я догадался из-за пера...

— Мысли, поступки? — перечислял Жайни. — На мой взгляд, спасение мира от гибели должно перевешивать любой плохой поступок... Вам так не кажется?

— Но разве это не должно было сделать его серостью? — недоумевал Руди.

— А если взять метисов? — подбросил мячик в воздух Мейр. — У них света и тьмы в равных пропорциях. Одни их поступки ведут на дно, а другие тянут наверх. По этой причине на них не действует оружие света и адское оружие. Они по своей природе не всегда могут определиться.

— Точно... поэтому монолит окрасился в несколько цветов, — добавил Жайни. — Он показал это.

— Что тогда синий значит? — нахмурился Руди.

— Может, синий светлую сущность и показывает? — хмыкнул Мейр. — Белый — цвет власти, красный демоническую сущность показал...

— Тогда и остальных показало бы, — не согласился Вайен. — Но Йенри единственный у кого был синий, а светлых как вы поняли, у нас не меньше, чем тёмных. Ладно, с этим мы разобрались... как получить изначально светлую сущность?

Вайен взял перо и коснулся сферы, где находились его химеры. Перо обожгло их, хотя и не уничтожило полностью.

— Как исправить это? — вопрошал Вайен. — Как получить светлую базу, чтобы лисы рождались со светлой сущностью и могли переносить силу? Дыхание веронов использовать нельзя. Пером только проверять.

— Словами воздействовать, раз магией нельзя? — пожал плечами Руди. — Слова имеют силу, как разрушительную, так и созидательную. Записать что-то очень доброе и светлое и крутить это по кругу. Потому что для поступков они еще не сформированы, как и для мыслей, у них еще нет полноценной личности.

— Рождаться они будут со светлой сущностью, а там уже будет зависеть от окружения, в котором они будут расти, — кивнул Мейр.

— Вот и проверим, — согласился Вайен.

Воодушевленные студенты вернулись к работе.

Глава 16

День триста тридцать первый. Лисье посольство. Паучий город.

Процесс проверки оказался намного медленнее, чем Вайен ожидал, поэтому пришлось отвлечься на другие эксперименты. Да и назревала новая проблема.

— У нас закончились материалы, — сказал Руди.

— Так сходи к Циело... — проворчал Вайен.

— Уже сходил, он сказал, что пока финансирование не дали на покупку нового материала.

«Снова матушка темнит», — зло подумал Вайен, откидываясь на спинку стула. Она намеренно тормозила его исследования, старая лиса. Отвлечь пыталась?..

— Почему мы вообще используем человеческий материал? — поинтересовался Жайни, настраивая сферы. — Есть же масса других молодых рас, которые вполне нам подойдут.

— Человеческий достать проще, да и дешевле, — отвечал Вайен. — Они своими сородичами сами торгуют. Их женщины чаще других делают аборты или становятся донорами яйцеклеток. У нас даже самая паршивая лиса аборта не сделает, потому что в следующий раз сможет вообще не забеременеть лет сто.

— Для нас это хорошо... — протянул Руди, — но с другой стороны, понятно, почему мы светлого никак не можем получить. От таких-то беспечных родителей хорошего не жди.

— Слушайте, а я видел немало людей в клинике веронов, — заговорил Мейр. — Что если нам туда наведаться или на какое-то время устроиться волонтерами? Всё равно материала нет, и финансирование в ближайшее время могут не возобновить.

— Да пациенты разбегутся, едва нас увидят, — проворчал Вайен. — Забыли из какого мы клана?

— Но... мы же лисьи оборотни. Можем притвориться жёлтыми лисами. Никто и не заметит.

— Под боком у клана жизни и клана чистоты крови?! С ума сошел?! Да мне матушка все пять хвостов оторвет за то, что подставляю её любимого Йори!

— Йори? Семнадцатого главу клана жизни? — уточнил Руди.

— Да, а еще он — старший сын моей матушки от первого брака.

— Так... договориться с ним по-родственному?

Вайен серьезно задумался. С Йори он мало пересекался, так как брат уже давно был главой клана задолго до рождения Вайена. Чего ждать от белого лиса Вайен слабо себе представлял, хотя матушка всегда тепло о нём отзывалась. Старший, любимый сын от любимого мужа... Да и как его вызвать-то? Йори не Йенри, который приедет по первому требованию, да и принадлежал клану жизни.

— Я бы с ним поговорил, но не знаю, как его аккуратно вызвать сюда, — почесал лоб Вайен.

— Так он здесь вместе с женой Лиерой, — шевельнул ухом Мейр.

— Ты откуда знаешь? — нахмурился Вайен.

— Его супругу трудно не заметить, — Мейр руками невольно показал округлости грудей, но сразу спрятал шаловливые конечности за спину.

Вайен фыркнул. Оно понятно, жёлтые лисицы из клана жизни выгодно отличались от костлявых плоскодонок из клана чистоты крови. Бурые лисы перед желтыми прелестницами лужицами растекались. Поэтому клан смерти чаще перемешивался с кланом жизни, чем с другими кланами. По свету немало ходило половинчатых детей. Будучи в союзе кланы жизни, смерти и природы часто обменивались детьми. Так случилось с Йори: родился он в клане смерти, но был передан клану жизни из-за расцветки и типа магии.

— Можно попробовать, — сдался Вайен, направляясь к выходу. — Но сначала у Циело выпрошу разрешение... ненавижу бюрократию.

— Удачи! — хором отозвались студенты.

Брат очень хмуро выслушал ученого и не торопился давать разрешения на переход на территорию клана жизни.

— Ты инструкцию знаешь? — мрачно спросил Циело.

— Не говорить о моих проектах даже брату, если о них не говорили ему наши главы клана, — ворчливо отвечал Вайен. — Не просить финансирования в обход наших глав клана, как и о поддержке. Матушка мне все уши об этом прожужжала. Родство родством, а в политику не лезем.

— Зачем он тебе вообще нужен?

— Я хочу притвориться жёлтым лисом и поработать волонтером вместе со студентами в клинике веронов. Или я могу это сделать, не спрашивая разрешения у клана жизни?

— На кой чёрт вы туда пропретесь?! — подскочил на месте Циело.

— Все вопросы к матушке, которая не выдала мне финансирование! — Вайен показал на матушкин портрет, висящий среди других влиятельных родственников бурого лиса.

— Ты превысил лимит в этом году! Твои исследования и так очень дорого обходятся клану!

— Да?! Так что, ты мне предлагаешь плевать в потолок и ничего не делать?! Или может мне помочь тебе с бумажками и дипломатической миссией?! Так я могу!

Циело сделал очень глубокий вдох, а затем, не глядя, нажал на кнопку, открывая потайную дверь на территорию клана жизни.

— Поссоришься с Йори, будешь иметь дело с матушкой, — предупредил Циело.

— Буду предельно вежлив, — скривился Вайен, направляясь к двери.

На стороне клана жизни Вайен словно переместился из загробного мира в райские кущи с порхающими бабочками и радужными цветочками. В основном его встречали жёлтые лисы, белых нашлась всего парочка, которые даже ушей не повели в его сторону.

— Чем могу помочь? — подскочила к ученому миловидная лисичка в пышном розовом платье с открытым декольте.

Вайен на пару секунд остановил взгляд на её холмах, а затем посмотрел на хитрое личико с серыми глазками, пухлыми губками и маленьким ротиком.

— Мне к Йори, — белые лисы всё-таки повернулись к нему, услышав имя своего господина. — Он может меня принять?

— Я уточню.

И ускакала, оставив Вайена в компании красавцев желтых лисов, словно сошедших с обложек эротических журналов для женщин. Ухожены, причесаны и вкусно пахли. Вайен машинально провел рукой по своей давно не чесанной никем гриве и под насмешливый взгляд желтых засранцев снял с макушки паутину вместе с пауком.

— Он вас примет, — вернулась лисичка, ухоженными ручками показывая куда идти.

— Спасибо, — оскалился подобием улыбки Вайен, вручая девушке членистоногого, повисшего на ниточке.

Хитрое выражение исчезло, а в серых глазах лисы отразился ужас. Она быстро и с неестественно натянутой улыбкой передала насекомое ближайшему соклановцу, едва сдерживая рвущийся наружу крик. Желтый лис наградил Вайена взглядом боксера, готовящегося выйти на ринг, но ученый с честью его проигнорировал и быстро прошёл мимо, стараясь никого не задеть и вести себя максимально дружелюбно.

В цветущем и благоухающем кабинете Йори встречал его не один, а в компании супруги — желтой лисы и восемнадцатой главы клана Лиеры. Встречавшая Вайена лисичка в подметки не годилась той златокудрой богине, что стояла у окна и искоса неодобрительно смотрела в его сторону подведенными чёрной краской серыми глазами.

Брак Йори и Лиеры считался самым крепким в лисьем мире. Они сошлись в раннем возрасте и по сей день сохраняли теплые семейные отношения назло всем злопыхателям, которые делали ставки, когда же золотая пара разойдется. Никто никогда не заставал их за изменой, хотя бездоказательных обвинений сыпалась масса. Говорили, что между ними существовала духовная связь, а древние деликатно обходили стороной данный вопрос.

— Давно не виделись, брат, — поприветствовал ученого Йори, сидя за рабочим столом. — Что тебя привело ко мне?

— Виена рассказала о моих последних исследованиях? — зашёл издалека Вайен, удобнее устраиваясь на стуле.

— Она нет, а вот Йенри хотел меня заинтересовать твоим проектом «искусственная лиса», чтобы решить наш общий демографический кризис.

— И? — не дождался продолжения Вайен.

— Мне неинтересно, — снисходительно улыбнулся Йори, слегка прикрыв золотые глаза веками. — Нет желания разбавлять наш клан... сомнительной кровью. Без обид, я верю, что ты создашь генетически идеальных лисиц, но... не всё можно увидеть с помощью одной лишь науки, брат. Я много раз говорил об этом с нашей матушкой, но она упрямо продолжает настаивать на своём.

Вместо возражений или споров Вайен достал из рукава спрятанное мирайское перо и быстро провел им по руке Йори, заставив Лиеру распушить все девять хвостов и яростно зашипеть.

— Всё нормально, дорогая, — поднял перед супругой совершенно невредимую руку Йори.

— Если я проверю каждого лиса в твоём клане, — подался вперёд Вайен, вертя в руке перо, — не окажется ли так, что восприимчивые к семени силы древних так же не получат ожога от мирайского пера?

Снисходительная улыбка с лица Йори сползла:

— Продолжай.

— Я решаю этот вопрос, но мне нужно небольшое содействие со стороны вашего клана. Финансирования я по понятным причинам попросить не могу, но ты же можешь закрыть глаза на то, что мы с моими студентами притворимся жёлтыми лисами в клинике веронов?...

— Я тебя понял.

Йори одним когтем отогнул воротник рубашки Вайена, чтобы посмотреть на вязь зеленой татуировки.

— Хм, стихия земли, как у меня.

— Только я ею пользоваться не могу в полной мере, — отодвинулся Вайен.

— Что ж, стоит признать, ты сумел меня удивить. Я не рассчитывал, что ты копнешь в этом направлении.

— У меня не те полномочия, чтобы говорить на эту тему больше необходимого. Может мы и родственники, но из разных кланов.

Уголок рта Йори поднялся вверх:

— Пожалуй, теперь мне есть, что обсудить с нашим братом, а моё разрешение ты получишь. Только прошу, сильно... не дебоширь. Сдержи свою скандальную натуру, пока будешь жёлтым лисом.

— Не обещаю, но постараюсь... буду подражать веронам.

Йори громко расхохотался, а к поднявшемуся с места Вайену подошла Лиера и крепко не по-женски взяла его за плечи. Ученый всеми силами сражался, чтобы не опустить взгляд вниз, но бурая его половина предательски сдавала позиции перед богиней. Благо, лисица недолго находилась рядом с ним.

— Кто бы мог подумать, — хмыкнула Лиера, отходя от него и вставая за спиной мужа, чтобы положить ему руку на плечо.

— Я тебе говорил, что поверхностный взгляд на вещи не всегда верен, — заметил Йори и сказал недоумевающему Вайену: — Ты можешь идти, остальное я решу с Йенри.

Вайен откланялся и вышел из кабинета. На выходе его встречали всё те же лица.

— Домашнее животное забирать будете? — протянул Вайену уже знакомого паука жёлтый лис.

— Йорик, лапонька моя ненаглядная, они тебя тут не обижали? — не растерялся ученый, пряча паука в банку под брезгливый взгляд лисички.

— Твои мутанты нынче помельчали, Дохляк? — хохотнул один из белых лисов. — Для каких целей этого создал?

— Я еще не придумал, — отвечал Вайен, всерьез задумываясь над созданием мини версии биологического оружия и пытаясь вспомнить, где пересекался с заговорившим с ним белым лисом. — Маньяк, это ты что ли?

Белый лис засмеялся, подтверждая кивком, что он именно Маньяк.

— Я тебя не узнал в этом цветущем аду! — продолжал Вайен, не замечая обиженного выражения лиц лисичек, ответственных за растения. — Когда это тебя из тюрьмы выпустили?! У тебя же пятнадцать пожизненных сроков!

— Меня не выпускали, — Маньяк показал широкие браслеты на руках. — Просто тюрьму мою раздолбали адские не товарищи. Новую более надежную еще не достроили. Обещали камеру побольше и еду повкуснее, если буду послушен.

— Так это из-за тебя, хитрая морда, два раза уже мою лабораторию едва не отправили к праотцам?!

— Эй-эй! Давай без наездов, моя мастерская тоже здесь, пока тюрьму не достроят! Так что, я в таком же положении, что и ты! И не в восторге от нападений рогатых крокодилов!

— Всадник тоже здесь? — Вайен показал большим пальцем в сторону клана природы.

— Ага, и он и Глазастый. Там, правда, охрана серьезней нашей, поздороваться не дали. Хотя Всадник походу не понял, что его переселили после того как он в виртуальной реальности застрял.

— Я не понял, а чего нашу компанию собрали всех здесь?

— В нашем мире дыру пробили, а мы как бы... ценные ресурсы, пускай и двинутые, — Маньяк покрутил пальцами у виска. — А здесь стражей границы много, защитный барьер, да мирайя неподалеку обитают, прилететь быстро могут.

Вайен скривился от неудовольствия. Ему стал понятен интерес демонов. Поодиночке они бы не привлекали адских тварей, но какой-то идиот собрал их всех вместе. Его друзья в основном такие же, как он заклейменные преступники, которых не казнили только благодаря их умениям и знаниям. За исключением Вайена, его друзей содержали в самых охраняемых тюрьмах лисьего мира. И у каждого не меньше десяти пожизненных сроков. У самого Вайена уже бы двадцать накопилось, не будь он под домашним арестом. В общем-то, по этой сомнительной причине отвергнутые обществом лисы и подружились когда-то.

— Они что, из нас приманку сделали?! — возмутился Вайен.

— Вопросы не ко мне, Дохляк. Но кто бы из рогатых крокодилов не пришел, он встретится с моими новыми пушечками...

— Йозен, замолкни, — вышел из кабинета Йори. — Вайен, тебе пора к своим.

Напоследок ученый посмотрел на банку с пауком.

— Я тоже подготовлю им тёплую встречу, — зловеще пообещал Вайен, уходя с территории клана жизни.

— Оу е! — показал большие пальцы к верху Маньяк. — Посмотрим кто из нас круче! Пока счёт за мной!

— Когда вы повзрослеете? — посетовал Йори.

Ставшие свидетелями беседы жёлтые лисы с главой безмолвно согласились.

Глава 17

День триста пятьдесят второй. Клиника веронов. Паучий город.

— Мерзость какая, — сказал Вайен едва себя в зеркале увидел под личиной жёлтого лиса в сиреневом халате.

Он и так свою внешность недолюбливал из-за нехватки мужественности в лице и фигуре, а сейчас не хватало только бабского наряда, чтобы завершить образ.

Его бурые студенты мало чем изменились, такие же высокие, широкоплечие, как и были. Не такие, конечно, здоровенные как другие бурые лисы посольства, но стати им хватало за глаза.

И в клинику Вайен отправился в одном из своих самых мрачных настроений. Здание спиралью устремлялось ввысь и отличалось от тех коробок, которые тэрии по ошибке домами называли. Клану жизни отдали первый этаж, где они разбили удобные для себя палатки и принимали разнорасовых пациентов, среди которых были и нужные Вайену люди.

Жёлтых лисов из клана жизни предупредили о приходе членов клана смерти, как и веронов. Но только древние знали, кто именно скрывался за масками.

— Нам как раз нужны помощники, — с сомнением протянул старший жёлтый лис, с толикой сомнения глядя на новеньких.

— Этого нельзя помощником, — указал на Вайена верон Аларий. — Будет принимать наравне с вами... И без возражений, профессор Зарен.

Вайен закатил глаза к потолку.

— К нему людей перенаправим, — добавил Аларий.

— Точно людей? — усомнился белый семихвостый лис по имени Йорей. — Они вежливых и улыбчивых любят. Некоторые из них очень скандальные. С ними непросто.

— Пускай привыкают к нему, — похлопал по плечу ученого Аларий.

Вайен оскалился в улыбке, да так, что от него отшатнулись не только жёлтые лисы, но и его же студенты. Йорей подозрительно нахмурился, словно новый коллега ему кого-то напомнил. Еще бы не напомнил. Йорей — третий или четвертый (точно Вайен не помнил) муж старшей сестры Виены — белой лисы Диоры. Когда лису много лет, его окружало огромное количество родственников, которых он и сам не помнил. Вайен всех своих родственников с трудом вспоминал.

Сначала к Вайену не хотели идти из-за его мрачности, не улыбчивости и бесцеремонности, но после того, как он парочку безнадежных с того света вытащил, очереди образовались и к нему.

Вайен никого не уговаривал и вел очень жесткий приём. Для тех людей кто отказывался от лечения, у Вайена имелся только один диагноз, который он с садистским удовольствием озвучивал под ошеломленные взгляды волонтеров из клана жизни:

— Откажетесь от лечения, вы сдохните.

— Как вы можете такое говорить пациенту?! — обычно возмущались его клиенты.

— Ну, можете подойти к моему соседу, он скажет, что вы сдохните более ласково. Или можете вернуться к себе на родину, и там вас накормят сладкой ложью, но вы всё равно сдохните, потому что ложь не лечит, внезапно.

— Вы не должны говорить такие ужасные вещи пациентам! Какой вы после этого врач?!

— Я предложил вам лечение, но если вы отказываетесь от моей помощи, не вижу смысла утаивать мое мнение на данный счёт. У меня нет другой волшебной пилюльки, которая вас спасет. Или жрите что даю, или идите подыхать в другое место.

И что самое удивительное, его пациенты в большинстве случаев возвращались к нему либо же сразу принимали лекарство, глотая слёзы. Он говорил жестокую правду, не пытаясь её подсластить, но в то же время лечил и возвращал из мертвых. И не только люди это видели. Вскоре очередь к нему разбавилась и нелюдями.

Вероны для самых непонятливых пациентов повесили над головой Вайена табличку с надписью: «Осторожно, очень злой и кусачий лис».

Жёлтые лисы смотрели с завистью на то, как быстро рассасывались огромные очереди перед Вайеном. Даже самые скандальные затыкались либо уходили, когда Вайен доставал шприц с желтой субстанцией и сообщал:

— Будете скандалить, чумой заражу. Язык через минуту отвалится. Я здесь лечу, а не психотерапией для истеричек занимаюсь.

Некоторые пытались на него жаловаться веронам, но проблема в том, что древние относились к своим пациентам еще жестче. В итоге совершенно растерянный подобной политикой клиники пациент возвращался всё равно к Вайену, как к самой «безобидной» альтернативе.

— Мужик, в чём твой секрет? — как-то спросил Вайена совершенно уставший Йорей, когда не впервые очередь к злому лису моментально рассосалась.

Работали в веронской клинике члены клана жизни не потому что хотели, а потому что проходили повышение квалификации. Работа была не из легких, да и наплыв пациентов просто огромен. Не все справлялись с нагрузкой.

— Хочешь, помогу? — предложил Вайен спрашивающему его лису.

Не дожидаясь ответа, ученый поднялся и подходил к каждому из очереди соседа:

— Ты сдохнешь, ты сдохнешь и ты сдохнешь! Ну, ты не сдохнешь, но ходить через пару дней не сможешь! Так что лечимся, либо не занимаем очередь своими живыми трупами!

— Но это грубо и неэтично! — возразил Йорей.

— Я хоть одному из них солгал?! — развел руками Вайен.

— Нет... но...

— Ты сюда пришёл перенимать опыт у древних, так учись у них и этому. Раз живые трупы сюда пришли, значит, прекрасно знали, с чем столкнутся. И добрые и вежливые им не помогли, раз они здесь. Клиника даже называется «Последняя надежда» не просто так. Будешь медлить и по шерстке гладить упертых идиотов, половина твоей очереди в морг отправится раньше, чем ты им поможешь.

После его слов по всем ближайшим очередям прошел вздох ужаса.

— Что?! Не нравится?! — заорал Вайен. — А жить вы хотите?! Вы зачем сюда приперлись, если лечиться методами веронов брезгуете?! Думали, вам тут страшный диагноз опровергнут?! И вы счастливые вернетесь к себе домой?! Обращаюсь ко всем! Кто просто не хочет сдохнуть встали ко мне, а кому нужно сладкое утешение пошли на х...р!

Наступила тишина, но не прошло и минуты, а из ближайшей очереди отделилась одна женщина, прижимая к груди маленькую девочку без сознания.

— Помогите.

— За мной, — взял ребёнка и скрылся в палатке Вайен.

Внутри его встречали студенты вместе с белым лисом, которого ученому назначили четвертым помощником. По забавному стечению обстоятельств белого лиса тоже звали Вайен. Помощники быстро подготовили койку и инструменты. Но едва ученый приступил к обследованию, как понял, что дело дрянь.

— Здесь дыхание нужно, — хмуро озвучил он.

— Мы тёмные, мы пытались, но дыхание обжигает нас, — плакала мать и показала ожоги на своих руках. — Помогите нам! Сделайте хоть что-нибудь!

— Посидите снаружи, я подумаю.

Вайен смотрел на едва дышавшего ребёнка и ругал себя. После такой громкой бравады, да еще и облажаться сразу? Звать веронов и признаваться в собственной беспомощности? Что в таком случае стоили его слова?

— Вы же тьмы не видите? — впервые за всё время с ним заговорил белый лис, заметив его замешательство.

— Ты как будто видишь, — злобно проворчал Вайен.

— Я вижу. Девочка действительно тёмная, дыхание ей лёгкие сожжет.

— Ты видел, как вероны с этим разбирались?

— Они забирали тьму себе и использовали дыхание, пока пациент не исцелялся, затем возвращали назад.

— И ты так умеешь делать?!

— Ну... меня сюда за этим к вам и приставили. Но я должен в кого-то её переселить, пока тело будет исцеляться. Тьму нельзя развеять в пустоту, только временно переместить.

— Давай в меня, — Вайен повесил себе на шею мирайское перо.

— Будет больно...

— Что ж побуду немного мазохистом.

Вайен, конечно, погорячился. Потому что от боли у него едва глаза из орбит не выскочили. Перо, которое никогда раньше не причиняло ему вреда, после переселения тьмы готовилось выжечь в нём дырку.

Как только белый лис убедился, что дыхание выполнило свою задачу, он вернул девочке её изначальную тьму.

— Так... вопрос, в очереди, сколько таких же? — высунул нос из палатки Вайен.

— Большая половина, — отвечал белый лис.

— Зараза...

***

Под конец рабочего дня Вайен едва сидел, перо с шеи не снимал, хотя оно продолжало его обжигать.

— Ты же всё из меня убрал? — спросил он, морщась от боли. — Или что-то осталось?

— Вы отравились тьмой, — развел руками белый лис. — Она как проклятие и яд действует.

— Хочешь сказать, что мне тоже сейчас нужно дыхание?

— Я не знаю, как это лечить по-другому, профессор Зарен. Я только вижу тьму и могу её перемещать, но как с ней бороться я не знаю. Отравление хорошо, если через месяц или два пройдет.

Значит, Вайен самому надо искать ответ на этот вопрос. Потому что и дальше переселять в себя тьму нельзя. Слишком пагубные от её воздействия последствия, а он не верон, чтобы легко переносить подобное переселение.

Руди принес большую коробку и высыпал перед ученым множество разноцветных писем.

— Что это за мусор? — недоуменно спросил Вайен.

— Это благодарственные письма от ваших пациентов.

— С чего бы им мне присылать?

— Но... вы же много жизней спасли, вот пациенты и захотели вас отблагодарить за спасение.

Вначале Вайен не хотел читать, но любопытство победило, да и он слишком устал, чтобы думать о чем-то более важном. Пациенты много наивных глупостей писали ему, но Вайен всё равно читал с кривоватой улыбкой. Его никогда раньше никто кроме семьи не благодарил. И было как-то непривычно и странно получать чужую благодарность. Приятно.

— Перо вас больше не обжигает... — заметил Жайни.

Вайен поднял взгляд от письма на студента, резко соскочил с места, нашел белого лиса и буквально за шкирку притащил его к столу.

— В этом есть свет?! — спросил Вайен, указывая на кучу.

— Да...

Позабыв об усталости, ученый собрал все письма обратно в коробку, взял под мышку, а второй рукой снова схватил белого лиса за шкирку и потащил к лисьему посольству. Студенты последовали за ним хвостиком сами, на ходу облачаясь в теплую одежду.

— Куда вы меня тащите?! — недоумевал белый лис.

Вайен полностью проигнорировал всех бурых лисов, в том числе и своего брата, пока не оказался в лаборатории и буквально носом не уткнул белого лиса в сферу.

— Воздействие светом есть?! — спросил Вайен, указывая в центральную точку, где находилась его химера.

— Есть... — прижал уши к голове белый лис.

Вайен вытащил письма из коробки и бесцеремонно запихал их в одну из свободных сфер, которую поставил напротив экспериментальной сферы.

— Воздействие усилилось? — спрашивал он.

— Да... немного...

Белый лис походу осознал, где и у кого оказался, поэтому не только уши, но и хвост юноши прижался к телу, выдавая весь ужас и страх, который он испытывал в логове безумца.

— Мне, кажется, мы занимаемся каким-то спиритизмом, — поделился соображениями Мейр.

— Оно работает?! — воскликнул Вайен, указывая на сферу с письмами. — Работает! Чего тебе еще больше надо?! Да, мы не видим этого, но оно работает!

— Он сказал, немного усилилось, — заметил наблюдательный Жайни. — Это значит, что мощности всё равно недостаточно, а в пере его слишком много.

— Что-то помощнее надо, но слабее пера, — согласился с товарищем Руди.

— Артефакт света нужен, но в нашем мире таких нет, их не умеют создавать, — оживился белый лис, осознав, что его не собирались расчленять.

— Не умеют создавать... Ну, я сейчас нашему Всаднику подкину работёнки. Не одному мне хе...ней страдать, — Вайен взял огромный лист бумаги и принялся нервно писать.

Тогда же раздалось деликатное покашливание Циело, но Вайен резко повернулся и закричал на брата:

— Не видишь?! Я работаю!

— Клан жизни мальчишку требует освободить из плена, — не смутился Циело и подошёл к белому лису, беря того за плечо. — Я его верну, и можешь дальше работать, чокнутое чудовище.

— До завтра, профессор Зарен, — скромно попрощался белый лис, послушно уходя вместе с Циело.

Но Вайен слишком увлекся сочинением письма своему другу Всаднику и не ответил.

Глава 18

День триста пятьдесят второй. Лисье посольство. Паучий город.

После длинного письма Вайена из виртуальной реальности выбрался сам Всадник, почесывая рыжую макушку с множеством косичек. Сопровождала его армия тюремных охранников.

— Я не понял, Дохляк, чего ты хочешь, — сказал товарищ, едва появился в лаборатории.

Вайен снова ему все объяснил и показал на примере с помощью мирайского пера.

— Усилить невидимое, — снова почесал макушку Всадник. — Ну и задачку ты мне задал.

— Древние видят, есть еще лис мой тезка Вайен из клана жизни — он тоже видит и даже взаимодействует с этим, — написал на бумажке ученый. — Я на своей шкуре убедился, что это работает. Значит, это можно усилить.

— Проверим, — пожал плечами Всадник, забирая с собой одну сферу с благодарственными письмами.

Вайен же собрался на работу в сопровождении двух телохранительниц. И издали заметил перебранку, которую устроили на улице жёлтые лисицы. Со слезами и соплями с одной стороны, со смехом и оскорблениями с другой. Пахло грязным скандалом.

Клан жизни с кланом чистоты крови сцепился. Притом ругались девушки, парни солдатиками стояли в сторонке, не вмешивались и делали вид, что они вообще тут не причем, хотя ссора явно возникла из-за мужской половины лисьего населения.

Клан жизни приверженцы семейных ценностей, соответственно не только белые, но и многие желтые лисицы блюли супружескую верность, хотя им, как и бурым, сложно устоять перед соблазнами плоти. Клан чистоты крови наоборот практиковал свободные отношения, а их девушки издевались над целомудренными лисичками из клана жизни и откровенно соблазняли парней из противоположного лагеря.

Вайен недолюбливал клан жизни, но еще больше он не любил клан чистоты крови, да и жёлтым лисом он не являлся.

— Кто это к нам пришёл? — поприветствовал он представительниц клана чистоты крови. — Девочки с друзьями и цветочками между ног? Где же вы столько добра-то собрали, милые мои? Видать все подземелья да вершины обошли, не пропустили ни одного холмика, да на каждый дряблый стручок присели. Не бережете здоровьице, не бережете, родные мои.

Даже если и у кого имелось желание к красавицам лисицам, то после его слов даже у бурых лисов оно испарилось.

— Лечиться будем? — добивал Вайен. — Или подождем, когда цветочки плесенью покроются?

— Мерзавец! — попыталась дать ему пощечину ближайшая лисица.

Но Вайен ловко увернулся.

— Ой, давай без ручек, милая моя, а то мне не нужны твои друзья. Знаешь ли, я предпочитаю избегать сомнительных компаний.

— Ты заплатишь за это оскорбление! Мы пожалуемся твоему начальству, скотина!

— Удачи! Начальство там! — указал в сторону веронской клиники Вайен с широкой улыбкой. — Могу сам позвать!

Однако никого звать лисицы не захотели и в ярости ушли, обливая Вайена помоями и проклятиями, обещали вернуться с подкреплением. Ученый им на прощание ручкой помахал с самой ехидной ухмылкой, какую имел в арсенале. Но как только клан чистоты крови скрылся из виду, к нему вернулось прежнее хмурое выражение лица, и он повернулся к своим студентам.

— Вы совсем ополоумели?! — закричал Вайен. — У вас кроме детородного органа мозги есть! Так воспользуйтесь ими, когда к вам всякие сомнительные нимфоманки клеятся! Захотели моими пациентами стать, идиоты?!

— Извините, профессор Зарен, — хором повинились ребята.

— В следующий раз гнать в шею этот просроченный суповой набор! Поняли?!

— Да, профессор Зарен! — к его студентам добавились голоса жёлтых лисов.

— Мы тут работаем, а не брачные игры устраиваем!

— Да, профессор Зарен!

Вайен перевел хмурый взгляд на жёлтых лисичек из клана жизни, которые одновременно и стыдливо застегнули верхние пуговицы рабочих халатиков.

— Наш герой! — прозвучали насмешливые голоса Танки и Катарины за спиной.

На этой ноте Вайен покинул общество лисиц, пока его телохранительницы еще чего-нибудь про него не сказали. Он с чистой совестью отправился на работу. В палатке его встречал Вайен из клана жизни, что ввело Вайена из клана смерти в ступор. Ученый плохо запоминал имена, но вот на что его память цепкая, так это на поведение. Еще вчера его четвертый помощник много нервничал, вел себя бестолково и делал много лишних телодвижений. Сейчас перед ним как будто стоял другой лис с той же мордой, но совсем другим взглядом и более уверенными движениями. Заменили что ли?

— Разве ты не должен работать сейчас с моим другом Всадником? — решил не запариваться Вайен. — Я вроде ему твои координаты сказал.

— Вы шутите? — засмеялся белый лис, обрабатывая инструменты. — У меня доступа нет к его проектам, клан отправил другого лиса. Да и... после посещения вашей лаборатории мне пришлось парочку документов о неразглашении подписать.

Вайен вопросительно повернулся к своим студентам.

— Да, мы тоже подписали, — признались ребята.

— Я не понял, в каком веке наша задротская компания стала такими важными птицами, что уже документы о неразглашении подписывают?!

— Триста лет назад вроде... — отвечал белый лис, коснувшись указательным пальцем подбородка.

Вайен отвлекся, так как заглянули жёлтые лисички, оставили на его столе корзину с конфетами и быстро убежали.

— Свет? — спросил Вайен, указывая на гостинец.

Но белый лис с гримасой неудовольствия ушёл от ответа:

— Лучше съешьте.

***

Через пару дней уже знакомая лиса из клана чистоты крови пришла в компании со своим парнем. Гордо задрав подбородок и отвернувшись, девушка сидела и глотала горькие слёзы, а её жёлтый ухажёр злобно сопел и смотрел исподлобья на Вайена. Драться никто не собирался.

— Что? Адская боль подкралась незаметно? — с сочувствием вопрошал Вайен, выписывая рецепт обоим.

Лис продолжал угрюмо сопеть, а его подруга еще горче всхлипнула.

— Это вот друзей прогнать и цветочки вытравить, — отдал оба рецепта парню Вайен.

Член клана чистоты крови так и не проронил ни слова. Он убрался из палатки вместе с рыдающей лисой, дав ей перед выходом хорошую затрещину.

— Свободные отношения любви не добавляют, — сделал запись Вайен с насмешкой.

После свободолюбивой парочки к нему в обед подошел жёлтый лис из клана жизни, и Вайенухватило одного взгляда, чтобы выписать ему третий аналогичный рецепт.

— И без нравоучений? — не поверил желтый лис, быстро пряча рецепт в карман.

— Тебе они нужны? — со смешком уточнил Вайен. — Это твои проблемы, не мне перед женой отчитываться, откуда цветы взялись.

— Она... беременна...

— Сочувствую, — присвистнул ученый.

— Можете посмотреть? Не хочу, чтобы на первенцах сказалось.

— Лги сам, зачем ей нужно ко мне, и приводи.

Вайен отошёл от него и взял с общего стола на кухне тонизирующий напиток, а затем услышал разговор двух жёлтых лисов:

— Ты знаешь кто он такой этот профессор Зарен? Я думал, он просто ленивый, что всем говорит одно и то же. Но ты посмотри на его отчеты, ни одной ошибки в диагнозах! Да некоторые диагнозы без анализов и дополнительного обследования поставить невозможно, а он поставил! Древние ему высший балл дали! Он сюда явно не учиться пришёл при таких-то глубоких знаниях...

— Ты глянь сюда, у него несколько премий... — насплетничал второй лис, демонстрируя соседу журнал. — Я-то думаю, что где-то раньше слышал его имя. И не удивлен его успехам.

— Что такая звезда делает среди нас смертных?!

— Может, открытие собирается какое-то сделать? Мало ли какие мысли приходят в головы к этим гениям...

Они заметили его и поспешили отойти, а Вайен флегматично продолжал пить тонизирующий напиток. Лисы восхищались им, пока не узнавали, кто он такой на самом деле и какими методами добивался великих открытий. Его глубокие знания результат не только хорошо развитого дара, но и кровавых экспериментов.

Вечером к нему привели беременную жёлтую лису. Вайен нечасто имел дело с беременными лисицами и давно не видел воочию плод внутри матери, а не отдельно от её тела.

— Десятый год? — удивился он, рассматривая большой живот без символов.

— Я боюсь боли, и не пройду все девять кругов, — отвечала лиса. — Но хотелось, чтобы наши первенцы получили сильный дар.

Десять лет беременности не каждая лиса выдержит, поэтому и существовал обряд девяти кругов боли, чтобы сократить срок до года. Чем больше кругов лиса проходила, тем сильнее дар получался у её отпрыска. Конечно, и последствия после такого обряда могли быть: сто лет бездетности, особенно если лиса немолодая. И потерять ребёнка на последнем десятом году настоящая трагедия для молодой лисы, еще и поэтому сокращали.

Вайен перевел вопросительный взгляд на белого лиса, но тот отрицательно покачал головой. Значит, дыхание применять нельзя.

И белый лис это подтвердил, когда отвел Вайена в сторону:

— Дети с демонической сущностью.

— Да ладно... оба? — округлились глаза у Вайена.

— Оба.

— Клан чистоты крови что-то повесил?

— Нет, она сама... по не знанию привлекла.

— Как в вашем клане подобное проворонили?

— У нас не так много видящих, — пожал плечами белый лис.

— Если обнаруживают, прерывают?

— Увы. Это ваш клан может рисковать и столетиями с демоном жить бок обок, считая, что приручили его.

Вайен фыркнул. Слишком «тонкий» намек на Йенри.

— Так, сладкую пилюльку мамаше даешь ты, а горькую я отдам папаше, —распорядился ученый.

— Зачем давать ей надежду?! — возмутился белый лис. — Оба демоны! Такое дыханием не исправишь — оно сразу их испепелит!

— Делай, как говорю! Всадник сегодня обещал прототип игрушки прислать.

— Вы собираетесь...

— Цыц! Два трупа или два живых младенца? Я предпочитаю живых, а ты?

— Но вы можете убить её! Она тоже тёмная!

— Кто сказал, что я с мамашей что-то делать буду?

Как Вайен и ожидал, у папаши были слёзы и сопли, даром что мужик. Сидел кулак кусал от бессилия и гнева.

— Бумажки подпиши, — подсунул ему документы Вайен.

— Какие еще бумажки? — даже не опустил взгляд жёлтый лис. — Вы же всё равно ничем не поможете.

— Тут есть нюанс. Дашь согласие, могу попробовать вытащить обоих. Но жена знать не должна.

Молодой папаша с подозрением посмотрел на бумаги, вчитался и с ужасом перевел взгляд на Вайена.

— Так вы...

— Тише, не ори, — взял лиса за плечо Вайен, присел рядом с ним и зашептал: — Подпишешь, вытащу обоих. Или хотя бы состряпаю историю так, чтобы жена не узнала, кого носила в чреве. Иначе расстроится, брак разрушится и все такое прочее...

— Вы мне предлагаете сделку с дьяволом, — сжал бумаги лис с широко открытыми глазами.

— Ты сам пришёл ко мне. И у тебя не так много вариантов выбора, приятель. Не повезло.

— Для вас... это просто жестокая игра... очередной кровавый эксперимент...

— Ты детей живыми хочешь получить? Или будешь и дальше рассуждать о кровавости моих экспериментов?

Со стороны палатки раздался счастливый смех беременной лисы, неплохо съездив по нервам папаши.

— Ну, мне прямо сейчас ей пойти и рассказать? — поторопил Вайен.

Лис некоторое время сидел с закрытыми глазами, а затем поставил кровавую подпись.

— Теперь помоги её донести до моей лаборатории, — довольный собой Вайен забрал заветные бумажки. — Там всё мое оборудование.

Но папаша его казалось, не слышал, закрыл лицо руками и сидел.

— Ладно, сам справлюсь...

Глава 19

День триста восемьдесят третий. Лисье посольство. Паучий город.

Вайен вместе со студентами встал напротив сферы с двумя младенцами внутри. Мать поместили в банку с раствором и погрузили в глубокий сон. Циело успокоили бумажкой, хотя он и ругался очень долго и громко. В тот же день отправился с кланом жизни разговаривать, чтобы не произошло скандала из-за самоуправных действий Вайена.

— Такие маленькие, а уже рогатые... — поразился Мейр.

— Вот и проверим, как у них рога отвалятся, — настраивал оборудование Вайен. — Испытание на химерах прошло успешно, теперь надо проверить на почти сформированном плоде.

— Не могу поверить, что он дал вам свое согласие на такое, — почесал затылок Жайни, — я бы не дал.

— Я подловил его в момент глубокого отчаяния. Дай ему время успокоиться и никакого согласия я бы не получил. Теперь все заткнулись, проверяем на первом.

Вайен включил аппарат. Сам замер и студенты замерли. Они ждали час, два, ничего не происходило. Еще нагоняло напряжения, что силы, которые воздействовали на ребёнка, невидимы.

— Это было бы слишком просто, — нарушил тишину Жайни, — если бы у нас получилось излечить...

— Рог отвалился... — выдохнул Руди, едва не сломав челюсть.

Мейр мячиком нарисовал на себе защитный знак.

— Это неполноценный демон, — заулыбался Вайен, довольный результатом, — у него еще нет своей личности, мнения и багажа поступков. Сейчас он — глина, из которой можно лепить всё, что нам вздумается.

После его слов отвалился второй рог.

— Чего сидите?! Ири зовите! Мне срочно нужен видящий!

Возбужденные прорывом студенты за руку привели в лабораторию древнего. Перебивая друг друга, они ему рассказывали об успехе. Выслушав их, верон наклонился к сфере и долго вглядывался в младенца.

— Молодцы, — сказал он, закончив осмотр. — У вас получилось.

Все четверо не могли скрыть дикой радости. Наконец, кропотливая работа дала хоть какой-то результат и продвинула их вперёд.

— Второго покажете при Йори и Лиере — они хотят взглянуть на весь процесс, — сказал Ири, задумчиво коснувшись подбородка.

— Но он долгий... — предупредил Вайен.

— Об этом не беспокойся, я ускорю.

Не прошло и часа, как в лабораторию спустилась золотая пара. Йори вел себя спокойно, а вот Лиере явно не нравилось всё происходящее — она злилась и хмурилась, много вертелась. Но когда у второго младенца отвалился рог, Лиера вскрикнула. Когда отвалился и второй рог, она едва носом не уткнулась в сферу.

— Дорогая, спокойнее, — расхохотался Йори.

— Это сработает и на взрослых?! — обратилась Лиера к Вайену.

— Вот это вряд ли. Дети — глина. Лепи, что хочешь.

— Вы проверяли?!

— На матери... на маленькой мощности. Вообще никакого результата не дало, кроме пары ожогов.

— Но этого мало! У нас тысячи лисов, которые нуждаются в этом...

— Лиера, не требуй от него невозможного, — взял за плечи возбужденную супругу Йори, — он и так сделал больше, чем мы ожидали и рассчитывали.

— Проект «искусственная лисица» на какой стадии? — закрыла сложенными вместе руками нижнюю часть лица Лиера.

Вайен перевел вопросительный взгляд на Ири.

— В начальной, — отвечал вместо ученого древний. — Нужно одобрение семи глав клана смерти, чтобы его запустить.

— Нашего одобрения будет достаточно?! Пускай создаст белую лису! Мы сделаем заказ!

— Лиера, нет, — повернул к себе супругу Йори. — Успокойся, мы не можем влиять на решения клана смерти. Вайен принадлежит клану смерти, а не нашему. Все его проекты собственность клана смерти. И мы не можем у него ничего заказать, если нет одобрения.

— Поговори с Йенри или с матерью, они должны на них повлиять, должны настоять! Нам всем это надо!

— Лиера... обещаю, я поговорю, хорошо? — он погладил её по плечам.

Супруга ничего не ответила и снова повернулась к сфере с младенцами, коснулась её кончиками пальцев.

— Надеюсь, клан природы будет более благоразумен, — сказала она и с яростью повернулась к выходу. — Иначе я там всё разнесу!

— Мы придём позже, — сконфужено сказал Йори и последовал вслед за супругой.

— Всё... очень плохо? — спросил Жайни у древнего. — Я из дома давно не получал писем...

— Пока Йенри держится, — отвечал Ири. — Сообщение нарушено, не знаю, когда восстановят. Еще не вторжение, но обстановка в лисьем мире накаленная.

Студенты сразу растеряли веселый настрой и приуныли, один Вайен унынию не поддавалась. Он в брате был уверен на все сто процентов.

— На работу пора, — сказал ученый, хлопая себя по коленям. — У нас еще куча незавершенных дел. Да и конфеты у меня еще не все съедены...

— Эм... наверное надо выпустить её? — уточнил Руди, указывая на лисицу в банке. — Мы же закончили эксперимент.

— Морока сплошная с этими живыми...

***

Счастливая семейная пара сидела за общим столом и принимала поздравления от остальных лисов клана жизни. Вайен тоже сидел вместе со студентами и по большей части ел, не понимая всех этих церемоний. Ну, родились два смешных белых лягушонка, зачем из этого делать праздник?

— Я хочу сказать спасибо профессору Зарену! — поднялась лиса вместе с детьми на руках. — Мои дети родились благодаря вам!

Вайен едой подавился, сидящий рядом Мейр ему по спине постучал. Реакция ученого вызвала хохот у остальных лисов, только папаша не смеялся и с каменным лицом смотрел в сторону Вайена. Хотя детей и проверили с помощью веронского дыхания, жёлтый лис как будто сомневался, что ему вернули именно его детей, а не чужих.

После завершения праздника в честь рождения лисят, все вернулись на рабочие места и обнаружили новинку....

— Как быстро они его в оборот пустили, — поразился Мейр, глядя, как вероны устанавливали оборудование в палатке и объясняли, как им пользоваться видящим. — Мы только недавно его проверяли...

— О, это очередная гениальная разработка Райни! — подошел к ним жёлтый лис из старшего поколения с кружкой чая в руке.

— Кого? — хмуро переспросил Вайен.

— Райни Тоузи Ихти из клана природы! Разве вы о нем не слышали?!

— А-а-а этот Ихти! — кивнул Вайен.

Всех псевдонимов Всадника он не помнил, как и собственных. И узнай восхищенные лисы, что за их любимым Райни, на самом деле скрывается безумец, они бы все в обморок попадали. До того как назваться Драконьим всадником, в народе товарища Вайена прозвали Всадником апокалипсиса и на нём висело двадцать три пожизненных срока, больше только у Глазастого. Не один год лисье сообщество спорило, почему их задросткую компанию еще не казнили и тратили огромные деньги на их содержание. Вопросов не вызывал только Маньяк, потому что он создавал исключительно оружие и не работал под псевдонимами.

— Профессор Зарен, а вы знаете, что это за цифры? — шепотом уточнил Жайни. — Никто не может понять, что они означают — они постоянно меняются.

— Это счёт, — без раздумий отвечал Вайен.

— И кто ведет? — сделал нехитрый анализ Руди.

— Сейчас Маньяк. В прошлом столетии Глазастый.

— Я так понимаю, это количество всех ваших успешных экспериментов? — уточнил Жайни.

— Да.

— Походу, Вса... то есть Райни его как-то доработал. Выглядит по-другому.

— Если вероны вмешались, то вполне вероятно они подсказали, каких функций добавить.

В дальнейшем выяснилось, что с помощью нового оборудования видящие могли временно переносить тьму в свободную сферу, чтобы безболезненно исцелять дыханием тёмных существ. И именно этой дополнительной функции Вайен больше всего обрадовался. Хотя и не видел всей той «красоты», что и видящие. Ему хватило того, что он почувствовал.

***

В конце рабочего дня к Вайену все-таки подошёл «счастливый» папаша.

— Зачем вы притворяетесь известной личностью? — спросил молодой лис. — Он может вам предъявить претензию, если узнает.

— Я не притворяюсь, Зарен — мой псевдоним, — флегматично отвечал Вайен, собираясь домой. — Да никто бы мои разработки не принимал, если бы узнали, кто я на самом деле. Хотя разницы никакой. Только в имени и в репутации. Ты на себя-то глянь. Ходишь с мордой, словно у тебя запор и простата одновременно. Я тебе детей живых вернул, а ты, видать, думаешь, что я из них мутантов сделал. Но если бы их спас профессор Зарен, ты бы ходил сияющий и счастливый, как твоя жена. Ирония жизни.

— Небо... сколько в мире ваших разработок, которые скрываются под чужими именами?!

— Половину ты точно на себе испробовал, — «утешил» его Вайен, — так что спокойно можешь и себя записать в мутанты.

— Почему клан смерти пошёл на это?! Зачем они вас покрывают?!

— По той же причине, по которой ваш клан держит в живых Оружейного маньяка. Вот этой штуки без меня бы не было, — указал Вайен на новое оборудование. — И вон той, и этой. Это мои заказы.

— Это... разработки Райни...

— Которого вы еще называете Всадником апокалипсиса, — Вайен поочередно касался пальцем цифр на оборудовании и перечислял: — Оружейный маньяк, Всадник апокалипсиса, Глазастый психопат и... Брат демона, но друзья зовут меня Дохляк, потому что я ненавижу то, как вы называете Йенри. Теперь живи с этим...

Их беседу прервал Дэлд, вбежав с истекающим кровью полосатым парнем на руках.

— Я почти ушёл! — возмутился Вайен, но быстро сдался под взглядом телохранителя: — Клади на кушетку этот живой труп! — а молодому лису сказал: — А ты вали к жене и детям и не порти мне тут воздух своей депрессией!

После ухода жёлтого лиса Вайен устало подошёл к раненному и настроился. Дар хоть и с трудом, но подчинился ему.

— Ты можешь ему помочь? — нетерпеливо спросил Дэлд.

— Могу, но проще и быстрее веронским дыханием.

— Ему нельзя дыхание.

— Что? Твой друг тоже заднеприводный?

— Я не буду лечиться у гомофоба! Лучше сдохнуть! — порывался уползти полосатый, несмотря на ранение.

— Забудь о том, кто он, — остановил его Дэлд. — Ради меня, пожалуйста. Больше никто не сможет тебе помочь.

Злобно пыхтя, его друг вернулся назад, чтобы Вайен смог им заняться. И продолжал зло смотреть, пока лис с педантичностью его зашивал. Всё это время Дэлд старался полосатого утешить и втолковывал о том, что они по-прежнему друзья и ничего не изменилось между ними.

— Всё, приятель, можешь дальше любить мужские задницы, — сказал Вайен, закончив.

— Ты, наверное, очень гордишься своей гомофобией? — с едва сдерживаемой яростью спросил полосатый, с трудом поднимаясь. Боль-то никто до конца не снимал.

— Да, а у тебя с этим проблемы? — ехидно отвечал Вайен, откусывая кончик длинной конфеты.

— С ним бесполезно спорить, — Дэлд остановил товарища от дальнейшей словесной перепалки. — Пожалуйста, не надо усугублять.

— Так вот на кого ты променял нас? На гомофобов подобных ему! На наших врагов!

Не оглядываясь, он, ковыляя, вышел из палатки.

— Вот червяк неблагодарный, — продолжал кушать конфету Вайен, — и стоило ради него так ж...пу рвать?

— Вайен, тебе же хорошо известно, то чувство, когда тебя не принимает и отвергает общество, — присел на скамейку Дэлд.

— И что? Мне на лбу надо написать: «Страдалец года?»

— Ты неисправим. Тебе так просто обижать других...

— Слушай, на свете происходит много всякого дерьма. И обижаться — это последнее, что я буду делать. Времени на обиды в моем графике давно нет. И тебе я советую, от этого никчемного и не нужного никому пункта избавиться. Живи проще.

Вайен сел рядом с Дэлдом, протягивая ему конфеты из сувенирной корзины. Эрдл взял самую длинную и медленно зажевал.

— Как вообще этот заднеприводный ранен был? — поинтересовался ученый. — С кем-то из оборотней пацапался или снова демоны прорвались?

— Он на Нэли наехал, обвинил её в привороте и назвал ведьмой.

— Конченый идиот! — захохотал Вайен, едва не подавившись конфетой. — Он вообще её послужной список видел?! А?! Ой, придурок, не могу! Он бы еще к моей матушке полез с претензиями! Она бы еще жестче его приласкала!

— Нэли, кстати, и послала меня к тебе с ним. К ней приходит мое прошлое, а я вот хожу к её прошлому. Забавно.

— Я не прошлое, а добрачная ошибка, — возразил Вайен. — И в семью вашу не лезу, как твои заднеприводные друзья. Я так понимаю, это не первый твой товарищ, которого она с лестницы спустила?

— Не первый, и боюсь, что не последний. Не ожидал, что они настолько агрессивно примут мой выбор. Я же осознанно пошёл на это, но превратился в изгоя из-за «неправильного» выбора, а ведь они все меня поддерживали, когда я был «правильным». Говорили, что примут меня любым и что ценят моё мнение, а в итоге не изменил своего отношения ко мне один циничный лис. Я для тебя как был придурком, так им и остался.

— И не поспоришь, — кивнул Вайен, протягивая Дэлду еще одну конфету.

— Мне уже кажется, что мой единственный настоящий друг — это ты.

— В таком случае добро пожаловать в команду психопатов, отщепенцев и моральных уродов.

— Звучит неплохо.

Вайен хрюкнул от смеха.

Глава 20

День триста девяноста шестой. Клиника веронов. Паучий город.

В один не самый прекрасный день, учитывая, что в Паучьем городе не планировала наступать весна, Вайен застал коллег смотрящими новости из лисьего мира. С висящего в воздухе экрана перед лисами вдохновенно выступала Дейра из клана возрождения. И Вайен едва взглянул, с какими влюбленными лицами слушали её лисьи оборотни, как ему блевать захотелось.

И еще подливали масло в огонь возгласы лисов:

— Какая она молодец!

— Настоящий лидер!

— Дейра, мы тебя любим!

Но лишь один Вайен сумел нарушить идиллию и плюнуть во все чакры разом каждому из присутствующих лисов:

— Подстилка бесполезная, сама в бункере отсиделась, пока наши ребята кровь проливали, а сейчас языком чешет о том, какая она героиня.

И было это сказано с такой яростью, что все лисы перестали слушать Дейру и ошеломленно повернулись к нему. Но объяснять никому ничего он не собирался и, взяв со стола тонизирующий напиток, отправился к пустой палатке. Всё равно день испорчен всего одним выступлением ненавистной лисы. Даже аппетит пропал. Конфеты и те не лезли.

— Профессор Зарен? — появился в палатке Мейр.

— Хоть одно слово об этой суке и полетишь отсюда вверх ногами!

Мейр едва мячик не уронил, вслед за ним вошли Руди, Жайни и Вайен из клана жизни. Студенты побоялись с наставником повторно заговорить, но вот понятливый белый Вайен накапал в напиток успокоительного.

— Из-за себя или из-за Йенри? — уточнил белый лис, после того как убедился, что ученый выпил напиток.

— За всё сразу, — поморщился Вайен. — Вечно свой нос везде сует, дрянь. Вот бы кого проверить на демоническую сущность. Вся такая добренькая на публику, а на самом деле сука еще та. Не понимаю, почему другие этого не видят, как она использует и манипулирует лисами как куклами?

— Сквозь её защиту даже древние не видят, да и она глава клана. Её на монолите повторно не проверить.

— А следовало бы! — обвел пространство пальцем Вайен. — Каждые сто лет всех этих старых маразматиков проводить! Особенно эту хитрую суку!

— Почему вы на неё так взъелись?! — не понял Руди. — Её все любят! У неё репутация намного чище, чем у некоторых!

— Она бывшая фаворитка Йенри, спала с Баеном ради информации о нашем клане и пыталась Йори соблазнить, пока по шее не получила от Лиеры.

— Ой...

— Еще она сливала информацию клану чистоты крови, а те демонам. Виена почти её за хвост поймала, но эта гадина особняк информатора взорвала, а потом плакалась на его похоронах журналистам, какие все кругом плохие и злые, а она святая. И это лишь малая часть того, что делала эта мразь!

— Мой мир не будет прежним, — рухнул на скамейку Мейр.

— Знаете, — заговорил Жайни, — после того как я с вами познакомился, мое мировоззрение в корне поменялось... Я до сих пор не могу поверить в некоторые вещи...

— Ага, осталось только клеймом обзавестись, — поддержал его Руди.

— Но как она обманула монолит? — недоумевал белый лис.

— Ты думаешь, она проходила? — презрительно скривился Вайен. — Её становление проходило во время первого вторжения. Древние не видели, как она прошла. Её и еще нескольких под шумок пропихнули вместо старых глав клана, пока все заняты были.

— То есть хотите сказать, что она не одна такая?

— Хорошо если не половина клана возрождения, — зло укусил конфету Вайен. — Уж больно сладко поют.

— Если вы правы, это очень плохо для всех нас...

— Еще бы, Виена уже не одно столетие пытается Дейру за хвост поймать, да только вертлявая гадина.

— Сколько еще лисов знает об её истиной натуре?

— Думаю, вся ваша верхушка, Йенри, Нейра и Виена, остальных она успешно обманула.

— Но почему клан жизни молчит, если знает? — удивился Руди.

— Один против сотни? — хмыкнул белый лис. — Без шансов, особенно без доказательств. В лисьем мире видящие имеются в клане жизни и в клане смерти один Йенри. При таком раскладе вывести её на свет можно только с помощью монолита. Но как заставить девятихвостую да еще столь влиятельную его коснуться?

— При таком огромном влиянии... — выдохнул Жайни. — Я не знаю, каким должно быть доказательство, чтобы её фанаты поверили. Они не захотят никого слушать. Я когда друзьям про Йенри пытался рассказать, они меня на смех подняли, не поверили. Повели себя как сектанты... они словам клана возрождения верили больше, чем мне.

— Мои тоже, — добавил Мейр. — За Дейру вообще порвут на мелкие кусочки. Я-то думал, она просто ошибается на счёт Йенри, как и все остальные...

— Я своих не проверял, — признался Руди. — Побоялся. Я до сих пор не могу поверить про Йенри.

— Эм... я не в курсе... вы о чем? — повертел головой белый лис.

— Йенри — светлый, — отвечал Вайен. — Доказано научным путем.

Казалось, что вся шерсть вместе с волосами белого лиса встанет дыбом.

— Никто вам не поверит, — признал Вайен из клана жизни. — У него демоническая сущность при проверке была.

— Как там говорила старая ведьма: «демона всегда можно повернуть назад к свету».

— Рецепт не подскажете?

— Сами ищем.

— Вы... что-нибудь об Айросе знаете? — спросил белый лис, опустив голову. — Ваша матушка находила на него что-нибудь?

— Про него она ничего конкретного не рассказывала, но знаю от неё же, что он та еще падаль.

— Вот и как теперь жить-то? — протянул Мейр в шоке.

— Ладно, завязываем с политикой, вон первые пациенты уже идут. Пора лечить живые трупы.

Но день явно стремился стать еще хуже. Один из пациентов оказался с сюрпризом...

— Каралья! — заорал белый лис, чудом уходя от клинка, который едва не лишил его головы.

Убийца бездушно и хладнокровно продолжала бить, но жертва ей попалась верткая. Лис отбивался предметами и скачками уходил от её клинков. Пациенты с криками разбежались в разные стороны, а Вайен спрятался со студентами за опрокинутым столом. Перепуганные желтые лисы подняли тревогу.

Неизвестно чем бы всё закончилось, если бы не прилетели вероны и не свернули каралье голову в обратную сторону. Древние никогда не церемонились с бездушными убийцами, подосланными их давними врагами — дололами.

— Рыжие ублюдки, — проворчал Вайен, проверяя, не поседела ли у него шерсть на хвосте.

— На сегодня приём у лисов окончен! — громко сказал один из веронов. — Все присутствующие пройдут проверку у нас! — и улетел вместе с трупом каральи.

Вайен и сам был не против незапланированного выходного. Встреча с каральей его немного вывела из равновесия. Убийца дололов это уже другой уровень, чем стайка головорезов, чьи трупы периодически закапывал Дэлд. Да и трудно не заметить, в кого целилась каралья...

— Ты кто такой?! — спросил Вайен у белого лиса, едва они оказались в палатке. — Она пришла явно не за мной! Каральи с выбором жертвы не ошибаются!

— Я — обычный однохвостый лис...

— Со мной этот трюк не прокатит! — заорал Вайен, нависая над белым лисом. — Каралью присылали к моей матушке, и я знаю, что это за твари! Ты слишком легко уходил от её клинков, а моя матушка половину хвоста потеряла в драке с ней! Девятихвостая чёрная лиса лишилась половины хвоста! Так что давай не будем про однохвостых! Кто ты такой?! Глава клана?! Древний?! Или может Погибель почтил нас своим вниманием?!

— Последнее, — перестал играть белый лис, обнажая на мгновение истинный облик с огненными рогами, да красными глазами.

Было слышно, как что-то сломалось. Студенты от шока на скамейку рухнули, да так и остались сидеть на полу вместе с обломками.

— Значит, Погибель, девятихвостый лис полудемон, — озвучил менее впечатлительный Вайен. — Сам сбежал или выпустил кто? Нам даже написать тебе пару строк не позволили...

— Вы писали Погибели?! — не поверили студенты.

— Что вас удивляет, парни?! Вы знаете насколько он сильный создатель артефактов?! У него всего на три пожизненных срока больше, чем у нашего Глазастого! Нашли чему удивляться!

— Его держали в самой охраняемой тюрьме лисьего мира после того как он город взорвал! — возразил Руди.

— Я его не взрывал!!! — вспылил полудемон, снова перевоплощаясь и еще больше пугая ребят. — Меня подставила эта мразь Айрос! Конечно, все поверили ему, а не поганой полукровке!

— Тихо-тихо, — остановил его Вайен, — они молодые с промытыми мозгами, так что реагируем спокойнее. Ты когда заменил моего помощника? Я думал, мне показалось, но изначально моим помощником был не ты.

Полудемон коснулся нового оборудования:

— Йори меня выпустил после того как ты мальчишку в лабораторию привёл.

— И ты доработал нашу игрушку?

— Это важно для меня и таких как я, — он взял себя за огненный рог. — Знаешь, сколько столетий я мечтаю избавиться от этого наследия? Я не выбирал, кем родиться. И тут один безумец начал исследование в данной области, не видя, не зная, куда лезет и, думая, что тьма простит ему вмешательство.

— У нас же получилось, — остался невозмутим Вайен. — Пятым будешь? Нам давно в команде не хватает видящего. Только псевдоним тебе менее пафосный надо придумать. Будешь Бациллой.

— Погибель назвать Бациллой?! — поперхнулся Мейр.

— Я согласен, — не возражал полудемон.

Вайен от удовольствия аж ручки потер и широко расплылся в улыбке. Плохо начатый день заканчивался очень даже неплохо. Оставалось только товарищам о пятом сообщить.

— Вы точно псих, профессор...

***

Полудемон сидел и читал длинный список, который ему составили тюремные товарищи Вайена.

— Это что? — спросил Погибель.

— Как ты понимаешь, мы сильны каждый в своей области, — отвечал Вайен, — но иногда нам необходимы другие навыки либо оборудование. Мы так взаимодействуем друг с другом. Я могу написать заказ Маньяку, он — мне. Так и работаем. И у нас очень долго не было видящего, накопилось немало проектов, которые нуждаются в твоих способностях.

— Понял. То, что они просят несложно выполнить.

— Еще нужно количество твоих успешный проектов... учитывая твой возраст, то за последние пятьсот пятьдесят лет и желательно те, которые официально одобрил твой клан.

— Зачем?

— Понимаешь, у нас еще присутствует соревновательный интерес, у кого клан больше одобрит проектов.

— Забавно, — полудемон прямо в воздухе написал цифру.

— Не так много как я думал, но Маньяку придется поднатужиться, чтобы тебя догнать.

Насвистывая веселую песенку, Вайен покинул палатку, чтобы взять тонизирующий напиток.

— Вам не обидно? — спросил Жайни, присев рядом с полудемоном.

— В каком смысле? — отвлекся от списка Погибель.

— Вы девятихвостый, а он вас Бациллой назвал.

— Ах это, на Вайена сложно обижаться. Он ребёнок в теле взрослого. Да и я не против. Кроме Йори со мной давно никто не общался в неформальной обстановке.

Товарищи Жайни более осторожно расположили в отдалении, но внимательно прислушивались к разговору.

— Как получилось, что он выпустил вас? — продолжал спрашивать студент.

— Йори считал, что Вайен наказание его семьи, поэтому спускался ко мне и много разговаривал, пытался понять меня. Что мной двигало, почему я так страстно создавал артефакты в обход законов и морали.

— И поэтому он вас выпустил? — не понял Жайни.

— Нет, он решился выпустить меня, когда обратил внимание на странную закономерность в действиях Вайена.

— Какую?

— Гениальных преступников в нашем мире много, но Вайен сам писал только тем, кто был похож на него самого. Он неосознанно тянулся именно к странным, а не к настоящим психопатам. Все его тюремные друзья, такие как он сам.

— И вы такой же?

— Получается, что так, — пожал плечами Погибель.

— Кроме странности у вас что-то общее есть? Одной странности было бы явно недостаточно, чтобы собрать в нейтральном мире под одной крышей столько заклейменных преступников.

— Колючий свет.

— Какой свет? — наклонил голову Жайни.

— Колючий. Это сложно объяснить, но такой свет легко перепутать с тьмой. Его способны отличить от тьмы только мирайя и некоторые вероны.

— Перо...

— Йори догадался до пера. В силу своей природы... мы не всегда понимаем, когда переходим грань дозволенного. К примеру, почему вот этого сделать нельзя, если от этого будет хорошо всем? Отсюда и колючки...

— У нас... тоже колючки?

— Да, и я думаю, к Вайену вас не случайно направили, — подтвердил полудемон.

— Так и знал, что самый главный задрот факультета со своей командой был выше нас! — стукнул кулаком по раскрытой ладони Мейр. — Весь факультет не верил, что он пролетел! На него все преподаватели молились! Не думал, что Нейра пойдет на подтасовку результатов! Она же икона справедливости и честности!

— Еще она — жена Ири, а он видящий, — заметил Руди. — Уж он-то точно всё, что нужно увидел.

— Ну и практика у нас выдалась, — закинул руки за голову Мейр — С кучей заклейменных преступников перезнакомились и сами участвуем в не совсем законных экспериментах.

— Ты жалеешь? — поднял белую бровь полудемон.

— Самое ужасное, что нет... я впервые делал то, что мне действительно хотелось. Без оглядки и без опаски.

— Мы и первыми быть не могли... — повинился Руди, — потому что правила нарушали. Мы не были худшими, но и не лучшими...

— У нас куча дисциплинарных нарушений, — дополнил Жайни. — Преподаватели на нас постоянно жаловались. Отчислить пару раз хотели.

— Вы... отомстить Айросу не хотели? — сменил тему Мейр.

— Очень сильно хотел, особенно вначале моего заключения, — отвечал полудемон. — Сейчас... вряд ли у меня получиться обелить свое имя, учитывая, как высоко он взлетел. Уж точно не с кандалами мне с ним бодаться. Я благодарен Йори за то, чтобы хотя бы в живых остался, и всё это время мог работать.

Вернулся Вайен и, отпивая из чашки, сказал:

— Работать пора, лентяи, хватит тут жаловаться, какие вы все несчастные, а то я могу Глазастого пригласить, и он всех вас в слезах утопит.

— Прозвучало жутко...

Глава 21

День четыреста пятый. Клиника веронов. Паучий город.

С самого утра, Вайена мучила непонятная тревога, словно должно произойти нечто важное. Да еще и чашка любимая разбилась, точно не к добру...

И вот кого Вайен не ожидал увидеть у себя в палатке, так это первого главу клана жизни белого лиса Дзойна. Лис медленно показал на противоположный стул, намекая, чтобы Вайен присел. Несмотря на приличный возраст, жёлтые глаза Дзойна по-прежнему были яркими и полными жизни.

— Ну и что я натворил? За что будете отчитывать? — сел Вайен и скрестил руки на груди. — Я кому-то из ваших на хвост наступил? Нагрубил так сильно, что плакаться к вам побежали?

— Я впервые за свою долгую жизнь вижу настолько колючий свет, как у тебя, — со смешком сказал Дзойн. — Если бы не мой юный ученик, который рассмотрел, что скрывается за шипами, мы бы так и продолжили бы считать вас тьмой.

Вайен его слова не тронули. Он хмуро сидел и ждал, чего еще скажет глава клана жизни.

— Со мной тебе не нужны колючки, Вайен. Наш клан принял решение на счёт твоего проекта. И некоторые даже готовы его нелегально поддержать и поссориться с твоим кланом, но... мы всё-таки подождем решения клана смерти, а пока... заказ на будущее.

Он передал Вайену бумагу с указанным количеством белых, желтых, рыжих и каштановых лисиц. Сколько на первом этапе испытаний нужно, сколько на втором и сколько на последнем.

— Клан природы тоже с вами? — удивился Вайен.

— Скажем так... Лиера устроила им небольшой скандальчик. Не сказать, что они охотно поддержали данную затею, но если всё пройдет успешно, то клан природы согласен.

— Значит, не верят, что у меня получится, — отложил бумагу Вайен.

Глава клана жизни улыбнулся уголком рта и встал.

— Будь осторожен, мальчик, в своих стремлениях докопаться до истины. Твои действия и так привлекают нежелательное внимание.

На этих словах он покинул общество Вайена. После его ухода в палатку заглянул Погибель и первым делом обратил внимания на бумагу оставленную главой клана.

— Получается тебе осталось получить разрешение клана смерти, — хмыкнул Погибель.

— Либо работать через тебя, — не растерял энтузиазма Вайен, — хотя это и более проблематично.

— И незаконно...

— Когда меня это останавливало? И где все пациенты?! — возмутился ученый. — Или я пропустил момент, когда сегодня объявили выходной.

— На границе игрушку твоего друга устанавливают...

— О-о-о надо и мне глянуть, — оживился Вайен.

В стоящей на улице толпе ученый нашёл своих студентов и присоединился к ним. Новая игрушка Мясника впечатляла размерами и явно предназначалась для кого-то крупного.

— Маньяк пожирателей решил пострелять? — уточнил Мейр.

— Он мне не сообщал о своих разработках, — недобро прищурился Вайен. Хотя он и вложил свой вклад в разработки Маньяка, но точно не знал, над чем трудился товарищ, да и не спрашивал.

Когда на пушку приземлился мирайский дракон в своей двуногой ипостаси, по толпе зевак пронесся вздох удивления.

— Похоже, надо брать выше... — постучал себя по груди Руди.

Вайен готовился заложить уши пробками, чтобы не оглохнуть от выстрела, но то, чем стреляла пушка, не имело звука, запаха и глазу невидимо. Зрители могли наблюдать лишь результат её использования и распадающуюся на угольки бесформенную тушу.

— Вот видишь, Бацилла, как нам сильно не хватало твоих умений?! — радостно сообщил Вайен, осознав, что именно увидел. — Красота! Куколка! Маньяк просто сам себя превзошел!

— Надеюсь, твой друг готов к тому, что в следующий раз пришлют каралью за его головой? — поинтересовался Погибель, не разделив радости ученого.

Не успел он это спросить, как активировалась еще одна защитная система и обездвижила пару девушек со знакомым бездушным выражением лиц. Их сразу скрутили вероны и куда-то увели.

— Какой там следующий босс после каральи? — насмешливо уточнил Вайен.

Погибель не ответил, мрачно глядя на пушку.

***

Вернувшись в клинику, Вайен с удивлением обнаружил возле палатки свою же матушку в белоснежном платье с мехом на воротнике. Под руку она держала глубоко беременную шестую жену Йенри красавицу Эдиохану.

Виена улыбалась так приторно сладко, что Вайена передернуло от недоброго предчувствия. Эдиохана наоборот была мрачнее тучи и на членов клана жизни смотрела с толикой презрения, присущего избалованной аристократке. Учитывая, к какой роскоши она привыкла, клиника веронов явно не соответствовала её высоким стандартам.

— Профессор Зарен, рада с вами, наконец, встретиться! — поприветствовала Виена сына, продолжая приторно сладко улыбаться, при этом взглядом намекая ему, что замурует младшего сына в плинтус, если он раскроет истинную личность перед её невесткой.

Вайен закатил глаза и решил ей подыграть с поклоном:

— Глава, что вашу милость привело ко мне?

— Да вот невестка моя проходит последний круг, хотелось бы, чтобы вы на неё взглянули.

Приглашая обеих в палатку, Вайен обратил внимание на посиневшие запястья молодой лисы. Аристократки всегда проходили девять кругов и платили огромные деньги веронам, чтобы те наблюдали за роженицами и не позволили им сорваться.

Подзывая Погибель, лис уже догадывался, зачем матушка привела невестку именно к нему.

— Демон? — спросил тихо Вайен.

— Еще какой... очень сильный...

— У брата всегда дети сильные рождались, хотя не всегда с мозгами везло, но это уже издержки производства.

— Как часто у него демоны получались?

Вайен поморщился и признался:

— Один к трём, особенно если супруга тёмная, а не нейтральная, как его первая жена. Шестая его явно тёмная, раз такой паршивый результат получился. Вот тебе и милая мордашка. Некоторым женщинам красота и богатство не идет на пользу.

— Что ж... на таком сильном демоне мы еще не проверяли вашу игрушку. Я, по правде сказать, не уверен, что у нас получиться его исцелить.

— Я за племянника буду сражаться с особой яростью, — засучил рукава Вайен. — У Йенри, наконец, должен родиться наследник... хоть один. Зови веронов, будем использовать тяжелое вооружение...

***

Над ребёнком Йенри трудилось несколько десятков веронов вместе с Вайеном и Погибелью. Сущность никак не поддавалась. И когда Погибель хотел сдаться, Вайен с бараньей твердолобостью звал на помощь всё новых веронов из разных областей. Спорил с ними, ругался.

Дошло до того, что Вайен лично написал длинное письмо мирайя, слабо надеясь, что они ему ответят. Ответили. В клинику приехала мирайка со скрывающей лицо вуалью.

— Высший порядок... — поразился Погибель, едва увидел её.

Вайен и сам был изумлен тем, что мирайя прислали кого-то из высшего порядка. Обычно такие могущественные существа охраняли миры и заповедники, но никогда не занимались лечением обычных смертных. Их вмешательство слишком дорого стоило. Вайен сильно сомневался, что его народ хоть как-то сумеет расплатиться с подобным существом, ведь деньги для них не имели никакой ценности. Иной раз они ставили такие невыполнимые условия, что правители зачастую отказывались от помощи высшего порядка света.

Зная, с кем обычно вел диалог высший порядок, на встречу мирайке вышла Виена, но высшая к удивлению последней проигнорировала девятихвостую и направилась напрямую к Вайену.

Впервые за пять сотен лет у ученого поджилки затряслись. Конечно, пришедшая мирайка не являлась хранителем миров, но всё же она — существо высшего порядка, сила которых сравнивалась с божественной.

Она взяла лиса за руки и сквозь вуаль посмотрела ему прямо в глаза.

— Через сто пятнадцать лет, — заговорила мирайка, — в твои руки попадет муза сокровенного желания. Она будет смертельно больна. Ты должен вылечить её и сделать частью своего народа.

Вайен недоуменно скосил взгляд на Виену, не зная, что отвечать, но матушка напряженно ждала, как и все остальные присутствующие.

— Подождите... — нахмурился ученый, вытаскивая из закоулков памяти всё, что он знал об упомянутых существах, — музы сокровенного желания всегда тёмные... разве нет? Они опасны. Их сами тёмные не переваривают.

Мирайка молчала, продолжая ждать от него ответа. Ничего пояснять и рассказывать она не собиралась. Мирайка озвучила цену её помощи. Да и обмануть её не получиться. Высший порядок не та сила, с которой можно заигрывать. Если Вайен даст согласие, а затем нарушит уговор, последствия будут страшными не только для него одного.

— Ладно, будем разбираться, что делать с вашей музой через сто пятнадцать лет, — Вайен потер ладони и осторожно потянул за ниточку, связывающую руки мирайке.

Нить становилась видна лишь в момент заключения сделки и являлась символом договора с высшим порядком. Считалось, что она связывала высший порядок и не позволяла ему вмешиваться в события без последствий для их родного мира. Тот, кто соглашался развязать им руки, брал ответственность за последствия на себя и свой народ. Поэтому обычно сделки с высшим порядком заключали только правители.

Вайен задумчиво разглядывал постепенно исчезающую в воздухе нить. Его мучило нехорошее предчувствие. Он до конца не верил, что сможет развязать мирайке руки. Однако сделка прошла без происшествий. Может дело в том, что он — родственник правителей... а может, мирайка знала о чем-то таком, о чем Вайен старался не думать...

После того как лис согласился с поставленными условиями, мирайка подошла к спящей Эдиохане и коснулась её живота.

— Так просто... — ошеломленно произнес Погибель.

Больше ничего не сказав, мирайка удалилась в сопровождении веронов и лисов.

— Надеюсь, твоя выходка не будет нам стоить мира... — больше не пыталась прикрыться улыбками Виена.

— Главное... ребёнок родится абсолютно здоровым, — оптимистично заметил Вайен. — а у Йенри, наконец-то, появится наследник! Разве не чудесно?!

— Эм... профессор... — вновь заговорил Погибель, — не хочу расстраивать, но родится не наследник Йенри... а...

— Кто? — у Вайена уши вниз опустились.

— Мир увидит еще одного чокнутого ученого только женского пола...

Виена поперхнулась и с трудом остановила Вайена, которыйнамеревался догнать мирайку и разорвать договор.

— Почему ты мне раньше не сказал, бестолочь белесая?! — бесновался Вайен. — Нам нужен наследник Йенри, а не еще один чокнутый ученый!!!

— Я не видел этого из-за демонической сущности! — отвечал Погибель.

— Успокойся! — вновь удержала сына на месте Виена. — Договор уже заключен. Даже если родится еще один чокнутый ученый, нам нужен этот ребёнок. Он нужен Йенри.

— Но нам нужен его наследник!

— Значит, время для него еще не пришло, — лиса погладила сына по плечам. — Да и сделка состоялась с высшим порядком света, а не тьмы...

— Слабое утешение учитывая, что придется иметь дело... с музой сокровенного желания. Надо уже сегодня готовиться к крупной подставе. Эти существа крайне опасны!

— Что-нибудь придумаем. У нас есть еще сто пятнадцать лет до её появления.

— У меня другой вопрос, как её распознать?! Вдруг я её случайно провороню?! И что тогда?!

— Я смогу её узнать! — сказал Погибель. — Не паникуй раньше времени!

— Возьми себя в руки! — потребовала Виена, встряхнув сына. — Ты решишь эту проблему, как решал другие! Ты справишься! Йенри верит в тебя!

Вайен обмяк. Сколько лет прошло, а матушка знала, как с ним бороться. Достаточно упомянуть веру старшего брата и всё, Вайен готов снова горы сворачивать.

— Да, ты права. Я справлюсь...

Его прервал крик Эдиоханы, означавший, что новый безумный ученый готовился увидеть мир.

Глава 22

День четыреста десятый. Клиника веронов. Паучий город.

— Девочка?! — закричала Эдиохана, едва ей впервые принесли ребенка. — Да еще и неполноценная?!

У Вайена непроизвольно дернулось ухо, а пришедшие с ним коллеги желтые лисы отвели взгляды, словно в чем-то провинились перед шестой женой Йенри. Ученый и раньше знал, что аристократы не любили половинчатых детей, подобных ему, но думал, что за множество столетий лисы смирились с существованием многоцветных. По реакции Эдиоханы и по смешкам желтых дамочек на соседних койках выяснилось, что предвзятость никуда не ушла.

— Ребенок без патологий и без демонической сущности, — чеканил Вайен. — Хороший магический потенциал, учитывая пройденные вами девять кругов...

— Она двухцветная! — перебила его в ярости Эдиохана.

— И? — едва скрыл презрение Вайен, скрестив руки на груди. — Есть еще и трехцветные. Вам следует ознакомиться с основами генетики и скрещивания.

— Кто вам позволил со мной разговаривать в подобном тоне?! — взвилась аристократка. — Вы знаете, чья я жена?!

— Знаю и не впечатлен, — хмыкнул Вайен, хотя после его слов желтые коллеги испуганно на него покосились. — И я здесь лишь затем, чтобы узнать ваше самочувствие, а не выслушивать ваши претензии по поводу ребёнка, которого вы сами зачали и родили.

— Профессор Зарен, — снова выплыла непонятно откуда матушка, — моя невестка немного расстроена, будьте снисходительны к молодой матери, — а взглядом намекнула, что оторвет ему голову, если он продолжит в том же духе.

Вайен проворчал и отвернулся, хотя капризную аристократку ему хотелось удушить подушкой на месте. Больше всего на свете он ненавидел глупые женские истерики. Неужели она думала, что можно криками как-то изменить получившийся результат? Некоторые лисицы каждые сто лет рожали и не получали желанного, а Эдиохана захотела, чтобы ей с первого раза улыбнулась фортуна.

— Как я покажу её Йенри?! — сменила тактику поведения на слезливую Эдиохана. — Он ждет мальчика! Наследника!

— Он же не уточнил, что хочет обязательно мальчика, — промурлыкала Виена. — У него мальчиков предостаточно, а вот девочке он обрадуется куда больше.

— Она двухцветная! — жалобно простонала Эдиохана.

— Это замечательно!

— Нет, здесь нет ничего замечательного! Я не смогла родить наследника!

Вайен закатил глаза к потолку. Не сын, так внук брата вполне устроит. Да и шансов получить чёрного лиса в следующем поколении выше. Эдиохана и сама не чистая бурая лиса, раз у неё вообще родился двухцветный ребёнок. В предках явно кто-то имелся двухцветный. И для чистоплюев бурых аристократов двухцветный лис как плевок в родословную. Какая-то плешивая овца явно погуляла на стороне.

Вайен не удивится, если после возращения Эдиоханы на родину появятся заголовки в новостях о нечистоте родословной её семьи.

Вот Йенри плевать на родословную. Его интересовали только сила и наследие, а дочка получила неплохое приданное. Хотя для аристократов двухцветная лиса в любом случае незавидная невеста. И Йенри вполне мог отдать дочь за одного из своих сильнейших подчиненных, а там и наследник мог родиться...

— Я смотрю, ты в предсказатели подался, — показалась физиономия Ири.

— Когда ты прекратишь лезть в мою голову? — прорычал Вайен, частично показав зубы в оскале.

— Когда ты научишься защищаться, — парировал древний. — Хотя твоя идея не лишена смысла, если кое-кто не будет против зятя — простолюдина.

Виена злобно сверкнула взглядом, словно этим говоря, что только через её труп внучка достанется простолюдину.

— Последнее слово всегда за Йенри, как бы там не ругалась матушка, — отошел подальше от женщин Вайен.

— Верно, — согласился с ним Ири, приподняв уголки губ. — Однако у неё есть аргумент. Ни одна из его фавориток из простолюдинок не принесла наследника, да и девяти кругов никто из них не прошел. Детей даже не приняли в семью.

— Насколько я знаю парочку он забрал к себе...

— Черных — да. Его бурые дети хорошо, если до совершеннолетия дожили.

— Мы что-то упускаем, — перешел на шепот Вайен. — У него тьма детей. Не может же быть такого, что среди всех его детей нет ни одного нужного. По-любому хоть один да должен был родиться.

— Количество не всегда — залог качества, — пожал плечами Ири. — И может, стоит задать вопрос самому Йенри? Хотел ли он, чтобы они рождались или просто принял то, что от него требовали?

— Но... — нахмурился Вайен.

— Что? Хоть одного из них он может по-настоящему назвать своим ребенком или все они продукт своих матерей?

— Ты что хочешь этим сказать? — высунулось лицо у Вайена. — Мне что? Нужно создать его женскую версию?!

— Думай, лисенок, думай, — отошел от него древний.

На выходе из больницы, Вайена встречала большая толпа бурых лисов со всеми его телохранителями. Ученый не придал этому значения и просто отправился домой с большой группой сопровождения, вставшей вокруг него стеной.

— Какой же ты беспечный, — посетовал Дэлд с обнаженным оружием.

— А что, я должен до потолка скакать, что мне охрану усилили? — парировал Вайен. — Раз усилили, значит, Йенри кому-то важному рога обломал. Демоны имеют дурную привычку не обидчику мстить, а его родственникам. Йенри они не достанут, потому и охотятся на таких, как я.

Телохранители переглянулись.

— Тебе не приходила такая мысль, что ты стал их целью не из-за Йенри, а из-за себя самого?

Вайен остановился и громко заржал.

— Не будь я родственником Йенри, они бы меня даже не заметили.

У лисов и у его телохранителей был одинаковый взгляд: «он неисправим».

***

После рождения дочери Эдиохана не уехала. К большому сожалению Вайена её поселили в посольстве вместе с его матушкой. Скрывать истинную природу на территории посольства Вайен больше не видел смысла, поэтому «радовал» лисиц помятым видом каждое утро, чтобы отправить в подвал оживлять трупы.

Проходили дни, чуда не случалось, трупы не оживали, а Вайен мрачно взирал на мертвых черноволосых женщин в огромной банке с зеленым раствором. Он добился только изменения цвета волос. Блеск! И это почти сотня лет экспериментов, чтобы пигментацию волос изменить?!

Но все, что имелось в его распоряжении — это трупы, а чтобы все получилось, ему нужен живой материал! С разрешением на эксперименты над больными эмбрионами непонятно почему тянули, да еще и матушка чего-то темнила, просила подождать...

Сзади раздался громкий крик.

Вайен удивленно повернулся назад, чтобы встретиться с перепуганным взглядом красавицы Эдиоханы, судорожно сжимающей ручку лампы с зеленым светом от кристаллов. Она смотрела на трупы в банке с ужасом.

— Чудовище! — закричала она. — Чудовище!

Ученый и не пытался оправдаться, когда лисичка выбежала из лаборатории, на ходу сменив облик на вторую сущность.

«Неженка попалась!» — с раздражением подумал Вайен. Сколько лет живет, а так и не усвоила, что не везде можно гулять, а особенно в лаборатории всяких безумцев без спросу заглядывать. А ему потом выслушивай от Виены нотацию о том, что лабораторию надо закрывать, а не оставлять открытой, чтобы туда лезли разные любопытные девицы.

***

Посольство было необычно пустынно, но один звук нервировал и раздражал вышедшего погулять в ночь Вайена. Ребёнок где-то надрывался так, словно его мучили живодеры. Не выдержав нервирующего писка, ученый направился на звук и без стука вошел в детскую на втором этаже.

«Сколько же оно плакало?» — вопросительно посмотрел Вайен на ребенка в люльке. Судя по надрывам и хрипам в голосе, малышка плакала давно. Циело с подчиненными непонятно куда свалил. Живых слуг-то в посольстве практически не было, а в функции магических помощников не входило присмотр за младенцем. Ученый сделал себе мысленную пометку усовершенствовать невидимых слуг, чтобы ситуация не повторилась.

— И это я чудовище? — тяжко вздохнул Вайен, беря малышку на руки и отправившись в поисках пищи на кухню, где с трудом отыскал молока, едва не перепугавшись бледной кухарки, появившейся как привидение и также исчезнувшей.

Ребёнок успокоился только тогда, когда получил то, ради чего кричал.

— Мамаша! — презрительно фыркнул ученый, подразумевая Эдиохану, и сел за стол.

Надо отдать должное его матушке. Она не признавала нянек и искусственных смесей, всех отпрысков вскармливала и растила сама. С первыми ей пришлось особенно тяжко, со слабовыраженной эмоциональностью черная лиса не очень хорошая мать.

Но не все разделяли взгляды Виены на воспитание детей. Многих юных аристократок няньки взращивали эгоистками с ярко выраженным инфантилизмом, вбивая мысль, что мир должен вертеться только вокруг них. Им с младенчества внушали, что ребенок — обуза и помеха в построении личного счастья, поэтому его лучше скинуть няне.

— Вот ты где, — непривычно тихо произнесла Виена.

Вайен поднял на неё взгляд. Впервые за долгое время матушка предстала перед ним без маски притворства. Со стороны она казалась совершенно равнодушной, как и Йенри. Однако Вайен хорошо её знал. Раз она не притворялась, значит, сильно устала.

— Что? Провалился план по приучению? — спросил ученый.

— Она даже смотреть на дочь не хочет, — пожаловалась матушка. — Ну, почему они ведут себя так глупо? Ну, да, не мальчик, не наследник, да еще и двухцветная. Что с того? Это же её ребенок.

— Для неё девочка просто очередная кукла, — покачал засыпающую малышку Вайен. — Нам их не понять.

— Еще Йенри... ну что ему стоило улыбнуться при виде дочери?! Он её даже на руки не взял! Эдиохана увидела и сразу в истерику: «Он меня не любит и ребенок ему мой не нужен!».

— Он никогда не улыбается, разве ей не объясняли?

— Я же научилась улыбаться!

Вайен с прищуром посмотрел на мать:

— Матушка, ты не считаешь, что у него есть задачи посерьезней, чем тренировка улыбок перед зеркалом?

— Я понимаю, — отвернулась девятихвостая. — Сама его перевязывала после последнего столкновения.

— Сильно его покусали? — растерял цинизм Вайен.

— Сильно... — не вдавалась в подробности Виена, — ему нужен наследник, Вайен, хоть через жену, хоть... с твоей помощью. Это не просто прихоть одной старой лисицы, а залог выживания нашего клана... нашей расы. Йенри — защитник нашего мира. Он может кому-то не нравится, но мы живы, пока Йенри стоит на страже. И каждый раз, когда он вступает в бой, я боюсь, что он не вернется живым.

Вайен прекратил качать ребенка и посмотрел на лицо спящей малышки, смешно дергающей двухцветным лисьим ушком во сне.

— Что ж, зато наследник появился у меня, — сказал без эмоций Вайен. — Может вдвоем у нас получится найти ответ и помочь как-то брату.

— Ты неисправим, — беззлобно ущипнула сына за ухо Виена.

— Если у неё будут идеи... я их приму.

Вайен улыбнулся так, словно у него на руках находилось перспективное вложение в его грандиозный проект.

Глава 23

Вайен сбился со счета. Лисье посольство. Паучий город.

Провинившийся Вайен сидел на диване с агукающей девочкой на руках, когда над ним нависли все представители мужского пола лисьего посольства во главе с Циело.

— Что?! — так и не дождался приговора Вайен.

— Эдиохана — жена Йенри! — заорал старший брат, грозно размахивая всеми семью хвостами. — Мы её всю ночь успокаивали!

— А-а-а, так вот куда вы все подевались, — протянул с пониманием Вайен и сам перешел на крик: — И оставили, идиоты, ребенка голодным! Она всю ночь орала!

И в качестве доказательства он указал на ничего не понимающую малышку пальцем.

Боевой запал бурых лисов немного поутих, у них даже уши опустились у всех вниз.

— Пока вы успокаивали одну впечатлительную истеричку, — уже встал Вайен, словно не он был самым низким и тщедушным среди мужчин посольства, — дочь Йенри едва не охрипла от крика! Хочу заметить единственная законная дочь!

Вайен очень воинственно встал напротив старшего брата. Со стороны выглядело так, словно швабра решила угрожать шкафу.

— Вам всем пора вытащить головы из штанов! Баба заплакала, и вы все как размазни её утешать побежали вместо того, чтобы включить мозги и распознать обыкновенную манипуляторшу!

— Но...но... она кахэра!

— Вот! — Вайен прямо под нос Циело сунул малышку. — Вот главное сокровище Йенри! Вокруг неё вы все должны плясать и откликаться на малейший её писк! Взрослая истеричка сама способна о себе позаботиться, чего не может сделать беспомощный младенец! Взрослую истеричку я не приглашал к себе в лабораторию! Она сама приперлась ко мне! И у меня закономерный вопрос, что она там забыла и не шпионила ли для клана чистоты крови, к примеру!

— Она — жена Йенри и кахэра! — немного в бок ушел Циело, чтобы посмотреть на разгневанное лицо младшего брата.

— Шестая жена Йенри! Напомнить тебе о предыдущих его женах?! Или сам вспомнишь?!

— Но...

— Единственная женщина, чей плач должен иметь здесь силу — это дочь Йенри! — снова прижал к себе девочку Вайен. — Остальные истерички валят в столицу и там ревут перед тупыми подружками и их дружками, сколько влезет! Её здесь оставили, чтобы она заботилась о дочери Йенри и охраняла на правах матери, пока в лисьем мире не станет безопасно, а не визжала по малейшему поводу и не оставляла девочку одну!

Не сговариваясь, все мужчины скосили виноватый взгляд на кого-то позади Вайена. Ученый ни капли не удивился, когда обнаружил за спиной свою матушку и Эдиохану. Виена делала вид, что чистит один из девяти хвостов, а юная кахэра так пылала от ярости, что казалось еще немного и она испепелит ученого на месте.

— Я так понимаю, кормить младенца мы не собираемся? — спросил Вайен.

Матушка деликатно кашлянула в кулак, а Эдиохана скрипнула зубами. Бледная кухарка без распоряжений передала Вайену бутылочку с молоком и что-то проворчала под нос.

— Надеюсь, вы все меня услышали, — напоследок сказал ученый.

Вайен ушел вместе с ребенком ставить эксперименты. И он не сомневался, что положил начало войне с Эдиоханой. Мстительная аристократка ни за что не спустит ему публичное унижение.

***

По посольству пополз слух, что у Вайена появилась новая причуда. Он брал с собой маленькую племянницу Лейлу везде и вслух посвящал неокрепший детский разум в суть его экспериментов. Он забывал о времени. Ползал вместе с ребенком и студентами по полу, преследуя несчастных пауков. С увлечением читал ей вместо сказок свои заметки.

Студенты наблюдали за ним и поражались его поведению, словно Вайена подменили маниакальным папашей, помешанным на собственной дочери. И хотя девочка ему дочерью не являлась, с каждым днем Вайен всё больше проникался к ней дикой симпатией. Девочка отвечала дяде полной взаимностью, чем сильно раздражала Эдиохану.

— Это моя дочь, чудовище! — орала на ученого бурая лисица. — Не смей к ней прикасаться без моего ведома! Отдай её немедленно!

— Сейчас верну, только она обкакалась, смотрите не испачкайтесь, кахэра, — флегматично парировал Вайен, даже не пытаясь передать племянницу матери.

Обычно на этом всё заканчивалось, потому что столкнуться с какашками младенца брезгливая аристократка оказалась совершенно не готова, как впрочем, со всем, что касалось детей. И сколько бы Эдиохана не предпринимала боевых попыток отобрать от безумца дочь, Вайен находил, чем аристократку огорошить. Она пыталась даже нанять няню, однако не на того нарвалась. Прибывшая из змеиного переулка не совсем трезвая плотная барышня приняла сторону ученого к полнейшему шоку кахэры.

— Она не няня! Она хамка и алкоголичка! — кричала в кабинете посла Эдиохана. — Неужели вы не могли нанять кого-то поприличнее, зан Циело?!

— Когда в посольстве обитает девятихвостая чёрная лиса? — откупорил бутылку с алкоголем Циело. — Без шансов.

— Так пускай пришлют няню из лисьего мира!

— Порталы перекрыты и пока не наладят связь, мы с вами здесь застряли. Поэтому приходиться терпеть ряд неудобств и как-то учиться уживаться. К Вайену трудно привыкнуть, но мы как-то сумели к нему адаптироваться, что советую и вам сделать. Нервы целее будут, ибо эта ходячая язва способна довести кого угодно до бешенства.

— Я не желаю, чтобы этот... лабораторный прыщ прикасался к моей дочери!

— Он же ей ничем не вредит, — возразил Циело.

— Он вредит её мировоззрению! Я не хочу, чтобы Лейла подражала ему! Не хочу, чтобы она уподоблялась ему! Он циничный грубиян! Он недостоин, называться братом такого уважаемого лиса как Йенри! Он — позор всего нашего клана!

— Так воспитывайте её сами, возьмите пару уроков у нашей матушки, — помассировал переносицу Циело.

Эдиохана с раздражением топнула ножкой:

— зель Виена...

— Что? — поднял на неё взгляд Циело.

— Я её боюсь. Весь город её боится. Она вроде улыбается и вся такая милая, а на самом деле... змея.

— И вы говорите это её сыну, — поставил бутылку на стол Циело, чтобы сложить пальцы в замок. — Вы знали, в какую семью вступаете. В нашей столице прекрасно известно кто такая Виена и кто такой Вайен. И думаю, до вас слухи о них доходили, но вас это не оставило.

— Есть причины...

— Что ж, меня они не волнуют, кахэра. Вайен — мой брат и я не вижу ничего дурного в том, что он присматривает за вашей дочерью. В любом случае, девочка останется в нашей семье, если я правильно помню условия брачного договора.

— Намекаете, что я долго не продержусь в роли кахэры, зан Циело? — сжала кулаки Эдиохана.

— Это полностью зависит от вас, кахэра. Хоть вы и считаете, что двухцветная дочь — ваш личный позор, наша матушка очень довольна результатом, а значит, доволен и Йенри. У вас есть все шансы продержаться дольше остальных.

— И это всё, для чего я ему нужна?

— Кахэра, — терпеливо заговорил Циело. — Йенри не изменится ни ради вас, ни ради кого-либо еще. Не будьте наивны. Лучше возьмите у нашей матушки пару змеиных уроков, чтобы вы смогли прожить долгую и счастливую жизнь.

Эдиохана в раздражении взмахнула двумя хвостами и, хлопнув дверью, покинула кабинет.

— Может, Виене стоит взять Йенри веронскую жену? — обратился к тёмному углу Циело. — А то я как-то устал от его фавориток, да жён. Одна хуже другой. Где их только матушка откапывает.

— Вероны женятся только при условии наличия духовной связи, — возразил Ири, выйдя на свет. — И ты рано списываешь её, битва еще не проиграна.

— Ты что-то знаешь, чего не знаю я? — подозрительно покосился на него Циело.

— Просто я лучше понимаю причины гнева нашей красавицы, — невинно отозвался древний. — Такое не может не злить, особенно гордячку вроде неё.

Циело вопросительно поднял бровь, однако верон не собирался ему ничего пояснять и загадочно улыбался.

***

Постепенно подрастающую Лейлу полюбили не только в лисьем посольстве клана смерти, но и за его пределами. Лейлу принимали и в клане природы и в клане жизни, так как её часто забирали к себе то Маньяк, то Всадник, то Глазастый.

Друзья Вайена бесили Эдиохану не меньше, чем сам Вайен. Она периодически выбрасывала вредные подарки для её дочери в мусор, откуда негордый и небрезгливый Вайен их вытаскивал, чистил и ставил на полку с подписью: «Приданое Лейлы».

— Она не будет с этим играть! — кричала лиса, когда замечала, что в руках её дочери находилось нечто опасное.

— Подрастет, будет, — выбешивал еще сильнее кахэру Вайен под смешки студентов и телохранителей, наблюдавших за их очередной перепалкой.

— Как можно дарить младенцу, да еще девочке, оружие?! — орала Эдиохана.

— Как раз девочке и надо оружие, — не соглашался с ней Вайен. — Особенно оружие полезно, когда надо отбиваться в подворотне.

— От кого отбиваться?! — еще немного и казалось вся шерсть кахэры встанет дыбом.

— Могу сводить в змеиный переулок показать от кого, если сами сумете ноги унести, кахэра, — услужливо предложил Вайен.

— Лейла — аристократка, а не безродная лиса! С чего бы ей гулять в таких злачных местах как змеиный переулок?!

— Ну, мало ли. Матушка вон и не в таких местах опасных бывает, периодически чистит кому-нибудь рыло.

— Моя утонченная Лейла никогда не будет такой, как зель Виена!

Вайен насмешливо фыркнул и заботливо вложил подарок Оружейного маньяка в пеленки девочки под яростное рычание кахэры. И это Вайен еще не рассказывал, что собирался подарить племяннице собачку-мутанта, чтобы та её охраняла круглосуточно и делала кусь любому извращенцу, посмевшему к малышке приблизиться.

— У меня есть костетик маленький! — подлила масла в огонь Танка. — И маленькая бандана с черепочком!

— Забыла спросить у блудливой кошки, как воспитывать мою дочь! — огрызнулась кахэра.

— Ты только днями орешь, а не воспитываешь, подкладка для меха, — парировала Танка. — Хоть бы раз подгузник ей поменяла или попку помыла.

— зан Циело! — бросилась на поиски посла Эдиохана.

Под всеобщий смех крупногабаритный Циело с трудом спрятался в кладовке до того, как его обнаружила кахэра с очередной жалобой на подчиненных.

— Может, вы прекратите над ней издеваться? — спросила с жалостью Катарина, как только лисица скрыла с поля зрения. — Она же искреннее переживает. Ну, не умеет она о детях заботиться. Её же этому никто не учил.

— Никто не мешает ей учиться, — в раздражении вильнула хвостом Танка. — Вайена тоже никто не учил, он в журнале при мне прочел, а, между прочим, он тоже аристократ, если это подкладка для меха не забыла, разумеется.

— Для неё я — заклейменный преступник, кошечка моя, — проворковал Вайен. — Меня ни в одном высшем обществе не примут. Да и я забыл, когда последний раз появлялся среди лисьих аристократов.

— На свадьбе Йенри это ты скандал устроил! — выглянул из кладовки возмущенный Циело.

— А ну да... О! Наша Лейла еще не знакома с Бациллой!

Всё посольство проводило его недовольными взглядами, лишь Катарина пришла к неутешительному выводу:

— Он решил кахэру довести до нервного срыва.

Остальные, молча, с ней согласились.

***

Йори заглянул к Погибели, как раз после того, как Вайен оставил с полудемоном маленькую Лейлу. Семнадцатый глава жизни обернулся на вход. Следовало сделать выговор подчиненным за то, что Вайена пропускали, да еще и с ребенком на пару.

Вначале знакомства все воспринимали Вайена в штыки, но чем больше времени проходило, тем сильнее таял лед. И вскоре даже самые брезгливые лисички ему нос утирали как заботливые мамочки, а суровые лисы конфеты в карманы тайком совали.

— Да, она маленькая, но принадлежит клану смерти! — ворчал Йори, наблюдая, как девочка ползала по записям Погибели. — Нельзя показывать ей проекты, над которыми ты работаешь! Ты знаешь, сколько грифов «секретно» на них стоит?!

— Почему для неё не сделать исключение? — невинно вопрошал полудемон, играясь с девочкой кисточкой. — Она же двухцветная. Таких не любят ни в одном клане. Считай, отверженная, как и мы. Да и как-то надоело, что мы не можем свободно обмениваться информацией. Вы этим только мешаете нашей работе, да и нашу рассеянность вам всем не исправить.

— Про рассеянность ты верно подметил. Йозену мне уже хочется язык отрезать за его болтливость.

— Ты знаешь нас лучше,чем кто-либо, — взял девочку на руки Погибель. — Знаешь, как быстро мы забываем о дурацких правилах, как только на горизонте появляется новый интересный проект. И она будет такая же, как мы.

— Будет коллекционировать пожизненные сроки, как и вы? — Йори погладил девочку между звериных ушей.

— Возможно, она получит свой первый пожизненный срок раньше, чем все мы, — сделал мрачное предсказание Погибель. — Вайен обладает необъясним чутьем находить похожих на него самого и раз он прикипел к девочке, как к родной дочери — это о многом говорит. И я бы посоветовал всем вам подумать над тем, как организовать наше общение и в то же время сохранить вашу дурацкую секретность.

— Ваша беспечность меня удручает, — опустились уши у Йори.

— Что ты хотел от кучки безумцев? Здравомыслия? Не смеши. Вы же не просто так собрали нас всех в одном месте. Вы проверяли насколько увеличится наша эффективность. И я так понимаю, проверка прошла успешно?

— От тебя ничего не скроешь.

— Я живу дольше, чем Вайен и не настолько наивен и недальновиден, как он, да и опекали меня меньше, чем его. И тюрьму я так понимаю, строят для всех нас. Твой брат, кстати, знает, куда его хотят перевезти из дворца Йенри?

— Нет, — отвернулся Йори.

— Камера у него самая охраняемая из всех нас? Верно? — продолжал спрашивать Погибель. — Если бы его хоть раз осудили, как должно, он бы побил рекорд по количеству пожизненных сроков среди нашей маленькой компании безумцев.

— Семья надеется этого избежать с помощью проверки монолитом.

— Хм, но согласие большинства членов клана смерти уже есть? Верно?

— Да, — признал глава клана жизни. — Он для них преступник, поправший законы морали.

— Сколько веков ты пытаешься убедить лисье общество в обратном?

— Какая разница? Мне иногда кажется, что я бьюсь головой о глухую стену. Не обладаю я таким же чарующим обаянием как Айрос.

— Ты как будто ему завидуешь.

Йори сел напротив Погибели и взял со стола один из незавершенных артефактов.

— Завидую, — признался глава. — Ни один из моих братьев не заслужил той дурной славы, которая вокруг них витает. Я жду проверки монолитом, чтобы посмотреть на лица всех членов советов, как и в тот день, когда проходил проверку Йенри.

— Неподобающее поведение для главы клана жизни, — поднял уголок рта Погибель.

— Веришь? Мне плевать. Я устал держать лицо.

— Йори... я хочу мести, — совсем тихо произнес полудемон. — Дайте мне возможность. Я сделаю всё для клана, будут следовать вашим дурацким правилам и никогда не предам, только дайте мне отомстить.

— Я подумаю...

Йори протянул руки и забрал ничего не понимающую племянницу. У девочки даже глазки были разноцветные: один — голубой, а второй — зеленый. И в каком бы возрасте она не получила бы свой первый пожизненный срок, вся семья её поддержит.

***

Вайен так увлекся заботой о племяннице, что забыл, зачем следил за временем. Вспомнил, когда за ним пришел лично Йенри. При его виде Вайен долго хмурился, силясь вспомнить, где и когда накосячил. Вроде и брата он не вызывал. Да и разрешения на эксперименты над эмбрионами ему еще не дали...

— Пора, Вайен, — сказал старший брат.

И только по одной этой фразе Вайен осознал, какой он идиот и что от самого могущественного в лисьем мире девятихвостого ему не уйти, какие бы уловки он не использовал.

— А можно как-то сослаться, что я там прихворнул чуток? — спросил Вайен, прикрываясь племянницей. — Или отложить как-то проверку лет на сто?

На Йенри его болтология не подействовала. Да еще и матушка с другого бока встала. Уйти ему не дадут...

Глава 24

В древнем лесу Эрдрей в центре лисьего мира на особой поляне раз в десятилетие собирались вместе десятки великих лисьих кланов, чтобы с помощью ритуала определить, кто из молодого поколения лисов подходит на звание нового главы и присоединится к совету клана. Ритуал проходил пышно при участии всех глав кланов от первого до последнего.

В незапамятные времена древними установлен монолит, который и определял, кто станет хорошим правителем страны и кто сделает всё для благополучия народа. Для торжественности и усиления монолита вокруг установили каменные башни из специального синего камня, способного накапливать энергию.

Пройти ритуал могли все желающие пятихвостые лисы, а нежелающих пригоняли родственники. Именно так случилось с Вайеном, которого под общий гогот старших лисов притащили за хвосты Йенри и Виена, а чтоб не убежал сзади за младшеньким следили Циело и Дэйен. Вайен упирался и кричал вначале пути к священному месту, но под конец с комфортом устроился в кругу грозных родственников, подложив руки под подбородок и беспардонно разглядывая присутствующих. Ученый очень надеялся, что перед казнью, ему хотя бы отъесться дадут...

К своему неудовольствию Вайен заметил старшего сына Йенри Ройеха, собиравшегося также участвовать в ритуале. Рядом с ним в качестве поддержки стояли остальные дети Йенри. И их всех объединяло одно: ненависть к отцу и к его семье. Только старший сыночек организовывал семьдесят шесть покушений на родного папочку, да одна беда — все неудачно. Непросто убить девятихвостого лиса, а Йенри так и подавно. Двадцатому главе клана давно предлагали избавиться от экстремального родственника, но он все предложения по ликвидации сына игнорировал. Может, надеялся, что Ройех поумнеет? Но даже к пятому хвосту сын не поумнел, увы.

— Он будет последним, — сказал первый глава клана жизни Дзойн, укоризненно покачав головой при рассматривании пыльного ученого.

— Можно я вообще участвовать не буду? — скромно уточнил Вайен, когда его насильно поставили рядом с другими участниками.

— Нет, — безапелляционно ответил белый лис.

— А вот мой клан не против, чтобы я не участвовал...

— Зато клан жизни и древние очень хотят, чтобы ты участвовал, — тихо ответили ему. — Сегодня впервые за долгое время на ритуале присутствует хранитель миров Джимиус. Прими это за честь.

Вайен едва язык не проглотил. Взглядом он отыскал среди четырехкрылой делегации мирайя легендарного хранителя миров. Черноволосый, крепкий и суровый мужчина в белых доспехах и огромным молотом в руках. Он ничем не выделялся среди сородичей, за исключение огромнейшей силы. В его присутствии ни один девятихвостый не рискнет нарушить законов и подтасовать результаты.

Хранитель словно почувствовал направленный на него взгляд и повернул голову в сторону ученого. Вайену показалось, что его прожгли насквозь. Всевидящий взгляд Джимиуса не обманешь. Он видел суть каждого. На суровом лице заиграла насмешливая полуулыбка.

«Не к добру», — поежился Вайен и поспешил отвернуться. Привлечь внимание хранителя последнее чего бы он хотел.

Вайен невольно взглянул на членов совета своего клана. Они заочно приговорили его, о чем свидетельствовали мрачные лица большинства девятихвостых. Конечно, никому из них не хотелось портить праздник казнью. Они бы предпочли обойтись без проверки и оставить всё как есть. Если монолит загорится алым, то по законам лисьего народа казнь неминуема.

Особенно сильно кольнуло Вайена отчаяние на лице его батюшки, словно в уме Баен придумывал тысячу и один способ спасти неразумного отпрыска. Без сомнений он предпринимал попытки отговорить Виену и Йенри от участия Вайена в ритуале.

— Начинаем! — громко приказал Джимиус.

Ученый выругался и не удивился, когда первым к центру поляны решительно подошел Ройех, коснулся монолита и... ничего. После его неудачи послышался множественный вздох рухнувших надежд со стороны группы поддержки. Вспылив, Ройех сбежал с поляны, отмахиваясь от пытавшихся его утешить родственников со стороны матери.

Вайен прыснул. Он ни капли не сомневался, что амбициозный племянник провалится с испытанием, но тем необычнее видеть во взгляде Йенри грусть. Еще стоявший рядом с ним Джимиус положил лису руку на плечо и слегка сжал. Неужели Йенри расстроился из-за провала сына? Верилось с трудом.

Один за другим лисы проваливали испытание и уходили ни с чем. Единожды монолит ярко вспыхнул белым, и клан природы обрел семнадцатого главу. Рыжий парень был удивлен произошедшим событием настолько, что не сразу понял, что его поздравляли с победой.

Вайен успел задремать, когда Виена пихнула его в бок.

— Что, моя очередь? — уточнил ученый, но вместо ответа его нетерпеливо подпихнули к центру поляны.

Ученый с плохим предчувствием приблизился к монолиту, и что-то ему сильно не хотелось касаться гладкого черного камня, словно тот замыслил недоброе.

— Да быстрее ты! — закричали со стороны клана природы.

— Не торопи! Я вообще на это не соглашался! — огрызнулся Вайен и закатал рукава серой рубашки с пятном. — Успеете еще меня казнить, козлы безрогие!

Вайен еще раз посмотрел на членов совета своего клана. Ни единой эмоции и тени сомнений на их лицах. И лишь чёрная лиса Нейра — четырнадцатая глава клана ему подмигнула. Он и раньше знал, что она самая лояльная к нему, но открыто она никогда этого не показывала. Испортить или как-то подтасовать результаты никто не мог...

С опаской Вайен взглянул на Джимиуса. Всё та же насмешливая полуулыбка. Хранителю не требовалось подтверждение монолитом, он всё уже, что надо увидел.

— Вайен, чем быстрее пройдешь, тем быстрее покушаешь! — подбодрила сына Виена, вызвав смех со стороны остальных кланов.

Не утешила, тщедушное тело предательски дрожало перед чёрной поверхностью камня, словно Вайен собственноручно собирался совершить самоубийство. Он обернулся на старшего брата, Йенри на мгновение закрыл глаза, словно показывая, чтобы Вайен не боялся и проходил.

Монолит предательски вспыхнул белым, едва Вайен коснулся его кончиком острого ногтя. Со стороны толпы раздался вдох удивления, и только хранитель расхохотался.

Ученый несколько раз с возмущением касался монолита, но каждый раз он показывал один и тот же результат.

— Да ну вас всех в бездну! И эту каменюку треклятую! — закричал он и сбежал вслед за Ройехом.

— Вайен!!! Вернись, паршивец!!! — донесся сзади крик матушки.

Стремительно убегая с места событий, Вайен успел заметить шок на лицах глав клана смерти...

***

После ритуала участников ждал пикник со столами, ломящимися от еды. Как раз туда и устремился Вайен заедать личное горе. И ученому было абсолютно плевать на церемонию и культуру в целом. Пусть другие думают, что его дома не кормят. Он забился в самый отдаленный угол и ел до тех пор, пока к столам не начали стекаться другие участники ритуала.

Напротив ученого встала Эдиохана в элегантном чёрном платье. На руках у неё гордо в смешном чепчике восседала Лейла. Женщина брезгливо смотрела, как ученый ел, а Вайен ей язык показал, на что аристократка только фыркнула. Зато Лейла рассмеялась и ручки потянула в сторону смешного дяди.

— Лейла, нет! — удержала девочку Эдиохана, но почему-то продолжила стоять и с гневом сверлить взглядом Вайена.

К стремительно уплетающему бутерброды ученому подошел Ройех.

— Живот болеть не будет? — спросил племянник.

— А тебя заботит, что у меня болеть будет? — запихнул в рот очередной бутерброд ученый и сделался похожим на грызуна, прячущего еду в щечные мешки.

— В принципе нет, — пренебрежительно ответил Ройех. — Вообще-то я должен был стать двадцать первым главой клана смерти, а не ты! Ты же нелеп! Какой из тебя глава клана?!

— Удачи, могу уступить, — безразлично сглотнул Вайен.

— Ты знаешь, что это невозможно! — отобрал у дяди бутерброд Ройех. — Почему ты?! Почему не я?! Меня с юности готовили к посту главы клана, пока ты сидел в своей берлоге и монстров создавал!

«Небо! И я когда-то в детстве с этим придурком дружил? Видно у меня тогда мозг не вырос», — мрачно подумал Вайен.

— Хочешь знать «почему?» — не выдержал ученый, когда у него забрали фрукт прямо из рук. — Потому что ты думаешь только о мести! Тебе место главы клана не надо! Ты Йенри хочешь отомстить! Спишь и видишь, как становишься главой клана и отрываешь ему все девять хвостов!

— Он недостоин быть нашим лидером! — жарко проговорил Ройех и упустил момент, когда Вайен вернул себе лакомство обратно и некультурно обслюнявил кожуру.

— Недостоин, потому что твою мамашу схоронил? — довольный результатом спросил Вайен.

— Не смей о ней говорить, задохлик!

— Ты даже титьку её во рту не держал, а защищаешься, словно она тебя растила, холила и лелеяла. У твоей матушки была запущенная форма эгоизма.

— А твой любимый Йенри убивает беззащитных женщин! Наша семья опозорена из-за него, а его ни разу никто не осудил, как и тебя!

Вайен еще раз для порядка обслюнявил фрукт, прежде чем сказать:

— Твоя «безгрешная» матушка обошла все вершки, да колдобины в округе. Половина её детей на Йенри не похожи.

Со стороны Эдиоханы послышался сдержанный смешок, а племянник побагровел от ярости:

— Да как ты смеешь, лабораторная крыса, на неё пасть раскрывать?!

— Может, потому что она и на мой вершок пыталась присесть еще, когда я был подростком?

— Крыса! — выпалил Ройех.

— В чем проблема? — продолжал паясничать Вайен. — Опровергни мои слова. Я даю гарантию, что твои младшие братья не дети Йенри, хотя он их принял как своих, но я бы на его месте их проверил.

— Еще одно слово...

— Это ты ко мне подошел! — перебил племянника Вайен. — Я тут заедаю печаль, между прочим, и твоей компании совсем не рад! Чего ты вообще от меня хочешь?!

— Ты еще смеешь называть печалью твое назначение на пост главы?! Да половина клана об этом мечтает!

— Мне хватало моей работы! Если ты не заметил, меня сюда родственники пригнали! Я искренне считал, что монолит вспыхнет алым, а затем последует казнь одного безумного ученого! Ты представляешь, каково это ждать этого дня и бояться его?!

— Ты сам виноват, раз множество раз преступал закон!

— Не отойдешь, я тебя чумой заражу!

— Ты такой же, как он! Вы все проклятые выродки Виены!

— Ага, теперь наша матушка виновата, — тяжко вздохнул Вайен, угрюмо разглядывая стол с яствами.

— Вы все заплатите нашей семье! — взял за воротник ученого Ройех, заставив дядю встать на цыпочки.

«Моя беда — язык мой. Знал же, что Ройех умом обделен» — подумал про себя Вайен. Промолчал бы, то избежал бы неприятного разговора с племянником, но молчание не его добродетель.

Быть Вайену битым в нос и в брюхо, если бы не появился его старший брат Дэйен и не выкрутил играючи племяннику руку. Хруст костей неприятно резанул слух. Ройех завыл и, баюкая поврежденную конечность, ретировался подальше.

— Это было лишним, — проговорил Вайен, за что был вознагражден ТАКИМ взглядом от Дэйена, что сразу захотелось удавиться на дереве и повесить на себя табличку: «Я — позор семьи».

— Вайен, отныне ты — будущий двадцать первый глава клана, — чеканил Дэйен. — Твоя жизнь и судьба принадлежат клану, которому ты должен будешь служить. На тебя возложена великая честь и ответственность. Тебе пора взрослеть и прекратить вести себя безрассудно.

— Оно мне надо? — вырвалось у Вайена.

По выражению грубого лица старшего брата, ему очень хотелось треснуть младшего, однако вмешалась изящная супруга Дэйена, мазнув Вайена кончиком бурого хвоста и закрыв его собой.

— Дорогой, — ласково промурлыкала она, — у Вайена есть еще в запасе четыреста лет для того, чтобы подготовиться к посту главы клана. Он станет главой клана только после того, как у него отрастет девятый хвост.

— С таким легкомысленным отношением он может вообще у него никогда не отрасти, — проворчал Дэйен.

— Дорогой, это не наша забота, — постепенно уводила лиса подальше от брата супруга. — Твои родители и твой брат прекрасно сами справятся с подготовкой Вайена...

Вайен поспешил заткнуть рот чем-нибудь сладеньким и снова стал похож на грызуна с раздувшимися щеками, игнорируя взгляды и насмешки Эдиоханы. Только подготовки к посту главы клана ему для полного счастья не хватало. Он-то надеялся, что монолит алым не вспыхнет, а тот ему подсунул натуральную свинью. Знал бы, спрятался бы в такой глубокой норе, откуда бы его и Йенри не достал...

— Лейла, не вертись! — едва удержала дочь Эдиохана, вдобавок девочка громко разрыдалась. — Ну, чего ты хочешь?! Я не понимаю!

Вайен отложил еду и забрал у нерадивой мамаши девочку. На его руках Лейла сразу успокоилась и засунула в рот длинную прядь волос дяди.

— Ты единственная женщина, которая меня не бесит, — сказал он племяннице.

— Зато ты бесишь всех, — ревниво сказала Эдиохана.

— И меня это вполне устраивает.

— Да неужели? — аристократка изящно указала на проваливших испытание лисов, которые с негодованием смотрели в их сторону, словно Вайен в чем-то провинился лично перед ними. — Не пора ли задуматься над тем, что ты говоришь и кому, да прекратить наживать врагов?

— Мне хватает матушки для чтения нотаций, кахэра. Вот не умею я быть лицемером, как некоторые, и мило улыбаться тому, кого хочу придушить.

— Тебе не знакомо такое слово как «вежливость?»

— Слишком сложно. И вежливость нужна кахэре в высшем обществе, в которое мне путь давно заказан и в которое я никогда не стремился. Я все равно из своей лаборатории не собираюсь выползать.

— Я — жена главы клана, я не могу игнорировать общественность! Я должна появляться в свете!

— Я бы забил, — Вайен поправил сползший чепчик Лейлы.

— Как же ты будешь главой клана без появлений в свете?!

— Это им всем надо, — парировал ученый. — Пускай сами меня из лаборатории вытаскивают, если захотят услышать мое «авторитетное» мнение.

— Я такне могу... — Эдиохана забрала дочку у Вайена и расплела часть волос, чтобы Лейла могла отвлечься на них.

— Знаешь что, кахэра, я может и лабораторный прыщ, но прекрасно себе представляю, что могут говорить в лицо и за спиной жены моего брата. И для меня твое поведение выглядит как форма мазохизма. Не нравится, игнорируй. Ты — кахэра и жена самого лютого лиса в нашем мире. И я, в отличие от тебя, прекрасно осознаю, чей я брат, и класть хотел на мнение вашего благородного общества вместе взятое.

— Даже если тебя толпой собираются избить? — выгнула бурую бровь Эдиохана.

Вайен неприязненно оскалился, когда заметил, как к нему направляются разгневанные младшие «дети» Йенри, в чьей родословной он посмел усомниться.

— Кушай, кушай, родной, — подбодрила Вайена подошедшая Виена с целым подносом разнообразных лакомств, заодно старая лиса закрыла сына от посягательств младших детей Йенри. Ей хватило взгляда, чтобы остудить даже самые горячие головы.

— И почему у разумного брата, такие тупые дети? — пробурчал Вайен.

— Их просто хорошенько промыли мозги, милый, — ответила Виена, закидывая в рот сына кусочек рыбки. — С промытыми мозгами думается плохо.

— Чего не забрала их?! Были бы под твоим присмотром, глядишь вышел бы толк.

— Ты слишком засиделся в своей лаборатории, сынок. Твой мозг покрылся пылью.

— Когда я занят гениальным открытием, я не интересуюсь глупыми вещами, — парировал Вайен.

— В условиях брачного договора было поставлено условие, что мы забираем всех чёрных лисов и половинчатых, а бурые достаются семье невесты. Йенри — сильная кровь. Хоть один его ребенок да может стать главой клана, а это очень престижный статус.

— Если бы кровь та не была разбавлена гнилью, — скосил недовольный взгляд на племянников Вайен. — Как ты могла подобрать Йенри таких глупых жен?

Эдиохана оскорблено скривилась, поправив чепчик Лейле, а Виена грустно улыбнулась и сама полакомилась кусочком рыбки с подноса.

— Уже после гибели второй жены Йенри родители девушек боялись за жизнь дочерей, потому приходилось выбирать из того, что есть. К моему глубочайшему сожалению, ум среди молодых лисиц не в почете. Приходится надеяться, что хоть один ребенок унаследует способности Йенри.

— С селекцией у тебя так себе.

— Согласна, — вздохнула Виена, съедая еще одну рыбку.

— Мое предложение еще в силе...

— Я не хочу, чтобы тебя убили, — перебила сына матушка, медленно жуя.

— Э? — опешил Вайен и едва не поперхнулся.

— Кушай, кушай, родной.

— Я не понял!

— Смотреть надо в будущее, а ты живешь настоящим и не понимаешь последствий своих экспериментов. Я запрещаю тебе, не потому что я такая вредная старая лиса, а потому что предвижу последствия. Какая реакция будет у остальных кланов на твои исследования? А?

— Ненавижу, — мрачно буркнул ученый. — Я двигаю прогресс! Эволюцию!

Виена продолжала флегматично жевать, снисходительно поглядывая на сына.

— Пока слишком многие могут неожиданно навестить твою лабораторию и разузнать, чем ты там занимаешься. Понимаешь? Найдешь способ, как обойти и обмануть всех, в том числе и меня, я прикинусь дурочкой. Мне не впервой.

Вайен всё-таки поперхнулся.

— Кушай, кушай, родной.

От дальнейших вопросов его отвлек поднявшийся шум.

— О нет... Йори, что ты творишь? — едва не уронила поднос Виена.

Вайен проследил за её взглядом и понял причину всеобщей суматохи. Йори привел на празднество Оружейного маньяка и Погибель. Оба заключенных шли в кандалах и под усиленной охраной, что впрочем, не мешало Маньяку по-дебильному улыбаться всем вокруг.

— Я попрошу прощения у всех кланов и прошу снова собраться перед монолитом, — громко заговорил Йори. — У нас есть опоздавшие.

Все лисьи оборотни недовольно загудели, подозревая семнадцатого главу клана жизни в безумии.

— Протестуем! — закричала Дейра при поддержке остальных кланов. — Мы и так сегодня сделали исключение для одного безумца, по которому давно плачет плаха!

— Это ты сейчас про кого тявкнула?! — грозно отреагировала на её слова Виена.

На сторону Йори неожиданно встал Джимиус:

— Не возражаю. Перед монолитом все равны. И если клан жизни считает, что заклейменные преступники могут пройти проверку, значит, так тому и быть.

— У нас единогласно приняли решение, — заговорил первый глава клана Дзойн, — что если проверку пройдет Вайен, то и наши ученые, преступившие закон, могут её пройти.

— Они все сошли с ума! — ошеломленно воскликнула Дейра. — Я требую, чтобы весь клан жизни повторно прошел проверку монолитом!

— В таком случае, пускай и ваш клан всем составом её пройдет! — задиристо предложила Виена. — А еще лучше все присутствующие кланы!

— Не возражаю, — заулыбался чему-то Джимиус.

Дейра наградила чёрную лису взглядом полным ненависти и больше тему повторной проверки не поднимала. От дальнейших высказываний ее остановил более сдержанный Айрос, крепко сжав локоть болтливой желтой лисицы.

Первым к монолиту подошел скалящийся Оружейный маньяк. Ожидаемо монолит не вспыхнул никаким цветом, что белого лиса нисколько не расстроило.

— Неудачник, даже я прошел! — крикнул ему Вайен.

Маньяк показал ему неприличный жест, заодно пропуская вперед Погибель. Полудемон не торопился и приблизился к монолиту с должным его возрасту достоинством. Монолит вспыхнул сразу двумя цветами: красным и белым, но неравномерно. Большую часть занимал белый цвет и лишь верхушку окрашивал алый.

— Поприветствуйте девятнадцатого главу клана жизни! — громогласно озвучил Джимиус. — Учитывая наличие девятого хвоста, он будет назначен на пост сегодня же!

Обрадовался только сам клан жизни, да клан смерти сдержанно поприветствовал новое назначение. Остальные лисьи оборотни перешептывались в ужасе и обсуждали поголовное помешательство клана жизни.

— Есть еще опоздавшие или на этом всё? — вопрошал Джимиус, обводя присутствующих вопросительным взглядом.

Повторить безумный поступок Йори ни один другой клан не решился.

— Тогда на сегодня закончим.

И лишь Вайен заметил, каким взглядом наградил клан возрождения и отдельно Айроса Погибель. Не зря же верхушка монолита окрасилась в алый...

Глава 25

После ритуала Вайена отвезли домой без студентов, без телохранителей и без Циело. Брат остался в посольстве. Студентов отправили обратно в университет доводить преподавателей. Дэлд и Нэли уехали на родину, как и кошка с волчицей. Танка пообещала приехать навестить лиса, но неромантичный Вайен не рассчитывал, что ветреная кошка о нём когда-нибудь еще вспомнит.

По возращению Вайен сразу подметил изменения во дворце с приходом новой хозяйки. На окнах и на мебели появились розовые тряпки, на стенах — безвкусные картины с изображение кривых и явно больных животных.

Вайен порадовался, что его лабораторию закрыли на ключ, и что туда кроме Йенри и матушки никому хода нет, иначе кошмар порядка добрался бы и до его святой обители.

— Привыкнешь, — заметила гримасу младшего сына Виена.

— Лейлочка, иди к мамочке! — предприняла очередную попытку забрать у ученого дочь Эдиохана.

— Неть, — отвернулась девочка и спряталась за длинными прядями волос дяди.

— Неслыханно! — не выдержала молодая лиса. — Я терпела твое неподобающее поведение в паучьем городе, но здесь не намерена! Я здесь кахэра! Я — жена двадцатого главы клана Йенри! И Лейла — моя дочь, а не твоя! Я не позволю ей перенимать от тебя вредные для ребенка знания и умения!

Вайен и Виена молчали и смотрели, как к ним приближался сам Йенри. Крики супруги его нисколько не беспокоили, словно он обладал чудесной способностью не слышать и не замечать женских истерик.

— Вайен, нет! — распознала намеренья младшего сына Виена.

Ученый с честью проигнорировал матушку и посадил на один из девяти хвостов брата Лейлу, заставив Эдиохану заткнуться и замереть в ужасе.

— Это твой батюшка, лягушонок, — озвучил Вайен, указывая на Йенри.

Девочка сразу оценила папку и уткнулась лицом в чёрную шерсть, попробовав ту на вкус.

— Простите её, глава! — ожила Эдиохана, хлопнувшись перед грозным мужем на колени.

Йенри и этого не заметил, глядя только на облизывающего шерсть ребенка. Вайену даже показалось, что уголок рта брата слегка приподнялся, хотя могла фантазия разыграться. Никто из детей Йенри не позволял себе неподобающего поведения в присутствии отца, точнее не позволяли их матери и многочисленные няни.

— Глава... — простонала Эдиохана, когда Йенри наклонился и поднял дочь на уровень глаз. Девочка заулыбалась и весело завиляла хвостиком.

Совсем выбило почву из-под ног у молодой лисы, когда Йенри буквально положил дочку себе на плечо и вместе с ней ушел на верхние этажи, где находился его рабочий кабинет.

Вайен победоносно развернулся к кахэре и состроил такую потешную рожу, что Эдиохану затрясло от ярости.

— Ты... ты заплатишь за мое унижение, лабораторный прыщ!!!

— Эдиохана, — холодно заговорила Виена, — Вайен — будущий двадцать первый глава клана, прояви уважение.

— Да, прояви уважение, — поддакнул матушке ученый.

— А ты не зазнавайся! — одернула сына старая лиса. — Тебе еще четыре хвоста отращивать!

— Я никогда его не признаю! — вскочила с колен Эдиохана. — Никто из высшего общества его никогда не признает! Безумец не может вступить в совет клана!

Пылая от ярости, молодая лиса выбежала в сад, а Вайен передразнил её тон, за что получил оплеуху от матушки.

***

Завтрак обед и ужин во дворце после возращения Вайена проходил в напряженной обстановке, особенно когда за столом восседал Йенри. Тишина и общая напряженность разбавлялась детским смехом. Вайен в типичной для него манере дурачился с племянницей палочками салата. Вдобавок девочка пользовалась хвостом отца как щитом.

Эдиохана нехорошо наблюдала за поведением дочери и брата мужа. Ее раздражало каждое их движение и слово. Она брезгливо морщилась и постоянно скашивала взгляд на Йенри, словно призывая его вмешаться. Однако глава клана не замечал неподобающего поведения брата и дочери. Свекровь тоже не помогала, полностью сосредоточившись на трапезе.

— Как вы себе ведете?! — внезапно закричала Эдиохана, стукнув по столу раскрытой ладонью. — Вы аристократы или кто?! Деревенщины?!

Реакция у семейства была разной. Йенри флегматично ел, девочка спряталась среди девяти хвостов отца, Виена сделала вид, что ее это не касается, а Вайен посмотрел на жену брата, как на клиническую дуру.

— У кого-то переизбыток гормонов вместо мозгов, — сказал Вайен, бросив в Эдиохану палочкой салата и попав прямо в лоб.

Красивые черты лица женщины по-звериному заострились, и вскоре на столе рычала двухвостая лиса.

— Матушка? — повернулся к Виене младший сын.

— Даже не думай об этом, ты в десять раз ее крупнее, — произнесла черная лиса, подразумевая его вторую сущность. — Ты одной лапой ее пришибешь.

Эдиохана вернулась в прежний облик.

— Глава! — снова закричала она. — Я не хочу быть в одном доме с этим! Я не намерена больше терпеть этого приживалу, впавшего в детство! — и указала на Вайена. — Я ваша кахэра и требую уважения к себе!

— Матушка?

— Нет, Вайен.

Йенри все-таки поднял на супругу взгляд холодных голубых глаз и жестом подозвал магического помощника.

— Накройте ей в саду, — распорядился он.

— Глава... это не то, чего я хотела! — осознала Эдиохана, что её элементарно лишили права обедать вместе с мужем.

— Прекрати вести себя как ребенок! — вмешалась Виена.

— Это я веду себя как ребенок?! — повернулась к свекрови Эдиохана. — Ваш сын в пятьсот лет за материнскую юбку держится! Ему мозгов не хватает жить самостоятельно, поэтому он безнаказанно портит всем кровь под боком у старшего брата!

Эдиохана испуганно пискнула, когда заметила, что Вайен перевоплотился в огромного лиса с пятью хвостами. Вскоре по дворцу эхом раздавались следующие звуки: звон разбитого стекла, грохот опрокинутой мебели и испуганное тявканье двухвостой лисы стремительно удиравшей от возмездия пятихвостого монстра.

— Догнать и разнять? — поинтересовалась Виена, отпивая вина из бокала.

— Нет, — коротко ответил Йенри, посадив к себе на колено дочь.

— Хоть бы иногда вспоминал, что Эдиохана — твоя жена. Она просто хочет твоего внимания. Никаких истерик не будет, если ты проявишь к ней хоть немного тепла. Ты же не бесчувственный монстр, каким тебя все считают. Я понимаю, что ты устал и не хочешь напрягаться, чтобы наладить с Эдиоханой отношения.

Йенри слегка стукнул Лейлу по лбу палочкой салата. Девочка заливисто рассмеялась.

— Прошу, не хорони Эдиохану раньше времени! — мрачно попросила Виена.

— Она сама с похоронами справится, — все-таки отозвался Йенри, продолжая играться с Лейлой.

— Я не смогу найти для тебя седьмую! — перешла на яростный шепот матушка.

— А надо?

— Нам нужен наследник! Тебе он нужен! Может, ты смирился, но я не собираюсь складывать лапки!

Йенри не ответил.

***

Без лаборатории, Вайену становилось скучно настолько, что он даже дамские романы читал, просто ради того, чтобы оставить на полях насмешливые комментарии по поводу неадекватности героев книги. Некоторые фразы он заучивал, чтобы потом проверить их в действии. Выходило забавно.

В поисках вдохновения Вайен часто разглядывал карту мира в одном из залов военных совещаний. Йенри во дворце отсутствовал — он отправился накручивать демонам хвосты и ломать рога, что его младшему брату только на руку — меньше побочной работы.

Из намеков матушки он понял, что надо искать какое-то другое место, чтобы тайком или не совсем тайком провести эксперимент. Но Вайен не знал ни одного незаметного места, сколько не вглядывался в три больших континента лисьего мира. За пределами территории родного клана и того верней прибьют, да и все равно скрыться не удастся из-за метки клана. Найдут, вернут и побьют. Двинуть в другой мир? Страшно. Не успеет он оглянуться, как недалекие индивидуумы его на вилы поднимут, а то и самого на опыты пустят.

— Дя, покатай! — донесся со стороны двери тоненький голосок.

Вайен задумчиво повернулся к ребенку в смешной сорочке.

Лейла обожала Йенри, вечно у него на хвосте ездила, доверчиво прижавшись к черной шерсти. У неё даже сомнения не возникало, что папа ее любит, в отличие от мамаши, вечно нывшей, что Йенри не замечает драгоценную супругу. И что с того, что отец практически не улыбается? Молчит? Тоже пустяк. Подарков не дарит? Он сам как большой подарок...

И во время отсутствия отца лягушонок дяде проходу не давал, которого любила не меньше чем Йенри, а может даже больше.

Не спрашивая разрешения, Лейла уцепилась за мелькавший дядин хвост, и по комнате раздался заливистый смех.

— Лягушонок, — мягко произнес Вайен, — как мало тебе надо для радости. А где твоя матушка?

Зря спросил. Называется, испорти настроение, спроси про мать. Девочка сразу отвернулась и засопела в шерсть дяди. Виена требовала от него, чтобы он напоминал Лейле о матери, дабы Эдиохана прекратила истерики закатывать и девочка знала, что у нее есть мама.

— Пойдем кататься, — вздохнул Вайен, покидая зал совещаний.

К Лейле снова вернулось хорошее настроение. Она любила, когда ее катали. Вайен обошел практически весь дворец, прежде чем их перехватила Виена и забрала начавшую засыпать внучку.

— Я уложу ее.

— Где Эдиохана?! — спросил Вайен, едва сдерживая злость. — Как ты просила, я уступил ей Лейлу, так почему она ею не занимается?! Почему не катает на хвосте, не играет с ней?! В чем проблема этой женщины?!

— Она сидит в саду и страдает из-за отъезда Йенри, — с раздражением ответила Виена.

— Скажи честно, она ревнует нас к Йенри?

— Да, — не отрицала матушка, укачивая внучку. — Каждый день требует, чтобы я отослала девочку к родственникам за город на свежий воздух, как поступают в других семьях. Мешает ей ребенок мужа соблазнять. И так ограниченное внимание Йенри вы вдвоем на себя перетягиваете.

— Не подавайся. Я у себя Лейлу спрячу, будем вместе опыты ставить над трупами, разумеется, после того, как только ты мне ключи от лаборатории вернешь.

Виена ущипнула сына за ухо и направилась наверх, укачивая задремавшую внучку.

***

Эдиохана и вправду сидела в саду, заливаясь горючими слезами. У Вайена она ничего кроме раздражения не вызывала, несмотря на весьма привлекательную внешность. В конце концов, у них не древнее общество и у девушки имелся выбор, и вряд ли маленький.

— Что ты делаешь? — не выдержал Вайен, садясь напротив молодой лисы.

— Не понимаю, — всхлипнула она и вытерла слезы с красивого личика.

— Ты знала, какой он. Знала, для чего ты ему нужна. Знала, что случилось с предыдущими женами. И все равно ты здесь. Почему?

— Я люблю его!

— Он тебя нет, — огорошил Вайен.

— Я заставлю его полюбить себя! Я красивая! Я красивее всех его прошлых женщин! Он не может меня не полюбить!

— Не заставишь, — отрицательно покачал головой ученый. — А не нравится, ты можешь всегда собрать вещи и спокойно уйти, пока у тебя есть такая возможность. Расторжение брака никто не отменял. Уйдешь, он только кивнет и женится на другой лисе.

— Ты... ты...

— Я наполовину черный лис и циничная сволочь, если ты, вдруг, забыла. Уходи, сегодня же, собирай манатки и убирайся отсюда. Будь счастлива с кем-нибудь другим. Нам не нужен еще один труп.

Эдиохана угрюмо пролепетала:

— Моя семья этого не простит. Они надеются на меня. И я люблю его.

— Тебе жизнь дорога? — поинтересовался Вайен, уже начиная сомневаться в умственных способностях девицы. — Если дорога, то уходи. Йенри меняться не собирается. Не думай, что ты умнее других и сможешь его приучить. Опомнись, он — девятихвостый, а ты всего лишь двухвостая лиса. Ты не в сказке живешь. Кахэры редко бывают счастливы в браке.

Вайен поднялся и направился к выходу, оставляя плачущую Эдиохану одну.

После его ухода послышался мелодичный голосок матушки. Распушив все девять хвостов, Виена принялась активно утешать разрыдавшуюся и обиженную мужем бедняжку.

«Вот же хитрая старая лиса!» — спрятался за кустами Вайен. Он впервые видел стройную и гибкую фигуру матери в белоснежном летнем платье из шифона. Обычно матушка предпочитала черную одежду мужского типа, но видимо, она решила вплотную заняться шестой невесткой и построить дружеский мостик, а для этого... надо притвориться кем-то другим.

«Актриса!» — восхитился Вайен, слушая ласковое щебетание Виены.

Ученый искренне считал, что в недопонимании между супругами виновата глупость и слепая вера, что страсть решает все семейные проблемы. Ну какая любовь с Йенри? Полюбоваться им можно, внешность его к тому располагала, но любить? Надо быть сумасшедшей либо матушкой, которая всех своих детей по-своему, но любила, и как еще один вариант... чёрной лисой. Йенри не глупые чувства нужны, а понимание и мудрость.

— Вайен, — прямо в ухо раздался голос матушки.

Ученый вздрогнул и едва не подскочил на месте. И когда только успела подкрасться?!

— Я отдам тебе ключ от лаборатории при одном условии, — проворковала она, доставая ключ из складок платья.

«Ты и так мне ключ отдашь, когда вмешается Йенри», — беззлобно подумал Вайен, но ему стало интересно, чего от него хотела Виена.

— Я хочу, чтобы ты создал... что-то очень пушистое, доброе и милое.

Если бы в этот момент Вайен что-то жевал, то подавился бы.

— Матушка, я вообще-то создаю биологическое оружие, которое совсем не милое, не пушистое и не доброе и постоянно что-то кушает, например, наших врагов оно очень «любит» кушать.

— А в чем проблема? Ты же у меня гений, — Виена положила изящную когтистую ручку на плечо сына. — Ты сделаешь для матушки маленькое исключение? Ты же хочешь, чтобы тебе не отравляли жизнь?

— Как же взрывы?

— Я с этим справлюсь.

Вайен выхватил у нее ключ и направился к подвалам, пробурчав себе под нос что-то нелестное про старых хитрых ведьм.

— Пушистое и милое ей подавай! Может еще и розовое?! — возмутился Вайен, пинком открывая дверь в лабораторию, где его встретило зубастое чешуйчатое чудище, похожее на самый жуткий кошмар. — Ты не похож на пушистое и милое!

Чудище приветливо пролаяло и широко зевнуло, демонстрируя четыре ряда острых зубов. Вайен задумчиво посмотрел на острые зубы питомца, и ему пришла гениальная идея.

— Будет тебе розовое и пушистое, — ухмыльнулся Вайн, потерев ладони.

***

Торжественно на темно-зеленый стол Вайен поставил маленькое розовое пушистое существо с длинными ушами, голубыми бусинками глазами и шестью лапками. Десять мужчин военного совета едва совладали с эмоциями — уж не издевается ли над ними ученый? Все привыкли, что представляемые Вайеном экземпляры страшны и бронированы. А тут ни брони, ни зубов, пни так подохнет.

Один Йенри остался невозмутимым и потрогал медлительного зверька за пушистое ухо. Маленькое существо замурчало и потерлось об его руку. Йенри вопросительно посмотрел на младшего брата.

— Телохранитель... дамская версия, — ответил Вайен. — Удобен, практичен, помещается в сумку, можно посадить на плечо или на голову.

— Дамская версия? — скептически протянул член военного совета. — Оно же маленькое и безобидное! Какой из него телохранитель?! Оно что?! Ядом плюется?! Так яд на наших врагов не действует!

Вайен активировал с помощью пульта невидимый глазу механизм, чтобы в комнату въехал рогатый манекен.

— Милка, куси его, — флегматично приказал Вайен существу.

До этого скрываемые розовой шерстью и специальными мешками в теле два лезвия моментом сомкнулись на шее воображаемого врага, и искусственная голова покатилась по полу. Все произошло так быстро, что никто не заметил первого движения Милки, а она спокойно вернулась на место и снова потерлась об руку главы клана.

— Пойдет с доработками, — сказал Йенри и никто не посмел возразить.

Через некоторое время Вайен не удивился, когда всякая уважаемая дама в стране обзавелась странной зверушкой под названием «Милка». Не осталась в стороне от модного течения и Эдиохана, на ее плече гордо восседало желтое существо по кличке Ушастик. Знала ли женщина обо всех свойствах забавного зверька? Вряд ли. Да и нужно ли? Спокойнее жить будет.

Глава 26

Между Эдиоханой и Вайеном на некоторое время установился враждебный нейтралитет в библиотеке. И то после того, как матушка сделала обоим физическое замечание в грубой форме. Будучи девятихвостой лисой, злая Виена умела внушать ужас.

Маленькая Лейла ковырялась в хвосте дяди и пыталась попробовать его шерсть на вкус. Девочка морщилась и плевалась, пока ее мама и дядя обменивались презрительными взглядами и делали вид, что читали.

В какой-то момент семейную идиллию нарушила Виена, положив на журнальный столик перед Вайеном изображения множества бурых лисиц.

— Это что? — мрачно уточнил ученый.

— Предложения о браке, — сладко сообщила матушка. — Ты у нас теперь завидный жених! Радуйся!

Вайен в раздражении забросил медицинский журнал за спину.

— Матушка, тебе еще одной истерички в доме не хватает?! Современных аристократок воспитывать не умеют! Каждая вторая неадекватная стерва!

Эдиохана яростно перевернула страницу книги.

— Знаешь что?! — перешла на гневный режим Виена. — Ты живешь здесь на моем содержании! И мне надоело, что ты отлыниваешь от брака и от ответственности!

— Я похож на хорошего мужа?! Я активен только пятнадцать дней в году, а в остальное время работаю! Какая жена это выдержит?!

— Обсудим это во время заключения брачного договора!

— Нет! — твердо ответил Вайен. — Ни за что! Я не собираюсь жениться!

Виена хлопнула по столу раскрытой ладонью и распушила все девять хвостов, заставив сына пугливо вжаться в диван.

— Не хочешь жениться, идешь к Баену и находишь себе любовницу, которая согласится от тебя рожать! Хоть за деньги, хоть бесплатно, мне плевать!

Ученый открыл рот и сразу закрыл его. Нечто вывело Виену из равновесия, раз она решила надавить на младшего сына и поставить вопрос с наследником ребром. Спорить со злой матушкой себе дороже.

— Хорошо, я схожу, — сдался Вайен.

— Сегодня!

Ученый со вздохом поднялся, отлепил от своего хвоста Лейлу и положил её на хвост матери.

— Лягушонок, мамку попробуй, она вкуснее.

Удивительно, но от Эдиоханы не последовало никаких комментариев.

***

Последний раз Вайена принимала одна вдова. Хоть и выглядела не ахти, но ученому было с ней удобно и тепло. Чего еще от женщины надо? Чтобы мозги на грузила, кормила сытно и постель грела. А то, что некрасивая и немолодая, так проблем меньше и запросы у неё ниже.

От вдовы пришлось, к сожалению, отказаться, лисят от неё не получить, ибо она иной расы. Надо искать женщину помоложе и лисьей расы, желательно двухцветную с черными лисами в роду, чтобы повысить шансы появления наследника.

Вайен направился в гости к отцу через домашний портал. Когда сын вошел без стука, Баен сидел за рабочим столом и разгребал документы. Если Виена любила готический стиль, то Баен больше склонялся к охотничьему, как и Циело. И в своей любви к хвастовству батюшка зашел до того, что у него даже мебель из рогов да шкур.

— С чем пожаловал? — удивился неожиданному визиту Баен.

Изумление батюшки понятно. В отличие от старших братьев, Вайен — матушкин сынок и с батюшкой контактировал редко. Баен вечно жаловался друзьям-товарищам, что в младшем сыне нет ни капли мужественности и что лучше бы вместо такого женоподобного мальчика родилась девочка.

— Хочу у тебя пару любовниц попросить, согласных на деторождение, — плюхнулся на стул перед отцом Вайен.

У батюшки глаза едва не приобрели круглую форму.

— Ты сам себе найти не можешь?!

— С клеймом преступника и меткой будущего главы клана? Вряд ли.

Баен пожевал губами, словно сам в чем-то провинился перед Вайеном, да признаваться гордость не позволяла. Его непутевого младшего сына давным-давно посадили на домашний арест. Оттого и порталы стояли напрямую в дома родственников, чтобы Вайен ни в коем случае по улице не разгуливал.

— Как ты до сих пор справлялся? — смягчился тон батюшки.

— Объявление давал, а сейчас нельзя, секретно.

— И почему ты пришел с данным вопросом ко мне? — Баен снова уткнулся в документы.

— К кому еще? К Йенри?

— У тебя есть матушка! — зло проворчал батюшка.

— Она меня сама сюда прислала.

Баен аж документы выронил из рук.

— Ах... коварная ведьма! — воскликнул он. — Мы с твоей матушкой в разводе сто тридцать лет, а она продолжает меня истязать!

— Так все-таки она тебя пнула? — нисколько не удивился Вайен. То-то ему казалось странным, что он редко видел родителей вместе.

— Как ты со мной разговариваешь?! — вспылил Баен.

— Батюшка, я пришел просить к тебе о помощи. Мне все равно, какие у вас отношения с матушкой, — угрюмо вздохнул ученый.

— Нет!

Если бы не твердолобость Баена, разошлись бы полюбовно, а так придется прибегнуть к шантажу, что Вайен и сделал:

— У матушки в сейфе три сотни изображений тебя и твоих любовниц разной масти, и я имею к ним доступ. Что ты сделаешь, чтобы они исчезли и не попали в руки Лоней?

Баен судорожно сглотнул и с опаской оглянулся на дверь. Лоней самая скандальная его любовница и восемнадцатая глава клана. И если Баен в разводе с Виеной, то ее место могла занять только амбициозная и ревнивая Лоней.

— Забирай хоть всех! — протянул сыну записную книжку из тайника Баен. — Теперь проваливай, шантажист! Сын называется! Ни капли уважение к родительским чувствам! Весь в мать!

Ученый и не собирался задерживаться, получив заветную книжицу.

— Вайен, — глухо позвал Баен, как только сын направился обратно к порталу.

Лис обернулся, чтобы получить от батюшки шкатулку.

— Я запоздал с поздравлениями. Хотел сказать, что я очень рад, что ты займешь место рядом с нами в совете.

— Может, лучше перефразировать, что ты рад тому, что одного безумца не казнили? — не растрогался Вайен, принимая шкатулку.

— И этому тоже, — не скрывал Баен. — Я виноват, что не верил в тебя. И, к сожалению, я так и не сумел тебя понять и вряд ли когда-нибудь пойму. Может, я стал слишком стар для этого.

— Или надо было просто родиться чёрным лисом...

— Может и так. Просто знай, что мне небезразлична твоя судьба.

После разговора с батюшкой Вайен сразу вернулся во дворец Йенри. И только в своей лаборатории Вайен заглянул в записи Баена и рот раскрыл от изумления. Он и раньше знал, что батюшка любвеобилен, но чтобы настолько... И как матушка терпела-то тысячелетия кобеля блохастого? Воистину у Виены терпения хватило бы на целую армию.

С выбором подходящей пассии возникли проблемы в первый же момент. Батюшка, видимо, не расслышал, что Вайену нужна лиса, а не женщина иной расы.

Первая походила на рыбу, разве что рот не раскрывала. Вторая напоминала огнедышащего дракона, третья — овцу, а четвертую не отличишь от бревна. На тридцатой Вайен, не скрываясь, называл Баена старым извращенцем, особенно когда увидел, что к нему пришел гомосексуально настроенный бородатый мужчина по имени Зена в лифчике и шелковых трусах.

Вайен с ворчанием выбросил весь список в урну и решил заглянуть в матушкин сейф в надежде среди старых любовниц Баена найти нужную. Но и там его встретило разочарование.

— Все-таки он старый извращенец, — поморщился Вайен в тени готического кабинета матери.

Баен ходил к ужасным любовницам. Разумеется, для своей расы они являлись красавицами, но у каждой расы специфическая красота, которая вполне могла быть отпугивающей для других. Например, Вайен не смог бы водится с женщиной, у которой рыбья морда вместо лица.

У некоторых бурых лисов к старости проявлялись причуды элементарно от скуки. Что первая, что вторая жена Баена слыли ослепительными красавицами, его же периодически тянуло к женщинам не просто обыкновенным, а откровенно страшненьким.

— Вот и зачем ты к нему меня послала? — спросил Вайен, когда в поле зрения показалась матушка. — Или это такая коварная попытка меня женить?

— У него есть нормальные женщины, такие как Лоней, — фыркнула Виена. — Видимо, он пожадничал.

— Тогда почему ты в третий раз не вышла замуж, раз вы уже в разводе сто тридцать лет?

— Опротивели кобели хвостатые, — поморщилась Виена.

— Так вроде бы на тебя глаз положил черный лис Энойре. Вышла бы за него, с ним шансы получить второго Йенри были бы выше.

— Его для начала надо отбить у молодой бурой лисы, на которой он сейчас женат. Да и не хочу, иначе бы и тебе не потакала в твоем нежелании жениться.

Когда с любовницами разобрались, Вайен наткнулся на счета, прихваченные по случайности. В другой раз Вайен бы их проигнорировал, но привлекло имя последний жены Йенри.

— Вот же лицеме-е-еры! — протянул ученый.

Семьи бывших жен Йенри находились в таких долговых ямах, что свадьба с опасным главой клана представлялась им выгодным соглашением. Матушка ловко уладила все финансовые проблемы и уплатила все долги взамен невест. Пять лисьих семей долгое время сидели на шее у Виены, а теперь в зависимость попала шестая семья — семья Эдиоханы.

— Ты покупала для Йенри невест! — воскликнул Вайен, поднимая взгляд на матушку.

— Что тут такого? — не смутилась Виена. — Я не заставляла девушек жить с Йенри и рожать от него детей.

— Но их заставляли семьи!

— Как ты уже предлагал Эдиохане, никто не мешает ей уйти, — как всегда была в курсе событий Виена.

Снова заглянув в документы, Вайена осенило:

— Йенри не убивал своих жен. Их убили свои же семьи. И если Эдиохана сама уйдет... её тоже убьют.

Виена снисходительно села рядом с сыном, закинув одну стройную ногу на другую.

— Ты взрослеешь на глазах, сынок, — прокомментировала матушка. — Однако всё намного сложнее, чем тебе видится, а посвящать тебя в эту грязь я не хочу. Ты еще слишком молод.

— Почему Йенри ничего не сделал для того, чтобы оправдаться?! — закричал Вайен, вскакивая. — Даже я — его брат верил, что это он убивал своих жен за супружескую неверность!

— Его грамотно подставили, — грустно призналась Виена. — Ему проще смириться, Вайен, чем тратить время и силы на бессмысленные оправдания. К тому же всем удобно считать его монстром.

— Сколько на него еще повесили преступлений, которых он не совершал?!

— Много, — не вдавалась в подробности Виена.

— И почему ты молчишь, раз обо всем знаешь?!

— Мне никто не верит. Я — ваша мать, плохая или хорошая, неважно. Йенри — мой ребенок и ты — мой ребенок. И сколько бы я не предпринимала попыток вас оправдать, меня никто не услышит. Я же лживая чёрная лиса. Забыл?

Вайен медленно сел обратно, не отрывая взгляда от матушки.

— Знаешь, почему мы с Баеном разошлись? — продолжила Виена. — Не за его измены и нездоровые пристрастия, а из-за вас двоих. Баен убежден, что всё, что говорят про вас, есть истина. Последней каплей стало то, что он проголосовал, чтобы перевезти тебя из дворца в особо охраняемую тюрьму. Он голосовал за то, чтобы посадить тебя на цепь. Этого я ему простить не смогла.

Вайен сжал документы в кулаке.

— Не злись, — погладила его по ушам матушка.

— Ладно я, но кто подставил Йенри?!

Виена наклонила его к себе и поцеловала в макушку.

— Не лезь, а иначе раздавят. Это разборки девятихвостых, а не твой уровень. Отрасти еще четыре хвоста, и тогда поговорим на равных.

Сыну не понравился её ответ, но он не настаивал, да и вряд смог бы чем-нибудь помочь из своей берлоги.

— На твоего батюшку я новый компромат добуду, — прошептала ему в макушку Виена. — Я мщу не за себя, а за вас. И каждый раз, когда он будет идти против своих детей, Лоней будет узнавать об его нездоровых пристрастиях.

Вайен не сомневался, что она еще долго будет изводить бывшего супруга.

Когда она вышла из кабинета, Вайен вспомнил про шкатулку, которую ему передал Баен. Имелось большое искушение бросить её в печь, не открывая. Однако любопытство победило.

Внутри шкатулки оказалась искусственная лягушка, один вид которой заставил губы Вайена задрожать, погрузив его в детские воспоминания. Когда ты младший в семье, то вечно донашиваешь за старшими их вещи, а в наследство получаешь их старые игрушки. Соответственно новых игрушек Вайену не покупали, но однажды... он встал у витрины с лягушками. Ему очень хотелось одну из них, чтобы иметь хотя бы что-то свое, личное. Вайен и не знал, что Баен тайком купил для него лягушку. Почему же не подарил?

— Ах да, я помню, — грустно закрыл шкатулку Вайен.

Не подарил, потому что Баену впервые открылась страшная тайна сына. Уже тогда Вайен тайком таскал трупы и копался в их внутренностях. На свою беду Баен вместе с Йоне спустились в его тайное укрытие. Они не поняли и не поверили, что животных Вайен сам не убивал. И тогда Вайен искренне не понимал, в чем разница между охотничьими трофеями отца и тем, чем занимался он. Тогда же его впервые назвали злобным щенком и только Йенри с Виеной за него вступились.

И что батюшка хотел сказать дурацкой лягушкой? Что любит его, хотя не понимает увлечений младшего сына?

В итоге лягушка присоединилась к другим сокровищам Вайена, которые он прятал ото всех в своей лаборатории. Для кого-то покажется, что он коллекционировал мусор, но для него каждый предмет являлся важным осколком теплых воспоминаний. Плохих воспоминаний хватало с лихвой, а вот хороших мало и Вайен ими дорожил.

***

Ученый вернулся в библиотеку и плюхнулся на диван, устало прикрыв лицо рукой. Желание продолжать искать любовницу у него пропала напрочь, даже появилась шальная мысль поддаться уговорам матушки и попробовать жениться.

— Получилось с любовницей? — донесся до слуха ехидный голосок Эдиоханы.

— Нет, — глухо отозвался Вайен, — мой батюшка — старый извращенец, а мне только пять сотен лет и я не готов кидаться на всякую женщину, как он. Поэтому подумываю все-таки жениться.

— Жениться... без любви?

Вайен убрал руку с лица и посмотрел на вытянувшееся лицо Эдиоханы.

— Да, сплошной расчет, — сказал он, — о чем супругу сразу уведомят, чтобы не было никаких иллюзий.

— Ты хоть кого-нибудь в этой жизни любил?

— Вон ползает моя любовь, — указал на Лейлу Вайен. — Еще где-то наверху матушка шастает. В общем, если коротко, то мне хватает любви.

— Я о другом...

— Вот с этим подойди к веронам или к мирайя, если рискнешь.

— Мне сказали, что Йенри не будет дома минимум три года...

— Это еще нормально, он может и пятьдесят и сотню лет отсутствовать, — запустил в длинные волосы пальцы Вайен. — Я ведь предупреждал.

Он не стал ей говорить правду, что Йенри все равно появлялся дома, хотя бы чтобы отоспаться и зализать раны. Однако ни одна его женщина об этом не знала, а никто из родственников не собирался их посвящать в тайны семьи.

— Почему твоя матушка так сильно хочет от тебя внуков? — спросила Эдиохана.

— Генетика хорошая.

Неожиданно Эдиохана села на Вайена сверху и, пока ученый в шоке на неё смотрел, крепко и даже где-то голодно поцеловала его в губы.

— Ты что творишь, кахэра?! — свалился с дивана Вайен, скинув с себя лису.

— Ты сказал, что пятнадцать дней в году ты можешь быть мужем! — сдула прядь волос с лица Эдиохана. — Это намного больше того, что дает мне Йенри! Ты живой! Ты говоришь со мной! Ты заботишься о моем ребенке! Я не хочу быть здесь в одиночестве!

— Нет-нет-нет!

Как трусливый мальчишка Вайен сбежал в готическую спальню Виены. Облаченная в черный халат матушка встретила его мрачным взглядом: «ну чего тебе еще?»

— У нас проблемы! — прислонился спиной к двери Вайен.

— Какие? — не поменяла выражение лица Виена.

— Эдиохана захотела от меня близости! Она меня поцеловала!

— Это же замечательно, — с чего-то обрадовалась матушка. — И не надо искать тебе любовницу или жену. Заодно решим проблему с наследником, если Эдиохане удаться забеременеть от тебя. У неё молодой организм, крепкий, немного еще зельями поможем.

Вайен едва челюсть себе не вывернул:

— В каком смысле замечательно?! Она — жена Йенри!

— Формально да, а на деле она ему надоела. Ну, сам посуди. Он — девятихвостый лис, а она молоденькая дурочка, у которой романтическая дурь из головы еще не выветрилась. Ты ей подходишь намного больше, чем Йенри.

— Ты в своем уме?!

— Нам нужен наследник, Вайен! И мне лично плевать от какого из моих сыновей она родит его!

— Я не могу так поступить с братом! Это предательство!

Из теней неожиданно для Вайена вышел сам Йенри. Немногословный брат подошел к замершему ученому и заглянул ему прямо в глаза.

— Я устал.

И эта его короткая фраза подействовала сильнее, чем все доводы и уговоры матушки. Йенри каждый день проходил такое, чего его ветреная жена представить себе не могла в самой страшном кошмаре. И наследник лично для Йенри — возможность делегировать обязанности на кого-то еще. Измена, интриги, закулисные сплетни — все это проходило мимо него. На нём лежала такая высокая ответственность, что все остальное ему казалось детской возней в песочнице.

— Я это сделаю, — тихо отозвался Вайен, опустив взгляд.

Йенри по-отечески провел рукой между его лисьих ушей.

— Напиваться не советую, — сказала Виена перед тем, как младший сын вышел.

Когда Вайен вернулся в библиотеку, растрепанная Эдиохана продолжала сидеть на диване, где он её оставил. Аристократка перевела на него злой взгляд и с ехидцей спросила:

— Получил разрешение от матушки?!

— Ты же понимаешь, что я — бессердечная скотина, лабораторный прыщ и вашу эту любовь воспринимаю только как забавный анекдот? Ты уверена, что ты именно меня хочешь видеть своим любовником, а не кого-то из моих старших братьев? Или батюшку могу пригласить. Этому старому извращенцу вообще плевать кому чего и куда.

— Еще ты умен, — взяла его за рукава Эдиохана, — по-своему красив и половина наших благородных аристократок мечтает оказаться в твоей постели, просто потому что на тебе стоит клеймо преступника и ты брат Йенри.

— Так я твой сексуальный фетиш? — не сопротивлялся Вайен. — Всего-то? И без всех этих мыльных пузырей о любви?

— Да! — почему-то разозлилась кахэра. — Воспитали плохо! Накажешь меня?! Поставишь в угол?!

От закипавшего гнева Вайен готов был её не только наказать, но и прибить на месте. И куда спрашивается, делись все клятвы в любви? Перед ним сидела обыкновенная похотливая бурая лиса.

— Я поставлю тебя в угол, — глухо сказал ученый, — но не сегодня...

Уходил он от неё с гадливым чувством, страстно желая смыть её запах с себя.

***

На следующий день Эдиохана пришла к нему в лабораторию. Её больше не пугали ни трупы, ни чудовища в банках.

— Ты осуждаешь меня? — спросила она.

— Мне плевать, это твои моральные муки, — даже не повернулся в её сторону ученый, делая заметки.

— Поверишь ли ты мне, если я скажу, что не знала?

— Не знала что?

— На что соглашаюсь. Йенри — красив. В него влюблены все мои подруги. Но его красота холодная, она не греет...

— Мне это ты зачем рассказываешь?! — вспылил Вайен. — Ждешь от меня каких-то утешений?! Их не будет! Я не Виена!

— Я просто хочу, чтобы ты понял каково мне и прекратил смотреть на меня с презрением, словно я самое гадкое из того, что ты видел.

— Я презираю тебя не за похоть, как ты думаешь. Я презираю тебя за ложь. Я могу принять корысть и расчет, но ты клялась ему в любви.

— Почему тебя это так злит?! — воскликнула Эдиохана. — Это же моя ошибка! Я ошиблась в своих чувствах к нему!

— Йенри для меня всё. Ты можешь называть его холодным, каким угодно, но для меня он — брат, который всегда на моей стороне. И я до сих пор жив благодаря Йенри и его поддержке.

Эдиохана развернула его к себе и села на колени.

— Зачем тогда согласился?! Разве я одна здесь преступница?! Матушка заставила?! Да?!

— Я согласился, потому что он от тебя устал, — горько улыбнулся Вайен. — Я бы к тебе никогда в жизни не притронулся, если бы не он. Не думай, что Йенри не знает о твоей лживой натуре. Он видит намного больше, чем тебе кажется.

— А в мою любовь к тебе тыповеришь?

— Нет.

— А если я докажу?

— Попробуй.

После его ответа она жадно поцеловала Вайена в губы.

— Пятнадцать дней в году ты мой, — жарко сказала Эдиохана. — Будешь возражать, я пожалуюсь твоей матушке, что ты игнорируешь свои обязанности по производству наследника.

— С козырей зашла? — криво усмехнулся Вайен.

— Если потребуется, я не побоюсь и пожалуюсь даже Йенри. Разве ты не знал, что в своей страсти бурые лисицы самые безумные?

— Как раз безумием меня не испугать.

Глава 27

Незаметно для себя Вайен увлекся, играя в любовь с кахэрой. Если бы ему кто сказал, что одной женщине все-таки удаться увлечь его дольше, чем на пятнадцать дней в году, он бы рассмеялся ему в лицо. Видимо, его бурая половина устала тому, что Вайен постоянно сопротивлялся своей природе.

Днем работа и игры с Лейлой, ночью страсть с Эдиоханой. Никто не мешал и не напоминал о греховности их связи. Йенри и сам казалось, был рад, что скинул с плеч обузу в лице капризной жены, не говоря уже о матушке.

Всё проходило неплохо и Вайену даже начинало нравиться, пока однажды Эдиохана не принесли ему в лаборатории угощения, переданного ей родителями. Без задней мысли Вайен отведал красную булочку и сразу почувствовал, как сознание ускользает от него.

Проснулся уже в клинике веронов и при пробуждении его встречал лично Ири.

— Не шевелись, — приказал верон.

— Что случилось? Где я? — слабо спросил Вайен, чувствуя себя крайне паршиво.

— Скажем... новости не из приятных. И хорошо, что ты очнулся, иначе твою бы смерть повесели на Йенри.

— Какого...

— Не шевелись, — повторил верон. — Мы еще не весь яд из тебя вывели.

— Яд?

— И не только, еще кучу проклятий на тебя повеселили. Пришлось неслабо повозиться, чтобы вытащить твою шкурку с той стороны.

Вайен поморщился и слегка посмотрел на свое тело. И когда увидел, насколько сильно пострадала и почернела кожа, едва не заорал.

— Повезло, что при тебе оказалось мирайское перо, — сказал Ири, заметив направление его взгляда. — Оно тебя и спасло, правда, само перо сгорело, но главное, что ты жив.

— Я... просто съел булочку...

— В той булочке было столько яда и проклятий, что и Йенри на то свет отправило бы.

— Эдиохана...

— Она... в коме. Ее, как и тебя, перо защитило.

Вайен уставился в потолок, пока вероны возились с его телом, возвращая подвижность рукам, а с ней и боль. Не сходилось. Эдиохана не собиралась подавать на развод, чтобы не злить собственное семейство, так зачем её отравили? Кто? Почему? За что?

— Мои ноги... — попытался пошевелиться Вайен.

— Не только, вся нижняя часть, — покачал головой Ири. — Без нашего дыхания не поправить и то не факт, что сможем вытащить. Тебе еще повезло, Эдиохана полностью обездвижена. И я не уверен, что она выживет.

— Я не дам ей умереть, — твердо произнес Вайен, снова поморщившись от боли.

— Сам сначала поправься, а потом уже о спасении других думай... — Ири замер, к чему-то прислушиваясь, затем крикнул: — Щит поставьте! К нам гости!

Как только вероны исполнили приказ, в палату Вайена заглянула... ослепительная в белоснежном платье желтая лиса Дейра с корзинкой фруктов в руках и в сопровождении журналистов, снимавших её со всех ракурсов.

— Это ужасно! — бросилась желтая лиса к цветку-постели Вайена. — Быть отравленным собственным братом!

«Вайен, без глупостей» — предупредил прямо в мыслях Ири.

«Она что, пришла меня добить?» — безрадостно уточнил Вайен.

«Нет, у нее здесь другая цель».

— Бедняжка! — вполне правдоподобно посочувствовала Дэйра. — Он в таком шоке, что не может говорить! Никто тебя не осуждает за твою любовь к Эдиохане!

По жилам Вайена пополз холодной змеей страх. Она знала, что он имел связь с Эдиоханой. Откуда? Они не выходили за пределы дворца. Защитная система во владениях Йенри стояло такая, что отрезало бы любопытный нос даже девятихвостой. Насколько же опасен клан возрождения, раз они сумели добраться до Вайена во дворце Йенри? И как-то странно, что она пришла именно в тот момент, когда он очнулся...

«Тише, она не посмеет здесь ничего сделать», — снова вмешался Ири.

— Официально заявляю, — бочком повернулась к журналистам Дейра, — что Вайен из клана смерти может найти приют в клане возрождения. Мы защитим его от Йенри и не позволим никому ему навредить.

— Мой. Брат. Этого. Не делал, — с едва сдерживаемым гневом произнес Вайен.

— Я понимаю, что это шок для вас, Вайен, — ласково коснулась его руки Дейра. — Йенри никогда не прощал предательства. Даже родному брату он никогда бы не простил удара в спину.

— Он знал о нашей с его женой связи, потому что Йенри меня сам об этом попросил.

Вайен получил искреннее удовольствие, разглядывая перекошенное выражение лица Дейры. Похоже, что этого маленького нюанса шпионы ей не доложили, иначе бы она ни за что не позволила подобному прозвучать при свидетелях.

— Вы бредите, — всё, что нашлась сказать Дейра, пока журналисты за её спиной в шоке перешептывались. — Вы просто покрываете его по непонятным нам всем причинам.

— Можете позвать мою матушку Виену и спросить у неё, потому что она присутствовала и была первой, кто одобрил нашу связь. И всё, что я хочу сейчас, так это увидеть моих родных.

— Вайен, ваши родные пытались вас устранить! — настаивала Дейра

— Где вы были, когда меня осудили? Где вы были, когда мне на плечо ставили клеймо? И не вы ли кричали, что я безумец, когда меня признали двадцать первым главой клана смерти? И на правах безумца, позвольте мне вам не поверить.

Он прекрасно заметил, как в серых глазах Дейры загорался мстительный огонек.

«Поздравляю, ты обзавелся очень серьезным врагом», — безрадостно сообщил ему Ири.

«А раньше так эта желтая гадина другом была?!»

— Дейра, зачем вы здесь? — со стороны входа послышался голос первого главы клана смерти черного лиса Йоне.

— Пришла предоставить убежище жертве покушения! — гордо отозвалась Дейра.

— «Жертва» нуждается в убежище? — обратилась к сыну Виена.

— Матушка, они меня тут обижают, — наигранно захныкал Вайен и потянулся здоровой рукой к матери. — Вопросы гадкие задают.

— Мой родной! — сразу преобразилась в заботливую мамочку Виена, оттесняя противницу всеми девятью хвостами. — Матушка рядом, матушка тебя защитит, матушка всех накажет!

— Даже Йенри накажет?! — продолжала гнуть линию Дейра.

— Что?! — грозно развернулась к ней Виена.

— Накажете Йенри за отравление младшего брата?!

— Ах ж ты моль бесцветная!

— Виена, держитесь в рамках приличия, — попросил Йоне, — а вы, Дейра, воздержитесь от бездоказательных обвинений. Если у вас есть какие-то доказательства, предоставьте их нашему клану, и мы их рассмотрим.

— Всем известно, что клан смерти покрывает преступников, а не судит их! — презрительно бросила Дейра, направившись к выходу вместе со всеми журналистами.

Как только желтая лиса вышла Виена ласково провела по лицу Вайену:

— Сильно больно?

— Эта гадина... она... — все, что смог сказать Вайен, едва сдерживая гнев и болезненно кривясь.

— Тс-с-с, это моя вина, я должна была лучше следить за вами.

Пока Виена говорила с Вайеном, Нейра что-то обсуждала с веронами и грустно кивала на их ответы.

— Неужели вы ко мне пришли почти всем составом? — обвел взглядом пришедших девятихвостых Вайен. — С чего такая честь? М? Я вроде никаких новых грандиозных открытий не совершал.

— Вайен, хочу напомнить тебе, — снова заговорил Йоне, — что ты в будущем займешь пост двадцать первого главы нашего клана. Никто из нас никогда не осмеливался оспаривать выбор монолита, так как каждый глава приносил одну только пользу клану. И развеивая твой скептицизм, хочу сказать, что мы искреннее переживаем за твое благополучие и здоровье.

— Нападение на тебя — пощечина всем нам, — очень зло дополнил пятый глава клана чёрный лис Энойре.

— Вы проголосовали вместе с кланом жизни и кланом природы, — едко отвечал Вайен, — чтобы поместить всю нашу дружную компанию в новую тюрьму, а для меня подготовили самую неприступную камеру.

— Бурые голосовали, — насмешливо возразил черный лис Энойре. — Мы-то в меньшинстве.

— Сынок... голосование состоялось до проверки монолитом, — виновато выдавил Баен, оглядываясь на хмурую красавицу Лоней.

— Так отправьте, я не против, рядом с Бациллой мне будет намного безопаснее, чем с вечно занятыми братом и матушкой.

— Бациллой? — нахмурился Йоне.

— Это он так по-дружески девятнадцатого главу клана жизни называет, — подсказала Виена.

— А, ну раз он позволяет... гм... На самом деле, Вайен, после твоей проверки мы пересмотрели назначение... строения, в которое вас всех поместят.

— Переименовали в исследовательский комплекс, — вильнула хвостами Виена.

— И благодаря... гм... Бацилле мы лучше начали понимать ваше мышление и что, по сути, некоторые вещи вам надо разжевывать как детям. И чтобы вы... гм... не нарушали законы, за вами просто надо тщательно следить, так как вас...

— Сильно заносит, как некоторых моих студентов, — закончила за первого главу четырнадцатая глава Нейра.

— Я могу попросить об одолжении? — сжал руку матушки Вайен.

— О каком? — поддалась вперед Виена.

— Сообщите всем, что Эдиохана мертва, а саму её перевезите в мою новую лабораторию. И...

Он вскользь взглянул в сторону молчаливых веронов.

— Мой проект тоже туда перевезите. Ири знает, что за проект.

— Как ты можешь думать сейчас о работе?! — возмутилась Лоней. — Тебе надо лечиться!

— Вы говорили, что лучше начали нас понимать. Тогда должны понимать, что моя — работа и есть моя жизнь.

— Мы сделаем то, о чем ты просишь, — сложил тонкие пальцы перед собой Йоне. — Я попрошу... гм... Бациллу, чтобы он присмотрел за тобой.

Вайен не ответил и закашлялся, заставив подскочить к нему сразу нескольких веронов. Сознание снова ускользало от него, и он не противился целительной силе сна.

***

Когда после пробуждения Вайен увидел облепленную трубками Эдиохану, на него накатила меланхолия. Вероны поддерживали в ней жизнь, однако вернуть в сознание они её не смогли.

Она и дышать не могла без искусственного поддержания. Вся сила яда и проклятий досталась ей, а ему прилетело в меньшей степени, хотя и отправило в инвалидное кресло.

— Ты точно хочешь, чтобы её перевезли в твою лабораторию? — спросил Ири, подходя к Вайену сзади.

— Ири... кто это сделал? — вместо ответа спросил Вайен. — Вы же все знаете, кто.

— Вайен, не лезь туда. У твоего брата есть теневой противник, и это уровень высшего порядка, не твой. От того, что ты узнаешь, ты лишь поставишь свою жизнь под угрозу.

— Она разве лезла?! — указал Вайен на Эдиохану. — За что ей прилетело?!

— За наследницу Йенри, — коротко ответил Ири.

Гнев куда-то сразу улетучился, Вайен даже не сразу переварил то, что сказал древний.

— Она...

— Не здесь.

Один из веронских медиков подкатил поближе к Вайену сферу, в центре которой едва просматривалась маленькая точка.

— Познакомься, это твоя дочь, — провел рукой по сфере Ири. — Она же наследница Йенри. Первая и единственная.

— Я сам еще этого не знал... — как завороженный уставился на точку Вайен.

— Зато враг сразу вычислил и предпринял попытку устранить её. С высшим порядком очень тяжело сражаться, Вайен. Даже сейчас я не уверен, что мы сможем её вытащить с теми повреждениями, которые она получила. Её так исказили, что я сомневаюсь, сможет ли ей помочь даже слеза ангела.

— Я могу забрать её?

— Можешь, — вздохнул верон, с сожалением затемняя стекло сферы.

— И не скажешь, что помочь ей невозможно?

— Ты у нас здесь гений, тебе и развеивать мои сомнения, — отвернулся Ири. — Всем необходимым мы тебя снабдим.

Вайен уставился в тёмное стекло сферы. После того, что с ним случилось, у него крутилось много мыслей в голове. Сколько наследников Йенри уже отправилось на ту сторону, так и не родившись? Неужели против них ясновидящий? Вайен сам еще не знал, что вскоре должен стать отцом. Знала ли об этом Эдиохана, когда получила яд в посылке от родителей?

— Вайен, не лезь, — в очередной раз попросил Ири. — Твой брат сам разберется.

Ученый хотел в это верить, но впервые усомнился, что его брат всесильный и справится со всеми проблемами.

— И снова Йенри обвинили в том, что с его женой случилось? — спросил Вайен.

— Да, — облокотился на стену Ири.

— Ненавижу... Вы же все видите, что происходит! Ты стоял и слушал, как эта желтая гадина обвиняет твоего друга! Почему ты не возразил?! Ты же знаешь, что он невиновен!

— Когда нас кто слушал, Вайен? — беззлобно отвечал древний. — Мы же моралисты и ханжи. И что мы там понимаем в этой жизни? Наивные скучные дурачки.

— Ты даже не пытался...

— Ложь всегда слаще истины, Вайен. Вот говоришь пациенту: не жри грибы, иначе сдохнешь, а он всё равно жрет, потому что мы ханжи и не понимаем, что грибы смысл всей его жизни. И все вокруг говорят ему, что он прав, а мы — нет. Через пару недель привозят его труп. Так и у вас, только в более глобальном смысле. Вот ты понимаешь, видишь, а остальные не хотят видеть. И я много раз говорил о невиновности Йенри, но... мне не верят. Считают, что я предвзят.

— У Йенри светлая сущность и это можно доказать!

— Неоднократно сама Воскрешенная упоминала с гордостью, что Йенри удалось развернуть. Хоть кто-нибудь ей поверил?

Уши Вайена опустились вниз:

— Почему?

— Йенри для ваших твердолобых тиран, несладкий он, невкусный, жесткий как подошва. Как мы докажем, что он светлый на самом деле? Не похож он на светлого, каким ваше общество привыкло себе представлять свет. Этого же нельзя пощупать или потрогать. Это высший уровень виденья, который доступен не всем. А ваше общество обязательно должно пощупать и потрогать, и то не все поверят.

— Как же монолит?

— Это традиция, а традицию у вас не нарушают, традиция — это святое. Хотя клан чистоты крови и многие другие давно отказались участвовать в ритуале.

— Но в монолит верят... — возразил Вайен.

— Да, потому что авторитет монолита поддерживает множество глав кланов, хотя тот же клан возрождения частенько ставит под сомнения необходимость отбора кандидата с помощью камня, а не народного голосования. Особенно после твоего назначения поднялось очень много споров. Еще пару сотен лет и пара кланов точно откажется от проверки монолитом.

Вайен сжал кулаки, а Ири подошел и положил ему руку на плечо.

— Сделай то, что ты можешь, что в твоих силах, — сказал ему древний. — Не думай об остальных. Ты знаешь истину, мы знаем истину, а другие пускай думают, что хотят. Как и Йенри когда-то, наша раса тебя поддержит, когда ты вступишь в должность.

— Спасибо, но я не буду главой клана...

— Через четыреста лет поговорим, а пока занимайся своими исследованиями и не отвлекайся от работы. Скоро тебя перевезут на новое место работы.

Ученый промолчал, уставившись на сферу и разрабатывая плохо гнущиеся пальцы.

***

Вайен не выпустил из рук сферу даже, когда его перевозили в «исследовательский комплекс». Построили его глубоко под землей и охранную систему поставили покруче, чем во дворце Йенри. Вайен сразу узнал последние разработки Оружейного маньяка, которые легко разнесли тварей в паучьем городе, где проходили испытания.

Пока ученого везли в инвалидном крессе в комплекс, его сопровождал весь высший совет его клана, за исключением Йенри, словно в любой момент на ученого могли напасть.

На пути к комплексу их встречал один экстравагантный блондинистый мирайя в черных доспехах и ошейником с шипами наружу. Он сидел на одной из пушек и флегматично рассматривал панель управления.

— Хранитель Далак, — первым поприветствовал неожиданного гостя Йоне, закрыв одним из девяти хвостов коляску Вайена. — Вы по какому-то вопросу к нам?

— Да не, птенца прилетел охранять, — весело отозвался мирайя, не отвлекаясь от изучения лисьего оружия. — Не обращайте на меня внимания.

Вайен нахмурился, крепче перехватив сферу, словно её могли отобрать от него. Далак или как его еще называли Карающая длань внушал ужас и страх всем и каждому, кто с ним встречался. Даже крепкие старички из совета клана смерти взирали на него с опаской, словно он прилетел лишь за тем, чтобы казнить весь их клан. Йенри и тот не смог бы на равных противостоять Далаку. Впрочем, Вайен вообще не слышал, чтобы хоть кому-нибудь удавалось хотя бы ранить в бою Карающую длань.

У прозорливого мирайя мелькнула говорящая улыбка на лице: мысли Вайена не остались для него секретом.

Когда лисьи оборотни проходили мимо Далака, хранитель сбросил Вайену маховое перо. Ученый изумленно поднял на мирайя взгляд.

— Линяю, — беспечно сказал Далак.

Только в лаборатории Вайен отошел от шока и рассмотрел необычный сувенир. Далак — очень древнее существо и его перо сильно отличалось от пера более юного мирайя. И если бы не приступ меланхолии, Вайен бы еще месяц скакал от счастья, получив такое бесценное сокровище, как перо хранителя миров.

— Дружище, — донесся со спины голос Погибели, — не мог бы ты перышко поместить в более безопасное место, а то не все из нас так же беспечно как ты могут его касаться.

Вайен обернулся. У входа в его новую лабораторию столпилась вся их небольшая безумная компания. Рыжий весь в веснушках Глазастый настроил все свои линзы и очки на перо, едва не плача от умиления.

— Вот только сырости здесь разводить не надо, — Вайен спрятал перо под защитное стекло и осторожно установил сферу рядом с другими.

— О, ты у нас теперь на колесах, — подошел к нему Всадник, почесав затылок сквозь рыжие косички. — Это у меня теперь напряг сделать для тебя ноги?

— Я сам их себе починю, — отверг Вайен, с трудом управляясь с коляской.

— Да и руки бы новые... — проигнорировал его Всадник, оценивая масштабы работы.

— Да-а-а! Со встроенными лазерными пушками! — оценил идею Маньяк. — Можно еще лезвия тут и тут! А вот тут бомбочку бахнуть!

— Э! Народ! — возмутился Вайен энтузиазму товарищей. — Ставьте эксперименты на ком-нибудь другом!

К нему наклонился Глазастый, настроив линзы.

— Нервные окончания восстанавливать... долго... — всхлипнул.

— Я лучше тебе отдамся, чем этим двоим психам, — отреагировал Вайен.

Из спины растроганного Глазастого показалось множество механических щупалец с иглами и лезвиями на концах, словно он прям сейчас готовился прооперировать друга.

— Или нет...

Погибель расхохотался:

— Не бойся, я направлю их усилия куда нужно. Это впервые когда мы все будем работать в одной команде. Надо время, чтобы вы все привыкли. У нас даже младшие помощники будут.

— Кто?

— Студенты трех кланов. Так сказать, будем воспитывать новое поколение безумцев.

— Скукота, — отреагировал Маньяк. — Дохляк, давай, хотя бы вот тут бомбочку устроим?

— Уйди от меня! — отмахнулся Вайен. — У себя под хвостом бомбочку устрой!

— А это идея! — озарила безумная улыбка Маньяка.

— Плохая, — возразил Погибель. — Не надо никому новые руки и ноги делать, а вот временную опору было бы неплохо, пока Вайен не сумеет восстановить ткани и подвижность своих родных конечностей.

— И туда пушечку! Можно даже две!

— Если тебе станет от этого спокойнее, — сдался девятихвостый.

— Ды-а-а-а!

— Протезы с пушками, так и запишем, — снова почесал затылок Всадник.

Их разговоры прервало появление веронов, которые вкатили в лабораторию бессознательную Эдиохану, по-прежнему облепленную трубками.

— Всю менять, — проводил её задумчивым взглядом Всадник.

— Повреждений много... долго... — всхлипнул Глазастый.

— Все тело — оружие, — фанатично прошептал Маньяк.

— Вы что, женщин никогда не видели?! — закричал на товарищей Вайен.

— В отличие от некоторых привилегированных, мы их только на картинках видели, — угрюмо отозвался Всадник, обводя пространство руками, словно обрисовывая невидимую женскую фигуру.

— И по праздникам... редко... — добавил Глазастый, поправив выпавшую линзу.

— И когда удавалось соблазнить врачиху, — задумчиво протянул Маньяк.

— Везунчик, — завистливо повернулся к нему Всадник.

— Она же злая и... страшная... — поморщился Глазастый, щелкая сразу десятком линз.

— Я не приглядывался, — пожал плечами Маньяк.

— Можете радоваться, — встрял Погибель, — к нам будут заглядывать не только студенты, но и студентки.

При упоминании студенток даже у Глазастого стекла линз запотели, не говоря уже об остальных.

Вайен страдальчески простонал и подкатил коляску к ложу Эдиоханы, взяв её за местами почерневшую руку.

— Чего это он? — не понял поведения товарища Всадник. — Ему не нравится, что у нас тут студентки будут?

— Все на выход, дайте ему побыть одному, — сказал Погибель единственный, кто обо всем догадался.

Товарищи продолжали на Вайена недоуменно коситься, пока выходили из лаборатории, а ученый смотрел только на неподвижную руку бывшей кахэры. Для всего остального лисьего мира она отныне мертва. Матушка для Йенри найдет седьмую жену. Семья кахэры немного пострадает, повоюет для порядка за Лейлу, да забудет.

— Наша история закончилась, так и не начавшись, — плохо гнущимися пальцами Вайен вложил белый цветок в волосы бессознательной лисе, — а я ведь почти тебе поверил. Неужели ты так и уйдешь? И ничего не докажешь мне?

Она ему не ответила.

Глава 28

Первым делом, что сделал Вайен на новом месте работы, так это проверил проклятия, которые на него повесили. Вероны любезно ему предоставили все данные, которые они добыли, пока он у них лечился.

— Бацилла, зайди и глянь кое-что, — ученый нажал на одну из подписанных кнопок, установленных для связи. Хоть они и работали в одном комплексе, однако берлоги им выделили разные.

Погибель зашел слегка в мыле. Организовать грамотно работу в комплексе оказалось непростой задачей даже для него, как и утихомирить разбушевавшихся гениев.

— Это же подпись! — указал Вайен на закорючку. — Она везде повторяется! Кому взбредет в голову подписывать проклятия?!

— Тому, кто их создал, — коснулся подбородка полудемон.

— А теперь глянь подчерк Дейры! Ничего не напоминает?

— Пара букв схожи, если она и подписывала, то явно другой рукой. Она же не совсем идиотка, чтобы себя подставлять. И тебя, Вайен, просили в это не лезть.

— Но это зацепка! Ее можно поймать за хвост! Пригласи Баена, мне надо с ним поговорить и показать это!

— Вайен... — попытался возразить Погибель, однако махнул рукой, — хорошо я его вызову, ты должен сам всё услышать и сделать выводы.

Конечно, ехал Баен не так быстро, как Йенри. Прошла неделя прежде, чем отец всё-таки соизволил явиться в сопровождении второй супруги Лоней. Конечно, её увидеть Вайен не ожидал, хотя с другой стороны она тоже глава клана смерти.

— Что тебя заставило меня вызвать? — спросил батюшка, присаживаясь на край рабочего стола. Лоней пока молчала и заняла свободный стул, брезгливо смахнув с него тетрадки одним из девяти хвостов.

— Нас с Эдиоханой прокляла Дейра! — выпалил Вайен.

— Какая Дейра? Пятнадцатая глава клана возрождения? — уточнил Баен.

— Да, она!

Лоней сменила позу и поставила кулак на подбородок, но продолжала молчать.

— Вайен, это серьезное обвинение против уважаемого всеми членами общества, — терпеливо пояснил Баен.

— Послушай меня, вот смотри! — разложил перед отцом бумаги с исследованиями Вайен. — Это подпись! Она повторяется на всех проклятиях, которые на нас повесили! А вот это подчерк Дейры! Правда, похожи?!

— Это всё? — уточнил батюшка со вздохом.

— Разве этого мало?!

— Вайен, оставь это. В твою теорию слабо верю даже я, а лисье общество и вовсе поднимет её на смех.

— Но ты же знаешь, что Йенри не виноват! Он не убивал ни одну из своих жен! Или... — Вайен осекся, — или ты веришь в её ложь? Поэтому Йенри ко мне не спускается?! Вы запретили у меня ему появляться?!

Лоней раздраженно дёрнула ухом.

— Вайен, как ты выразился ложь Дэйры строиться на более грамотных доказательствах, чем твоя правда, — строго ответил Баен.

— Да что с вами не так со всеми?! — закричал Вайен, едва не упав с коляски. — Почему вы мне не верите?! Вот подпись! Эта психопатка подписывает каждое свое проклятие! Проверьте, как она пишет второй рукой! Йенри никогда в жизни не поднял бы на меня руку!

— Вайен, сынок, я понимаю, ты расстроен тем, что с тобой случилось, но я прошу тебя. Оставь это. Наш клан и так сильно скомпрометирован. Не надо ввязываться в драку, в которой тебе не победить.

— Я не могу, но вы можете, — пролепетал Вайен. — Вот, — и протянул записи Баену.

— Прости, но этого мало.

Ученый едва не выронил записи.

— Лоней, мы уходим, — поднялся Баен.

Вайен вспомнил о мачехе и подкатил коляску к ней, когда она встала со стула. Насильно всучил ей в руки бумаги.

— Поверьте хотя бы вы! Прошу! Разве я не прошел проверку?! Разве я не доказал, что ратую за процветание клана?! Почему так сложно мне поверить хоть раз?! Я не безумец!

— Найди более весомые доказательства, и я тебе поверю, — спрятала в сумку его записи Лоней. — Этого недостаточно.

— Лоней! — донесся крик Баена у двери.

— Учись быть взрослым и отвечать за слова, учись быть главой нашего клана, — сказала напоследок Лоней и направилась к выходу. — И не скули! Это низко для будущего главы клана! Твое слово должно быть твердым, подобно камню!

У Вайена опустились руки, он некоторое время смотрел в пол, пока за его спиной не встал Погибель.

— Это ты чувствовал, когда никто тебя не хотел слушать? — спросил у полудемона Вайен.

— Хуже. У тебя хотя бы бумажки забрали, меня так просто заткнули и бросили в темницу, не дав оправдаться.

— Ты можешь эти проклятия на атомы разобрать? — спросил Вайен.

— Все-таки полезешь?

— Может, мы сильны каждый в своей сфере... однако вместе что-нибудь да можем обнаружить.

— Хорошо, я этим займусь, а ты занимайся своими проектами, — Погибель с намеком коснулся стекла сферы. — То, что мне удаться найти, обсудим на общем собрании.

Погибель вышел и на выходе встретил Йори. Семнадцатый глава клана жизни непочтительно для его статуса подслушивал.

— Слышал? — спросил полудемон.

— Жаль, что он не позвал меня... — посетовал Йори.

— Ты какого мнения придерживаешься?

— Я считаю, что он прав. Но эту гадину очень и очень трудно поймать за хвост. Надо её ловить на живца, притом подобрать кого-то изворотливого, который будет осознавать, что происходит и содействовать нам, но Йенри больше не хочет гибели невинных.

— Вы пытались её поймать... — коснулся рогов Погибель.

— Неоднократно. Дейра снова ускользнула, еще и Вайена задела. Гибели младшего брата Йенри себе не простит.

— Как давно вы знаете?

— Догадались после того, как погибла вторая жена Йенри. И лишь на пятой разобрались, кто за этим стоит. Йенри легко победит армию демонов, но вот справиться с одной коварной ведьмой, скрывающейся за маской добродетели, не может. Не его поле.

— Еще бы, её обожают и боготворят, а Йенри боятся и ненавидят, — полудемон в задумчивости направился в свой отдел. — У неё слишком сильная поддержка со стороны лисиц, а это рубить своих надо...

— Йенри на такое не пойдет, — последовал за Погибелью Йори. — В этом сложность таких врагов, как Дейра. Они скрываются за спинами твоих друзей и близких. Дразнят, ухмыляются, а ты ничего сделать не можешь, потому что на их защиту встанут те, кто тебе дорог и стал жертвой её обмана.

— У Вайена есть шанс убедить клан в её причастности к убийствам?

— Есть, но только после того, как он продемонстрирует в полной мере свои способности. Раскроет во всей красе свой потенциал. С ним уже сейчас ведут по-другому диалог, но когда Вайен справится, то от поста главы клана он не отвертится.

— Хм, что ж посмотрим, как будут развиваться события.

***

Шли годы. Каждый день Вайен слал отчеты Лоней и совету клана о ходе работы над его проектами, не получая ответа и ни на что надеясь. Изображения вкладывал в конверты, тщательно расписывал, как шло исцеление его дочери, как приходилось девочку буквально собирать заново. Проклятие-то вероны сняли, однако последствия воздействия уже устранял сам Вайен.

Одна радость у него была в эти долгие мучительные годы ожидания: племянница Лейла. Она ходила за ним по пятам и участвовала в его исследованиях, верила ему, как верил ребёнок. Один раз даже сама поставила удачный эксперимент, только лабораторию его едва не взорвала в процессе.

Лейла отличалась от Вайена более мягким и добрым характером, хотя иногда и подражала его ворчанию, что только веселило взрослых. Даже ворчание у неё получалось незлобное.

Девочку любили во всем исследовательском комплексе. От Глазастого она позаимствовала линзы, от Всадника — приспособление на спину с иглами и скальпелями, от Маньяка — дамскую пушку, от Погибели защитный артефакт на шею и от Вайена — зеленого зверька милку, который радостно скакал за подрастающей девочкой.

Постепенно к Вайену вернулась способность ходить сначала на костылях, затем он отдался в руки дотошного Глазастого, который шаг за шагом возвращал ему чувствительность в конечностях. Маньяк по-прежнему предлагал родные ноги отрезать, да приделать протезы с пушками. Оставалось удивляться, как он еще себе ничего не отрезал. Видимо, Йори запрещал, иначе бы Маньяк давно бы себе во всех доступных местах оружия понатыкал.

К Эдиохане вернулось сознание. Её реабилитация проходила дольше. И первое, что она попросила, когда пришла в себя, называть её Эди и чтобы Вайен на ней женился. От новости, что её объявили мертвой, бывшая кахэра не обрадовалась, однако приняла и окончательно поселилась в исследовательском комплексе, скрашивая вечера ученого женской компанией.

Через почти десять лет Вайен собирался послать последний отчет и забыть о попытках кому-либо что-либо доказать. Его биологическая дочь скоро должна появиться на свет, здоровой и крепкой чёрной лисицей.

— Вайен, мне сказали, что ты здесь, — услышал он со спины голос Лоней.

Он повернулся к ней в ожидании каких-либо еще слов, ведь не просто так она приехала к нему. Однако Лоней не торопилась. Она подошла к сфере, сквозь темные стенки которой уже проглядывало сформированное детское тело. С каким-то трепетом восемнадцатая глава клана коснулась сферы под нехороший взгляд ученого.

— Вайен... она прекрасна, — выдохнула Лоней и взяла его за руки. — Тебе не нужен проект искусственных лисиц, Вайен. Вот оно! — она с воодушевлением указала на сферу. — Твое призвание! Ты можешь исцелять наших детей, сотни тысяч матерей будут молиться за тебя. Этот проект примут все в клане. Никто больше не посмеет назвать тебя безумцем. С тебя снимут клеймо преступника.

Вайен ничего не говорил и, не сводя взгляда с Лоней, распечатал конверт, который ему передали от совета глав клана. Двенадцать подписей больше чем он ожидал от старых упрямцев. На бурых лисиц он вообще не рассчитывал, но видимо его отчеты возымели действие и с ними познакомился весь лисий совет.

— Вайен, откажись, — снова заговорила Лоней. — Проект искусственных лисиц не нужен тебе. Я помогу тебе открыть клинику в нашем мире. Я дам денег для твоей работы. Я найду талантливых лисиц, которые будут у тебя учиться и распространять твои знания по миру.

— Дейра, — тихо и бесцветно произнес Вайен.

— Что? — не поняла Лоней, дернув лисьими ушами.

— Помогите разоблачить Дейру, — отчетливо произнес ученый. — Это всё, о чем я вас прошу.

Она горделиво выпрямилась.

— Мне нельзя снимать клеймо, пока её преступления не раскрыты, — продолжал Вайен. — Я в безопасности в своей лаборатории под присмотром Бациллы и на виду у совета клана. Здесь она до меня не доберется. Я-то ваших возможностей лишен.

— Вайен...

— Вы думаете, я параноик? Так докажите, что я не прав. Найдите доказательства невиновности Дейры, и я вам поверю.

Уши Лоней опустились вниз. Она не ожидала, что Вайен будет бить её же оружием.

— У вас больше моих возможностей, — не унимался он, — вы не сидите в подвале в болезненном ожидании, когда ваш очередной проект зарубят. Вам нужна была проверка монолитом для того, чтобы убедиться, что я не демон. И лишь Йенри в меня всегда верил, лишь брат защищал и никогда не сомневался во мне. Вы же лишили меня возможности с ним видеться из-за слов одной лживой твари. Родная мать назвала меня невменяемым, чтобы защитить от вашего неверия. Устройте Дейре проверку монолитом, докажите мне, что она невиновна. И я вам поверю.

— Она глава клана возрождения, Вайен. Мы не можем потребовать от неё пройти испытание на монолите без оснований и без доказательств. Ни один лисий клан нас не поймет. Обвинить её равносильно объявлению гражданской войны.

— В таком случае, я не могу отказаться от проекта искусственных лисиц в угоду вашим интересам.

— И ты не передумаешь? — попыталась найти лазейку Лоней. — Может, я могу предложить тебе что-то кроме этого?

— Пока она на свободе, я ничего от вас не приму. Я не обладаю вашей силой. Мы десять лет потратили лишь для того, чтобы снять последствия её проклятий. Я не знаю, зачем вам такой двадцать первый глава клана, которому вы даже не верите. Как мы будем в будущем работать, когда я обрету девятый хвост, раз вы сейчас сомневаетесь в том, что древний артефакт исправен?

— Это твое окончательное слово?

— Да.

Перед уходом Лоней напоследок погладила стекло сферы:

— Мне очень жаль, что ты растрачиваешь свой талант впустую, Вайен.

Ученый промолчал.

***

Вайен и Эдиохана готовились к появлению на свет дочери, когда лабораторию хорошенько тряхнуло. Лисица с тревогой коснулась стекла сферы.

— Эти толчки... — лисьи уши женщины опустились вниз, — стали чаще, да и они слабо напоминают землетрясения.

— Тут трясет все десять лет, что я здесь работаю, — легкомысленно отмахнулся Вайен. — Пора бы уже привыкнуть, Эди.

— Да, но...

Её прервал сигнал тревоги.

— Учебная? — повел ухом в сторону звука Вайен.

Он уже собирался уточнить у Погибели, что происходит, когда девятихвостый сам появился в его лабораторию.

— Берите самое необходимое и уходим! — первым делом полудемон взялся за сферу с девочкой.

— Осторожнее! — всполошилась Эдиохана.

— Собирайтесь! Уходим немедленно!

Вайен пронесся по лаборатории как метеор, собирая все свои записи в мешок. Эдиохана ему помогала, пока лаборатории снова не тряхнуло, и Погибель их вдвоем не потащил к выходу. На коридоре уже собирались все работники исследовательского комплекса и спешной цепочкой направлялись к порталам.

— Что происходит?! — попытался выяснить Вайен.

— Некогда объяснять! — Погибель пропустил Эдиохану первой и послал её к порталу вместе с остальным. — С тобой, Дохляк, мы выйдем через другой выход!

— П-почему?! — не понял Вайен, пока полудемон тащил его к лифтам, ведущим наверх.

— Тебе нельзя через этот портал...

Вайен нахмурился, ничего не понимая. Здание трясло все сильнее, пару раз пропадал свет. Наверху и вовсе творился ад. И по раздававшимся взрывам Вайен понял, что источники толчков, которые до них доходили на самом деле выстрелы из пушек и взрывы. Оружие стреляло с такой частотой, что наводило на определенные мысли...

— Третье вторжение?!..

— Давай быстрее! — перебил его Погибель.

— Что происходит?! — бежал подгоняемый полудемоном Вайен.

Погибель не успел ему ответить, когда в небе ученый увидел столкновение Карающей длани и Палача. Мешок с записями едва не выпали у Вайена из рук.

— Дохляк, двигайся! — торопил его Погибель, закрываясь хвостами от летящих обломков.

— Что здесь забыл Палач?! Что ему надо?! Что вы от меня скрываете?!.. — растерянно кричал Вайен.

— Не болтай! Двигайся!

В какой-то момент красноволосый Палач, закованный в ало-черные доспехи, появился прямо перед беглецами, направив заряд магии в голову... Вайена. Спасло, что Далак закрыл их щитом. Вайену лишь брови да ресницы опалило обжигающим адским огнем. Колени предательски подогнулись от страха и осознания, за кем именно пришел Палач.

— Уходите! — заорал мирайя.

— Я... я же ничего не сделал... почему...

— За знания тоже убивают, чтоб ты знал, — Погибель продолжал тащить ученого сквозь творящийся ад.

Вайен едва не стал заикаться, когда перед ним приземлилась мирайская императрица Воскрешенная в доспехах, да с оружием в руках. Она закрыла их от очередного огненного залпа энергетическим щитом. Он никогда не слышал, чтобы ясновидящая ведьма хоть когда-нибудь выходила из родного мира.

— Ты помнишь условия договора с нашей расой? — обхватила императрица мирайя лиса за шею.

— Д-ды-а, — задрожал Вайен, подавленный жаром её силы.

— Повтори!

— Я должен помочь музе сокровенного желания.

— Не смей забывать, — Воскрешенная что-то очень быстро нарисовала ему на лбу. — Уводи его, Йоли.

Судя по всему для Погибели это была не первая встреча с ясновидящей:

— Как же вы?

— Меня заменит другая, уходи.

— Мой мир... что с Йенри?.. — лепетал Вайен.

— Уходите! — рявкнула Воскрешенная, тревожно вглядываясь в окрасившееся красным небо, словно чего-то ожидая.

— Что с нашим миром?! — не сдавался Вайен. — Что с Йенри?!

— Успокойся! Надо уходить! — тянул его за собой Погибель.

Вайен находился как в тумане, пока девятихвостый проводил его сквозь пространство и пламя. И даже когда они оказались в безопасности уже знакомых холодных окрестностей паучьего города, ученый дрожал.

— Вайен, вдох-выдох, вдох-выдох, — взял его за плечи Погибель.

— Что с нашим миром? Что с Йенри? — не унимался Вайен.

— Высший порядок сам разберется...

По спине ученого прошла дрожь.

— Зачем она вышла из своего мира?! Что с Йенри?!

— Мы не ничем не поможем, пока они сами не отобьются! — встряхнул его Погибель. — Твоя задача — выжить! Понятно?!

— Д-ды-а-а.

— Йенри пока живой, это всё, что мне известно. Положение дрянь, раз вышла из своего мира Воскрешенная, но они справятся. Верь в это.

Вайен впервые почувствовал себя маленьким мальчиком, которого все бросили одного. На глаза помимо его воли наворачивались слезы. Его мир рушился, а его самого засунули в помойку к тэриям...

— Вайен! — к ним бежал Циело с теплой одеждой в массивных руках.

Ученый скосил на него взгляд. Он и сам не заметил, что дрожал то ли от холода, то ли от страха. И не прекратил дрожать даже после того, как Циело накинул на него теплую одежду и застегнул обогревающий ошейник на шее.

— Вайен? Ты в порядке, Вайен?! — спросил брат с беспокойством.

— Это... моя вина? Они пришли из-за меня?

— Вайен... идем, там твоя лаборатория пылью и плесенью покрылась, не мешало бы прибраться...

Циело болтал и болтал, а Вайен шел за ним, едва сгибая ноги. Он прекрасно понимал, что брат отвлекал его от того, что происходило в их родном мире.

— Йенри справится, — обнял младшего брата Циело, как только они оказались под укрытием стен посольства.

Вайен дал волю эмоциям и разрыдался, громко подвывая.

— Йенри справится... —повторял как заклинание Циело, зажмурившись. — Йенри справится... он всегда справлялся...

В это время Погибель тихонько смел пыль со стола и установил на крепления сферу с девочкой.

— Как жаль, что ты не появилась раньше...

Глава 29

Долгое время Вайен сидел под столом, обнимая сферу с дочерью. Он отказывался вылезать, пока его оттуда не вытащил сам Йенри. Вайен буквально повис у него на шее, словно не верил, что брат живой.

— Ничего не бойся, — сказал Йенри, погладив его по спине. — Скоро тебя перевезут отсюда. Дождись меня.

— Еще не конец?!

— Пока нет.

— Что с нашим миром?

— Работай. Не думай.

Йенри развернулся и вышел, оставив ученого в пыльной лаборатории одного.

— Да, работать... работать, — повторял Вайен, разворачиваясь к сфере, — Работать. Мы должны с тобой работать.

***

Вайен едва снова не спрятался под столом, когда откуда-то сверху раздался рев Пожирателя и тряска от его столкновения с защитником.

— Работать, работать, — повторял Вайен, а у самого руки тряслись.

Как можно работать, когда практически каждый день приползал Пожиратель, грозящий сожрать жалкий паучий город со всеми его немногочисленными жителями. Вайен наружу не выходил, еду ему приносили, поэтому он не знал, остался ли кто в городе или все давно удрали...

Сфера треснула, намекая, что кое-кто готовился к первому крику.

— Жаль, Эди здесь нет, она так ждала этого дня, — улыбнулся Вайен, проведя когтем по трещине.

Дверь в его лабораторию выбили, но вместо Циело вошли желтые лисы...

Вайен не успел ничего у них спросить, как его сбили с ног ударом кулака в челюсть.

— Доигрался в Бога, крыса?

После насмешливого вопроса последовал болезненный удар в ребра. Вайен принял позу эмбриона, чтобы минимизировать полученную в ходе избиения боль. Били ногами и чем-то металлическим. Левая рука перестала действовать — её сломали, когда Вайен попытался оказать сопротивление.

— Я не воин, я — ученый, — слабо прошептал Вайен, всхлипнув.

— Мы знаем, кто ты такой, крыса! Больше из твоей лаборатории не выйдет ни одного чудовища! — говоривший мучитель ударил в спину, заставив жертву немного выгнуться назад и вскрикнуть.

Чудовища? В душе Вайена зародилась жгучая обида, частично перекрывшая боль от побоев. Всю жизнь он работал ради блага лисьего народа! Из его лаборатории вышли величайшие творения, а его попрекали чудовищами!

— Я хотел сделать мир лучше!

— Ты возомнил себя Богом! Ничего, вначале мы убьем тебя, а потом и до твоего монстра доберемся!

В глазах ученого помимо боли отразился животный страх.

— ОНА НЕ МОНСТР! ОНА МОЯ ДОЧЬ! — из последних сил взвизгнул Вайен, желая докричаться. Они должны услышать! Должны понять!

— Тем хуже для тебя, крыса!

— Она — ребёнок! Это вы чудовища! Так нельзя!

— Заткнись!

Еще один мощный удар помутил сознание жертвы.

— Помер что ли?

— Туда ему и дорога, крысе!

— Йенри... отомстит вам... — прохрипел Вайен, сплевывая сгусток крови на пол. Ипоследним желанием было жгучая мольба о спасении. Только бы брат успел...

Один из налетчиков замахнулся кувалдой, чтобы разбить сферу...

— Не-а-ат! — заорал Вайен.

В следующее мгновение визжали уже налетчики, когда их обвивали вырвавшиеся из-под мерзлой земли корни. Грудь Вайена обожгло болью. До сих пор не извлеченное семя силы пускало в тело лисьего оборотня корни. Но Вайну было все равно, погибнет ли он от пробуждения силы древних. Он не отрывал взгляда от продолжавшей трескаться сферы. Вскоре она раскрылась, и на всю лабораторию раздался детский крик.

Игнорируя мольбу налетчиков о пощаде, Вайен с трудов доковылял до стола, чтобы осторожно взять на руки девочку.

— С днем первого крика, — поприветствовал дочь Вайен, прижимая её маленькое тельце к груди.

Девочка замолкла и перевела на него взгляд холодных голубых глаз.

— Как же они меня за...бали, — услышал Вайен ругань за спиной.

Лис осторожно повернулся на внезапного посетителя. На пороге стоял полудемон с огромным окровавленным мечом на жилистом плече. Рогатый блондин с коротким ежиком светлых волос. Судя по тому, как окрашены его крылья и хвост, то вторая его половина являлась мирайской. Редкое сочетание, и Вайен лишь одного полудемона знал, который имел мирайское происхождение.

— Роэ, — произнес Вайен, задрожав и закрываясь хвостами, словно они могли его защитить от клинка полудемона.

Роэ — сын Палача и не менее беспощаден, чем папочка.

— Да не трясись ты так, — с лязгом опустил меч полудемон. — Я твоему братцу немного задолжал, поэтому пришел порубить этих олухов, — он кивнул на висящих у потолка перепуганных желтых лисов. — Но кажется, ты и сам неплохо справился.

— Вы... меня охраняли? — усомнился заявлению Роэ Вайен.

— Ты только сейчас допер? Да ты бы давно подох, если бы не моя защита. Я тебя охраняю уже не первый год, проблемный ты наш.

Вайен медленно приземлился на уцелевший стул, пока полудемон приблизился к нему.

— Вообще в город я не планировал заходить, — сказал Роэ, — учитывая, как обсцыкаются местные при виде меня, но твою охрану толпа идиотов вынесла, когда на город напали. Едва успел.

— Циело...

— Его в посольстве не было. Они там не кислый махач устроили в змеином переулке с кланом фанатиков.

Вайен с трудом поднялся в обнимку с дочерью и едва не свалился, если бы полудемон его не поддержал хвостом.

— Спасибо.

— Пожалуйста, — насмешливо отозвался Роэ.

Вайен медленно вышел на свет из убежища и оцепенел. Всё пространство, насколько хватало взгляда, усеяли трупы лисов из клана чистоты крови вперемешку с демонами.

— Пришлось немного повозиться, так бы пришёл раньше, — встал рядом Роэ, снова закидывая меч на плечо. — Надеюсь, желудок у тебя крепкий? И... не хочу тебя расстраивать, но... девочку тебе придется отдать.

Вайен снова закрылся всеми хвостами.

— Не мне, ей, — Роэ указал, на осторожно перешагивающую трупы мирайку. Одно из четырех крыльев висело, с него капала кровь. От вуали скрывающей лицо остались жалкие обрывки. Некогда белоснежное платье покрывала копоть и кровь.

— Но...

— Слушай, её здесь оставлять нельзя. Из-за нее тебя везде найдут, где бы ты не прятался. Поэтому лучшее, что ты можешь сделать, так это передать её в мирайский мир.

Мирайка как раз приблизилась и протянула к Вайену руки.

— Я не могу... не могу... брат...

— Тебе что, нужно личное разрешение Йенри, чтобы отдать девчонку мирайя?

По паническому взгляду ученого, Роэ понял, что имел дело с упрямцем, поэтому простонал:

— Как я не люблю баранов.

Вайен не сумел ничего сделать, как полудемон его обездвижил и, обхватив девочку хвостом, осторожно переложил её в руки мирайки.

— Её охрана в мои услуги не входит, — сказал полудемон. — Я должен тебя перевезти отсюда без неё.

— Как ты хотел её назвать? — ласково спросила мирайка, решив смягчить горькую пилюлю.

О том, что дочери нужно имя, Вайен как-то позабыл. Не называть же её в самом деле лягушонком?

— В нашем мире могли бы и лягушонком назвать, — считала его мысли мирайка.

— Зато наши не поймут, — крякнул Вайен. — Пусть будет... Оена, так мою бабку ворчливую звали.

— Оена тоже хорошо.

— Мы же сможем с ней видеться?

— Только удаленно, прости, таковы правила. И... — она вытащила из складок платья погремушку, — это тебе, лисенок, для осколков воспоминаний.

Вайену вернули подвижность. Он сжал в руках погремушку, провожая печальным взглядом, как улетала мирайка вместе с его маленьким шедевром.

— Ты закончил с этой сентиментальной ересью? — спросил его полудемон.

— Да иди в задницу! — огрызнулся Вайен. — Я десять лет ждал её рождения, мудак рогатый! Разумеется, для вас всё, что нам дорого, сентиментальная ересь, так как вы друг друга мочите на завтрак обед и ужин! И если завтра внезапно сдох бы твой батюшка, ты бы пришел и посцал на его труп!

— Не в обиде, — ущипнул его за ухо Роэ. — Меня твой братец предупреждал, что ты у нас сильно борзый и берегов вообще не чувствуешь.

Вайен и не надеялся на его понимание. Какое может быть сочувствие со стороны существа, живущего тысячелетия и промышлявшего убийствами. Если бы Роэ не задолжал Йенри, то вряд ли бы он бы приспустился до разговора с насекомым.

— Ты меня с ними не сравнивай, — проявил свою мирайскую сторону Роэ. — Твой братец позаботился, чтобы спасти твою ученую тушку, поэтому выдохни и позволь себя спасать. Это самое большое, что ты можешь сделать сейчас для того, чтобы помочь брату. Зачем, чтобы у него голова болела еще и о тебе?

После его слов Вайен покорно позволил себя увести. Куда именно перебросил его полудемон, он так и не понял. Джунгли какие-то.

— Дохля-а-ак! — донесся крик Оружейного маньяка.

Белый лис в последний момент споткнулся и шмякнулся прямо перед Вайеном, чтобы выпалить:

— Ты живой?!

— Не сказал бы... — хрипло отозвался Вайен, наблюдая как собирается вся их безумная, хотя и порядком подкопченная компания. — И где это мы?

— Добро пожаловать в закрытый человеческий мир, — глубоко вздохнул Погибель. — Теперь мы здесь будем работать.

— Работать над чем?! — вспылил Вайен. — Они грохнули всю нашу лабораторию! Все наши труды уничтожены!

— Лабораторию-то нашу грохнули, но никто не мешал мне сделать её копию.

Вайен должен был радоваться, однако его маленькая победа имела горький привкус. Дочь забрали мирайя, непонятно что с миром и Йенри, неясно выжила ли его семья.

Обожженной щеки мягко коснулась женская рука.

— Эди...

— Надо работать Вайен, — сказала бывшая кахэра. — Над всем остальным пускай думают другие. Раз нам дали возможность выжить, надо воспользоваться этим.

— Дя! — потянула его за рукав Лейла. — А чем в этот раз мы будем заниматься?

— Людей лечить...

Глава 2.1

Важно! Далее история ведется от первого ЖЕНСКОГО лица и будет тема попаданчества. Для меня это эксперимент, так как я обычно пишу от третьего лица, и от лица героини мной еще история не рассматривалась никогда. Такое решение было принято давно, и на самом деле история Вайена должна была быть короткой, как рассказ, но получилась почти полноценная книга по объему. Мне никогда не хватало разгона в рассказах.

Небольшой спойлер. Мира — специфический персонаж — она черная лиса и продукт воспитания Вайена. Мира более осторожная и сдержанная, чем Вайен, хотя огребать будет не меньше, чем он, как и попадать во всякого рода казусные ситуации.

Надеюсь, вам будет интересно следить за её приключениями, если вы решите продолжить чтение.

Глава 1

Сомнительный комплимент звучал так:

— Ты, конечно, красивая, но страшная как панночка из Вия.

Я перевела взгляд на Данилу. Он слегка побледнел и поспешил ретироваться подальше от нас. Меня-то ему бояться нечего, а вот его сестра точно в него чем-нибудь пульнет.

Мы сидели на качелях с лучшей подругой Дианой на заднем дворе частного дома, пока её отец жарил шашлыки. И комментарий о моем сходстве с панночкой из Вия прозвучал со стороны младшего брата Дианы.

— Он дурак, — скривилась подруга.

— Он прав, — флегматично отвечала я, вылавливая утопшего комара из апельсинового сока.

— Нет, это потому что ты зачем-то следуешь этому образу!

Я не спорила. Не ходить же мне постоянно с зеркалом, чтобы тренировать доброжелательность. Меня мой образ вполне устраивал: маньяки ночью пугались. И это я еще не красилась и носила обыкновенную одежду.

— Не понимаю, — Диана поправила каштановые волосы, выбившиеся из-под широкополой шляпы, — почему ты не хочешь отпраздновать окончание учебы в приличном месте?

— Потому что мое присутствие отнимает у людей радость и мероприятие начинает напоминать похороны.

— У меня ты не отнимаешь радость! — возразила Диана.

— Ты ко мне привыкла, а у окружающих мужчин я вызываю желание срочно спасти тебя из лап дракона.

В окне первого этажа показалось недовольное лицо мужа Дианы, а подруга надулась, скрестив руки на груди. Когда мы шли вдвоем, к Диане обязательно какая-нибудь мужская особь подходила познакомиться, несмотря на то, что она замужем. Ко мне мужчины приближались только с рекламой ритуальных услуг либо пьяные в дым.

— С таким настроением ты так никогда не найдешь себе парня! — театрально воскликнула Диана.

Я все-таки выловила комара и выбросила его бренной трупик в траву, прежде чем ответить подруге:

— Я не тороплюсь.

— Тебе двадцать пять.

— И?

— Ты даже не пыталась завести отношения! — напирала подруга. — Может, ты снизишь планку и обратишь внимание на смертных?

— Мой папа считает, что в одиночестве есть свои плюсы.

— Твой папа циник и мужиков ненавидит!

— А ты мне напоминаешь мою маму, — я со вздохом поднялась с качелей. — Если это всё на сегодня, то я пойду домой.

— Выбери место для праздника поприличнее и эту... Дашу предупреди, чтобы приняла транквилизатор!

— Может мне вообще не праздновать?

— Нет, ты же вконец одичаешь! Тебе дай волю, ты бы заперлась в подвале, как твой батя!

Я направилась домой, пока Данила якобы незаметно меня перекрестил, за что получил прицельной босоножкой в голову от сестры.

С моей точки зрения провести праздник в подвале неплохая идея, хотя Диана её не одобрит, как и мама, не терявшая надежду выпихнуть меня замуж. Я уж молчу о Даше, та вообще могла дверь взорвать. Я не любила большие скопления людей и шумные большие города, но именно туда тянули меня мои немногочисленные подруги.

За пару дней до события, перевернувшего мою жизнь с ног на голову, я существовала по стандарту «дом-работа». Раньше еще была учеба, но ее окончание подтверждал диплом и мой довольный сытый вид.

По городским меркам мы жили небогато, но и неплохо. Разумеется, на отдых за границей хватало денег только у моего старшего брата-программиста, который женился и жил отдельно от родителей, но я не сказала бы, что мы бедствовали.

В виду небольшой зарплаты и длиннющей очереди на строительство жилплощади, я жила с родителями в трехкомнатной квартире и съезжать в ближайший год не планировала.

Почему-то в дальнейшем мне часто вспоминались именно эти последние дни в человеческом мире, словно раз за разом я просматривала один и тот же кадр из фильма.

После встречи с подругой следующий день начинался обыкновенно: похожая на сдобную булочку мама за плитой готовила завтрак, вечно голодающий бородатый и худой как глист папа читал газету, а я пыталась проснуться с помощью убойной дозы кофе.

— В корейском городе Кёнджу объявилась кумихо! — громко прочитал папа заметку из газеты — любил он разную прессу особенно желтую.

— Что это за зверь этот кумихо? — спросила мама, присаживаясь рядом с ним.

— Дух девятихвостой лисицы, — заметил папа, с важностью павлина расчесывая длинную бороду.

Мама пожала плечами. Она понятия не имела о легендах других народностей и любила историю. Спроси её, когда родился Наполеон, то мама ответит, не задумываясь, но вот легенды и мифы для неё совершенно бессмысленный и глупый материал. Хорошо, если она знала, кто такой Зевс и то, потому что его периодически показывали в рекламе стирального порошка.

Зато папа в теме. Легенды, мифы и байки — его стихия. Он со мной вместе аниме смотрел и мангу почитывал. Папа вообще много читал в свободное от работы время, у него был талант находить изюминку даже в самой паршивой книге (хотя бы, чтобы поржать над ней). Именно из-за папиной страсти к чтению всего, что в руку попадало, мама запирала любимые дамские романы на замок, потому что если они попадали к бате, то начиналась потеха. Он честно прочитывал роман от корки до корки, а потом ходил за мамой и громко с выражением зачитывал самые пикантные сцены. Мама бледнела, краснела и грозилась прибить его сковородкой.

В общем, у нас никогда не было скучно.

— Паша вчера сказал, что ему Игорь звонил, — сказала мама без особого восторга, раскладывая по тарелкам только что испеченные блинчики.

— И что этому бездельнику снова потребовалось? — неприязненно спросил папа, выглянув из-под газеты. — Деньги? Надеюсь, Паша его послал?

Мама отвернулась. Значит, не послал, о чём догадалась не только я, но и папа, потому что он недовольно ругнулся.

Дело в том, что Игорь — наш биологический с Пашей отец. Он ушел из семьи, когда Паше исполнилось десять лет, а я еще не родилась. Брат его папой называл, а людей, которые нас вырастили дядей Вовой и тётей Элей. Для меня же Игорь никогда не был отцом, так и оставшись стрёмным мужиком, приходящим раз в пять лет, чтобы подарить мне невкусную конфету. И этот человек являлся патологическим неудачником с огромными долгами и заоблачными амбициями. Наша биологическая мать... создала себе новую семью и переехала в другую страну, а о нас предпочла забыть.

— А ты, Мира, нашла новую работу? — отвлекся на другую тему папа.

— Да, в игровую компанию берут.

— Зарплата как? — меркантильно прищурился батя.

— Намного выше той, что я имею сейчас, но с неплохими перспективами роста. Посмотрим, как всё пойдет. Может, даже получиться ипотеку взять на квартиру, тогда я, наконец, от вас съеду.

— Лучше бы о замужестве подумала, — проворчала мама, заставив меня подавиться кофе. Честно говоря, у меня этот вопрос уже в печенках сидел.

— Отстань от ребёнка, — не отрываясь от газеты, сказал папа.

— Какой ребенок?! Ей двадцать пять стукнуло! — возразила мама.

— Пока я жив, ребёнок! Только диплом получила! Не надо мне тут её охламонов, пусть на ноги встанет, а потом подумаем, кому её такую красивую пихнуть! — хмуро заметил он.

Это был вечный спор, который возникал раз в неделю.

Мама считала, что в моем возрасте уже надо быть как минимум с двумя детьми и замужем, а я к её огорчению не стремилась получить штамп в паспорте и обзаводиться потомством.

Папа наоборот выдавать меня замуж не хотел, особенно за абы кого. И любого появившегося даже случайно парня на горизонте называл «охламоном» или «балбесом», а на первого и последнего в моей жизни ухажера вообще не жалел нелестных эпитетов, словно тот у него в долг взял и не вернул. Нередко говорил при споре с мамой: «Выйдет замуж за какого-нибудь ИгАря!»

Мне часто казалось, да и не только мне, что у папы предвзятое отношение к мужскому роду и что его любимые дочь Оля и племянница Лена не замужем из-за него, потому что «недостойные» были везде, куда не плюнь. Чувствую, если у меня всё-таки появится парень, папа будет дежурить возле двери с ружьем.

Моё мнение на счет женитьбы совпадало с папиным. Замуж мне пока не хотелось, как и заводить отношения. Не знаю, не расположена я к романтике и больше думала о карьере.

От дальнейшего рассуждения о замужестве меня спас домашний телефон на кухонном столе. Я сняла первая и услышала голос племянницы папы Лены.

— Мира, срочно дай трубку кайхри! — произнесла Лена с тявкающим акцентом — он всегда появлялся, когда она нервничала.

Я передала переносную трубку отцу. Для меня всегда было странно, почему Лена никогда не называла папу дядей, а только «кайхри» или «ри!». Папа пояснял, что это у них с детства пошло еще, когда они жили в Японии. Очень Лене нравилась уважительная приставка к именам, вот она и придумала себе «кайхри».

Папа не успел ответить, как Лена затараторила ему прямо в ухо. Как бывало раньше, он снова перешел на тявкающую непонятную нам тарабарщину. Я с Пашей когда-то упрашивала его научить нас этому смешному языку, но папа наотрез отказывался, ссылаясь на то, что у него должно быть личное пространство и чужой язык помогал ему это пространство получить.

— Мирочка, может еще блинчиков? — спросила мама, пока папа хмуро стоял возле окна и разговаривал с племянницей.

— Не, не хочу, спасибо.

Я допила кофе и уже собиралась уходить, когда меня остановил папа.

— Слушай, Мира, — замялся родитель. — Может, ты сегодня на работу не пойдешь?

— Почему? Что случилось-то?

— Лена беспокоится за тебя.

— Что я начальству скажу?

— Что твоей маме приснился жуткий кошмар про жертвоприношение девственниц!

Мама громко и скептически фыркнула с кухни.

— Боюсь, пап, что меня неправильно поймут, если я такое скажу. Тем более, мне пара дней осталась до конца работы в этом бедламе.

— Возьми отгул, позвони на работу и не ходи никуда. Я накачаю мультиков, сам на работу не пойду, будем смотреть весь день.

Я редко видела папу в такой сильной тревоге. Что же ему там Лена рассказала, что в нём проснулся, как любила шутить мама: «синдром заботливой мамочки». Обычно этот синдром просыпался, когда кто-то из нас болел. У Паши насморк, а у папы сразу паника и он доставал маму вопросами: «А ты ему таблетки давала? А температуру мерила? А может скорую лучше вызвать?»

— Хорошо, пап, позвоню и скажу, что не приеду сегодня, — сдалась я под его умоляющим взглядом.

— Тунеядцы, — буркнула мама и гордо взяла сумку. — А я на работу!

Обычно папа отпускал какой-нибудь едкий комментарий, но сегодня как-то сдержанно поцеловал супругу в щеку на прощание и всё.

Смотрел мультики он невнимательно и постоянно поглядывал на часы, словно чего-то ждал, а потом и вовсе переключился на выпуск новостей, не досмотрев мультик на середине.

Миловидная ведущая сообщала о пропаже людей и призывала граждан быть бдительными. Правоохранительные органы уже говорили о новом серийном убийце, хотя трупов никто так и не нашел, словно исчезнувших похитили инопланетяне и не оставили следов.

— Это тебя встревожило? — спросила я.

В ответ папа обнял меня за плечи и поцеловал в висок.

— Когда по улице гуляет маньяк, надо сидеть дома с бензопилой, — все-таки не удержался папа от колкости. — Лисёнок, может быть, отпразднуешь получение диплома дома? А?

— Не хочешь ли ты меня вообще дома запереть?

По выражению его лица я поняла, что ему такая мысль казалась привлекательной.

— Хорошо, пап, не будем развивать у тебя паранойю, отпраздную дома. К тому же, подруги у меня всего две, много готовить не придется.

— Еду закажем по интернету, — добил меня он. Захотелось дернуть его за бороду, чтобы в себя пришел.

Если бы не папа и его паранойя, я бы дома точно не праздновала, потому что ко мне собиралась прийти Даша, а если придет она, вместе с ней пришлепает катастрофа. Я не шучу. Эта девчонка притягивала к себе неприятности как магнит. Если где-то кого-то побили, там обязательно будет Даша. Если кто-то вывалился из маршрутки на полном ходу и выжил, не сомневайтесь, это Даша. Если кто-то в подворотне избил маньяка, я не задумываясь, скажу, что это тоже Даша. У неё каждый день — приключение. И если вы любители спокойной и размеренной жизни, где самое ужасное, что с вами может произойти это то, что вам отдавят ногу в автобусе, то держитесь от нее подальше. Папа придерживался того же мнения, хотя сам был не меньшей катастрофой, на что вечно жаловалась мама.

Говорят, что нужно настраивать себя на хорошее, но как можно настраивать себя на хорошее, когда ты находишься в обществе Даши?! Её двадцать четвертый день рождения мы провели в больнице, потому что Даша устроила аварию. А двадцать третий — Даша подралась с каким-то парнем в итоге — три часа в милиции, где она поругалась с милиционерами, а истерики закатывать Даша умела как никто другой, поэтому я не завидовала беднягам.

И законный вопрос, почему я дружила с Дашей? Наверное, я из тех людей, которым в принципе не хватало впечатлений. В моей жизни мало, что происходило, и Даша вносила в мой спокойный мир каплю безумия. Поэтому, словно в противовес Даше, у меня имелась вторая подруга детства — Диана. Она само спокойствие. Но, как это часто бывало, Даша и Диана не общались — они слишком разные люди и вряд ли бы стали лучшими друзьями.

— Папа, вообще-то мы празднуем на мои деньги, — напомнила я отцу, после того как заметила, что он потянулся за калькулятором.

— Деньги твои, а копилка общая, — буркнул он, щелкая кнопками. — А мама диван в гостиную хочет купить и в ванной трубы поменять.

Не завидую я тем сантехникам, которым предстояло столкнуться с папулей — он до печенок их достанет, с линейкой и измерителем будет за ними бегать. У него особая неземная любовь с калькулятором. Из-за этой штуки мои учителя всегда говорили, чтобы я приглашала на родительские собрания маму и только не папу. Папуля приходил с калькулятором и на любой сбор денег противно щелкал кнопками, а затем громко возмущался на «крохоборов». У него один диагноз — он патологический жмот.

Его жадность объяснялась очень просто. Папа — младший в семье и вечно донашивал за остальными. У него было девять старших очень сильных братьев. Я его братьев никогда не встречала, но папа часто о них вспоминал, хотя по какой-то причине никогда не называл их по именам, а только по номерам. Впрочем, по имени он не называл так же и своих родителей, а только «батюшка», да «матушка». Их я тоже никогда не видела, но по рассказам папы складывалась картина, что его отец — страшный извращенец, а мать — очень властная, расчетливая и коварная женщина.

Папа как-то упоминал, что ему даже жена досталась от седьмого брата, от которого мама родила папину любимую племянницу Лену. Биологическую папину дочь Олю я видела только по видеосвязи. В те редкие моменты, когда она выходила на связь, родители радовались как дети. Впервые увидев её, я поняла, почему они меня удочерили. Чёрные волосы, голубые глаза, у нас даже оттенок кожи и выражения лица совпадали. Я напоминала им её...

Вообще у меня классный папа — мечта любого ребенка, мы с ним и на рыбалку ездили, на утренники ходили, в игры играли и в баскетбол гоняли. В баскетбол он играл как ласка, природа не наделила его могучей мускулатурой, зато ловкости ему не занимать. Он всегда говорил мне: «Лисенок, вертись как волчок и тогда тебя никто не поймает». Мужики со двора ему прозвище дали в честь фамилии и манеры поведения «Борзый» — батя им гордился. Это тот папа, который даже если сильно был занят, старался участвовать в жизни своего ребенка... даже если этот ребёнок ему не родной.

— Пап, я могу хотя бы сходить на кухню? — спросила я, когда папа схватил меня за руку, едва я предприняла попытку встать.

— Да, извини.

— Что с тобой сегодня?

— Я просто переволновался, всё в порядке. Брат всё решит.

— И ты не скажешь, что он должен решить?

Последнее, что я увидела, так это панику в глазах папы и что он смотрел на нечто страшное за моей спиной. Я не успела повернуться, как сознание покинуло меня.

Глава 2.2

Я не помню сам момент переноса. Просто закрыла глаза и в какое-то мгновение оказалась не дома...

Прямо из квартиры я переместилась в какое-то непонятное тёмное место. Тело при этом не слушалось, словно его парализовало. Ни руки, ни ноги не шевелились, как и пальцы. Меня куда-то везли, а затем люди в чёрной униформе осторожно вытащили... из стеклянного гроба. Поставили как куклу на пол, расправили складки чёрного наглухо закрытого платья, привели в порядок волосы.

Хотела спросить, где я, но рот не открывался, да и головой не повернуть. Только в панике глазами осматривала тот минимум, который был доступен. Вообще ничего не видно, свет падал прямо на голову, поэтому то, что вокруг практически не рассмотреть, сплошная темень. Смутно я видела, что рядом со мной ставили других девушек в похожих платьях. Только я не понимала, что у них на голове... звериные уши?

— Её вперёд подвиньте, — послышался мужской голос.

Меня подняли как пушинку и переставили ближе. Из тени вышел мужчина в одежде папы... но без бороды, с лисьими ушами и хвостами. Будь он лисом... то его расцветку можно назвать бурой с черными подпалинами. Волосы длинные. Глаза поярче, чем у человека, и голубые с вертикальным зрачком.

Незнакомец достал... мою расческу и мягко провел по моим волосам. Я еще думала, что ошиблась, обозналась, однако когда он заговорил, всякие сомнения развеялись:

— Она... не спит? — спросил незнакомец голосом моего отца.

От шока я даже не сразу поняла, что мне перевели то, о чем он спросил.

— Нет, просто обездвижена, — отвечали ему откуда-то позади меня.

— Мира, ничего не бойся, всё нормально, — погладил он меня по щеке. — Это я... папа, просто выгляжу немного по-другому.

Наверное, у меня на лице отразилось, что я думала про «нормальность».

— Долго рассказывать, верь мне. Всё будет хорошо. Я всё улажу, и тебя скоро освободят. Просто потерпи немножко.

— Всё готово, мы их расставили.

— Отлично, теперь ждём.

Чего ждём, я поняла лишь по голосам и по едва заметным силуэтам, которые постепенно заполняли помещение. В тени виднелись лишь их глаза, отражавшие свет на кошачий манер.

— Что это за монстры?! — раздался женский голос. — Они выглядят как мы!

Звучал он на знакомом тявкающем языке, только сейчас кто-то невидимый дублировал мне перевод.

— Насколько я понимаю, мы можем полюбоваться на результаты проекта «искусственных лисиц», — прозвучал еще один мужской голос.

Чего? Такой же вопрос отразился на лицах моих ближайших соседок.

— Быть того не может... Вайен, объяснись.

Папа поморщился от яркого света и заговорил, взяв меня за руку:

— Они не монстры, я сделал всё от меня возможное, чтобы они ничем от нас не отличались. Я полностью их изменил и прошу разрешения на второй этап проверки.

— Об этом не может быть и речи! — закричал кто-то еще.

К нам подошел брюнет очень высокого роста и завязанными в косу длинными волосами. Количество его хвостов я не с первого попытки посчитала. Девятихвостый. Настоящий. Всё происходящее напоминало какой-то сон, сюр. Не могла же я на самом деле оказаться среди мифических существ...

— А в чём разница-то? — спросил девятихвостый, указывая на одну из девушек с недоумением. — Я не вижу отличий от настоящих лисиц. Я думал, там будут какие-то более явные черты: в теле или в магии. Встреть я одну такую на улице, не понял бы, что с ней что-то не так.

— Это не отменяет того факта, что они человеческий суррогат! — закричала женщина из тени.

— Что у них от человека-то осталось, Вайен?

— Ничего, — отвечал папа. — Древние подтвердят. Я ничего не оставил. Они чистые лисицы. Можете проверить звериную форму, с ней тоже всё в порядке.

— Они имеют сознание?

— Разумеется, и весь набор чувств, как у настоящих.

— Тогда я не понимаю в чём проблема, если отличий нет? — продолжал тот же лис.

— Ты не знаешь, как скажется их появление на наших потомках! — возразила крикунья.

— Так давайте проверим. Я согласен взять одну для своего сына. Наберем еще пару добровольцев. Проверим.

— Никаких проверок! — рявкнул басовитый мужчина. — Проект надо немедленно закрыть! Это было ошибкой, что вы его разрешили и потакали тщеславию Вайена! Вы убеждали нас, что он играется и что создать искусственную лису невозможно! И вот он создал очередных монстров!

В этот раз в бой вступила вышедшая из тени чёрная лиса... и тоже девятихвостая.

— Без еще одной проверки, проект закрыть я не позволю! — заорала она в ярости. — Мы потратили на него слишком много времени, сил и ресурсов! Мой сын потратил на него своё время! Кто возместит ему потраченные годы?!

Разгорелся скандал. Одни девятихвостые лисы ругались с другими, выходя из теней.

— Братья, сестры, спокойнее, — выставил вперед руки еще один чёрный лис.

Вроде говорил он тихо, но сразу все умолкли. И судя по осторожным движениям и седым прядям в длинных волосах, этот лис пожилого возраста и являлся самым старым среди присутствующих. Хотя выглядел очень и очень молодо без единой морщинки на лице.

— Вы всё-таки главы клана смерти, ведите себя прилично, — продолжал он. — Раз проект находится еще в стадии проверки, я думаю, будет разумно продолжить эксперимент и позволить Вайену провести второй этап проверки. Тем более, что... гм... Энойре согласился взять одну из девушек для своего сына.

— О каком благоразумии вы говорите?! — заорала бурая лисица. — Они чудовища!

— Раньше вас, Лоней, не смущали чудовища, которых создавал Вайен, — заметил старший чёрный лис. — Их использовали и продолжают использовать в военных целях. Его предыдущие исследования спасли немало жизней и еще недавно вы ими восхищались. И хочу напомнить, что после приобретения девятого хвоста он станет двадцать первым главой клана. Нравится вам это или нет, но это факт, и мы должны к нему прислушиваться уже сейчас. И раз он создал что-то...гм... более разумное, — взгляд на нас. — То надо дать ему шанс показать, что проект рабочий. Как первый глава клана, я даю свое согласие на продолжение эксперимента. И как бывало раньше, после его завершения, мы вынесем вопрос на общее голосование. Так будет разумнее всего.

— Спасибо, глава, — сглотнул папа, погладив меня по плечу.

Из тени вышел еще один чёрный девятихвостый лис и, кажется, не только у меня от него прошли мурашки по коже. Судя по поведению, его испугались не только мы, но и свои.Какой-то жутью от него веяло, особенно от красивого утонченного лица без какого-либо намека на эмоции.

— Йенри, — низко склонил голову папа.

Девятихвостый обошел девушек по кругу под напряженные взгляды всех остальных. Не знаю, кем он был, но судя по всему, именно от него зависела наша судьба. И Йенри остановился возле нас с папой.

— Я возьму вот эту, — сказал он, указывая на меня одним из девяти хвостов.

— Мира — моя приёмная дочь, Йенри, — с протестом в голосе залепетал папа.

— С этим есть проблема? — уточнил лис, скашивая на него взгляд голубых глаз.

— Нет...

Лично я была удивлена, что выбор пал на меня. И дело не в том, что я как-то уступала окружающим нас красоткам, особенно если брать чисто внешние параметры. Но я вызывала лишь одно желание: бежать от меня, да подальше.

— Йенри, я категорически против твоего участия! — громко сказал крупный бурый лис. — Я никогда не дам на это согласие!

— А я дам! — возразила чёрная лиса. — Может, хоть искусственная лиса родит ему, наконец, наследника мужского пола, раз никто из настоящих не смог!

Чего?! Кого родит?! Меня спросить никто не хочет?! Или мы по-прежнему лишены права голоса?!

— Она станет седьмой, если сможет пройти девять кругов, — продолжал уже Йенри.

— Я против! — снова возмутился бурый лис. — Она... она очередная зверушка Вайена! Она ненастоящая! Она монстр!

Папа сильнее сжал моё плечо. На его лице отразился гнев. Он нас монстрами точно не считал. Но по непонятной для меня причине, папа не вмешивался в перепалку и терпеливо ждал.

— Вот и проверим, — тепла у чёрного лиса не добавилось.

— Нет! — не спешил сдаваться бурый. — Я, как твой батюшка, запрещаю тебе участвовать в этот абсурде!

— Твой голос, Баен, будет учтен на общем голосовании! — едко заметила чёрная лиса, закрыв Йенри всеми девятью хвостами.

— Это ты его надоумила взять себе этого монстра, старая ведьма!

— Спешу тебя разочаровать, дорогой мой бывший супруг, но в этот раз Йенри сам выбрал!

— Так мы тебе и поверили! — вмешалась бурая лисица. — До сих пор ему женщин выбирала ты, а сейчас сам выбрал?!

— Вынужден принять сторону Виены, — сказал пожилой лис, которого казалось, утомила затянувшая перепалка. — Баен, Лоней, вопрос о судьбе проекта будет вынесен после завершения всех проверок. Я ясно выразился?

— Да, первый глава Йоне, — стушевались бурые лисы.

— Хорошо, что мы пришли к взаимопониманию. Второй этап проверки проведем с выбранной Йенри лисицей, а уже третий проведем с участием добровольцев. Йенри, ответственность за проект по-прежнему на тебе.

— Да, первый глава Йоне.

На этом пожилой лис посчитал, что сказал всем достаточно. Он удалился, а следом за ним ушло большинство участников, хотя и не все были довольны результатами переговоров. Остались только Йенри и папа.

— Может, ты всё-таки выберешь другую девушку? — снова попытался переубедить чёрного лиса папа.

— Нет.

Из тени вышел беловолосый мужчина с яркими светящимися зелеными глазами. И что-то в его лице мне показалось знакомым. Вместе с ним вышла... бурая треххвостая лиса настолько красивая, что запросто могла взять корону мисс мира. Она бросилась ко мне и голосом мамы воскликнула:

— Мирочка! Я так переживала, что они закроют всех вас на складе и не дадут нам даже проведать тебя!

Может, я всё-таки сплю, где все кого я знаю, превратились в сверхъестественных существ?

— Ири, приступай к проверке, — приказал Йенри. — Вайен, ты возвращаешься в закрытый мир и продолжаешь работу.

— Но... я понял, — хотел возразить папа, но сразу опустил голову. Похоже, что властного главу клана он понимал с полувзгляда.

После того как раздал указания ушел и сам Йенри.

— Раз с одной решили, — сказал Ири, — то остальные нам тут не нужны. Унесите.

Всех моих соседок положили в стеклянные гробы и усыпили, а мне, наконец, вернули подвижность. Отчего я едва не повалилась, если бы меня не поддержал беловолосый. Из искусственных пленниц лишь я одна осталась.

У папы взгляд метался из стороны в сторону. Уши выдавали его с потрохами. Всё-таки непривычно видеть его в лисьем облике, да и без бороды.

Видно, что папа хотел что-то мне сказать, но не решался этого сделать. За него решила мама,подтолкнув его ко мне.

— Мира, прости меня... — заговорил он, стараясь не смотреть мне в глаза. — Я думал, нам оставят, хотя бы тебя. И не будут трогать, и ты сможешь прожить в качестве человека хотя бы лет пятьдесят. Я не знал, как тебе об этом рассказать. Мы усыновили вас с братом уже после того как... я тебя изменил. Для меня это была... работа. Прости...

— Пап... — наконец вернули мне возможность говорить, — зачем ты меня изменил? — я взяла его за руку с аккуратными острыми ногтями.

— Мне дали разрешение, так как у тебя был муковисцидоз... здоровых людей я никогда не трогал...

— А у остальных?

Он мельком перечислил. И одна болезнь была страшнее другой... Теперь я понимала, почему лисий народ не хотел нас принимать, учитывая из чего нас слепили. Папу, конечно, можно обвинить во всех смертных грехах за вмешательство в природу человека... Но кто бы не захотел получить второй шанс и совершенно здоровое тело, пускай и с лисьим хвостом в придачу? Я уж точно от своего тела и жизни не собиралась отказываться. Буду бодаться до конца.

Я обняла папу и сказала:

— Знаешь, даже если это был обман, то я тебе благодарна за те двадцать пять лет, что ты был моим отцом. У меня был лучший на свете папа.

Вот чего я не ожидала так это того, что он заплачет. Нас обоих обняла мама и что-то прошептала ему на ухо.

— Вайен, хватит, пора, — подошел к нам очень крупный бурый лис.

— Мы же можем её навещать? Да? — с надеждой спросил папа, успокаиваясь.

— Обсуждаемо, идём уже, — и с ворчащей интонацией передразнил: — лучший папа на свете. Это ж надо, чтобы из такого циника, как ты, да толковый отец получился. Двести лет назад, кто бы сказал, не поверил.

— Тебя там барашки не заждались? — с возмущением в голосе спросил папа. — Им давно рога никто не ломал!

— Иди, давай, умник! — и отвесил папе оплеуху.

У меня закрались подозрения, что они родственники... или очень хорошо знакомы.

— Братья, — подсказал Ири, и я с нехорошим подозрением на него покосилась, на что он так же ответил: — Я — телепат, Мира.

— Замечательно...

— Не бойся, слишком глубоко я редко копаюсь.

— Дядя Иосиф? — в неверии уставилась я на него, уловив знакомую интонацию. — Это вы?

Он ласково кивнул. Телепат значит, то-то мне всегда казалось, что он слишком проницателен. Дядю Иосифа я видела не сказать что часто, но раз в месяц он нас стабильно навещал. Мы его считали другом папы.

— В моем окружении вообще были люди? — спросила я потерянно, ущипнув несколько раз себя за плечо для порядка. Вдруг, всё-таки сплю?

— Твой брат точно человек.

— Может, вы хотя бы объясните, что происходит? Где мы?

— Сейчас мы в лисьем мире. Вайен, то есть, Вова проводил эксперименты в вашем мире по выведению искусственных лисиц из больных человеческих эмбрионов. Ты — одна из таких лисиц. Но проблема в том, что сейчас вы все в подвешенном состоянии. Многие лисьи кланы возмущены вашим появлением и хотят, чтобы вас уничтожили.

— Уничтожили... но мы же люди! Так нельзя! — возмутилась я.

— По сути, как люди вы давно мертвы и сейчас в полной власти лисьих кланов. Будет так, как они решат.

— Я могу вернуться домой?

Дядя Иосиф неловко улыбнулся.

— По достижению искусственной лисой двадцати пяти человеческих лет, её переправляют в хранилище, где она спит и дожидается решения кланов. Одобрить проект или же закрыть его навсегда. К сожалению, вас могут устранить, как один из неудачных экспериментов Вайена. Народ лисиц вас пока не принимает, а возвращаться в человеческий мир вам нельзя, потому что вы достигли репродуктивного возраста. Вас стражи границы к людям назад не пустят.

Я провела рукой по лицу. А ведь только недавно диплом получила, на работу новую устроилась и планировала ипотеку взять...

— Вайен хотел тебя оставить в человеческом мире, как свою воспитанницу, — продолжил Иосиф, — но мое начальство в этом вопросе было категорично. Ты ведь не родная его дочь.

— Зачем он вообще этим занимался? — недоумевала я.

— Последнее демоническое вторжение сильно потрепало лисий народ и изрядно сократило количество населения. Размножаются лисы не сказать, что быстро, хотя и живут очень долго. Вы можете восполнить этот пробел и пополнить их ряды.

— То есть нас не на органы выращивали?

— Разумеется, нет, — искренне рассмеялся он.

— А с чего бы мне вам верить?

— Давай начнем с того, что я один из стражей границы, которые следят за порядком. Я могу вернуть тебя в сон прямо сейчас и отвести в хранилище к остальным. Но я не хочу, чтобы тебя убивали. Я хорошо отношусь к Вайену, а он сильно расстроится, если тебя устранят. Ты его любимое творение.

— Творение...

— Воспитанница, — поправил он сам себя, заметив мое настроение.

— Если я правильно поняла, нам надо кровь из носа, чтобы нас принял, хотя бы один из лисьих кланов? Так?

— Так, — кивнул дядя Иосиф.

— Какой самый к нам лояльный?

— Клан смерти — родной клан Вайена. Достаточно получить одобрение хотя бы семи глав клана на вступление. Двое считай у вас в кармане — это Виена — мать Вайена и его старший брат — Йенри. С остальными сложнее. Им нужно доказательства, что искусственные лисицы ничем не хуже настоящих.

— И как это доказывать? Пройти какие-то тесты или еще что-то?

— Мой ответ тебе очень не понравится.

— Родить надо? Да? — неприязненно скривилась я, вспоминая слова девятихвостой чёрной лисы о наследнике. — Без рогов, без копыт, чтобы все убедились, что мы способны приносить здоровое потомство. Раз нас вообще вывели, значит, мы именно для этой цели им нужны были.

— Извини, — слабо улыбнулся дядя Иосиф, — но ты права. Генетически вы идеальны, но какой результат будет при скрещивании настоящих лисиц и искусственных еще никто не проверял. На свободе пока только ты, потому что тебя выбрал Йенри для себя. Остальных искусственных лисиц спрашивать никто не будет, если примут решение об устранении. И тогда останешься только ты, как исключение для Вайена. Оставят как его по сути... бесправного питомца.

— Альтернативы нет? — спросила я со вздохом. — По-другому клан нельзя убедить?

— К сожалению нет.

— День абсурда.

— Так ты согласна?

Я внимательно посмотрела на дядю Иосифа. Он мне все это рассказывал именно для того, чтобы я согласилась. Не исключаю, что был какой-то другой выход. Организовать подпольную деятельность, собрать сообщников, попробовать отбить находящихся в магическом сне других искусственных лисиц, чтобы вместе с ними устроить революцию и доказать всем, что мы тоже достойны жизни. Наверное, именно так бы поступила гордая Диана. Потому что у неё муж, морковь и любовь. А у меня ни любви, ни моркови и гражданская революция для меня слишком сложно. И вообще я хотела ипотеку, новый компьютер и собственное жилье, а не вот это всё...

Я слабо себе представляю, как воевать против тех, кто владел магией и мог тебя полностью обездвижить. Что я могла им противопоставить? Альтернативы мне никакой другой не предложили. Поразить их моим не дюжим умом или красотой? Смешно.

— Я об этом пожалею, — скривилась я. — И когда состоится первая брачная ночь?

— На втором этапе проверки физических контактов не будет. Ты пройдешь искусственное оплодотворение.

— Чего?!

Глава 2.3

Насколько я знаю, любовный роман начинался с того, что главной героине доставался самый крутой мужчина в песочнице. И, казалось бы, мне следовало радоваться, прыгать от счастья и погрузиться в радужные мечты о нашей совместной жизни. Йенри самый крутой не только в песочнице: во всем лисьем мире нет никого круче него. Вот только я чего-то радости не испытывала и чувства грызли, словно прилично так обвесили на рынке и роль досталась явно не первого плана.

Дядя Иосиф услужливо подвел меня к картине с изображением Йенри в полный рост и с превеликим удовольствием расписывал его достоинства. Не, конечно, достоинства Йенри восхищали мой городской ум, знавший о магии только из битвы экстрасенсов и от соседки, вечно стремившейся всех вокруг сглазить. Любая романтичная особа на моем местерасплылась бы горячей лужицей уже после вида красавца лиса. Только мне что-то подсказывало, что за всеми его достоинствами где-то похрюкивала крупная свинья.

— Фи, Мира, — прервался Иосиф. — Воспитание Вайена не пошло тебе на пользу. Ты выросла слишком подозрительной, а ведь была такой милой крохой.

— И никакой свиньи нет? И меня ждёт счастливый брак? — подняла я бровь.

— Давай я тебе кое-что еще покажу, перед тем, как отвезти тебя в клинику, — уклонился он от ответа.

Понятно всё с ним, надо прислушиваться, где хрюкнет.

Шедший впереди Иосиф с чего-то громко рассмеялся:

— Это будет забавно.

Разумеется, он не разъяснил, что его позабавило, а просто подвел меня к зеркалу или к тому, что казалось зеркалом, ибо после прикосновения Иосифа к раме отражение исчезло.

— И как это вас еще не сожгли за колдовство? — вздохнула я, с типичным недоверием неандертальца к огню проходя сквозь отражение.

Мы оказались в огромном хранилище, где спали другие искусственные лисицы. Хотя со стороны выглядело, словно я оказалась на фабрике стеклянных гробов...

— Ассоциации не связанные со смертью у тебя имеются? — уточнил дядя Иосиф, наклонившись к моему звериному уху.

— Фабрика кукол подойдет?

— Сойдет, — вздохнул он с угрюмой ноткой.

И что его не устраивает-то в моем ответе? Как можно ожидать адекватного поведения от человека, которого прямо из теплого уютного дома запихнули в другой мир? Да еще и перед фактом поставили: не родишь от лисьего короля, будет капут. Иной раз мне кажется, что быть женщиной отстой.

— Ты думаешь мужчиной быть веселее? — выдавил смешок дядя Иосиф. — Работа Йенри тебе точно не пришлась бы по вкусу. Родная дочь Вайена это подтвердит, так как она переняла от него часть его обязанностей.

— На то он и лисий король...

— Он эту должность не выбирал сам.

Как будто мне от этого легче. Помнится, в университете состоялся у меня разговор с одним доцентом. Так он сказал, что мне с моим характером не повезло с полом и если я хочу состояться в профессии, то надо быть в два, а то и в три раза круче мужчины. После общения с доцентом домой я пришла грустная и подавленная, рассказала папе. Батя очень громко хрюкнул: «Надо познакомить твоего препода с моей матушкой».

— Ты точно еще познакомишься с Виеной, — зловеще пообещал мне дядя Иосиф.

Так я впервые узнала, как звали маму папы.

Больше ничего не добавив, дядя Иосиф подвел меня поближе к спящим пленницам. Каждая девушка стояла вертикально, словно кукла на витрине или товар на полках. В основном европейки и азиатки с одинаковой белоснежной кожей. Мулаток среди чёрных лисиц не наблюдалось.

— Песочные лисицы в проекте не участвуют, — в очередной раз прочитал мои мысли дядя Иосиф.

— Песочные? — переспросила я.

— Да, у них тёмный оттенок кожи и живут они изолировано в пустынях. Чёрные, белые и рыжие лисицы мулатками не бывают. У желтых, бурых и каштановых — оттенок кожи зависит от района проживания.

— Расистская раса, — насмешливо заметила я.

— Как раз таки цвету кожи ваша раса вообще не придает значения, а вот цвету шерсти...

— Поняла, — кивнула я, останавливаясь напротив одной из спящих. — Вы меня просто так сюда привели или есть какая-то причина?

Дядя Иосиф кивнул и, взяв меня под руку, подвел к рыжим лисицам.

— Диана... — узнала я подругу.

— В конце зала среди желтых лисиц спит Даша, — добавил дядя Иосиф.

— Показали их, чтобы я не передумала? — мрачно уточнила я.

— Показал, чтобы ты осознавала, что ты выживешь в любом случае, а они умрут, если проверка пройдет неудачно или ты попытаешься сбежать.

— Хреново иметь дело с телепатом... — еще сильнее испортилось у меня настроение.

— Это естественно, что ты хочешь сбежать и попробовать вернуться домой. И согласилась ты с нашими условиями для отведения глаз, чтобы выиграть время и выяснить, где оказалась. Но я не дам тебе этого времени. И сбежать не позволю.

Уже по стальному захвату его руки понятно, что вырваться вообще не вариант. Он мне легко голову свернет в обратную сторону.

— Я тебе голову сворачивать не собираюсь, не драматизируй, — парировал дядя Иосиф.

— Вы же понимаете, что принуждаете меня сделать то, чего я не хочу? — с едва сдерживаемым гневом спросила я.

— Прости, но ты собственность клана смерти. Пока не докажешь, что ничем не отличаешься от настоящей лисы, прав у тебя не больше, чем у комнатной собачки.

— Но почему я должна это доказывать?! Нет другой кандидатуры?!

— Всё просто. Тебя выбрал Йенри, — пожал плечами дядя Иосиф, словно одного имени лисьего короля достаточно, чтобы всё объяснять.

— И почему ему приглянулась именно я?! Вон, сколько красоток спит! Выбирай любую! Наверняка, у кого-то в планах было именно замужество за лисьего короля и рождение для него наследника, а не ипотека и карьера!

— Йенри видит мир немного по-другому...

— Мне от этого ни холодно, ни жарко! — последовало мое признание. — В моем мире тысячи девочек мечтают о всяких королях с хвостами рогами и без них! Но выбрали почему-то меня! Меня! Я на все это чхать хотела!

— Ты закончила? — флегматично уточнил непробиваемый дядя Иосиф.

— Нет!

— В любом случае, у нас нет времени на твои истерики и они в твоем положении бессмысленны. Идём, нас ждут.

Проворчав себе под нос ругательства, я послушно поплелась вслед за ним. В последний раз обернулась на подругу, слабо рассчитывая, что мне просто снится кошмар. Надеюсь, Диана не сильно расстроится, когда проснется...

***

Впервые оказавшись в паучьем городе, я внимательно осмотрелась. Та холодная помойка, в которую мы переместились с большой натяжкой можно назвать полноценным городом. Серость, холод и вонь, как в стойле с животными. С работой вряд ли что-то сложится, судя по тому, что я увидела. Всего пара магазинов, да непонятных кафе. Цивилизацией не пахло, а значит, вряд ли я здесь найду применения навыкам 3d художника. Что-то у меня большие сомнения, что жители паучьего города вообще знали, что такое компьютер и с чем его едят. Местные походили на баранов, вели себя соответствующе, еще и с презрением, словно они здесь цари, а все остальные приживалы.

— Не переживай, ты здесь будешь жить временно, пока идет проверка, — утешил меня дядя Иосиф.

— Не слишком благоприятные условия для вынашивания потомства, — провожала я недобрым взглядом местных.

— С этим соглашусь, — кивнул Иосиф. — Но лисы пока не готовы вас принять в своем мире, поэтому пришлось выбирать самую безопасную альтернативу.

— Поэтому засунули в эту помойку? — пнула я снежную горку.

— Здесь не так уж плохо.

— Тут холодно и воняет. И разубедите меня, но мне кажется, что лисиц здесь недолюбливают. Даже народ с бандитскими мордами на меня смотрит так, словно к ним явилась не самая благозвучная нечисть.

— Такое отношение только к чёрным лисицам, — поправил меня дядя Иосиф. — Чёрная лисица у местных ассоциируется со смертью и бедами.

Ну, это нетрудно заметить, что меня бараны побаивались, как суеверные бабульки чёрной кошки. Но больше поразило, когда рогатый черноволосый персонаж при виде меня склонился в насмешливом поклоне. Стоящий рядом со мной Иосиф частично обнажил острые зубы, о наличии которых я не подозревала.

— Ваш знакомый? — уточнила я, осторожно разглядывая рогатого персонажа в таких облегающих чёрных одеждах, что видно даже где у него какой изгиб и шрам.

— Нет, местная криминальная знаменитость из змеиного переулка. Звать Лапуля.

От рогатого пахло проблемами, как бы выразился мой батя. И я очень надеюсь, что эта местная криминальная знаменитость «трусы для слабаков» ограничится только поклоном и свалит, позабыв о нашем существовании.

Иосиф расхохотался, а вот Лапуля скривился так, словно ему нанесли смертельное оскорбление.

— Он что? Тоже телепат? — запоздало осознала я.

— Прости, я еще не ставил на тебе защиту, — не прекращал смеяться Иосиф, взяв меня под руку.

Рогатый подошел ближе, лизнув пальцы с острыми ногтями:

— Какая интересная чёрная лисичка.

Фу! Жаль, рядом со мной нет Даши. Она всегда являлась громоотводом для всяких извращенцев в обтягивающих трико. Ей они нравились, а вот мне не особо, поэтому я всегда радовалась, когда их нежелательное внимание переключалось на неё.

— Мира! Контролируй мысли! — воскликнул Иосиф.

— Что ж, — сказал рогатый, с задумчивой улыбкой проходя мимо нас, — рад знакомству... зель Борзая.

Не могла сказать того же...

— И сколько еще мне предстоит встретить таких вот сомнительных персонажей? — уточнила я, когда рогатый удалился на достаточное расстояние.

— В ближайший год компания у тебя будет поприятнее, чем криминальные элементы из змеиного переулка. Ты проведешь в нашей клинике под присмотром моих сородичей, заодно познакомишься с нашими порядками.

Он мне показал на самое высокое здание на окраине города.

— Знаете... такое ощущение, что оно здесь... — попыталась я подобрать правильное слово.

— Инопланетное, — закончил за меня дядя Иосиф. — Клинику строила моя раса, а не раса тэриев.

— А вы...

— Не эльф, верон.

— Вообще не в курсе, кто это такие... —призналась я.

— Человеческая раса нас богами считала.

— А-а-а, — понятнее не стало.

У меня едва не вырвался панический крик, когда дядя Иосиф, словно супермен взлетел вместе со мной над городом. У необычного спирального здания оказалась взлетная площадка специально для летунов, куда и приземлился дядя Иосиф вместе со мной.

— Предупреждайте в следующий раз...

Дядя Иосиф ничего не ответил на мое ворчание, только улыбнулся, ведя меня просто по огромным коридорам местной клиники. У его расы явно склонность к гигантизму. Если коридор то, как тоннель для поезда, если комната то, как спортивный зал или стадион.

— Это потому что мы много летаем, — пояснил дядя Иосиф на мои мысли.

В одном из кабинетов нас встречал очень хмурый зеленоволосый мужчина с красными глазами. Я не шучу, у него были алые глаза, еще и светились. Трудно на такое не обратить внимание. Да и зеленые волосы... судя по цвету бровей, они не крашенные.

Дядя Иосиф кратко объяснил доктору, что от него требовалось. Зеленоволосый закатил глаза с такой миной, словно его всё на свете достало.

— Вы уверены, что нам к нему? — спросил я шепотом. — Он какой-то очень злой.

— Аларий — верон, как и я. К нам привыкнуть надо. Мы своеобразный народ.

— Но вы милый...

Дядя Иосиф засмеялся.

— Аларий — профессионал. Не беспокойся. И... Мира, называй меня Ири без всяких дядь. Иосиф не мое настоящее имя, да и дядей лучше меня не называть, неправильно поймут. Даже в мыслях называй меня просто Ири.

— Хорошо...

С ложкой во рту Аларий подкатил ко мне какие-то непонятные инопланетные штуковины. Он еще умудрялся обедать, а я не успевала следить за его движениями: здесь нажал, там нажал, туда ткнул. Всё засветилось, заискрилось, прямо в воздухе появились непонятные схемы и символы.

По мере работы, у Алария выражение лица менялось с хмурого на удивленное, а затем на восторженное. У него ложка едва изо рта не вывалилась, пока он нечто одно ему понятное рассматривал.

— Шедевр! — только и сказал верон с восторгом, дирижируя ложкой, а к нему подошел еще один верон с красными волосами и бирюзовыми глазами. — Ты глянь, с какой любовью всё собрано, — Аларий ткнул пальцем куда смотреть. — Даже это предусмотрели. Красота.

Коллега согласно кивнул и сказал:

— Я последний раз такое у дочери Вайена видел.

— Так тут тоже его подчерк, — и тык-тык-тык пальцем в разные места. — Он обычно небрежен в работе. Тяп-ляп и так сойдет, всё равно сдохнет. А тут видно, с каким обожанием он всё подбирал.

До меня наконец-то дошло, что они мои гены рассматривали. Никогда бы не подумала, что отцовская любовь могла проявляться таким странным образом. Теперь понятно, почему папа считал любого попавшегося в поле зрения парня недостойным его совершенных дочурок. Он нас сам собирал... в буквальном смысле.

Позже я узнала от дяди Ири, что вероны из-за долголетия всю жизнь эволюционировали, поэтому следили за генами, чтобы эволюция шла в правильном направлении. И залезть в гены пациентов для них в порядке вещей, хотя и не всем это нравилось.

— Донора такого же крутого подобрали для неё? — спросил красноволосый со смешком.

— Донором будет Йенри, — со скупой улыбкой сказал Ири.

Аларий быстренько заел впечатление и, казалось, заткнул себя же ложкой, чтобы ненароком не сказать лишнего, а вот красноволосого ничего не сдерживало:

— Дети представил, какие у них будут? У-у-у. Даже корректировать ничего не придется ближайшие сто лет.

Аларий активно кивнул, не вынимая ложку изо рта.

— Ребят, поумерьте восторг, — Ири положил мне руки на плечи. — У девушки всё-таки стресс — она переселилась из закрытого мира к нам. И ничего не знает о нас и об открытых мирах.

Но у веронов слишком говорящая мимика. Любая эмоция будь то злость, радость или восторг читалась очень хорошо. Эти ребята точно не будут стоять и улыбаться просто так. Непонятно, они не умели сдерживаться либо не хотели?

— Второе, — снова подсказал Ири. — Привыкнешь. Они на самом деле хорошие.

— На десять лет её к нам? — спросил Аларий.

— Нет, на год, — возразил Ири. — Ей поставили условие, выдержать девять кругов.

— Чего они так жестко с ней? — посетовал красноволосый. — У них там что, их хвостатые задницы горят? Не могут подождать десять лет?

— Остро стоит вопрос о закрытии проекта искусственных лис, поэтому так торопятся убедить клан в их полезности. Нужен результат.

— У них там мозги через уши вытекли?! — высказался Аларий с нескрываемым негодованием. — Это... это лучшее, что создавал Вайен в своей лаборатории, а они хотят их уничтожить?!

— Кощунство! — поддержал его красноволосый кивком.

— Ребят... полегче...

— Ничего, мы подберем тебе таких лисят, что все эти старые тупые лисицы облысеют от зависти, — пообещал мне красноволосый.

— Спасибо... — всё, что смогла сказать я на подобное заявление.

Когда вероны отошли от нас подальше, я спросила Ири:

— Что такое девять кругов?

— Девять кругов боли — магия, которая помогает лисицам сокращать период беременности с десяти лет до года. И чем больше кругов лисица выдержит, тем сильнее дар будет у её ребёнка.

— Десять лет? А чего так много?

— То есть короткий жизненный цикл мухи, к примеру, тебя не смущает? — усмехнулся Ири.

— Это не одно тоже.

— Лисицы живут тысячелетиями. И десять лет для них просто пшик.

— Но почему так много? — повторила я свой вопрос. — Даже у слона два года.

— Так происходит из-за второго лисьего облика. На его формирование требуется много времени. Но девять кругов боли позволяет сократить этот срок, хотя за такую магию есть определенная цена.

— Боль...— без восторга озвучила я.

— Да. И предугадывая твой следующий вопрос, тебе уже поставили условия. Так что, извини.

— Сильно больно будет?..

— В твоих интересах, этот год выдержать любой ценой.

Засада. Похоже, я подписалась на нечто очень и очень неприятное...

— Но, мы можем минимизировать боль и последствия такой магии, но за это тоже есть цена, — сказал Ири.

— Какая? Может хрен не слаще редьки?

Мне вручили просто огромный список, что исправляло веронское дыхание. И чем ниже я читала, тем выше у меня поднимались брови.

— Вы серьезно? — спросила я, закончив чтение. — Это не шутка?

Я обвела всех троих веронов, которые терпеливо дожидались, когда я прочитаю.

— Нет, оно действительно исправляет весь этот перечень, — подтвердил Ири.

— Ну... так у меня ничего из этого нет, так что применяйте это ваше дыхание. Я не вижу, чтобы оно мне как-то навредило.

— Даже полигамии нет? — не поверил Аларий.

— По этой части к Даше, а не ко мне.

— Мира, без духовной связи, ты не сможешь испытывать влечение к противоположному полу, — добавил Ири.

— Я его и так не чувствую, — пожала я плечами. — Вы забыли, кто у меня папка? Он так парней мог раскритиковать, что желание их на мне женить отпадало даже у моей мамы.

Красноволосый заржал, а Аларий снова заел впечатление и оставил ложку во рту.

— Мира, я обязан тебя предупредить, — не поддержал сородичей Ири, — что использование нашего дыхания скажется и на твоих не рожденных детях.

— Йенри против?

— Он даст добро, так как сам использует дыхание на постоянной основе, но вот клан...

— Мне плевать на клан. Я не увидела здесь ничего полезного, — вернула я ему список. — Раз полезного нет, то и не жалко.

— Хорошо, раз так, то пора спать, Мира.

Очень надеюсь, что я усну и проснусь у себя дома.

— Не рассчитывай на это.

— Но помечтать-то можно?

Я не услышала его ответа, так как провалилась в глубокий сон.

Глава 2.4

После пробуждения, я не заметила каких-то существенных изменений, если не считать мудреного рисунка на моем животе. Жить мне предстояло в клинике под постоянным наблюдением. Не самая плохая перспектива, учитывая, что я хотела немного разузнать о месте, где оказалась, хотя всё равно периодически пощипывала себя, надеясь, что проснусь и хлебну кофейка. Не просыпалась, а мир вокруг меня приобретал всё более чудаковатые краски.

Рас в открытых мирах оказалось так много, что запомнить их всех с первого раза практически невозможно. Делились на древние, старые и молодые расы. Лисий народ относился к старым расам. Легче всего запомнить древних: их меньше, они же самые мощные и долгоживущие. Да и как сказал мне Ири, древних хорошо бы знать в лицо, потому что столкновение с некоторыми из них может оказаться летальным. Особенно с демонами, дололами, зоу и термитотелами.

— Не каждый рогатый демон, — пояснил мне Ири, когда я сделала вывод по поводу первой расы. — Рогатые могут быть и светлые расы, например, драконы.

— Тогда как их отличать?

Он мне показал пару картинок с высшими демонами.

— У них ощущение... что рога ненастоящие, — нахмурилась я.

— Так и есть. Они ментальные. В открытых мирах наши поступки более явно отражаются на нас всех. Сильные, кстати, частенько рога скрывают, так как демоном может стать любой из нас, если опустится на самое дно.

— То есть это даже не раса как таковая...

— Да, это тёмные, чьи преступления оказались настолько ужасными, что свет в них погас. Бывает, конечно, и так, что демоном рождаются, но таких мы обычно полудемонами называем. Но у полудемонов и рога, заметь, меньше, они никогда не бывают длиннее ладони.

— Надеюсь, на всё это дерьмо нет экзамена, — почесала я макушку.

— Ты главное древних запомни, с остальными как-нибудь разберешься по ходу дела. Особенно тёмных древних выучи: как выглядят, какие у них повадки, чего нельзя делать, если вдруг с ними столкнешься.

— Я с ними могу пересечься?

В мои двадцать пять мне почему-то казалось, что тысячелетние древние — мудрые небожители, которые к обыкновенным смертным не спускаются, да и вообще давно познали дзен и отрешились от земных проблем. Вот имелось у меня такое заблуждение, пока я не узнала, что моему бате больше шестисот лет. По нему этого никогда не скажешь.

Ири сохранял задумчивую веселость, не торопясь мне отвечать. Явно снова мысли мои прочел, никак к этому не привыкну...

— В паучьем городе много дололов, — все-таки заговорил он. — Мой совет, держись от них подальше, какими бы милыми и безобидными они тебе не казались. Они сюда заглядывают, чтобы поохотиться на наивных дурочек. Поэтому увидела огненные волосы и серебряные глаза с горизонтальными зрачками даже не вздумай подойти или заговорить. Дололы обожают притворяться безумно влюбленными.

— Типа инкубов? — разглядывала я картинки с изображениями загорелых дололов, стоящих в таких сексапильных позах, словно позировали для обложки порно журналов.

— Хуже. Инкубы тебя просто убьют, а эти пытками лишат воли к жизни и превратят в каралью — бездушную убийцу-рабыню. На это согласятся либо безумные либо тупые, поверившие, что древнее циничное существо может их полюбить.

— Жестко...

— Зато отрезвляет, — ткнул остром ногтем в фото Ири. — Притворяться влюбленными они умеют как никто другой. Просто запомни это и никогда не ведись на их уловки. С ними даже проститутки дел не имеют.

По человеческим меркам дололы красивы, некоторые даже выглядели слегка неестественными. Но если на всю расу поставлено клеймо бездушных соблазнителей, то я не понимала, как девушки велись на их лесть?

— Легко, — взял одну из фотографий Ири. — Есть даже такие безумцы, кто их ремеслом искренне восхищается и мечтает познать вкус их объятий, хоть и посмертно. Считается, что они такие же искусные любовники, как и инкубы. И это ты, будучи чёрной лисой, не понимаешь животной сути соблазна. Когда мы выпустим на свободу твою подругу Дашу, ты поймешь, насколько сильно влечение к ним.

— Так вы еще и предсказатель?

— Нет, долгая жизнь дает опыт и примерное понимание, как поведет себя тот или иной персонаж, — отвечал Ири, поправив белый хвост волос. — И скажем так, у твоей подруги есть... зависимость, по которой легко определить, какие с ней могут быть проблемы.

— На мужиков что ли зависимость? — подняла я бровь.

Не, конечно, я не спорю, что с трудом запоминала имена её ухажеров, которые потом после расставания сливались в одно стадо козлов, оленей и баранов.

— Что-то вроде того. Просто для себя запомни, избегать дололов.

— Я поняла, буду избегать, — отложила я фотокарточки.

Ири потихоньку вводил меня в курс дела и терпеливо отвечал на самые тупые мои вопросы. В одиночку без него я по клинике не ходила, потому что заблудиться в лабиринтах веронов проще простого. Да и на верхних этажах никого кроме веронов я не встречала.

— А кого здесь лечат? — спросила я, заглядывая в пустынные коридоры. — Что-то пациентов не видно.

— Диагностика и лечение происходит на нижних этажах. Я покажу. Тебе как раз надо у своих провериться.

У своих... никак не могла привыкнуть к тому, что я теперь лисий оборотень, а не человек. Ири намеренно меня поправлял, когда я о себе как о человеке говорила. Отучал.

Он привел меня на первый этаж, где ходило множество лисьих оборотней жёлтой и белой расцветки. И, казалось бы, наше появление никак не должно было их заинтересовать. Однако... все они повернулись в нашу сторону, прервав разговоры и занятия.

Ири сделал вид, что ничего не случилось, и повел меня сквозь толпу.

— Что здесь делает клан смерти? — недоумевали вокруг меня.

— Не похожа на стажёрку...

— Может, пациентка?

— Так вроде они на втором этаже...

Верон подвел меня к одной из палаток, где недалеко от входа стоял семихвостый белый лис. Как я успела понять со слов Ири, примерный возраст у лисов определялся количеством хвостов. Чем больше пушистых задних конечностей, тем старше и сильнее лисий оборотень.

— Свободны? — уточнил с хищной ноткой Ири.

Лис кивнул, не сводя с нас вопросительного взгляда. Меня провели внутрь палатки, куда вместе с нами вошли четверо желтых лисов помоложе.

— Серьезных болезней не вижу, — обошел нас по кругу белый лис, усаживая меня на кушетку. — Первый круг пошёл. Всё в пределах нормы. Никаких патологий.

Это он на глаз что ли определил? Я не видела, чтобы он какие-то приборы использовал или артефакты, просто очень пристально смотрел.

— Хм, с сущностью тоже всё в порядке, — продолжал белый лис, — Дыхание недавно применяла...

Кто-то из молодых желтых лисов присвистнул.

— Не понимаю, зачем вы её ко мне привели, если у неё всё хорошо? — недоумевал белый лис.

— Наблюдаться, — уселся неподалеку Ири, напоминая кота гревшегося на батареи.

— Наблюдаться? — переспросил белый лис. — Клан смерти и сам может справиться с этим...

— Не может, посмотрите внимательнее.

И меня почти час рассматривали со всех сторон. Желтые помощники успели заскучать, пока Ири откровенно тролил белого лиса. С сородичами он вёл себя совершенно по-другому, да и вероны сразу определили мою искусственную природу без его подсказок. Учитывая сколько хвостов у местного доктора, я сделала несложный вывод, что Ири намного старше всех присутствующих и на правах этакого ехидного старичка издевался над молодежью.

— Фи, Мира, как грубо, для моей расы я едва преодолел возраст юности, — укорил меня Ири за каверзные мысли.

— Пара тысячелетий или миллионов? — с ехидцей поинтересовалась я.

— У нас о возрасте говорить неприлично, — парировал верон. — Поэтому я сделаю вид, что ты этого не спрашивала.

— Я сдаюсь, — в свою очередь сказал белый лис. — Я не вижу, что вы хотите мне сказать. Не понимаю. Я не вижу проклятий, не вижу серьезных болезней, не вижу психологических проблем. Ничего, кроме беременности. Скажите, что с ней не так?

— Мира — искусственная лиса, — сжалился над доктором Ири.

Помощники уронили инструменты и широко раскрыли рты. Белый лис на эмоции оказался более сдержан. Мне даже показалось, что зрачки его желтых глаз засветились.

— Какая она лиса? — уточнил доктор.

— Искусственная, — повторил Ири. — И раньше она была человеком. Мира из проекта Вайена Лихр Иштар. Клан смерти хочет убедиться, что она ничем не отличается от настоящей лисы. Поэтому нам нужен специалист именно вашего профиля.

— Вы меня не разыгрываете?

— Нисколько, — отвечал Ири. — Всё очень серьезно. Мира проходит второй этап проверки, — он коснулся моего живота. — Вынашивает ребёнка от настоящего лиса. Клану смерти очень важно, чтобы он родился здоровым и под наблюдением видящего из заинтересованного в проекте клана.

— Наш клан... одобрил это?! — не поверил один из желтых лисов.

— Да, ваш клан верит в способности Вайена.

Жёлтые лисы посмотрели на меня, словно я зубастое инопланетное существо и ничего омерзительнее они никогда не видели.

— Она такая не одна? Верно? — уточнил белый лис.

— Верно, — кивнул Ири. — В хранилище спят другие лисы, ожидающие одобрения клана смерти. Через год, если второй этап проверки пройдет успешно, пробудят еще с десяток лисиц для естественного скрещивания с добровольцами.

— А если провалится?

— Все спящие лисицы, кроме Миры, будут умерщвлены.

— Вы можете... оставить нас с ней ненадолго одних?

Ири еще шире растянул губы, кивнул и вышел из палатки. Белый лис присел рядом со мной и взял меня за руку.

— Откуда это? — он указал на синяки на моих запястьях.

— Я сама себя щипала...

— Зачем?

— Чтобы проснуться...

— Тебе кажется, что это происходит не с тобой, и ты спишь и видишь кошмар? Верно?

Я кивнула.

— Не надо нас бояться, — сказал он, погладив мою руку пальцем. — Мы не звери, и не будем намеренно вредить тебе, чтобы проект закрыли. Они опасаются тебя из-за невежества, — он кивнул на своих помощников. — Но невежество лечится знаниями. Тебя не окружают враги.

— Сложно в это поверить, учитывая мое положение бесправной пленницы. Меня выбрали как куклу на прилавке. Даже это платье не мое... и эти смотрят, — я указала на жёлтых лисов, — как на чудовище.

— Тебе сказали, с какой целью вас изменили?

— Да. Пополнить лисьи ряды. Но похоже на то, что лисы не сильно обрадовались нашему появлению...

— Понимаешь, Вайен... немного противоречивая фигура. В лисьем мире его считают... безумцем, создающим монстров. Из-за этого у него куча псевдонимов. Многие и не знают, что столетиями пользуются созданными им лекарствами, — белый лис кивнул на помощников. — У него на самом деле очень много мирных проектов, похожих на твой.

— Но... и главы клана смерти назвали нас монстрами...

— У клана смерти небольшие разногласия между чёрными и бурыми лисицами, — не удивился белый лис. — Я уверен, что именно чёрные лисицы поддерживает твой проект, и именно они дали добро на ваше создание. И за время проверки тебе не только клан смерти надо убедить, что ты не представляешь угрозы, но и наш клан, и клан природы.

— И как мне это сделать?

— Веди себя естественно, — он дернул ушами, — как если бы... тебе пришлось переехать в другой город. Знакомься, общайся. Не бойся нас. Представь, что ты приехала к нам учиться. Прими эту ситуацию как-то по-другому, как туристка в чужом городе.

— Ясно...

— Меня зовут Йорей и с сегодняшнего дня я твой лечащий врач. Будем знакомы.

Он насмешливо повернулся к помощникам.

— Ну что? Не страшная?

Один из желтых лисов пожал плечами, остальные задумчиво переглянулись.

— Ребята, давайте договоримся, пока Мира здесь, никто из вас не говорит никому из знакомых, что она — искусственная лиса из проекта Вайена. Пускай думают, что она из клана смерти приехала наблюдаться. Посмотрим, сможет ли кто-нибудь определить, что с ней что-то не так. Надеюсь, вам интересно, как и мне, как пройдет этот маленький эксперимент.

— И намекать нельзя? — уточнил один из лисов.

— Ни в коем случае. Чем меньше знающих, тем лучше и чище пройдет эксперимент.

— Но они же, наверное, будут спрашивать, откуда я приехала, — вмешалась я. — И я не говорю на вашем языке.

— С этим еще проще. У нас много диалектов, да и ты не солжешь, если скажешь, что жила с родителями среди людей. Людей в открытых мирах немало. Какой бы город или страну ты не назвала, никто не поймет, где это. У нас не так много фанатов людей.

— Ясно...

— Просто рассказывай правду, как жила среди людей, и опускай момент, что ты искусственная, — предложил Йорей. — Можешь даже сказать, что человеком притворялась. Этому тоже никто не удивиться у нас. Подыграй нам.

— Я... попробую...

— Сейчас вернусь.

Йорей выбежал из палатки, но очень быстро вернулся назад, принеся комплект одежды.

— Раз будешь у нас наблюдаться, то переоденься. Чтобы наши сразу поняли, что ты из... молодых мамочек.

Он помог мне переодеться, потому что я запуталась, где чего крепилось. У меня всё-таки не так много опыта в обращении с лисьим хвостом.

— Интересно, они все такие ладненькие, как она? — оживились желтые лисы, разглядывая меня.

— Я бы посмотрел...

— Может, добровольцем записаться?

— Да не, у нас в клане их просто выпустят на лужайку, а там кто схватил, тот схватил...

— Брысь отсюда! — приказал белый лис болтливым помощникам.

Едва они с веселым галдежом вышли, Йорей пожаловался:

— Морока с этой молодежью, одни женщины на уме. Уже и думать забыли, кто ты и откуда, стоило обнаженное плечико увидеть.

— Значит, с естественным скрещиванием не будет проблем, — я, наконец, справилась с застежками.

— Да... и, Мира, у нас здесь много жёлтых лисов, а для нашего клана чёрная лиса — диковинка...

— Будут приставать? — мрачно уточнила я.

— Ухаживать, флиртовать. Для них это естественное поведение.

— Ничего, что я немножко в деликатном положении?

По выражению его лица, я поняла, что местных лисов мое деликатное положение не остановит. Вот и откуда на мою голову находились экстремалы, влюбленные в похоронное бюро?

— Ну что ж, — расправила я складки новой одежды, — мне не впервой мужиков отшивать...

— Постарайся мягко. Грубить не надо, а то знаю я ваш клан... — и со смешком добавил: — о, сам забыл. Так что не сомневайся, ты у нас приживешься.

Он оказался прав по поводу легкомысленности желтых лисов. Удивление от моего появления прошло и в лисье общество вернулось привычное оживление. Ири меня оставил, сказав, что навестит через пару дней, поэтому я осталась одна, окруженная лисами из клана жизни.

Даша когда-то заметила, что я совсем не обращаю внимания, как реагировали на нас мужчины. Конечно, её больше всего интересовало, как смотрели на неё, потому что Даша — нарцисс. Среди жёлтых лисов даже я заметила реакцию мужчин на мимо проходящую женщину. Они не скрывали заинтересованности, не пытались завуалировать как-то желания. Желтые осознавали, что сами красивы, и что красота их самое главное оружие, поэтому пользовались им на полную катушку.

Я начала догадываться, почему Даша жёлтая лиса, когда попала к мамочкам... Охарактеризовать их можно парой слов: флиртующие болтушки. Большой живот для них вообще не помеха построить глазки не только мужу, но и всем окружающим.

Видимо, цвет шерсти как-то отражался и на характере лисы. Потому что белые лисы отличались спокойностью нравом и рассудительностью, и мне они нравились больше. Именно белые лисицы пошли первыми на сближение со мной: деликатно расспрашивали, интересовались моей жизнью, рассказывали про себя, пока их жёлтые соседки занимались соблазнением мужского населения, которое в свою очередь прорывалось сквозь их ровный строй к свежему мясу, то есть ко мне.

— Как же вы, черные лисицы, похожи между собой, — хихикнула как-то белая девятихвостая соседка по имени Диора.

— В каком смысле? — не поняла я.

— Ты рада, что они тебя ограждают от лишнего мужского внимания, — она кивнула на стройный ряд желтых лисиц.

— Это так заметно?

— Так и они это заметили, поэтому так стараются. Однако когда они отобьются, готовься, что девчонки сами на тебя нападут с расспросами.

Видимо, я так громко скрипнула зубами, что вызвала дружный смех у белых лисиц.

И едва желтые соседки спровадили мужиков, как окружили меня с расспросами. Как не сложно догадаться их очень интересовало, кто мой мужик, и когда он меня навестит, чтобы они могли на него посмотреть. Я понятия не имела, как на подобные вопросы отвечать, Йенри даже не прикасался ко мне, и вряд ли будет навещать. Поэтому я сослалась на его большой возраст и на занятость.

— А-а-а, так он тоже чёрный лис, — догадалась одна из жёлтых. — Я не смогла бы быть женой чёрного лиса. Они слишком холодные. Вот бурые...

Подруги поддержали её довольным фырчаньем.

— Как обнимет, так небо в звездах увидишь.

И снова довольное фырчанье. Походу у каждой из них за спиной довольна бурная добрачная молодость...

В палату вошла еще одна девятихвостая лиса. Если бы лисы решили слепить скульптуру златокудрой Афродиты, то я не сомневалась, кого бы выбрали моделью. При её появлении желтые лисички разбежались, как тараканы, а она остановила свой царственный взгляд на мне.

— И чья эта? — холодно спросила лисица.

— Не начинай, Лиера, — ласково попросила Диора.

— Когда они уже прекратят сюда своих любовниц таскать?

— У веронов мы все в одинаковом положении.

— За такие деньги можно и не селить жён вместе с любовницами, — возразила Лиера. — И зачем ей девять кругов? Или папаше так важно, чтобы родился сильный бастард? Старые похотливые козлы. Оставили бы уже в покое зеленых девчонок.

Девятихвостая устроилась на соседней со мной кровати, повернувшись ко мне царственным задом. Белая лиса взглядом извинилась за поведение подруги и поделилась со мной фруктом.

— Не обращай внимания, она просто не в духе, — шепнула мне Диора. — Так она хорошая.

— Я вас слышу, и мнения своего не изменю, — отозвалась Лиера, не повернувшись к нам.

Ближе к вечеру настроение всех лисиц резко поменялось в худшую сторону, они, словно к чему-то готовились. Некоторым из них, как и мне принесли упаковку с ингаляторами, а кого-то даже привязали...

— Не обожжет? — уточнила у меня Диора.

— Что обожжет? — не поняла я.

— Дыхание веронов? Оно тёмных обжигает.

— Да вроде уже пользовалась и никаких ожогов не заметила...

— Странно... я вижу, что ты тёмная... да такая, что тебе должно лёгкие спалить.

Я едва не поперхнулась тем самым дыханием, когда она это сказала. Да и едва я вдохнула, лиса присела рядом и уставилась мне в центр грудной клетки. Как и у Йорея у неё зажглись зрачки.

— Вообще не понимаю... Лиера, взгляни ты.

— Пускай смотрит тот старый козёл, который её обрюхатил, — проворчала жёлтая лиса, не сдвинувшись с места.

— Лиера...

Диору прервал страшный крик со стороны жёлтых лисиц. Один, второй, третий. Возле них постоянно кто-то дежурил из веронов. Да и я сама почувствовала лёгкую боль в области живота.

— Девятый круг — самый тяжелый, — сказала мне белая лисица. — Не знаю, как сама его буду проходить. Даже под прикрытием дыхания веронов, пройти его нелегко.

— И так каждый день? — отложила я ингалятор.

— А разве тебе мама не рассказывала?

— Эм... нет, моя мама — человек, — брякнула я.

— Извини, что спросила... Так будет каждый вечер около часа, пока ты не снимешь метки. Девять необязательно проходить, можно и семь и пять.

— Мне уже поставили условие...

— А ну да, ты же чёрная.

Как удобно, когда собеседник сам за тебя всё додумывает.

— Старые козлы.

На этой ноте нам объявили отбой.

Глава 2.5

Утром меня решили навестить Лена и Оля в истинных обличиях. Оля оказалась чёрной лисой, облаченной в красивый дорогой стильный брючный костюм с юбкой сзади, а Лена — половинчатой и одевалась небрежно, как и мой батя. И если Оля сохраняла привычное спокойствие, то Лена скакала вокруг меня со щенячьей радостью:

— Мы так рады, что наконец-то можно не скрываться! Ты не представляешь, как мы рады, что ты теперь с нами! Я тебе столько хочу рассказать и показать! После того как выпишешься, ты будешь жить у меня! Тебе понравится в посольстве! Там классно! Циело вот такой мужик! — она показала большие пальцы вверх.

Не успела я опомниться и что-либо сказать в ответ, как Лена прильнула ухом к моему животу.

— Да ничего там еще не шевелится! — проворчала Оля.

Но Лена продолжила скакать вокруг меня, пока сестра не выдержала и не поймала её за хвост. Я лично не понимала Лениной дикой радости, учитывая то, каким образом моя персона попала в открытые миры.

— Йенри её родной отец, — пояснила на мой невысказанный вопрос Оля, — и мой дядя.

Я сложила дважды два и поняла, почему папа хотел, чтобы Йенри выбрал другую девушку... неловкая ситуация...

— Он классный! — снова предприняла попытку попрыгать Лена, но Оля крепко держала её за хвост.

— Мы еще с ним не слишком хорошо знакомы... — дипломатично сказала я.

— Я уверена всё пройдет отлично! — Лена взяла меня за руки и запрыгала на месте. — Ты станешь его седьмой женой! Мы, наконец-то, породнимся! — и она крепко обняла меня.

Учитывая, какая тишина наступила среди мамочек, меня ждал допрос с пристрастием. Раз Лена дочка двадцатого главы клана смерти, то окружающие наверняка об этом знали.

— Родители через месяц смогут тебя навестить, — сказала Оля, отлепляя Лену от меня. — Там твой брат устроил папе вынос мозга из-за твоего внезапного переезда.

— О моем положении ему не рассказали?

— Ему много чего не рассказали... во-первых нельзя, а во-вторых незачем его пугать и расстраивать, в-третьих он элементарно не поверит. Мы сказали, что ты поехала работать в другую страну. Так будет лучше для всех. Может, после всех этих дурацких проверок удаться выбить для тебя разрешение на посещение человеческого мира, но пока есть некоторые сложности с этим. И вот, посылка для тебя.

Она передала мне большой пакет, откуда доносился приятный запах сдобы... запах дома. Ну, и по мелочи мои вещи, типа расчески, читалки. Вот чего не ожидала так это того, что мне принесут мой ноут, разве только непонятно как и чем его заряжать здесь. Детские совершенно новые игрушки положили...

— Рады были тебя увидеть и убедиться, что с тобой всё в порядке, — сказала Оля на прощание. — Мы еще потом навестим тебя. Лейла, идём, хватит прыгать.

Лейла... значит, их тоже звали по-другому, а не только папу и дядю Иосифа.

После их ухода, я села на кровать и вытащила из пакета игрушку лисы и уткнулась в неё носом. Хорошо, что они пришли ко мне. Хотя бы не так горько от вынужденного переезда и виднелся какой-то просвет в жизни. Я буду среди тех, кого знала с детства. Меня не оставят одну...

— Теперь понятно, как ты оказалась среди нас, ведь здесь лежать недешевое удовольствие... тебя купили, — услышала я голос Лиеры.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Но её девять хвостов сдерживали меня от ответных грубостей. Инстинкт самосохранения подсказывал, что девять хвостов не та сила, с которой я могу потягаться. Не сложно заметить, что Лиеру боялись все в палате, кроме девятихвостой Диоры.

— Я надеялась, что в клане смерти ушли от этой гнусной практики, — продолжала жёлтая лиса. — Однако я удивлена, что Виена... посмотрела вниз и увидела, что существуют не только избалованные аристократки. Видимо, влияние её младшей внучки Оены сказывается.

— Причем тут Виена и Оена? — уточнила я, поглаживая игрушку и сообразив, что Оена — это Оля.

— Йенри себе женщин сам не ищет, дорогая! — со смешком сказала Лиера. — Ему... мягко говоря плевать, кого ему подсунет его мать! И я бы на твоем месте не обнималась с Оеной, а пинками выгнала эту лживую гадину! Она цинично втёрлась тебе в доверие, а затем купила тебя для Йенри! Достойная замена Виены!

Вот чего не люблю, так это наездов на мою семью.

— Йенри сам меня выбрал, — словно со стороны услышала я свой злой шепот. — И никто меня не покупал. Я изначально являлась бесправной собственностью клана смерти.

— Что за чушь?! — вспылила Лиера.

— Лиера, помолчи, — попросила Диора и обратилась ко мне: — Мира, я знаю Оену и Лейлу с детства, и с тобой они вели себя так, словно давно тебя знают. И я знаю лишь одну Миру, о которой вечно жужжала Лейла. Ты приемная дочь Вайена?

— Да, — не отрицала я очевидного.

Похоже, я недооценила способности Лиеры к удивлению. Я думала, её серые глаза выпрыгнут из орбит.

— Лиера, на пару слов, — поднялась Диора, придерживая живот. — Я должна тебе кое-что рассказать о нашей соседке без свидетелей.

В недоумении желтая лиса последовала за белой, постоянно оглядываясь на меня. Окружающие лисички зашептались и до меня долетали обрывки их диалогов:

— Так она связана с этим безумцем из клана смерти...

— Я слышала он своих резал и по банкам распихивал...

-Представляешь?! Её выбрал сам Йенри!...

— Дурной знак! Он никогда сам не выбирал!..

И на меня пугливые взгляды, а стоило мне повернуться к ним, как они с испуганным писком разбежались.

Вернулись девятихвостые. От былого раздражения Лиеры не осталось и следа. Без единого слова, она села напротив меня и несколько минут неотрывно смотрела мне в центр грудной клетки. При это действии её зрачки зажглись ярче, чем у Диоры и у Йорея.

— Если бы не подписал, я бы и не поняла, чтоона такое, — сложила руки на груди Лиера. — Почему клан смерти до сих пор не сообщил нам? — взгляд на Диору. — Я ждала результатов и терроризировала Йори добрую сотню лет, а мне подсовывают одну из них как какую-то насмешку прямо под нос.

— Видимо, — отвечала Диора. — вероны сделали это специально, чтобы проверить сможем ли мы распознавать их. И если бы не болтливость Лейлы, я бы не поняла, что рядом с нами... не совсем обычная лиса. Я еще поговорю с Йореем, узнаю, что вероны передали ему.

— Если бы не мое положения, я бы уже сегодня съездила и устроила разнос клану смерти! Они ничего не сообщили нашему клану!

Диора села рядом со мной и взяла меня за руку, чтобы поближе рассмотреть мои пальцы.

— Красота, — улыбнулась белая лиса.

— Нам обещали, что их будет больше! — возмутилась Лиера. — Где остальные?! Где обещанные нам белые лисицы?!

— Не торопи события. И кое-кому следовало бы извиниться за бестактность. Твоя нездоровая нелюбовь к любовницам давно переходит все границы приличия. Ты начала видеть их в каждой девочке и мне кажется это уже проблема, которая требует вмешательства.

— Ты же знаешь причины... — сквозь зубы сказала Лиера.

— Я-то в курсе, но девочки-то в чем перед тобой виноваты? Иди в клан смерти и отрывай голову, сама знаешь кому. Может, хоть со свекровью помиришься, она его тоже недолюбливает.

Лиера в раздражении взмахнула хвостами, похоже, с извинениями у неё имелись некоторые трудности.

— Ничего не имею против тебя лично, — сказала она моей персоне. — Мне элементарно не нравится практика Виены покупать для Йенри невест. Виена — моя свекровь.

— А... так вы родственники с папой? — вырвалось у меня.

— Мой муж единоутробный брат Вайена.

— Я их тётя и родная сестра Виены, — со смешком добавила Диора, похлопав меня по руке. — Когда долго живешь, то и родственников становится много... очень много, особенно если они плодовиты, как некоторые, — и взгляд на Лиеру.

— Надо Йори вызвать и показать её, — быстренько сменила тему желтая лиса. — Посмотрим, сможет ли он определить, кто она такая.

Удивительным образом после того, как Лиера узнала, что я — искусственная, её отношение ко мне изменилось в лучшую сторону. Хотя мне все чаще казалось, что Лиера меня хотела препарировать как лягушку, настолько пристально она меня иной раз разглядывала...

***

О приезде Йори мы узнали сразу, а еще точнее, услышали. Такой девичий визг я слышала только, когда проходила мимо концерта. Тогда явилась некая популярная звезда, о которой я, разумеется, была не в курсе, за что сразу получила по шапке от подруги Дианы с замечанием: «Как можно быть такой зашоренной?»

Впрочем, в лисьем облике в плане моей просвещенности ничего не поменялось. Я в недоумении смотрела, как почти вся желтая часть палаты рванула к окнам, чтобы взглянуть на приехавшего девятихвостого белого лиса. Похоже, в клане жизни этот Йори очень популярен, а я как-то забыла расспросить кто он такой вообще...

— Йори — семнадцатый глава клана жизни, — подсказала Лиера, понаблюдав за моим поведением некоторое время.

— Я еще плохо знаю ваш мир...

— Мы заметили, — засмеялась Диора. — Рядом с тобой две главы клана жизни, а ты и ухом не повела.

Две? Я удивленно перевела взгляд на белую лисицу. Я же не знала местных правителей. Представляю, какой тундрой я им показалась.

Едва Йори вошел в палату, как был окружен щебетавшими желтыми лисицами. Каждая из женщин старалась выглядеть краше, чем есть на самом деле. Он с мягкой улыбкой слушал их, не перебивая и не отвечая.

Я скосила взгляд на Лиеру. Ни капли ревности или волнения с её стороны, что даже странно для той, кто сильно недолюбливал любовниц...

Йори повернулся к жене и его немного скучающий взгляд изменился. Даже такая тундра, как я, поняла, что для него не существовало никого, кроме Лиеры. Она его единственная и неповторимая королева. Заметили изменения в его поведении и желтые лисички, сразу растеряв половину очарования и энтузиазма.

Белый лис подошёл к девятихвостой красавице жене и поцеловал её тонкие изящные пальчики. Лиера же одним испепеляющим взглядом разогнала желтых лисичек от своего кавалера. Да, грозно смотреть она умела...

— Золотая пара, самый крепкий и долгий брак в лисьем мире, — прошептала мне на ухо Диора. — Тридцать шесть детей. Ждут тридцать седьмого.

Для тридцати шести детей Лиера выглядела непростительно хорошо. Фигура песочные часы, ничего нигде лишнего. Сильное красивое ухоженное тело.

Йори бы меня и не заметил, полностью поглощенный вниманием супруги, если бы рядом со мной не сидела Диора, с которой он решил поздороваться. И Йори явно что-то заметил во мне. Он даже наклонился немного вперед, а его зрачки уже знакомо мне засветились. И по мере того, как он смотрел, на его лице всё шире расплывалась улыбка.

— Йори, твоя жена здесь, — напомнила о себе Лиера. — Я же и заревновать могу. Стоит, улыбается чужой женщине.

— Надо Йенри поздравить, — со смешком сказал Йори, разгибаясь. — Мог и сказать, партизан.

— Просвети. С чем ты его собираешься поздравлять?

— Как будто ты не увидела? — снова поцеловал он пальчики жены. — Вы же не случайно её поближе посадили.

— Может, что-то проглядела? — впервые за все время совместного пребывания Лиера кокетничала.

— Йенри станет в очередной раз отцом.

— И это всё, что ты увидел? — скушала ягодку Лиера, игриво обвив мужа всеми хвостами.

— А что еще должен увидеть? — обвил жену своими хвостами в ответ Йори.

— Присмотрись внимательней, раз жена разрешает, — сказала она под смешок Диоры.

— И связь тоже вижу, если ты об этом...

— Ну, тогда на собрании клана узнаешь, — сказала Диора.

— Вы меня заинтриговали, девочки, — Йори сел напротив меня.

Долго смотрел и у него зрачки горели намного ярче, чем у белой лисицы и жены. Если я правильно понимала, он намного сильнее, чем они.

Через некоторые время Йори хмурился, еще ниже наклонился. Снова отклонился, словно пытался рассмотреть всю картину. Достал из небольшой сумки на поясе какие-то кольца и камни.

— Ты совсем в дебри полез, — фыркнула Лиера, с ногами забравшись на кровать и положив голову на плечо мужа.

— Не мешай.

Прошло не меньше получаса, но Йори всё смотрел. Я успела вздремнуть, пока он разбирался.

— Не понимаю, — он снова разложил камни на ладони как карты. — Такого не бывает. У неё родители люди.

— И? — подталкивала его Лиера к правильному выводу.

— Её родственников очень хорошо прикрыли человеческой сущностью, никак не могу посмотреть глубже.

Лиера не выдержала и ткнула кончиком хвоста в воздухе перед мужем.

— Узнал?!

Йори некоторое время смотрел, куда она указала, а затем провел рукой по лицу. До него, наконец, дошло.

— Гений, — сказал он с нервным смешком. — Ты как поняла?

— Да Лейла забегала и всё, что не следует, растрепала. Древние её сюда специально поселили, чтобы над нашими видящими потешаться.

— Йенри мне вообще ни слова не сказал, что Вайен достиг успеха.

— Он никому не сказал. В том числе и своему клану. Хорошо, если Виена знала.

— Так и Погибель промолчал, теперь я вижу, что тут явно он приложил свою руку.

— То, что Погибель ничего не сказал, я не удивлена, — Лиера снова скушала ягодку. — Он пока всё не проверит, никогда не расскажет.

— Она же не единственная?

— Йорей говорит, что их много, но ему пока только медицинские карточки остальных передали, чтобы просмотрел на досуге. Йенри позаботился, чтобы даже его собственный клан не знал об их реальном местоположении. Знают только древние.

— Надо значит с Йенри разговаривать, пока клан смерти глупостей не натворил.

— Я тоже об этом подумала, поэтому предлагаю не ждать их решения. Наш клан этот вопрос для себя давно решил. Да еще и после такой громкой пощечины от древних. Даже думать нечего...

Её красивое лицо искривилось в презрительной гримасе, когда в палату пришла бурая пара лисиц. Учитывая разницу в количестве хвостов мужчины и женщины, теперь я понимала, почему Лиера меня прохладно встретила. В клинику привели явно не жену.

Мужчина был девятихвостым с сединами на висках. И я заметила, как исказилось его лицо при взгляде на меня. Мы друг друга узнали. Глава клана смерти, который резко негативно высказывался обо мне и о других искусственных лисицах. И стыдно признаться... имени я его не знала, так и не удосужилась ознакомиться хотя бы с правителями клана, к которому теперь принадлежу.

И бурая лиса смачную свинью подсунула престарелому любовнику, направившись прямиком ко мне.

— О, я так рада, что буду не одна из нашего клана! — поприветствовала меня с радостью зеленоглазая красавица. — Я так переживала!

— Я тоже рада нашей встрече, — поднялась я. — Я — Мира.

— Оу.

Ага, заметила, что я говорю на другом языке.

— Я думала, вы из нашего клана... вы откуда?

— Я приехала из Тундры и хотела бы вступить в ваш клан. Жду одобрение глав клана смерти. Мой отец недавно подал заявку.

Я походу очень сильно подняла настроение Лиере своим ответом. Вряд ли бурая лисица хорошо знала географию собственного мира, поэтому, где та Тундра находится и существует ли она вообще, она понятия не имела.

— А из какого вы семейства? — сменила тему бурая лиса.

— Лихр Иштар. Дальняя родственница из ветви Борзых.

Я думала, что Лиеру порвет на части. Еще немного и она просто в голос захохочет. Белые лисы вежливо улыбались, Йори еще и мягко жену развернул в другую сторону, чтобы не так сильно была заметна её реакция. А вот у главы клана смерти лицо окаменело.

— Я вроде не слышала, чтобы кто-то из Лихр Иштар женился... — продолжала бурая лиса.

Тут уже Лиера не стерпела:

— Так из семейства Дохтар Ихр тоже никто не разводился и не женился.

— зель Лиера, вы как всегда сама любезность, — всё-таки заговорил глава клана смерти с едкой интонацией в голосе.

Бурая лисица обижено поджала пухлые губки и крепче сжала локоть кавалера.

— А вы дорогой, зан Глойн, как всегда любвеобильны, — пошла в наступление Лиера. — На этот раз кого предпочли сестру или дочь вашей последней жены? Уж больно сильное фамильное сходство. Или вам как для Йенри невест помоложе пригнали?

Глойн недобро скосил на меня взгляд, безошибочно определив, откуда уши сплетен росли.

— Я был против подобной практики, — сказал он.

— В том, что вы голосовали против, я даже не сомневалась, — приложила руку к груди Лиера. — Конечно же, ваша пассия намного «чище» и милее для сердца, чем девочка Йенри. Как по мне, так разница небольшая: Йенри хотя бы ничем не заразится от своей новой любовницы. Более здорового и совершенного тела, я не встречала.

Бурая лиса покрылась пунцовой краской и явно жалела, что подошла к нам. Она еще и контекст не понимала, который Лиера вкладывала дополнительно для главы клана смерти. Я же притворилась мебелью, пускай между собой разбираются. И так неизвестно как мне аукнется Тундра.

У меня закрались подозрения, что Ири меня не случайно запихнул именно к клану жизни. Насколько я могла судить из того, что видела и слышала, самыми лояльными к искусственным лисицам оказались именно они.

— зель Лиера, я смотрю, ваш язычок становится с каждым новым столетием всё острее, — недобро улыбнулся Глойн. — Не слишком солидно для главы клана вести себя подобным образом.

— А как по-другому? Если молодые лисички становятся всё наглее и всё чаще посягают на чужое, — она демонстративно взяла меня под руку. — Вот старые лисицы и ворчат.

Все-таки у неё имелся пунктик на счёт молодых любовниц. Я скосила взгляд на Йори. Мне не верилось, что он мог изменять красавице жене...

Ответ пришёл от Глойна:

— Вы всё не можете простить моего сына за развод с вашей дочерью? Так это дело молодых. Зачем же нам с вами ссориться из-за разногласий наших детей?

От дальнейшей перепалки их остановило вмешательство Йори, потому что Глойн явно наступил на больную мозоль Лиеры и то, что она уже наговорила далеко не предел её красноречия.

— Я хотел с вами переговорить на счёт семейства Борзых, зан Глойн, — сказал Йори.

— Я не передумаю! Всё, что мне надо, я узнал еще на собрании клана!

— Мы всё-таки надеемся, что вы прислушаетесь к голосу разума, а не поддадитесь глупым суевериям. И наш клан хочет взглянуть на всё семейство Борзых, а не только на Миру. Мы бы хотели, чтобы вы тоже присутствовали при этом.

— Это неразумно.

Похоже сама того не осознавая, я дала название искусственным лисицам, и главы клана жизни быстро подхватили эту идею. Кто там разберет, что за семейство Борзых?

— Аргументы будут? — не удержалась от ехидства Диора. — Или спросим у древних? Они в восторге.

— зель Диора, я бы не доверял столь слепо веронам, учитывая их смелую эволюционную практику, — отбивался Глойн. — Что хорошо для них, не значит, что полезно для нас.

— Да неужели? А зачем же вы сюда приехали?

— Я не сказал, что все их методы лечения нам не подходят.

— Мы инвестировали в семейство Борзых, — напомнил Йори. — И мы имеем право посмотреть на результаты.

Походу клан жизни намеревался сражаться до конца. Я, конечно, не знаю, какого мнения придерживались остальные главы клана жизни, но что-то мне подсказывало, что они более слажены и работали одной большой единой командой. Йори не случайно использовал «мы» при разговоре с Глойном. Он подчеркивал, что клан жизни принял уже решение.

— Доступ в хранилище будет только после второго этапа, — не сдавал позиции Глойн и пустил контраргумент: — Слово Йоне.

Лиера едва заметно поморщилась.

— Хорошо, — согласился Йори, обернувшись к женщинам, — мы подождем, когда вы приступите к третьему этапу.

Настала очередь Глойна проявлять неудовольствие. На третий этап он не рассчитывал, явно надеясь, что проект провалится на втором.

— Дорогая, идём, нам еще надо обговорить твое лечение, — сказал Глойн любовнице и раскланялся перед главами клана жизни.

— Милый, а что это за семейство Борзых? — шепотом спросила бурая лиса, едва они повернулись к нам спинами.

— Не думай об этом, милая.

Лиера фыркнула и, убедившись, что они отошли достаточно далеко сказала:

— Хорошо его жена девчонку прокляла, качественно. Месяц с ней провозятся. Так и думала, что его последняя стерва так просто добычу из пасти не выпустит.

— Хватит злорадствовать, Лиера, — поцеловал её в щеку Йори. — Это не наше дело.

Дальше они общались на отвлеченные темы: родственники, дети, внуки, правнуки, погода. Пока Йори и Лиера ворковали между собой, Диора играла со мной в местную карточную игру. Выигрывала, конечно, белая лиса. И день прошел, в общем-то, спокойно.

Глава 2.6

Пока я находилась в клинике, узнала, что такая вещь, как врачебная этика веронами игнорировалась. У них в порядке вещей обозвать пациента или сравнить его умственные способности с микробами. Сказать диагноз со всеми возможными последствиями, способными ввести любого в состояние длительной депрессии. Они ничего не смягчали и не скрывали: ни слов, ни действий.

И что удивительно... к веронам пациенты приходили табунами и отстаивали огромные очереди. Мало того, к ним приезжали из других миров. Потому что лучше веронской медицины была только мирайская... а те еще хуже, так как вообще никогда не лгали.

Как говорится, захочешь жить всё равно пойдешь к неласковому верону, потому что он тебя хоть и обольет с ног до головы помоями, но с того света вытащит. В отличие от доброго врача, который пропишет бесполезные витамины и ничем не поможет, в лучшем случае смягчит течение болезни, «злые» вероны действительно помогали.

С мамочками вероны вели себя более вежливо и терпеливо, хотя не всегда удерживались от колкостей, особенно если с ними пытались флиртовать. Вероны относились к народу лисиц как к детям. Исключение составляли только главы клана.

Кого угодно из нас вероны запросто могли в угол поставить с наложением ограничивающей магии. Именно так произошло с бурой лисицей и её желтой соседкой. И плевать вероны хотели, чьи они жены, любовницы и сколько уплачено за их пребывание в клинике. Нарушила правила? Сиди в углу, думай о поведении. Не поняла с первого раза? Посиди еще.

— Минусы общей палаты в том, — переложила одну из карт Диора, указывая пальцем на угол с наказанными лисицами, — что здесь постоянно кто-то с кем-то скандалит. Особенно если кланы перемешивают. Скоро клан природы приедет, так тут еще и пух и перья полетят. Каштановые лисицы задиристые и драчливые. Единственно радует, что их поселят в соседней палате.

Я перевела взгляд на скандалисток и, пару раз моргнув, заметила чёрные сгустки над их головами...

— Куда лезешь?! — не больно хлопнула меня по руке Диора, заставляя непонятные сгустки исчезнуть. — Не умеешь, не лезь!

Я удивленно уставилась на обычно спокойную белую лису. Она повела себя резко, словно я ребёнок, который полез с головой в работающую духовку.

— Я ничего не поняла... — призналась я.

— Тем более, — побила мою карту Диора. — Таким даром, как у тебя, надо учиться управлять, а то можно что-нибудь не то прихватить с собой.

— Что это было?

— Ты думаешь, мы здесь все находимся просто так, хотя можем себе позволить более роскошные условия? Лечимся мы все здесь от последствий чужой зависти.

— От проклятий что ли? — предположила я.

— Их самых. Вероны помогают их снимать и защищают от новых, пока мы здесь.

— А сами вы не можете?

— Мы справляемся с не такими сильными и не в таком огромном количестве. Среди женщин проклятия — настоящий бич, особенно если с мужем повезло, — она с намеком взглянула на дремавшую Лиеру. — Защиту пробили, едва вытащили, а она ведь девятихвостая.

— Из-за её мужа? — усомнилась я.

— Ты и представить себе не можешь, сколько желающих его отбить у неё, хотя ему тоже несладко, сам частенько здесь лежит. Мужчины иной раз хуже женщин себя ведут.

— Никогда не понимала, зачем некоторые индивидуумы лезут к счастливой семье... Вот к папе никогда никто не лез. Женщины его за километр обходили. А если работать и покушать, кто помешает, то жди апокалипсиса.

— Узнаю Вайена! — рассмеялась Диора, прикрывшись картами как веером. — Язвит, много работает и ест! Мы всей семьей его откармливали, а он, злодей, хоть бы на грамм поправился! На любом мероприятии набьет щеки едой и стоит, жует, словно его вообще никогда не кормили!

— Странно слышать об его жизни здесь. Он много рассказывал про Японию, Россию и как посетил весь европейский свет, но никогда про свою семью и лисье окружение. Точнее... он упоминал о вас, как о людях и никогда не называл имен.

— Так ему и нельзя раскрываться людям, — не удивилась девятихвостая. — Таково условие его жизни в твоем мире...

Она снова победила меня в карты и решила прогуляться вместе с проснувшейся Лиерой в зимнем саду клиники. После их ухода меня навестил Ири, принесся с собой подарок: глину с инструментами.

— Я помню, ты любила лепить, — сказал верон. — Это чтобы ты не скучала.

— Мне на самом деле Интернета не хватает... — скуксилась я.

— Ты еще морально не готова к Интернету открытых миров.

— Что-то страшнее котиков с ютуба?

— О да-а. Поэтому лучше полепи. Отвлекись.

— Да запекать же надо...

— Так я принес, чем запечь, — он показал мне, как пользоваться веронскими приборами. — И не разобьется. Крепкая штука получится.

Ири еще ответил на пару моих тупых вопросов, а затем ушёл, оставив меня наедине с белой глиной и веронскими чудо-приборами. И пока разбиралась с инструкцией, я сама себе напоминала бабку, которой внуки последний айфон подарили.

Книги мне пока читать не хотелось, так почему бы не полепить? И первый образ, который пришёл это Лиера, играющая на лире. Видение пришло таким ярким, светлым и подробным, что я начала лепить, полагаясь на память. Лепка захватила меня целиком и полностью к моей полной неожиданности, словно я попала в поток.

Девятихвостые обратили внимание на мою работу, когда я запекала фигурку и любовалась, какой подробной и ладной она получилась. В человеческом мире у меня никогда не получалось что-то настолько хорошо, да еще и по памяти, словно перевоплощение в лису дополнительно придало мне недостающего мастерства.

— Тут нам сказали, что ты Лиеру проклясть хочешь, — с насмешкой наклонилась ко мне Диора.

— Ась? — встрепенулась я, дернув ушами и неумело взмахнув хвостом. Никак к ним не привыкну.

Лиера взяла мою фигурку и хмуро разглядывала её. Хвосты лисы раздраженно подергивались, как у кота.

— Зачем? — спросила она меня тоном не предвещавшего ничего хорошего.

— Вы красивая, разве ваш образ раньше не использовали для вдохновения? — недоуменно наклонила голову я.

— Только для проклятий и приворотов...

— Странное у вас общество... я люблю лепить....

— С использованием магии? — подняла бровь девятихвостая.

— Магии? Я просто лепила...

— Ты не просто лепила, ты вложила туда магию! — настаивала Лиера, грозно нависая надо мной.

— Я знакома с магией шапочно и слабо представляю, как она работает. Там, где я жила, максимум на сглаз можно было напороться и то, в него мало кто верил.

Диора со смехом забрала предмет спора у подруги:

— Чтобы бы она туда не вложила, это что-то хорошее. Хотя я не могу понять природу этой магии, но выглядит очень красиво.

Белая лиса вернула мне фигурку. Я поблагодарила и поставила работу на тумбочку. Мне она нравилась. Своенравная Лиера не оценила моих стараний и повернулась ко мне царственным задом.

И стоило мне оставить фигурку ненадолго без присмотра, как её уже попытались испортить, однако судя запаху паленой плоти, попытка не увенчалась успехом.

Я повернулась к Лиере, которая преспокойно читала местные новости.

— Вы поставили на неё какую-то защиту?

— Делать мне больше нечего, — не оторвалась от чтения Лиера. — Это твоя магия едва одну тупую лису не испепелила. Нельзя прикасаться к артефактам света с тёмными намерениями, если не хочешь сдохнуть.

Артефактам света? Где она свет увидела? Может, ей виднее, что я за магию вложила в глину? Потому что я ничего особенного не видела.

Следующей я лепила фигурку Диоры, притом под внимательный и немного насмешливый взгляд белой лисицы. Я видела девятихвостую танцующей, поэтому и лепила её в легком воздушном танце.

— Ты же видишь, что она магию использовала! — не выдержала Лиера.

— Но я не видела, чтобы она задумала что-то плохое, — пожала плечами Диора, глядя с некой ностальгией в жёлтых глазах.

Подруга с ней спорить не захотела и снова от нас отвернулась.

***

Дни напролёт я лепила, благо материала мне Ири подкидывал на постоянной основе. Хобби действительно помогало мне отвлечься от тёмных мыслей.

Поначалу Лиера ворчала, пока я лепила её с Йори, кружащимся в танце, но не мешала. Когда же я закончила на красивом лице лисы возникла теплая улыбка, а парную фигурку она забрала себе на память.

Навещавший супругу Йори сразу заприметил статуэтку жены и унес её с собой, ухмыляясь как вороватый мальчишка. На следующий день он принес Лиере музыкальный инструмент, очень напоминавший лиру. Девятихвостая его едва не побила ею, однако быстро сменила гнев на милость и вечером мы услышали, насколько хорошо она играла и пела.

Фигурок становилось всё больше, хотя некоторых из них забирали те, с кого я лепила их. Когда на тумбочке уже не хватало места, вероны мне дополнительно поставили стол возле кровати.

— Пустое занятие, — как-то заметила любовница Глойна, недовольно разглядывая фигурку, изображавшую её рисующей. — Зачем тратить время на это?

— Её занятия называется искусством и радует глаз, — не согласилась с ней Диора. — А вот проклятия, которыми вы все так восхищаетесь, никому радости не приносят.

Бурая лиса хотела взять фигурку, но в последний момент передумала, а я заметила на её пальцах едва заживший ожог...

— Всё равно её, так называемое, искусство никто не заинтересует! — крикнула она, искривившись, а затем в бешенстве развернулась и ушла, едва не задев хвостом фигурки.

— Чего это она? — не поняла я её поведения. — Разве я плохо сделала?

— Нет, просто ты задела её. Не знаю совпадение это или нет, но она... когда-то рисовала. Недурно для её возраста. Но семья раскритиковала её выбор, назвав дурным тоном писать картины.

— Некоторым старым козлам следовало бы выползти из средневековья и взглянуть по сторонам, — добавила Лиера. — Мир изменился, но они меняться не захотели. Всему виной долгожительство. Многие утратили гибкость и застряли в прошлом. Сейчас существует столько разных профессий, что каждый может найти для себя применение.

Я горько вздохнула. Все мои планы о будущей профессии перечеркнули одним взмахом хвоста. И лепка всего лишь утешительная замена тому, чем я хотела заниматься и зарабатывать на жизнь.

— Пойду, проветрюсь, — отложила я работу и направилась вон из палаты.

О том, что неподалеку от нас поселили клан природы, я узнала по томящимся в углах недовольным каштановым лисицам. Их стоял и отчитывал как каких-то шкодливых школьниц девятихвостый рыжий лис. Учитывая последние занятия лепкой, я задумчиво присмотрелась к его крепкой высокой фигуре в зеленом брючном костюме, уже примеряясь, как буду лепить новую модель.

И, разумеется, мое внимание к его персоне не прошло мимо лиса, и он решительно направился ко мне, разогнав девчонок по палатам.

— Не подскажите, любезная, из какого вы семейства? — раздался его подозрительный бас.

Да что ж они все ко мне цепляются-то? Шли бы своей дорогой.

— Семейство Борзых, — отвечала я.

— Не слышал о таком, а из какого клана? — становился всё более подозрительным девятихвостый. — И мне что-то незнаком язык, на котором вы говорите.

— Собираюсь вступить в клан смерти.

— А в каком состояли?

— Жила среди людей.

— Неужели в тихой гавани? Я там бывал на курорте.

— Нет, не оттуда, — скривилась я, подозревая, что меня собирались проверить на знание человеческого мира, о котором я знать не знала.

— А откуда? — не сдавался лис.

— Млечный путь, — брякнула я.

— Млечный путь? Это ведь не название мира, а просто аналог названия галактики.

Да ладно... отцепись уже от меня, мужик, ты слишком умный! Что ты ко мне пристал?! Почему я обязана тебе что-либо отвечать?!

Меня спасла от дальнейшего допроса криком мама:

— Мирочка-а-а!

Подобрав длинное пышное платье, она бежала ко мне тайфуном, игнорируя всех случайных наблюдателей. И я впервые порадовалась её экспрессивности, хотя в школе, к примеру, она меня нередко позорила перед одноклассниками. Иной раз хотелось сквозь землю провалиться, когда она вот так резко могла с криком ворваться, не замечая ничего и никого вокруг.

Папа немного вразвалочку шел вслед за мамой. На молодых лисиц он сработал не хуже пугала. Удивительно, как они еще на шторы не запрыгнули и зашипели как кошки на него.

— зан Айзер, — поприветствовал папа рыжего лиса, пока мама до треска в костях меня обнимала.

— Давно не виделись, зан Вайен, — отозвался рыжий. — Не знал, что вы обзавелись еще одним отпрыском.

— Мира — моя приемная дочь, — поправил его Вайен. — Родители от неё отказались.

— Вот как. А вы подскажите, кто её родители?

— зан Айзер, моя матушка просила передать вам, что если у вас есть вопросы, касающиеся членов нашего клана, то задавайте их ей. Моя матушка с удовольствием ответит на все ваши вопросы.

— Я могу хотя бы узнать, что за внезапно нарисовавшееся семейство Борзых?

— Все вопросы к моей матушке, зан Айзер, — невозмутимо отвечал батя.

Крутые отмазки, надо запомнить. Я всегда завидовала папиной способности вывернуться.

— Вот я и спрошу у Йоне, — с достоинством поправил пиджак рыжий лис.

— Валяйте, зан Айзер, — кивнул родитель.

Как только рыжий отошел, папа вполголоса проворчал:

— Вот же заноза в заднице, я и забыл насколько он доставучий.

— Чего он вообще ко мне пристал? — возмутилась я.

— Если говорить по-простому, он мент с погонами, а ты непонятно кто, и лежишь рядом с высокопоставленными лицами. Он обязан разобраться, кто ты такая и не прислали ли тебя наши враги.

— Понятно...

— Пошли в палату, не будем смущать его еще больше, — махнул рукой папа, первым заходя в палату.

— О, Вайен! Какими судьбами?! — послышался радостный голос Диоры.

— Да вот решил вас всех навестить, тётушка.

— Вайен, разве не ты просил, чтобы твою жену объявили мертвой? — с другой стороны уточнила Лиера.

Мы с мамой одновременно установились на желтую лису.

— Попробуй, останови эту женщину, если она что-то себе надумала, — отвечал папа, беспардонно усаживаясь рядом с Диорой на её кровать. Девятихвостая добродушно погладила его по голове, как бабушка, приехавшего к ней внука. — И столетие назад как бы ситуация была иной. Мне только сейчас разрешили выйти из закрытого мира под прикрытием Оены...

И Лиера повела себя с ним неожиданно и странно. Она обхватила папу за щеки и пожмякала со словами:

— Как же ты исхудал, тебя вообще кормят?

Мы с мамой переглянулись с одинаковыми ухмылками. В папу олень поместится спокойно, для него одного не хватало и кастрюли борща. Проще прибить, чем прокормить. И выглядел всегда как глист и шутил, что это его мозги так много калорий потребляли.

И пока женщины делились общими воспоминаниями, папа хмурился и разглядывал мои фигурки. Он осторожно взял свою уменьшенную копию, и некоторое время смотрел на неё, тревожно переводя на меня взгляд.

— Ты не возражаешь, лисенок, если я её заберу? — уточнил папа, указывая на статуэтку.

— Бери, мне все равно их уже девять некуда...

— Тогда еще возьму, — и тут он достал здоровенный пакет и беспардонно перекладывал в него фигурки одну за другой.

— Дорого-о-ой? — недобро протянула мама. Она всегда являлась противником незапланированных вещей в доме.

— Бацилле хочу показать, — отмахнулся папа от неё.

Бациллой он называл своего давнего коллегу и начальника. И что-то мне подсказывало, что Бацилла тоже не человек.

— Вайен? Ты не хочешь ничего нам рассказать? — уточнила Лиера, наблюдая за его действиями.

— А что должен? — парировал папа. — Мира всего-то наблюдается у Бациллы с детства.

— Он даже её детские рисунки ему отдавал, — пожаловалась мама.

Вот этого я не знала. Чудные коллеги папы часто бывали у нас дома и Бацилла самый спокойный и сдержанный среди их шумной компании. И я бы не сказала, что он проявлял ко мне какой-то повышенный интерес, хотя и смотрел очень странно...

— Эдиохана? — послышался немного удивленный голосок любовницы Глойна.

— Даисаха... — повернулась на голос мама.

Родственницы? Подруги? Ответ пришел от Даисахи, которая буквально накинулась на маму:

— Ты где пропадала?! Ты хоть о матушке подумала?! Мы сто лет тебя мертвой считали! Склеп поставили! Цветы каждый год обновляли! А сестренка оказывается живая, да еще и... с этим безумцем заодно?! Променять Йенри на это... недоразумение?! Ты в своем уме?!

По поведению мамы не скажешь, что у неё были теплые отношения с сестрой. Она с флегматичным видом взяла с тумбочки расческу и принялась меня расчесывать, пока Даисаха обливала её помоями и рассказывала, как проходили её похороны. Желтые лисички беспардонно клеили уши и тянули шеи, чтобы не упустить ни одной детали в ссоре сестер.

— Я и забыл, какой ты была истеричкой вначале нашего брака... — зевнул батя.

В папу полетела расческа.

— Не сомневайся, сегодня же семья узнает о том, что ты жива! — продолжала орать Даисаха.

— Для чего? — все-таки подала голос мама. — Снова отравленных булочек прислать, как в прошлый раз? Чтобы уж наверняка склеп не пустовал? Ты уверена, что хоть кто-нибудь обрадуется моему возращению из мертвых, учитывая, что моя свекровь до сих пор нашей семье компенсацию выплачивает за меня?

— Матушку едва удар не хватил, когда объявили о твоей гибели! И как ты смеешь нашу семью обвинять в том гнусном покушении?!

— Скажи, пожалуйста, наша матушка до сих пор дружна с Дейрой? — провела пальцами по моим волосам мама.

— Причем здесь Дейра?!

— Так, к слову вспомнилось... а семье можешь передать, что я не вернусь и что Оена — не только Вайена, но и моя дочь. Насколько помню, матушка частенько с ней собачится по разным пустякам. Так пускай, наконец, узнает, что Оена — её родная внучка.

Я прям, почувствовала, как у меня дёрнулись уши, когда со стороны желтых лисиц раздался удивленный возглас, а у Даисахи и вовсе пачка отвисла, грозясь отвалиться.

— Так стоп! — не выдержала я. — Об Оене все здесь знают, но никто не знает, что она твоя дочь?!

— Именно так, — закатила глаза мама, — учитывая дурную репутацию нашего папочки, все просто думали, что её произвел на свет один из созданных им мутантов или он сам отложил яйцо и высидел его.

Диора и Лиера расхохотались, а лисички вокруг сильно смутились, тем самым подтверждая правоту суждений мамы.

— Не сомневайся, ты еще много чего узнаешь «веселого» о нашем папочке, особенно когда переселишься в наш родной мир, — «утешила» меня мама, похлопав по руке.

Я медленно повернула голову к папе, а он состроил рожу: «А что такого?» И что-то мне подсказывало, Оене пришлось несладко, как его родной дочери. И непонятно, что ждало меня?

Глава 2.7

Со временем одни лисицы выписывались, а другие приходили на их место. И мне всё чаще казалось, что у лисиц в теле пятое измерение. Животы у них какие-то маленькие для года беременности, я уже молчу о том, что они за раз могли родить до двенадцати отпрысков. Детей им приносили крупных, о которых едва ли скажешь, что они только появились на свет. Вначале думала, что они какой-то магией животы уменьшают, потом узнала в чем дело...

Диора родила первой и оба её ребенка оказались жёлтыми лисами, что сильно расстроило девятихвостую. Супруг долго её утешал, прежде чем она смирилась и приняла детей. Я не понимала причину её печали, пока мне не пояснила Лиера:

— Они рассчитывали, что у них будут белые лисята. У Диоры это третий брак и седьмая беременность. Все её дети от предыдущих мужей желтые. Она думала, что хотя бы от Йорея родит белых лисов.

— Разве это плохо? Или... белые лисы просто более ценные?

— Более ценные и редкие, как и чёрные, — задумчивый взгляд на меня. — У меня трое белых детей, один чёрный, остальные все желтые.

— Ясно... и Диора не знала, кто у неё родится?

— Решила не смотреть, как и пол детей. Что ж, через сто лет попробует снова.

Через сто лет... и у самой Лиеры тридцать шесть детей...

— Я не настолько стара, как ты думаешь, — со смешком догадалась лиса о моих мыслях. — Мы редко рожаем по одному. И мне всегда везло на четверых-шестерых.

— Я так рассчитываю на одного... — все сильнее вытягивалось у меня лицо.

Становиться многодетной мамашей в мои планы совсем не входило. Я и одного-то не особо хотела. Я не видела себя хорошей матерью и для одного малыша. Ну, какая мать из похоронного бюро? Пугать младенца в колыбели? При виде меня дети плакали и звали маму, словно я ведьма, которая пришла их съесть.

— Чем больше родишь, тем выше шанс, что семейство Борзых примут в твой клан, — не подозревала о моих душевных переживаниях Лиера.

— Но не клану же их растить, а мне... или же от меня их заберут? — в защитном жесте я закрыла живот руками. Как-никак это были и мои дети, хотя и не совсем запланированные.

— Зависит от решения Йенри, учитывая, что он их отец. И если их заберут по настоянию клана, они в любом случае будут воспитываться не Йенри, а его матерью Виеной, а учитывая, что Виена еще и мать Вайена, то тебе переживать не о чем.

Как у них всё просто... и как не запутаться-то во всех их родственных связях? Они все тут друг другу в той или иной степени родственниками являлись.

— Я с Виеной не знакома, хотя папа часто её упоминал, — призналась я.

— Поверь мне, уже то, что ты беременна от Йенри обеспечит тебе повышенное её внимание. Ты еще успеешь устать от неё, как устаю от неё я.

Лиера ткнула в свой живот.

— Если один из моих лисят чёрный, то его будет воспитывать Виена, как и моего старшего ребёнка.

— Не вы?!

— У черных лисов специфический характер. С ними непросто кому-то вроде меня.

— Почему?

— Ну, представь себе, ты на него орешь, а он стоит и без капли эмоций смотрит на тебя, словно вообще не способен какие-то чувства испытывать. А дело-то в том, что он просто не понимает, что сделал не так.

Очень знакомая сцена... только на меня не орали, а постоянно тискали. Маму почему-то умиляла моя холодность, как и холодность Оены.

— Конечно, я участвовала в жизни сына, однако из всех моих детей он самый непонятый мной, — продолжала Лиера. — Сейчас он в клане смерти под руководством Йенри.

— Тогда я не понимаю, за что вы недолюбливаете Виену, раз она вам помогает с детьми?

— За лживую натуру...

Чуть позже приехала и сама Виена. На вид женщина-вамп лет тридцати-тридцати пяти. Она очень ласково ворковала с невесткой, пока та слушала её с улыбкой: «меня ты не обманешь, хитрая старая лиса».

— А это... Мирочка?

То как она повернула ко мне голову, заставило меня вздрогнуть. На миг мне показалось, что на её лице проскользнул хищный оскал. Неужели со стороны и я так жутко выгляжу?

— И как тебе она? — спросила Виена.

— Прелестна, — отвечала Лиера. — Лучшее, что создавал Вайен. И мне кажется, Вайен чуть больше ей эмоций отсыпал, чем положено настоящей чёрной лисе.

— С чего такие выводы?

Без слов Лиера взяла со стола одну из фигурок и протянула Виене.

Упс! Я забыла, что слепила её! Просто я не знала, что это она, пока не увидела её вживую! Её образ мне запомнился после того самого заседания совета клана, где главам показывали искусственных лисиц.

Вся доброжелательность с лица и позы Виены слетела, словно прошлогодний снег. Я не знаю, что лису смутило в образе, который я поймала, но она так крепко сжала фигурку, словно хотела её раздавить.

— Все-таки очень интересная способность... — только и сказала она.

— Как бы дети не унаследовали, — с каким-то намеком произнесла Лиера, не отрывая взгляда от свекрови.

— Её дар не наследуется, его пересоздавали искусственно по крупицам. Это наша плата за жизнь Лейлы.

В каком это смысле?

— Ах, так ты в курсе! — поддалась вперед Лиера. — А не посвятишь, что за дар у Миры? Ей и самой интересно.

— Это неважно. Её дар волнует лишь древних, для нас он бесполезен, — она поставила фигурку обратно.

Затем Виена снова превратилась в добрую фею и мне досталась немного её внимания:

— Питайся хорошо и ни о чем не волнуйся. Мы всё уладим. Циело уже подготовил тебе и твоим подружкам квартиру. Я подумала, что втроем вам будет жить в посольстве веселее.

Только не с Дашей, но вслух я сказала иное:

— Спасибо за заботу.

После ухода чёрной лисицы, Лиера тихо сказала:

— Какая же змея, но внуки её обожают.

— А вам... не тяжело было растить... тридцать шесть детей? — осмелилась спросить я.

— Они рождались с перерывом в сто лет. Так что все мои уже рожденные дети достаточно самостоятельны. Да и кто-то ж должен восполнять наш генофонд, раз молодые рожать не хотят.

— Учитывая, какое «удовольствие» испытываешь от девяти кругов, я не удивлена.

С каждым новым кругом боль нарастала. И в определенный момент она ставилась настолько невыносимой, что лисицу даже привязывали, чтобы не покалечилась. И последний круг настоящая пытка. Даже со стороны наблюдать за ним нелегко. Особенно когда видишь, что даже девятихвостая лиса его с трудом выдерживала. Меня тоже начали привязывать, хотя я еще могла терпеть относительно стойко.

Спрашивается, зачем терпеть такую боль? Ради силы. Чем больше кругов, тем выше начальные магические способности ребенка, тем сильнее будет его звериная сущность. Есть еще альтернатива: десять лет вынашивать потомство, но мало какая аристократка соглашалась на десять лет беременности. На это шли лишь простолюдины. Они не могли себе позволить дорогостоящего лечения у веронов, да и терпеть боль считали бессмысленным.

И Лиера имела свое мнение на данный счет:

— Боль закаляет, а изнеженных созданий наш жестокий мир сожрет с потрохами. Именно поэтому в последние столетия у нас появилось не так много девятихвостых. Останавливают развитие на седьмом.

— То есть количество хвостов зависит не от возраста?

— У некоторых девятый хвост может отрасти и в сто лет, — она взмахнула всеми хвостами, — а может не вырасти и через тысячу. Всё зависит от силы твоей сущности...

Наш разговор прервало появление новенькой молодой желтой лисы, которая заселилась вместо выписавшейся Диоры.

— Как вы это делаете? — спросила жёлтая лиса меня, беря свою миниатюрную копию со стола.

Что-то к моей работе слишком нездоровое у всех внимание...

— Как леплю? — уточнила я.

— Нет, как вы смогли обойти мою защиту?! Откуда вы узнали, что я фехтовала с детства?! Вы даже мой любимый костюм повторили! Девчонки говорят, что это не первое совпадение и от вашего длинного носа никакая магия не спасает!

— Мира вам не ответит, — вмешалась Лиера. — Она не знает ничего о магии и не понимает, как работает её дар.

— Зачем тогда она это делает? — со злостью сжала фигурку желтая лиса.

— Ей нравится лепить, как вам нравилось фехтовать.

— Нравится издеваться над нашими мечтами?

— Ей нравится лепить, — повторила девятихвостая, начиная раздражаться.

— Я не давала разрешения использовать мой облик!

— Так забирайте его себе, — насмешливо предложила Лиера.

— Не могу поверить, что такая уважаемая лисица, как вы, поддерживаете нечто подобное! — в гневе она выбежала из палаты, продолжая в ярости сжимать фигурку.

И подумать не могла, что мое занятие могло кого-то разозлить. Оказалось, что желтая лиса не единственная, кто жаловался веронам на мою работу. Древние не запретили мне заниматься лепкой, но предложили поработать в отдельной комнате, чтобы не смущать впечатлительных лисичек.

На контрасте, веронам очень нравились мои фигурки. Они частенько заходили и забирали себе сувениры, взамен приносили еще глину. С большой охотой позировали, подсказывали, как улучшить. Еще даром учили пользоваться, как смотреть и какснимать проклятия.

— Ири, я тоже видящая? — как-то спросила я у верона, когда он показал мне что такое свет и тьма, как они выглядят и чем отличаются.

— Да, не такая сильная, как Йори или Диора, но тебе и не надо быть как они. Для твоих нужд вполне хватит того, что ты видишь. Однако... когда тебе выпустят отсюда, постарайся, чтобы о том, что ты на самом деле светлая знал ограниченный круг лиц.

— Почему? — у меня невольно опустились уши, и я обняла себя за округлившийся живот.

— В паучьем городе много тёмных. Светлых они, мягко говоря, недолюбливают, особенно, таких как ты, которых трудно распознать. Вот эти работы, — верон взял одну из фигурок. — Тебя выдают. Поэтому скрывай их. Не показывай всем и каждому.

— Но в клане жизни много кто их видел, — я машинально погладила живот.

— Клана жизни опасаться не стоит, кроме девятихвостых никто не понял, кто ты. Для всех остальных ты такая тёмная, что чернее твоей шерсти. Но жители паучьего города другое дело. Пускай думают, что ты тёмная. Так будет безопаснее, пока тебя не примут в клан и не заберут отсюда. Попадешь под защиту Йенри, и можешь не скрываться.

— То, что я мать его ребёнка недостаточно?

— Ты мать бастарда, а не законного его ребёнка, — возразил Ири. — Ты даже не фаворитка и не член клана. Не исключаю, что тебя и ребёнка попытаются убрать, как и других бастардов Йенри. Тебе сейчас важно, чтобы хотя бы твоего ребёнка приняли в клан. Ему наймут телохранителя, если он окажется полезным для клана. Будут охранять. Однако твоя собственная жизнь в твоих руках.

— Я потеряю свою ценность, как только рожу? — все больше портилось у меня настроение.

— Да, поэтому учись пользоваться даром. Наблюдай, находи союзников и постарайся не наживать врагов в паучьем городе. Даже если при удачном стечении обстоятельств Йенри сделает тебя своей фавориткой, тебе надо быть очень и очень осторожной. Беспечности в паучьем городе ты себе позволить не можешь, — он стукнул по столу одной из фигурок, намекая на мое ремесло.

— Я поняла... а я не могу остаться здесь?

Ири отрицательно покачал головой, а я поняла его без объяснений:

— За меня никто не заплатит...

— Мы даже на работу тебя принять не можем, потому что официально ты собственность клана смерти. У тебя нет гражданства. Тебя должен к нам направить клан.

— Если неофициально?

— Если неофициально, лисы всё ваше семейство истребят, и мы никак им не помешаем, если не хотим пойти на открытую конфронтацию с народом лисиц.

— Чего ждать в таком случае, когда меня выпишут?

— Тебе заберут в посольство, где тебе дадут работу, как и любой безродной лисе с низким рангом. Какую? Я не знаю. Решит Циело.

Я снова погладила себя по животу. Как ни крути, а перспективы у меня не радужные.

— Так, давай я тебя к кое-кому свожу, чтобы он тебя посмотрел, — хлопнул по коленям Ири, поднимаясь.

— Но меня сегодня осматривал Йорей...

— Йоли посильнее Йорея.

Он сопроводил меня до портала, через который мы попали в какой-то исследовательский комплекс, который выглядел для меня не менее инопланетным, чем клиника веронов. Прошли мимо огромной двери со здоровенной красной надписью с кровавыми подтеками «Студенты». И прежде чем я начала задавать вопросы, меня встретил вроде бы знакомый голос:

— Мирочка! Рад тебя видеть в добром здравии!

Я пригляделась. Очки с множеством линз, механические щупальца, как у доктора Октавиуса из человека паука. Рыжие волосы и слезливое выражение веснушчатого лица.

— Дядя Григорий?

— Для друзей Глазастый, — умилился он.

Мне всегда казалось, что дядя Григорий хотел меня расчленить, а когда я его увидела лисом, это впечатление только усилилось.

— Как себя чувствуешь, Мира? — меня знакомо погладили по лопаткам.

Я повернулась и встретилась взглядом с алыми глазами белого лиса с двумя алыми рогами длиной в ладонь. Я видимо так откровенно уставилась на его рога, что он заулыбался.

— Я — Йоли, твой папа называл меня Бациллой, — представился лис.

— Не узнала вас...

— Тебе, наверное, всё здесь непривычно.

— Да, особенно мой собственный хвост. Все время что-нибудь сбиваю.

— Ничего, привыкнешь со временем.

Он привел меня в лабораторию, где нас окружил привычный с детства гвалт, всегда сопровождавший коллег моего отца. Маньяка, оказавшегося белым лисом, я узнала сразу по фразе:

— Я тебе тут пушечку подготовил карманную. Будет, кто приставать, стреляй по ногам, а потом беги.

— Оружием мы Миру снабжать не будем, — возразил Йоли.

Маньяк мне хотел незаметно что-то запихнуть в кармашек, но Йоли его опередил и забрал опасную игрушку.

— Я думаю о безопасности нашей девочки! — воскликнул Маньяк. — В паучьем городе развелось слишком много рыжих! Спасибо идиотам тэриям!

— Если она выстрелит в долола, последнее, что она увидит, так это его докл, запущенный ей в глаз, — остался непреклонен Йоли. — У неё всего один хвост, ей ни силы, ни скорости не хватит, чтобы противостоять древнему. И в звериной форме она весит всего пять килограмм.

— Чего она такая мелкая? — показалась из-под стола лохматая голова Всадника. — Мы ж её рост вроде ускорили? Она же взрослая.

— Мы ускорили её человеческую форму, а не звериную. У звериной свои законы и туда лучше не лезть.

Йоли посадил меня за стол подальше от коллег и положил передо мной немного глины.

— Давай кое-что проверим. Слепи меня.

— Я не так быстро это делаю...

— Мне надо, чтобы ты к дару подключилась.

— А...

Я приступила, хотя было очень неуютно под его внимательным взглядом.

— Что ты видишь, когда лепишь? — спросил он, когда мне все-таки удалось настроиться на нужный лад.

— Вас...

— Может, у меня чего-то не хватает в образе, который ты видишь? — и он постучал себя по рогам.

— Да...

— Упрямо лезет этот образ в голову. Верно?

— Да...

— Значит, работает. Притом хорошо работает, — он сделал какие-то пометки в прозрачной табличке.

— Еще у вас нет татуировки на плече и... какой-то город строят вокруг вас. И я вижу вас маленьким, держащим за руку какую-то очень страшную рогатую женщину.

Йоли постучал ручкой по столу.

— Далеко копнула... Это не татуировка, Мира, — он закатал рукав и показал рисунок, — это клеймо преступника, осужденного на пожизненный срок.

— У моего отца такая же...

— С недавних пор мы узаконенные преступники, поэтому не переживай за папу.

— Это как?

— Нас называют колючим светом или по-другому чистильщиками. Мы очищаем лисий мир от врагов внутри сообщества. Казним осужденных на казнь ради процветания лисьего мира и на их основе делаем открытия.

Впервые встречала такую странную систему правосудия, где одни преступники казнили других... и только после его слов, обратила внимание на банки, в которых плавали расчлененные трупы.

— То есть вы нарезаете всяких серийных маньяков, делая открытия? — спросила я.

— Да, но только тех, чья вина стопроцентно доказана.

Своим человеческим мировоззрением я понимала, что его слова дикий зашквар и трэш, но в глубине души... я оправдывала нарезку маньяков, что не укрылось от Йоли:

— Ты тоже колючий свет. Обычно мои слова воспринимаются более эмоционально, особенно женщинами, а ты едва удержалась, чтобы не пожать плечами. Дело в том, Мира, что ты — чёрная лиса. Изначально колючий свет встречался только среди вас, потому что именно вы выполняли эту некрасивую роль чистильщиков. И к вам никогда не возникало вопросов, если других лисов убивали вы, потому что вы — солдаты на страже порядка и мира. Вы олицетворяли правосудие. Но лисы испугались, когда колючий свет появился среди мирных профессий. Они не поняли, что это те же чёрные лисы, только принявшие другую форму.

— Хотите сказать, эволюционировали? — поняла по-своему я его слова.

— Можно и так сказать. Чёрных лисов стало недостаточно, чтобы они полноценно выполняли свою роль, поэтому появились, такие как твой папа. Мы до сих пор обыкновенных лисов сильно пугаем, но сейчас хотя бы разработана система нашего вычисления и обучения, чтобы мы не вышли из-под контроля.

— Дверь «Студенты».

— Да, дверь «Студенты», — кивнул Йоли. — Конечно, об этом не афишируют, но их сейчас много и будет становиться только больше.

— Как вообще при системе казни за преступления получилось, что некоторым заменили казнь на пожизненный срок?

— Когда поймали меня. Я выходец из клана жизни, а в клане жизни есть видящее. Йори заметил, что у меня колючий свет и попросил клан повременить с казнью. Он хотел разобраться, что мной двигало. Он же и выяснил, насколько огромен багаж моих знаний и умений.

— То есть польза превысила наносимый вред? — догадалась я.

— Да. В силу своей природы мы достигаем огромных результатов в своей сфере. Мы настоящие фанаты своего дела. После моей поимки впервые приняли решение заменить казнь на пожизненный срок, сделать из меня палача и разрешить мне дальше работать под присмотром клана. И уже когда появился Вайен и ему подобные эту систему просто расширили. Задумались над тем, как нас контролировать так, чтобы мы продолжали приносить пользу обществу и не творили запредельное беззаконие. Наша деятельность, несмотря на сильный протест остального лисьего сообщества, приобрела более официальный статус. С Вайеном вообще для лисов шокирующая ситуация вышла. Он прошёл на пост двадцать первого главы клана.

— Ого! Он не рассказывал! — удивилась я.

— Он не любит об этом вспоминать, — засмеялся Йоли. — Его на ритуал родственники пинками пригнали.

— Мне одно непонятно, почему я — колючий свет? — ткнула я себя в грудь. — Моя работа никак не связанна с нарезкой маньяков. Я совершенно мирная. Я даже больше скажу, я муху ловлю и на волю выпускаю.

— Ты не встречала агрессии в сторону своих работ? М?

— Встречала... — вспомнила я пару инцидентов и многочисленные жалобы лисичек.

— Ты не убиваешь, но залезаешь по локоть в чужую душу, и вытаскиваешь на поверхность самые сокровенные мечты и тайны. И ты сейчас искренне не понимаешь, что такого плохого ты делаешь? Не всем нравится, когда ты к ним в душу заглядываешь и бередишь старые раны. Потому что твой дар откликается на неосуществленные мечты, болезненные, причиняющие очень сильную боль и страдания. И чем сильнее боль, тем сильнее твоя страсть.

— Кажется, я поняла...

Хотя не до конца, мне образы казались светлыми и добрыми, а не болезненными, я не чувствовала от них никакой боли, а только безмерное счастье. Йоли добродушно погладил меня по голове и что-то снова записал.

— Можешь к папе заглянуть, прежде чем в клинику вернуться, — предложил он. — Заодно посмотришь, как на самом деле выглядит его место работы.

Я только порадовалась лишней возможности встретиться с родителем. Его лаборатория оказалась... гм... специфической.

— О, наш человек, ты не заорала, — оценил батя, чмокнув меня в макушку. — Твоя мамка, когда впервые зашла ко мне визжала как поросенок и бежала от меня так, словно встретилась с маньяком Чекатило. Она до сих пор ко мне на работу не любит приходить. Ей всех этих не товарищей жалко.

— А тебе нет? — указала я на ближайший развороченный труп с кучей подключенных трубок.

— Знаешь, мне обычно рассказывают, что они натворили, так что, нет. Да и убивают их гуманно: инъекцией. Они ничего не чувствуют. Хотя, на мой взгляд, это слишком гуманно при их послужном списке.

— Люди бы тебя повесили...

Папа засмеялся.

— Лисы тоже периодически хотят. Поэтому у меня три или четыре псевдонима, всех точно не помню. Но услышишь о профессоре Зарене, так знай, это твой папочка, — и самодовольно погладил себя по воображаемой бороде, которой в лисьем облике у него отсутствовала.

— Я слышала, что у него самый отвратительный характер из возможных, а еще он скандалист, который любит говорить пациентам, что они сдохнут самым мучительным образом, — обломала я папулю.

Батя не смутился и почесал нос. И тут я заметила в его лаборатории кое-что помимо мертвых заключенных.

— О, сколько у тебя восторга, обычно его пугаются, — заметил мою реакцию папа. — Ты прям преобразилась. Глаза горят.

— Что это? — я осторожно приблизилась к предмету моего интереса.

— Маховое перо хранителя миров Далака, которого еще часто называют Карающей дланью.

— Оно прекрасно...

Папа даже расщедрился и позволил мне прикоснуться к сокровищу.

— Что ты видишь, когда смотришь на него? — спросил он.

— Я вижу, как играют и смеются крылатые дети.

— Мира, я тебе тут перчатки подготовил. В паучьем городе не касайся никого голыми руками, особенно крылатых детишек, которых увидела в видении.

— Кто они?

— Самая могущественная и древняя раса союза миров — мирайя. Никто из тёмных не может прикасаться к ним голыми руками, как делаешь это ты.

Я отдернула руку от пера. Батя засмеялся с моей реакции.

— Кстати, не хочешь лисяток посмотреть? — сменил он тему, слегка похлопав меня по животу. — Наше узи даже цвет передаст.

— Нет, — и я скосила взгляд на лежащий рядом труп. — Опасаюсь, узнавать раньше времени их реальное количество. Тут одна мамаша на днях выписалась с двенадцатью отпрысками. Так ты бы видел какое «счастье» читалось на лице папаши, который уже представлял, как всю эту орущую ораву прокормить.

— Даже если у тебя будет двое или трое, — предпринял попытку меня подбодрить папа, — у них будет много больших бурых нянек во главе с моим братом Циело. В посольстве хоть не самые лучшие условия, но самые лучшие няньки со здоровенными мачете и кулаками.

— Бандиты что ли? — подняла я бровь.

— Близко... дипломаты.

Кажется, мы с ним имели разное представление о том, какими должны быть дипломаты.

Глава 2.8

Я никогда не видела, как убивают не в кино. Время словно замедляется, и ты стоишь, смотришь на труп со свернутой в обратную сторону головой, а вокруг как из бочки доносились крики и ругань Лиеры.

— Мира! — слегка встряхнул меня за плечи Ири. — Ты в порядке?!

Я перевела ошеломленный взгляд на него...

— Вы... вы только что... её убили...

— Это была каралья, Мира, — пояснил он, насильно разворачивая меня от мертвой лисы. — Рабыня дололов и хладнокровная убийца...

— Разве защитная система Йозена не должна их распознавать?! — бушевала поблизости Лиера, придерживая руками и хвостами живот.

— Они научились её обходить, — пояснил ей Ири и для меня отдельно: — Дололы — древняя раса. Их развитие, как и наше не стоит на месте. Да и если бы тэрии не разрешили им охотиться в своих городах, было бы проще обновлять систему.

— Мне показалось или она целилась в девчонку?

Я невольно повернула голову в их сторону, но Ири не ответил Лиере при свидетелях и увел меня подальше от любопытных ушей.

— Но я никому ничего плохого не сделала, — пролепетала я, беспомощно взглянув на Ири.

— Цель не ты, — верон погладил меня по плечу. — Слишком многие хотят, чтобы твой ребёнок не родился.

— Неужели клан смерти так сильно хочет уничтожить семейство Борзых?! — возмутилась я.

— Ты не туда смотришь, Мира, — отрицательно покачал головой Ири. — Они наоборот наняли для тебя лучшую охрану и оплатили палату здесь рядом с главами клана жизни. Не лично Йенри, а клан смерти всё организовал.

— Не понимаю... они не разрешили мне жить в их мире, но при этом тратят огромные деньги на мое содержание?

— Ты носишь ребенка Йенри, и возможно наследника его силы, за которого главы клана смерти оторвут голову любому.

— Его еще не признали...

— Если ты родишь наследника силы Йенри, клан примет его в тот же день. Не просто как бастарда Йенри, а как его законного ребенка.

— Это так важно для них?..

— Да, поэтому и желающих устранить его немало. Вся эта затея с искусственными лисицами только затем, чтобы получить наследника силы Йенри.

— А можно мне домой? — взмолилась я, взяв Ири за одежду. — Я не хочу во всем этом участвовать. Я всегда была далека от политики и никогда не ссорилась с законом, а тут... наемные убийцы... я к этому морально не готова!

— Мира, успокойся, — повторил Ири, положив мне руки на плечи. — Обновят систему, и ты десять лет можешь не беспокоиться о новых каральях.

— И почему я вам не верю...

Мне дали подышать более сильным дыханием веронов и только после этого я немного успокоилась. Хотя до конца тревога не прошла, ведь не каждый день становишься целью наемных убийц.

Чуть позже я настолько себя нормально чувствовала, что могла спокойно слушать сплетни Лиеры, не вздрагивая от каждого шороха и не обращая внимания на тени. Хотя из палаты одна выходить я не рисковала.

— Многие наивные девочки, — говорила желтая лиса, глядя на вновь прибывшую бурую лису в компании богатого любовника, — мечтают попасть в высшее общество, не подозревая какой же это клоповник. Ты только глянь на этот ходячий кусок сала. Каждый год с новой любовницей.

— И каждая рожает ему ребенка? — поразилась я.

— Нет, каждую проклинает толпа его бывших. Поэтому она здесь, чтобы снять проклятие, а не рожать, как мы.

Вероны принесли мне послание, которое оказалось довольно милым приглашением на чаепитие. Лиера бесцеремонно выдернула его у меня из рук и процедила:

— Даже не вздумай туда ходить, это ловушка, где тебя отравят, а затем пустят твой труп по канаве.

— Э-э-э... на чаепитии мамы моей мамы?! — воскликнул я.

— Там будет Дэйра, а она тебе не подруга. Запомни это имя, и никогда и ни при каких обстоятельствах с ней не пересекайся, если хочешь остаться в живых. Не исключаю, что именно она прислала к тебе каралью.

— Почему вы так думаете?

— Как-то подозрительно, что сразу после того, как о тебе стало известно семье твоей матери, к тебе каралью прислали. Мать Эдиоханы — самовлюбленная дура, помешанная на власти и статусе, но не убийца, а вот Дэйра вполне могла нанять дололскую шваль.

— Я хочу домой...

— Ничего, родишь, станет немного поспокойнее. За тобой присмотрят.

Что-то мне веселее от этого не становилось. Меня как-то забыли предупредить о том, что у одной искусственной лисицы появится личная очередь из наёмных убийц и недругов.

Как выяснилось немного позже, убитая Ири каралья далеко не первая, просто она прошла дальше всех. Вероны не только проклятия с нас снимали, но еще и следили, чтобы нам в еду яда не подсыпали и наёмных убийц устраняли.

И Йенри все-таки навестил меня, хотя довольно своеобразным способом. Он не ко мне лично пришел, а чтобы объяснить рыжим почем фунт лиха. Рыжими в паучьем городе называли дололов. И тогда же я узнала, что существовала довольно непростая система взаимодействия между верховными...

— Йенри, тебе не кажется, что ты наглеешь? — это первое, что спросил главный рыжий, на которого мне Ири посоветовал даже не смотреть.

— Следующей будет её голова, — отвечал Йенри, вытирая меч от крови. — И тебя я предупреждал, ты не внял.

— Так и разбирались бы между собой! — всплеснул руками рыжий. — Мои ребята всего лишь исполнители, которые немножко не подумали, что за заказ берутся. Они же не видят того, что видим мы. И я не могу контролировать их всех.

— Объявление вывеси.

Ого, Йенри умеет шутить...

Рыжий повернулся в мою сторону, а я поспешила спрятаться за спиной Ири. Ну нафиг, он страшный.

— И вот ради этой облезлой пародии на лису ты так стараешься? — не понял выбора Йенри рыжий. — Никогда не понимал твоего вкуса. От элегантных женщин нос воротишь, а выбираешь неотесанную деревенщину.

— Элегантных я уступлю тебе.

Рыжих рассмеялся:

— Вы могли бы править этим миром вместе, как король и королева, а вместо этого грызетесь уже какое столетие. И если быть честным, этот мир изначально принадлежал ей, а не тебе.

Йенри так многозначительно на него посмотрел, что рыжий отвел взгляд. Намекнул на что-то?

— Этот мир прекратил ей принадлежат, как только она захотела его продать, — все-таки сказал Йенри.

— В общем, не втягивайте меня и моих ребят в свои семейные разборки. И твою облезлую мы прекратим трогать, если сама к нам не сунется.

Ну, спасибо. Он сказал это таким тоном, словно делал Йенри одолжение, и для меня это звучало примерно так: «Так и быть я не буду убивать твою женщину». Непонятно, почему Йенри ему еще голову не срубил?

Ни рыжий, ни тем более Йенри у нас не задержались. Лисий король на меня даже не взглянул. Жива и ладно.

— Я не поняла, что это было? — повернулась я к Ири. — Они же враги, так почему они просто мило беседовали?

— Потому что они слишком сильные, — отвечал верон, отворачивая меня от того, что натворил Йенри. — Высший порядок очень редко между собой дерется.

— То есть, их махач будет в стиле: «ударили по носу и случайно грохнули город?»

— Хуже...

Кажется, я начинала понимать, почему лисицы приглушали голос при упоминании Йенри. Они его боялись.

— Слушай... а можно я домой? — пригорюнилась я.

— Мира...

— Ну серьезно, я не из тех, кто мечтал оказаться среди суперменов. Там, где супермены обязательно творится какая-то дичь, где кому-то вроде меня надо прятаться и спасаться бегством.

— Ты привыкнешь.

Он издевается?..

Я вернулась в палату, где меня встречала крайне задумчивая Лиера:

— Не помню, чтобы он хоть когда-нибудь сам приходил к одной из своих жен...

— И что мне прыгать до потолка от того, что Йенри на наших глазах нашинковал кучу народа в салат? — не оценила я. — Мне они теперь в кошмарах все будут сниться. У себя дома самое кровавое из того, что мне приходилось видеть, была выпотрошенная курица.

— Подыши дыханием, станет легче.

И эта туда же...

***

Следующей выписали Лиеру. Она гордо вместе с мужем унесла с собой двоих беленьких лисят, а мы остались страдать в буквальном смысле.

И мне не хочется вспоминать, что такое девять кругов, и каким образом прошли для меня последние месяцы моего пребывания в клинике. Потому что эти воспоминания мне хотелось стереть, забыть и растоптать. Уж лучше десять лет беременности, чем еще один такой кружок пережить. В качестве напоминания о пройденном кошмаре на моих запястьях остались синяки и шрамы, которые вероны обещали убрать после моей выписки.

Когда мне впервые принесли детей на кормление, я недоуменно уставилась на копошащийся бело-черный комок шерсти, требовательно попискивающий в корзине.

— Это что?! — спросила я у Ири, пальцем указывая на ближайший ко мне розовый нос.

— Твои дети.

— Вы прикалываетесь?! — вытаращилась я на верона. — Хотите сказать, что я год в себе носила... это?! Да еще в таком количестве?!

— Мира, ты — лисий оборотень, — терпеливо пояснял мне дядя Ири. — Это их звериная форма. Ваши дети впервые обращаются в человеческую форму после рождения, а до этого пребывают в звериной.

— Они выглядят... как самые обыкновенные щенки, мать его! Что мне с ними делать?!

Ири страдальчески вздохнул и взял одного из белых лисят за шкирку и встряхнул его. Еще мгновение и он за шкирку держал мальчишку, пугливо прикрывающегося хвостом.

— Какая дичь! — мне потребовалось сесть.

— Их надо покормить, — напомнил Ири.

— Только не в звериной... я к такому морально пока не готова.

— Как скажешь.

Когда прошёл первый шок, я рассматривала желтоглазого сына, который очень активно шевелил ушами, пока ел.

— Они что, альбиносы? — тронула я белое ухо.

— Нет, они белые лисы, — отвечал Ири. — Я предполагал, что такое возможно, учитывая, что ты — любимое творение Вайена.

— И чем это для меня грозит?

— Это даже плюс, потому что приедет клан жизни и засвидетельствует их рождение, назначат им учителя. По достижению совершеннолетия они их заберут к себе.

— Потому что они белые? — подняла я одну бровь.

— Понимаешь, они не просто белые. У них другой тип магии, другой характер. В клане смерти их элементарно не смогут обучить нужным для них навыкам. Это нормальная практика обмена детьми, потому что официально у лисов нет ограничений на брак между представителями кланов, как, к примеру, у клана чистоты крови.

— А если половинчатый как папа?

— Обычно такие индивидуумы живут на два клана. У них и магия половинчатая. Больше скажу, есть трехцветные, но это большая редкость.

— Когда у лисиц совершеннолетие, чтобы я понимала?

— Сто лет.

Я едва сына не уронила, когда он это сказал.

— Не волнуйся, на тебе использовалось заклятие ускоренного старения, — по-своему понял мою реакцию Ири. — Чтобы люди не заметили, что вы отличаетесь от них. На этом настояли стражи границы. Так что, физически ты зрелая лиса.

— Ну, спасибо. Утешили...

***

Как мне сказал Ири, моих подруг разморозили пару месяцев назад и отдали в подчинение Циело. Бонус для меня, чтобы я не чувствовала себя одиноко в чужом мире. Да и у них имелось немного времени, чтобы адаптироваться к моей выписке.

Обе мои подруги сидели неподвижно, словно их магией заморозили. На ртах одинаковый скотч. Злые косые взгляды на Циело и на окружающих нас мужчин.

На столе главного лиса посольства лежала третья полоска скотча. Видимо для меня. Да и остальные лисы бандитского вида недобро смотрели в мою сторону, словно здесь и сейчас я готовилась устроить истерику.

Похоже, мальчики и девочки не сошлись характерами. Хорошо девчонки «повеселились», пока я в клинике лежала. Скорее всего, повесилась Даша, потому что только она могла за десять минут довести любого до белого каленья, не говоря уже о паре месяцев. Для мужчин её общество тот еще экстрим.

Ни Циело, ни тем более я с мелкими не были в восторге от предстоящего сотрудничества. На мой скромный взгляд Циело мало походил на дипломата. На бандита — да, на мафиози — очень даже.

За год мне удалось немного разузнать про местное мироустройство благодаря веронам, а заодно познакомиться с расой тэриев. Бараны одним словом...

И вот вопрос, зачем мы здесь находимся с дипломатической миссией? Несмотря на то, что мир молодой и малозаселенный, он довольно богат на ресурсы. Вот лисьи оборотни и обхаживали со всех сторон барашков, чтобы урвать кусочек пожирней. И ладно бы, если лисы между собой дружили и работали сообща. Так нет. Клан смерти и клан чистоты крови — непримиримые враги, поэтому с периодичным успехом вставляли друг другу палки в колеса.

— зель Борзая, с сегодняшнего дня вы — моя подчиненная, — первым нарушил молчание Циело. — Вам не пояснили, чем вы будете заниматься, пока будете жить в посольстве?

— Нет, но предполагаю, что не тапочки в зубах носить.

Кто-то из лисов неприлично хрюкнул, остальные сдержались.

— Я бы попросил вас отнестись к ситуации серьезно, — продолжал Циело. — Вы должны заслужить благосклонность лисьего народа. Вы должны понравиться главам нашего клана, чтобы вас приняли.

— То есть мне можно сразу в стеклянный гроб возвращаться? Потому что задача понравиться провалена еще год назад.

Лицо у Циело вытянулось и похоже на то, что он боролся с желанием заклеить еще одной говорливой лисе рот скотчем. Лис поднялся и подошёл ко мне. При его приближении, один из мелких высунул из сумки нос и любопытно навострил уши. Циело протянул руку к мелкому и почесал того за пушистым ухом. Мордашка сразу спряталась, и показался лисий хвост. С одной стороны очень удобно, когда они принимали звериную форму и помещались на ладони. Носить легче. С другой... дичь полная.

— Имена дали? — спросил Циело.

— Дима, Максим, Сергей и Саша, — перечислила я.

— У нас так детей не называют.

— Дала, какие знала.

— зель Борзая, дети не только ваши, но еще и двадцатого главы клана.

— Учитывая общее количество его потомства, то он вряд ли о них вспомнит....

И сразу получила оплеуху. Ей удивилась не только я, но и сам Циело.

— зель Борзая! — спрятал руки за спиной начальник от греха подальше. — Вы должны относиться к главе клана с почтением! От него зависит ваша жизнь! И я бы не рассчитывал на его забывчивость! Он собирается навестить вас в скором времени!

«Чтобы потом забыть лет на сто о моем существовании?» — хотела спросить я, но в этот раз промолчала. И видимо у меня слишком ярко отображались мысли на лице, потому что меня снова наградили оплеухой.

— Никогда не думал, что меня кто-то будет так же сильно бесить, как мой язвительный младший брат! — проворчал Циело, снова пряча руки за спину.

— Оу... то есть они провинились за что-то другое? — уточнила я, указывая на связанных подруг.

Посольство взорвалось смехом, а у Циело едва удержался от еще одной оплеухи.

— Вайен в юбке, — прокомментировал кто-то из лисов.

— Словно одного мало... — согласился Циело.

Вот с кем меня никогда не сравнивали, так это с батей. Но Циело родственник папы, и ему виднее, что именно во мне его брата напоминало.

— Советую побольше молчать, зель Борзая, — посоветовал Циело. — Помня, как Вайен влипал в истории из-за своего паскудного характера, то несладко вам будет в паучьем городе. И охраны у вас такой, как у него не будет.

— Паршиво... — всё, что сказала я.

— В посольстве будьте как дома, зель Борзая. Здесь Вайену были всегда рады, будут рады и вам, — он с добродушием встрепал мне челку.

— Я могу попросить освободить моих подруг, зан Циело?

— Под вашу ответственность, хотя блондиночке я бы рот не открывал...

— Я справлюсь, — заискивающе улыбнулась я.

Мне отдали моих подруг, но скотч позволили им снять только после того, как мы оказались в нашей общей квартире одни. И уже с первой фразы Дианы я поняла, насколько их посвятили в местную кухню:

— Хорошо, что ты смогла как-то договориться с кланом, чтобы нас отпустили и позволили жить в посольстве, может, повезет, и мы сможем найти того, кто нас домой отправит.

— Кому ты там отсосала? — цинично спросила Даша.

Да... вот такие у меня разные подруги.

Глава 2.9

Через неделю в посольство приехала уже знакомая мне золотая пара из клана жизни.

— зель Лиера, Йори, — поприветствовал их Циело с добродушной улыбкой. — Вы к нам по какому вопросу? Нас не предупреждали о вашем приезде.

— Мы за обещанными нам искусственными лисицами приехали, — отвечала Лиера, поправляя меховой воротник, немного приоткрывая красивую в меру крупную грудь.

— С учетом второго этапа проверки, Йенри дал добро, — показал какую-то бумагу Йори. — Мы уже с ним переговорили.

— Но... наш клан еще не принял окончательного решения по поводу проекта.

— То, что решит для себя ваш клан, нас не волнует, — сказала Лиера. — Мы для себя уже вердикт вынесли. Проект успешен. Мы забираем всех обещанных нам желтых и белых лисиц. Нас результат удовлетворяет.

— Мы хотели еще лисят посмотреть, — напомнил супруге Йори.

— Ах да, покажите нам лисят. Древние сообщили, что часть выводка белые лисы.

— зель Борзая, — подозвал меня Циело, — будьте любезны.

Я вышла из тени, где все время пряталась. Мне ситуация последних дней не очень нравилась, словно я товар на оценке. Но чтобы выжить приходилось терпеть. Йори и Лиера далеко не первые, кто приезжал взглянуть на мой маленький писклявый квартет. Приезжал Йоне вместе с Глойном, притом последний так кривился, словно делал мне большое одолжение.

И к удивлению присутствующих бурых лисов Йори практически сразу поставил белым лисятам метки своего клана на затылок.

— Ты... уверен? — спросил Циело с запинкой.

— Абсолютно, — кивнул Йори. — Предрассудками к счастью наш клан не страдает. Так что подготовьте к перевозке всех желтых и белых лисиц, мы их забираем на третий этап проверки.

— Появятся первые лисята, мы Йенри сообщим, — добавила Лиера.

И ушли.

— Батюшке это не понравится, — помассировал массивную шею Циело. — Кто там следующий нас навестить собирался?

— Чёрный лис Энойре, — сообщил ему худосочный двухцветный секретарь с разным цветом глаз.

— зель Борзая.

— Да?

— Держите язык за зубами, — мрачно приказал мой начальник.

— Вам не кажется, что вы мне напоминаете об этом слишком часто?

— И не устану напоминать, учитывая, кто вас воспитывал, поэтому рот на замке. Я не хочу вас запирать как ваших подруг в кладовке с кляпом во рту.

— Постараюсь не вякать...

Даша снова его выбесила, а Диана неудачно попалась под раздачу, хотя она вообще молчала. И все, потому что Циело ходил на взводе и всех бы нас запер, если бы меня не надо было показывать главам.

Прежде чем войти в здание посольства, Энойре решил покурить. Судя по тому, какие гневные взгляды глава бросал на бурого однохвостого лиса, с собой он привел сына. А еще с ними явилась «молодая» треххвостая женщина. Она что-то щебетала и гладила главу по плечу, а Энойре морщился при каждом её слове. Не надо быть телепатом, дабы понять: жена главу бесила.

— Чёрные лисы плохо сходятся с бурыми, — подсказал мне Ири. — У Энойре это девятый брак. Они лучше всего сочетаются с белыми или чёрными лисицами. Желтые и бурые лисицы для них слишком эмоциональны. Хотя бывают и удачные браки, если жена мудрая и понимает, с кем имеет дело.

— Зачем тогда женятся на бурых, если они плохо сочетаются? Ну, если не брать во внимание сильные чувства.

— Деваться некуда. Чёрных и белых лисов очень мало: рецессивный ген. У Энойре лишь пару детей половинчатых как Вайен, а чёрных нет.

— И он бы предпочел чёрного сына?

— Да, и искусственную лису хочет взять лишь затем, чтобы получить хотя бы внука чёрного. Так он никогда в жизни на такое не пошел бы.

— У него за плечами девять браков, разве у него мало детей и внуков? Почему он зациклен именно на чёрном?..

В этот момент сын Энойре удостоился от отца такой мощной затрещины, что у него кровь из носа потекла.

— Ири... он случайно своих детей не прибил ненароком? — спросила я, наблюдая за воспитательной сценой.

— Они сами с этим справились. В живых осталось только трое.

— В каком смысле?

— Энойре богат, — отвечал верон, глядя в ту же сторону, что и я. — Его дети получались кутилами за счет того, что их элементарно избаловывали многочисленные няньки, а это значит, смерть на дуэлях, в драках и просто от... передозировки определенных веществ.

— И Энойре считает, что черный будет другим?

— Энойре уверен, что да. Сейчас он часто думает о разводе, но не знает, кого взять вместо его теперешней жены. Хочет жениться на Виене, но его отпугивает её излишняя расчетливость.

— Слушайте, он же девятихвостый... как вы так легко влезаете в его мысли? Они же здесь самые крутые. Неужели не обезопасили разум от вмешательства?

— Совет клан смерти от меня не защищается. Мне дозволено читать их мысли. Особая привилегия.

— А зачем?

— Моя способность служит проверкой. Лисьи оборотни мастера иллюзий и обмана, поэтому их мысли единственное, что может выдать, если кто-то, к примеру, из недружелюбного клана решит проникнуть в совет. Я ведь могу читать не только мысли, но и воспоминания и намерения.

Энойре как раз докурил и направился в посольство со словами:

— Избаловала!

Циело ожидал пятого главу в холле, придерживая за плечи чёрную лису с короткой стрижкой и выбритыми висками. Без человеческих ушей выглядело немного непривычно на мой взгляд. Ее, как и меня, облачили в наглухо закрытое чёрное платье без изысков.

Девушка заметила мое внимание и наши взгляды пересеклись. На ее лице отразилась эмоция — страх. Я уже неоднократно убеждалась, что чёрные лисы каким-то образом внушали другим ужас. И чем мы сильнее, тем мы кажемся страшнее.

При приближении Энойре у девушки сразу уши опустились вниз. Самообладание подвело её при виде девятихвостого. Циело ласково погладил её по плечу и что-то шепнул на ухо.

— Нравится? — спросил Энойре у сына.

Тот поморщился и снова получил затрещину от отца:

— Занюханными и вонючими борделями не брезгуешь, а от красивой девушки нос воротишь, скотина?

У-у-у, походу у папаши накипело, раз он никак не скрывался и показывал перед соклановцами и искусственными лисицами реальное отношение к сыну.

— Энойре, посмотри на её... голову, — заступилась за сына мать. — Разве приличная лисица будет носить такую короткую стрижку?

Энойре выхватил нож и обхватил длинные волосы сына, намереваясь их отрезать.

— Не-а-ат! — повисла клещом на его руке жена. — Она нам нравится!

Вот значит как? Короткие волосы для лисов что-то вроде символа позора? Я невольно скосила взгляд на Ири. Он активно кивнул, подтверждая мою догадку.

Энойре сделал пару вздохов, успокаиваясь. Жена отвела их сына подальше от разъяренного отца и испуганно косилась в сторону грозного супруга.

— Покажите детей Йенри, — потребовал Энойре. — Пускай убедятся, что искусственная родила не уродцев.

— зель Борзая, покажите чёрных, — обратился ко мне Циело.

Я взяла одного из четверых. Самого спокойного. Лисьи оборотни рождались с зубами, а это значило...

— Извините, они кусаются, — предупредила я, когда Энойре хотел взять моего сына за подбородок.

— О, искусственные умеют разговаривать, — повернулся к своему семейству чёрный лис. — Девятый хвост пускай отрастит, мелочь, чтобы зубы мне показывать.

И он все-таки поднес руку к моему сыну. Не знаю, кто больше удивился я или девятихвостый, но Дима чудом извернулся и цапнул пятого главу клана за палец, крепко до крови. Из глотки мальчика донеслось глухое рычание.

— Он может призывать три хвоста? — в неверии уставился на моего сына Энойре.

Три? Я этого не заметила... Спас положение Циело, почесав Диму за ухом:

— Йенри такой же был. Мы из одного с ним помета, но у меня только недавно седьмой отрос, а у него уже в сто лет девятый был. Самый молодой глава клана насколько помню.

— Я и забыл об этом за давностью лет, — лизнул укус Энойре.

Вдобавок Циело взял полусонного Макса и повернул его спиной к пятому главе клана. Приподнял белые волосы, чтобы Энойре увидел знак клана жизни.

— Они не стали дожидаться нашего решения? — поразился черный лис.

— Они сразу приехали, едва узнали о рождении белых. Намереваются забрать всех заказанных ими лисиц.

— Они же не только женщин, но и мужчин заказывали? — уточнил Энойре.

— Белых, — подтвердил Циело. — Много белых мужчин.

— Еще бы, учитывая, сколько у них одиноких желтых женщин... для нашего клана Вайен создал только чёрных без бурых девиц?

— Да.

— Наша так же хороша как эта? — спросил Энойре, кивнув на меня.

— Как сказали древние, каждая лиса в проекте Вайена произведение искусства, — отвечал Циело.

Энойре взял за подбородок предназначенную его сыну девушку.

— Родишь, и сможешь уйти. Заставлять жить дольше положенного срока с этим, — он презрительно указал на сына, — никто не будет. Все рожденные тобой дети, разумеется, останутся внутри моей семьи.

— Если я откажусь? — спросила она.

Энойре ухмыльнулся:

— Тебя заморозят, и вполне вероятно убьют. Клану нужен результат. Она себе жизнь купила, — указал на меня. — Даже если ваш проект решат закрыть, её уже никто не тронет.

— Но мы... люди... не товар...

— Нет, вы — лисы, хоть и искусственные. И ваша жизнь зависит от нашего решения. От моего и других глав клана. Откажешься, я проголосую против вашего проекта, а вслед за мной еще шесть глав клана, которые ждут результата. Тринадцать и так уже против вас. Ваш проект недоберет достаточно голосов и будет ликвидирован. Останется в живых только она, — снова показал на меня.

Лисица беспомощно переводила взгляд с одного на другого, пока не остановилась на мне. Я ей ничем помочь не могла, так как сама находилась не в лучшем положении. Дима как раз повернулся ко всем зрителям задом и обнял меня за шею. Он устал и хотел спать.

— Я буду свободна, если выполню ваши требования? — спросила лисица, едва сдерживая дрожь в голосе.

— зель Борзая, вас ограничивают как-то в передвижениях или в свободе? — уточнил у меня Циело.

— Нет, — солгала я.

На самом деле я не выходила из посольства. Мне не разрешалось без охраны, а её я получу только после принятия моих детей в клан.

— Так что, вам всего лишь надо годик или два потерпеть близость этого оболтуса, — сказал Энойре, обхватывая недовольного сына за плечи.

— Я... согласна...

Быстро сдалась. Наверное, с ней уже провели предварительную беседу и хорошенько припугнули, чтобы с Энойре она уже была более покладистой. И вновь Ири кивнул на мои мысли.

Лисицу увели по немому указанию Циело, а Энойре подошел ко мне с какой-то не очень хорошей улыбкой взглянул вначале на моих спящих детей, а затем на меня. Закрались подозрения, что он подумывал себе взять в жены искусственную лисицу, если следующий этап эксперимента будет удачен. Скрывая улыбку, Ири едва заметно кивнул и сделал вид, что смотрел в окно.

Бр-р-р, хорошо, что со мной уже всё и мне надо только показывать результат проверки.

— Кто там следующий? — спросил Циело после того как семейство Энойре отчалили.

— Ваши родители Баен и Виена, ваша мачеха Лоней и ваш брат Йенри, — скучающе сообщил секретарь.

— Ты почему молчал?!! — взревел наш начальник.

— Так это же ваши родственники, — не понял двухцветный.

— Йенри едет!!! — еще громче заревел Циело, что стало командой для всех остальных бурых лисов.

По всему посольству пронеся шторм порядка. Мне и секретарю пришлось едва ли не на шторе повиснуть, чтобы не мешать лисам носиться по коридорам с ведрами и швабрами. Никогда не думала, что увижу когда-нибудь, как здоровенные мужики бандитской наружности будут в панике вылизывать пространство до блеска.

У меня же в голове вертелось куча вопросов. Почему нельзя было прибраться раньше? Циело же знал, что Йенри планировал нас навестить. Почему для него приезд лисьего короля оказался полной неожиданностью? Или временные рамки не были указаны, поэтому Йенри не ожидали так скоро? И вообще... он же его брат...

— зель Борзая, переоденьтесь! — бросил в меня какие-то шмотки Циело.

— Это что?!

— Платье! Что стоите?! Поторопитесь, они скоро будут здесь!

Я хотела в свою комнату отправиться, но Циело меня резко развернул в другую сторону:

— В мой кабинет! Детей на стол!

В полном недоумении я отправилась в кабинет начальника, где по-быстрому переоделась в наглухо закрытое платье, правда, более нарядное красивое, чем у меня было.

Первыми отца почувствовали дети. Они навострили уши и одновременно повернулиголову в сторону двери, прекратив попытки уползти со стола, куда их посадила.

Я и сама замерла, едва Йенри перешагнул порог кабинета. Ну что ж, самый сильный, самый жуткий. Виена и Энойре по сравнению с ним просто меркли.

Дети сели в ряд, неотрывно глядя лишь на одну фигуру Йенри. Виена, Баен и Лоней их вообще не заинтересовали. И никто не кусался. Виляли хвостами, когда Йенри каждого по очереди брал на руки и разглядывал. При мне они такими послушными никогда не были, всё время норовили куда-нибудь уползти.

— Наконец-то, — сказала Виена, приближаясь к сыну и внукам. — Вот этот лучше всего подходит, как ты считаешь? — и указала на Сергея.

Йенри возразил ей отрицательным жестом головы и положил руку на макушку Димы.

— Но он сильнее, — не поняла его выбора Виена.

— Нет лидерских качеств, — отвечал Йенри.

И как он это понял?! Они еще разговаривать не умеют! По каким таким признакам он понял, что у одного есть лидерские качества, а у другого — нет?!

— Нет виденья глубины, — продолжал Йенри. — И он агрессивный.

С последним трудно поспорить, потому что агрессию Сергея заметили все в лисьем посольстве, кому не повезло быть им покусанным.

— Ну, хоть один, — со вздохом облегчения сказала Виена и посадила себе на локоть Диму. Даже у неё на руках, мальчик поворачивал голову в сторону отца.

— И этот, — рука Йенри переместилась на макушку Макса.

— Белый, думаешь, сможет?

— Мы не пробовали.

Суть их разговора от меня ускользала...

— Дети не прошли ритуала, — неодобрительно заметила Лоней, когда Йенри собирался поставить обоим сыновьям метку клана.

— Мне не нужен ритуал, чтобы увидеть то, что мне нужно, — отвечал Йенри.

Я думала, что главы клана все равны, а получалось, что Йенри в некоторых вопросах главнее. Но в каких? Для чего ему нужны мои дети?

— Вайен смог сделать то, — заговорила Виена, — чего сделать вы все не смогли, столетиями занимаясь селекцией, скрещивая то одну, то вторую влиятельную и породистую семью.

Йенри снова положил руку на Димину макушку. Сын отреагировал активным вилянием хвоста, словно папа его похвалил.

— Признаю, мы не настолько гениальны, как Вайен, — отвернулась Лоней. — Хотя он мог применить свои навыки на чём-то более полезном для клана.

Баен хоть и молчал, но активно кивал на каждое слово жены.

Йенри подошел ко мне и положил руку на живот. От его прикосновения и от взгляда у меня снова мурашки по коже побежали. Какой же он жуткий.

— Вероны лечили её королевским дыханием, — сказал Йенри, закончив осмотр.

— Что?! — взбеленилась Лоней. — Вы позволили использовать на ней королевское дыхание?! Вы понимаете, что оно повлияло не только на неё, но и на её детей?!

— Стесняюсь спросить, а дыхание исправляет что-то полезное? — уточнила я громким шепотом, впрочем, не понимая чем королевское отличалось от обычного.

Баен вытаращился на меня, словно не ожидал, что я разговаривать умею, кашлянул и постучал себя по мощной груди, а молчаливый Циело незаметно для всего семейства показал мне кулак.

— Ты должна была спросить разрешения у клана! — уже на меня наехала Лоней.

— Минуточку, — встряла Виена. — В условиях ей поставили только выдержать девять кругов, а как она их выдерживать будет, никем не уточнялось. Поэтому я претензия не имею, — и с обожанием потерлась щекой о щеку внука.

— Я бы удивилась, если бы ты имела претензии, фригидная стерва!

— Лоней, хватит! — остановил разбушевавшуюся супругу от дальнейших препирательств Баен.

— Раз девять кругов ей не сильно навредило, то можно не ждать сто лет и использовать девочку для третьего этапа проверки, — добивала оппонентов Виена, интересным образом манипулируя мимикой и взглядом. Никогда бы не подумала, что с помощью взгляда можно тролить, но лиса явно издевалась над бывшим супругом и его второй женой.

— Я против связи Йенри с этим монстром! — воскликнул Баен.

— Баен, дорогой, — театрально приложила ручку к груди Виена, передав внука Йенри, — с учетом твоих экстремальных сексуальных предпочтений, я удивлена слышать нечто подобное от тебя.

Её бывший супруг покрылся пунцовой краской, пока Лоней с рычанием сверлила чёрную лису полным ярости взглядом. Хотя бы они не передрались...

— Для надежности мы разморозим еще одну лисицу, — продолжала Виена, — которую выпустим в маленьком городе, и посмотрим, как она будет взаимодействовать с обычными лисами.

— А двух тварей, значит, недостаточно? — съязвила Лоней.

— Я хочу посмотреть, что можно получить не только от любимицы Вайена, но и от других лисиц из его проекта.

— Категорически против!

— Гм... матушка, — вмешался Циело, — Йори забирает всех предназначенных его клану лисов.

— Как чудесно! — отреагировала Виена на новость с хищным оскалом, отдаленно напоминавшим улыбку.

— Какой ужас! — заорала Лоней. — Они с ума сошли?! Баен, поговори с Йори! Из их клана эти чудовища могут переползти в наш!

— Учитывая, каких красавиц создал Вайен, еще как переползут, — издевалась Виена. — Смотри, как бы одна из них в постель твоего муженька не заползла.

— Себе возьми! Пускай твою холодную постель погреют, змеюка!

Какие страсти. И что поражало, Йенри стоял с неизменной маской на лице, словно их разговоры его вообще не касались. Хорошо если уши у него шевелились в знак того, что он их слушал. Когда к нему немного привыкаешь, он и не такой страшный, скорее, уставший...

Йенри так на меня взглянул, что у меня колени подогнулись, и я заподозрила, что лисий король тоже способен мысли читать. Я бы этому не удивилась.

— Я уже решил и ваши споры бесполезны, — одной интонацией остановил все разногласия Йенри. — Мира пройдет третий этап проверки.

— И мы примем её в клан, как только всё пройдет удачно, — добавила от себя Виена и снова с обожанием пожамкала щеки внука.

— Я эту тварь никогда не приму! — развернулась к выходу Лоней.

Баен был более сдержан на эмоции и с честью последовал за супругой. Чёрная лисица не скрывала радости, словно получила подарок, которого давно ждала.

— Матушка? — повернулся к Виене Йенри.

— Я останусь, у меня здесь есть дела-а-а, — пропела чёрная лиса, а мой начальник скорчил такую рожу, словно его ждало нечто ужасное.

— Циело.

— Да, глава, — подскочил к брату бурый лис.

— Подготовь Миру для третьего этапа.

— Так точно, — кивнул Циело.

Как только девятихвостые вышли, я шепотом спросила у Циело:

— А в чем соль третьего этапа проверки? К чему готовиться?

— Потом объясню, зель Борзая, — отмахнулся от меня начальник.

И он последовал за царственными родственниками, оставив меня недоуменно чесать макушку.

Наивно понадеявшись, что меня, наконец, оставят в покое, я уложила детей спать и выпустила на волю своих подруг, которых заперли как раз в кабинете Циело.

— Почему нас все время запирают в кладовке? — недоумевала Диана.

— Тут просто всякие проверки проходят с очень важными птицами, — отвечала я, развязывая подруг. — Мне вон тоже едва рот кляпом не закрывают.

— То-то я смотрю, они свинарник почистили, — оценила Даша.

Неожиданно в кабинет влетел Циело. Увидев, что я освободила подруг, он выпучил так глаза, что еще немного они у него из орбит выскочили бы. Затем Циело очень быстро запихал Дашу в кладовку и дверь стулом подпер. Диану не успел, так как она испуганно вцепилась в меня.

Причину его поведения мы поняли, когда в кабинет вошли девятихвостые рыжие и каштановые лисы, среди которых был уже знакомый мне Айзер. Все они уставились на нас, а в особенности на Диану. Она и человеком привлекала мужской взгляд, а после превращения в рыжую лису ей добавилось шарма и очарования.

— Мы думали, что увидим только одну представительницу семейства Борзых, — заметил Айзер, пока его соклановцы с восторгом разглядывали Диану.

— Мы можем взять её в клан? — сказал второй, указывая на Диану. Учитывая количество его хвостов, он был самым младшим среди сородичей.

— Одну, наверное, можем... — протянул с сомнением центральный рыжий лис.

Я скосила злобный взгляд на Циело. Надо отдать ему должное, он сразу всё понял, почесал за ухом и сказал:

— Мира испытала стресс после прохождения девяти кругов и попросила разбудить своих подруг, чтобы они помогли ей справиться с нервным перенапряжением. Диана — её прихоть.

— Но клану жизни вы отдали всех девушек, а мы просим всего одну, — настаивал упрямый Айзер, а соклановцы согласно кивали на его слова. — Вначале вы уговариваете нас их взять, а сейчас отказываете отдать ту, что нам понравилась? Или я так понимаю, что к клану жизни у вас особенное отношение, раз у вас есть там родственники?

— Не всех девушек передали клану жизни, — хрустнул шеей Циело.

Не ожидала, что он отопрет кладовку и выпустит на волю Дашу, а та рада стараться обматюкала его по матушке и по батюшке под ошеломленные взгляды гостей. Циело выслушал её пару секунд и на словах, где в каком гробу она его видела, он запихнул Дашу обратно в кладовку и повторил:

— Не всех. Это вторая прихоть Миры.

Центральный рыжий лис расхохотался.

— Что ж, Циело, вам удалось нас убедить! Она напомнила мне мою матушку! — и он повернулся к ошарашенным соклановцам. — Мы заберем всех наших лисиц. Как считаете? Будет разумно? А там сами решим, скольких разморозить.

Никто не возражал, даже Айзер. Тот лис, что хотел забрать Диану подошел к ней и поцеловал ей руку:

— После всех проверок ждем вас в нашем клане, зель Диана. Мы находимся рядом с вами, через стену.

Вот и как она умудрялась-то? Ничего не сказала, глазками стрельнула, все лужицами растеклись, а Даша экспрессией добила.

— зель Борзая, — грозно повернулся ко мне Циело, когда гости ушли.

У меня невольно уши опустились в ожидании оплеухи.

— Вы молодец, зель Борзая, — похвалил меня начальник. — Осталось только наш клан как-то убедить.

О да, без сомнений клан смерти самый упрямый и разрозненный, да и я стрелять глазами не умею. Если стрельну глазками я, попадают вороны, а мужчины обзаведутся собственным заводом кирпичей, что понижало мои шансы быть принятой кланом.

Глава 2.10

Я растянула в руках кружевные трусы с отверстием для хвоста и посмотрела на хмурого Циело. В глаза лис старался не смотреть. Да, в общем, производил впечатление, словно ему хотелось оказаться где угодно, только подальше от меня.

— Это как понимать? — не дождалась я пояснения. — Я не в курсе всех ваших традиций, поэтому мне не помешала бы инструкция к данному гардеробу.

— Йенри хочет сделать вас своей фавориткой и гардероб вам подобрала лично Виена. Вы вправе отказаться, зель Борзая, и стать фавориткой или женой кого-то другого.

Хм, фавориткой? Я, конечно, могла немного поломаться, но поздно метать бисер, когда у меня четверо детей от Йенри. Так что стать его фавориткой не так уж и плохо. Может, хоть охрану дадут, а то из посольства я носа не высовывала, ибо сразу могли прибить.

— И когда ждать его в гости? — поинтересовалась я, складывая белье обратно в коробку. — Надо ж прибраться, а то у меня тот еще бардак в комнате...

Еще бы у меня не было бардака, учитывая, что у меня подрастало четверо пацанов, которые умели перевоплощаться в скачущих во все стороны лисят.

— Вы сами к нему отправитесь, зель Борзая, как только он вас пригласит к себе, пока вы станете его фавориткой заочно.

— И... сколько по времени ждать его визита?

— Мне неизвестно, пока советую вам познакомиться с нашими порядками и ознакомиться с этим, — с кряхтением он подвинул ко мне книгу с определенным содержанием, а по сути лисью камасутру.

Забрав сувениры, я отправилась в нашу общую с подругами квартиру, где уже находилась Диана, угрюмо разглядывающая дорогие платья, лежащие на столе. Даша сидела на стуле рядом и болтала ногой, с насмешкой глядя на Диану.

Так получилось, что в Диану влюбился шестихвостый рыжий лис, которого готовили в главы клана природы. Отказы на него не действовали, и он закидывал неприступную Диану подарками и комплиментами.

— Он меня достал! — всплеснула руками подруга. — Я ему уже не раз сказала, что замужем! До него не доходит! Он меня как будто не слышит!

Даша закатила глаза. Для неё замужество не являлось препятствием для любовной интрижки.

— А наша Мирочка тоже подарочки принесла, — заметила Даша, взглянув на меня.

Я спрятала за спину сувениры, пока Диана неодобрительно засверлила меня взглядом.

— Я не понимаю, как ты могла решиться лечь под него... — упрекнула она меня.

— В отличие от вас, у меня выбора не было, и мои отказы игнорировались, — отвечала я, уже не таясь, бросая сувениры в ящик комода. — С сегодняшнего дня я — фаворитка Йенри.

— Джек пот, — присвистнула Даша.

— Какой к хренам Джек пот?! — вспылила Диана. — Все его фаворитки и жены давно в гробах лежат! Последняя его жена выжила и не была им убита, благодаря тому, что с его младшим братом сбежала!

О, кто-то слухов наслушался, а мне папа говорил, что Йенри вообще на все фиолетово и он к гибели женщин не причастен, но ничего доказывать подругам я не собиралась. И я не знала, как сообщить Диане не самую приятную для неё новость...

Пока Циело показывал меня главам клана, я уламывала Ири отправить домой пару писем от Дианы. И верон мне всё выложил. За исключением меня, всех остальных лисиц для человеческого мира объявляли мертвыми или без вести пропавшими. Муж Дианы немного пострадал и через месяц женился на другой. Мало того, у него уже ребенок подрастал. И как об этом сообщить Диане? Она и так расстроена, что не имела общения с семьей, а предательство мужа её добьет. Подруга-то считала, что у них любовь-морковь.

— зель Борзая, — постучались в дверь, — вас Циело к себе вызывает.

— Лизни и ему под хвостом, чтобы он поласковее стал, — посоветовала Даша.

— Фу, — только и сказала я, снова отправившись в кабинет начальника.

Когда я зашла, Циело пил явно не воду.

— Я нашел для вас работу, — сказал он, продолжая пить. — Вы будете торговать травами в змеином переулке от лица нашего клана.

— Вы в курсе, что от торговли я далека и не разбиваюсь в ваших травах? — не пришла я в восторг от его идеи.

— На данный момент иной работы я вам предложить не могу, а матушка настаивает, чтобы вы были при деле.

Еще бы она не настаивала. Хитрая лиса элементарно от меня избавлялась, чтобы с внуками посидеть. С одной стороны мечта любой матери иметь такую заботливую бабушку, а с другой папа как-то намекнул, что у его матушки немножко с головой не в порядке...

— Хорошо, — кивнула я. — Тогда готовьтесь к тому, что я всех ваших клиентов распугаю...

— Наоборот, вы придадите лавке соответствующего колорита.

В этот момент вошла семихвостая бурая лиса. Сухая, высокая и мрачная. Чем-то напоминала экономику из фильмов ужасов. Волосы сколоты сзади с помощью сетки. На шее красовалось ожерелье из черепов. Глядя на центральный зубастый череп, я догадывалась, о каком колорите говорил Циело...

— зель Гадиа, отведет вас и поможет на первый порах, — сказал начальник, хрустнув пальцами.

Гадиа хмуро перевела на меня взгляд, приподняв бровь.

— Идите за мной, зель Борзая, — распорядилась она, разворачиваясь так, что у нее даже платье не колыхнулось.

Мы действительно составляли колоритную пару, пока шли по улице. Жители города старались как можно быстрее сойти с нашей дороги, а то и скрыться в домах. Перед нами закрывались ставни и зашторивались окна.

И совсем другой эффект мы произвели в криминальном районе. Когда мне страшные нищие кланялись и с улыбками приветствовали головорезы, я поняла, что попала по адресу.

Моя лавка располагалась в двухэтажном здании черного цвета с огненной вывеской, где красовалось изображение лисы с горящим взглядом. Надпись гласила: «Лисьи травы». И одна бы я никогда в жизни не пришла бы в змеиный переулок, учитывая какой контингент в нем проживал. Насколько я слышала, змеиный переулок считался самым злачным местом в паучьем городе, куда даже правоохранительные органы боялись заходить.

Возле входа меня и Гадиа встречали местные головорезы со звериными хвостами и ушами. И если я не ошибаюсь с терминами, то стояла моя крыша.

— Торговать будет она, — произнесла Гадиа, указывая на меня.

— Реально чёрную привела! — поразился один из хвостатых.

— Хороша! — поддержал второй. — Мы её клиентов не цапаем, а её поганялом шугаем оборзевших.

Местная братва меня уважительно пропустила, присвистывая, стоило мне один раз взглянуть в их сторону. Никогда не думала, что когда-нибудь моим именем будут пугать «оборзевших». Дожилась.

— Ляля! —крикнула Гадиа, едва мы оказались внутри.

В принципе, лавка мало чем отличалась от мрачного логова какой-нибудь злобной ведьмы, что еще больше подчеркивало созданный для меня образ.

— Ляля!!! — снова крикнула Гадиа.

Из-под прилавка показалась сначала маленькая, словно кукольная рука с острыми коготками, а затем... в стельку пьяная фея. От тех фей, к которым я привыкла, её отличали серая кожа и глаза-угольки. Серые волосы растрепанны, а одежда местами отсутствовала.

— Ляля!!!

— Не ори! — рявкнула фея басом, который мог принадлежать вышибале, но только не такому крошечному созданию.

— Ты как работать будешь, пьянь?!

Фея щелкнула пальцем и через пару секунд сидела мрачная и трезвая.

— Ши-икарна! — оценила меня Ляля. — Оживший ужас воплоти!

— Ляля, зель Борзая — молодая лиса — у неё всего один хвост. Поможешь ей освоиться в лавке. Будешь подсказывать травы и зелья, пока она не запомнит, а также последние цены магических товаров. Понятно?

— Не проблема, — отозвалась Ляля и тяжело вспорхнула, чтобы камнем спикировать мне на плечо. — Твой стул за прилавком, мой — твоя клешня.

— Осваивайся, Мира, будут вопросы, ты знаешь, где меня найти, — сказала Гадиа, выходя.

— Не щелкай клювом, Борзая, и мы сработаемся, — сказала мне Ляля и громко рыгнула.

Хороша компания: оживший ужас и фея-алкоголичка. Не знаю, что мы будем продавать, но подозрения закрадываются нехорошие.

И первый клиент зашел в лавку, едва я встала за прилавок. При виде меня барашек едва не поседел. Собравшись с духом, клиент что-то невнятное проблеял. И только Ляля поняла, чего он хотел. Она подсказала мне, где искать нужную банку и сколько отсыпать.

После барашка в мою лавку зашел источник проблем по имени Лапуля всё в тех же облегающих черных одеждах, что и при первой нашей встрече.

— О, у тебя новая напарница, — влажным взглядом посмотрел на меня рогатый, поправив чёрную прядь в короткой прическе рядом с короткими алыми рогами.

— Ага, зацени какая, — похвасталась мной Ляля. — Клиенты в восторге.

— Никто еще сердечный приступ не получил?

— Пока нет, — печально вздохнула фея, словно напугать мной клиента предел её мечтаний.

Зачем-то Лапуля коснулся моей руки, а огненные зрачки его алых глаз сузились. И когда я сбросила его липкую конечность, то влажная улыбка с лица мужчины сползла, словно он ожидал какого-то иного эффекта.

— Что? Совсем никак? — с сочувствием спросил рогатый, обращаясь ко мне будто к калеке.

— Не понимаю, вы хотите что-то купить? — спросил я, не поняв, что он от меня хотел.

Ляля громко заржала, едва не оглушив меня громогласным смехом, а вот рогатый выглядел оскорбленным.

— Лапуля — наполовину инкуб, Борзая, — пояснила причину смеха фея. — Ты его, считай, послала по грибы.

А, так это он меня соблазнить пытался? Тут уж простите, влажные ребята не в моем вкусе.

— Значит, правду говорят о чёрных лисицах, — проворчал Лапуля. — Вы не только на эмоции скупы... мне как обычно.

— Как обычно на той полке лежит, — подсказала Ляля, указывая, где лежал нужный Лапуле товар.

— Заходите к нам еще, — попыталась доброжелательно улыбнуться я, передавая товар.

Лапулю передернуло.

— Хороша? Да? — пришла в экстаз Ляля.

— Даже слишком...

Со временем я освоилась в лавке и даже прекратила пугаться местных чудил, здоровалась с ним, как если бы они являлись моими самыми обыкновенными коллегами. Ну да, выглядели они так, словно резать головы для них плевое дело, а так оказались ребята нормальными, вежливыми. Даже особенности Лапули особо не смущали, хотя его шуточки выше пояса редко поднимались. Я постепенно привыкала к странностям паучьего города и течению жизни в нём.

Благодаря моей старой работе, у меня развилась неплохая память. Я неплохо запоминала расположение трав и зелий, а также как они выглядели, как пахли и как назывались.

В криминальном мире дурная слава чёрных лисиц сослужила неплохую службу в качестве рекламы лавки. Поэтому поток клиентов хоть и был небольшой, но стабильный.

Вообще у меня было два вида клиентов: трясущиеся от страха залетные птицы и всякие криминальные личности, которые сами кого угодно напугают.

В свободное время я читала книги и лепила, хотя как раз свободное время появлялось только на работе, так как дома меня ждало четверо неугомонных сыновей, которым обязательно надо было погрызть мой хвост или ухо. Как еще не облезла удивительно.

Подругам я не рискнула говорить, где меня устроили работать. Диана бы прочитала мне длинную лекцию о том, какая я неразумная и что нам срочно надо рвать когти. Даша предложила бы себя в качестве атаманши...

***

Хотите убежать от маньяка? Проломите себе череп, оставьте говнюка без добычи! Это я к чему? Даша в очередной раз попала в переплет, а еще точнее, попалась на удочку дололу. И когда я её спасала с помощью отобранной у случайного прохожего трости то вместо башки долола, попала по голове Даши. В итоге, без сознания лежала она, а долол стоял в таком шоке, что сам забыл, зачем он вообще Дашу ловил и чем они в подворотне занимались, пока я их грубо не прервала тростью.

— Лиса, ты вообще ох...ела? — спросил он, вытаращившись на меня.

— Спасала одну дуру от фатальной ошибки, — закинула я себе трость на плечо.

— Она — моя добыча, катись отсюда, чёрная.

Некоторое время мы с дололом недобро переглядывались, затем я заорала сиреной и, окончательно дезориентируя противника, предприняла попытку отправить его в нокаут с помощью трости. Я его так сильно ударила, что едва руку не вывихнула, да и трость вдобавок сломала.

— Ты это серьезно? — долол даже с места не сдвинулся. И его походу мой выпад просто позабавил.

Предупреждения веронов о древних приобрели новые краски, особенно когда долол с недоступной мне скоростью и силой перехватил меня за руки.

— Хочешь занять её место, дорогуша? А? — ласково спросил он.

Может, стресс так на меня подействовал или что, но я томно ему прошептала, ощущая тепло в теле и руках:

— Исполни свою самую заветную мечту, милый. Вытащи её из пыльного угла. Вспомни, о чем мечтал.

Он замер, а я воспользовалась моментом и выскользнула из его ослабевшего захвата.

— Потом спасибо скажешь, — взяла я Дашу за хвост и быстренько потащила подругу в сторону посольства.

Долол продолжал стоять, и мне показалось, что у него по щекам потекли слезы. Дожидаться пока он очухается, я не стала, и так хватило впечатлений от знакомства с его расой.

Как только мы оказались возле посольства, без каких либо вопросов мне помогли втащить Дашу пара бурых лисов.

— Что случилось? — показался на горизонте Циело, у которого как раз вопросов всегда много.

— С рыжими подрались, — огрызнулась я, пытаясь привести в сознание подругу, усадив ее на диван.

— Лисами? — с надеждой в голосе уточнил начальник.

— Нет, увы.

Он громко ругнулся.

— Рыжий вас видел?

— Разумеется, видел! Особенно когда я ему тростью в морду заехала!

— зель Борзая, почему от вас одни проблемы?! Разве вас не предупреждали, чтобы вы держались подальше от дололов?!

— Так что мне надо бросить подругу ему на растерзание?!

— Раз она ему попалась, значит, сама виновата!

— Как у вас всё просто! Добей ближнего своего, чтобы другим неповадно было!

Пришла в себя Даша, простонав, словно запойный алкоголик:

— Что случилось?

— Я тебя спасла от изнасилования, — сказала я ей.

— Чего?! У нас всё обоюдно было!

— А со стороны выглядело так, словно он тебя очень жестко нагнул...

— Ну да... было дело... — ответила она и снова отрубилась.

— Знаете, зель Борзая, я прихожу к мнению, что вашей подруге немножко не хватает мозгов и здравого смысла, а еще инстинкта самосохранения, — признался Циело, у которого уже заметно глаз дергался.

— Как будто я этого не знаю...

Оставив Дашу отдыхать на диване и осматриваться врачом посольства, я отправилась в нашу квартиру, где Диана складывала вещи. Учитывая, какое внимание Диана привлекала мужского населения, она занималась домом и уборкой. Так она сама захотела, а вот Даша вечно искала приключения на пятую точку...

— Что за шум? — спросила Диана. — Из-за чего Циело орал?

— Даша снова вляпалась в историю и меня заодно втянула.

— Не удивлена. Она когда-нибудь допрыгается, что Циело сам её прибьет...

— Мама, — высунулся нос из кроватки.

— Давно она их принесла? — спросила я.

— Да вот перед твоим приходом. Честно говоря, у меня от неё мурашки. Я бы не рискнула с ней детей оставлять.

— Она их бабушка и девятихвостая лиса, ей отказывать опасно, — взяла я из кроватки проснувшегося сына. — Я вообще удивлена, что мне детей оставили, а не сразу забрали.

— Я так думаю, у нее на тебя далеко стоящие планы, учитывая, как она на тебя смотрит. Ты не хочешь с ней поговорить о нашем общем вопросе? Вроде бы с ней можно договориться.

— Пока не буду рисковать.

Иногда и ко мне приходило искушение попросить о помощи у Виены в некоторых вопросах, однако я боялась её не меньше Дианы. Это папа спокойно мог с ней общаться, не я. Мы только здоровались, а она мило улыбалась, примерно как пантера перед броском. Я неоднократно убеждалась, живя в посольстве, что Виена — крайне опасная женщина, которую боялись все в паучьем городе...

***

Не сложно предположить, что моя выходка с рыжими, не могла закончиться легко.

И едва долол появился в моей лавке, как Ляля спряталась за прилавком в чайнике, да еще и крышкой закрылась. Раз наша фея от него удрала, как от самого лютого кошмара, то это о чем-то да говорило.

Я бы тоже спряталась, но поздно. Я этим тварям дорогу перешла, да еще и жертву увела. И ведь надеялась, что рыжие к нам в переулок не попрутся. Мечтать не вредно.

— Светлого дня, зель Борзая, — раздался бархатный голос.

Еще и ягодку специально съел. Каждое его движение, взгляд и фраза буквально были пропитаны сексом. Неудивительно, что Даша попалась на одного такого. Влажные ребята — её слабость.

Стоило ли вообще с ним разговаривать? Не разозлю ли я его еще сильнее? Надо всё-таки попробовать удрать, а не вступать с ним в заочно проигрышный для меня диалог. Но едва я предприняла попытку к побегу, как путь к отступлению мне отрезал хлыст с лезвиями, выпрыгнувший прямо из руки долола. Вот об этой особенности их анатомии я не знала.

Еще и через прилавок перепрыгнул и дополнительно перекрыл мне отход руками.

— Ты не считаешь, что поступила некрасиво, лиса? — спросили меня.

— М-м-м, не понимаю о чем вы, — прикинулась я дурочкой.

Секс из движений исчез, но появилось нечто такое, отчего у меня мурашки по коже пошли.

— Ты думаешь, что если ты дружишь с веронами, то это как-то тебя защитит? — холодно уточнил долол. — Захочу, я разложу тебя прямо здесь и возьму то, чего у подружки твоей не добрали.

Для наглядности он коленом уперся мне в пах.

— Вам не кажется, что это слишком мелочно для такого как вы? — спросила я. — Ну право, как можно обижаться на маленькую однохвостую лисичку?

— Мы ненавидим, когда нам мешают! — прорычал он мне прямо в лицо, а его подвижные хлысты с лезвиями пришли в движение.

Вот и как от этой жуткой твари-то избавиться? По силам мы не равны! Мы вообще ни в чём не равны! Может, заколдовать его, как прошлого? Еще бы узнать как?

Меня выручил один из моих постоянных посетителей, да еще и сзади долола пристроился.

— Не отпустишь её, тебя трахну я.

Никогда не думала, что когда-нибудь обрадуюсь появлению пошлого Лапули.

— Это наш район и наша лиса, так что шуруй отсюда, рыжий, — с угрозой продолжал полудемон. — А будешь снова здесь охотиться, так мы тебе твою упругую ж...пу порвем.

— Она охоте помешала на нашей территории! — прорычал долол.

— Кто тебе их жертва? — уточнил у меня полудемон. — Ты же не случайную девчонку спасла?

— Моя подруга, — отвечала я. — Она пришла из одного со мной мира.

— Слышал? И передай Колу, пускай сам ко мне приходит, если его что-то не устраивает, а не посылает своих шестерок.

Наградив полудемона очень злым взглядом, долол спрятал хлысты.

— Она нашего заколдовала! — обвинительно указал рыжий на меня. — Пускай исправляет!

— В смысле заколдовала? — с насмешкой в голосе не поверил Лапуля, отпуская рыжего на волю. — Она? Долола?

— Она — долбанная муза сокровенного желания!

— Насколько сильно она ему мозги спекла? — посерьезней Лапуля.

— Не знаю... он сидит, рыдает как девка и кричит, что хочет танцевать в балете.

Лапуля прыснул:

— Ляля, дайка нашему гостю противоядие от магии муз.

Фея выпорхнула из чайника и, нырнув куда-то за прилавок, вытащила пыльную бутылочку, которую бросила недовольному дололу.

— Чтобы больше не появлялась у нас, лиса! — для порядка рыкнул рыжий, забрав товар и, разумеется, не расплатившись.

И удалился к моей большой радости. Когда он ушел, у меня вырвался громкий вздох облегчения. Я взяла банку с травами, которую полудемон всегда покупал у меня, и вручила её спасителю.

— За счёт заведения, — прохрипела я вместо благодарности.

— О-о-о, ты бываешь такой милой, лапа, — расплылся в улыбке Лапуля и хотел похлопать меня по щеке, но в последний момент убрал конечность, словно чего-то опасался. — Если серьезно, твоя подруга в своем уме гулять по территории дололов?

— Она мужиков любит... — проворчала я. — И она, видимо, услышала только то, что дололы — хорошие любовники, а остальную часть пропустила мимо ушей.

— Оу, так пускай ко мне приходит, если ей ласки не хватает.

— Я думала, вы по мальчикам...

— Я по похоти, — он постучал себя по алым рогам, а затем подошел к открытому окну и закурил. — Именно из-за этого моего порока они и отрасли. Это светлых пороки не мучат. Семья, дети, работа, хобби. Всё красиво и чистенько.

— Говорите так, как будто завидуете. Вы же сами такую жизнь выбрали, и вам она нравится. В чём проблема?

На миг его облик поплыл, и за красивой маской скрывалось нечто очень гадкое и неприятное. Меня оторопь взяла от ужаса и гадливости.

— Видела? — выдохнул он едкий дым в открытое окно. — Так я выгляжу без магии. В открытых мирах за пороки бывает расплата, лапа. Хочешь жить в обнимку с пороками, готовься потерять красоту и здоровье.

Он погладил себя по щеке со словами:

— У светлых даже шрамы разглаживаются со временем. Свет — лечит, тьма — калечит.

— Я не понимаю этих ваших делений на свет и тьму. Никогда себя светом не считала. Почему одних наказывают, а других — нет?

— Свет не наказывает, он просто гаснет в тех, кто его презирает. Со дна лучше видно, лапа, кто есть кто.

Его глаза сузились и ярче засветились.

— И я впервые сталкиваюсь с колючим светом, — послышалась в его голосе сталь. — Говорят вас среди верданов много, а вот среди лисов не слышал, чтобы водились.

— Колючий свет? — переспросила я.

— Иногда свет, чтобы защитить своих детей во тьме дает им маскировку, — стряхнул пепел Лапуля. — И я бы не понял, кто ты, если бы не случай у рыжих.

— Что в нем особенного? — не поняла я.

— Что ты знаешь о музах сокровенного желания? — не торопился он ответить.

— Ничего, — честно отвечала я, — даже не слышала о таких.

— Музы сокровенного желания — демоны, которые вытаскивают на поверхность самые тёмные и низменные пороки, но ты вытащила балет.

— По-прежнему не догоняю.

— У долола, промышляющего убийствами и проституцией, ты вытащила мечту о балете. Не порок, мечту. Сечешь? Это, конечно, тонкости, понятные немногим. Сейчас тебе повезло, и твою выходку спишут на твое своеобразное чувство юмора, но будь впредь осторожной. У нас колючий свет очень не любят... Ляля, она что-нибудь делает руками? Рисует? Мастерит? Шьет?

— Фигурки лепит, — сдала меня фея.

— Покажи, — очень зло потушил сигарету Лапуля.

И прежде чем я возразила, фея провела его на склад, где я прятала подделки. Лапуля взял с полки фигурку, в которой легко опознал себя.

— Лапа... — зашипел он с угрозой, указывая на статуэтку. — Тебя за такое повесят на столбе!

— Так вот почему...— ошеломленно пробормотала Ляля, присаживаясь рядом со своей копией на край полки.

— Мои мечты точно на поверхность не надо вытаскивать! — и он в ярости разбил фигурку о стену. — Сделаешь еще раз так, я тебя на твоем же хвосте повешу!

Провожая его уход взглядом, я искренне недоумевала над тем, что его разозлило в моей работе. Зато Ляля поняла. Она с грустью собрала осколки с помощью магии и соединила их, поставив фигурку Лапули рядом со своей.

— Лепи, лиса, лепи, и шли их всех в бездну, у всех нас есть мечты и они заслуживают, чтобы их вспомнили, — только и сказала она, вылетая обратно в лавку, — а на склад мы замок повесим с сюрпризом.

И я ведь ничего особенного не сделала, просто изобразила Лапулю... без рогов и в приличном костюме.

Глава 2.11

В какой-то дней я вернулась с работы домой и застала Диану, злобно сидящую на чемоданах.

— Что случилось?

— Я сваливаю к клану природы! — воскликнула она со злостью. — Твоя Даша меня достала! Найдешь меня через стену!

— Да что случилось-то снова? Вы подрались? Поругались? — перечисляла я возможные варианты.

— Иди и посмотри, что она натворила!

Я решительно направилась в нашу квартиру, намереваясь надавать Даше по голове, когда оттуда вышел долол, застегивающий штаны.

— Да ладно...

— Вот только не е...и мозги, — проворчал долол, едва увидел меня. Вдобавок он закурил и заковыристо обматюкал Диану, которая ранее до них докопалась, и в той же матерной форме советовал уйти мне.

Грубо, но я росла со старшим братом, к которому часто приходили его друзья панки, да и работа в змеином переулке сильно сказалась на мне. Я уж молчу о том, что близкое присутствие Виены придавало моей щуплой персоне смелости дракона.

— Какого х...я вы тут забыли, пи...расы еб...чие?! — скрестила я руки на груди. — Хотите, чтобы вам всем головы разъ...бала черная девятихвостая лиса или вы не в курсе, что она рядом?! — и указала хвостом на квартиру Виены.

Долол дымом поперхнулся. Некоторое время он смотрел на меня так, словно решал для себя оторвать мне голову сразу или потом. Но его осторожный взгляд в сторону квартиры Виены ясно сказал, что с девятихвостой дололу связываться совсем не хотелось.

— Борзой тебя не зря назвали. Я — Кол. Будем знакомы, борзая лиса. Мы в твоем районе не охотимся, а твоя подруга очень любезно пригласила нас к себе на брачный сезон.

О, оказывается, мы можем и не материться, через каждые два слова.

— И мы полюбовно с ней разойдемся без последствий для обеих сторон, — продолжал Кол.

— Она не сказала вам, что мы там жили втроем?

— А-а-а, так вот чего рыженькая так сильно злилась! — дошло до долола.

— Да! Это наша квартира! Если вам так было невтерпеж, сняли бы хату или в бордель пошли бы!

— Этих вшивых ни один приличный бордель к себе не пустит! — неожиданно вмешался голос Виены. — А с деньгами у них туговато, ибо их ремесло денег особо не приносит! Убивать вероны не дают, а возможные жертвы их халупы за милю обходят! Хорошо если им всем на еду хватает!

Ого, а долол умел смущаться.

— В этом вонючем городе процветают только бараны да вероны, — обиженно проворчал он.

— Вот и зачем, если бабла ваше ремесло не приносит? — спросила я.

— Любовь к искусству как у Лапули?

— Смешно! — снова крикнула Виена. — Вам просто удобно совокуплять всё, что в вашу сторону по тупости забредет! Никого из вас это не устраивает, но вы все боитесь мести верхушки вашей отмороженной семейки, а уйти ни у кого из вас смелости не хватает!

Долол неприязненно скривился, а из комнаты Даши вышел Лапуля, деловито натягивающий штаны.

— О, лапа, привет!

— Я даже спрашивать не буду, сколько вас туда напихалось, — решила свалить я от греха подальше.

Мне в спину раздался их дружный ржач. Я вернулась к недовольной Диане и села рядом с ней:

— В клане природы еще квартиры раздают?

— Тебе не дадут, — сдула рыжую прядь волос Диана. — Тебя Виена распорядилась переселить поближе к ней, так что Даша выселила нас обеих! Теперь во всем посольстве дезинфекцию проводить!

И снова раздался ржач. Похоже, дололов очень повеселило, что их считали источником заразы.

После визита дололов потом бурые лисы посольства шарахались от Даши как от чумной, хотя раньше сами грешили связью с ней.

Мы часто наблюдали как то один, то второй лис от Даши убегали, а она с загробным хохотом преследовала их. Мне иной раз кажется, что эту девчонку вообще ничего не способно пронять. Еще и говорила, что ни о чем не жалела, хотя сама ходила и чесалась. Пришлось папу напрячь, чтобы подобрать ей правильно лекарства.

— Когда у неё вырастут рога, вопрос лишь времени, — заметил как-то Ири, наблюдая очередной побег от чумной.

— И чем это ей грозит? — спросила я, играясь с сыновьями.

— В зеркало не сможет смотреться, — пожал плечами верон. — Хотя может, её пример станет хорошим уроком для бурых лисов. Смотри, как забавно они от неё убегают, а до того, как тебя выписали из нашей клиники, сами к ней заглядывали.

— Вы их осуждаете? — повернулась я к нему.

— Нет, лично твою подругу мне жаль. В погоне за легкими удовольствиями она потеряет не только красоту. Для меня она как ребенок, который зачем-то глотает иглы и лезвия. Из всех пороков похоть считается одной из самых безобидных, но на примере дололов ты можешь убедиться, что это далеко не так.

— Остановить её никак? Наши замечания для неё как об стену горох.

— У меня нет для неё подходящих слов, но вот у тебя, вполне может парочка найтись, — с явным намеком сказал он. — Суррогат соблазна можно заменить лишь истинным желанием.

Я погладила сына между звериных ушей. Дашу я еще никогда не лепила, как-то я не рисковала трогать никого из подруг. Может быть, я страшилась вмешиваться в их судьбу с помощью магии? Да и оставался вопрос открытым, имели ли я на это право?

— Дар не отзовется, если тебя не попросят, — прочитал мои мысли Ири. — Насилие над личностью не наш стиль.

Хм, стоило подумать...

***

Я сидела на складе, подперев рукой подбородок, и смотрела на только что изготовленную фигурку Дианы. Образ пришел парный. И когда меня отпустила магия дара, я поняла, что вместо её мужа слепила рядом с подругой шестихвостого рыжего лиса.

Не верилось, что мне действительно пришло её истинное желание, ведь Диана по-прежнему держала оборону и отказывала всем и каждому, кто осмеливался обратить на нее внимание. И это с учетом, что её окружали одни мужчины, притом красивые мужчины. В посольстве клана природы не работали женщины, поэтому Диану окружали заботой и любовью со всех сторон. Она же частенько пряталась у меня от слишком навязчивого мужского внимания и не принимала ухаживания, храня верность мужу.

Образ Даши так и не пришел. Не знаю, с чем это связано, но сколько я ни пыталась, я так и не смогла её слепить. И совершенно не понимала, с чем это связано?

— В другой раз попробую, — бросила я напрасное занятие.

По возращению в посольство ко мне подошел Айзер и, думая, что я не знаю, сообщил, что у мужа Дианы другая семья. Признался, что они всем посольством не знали как сообщить об этом Диане, чтобы её ранимое сердечко не разбилось слишком сильно и могло принять более подходящую шестихвостую кандидатуру.

— зель Борзая, вы бы не могли ей как-то об этом сказать? — сложил руки в замок Айзер.

Я задумчиво взглянула на его девять хвостов и выпалила:

— Диана давно хочет увидеть семью. Не только мужа, а еще родителей, брата и любимого кота. Организуйте ей встречу с родными, и я думаю, ваш вопрос сам собой решиться без моего участия.

— Но она расстроится, когда узнает...

— Она в любом случае расстроится, кто бы ей эту новость не преподнес, — сложила я пальцы, подражая рыжему лису. — Но главное, кто может оказаться с ней рядом в момент скорби, утешить и подставить крепкое плечо в нужный момент.

— О, я вас понял...

Когда он ушел, я столкнулась взглядом с Виеной. По её лицу никогда не скажешь, о чем она думала, однако у меня всегда проходили мурашки от её недоброго внимания. Одно можно сказать точно, она меня изучала.

***

На следующий день о том, что приехал Йенри, я узнала по идеальной чистоте в посольстве. Поэтому стараясь не шуметь и не привлекать внимание Циело, я на цыпочках пробралась в свою квартиру мимо заметно нервничающих бурых лисов...

И дома меня ждал сюрприз. На моей кровати в обнимку с моими детьми умиротворенно спал Йенри. Сергей во сне кушал его ухо, Саша голой пяткой подпирал отцу подбородок, Макс и Дима укрылись его хвостом.

Циело бы получил инфаркт на месте от этой картины. Начальник мне каждый день повторял, что к Йенри надо относиться с глубочайшим почтением. Приставил ко мне пару кошачьих куртизанок, которой обучали меня как... гм... лисьего аристократа церемониально обслуживать. Циело не уставал напоминать, чтобы я детей приучала отца узнавать и обращаться к нему только как к батюшке, и никаких пап и бать.

Не, я честно показывала детям картины с Йенри и новости с его участием, но вот как-то запамятовала часть о глубоком почтении к царственному родителю. И дети рады стараться мамочку подставили. Йенри папка? Значит, грызем его ухо.

Но вот что удивительно, на лице Йенри застыла не свойственная ему светлая улыбка. Нигде и никогда я не видела, чтобы грозный лисий король улыбался.

Я решила не нарушать идиллию и дать им поспать, поэтому вышла и села на диван в холе, а там уже нарисовался Циело. Он ходил хмурый как разбуженный медведь во время спячки и спрашивал у всех каждые пятьминут:

— Йенри приехал?

— Еще нет, — терпеливо отвечал ему секретарь.

Так, стоп. Йенри прошел мимо толпы, ждущих его лисов незамеченным?

— А можно вопрос, зан Циело? — осмелилась я подать голос.

— Задавайте, — разрешил начальник.

— Как вы узнаете, что Йенри собирается к нам ехать? Вам сообщают об его приезде?

— Что за глупые вопросы, зель Борзая? Конечно, нам об его приезде сообщают!

— Мне просто интересно как у вас с коммуникацией. Вдруг вы его потеряли...

— Йенри — высший порядок, — флегматично возражал секретарь Циело. — За его передвижением круглосуточно следят стражи границы, его нельзя потерять.

— Как это нельзя?

— Его местоположение всегда видно на радаре. Он слишком силен, чтобы остаться незамеченным.

— А... вам не сообщали, зачем он приехал?

— Нет.

— То есть, он свалил из лисьего мира, никому ничего не сказав, и прибыл сюда, а вам об его приезде сообщили стражи границы?

— Да.

Напрашивается неутешительный вывод, что Йенри они все элементарно задолбали.

— Вы собираетесь как-то город прочесывать или как-то еще его искать? — продолжала спрашивать я.

— Нет, Йенри в охране не нуждается.

— И как надолго он может так «удачно» потеряться?

Секретарь невозмутимо поправил очки:

— На неделю и дольше.

— зель Борзая, если вы что-то знаете, то так и скажите! — грозно навис надо мной Циело.

— Я думаю, что вы зря его все ждете. Он потерялся. Надолго.

Циело еще некоторое время нависал надо мной, а затем разразился трехэтажным матом.

— Отбой! — скомандовал он. — Йенри отдыхает!

Вот оно что! То есть, они все-таки знают о том, что периодически Йенри нужен от них всех отдых. И получается, что они его даже искать не будут, хотя, по сути, он спит у них под носом. И потому как посмеивался возле окна Ири, верон как раз знал о невинной выходке лисьего короля.

В итоге, отдыхать Йенри остался в моей квартирке, и выходить оттуда в ближайшее время не собирался. Мы не разговаривали, да по большей части его интересовала возня с детьми, чем более тесное знакомство со мной.

Я переживала о том, каким образом подсунутся под Йенри, учитывая его огромный возраст да немаленький опыт. Тем более, Виена слишком явно намекала, что от меня требовалось как от фаворитки, присылая мне все более откровенное нижнее белье.

И все произошло как-то само собой. Ванная единственное место, где я могла спрятаться от детей хотя бы на пять минут. Соответственно эти пять минут и были украдены Йенри. Не знаю, куда он там детей запихнул, но пять минут в итоге растянулись в полчаса после его прихода.

Я его не услышала, яростно намыливая хвост. У меня на голову столько не уходило времени, сколько на мытье хвоста, который за неделю собирал на себе столько грязи, словно побывал на каждой помойке паучьего города. Еще и блох приходилось периодически вытравливать. Не трудно догадаться, что сексапильности во время мытья во мне ни грамма, но Йенри хватило, чтобы крепко возбудиться. Или он просто был в шоке от того, как женщина могла при нем громко прочищать нос и ругаться, проверяя хвост на наличие блох.

Вообще Йенри очень тихий. От него не дождешься ни стона, ни лишнего вздоха. Не говоря уже о том, что я редко слышала его голос. Еды не просил, лишний раз пыль протереть или паутину снять не требовал. Нередко бывало, что он замирал и отстраненно смотрел вдаль или просто падал в одежде на кровать и очень долго спал.

И меня поражало, как он без слов общался с сыновьями.

Больше всего моих нервов съедало мытье сыновей. Мы же не можем искупаться так, чтобы не вылить три тонны воды и не вымочить маму. И это надо заметить, что такая вещь как канализация паучьему городу не ведома, поэтому воды надо еще натаскать с улицы и нагреть.

Троих я умывала относительно спокойно, насколько это возможно для детей их возраста, но имелся у меня один блохастый, которого я оставляла мыть в последнюю очередь. Сергей.

Перед началом боя мы с ним обменялись недобрыми взглядами. Ни он, ни я не собирались сдаваться. Упирался и орал он как кошка, руки все исцарапал и покусал, пока я пыталась засунуть его в таз с водой и элементарно помыть.

И как раз в этот тяжелый момент неравного боя явился Йенри. И вот как он это делал?! Йенри только взглянул на непослушного сына, а Сергей сразу угрюмо сел в таз и опустил уши.

— Мыло не нравится. Замени, — прошел мимо меня Йенри по направлению к кровати. Ему хватило сил раздеться и лечь, а не просто упасть в одежде, как он это делал обычно.

Я с неудовольствием посмотрела на мыло, понюхала его. Ну да, пахнет не фиалками, но это же лучше, чем вонять животным. Сергей исподлобья посмотрел на меня, как немой укор, мол, я перестал упираться, а ты даже мыло не можешь заменить для меня? Пришлось искать Циело и просить у него другое мыло.

— А что со старым не так? — не понял бурый лис.

В нем просыпалась жаба, каждый раз, когда мне требовался лишний кусок мыла или пачка стирального порошка. Дефицит, мать его. Все в посольстве безбожно экономили на всем. Доходило до того, что некоторые уникумы вылизывались в звериной форме, если неудачно исчерпали все лимиты. И вот почему уборка у нас проходила только тогда, когда приезжал Йенри, а в остальное время мы обрастали пылью и грязью.

Вместо ответа я показала Циело исцарапанные и покусанные мелким чудовищем руки.

Еще мне показалось, что Циело догадывался о местоположении старшего брата. Он подозрительно часто вертелся возле моей квартиры и принюхивался, стоило мне появиться поблизости. Да еще и его фраза как бы намекнула:

— Не угодишь ему...

Циело выдал мне новое мыло, и я вернулась домывать капризное чудовище.

— Это нравится? — спросила я сына, поднося мыло к его лицу.

Он понюхал и отвернулся с горестным вздохом, мол, тупая ты, мама, ничего не понимаешь. Но хотя бы не упирался, когда я его домывала.

— Почему в посольстве не хватает мыла? — это была самая длинная фраза, которую я услышала от Йенри.

— Таможня наше не пропускает, — отвечала я, уже получив однажды пояснение от Циело, — приходиться закупать у местных контрабандистов, а стоит оно как космос.

— Почему не пропускают?

— Религиозные суеверия тэриев, — в сердцах ворчала я. — У них все убеждены, что если ты приятно пахнешь, то тебя обязательно сожрут. Поэтому мытье для слабаков. Настоящий тэрий должен вонять стойлом, чтобы его все за километр учуяли и не сожрали,

Мне послышалось или от Йенри донесся смешок?

— Наивно рассчитывать, что запах немытого тела отпугнет голодных демонов.

От его слов и холодного тона у меня мурашки поползли по коже.

— Под боком у могущественных мирайя, тэрии отупели и разжирели, — продолжал Йенри. — Они остановили развитие своих городов на таком низком уровне, что недалеко ушли от животных. Они возомнили себя богоизбранной расой, раз мирайя охраняют их тупой мирок от несчастий. И если тэрии этого не поймут сейчас, их ждет полный геноцид. Мирайя не будут им вечно подтирать задницу, особенно когда пернатые заберут то, что их здесь удерживает.

Я прям, чувствовала, как у меня брови стремились слиться с началом роста волос, и всё сильнее хотелось произнести фразу, которую слышала часто сама: «Он разговаривает?». И когда Йенри перевел на меня не самый добрый взгляд, а я не нашла ничего лучшего, чем сказать:

— Сделать массаж?

Он устало перевернулся на живот, намекая, что не отказался бы от того, чтобы его немного размяли.

Когда Йенри и дети уснули, я вышла, чтобы перекусить. Питались мы на общей кухне. И да, тоже экономили, тэрии агрессивные веганы, поэтому мы ходили вечно голодные и злые...

Краем глаза я заметила, как Диана тихонько направилась в мою квартиру. Наверное, моей скорости позавидовали бы спринтеры, я диван перепрыгнула в один заход. Однако подруга успела зайти, но практически сразу вышла. У нее прямо на лице было написано, что или точнее кого Диана там увидела.

— Прогуляемся? — предложила я с неестественной улыбкой.

— Ага, — кивнула она, нервно обняв себя руками.

И только на улице её прорвало:

— У тебя там Йенри спит?!

— И уже давно, — не отрицала я. — Если ты не забыла, то меня сделали его фавориткой.

— Просто он производит впечатление, что ему женщины до одного места...

Не спорю, мне тоже так вначале казалось, особенно когда я видела его полный игнор к моим лучшим кружевным трусам. Но вот зато стоило мне наспех надеть какой-нибудь безразмерный парус, так Йенри и заводило с пол оборота.

— Агний предложил съездить с ним к моей семье в человеческий мир, — сменила тему Диана. — Стражи ему дали разрешение, если он за мной присмотрит.

— Это же замечательно! — воскликнула я. — То, чего ты и хотела!

— У меня нехорошие предчувствия, Мира.

— Какого рода?

— Мне кажется, что муж не дождался жену... — она села на скамейку, вдоволь понатыканных рядом с посольством.

Может быть, мне и следовало бы сказать, что она права, однако я не рискнула. Пускай потом обижается, что я не сказала... и тут я вспомнила слепленную мной на днях парную фигурку.

— Диана... а ты случаем сама не сохнешь по Агнию?

Она подняла на меня страдальческий взгляд. Сохла. По нему трудно не сохнуть. Агний мужчина красивый, добрый, спортивный и умный. Абы кого не готовили в главы клана природы...

— Так может, если твой муж тебя не дождался и к лучшему? — села я рядом с ней. — Общих детей вы иметь не можете, ты проживешь намного дольше него. И неизвестно, как он относится к... кумихо, — я цапнула её за лисье ухо.

— Агний на шестьсот лет меня старше! — нашла аргумент Диана. — Я рядом с ним иногда такой тупой себя чувствую!

— Гм... Йенри еще больше, поэтому тут уж извини, я плохой советчик. Я вообще не знаю, о чем с ним разговаривать, кроме грязных пеленок и о том, что вытворила Даша.

— То есть ты с ним просто спишь...

— Да. И мне кажется, что он настолько стар, что в кружевных трусах, которые мне подарила его мамаша, вообще не заинтересован, предпочитает соблазняться старомодными панталонами.

Диана прыснула.

— Моя мама мне всегда говорила, — продолжила я, — что мужчиной надо восхищаться и немножко любить. Мама ни фига не понимает, что там с молекулами творит папа, но всегда делает такой вид, словно это самое удивительное из всего, что она видела.

— Он верит?

— Нет, но он любит, как она готовит.

Диана снова прыснула:

— Ладно, я поеду, а там будь что будет. Может, ты и права.

Она встала и ушла, а я осталась сидеть на скамейке. Если всё пройдет удачно, то я думаю, что Диану первой увезут в лисий мир, а там может, и на свадьбе её погуляем... нормальной еды поедим... и помоемся...

Глава 2.12

Циело как-то зашел в мою обитель без стука и моментально оцепенел, увидев на моей кровати мирно спящего главу клана, рядом с которым бесились дети.

Они родные братья, но Циело всегда вел себя с Йенри так, как будто глава клана небожитель, снизошедший к смертным и соблаговоливший на них плюнуть. Учитывая силу и могущество девятихвостых, я его понимаю.

— зель Борзая, на пару минут, — обрел дар речи Циело.

Мы вышли.

— Что это значит? — спросил он гневным шепотом, указывая на дверь в мою квартиру.

— То, что вы увидели. Он пришел поспать.

— П-п-поспать?! — еще немного и, казалось, Циело даст петуха или закудахчет как курица.

— Да, попасть. Приходит ложиться рядом с нами и вырубается. Иногда, как вы, мужчины, любите выражаться, ему надо расслабиться, что происходит после того как он выспится. Бывает, играет с детьми.

— Как он это объясняет?

— Никак. Я не спрашиваю, он не говорит. Он устал, чего я буду к нему лезть с расспросами? Залог идеального брака, вовремя закрыть рот. Вы и сами мне постоянно говорите рот держать на замке, так что я буду его лишний раз раскрывать-то?

Циело пошамкал губами, а со спины раздался знакомый мне с детства ржач папы. Все-таки непривычно его видеть в лисьем облике, да без бороды.

— Твое воспитание! — проворчал Циело, обращаясь к ржущемуся папе.

— Слава небо не твое, правильный ты наш! — поддержал батя, направляясь в мою обитель.

И я недооценила папин пофигизм. Папа только взглянул на спящего Йенри как невозмутимо взял дополнительный плед и тщательно укрыл им ноги брата.

— Старое ранение. У него ноги мёрзнут, — пояснил папа на мой вопросительный взгляд. — Трогать его можно. Он крепко спит, если не чувствует опасности, а чувствует он её на большом расстоянии.

— И часто он прячется под боком у родственников, чтобы отоспаться?

— Он привык спать под присмотром матушки или Ири.

Точно, Виена же в посольстве, как и Ири.

— Йенри не любит демонстрировать слабости, — погладил брата по хвосту папа. — И если он так крепко отрубился, значит, он уже с ног валится.

— Боюсь спросить, а что за работой его такой заваливают? Почему он так сильно устает?

Вместо ответа папа включил новости без звука и промотал до нужного момента. Мне хватило пару кадров, чтобы понять...

— И так каждый день? — принялась я складывать одежду, чтобы занять руки.

— Да, пока не сможет отбиться, а в моменты затишья его Оена подменяет. Перед ним так все стеляться потому что боятся, что с ним что-то случится или он передумает беречь лисий мир. Он высший порядок нашего мира, по-другому защитник. И у него всегда много работы. И наша мышиная возня ему иной раз кажется просто смешной.

— Я заметила...

— Оена его немного разгрузила, но по-хорошему нам нужен второй Йенри. Оена в силу женской природы не может полностью его заменить. Она другая.

Папа тронул за ухо спящего Диму:

— Вот его наследник. Вот с кого будут в ближайшие сотни лет пылинки сдувать, а вдобавок жёстко тренировать.

— Хочешь сказать мой сын такой же, как отец?

— Я в этом уверен. Я ж присутствую на заседаниях нашего клана. Там бурные споры на его счёт ведутся.

— Из-за того, что его мать искусственная лиса?

— Да. Не даёт им всем покоя эта тема.

Спящий Йенри недовольно поморщился, обнял Диму и вдобавок хвостом его от нас закрыл.

— Даже во сне ему не нравится, что сына ждет его участь, — с грустной улыбкой пояснил папа.

— Но мне говорили, что клан столетиями не мог получить его наследника.

— Я думаю, потому и не могли, что Йенри не хотел. Умом он понимал, что ему нужен преемник, а вот сердцем нет. И вот когда преемник родился...

— Он хочет его спрятать.

— Да. Знал бы и ему бы подарок привез. Дети как? Не пугаются его? — спросил он.

— Они не понимают. Всё что их волнует это то, что папа пришёл. Считай, маленький праздник. Скачут по нему как бешенные. Их вообще не расстраивает то, что папа в дрова.

Папа беззлобно засмеялся.

— Слушай, — замялась я, — дети подрастут, и будут задавать неудобные вопросы...

— Как им меня называть? — понял папа.

— Да.

— Лучше будет, если они меня будут называть дядей. Я все-таки не родной тебе отец.

Папа поднялся и погладил меня по плечам.

— Не обижай его, он не такой крепкий, каким кажется.

— Даже в мыслях не было, — обняла я его в ответ.

— От тебя воняет...

— Тут от всех воняет...

Он поцеловал меня в макушку.

— Ничего, лисенок, там уже две девочки в клинике веронов лежат, так что, скоро сможем тебя забрать из этой помойки. Сам её недолюбливаю.

— Неужели нашлись смельчаки, которые связались с искусственными?

— Я подобрал красивых лисиц, как они могли перед ними устоять? — надулся как индюк папа.

Через стену послышался пьяный ор Даши и Лапули.

— Па-а-ап...

— Она — мой самый большой косяк.

Я засмеялась. Хорошо, хоть папа ошибки умел признавать.

***

Однажды когда я вернулась с работы в посольство, то мне показалось, что я стала участником подготовки к боевым действиям. Мужчины бегали туда-сюда, передавая друг другу оружие всех видов и размеров.

Меня встретил злой Циело:

— Чего вы тут забыли, зель Борзая?

— Вообще-то я тут живу...

— Разве вы не должны быть на работе?

— Я же не работаю круглосуточно...

— Возьми её с собой, ей будет полезно познакомиться, как проходят переговоры между кланами, — царственно прошла мимо Виена, так словно её окружающий переполох никак не касался.

Циело нецензурно выругался. Лис отдал приказ и меня быстренько облачили в кожаный доспех, вручили внушительного размера тесак, да плюхнули на голову каску.

— Чтобы не произошло, держитесь позади меня, — мрачно сообщил мне Циело.

— А что хоть происходит-то? — поправила я не по размеру каску на голове.

— Желтые лисицы Лиера из клана жизни и Сения из клана чистоты крови встретиться собираются, — не менее мрачно ответил лис.

— Эм... а мы тут причем?

— А мы третья сторона. Держитесь позади меня, и все будет хорошо.

Что-то я в этом уже сомневалась, глядя на страшный тесак в своей руке. И зачем на переговоры брать столько оружия? О чем таком кланы собирались договариваться? К тому же, встречаться собирались женщины...

— Можно я в кладовке пересижу? — спросила я с нехорошим предчувствием.

— Там места нет. Я уже запер там ваших подруг и Лейлу с ее исследованиями.

Ага, значит, Лейла приехала и Циело её сразу в кладовку... похоже, с женщинами у нашего начальника разговор короткий: кляп в рот и в кладовку. Неудивительно, что он до сих пор не женат.

***

Встреча двух глав кланов состоялась на лесной поляне вдали от города. И я почувствовала себя бандитом на стрелке. Желтые лисы и белые лисы выглядели не менее устрашающе, чем наши головорезы. В любой момент распаленные мальчики готовились броситься в драку и рубить головы.

— Вам не кажется, что я тут лишняя? — повернулась я к Циело, придерживая сползающую на глаза каску.

— Кажется, но я не оспариваю решений матушки...

— А если ваша матушка скажет вам повеситься?

— Не отвлекайте меня, зель Борзая.

Всё начиналось довольно мило. На фоне нетронутого снега две вроде бы прелестные женщины встретились ровно посередине лесной поляны, а там слово за слово и во все стороны полетели фаерболы размером с грузовик...

— ПЕТРО—О—О, ВЫЗЫВАЙ ОМО—О—ОН!!! — заревел мамонтом Циело, выпучив глаза подобно жабе.

Это невидимый переводчик мне так забавно передал всю катастрофичность ситуации?! И без того понятно, что дело дрянь! Мое лицо выглядело, наверное, как у орущего суслика. Драка девятихвостых — это круто в плохом смысле — фейерверки, взрывы и лучи смерти. Все бегают, кричат. И непонятно, то ли дерутся, то ли девятихвостых пытаются утихомирить.

Пока мужчины с обеих сторон сотрясали воздух испуганными криками: «Разнимите их!!!», «Хозяйку убивают!!!», «Мы все умрем!!!» «Петро, где ОМОН?!!», я стояла, как испуганный зайчик, не зная, что предпринять и в каком окопе прятаться.

Над моей головой, опалив макушку каски, пролетел огненный шар. Я едва успела нагнуться.

— Их вообще реально остановить? — в шоке наблюдала я за битвой девятихвостых, не ожидав подобной ярости от двух вроде бы благоразумных женщин.

У меня закрались подозрения, что мы не дождемся «ОМОНа», девятихвостые сгоряча из нас всех шашлык сделают...

Я подбежала как можно ближе к дерущимся женщинам и завизжала так громко, насколько хватало диапазона.

Оглушенные моим криком лисицы прекратили друг друга убивать и в недоумении уставились на меня.

— О, Мирочка! — узнала меня Лиера.

И хрясь Сению лицом об колено. И как показала практика, даже если ты крутая девятихвостая лисица без сознания и с разбитым носом сильно не повоюешь.

— Унесите, мы закончили, — брезгливо отмахнулась Лиера.

Мужчины с другой стороны баррикад так обрадовались окончанию драки, что просто утащили хозяйку за ноги.

— Что это на тебе за недоразумение? — скинула с меня каску Лиера и буднично спросила: — Виена в посольстве?

— Ага...

И словно не она являлась участником безобразной драки, Лиера поправила прическу и местами порванное платье с меховым воротником.

— Домой, мальчики, — скомандовала Лиера, беря меня под руку.

Злые, недовольные и порядком подкопченные мальчики выползли из окопов, последовав за нами.

В посольстве нас встречала Виена с уже приготовленным чаем. И на меня чёрная лиса посмотрела с насмешкой, пока Лиера с достоинством присаживалась напротив нее.

Вначале Виена дарит мне кружевные трусы, затем запихивает в змеиный переулок к криминальным элементам. А сегодня отправила на стычку девятихвостых, где мы все едва не превратились в поджаренные до хрустящей корочки бифштексы. Я не понимала эту женщину, она убить меня пыталась или нервы мои на прочность испытывала?

— Что скажешь? — отпила чая Виена.

— Ноги крепкие, хорошо бегает, натаскать немного, и выйдет толк, — отвечала Лиера, кокетливо укусив пирожное. — Грязи не боится, это только в плюс.

Это они о ком?..

***

— Жаль я все пропустила! — пожаловалась, выпущенная на волю Лейла она же Лена.

Я бы не сказала, что испытывала восторг от увиденного, особенно учитывая, что меня едва не поджарили, а затем еще и тренировки зачем-то назначили. Девятихвостые, разумеется, мне ничего не пояснили и говорили на каком-то своем языке, состоящем из намеков, где я понимала только хи-хи да ха-ха.

— Меня никогда не берут на важные переговоры, — пожаловалась Лейла, — а ты застала драку девятихвостых!

Я перевела взгляд на стоящего за спиной Лейлы телохранителя — треххвостого черного лиса из личной армии Йенри. За то, короткое время, что Лейла пребывала в посольстве, она едва не поцеловалась с косяком, едва не стукнулась о стол и едва не уронила на себя шкаф с ножами. И все эти несчастные случаи с невозмутимой маской на лице предотвращал её телохранитель. Он изящной походкой ходил по пятам за беспечной лисьей принцессой и не давал ей покалечиться.

— Ты уже видела мою лабораторию?! — взяла меня за руки Лейла, едва не пришибив меня, если бы не Ири.

Видела я её склеп, но вслух сказала, что нет. Поэтому в следующее мгновение мы все переместились в лабораторию Лейлы, где она показывала свои исследования, а заодно старалась самоубиться и нас прибить. Я порадовалась, что рядом с нами находился её телохранитель и Ири. Лис настолько привык к невезучести подопечной, что многие движение у него выходили на автомате, а Ири просто казался сделанным из камня. Горшок уронили на голову? Да, пофиг, он просто земельку из волос вытряхнул и дальше улыбался.

— Ой, а вы еще не знакомы? Это мой муж! Йотей! — и Лейла с гордостью показала на телохранителя.

Муж? И мне сразу стало интересно, что будет, если они решат детьми обзавестись или он так и за детьми будет ходить, как за лисьей принцессой?

— Она как Вайен, — шепнул мне на ухо Ири. — Через два столетия она освоится и её мужу станет полегче.

— А, так это особенность двухцветных?

— Да. Они как дети беспечные. Благо для неё Йотею ухаживать за ней даже нравиться...

Чёрный лис как раз остановил падающие приборы и спас всех нас от преобразования в атомы.

— Прости, Йотей! — бросилась к нему Лейла, на пути задев еще один прибор, который чёрный лис остановил хвостом.

— Он за год с ней натренировал рефлексы лучше, чем за сотни лет военной службы, — поделился заговорщицким шепотом Ири.

— Еще бы при её невезучести...

Когда мы закончили со знакомством с лабораторией из моей квартиры, наконец, показался Йенри. И встречен он был непочтительным «папочка» и броском на шею.

Я скосила взгляд на Циело, но он смотрел только на лисью принцессу с явно отпечатавшимся на лице словами: «что ж ты нас позоришь-то, бестолочь?» И с учетом того, что в посольстве снова царила чистота и порядок, Циело явно знал, что Йенри покажется, как только в посольство приедет его любимая и единственная дочь Лейла.

— Другие детям так не позволено себя вести с Йенри? — шепотом спросила я.

— Никто другой не рискнет, — тем же шепотом отозвался Циело. — Лейле единственной, кому подобное прощается. Старшему сыну Йенри едва голову не свернул только за попытку задеть его хвостом.

— Может было за что? — вспомнила я, как сладко Сергей жевал ухо Йенри.

— Может, и было, — не отрицал Циело. — У Йенри натянутые отношения со старшими детьми. Они практически не общаются с отцом, особенно после гибели их матерей.

— Это как-то странно, — и указала на мужа Лейлы, который смотрел на Йенри с неприкрытым восхищением. — Йенри боготворят его подчиненные, но при этом ненавидят собственные дети? Вам не кажется, что их могли настроить против него? Ладно, у него конфликт с одним, но почему на него окрысились остальные?

— зель Борзая, — повернулся ко мне Циело с многозначительным выражением лица.

— Да?

— Вы жить хотите?

— Да.

— Тогда будьте любезны не совать свой длинный нос, куда не следует.

Понятно, что совсем непонятно.

— Пока! — попрощалась Лейла, уходя из посольства под руку с Йенри. — Встретимся в лисьем мире!

— И мне совсем нельзя задавать вопросы? — спросила я, с улыбкой прощаясь с Лейлой.

— Станете его женой, делайте, что хотите, а пока вы под моей опекой, держите рот на замке.

Со слов Циело получалось, что став женой я могла у Йенри хоть на голове стоять и делать, что мне вздумается. Мне оплатят все мои капризы, сделают всё, что я пожелаю, постелют красную ковровую дорожку к моим ногам. Слишком сладко...

— В чём подвох? — спросила я у бурого лиса.

— Ни в чем, — попытался увильнуть от ответа Циело.

— У него было шесть браков до меня. Куча фавориток. Должна быть какая-то лажа. Поэтому скажите мне прямо, к чему готовиться? В чем подвох?

— Никаких подвохов, — жестко отвечал Циело.

— На сколько лет он может исчезнуть и вообще не появляться у меня? — прищурилась я.

Циело недовольно чмокнул губами.

— На десять? На двадцать? На сто? — продолжала я.

Бурый лис отвел взгляд. Значит, я права. У Йенри женщина никогда не будет стоять на первом месте. По сути, замужем, но без мужа.

— Ответьте мне честно, Циело, сколько из всех его женщин дожило до наших дней? — решила я все-таки выяснить волнующий меня вопрос.

Губы Циело вытянулись в линию.

— Все мертвы? Я права? Кто-то убивает всех его женщин?

— зель Борзая... мы не следим за его женщинами.

— То есть, мне надо спросить у вашей матушки, чтобы узнать наверняка?

Циело постучал себя по мощной груди. Если уж кто и следил за женщинами любимого сыночки, так это дотошная Виена.

— Вы куда направляетесь, зель Борзая?! — крикнул Циело, как только я решительно направилась к квартире Виены.

— К вашей матушке!

— Вы в своем уме?! Она седьмая глава клана! Она девятихвостая!

— Вот именно! — развернулась я к нему. — Что такой важной птице делать в этой помойке?! Какие такие важные вопросы она здесь решает?! Её здесь все боятся! На любых переговорах все ваши тэрии обделаются от страха, только увидев её! Из-за её присутствия барашки посольство за километр обходят! Даже в змеином переулке о ней говорят шепотом!

Циело не успел ничего ответить, когда в поле зрения показалась сама Виена. И лис и я замерли.

— Так и к каким выводам вы пришли, Мирочка? — насмешливо спросила Виена.

— Вы здесь охраняете не только моих детей, — сглотнула я.

— Зайдешь? — перешла на «ты» девятихвостая, насмешливо указывая на дверь кабинета Циело.

Игнорировать её приглашение себе дороже, поэтому я прошла внутрь помещения и села на свободный стул. Продолжая насмешливо улыбаться, Виена положила передо мной прозрачный планшет.

— Смотри, — сказала она.

Когда я говорила, что Виена дотошная я и не представляла насколько. Она тщательно проводила анализ не только о каждой супруге Йенри, но и обо всех его фаворитках и детях. Она даже вычислила, кто его ребенком не являлся.

— Я правильно понимаю, Йенри вам полностью подчиняется? — отложила я планшет.

— В отношении женщин да, — не отрицала Виена. — За исключением тебя. Тебя он сам выбрал. И ты будешь с ним, пока не надоешь ему.

— И все они благосклонность Йенри теряли, как только вы понимали, что пользы нет?

— Да.

— И они все потом погибали, потому что вы прекращали их охранять?

— Да.

— Почему? Какой смысл их убивать, если они в любом случае теряли благосклонность Йенри?

— Потому что теневой противник Йенри — женщина, — пожала плечами Виена. — И она малость... безумна в своей ревности и маниакальности. Неоднократно ею предпринимались безуспешные попытки соблазнить Йенри.

— Вы хотите сказать, что она просто вымещает злость? — сложила я руки на коленях.

— Да.

— И если вы ослабите бдительность...

— Тебя убьют. Даже больше скажу, попытки уже имелись, но она пока покусывает, всерьез она за тебя возьмется только в том случае, когда ты станешь седьмой кахэрой.

— Так может оставить всё как есть? Зачем мне с ней бодаться?!

— Ты уже бодаешься, — поправила мне выбившуюся прядь волос Виена. — Чем дольше ты с Йенри, тем сильнее её злишь, а если разорвешь отношения, автоматически попадешь на кладбище. Статус кахэры позволит тебя перевезти в наш мир и приставить к тебе Оену. Под её охраной выжить у тебя шансов намного больше.

— Но почему не перевезти сейчас?

— На Оену нужно разрешение клана. И его получить можно, только если ты приносишь максимальную пользу. Без Оены в нашем мире ты умрешь очень быстро.

— А здесь так нет? — усомнилась я.

— Этот мир охраняется мирайя. Ни одна тёмная тварь выше определенного уровня мимо них не проберется.

— Почему они охраняют его? Что здесь такого находится? Один вонючий город с вонючими тэриями и кучей моральных уродов, которых они приютили у себя. Слабо вериться, что мирайя руководит один только альтруизм и забота о самовлюбленных барашках.

Перед моими глазами появился голографический экран, где показывало беловолосого мальчика лет пяти с четырьмя белоснежными крыльями. Он казалось, что спал. Его тело и крылья сковывали красные цепи с белыми символами, на лице алели незнакомые мне символы.

— Его зовут Миша, — пояснила Виена. — Он один из старших детей Воскрешенной первой и один из сильнейших хранителей миров. Его пленили здесь две сотни лет назад. Мирайя охраняют его темницу, которая находится под городом.

— Чем он опасен?

— Как и любой хранитель миров, он может разнести здесь все, буквально.

— И темные хотят его освободить?

— Нет, они хотят его уничтожить. У мирайя никак не получается его освободить, поэтому пока они его просто охраняют, а заодно и город который стоит над его темницей.

— Почему они так долго не могут его освободить? В чем проблема? Замок слишком сложный? — не сводила я взгляда со спящего хранителя.

— Замок слишком сильный. Предыдущая императрица уже предпринимала попытку в прошлом освободить сына, однако её обезглавили раньше. Миша так и остался в темнице.

— Понятно...

Теперь ясно, почему мы торчали в паучьем городе. Мирайя — самая сильная раса союза. Даже дололы и демоны при них сильно не наглеют.

— Можно вопрос? — отложила я планшет.

— Валяй, — разрешила Виена.

— Зачем вы приказали, чтобы я отправилась на встречу девятихвостых?

— Чтобы немножечко морально подготовить к переезду в наш мир.

— Странные у вас способы подготовки...

— На самом деле для чёрной лисы ты слишком изнежена и наивна. Вайен воспитывал тебя в тепличных условиях. Крови ты толком не нюхала.

Неожиданно на стол прямо перед моим носом Виена бросила... доклы дололов. Те самые хлысты, которые выпрыгивали у них из запястий. У меня к горлу подкатила тошнота, так как доклы были испачканы в крови и вырваны с мясом.

— Ты думала, что они твои друзья, раз закупаются в твоей лавке и мило с тобой воркуют, да спят с твоей подружкой? — насмешливо уточнила Виена. — У них всегда на первой месте служение семье. У них не может быть родных и друзей. А знаешь в чём заключается их служение семье? В убийствах. Их начинает ломать как наркоманов, если они не убивают по заказам. Они дохнут пачками лишь бы исполнить волю семьи.

Я смотрела на оторванные доклы с грустью. Какой-то мальчишка не вернулся домой и больше не увидит рассвет. Стаи дололов, которые охотились на улицах паучьего города, состояли из подростков и детей. Как рассказывал мне Ири, проклятие семьи активировалось не сразу, а по достижению дололом определенного возраста. До этого момента они подрабатывали черновой работой, проституцией или воровством.

— Я вижу тебе их жалко, — заметила Виена, — а не должно быть. Они приходили по твою сладкую шкурку. И когда в следующий раз дололы придут в твою лавку, помни, что любой из них ради служения семье вгонит тебе в глазницу докл. И то, что ты до сих пор жива заслуга не твоего красноречия, а моей магии, да Лапули, которого я для тебя наняла. Так бы ты давно сдохла и пополнила число мертвых фавориток Йенри.

Перед уходом она постучала острым когтем мне по макушке и вышла, а я взяла лежащий передо мной докл, борясь с желанием заплакать. Передо мной проносились последние мечты и надежды мертвеца...

На следующий день я пришла в лавку как в тумане, даже с Лялей не поздоровалась, а направилась прямиком на склад, где вместе с травами хранились мои сокровища. После угрозы Лапули, я делала работы с осторожностью, хотя и не совсем забросила мое опасное занятие.

Положив докл на рабочий стол, я взялась за глину...

Глава 2.13

Еще вчера мне обещали, что вот-вот клан примет решение и меня переселят в лисий мир, а там меня ждала теплая вода и разные вкусные плюшки. Мы все недооценили упрямство лисов, и насколько оно могло затянуться. И вот мне было каких-то двадцать пять на момент начала всего этого дурдома, а сегодня уже тридцать пять и я по-прежнему находилась в паучьем городе в непонятном статусе.

Это только в книге, герой за год проходил больше, чем обычный человек за всю жизнь. Реальность такова, что все годы у меня слились в одну картину дом-работа-дом, тренировки и учеба, да пошлые шутки Лапули. Разбавляло рутину какие-нибудь финты Даши, которые впрочем, стали привычными, потому что Даша предсказуема, у нее одни мужики на уме, а соответственно и все проблемы от них же.

Диана вышла замуж за Агния и родила от него сына, соответственно её первой увезли в лисий мир, где она вызвала настоящий шквал критики своей искусственной природой. Да, если тебя приняли главы клана, это не значило, что примут все остальные. Лисы не уставали строчить статьи о том, что Диана не имела права занимать место кахэры Агния и вообще весь их брак фикция. Клан природы так и не рискнул разморозить кого-то еще кроме Дианы, поэтому она одна отдувалась за всех и доказывала, что ничем не хуже настоящих лисиц.

Не в пример нам у клана жизни искусственные лисички процветали. Нет, конечно, сначала народ тоже возражал против искусственных. Не трудно догадаться, что больше всего возмущались нашему появлению женщины, потому что мы нагло претендовали на их лучших мужчин. Но главы клана жизни мудрые, они мужиков заказали, много красивых белых желтоглазых мужиков. Вот одинокие, тоскующие по мужскому вниманию, женщины из клана жизни искусственных радостно и разобрали, пока остальные ворон стреляли. Лисята рождались пачками. Весь остальной лисий мир предлагал от клана жизни отречься, но пока не отрекался и задумчиво приглядывался к завидным белым женихам.

Особенно желтая лиса Дэйра из клана возрождения старалась очернить клан жизни, мол, сначала полудемона в клан приняли в качестве главы, а затем еще и искусственную мерзость набрали. В лисьих новостях только её и крутили, как заевшую пластинку. Не знаю, чем она так нравилась, но Дэйра собирала стадионы народа, который слушал её затаив дыхание.

Затем клан смерти сделал ход конем и обзавелся собственным проповедником...

— Батюшка?! — сделала я глубокий вздох, когда увидела, целую процессию из черных лисов в православном облачении. — Пап, как ты умудрился целую православную паству обратить в чёрных лисов?!

— Я их всех изменял еще в младенчестве, откуда мне было знать, что они все соберутся в одной церкви?! Еще и стражи границы подсунули свинью, они их все дольше положенного срока оставили, там даже дети есть. Матушка тоже чёрная лиса. Стражи решили за ними понаблюдать, пока это не стало слишком неприлично, ведь батюшке уже шестьдесят, а он не старел.

Православные вызвали такой переполох в стане лисов, что со всех каналов показывали только процессию искусственных чёрных лисов, поющих церковные песни. Православных вообще такое ощущение, что не смутило превращение в лисьих оборотней, мол, на все воля Божья. Притом ладно, если бы приход батюшки-лиса состоял из благочестивых дамочек в платочках, так нет же. За ним шли байкеры и неформалы в татуировках с пирсингом в самых неожиданных местах.

— Каков поп, такой и приход, — проворчал батя, наблюдая диво дивное. — Типичный чёрный лис.

Надо ли говорить, что опытный батюшка нашел подходящее слово для непонятых обществом, и вскоре православная паства пополнилась настоящими лисами. Дэйра скоренько окрестила их всех сектой и всячески препятствовала строительству первой православной церкви в лисьем мире.

— Правду говорят, что русский человек тащит везде свой язык и свою веру, — прокомментировала я, когда заметила, как крестился секретарь Циело. Обычно эта привычка замечалась только за мной, особенно если происходила какая-нибудь лажа.

Ко мне часто наведывались родители, иногда с папой приезжал его коллега Бацилла он же Погибель, тот самый полудемон, которого костерила Дэйра. Он мало со мной разговаривал, но подолгу смотрел и учил меня смотреть.

Мой дар продолжал развиваться, я лепила и рисовала. Периодически мне не хватало места для моих подделок, и тогда их забирал Бацилла. Папа предложил мне вырыть большой склад под лавкой трав, но на это было необходимо разрешение барашков, а с барашками я так и не научилась общаться так, чтобы у меня всё внутри не закипало от гнева. Более твердолобой расы трудно себе представить. Еще зиктэры в ту же копилку. Козлы.

В итоге о дополнительном складе договаривалась Ляля, она ругалась с барашками на протяжении трех лет, пока нам все-таки не разрешили вырыть подвал. Бизнес-то процветал. Учитывая общее состояние санитарии в паучьем городе, тут постоянно кто-то подыхал от какой-нибудь холеры, поэтому по сути моя лавка считалась еще и аптекой, где продавались лекарства от всех хворей. Не, тэрии, конечно, хвастались, что у них лучшие лекарства во всех мирах союза, однако все они приползали ко мне в змеиный переулок, едва обнаруживали на своем драгоценном лохматом тельце прыщик.

Йенри... продолжал отсыпаться у меня. Оказалось, у него часто наблюдались периоды, когда ему необходимо убежище и островок спокойствия. Особенно было страшно, когда он приползал ко мне весь в крови, но тогда за него брался Ири и вытаскивал буквально с того света. И мне иной раз казалось странным, почему никто не замечал его заслуг? Почему показывали дуру Дэйру со всех лисьих каналов, забывая о том, что лисий мир вообще существовал только благодаря Йенри?

Правду я услышала от папы:

— Дэйра — демон, а они умеют соблазнять народ.

— Откуда ты знаешь, кто она на самом деле? — спросила я его.

— Ты думаешь, она просто так очерняет клан жизни? Это единственный клан во всем лисьем мире, которые знает об её истинной природе. Только доказать никак не может, потому что все остальные не видят, что видят они. Дэйра сильная и рога скрывает. Да и влияние, таких как Дэйра растет.

— Почему Йенри просто не вышвырнет их? Он же высший порядок вашего мира, — недоумевала я.

— Именно поэтому он так и не может сделать. Таковы правила его силы и власти в нашем мире. Он оберегает лисий мир от внешней угрозы, а Дэйра и ей подобные хоть и демоны, но лисы.

— То есть угроза внутренняя... — поняла я из его слов.

— Если бы на месте Йенри был веронский король, он бы просто пальчиком указал на Дэйру и вероны сами Дэйру порвали бы на части.

— А лисы так не сделают, — кивнула я. — Они Йенри бояться и считают едва ли не проклятием их мира. Дэйра всё так вывернула, что многие свято уверены, что Йенри и есть причина вторжений в лисий мир.

— Его заслуги видит лишь ближайшие к нам кланы: клан жизни и клан природы. Наш клан готов стоять за него на смерть, несмотря на общую погоду разобщенности черных и бурых лисов. Но наше количество ничтожно по сравнению с той лавиной недоверия, что нас окружает.

— То есть, это вопрос времени, когда нас задавят числом? — пригорюнилась я.

— Да.

— И никак этому помешать нельзя?

— Мы с тобой пока диванные аналитики, — флегматично отозвался батя. — Ты еще не стала кахэрой, а я двадцать первым главой клана смерти.

— И этого еще может и не произойти...

— Настраивайся на хорошее, я пережил два вторжения в наш мир, поэтому в брате уверен.

Вслух я ничего не сказала. Йенри будет держаться, пока ему не ударят в спину, а слишком многие тупые лисы точат на него ножи.

***

Всё-таки страшные у дололов подростки. Не будь у меня повыше статус, чем у них, и неприкосновенность от Кола прямо в лавке загрызли бы. От них и так воняло кровью. Для них убийства и насилие в порядке вещей.

Но больше удивления вызвало, что среди них крутились и девчонки, тощие, злые, да пузатые. Младшей лет десять. Старшей хорошо если двадцать стукнуло.

Вожак у них еще спокойный по сравнению с его мелкой шпаной. У Даши точно мозги отключились, раз она их всех у себя принимала. Среди них самый взрослый только Кол, хотя он вряд ли был старше меня.

Я осторожно просмотрела их, как меня учил Ири. Дело в том, что от того светлый или тёмный клиент, зависело какое зелье ему можно предложить. И не всегда можно положиться на знания Ляли, так как она виденьем не обладала. Дололов, конечно, можно не просматривать, так как они все всегда тёмные, однако Ири настаивал: всегда смотри. С дололами ошибки недопустимы.

У одной девчонки с короткими хвостиками на макушке я заметила яркий свет, но не в ней самой...

— Стая пускай на улице подождет, — сказала я.

— У меня нет от них секретов, — самоуверенно ухмыльнулся Кол.

— То есть я могу развеять миф, что дололы не болеют венерическими? Вы же ко мне в лавку пришли за лекарствами, а не просто покрасоваться сыпью.

Вот сейчас его стая напомнила обычных подростков, которые боялись прививок. Учитывая, какой образ жизни они вели, каждый из них подумал на себя, а позоритьсяникому не хотелось.

Самоуверенная улыбка с лица вожака сползла, и он жестом приказал всем выйти.

— Не нарывайся на грубость, Борзая, — недовольно проворчал он. — Не подрывай мой авторитет в стае.

Я погладила под прилавком оторванные доклы, которые очистила и сохранила. Они служили мне напоминанием, что дололы только на вид милые.

— Девчонка с хвостиками беременна от тебя, — сказал я.

— И что с того? — самодовольно ухмыльнулся Кол. — От меня еще три брюхатые. Семья одобряет чистокровных.

— Её ребёнок светлый.

Такого сильного испуга я еще никогда не видела на его лице. На досуге я немного изучила особенности их расы. Светлых дололов у них называли лунным светом. Они являлись результатом духовной связи, которая у дололов под запретом. И самая большая дичь, что за рождение даже одного светлого могли истребить все семейство, не то, что уличную стаю попрошаек.

— Борзая, это не смешная шутка, — наконец, вернулся голос к Колу.

— Не веришь мне, спроси у Лапули. Думаю, он тоже увидит, что и я. Жен-то может у тебя и много, но душу греет одна.

И поставила перед ним баночку. В ней находилось такое сильное зелье, что даже плод долола вытравит. В принципе, именно за этим ко мне и приходили жертвы дололов. Меня настигла своеобразная месть Виены. Со всех миров ко мне стекались рыдающие женщины за лекарством, которое могло предотвратить их превращение в каралью, а заодно вытравить не рожденного долола, который и являлся причиной превращения женщины в каралью. Я бы хотела, чтобы этой штуки у меня в лавке не было, но клан смерти думал иначе. Виена мне наглядно продемонстрировала, почему дололов даже проститутки не обслуживали.

Надо ли говорить, что Даша этим зельем себе всю репродуктивную систему сожгла? Она же не предохранялась с дололами, думая, что лисы не беременеют от них. Еще как беременеют. Не знаю, как это работало, но у дололов рождались только дололы.

Кол уставился на бутылочку с таким гневом, словно зелье являлось его личным врагом. Никто из уличных не являлась желанным ребенком. Большинство из них — дети каралий, выброшенные на улицу за ненадобностью их отцами.

— И ты это здесь продаешь? — спросил долол зло.

— Клан настоял после одного неприятного инцидента.

Я достала оторванные доклы и положила перед ним.

— Выкинуть рука не поднялась. Не знаю, как у вас хоронят мертвых, но посчитала, что лучше отдать.

— Хорошо если закапывают, а не оставляют гнить, — даже не притронулся к доклам Кол, но бутылочку взял. — Когда-то и моя мать пила это, да только я все равно родился. Поздно спохватилась. Ей потом ваши «добренькие» вероны башку свернули, когда папаша с заказом промахнулся.

— Выбор за тобой, — пожала плечами я. — Хочешь? Падай дальше, я тебе еще смачного пинка дам для ускорения. На этом у меня всё, говори, какие нужны еще лекарства и можешь уходить.

— Я не могу его купить и оставить стаю без лекарств. Что за услугу ты хочешь за него?

— Отдам бесплатно.

— С чего такая доброта?

— Расплачиваюсь за грехи, — я ткнула пальцем в докл. — И если говорить честно, Кол, я бы предпочла, чтобы вы все свалили из паучьего города под крыло к добреньким веронам. Мне надоело смотреть, как у меня тут рыдают изнасилованные женщины.

— Ты считаешь, что мы просто можем взять и свалить? — насмешливо уточнил он. — Семья прислала и только семья может отозвать. Кто-кто, а ты должна нас понимать, ты в рабстве клана, как и мы у семьи.

— Мне бежать некуда, да и незачем, а вы все сбежать можете.

— Что, верон уже рассказал тебе сказку о Дэнрале?

Ни о каком Дэнрале я не знала, а вот о тайных мечтах его стаи очень даже была в курсе:

— Кол, объясни мне, почему у каждого второго твоего пацана в тайных желаниях находится мечта о побеге из семьи?

Он с угрозой наклонился ко мне.

— Может и у меня мечта уйти к Дэнралу? А? Борзая? Может, вытащишь и мое желание на поверхность? Я собираюсь стать главой семьи, а не бежать к этому неудачнику, который только и делает, что прячется, да объедки на окраинах подбирает.

— Ты меня на слабо берешь? — нахмурилась я.

— Беру. То, что ты нас ненавидишь для меня не новость. Так давай, сделай то, что хочешь. Я даже поддамся тебе и не нападу в ответ. Давай. Докажи свою силу, заставь меня звать мамочку, Борзая.

Он серьезно? Или настолько самоуверен и думает, что я не смогу ничего сделать? Это, конечно, по-детски вестись на его провокацию, но...

— Милый Кол, давай ты вспомнишь, о чем мечтал. Вытащи из пыльного чулана свою собственную сказку, — и сама наклонилась к нему навстречу, глядя прямо в серебряные глаза. — Позови его.

Долол поморщился и с гневом забрал бутылочку с зельем, бросив в меня деньги. И только его и видели...

— Борзая, ты чего творишь? — высунулась из чайника Ляля. Фея всегда пряталась, когда к нам приходили дололы. — Разве Гадиа не повесила правила лично для тебя, что дололам мы улыбаемся и не грубим?

— Я не грубила.

— Это тебе так кажется, — возразила Ляля. — Еще ты зря повелась на его провокацию. Если под действием твоего дара он чего натворит, сюда их старшие явятся. Район сожгут.

— Под боком у мирайя и веронов?

— Они древние, Борзая. Они могут и с веронами смахнуться, если их старший скажет.

— Я не думаю, что Кол себя не подстраховал на случай, если я поведусь. Он вел себя слишком самоуверенно.

— Ну, посмотрим, кто из вас сильнее... я ставку делаю на тебя.

И снова в чайнике спряталась, захрустев печеньем.

В паршивом настроении я возвращалась в посольство. По дороге домой поздоровалась с сидящим на крыше мирайя. В ответ он со скукой помахал мне рукой.

Барашки относились к пернатым как к мебели или просто безликим статуям, но я считала, что раз на крыше посольства сидел мирайя, то хотя бы из вежливости с ним лучше здороваться, да иногда подкармливать фруктами. Мирайя любили сладкое. От нас они ничего не принимали, а вот от моих пацанов — да. Мирайя часто перевоплощались в детей, поэтому с моими детьми играли именно пернатые. Других-то лисьих детей в паучьем городе не наблюдалось. С кем еще играть моим детям? Не с баранами же, которых с детства воспитывали как богоизбранных. Я уж молчу о дололах, у которых процветала педофилия. С моей точки зрения, мирайя вполне себе хороший вариант друзей.

В посольстве всегда было полно мирайя в детских обликах, что вызывало нервный тик у Циело и у его подчиненных. Оно понятно, под детским ликом прятались очень древние и могущественные существа. Циело не понимал моего легкомыслия, и как я могла беспечно относиться к мирайя как к самым обыкновенным детям.

Вот и сейчас вокруг меня с криком забегали мои дети вперемешку с четырехкрылыми мирайя. Они все выглядели как пятилетки. Просто одни с крыльями, а другие с лисьими ушами и хвостами. Одни могли во взрослых перевоплотиться, а вторые — в зверей.

Я машинально погладила пробегающих мимо детей по головам, не разбирая, где, чьи дети. Раз мирайя подставлялись, то почему бы не погладить? У них приятные на ощупь волосы. Чистенькие.

В момент очередного забега: «Не поймаешь! Не поймаешь!» явился Циело, да еще с таким выражением лица, словно его уже неделю запор мучил.

Все мирайя одновременно засмеялись. Ах да, они читали мысли и язык тела, поэтому скрыть от них вообще что-то нереально.

— зель Борзая, на минуточку, — позвал меня к себе начальник.

— Что еще случилось? — спросила я, когда мы оказались наедине в его кабинете.

— зель Борзая, это уже слишком! — со всей возможной экспрессией возмутился Циело. — Ладно, обыкновенные мирайя наводнили посольство с вашей легкой руки, но Карающая длань?!

Опа! Мне, откуда знать с кем там дружат мои дети? Я для них всех только источник конфет да похвалы. Да, я замечала, что периодически среди общей толпы пернатых выделялся белокурый мальчишка в черном и ошейником с шипами наружу, но я же их не различаю.

— зель Борзая, поймите, Карающая длань — хранитель миров! Далак один из самых сильнейших мирайя во всем союзе миров после Воскрешенной второй!

— Относиться надо с глубочайшим почтением? — поняла я его извечную претензию ко мне и моим детям.

— Да!

— Хорошо, возьму самые вкусные наши конфеты...

— зель Борзая, снова ваши шуточки! — аж подпрыгнул Циело. — Не относитесь к Карающей длани настолько беспечно!

— Ладно-ладно, я вас поняла. Глубочайшее почтение и ничего кроме глубочайшего почтения.

Но едва я вышла за пределы кабинеты, как сразу забыла обещание. Так, как меня в очередной раз окружила толпа детей с криками: «Не поймаешь! Не поймаешь!» И грозный хранитель миров бегал наравне со всеми остальными и вообще такое ощущение, что не переваривал все эти церемонии с почтением, примерно как Йенри.

— Самые вкусные конфеты где? — еще и потролил, а в неестественно зеленых глазах сверкала насмешка над всеми нами.

— Я покажу! — сразу вызвался Дима.

И убежали искать конфеты. Ну, вот и как к ним можно относиться с глубочайшим почтением? Если они сами от него утомились?

Я устало упала на диван и вытянула ноги. Рядом со мной сел мужчина, жуя самые вкусные конфеты. Что ребенком, что взрослым Далак сохранял смешливое выражение лица.

— Под тебя старшие дололов копают, — сказал он, облизнувшись. — Кто-то тёмному настучал, что ты — муза и их ребят вербуешь с подачи верона. Старшим не нравится настроения в уличных стаях.

— Я не использую свой дар после случая с балетом.

Он скосил на меня насмешливый взгляд, как бы говоря, что его не обманешь. Напрямую не использовала, а вот в фигурках, которые каждый день делала, да.

— С чего бы дололам под меня копать? — недоумевала я. — Стаи просто приходят и закупаются у меня лекарствами. Мы даже толком не разговариваем.

— Ты легко вторгалась в их сокровенные желания. И твоя магия по искорке разжигала их мечты, заставляя действовать и рисковать всем, что они имели. Тебе не нравилось то, что ты видела во тьме и тебе, казалось, что просто додумываешь сказку, которая никогда не случится.

Я уставилась на него с широко открытыми глазами.

— Я уже сказал вашим старшим, что тебе грозит от рыжих, — закинул еще одну конфету в рот мирайя. — Ваши старшие разберутся с угрозой.

— Можно уточнить, с чего вы мне помогаете? Высший порядок не может вмешиваться без определенных условий, а особенно кого-то предупреждать об опасности. Вас Йенри попросил?

— У меня свои причины тебе помогать. И скоро ты о них узнаешь сама.

Он снова перевоплотился в ребенка и влился в общий забег детворы, которым до звезды, кто и кому, чем угрожал.

Глава 2.14

О том, что моя магия подействовала на долола, я узнала от Ири. Верон показал мне кадры из клиники, где вся стая дололов во главе с Колом сидела на полу и чего-то или кого-то ждала.

Взгляд у Кола был совсем пустой. Он сидел с отстраненным видом и смотрел в потолок. Девчонка с хвостиками, прикрывая ладошкой большой живот, прижималась к его груди. Остальная стая выглядела паршиво. Страх и сомнения читались на лицах каждого из рыжих. От былой агрессивной удали не осталось и следа.

— Они позвали высший порядок света дололов, — пояснил Ири.

— Кого они позвали?! — спросил я, чуя, как запахло паленым лисьим хвостом.

— Дэнрала. Он — высший порядок дололов наравне с Дэнвилом.

Дело пахло керосином. Как я успела выяснить, высший порядок это ребята, которые могли весь мир грохнуть и не почесаться. Их беспокоили крайне редко и преклонялись перед ними как перед божествами. И если про Дэнвила я часто слышала от дололов, то Дэнрала смело упоминал лишь Кол, остальные даже имени его опасались называть.

— Они серьезно его позвали?! — не верилось мне.

— После твоей магии? — насмешливо уточнил Ири. — Да еще прямо в лоб? Ты о чем думала?!

— Так... я не думала, что на нём сработает! Он меня сам спровоцировал!

— Мира...

Он показал еще кадры, где я увидела, что стая Кола не единственная, кто пришел под прикрытие веронской клиники. В разных углах сидели по кучкам стаи дололов.

— Я колдовала только на Кола... — робко возразила я.

— Да ладно? — отключил планшет Ири. — А создала ты образы скольких?

— Только тех, кто у меня что-то покупал...

— Значит, всех вожаков, а вожаки потащили за собой всех остальных. И то, что ты сделала с Колом, для всех заколдованных тобой дололов послужило командой к действию. Ты представляешь, какое было наше удивление, когда все они ломанулись к нам просить убежище?

Ири прервался, так как в посольство вошел довольно высокий мужчина со скрытым капюшоном и маской лицом. По привычке я незнакомца просмотрела. Свет Ири был теплый и мягкий, а у этого обжигал...

Незнакомец снял капюшон и маску. Знакомые серебряные глаза с горизонтальным зрачком и морковные длинные волосы выдавали его расу. Однако в лице не наблюдалось той хищности, которая встречалась у его тёмных сородичей.

— Ведешь себя неприлично, лиса, — насмешливо сказал он, прекрасно заметив, что я его просмотрела. — У тебя новый вербовщик, Ири?

— Нет, Мира просто работает в лавке трав, — отвечал верон.

— Хорошо работает.

— Хорошо, да беспечно, — не согласился с ним Ири.

Долол приблизился ко мне, а его зрачки зажглись.

— Какие длинные и большие колючки! — восхитился он. — Да и странная ты, в родственниках куча людей, а сама лиса.

Ого, до этого слоя из наших только Йори добирался, а этот с ходу определил. И следующая его фраза выбила из-под меня ментальный стул:

— Ты искусственная что ли? На генах подпись, на колючках подпись, на даре подпись. У тебя при рождении должны были быть совершенно другие способности, тёмные, нехорошие, да и жизнь должна была быть короткой, тяжелой и болезненной.

— Знакомься, Мира, это Дэнрал, — представил мне долола Ири, не скрывая улыбки.

— А что, хорошо её пересобрали, — оценил Дэнрал. — Кто собирал?

— Вайен — младший брат Йенри.

— А-а-а, ну этот может. Очень хорошая приманка для сомневающихся получилась. Руки толковые, — он взял меня за пальцы. — Скульптуры создаешь?

— Да...

— Тёмным видящим не показывай свои работы. Сразу поймут кто ты.

Закончив со мной, долол направился вместе с вероном в клинику. В тот же день он забрал всех дололов, а моя мечта, чтобы они все свалили, сбылась. Правда, я о последствиях как всегда не подумала...

***

Я наивная понадеялась, что после ухода стаи, больше не увижу в своей лавке ни одного долола, однако вечерний визитер полностью развеял мои надежды.

— Добрый вечер, зель Борзая, — ласково поприветствовали меня.

Ляля спряталась в чайнике, как всегда делала при визитах рыжих. В отличие от привычных мне дололов, странный гость выглядел богато и... опасно.

Он вроде бы попросил у меня травы, однако пришёл явно не за этим.

— Мне передали, что перед тем как сбежать из нашей дружной семьи, Данлий говорил с вами, — в бархатном голосе прозвучала угроза. — Мне бы хотелось узнать тему вашего разговора.

Я скосила взгляд на одного знакомого мне пацаненка из стаи Кола, который пугливо выглядывал из-за спины старшего. Данлий настоящее имя Кола, которое впрочем, он ненавидел, так его дал ему отец.

— Почему со мной? — осторожно уточнила я. — Разве я последняя, кто говорил с ним?

— Мне доложили, что вы муза сокровенного желания, а после разговора с вами Данлий вел себе очень странно, словно одурманенный колдовством. И вы зачем-то попросили стаю выйти, чтобы поговорить с Данлием без свидетелей. Выглядит подозрительно. Не находите?

— Он покупал у меня лекарства.

Невозмутимо я поставила баночку с зельем перед главным дололом. Его лицо перекосило от ярости, едва он её откупорил и принюхался к содержимому. Каждый долол знал это зелье и ненавидел.

Зрачки старшего зажглись алым. Я не шелохнулась и не прикрывалась, когда он просматривал меня. Пускай смотрит. Я уже неоднократно убеждалась, что нужно быть тьмой очень высокого ранга, чтобы распознать во мне колючий свет либо же очень долго за мной наблюдать как Лапуля.

— Если вы видели, что он покупал, почему не доложили семье? — хмуро спросил долол.

— Данный деликатный вопрос касался лично моего клиента. И я же лиса, а не долол, — я указала себе на уши. — Я служу своему клану и преследую его интересы.

— И интересы верона-вербовщика, — добавил долол с яростью.

— Чем занимается верон, меня не касается. Он не член моего клана.

— Но при этом вы с ним гуляете под ручку, а ваши дети беззаботно играют с мирайя, не боясь их прикосновений.

Вот же... тёмные не могли прикасаться к мирайя голыми руками. Их сущность обжигала не хуже веронского дыхания. Вне посольства я всегда ходила в перчатках, однако мои дети и шапки и перчатки частенько беспечно забывали или теряли.

— зан Ири — приближенный Йенри, — отвечала я, — а я не хочу ссориться с хозяевами. Да и кто в здравом уме будет ссориться с мирайя? И я не понимаю, зачем вы пришли сюда и устраивайте допрос низкоранговой лисе вместо того, чтобы пойти к моим хозяевам?

— Я слышал, что вы — фаворитка Йенри, так почему бы мне не пообщаться с возможной верховной кахэрой?

— Я его рабыня, а не фаворитка. И в моей скромной лавке виновного вы не найдете.

— Верон сам на дно не спускался, у него был здесь посредник, — приблизился долол ко мне, больно притянув к себе за ухо. — И меня в заблуждение низкоранговой лисой не ввести, особенно чёрной. Вы что молодые, что старые хитрые изворотливые твари.

— Надо быть очень тупой, чтобы при моей скудной силе вставать на пути у древних. И зачем мне с вами ссориться? Вы — мои постоянные клиенты. Я существую за счет ваших денег. Со мной разобраться, как видите, нетрудно.

— Вербовщик и должен быть незаметен.

— Советую, среди своих рядов поискать вербовщика. Одна слабая молодая лиса не смогла бы справиться с такой большой толпой бегунов. Что-то привлекло в паучий город Карающую длань. Задайте ему вопрос, не он ли заставил вашу молодежь бежать. Я слышала, что мирайя очень любят щелкать тёмных по носу.

Долол отпустил мое ухо, поставил еще парочку бутылочек похожего содержания рядом с первой и слизнул с пальцев мою кровь.

— Если вы увидите еще подобный случай, я могу рассчитывать на ваше содействие, зель Борзая? — ласково спросил долол, словно не он секундами ранее рычал на меня как гарпия.

— О сотрудничестве с вами решать клану. И я подчинюсь любому его решению. Скажет молчать, буду молчать, скажет обо всём докладывать вам, буду докладывать. Вы еще что-то будете брать?

— Мне достаточно.

Только после его ухода я заметила, что у меня тряслись руки, а из уха капала кровь. И как зель Гадиа удавалось здесь работать и не заработать нервный срыв? Особенно если каждый второй с наездами приходил.

Сбоку скрипнул стеллаж, открывая скрытое помещение, о котором я не знала. Я повернулась и пересеклась взглядами с Циело и... Баеном. А он что тут забыл? Неужели главе клана заняться больше нечем, как по мелким лавчонкам шастать? Впрочем, такой же вопрос у меня был к Циело.

Циело первым подошёл и налил мне в стакан одной из своих драгоценных наливок. Я залпом её выпила. Спиртное не помогло. Меня прилично потряхивало. Циело вдобавок смочил платок одной из целебных зелий лавки и обработал моё ухо.

— Совсем страх потеряли, рыжие, — всё-таки заговорил Циело. — И почему я узнаю об этом только сейчас, зель Борзая?

— Об этом инциденте я сообщила зель Гадиа и Ири.

— Да, мы говорили! — пискнула спрятавшаяся в чайнике Ляля. — Гадиа сказала не борзеть и любезничать с ними!

Циело мрачно перевел взгляд на отца.

— зель Борзая, вы как-то причастны к побегу дололов? — спросил Баен.

— Косвенно... А в чём проблема?

— Дололы не единственные, кто сбежал. Не только у дололов к вам претензии.

Ляля вылетела из чайника и поставила на протянутую руку Циело одну из моих маленьких скульптур. Я слепила её как раз с феи.

Баен оживился и взял из рук сына мою работу.

— Ты сделала? — строго спросил глава.

— Я.

— Их много кто видел?

— Я леплю по памяти... и видели только Ляля да Лапуля.

— Могу посмотреть все?

Я отвела их в скрытый от глаз склад под землей. Баен долго ходил и вглядывался в безмолвные каменные лица. На маленьких скульптурах моя страсть не ограничивалась, и я постепенно перешла на более крупные и сложные формы.

— Прекрати этим заниматься, — распорядился он хмуро. — Особенно с тёмными, если не хочешь пострадать из-за их побегов. Абсолютно все кто был твоей моделью, сбежали. У пары полудемонов рога отвалились.

— Не понимаю, причем тут мои скульптуры к побегам тёмных и к тому, что у кого-то рога отвалились? — недоумевала я .

— Ты же знаешь о своем даре музы сокровенного желания?

— Да...

Еще бы мне о нем не знать. Да дололы только глухому не рассказали историю про балет с моим участием.

— Муза распаляет сокровенное желание, заставляет его пылать — заговорил Баен, медленно приближаясь ко мне. — Из-за неё мужчины совершают безумные поступки, на которые бы никого не решились раньше.

— Я думал, дар такой музы бывает только тёмный, — заметил Циело.

— Был... до вмешательства Погибели, ведь сокровенное желание может быть и светлым. И наша Мира его чувствует, видит и усиливает.

«Наша Мира?» — про себя повторила я. Раньше меня Баен только чудовищем, да монстром называл, но никогда по имени.

— Как же сложно с вами, — Баен положил руки на колени и сел на свободный стул, не боясь испачкаться. — Я не понимал Вайена, а теперь еще ты появилась со своим даром. Распаляешь чужую мечту и не понимаешь, что творишь.

— Хотите сказать, что они все о побеге мечтали? — обвела я рукой статуэтки.

— Нет, побег это лишь маленький фрагмент на пути к их мечте. Кто-то из них хотел петь или танцевать, писать музыку...

— Создать семью, — добавил от себя Циело, вставая напротив своей копии.

— Бросить пить, — всхлипнула Ляля.

— Ты же чужие мечты видела, когда лепила? — продолжал спрашивать Баен.

Я подошла к одной из скульптур и положила ей руку на плечо:

— Разве у меня настолько большая сила, чтобы свести с ума столько народа?

— Нет, но ты камень, которого иной раз не хватало для решительного рывка.

Баен задел хвостом ткань. Она упала на пол, обнажая Йенри в полный рост со всеми девятью хвостами. Баен с каким-то суеверным ужасом уставился на скульптуру старшего сына, а затем перевел ошалелый взгляд на меня.

— Даже думать об этом не хочу... всё вывезти!

— Не надо, пожалуйста, их разбивать! — поняла я по-своему его приказ. — Это всё что осталось от моего прежнего мира! Моя страсть! Моя работа! Я не буду создавать новые, но не разбивайте старые! Не забирайте от меня еще и это! Я столько сил и труда в них вложила!

Баен закрыл лицо рукой, глядя на меня сквозь пальцы очень тяжело и мрачно. Не знаю, о чем он думал, но в этот самый момент я, похоже, напоминала ему кого-то другого...

— Я вывезу их к Йенри, — предложил альтернативу Циело. — Думаю, он не будет против такой странной коллекции.

— Да, так и сделай, — согласился с ним Баен, встал и обратился ко мне: — А ты... не лепи и не рисуй. Никакого изобразительного искусства, пока клан не решит судьбу всего вашего искусственного семейства. Не играй с огнем, сегодня ты сумела избежать самого страшного, но в следующий раз тебе может не повезти, особенно если на твоем пути окажется настоящий демон.

— Я поняла, простите, — сказала я, присаживаясь на свободный стул.

Он хотел уйти, но в какой момент развернулся назад, поднял меня за локоть и подвел к статуе Йенри.

— Что ты видела, когда создавала его?

— Батюшка... — попытался возразить Циело, однако Баен нетерпеливо поднял руку.

— Я... не видела ничего особенного, — растерянно отвечала я. — Он просто играл с нашими детьми, много смеялся и улыбался. Он был... обычным.

Уши Баена опустились вниз, а выражение лица изменилось на растерянное после моих слов.

— Даже с учетом необычности моего дара... — пробормотала я, — мне не пробить защиту Йенри... ведь так?

Он промолчал и в какой-то прострации направился к выходу. Мне даже показалось, что лис споткнулся.

— Циело... как давно Баен сидел там? — указала я на потайную комнату после ухода девятихвостого.

— С самого начала вашей работы здесь, — не скрывал Циело.

— Зачем? Виена, затем Баен. Они же главы клана...

— А вы мать преемников Йенри, зель Борзая, — перебил меня Циело. — Виена и Баен наблюдатели, которые изучали вас. Баен со стороны бурых лисиц, а Виена со стороны чёрных. Ляля, поможешь мне все её художества незаметно вывести.

— Да, командир! — басовито отозвалась фея.

В тот же вечер все мои работы вывезли. И я сидела в пустом складе и грустно вздыхала. Они забрали не только скульптуры, но и весь материал, который я с трудом добывала. Стоил-то он немало, приходилось экономить, чтобы закупить всё необходимое. Пусть я и фаворитка Йенри, но запросто попросить у него денег у меня как-то язык не поворачивался, поэтому жила на то, что удавалось заработать.

Меня кормили сказками, что вот сделает меня Йенри седьмой женой, и я смогу создавать, что захочу и сколько захочу. Но шли годы, и как женщина в удобном гражданском браке, одна глупая лиса напрасно ожидала, что ей сделают предложение. Не делают женами любовниц. Вон Диана стойко сопротивлялась напору всех мужиков месяцами, доказала верность и первой замуж выскочила за лучшего из мужчин...

Гуляющий по складу ветер сорвал ткань, и она тихо заскользила по полу. Я поднялась со стула, чтобы её поднять, и тогда же заметила, что не все скульптуры вывезли. Её то ли не заметили, то ли специально оставили. На меня с детской веселостью смотрел каменный Миша.

Я создала скульптуру не только Йенри в полный рост, но и крылатого хранителя миров. Его образ долго меня преследовал, пока я не приступила к работе. Самая сложная и трудоемкая из моих работ. Скульптура Миши вышла настолько прекрасной, что я запрятала её в дальний угол, чтобы Ляля ненароком не разбила, а то прецеденты уже случались. Вроде хрупкое создание, а силы как в мамонте.

— Можно я его заберу?

Я аж вздрогнула, когда рядом со мной встал Далак во взрослой ипостаси. И непонятно как пробрался, я вроде закрывала лавку.

— Забирайте, — сложила я руки в замок.

Прежде чем исчезнуть вместе со скульптурой хранитель ласково провел рукой по смеющемуся каменному лицу и по каменным крыльям Миши.

— Еще немного, брат, потерпи еще немного, осталось недолго, — тихо сказал мирайя, постепенно исчезая.

У меня мурашки поползли по коже. Мне показалось, что статуя заплакала...

Глава 2.15

Я смотрела с усталостью на очередной черно-белый клубок шерсти. Только в этот раз их насчитывалось восемь штук. Дичь полная. И почему лисы такие плодовитые? А?

И это только я могла так опростоволоситься. Обнаруживать чужую беременность, но проворонить собственную. Живот-то у лисиц маленький. Вот я и думала, что просто непропорционально поправилась. Да и роды у лисиц практически безболезненные. Я почувствовала легкий дискомфорт и боль, на которую пожаловалась Ири. Вот верон как раз знал о моем положении и сразу отвез в клинику.

— Перерывчик надо на десять лет сделать, — положил мне на плечо руку Аларий с ложкой вот рту. — Тяжеловато сразу такой большой выводок выкармливать, да и предыдущий еще не достиг столетнего возраста.

Да я только «за» сделать перерыв в деторождении на сто лет. Мало кто из лисиц носил потомство десять лет, сокращая до года с помощью ритуала девяти кругов боли. Вот смеху будет, когда в посольстве узнают, что я не знала о том, что беременна. Они-то наверняка все думали, что я боли боюсь или решила проявить героизм.

Я уже чувствую, что с моей внимательностью к столетнему возрасту буду самой многодетной лисьей мамашей. Имен на всех не хватит, и так использовала самые любимые, а последних, и обозвать не знала как. Может, плюнуть, и переложить эту священную миссию на Йенри?

С пищащей корзиной я вернулась домой в посольство, где меня встречал Циело.

— Поздравляю, — сказал мне начальник вместо приветствия.

— С чем? — злобно спросила я, ставя корзину на стол. — Они подрастут и окончательно разнесут ваше посольство, как его уже разносят мои старшие дети.

— Благо этого не произойдет, и разносить они будут дворец Йенри, — он передал мне приглашение... на мою свадьбу.

В этом весь Йенри. Предложения не делал, колец и цветов не дарил. Он просто тупо распорядился организовать свадьбу и разослать приглашения.

— А чего он раньше ждал? — хмуро спросила я.

— Так... вы же в положении были, — смутился Циело. — Как на свадьбу-то в положении? Мы все ждали.

Нет, я точно никому не признаюсь, что не знала о беременности. Хватало того, что Ири ржал конем, стоя у окошка.

— Когда переезд в лисий мир? — спросила я.

— Со всеми формальностями закончим и перевезем вас, а пока вам вероны кормилицу прислали.

Что ж, хотя бы голова не будет болеть как их всех кормить...

***

Последние недели после побега дололов и родов я пребывала сильно в не духе. Я так привыкла ежедневно заниматься скульптурами, что руки чесались от бездействия. Старшие дололов всех трясли и допрашивали, пока им втык не дали мирайя, которых они раздраконили слишком активной деятельностью.

Одна радость, оргии в Дашиной квартире прекратились, и туда наведывался только Лапуля. У которого, кстати, один рог отвалился, зато вырос у Даши. Вою было. Ладно бы просто рог вырос. Его появление сопровождались не самыми приятными последствиями для кожи. С той стороны, которой вырос рог, казалось, что кожа Даши гнила. И как сказал Ири, подобные следы нельзя ничем вывести...

Звякнул колокольчик, и я угрюмо вздохнула, разглядывая юную посетительницу в плаще. О том, что она беременна, мне даже просматривать не надо было, её выдавал округлившийся живот.

— Мы больше не продаем зелья от дололского проклятия, — протянула я уныло. — Заходите в лавку зель Гадиа. Она их варит, она их продает.

— Я не за этим к вам, мисс лиса, — девушка сняла капюшон, демонстрирую абсолютно белые волосы и очень бледную с синими прожилками кожу.

Никогда не встречала её расу, да, впрочем, их всех не упомнить. В открытых мирах столько народностей, что не хватит и книги, чтобы их всех просто пронумеровать.

— Мне сказали, что здесь работает муза сокровенного желания, — поддалась она к прилавку.

— Этим я тоже не занимаюсь. Если вы не в курсе, то мой дар сводит народ с ума.

— Еще как сводит! — поддакнула Ляля.

— Мне сказали, что вы светлая муза, — возразила странная гостья.

— Вас обманули.

И тут до меня доперло. Она разговаривала со мной на моем родном языке без использования переводчика. Способностью подстраиваться под собеседника обладали мирайя. Они легко переходили с одного языка на другой. Но пришедшая в лавку девушка мирайку даже близко не напоминала. Скорее тощую упыриху, которую неудачно воскресили, да накормить забыли.

— Не думаю, что меня обманули.

— Послушайте, вы либо что-то покупаете, либо оставляете меня в покое. Да, я — муза сокровенного желания, но не та, которая вам нужна.

Я не успела опомниться, как незнакомка обездвижила Лялю, а меня взяла за шкирку.

— Ниже надо, — нахмурилась она, сместив конечность.

В тот же момент я перекинулась в звериную форму и беспомощно повисла у нее в руке. Ах да, я не особо любила перевоплощаться в лису, так как весила в зверином облике всего пять килограмм. Молодые лисы маленькие, в отличие от старых монстров, которые здоровые как танкеры.

— Извините, мисс лиса, но вы мне нужны в другом месте, — она ловко завязала мне рот и лапы, прижимая к себе мою звериную тушку.

Звякнул колокольчик и в помещение вразвалочку зашел полудемон.

«Лапуля, спаси!» — хотелось крикнуть мне, но обмотанная тканью пасть не позволяла даже тявкнуть.

— Лисичку верну, — извиняющимся тоном сказала похитительница. — Она мне ненадолго нужна.

— Заюшка? — с неким уважением опознал незваную гостью Лапуля.

— Заюшка, — активным кивком подтвердила девушка.

— Время, чтобы свалить из города есть или ты прям щас собираешься его взорвать?

— Ничего я взрывать не собираюсь! — возмутилась гостья. — И взрывала не я!

— Ну, значит, есть время, чтобы до портала добежать, — развернулся к выходу полудемон.

«Вернись, предатель!» — провожала я его возмущенным взглядом, пока беловолосая заюшка, ворча себе под носом, уносила меня из магазина.

На выходе я уставилась на лежащую толпу моих телохранителей во главе с Виеной, которая выкрикивала проклятия и грозилась одной наглой верданке крылья оторвать.

«Да ладно?! Она уложила девятихвостую?! Кто она такая?!» — тупо уставилась я на визжащую Виену.

— Простите! — неловко обходила лежащие тела моя похитительница. — Я её верну! Честно-честно! Я ненадолго её одолжу!

От Виены она услышала в матерной форме только то, в каком гробу её похоронят, как только глава клана освободится. Циело тоже лежал среди поверженных лисов и тяжело вздыхал, слушая матерную тираду разъяренной матушки.

Я не подозревала, что где-то в городе находилась лестница, ведущая в подземелье. И я невольно заскулила, когда нас со всех сторон окутала тьма.

— Все будет хорошо, не волнуйтесь, мисс лиса, — погладила меня по голове похитительница.

Нас дожидалось трое неизвестных, облаченных в тёплую одежду и вооруженных фонарями: остроухая женщина со светящимся луком в руках, бледная блондинка в серебряном наморднике и перчатках, да бледный белокурый мальчик лет двенадцати.

— Ты за этим меховым воротником в город ходила? — встретила похитительницу блондинка.

— Это муза сокровенного желания! — возразили ей.

— Вот этот воротник?! — с возмущением указали на меня. — Муза?! Серьезно?! Нахрена она нам сдалась и что мы вообще делаем в этом вонючем бараньем стойле?!

Какое точное определение паучьего города.

— Не кричи! — нахмурилась похитительница и вместе со мной побежала вниз по лестнице.

Только, когда она спустилась, я поняла, куда они меня притащили. В темницу Миши. Его хрупкая фигурка висела в воздухе в окружении красных цепей и глухой темноты подземелья.

— О, какой прикольный пупс! — отреагировала блондинка. — Купидон что ли?

— Мисс лиса, — обратилась ко мне похитительница, — я освобожу вас, только, пожалуйста, не бегите, я не хочу вас снова ловить.

И не собиралась, учитывая, что она уложила Виену. Я не самоубийца, чтобы с ней бодаться, лучше подожду, когда девятихвостая придет и всем наваляет.

— Мисс лиса? — вытаращилась блондинка. — Ты совсем сбрендила?! Теперь с животными разговариваешь?!

— Дура! Лиса — оборотень! — вмешалась остроухая, закатив глаза.

Блондинка присвистнула, когда я вернула себе человеческий облик и без удовольствия взглянула на похитителей.

— Не злитесь, мы просто хотим его освободить, — беловолосая указала на Мишу.

— Я тут причем?! — вспылила я. — Его мирайя освободить две сотни лет не могут, а мне так и подавно не справиться!

— Как мне объясняли, Миша сам может освободиться. Просто... надо усилить его желание, чтобы он смог разбить оковы.

Я подняла бровь и взглянула на спящего хранителя:

— Не уверена, что у меня получится.

— Вы попытайтесь. Нам очень важно, чтобы он получил свободу.

— И вы от меня отстанете? — уточнила я с большим подозрением.

— Да, вернем обратно в магазин и даже заплатим.

— Надеюсь, я об этом не пожалею...

Пока я пробирала сквозь цепи к висящему хранителю, то услышала:

— У тебя бабки есть, чтобы ей заплатить?

— Немного накопила...

Со стороны казалось, что Миша спал, но живым бы я его не назвала. Я осторожно коснулась его лица, мягко ощупывая нос, щеки и губы. Холодные, хотя и мягкие. Дар отзывался на нечто, и это нечто... было очень старым...

Почувствовав усталость, я убрала руки.

— Это всё, что я могу, — сказала я вслух.

После моей фразы прямо перед моим носом лопнула красная цепь, затем вторая. О нет, он пробуждался...

Меня едва не пришибло еще одной цепью, если бы меня не оттащила беловолосая и не отбежала вместе со мной подальше от места пробуждения хранителя. Цепи рвались одна за другой. Мало того Миша шевелился. Сначала освободил одно крыло, затем второе, пока не открыл горящие синим огнем глаза.

— Девчонки, а нам бежать не пора? Не? — сглотнула блондинка. — Пупс-то непростой...

Зря боялась, «пупс» едва свободу получил, как рухнул лицом вниз. Беловолосая девушка быстро подбежала к нему и взяла на руки, заворачивая хранителя в ткань, как самого обыкновенного ребенка.

— Ты что, собираешься его с собой забрать?! — набычилась блондинка.

— Его нельзя здесь оставлять. Он слишком слаб. Уходим.

Они толпой направились к выходу, ну и я за ними. Вот меньше всего мне хотелось остаться в темноте одной.

На выходе из подземелий, беловолосая мне что-то протянула.

— Что это? — не поняла я.

— Деньги.

— А давайте, вы просто свалите и забудете, что я вам помогала? Ладно?

— Как скажите, мисс лиса, — не расстроилась от моего отказа беловолосая.

— Я уж думала, ты наши последние бабки ей отдашь...

— Уходим! Шевелите булками!

Они удрали, а я не успела вернуться в лавку, когда сработала сирена, и мужской голос объявил, чтобы жители паучьего города немедленно эвакуировались к порталам...

Кажется, Лапуля что-то знал о беловолосой девчонке, чего не знала я. Вместе с толпой паникующих барашков я направилась к порталам. До кого сразу не дошло, мирайя просто прилетали и забирали из города, бросая как мешок картошки в общую кучу.

Ко мне протолкался Циело.

— Что случилось? — спросила я.

— Это я у вас должен спрашивать, зель Борзая! Чем вы таким занимались, что запаниковали мирайя?!

Уж не похитила ли девчонка Мишу под носом у мирайя?..

Ответ пришел неприятный и совершенно неожиданный. В город чем-то таким прилетело, что все здания снесло, а нас настигла волна от взрыва. Хорошо, закрыли мирайя, иначе улетели бы все к такой-то бабушке.

Вот он стоял паучий город, и вот его не было, а мы все в шоке взирали на обугленные руины.

— Да вы шутите... — вырвалось у меня.

— Где бывает заюшка, там происходит кабздец, — закурил рядом со мной Лапуля.

— А предупредить сразу ты не мог, что за звиздец пришел к нам в лице этой беловолосой бестии?! — заорала я.

— Ты думаешь, эта девчонка дает время на раздумья? — жестикулировал сигаретой Лапуля. — Ей хватает один раз появиться и все, надевай тапки и драпай, пока не задело.

Мирайя встали вокруг нас кругом, когда неподалеку приземлился красноволосый демон. И все, кроме меня, его очень хорошо знали:

— Палач!

— Палач, прилетел!

— О нет, Палач!

Все, в том числе и лисы, затряслись от страха и только мирайя, ощетинившись оружием, не дрогнули перед ликом демона. Но Палачу были по барабану все мы, он присел и изучал оставленные на снегу следы. Поднял васильковое перо, которое сразу сгорело в его руках.

— Азадель, что за вспышки ярости? — приземлился перед ним Карающая длань.

— Да так, одну крысу никак не могу поймать, — флегматично отвечали ему. — Потом расплачусь, пернатый. Да ты и сам найдешь, за что с меня спросить.

— Не я буду спрашивать.

Рядом с мирайя встал Йенри.

— За щенков, что ли, обиделся? — скучающе уточнил Азадель. — Ты бы за ними присматривал лучше, а то оставил без присмотра весь свой щенячий выводок.

Это он о моих детях?! Я в панике завертела головой в поисках сыновей. И с облечением обнаружила их в обществе Виены и веронской кормилицы.

— И баба у тебя в этот раз нервная и тощая, — продолжал палач, явно намекая на меня. — Увидит наша отмороженная, будет скандал.

Вот вроде общались они расслабленно и без агрессии, а мне жутко становилось. Да и общее настроение окружающих не добавляло оптимизма. Красноволосый монстр на наших глазах стер с лица земли целый город, а сейчас сидел перед нами и разговаривал так, словно для него это плевое дело.

— Слушай, Йенри, — поднялся Палач, — вставил бы ты ей разок, может и бабу твою новую трогать не будет,

— Может и мир ей заодно отдать? — насмешливо уточнил хранитель. — Не много ли она хочет? Или у вас там настоящие мужчины перевелись и ей не с кем печаль утолить?

Вот и зачем он его дразнит?

— Жене привет передавай, пернатый, — ухмыльнулся палач.

— Она еще в прошлом веке всех вас в бездну послала.

Когда палач улетел, все выдохнули, а тэрии всей толпой хлопнулись на колени и заплакали хором. Мирайя в сторонке о чем-то безмолвно совещались, а Йенри что-то обсуждал с Виеной.

— Этого следовало ожидать, что мирайя так поступят, — закурил вторую сигарету Лапуля.

— Объясни для тупых, будь любезен, а то не все здесь настолько умные, чтобы понять тебя с полуслова, — повернулась я к нему, едва сдерживая раздражение.

— Мирайя позволили вдарить по городу. У них же императрица самая мощная ясновидящая из существующих. Она такие вещи должна предотвращать — это её работа. Однако мирайя народ эвакуировали, а город никак не прикрыли.

— Но с какой целью? — недоумевала я.

— Они подловили Палача, а заодно тэриев, по сути, выселили чужими руками. Чтоб ты знала, мы все живем на территориях, которые принадлежат мирайя, если не считать такие богатые миры как веронский и ариантский. Условия перед всеми нами ставят одинаковое: развиваться, осваивать и озеленять мир. И тэрии давно испытывали терпение мирайя. По законам открытых миров, вместо уничтоженного города мирайя могут сюда заселить более чистоплотную расу.

— Как-то очень жестко... это же был их дом... — пробормотала я.

— Я мирайя не оправдываю, но они ничего особенного не сделали. Они просто улетели к порталам. Веронская клиника, как ты можешь видеть, как стояла, так и стоит. Хотя долбанули и по ней, но вероны сумели отразить удар, а у тэриев защита из говна и палок была. Еще от лисьих пушек отказались сто лет назад. Вот им и показали, чего стоит вся их бравада о богоизбранности.

Хранитель миров отошел от кивающих сородичей и подошел ко мне:

— Поднимите руки, кахэра.

Я послушно подняла конечности, а в руках мирайя возникла зеленая толстая цепь, которой он обвил под общий вздох удивления мои запястья. Цепь исчезла, оставив на моей коже зеленые следы.

Хранитель кивнул мне на прощание и вместе с сородичамиупорхнул в небо.

— То есть эту помойку больше никто оберегать не будет? — уточнили ребята из змеиного переулка, пока я разглядывала рисунок, размышляя, как он мне аукнется.

Йенри с матерью встал перед нами всеми.

— Этот мир под защиту берет высший порядок лисов, — ласково сказала Виена. — Выгонять никого не будем, но город мы отстроим сами без посторонней помощи.

Ага, а сказано это было таким тоном, что даже я поняла: не свалите, вонючки, всех замочим, возможно, даже без мыла и стирального порошка.

Открылся портал, а оттуда... вышла православная процессия во главе с батюшкой в полном боевом облачении. Я невольно перекрестилась при виде чинно шагающих лисьих байкеров с рабочими инструментами в руках. Моему примеру последовало всё лисье посольство даже Циело, который вообще не понимал, зачем мы это делаем.

Что ж, мирайя имели своеобразное чувство юмора.

Глава 2.16

И вот я снова стояла на заседании клана.

— Вы обещали мне тысячи бойцов, но я не получил ни одного, — вещал Йенри. — И восемь из двенадцати — хороший результат. Двое могут стать моими наследниками. Вайен справился с заданием.

— Йенри, это не значит, что следует делать её своей женой! — настаивала Лоней. — Ты понимаешь, какой вызовешь резонанс, взяв в жены искусственную лисицу?!

— Я свое слово сказал, — отрезал он.

— Раз мы всё выяснили с Йенри, — решил прервать спор Йоне, — то перейдем к Энойре, какие результаты у тебя?

— Лучше, чем я ожидал от своего оболтуса: двое чёрных, один бурый. Одна проблема, он в эту искусственную влюбился как мальчишка, не знаем, что и делать. Приворожила, — и Энойре жестом показал, насколько всё плохо.

— Пригласите их, — распорядился Йоне. — Надо и на её детей взглянуть.

Вошла парочка. Если бы я в прошлый раз их не видела, никогда бы не поверила, что это та же пара. Реально приворожила, потому что я редко видела столько обожания во взгляде мужчины, сколько его было в глазах сына Энойре. Да и лисица жалась поближе к нему.

С собой они привели двоих мальчиков и одну девочку, которую выдавал смешной бантик на макушке. И снова дети себя повели необычно в присутствии Йенри. Черные сразу сели перед ним в ряд и виляли хвостами, а вот недоумевающего бурого лисенка его отцу пришлось посадить рядом с братом и сестрой.

Всех троих Йенри брал в руки, и некоторое время рассматривал, а затем положил руку на голову девочки.

— Девять, еще десять у клана жизни, — сказал он, поворачиваясь к совету. — Итого девятнадцать, с этим уже можно работать.

К детям подошел Йоне и взял на руки девочку, но пожав плечами, вернул её на место и отошел назад. Значит, я права, никто кроме Йенри не видел того, что им нужно.

— С чего мы должны верить?! — возмутилась Лоней и окончательно подтвердила мою догадку: — Кроме тебя никто не видит! Ты отвергал всех лисов, которых мы тебе предлагали, а едва появились эти искусственные твари, так ты сразу девятнадцать признал!

Вместо ответа Йенри нечто призвал. Я не видела этого, но чувствовала присутствие чего-то нехорошего. Почувствовали и все лисы в совете, непроизвольно делая шаг назад. И как раз выбранные Йенри дети видели. Они шипели и все смотрели в одну точку, где находилось невидимое нечто. И судя по их реакции, это что-то было страшным.

— Какие еще доказательства вам нужны? — холодно уточнил Йенри у совета, отзывая нечто. — Пора заканчивать с этим.

Он первым проголосовал, положив две карточки: одну за детей, вторую за признание искусственных лисиц членами клана. То есть голосование у них открытое. Все могли видеть, как голосует член совета.

Вторым подошел Йоне и он проголосовал точно так же как и Йенри. Следующим приблизился бурый лис и к возмущению Лоней и остальных бурых лисов, он последовал примеру Йенри и Йоне. И словно оправдываясь, он пояснил:

— Нам это нужно. Девятнадцать тоже мало.

Черные лисы все проголосовали, как Йенри, и лишь Энойре прокомментировал свой выбор:

— Я хоть сына пристрою.

Бурые метались. Кто-то из них голосовал только за детей, другие с большим сомнением клали вторую карточку, к неудовольствию Лоней. И самым большим предательством для нее было, когда Баен положил обе карточки.

— Прости, — только и сказал он жене.

Лоней проголосовала против и того и другого. И против детей она проголосовала просто из вредности, понимая, что всё равно её голос уже ни на что не влиял.

— Что ж, — заговорил Йоне и объявил: — По первому вопросу девятнадцать «за», один — «против». По второму одиннадцать — «за», девять — «против».

— Мы совершаем огромную ошибку, — повертела головой Лоней, первой покидая собрание.

— Поздравляю, зель Борзая, — повернулся ко мне Йоне. — Отныне вы полноправный член клана.

Мне поставили на затылок метку. И я ей порадовалась, словно у меня день рождения. Прощай, паучий город. Привет, теплая ванная и вкусно пахнущее мыло.

***

Гости на собственной свадьбе. Это можно сказать про нас с Йенри. Нас размалевали, переодели в зеленую красоту, да посадили на лужайку и, впрочем, забыли. Главной на торжестве можно считать Виену, а мы служили декорацией к её празднику жизни. Мне вообще казалось, что Йенри уснул сидя и с открытыми глазами.

Лисья свадьба — это пикник на природе под цветущими зелеными цветами деревьями. Сдержанное хо-хо, ха-ха со всех сторон и чаепитие. Никаких тебе плясок и веселья. Спиртного по минимум. Я и не настаивала на последнем. Любитель у нас Даша, не я.

Из подруг на моей свадьбе присутствовала только Диана с мужем и сыном, Даша... ушла с бандой Лапули. И что-то мне подсказывало, что я видела её в последний раз. Мне так и не удалось увидеть её сокровенную мечту. Может, потому что она сама не хотела моего вмешательства, я этого уже не узнаю.

Вообще я ожидала, что гостей придет намного больше, но как-то все проходило по-семейному тихо. Пришли только друзья, ближайшие родственники, да журналисты...

И жены бурых братьей Йенри сидели с хмурыми лицами, иногда укоризненно косясь в мою сторону. Без сомнений, они бы не пришли, если бы не опасались оскорбить свекровь. Женщины молчали и сидели как снежные королевы, пока их мужья сконфуженно пытались поддержать беседу. И, наверное, так бы и просидели, молча, если бы не явились мои родители. Мама в экспрессивной манере, игнорируя все ошеломленные её воскрешением взгляды, побежала ко мне. Журналисты оживились и принялись снимать её со всех стороны, готовясь к сцене... жмяканья щечек. Я прям, слышала, как у кого-то бокал из рук выпал и какая тишина наступила.

— Мам, все смотрят, — проворчала я.

— Ну вот, лисенок, мы тебя и выпихнули, наконец! — громко поприветствовал меня батя, сел и сразу напихал в рот кучу еды, став похожим на хомяка.

— А ты все говорил, что выйдет замуж за какого-нибудь ИгАрь, да ИгАрь, — передразнила папу мама. — Теперь, надеюсь, мы тебе угодили с женихом?

Папа аж поперхнулся, когда Йенри бровь поднял на её слова.

И тут оттаяли снежные королевы:

— Так это правда? Ты сбежала с Вайеном? — не поверила одна из лисиц.

— Не сбежала, мы законно поженились, — взяла бокал вина мама.

— И Мира — твоя дочь?

— Мирочка нами усыновлена, а родная наша дочь — Оена. О! — и тут она вспомнила, что у нее есть старшие дочери и побежала тискать их.

Один из братьев Йенри получил по лбу веером от жены:

— Почему я об этом не знала?!

— Дорогая, клан запретил рассекречивать любую информацию о Вайене! — оправдался здоровяк, потирая ушиб.

Старшая из жен села рядом со мной, закрыв нас веером от всех остальных гостей.

— Что из этого правда о вас?..

И тут она такое выложило обо мне, что позавидовала бы любая самая скандальная звезда, активно трясущая ягодицами. Не, наши папарацци тоже сильно любили приукрасить, но по сравнению с лисьими беспредельщиками они ангелы.

Что ж, меня предупреждали, что стоит мне стать кахэрой, как польются в мою сторону помои. Но вот чего я не ожидала так это того, что за мной следили. Буквально. Удивительно как еще не сняли в постели с Йенри. И притом всё вывернули так, словно я являлась едва ли не мамашей в борделе. Всю возможную грязь повытаскивали с участием Даши. Её личность, конечно, скрыли, но везде фигурировала она и я с холодным и бесстрастным лицом, наблюдавшая за её развлечениями.

Что удивительно, неизвестные папарацци не обвиняли меня в измене Йенри и не сомневались в происхождении моих детей. Я не нашла ни одного кадра с моими детьми и играющими с ними мирайя. Папарацци же очернить меня надо, а не отбелить. Вот так и работала пропаганда. Они покажут только то, что выгодно им, а не то, что было на самом деле.

— Йенри, тебе не кажется, что они берега потеряли в край? — повернулась я к новоиспеченному мужу.

Йенри скосил на меня многозначительный взгляд, словно спрашивая серьезна ли я.

— Ясно всё с тобой, — кивнула я. — Комаров ты ловить не будешь.

Наш короткий диалог так удивил невесток, что они сидели минут пять с открытыми ртами, пока папа давился смехом. Ах, да, я забыла про глубочайшее почтение, которого от меня ежечасно требовал Циело.

— Так вот она какая твоя бАгЫня? — с сарказмом припомнили папе, какой то давний разговор.

Но папа не был бы папой, если бы не выкрутился и в этот раз:

— Генетически она совершенна! Характер подкачал.

— Сильно подкачал, — согласился с ним Циело. — И не богиня, а злобная вдохновительница с кувалдой, которой она всем и каждому лупит по голове. Устали утихомиривать оголтелые таланты, вдохновенные ею на великие подвиги.

Ну, спасибо. Мой и так невысокий рейтинг среди идеальных невесток Виены стремился к отметке минус.

Краем глаза я заметила, как уголок рта Йенри приподнялся. Его как раз злобная вдохновительница вполне устраивала намного больше, чем богиня.

Я обменялась взглядом с тихонько пьющим Циело. Похоже, комаров придется ловить нам. Еще бы знать как. То, что папарацци про меня понаписали, даже более спокойную женщину могло бы вскипятить, и моя душа жаждала отмщения. Хотя бы мелочного.

***

— К вам пришла зель Дейра, кахэра.

«Вот же настырная стерва», — подумала я с неприязнью. Никогда не любила наглых людей, всегда хотелось лицом об асфальт их прокатить. Я не знала, что она от меня хотела, но разговаривать с ней мне запретили. Каждый брат Йенри подошел ко мне на свадьбе и шепотом предупредил о Дейре. Уже от одноного упоминания этого имени скоро нервный тик начнется.

— Скажите, что меня нет дома, — сказала я слуге.

— Она знает, что вы дома, кахэра, — возразили мне.

— Скажи, что я выполняю супружеский долг.

— Она знает, что Йенри нет дома, — сдержанно отвечали мне. — Она никогда не приходит, когда он в столице.

— Значит, она в курсе, что и Виена отсутствует.

Слуга кивнул.

«Стерва», —злилась я. Значит, схема у неё проработана давно. Всё-таки она свела в могилу уже пять жен Йенри, поэтому бдительность нельзя ослаблять ни на секунду, если я не хотела стать следующей.

Одного эта стерва не учла, что я безродная искусственная лиса, которая чхать хотела на всякую честь семьи. Йенри ясно дал понять, что я могу творить, что мне вздумается. К примеру, сесть ему на шею и свесить ножки. Правило лишь одно: не предавать его.

— В таком случае, скажите, что я не впускаю в дом посторонних и не дружу со всякими лицемерками, которые пишут обо мне гадости в газетах.

— Вы вызовите скандал. зель Дейра так просто этого не оставит, она очень влиятельна в обществе лисиц.

— Так придумайте что-нибудь, как её выпроводить! Впускать в свой дом эту дрянь я не намерена!

— Вас станете нерукопожатой в публичном обществе.

— Я только обрадуюсь, если исчезнет необходимость встречаться с этими лицемерными змеями!

Имея дело с сетевым троллями я усвоило лишь одно правило: кидаем в бан и забываем. Время и нервы намного дороже мнения какого-то сетевого идиота.

Я не удивилась, когда на следующий день в ярости прибежала старшая из невесток Меойни. Если бы у неё росли змеиные головы вместо волос, они бы все одновременно зашипели.

— Ты что творишь, ненормальная?! — заорала она сходу.

— А в чём проблема? — сохраняла спокойствие я, прихлебывая из чашки чая.

— Ты зачем Дейру держишь на пороге?!

— Это как-то скажется на Йенри или на его детях от меня?

— Разумеется, нет! Но это скажется на тебе! Ты понимаешь, что ты закрываешь себе дорогу в высший свет раз и навсегда?! Ни одно уважаемое общество тебя не примет, если ты нагрубишь Дейре! Не обслужит ни один мастер, ни один магазин! Ты хоть понимаешь, какое огромное влияние Дейра имеет?! Ни одна из жен Йенри подобное себе не позволяла!

— Поэтому они на кладбище, а я собираюсь прожить долго и счастливо, — отчетливо произнесла я. — Бодаться с этой сукой на её поле боя я не собираюсь.

Мой тон остудил немного гнев Меойни.

— Как прямолинейно... — сказала она, — отвыкла я от подобной манеры речи, после того, как Вайен переехал от нас. Сразу видно его влияние. Он так же себя вел. В итоге все его проекты поддерживали только мы, а твой проект едва не был уничтожен, если бы не мудрость первого главы клана, который приложил все силы для того, чтобы ты и тебе подобные остались живы.

Иными словами она говорила мне, что я плохо осознаю последствия своих поступков.

— Я хочу жить, зель Меойни, — пожала я плечами. — Однохвостая лиса не соперница девятихвостой, вы это понимаете лучше, чем кто-либо. Я вижу в её намерениях отправить седьмую жену Йенри на кладбище, и я не знаю, как ей помешать по-другому.

— Я подумаю, что можно сделать, как поправить твою ошибку и смягчить последствия, — вздохнула Меойни, присаживаясь рядом со мной. — Женский мир иной, не похож на мужской. И тебе как кахэре надо наращивать мощь и влияние в обществе. Мы не можем запереть тебя в четырех стенах, как Вайена. Ты жена Йенри, верховная кахэра, а не уличная девка.

— Я понимаю...

— Не можешь силой, действуй хитростью. Ты же чёрная лиса!

Что ж, надо будет на досуге поломать голову, как Дейре дать отпор. На её поле, как мы убедились сражаться бесполезно, значит, надо думать над чем-то нестандартным...

— Скажи, пожалуйста, ты любишь Йенри?

Данный вопрос мне никогда не задавали, и я не знала толком на него ответа:

— Когда я впервые сходила на свидание с человеком, который меня пригласил, а затем мы сразу разошлись по причине моей холодности и незаинтересованности в отношениях, папа сказала, что я как он. Для меня любовь как дурной анекдот, я её не почувствую и не пойму. Но мне с Йенри было хорошо в паучьем городе и еще лучше здесь. Чего еще можно желать, будучи мной?

— Если он на сотни лет тебя покинет здесь одну? Ты не заменишь его на другого? В столице много красивых горячих мужчин.

— Я не вижу смысла менять его на что-то лучше или на что-то хуже. Измена — это подло. Точка. Пока живой, я буду с ним. Да и норму с детьми я выполнила с лихвой.

— Но сто лет немаленький срок! Причем здесь норма с детьми?! Мужчина нужен не только для произведения потомства!

Вместо ответа я отвела её в свою новую большую мастерскую, где нас встречали застывшие в камне лица. Мейони они, кажется, напугали своей сверхъестественной реалистичностью, потому что она смотрела на них, как если бы попала в лабораторию моего бати и увидела расчлененные трупы.

— На самом деле мне неинтересны ни ваши семейные чаепития, ни ваши разговоры о мужчинах и любовных романах, — призналась я ей. — И я бы променяла это время на возможность побыть подольше здесь. Вы окружаете меня заботой, стоит Йенри уйти, не зная, что меня чужое общество утомляет. Мне хватает общения на час-два.

— А как же твои дети? Ты любишь хотя бы своих детей?

— Мне повезло. Они как я. Им я мало нужна, как и они мне. Можно ли назвать любовью, что я просто испытываю радость, что они живы, здоровы и бегают с друзьями и меня лишний раз не донимают? Папа говорил, что в моем случае минимизировал рождение желтых или бурых лисов. Зачем чтобы ласковый и требующий постоянного внимания ребенок страдал?

Я заметила появление Йенри первой, пока Меойни с неопределенным выражением лица переваривала мои слова. Мне нравилось, как муж скользил мимо статуй, ни одной из них не задевая. Если бы летела Ляля, она бы все повалила как кегли.

Йенри остановился возле нас и вопросительно взглянул на Меойни, а она почтительно склонилась перед ним. И похоже её крайне удивило, когда один из его хвостов заскользил по моим ногам. Скромный жест, однако это значило, что у него игривое настроение, что-то порадовало. И он выдал себя взглядом, направленным на свою каменную копию. Неужели первый раз её увидел? Вполне в его духе.

— Вы как два каменных изваяния, — призналась Меойни, глядя на нас со смешанными чувствами на лице, и с чего-то выдала: — Бедные ваши дети...

Я бы не называла наших детей несчастными. Они целыми днями носились по дворцу и орали. К тому же я написала мирайя по их просьбе, поэтому во дворце бегало и кричало больше детей, чем положено нормами приличия.

И как раз это орущая толпа пронеслась мимо моей мастерской, вызвав легкую улыбку у Йенри. Дети могли бегать везде, кроме моей мастерской и рабочего кабинета Йенри. К тому же с появлением детей все во дворце заколдовали от повреждений, потому что дети и хрупкие вещи несовместимы.

— Что это было? — спросила Меойни в шоке.

— Дети.

Тут они снова с ором пронесли мимо нас. Когда мы вышли из мастерской еще и закружили вокруг нас, используя отцовские хвосты как прикрытие от пернатых. Меойни такое поведение с Йенри не просто шокировало, у нее ментальный стул выбило из-под ног. Как я уже заметила, дети у лисов воспитывались так, чтобы вели себя достойно, а бегать и кричать — недостойно.

У степенной лисицы по взгляду сразу читался вопрос к нам обоим: «Вы детей вообще воспитываете или они сами по себе растут?»

— Время, — коротко распорядился Йенри.

Дети сразу игру прекратили и, пихаясь, выстроились в ряд. Йенри дети слушались, как не слушались ни одного отца. Мягко коснувшись моего лба губами, он увел мелких на тренировку.

— Как?! — не удержалась Меойни. Минутой ранее она видела неуправляемых чудовищ, а стоило Йенри сказать одну фразу, как все игры прекратились.

— Это Йенри, — пожала я плечами. — Меня они так не слушаются.

Меойни нервно хихикнула.

***

Я и не думала, что Дейре так может лицо перекосить при виде православной процессии с отцом Андреем во главе. Ай да батюшка, ай да молодец! Это ж надо суметь выбить стул из-под самоуверенной девятихвостой. И он с этой задачей справился на «отлично».

Она думала, что я одна пойду на их так называемые чаепития? Разбежалась! Я с собой большую компанию привела, хотя до этого пришлось сначала пойти на поклон к Циело, затем к невестке первого главы Йоне, а только потом к самому Йоне. Ведь это была его затея разморозить православных. Старый лис решил так пошутить над лисьим сообществом, и шутка удалась, даже слишком.

И батюшка оказался настоящим чёрным лисом. Он хладнокровно приказал никому не пить и не есть, и стараться никаких подарков не принимать. То есть, отца Андрея проинформировали о любви лисиц к отравлениям. Чуть позже я узнала, что, будучи чёрными лисами, вся паства попала под руководство Йенри, а там их всех знатно дрессировали.

— Мой духовник, — представила я ошарашенным лисицам отца Андрея.

Я предоставила все переговоры батюшке. Надо отдать ему должное, он держался на высоком уровне и на все шпильки Дэйры отвечал с полным чувством собственного достоинства. Я просто стояла и кайфовала от того, как он выворачивался. И даже мешать не пыталась или как-то отвечать на вопросы адресованные лично мне. Зачем, если рядом есть умный мужчина, у которого гигантский опыт каверзных переговоров с атеистами? Раньше я мало интересовалась православием, но после его ответов девятихвостой, захотелось приобщиться и мне. Тем более, что его байкерская паства мне нравилась. Я и детей всех на радостях крестила после чаепития.

Но православной паствы мало, чтобы на равных противостоять Дейре и её команде. Мне надо как-то переманить на свою сторону бурых лисиц, которые составляли большинство нашего клана. И главной в женском сообществе у бурых являлась Лоней — вторая жена Баена, которая так и не приняла нас всех. Она и на свадьбу мою не пришла.

Но прежде чем к ней идти на поклон, я хотела переговорить с Ири и послушать его мнение на данный счет. Он выслушал мой план с задумчивым видом, и лишь после того, как я закончила, сказал:

— Ты правильно поняла, что главы клана смерти друг другу не враги и что если подобрать правильные слова и доказательства их можно склонить на свою сторону. Лоней — самая упёртая и самая непримиримая из всех глав клана. Если тебе удаться убедить её, остальных убедить будет проще.

— Но как?

— У тебя есть козырь, о котором знаем лишь мы с тобой.

Я машинально коснулась грудной клетки.

— Да, верно, — кивнул он. — На этом и сыграй.

— Ири, почему вообще так вышло, что клану возрождения бурые лисы верят больше, чем чёрным лисам из своего же клана? Они же все успешно прошли проверку.

— Свет не всегда принимает красивую форму, Мира, — сложил пальцы в замок Ири. — Особенно если не лжет и не лицемерит, как это делает Йенри. Иной раз, истина звучит как обман и звучит она некрасиво, легче поверить в сладкую ложь. За правду не любили и Вайена. Он вообще как помело говорил всем в лицо, что думал. Кому понравится, когда его открыто называют придурком?

— Поэтому Йенри зачастую молчит...

— Каждое его слово взвешено и продумано. Он очень высоко стоит, и его ошибки могут стоить очень дорого. И лишь в мыслях он свободен. Общество лисиц еще не готово к принятию подобной формы света. Их общество построено на лжи и манипуляциях, на хитрости. И называющий вещи своими именами Йенри для них, по сути, моральный урод. Нас вообще называют грубыми и нетерпимыми созданиями с отвратительным характером. Я уже молчу о том, что мирайя считают блаженными, хотя они из всех нас ближе всего к свету.

— Колючек с мягким нутром мало кто любит...

— Будь осторожна, Мира, когда встретишься с Лоней. Говори только с ней без Баена. Вдвоем они тебя очень быстро заткнут. Особенно Баен. Она тебя еще может выслушать до конца, а он — нет.

— Спасибо, я поняла.

Ири поставил на стол синий кристалл на железных ножках.

— Что это? — спросила я.

— Артефакт, который заставит тебя говорить истину. У тебя не тот уровень, чтобы обмануть его, поэтому твои слова буду иметь вес больше, чем слова девятихвостого. И будь внимательна к тому, что говоришь. Испытание истиной не каждый способен пройти.

Я забрала артефакт и спрятала его в сумку. В порыве обняла Ири, а он ободряюще похлопал меня по спине. Мне было страшно, но не время наматывать сопли на кулак, надо действовать.

Не скрою, я очень сильно волновалась, направляясь к порталу в особняк, где проживал Баен со своей второй семьей. На всякий случай, я взяла с собой всех старших детей, чтобы не вызвать подозрений.

Баен встречал меня, разумеется, с Лоней под руку. Их совместные дети наблюдали со стороны балкона и вниз не спускались. От скальпельного взгляда бурой лисы, у меня мурашки прошли по коже. Да, не стоило забывать, что она тоже глава клана, не менее опасная, чем Виена.

— И зачем пришла? — неприязненно спросила Лоней. — Думаешь, разжалобить нас своими щенками?

— Лоней, — попытался одернуть её Баен.

— Я не изменю своего мнения! И только из-за тебя терплю эту тварь в своем доме!

— Я как раз к вам пришла поговорить, — скрестила я руки на груди. — И щенков я привела для их дедушки. Баен, вы же не против побыть с ними, пока мы поговорим с вашей женой о некоторых деликатных женских вопросах?

Баен нахмурился, а у Лоней поднялись брови.

— И о чем же ты хочешь со мной поговорить, искусственная?

— О кладбище с пятью трупами.

Лоней прищурилась и царственным жестом указала в сторону лестницы, пропуская меня вперед. Баен остался внизу с внуками, но шепотом, о чем-то жену попросил, она лишь нетерпеливо кивнула.

Короткими командами девятихвостая командовала куда идти, пока мы не оказались в её кабинете, где Лоней расположилась за столом с педантично разложенными папками. В её кабинете уютно, просторно и чистенько. Виена любила готический стиль, Лоней склонялась к романтизму.

— Ну, я тебя слушаю, — нетерпеливо постучала по столу девятихвостая.

Прежде чем заговорить, я достала из сумки данный Ири артефакт и осторожно без резких движений поставила его на стол перед Лоней. Едва удержалась, чтобы не перекреститься. Я понятия не имела, что заставит говорить меня артефакт. Я еще ни разу не проходила проверку истиной.

— Даже так? — вытянула губы Лоней, беря в руки артефакт и настраивая его. — Ну, давай, раз такая смелая, чтобы испытывать себя истиной.

— Меня преследуют, так же как предыдущих жен Йенри. Он не сам их убил, их довели до самоубийства.

— Кто?

— Дейра.

— Есть доказательства?

— Нет, только слова отца, который оказался участником последней шестой трагедии. Он мне и рассказал о ней первым. Я пыталась как-то избегать её общества, но с ней сложно сражаться на ее поле и она меня вынудила показаться.

— Я видела, — улыбнулась Лоней, — неплохо прикрылась.

— Пока я просто обороняюсь. Я не могу на равных сражаться с настолько могущественным врагом. Пять трупов говорят не в мою пользу.

— Ко мне ты зачем пришла?

— Виена — сильная лисица, но она военная, и не может игнорировать ситуацию с демонами, как и мой муж. Вы же гражданская стерва...

Вот оно в чем опасность испытания истиной. Не каждый сможет, не наговорить гадостей оппоненту. Я едва справилась, чтобы продолжить, игнорируя ухмылку Лоней:

— Вы заправляете мирными делами, сохраняете спокойствие в городе и в его окрестностях. Дейра ответственна за смерть пяти лисиц из влиятельных семей. Она преступница и до сих пор не наказана. И думаю, что пять трупов — вершина айсберга, о которой знаю лично я. Она живет в вашем мире и гадит исподтишка, так чтобы самой остаться чистой. Раз ей столько лет удается оставаться безнаказанной под боком у таких грозных лисов, как вы, то она очень опасный враг и мне больше некого просить о помощи, кроме вас. Столица клана смерти — ваша территория, если кто и способен с ней разобраться, так это вы.

— Ты не забыла, что я голосовала за твою смерть? — холодно уточнила Лоней.

— Нет, я об этом не забыла, но очень надеюсь, что ненависть к врагам клана у вас окажется сильнее, чем ко мне. Я хочу жить. Хочу увидеть, как мои дети повзрослеют. Я уже успела убедиться, что Дейра не остановится, пока на кладбище не окажется шестой труп, а возможно... — я не смогла сразу этого озвучить, слишком страшно от этой мысли, но кристалл заставлял меня сказать это: — У... убьет...

— Убьет твоих детей, — закончила за меня Лоней, поднимаясь и подходя ко мне. — И с чего ты решила, что я тебе поверю?

Я скосила взгляд на кристалл.

— Да, он заставляет тебя говорить правду, — согласилась Лоней, — но где гарантии, что это не твои фантазии и паранойя? Слово искусственной лисы против уважаемого всеми члена общества.

— Может, вы мне поверите, когда я озвучу мотив Дейры?

— И какой же у неё мотив? — снисходительно спросила Лоней.

— Её цель устранение наследников Йенри, предрасположенных к семени силы. Папа... то есть Вайен выводил не просто искусственных лисов, а тех, кто будет предрасположен к семени силы.

— Этого не сказано ни в одном отчете.

— Папа опасался утечки информации, поэтому нигде об этом не записывал. Он не хотел, чтобы лисов из его проекта начали массово уничтожать.

По мере того, как я говорила, снисходительная улыбка с лица Лоней сползала как прошлогодний снег.

— Что ж давай проверим твои слова, искусственная...

Я не понимала, что она хотела сделать. Лоней надела перчатки, достала какой-то сосуд из сейфа и прямо передо мной раскрыла его, чтобы извлечь... семечко? Я слишком поздно поняла её намерение, когда от боли у меня едва не потемнело в глазах, словно нечто вгрызалось в мою грудную клетку. Я повалилась на ковер со стула, зажимая рану, из которой захлестала фонтаном кровь.

— Все ради клана, — наклонилась ко мне Лоней. — И если в твоих словах правда, ты выживешь, а значит, так и быть я тебе пойду на встречу и даже обеспечу личным сопровождением. Ну а сдохнешь, туда тебе и дорога, лживой твари. Наследника Йенри мы в любом случае от тебя получили.

Постепенно боль отпустила меня, а по моей груди и шее расползся лиственный рисунок.

— Прошла... — присела возле меня Лоней. — Все ради клана. Я выполню свое обещание, искусственная, и даже узнаю, что там накопала на Дейру Виена, чтобы сравнить с тем, что нам уже известно.

Она позвонила в колокольчик, вызывая слугу.

— Вызови врача, искусственной плохо.

Я посмотрела на выпачканные в крови руки. Лоней просто смотрела, как я корчусь у нее на ковре и не предприняла ни единой попытки помочь. Если настолько жестоки союзники, то насколько же беспощадны враги?

***

Баен устроил скандал, едва увидел мое состояние. Лоней вообще не тронул его монолог, и она остудила его словами:

— Мы с Мирочкой пришли к заключению мира. Разве ты не рад, что мы помирились?

Муж взглянул на неё с недоверием, словно подозревал в каком-то заговоре.

— Мира?

— Все верно, мы помирились, — хрипло отозвалась я.

— Глава, взгляните, — позвал его врач.

Баену хватило всего одного взгляда на меня, чтобы понять.

— Ты... — поднялся он и с угрозой развернулся к жене. — Ты могла её убить! Она кахэра Йенри! Ты в своем уме?!

— Исключено, искусственные от этого не умирают, — холодно отвечала Лоней. — И почему, я озвучу на заседании клана, а не здесь.

Меня сопроводили до портала, и Баен все извинялся за поведение супруги. Удивительно, как могло измениться со временем отношения. Раньше я из его уст не слышала ничего кроме чудовища, да монстра.

На выходе из портала меня встречал очень злой Йенри. От него пахло кровью и серой, сразу говоря, откуда он пришел.

— Не злись, мы комаров ловим, — погладила я его по щеке.

Он обернулся.

— Наставим на путь истинный, — донесся зычный голос отца Андрея.

Ой! Похоже, я неправильно поняла, что именно разозлило Йенри. Православная паства кого-то скрутила, побила и игрушки отобрала.

— Братья, отдайте этих неразумных чад правосудию, — ласково распорядился отец Андрей.

Обожаю их, никого не убили, но всех скрутили и побили для вразумления. У всех в православной пастве оказалось военное прошлое. Кто в спецназе служил, а кто боевые искусства изучал в перерывах между молитвами. То есть, они попали к Йенри уже с не кислой базой и сразу влились в коллектив.

Глава 2.17

Меойни сидела среди черных лисиц как инопланетянка. Я организовала собственный кружок по интересам с черными лисицами, и она вызвалась на него взглянуть. Каждая из присутствующих черных лисиц чем-то молчаливо занималась: шитьем, вязанием, сборкой украшений или как я лепкой. Мейони тоже вышивала, но заметно, что она чувствовала себя среди нас неуютно. Она раньше не сталкивалась с толпой чёрных лисиц.

— И так тихо у вас постоянно? — не выдержала она длительно молчания и отложила работу.

— Да, — кивнула я, не отрываясь от занятия. — Это прекрасное время. И никто не донимает нас здесь. Нас много, мы при деле и дети рядом играют между собой.

Матушка Ксения самая старшая среди нас активно кивнула, продолжая вязать крючком со скоростью метеора. Хоть она и глубоко верующая, однако веру никому не навязывала, но являлась настоящей библиотекой притч и историй святых, чем и подкупала. Еще у нее мягкий и теплый голос, и если она что-то рассказывала, то её приятно послушать.

— Я как только узнала, так сразу напросилась, — призналась Катя, которая являлась женой сына Энойре, — с бурым сыном нелегко, он постоянно требует внимания и что-то хочет. И муж ревнует к каждому стулу, хотя я даже взглядов в мою сторону не замечаю, а он замечает, кто и куда на меня посмотрел. А здесь я могу спокойно помастерить украшения, да и ребенок играет, а не кричит: «мама-мама-мама».

— Да, бурые лисы — непростые, с ним нужно ангельское терпение и смирение, — согласилась Ксения.

И все, кому повезло меньше, чем другим закивали к полному шоку Мейони. По ней заметно, что бурая лиса, словно на другую планету попала. И дети наши не лучше, пока бурые лисята друг друга глаза выковыривали, черные и белые тихо что-то там шуршали. Благо няня у них надежная. Веронская. Элитная. Дорогая. Но она того стоила, хотя Мейони мне сделала замечание, что я неразумно подхожу к расходам и вообще мать должна заниматься детьми, а не няня. Впрочем, она изменила свое мнение, когда увидела, как веронка без труда справлялась с толпой беснующихся лисят.

Слуга принес приглашение, от которого мое настроение поползло вниз. Очередное приглашение на дурацкое чаепитие.

— Теперь уже и меня это пугает, — призналась Мейони, ознакомившись с содержимым приглашения. — Она никогда не вела себя настолько...

— Маниакально? — закончила я за нее, откладывая свое занятие. — Чего еще можно ожидать от психопатки? Матушка Ксения, присмотрите за порядком?

— Будь спокойна, дитя мое.

Я и не сомневалась, что Дейра выкрутиться, чтобы устранить мою оборону. Она исключила возможность приглашение кого-то невыгодного ей. И на очередной женский кружок чаепития я шла в одиночку.

Как заметила я, Дейра пригласила мелианских журналистов, а эти остроухие похожие на эльфов ребята славились тем, что транслировали в прямом эфире скандалы. Значит, кого-то собирались смачно опозорить...

И такое ощущение, что Дейра позвала всех отвергнутых Виеной на роль фаворитки Йенри женщин. Одна Кейтар чего стоила.

В прошлом Кейтар являлась известной светской львицей, роковой женщиной, за которой тянулся шлейф мужских самоубийств и дуэлей. И будучи личностью самоуверенной, она замахнулась на Йенри. Однако план по соблазнению самого лютого лисьего оборотня провалился, так как её забраковала лично Виена. И если запретила матушка, то ни одной женщине в постель Йенри ни при каких обстоятельствах не попасть, какой бы искусной соблазнительницей она ни слыла.

Живущая по принципу «я всегда получаю то, что хочу» Кейтар посчитала личным оскорблением отбраковку Виены и в отместку соблазнила Баена. И это была её фатальная ошибка. Виена пощечины не простила. Она спустилась к Вайену и взяла у него какой-то неприятный вирус, заразила им Баена сразу после связи с Кейтарой. Болтливый и мнительный на всякие болезни Баен разнес весть о заразности Кейтары всем мужчинам высшего света. С легкой руки коварной черной лисицы светская львица лишилась возможности появляться в благородном обществе, и долгое время отмывала имя от пятнистого и заразного позора. С тех пор Виену Кейтар люто ненавидела. И на меня Кейтар смотрела с хищным предвкушением.

Я скосила взгляда на Лоней, которая настояла, чтобы мы пошли вместе. И как она мне предлагала держаться стойко среди этого клубка змей? Но девятихвостая сделала вид, что мы не знакомы...

И первой в бой пошла Кейтар:

— Зачем их создали? Наших мужчин отбирать, вот зачем их создали! — с презрение выплюнула она. — Одна забрала Агния, а вторая Йенри!

— Закажите у Вайена искусственных мужчин, как это сделал клан жизни, — парировала я.

Лисицы в возмущении отклонились назад, словно я предложила им выйти замуж за помесь жабы с попугаем.

— И если с такой позиции смотреть, так я вам двенадцать назад вернула, подрастут, можете разбирать, — продолжала я.

— Какая мерзость! — воскликнула Кейтар.

— У меня дочь подрастает, — полетел первый камень в огород львицы от её же сторонниц. — Какая разница, кто их мать, если отец их Йенри?

— И у меня дочь.

— И у меня.

Кейтар оглядывалась на них всех, словно на еретичек. На подмогу пришла Дейра:

— В этом году пройдет ритуал выбора кандидатов в главы кланов, — заговорила она со сверкающей белыми зубами улыбкой. — И я вынесла предложение проверять всех желающих лисов, а не только пятихвостых.

Женщины с одобрением захлопали в ладоши. Еще бы она не вынесла. Наверняка, Дейра знала, что у меня есть ментальные рога и хотела их продемонстрировать всему лисьему обществу. У колючего света всегда они имелись, хотя наши рога, по сути, имитация и всегда невидимы.

— Я слышала, у вашей ближайшей подруги вырос один рог, — переключилась на меня Дейра. — Как печально, что она так низко пала.

— Что тут такого? — невинно спросила я. — У Йенри есть рога, у вас они есть и у меня. Или в вашем обществе ценятся только длинные рога, а не короткие?

Если бы сейчас пролетела муха, я бы её точно услышала. Лоней сказала мне строить непроходимую дуру и выдавать направо и налево истину с наивной простотой. Особенно то, что касалось демонической природы Дейры.

— Вы видели рога Йенри? — робко спросила меня одна из бурых лисиц.

— Да, чёрные как звездное небо с синим светом внутри, очень красивые, — отвечала я и повернулась к главной стерве чаепития. — У вас, Дейра, мне тоже рога очень нравятся. Люблю алый цвет.

Взгляды, взгляды, взгляды.

— Какая смешная шутка! — расплылась в улыбке Дейра. — Разве вы не знали, что в нашем обществе демонов казнят?

— Так вы демон? — состроила я удивленную рожу. — Я никому не скажу, простите.

Лоней подошла ко нам и к общему удивлению приобняла меня за талию. Бурые лисицы никто не видел, кем являлась Дейра, поэтому с подозрением переводили взгляды с меня на Дейру, не зная кому верить. Мне доверия было меньше, как искусственной чёрной лисе, но Лоней — другое дело.

— Знаете, Дейра, у меня есть замечательная идея вынести вопрос о повторной проверке всех глав кланов, — буднично произнесла Лоней. — Все-таки мы пережили три вторжения. И не мешало бы проверить кланы на наличие крыс. Да и народ успокоим, который в нас давно сомневается. Как вы считаете?

У мелианцев аж уши затрепетали от предвкушения битвы титанов. Бурые лисицы в шоке смотрели на свою предводительницу. Лоней никогда в открытую не выступала против Дейры, сохраняя нейтралитет, а тут она ей подножку подсунула.

— Ваше предложение очень сильно оскорбит глав кланов, — возразила Дейра. — При их огромных заслугах перед обществом проходить проверку монолитом неразумно.

— Если они ратуют за процветание своих кланов, то я не думаю, что им есть что скрывать, и они с радостью согласятся заткнуть всех сомневающихся раз и навсегда. Лично наш клан собирается пройти проверку повторно всем составом, и подать пример всем остальным.

— Даже Йенри? — не поверили лисицы.

— Даже Йенри. Ему нечего скрывать, вы и так все видели его рога. Да и Мирочка хотела свои показать. Мы и ваши хотим увидеть, Дейра.

— Кто хочет десерт? — попыталась разрядить обстановку одна из лисичек.

Вечером того же дня в дом Баена пришла армия каралий. Ожидавшие подобного исхода, клан смерти встретил их всем составом. Меня закрывала хвостами Лоней, пока чёрные лисы отрывали всем головы.

— Она зашла слишком далеко, — произнес первый глава Йоне, пока Энойре рядом с ним хладнокровно вытирал меч от крови.

— Это уже похоже на нервный срыв, — заметила Виена. — Вот и как она выкрутиться?

— Выкрутиться, — отозвалась я. — Она знает о моем конфликте с дололскими семьями из-за побега их молодежи. Думаю, она уже подготовила материал с моим разоблачением.

— Почему об этом не знаю я?! — распушила все девять хвостов Виена.

— Потому что я приказал об этом молчать, — сказал бывшей супруге Баен.

— Ты идиот.

— Спасибо, дорогая бывшая, — парировал он.

— Мы получили подтверждение, — сказала Лоней. — Дейра вышла на тропу войну против всего нашего клана, а значит готовьтесь к тому, что за каждым углом нас будут поджидать.

— У Мирочки есть в наличии одна сделка с высшим порядком, — заговорил Энойре. — Так может, кое-кто должен исчезнуть?

Зеленые линии на моих руках окрасились в чёрный цвет.

— Далак не будет истреблять весь клан из-за пары продажных тварей, — возразила Виена. — И не забывай, Дейра не главная, а лишь лицо огромной организации.

— Так может выставить, что Лоней убили? — предложила я.

— Дололы всегда докладывают заказчикам о провале операции. Дейра уже в курсе, что не сумела устранить Лоней.

— Остается только дожить до ритуала, да заставить Дейру пройти проверку монолитом.

— Так она и дастся...

Я сильно недооценила Дейру. Весь клан смерти жил как на пороховой бочке после их официального предложения провести повторную проверку. То бомбу подложат, то кого подошлют. У Дейры был такой огромный арсенал по устранению мешающих ей элементов, что я просто диву давалась. В итоге клан смерти скрывал свое местоположение и не появлялся на общественных мероприятиях, особенно после того, как Энойре чудом выжил. Дейра подорвала конференц-зал, где он выступал, и ей было абсолютно плевать на количество жертв. Даже Оене доставалось.

Не скрывался только Йенри. Когда он возвращался в столицу, мы могли хоть немного передохнуть. При нём никто никогда не наглел.

По возращению он часто отлеживался в тайной комнате, которая, по сути, являлась медицинской. Йенри всегда возвращался с ранениями, поэтому им занимался либо Ири либо папа. Никому другому он не доверял.

Я часто замечала, что Йенри подолгу смотрел записи со своим старшим сыном Ройехом. Они не общались. Сын его ненавидел. Как оказалось на проверку, у Йенри двое родных детей, остальных его жены и фаворитки нагуляли, прежде чем их убили. Родные дети Йенри... не выживали. Да и Лейлу мой папа спас.

Наши дети часто прятались от строгой мамаши, то есть меня, в комнате отца. Йенри позволял им хоть на голове у него скакать. Его совсем не раздражало их большое количество. И ему не надо было их наказывать или ругать, чтобы они его слушались. Он брал беспредельным уважением. И тем удивительнее, что Ройех отца мечтал увидеть в могиле.

Когда я создавала скульптуры, я иногда видела и мечты Йенри. Грозный лис мечтал помириться с сыном.

Йенри уехал, а нас шокировала новость: Дейра взялась за другие кланы. Она подорвала Сению — главу клана чистоты крови вместе со всем её кружком чаепития. И на кого обвинения посыпались? Правильно, на клан смерти — главных врагов клана чистоты крови и в отдельности на Виену,которая давно на них всех зуб точила.

Я не представляла, как противостоять Дейре, учитывая, что она вообще не чуралась грязных приемов. Поэтому я позволила детям написать их друзьям мирайя. Они, конечно, прочтут мои истинные мысли и намерения, но я же должна как-то защищаться?

И мирайя впряглись с каким-то радостным воодушевлением, словно только и ждали, когда мы к ним обратимся за помощью. Мирайя не зря назывались сильнейшей расой союза. Они играючи закрывали себя и окружающих от любой беды. И в толпе их не всегда замечали. Кто там заметит пятилетнего крылатого ребенка, шедшего под прикрытием православной процессии? В итоге, запланированный взрыв мог разнести полквартала, но не тронуть спокойно поющих церковные песни черных лисов и жителей разрушенных домов.

С появлением мирайя рейтинг отца Андрея заметно возрос. Он начал перехватывать инициативу у Дейры и призывать к повторной проверке глав кланов, дабы искоренить, проникший во время вторжения грех. И его слушали. То один, то второй клан выступал с заявлениями, что готовы доказать чистоту намерений повторной проверкой.

И надежней охраны для моих детей, чем парочка мирайских друзей, не найти. И пусть у меня самой корыстные цели, то мои дети искренне дружили с пернатыми.

Дейра очень старалась контролировать весь поток прессы, однако информация все равно прорывалась. Так появились первые кадры Димы, спокойно держащего за руку мирайя, и заголовки: «Достойная замена Йенри?»

Но я и не догадывалась, что если в открытую заговорят о наследнике Йенри, то самого Йенри попытаются убрать. Подло. Ударив в спину через его сына, с которым он мечтал помириться.

Когда мне сообщили, что Йенри лежал при смерти, я не поверила ушам. И только после того, как я увидела орущую раненой тигрицей Виену, поняла, что меня не разыграли. Меня привели туда, куда ни одна лиса в здравом уме не заходила. К провалам в пространстве, откуда рвались в лисий мир полчища чудовищ. Сотни, если не тысячи туш низших хищный тварей под ногами распадались на угли, пока я шла сквозь их тела к месту, где лежал Йенри. Пришла вся его многочисленная семья. Некоторые видно, что сорвались с каких-то мероприятий в красивых нарядах. Даже папа пришел и рыдал белугой, пока мама его утешала.

— ...Ни один хранитель не отзовётся, дерьма ты кусок! — рвалась из стальных объятий Баена закопченная Виена к Ройеху. — Йенри был ценой, которую мы заплатили за благополучие нашего мира! Он и был нашим хранителем, сукин ты сын! Теперь смотри, как твой мир уничтожают! Надеюсь, ты счастлив, сволочь?! Я жалею, что не задушила всех вас в колыбели и пошла на поводу у Йенри, который просил меня не убивать вас! Тебе не его надо было бояться и ненавидеть, а меня!!! Молись, чтобы Йенри очнулся, иначе я истреблю весь ваш род, найду даже в самой глухой деревне и буду рвать всех вас на части! Я не остановлюсь пока последний из вас не сдохнет!

От возмездия армии чёрных лисов перепуганного Ройеха закрывал девятью хвостами белый лис Йори — брат Йенри.

— Мира, — повернулся ко мне первый глава Йоне и молящим тоном попросил: — Призови Далака. Мы не отобьемся без Йенри.

Все присутствующие лисы повернулись ко мне.

— Нам нужна его помощь, пока мы не вернем в строй Йенри.

И я призвала хранителя. Все лисы склонились в поклоне при появлении Карающей длани. Он же отвел меня в сторону, чтобы другие не слышали, о чем мы будем говорить.

— Вы можете все это остановить? — тихо спросила я у него.

— Могу, но это лишь будет краткой отсрочкой неизбежного. Никто из нас не способен заменить Йенри. То, что может Йенри не может ни один из нас.

— Неужели он сильнее вас?

— Не в этом дело. Йенри результат опасной сделки. До Йенри лисий мир хранил первый муж Виены. Моя мать позвала душу первого мужа Виены, чтобы получить Йенри.

— Баен в курсе? — вырвалось у меня от шока.

— Разумеется, душе же нужен сосуд и Баен ему уступил ради благополучия мира.

— Кажется, я начинаю понимать, почему наш клан носит такое говорящее название...

— И Йенри не выдерживает. Он давно сдает позиции. Ему плохо, он хочет уйти. И это мне не исправить. Он не видит смысла существования.

— И какой выход?

— Лиса ты это спрашиваешь у меня? — насмешливо наклонил голову Далак. — Ты же муза сокровенного желания и его жена. Разве у Йенри нет мечты?

— Но как его мечта поможет нам?

— А как помогло с моим братом? Как ты, жалкое насекомое, смогла его освободить, когда даже Воскрешенная этого сделать не сумела?

Неужели он не шутит?

— Я встану на защиту вашего мира, как ты и просишь, лиса, но как вернуть в строй Йенри думай сама. Тебя ведь для этого и создали. Ты — мечта Вайена, к которой он очень долго шел ради брата, так исполни то, для чего ты создана. Заверши картину.

Мне казались мои попытки вытащить мечты Йенри глупыми бессмысленными и бесполезными, учитывая то, что проходил он возле разломов в пространстве. Но ведь с хранителем сработало. Хотя тогда мне затея беловолосой девчонки казалась не менее глупой.

Я вернулась к Йенри, неподвижно лежавшему на земле. Его голову придерживал Ири и что-то шептал. Я плюхнулась на колени, взяв Йенри за холодеющею руку.

— Дорогой, не пора ли вытащить из пыльного чулана то, о чем ты давно мечтал?

— Мира, сейчас не время для твоих дурацких фокусов! — наехала на меня Виена, но ее остановил Баен за плечи.

Я наклонилась практически к уху Йенри.

— Ты не один. Ты среди своих. Среди тех, кто тебя поймет и примет... Улыбнись.

Виена смотрела на меня с таким выражением лица, словно я сошла с ума. А тем временем уголки губ Йенри растягивались, подтверждая, что он меня услышал.

— Ты не доверял никому достаточно сильно, чтобы использовать свою силу в полной мере, — продолжала я, поглаживая его по уху. — Доверься мне. Я вижу, что ты скрываешь. Позволь разделить твою ношу кому-то ещё. Ты нам нужен. И твоим лисам неважно, в каком теле ты их поведешь. Ты — их лидер. Они за тобой спустятся хоть в сам ад. Я спущусь туда за тобой.

— И я за тобой спущусь, — поддержала Виена, видя, что сын оживал.

— И я, — всхлипнул папа.

— Мы все, — едва сдерживал слезы Циело. — Вернись, брат.

Йенри открыл глаза и перевел на меня затуманенный взгляд. Я поддалась вперед, чтобы ему было проще сделать то, что он хотел. Йенри никогда не применял эту способность, считая её демоническим наследием. И я, по сути, разрешила ему в себя вселиться, а сама отступила на край сознания.

У Виены вырвался вскрик, когда у меня хвост разделился на девять призрачных, состоящих, словно из чёрного звездного тумана конечностей.

— Я посторожу его тело, — сказал Ири.

— Веди их, Йенри, как всегда вел, — сказала я, прежде чем уснуть и окончательно уступить мужу.

По пробуждению в медицинском отсеке уже лежала я с болью во всех конечностях. И пусть я корыстная чёрная лиса, которая просто боялась потерять могущественного покровителя и любовь для меня анекдот, как обожал говорить папа, я ни о чем не жалела. Йенри живой. Он лежал неподалеку и мирно спал, пока вокруг громко трещали его родственники. И разъяренные лисы жаждали мести.

Глава 18

Дома я иногда читала любовные романы. Попала какая-нибудь невинная языкастая рогатая милашка к правителю тирану в руки, и он с ней сначала поругается, как положено, а потом в койку — наказывать, плевать на изнывающую от ревности страшненькую жену. Затем под действием стопроцентной любви тиран исправился, опомнился, вспомнил, что был когда-то хорошим и понял что рогатая милашка его судьба. Потом они объединили две страны, поженились и нарожали детишек, а законная жена сама как-нибудь помрет и не станет мешать влюбленным.

Глупости, конечно, но почему-то именно это лезлов голову при взгляде на объемный бюст стоящей на коленях рогатой девицы с пухлыми губками. Её приволокли к нам домой на суд Йенри. Так как именно она соблазнила его сына, да подсказала, как избавиться от папаши.

Как ни странно, сына Йенри пощадили, но на пару сотен лет посадили на домашний арест под присмотром старшего брата Йенри — Йори. И что-то мне подсказывало, что если не он сам, так Лиера из неразумного племянника точно выбьет всё дерьмо.

Осталось решить судьбу пойманной лисами соблазнительницы.

Оклемавшийся после ранения Йенри вытащил клинок и без единого слова срубил рогатой милашке голову... надо выкинуть все книги, лисий тиран не вписывался в шаблон...

— Она нескоро вернется, — отреагировала Виена, немым жестом приказывая унести труп.

— Вернется?! — возмутилась я. — Он только что срубил ей голову, после такого не поднимаются!

— Такие как она умеют менять тела после смерти, — объяснила свекровь.

— И как же с ними сражаться, если они не умирают?

— Развеивать, чтобы вернуться не смогли, но такой способностью обладают немногие.

— Надеюсь, Дейра возвращаться не умеет...

Виена переглянулась с Йенри. Что ж, если Дейра умеет возвращаться, то нам бы не помешала помощь того, кто поможет ей успокоиться навсегда.

***

На ритуал проверки монолитом клан смерти пришел очень злой.

Я только гадала над тем, как они сумеют заставить клан возрождения пройти проверку монолитом. Ведь, как и говорила Дейра, большинство кланов посчитало оскорблением повторную проверку, мол, за них говорят их дела.

И тут решил комара поймать сам Йенри. Он подошел к мило щебечущей Дейре и какую-то шавку взял за шею. И пока она благим матом орала и призывала общественность вмешаться, Йенри оттащил её к монолиту, буквально бросив лису в него. Монолит окрасился в ярко-алый. Ири говорил, что в красный монолит окрашивается, только если лис совершил нечто вредящее всему обществу. Так оборотни выявляли террористов.

— И чего он так раньше не делал? — вырвалось у меня.

— У него были связаны руки, — отвечал Ири. — Напав на него в открытую, она ему руки развязала. Она же была уверена, что он не вернется.

— Тогда очень глупо с её стороны было приходить сюда...

— Это еще не конец представления. Смотри, как будет изворачиваться.

И был прав.

— Самозванка! — закричала Виена с торжеством в голосе.

— Такого быть не может! — донеслось из толпы.

— Может, артефакт несправен?

— Йенри испортил монолит! Дейра святая!

Ничего не скажешь, хорошо она промыла окружающим мозги. Талант.

Лоней первой подошла к монолиту и, не спуская взгляда с поверженной Дейры, коснулась чёрного камня. Он вспыхнул, как и положено белым. То же самое сделала Виена.

— Как это понимать? — заговорил первый глава клана жизни Дзойн. — Клан возрождения, объяснитесь!

Главы клана возрождения молчали и насторожено переводили взгляд с одного присутствующего на другого. В общей сложности на мероприятии присутствовали двадцать кланов, в каждом не меньше пятнадцати девятихвостых. Начнется замес, никому не поздоровится.

— За нас говорят наши дела! — заорала Дейра, поднимаясь. — Вы все меня знаете не одно столетие! Знаете, сколько всего я сделала для лисьего общества! Я желала всем только добра и делала только добро!

— А за нашими спинами убивала неугодных с помощью проклятий, — приблизилась к ней Лоней. — Я сомневалась до этого дня, но сейчас все мои сомнения развеялись. Я не хотела в это верить, когда она ко мне пришла и молила о помощи, — лисица указала в мою сторону. — Молила поверить ей, потому что у нее не было доказательств, кроме слов Вайена.

— Слов Вайена?! — взбеленилась Дейра. — Этого безумца?! Он создает мерзких чудовищ и расчленяет трупы! Он возомнил себя божеством, которому всё дозволено и законы морали над ним не властны! Я же строила больницы, помогала обездоленным и раненым! Занималась благотворительностью!

— Однако монолит его принял как двадцать первого главу клана смерти и не окрашивался в красный цвет!

— Я не сделала ничего плохого! Мои руки и помыслы чисты! Не позволяйте какому-то камню затуманить ваш разум! Этот булыжник ничего не доказывает! Пережиток прошлого, которому нельзя верить!

— Вам напомнить, Дейра, — вмешался в пикировку первый глава клана смерти Йоне, — насколько должен быть аморальным поступок для того, чтобы в лисе поселилась демоническая сущность? И только на неё реагирует, как вы выразились «булыжник!»

— Он лжёт! Он испорчен!

— Если он испорчен, давайте попросим хранителя миров, и пускай он его поправит, а затем мы повторно все пройдем испытание.

На монолит сверху приземлился Далак со словами:

— Монолит исправен. Ошибки нет.

Но такой вариант Дейру явно не устраивал, потому что она продолжила давить на жалость:

— Вы верите этому булыжнику больше, чем мне? — натурально заплакала лисица. Любая актриса позавидовала бы её игре, даже у меня закрались сомнения, а не обвинили ли мы невиновного. — После всего, что я сделала для общества? После того, сколько жизней и судеб я спасла? Моя жизнь была на виду у всех вас! Я не скрывалась в своем бункере, творя дьявольские эксперименты! Кто из вас может обвинить меня, кроме искусственной лисицы?! Кто может сказать, что я творила зло?! Ткнуть в меня пальцем и сказать, что я — злодейка?!

Я не удивилась, когда Виена единственная из всех показала на неё пальцем. Чёрную лису слезы Дейры вообще не тронули. Она откровенно потешалась и наслаждалась часом триумфа.

И, конечно, от Дейры не ускользнул обвинительный жест Виены:

— Чёрная лиса Виена! Конечно, кто бы сомневался! Она же образец добродетели! Скольких ты казнила и убила, пока находилась во главе клана смерти?! Сколько преступлений кровавого диктатора скрыла?!

И обычные лисы ее поддержали:

— Да она права!

— Верно!

— Монолит неисправен!

Вот это они зря. Йенри отделился от группы древних и, не отрывая ледяного взгляда от Дейры, коснулся монолита, который вспыхнул, едва он руку поднес.

— Видите?! Убедились?! — упорствовала Дейра. — Он неисправен! Этот булыжник лжет! Они всё подстроили, чтобы очернить меня! Нельзя, чтобы тьма в их лице победила нашу веру в свет!

— Этот «булыжник» до сих пор позволял нам сохранять единство лисьего народа, — возразил Йоне. — Стоит взглянуть на клан чистоты крови, где правители сменялись один за другим и были всё хуже и хуже, пока у некоторых из них не выросли рога. Так может и у вас, Дейра, уже выросли рога, да никто из нас не знает об этом? Не желаете, развеять иллюзию?

— Йоне, как вы можете требовать подобное, зная сколькие из нас, пострадали во время вторжений?!

— Если «булыжник» лжет, то рогов у вас быть не должно. Это единственное физическое воплощение демонической сущности, которое мы можем проверить. Если она достаточно сильная, то мы её увидим и без «булыжника». Я попрошу, древних, развеять все иллюзии, которые наложены на присутствующих. Надеюсь, меня простят остальные главы кланов за такую чудовищную просьбу, но очень уж непростая и щекотливая ситуация.

И древние развеяли иллюзии. По толпе прошел испуганный ропот. Оказалось главы кланов применяли косметическую магию, чтобы скрыть неприятные увечья: на руках, на лицах и на теле. У Йенри имелся некрасивый рваный шрам на шее. У Виены длинная линия пересекала всю правую сторону лица. Йоне слеп на один глаз. Баен скрывал отсутствие правого уха, даже у Лоней была изуродована ожогами рука.

У Дейры не только рога выросли, но и сам облик у нее оказался неприятный, словно щеки прогнили, часть челюсти видно. И не только она оказалась рогатой. Еще трое. Походу были шокированы и некоторые члены клана возрождения. Потому что один из них отсоединился от группы и сам коснулся монолита, который сразу вспыхнул.

— Я вам... верил... — только и сказал жёлтый лис. За ним последовало еще шестеро.

— Всегда должен быть диалог, — проговорил один из оставшихся глав клана возрождения по имени Айрос, у которого рогов не было, но он не торопился подходить к монолиту. — Дайте объясниться!

— Диалог? — повторил Йоне. — С демонами диалог?

— Вместо того, чтобы воевать с ними и терять наших лучших солдат, мы могли бы с ними договориться. Жить с ними в мире, — продолжал Айрос. — Они готовы вести переговоры!

— Какой может быть диалог с существами, которые хотят всех нас поголовно истребить и захватить наш мир? — у Дзойна даже уши опустились вниз.

— И какие же они требования выдвинули? — не удержался от насмешливого вопроса глава клана природы Айзер.

— Они готовы идти нам на встречу, если мы прекратим производить биологическое оружие!

— О каком биологическом оружии вы говорите?

Взгляд в мою сторону. О как. Я не просто теперь искусственная лиса, но еще и биологическое оружие. Не знаю даже как реагировать. Польстили.

— Диалога с нашими врагами быть не могло и не может, — отчетливо произнес первый глава клана жизни Дзойн. — Не мы на них напали и не мы развязали эту войну. Мы обороняем свой мир и свой народ, и если они ультимативно требуют закрыть проект искусственных лисиц, значит, они представляют для них угрозу. А раз так подобное требование не может быть выполнено.

Первый глава клана жизни Дзойн подошел к монолиту и коснулся его. Камень вспыхнул, как и положено.

— На правах старейшего из присутствующих глав кланов, я призываю всех пройти повторно проверку. Только так мы убедимся, что среди нас нет предателей, заключивших сделку с нашими врагами.

Один за другим главы кланов подходили к монолиту, за исключением одиннадцати глав клана возрождения, пока они не остались в меньшинстве. Семеро по праву занимали пост.

— Ну? Вам нужно особое приглашение? — спросил первый глава клана жизни оставшихся. — Докажите, что ваши действия не имели злого умысла.

Но они стояли.

Уже по потому как древние уводили семьи глав кланов, не обладавших их силой, можно понять, что замес будет жесткий. Меня тоже с детьми быстренько увели подальше. А когда мы оказались на безопасном расстоянии, бахнуло так, что земля сотряслась.

Когда второй глава клана говорил, что надо уничтожать всё гнездо, это была не просто фигура речи. И от подобной жестокости холодело в душе...

— Они потому и выдержали две демонически атаки, что никогда не оставляли предателей в живых, особенно таких опасных и скрытных, — прочитал мои мысли Ири. — В этом вопросе они всегда действовали как единое целое. Они могут не соглашаться друг с другом, ссориться, но когда дело заходит до защиты мира они сразу забывают обо всех распрях. За это качество их и выбрали на пост глав кланов.

— Удивительно как они еще клан чистоты крови не раскатали.

— Они специально его оставили.

— Зачем?

— Чтобы крысы бежали к ним. К сожалению, лисы переживают тяжелый период грехопадения и болезненно делятся на свет и тьму. И клан чистоты крови уже давно в объятиях тьмы — это для всех очевидно. Сложнее дело обстояло с кланом возрождения.

Я заметила еще кое-что: Йенри в расправе не участвовал и смотрел с неодобрением на остальных. Не стоило сомневаться, что гибель глав клана возрождения припишут ему одному. Потому что он самый страшный и самый сильный.

— Верно, Мира, верно, — с грустью согласился со мной Ири. — Хорошо, что хоть ты это видишь.

Я посмотрела на близких глав клана возрождения. Они стояли с серыми лицами с пониманием того, что следующие они.

— Совсем маленьких детей не тронут, им почистят память и отправят в приемные семьи, а вот взрослых всех проверят на монолите, — снова прочитал мои мысли Ири.

Дальнейшее было тяжело выдержать. Каждый лис подходил к монолиту и прикасался к нему, словно к огню. Последними испытание проходили близкие глав клана возрождения. Когда монолит никак не отзывался, падали на колени и в слезах отползали. Лишь пару раз монолит окрасился в красный цвет, остальные же были не в курсе того, чем занимались их родные. И каждый раз, когда убивали предателя, я замечала, как Йенри морщился.

Одна лисица даже прошла на пост главы клана к неожиданности всех. Она стояла и дрожала, её шесть хвостов прижимались к ногам, как у побитой собаки.

— Клан возрождения не будет уничтожен, — отчетливо произнес первый глава клана жизни, подходя к рыдающей лисице и кладя ей руку на плечо. — Он наполнится заново. Молодыми лисами, у которых украли их право честного выбора. Сегодняшний день послужит для нас всех уроком.

— Ты! — заорал желтый лис, устремляясь ко мне, но ему дорогу преградил древний. — Это произошло из-за тебя! Это ты её погубила!

И тут все взоры обратились ко мне и то одна, то вторая лиса выкрикивали:

— Да, она это виновата!

— Дьявольское отродье!

— Она как-то испортила монолит, чтобы очернить Дейру!

— И кого из нас ты следующим погубишь, искусственная тварь?!

Родители, Ири и члены моего клана закрыли меня собой, чтобы разгневанные лисы не порвали на части. И лишь их сила сдерживала разъяренную толпу. Это каким, таким образом, они пришли к выводу, что я виновата?!

— Не пора ли показаться, Мариэ? — раздался как гром голос Далака, остановивший все дальнейшие споры. — Ты проиграла. Это уж совсем явная манипуляция.

У меня мурашки по коже поползли, когда с земли поднялся Айрос и вставил на место оторванную голову. Если Дейра всегда находилась на виду и везде и всюду орала, то Айрос вел себя тише воды, ниже травы и никогда не выступал с резкими высказываниями.

После того как прикрутил голову на место, условно мертвый лис перевоплотился в женщину не самой привлекательной внешности, да еще и с огромными алыми рогами. Кто-то упал в обморок от её жуткого вида.

— Это не конец, Йенри, — повернулась она к молчаливому лису. — У тебя сын подрастает и ему предстоит занять какой-то из миров. И тогда я снова появлюсь.

От клана жизни отделилась фигура Погибели. Полудемон подошел к Мариэ, едва сдерживая отвращение.

— Я мечтал об этом дне долгие годы, — сказал он.

— Сынок, ну как можно злиться на свою мамочку? Ну, отправишь ты меня в бездну, я же оттуда вернусь, как всегда возвращалась.

Погибель улыбнулся:

— Спустя долгие годы поисков я, наконец-то, нашел того, кто сможет тебя развеять. Надо сказать спасибо музе сокровенного желания, её магия придала мне решимости.

К полудемону подошел необычный парень с черными рогами и четырьмя крыльями за спиной, белую кожу местами покрывала чёрная чешуя.

— Я задолжал Йенри, — сказал юноша. — Хочу долг вернуть.

При его этих словах, Мариэ зашипела и попыталась вырваться, но я не знаю, что сделал этот парень, но она даже сдвинуться с места не сумела.

— Я все равно вернусь из бездны! И ты заплатишь, щенок!

— Развеянные не возвращаются.

Он положил ей руку на прогнивший лоб, и через некоторое время она рассыпалась прахом.

— Я прощаю тебя, матушка, — только и сказал Погибель в момент, когда у него исчезли рога.

Когда все участники исчезли с поляны, я повернулась к Ири:

— А можно пояснительную бригаду?..

***

До меня как до старой бабки доходило, почему от меня все окружающие требовали глубочайшего почтения к Йенри и к Далаку. Юноша с черными крыльями оказался учеником Далака и по просьбе Йенри озеленил доставшийся лисам в качестве военного трофея опустошенный мир от Мариэ. Не просто какую-то одну поляну, а весь мир.

— Это и Йенри такой сильный? — в шоке спрашивала я Ири. — И он не мог одного комара прихлопнуть?!

— Этот комар находился под прикрытием силы, такой же мощной как Йенри. Есть правила взаимодействия высшего порядка, Мира. Они не сражаются между собой и силой не хвастаются.

— Но раздавить-то одного надоедливого комара он мог! — не согласилась я. — Почему он столько лет позволял этой букашке жужжать у него под носом?!

— Давить комаров была задачей его клана, а не Йенри. Это они не справлялись с нашествием комаров, а не он.

Я упрямо хлопнула в ладоши под смех Ири.

— Если ты не заметила, Йенри не любит когда убивают даже опустившийся на самое дно лисов.

— Потому что сам оттуда поднялся?

— Да. Надеялся, что кому-нибудь как и ему удаться подняться. Однако пока поднялся только Погибель. Хотя дурная слава Йенри сыграла нам на руку. Клан чистоты крови, услышав какая судьба постигла клан возрождения, сбежал всем составом.

Я, видимо, недостаточно прожила в открытых мирах, чтобы понимать все хитросплетения и сложности взаимоотношений.

— Кто такая Мариэ? — спросила я, вспоминая развеянную.

— Теневая противница Йенри. Она претендовала на власть над лисьим миром. И настоящим вашим врагом была именно она.

— Но я ничего о ней не знала и никогда ничего о ней не слышала.

— Потому что она всегда работала из тени и чужими руками. Можно считать, что грехопадение почти завершилось. И тёмный порядок, если и возродится, то уже не на землях Йенри.

— Понятнее мне не стало...

— У тебя есть столетия, чтобы наверстать пробелы в образовании, — похлопал меня по ушам Ири, отходя к главам клана смерти.

— Не переживай, — встал рядом со мной батя, — я тоже ничего не понял.

— Это потому что ты редко выползаешь из своей берлоги и не интересуешься тем, что в мире происходит! — поддела его мама. — А Мира — молодая, ей простительно чего-то не знать!

— Как будто от того, что ты собираешь отовсюду сплетни, больше пользы?! — не согласился батя. — Сегодня у твоей мамаши была такая перекошенная от ужаса рожа, словно для неё небо с землей поменялось!

— Мог и порадоваться! Может, моя матушка, наконец, признает тебя зятем, как признала Оену внучкой!

Теперь настала очередь папы ужасаться, сразу говоря о том, что он думал о теще и обо всей её семейке.

Договорив с хранителями, Йенри подошел ко мне и мягко обнял за талию.

— Может, в отпуск? А? На годик? На море? — заканючила я. — Только мы, песок и море.

При моих словах Циело перекрестился и проворчал: «Никакого почтения, что за дурная лиса?»

— Какой простор для деятельности! — протянул батя, потерев ручки. — Время для новых проектов!

— Заткните его кто-нибудь пирожком, пока он еще чего не придумал, — попросила мама.

Йенри загадочно улыбнулся, а я уже поймала его ближайшее желание. Он не против отпуска, моря и песка, да и знал одно место, где нас точно никто не побеспокоит. Особенно надоедливые родственники. И пускай страстная любовь для нас вроде анекдота, нам было хорошо и спокойно вместе, а что еще для тихого счастья надо?

Конец

Апрель 2024 год

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 2.1

Глава 2.2

Глава 2.3

Глава 2.4

Глава 2.5

Глава 2.6

Глава 2.7

Глава 2.8

Глава 2.9

Глава 2.10

Глава 2.11

Глава 2.12

Глава 2.13

Глава 2.14

Глава 2.15

Глава 2.16

Глава 2.17

Глава 18