Тектонических разломов на нашем участке было много, — в таком количестве, что я устал их наносить на кальку. Шла уже третья неделя, в течение которой я занимался дешифрированием аэрофотоснимков. Главный геолог поставил передо мной задачу — составить тектоническую схему нашего участка, и я сидел за столом, с утра до самого вечера, рассматривая их через аппарат, который позволял увидеть объемное изображение земной поверхности.
Мне было очень интересно рассматривать под этим аппаратом стереопары — два соседних аэрофотоснимка с перекрытием на семьдесят процентов. Горы, ручьи и скалистые обрывы были видны через окуляры так отчетливо, словно ты сам летел на самолете, и разглядывал проплывающую внизу земную поверхность в окно. Все наши аэрогамма-аномалии были приурочены к главному тектоническому разлому, — он располагался на контакте гранитов и сланцев, а к нему примыкали второстепенные тектонические нарушения.
В месте сочленения этих нарушений образовались ловушки для минералов урана и тория, но трещины и разломы с аномалиями в сланцевой толще на моей кальке образовали кольцевую структуру, которую я не мог никак объяснить. Ее надо было посмотреть на местности, в очередном полевом сезоне, который начинался на днях.
Вся наша компания — геологи, геофизики и рабочие выехала из города на поезде, чтобы потом пересесть на вертолет, долететь до затерянного в тайге поселка, а оттуда, на вездеходах, добраться до наших палаток, которые уже стояли на берегу неугомонной, бурливой и дикой речушки с прошлого года.
Палаточный городок насчитывал с десяток палаток, и только две из них были в нормальном состоянии. В остальных проснувшиеся весной голодные медведи устроили настоящий шмон и перевернули все вверх дном, — искали еду. Нашли немного — пару ящиков рыбных консервов, и, пытаясь добраться до содержимого банок, от злости, что не сумели открыть хотя бы одну, сплющили все консервные банки, а некоторые разорвали просто на части, и выпили оттуда всю вкусную подливку. Эти голодные, подлые медведи еще порвали палатки, а некоторые просто снесли, и сейчас они валялись на земле бесформенными кусками брезента.
Нам предстояла большая работа по восстановлению своей палаточной деревни. Рабочие, матерясь и ругая мохнатых хозяев тайги на каждом шагу, работали несколько дней, — приводили все в порядок. Пока они там ругались и восстанавливали палаточный городок, я одел полевую сумку и отправился в тайгу — посмотреть на кольцевую структуру, которая была мною отдешифрирована по аэрофотоснимкам. Еще зимой я вынес ее на топографическую карту, а сейчас хотел узнать, с чем она была связана.
Когда я пролез через густой ельник, то обнаружил на этом месте громадный бугор, высотой несколько метров и около ста метров в диаметре. Около него вся земля была в дугообразных трещинах, и это была та кольцевая структура, которую я искал. С чем была она связана, мне еще предстояло узнать.
Такие похожие большие бугры обычно образовывались, когда замерзала вода на глубине нескольких десятков метров, и лед, расширяясь в объеме, образовывал в горных породах дугообразные трещины. Здесь надо было пробурить скважину, и с этой правильной мыслью я пошел в наш лагерь, ставя по пути зарубки на деревьях и обрубая с елок лишние ветки.
Буровая бригада жила в вагончике рядом с нашими палатками. Сегодня они только настраивались на работу — копались в своей буровой установке, а трактористы ходили вокруг своих тракторов, подтягивая ослабшие болты, и меняли масло. В общем, это был техосмотр.
Я нашел бурового мастера и объяснил ему задачу. Пока они не встали на буровой профиль, который наметил наш главный геолог, ему следовало потренироваться на этом бугре. Он сначала поинтересовался, где это, и я решил показать его, — он был совсем рядом. Мы с ним прогулялись по моим зарубкам к бугру, и я показал ему точку заложения скважины, в которую я сразу воткнул кол.
Ему эта задача понравилась — скважина была рядом с его вагончиком, и можно было уже начинать бурить, а не ждать, когда мы разметим буровой профиль, где-то далеко, в тайге. Буровики получали зарплату только за пробуренные метры, а что там, в керне, их волновало мало. Они просто жаждали пробурить побольше, а где и зачем, их не трогало. Бугор, который находился рядом, им нравился, — по той простой причине, что он был рядом с их вагончиком.
На следующее утро один трактор, рыча от удовольствия, после долгого зимнего отдыха, поехал по моим зарубкам, — делал дорогу, а второй с не меньшим удовольствием потащил буровой станок. В обед началось бурение — мне был слышен лязг буровых штанг, удары по металлу — это буровики доставали керн. Бурение продолжалось всю ночь, и нам было нелегко заснуть от этого шума.
Утром с буровой сменой я пошел узнать — как там у них обстоят дела и посмотреть на керн. Буровики ночной смены стояли у кернового ящика и что-то обсуждали. Когда я к
