За что ты нас предал? (СИ) [Адриана Чейз] (fb2) читать онлайн

Адриана Чейз За что ты нас предал?

1.

- Лордик, тише, ты нас сейчас сдашь с потрохами! - шикнула я беззлобно на своего йоркширского терьера, который вертелся у меня под ногами.

К такому поведению песика я давно привыкла. Лордик был очень активным и подвижным, я уже научилась ходить так, чтобы не наступить на него ненароком, но сегодня он мне уж очень мешал. Путался, подпрыгивал, а всему виной были две ленты, которые свисали с упаковки бенто-торта, что я несла в руках.

Торт был заказан специально для этого дня. Только кондитер знала, какого цвета внутри коржи и, следовательно, какого пола малыша я ношу под сердцем. Шесть месяцев беременности, а сын или дочка только-только показали все, что было нужно для определения гендера. Мне не нравилось это слово - гендер. Как и не нравилось название вечеринки, связанной с ним. Гендерная пати. Моя бабуля, царствие ей небесное, сказала бы: «Тьфу! Содомиты какие-то придумали!». И, возможно, была бы права.

Но Вадим вращался в тех кругах, где такое было в чести, вот я и называла тоже данное событие как полагалось.

Саму вечеринку мы с мужем планировали провести на выходных для многочисленных гостей и родственников. Мне этот размах не нравился, я считала, что действо, когда двое узнают пол наследника, - это дело лишь мужа и жены. Но Вадик настаивал на чем-то роскошном, что будут освещать в сети. Однако пошел на уступки. Сегодня мы планировали праздник вдвоем, а уже вечеринку закатим на уикэнд, как и собирались.

- Лордик, т—с—с! - велела я собачонке, когда свернула по коридору к кабинету Вадима.

Йорик послушался и уселся на пушистом ковре, пока я неслышно подбиралась к приоткрытой двери. Тортик забрала раньше на два часа, вот и приехала домой, не в силах утерпеть! Вот-вот узнаем, кого я вынашиваю, а через час распоряжусь, чтобы для нас накрывали ужин.

- Зай, нет… - раздался голос мужа, и я остановилась, а в висках моих застучало.

Что это такое? Почему он называет таким прозвищем кого-то по телефону?

- Я не сплю с женой уже полгода, - продолжил, меж тем, Вадим, от чего по позвоночнику моему побежал озноб.

Да, у нас давно не было секса, но Вольский говорил, что это потому, что не хочет подвергать эту беременность опасности!

- Да, я тебе верен. Ну, кис… если ты мне не хочешь рожать и портить фигуру, то это будет делать Яна.

Господи… какой кошмар! Что происходило? Кому он рассказывал все это? С кем общался?

Я тебе верен. Да, он так и сказал! Как будто не я была его женой, нуждающейся в том, чтобы ей не изменяли, а какая-то совершенно другая женщина!

- Да не буду я с ней спать после родов, Снеж! Не буду. Только тебя хочу.

Снеж… Снежана Майская… Наверняка речь о ней! Какая-то мадам, которая крутилась рядом с богатыми мужчинами. Не замужем, красотка такая, что казалось, будто она сошла с обложки журнала… Он же сейчас называл кисой и заей именно ее?

Коробка с тортом выскользнула из моих рук и приземлилась прямо под ноги. Я смотрела на ее содержимое, а перед глазами все расплывалось. На этот звук выглянул муж, воззрившийся на меня с удивлением и мелькнувшим в глазах чувством вины. Он смотрел, казалось, прямо мне в душу, но эта эмоция, когда Вадим понял, насколько сильно облажался, очень быстро исчезла.

- У нас мальчик будет, - хрипло проговорила я, указав на потекшую верхушку торта, под которой показались голубые коржи. - Поздравляю, Вольский…

Оставаться и дальше в этом коридоре, что показался сродни душной клетке, я не смогла. Развернулась и быстро, насколько позволяло мое положение, умчалась к себе в комнату. Позади, с заливистым лаем, бежал верный Лордик…

Сев на постель, я почувствовала, что мне становится дурно. Фразы, которые говорил Вадим Снежане, обрывками слов всплывали в памяти.

«Я тебе верен».

«Я не сплю с женой полгода».

«Если ты не хочешь рожать, это будет делать Яна».

Сколько всего еще я могла бы услышать, если бы не выронила торт? Может, узнала бы о планах Вольского, которые у него имелись по отношению ко мне? Что он собирался делать дальше с нашим браком и со мной в первую очередь?

Мы были женаты чуть больше пяти лет. Достаточный срок, как мне казалось, для того, чтобы все друг о друге понять. Но сколько же еще секретов хранил от меня муж? Мы познакомились, когда он не был богат. Я была с ним рядом во время его, как он это называл, становления. Я помогала ему не только своей заботой, но и реальными делами, потому что с работы уволилась лишь год назад, а до этого трудилась наравне с ним.

«Ну что ты там ради копеек будешь ишачить? - спросил меня в один момент Вадим. - Поверь, я смогу обеспечить и тебя, и наше потомство. Так что займись тем, что и полагается делать женам. Роди мне наследника!»

Тогда мне это показалось совершенно закономерным. Дом у нас - полная чаша, я осуществляла за всем пригляд, ни единая сфера не оставалась без моей хозяйской руки, несмотря на внушительный штат персонала. А через полгода после этого, когда мы с Вадимом ответственно подошли к вопросу деторождения и обследовались в клинике, я забеременела.

- Яна, - позвал меня тихо от порога Вольский.

Сам он зашел в комнату с самым непроницаемым выражением на лице из всех возможных. Я вскинула на него глаза и смотрела на то, как муж приближается. Он приостановился в метре от меня и, засунув руки в карманы брюк, сказал каким-то лишенным эмоций голосом. Сухим и спокойным:

- Мне жаль, что все выяснилось именно так. Я надеялся, что это случится через какое-то время после родов.

Я смотрела на Вадима и не узнавала его. Не узнавала взглядов, которые он на меня бросал, всего вайба, который от него исходил.

Я словно столкнулась с тем, кого встретила впервые в жизни, и это ужасало…

- Ты собирался сказать мне об измене, когда я рожу? - выдавила из себя и инстинктивно положила руку на аккуратный животик.

Как будто мне нужно было защитить сыночка от этого равнодушного монстра, в которого превратился его отец.

- Это не совсем измена, Яна, - сказал ровным тоном Вольский. - Снежану я выбрал на роль моей будущей жены. Пока мы с тобой будем вместе - до родов. Потом тихо и мирно разойдемся. Оставишь мне сына, получишь щедрый гонорар.

Я схватилась за горло от того, что он говорил. Показалось, что его сжала чья-то костлявая рука и я сейчас просто положила свою ладонь поверх ледяной кисти, что давила и давила на шею, лишая меня доступа кислорода.

- Вадим… Вадик, ты что говоришь? - прошептала, глядя на мужа и желая сейчас услышать лишь слова:

«Это просто розыгрыш! Я пошутил, дорогая».

Но он их не произносил… Он просто смотрел на меня бесстрастно и молчал. Молчала и я, не зная, что мне сказать в ответ на эти жестокие фразы.

- Яна, ты от этого всего только выиграешь. Вспомни, что ребенка ты не особо хотела. О сыне тебя просил я. Снежана, наоборот, очень хочет малыша, но у нее фигура, ты же понимаешь.

Он усмехнулся и разве что меня в плечо не ткнул со словами: «Чувиха, ну ты же в курсе ваших бабских штучек, да?»

- Я не отдам тебе ребенка, - попытавшись взять себя в руки, сказала я мужу, поднимаясь с дивана. - Раз все карты раскрыты, то будем заниматься разводом, Вадим. Поделим все, что полагается поделить по закону, разойдемся и сможешь навещать сына, когда я разрешу тебе это сделать.

Увидев, каким огнем загорелись глаза мужа, я бы испугалась в любой другой ситуации. Но он же не станет делать что-то против своей беременной жены, не так ли?

Один бог ведает, чего мне стоило оставаться на месте, когда Вольский двинулся в мою сторону. Я не стану ему показывать того, что мне страшно! Я в своем праве! Я - его законная супруга и он обязан со мной считаться.

- Знаешь, что вас отличает со Снежаной, Яна? - спросил Вадим, протянув руку и положив мне ее на лицо.

Сжав его довольно ощутимо, он не дал мне отстраниться, переместив пальцы на мой затылок.

- Она покорная, но дерзит в тот момент, когда это нужно. Не раздражает меня, молчит, когда следует… Единственное, на чем помешана Снежа - на ревности. Жутко ревнует меня к тебе. Точнее, к сексу с тобой. Но мне это даже нравится.

Он усмехнулся, а я предприняла попытку высвободиться. Мне это удалось, я отошла в сторону, а Лордик метнулся к моим ногам и заскулил, как будто тоже чувствовал, что происходит нечто запредельное.

- А ты другая, - продолжил, меж тем, Вольский. - Ты непокорная, но совсем не в том, что нужно мужчине. И слишком мягкая, когда у тебя все хорошо в жизни. У тебя имеются какие-то банальные представления о счастливой семье и, получив их, ты размякла и стала никем. Поэтому вот тебе расклад того, как все будет происходить дальше.

Он сделал вид, что задумался, но я могла поспорить: мое будущее было прописано им наперед уже давно.

- Ты живешь со мной максимум полгода. Три месяца на вынашивание, еще три - на то, чтобы вскормить сына молоком, как это и полагается сделать для его здоровья. Потом получаешь вознаграждение и едешь жить куда угодно, но подальше от нас. Впридачу к деньгам я верну ту расписку, которую дали мне твои мать и отец, когда я спас их от верной смерти. И они не будут мне ничего должны. Идеальные условия, Яна. Любая на твоем месте разве что ноги бы мне не целовала, услышав о моей щедрости.

* * *

От упоминания родителей я окончательно похолодела. Мои мама и папа, которые были уже весьма немолоды, с разницей в несколько месяцев получили неутешительный диагноз - онкология. Я даже не знала, что так бывает, но однако это случилось с моими любимыми родными. Видимо, постулат «и в горе, и в радости» для них был слишком буквальным. Если бы не наши (точнее, как выяснилось, моего мужа) деньги, их уже могло не быть на этом свете. Но в свое время Вадим поднял на уши лучшие клиники и лучших врачей. Оплатил дорогостоящее лечение, и еще шутил, что он очень вовремя стал подниматься в бизнесе, ведь иначе бы моих мамы и папы попросту не стало.

Та чертова расписка, которая была написана от обоих родителей и оформлена чин по чину, и была сейчас камнем преткновения… Ею он и собирался меня шантажировать.

- Извини, Вадим, но, как ты уже сказал - я непокорная, потому целование ног не входит в мои планы.

Отерев злые слезы, которые сейчас сами покатились по щекам, я задумчиво проговорила:

- Интересно, вываливая все это мне на голову, ты не задумывался о том, что твой инкубатор, - указала я на свой живот, мысленно прося прощения и у себя самой, и у сына, - может сломаться? Знаешь, беременным женщинам нужен полный покой.

Я взялась за живот и снова присела на диван. В глазах мужа мелькнула растерянность, а от бывшего уверенного вида, с которым он говорил мне те жестокие вещи, которых я не заслужила, временно не осталось и следа.

- Если бы ты не пыталась сделать мне дурацких сюрпризов… - проговорил он, выхватывая телефон. - Я позвоню врачу, пусть приедет и тебя осмотрит.

Прикрыв глаза, я стала лихорадочно соображать. Итак, у меня в запасе озвученный срок в три месяца. Не в шесть, как говорил Вадим, потому что я очень сомневалась, что он станет ждать у моря погоды, когда родится малыш.

Три месяца, за которые мне нужно перевернуть свой мир с ног на голову, потому что я не планировала бежать в никуда, подвергая опасности как себя и малыша, так и моих родителей, нуждающихся в постоянном уходе. Мчаться куда-то в одних трусах - это то, что наверняка приведет меня к погибели. И не только меня, но и родных людей. У Вадима Вольского есть миллион связей, а я, как он выразился, слишком «размякла», чтобы обзаводиться таковыми заранее. Никто ведь не мог предположить, что из мужа, с которым я рассчитывала прожить до конца своих дней, которому планировала родить минимум двоих детей, он превратится в моего палача.

- Мне не нужен врач, со мной все хорошо, - соврала я.

Да, в физическом плане я не чувствовала ни недомогания, ни даже головокружения, хотя мне и казалось, что воздуха в легких все еще не хватает. Но в душе моей была огромная дыра, и она становилась все больше, утягивая в себя все чувства и эмоции.

- Что мы будем делать с гендерной пати? - спросила я у мужа, чтобы сменить тему. - Раз для тебя это дурацкие сюрпризы…

Вольский помотал головой.

- Не совсем так. Дурацкие сюрпризы - это твои тайно заказанные тортики, за которые ты платишь моей картой. И желание свести к минимуму тот размах, с которым мы должны отмечать праздники. Ты разве не заметила, как вся эта свора богатых буратинок кочует с вечеринки на вечеринку? Это уже часть того статуса, который дается вместе с деньгами. Так что гендерная пати будет. Моя помощница уже все организовала. И ужин сегодня тоже будет, раз уж ты так хочешь. Я распоряжусь быстро состряпать какой-нибудь торт с голубыми коржами.

Он направился к выходу из комнаты, в которой я себя почувствовала пленницей. Даже Лордик сейчас разделял мое состояние, превратившись из жизнерадостного песика в крохотное застывшее изваяние.

- Я уже не хочу - ни ужина, ни торта, - сказала я вдогонку Вадиму.

- Зря. Я забыл тебе сказать, но к нам приедет мой отец. Спустись, пожалуйста, через два часа в столовую. Спокойно поужинаем и отметим, что у меня будет наследник.

Его глаза сверкнули, когда он прошелся взглядом по моему животу. Тут же захотелось прикрыться, чтобы Вольский даже зрительно не имел доступа к моей беременности. Но я выдержала эти последние мгновения, вскинув подбородок и взирая на мужа со всем презрением, на какое только была способна.

Он вышел, оставив нас с Лордиком вдвоем. Точнее, втроем, если считать моего кроху-сына, который спокойно сидел в животе, не подозревая, какие хитросплетения уже связаны с его персоной…

Итак, Яна, давай-ка быстро приходи в себя! Светлый ум и аналитические способности, данные с рождения, сейчас тебе очень и очень пригодятся…

Два часа до ужина протекли в каком-то вялотекущем состоянии полного отупления. Если за эти полгода я ни разу не сталкивалась с тем, что женщины называли «беременным мозгом», то сейчас ощутила на себе все прелести этого ощущения. Но я справедливо решила, что имею право дать себе передышку.

Спустившись в столовую, я поняла, что отец Вадима уже приехал. Это был сухой, высокий, вечно болеющий старик, который всегда вызывал у меня неприятие. Я успешно маскировала его за уважением, которое, как мне казалось, все невестки должны испытывать в сторону родителей мужа, однако отношения между нами никогда не были теплыми.

- А! Яна, - проскрипел он со своего места. - Еще больше округлилась, это хорошо.

Устроившись на стуле, я склонила голову набок.

- И вам добрый вечер, Виталий Вадимович.

Хмыкнув и потеряв ко мне всяческий интерес, свекор взял бокал своего излюбленного сладкого вина и отпил глоток.

Какое-то время за столом была тишина. Я заставляла себя поесть, хотя мне кусок в горло не лез. Слышался лязг вилок и ножей о посуду, который меня порядком раздражал. Тот ужин, о котором я мечтала еще сегодня утром, превратился в сущее наказание. И я планировала извиниться, сослаться на мигрень и попросить принести чай в комнату, когда перед Виталием Вадимовичем поставили крохотный персональный тортик.

Я машинально отметила те детали, что раньше мне в голову даже не приходили. На протяжении всего нашего брака я слышала такие вот тревожные звоночки, но отчего-то игнорировала их. Это ведь не впервые, когда Вадим показывает мне место, которое, по его мнению, я должна занимать… Такие эпизоды, когда я как будто бы исключалась из картины общего мира, уже бывали в моей жизни…

- А! Пацан! Будущий Виталий Вадимович Вольский, - сказал удовлетворенно свекор, разломав тортик вилкой.

Мой муж смотрел на него так, как будто сам лично вынашивал сейчас младенца.

- Смотри, Янка, будь ему самой лучшей мамой на свете! Это большая честь - воспитывать Вольского!

Я уже подбирала слова, чтобы сказать свекру, что по плану Вадима это будет делать его шлюха, когда муж меня опередил. Совершенно спокойно и даже как-то буднично, он отпил из бокала вина и сказал:

- Она все знает, папа.

* * *

Прекрасно. Великолепно. Кто еще в курсе, что у моего мужа есть любовница? Наши друзья? Его партнеры? Кто?

Как сказал Вадим? Он собирается жениться на Снежане? Значит, Вольский должен был заранее подготовить для этого почву. Старый паук, отец мужа, как только почуял большие деньги, что стал зарабатывать его сын, превратился в совсем невыносимую персону. Как будто в этот момент ему на голову упала корона, которая сдавила его череп настолько, что в мозг перестала поступать кровь. Он вел себя так, словно их семья относилась едва ли не к царскому роду. Фу, гадость.

- О, Янка знает про Снежану?

Свекор отпил глоток из бокала и довольно почмокал губами.

- Я тебе сразу говорил, что так будет правильно! - выставил он узловатый палец, направив его на Вадима. - Она хоть не будет истерики устраивать, когда родит, а то молоко пропадет!

Я сжала челюсти так, что мне показалось, зубы вот-вот скрежетнут друг о друга и все услышат этот звук.

- Виталий Вадимович, а вы, как я поняла, одобряете кандидатуру Снежаны? Несмотря на то, что она уже была замужем? - склонив голову набок, уточнила у свекра.

- Яна, перестань! - тут же процедил Вадим.

- А что такого я спросила? В нашем окружении все знают про прошлый брак Снежаны. И то, как ее кинул на деньги муж.

Об этом действительно в свое время писали все таблоиды. Снежана была из довольно богатой и успешной семьи, она вышла замуж за какого-то жиголо, которого привезла с собой с отдыха. Меня это порядком тогда удивило - вроде обычно таким занимались женщины сильно постарше, которые уже понимали, что жизнь утекает сквозь пальцы. Тогда они обзаводились отношениями с молоденькими парнями и брали их на свое попечение в финансовом плане. А тут молодая, красивая, стройная… Она обеспечила его всем, а он, что называется, свалил в закат. Их развод тогда гремел так, что попадал на все первые полосы.

После этого Майская стала регулярно появляться на всяких встречах, где можно было подцепить себе нового мужа. Семейная жизнь ее многому научила - теперь она более придирчиво выбирала себе спутника жизни. И, судя по всему, понимала, что финансовое благополучие в этом случае играет первостепенную роль.

- Яна… ты зла, я понимаю, - вытерев губы салфеткой и отбросив ее от себя, сказал Вадим, - но заруби себе на носу: чем чаще ты будешь открывать свой рот в сторону моей будущей жены, тем меньше у тебя шансов выйти из всей этой ситуации обеспеченной и счастливой женщиной.

Он резко отодвинулся на стуле, я же откинулась на спинку, чувствуя, что меня покидают силы. План Вольского и его невесты был на удивление кристально ясным. Снежана стремилась замуж за богатенького буратинку, как сам Вадим и называл подобных ему людей, рожать она или не хотела, или не могла, поэтому они решили воспользоваться мною. И все уже было решено…

- Я еще раз распоряжусь, чтобы Виталина все сделала чин по чину для гендерной пати, - сказал муж, ставя точку в нашей «чудесной» беседе. - Папа, идем в мой кабинет, я хочу покурить сигару.

Я тоже поднялась следом за Вадимом. Оставаться в компании этих ужасных людей мне не хотелось. Да и вообще в этом доме жить я больше не желала, но понимала, что Вольский меня попросту не отпустит.

- Я к Тине, - сообщила мужу, когда они с его отцом собирались покинуть столовую.

Вадим обернулся и окинул меня взглядом, в котором сквозило подозрение.

- Нужно ли говорить, что тебе не стоит предпринимать никаких шагов, которые я сочту за вредительство по отношению к моему ребенку? - уточнил он с ледяными нотками в голосе.

- Это мой ребенок, Вольский! Он - у меня под сердцем, если ты не успел этого заметить! - отчеканила я.

- До родов - да! И почему я снова тебе это объясняю?! - почти что прорычал он.

Я приказала себе мысленно перестать драконить этого идиота. Сейчас он ничего мне не сделает, но я могу ухудшить свое положение, если буду вести себя провокационно.

- Ты к Тине, - сказал Вадим, махнув рукой, дескать, поезжай уже, раз собралась. - У тебя два часа, не больше. Не задерживайся, Яна. Не заставляй меня искать тебя, например, у твоих родителей.

Он взял отца под локоть. Все это время старый паук наблюдал за происходящим с явственным удовольствием. Если я хоть раз за время нашего общения делала что-то, что шло вразрез с его представлениями об идеальной невестке, сейчас он наверняка был удовлетворен моим «воспитанием».

Проводив их взглядом, я пошла к себе, где переоделась и, забрав Лордика, отправилась к лучшей подруге. Еще не зная, какой сюрприз ждет меня у той, кому я доверяла, как самой себе.

2.

- Яночка, проходите-проходите, - улыбаясь, сказала мне экономка Тины, с которой мы очень хорошо общались с самого первого дня начала ее работы на подругу. - Антонина у себя.

Я не удержалась и хихикнула. Если Тинка узнает, что Надежда снова назвала ее реальным именем, устроит скандал. Но я, конечно, никого не сдам. Да и не до этого мне сейчас, когда все мысли погружены в то, что сегодня я узнала.

- Я сейчас принесу вам чаю, хозяйка как раз просила, - сказала Надежда. - Проводить?

Я удобнее устроила Лордика на сгибе локтя и помотала головой.

- Не нужно, дорогу знаю, - сказала экономке и направилась к Тине.

Она обычно обитала в небольшой зоне отдыха и комфорта, как сама подруга называла то, что было сделано в доме специально для ее релакса. Половина нижнего этажа была отведена под СПА и помещения для того, чтобы Тина, не выходя из дома, могла забыть про труды физические. Их, конечно, у подруги было не так, чтобы очень много, но она знала толк в жизни и умела расслабляться.

Добравшись до чуть приоткрытой двери, которая вела в гостиную, где Тина обычно лежала на диване и смотрела всякую ерунду на огромной плазме, я уже собиралась зайти с возгласом «сюрприз!», но застыла. Снова, как и в тот момент, когда пришла к Вадиму со злополучным тортом, услышала то, что не предназначалось для моих ушей. Но сейчас, когда до меня доносился голос Тины, боль, которую я ощутила, была совсем иной.

- Да я думаю мальчик и будет. Если верить тому, какой формы живот, - вещала подруга.

- Это хорошо. Я бы не хотела, чтобы Вадим остался с этой женщиной и стал добиваться того, чтобы у них родился сын. Ну, если Яна вынашивает девочку.

Это была Снежана! Снежана Майская, черт бы ее разодрал в клочья! И они обсуждали… моего мужа и моего ребенка с моей же лучшей подругой?!

Перед глазами все поплыло. Второго предательства за сегодня я попросту не переживу. Опустив взгляд, я всмотрелась в черные, круглые, как бусинки, глаза Лордика. Он смотрел на меня так, что казалось, будто песик может понимать человеческий язык. И читать мысли, что проносились в голове с бешеной скоростью.

- У меня даже сейчас мурашки по коже от того, что Вадик в данный момент с женой празднует, что они узнали пол малыша! - томно проговорила Снежана. - Хорошо, что он хотя бы не спит с ней больше, а то я уже не знала даже, как выдержать и не приехать к ней, чтобы рассказать все!

Наверное, в сложившейся ситуации самым правильным было развернуться и уйти. Даже если Надежда скажет Тине, что я была здесь, какая разница? Ну, поймет моя заклятая подруга, что я все слышала - и что? После такого предательства, которое сейчас обрушилось на мою голову, мне уже на все плевать… Но я решила иначе.

Когда за дверью воцарилось молчание, я толкнула ее перед собой и вошла в комнату.

- О! Тинчик, привет… Ты не одна… - сказала я, сделав вид, что не в курсе наличия Снежаны.

На лице подруги появилось такое выражение, что если бы перед ней появился монстр из ада, она бы и то не выглядела настолько испуганной. Я же, пройдя к дивану, устроилась на нем и усадила рядом Лордика.

- Простите, я без предупреждения, но я попросту сбежала от мужа! Он такой мне марафон устроил, когда мы с ним праздновали то, что узнали пол, ну, вы понимаете.

Я закатила глаза и, откинувшись на спинку дивана, выдохнула.

- А мне уже не слишком легко передвигаться, но ничего! Мы с Вадиком уже изучили различные позы, которые обязательно пригодятся нам в будущем.

Я улыбалась так открыто и притворно-искренне, что мне можно было сходу вручать Оскар за лучшую женскую роль. А от вида ошарашенной Майской и вовсе хотелось хохотать.

Тина, меж тем, взяла себя в руки и посмотрела на меня с удивлением.

- Лапуль… ты же говорила, что у вас нет секса, - сказала она с недоверием.

Я махнула рукой.

- Ну, разве ж то, как бережно со мной обращался в постели муж, можно назвать сексом? - задала я риторический вопрос. - А сегодня Вадик как с цепи сорвался. Но вы знаете, - проговорила я заговорщическим тоном, - это даже хорошо. Врач сказала, что во время занятий сексом выделяются какие-то гормоны. И у мужчины, и у женщины. Так что это только на пользу малышу.

Я погладила свой живот, а на лице моем появилась еще более благостная улыбка. То, что я говорила, для меня было совершенно нетипичным. Я никогда не выставляла свою жизнь, особенно личную, напоказ. Но раз со мной так ужасно поступали самые близкие люди, я стану вести себя соответственно. Они тянули меня в грязь, а я готова была бросать им ее обратно щедрыми порциями.

- Кхм, - кашлянула заметно побледневшая Майская.

Схватив со стола бокал с вином, она осушила его и стала смотреть куда угодно, но только не на меня.

- Янчик, а я думала, что ты сегодня вся в празднике с мужем, - сказала Тина, кажется, начиная приходить в себя после моего внезапного визита. - Вот и позвала Снежану немного посидеть под чашечку винца. Кстати…

Подруга села удобнее на диване и спросила о том, что до этого момента красной нитью проходило по их беседе с Майской:

- Ты же уже знаешь пол! И кто у нас там? - указала она на живот.

Они со Снежаной обменялись короткими взглядами, а в меня как бесенок вселился.

- А вы думаете, почему меня Вадим в спальню утащил и даже не дал доесть торт? - спросила громким шепотом.

Две головы инстинктивно склонились в мою сторону, и я объявила с восторгом:

- Потому что у нас девочка… И Вольский тут же, узнав об этом, сказал, что мы начинаем активно тренироваться, чтобы потом зачать мальчика. Так что рожу, а когда малышке будет года два-три, начнем планировать вторую беременность. - Я чуть скривила нос и пожаловалась: - Только боюсь, что до этого времени меня Вадим просто измучает сексом…

Немую сцену и последовавшую за этим тишину, пожалуй, можно было резать ножом. По лицу Снежаны прокатилась тень и Майская болезненно скривилась. Она любила Вадима… Или же ее чувства были очень похожи на любовь, потому что было видно, как ей неприятно то, что я сказала. Но если бы они не крутили шашни за моей спиной и не хотели отнять моего ребенка, а Вольский бы честно сказал, что он желает видеть в качестве своей жены другую, сейчас мне не пришлось бы устраивать это театральное представление. Мы бы разошлись цивильно, как и делали те люди, которые просто разводились, если былых чувств не оставалось.

- Я, наверное, пойду, - сказала Снежана, поднимаясь с дивана, когда Надежда внесла чай на подносе и вазочку с какими-то хитромудрыми японскими сладостями.

- Куда ты? - с удивлением спросила я у Майской, чуть не присовокупив к этому: неужели так срочно надо звонить и давать нагоняй моему мужу?

- Я? - ответила не без удивления Снежана.

Как будто всем здесь было ясно и так, что ей нужно торопиться, но особо недалекие этого еще не осознали.

- Я домой. Что-то голова разболелась, - ответила она рассеянно.

Взяв сумочку, Майская направилась к выходу из релакс-зоны, и я по понятным причинам препятствовать этому не стала. И хотя последнее, чего мне хотелось - оставаться у лживой подруги, пока придется сделать вид, что я все та же милая Яна, к которой она привыкла.

Пока Тина провожала любовницу моего мужа, я пила чай, вкуса которого даже не ощущала, и размышляла о том, как же все молниеносно изменилось. Еще в тот момент, когда я забирала торт, даже и не думала, что самой придется за мгновение ока превратиться из доброй и отзывчивой женщины, которая слепо доверяла близким, в ту, кто станет лгать, придумывать на ходу небылицы и, главное, получать от этого удовольствие.

- Что-то она как будто какая-то расстроенная, - покачала я головой, стоило только Тине вернуться.

То удивление, которое выказывала подруга до сего момента, исчезло, заместившись хищным интересом. Словно Тина была алчной до горячих заголовков журналисткой, которой повезло нарваться на жареные факты, способные озолотить.

- Снежана-то? - уточнила она.

- Ага, - кивнула я. - А вообще не помню, чтобы ты с ней общалась. Особенно после того происшествия с ее первым замужеством.

Допив чай, я поставила чашку на поднос.

- Мы вроде и не общаемся так уж близко, - пожала плечами Тина.

Я понимающе кивнула.

- Это правильно, я думаю. Вадим постоянно говорит, что такие женщины, как Майская…

Прикрыв рот ладонью, я округлила глаза, мол, проговорилась. Но Тина уже махала на меня рукой - продолжай скорее.

- Только между нами! - заявила я громким шепотом.

- Разумеется! - тут же откликнулась подруга. - У нас же друг к другу - полное доверие!

Ах ты, сучка! Доверие у нас друг к другу полное, ну конечно!

- Так вот, Вадим сказал, что такие женщины, как Майская - это своего рода темные пятна на репутации общества, в котором мы вращаемся. Ты же знаешь нас, Тина, мы верные жены своим верным мужьям… А Снежана - вспомни, как она притащила откуда-то этого альфонса! Да о ней тогда не судачил разве что ленивый! В общем, муж мне сказал однозначно: когда наша малышка родится, - я положила руку на живот, - нужно держаться от таких, как Майская, подальше. Чтобы не нахвататься всякого. Да и мне тоже не стоит водить с ней дружбу. Хотя, она вроде такая несчастная, даже жаль ее.

Я сокрушенно покачала головой, с восторгом наблюдая за тем, какие мысленные баталии охватили Тину. Казалось, присмотрись я пристальнее, смогу увидеть, как в мозгу подруги усиленно вертятся шестеренки.

- А ты не солгала… ну, про секс с Вадимом? Вроде у вас давно ничего не было, - задала она вопрос.

Ага, ясно. Видимо, уходя, Майская дала задание Тине выяснить все в подробностях. Но даже если подруга делала это по собственному почину, я понимала, что впоследствии все мои ответы будут донесены по назначению.

- А зачем мне лгать? - с искренним недоумением уточнила я у Тины. - То, что мы с тобой не обсуждаем наш секс с Вадиком, не означает, что его у нас нет в принципе.

Она кивнула и стала рассеянно смотреть кругом себя. При этом выражение Тининого лица было весьма забавным. Как у заправского сыщика, который не просто добыл факты, но и собирался представить их общественности уже вот-вот.

- Ладно, я тоже, наверное, пойду, - сказала подруге, поднимаясь и забирая Лордика, что все это время подремывал рядом со мной. - Еще к гендерной пати готовиться…

Я направилась к выходу из обиталища Тины, подруга засеменила следом. Если бы она знала, как же мне не хотелось сейчас возвращаться домой! Представляю, что меня ждет, учитывая, что Снежана уже наверняка позвонила Вадиму и рассказала обо всем, что я тут напридумала. С другой стороны, что Вольский мне может сделать? Да ничего…

- Я думаю, что нам стоит собраться с девчонками, когда ты сможешь. Так интересно будет завести разговор о Майской и послушать, что они скажут! - прошептала Тина.

Я приостановилась и повернулась к ней, не узнавая подругу. Она словно бы в одночасье превратилась в жуткую пиранью, и это ужасало. В то же время возникал вопрос: как Тина полоскала мое имя, когда меня не было рядом? Ответ на него был очевидным.

- Посмотрим, Тоня, - намеренно назвав ее этим именем, строго откликнулась я и прежде, чем подруга бы стала возмущаться, быстрым шагом покинула ее общество.

А внутри было лишь одно желание - не возвращаться сюда больше никогда.

* * *

Я сказала водителю, чтобы поездил по городу час-другой. Мне не хотелось домой. Ничего хорошего там меня не ожидало. Но, конечно, я планировала вернуться и в итоге повести в этой игре так, чтобы это максимально выгодно сложилось и для меня с ребенком, и для тех, кто зависел от денег.

Мне на телефон стали поступать сначала звонки от Вадима, а потом сообщения:

«Ты где?»

«Тина сказала, что ты уже уехала. Где ты?»

«Где тебя носит, Яна, черт бы все разодрал?!»

На них я не реагировала, а когда водитель все же припарковался во дворе нашего дома, некоторое время посидела в машине, собираясь с силами. И вот прошло десять минут, и я заставила себя выйти и добраться до дома.

Вольский ждал меня в холле. Небрежно прислонившись бедром к столу, он стоял и, попивая виски, не сводил глаз со входа.

- Где ты была? - задал вопрос холодным тоном.

Не бросился тут же выяснять отношения по поводу моей лжи Снежане, чем меня порядком удивил. Я-то думала, что именно этот вопрос будет первым стоять на повестке дня.

- Гуляла. Можешь опросить водителя. Он возил меня по городу.

Я прошла к лестнице, точнее, попыталась это сделать, но Вадим преградил мне путь.

- Присядь, я хочу кое-что обсудить, - велел он мне беспрекословным тоном.

- Это не подождет до завтра? Я очень устала, - ответила, по виду Вольского понимая, что ни о каком отдыхе речи быть не может.

Он помотал головой отрицательно, подтверждая то, что я знала и так. Я вздохнула и, опустив Лордика на пол, сказал:

- Иди на кухню и поешь, малыш.

Песик, некоторое время посидев возле нас с мужем, словно чуял, что мне сегодня ну очень нужна поддержка, коротко тявкнул и все же убежал. Я присела на край дивана подальше от Вольского. Его холодность и мнимая отстраненность пугали гораздо сильнее, чем это сделала бы ярость.

- Мне позвонила Снежана и рассказала много интересного, - проговорил Вадим таким тоном, каким обычно обсуждают погоду за окном.

Не думала я, что докатимся до такого. Что станем обсуждать любовницу тихими вечерами, как будто только этим и занимались всю семейную жизнь.

- Она у тебя еще и сказочница? - притворно восхитилась я. - Ну не женщина, а находка!

Вольский скривился, видимо, от того, каким сарказмом были пропитаны мои слова, подошел к креслу и устроился напротив.

- Ты сказала ей и Тине, что мы с тобой регулярно занимаемся сексом и что у нас будет девочка, а не мальчик, - поведал мне муж то, что я знала и так.

Всмотревшись в мое лицо взглядом, который наверняка был призван едва ли не прожечь во мне дыру, он ждал, что я как-то отреагирую, но в ответ получил лишь пожатие плечами.

- А разве это не так? - уточнила я совершенно спокойным тоном.

Надо было видеть в этот момент лицо Вольского! Интересно, если прямо сейчас я поднимусь и пересяду к нему на колени, после чего стану прижиматься и ластиться, как ласковая кошечка, он скинет меня на пол и убежит, как черт от ладана?

Эти мысли приободрили и придали сил в неравной борьбе с изменщиком мужем. Но я ходила по тонкому льду и прекрасно отдавала себе в этом отчет.

- А я тебя недооценивал, Яна, - вынес свой вердикт в мою сторону муж и вдруг ошарашил: - Так даже интереснее, мне нравится.

Я даже на месте замерла от сказанных слов. Ожидала, что муж будет рвать и метать, а получила вот это…

- Хм. Кто-то совсем недавно рассказывал о том, как любит покорность, - сказала я Вадиму. - Ты об этом забыл?

Вольский помотал головой.

- Не забыл, конечно. Но Снежана так и будет продолжать быть той, кого я на самом деле хочу видеть в качестве своей жены. А за твоими телодвижениями понаблюдать будет забавно.

Он сказал это как про какую-то зверушку! Гореть ему в аду со всеми его действиями, словами и наблюдениями!

- Скажи, Вадим, откуда вдруг такое неуважение к матери собственного ребенка? - задала я тот вопрос, что казался мне лежащим на поверхности.

С чего вдруг муж всадил мне в спину нож? За что меня предал?

То, о чем я спрашивала, застало Вольского врасплох. Ненадолго на лице его появилось удивленное выражение. Он моргнул раз-другой.

- Ты утрируешь, Яна, - ответил, взяв себя в руки. - И достаточно было согласиться на все мои условия, которые для тебя ну просто шикарные… чтобы понять, что сохранить уважение к себе - реально.

Внутри все вскипело негодованием.

- Как ты вообще мог посчитать, что я смогу заниматься торговлей собственным малышом? - процедила, глядя в лицо, за считанные часы ставшее ненавистным.

- Потому что у тебя есть мозг, Яна! Твои родители не сегодня-завтра снова отхватят рецидив! И ты снова будешь вынуждена вливать в их лечение огромные деньги! Куда тебе при всем при этом еще и ребенок? А?

Он так спокойно говорил о самых болезненных для меня вещах, что я даже не успевала ухватиться за те установки, которые были внутри и которые помогли мне выжить, когда узнала, что двое моих самых близких людей смертельно больны.

- Кстати… по обыкновению мне пришел счет… из клиники… Нужны какие-то дорогостоящие процедуры, которые еще утром я собирался оплатить без лишних слов. Но сейчас спрошу у тебя, дорогая, - продолжил, меж тем, Вольский, глядя на меня и добивая на месте: - Сделать это в счет «будущих концертов»? Или заберешь счета и справишься с ними сама?

3.

- Я заберу их и справлюсь сама! - ответила с вызовом.

Никто еще не отменял такие вещи, как взять деньги в долг или в кредит. Или продать драгоценности. Так я подумала, но вслух этого говорить не стала.

- Интересно, как? - спросил Вадим и на лице его расплылась ухмылка. - Пойдешь на панель? Так я против, чтобы мать моего ребенка занималась непотребствами на трассе!

Как же мне хотелось сейчас взять и просто расцарапать эту наглую и противную морду! Вцепиться в нее ногтями и раздирать, пока не увижу кровь!

- Это не твое дело, милый. У тебя же на горизонте другая жена, вот ее историями с трассы и развлекайся.

Поднявшись, я оправила одежду и произнесла ровным тоном:

- Перешли мне те счета, что тебе приходят. Я съезжу в клинику и улажу этот вопрос.

Сказав это, я удалилась, а когда оказалась в нашей комнате, первым делом заперлась на замок. Лордик уже был здесь, мой верный мальчик, а больше никого рядом видеть я не желала.

В эту ночь, слава всем святым, Вольский в нашу спальню не пришел. Видимо, занял одну из гостевых комнат. А когда я наутро спустилась к завтраку, сообщил мне, что все запрошенные мною документы отправлены на мою почту.

Я царственно кивнула и принялась за еду. Аппетита не было, но я заставила себя хоть немного перекусить. А то так и до голодных обмороков недалеко. Но мне ведь нужно сейчас есть для двоих…

Вольский удалился, очевидно, чтобы переодеться, я же открыла письмо, что он прислал на почту и едва сдержала вздох отчаяния. Когда муж взял на себя все обязательства по оплате лечения моих родителей, он сказал: дорогая, ты моя жена, тебе не нужно ни о чем думать. У твоих мамы и папы лучшие врачи, поверь мне, они получают лучшее лечение. Обо всем остальном забудь.

Как выяснилось, предлагал он мне забыть о весьма внушительных суммах. Даже я, уже прожившая в роскоши какое-то время и вкусившая то, что дают большие деньги, была поражена теми финансовыми вливаниями, которые делал Вадим в лечение моих родных.

Нет, здесь, пожалуй, никаким кредитом не обойтись…

Закрыв письмо от Вольского, я сосредоточенно съела круассан со слабосоленой форелью и закусила ломтиками спелого авокадо. Даже если ничего в горло не полезет до конца дня - этого по питательности хватит, чтобы продержаться и не рухнуть в обморок.

Перед тем, как ехать в клинику, я дождалась, когда уедет Вадим, и созвонилась с Тиной. Конечно, после вчерашнего мне с ней общаться совершенно не хотелось, но я в некоторой степени была сама виновата в том, что упустила из виду то, в какую долговую яму смог загнать не только меня, но и моих родителей Вольский.

- О! Янчик, а ты рано! - проговорила «подруга» заспанным голосом. - Что-то случилось? Или тебе снова не давал спать твой муж? - спросила она и разразилась противным смехом.

Я закатила глаза, но ответила спокойно:

- Да, Вадим как с цепи сорвался. Ночью не отстал от меня, пока не рассвело. Слушай… я к тебе по делу.

Присев на подлокотник дивана, я побарабанила по колену пальцами. Фантазия подкинула мне причину, по которой я могла взять у Тины в долг.

- Мне Вадик какой-то сюрприз готовит, как я поняла. Ну, на гендерную пати. То ли машину хочет подарить, то ли дом. А я вот задумалась о новых часах для него. Причем очень дорогих. Как считаешь?

Это была излюбленная тема подруги. Всякие шмотки, побрякушки, одежда и прочий скарб. Я так и видела, как она вскакивает с кровати и начинает метаться по комнате, а сама вещает в трубку:

- Ну, конечно! Вольский же очень любит всякое такое шикарное! У мужиков модно менять часы, как перчатки, - она рассмеялась, довольная своей плоской шуткой. - Давай я приеду к тебе и мы выберем их вместе! - заявила она с восторгом.

- Нет-нет! Я уже выбрала! - соврала Тине. - Вопрос в другом. У меня сейчас нет такой суммы. А если я возьму ее у Вадима, сама понимаешь, он обо всем догадается. Ты не могла бы мне дать денег в долг на пару месяцев? Может, на три. Как раз Вольский будет мне выделять средства на всякую мелочевку, вот я и накоплю…

- Конечно, дам! Но чур, ты пришлешь мне фото! Прямо сейчас! - заявила Тина.

Я распрощалась с подругой и, наскоро выбрав в каталоге весьма дорогую модель часов, отправила фото ей. А через пять минут от нее пришли два сообщения. Первое - одобряю! Второе - о пополнении моей карты на нужную сумму.

Довольно улыбнувшись, я подозвала Лордика и, забрав песика, велела водителю отвезти меня в клинику.

Конечно, со стороны решение моих проблем чужими руками не выглядело, как победа. Но я делала все, что от меня зависит, чтобы спасти родных. Инструменты при этом были неважны. А вот о том, чтобы озаботиться своим доходом, надо было подумать. Я пока не представляла, как именно. С огромным пузом на работу меня не возьмут, а открыть свое дело не на что…

Я шла по коридору к кабинету врача, что занимался лечением моих родителей, намереваясь обсудить с ним и предстоящий план процедур, и вероятность рецидива, которой пугал меня муж, когда случилось то, чего я никак не ожидала. На телефон поступило сообщение, а когда я открыла его - обомлела. Это было пуш-уведомление. Только что кто-то вошел в приложение моего банка и… перевел все деньги, которые у меня имелись, на карту мужа.

И я, внесебя от ужаса, буквально падая на первый попавшийся диванчик, знала, кто это сделал.

Вадим Вольский, раздери его черти!

* * *

- Девушка, с вами все в порядке? - послышался рядом мужской голос.

Я вскинула невидящий взгляд и посмотрела на врача, который, присев возле меня на корточках, смотрел мне в лицо обеспокоенным взглядом. Мужчина расплывался и был нечетким, но его темные глаза я видела отчетливо.

- Я… - всхлипнув, поняла, что мне хочется соврать.

Точнее, хотелось поначалу, а когда я поняла окончательно, что именно сотворил Вадик, силы остались только на то, чтобы расплакаться. Так горько и отчаянно, что слезы стали меня буквально душить.

- Так, понятно, - кивнул незнакомец и, взяв меня под локоть, поднял с дивана и куда-то повел.

Через полминуты мы оказались в каком-то кабинете. Врач усадил меня в удобное кресло за столом и велел:

- Рассказывайте, что случилось. Я постараюсь вам помочь.

Столько в его голосе было уверенности в том, что он может хоть луну с неба достать, если понадобится, что я взяла и выдала ему все, что было на душе. Мне так отчаянно нужно было поделиться своим горем хоть с кем-то, что я говорила, говорила и говорила. А он слушал, слушал и слушал. Не перебивая и даже не задавая уточняющих вопросов.

- По итогу вы должны этой клинике денег, но их ваш муж заплатит только если вы согласитесь продать ему вашего ребенка, - констатировал врач, сделав из сказанного краткую выжимку.

- Угу, - кивнула я, отирая слезы.

Вдруг стало так неудобно перед этим человеком за то, что я погрузила его в проблемы, которые касались лишь меня, что я, вскочив, извинилась:

- Простите… Я сама не знаю, что на меня нашло, - вздохнула, покачав головой.

- Это нормально - делиться своим горем, когда больше некому помочь. Даже с незнакомыми людьми. Как вы говорите зовут ваших родителей? - уточнил он.

- Меркурьевы Лидия и Альберт, - ответила я. - А что?

- Нет, я просто прослушал, - помотал он головой.

Я не стала говорить, что имен не называла. Это, в сущности, было неважно.

- Извините меня, я вас задерживаю. Вам, наверное, нужно к пациентам, - засобиралась я на выход.

На лице мужчины появилось удивленное выражение, но он улыбнулся мне и сказал:

- Да, мне нужно… И вам не за что извиняться, я надеюсь, что хоть чем-то вам помог.

Он проводил меня до двери и когда я оказалась в коридоре, сказал:

- Надеюсь, что неоплаченные счета станут самой большой проблемой вашей жизни. Всего доброго.

Я грустно улыбнулась и, вздохнув, ответила:

- Если бы только от всех бед можно было избавиться при помощи денег.

После чего ушла, не представляя, что мне делать дальше.

Когда вернулась домой, меня, как и вчера вечером, в гостиной поджидал муж. Он был крайне недоволен чем-то, но не успела я сказать и пары слов по поводу его грязного и мерзкого поступка, как Вадим процедил:

- И как тебе это удалось?

Слова, уже готовые сорваться с губ, превратились в молчание. Я вскинула бровь и уточнила бесстрастным тоном:

- О чем ты?

Интересно, что там еще я такого успела «натворить», о чем не знала и сама.

- Я о погашенных долгах твоих родителей. Чем ты расплатилась с клиникой? Натурой?

Удивление внутри меня было столь сильным, что оно бы наверняка отразилось и на лице, если бы я за последние сутки не обнаружила у себя талантов к актерскому мастерству.

- Если бы ты не воровал чужое, то знал бы, откуда у меня деньги, - пожала я плечами, не в силах переварить то, что узнала.

Вернее, переварить-то я могла, а вот осознать - нет. Как это произошло? Не благотворительность же со стороны клиники случилась, в самом-то деле!

- Чужое? - фыркнул Вольский. - Мои деньги и деньги Тины - это чужое? А! Ну да! Если так рассуждать, то конечно… Тебе ведь они не принадлежат.

Он поднялся с дивана, на котором сидел, застегнул пиджак и сказал:

- Нужно будет следить за тобой пристальнее, Яна. Мне хоть и нравятся сюрпризы, но я предпочитаю, чтобы они были… контролируемыми. Деньги, которыми та расплатилась с клиникой, сама возвращай тому, у кого взяла в долг. Или перестань рыпаться и получишь столько всего, сколько не получают и сотни сурмам, вместе взятых.

Он направился к выходу, а я буквально задохнулась от возмущения. Так вот кто я для него! Суррогатная мама! Козел! Как же я его ненавидела за то, что он делал и говорил!

- Почему бы вам с Майской не нанять ту, кто вам выносит ребенка? - поинтересовалась я спокойно. - И у Снежаны появится родной малыш, а не тот, кто не будет никак генетически с нею связан.

Докатилась! Совершенно ровным и безэмоциональным тоном я обговариваю с мужем его детей от другой бабы!

- А ты нам на что? - хмыкнул Вольский и быстро вышел, тем самым ставя точку в разговоре.

Я прикрыла глаза и досчитала до трех. Подняв Лордика с пола, прошла к дивану и обессиленно на него опустилась. Что это за чудо с погашенными счетами? Кто его сотворил? Тот самый врач, имени которого я так и не узнала?

- Вот такие дела, малыш, - покачала я головой и, достав телефон, набрала номер знакомой, которая никак не была связана с Вадимом.

Именно она, дочь старой маминой приятельницы, и должна была мне помочь с разводом. Если уж мне сегодня настолько благоволят небеса, то может они так же просто, по щелчку пальцев, позволят разойтись и с мужем?

* * *

- Да уж… Яна, ну и ситуация, - выслушав меня, сказала Мила, с которой мы сначала созвонились, а потом встретились, чтобы обсудить тот ужас, который сейчас со мной творился. - Конечно, я знаю имя Вадима Вольского… И не только потому, что наши с вами мамы знакомы.

Она покачала головой и ненадолго задумалась. Я уже даже заподозрила, что Мила скажет мне то, чего я совсем не желала бы слышать. Что-то вроде: я не хочу связываться с этим делом вообще, так что всего хорошего.

Но она лишь кивнула сама себе и уточнила деловито:

- Все те приобретения, которые делал ваш муж - недвижимость, автомобили, активы фирмы - они оформлены на него?

Я даже растерялась от заданного вопроса. Вообще не лезла в эти дела… потому что считала, что с Вадимом нас ждет впереди долгая совместная жизнь. Я любила этого человека, я поддерживала его, я ему доверяла…

- Понятно, вы не знаете, - констатировала Мила, не дождавшись моего ответа. - Нужно это выяснить. Для составления иска о разделе совместно нажитого имущества нам будет просто необходимо раздобыть сведения о том, на что именно мы можем претендовать.

Слова Милы одновременно успокоили и заставили нервничать еще больше. Во-первых, у меня теперь есть адвокат, иначе интерпретировать сказанное Милой я не могла. Во-вторых, как мне теперь действовать? Спросить у мужа прямо, на кого оформлена та недвижимость, что он покупал в браке? Это все равно что найти голодного льва и помахать у него перед носом огромным стейком. И рассчитывать, что он не набросится, потому что решил стать травоядным.

- А сделать это как-то без моего участия возможно? - тихо спросила я.

Мила закивала.

- Разумеется. Я возьму на себя решение данного вопроса, - ответила она, вызывая у меня вздох облегчения.

- А что касается ребенка? Он может у меня его отнять? - спросила я.

Она покачала головой.

- Судья должен получить очень веские основания для того, чтобы забрать у родной матери малыша, тем более новорожденного. Даже суррогатным матерям дают право выбирать - не передумали ли они и действительно ли хотят отдать новорожденного биологическим родителям. Но есть такой аспект, как деньги… Они многое решают.

Увидев мой перепуганный взгляд, Мила замахала руками.

- Не слушайте меня, я зря вам это говорю. Уверена, что у нас все получится и малыш останется с вами.

Некоторое время мы молчали. Я нехотя пила травяной чай, Мила что-то записывала в своем блокноте. Я не знала, о чем еще рассказать ей, вроде и так поведала даже больше, чем было нужно.

- Мне страшно, - призналась я, когда поняла, что от понимания, что именно меня ждет впереди, по телу пробегает дрожь.

- Яна, не переживайте, я рядом, - улыбнулась мне Мила. - И мы не будем действовать нахрапом, обещаю. Сейчас вы очень уязвимы. Мы не будем торопиться. Все постепенно разузнаем и поймем, как нам лучше действовать. Оставаться без гроша в кармане ведь тоже не вариант.

Она постучала кончиком ручки по столу и сказала:

- А теперь к расписке. Вы не могли бы рассказать о ней подробнее? Мне нужно понимать, с чем я столкнулась и в каком формате ваш муж может потребовать денег с ваших родителей…

После встречи с Милой мне стало хоть отчасти легче. Наверное, так чувствует себя отчаявшийся человек, который впервые попал к психологу. После встречи с ним ощущает себя уже совсем не одиноким и знает, что на его стороне есть тот, кто поможет… Это немного приободрило.

К маме и папе я отправилась потому, что очень давно мы просто не садились на кухне их дома выпить чаю, не болтали обо всем на свете, как раньше. А еще очень соскучилась по ощущению, что я снова маленькая девочка, которую обожают и лелеют.

Входя же в двери их дома сейчас, я невольно задавалась вопросом: почему я была так слепа, раз не взяла на контроль понимание, на кого Вольский мог оформлять всю недвижимость, которую покупал? Ведь эта квартира могла быть тоже записана, скажем, на Виталия Вадимовича, и если я сделаю хоть что-то против, не останется имущества ни у меня, ни у моих родителей.

Тот кокон, в котором я жила, созданный, как мне казалось, заботливыми руками моего мужа, по сути превратился в удушливую паутину, оплетшую меня по рукам и ногам.

- Яночка! - обрадовалась мама, которая встретила меня у порога. - Как хорошо, что ты заехала.

Она засуетилась, подавая мне тапочки и забирая сумку и теплый жакет. Потом положила руку на мой живот и улыбнулась.

- Уже соскучилась по внучку! Он так вырос!

Мы с мамой обнялись, после чего я, приобняв ее за плечи, направилась в сторону кухни.

- Вырос, да. Я не так давно узнала, что у меня действительно мальчик, - сообщила ей, запоздало сообразив, что со всей этой вакханалией, связанной с изменой Вадима, напрочь забыла о том, что должна была сделать первым делом - поделиться новостями с самыми родными людьми.

Они вряд ли будут присутствовать на этой дурацкой гендер-пати, да и узнать такие вести должны в числе первых.

- А где папа? Почему он не встречает дочь? - с мягким притворным укором поинтересовалась у матери и увидела то, от чего по спине побежал холодок.

Мама быстро спрятала взгляд и отвернулась.

4.

Я прошла прямиком к отцу. Он лежал на постели и при виде меня попытался подняться, но не смог.

- Папа, что случилось? - встревожилась я, бросаясь к нему.

Конечно, после изнурительной болезни и бесконечных медицинских манипуляций, оба родителя уже не были столь бодрыми живчиками, какими были до этого момента, но, находясь в ремиссии, они не лежали пластом на постелях… Или папа просто приболел, но меня решили не беспокоить?

- Все в порядке, в порядке, Яночка, - заверил меня папа, положив сухую горячую ладонь поверх моих пальцев.

Я повернулась к маме, она все еще не смотрела в мою сторону и во взгляде ее я видела затаенную боль.

- Алик… я думаю, что нужно все рассказать Яне… - проговорила она.

В ответ по лицу отца расползлось непримиримое выражение.

Несмотря на то, что он наверняка понимал - я это так не оставлю, папа все равно собирался утаивать от меня что-то важное.

- Лида, мы сами со всем справимся! - заявил он. - Дочке вот-вот рожать! Хватит с нее и так забот!

Я поднялась и сложила руки на груди, встав рядом с мамой. Пусть отец знает, что мы от него не отстанем. И да… Я уже понимала, что именно случилось, но мысленно отдала себе приказ: не волноваться и не погружаться в бесконечную рефлексию. Мы справимся - мы втроем. Что бы ни случилось.

- У папы рецедив? - задала я вопрос спокойным тоном, и искренности в этом самом спокойствии не было ни на грамм.

- Да…

Папа отвернулся и сжал в руке простыню, когда мама все же выдохнула это слово.

- Но… это не все новости, - продолжила мать.

Я отошла к креслу и тяжело опустилась в него. Мой мальчик шевельнулся внутри, как будто показывал тем самым, что он все знает и оказывает мне поддержку.

- Что еще? - спросила я, когда родители переглянулись, словно решали, говорить дальше или нет.

- Я написала Вадиму, - сказала мама, и отец на нее шикнул:

- Лида, хватит! Дети ничего нам не должны! У Вадика нет денег, вот и все!

Я аж подскочила на ноги, а сердце мое заколотилось, как сумасшедшее. Они обратились к моему мужу, а тот им отказал в средствах?

- Так… мама и папа, я требую, чтобы вы сообщили мне обо всем, что я должна знать в первую очередь! - проговорила строго, призывая на помощь все силы, которых уже почти не осталось.

Но мне нужно собраться с мыслями. У меня ведь есть какая-никакая мелочевка, которую можно продать. Препараты не стоят заоблачных денег. Да, в итоге набегает приличная сумма, но если платить постепенно, взять кредит, продать драгоценности… Все можно будет решить!

- Я написала Вадиму, но он сказал, что больше оплачивать наше лечение не может, - проговорила мама. - Яночка, ты не подумай, мы ничего не требуем! - тут же заверила она меня. - Просто хотели взять у него в долг… Алик немного подрабатывать стал - мастерит из дерева. Я занимаюсь своими поделками из шерсти. Мы бы отдали… понемногу.

Я аж всхлипнула, когда услышала то, с какой жалостью и мольбой говорит мама… Но почему они не обратились напрямую ко мне? Просто привыкли все решать с Вадимом напрямую? Или не хотели меня волновать лишний раз?

Вновь устроившись в кресле, я сделала глубокий вдох и решила - расскажу все родителям, как на духу. Нам нужно быть вместе и сообща решать все вопросы.

- У меня с Вадимом сейчас конфликт, - проговорила, подбирая слова. - Именно из-за этого Вольский соврал, что денег у него нет…

Гендерная пати была для меня чем угодно, но только не праздником. А вот муж, который готовился к этому событию, с самого утра был в приподнятом настроении.

С Вадимом родителей я не обсуждала, не хотела слышать лишнее напоминание о том, в каком уязвимом положении нахожусь. А вот маме и папе рассказала все. И про Снежану, и про планы этой парочки отнять у меня малыша. И про воровство с карты. Целью огорчить родителей так, чтобы они впали в депрессию, мой рассказ не являлся. Но они должны были быть готовы к тем событиям, что последуют далее, поэтому я поведала им обо всем откровенно и сказала, что у меня есть план.

После этого даже дышать стало как будто бы легче…

- Яна, я вниз. Гости уже собираются, - холодно сказал мне Вольский, заглянув в комнату, где я сидела перед зеркалом и гадала: что будет, если останусь на месте?

Вадим придет ко мне и потащит в сад волоком? Хм, а это мысль. Пусть все увидят мое нежелание участвовать в этой постановке!

- Жду тебя через двадцать минут, - добавил он беспрекословно. - Виталина сказала, что свечи с дымом уже привезли.

Он вышел, а я сжала руки в кулаки. Чувствовала себя при всем при этом послушной куклой, за которой закреплена роль в спектакле.

Выглянув в сад, я вздохнула. Гости прибыли, они прохаживались с бокалами шампанского, которое им раздавали снующие официанты кейтеринговой службы. И с погодой, как назло, все было в полном порядке.

Чуть поодаль на небольшом помосте расположились пять высоких и объемных свечей, или даже факелов, которые должны были наполнить пространство дымом того цвета, который соответствовал полу, что мы узнали. Вся эта вечеринка была вполне в стиле Вольского - дорого и пафосно, бр—р—р!

Я уже собиралась отойти от окна и неспешно одеться к «празднику», когда внимание мое привлекла Снежана Майская. Она тоже была здесь! Тоже присутствовала на гендерной пати! Какая отвратительная наглость!

В меня как бес вселился! Забыв про наряд, лежащий на кровати и состоящий из изящного бежевого платья, я бросилась из комнаты в сад. И пусть Вадим делает, что хочет, когда увидит, как сильно я возмущена наличием Майской!

Но стоило мне только оказаться среди гостей, они расступились. Здоровались со мной, улыбались, поздравляли… А я шла к Вадику, возле которого уже маячила Снежана, желая лишь одного: разорвать ее к чертям!

Когда добралась до них, увидела, что Майская уходит, уступая мне законное место, но выдать что-то во всеуслышание не успела. Виталина объявила:

- Сейчас мы узнаем пол ребенка Вадима и Яны Вольских!

И мгновением позже случилось то, ради чего все здесь и собрались. Из свечей повалил дым, а лицо мужа вытянулось и на нем проступил ужас.

Потому что пелена, наполнившая ту часть сада, где мы находились, была…

… насыщенного, ярко-розового цвета…

- Ура!

- Поздравляем!

- С девчонкой!

Такие выкрики слышались отовсюду, нам аплодировали и подбадривали Вадима невинными шутками. А он стоял, глядя на меня, и в глазах его полыхала адская агрессия.

- Что это за шутки? - сделав вид, что склонился ко мне за поцелуем, процедил муж.

Он обхватил меня за затылок, сдавив не до боли, но ощутимо. Знала бы я, что это за шутки! Да, я сказала о девочке Снежане и Тине… Но я ведь солгала. Потому что своими глазами видела голубые коржи, которые изготовил кондитер! А ему лично отдала записку от врача УЗИ, где наверняка было написано, что у нас с Вольским мальчик.

- Спроси у Виталины! - выплюнула я слова в лицо мужу, отстраняясь.

Даже если те, кто смотрел за всем этим со стороны, заметят что-то неладное, так даже будет правильно…

- Спрошу… Но ты так просто не отделаешься, Яна! - пригрозил Вадим и натянул на лицо улыбку.

Я заметила краем глаза, как его драгоценная Снежана, мелькнувшая среди гостей, отступает к выходу из сада.

Вольский, тоже увидев это, спустился с невысокого помоста, на котором мы стояли, и направился в сторону Майской. Вот и хорошо, пусть догоняет свою ненаглядную и сам разбирается с ошибкой, которую допустила его помощница… А с меня хватит!

Гости очень быстро забыли о том, что главными на этом «празднике» жизни являемся мы с малышом. Они уплетали вкусную еду, пили дорогущее шампанское, позировали фотографам. То тут, то там слышались обрывки разговоров, в которых звучали слова «котировки, сделки, алгоритмы и графики прибыли». От этого я очень быстро устала и справедливо решила, что могу уже покинуть общество гостей и пойти в дом отдыхать. Тем более, что впереди меня ожидало новое испытание в виде разговора с мужем.

- Яна! - окликнул меня мужской голос, что показался знакомым, когда я почти добралась до двери в дом.

Вскинув взгляд, я нашла глазами того, кто уже помог мне однажды в клинике, и кто как раз в данную минуту направлялся ко мне. Сейчас на знакомом незнакомце не было медицинского халата, для этого вечера он выбрал простые джинсы и черный бадлон, который подчеркивал рельефную, но не перекаченную фигуру. Я в своих простых брюках для беременных и легкой блузке показалась самой себе замухрышкой на собственном празднике.

- Неожиданная встреча, - улыбнулась, обратившись к мужчине.

- Адам. Адам Ланской, - подсказал он.

- Адам, - повторила я его имя. - Вас позвал мой муж?

Он кивнул и спросил:

- Могу я проводить вас в дом? Уже прохладно. Вам в вашем положении нельзя переохлаждаться.

Я рассеяно согласилась, гадая, что же упускаю. И когда мы вошли в тепло гостиной, до меня дошло. Я ведь вывалила на голову Адама все! Он знал и про измены Вадима, и про то, как тот меня шантажирует… Мамочки! Что же делать?

Ошарашенность от собственного поступка была такой жуткой и внезапной, что я схватилась за горло, испытывая настоящий шок.

- Не переживайте, Яна… Я умею держать язык за зубами, - поняв все, заверил Адам.

Он взял меня под локоть и помог устроиться на диване. Сам присел напротив, не спрашивая, как я на это посмотрю. Взглянул на меня серьезно, и в его глазах я прочла то, в чем так отчаянно нуждалась - поддержку.

- Я разузнал все относительно вашего отца, - сказал Адам, затронув ту тему, которая волновала меня сильнее всех остальных. - У него рецидив. Вы это знаете?

Я сглотнула и кивнула.

- Вы ведь не его лечащий врач, - сказала, глядя на Ланского и пытаясь понять, зачем он завел этот разговор.

- Нет, я не лечащий врач. И вообще не врач, - добавил Адам, чем меня порядком удивил. - Я владелец сети клиник, в одной из которых наблюдаются ваши родители.

Еще один шок, который я испытала, был сравним с самым драгоценным подарком, который человек очень хочет получить, но знает, что это невозможно. И вот обретает желаемое и ощущает себя самым счастливым на свете. Передо мной был тот, кто уже проникся моей судьбой, и кто мог мне помочь…

- Это ведь вы закрыли те долги? - сдавленно поинтересовалась я. - Я все верну!

Адам вскинул руку, говоря этим жестом, что мне не нужно продолжать.

- Яна, я искренне хочу вас поддержать и сделать все, что от меня будет зависеть. А могу я многое. Сейчас же не стану грузить вас тем, что этого дня и этой пати, - он помахал в воздухе ладонью, при этом на лице его было странное выражение, - не касается. Но уже завтра жду вас у себя. Обговорим тактику лечения и приступим к новым блокам терапии сразу же.

Ланской поднялся и протянул мне руку. Я чуть сжала ледяной ладонью его теплые пальцы.

- Приезжайте завтра, Яна. Я буду с восьми утра в своем кабинете. Вы знаете, где он, - улыбнулся мне Адам и ушел.

Я сидела ошарашенная и сбитая с толку тем, что сегодня успело напроисходить за считанные минуты. Сначала этот дым, потом встреча с Адамом… Что вообще творилось? Вселенная указывала мне, что она на моей стороне?

- Вот ты где! - рявкнул муж, который пулей влетел в гостиную.

Позади него вышагивала хмурая Виталина, которая даже сейчас прижимала к груди папку, как щит.

- Милая женушка, объясни мне, что вообще творится? - выдохнул Вольский, остановившись в полуметре от меня.

Он сделал рваный вдох и продолжил:

- Вита говорит, что узистка сказала ей, будто у нас будет девочка, - выдал Вадим, от чего у меня брови поползли наверх. - А ты притащила откуда-то торт с голубыми коржами!

Я поднялась с дивана и вскинула подбородок. Вольский пусть разговаривает в таком тоне с кем угодно, но только не со мной!

- Вообще-то я просто передала записку от врача кондитеру! И если ты включишь логику, то поймешь простую вещь: я точно так же, как и ты, не знала пол до момента, пока не открылась твоя измена и я не выронила чертов торт!

Я говорила, не скрываясь. И не стесняясь наличия Виталины. Маловероятно, что его помощница не в курсе измен Вольского. Ведь она явно получала распоряжения снять им отель, или заказать столик в ресторане… Ну или лично покупала безделушки этой сучке Майской.

- А может, ты решила меня обмануть? А? - прищурился Вадим и вдруг ошарашил: - Я уже связался с клиникой, которая к твоей беременности никакого отношения не имеет. Вита займет гостей, а мы с тобой прямо сейчас едем переделывать гребаное УЗИ!

Сказав это, он подлетел ко мне и попытался взять под руку, но я увернулась, не дав ему этого сделать. Я и сама была очень заинтересована в том, чтобы узнать правду, поэтому просто подхватила Лордика с пола и зашагала к выходу с видом королевы.

А через полчаса мы с Вольским входили в кабинет ультразвуковых исследований, чтобы убедиться в том, что я ношу мальчика.

Или… девочку?

* * *

Но если у меня не сын, то как вышло, что я в тот день получила торт, который был совсем другого цвета, чем полагалось? Кто ошибся? Врач УЗИ или кондитер?

Ожидая, когда нас с Вадимом позовут в кабинет, я гадала, что же могло произойти, и злилась. Злилась на его дурацкое желание сделать из интимного действа масштабную вечеринку. Если бы не уверенность Вольского в том, что богатые люди должны все выставлять на потеху публики, мы бы просто узнали пол малыша и тихо-мирно отметили бы это событие без посторонних.

- Проходите, - пригласили нас в тот момент, когда я уже собиралась уточнить у Вадима, что будет, если я все же ношу дочь.

Неужели это станет тем, что позволит мне безболезненно избавиться от мужа? Если ему так нужен наследник, так пусть и делают его со своей Майской!

Пройдя в кабинет, я устроила сумку с песиком на стуле и легла на кушетку. Задрав блузку, уткнулась взглядом в потолок. Мысль о том, что сейчас мне могут сказать о дочери, грела душу. И хоть я уже попривыкла к убежденности в том, что ношу мальчика, еще прошло не слишком много времени, чтобы считать это фактом. Да и любить я буду своего ребенка вне зависимости от того, какого он пола.

- Нам нужно знать только одно - кто там? - потребовал ответа у врача Вадим.

Я хмыкнула. А если ребенок повернулся так, что никто ничего не разглядит? Вольский что, останется здесь, пока малыш не покажет то, что ему нужно? Или предпримет акушерский переворот, лишь бы узнать правду?

- Однако! - усмехнулся врач. - Какой нетерпеливый у нас папа.

Я услышала веселость в его голосе, но этого самого чувства не разделяла. Лежала, как на иголках, и ждала вердикта. Когда на живот нанесли прохладный гель, а потом врач начал водить датчиком, я вообще, кажется, перестала дышать. Лишь только слушала ровное размеренное сердцебиение, а сама прикрыла глаза и молилась.

- Это все, что нужно знать? Только пол? - уточнили у меня.

Это я поняла по тому, что голос доктора как будто бы стал ближе. Распахнув глаза, я повернулась к нему и кивнула.

- Да. То, что с малышом все в порядке, я знаю.

Врач расплылся в широкой улыбке и отнял датчик. Убрал его и указал на упаковку салфеток.

- С малышом все в порядке, если судить по сильному сердцебиению, - сказал он. - И это… крепкая и весьма не стеснительная девочка. Она показала нам все, что нужно.

Моя рука, которой я потянулась к салфеткам, дрогнула. Я физически ощутила напряжение, которое прошило всю мощную фигуру мужа. Вот тебе, Вольский! Жри полными ложками, не обляпайся!

- Это точно? - чуть ли не проревел он. - Дело в том, что первое УЗИ показало сына!

Я вытерла живот и вернула блузку на место. Поднялась с кушетки, не глядя на Вадима.

- Точнее и быть не может. А на первом УЗИ, видимо, плод был слишком мал для того, чтобы сказать точно, - пожал плечами врач.

Вот теперь-то я бросила на мужа быстрый взгляд. Он сцепил зубы и говорить о том, что исследование было практически на днях, не стал.

- Спасибо, - рявкнул коротко. - Значит, видимо, придется делать анализ по крови.

Я как раз забрала сумку и застыла. Да сколько же можно, а? Уже успел выяснить, что есть возможность определить пол таким образом! И не просто выяснил, но планировал провести меня через новые процедуры. Вот уж воистину Вадим относился ко мне исключительно как к вещи!

- Зачем? Во-первых, я уверен в результате. Во-вторых, совсем скоро ваша дочь родится…

Дослушивать врача Вольский не стал. Он вылетел из кабинета, а я, вздохнув, поблагодарила за УЗИ и вышла следом.

Какое-то время муж расхаживал по коридору туда-обратно. Я молча наблюдала за этим броуновским движением, мысленно празднуя свою маленькую победу. Она от меня никак не зависела, но могла дать мне все шансы развязаться с этим браком быстро и без потерь.

- Я хочу понять, какого хрена произошло, Яна… - проговорил Вадим, приостановившись. - Сейчас мы поедем к тому самому кондитеру.

Да что ж такое… Нет, мне тоже было весьма любопытно, каким образом стряслось недоразумение, но не дергать же теперь людей!

- Ты все еще надеешься, что именно ошибочно приготовленный торт покажет тебе нужный результат? - фыркнула я. - А вообще мне очень интересно, Вадим, почему ты так упорно не желаешь пойти тем путем, который теперь кажется мне совершенно очевидным? - задала я риторический вопрос.

- Что ты имеешь в виду? - буркнул Вольский.

- Суррогатная мама для вас со Снежаной, разумеется! - всплеснула я руками. - Мы спокойно разводимся и ты перестаешь меня мучить. Если тебе не нужна девочка, что ж… Так тому и быть. Я сама прекрасно ее воспитаю. А вы с Майской женитесь, сколько влезет, наймите сурмаму и она выносит вам ребенка того пола, какой нужен! Уверена, что твоих денег хватит на то, чтобы обойти закон и выбрать себе именно мальчика…

Вадим одарил меня странным взглядом. Мне даже показалось, что все те нерушимые глыбы льда, что стояли меж нами, начали потихоньку таять. Может, все сейчас пойдет таким образом, что нам удастся разойтись по-цивильному?

- Не твоего ума дело, почему мы не станем прибегать к этому методу! - прорычал Вольский и добавил: - И хватит болтать. Едем к кондитеру.

Я возвела глаза к потолку. Хорошо, этот вопрос мы дорешаем сегодня до конца, чтобы у Вадима не осталось тем, которыми они после будет меня мучить!

- Только быстро, - озвучила я временные рамки. - У меня сегодня еще есть дела помимо твоих дурацких пати и мотаний по городу!

Я зашагала по коридору прочь, а спиной чувствовала взгляд мужа, направленный мне между лопаток. И не представляла, о чем он думает в этот момент и какие проклятия сыплет мысленно на мою голову. Да и плевать мне на это было с высокой колокольни.

У меня будет дочь. Это кардинально меняло всю ситуацию и поворачивало ее в мою сторону… Ура!

5.

Наш приезд к кондитеру стал для Татьяны, которая и испекла тот торт с синими коржами, словно гром среди ясного неба. И я ее понимала. Один вид Вольского, который был мрачнее грозовой тучи, мог довести практически до предынфарктного состояния.

- Татьяна, - обратилась я к женщине, шикнув на мужа, когда он стал прохаживаться по крохотной кондитерской с таким видом, как будто размышлял: разнести тут все к чертям сразу или постепенно. - Мы с Вадимом обратились к вам несколько дней назад, вы должны меня помнить… - начала я, но меня прервала ремарка Вольского:

- Не мы с Вадимом, а ты. Сам я бы никогда не доверил самое важное этой шарашкиной конторе!

Я сделала несколько вдохов и посмотрела на Татьяну виновато. Даже если она совершила ошибку, то вот так оскорблять человека - последнее дело.

- Дело в том, что вы отдали мне торт с голубыми коржами, а после выяснилось, что я жду девочку.

Последние слова я произнесла особенно громко и мстительно, чтобы муж слышал и уже свыкся с этими новостями.

- Вы… Ох!

Вот и все, что ответила Татьяна, по виду которой было ясно, что она все поняла.

- Я, конечно же, вас помню! - затараторила она, хватаясь за телефон. - Это что, я отдала Аветяну торт с девочкой? - задала она вопрос скорее себе, чем нам.

Ее глаза округлились, она приложила руку ко рту.

- У них три девчонки! И вот он режет торт, а там… совсем не мальчик! - выдохнула Татьяна после паузы и даже нервно хихикнула.

Я бы тоже разделила этот смешок, который полностью отражал то нервное состояние, в котором пребывала, если бы не волны недовольства и черной злобы, исходящие от Вольского.

- Так вы испекли торт для моей жены с розовыми коржами, но отдали тот, который предназначался… Аветяну? - процедил он несчастной Татьяне, которая то хватал мобильник, то откладывала его в сторону.

Видимо, размышляла, подождет ли несчастный Аветян радостных известий, или нужно звонить ему срочно.

- Да… Я перепутала торты! У меня такое впервые! - пискнула она в ответ.

По правде говоря, я считала, что ничего такого не произошло. Даже напротив, случившееся полностью укладывалось для меня в список хороших новостей. Но муж, видимо, уже решил, что сейчас сможет вылить на Татьяну весь свой гнев, копившийся с момента, когда свечи выпустили в небо дым не того цвета.

- Я вас засужу… - начал он, и мне пришлось спасать ситуацию:

- Вадим… что-то у меня в пояснице стрельнуло! Мне срочно нужно домой… отдыхать! Скорее!

Не глядя на Вольского, я вышла из кондитерской, оставляя зверя внутри клетки в надежде, что он все же выберет верное направление и последует за мной.

И точно - не успела я добраться до машины, как Вадим оказался рядом. Открыл мне дверцу, помог устроиться на пассажирском сидении.

- Это просто катастрофа… - выдохнул он, усевшись за руль.

Я прикрыла глаза и отвернулась. Пусть называет тот факт, что у нас будет дочь, какими угодно словами. Я считала, что вытянула счастливый лотерейный билет. И, честно говоря, мне уже было совершенно плевать на то, зачем Вольскому так отчаянно требовался мальчик, и почему он не мог его зачать методом ЭКО со своей любовницей.

* * *

После всех этих новостей, что свалились Вадиму на голову со скоростью и силой горного водопада, в котором еще и щедро падали сверху булыжники, размером с дом, Вольскому хотелось лишь одного - срочно увидеть Снежану.

Привезя жену домой, он даже не стал удосуживаться вопросом: как там проходит гендерная пати? По сути, этот праздник стал лишенным для него смысла в тот момент, когда он увидел розовый дым. Даже в новости лезть не хотелось, где это событие будет освещено со всех сторон. У четы Вольских будет девочка, ах, какая красота! Фу—у…

Нет, он вполне был бы рад девчонке, если бы до сих пор любил Яну. Но именно этого чувства к жене у него не имелось. Сначала еще оставалось уважение за то, что она была рядом все эти годы. Потом оно сменилось злостью из-за ее упорства и даже тупости. Он искренне считал, что ребенок в сложившейся ситуации станет для Яны тем предметом, который решит все ее проблемы. Однако она вцепилась в этого малыша руками и ногами. И откуда что берется? Он же видел, что жена не особенно стремилась к материнству. Вот и уверился в том, что его план сработает. У них со Снежаной будет сын, которого ждал прежде всего Вольский-старший, а Яна получит отличную сумму в качестве стартового капитала на новую жизнь. И все полетело к чертям, когда оказалось, что носит она девчонку.

Куда ему ее теперь девать? Это не тот человек, которому можно передать свое детище в будущем, кто станет носить его фамилию до конца своих дней…

Ему нужно было срочно ехать к Снежане и с ней обсудить все произошедшее. И успокоить, ведь Майская уже наверняка напридумывала себе черт знает что.

- Мне заканчивать вечеринку? - спросила Яна, когда вышла из машины.

- Делай что хочешь, - буркнул он.

На лице жены было написано облегчение. Уж ей-то повезло так повезло… Хотя, как посмотреть. Денег-то после развода с ним она не увидит. А теперь и вовсе дело ограничится лишь содержанием их ребенка, если, конечно, он все же оставит дочь с Яной.

- Окей, - просто ответила она и, захлопнув дверцу, ушла к дому.

Вольский же нажал педаль газа в пол и помчался к любимой. Только она была способна утолить все его печали…

- Ты расстроена, - констатировал Вадим, входя в роскошную квартиру Майской.

Она пожала плечами и попыталась натянуть на лицо улыбку. Вот за это он Снежану и любил - она не изображала из себя несчастного умирающего лебедя, зная, что если ее мужчина приехал - он возьмет на себя решение всех проблем.

В данный момент, конечно, от Вольского мало что зависело - наколдовать нужный пол ребенку он не мог, как бы ни старался, но в его силах было успокоить Снежану.

- Конечно, я расстроена, - ответила Майская, отходя и устраиваясь на диване.

Телефон, который лежал на столике, она взяла и убрала под подушку. Видимо, опять переписывалась с Тиной и перемывала кости Яне, вот и не хочет, чтобы он это видел.

- Сначала твоя жена говорит про то, что у вас будет девочка, хотя ты заверяешь меня в ином, а потом гендерная пати проходит под колоритом розового дыма…

Она покачала головой и добавила:

- Не пойми меня неправильно, Вадим. Я не хочу устраивать тебе концертов… Но слова Яны о том, что вы спите до сих пор, уже не кажутся мне настолько неправдоподобными.

Она опять его ревновала, маленькая глупышка! Знала же, что Вадим любит и хочет лишь ее, и все равно не могла удержать своих эмоций. Но это даже льстило.

- Мы не спим с Яной, - сказал он, устраиваясь рядом. - Мало того, после новостей о том, что она ждет девчонку вместо моего наследника, я думаю, что самое время отпустить жену. Пусть рожает хоть десять баб. Я убедился в том, что у нее будет дочь, мне этого достаточно.

Снежана повернулась к нему. Сначала в глазах ее мелькнуло удовлетворение, но оно очень быстро сменилось непониманием.

- Но как же наши планы? - удивленно выдохнула она. - Я думала, что мы с тобой поженимся самое позднее - через полгода.

- Так и будет, - тут же заверил ее Вольский. - Даже не через полгода, а раньше. И, видимо, нам все же придется прибегнуть к ЭКО, милая… Сегодня Яна подсказала мне интересную мысль. Можем использовать деньги, чтобы нам выбрали пол ребенка в клинике. Я попрошу юристов, которые умеют держать язык за зубами, изучить этот вопрос. Должны же быть какие-то отступления от закона, мы отыщем эти дыры.

Он потянулся к Снежане, но она отпрянула. Вскочила с дивана и теперь смотрела на него с таким возмущением, что весь тот образ покорной женщины, который был прочно соткан в воображении Вадима, стал расплываться, словно в тумане.

- Чтобы я подвергалась гормональной терапии, которая ни для кого не на пользу? - фыркнула она, сложив руки на груди. - Ну уж нет!

В целом, Снежана была права. Он, конечно, тоже прекрасно отдавал себе отчет в том, что все эти манипуляции женщинам здоровья не приносят. Но ведь через подобное проходят тысячи… И вроде ничего, все живы…

- Что не так с девочкой? - задала она вопрос, немного смягчившись.

Видимо, поняла по выражению лица Вольского, как сильно он впечатлен метаморфозами, что произошли с Майской за столь быстрый промежуток времени.

- Я же говорил, - ответил он, - папа, у которого в руках все мои активы, хочет наследника Вольских. И это мальчик, а не баба.

Вся эта история и то, что он вынужден был по сотому кругу повторять Снежане уже сказанное давным-давно, порядком раздражали Вадима. Или виной этому чувству был калейдоскоп событий, что случился сегодня и все - на его несчастную голову?

- Тогда можем поступить так, - сказала Майская, устраиваясь на его коленях.

Он прижал к себе шикарное податливое тело и на душе Вадима расползлось умиротворение.

- Пусть твоя жена забирает ребенка, раз ей плевать, какого он пола, а мы обратимся в клинику и пусть в качестве донора выступит какая-нибудь незнакомая женщина. Выносит нашего ребенка тоже кто-то со стороны. Или она же. Я не стану ревновать тебя, если все получится именно так. Мне важно, чтобы ты был только моим.

Ее тонкие руки стали стаскивать пиджак с плеч Вольского. Вадим мгновенно запылал желанием, мало прислушиваясь к тому, что говорила Снежана. Пусть делает и болтает что хочет. Да и если он верно понял, и биологически этот ребенок будет не от нее, какая разница? Виталию Вольскому важно, чтобы его генетический материал передался через сына к внуку, а уж за тем, чтобы сдать головастиков на благо семьи, дело не станет.

- Как же я тебя хочу, - буквально прорычал он, поднимаясь с дивана.

Ссадив с колен Снежану, он подхватил ее под попу, заставляя устроиться на нем, обняв его торс ногами. Сжал округлые ягодицы и едва сдержался, чтобы не застонать от удовольствия. Оно пронизывало его даже сейчас, а ведь Вольский еще не успел добраться до спальни со своей любовницей.

- И я тебя хочу, - хрипло и гортанно отозвалась Снежана, и Вадим понес ее в первую попавшуюся гостевую комнату.

Только с этой женщиной он был счастлив. Только с ней…

* * *

К Адаму Ланскому я, как и условились, приехала ровно в восемь утра следующего дня. Часов с трех ночи не могла сомкнуть глаз, хотя время позволяло еще немного поваляться в постели и подремать. Всему виной были те мысли, что крутились вокруг моей вероятной свободы. Ее я могла получить уже вот-вот. Вадим просто разведется со мной, а я… Я, наверное, просто уйду, забрав с собой лишь то, что принадлежит мне на данный момент. А именно - Лордика и кое-какие подарки, которые покупал мне Вольский.

Со всем остальным пусть разбирается Мила. Уж она-то гораздо лучше меня понимает в том, как попытаться отвоевать у без пяти минут бывшего мужа хоть что-то, что полагается мне по закону. И еще нужно было решить вопрос с той самой распиской, которой грозил мне муж. Возможно, сейчас, когда я перестану быть для него интересной, он вообще забудет про помощь моим родителям и возникшие в связи с этим долги.

- Адам, я не знаю, как вас благодарить… - сказала Ланскому, когда он сухо, но по делу, рассказал мне о тактике лечения отца.

Не могла понять, отчего едва знакомый человек бросился мне на помощь и занимается сейчас благотворительностью. Это ведь не дешевое удовольствие - те препараты, которые он мне пообещал для папы.

- Для начала… - проговорил он и сделал паузу, глядя на меня.

Я машинально замерла, а сердце мое чуть ускорило бег. Если сейчас Адам назовет непомерную цену, мне придется поискать какую свинью-копилку разбить.

- Для начала позавтракайте со мной. Вы обмолвились, что сегодня не успели перехватить ни крошки. А в вашем положении это недопустимо.

Он нахмурился, словно был строгим учителем, который поймал свою ученицу за чем-то непотребным. Но почти сразу черты лица Ланского разгладились и он сказал:

- И может, перейдем на ты?

Я почувствовала, как каждую клеточку тела наполняет облегчение. Кивнула и ответила:

- Конечно. И да, я с удовольствием с тобой позавтракаю.

Через несколько минут мы спустились на первый этаж, где чуть в стороне располагалось небольшое, но уютное кафе в прованском стиле. Адам помог мне устроиться за столиком, а когда мы сделали заказ, неожиданно спросил:

- Так значит, у тебя девочка?

Я улыбнулась и положила руку на живот. Кажется, во время того, когда я изливала душу Ланскому, когда мы встретились с ним впервые, я говорила про сына.

- Да, у меня девочка. Представляешь, история с этим вышла весьма забавная!

О том, как муж утащил меня вчера на УЗИ, а потом - к кондитеру, я поведала Адаму, стараясь говорить так, чтобы рассказ вышел легким и даже в какой-то мере задорным. Однако Ланской мою уловку раскусил.

- Я не представляю, каково тебе, Яна, - сказал он, откинувшись на спинку стула и посмотрев на меня внимательно. - Знаешь, я ведь не так давно потерял жену. И у меня ребенок… Митя. Ему четыре. Однако не было и дня, чтобы я не молил бы бога о том, чтобы Варя вернулась. Понимаю, что это невозможно, но все же… А тут твой муж сам избавляется от такой прекрасной женщины, как ты.

Я невольно вздрогнула, когда Адам заговорил ослучившемся. Почему-то перед глазами появился Митя, что плакал и звал маму, которая больше никогда не придет.

- С чего ты взял, что я прекрасная? - уточнила, не зная, стоит ли приносить соболезнования и продолжать столь неприятную для Ланского тему.

Чем я могла ему помочь, даже если бы сказала, насколько мне жаль, что все так вышло? Ничем. А вот увести беседу в другое русло было в моих силах.

- Вдруг я ночами надеваю костюм Робин Гуда и хожу обкрадываю всех подряд?

Я несла откровенную чушь, желая разрядить обстановку, и это, кажется, сработало. Ланской улыбнулся, а когда перед нами поставили по чашке кофе и какао, подался ко мне и прошептал:

- В следующий раз возьми меня с собой!

Я запрокинула голову и расхохоталась. Адам тоже рассмеялся, но очень быстро посерьезнев, сказал:

- Нет, Ян, ты меня не убедишь в том, что не прекрасна. Я чувствую людей. Когда ты так горько плакала и рассказывала мне все, ты была совершенно искренна. И так хотела помочь своим родным, что готова была пожертвовать собой. Такое сейчас редко встретишь. В основном все заняты своими личными делами, им плевать на остальных.

Он пожал плечами и отпил глоток кофе.

- Ну, ты не такой, - сказала я, озвучив очевидное.

Адам бросился мне на помощь бескорыстно. Он не говорил о деньгах, не требовал от меня невозможного, прекрасно понимая, что я совершенно неплатежеспособна. Он просто делал то, что любой другой бы не совершил никогда.

- Рядом с тобой и невозможно иначе, - сказал Ланской.

В этих словах я не увидела ничего, кроме желания меня поддержать и озвучить его мысли на мой счет. Это подкупало.

- А сейчас давай уже съедим эти чудесные брускетты. Я дико голоден, - сказал он, когда перед нами поставили еду.

Я посмотрела на принесенные шедевры кулинарии и мне пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы не наброситься на них так, как то совершенно не подобало леди.

Домой я приехала ближе к вечеру. Сначала поехала по магазинам, где прогуляла чуть ли не до обеда. Потом - в шикарный сад, где сейчас как раз цвели самые роскошные из всех возможных тропические цветы. Здесь даже летали яркие красивые бабочки, которые наслаждались идеально созданными для них условиями. В некотором роде я даже им завидовала и сама желала вот так же порхать с цветка на цветок и ни о чем не думать.

А когда вернулась домой, поняла сразу, что ни о чем не думать не выйдет. Сразу, как только переступила порог и передала покупки прислуге, моих ушей достигли голоса. Говорили трое - муж, его отец и… Снежана Майская. Эта сучка была в моем доме! Он ведь пока мой, не так ли?

Я прошла на звук и замерла на месте.

- А! Явилась! - как-то ядовито и зло выплюнул слова Виталий Вадимович, но взгляд мой приковал вовсе не он.

На диване, сидя вальяжно и с королевским видом, расположилась Майская. А на коленях ее лежал и чуть поскуливал мой песик.

Мой верный любимый Лордик.

6.

- Что здесь происходит? - процедила я.

Подошла к Снежане размашистым шагом и, забрав йорика, прижала его к себе. Майская хмыкнула и отвернулась.

- Происходит то, что ты уезжаешь, - выставив указательный палец в мою сторону, заявил свекор.

Как же сдержаться-то и не упасть в ноги, чтобы благодарить его за эти прекрасные новости?

- Хорошо, я уезжаю, - кивнула в ответ. - А это великое собрание с чем связано?

Я посмотрела на мужа. Он был каким-то странно растерянным, как будто его насильно заставили участвовать во всем этом, вот он и вынужден был сейчас просто стоять рядом. Но зачем они все здесь собрались? Чтобы я точно не стала хвататься за порог этого дома, если все же стану молить оставить меня жить под этой крышей? Такого не будет никогда!

- С тем, чтобы ты понимала, какое место занимаешь, - проговорила Снежана. - Я даже подумывала оставить себе твою собачонку, но что-то у меня на все твои вещи аллергия, - наморщила нос Майская.

- На Вадима тоже? - уточнила я насмешливо.

Я не боялась ничего. Что мне гнев свекра или любовницы мужа, если они ничего мне не смогут сделать? Однако я напрочь не понимала агрессии в свой адрес.

- Яна, не забывайся! - процедил Вольский.

- Что ты с ней разговариваешь? Эта обманщица должна катиться к черту! - выкрикнул Виталий Вадимович.

Обманщица? Это он про меня? Из-за того торта, который перепутал кондитер? Прекрасно! Посмотрел бы лучше на сына, который наставлял мне рога за спиной, желая забрать моего ребенка! А хотя, о чем я размышляю? Я - лишь средство достижения того, что нужно Вольским - сосуд для вынашивания их наследника. И как же мне повезло, что у нас не получился мальчик!

- Я с огромным удовольствием пойду хоть к черту, хоть к дьяволу, - ответила я свекру. - Все лучше, чем оставаться с вами под одной крышей.

Проговорив это, я удалилась к себе в комнату. Оставаться и дальше в том жилище, что уже не было моим, не собиралась, но для начала планировала забрать то, что поможет мне продержаться первое время, пока я не обустроюсь и не пойму, как мне дальше зарабатывать себе на пропитание. На алименты от Вольского рассчитывать не приходилось, он наверняка сделает все, чтобы по бумагам я получала копейки. А даже если я начну с ним судебные тяжбы, пока выбью выплаты, моего ребенка и меня никто не накормит. Потому я планировала собрать то, что будет представлять максимальную ценность. Ну а дальше решу, куда и как это продать, чтобы выручить денег. А если муж решится на какие-то действия, например, отнимет у меня то малое, что я имею, обращусь в медийное пространство.

Вадим боится огласки и пойдет на многое, чтобы ее избежать. И теперь, когда на кону больше не стоит наш сын, у меня более-менее развязаны руки.

- Яна, я провожу, - сказал Вольский, когда я спустилась вниз.

За мной следовала прислуга, которая везла следом чемодан. В него я погрузила одежду, выбирая при этом большую часть из той, что была подороже, а еще всякие безделушки и технику, которую можно было продать.

- Хорошо, - сказала я, пожав плечами, - но забери, пожалуйста, второй чемодан. Он в моей спальне.

Проплыв мимо Майской и свекра с царственным видом, на который уходили все остатки моих моральных сил, я вышла из дома на свежий воздух. Тут же начала вызывать такси, желая лишь поскорее убраться прочь и больше никогда сюда не возвращаться.

Девушка, которая следила за чистотой в нашем доме, проводила меня до ворот, выйдя из которых, я отпустила ее, чтобы не мерзла. Если что, с чемоданами поможет водитель такси, ну или Вольский, который как раз появился в поле моего зрения.

Он все еще выглядел растерянным, а я гадала, что могло послужить тому причиной. У него теперь есть новая жена, хоть мы с Вадимом еще и не успели развестись. А у этого дома, который я покинула, имелась хозяйка. Считала ли я, что проиграла в этот момент в какой-то войне, навязанной мне извне? Отнюдь. Я чувствовала себя победительницей, ведь осталась при своем - ребенке и гордости.

- Я хотел сказать, что в качестве благодарности за проведенные рядом со мной годы дарю тебе ту квартиру, в которой живут твои родители, - сказал Вадим, чем немало меня удивил.

Повернувшись к мужу, я приподняла бровь и посмотрела на него с интересом. Хотя, то чувство, которое я испытывала, называлось скорее полнейшим непониманием. Оно так или иначе меня преследовало - я не могла объять мыслями причину, по которой Вольский поступал по отношению ко мне настолько низко и подло. Но спрашивать его о ней не собиралась. Это бы в любом случае уже ничего не изменило.

- Хорошо, - ответила я, отвернувшись. - Я попрошу своего адвоката связаться с тобой или тем, кто от твоего имени будет вести в суде наше дело о разводе, чтобы обсудить все нюансы.

Взмахнув рукой, когда завидела такси, ехавшее по улице между домами, я стала мысленно подгонять секунды, чтобы они бежали еще быстрее.

- Ты изменилась, Яна, - сказал мне Вадим задумчиво.

Дождавшись, когда водитель выйдет и погрузит в багажник мои вещи, я ответила мужу, уже садясь в машину:

- И мне это нравится.

Через мгновение мы ехали в квартиру к родителям, а я мысленно оставила позади не только дом, который до сего момента считала своим, но и свою прошлую жизнь. И надеялась, что в прошлом оно и будет оставаться.

* * *

- Мама!

Маленький вихрь промчался по коридору клиники и вцепился в мои ноги. Вжался в колени и засопел.

Мне была видна только макушка мальчонки, который перепутал меня со своей матерью, а еще я стояла, застыв, и ощущала какое-то странное чувство. Как будто все было абсолютно правильно в этот момент, когда меня со всей силой, на которую был способен малыш, обнимали маленькие ручонки.

- Мамочка, - повторил он, но не успела я его отлепить от себя и сказать, что он ошибся, как в том же коридоре появился Адам.

- Яна… Боже, Митя… Что тут происходит? - растерянно проговорил он.

Я с недоумением взглянула сначала на Ланского, потом - на темную макушку его сына. Адам ведь говорил, что растит малыша один, потому что его жена умерла.

- Я нашел маму! - с восторгом сказал Митя, запрокинув личико.

Взгляд его уткнулся в мой живот, он расплылся в улыбке:

- Она ждет лебенока!

- Не ребенока, а ребенка, - пробормотал Адам, взъерошив волосы на затылке.

По его расфокусированному взгляду я поняла одно: с Ланским и его сыном такое происходит нечасто. Или вообще впервые.

- Прости, Ян… Я не знаю, как так получилось, - проговорил Адам, когда Митя от меня отлепился, но лишь для того, чтобы встать рядом и крепко сжать ручонками мои пальцы. - Вари нет с нами два года. Он плохо ее помнит… И уже давно не говорит о маме.

- Я нашел маму! - с упорством сказал на это Митя.

Я улыбнулась ему, не зная, как себя вести и что делать. Наверное, самым ужасным будет сейчас подтвердить мнение сына Адама, что его мама к нему вернулась. Потому что это неправда. И потому что я - это я, а не какая-то другая женщина.

- Малыш, иди сюда, - попросила я Митю, отойдя к скамейке, на которой и устроилась.

Ланской смотрел за этим с кривой улыбкой и затаенной в глазах болью. Видимо, опасался, что сейчас его сына ждет самое большое разочарование в жизни.

- Ты решил, что я твоя мама, - сказала Мите, когда он подошел.

Сын Адама кивнул и довольно улыбнулся. Он был похож на Ланского, но в то же время в чертах его лица угадывались и другие, видимо, принадлежащие той самой Варваре. Вдруг почудилось странное. Что она наблюдает за нами сейчас и тоже ждет моего вердикта.

- Но меня зовут не Варя, - осторожно сообщила я Мите. - Я Яна.

Тот сначала нахмурился, потом пожал плечиками. Этот жест я уже видела у его отца, он был весьма характерным.

- Мама Валя уже у меня была. Пусть тепель будет Яна.

В этот момент уже настала моя очередь растерянно оглядываться кругом себя. На Адама я старалась не смотреть, потому что мы оба не знали, как будет правильно повести себя в данной ситуации. Понимала я лишь одно: что Мите нужно донести важное - я не Варя, которая вернулась. Но, похоже, он воспринял это совершенно нормально.

- Хорошо, - кивнула в ответ. - И ты должен знать, что не я тебя родила.

- Знаю, - тоже кивнул он. - Но ты - моя мама!

Вот теперь я беспомощно взглянула на Ланского. Нет, мне не желалось вскочить с места и сбежать. Напротив, то, что Митя принял меня за свою мать, никакого негатива с моей стороны не вызывало. Но что думал об этом сам Адам?

- Митюш… мы же с тобой шли есть мороженое, - тихо обратился он к сыну, когда тот не нашел ничего лучшего во время возникшей паузы, чем устроиться рядом со мной и прижаться к моему плечу.

- Мама может пойти с нами? - спросил он тихо.

Ланской взглянул на меня вопросительно. Я понимала: сейчас от моего решения будет зависеть очень многое. Обруби я все на корню в данную минуту и все закончится. Адам просто отправится разговаривать с сыном и убеждать его в том, что никакой мамы он не нашел. А я пойду по своим делам.

- Я как раз уже закончила здесь все необходимые процедуры, - сказала, улыбнувшись сначала Мите, потом - его отцу. - И с удовольствием бы поела клубничного пломбира.

В ответ малыш закричал: «Ула—а—а!», а его отец, кажется, выдохнул с облегчением.

* * *

Из офиса в этот день Вольский ушел пораньше. Ему хотелось вернуться домой как можно скорее, но вовсе не тот факт, что к нему переехала Снежана, был тому виной. Почему-то стало казаться, что в его отсутствие в его же собственном доме происходят какие-то вещи, которые ему бы не понравились, столкнись он с ними лицом к лицу.

Потому что за последние дни он понял одну вещь: Майская - совсем не та, какой была на протяжении всех месяцев их знакомства. Она все чаще показывала характер, шла наперекор и давала понять, что чуть что не по ней - она попросту уедет. И на ум Вадиму невольно приходило сравнение с Яной. Та хоть тоже выказывала свою непокорность, но делала это исключительно в тех моментах, которые были уместными. В остальном же была той женой, с которой и в огонь, и в воду.

Как только Вольский зашел в дом, увлеченный мыслями о том, что, возможно, он просто еще не привык к другой женщине, из столовой, где обычно в это время никто не трапезничал, раздались сначала голоса, а затем - смех Майской. Вадим прошел на этот звук и распахнул дверь.

- Что тут творится? - процедил он, когда глазам его предстала прелюбопытная картина.

Снежана стояла позади его отца, что восседал с видом короля за столом, и разминала ему плечи. Оба были увлечены беседой настолько, что даже не сразу его заметили. А когда это все же случилось, Майская вскинула бровь, но своего занятия не оставила.

- Мы общаемся, - просто ответила она, склонив голову набок. - А что?

Вольскому очень не понравилось то, каким взглядом на него посмотрел отец. Однако, в следующее мгновение он убедил себя в том, что ему просто почудилось.

- Домашний массажный кабинет тоже входит в понятие «общаемся»? - уточнил он, присев напротив отца.

Только теперь увидел, что они здесь, что называется, «плюшками баловались». На столе стояла бутылка шампанского, два бокала и две тарелки. На одной фрукты, на второй - канапе с икрой.

- Вадим, не начинай, - поморщился отец, когда Снежана убрала руки с его плеч и, фыркнув, отошла, прихватив по дороге бокал с недопитым игристым. - Мы всего лишь говорили с твоей будущей женой. Обсуждали рождение внука.

Вот как? И интересно, до чего дообсуждались?

- Есть что-то, что мне нужно знать? - с усмешкой и всем сарказмом, на который был способен, спросил Вадим.

Как же чертовски его бесило происходящее! Отец вообще не участвовал в делах фирмы. Он, Вадим Вольский, обеспечивал приток доходов! Да еще какой! Но словно бы ни к чему не имел отношения. И когда он таким образом пытался уберечь все имущество от притязаний Яны - этому было разумное объяснение, но после развода с женой он потребует дарственные на свое имя. Пусть отец возвращает все, что Вадим накупил и оформил на него! Можно было, конечно, заняться этим уже сейчас, но лучше он подстрахуется и вернет все, когда станет свободным человеком.

- Да ничего, - пожал плечами отец, поднимаясь из-за стола. - Мы просто говорили о том, что когда у вас появится сын, он будет обладать всем, что у меня есть.

Вадим недовольно сверкнул глазами, но говорить ничего не стал. Завтра же отдаст распоряжения юристу заняться разводом, а потом потребует от отца вернуть ему все активы.

- Ладно, я поеду домой, - сказал Вольский-старший.

Окинув Снежану каким-то странным взглядом, он удалился из столовой. Вадим же прошел следом за ним и, плотно закрыв дверь, запер ее на замок. Потом двинулся на Майскую. Его внезапно охватило желание… Не только показать ей, кто может ее трогать и кого может трогать она, но и пойти наперекор Снежане и уже зачать с ней того наследника, о котором мечтали и он сам, и его отец.

- Вадик, что ты делаешь? - с долей страха в голосе спросила Майская, когда Вадим выхватил из ее рук бокал и отбросил его в сторону.

Тонкий хрусталь разбился, сладкий напиток выплеснулся на дорогой ковер.

- Я требую, чтобы ты даже близко не трогала больше никого кроме меня! - процедил Вольский, обхватив Снежану за затылок и притягивая к себе.

Она инстинктивно уперлась ладонями в его плечи. Зрачки Майской расширились, и это возбудило еще сильнее.

- Вадим… что ты делаешь? - прохрипела она со страхом, но это лишь раззадорило Вольского окончательно.

Впившись в ее губы злым поцелуем, он потащил Снежану к столу, опрокинул на него и навис сверху, расстегивая ремень на брюках…

* * *

Сегодня утром мне позвонил Адам, который ошарашил неожиданной просьбой. Уточнил, как я себя чувствую, а потом попросил немного погулять с ним и Митей. Признаться честно, я уже успела соскучиться. И по Ланскому, и по его сыну. Но отлучаться от матери, которая очень переживала за папу, что лег в клинику на лечение, не хотелось. Потому я не нашла ничего лучшего, чем позвать Адама и Митю к нам в гости.

- Ты только не удивляйся, но сын Адама зовет меня мамой, - сказала я родительнице как можно более спокойным тоном, когда мы с ней стряпали на кухне.

Дом наполнял аромат свежеприготовленного печенья. Один противень мы уже достали из духовки, чтобы украсить человечков глазурью, а второй я как раз отправила печься.

- Мамой? - не без удивления в голосе переспросила она. - А где же та, кто его родила?

Я усадила маму на стул и вручила ей кулинарный мешок.

- Она умерла. Это я тебе говорю на всякий случай, чтобы ты не поднимала эту тему с Митей.

Она кивнула и принялась сосредоточенно доделывать печенье. Я же взглянула на часы, и не успела нахмуриться, поняв, что Адам и Митя немного опаздывают, когда в дверь позвонили.

- Пойду открою, - сказала маме и направилась в прихожую.

Когда распахнула дверь, ко мне тут же бросился Митя.

- Мама! Мамочка! - закричал он, обнимая мои ноги за колени.

Я улыбнулась и потрепала его по макушке.

- М—м—м, как вкусно пахнет! - похвалил Адам, протягивая мне пакет. - Мы немного набрали всякого к столу, он не тяжелый, - сказал Ланской.

Ответить я ему не успела. Только хотела сказать, чтобы они разувались и проходили знакомиться с моей мамой, когда Митя затараторил:

- Мамочка, а я тебе иглушку пленес… твоему лебеноку! - заявил он в тот момент, когда позади Ланского выросла из ниоткуда фигура Вольского.

Он замаячил за ничего не подозревающим Адамо и потребовал ответа:

- Какая еще мамочка? - процедил угрожающе, и я застыла на месте, не представляя, зачем явился мой без пяти минут бывший муж.

Ланской мгновенно повернулся на голос, я ощутила, как вся его фигура напряглась и стала источать что-то настолько угрожающее, что я чувствовала это физически.

- Это не твое дело! - отрезала я, взяв Митю за руку.

Отведя его на кухню к маме и вручив ей пакет с продуктами, я попросила:

- Присмотри, пожалуйста, за Митюшей. Мы сейчас придем с его отцом.

Когда же вернулась обратно к мужчинам, искренне надеясь, что они друг друга за полминуты не переубивали, застала такую картину: Вадим стоял, небрежно прислонившись к дверному косяку плечом и смотрел на Ланского с насмешкой. Но порог переступать не торопился. Адам же заложил руки в карманы брюк и обозревал моего мужа с ленивым интересом.

- Ты успела завести себе новую семью? - вскинул бровь Вадим.

Наряду с насмешкой в его голосе я вдруг расслышала… тревогу. Словно бы Вольский опасался, что я настолько быстро его забыла.

- Я повторю: это не твое дело! - ответила ему. - Что тебе здесь нужно?

Вадим, наконец, отлип взглядом от Адама и перевел его на меня.

- Вообще-то ты моя жена, - с нажимом сказал он. - И носишь моего ребенка. Я пришел узнать, как у вас дела.

Я не удержалась и хмыкнула. Слова Вадима звучали настолько забавно для всех, кто был в курсе нашей с ним рухнувшей семейной жизни, что даже обсуждать сказанное не хотелось.

- У нас все хорошо, а будет еще лучше, если ты прекратишь появляться рядом, как чертик из табакерки. Я думаю, что мы все с тобой решили, так что - всего хорошего, Вадим.

Адам повернулся ко мне и окинул меня вопросительным взглядом. В нем читалось что-то вроде: я точно не лишний? И нет, лишним он не был. Вольский - да. А Ланской - нет.

- Я все равно считаю, что имею право знать если не о тебе, то о нашей дочери, - с нажимом сказал Вадим.

- Хорошо, - кивнула я. - Буду слать тебе раз в месяц отчет с фотографиями обменной карты. А сейчас извини, у нас дела.

Скулы Вадима сжались, и мне показалось, что даже хрустнули, когда он услышал мои слова. Но почти бывший муж постоял так немного и, развернувшись, ушел. И зачем приходил? А главное, сказал бы он что-то другое, если бы не Адам и Митя?

- Ты в порядке? - спросил у меня Ланской, когда я закрыла дверь за Вольским и заперла ее на всякий случай на все замки.

Кивнув, я надела на лицо улыбку.

- В порядке. И давай не будем омрачать этот день и нашу встречу. Пойдем.

Взяв Адама под руку, я указала в сторону кухни, откуда доносился звонкий голос Мити. Мы направились туда, а вскоре я думать забыла о прибытии Вольского, потому что меня окружила та обстановка, которая была максимально комфортной. И я наслаждалась каждым мгновением этого дня.

С Тиной мы увиделись случайно. До этого момента подруга, с которой я совершенно не желала общаться, пыталась мне позвонить несколько раз, но я сделала то единственное, что было нужно в этой ситуации - отправила ее номер в черный список. Так что момент внезапной встречи был весьма удивительным - и для меня, и для Тины.

- Яна! - восторженно проговорила она, бросаясь ко мне.

Не успела я отреагировать, как «подруга» расцеловала меня в обе щеки и вдруг потащила к небольшой кафешке торгового центра, где я прогуливалась, отвлекаясь на небольшой шоппинг.

- А ты куда пропала? Я тебе звоню, звоню… а ты молчишь! У меня столько новостей, ты себе не представляешь! Касается этой… Майской! Тебе точно нужно обо всем знать!

По правде говоря, я сильно сомневалась в том, что информация, которую Тина рассыпала вокруг меня щедрыми порциями, мне пригодится. Но вдруг в этом потоке найдется что-то ценное? Предупрежден - значит, вооружен. Так решила я, присаживаясь за стол.

- Ой, я вся в разводе с мужем. Мы все же расходимся, - сказала я совершенно спокойно, открыв «секрет Полишинеля».

Посмотрев на Тину с интересом, я пыталась понять по выражению ее лица, что же такого у нее на душе. Но понимала одно: она просто сплетница. Недалекая, жаждущая «сенсаций». Вот и сейчас ей было очень важно обменяться со мной новостями. Точнее, выдать все то, что она разузнала.

- Очень странно, что Снежана так просто отказалась от возможности забрать у тебя ребенка! - выпалила Тина. - Ведь именно это было в ее планах, она сама мне говорила. Ну, когда случайно она забежала и ты тоже тогда была у меня, помнишь?

«Подруга» подалась ко мне и продолжила:

- И знаешь, почему она хотела забрать твоего сына, если бы это все же был мальчик? Сама она не может иметь детей! Ее бывший муж, ну, помнишь, тот альфонс, он заразил ее чем-то, что привело к операции… Ей вырезали все! Так что она даже клетки свои сдать не может, не говоря о залете. Но знаешь что самое смешное во всем этом?

Тина отстранилась и захихикала, глядя на меня с превосходством. Как будто так и говорила: ты почти разведенка, а Снежана вообще дура. Одна я умная, если продолжаю так хорошо раздвигать ноги перед своим мужем, что он со мной так и живет.

- Что самое смешное? - уточнила я, вскинув бровь, пытаясь разобрать в словесном потоке хоть что-то.

И «подруга» затараторила, как из пулемета:

- А то, что Майская настолько идиотка, что любит своего бывшего мужа, который ее обманул. И они опять общаются! Ты можешь себе представить?

7.

Конечно, я могла себе это представить. Об этой женщине знала мало, но сейчас перед глазами всплыли те фотографии, которые я видела в сети. Они были связаны с разводом Снежаны. Тогда я обратила внимание на тот факт, что на этих снимках Майская была очень несчастной. Она искренне переживала горе, что обрушил на нее своими руками тот самый альфонс.

- Ну, всякое бывает, - пожала я плечами.

Тина же воззрилась на меня с искренним недоумением.

- Эй, подруга… ты что? Беременность совсем мозг отключила? - спросила она и глупо хихикнула. - Это же твой шанс!

Она сказала это с жаром, и теперь настала моя очередь смотреть на Тину, как на идиотку. Шанс? Что она имела в виду?

- Ну намекни об этом Вадиму! Пусть он проверит все, что я тебе сказала. Да Вольский после такого за тебя ухватится руками и ногами! И не отпустит никуда и никогда.

О, понятно… Тина считала, что я потеряла мужа исключительно из-за того, что проиграла битву со Снежаной. И сейчас она буквально дала мне в руки возможность вернуть изменщика.

- Тин… Между мною и Вадиком больше нет чувств, - сообщила я подруге.

Она захлопала глазами.

- В смысле - нет чувств? А как же его деньги?

Чего мне стоило сдержаться и не вытаращиться на Тину, знали только небеса. Она говорила о деньгах, в то время, как я размышляла о них только в контексте того, чтобы мне было на что кормить ребенка. И Вадим уже со мной расплатился, пообещав отдать квартиру родителей.

- Тин… Между мною и Вадимом больше нет чувств. Мы разводимся. Это дело решенное. И спасибо, что рассказала про Майскую.

Я поднялась из-за столика, подруга смотрела на меня, приоткрыв рот.

- В следующий раз, я надеюсь, при встрече ты сделаешь вид, что мы незнакомы.

Эта фраза вырвалась из моего рта помимо воли. Но полностью отражала то, что я чувствовала в данный момент.

- Что? - выдохнула Тина, судя по виду которой было ясно: она поражена до глубины души.

- Я больше не хочу тебя знать, Тоня, - намеренно произнеся ее реальное имя, сказала бывшей подруге. - Ты можешь сколько угодно встречаться за моей спиной с той, кто спит с моим мужем. Можешь поливать ее грязью и выуживать грязное белье… Мне на это плевать. Лишь бы только такая лживая змея, как ты, была как можно дальше от меня и моего ребенка.

Сказав это, я удалилась. Тина смотрела мне вслед, хлопая глазами. Но я была уверена - если я бы дождалась момента, когда она «отвиснет», наверняка бы получила целый словопад ругани в свою сторону.

Впрочем, на это мне было плевать. Пусть и дальше сидит и думает обо мне гадости. А у меня теперь новая жизнь, где места таким, как Тоня, не будет даже близко.

* * *

- Что мне делать? Стас! Что мне делать? Этот старый хрыч, похоже, умер!

Такие слова достигли ушей Вольского, когда он вошел в дом Снежаны. Приехал к ней внезапно, без предупреждения, как будто чувствовал, что надо поступить именно так. И вот теперь слушал истерику Майской, застыв у дверей ее спальни.

- Ты не понимаешь! - продолжила Снежана. - Да этот старый хер нам был нужен для того, чтобы у нас были деньги! Но он помер… Прямо на мне!

Слушать это и дальше и представлять, что же там происходит, было выше всяких сил Вадима. Он толкнул перед собой дверь и зашел в спальню. Майская тут же отпрянула в сторону от кровати, на которой лежал ничком… его отец.

- Что здесь происходит? - прогремел голос Вольского.

Сердце его заколотилось, когда он по одному взгляду понял: папа действительно отдал концы.

Снежана же выронила телефон и бросилась к нему. Она была в ужасе, а вот сам Вадим воспринимал реальность словно бы через какую-то мутную пелену.

- Вадик… Вадик, твой папа умер! - прошелестела Майская.

Это было очевидно и так. Как и то, что к Снежане он приехал с весьма конкретными целями. Если судить по отсутствию одежды на отце, разумеется. Майская уже успела накинуть на плечи халатик, который и сжимала на груди тонкими пальцами.

- С кем ты говорила? - потребовал ответа Вольский, указав на телефон, что валялся на полу.

- Я… - начала Снежана, но осеклась.

А Вадим смотрел на нее и со всей отчетливостью понимал: он жестоко обосрался по жизни. Ради этой потаскушки готов был перевернуть с ног на голову весь мир, а она спала с его отцом и, похоже, все еще была в отношениях со Стасом, своим бывшим мужем, для которого и добывала деньги.

- Ты сейчас же расскажешь мне все, - сказал Вадим безапелляционно.

Взяв Майскую за плечи и при этом отметив про себя тот факт, что касаться ее не особо приятно, Вольский усадил Снежану рядом с трупом отца (о нем тоже думал как-то отстраненно и словно бы не о родном человеке), и повторил:

- Ты сейчас же расскажешь мне все. Я слушаю.

Она вздрогнула, вскочила и отбежала, чтобы быть как можно дальше от трупа. Вадим вздохнул и, подойдя к папе, проверил его пульс. Ничего. Пусто, как и там, где до сего момента были хоть какие-то чувства к отцу.

- Сядь рядом с ним и рассказывай! - рявкнул Вольский, отойдя в сторону и сложив руки на груди.

Когда Снежана шла обратно, стирая то расстояние в два шага, что успела сделать, убегая от постели, Вадим испытывал нечто вроде садистского удовольствия. Смотрел за ней и получал кайф. Пусть мучается, продажная стерва! Это потом он останется сам с собой наедине и обдумает все, что случилось. Во что вляпался и с чем остался. А сейчас собирался содрать морально три шкуры с Майской.

- Снежана… я понял, что ты трахалась с моим отцом. Пути назад у тебя нет. И врать, пытаясь выставить себя белой овечкой, не стоит. Я слышал, что ты говорила с кем-то, кого собиралась содержать на деньги папы. Точнее, мои. Это Стас?

В глазах любовницы сначала полыхнул огонь, а затем она опустила взгляд и кивнула.

- Я люблю его, Вадим. Он снова рядом со мной. Мне нужны деньги, чтобы мы и дальше были вместе. А мои родные… Они дают мне лишь на булавки! Помнят про то, как муж обвел меня вокруг пальца в первый раз, вот и сократили мое содержание. А я не могу без него! Просто не могу!

Вольский смотрел на Майскую и ему на память приходили истории, которые он когда-то слышал в жизни. Также рассуждали жены абьюзеров: муж меня бьет, но я без него умру.

Зависимость - вот что это было. То, что вызывало отвращение, прежде всего от понимания, что и сам стал… зависим.

- Итак, ты хотела выскочить за меня, получить бабки, которые мой папаня должен был перевести, когда бы у меня родился наследник, а сама бы стала кутить на эти средства со Стасом. Я верно понимаю?

После небольшой паузы Снежана все же кивнула. Но у Вадика не укладывалось в голове одно: зачем она стала спать с его отцом?

- А это результат чего? - кивнул он на бездыханное тело Вольского-старшего. - Почему легла под него, а?

И снова она молчала - то смотрела прямо перед собой горящим взглядом, то поджимала губы, как будто хотела сдержаться и не дать волю словам.

- Стасу нужны были деньги. Срочно. Твой папа пообещал мне щедрую награду, если я его… приласкаю.

И она приласкала. Да так, что у папули не выдержало сердце. Фу, какая мерзость. Все то, во что превратилась в его жизнь. И ведь это случилось не в одночасье. Да и понимал Вольский, какова причина всему происходящему.

Деньги. Он помешался на них, став обладателем статуса, который дарили большие средства, а дальше, как по накатанной, помчалось. Сначала рядом появилась более подходящая, как ему казалось, женщина. Снежана. Тогда показалось, что от предыдущей жены стоит избавиться. Потом он и вовсе замахнулся на святое, решив, что может разлучить мать и ребенка и ему за это ничего не будет.

И как же славно получилось - что Яна забеременела девочкой, а не сыном. Иначе бы все происходящее, скорее всего, не достигло таких масштабов. Он бы сделал все, чтобы забрать мальчишку, измучил бы и жену, и самого наследника, но получил бы желаемое… И, наверное, никогда бы не узнал, какая сволочь притаилась рядом с ним. Да не одна…

- Ну, я думаю, что не стоит особенно делать акцент на том, что между нами после этого все кончено, Снежана? - спросил он каким-то чужим, глухим голосом.

Она тут же вскинула на него взгляд, как будто реально рассчитывала, что после всего увиденного и сделанного Вадим все же останется с нею.

- Не стоит, - процедила чуть позже, отвернувшись.

В Вольском жили два чувства: наказать ее так, чтобы помнила об этом всегда. И отпустить на все четыре стороны, сделав все, чтобы Майская избежала унизительных расспросов со стороны ментов, которых он будет вынужден принимать здесь уже вот-вот.

Он выбрал первое.

- Тогда сейчас приедут службы, расскажешь им все, а потом можешь быть свободна, - сказал он Снежане. - Я бы просто ушел, но речь ведь о моем отце, как ты понимаешь.

Подойдя к ней, Вадим без особого труда забрал телефон из ее пальцев и направился к выходу из комнаты. Майская отвисла не сразу. Он почти добрался до двери, когда она подскочила к нему и зашептала:

- Вадим… что ты делаешь?

Схватила его за плечо, пребольно впившись хищными коготками.

Он обернулся инстинктивно. Увидел, какое мерзкое выражение появилось на лице Снежаны. Подобострастное, но в то же время полное злобы. Впрочем, сейчас он понимал одну вещь - всего лишь случилось то, что он запоздало осознал, какое добро из себя представляет Майская. А может, она была таковой всегда?

- Ничего, - пожал он плечами. - Просто иду вызывать полицию.

Высвободившись и зло оттолкнув от себя Снежану, Вадим быстро выудил ключ из замка, после чего покинул комнату и запер Майскую рядом с бездыханным телом папы.

С той стороны дубовой преграды тут же раздались стук и крики. Но Вольскому было на это плевать.

В какой-то мере он теперь даже получал удовольствие от происходящего…

8.

Водоворот бесконечных вопросов и решений дел, связанных со смертью отца, закрутил Вадима. Он старательно пролистывал все статьи на эту тему, которые попадались ему в новостях. Пару раз зацепился взглядом за то, что информация, где именно нашли труп Виталия Вольского, все же просочилась к журнашлюшкам. Что ж… В целом, ничего страшного. Ментам, которые могли открыть рот и поведать миру, где именно, в каком виде и в чьей компании был найден его отец, он заткнул пасти деньгами. Но, конечно же, за их молчание не ручался.

Его, в целом, возможно бы даже не затронуло, если бы вся нелицеприятная правда вылезла наружу, хотя настолько сомнительной славы Вадим и не желал. Гораздо больше его трогал тот факт, что Яна ему за это время даже не позвонила. Он все же был отцом ее ребенка, неужели она это не брала в расчет?

Кстати, о ребенке. Раз старый пердун помер (и Вольский уже даже считал, что туда ему и дорога), то обо всей этой гонке, когда они носились, как полоумные, чтобы завести наследника, теперь можно было забыть.

Так Вадим думал ровно до тех пор, пока к нему не приехал семейный адвокат.

- Садись, - кивнул он Денису Алтышеву, указав на кресло напротив себя. - Давай обсудим, что и как я должен делать дальше, чтобы вступить в наследство.

Алтышев нахмурился, когда присел и достал папку. Вольскому не понравилось выражение его лица.

- Виталий Вадимович не говорил тебе, что оставил завещание? - уточнил Денис, и Вадим похолодел.

Сразу в голове пронеслась ужасающая мысль: этот обезумевший идиот, который залез на Снежану и сдох, оставил все ей, Майской! Твою мать! Хуже не придумаешь.

- Не говорил, - ответил, немного расслабляясь.

Вольский-старший был кем угодно, но только не человеком без мозгов. Он знал, каким трудом доставалось Вадиму то, что он зарабатывал. Да и договоренности у них были железные. Имущество Виталию Вадимовичу принадлежало лишь на бумаге. И когда бы настала пора, он бы все вернул сыну. Так какого хрена сейчас речь шла о завещании? Может, папа подстраховался и на случай своей смерти оставил все ему, Вадиму? Ну вдруг что? Хотя, зачем? Больше ведь наследников у Виталия Вольского не было.

- По завещанию, которое вступит в силу через полгода, все, чем владел твой отец, достанется твоему ребенку, Вадим, - сказал Алтышев и положил перед ним какую-то бумагу, по которой Вольский скользнул невидящим взглядом.

Какого хрена?

- Что? - тупо переспросил он. - Какому, мать его, ребенку?

Денис смотрел на него, хмуря брови.

- Вообще-то Яна ведь скоро родит, - начал он, но Вадим его оборвал:

- Она родит девчонку! - прорычал он.

Алтышев пожал плечами.

- Это неважно. Пол в завещании не указан. А так как Яна на сносях, ей будет достаточно после родов и получения документов заявить о наследстве, представляя интересы своей дочери. И как только время вхождения в наследство подойдет, то мы оформим все документы…

- Да не оформим мы никакие документы! - рявкнул Вольский, вскочив с места.

Он откинул от себя писульки, которые притащил Алтышев. И что вообще за фигня случилась, когда они доверились настолько непрофессиональному юристу? Почему этот сучонок даже не сообщил ему, Вадиму, что происходит за его спиной?

- Где моя обязательная доля? - проревел он, нависая над Денисом.

Обязательная доля! Он уже говорит хоть о каком-то куске из того, что должно принадлежать только ему одному!

- Ты не являешься нетрудоспособным сыном, Вадим, - развел руками Алтышев. - И я понимаю твое негодование, но не нужно на мне срываться. Я лишь исполнитель той воли, которую мне озвучили. И ваша настольная книга по законодательству.

Вольский запрокинул голову и зло расхохотался.

- По законодательству, мля! - выплюнул, отсмеявшись. - Ты - настольная книга по законодательству? По какому, позволь узнать? Где наследницей может стать маленькая, еще нерожденная, мокрощелка?

Алтышев поморщился, когда услышал, какое определение собственной дочери выдал Вадим. Он поднялся, поправил галстук и прежде, чем уйти, сказал:

- Ты сказал, что мне нужно было лезть не в свое дело? Что ж, тогда, когда было нужно это сделать, я не полез. Тогда слушай меня внимательно - полезу сейчас. Если бы ты с самого начала не хотел облапошить свою жену, этого бы не было. Если бы ты не был помешан на рождении наследника, то этого бы тоже не было. Мой тебе совет - попробуй наладить отношения с женой. Может, тогда и не придется бросаться на людей, которые никак не участвовали в твоих мошеннических схемах.

Алтышев удалился, громко хлопнул дверью. Надо было уволить его уже давно. С тех пор, как адвоката пришлось уговаривать провернуть ту историю, которая была направлена на оформление всех активов на отца. С другой стороны, он ведь был прав.

Если Вольский не сможет отсудить положенное, у него только один путь - попытаться навести мосты с Яной. Вот только в том, что это удастся, он очень и очень сомневался.

* * *

День родов приближался. Я даже не представляла себе, что время может лететь настолько стремительно, когда речь шла о том, что появление на свет моей дочери может случиться в любой момент.

И все это время рядом были Адам Ланской и Митюша. Адам не просил ничего, не говорил со мной ни о чем большем, чем это было у нас на данный момент. Он просто взял обязательства сделать мою жизнь максимально безопасной и комфортной. И, конечно, измученная и бесконечно уставшая от того нервного напряжения, в которое погрузил меня муж, я с огромной благодарностью принимала это.

- Ян… ты меня слышишь? - с мягкой улыбкой позвал меня Ланской, когда мы сидели и ужинали на террасе снятого им в пригороде небольшого, но безумно уютного дома.

- А? Да, слышу, - откликнулась, кивнув и вернув ему улыбку. - Просто мне кажется, что я вот-вот рожу.

Подняв руку и дав ему понять, что речь не о том, что я вот-вот произведу на свет ребенка, поспешно добавила:

- Я не в родах! Но малышка наверняка попросится на выход уже вот-вот.

Ланской взял бокал вина и отпил большой глоток.

- И тебя это беспокоит из-за Вадима? Из-за того дела о наследстве?

Я кивнула, когда Адам облек в слова сказанное. Примерно представляла себе, что именно меня ждет, когда я рожу и займусь вплотную вопросом наследства и прочими «прелестями» жизни. И хоть Ланской сказал, что он будет рядом и всем будут заниматься специально обученные люди, я не желала соприкасаться даже с толикой нервов по данному поводу. Хотя это и было неизбежным.

- Ну да… Ты же знаешь, Вольский что-то странным образом затаился после смерти отца и того момента, когда у меня побывал Алтышев.

Я допила сок и положила руку на живот. Он казался мне едва ли не барабаном - так плотно я поужинала. Показалось, что дочь затихла тоже, готовясь к появлению на свет, но даже если роды начнутся сегодня - у нас все продумано. Клиника в пятнадцати минутах езды, все сумки на всякий случай с собой. Вот только мне так не хотелось расставаться с выдуманным ощущением безопасности, когда казалось, что роды инициируют какую-то цепочку событий, которая мне встанет боком.

- Я смогу тебя защитить, Яна, - пообещал мне Адам, протянув руку и положив ладонь поверх моей. - И тебя и нашу… то есть, я хотел сказать, твою дочь.

Я невольно улыбнулась и спрятала взгляд. Пока еще не привыкла к тому, что и Митю, и мою пока нерожденную дочь можно было считать общими с Ланским детьми. Между нами не было никаких отношений, какие бывают у влюбленных мужчины и женщины, но, тем не менее, мы с Адамом становились друг другу все ближе с каждым мгновением.

- Спасибо большое, - шепнула я. - Не против, если я пойду и прилягу? - спросила у Ланского.

Вдруг накатила такая чудовищная усталость, что захотелось немедля устроиться в постели и поспать.

- Конечно, милая, - поднявшись вместе со мной, сказал Адам. - И если что, я рядом.

Этой ночью у меня начались роды.

Когда на свет появилась моя девочка Каролина, я испытала то чувство, с каким еще не была знакома ни разу на каком бы то ни было отрезке моей жизни - абсолютное счастье. Разослала фотографии родителям, пребывая в состоянии такой эйфории, что теперь мои эмоции были повернуты на сто восемьдесят градусов. Мне казалось, что вот именно с этого мгновения и начнется совсем иная жизнь, в которой не будет места горестям и проблемам.

- Яна, тебе нужно отдохнуть, - с мягким укором, но, разумеется, без намека на сердитость, сказал Адам, который пришел первым познакомиться с Каролинкой.

Она мирно спала у меня на руках, а я не могла заставить себя положить дочь в колыбельку и просто прилечь хоть ненадолго. Клиника уже вовсю жила оживленной жизнью, Адам устал и ему тоже требовалось уехать. Митюша по телефону сообщил, что он будет ждать папу, а потом - нас с малышкой, а я все никак не могла совладать с чувствами.

- Я знаю, - ответила Ланскому.

Все же не без сожаления переложила Каролину в специально отведенное длямалышки место и устроилась на постели. И тут же почувствовала, как веки мои слипаются. Кажется, эти гормоны, которые выделялись у меня и не давали мне и глаз сомкнуть, организм производил только когда я была в контакте с ребенком.

- Поспи… Я съезжу к Мите, отдохну, приму душ, переоденусь и к тебе, - сказал Адам, склонившись и легко коснувшись губами моего виска.

Я кивнула и ответила что-то нечленораздельное, а стоило только Ланскому выйти, как я сама по себе начала проваливаться в сон.

Выдернуло меня из состояние забытья понимание, что в палате помимо нас с малышкой кто-то есть. Наверное, эти инстинкты срабатывают если не у каждой матери, то у тех, кому в воздухе начинает чудиться угроза.

Резко сев на постели, я вскрикнула, а сердце мое зашлось от неистового стука. Прямо возле колыбельки стоял и смотрел на мою дочь… Вадим Вольский.

Я знала, что есть разные варианты поведения людей, реагирующих на стресс. Кто-то бросается в драку, кто-то убегает, кто-то замирает. Но клянусь, до этого момента я даже не предполагала, что страх может быть настолько острым и смертельным.

- О, ты проснулась, - улыбнувшись как-то жутковато (я все еще уговаривала себя, что мне это может показаться), констатировал Вадим. - Почему не сообщила мне, что у нас родилась дочь? М? Я ведь тоже отец и имею полное право знать о своем ребенке.

Каролинка, словно почувствовав неладное, начала возиться. Отведя от нее взгляд, Вольский посмотрел на меня. В его глазах полыхнула угроза. Я могла вызвать медицинский персонал, но пока бы дотянулась до кнопки, пока они бы прибежали, Вадик мог сделать что угодно.

- Как ты здесь оказался? - прохрипела я.

Муж приподнял бровь.

- А что, отцов уже перестали пускать к своим детям? Или ты сомневалась в том, что статус твоего мужа не позволит мне разузнать ту информацию, на которую я имею полное право?

Я сглотнула и переместилась на постели так, чтобы в любой момент иметь возможность вскочить и броситься на защиту дочери. Мелькнула ужасная мысль, что Вадим приехал сюда, чтобы убить малышку и стать ее наследником… Глупости! Если это и случится - самое место ему в тюрьме. Только я тоже лягу и умру рядом с дочерью…

- Что тебе нужно? - спросила, наконец, совладав с голосом.

Вадим склонился к моей крошке. Она снова закряхтела.

- Я хочу быть настоящим отцом моей девочки, - чужим холодным голосом проговорил Вольский.

Я чувствовала по его тону, что он если испытывает по отношению к ребенку какие-то эмоции, то имя им - ненависть.

Все понятно… Он станет играть роль папаши года, чтобы быть поближе к Каролине, унаследовавшей огромное состояние. Это успокоило. Вадим ведь не сделает ничего плохого источнику своего потенциального благосостояния…

Отчаянно цепляясь за эту мысль, я поднялась с кровати. Вольский выставил руку, давая мне знак, чтобы я не приближалась.

- Или вообще подам в суд на то, чтобы ребенка отдали мне. Ты ведь так плохо с ней обращаешься… Например, немного придушила ее сегодня…

Вторая его рука потянулась к Каролине. Огромная лапища показалась едва ли не больше ребенка… Я, застыв, смотрела на то, как она опускается все ниже, а когда до малышки оставались считанные миллиметры, я закричала не своим голосом и бросилась на мужа.

Он отмахнулся от меня так внезапно и с такой силой, что я отлетела прочь, как тряпичная кукла. Пока это происходило, в голове мелькали идиотские мысли. Пусть он что-то мне сломает… Что-то повредит, из-за чего я смогу посадить его за решетку, только бы с моей девочкой все было хорошо…

Пока я пыталась встать на ноги, оглушенная жутким страхом и ударом, в палату ворвался Ланской. Они с Вадимом сцепились тут же… А Каролина огласила пространство надрывным плачем. Мне удалось подняться, я бросилась к дочери. Схватила ее на руки, не обращая внимания на погром, который происходил прямо здесь и сейчас. Дернулась в сторону, в угол, чтобы укрыться, спрятаться, стать незаметной.

Наконец, Вольского скрутили. А кругом меня все состояло из чьего-то ужасающего крика. Кричала женщина, да так, что мне хотелось зажать руками уши, но я не могла отпустить малышку.

- Яна! Яна, все, тише! - взмолился Адам, падая передо мной на колени.

И только тогда я поняла, что этот крик принадлежал мне.

- Дай мне Каролину… - сказал Ланской. - Ее нужно срочно осмотреть.

Я тут же замолчала. Кивнула и протянула ему малышку, которая надрывалась от неистового плача. В голове появилась мысль - этому мужчине я доверяю…

Он передал мою дочь врачам, помог мне подняться, и только тогда я осмотрелась и поняла масштабы произошедшего. Вольского уже вывели прочь, и слава богу… В душе начала зарождаться черная ярость. Дай мне кто-то в этот момент пистолет, я выпустила бы в голову Вадима всю обойму.

- Что с ней? Он не успел ей навредить? - стала сыпать я вопросами, когда злость сменилась очередными приступом истерии.

- Первичный осмотр никаких повреждений не выявил, - ответил врач. - Но я думаю, что когда малышка успокоится, неонатологи еще раз проведут все необходимые обследования.

Он наконец, отдал мне Каролину, и я смогла успокоиться только когда малышка вновь оказалась на моих руках. Она тоже стала затихать, как будто в этот самый момент мы стали друг для друга единственными источниками умиротворения. Маленькая моя крошечка, как же страшно думать о том, какая трагедия чуть не случилась! .

Адам взял меня под руку и проводил до постели. Помог устроиться на ней, велел врачам выйти и подождать его за дверью. Он смотрел на меня с тревогой, а я только сейчас заметила, что и Ланской пострадал…

- У тебя кровь вот тут, - всполошилась я, держа на одной руке ребенка, а вторую протянув к лицу Адама.

Он перехватил мои пальцы и, бесконечно нежно коснувшись их губами, сказал:

- Не волнуйся за меня. Я большой мальчик и сам со всем справлюсь. А тебя тоже осмотрят врачи… Все остальные хлопоты - на моих плечах.

Ланской указал наверх, в сторону потолка, и добавил:

- Здесь камера для слежения за малышами, на случай, если маме нужно отлучиться из палаты. Она зафиксировала все случившееся…

Эпилог

Трехлетняя Каролина и ее любимый братик Митюша играли с Лордиком. В последнее время он уже смирился со своей судьбой, или просто стал достаточно взрослым, чтобы не огрызаться на детские приставания. А раньше мог издать смешной звук «р—р—р» и с ним убежать прочь, как от огня, забавно поджав хвостик.

- Слушай, а ты это видел? - спросила я у мужа, Адама Ланского, самого лучшего мужчины на земле, который занимался тем, что пытался уложить нашего младшего сына, Оскара. Ему недавно исполнилось пять месяцев. - Точнее, читал?

Я кашлянула и, отпив глоток кофе, пробежала глазами по новостной сводке.

- Снежана Майская была госпитализирована в тяжелом состоянии после падения на горнолыжной трассе, где она отдыхала со своим бывшим мужем после очередного примирения.

Здесь была фотография, на которой, к счастью, разглядеть что-либо было невозможно. Но я могла рассмотреть медиков, склонившихся к девушке в горнолыжном костюме, которая лежала на снегу.

- Видел, но решил, что не стоит тебе говорить о таких незначительных вещах, - пожал плечами Адам.

Ему удалось убаюкать Оскара и он переложил его в люльку на колесиках, которую мы таскали за собой по дому и которая очень облегчала нам жизнь. Малыш был еще крохой, поэтому чтобы не бегать к нему бесконечно в комнату во время дневного сна, мы и придумали такой лайфхак. Но ночами, разумеется, Оскар спал там, где и полагалось.

- Да меня это не задело, - тоже пожала я плечами в ответ. - Даже как-то жаль ее стало.

Я не представляла, что там за больная любовь владела Майской, если она не могла расстаться со Стасом даже когда их пара в миллионный раз стала предметом обсуждения газетчиков, а бывший муж Снежаны как только ни потоптался по ее эго.

Впрочем, меня это не касалось. Конечно, был момент из прошлого, который меня задевал до сих пор, но связан он был с Вадимом Вольским. Бывший муж получил тюремный срок, который успел продлить себе сам, потому что в местах не столько отдаленных поведение его, мягко говоря, не было примерным.

Перед тем, как его закрыли на причитающиеся за покушение на собственного ребенка годы, он очень просил меня о встрече. Умолял, передавал через адвокатов просьбы дать ему хотя бы пять минут разговора. Но я была непреклонна - с человеком, который посягнул на самое святое для меня, я не хотела беседовать и секунды.

- Яна… Ян! - позвал меня муж, когда я немного «подзависла», просматривая последнее сообщение мамы.

После смерти отца, который все же не вышел из рецидива, прошло уже два года. Папа успел побыть немного с Каролиной, его последние дни жизни были скрашены тем, что провел он их в кругу семьи, ушел он легко и даже как-то светло… Но я понимала, что мама эту утрату так и не пережила.

Конечно, она заявила, что посвятит время внукам и путешествиям, чему я была безумно рада, но последнее ее сообщение меня несколько обескураживало.

- А? - не сразу поняла, что от меня нужно Адаму. - Извини, я задумалась.

- О маме? - тут же прочитал мысли муж, как делал это всегда, порой поражая меня подобным до глубины души.

- Да. Я не понимаю, почему она написала мне, что задержится в Австрии на неопределенный срок.

Ланской нахмурился и вдруг сказал:

- Тогда я думаю, что нам стоит взять небольшой отпуск и просто к ней слетать.

Я воззрилась на мужа не без удивления.

- Слетать? Но Оскар еще так мал...

Адам улыбнулся и вскинул ладони вверх.

- Я не настаиваю, но он у нас крепкий мальчик. Возьмем бизнес-класс. Ты же знаешь, что наши дети с рождения отлично переносят всякие поездки.

Он откатил люльку в сторонку и принялся прибирать со стола за детьми. Я же еще раз перечитала сообщение мамы и решила.

Едем.

Австрийское побережье было солнечным и приветливым. Мы заселились в апартаменты и сразу же, как только немного пришли в себя, собрали детей, Лордика и направились к отелю, в котором жила мама последний месяц. Ей говорить о нашем прибытии не стали, потому что я очень сильно подозревала простую вещь: она непременно станет нас отговаривать.

А мне в голову уже лезло столько нехороших мыслей, что просто караул! Самыми ужасными были те, что я связывала с вернувшейся болезнью. Вдруг мама решила, что если у нее рецидив (тьфу-тьфу, не дай бог, если это он), то она просто не станет лечиться и отправится вскоре вслед за отцом? Только не это! Я не перенесу еще одну потерю!

- Вон этот отель, - указала я на невысокое, но красивое и изящное здание, перед которым располагалось летнее кафе.

- Да, точно он, - кивнул Адам.

Мы направились к дверям с красивыми бронзовыми ручками. Дети бежали впереди, муж вез коляску, а я, держа Лордика на руках, с бьющимся неистово сердцем шагала на неслушающихся ногах, не зная, с чем столкнусь уже вот-вот.

- Милая… - позвал меня Ланской, приостановившись.

Я замерла, как вкопанная, повернула голову к мужу. Он с какой-то странной улыбкой смотрел на парочку за столом кафе.

- Митя, Каро! Не бегите, вон ваша бабушка, - добавил Адам, обратив внимание детей туда же, куда было приковано и мое.

Это действительно была их бабушка. Она сидела рядом с мужчиной примерно ее возраста и он… держал ее за руку и смотрел на мою маму влюбленными глазами.

По правде говоря, тут же захотелось сделать все, чтобы не нарушать эту картину. Но я так волновалась!

- Ох! Яночка! - вспыхнула маковым цветом мама, выпрастывая руку из ладони незнакомца, стоило только нам приблизиться. - А как вы здесь оказались?

Мы подошли к паре, которая никого не замечала. Дети тут же полезли к бабушке с поцелуями, а она все стеснялась, как восемнадцатилетняя девчонка.

- Добрый день, - поздоровался с нами тот самый незнакомец, который, похоже, сделал невозможное, украв мамино сердце. - Меня зовут Грег, можно Григорий.

У него был вполне приличный русский, который выдавал в нем человека, каким-то образом связанного с нашей страной. Я постепенно расслабилась и, пожимая крепкую руку Грега, уже не думала о всяких жутких страстях, связанных с маминым здоровьем.

Через несколько минут мы расположились за столиком. Григорий взялся организовать для нас обед, пока мама, смущаясь, рассказывала, как они познакомились неделю назад и уже не расставались…

А я сидела, окруженная самыми близкими людьми, и ощущала себя совершенно счастливой.

Ведь что может случиться плохого, когда рядом есть те, кто всегда подставит плечо?

Самые родные и нужные люди, которые рядом и в горе и в радости.

Твоя самая большая драгоценность.

Твоя семья…

Оглавление

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

Эпилог