Отрезанная ветвь [Ivan Ivanovich] (fb2) читать онлайн

Отрезанная ветвь

Пролог

Та ночь… была ужасна. Во всех смыслах этого слова. С моря на прибрежные поселения надвигался чудовищный по своей силе шторм. Такого здесь, в столице, никто не видел уже очень давно. Ветер свистел в узких улочках и широких проспектах, срывал деревья с корнями, ломал черепицу на крышах, отрывал от земли случайных прохожих, кому не посчастливилось оказаться на улице в этот проклятый час. Огромные волны отрывали корабли от пристани и даже железные цепи якорей не всегда спасали от участи быть выброшенными в море разъярившейся стихией. В небесах звучал гром, оглушая даже тех, кто спрятался от шторма в многочисленных подземных катакомбах огромного города. Сверкали молнии, предвещавшие преимущественно деревянной столице очередной великий пожар.

Окна богатых и сытых домов были заставлены крепкими ставнями из лучших или просто хороших сортов древесины. Окна домов попроще и победнее были просто заколочены досками. Иногда оказавшиеся в этот недобрый час на улице граждане могли увидеть едва пробивающийся из-за этих досок свет от свечей или горящих очагов. И тогда они еще быстрее бежали по превратившимся в бурные реки улицам, чтобы, так же как и тысячи горожан, спрятаться от стихии в своих домах, на постоялых дворах или в катакомбах.

Редкие прохожие, проходящие рядом с Дворцом Хозяина Огня, могли наблюдать за окном, которое было настежь открыто. Это была старая традиция. В дни великих потрясений, чтобы люди не чувствовали себя брошенными, одно из окон, смотрящее на восток, на городские кварталы, всегда отворялось и там поддерживался огонь. Так люди воочию видели, что их правители на месте. Они не бросили их, не оставили на произвол чуждой стихии. А вместе с ними пережидают ее разгул.

Пока редкие прохожие старались как можно скорее добраться до своих пристанищ, во дворце творилась история. Кровавая, ужасная в своей сути история. Но которая должна была положить начало чему-то большему.

Дворец содрогался при каждом ударе молнии, при каждом грохоте грома, но в его стенах был праздник. Хозяин Огня Азулон изволил праздновать рождение первенца принца Озая. Мальчик родился во время шторма, и Мудрецы Огня затруднялись сказать, благое ли это предзнаменование или нет. Граждане же еще не знали, что кроме бури духи-хранители, в эту великую ночь, послали им наследника. Наследника, которому так и не суждено будет править. Ибо этой ночью произошло великое злодеяние.

В покои леди Урсы, где мать и новорожденный принц отдыхали после тяжелых родов, проник злодей. Тот, кому было заплачено за жизнь ни в чем не повинного ребенка, пришел, чтобы выполнить контракт. Бесшумно обходя всех встреченных им слуг, стражников, вельмож, он быстро дошел до покоев молодой матери. Открыл дверь, усыпил сонным газом служанок и подошел к колыбельке. Ребенок безмятежно спал, причмокивая во сне. Омницу, один из этой древней гильдии убийц, проникший в покои леди Урсы, не использовал оружие или яды для убийств. Он обладал редкой способностью. Забирать жизненную силу своих жертв. Именно это он и сделал. Легкое касание ко лбу малыша, и все. Он более не дышит. Умер, как сотни и тысячи новорожденных детей, кому было не суждено пережить свою первую неделю в новом мире. Никто не догадается, а если и догадается, то доказательств участия гильдии нет. Месть роду Созина совершилась, и омницу спокойно покинул дворец.

Через минуту из-за грома проснулась одна из служанок и, подойдя к колыбели, в ужасе закричала. На этот крик сбежалась стража и старшая управляющая этой частью дворца. Сообщение Хозяину Огня и обоим принцам, Айро и Озаю, ушло моментально. Уже через несколько минут Озай обнимал рыдающую от горя жену, а Азулон с Айро бессильно сжимали руки, проклиная небеса за эту напасть. Но тут…

— Уааааааааа! Уаааааааааа! Уаааааааааааа!

Все присутствовавшие в немом изумлении уставились на колыбельку. Как?!

Ребенок же только что был мертв?! И лишь леди Урса кинулась к своему малышу и взяла на руки принца.

— Он ЖИВ!!! Хвала Агни!!! Он ЖИВ!!!

— Хвала Агни!!! — отозвались придворные и слуги.

— Все вон! Лекаря сюда! — прогремел как гром приказ Хозяина Огня.

— Он жив, Озай. Наш малыш…

— Да, милая. Слава Агни.

— Теперь нам нужно будет придумать воистину необычное имя для принца. Ибо ни один из прошлых вариантов нам теперь не подходит, — задумчиво пробормотал принц Айро и посмотрел на отца.

В эту минуту прибежал лекарь и стал проверять здоровье малыша. Поняв, что принцу больше ничего не грозит, Азулон и Айро вышли из покоев Урсы и направились в рабочий кабинет Хозяина Огня. Азулон был, конечно, рад, что беда обошла их стороной, и малыш выжил. Но в то же время понимал, что непоправимое почти случилось, и еще неизвестно, что затребуют духи взамен за свою милость. Да и милость ли? И не лучше ли, чтобы малыш умер?

— Принц, победивший смерть. Какое же имя тебе дать? — задумчиво пробормотал Азулон и уставился на Айро. Айро, идущий за левым плечом своего отца, словно почувствовав надобность в ответе на вопрос Хозяина Огня, посмотрел на него и, слегка нахмурившись, сказал.

— Имя? Не это нас должно волновать, отец, — невозмутимо сказал Айро, заходя за отцом в его кабинет.

— И что же нас должно волновать? — присев за рабочий стол, спросил Азулон.

— То, чем для нас обернется столь неожиданное покушение. У тебя есть догадки? — спросил Айро, сев в кресло с позволения Хозяина Огня.

— Догадки есть всегда, — пробормотал Азулон, уставившись в одну точку. — Это могут быть и дикари с Южного Полюса, и отребье из Царства Земли, и кто-то из наших паркетных дворян.

— Да уж, — сказал Айро и тоже уставился в одну точку.

В ту грозовую ночь во дворце уснул лишь чудом выживший принц и еще один принц, которому было всего 3 года. Все остальные, в том числе и насмерть перепугавшиеся родители, не сомкнули глаз, сторожа сон маленьких принцев. Никто не знал, что их ждет. Свежие прогнозы придворных астрологов предвещали лишь великие изменения. Однако какие, они так и не смогли внятно объяснить. Одно было ясно, история в очередной раз сделала крутой поворот.

Дракон Запада

С «Великой бури года Тигра» прошло десять лет. Многое случилось за это время. Война в Царстве Земли медленно, но верно приближалась к завершению. Одну за другой, победоносная армия Народа Огня захватывала крепости и города. Многочисленная, но разбросанная по всему огромному царству, Армия Земли не могла справиться с напором. Лишь крупнейшие города, Ба Синг Се и Омашу, еще сопротивлялись, вновь и вновь отбивая атаки наступающей армии. Впрочем, уже недалек был тот день, когда и они покорятся.

Так, во всяком случае, было написано во множестве донесений с линии фронта и в пропагандистских материалах. Однако реальность была не столь радужной. Да, успехи Армии Огня были существенны, но они полностью соответствовали чудовищным потерям, которые она несла. Лишь то, что войсками командовал кронпринц Айро, спасало положение. Одно было ясно: пришло время сделать перерыв в наступлении, чтобы укрепить тылы. С этим вполне могли справиться и его заместители, поэтому Айро решил отправиться домой.

Старший сын Хозяина Огня Азулона являлся не только гениальным полководцем, но и крайне неординарной личностью. В отличие от своего отца и брата, Айро напрочь был лишен звериных, или, правильнее сказать, драконьих черт лица, при правильном использовании вгонявших придворных в глубокую панику. Наоборот, на лицо Айро вышел чересчур простоватым, как будто родился не потомственным дворянином, а обычным горожанином. Намечающийся пивной живот и ранняя седина и вовсе превращали его на вид в этакого рыночного торгаша. Да и то, как он обычно разговаривал, не походило на свойственную высшему дворянству холодную надменность. В общем, на людей незнающих кронпринц производил впечатление простоватого вояки и увальня. Таких еще называют «душа нараспашку». Но реальность, как всегда, преподносит сюрпризы. Айро, добрая душа, был вполне способен лично казнить провинившегося офицера или вельможу. Были прецеденты. Вполне комфортно чувствовал себя во дворце, активно интригуя и натравливая тех или иных дворян друг на друга. Но главной его страстью были многоходовые интриги. Как и, впрочем, любого игрока в пай шо.

И вот этот «замечательный» со всех точек зрения человек теперь вернулся в отчий дом и отчитывался об итогах последней военной компании, краем глаза наблюдая за присутствующими. В тронном зале, кроме самого Хозяина Огня, присутствовал младший брат, Озай; старший Мудрец Огня (порядочная сволочь), а также начальник недавно появившегося Генерального Штаба. Вроде бы все, кто долже… Стоп! Но где же племянник?

Мда. Старший сын Озая, принц Чан Мин, прослыл крайне пронырливым юношей. Еще когда он был совсем малышом, няньки то и дело вытаскивали его из самых неожиданных мест. И теперь можно было смело утверждать, что никто не знает дворец так хорошо, как принц Чан. Мальчик излазил все или почти все тайные ходы во дворце. Имел представление о слуховых окнах в тронном зале и в личных покоях разных вельмож. Однажды Айро удалось увидеть, что буквально под троном Хозяина Огня есть небольшой лаз, откуда на зал смотрела пара янтарных глаз. Сейчас их не было, что было очень странно. Не мог же десятилетний парень, буквально бредящий армией и войной, пропустить доклад своего дядюшки-генерала?

Доклад завершился, и кронпринц Айро со спокойной совестью направился в свою часть дворца, где его ждал сын. Тринадцатилетний Лу Тен был гордостью своего отца. Уже сейчас очень симпатичный, умный и начитанный, кронпринц Лу Тен служил отрадой для всего двора. Со временем, из него мог получиться великолепный правитель, способный превзойти своих великих предков. Но имелась у Лу Тена одна особенность, что крайне не нравилась Азулону и некоторым вельможам. Он был слишком похож на Айро. Нет, младший кронпринц не напоминал торгаша или, тем более, увальня. Он прилежно учился, радуя учителей неуемной тягой к знаниям и хорошим аналитическим умом, и неукоснительно соблюдал дворцовый этикет. Однако вопросы, которые он то и дело задавал, больно уж напоминали старожилам дворца молодого Айро. С детства он не понимал, зачем уже которое десятилетие идет война на востоке. Нет, ни Айро, ни Лу Тен не были трусами, а Айро и вовсе благоговейно называли «Драконом Запада», но подобные разговоры повторялись с завидной регулярностью. И, разумеется, это не нравилось сторонникам продолжения войны. Но пока Айро выигрывал битвы, они не смели роптать.

Крыло дворца, отведенное Айро и его сыну, имело большой внутренний сад, где Айро любил выпить чая и подумать. Такой же привычки придерживался и Лу Тен, и Айро сразу же направился туда.

— А я говорю, что ты должен пойти и извиниться перед ней! — чуть ли не кричал Лу Тен.

— С какой стати?! Она первая наябедничала, — ответил ему Чан Мин.

tab«Ага, значит я пришел вовремя», — подумал Айро и вошел в небольшой садик. Чан Мин сидел на каменной скамейке, опустив голову и исподлобья рассматривая Лу Тена, который нависал над ним, скрестив руки.

— А с такой, что нянька твоя из-за тебя в беде! — ругал брата добродушный Лу Тен.

— В смысле?

— Если с тобою, балда, что-нибудь случится, спрос будет с нее! — сказал Лу Тен, видимо уже не первый раз критикуя кузена.

— Сам ты балда! Ничего же со мною не произошло! — нашел новый аргумент Чан Мин и упрямо посмотрел на Лу Тена.

— Только милостью Агни, Чан! — рявкнул Лу Тен, а из его ноздрей повалил дым. Весьма редкое явление. Чего же такого натворил Чан Мин, что Лу Тен оказался в таком состоянии?

— Что здесь происходит? — Айро счел нужным вмешаться, потому что опасался результатов этой ссоры.

— Папа?! — удивленно протянул Лу Тен и, сразу же успокоившись, бросился к отцу. За ним немножко настороженно подошел племянник. Айро протянул руку в приглашающем жесте, зовя Чан Мина присоединиться к объятиям. Затем они все вместе сели на каменную скамейку, и Айро, обведя детей взглядом, спросил.

— Ну? Я вас слушаю. Что вы не поделили?

— Ничего, дядя, просто Лу Тен зануда! — первым выпалил Чан, приняв горделивую позу.

— Сам ты зануда! А еще из-за тебя у Мэй проблемы!

— Да ничего с ней не будет!

— Так, стоп! По очереди! — рявкнул Айро. В такие моменты, этих двоих сорванцов мог успокоить лишь Айро, Озай или Азулон. Урсу, маму Чан Мина, просто не злили. Причина была в том, что Лу Тену она заменила родную мать, скончавшуюся, когда он был совсем маленьким, ну а Чан Мин и так обожал свою маму. — Лу Тен, ты первый.

— Папа, этот… этот… в общем, он опять удрал в город! А Мэй его увидела. Не знаю как, но он убедил Мэй его не сдавать. Но дядя Озай собрал всех детишек и как-то понял, что Мэй что-то знает. Ну и заставил ее обо всем сказать. А этот, мало того, что получил десять батогов, так еще и при всех обозвал Мэй ябедой и уродиной, — закончил Лу Тен свою тираду, а Айро посмотрел на Чан Мина. Он уже не был так беспрекословно уверен в своей правоте. Лишь мальчишеское упрямство не давало ему признать свои ошибки.

— Чан, скажи, — Айро вздохнул, — ты ведь понимаешь, что сам виноват? — Айро посмотрел на племянника с легким прищуром и укоризной. — Ты ведь не думал, что Озай не заметит твоей пропажи?

Чан молчал. Он не хотел признавать правоту Лу Тена и Айро, ведь ничего с ним не случилось? Чего же они хотят?

— Вижу, что понимаешь, — сказал Айро, на что парень с трудом кивнул. — Ну тогда поднимайтесь. Отведу тебя к Урсе. Наверное она уже извелась вся.

— Пап, у меня сейчас каллиграфия, — слегка сконфуженно вымолвил Лу Тен.

— Ну тогда ступай на урок. Надеюсь, ты не пропускаешь занятия? Ведь чтобы стать хорошим генералом…

— Мало владеть огнем. Я помню, папа, — докончил Лу Тен присказку Айро и побежал на урок, на прощание подмигнув Чан Мину.

Айро же вместе с племянником направился к покоям Урсы. Пройдя пару коридоров, Чан Мин наконец-то не выдержал.

— Дядя, а как там на фронте?

— О, вижу, наглости в тебе все еще хоть отбавляй, — с немного насмешливым тоном ответил Айро, показывая, что он не сердится. — Ответь-ка на мой вопрос, о мудрый потомок Озая, какого черта ты стал сбегать из дворца, да еще и оскорбил бедную девочку. Ладно ябеда, но уродина? Мэй очень симпатичная девочка.

— Ага, симпатичная. Бледная как моль со вздернутым носом, вот кто она, — насупившись, пробурчал принц и посмотрел на Айро. Тот выжидательно смотрел на него, ожидая ответа на первый вопрос, и Чан Мин понял, что отмолчаться не выйдет. — А в город сбегаю, потому что там интересно. И весело. Там у меня много друзей, которые знают все обо всех. Вот например, вчера кто-то ограбил менялу Лу, а вора еще никто не нашел, а ребята видели, как он заходил в трактир «Веселый лосось» в порту. А сегодня утром он взошел на корабль и уплыл в колонии. Что скажешь? — самодовольно спросил Чан, выжидающе уставившись на дядю. Айро был, мягко говоря, удивлен. Нет, он прекрасно знал, что в паре Лу Тен-Чан Мин именно Чан Мин был ответственен за влипание в разного рода истории. А Лу Тен, наоборот, был мастером по выпутыванию из самых сложных ситуаций. Но чтобы десятилетний парень распутывал дело, которым вообще-то должна заниматься стража?

— А еще что ты знаешь? Не поделишься? — спросил Айро, замедлив шаг, чтобы максимально оттянуть время прибытия к покоям леди Урсы.

— А еще, дядя, люди недовольны, — сказал Чан и в ужасе захлопнул ладонью рот.

— Недовольны, говоришь? — Айро остановился и выжидающе уставился на мальчика, сложив руки в рукавах своей одежды.

— Ну, эм… Фух. Дядя, ты не подумай, люди очень уважают Его Величество, да и твое имя на слуху. Ноооо… нооооо… эх, — собравшись с силами, Чан, с видом идущего на смертную казнь, произнес, — слишком много похорон. Почти каждый день кого-то хоронят. И на людей это плохо влияет. Вот.

Айро смотрел на своего старшего племянника и не знал, что и думать. Одернуть его за самоуправство? За неполиткорректные высказывания? Так он не поймет, потому что все сказанное ребенком — чистейшая правда. Неудобная и опасная, но правда. Последние пару лет потери были чудовищны, и это неизменно отражалось на настроениях в тылах.

— Ты с кем-то делился этими мыслями? — бесстрастно спросил Айро.

— Только с Лу Теном. Мелкие не доросли еще, — ответил Чан, а у Айро отлегло от сердца. Значит, не все так плохо.

— Никому не говори о своем наблюдении. Мало ли что может случиться, — сказал Айро, потрепав Чана по пышной, черной как смоль, шевелюре. — А за наблюдательность хвалю. О выводах, которые ты сделал, мы поговорим на вечернем чаепитии. Ты не против?

— Я только за, дядя, — немного приосанился Чан. Дальше разговор зашел о забавных случаях, приключившихся с Чаном за время отсутствия Айро. Вскоре они дошли до покоев Урсы, где находились двое младших племянников. Чан зашел в игровую комнату, а сам Айро, поздоровавшись с Урсой в ее комнате, предложил понаблюдать за детьми. Урса сама любила следить за забавами своих детей, поэтому приказала сделать особую стену со смотровыми щелями в детской. Изначальной причиной же подобных мер стало то, что старший сын не был покорителем огня, в отличие от двух младших детей, и, время от времени наблюдая за ними, Урса могла предотвратить эксцессы. Позже, конечно, когда стало понятно безоговорочное лидерство Чана в этой компании, Урса успокоилась, а привычка следить за детьми осталась.

Восьмилетний Зуко сразу же набросился на Чана с обвинениями в том, что брат снова не взял его в город. Азула просто отвернулась, демонстрируя свое отношение к проштрафившемуся братцу. Чан немного снисходительно посмотрел на брата, и тот сразу умолк, признавая право Чана решать, когда и куда его брать. К Азуле же Чан использовал совершенно другой подход. Подойдя к сидящей в углу игровой комнаты принцессе, Чан протянул ей что-то, из-за чего пятилетняя Азула пришла в полный восторг. Это было то, что очень радовало Айро в детях его младшего брата. Они, несмотря на частые ссоры, оставались одной семьёй.

— Помни, Чан, девочки любят блестящие штучки. Перед ними никто из них не устоит, — процитировал Айро самого себя, ухмыляясь и вспоминая то время, когда втолковывал Чану искусство охмурения красавиц.

— Значит это, — Урса выразительно посмотрела на визжащую от восторга Азулу, — твоя наука? — и с легким осуждением обвела Айро взглядом. Кронпринц немного сконфуженно поднял руки в жесте «ну а мне что поделать?» и сказал:

— Чан слишком правильно понимает полученные тут и там знания. Я, вообще-то, пошутил.

— Однако, мой сын оказался настолько сообразительным, что понял твою шутку совершенно верно, — сказала Урса, покачала головой и неожиданно загрустила. — Иногда мне кажется, что он намного старше своего возраста. Слишком сообразительный. И слишком хорошо знает людей. Их желания, мысли, страхи. Иногда я смотрю в его глаза и вижу… вижу… я даже не могу описать это, — Урса прошептала последнюю фразу и направилась к своей комнате. Айро последовал за ней.

— А ты чего ожидала? Мальчик буквально умер и воскрес. Когда мы придумывали ему имя, был велик соблазн назвать его «победителем смерти» или вовсе, «великим бессмертным», — напомнил Айро, на что Урса лишь невесело хмыкнула. — Урса, однажды я встретил одного старого солдата, который лишился глаз. Обычный солдат из крестьянской семьи. Сейчас он пишет музыку для пьес, ты точно о нем слышала.

— Как не слышать. Слепой Ин. Фрейлины довольно часто играют его музыку. Но ты это к чему?

— К тому, милая Урса, что перед тем, как лишиться зрения, это был самый обычный солдат, без всяких там музыкальных способностей. А вот после ранения у него сильно обострился слух, благодаря чему он и стал писать музыку, — Айро смолк, давая время Урсе переварить эту информацию. Затем, когда Урса посмотрела на него, он продолжил: — Наш Чан точно родился покорителем, но, в обмен на жизнь, Агни лишил его этого дара и, чтобы как-то это компенсировать, одарил его жизненной мудростью. Вот покорение, магия твоего сына, Урса. А кстати, как там мой брат? Вид у него был неважный. А сразу же после моего доклада куда-то уехал.

— Я сама не могу понять. Последнее время Озай сам не свой. Как будто что-то происходит, но что, я понять не могу. Он совсем отдалился от меня и детей, лишь с Азулой порой говорит о чем-то. И говорит часами. Иногда вон, Чана «воспитывает», а Зуко стал его бояться, — Урса замолчала, а Айро нахмурился. Что-то нехорошее происходит с Озаем. Уж не фамильное ли безумие? — Он и раньше был не подарок, но сейчас все стало еще хуже.

Для Айро было неприятно осознавать, что родной брат столь сильно изменился за те два года, что он был в отъезде. Айро в глубине души знал, что Озай, живущий в тени блистательного Айро, гордости отца и наследника престола, всегда ему завидовал и имел непонятную для него тягу к самому лучшему. В какой-то момент Озай успокоился, заполучив в жены красавицу Урсу, а появление в их браке целых трех детей стало словно лекарством для младшего принца. Но в последнее время старые страхи стали возвращаться вновь, но что делать с этим, Айро решительно не представлял.

Поболтав с Урсой еще немного на сторонние темы, Айро направился в свои апартаменты, где до позднего вечера засел за делами, чтобы вечером иметь время поболтать со своим сыном и старшим племянником за кружкой ароматного жасминового чая.

Примечания

长明(Cháng míng)-всегда яркий по-китайски.

Бой и Отдых

Во внутреннем парке дворца Хозяина Огня уже целый час продолжалась демонстрация. Трое детей двенадцати, одиннадцати и девяти лет проводили смешанный спарринг в тренировочном круге. Им нужно было любыми доступными способами выбить одного из противников за пределы этого круга. За ними с замиранием сердца наблюдала их мать и многочисленные придворные. На возвышении, на изящном троне из красного дерева восседал Хозяин Огня Азулон и даже не пытался скрыть то, насколько он доволен. Рядом, чуть ниже, на троне попроще, восседал принц Озай. Он тоже был очень доволен, краем глаза наблюдая, с какой завистью смотрят за его детьми многочисленные придворные. Старший сын, Чан Мин. Умен, хитер, уже сейчас прекрасный боец, даром что не покоритель. Средний сын, Зуко. Неслабый покоритель, одаренный боец с неплохими задатками дипломата. Младшая дочь, Азула. Сильная покорительница с феноменальными способностями, не глупее старших братьев и, к тому же, гораздо хитрее. Озай всегда был тщеславен, и сейчас его тщеславие было полностью удовлетворено. Хотя нечто, даже самому Озаю непонятное, то и дело грызло его изнутри.

Королевская семья и придворные наблюдали за боем всех против всех. Двое покорителей против непокорителя. Их главным оружием было покорение, оружием же Чан Мина была ловкость и фехтовальное мастерство. О, никто не мог понять, как Айро удалось уломать мастера Пиандао, зарекшегося брать учеников, дать хотя бы несколько уроков старшему принцу. Но итог этих тренировок был налицо. Меч хоть и был тренировочным, но выкован из особой огнеупорной стали. Этого хватило, чтобы Чан Мин словно разрезал направленные на него потоки огня, в то же время постоянно контратакуя. Азула и Зуко не отчаивались и предпринимали все новые и новые попытки выбить своего старшего брата и друг друга с поля. В ход шли все известные им приемы: огненные шары, потоки огня, столбы огня и так далее. Более опытные бойцы, что присутствовали среди зрителей, то и дело подмечали про себя ошибки, которые делали дети. Но даже они были впечатлены тем, что отпрыски Озая так быстро приобрели довольно неплохие боевые навыки. Для их возраста, разумеется.

После часа боя стало ясно, что дети начали выдыхаться. Бой стал затихать сам собой. Было видно, что королевские отпрыски продолжают сражаться лишь на чистом упрямстве. И в ту секунду, когда Азулон уже хотел остановить бой, принц Чан, увернувшись от очередного огненного шара Азулы, сделал подсечку стоящему непозволительно близко к нему Зуко. Он потерял равновесие и упал бы, если бы не скорость Чана. Тот подхватил брата и со всей силы толкнул в сторону Азулы. Чан был старше, опытнее и сильнее. Азула, не ожидавшая подобного, была сбита Зуко и они вместе повалились из тренировочного круга. Бой был окончен. В круге остался лишь один принц. Сейчас он тяжело дышал и с трудом стоял на ногах. Но в конце концов он нашел в себе силы поднять взгляд на зрителей.

Не было аплодисментов. Зрители, за исключением членов королевской семьи, были в шоке. Как? Непокоритель победил покорителей. Покорителей огня! Плевать, что он принц, это неслыханно! Но, слава Агни, все рефлексии придворных были прерваны хлопком. Затем еще одним. Затем третьим. До придворных наконец-то дошло, что эти хлопки доносятся со стороны Хозяина Огня. Его лицо выражало крайнее удовлетворение, и придворные лизоблюды сразу же подхватили хлопки своего повелителя, и места, где сидели зрители демонстрации, разразились громкими аплодисментами. Леди Урса вздохнула с облегчением, Озай еще больше надулся от гордости. А к Чан Мину и остальным детям уже бежали штатные лекари, чтобы оказать первую помощь. Зуко и Азула нашли в себе силы подняться на круг и поклониться Азулону вместе с Чан Мином, после чего покинули его и направились куда-то внутрь дворца.

Пока придворные с вполне искренним восхищением обсуждали детей, Азулон углубился в свои мысли. Эта троица была самым настоящим подарком для Земли Огня и королевской семьи. Уже сейчас он явно наблюдал сложившуюся среди трех детей иерархию.

Азула. Младшая, любимая сестра. При этом сильнейший покоритель, в которой уже стала просыпаться свойственная в той или иной степени всем женщинам хитрость и коварство. Это можно понять по нескольким весьма подлым приемам, примененным к братьям. Хотя стоит признать, что как раз-таки Азула сдерживала себя сильнее всех. Стало быть, и для нее братья много значат.

Зуко. Средний ребенок. Противоположность Азулы, бесхитростен и даже добр, что не очень хорошо для члена королевской семьи. В то же время явно перечитал слишком много свитков с рассказами, где сюжетом была борьба за восстановление чести. Стиль боя состоит из простых, предсказуемых, но довольно эффективных приемов. Чувствуется рука опытного тренера. Одновременно любимчик придворных дам, чем бессовестно пользуется, выпрашивая сладости и другие вещи. Кстати, своей добычей он всегда делится с братом и сестрой.

И наконец, старший брат, принц Чан Мин. Стиль боя смешанный. Кроме меча, владеет метательными ножами и нагинатой. Неплох в рукопашном бое. Он уже сейчас превосходит своих брата и сестру, да и многих детей постарше, объемом знаний. Часто подолгу пропадает в библиотеке дворца. Кое-кто из детей придворных обозвал его книжным червем, после чего глупца нашли в тазе с земляными червяками. Скандал быыыыыл… Кроме этого, двенадцатилетний принц имеет обширные связи среди ремесленников, торговцев и даже среди разного рода уголовников. В основном, конечно, через его одногодок, но лиха беда начало. В общем, Чан Мин явно был в этой троице главным. Его главенство признавали и другие дети, обретавшиеся при дворе. Больше уважения только у Лу Тена, но тот уже долгое время живет в колониях, поближе к отцу и линии фронта. Скоро кронпринц Лу Тен должен возглавить свое первое подразделение.

Азулон улыбнулся своим мыслям. Его держава будет в надежных руках, когда Агни решит потушить его внутренний огонь. С этими мыслями он направился в тронный зал. Сегодня к нему пребывала очередная делегация просителей из западных провинций Страны Огня.

center***/center

В дворцовой бане, в больших деревянных чанах с горячей водой, лежало трое детей. Дети принца Озая уже получили медицинскую помощь, а теперь просто отдыхали. После такого боя, все трое королевских отпрысков были полностью выжаты. У каждого из них в голове крутились свои мысли, которые они, пользуясь минутами покоя, решили обдумать.

Принц Чан Мин также размышлял… размышлял о многом. Мало кто догадывался, насколько тяжело ему дался этот спарринг. В реальном бою он бы использовал все возможности, чтобы избежать столкновения с покорителями. Но нужно было продемонстрировать придворным, что младших отпрысков королевской семьи нужно как минимум опасаться, а в идеале добиться уважения двора. Перед боем мать лично обработала его тело особой огнестойкой мазью, чтобы избежать серьезных ожогов. Была у неё такая привычка: лично готовить своих детей к тренировкам, особенно к таким спаррингам. Теперь негласный лидер этой троицы размышлял о том, как эффективнее использовать результаты их демонстрации.

Юный принц прикрыл глаза и ещё больше углубился в свои мысли. Себя, как принца Чан Мина он осознал в 5 лет. В тот момент на него навалились воспоминания его прошлой жизни. Несколько дней он провалялся в бреду, после чего проснулся совершенно новым человеком. Не тем, кем он был когда-то, не тем, кто родился уже здесь, чем-то средним. Он не перестал быть ребенком, всё же детское тело сильно влияло на него. Однако опыт прошлой жизни никуда не пропал. Он был словно подернут дымкой, которая не позволяла в полной мере использовать доставшиеся из прошлой жизни знания. Он использовал их словно по наитию. Например, он не обижался на других детей, когда те обзывались, а отвечал в разы худшими эпитетами, после чего они либо начинали плакать, либо становились его верными прилипалами. Он неплохо понимал людей за счет опыта прошлой жизни, что, конечно же, использовал себе во благо, играя на желании двора угодить принцу и так далее. И чем дальше, тем больше эта дымка рассеивалась, и тем больше взрослел принц Чан. Сейчас ему было двенадцать, но он ощущал себя как минимум ровесником Лу Тена, сына кронпринца Айро и будущего наследника престола.

Он не помнил, кем был в прошлой жизни, поэтому искренне считал своими родителями принца Озая и Леди Урсу. И если Урсу он однозначно обожал, то вот Озай вызывал в нем немалые сомнения. Нет, Озай, безусловно, заслуживал уважения, будучи хитрым и изворотливым интриганом и очень сильным покорителем, да и чего уж тут, любил маленький Чан своего папу. Но было в нем что-то непонятное. Словно время от времени на него накатывало нечто, что в корне меняло его поведение. И принц Чан Мин не знал, как ему помочь.

Принц сделал глубокий вдох и погрузился в воду. Одна, две, три… и вынырнул. Он открыл глаза и посмотрел на соседний чан. В нем отдыхала его младшая сестра, принцесса Азула. Иногда ему казалось, что девочка, так же как и он, помнит прошлую жизнь, уж слишком она была талантлива для своего возраста. Но нет, Азула все-таки была девятилетней девочкой, конечно, более развитой, чем ее сверстницы и имеющей несколько другие интересы, но все же еще сущий ребенок. Тоже самое касалось и Зуко.

Когда-то у принца Чана получилось стать для принцессы тем, на кого она подсознательно равнялась. Дерзкий, смелый и хитрый Чан, которому не нужно было покорение, чтобы быть самым крутым. Его авторитет среди детей придворных, да и самих придворных, уступал лишь авторитету Лу Тена. Он был для нее идеалом наравне с Озаем. А может даже и большим, потому что Чан был постоянно рядом, то и дело принося ей чего-нибудь интересного из дворцовой оружейной или от городских мастеров-оружейников, а Озай появлялся слишком уж редко, поскольку все же был очень занятым человеком.

Зуко с самого детства ходил хвостом за Лу Теном, а когда тот углубился в учебу, за Чан Мином. Он старался изо всех сил походить на него, из-за чего зачастую попадал в неприятности. Например, однажды он угодил в один из дымоходов дворцовой кухни, думая, что это потайной ход. Тогда пришлось разбирать кладку, чтобы вынуть его оттуда. Впрочем, если Чан Мина и Лу Тена уважали, то Зуко был всеобщим любимцем женской половины дворца, потому что обладал на редкость смазливым лицом. Азула пару раз даже ссорилась с ним из-за чересчур большого внимания со стороны матери, любимчиком которой и был Зуко. Правда, Чан Мину удалось похоронить вражду в зародыше, переведя ее на поле соперничества, что пошло на пользу их мастерству, и провести беседу начистоту с матерью.

А еще у принца был близкий друг, Лу Тен. Сын дяди Айро, которого Чан очень любил и уважал, был самым настоящим самородком. Его уже называли сильнейшим покорителем своего поколения, а еще умнейшим и мудрейшим. И вправду, Чан Мин иногда не мог понять, откуда у пятнадцатилетнего пацана, который лишь недавно гонялся за ним по всему дворцу, чтобы хорошенько побить, столько житейской мудрости. Казалось бы, он наперед знает все чаяния и желания своих собеседников. С ним спорили ученые и не сказать, что они поддавались ему как кронпринцу. Весь его вид говорил окружающим, что Лу Тен именно тот, кто поведет Народ Огня в светлое будущее. Нет, были у Лу Тена и недостатки. И самым существенным из них было то, что кронпринц очень быстро впадал в азарт. Это касалось абсолютно всего. Во время спаррингов Лу Тена так поглощала битва, что остальной мир для него переставал существовать. Когда они на что-то спорили, а это, как правило, были споры на освоение знаний, Лу Тен мог ночами не спать, но знания освоить. Например, прочитать полное собрание стихов эпохи раздробленности Народа огня за ночь или толстенные трактаты по военному делу за два-три дня. И неудивительно, что именно Лу Тен чаще всего выигрывал в подобных спорах. К тому же, он банально был старше. И теперь его друг уехал. Уехал на очень долгое время, чтобы продолжить свое обучение недалеко от отца. Максимум через год кронпринц возглавит свой первый военный отряд и начнет на практике усваивать Искусство войны. Так назывался главный военный трактат, фактически настольная книга каждого более-менее адекватного военного этого мира, причем не важно какой национальности.

«Ну что за непруха!» — запричитал про себя принц Чан Мин, понимая, что ему еще как минимум 3-4 года оставаться во дворце. Нет, он очень любил и родителей, и мелких, как он про себя называл брата с сестрой, но дворцовая жизнь надоела ему хуже горькой редьки.

— Ой, привет! — услышал вдруг Чан Мин тоненький голосок откуда-то снизу. Он выглянул из чана и увидел… «Оооо, нет, опять она!» …свой персональный ночной кошмар. Прямо рядом с его чаном стояла, положив указательный пальчик на тоненькие губки, девочка лет восьми в розово-оранжевой одежде, с длинной косой каштанового цвета волос и серыми глазами, размеру которых позавидовали бы многие красавицы.

— Привет, — не особо охотно ответил Чан. Эту девочку звали Тай Ли. Она появилась во дворце относительно недавно и уже стала почти такой же любимицей женской части придворных, как и Зуко. В самом деле, как можно пройти мимо этой и вправду миленькой девчушки, со столь нетипичной для народа огня внешностью. Вдобавок, сама она была очень непосредственна и прямолинейна даже для своего возраста. Что многих подкупало. Кроме этого, девочка обладала врожденной гибкостью тела, и такие приемы, как шпагат, колесо, стояние на руках, стояние на пальцах рук, не вызывали у нее больших трудностей. Вот и теперь она села на пол и завела ноги за шею. Иногда у Чан Мина создавалось впечатление, что у этой девочки вместо костей — пружины.

— Что делаешь? — спросила она, вгоняя Чана в ступор. И так всегда. Вначале она появлялась в библиотеке, в додзе, в комнате отдыха и так далее, пялилась на него и выдавала этот вопрос, каждый раз вгоняя его в ступор. Правда, какой-никакой иммунитет у Чана уже выработался, поэтому он относительно быстро очнулся и ответил немного устало:

— Отдыхаю, — услышав ответ и поняв, что ее не будут игнорировать (подобные попытки ни к чему хорошему не приводили), поменяла свою позицию и встала на одну руку так, чтобы видеть Чана.

— Сильно побили, да? — еще один крышесносный вопрос. Как будто ее не было среди зрителей.

— Слушай, ты ведь к Азуле пришла, да? — спросил ее Чан, надеясь отвязаться от нее.

— Нет, я к тебе, — совершенно не смутившись, ответила она, а Чан Мин вновь впал в ступор. Такого еще не было, чтобы она пришла именно к нему. С чего бы это?

— Потому что у тебя слишком много мыслей и твоя аура бунтует, — ответила она, а Чан некстати подумал, что она умеет читать мысли. Да чего же… Стоп! Привычка вычленять из разговора главное возобладала в разуме Чана, и он спросил:

— Ты видишь ауры?

— Ага, — беззаботно, словно ее спросили, что она ела на завтрак, ответила Тай Ли, снова поменяв позицию, теперь делая вертикальный шпагат.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — сказать, что принц был в шоке, значит ничего не сказать. Это же редчайшая способность, которой владеет один из тысячи… Нет!.. Ста тысяч!

— Да, потому что у каждого есть ци и у каждого есть аура. Каждый может чувствовать ци и видеть ауру, — абсолютно серьезно сказала Тай Ли, на доли секунды потеряв свой слегка мечтательный вид, но сразу же преобразилась, встав на локтях и смотря прямо в глаза Чану, улыбнулась. — Так гуру Патик сказал.

Пока Чан пытался понять логику этой, определенно, необычной девочки, в коридоре послышались шаги и Тай Ли, вскочив на ноги, помахала рукой и ушла, почти бесшумно делая колесо. Еще пару минут, пока вошедшие слуги добавляли кипятка в уже порядком остывшие чаны, принц не мог прийти в себя, пока наконец-то Азула не открыла один из ее янтарного цвета глаз.

— Привыкай, я тоже ее часто не понимаю. Мы часто не понимаем лучших из нас, — сказала Азула и, поймав удивленный взгляд брата, решила пояснить: — В одном умном свитке прочитала.

— Зул, и ты туда же! Мало мне было Тай Ли, так еще и…

— Все-все, молчу. Отдыхай давай, — сказала Азула, скопировав интонацию матери, и повернула голову, давая понять, что не желает продолжать дискуссию.

tabСам же принц Чан глубоко вздохнул и попытался успокоиться, но мысли то и дело возвращались к одной сероглазой девочке и ее словам о том, что «его аура бунтует». Что бы это значило?

Изгнание

В тронном зале собралось большинство придворных. На их лицах, искаженных тенями, бросаемыми факелами, было написано непонимание, медленно сменяющееся ужасом. Осознание того, что сейчас произойдет, накатывало на них постепенно, от чего придворные с каждой минутой все больше впадали в состояние шока. Отдельно от этой толпы стояли двое детей. Мальчик и девочка. Мальчик с трудом сдерживал свою ярость, в то время как лицо девочки было абсолютно бесстрастным и лишь то, как она сжимала руку своего брата, выдавало ее волнение. У одной из колон стояла группа придворных. Среди них была девочка лет десяти с серыми глазами, с трудом сдерживающая слёзы.

Черные дни настали для Народа Огня. Вначале погиб кронпринц Лу Тен. Затем, после шестисотдневной осады, убитый горем из-за смерти сына, кронпринц Айро снял осаду столицы Царства Земли и отступил. Но все это меркло перед тем, что произошло в самом сердце Страны Огня. На девяносто пятом году жизни скончался Хозяин Огня Азулон. Многим гражданам, родившимся и живущим в годы 75-летнего правления Азулона, он казался чем-то вечным и незыблемым. Суровый, но справедливый правитель, Азулон олицетворял собою идеального властителя в понимании людей огня. И теперь он умер. Просто в одно утро люди проснулись и увидели вместо знамен и королевских штандартов черные полотнища и сразу все поняли.

Похороны Азулона прошли пышно и торжественно. Многие не сдерживали слез, следуя за похоронным кортежем. Во главе колонны шел принц Озай, а за ним его трое детей: принц Чан Мин вместе с принцем Зуко и принцессой Азулой. Музыканты монотонно били в медные тарелки, отгоняя злых духов от трупа усопшего, десятки слуг несли с собой все необходимое для того, чтобы их правитель не испытывал нужды в мире духов: корзины с фруктами и зверей на убой, кувшины с вином и маслом, сундук с монетами и великолепных скакунов для передвижения. Простым людям на улицах раздавали поминальные блюда, а в богадельни были отправлены кошельки с деньгами.

Многих насторожило то, что среди членов королевской семьи не было леди Урсы, а дети вели себя подчеркнуто бесстрастно. Удивило многих и отсутствие кронпринца Айро и, в целом, поспешность, с которой организовали похороны. Именно тогда в сердцах придворных зародились ростки сомнения и дурных предчувствий. И теперь, стоя в тронном зале, они увидели подтверждение худшим из их опасений.

На троне теперь восседал Хозяин Огня Озай, коронованный всего несколько дней назад. Многим было непонятно, с чего это Азулон решил передать трон не Айро, а Озаю. Люди по-своему уважали Озая, однако кронпринц Айро в их глазах, даже несмотря на поражение при Ба Синг Се, оставался героем и всенародным любимцем. Это было еще одним звонком для придворных, сообщающем о грядущих изменениях.

Перед троном Хозяина Огня стоял на коленях подросток в возрасте 14-15 лет. Длинные волосы цвета лучшей туши для письма были собраны в пучок заколкой в форме языков пламени. Он был одет в простую, но качественную одежду чёрно-красного цвета. Его лицо приобрело обреченно-бесстрастное выражение. Приговор принцу Чан Мину был уже вынесен.

— Когда-то Агни подарил тебе жизнь, дабы ты вырос достойным сыном для меня и внуком, достойным славы моего великого отца, Азулона. Долгое время ты был нашей гордостью. Как же мы были слепы! — прорычал последнюю реплику Озай и замолчал, давая придворным возможность переварить его слова. — Твое предательство и неуважение к трону оскорбило меня. Твои обвинения всего лишь детский лепет возомнившего себя невесть чем юнца. Ты забыл свое место. Ты — позор нашей семьи, — с каждым словом придворные все больше и больше улавливали нотки бешенства в голосе нового Хозяина Огня. — Ты должен был умереть еще в колыбели, ибо лишен величайшего дара, покорения огня и способности познать первоэлемент всего сущего. Теперь я понимаю, что Агни оставил в тебе жизнь, дабы наказать меня за мои грехи. Ты не достоин того, чтобы быть наследником драконьего трона. И посему, я изгоняю тебя из столицы. Уходи и не возвращайся!

Эти слова отразились от сводов тронного зала, оглушив стоящих там людей. Оцепеневшие от шока придворные наблюдали, как принц Чан Мин, любимец Азулона, ближайший друг принца Лу Тена, тот, кому уже сейчас прочили место первого советника при будущем Хозяине Огня, медленно поднимается с колен, бросает секундный взгляд на своего отца, делает низкий поклон, разворачивается и уходит из тронного зала. Они уже не заметили, как принц Зуко и принцесса Азула так же быстро покинули тронный зал ипобежали в покои их старшего брата. Озай же, не увидев или сделав вид, что не увидел это действие, стал отдавать распоряжения.

А тем временем два младших отпрыска королевской семьи неслись через дворец, чтобы застать своего брата перед уходом. Они боялись не успеть. Ведь принц Чан Мин выделялся среди прочего тем, что мог заранее предугадать некоторые поступки и принять превентивные меры. И вот, когда Азула и Зуко ворвались в его покои, принц Чан уже был одет в темного цвета дорожный плащ, мощные сапоги, простую одежду, на спине висел большой мешок с лямками, а на голове кожаная шляпа лимао. Из-под плаща торчал кончик его меча цзянь, выкованного всего полгода назад. Он смотрел на них, а они смотрели на него. Прошла минута, пока принц Чан Мин не выдохнул и не улыбнулся им, от чего они тоже вздохнули, немного успокоившись.

— Что, мелкие? Поди уже придумали тысячу способов, как убить Хозяина Огня? — со свойственным ему с некоторых пор сарказмом протянул принц Чан, чем вогнал бедных детей в ступор. Обведя их взглядом, Чан покачал головой и подошел к ним. — Не надо отвечать, я и так вижу, что ты, Зуко, — сказав это, он ткнул брата указательным пальцем, — просто хочешь пустить в Озая самый большой шар, который сможешь создать. А у тебя, Азула, — теперь палец уткнулся в принцессу, — уже есть пара черновых вариантов, как так сбросить его с престола, чтобы на вас никто не подумал. Ведь так? — спросил их брат и, дождавшись кивка, продолжил: — Так вот, забудьте о мести. Если даже вы повелись на это представление, то придворные олухи и подавно ничего не поймут, — принц Чан отошел на шаг и сунул руку в плащ, достав оттуда свернутую бумагу. — Значит, слушайте сюда, мелкие. Мне нужно быстро бежать из замка, пока сюда не явилась стража. У меня нет времени, чтобы все вам объяснить, здесь написано все, что вы должны знать. Уничтожьте эту бумагу, когда прочтете и запомните наизусть, все ясно? Азула? — сказал Чан, держа в руках бумагу с указаниями.

— Мы все сделаем, Чан. — неожиданно твердо для своего возраста произнесла Азула и взяла бумагу, спрятав ее в своей одежде. А затем не выдержала и, обняв брата, заплакала. Чан был единственным человеком, кроме матери, при котором Азула позволяла себе заплакать. Зуко тоже еле сдерживал слезы, понимая, что уход брата нельзя предотвратить.

— Куда ты отправишься? — спросил Зуко, собрав всю свою волю в кулак.

Чан же, отвлекшись от успокоения Азулы, улыбнулся брату:

— Попутешествую года два-три, повидаю мир. Обзаведусь связями, может выучу пару-тройку новых стилей боя. Мир велик, и я точно найду занятие по душе.

— Не бросай нас, — тихо-тихо прошептала Азула, просяще смотря на старшего брата.

— Не могу, мелкая. Прости, но это единственный выход, — сказал Чан, отцепляясь от сестры и поправляя свой дорожный плащ. — Проследи, чтобы Зуко не вляпался в очередную неприятность, — попросил он Азулу, смотря прямо ей в глаза. — Обещаешь?

— Обещаю, — уже тверже ответила Азула, хотя слезы продолжали капать из ее янтарных глаз.

— Позаботься о сестре, — сказал он брату и, не дождавшись внятного ответа, посуровел. — Обещай! — строго посмотрев на Зуко, потребовал Чан.

— Обещаю, — выдавил из себя Зуко, приобняв Азулу за плечи.

Чан кивнул и, поправив лямки своего вещь-мешка на плечах, направился к выходу. Он уже почти вышел из комнаты, когда вдруг остановился и, посмотрев на брата с сестрой, сказал:

— Мое последнее наставление вам. Теперь в этом дворце у вас двоих есть только вы двое. Не доверяйте никому, что бы они вам ни говорили. Ни Озаю, ни Айро. Доверяйте только друг другу и будьте едины, как Инь и Ян.

Сказав это, Чан Мин вышел из комнаты и отправился на выход из дворца. Правильно ли он делал, покидая их сейчас, когда мама исчезла в неизвестном направлении, а у отца стала проявляться мания? Принц не знал. Единственное, что он мог сделать, это поведать ту ужасную историю, случившуюся с королевской семьей из-за их отца. Его брат и сестра были уже достаточно большими, чтобы понять причины случившегося. А ему нужно было спешно покидать дворец, пока придворные лизоблюды не убедили отца показательно его казнить, как ущербного. С них сталось бы представить случившееся как милосердие к мучившемуся от отсутствия дара к покорению огня принцу, хотя подобным Чан Мин отродясь не страдал. Уже выйдя с территории дворца, Чан Мин стал думать, куда ему направиться в первую очередь. Перед ним был целый мир и затишье на всех фронтах на несколько лет. Куда же направиться?

center***/center

А пока принц Чан выбирал себе направление, Зуко и Азула заперлись в их покоях и раскрыли письмо брата.

«Милые мои мелкие. Вы даже понятия не имеете, насколько мне тяжело сейчас писать об этом. Я ухожу в изгнание. Но обо всем по порядку. В тот день, когда мы узнали о смерти Лу Тена, я случайно услышал разговор, произошедший между нашим отцом и дедом. Отец набрался наглости и требовал назначить себя наследником. Азулон был в ярости и объявил, что он не может предать своего наследника и одного из детей, то есть нас, казнят, дабы Озай познал всю ту боль, что чувствует Айро. Я не понял, о ком из нас идет речь, но само это предложение привело меня в ужас. К счастью или к несчастью, но этот разговор подслушала и наша мать, Урса. Я был достаточно быстр, чтобы дойти до нужного мне слухового окна и подслушать уже ее с отцом разговор. Наша мать, в обмен на жизнь одного из нас, согласилась отравить Азулона и помочь отцу написать ложное завещание, подтвержденное печатью Хозяина Огня. Взамен, она пообещала в ту же ночь покинуть столицу и уйти так далеко, как сможет».

— Мама была у нас в комнате… той ночью, — на грани слышимости прошептал Зуко, а Азула повернулась к нему. — Она поцеловала тебя, затем подошла ко мне и сказала: «Никогда не забывай, кто ты такой».

Азула ничего не ответила, лишь крепче перехватила бумагу и углубилась в чтение.

«Я попытался остановить ее, но она была непреклонна. Единственное, что она сказала мне, это то, куда можно писать письма. Внизу бумаги вы увидите зашифрованный адрес и ключ к шифру. Используйте его, чтобы писать ей и мне письма. Так, о чем я? Ах, да. После похорон Азулона, отец позвал меня для разговора. Он долго смотрел на меня. Нас было двое в его покоях. Он сказал, что не может позволить непокорителю занять трон. И какими бы я достоинствами ни обладал, не видать мне трона. Но он решил обезопасить и меня и себя от придворных. Слишком уж много при дворе тех, кто вполне готов отправить меня в чертоги Агни, лишь бы я не взошел на трон. Поэтому и случилось это представление в тронном зале.

Я хочу, чтобы вы знали. Отец хоть и заставил нашу мать покинуть дворец, но меньше всего хочет видеть смерть своих детей. Не высовывайтесь, и все будет хорошо. Я знаю, наш отец не подарок. И мне горько оставлять вас с ним во дворце. Но мне хочется верить, что я не совершаю ошибку.

Я дописываю это письмо в спешке, пока вы бежите к моей комнате. Запомните: у вас двоих есть только вы двое. Никому не доверяйте во дворце. Будьте опорой друг другу. И, главное, не провоцируйте придворных. Ни за что.

Я верю в вас, мелкие. Я верю и надеюсь на вас. И уверен, что скоро мы встретимся. Ваш старший брат, Чан Мин».

Перечитав письмо несколько раз и запомнив шифры и адреса, Азула и Зуко сожгли его и стали думать о сложившейся ситуации. Зуко не испытывал сомнений. Если брат решил оставить их во дворце, значит так оно и надо. Азулу же эти сомнения просто съедали. Упрямый и противный голосок в ее душе постоянно твердил, что брат просто бросил ее вместе с тряпкой-Зуко на расправу двору. Но сердце стойко не желало принимать предательство единственного человека, кроме матери, имеющего право видеть ее слабость. Ее слезы.

Их размышления прервал посыльный. Хозяин Огня пожелал видеть своих детей. Тяжело вздохнув, Азула и Зуко направились за посыльным. Он провел их в тронный зал, где восседал их отец, Хозяин Огня Озай. Они поклонились и встали на колени, как и предписывал этикет.

— Дети мои. Мои наследники. Ваш брат разочаровал меня, хотя уж куда более. Он был глуп и слаб, и его конец был закономерен, — изрек Озай и обвел своих детей взглядом. — Надеюсь, вы меня не разочаруете. Я верю в вас.

Лицо Азулы по-прежнему ничего не выражало. Зуко тоже старался придать своему лицу бесстрастие. Все трое молчали, и лишь пламя в огромном огненном рву перед троном Хозяина Огня мерно потрескивало. Когда молчание затянулось, отец сделал жест, означающий, что они могут идти. Но не успели дети выйти из комнаты, как Хозяин Огня повелел:

— Азула, ты останься, дочь.

И Азула, бросив на Зуко последний обреченный взгляд, вернулась на свое место.

center***/center

Когда принц Айро через несколько месяцев вернулся во дворец, он не узнал его. Где же оравы детишек, что бегают по дворцовым паркам? Где же сплетничающие придворные дамы, каждый день одевающие новые шелка? Где его любимые племянники, что так любили когда-то слушать его истории? Всего этого уже не было. Был лишь страх и разругавшиеся вдрызг Зуко и Азула.

Все его попытки узнать причину их ссоры не увенчались успехом. Он знал, что это связано с изгнанием Чан Мина. Он догадывался о многом. Но лишь видел, что Азула подолгу сидит в тронном зале или личных покоях Озая, а Зуко предоставлен сам себе. Айро знал, что с Чан Мином все в порядке, потому что тот написал ему письмо, где сообщил, что направится в Восточный Храм Воздуха, но для чего, умолчал. Но то, что происходило во дворце, принцу Айро совершенно не нравилось.

Айро, впервые после смерти Лу Тена почувствовал, что он еще на что-то годится. Он поставил перед собой цель, помочь ставшему наследником Зуко вырасти в хорошего правителя. Его авторитета хватило, чтобы мальчика отдали на воспитание ему, но Азулу Озай не отдал. Между братом и сестрой установился вооруженный нейтралитет, иногда переходящий в мелкие стычки. Так продолжалось два года, пока в один день Зуко не оскорбил своего отца.

Примечания

笠帽-лимао, одно из названий китайских(азиатских) шляп.

Гуру Патик

Восточный храм Воздуха. Когда-то это место было жилищем для монахинь Воздушных Кочевников, нации, домом которой были небеса, а стихией воздух. Уже давно Кочевники сгинули в пламени Столетней войны, но их храмы, по одному на каждую сторону света, всё ещё стоят. Именно Восточный храм Воздуха избрал своим пристанищем тот, к кому в первую очередь направился изгнанный принц. Гуру Патик. Личность в какой-то степени легендарная. Он был одним из немногих долгожителей этого мира и обладал уникальными знаниями по тем предметам, что лежали за гранью познания обычных людей. Никто в точности не знал, какими способностями он владеет. А проверять никто не рисковал. Мало ли.

До храма Чан добрался за три месяца. Путь его проходил через колонии Народа Огня, ряда поселений западной части Царств Земли, присоединенных к его государству. Несмотря на то, что Чан был изгнан, все губернаторы и другие местные начальники получили приказ из столицы: по возможности, неофициально, содействовать принцу. Таким образом, на территории Народа Огня и колоний Чан мог получить любую помощь. Правда, к этой возможности он прибегал редко, стараясь держаться подальше от крупных поселений. Деньги у него хоть и были, но он старался максимально без них обходиться. Благо местные леса изобиловали дичью, а вода в реках была достаточно чистой. Разве что, он иногда заходил в мелкие поселения, чтобы отведать хорошей домашней лапши.

Затем он сел на паром. Дело в том, что на территории Царства Земли существовало два внутренних озера, соединенных узким проливом. Их по-разному называли, но солдаты Народа Огня привыкли их называть Два Брата: Восточный брат и Западный брат. Там до сих пор, несмотря на войну, действовал хорошо налаженный речной транспорт. Десятки и сотни кораблей каждый день перевозили людей, скот, древесину и другие грузы. Не будь на этих озерах судоходства, путь Чана пролегал бы по их побережью, что заняло бы как минимум три лишних месяца.

Затем, сев на речную лодку, Чан поплыл вниз по реке, которая впадала в Залив Хамелеона, являвшегося частью Восточного моря. Еще тогда, когда он садился на паром на берегу озера Восточный брат, Чан избавился от своей черно-красной одежды и приобрел добротную одежду желто-зеленого цвета. Теперь он был похож на странствующего воина, что было достаточно распространенным явлением не только в Царстве Земли, но и в Народе Огня. Ведь, несмотря на войну, феодальные распри никуда не делись. Даже на территории Народа Огня иногда вспыхивали столкновения между теми или иными кланами и землевладельцами, и тогда услуги подобных наемников оказывались весьма кстати. Единственное, что могло выдать в Чане представителя Народа Огня, были янтарные глаза. Впрочем, всем интересующимся он рассказывал, что родился в колониях, но не желал идти в армию Народа Огня, поэтому решил стать вольным мечником и предложить свои услуги какому-нибудь феодалу или генералу за звонкую монету. Несмотря на его подростковое телосложение, ему верили.

Война заставила многих обычных людей сняться с насиженных мест и отправиться на поиски лучшей жизни. Среди них было немало и таких молодцов, что решили искать славу и почет на чужбине. А то, какой он неплохой мечник, Чан продемонстрировал в нескольких учебных боях между ним и солдатами Царства Земли. Так, знакомясь с людьми и узнавая новый для себя мир, Чан добрался до самого крайнего поселения, располагавшегося у того места, где Восточное Море впадает в Великий Океан. Там, он нанял рыбацкую шхуну и направился на остров, где до сих пор стоял Восточный храм Воздуха.

Патик нашелся довольно быстро. Он сидел в запущенном саду храма и медитировал под персиковым деревом. Это был старик со смуглой кожей, из-под которой отчетливо виднелись ребра и кости, и с белой бородой до груди. При этом создавалось такое впечатление, что он вот-вот развалится. Однако первое впечатление обманчиво. Чан прекрасно знал, что с гуру Патиком лучше не шутить. Одной из способностей, которую приписывали ему, было то, что он имел постоянный контакт с миром духов и какую пакость он решит натравить на своего обидчика, лучше было не представлять.

— Приветствую тебя, гуру Патик, — сказал Чан и низко поклонился. Патик лениво открыл глаза и осмотрел неожиданного гостя с ног до головы. Лицо его ничего не выражало, однако Чан Мину показалось, что его словно отсканировали. Он не знал, что значит это слово, всплывшее в его памяти, но оно идеально подходило к данной ситуации.

— Здравствуй, принц Чан Мин, старший сын Хозяина Огня Озая и наследник драконьего трона, — бесстрастно и даже с ленцой ответил Патик, а Чану стало действительно нехорошо. Откуда он узнал? Впрочем, замешательство продлилось всего секунду и Чан как ни в чем не бывало продолжил.

— Я пришел сюда за знаниями. И надеялся найти их здесь, — сделал попытку завязать диалог Чан Мин. Патик с легкой снисходительностью осмотрел явившегося принца и добро улыбнулся.

— Ты не найдешь здесь того, чего ищешь, — прошелестел Патик и закрыл глаза. Чан, который довольно долго приходил в себя от такого ответа, попытался вновь дозваться до гуру, но тот его стойко игнорировал. В конце концов Чан поклонился и удалился в сторону относительно целой части храма, где занял одну из комнат. Не сказать, что принц был не готов к такому ответу, все-таки такие люди, как Патик, видят мир в несколько ином свете, но ему было обидно. И плевать, что у него то и дело просыпался опыт прошлой жизни, он все равно оставался подростком, который не любит, когда его игнорируют. Такие приступы ребячества принц Чан Мин обычно старался подавлять, но здесь, вдали от цивилизации, он от души обматерил Патика и Озая. Патика, что его игнорировал, и Озая, что сослал его из столицы. Когда Чан наконец-то успокоился, он решил отдохнуть. Сил, чтобы еще раз идти к Патику, у него не осталось.

На следующий день, Чан вновь спустился к Патику, который опять медитировал, но теперь уже в другом месте. Все его попытки достучаться до гуру вновь были проигнорированы. Наконец он бросил это дело и отправился изучать развалины храма, который даже после почти века запустения, все еще поражал воображение своей архитектурой и монументальностью.

Так и продолжалось некоторое время. Дни складывались в недели, недели в месяцы. Чан наблюдал за Патиком и пытался до него дозваться, когда он медитировал, исследовал храм и улучшал свои боевые навыки, когда это дело ему надоедало. Гуру же продолжал игнорировать назойливого принца. Единственный раз гуру вступил с ним в контакт, когда Чан решил поохотиться. Стоило ему натянуть лук, чтобы выстрелить в приглянувшегося ему зверька, изгнанник сразу же получил камнем по голове. Обернувшись, он столкнулся с настолько красноречивым взглядом Патика, что зарекся вести охоту, покуда не выберется с этого острова. Теперь его рацион состоял только из скудных запасов, привезенных с собой, и того, что росло здесь. Благо, фруктовые деревья плодоносили круглый год, а одичавшие овощи с давно заброшенных и заросших грядок ему показались даже вкуснее обычных. К тому же, из них выходила неплохая похлебка.

Несмотря на то, что гуру отказывался с ним общаться, пребывание принца в храме можно было назвать вполне успешным. Он неплохо продвинулся во владении мечом, а так же освоил несколько любопытных приемов рукопашной борьбы. Книга по боевым искусствам, взятая из библиотеки дворца, оказалась весьма кстати. Исследуя храм, принц в очередной раз убедился, насколько чудовищной ошибкой был геноцид Воздушных кочевников. Изучая фрески и сохранившиеся настенные письмена, он с каждым днем проникался все большим уважением к этому сгинувшему в пламени народу.

И вот, на второй месяц своего пребывания в храме, Чан наткнулся на необычную фреску. На первый взгляд, это изображение летающих бизонов не отличалось от тех, что ему встречались ранее. Кроме единственной особенности: стрелы на их головах были не голубого, а темно-синего цвета. Принца Чана, с детства изучавшего потайные ходы дворца Хозяина Огня, это сразу насторожило. Несколько часов он ощупывал стену на предмет наличия каких-нибудь выемок и рычагов, но ничего не нашел. На следующий день он опять пришел к этой фреске, пропустив тренировку, но вновь его постигла неудача. На третий день, он впервые не пошел к Патику, а сразу направился в эту комнату. Через несколько часов он наконец-то обнаружил крохотный сдвиг в облицовочных плитах на потолке соседней комнаты. Пришлось искать достаточно длинную палку, чтобы толкнуть ее на место. Когда он это сделал, перед ним открылся потайной шкаф, заставленный обвитыми паутиной свитками. Осторожно, словно величайшую реликвию он взял первый попавшийся свиток, раскрыл его и обомлел. Это была первая страница трактата о жизненной энергии Ци.

— Вижу, ты нашел то, что искал, — услышал он смутно знакомый голос. Он обернулся и увидел улыбающегося Патика. Чан недоуменно покосился на безмятежного Патика, затем вновь посмотрел на тайник и, придя к выводу, усмехнулся.

— Вы ведь знали об этих свитках? Не так ли? — спокойно спросил Чан старого гуру.

— Не важно, знал ли я. Важно лишь то, что ты их нашел, — умиротворенно произнес Патик, продолжая чему-то улыбаться.

— И вы просто так отдадите мне их? — Чан продолжал искать подвох, ну не могло все быть так просто.

— Не я хозяин этих свитков. Не я решаю, отдать тебе их или нет, — сказал Патик и кивнул на одну из фресок. На ней была изображена молодая покорительница воздуха верхом на летающем бизоне. На ее плече сидел крылатый лемур, смотрящий с фрески прямо на них с Патиком. Волосы над лбом покорительницы были сбриты, а на их месте красовалась татуировка стрелы, символа мастерства в покорении воздуха. Совсем молодая мастер-покорительница смотрела куда-то в сторону, а на ее лице блуждала мечтательная и чуточку загадочная улыбка. Чан посмотрел на нее внимательнее и, придя к какому-то выводу, кивнул своим мыслям.

— Расскажете о них, гуру Патик? — спросил Чан Мин, кивая все на ту же фреску с покорительницей.

— Почту за честь, юный принц, — ответил Патик.

С этого момента дела Чана пошли гораздо шустрее. Наладились отношения с Патиком. Теперь гуру стал не только говорить с ним, но и даже давать советы, какими коридорами храма пользоваться, чтобы ненароком не свернуть себе шею. Часты стали их беседы вечером у костра, когда гуру присоединялся к Чану за трапезой. За месяцы, проведенные в храме, Чан изучил многие свитки, спрятанные в тайнике. Большая часть книг и свитков была вынесена из храма ещё во время геноцида Воздушных кочевников. Но все эти книги, без спрятанных в тайнике рукописей, не имели своей изначальной ценности. В основном, в этот тайник были спрятаны записи об основах и базовых понятиях таких областей знаний, как энергия ци, чакры, аура живых и мертвых и Духах, живущих в материальном и нематериальном мирах. Самого Чана в первую очередь интересовали техники контроля и управления энергии ци. С помощью оставшихся свитков и редких пояснений Патика, он понял, что для обычного человека вполне реально обучиться этому за несколько лет.

Однако не все было так просто. Обычные люди вполне могли, используя энергию ци, усиливать себя на некоторое время, дышать под водой и исцелять легкие и средние травмы. Но перешагнуть этот рубеж было почти невозможно. Все остальное было прерогативой редких самородков, имеющих врожденный дар к управлению энергией. Сам Патик не имел нужных способностей, однако, воистину, знания, которыми он владел, были бесценны. Он знал о ци, чакрах, об аурах и духах почти все. Патик был блестящим практиком и теоретиком магии энергии. Однако такого результата он добился благодаря десятилетиям отшельничества и постоянного самосовершенствования, что, конечно же, не подходило деятельному и молодому принцу Чан Мину.

Во время бесед, Патик день за днем все больше и больше рассказывал о Воздушных кочевниках, о Духах, об утраченном равновесии. Не сказать, что Чан Мин был не согласен с ним, все-таки геноцид целого народа и Столетняя война это явный перекос в государственной политике Народа Огня, но во многом он не мог согласиться с гуру. Еще в начале своего путешествия, Чан Мин провел около месяца на территории колоний Народа Огня. За исключением военного положения, люди в колониях жили гораздо богаче, нежели соседи, остающиеся под дланью Царя Земли. Отсутствовали такие явления, как крупные банды и шайки дезертиров, почти не было бедняков. И главное: уже долгие годы в колониях не было голода и эпидемий, ранее выкашивающих целые города.

А в один день Патик решил рассказать о том, почему именно Восточный храм стал центром, куда свозили знания о ци и Духах.

— Этот храм, это место… Оно ближе всех к Миру Духов, — сказал Патик, когда доел свою порцию овощной похлебки. — Здесь граница между нашим миром и их миром очень тонка. Тоньше только в Оазисе духов на далеком Севере. Ведь здесь, Чан, легче всего призывать духов и работать чакрами. Здесь были лучшие целители и практики ци. Когда-то сюда стекались целители и лекари от всех четырех народов, дабы освоить эти техники. Недаром именно здесь родилась одна из аватаров, мудрая и могущественная Янгчен, — Патик закончил говорить и откинулся на камень за его спиной.

— Но почему об этом забыли? — глухо спросил Чан. — Ведь магия энергии может стать спасением для многих тяжелобольных. С ее помощью можно излечивать самые ужасные раны. Почему?

— Никто не знает, — ответил Патик, а Чан поймал себя на мысли, что гуру стало тяжело говорить. — Давно, когда небеса еще бороздили летающие бизоны, мать-настоятельница храма поведала мне, что все это началось с аватара Курука и его противостояния с Похитителем лиц. Уже при Киоши лишь единицы помнили, чем здесь занимаются на самом деле. При аватаре Року все стало еще хуже. А в самом конце пришли солдаты огня, — с каждым словом голос Патика становился все тише и тише, а последнее предложение он проговорил почти шепотом. Но вот гуру словно сбросил с себя переживания, которые, видимо, преследовали его на всем протяжении его долгой жизни, выпрямился и посмотрел в янтарные глаза принца. — Я вижу вопрос в твоих глазах. Не задав его, ты не узнаешь ответа.

— Гуру Патик, вы ведь не просто так решили прожить столь долгую жизнь. Я уверен, у вас есть цель, — уверенно сказал Чан, смотря прямо в зеленые глаза Патика. С минуту они смотрели друг другу в глаза, пока гуру не отвел взгляд и не кивнул.

— Ты прав, юный принц. Когда-то давно, настоятельница храма попросила меня, случись что с ними, сохранить те знания, что они собирали долгие века, — поведал Патик и устремил глаза к звездам, словно раздумывая, продолжать рассказ или нет. Прошло несколько минут, когда Патик снова посмотрел на Чан Мина и продолжил: — А еще, она попросила меня помочь тем, кто родится с великим даром управлять и направлять Ци. Когда я узнаю о таких самородках, я ненадолго покидаю этот гостеприимный храм, чтобы помочь этим детям. Ведь никто не сможет им объяснить, почему на них раны и царапины заживают как на котосове, а их ловкости и скорости позавидует любой хищник, — сказал Патик, а Чан, на минуту потеряв самоконтроль, в полном шоке произнес:

— Тай Ли, — воспоминания многолетней давности пронеслись перед глазами принца:

«— Ты видишь ауры?

— Ага.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Да, потому что у каждого есть ци, и у каждого есть аура. Каждый может чувствовать ци и видеть ауру. Так гуру Патик сказал.»

— Ты знаешь малышку Тай Ли? — спросил Патик, и Чан впервые за многие месяцы увидел удивление на его лице.

— Да, — пауза, — да, я ее знаю. Мы росли вместе, — находясь в прострации, ответил Чан. Как он мог забыть тот давний разговор! — Гуру Патик, но ведь… она не прошла обучение. Она бы просто не смогла тайно все это выучить.

— Да, юный Чан, это так, — довольно ответил гуру и с улыбкой посмотрел на Чан Мина. — Видишь ли, у каждого из нас есть свой путь. Путь, по которому мы идем. А те немногие, кто имеет дар управлять и направлять ци, намного лучше видят свой путь, ибо им с детства доступно то, что недоступно нам. Я лишь помогаю понять суть их дара, дабы страх неизведанного не отпугнул их. Всего остального: и целительства, и разных техник они достигнут сами. Ибо все техники покорения энергии, да и любого другого покорения когда-то придумали для того, чтобы легче освоить дар. Нынешние маги об этом забыли и заучивают приемы наизусть, заточая себя и свой дар в крепкую железную клетку, — закончил Патик говорить, давая Чану время понять и принять его слова. Нет, Чан сам прекрасно знал, что если кто-то желает добиться успехов в определенной сфере, то он должен понимать саму ее суть. И не замечал, что многие покорители и в правду просто заучивают давно известные движения, останавливаясь в своем развитии.

— То есть, чтобы стать хорошим магом, достаточно лишь на интуитивном уровне понимать и использовать свой дар?

— Видишь, ты сам использовал то, о чем мы говорили. Слово ин-ту-и-тив-ный, это тоже техника, техника слова, чтобы облегчить выражение появившейся мысли. То же касается и техник покорения. Поэтому, когда Созин пошел войной на весь мир, никто не прятал свитки и книги с техниками. Ибо без понимания сути — они ничто.

Дальше разговор был прерван самим Патиком. Он просто встал и ушел. В последующие дни все попытки Чана вернуться к этому разговору потерпели полную неудачу. Патик просто не отвечал на вопросы или говорил о совсем других вещах. Много вопросов он хотел ему задать, но Патик был непреклонен.

В Восточном храме Воздуха Чан Мин провел в общей сложности девять месяцев, осваивая основы управления энергии ци, учась различать ауры и жадно поглощая знания о духах. Единственное, что он тогда не успел сделать, это открыть чакры. Патик объяснил, что открытие чакр для обычного человека, покорителя любой стихии и Аватара — три разные вещи. Если обычному человеку для открытия чакр понадобились бы годы медитации, то покорителю нужен был всего год. Аватар же был вполне способен справиться за несколько дней. Чана же что-то постоянно тянуло вперед. Странное предчувствие терзало его. Он должен был покинуть этот гостеприимный край и странного, но бесконечно мудрого гуру Патика.

И вот, в одно солнечное утро, собрав свои пожитки и приведя в порядок одежду, принц Чан Мин покинул Восточный храм Воздуха. С собой он нес сделанные им записи о ци, чакрах и духах. Чтобы никто не смог их прочитать, он зашифровал их одним простым, но действенным шифром, придуманным им еще в прошлой жизни. Патик, вопреки своему обыкновению, проводил его до самого берега, где обычно рыбачили крестьяне, посоветовав в конце его странствий обосноваться в Ба Синг Се. Зачем Чан Мину идти в Ба Синг Се, он, конечно, не уточнил. Чану оставалось лишь отблагодарить старого гуру и сесть в лодку увидевшего его рыбака. Когда он обернулся, гуру Патика на берегу уже не было.

От Гаолиня до Омашу

Город Гаолинь был одним из крупнейших в Южных областях Царства Земли. И хотя он не имел таких стен, как Ба Синг Се, или не был горной крепостью, как Омашу, Армия Огня почему-то за сто лет даже не попыталась напасть на него. Да и вообще, боевые действия шли преимущественно в северных районах Царства. На юге, в худшем случае, видели небольшие рейдовые группы, и то нечасто.

У самого Чан Мина было некоторое предположение на этот счет. Дело в том, что Гаолинь был крупным торговым и ремесленным центром, куда стекались люди со всего мира. Это было одно из немногих мест, где можно было увидеть вполне мирно общающихся людей Народа Огня и Царства Земли. Немало среди торговцев было людей и из Племен Воды. Во всяком случае, хотя бы пару раз в месяц Чан видел людей с характерной синей одеждой. В то же время он прекрасно знал, что несмотря на огромную, почти ничем не ограниченную власть, Хозяева Огня все же вынуждены считаться с феодалами и торговыми гильдиями. Все-таки война требовала денег, и они в изобилии имелись именно у них. А этим господам нужно было мирное место, где они смогли бы спокойно торговать, не боясь убийств, грабежей и всяких других эксцессов военного времени. Именно такой нейтральной территорией, в представлении принца, стал Гаолинь. Тем более, здесь проживали несколько весьма уважаемых во всем Царстве Земли родов, которые издревле славились как крайне надежные торговые партнеры.

Когда Чан покидал Восточной храм Воздуха, он однозначно решил направиться к Южному храму Воздуха. Ему было интересно, что скрывает в себе это по-своему легендарное место, какие тайны и какие знания можно там найти. Но остановка в Гаолине скорректировала его планы. Сам город находился в долине, окружённый крутыми горными склонами. Не удивительно, что вокруг города было много природных пещер.

И вот, проходя через одно из ущелий, Чан заметил прелюбопытнейшую картину. Из одной из множеств дыр в земле выкарабкивалась чумазая девочка лет шести-семи. Платье, на вид простое, но добротное, было все перемазано в земле, а волосы растрепаны. Чан даже немного удивился тому, что с виду хрупкая девочка довольно уверенно выходит из пещеры и совершенно без брезгливости отряхивает свою одежду. Даже Азула, что вообще-то не привыкла ныть по пустякам, все-таки иногда для вида бурчала насчет сломанных ногтей и помятой одежды. А эта девочка совершенно не обращала внимания на свой потрепанный вид. Тем временем, пока Чан Мин рассматривал ее, как какую-то диковинку, девочка выпрямилась, напряглась и в упор посмотрела на принца. И тут до Чана дошло, что его смущает. Ее глаза. Они хоть и зеленого цвета, как и у большинства людей из Царства Земли, но были словно подернуты дымкой. Девочка была слепа. Осознание этого было так неожиданно, что еще не контролирующий себя полностью подросток вздрогнул и пуще прежнего уставился на девочку. А она, ничего не сказав, развернулась и потопала в сторону города. Причем так уверенно, что Чан сразу понял — слепота для нее не очень серьезная проблема.

Решение в нем созрело быстро. Он медленным шагом направился за девочкой, не догоняя, но и не отставая от нее. Конечно же, она это заметила, хотя принц все не мог взять в толк, как. Вот они уже добрались до пригорода, и тут она резко повернулась вправо и зашла за один из домов. И, естественно, Чан Мин ее там не нашел. Именно в тот момент Чан решил, что все-таки задержится в Гаолине.

Поселившись в гостинице и впервые за долгие месяцы приняв нормальную ванну, он направился на почтовую станцию. Нужно было отправить письма для Айро, отца и мелких. Письма он даже из Храма Воздуха отправлял регулярно и был более-менее в курсе, что у них творится. Отец в основном интересовался результатами его странствий. Ему Чан писал, что находится на юго-востоке Царства Земли, и достаточно подробно описывал свое житье-бытье. Айро, наоборот, прекрасно знал, где ошивается его любимый племянник. А вот с мелкими творилось что-то непонятное. В начале письма были от них двоих, но позже, почему-то, он стал получить письма по отдельности. А последние три месяца от них вообще не было ни слуху ни духу. Да и письма отца стали какими-то слишком официальными. Чан Мин не знал ничего наверняка, но все это наталкивало на нехорошие мысли.

Сам город произвел на принца довольно приятное впечатление. Несмотря на большие размеры и суету, которая всегда неотрывна от торговых городов, Гаолинь не давил на жителей. В нем было легко дышать. Большую часть года здесь стояла солнечная погода, самое то для коренного жителя Страны Огня. А если совсем жарко, то можно отдохнуть в вековых лесах вокруг города или в каком-нибудь фруктовом саду, если хозяин тебя впустит.

Около недели он бродил по городу, захаживал в лавочки, смотрел товары и узнавал цены. Вечера он проводил в трактире, заказывая местное, довольно неплохое, ячменное пиво. И вот, в один из дней, когда он уже собирался уходить, он услышал от одного из стражников, отдыхающих в трактире после рабочего дня, что Лао Бейфонг ищет толкового писаря для своей конторы. Это был шанс!

Да, трактиры и городские рынки давали огромное количество разнообразной и полезной информации. Но те сведения, что изгнанник был способен получить, работая на Бейфонга, могли оказаться воистину бесценны. Ведь работники Бейфонга были вхожи во многие дома. Чан, к тому же, не забывал и о девочке, что так его заинтересовала.

Еще когда Чан покидал свою родину, он на 90% был уверен, что очень долго не сможет вернуться, и последние письма лишь подтвердили его мысли. Видимо, отец решил серьезно взяться за мелких. А его отослал подальше, чтобы не мешал и не мозолил глаза придворным и ему. Слишком уж сильно принц Чан Мин влиял на своих младших брата и сестру.

На следующий день он направился прямо в контору Бейфонга. Одет он был максимально просто. Однако так и не смог оставить меч и кинжал в комнате. И теперь по улицам Гаолиня шагал молодой парень 16-17 лет, с мечом-цзянем и кинжалом, сунутым за пояс на спине. Контора нашлась легко. Это было двухэтажное, вполне стандартное для Гаолиня здание. Над входом висел герб — крылатый вепрь, а под ним было написано: «Контора Лао Бейфонга, торговца первой гильдии, члена Высшего совета Торговых Гильдий, представителя рода древнейшего и благороднейшего». На это Чан лишь хмыкнул. Его род точно был и древнее и благороднее.

Зайдя внутрь, Чан поинтересовался у дежурного писаря, где он может поговорить насчет найма:

— Добрый день, уважаемый, я пришел наняться писарем в контору досточтимого Лао Бейфонга, — принц специально выговорил все с характерным городским акцентом. Писарь, осмотрев визитера, бесстрастно проговорил:

— Господин Бейфонг лично проводит собеседование с соискателями, чтобы выявить среди них самого достойного, — пауза. — Сейчас его, правда, нет. Но через час можете приходить. Я уверен, он вас примет, — четко и предельно учтиво проговорил писарь и уставился на Чана.

— Благодарю, я тогда вернусь через час, — сказав это, Чан удалился.

И вот, уже через час юный принц сидел в кабинете Лао Бейфонга, одного из самых богатых и влиятельных жителей Царства Земли. Это был высокий человек, с длинными узкими и свисающими усами и добродушным лицом. Хотя Чан все-таки не обольщался. Люди такого уровня, особенно те, кто занят преумножением богатства, без колебания отдадут приказ на устранение того или иного препятствия их благополучию.

— Я бы попросил вас решить кое-какие задания. Это не займет много времени, однако позволит оценить уровень ваших знаний, — ободряюще улыбнулся Лао и достал из шкафчика бумагу со сметой одного из предприятий и передал Чану.

Пока молодой соискатель на должность выполнял необходимые вычисления, Лао Бейфонг погрузился в свои мысли.

Лао Бейфонг, как и любой предприниматель, был крайне дотошным по отношению ко всему, что касалось финансов. И сейчас ему нужен был не просто очередной писарь, а помощник, личный секретарь. Во время наблюдения за сидящим перед ним юношей, в голове этого, безусловно, умного человека начали возникать интересные мысли. Судя по одежде и поведению, мальчик, а господин Бейфонг мысленно так его и называл, был потомственным горожанином. Причем горожанином явно не бедным, иначе он не был бы обучен владению мечом. О том, что это не просто украшение, говорило хотя бы то, что этот цзянь был выполнен под заказ, под конкретного бойца. Это Лао понял по характерной гравировке мастеров Народа Огня. Справедливости ради надо сказать, что кроме Бейфонга было лишь несколько людей в юго-западных провинциях Царства Земли, кто мог столь точно определить происхождение оружия. И они работали на него. Как-никак он — крупнейший торговец оружием на всем западном побережье Царства Земли. У него закупались наемники и бандиты всех мастей и некоторые из генералов Царства. К нему свозили контрабанду, от него кормились остатки таможни, что до сих пор функционировали, несмотря на войну.

С чего он взял, что мальчик на самом деле не украл меч? Вполне характерные янтарные глаза выдавали в мальчике уроженца островов. Значит, мальчик как минимум из служилого дворянства Народа Огня. Как и почему он оказался так далеко от дома, Бейфонг не знал, да и не желал знать. Хотя он и был относительно молодым, но за свою жизнь повидал немало всего. И теперь Лао Бейфонг внимательно присматривался к этому любопытному индивиду, думая, брать его на работу…нет! На службу! Или нет. Ведь парень, очевидно, был воином. Молодой волкодав, неопытный, но не менее опасный.

Когда мальчик отдал ему работу, Лао Бейфонгу понадобился лишь один взгляд, чтобы оценить ее. Чисто и красиво написанные иероглифы, точные цифры и абсолютное спокойствие. Причем спокойствие не надменно-аристократическое, а вполне искреннее. Словно ему совершенно безразлично, какой ответ даст работодатель. Мда, а парень-то непрост. Ну что же. Поиграем.

— Вы ведь не для красоты носите меч? — как бы между делом поинтересовался Бейфонг, подчеркнуто уставившись на цзянь.

— Нет, господин Бейфонг, и, смею надеяться, владею им на должном уровне, — как ни в чем не бывало ответил Мин, так он представился господину Бейфонгу.

— Это хорошо, — кивнул Лао, сделав небольшую паузу. — Дело в том, что мне не нужен писарь, — вновь пауза, и, дождавшись, когда Мин вопросительно посмотрит на него, с немного отстраненным тоном продолжил, — скорее, мне нужен человек, который мог бы выполнять разные поручения. Ну там, сопроводить груз с караваном, встретить груз в особом месте, сопровождать меня во время деловых встреч. Иногда охранять меня от покушений, — вновь пауза. Теперь Бейфонг посмотрел на Мина в упор. — Вы молоды. Вы амбициозны. И я просто уверен, что вы прибыли к нам из-за моря, — Лао снова помолчал и теперь с удовольствием наблюдал, что спокойное лицо на минуту перестало таковым быть, но очень быстро вернулось в норму.

Сам же Чан Мин только этого и ждал. Начался торг. Теперь надо преподнести себя так, чтобы не спугнуть этого влиятельного человека.

— Как вы это определили? — спокойно спросил его Чан.

— Значит, вы не отрицаете этого? — ответил вопросом на вопрос Лао.

— Я не отрицаю, но и не подтверждаю это. Однако вы не ответили на мой вопрос.

— Все просто. Янтарные глаза. Ваше поведение. Ваша манера двигаться, — Лао перечислил якобы все свои аргументы.

— Я родился в Ю Дао в дворянской семье. Отец покоритель огня, мать благородная леди из Царства Земли, — совершенно не волнуясь, отмел все его доводы Чан. Однако Бейфонг лишь снисходительно улыбнулся.

— Даже если бы вы были благороднейшим из благородных жителей колоний, у вас бы никогда не появился меч работы мастера Си Ми. Его мечи продаются лишь на территории Народа Огня. И не пытайтесь меня убедить в том, что кто-то специально ездил в метрополию за мечом, — нет, конечно, у Бейфонга были мечи даже этого мастера, но контрабандные, о чем парню знать было не обязательно.

— И что же нам дает знание моего происхождения? — решил перейти к сути Чан Мин, признавая свое поражение.

— Нам? О, поверьте, много. Как я уже сказал, мне нужен в первую очередь помощник, а не писарь. И вы мне подходите. Времена нынче неспокойные, на торговые караваны все чаще стали нападать всякие разбойники. А мне как раз нужен тот, кто не только неплохой боец, но и имеет подвешенный язык. А то, что я знаю вашу маленькую тайну, лишь позволит мне спать спокойнее по ночам, — вновь улыбнулся Бейфонг и уставился на Чана.

— Это значит, что я принят? — не то спросил, не то сказал Чан.

— Конечно, если вы согласны с условиями? — с легкой насмешкой уточнил Лао.

— Да, я согласен, — уверенно ответил Чан, с трудом удерживая улыбку.

— Вот и замечательно. А теперь, давайте поговорим о караване, который вы будете сопровождать.

Вот так Чан и был принят на работу. В первое время ни о каком доверии, конечно, речи не шло. Первые караваны с тем или иным грузом он лишь возглавлял. Формировали же их, в том числе и нанимали охрану, совершенно другие люди. Он предполагал, что каждый раз после успешного возвращения на стол к Лао Бейфонгу ложились отчеты соглядатаев, которые были приставлены к нему. Сама же работа Чана была не очень сложной. Он сопровождал груз, ставил печать под бланком продаж, пересчитывал деньги, а в самом конце отчитывался лично Бейфонгу. Он получал вполне неплохую и стабильную зарплату в 100 золотых за каждый сопровожденный им караван, не считая командировочные. А еще, эта работа позволила Чану начать сколачиваниенужных ему связей. Теперь его знали во всех более-менее крупных поселениях всего юга Царства Земли. Кроме того, за несколько месяцев принц обзавелся довольно неплохим штатом осведомителей, которые за 5-10 серебряных монет доставали для него самые свежие слухи и данные. Ни о какой важной или секретной информации речи не шло. Просто слухи и новости.

Важное место среди них занимала информация о спросе и ценах на тот или иной товар. Это не было чем-то новым. У самого Бейфонга тоже были постоянные торговые агенты в других городах. Но пару раз Чан раньше всех доставал нужную Бейфонгу информацию. В результате, Чану стали больше доверять.

Он не забывал и о девочке, что встретилась ему по дороге. Кто она? Какими способностями обладает? После рассказов гуру Патика об одержимых и духах в людском обличье, у Чана появилось что-то вроде идеи фикс хотя бы одним глазком увидеть такого духа. Почему-то другие варианты он отмел сразу. Но нет. Все его поиски были тщетны. Осторожные и не очень расспросы ничего не дали, а дела не давали ему заняться ее поиском вплотную.

Теперь, кроме сопровождения караванов, Чан участвовал в переговорах между деловыми людьми Гаолиня как охранник Бейфонга. Конечно, кроме него Лао охранял целый отряд первоклассных воинов. Но на встречи господин Бейфонг предпочитал ходить именно в его компании. А на шестом месяце его службы, шеф неожиданно пригласил его в свой дом. И попросил сопроводить его жену и дочь в паломничестве к городу Омашу, дабы поклониться великим Оме и Шу и испросить их благодать. Причина подобного поступка была в том, что дочь Лао Бейфонга, семилетняя Тоф, оказалась магом земли. А каждый маг земли должен был хотя бы раз в жизни поклониться Оме и Шу. Правда, это была не единственная причина. Лао нужно было отправить письмо царю Омашу, Буми, и это был очень хороший повод безопасно его доставить в эти неспокойные времена. Удивленный и польщенный доверием, Чан, конечно же, согласился.

И вот, через несколько дней, большой караван с двойной охраной покинул Гаолинь, чтобы направиться на север, в Омашу. Сам город по своим размерам уступал лишь столице, Ба Синг Се. Омашу, однако, в первую очередь был городом-крепостью, с мощнейшими укреплениями. И был одной из причин, по которой Армия Огня до сих пор не повернула на юг, упрямо наступая на Ба Синг Се. Сам Чан еще не бывал здесь и был рад предоставленной возможности. Еще больше он обрадовался, когда во время одной из остановок пообщался с семьей своего шефа.

С Поппи Бейфонг, женой Лао Бейфонга, он общался довольно часто. Но свою дочь госпожа Бейфонг скрывала до последнего. Чан уже грешным делом подумал, что кроме слепоты, девочка еще и жуткая уродина. Но, когда во время остановки на живописном холме девочка, вопреки запретам матери, покинула дом на колесах, все его сомнения отпали. В шаге от дома на колесах стояла маленькая девочка в бело-зеленом платьице и, словно маленький котенок, мурчала от удовольствия. Присмотревшись, Чан увидел, что она получает удовольствие от касания ее ступней о землю. И, конечно же, принц узнал ту девочку, которую он увидел полгода назад. Посмотрев по сторонам и не обнаружив других охранников, он решил подойти к ней.

— Я тебя знаю, — услышал он, стоило подойти к ней на несколько шагов. Она повернула голову и безошибочно посмотрела прямо на него. И тут до него дошло. «Покорение! Она видит с помощью покорения!». Чану захотелось побиться о что-нибудь твердое. Разгадка тайны, над которой он думал целых полгода, была такой простой. Он вздохнул, успокаиваясь, и улыбнулся.

— И я тебя знаю. Видел на перевале, — сказал Чан и еще на два шага подошел к ней. Тоф нахмурила брови и просительно посмотрела на него.

— Пожалуйста, не рассказывай им, а? Особенно маме. А то она опять будет плакать, — попросила девочка и шмыгнула носом. Чан не был непрошибаемым прагматиком, но такие детские уловки на него никогда не действовали. Впрочем, никакой выгоды ему от раскрытия тайны Тоф не было. А вот сохранение этой тайны сулило неплохими дивидендами.

— Я ничего им не расскажу, я умею хранить тайны, — и, сделав паузу, добавил, — особенно тайны моих друзей.

Тоф удивленно посмотрела на него, положив пальчик на губки, что делало ее до невозможного милой, и робко улыбнулась.

— Ты будешь моим другом? — почти шепотом, словно боясь произносить эти слова, спросила девочка.

— Если ты захочешь, — ответил Чан, встав рядом с ней на одно колено, чтобы быть с ней на одном уровне.

— Я не знаааю, — загрустила Тоф, — у меня никогда не было друзей, — ответила девочка, шмыгнув носом и немножко двинув ногами по траве, словно ища в матери-земле успокоение и поддержку.

— Ну, теперь один друг у тебя точно есть, — уверенно сказал Чан и протянул руку для рукопожатия. Девочка вначале не поняла, что он делает, но потом сообразила и обхватила детскими ручками большую ладонь Чана и теперь уже открыто улыбнулась.

В редкие моменты, когда Тоф удавалось улизнуть от матери, она беседовала с Чаном. Его она знала, как и все остальные в Гаолине, под именем Мин, но благодаря ее покорению и способности чувствовать ложь, маленькая Тоф поняла, что его имя не полное. Правда, сам Чан попросил ее не спрашивать о его полном имени, ведь оно слишком известно и опасно для тех, кто его знает. Со временем, Поппи Бейфонг, конечно, заметила, что ее девочка стала общаться с Мином. Сама она симпатизировала этому юному воину и верила, что однажды и у нее будет такой высокий и красивый сын. Все-таки ей часто приходило в голову, несмотря на обожание ее мужа, что со своей главной задачей, рождением наследника, она не справилась. А то, что ее муж доверил именно этому парню их охрану в дороге, и вовсе склонило Поппи к тому, чтобы разрешить ее дочери проводить время с Мином.

А через месяц пути, они достигли великого города Омашу.

Буми и Тоф

Омашу произвел на Чана сильное впечатление. Огромная крепость-город с мощными стенами и неприступной цитаделью. Здания города располагались по уровням друг над другом, словно на гигантской ступенчатой пирамиде (опять незнакомое определение, разве пирамиды бывают ступенчатыми?). Бейфонги направились к святилищу Омы и Шу, куда его, «жителя колоний», не пустили, из-за чего, закончив с торговыми делами, Чан Мин решил сразу же отправиться к царю Буми.

Увидев печать Бейфонгов, стража без вопросов пустила его во дворец, где он предстал перед царем Омашу. Это был старый человек с залысиной, седыми волосами и разноцветными, один салатовый, второй темно-зеленый, глазами, один из которых был постоянно прищурен. Его глаза то и дело бегали туда-сюда, словно в голове у старика была тысяча и одна мысль, которые он обдумывал одновременно. Первое впечатление — безумец на троне. Но тот порядок и достаток, что принц наблюдал в городе, не могли быть делом рук безумца. Да и преданность горожан своему царю была вполне осознанной, а не фанатичной. Люди любят Буми за дело. За то, что, несмотря на войну, они живут хорошо и их дети в безопасности. А значит — это маска. Последующий разговор лишь убедил Чана в его выводах.

— Интересно, — пробормотал Буми, когда уже прочитал письмо, а его писари стали составлять ответ. Он сидел на троне царей Омашу и был одет в пышные зеленые одеяния с замысловатыми символами. Пальцы рук были сплетены вместе, а на губах играла слегка безумная и шаловливая улыбка. От его разноцветных глаз Чану становилось не по себе. Ему вообще было очень плохо. Он стоял на вытяжку перед царем, а по его спине липкими струйками лился пот. Впервые в жизни Чан чувствовал, как его словно выворачивает на изнанку. Он не мог понять, из-за чего в него вселилось это липкое чувство страха. Даже стоя перед Азулоном он не чувствовал себя так. Хотя, перед Азулоном он испытывал скорее благоговение и страх разочарования, нежели тот ужас, что он испытывал теперь.

— Янтарные глаза, бледная кожа, черные как тушь волосы, — продолжил бормотать Буми, все так же сверля глазами Чана. — Говоришь, ты родом из колоний? — впервые со встречи прямо спросил царь. Чан постарался максимально успокоиться.

— Да, ваше величество, — ответил Чан, хотя инстинкты просто кричали, что надо делать ноги.

— Это хорошо. Очень хорошо, — сказал царь и встал со своего места. Он подошел к Чану и обошел его, демонстративно осматривая. Страх, который липкими щупальцами полз по душе принца, быстро сменился недоумением. Как будто кто-то повернул рубильник (еще одно неизвестное принцу слово), и все его страхи просто исчезли. Теперь и он с интересом и без страха рассматривал кружащегося вокруг него царя. Буми, конечно же, это заметил и, предвкушающе улыбнувшись, хлопнул в ладони.

— Ты, я вижу, смелый. Ну что же, проверим.

Не успел Чан и рта открыть, как двери в тронный зал распахнулись, и внутрь вбежало несколько покорителей земли в полном боевом облачении. Чан не колеблясь достал меч и призвал все свое мастерство в ци. Мгновенно его руки стали сильнее, а ноги быстрее. Теперь он был вполне способен избегать атак магов земли, а скорость позволяла подойти к ним и нанести удар мечом. И атака началась. В него летит сразу три больших каменных куба, от которых он с трудом, но уклоняется. Пока маги земли готовятся к новой атаке, Чан со всех ног бежит в сторону одной из колонн. В ту секунду, когда он спрятался за ней, в него летят каменные шипы. Он слышит, как они впиваются в колонну, и считает секунды. Раз, два, три… и новый рывок к другой колонне, ближе к покорителям.

Новая атака, на этот раз в него на огромной скорости летит мелкая галька. Он успевает нырнуть за колонну и видит, что до ближайшего мага земли расстояние всего в один бросок ножа. Он достает три метательных ножа, целится и бросает. Маги Земли не ожидали, что кто-то начнет в них кидать кинжалы и быстро поднимают каменную стену. Да, это спасает их от ножей, но они теряют из виду своего противника, и это становится решающим фактором. Принц, направив все ци в свои ноги, совершает прыжок, перелетает их и оказывается за спинами магов земли, наставив свой меч в спину одного, а кинжал в спину второго. Третий, еще секунду назад готовый атаковать, теперь стоит как вкопанный, не зная, что делать.

Немая сцена продлилась две секунды и была прервана хлопком. Затем вторым, затем третьим. Солдат, что в нерешительности стоял рядом с двумя другими словно успокоился, встал смирно и уважительно поклонился Чану, соединив кулак с ладонью перед глазами, что являлось признанием его мастерства. До принца дошло, что все произошедшее было лишь устроенным в увеселительных целях спаррингом и, убрав меч с кинжалом, так же поклонился уже всем трем магам земли, хотя внутри него клокотала ярость. Не к магам земли, нет, а к их сумасшедшему царю, что рисковал своими бойцами ради собственного увеселения. Сам же царь, видимо, не особо рефлексировал по этому поводу. Он встал со своего трона и подошел к сражавшимся. Сам он был доволен, как усатая кошка, объевшаяся мышей. Подойдя к сражавшимся, он кивнул бойцам и, спрятав свои руки в широкие рукава одеяния, обратился к ним.

— Видно, мне придется устроить внеплановые учения всему гарнизону города. Если один молокосос из колоний способен вас побить, то тренированные бойцы Армии Огня пройдутся по вам и не заметят, — от прежнего безумия царя не осталось и следа. Он не был зол, но явно сильно разочарован. — Ступайте в ваши казармы и пришлите своих командиров через час. Посмотрим, кто это настолько ленив, что пренебрегает своими обязанностями.

Солдаты поклонились царю и быстро покинули тронный зал. Сам царь, жестом подозвав принца, снова сел на трон и стал с интересом рассматривать его.

— Давненько я не видел применение энергии ци в бою. Давненько, — задумчиво протянул Буми и почесал свой подбородок, а сам Чан Мин напрягся. Что еще знает этот старик? — Ты ведь не из колоний, верно, парень? Впрочем, можешь не отвечать. Я и так знаю, кто ты, — пауза. — Как поживает мой старый друг Айро? — как бы невзначай спросил Буми.

— Если вы, ваше величество, знаете, кто я, зачем же было устраивать этот бой? — набравшись наглости, спросил Чан Буми, внутренне понимая, насколько он влип.

— Потому что я хотел увидеть тебя в деле, принц Чан Мин, старший сын Хозяина Огня Озая и наследник драконьего трона. Ты не покоритель, но крепок духом, храбр и изобретателен. Выстоять в бою с тремя не самыми слабыми покорителями не каждый человек сможет. А ты смог, — закончил Буми, теперь уже доброжелательно посмотрев на Чана и, похоже, ожидая вопросов. И Чан не заставил себя ждать.

— Вы знаете дядю? И, видимо, меня не будут арестовывать?

— Ах-ха-ха! Конечно нет! Я не арестовываю племянников моих лучших друзей! Ах-ха-ха! — разразился смехом Буми. Отсмеявшись и несколько раз глубоко вздохнув, он продолжил: — Да, я знаю твоего дядю. Весьма и весьма хорошо. Настолько хорошо, что он меня попросил позаботиться о тебе, если у тебя хватит глупости сунуться в Омашу, находящемуся в военном положении. А ты не производишь впечатление тупого комодоносорога. Поступить на работу к Бейфонгу тоже не каждому дано, — Буми вновь выжидательно посмотрел на Чан Мина.

— Что со мной будет?

— Ничего. Ты уйдешь и будешь идти своим путем. А я останусь и буду сидеть и ждать…агхаааа, хм, своей судьбы, да, своей судьбы, — сказал царь и обезоруживающе улыбнулся, из-за чего по спине Чан Мина пробежал табун мурашек.

Когда Чан, поклонившись, хотел было уйти, Буми его окликнул.

— Ах да, я забыл. Старость не радость, знаешь ли. Эмммм, — пауза. — А, а о чем я забыл? А? Ты не помнишь, о чем я забыл? — спросил он Чана с такой надеждой, что принц даже не понял, что нужно ответить. — Ах да! Вспомнил! Могу ли я попросить тебя передать маленький подарок для юной Тоф Бейфонг. Я бы хотел узнать ее мнение насчет одного дельца.

— Конечно, ваше величество.

— Вот и славно, — сказал Буми и, открыв потайной шкафчик в подлокотнике трона, стал копаться в нем. — Так, где же оно, где же оно было-то. Ага, вот! — с этими словами Буми достал небольшой ларец и принес его Чану. Царь открыл ларец, и Чан увидел кристаллическое кольцо. — Здесь кристалл дженномита. Когда это колечко надевается на палец, оно начинает расти, и ты должен его съесть. Если ты больше не хочешь есть, то просто снимаешь со своего пальца. Я его называю — вечный леденец! — самодовольно закончил Буми и передал ларец с кольцом Чану. Сам принц поклонился и направился к каравану. И вот, на следующий день, на рассвете, большой караван двинулся из Омашу обратно в Гаолинь.

Путь обратно прошел без особых происшествий. Вообще, южные провинции Царства Земли, то есть все, что было южнее Омашу, были удивительно мирными. Здесь было мало банд, редко когда случались засуха, голод и болезни, что часто лютовали на разоренном войной севере. И не удивительно, что именно на караваны, идущие в те города, что стояли севернее Омашу, совершалось больше всего нападений. На караваны, за которые отвечал Чан, нападали несколько раз. Обычно это были самые обычные банды разбойников, но иногда попадались и дезертиры. А однажды, Чану пришлось вступить в бой с рейдовым отрядом Армии Огня. И это был единственный бой, который Чан Мин старался не вспоминать. За этими мыслями его застала Тоф, с удовольствием сосущая кристаллическое колечко.

— Мин, почему ты грустишь?

— Я не грущу, — ответил Чан и улыбнулся.

Прошла неделя со дня возвращения. Поппи Бейфонг, за время поездки проникшаяся полным доверием к Чан Мину, убедила своего мужа, что иногда Тоф полезно будет побродить на природе, разумеется под надежным присмотром. И вот, впервые в жизни маленькая Тоф Бейфонг бежала по горной равнине со свежей высокой травой и полевыми цветами с позволения родителей, а не убежав из дома. Недалеко на привал устроились несколько стражников, служащих господину Бейфонгу, а за самой девочкой следил Мин.

— Так, а ну снимай с пальца этот вечный леденец, а то зубы испортишь, — сказал Чан, попытавшись снять кристаллическое кольцо с пальца. Но не тут-то было. Тоф с визгом отбежала от Чана и закричала:

— А ты поймай меня! — и побежала по склону.

Конечно же, Чан погнался за ней, но специально не догонял, позволяя девочке набегаться и самой остановиться. В конце концов Тоф остановилась и рухнула на спину в протоптанную ею траву, тяжело дыша и смеясь. Чан встал рядом с ней и, скрестив руки, притворно нахмурился.

— Ну что, юная леди? Набегались? А теперь отдайте мне кольцо, — сказав это, он протянул руку ладонью вверх. Тоф, однако, сдаваться не собиралась и, схватившись за его руку, повисла на ней всем телом. Мин, не ожидавший этого, потерял равновесие и рухнул рядом с ней. Тоф воспользовалась минутной слабостью Чана, взобралась ему на живот и, подняв кулачки к небу, издала победный клич.

— Урааааааа! Я победила! Я величайший покоритель земли!

А Чан смеялся. Смеялся и потихоньку осознавал, как же ему не хватает его семьи. Его мелких брата и сестры, мамы, дяди Айро, даже отца, который явно давно уже его разлюбил. Как они там, без него? От зарождающейся тоски в сердце его отвлекла Тоф, которая тормошила его майку, в надежде докричаться до него.

— Мин? Миииииин? Мин, ты здесь? Мииииииин? — а в конце, не выдержав, она начала стучать кулачками о его грудь.

— Стоп! Стоп! Стоп, Тоф! Прекрати, — Тоф прекратила бить его кулачками и посмотрела ему в глаза.

— Ты снова ушел в себя? — спросила Тоф очевидную вещь.

— Да, — ответил Чан, запустив руку за голову.

— Опять о семье думал, да? — немножко загрустив, спросила Тоф. Чан уловил смену настроения маленькой Тоф и, выпрямившись, посадил ее себе на колени.

— Эй, что за траурный тон. Да, я думал о семье, но это не отменит того, что у меня отныне есть еще одна маленькая сестренка, — Чан ткнул ее пальцем в носик.

— Щекотно, — хихикнула Тоф, потирая носик. Затем посерьезнела и посмотрела Чану прямо в глаза. — Ты же не бросишь меня? Да?

И что же теперь ему ответить? Что рано или поздно он уедет? Тоф обидится. Соврать, что он никогда ее не бросит? Нет. Чан не помнил, в какой из своих жизней он слышал, что детям нельзя врать. Может, это дядя Айро говорил? Он не помнил. Но сейчас, он собирался сказать Тоф правду.

— Тоф, придет время и я должен буду уехать. Уехать насовсем. Я не смогу остаться, — сказал Мин и, заметив, что большие глаза Тоф стали наполняться слезами, поспешил продолжить: — Но где бы ты ни была и насколько взрослой бы не стала, ты должна запомнить раз и навсегда: «У тебя есть старший брат». Ясно? — спросил Мин и вытер несколько проступивших слез с ее щек. Уверенность, с которой были сказаны эти слова, или само осознание того, что у нее теперь есть старший брат, успокоило малышку. Она робко улыбнулась и обняла Чана, совсем тихо проговорив:

— Старший брат — это круто, — и уснула. Вот так, на его руках, доверчиво прижавшись к груди. Именно так он и отнес ее домой.

Следующие четыре месяца прошли, как и до поездки в Омашу. Почти. Теперь, когда Чан подолгу задерживался в Гаолине, он обязательно отводил Тоф погулять. Все эти месяцы он не забрасывал тренировки и по освоению энергии ци. Бой в Омашу показал, что он вполне может выдержать схватку на ограниченных пространствах. Но что было бы, реши Буми испытать его, например, на городской площади? Чан не брался предсказывать. А значит что? Значит больше тренировок.

Своим же самым большим успехом он считал то, что наконец-то сумел найти маму. Все эти месяцы, будь то Восточный Храм Воздуха или Гаолинь, он продолжал писать Урсе, надеясь, что та откликнется. И вот, после почти двух лет попыток, он наконец-то получил письмо. Оно было на удивление длинным и запутанным. Мама явно старалась уложить в эти строки все те чувства, что одолевали ее два последних года. Чан даже смог различить следы слез на бумаге. Урса писала, что вернулась в свой родной город, но ее родители уже умерли. Она нашла способ изменить свое лицо, характер, забыть прошлую жизнь и исчезнуть, но за несколько часов до этого, она получила первое письмо от Чана. Это ее остановило. Затем она искала оправдания перед собственной совестью, чтобы завершить начатое, но каждое письмо еще больше убеждало ее в ошибочности этого решения. И, наконец-то, она решилась написать Чану в ответ. Она просила прощения у него и почти что умоляла приехать. Чан был изгнан из столицы, но не из Страны Огня, поэтому и решил, что обязательно навестит мать. И вскоре такая возможность представилась.

На десятом месяце своего пребывания в Гаолине, Чан был вызван к своему начальнику, Лао Бейфонгу. После путешествия в Омашу, Лао стал почти полностью доверять ему. Лишь некоторые тайны были ему недоступны. Сам Чан уже обзавелся приличным штатом осведомителей в разных городах Царства. Кроме того, всего месяц назад он снарядил собственный караван с шелком и пряностями, который направился ни много ни мало в Ба Синг Се, величайший город этого мира и столицу Царства Земли. Этому очень сильно поспособствовал Бейфонг, который и сам вложился. «Первая прибыль, как первая любовь, самая сладкая», как любил говорить его шеф. Но в ту минуту, когда Чан вошёл в кабинет своего начальника и увидел его хмурое лицо, он сразу все понял. Лао Бейфонг встал из-за стола и до жути официально объявил, что отныне Мин из Ю Дао не работает на него, в связи с возобновлением войны. Затем, смягчившись, он достал из ящика стола бутылку очень дорогого фруктового вина и налил им обоим. Выпили, помолчали. Затем снова выпили. Сам Чан не желал начинать этот разговор, поэтому ждал. После третьей чаши вина, Лао Бейфонг наконец-то заговорил.

— Проклятая война! Теперь придется поднять цены. Нанимать вдвое больше охраны, платить вдвое больше взяток этим ненасытным земляным червям, зовущими себя царскими чиновниками. А все из-за того, что кто-то за океаном никак не успокоится! — на одном духу выпалил Бейфонг и осел в кресле. Чан же молчал. Он прекрасно понимал, что все сказанное его уже бывшим начальником — чистая правда. И сейчас в нем боролись два противоположных чувства: чувство справедливости и любовь к родине.

— Мин, я бы рад тебя оставить, — по-своему истолковав молчание Чана, начал говорить Лао. — Ты даже представить не можешь, как сложно в наши времена найти толкового и надежного помощника. Все норовят тебя надуть, обмануть или облапошить, — сказав это, Лао тяжело вздохнул. — Но в Царстве Земли и даже у нас, в Гаолине, достаточно тех, кто не будет разбираться, работник ли ты Лао Бейфонга или вражеский шпион. Будь у тебя хотя бы карие глаза, а не янтарные, ещё можно было бы что-то сделать, но сейчас тебе лучше покинуть город и держаться подальше от крупных поселений.

— Я понимаю, сэр. Знаете, я ведь даже не удивлен. Вы же знаете, что у меня есть кое-какие знакомые на севере? — спросил Чан Мин, на что Бейфонг кивнул. — Так вот, еще неделю назад я получил сообщение, что паромные переправы на Двух Братьях стали небезопасными. Говорят, там появилось несколько рейдерских катеров Армии Огня, и что они топят корабли без предупреждения.

— О, Ома и Шу! Даже генерал Айро не опускался до такого! Да, приходилось больше платить, но караваны спокойно доходили даже до колоний, — простонал Лао. — Да, кстати о караванах. Что ты думаешь о тех деньгах, что получишь от продажи товара?

— А… что я должен о них думать? — напрягся Чан.

— То, что обратные дороги не безопасны. Обычно, когда война возобновляется, умные люди кладут свои деньги на хранение. Особенно, если те не могут добраться до хозяина, — закончил Бейфонг и отхлебнул от своей чаши с вином.

— И что? Есть такой банк на примете? — заинтересовался Чан. На самом деле о возобновлении боевых действий он узнал за два дня до этого разговора. И уже тогда он понял: деньги, что он должен был получить по возвращении каравана, могут с легкостью стать добычей каких-нибудь рейдеров или бандитов.

— Конечно, Банк «Бейфонг» в Ба Синг Се. Самое надежное хранилище средств нашей семьи и наших партнеров, — самодовольно ответил Лао и выжидательно посмотрел на Чана.

— Идея неплохая. Я сам думал об опасностях, которые поджидают караван при возвращении. Но как вы собираетесь дать распоряжение? Караван уже три дня как переправился через Змеиный перевал, и скоро дойдет до Ба Синг Се, — задал резонный вопрос Чан. Лао лишь снисходительно улыбнулся.

— Не только Народ Огня использует драконьих ястребов для перевозки писем. Я сам передаю распоряжение нашим торговым агентам на местах с их помощью. Особенно, когда в половине страны полыхает война. Так что не волнуйся, бессрочный вклад на имя Мина из Ю Дао будет открыт самое позднее через месяц. Пока караван разгрузят, пока утрясут все формальности, пока продадут товар, ястреб долетит до директора банка, — пояснил Лао и, убрав бутылку в ящик стола, встал.

— Спасибо, господин Бейфонг, — уважительно поклонился Чан своему начальнику.

— Помни, Мин. Бейфонги славятся своей надежностью. Даже если мы не заключаем договоров, нашему слову верят. Ибо: «Наше слово вечно, как земля».

tabСледующие дни прошли в хлопотах. Чан покупал вещи, искал подарок матери и подписывал необходимые бумаги для открытия счета в Ба Синг Се. В Гаолине у него тоже оставалось немало денег и их он решил также положить в банк. Дело в том, что за время своей деятельности Чан накопил изрядную сумму. Половину, около 2000 золотых, он вложил в караван. Даже в худшем случае, с учетом всей рыночной конъюнктуры, он планировал получить 3-х кратную прибыль в столице. Ведь пряности и шелка всегда в цене. Оставшиеся 2000 теперь лежали на счету в местном отделении банка «Бейфонг», чтобы была возможность забрать их из любого отделения этого банка.

В день отбытия, Чана провожала вся семья Бейфонгов. Лао и Поппи были явно расстроены. У каждого были свои причины: Лао терял надежного помощника, к которому успел привыкнуть, Поппи же было грустно от того, что Тоф теперь снова будет безвылазно сидеть дома. А сама Тоф плакала из-за того, что день, когда старший брат покинет ее, пришел так быстро.

— Куда ты направишься? — спросила Поппи.

— Ну, я давно хотел повидаться с мамой. Недавно получил ее письмо. Направлюсь в Страну Огня через колонии. А потом, скорее всего, направлюсь в Ба Синг Се. Генерал Айро ушел на пенсию, так что вряд ли великий город когда-либо падет, — закончил Мин, слегка улыбнувшись. Поппи, как и Тоф, знала, что Мин из Народа Огня, но это не мешало им хорошо к нему относиться. В конце концов до недавнего времени в Гаолине было немало торговцев из Народа Огня.

— Эй, не грусти. Я обязательно тебе напишу, когда доберусь, хорошо? — пообещал Чан Тоф, опустившись перед ней на одно колено.

— Хорошо, — ответила она и, шмыгнув носом, обняла Чана. — Возвращайся, — тихонько, чтобы только Чан Мин услышал, прошептала она.

— Обязательно, — так же тихо ответил ей Чан.

Вот и закончилось его пребывание в славном городе Гаолинь. Жалел ли Чан Мин, что покидает его? И да, и нет. Гаолинь, будучи нейтральной торговой площадкой, давал своим жителям огромные возможности подзаработать. К тому же, закоренелый прагматик Чан Мин сильно привязался к маленькой Тоф. Он даже почитал ей кое-какие из своих записей, о важности понимания сути покоряемого предмета. В случае Чана это была энергия ци, в случае Тоф — земля. Однако желание увидеть мать было столь велико, что Чан Мин радовался появлению столь хорошего повода уйти.

Путешествие на север, несмотря на возобновившуюся войну, оказалось не таким сложным. Всего-то и нужно было держаться подальше от поселений и главных торговых трактов. А когда принц вступил на территорию колоний, то и вовсе перестал бояться, так как его лицо мало изменилось, несмотря на то, что сам он раздался в плечах и вырос, по сравнению с собой двухлетней давности, когда в последний раз бывал в колониях. Без помех добравшись до самого северного порта, он сел на корабль, отплывающий в Страну Огня. Почему он не отплыл из Ю Дао или любого другого города ближе к метрополии? Просто потому что они кишели перебрасываемыми в Царство Земли войсками. Нет, вообще-то проблем с военными у него быть не должно, но зачем нарываться?

Однако вскоре принц крепко пожалел о своей излишней осторожности. На второй день плавания его корабль угодил в сильный шторм. И хоть этот парусник был достаточно крепким для мореходства в северных широтах, шторм явно грозился если не поломать, то сильно повредить корабль. Чан Мину пришлось вместе с командой убирать паруса и затыкать образовавшиеся течи. Когда он в очередной раз бежал за смолой, корабль сильно тряхнуло, и он упал, ударившись головой. Последнее, что он запомнил, это панические крики матросов о том, что у корабля сломалась главная мачта.

В гостях поневоле

Чан видел сон. Прекрасный сон о славных временах, когда он жил во дворце. Сон-воспоминание. Он стоял в большом дворцовом парке и видел себя. Еще не такого взрослого, лет 11, может 12. Младший Чан Мин целенаправленно шел к дальней беседке. Не придумав ничего лучше, старший Чан Мин последовал за младшим. Ожидаемо, он нашел в беседке заплаканную Азулу. Она была совершенно одна. Маленькая, заплаканная девочка. Младший Чан подходит к ней и окликает.

— Зул? Ты чего, Зул? — говорит он и пытается подойти к ней. Но девочка отскакивает от него и выставляет руки вперед.

— Не подходи! — пищит шестилетняя принцесса, смотря на молодого Чана с полными ненависти и боли глазами. — Я монстр, монстров нужно бояться!

Младший Чан, однако, не останавливается, а уверенно подходит к ней, утыкаясь в ее раскрытые, готовые к выстрелу огнем ладони. Он мягко берет ее за руки, опускает их и нежно обнимает, прижимая к себе. Азула была удивлена столь явным проявлением любви, особенно после случившегося. В первые секунды она просто не знала, что делать. Ненависть к матери, что в порыве злости обозвала ее монстром, лишила девочку способности адекватно реагировать. Но вот, она медленно поднимает руки и обнимает брата за пояс, утыкаясь ему в грудь. Из-под подбородка маленького Чана слышится надрывный плач. Постояв так несколько минут, Чан осторожно садится на скамью в беседке и приобнимает Азулу за плечи. Рыдания прекратились, но слезы все еще текли по щечкам девочки, которая просто не могла контролировать ту огромную силу, которой одарил ее Агни.

— Почему, Чан?.. Хнык… Почему мама не любит меня?.. Хнык… Неужели я и вправду монстр? — тихо спрашивала она, продолжая плакать. Чан взял ее рукой за подбородок и посмотрел прямо в большие, заплаканные, золотого цвета глаза.

— Запомни раз и навсегда. Ты не монстр. И никогда им не будешь. Ты всегда будешь моей маленькой сестренкой. Любимой… маленькой… сестренкой, — сказал он, а Азула перестала плакать.

— Всегда? — голосом, полным надежды, спросила она.

— Всегда, — ответил маленький Чан, крепко-крепко обняв свою грозную, но в то же время маленькую и беззащитную сестренку. В ту же секунду старший Чан почувствовал, как ветер подхватил и стал уносить его от беседки красного цвета с золотыми драконами, где сидел младший Чан и доверчиво прижавшаяся к нему Азула.

center***/center

Пробуждение было… непонятным. Вроде бы ты и спишь, и не спишь. Чан читал в одном из свитков, что такое впечатление бывает во время целебного транса, в который вводят тех, кто прошел по самому краю. И сейчас Чан Мин не мог понять, где он и что с ним. Так он провел несколько часов или дней. Наконец-то, когда Чану удалось открыть глаза, он увидел ледяной потолок. Его сердце сразу же рухнуло куда-то вниз живота. Куда это он попал?

Повернув голову, Чан увидел еще более неожиданную картину. Рядом с ним, на шкуре какого-то зверя, сидела девочка лет 12 с абсолютно белыми волосами и с интересом рассматривала его. И Чан не придумал ничего умнее, чем сказать:

— Привет.

И стоило ему открыть рот, как девочка, широко распахнув глаза, завизжала от восторга и стала хлопать ладошками.

— Уиииииии! Ура, ура! Ты проснулся! Я смогла тебя разбудить! — и снова похлопала в ладоши.

Чан ничего не понимал и во все глаза смотрел на маленькую пигалицу, что весело хлопала ладошками. К счастью для него, в комнату вбежали, видимо, няньки этой девочки и, бурча что-то под нос, уволокли ее куда-то. Девочка героически сопротивлялась, однако под напором превосходящих сил противника, была вынужденна сдаться. Чан, пользуясь затишьем, с трудом выпрямился и стал осматривать помещение. Мда, если ему не изменяла память, то лед как строительный материал использовали в Племенах воды. А географически ближе всего к колониям находилось Северное Племя Воды. Ситуации хуже придумать было нельзя. Ведь Северное Племя воды, не считая некоторых торговцев в Гаолине, было полностью изолировано последние несколько десятков лет. А боевые действия между Северным Племенем и Народом Огня прекратились исключительно по той причине, что воевать в северных широтах вообще, и в тундре в частности, было делом неблагодарным, а потери последнего крупного столкновения были просто чудовищными. Кто знает, что придумают эти оторванные от мира люди для скромного жителя колоний, едущего проведать свою мать?

tabРазмышления Чана были прерваны раскрывшейся дверью. В комнату вошел не молодой, но и не старый мужчина с черными волосами и тяжелым взглядом. Он обвел помещение взглядом и подошел к Чану.

— Доброго пробуждения тебе. Я вождь Арнук. А кто ты?

И хотя вопрос был задан нейтральной интонацией, Чан по его взгляду понял, что ответа от него ждут максимально честного.

— Приветствую тебя, вождь Арнук. Меня зовут Мин. Мин из Ю Дао. Прости меня, что не могу встать и поприветствовать тебя согласно твоему положению. Ноги пока не слушаются меня, — сказал Чан и сидя изобразил неглубокий поклон, про себя отметив, что Арнук слегка улыбнулся от лести. Значит с ним можно работать.

— У тебя нет необходимости вставать. Я прекрасно понимаю, что ты просто не можешь, — смилостивился вождь и сел на один из присутствующих здесь стульев. — Я задам тебе несколько вопросов, если ты не против. Мы опросили выживших членов экипажа, и они поведали нам, что ты был единственным пассажиром на их грузовом корабле. Это так?

— Да, это так, вождь Арнук.

— Хорошо, куда вы сами направлялись? Мы уже знаем, что ваш корабль перевозил груз хлопка. Но вы явно не торговец, — спросил Арнук опять же нейтральным тоном.

— Я направлялся в город Хира’а. Там живет моя мать. Я два года ее не видел, — честно ответил Чан.

— Но вы ведь представились Мином из Ю Дао. Мне известно, что Ю Дао в Царстве Земли. Как так случилось, что вы направлялись в Страну Огня? — Арнук был явно сбит с толку. Он не понимал, как такое возможно.

— Ю Дао уже много десятилетий как завоеван Народом огня. Моя мать родом из Народа Огня, вышла замуж за вельможу из Ю Дао. Затем отец скончался, дети, в том числе и я, разъехались кто куда и она решила вернуться обратно в Хира’а, — рассказал свою легенду Чан и заметил на лице Арнука понимание.

— Ах, вот как. Ну что же, это многое объясняет, — заметно подобрел Арнук. Он посмотрел на одежду и оружие, которое аккуратной стопкой лежало на столе. — Вы не очень похожи на воина, — как бы между делом заметил вождь.

— Может быть, — не поддался на провокацию Чан. Арнук же словно не заметил этого. Он продолжал рассматривать меч с кинжалом и метательными ножами, время от времени бросая взгляд на сидящего в постели молодого парня. Вроде бы самый обычный молодой человек, каких он повидал немало, но было в нем что-то не то. То ли осторожность, с которой матросы пригнанного штормом корабля отзывались о своем единственном пассажире, то ли слишком качественное оружие, лежащее на столе, то ли большое количество денег, обнаруженное при обыске. Но смутное ощущение того, что этот Мин из Ю Дао просто кладезь всяких тайн и секретов не покидало Арнука. Его размышления прервало робкое покашливание его собеседника.

— Простите, вождь Арнук. Я хотел бы узнать, что случилось с экипажем и сколько я провалялся в бессознательном состоянии? — учтиво, но твердо поинтересовался Мин. Арнук лишь улыбнулся кончиком губ.

— Половина команды корабля погибла во время шторма. Сам корабль остался на плаву, но лишился мачт. Штормом его пригнало в наши воды. Его нашли наши китобои и пригнали в порт, — поведал Арнук, продолжая не мигая смотреть на Чана. — Скажи, Мин из Ю Дао. На чьей стороне ты воюешь? — в лоб спросил Арнук, теперь смотря на Чана испытующе. Сам же Чан ждал этого вопроса, из-за чего совершенно спокойно ответил.

— Я сражаюсь за себя и только за себя, ибо я — вольный мечник, — сказал Чан и стал ждать реакции Арнука. Лицо же вождя ничего не выражало. Однако, придя к какому-то выводу, он сам себе кивнул и встал.

— Я услышал тебя, Мин из Ю Дао. Услышь теперь и ты меня. Я вижу, что ваше появление здесь — чистая случайность. Но пускай ты родом и не из Народа Огня, доверие к себе ты еще должен заслужить. Посему, тебе пока запрещается выходить из этой комнаты. Оружие твое будет в полной сохранности, об этом можешь не беспокоиться. Другие вещи принесут тебе позже. У дверей будут стоять люди… на всякий случай, — закончил вождь и в упор посмотрел на Чана. Сам же принц, зная, что все могло быть и хуже, лишь обреченно кивнул.

— Я понимаю. И надеюсь, что мое заточение продлится не слишком долго, — ответил Чан, с интонацией полной покорности судьбе. Арнук довольно кивнул.

— Это будет зависеть только от тебя самого. — сказал он и развернулся, чтобы уйти.

— Вождь Арнук, — внезапно окликнул его Чан. — А кто была та девочка? — задал Мин интересующий его вопрос.

— Это моя дочь, Юи, — ответил Вождь и вышел из комнаты. А Чан постарался не думать о том, насколько он влип.

Впрочем, не все было так страшно. Да, он был в изоляции, но никто не измывался над ним и не морил голодом. Его просто не считали серьезной угрозой, что, безусловно, вселяло надежду на положительный исход. Так и провел Чан две недели, не выходя из комнаты. За это время он полностью восстановился и продолжил тренировки с ци. Пару раз ему казалось, что за ним следят, особенно во время медитаций, направленных на усиление течения внутренней энергии по телу, но каждый раз Чан отмахивался от подозрений. Хотят смотреть, пусть смотрят.

В конце второй недели своего заточения, после обеда, дверь отворилась, и к нему в комнату вошли двое крепких воинов и попросили проследовать за ними. При этом, ему завязали глаза и взяли под руки. Шли долго. По ощущением Чана, какую-то часть пути они проплыли. Затем был подъем, и, наконец, ему развязали глаза. Место, куда его привели, было большим залом, построенным из льда. На возвышении сидел Вождь Арнук. Немного ниже сидели несколько престарелых людей, видимо старейшины племени. Особняком в зале стояла небольшая разновозрастная группа, отличающаяся одеждой похожей расцветки.

— Люди племени! — торжественно произнес Арнук, привлекая внимание к себе. — Сегодня мы решаем судьбу Мина из Ю Дао, вольного мечника из Царства Земли. Все вы знаете, что недавно в наши воды ветром и океаном был пригнан корабль. Многие погибли в страшном шторме, но были и выжившие. И хоть с Народом Огня у нас отношения сейчас не лучшие, мы им помогли. Больные и раненные были излечены, а погибшие похоронены согласно обычаям Народа Огня, — Арнук сделал паузу и продолжил. — Юноша, что стоит перед вами, был единственным пассажиром того корабля. Ему повезло не быть смытым волнами, а наши целители излечили его от травмы головы. Мин из Ю Дао, — обратился вождь к Чану, — я верю в то, что ты сказал мне тогда. Однако у наших мастеров покорения воды и целителей, — кивок в сторону разновозрастной группы, — имеются кое-какие вопросы к тебе. Я надеюсь, что честь воина не позволит тебе солгать им. — закончил Арнук свою речь и сел на свое место. Из стоящей особняком группы вышел крепкий мужчина в возрасте. Остатки растительности на его голове были полностью седыми, а на лице наблюдались аккуратные усы и бородка. В целом, он производил впечатление сильного и крепкого старика.

— Приветствую тебя, Мин из Ю Дао. Я — мастер покорения воды Паку. Хотел задать тебе вопрос о том, видел ли ты других магов воды в своих странствиях. И как в целом идет война на континенте, — спросил он и вернулся к своей группе. Видимо, Паку был представителем местных «силовиков». Интересно, с чего это не Арнук, как вождь племени, задает подобный вопрос? Не по чину, что ли?

— Благодарю за вопрос, мастер Паку. В городе Гаолинь, где я служил у одного влиятельного господина, мне встречались представители вашего народа. Не знаю, были ли они покорителями, но точно знаю, что они были из Северного племени.

— С чего такое предположение? — поинтересовался один из старейшин.

— Они сами мне рассказали в один из вечеров за добрым ячменным пивом, — сказал Чан. Да, пару раз ему доводилось с ними беседовать. Особо информации он тогда не получил, за исключением подтверждения имеющейся. Дескать, Северное племя воды действительно в почти полной изоляции, и они единственные его представители в большом мире. — А что касается второго вопроса, то война совсем недавно, всего около месяца назад, возобновилась после двухлетнего затишья. Боевые действия идут преимущественно в центральных и западных провинциях Царства. Когда я направлялся в порт, то своими глазами видел тысячи солдат и покорителей Народа Огня, марширующих со стороны колоний.

— А Ба Синг Се? — спросил Арнук, видимо прикидывая ценность данных, сказанных Чан Мином.

— Великий Город продолжает оставаться непокоренным. И вряд ли перестанет быть таковым, ибо нет в Народе Огня такого полководца, кто смог бы возглавить его штурм, — ответил Чан и краем глаза заметил, как переглядываются между собой Паку и Арнук. Из той же группы, где стоял Паку, вышла старая женщина с добрым взглядом.

— Здравствуй, Мин из Ю Дао. Я — Югода, главный целитель племени. Я лечила тебя от травмы головы и время от времени проведывала тебя после лечения. Я хочу узнать, откуда тебе известна техника использования энергии ци? — спросила она, а Чан напрягся. Значит вот кто следил за ним эти две недели. Ну что же, секрета здесь нет.

— Я обучился владению энергии ци в Восточном Храме Воздуха. Моим наставником был гуру Патик, — честно рассказал Чан.

— Гуру? Неужели гуру еще ходят по нашему миру? — удивленно воскликнул Паку и наткнулся на вопросительный взгляд присутствующих. — Мой отец рассказывал мне, что те, кто достиг звания «гуру» и раньше были слишком редки, а теперь скорее всего их больше не существует. Но, видимо, это не так. — объяснил Паку и с большим интересом посмотрел на Чана.

— Какими техниками использования энергии ци ты обладаешь? —задала второй вопрос Югода.

— Я способен стать ненадолго сильнее, быстрее и ловчее. Я могу исцелять средние травмы и мелкие хвори. А еще способен дышать под водой. — без утайки сказал Чан, ощущая, что присутствующие здесь мастера как-то чувствуют, говорит он правду или нет. Это было словно прозрение, безумное предположение, однако Чан решил, что лучше уж по возможности не врать, ибо привык доверять своей интуиции, усиленной владением энергии ци, безоговорочно. Он заметил, что Югода чему-то довольно кивнула и вернулась в разномастную группу.

— Если ни у кого нет более вопросов, то предлагаю приступить к голосованию. Судьбу матросов корабля мы уже решили, — Объявив это, вождь Арнук встал со своего места и, посмотрев на Чана, сказал. — Кто за то, чтобы не выпускать Мина из Ю Дао из нашего города? — двое из шести старейшин подняли руки. — Кто за то, чтобы Мин из Ю Дао покинул нас вместе с остальными матросами? — поднялись руки четырех старейшин и самого вождя Арнука. — Решение принято. Они покинут нас, когда последний больной матрос встанет на ноги, — провозгласил Арнук и дал сигнал стоящим у входа воинам. Чан учтиво поклонился и позволил вновь завязать себе глаза. Когда повязку сняли, он вновь очутился в своей комнате. Однако надолго его одного не оставили. Через несколько часов дверь открылась, и в комнату вошли Югода и Паку.

— Добрый вечер, Мин из Ю Дао. Мы хотели бы поговорить с тобой. — сказала Югода, слегка склонившись.

— Конечно, — Чан жестом предложил присесть. Когда все расселись, слово взял Паку.

— Мин из Ю Дао. Мы хотели бы попросить тебя об одолжении. Дело в том, что в нашем племени есть дети, обладающие… способностями, — подчеркнул Паку, — но ни один из нас не знает, как их развивать. И… — Паку хотел было продолжить, но Югода, поняв, как трудно Паку о чем-то просить, пускай и не за себя, подхватила разговор.

— Это дети с врожденной способностью к управлению энергии ци. Если есть свитки или какие-то особые техники, мы бы хотели о них узнать, — Чан уловил обеспокоенность в голосе Югоды. — Потому что…

— Потому что такие дети как правило знают о своем даре, но понятия не имеют, что оно такое, из-за чего просто боятся его и подавляют в себе, — закончил Чан слова Югоды, прикрыв глаза, и наизусть процитировал предложение из свитка с основами управления магии ци. Когда Чан открыл глаза, он столкнулся с удивленными взглядами посетителей.

— Да, так и есть, — удивленно сказала Югода.

— Видимо, гуру Патик еще не добрался сюда. Именно он наставляет детей со способностями к управлению ци, — поведал Чан и стал размышлять. С одной стороны, он понимал, что, в случае согласия, даст врагам своей страны сильных бойцов. Но с другой стороны он предполагал, что решение старейшин было продиктовано именно той информацией, которой он обладает. В случае отказа его банально могут не выпустить с Северного полюса. Чан не был покорителем, да и свои шансы на побег он оценивал трезво. Даже если бы он покинул город, то умер бы либо в океане, либо в ледяной тундре. К тому же, детей было просто жалко. Патик не раз рассказывал о тех, кто подавил в себе дар. Такие дети, вырастая, становились похожи на загнанных зверей. Нелюдимые, желчные, обозленные на весь белый свет без видимой причины. Некоторым удавалось преодолеть в себе злобу, но большинство так и оставались духовно искалеченными. И плевать, что за всю свою жизнь, а Патику, на минуточку, полтора века, было всего двое таких. Прецеденты есть. В конце концов, Чан для себя решил, что вряд ли ближайшее время Северное Племя пойдет завоевывать мир, учитывая их самоизоляцию. И согласился.

Последующие две недели прошли в хлопотах. Чан систематизировал ту информацию, что помнил, и собственные записи. Кроме того, его допустили до детей со способностями к управлению ци. На весь город Северного Племени Воды с населением почти сто тысяч жителей пришлось всего 7 детей, владеющих этим даром. В разновозрастной группе самому старшему было 15, самому младшему 6. Среди них, к немалому удивлению, Чан обнаружил и дочь вождя Юи. Югода рассказала ему историю этой девочки, как Дух Луны, Туи, буквально вдохнул в нее жизнь. Возможно, это и дало девочке способность владеть ци.

Он объяснял детям в доступной форме, что такое ци и какая именно у них способность. Рассказал несколько историй, которые узнал у гуру Патика, объяснил, что нет какой-либо определенной школы управления ци. Каждый из них сам должен решить, как управлять своей способностью. Сделал первые шаги в обучении кое-каким техникам, таким как исцеление. За десять дней дети не только перестали бояться своих «непонятных» способностей, но и стали семимильными шагами осваивать их. Юи, например, с головою ушла в целительство. Именно к этому лежала душа доброй и сострадательной девочки. Югода по секрету шепнула Чану, что к 14-15 годам, принцесса достигнет уровня молодой целительницы-мага воды. Кое-кто стал активно заниматься рукопашным боем, кое-кто наоборот, активно осваивал новые виды оружия. А один из детей сосредоточился на понимании самой энергии ци, так же как и когда-то Тай Ли.

Так и прошли те две недели, в течении которых долечивались оставшиеся моряки. Местные мастера легко поставили новую мачту вместо сломанной и закрыли пробоины. И вот, наступил день, когда Чану в последний раз завязали глаза и посадили в лодку. Его вместе с остальными матросами отвезли на дальний причал вне города, где собралось немало местных жителей. В благодарность за помощь, Чана пришла провожать вся его группа особенных детей с родителями. Были и Паку с Югодой, с которыми Чан довольно часто беседовал долгими вечерами. Даже сам вождь Арнук с дочерью почтил Чана своим присутствием, ведь вождь был несказанно рад, что благодаря ему у Юи открылись потрясающие способности к целительству.

Прощание не продлилось долго. Высказав уважение присутствующим людям воды, Чан поднялся на корабль. Когда посудина отчалила и достаточно удалилась, Чан, поигрывая одним из своих метательных ножей, думал, что правильно сделал, не сказав матери, когда точно прибудет. Зря бы волновалась.

Когда-то он был сильно зол на нее из-за Азулы. Ведь сестра не была виновата в том, что была на голову сильнее Зуко. Это часто выливалось в травмы для младшего брата во время тренировочных спаррингов. И, как правило, мама вставала на его сторону, жестко отчитывая Азулу, а порой...

Чану снова вспомнился тот сон, что он увидел перед своим пробуждением. Он даже и забыл, что это действительно было, а подсознание вот, решило напомнить. К чему это, Чан не знал, ведь ему удалось в конце концов помирить мать с сестрой, и все было хорошо... пока не погиб Лу Тен.

И теперь, его путь лежал на юг, в Хира’а. К маме!

Хира'а

Путешествие к матери заняло у Чана пару недель. Попутный ветер и хорошие дороги сильно облегчили его путь. А как только он вступил на земли Народа Огня, сразу почувствовал странное тепло в душе. Он дома. Десятки островов, возникшие в давние времена в тех местах, где то и дело из глубин Великого Океана вырывалась горячая магма, манили его очень давно. Сейчас, в небольшом порту, он только-только осознал, насколько скучал по своей родине. Насколько тяжело ему было на чужбине, несмотря на то, что он сам приказал себе не думать о доме. Как он скучал по высоким горам и потухшим вулканам. Горным лесам и плодородным полям с вулканической почвой. Скалистым берегам и золотым пляжам его родины. Юному принцу словно стало легче дышать. С приподнятым настроением, он направился к ближайшей почтовой станции, где и сел на повозку до города Хира’а, где его дожидалась мама.

Вообще, не очень правильно назвать Хира’а городом. Скорее, это родовое владение, состоящее из нескольких расположенных очень близко друг к другу деревень. Впрочем, уже очень давно жители соседних населенных пунктов называли все владение именно Хира’а. Считают, что когда-то здесь жила драконица Хира, истинная хозяйка этих мест. С ее позволения, первые жители поселились в плодородной равнине между высокими скалами. Долгие века драконица помогала местным жителям, отпугивая хищников и воинов других племен, что желали захватить плодородную равнину. В обмен, драконица получала мясо коровы-бегемота, которое очень любила. Ей вполне хватало одной туши в месяц, поскольку основой ее рациона были, как правило, драконьи лоси, что когда-то водились в окрестных лесах. За благосклонность, местные жители называли драконицу не Хира, а Хира’а. Этим они подчеркивали свое уважительное отношение, ибо в древности, частица «'а» добавлялась к именам лишь самых уважаемых членов племен. Но затем драконица покинула пещеры в окрестных скалах и ушла. В память о ней, местные жители назвали эту местность Хира’а.

Путь до владения занял у Чана всего несколько дней. Ведь в землях Народа Огня уже достаточно давно все главные дороги были вымощены каменными плитами, что в разы увеличивало скорость передвижения. И вот, на третий день от своего прибытия в порт, принц Чан Мин вошел в Хира’а. Спустившись с повозки, принц в первую очередь решил узнать, где и под каким именем проживает его мать. Осторожный расспрос показал, что его мать не особо и скрывалась, и люди называли ее не иначе, как молодая госпожа. Люди прекрасно помнили красивую и добрую внучку Аватара Року и дочь местного городского головы. Впрочем, если до нее еще не добрались люди Озая, то и бояться ей было нечего. Ведь Чан прекрасно помнил, что отец не собирался ее преследовать, а о тайне смерти Азулона знают лишь члены королевской семьи.

С помощью одного местного парнишки, Чан довольно быстро нашел поместье городского головы Жинзука, ныне покойного, где собственно и проживала его мать. Ему открыл старый привратник, учтиво поклонился, поинтересовался личностью визитера и целью визита. Надо сказать, что, к его чести, старый привратник очень быстро оправился от шока, случившегося в тот момент, когда юный мечник с пронзительными янтарными глазами, в простом, но добротном черно-красном халате представился ему. Он глубоко поклонился принцу, выказав этим уважение лицу, стоявшему на несколько позиций выше его в иерархии страны. А затем проводил внутрь.

Поместье произвело на Чана приятное впечатление. Небольшое двухэтажное деревянное здание, с красивым садом и небольшой бамбуковой рощей. Зайдя в парадные покои, Чан заметил, насколько аскетично, но в то же время добротно была обставлена комната для гостей. На полу были постелены татами из бамбука и рисовой соломы. Посередине комнаты стоял небольшой столик, на который обычно выставлялся чайный сервиз. В восточном углу комнаты стояла бронзовая статуя Агни, дабы гости могли преподнести все нужные почести в случае надобности. И… все. Комната была обставлена в традиционном стиле северных племен Народа Огня, к которым принадлежали не только жители Хира’а, но и, собственно, Аватар Року. Северянам была чужда помпезность и вычурность жителей столицы или привычка южан строить легкие, даже воздушные дома из бамбука и бумаги. И хотя дома в Хира’а тоже нельзя было назвать основательными, такими, как строили в Царстве Земли, но они явно были потеплее.

Не успел Чан снять свой меч и положить на специальную подставку, как в комнату почти что вбежала Урса. «А она почти не изменилась» — пронеслось в уме у принца. На пороге стояла красивая женщина с аристократически бледным лицом, в черном платье с красной окантовкой и золотым поясом. Ее золотые глаза встретились с янтарными глазами Чана, и в них было столько любви и радости, что у вечно прагматичного принца быстрее забилось сердце.

— Чан… сынок, — почти шепотом произнесла Урса и, наплевав на то, что старый привратник и две служанки стояли за тонкой раздвижной бумажной дверью, обняла и расцеловала своего старшего сына. Сам Чан крепко обнял мать и зарылся в ее ухоженные черные волосы. Как же он по ней скучал. Осознание этого было словно ушат холодной воды. Что он забыл на чужбине? Почему оставил мать с ее демонами одну? А мелкие? Что же с ними? Ведь уже около года они не отвечают на его письма.

С видимой неохотой оторвавшись от Чана, Урса повела его во внутренние комнаты поместья. Заведя его в место, которое можно было назвать гостиной для своих, Урса усадила Чана на мягкий мат с шелковыми подушками и сама уселась рядом с ним, вновь обняв, и попросила рассказать о его путешествии. Чан начал свой рассказ. С каждым словом он все больше и больше успокаивался, делясь с матерью своими впечатлениями от путешествий по Царству Земли, умолчав о самых кровавых подробностях и о крушении корабля. Он словно разгружал со своего сердца мешок камней, что давил его последние несколько месяцев. Пока он говорил, служанка внесла чайный сервиз с уже разогретым чаем и засахаренными фруктами. И вот, через полчаса непрерывного разговора, Чан спросил мать.

— А ты… что происходило эти два года с тобой, мама? — спросил Чан, вглядываясь в лицо матери. Радостная и счастливая Урса загрустила и слегка опустила голову.

— Со мной? Много чего, — Урса, глубоко вздохнув, посмотрела Чану прямо в глаза. — Когда я ушла из дворца, я была разбита. Я хотела… забыть… забыть то время, что провела в столице. Слишком много горя я пережила там, — Урса с трудом выговаривала слова, словно ей было невыносимо стыдно перед старшим сыном. — Потом я вернулась сюда, но родители были уже мертвы. Тогда я вовсе захотела… умереть. Просто… уйти в мир духов, чтобы злоба и несправедливость этого мира не мучили меня, — проговорила Урса, опустив голову и всем своим видом показывая, насколько она сожалеет о своих тогдашних мыслях. Сам Чан был в, мягко говоря, шоке. Он и не предполагал, что его матери было так плохо.

— Но… ты это преодолела. Да ведь? — неуверенно спросил принц у матери. Урса лишь покачала головой и сказала.

— Недалеко отсюда есть долина. Старожилы называют ее Долиной Забвения. Говорят, там живет могущественный дух, который способен дарить новые лица добравшимся до него людям. Я нашла человека, который отважился отправиться со мной к нему, — сказала Урса, а у Чана отвисла челюсть. — В пути нас нагнал драконий сокол и принес твое первое письмо. Тогда я попросила сопровождающего меня человека сделать привал, — Урса замолчала, грустно улыбнулась и провела рукою о покрытую легкой щетиной щеку Чана. — Твое письмо остановило меня. Я ведь… я ведь думала, что никому больше не нужна, — она опустила руку. — Я забыла, что мои дети нуждаются во мне ничуть не меньше, чем я нуждаюсь в них, проявила слабость. Слабость, непозволительную для матери. Особенно, для матери таких замечательных детей как вы, — Урса вновь опустила голову и покаянно произнесла. — Надеюсь, когда-нибудь вы простите мою слабость.

Чан сидел и молчал. А что говорить? Ведь какие бы слова он не произносил, Урса ни за что не простит себя, ибо считает именно себя виновной во всех бедах, что свалились на головы своих детей. Поэтому он просто обнял ее. Обнял нежно, но крепко, давая ей всю свою любовь и поддержку. Поцеловал ее в лоб и прижал к своей груди. Он ни в чем ее не винил, ибо знал, как тяжело было ей последние годы во дворце, полном завистливых и подлых людей. Рядом со стремительно меняющимся к худшему отцом. Рядом с властным и суровым Азулоном. К тому же, возможно еще из прошлой жизни в нем сидела уверенность в том, что родителей не выбирают. Они просто есть. Они всегда рядом. А мама… нет таких слов, которые могли бы полностью описать то, что значит для нас мама. Просто, самый близкий и самый главный человек в нашей жизни.

tabТак и сидели мать и сын, пока одна из служанок, из-за задвинутой двери, не сообщила им, что стол уже накрыт. Заметно успокоившаяся, Урса повела своего сына в обеденный зал, где на столе уже стояло большое блюдо с лапшою с мясом коровы-бегемота, вареная рыба и тофу с рисом. Напряжение и грусть оставили Урсу, и теперь она, как и любая мать после продолжительной разлуки, хотела закормить Чана до потери пульса. После третьей пиалы с лапшой, Чан в ультимативной форме отказался есть еще.

— Но Чан, сейчас принесут моти. Ты же любишь моти! — возмутилась Урса, хотя и делала это больше для вида, потому что понимала, что в Чана больше просто не влезет.

Вечер они провели на веранде, рассказывая о произошедшем в последние два года, вспоминая жизнь во дворце и любуясь закатом, а затем и звездным небом. Оказывается Урса прекрасно знала о хулиганствах Чана, из-за чего приставила к нему парочку неприметных личностей, что вечно страховали принца в его вылазках по городу.

— А… почему ты мне не запретила? — задал принц животрепещущий вопрос.

— А ты бы усидел на месте? — вопросом на вопрос ответила Урса. — Ты бы опять удрал в город к своим дружкам. На тебя розги не действовали, разве бы ты меня послушал? — насмешливо выгнув бровь, спросила Урса. — Вот и пришлось нанимать парочку шпионов, чтобы они тебя страховали. К тому же, это ведь опыт, — как что-то само собой разумеющееся, ответила Урса. Чан лишь пристыженно пожал плечами. Как же много он оказывается не знает.

— Мама, никто не допустит непокорителя до трона. Зуко будет неплохим Хозяином Огня, я в этом уверен, — сказал Чан и заметил, что его мать вновь погрустнела.

— Зуко прям, как палка. Упрям и несдержан. Да, конечно, это из-за возраста. Я еще помню, как он мастерски выклянчивал сладости у придворных дам, — на минуту улыбнулась Урса, вспоминая своего среднего сына, но, вздохнув, вновь загрустила. — Но двор никогда не меняется. Он ломает людей. Заставляет их подстраиваться. А когда во главе стоит такой человек как нынешний Озай… — Урса вновь вздохнула и замолчала. Чан прекрасно понял мысль, которую подразумевала его мать. — Он ведь не был таким. Я помню, когда мы поженились, он был строг, угрюм и желчен. Словно думал… нет… знал, что за его спиной все смеются над ним. Но после свадьбы он медленно стал оттаивать, а когда ты родился, Озай стал совсем другим. Добрым, заботливым. Словно дракон у кладки яиц. И таким он оставался очень долго. Что-то вновь стало меняться в нем, когда тебе было десять, и на этот раз все стало еще хуже, — сказала Урса и посмотрела в звездное небо. Чан же пытался сообразить, что же такое случилось в жизни отца, столь радикально повлиявшее на него. Правда, на ум ничего не приходило. Что-то он упускал, что-то очень важное…

Увы, но ни в тот день, ни в последующие, ничего не приходило на ум молодого принца. В конце концов он оставил бесплодные размышления и полностью отдался отдыху. Конечно, во владении сразу же узнали, что у молодой хозяйки появился гость. Официально к ней приехал дальний родственник со стороны матери. Сокрытие истинного статуса принца позволило ему легко сойтись с местными молодыми парнями, которым он представился Мином из Ю Дао. Довольно часто они уходили вместе в горные леса, где водилось не только много дичи, но и немало хищников, среди которых самыми опасными были броненосные тигры. Особенно досаждал местным крестьянам один молодой тигр, настолько обнаглевший, что без страха приходил на фермы и утаскивал с них скот.

Уже который год егеря и охотники, что местные, что приезжие пытались поймать или убить этого зверя, но каждый раз терпели неудачу. Именно он и стал главной целью Чана и дюжины молодцов. К ним присоединился сын нынешнего городского головы, покоритель по имени Чит Сэнг, который был самым старшим в этой разношерстной компании и, конечно же, сразу стал показывать, кто главный. И, естественно, он решил набрать очки в глазах местных, задирая приезжего Чана. И хоть и был Чит Сэнг на голову выше и явно здоровее принца, но владение ци полностью уравняло их шансы. После нескольких драк, во время которых Сэнг даже использовал покорение, между парнями установилось шаткое равновесие. Чит Сэнг перестал донимать принца, а Чан признал его лидерство. Свидетели потасовки увидели, что гость молодой госпожи точно не из робкого десятка, раз уж смог в открытую противостоять тренированному покорителю. Впрочем, для человека, который все детство тренировался с покорителями огня, закончить бой с нужным результатом задача нетрудная. Чан просто не желал выделяться, демонстрируя свои истинные способности. Он вполне мог победить и опозорить наглого нувориша, но решил, что игра не стоит свеч.

И вот, после очередного нападения тигра, они направились в путь. Четырнадцать молодых охотников выслеживали тигра в течение нескольких дней, пока наконец один из них, что был потомственным егерем, не наткнулся на его свежие следы в одной из бамбуковых рощ. Разделившись на тройки, молодые охотники стали обследовать место, где вероятнее всего и находился тигр. Тройка Чана, вооруженная несколькими крепкими копьями с кованными наконечниками, поднимались вверх по берегу небольшого ручейка. Следы, оставленные тигром в сырой почве, явно указывали, по какому направлению двигаться. Тройки держали связь между собой с помощью драконьих соколов. Несколько раз им удавалось нагнать его и даже окружить, с помощью огня загоняя его в нужные им места. Но всякий раз хозяин здешних гор и лесов прорывался из кольца охотников, не позволяя им нанести даже царапины. К вечеру охотники собрались вместе, чтобы определить, куда мог уйти этот тигр. Ближе всех к ним находилась небольшая пещера, где скорее всего и остановился броненосный тигр. Устроившись на привал и определив дежурных, охотники отправились спать.

В тот день Чан заступил на дежурство во вторую половину ночи. Всего ничего оставалось до «волчьего часа», самого темного времени ночи. Небеса были полны звезд, что складывались в причудливые узоры созвездий и скоплений. В костре трещали дрова, из леса доносилось пиликанье кузнечиков и стрекот сверчков. Легкий ветерок играл с кронами высоких деревьев, откуда доносился тихий шелест крыльев. Все это складывалось в ночную симфонию ночного леса, смертельно опасного, но бесконечно прекрасного. В конце концов, Чан Мин, несмотря на то, что постоянно боролся со сном, закрыл глаза и открыл… в другом месте.

В полном изумлении Чан встал и осмотрел себя. Его тело приобрело легкое синеватое свечение. В руках из вещей оставалось только охотничье копье. Мир вокруг оказался словно поддернут серой дымкой. Его друзья продолжали мирно спать, даже не осознавая, что один из них исчез.

— Эй! Ребята! Лю? Пинг? Хуатонг? Ребята, вы меня слышите? — попытался докричаться до них Чан Мин. Тщетно. Они продолжали спать. Принца охватила паника. «Неужели я провалился в мир духов?!» — прострелила голову неожиданная догадка. Значит, они забрели в местность, где связь между их миром и миром духов истончается. О Долине Забвения, куда они скорее всего и зашли, в свитках из Восточного Храма Воздуха было сказано крайне мало. Лишь то, что наряду с самим Храмом, Оазисом Духов и другими местами, Долина Забвения является местом с тонкой гранью между мирами. Не такой как в Оазисе Духов или в Храме, но достаточной вот для таких провалов.

Не успел Чан окончательно осознать то, где он находится, как услышал утробное рычание. Осторожно повернув голову, он застыл. Перед ним, светясь голубым сиянием, сидел… тигр. Самый обыкновенный. Такой, какие описывались в древних легендах и сказках. Это был большой и здоровый зверь с золотого окраса шерстью по всему телу кроме груди, что была белого цвета. Вся спина была покрыта черными как тушь полосами, что гармонично сочетались с золотистой шерстью. Чану показалось, что тигр только что вышел из ванны, настолько он был чист на его взгляд. И лишь его пасть была обмазана кровью, словно могучий зверь показывал, что может случиться с незадачливым охотником, дерзнувшим погнаться за ним. «Этот тигр носит королевские цвета» — пришла к принцу неуместная в этот момент мысль. А глаза… только теперь Чан Мин понял, что у этого тигра те же золотые глаза, что были у загнанного ими сегодня зверя. Страх холодными щупальцами стал охватывать юного принца. С каждой секундой в нем крепла уверенность, что этот прекрасный зверь пришел за ним и его друзьями.

Но тигр просто сидел. Сидел и смотрел на него. В его золотых глазах, что буквально впились в Чана, не было злобы, страха, ненависти, отчаяния, как и должно быть у зверя, за которым гонялись весь день, а в том, что это тот самый тигр, только в обличье духа, Чан почему-то не сомневался. В этих глазах был лишь ленивый интерес к жалким наглецам, что решили помериться силами с ним, местным духом-хранителем.

Осознание этого пришло к Чану настолько неожиданно, что он не удержался и повернулся всем телом к тигру, продолжая крепко сжимать копье. Тигр же, словно что-то для себя решив, встал со своего места и вальяжной походкой подошел к Чану. Теперь Чан полностью оценил его размеры. Огромный дух, голова которого была лишь немногим ниже головы высокого Чана. Огромная туша, размером с пять взрослых тренированных воинов. Тигр встал всего в одном шаге от него и посмотрел ему в глаза. В эту секунду голова у принца Чан Мина стала раскалываться от боли. Он схватился за голову, но что-то мешало ему отвести взгляд от смотрящего на него тигра. В конце концов принц не выдержал и упал в обморок.

center***/center

— Эй! Мин! Мин, вставай, Кох тебя дери! — услышал Чан до боли знакомый голос. Голова дико раскалывалась, но мысли были ясны. Он быстро открыл глаза, проморгался от яркого света и, под насмешливыми взглядами других парней, медленно встал.

— Ты же никогда не засыпал на посту, что могло тебя свалить? Небось, винишка у молодой госпожи одолжил, а? — сострил сын местного кузнеца, Лю, с которым Чан сблизился больше всего.

— А с нами?! Мы же друзья, Мин!!! — в притворном негодовании воскликнул Пинг, сын заводчика лоседраконов.

— Не, Мин же у нас трезвенник, он даже дрянного винишка не пьет, не то что доброй рисовой водки! — сказал веселый Хуатонг, сын трактирщика, и расхохотался. На самом деле местная рисовая водка была настолько паршивой, что Чан Мин просто не рисковал ее пить. Впрочем, сейчас это было неважным, потому что дух-хранитель в довольно грубой, но четкой форме высказал ему свое пожелание.

— Ребята, как вы относитесь к духам? — без прелюдий начал Чан. Собравшиеся переглянулись и теперь уже с сочувствием посмотрели на их друга.

— Мин, ты, видимо, пока засыпал, головою ударился, да? — участливо спросил Чит Сэнг, до этого тихо наблюдавший за ним.

— А что если я вам скажу, что все это время, мы, все вместе, гонялись за местным духом-хранителем? — проигнорировал замечание Сэнга Чан. Сэнг усмехнулся, но вот остальные сильно напряглись. Дело в том, что Сэнг, несмотря на то, что вырос в Хира’а, родился в городе и воспитание получил соответствующее. Остальные же были местными до мозга костей и с молоком матери впитали в себя истории о добрых и злых духах, духах-хранителях и прочих непонятных и пугающих сущностях. И то, как обходится разозлившийся дух с попавшимися ему в лапы, руки, щупальца, клешни неудачниками, знали очень даже хорошо.

— А… какой он, дух-хранитель? — с придыханием и долей страха спросил самый молодой среди них, четырнадцатилетний Ю Ли, сын местного жреца храма Агни.

— Это тигр, — устало выговорил Чан Мин, опираясь рукою о дерево.

— Обычный? — уточнил он.

— Да… обычный. Но такого красивого зверя я в жизни не видел. Золотая шерсть, черные как лучшая тушь полосы по всей спине, золотые глаза…

— Ага, и смотрел он на тебя с влюбленными глазами и звал с собою в мир духов на праздник урожая, — рассмеялся Сэнг. Впрочем, заметив, что никто из собравшихся не смеется, он удивленно обвел их взглядом. — Вы что… верите ему? Да он напился и болтает чушь.

— Сэнг… поверь… это не чушь, — сказал Ю Ли. И хоть он был самым младшим среди них, но никто не прерывал его. Все понимали, что сейчас, в этом вопросе, нет более подкованного человека среди них, чем сын жреца. — Мне становится страшно от осознания того, что могло с нами случиться, если бы мы хотя бы ранили телесное воплощение духа-хранителя наших гор. Не говоря о том, что… — Ю Ли замолчал, красноречиво обведя взглядом присутствующих. Теперь всех охватил самый настоящий ужас. — Что он потребовал от нас, Мин? — спросил Ю Ли Чана.

— Он попросил достать из пещеры, той, куда мы хотели идти сегодня, его статую и перенести поближе к опушке. Она уже пару сотен лет скатилась туда, поэтому и люди забыли, что в этих горах есть хранитель, — рассказал Чан, тяжело дыша. Голова еще раскалывалась, из-за чего концентрация была напрочь потеряна.

— Еще что-то? — спросил Ю Ли, пока остальные мало-помалу стали приходить в себя.

— Да… еще он сказал, что если ему будут давать жертвы как раньше, хотя бы раз в три месяца, то он больше не будет утаскивать коровобегемотов и свиноовец, — сказал Чан и, придя в относительный порядок, стал собирать свои вещи. Остальные также стали собирать свои пожитки. Дальнейшие действия не очень хорошо сохранились в памяти Чан Мина. Вот они дошли до пещеры, где лежала статуя тигра. Вот они возвращаются в деревню, где Чан рассказывает старейшинам и городскому голове, который так же как и его сын, не верит, о случившемся. Вот старейшины, вопреки возражениям головы, решают отправить к пещере людей, дабы вынуть статую хранителя и установить ее поближе к Хира'а. Вот он приходит домой, обнимает мать и чувствует, как слабость накатывает на него все сильнее и сильнее, как он обмякает в ее руках и как падает в обморок.

Открывает он глаза лишь глубокой ночью, когда весь Хира'а уже спит. Рядом, в кресле, со спицами в руках, спит мама, сторожа его сон. Убивающей его головной боли, к счастью, больше не было, но было странное ощущение, что на него кто-то смотрит. Обернувшись и посмотрев в окно, он обомлел. На холме, недалеко от поместья, стоял дух-хранитель и смотрел прямо на него. Затем, видимо, заметив Чана, величественный зверь повернулся и пошагал в сторону. Проследив за ним взглядом, принц увидел большую каменную статую сидящего тигра, смотрящего прямо перед собой, на восток, туда, где рождается новый день, где рождается солнце.

Сам же дух-хранитель подошел к статуе, с интересом осмотрел постамент, изготовленный местными жителями, и повернулся в сторону смотрящего из окна Чана. Тигр-хранитель смотрел прямо на него несколько минут, во время которых Чан ни разу не моргнул. После чего, склонил голову в благодарственном поклоне и, повернувшись к статуе, вошел в нее.

Солнце поднималось на востоке. Из-за гор пробивались первые лучи рассвета, освещая еще спящий Хира'а и голову статуи духа-хранителя, что вернулась на свое законное место. А в одном из домов мать крепко обнимала своего сына, что проснулся после недели беспокойного сна.

Ба Синг Се

Над Ба Синг Се заходило вечернее солнце, окрашивая сотни тысяч крыш великого города розовым и оранжевым цветом. В это время многие богатые горожане специально занимали места на стенах Верхнего кольца, чтобы наблюдать за преобразившимся городом. А те, кому посчастливилось наблюдать с городской стены высотою в четверть ли (сто метров) за заходящим солнцем, в один голос утверждали, что они увидели самый красивый закат в их жизни. Люди возвращались к себе домой после тяжелого дня, надеясь отдохнуть и провести время с семьей. Причем не важно, где они живут, в Нижнем, Среднем или Верхнем кольце. Мысли большинства горожан были одинаковы.

Впрочем, у одного неугомонного принца мысли были вовсе не о красивом закате или горячей похлебке, ждущей его дома. Сейчас, сидя на облюбованной им крыше в Нижнем кольце и разжевывая во рту тростинку, Чан размышлял о свалившихся на его семью бедах. Каких-то полгода назад он и представить не мог, что подобное возможно, а поди же ты!

Через неделю после пробуждения ото сна, вызванного встречей с местным духом-хранителем, в Хира’а пришли дурные вести. Его младшего брата, принца Зуко, изгнали из земель Народа Огня. Кроме официальной версии, согласно которой принц обвинялся в вопиющем неуважении к Хозяину Огня, появилось множество относительно реальных и откровенно бредовых слухов. Кто-то говорил, что Зуко, по наущению некоторых вельмож, пытался поднять столичный гарнизон на восстание, однако солдаты сами поймали его и сдали Хозяину Огня. Некоторые рассказывали о том, что четырнадцатилетнего принца поймали за попыткой изнасилования, что на взгляд Чана было чушью. Но больше всего была распространена иная версия событий. Дескать Хозяин Огня Озай лично покалечил принца на Агни Кай и изгнал его. В это ни Чан, ни Урса не поверили. Или не захотели поверить. Но в то же время они прекрасно понимали, что именно этот слух, который все больше и больше распространялся среди подданных, может быть правдой. Ведь в последнее время изменения в Озае проявлялись все больше и больше. Умный и осторожный интриган и неплохой семьянин превращался в милитариста-психопата, желающего лишь одного — полного подчинения мира ЕГО воле.

Конец их сомнениям положило письмо принца Айро, который достаточно подробно изложил случившееся во дворце. Зуко, во время заседания военного совета, чересчур эмоционально выразил неодобрение плану ведения боевых действий генерала Буджинга, фаворита отца, тем самым проявив неуважение к самому Хозяину Огня. Единственным выходом из ситуации был Агни Кай, где генерал мог бы отстоять свою «поруганную» честь. И это стало для Озая замечательным поводом избавиться от негодного наследника. Ведь на фоне умного, даже в чем-то мудрого Чана и сильной покорительницы Азулы, Зуко мог похвастаться лишь навыками находить общий язык с самыми разными людьми, что тоже важно, но, на взгляд Озая, совершенно недостаточно для статуса кронпринца. Зуко был неплохим покорителем, но ему было далеко не только до отца, но и до сестры. А излишняя эмоциональность и порывистость делали из него легкую мишень для разных манипуляторов, обитающих в серпентарии, называющимся двором Хозяина Огня.

В конечном итоге Зуко отказался сражаться с собственным отцом, который вышел вместо генерала Буджинга. Озай в отместку за это оставил на лице сына глубокий и уродливый ожог, а на следующий день подписал указ о его изгнании с территории Народа Огня. Но хуже всего было то, что условием возвращения принца из изгнания была поимка Аватара, пропавшего около ста лет назад. Таким образом, кроме позора, Зуко получил еще и заведомо невыполнимое задание. Урса порывалась броситься к младшему сыну, но Чану удалось ее остановить. Он пообещал ей, что они вместе отправятся к Зуко и попытаются помочь. Правда, Чан слабо представлял, чем он сможет помочь брату. Встреча состоялась в Западном Храме Воздуха. Куда в первую очередь направились Зуко и дядя Айро, решивший сопровождать племянника и следить, чтобы тот не натворил глупостей.

Западный Храм Воздуха произвел на Чана, да и на Урсу, сильное впечатление. Десятки пагод, построенные под отвесной скалой, словно свисали вверх крышами над ущельем. Считалось, что этому храму досталось больше всех во время геноцида Воздушных Кочевников. Имея перед глазами пример Восточного Храма, который очень неплохо сохранился, Чан был вполне согласен с этой точкой зрения. Чан Мин вместе с Урсой довольно быстро добрались до Храма. С собой никого не взяли, а домашним было сказано, что они отправились в паломничество к храму Аватара Року.

Встреча должна была состояться на большой площадке, где находился источник с ключевой водой. Наступил вечер, когда Чан и Урса добрались до Храма. Знаком того, что они прибыли, был особый световой сигнал, который Чан должен был дать, приблизившись к ущелью. Получив ответ, они спустились в Храм. Их встречал Айро. Он не знал о роли Урсы в смерти Азулона, из-за чего встретил ее весьма приветливо, хотя и догадывался, что ее побег с этим как-то связан. Племянника же Айро чуть ли ни задушил в объятиях.

— Чан! Малыш! Как же я рад тебя видеть! Как ты вырос! Настоящий принц! — воскликнул Айро, до хруста костей обнимая своего старшего племянника, которого не видел больше двух лет.

— Дядя… Задушишь же. Я тоже рад тебя видеть, — прохрипел Чан. Айро, видимо, осознав, что еще немного, и Чан задохнется от любви, отпустил его и широко улыбнулся. Урса уже поприветствовала его и направилась к своему младшему сыну. Айро же подхватил Чана под локоть и отвел к перилам площадки.

— Ох, Чан Мин. Как я рад, что ты исчез из дворца после смерти Азулона, — сказал Айро, оперевшись о перила, вмиг потеряв всю свою веселость и словно еще больше постарев. — То, во что превратился двор после отъезда леди Урсы, кроме как сборищем помойных крыс и назвать нельзя.

— Неужто все так плохо? — спросил Чан.

— Хуже, племянник. Гораздо хуже. Нет, я и сам не без греха, но всегда были границы, за которые никто не переступал. Но теперь… Эх! — вздохнул Айро, рубанув рукой воздух. Чан напрягся. Уж кого-кого, а своего дядю Чан знал как облупленного. Он не стал бы затевать этот разговор просто так. Меж тем, Айро продолжил. — Вокруг Озая собираются самые кровожадные и жестокие из наших дворян. И ладно, если это были бы пустобрехи и подхалимы, так нет. Как назло, что генерал Буджинг, что капитан Джао, что другие на редкость талантливые и умные люди. При этом они все законченные сволочи, — Айро опустил голову и глубоко дышал.

— Дядя, идет война. Не удивительно, что отец приблизил к себе именно этих дворян. Еще во дворце я слышал, что Чжао — лучший ученик генерала Джонг Джонга. А Буджинг, хоть и порядочная сволочь, талантливый генерал. И… — Чан хотел привести ещё один аргумент, но насмешливый и, одновременно, грустный взгляд дяди остановил его.

— Чан, неужто ты настолько наивен? Неужели не понимаешь, что такие, как они, могут превратить эту проклятую войну в резню? Что они не остановятся просто завоеванием, а устроят геноцид? — спросил Айро, и Чан Мин уловил в его голосе сильнейшую горечь и разочарование.

— А с каких это пор, кронпринц Айро, носящий прозвище Дракон Запада, генерал и главнокомандующий действующей армией, стал рассуждать о войне, как о резне? — спросил Чан, стараясь понять, к чему клонит дядя. Айро как-то странно посмотрел на него, вздохнул и опустил голову. Чан молчал, пытаясь понять, какую игру затеял Айро. Почему-то версию о том, что старый человек просто решил выговориться, он отбросил сразу. Слишком уж хорошо он знал сгорбившегося рядом с ним старика.

— Озай изменился, Чан. Не знаю, как, но теперь он уже не тот интриган, который привык решать проблемы чужими руками. Он ведь никогда не был выдающимся покорителем, а теперь, словно кто-то влил в него драконье пламя. От его покорения просто дух захватывает, — сказал Айро.

— Хочешь сказать, что отец стал сильнее? — внутри Чана все похолодело.

— Не просто сильнее, племянник. Когда ты стоишь рядом с ним, его аура словно давит тебя, как огромный валун, сброшенный магом земли. Ты чувствуешь себя рядом с ним словно мелкая букашка, напротив огромного человека. Но хуже всего то, что ты хочешь ему подчиняться. Хочешь чувствовать на себе эту удавку, чтобы она сдавливала тебе горло, — для пущего эффекта Айро скрючил руку у своего горла, словно она и была той самой невидимой удавкой.

— Ты рассказываешь страшные вещи, дядя, — сказал Чан, уставившись вдаль. Действительно, отец сильно изменился. Интересно, как такое случилось? — Я так понимаю, что Зуко в полной мере подпал под это влияние?

— Да, Чан. Увы. Верность твоего брата к Озаю непоколебима. Он всегда был самым слабым среди вас и очень быстро попал под влияние твоего отца. Азула продержалась дольше, но и она не выдержала. Теперь они оба верны ему беспрекословно.

— С Зуко все и так понятно. На него разве что мама сможет повлиять, но Азула… расскажи все, — тихо, но твердо потребовал у Айро Чан Мин.

— В течение полугода Озай вызывал к себе Азулу для бесед за закрытыми дверями. Я не знаю, о чем они говорили. Но каждый раз она выходила оттуда совершенно разбитой. И с каждым днем она все больше и больше отдалялась от меня и Зуко, — Айро остановился и вздохнул. — Она стала оскорблять его, причем не только наедине, но еще и прилюдно. Да и сам Зуко не оставался в долгу. В конце концов они окончательно разругались. Теперь не проходит и дня, чтобы кто-то из них не оскорбил другого.

— А сама Азула? Какая она сейчас? — спросил Чан, предполагая, что ничего хорошего не услышит.

— Она стала… черствой. Со всеми общается подчеркнуто официально. Намеки на эмоции появляются лишь тогда, когда она общается с Мэй и Тай Ли. Ты же помнишь их? — Айро дождался кивка и продолжил: — Только с Зуко она опускается до прямых оскорблений.

В тот день Чан узнал очень много нового. И все узнанное ему не понравилось. При дворе старались не вспоминать о нем. Словно его никогда не было. В первое время за честь Чана боролись Азула, Зуко, Айро и некоторые придворные. Но время шло. Азула и Зуко пали под влияние Озая, а его сторонники при дворе в основном были изгнаны. Тем не менее, Зуко продолжал то и дело вспоминать о Чане, Азула же полностью приняла сторону отца. С чем были связаны эти изменения, Чан Мину приходилось лишь гадать. Тогда же он узнал, что почту Зуко и Азулы постоянно перехватывали, из-за чего он не получал их писем. А потом они, не получая ответов, просто перестали писать.

Вечером того же дня, Чан увидел своего младшего брата. Увы, мало что осталось от доброго смазливого паренька, кем был Зуко еще каких-то два года назад. Огромный ожог на всю левую сторону лица, прикрытый повязкой, навсегда изуродовал лицо одного из самых красивых членов династии. Да, Озай знал, куда бить. Единственное, чем Зуко гордился и вовсю пользовался, была его внешность. А теперь… теперь Чан видел перед собой побитого жизнью подростка, полного решимости доказать всему миру, что он достоин звания наследника драконьего трона. Поимка Аватара очень быстро стала его идеей фикс (опять непонятное слово), и даже мама не смогла остудить его пыл. Впрочем, встреча с ним и с матерью действительно немного успокоила Зуко. Сам Чан готов был отправиться вместе с младшим братом в это, в общем-то, безнадежное путешествие, но тут взвился сам Зуко, объявив, что он сам должен поймать Аватара и что дяди вполне достаточно. Дядя тоже выступил против, только объяснил это более прагматическим соображением. Дескать, два принца на одном корабле слишком удобная мишень для всяких политических авантюристов.

Несколько дней они вчетвером беседовали, обсуждая планы на будущее. Чан поделился с ними идеей обосноваться в Ба Синг Се, где его ждали деньги, заработанные за год службы у Бейфонгов. Урса возвращалась в Хира’а, а Айро и Зуко собирались направиться к Южному Храму Воздуха. Мало ли, может Аватар прячется там?

На четвертый день, они расстались. Айро и Зуко отплыли на юга, а Чан проводил Урсу до Хира’а.Погостив там еще несколько дней, старший принц направился на восток, в Царство Земли. На сей раз путь оказался гораздо опаснее. Ведь война шла полным ходом и Чану стоило больших усилий не попадаться военным, что Народа Огня, что Царства Земли. Ему пришлось преодолеть огромный путь из Ю Дао, куда он приплыл из метрополии. И с каждым днем он видел все больше и больше подтверждений тому, о чем говорил Айро. На своем пути он встречал лишь два типа деревень: сожженные дотла или обедневшие от постоянных грабежей. Достать еду в деревнях становилось все труднее и труднее. Охота и рыбалка оставались его единственным источником пропитания.

Когда он добрался до озера Западный брат, выяснилось, что переправа теперь не действует и единственным способом более-менее безопасно добраться в Ба Синг Се является Змеиный перевал, ряд скал, отделяющий Западного Брата от Восточного. Не без труда, вместе с колонной беженцев, Чану удалось перейти этот перевал и добраться до Ба Синг Се. Документы на Мина из Ю Дао, служителя торгового дома семьи Бейфонг, были подлинны, поэтому его без проблем впустили в город.

И теперь Чан, сидя на крыше, наблюдал за закатом и размышлял о превратностях судьбы. Скажете, а почему Чан сидит на крыше? Не подозрительно ли это? Нет. Многие так делают. Особенно молодежь. Здесь, в великом городе Ба Синг Се, он находился уже девятый месяц. Вопрос с деньгами хоть и с проволочками, но был решен. Как-никак в его руках была весьма грозная бумага от Лао Бейфонга, так что работники и управляющий банка быстро сделались шелковыми, хотя вначале и пытались прокатить его с деньгами. В его распоряжении были немалые средства, а жизнь в Нижнем Кольце была как тяжелой, так и дешевой. Он снимал небольшую комнатку у вдовы Лао Фу и платил десять серебряных монет в месяц. Смехотворные цены для Верхнего и Среднего, но весьма серьезные для Нижнего Кольца. Старая Фу и рада стребовать больше, вот только ее клиенты в основном беженцы, а у этого народа денег не водится. Вот и Чан старательно косил, пускай и под обеспеченного, но беженца. Тратил мало, искал работу, налаживал связи, стараясь не нарваться на Дай Ли.

Вот еще одна головная боль. Дай Ли, местная тайная полиция (опять непонятный термин). Мутные личности в темно-зеленых плащах. Весьма опасные бойцы и не только. За три месяца своего пребывания в великом городе, Чан наслышался немало интересного об этих цепных псах Царя Земли. Многое было откровенной ложью и фантазиями неграмотных горожан. Но кое-что сильно обеспокоило его. Некоторые из тех, кто выходил из застенок Дай Ли, переставали быть похожими на себя. Словно, им промывали мозги.

Одним вечером, устроив ревизию в своих записях, Чан нашел ответ. Покорение разума. В архиве Восточного Храма было немного информации об этом. Только то, что такой вид покорения есть, и что он собою представляет. И все. Мастера покорения разума проживали как раз в Северном Храме, единственном, что не был отделен от континента водой. Возможно, именно там Дай Ли и обнаружили технику покорения разума. Только в отличие от Воздушных кочевников, что применяли магию разума для лечения, эти решили приспособить ее под свои нужды.

Когда солнце уже скрылось за горизонтом, Чан поднялся со своего места и медленно спустился с крыши по стеблю какого-то растения. Мог бы и просто спрыгнуть, да вот только внимание привлекать не хотелось. Все-таки не каждый день люди спрыгивают с крыш трехэтажных домов.

Новые способности стали проявляться постепенно. В начале это было лишь смутное чувство чего-то нового. Затем, Чан стал замечать, что тело стало гораздо легче усиливаться с помощью ци. И наконец, несколько стычек с солдатами Армии Земли по дороге в город полностью раскрыли его способности. От этого Чан не стал природным обладателем способностей к энергии ци, таким как Тай Ли. Он все еще был гораздо слабее покорителей и в бою с той же Тай Ли мог бы выиграть только за счёт физического превосходства. Но теперь его шансы выжить стали гораздо выше. Но главным приобретением стало то, что теперь он распознавал ложь. Он не понимал как, но теперь, стоило ему захотеть, и Чан узнавал, говорит ли собеседник правду или же лжет. Очень ему помогло это в банке, когда управляющий хотел всучить ему поддельную справку, где была обозначена лишь половина от той суммы, которую он имел.

Спустившись с крыши, Чан неторопливо побрел по улочкам Нижнего Кольца. Краем глаза он заметил, что из-за угла вышла неприметная тень и направилась за ним. Не знай о ней сам принц, он бы никогда ее не заметил. Наконец, тень подошла достаточно близко, чтобы разглядеть ее. У этого человека было ничем не примечательное лицо с зелеными глазами. Тонкие свисающие усы, небольшая бородка, залысина. Таких в Ба Синг Се были сотни тысяч. Вот только руки он держал в своих широких халатах, а в них, насколько знал Чан, были метательные ножи. И в который раз юный принц поблагодарил Агни, что этот человек на его стороне.

Они встретились при довольно банальных обстоятельствах. Полгода назад Чан по своему обыкновению, решил зайти в трактир, чтобы собрать свежие сплетни. Мало ли, может какому-нибудь богатею понадобится верный клинок? Правда, Чан предпочитал чайные, но почему-то именно в тот день он зашел в трактир. Достоинством этого места была неплохая кухня и довольно смазливые трактирщицы. Когда ему принесли бутылку легкого байцзе, принц стал свидетелем весьма интересной сцены. Агент Дай Ли в отставке, судя по поношенному, без знаков различия, темно-зеленому халату, сцапался с каким-то здоровяком, что был членом одной из местных банд. Сути «беседы» Чан тогда не понял, но она переросла в скандал, а позже и в драку всех против всех.

Вообще, такие драки были отнюдь не редкостью. Пару раз и Чан участвовал в них для разрядки. Поломать кости и набить синяков можно было запросто, но до убийств никто не опускался. Однако в этот раз агента решили убить. На него набросилось сразу пятеро головорезов. Без оружия, но с явным намерением убить. Что бы ни дернуло его помочь этому отставнику, но вместе они довольно легко раскидали нападавших. После чего, не сказав ни слова, разошлись.

Следующая встреча случилась через неделю. Чан возвращался из очередной прогулки по одному из рынков и услышал женский крик в одной из многочисленных подворотен. Трое отморозков с недвусмысленной целью приближались к зажатой в тупике миловидной девушке. Чан подавил в себе мимолетное желание пройти мимо и бросился со всей прытью на насильников. Все-таки ему было 16, и рос он, среди прочих, и на книгах о благородных героях. Он с легкостью справился с ними и проводил девушку до дома, где и встретил давешнего отставного Дай Ли.

И вот теперь этот бывший Дай Ли, один из немногих агентов-непокорителей, негласно охранял Чан Мина за то, что тот спас его и его дочь. Несколько раз Чан пытался отделаться от него, один раз они даже подрались, но Чу, так его звали, все равно продолжал безмолвной тенью следовать за ним.

— Ты снова здесь, юный господин? — спросил Чу с ехидцей в голосе, когда Чан зашел в подворотню, чтобы поговорить со своим охранником.

— Сколько раз я просил тебя, Чу, не называть меня господином? Какой я тебе господин? — привычно огрызнулся Чан, понимая, что этого индивида ему ни за что не переупрямить.

— Ты даже не представляешь, насколько ты «господин», уважаемый Мин, — Чу особо подчеркнул слово господин, улыбаясь во все свои оставшиеся 18 зубов. Где он посеял остальные, оставалось только гадать.

— Ну и насколько? — спросил Чан, только чтобы спросить, ибо ответ он сам прекрасно знал.

— Не знай я, что ты из «очень» благородных, я бы это понял, — сказал Чу и ушел.

Странно складывались их отношения. Агенту хватило всего одной встречи, чтобы понять, что его спаситель явно дворянин, и дворянин необычный. Правда, он так и не понял, что Чан из Народа Огня, или сделал вид, что не понял. Почти каждый день они встречались в разных подворотнях и коротко переговаривались. Это были либо взаимные пикировки, либо краткие рассказы о жизни. Так Чан узнал, что Чу уволился из Дай Ли за выслугу лет. Из оговорок принц понял, что Чу был полевым агентом, в задачу которого входила слежка за всяким криминальным сбродом высокого ранга. Вот из-за этого его и невзлюбил местный криминал и пытался всячески напакостить. В открытую никто не рисковал напасть на агента Дай Ли, пусть и бывшего. За убитых товарищей тайная полиция мстила беспощадно. Но заколоть в трактирной драке или навредить единственной дочери они были вполне способны.

Полгода Чу пребывал не у дел, а теперь, вот, нашел себе занятие, сопровождать Чана во время его вечерних прогулок. Причем днем и по утрам Чан еще ни разу его не видел. Денег он не брал, ему вполне хватало пенсии, выплачиваемой Дай Ли. Сам Чу на прямые вопросы отшучивался. Дескать ему приятно вспомнить угробленную молодость. Пару раз он попытался выяснить у Чу с помощью наводящих вопросов, не подослан ли он. Но нет. Чу и в прям было нечем заняться. Само чувство опасности и риска были для него наградой. Он ловил кайф от каждой секунды слежки за Чан Мином.

Во время встреч, Чан рассказывал свою выдуманную биографию и о своей службе у Бейфонгов. Пару раз он ловил на себе странные взгляды Чу, полные сомнения. Он как бы говорил: «Ага, ага, ври дальше. Ты такой же вольный мечник, как я страусовая лошадь». И вновь принц благодарил Агни за то, что Дай Ли до него нет никакого дела. Таких обнищавших дворян в Ба Синг Се было немало, а если за каждым следить, то кто будет ловить инакомыслящих.

Кто бы что ни говорил, но ехидный Чу, который был самой натуральной язвой, очень нравился Мину, и он был не против иметь у себя за спиной поддержку. Тем более, что он решил заняться собственным делом.

В городе было немало ремесленников, которые остались не у дел из-за того, что не имели денег на инструменты. Чан решил помогать таким людям, за определенный процент прибыли. Сейчас он имел десяток прикормленных ремесленников: кожевников, обувщиков, кузнецов. Был даже один мастер заварки чая, который открыл на деньги Чана весьма неплохую чайную.

Но не все было так просто. Несколько раз его протеже грабили, причем, как потом выяснилось, целенаправленно обирали именно его ремесленников, о чем ему рассказал ушлый Чу, ставший его глазами и ушами. И юный принц пришел к выводу, что надо бы собрать отряд крепких воинов, что защитят этих людей и его потенциальную прибыль. Такая практика была весьма распространена среди местных дворян и богатых торговцев. Ведь как и в любом месте, местная стража отнюдь не отличалась честностью. Нет, службу свою они несли неплохо, ведь Нижнее Кольцо, несмотря на то, что проживала там беднота, не было опасным местом. Там было немало парков, где отдыхали люди, и в которых никто бы не рискнул устраивать разбой, да и уличный грабеж был пускай и распространенным, но все же не столь частым явлением. Но иногда местная стража была на удивление слепа. Вот и стал Чан набирать людей в отряд охраны.

Отбирал в основном отставных солдат и крепких молодых парней среди беженцев. Предлагал хорошую плату серебром и награду за каждого убитого или пойманного вора золотом. Очень скоро в его распоряжении оказался неплохой такой отряд в пятьдесят голов. Отставные солдаты, да и он сам, активно обучали остальных обращению с оружием и рукопашной. Среди рекрутов было несколько стрелков. Им Чан выдал сделанные одним ремесленником, по его чертежам, малые арбалеты. Стрелки очень быстро поняли преимущества небольших арбалетов, которые можно спрятать под плащом. И вот, после пары кровавых стычек его отряда и грабителей, грабежи прекратились. Теперь места, где трудились ремесленники-протеже, патрулировали крепкие ребята, и ни одна банда не рисковала до них дотронуться.

Чан под неусыпным контролем Чу добрался до дома старой Фу, где снимал комнату. Перед сном он решил просмотреть отчеты управляющего. Как и большинство своих людей, Чан нашел самого настоящего самородка в самом надежном месте — в кабаке. Выяснилось, что Цзинь Цзян, так звали управляющего, пил уже вторую неделю не просыхая, потому что его, такого честного, белого и пушистого, уволили из ростовщической конторы. А все из-за того, что он, о ужас, вопреки приказу бесчестного главного ростовщика, посмел продлить время выплаты взятых в рост денег одного бедного ремесленника, вынужденного кормить семерых детей. Чан покивал на эту историю, подошел к трактирщику и поведал ему оную. Трактирщик даже заплакал... от смеха.

На самом деле Цзяня уволили за пьянство. Причем очень долго закрывали глаза на его привычку выпивать на рабочем месте, ведь он и впрямь был непревзойденным финансистом. Но однажды из-за его недосмотра главный ростовщик потерял несколько очень важных бумаг, что и переполнило чашу терпения начальства. Чан долго думал, брать ли этого пьянчугу на службу или искать другого. В конце концов он сделал выбор и не прогадал. Хоть и был Цзянь пьяницей, но финансовые отчеты для налоговой службы столицы всегда держал в идеальном состоянии. Ни один чиновник, каким бы мелочным он ни был, не смог бы найти хоть что-то предосудительное. Вот и теперь Чан просматривал бумаги и хвалил себя за правильный выбор.

Солнце уже скрылось за горизонтом, на улице была тьма, а в одном из многочисленных домов Нижнего Кольца великого города за столом сидел молодой принц-изгнанник и читал бумаги с цифрами. Читал и не понимал, потому что думал он совершенно о другом. Принц был молод и горяч, душа требовала действий, но его сердце обливалось кровью. Сколько продлится раскол в семье? Неужели отец не понимает, что лишь в единстве сила? Лишь объединившись, королевский дом Народа Огня сможет покорить мир? Чан Мин не знал ответов.

С момента, когда он осознал себя, прошло одиннадцать лет. Даже отрывочная память прошлой жизни давала ему редкую возможность посмотреть на ситуацию под другим углом. Пускай он не покоритель. Пускай он более не наследник трона. Но он принц. И если он не получит свое по наследству, то он создаст свое сам. Богатея, собирая людей под рукой, налаживая связи, Чан, как и любой ребенок, годами представлял, как им будут гордиться родители, в его случае дядя и отец. Ведь торговец такой же шпион, как и дипломат. И многие этого не осознают, что делает его намного опаснее. Торговцу открыты если не все, то большинство дверей в мире, ибо в его руках есть золото. А тот, кто не только торгует, но и созидает, вовсе может стать непобедимым. Он планировал оплести Царство Земли сетью осведомителей и торговыми точками, которые сообщали бы ему обо всем, что творится у них в окрестностях. А Генеральный Штаб смог бы на основе этих данных завоевать все Царство, объединив весь мир под единым правлением. Да, раньше он этого желал. Желал, чтобы им гордились. Желал, чтобы весь мир склонился перед драконьим троном. Страстно желал. Но не теперь.

Чан родился принцем, человеком, обязанным по праву рождения править и управлять другими. Возможно, отправляя его, тринадцатилетнего мальчишку, в изгнание, Озай планировал сломать его, выбить из него уверенность в том, что он рожден править или вовсе желал, чтобы Чан сгинул на чужбине. Такие мысли все чаще приходили ему в голову. Он не понимал логики отца и не желал признавать его правоту. Династия должна быть едина. А теперь, они все разбросаны по миру и занимаются чем угодно, но не службой своей родине.

Он видел, чем оборачивается война для всех. Смерть, разруха, голод. И понимал, что она слишком затянулась. Но ничего не мог поделать с этим. Чан Мину лишь оставалось все больше укореняться в великом городе и попытаться помочь своей стране и семье чем сможет.

Молодой принц-изгнанник встал из-за стола, потушил свечи и лег спать. День был хлопотен и он, сильно уставший, быстро заснул. Последней мыслью перед сном, стало: «Я сделаю это!».

Царская милость

Время. Что есть время? Что оно из себя представляет? Как оно влияет на нас?

У разных народов разное представление о времени. Иногда весьма похожее на представление других, а иногда совершенно отличное. Например, для людей из Царства Земли время статично. Солнце и луна день за днем сменяют друг друга на небосводе. На полях, цикл за циклом, созревает пшеница, затем плодовые, затем ячмень и вновь пшеница. Ремесленник каждый день идет в свою лавку и делает свою работу. Иногда, у Чан Мина возникало впечатление, что Царство Земли — это одно большое сонное царство, где ничего не меняется. Люди здесь ценят стабильность. Стабильность, возведенную в абсолют. Не даром худшим проклятием здесь считалось: «Чтоб ты жил в эпоху перемен».

При этом Царство не стояло на месте в своем развитии. Да, оно было медленным, но оно было. С момента своего появления в Великом городе, Чан стал по возможности закупать ценные книги. И каково же было его удивление, когда он то и дело натыкался на весьма продвинутые фундаментальные труды по математике и естествознанию, целительству и военному делу, строительству и сельскому хозяйству. Многое из написанного было уже претворено в жизнь, но ещё большее оставалось лишь на бумаге. Ведь зачем спешить? Не сделают они, сделают дети. Не сделают дети, сделают внуки. Ведь город Ба Синг Се, как и сама земля, что есть везде, в глазах его жителей вечен и непокорим. Всем стихиям нужна земля как опора и основа. Даже ветер, что, кажется, гуляет сам по себе и ни от одной стихии не зависит, без гор и лесов не будет столь грозной силой. Все происходит из земли и уходит в землю.

Прошло уже целых три года с той встречи в храме. Предприятия Чан Мина в Ба Синг Се теперь приносили стабильный доход. Сам он, согласно местным законам, как состоятельный гражданин-торговец, выкупил дом в Среднем Кольце Великого города. Хотя и бывал он там редко, но положение обязывало приобрести подобную недвижимость.

Чан Мин, прожив в Ба Синг Се три года, осознал всю бесперспективность войны с Царством Земли. Ведь даже самый сильный пожар рано или поздно станет затухать, столкнувшись с необъятными просторами степи, что раскинулись на многие мили вокруг Великого города. Земля поглощала, пропускала через себя огромные ресурсы Народа Огня, не давая в ответ ничего. Да, армия двигалась вглубь континента. Но потери… потери были чудовищны.

Все это Чан знал на уровне пускай и весьма достоверных, но слухов. Доверенные люди в разных уголках Царства постоянно снабжали его ими. Да и возглавлявший солидную агентуру по всему городу Чу исправно снабжал своего работодателя информацией. С Чу вообще интересно получилось. В один момент Чан Мин почувствовал, что без хорошо налаженной службы безопасности ему не выстоять. Да, в его распоряжении были несколько десятков весьма надежных бойцов, но они больше напоминали банду, а не стражу. Отбившись от местного криминала, Чан всерьез занялся созданием СБ. Память прошлой жизни подсказывала ему, что каждая мало-мальски серьезная контора должна иметь в своем распоряжении СБ, выполняющую широкий спектр задач. Перед глазами к тому же был пример Лао Бейфонга, который не поскупился и содержал не только несколько сотен головорезов, но и внушительный штат осведомителей по всему континенту и не только. Некоторые из них служили семье Бейфонг поколениями и были готовы без вопросов выполнить любое указание своего хозяина.

После года мучений, проб и ошибок, после нескольких предательств, казалось бы, надежных людей и возмездия по отношению к ним, Чан наконец-то добился появления работоспособной структуры. Отныне Чу возглавлял агентуру торгово-ремесленного объединения «Железный Дракон». С самого начала Чу упирался, не желая впрягаться в неблагодарное дело создания действующей агентуры под носом у своих бывших сослуживцев. Однако, в конце концов сдался. А все из-за еще нерастраченной энергии, что бурлила в отставном Дай Ли. Он желал действовать и лучше всего проявлял себя именно в шпионской деятельности. Кроме агентуры, постоянной и непостоянной, в СБ вошла и сформированная недавно стража. Отряд бойцов-стражников за полтора года с момента своего создания, из фактически банды, вырос в крепкую, хорошо вооруженную дружину в пять сотен бойцов, из которых сотня была вооружена арбалетами. Это точное и убойное оружие было как нельзя кстати на узких улочках Ба Синг Се. Они патрулировали улицы и устраивали облавы. А некоторые кварталы, где наблюдалась наибольшая концентрация ремесленников «Железного Дракона», и вовсе были переданы для патрулирования СБ.

СБ обеспечивала его не только сведениями из Ба Синг Се. Информация с линии фронта теперь поступала Чану непрерывно. И она ему не нравилась. Анализируя ее, Чан пришел к выводу, что если раньше армия Народа Огня старалась нанести поражение непосредственно армиям Царства Земли, то теперь она в большей степени разрушала экономику континента. Об этом красноречиво свидетельствовало большое количество беженцев в Ба Синг Се. И раньше люди убегали от невзгод в Великий город, но теперь это явление приобрело воистину гигантские масштабы. Тысячи и тысячи людей переходили внешнюю стену каждый день. И каждый из них был готов работать даже чистильщиком навоза, лишь бы оставаться в безопасном Ба Синг Се, подальше от войны. Да и уменьшилось количество торговых караванов, идущих в столицу. Раньше караваны из Гаолиня приходили как минимум раз в месяц. Теперь же торговцы с юга добирались в лучшем случае раз в полгода.

Кроме всего прочего, Чан неожиданно столкнулся с другой проблемой. Кадровым голодом. Нет, в Ба Синг Се было немало образованных людей, готовых за среднюю оплату работать на любую контору. Но их лояльность оставалась сомнительной. Дело в том, что в Ба Синг Се фактически были узаконены взятки. И любой мелкий клерк мог за небольшую сумму выдать финансовые и не только документы конкурентам компании. И если Цзинь Цзянь, главный казначей, Чу, глава разведки, и еще несколько «шеньши»*, как он их про себя называл, были вне подозрений, поскольку были уже преданы лично ему, то многие работники не внушали доверия. Крупные компании решали данный вопрос с помощью довольно сложных систем договоров и собственных СБ, которые с грехом пополам, но избавляли их от ненадежных сотрудников. Чан и его люди также применяли эти методы, но он решил пойти дальше. С целью как-то исправить положение, по его инициативе совсем недавно было открыто общеобразовательное училище для молодых людей до 20 лет, действующее под патронажем объединения. Там преподавалось не только разное ремесло, но и каллиграфия, риторика, стихосложение и математика. Создавая училище, Чан Мин преследовал несколько целей. Но главная из них была создать надежных специалистов, обязанных своим местом в жизни объединению, а значит верных в первую очередь ему.

Сейчас Чан ехал на носилках и вспоминал, сколько нервов и золота стоило ему это училище. Не торгово-ремесленное объединение, не надежная СБ и стража, а училище стало яблоком раздора между ним, Дай Ли и городскими властями. Дай Ли не могли позволить ему посягнуть на их идеологическую монополию, а городские власти не желали появления конкурентов из числа бедноты их детям. Ведь формально любой горожанин мог занять должность в государственном аппарате, соответствующую своим способностям, сдав государственный экзамен. А многие чиновники предпочитали передавать свои места детям, у которых было очень мало конкурентов. Ведь простолюдин должен весь день работать, чтобы содержать семью, а у чиновника достаточно средств не только подготовить своего ребенка к экзаменам, но и, при необходимости, заплатить кому надо и сколько надо.

Носилки встряхнуло, и Чан, устроившись поудобней, выглянул наружу. За бархатными шторками зеленого цвета проплывали дома Верхнего Кольца Ба Синг Се. Небольшие и симпатичные домики ученых и чиновников соседствовали с величественными дворцами высшей наследственной знати. Улицы освещали тысячи фонарей, поэтому позолоченные драконы и невиданные звери на фоне всех оттенков зеленого цвета, что украшали дома, были прекрасно видны, несмотря на поздний час. Сегодня во дворце Царя Земли давался прием для всех крупных торговцев и промышленников. Сам Чан и его объединение не входили даже в сотню самых крупных из них, но приглашение во дворец царя на имя «Председателя торгово-ремесленного объединения «Железный Дракон», господина Мина» было получено. И теперь Чан гадал, что же его ждет. Во время внеочередного совета со своими шеньши, Мин прямо спросил у них, что же делать? Чу и Пинг, который был отставным полковником и возглавлял стражу, стали отговаривать его, ведь это вполне могла быть ловушка. Цзинь же напомнил, что от «таких» приглашений отказываться не принято. Но также выразил мнение, что они до этого приглашения просто еще не доросли, а значит, кто-то очень влиятельный хочет с ним поговорить.

Носилки приближались к сердцу Ба Синг Се, гигантскому Царскому дворцу, комплексу сооружений, где в лучшие времена проживали сотни представителей царской династии. Полноценный клан, что огнем и мечом объединил материк в единое государство. Теперь же, в этих огромных палатах жил последний представитель некогда славного клана. Царь Земли Куэй не пользовался среди горожан популярностью. Люди просто не знали его. Царь для них за последние двадцать лет превратился в нечто абстрактное и далекое. На ум Чан Мина пришло выражение из прошлой жизни: «До Бога высоко, до царя далеко». Олицетворением власти же для жителей Ба Синг Се стали местные чиновники, отчасти военные на Внешней стене и, конечно же, Дай Ли.

Спустившись с носилок, Чан подошел к стражнику, проверявшему приглашения. Мазнув взглядом по бумаге и заметив царскую печать, стражник вернул приглашение и учтиво кивнул. Вместе с другими приглашенными, Чан направился в большой обеденный зал, где были расставлены десятки столов с угощениями. Поскольку знакомых ему людей Чан Мин не нашел, он решил заняться сбором сплетен. Ведь когда он еще окажется среди такого количества великосветских бездельников и болтунов?

— Я слышала, что царь очень красив. И до сих пор не женат, — сказала одна девушка, о красоте которой сложно было судить, ибо количество белил на лице явно скрывало ее недостатки.

— В мире много красивых девушек. Я уверена, что для его величества найдут достойную, — ответила ей другая, у которой на лице было меньше белил, но губы были закрашены насыщенно-ярким красным цветом. Что ей, учитывая такого же оттенка цветы в прическе, на удивление шло. Лишь глухой не услышал бы в ее словах: «Милочка, из какой ты деревни? Подвинься, есть девушки знатнее тебя. Например, я!».

Внимание Чана привлекла другая компания: разодетый по случаю генерал и двое торговцев.

— О достойнейший Ту Фа, обмундирование гарнизона Ба Синг Се великолепно. Но его стоило бы обновить. И сделать красивее.

— Я разделяю вашу обеспокоенность. Мне кажется, генерал Хау примет положительное решение.

А здесь явно шло узаконенное разворовывание военного бюджета. «Интересно, — подумал Чан, — а Дай Ли занимаются такими делами? Ведь армия, несмотря на коррупцию, вполне боеспособна».

— О, ты даже не представляешь, Минами, как я скучала по столице. Представляешь, мне, Ци Мейхуа, пришлось стоять в одной очереди на паром с чернью! С их грязными животными и баулами! В этой ужасной вони! Я потом несколько часов не могла отмыться. Я чувствовала себя грязной! Я и сейчас чувствую себя грязной! — весьма экспрессивно высказалась дама средних лет, еще не потерявшая привлекательности и одетая в весьма экстравагантное ципао зеленого, кремового, салатового, красного и розового цветов. Все это дополняла вышивка в виде кланового герба — антилопы-быка.

— Постой-постой, так вот почему ты так быстро добралась! Значит, теперь не надо огибать Великие Озера, — сказал мужчина в летах в простой, но добротной одежде, которая выдавала в нем торговца.

— Да-да. Наши смелые воины построили порт в Бухте Полнолуния. Я сама видела высокие

и надежные стены. Но все же для дворян они должны сделать отдельный порт! Ох уж эта гадкая и противная чернь!

«Оп-па. Значит, паром через Двух Братьев уже действует. Что же, это замечательно. Но почему я узнаю об этом здесь, а не от Чу? Похоже, надо бы его встряхнуть», — подумал Чан и направился к другому столу с закусками.

Так в течение часа Чан останавливался недалеко от какой-нибудь компании, брал какую-нибудь закуску и неспешно разжевывал ее, прислушиваясь к разговорам. Никто не мог его заподозрить, потому что он стоял минимум в пяти-шести шагах от говоривших. Все-таки способность управлять ци давала огромные преимущества. Небольшое усиление слуха, что появилось после встречи с духом хранителем, не давало возможность слышать малейшие шорохи. Те, у кого природная предрасположенность, все же явно превосходили его, и ему нужны были еще годы тренировок. Но все-таки даже с такими куцыми возможностями Чан не напрягаясь подслушивал разговоры гостей царя, одновременно пробуя шедевры местных поваров.

О, как же Чан скучал по двору. Эти завуалированные намеки, перемигивания, жесты. Язык, известный лишь горстке избранных, созданный в течении тысячелетий и прошедший проверку временем. Чан заметил, что происходящее здесь ничем не отличается от приемов во дворце Хозяина Огня. Во всяком случае, суть была такой же. Во время очередного моциона, ухо Чана зацепилось за слова одного весьма упитанного торговца, что с жаром спорил с двумя такими же индивидами.

— Я вам говорю, что это правда! Аватар жив, и его видели!

— Му Ши, ну сколько же можно! Я знал, что от байдзе старого Ху бывают галлюцинации, но все имеет предел!

— Лао Пи, ты мой друг, и я говорю тебе правду! Всего три часа назад пришел мой караван…

— О, за это стоит выпить, сейчас дороги полны бандитов! Никакой прибыли! — вмешался в разговор третий толстяк, что до этого со снисходительной улыбкой наблюдал за жарким спором двух других друзей.

— Не это важно, Дейчи! — Му Ши, посмотрев по сторонам, не следит ли кто за ними, шепотом продолжил, — Дурные вести. Омашу пал! — сказал он, а два его друга не смогли удержать удивленного возгласа. Впрочем, они быстро взяли себя в руки и Лао Пи спросили.

— Му Ши, это серьезно, ты точно знаешь?!

— Да. Старшим погонщиком в караване Хромой Као. Он твердолобый кретин. Но свое дело знает хорошо и никогда не врет. Поэтому я его и держу при себе, — вздохнул Му Ши и продолжил: — Так вот. Као говорит, что Омашу без боя был занят Армией Огня. Царь Буми просто сдал его! — несмотря на то, что говорил он шепотом, эмоции буквально распирали уважаемого торговца, из-за чего он активно жестикулировал. — Но главное, главное то, что там видели Аватара. Хромой Као сам его видел. Маг воздуха. Живой маг воздуха двенадцати-тринадцати лет. Это Аватар, точно!

Дальше Чан не слушал. Это была бомба. В его мозгу лихорадочно билась лишь одна мысль. «Аватар жив! И он был в Омашу! Значит, слухи, что рассказывал мне Чу, правдивы?!»

Несколько раз за последние пару месяцев Чу упоминал, что Аватара видели то тут, то там. Чан в эти сообщения не верил, ведь и раньше народная молва доносила до него непонятные слухи о выжившем Аватаре.

«Это же меняет все расклады. Мы и раньше с трудом побеждали, а теперь наши враги получили оружие разрушительной мощи. И прямо в это время отец решил поиграть в «Престолы»», — с досадой подумал Чан. Наблюдавший за ним человек не заметил бы на его лице никакой лишней эмоции. Он увидел бы лишь молодого человека, одетого в простые, но добротные одежды, пробующего вино.

«Выходит, предприятие моего младшего братца не настолько безнадежно, насколько все думали. У него появился шанс реабилитироваться перед двором и отцом. И зная его, я уверен, что он этот шанс не упустит».

Пока Чан Мин думал, начался официальный выход Царя Земли Куэя в сопровождении сановников. Чан вместе со всеми присутствующими поклонился, продолжая лихорадочно размышлять. «Надо дать задание Чу. Пусть осторожно расспросит этого Хромого Као и других караванщиков. Нужна вся информация».

Пока Царь Земли говорил явно заученную речь, Чан заметил, что недалеко от него стоит весьма любопытный человек. Залысина над лбом, тонкие усики, длинная коса на затылке, которую делают высокоранговые чиновники Царства. И глаза. Маленькие блестящие глаза бледно-зеленого цвета. Чан сразу же узнал этого, бесспорно, выдающегося человека. Прием своим присутствием почтил сам Лонг Фенг, главный секретарь Царства Земли, начальник Дай Ли и фактический правитель Ба Синг Се. Когда царь завершил свою речь и весь зал разразился овациями, Чан услышал спокойный и твердый голос за своей спиной.

— Царь Земли хоть и молод, но велик. Его речь вдохновит падших духом и направит их на новые свершения.

Чан медленно развернулся и встретился с заинтересованным и, немного, высокомерным взглядом Лонг Фенга. Он ждал ответа.

— Безусловно, «наш» повелитель умеет разжечь сердца своих подданных. Я уверен, что многие будут рассказывать об этой встрече своим внукам, — ответил Чан, выделяя интонацией слово «наш». Лонг Фенгу, видимо, ответ понравился. Он слегка кивнул и уже более доброжелательно обратился к Чану.

— Я рад, что у «нашего» Царя столь много верных подданных. Особенно меня радует наша молодежь, что, безусловно, получив приличное воспитание, встанет в один ряд с другими достойным гражданами Великого города, — начальник Дай Ли выжидающе посмотрел на Чана.

— Хотя я всего лишь и скромный предприниматель, но также разделяю ваше мнение, уважаемый, простите, не знаю вашего имени, — сказал Чан, под конец включив дурачка.

— О, простите меня, мой юный друг. Возрасту свойственна небольшая растерянность. Позвольте представиться, Лонг Фенг, главный секретарь Царства Земли. А вы? Я, признаться, заинтригован вашей личностью.

— Меня зовут Мин из Ю Дао. Я молодой предприниматель, председатель правления недавно появившегося объединения «Железный Дракон». Для меня честь познакомиться со столь выдающимся шэньши, — Чан уважительно склонил голову, краем глаза заметив, что лесть пришлась Лонг Фенгу по вкусу. Ведь звание шеньши, «мудрого мужа, носящего пояс», давалось исключительно наиболее выдающимся гражданам Царства.

— А, значит это из-за вас у Дай Ли прибавилось хлопот? — полушутя поинтересовался главный секретарь, но взгляд оставался серьезным.

— О каких хлопотах идет речь, уважаемый Лонг Фенг? — спросил Чан, внутренне готовясь к любому повороту событий.

— Ну как же, — притворно удивился начальник Дай Ли, — столько жалоб от городских властей всего за пару недель. Они обвиняют вас чуть ли не в шпионаже в пользу Народа Огня, — посмеиваясь, ответил Лонг Фенг. — И хоть это абсурд, но все же их напор вынудил Дай Ли действовать, — закончил говорить Лонг Фенг и выжидающе посмотрел на Чана. Краем глаза Чан заметил, что все пришедшие на прием люди стоят от них как минимум в десяти шагах. Как будто знают, что этот разговор не для их ушей.

— И к какому же выводу пришли хранители культурного наследия Ба Синг Се? — Чан напряг всю свою силу воли, чтобы не выдать своего беспокойства.

— Комиссия пришла к выводу, что в целом, торгово-ремесленное объединение «Железный Дракон» не опаснее любой другой подобной организации, — Лонг Фенг сделал театральную паузу. — Но училище, которое обучает чернь Высокому слову, должно быть закрыто, — закончил Лонг Фенг. И хоть сказано это было весьма доброжелательно, однако Чану показалось, что ему дали прямой приказ. — Впрочем, в Дай Ли также понимают, что кадровый вопрос, несмотря ни на что, стоит весьма остро. Особенно во Внешнем Кольце. Поэтому, правлению вашей организации решено пойти на встречу, — неожиданно продолжил Лонг Фенг и стал ждать предсказуемого вопроса.

— Правление ценит великодушие господ из Дай Ли и хотело бы узнать, что требуется от него взамен, — спросил Чан и уловил в глазах Лонг Фенга удовлетворение.

— Всего лишь доставьте письмо вашему покровителю, Лао Бейфонгу, и можете считать, что проблемы не было — сказал Лонг Фенг с такой обыденной интонацией, что Чан Мин на минуту растерялся. «А Бейфонг здесь с какого бока?» — пронеслось у Чана в голове.

— Если будет позволено, могу ли я узнать содержание письма и в какие сроки оно должно быть доставлено? — к чести Чана, он быстро взял себя в руки. Лонг Фенг задумался и, слегка кивнув, сказал.

— Это деловое предложение семье Бейфонг от Нефритового трона. Оно касается снабжения наших южных армий. Семье Бейфонг оказана честь взять на себя это почетное и ответственное дело. Разумеется, будет заключен соответствующий договор. А сроки? — Лонг Фенг остановился и притворно задумался. — Думаю, двух месяцев на дорогу туда и обратно будет достаточно, — сказал Лонг Фенг и взял со стола тарелку со сладостями.

— Почему я, уважаемый Лонг Фенг? Я уверен, что в Ба Синг Се найдется немало тех, кто сможет выполнить это задание, — спросил Чан и наткнулся на ироничный взгляд своего собеседника, как бы говоривший ему: «Что же ты за глупые вопросы задаешь? Ты же умный парень!»

— Дороги небезопасны, и для доставки этого письма и ответа на него нужен надежный человек. Дай Ли известно, что у вас, несмотря на юный возраст, есть серьезный опыт долгих и дальних путешествий. Вы дворянин, а значит не понаслышке знаете, что такое честь, в отличие от черни. Но главное, вы некоторое время были доверенным лицом уважаемого Лао Бейфонга. Вас он примет и выслушает, — терпеливо, словно ребенку, объяснил Лонг Фенг Чан Мину прописные истины.

— Что же, видимо, у меня нет выбора, — как бы в воздух сказал Чан, ожидая ответа.

— Поверьте, выбор есть всегда, мой юный друг. Но всегда есть и последствия сделанного нами выбора, как положительные, так и отрицательные, — Лонг Фенг отложил тарелку со сладостями. Видимо, посчитав беседу законченной, главный секретарь его величества спрятал руки в рукава широкого халата с золотым шитьем:

— Был рад познакомиться со столь неординарным молодым человеком. Надеюсь увидеть вас через несколько месяцев. И продолжить нашу беседу, — сказав это, Лонг Фенг, не дожидаясь ответа Чана, развернулся и ушел. Чан же, проведя для приличия еще полчаса в зале, покинул его и, сев на свои носилки, направился домой.

По дороге домой он размышлял о том, сколько еще ему предстоит учиться. И такие люди как Лонг Фенг вполне могут стать неплохим примером, как можно держать власть в своих руках. Одно то, что пространство вокруг них освободилось от лишних ушей в кратчайшее время, говорило о многом.

«Путешествие на юг, в условиях падения Омашу и прорыва Армии Огня вглубь континента. Самоубийство конечно, если не знать, что оставаться в Ба Синг Се не менее опасно для жизни. Недаром Лонг Фенг брякнул насчет последствий. Но все же какой уровень! Мне до него еще расти и расти. Есть к чему стремиться», — думал Чан Мин, наблюдая за Луной. За последние три года, живя в Ба Синг Се, Чан достиг многого. И теперь это неожиданное задание могло как вознести его на вершину, так и лишить всего достигнутого.

«Что же, чему быть, того не миновать!» — твердо решил Чан и посмотрел на освещенный луною Великий город, кажущийся мистическим и таинственным в свете главного божества Племен воды.

Примечания

*шеньши-«учёные мужи, носящие широкий пояс» (символ власти в древности) — одно из четырех официальных сословий императорского Китая.

Встреча

По грунтовому тракту, на страусовой лошади скакал галопом всадник. С утра у него было отвратительное предчувствие необратимой беды. И сейчас он постоянно пришпоривал своего скакуна, чтобы хотя бы на несколько секунд быстрее добраться до места встречи. Ведь эти секунды могут кому-то стоить жизни.

Принц Чан Мин спешил. Спешил добраться до покинутого городка на юге Царства Земли, где они условились встретиться с дядей, если Чан получит письмо с кодовым словом. Об этом они договорились еще во время встречи с ним и Зуко три года назад в Западном Храме Воздуха. И теперь юный принц получил письмо только с одним предложением: «Дома все хорошо, но холодный ветер гонит листья».

Это означало, что они живы, но за ними гонится кто-то из Народа Огня. Если бы за ними гнались солдаты Царства Земли, то было бы написано, что «летний ветерок гонит лепестки жасмина». Чан во время встречи в храме прекрасно понял, кого больше опасается дядя. Недаром он рассказал ему о нынешнем положении при дворе Хозяина Огня. Тех, кто желал бы их смерти, при дворе хватало.

Драконий сокол нагнал Чана недалеко от провинции Зенчжоу. Встреча была назначена в шахтерском городке Ту Зин, уже несколько десятилетий стоявшем заброшенным. Из-за захвата Омашу, кратчайший путь в Гаолинь для караванов был отрезан, и путешественникам теперь надо было огибать континент по восточному побережью. Ведь прямо посредине континента находилась пустыня Ши Вонг, переход через которую был сопряжен с огромными рисками. Он отправился в путешествие один, несмотря на то, что Чу вместе с остальными «шеньши» настаивали на хотя бы минимальном сопровождении. Но Чан знал, что одному человеку гораздо легче оторваться от погони, нежели отряду, тем более он не собирался вступать в бой и избегал трактов, путешествуя по лесным тропам.

И вот, сегодня утром, дурные предчувствия охватили его сердце. Должно было произойти нечто непоправимое. И с каждым ударом сердца это чувство становилось все невыносимее. Он пришпоривал скакуна, каждую секунду рискуя загнать его и остаться без транспорта. На его глазах скалы сменялись степью, а степь стала превращаться в пустыню. Вдалеке он уже видел заброшенную деревню Ту Зин и пыль, что поднималась из развалин. Чан пришпорил страусовую лошадь, все еще надеясь дойти до деревни вовремя.

center***/center

Бой шел уже пять минут. Азула атаковала то Зуко, то Аанга, нанося удар за ударом. Ее пламя синего цвета сжигало все на своем пути, оставляя лишь пепел. Природная ловкость и многочисленные тренировки позволяли ей преследовать Аватара, даже бегая по крышам и перескакивая с балкона на балкон покинутых домов. Сейчас как никогда принцесса чувствовала себя охотником, настигшим добычу, и досадная помеха в виде Зуко казалась ей не важнее мух попавших в лапы к пауку. С ним она разберется потом.

Это чувство, чувство зверя, загнавшего жертву в угол, дурманило ее, заставляя смаковать каждую минуту преследования. Вновь и вновь она бросалась в атаку, чтобы снова почувствовать этот неповторимый коктейль эмоций. Каждый огненный шар, пущенный в Аватара, давал ей чувство превосходства над возомнившим себяневесть чем Зуко. Ее превосходство над непутевым братом было столь очевидно, что отбрасывало все остатки сомнений, что она испытывала все эти годы. Отец говорил с ней, сейчас, в ее голове бились его слова о самом достойном наследнике, о том, кто займет трон после него. Трон, власть, преклонение перед ней… вот те идеи, что Озай вложил ей в голову во время их долгих бесед. Все остальное не важно и опасно. И самое опасное для власти, для ее власти над миром — семья. Эта ненасытная свора шакалов. Те, кто готовы в любой момент вонзить нож в спину.

Вот, наконец-то, Аватар загнан в угол, ему некуда бежать. Легкое движение руки и комната, куда в горячке боя был отброшен монах, загорается жарким пламенем. Он придавлен обрушившимися перекрытиями и не может бежать. Азула не спешит, настраиваясь на один точный выстрел. Убийство. То, к чему она готовилась все это время, теперь должно совершиться. Убийство Аватара. Мечта всех владык огня, начиная с Созина. Секунда за секундой она все ближе подходила к Аватару и не решалась нанести удар. Что-то удерживало ее. Заставляло тянуть время, как будто это поменяло бы что-то. Что-то…

Азула не успела осознать это что-то, как почувствовала нечто мокрое и резкий рывок, остановивший поднимавшуюся для удара руку. Когда она пришла в себя, Аватар уже выбрался из-под завала.

«Маг воды! Ну что же, ты будешь первой!» — пронеслось в ее голове, и она побежала за атаковавшей ее смуглокожей девушкой, что бросилась наутёк. С еще большим азартом Азула бросилась за ней, но из-за угла на нее напал молодой парень с такой же смуглой кожей. Отбившись от него, Азула осознала, что окружена. Маг воды, молодой воин и Аватар. Что же, ей не впервой сражаться одной против троих. Это будет даже интересно. Выстрел по Аватару, удар огненным хлыстом по магу воды и воину, блок удара Аватара и огненная волна. Они теснят ее, но Азула была готова к подобному. «Выбей самого слабого и обеспечь себе пространство для маневра», — всплыл в мозгу забытый голос из далекого прошлого. Но не успела она нанести удар, как земля под ногами поползла, сбивая ее с ног.

«Поворот земли», — вспомнился термин, и краем сознания она услышала тоненький девичий голосок.

— Я решила вам помочь, ребята.

И ответ, сказанный другим девичьим голосом:

— Спасибо.

«Если нет превосходства, то бегство — лучшая стратагема»*, — всплыла в ее голове цитата из «Искусства войны», сказанная голосом из давно забытого прошлого.

Отбиваясь от атак уже четырех противников, Азула рванула в просвет между домами, надеясь уйти, но ее путь неожиданно преградил Айро, старый боров, как она про себя его называла. Предатель вместе с Зуко остановил ее и стал загонять в угол. Тут как тут подоспели еще и остальные, и теперь Азула была в явном меньшинстве. Ее лицо не выражало ничего кроме надменной улыбки, но на душе было погано.

— Нет, вы посмотрите. Враги и предатели действуют заодно, — сказала она, стоя прямо и обводя обложивших ее противников надменным взглядом, в котором явно читалось превосходство несмотря ни на что.

— Это конец. Я чувствую поражение. Вы победили. Принцесса сдается, — подняла она руки, а забытый голос из прошлого твердил сразу две стратагемы:

*«Если пусто у самого —

Сотвори еще большую пустоту.

Пусть из собственной трудности у противника

Появится ещё большая трудность»

и

*«Если войско противника слишком многочисленно,

И противостоять ему открыто нет возможности,

Нужно заставить его связать самого себя

И так погубить свои силы».

И вот, старый боров отвел глаза, следя за нежданными союзниками.

«Вот оно!» — пронеслась мысль, но удар не последовал. У развалин одного из домов стоял… призрак. Призрак из прошлого, которого больше не было. Впервые с момента начала боя глаза Азулы расширились, и на ее лице проступило удивление.

— Здравствуйте, девочки. Я, похоже, вовремя, — закричал этот человек, привлекая к себе внимание сражающихся.

— Чан! — закричал Айро, видимо проклиная себя, что вообще написал письмо племяннику.

— Старший Брат. Признаться, я удивлена. Не ожидала тебя здесь увидеть, — растягивая слова, надменно сказала Азула, всеми силами стараясь скрыть, насколько она шокирована, при этом готовясь броситься на утек.

— У этих двоих ещё и старший брат есть?! — донеслось до человека откуда-то сбоку неуместное восклицание.

Перед Азулой и за спинами атаковавших ее стоял принц Чан Мин во всем своем великолепии. В запыленном и потертом плаще зеленого цвета, в кожаном лимао, с вынутым из ножен мечем и в боевой стойке.

«А он изменился!» — краем сознания подумала Азула, рассматривая человека, которого когда-то считала чуть ли не идеальным принцем. Подростковая угловатость и детскость лица сменилась видным даже из-под плаща мощным телом и волевым лицом много повидавшего воина. Щетина и огрубевшие черты лица делали Чана еще более внушительным, чем он был. Глаза янтарного цвета не выражали удивления или растерянности. В них не было сомнения, что нет-нет проскальзывало у Зуко, а лишь железная уверенность в собственной правоте.

— А я не думал, что увижу мою семью при таких обстоятельствах, — сказал Чан, с трудом сдерживая бешенство. И тут у Азулы начала болеть голова.

«— Он жалок. Ему никогда не понять нас, покорителей. Агни знал, что он ничтожество, и отобрал у него дар.

— Нет. Чан самый достойный среди нас.

— Твой брат бросил тебя здесь, одну. На потеху жалких придворных. Даже такое ничтожество, как Зуко, смогло побороть свои страхи и остаться, ибо он все же покоритель.

— Нет. Чан вернется. Он вернется!

— Он не вернется. Но я здесь, и я никуда не убегу. Я твой отец. И я позабочусь о тебе».

Азула вспомнила один из тех разговоров, что вел с ней Озай за закрытыми дверями. С каждым разом она все больше и больше верила, что старший брат ее бросил. Бросил одну, бросил их с Зуко, потому что боялся отца. Потому что он не покоритель. Потому что жалок. Бросил так же, как бросила их мать, что считала ее монстром в детском обличии. «А считала ли?» — всплыл у нее в голове неуместный вопрос. А головная боль все усиливалась. Она хоть и была молода, но прекрасно разбиралась в людях, и тот, кто стоял за спинами разношерстной компании, был каким угодно, но не жалким. Это был воин, готовый к битве. Готовый к убийству, но явно не желающий этого. Поэтому он не нападает. И это ее шанс!

— Чан, дай нам закончить…

— Нет, дядя. Никто не умрет сегодня.

Не успел Чан Мин сказать этого, как Азула, пользуясь замешательством атакующих, создала большую огненную волну и кинулась в проем. Ей не хватило лишь доли секунды, когда ее опомнившиеся противники нанесли слитный удар. Взрыв был такой мощи, что ее отбросило на десятки шагов и придавило развалившейся кладкой стены соседнего дома. Последней мыслью затухающего сознания стало нечто, сказанное голосом Озая: «Семья — слабость».

center***/center

Все случилось быстро. Огненная волна, рывок Азулы в дверной проем и обрушение стены. Чан в ужасе наблюдал, как на его сестру падает дряблая стена. Как сгнившая от старости и погодных условий кладка разваливается и придавливает собою ее хрупкое тело. Как в растерянности соляными столбами застывают дети от двенадцати до четырнадцати лет, и как Зуко вместе с Айро опускают руки, боясь взглянуть на место обвала. Как он бежит туда и старается как можно быстрее вытащить ее из-под завала. «Жива!» — кричит мозг, а руки уже совершают пассы над ее головою, и энергия ци вливается в ее тело, восстанавливая повреждения. Он не замечает, как к нему подходит девушка из Племени Воды, с удивлением и неверием смотрит на его действия. Как другая девочка в зеленой одежде так же подходит к нему, но не решается начать говорить. Для него сейчас есть только он и его израненная сестра. В один момент Чан чувствует, что слабеет, и прекращает вливать в нее ци. Протирает глаза и с облегчением видит, что ушибы и синяки исчезли, а обморок сменился крепким сном. Только теперь он выдыхает и пытается встать, но не выдерживает и падает.

— Мин! Миииин! — слышит он словно из-за марева и с трудом открывает глаза. Он чувствует, как его кто-то встряхивает, а голова лежит на чем-то, а конкретнее, на ком-то мягком. Проморгавшись, он видит, что над ним склонилась до боли знакомая черноволосая головка с замутненными зелеными глазами.

— Тоф, привет, — выдавливает из себя Чан и устало улыбается.

— Катара… помоги, — говорит Тоф, всем видом умоляя ее помочь.

— Тоф, но он же…

— Катара… прошу — выдохнула Тоф, и Катара сдалась. Она подошла к принцу, опустилась на колени и стала водить над ним руками, восстанавливая его жизненные силы. Ее руки осветились синим сиянием, и Чан сразу же стал чувствовать себя лучше.

— У него истощение. Он влил в нее все свои силы. Не остановись он сам, она бы поглотила все без остатка, — сказала Катара, пытаясь быть бесстрастной, но в ее голосе угадывалось плохо скрытое осуждение. Тоф не обратила на это внимание, чувствуя ступнями, как дядя и Зуко осторожно подходят к ним. Так же осторожно, то и дело оглядываясь, подошли и Сокка с Аангом.

— Ох, Чан. Зачем же ты вмешался... — пробубнил себе под нос Айро.

— Тоф, ты его знаешь? — спросил Аанг, на что та лишь кивнула. Тем временем, Катара закончила исцеление и встала.

— Он еще слаб, но его жизни более ничего не грозит, — сухо констатировала она, на всякий случай становясь между Зуко и Аангом.

— Спасибо, целительница, — услышали они слабый, но властный голос этого человека, что так некстати вмешался в их бой. — Тоф, я рад тебя видеть, — сказал он, теперь обращаясь только к Тоф, что продолжала держать его голову на своих коленях.

— Я тоже рада, Мин. Или мне звать тебя Чан? — весело, как будто и не было того боя, спросила у него она.

— Зови как хочешь. У меня двойное имя, сестренка, Чан Мин.

— Всегда яркий. Необычное имя, — просто ответила Тоф, не обращая внимания на удивленные взгляды друзей.

— Сестренка? — вновь донесся до уха принца возглас воина из Племени воды. Впрочем, он не обратил на него внимания и продолжил.

— Ага. Еще бы, — согласился с ней Чан. — Помоги мне сесть, — попросил он ее и поднял свою голову. С помощью Тоф он встал и поковылял к одной из уцелевших стен. Усевшись под ней и вздохнув, Чан обвел взглядом собравшихся. Сколько эмоций! Растерянность, неверие, стыд, радость, любопытство, сожаление.

— Зуко, думаю сегодня Аватара надо отпустить, — сказал он, обращаясь к Зуко, который стоял рядом с Айро, со стыдом смотря на своего старшего брата. На это предложение, Зуко лишь кивнул и отошел к одной из уцелевших стен, где и уселся, положив голову на скрещенные на коленях руки.

— А теперь, что касается остальных. Тоф, вам лучше уйти. У нас намечается семейная беседа. Да и, небезопасно здесь, — сказал он собравшимся молодым людям, обведя взглядом полуразрушенное поселение.

— Но Мин…

— Поверь, Тоф. Сейчас мне ничего не грозит. А Азула… Азулу я сумею успокоить, — Чан сжал маленькую ладошку Тоф. Та шмыгнула носом и кивнула.

— Пошли, ребята. Здесь нам больше делать нечего, — сказала она друзьям. И, повернувшись, спросила: — Мы ведь еще встретимся, братик?

— Конечно, сестренка. И очень скоро, — поднял уголки губ Чан, сам не понимая, почему он так ответил. Тоф улыбнулась и побежала догонять уже ушедших друзей. Когда она скрылась за углом, Чан тяжелым взглядом обвел Айро и Зуко. Айро продолжал стоять, хмуро смотря в одну точку, словно боясь соприкоснуться взглядом со старшим племянником. Зуко же просто сидел, спрятав свою голову в коленях.

— Докатились, — хмуро бросил Чан и посмотрел на Азулу. Та продолжала спать, а с ее лица исчезла вся та брезгливость, высокомерие, злоба и ненависть, что Чан видел еще каких-то несколько минут назад. Теперь это было лицо девочки-подростка, которая должна была еще в куклы играть и читать любовные романы, а не охотиться за Аватаром, гоняясь за ним по всему свету.

— Эх, Азула, глупенькая моя сестра, во что же он тебя превратил, — приговаривал Чан, массируя шею и собираясь с мыслями.

— Азула всегда была похожа на Озая, — буркнул Айро и опустил глаза, столкнувшись с острым как бритва взглядом Чана.

— Помолчи лучше, дядя. Это, — Чан обвел рукой место боя, — результат твоих ошибок!

— Дядя не виноват… — попытался заступиться за Айро Зуко, но, наткнувшись на тяжелый взгляд Чана, вновь опустил голову.

— Верно. Виноваты вы оба. Что я просил тебя сделать, когда уходил, Зуко? Позаботиться о сестре. Но ты этого не сделал, и теперь мы все пожинаем плоды твоей безалаберности! — повысил голос Чан и откинул голову назад. — Да и я сам виноват, — гораздо тише добавил старший принц. — Знал бы, что Озай так качественно промоет вам мозги, ни за что бы вас там не оставил. Моя ошибка, — сказал он, с силой проводя ладонью по лицу, пытаясь согнать усталость, что навалилась на него.

Так и сидели они в развалинах покинутой деревеньки Ту Зин. Был вечер, и скоро солнце зашло за горами. Айро достал из своей походной сумки чайник и стал заваривать чай, не говоря ни слова. Что творилось в его голове, Чан Мину оставалось только гадать.

— Что будет, когда она проснется? — спросил Зуко, немного придя в себя от дневных потрясений.

— Что будет? — не то спросил, не то сказал Чан и посмотрел на Азулу. Младшая сестра все еще спала, свернувшись калачиком и обняв себя руками. — Я не знаю. Она может убить нас всех, а может просто убежать, — высказался Чан Мин и наткнулся на хмурое лицо брата.

— Идите сюда, дети. Будем пить чай, — Айро разлил чай по маленьким чашкам. Чан Мин, держась за стену, встал и, ковыляя, добрался до дяди Айро. Взял из его рук чашку, демонстративно принюхался и чуть-чуть отпил. — Ты не доверяешь мне, Чан Мин? — прямо спросил его Айро.

— Ты хотел убить мою сестру. Свою племянницу. Что я должен думать, дядя? — Дракон Запада лишь горько вздохнул.

— Ты не видел, во что она превратилась. Капризная, но милая девочка стала злой и коварной змеей. Я сам видел, как она издевалась не только над твоим братом, но и над многими слугами во дворце. Как она мучила зверей в дворцовом парке. Как она смотрела на нас, когда впервые за два года мы встретились с ней в Доме Отдыха, где мы с Зуко отдыхали после того, что случилось на Севере, — сказал Айро и, тяжело вздохнув, продолжил: — Это уже не та Азула, которую ты знал, Чан. Этот бой и то, как она устроила охоту на нас, и вовсе убедило меня… — Айро промолчал, но красноречиво посмотрел на Чана.

— Убедило тебя в чем? Что ее можно убить? — Чан перевел взгляд на Зуко. — А ты? Неужели твоя ненависть к ней столь глубока, что ты готов был пойти на это?

Зуко молчал. Молчал и Айро. Чан же, отпив еще немного чая, сказал:

— Если мы готовы убивать друг друга, то Озай уже победил.

Это прозвучало как приговор. Тот, который окончателен и обжалованию не подлежит. Слова Чана словно плетка отозвались в душе принца и он, встав и сжав кулаки, закричал:

— Ты-то откуда знаешь! Ты бросил нас, ушел непонятно куда! А нам каждый день приходилось бороться, бороться, понимаешь?! Два года! Два года, Чан, я терпел нападки от придворных! Они видели, что отец отдает предпочтение ей, Азуле, и смеялись у меня за спиной. Но я все знал, все. «Добрых людей» при дворе хватало, и каждый хотел урвать себе кусок от власти. И теперь, когда у меня появилась возможность восстановить свою честь, вернуться домой с триумфом, появилась она и снова решила занять мое место! — Зуко тяжело дышал и смотрел на Чана горящими от злобы глазами. Но в какой-то момент, словно кто-то выпустил из него воздух, он осел на землю и разразился рыданием. — Я всего лишь хотел, чтобы меня уважали. Уважали, как до сих пор уважают тебя, как уважают Азулу, как уважают отца. Только уважение… только уважение, — последние слова он сказал тихо, спрятав свое лицо в ладони и продолжая вздрагивать. На Чана же эта истерика не произвела должного впечатления. Зуко был эмоционален и при своих позволял себе гораздо больше, чем при чужих. Чан, все еще пошатываясь от слабости, встал со своего места и подошел к Зуко. Он сел рядом с ним и положил руку на его плечо.

— Брат. Я ошибся. Мы все ошиблись. Мы оба доверились не тому человеку. И смотри, куда нас завели наши ошибки. На край света, — сказал Чан и, сделав глубокий вздох, продолжил: — Помнишь, что говорил нам великий Азулон? Про то, в чем наша сила, сила его внуков, и в чем сила нашего народа? — Чан говорил тихо, стараясь достучаться до брата и заставить того подумать. Сам же Зуко перестал вздрагивать и глухо произнес:

— В единстве — сила.

— Правильно, — удовлетворенно кивнул и слегка улыбнулся Чан. — И лишь вместе мы можем не только выжить, но и вернуться домой, — принц увидел, что Зуко смотрит на него. — Я ведь такой же изгнанник как и ты, Зуко. Во всяком случае теперь. Я уверен, что меня арестуют в любом порту Народа Огня, как только моя нога ступит туда, — на самом деле Чан лукавил. Это было лишь предположение. — Но если мы объединимся и сможем вернуть ту Азулу, которую мы знаем…

— Вернуть? Ты же видел, какой она стала? — прервал его Зуко.

— Вот именно. Дядя Айро прав. Азула изменилась. Но я не верю в то, что она изменилась в одночасье. Что-то случилось. И об этом не знает никто кроме нее и Озая, — закончил Чан и с удовлетворением заметил, что Зуко задумался. Айро же, что все это время молча слушал их разговор, тоже задумался и удивленно посмотрел на старшего племянника. Он хотел было что-то сказать, как из-за развалин послышался шорох. Ведомые инстинктами бойцов, они все, даже слабый Чан, заняли боевую стойку. Но она им не понадобилась. Из темноты вышли две девичьи фигурки с поднятыми руками.

— Тай Ли и Мей. Ну конечно. Кто же еще мог прийти за Азулой? — задал риторический вопрос Айро, продолжая находиться в боевой стойке.

— Мы не собираемся атаковать, ваше высочество. Мы только хотим забрать принцессу, — сказала Мей, продолжая держать руки на виду.

— Я думаю, им можно верить, — подал голос Чан и вышел вперед. Следующие несколько секунд он наслаждался ошарашенными лицами ночных гостий. И если наблюдать удивление на бледном и вечно холодном лице Мей было забавно, то удивленный и обиженный взгляд Тай Ли пробудил в его сердце какое-то незнакомое чувство.

— Ваше высочество, рада приветствовать вас! — проговорила взявшая себя в руки Мей и поклонилась. Тай Ли же не могла так быстро взять себя в руки и только после того, как Мей пихнула ее локтем, тоже поклонилась.

— Я тоже рад вас видеть, — сказал Чан, продолжая рассматривать девочек. Мей он просто обвел взглядом, но на Тай Ли он остановился подольше. Где же та мелкая девчушка с забавной мордашкой, что доставала его в детстве? Уже сейчас Тай Ли была очень красива, а года через 3-4 обещала стать настоящей красавицей. — Думаю, вы можете забрать принцессу, но будьте осторожны. Мы вытащили ее из-под завала и некоторое время ей нужен будет покой, — Чан по кивку Мей понял, что они со всем чаянием позаботятся о принцессе. Девушки подвели к Азуле одного из драконьих мангустов и усадили ее на седло. Мей села за ее спиной, удерживая Азулу от падения и, пришпорив мангуста, направила его на выход из города. Тай Ли же, видимо, хотела что-то сказать, но окрик Мей заставил ее лишь снова поклониться принцам и уйти.

— Ну что же. Теперь мы можем поспать. Сегодня ночью мы в безопасности, — констатировал Айро и начал разворачивать спальники.

Перед сном Чан вспомнил последний взгляд, который кинула на него Тай Ли. И усмехнулся. Женщины, сколько же с вами хлопот! Тоф и Тай Ли. Тай Ли и Тоф. Обе талантливые, благородные, умные и симпатичные аристократки, обещающие вырасти в настоящих красавиц. И тем сложнее был выбор, который Чану предстоял. А в том, что он будет, Чан не сомневался.

— Как же мне быть с тобой, сестренка? — спросил Чан в воздух и закрыл глаза. Он старался воскресить в памяти тот момент, когда Азула увидела его. В ее взгляде четко читался шок. Появление старшего брата было для нее неожиданным, хоть она и пыталась показать безразличие. И то, как она морщилась время от времени, тоже было неспроста.

— Если у нее болела голова, то значит, не все еще потеряно, — пришел к выводу Чан и уснул, убаюканный звуками ночной пустыни и потрескивающим в очаге огнем.

Примечания

*На самом деле все приведенные цитаты из "Трактата о 36 стратагемах", а не "Искусства войны". Эти два трактата часто путают, хотя между ними разница в 150 лет. Это я вам как китаист говорю.

Интерлюдия

«Вчерашний день был богат на события. Вначале преследование неизвестных покорителей, затем полет до заброшенного городка, а в конце дня тяжелый бой. Мда, никогда бы не подумал, что буду снова сражаться плечом к плечу с Зуко», — рассуждал Аанг, смотря на восходящее солнце. Он хоть и был взбалмошным и, чего греха таить, иногда весьма легкомысленным, но последний Воздушный Кочевник никогда не был глупым. И в редкие моменты, когда он начинал думать, многое становилось понятнее.

Еще вчера Аанг валился с ног от чудовищного недосыпа. Теперь же, после хорошего сна, он встречает рассвет бодрым и со свежими мозгами. Был ли причиной тому легкий утренний ветерок, или он просто выспался, Аанг не знал. Но сейчас, как никогда, он был готов к новым свершениям. «Хотя, для начала надо бы понять, что случилось вчера», — подумал Аанг и краем уха услышал, как к нему кто-то приближается. Повернув голову, он улыбнулся. Слегка пошатываясь, потирая глаза, к нему приближалась заспанная Тоф. Аангу эта решительная, иногда грубая как сама земля, но в душе добрая девочка нравилась. Если Катара ему нравилась своей добротой и заботой, то с Тоф они были одногодками и, как правило, имели больше общих тем для разговоров.

— Доброе утро, Аанг, — поздоровалась Тоф и громко зевнула.

— Привет, Тоф. Чудесное утро.

— Да, сегодня ветер на редкость приятный. Освежает, — Тоф уселась рядом с Аангом.

Солнечные лучи осветили сидящих рядом подростков, возвещая о начале нового дня. И хотя Аанг знал, что Тоф никогда не сможет увидеть восхода солнца, равно как и бескрайнего синего неба, то, как она зажмурилась от удовольствия, подсказывало ему, что она прекрасно чувствует теплые лучи поднимающегося солнца. Так они и сидели.

«Хорошо, когда есть тот, с которым так приятно молчать», — подумал Аанг и потянулся.

Пока они сидели, проснулись и Катара с Соккой. От созерцания утреннего солнца их отвлек голос Катары, зовущий на завтрак.

— Я дико проголодался. Съел бы целого медведя! — как всегда жизнерадостно сказал Сокка, беря свою порцию риса.

— Не знаю на счет медведя, но я давно не чувствовал себя таким голодным. Видимо, это из-за вчерашнего боя, — предположил Аанг и отправил рис себе в рот.

— Кстати о бое. Тоф, может расскажешь об этом… как его? Сокка, как его там? — спросила Катара и недовольно посмотрела на брата.

— Чаф Миф, — ответил Сокка с набитым ртом, но под давящим взглядом Катары сделал мощное глотательное движение и повторил: — Чан Мин.

— Да чего там рассказывать? — спокойно протянула Тоф, ковыряясь в своей порции риса палочками. — Он старший брат Зуко и Азулы. Принц Народа Огня. Не покоритель, — спокойно, словно каждый день рассказывает о Мине, сказала она.

— Но ты знала его раньше? Ведь так? — продолжала настаивать Катара. Друзья даже подались поближе, настолько их интересовал этот вопрос. Тоф же словно не обращала на всю эту возню никакого внимания, продолжая ковыряться в рисе.

— Тоф, нам важно знать, что вчера произошло. Если этот Чан Мин опасен, нам надо его избегать, — Сокка перестал дурачиться и принял серьезное выражение лица. Аанг же просто внимательно смотрел на Тоф.

— Да, знала. Он около года служил у моего отца. Это было где-то три-три с половиной года назад, — поведала Тоф, отправив порцию риса себе в рот. Разжевав и проглотив, Тоф продолжила: — Мне тогда было семь, почти восемь. А Мин был вольным мечником, что…

— Вольный мечник? Что это такое? — прервал Тоф Сокка.

— Это воины, вооруженные мечами или каким-то другим оружием, у которых нет господина, и которые служат за плату богатым дворянам или купцам, — объяснила Тоф значение и продолжила рассказ: — Так вот. Мин, кроме того, что охранял караваны отца, идущие в разные города, со временем стал его доверенным лицом. И однажды сопровождал нас в Омашу, когда мы с мамой отправились туда на паломничество к могилам Омы и Шу, — Тоф отправила еще одну порцию риса в рот. Затем остановилась, задумалась, чему-то кивнула, положила деревянную пиалу с рисом и, вздохнув, продолжила. — С тех пор Мин стал тем, кто выводил меня на редкие прогулки по полям и лесам. Я и раньше убегала из дома, чтобы увидеть… увидеть мир. Но теперь я могла спокойно бежать по горным полям, собирать цветы, играть со зверями, не боясь, что кто-то поймает меня и утащит домой. Он возился со мной, как с младшей сестрой. Многое объяснил и рассказал. Правда, так и не рассказал, что он не просто дворянин из Ю Дао, как всем говорил, а принц Народа Огня, — Тоф обвела взглядом собравшихся. Все они внимательно слушали, давно забыв о завтраке.

— Ну, то что он скрывал, кто он есть, даже понятно. Ведь если бы власти о нем узнали, то ему бы было очень плохо, — первым высказался Сокка, а Тоф незаметно для остальных выдохнула. Какая-то часть ее души противилась тому, чтобы рассказывать о Мине, ведь ее новые друзья могли встретить информацию о нем в штыки. Но обошлось. — Вот только почему он здесь, а не во дворце Хозяина Огня? — задал Сокка логичный вопрос.

— А почему Зуко не во дворце? — вопросом на вопрос ответила Тоф. — Все потому же. Мина изгнали из Страны Огня, — пожала Тоф плечами.

— А почему? — спросила Катара, еще больше подавшись вперед.

— Никто не знает. Некоторые торговцы предполагают, что отец изгнал его, чтобы не передавать ему трон. Он же не покоритель, — так же спокойно и с какой-то ленцой в голосе ответила Тоф.

— А как он смог излечить Азулу? Я думала, только маги воды могут исцелять, — сказала Катара, и Тоф, да и Аанг уловили в ее голосе тщательно скрываемую обиду.

«Ну как же, Ледяная Принцесса же считает себя уникальной, единственной и неповторимой», — со злорадством подумала Тоф, но на вопрос ответила.

— Он владеет техникой управления внутренней энергией ци. Что такое ци, я надеюсь, вам объяснять не надо? — спросила она, на что все кивнули. Почувствовав кивки, Тоф продолжила: — Он научился этому у какого-то Гуру, что проживает в Восточном Храме Воздуха.

— Гуру Патик, — впервые подал голос Аанг, чем обратил на себя внимание остальных. — Он был другом мастера Гияцо. Правда, я с ним ни разу не встречался. Говорят, он один из самых великих мастеров покорения жизненной энергии, — Аанг посмотрел на Тоф.

— Так вот. Он рассказал мне, что каждый может управлять ци, если конечно захочет научиться. Но он станет лишь чуть ловчее, сильнее и быстрее. А еще научиться лечить легкие и средние раны, — сделав паузу, Тоф продолжила. — Видимо, он сильно улучшил свои способности, раз уж смог вылечить Азулу.

— Скорее всего, это так, — согласился Сокка. — Думаю, он при желании сможет и с покорителями драться. Хотелось бы мне поучиться этой «ци», — добавил мечтательно Сокка.

— Осталось только понять, чем нам грозит его появление, — высказалась Катара и посмотрела на Аанга, желая услышать его ответ.

— Знаете, — начал Аанг, положив свою голову на кулак и созерцая одну ему ведомую точку в пространстве, — плохой человек не кинулся бы спасать свою сестру из-под завала, жертвуя собой, — Аанг, выпрямившись, посмотрел на Тоф. — Принц Чан Мин — хороший человек, Тоф. Я не знаю, почему его изгнали, и как он относится ко мне, но, думаю, ничего плохого от него ждать не стоит.

— Я согласен с Аангом. Не думаю, что он собирался нас ловить, — сказал Сокка, помассировав затылок.

— Поживем — увидим, — подытожила Катара, вновь взяв пиалу с рисом и начав доедать свою порцию. Ее примеру последовали остальные, и скоро лишь пощелкивание палочек о пиалы напоминало о том, что здесь кто-то есть.

center***/center

Тай Ли сидела на краю скалы и болтала ножками. Увидевший ее подумал бы, что эта симпатичная девчушка сейчас не думает ни о чем. Настолько ее взгляд ничего не выражал, что случалось с обычно веселой Тай Ли крайне редко. Кто-то умный когда-то сказал: «Человеческая душа — потемки». Вот и у Тай Ли на душе творилось черт-те что. Весь вчерашний вечер она провела, словно ее ударили тяжелым мешком по голове. Все ее действия в тот вечер были чисто механическими. И даже то, что Азула могла проснуться и высказать ей неудовольствие, не делало ее живее. Мей вчера было не до нее, и Тай Ли была предоставлена самой себе. И сейчас, после беспокойного сна, она сидела на краю скалы, а в голове была каша из мыслей и чувств. Тай Ли была настолько поглощена своими мыслями, что не заметила, как к ней подошла Мей. Если бы Тай Ли обернулась, то увидела бы нетипичную картину. Мей улыбалась. Она встала за спиной у Тай Ли, склонила голову по-птичьи набок и с понимающей улыбкой смотрела на младшую подругу. Эта улыбка была настолько теплой и понимающей, что разительно отличалась от обычной для Мей холодной надменности. Ведь она сама сейчас чувствовала себя не лучше.

Решив прервать молчание, Мэй завела руки за спину и певучим голосом сказала:

— А я знаю, о чем ты думаешь, — на что Тай Ли лишь вздохнула. «Мда, тяжелый случай» — подумала Мей, покачав головой. Постояв так немного, Мей подошла к Тай Ли и, усевшись рядом, тоже свесила ноги со скалы. — Какое же страшное это чувство, любовь, — сказала Мей, смотря в даль. — Она делает нас беспомощными перед ними, — продолжила Мей как бы в воздух, но Тай Ли ее услышала и стала кусать губы от волнения. В конце концов она не выдержала и тихо, на грани слышимости пробормотала:

— Он даже не посмотрел на меня, — чем вызвала удивление у девушки. Мей умела держать себя в руках, поэтому лишь закатила глаза и покачала головой.

— Если бы кто-то, не буду показывать пальцем, была бы повнимательнее, она бы увидела, что старший принц если и смотрел на кого-то, то только на нее, — Мей тут же пожалела о своих словах, потому что Тай Ли неожиданно схватила ее за плечи, словно не была в оцепенении, из-за чего они обе чуть не упали вниз.

— Ты что?! С ума сошла?! — прикрикнула Мей и хотела было встать, но Тай Ли удержала ее.

— Мей, это правда? Скажи, это правда? — продолжая крепко держать подругу, требовательно спросила Тай Ли.

— Да, да, правда. Он на тебя смотрел! Довольна? Теперь отпусти! — Мей потерла плечи, когда Тай Ли наконец отпустила ее.

— Прости. Я… это… просто… — промямлила Тай Ли, не зная как оправдаться.

— Ох, оставь! А то я не знаю, каково это, — Мей прикусила язык, когда увидела, с каким интересом на нее смотрит Тай Ли.

— Правда? А откуда ты это знаешь? — спросила Тай Ли и, отпрыгнув от края скалы, встала на руки.

«Ну, если она снова начала скакать, то кризис миновал», — решила Мей, тоже встала, отряхнула платье и приняла свой обычный, надменно-горделивый вид.

— Не твое дело. И вообще, Азула, наверное, уже проснулась. Пошли к ней, — жестко сказала Мей, свернув этот разговор. Тай Ли же, словно и не была в депрессии, сделала колесо и побежала в лес, где у потухшего костра спала принцесса.

«Вот еще одна головная боль», — подумала Мей, приближаясь к спальному мешку принцессы. Ее семья всегда была верна правящему роду, да и служить под началом таких людей, как Созин и Азулон, было великой честью. Вот только Озай, в отличие от своего отца, вызывал не уважение, а страх, а иногда и натуральный ужас. Азула же, в отличие от своего отца, имела все задатки лидера. Ей не нужно было вызывать страх, давить мощью. Она была достаточно харизматична, умна и сильна, чтобы даже убеленные сединами генералы слушались ее не просто как принцессу, а как лидера. Но влияние Озая Мей считала тлетворным для принцессы. И надеялась, что это пройдет. Ведь если нет, то Народ Огня, да и ее, ждут тяжелые дни.

Добравшись до лагеря, они увидели, что Азула уже встала и, напевая под нос какой-то мотив, помешивает что-то в котелке. Это повергло девушек в шок. Азула… ГОТОВИТ?!

— Так-так-так. Вот вы где! Значит, так вы меня охраняете? — спросила Азула, вопросительно выгнув бровь. Впрочем, она не отвлекалась и от готовки. Достав из котелка деревянную плошку полную риса и подув на нее, Азула сняла пробу и вынесла вердикт: — Рано, — и положила плошку обратно. И только тогда она заметила, какими большими глазами смотрят на нее подруги. — Что? — не понимая их замешательства, спросила Азула. И, прищурившись, добавила, пустив в голос немного сарказма и приподняв бровь: — Мей, закрой рот, а то туда муха влетит, — это нехитрое действие привело Мей в чувства, и она даже выдохнула.

«Нет, это не оборотень. Это Азула, только она умеет так говорить», — подумала она и, потянув за собой Тай Ли, уселась на свое место. На несколько минут между ними установилось молчание. Мей достала свои сюрикены и вращала их в руках, краем глаза наблюдая за помешивающей рис Азулой. Тай Ли же достала из своей сумки какой-то свиток и углубилась в чтение. Молчание нарушила Азула, деловым тоном сказав:

— Девочки, мы идем в Ба Синг Се.

— В Ба Синг Се? А зачем? — спросила Тай Ли, спрятав свиток в рюкзак и сев в позу лотоса.

— Намечается новый штурм, и я хочу видеть, как Внешняя Стена будет пробита, — спокойно ответила Азула, вновь пробуя рис из плошки. — Готово, — удовлетворенно констатировала она и стала накладывать рис в походные пиалы, а затем передавать их девочкам. — А еще нам надо поймать Аватара, вы ведь не забыли об этом? — в голосе Азулы прозвучала угроза. Тай Ли быстро отошла от шока и стала невозмутимо поедать свою порцию, а вот Мей не могла так быстро успокоиться. Попробовав рис и осознав, что сделан он, в общем-то, вкусно, Мей начала медленно есть, не спуская глаз с Азулы, что так же невозмутимо ела свою порцию.

— Азула, а когда ты стала готовить? У тебя хорошо получается, — со всей своей непосредственностью спросила Тай Ли, этим невольно облегчив задачу Мей.

— Девочки, я хоть и принцесса, но нас готовили не только для жизни во дворце. Готовка — одна из множества вещей, которым нам пришлось научиться. Не всегда есть слуги, чтобы выполнить любую твою прихоть, — сказала Азула, чем ввела Мей в еще больший ступор, ведь за время их путешествия Азула ни разу не прикасалась к котелку, ни разу не брала плошку. Даже хвороста для костра не собирала! Тай Ли же, удовлетворенная ответом, вернулась к своей порции. Мей продолжала следить за Азулой и не могла понять, с чем связаны такие изменения. А они были. Если раньше Азула постоянно сохраняла маску надменного высокомерия, то теперь ее лицо было… спокойным? Да, покой! Именно покой выражало ее лицо. Как будто нечто, что травило ее все это время, отпустило принцессу, и она медленно, но верно приходила в норму. Да, она все равно была груба, но Азула больше не вела себя с ними, как богиня с червями.

— Твоя аура стала чище, — как бы в пустоту сказала Тай Ли, но все присутствующие поняли, о ком идет речь. Мей удивленно посмотрела на Тай Ли, что одной своей репликой подтвердила все ее мысли, а Азула задумалась.

— Может быть, — высказала принцесса вердикт, доедая свою порцию риса. Больше на эту тему они не говорили. Не вспоминала Азула и о вчерашнем бое. Что творилось в душе их лидера, Мей могла только гадать. Да и Тай Ли была подозрительно довольна, и это было связанно не только с тем, что старший принц на нее посмотрел, но и с состоянием Азулы. Что-то поменялось, это Мей могла сказать точно. Оставалось надеяться, что все изменения будут к лучшему и не станут источником еще больших проблем.

center***/center

Гаолинь — прекрасный город. Достаточно крупный, чтобы быть центром ремесел и торговли всего Юга Царства, и не настолько большой, чтобы превратиться в шумный и грязный кошмар. Столько садов и лесов, сколько есть в Гаолине и в окрестностях, вы не встретите нигде. А соседние горы, что изобилуют источниками теплой и ключевой воды, и вовсе делали Гаолинь идеальным местом для отдыха. Однако одному из богатейших людей Царства Земли вообще и Гаолиня в частности было не до отдыха. Лао Бейфонг сильно сдал за последнюю пару недель. Бывало, что он не спал несколько дней подряд, копаясь в отчетах финансистов и докладах осведомителей. Уже несколько раз тридцатипятилетний Лао чувствовал, как покалывает в сердце. Причин для подобного было немало.

Прорыв Армии Огня вглубь континента и позорная сдача Омашу, из-за которой караванам теперь нужно было огибать весь континент с востока, сильно ударили по делам. Нет, у Бейфонгов всегда было достаточно золота. Даже во времена Чина Завоевателя, когда Гаолинь подвергся нападению, Сяо Бейфонг, много раз прадед Лао Бейфонга, смог за свой счет нанять и вооружить многотысячную армию наемников без вреда для основных активов семьи. Но Чин был свой. Даже если бы он смог захватить Ба Синг Се, ничем, кроме смены династии, это бы не грозило. А вот Армия Огня и их действия угрожали не просто разрушением экономики. Они грозили уничтожить Царство. Осведомители и караванщики доносили о брошенных деревнях, которых становилось все больше. Очевидцы рассказывали о чудовищной бедности, что охватила когда-то благополучные провинции. Об угрозе голода и эпидемии. Чем беднее становились люди, тем хуже шли дела. При этом Гаолинь и соседние провинции, не без помощи самого Бейфонга, оставались клочком спокойствия в том безумии, что охватило весь континент.

Последним ударом, что надорвал силы прежде отличавшегося неплохим здоровьем Лао Бейфонга, стал побег дочери. О, будь проклят тот день, когда он согласился выслушать Аватара и впустил его в свой дом. Не приди они к нему, Тоф сейчас сидела бы дома. Или нет?

Лао Бейфонг не был глупцом или слепцом. Он прекрасно знал о возможностях собственной дочери. Успел насмотреться на ее манипуляции с землей во время прогулок Тоф с Мином. А ее бой на арене «Дрожь Земли» и вовсе стал окончательным доказательством ее силы. Да, он старался не выпускать ее из дома, ведь несмотря на то, что девочка была сильным покорителем, ей было всего двенадцать, а это не тот возраст, когда родители отпускают своих детей. Но нет, девочка ушла сама, наплевав на родителей. Вначале Лао был зол, настолько, что обещал заплатить за ее возвращение сундук с золотом, что в данных обстоятельствах для него было мелочью. Но потом, когда погоня вернулась ни с чем, и Лао немного успокоился, он подумал, что этот побег случился бы в любом случае. Слишком много силы было в маленьком и хрупком тельце его дочери. И слишком долго они с Поппи сдерживали эту силу. И как бурная река прорывает плотину, так и Тоф в конце концов вырвалась из отчего дома, что казался ей золотой клеткой.

— Где же я ошибся? — в очередной раз спросил себя Лао Бейфонг, прохаживаясь по кабинету. Может, не надо было слишком на нее давить? Или надо было начать вводить ее в семейные дела, наплевав на то, что она леди, и ее судьба, согласно традиции, выйти замуж за достойного юношу? Он не знал. От мыслей его отвлекла открывшаяся дверь и бритая голова зашедшего секретаря.

— Господин Бейфонг, к вам посетитель, — учтиво поклонившись, сказал секретарь.

— Ты же знаешь, Пинг. Я кого попало не принимаю, — раздраженно ответил Лао, недовольно смотря на секретаря.

— Да, господин Бейфонг. Я прекрасно помню ваше повеление. Однако этот человек из желтого списка, — секретарь вновь склонил голову.

«Кого же это принесло на мою голову?» — подумал Лао. В желтом списке были те немногие, кого Лао принимал независимо от настроения. Это были либо немногие друзья, либо кто-то из крупных чиновников.

— И кто же это? — поинтересовался Лао.

— Он представился Мином из Ю Дао. Господин, его лицо соответствует словесному портрету, записанному в желтом списке, — секретарь поклонился, а Лао сразу же повеселел.

— Пригласи его в кабинет и прикажи слугам заварить чай, — распорядился Лао, предвкушая интересную беседу с неожиданным гостем. Юный Мин был одним из немногих людей, кому Лао более-менее доверял. Информация, посылаемая Мином из Ба Синг Се, часто бывала очень кстати. А его деньги на его счетах, что очень выросли за последние три года, сильно радовали руководство столичного филиала банка «Бейфонг». Он был надежным клиентом и партнером и точно не просто так преодолел половину материка в это неспокойное время. И вот дверь открылась, и на пороге появился его давний служащий — Мин из Ю Дао.

О политиках и бюрократах

С момента последней встречи Лао Бейфонг явно постарел. На лице появились морщины, а на голове Чан заметил пока еще редкие седые волоски. Круги под глазами, да и в целом нездоровый цвет лица говорил о том, что его бывший работодатель не высыпается и работает на износ. Но глаза… глаза одного из богатейших торговцев Царства оставались все такими же молодыми. Чана встречал пускай и сильно уставший, но все еще крепкий мужчина в расцвете сил.

— Мин, я рад тебя видеть. Проходи и садись. Сейчас нам принесут чай, — поприветствовал его Бейфонг со своего места. Чан, как и много раз до этого, уважительно поклонился человеку, который дал ему возможность подняться и многому научил.

— Здравствуйте, господин Бейфонг. Я тоже рад быть здесь. Хотя добраться до вас стало очень трудно, — ответил Чан на приветствие Лао и уселся в гостевом кресле.

— Да, это правда. Война сильно осложнила нам жизнь. Но, думаю, ты смог избежать неприятностей? — слегка прищурив один глаз, спросил Бейфонг.

— Да, господин Бейфонг. Я смог избежать встречи как с мародерами, так и с армейскими патрулями. Не без мелких приключений, но добрался, — в этот момент в комнату внесли чайный сервиз. Так, за чаепитием, они разговорились. Чан рассказывал о своём житье-бытье в Ба Синг Се, то и дело расхваливая чай, а Лао рассказывал о новостях Гаолиня. Чан заметил, что господин Бейфонг избегал разговоров про семью. «Значит, Тоф и впрям убежала», — подумал Чан Мин и вслушался в слова Бейфонга.

— Мин, я знаю тебя давно. И хотел бы узнать, что привело тебя ко мне. Беседа с тобой приносит мне удовольствие, но вряд ли ты преодолел долгий путь из Ба Синг Се, просто чтобы поболтать, — сказал его бывший шеф и выжидательно посмотрел на Чана. Принц незаставил себя ждать. Он сунул руку во внутренний карман своего халата и достал оттуда небольшой тубус для свитков. Из тубуса он вынул свиток с закреплённой на нем печатью Царя Земли. Лао сразу же подобрался и вопросительно посмотрел на Чана.

— В столице я беседовал с Главным Секретарем Царства Земли, Лонг Фенгом. Он убедительно «попросил» меня помочь доставить это письмо адресату. И передать на него ответ, — пояснил Чан, выделив слово «попросил». Лао кивнул, показывая, что понял оговорку, взял письмо, сорвал печать и углубился в чтение. Во время чтения, господин Бейфонг то и дело хмурился, но под конец хмыкнул и положил письмо на стол. Посмотрел на Чана, потер подбородок и спросил:

— Мин, как ты оцениваешь способность защищаться Царства Земли?

— Ну, я далек от военного планирования, господин Бейфонг, потому мое мнение скорее всего будет ошибочным, — сказал Чан, пытаясь понять, к чему клонит шеф.

— И все же. Мне хочется услышать твоё мнение. Ты много путешествовал. Многое повидал. У тебя точно сложилось определенное впечатление об обороноспособности Царства, — настоял Лао на своем, внимательно смотря на Чана. Принцу ничего не оставалось, как начать отвечать.

— С одной стороны, завоевать Царство представляется мне трудновыполнимой задачей. Слишком большую территорию и слишком много людей нужно подчинить. Да и ресурсов у Царства Земли гораздо больше. Но с другой стороны, страна сильно раздроблена. Каждый генерал воюет как хочет. Отсутствует единая стратегия, и Армия Огня уничтожает Армию Земли по частям. Да и техническое отставание существенно, — закончил Чан и перевел взгяд на Лао. Тот выглядел довольным его ответом. Подавшись вперед и оперевшись о стол, он сказал:

— Что же, весьма интересное мнение. Ты удовлетворил моё любопытство. А теперь, прочитай это письмо, — Лао Бейфонг взял письмо со стола и передал его Чану.

Пробежавшись глазами по строчкам, Чан хмыкнул. Лонг Фенг не соврал. Если кратко, то в письме в очень деликатных выражениях была высказана просьба о помощи. Не приказ, не указание и даже не рекомендация. Именно просьба. А все из-за того, что Царство Земли лишь формально находилось под единым управлением. Когда-то многие города-государства оспаривали статус главного политического центра континента, и именно Ба Синг Се смог выйти из этой борьбы победителем. Но многие с этим так и не смирились, и долгие годы континент был ареной жестоких войн. Пока постепенно не сложилась действующая система управления. Царство Земли было разделено на десятки провинций, управляемых губернаторами. Они назначались Царем Земли, но, как правило, были выходцами из местных дворян. Из-за чего, со временем, во многих провинциях появились целые династии губернаторов, а в Омашу и вовсе никогда не было назначенных из столицы чиновников, там всегда правил свой царь.

Армия также была детищем подобной системы. Формально, все войска Царства подчинялись Совету Пяти, в котором заседали пять самых влиятельных генералов Царства. Реально же огромные пространства делали управление войсками крайне сложной задачей, из-за чего большую часть полномочий Совет передавал местным военачальникам, которые не всегда были способны действовать сообща. Таким же было и снабжение армии. Не существовало не только централизованного управления, но и снабжения войск. Снабжение обычно обеспечивали те провинции, в которых располагались эти войска. Что часто приводило к конфликту между местным и военным начальством.

Лао Бейфонгу предложили ни много ни мало, взять на себя снабжение Южной Армии Царства Земли, отступившей от Омашу и занявшей оборону на горных перевалах провинции Юй, перекрывая все удобные проходы для Армии Огня дальше на юг. За это казна готова была не только возместить ущерб, но и существенно доплатить за «издержки». Чан посмотрел на Бейфонга и решил высказаться.

— Это весьма щедрое предложение. Я в общих чертах знал, что здесь написано, но не думал, что все так серьезно. Можно будет стребовать с Лонг Фенга вполне приличные суммы, — сказал Чан и стал ждать ответной реплики своего бывшего шефа.

— Да, весьма щедрое предложение. Особенно учитывая, что этих денег я не получу, слишком уж столица далеко, — мягко улыбнулся Лао и посмотрел на Чана, которого ответ Лао весьма озадачил.

— То есть как? Будет же заключен договор. И я уверен, что Лонг Фенгу не выгодно ссориться с вами, — горячо возразил Чан и наткнулся на насмешливый взгляд Лао. Хмыкнув, он достал из ящика под столом бутылку с фруктовым вином и разлил его в две фарфоровые пиалы. Предложил одну Чану, слегка отхлебнул из своей.

— Мин, а тебе не приходило в голову, почему это всесильному главному секретарю понадобился особый курьер для его письма? Почему он не дал его одному из своих доверенных Дай Ли, а организовал встречу с тобой? — спросил Лао, продолжая с легкой улыбкой наблюдать за Чаном. От такой постановки вопроса Чан оторопел. Ведь он сам не понимал, зачем было заморачиваться и приглашать его на встречу, организовывать цирк с пустым пространством вокруг него и задушевной беседой. Краем сознания он ухватил ускользающую от него мысль и пораженно посмотрел на Лао. Бейфонг улыбнулся шире, кивнул и доверительно обратился к сидящему перед ним молодому человеку:

— Я вижу, ты понял причину. Озвучь ее пожалуйста, — мягко, но настойчиво попросил он Чана.

— Это не первое письмо с такой «просьбой». Он и раньше отправляли вам их. Но ответов так и не дождался. Их просто не было. Поэтому Лонг Фенг из многих кандидатов выбрал меня, человека, что служил у вас и знаком с вами лично. Того, кого, вероятнее всего, вы примете, — помертвевшим голосом высказался Чан и шокировано уставился на бывшего шефа, что с той же ласковой улыбкой рассматривал его. Когда он закончил говорить, Лао встал с места и отправился к одному из шкафов, достал кожаную папку с документами и положил перед Чаном, жестом руки предложив посмотреть. Чан медленно, как во сне, открыл папку и обомлел. Здесь было все! Все его действия и решения, прибыль и расходы. Было написано, сколько прибыли он принес древнейшему и благороднейшему дому Бейфонг. Численность и состав СБ его торгово-ремесленного объединения. Короче, перед ним лежал довольно развернутый отчет о его деятельности в Ба Синг Се. Чан в который раз уже за сегодня уставился на Лао Бейфонга, но тот продолжал улыбаться и, как хороший актер, сохранял паузу перед своей речью. И вот, видимо решив больше не мучить своего протеже, Бейфонг начал говорить:

— Ты думал, что никто не обратит внимание на молодого парня с дворянским воспитанием и кучей денег на счетах одного из самых престижных банков? Дай Ли не зря едят свой хлеб, так что ты очень скоро попал в их поле зрения. Однако у них слишком много дел, так что о тебе поинтересовались и забыли. На какое-то время, — поправил себя Бейфонг после небольшой паузы и продолжил: — Мне же было интересно, что же такой любопытный парень как ты будет делать в Ба Синг Се. Я дал указание кое-кому собрать на тебя досье. И знаешь? Я был приятно удивлен. Многие молодые люди с деньгами, а часто и без, в твоем возрасте только и делают, что кутят. А в Ба Синг Се немало мест, где есть не только доброе вино, но и кое-что другое, — Лао прикрыл глаза, видимо вспоминая это кое-что другое, что вызвало ухмылку Чан Мина. Лао это заметил. — Не смейся, Мин. Я тоже относительно недавно был в твоем возрасте и прекрасно помню, что творится у молодых парней в голове. Так вот. Ааааа? О чем мы с тобой говорили? — как будто забыв о теме разговора, спросил Лао, и Чан вновь скис, понимая, какую оплошность он совершил, согласившись передать письмо Лонг Фенга.

— Мы говорили о том, что на молодого дворянина с большими деньгами очень быстро обратят внимание, — обреченно «напомнил» Чан, а Лао удовлетворенно кивнул.

— А, верно-верно. Так вот. Обычно в крупных конторах, у меня, например, или в Дай Ли, всегда отслеживают перспективных молодых людей. И, если они оправдывают надежды, работают с ними плотнее, — Лао, подавшись вперед, посмотрел прямо в глаза Чану. — Ты талантлив, Мин. Ты приносишь мне много пользы. Деньгами и информацией. И ты многое сделал для моей Тоф. Но ты еще слишком молод. Сколько тебе? 19? — Лао, дождавшись кивка, продолжил. — Всего девятнадцать лет. У тебя уже есть свое дело, верные тебе люди и неплохие связи. Поэтому твою оплошность я прощаю, — сказал Лао, а Чан выдохнул от облегчения. Ссориться с Лао Бейфонгом ему не хотелось совершенно. Слишком он уважал своего бывшего шефа. Меж тем, Бейфонг продолжал: — Рано или поздно это письмо попало бы ко мне. Вопреки всем мерам, которые я принял, — увидев удивленное выражение Чана, решил пояснить. — Я не святой и не монах, Мин. Приходится иногда поступать гнусно. Но такова участь всех тех, кто чего-то добился, — с непередаваемой печалью поведал Лао, а мозаика в голове Чана окончательно сложилась.

«Так вот значит, почему Лонг Фенг отправил меня! Все остальные курьеры просто пропадали вместе с письмом, не доходя до Гаолиня!» — подумал Чан и новым взглядом посмотрел на бывшего шефа.

— Вижу, ты все понял правильно, — кивнул Бейфонг и встал из-за стола. Он подошел к шкафу и достал оттуда свиток. Затем положил его на стол, раскрыл и поставил печать семьи Бейфонг на внешней стороне. Затем завернул, связал шелковой лентой ярко-салатового цвета и передал Чану. — Это — мой ответ. Доставь его Лонг Фенгу. Там все написано, — Чан Мин взял письмо и поместил в небольшой тубус для свитков и взглянул на Бейфонга. Тот вновь улыбнулся, встал, подошел к Чану и похлопал его по плечу. — Тебе предстоит тяжелая жизнь, Мин. Тяжелая и интересная. Я хочу, чтобы ты знал, здесь, в Гаолине, тебе всегда будут рады, — сказал Лао и вернулся на свое место.

После разговора Лао Бейфонг предложил посетить его дом, чтобы встретиться с женой. Там, наконец-то, Чан узнал о подробностях исчезновения Тоф. Пользуясь случаем, Поппи Бейфонг взяла с него обещание, что если он встретит Тоф, то обязательно передаст, что они ее любят и ждут дома. На следующий день Чан отправился в обратную дорогу, неся с собой два письма. Одно Лонг Фенгу, второе Тоф. Покидая Гаолинь, Чан не мог отделаться от мысли, что его бывший наниматель прекрасно осведомлен о том, кто он на самом деле. Все же его проступок был явно из тех, за которые не прощали даже самую близкую родню, а он отделался лишь хоть и весьма неприятной, но словесной выволочкой. Впрочем, сейчас Чан был рад, что получил столь ценный урок от такого мастера, как Лао Бейфонг, и не собирался наступать на те же грабли.

Путь до Ба Синг Се долог и опасен, но Чан был полон решимости добраться до столицы как можно быстрее. Ведь скорее всего, дядя и Зуко уже в городе, и им нужна будет его помощь. Да и дела «Железного Дракона» нельзя было оставлять на самотек. Определив для себя дальнейшие действия, Чан Мин бросил последний взгляд на цветущий Гаолинь, окрашенный лучами восходящего солнца, пришпорил своего страусового коня и поскакал в перевал, что отделял этот прекрасный город от остального мира.

center***/center

Человек, носящий прозвище «Дракон Запада», смотрел на высокие стены Ба Синг Се и вспоминал. Вспоминал свой жизненный путь, что однажды забросил его сюда вместе с многотысячной армией. Вспоминал шестьсот дней ада и, как апофеоз всего, смерть единственного сына. Лу Тен всегда был азартен. Во всем. Начиная с получения новых знаний, заканчивая битвой. Именно это и погубило его сына. Мальчик просто вырвался вперед и погиб от удара неизвестного покорителя. С этого момента жизнь генерала Айро потеряла часть своих красок. Да, у него оставались племянники. Но скорбь и печаль поселились в его сердце на всю оставшуюся жизнь. И теперь, Айро или, вернее, Му Ши, как он был записан в документах, рассматривая стены, удивлялся превратностям судьбы. Кто бы мог подумать, что завоеватель будет искать убежище в городе, который когда-то хотел сам захватить?

Покашливание младшего племянника Зуко отвлекло его от размышлений, и он заметил, что встал посередине улицы и смотрит вверх. Повернулся к племяннику, что укоризненно смотрел на него, улыбнулся и пожал плечами, дескать: «Чего же ты хочешь от старика?» Зуко лишь оставалось закатить глаза. В конце концов, Айро похлопал по плечу племянника, успокаивая его, и направился по адресу, что передал ему его старший племянник, Чан Мин.

Чан Мин, по мнению Айро, всегда был самым шустрым среди всей той своры детей, что когда-то обитала во дворце Хозяина Огня. Он знал все или почти все потайные ходы и лазы дворца, знал о слуховых окнах и потайных комнатах. Парень очень легко находил язык с разными людьми, не брезговал есть простую пищу и играть с детьми бедноты, благодаря чему он очень быстро стал одним из самых любимых членов королевской семьи среди обычных граждан. И вот, опыт, полученный именно тогда, в узких переулках столицы Народа Огня помог Чану довольно быстро основать успешное дело. И теперь у них с Зуко на руках были рекомендательные письма большого человека, председателя торгово-ремесленного объединения «Железный Дракон» Мина из Ю Дао, который, по дороге в Гаолинь, встретил старого мастера чая и его племянника и настолько впечатлился его мастерством, что без вопросов написал главному казначею. И ведь в этой истории не было ни слова лжи. Любая проверка показала бы, что, действительно, они встретились по дороге в Ба Синг Се и, действительно, пили чай. Они очень долго беседовали на следующий день после тяжелого боя, определяя легенду Айро и Зуко, чтобы ни один Дай Ли не понял, кто они на самом деле. Самой большой проблемой были глаза. Но среди беженцев, по утверждению Айро, было немало выходцев из колоний, где встречались люди и с глазами темно-желтого цвета.

А вообще, путь в Ба Синг Се хоть и был труден, но крупные неприятности обошли их стороной. Благодаря обширным связям Айро, удалось достать легальные документы на имена Му Ши и его племянника Ли. А письма Чана должны были помочь с обустройством на новом месте. До конторы торгово-ремесленного объединения «Железный дракон» они добрались очень быстро. Перед тем как войти, Айро решил вновь проинструктировать Зуко:

— Ли, помни, с бюрократами всегда нужно вести себя безукоризненно и максимально вежливо. Ты понял? — Айро испытующе взглянул на Зуко, который вздохнул, закатил глаза, но, собравшись, ответил.

— Да, дядя. Я буду вежливым, — с некой обреченностью сказал Зуко. Айро удовлетворенно кивнул и подошел к дверям конторы. Там их встретил стражник в добротной кожаной броне с железными вставками. Проверив бумаги и печать на письме, он впустил их внутрь. А внутри царил полный бардак! Писари со свитками перебегали из кабинета в кабинет, то и дело доносились крики и ругань на нерадивых сотрудников… в общем, нормальная рабочая атмосфера.

Подойдя к дежурному работнику и спросив дорогу, Айро с Зуко направились наверх, к старшему казначею Цзинь Цзяню. Дойдя до его кабинета, они представились секретарю. Тот смерил их высокомерным взглядом, но об их прибытии доложил. Так Айро и Зуко оказались в кабинете старшего управляющего Цзинь Цзяня, который был явно недоволен тем, что его прервали. Впрочем, посиневший нос и чуть-чуть косые глаза с головою выдали то занятие, которым он занимался. Айро про себя даже удивился, с чего это дотошный Чан Мин взял на службу этого пьянчугу! Впрочем, через минуту Айро резко поменял свое мнение. Увидев личную печать председателя и прочитав письмо, адресованное лично ему, казначей стал очень резво раздавать указания, и очень скоро Му Ши и Ли были направлены в Чайную семьи Пао, на должность чайного мастера и официанта соответственно, с выделением жилплощади и довольно высокой зарплаты как служащим «Железного Дракона».

Уже заключив все необходимые договора, проинспектировав кухню на новом рабочем месте и обустроившись в выделенной квартирке, Айро решил в спокойной обстановке проанализировать те намеки, что сделал Чан.

— Головная боль, говоришь? Ну-ну, — буркнул Айро, сидя на толстом мате, что служил ему постелью. Он услышал реплику Чана случайно, когда проснулся от беспокойного сна и она многое прояснила Айро. «Значит, покорение разума. О Агни, откуда у Озая такие знания? А, главное, зачем они ему? И как избавить от этого Азулу?» — задавал сам себе вопросы Айро, не зная на них ответа. Как ни странно, но Айро также склонялся к той мысли, что Азулу, впрочем как и Зуко, целенаправленно обрабатывали, стравливая между собой и обостряя соперничество между ними. «Но покорение разума?» — в очередной раз задал себе вопрос Айро, не веря, что Озай зашел настолько далеко. Он все никак не мог поверить, что Озай пошел на такое. Калечить собственных детей ради чего? Власти? Уважения? Прихоти? Или это такой расчет? Айро не знал.

«Надо дождаться Чана, вместе мы что-нибудь придумаем. Прав он, в единстве — сила», — напоследок подумал Айро и погрузился в долгожданный после тяжелого похода сон в безопасной и теплой постели.

Да Здравствует Царь!

По улице шел молодой парень. Он был одет в потрепанный халат коричневого и болотного цвета, что очень шел его долговязой и крепкой фигуре. Его можно было бы назвать красивым, если бы не безобразный шрам на левой части лица. На голове был широкий соломенный лимао, что неплохо прикрывал его лицо от любопытных. Он шел и, казалось бы, не разбирал дороги. Шаркающий шаг выдавал в нем человека, что недавно оправился от болезни. Слабость после лихорадки еще сказывалась, но упрямство, свойственное всем детям Агни, не давало этому молодому человеку отлеживаться, пока за окнами текла жизнь.

Многое поменялось. И принцу Зуко, что здесь, в Ба Синг Се, носил имя беженца Ли, еще предстояло осознать эти изменения. Одно он знал точно: непреодолимое желание служить и жертвовать собой ради отца… пропало. Странное чувство покоя охватило его измученную годами изгнания душу. Все прежние цели и желания все еще казались важными, но более не сковывали его волю. Странная пустота не давила, но была неприятна. «Покой. Как странно!» — думал изгнанный принц, шаркая по булыжной мостовой одной из многих улочек Нижнего Кольца. Ему больше не хотелось рвать и метать. Он больше не стремился поймать Аватара любой ценой, хотя осознание опасности его для Народа Огня оставалось. Вспышки гнева, неконтролируемой агрессии, из-за которых часто страдали матросы его корабля… просто исчезли. Зуко остановился и оперся об одну из деревянных свай, что удерживала балкон на втором этаже.

«Все же не надо было идти на рынок! — пронеслось у него в голове. — Говорил мне дядя: «Полежи, Зуко, отдохни пару дней». Так нет! Приспичило самому идти. А возвращаться стыдно». Отдышавшись, принц продолжил свой путь. Вот еще одно изменение: трезвость мышления и самокритика. Ведь раньше Зуко даже в мыслях редко признавал правоту Айро, а тут даже сопротивления не почувствовал. «Да, хорошо эта лихорадка прочистила мне мозги. Основательно так», — подумал изгнанник и заметил, что наконец-то достиг рынка.

Был будний день, и на рынке не было обычной для выходных дней толчеи, благодаря чему Зуко довольно легко смог сделать покупки и направился обратно. По дороге он наблюдал патруль бойцов «Железного Дракона» и краем глаза заметил, что жители смотрят на них с вполне искренними улыбками. Да и сам Зуко, чего греха таить, засмотрелся на этих бравых воинов. Проводив патруль взглядом, Зуко пошел дальше. Дойдя до Чайной семьи Пао, он остановился и, оперевшись о стену, немного отдышался. «Ничего, уже завтра мы переедем, и я забуду эту чайную как страшный сон», — утешил себя принц и побрел к их с дядей квартирке, где они жили все это время. Поднимаясь по лестнице, он услышал жизнерадостный и задорный смех дяди. Подгоняемый любопытством, Зуко зашел внутрь и застал почти идиллическую картину. Его дядя вытирал слезы, проступившие от смеха, и наливал чая своему собеседнику, что сидел перед ним и спиною к вошедшему. Гость на скрип открывающейся двери развернул голову, и Зуко обомлел. У них дома сидел его старший брат!

— Здравствуй, братец. Вижу, ты уже оправился от болезни, — с легкой ухмылкой сказал Чан, наблюдая за его удивленным лицом.

— Заходи, Зуко. Положи покупки на кухне и присоединяйся к нам. У нас намечается серьезный разговор, — жизнерадостно поприветствовал племянника Айро, и тот пошаркал на кухню. После чего вернулся и плюхнулся рядом с чайным столиком. Дядя налил Зуко чая и посмотрел на Чан Мина.

— Чан, Зуко здесь. Я думаю, пора рассказать то, зачем ты пришел, — мягко, но настойчиво попросил Айро. Чан Мин не стал ждать и начал говорить:

— Вы слышали последнюю новость? Главный секретарь Царя Земли арестован, — Чан посмотрел на Айро. Тот и глазом не повел, хотя и не знал о случившемся.

— Нет, не слышали, — ответил за них двоих Зуко.

— Так вот. Когда я вчера вернулся в город и узнал, что Лонг Фенга арестовали, думал, что обо мне забудут. Но вечером ко мне пришел курьер и передал приглашение на аудиенцию к Царю Земли, — сказал Чан и отхлебнул из своей чашки с чаем. — Там я встретился с царем.

center***/center

Флешбек

— Председатель торгово-ремесленного объединения «Железный Дракон», Мин из Ю Дао! — закричал глашатай, и Чан вошел в тронный зал. Дойдя до середины зала, принц встал перед царем.

— Да проживешь ты десять тысяч лет! — произнес Чан традиционное приветствие царю, встал на колени и поклонился, как того требовал этикет. Поднял голову и постарался незаметно его рассмотреть. Перед ним, в широкополых одеяниях и на шикарном троне сидел молодой парень в очках. Его лицо выражало добродушие и некую наивность. Рядом лениво разлегся любимый ручной медведь царя, Боско.

— Я рад видеть столь молодого и предприимчивого человека в моем дворце, — дружелюбно начал диалог Куэй, почесывая Боско за ухом. — Я осведомлен, о предложении господину Бейфонгу. А также о задании, которое вам дал бывший главный секретарь. И хотел бы лично получить ответ на него, — сказано все это было хоть и официально, но весьма мягким тоном. Чан вынул из внутреннего кармана плаща тубус для свитков, достал письмо и передал подошедшему писарю. Тот с поклоном принял его и отнес Царю Земли. Взяв свиток, Куэй начал читать его. Пару раз он хмурился, но по окончанию чтения не выказал неудовольствия, что можно было принять за хороший знак. — Вы знаете, что здесь написано? — неожиданно спросил Куэй Чана, на что тот честно ответил:

— Нет, ваше величество. Господин Бейфонг посчитал излишним посвящать меня в это.

Царь кивнул и передал свиток ждущему приказаний писарю и более внимательно осмотрел Чана.

— Знаете, вы привлекли внимание Лонг Фенга, — внезапно продолжил Царь. — Досье на вас толще досье на Аватара Аанга, хотя вы и находитесь в разных весовых категориях, — как бы невзначай вставил шпильку Куэй, а Чан напрягся. — Может, поведаете мне, с чего бы главному секретарю так интересоваться вами?

— Я не знаю, ваше величество, — ответил Чан, лихорадочно соображая, с чего такие вопросы. — Вероятно, его заинтересовал мой успех в предпринимательстве, — осторожно предположил Чан, склонив голову.

— Возможно, — задумчиво пробормотал Куэй и спросил: — Вам ведь 19?

— Да, ваше величество.

— Что же, это многое объясняет, — сказал Куэй, чему-то кивнув. — Я доволен вашей службой. Хоть Лонг Фенг и арестован, но его действия часто несли пользу нашему государству. В том числе, он был способен привлекать на службу таких многообещающих молодых людей, как вы.

— Мне лестно, ваше величество, слышать такие слова. Особенно от великого Царя Земли, — ответил Чан, добавив в интонацию немного лести.

— О, поверьте, за это письмо похвала — меньшее, чем я могу вас отблагодарить, — царь стал чесать своего медведя за ухом. — Какую награду вы желаете?

Вопрос был неожиданный, причем настолько, что Чан не удержал лица и удивленно посмотрел на молодого царя, занятого своим медведем.

— Награда? — удивленно переспросил Чан.

— Да, награда. Как говорил один из мудрых: «Когда человек трудолюбив, то и земля не ленится». Вы достигли многого, и, как хороший правитель, я желаю вас поощрить, — как мудрый наставник глупому ребенку, объяснил свое решение царь.

Чан же понял: сейчас или никогда!

— Ваше величество. Я не попрошу у вас ни золота, ни земель, ни титулов. Однако то, что я хотел бы у вас попросить, боюсь, вы попросту не сможете дать, — потупил глаза Чан. Он бросил короткий взгляд на лицо молодого парня, что был царем крупнейшего государства мира, и мысленно улыбнулся. Какой же он наивный. Лицо Куэя выражало удивление пополам с обидой. «То есть как это не могу дать? Царь я или не царь!» Именно это было написано на его лице. И царь попался в простую ловушку.

— Уверяю вас, Мин из Ю Дао, озвучьте награду, и она окажется в ваших руках. Я не бог и не дух, однако достойно наградить вас в моей власти, — с жаром и внутренней уверенностью в своих силах произнес царь. Чан только этого и ждал.

— Я прошу у вас знания, ваше величество. Ваши верные слуги, Дай Ли, обладают свитками, где подробно расписана одна целебная техника, влияющая на энергию ци человека. Я смиренно прошу у вас свитки с лечебными техниками Покорения Разума, — сказал Чан и глубоко поклонился, чуть ли не касаясь пола. Ментальные воздействия были большим белым пятном в познаниях старшего принца. Он знал о них, он мог их распознать, но лечить или избавлять людей от внушений он не мог. Менталисты жили в Северном Храме Воздуха, который, насколько знал Чан, давно уже был очищен подчистую.

— Не вижу ничего невозможного, — гордо ответил царь и дал знак одному из писарей. — А пока мы ждем свитки, расскажите мне, зачем вам ментальная магия? — спросил царь, пристально посмотрев на Чана. «Не врать!» — завопила интуиция старшего принца.

— Ваше величество, вы видели мое досье. Вам известно, что я был вынужден покинуть родину из-за мобилизации в Армию Народа Огня, — осторожно начал Чан, на что царь кивнул. — После ухода я заметил, что письма от родных стали приходить ко мне все реже и реже и становиться более формальными. В них более не было теплоты, с которой пишут близкому родственнику. Лишь сухие строчки, — Чан остановился, бросив взгляд на царя. Тот и не думал скрывать заинтересованность. — Тогда у меня появились сомнения. А недавно, во время моего путешествия на юг, я узнал, что мои подозрения не беспочвенны. Я встретил друга семьи, который рассказал о непонятном изменении характера у моих родных. Как будто перед ним стоит другой человек, — сказал принц и глубоко вздохнул. — И тогда я понял, что во всем виноват некто, владеющий покорением разума. Поэтому мне нужны свитки, — закончил Чан свою речь и опустил голову.

Установилось молчание. Куэй с интересом рассматривал стоящего на коленях молодого парня и ничего не говорил. На первый взгляд, он был поднявшийся благодаря чистому везению нувориш. Если приглядеться внимательней, его можно принять за креатуру Лонг Фенга. Немало молодых перспективных парней кормилось из его рук, позже, в благодарность, лоббируя его интересы. Но был ли этот молодой воин одним из них? Куэй не знал. В бумагах Лонг Фенга он фигурировал лишь как весьма примечательный экземпляр местечкового дворянина, добившегося уважения в Нижнем Кольце. Не больше и не меньше. Кто бы что ни говорил, но Царя Земли обмануть было сложно. Все же у него было немало родовых способностей, и определение лжи было одной из них. Он не ощущал лжи в словах этого воина, а вот недосказанность… да, она была. Но Куэй отмахнулся от этого чувства. У каждого человека свои тайны. И этот молодой парень достаточно честен, чтобы рассказать ему о горе, постигшем его семью. Все же, как ни прискорбно для самого Царя Земли, он был слишком наивен, и даже предательство Лонг Фенга не сильно поменяло его характер. Тем временем, один из писарей внес в тронный зал небольшой сундук. Поклонившись царю, он положил его перед Чаном. Принц упал в благодарственном поклоне, а Куэй милостиво кивнул.

— Я жду от вас верной службы во благо Ба Синг Се и Царства Земли, — царь встал с трона, показав, что аудиенция закончена. Дождавшись ухода царя, Чан поднялся на ноги и пошел к выходу.

Конец Флешбека

center***/center

— Вот так. Теперь лечение Азулы из разряда невозможного перешло в разряд трудновыполнимого, — подвел Чан итог своему рассказу и отхлебнул из остывшей чашки. Зуко сидел с открытым ртом и не мог подобрать слов. Лицо Айро не выражало абсолютно ничего, но Чан знал такое состояние дяди. Прямо сейчас могучий разум генерала Айро просчитывал возможности и вероятности. — Ах да, еще я видел Азулу во дворце, — сообщил Чан, как о чем-то не важном, и с удовольствием наблюдал, как вытянулось лицо Айро, и с какими глазами на него посмотрел Зуко. Тут он не выдержал и рассмеялся. — Видели бы вы ваши лица! — икая и задыхаясь от смеха, простонал Чан.

— Слава Агни, а я думал что ты говоришь серьезно, — с облегчением вздохнул Айро и осекся, заметив ироничный взгляд старшего племянника.

— А кто сказал, что я шучу? — ухмыльнувшись, сказал Чан. — Она действительно там, с Мей и Тай Ли.

Вот тут-то Айро понял, что ситуация стремительно приближается к развязке. Пребывание такого фактора, как Азула, в самом сердце Царства Земли ни к чему хорошему не могло привести. Однако чересчур спокойный Чан Мин подсказал старому генералу, что не все так плохо.

— Как они проникли во дворец? — спросил Зуко.

— Ооооо, моя сестра всегда была тактическим гением. Я ей горжусь, — Чан самодовольно, как будто ее проникновение было его заслугой, осмотрел сидящих. — Она откуда-то раздобыла форму воинов Киоши, и теперь они несут стражу в царском дворце, — объяснил Чан и хмыкнул. Айро покивал, соглашаясь с тем, что его младшая племянница действительно гений. Впрочем, все его племянники так или иначе выделялись. — Вы не против, если я ее приглашу сюда, на беседу? — как ни в чем не бывало спросил Чан.

— Чан, не думаю, что это хорошая идея, — возразил Айро, а вот Зуко не стал отвечать. Сразу.

— С чего ты взял, что она нас не убьет? — спросил он Чана. Старший принц же широко улыбнулся и положил руку на плечо брату.

— Слава Агни, ты наконец-то стал думать, — сказал Чан с неизмеримой гордостью в голосе. Айро не удержался и захохотал. Зуко надулся, но очень быстро его лицо разгладилось, и он тоже хмыкнул. Не будет же он обижаться на старшего брата, по подтруниваниям которого он так скучал. — А не убьет она нас, потому что я ее видел. И это уже не та стерва, что мы встретили в Ту Зине, — тихим, но уверенным голосом промолвил Чан, заработав удивленный взгляд Айро.

— Неужели ты смог взломать закладки? — округлил глаза Айро, пребывая в шоке.

— Я сам не до конца понимаю, что я сделал. Но я видел ее. И она была другой. Не такой… напряженной. Не такой… взвинченной, — описал свои чувства Чан Мин, а Зуко прислушался к себе. Ведь он сам ощущал это. Он стал спокойнее. Нет больше того непреодолимого желания действовать. — Да, Зуко. Встряска нужна была вам обоим. И если тебя смог излечить Айро, пускай он до конца и не понимал, что он делает, то вот с Азулой нужно будет еще работать.

— А она тебя…

— Нет, дядя. Она меня не видела. Я покинул дворец через задние ворота, как и полагается. Но я смог заметить ее, когда она патрулировала один из коридоров.

— Ты это все узнал из свитков? — спросил его Зуко, на что Чан кивнул.

Когда Чан вышел из их квартирки, а дядя Айро стал собирать их невеликие пожитки, Зуко в очередной раз задумался об изменениях, что с ним происходили. Еще несколько дней назад все было яснее ясного. Аватара — поймать. Азулу — убить или обезвредить. Озая — убедить, что он достоин трона. Теперь же… теперь у Зуко возникли вопросы. И чем больше принц Зуко, наследник Драконьего Трона, думал о них, тем больше он понимал, что стал жертвой непонятных обстоятельств.

center***/center

Вечерний Ба Синг Се всегда завораживал тех, кто не привык к величественному виду столицы Царства Земли. Крупнейший город мира, освещенный закатным солнцем, на полчаса получал золотой цвет. Азула смотрела на город и пыталась разобраться в себе. Уже не впервые она проводила время здесь, на одном из полюбившихся ей балконов Царского дворца. Тут очень хорошо думалось.

После того, как она оправилась от последствий боя в Ту Зине, Азула стала чувствовать изменения. Если раньше она только и думала о том, как бы занять трон, то теперь прежние устремления не казались столь желанными. Она по-прежнему хотела признания отца, но теперь не любой ценой. А все ее старший брат, Чан Мин. Ну кто, кто просил его спасать ее? Все было так понятно: есть она и отец, и есть все остальные, кого нужно убить. А теперь… Азула с трудом призналась себе, что более не желает смерти или неудачи Зуко. Вот старого борова она бы с удовольствием поколотила, но даже он в ее глазах более не заслуживал смерти. И на фоне этого, на задворках сознания еще слышался тихий голос, который все время твердил: «Власть — вот твоя цель. Драконий Трон твой по праву. Никто не может помешать тебе. Ты — единственная наследница. Зуко — жалок. Чан — трус. Айро — предатель».

Младшая дочь Хозяина Огня старалась не обращать на это внимания. У нее хватало силы воли, чтобы, собрав ее в кулак, действовать так, как сама считает нужным. Но время от времени у нее случались рецидивы. В такие моменты голова принцессы раскалывалась от боли, а голоса, до этого почти молчащие, наполняли своими криками ее голову. И каждый раз, ценою неимоверных усилий, она вновь и вновь загоняла эти голоса, что пытались взять над нею власть, глубоко в подсознание.

— Азула? — услышала она за собою робкий девичий голосок, наполненный беспокойством.

— Да. Я слушаю тебя, Тай Ли, — ответила Азула своей… наверное, все-таки, подруге. Вот и еще одно изменение. Ведь когда она призывала Мей и Тай Ли отправиться с ней в поход, она рассматривала их как угодно, но не как друзей. Как товарищей по оружию, ценные ресурсы, инструменты от скуки, но не друзей. Она видела, что те верно и преданно служат ей и считала, что так и надо. Но теперь, после Ту Зина, что-то не давало ей относиться к ним как к ресурсу. Появилось непреодолимое желание заботиться о них так же, как и они заботились о ней. В памяти стали всплывать воспоминания из их совместного детства и детских шалостей. О веселых проделках и играх. О… многом.

— У тебя неспокойная аура. Снова болела голова? — с отчетливым беспокойством спросила ее Тай Ли. Вообще, эта милая и добрая девчушка все больше и больше удивляла принцессу. Ее познания о ци и ауре были воистину огромны. Медитации с Тай Ли помогли принцессе стабилизироваться. И Азула была бесконечно благодарна ей за это.

— Да, болела, — ответила она, продолжая не мигая смотреть на огни Ба Синг Се.

— Он здесь, — неожиданно, совершенно серьезно сказала Тай Ли. От этой смены тональности Азула на секунду впала в ступор, но потом ее глаза расширились и принцесса резко обернулась к своей подруге.

— Что?

— Он здесь, — так же серьезно и даже бесстрастно повторила Тай Ли и вытащила из внутреннего кармана своей формы воина Киоши сложенную бумагу. Азула медленно протянула руку и, взяв бумагу, стала читать.

«Ну да, конечно. Не мог не выпендриться», — хмыкнула про себя Азула, сжигая бумагу. Старший брат звал ее на встречу, в полночь. Азула знала это место. Небольшой переулок между двумя дворцами, недалеко от резиденции царя. Идеальное место для засады. Но старший принц спас ей жизнь и вряд ли собирается ее убивать. Во всяком случае, разум принцессы был в этом уверен, да и душа радовалась тому, что брат хочет с ней встретиться. Вот только засевшие в подсознании сомнения портили весь настрой. В конце концов, она посмотрела на Тай Ли, что терпеливо и с какой-то потаенной надеждой ждала ее решения.

— Я буду там, — сказала она и чуть ли не была сбита с ног. Счастливая Тай Ли крепко обняла ее, захлебываясь от слез радости. Азула, хоть и знала об импульсивности Тай Ли, была несколько удивлена ее реакцией. Принцессу хватило лишь на то, чтобы обнять подругу в ответ. Тем временем Тай Ли, немного успокоившись, отстранилась, низко поклонилась и на грани слышимости прошептала «спасибо» и быстро ушла. Азула лишь пожала плечами, покачала головой, а на ее лице появилась ироничная улыбка.

Довольно легко покинув дворцовый комплекс, Азула, одетая в простые одежды жителя Царства Земли, направилась к месту встречи. Память ее не подвела. Переулок между стенами двух дворцов. Идеальное место для засады. И хотя до полнолуния было еще далеко, свет луны неплохо освещал это место. Во всяком случае, Азула сразу же заметила человека, что стоял прямо посередине переулка, оперевшись о стену. На его голове был кожаный лимао, на поясе висели ножны с мечом, а сам он был одет в простой зеленый халат. Казалось, что он спит. Но нет, стоило принцессе войти в переулок, как на нее посмотрели до боли знакомые янтарные глаза. Задавив вновь проснувшиеся в ее голове голоса, Азула пошла к брату. Чан отлип от стены и пошел ей на встречу. Дойдя до только ей ведомой черты, Азула остановилась. Остановился и Чан. Между ними было расстояние броска метательного кинжала. Азула поняла это. В любую секунду она могла пустить огненный шар, и Чан не смог бы увернуться, ведь переулок был слишком узким. Неужели он настолько ей доверяет?

— Здравствуй, сестра ,— сказал Чан и снял свою шляпу, позволяя ей осмотреть его лицо. Тогда, в Ту Зине, у Азулы не было времени рассматривать его. Теперь же она стала изучать брата с ног до головы. Куда подевался тот подросток, которого она знала? Перед ней стоял уверенный в себе благородный мужчина, с черными как тушь волосами и драконьими чертами лица. Лунный свет был слабый, и она не могла рассмотреть его руки, но лицо… лицо брата она видела отлично. Оно мало отличалось от того, что она помнила, добавилось немного морщин у глаз и рта, да пара мелких шрамов.

— Зачем ты хотел меня видеть, Чан? — спросила Азула, пытаясь понять, что же ей ждать от него.

— Ты задаешь вопросы. Хороший знак, — слегка улыбнулся Чан.

— Зачем ты хотел меня видеть? — повторила она свой вопрос более настойчиво, не желая играть в словесные игры.

— Просто хотел повидаться, без свидетелей. Я скучал, — сказал Чан, слегка опустив голову. Азула стала выходить из себя.

— Скучал? Скучал?! Не ври мне! Тебе всегда было плевать! Плевать на всех нас! На меня, на Зуко, на страну и семью! — сейчас Азула не желала сдерживаться. С каждым словом она говорила все громче, а последние слова просто прокричала.

— Ты сама знаешь, что я не мог не уйти… — начал объяснять Чан, но был прерван.

— Ты мог взять нас с собой!.. — вновь закричала Азула, словно забыв, что собиралась быть сдержанной и холодной.

— Не мог. Я хотел, но я не мог. Отец…

— Ты всегда его боялся, — с каким-то удовлетворением и брезгливостью сказала Азула, совершенно успокоившись. «Он всегда был трусом», — вновь услышала она голос в голове.

— Не в этом дело, — каким-то непонятным тоном сказал Чан.

— А в чем? — спросила Азула, ехидно улыбнувшись и приподняв свою бровь. «Трус, трус, трус», — все громче раздавался голос в ее голове. Сохранять самообладание на лице становилось все сложнее. Лоб покрылся потом, все тело дрожало. «Он трус. Он не достоин. Убей его», — голос становился все настойчивее, но Азула сдерживала в себе это непреодолимое желание испепелить до хрустящей корочки одного из немногих родных ей людей. «Он спас тебя, он твой брат», — твердила ей душа. «Он трус, позор рода, отец будет доволен», — твердил ей голос. И словно из тумана она услышала ответ брата на свой вопрос.

— Он убил бы вас.

Это стало спусковым крючком. Азула, из ноздрей и рта которой уже шел дым, не выдержала и закричала от боли, разрывающей ее душу. Из рук и ног вырвалось голубое пламя, сжигающее все на своем пути. Камни переулка стали плавиться от высокой температуры, а соседние улицы осветила огненная вспышка. Последнее, что запомнила принцесса, было то, как она падает на землю, и ее подхватывают чьи-то руки.

На следующее утро Царь Земли заслушивал доклад о взрыве непонятной природы между дворцами двух известных сановников. Первичный осмотр показал, что это не взрыв пороха для фейерверков. Стены дворцов хоть и выдержали взрыв, но были словно расплавлены, поэтому совместная комиссия, состоящая из военных, Дай Ли и городских чиновников, постановила, что произошел взрыв какого-то горючего вещества, созданного на основе очищенной нефти, которую используют и в Царстве Земли, и в Народе Огня. Но чиновники не смогли найти кто, как и зачем совершил этот бессмысленный взрыв. И очень скоро этот случай стал одной из тысяч тайн, что хранит в себе и не собирается раскрывать великий город Ба Синг Се.

Дракона излечит только пламя

Новый день пришел в Великий Город. Солнце освещало Ба Синг Се рассветными лучами, даря его жителям радость пробуждения от малой смерти. Солнечные лучи проникали в одну из комнат царского дворца, едва касаясь своими кончиками лежащей в кровати молодой девушки. Рядом в кресле, прикрывшись пледом, сидела высокая черноволосая девушка с бледным лицом. Несмотря на то, что ее глаза были закрыты, она не спала. В руках дымилась пиала с ароматным жасминовым чаем, который она заварила, когда проснулась с первыми лучами солнца. Прикрыв глаза и попивая чай, Мэй пыталась разложить по полочкам события, произошедшие вчера.

Поздно ночью, когда Мэй, вернувшись с дежурства, уже собиралась заснуть, в их комнату ввалилась Тай Ли. Но не это больше всего удивило молодую аристократку. Тай Ли тащила на спине завернутую в какой-то плед Азулу. «Краше в гроб кладут», — подумала Мэй о тогдашнем виде Азулы и сделала глоток чая. Тогда она вместе с Тай Ли обмыла Азулу, которая вся была покрыта копотью, обрезала опаленную часть волос и уложила ее в постель. А потом Мэй устроила допрос Тай Ли. Слава Агни, у Тай Ли не было мыслей скрывать что-то. И вот теперь Мэй обдумывала то, что узнала во время ночной беседы.

Она открыла глаза, посмотрела на кровать, где лежала Азула, и вздохнула. Затем положила чашку, встала и подошла к окну. Так, рассматривая пейзаж утреннего Ба Синг Се, она попыталась воскресить в памяти ночной разговор с Тай Ли.

center***/center

— Ты что? — переспросила Мэй, когда услышала, что произошло.

— Успокойся! У нас не было выхода, — Попыталась оправдаться Тай Ли, но была прервана.

— Выхода? Ты с ума сошла?! А если бы онапогибла?! Ты хоть понимаешь, как вам повезло?! — Мэй, громко шипя, отчитывала Тай Ли, одновременно пытаясь уложить в мозгах то, что они сделали.

— Его Высочество сказал, что по-другому ее не вылечить. Нужна была встряска. И он прав, — Тай Ли с жаром отстаивала не столько свою правоту, столько правоту Чан Мина.

— Какая встряска? — уже спокойнее спросила Мэй.

— Встряска, понимаешь. Как же это объяснить?.. — пробормотала Тай Ли и закрыла лицо руками. Затем очень серьезно посмотрела на Мэй. — Когда человека доводят до самого края, заставляя наговорить все, что скопилось у него на сердце. Когда внутренняя борьба у него в сердце достигает апогея, и человек физически чувствует всю ту боль, что скопилась у него в душе, — Тай Ли вздохнула и посмотрела в сторону Азулы. — Его Высочество говорил со мной. У Зуко тоже было что-то подобное. Но он отделался лишь лихорадкой, в то время как Азулу…

— Так, стоп, — сделав резкий жест рукой, Мэй остановила Тай Ли и взялась указательным и средним пальцем за переносицу. — Ты хочешь сказать, что встреча с принцем, огненный взрыв и такое состояние Азулы было лечением?

— Да, иначе ее постоянно мучила бы головная боль и мелкие рецидивы душевной болезни! — Тай Ли буквально просияла от того, что подруга ее поняла. Мэй же лишь страдальчески закатила глаза и покачала головой.

center***/center

Они еще долго говорили на эту тему, пока Мэй не пришлось оттащить сонную Тай Ли к ее кровати и самой лечь спать. Правда, Мэй мало проспала. Уже на рассвете она встала и заварила чай, а теперь размышляла о сложившейся ситуации. Выходит, кто-то очень хочет уничтожить королевскую семью. Что же. Им очень не повезло наткнуться на старшего принца. Он уже излечил Зуко и, возможно, Азулу. И тут Мэй осенило. А ведь ходили среди ее сверстников разговоры о том, что старшего принца пытались убить еще младенцем. Она-то точно знала, что это не слухи, ведь ее родители были среди тех немногих, кто оказался в тот день в покоях Урсы. Но кто хочет их смерти? Это можно было только предполагать.

— Мама, еще пять минут... — услышала она сонное бормотание Азулы. И не смогла сдержать улыбку. Обычно Азула ложилась спать с уложенными в сложную прическу волосами, одетая в смахивающую на ее повседневную форму ночнушку. Было такое впечатление, что Азула каждую секунду готова вскочить с кровати и помчаться крушить все вокруг. Сейчас же, с растрепанными волосами, в раздобытой в их гардеробе чьей-то ночнушке, Азула смотрелась донельзя милой. Все-таки она была дочерью одной из красивейших женщин Народа Огня и в любой ситуации оставалась очень красива. Мэй же никогда даже мысленно не причисляла себя к красавицам. Она была утонченна, мила, умна, хорошо воспитана, но далеко не красива. Собственно, именно из-за этого она и надевала на себя надменную маску. Даже с тем, кто ее привлекал, Мэй вела себя подчеркнуто вежливо. И принц Зуко отвечал ей тем же.

— Ах, моя головаааааа, — простонала Азула, вырывая девушку из размышлений. Мэй неторопливо обернулась и подошла к кровати. Азула сидела в своей постели и старательно терла темечко, не обращая внимания на окружение. Затем она опустила руки, с трудом разлепила глаза и стала осматривать окружающую обстановку, словно пытаясь что-то найти. По мере этого, заспанность вперемешку с недоумением на ее лице сменялись удивлением и робкой улыбкой. Мэй наблюдала за своей принцессой со всё растущей тревогой. Неужели Чан Мин с Тай Ли переборщили и выжгли ей мозги? Ее размышления прервал смешок, который медленно стал перерастать в громкий истеричный смех. Мэй с испугом и недоумением смотрела на истерику Азулы. Это было дико и неправильно. Железная Азула, несгибаемая принцесса, смеялась, плакала и бормотала что-то непонятное.

— Их… нет… их… нет, — разобрала она среди невнятного бормотания Азулы. И не придумала ничего лучше, чем присесть рядом и обнять принцессу, пытаясь хоть как-то ее успокоить. Удивительно, но Азула, крайне враждебно относящаяся к «телячьим нежностям», не просто не оттолкнула Мэй, но и вцепилась в нее, словно утопающий в море в деревянную доску. Краем глаза Мэй заметила, что и Тай Ли сидит на своей кровати и улыбается чему-то, что ведомо только ей, наблюдая за тем, как Мэй, обнимая Азулу, пытается ее успокоить. В конце концов она встала с постели, подошла к ним и, присев с другой стороны, тоже обняла Азулу, которая теперь лишь глухо всхлипывала. Мэй уже давно ничего не понимала и с надеждой на ответ посмотрела на Тай Ли. Она лишь широко улыбнулась.

— Ее аура очистилась.

Мэй на это лишь кивнула, продолжая обнимать Азулу, пока та не обмякла и не заснула у нее на руках, с умиротворенной улыбкой на устах.

center***/center

За несколько часов до взрыва. Верхнее кольцо Ба Синг Се.

По улицам Ба Синг Се шла девочка лет 12-13, расспрашивая редких прохожих об адресе, который был написан в письме от ее матери. Прохожие, замечая ее подернутые бельмом глаза, охотно объясняли, как добраться до указанного в письме дома. Все-таки не очень хорошо, когда ты не можешь читать вывески и названия улиц. Особенно это плохо, когда ты бродишь по огромному городу совсем один. Слава Оме и Шу, что юная Тоф Бейфонг не была так беспомощна, как обычные слепые. А так, ничего. Ведь она была способна «видеть» то, что не видели другие. Чан Мин, служащий ее отца, который иногда выводил ее на свежий воздух, часто рассказывал дочери одного из богатейших людей Царства об очень интересных вещах. О величественных храмах Воздушных кочевников, о Двух Братьях, о величественном городе Ю Дао, столице Колоний. Однажды он рассказал ей о том, что часто те, кто лишается зрения, начинают лучше слышать и чувствовать. Тогда Тоф пришла к выводу, что именно поэтому в возрасте 7-8 лет она покоряла как тренированный маг земли, а к 12 стала мастером и чемпионом. Но все же, несмотря ни на что, она оставалась двенадцатилетней девочкой, которая любила своих папу и маму, любила свой дом и частенько скучала по оставленным там куклам. Именно поэтому она решила встретиться с мамой. Прийти к ней, обнять, поболтать, обсудить приключения, в которые со всем изяществом изображенного на фамильном гербе крылатого кабана, влетела юная Тоф.

Она все шла и шла к указанному в письме адресу, когда вдруг почувствовала знакомый перестук. Тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук. Это был условный сигнал. Она резко развернулась в сторону стука, врылась в землю лодыжками, чтобы понять, кто это, и замерла. Из тени вышел ее названный старший брат, Чан Мин, принц Народа Огня.

— Привет, Тоф. Давно не виделись? — спросил он приветливо. Тоф постояв еще секунду, бросилась к Чану.

— Мин! Ты живой! - воскликнула она, прижимаясь к нему и крепко-крепко обнимая.

— Живой, живой. Успокойся. Все нормально. Ай, за что?! - поморщился Мин, когда Тоф стукнула его кулачком о живот.

— Ни за что, я же девочка, а ты парень, а значит, априори во всем виноват! — сказала Тоф и отстранилась, скрестив руки на груди и ухмыляясь. В конце концов, не выдержав, она рассмеялась.

— Озадачился, да?! — проговорила Тоф через смех.

— Ты где этого нахваталась? — спросил Чан, который тоже похихикивал над ситуацией.

— У Катары, конечно. Она вечно парней шпыняет. А когда я ее спросила, почему, она и ответила, что парней надо постоянно шпынять, — как ни в чем не бывало ответила Тоф. — О, еще она сказала, что ее Пра-Пра именно так воспитала из их отца сильнейшего воина племени и вождя, — с серьезной моськой сказала Тоф, но не выдержала и захохотала.

— Почему мне кажется, что ты ей что-то подмешала, а? — приподняв одну бровь, серьезно спросил ее Чан. Тоф закатила глаза, покачала головой и со вздохом воздала руки к небесам.

— Все-то ты знаешь, — пауза. — Достала просто. Туда не ходи, это не делай, так Аанга не учи, не ешь, не дыши, не двигайся, а лучше вообще исчезни. Нет, сейчас-то все нормально, но в первое время это был тихий ужас. Вот и решила подлить ей в чай вишневую настойку. Слабенькую, чуть крепче пива, но ей и этого хватило. Вот и стала нести несусветную чушь. А я, не будь дурой, самое смешное взяла да и запомнила, — закончила Тоф и наткнулась на задумчивый взгляд Чан Мина, который что-то сосредоточенно рассматривал в одной ведомой ему точке. — Эээээ, Мин, с тобой все в порядке?

— Да вот думаю, какие противоядия в следующий раз брать, если ты решишь и меня травануть, — не меняя лица, сказал Чан, наблюдая за тем, как по мере произнесения его слов, вытягивается физиономия Тоф.

— Эй! — воскликнула она, вкладывая в эту реплику все свое возмущение.

— Ха-ха-ха! Видела бы ты свое лицо! Ха-ха-ха! Мелкая отравительница, вот умора! Но за сообразительность хвалю, — отсмеявшись и поправив слегка сползшую на бок шляпу, абсолютно серьезно продолжил. — Хотел пригласить тебя на одну авантюру. Отказ не принимается, потому что без тебя мне, скорее всего, не справиться.

— Кого надо убить? — ухмыльнувшись, сказала Тоф, ударив кулачком в свою раскрытую ладонь.

— Нет-нет. Никого убивать не надо. Наоборот, мы будем лечить, — сказал Чан и стал ждать логичного вопроса.

— И? Кого же нам предстоит лечить? — демонстративно рассматривая ногти на руке, спросила Тоф.

— Мою сестру, Азулу, — словно о чем-то обыденном сказал Чан и с трудом сдержал неуместный смех, когда увидел, как посмотрела на него Тоф.

— Мин, ты совсем ку-ку, да? — с сочувствием попoлам с иронией спросила Тоф.

— Нет, Тоф. Я совершенно здоров, — Чан тяжело вздохнул. — Слушай, я знаю о вашем с ней столкновении на большом буре у внешней стены. Знаю и о других случаях. Но пойми, она все это время была не в себе. Ее надо лечить. Причем ее лечение будет не из приятных. Слишком много всего перемешалось в ее сознании, — сказал Чан и выжидательно посмотрел на Тоф.

— Ей будет очень плохо? — тоном, подразумевающем чисто научный интерес, спросила Тоф.

— Хуже, чем ты можешь себе представить, — ответил Чан, внутренне закатывая глаза. Да, отвратная репутация младших сестры и брата еще долго будет преследовать его.

— Класс, я в деле.

— Чудно, тогда жду тебя за час до полночи у главных ворот Верхнего Кольца.

— Договорились, — сказала Тоф и пошла по своим делам.

center***/center

За пятнадцать минут до взрыва. Верхнее Кольцо Ба Синг Се. Место встречи.

«Она уже не придет. Видимо придется тебе, Чан Мин, лечить Азулу без страховки», — подумал Чан и отправился к месту проведения лечения. Впрочем, коридор между стенами двух дворцов, который он выбрал, был не самым лучшим местом для этого. Лучше всего его задумке подошел бы либо какой-нибудь каменный ящик, либо открытое поле или, лучше, пустыня. Но у места, которое он выбрал, было одно решающее преимущество: оно было очень близко к дворцу Царя, а значит и к Азуле. А опасность…что же, кто не рискует, тот не пьет шампанского. И плевать, что он не знает, что это такое.

Устроившись под одной из стен в коридоре, принц еще раз осмотрел подготовленные заранее железные прутья, что он прикрепил к стенам. «Да здравствует коррупция», — в очередной раз подумал Чан Мин и ухмыльнулся. Вряд ли кому-то понравилось бы то, что он ковыряет стены поместий этих «уважаемых» людей. Но нет, никто и не пикнул. А всего-то надо было дать на лапу лейтенанту, чья рота заступала этой ночью на дежурство. И вот, между стенами дворцов двух вельмож воткнуты железные прутья, на которых он сможет переждать намечающуюся бурю. Владение собственной энергией ци давало ему возможность прыгнуть довольно высоко, но отнюдь не защищало его от серьезных ожогов, что он мог получить. Тоф должна была его прикрыть, но ее, увы, нет. Легкие девичьи шаги прервали его мысли, и Чан Мин стал готовиться к непростому разговору.

— Здравствуй, сестра, — Чан снял свою шляпу, позволяя ей осмотреть его лицо.

— Зачем ты хотел меня видеть, Чан? — спросила Азула, занимая боевую стойку и готовясь напасть.

«Агни, дай мне сил и терпения, чтобы вправить ей мозги».

— Ты задаешь вопросы. Хороший знак, — Чан слегка улыбнулся. Азула напряглась, словно перед атакой.

— Зачем ты хотел меня видеть? — повторила она свой вопрос более настойчиво, не желая играть в словесные игры.

«При лечении неудачного вмешательства в верхние чакры необходимо вывести больного на откровенность, насколько болезненной для вас ни была бы правда», — всплыли в мозгу строчки из прочитанного трактата по ментальной магии.

— Просто хотел повидаться без свидетелей. Я скучал, — сказал Чан, слегка опустив голову. И заметил, что Азуле явно не понравился его ответ.

— Скучал? Скучал?! Не ври мне! Тебе всегда было плевать. Плевать на всех нас. На меня, на Зуко, на страну и семью! — сейчас Азула не желала сдерживаться. С каждым словом она говорила все громче, а последнюю фразу просто прокричала.

«То что нужно».

— Ты сама знаешь, что я не мог не уйти…

— Ты мог взять нас с собой! — вновь закричала Азула.

«Дайте пищу появившимся внутренним демонам, чтобы конфликт в человеке разгорелся с новой силой».

— Не мог. Я хотел, но я не мог. Отец…

— Ты всегда его боялся, — с каким-то удовлетворением и брезгливостью сказала Азула, совершенно успокоившись.

«Похоже работает», — подумал Чан и виновато покачал головой.

— Не в этом дело.

— А в чем же? — спросила Азула, ехидно улыбнувшись и приподняв бровь. Ее лоб покрылся потом, все тело дрожало. Она сохраняла надменную маску на лице, но из ее ноздрей и сомкнутых губ тонкой стойкой поднимался дым.

«Вот оно, сейчас или никогда», — Чан прикрыл глаза.

— Он убил бы вас, — произнеся это, Чан согнул колени и, как только его сестра закричала от боли, разрывающей ее душу, а из рук и ног вырвалось голубое пламя, прыгнул на одну из железных жердей, что не попала под траекторию огненных волн. Но даже там, Чан не мог переждать эту вспышку. В коридоре был такой удушающий жар, что прутья сразу же раскалились, и принцу приходилось постоянно перепрыгивать с прута на прут, чтобы не получить от них серьезных ожогов. Чан уже думал, что изжарится в этой духовке, все его тело было липкое от пота, а руки и ноги стали постепенно покрываться волдырями, но в эту же секунду все прекратилось. Впрочем, ему пришлось попрыгать около минуты, прежде чем спуститься, ведь вся земля вокруг Азулы была раскалена докрасна, а стены даже успели оплавиться. Наконец-то добравшись до нее, он в первую очередь проверил, жива ли Азула.

«Слава Агни! Осталось только понять, излечилась ли ты?» — подумал принц и только теперь заметил, что от одежды Азулы остались лишь одни ошметки. Но ожогов не было. Лишь волосы были сильно опалены, а кожа приняла неестественно бледный оттенок.

— Ваше Высочество, — услышал Чан полный надежды на чудо робкий девичий голосок и поднял голову. В нескольких метрах от него стояла Тай Ли, которая зажимала рот руками и с нескрываемой жалостью рассматривала покрытую копотью Азулу.

— А, Тай Ли, это ты, — с усталостью и облегчением сказал Чан. — Дай сюда покрывало, — скомандовал он. Тай Ли, словно очнувшись от оцепенения, стала доставать из заранее подготовленной сумки покрывало и передала его Чану. Принц завернул сестру в материю и взвалил ее на спину. — Идем, будешь следить, чтобы мы не наткнулись на патруль, — и они пошагали по улицам Верхнего Кольца к Царскому дворцу.

— Ваше Высочество, а Дай Ли? — спросила Тай Ли, когда они завернули за очередной угол.

— В Верхнем Кольце их мало. Высшие дворяне терпеть не могут выскочку Лонг Фенга и Дай Ли. А он не хочет устраивать с ними склок, — сказал Чан, остановившись в тени одного из дворцов. — Вот и действует негласный договор. Ты не трогаешь нас, мы не трогаем тебя, — продолжил Чан, выходя из тени. — Если бы не Лонг Фенг, о Дай Ли как о структуре можно было бы только мечтать. Непримиримые борцы с коррупцией и казнокрадством. Жестко контролируют криминал в Нижнем и Среднем кольце. Только вот руки у них коротковаты, чтобы тягаться с жителями Высшего Кольца.

Дальше шли молча. Чан мысленно молился Агни, чтобы вся эта авантюра увенчалась успехом, а Тай Ли следила за углами, краем сознания надеясь, что старший принц хотя бы после этого приключения обратит на неё внимание. В конце концов они добрались до дворца, где Чан передал ей свою ношу.

— Как только она проснется, осмотри её ауру. К утру она должна будет окончательно очиститься, — Тай Ли кивнула и уже хотела перепрыгнуть дворцовую стену, когда принц схватил её за руку. — Тай Ли. Я… Спасибо тебе, — сказал он ей и ушёл в темноту, скрывшись среди сотен улиц Верхнего Кольца.

center***/center

Дворец Царя Земли. Комнаты Воинов Киоши. Вечер того же дня.

— Значит, мой брат одобрил наш план? — спросила Азула, сидя перед зеркалом и нанося макияж воинов Киоши. Она хоть и была порядком измождена от «лечения», но отнюдь не собиралась отказываться от своей затеи взять под контроль Ба Синг Се. А с учетом письма брата, что лежало сейчас перед ней, данная операция приобретала совершенно иной смысл.

— Да, Азула. Он сказал, что нельзя позволять того, что они придумали. Это чревато, — ответила Тай Ли, стоя на руках и выполняя очередное гимнастическое упражнение.

— Да, узнаю брата. Всегда все знает, а если и не знает, то догадывается, — Азула отложила кисточку с тушью для ресниц и вновь взяла письмо. Мэй краем глаза продолжала следить за принцессой, наблюдая за произошедшими с ней изменениями. Если раньше Азула при нанесении грима словно надевала военную форму, то теперь она именно «красилась». Наблюдая за ней в течение дня, Мэй все больше и больше замечала изменения в Азуле. Окончательно исчезло напряжение, а на замену резким и рваным движениям сильного, могучего, но раненного зверя пришли плавные движения какой-нибудь гордой хищницы из рода кошачьих. Из тех, что одним ударом лапы способны повалить дикого комодоносорога. Теперь можно было не бояться не только рецидивов «болезни», но и простого самодурства, что, учитывая состояние Азулы, было весьма вероятным.

Еще одной темой для размышлений было письмо старшего принца. Когда принцесса окончательно пришла в себя, Тай Ли передала Азуле запечатанное личной печатью послание. Его содержание заставило их всех покрыться холодным потом. Кроме известной информации о готовящемся вторжении, о котором ему сообщила Тай Ли, Чан Мин предупреждал о масштабном заговоре внутри Народа Огня, с целью полной ликвидации правящего семейства. О целях заговора он не знал, но был уверен, что после окончания войны они быстро вычистят всю ту грязь, что скопилась подле Драконьего Трона. Письмо было полно намеков на то, что детям Озая и Урсы негоже продолжать находиться в ссоре и нужно объединиться. Но в первую очередь, нужно вернуть Зуко домой. С этой целью Чан предложил Азуле создать условия для совершения значимого деяния, которое перевесит гнев Хозяина Огня на нерадивого наследника. Мэй не знала, что конкретно собирается предпринять Азула, но по ее ироничной ухмылке быстро поняла, что у принцессы явно есть план. Впрочем, Чан Мин был одним из немногих людей, кто был Азуле ровней, и даже превосходил ее при проведении долгосрочного планирования. Поэтому предложение старшего принца Азула приняла быстро.

Нельзя сказать, что Азула окончательно с ним помирилась. Но и прежней настороженности в принцессе не наблюдалось.

— Девочки, если вы когда-нибудь встретите этого прохиндея, передайте, что как только он попадется мне в руки, я выбью из него всю дурь! — сказала Азула, когда Тай Ли рассказала ей о подробностях «лечения». Впрочем, данная реплика говорила лишь о том, что старшего принца ждет «милая» семейная беседа в узком кругу, а не о том, что его собираются убить.

«Хотя, кто знает, что придет в голову принцессе в следующую секунду», — подумала Мэй, накладывая на лицо белила. — «Уж лучше не заморачиваться. А пока нас ждет кучка офицеров Дай Ли, которых Лонг Фенг, по собственной глупости, отдал принцессе на растерзание».

Планы

«Вот и пришла война в Ба Синг Се».- Подумал принц, когда увидел, как развалилась одна из секций внешней стены Великого города. План по отведению угрозы от родины был исполнен и теперь можно было подводить промежуточные итоги.

Деятельность Аватара в Ба Синг Се не осталась незамеченной для людей Чан Мина. Слишком уж громко он объявил о себе. Переполох во время званого ужина у Царя Земли, сотни листовок с летающим бизоном, сброшенные над городом, новый зоопарк. «Да и компашка его успела отличиться».-Подумал Чан Мин, спускаясь с крыши одного из домов, откуда наблюдал за разрушением стены. -«Как же. Взяли штурмом дворец Царя Земли, побив королевскую гвардию. Когда Чу поведал о случившемся, у меня натурально отвисла челюсть. Гвардию, самое боеспособное соединение армии, в которой служат далеко не слабые бойцы, раскидали четверо подростков и летающий бизон. Представляю как потом потешались над начальником охраны высшие аристократы».

С такими мыслями Чан передвигался по улицам, стараясь быстрее добраться до головной конторы «Железного Дракона». Был будний день и люди как обычно пришли на работу. Нужно было отдать необходимые распоряжения, пока писари не разбежались по домам. В том, что город падет очень быстро, Чан был уверен. Заняв сельскохозяйственные угодья Нижнего уровня, Армия Огня лишит город-крепость продовольствия. Заговор Дай Ли, взятых под контроль Азулой и арест Царя с Советом Пяти лишил многочисленный гарнизон города командования. Но главное, что видел Чан Мин, передвигаясь по улицам Нижнего кольца- растерянность его жителей. Люди не знают, что делать, а пока они придут в себя, передовые отряды уже доберутся до Царского Дворца. Правда, захват Ба Синг Се был лишь частью кульминации, разработанного им и Азулой плана. Главной задачей, которую он ставил перед собой, было вернуть Зуко домой и, желательно, вернуть его победителем.

— Чжу Си*, стена прорвана, вам надо уходить.- Услышал словно через вату Чан Мин голос одного из офицеров его дружины. «Мда, видимо они решили сражаться до конца». -Подумал Чан Мин рассматривая одетых в доспехи и вооруженных до зубов стражников.

— Мое место здесь, сотник.- Сказал Чан и, стараясь не обращать внимание на выжидающие взгляды бойцов, вошел в контору. Там, в большом зале для обсуждений, вокруг карты города, собрались капитан стражи Пинг, начальник СБ Чу и главный казначей Цзинь. Заметив, что он вошел в комнату, все они поклонились и выжидающе посмотрели на принца.

— Ну, что у нас плохого? -Жизнерадостно начал Чан, не разделяя похоронного настроения своих подчиненных.

— Если забыть о том, что внешняя стена пала и солдаты Армии Огня, не встречая сопротивления, парадным маршем вошли в город, то все в порядке.- С нескрываемым ехидством сказал Чу и спрятал руки в рукава своего халата.

— Не думал я, что застану сегодняшний день.-Пробубнил под носом протрезвевший от происходящего Цзинь и тяжело вздохнул.

— Никто не думал. Хорошо, что мой отец, да благословят Ома и Шу его душу, давно уже в могиле. Мог бы и умереть от позора.- Хмуро выразился Пинг, который был полковником Армии Земли в отставке и, вероятно, тяжелее всех переживал произошедшее.

— Не будьте столь пессимистичны, господа шеньши. Не забывайте, чтобы контролировать Ба Синг Се, Армии Огня придется сосредоточить здесь все свои свободные соединения. Да и то, я просто уверен, что они не будут расформировывать городскую стражу и частные военные отряды.- Сказал Чан и наткнулся на вопросительные взгляды своих подчиненных.

— Даже если предположить подобное, то откуда у вас, достопочтенный Мин, такая информация? -Спросил Цзинь, поправив свои очки.

— Всего лишь предположения, основанные на информации из-за стены.- Ответил Чан, кивнув в сторону Чу. Тот не растерялся, многозначительно кивнул и сказал.

— В Омашу сейчас почти не осталось войск, порядок там обеспечивает небольшой гарнизон и стража, сформированная из местных жителей. Та же картина и в других сохранившихся поселениях.

— Работать на этих! Вы это имеете ввиду! -Вспылил Пинг, со злостью и недоумением уставившись на присутствующих.

— Успокойтесь, капитан. У меня есть план, как пережить оккупацию, а со временем и освободиться.-Невозмутимо сказал Чан, заставив своего подчиненного успокоиться.- В чем главная особенность Земли, господа? Земля есть основа для всего. Из земли все происходит и в землю все возвращается. В том числе и огонь.- Сделав перерыв и переведя дыхания, Чан краем глаза заметил, что ему удалось заинтересовать присутствующих.- Нам всего лишь нужно переждать. Заняв Ба Синг Се, Народ Огня уже проиграл войну…

— Но позвольте, достопочтимый Мин, ведь теперь нет силы, что будет противостоять им. Войск в оставшихся провинциях просто не хватит.- Самым беспардонным образом прервал его Цзинь, за что удостоился кривых взглядов Чу и Пинга, до которых уже стало доходить, что их молодой чжу си имеет ввиду.

— Да, больше нет той силы, что противостояла им раньше. Но ей на смену уже пришла другая сила. Народная война против захватчиков в последнее время стала приобретать масштабы крестьянских восстаний прошлого. Но только теперь это не Чин Завоеватель, смерть которого все остановила. Крестьяне, ремесленники, рабочие, торговцы прямо сейчас сбиваются в крепкие ватаги и опустошают тылы Армии Огня. У них нет единого лидера. Убьешь одного, на его место встанут двое. Землю невозможно уничтожить. Она поглотит пламя, как поля впитывают воду, а горы останавливают ветер, а нам останется лишь втоптать угли и похоронить то, что останется. -С какой-то непонятной для присутствующих интонацией произнес Чан Мин и прикрыл глаза. При возвращении в столицу из Гаолиня, он не раз натыкался на подобные шайки. Отчаявшиеся крестьяне и горожане, у которых Армия Огня отняла все и чья цель была война до конца. Победы или смерти. Уничтоженные караваны службы снабжения и огромное количество обчищенных трупов с янтарными глазами, валявшихся на обочинах дорог, были живым подтверждением начавшейся охоты на солдат Армии Огня. А в западных провинциях такие отряды уже стали собираться в большие крестьянские армии, представляющие нешуточную угрозу колониям. Именно сейчас, пока не стало слишком поздно, нужно было закончить войну. Заключить договор на выгодных Народу Огня условиях, таких, что не дадут Царству Земли оправиться для ответного удара и обеспечат процветание родины на десятилетия, если не столетия вперед. Но увы, Озай никогда не пойдет на мир, Айро в опале, а Азула с Зуко не имеют того влияния, чтобы что-то сделать. Во всяком случае, официально.

Чан Мин открыл глаза и посмотрел на своих людей. Чан был уверен в них, поэтому не раздумывая, начал раздавать приказы.

— Чу, мобилизуй всех кого можешь. У тебя, я думаю, будет 2-3 дня, пока Армия Огня займет весь город. Мы должны знать, как расположился оккупационный гарнизон, сколько войск находится в городе и что они собираются предпринять. Сделай все возможное. Будут нужны средства, бери не раздумывая. Здесь более подробные указания. Ознакомься и сожги.- Сказал Чан и передал ему свиток, на что, взяв его, Чу с готовностью кивнул.

— Цзинь, проведи очередную ревизию всех наших финансов. Проверь все заначки на «Черный день». Подтверди все договоренности с партнерами и начни искать подходы к высшему оккупационному командованию Ба Синг Се, когда оно будет сформировано. Войска нужно кормить, одевать, холить и лелеять. Сделай возможное и невозможное, но заказы по снабжению гарнизона должны получить мы. Прочти и сожги.- Закончил Чан Мин и передал ему такой же свиток, который Цзинь принял с поклоном.

— Капитан стражи Пинг, проведите ревизию во всех подотчетных вам отрядах. Я хоть и не верю в это, но если оккупационная администрация заставит нас распустить ваших людей, вам придется уйти на нелегальное положение. Ремесленников по прежнему надо будет защищать, а никто кроме вас с этим не справится. Если же нет, то будьте готовы провести дополнительный набор рекрутов для стражи из тех, кто состоял в гарнизоне города. Отбирайте лучших. Доведите численность стражи до 1500 воинов. Прочтите и сожгите.- Сказал Чан и передал третий свиток, на что капитан Пинг, взяв его, вытянулся и ударил кулаком о грудь.

— А теперь я скажу то, что касается всех нас. У оккупационной администрации не должно возникнуть и тени сомнения в нашей преданности. В их глазах мы должны выглядеть беспринципными торгашами, которые готовы даже родную мать продать, лишь бы получить прибыль.- Сказал Чан и всех присутствующих передернуло.- Я понимаю, что для вас это трудно и противно, но по другому мы от них не отделаемся, даже если будем кристально чистыми и абсолютно вне подозрений. Поверьте мне, их власть здесь ненадолго. И наше время придет очень скоро. Об остальном прочтете в указаниях.- Сказал Чан и вышел из кабинета, давая понять, что совещание окончено.

Мало кто мог осознать, насколько сложно ему далась эта игра в скорбь. Ведь Чан Мин, будучи патриотом до глубины души, жалел лишь о том, что сейчас не идет в колоннах наступающих солдат армии его родины. Его армии. Впрочем, он не кривил душой, когда предрекал своей родине поражение. Война стала приобретать черты национально-освободительной борьбы, которая как никогда способствует объединению даже враждующих народов. Ведь победы Армии Огня были обусловлены не столько техническим превосходством, сколько разобщенностью самого Царства Земли. После того, как крестьянские армии, не скованные нерешительностью собственных генералов, вышвырнут их с континента, Народу Огня будет противостоять спаянная кровью и болью держава, экономически превосходящая его родину в несколько раз. А этого ни за что нельзя было допускать.

«Заключить мир сейчас. Признать независимость отдельных провинций. На их основе создать верные нам режимы и править ими, даже не держа военных гарнизонов, только советников. Они, со слабой промышленностью, но неплохим сельским хозяйством станут рынками сбыта наших заводов и источником дешевых ресурсов. А главное нужно стравить их, чтобы постоянно грызлись между собою и не вспоминали о том, что когда-то у них, пускай часто и формально, был один царь. Сейчас самый удобный момент для такого маневра. Но отец никогда на такое не пойдет».-Думал Чан Мин, направляясь к месту встречи с сестрою. С собой он нес план, в котором подробно описал, какие действия нужно предпринять, чтобы покорить Царство Земли окончательно. Оставалось только, чтобы Азула убедила отца в перспективности его плана. Пускай автором считают ее. Главное, утвердить гегемонию Народа Огня над миром, а он сам точно не пропадет.

Место встречи представляло из себя высокий холм с одиноким деревом за внешней стеной. Место по своему живописное и красивое, но почему-то неумолимо грустное. Там уже находились Зуко с Азулой. Зуко сидел лицом к дереву, опустив голову. Азула лежала на траве и задумчиво рассматривала облака. Не особо скрываясь, Чан вступил на холм и стал подниматься на верх. Первым его заметила Азула. Выпрямилась, села и с каким-то странным, немигающим, взглядом посмотрела на него. Она была одета в одежду воина Киоши, но только без грима и замысловатой прически. Зуко был одет в обычную одежду небогатого торговца: болотного цвета халат и пояс, недорогие туфли. Он тоже понял, что Чан Мин здесь, повернул голову, посмотрел и вновь уставился в корни дерева.

Чан остановился, не дойдя до них десяток шагов. Между ними установилось неловкое молчание. Чан позабыл все те слова, что он подготовил для их встречи. Что он должен сказать? Извиниться? Встать на колени? Достать свой меч и вспороть себе живот, как делали раньше? Он не знал. Но и просто заговорить с ними сейчас, когда все ментальные закладки сняты и они полностью владеют собой, он не мог. Ведь в том, что с ними произошло, виноват он и только он. Он оставил их с Озаем, думая, что отец не даст их в обиду. Но именно от Озая их и надо было спасать. Разумом он понимал, что тринадцатилетний подросток вряд ли смог бы что-то сделать. Но осознание того, что он как старший брат их не уберег, последнее время травило его душу. Когда он вновь сфокусировал свой взгляд, он увидел, что Зуко и Азула уже встали и выжидательно смотрят на него. Азула скрестила руки на груди и вопросительно подняла бровь, а Зуко сцепил руки за спиной и с улыбкой созерцал что-то ведомое только ему. Вздохнув, Чан Мин сказал.

— Давненько мы вместе не собирались.

— Да, давненько.- Ответил Зуко, посмотрев на старшего брата. Они вновь замолчали. Все трое просто не знали, о чем говорить. Ведь с ними столько всего произошло.

— И долго мы будем молчать? -Раздраженно спросила Азула, вызвав улыбки своих братьев.

— Не знаю. Мне, лично, сейчас очень хорошо. Хотя дядю, конечно, жалко.- Высказался Зуко, почесав появившуюся недавно щетину.

— Так все-таки вы арестовали Айро? -Спросил Чан Азулу.

— Да. Дядя, конечно, крут. Но чтобы наше предприятие прошло успешно, я должна представить кого-то из вас в цепях. Ты и Зуко отпадаете, остается Айро.-Сказала Азула обычным деловым тоном, в котором напрочь отсутствовали нотки высокомерия, которые раньше можно было услышать в словах принцессы.

— И посвящать его в нашу авантюру вы, конечно, не стали.- Не спрашивал, а утверждал Чан.

— Мне ваш план не нравился с самого начала.- Сварливо высказался Зуко.

— Зуко, сколько раз повторять. Нужно, чтобы все было максимально натурально. А для этого нужен Айро, свято поверивший в твое предательство. Нам всего-то нужно помелькать во дворце, а затем убежать на Угольный остров, где нас никто не будет допекать расспросами.-Уже который раз Азула стала объяснять Зуко прописные истины их плана, на что Зуко лишь страдальчески закатывал глаза. Наблюдая за ними, Чан Мин не мог отделаться от чувства облегчения. «Как в старые-добрые времена». -Мелькнула в сознании подходящая ситуации фраза и старший принц почувствовал, что слабеет. Дальняя дорога, напряжение последних дней, постоянное использование техник по управлению энергии ци сильно вымотали его. Все-таки он был обычным человеком, а не покорителем, которым были чужды многие слабости таких как он. И теперь уставший организм почувствовав, что беды позади, потребовал спокойствия. Слабость накатила внезапно и принц стал медленно оседать на землю. Это заметили Зуко и Азула, которые быстро подбежали к старшему брату и, подхватив его, вместе уселись на траву.

— Что с тобой? -Спросила Азула с беспокойством, по-полам с удивлением смотря ему в лицо.

— Устал просто. Сильно. Пока не был ни в чем уверен, еще держался. А когда понял, что вы здоровы и помирились, усталость накатила.- Тихим, бесконечно уставшим голосом сказал Чан Мин, улыбаясь своим брату и сестре. Те переглянулись и тоже улыбнулись.

— Простите меня.- Так же тихо, словно боясь, что его услышат, сказал Чан Мин.

— За что? -Спросил Зуко, удивленно уставившись на него. Азула же, криво усмехнувшись, обняла брата.

— За все. Из-за меня все. Все, что вы пережили. Если бы…

— Нет, братец. Все мы виноваты. Что поддались, что поссорились и забыли, что важно, а что нет.- Сказала Азула, поглаживая старшего брата по голове, как когда-то делала их мать.

Так и сидели. Азула обнимала брата, о чем-то с ним переговариваясь, а Зуко созерцал Ба Синг Се, иногда вставляя реплики. Через час, когда старший принц достаточно пришел в себя, они все вместе положили портрет Лу Тена у ствола дерева, зажгли ароматные палочки и поклонились.

— Все было бы гораздо проще, если бы он остался жив.-Высказался Зуко, выражая общее мнение. Именно смерть Лу Тена положилa начало цепи событий, что привела к нынешней ситуации. Но трое детей Озая и Урсы были полны решимости все исправить.

Под лучами закатного солнца, отдав последние почести своему старшему брату, они стали прощаться.

— Вы знаете, что надо делать. Свитки с техникой сопротивления покорению разума у вас в сумках.- Сказал Чан и посмотрел на Азулу.- Зул, постарайся продавить мой план. Сделай своей опорой промышленников и связанных с ними военных. Им будет от всего этого прямая польза.

— Меня учить, только портить, Чан.- Ответила Азула, ехидно ухмыльнувшись.

— Когда это ты стала такой язвой? -Притворно закатив глаза, спросил Чан Мин.

— А что? Не нравится? Ну, так я могу как твоя Тай Ли говорить словно цзинь* сахара съела.- Сказала она, наматывая локон волос на палец и состроив рожицу.

— Она не моя. И…

— Пока, не твоя.- Прервала она его и напористо продолжила.- Запомни, братик. Если ты разобьешь ей сердце, я выжгу твое и скажу, что так и было.- Сказала Азула, наслаждаясь полным непониманием на лице брата и краем глаза заметив, что Зуко с трудом сдерживает смех, повернулась к нему.- Это и тебя касается, Зу-Зу. Обидишь Мэй и останешься без…без чего там мальчики остаются? -Притворно «забыла» Азула, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо Зуко. Тут уже не выдержал Чан Мин и захохотал.

— Ох, жаль у нас времени нет. А то бы я тебе устроил это-самое.- Отсмеявшись, сказал Чан Мин.

— Фу, как грубо, Ваше Высочество. Что скажет мама, когда об этом узн…-Осеклась Азула на полуслове и, что-то вспомнив, широко раскрыла глаза, сняв с плеча рюкзак, стала копаться в нем, не обращая внимания на удивлённые взгляды своих братьев. Наконец-то, вздохнув с облегчением, она достала из сумки завернутую в трубочку бумагу и с надеждой в глазах сказала.

— Чан, передай это нашей маме. Ещё не известно, когда я смогу ей написать, пусть хотя бы это письмо дойдет до неё.- Попросила она и передала ему письмо.

— Обязательно.- Сказал Чан, сунув письмо во внутренний карман своего халата.-Ну, пора прощаться. Вы все запомнили? Зуко, это особенно касается тебя. С Айро ничего не случится. Посидит пару месяцев в тюрьме, помедитирует. Я просто уверен, что его будут весьма неплохо содержать. Как-никак, принц и великий полководец с кучей сторонников в армии и флоте.- Сказал Чан, посмотрев на брата в упор. Зуко обреченно вздохнул и кивнул. Чан Мину оставалось только тихо гордиться Азулой, что смогла подбить среднего принца на якобы-предательство.

— Все будет хорошо, Чан Мин. Будь уверен.- Сказала Азула и обняла брата. Через секунду к ним присоединился Зуко. Трое детей одного поколения и одной крови, которые по воле судьбы оказались по разные стороны противостояния, вновь объединились и теперь, да будет Агни к ним благосклонен, ничто не сможет их разъединить.

center***/center

На палубе корабля Флота Огня сидела девочка в зеленых одеяниях и трогала руками раскрытую перед ней бумагу. С ее лица не сходила счастливая улыбка, которая становилась все шире по мере того, как она водила руками по бумаге, вчитываясь в иероглифы. Когда-то давно ее отец, обеспокоенный, что его дочь не сможет читать, дал задание мастеровым придумать чернила со специальной примесью, чтобы девочка могла на ощупь определять тот или иной иероглиф. Тогда она не понимала, зачем ей это. Но теперь мысленно благодарила своего отца, что настоял на ее обучении грамоте. Отец заставил писарей переписывать особыми чернилами классические романы и учебные пособия, по которым и обучалась юная Тоф. Со временем, она стала способной читать и обычные рукописные тексты, без всяких особых чернил. Именно так она прочитала письмо от матери, из-за которого угодила в ловушку. Тогда, злость на похитителей и радость от открытия нового способа покорения земли, магии металла, вытеснили обиду на родителей, которые пошли на подлость по отношению к ней, лишь бы вернуть домой. А позже и вовсе не до этого стало. Но сейчас, вчитываясь в строчки, написанные особыми чернилами, Тоф готова была расцеловать отца и мать. А еще Мина, посыльный от которого буквально впихнул ей это письмо, когда они вернулись в выделенный им домик в Ба Синг Се.

Оставалось под вопросом, как прошло «лечение» Азулы. Судя по тому, что принцесса устроила, оно вряд ли было эффективным. А то, что Азула ранила Аанга молнией, и вовсе доказывало это. Правда, что-то по мнению Тоф все-равно было не так. Да, ожог и повреждения энергетического тела Аанга раны не приятные, но, видимо, далеко не смертельные. Уж очень быстро Аанг пошел на поправку.

— Привет, Тоф. А что это? -Сказал Аанг, усаживаясь рядом с ней. «Легок на помине».-Подумала Тоф и стала ощупывать бинты, которыми была перевязана спина Аанга. Несмотря на слабость от раны, Аанг был вполне бодр и весел.

— Это письмо от моего папы.- Сказала Тоф, продолжая изучать бинты.

— Тоф, щекотно.- Хихикая, сказал Аанг, а Тoф про себя ухмыльнулась.

— Это хорошо, что тебе щекотно. Это значит, что Азула промахнулась.- Донесся до них довольный голос Катары.

— В каком смысле? -Спросила Тоф, прекратив щекотать Аанга.

— В прямом. Попади она чуточку правее и Аанга бы вряд ли что-нибудь спасло. А так, Аанг пережил всего лишь кратковременный паралич конечностей и целебный обморок. -Сказала Катара, усаживаясь рядом с ними. Видимо, на лице Тоф что-то отобразилось, потому что Катара нахмурилась и спросила.- Тоф, что-то не так?

— Знаешь, мне почему-то кажется, что она не промахнулась.- Медленно, словно сама не веря в это, сказала Тоф.

— С чего ты взяла? -Спросил ее Сокка, который так и не снял с себя броню Армии Огня.

— Подумайте сами. Что мы знаем об Азуле? -задала Тоф вопрос, который заставил остальных задуматься.

— Ну, она безумная огне-девочка, которая хочет нас убить.- Сказал Сокка и оперся подбородком о кулак.

— Она словно никогда не была обычным человеком. Все ее движения, жесты, слова, все они словно…- Сказала Катара, но запнулась, не зная, как сформулировать мысль.

— Имеют цель. Ты это хотела сказать? -Спросил Аанг, на что Катара кивнула.

— Вот. Все что делает Азула, имеет цель. Она сделала все, чтобы заманить Аанга в те пещеры. Так неужели тот человек, который способен придумать идеальный план убийства Аватара, так бездарно промахнется? -Спросила Тоф, вгоняя всех присутствующих в ступор. Первым отмер Сокка. Его глаза широко раскрылись, а сам сын вождя, словно придя к какому-то выводу, отрывисто произнес.

— Это может быть. Это очень может быть.

— Но зачем? Что она получит, если Аанг останется жив? -Задала резонный вопрос Катара, которая как и Сокка пребывала в шоке от возможных выводов.

— Тоф, ты ведь еще что-то знаешь? Иначе бы ты об этом не говорила.- Спросил Сокка, испытующе посмотрев на Тоф. Этого взгляда она, конечно, не увидела, но почувствовала, как ее друзья придвинулись к ней, чтобы услышать ее ответ.

— Ладно. Пару дней назад яговорила с Чан Мином…

— Старшим принцем? А он то что делал в Ба Синг Се? -Задала в воздух вопрос Катара, но под кривым взглядом Сокки опустила голову.

— Он говорил о лечении Азулы. Что у нее с головою не все впорядке. Просил меня ему помочь. Я согласилась, но потом меня украли. Так что как все закончилось, я не знаю.- Не заметив окрика Катары, продолжила говорить Тоф. Сокка завел руки за голову и о чем-то задумался. Остальные так же задумались.

— Если допустить, что Азулу «вылечили» и она теперь нормальная, хотя я и не представляю как это, то, возможно, она и не собиралась убивать Аанга.- С сомнением в голосе, не веря самому себе, сказал Сокка.

— Да брось! Она просто промахнулась. Не такая уж она и мастер.- Возразила Катара уверенно, правда, Тоф послышались нервные нотки в словах Катары.

— Даже если предположить, что это правда, то все равно я не могу понять одного.- Подал голос Аанг и опустил голову.

— Что ты не можешь понять? -Спросила его Катара, положив руку ему на плечо.

— Зачем? Зачем это было нужно? -Задал вопрос Аанг, на который ни у кого из присутствующих не было ответа.

Примечания

*Чжу Си- по-китайски председатель.

*Цзинь- Китайская мера весов(500 граммов)

Тень принца. Часть 1.

Прошло несколько недель с момента начала оккупации Ба Синг Се, если ее можно так назвать. Дело в том, что Великий Город очень быстро из самой главной цели войны, превратился в огромную черную дыру, куда, занимая все новые и новые районы, без конца уходили войска Народа огня, из-за чего наступление на Гаолинь и другие провинции Царства полностью прекратились. Будь у Армии Земли нормальное командование, и Ба Синг Се очень быстро превратился бы в захлопнувшуюся мышеловку, тем более местное население крайне враждебно относилось к оккупантам и ждало только повода, чтобы восстать. Иронично, но все попытки Дай Ли запугать людей и постоянные аресты самых ненадежных лишь еще больше раззадорили людей. В таких условиях оккупационному гарнизону пришлось вести себя крайне корректно, чтобы ненароком не спровоцировать массовое восстание населения города с несколькими миллионами жителей, среди которых были тысячи покорителей земли.

И дело было даже не в том, что городской черни было больше состоятельных торговцев и дворян. Проблема состояла в социальном происхождении жителей Нижнего кольца, а иногда, и Среднего кольца. За последние годы в столице стало проживать слишком большое количество беженцев, которые не понаслышке знали об Армии Огня и поэтому не испытывали по отношению к ним иллюзий. Несмотря на все попытки замалчивания информации об идущей за стенами войне, о ней прекрасно знали и коренные жители Ба Синг Се, благо у многих в городском гарнизоне служили родственники. Именно поэтому основные силы оккупационного гарнизона сосредоточились в Верхнем кольце, где проживала в основном аристократия, которая поголовно была взята под наблюдение, а самые ненадежные, под домашний арест. Кроме того, Армия Огня плотно контролировала городской монорельс, порт и стены. Но Среднее и Нижнее кольцо мало того, что продолжали жить своей жизнью, так еще и в любую минуту могли восстать. Продолжала работать городская стража и аппарат управления, действовали законы Царства Земли, а солдаты гарнизона из Армии Огня были лишь редкими гостями.

Впрочем, командование оккупационными силами не прекращало попыток взять под полный контроль город. Проводились беседы с богатыми купцами и криминальными авторитетами, с капитанами стражи и чиновниками. Медленно, но верно напряжение в городе падало и теперь солдаты гарнизона с опаской, но могли появиться и в Среднем кольце. Подобные беседы проводились в разном формате. Особо влиятельных жителей Среднего кольца вызывал для беседы лично генерал-губернатор, предлагая неплохие условия для сотрудничества и выказывая всяческое уважение. С менее влиятельными лицами, работала контрразведка и Дай Ли.

В ход все шло, начиная с крупных взяток, заканчивая прямыми угрозами безопасности самим приглашенным и их семьям. Некоторые на подобные встречи шли, другие игнорировали и готовились с боем прорываться из города, третьи же собирали свои вещи и прятались в Нижнем кольце, где трудно приходилось даже Дай Ли. Особенно много людей пряталось в так называемых «особых» кварталах, где балом правили торговые и производственные гильдии с собственными небольшими армиями, готовыми в любой момент применить оружие, если на них кто-то нападет. На фоне мощного царского гарнизона Ба Синг Се, эти дружины совершенно не котировались не только своей малочисленностью, но и выучкой, но сейчас, когда положение в городе застыло в шатком равновесии, бунт даже одной гильдии мог привести к эффекту домино, когда восстанет все Нижнее кольцо.

Именно поэтому генерал-губернатор и его адъютанты часто лично беседовали с главами гильдий, где уговорами, а где угрозами заставляя их сотрудничать. Генерал-губернатор даже не брезговал сам инкогнито спускаться в Нижнее кольцо для проведения переговоров. Возможно, именно поэтому на данную должность был назначен генерал Шичен, один из тех редких военачальников, кто обладал не только полководческим талантом, но и был первоклассным дипломатом. Кроме того, Шичена обожали в войсках всего лишь чуть меньше генерала Айро. И это не удивительно, ведь именно Шичен был начальником штаба Айро и именно он осуществлял дерзкие замыслы Дракона Запада. Впрочем, после воцарения Озая, многие сослуживцы Шичена либо ушли в отставку сами, либо были сосланы в собственные имения без права покидать их. Этими шагами Озай укреплял собственную власть, приведя на их место целиком и полностью преданных ему лично молодых и амбициозных офицеров. Лишь некоторые остались служить в армии, среди которых был генерал Шичен.

В тот день генерал в очередной раз, в сопровождении своего адъютанта спустился в Нижнее кольцо. Гильдия, с которой ему предстояло провести переговоры, обладала относительно малочисленной, но прекрасно вооруженной и оснащенной дружиной. Одно наличие большого количества стрелков из арбалетов говорило о многом. Кроме того, за последние несколько недель, эта гильдия очень сильно расширила свое влияние, так или иначе контролируя 1/10 часть Нижнего кольца.

Головная контора гильдии представляла собой вполне обычное деревянное двухэтажное строение с серьезной охраной. На крышах соседних домов за улицей следили арбалетчики и лучники, а внизу маршировали солдаты в добротной кожаной броне зеленого цвета. Показав пропуск-приглашение дежурному офицеру, генерал и его адъютант вошли внутрь. Их встретил главный казначей гильдии Цзянь Цзинь и после того, как были произнесены все полагающиеся приветствия, попросил следовать за собой.

— Приветствую вас, генерал-губернатор.- Услышал генерал голос из-за большого письменного стола, когда они вошли в кабинет чжу си. Перед ним стоял молодой человек в простом, но добротном темно-зеленом халате, опоясанным широким поясом. Председатель «Железного дракона» Мин из Ю Дао выглядел хоть и молодо, но не производил впечатление нувориша. Не было свойственной молодым людям горячности и бравады, за которой они старались скрыть свою неуверенность. Весь его вид показывал, что этот человек может и умеет отдавать приказы и знает, что их обязательно будут выполнять.

— Приветствую вас, чжу си. Благодарю, что согласились принять меня.- Сказал генерал, осматривая подростка оценивающим взглядом.

— Мои действия продиктованы желанием доледержателей объединения и совета гильдии наладить взаимоотношения с новой властью.- Нейтральным тоном сказал чжу си.- Прошу, присаживайтесь.

«Ага, только не надо держать меня за дурака, мальчик. У тебя самая большая доля в этой конторе, а совет гильдии и вовсе был придуман для отвода глаз. Дай Ли хорошо постарались, собирая информацию. Правда, так и не смогли найти какой-нибудь компромат на тебя. Слишком хорошо твои люди подчистили концы». -Думал генерал Шичен, пока его адъютант передавал несколько свитков с предложениями о сотрудничестве и снабжении гарнизона молодому чжу си. Бегло посмотрев на документы, председатель передал их главному казначею. Тот взял их, поклонился и ушел из комнаты.

— Что же, генерал-губернатор. Не скажу, что ваши предложения были ожидаемы, но что-то подобное совет гильдии и предполагал.- Сказал Мин нейтральным голосом, предлагая генералу вступить в диалог.

— Поверьте, это весьма щедрые предложения. Большая доля в снабжении гарнизона, официальная передача административных функций вашему объединению на занимаемых вами территориях…

— Щедрые, но недостаточно.-Беспардонно прервал генерал-губернатора Мин, не меняя своего нейтрального выражения лица. Сам же генерал был глубоко уязвлен. «Кем себя возомнил этот молокосос?» -Пронеслось у него в голове. Ведь все те, к кому они приходили, старались общаться с ними как можно мягче, не желая, во всяком случае пока, начинать открытый бунт. И только теперь генерал заметил весьма характерный цвет глаз своего собеседника.

— Мы не могли с вами встречаться, чжу си? -Задал вопрос генерал, вспоминая биографию сидящего перед ним парня. «Житель колоний из дворянской семьи. Хорошее объяснение для Дай Ли, но не для жителей Страны огня. У уроженцев колоний глаза максимум карие или болотного цвета, но никак не янтарные. Ты дворянин и дворянин из столицы. Только у них можно встретить подобное природное высокомерие».- Подумал генерал, стараясь незаметно всмотреться в черты лица молодого парня, который теперь стал ему кого-то напоминать.

— Все может быть.- Сказал Мин все тем же нейтральным тоном. Генерал понял, что большего от молодого нахала не добьется и пора подключить капитана Цао, его адъютанта.

— Какими же вы видите условия нашего сотрудничества? -Спросил адъютант, заметив поднятую бровь своего начальника.

— Кроме вышеперечисленного, Железный Дракон желает получить право торговли со всеми колониями и метрополией наравне с вашими торговыми факториями на материке.- Невозмутимо ответил чжу си, чем вызвал удивление гостей.

— И, чем же вы собираетесь торговать, чжу си? -Спросил генерал.- Насколько мне известно, ваши товары хоть и весьма ценятся в Ба Синг Се, но уступают в качестве даже продукции колоний, не говоря уже о метрополии.- Сказал генерал, впрочем, выглядел он весьма заинтересованным.

— Вы правы, генерал.- Сказал Мин и слегка улыбнулся. Впрочем, была ли это улыбка или оскал, генерал так и не разобрался, потому что его пронзила неожиданная догадка.-Железный Дракон предлагает метрополии дорогой лес и железную руду, а не продукцию своих мастеров.- Закончил Мин, всем своим видом ожидая логичный вопрос.

— И откуда же у вас подобное богатство? -Спросил адъютант, заметив, что его начальник о чем-то задумался.

— Копи были обнаружены недавно и закреплены за Железным Драконом. А обработкой корабельного леса мы занимаемся давно.- Ответил Мин, краем глаза наблюдая за задумавшимся генералом и с трудом сдерживая смех, настолько у него было озадаченное выражение лица.

— Увы, но данный вопрос находится вне нашей компетенции.- Продолжил генерал, почти в упор рассматривая лицо молодого нахала, что сидел перед ним.- Нам необходимо проконсультироваться с Его Величеством.- Сказал Генерал, упрятав все свои предположение глубоко в себя. О них он подумает позже.- Однако, мы хотели бы прийти к хотя бы предварительным договоренностям о вашем нейтралитете и поставках для гарнизона.

— Считайте, что принципиальное согласие у вас есть. О частностях, пусть говорят наши подчиненные.- Сказал чжу си и встал из-за стола, показывая, что разговор окончен. Его гости так же поднялись со своих мест.- Я рад был встретиться с вами, генерал Шичен. И я надеюсь, что мы вскоре вновь встретимся с вами.- Сказал Мин и поклонился, чем на секунду вогнал в ступор генерала. Ведь этот поклон, глубокий, с вытянутыми вперед руками, одна из которых сжимает другую, символизировал, что старший по положению человек признает заслуги собеседника, находящегося ниже его в иерархии. Вбитые до автоматизма рефлексы сказали свое и после секундного удивления, генерал совершил ответный глубокий поклон, с вытянутыми по швам руками. Такой же поклон, но еще глубже, совершил и адъютант. Выпрямившись, генерал посмотрел на молодого дворянина Народа Огня и сказал.

— Я уверен, что наша встреча произойдет очень скоро, чжу си.- Сказал генерал и, развернувшись, отправился к двери. Покинув здание, генерал Шичен и его адъютант направились к ожидающему их рикше. Только после того, как они тронулись с места, адъютант рискнул задать вопрос своему начальнику.

- Господин генерал, почему вы так спокойно отреагировали на поведение этого мальчишки? Еще ни один из этих торгашей не вел себя так нагло, хотя многие из них гораздо богаче этого нувориша.- Спросил адъютант и смутился, когда генерал насмешливо посмотрел на него.

— Не говори то, из-за чего будешь потом жалеть, Ван. Поверь мне, этот, как ты выразился, мальчишка, имеет полное право себя так вести. Скажи мне, что ты увидел.- Спросил его генерал Шичен.

— Я увидел янтарные глаза, высокомерие, присущее моим землякам из столицы и поклон, принятый в среде высшей аристократии. Но опять же, это не дает ему право вести себя с нами как небожитель.- Возмутился молодой адъютант. Генерал же лишь улыбался сыну своего старинного друга, за которым когда-то обещал присматривать. Ну, и научить кое-какой мудрости.

— Имеет, Ван. Он,-выделил это слово интонацией генерал,- точно имеет на это право.- Туманно выразился генерал, надеясь, что до всего остального Ван додумается самостоятельно. Сам же генерал пытался понять, в какую игру хочет втянуть его старший принц.

center***/center

Тюрьма. Наряду с борделями единственное учреждение, встречающееся во всех мирах с разумными обитателями. И везде это, как правило, здание с маленькими комнатами и решетками на окнах. Место по своему страшное. Место, где даже самые крепкие духом люди рано или поздно впадают в пучину отчаяния. Место, где время превращается в жидкий вязкий студень, который ощущается физически. Место, где человек выпадает из жизни, становясь, со временем, овощем, способным лишь наблюдать восходы и закаты из зарешеченных окон и считать дни.

Айро сидел на циновке с прикрытыми глазами. В последнее время он часто медитировал, пытаясь разобраться в себе. Ведь много, очень много произошло с ним во время путешествия с племянником и все это надо было переварить и осознать. А пребывание в покое, пускай и в тюремной камере, как нельзя лучше способствовало этому. В то же время, он не забывал о плане побега и о том, что его на свободе ждут как минимум двое родных ему людей. Впрочем, двое ли?

Айро держали под строгим надзором как весьма опасного преступника. При всех он изображал обиженного на весь свет молчаливого старика, который начинал мало- помалу сходить с ума. На самом же деле он и не думал сдаваться. План побега был разработан и подготовлен, все нужные люди оповещены и Айро оставалось лишь ждать и готовиться.

— Пора обедать, генерал Айро.- Вырвала его из медитации Минг, единственная, кто относилась к нему с сочувствием в Столичной тюрьме, где его, собственно, и держали. Минг была симпатичной девушкой-стражницей среднего роста, с черными волосами и карими глазами. Чем больше Айро узнавал ее, тем больше понимал, что ей и тысячам других девушек просто не место в армии. «О, Созин. Знал бы ты, что из-за этой войны матери наших детей стерегут преступников, охраняют склады, а иногда и воюют наравне с мужчинами, развязал бы ты ее?» -В очередной раз спросил себя Айро, наблюдая за, с виду, хрупкой и очень доброй девушкой, которая нагнулась, чтобы просунуть еду через решетку.

— Спасибо, Минг. Что бы я без тебя делал. -Сказал Айро, ожидая, что Минг как всегда скажет пару вежливых фраз, развернется и уйдет. Вот только Минг и не собиралась уходить. Оглянувшись на дверь, она достала из-под одежды свернутую бумагу и быстро передала Айро.

— Приятного апетита, генерал.- Как всегда доброжелательно пожелала она и ушла. Айро же, быстро придя в себя, повернулся к стене и раскрыл пергамент. Письмо было написано тремя разными почерками и состояло из трех частей.

Здравствуй, дядюшка. Ты, вероятно, удивлен, что я снизошла до тебя и заморочилась с письмом, но не падай в обморок. Будь моя воля, я бы и вовсе ничего бы не сделала. Но ты же знаешь Зу-Зу, если он начинает что-то просить, никто не может устоять перед его смазливой мордашкой. Что же касается меня, я просто устала терпеть его нытьё. Ладно, тут Зуко от нетерпения уже приплясывает, так что передаю кисточку ему. Не объедайся там слишком сильно. Пока.

Дядя, здравствуй. Прости, что мне пришлось с тобою так поступить, но Азула и Чан не оставили мне выбора. Мне очень неприятно, что из-за нас ты попал в тюрьму. Прости меня, пожалуйста.

То, что ты сейчас в тюрьме, часть большой игры, что мы затеяли, для спасения нашей страны. В подробности вдаваться не буду, но мы готовим нечто масштабное. В общем, я хотел сказать, чтобы ты берег себя и был готовым вырваться оттуда, как только появится возможность.Ещё раз прости нас за все это, но так надо. Я буду иногда приходить к тебе.

Айро поднял глаза с бумаги и уставился в стену своей камеры. Это письмо выбило его из колеи и теперь Дракон Запада не знал, что делать. С одной стороны, он был уверен, что автором письма является Азула и это уловка с какой-то непонятной Айро целью. С другой же, была и третья часть письма, которая Азула, при всём своём желании не могла написать.

Дядя. Помнишь наш разговор в Западном Храме Воздуха. Мы говорили об Озае, о его силе и о дворянах, что могут устроить геноцид. Ты меня назвал наивным и ты оказался прав. Теперь я это понимаю. Сейчас все висит на очень тонкой нитке, которая может порваться в любую секунду. Прошу, ничего не предпринимай до нужного момента (мы с тобой это обсуждали до прихода Зуко с рынка). Дядя, если захочешь что-то передать, обратись к тюремщице. Она надежна. Надеюсь, мы скоро увидимся. И, прости меня, но другого выхода не было.

Три комодоносорога

Подпись в конце письма заставила Айро хмыкнуть и ностальгически улыбнуться. Так недоброжелатели обзывали детей Озая еще до всей этой истории с исчезновением Урсы. Уж слишком упрямы, своевольны и сильны были его племянники, доводя придворных до белого каленья. Правда завистники после нескольких показательных избиений попритихли, продолжая шипеть лишь в отсутствии лишних ушей и очень далеко от дворца.

Старый генерал глубоко вздохнул и сжёг письмо. Теперь Айро был уверен, что все это не очередная уловка Азулы или, не дай Агни, Озая. Радовало так же и то, что запланированное Чан Мином совершилось. Что Азула и Зуко излечились, а теперь вместе со старшим братом работали над ведомым только им планом. Легкую обиду на такое поведение по отношению к нему заглушила огромная гордость за племянников, одурачивших Озая и его прихлебателей. А ведь Озай был прирожденным интриганом и несомненно попытался бы прощупать младших детей. Но, видимо, все обошлось. Ему осталось лишь ждать. Ждать и готовиться ко дню черного солнца, когда он вырвется на свободу.

А пока генерал Айро размышлял о разном, из тюрьмы вышла одетая в обычное недорогое платье девушка. Стражница Минг окончила свое дежурство и теперь направлялась домой. Тюрьма находилась в некотором удалении от столицы, поэтому стражникам приходилось преодолевать бамбуковую рощу, перед тем как дойти до городских ворот. Разросшийся бамбук надежно скрывал происходящее внутри рощи от посторонних глаз. Злые языки говорили о том, что эту рощу специально не вырубают, чтобы тайно передавать узникам тюрьмы небольшие посылки. Впрочем, это было недалеко от истины.

Минг, дойдя до середины рощи, остановилась, к чему-то прислушиваясь. Затем подошла к заросли бамбука и шепнула: «Солнце заходит». В ответ, из заросли послышался такой же шепот: «Тени крепчают». Услышав ответ, Минг, как ни в чем не бывало, продолжила свой путь. Ведь больная мать нуждается в ее уходе, пускай, с недавнего времени, ей и стало легче благодаря одному очень дорогому лекарству.

Тень принца. Часть 2

За несколько дней до передачи письма генералу Айро

В портовом районе столицы Народа Огня всегда было людно. Особенно, когда прибывали корабли из колоний. Горожане и гости столицы толпились у причалов, выискивая своих друзей и родных, надеясь увидеть их хотя бы на секунду раньше. Легко догадаться, какой гвалт стоит и так в не очень тихом порту, когда прибывают транспортники. Особенно много шума у тех причалов, где обычно швартуются военные корабли. Когда родные и близкие солдат и матросов пытаются рассмотреть своих отцов и матерей, братьев и сестер, мужей и жен, детей и внуков, спускающихся по трапу.

Мало где можно услышать столько искренних слов о любви и радости, когда уставшие, но довольные солдаты и офицеры спускаются по трапу и обнимают своих родных. И мало где можно увидеть столько горьких слез, когда портовые краны опускают очередной гроб с очередным погибшим солдатом. Так уж было заведено, что солдат Народа Огня старались не хоронить и не сжигать в Царстве Земли, а наоборот, пытались вернуть домой. Не всегда и не везде это получалось, но кому-то «везло» и его тело в особых гробах, не допускающих разложение, передавали родственникам для отпевания и последующих похорон или кремации. Мудрецы огня знали много тайн, в том числе и касающихся сохранения тел покойников. За что им многие семьи были благодарны.

Один из таких гробов передали двум солдатам из столичного гарнизона. Один из них носил звание лейтенанта, а второй был сержантом, командиром отделения. В гробу покоился их брат, погибший во время малочисленных городских боев в Ба Синг Се. Скоро они сами должны были отправиться на фронт, а их места в гарнизоне заняли бы старики-резервисты, ведь людей на материке катастрофически не хватало. Но перед этим они смогут достойно похоронить своего брата. Угрюмые лица солдат, потерявших брата, надежно защищали от любопытных взглядов таможенных чиновников и охранников порта. Да и досматривать гробы было как-то не принято, хотя и бывали случаи, когда особо беспринципные контрабандисты, используя их, пытались провести через границу что-то запрещенное. Но заподозрить в этом солдат гарнизона таможенники просто не могли из-за специфического менталитета Народа Огня.

С помощью погонщика солдаты загрузили гроб брата на повозку и выехали с территории порта. Встречные телеги и всадники пропускали вперед повозку, ставшую на время катафалком. Некоторые, видя гроб и двух солдат, снимали шляпы или совершали поклон, выражая уважение погибшему за родину воину. Сама повозка ехала не очень быстро, позволяя всем любопытным рассмотреть гроб и грустные лица двух братьев. В конце концов повозка остановилась у ворот одного из домов столицы. Братья Лю были пускай и не богатыми аристократами, но не любили транжирить деньги и вместе смогли зарабатывать достаточно, чтобы иметь дом с небольшим садом в столице. Ворота для них открыл сын старшего брата, мальчонка лет десяти, и повозка въехала внутрь. Их уже ждали. После того, как гроб выгрузили из повозки, погонщик стал разворачивать телегу, чтобы выехать со двора.

— Все нормально? -Спросила жена старшего брата, одетая в траурные белые одежды, однако совершенно не похожая на скорбящую вдову. Она наблюдала за их действиями с крыльца дома, немигающим взглядом следя за действиями братьев.

— Да, никто ничего не понял.- Ответил средний брат, потрепав шевелюру сына старшего брата.

— Вы это, сами разберитесь с этим. А мне еще работать и работать.- Сказал погонщик, занимая свое место на телеге и беря поводья.

— Хорошо, Фу. Ждем тебя завтра. Оплата как договаривались.- Сказал средний брат, пожимая погонщику руку.

— Удачи.- Буркнул погонщик и выехал за ворота.

Братья вместе с их сыновьями подняли гроб и понесли внутрь дома. Установив его в зале для гостей, они переглянулись и стали отвинчивать болты, что скрепляли крышку гроба. Когда наконец-то последнее крепление было вынуто, младший брат Лю поднял крышку. Внутри лежало завернутое в саван тело рослого человека.

— Интересно, как он там? -Спросил в воздух средний брат, рассматривая труп.

— Уверена, что с ним все хорошо и прямо сейчас он развлекается с какими-то потаскухами.- Сказала жена их старшего брата, чем вызвала общий вздох всех присутствующих. После смерти матери, красавица Сури стала старшей женщиной в доме. По сути своей добрая и трудолюбивая жена старшего брата имела лишь один недостаток: она была жутко ревнивой. Вот и теперь не могла отделаться от мысли, что муж ввязался в авантюру из-за борделей Ба Синг Се, хотя и понимала, что им, как и всеми присутствующими, двигали совершенно другие мотивы.

— Сури, ты опять? -Сказал средний брат, который в отсутствии старшего брата был главным мужчиной в доме.- Мы это уже обсуждали…

— Да, да, да. Я помню. Просто, -Сури тяжело вздохнула, обняла себя за плечи, волевым усилием загоняя внутрь своей души тоску по ушедшему на войну мужу, -его так долго не было. А теперь…

— Нам недолго осталось ждать.- Уверенно произнес младший брат, приобнимая сына старшего брата.- Еще несколько месяцев и все будет кончено.

— Твои слова, да Агни в уши.- Сказала Сури и, развернувшись, вышла из комнаты, забрав с собой своего сына.

— Сугимото, помоги.- Обратился к младшему брату средний и подошел к гробу.

— Хорошо, Чжун.- Ответил тот и они вместе вынули покойника, который был слишкоим легким для трупа, из гроба и положили его на землю. Затем Чжун, средний брат, достал нож и стал расшатывать деревянные доски в нижней части гроба, которые очень быстро поддались. Взору братьев Лю открылись несколько десятков небольших кожаных кошельков. Чжун взял один из них и развязал веревки, что закрывали горловину кошелька. Под лучами солнца отражался блеск маленьких золотых слитков, которые обычно используют при чеканке монет.

— Сколько здесь золота? — Ошарашенно спросил Сугимото Лю, во все глаза рассматривая кошелек в руках брата. Чжун Лю посмотрел на вскрытый гроб, затем на своего брата и спокойно, словно он говорил о чем-то обыденном, ответил.

— Достаточно, чтобы нанять армию.

center***/center

8 лет назад: 92 год ПГ (год Быка)*

— Догоняй, догоняй его! -Кричали дворовые мальчишки, гоняясь за сыном кожевника, который осмелился дать сдачи местному «крутому парню». Мальчик бежал со всех ног в единственное известное ему безопасное место- в дом невесты брата Сури, которая точно его прикроет, ведь она почти такая же добрая, как мама. Там он сможет отсидеться, а вечером вернуться домой, где отец точно даст ему ремня за всю эту историю. Но, видимо, ему было не суждено добраться до нее. Дорогу перегородили двое подпевал якобы «крутого парня», а на самом деле, лидера местной банды малолетних преступников, на счету которых уже было несколько ограблений.

— Ну что, Чжун Лю, добегался? -Услышал он гнусный голос обнаглевшего от вседозволенности молодого вора.- Теперь ты заплатишь вдвойне за эту беготню. Держи его!

Не успел средний из братьев Лю обернуться, как его схватили крепкие руки подпевал, завели за угол и прижали к стене.

— Это тебе за то, что ты не платишь.- Сдерживая бешенство, выплюнул ему в лицо бандит и стал наносить удары по животу. Чжун Лю еще никогда так не избивали, ведь за него всегда заступался старший брат. Но сейчас он был в казарме городского гарнизона и не мог помочь ему.- Это- за беготню.- Еще один удар. И еще, и еще. Бандит не бил по лицу, но методично наносил удары по тем участкам тела, что были слабо защищены костями. Чувствовался большой опыт. Ему уже отбили почки и кишки, когда бандит наконец-то остановился- А это, чтобы не забыл, кому ты платишь.- В руках главаря банды блеснул нож.- Снимай с него рубашку.- Скомандовал он остальными и те стали сноровисто снимать с Чжуна рубашку. «Сейчас меня будут метить».- Отстраненно подумал измученный парень, из последних сил пытаясь взбрыкнуть и вырваться. Но его держали крепко. Когда главарь хотел нанести ножом по коже первую черточку клейма «должник»…

— Эй, отпустите моего брата! -Услышали бандиты голос мелкого пацана восьми лет, стоящего у входа в переулок. Главарь уже хотел послать мальчишку куда подальше, но вдруг осекся. За ним стояло четверо крепких парней-ровесников Чжуна, в руках которых были большие дубинки.

— Так-так, у малыша Чжуна появились защитнички. Парни, пора размяться. Кю, глаз с него не спускай.- Рявкнул главарь одному из подельников, указывая на Чжуна, на что тот кивнул.

— Зря ты обидел моего друга.- Произнес один из парней, крепко сжимая в руках дубинку.

— Ха! Смотрите-ка кто здесь. Сам Мин, гроза портового района, явился по мою душу. Что, уже устал гонять малышню? Захотелось крови? Ну, так ты ее получишь! -Рявкнул последние слова главарь и ринулся вперед. Через секунду две подростковые банды сцепились друг с другом и стали избивать друг друга с такой яростью, с которой только и способны мальчишки, выросшие на улицах столицы Страны Огня и не осознавшие еще ценность человеческой жизни. Четверо против шести. В ход шло все. Дубинки, камни, намотанные на руки толстые цепи. Сначала бой шел на равных. Крепкие бандиты, невзирая на боль блокировали удары дубинками и достаточно приближались для удара кулаком. Четверка Мина по началу растерялась от напора и каждый из них пропустил удары, кто в челюсть, кто в живот, кто в ногу. Однако очень скоро четверка спасителей, вооруженная дубинками, стала теснить бандитов, что, хоть и имели численное превосходство, но не были такими же организованными. Четверка работала слаженно, прикрывая друг друга, в то время как банда наваливалась на них всем скопом. У самого Мина уже наливался синяк под глазом, а из губ, порванных ударом замотанной на руку цепи, лилась кровь. Удар по руке главаря дубиной, он отдергивает руку и…

— Ааааааа! -Крик прорывается сквозь какофонию звуков, на несколько секунд останавливая бой. Один из четверки медленно оседает на грязный пол подворотни, зажимая живот. Из-под рук Фу Ма, сына оружейника, течет темно-красная кровь и Мин, недолго думая, срывается к нему.

— Бежим. -Сквозь вату доносится до Мина голос главаря.- Да брось ты его! -Кричит главарь на Кю, который продолжал удерживать Чжун Лю. К ослабленному от побоев Чжун Лю тотчас же подбегает его младший брат. Обнимает его, что-то говорит, но сам Чжун смотрит лишь на его спасителей. Тот, кого главарь назвал Мином, методично перевязывает ножевую рану появившимися откуда-то бинтами и матерился вполголоса. Чжун, с помощью своего брата, встал и подошел к четверке спасителей.

— Фу, как был неповоротливым овцебыком, так и остался. Сколько же говорить, будь внимательнее.- Вполголоса отчитывал Мин Фу Ма.

— Да ладно тебе бурчать, вашество. Подумаешь, поцарапали. Не в первый и не в последний раз.- Беспечно отмахивался Фу Ма, несмотря на то, что до сих пор чувствовал просто адскую боль.

— Ага. А то, что тебе точно влетит от твоего отца уже ничего, да? -Нервно и немножко ехидно спросил Мин.

— Ко бы тебя побрал! Ах! Зачем ты мне это напомнил! -Пробурчал Фу с полной обреченностью в голосе.

— А чтобы в следующий раз ты был внимательнее. Вот получишь розг на задницу, когда оклемаешься, тогда и будешь корить себя.- Сказал Мин и только теперь обратил внимание на подошедших к нему братьев Лю.- Как ты? -Спросил он Чжун Лю.

— Спасибо, до дома дойду.- Ответил он Мину, с любопытством рассматривая спасителей. Это были рослые и крепкие парни, которые, как ни странно, были его ровесниками.

— Цзи Линь. Слушай, проводи этих двоих до их дома.- Обратился он к одному из парней, на что тот кивнул.- А мы с Сугимото донесем Фу до лекаря…

— Нет, только не лекарь.- Взмолился Фу Ма.

— Замолкни! -Негромко, но твердо сказал Мин и посмотрел на братьев Лю.- Потом поболтаем. А сейчас, расходимся.

center***/center

С тех пор, среднего и младшего из братьев Лю часто можно было видеть в компании банды Мина. Они вместе хулиганили, участвовали в драках, нередко попадали в руки городской стражи. При этом все ее участники знали, кто такой Мин на самом деле. Они считали себя везунчиками и по праву гордились дружбой с самим старшим сыном принца Озая. А со временем их дружба переросла в абсолютную преданность тому, кто не побрезговал дружбой и общением с детьми из простых семей и кто не боялся пролить свою кровь ради них. Даже изгнание принца из столицы не поколебало их верность Чан Мину. Их семьи так же были преданы изгнанному принцу, ведь дружба с ним открыла их отпрыскам путь к офицерским званиям, а вместе с этим, и к обеспеченной жизни. Так, до своей «смерти», старший из братьев, Да Лю, получил звание капитана и командование сотней, что было бы невозможно без рекомендаций принца, полученных еще до его изгнания. Сам Чжун Лю стал лейтенантом так же благодаря принцу, который устроил его в офицерскую школу. Младшего брата пристроить принц не успел, но у того уже были рекомендации старших братьев, благодаря чему ему удалось получить звание сержанта и возглавить десяток.

Все эти годы, принц не забывал о них. Красавице Сури, дочери лекаря и талантливой знахарке, всем сердцем любящей свое ремесло, в день свадьбы с их старшим братом тот прислал бесценную рукопись из Восточного Храма Воздуха о травах и их свойствах, чем приобрел еще одного верного ему человека. Время от времени он высылал небольшие суммы денег и письма с интрукциями, медленно, но верно, их руками, формируя круг тех, кто поддержит его в случае возвращения домой. Со временем, суммы стали становиться все больше, а сеть шпионов и осведомителей гуще. Под неформальным командованием младшего из братьев оказались несколько банд головорезов, которые заочно были уже верны принцу, ведь многие проблемы, связанные в том числе и с законом, были решены именно на эти деньги. Некоторые поддерживали принца за деньги, некоторые за убеждения, а третьи просто были хорошо знакомы с ним, как братья Лю.

Стоя на крыльце их дома, Чжун Лю пытался понять, что же замыслил их вождь. Ведь изгнанник не имеет никаких прав на трон и вряд ли прикормленные Озаем аристократы сильно обрадуются появлению старшего принца в столице. Письмо, которое они достали из гроба вместе с мешками с золотыми слитками, еще больше увеличило количество вопросов. Впервые принц прислал такое количество золота и это было не просто так. Кроме того, впервые они не получили инструкции о том, как использовать золото. В письме было лишь сказано, что Да Лю, их старший брат жив-здоров, а смерть его была подстроена и сейчас он благополучно служит в Ба Синг Се в конторе под названием Железный Дракон. В письме так же упоминалось, что вечером того дня, когда они получат гроб, их должен будет навестить связной, который и расскажет о дальнейших планах. Все его друзья этой же ночью должны были собраться в доме семьи Лю и ждать этого человека. Были указаны пароли и стандартные пожелания удачи и благополучия, которые принц обычно добавлял в письма. И…все. Больше ничего. Чжун Лю верил принцу, но непонимание ситуации просто убивало его. Оставалось лишь ждать ночи, когда человек принца прибудет к ним, чтобы прояснить ситуацию.

center***/center

Ночью в доме семьи Лю были зажжены поминальные лампы. «Смерть» старшего из братьев стала благовидным поводом, чтобы собрать всех сторонников принца здесь, под одной крышей. Здесь собрались все самые близкие и влиятельные сторонники принца Чан Мина и теперь они ждали прибытия человека принца. Что станет с ними после этого? Никто не знал. В гостиной дома семьи Лю был слышен легкий гул голосов тех, кто собрался здесь. Среди собравшихся были промышленники, ростовщики, дворяне, ремесленники, торговцы и военные. Всех их обьединял возраст. Самому старшему человеку здесь было 32 года. Самому младшему 16. Молодые, полные сил и идей люди огня, каждый из которых, несмотря на возраст, добился ощутимых успехов.

Младший из братьев Лю, которые стали тенями изгнанного принца здесь, в столице, теперь ожидал его посланца в прихожей. Кто это будет, он не знал. На всякий случай они подготовили пути отступления. В дальных поселениях давно были подготовленны дома, где они могли переждать гнев Озая, на тот случай, если их вычислят. Головорезы, что небольшими группами окружали их дом, были готовы сложить головы, но не дать схватить их благодетелей. Все было учтено и проверено. Но ожидание мучило молодого шестнадцателетнего сержанта. Когда-то давно, он прибился к компании, в которой верховодил старший принц. Будучи шустрым и настырным ребенком, он очень быстро стал незаменимым в их компании. Он подслушивал разговоры, следил за теми, на кого указывал принц, передавал весточки. Именно он предложил название их банды:- Тени портового Района. Они не воровали, но собирали информацию. Они не убивали, но другие подростковые и детские банды старались с ними не связываться. В тот день, когда Чжун Лю собирались заклеймить и сделать вечным должником банды Бешенного Тэкеши, он впервые в жизни встал на колени и обещал при всех, что отдаст себя в добровольное рабство, если Мин спасет его брата. Мин Чжуна спас, но его в рабство не принял. Зачем, если благодарность и верность Синь Лю и всех его родичей были прекрасной альтернативой рабству одного человека. Правда, еще ни разу Синь Лю, да и кто-либо из семьи Лю не пожалели о своем выборе. Погруженный в мысли, Синь Лю не сразу услышал стук в дверь. А когда услышал, поспешил к ним. Подойдя к ней, младший из братьев Лю спросил.

— Кто там?

— Солнце в зените.- Услышал он смутно знакомый голос, называющий пароль.

— Тени мельчают.- Сказал он ответ и открыл дверь. На пороге стояла невысокая фигура в темном непроницаемом плаще. Сугимото Лю отошел на шаг, пропуская внутрь долгожданного гостя.

— Прошу, мы вас заждались.- Сказал он, указывая путь к гостиной. Как только они вошли внутрь, в комнате установилась звенящая тишина. Собравшиеся рассматривали вошедшего с интересом и опаской, не понимая, чего им ожидать. Фигура же, словно опытный актер, выдержала паузу и сдернулa с себя капюшон, сбрасывая на пол плащь. Весь зал ахнул. Перед ними стояла принцесса Азула во всем своем великолепии, одетая не в свою обычную армейскую форму, а в красивейшее шелковое ципао ярко-красного цвета, опоясанное бордовым поясом. Золотые фениксы и драконы, вышитые на ее одежде, дополняли образ, подчеркивая королевский статус одетой в эти одежды особы. Легкий макияж и пудра лишь подчеркивали идеальное строение лица принцессы и золотые зрачки ее глаз, которые словно сканировали всех тех, кто находился в гостиной дома семьи Лю. Присутствующие здесь люди, привыкшие видеть в Азуле не принцессу, а жесткого командира и жестокого тирана, были поражены и очарованы ее преображением. Не многие вспомнили, что ей всего четырнадцать. Какой же она станет через несколько лет?

— Приветствую тех, кто решил поддержать моего брата. Приветствую вас- тени принца! -Сказала Азула, улыбаясь самой обворожительной улыбкой, на которую была способна. Первая часть их общего плана, плана по спасению родины, была выполнена.

Примечания

*Местное летоисчисление ведется с начала Столетней войны. Время до начала Войны обозначают буквами ДГ ("до геноцида Воздушных кочевников"), а после начала Войны - ПГ ("после геноцида Воздушных кочевников").

Откровения

«Как прекрасен все-таки рассвет в Ба Синг Се. Не будь я принцем Народа Огня, так бы остался здесь жить».- Отстраненно размышлял принц Чан Мин, наблюдая за восходящим над великим городом солнцем. Несмотря на оккупацию, город продолжал жить своей жизнью. Особенно Нижнее кольцо, почти неподконтрольное оккупационному гарнизону. Люди ходили на работы, стража патрулировала улицы, а торговцы переругивались с царскими чиновниками, как будто сам царь продолжал находиться в своем дворце, а не исчез в неизвестном направлении. Это обстоятельство с самого начала сильно нервировало Чан Мина. Ведь царь мог «всплыть» в самый неподходящий момент. А это могло привести к самым непредсказуемым последствиям.

Принц Чан Мин, насмотревшись на поднимающееся солнце, спрыгнул с облюбованной им крыши и направился на место встречи. Сегодня, ему предстоял разговор с генералом Шиченом. Нужно былo без лишних ушей обсудить кое-какие вопросы. Чан понимал, что для осуществления его планов необходимо было привлечь генерала на свою сторону. У Шичена был авторитет среди старых военных, как среди действующих, так и среди уволенных Озаем из армии. В случае успеха, можно было вновь привлечь их на службу.

Кроме того, сегодня он ожидал гонца из метрополии, который должен был передать письмо от Азулы. По его расчетам, она уже должна былa встретиться с тенями и разъяснить им его планы. «Тень принца» изначально была почетным званием, которым он награждал тех немногих, кто заслужил его доверие. Позже, они стали костяком организации, главной целью которой было объединить всех самых талантливых и перспективных молодых представителей Народа Огня под его руководством. Первый состав теней, состоящий из пяти его «ближников», которые когда-то были бандой «Теней портового района» сделал гигантскую работу по формированию немногочисленной, но весьма серьезной организации, объединявшей представителей самых разных социальных слоев. Братья Лю взяли на себя военных и ремесленников. Цзи Линь, пускай и был представителем высшего дворянства, но так же как и Чан Мин довольно часто сбегал из дома, за счет чего и спелся с неугомонным старшим принцем. Он вербовал молодых аристократов. Фу Ма, сын одного из лучших оружейников и, по совместительству, торговца оружием, привлекал торговцев и промышленников. И, наконец, Сугимото. Когда-то Чану удалось устроить его на флот юнгой, несмотря на то, что пронырливый сын торговца рыбой больше подходил на роль шпиона. И не прогадал. Небольшой быстроходный крейсер молодого и энергичного капитана очень быстро стал чуть ли не основным транспортным средством, доставляющим контрабанду в метрополию. Естественно, его друзья со временем стали получать серьезные барыши за свое участие в, фактически, мятежепротив Озая.

Чан Мин, однако, не обольщался на счет своих способностей. Теперь он прекрасно понимал, что затеянная им несколько лет назад авантюра могла обернуться масштабными репрессиями по отношению к не чужим ему людям. Ведь к теням позже присоединились представители из других провинций, в том числе, и из Хира’а. А с этими людьми он до сих пор поддерживал неплохие отношения через мать, популярность и влияние которой в этом городе была весьма высока. Да и вообще, заигравшись в тайные организации, он позабыл о последствиях, которые их ждут в случае неудачи. В последнее время, чувствуя приближение развязки, принц Чан Мин все больше и больше погружался в анализ всего того, что он и его друзья сделали. И чем дольше он думал, тем больше понимал, как им чрезвычайно повезло.

Их спасло лишь то, что контрразведка и политический сыск у Народа огня находится в зачаточном состоянии. Службы, которые обычно следят за контрабандистами и всякими разными нелегальными и полулегальными организациями, работали крайне неэффективно и больше мешали друг другу, нежели помогали. Это касалось всех: таможенников, стражников и пограничников. И у всего этого были две весьма прозаические причины: менталитет и кадровый голод. Никто в Стране Огня не мог себе представить, что какой-то шпион, к примеру, из Царства Земли мог бы проникнуть в метрополию. Люди просто не представляли себе этого. Со временем, это ложное чувство безопасности перекинулось и на высшее военно-политическое руководство страны. Даже в самых диких фантазиях генштабисты не могли представить, что в столице или в любой другой части страны могут быть шпионы Царства Земли или Племен Воды. А высокая степень лояльности и сознательности населения вкупе с работающей как часы системой образования делали фактически ненужной агентурную работу внутри страны. Сознательные граждане сами передавали сомнительных личностей, которые, впрочем, были далеки от шпионажа и, преимущественно, являлись бандитами-гастролерами из других провинций.

Все это усугублялось кадровым голодом. В условиях тотальной мобилизации, все лучшее, что было в стране, шло в армию. Самые сильные, самые умные и одаренные что покорители, что обычные рекруты отправлялись на материк, на фронт. А вот там уже действовала армейская контрразведка, которую переиграть было очень сложно. Правда и здесь принцу повезло. Слишком уж обширен был материк и слишком мало было толковых контрразведчиков. Чем, собственно, активно пользовались особо отмороженные торговцы и контрабандисты, некоторым из которых покровительствовал сам Чан Мин.

Войдя в очередной переулок, Чан Мин прошел в неприметную подворотню. Здесь, среди домов бедноты, он устроил конспиративную квартиру. Утолщенные стены, крепкие ставни на окнах и толстая дубовая дверь давала уверенность в том, что никто не подслушает конфиденциальный разговор. Войдя внутрь, он сразу же заметил неприметную темную фигуру, сидящую у стола. Плотный темный капюшoн надежно скрывал его лицо от любопытных. Единственная свеча, что освещала комнату, создавала загадочную и тягостную атмосферу, зловеще очерчивая контуры сидящего человека. И лишь рука, что лежала на столе и на безымянном пальце которой был большой рубиновый перстень, постукивала по столу, выдавая волнение и нетерпение сидящего человека.

— Генерал? -Спросил Чан, когда вошел в комнату, где сидела фигура.

— Ваше высочество.- Не спрашивал, а утверждал генерал Шичен, вставая со своего места и снимая с головы капюшон, после чего, почтительно поклонился принцу. Принц поклонился в ответ, сжимая ладонью кулак перед лицом.

— Я рад, что вы пришли, генерал Шичен.- Сказал Чан, присаживаясь в соседнее кресло.

— Надеюсь, вы знаете, ваше высочество, что после изгнания принца Зуко, нам всем рекомендовали свести общение с вами к минимуму? -Спросил генерал.

— Да, генерал. Мне это известно. Однако тяжелые времена, требуют тяжелых решений. И та ситуация, в которой мы оказались, вынуждает меня более активно принимать участие в судьбе нашей страны.- Сказал Чан, с выражением полного спокойствия, даже отрешенности на своем лице.

— О чем идет речь? Мы захватили Ба Синг Се. Победа близка как никогда.- Уверенно сказал генерал с пафосной интонацией в голосе. Но Чан слишком хорошо знал вернейшего сторонника принца Айро, чтобы обмануться. Это был сарказм. Искуснейший сарказм, который поймут лишь те, кто хорошо знаком с генералом. Это заставило Чан Мина слегка улыбнуться.

— Да, вы правы. Победа близка. Победа наших врагов.- С такой же уверенностью сказал Чан Мин и заметил, что старый генерал вмиг осунулся, а на его лбу ощутимо добавилось морщинок. Свет от свечи играл с тенями на его лице и перед взглядом Чан Мина предстал старый и уставший от войн человек, понимающий, в какую ловушку они попали и что все, сделанное до того, может пойти прахом.

— Увы, это так, ваше высочество. Мы не удержим Ба Синг Се. Особенно, если в городе обьявится Царь Земли. Он слишком большой. А наших войск слишком мало. Через день, неделю, месяц или год Ба Синг Се будет для нас потерян и наша армия не сможет оправиться от этого удара. Потери будут невосполнимые.- Сказал генерал и откинул голову. Чан не был удивлен, что генерал с ним был так откровенен. В конце концов, он был одним из немногих взрослых, кто довольно часто общался как с принцем Чан Мином, так и с принцем Лу Теном. Вместе с Айро, он часами мог рассказывать забавные военные истории или объяснять им непонятные моменты в военном деле и не только.

— Что вы скажете, генерал, если я предложу вам выход? -Спросил Чан, рассматривая лицо генерала, пытаясь понять, о чем он думает.

— Я скажу, что вы слишком самонадеяны, ваше высочество.- Пробормотал генерал, с иронией посматривая на молодого принца.- Но я вас с удовольствием выслушаю. И, будьте уверены, дальше меня, эта информация не пойдет.- Сказал он, выжидательно уставившись на Чан Мина.

— Через два месяца в небе появится комета Созина. Надеюсь, вы понимаете, что это нам даст? -Спросил Чан Мин и с удовольствием заметил, как вытянулось лицо генерала.«Он не знал».-Пронеслось у него в мозгу.

— Огромную мощь. Силу, с помощью которой мы сможем выжечь любых наших врагов. Но…нет… Нет… Озай не пойдет на это. Промышленники и торговцы его не простят! -Сказал генерал, с ужасом уставившись на Чана.

Идея об уничтожении людей земли витала во дворце уже очень давно. Азула, во время их последней встречи, отметила, что отец перед началом ее поездки говорил о том, что есть надежный способ очистить Царство Земли от бунтовщиков. Азула тогда не поняла, о чем идет речь, но последнее письмо, переданное старшим из братьев Лю, Да Лю, полностью прояснило ситуацию. Комета Созина. Источник огромной силы магов огня, в разы увеличивающий их возможности. Об этом плане знали лишь Озай, Азула и министр обороны Страны Огня. План еще был в черновом варианте и способы осуществления геноцида так же были неизвестны, но зная Озая, Чан был уверен, что тот осуществит задуманное.

— Это невозможно.- Медленно, словно только только осознав грядущую катастрофу, произнес генерал.- Это невозможно.

— Если Озай что-то решил, значит он это сделает.- Спокойно произнес Чан, разворачиваясь лицом к нему.

— Вы уверены? Ваше высочество, это слишком серьезно.

— Увы, но источник более чем надежный. Два месяца и мир вновь необратимо изменится, — сказал он и уставился в один из темных углов, давая генералу время придти в себя от свалившейся на него новости.

— У вас, ваше высочество, есть план. Иначе бы мы не встретились.- Спросил генерал, с надеждой всматриваясь в лицо принца.

— Да, план есть. Но он вам не понравится.- Сказал Чан.

— Все равно. Я верю в то, что вы не желаете зла нашей стране. Генерал Айро и Хозяин огня Азулон хорошо вас воспитали.- Это была не лесть. Генерал и вправду так думал. И он был прав. Чан действительно не желал зла и уж тем более, поражение своей родине.

— Суть плана состоит в отступлении и перегруппировке.- Сказал Чан и с удовольствием отметил, как старый штабной офицер стал внутренне анализировать открывающиеся возможности.

— Хорошо. Перегруппировка нам необходима. А до какой позиции?

— До колоний.- Сказал Чан.

— До колоний? Но, ваше высочество… Отдать Омашу? Переправы на Двух Братьях? Это же…

— Предательство? С первого взгляда…да, это предательство. Однако мы не будем отступать просто так.- Сказал Чан, выпрямившись в кресле и посмотрев в глаза генералу.- За эти два месяца, нам необходимо сформировать во всех подконтрольных нам провинциальных центрах дееспособные правительства из местных. И объявить о создании независимых от Ба Синг Се княжеств. Связать их торговыми договорами с нашей страной. Сделать их зависимыми от нас экономически. Но, главное…это границы.

— Границы? -Сказал генерал, пребывая в шоке от рассуждений Чан Мина.

— Да, генерал. Границы. Их нужно обозначить так, чтобы новосозданные княжества сразу же стали грызться между собой. И чтобы им всегда было нужно оружие. Например, отдать выгодные пастбища одному княжеству, а соседние поля риса другому. Или поделить горы так, чтобы железная руда оказалась только у соседей. Таким образом мы…

— … разделим Царство Земли и навсегда избавимся от угрозы с Востока.- Прервал Чана генерал Шичен, с изумлением рассматривая сидящего рядом принца. Он то думал, что речь идет просто о перевороте, но старший принц думал гораздо шире. Фактически, предложенный принцем вариант решал если не все, то большинство проблем Народа Огня. Обеспечивался рынок сбыта товаров развивающейся промышленности, ослаблялось Царство Земли. «Да и особо буйных дворян и солдат можно будет отправлять в эти княжества, чтобы там защищали интересы родины и не путались под ногами в столице. Действительно, старший принц ничем не уступает Лу Тену, только разве что покорением. Эх, почему же он не покоритель».- Подумал Генерал и с улыбкой сказал.

— Это очень интересный план. И у нас есть все шансы его осуществить. Но, мы должны были начать его воплощение еще несколько лет назад. И будет очень сложно успеть сделать что-то стоящее.

— Да, это долгий и тяжелый процесс, но будьте уверены, через два месяца Хозяин Огня одобрит все эти действия особым приказом и у вас, генерал, появится еще как минимум год времени…

— Но ведь вы сами сказали о комете, ваше высочество. Вряд ли Озай согласится на это, если конечно…- Сказал генерал и запнулся на полуслове. Он посмотрел на Чана с совершенно новым взглядом и продолжил свою мысль.- Если, конечно, Хозяином Огня к тому моменту не станет кто-то другой. Так вот, что вы замыслили. Значит- переворот? -Скорее утверждая, нежели спрашивая, произнес генерал. Чан на это лишь кивнул. Генерал откинулся в кресле и, слегка повернув голову к Чану, спросил.- И кто же сядет на трон вместо Озая? Вы, ваше высочество? -Спросил генерал Шичен, иронично приподнимая бровь. Чан понимал, что имел в виду генерал. Дворянство не потерпит непокорителя на троне.

— Нет. Зуко следующий на очереди, значит ему и становиться Хозяином огня. Ну, а мне хватит и права вернуться домой.- Сказал Чан Мин, умолчав лишь об Азуле.

— Не лучший выбор, чего уж там. Хотя, если его поддержат промышленники и торговцы…то шансы есть.- Сказал генерал. У Зуко при дворе была весьма специфическая репутация. Но он был покорителем. И этим все было сказано. — Я с вами, ваше высочество. Армию и страну надо спасать.- Сказал генерал, встал со своего места и поклонился. Чан поклонился в ответ, после чего вытащил из внутреннего кармана тубус для свитков и передал его Шичену.

— Здесь мои наметки по расчленению Царства Земли и наших планов по смещению Озая. Они не окончательны. Через месяц мы надеемся вытащить из тюрьмы генерала Айро, тогда все приобретёт законченный вид.- Сказал Чан Мин, передавая тубус генералу. Глаза генерала торжественно сверкнули в темноте комнаты, а губы раздвинулись в предвкушающей улыбке. «А я то думал, с чего это принц столь уверен на мой счет? Генерал Айро, значит? Если Дракон Запада с нами, то теперь можно спать спокойно. Он не даст старшему принцу чудить. А с таким вождем, можно и в мир духов идти».- Подумал генерал Шичен, выходя из конспиративной квартиры. Чан Мин же, подождал несколько минут и также вышел из квартиры.

Задумавшись о нынешней ситуации, Чан Мин не заметил, как добрался до своей конторы. Как и прежде, подходы к ней охранялись крепкими дружинниками, одетыми в добротные доспехи. На крышах несли дозор арбалетчики, зорко следя за соседними кварталами. Поздоровавшись с дежурным десятником, Чан Мин вошел в контору. Взял у главного казначея Цзян Цзиня отчет по текущим финансам и направился к себе в кабинет. Однако не успел он сесть в свое кресло, как в дверь постучались.

— Чжу Си, это я. Можно войти? -Услышал он голос начальника СБ Чу. Не успел Чан ответить, как Чу сам вошел в кабинет.

— Что-то срочное? -Спросил его Чан.

— Ну, как сказать…- Сказал Чу, присаживаясь в кресло без приглашения. Краем сознания Чан отметил, что Чу ведет себя необычно. Нет, он и раньше не отличался чувством такта, однако минимума субординации в его действиях все же было. Сейчас же Чу словно провоцировал его.

— Как есть, так и скажи.- Внешне спокойно ответил Чан, при этом осторожно вынимая из тайного отделения стола заготовленный на всякий случай кинжал.

— Руку-то убери из-под стола, Мин из Ю Дао. Или мне называть тебя…ваше высочество? -Светски поинтересовался Чу, а у Чан Мина все похолодело внутри.

— Ты видно перепил ханшина*, Чу. Какое я тебе высочество? -Спросил его Чан, накачивая свои ноги энергией ци для одного быстрого рывка к столь не вовремя прозревшему начальнику СБ.

— Успокойся. Не собираюсь я тебя сдавать, ваше высочество. -Сказал Чу, издевательски выделив последнее словосочетание. Однако в его голосе Чан уловил нервные нотки.- Слишком много хорошего ты сделал мне и этому городу. Но я не могу понять, что же тебя удерживает здесь? -Сказал Чу и поудобнее уселся в своем кресле, с любопытством рассматривая своего начальника.

— Давно знаешь? -Спросил Чан, понимая, что юлить уже бесполезно. Да и не пришел бы к нему Чу, если бы не хотел для себя чего-нибудь. Значит, можно договориться.

— Подозрения были с самого начала. Уж слишком ты отличаешься от людей земли. Мы —флегматичны, ты-деятельный. Мы медлительны, а ты быстрый. Мы не любим новшества, а ты их проталкиваешь. Те же арбалеты возьми или способ организации производства. На редкость эффективное. Нет, наши тоже не лыком шиты, но в Железном Драконе все слишком хорошо для обычной торгово-ремесленной гильдии.- Чу остановился, вздохнул, переводя дыхание и продолжил.- А затем ты мало того, что встречаешься с беглыми принцами Айро и Зуко, так еще с самого начала предлагаешь план сосуществования с оккупационным гарнизоном, благодаря которому Железный Дракон не только срывает куш, но и увеличивает свое влияние в городе. Как будто ты заранее знал, что стена падет.- Заканчивает Чу и с легкой иронией смотрит на своего молодого начальника.

— Зачем ты мне это рассказываешь? -Стараясь не выдать своего шока, спрашивает Чан Мин.

— Ты спросил, а я ответил.- Как ни в чем не бывало сказал Чу, продолжая рассматривать Чан Мина с исследовательским интересом.

— И что дальше? -Спросил Чан Мин, не понимая, чего от него хочет Чу.

— Знаешь. Первым порывом было сдать тебя Дай Ли. Но ты спас мою дочурку. И меня из беды вытащил. И дал многим хорошую работу и смысл жизни.- Сказал Чу с таким тоном, словно рассуждал о преимуществах и недостатках разных школ каллиграфии.- Потом мне стало любопытно, что же ты будешь делать дальше. И ты не подвел тех, кто тебе доверился. Ты вел нас все эти годы к богатству и почету. И мы все тебе благодарны за это. А потом Дай Ли стали предателями.- Сказал Чу, сразу же растеряв весь свой задор. Перед Чан Мином сейчас сидел человек, что потерял смысл и ориентир в жизни. Структура, которой он подарил лучшие годы своей жизни, стала ключом к падению великого города. Перед ним сидел человек, осознавший, что все, чему он посвятил жизнь, оказалось втоптано в грязь. -Теперь, я не знаю, что делать. И знаешь, -Он посмотрел на Чан Мина взглядом смертельно уставшего человека, который переживал самый тяжелый момент своей жизни, - никто ведь не знает. Нас только дела гильдии и спасают сейчас. А то спились бы давно.- Завершил свой монолог Чу и запрокинул голову назад, уставившись в потолок. А Чан Мин, наконец-то осознав, что Чу не собирается ему вредить, стал переваривать свалившееся на него откровение.

Как он мог быть таким слепым? Как мог не заметить, что и Чу, и остальные шеньши стали буквально жить на работе. Словно пытались забыть о том, что в их дом пришла беда. Пытались сохранить кусочек старой жизни. Теперь, после разговора с Чу, Чан отчетливо видел это. В первый месяц это было совершенно незаметно. Он сам пахал как лоселев, запряженный в плуг. Но потом, когда все устаканилась нездоровая инициативность подчиненных, ночевки в кабинетах, перекидывание на себя многих его обязанностей стала более явной. Но и теперь он не заметил этого, будучи занят делами, связанными с тенями. Пока Чан размышлял о своей слепоте, Чу встал со своего места и подошел к окну. Постояв несколько секунд и рассмотрев что-то ведомое только ему, Чу развернулся и резко спросил Чан Мина.

— Скажите мне, ваше высочество. Что вас удерживает здесь? Почему вы еще не вернулись домой? Ведь город взят. Да, сейчас люди еще не приняли власть оккупантов. Но что будет через год? Два? Десять? В конце концов люди смирятся с этим и нам ничего не останется, как принять волю народа.- Сказал Чу тихо, но требовательно.

— А Аватар? -Спросил Чан Мин, наконец-то вернувший себе самообладание.

— Ха, ха, ха, ха, ха! Аватар! -Рассмеялся Чу.- Аватар мертв. Люди видели, как его бездыханное тело выносили из катакомб. -Однако, увидев взгляд своего начальника, Чу сразу же сделался серьезным.- Или…

— Или. Аватар жив и здоров.- Сказал Чан, внутренне ухмыляясь. Выражение лица Чу сделалось настолько удивленным и растерянным, что Чан еле удержался от смеха. Теперь он знал, как вести с Чу разговор, чтобы нивелировать угрозу.

— Как…откуда…

— Позволь умолчать об этом. Мало ли, что может случиться.- Недвусмысленно пригрозил он Чу.

— Тогда я не понимаю… Зачем? -Растерянно спросил начальник СБ, во все глаза рассматривая старшего принца.

— Все просто, Чу. Ты любишь Ба Синг Се. Его улочки, рынки, неповторимые запахи сотен чайных и закусочных, его восходы и закаты. И населяющих этот великий город людей.- Пока Чан Мин говорил, Чу вернулся к своему креслу и жадно вслушивался в слова, произносимые принцем.- А я люблю Страну Огня. Ее потухшие вулканы и бесконечные горы, золотистые пляжи и голубое море, улочки маленьких и больших городов. А еще я люблю живущих там людей.- Чан Мин сделал паузу, подбирая слова. Он глубоко вздохнул и посмотрел в глаза Чу.- Раньше так и было бы. Так, как ты сказал. Но не теперь. Аватар - дух мира. И тот, против кого выступает дух мира, просто не может победить, каким бы миролюбивым не был этот молодой монах. Поэтому я здесь. Когда придет время, я сделаю все, от себя зависящее, чтобы завершить войну и спасти как можно больше людей.- Сказал Чан Мин и встал со своего места. Он подошел к окну и стал рассматривать что-то лишь ему ведомое, а Чу ждал, понимая, что это не ответ.- Два месяца.- Сказал Чан Мин.

— Что, два месяца? -Спросил Чу, не понимая, к чему клонит чжу си.

— Через два месяца над нашим миром пролетит Комета Созина. Сто лет назад, Хозяин огня Созин использовал ее силу, чтобы истребить Воздушных кочевников. А теперь представь, что может прийти в голову такому человеку, как Озай? -Спросил Чан Мин и пристально посмотрел на побледневшего Чу.

— Откуда данные? -Спросил Чу, схватившись за подлокотники и подавшись вперед.

— Из дворца Хозяина огня.- Так же спокойно ответил Чан Мин, пристально рассматривая своего начальника СБ. Бывший Дай Ли смотрел на своего шефа остекленевшим взглядом, а в его мозгах по своим местам, словно шестеренки в часах, вставали куски информации, которой он владел. Вдруг его лицо озарило понимание.

— Принц Зу…

— Молчи! -Приказал ему Чан Мин.- Ты ничего не слышал и я ничего не знаю! Ты меня понял, Чу?! -Жестко приказал ему Чан Мин, из-за чего Чу резко встал со своего места и встал смирно.- Никто не должен знать.- Уже спокойнее добавил Чан Мин.- Сейчас Аватар находится в Стране Огня. Они готовят вторжение в столицу. Их цель- сместить Хозяина Огня с престола. И как ни была бы мне противна мысль о вторжении, это единственный выход предотвратить тот кошмар, что собирается устроить Озай.

— А если у них не получится? -Спросил Чу, вновь вернув себе самообладание.

— Не знаю. Я не знаю. Но.- Чан Мин подошел к Чу и пристально посмотрел в его глаза.- Я не хочу этого. И сделаю все, чтобы этого не произошло. И я хочу спросить тебя, Чу из Среднего кольца, агент Дай Ли, со мной ли ты? -Спросил Чан Мин, протягивая ему руку. Чу смотрел на чжу си пристальным взглядом несколько секунд, затем, глубоко вздохнув, крепко пожал его руку.

— Вы можете рассчитывать на меня, ваше высочество.- Сказал Чу, отпуская рукопожатие и делая глубокий поклон человеку, который находится выше его по социальному положению. Чан Мин же, сохраняя на лице выражение лица, полное достоинства, внутри ликовал. Ведь раньше ему приходилось изворачиваться, чтобы агенты Чу и агенты теней не пересекались. Теперь же можно спокойно использовать агентуру Железного дракона для налаживания связей в колониях и метрополии.

— Я рад, Чу. А теперь, иди. Отдохни. Нас ждет долгая и кропотливая работа.- Сказал Чан Мин. Начальник СБ еще раз поклонился и ушел из комнаты, а Чан Мин стал думать, когда же он так расслабился, что Чу смог засечь его встречи с Айро и Зуко.

center***/center

Дворец Хозяина Огня в предрассветных сумерках был словно огромный корабль, плывущий по волнам. В одной из комнат дворца находились два подростка. Парень лет шестнадцати со шрамом на пол-лица и красивая, но холодная и неприступная с виду девушка. Они спорили, спорили громко и со вкусом, активно жестикулируя. Эта потайная комната, находящаяся в подвале, была создана одним из предков спорящих здесь подростков. Любвеобильный Хозяин Огня свил гнездышко для себя и своих многочисленных любовниц и, естественно, позаботился о надлежащей звукоизоляции. И теперь Зуко и Азула уже около часа со вкусом и до хрипоты спорили из-за одной идеи, которую Зуко вбил себе в голову.

— Нет, Зуко. Это опасно. Что я маме скажу? -Который раз уже сказала Азула, расхаживая из угла в угол. Темпераментная Азула, излечившись от ментального недуга, теперь гораздо чаще давала волю своим чувствам, из-за чего не могла просто усидеть на месте.

— Да, опасно. Но как мы будем узнавать, где Аватар и что он планирует? У нас нет другого выхода.- В очередной раз ответил ей Зуко, который сидел на кресле, вытянув ноги и флегматично рассматривая мечущуюся словно броненосный тигр Азулу. После излечения он стал наоборот, гораздо спокойнее и флегматичнее. Он не был талантливым полководцем и оратором как Азула, или же великим стратегом и неплохим интриганом, как старший брат, однако был способен на интуитивном уровне понимать, какое решение будет правильным здесь и сейчас. И вот теперь они уже час как спорили о том, стоит ли Зуко попробовать втереться в доверие к команде Аватара.

Азула восприняла это предложение с прохладцей. Она упирала на то, что после случившегося в катакомбах Ба Синг Се его не то что не примут, а сразу же убьют. Зуко же был убежден, что максимум, что ему грозит, это заключение в каменный мешок, созданный Тоф Бейфонг. Здесь он собирался воспользоваться своими самыми большими и задавленными способностями - дипломатией и актерским мастерством. Дар убеждения, вкупе со смазливой мордашкой позволяли ему в детстве получать сладкое и узнавать интересные вещи из жизней придворных. Теперь же, он собирался использовать амплуа прозревшего человека. И ведь он не лукавил бы. Он действительно прозрел и увидел, как опасен Озай и его бредни. Как опасно нынешнее окружение Хозяина Огня и их чудовищные планы. Единственное, о чем он планировал умолчать, это роль Азулы и Чан Мина в грядущем спектакле.

— Все равно - это идиотизм.- Сказала Азула и со вздохом рухнула в соседнее кресло. Она уже признала, что другого выхода получения надежной информации просто нет. Но страх лишиться вновь обретенного брата был выше ее. Нет, никто при дворе, кроме Мэй и Тай Ли, даже не догадывался, что для Зуко и Чан Мина в сердце Азулы вновь есть место. И что это сердце вообще есть.- Ты сам мне сказал, что эта Катара даже не подумает о том, чтобы выслушать тебя. В лучшем случае она просто нелестно выскажется, а в худшем…

— Ее сдержит Аватар.- Уверенно парировал Зуко.- Да и брат ее, хоть и слегка придурковат, но неплохой воин и мне почему-то кажется, что его слово гораздо весомее слова Катары.

— Вот как. И с чего ты это взял? -Спросила Азула, скептически рассматривая своего брата.

— А с того, что когда хорошие воины ведут себя как клоуны, они как правило желают скрыть свой интеллект. В истории было немало таких примеров, когда шуты или те, к кому относились пренебрежительно, впоследствии оказывались самыми умными и успешными.- Сказал Зуко, сцепив руки за шеей.

— Не убедительно. Все равно я не понимаю, какого Ко они должны тебя принять?

— У меня есть, что им предложить.

— И что же это? -Скептически спросила Азула, скрестив руки на груди.

— Ты ведь схватила их подругу, как ее там? -Сделав вид, что задумался, Зуко пожевал губами.- А! Суюки, точно. Они обязательно захотят ее освободить. А еще Аватару точно понадобится учитель по покорению огня...

— Я тебя поняла.- Прервала его Азула.- Допустим, Сокку ты убедишь. И монаха тоже, тот все же слишком доверчив, а ты даже меня способен уболтать. Остаются Бейфонг и Катара.- Рассуждала Азула, стараясь ничего не упустить. Она уже смирилась с идеей Зуко и теперь могла лишь помочь ему все достойно спланировать.

— С Бейфонг проблем не будет, все же к Чан Мину она неплохо относится, да и конфликтов с ней у меня было меньше всего. А вот Катара… Думаю, разберусь на месте.- Беспечно отмахнулся Зуко, чем вызвал вздох и фейспалм у Азулы.

— О, Агни! Какой же ты балбес! Разберется он, как же. С сосульками в животе, ага.- Сказала Азула и вновь стала закипать.

— Не злись, Зул. Я уже все решил.- Сказал Зуко и откинулся в кресле, всем своим видом показывая, что Азула ничего уже не изменит. Принцесса уже поняла, что Зуко все больше и больше приобретает черты истинного монарха. При дворе он довольно часто проводил время с некоторыми сановниками, завязывал связи, беседовал с Мудрецами огня, сколачивая группу своих сторонников. И хоть о чем-то действительно надежном говорить было рано, какую-никакую основу Зуко за это короткое время сумел себе создать.- Лучше скажи, когда мы наконец-то свалим на Угольный остров? -Спросил Зуко и Азула впервые за весь разговор отчетливо хмыкнула. Ну да, кто о чем, а Зуко о Мэй. После излечения, он с совершенно другим взглядом стал рассматривать ее умную подругу. Если раньше она ему просто нравилась, то теперь к этому еще и добавилось чувство благодарности за ту верность и любовь, что та хранила в своем сердце. Когда они впервые поговорили по душам, он был поражен ее умом и той глубиной знаний, которые она демонстрировала. А сама Мэй и вовсе преобразилась. Стала чаще улыбаться, даже иногда пыталась шутить, правда, только в их маленькой компании. Стала больше следить за своим внешним видом. Она и раньше придирчиво следила за этим и никто не мог обвинить ее в безвкусности, но все это происходило как бы по привычке, потому что надо. Теперь же чувствовалось, что она одевается для того, чтобы произвести впечатление и с каждым комплиментом Зуко, причем, искренним, это чувство усиливалось все больше.

— Тай Ли надо повидаться с ее семьей, они же не из столицы. Через пару дней она вернется и мы отправимся.- Сказала Азула, прикрыв глаза и полностью успокаиваясь.

— Как ты относишься к ее чувствам к Чану? -Спросил Зуко давно интересующий его вопрос. Сам он был не против их вероятного брака, тем более, что в клане Ли, кроме 7 дочерей, было несколько сыновей и вообще, этот клан был весьма богатым и влиятельным. Другой вопрос был в том, что они старались держаться подальше от столицы. И появление Тай Ли при дворе произошло лишь из-за давления Азулона.

— Они неплохая пара. Высокий Чан и миниатюрная и милая Тай Ли. Да и Чан ее не обидит. Хотя, я не знаю, нравится ли она ему.- Сказала Азула и встала с кресла.- Ладно, давай пойдем отсюда. Наверху, наверное, нас уже ищут, а такое внимание нам ни к чему.- Сказала она и первая вышла из комнаты. Зуко, просидев еще пять минут, встал с кресла, потушил огонь в свечах и вышел из комнаты и лишь запах затушенных свечей свидетельствовал о том, что здесь кто-то был.

Примечания

*Ханшин(Байцзе)-То же самое, что и китайская водка Байцзе. Здесь, слово скорее использовано как аналог низкокачественного самогона, на фоне более качественного Байцзе. Сам термин распространен в Сибири и на Дальнем Востоке России, где при царе и в 90-е любую китайскую водку называли ханшин и не важно, это контрафактный самогон или нормальное байцзе.

Побег и Беседа

Знаете. Бывают моменты, когда ты чувствуешь, как силы словно утекают из твоего тела. Как капля за каплей тебя оставляют способность говорить, двигаться, стоять и, даже, сидеть. Когда хочется лишь лечь и забыться. Закрыть глаза, оставить страшный мир и ни о чем не думать. В такие моменты, тебе становится плевать на то, где ты. На рынке, в школе или на крепостной стене. Ты просто хочешь лечь и не просыпаться.

Как только луна закрыла солнце и началось затмение, все люди огня почувствовали небывалую слабость и апатию. Покорители лишились своих способностей, а простые солдаты с трудом удерживали свое оружие. В катакомбах у столицы, где укрылось гражданское население, плакали дети и рыдали старики. Лишь самые стойкие воины продолжали сражаться с вторгшимися в столицу захватчиками. Но они, ослабленные и дезориентированные, ничего не могли противопоставить прошедшим сотни сражений воинам Южного племени воды и отряду Терра, спецназу гарнизона Ба Синг Се. Даже худшие бойцы Царства Земли в эти минуты превосходили воинов огня.

Принц Айро, заточенный в столичную тюрьму, отсчитывал минуты до окончания затмения, ожидая самого удобного момента для побега. Когда солнце вновь начнет открываться, большинство людей огня все еще будут слабы и пока они придут в себя, он успеет выбраться и убежать. Сам он так же чувствовал ужасную слабость, но был достаточно силен, чтобы быть наготове.

— Ну что, старый боров. Хреново, да? -Услышал Айро голос начальника тюрьмы. Тот вошел в его камеру, держась за стены. На его лице была изображена смесь предвкушения и муки. Видимо, он решил таким образом ослабить свои страдания от потери связи с солнцем. Подойдя к решетке, начальник тюрьмы сел на поставленную под стеной табуретку и насмешливо посмотрел на опального принца.- Подумать только. Я, верный режиму офицер, болтаю с предателем в день величайшей трагедии нашего народа.- Сказал он и посмотрел на Айро. Тот продолжал сидеть лицом к стене камеры и совершенно не реагировал на слова своего тюремщика.- Жалкое зрелище. Все будешь молчать? -Спросил он Айро, продолжавшего упорно игнорировать тюремщика.- Ну и молчи, все равно ничего дельного не скажешь.- Сказал тюремщик и прикрыл глаза.

— Почему же? -Спросил Айро, не оборачиваясь к тюремщику. До начальника тюрьмы не сразу дошло, что ему ответили. А когда он это понял, удивленно посмотрел на принца. Правда, ничего больше он сделать не успел, потому что именно в эту секунду солнце выглянуло из-за луны и принц Айро почувствовал, что вновь стал способен покорять огонь. И стоило этому произойти, как Айро, за доли секунд повернувшись к решетке, пустил мощную струю огня в нее. Расплавив решетку за пару секунд, принц выскочил из своей камеры и ударил начальника тюрьмы по лицу, повалив его на землю. На шум сбежались пришедшие в себя стражники, которые бросились на Айро, желая скрутить его. Но генерал был слишком быстр. Миг и он уже наносит сильный удар по животу ближайшего стражника, из-за чего тот скрючивается. Затем хватает его за форму и со всех сил кидает на соседнего стражника, сбивая их обоих с ног. Потом Айро отбивает удар еще одного стражника, нанося удар по челюсти ногой. Стражник впечатывается в стену и мешком сползает на пол камеры. Из коридора слышны звуки бегущих стражников и Айро готовится к быстрому рывку, но перед этим бросает взгляд на начальника тюрьмы, что в ужасе рассматривает Айро и валявшихся то тут и там его подчиненных. Он только заметил, что рубище, в которые он был одет, сползли с него, обнажая крепкие мышцы и торс. - Ты хотел толковый совет? Так послушай старого человека: «Будь добр к людям и они к тебе потянутся».- Доброжелательно произносит Айро и выбегает в коридор, не замечая, с каким недоумением смотрит на него начальник тюрьмы, перед тем как отправиться в беспамятство.

Айро все ближе и ближе подходил к выходу, стараясь не очень вредить обычным стражникам. Сейчас, покорители и стражники все еще были дезориентированы и не были способны оказать серьезное сопротивление, но с ослиным упрямством кидались на него. Но что могли противопоставить они против принца Айро, Дракона Запада и одного из величайших из мастеров-покорителей? Он легко отбивался от обычных стражников и запускал слабые молнии в покорителей, оглушая их и не давая им пускать в него огненные шары. У самых ворот, он занял боевую стойку и пустил огромную огненную бомбу по воротам. Толстые дубовые ворота, обитые железными вставками, рассыпались в мелкие щепки от мощного взрыва, освобождая путь Айро на свободу. Выбежав из ворот, Айро направил руки ладонями вниз и пустил мощную огненную струю. Ее тяги оказалось достаточно, чтобы он взлетел над землей и полетел на север. Увы, но техника покорения огня «Реактивная струя» не давала возможность долгого полета. Лишь быстрый и короткий скачок в каком-то направлении. Но и этого было достаточно, чтобы успешно затеряться на просторах страны. Айро приземлился в лесу, недалеко от тюрьмы и столицы, после чего рухнул на землю, глубоко дыша. Бой, побег и полет дались ему очень тяжело. Несмотря на подготовку, и моральную, и физическую, Айро так же подвергся воздействию затмения. И если остальные люди огня уже пришли в себя, то Айро все никак не мог отдышаться.

— Он здесь! -Услышал Айро словно издалека и повернул голову в сторону звука. К нему бежали несколько человек, одетых как крестьяне. Но чем ближе они приближались, тем больше принц понимал, что они никакие не крестьяне.- Ваше высочество! Слава Агни, вы вырвались! Мы доставим вас в безопасное место.- Скороговоркой произнёс один из них, все ближе подходя к нему. Но Айро, несмотря на слабость, вскочил с места и приготовился к бою, понимая, что он может этого не пережить.

— Па-роль…- Тяжело дыша, произнес Айро, вставая в боевую стойку.

— Хира’а, ваше высочество.- Сказал этот человек, что явно был командиром приближавшихся к принцу людей.- Ответ.

— Шу Джинг.- Устало произнес он и рухнул на землю, понимая, что эти люди не причинят ему вреда. Он уже не мог видеть, как несколько крепких людей кладут его на носилки и относят в глубь чащи. Не видел Айро и того, как его положили на повозку, в которую был запряжен драконий лось и как его повезли к побережью, где стоял небольшой крейсер, похожий на тот, на котором они путешествовали вместе с Зуко.

Командир крейсера, молодой лейтенант Сугимото, младший из братьев Лю, имел четкие инструкции по этому поводу, полученные от принца Чан Мина. Забрать генерала Айро и полковника в отставке Пиандао и высадить их недалеко от крепости Похай, где их должны были встретить. Сам полковник, смуглый мужчина с военной выправкой и цепким взглядом, стоял рядом с ним, безмолвно наблюдая за тем, как генерала Айро заносят на корабль. О чем он думал? Вспоминал ли о том, как когда-то еще относительно молодой генерал Айро, заприметил талантливого подростка и взял над ним шефство? Как сражался на войне и дослужился до командира особого отряда штурмовой пехоты? Как с позволения Айро покинул армию и вернулся к себе в Шу Джинг? Как перебил целую роту воинов, которая пришла, чтобы арестовать его по приказу Азулона?

— Лейтенант, мы готовы отправляться! -Прервал его размышления один из матросов.

— Хорошо. Передай штурману: разворот корабля на северо-восток, к известной ему точке. Понял? -Спросил лейтенант матроса.

— Так точно, командир! -Встав смирно, ответил матрос и направился на мостик.

— Вам тоже следует спуститься в каюту, полковник.- Сказал Сугимото Пиандао.- Пока мы не покинем прибрежные воды, нахождение на палубе небезопасно.

— Думаю, я последую вашему совету.- Ответил Пиандао и пошел в трюм. Сугимото же, передав принесшим генерала людям инструкции от принца Чан Мина, поднялся на мостик и окунулся в привычную стихию командования кораблем.

center***/center

Первым, что увидел Айро, когда открыл глаза, стал железный потолок каюты корабля. Растерев лицо и глаза рукой и приподнявшись на локти, Айро внимательно осмотрел каюту на предмет наличия посторонних. Никого не было. В углу горел светильник, своим тусклым светом разгоняя тьму каюты, а на прикроватном столике стоял чайный сервиз и тарелка с несколькими большими моти. На самом Айро взамен тюремных рубищ был надет халат черно-красного цвета. Айро не стал притрагиваться к еде и чайнику и, несмотря на слабость, встал с кровати и поковылял к выходу. Открыв дверь, он увидел матроса часового, который сразу же отдал ему честь и сказал.

— Генерал!

— Вольно, матрос. Будь любезен, позови старшего.- Доброжелательно обратился он к матросу, на что тот гаркнул «Есть, сэр!» и побежал наверх. Айро же вернулся в каюту и уселся на свою кровать. Окинув взглядом столик, он пожал плечами, взял один из моти, разломал его пополам, принюхался и съел. Когда в дверь каюты постучали, Айро уже съел все моти и с наслаждением прихлебывал жасминовый чай.

— Войдите.- Сказал Айро, после чего дверь открылась и внутрь вошел молодой парень со знаками различия лейтенанта флота. Тот встал в стойку «смирно» и поклонился.

— Генерал. Приветствую вас на борту корабля «Грифон-стервятник».- Сказал он, после того как выпрямился.

— Рад с вами познакомиться, лейтенант. Присоединяйтесь.- Сказал Айро, указывая на вторую чашку чая на столе.

— Увы, но я должен вернуться к командованию кораблем. Мы как раз сейчас покидаем охраняемые воды и я должен быть на мостике.- Сказал лейтенант, продолжая смирно стоять перед Айро.

— Что же, понимаю. В таком случае, не смею вас задерживать, лейтенант.- Сказал Айро, после чего Сугимото обернулся и вышел из каюты. Айро же, почесав подбородок, вернулся к чаю. «Неспроста этот лейтенант отказался».-Подумал Айро.- «Ох, неспроста».

Через пару часов, Айро решил подняться на палубу и прогуляться. Там он застал привычную корабельную суету, когда все куда-то идут и что-то делают. Подойдя к фальшборту*, Айро оперся на него всем телом и стал вдыхать свежий морской воздух.

— Генерал.- Услышал Айро справа и повернул голову.

— А, полковник Пиандао! Рад, очень рад вас видеть! -Сказал Айро, кланяясь своему собрату по Ордену Белого Лотоса. Тот тоже поклонился и так же оперся о фальшборт корбля локтями.

— Как вы себя чувствуете?

— Вполне сносно, мой друг, вполне неплохо. Ты же знаешь, мне для счастья нужен только чай и немного сладкого. В моей каюте я нашел и то, и другое.- Сказал Айро, продолжая вдыхать морской воздух.

— Знаю, генерал. А мне для счастья нужна бумага и тушь с кистью. И, представляете, в моей каюте они были. И, хотя, заниматься каллиграфией на корабле не совсем удобно, это было довольно мило со стороны лейтенанта.- Сказал Пиандао и заметил, как нахмурился Айро.- Такое впечатление, что они знали о наших предпочтениях.- Высказал вслух свое предположение Пиандао и вновь наткнулся на задумчивый взгляд Айро.

— Ты прав, друг мой. Они явно знали наши предпочтения. Не удивлюсь, если у юного Лю Сугимото есть досье на всех тех, кто интересует моего племянника.- Сказал Айро, выпрямившись и теперь опираясь о фальшборт только ладонями рук.

— Лю Сугимото? Его так зовут? -Спросил Пиандао, удивленно рассматривая Айро.

— А он что, не представился? -Спросил Айро, на что Пиандао кивнул.- Интересно.

— Но откуда вы его знаете? -Спросил Пиандао.

— Я узнал его. Он один из братьев Лю. Младший, если точнее. Мой старший племянник Чан Мин когда-то собрал банду из таких же неугомонных подростков, как и он сам. Вот эти три брата в ней и состояли. Сколько шороху они наводили в портовом районе?! -Сказал Айро, сделал глубокий вздох и продолжил.- А теперь мы с тобой оказываемся на быстроходном крейсере, которым командует младший из братьев. Который демонстрирует безупречные манеры, безукорезненную вежливость, но не желает идти с нами на контакт.

— Но в чем смысл? -Спросил Пиандао, украдкой бросая взгляд в сторону мостика и следя, чтобы к ним никто не приблизился.

— Понятия не имею, друг мой. Кстати, где они собирались нас высадить?

— У крепости Похай нас будет ждать Фунг*…

— Лично? Обычно же этот старый пройдоха присылает кого-то из свох сыновей? -Удивился Айро. Ведь их старый знакомый Фунг, который был мастером в подделывании документов и печатей и, по совместительству, был главным связным Ордена, крайне редко выбирался из Туманного Оазиса, поселения на границе пустыни Ши Вонг и обжитых районов Царства Земли.

— Дело слишком важное. Вот он и взялся встречать всех членов Ордена лично.- Сказал Пиандао и на некоторое время между ними установилось молчание. Оба наблюдали за бескрайним морем, стараясь понять, что им делать дальше. После долгого перерыва, орден мастеров, Орден Белого Лотоса, вновь собирался в полном составе, чтобы решить, как быть дальше.- Генерал, — нарушил молчание Пиандао, — вы ведь встречались с аватаром, не так ли? -Задал он неожиданный вопрос.

— Да, полковник, встречал.- Ответил Айро.

— И, что вы о нем думаете? -Спросил Пиандао и наткнулся на насмешливый взгляд Айро.

— Уж так бы и спросил, будет ли Орден участвовать в авантюре Аватара Аанга и его друзей или же будет хранить нейтралитет. -Спросил Айро, из-за чего убеленный сединами ветеран многих войн стушевался. Он и забыл, что когда-то давноименно Генерал Айро стал тем, кто обеспечил его продвижение вверх по карьерной лестнице. Именно при Айро и его начальнике штаба генерале Шичене боеспособность Армии Огня стала наивысшей в истории страны. Настолько, что даже удалось пробиться через внешнюю стену Ба Синг Се, чего не случалось никогда.- Аанг славный парень, так же как и сопровождающие его подростки. Добрый, храбрый, в чем-то очень мудрый, а в чем-то непозволительно наивный. И друзей выбрал себе под стать. Кстати, ты ведь тоже с ними встречался? -Спросил Айро, лукаво поглядывая на своего давнего протеже.

— Да, встречался.- Просто ответил ему Пиандао.

— И что же ты думаешь?

— Ближе всего я общался с Соккой.- Сказал Пиандао и наткнулся на удивленный взгляд Айро.- Я взял его в ученики.- Пояснил мастер меча.

— Неожиданно.- Пробормотал Айро.- И чем же он тебе приглянулся? Ты ведь после Чан Мина наотрез отказался брать учеников?

— Я и до старшего принца отказался их брать, но вы были убедительны.- Упрекнул он Айро.- Хотя, Чан Мин и был одним из лучших учеников, что я имел. Усердный, талантливый, умный.- Сказал Пиандао, глубоко вздохнул и продолжил.- Сокка меня привлек тем, что он не хотел кого-то победить, кому-то отомстить или похвастаться перед любимой и друзьями. Он искренне думал, что ничего не умеет, несмотря на то, что умел он и знал очень многое. Вы ведь помните мои первые годы в армии, генерал?

— Конечно. Покорители тебя задирали, пытались задеть, что, дескать со своей зубочисткой ты не сможешь противостоять им, крутым покорителям огня.- Сказал Айро, вспоминая, сколько раз ему пришлось отмазывать Пиандао от трибунала, когда тот вызывал покорителей на Агни Кай. И несмотря на то, что сам Пиандао не был покорителем, он неизменно выходил победителем в этих схватках, а его обидчики раз за разом оставались гнить в земле, проткнутые насквозь.

— Вот и он ощущал нечто похожее.-Продолжил Пиандао свой рассказ.- Ведь все в этом отряде покорители, кроме него. И покорители весьма умелые, несмотря на возраст. Он чувствовал себя никчемным, хотя потом, как выяснилось, этот парень оказался их главным мозговым центром. Стратег и тактик в одном флаконе. Именно он придумывал планы и контролировал их реализацию. Без него команда Аватар, как они себя называют, ничего бы не добилась.- Сказал Пиандао и вновь посмотрел на морскую гладь.

— Согласен с тобой, друг мой.- Сказал Айро, зевнул и потянулся.- Скажи, ты ведь переписывался с Чан Мином? Как ты относишся к его идее?

— Что же, как члену Ордена Белого Лотоса, мне этот план кажется абсурдным и опасным. Но как отставной военный Армии Огня и патриот своей страны, я не могу не признать его гениальным. И, главное, работоспособным. Но хотим ли мы этого? Пойдет ли на это Орден? Ведь мы долгое время проповедовали гармонию и восстановление довоенного статуса-кво. И если я, вы и, может быть, Джонг Джонг и согласимся с этим, то Буми и Мастер Пакку вряд ли будут так же настроены.- Сказал он, испытующе глядя на Айро.

— Увы, но это так. Идея Чан Мина сулит огромные выгоды нашему народу, но никак не Царству Земли. Да и вообще, мне видится, что даже если этот план и не будет приведен в исполнение, у нас возникнут серьезные проблемы с колониями уже после победы над Озаем и воцарением Зуко. Ведь там смешанное население. И не факт, что они захотят вернуться под длань Царя Земли.- Сказал Айро, вновь облокотившись о фальшборт.

— Я так понял, генерал, что вы не собираетесь мешать Чан Мину? Да и я, если быть честным, не хотел бы этого. Все-таки он один из моих учеников.- Сказал Пиандао, продолжая рассматривать морскую гладь и плывущих рядом с кораблем летающих дельфинов.

— Ты прав, я слишком люблю своих племянников, чтобы желать им зла.- Сказал Айро и размял перегретую на солнце шею рукою.- Осталось только обвести вокруг пальцев наших с тобой соорденцев, чтобы они даже и не думали о том, что мы как-то осведомлены о планах старшего принца.- Сказал Айро.

— Не думаю, что это будет трудно.- Сказал Пиандао, доставая из внутреннего кармана своего халата кинжал и подбрасывая его вверх.

— Я надеюсь, что ты прав.- Сказал Айро, наблюдая за тем, как солнце заходит на западе, окрашивая воды океана розовыми и оранжевыми цветами.

Примечания

*фальшборт-ограждение по краям наружной палубы судна, корабля или другого плавучего средства, представляющее собой сплошную стенку без вырезов или со специальными вырезами для стока воды

*Фунг- член Ордена Белого Лотоса. Человек, который может сделать фальшивые паспорта высокого качества. Ссылка на аватар вики:-https://avatar.fandom.com/ru/wiki/%D0%A4%D1%83%D0%BD%D0%B3

Великий поход. Часть 1

Принц Зуко лежал на своей кровати в доме королевской семьи на Угольном острове и размышлял о пройденном им пути. Он вместе с командой Аватара сегодня посмотрел постановку местного театра «Мальчик из айсберга» и ему было о чем подумать. Он многое пережил с этими ребятами и теперь полностью понимал, почему они стали такими, какие есть. Даже Катара, которую, надо признать, он жестоко обманул в катакомбах Ба Синг Се, теперь воспринимала его весьма положительно. Может, не будь он влюблен в Мэй, он бы даже был готов к династическому браку. Ведь Катара была дочерью вождя, а ее брат, со всей вероятностью, возглавил бы Южное Племя Воды, после Хакоды. Но именно Мэй, строгую и волевую девушку, что пронесла любовь к нему сквозь года, он вспоминал по ночам, когда оставался один со своими мыслями.

Аанг активно прогрессировал на пути познания магии огня, но его уровень все еще оставлял желать лучшего. И Зуко справедливо опасался, что Аанг просто не справится с возложенной на него задачей. Странно, но Зуко не хотел, чтобы этот смешной паренек погиб от рук его собственного отца. И не только потому, что тогда пришлось бы самому взяться за Озая, а просто потому, что Аанг был его…другом? Да, именно другом. И чем больше он об этом думал, тем больше понимал, как трудно ему будет после войны, если они победят.

В глубине души Зуко понимал, что в отличии от прагматичного Чан Мина, всегда был романтиком. И врать этим людям, тем, кто принял и признал его, ему становилось все тяжелее и тяжелее. Осознавать, что все их деяния, часть большой игры, что затеял его брат, и не иметь возможность рассказать этого своим друзьям, для Зуко было сродни изощренной пытке. И лишь понимание того, что это единственная возможность без серьезных потерь для страны закончить войну, сдерживало его от опрометчивых шагов.

В этот день уснуть у него не получалось. Он встал с кровати и направился к балкону. Полнолуние должно было наступить через пару дней, так что луна освещала округу мягким серебристым светом. Несмотря на то, что Народ Огня и Племена Воды вели долгую войну между собой, да и вообще были противоположными стихиями, оба народа воспринимали Луну и Солнце своими главными божествами. Для людей огня, Луна была сестрой Агни, солнца, и покровительницей рыбаков и моряков. Выходя в море, они молились не Агни, а его сестре, Луне, прося ее обезопасить их и принести богатый улов. И сегодня, наблюдая за Луной, Зуко сделал то, что делал очень редко. Он решил помолиться Луне. Он опустился на колени, прикрыл глаза и тихо, на грани слышимости, стал молиться вслух.

Привнеси покой в мою душу,

Привнеси ясность в мысли,

Привнеси радость в сердце,

О владычица Луна!

Дай узнать и уразуметь,

Дай увидеть и понять,

Дай совет и укажи путь,

Чтоб не встретил в пути бед.

Стань путеводной ты звездой,

Стань лучем во тьме морской,

Стань подругой ты родной,

Чтоб увидел путь домой.

— Зуко? -Услышал он девичий голос и резко распахнул глаза. Катара стояла у дверей и удивленно рассматривала его.

— Почему не спишь? -Это был единственный вопрос, что пришел ему в голову в этот момент.

— Не спится.- Сказала Катара и присела рядом с ним.- Что ты бормотал? Мне показалось, что ты говорил о Луне?

— Тебе не показалось.- Сказал Зуко и вздохнул.- Когда люди огня волнуются, особенно те, кто служит на кораблях, они молятся Луне, чтобы привести мысли в порядок.- Сказал он и наткнулся на удивленный, даже шокированный взгляд Катары.

— Но, я думала, что вы молитесь солнцу…

— Солнце и Луна- Брат и Сестра. Мы верим в них обоих, но Луна олицетворяет покой, что не очень подходит воюющей нации. Но как бы Мудрецы огня по указке Азулона не старались, вымарать Луну из памяти народа у них не вышло.- Сказал Зуко, успокаивая дыхание.

— Я не знала.- Сказала Катара, заправляя прядь волос за ухо.- А почему волнуешься ты? -Спросила она с доброжелательной улыбкой. Зуко в такие моменты ненавидел себя. Он видел, как к нему относятся, но помнил, что он должен держать Большую игру в тайне от них. Этих замечательных людей, что стали его друзьями. Настоящими друзьями.

— Я думал о Мэй. О том, что Азула их точно не простит. И что прямо сейчас она сидит под арестом.- Сказал он, ни разу не соврав. Мей и Тай Ли сейчас действительно были под арестом. Под домашним арестом. Официально, за нападение на принцессу и предательство. На самом же деле, Азула просто не хотела, чтобы они находились при дворе, недалеко от сходящего с ума от вседозволенности и собственного могущества Озая. Слухи, которые уловила принцесса, заставили действовать ее решительно. Из-за чего был разыгран спектакль в тюрьме Кипящая Скала. В результате Азула и девочек отправила подальше от двора, и авторитет Зуко в команде Аватара подняла, и себя в невыгодном свете выставила.- А ты? Ведь не просто же так тебе тоже не спится? -Спросил Зуко. Катара замялась, взяла в руки свои волосы и стала теребить их. Но затем, глубоко вздохнула и сказала.

— Я волнуюсь за Аанга. Сможет ли он сделать то, что нужно, когда придет время. Он…он ведь такой добрый. Даже слишком.- Сказала Катара, невольно повторяя опасения Зуко.- Я боюсь за него. Боюсь, что из-за своей мягкости, Аанг может погибнуть. Ведь Озай это не ты и не Азула. Озай это…- Сказала Катара, но замялась, не зная, какие слова подобрать.

— Зло во плоти. Я знаю.- Просто ответил он, смотря на блики лунного света на поверхности моря.

— Но хоть с братом тебе повезло. Да и мама, насколько я помню, тебя любит. И дядя, тоже.- Попыталась сгладить неприятное впечатление от этого разговора Катара.

— Не стоит, Катара. Я прекрасно знаю все «милые» особенности моей семьи.- Сказал Зуко, улыбаясь, чем показывал, что не обижается.

— Ну, тогда спокойной ночи.- Сказала Катара и встала со своего места. Уже у самой двери она обернулась и произнесла.- Не засиживайся слишком долго. А то ты проспишь тренировку с Аангом и он нечаянно устроит пожар.- Пошутила Катара и вошла внутрь. Зуко же, посидев еще немного, тоже вошел внутрь. Сон его был спокойным, ведь Луна оберегает своих детей. Особенно, когда им предстоят великие свершения.

center***/center

«Когда-то давно, я пришел сюда, потому что это было единственное место, где я мог бы реализовать свой потенциал. Возможности этого города манили меня, как свет манит глупого мотылька. За столько лет, я создал бизнес, соперничающий с более старыми компаниями на равных. И теперь, я вынужден покинуть величайший город мира, Ба Синг Се».-Думал принц Чан Мин, наблюдая за закатом сидя на излюбленной им крыше и сжимая бумагу с красивым почерком сестры. Время, когда он мог оставаться в Ба Синг Се, заканчивалось. Азула писала о том, что операция, по уничтожению Царства Земли утверждена и теперь, когда комета Созина подойдет к их миру, огромный воздушный флот обрушится на Царство Земли, выжигая все на своем пути. Лишь Ба Синг Се не должен был попасть под удар, ведь в нем были сосредоточены 80% войск страны. Сам Чан лишь видел изображение дирижаблей, но и этого ему хватило, чтобы понять весьма печальные перспективы. И ведь кроме всего прочего столицу планировал атаковать Орден Белого Лотоса, под командованием дяди Айро. Тот сам написал письмо Чан Мину и предупредил, что атака состоится в момент, когда комета приблизится к поверхности их мира.

Чан Мин встал со своего места и, бросив последний взгляд на заходящее солнце, что окрашивало крыши города в бордовый цвет, спустился вниз. Он шел на встречу с офицерами оккупационного гарнизона Ба Синг Се, чтобы объяснить им ситуацию и убедить покинуть город перед тем, как Белый Лотос нанесет удар. Несмотря на то, что в Ба Синг Се удалось собрать преимуществено тех офицеров, кто долгие годы служил под началом Айро и на дух не переносили Озая, Чан Мин спрaведливо опасался, что они все же могут решить дать последний бой. Но этого допустить он никак не мог.

Дойдя до места встречи и назвав пароль часовому, принц Чан Мин вошел в неприметный особняк в Среднем Кольце, выбранным местом проживания командира броневых соединенний, расквартированных в городе. Заседание уже началось и чем ближе он подходил к месту проведения встречи, тем отчетливее слышал, как офицеры спорят между собой.

— Мы не можем уйти, генерал! Я бесконечно уважаю вас, но сдать Ба Синг Се?! Мы и так по собственной глупости потеряли Омашу.- Высказывал свою точку зрения хозяин дома, генерал Ли, командующий броневыми силами Армии Огня. Из-за того, что танки вообще были чем-то относительно новым, туда набирались лишь самые отчаянные авантюристы и сорвиголовы Армии Огня. Вот и их комадир, будучи весьма опытным офицером, полностью соответствовал этой характеристике.

— Омашу мы потеряли не из-за глупости, а из-за силы и опытности Царя Буми. Не думаю, что полковник Ху, да и любой другой ожидал бы атаки от этого старика.- Ответил ему генерал Шичен.- Несмотря на все успехи, мы просто не удержим города. Когда Озай будет повержен, нам надо быть уже на пути в колонии, чтобы защитить их.

— Генерал, но почему вы уверены, что Озай падет? И что нападение на Ба Синг Се вообще будет? Мои люди докладывают о том, что в городе все спокойно, а Дай Ли полностью контролируют Верхнее и большую часть Среднего кольца.- Сказал молодой полковник Ван, начальник разведки и контрразведки Армии Огня в Царстве Земли, и отпил глоток воды.- Что касается свержения Озая, я бы очень этого хотел, этому ублюдку не место на троне, но он далеко не слабак. Кроме того, его поддерживает и генеральный штаб, и часть крупных промышленников. Среди которых есть и наши родственники.- Сказал Ван, чем поднял весьма болезненную тему. Здесь собрались все те офицеры, которые когда-то служили под командованием генерала Айро или просто были сильно обижены Хозяином Огня Озаем. С большим трудом генералу Шичену и принцу Чан Мину удалось перевести многих недовольных Озаем сюда, в Ба Синг Се, или в ближайшие гарнизоны.

— А вот об этом я предлагаю поговорить с человеком, кто гораздо лучше знает обстановку в метрополии.- Сказал генерал и Чан Мин понял, что ему пора входить.

— Вот как! И с кем же? -Спросил командующий броневыми силами.

— Господа офицеры! Имею честь вам представить его высочество, принцa Чан Минa! -Торжественно обьявил генерал Шичен и Чан Мин вошел внутрь. Много эмоций увидел принц, когда вошел в комнату: удивление, неверие, радость, надежда. Но больше всего было удивления. Чего-чего, а появление здесь, в Ба Синг Се, опального старшего принца, опытные офицеры точно не ожидали. Правда, это не помешало им встать и поклониться ему согласно статусу. Ведь даже будучи изгнанником, он оставался принцем королевского дома.

— Генерал.- Поприветствовал кивком головы Шичена Чан Мин.- Господа офицеры.- Еще один кивок в сторону стоящих офицеров. Всего в комнате собралось 15 самых высокопоставленных офицеров оккупационной армии и соседних гарнизонов.- Прошу садиться.- Сказал он негромко, но властно. Генерал уступил ему место во главе стола и пересел на соседний стул. Он снял свой кожаный лимао, позволяя офицерам разглядеть свое лицо, дабы пресечь все сомнения, насчет его личности. Ведь в последний раз его видели в столице, когда ему было 13 лет, в день изгнания. С тех пор принц сильно вытянулся и повзрослел. Черты лица огрубели, появилась густая щетина. Но даже последний дурак не мог не заметить, насколько старший принц похож на Озая. Как будто он не сын, а брат-близнец, по какой-то прихоти судьбы, родившийся позже самого Хозяина огня.- Господа, я пришел к вам сегодня не как принц.- Начал он свою речь.- А как вестник. И принес я вам дурные вести. Уже через три дня, когда над миром пролетит комета Созина, Ба Синг Се будет атакован.- Сказал принц и сделал глубокий вздох.-Город будет атакован силами Ордена Белого Лотоса. Они малочисленны, но не обольщайтесь на этот счет. Все члены ордена отменно владеют как свойственными им стихиями, так и простым оружием. В Ордене состоят только мастера в своем деле. В том числе и маги огня.- Сказал он и заметил, как переглядываются между собой офицеры. Некоторые из них сжимали и разжимали кулаки, а кто-то бормотал проклятия в адрес предателей.- Кроме того, в Нижнем Кольце назревает бунт черни. И атака ордена станет сигналом для восстания.- Сказал принц и вновь окинул взглядом сидящих офицеров. Все они теперь приобрели вид задумчивый и сосредоточенный. Каждый размышлял о том, что будет с ними, когда в Ба Синг Се придут враги. И когда восстанет чернь. Несмотря на то, что в городе были сосредоточены огромные силы, удержать и контролировать его полностью по прежнему было невозможно. Это понимал принц Чан Мин, это понимал генерал Шичен и это понимали все присутствовавшие. Но оставить город не позволял, во первых-приказ, во вторых-чувство справедливости. Как? Целых сто лет вести кровопролитные войны и теперь, когда победа так близко, все бросить?

— Ваше высочество. Допустим, мы покинем Ба Синг Се. Допустим, мы даже успешно пересечем весь континент, хотя он и кишит партизанами и бандитами всех мастей. А о разгромленной инфраструктуре я вообще молчу. Но что делать, если Генеральный Штаб даст приказ вернуться и отбить город? -Задал вопрос начальник разведки Ван.

— Озаем и Азулой займутся мой брат Зуко и Аватар Аанг. Когда они будут свергнуты, Генеральный Штаб больше не будет представлять опасности.- Спокойно ответил Чан Мин.

— Значит все-таки Зуко, да? -Еле слышимо пробормотал одноглазый ветеран, командующий войсками в Верхнем Кольце полковник.

— Но все-таки, ваше высочество. Озая, каким бы он не был, поддерживают промышленники и часть землевладельцев. Да и в войсках, особенно в высшем офицерстве, его пускай и не так фанатично, но тоже поддерживают. Здесь собрались лишь те, кто ненавидят Озая всей своей душой. И какой бы большой ни была наша армия, без поддержки в метрополии у нас ничего не получится.-Сказал генерал Ину, ответственный за снабжение и больше всех остальных офицеров вертящийся в высших слоях общества.

— Генерал, вы еще не рассказали о безумной идее Озая?- Спросил он Шичена, на что тот покачал головой.- Тогда я расскажу.

Короткий рассказ принца о плане Озая по уничтожению Царства Земли вызвал натуральный ужас у присутствующих. Сам Чан не скупился на красочные описания того, что им останется после такого «очищения». Белоручек среди присутствующих не было, но даже старым ветеранам, прошедшим не одно сражение, было не по себе от грядущих перспектив.

— Как вы можете догадаться, промышленники, во всяком случае те, кто планировал обогатиться за счет ресурсов Царства, а это большинство, сами были в ужасе от его планов. Им нужны не обгорелые головешки, а низкооплачиваемые рабочие. Им не нужна окончательно порушенная инфраструктура. Им нужно пусть и отсталое и зависимое, но работоспособное государство, с которым можно сотрудничать и торговать.- Сказал он и обвел взглядом присутствующих. Сейчас он стоял, возвышаясь над всеми присутствующими офицерами, которые, затаив дыхание, слушали своего принца.- Так что и промышленники и связанные с ними крупные землевладельцы уже против Озая.- Он глубоко вздохнул.- Именно поэтому я, прямо сейчас, подбиваю вас на мятеж и не препятствую тому, чтобы Аватар сразился с моим отцом, а брат с сумасшедшей сестрой. Не препятствую убийству того, кто, несмотря ни на что, остается Хозяином Огня, которому мы все давали присягу. Именно потому, что у нас есть шанс сбросить с трона этого безумца и спасти нашу страну от грядущего разгрома, я говорю вам это. И я надеюсь на вас. Надеюсь и верю, что вместе мы сможем спасти нашу страну и наш народ от поражения в почти выигранной войне.- Закончил свой рассказ Чан Мин, сел и стал ждать решения собравшихся. Сейчас, эти прошедшие через пекло люди, не раз заглядывавшие в глаза смерти, делали, возможно, самый важный выбор в своей жизни. Пойти против присяги, но сохранить честь воина и хотя бы попытатся спасти страну или же спрятать голову в песок и упустить шанс, который Агни дает лишь раз в тысячи лет.

— Ваше высочество, -встал со своего места комадир броневых сил, генерал Ли, -я не знаю, что решат присутствующие, но мои танки в вашем распоряжении.- Сказал он и поклонился, сжимая сжатую в кулак правую руку ладонью левой руки и держа их перед лицом.

— Ваше высочество. Мой флот в вашем распоряжении. Командуйте. -Сделал то же самое адмирал Лианг, комадующий Флотом Народа Огня в Заливе Хамелеона.

— Ваше высочество, мои бойцы ждут ваших приказов.- Повторил поклон командующий кавалерией.

— Ваше высочество…

Каждый офицер, присутствующий здесь, вставал, обьявлял о своей готовности поддержать принца и кланялся. И когда очередь дошла до начальника разведки, тот так же встал со своего места и тихим, но твердым голосом проговорил.

— Я всего лишь хочу, чтобы Озай получил по заслугам. Я и мои люди в вашем полном распоряжении, ваше высочество.- Сказал он и поклонился, как и все остальные.

В этот момент сам Чан Мин чувствовал небывалое облегчение. Теперь, когда большая часть армии, в лице этих офицеров, изъявила поддержку ему и его планам, вероятность успеха приблизилась к отметке пятьдесят процентов. Осталось только, чтобы Зуко и Аватар Аанг не напортачили.

— Ваше высочество. Вверенные мне войска, ждут ваших приказов.- Встал со своего места генерал Шичен и поклонился, спрятав свои руки в широкие рукова халата.

— Мы покидаем Ба Синг Се. В день кометы Созина, мы отправимся на запад.- Сказал он повелительным тоном и в конце, уже тише добавил.- Домой.

Великий поход. Часть 2: Битва в Ба Синг Се

Утром одного из летних дней, жители Ба Синг Се стали свидетелями необычайного явления. Тысячи и тысячи солдат Армии Огня маршировали по улицам Среднего и Нижнего колец. На отдельных улицах грохотали танки и тягачи, за которыми шел обоз армии. По другим улицам двигались кавалеристы на комодоносорогах и страусовых лошадях. Все эти колонны, похожие на живые реки, шли под развернутыми знаменами и парадным шагом. А кое-где оркестры играли военные марши и гимны Народа Огня. До ничего не понимающих жителей города стало постепенно доходить, что началось то, чего они с нетерпением ждали все эти месяцы. Армия Огня покидала Ба Синг Се.

На одном из участков стены между Средним и Нижним Кольцом командование оккупационной армией устроило наблюдательный пункт, откуда и контролировало вывод войск из города. Каждую минуту туда прилетали драконьи соколы, передавая информацию о расположении армейских частей и арьергарда, защищающих железнодорожные линии и станции, а также порт Ба Синг Се. Здесь собралось все высшее командование войсками Армии Огня в городе. Среди присутствующих был и принц Чан Мин. Комета Созина уже подошла к их миру, окрашивая небеса и землю в кроваво-красные цвета и создавая давящую атмосферу. Но при этом, сам Чан ощущал резкий прилив сил. Чан Мину казалось, что если он захочет поднять тяжелую телегу прямо сейчас, то он обязательно это сделает. Сила наполняла его тело, даря пьянящее чувство могущества. Конечно, он не собирался ничего делать, ведь атаковать кого-либо не входило в его планы, но энергия, что бурлила в его теле, требовала найти точку выхода.

— Ваше высочество? --Обратился к нему адъютант генерала Шичэна Ван.- Пришел драконий сокол от поста у северных ворот Внешней стены. Отряд Ордена Белого Лотоса пробил стену и вступил в бой с частями прикрытия.- Отчитался он принцу. Впрочем, это была лишь пустая формальность. О направлении атаки ему и генералу Шичену было известно от самого Великого Лотоса ордена, принца Айро, и бойцы сил прикрытия должны были вести бой, лишь сдерживая наступление и отступая к центру города. Затем, они должны были добраться до монорельса и, добравшись до ворот, вместе с последними частями армии, покинуть город.

— Я понял вас, лейтенант.- Кивнул ему Чан, принимая к сведению доклад. Пока что все шло по плану. Войска покидали город, арьергард сдерживал Белый Лотос, а население пока еще не демонстрировало враждебных действий. Этому способствовал двойной заслон, состоящий из бойцов разных гильдий, ремесленно-торговых объединений и, главное, городской стражи, что так и не была расформирована. В самих оцепленных районах за порядком следили стянутые сюда Дай Ли.

— Проклятие! -Услышал принц голос генерала Ли.- Они рискнули! Генерал! Они сделали это! -Закричал он, всучив в руки генералу Шичену листок бумаги. По мере прочтения, тот все больше бледнел, а в конце со страхом посмотрел на принца.

— Что случилось? -Спросил Чан Мин, подойдя к генералу.

— Дай Ли предали нас.- Убитым голосом сказал генерал, передавая записку принцу. И в эту же секунду они услышали страшный грохот и увидели, как над городом поднимаются клубы пыли.

— А я говорил, говорил, что это плохая идея! -Не унимался генерал Ли, пока принц вновь стал читать записку. По всей линии разграничения Дай Ли атаковали колонны Армии Огня, обрушив на них каменные глыбы и здания, перегородив улицы. Началось то, чего подспудно опасались все в штабе армии. Попытка мирно покинуть город провалилась и теперь армии нужно было прорываться с боем. Тем временем, генерал Ли взял себя в руки и с тоном, не терпящим возражений, произнес.

— Я иду к своим людям. Мы прогрызем путь из города, даже если это будет последним, что мы сделаем.- Сказал он и не дожидаясь реакции командующего, пустил реактивную струю и полетел к месту сосредоточения танков. Взяв командование боями на месте, генерал Ли облегчил ношу генерала Шичена, который должен был кого-то выбрать и отправить, фактически, на смерть. Тот уже пришел в себя и стал раздавать команды писарям и адъютантам, чтобы как можно скорее посылали драконьих соколов к командирам соединений.

— Генерал! Чернь восстала! Они атакуют вокзал на Внутренней стене! -Закричал лейтенант Ван, протягивая бумагу с письмом генералу.

— Сколько атакующих? --Машинально спросил генерал Шичэн, вчитываясь в строки.

— Тысячи! Многие тысячи восставших крестьян. Ими командуют Дай Ли и дворяне Царства.

— Пекло.-Выругался полковник Ма, командующий кавалерией. -Если они захватят вокзал, то солдаты, отступающие в центр города с севера, будут отрезаны от нас.- Сказал он, рассматривая план Ба Синг Се.

- Не только. На востоке так же остались наши части.- Внес коррективу генерал Шичэн.

Дело было в том, что отступление армии прикрывали Пятый танковый и Восьмой линейный полки, в которых состояло около пяти тысяч солдат. И эти пять тысяч солдат были разделены на две неравные части. Большая часть, более четырех тысяч человек со всеми танками сдерживало Белый Лотос и лишь один неполный батальон прикрывал самую верхнюю станцию монорельса, по которому войскам и надлежало отступать. Кроме них, к этой станции отступала тридцатитысячная армия, что занималась оккупацией восточной части города.

— Непонятно, сможет ли этот батальон удержать вокзал, до прибытия отступающих.- Задумчиво высказался начальник разведки Ван, чем обратил на себя внимание остальных.

— Уж лучше тебе молчать, Ван Цзилинь. Это твой просчет. Не ты ли говорил два дня назад, что никакой подлости от Дай Ли ждать не надо? -Сказал ему начальник службы снабжения генерал Ину.

— Они еще поплатятся за это и не тебе меня обвинять, казнокрад!

— Довольно! -Закричал генерал Шичэн, заткнув нерадивых подчиненных.- Вы еще Агни Кай устройте!

— Генерал, позвольте мне отправиться на помощь батальону.- Неожиданно вмешался в перепалку Чан Мин, мгновенно переключив на себя внимание спорщиков.

— Ваше высочество, это не разумно…

— Простите, генерал, но это самое разумное, что можно предпринять сейчас. Солдаты армии на марше. Мы не успеем перебросить к вокзалу достаточно сил. Тем более сейчас большая часть занята прорывом из ловушки. А в вашем распоряжении лишь охрана штаба и пара эскадронов кавалерии.- Сказал принц спокойно и даже с небольшой ленцой в голосе.

— Генерал, это может сработать. Наличие членов королевской семьи всегда воодушевляло наших солдат.- Сказал начальник разведки Ван, с благодарностью смотря на принца. Своим выступлением тот отвлек генерала от разбора провала начальника разведки. Ведь он как никто другой понимал, что спросят с него, как человека, ответственного за связи с Дай Ли.

— Все равно, это слишком опасно.- Настаивал на своем Шичен.

— Мы теряем время, генерал.- Сказал Чан непререкаемым и твердым тоном, показывая, что спрашивает его разрешение лишь чтобы не дискредитировать того в глазах подчиненных.- Каждая минута- это солдатские жизни.

— Хорошо, ваше высочество. Страусовая лошадь и эскорт будут ждать вас внизу.- Подчинился генерал, понимая, что ему задали вопрос лишь для галочки.

— Ваше высочество, в таком случае, берите мой отряд наездников на комодоносорогах. Они хоть и медленнее страусовых лошадей, но смогут помочь вам.- Сказал генерал Ма.

— Благодарю, господа. Честь имею! -Сказал принц, слегка склонил голову, обозначив поклон, и отправился к лестнице.

— Не думай, что ты избежал разговора, Ван…- Донеслись до принца слова генерала Шичэна, перед тем как тот спустился по лестнице.

center***/center

— Щиты сомкнуть! Копья на изготовку! -Кричал командир батальона 5-го линейного полка, готовясь подороже продать свою жизнь. На большой площади перед вокзалом построились его 500 воинов. Все они были проверенные в боях ветераны не одной битвы. Ровные линии солдат, сомкнувших круглые красные щиты и выставившие вперед двухклинковые копья Цзи*, казалось бесстрастно смотрели на стоящую перед ними многочисленную толпу горожан и крестьян. Немногочисленные Дай Ли и примкнувшие к ним дворяне Царства Земли пытались сохранять хоть какой-то порядок и построение, но у них мало что получалось. И единственным фактором, определяющим исход боя, была их численность. Какими бы крепкими ни были его бойцы, против десятикратно превосходящего противника они бы все равно не выдержали. Их просто сомнут. Это понимал он и это понимали его бойцы.

— K бою! Покажем этим детям блудливых собак, на что мы способны! -Закричал во весь голос командующий батальоном майор и повел пехотинцев непокорителей в лобовую атаку. Неукротимой железной стеной и маршевым шагом солдаты двинулись вперед.

— В атаку! Эти выкидыши свиноовец сдохнут сегодня! За мной! -Закричал один из дворян, сидящий на страусовой лошади, вскинул меч и понесся вперед. За ним вперед ринулась и вся толпа вооруженных горожан и крестьян. Солдаты Армии Огня продолжали продвигаться вперед, сохраняя строй и маршевый шаг.

— Стой! -Скомандовал командир батальона, остановив продвижение вперед. Он видел, как, крича и улюлюкая, на его бойцов несутся восставшие горожане и про себя считал секунды.

— Первый и второй ряд, копья на изготовку! -Закричал он во все горло. В ту же секунду копья опустились на щиты, а первый ряд приготовился к бою. Ведь именно им предстояло погасить напор атакующей толпы. Вот до столкновения осталось всего несколько сот метров. Вот Дай Ли начинают приподнимать куски камней, чтобы бросить в солдат огня и сломать строй. И в эту секунду…

— Покорители, пли! -Скомандовал майор, после чего спрятавшиеся в строю покорители бросили в стоящих неподалеку Дай Ли мощные огненные бомбы. Мгновение и взрыв отбросил и убил большинство агентов, готовящихся пустить камни. Прекрасные агенты, Дай Ли были никудышными военными, из-за чего заняли пусть и выгодную, но просматриваемую со всех сторон позицию. Взрыв сзади уже не мог остановить толпу, почти дошедшую до первой линии. Как только до столкновения остались считанные секунды, майор прокричал новую команду.

— Коли! -Сотня копейщиков первого ряда, прикрываясь щитами, нанесла колющий удар по бегущим к ним повстанцам, повалив первый ряд бегущих к ним повстанцев.

— Коли! -Еще один удар повалил бегущих за ними, прежде чем основная масса повстанцев столкнулась с их щитами и стала давить на них.

— Держать строй! Держать щиты! -То и дело доносились до бойцов первой линии команды их командира и младших офицеров. Наседающие на первую линию крестьяне всеми силами пытались достать держащих щиты воинов, то и дело вытаскивая и зарубая по одному воину передней линии. Иногда получалось нанести удар по голове молотами и топорами. Лишь оперативная смена погибших и раненных позволяла держать позицию.

— Дави их! Дави этих земляных червей! -Кричали дворяне, сидящие на страусовых лошадях, толпе крестьян.

— Покорители! Над головами первой линии, пли! -Закричал майор и стоящие в строю покорители стали пускать огненные шары в толпу. Крики боли сгорающих заживо крестьян заполнили окружающее пространство. Огромные огненные шары падали в хаотичном порядке в ряды наступающих повстанцев, охватывая десятки и сотни атакующих. Именно в этот момент напор повстанцев стал ослабевать. Крестьяне и горожане начали паниковать и организованная давка стала превращаться в паническое бегство, несмотря на все попытки дворян вновь натравить их на воинов огня.

— Жги их! Недолго осталось! -То и дело доносились до солдат команды майора и других младших офицеров. Но в эту секунду на бойцов батальона обрушился град камней. В бой вступили новые покорители земли, добравшиеся до места боя. Огромные валуны падали в глубь строя, давя на смерть стоящих позади основной линии солдат. Страх охватил стоящих в задних рядах солдат и лишь передние ряды продолжали сохранять спокойствие, потому что не могли отвлечься от наседающих противников.

— Держать строй! Отходим к вокзалу! Покорители, сбивайте камни! -Скомандовал майор и первые ряды, что еще сохраняли построение, начали медленно отходить. Давление на передние щиты вновь увеличилось, а горожане с удвоенной силой стали давить на переднюю линию и выдергивать солдат из построения. В это время пять из десяти покорителей огня продвинулись к передним рядам, пока остальные сбивали камни покорителей земли.

— Огонь! -Закричал командующий и покорители пустили огненную струю из-за щитов по давящим первую линию повстанцам. Крики боли заживо сгорающих повстанцев вновь огласили окрестности вокзала. Горящие заживо горожане бежали прочь от боя, пытаясь потушить горящую одежду и волосы. Падали и перекатывались на земле, кричали и хрипели от боли, внося панику в ряды атакующих и даря драгоценные минуты сильно поредевшему батальону, для отступления.

— Отходим! Отходим! -Доносились до солдат звуки сержантов и лейтенантов. Командующий обороной смотрел на отходящих солдат и понимал, что это всего лишь передышка перед главным штурмом. Появление большого количества покорителей земли поставило крест на положительный исход боя. Им не удержаться до подхода основных сил арьергарда армии и тогда 34000 воинов будут отрезаны от основной армии.

— Потери.- Коротко бросил он подбежавшему капитану, его заместителю.

— Около 200 человек.- Пытаясь отдышаться, сказал он.- Большая часть убита под камнями.- Сказал капитан и как бы не пытался скрыть осуждение, но командующий услышал его.

— Это был наш единственный шанс победить.- Сказал он тихо, с грустью смотря на входящих в вокзал солдат.- Атаковать и опрокинуть их, перед этим выведя из строя Дай Ли. Теперь мы можем только умереть, но не пустить врага на вокзал.- Сказал майор и удовлетворённо улыбнулся. Капитан Чжун Лю преодолел приступ паники и теперь с решимостью смотрел на командира, с которым прошел не одно сражение. Тем временем, оклемавшись от атаки покорителей огня, повстанцы подошли к вокзалу. Выстроившись в ряд, вместе с офицерами из дворян, они стали кричать оскорбления и боевые кличи. Но все прекратилось, когда вперед вышел дворянин верхом на страусовой лошади, одетый в крепкую и богато инкрустированную броню.

— Воины огня! Я князь Гун! Троюродный дядя милостивого Царя Земли Куэя. Вы храбро сражались! Я предлагаю вам сдачу и почетный плен. Клянусь честью дворянина, к вам будут хорошо относиться, а когда окончится война, вас отпустят домой! -Закричал князь и стал ждать ответа.

— Уж лучше я пересплю со свиноовцой, чем пойду в плен! -Крикнул один из старых солдат, которого моментально поддержали все рядовые и сержанты. Несмотря на явное превосходство повстанцев, ни один из воинов огня не желал сдаваться. Победа или смерть: вот тот принцип, по которому воспитывали бойцов линейных полков. Именно из-за этого линейные полки, на ряду со специальными отрядами, считались элитной частью армии. Ведь их задачей и было сдерживание превосходящих сил противника и лобовые атаки на его позиции.

— Убирайся пока цел, князь Гун, пока я не заставил тебя ползти на брюхе так же, как и перед генералом Шиченом! -Закричал майор, чем вызвал безудержный хохот своих солдат и злобную гримасу у князя. О том, как тот унижался перед главнокомандующим Шиченом всего каких-то пару месяцев назад, знала вся оккупационная армия.

— Вы сами выбрали свою судьбу. -Прорычал князь Гун и поскакал к рядам повстанцев.- Воины! Раздавим этих червей, что по оплошности духов зовутся солдатами! Смешаем их с землей! -Прокричал тот и ему ответил нестройный хор голосов. А затем покорители земли начали бомбардировку здания вокзала, а подоспевшие лучники и арбалетчики, стали засыпать стрелами образовавшиеся от огромных камней дыры. Им отвечали малочисленные покорители, что старались по мере сил взрывать на подлете камни и стрелять огненными бомбами и шарами в ответ. Правда покорители земли не позволяли этим шарам упасть, пуская в ответ большие валуны и очень быстро возводя стены на их пути.

Майор понимал, что с каждым упавшим камнем, стрелой и арбалетным болтом, будут гибнуть его люди, но ничего не мог сделать. После провальной атаки, это стало единственным способом удержать вокзал. Он знал, что пока внутри будут его воины, повстанцы не будут атаковать. И теперь ему и его людям оставалось лишь стоять, умирать и ждать, надеясь, что помощь не придет слишком поздно.

center***/center

Тем временем по улицам Среднего Кольца скакала группа кавалеристов на страусовых лошадях и комодоносорогах, во главе с богато одетым всадником. Принц Чан Мин, одетый в доспехи с символами королевской семьи, скакал вместе со сборным отрядом кавалеристов в 200 всадников, надеясь успеть спасти попавший в ловушку батальон 5-го полка и, заодно, все оставшиеся на севере и востоке войска. Он подгонял своих всадников, надеясь остановить ту бойню, что разгорелась там и грохот от которой уже доносился до его ушей. За ним скакал Да Лю, старший из братьев Лю, что все это время незримо выполнял обязанности его адьютанта. Ему была оказана честь нести штандарт принца, черное знамя с головою красного дракона.

— Эскадрон, стой! -Скомандовал принц и достал из подсумка карту Ба Синг Се.- Капитан Лианг, скачите с вашими людьми вот сюда.- Сказал он, указывая на карте одну из улиц рядом с вокзалом.- Ждите удобного момента и атакуйте, когда противник завязнет в бою с нами. Я постараюсь выиграть вам время, чтобы вы успели привести ваших комодоносорогов к месту боя.- Сказал принц, с надеждой смотря на капитана Лианга.

— Я все сделаю, ваше высочество, можете положиться на меня! -Сказал он и ударил кулаком в грудь.

— Я в вас верю! -Сказал он и повернул свою страусовую лошадь.- Эскадрон, за мной! -Закричал он и поскакал по прежнему направлению, а отряд всадников на комодоносорогах поскакал в другую сторону. Капитан Лианг надеялся, что принц и окопавшийся в вокзале батальон смогут продержаться достаточно долго, чтобы он успел добраться до места боя и начал давить восставшую чернь.

center***/center

В это же время бомбардировка вокзала находилась в самом разгаре. Уже были разрушены внешние стены, а внутренние помещения были полны раненых. Среди них лежал и командир батальона, которому раздробило ногу. Невыносимая боль соседствовала с постоянными стонами раненых и грохотом падающих булыжников и валунов. То и дело к платформам вокзала приносили солдат со сломанными конечностями и ранениями от стрел и арбалетных болтов. Половина покорителей уже была мертва. Несмотря на мощь, что даровала Комета Созина, десять покорителей не могли ничего противопоставить шквалу летящих каменных обломков. Стоило одному из них высунутся, как стрелки повстанцев открывали огонь по нему и заваливали это место стрелами. Именно так и погибли все пятеро покорителей огня. Их тела, натыканные стрелами и арбалетными болтами, зримо напоминали воинам батальона, что вне разрушенных стен вокзала их ждет только смерть.

Тем временем, бомбардировка прекратилась и князь Гун вновь выехал вперед.

— Храбрые люди огня! Я вновь предлагаю вам сдаться на милость царя Куэя. Я ценю храбрых воинов и не желаю вашей смерти! -Закричал он в сторону полуразрушенного вокзала. Капитан, который после ранения майора, командовал остатками батальона, крикнул!

— Мы не сдаемся! Можете проваливать в пекло! -На что князь лишь тяжело вздохнул и приказал вновь открыть огонь. Но не успели покорители земли вновь отправить в полет каменные валуны, как они услышали ржание страусиных лошадей и всадников, скачущих к их задним рядам!

— Вперед! За родину и народ! -Крикнул скачущий впереди, одетый в богатые доспехи всадник и галопом поскакал в атаку, держа свой прямой меч над головой. Издав боевой клич, всадники поскакали за их командиром, быстро сокращая расстояние между ними и задними рядами повстанцев. Стоящие в задних рядах горожане в ужасе наблюдали за накатывающей прямо на них волной всадников и дрогнули. Паника и ужас охватили задние ряды восставших и для многих это стало последним, что они почувствовали в своей жизни. Сотня всадников как нож сквозь масло ворвалась в ряды повстанцев, сметая их со своего пути, давя ихлапами страусовых лошадей, протыкая копьями, рубя головы мечами.

— Кто это? -Не веря своим глазам, пробормотал лейтенант, что вместе с остальными офицерами наблюдал за начавшейся бойней.

— Это…не может быть.- Пробормотал Капитан Чжун Лю, средний из братьев Лю, которого судьба привела во 2-й батальон 5-го линейного полка.- Штандарт принца!

— Что, какого принца? -Удивленно пробормотали со всех сторон оставшиеся в живых офицеры батальона, во все глаза смотря на черное знамя с красноголовым драконом и золотой бахромой по краям.

— Старший принц с нами! Принц Чан Мин пришел спасти нас! -Громко и четко сказал капитан Чжун Лю, встал во весь рост и вытащил свой меч. -Бойцы! За мной! За принца Чан Мина! За Народ Огня! За нашу победу! -Закричал он, поднимая над головой свой меч. Ему ответил стройный хор голосов двухсот оставшихся на ногах воинов.- За мной! -Вновь скомандовал Чжун Лю и выбежал из развалин вокзала. За ним побежали все те, кто способен держать оружие и щиты. Атака была столь неожиданной, что стоящие в передних рядах покорители земли и повстанцы запаниковали и начали отступать. Все попытки князя Гуна и других дворян остановить отступление провалились и повстанцы на передней линии дрогнули и побежали. Началась беспорядочная давка.

Князь Гун, отошедший в задние ряды построения, видел, что разгром с трудом собранного ополчения скоро станет неминуем. С одной стороны выскочившие непонятно откуда всадники. Единственной возможностью исправить положение, стало личное вступление в бой.

— Воины! Я с вами! В атаку! Раздавим эту огненную погань! -Кричал он, скача среди паникующих повстанцев. Его появление приободрило горожан и они вновь с криками- «В атаку! Князь с нами! Раздавим их!» -пошли в атаку. Покорители земли вновь стали бросать камни в атакующих воинов огня, стараясь выбить оставшихся в живых покорителей огня. Маги же огня не отставали, поливая огнем всех тех, кто попадался им на пути, пытаясь достать покорителей земли. В эту минуту, вместе со вступлением в бой князя Гуна, наступательный запал у воинов огня исчез и началась собачья свалка. Ни о каком построении теперь и речи не было. Все дрались против всех.

То же самое творилось и на задних рядах. Кавалеристы завязли в людской массе и начался тяжелый и изматывающий бой. Кавалеристы рубили направо и налево, топтали в землю атаковавших их повстанцев, протыкали тех копьями, но не могли добиться такого же успеха, что и раньше. Теперь их один за другим с помощью вил и копий Гэ* стаскивали со страусовых лошадей и рубили на земле. Сам принц пробился дальше всех своих воинов и рубился в глубине построения повстанцев. Рядом с ним, неся штандарт принца, сражался Да Лю, держа знамя как можно выше и этим воодушевляя кавалеристов и защитников станции. Рядом с ними рубился отряд воинов охраны, что выделил для него генерал Шичен. Сейчас, рубя и коля наседающих на него горожан, принц Чан Мин понимал, что попал в ловушку. Они не могли двигаться вперед, но и назад их путь был закрыт. Единственной надеждой было то, что всадники на комодоносорогах прибудут вовремя.

Князь Гун, вновь отойдя в центр построения, с улыбкой наблюдал за тем, как один за другим гибнут воины огня. Да, его потери были чудовищны. На вскидку он мог назвать цифру в две тысячи погибших. Но победа того стоила. Осталось только, чтобы покорители земли перекрыли проходы к вокзалу стенами и разбить арьергард армии, просто разбомбив их. К тому моменту, князь Гун рассчитывал получить подкрепление в виде вернувшихся в столицу солдат Армии Царства Земли, так что не особо и опасался превосходства воинов огня в выучке. Он точно знал, что удержит позиции до прихода подкреплений.

Неожиданно, место боя огласил звук боевого рога и барабанов. У входа на одной из улиц стоял всадник на комодоносороге, который поднял копье над собой, а затем опустил, указывая на место боя. В эту же секунду он дал шенкеля своему комодоносорогу и пустился галопом вперед, ведя за собой десятки таких же всадников на комодоносорогах. Их рев, звук боевого рога и барабанов, взбодрил завязших в построениях повстанцев всадников, которые стали с удвоенной силой рубить лезущих к ним горожан. Князь Гун, видя несущихся на них зверей, отчетливо понимал, что битва проиграна. Носороги комодо всегда были самым страшным кошмаром воинов земли. Ведь те не останавливались ни перед чем, давя вражеских солдат, пока всадник не потянет поводья, останавливая их.

Принц Чан Мин, увидев несущихся на врагов комодоносорогов, громко рассмеялся и поднял свой меч, в знак того, что видит их и вновь стал рубить наседающих на него повстанцев. Теперь победа была как нельзя близко. До этого с упоением сражавшиеся повстанцы теперь запаниковали окончательно и бросились бежать. Вместе с ними бежали и дворяне вместе с князем Гуном. И лишь немногие покорители продолжали сражаться, оттягивая неизбежную смерть.

Когда бой почти затих, к принцу подскакал капитан Лианг, держащий окровавленный меч. Уставший, вспотевший, весь в крови, сидя на окровавленном комодоносороге, капитан производил впечатление вылезшего из преисподней демона. Впрочем и сам принц в эту минуту выглядел не лучше. Даже его штандарт, под которым он бился впервые, весь был в крови.

— Ваше высочество! Победа! -Закричал Лианг, подняв меч. Ему вторили его люди и выжившие кавалеристы на страусовых лошадях. Сам Чан Мин, смотря на них с усталой улыбкой, пытался осознать, как его самоубийственная атака превратилась в победу. Он устало опустился со своей лошади и рухнул на землю. Испугавшиеся всадники подбежали к принцу и увидели, что в его плече застрял арбалетный болт. А его доспехи и нижняя рубаха вся была залита его и чужой кровью.

— Лекаря! -Закричали в один голос Да Лю и капитан Лианг. И не заметили, как один из всадников подскочил к капитану.

— Капитан! Авангард войск прикрытия здесь.- Доложил он капитану. Многое хотел сказать Лианг этому столь невовремя появившемуся бойцу, но взяв себя в руки, лишь промолвил.

— Я их встречу. Да Лю…

— Не волнуйтесь, капитан. Я позабочусь о принце. Он будет жить.- Перебил того Да Лю и вместе со спешившимися всадниками отнес принца в здание станции. Проводив их тоскливым взглядом, капитан направился встречать тех, ради спасения которых было отдано столько жизней.

Примечания

*Цзи- Традиционное китайское копье, аналогичное алебарде, в зависимости от вида.-https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A6%D0%B7%D0%B8_(%D0%BE%D1%80%D1%83%D0%B6%D0%B8%D0%B5)

*Гэ-Традиционное китайское древковое оружие- https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D1%8D_(%D0%BE%D1%80%D1%83%D0%B6%D0%B8%D0%B5)

Великий поход. Часть 3

Армия огня покинула Ба Синг Се. Ее колонны растянулись на многие сотни ли, превратив все дороги к западу от столицы Царства Земли в сплошную черно-красную змею. Тысячи и тысячи повозок с казенной собственностью и ранеными бойцами катились по дорогам Царства Земли, все больше и больше отдаляясь от еще совсем недавно захваченной столицы. Прошло пять дней с того дня, когда последние солдаты Армии Огня покинули великий город и начали отступление, которое уже успели прозвать Великим Походом. Передовые части армии к этому времени только-только стали переправляться через Двух Братьев и Змеиный перевал. Огромная стодвадцатитысячная армия уходила из Царства Земли и держала свой путь в колонии Народа Огня, где должна была перегруппироваться и занять оборону.

Генерал Шичэн, сидя на комодоносороге, наблюдал за колоннами армии, подходящими к Змеиному перевалу и постепенно переправляющимися на другой берег. Время от времени, несмотря на занятость, на него накатывало чувство апатии, когда он клял себя за поспешность и доверчивость. Надежда на то, что Дай Ли будут сохранять договоренности и преступная халатность всего штаба армии стоила жизни двадцати тысячам его солдат, погибших в городских боях. Еще столько же было ранено и сейчас стало обузой для отступающей армии. Пришлось реквизировать повозки у крестьян в аграрной зоне, выводя из себя и так крайне недружелюбно настроенных местных. Но даже это не помогло устроить всех раненных. Половину из них несли на руках их сослуживцы, из-за чего армейские колонны стали двигаться со скоростью улитки-ленивца*.

Глаза генерала наткнулись на одну из крытых повозок, с занавеской из красного шелка. Она мало чем отличалась от других подобных повозок, в которых лежали раненные, если бы не одно но. Обычно в таких повозках лежало четверо раненых, а в этой лишь один. Он был прикрыт шелковыми одеялами и лежал на мягчайших подушках. А рядом с ним постоянно дежурил лекарь. В этой повозке, окруженной эскадроном всадников на комодоносорогах капитана Лианга, ехал тяжелораненый принц Чан Мин. После того, как тот получил ранение арбалетным болтом и потерял слишком много крови, он уже несколько дней находился между жизнью и смертью. Приходя в себя на несколько минут, он вновь проваливался в забытье на долгие часы и даже дни. Он страдал от жестокой лихорадки и в забытье звал мать, брата и сестру. Но самое страшное было не это. Принц не был единственным человеком в армии, кто страдал от лихорадки. Тысячи раненных в бреду звали матерей и отцов, говорили с богами или духами и многие из них могли просто не дойти до дома и умереть здесь, на чужой земле, прямо перед окончанием войны. Генералу оставалось лишь уповать на лекарей и молиться Агни, чтобы молодой принц, с которым было связано столько надежд, и другие раненые пережили этот долгий и трудный путь.

Отвлекаясь от дум о раненых бойцах и о принце, генерал вновь подумал о том, кто сейчас правит Народом Огня. Если судить по тому, что им не встречалось никаких пепелищ, то задумка Озая провалилась и Аватару удалось его остановить. Но не было понятно, кого в итоге короновали? Азулу или Зуко? Если был коронован младший принц, то все договоренности остаются в силе. А если Азула? Какой будет ее реакция на то, что войска покинули захваченный ею Ба Синг Се? Не нужно быть гением, чтобы увидеть всю ту бездну, на краю которой сейчас стоят все они. Весь штаб армии и командиры соединений, от роты и выше. Ситуацию усугубляло полное отсутствие информации не только из метрополии, но и из колоний. И опять же им всем оставалось лишь молиться, чтобы младший принц взошел на трон как и планировалось.

— Генерал? -Обратился к нему начальник разведки Ван Цзилинь.

— Я слушаю вас, полковник.- Стараясь не выдать своего раздражения, сказал генерал. Во многом столь серьезные потери были виною именно полковника Вана, который гарантировал им всем, что Дай Ли будут вести себя смирно. Соблазн свалить всю вину на этого молодого офицера был воистину велик и некоторые действительно советовали ему поступить именно так. Но генерал Шичэн не был бы самим собой, если бы так сделал. Виноват был весь штаб армии, потому что все они забыли одну простую истину: предавший однажды, предаст и вновь.

— Авангард полностью переправился и провел разведку. Все переправы свободны, никаких засад нет. Путь на запад открыт.- Отчитался он генералу и стал ждать его указаний.

— Хорошо, полковник. Я вас услышал.- Ответил генерал и вновь обратил свой взор на колонну с телегами. Но полковник Ван не отошел от него. Сидя на страусовой лошади, тот с волнением ждал, когда генерал вновь обратит на него внимание.

— Что-то еще? -Спросил тот бесстрастно, даже не оборачиваясь к полковнику. Тот слез с лошади, встал рядом с комодоносорогом генерала и, поклонившись, сказал.

— Я подвел вас и его высочество, генерал. Позвольте мне, после прибытия в колонии, совершить обряд заглаживания вины.- Сказал он не разгибая спины, с бесстрастным и даже холодным голосом. В начале генерал не понял, о чем говорит полковник, но потом, когда тот вспомнил, что скрывалось под весьма обтекаемым выражением «обряд заглаживания вины», удивленно посмотрел на него.

Ван Цзилинь был целиком и полностью его кадром. Когда-то давно, он приметил этого молодого, амбициозного и смекалистого парня во время смотра в столичной военной академии и сделал его своим адъютантом. Позже, он перешел в армейскую разведку и очень быстро стал одним из самых результативных офицеров этой службы. Именно благодаря его трудам удалось нанести поражение армиям Царства Земли и углубиться в континент. После этого, он занял пост начальника разведки армии и генерал Шичэн не раз хвалил себя за удачно сделанный выбор. И теперь этот молодой тридцатипятилетний полковник просил разрешение на ритуальное самоубийство.

— Не разрешаю.- Жестко сказал генерал, слез с комодоносорога и встал прямо перед полковником.- Если ты думаешь так легко отделаться, Цзилинь, то боюсь тебя разочаровать. Твоим наказанием станет следующее задание. Сделай все от себя зависящее, чтобы Дай Ли были наказаны. Чтобы слово Дай Ли перестало внушать трепет и уважение. Услышавший его должен ощущать лишь брезгливость и ненависть. Ни один честный человек не должен более слушать и помогать Дай Ли. Они должны стать изгоями и париями Царства Земли.- Пауза- Вот твое наказание.- Сказал, генерал, мысленно усмехаясь над своим протеже, лицо которого выражало сильнейшее недоумение.- А что касается косых взглядов в штабе и в армии, то за этим я прослежу лично.- Сказал генерал, с удовлетворением наблюдая, как полковник Ван вытянулся и, поклонившись, пошел к своей лошади.

Генерал Шичен понимал, в чем была причина подобной просьбы. В условиях суматохи, он не смог пресечь распространение слухов о том, что именно Ван Цзилинь ответственен за случившийся в Ба Синг Се разгром. И уже пятый день, на него косились рядовые и младшие офицеры, поглядывая на виновника своих бед с плохо скрываемой ненавистью. А старшие офицеры не упускали возможности поддеть полковника. Ван не был из робкого десятка и в обычной ситуации, просто бы вызвал обидчика на Агни Кай. Но сейчас, ситуация усугублялась тем, что Ван Цзиньлинь сам чувствует свою вину. Как и любого удачливого командира, не ведавшего крупных провалов, столь серьезная неудача подкосила внутреннюю уверенность в своих силах, а давление со стороны армии привело того к неутешительным выводам. К всему этому добавляется усталость и напряжение от похода, и полковник Ван вспоминает об обычае, который в последний раз применяли пятьдесят пять лет назад, когда Армия Огня была разбита в одном из сражений.

Генерал, забравшись на комодоносорога, вновь вернулся к наблюдению за переправой. Повозка с принцем уже вышла на узкую тропу на скалах и медленно отдалялась от него. Капитану Лиангу пришлось перестраивать походный ордер, чтобы комодоносороги случайно не свалились вниз, на скалы. Повернув голову, он увидел десятки плотов и лодок, на которых по воде переправлялась часть солдат. Скоро и они высадятся на том берегу и продолжат свой путь по выжженным войною провинциям Царства Земли.

Последней мыслью генерала перед тем, как тот направился к своему штабу, стало: «как хорошо, что морской змей сдох. Переправа теперь безопасна».

center***/center

Переход через Змеиный перевал проходил без происшествий. Повозки и тягачи неспешно двигались по горным тропам, чтобы ненароком не свалиться на скалы внизу. То и дело слышились окрики офицеров и сержантов на рядовых: «Держать строй! Шагай в ногу! Не спать на ходу!». И многие другие.

Вместе со всеми отступал так же и 5-й линейный полк. Именно в его обозе шла телега с раненым принцем Чан Мином, окруженная эскадроном комодоносорогов капитана Лианга и бойцами 2-го батальона 5-го полка. Вместе с простыми солдатами маршировали так же и братья Лю: Чжун и Да.

— Ты уверен в этом? -В который раз спросил Чжун своего старшего брата.

— Да. Кто-то должен проследить за творящимся там беспределом.

— Мы могли бы поговорить с Чаном, чтобы он дал тебе время увидеться с Сури и малышом…

— Нет, брат. Времени слишком мало. Он прав. У нас есть максимум год, чтобы сделать все как надо. Иначе все наши жертвы станут бессмысленными.- Сказал Да Лю, чем вызвал очередной вздох у своего брата.

— Фунг, чтоб тебя! Я кому говорю держать строй! Два наряда вне очереди, будешь выгребать дерьмо из походного нужника, авось мозгов прибавится! -Услышали они зычный голос старого сержанта.

— Есть два наряда вне очереди.- Недовольно ответил этот Фунг, стараясь не нарушать больше строй.

Так и шли, время от времени слушая крики сержантов на особо непонятливых солдат. Поворот за поворотом, ли за ли, они переходили ущелье по неширокой тропе, изредка пропуская вперед вестовых, что обеспечивали связь между разными частями колонны. У некоторых солдат от высоты и бушующих там волн кружилась голова и лишь окрики сержантов и поддержка сослуживцев позволяла им продолжать тяжелый путь через Змеиный перевал.

Переход полка длился двое суток, пока их батальон наконец-то не добрался до другого берега и полностью не покинул перевал. Чжун Лю, что замещал раненого командира батальона, облегченно выдохнул. «По крайней мере переход произошел без эксцессов».-Подумал он, не заметив, что к нему скачет вестовой с адьютансткими знаками различья.

— Капитан Чжун Лю. Мне нужен Да Лю, адъютант его высочества! -Сказал он, отдышавшись после скачки.

— Он вон там, лейтенант Ван, рядом с капитаном Лиангом.- Показал он в сторону повозки принца. Через несколько минут, после того, как он провел небольшую летучку с оставшимися в строю офицерами и сержантами батальона, определяя походный ордер, к нему вернулся старший брат.

— Ну, все. Пора прощаться, брат.- Сказал тот, с грустью рассматривая стоящего перед ним, уверенного в себе офицера армии.

— Значит, увидимся через год? -Спросил тот, чувствуя, как печаль начинает переполнять его сердце.

— Может год, а может- позже. А может и раньше. Кто знает, как все повернется? -Задал тот риторический вопрос, ухмыляясь. Затем, подойдя к друг другу, два брата крепко обнялись.

— Передай привет Сури и моему сынишке. Скажи, что я обязательно ему принесу кое-что очень классное. Обними Сугимото за меня.- Сказал тот, расцепляя объятья.

— Выживи, брат. И вернись домой. Помни, у нас еще новый амбар недостроен.- Напомнил ему Чжун, храбрясь.

— Я вернусь. Обещаю! -Сказал тот и, запрыгнув на страусовую лошадь, поскакал в нос колонны. А Чжун Лю, вознеся про себя молитву Агни, пошагал к своим бойцам. И единственным его желанием в этот момент было напиться. Ведь несмотря на то, что старший брат не в первый раз рисковал жизнью, это задание могло обернуться совершенно непредсказуемыми последствиями. Но увы, придется напиться в другой раз. Обязанности командира с него еще никто не снимал.

center***/center

Вдалеке от проходящих армейских колонн, одна за другой покидающих Змеиный перевал, за высоким холмом, что прикрывал их от любопытных взглядов, собрались несколько высших офицеров отступающей армии и несколько сотен простых офицеров и солдат. Самых преданных, смекалистых и авантюрных.

— Здесь наши пути расходятся, господа.- Сказал генерал Шичен, краем глаза наблюдая за стоящими перед ним ровными рядами бойцами.- Вы вызвались добровольцами для выполнения великой миссии. В случае успеха, мы навсегда обезопасим нашу страну и наши семьи от вторжения с востока.- Сказал генерал и, сделав паузу, продолжил.- Все здесь собравшиеся отныне не будут считаться солдатами Армии Огня. Отныне вы- воины тех провинций, что провозгласят независимость от Ба Синг Се. Вас ждет тяжелый труд по сплочению тех людей, что живут в этих провинциях. Кое-что уже сделано, во многих из этих провинций власть перешла к устраивающим нас людям, но они слабы и стоит царской армии явиться туда, как все они тут же переметнутся на сторону Куэя. Вы и те бойцы, что решили рискнуть вместе с вами, должны обеспечить силовую поддержку сепаратистам. Чтобы они даже не задумывались о примирении с царем. А, со временем, и сформировать дееспособную армию из местных.- Сказал генерал, с удовлетворением наблюдая за полными решимостью лицами присутствующих.- Вы станете костяком новых армий, что своей грудью прикроют нашу родину от людей земли. Помните свою миссию и будьте уверены, что ваши семьи не будут ни в чем нуждаться, пока вы будете сражаться вдали от родины. В этом можете полагаться на мое слово, как вашего командующего и на слово его высочества, что не пожалев живота, ринулся спасать жизни простых солдат и офицеров, невзирая на опасность.- Закончил генерал свою речь, выдохнул и сказал.- А теперь, сдайте вашу форму и документы и переоденьтесь.- Сказал он, указав на телегу, набитую зеленой военной формой. Дождавшись, пока те переоденутся, генерал продолжил.- Я не говорю вам прощайте, воины. Я говорю вам- до свидания, ибо верю, что Агни и великие духи не оставят нас без своего благословения в этом великом начинании. В добрый путь! -Сказал генерал и поклонился, выставив вперед локоть правой руки со сжатым в него кулаком левой руки. В ответ все присутствующие добровольцы так же поклонились, но гораздо глубже. Уже потом, они схлестнутся на поле брани во главе собственных армий, истощая ресурсы объявивших независимость провинций Царства. Уже потом они будут договариваться друг с другом, плести интриги, сталкивая друг с другом конкурентов царедворцев и играя в престолы. Сейчас же они все были единым целым. Теми, кто согласился стать добровольными изгнанниками, чтобы спасти страну от неминуемого разгрома.

Когда воины стали седлать коней, к генералу подошел начальник разведки, полковник Ван.

— Генерал. Последние данные от наших людей в Ба Синг Се.- Сказал тот и, дождавшись кивка, продолжил.- В столице беспорядки и неразбериха. Разрушения, вызванные городскими боями с Дай Ли, привели к реальному бунту в Нижнем Кольце. Они атакуют Дай Ли и вернувшихся царских чиновников. У восстановленного гарнизона не хватает сил, чтобы вернуть ситуацию под контроль. Царь так же еще не вернулся в столицу.- Отчитался полковник. Кивнув, генерал повернулся к нему.

— Как ты думаешь, Ван. Сколько нужно будет времени, чтобы Совет Пяти организовал наступление на занятые нами провинции?

— Мне кажется, не меньше полугода, генерал. Вначале, они должны усмирить Ба Синг Се. Затем, полностью восстановить армию. Сейчас в их распоряжении лишь отдельные подразделения. Ну, а затем, надо будет привести к покорности разного рода полевых командиров и партизан, с чем тоже возникнут проблемы. Так что у наших добровольцев достаточно времени для создания более-менее боеспособных армий из местных.- Сказал Ван и вздохнул.

— Твоих рук дело? -Спросил он полковника, внутренне ухмыляясь.

— Ну что вы, господин генерал. Я бы за два дня ничего не успел. Но…знаете. Судя по всему, авторитет Дай Ли упал еще больше, хотя их и так уже ненавидел весь город. А хаос, творящийся в столице, открывает определенные возможности.- Сказал полковник и хмыкнул.

— Скажи-ка мне, Ван. Что ты думаешь о связном? -Спросил генерал, продолжая наблюдать за уходящими на юг добровольцами и внутренне радуясь, что его протеже вновь взялся за ум.

— Да Лю? Я думаю, он справится со своей задачей. Это умный, расчетливый, в меру авантюрный и весьма смелый человек. Он давно уже выполняет задания принца и прекрасно понимает, что от него требуется. Он идеально подойдет как координатор наших действий в провинциях. Тем более, он будет действовать от имени принца, а его авторитет, как вы уже заметили, в войсках довольно высок.- Сказал Ван, ничуть не покривив душою. Еще до отступления из столицы, в армии гуляли слухи о наличии в городе кого-то из королевской семьи, что, естественно, не могло оставить солдат и офицеров равнодушными. А после отчаянной атаки и ранения о принце Чан Мине узнали все. Тем более, что участники боя у станции не собирались молчать и в красках описывали как их стойкость, так и храбрость принца.

— Да, даже лежа принц умудряется набирать авторитет. Уверен, что здесь не обошлось без Чжун Лю.- Пробормотал генерал и прежде чем Ван ему ответил, к ним прискакал его адъютант.

— Генерал, его высочество очнулся! -Сказал он, после того как спрыгнул с лошади и поклонился Шичену.

— Добрые вести. Спасибо, лейтенант Ван. Где они? -Спросил генерал.

— Недалеко от входа на перевал, господин генерал! --Отрапортовал адъютант.

— Чудно.- Сказал генерал и направился к своему комодоносорогу.- Полковник, вы с нами?

— Да, генерал. Я жду отчет передового дозора лишь через пару часов.- Сказал полковник и так же пошел к своему скакуну. Дав знак охране, генерал и присутствующие на проводах офицеры направились к колоннам марширующей армии.

center***/center

— Вот, ваше высочество. Температуры нет, но рана еще не затянулась, так что вам лучше полежать еще несколько дней.- Добродушно улыбаясь, говорил худой как жердь доктор в шляпке с павлиньим пером и длинными седыми усами, свисающими у него из-под носа. Сам же принц Чан Мин лишь обреченно сопел, понимая, что вырваться из лап доктора у него явно не получится. Этот лекарь был весьма опытным специалистом и привык иметь дело с молодыми и сильными пациентами. Сейчас он менял повязку на его ране, бубня что-то вполголоса о том, что он очень молод и все очень быстро заживет, если принц будет слушать его рекомендации. К тому же, все это происходило в повозке, которая то и дело подпрыгивала на кочках и неровностях дороги.- Вот так. Теперь можете быть спокойны, ваше высочество. Но руку двигать я все же не рекомендую. Иначе потом, в плохую погоду, она будет болеть.- Сказал доктор, закончив перевязку. Рана от арбалетного болта попала прямо в плечевую кость и задела артерию, из-за чего он потерял много крови. Рана на самом деле была не столь опасна, но все усугубило то, что принц использовал энергию ци и в боевом угаре просто не заметил ее вовремя.

Сама повозка была небольшой. Квадратный деревянный ящик со входом с левой стороны. С правой к стене была приделана широкая кушетка с мягким шерстяным матрасом и несколькими подушками. Рядом с кроватью, между левой стенкой и ею, был прибит небольшой стул. В центре правой стены было небольшое окошко со ставнями. У передней стены к полу так же был прикреплен стул, который был более удобным и предназначался для доктора, который, собственно, на нем и сидел.

— Ваше высочество? -Услышал он из-за занавески голос капитана Лианга.- Как вы себя чувствуете? Генерал Шичэн хотел бы поговорить с вами.- Сказал Лианг. Принц посмотрел на доктора, спрашивая, могут ли к нему войти посетители. Тот важно кивнул и углубился в какие-то свитки.

— Да, капитан. Чувствую себя хорошо. Пусть войдет.- Сказал Чан Мин и попытался выпрямиться и опереться о стенку. Несмотря на то, что правая рука была зафиксирована, а телегу то и дело виляло в обе стороны, у него получилось занять сидячее положение. Через пару мгновений дверца повозки открылась и в нее, пригибаясь, вошел генерал Шичен.

— Рад видеть вас, генерал.- Сказал он с улыбкой, но хриплым и слабым голосом.

— Я тоже очень рад, ваше высочество, что вы живы. Вы заставили нас поволноваться.- Проворчал старый генерал, присаживаясь на небольшой стул у кровати.

— Как обстоят наши дела? -Спросил принц, когда доктор покинул телегу и уселся на привязанную к ней страусовую лошадь.

— Несмотря на предательство Дай Ли и городские бои, большая часть армии смогла покинуть город. Мы достаточно отдалились от Змеиного перевала, чтобы не опасаться преследования. Хотя вряд ли они смогли бы выделить хоть какие-то силы… -Начал свой рассказ генерал.

После того, как он кратко изложил все события последней недели, принц усталым голосом поинтересовался.

— Есть ли сообщения из метрополии? Известно ли, кого короновали?

— Увы, но мы до сих пор не имеем ни малейшего понятия о происходящем в метрополии. Единственное, что можно утверждать, это то, что план по уничтожению Царства Земли провалился. С информацией из колоний все обстоит получше. Гарнизоны городов приведены в полную боевую готовность. Пограничные леса патрулируют лучники Юянь и спешно набранное ополчение. Участились нападения партизанских отрядов. Пока это не очень серьезно, но может вылиться в новый виток противостояния.- Сказал генерал и выжидающе посмотрел на принца.

— Иными словами, война продолжается. -Сделал неутешительный вывод Чан Мин.- Генерал, как вы считаете, согласятся ли войска переправиться в метрополию, если Озай остался жив? -Спросил принц спокойным тоном, при этом до дрожи боясь ответа. Генерал словно ждал этого вопроса, из-за чего почти сразу же ответил.

— Зависит от причины, по которой они захотят переправиться. Если речь идет о простом дворцовом перевороте, то вряд ли нам удастся убедить их. Кроме преданных лично вам солдат и офицеров, конечно. Если же как-то по другому все устроить, то может быть тридцать-сорок тысяч солдат и получится перебросить. При условии, если нам удастся убедить Флот Метрополии нас пропустить.- Ответил генерал, словно он сам не раз задумывался об этом.

— Будем молиться Агни, чтобы нам не пришлось заходить так далеко.- Пробормотал принц и прикрыл глаза. Медленно, но уверенно слабость и усталость брали свое и принцу все тяжелее было поддерживать разговор.

— Я навещу вас позже, ваше высочество. Вам нужно отдохнуть.- Сказал генерал, вставая со своего места.

— Буду ждать, генерал.- Сказал принц, медленно сползая со стенки и засыпая. Когда доктор вновь вошел в телегу, принц уже спал глубоким и целительным сном.

center***/center

Над лесами и горами Царства Земли с огромной скоростью проносился летающий бизон Аватара Аанга. Летящие на нем пассажиры, как и обычно бывало при длительных путешествиях, сильно скучали. Не скучали лишь двое: сам Аанг, потому что он управлял Аппой и принц, вернее, уже Хозяин Огня Зуко, потому что был погружен в свои мысли.

Несмотря на все накладки, план по свержению Озая был успешно осуществлен. Воздушный флот Народа Огня был разгромлен, а Озай лишен своих сил Аватаром. Азула, которая была оставлена Озаем править вместо него, «проиграла» Агни Кай и была арестована. Официально она была отправлена в ссылку на Угольный остров, в клинику для душевнобольных. На самом же деле ее отправили в Хира’а, к Урсе. Там Азула планировала прожить несколько лет рядом с матерью и наверстать упущенные годы. Сама Урса не присутствовала на коронации, потому что не желала портить игру ее детям. А так, Хира’а было слишком далеко от столицы, чтобы кто-либо о чем-то догадался.

Со дня коронации прошло три дня. Разобравшись с неотложными делами и приняв присягу у подданных, он убедил Аанга слетать в Царство Земли и разобраться с теми войсками, что еще там были. И теперь вся команда Аватара летела на восток, к марширующей на запад армии. Зуко в общих чертах рассказал о планах Чан Мина по недопущению кровопролития, чем полностью убедил всех присутствующих в том, что его брат ничего плохого не замыслил. Естественно, умолчав лишь о некоторых существенных деталях.

— Смотрите! -Закричал Аанг, обратив на себя внимание всех присутствующих. Перед группой подростков открылось небывалое зрелище. Огромная армейская колонна, край которой терялся далеко на востоке. Тысячи и тысячи солдат и офицеров, марширующие в сторону колоний Народа Огня, одной сплошной черно-красной лентой опоясывали весь горизонт. Рядом с ними ехали пропадающие в пыли и дыму танки и тягачи, грохот которых доходил и до них. Сотни повозок с запряженными в них лосе-львами и страусовыми лошадями следовали в колонне, не спеша катясь по широким дорогам Царства Земли.

— Какая силищаааа.- Пробормотал Сокка. Впервые команда Аватара воочию наблюдала за столь большой армией. Будучи самым подкованным в военных вопросах, Сокка сразу же понял, что стоит Зуко или его брату захотеть, и эта мощь свалится на голову Царства Земли и Племен Воды как снег на голову. И никто не сможет их удержать.

— Что-то не так.- Пробормотал Зуко, всматриваясь в колонну.

— В смысле? -Спросил Сокка, удивленно обернувшись к Зуко.

— Колонна движется слишком медленно. Либо они получили такой приказ, либо…- Сказал Зуко и побледнел.

— Либо, что? -Спросила Катара, которая тоже обернулась к нему.

— Либо при отходе из Ба Синг Се был бой.- Помертвевшим голосом ответил он.

— Мы ничего не узнаем, пока не спустимся и не спросим.- Философски произнесла Тоф, которая ничего не видела и больше всего хотела оказаться на земле.

— Верно, идем вниз. Зуко, куда нам приземлиться? -Сказал Аанг, продолжая краем глаза наблюдать за колонной.

— Садись вон на тот пустырь.- Сказал он, указывая на пустырь недалеко от марширующей армии.

— Нас уже заметили. — Сказала Суюки, указывая на нескольких всадников, что скакали в их сторону.

— Тем лучше. Они скажут нам, где Чан Мин.- Сказал Зуко, сердце которого заполнилось нехорошими подозрениями.

— Они не будут атаковать?

— Вряд ли, Сокка. Если бы они хотели атаковать, то послали бы танки.- уверенно ответил Зуко. Не мигая смотря на скачущих к ним всадников.

Когда они приземлились и спустились с Аппы, всадники подскакали на достаточно близкое расстояние, чтобы начать разговор.

— Кто вы такие?! Представьтесь! Иначе мы будем вынуждены атаковать! -Зычным голосом закричал один из всадников.

— А они вежливее обычного.- Пробурчала Тоф, сложив руки на груди и готовясь нанести удар, если понадобится.

— Ну да, обычно они просто атакуют.- Сказала Суюки.

— Я Хозяин Огня Зуко! Это Аватар Аанг и его друзья! -Закричал он всадникам. После чего те спустились со своих скакунов и поклонились.

— Вот так вот просто?! -Недоуменно спросил Сокка.- И вы даже не проверите его слова? -Выпалил он, удостоившись осуждающих взглядох всей команды.- Что? Я бы не поверил, если бы тебя не знал.- Попытался он оправдаться, после чего все подростки закатили глаза.

— Генерал Шичен раздал указания принца Чан Мина о том, что вы, возможно, появитесь на летающем бизоне. Так что мы вас ждали.- Ответил офицер и выпрямился. Переглянувшись с остальными, Зуко приблизился к всадниками и спросил.

— Почему колонна движется так медленно и что с моим братом?

— В Ба Синг Се случилась битва. Нам пришлось прорываться с боем из города, потому что Дай Ли предали нас и атаковали. Много погибших и раненых. Его высочество тоже был тяжело ранен арбалетным болтом.- Сказал он и, переведя дыхание, продолжил.- Он был тяжело болен и страдал от лихорадки. Лишь сегодня утром он пришел в себя.

— Гадские Дай Ли.- Не смог промолчать Сокка и на этот раз его никто не одернул. Зуко же украдкой перевел дыхание, радуясь, что его брат все-таки жив.

— Ведите нас, капитан. Мы должны встретиться с его высочеством.- Сказал он командиру дозора.

— Слово Хозяина Огня, закон! -Поклонившись, сказал тот и вновь уселся на страусовую лошадь.

— Мне показалось или он был не очень доволен? -Спросила Тоф, когда они все уселись на спину Аппы и полетели за всадниками.

— Да, мне тоже показалось, что он с трудом выговорил последние слова.- Сказала Катара и вопросительно посмотрела на Зуко. Тот, однако, проигнорировал ее взгляд, сделав вид, что не заметил его. Сам же молодой Хозяин Огня прекрасно понимал причину подобного отношения. Ведь он прилетел сюда вместе с Аватаром и его друзьями, что около года были чуть ли не главными врагами солдат Армии Огня. И теперь простые солдаты и офицеры, далекие от большой политики, не понимали, как относится к тому, что вчера было простым и понятным, а сегодня оказалось столь сложным.

Тем временем они дошли до колонны марширующих солдат и повозок, в которых лежало снаряжение и раненные. Одна из повозок, рядом с которой скакал всадник с черным флагом с красным драконом, вышла из строя и остановилась в нескольких метрах от марширующих солдат. Окружавшие ее всадники на комодоносорогах заняли свои позиции вокруг повозки, ограждая ее от возможной опасности. Один из них, со знаками различия капитана, спустился на землю и открыл дверцу повозки. Из нее вышел седоусый доктор и встал с другой стороны дверцы. Затем из повозки, держась за дверцу и подставившего плечо капитана Лианга, вышел сам принц Чан Мин. На нем был одет черно-красный халат с золотыми обшлагами. Слегка отросшие за эти дни волосы были расчесаны. Правая рука была зафиксирована повязкой, а сам принц выглядел бледным и слабым. Правда, это не мешало ему смотреть на мир с некоторым превосходством. С помощью капитана подойдя к стоящей перед ним командой аватара, он обвел взглядом эту разномастную компанию, остановив взгляд на Зуко. Установилось неловкое молчание. Команда Аватара с сомнением рассматривала напряженных солдат эскорта принца, они же внимательно следили за каждым движением подростков.

— Значит, теперь ты Хозяин Огня? -Спросил Чан Мин, не сводя взгляда с Зуко.

— Да, я был коронован три дня назад.- Уверенно ответил Зуко, чувствуя, в каком напряжении находятся все присутствующие.

— Отец? -Спросил Чан Мин все тем же спокойным голосом, продолжая буравить Зуко взглядом.

— В тюрьме. Аватар лишил его способностей к покорению.- Сказал Зуко и заметил, как стали переглядываться между собой солдаты эскорта. Впрочем, облегченный выдох Чан Мина он тоже заметил. «Неужели он еще любит нашего отца?».- Пронеслось в голове у Зуко.

К этому моменту вокруг оцепления собралось большое количество солдат 5-го линейного полка и большая часть высших офицеров армии, во главе с генералом Шиченом.

— Азула? -Спросил Чан Мин, смотря на Зуко более теплым взглядом.

— Она там, где должна быть.- Ответил тот, после чего Чан Мин несколько раз кивнул, как бы признавая необходимость сделанного Зуко.

— Что же, видимо, теперь и мне стоит принести присягу Хозяину Огня.- Сказал тот и начал опускаться на колени. Опустившись на оба колена, он громко стал проговаривать слова присяги.

— Я, принц Чан Мин, сын Озая, внук Азулона и правнук великого Созина, перед ликами богов и взглядами людей, клянусь в верности брату моему, Хозяину Огня Зуко. Клянусь ему в верности и преданности. Клянусь служением своим доказать ему верность мою. Да буду верным слугою его, разящим мечом и милующей дланью. Да будет великодушен он к ошибкам моим и щедр к успехам. И да буду я проклят, если нарушу клятву эту.- Сказал он и встав, подняв левую руку, закричал.- Да длится его правление десять тысяч лет!

— Да длится его правление десять тысяч лет! -Вторили ему солдаты 5-го линейного полка и высшие офицеры Армии Огня, поднимая свои мечи и копья.

— Да здравствует Хозяин Огня! Да здравствует Зуко! Да славится королевская семья! Да здравствует Великий принц! -Кричали они во все горло, возвещая о том, что у Народа Огня есть новый правитель.

Зуко с улыбкой и радостью рассматривал окружавших его солдат и его брата, что встав с помощью капитана Лианга, так же с улыбкой рассматривал их. Теперь, когда его власть, с подачи Чан Мина, признала и армия в лице 5-го полка и высшего офицерства, он мог со спокойной душой начать правление, не боясь заговоров и интриг. Дождавшись, когда голоса начнут стихать, он, поддавшись порыву, подошел к своему брату и во весь голос объявил.

— С сегодняшнего дня и до скончания веков, я, Хозяин Огня Зуко, дарую брату моему и всем его потомкам титул Великих Ванов и Защитников Государства. Возвышаю их над всеми людьми, подвластными мне. Да славится мой брат в веках и да будут его деяния воспеты в легендах! -Объявил он всем присутствующим, чем вызвал новый всплеск восторга у присутствующих и удивление Чан Мина.

— Это честь для меня! -В полном шоке сказал Чан Мин и вновь попытался встать на колени, но подошедший к нему Зуко не дал ему этого сделать. Он приподнял его и обнял, под одобрительные крики солдат и удивленные взгляды команды Аватара.

— Я ничего не понял.- Честно признался Аанг, удивленно рассматривая происходящую перед ним сцену.

— Балда.- Беззлобно огрызнулась Тоф.- Вот так и творится история.- Сказала она, с немалым одобрением прислушиваясь к происходящему. А Сокка тем временем обдумывал неожиданную мысль. А что, если еще ничего не закончилось и все это лишь начало чего-то большего?

Азула и Озай

После длинного и солнечного дня, нет ничего лучше, чем сесть на веранде и насладиться вечерней прохладой. В это время старики играют в пай шо, те, кто помоложе, сидят в тавернах и выпивают с друзьями, молодежь гуляет по живописным склонам холмов, а дети носятся друг за другом по улице, оглашая всю округу звонким смехом.

Леди Урса, или, как ее звали земляки в Хира’а, молодая госпожа, откинула голову в легком бамбуковом кресле, наслаждаясь горным ветерком, что приносил с собою прохладу и успокоение. На душе бывшей принцессы Народа Огня было легко и спокойно, как не было уже очень давно. Ведь все ее дети были живы и здоровы. Два старших сына находились в столице и вместе правили обширной Империей от закатного моря до степей центральной части Царства Земли. Враги страны перессорились и теперь не представляли опасности. А ее дочь сейчас беззаботно смеялась в соседней комнате над шуткой одной из многочисленных подруг, что появились у нее здесь. Правда, в начале не все было так безоблачно.

center***/center

2 месяца назад

— Привет, мам, — услышала Урса знакомый голос молодой девушки за своей спиной. Ножницы, с помощью которых она выравнивала растения в саду, выпали из ее рук. Медленно, словно во сне, она повернулась к стоявшей позади девушке и обомлела. Перед ней стояла…

— Азула, — удивленно выдохнула Урса, во все глаза рассматривая своего младшего ребенка. Одетая в крепкую броню в королевских цветах, штаны и сапоги, она производила впечатление грозной воительницы. Но контрастировавшие с ее одеяниями поникшие плечи, напуганное лицо и полные надежд глаза испаряли все первоначальное впечатление. Перед Урсой сейчас стояла лишь полная сомнений и страхов девочка четырнадцати лет. Неловкая тишина, что установилась между ними, нарушалась лишь стрекотом хигураси* и звуком колышущихся трав. Придя в себя после первого приступа удивления, и заметив, каким взглядом на нее смотрит дочь, Урса оглядела ее полным нежности взглядом.

— Какая же ты красивая, — сказала она, подспудно опасаясь, что дочь может выкинуть какой-то фортель.

— Мам, — с дрожью выдохнула Азула и, подбежав к матери, крепко вцепилась в нее. Урса, помешкав секунду, тоже обняла дочь и стала целовать ее макушку. Послышались всхлипы, и она почувствовала, что верхняячасть платья стала мокрой от слез Азулы. Она напрочь забыла о том, что одета в рабочее платье и сильно вспотела, работая под полуденным солнцем. Сейчас она нежно обнимала свою дочку левой рукою, а правой ласкала ее длинные черные волосы.

— Пойдем в дом. Ты ведь с дороги? Тебе надо покушать, — отрывисто сказала Урса, продолжая держать Азулу в объятьях. Впрочем, та тоже не желала отпускать свою маму. Так и пошли они внутрь, не отпуская друг друга и заливая слезами землю небольшого сада поместья покойного городского головы Жинзука, отца Урсы и деда Азулы.

Конец флешбека

В первый день, когда Азула появилась в Хира’а, они почти не говорили. Вечером, несмотря на взрыв эмоций ранее, обе чувствовали себя скованно и молча ели приготовленные к ужину рис и рыбу, лишь изредка бросаясь фразами. Затем, опять в тишине, пили жасминовый чай на веранде. Обе они пытались вновь привыкнуть к тому, что есть друг у друга. И если взгляды, которые время от времени бросала Азула на Урсу, были скорее настороженными, то Урса старалась не показывать своих сомнений и окружала дочь ненавязчивой заботой. Передаст блюдо с тофу, подвинет тарелку со сладостями, спросит как бы между делом о самочувствии — и много других небольших знаков внимания, которые должны были помочь дочери оттаять.

День за днем первоначальная скованность проходила, и мать с дочерью искали темы для разговоров. Хотя беседой эти разговоры назвать было сложно. Говорила, преимущественно, Азула. О походе в Царство Земли, о захвате Ба Синг Се, о ловушке на Аватара и Большой Игре, придуманной старшим братом. Об Озае и промывке ее мозгов не говорили вовсе. Азула не хотела вспоминать, а Урса не хотела спешить. Когда придет время, ее девочка сама поделится всеми страхами. И давить на такого человека как Азула — самое бесперспективное и глупое занятие.

Через неделю они уже более менее привыкли друг другу, и Урса рискнула обратить внимание на гардероб своей дочери.

Месяц и три недели назад

— Покажешь мне, что сейчас носят в столице? — спросила она как-то утром, во время завтрака. — Давно не было слышно о новинках. Как же я скучаю по шелковым халатам мадам Су. Она делала изумительную вышивку золотой нитью, — говорила Урса, наблюдая, как моментально сдулась всего какую-то минуту назад вполне бодрая Азула.

— Я не знаю, — тихо сказала она, гипнотизируя пиалу с рисом.

— Ну, а месяц назад, когда вы отдыхали на Угольном острове? Ты ведь интересовалась новыми тканями? Ты точно ходила на вечеринки. Ведь такой красавице как ты, очень легко будет затмить всех придворных дам, — Урса с удивлением наблюдала за дочерью. «Озай, ты будешь гнить в тюрьме, даже если наши дети тебя простят», — дала себе зарок Урса, понимая, что ее четырнадцатилетняя дочь не знает ничего чисто женского, при том, что прекрасно знает, как командовать армией.

— Нет, мам. Я… мы ходили на вечеринку в дом Адмирала Чана. И… — совсем смутилась Азула. — Мне не понравилось, — закончила она знакомым многим военным надменным голосом, скрывая за ним специфический опыт общения со сверстниками. Там, где Тай Ли пользовалась огромной популярностью, а Зуко и Мэй просто приятно проводили время, Азула чувствовала себя лишней. Да, все ментальные закладки были убраны, но у нее банально не было необходимых социальных навыков для общения с ровесниками. Она просто не представляла, как нужно себя вести в подобной обстановке. Она знала, как нужно командовать солдатами, управлять слугами и вести себя на официальных приемах. И ни один навык ей не помог влиться в компанию, она казалась неуместной.

— Не понравилось? Или ты просто не знала, как себя вести? — уточнила Урса, демонстративно не глядя на удивленное лицо дочери и, взяв палочки, продолжая завтракать.

— А как ты догадалась? — мгновенно растеряла напускную холодность Азула.

— Милая, мне тоже когда-то было четырнадцать. И я, так же как и ты, не знала, как себя вести со сверстниками, — спокойно ответила Урса, не позволяя себе даже тени насмешки по отношению к Азуле.

— Ну, тебя вряд ли с детства тренировали в покорении, заставляли штудировать военные трактаты, а потом командовать войсками, — надулась Азула.

— А что, принцесса не может развлекаться со сверстниками?

— Может. С подругами может, — нехотя признала Азула, вновь возвращаясь к пиале с рисом.

— Но Мэй и Тай Ли не всегда будут рядом. Иногда случается так, что на вечеринках нет ни одного знакомого. И что? Ты будешь сидеть в углу и дуться на весь свет или выйдешь вперед и покажешь, что умеешь развлекаться несмотря ни на что? — Урса оперлась подбородком о кулак поставленной на столе руки. — Что же, доедай свой рис и идем ко мне, — не дожидаясь ответа, Урса встала из-за стола.

— А зачем? — удивленно рассматривала Азула решительно настроенную мать.

— Будем учить тебя развлекаться, — сказала Урса и пошла в свою комнату.

Придя в комнату матери через несколько минут, Азула увидела, как Урса и две служанки развешивают платья самых разных расцветок и фасонов.

— А, ты уже пришла? Я тут отобрала несколько платьев, что могут тебе подойти, — беззаботно, не обращая на выражение лица Азулы внимания, окинула комнату взглядом Урса.

— Несколько платьев? — переспросила Азула, в ужасе разглядывая гору одежды от ярко красного до нежно-розового цвета.

— Конечно, — леди взмахнула рукою, приказывая служанкам выйти из комнаты. — А теперь, давай подберем тебе что-нибудь. А то ходишь все время в своем черно-красном халате, — покачала головой Урса, и стала рассматривать висящие на вешалках платья, халаты, кимоно и ципао. — Или ты еще не разу не надевала платье?

— Один раз, — голосом приговоренного к повешению сказала Азула. — Его мне помогла подобрать подруга.

— Дай угадаю. Ммммм, эта подруга — Мэй? — вроде ненароком поинтересовалась Урса.

— Да, а как ты поняла? — Азула уже сняла халат и старательно натягивала на себя нежно-розовое платье, которое Урса как будто специально положила ближе к выходу.

— Это не трудно. Только ее и Тай Ли ты подпускала к себе в детстве, ну, кроме твоих братьев. Тай Ли, я думаю, не из тех, у кого ты спросишь, как одеться? — дождавшись кивка, Урса продолжила. — У нее еще с детства была нездоровая тяга к розовому цвету. А вот Мэй… она всегда была умна и надежна. И одевалась идеально, — сказала Урса, наблюдая, как Азула, закончив с платьем, надевала на себя легкую жилетку красного цвета.

— Откуда ты столько знаешь обо мне? — тихо спросила Азула, опустив голову и не смотря на зеркало. Она уже надела платье и завязала пояс, но что-то мешало ей посмотреть в отражение.

— Я же твоя мама, милая. Матери всегда лучше всех знают своих детей. Ты тоже будешь многое знать о своих детях, — как бы невзначай сказала Урса, продолжая демонстративно рассматривать и ощупывать платья и краем глаза наблюдая, как вытянулось лицо Азулы. Оставив бесполезное занятие, Урса подошла к дочке со спины.

— А теперь посмотри на себя, — Урса взяла Азулу за плечи и глянула в зеркало через ее плечо. На них смотрели две похожие друг на друга женщины, одна из которых была одета в воздушное шелковое платье, с нежно-розового цвета рукавами. Верх платья состоял из красно-золотой накидки-жилета, а низ из светло-оранжевой юбки. — Садись на стул, закрой глаза и подумай о чем-то постороннем, — попросила она Азулу, и та со вздохом подчинилась. — Хм, тут нужна специальная прическа, а пока… — не договорив, Урса развязала узелок нити, что удерживала волосы Азулы на макушке. Они ровными прядями рассыпались по плечам принцессы. — Чего-то не хватает. Ах, конечно, — Урса вынула из стоящего рядом сундучка ожерелье, состоявшее из большой золотой пластины спереди с красным рубином по середине. Еще она достала украшения для волос, представлявшие собой золотые нити с подвешенными на них маленькими драгоценными камнями. Сделав с помощью нитей прическу и повесив на шею ожерелье, Урса сказала. — Открывай.

Когда Азула открыла глаза, из зеркала на нее смотрела совершенно незнакомая девушка. Где надменное выражение лица и грозный взгляд? Вместе этого сотворенная Урсой прическа, в сочетании с платьем и украшениями делали ее… мягче? Милее? Даже во время встречи с тенями принца, ее антураж более чем соответствовал ее обычному виду. Но сейчас…

— Ну, что скажешь? Теперь ты видишь, что можешь поразить любого? Даже саму себя, — сказала Урса, внутренне радуясь, что ее выбор оказался правильным и не пришлось перемеривать кучу других платьев, чтобы убедить девочку в своей красоте и женственности. Ее дочь в прострации подошла к зеркалу, присматриваясь к себе и сделанной Урсой прическе. Она неверяще улыбалась и постоянно дотрагивалась то до своего изображения на зеркале, то до ожерелья с красным рубином.

— Это я? — почти шепотом спросила она Урсу.

— Конечно ты, дорогая. Видимо, во дворце не осталось кого-то, кто мог бы тебе показать мир без военной формы, парадов и войн. Показать тебе мир красоты и нежности. Мир, где люди будут готовы убивать только ради одного твоего взгляда, — проворковала Урса и наткнулась на удивленный взгляд дочери. — Да, такие случаи тоже бывали. Никто серьезно не пострадал, но следить за их спором из-за меня… не скрою, было приятно, — Урса, хихикнув, мечтательно улыбнулась.

— Мама… научи меня! — вдруг выпалила Азула, решительно посмотрев на мать.

— Чему, Азула? — сделала вид, что не понимает, о чем речь, Урса.

— Быть… быть как ты, — сказала девочка, чем вызвала улыбку матери.

— Этому нельзя научить, милая. Женщиной можно стать лишь самой. Но сделать так, чтобы ты научилась… да, это я могу, — согласилась Урса, за что была награждена счастливыми объятиями дочери.

Конец флешбека

С того момента, Азула стала активно участвовать в забавах местной молодежи. Первым экзаменом для нее стал организованный Урсой прием для местных девиц и их матерей. Якобы, чтобы присмотреть невесту для одного из племянников. На самом же деле, чтобы дать Азуле возможность набраться опыта в домашней обстановке. Затем было совместное посещение приемов знатных господ и первый единичный визит на вечеринку по поводу дня рождения у дочери местного жреца храма Агни, откуда она вернулась очень довольная. И вот сейчас, через два месяца после ее появления здесь, Азула сама пригласила подруг к себе домой и беззаботно смеялась над очередной местной сплетней. Урса понимала, что до полного исцеления души дочери еще далеко, но теперь она без страха могла смотреть в будущее, которое виделось ей все более и более безоблачным.

center***/center

К столичной тюрьме подъехала запряженная лосельвом карета, сопровождаемая небольшим эскортом всадников на комодоносорогах. На себе они несли знаки различия личной охраны Великого Вана* и Хранителя Государства Чан Мина. Сам он был одет в неизменный красно-черный халат с золотыми обшлагами. Правда, вместо кожаного лимао, на его голове была шляпа кат* черного цвета с высоким верхом и катккыном*, украшенным драгоценными камнями.

Что же могло привести столь важного человека к столичной тюрьме? Естественно, лишь важные государственные соображения по имени бывший Хозяин Огня Озай и хранимые им тайны. По правде говоря, за те два месяца, что Чан Мин прожил в столице после возвращения в Страну Огня, он впервые набрался смелости совершить визит к своему отцу. До этого он постоянно откладывал его, боясь этой встречи как огня и страдая от угрызений совести все это время. Да, ему было известно, что последние восемь лет Озай постепенно сходил с ума от силы, что стала ему доступна, и от вседозволенности, что даровала ему абсолютная власть.

Да, он знал, что Озай совершил слишком много не только плохих, но и глупых и не просчитанных поступков, поставивших страну в весьма сложное положение. Но детские воспоминания и уважение к Озаю, что все еще теплилось в его сердце, не давали Чан Мину просто отмахнутся от него, как это сделал Зуко. Хотя, у его младшего брата были все основания не просто арестовать Озая, но и прилюдно казнить с особой жестокостью. Азула тоже не питала к Озаю теплых чувств и, хоть и не была столь радикально настроена, тоже не горела желанием прощать отца. Тем более теперь, когда она наконец-то сбросила с себя железный панцирь и, с посильной помощью матери, постепенно превращалась в молодую девушку, осознающую свою женственность.

Один из тюремщиков открыл тяжелую железную дверь камеры Озая и, повинуясь повелительному жесту рукой, откланялся по своим делам. Войдя внутрь, Принц и Великий Ван Чан Мин подошел к железной решетке, ограждающей весь мир от того, кто всего пару месяцев назад наводил на него ужас.

— Какая встреча. Позор семьи вернулся домой, — пробормотал Озай, смотря на Чан Мина из-под прикрытых век. — Я счастлив, — сказал он, хмыкнув.

— Я тоже рад тебя видеть, отец, — ответил на «приветствие» Чан Мин, даже не поведя бровью. — Я бы хотел с тобой побеседовать, — он вольготно уселся на железную табуретку, прибитую к полу.

— А я нет. И вообще, я слишком занят, чтобы принимать всяких голодранцев, — гордо и надменно процедил Озай, оборачиваясь лицом к стене камеры и спиною к Чан Мину.

— А если голодранец, которого ты вышвырнул из дворца, словно нашкодившего кота, теперь второй человек в государстве? Даже теперь ты не захочешь говорить? — Чан Мин не особо надеялся на адекватный ответ. Сейчас он искал то, чем можно было бы зацепить Озая и вывести на откровенность. Да и понять, что у него на уме, не мешало бы. Ну и, наконец-то, старая обида, что все это время была загнана куда-то вглубь души, вновь дала о себе знать, требуя ответа на простой вопрос: почему?

— Ты еще больший идиот, чем я думал, — вздохнул Озай, не оборачиваясь к принцу. — Принц и Великий Ван Чан Мин Первый! — издевательски протянул Озай и резко повернулся к Чан Мину. — Получил подачку от этого неудачника Зуко и теперь задираешь нос, гордый от своего предательства! — закричал Озай. Впрочем, Чан Мин был готов к этому, из-за чего ни один мускул на его лице не дрогнул. Но это был еще не конец. — Я породил лишь тупых предателей, способных только хныкать и нарушать великие планы, которые должны были привести нас к власти над миром, — тиран устало откинулся к стене, тяжело дыша.

— Твой путь вел нас к краху, отец… — начал Чан Мин, но был прерван.

— Краху?! Жалкий сопляк! Победа была у нас в руках! И если бы не предательство твоего братца, все уже было бы кончено. Хотя, да. Тебе это не было бы столь выгодно. Торгаш, — выплюнул последнее слово Озай и удовлетворенно заметил, как глаза Чан Мина удивленно округляются. — Что, думал я не знаю, чем ты занимаешься? Пока мы готовили смертельный удар по Царству Земли, ты разъезжал на караванах по вражеской территории и горбатился на Лао Бейфонга. Подумать только, принц Народа Огня — мальчик на побегушках! Позор! — вновь сорвался на крик бывший Хозяин Огня, ненавидящим взглядом сверля своего сына.

— Это ты виноват в том, что я пошел в услужение к Бейфонгу. Это ты вышвырнул меня из дворца! — не выдержал Чан Мин, поддаваясь дремавшей все эти годы обиде.

— Ты даже не представляешь, какое для тебя благо я сделал, — надменно произнес Озай и хмыкнул. — Это все гнилая кровь твоей матери и Аватара Року, вот из-за чего я здесь. И даже великая сила, обладателем которой я стал, не смогла перебить в вас эту погань.

«Значит, великая сила?» — подумал Чан Мин, внутренне радуясь, что смог зацепить Озая. Сейчас, подтвердив свои сомнения насчет него, Чан Мин вспомнил разговор между ним и Айро во время встречи в Западном Храме Воздуха. Ведь дядя упоминал, что Озай не просто стал сильнее. Ему хотелось подчиняться. — «Но кто же эта сущность, что дарует такую силу?»

— Благо? Ты изгнал меня в 13 лет, как только прошла панихида по Азулону, — спокойно спросил принц глядящего в потолок Озая, взяв себя в руки.

— Посмотри на себя, стал бы ты таким, какой есть, если бы я оставил тебя в столице? -спросил Озай.

— Ты сам себе противоречишь. То я жалкий торгаш, то… — прервал свои слова Чан Мин.

— Я и не говорил, что горжусь тобой. И да, тебе лучше было жить далеко отсюда. Ведь ты всегда был бельмом на глазу у благословленных Агни дворян, способных покорять. И моим самым большим позором. Старший сын, наследник… калека, — прорычал Озай, вцепившись в железные прутья. В его глазах, не способный покорять сын был именно калекой. Затем, успокоившись, он вновь сполз к стене и спокойнее продолжил. — Все гнилая кровь Року. Все она виновата. В моей дочери было меньше всего этой гнили, но даже она отвернулась от меня, хотя я сделал все, чтобы кровь аватара не возобладала! — прокричал он последние слова и ударил кулаком по полу. — Я чувствовал, я знал, что она недоговаривает, но как бы я не пытался с помощью силы заглянуть к ней, всегда на что-то натыкался, — пробормотал Озай. Затем, завернувшись в грубое полотно, заменявшее ему одеяло, Озай рявкнул: — Убирайся! И передай всем им, что они еще поплатятся за все. Они мечтают о мире в гармонии, но не понимают, что мир только и ждет, чтобы сожрать нас, и лишь очищающий огонь спасет нас от уничтожения. — сказал он и отвернулся лицом к стене своей камеры.

«Эх, отец. Если бы ты не был фанатиком. Может, я бы и рассказал о своих планах. Но ты опасен. Умный сумасшедший гораздо опаснее обычного психа. И про Азулу догадался. Нет, отец мой умен, этого не отнять. Но откуда же в нем столько бредовых идей? Хотел бы я знать, почему твои мозги так перекосило. Великая сила. Что это за сила? Только сильнейшие духи могут дать такие возможности. Но кто? И когда?» — рассуждал Чан Мин по дороге в город, сидя в карете, запряженной лосельвом, и окруженный эскортом.

«Нужно посмотреть записи о духах», — подумал он и переключился на чтение отчета Да Лю о происходящем в восставших провинциях Царства Земли.

— Все идет как надо, — пробормотал он, и его лицо исказилось предвкушающей улыбкой.

Примечания

*Титул "Великий Ван"- основан на нескольких титулах. Великий Конде, который носил один из величайших французских полководцев, генералиссимус Людовик (Луи) II де Бурбон, принц де Конде и, собственно, китайский титул "Ван"(王). В переводе- царь, король, реже-князь. В Корее Ван- титул королей династии Чосон.

*Кат- корейская традиционная шляпа. Катккын- цепочка бус из драгоценных камней, крепящаяся к шляпе кат. Их одевали лишь представители сословия янбанов,(корейская аристократия), прошедшие экзамены на звание чиновников.

Кому интересны виды корейских головных уборов, прошу сюда-https://vk.com/@langkorea-a-chto-na-golove

*хигураси- певчие цикады по-японски.

Разочарование

Аватар Аанг и его друзья, Сокка и Катара, летели над бескрайними просторами Царства Земли, пытаясь успеть к готовящемуся сражению. С ними не было Зуко, занятого в столице Народа Огня, не было Суюки, вернувшейся на Остров Киоши и не было Тоф, что вернулась в Гаолинь и стала помогать отцу в его делах. Сейчас они уже в который раз спешили в центральную часть Царства, чтобы предотвратить надвигающийся конфликт между освобожденными провинциями. Царская Армия с трудом справлялась с ситуацией в Ба Синг Се и наводила порядок в его пригородах. Южная Армия, что раньше прикрывала Омашу, окопалась у Гаолиня и не предпринимала никаких действий.

Тем временем в десятках провинций центральной и западной части страны, которые покинули малочисленные гарнизоны Армии Огня, к власти пришли местные военачальники и дворяне, что решили использовать свой шанс и стать независимыми правителями. Из глубин веков вновь над континентом появился призрак великой смуты. Еще во времена Киоши восстания отдельных военачальников и князей были обыденным явлением. При Аватаре Року все более-менее устаканилось. А Столетняя война временно консолидировала живущих в Царстве людей. Но стоило Армии Огня отойти к колониям, как провинциальное дворянство вспомнило о славных традициях неподчинения центральным властям и феодальной грызне. Очень быстро, направляемые умелыми эмиссарами драконьего трона, они сколотили крепкие дружины и начали стычки между собой. Поводом для начала боевых действий могло быть как простое оскорбление, так и спор за плодородные равнины и богатые шахты. До сегодняшнего дня, Аватару и его друзьям удавалось останавливать крупные столкновения, но мелкие стычки происходили по всему центру и западу Царства, и везде успеть Аанг просто не мог.

Естественно, Аанг и его друзья ничего не знали о том, кто стоит за разгорающимся конфликтом и не понимали, как правильно реагировать. Мотаясь из одной провинции в другую, примиряя враждующих граждан одной страны, они, сами того не ведая, лишь еще больше раззадоривали ставших костяком провинциальных армий людей Огня и их главного куратора, Да Лю. Стоило им улететь, как провокации и столкновения начинались вновь, не только усугубляя общее положение, но и подтачивая авторитет Аватара. Ведь согласитесь, если после заключения перемирия противник нападает, значит либо он бесчестен, либо посредник плохой. И так получилось, что все противостоящие стороны стали обвинять в нарушении перемирия именно Аватара.

За два месяца активной работы, удалось сколотить две весьма ненадежные коалиции из противостоящих провинций. Западную (Горную) и Восточную (Равнинную). Столкновение войск именно этих двух коалиций и хотел предотвратить Аанг. На поле недалеко от Большого водораздела уже находились противники. Правда, даже неопытный человек заметил бы, что эти «армии» больше напоминают большие банды. По факту это было наскоро слепленное ополчение с вкраплением небольшого количества ветеранов Армии Огня, личных отрядов провинциальных дворян и малочисленных ветеранов Армии Царства Земли, что решили перейти на сторону восставших. Дисциплина и подготовка была соответствующей. Впрочем, все с лихвою компенсировалось численностью повстанческих армий и неподдельным энтузиазмом «воинов». Многие из них были разорившимися крестьянами и горожанами, которые вступили в ряды повстанцев, чтобы хорошенько пограбить соседей и поправить свое материальное положение.

Пролетая над ними, сложно было не заметить то, как разномастны отряды армий. Наблюдавший вместе со всеми Сокка сразу заприметил самые дисциплинированные части Восточной коалиции. Эти стояли в задних рядах и держали ровный строй. Бывшие ветераны и личные отряды князей и других вельмож. Если бы Сокка знал о наличии солдат Армии Огня, то заметил бы, что те также стоят в заднем ряду. Абсолютно зеркальное построение было у стоящей напротив армии Западной коалиции. Впереди — неровный строй вчерашних крестьян с вилами и косами. Сзади — ровные шеренги опытных воинов.

— Садись в центре поля, Аанг. Видишь, они скачут туда же, — указав пальцем, сказал Сокка.

— Верно. Покончим с этим, — решительно кивнул Аанг и направил Аппу прямо в центр поля, куда на страусовых лошадях скакали парламентеры от обеих армий.

— Аватар, тебе здесь нечего делать! — закричал князь Фанг, глава княжества Фанг, образованного на месте одноименной провинции и, по совместительству, командующий Равнинной коалицией. — Эти западники пришли умереть!

— Не слишком ли ты громко лаешь, пес! — закричал командующий Ци-кузнец, глава армии Западной коалиции, состоящей из бывших повстанцев, что сражались против Армии Огня. — Из-за твоих людей, в наших горах разразился голод! И ты ответишь за это!

— Дети блудливых собак! Это вы первыми начали совершать набеги на наши поля! И за это вы ответите!

— Прекратите! — закричал Аанг, буквально нутром чувствуя, как ненавидят друг друга стоящие друг против друга командиры. — У вас, командующий Ци, есть инструменты для крестьян князя Фанга. А у вас, ваше высочество, есть нужное людям запада зерно. Не лучше ли просто обменяться и разойтись по домам, к чему эта бойня? — пытался сохранить шаткое равновесие Аанг.

— Ха! Мальчишка! Мы уже пытались наладить отношения, но эти дикари перебили наших послов. И не только наших. Все здесь собравшиеся пострадали от их набегов. И сегодня они ответят за сожженные ими посевы и деревни! — закричал князь Фанг, которого поддержали стоящие рядом с ним люди.

— Мы тоже хотели мира, нам не нужна война! Но это вы, вы первыми зарезали наших торговцев…

— Эти воры организовали поджог посевов, чтобы дороже сбыть свой товар. Они получили по заслугам! — прервал слова Ци князь Фанг.

— Замолчите! — закричал Аанг, в отчаянии рассматривая спорщиков. — Я уверен, что еще можно договорится. Никому не нужно кровопролитие!

— Так и быть, я выслушаю предложения этого холопа, — тяжело выдохнув, сказал Фанг, понимая, что с Аватаром ему не тягаться.

— Как бы мне не противно было говорить тебе это, Фанг, но я предлагаю тебе мир. Откажись от лугов и полей провинции Юй, и мы отступим, — сдерживая злость, процедил сквозь зубы командующий Ци. — Вот наше условие!

— Мха, ха, ха, ха! Рассмешил! Отдать тебе, немытому дикарю с гор, целую провинцию плодородных земель? Да лучше я сдохну от грибов, чем допущу это! — Фанг со значением посмотрел на стоящего рядом высокого и худощавого дворянина с тонкими усами.

— Отдать мою землю? И это твое условие?! Да мы больше всех пострадали от ваших набегов, ты, безродный! Я князь Юй! И я не потерплю подобного вероломства! — отрезал князь Юй, глава бывшей одноименной провинции и, развернувшись, направился к своей страусовой лошади.

— Как видишь, кузнец, твое предложение не встретило понимания. Теперь выслушай мое! — довольный, словно обожравшийся рыбы усатый кот, сказал князь Фанг. — Ты убираешься отсюда и распускаешь своих людей по домам. А на горных перевалах будут стоять наши гарнизоны. И только тогда, когда наши люди обеспечат безопасность, торговцы с рисом двинутся в ваши деревни.

— Этого не будет! — сразу же вспылил Ци. — Ни за что и никогда мы этого не позволим. Мы не боялись Армии Огня, не боимся и вас! — громко объявил Ци-кузнец, сжимая кулаки.

— Тогда мне не о чем с тобой говорить, безродный, — сказал Фанг, сжимая меч да дао, что висел у него на поясе.

— Да рассудят нас духи! — озвучил решение Ци, развернулся и пошел к своей страусовой лошади.

— Нечего судить, вы все с ними скоро встретитесь, — буркнул Фанг в спину Ци. — Ома и Шу проклянут тех, кто сжигал дары земли, — сказал он напоследок и, не обращая внимания на стоящего Аватара, пошел к своему скакуну.

— Аанг, надо что-то сделать! — в отчаянии воскликнула Катара, наблюдая за удаляющимися фигурами. Сам Аанг, отойдя к Аппе и почесав его морду, на минуту прикрыл глаза. «Ветер — не атакует, — подумал Аанг, — ветер уклоняется и ищет бреши, через которые может пройти. Нужно найти брешь. Нужно…»

— Я знаю, что делать, — сказал Аанг. — Садитесь на Аппу и отлетите к тому холму, — тоном, не терпящим возражений, приказал Аанг и, раскрыв свой планер, взлетел в небо. Воспарив над землей, Аанг убедился, что Сокка и Катара отлетели в безопасное место, и начал наблюдать за двинувшимися с места армиями. С воплями и боевыми кличами первые ряды, состоящие сплошь из плохо вооруженного сброда, неслись друг на друга. Когда до столкновения осталось всего пол ли, Аанг резко приземлился и начал покорять землю. Тот час же перед ничего не понимающими вчерашними крестьянами выросла высокая земляная насыпь, наглухо отрезавшая их друг от друга.

— Слушайте меня, люди Земли! Я призываю вас к миру! — закричал Аанг, встав на самую высокую часть насыпи, обращаясь ко всем столпившемся под ней людям. — Зачем вам умирать? Зачем? Люди Огня ушли, и теперь наступил мир! Так почему же вы все еще хотите воевать? Неужели вы не понимаете, что убиваете таких же людей Земли, как и вы? Они тоже страдали под пятой Армии Огня и теперь, как и вы, хотят досыта накормить своих детей, — продолжил Аанг и убрал насыпь, оставив лишь то возвышение, на котором стоял сам. — Посмотрите друг на друга. Неужели вам так хочется убивать таких же людей Земли, как и вы? — вновь спросил Аанг и с облегчением заметил, что к его словам прислушались, и теперь крестьяне и горожане с интересом рассматривали друг друга. И в эту же секунду…

— Аанг! — услышал он перед тем, как арбалетный болт с хрустом вошел в его плечо.

— Аватара убили! — закричал кто-то, вызывая волнение среди солдат.

— Стреляли оттуда! Грязные горцы! Они хотели убить Аватара! — раздался крик в рядах Равнинной армии. — В атаку, воины! За Аватара Аанга! — издали боевой клич офицеры и ринулись вперед, увлекая за собой возбужденную толпу.

Тем временем, не обращая на атаковавших крестьян внимания, летающий бизон приземлился рядом со своим наездником. Под прикрытием Катары, что создала вокруг них водяную стену, Сокка затащил Аанга в седло, и Аппа взмыл в небо, оставляя за собой обезумевших от злости крестьян и разгорающееся сражение между когда-то единым народом.

— Они убивают моим именем. Они убивают моим именем, — бормотал ослабленный от потери крови Аанг, рану которого лечила плачущая Катара. Сокка же угрюмо рассматривал даль, удерживая вожжи и направляя Аппу на юг, в Гаолинь. В единственное место поблизости, где им могли бы помочь.

Тем временем, за отлетавшим от места сражения бизоном, с помощью подзорной трубы, следили с одного из холмов, окружающих место сражения. Высокий и крепкий человек в черном лимао, одетый в поношенный зеленый халат, опустил подзорную трубу и хмыкнул. Рядом с ним еще несколько человек внимательно следили за ходом боя, делая записи в специальных альбомах. От разглядывания улетающего Аватара его отвлек звук поднимающегося на холм человека.

— Ты сильно рисковал, Хиде. Слишком сильно. — покачал головой Да Лю, рассматривая капитана в отставке Хиде Омура, на спину которого был закинут арбалет, из которого и стреляли в Аватара.

— Но зато все получилось. Провокация удалась. Началась резня. И потом, все равно бы по-другому не вышло. Аватар — авторитет. Люди его слушают и плевать, что это тринадцатилетний пацан, — и не подумал оправдываться Хиде Омура, один из лучших стрелков Армии Огня.

— Ты хотел сказать, слушали? Потому что после твоего выстрела, его вряд ли будут столь же сильно уважать, — сказал Да Лю, направив свою подзорную трубу на место сражения.

— Чтобы разрушить репутацию Аватара, нужно кое-что посерьезней ранения от стрелы, — отметил Омура, так же рассматривая место сражения,

— Действительно. К тому же, не думаю, что его высочество хотел бы этого, — Да Лю посмотрел на Омуру, — Как-никак дух мира. Но вот направить его и его дружков в нужную нам сторону… — протянул Да Лю, прервавшись на полуслове, заметив что-то интересное на месте битвы. Омура прекрасно понял, что имел ввиду старший куратор агентурной сети в Царстве Земли. Водить за нос Команду Аватара было одной из их основных задач.

— Всегда поражался, как в таких как принц Чан Мин уживается огромное благородство и бесконечное коварство, — сказал Омура, всматриваясь в то, как задние ряды обеих армий двинулись вперед.

— Все зависит лишь от точки зрения, — ответил Да Лю и наткнулся на удивленный взгляд Омуры. — Для нас он кормилец, поилец и добрый хозяин, благородный и честный, готовый подставиться под удар, чтобы поддержать доверившихся ему людей. А вот для врагов…коварный враг, опасный, как самые злые из духов. И мы должны сделать все, чтобы враги не увидели эту сторону личности нашего господина, — сказал Да Лю и вновь вернулся к наблюдению за сражением. Омура ничего не сказал и также стал рассматривать место сражения. Дело шло к закату, и опускающееся на западе солнце освещало соседние холмы кроваво-красным светом.

center***/center

В поместье Бейфонгов в славном городе Гаолине с самого утра не прекращалась суета. Рано утром, когда все жители поместья еще спали, на лужайку в саду приземлился летающий бизон. Вооружившиеся слуги и охрана поместья окружили зверя и прилетевших на нем подростков и чуть не атаковали, но появление молодой госпожи остановило их. Несмотря на все прежние разногласия, Лао Бейфонг, который тоже был разбужен суетой, весьма радушно поприветствовал друзей своей дочери и распорядился приготовить для них лучшие гостевые покои. Аватара отнесли внутрь и уложили в мягкую кровать. Рядом с ним устроилась Катара, несмотря на слабый протест о том, что неприлично для молодой девушки быть в одной комнате с юношей.

Утром следующего дня, приглашенный Лао Бейфонгом целитель подтвердил, что жизни Аватара ничего не угрожает, но он потерял слишком много крови, уж очень удачно арбалетный болт попал в артерию. Похвалил Катару за лечение и грамотно наложенную повязку и удалился. После этого Катара, что не спала всю ночь, была в приказном порядке отправлена в кровать, которую ей постелили в соседней комнате. Сокка же, что успел за это время отдохнуть, был взят в оборот Лао Бейфонгом и Тоф. Сообщенная им информация была, мягко говоря, удивительной. Нет, Лао Бейфонг прекрасно знал историю своей страны, но один из самых богатых людей в Царстве Земли уж никак не ожидал, что волнения, о которых ему было известно уже давно, перерастут в полноценную гражданскую войну.

— Говоришь, они буквально ненавидели друг друга? — спросил Лао Бейфонг, когда Сокка закончил свой рассказ.

— Да. Правда, мне показалось, что вчерашние крестьяне как-то не очень горели желанием воевать.

— Вот как? И почему ты так думаешь? — Лао про себя подумал, что в последнее время ему уж очень везет на молодых и талантливых людей.

— Ну… Они, конечно, кричали что-то там насчет мести за сожженные посевы, но мне показалось, что для них это было скорее не начало войны, а очередная сельская драка. Уж очень все мне это напомнило, как вели себя Ганджины и Жанги, — пояснил Сокка и, наткнувшись на ухмылку Лао, понял, что о вражде этих двух племен он прекрасно осведомлен.

— Да, ты прав, юный Сокка. Вот только теперь все поменяется. Кровь пролилась, — Лао задумчиво пригубил давно уже остывший чай. — К вечеру или завтра к утру мне, скорее всего, сообщат о результатах сражения. Тогда и узнаем, чем все кончилось, — сказал Лао, после чего разговор закончился и Сокка пошел к себе в комнату. И Тоф, и Лао Бейфонг остались в малой гостиной, где был накрыт чайный столик и стояли пиалы со сладостями. Оба молча обдумывали свалившуюся на них информацию.

За два месяца пребывания дома, Тоф стала понемногу вникать в дела своего отца. Правда, в первую очередь Лао нанял ей учителей по разным наукам, но теперь сама Тоф стала учить все эти нудные и неинтересные предметы, ведь отец прямо ей сказал, что она — его наследница и единственный человек, кому он может доверить семейное дело. И как будто этого было мало, он стал часто звать ее к себе в кабинет, где она как бы занималась каллиграфией, но на самом деле прислушивалась к разговору отца и пришедших к нему людей. А затем Лао спрашивал ее, что она поняла и объяснял, чего она понять не смогла.

— Ну, что скажешь, Тоф? Что показалось тебе странным в его рассказе? — спросил Лао Бейфонг через несколько минут после того, как Сокка вышел из гостиной.

— Мне не дает покоя этот выстрел. Слишком точное попадание. Если бы Аанга хотели убить, никто не мешал бы им стрелять в сердце или в голову, — сказала Тоф, сжимая и разжимая свои руки, на что Лао лишь улыбнулся. Он уже достаточно хорошо знал те жесты, которые неосознанно делала Тоф когда волновалась. И теперь он видел, что тому, кто стрелял в ее друга, будет очень и очень плохо.

— Именно. Кто-то хотел заткнуть Аватара, но не убивать. А это значит, что кто-то влиятельный затеял свою игру, — сказал Лао, на минуту прикрыв глаза.

— И кто же? — спросила Тоф, скрестив руки на груди.

— А я откуда знаю? Это точно не выгодно мне и другим богатым торговцам Гаолиня. Потому что цены на охрану снова взлетят. Это не выгодно нефритовому трону, потому что в конечном итоге именно им придется подавлять этот бунт. И это не выгодно Народу Огня, потому что никто не хочет иметь под своим боком неуправляемых повстанцев, которые будут совершать набеги на твою территорию, — рассуждал Лао, с интересом наблюдая за задумавшейся дочерью. Он знал, что она не глупая девочка, но уж слишком много было в ней дури, которая могла помешать ей в будущем достигнуть высот. В том числе и разглагольствования насчет баланса в мире. «Лет через 8-9 можно ей дать «Тайные хроники» для ознакомления. В конце концов, именно ей придется их продолжить после меня», — подумал Лао Бейфонг, рассматривая раскинувшуюся на подушках дочь.

— Ты прав, — задумчиво пожевав губами, сказала Тоф. — А что если это какая-то тайная организация? Ну, вроде Белого Лотоса, но плохие? — предположила дочь, смотря в сторону своего отца. Лао скептически хмыкнул.

— Вряд ли, милая, —Лао заметил, как Тоф поморщилась, на что тот улыбнулся, — все эти тайные триады и ордена извела под корень Аватар Киоши еще триста лет назад. Так что, скорее всего, мы имеем дело лишь со вспомнившими о своем «славном» прошлом князьками и вельможами, — сказал Лао, не скрывая своего отношения к повстанцам. Уж слишком громко и топорно они действовали.

— Мда, ну ладно, пап. Я пойду посмотрю, как там Аанг, — зевнула Тоф.

— Ступай, Тоф. Если что-то будет нужно, обязательно скажи, — ответил Лао и, откинувшись на подушки, пригубил вновь разогретый чай. Когда Тоф вышла из комнаты, Лао Бейфонг тяжело вздохнул. Чтобы удержать дочь дома, он буквально перешагивал через себя, помогая Аватару, который подбил ее на авантюрный поход вначале на Ба Синг Се, а затем и в Страну Огня. И хорошо, что старший принц в общих чертах описал ему их путешествия и действия. Во многом именно эти письма и повлияли на изменение отношения к дочери. Теперь он мог спокойно обучить ее искусству интриги и игре во власть, но сперва, нужно было разбить ее представления о том, что мир делится на черное и белое.

Лао Бейфонг, один из богатейших людей мира, встал со своего места и подошел к окну, выходящему во внутренний двор. Его дочь сейчас разговаривала с Катарой, дочерью вождя Южного Племени Воды Хакоды. Фактически — с принцессой.

— Великий Ван, Хозяин Огня, Аватар, принц и принцесса Южного Племени Воды и командующая Воинами Киоши, — задумчиво перечислил про себя друзей дочери Лао Бейфонг, — что же, значит даже на подсознательном уровне она применяет наши таланты находить сильных союзников и друзей, — тихо сказал Лао и усмехнулся. Сколько раз именно эта особенность спасала его род от уничтожения? Трудно подсчитать.

Сделав столь неожиданный и приятный вывод, Лао мысленно вернулся к разговору с Тоф. Девочка явно пыталась понять, что происходит, но ни у нее, ни у ее друзей не было ни знаний, ни опыта, чтобы понять многоходовую игру, которая прямо сейчас происходила на просторах Царства. Ведь при обычных обстоятельствах Народу Огня не было выгодно наличие очага нестабильности у своих границ. Но обстоятельства были далеки от обычных. Окончательно подозрения Лао подтвердились после получения короткой записки, которую он обнаружил у себя в кабинете месяц назад.

Я благодарен вам за все, что вы для меня сделали. Гаолинь будет неприкосновенен. Гарантия этого —мое слово. Воспитайте Тоф достойной наследницей. Спасибо вам, мастер.

Прокрутив в голове текст уничтоженной почти сразу же записки, Лао Бейфонг в очередной раз похвалил себя, что обратил внимание на того молодого мечника, что когда-то пришел к нему устраиваться на работу. Ведь это письмецо сразу же развеяло все сомнения Лао Бейфонга. А еще показало, насколько благодарен может быть Великий Ван и Хранитель Государства Чан Мин. Что же. Он тоже будет благодарен и унесет эту тайну в могилу. Но прежде, использует ее, чтобы получить как можно больше власти и влияния для себя и для рода Бейфонгов, наследницей которого и станет его дочь, что сейчас беззаботно болтала со своей подругой.

— Молодость проходит, Приходит опыт, Уходят годы, Уходят грезы, — вспомнил Лао одно четверостишие и улыбнулся. Он будет ждать. Ведь люди Земли славятся именно тем, что умеют ждать. И когда придет время, его маленькая Тоф продолжит дело всех ее благородных предков.

Штурм Да Джао

Массивные укрепления из тяжелых блоков желтого известняка, идеально подогнанные друг к другу и перекрывающие Змеиный перевал, освещало рассветное солнце, возвещая малочисленный гарнизон в тысячу более-менее подготовленных воинов о наступлении нового дня. Но не суждено было спящим солдатам Коалиции Равнин, как стало называть себя государство из бывших центральных провинций Царства Земли, проснуться с первым боем утренних барабанов. Вместо этого сигнальщики на башнях сыграли на трубах боевую тревогу. Как ошпаренные, солдаты гарнизона стали занимать позиции на передней, самой укрепленной стене крепости, но очень быстро офицеры и сержанты тычками и ударами кулаков стали загонять своих солдат на задние, тыловые укрепления крепости. В двух ли от тыловой стены ровными шеренгами стояли солдаты в ярко-зеленой форме, а над ними возвышалось квадратное зеленое знамя с золотым кругом с квадратной дырой и золотой бахромой. Царская Армия осадила Да Джай.

Да Джай была спешно возведенной покорителями Коалиции Равнин пограничной крепостью рядом со Змеиным перевалом. Её задачей была защита северных рубежей Коалиции Равнин от вероятного наступления Царской Армии. Собой она представляла длинную толстую стену, полностью перекрывающую выход из Змеиного перевала, с высокими башнями и цитаделью за основными укреплениями. Крепость Да Джао была построена так, чтобы с помощью небольшого гарнизона было возможно выдержать многодневный лобовой штурм. Другого варианта в тех обстоятельствах, которые создавала конфигурация укреплений и особенности ландшафта, военные инженеры Коалиции Равнин не представляли. Что и стало в итоге фатальной ошибкой.

Командующий Царской Армии генерал Хау не стал устраивать кровавый штурм передних, самых сильных укреплений крепости, а, переправив часть армии на паромах через порт в Бухте Полумесяца, заблокировал Да Джао с юга и осадил ее. Несмотря на то, что в тылу также присутствовали укрепления, они были гораздо ниже и слабее передних стен. Фактически, задняя крепостная стена была добавлена исключительно ради красивого вида и симметрии. И теперь двадцать тысяч солдат Царской Армии стояли втылу у оборонявшейся тысячи воинов Коалиции Равнин. Наблюдая за бесконечными шеренгами армии царя Куэя, комендант У Сивань в который раз проклинал себя за сделанный выбор. А как все хорошо начиналось.

Восемь месяцев назад, поддавшись уговорам бывшего губернатора провинции Фанг, Лу Де, теперь объявившего себя князем Фанг, почтенный ветеран Столетней войны, полковник У Сивань, имеющий благодарственную грамоту Царя Земли, возглавил новосозданную армию княжества Фанг. На тот момент, не получая никаких вестей из столицы, многие ветераны армии пошли в создаваемые самопровозглашенными князьями армии. Кто-то голодал, кто-то должен был кормить семью, кто-то не представлял свою жизнь без армии, а кто-то пал жертвой патриотических чувств. Очень скоро равнинные князья сколотили Коалицию и пошли войной на живущих в горах Мо Сэ* горцев, которых обвинили в том, что те стали сжигать посевы в княжестве Юй. Несмотря на вмешательство Аватара, которого к тому же сильно ранили, Сражение у Гор, как его успели прозвать, состоялось и закончилось тяжелыми потерями с обеих сторон, но формальной победой Коалиции Равнин, заставившей горцев отступить. В том сражении полегло немало его людей, но даже такая победа сделала полковника У одним из героев дня. Затем, следующие четыре месяца обе стороны вели интенсивную войну, то наступая, то обороняясь. Несмотря на численное превосходство, Коалиции Равнин так и не удалось сколь-либо продвинуться в горы Мо Сэ и окончательно разбить горцев. За месяц до атаки на Да Джао, боевые действия фактически затихли до того момента, пока обе стороны не восстановятся в достаточной степени, чтобы продолжить войну.

Именно тогда полковника У и назначили комендантом Да Джаo. Несмотря на разногласия с князьями, это назначение полковник воспринял как повышение. Как-никак в его распоряжении оказался стратегический объект. Правда, с самого первого дня его смутила численность гарнизона. Всего тысяча человек. Их хватило бы для обороны основных укреплений и патрулирования ближайших подступов к крепости, но не на перекрытие всех ее подступов. В течение месяца они успешно отбивались от небольших отрядов Царской Армии, не неся почти никаких потерь. Однако теперь за крепость с ее гарнизоном, прикрывающую все самые удобные пути в центральные районы континента, взялись основные силы Царской Армии, под непосредственным командованием главы Совета Пяти, генерала Хау. Всего за каких-то девять месяцев после ухода Армии Огня, Совету, кроме гарнизона столицы, удалось набрать армию в сто тысяч человек, состоящую преимущественно из ветеранов Столетней войны, что после падения Ба Синг Се отступили на юг. Формирование новых подразделений шло полным ходом, тем более, после подавления восстания черни немало бедняков изъявило желание получить помилование в обмен на свободу в будущем. И первой серьезной целью этой армии стала крепость Да Джао.

— Что делать, господин комендант? Если крепость падет, то Коалиции придет конец, — сказал лейтенант Кван, адъютант полковника У.

— Вряд ли, Кван. У Коалиции достаточно сил для сопротивления, — не согласился комендант, хотя в душе он и признавал, что ситуация для Коалиции Равнин весьма осложнится. — Ты боишься плена, Кван? — как ему казалось, спокойно спросил он у своего адъютанта.

— Я боюсь не плена, а казни за мятеж, — ответил тот, понурив голову, — в такой смерти нет чести, — уже тверже пояснил он свою точку зрения.

— В сдаче в плен чести еще меньше, — отметил полковник, — будем надeятся, что до этого не дойдет, — он посмотрел в сторону построившейся для атаки Армии Земли. Из их рядов выехало несколько всадников на страусовых лошадях. Тот, что ехал впереди, отдалился от основной группы и, подойдя на максимально безопасное расстояние от крепости, закричал:

— Солдаты Коалиции Равнин. С вами говорит генерал Хау. От имени великого царя Куэя, предлагаю вам сдаться. Обещаю вам должное обращение и освобождение после окончания войны. Дайте ответ сейчас или мы начнем штурм.

Поднявшись на тыловую стену, комендант У осмотрел стоящих на ней бойцов и, что удивительно, не увидел страха. Лишь решимость стоять до конца. «Видимо действительно в этой крепости собрались самые верные последователи идеи о независимости» — подумал комендант, вспоминая характеристику гарнизона от князя Фанга.

— Мы не сдадимся! Можете проваливать в пекло! — закричал комендант, понимая, что подписывает себе и своим людям смертный приговор. Впрочем, солдаты гарнизона встретили его слова громкими и воинственными выкриками и проклятиями в адрес Царской Армии. На этот выкрик никакого ответа не последовало, и группа всадников развернулась к рядам армии. Доскакав до них, генерал Хау поднял руку и резко опустил ее, давая сигнал к атаке.

— В атаку! За царя Куэя! Вперед! — доносились до защитников крепости Да Джай боевые кличи Царской Армии, явившейся по их души. У Сивань обреченно рассматривал бегущую к ним зеленую лавину солдат Царской Армии. И ладно бы это были только солдаты. По полю медленно, но уверенно ползли похожие на гусеницы боевые машины, танки Царства Земли, прикрывая наступающую пехоту от стрел и камней, что метали в них защитники.

— Стреляйте по этим танкам! — во все горло кричали офицеры, что командовали покорителями. Около сотни покорителей гарнизона беспрерывно бросали в ползущие к стене танки огромные квадратные блоки, заранее подготовленные и собранные в арсеналах. Тяжелые камни с трудом, но ломали ползущие танки, замедляя продвижение основных сил штурмующих. Впрочем, этих танков оказалось слишком много и они медленно, но верно подходили к задней стене Да Джай.

— Держать строй! Не давать им приблизиться к стенам! — надрывались офицеры, опасаясь, что покорители противника просто уберут стену, когда окажутся на достаточно близком расстоянии.

— Смотрите! — закричал кто-то, и комендант У, посмотрев в небо, побледнел. Там, закрывая собою небеса, в сторону крепости летели зеленого цвета дирижабли, что несли на себе эмблему Царства Земли.

— Не может быть! — пробормотал полковник У, с ужасом наблюдая за надвигающейся со стороны Змеиного перевала воздушной флотилией.

— Полковник, Лу Ма спрашивает, что нам делать? — в панике подбежал к нему один из рядовых, что служил вестовым у командующего покорителями Лу Ма. Взяв себя в руки, полковник твердо посмотрел на него и приказал:

— Пятый и седьмой взводы покорителей в резерве. Приказываю. Пусть собьют вниз этих детей свиноовец!

— Есть! — ответил вестовой и побежал к своему командиру. Уже через пару минут тяжелые булыжники полетели в сторону подходящей к ним флотилии, но было уже слишком поздно. Дирижабли вошли на территорию крепости и, сбросив тросы, стали высаживать десант на основные укрепления, перекрывающие выход из Змеиного перевала.

— Отступаем в цитадель! Покорители, продолжайте сбивать дирижабли! — приказал полковник и побежал к квадратной крепости, служившей цитаделью крепости Да Джао. Впрочем, до нее он не добежал. Неожиданно путь им преградили покорители в черных халатах и лимао, с косами на затылках и зелеными кругами на груди.

— Дай Ли?! Вас же расформировали! — заорал в отчаянии полковник. Впрочем, его крик остался без ответа, потому что Дай Ли вскинули рукава своих халатов, откуда на полковника и других офицеров штаба были брошены железные цепи.

— Его величество хочет с вами поговорить, полковник, — бесстрастно произнес один из Дай Ли, когда У и его офицеры были связаны и поставлены на колени, — но прежде, отдайте приказ о прекращении сопротивления. Царь Куэй не желает понапрасну лить кровь своих обманутых предателями подданных, — сказал тот, вновь спрятав руки в широкие рукава своего халата.

Осознав, что битва уже проиграна, полковник дал согласие. В течение нескольких минут бой затих. Понимая безнадежность своего положения, многие выжившие, что еще сражались на задней стене и внутренних дворах крепости, сдались. Однако, несмотря на приказ и отчаянное положение, кое-кто сумел отойти в цитадель и забаррикадироваться в одной из башен. Впрочем, их судьба была уже предрешена, и вокруг башни уже собралось несколько десятков покорителей, чтобы обрушить ее. Полковник и другие офицеры, взятые в плен Дай Ли, уже не видели этого.

Выйдя из пролома в стене, они, конвоируемые Дай Ли, стали шагать сквозь строй Армии Земли, натыкаясь на брезгливые и ненавидящие взгляды тех, кто остался верен присяге царю. В конце концов их подвели к большому зеленому шатру с золотыми символами Царства Земли, перед которым на походном троне восседал молодой человек двадцатипяти лет, носящий пенсне и почесывающий своего ручного медведя. В небольшом отдалении от него стояли четыре из пяти генералов Совета, несколько писарей и солдаты королевской гвардии. Вокруг этого места, что представляло из себя почти правильный круг, столпилось немало простых солдат, которым позволили воочию увидеть их царя и то действо, что должно было происходить. Заметив приближающихся Дай Ли и пленных, Куэй оставил уши Боско в покое и посмотрел на прибывших со спокойной и добродушной улыбкой.

— А, очень хорошо. Весьма рад, агент Мун, что вы придерживаетесь нашего договора, — царь поправил свои очки.

— Это меньшее, что мы можем сделать, чтобы загладить свою вину перед вами и Ба Синг Се, — Мун глубоко поклонился, однако, вопреки привычке, не спрятал свои руки в рукава халата, за что был награжден удовлетворенной улыбкой.

— Прекрасно. Что же, для себя и своих семей вы помилование заработали. Но ведь вы понимаете, что только благодаря мольбам ваших близких и вашей полезности вы не оказались на плахе?

— Да, ваше величество, — агент Мун вновь поклонился. Затем, несколько королевских гвардейцев подошли к агентам Дай Ли и стали надевать на их руки кандалы.

— Договоренность в силе, — сказал царь напоследок и дал знак гвардейцам. После того, как увели арестованных Дай Ли, Куэй соизволил обратить внимание на взятых в плен военных.

— Итак, — Куэй дал знак одному из писарей, который поднес царю папку с бумагами. Взяв и раскрыв ее, царь пролистал пару страниц и, найдя нужный ему документ, начал читать, — Благородный муж Сивань, из рода У, провинции Фанг. Шестидесяти лет отроду. Нес службу в Западной Армии. Участвовал в сражениях за провинцию Юй, Мо Сэ и Фанг, а так же в Обороне Ба Синг Се. В ходе боевых действий проявлял профессионализм и верность нефритовому трону, а так же разумную осторожность. Был отмечен особым приказом 52-го Царя Земли. Последняя должность — командующий арьергардом Западной Армии, до ее разгрома во время наступления Армии Огня в год Крысы. После этого, ушел в отставку по выслуге лет и проживал в своем доме в провинции Фанг, — прочитал царь и, передав свиток подошедшему писарю, ничего не выражающим взглядом посмотрел на полковника. — А мы ведь с вами знакомы, полковник. И я вас отлично помню, — сказал он и изобразил на лице ожидание.

— Ваше величество, вы знаете обо мне? — спросил пришибленный комендант У, со страхом рассматривая молодого человека, сидящего на троне и годившегося ему в сыновья.

— Конечно, ведь 52-й Царь Земли не только подписал наградную грамоту на полковника У Сиваня, столько лет верно служащего нефритовому трону. Полковник У удостоился чести и лично получил эту грамоту из рук царя после изгнания полчищ генерала Айро от стен Ба Синг Се, — Куэй удовлетворенно заметил, как опустились плечи старого вояки. — Ведь вы начали свою службу еще при моем отце? — как бы невзначай спросил Куэй у понурого коменданта крепости.

— Да, ваше величество. Я начал службу ещё при царе Куяне и состоял в армии генерала Гу Цзе, — ответил тот, не смея поднять свой взгляд на молодого царя, которому когда-то присягал.

— Очень жаль, что вы поддались на уговоры предателя Лу Де, полковник. Ведь многие верные присяге ветераны пошли в сепаратисты именно за такими авторитетными командирами как вы, — сказал царь, с интересом рассматривая стоящих на коленях офицеров. — Ну, а что вы скажете в ваше оправдание? — с легкой ленцой поинтересовался он у полковника, словно задал этот вопрос лишь для галочки.

— Ваше величество, — вздохнул полковник У и прямо посмотрел на царя, — я виноват перед троном и страной. Но оправдываться за свой выбор я не желаю. Когда пал Ба Синг Се, все, во что мы когда-то верили, было втоптано в землю. Мы не знали, что нам делать, и тогда нам это казалось единственным выходом, — сказал старый ветеран, с вызовом смотря на царя. — Теперь, творите свой суд, ваше величество, ибо лишь своей кровью мы сможем очистить наши имена от позора клятвопреступления, — полковник У опустил голову. Установилась гнетущая тишина и лишь от поднятых знамен слышались звуки колышущейся на ветру материи. Наконец, Куэй встал со своего места и громко и четко произнес:

— Тот, кто поднял бунт против нефритового трона, будет казнен. Так звучит последняя строка моего указа, который вам зачитали перед началом нашего похода. И каждый из самопровозглашенных князей сполна ответит за свое предательство, — сказал Куэй, вздохнул и, посмотрев на стоящих на коленях пленных, произнес: — Но хочу спросить вас, бравые воины моей армии, видите ли вы предателей перед собой? Кровожадных смутьянов, что развешивали моих чиновников на столбах и говорили хулительные слова в мой и ваш адрес? Или же видите лишь обманутых и натравленных на своих собратьев людей, что долгие годы верой и правдой служили нам и нашему царству? — вопросил царь и, услышав одобрительный гул, продолжил: — Полковник У Сивань, благородный муж из провинции Фанг. Готов ли ты вновь принести присягу и занять свое место в рядах Великой Армии Земли? — обратил он свой взор на пленников, наслаждаясь ошарашенным выражением лица полковника и его людей.

— А… мои люди? — ошарашенно спросил он у царя, не веря в то, что ему, сепаратисту и повстанцу, дается шанс искупить свою вину.

— Все, кто сдался, будут жить. Те, кто не сдался, уже мертвы, — объявил царь, рассматривая полковника. Причем сказано было это так, что бывший комендант понял: царь не испытывает ни капли сожаления по поводу убитых. А значит, им повезло еще больше.

— Это честь и величайшая награда для меня и моих людей, ваше величество, — сказал он, вновь опустив голову. Когда их освободили от цепей, они, встав на колени и трижды поклонившись, касаясь головою земли, стали произносить слова клятвы.

«В двадцать первый год эпохи царствования благословенного царя Куэя, я, У Сивань из провинции Фанг, перед богами, духами и людьми, клянусь в верности и преданности моему царю и потомкам его. В дар отдаю ему жизнь мою. В дар отдаю ему честь мою. В дар отдаю ему душу мою. И да восторжествует воля царя моего!» — громко и четко проговорил полковник и, встав со своего места, закричал:

— Ван суэй! * — после чего все собравшиеся слитно стали скандировать традиционное приветствие Царей Земли.

center***/center

«... и царь Куэй великодушно простил полковника У и всех остальных ветеранов, дабы явить пример всем остальным бунтовщикам», — закончил чтение отчета Зуко и посмотрел на Чан Мина.

— Плохой прецедент, — задумчиво пробормотал тот, смотря через окно в сторону столичного порта, — слишком легко была взята эта крепость. Да и милосердие Куэя очень не кстати, — потер он подбородок.

— Дело не только в этом, брат, — сказал Зуко, перечитывая про себя некоторые абзацы из отчёта старшего куратора Да Лю. — Куэй не просто проявил великодушие. Он смог убедить в своей правоте своих людей. Ты сам знаешь, как у нас относятся к клятвопреступникам, — Зуко отложил бумагу на стол и взял другую.

— Действительно. Как-то я не учел в планах то, что Куэй активно включится в замирение восставших. И силу свою показал, и милосердие проявил, и вообще… показал себя умелым и мудрым правителем, — Чан уселся в кресло перед рабочим столом брата.

— А еще интересно, чем это он смог так напугать Дай Ли, что те согласились на такое унижение? — не обращаясь к Чан Мину, как бы в никуда, спросил Зуко, продолжая вчитываться в строки другого отчета.

— Ну, навскидку могу предположить, что он пригрозил им раскрытием какой-то очень важной информации, — не очень уверенно проговорил Чан Мин.

— Во всяком случае, вряд ли мы узнаем это в ближайшее время, — сказал Зуко. — Чан, мне не нравится, что Куэй столь рьяно начал подавление восстания. Надо как-то все скорректировать, иначе все наши старания пойдут прахом.

— Не волнуйся. За время независимости, что князья с равнин, что вожди горных повстанцев из Мо Сэ основательно наломали дров. Полковник У Сивань и солдаты гарнизона Да Джао — одни из немногих, кто вообще ни в чем, кроме участия в восстании, не были замараны. У некоторых «командиров» на руках столько крови, что Куэй, каким бы всепрощающим он ни был, не сможет их проигнорировать, — Чан Мин стал что-то записывать на бумаге.

— То есть, объединение всех повстанцев все же состоится? — спросил Зуко, отложив бумагу и помассировав виски.

— Теперь это просто необходимо. По отдельности повстанцев просто сметут. А вот когда они будут вместе…

— Тогда Царской Армии придется попотеть, — закончил за братом Зуко. Затем, повернув голову в сторону брата, сказал: — Знаешь, я до сих пор не могу понять, как ты смог убедить Айро в правильности своего плана.

— Незачем было убеждать. Ты сам знаешь, в каком положении мы были. Мне иногда кажется, что Айро специально пошел на поклон к Белому Лотосу, чтобы держать руку на пульсе и смягчить последствия войны для нашей страны, — Чан Мин дописал записку и свернул ее в трубочку.

— Может быть. И Пиандао с Джонг Джонгом вполне вписываются во все то, что творил наш дядя, — пробормотал Зуко, рассматривая узоры на окрашенной в золото-красные цвета кисти для туши.

— Простите, ваше величество, ваше высочество, — прервал их разговор вошедший секретарь, молодой парень лет двадцати, один из немногих, кто имел право заходить кабинет к Хозяину Огня без уведомления, — мы получили письмо из Гаолиня для вас, ваше величество, — сказал тот и с поклоном протянул ему завернутый в голубую ленту бумажный свиток. Не без удивления, переглянувшись с братом, Зуко принял письмо и, вскрыв его, стал читать. После чтения, он передал письмо Чан Мину. Письмо было от Катары, что вместе с Аангом и Соккой временно поселились в Гаолине. В нем она просила приехать Зуко в Ю Дао, чтобы вместе, как раньше, обсудить творящийся в Царстве Земли беспредел. И что-то подсказывало Чан Мину, что его брату лучше туда не ехать.

— Как ты думаешь, ради чего тебя просят приехать? Я знаю Аватара Аанга, с него станется прилететь прямо в столицу и вломиться во дворец. А тут вполне себе официальное приглашение на переговоры, — сказал Чан Мин, указывая на свиток.

— Не знаю. Вряд ли это что-то маловажное. А насчет Аанга… тебе разве Тоф об этом не писала?

— Она вскользь упомянула, что Аватар сильно подавлен и около двух месяцев лечился от ранения, — поделился он, удерживая неуместное хмыкание. Ну да, это его люди пристрелили Аватара шесть месяцев назад, о чем Зуко знал. Все же его брат слишком привязался к этим ребятам и теперь мучился из-за невовремя проснувшейся совести. — Я так и не понял, почему он провалялся целых два месяца, ведь Катара легко могла излечить его за несколько дней. Что-то связано с душевной травмой, — Чан Мин выжидательно уставился на брата.

— После лечения они улетели в Южный Храм Воздуха. Там Аанг медитировал. Хотел разобраться в себе. Катара писала, что Аанг, бывало, медитировал по два или три дня, — сказал Зуко, — ну а затем, сам знаешь, они прилетели в Гаолинь и начали помогать всем нуждающимся. Собирали караваны с едой и лекарствами и раздавали их крестьянам, пострадавшим от набегов повстанцев, — закончил он говорить и уставился в одну точку.

— Да. Тоф упоминала об этом. Правда, как-то странно. Как будто она не очень рада подобному, — сказал Чан Мин и прямо спросил брата: — Поедешь?

— Знаешь... Встреча через месяц, за это время может многое поменяться и, скорее всего, поехать придется тебе, — он наткнулся на осуждающий взгляд старшего брата. — Мне трудно им врать, брат. Они — друзья. И то, что я позволил ранить Аанга, который так много сделал… — Зуко вздохнул и замолчал. Молчал и Чан Мин, понимая, что отдуваться, похоже, придется именно ему. Хотя, встретиться с Да Лю тоже не помешает. Отчеты отчетами, а личный доклад может пролить свет на некоторые непонятные моменты.

— Я поеду, брат, — твердо сказал Чан Мин, — мне кажется, что нас попытаются втравить в гражданскую войну как миротворцев. Тебе действительно, в таком случае, лучше туда не ехать. А я смогу отбиться, — Чан положил руку на плечо брата, выражая поддержку. Тот кивнул и, грустно улыбнувшись, встал со своего места. Чан Мин, оставшись сидеть в своем кресле, улыбнулся. В такие моменты, когда его брат испытывал душевное смятение, было лишь одно место, где он мог успокоить свой разум. Внутренний сад, где росли персиковые деревья и где обычно проводила время вернувшаяся ко двору Мэй. И старший принц, хмыкнув, вновь вернулся к разбору отчетов от Да Лю, старшего куратора агентурной сети в Царстве Земли и одного из самых верных его людей.

Примечания

*Мо Сэ- придуманная мною провинция в западной части Царства Земли. Одноименная с канонным морем Мо Сэ. Родина таких канонных персонажей как Хару, его отец и большой партизанской армии ими возглавляемая. Провинция горная из-за чего развита добыча угля и металлов.

*Ван суей(万岁)- Десять тысяч лет - традиционное приветствие китайских и японских императоров(на японском-Банзай). В Корее, подчеркивая свое вассальное положение по отношению к Китаю, тамошних царей приветствовали восклицанием циен суей- Тысяча лет(千岁)

Требования

— Вы должны помочь царю Куэю! — требовал Аватар, упрямо смотря на сидящего перед ним молодого мужчину, что всем своим видом показывал Аангу, что ни в грош не ставит его требования.

— Народ Огня ничего не должен Царству Земли, — уверенно и с небольшой ленцой произнес Чан Мин, — это их внутренние проблемы, и мы здесь ни при чем.

Спор длился уже час, и ни одна из сторон не могла придти к взаимопониманию. Гражданская война в Царстве Земли стала чуть ли не главной головной болью не только Царя Земли, но и тринадцатилетнего Аватара, на которого она произвела гораздо более серьезное впечатление, нежели война с Народом Огня. Дело было в том, что после начала боевых действий с Царской Армией месяц назад, с трудом сформированная регулярная армия Коалиции Равнин была разбита в нескольких сражениях. Дела у их бывших противников, Горной Коалиции, шли лучше, но лишь из-за того, что первый удар приняли на себя их восточные соседи. Даже в свои лучшие месяцы существования, Армия Коалиции как минимум на треть состояла из плохо организованного крестьянского ополчения. Теперь же, в условиях разгрома регулярных войск, вчерашних крестьян в армии Коалиции Равнин стало слишком много. Единственным существенным плюсом подобных отрядов была их многочисленность.

Кроме того, за несколько месяцев боевых действий между Западной и Восточной Коалициями, среди командиров обеих армий образовалась прослойка авторитетных офицеров с верными только им полурегулярными и нерегулярными войсками, имеющих свое видение текущей ситуации. Такие отряды и раньше предпочитали параллельно войне поправлять свое положение с помощью грабежей крестьян и горожан. Аватару и его друзьям очень часто приходилось видеть сожженные и разграбленные ими города и деревни, но теперь, когда естественный противовес в виде регулярных войск сильно ослаб, а командованию сепаратистов пришлось идти к ним на поклон, они словно сорвались с цепи. В течении месяца они, пользуясь всеобщей неразберихой после разгрома регулярной армии, предприняли несколько глубоких рейдов по территории южнее Омашу и один большой поход повстанческой армии в пределы Колоний Народа Огня. И если на юге они действовали весьма успешно, то на севере, через несколько дней после пересечения границы, пятнадцатитысячная банда, достигшая крепости Похай, была разгромлена сосредоточенными на границе частями Армии Огня.

— Чан, это очень серьезно. Эти бандиты убивают мирных жителей, грабят наши караваны, уничтожают целые деревни. Ты должен помочь. Не ровен час, как они нападут и на вас, — попыталась зайти с другой стороны Тоф Бейфонг.

— Тоф, как ты себе это представляешь? Я уже говорил. Армия демобилизована. Из двух сотен тысяч солдат в нашем распоряжении осталось лишь пятьдесят тысяч военнослужащих, разбросанных по всем нашим владениям. Мы с трудом контролируем границу. Тем более, что нормального мирного договора между нашими странами так и не было заключено, только перемирие, — сказал Чан, надеясь, что его слова наконец-то услышат. В принципе, он не врал. Действительно, несмотря на разгром, устроенный Армией Огня вторгшимся в Колонии повстанцам, контролировать протяженную границу было сложно. А отсутствие мирного договора на приемлемых условиях и вовсе делало пребывание Армии Огня на территории Царства Земли очень опасным. Ведь оно могло ознаменовать возобновление Столетней войны.

— Так проведите мобилизацию! — воскликнул Сокка. — Уверен, вы быстро найдете достаточно людей. Поверьте, не будь ситуация столь напряженной, мы бы и не попросили Народ Огня о помощи, — Сокка вроде бы сохранял все формальные признаки уважительного отношения, однако по его интонации сразу стало ясно: обращение к Народу Огня — это самое последние, что он хотел бы делать.

— Люди устали от войны. Или вы думаете, что мы только и умеем, что воевать? Крестьяне вернулись к земле, ремесленники к своим ремеслам. Впервые за долгие годы в море полно наших рыбаков. И вы хотите, чтобы я и Зуко заставили их снова воевать за какого-то там царя Куэя? — сказал Чан Мин, удовлетворенно понимая, что против такого аргумента им нечего ответить. На самом деле то, что он, будучи наделенный реальной властью и ответственностью, спорил с этой детворой, возомнившей себя вершителями судьбы мира, многим его людям казалась, мягко говоря, странным. И ладно, когда речь шла об Аватаре. Но его друзья, по его собственному и не только мнению, позволяли себе слишком много. Он уже натыкался на странные взгляды капитана Лианга, прижившегося со своими людьми в его личной охране, как бы говорившего, что ему вести переговоры с ними не по чину. Правда, как доносили ему слуги, никто не позволял себе открыто высказываться на этот счет, субординация соблюдалась безукоризненно.

— Что нужно сделать, чтобы вы согласились? — понимая, что просто так никто ничего не сделает, спросил Аанг. Ожидавший этого Чан Мин, сделал вид, что глубоко задумался. Он знал, что сейчас наступает самый опасный момент во всей их с братом и сестрой игре.

— Что же. Если так, то… Я требую официально признать присоединение Колоний к Народу Огня, — сказал Чан Мин и заметил, как переглянулись все члены команды Аватара, кроме Тоф. Та лишь посмотрела в его сторону своими подернутыми бельмом глазами и хмыкнула.

— Куэй на это не пойдет, — пробормотала присутствующая здесь Суюки, до сих пор молчавшая и одетая не в форму Воинов Киоши, а во вполне себе дорогое шелковое платье салатового цвета. За последний год, она часто бывала при дворе и успела понять многое в проводимой царем политике. Здесь, как друг и соратник Аватара, Суюки представляла мнение нефритового трона. Не как полноценный посол, а в качестве своеобразного агента влияния.

— Этого не может быть! — категорически произнес Аанг. — Движение за восстановление гармонии будет осуществляться после завершения конфликта, — сказал он с таким тоном, что Чан Мин понял: если не сделать все правильно, конфликта не избежать. Вот и еще одна проблема — Колонии. В целом, он разделял идею баланса сил между всеми нациями. Вот только если он видел баланс в виде равных военно-политических возможностей и разделительной линии из нескольких стран между Царством Земли и владениями Народа Огня, то Аватар, в силу своей малограмотности, предлагал вернуться к довоенному статусу-кво, что совершенно не устраивало не только его и Зуко, но и жителей самих Колоний. Маловероятно даже то, что этим можно было бы восстановить духовный баланс, который в первую очередь и подразумевал монах Аанг из Воздушных Кочевников. А о паритете в военной силе и политических возможностях и вовсе не шло никакой речи. И если раньше, в условиях развала единой государственности, разговоры о «Движении» были лишь разговорами, то теперь успехи царя Куэя заставляли принимать срочные меры.

— Тогда ни о какой помощи Царству Земли не может быть и речи, — он встал со своего места. — Это мое условие. Либо мы заключаем мирный договор и он признает наши приобретения в ходе Столетней войны, либо пусть разбирается с обеими Коалициями сам, — объявил он и просто вышел из комнаты, оставив ошарашенных подростков переваривать его условия. Впрочем, он не долго пробыл один. В его кабинет вошла Тоф. Она довольно бесцеремонно плюхнулось на одно из кресел перед его столом и устремила взор в потолок.

— Ты же понимаешь, что к этому вопросу рано или поздно вернутся? — спросила она, заложив руки за голову.

— Да, — ответил он, демонстративно осматривая лежащие на столе бумаги.

— И что рано или поздно, повстанцев разобьют, — с немного скучающим тоном зевнула Тоф.

— Да, — опять ответил Чан.

— И что после этого сразу же начнется война за Колонии, — с не менее скучающим тоном продолжила Тоф, выпрямившись и подперев подбородок кулаком правой руки.

— Да, — со вздохом посмотрел он на Тоф.

— Папа сказал, что сейчас ты будешь всеми силами отстаивать Колонии, чтобы у Зуко не было проблем в будущем, — сказала она, и Чан Мин еще раз мысленно обрадовался, что Лао Бейфонг никогда не нарушает своего слова, — что у вас там мутят воду военные, желающие реванша за Ба Синг Се. А еще, что когда придет время, вы все равно уступите колонии, правда, он не сказал, как. Так что, что бы вы там с Зуко ни придумали, я за, — Тоф выжидательно посмотрела в сторону Чан Мина. Тот улыбнулся и кивнул про себя.

— Спасибо, Тоф. Хорошо, что господин Бейфонг все тебе растолковал, — сказал он, откинувшись в кресле. — Не говори этого своим друзьям, все должно быть натурально, когда придет время.

— Я что, дура что ли, ломать вам игру? Пускай сами подумают, им полезно, — фыркнула Тоф, встала и ушла. Чан Мин же, проводив ее взглядом, подумал, что если так пойдет и дальше, Тоф не сильно обидится, когда всплывет наружу то, что они на самом деле собираются сделать с братом. Видимо, Лао уже начал работу по воспитанию достойного наследника своего дела, отбросив предрассудки по поводу женщин у власти. И со временем, Тоф превратится в надежного союзника, такого же, как и Лао Бейфонг.

center***/center

— Как называлась банда, в которой вы состояли в детстве? — спросил человек в потертом зеленом плаще и черным лимао на своей голове, когда увидел спускающегося со страусовой лошади одинокого всадника.

— Тени портового района, — без запинки ответил принц и задал ответный вопрос, — как мы познакомились?

— Вы пришли к нам на ужин, проведать моего среднего и младшего братьев, — ответил он, снимая с себя лимао и глубоко кланяясь принцу.

— Будет тебе, Да Лю. Я очень рад тебя видеть, — сказал принц и, подойдя к нему, пожал его руку за локоть. Закончив с приветствиями, они уселись на камни, и Да Лю передал Чан Мину толстую папку с отчетом о деятельности сети.

— Ситуация сложнее, чем мы ожидали, но не критичная, — начал он, когда Чан попросил его рассказать о наступлении Царской Армии, — наши диверсанты травят колодцы, раскидывают чеснок* на главных трактах, а отряды полевых командиров то и дело атакуют отдельные колонны. Как ты уже знаешь, основные части регулярной армии Равнинной Коалиции были разбиты, но сейчас наступление, в том числе и нашими усилиями, замедлилось. Нужно восполнить потери, наладить снабжение… ну не мне тебе это объяснять, — сказал он, сделав глоток воды из своей фляжки и вытерев рот рукавом, — Вот. У князя Фанга появилось время привести в порядок оставшиеся в его распоряжении регулярные войска, так что, я думаю, Восточную Коалицию еще рано сбрасывать со счетов.

— Скажи мне, как продвигаются переговоры по объединению повстанцев? — спросил Чан, с интересом выслушивая отчет Да Лю.

— Тяжело, конечно, но наши люди там довольно крепко взяли за горло Ци-кузнеца. Они все там понимают, что когда придет Царская Армия, то горы не защитят их. Это не равнинники. К тому же их очень нервирует наш флот в их водах. Постоянно боятся удара в тыл, — пояснил Да Лю, сделав вдох.

— Пусть боятся. Будут более сговорчивыми, — Чан помассировал шею, — нам кровь из носу нужно затянуть конфликт. Даже если падет Равнинная Коалиция, Горная должна продолжать существовать. Она должна быть постоянной занозой для Куэя, тянуть на себя все его внимание. К тому же, мне не нравится то, как Куэй обходится с пленными. Слишком мягко. Все это, вместе с его речью после взятия Да Джао, может родить ненужную надежду у восставших на примирение, — Чан Мин пристально посмотрел на Да Лю.

— В общем, все как и планировали, — истолковал слова принца Да Лю и кивнул, — не волнуйся. Парочка покушений на Куэя, и он думать забудет о примирении. Но согласись, он действительно неплох, — сказал Да Лю, помахав указательным пальцем в воздухе.

— Да. Действительно. Не ожидал я, что он проявит такую прыть, — пробормотал Чан Мин, потерев подбородок. — А что скажешь об этой истории с Дай Ли? Я что-то не понял, они взяли Да Джао, но потом их заковали в кандалы?

— О, это все люди полковника Вана. Он прислал Куэю некоторые подробности перехода Дай Ли на сторону Азулы. Доступ к царской казне — самая малое из того, что они в итоге должны были получить. По факту они хотели нашими руками окончательно захватить власть в городе. А затем и во всей стране, — Да Лю широко зевнул. — Вначале они устроили восстание против нас, чтобы реабилитироваться перед гражданами и царем. Не очень получилось. Но Куэй их решил не трогать. Все-таки редкая по профессионализму структура. Очень быстро навели порядок на улицах города. Ну, а потом по нашим каналам Куэю передали несколько документов по финансовым махинациям, присвоениям имущества и самосуду над гражданами во времена Лонг Фенга и оккупации. Ну и царь стерпеть этого уже не смог, и в один неприятный день всех Дай Ли собрали в царском дворце и повязали. Причем даже тех, кто не являлся покорителем.

— И как все закончилось? — спросил заинтригованный Чан Мин. В общих чертах, благодаря отчетам начальника СБ Железного Дракона Чу и из отчета полковника Вана, он знал о случившемся, но теперь перед ним открылись новые подробности.

— Царь предложил им жизнь и свободу, с условием, что они будут выполнять его приказы до окончания войны. А после, все они со своими семьями покинут столицу и не будут селиться вместе, — сказал Да Лю и ухмыльнулся. — Так что месть полковника Вана состоялась.

— Что же, это не может не радовать, — так же ухмыльнулся Чан, — мы избавились от потенциальной проблемы, величиной с кротобарсука, — пробормотал он и посмотрел на Да Лю. — Прекрасно. Я очень доволен. Все идет по плану.

— Рад стараться, ваше высочество, — встав со своего места, Да Лю театрально поклонился.

— Шут гороховый, — буркнул-хмыкнул Чан и сунул руку во внутренний карман плаща, — бери, — сказал он, достав оттуда два тубуса со свитками.

— Что это?

— В одном инструкции тебе и твоим людям. Во втором письмо, — пояснил Чан, сделав паузу.

— Какое письмо? — на автомате спросил Да Лю, рассматривая оба тубуса.

— Сури рискнула написать и передать через Чжун Лю письмо, — сказал Чан Мин, видя как расширяются глаза Да Лю. — Деньги и влияние семьи, конечно, хорошая награда за твою службу. Но иногда нет ничего лучше доброй вести из дома. Как ты думаешь? — спросил он, с удовольствием наблюдая, как Да Лю, быстро открыв тубус, достает оттуда письмо.

— Мгм, — буркнул он и начал читать.

— Ну… Вот я и решил поработать курьером, — улыбнулся Чан, прислушиваясь к голосам ночного леса, давая Да Лю время прочитать письмо. Удивительно красивое пение цикад чередовалось стрекотом кузнечиков, даря слушавшему их Чан Мину душевный покой в эти неспокойные времена. Как там Зуко? Азула? Мама? А дядя Айро? Что делают они сейчас? Так же как и он, слушают цикад или спят? Может быть, смотрят на луну? Или беседуют с кем-то? Кто знает.

— Чан, мне пора, — сказал Да Лю, прерывая размышления Чан Мина.

— Ну, в добрый путь. Да благословит тебя Агни, — сказал он Да Лю и обнял на прощание.

— Да благословит тебя Агни, твое высочество, — сказал тот, отстранившись. Затем глубоко поклонился, вынеся вперед и соединив левую ладонь и правый кулак. Чан в ответ так же поклонился и, развернувшись, пошел к своей страусовой лошади.

Яркая луна освещала окрестные горы и леса, а по пустому тракту, ведущему к Ю Дао, скакала страусовая лошадь с благородным всадником, одетым во все черное.

Примечания

*чеснок- военное заграждение из нескольких соединённых звездообразно острых стальных штырей. Используется по сей день. Ссылка-https://militaryarms.ru/oruzhie/holodnoe/chesnok/

Бал

По давней традиции, каждый год, в день восшествия на престол действующего Хозяина Огня, в королевском дворце проводится бал. Во время него собираются все самые влиятельные сановники королевства, начиная от министров, заканчивая крупнейшими промышленниками и торговцами. Этот бал — своего рода экзамен для молодых Хозяев Огня. Каждый из них обязан не только показать себя во всем великолепии, но и выдержать строгий экзамен на знание этикета и придворного церемониала. В первый год царствования, кроме всего прочего, Хозяева Огня исполняли свою основную церемониальную функцию — богослужение Агни. Ведь по факту Хозяева Огня, кроме того, что были мирскими правителями, так еще и формально являлись главами культа Агни и всех Мудрецов Огня. До начала бала, молодой Хозяин Огня должен был при всех собравшихся попросить благословения Агни для всей страны и испросить его милость. Кроме того, после соответствующей церемонии, начинался сам бал, во время которого гости устраивали жесточайший экзамен по разным вопросам, начиная с текущей внешней и внутренней политики, заканчивая уместностью того или иного цвета в его наряде.

Еще одним важным моментом было то, что во время первого бала происходило представление невесты или жены Хозяина Огня, если таковая имелась. В прошлый раз ничего подобного не случилось. Леди Урса исчезла из дворца, и Озай обошелся без нее. А до этого первый бал проходил более восьмидесяти лет назад, еще при Хозяине Огня Азулоне. И, естественно, по отношению к избраннице Хозяина Огня Зуко ожидался живейший интерес.

Это понимал Зуко, это понимал Чан Мин, и это понимала Мэй, которая, сидя на табуреточке, рассматривала себя в зеркало, пока фрейлины расчесывали ей волосы, сооружая церемониальную прическу. Одетая в массивное платье в цветах королевского дома, она до сих пор не могла поверить в реальность происходящего, несмотря на то, что сама дала свое согласие, когда Чан Мин, как старший мужчина в семье, и Урса, как мать жениха, пришли свататься к ним домой. Естественно, были и споры, и уговоры, и традиционные подарки родителям, и калым за невесту. «Богатый калым», — отметила про себя Мэй, вспоминая о том, с каким удивлением и благоговением рассматривала сундуки с разноцветными шелковыми тканями для ее матери и дарственную на владение богатым земельным участком для отца. Таких мест в Стране Огня было немало, но королевская династия всегда крайне щепетильно относилась к раздаче земли, и передача одного такого участка не только сама по себе была весьма ценным подарком, но и должна была показать дворянству, что ее семья находится в фаворе у правящего дома. Ведь ее отец, будучи губернатором Омашу, прошляпил побег царя Буми, из-за чего стал явным изгоем в высшем свете. Да и сама она, скажем прямо, была не самой красивой девушкой в стране. И тем больше было ее неверие, когда она вспоминала, что через какой-то час будет объявлена невестой Хозяина Огня. Официально.

Углубившись в свои мысли и закрыв глаза, она не заметила, как служанки тихо и быстро покинули ее комнату, повинуясь повелительному жесту вошедшей внутрь девушки. Та, стараясь сделать так, чтобы на нее не обратили внимание раньше времени, вплотную подошла к Мэй и стала медленно расчесывать ее волосы. Только тогда почувствовав изменение, невеста открыла глаза. В зеркальном отражении она увидела стоящую рядом с ней красивую девушку в бордовом платье с золотой вышивкой и золотым украшением-фениксом в волосах, символом принадлежности к королевской семье.

— Азула? — удивленно пробормотала она, с трудом осознавая, кто расчесывает ее волосы.

— Сиди смирно, подруга, — твердо, но беззлобно сказала та, продолжая как ни в чем ни бывало расчесывать ее волосы.

— Она хотела сказать, что ты просто прелесть, — раздался знакомый голосок, который Мэй почти год уже не слышала.

— Тай Ли? — спросила она удивленно, будучи не в состоянии обернуться из-за того, что Азула крепко удерживала ее волосы, старательно делая прическу.

— Ага, — и девушка одним текучим движением оказалось рядом с ней. Склонив по-птичьи голову, Тай Ли несколько секунд рассматривала всех троих в отражении.

— Девочки… как? — было единственным, на что хватило Мэй.

— Очень просто. У нашей подруги первый бал, разве мы могли это пропустить, — как что-то само-собой разумеющееся сказала Тай Ли.

— Действительно, разве я могла пропустить то, как ты и Зуко будете позориться на всю страну?

— Азула, не будь букой. Сегодня такой день… — мечтательно протянула Тай Ли.

— Я… я… девочки… я… так рада… — пыталась хоть что-то выдавить из себя Мэй, чувствуя, как слезы радости от их присутствия льются по щекам двумя тонкими ручейками.

— О, Мэй. Прекрати уже. Хорошо еще, что макияж наносится только в конце, иначе ты бы уже все испортила, — проворчала Азула, но и у той подозрительно повлажнели глаза. Тай Ли же, ничего не сказав, осторожно, чтобы не испортить прическу, обняла невесту и поцеловала в щеку.

— Поздравляю, и я, и Азула за тебя очень рады. Правда, она тебе этого ни за что нескажет…

— Тай Ли, ты как была глупой болтушкой, так и осталась, — прервала ее Азула. — Дай мне закончить с этой прической и самой все сказать. В конце концов, я впервые ее делаю не себе и не маме, а наша будущая Хозяйка Огня должна выглядеть идеально, — сварливо сказала она, вплетая украшения из золотых нитей в прическу подруги.

— Кстати, а когда это ты научилась? — спросила Тай Ли, отлипнув от Мэй.

— А, это один из этапов реабилитации, придуманный Урсой для меня, — пояснила Азула, доставая из ларца, сделанного из красного дерева, украшение-феникс. — Последний штрих, и..... готово, — Азула отошла от Мэй, давая ей возможность рассмотреть себя всю.

Из зеркала на нее смотрела семнадцатилетняя девушка, одетая в красно-черно-золотое тяжелое платье с длинными и широкими рукавами. Высокая и стройная, она смотрела на свое отражение высокомерным и гордым взглядом. И лишь тоненькие дорожки от слез и лучащиеся от радости глаза портили создаваемое впечатление.

— Сейчас нанесем легкий макияж, и ты сможешь выйти в зал и покорить всех дворян, — Азула тяжело вздохнула.

— Азула, что случилось? — спросила Мэй, заметив, как поникли плечи ее подруги.

— Я не смогу присутствовать. Во время бала будет Аватар с его друзьями и… лучше уж мне с ними не встречаться, — сказала она и, встряхнув прической, посмотрела на Мэй, — к тому же, это твой день, подруга. Мое появление отвлечет внимание придворных и гостей от тебя. Сегодня — день твоего триумфа, а не моего, — трудно сказать, насколько тяжело было произнести это гордой и несгибаемой принцессе Азуле. Той, кому пророчили драконий трон, и которая долгие годы жила с единственной мыслью: занять трон и стать Хозяйкой Огня, единоличным правителем огромной державы. Но теперь… результат ли это лечения в Ба Синг Се, примирения с братьями или целого года жизни с матерью в тихом Хира’а, но Азула более не жаждала трона. А лишь хотела покоя. Во всяком случае, на ближайшие несколько лет. А там…

— А служанки?

— Они не опасны. Их подбирал Чан Мин лично. Вообще, всю дворцовую челядь заменили лично преданными семье и ему людьми, так что опасаться нечего, — ответила Азула Тай Ли. Тем временем Мэй подошла к Азуле и неуверенно, словно не понимая, как правильно, обняла Азулу. И лишь после того, как Азула так же неуверенно ответила на ее объятия, она почувствовала облегчение. Ведь если Тай Ли неоднократно обнимала принцессу, то Мэй всегда ограничивалась кивком. И лишь один раз, в Ба Синг Се, в порыве чувств Азула обняла Мэй.

— Спасибо тебе, — тихонько шепнула Мэй Азуле на ухо. — Я действительно рада, что вы пришли, — продолжила она громче, обращаясь к обеим подругам, — и жаль, что тебя не будет на балу. Поэтому ты прямо сейчас дашь мне обещание.

— Какое? — Азула удивленно рассматривала подругу.

— Ты будешь на моей свадьбе, — безапелляционно заявила Мэй, — и это не обсуждается. Иначе я не выйду за Зуко, — и рассмеялась, увидев удивленное лицо Азулы. Очень быстро ее смех подхватила Тай Ли, а в конце и Азула, не выдержав, стала хохотать. И не знали три подруги, что за их немного истеричным весельем с улыбкой на губах наблюдала Урса. «Все-таки хорошо, когда твой сын знает все слуховые окна и тайные ходы дворца», — подумала она, закрывая небольшую щелку, через которую следила за разговором трех подруг.

center***/center

—…да славится имя твое в веках, и да не обделишь ты нас своими милостями, — закончил читать молитву вслух Зуко и, встав с колен, подошел к Мэй, что держала в руках сосуд с церемониальным вином. Погрузив в сосуд руку с золотой чашей и наполнив ее, он отпил глоток вина и поднес ее к Мэй. Слегка подавшись вперед, Мэй приникла к чаше и так же отпила от нее глоток вина. Оставшееся вино в чаше и в сосуде они вместе опустошили в нишу в земле, где горел священный огонь, который разгорелся с особой силой.

— Да будет так! — возвестил седобородый старец в колпаке Мудреца Огня. Затем из толпы вышел принц Чан Мин и, на правах старшего мужчины королевской семьи, громогласно объявил.

— Будем же свидетелями, о благороднейшие и честнейшие. И да соберемся мы здесь вновь, ровно через год! Да благословит всех Агни!

— Да благословит всех Агни! — ответил ему стройный хор дворян и богатых мещан, что собрались в королевском дворце и стали свидетелями эпохального события. Первый бал. Место, где прекращаются все конфликты и где заключаются союзы. Где плетутся интриги и где ищут подходящие пары.

Завершив официальную часть, Хозяин Огня объявил о начале непосредственно бала. Обильное угощение, веселая атмосфера, впрочем, с небольшим налетом серьезности. За длинными столами сидели представители самых разных социальных слоев. За главным столом сидел сам Хозяин Огня, со своей невестой, матерью, главным Мудрецом Огня и несколькими вельможами. Принц Чан Мин сидел среди военных, рядом с назначенным на должность начальника Генштаба генералом Шиченом. Было немало гостей из провинций и колоний, но больше всего выделялась группа в землисто-зеленой одежде горцев из Мо Сэ.

— А что они здесь делают? — спросил Сокка, рассматривая усевшихся у одного из столов послов Западной Коалиции. Нельзя сказать, чтобы Сокка не любил их. В конце концов их друг Хару вместе с отцом тоже состоял в повстанческих войсках. Но продолжающиеся военные действия не способствовали умиротворению ни в его душе, ни в душе друзей.

— Видимо, они надеются на то, что Зуко на радостях от помолвки наобещает им что-то очень вкусное, — сказала Тоф, прожевывая мясо какой-то дичи.

— Он на это не пойдет, — уверенно заявила Катара, рассматривая дворян Народа Огня, что вполне беззаботно сидели за одним столом с послами и болтали о всяком разном. На это Тоф лишь пожала плечами, как бы говоря, что понятия не имеет, что у Зуко на уме. Правда, прямо в эту минуту ей упорно лез в голову разговор с отцом, перед тем, как они отправились на переговоры с Чан Мином в Ю Дао.

Ретроспектива

— Тоф, когда будешь там, запомни. Двор Хозяина Огня — это не двор Царя Земли. Меньше говори, больше слушай. Никогда не навязывай свое общество местным. Даже с Чан Мином и Зуко будь осторожна.

— Ой, да ладно тебе… — отмахнулась было Тоф.

— Я серьезно, Тоф, — сказал Лао, подавшись вперед, — не знаю, какую игру затеяли твои друзья, но чувствую, что сейчас меньше всего им обоим нужно наше с тобой вмешательство.

— В смысле? Хочешь сказать, им грозит опасность?

— Вряд ли. Но в столичном дворянстве зреет бунт недовольных слишком миролюбивой политикой тандема Зуко и Чан Мина.

— Тогда его нужно предупредить. Мы с Аангом…

— Нет, — мягко, но весомо сказал Лао Бейфонг, — вы можете наломать дров. Главное, ни во что не влезай, пока тебя не попросят. И от моего имени передай Чан Мину, что, что бы он ни придумал, я его поддержу. И, надеюсь, ты тоже.

— Ну, если это не будет против Аанга…

— Уверен, что нет. Он прекрасно понимает, что Аватар, каким бы наивным он ни был, ему не по зубам.

— Ну, тогда ладно.

Конец ретроспективы

И вот теперь, наблюдая за оживлением вокруг послов, Тоф понимала всю сложность ситуации, в какую попали Зуко с Чан Мином. Ведь соблазн так велик. Возобновить войну и вместе с новообретенными союзниками вернуть все потерянные территории. И ей было совершенно невдомек, что именно Чан Мин и ведет переговоры с послами. И что прямо сейчас на обширных территориях Царства Земли творится история.

center***/center

В лагере Царской Армии наступил вечер. Сигнал к отбою прозвучал полчаса назад, и большинство солдат уже видели седьмой сон. Не спали лишь часовые, некоторые офицеры и Царь Земли Куэй, что рассматривал карты. Начавшийся три месяца назад поход, несмотря на первоначальный успех, грозился вылиться в долгую и кровавую гражданскую войну, слишком уж серьезно восприняли восставшие князья угрозу своей жизни. Настолько, что довольно быстро заключили союз с горцами из гор Мо Сэ, чем спасли свое положение.

Правда недолго им оставалось радоваться своему положению. Царская Армия в ближайшие дни готовилась к наступлению. Но вот куда наносить удар? Именно над этим и размышлял 52-й Царь Земли.

— Ваше Величество? — отвлек его от размышлений вошедший генерал Хау.

— Проходите, генерал. Чем порадуете? — царь мимолетно посмотрел на главу Совета Пяти. Тот, глубоко поклонившись, подошел к царю.

— Ничего нового, Ваше Величество. Все тихо. Вот отчет дальнего дозора, — положил он свернутую бумагу на стол царя. Тот кивнул и, посмотрев на генерала, спросил.

— Как вы думаете, генерал. Что значит это молчание со стороны людей огня?

— Думаю, они тянут время, Ваше Величество. Я уверен, что они готовят нам всем какую-то пакость, — сказал генерал, всматриваясь в черты лица своего царя.

— Я тоже так думаю, — ответил Куэй и прошелся по палатке, — уже год как между нами установлено перемирие. Они распустили армию, вывели оставшихся со всех территорий, кроме провинций восточней рек Хуанг и Хэ. Там они, наоборот, закрепились. И то, что они на голову разбили банду разбойников из повстанцев Лу Де, говорит о том, что они там надолго, — царь присел на свой походный трон, установленный в палатке. — Неужто придется возобновлять войну с Народом Огня?..

— Ваше Величество, если вы прикажите…

— Я не сомневаюсь в вашей храбрости, генерал. Однако, все же хотелось бы решить дело миром. У нас и так неоправданные потери из-за этих повстанцев, — сказал Куэй, положив свой подбородок на подставленный кулак.

— Ваше Величество! Авангард атакован! — закричал адъютант Его Величества, врываясь в палатку и падая перед царем на колени.

— Как? — Куэй быстро поднялся со своего места.

— Не знаю, Ваше Величество. Атака началась внезапно. Нас обстреливают из катапульт горящими шарами, — сбивчиво, пытаясь отдышаться, доложил адъютант.

— Ваше Величество, я должен быть в штабе, — генерал Хау, поклонившись, вышел из шатра. Отпустив адъютанта, Куэй, присев на кресло, задумался. «Значит, атака? Что же, весьма умно, это даст им несколько лишних дней времени», — подумал царь и, снова встав с кресла, подошел к выходу из шатра. Глянув наружу, он увидел, в общем-то, обычную в такой ситуации суету. Солдаты куда-то бежали, натягивая на себя доспехи, у оружейных в ряд стояли уже одетые воины, а офицеры и сержанты строили бойцов в походные колонны. Насмотревшись на солдат, Куэй вернулся в шатер и вновь стал разглядывать карты.

— Ваше Величество, генерал Хау просит вас подойти к наблюдательному пункту, — сказал адъютант, вновь бухнувшись на колени перед царем. Тяжело вздохнув, Куэй вышел из шатра и в сопровождении своих телохранителей направился к высокой каменной вышке, на вершину которой можно было попасть лишь с помощью покорения земли. Встав на каменную плиту, заменяющую собой подъемник, царь дал сигнал, что готов подняться. Дежурный покоритель совершил несколько движений, и плита с царем отправилась наверх.

— Ваше Величество, — склонились в поклоне высшие офицеры Совета Пяти, что присутствовали здесь в полном составе.

— Что вы хотели мне показать, генерал?

— Посмотрите на те холмы, Ваше Величество, — сказал генерал Хау, с поклоном передавая царю длинную подзорную трубу, — я подумал, что вы бы хотели лично увидеть это, — поднеся трубу к глазу, Куэй стал внимательно рассматривать то направление, что указал ему Хау. И посмотреть было на что. В ночных сумерках на передовые укрепления лагеря накатывала волна наступавших повстанцев. Но не это привлекло внимание царя.

— Танки? — спросил он генерала Хау, на что тот кивнул. Присмотревшись еще внимательнее, царь увидел, что эти машины отличались от танков, управляемых магами земли, и были очень похожи на танки Народа Огня. — Мы сможем отбиться, генерал?

— Да, Ваше Величество. Атакующих не очень много, хоть у них и есть танки, похожие на танки Народа Огня.

— Вы сказали, похожие? То есть это не Армия огня?

— Нет, Ваше Величество. Мы ранее захватили несколько, они двигались с помощью покорителей земли, — сказал генерал.

— Почему они атаковали сейчас, генерал?

— Думаю, они хотят задержать наш поход. У повстанцев значительные силы, а нас атакует относительно небольшой отряд, но хорошо оснащенный. Скорее всего, они хотят…

— Нанести нам максимум потерь, пользуясь техническим и, временно, численным превосходством на направлении удара, — закончил мысль царь, после чего удостоился уважительного поклона. И в ту же секунду с другой стороны послышался громкий взрыв. В трех ли от наблюдательного пункта поднялся высокий огненный столб.

— Что это? — спросил Куэй, удивленно рассматривая место взрыва в трубу.

— Это главный склад продовольствия! — пораженно воскликнул генерал и стал раздавать указания своим адъютантам. А Куэй, сохраняя спокойствие, лишь глубоко вздохнул. Их с генералом Хау разговор о пакости от Народа Огня, произошедший всего лишь час назад, получил неожиданное доказательство.

— Вы были правы, генерал. Они действительно подготовили нам пакость. И очень печально, что вы не смогли о ней узнать заранее, — пробормотал Куэй, наблюдая за пожаром, начавшемся в лагере армии.

Заговор: Часть Первая

Хозяин Огня Зуко сидел в своем кресле, запрокинув голову и рассматривая прекрасные рисунки огненных птиц на потолке кабинета. Подростка, недавно ставшего мужчиной, душили усталость и горе. Усталость из-за неотложных государственных дел и горе из-за отставки брата. Казалось, еще недавно он мог спокойно надеяться на предприимчивого брата, а теперь должен был со всем справляться сам.

Зуко поднялся с кресла, подошел к окну и посмотрел на внутренний двор, где стояло несколько повозок, куда складывали вещи брата. Великий Ван Чан Мин уезжал в недавно построенную резиденцию недалеко от Хира’а. Точнее, отправлялся в почетную ссылку. Никто не делал каких-либо официальных объявлений. Обычные граждане даже понять не успели, что произошло. Просто еще вчера в столице всем заправлял всесильный Великий Ван, а теперь он попал в немилость. Почему? Зуко докладывали, что основных версий, распространяемых среди горожан, три.

Первая: Великий Ван покусился на невесту Хозяина Огня. Речь шла о неразделенной любви и чуть ли не попытке изнасилования. К счастью, его остановил Хозяин Огня, после чего тот был наказан и начал собирать вещи. А перед этим еще и был изуродован мощной огненной струей, пущенной своим братом. Такой версии придерживались на столичном базаре.

Вторая: Между братьями произошла ссора из-за статуса колоний и вопроса продолжения войны на континенте. Зуко был против этого, а Чан Мин был за. В итоге братья разругались, и Чан Мин объявил о своей отставке с должности старшего советника. Этой версии придерживались в ремесленных и торговых гильдиях.

Третья: Все вышеперечисленные версии, плюс заговор высшего офицерства, направленный на свержение Хозяина Огня. Эта теория была распространена во всей столице, особенно в военных частях.

Третий вариант был ближе всех к истине. Но опять же, был достаточно от нее далек. Да, заговор был. В основном, речь шла о тех, кого привечал Озай, и тех, кто так и не смог найти себя в мирной жизни. Прошло больше года с окончания войны, за который они начали формировать кружки заговорщиков, планируя его свержение. Не сходясь в деталях, все три группы жаждали совершить переворот и, пользуясь гражданской войной в Царстве Земли, одним махом вернуть под контроль Народа Огня все потерянные ранее территории. Ну и вернуть себе власть и влияние, столь нагло отобранные Зуко. От активных действий их останавливало то, что долгое время они не могли найти подходящего кандидата на драконий трон. Азула? О ее вменяемости знали немногие, для всех же остальных она находилась в тайной тюрьме на каком-то неизвестном острове. Да и терпеть сильную и неуравновешенную покорительницу над собою генералы явно не хотели, хотя и сами не очень далеко от нее ушли. Вернуть Озая? Он лишен способности покорять, а источники в столичной тюрьме докладывают, что Озай тоже помутился рассудком. Оставался лишь один кандидат: старший принц. Но как переманить его на свою сторону? Ведь тандем Чан Мин-Зуко показал свою сплоченность.

За три месяца до этого дня, Чан Мин пришел в кабинет брата и предложил ни много ни мало уничтожить всю организацию заговорщиков. Для этого, он планировал возглавить заговор и, в подходящий момент, дать верным Зуко войскам скрутить всех их. Ему, имеющему определенный авторитет в армии, уже намекали на то, что он мог бы возглавить страну. И если Чан Мин был полон энтузиазма, Зуко не хотел даже слышать об этом.

center***/center

Три месяца назад, кабинет Хозяина Огня

— Зуко, не глупи. Это прекрасная возможность надолго успокоить всех этих идиотов, что грезят о реванше…

— Нет, нет и еще раз нет! — жестко прервал Чан Мина брат. — А если тебя раскроют? Если убьют, там же все покорители! И покорители сильнейшие!

— Зуко, пока эти ублюдки на свободе, мы будем постоянно жить как на вулкане. Сейчас они разобщены, есть как минимум три группы, желающие тебя свергнуть. Объединив их, мы сможем одним махом выбить из игры и убрать самых непримиримых, — Чан Мин, сидящий на кресле перед Зуко, подался вперед и упрямо посмотрел на него. — Пойми, будь у нас другой выход, я бы не преминул им воспользоваться, но его у нас нет. Мы можем арестовать их только как изменников.

— А ты? Тебя разве не объявят изменником? В тебя не будут плеваться горожане, когда выяснится вся подноготная заговора?! — зашёл с другой стороны Зуко, стараясь отговорить своего брата от явной авантюры.

— К тому времени я уже буду в Хира’а. Ты подпишешь указ о моем изгнании из столицы и по тихому, желая избежать скандала, уберешь меня подальше. А для местных, вполне достаточно и того, что я принц и сын их «Молодой госпожи». Да и не буду я один. Я возьму капитана Лианга и его людей с собой, так что по поводу охраны не беспокойся, — Чан откинулся на кресло и с легкой улыбкой наблюдал за обеспокоенным братом, — к тому же, тебе пора уже набирать очки у граждан страны. И так уже ходят слухи, что ты делаешь все только и исключительно по моему велению, а это для нас недопустимо, брат, — сказал он, скрестив руки домиком. Зуко на минуту остановился и с прищуром посмотрел на него.

— Колись, Чан Мин. Чего ты еще хочешь добиться этой авантюрой? — прямо спросил Зуко, нависая над братом, по прежнему спокойно сидящем на кресле.

— Кроме того, что мы с тобой повяжем явную оппозицию и выявим неявную? Кроме того, что повысим твой авторитет среди подданных? Тебе этого не достаточно? — Чан с прищуром рассматривал нахохлившегося Зуко.

— Да, мне этого недостаточно, — твердо сказал Зуко, вглядываясь в глаза брата. Чан Мин лишь вздохнул на его упрямство.

— Что же, хочешь знать, так вот… Я устал, брат, — сказал Чан Мин и наткнулся на удивленный взгляд Зуко. — Я с 14 лет в бегах. Все время что-то делал, создавал, сражался, убеждал и убивал. Мне 20 лет, и я чертовски устал от всего этого, — Чан Мин тяжело выдохнул, моментально осунувшись и постарев. Его лицо выражало такую тоску и усталость, что Зуко на минуту показалось, что брат рухнет на пол от немощи. Но нет, еще один вздох и перед ним сидит все тот же Чан Мин.

— Но почему ты хочешь уйти именно так? Да и к тому же, как я без тебя? — в отчаянии спросил Зуко, понимая, что решение старшего брата окончательно.

— Нужно во всем обеспечивать максимальную пользу. Так мы сможем упрочить твою власть. Кроме этого, ты должен научиться править один, — Чан Мин строго посмотрел на своего брата. — К тому же, я не буду сидеть без дела. Ведь наше с тобой предприятие на территории Царства ещё только начинается. Нужно все проконтролировать, — Чан криво усмехнулся. Зуко присел на свое место за рабочим столом и опёрся подбородком о подставленные руки.

— Иногда мне хочется отречься от престола и передать его тебе. Ты был бы лучшим Хозяином Огня, чем я.

— Может да, а может и нет. Мы не знаем, Зуко, как бы все сложилось, будь я покорителем, — Чан Мин встал и, подойдя к креслу брата, положил руку ему на плечо. — Зуко, я не оставляю тебя. Мы будем переписываться, а в столице будет полностью верный тебе гарнизон. Года через три-четыре мы найдем благовидный повод, чтобы я вернулся в столицу и вновь стал помогать тебе. Я буду по-прежнему курировать все, что происходит на материке. Но сейчас я должен о многом подумать и просто отдохнуть. Это нужно мне, брат, — Чан убрал руку с плеча Зуко и направился к выходу. — Нам нужно хорошо подумать, Зуко, как и почему я возглавлю заговор, иначе у нас действительно ничего не получится, — сказал он и вышел из кабинета, оставляя Зуко размышлять о столь неожиданном откровении брата.

center***/center

План, который они придумали, был дерзким, авантюрным и безрассудным. Через неделю после этого разговора, произошла показательная ссора между Великим Ваном и Хозяином Огня, после которой оба, официально, не говорили друг с другом несколько дней. Но даже после этого, во время официальных мероприятий братья вели себя максимально холодно, показывая, что они находятся в ссоре. О плане долгое время не знал никто. Для достоверности они не сообщили об этом даже Мэй, которая была вынуждена бегать от брата к брату, пытаясь их помирить. В конце концов, Чан Мин получил предложение, которого он ждал. Все три группы заговорщиков собрались вместе, чтобы скоординировать свои действия с Его высочеством.

center***/center

За два месяца до этого дня

— Вы предлагаете арестовать моего брата. Хозяина Огня, которому вы присягали. Почему я должен верить тем, кто готов стать клятвопреступниками? — задал Чан Мин прямой вопрос генералу Руон-Дзяну.

— Наши помыслы чисты, Ваше высочество, мы клянёмся, что после того, как объявит вас своим наследником и отречется, он волен будет уйти куда захочет. Лишь чрезвычайные обстоятельства заставляют нас идти на такие шаги, — сказал генерал, удостоившись кивков от других присутствовавших здесь высокопоставленных военных.

— Однако же, я не услышал гарантии. Лишь то, что вы почему-то не желаете мне всего говорить. Я должен быть уверен в вас, господа…

— Ровно как и мы в вас, Ваше высочество, — прервал его генерал Буджинг, один из самых эффективных и жестоких генералов армии.

— Что вы имеете ввиду, генерал? — прищурился Чан Мин.

— Лишь то же, что и вы. Нам тоже нужны гарантии. Ведь все мы здесь будем нарушать присягу, в том числе и вы, Ваше высочество.

— И какая гарантия вас удовлетворит? — спросил Чан Мин, сохраняя спокойствие на лице.

— О, сущая безделица, Ваше высочество. Ваша кандидатура как монарха нас полностью устраивает, однако, нам бы хотелось, чтобы рядом с вами была не менее достойная Хозяйка Огня, — сказал князь Цинь, бывший министр обороны.

— Хм… — Чан Мин задумался. Он и Зуко думали, что от него потребуют Азулу как номинального правителя и его, как регента, но такой вариант был гораздо выгоднее. В конце концов, кто же сказал, что обязательно нужно жениться? Хватит с них и помолвки. — Выбор, я так думаю, не очень велик. Дочери есть у уважаемых генералов Буджинга и Руон-Дзяна? — спросил Чан Мин, на что те кивнули. — Вы, надеюсь, понимаете, что это слишком серьезно, и просто так член королевской семьи не сможет жениться?

— Конечно, Ваше высочество. Нас вполне устроит ваше письменное обязательство жениться на одной из благородных девиц указанных семей, — сказал князь Цинь, выжидательно посмотрев на принца.

— Перед тем как дать вам ответ, я хотел бы узнать о ваших гарантиях мне.

— Мы готовы провести общую встречу всех самых важных ваших сторонников, — сказал Буджинг так, словно его дочь уже вышла замуж за принца.

— Конечно, речь идет о тех, кто сможет явиться, — сказал Руон-Дзянь, и Чан Мин понял, что всех достать за один раз не получится. Либо так, либо надо идти ва-банк (он не помнил, что это, но странным образом смысл слова подходил к ситуации).

— Я бы, все же, хотел встретится со всеми нашими друзьями, — Чан Мин наткнулся на взгляды заговорщиков, полные сомнения.

— Ваше высочество, мы боимся, что это невозможно, — сказал Буджинг, — некоторые из наших сторонников живут далеко от столицы, и им очень трудно будет добраться сюда. К тому же, если заговор не удастся… Поймите, Ваше высочество, мы вам доверяем, однако, риск ареста все же достаточно велик, — очень деликатно попытался отказать принцу генерал.

— И все же, мне необходимо знать, что если что-то пойдет не так, наше дело не будет предано забвению, — ответил он, вгоняя присутствующих вельмож в задумчивое состояние. Он их не торопил. В конце концов, князь Цинь посмотрел на него и нарушил молчание.

— Думаю, это возможно. Но, нам нужны более весомые гарантии, нежели ваша подпись, — сказал он, поглаживая свою узкую и длинную бородку, — свадьба с одной из указанных девиц, я думаю, будет достаточной гарантией и для вас, и для нас, — он посмотрел на своих подельников. Те размышляли недолго и также согласились с мыслью бывшего министра обороны.

— Думаю, чтобы не вызывать подозрения, можно ограничиться и помолвкой. Столь скоропалительная свадьба может вызвать ненужные нам вопросы, ведь заговор будет осуществлен в ближайшие месяцы, пока еще возможно использовать дикарей из гор Мо Сэ как таран против Царской Армии, — возразил принц, ожидая жесткого торга, но Буджинг и Руон-Дзянь сразу же согласились, вызвав плохо скрываемый гнев у бывшего министра обороны Циня. Он быстро взял себя в руки, но обостренные постоянными тренировками энергии ци чувства Чан Мина и начавшая появляться у него эмпатия позволили ему заметить, с какой досадой князь Цинь проглотил эту несдержанность своих коллег.

Уже уезжая от места встречи, Чан Мин размышлял о том, что зря согласился на помолвку. Хотя... а что еще он мог им предложить? Такого, что не вызвало бы подозрений. Нет, со временем, заговорщикам нужно будет кинуть еще какую-нибудь кость. Но так, чтобы они не смогли навредить их с Зуко делу. Это не должна быть синекура, но и реальную власть над войсками давать этим людям опасно. Административные должности в министерстве обороны, где есть деньги, немного власти и никакого влияния на войска.

Размышляя об этом, Чан Мин ехал ко дворцу, надеясь, что все их с братом предприятие не пойдет усатому коту под хвост.

center***/center

Именно в день помолвки было решено организовать общее собрание заговорщиков. Это был прекрасный повод для знати, проживающей далеко от столицы, явиться туда и согласовать все те вопросы, которые нуждались в этом. Зуко и Чан Мин устроили еще одну показательную ссору между собой по этому поводу, после чего принц демонстративно собрался уехать из царского дворца. Тогда в дело вмешалась Урса, которой через посредников сообщили о ссоре двух самых могущественных людей в стране: ее сыновей.

center***/center

За месяц до этого дня

— Бедная Мэй, она-то думает, что вы действительно поссорились, — сказала Урса, вздохнув с облегчением. Как только позволили обстоятельства, Урса примчалась в столицу, чтобы помирить братьев. Сейчас они находились в одной из потайных комнат дворца, куда один из прошлых Хозяев Огня втайне водил своих любовниц.

— Эта была часть плана. Как бы мне ни было тяжело, но она не должна знать, — Зуко косо посмотрел на своего брата, задумавшегося о чем-то.

— Что же, раз уж я столь удачно оказалась в столице, давайте поговорим о помолвке, — сказала Урса и, посмотрев на Чан Мина, строгим голосом добавила, — настоящей помолвке, а не о том фарсе, что вы решили устроить за моей спиной.

Чан Мин, вздрогнув от ее тона, непонимающе уставился на мать.

— Милый мой, ты же понимаешь, что просто так тебе никто девочку не отдаст, будь ты хоть сто раз Великим Ваном? Мы обязаны все сделать по традиции. А традиция включает в себя сватовство, — словно нашкодившему усатому котенку объясняла Урса Чан Мину прописные истины.

— Мам, я думал написать тебе, когда кандидатура невесты будет определена…

— Даже если и так, то могли бы хотя бы предупредить о своих играх. Вы даже не представляете себе, что я себе напридумывала, пока добиралась до столицы, — немного обиженно прервала Чан Мина Урса и опять спросила: — А ты не думал, что не зная о твоих играх, Чан Мин, я могла просто отказаться прийти и ненароком порушить все твои планы? — дождавшись отрицательного покачивания головой, Урса закатила глаза и тяжело вздохнула.

— Но ты же здесь? Все обошлось? — с надеждой спросил Чан Мин, за что был удостоен ироничного взгляда матери.

— Только милостью Агни, — сказала она, не сводя со старшего сына глаз. Затем, откинувшись в кресло, продолжила говорить уже без иронии: — Тебе двадцать, Чан Мин. И очень удачно, что ты и Зуко решили затронуть тему помолвок и свадеб. Я ведь все равно хотела с тобой поговорить как раз об этом.

— Поговорить? О чем? — сделал вид, что не понял, о чем говорит Урса, Чан Мин.

— Конечно, о твоей женитьбе, сынок. Но только настоящей, а не этой. Есть ли у тебя кандидатки, кто мог бы стать твоей женой? — прямо спросила Урса, из-за чего принц сильно напрягся. Со всей той кутерьмой, что происходила в землях Народа Огня, он совершенно забросил свою личную жизнь. И теперь просто не знал, что отвечать матери.

— Конечно же нет, — пришла к выводу Урса и тяжело вздохнула. — Сын, этот вопрос нужно решать как можно скорее. Хотя бы приблизительный список кандидаток ты должен был составить.

— Мам, мне было некогда…

— О, поверь, Чан Мин, это самое любимое оправдание всех мужчин, — Урса, посмотрев на хихикающего Зуко, обратилась к нему. — А ты там не слишком веселись. Тебе еще повезло, что Мэй была не занята, а если бы Укано уже с кем-нибудь договорился? Что бы ты тогда делал? — спросила Урса и увидев, что ее внушение дошло до обоих сыновей, смягчилась. — Думаю, малышка Тай Ли для тебя подойдет, сын, — сказала Урса с хитрой улыбкой и наткнулась на озадаченный взгляд сына.

— Тай Ли? — удивленно спросил Чан Мин, еще не придя в себя от отповеди матери.

— Да, Тай Ли. Старшая в выводке из семи сестер-близняшек из клана Ли. А ведь у нее еще и братья есть. Так что взять в жены девочку из такой семьи, это гарантированно иметь детей. Кроме того, клан Ли, несмотря на свою провинциальность, очень богат и влиятелен. Такой союзник и тебе, и Зуко будет не лишним. Ну и, наконец, Азула мельком упомянула, что и девочка к тебе небезразлична. Ты когда-либо замечал за ней такое? — как бы между делом спросила его Урса, положив подбородок на подставленный кулак. Чан Мин стал лихорадочно обдумывать свалившуюся на него информацию.

«А ведь действительно, она постоянно ошивалась рядом со мной в детстве. А потом, когда мы стали постарше, начала теряться, когда я подходил, отводить взгляд или, наоборот, пялиться на меня. Не уж-то действительно… да нет, бред! Или?»

— Ну… я как-то не задумывался об этом… но если подумать, то да, возможно, ты права, — неуверенно промямлил Чан Мин, удивляясь своей близорукости и осознавая, что идея о том, что Тай Ли возможно станет его невестой, а может и женой, не вызывает отторжения.

— Не возможно, а наверняка права, сын. То-то она сразу после бала укатила на Остров Киоши, даже не погостила толком, — задумчиво протянула Урса, а в глазах зажегся шаловливый огонек. — Когда мы закончим с этими шпионскими играми, я лично займусь этим, — сказала Урса, а Чан Мин понял, что окончательно попал.

center***/center

С того дня Чан Мин старался не затрагивать тему женитьбы. Он с головою окунулся в заговор генералов, время от времени устраивая демарши по отношению к Зуко. Это были, как правило, обычные ссоры, связанные с государственными делами. Чтобы еще больше убедить заговорщиков в своей лояльности, Чан Мин восстановил в должности министра обороны князя Циня. Правда, командование армией оставалось на плечах старого и верного генерала Шичена, которого, в конце концов, тоже пришлось посвящать в планы принцев.

Через неделю после прибытия, Урса совершила сватовство в дом генерала Буджинга. Все вопросы были давно решены, и теперь Урса лишь отдавала дань традиции, когда мать приходит сватать невесту и передает за нее калым. В этот раз королевская семья одарила будущих родственников золотом по весу невесты. Дочь генерала Буджинга не была уродлива, наоборот, восемнадцатилетняя красавица Хуа Буджинг считалась одной из самых красивых девушек столицы. Кроме того, она была еще и умна и весьма образованна. Когда Чан Мин увидел ее впервые и заговорил с ней, даже засомневался, а дочь ли Буджинга эта милая девушка. Кроме всего прочего, она была далека от придворных интриг и предпочитала больше читать где-нибудь в саду или вышивать, чем сплетничать. По всем показаниям его людей выходило, что красавица Хуа могла бы стать его невестой, и он бы, со временем, мог бы полюбить ее, если бы не заговор, задуманный ее отцом. Именно в этот момент Чан Мин задумался о немаловажном аспекте их с Зуко плана: о семьях, что представляли заговорщики. Наказывать их всех или только участников заговора? Что делать, если они захотят отомстить, ведь денег и влияния у них все равно будет достаточно? Перерезать их всех? Изгнать в колонии? Или оставить в покое? Ни Чан Мин, ни Зуко не знали ответа на этот вопрос. Тем временем до помолвки оставалось две недели.

Заговор: Часть 2

Подготовка к встрече шла полным ходом. Писались письма, рассылались указания, резервировались места в храме. За несколько дней до помолвки, Чан Мин и Зуко вновь разругались, и Хозяин Огня объявил, что присутствовать на помолвке брата не будет. Естественно, Чан Мин демонстративно обиделся и за несколько дней до помолвки съехал из дворца в одну из пригородных резиденций королевской семьи. Столь же демонстративно Мэй, которую наконец-то посвятили в план, и Урса постарались помирить братьев, но ничего не выходило. Кортежи невесты Хозяина Огня и ее будущей свекрови почти каждый день ездили от дворца до загородной резиденции.

Именно в этой резиденции, еще до последней ссоры, собирались заговорщики, где обсуждался широчайший круг вопросов, начиная от привлечения представителей других сословий, заканчивая цветом нарядов принца и его невесты в день помолвки. По вечерам Чан Мин скрытно пробирался в это поместье, где встречался с верхушкой заговорщиков, отчитывавшихся о результатах их деятельности. А они, безусловно, радовали.

Проводимые чистки среди военных сторонников Озая привели к тому, что основное количество недовольных пришлось именно на сухопутные войска. Самые ярые сторонники войны во флоте погибли вместе с адмиралом Джао на Северном Полюсе. Кроме того, именно сухопутные войска первые попали под сокращение в условиях отсутствия постоянных боевых действий. В то же время флот не только не был сокращен, но наоборот, большую часть покорителей перевели именно туда. Закладывались новые корабли, сооружались новые гавани, укреплялись старые, что вызывало зависть у некоторых сухопутных генералов и офицеров, чем и пользовались заговорщики.

Были привлечены некоторые торговцы и промышленники, имевшие, в основном, родственные связи с заговорщиками. Ведь торговля и производство не только не сократились по окончанию войны. Гражданская война в Царстве Земли дала возможность богатеям из Народа Огня вести активную торговлю со слаборазвитыми новыми государствами, выкачивая из них все соки.

Но главным достижением для заговорщиков стало то, что начальником гарнизона столицы был назначен полностью лояльный им человек, полковник Судзи. Правда, никто из заговорщиков не знал, что этот одноглазый ветеран и участник Великого похода на Ба Синг Се, на самом деле был таким же заговорщиком, как Чан Мин, и никого предавать не собирался. Еще на этапе проработки плана по ликвидации заговора, братья пришли к выводу, что им нужен будет какой-нибудь честный служака в стане заговорщиков, который в решающий момент арестует всех выявленных врагов. И, чтобы не вызывать каких-либо кривотолков, он должен был присоединится к предателям не с помощью принца. Именно таким человеком и стал полковник Судзи, который не раз в узком кругу высказывался о Зуко как о бездарности на троне, но который, ввиду своей порядочности, даже и не думал участвовать в разных заговорах. Убедить такого человека как Судзи участвовать в столь неблаговидном деле потребовало у Чан Мина с Зуко больших усилий. Но в итоге полковник согласился, правда перед этим выбив для себя назначение в действующую армию, по которой старый ветеран сильно скучал, а для своей семьи кое-какие льготы.

Как и ожидал Чан Мин, вербовкой полковника Судзи со стороны заговорщиков занялся князь Цинь, получивший обратно министерство обороны. Опытный вояка, к тому же достаточно прямолинейный и недовольный действующими властями сразу же привлек внимание министра, а в результате нескольких бесед и обещаний золотых гор, его удалось «завербовать».

Тем временем, решающий день приближался…

center***/center

POV Чжун Лю, среднего из братьев Лю, заместителя командующего гарнизона столицы

Да, быстро я взлетел. Ничего не скажешь. Всего год назад был замом командира батальона в 5-ом линейном полку, а теперь заместитель начальника гарнизона столицы. А все почему? Потому что так сказал принц, ой простите, Великий Ван. И плевать, что большинству местных рядовых я в сыновья гожусь. Принцу нужен верный человек на этой должности, значит этот верный человек, то есть я, на этой должности будет. Хорошо хоть с субординацией в столичном гарнизоне все в порядке, да и к боевым наградам уважение есть. Как-никак, участник нескольких операций и Великого Похода, за что пожалован именным дао из рук начштаба генерала Шичена. А еще получил право носить офицерскую шляпу с перьями драконьего ястреба, как признание воинских заслуг. Выше только перья феникса, но они полагаются только старшим офицерам и генералам.

Сегодня у его высочества помолвка, и меня, как старшего мужчину в семье, пригласили на празднество. Кроме несомненной чести за оказанную милость, я получил довольно непыльную работенку. Во всяком случае, официально. Сейчас я здесь кто-то вроде начальника охраны. Со мной пришло еще несколько десятков офицеров столичного гарнизона. Разделил их на группы и разослал в разные уголки поместья. Пусть сторожат и не сводят глаз с гостей. Почти все — ветераны войны, кое-кто старше меня в два раза, но подчиняются беспрекословно. Плюс еще есть охрана под общим командованием капитана Лианга, удерживающая внешний периметр. Охрана состоит как из людей его высочества, так и верных людей главных заговорщиков, так что высокородным господам нечего опасаться лишних людей на этом празднике жизни.

Опасная игра, затеянная принцем, вроде бы пока не раскрыта, но нужно держать ухо востро. Да и себя показать среди дворян будет полезно. Вроде бы не опростоволосился. Одет прилично, Сури, жена брата, сама сшила мне парадный халат. Мда, пора бы уже и жениться. Не все же Сури просить сшивать парадные халаты. Она и так тянет на себе все хозяйство и управление несколькими лавками, что удалось открыть на вознаграждение старшего принца, пока я с братьями несу службу. Еще и на черный день прилично осталось. Ну, и довольствие у нас очень даже ничего. Хорошо, что Великий Ван не жмот, верность и ум он ценит очень высоко.

— Господин капитан, вам просили передать, — услышал я голос рядом с собой и заметил адъютанта принца, лейтенанта Мао. Он держал в руке записку, которую я, сохраняя спокойствие, взял, поблагодарив офицера кивком.

«Чжун. Обойди периметр», — прочитав записку, я положил ее в карман. Вот значит как, Ваше высочество. Раз уж такое дело, то будем вязать вас и заговорщиков. Кто я такой, чтобы не подчиниться столь влиятельному человеку?

Задав себе этот риторический вопрос, я стал обходить группки молодых офицеров, говоря им кодовые слова и приводя их в боевую готовность. Все они были членами нашей организации «Тени принца», которая создавалась, кроме всего прочего, именно для таких случаев. Все они были молодыми, амбициозными и патриотичными офицерами, для которых принц Чан Мин, особенно после Ба Синг Се, был своеобразным символом доблести. Да и к Хозяину Огня они относились, как ни странно, весьма положительно, при том, что в армейской среде о Зуко сложилось весьма неоднозначное впечатление. Пришлось сильно постараться, чтобы члены организации были как минимум не враждебно настроены по отношению к Хозяину Огня.

Сегодня здесь собрались лишь самые верные члены организации, те, кому можно доверить очень многое, в том числе и детали двойного заговора. Именно они будут арестовывать заговорщиков, среди которых и Великий Ван. Они знают о его роли во всем грядущем спектакле и до прибытия солдат гарнизона должны бескровно захватить всех собравшихся на встречу заговорщиков. Кроме всего прочего, отдельными отрядами будут взяты под охрану семьи заговорщиков в столице и провинциях, что сделает их более сговорчивыми во время следствия.

Обойдя все группы офицеров, я присоединился к одной из них и стал наблюдать за происходящим в большом зале. На помолвку Его высочества собралось немало знатных и не очень особ, которые не имеют никакого отношения к заговору. Их тоже арестуют, правда, очень быстро отпустят, если, конечно, они действительно не будут иметь отношения к заговорщикам. На возвышении сидел принц, рядом с которым неподвижно застыла его нареченная. Красивая. Даже без традиционных белил она была красива, а теперь… А ведь я ее с детства знаю. Видел часто, долго боялся подойти. Но один раз, прямо перед поступлением на службу в армию, выдернул ее из-под взбесившегося лосельва. Тогда она мне улыбнулась и сказала «спасибо». Но кто я для нее? Один из многочисленных соседских мальчишек. Грязных и бедных. Она даже не вспомнила бы меня. Эх, даже думать о ней не буду. Не дорос. И вряд ли дорасту, как бы Его высочество ко мне не благоволил. Высокая, стройная, в традиционной короне с фениксами и шелковыми лентами. Так, я сказал себе не думать о ней! Думать о задании, нужно думать озадании. Фух, отпустило. Кто еще там сидит. Ага, вся верхушка заговорщиков за одним столом. И Буджинг, и князь Цинь, и Руон-Дзянг. А еще немало полковников и генералов помельче. Плюс еще какие-то провинциальные землевладельцы и торговцы. Но их не очень много.

— Капитан, — услышал я голос одного из офицеров нашей группки и посмотрел в ту сторону, куда он указывал кивком головы. Что ж, заговорщики удаляются для совещания. Первым в закрытую комнату отправился Буджинг. Сейчас с места встает князь Цинь. А за ним следуют несколько верных ему людей. Их тоже надо будет устранить. Хорошо, что мы точно знаем, кто сколько людей привел. Сделав кивок моим сопровождающим, я отправился к комнате, где будут заседать заговорщики. Я, вместе с личным адъютантом министра обороны, должен был заступить на пост у дверей. И, в подходящий момент, вырубить его. Когда мы уже встали у дверей, к нам подошел Чан Мин, о чем-то беседующий с Руонг-Дзяном. Окинув меня и адъютанта взглядом, они вошли за двери, и я закрыл их за ними. Начался последний отсчет до того момента, когда надо будет повязать всех заговорщиков.

Конец POV

center***/center

После того, как закрылись двери, все главные заговорщики поприветствовали друг друга и уселись за круглым столом. Первым слово взял генерал Буджинг.

— Уважаемые. Я рад приветствовать вас здесь, по столь прекрасному поводу. Сегодня состоялась помолвка Его высочества Великого Вана Чан Мина и моей дочери, Хуа Буджинг. Еще раз, от себя лично, благодарю за все те теплые слова, что прозвучали сегодня. А теперь, послушаем Его высочество, — сказал он, присев. Принц Чан Мин, встав со своего места, окинул взглядом всех присутствующих и начал говорить.

— Приветствую всех вас, уважаемые. Благодарю, что сегодня разделили со мной столь радостный день, хотя кое-кому, чтобы добраться сюда, пришлось преодолеть всю нашу страну. Однако, не только этот радостный случай собрал нас здесь вместе, но и долг. Долг перед страной. Мой брат, увы, не справляется с задачей, возложенной на себя, из-за чего мне пришлось собрать вас здесь, чтобы вместе решить эту проблему… — Чан Мин говорил и говорил, используя все свое красноречие, приводя факты, которые должны были показать собравшимся, что заговор хорошо подготовлен, и нужна лишь их поддержка. Затем, по очереди выступили два других главных заговорщика, князь Цинь и генерал Руонг-Дзянь, после которых началась дискуссия о том, кто и как должен поддержать заговор и сколько с этого будет иметь. Особенно усердствовали торговцы и промышленники, которые были родственниками заговорщиков.

— Я думаю, для всех нас будет достаточно заверения уважаемых господ, что после успеха, ряд шахт в колониях и в горах Мо Сэ, перейдут в пользование образованного присутствующими консорциума, — закончил свое выступление Ма Буджинг, двоюродный брат генерала.

— Но позвольте, часть этих шахт принадлежит семье Донг. Как бы мы не ценили вашу помощь, мы не можем отбирать собственность у других семей, — вступился за них князь Цинь.

— О, я думаю, мы с семьей Донг договоримся легк… — начал говорить Ма Буджинг, но был прерван.

— Что за шум? — спросил генерал Буджинг, приподнимаясь с места. Из-за двери слышались крики и шорох, приближающиеся с каждой секундой, пока наконец дверь не распахнулась, и внутрь не вбежали несколько офицеров. Они очень быстро окружили заговорщиков. Покорители направили на них кулаки, готовясь пустить огненные струи в случае сопротивления, а непокорители, вооруженные мечами, перекрыли пути отступления, встав у дверей. За ними уверенной походкой вошел капитан Чжун Лю, заместитель командующего гарнизоном столицы. Встав за спинами изготовившихся к бою покорителей, Чжун Лю окинул взглядом собравшихся и громко сказал.

— Именем Хозяина Огня Зуко вы все арестованы за организацию мятежа против Его Величества!

— Чжун Лю, что ты творишь?! — закричал в гневе Чан Мин, вперившись взглядом в своего протеже.

— Простите, Ваше высочество. Полковник Судзи не горит желанием участвовать в заговоре. А я хоть и благодарен вам за все, но Его Величество оказался щедрее и убедительнее, — сказал Чжун Лю, чье лицо не выражало ничего, — а теперь, попрошу вас сдаться по-хорошему, — сказал он, достав кандалы из поднесенного одним из солдат мешка.

— Предатель! — прошипел Чан Мин, от злости сжимая и разжимая руки.

— Нет, я не предатель. Я всего лишь выполняю свой долг перед страной, — ответил Чжун Лю, — ну так что? Учтите, уважаемые, в случае сопротивления у меня есть право казнить всех на месте, — предупредил он, выжидательно рассматривая заговорщиков. Глубоко вздохнув, принц опустил голову и убитым голосом сказал.

— Делайте, что он сказал. Мы проиграли, — после чего все собравшиеся опустили руки. Поняв, что заговорщики сдаются, Чжун Лю сделал знак рукой и подозвал нескольких простых бойцов, которые стали споро застегивать кандалы на руках вельмож. Сам он подошел к принцу Чан Мину и лично надел кандалы ему на руки. Когда они были зафиксированы, он сказал.

— Вас ждет встреча с Его Величеством, Ваше высочество. У него накопилось много вопросов, — пауза. —Даже слишком много.

Закончив свою речь, капитан Чжун Лю пристроился за спиной принца. Не дожидаясь, пока его подтолкнут, Чан Мин пошел вперед, сопровождаемый настороженными взглядами офицеров. И тут, в эту же секунду генерал Руон-Дзянь нанес удар в челюсть пытавшемуся заковать его в наручники солдата и пустил огненную струю в Чжун Лю. Схватив Чан Мина за шиворот, Чжун Лю рухнул вниз, придавив собой принца. Очнувшиеся же от неожиданности покорители пустили в генерала мощные струи огня. Каким бы Руон-Дзян ни был опытным воином, но против сразу пяти покорителей сражаться оказался не в состоянии. Мощная струя теплого воздуха сшибла генерала на землю, опалив лицо, а настигшее пламя стало сжирать одежду, волосы и тело неподчинившегося генерала. По залу разнеслись истошные крики сжигаемого заживо человека и запах паленых волос и жаренного мяса. Но огненная струя не прекращалась.

— Отставить, отставить я вам говорю! — крикнул Чжун Лю на покорителей и они, придя в себя, прекратили поливать генерала огнем. Когда огонь погас, перед присутствующими открылась неприглядная картина. Обугленные до черноты останки, что еще несколько минут назад были генералом Руон-Дзяном, произвели на присутствующих гнетущее впечатление.

— Я же предупреждал, уважаемые. За непродуманные действия кара настигнет вас мгновенно. Не испытывайте терпение моих подчиненных, — сказал Чжун Лю, вставая с пола и поднимая принца. — В кандалы их! — повторил свой приказ Чжун Лю и вновь направился вместе с принцем на выход. По дороге, с ничего не выражающим лицом Чан Мин осматривал связанных охранниками заговорщиков и стоящих рядом с ними лоялистов. Увидел группу гостей под охраной уже прибывших солдат гарнизона и полковника Судзи, о чем-то беседовавшего с одним из офицеров. Тот так же заметил их, но ничего не сказал. Последним, кого увидел Чан Мин перед выходом из зала торжеств, стала его несостоявшаяся невеста, что смотрела на него и удивленно прикрыла губы рукой, заметив что-то только ей одной понятное. Чан Мин с трудом удержал маску безразличия на лице, продолжая идти. Они вышли из большого зала и, очень быстро преодолев несколько комнат, оказались во внутреннем дворе, где стояли запряженные лосельвами повозки. Посадив принца в одну из них и сам забравшись в нее, Чжун Лю крикнул возничему: — Трогай, — и повозка покатилась из внутреннего двора загородной резиденции королевской семьи. И как только повозка выехала из ворот, Чжун Лю достал из кармана ключи и начал снимать кандалы с рук принца.

— Наконец-то, — ворчливо сказал тот, массируя затекшие кисти рук, — я уже начал думать, что ты так и повезешь меня во дворец, — заметил Чан Мин, на что Чжун Лю ничего не ответил. Эта тишина обеспокоила принца, и тот спросил: — Что с тобой? Ты же не раз был в бою? Мы же ожидали, что кто-то не выдержит и нападет? Да, мы не планировали сжигать неподчинившихся до корочки, но раз уж это случилось, то надо использовать такой рычаг воздействия по максимуму, — сказал Чан Мин, пытаясь достучаться до Чжун Лю.

— Дело не в этом, Чан. Просто… — попытался объяснить свои мысли капитан, но не смог сформулировать внятное предложение

— Что? Что тебя тревожит? — спросил Чан и, неожиданно вспомнив реакцию его «невесты» на него и Чжун Лю, хмыкнул. — Мммммм, или, может быть, кто? — сделал предположение Чан Мин, и по расширяющимся глазам Чжун Лю понял, что угадал. — Дам тебе совет. Подожди немного. Сейчас ее семья будет в опале, а ты наоборот, вознесешься вверх. Уж я за этим прослежу. И тогда, когда они потеряют всякую надежду на благополучный исход, семья Буджинг, я в этом уверен, будет просто счастлива получить такого зятя как ты, — сказал Чан Мин, с легким прищуром рассматривая своего давнего друга.

— Ты… Ты серьезно? — не веря своим ушам, спросил Чжун Лю, не понимая, падать на колени перед гением принца или накричать на него за бессердечность.

— Абсолютно. Она заслуживает лучшей участи, чем быть репрессированной из-за тупости собственного отца. Поверь мне, лучшего исхода для нее быть не может, — Чан развернулся к окну. А Чжун Лю, все еще огорошенный словами принца, неверяще смотрел в потолок повозки, пытаясь осознать предложенный Чан Мином план.

Интерлюдия

Принц Чан Мин покинул столицу уже на следующий день. Вечером небольшая колонна его высочества выехала с территории дворца и направилась прочь от города. В одной повозке с принцем из столицы уезжала и его мать, Урса. Перед этим, специально для соглядатаев, королевская семья устроила громкий скандал, где Урса умоляла оставить старшего сына в живых и не подвергать слишком серьезному наказанию. «С трудом» ей удалось убедить среднего сына в этом, но тот более не пожелал видеть брата в столице и отправил его в ссылку в далекий Хира’а. Вместе с ним столицу была вынуждена покинуть и Урса, которой так же досталось от «разозленного» из-за заговора сына. Естественно, и помолвку с Хуа Буджинг разорвали по приказу Хозяина Огня, а всех основных заговорщиков надолго упрятали в подвале королевского дворца.

Зуко смотрел на заполненные суетой улицы столицы, пытаясь на несколько минут отрешиться от той горы проблем, что оставил ему брат. Он видел, знал, что для обычных граждан совершенно ничего не поменялось. Наступил новый день, такой же как и тысячи других дней. Они не знали, что работодатели многих сейчас находятся в подвалах королевского дворца, и по отношению к ним прямо сейчас проводится дознание.

— Ваше Величество, бывший генерал Буджинг приведен по вашему приказанию! — вывел его из созерцательного состояния голос стражника. Обернувшись, он увидел закованного в кандалы измученного и потрепанного старика. Правда, на нем не было ни царапины, но синяки под глазами и болезненный вид свидетельствовали о том, что бывший генерал и один из организаторов заговора как минимум не спал всю ночь. Один из дежурных офицеров, сопровождавших арестанта, с поклоном подал Зуко свиток, который Хозяин Огня стал неспешно читать, заставляя Буджинга все больше и больше нервничать.

— Оставьте нас, — негромко приказал он стражникам, и те, поклонившись, вышли из кабинета. За себя Зуко не боялся. В кандалы были закованы и руки, и ноги Буджинга, так что покорять он не мог. Вот если бы это была Азула, тогда да, ему бы стоило опасаться. В конце концов, отложив свиток, он вальяжно устроился в своем кресле и посмотрел на генерала нечитаемым взглядом.

— Мне советовали казнить вас и всех соучастников заговора. Кое-кто из придворных даже предлагал мне перебить всех взрослых в семьях заговорщиков, а детей отдать в простые семьи, чтобы они выросли обычными крестьянами и ремесленниками и не помышляли о мести за своих родных, — бесстрастным голосом сказал Зуко, отслеживая реакцию Буджинга. А она была красноречивой. Бывший генерал побледнел и вспотел, но старался сохранить хладнокровие. Сейчас он проклинал тот миг, когда согласился на авантюру князя Циня… но авантюру ли? Ведь никто даже в горячечном бреду не мог представить, что бесхребетный и слабый Зуко проявит такую прыть. — И я даже был согласен с этим. Знаете, почему?

— Нет, Ваше Величество, — ответил Буджинг, пытаясь держать себя в руках.

— Потому что вы впутали в ваши грязные игры моего брата, — столь же бесстрастно ответил Зуко, вот только его взгляд… его взгляд не предвещал заговорщикам ничего хорошего. — Он хоть и старше, но слишком долго жил за границей и многого не знает о наших здешних делах, — Зуко дал понять, что все шишки за заговор упадут на головы генералов, а принц, который сделал ничуть не меньше их, главных заговорщиков, отделается сравнительно легко, — к тому же, моя мать была убедительна. А вот вы и князь Цинь заслуживаете гораздо большего, — сказал он, непроизвольно вызывая у бывшего генерала воспоминания о прошедшей бессонной ночи. Да и как тут уснуть, когда из соседней камеры всю ночь доносятся крики и завывания пытаемого дознавателями князя Циня. Богатая фантазия Буджинга сама по себе рисовала ему картинки того, как сиятельного князя и министра Циня избивают плетьми и мучают каленым железом, задавая одни и те же вопросы, на которые измученный арестант давал исчерпывающие ответы, чтобы на секунду раньше завершить свои истязания. А утром, измучившегося за ночь Буджинга, поволокли на аудиенцию к Его Величеству. По дороге он увидел, как на носилках из соседней камеры вывезли лежащего на животе и стонущего от невыносимой боли князя Циня. На нем не было одежды, из-за чего Буджинг в мельчайших деталях увидел ушибы и кровавые подтеки, что покрывали его спину.

— Но вот в чем дело, — продолжил тем временем Зуко, смотря в сторону от того места, где стоял Буджинг, — кое-кто оказался настолько смелым и безрассудным, что посмел явится сюда, во дворец, и просить снисхождения за тех, кого любит, — Зуко сделал паузу, чтобы до Буджинга дошел смысл того, что он только что сказал. Застывший в ужасе и отчаянии бывший генерал с недоумением посмотрел на Зуко, не понимая, к чему это он. — Удивительно, насколько порой разными бывают дети и родители, — сказал Зуко, вспоминая столь неожиданную встречу, произошедшую утром.

center***/center

За два часа до встречи

Зуко смотрел на стоящую перед ним на коленях молодую девушку и не знал, что ему делать. Уж чего-чего, но такого ни он, ни его брат не ожидали. Хуа Буджинг, несостоявшаяся невестка, явилась к нему рано утром, одетая в простую одежду, этим демонстрируя свое смирение перед Хозяином Огня. Чан Мин уже уехал, и не у кого было спрашивать совет, как ему поступить со стоящей перед ним на коленях девушкой. Он принял ее в тронном зале, сидя на драконьем троне, троне его предков. Смотрел на нее с высоты своего места, сохраняя непроницаемое выражение лица и внутренне не понимая, как поступить.

— Вы просите слишком многого, сударыня, — сказал он, пытаясь выиграть время, чтобы собраться с мыслями.

— Господин, я знаю, вы злы на них, но мой отец и жених пали жертвой коварства князя Циня, — говорила ему красавица Хуа, опустив голову и демонстрируя покорность. — Я смиренно прошу вас не казнить их и готова разделить с моим будущим мужем бремя наказания, — сказала она, вызывая у Зуко новые вопросы. Откуда она узнала, что Чана изгнали, а не, например, казнили или заточили в тюрьму?

— О каком наказании идет речь? — настороженно поинтересовался Зуко.

— Вы изгнали своего брата. Я не знаю куда, но в любом случае, готова последовать за ним, — услышал он ответ девушки, вызвавший еще больше вопросов.

— И откуда вы об этом узнали? — спросил Зуко, опасаясь худшего. Ведь если их с братом раскрыла Хуа Буджинг, то последствия могли быть печальными.

— Моя служанка видела уходящий из города кортеж, Ваше Величество. Кортеж, что выехал из вашего дворца, — сказала она, продолжая держать голову склоненной. Затем, она резко подняла свою голову и посмотрела прямо на Зуко. — Умоляю, позвольте мне последовать за ним, — чуть ли не плача, просила красавица Хуа.

— Ваша помолвка расторгнута, сударыня. И я не позволяю вам отправиться за моим братом, — сказал Зуко, сохраняя непроницаемое выражение лица и вгоняя Хуа Буджинг в уныние. Сам Зуко несколько секунд рассматривал старающуюся не зареветь девушку и, приняв решение, продолжил, — однако, я запомню вашу смелость. И могу с уверенностью сказать, что для своего отца жизнь вы вымолили, — сказал он, внутренне усмехаясь. Девушка неверяще вскинулась и посмотрела на него. Затем, ударившись лбом о землю, стала горячо благодарить Хозяина Огня за его доброту и великодушие.

— Конечно, это я делаю не просто так, — добавил он, давая понять, что семье Буджинг придется еще долго отрабатывать его милость.

— Все, что угодно, Ваше Величество. Я клянусь, мы сделаем все, чтобы вернуть вашу благосклонность, — горячо убеждала его Хуа Буджинг, с согнутой спиной, стоя на коленях.

center***/center

—…так что вы, бывший генерал, отделаетесь пока только тюрьмой. Лояльность вашей семьи и выполнение моих приказов будут гарантией вашей жизни. Впрочем, ваше благоразумие, будет такой же гарантией и для оставшихся на свободе родичей, — сказал Зуко, наблюдая за вздохнувшим с облегчением генералом. После того, как того увели стражники, Зуко вновь встал у окна и стал рассматривать раскинувшийся под стенами дворца город. Теперь он все отчетливее стал понимать, что перед ним открылся новый способ контроля над строптивой частью дворян. Кого-то, безусловно, надо будет казнить. Князя Циня, например. Как следовало из показаний, именно он был главным организатором заговора. Сохранение же жизни Буджинга давало возможность для начала весьма интересной игры. Жизни заговорщиков в обмен на лояльность их семей. И стоит кому-то из них повести себя неправильно, судьба всей семьи будет решена. И решена весьма кроваво. Брат как-то упоминал, что если создать четкие правила игры и самому следовать им, то в стране на долгое время установится спокойствие. Зуко был согласен с ним. Кто будет за этим следить? Кроме шпионов в домах мятежников, которые исправно докладывали о происходящих в них событиях, в дело активно стали включаться и «Тени Принца». Да, организация целиком и полностью принадлежала брату, но тот и не помышлял о троне. Наоборот, он совершенно не горел желанием оставаться в столице даже на минуту дольше. Брат уехал. Уехал надолго, оставляя его одного строить свое царство и вести собственную игру. Осознавать это было горько. И еще горше было осознавать, что ему начинает нравиться эта «игра». Когда вместо фишек пай-шо — жизни людей. Ему нравилось то, как перед ним пресмыкаются те, кто когда-то воротил от него нос. В такие моменты он старался одергивать себя, вспоминая, до чего властолюбие и гордыня довели его отца и чуть не довели сестру. Уж кем-кем, а быть похожим на Озая молодой Хозяин Огня совершенно не хотел. Но не мог с собой ничего поделать. Может именно этого так боялся старший брат? Что в погоне за властью потеряет себя? Больше не будет добрым и умным Чан Мином, а станет холодным и расчетливым Великим Ваном, для которого власть лишь самоцель, а люди лишь фишки? И грозит ли ему эта судьба?

— Зуко? — окликнул его до боли знакомый девичий голос, и он удивленно обернулся. Мэй неподвижно стояла в дверях и обеспокоенно смотрела на него. Никогда раньше она не поднималась в его кабинет. Что-то не давало ей приходить сюда, возможно, одна из множества условностей, что вбивали в головы молоденьких девушек из аристократических семей, а сам Зуко Мэй никогда к себе не звал.

— Ты почему сюда пришла, милая? — спросил он как можно нежнее, натянуто улыбаясь. Настроение никак не располагало к искренней улыбке, однако обижать ее он совершенно не хотел.

— Тебя не было слишком долго. Вот я и решила посмотреть, не случилось ли что с тобой, — сказала она, неуверенно войдя в кабинет и опустив очи долу. Она стояла посередине большой комнаты и боялась взглянуть на Зуко. Обеспокоившись столь несвойственным поведением невесты, Зуко подошел к ней и, поддев ее подбородок согнутым указательным пальцем, поднял ее лицо.

— Что случилось, Мэй? — спросил он, взяв ее правую руку в свою левую.

— Не спалось. Всю ночь во дворце все бегали как ужаленные, а потом этот «скандал» с Его высочеством… может я просто переволновалась, но… не знаю. Прости, может, я выгляжу глупо… но…

— Вовсе нет, — поспешил он успокоить ее, — ты просто переволновалась, — сказал он, осторожно обняв ее за талию.

— Знаю. Но… со мной такого никогда не было. Не знаю, почему сейчас. Ведь ничего непоправимого не случилось. А все равно было очень страшно. Как будто заговор удался и тебя со дня на день казнят, — сказала она, прижимаясь к своему жениху. Они еще долго стояли так, прижавшись друг к другу, ища поддержки и успокаиваясь. И Зуко, вдыхая запах волос Мэй, неожиданно для себя понял, что пока есть на свете люди, кого любит он и кто любит его, никогда он не превратится в такого, как Озай. Осознав это, он крепче обнял Мэй и улыбнулся. Искренне.

center***/center

Царство Земли всегда выделялось разнообразием ландшафтов. Горные хребты у моря Мо Сэ переходили в плодородные поля центральных провинций, которые затем становились степью. А степь постепенно переходила в огромные песчаные барханы пустыни Ши Вонг, охватывающей почти весь юго-восток континента. Север страны опоясывали массивные горные цепи, ограничиваемые с юга Двумя Братьями, что отделяли их как от плодородных равнин центральных провинций, так и от пустыни Ши Вонг. И везде жили люди. Люди очень разные, но до удивления похожие в своих стремлениях и желаниях.

Вот и теперь Да Лю, глава мощнейшей тайной организации, созданной его покровителем Великим Ваном Чан Мином, стоял здесь, на границе пустыни и степи. Здесь было жарко, очень жарко, но не было песков. Барханы начинались лишь в нескольких ли от того места, где стоял он. Небольшой холм позволял рассматривать эту естественную границу до самого края горизонта, поражаясь размерами континента и, одновременно, Царства Земли. Заброшенный городок, когда-то процветающий за счет того, что был одним из немногих поселений у пустыни, где останавливались путники, погиб во время войны. Но не из-за набегов, нет. Просто путешественников через пустыню стало слишком мало, и местные жители решили уйти в Ба Синг Се, чтобы выжить. И теперь здесь должны были собраться руководители ячеек организации, дабы обсудить дальнейшие планы.

— Командир, смотри, — окликнул его один из бойцов, указывая в сторону пустыни. По барханам быстро шли несколько гигантских жуков.

— Наконец-то, — пробормотал Да Лю и стал спускаться с холма. Он подошел ко входу в деревню, встретить своих подчиненных, отправленных на переговоры с племенами пустыни Ши Вонг. Они были немногочисленны, но были способны доставить проблем. Если, конечно, не договориться с ними заранее.

— Наконец-то! Я то уж думал, что вас сожрали песчаные акулы! — воскликнул он, когда его люди добрались до него.

— Нет. Слава Агни, все обошлось. Хотя, если бы не местные, то мы очень легко бы стали закуской, — сказал Хиде Омура, назначенный главным отряда.

— И что местные?

— Если кратко, то все получилось. Не без труда, но получилось, — ответил Хиде, после чего Да Лю перевел дух.

— Добрые вести. Ладно, пойдем, все уже в сборе. Только вас и ждали, — сказал Да Лю, указывая в сторону одного из домов, что выглядел более-менее целым.

— Господа офицеры, — начал Да Лю, войдя в комнату, где собрались главы местных ячеек организации. Это было первое собрание такого уровня, когда главы всех ячеек и отделов собирались вместе. Обычно Да Лю, как главный куратор сети, проводил отдельные встречи с одним, двумя или тремя людьми, но никогда со всеми вместе, — вновь приветствую вас всех здесь, на нашем собрании. Позвольте представить вам Хиде Омуру. Лучшего стрелка нашей армии и, с недавних пор, главу нашего юго-восточного отдела, — он указал на замотанного в одежду пустынных племен Омуру. Все здесь сидели в одежде тех регионов Царства, где числились главами отделов. Здесь были люди в желтых, коричневых, зеленых и салатовых одеждах. Кто-то носил бороды, кто-то ограничивался усами, а кто-то брил и то и другое.

— А не тот ли это стрелок, благодаря которому выгорело дело во время Первого сражения у Гор? — спросил крепкий воин в коричневой одежде, говорящей о его принадлежности к центральным провинциям.

— Он и есть. У нас есть много тем для обсуждения, но пока послушаем капитана Омуру. Он только что вернулся из пустыни, и многие наши решения будут зависеть от результатов его поездки.

— Все получилось, — сказал Омура, когда Да Лю дал знак, что можно говорить, — пустынные племена лишь формально признают себя частью Царства, да и грабят ближайшие поселки испокон веков. Но проблема в том, что они не хотят попасть под горячую руку царя, который себя неплохо проявил. И согласны напасть лишь с началом общего наступления всех повстанцев. Об этом должен сообщить специальный гонец, все обговорено, — закончил Хиде, присаживаясь на место рядом с Да Лю.

— И, естественно, они после победы будут требовать не только независимости, — вслух высказался одетый в темно-зеленый халат глава южного отдела. Лесистой местности между пустыней Ши Вонг южными морями.

— Да, они хотят контролировать налоги с торговцев и все пограничные с пустыней поселения, — кивнул Хиде на слова спросившего.

— А это новые конфликты, войны, смерти, — пробормотал все тот же человек и ухмыльнулся, — то, что надо.

— Вот именно, — сказал Да Лю, соглашаясь с говорившим, — мы должны сделать все от нас зависящее, чтобы Царство Земли оставалось разъединенным. Его высочество, во время нашей встречи, особо подчеркнул, что весь центр страны должен превратиться в одну сплошную зону вялотекущих боевых действий. И если Коалиция Равнин будет воевать с пустынниками, то можно будет с уверенностью сказать, что мы своей цели добились.

— А в чем она заключается, эта цель, господин старший куратор? Признаться, я и многие из здесь присутствующих до сих пор не понимаем конечную цель всего того, что мы делаем сейчас. Да, мы оттягиваем на внутренние разборки значительные силы противника, но, я думаю, все здесь присутствующие согласятся, что в конечном итоге Царь Ба Синг Се сумеет навести порядок на своей территории. Пускай и не сейчас, а лет через пять, но все повстанцы будут так или иначе разбиты. Возможности Ба Синг Се и повстанцев все-таки несопоставимы, — спросил глава отдела «Ба Синг Се», одетый в халат салатового цвета, выдававшего в нем жителя столицы.

— Вы правы, повстанцы будут разбиты. Даже если пустынники будут активно участвовать в войне, в чем я сомневаюсь, они все равно мало на что повлияют. Нам важно лишь само их участие, что оттянет время окончательного поражения, — сказал Да Лю, обведя взглядом всех присутствующих. — Его высочество во время нашей встречи назвал мне срок проведения операции. От трех до четырех лет. Столько времени повстанцы должны отвлекать на себя силы столицы, пока наши торговцы и промышленники будут прибирать к рукам шахты, поля, леса и удобные гавани. Многое уже сделано, особенно в горах Мо Сэ, — сказав это, Да Лю кивнул в сторону высокого воина, главы отдела «Запад» одетого в желто-коричневую одежду местных уроженцев, — а так же в Коалиции Равнин, — такой же кивок в сторону главы отдела «Центр», одетого в коричневую одежду выходца центральных провинций, — однако этого пока недостаточно.

— Но что будет в конце, Да Лю? — спросил молодой офицер в форме солдата повстанческой армии Коалиции Равнин.

— А в конце будет мир. Мир на наших условиях. Его высочество пока не раскрывал мне деталей, как он собирается этого добиться, но я уверен, если мы сделаем все правильно, то Царство Земли на очень долгое время перестанет быть угрозой нашей стране, а наши родные никогда не будут голодать из-за того, что кому-то на континенте, приспичит поднять цены на рис, — сказав это, Да Лю заметил, насколько приободрились собравшиеся здесь офицеры армии. Ведь большинство из них были такие же как он простые ребята из низов, что своей храбростью и умом смогли получить офицерские звания и теперь выполняли свой долг здесь, вдали от родины и своих семей. На короткий миг он позволил себе подумать о жене и сыне, что остались там, в столице, и помечтать о том, что он вернется к ним, когда его миссия будет окончена. Но заметив, что все собравшиеся смотрят на него, очень быстро прекратил эти мечтания и стал раздавать запечатанные свитки с указаниями из центра главам отделов их организации.

center***/center

— В атаку! За Царя Куэя! — закричал офицер армии Царства Земли, атаковавшей одну из крепостей повстанцев на территории Коалиции Равнин. Тысячи солдат, сопровождаемые десятками танков, накатывали на только что возведенные покорителями повстанцев стены, с которых их обстреливали мощными валунами. Таков уж был характер боевых действий между представителями одного народа. Все сводилось к массовой осаде и штурмам мощных и не очень крепостей. Одни покорители возводили стены, другие пытались их разрушить. Царской Армии, благодаря численному превосходству и лучшей оснащенности, удавалось продавить оборону повстанцев. Но наступление вновь останавливалось, как только повстанцы возводили очередную временную земляную или каменную крепость, в зависимости от ландшафта. Контратаки случались не часто, но когда они происходили, теперь уже царским покорителям приходилось возводить и удерживать стены временных крепостей, сдерживая напор повстанцев. Сейчас, через почти полгода после начала войны за восстановление раздробленного царства, из разношерстных повстанческих армий разных «государств» удалось сформировать нечто относительное боеспособное, и Армии Царства приходилось вести боевые действия по всем правилам военной науки. Иногда осады крепостей длились неделями и месяцами, пока с помощью осадных орудий и покорителей не удавалось проломить оборону и продвинуться дальше. Повстанцы успевали возвести новые укрепления или отбить старые на других участках. Все это сообщил царю Куэю генерал Хау, во время одного из заседаний царской ставки, расположенной в крепости Да Джао.

И теперь, наблюдая за очередным штурмом очередной крепости, царь Куэй понимал, что молниеносная атака, предпринятая несколько месяцев назад, провалилась. Повстанцы выдержали удар, хоть и понесли гигантские потери. Несколько неожиданных налетов на лагерь основной армии и партизанская война на коммуникациях не давали его армии окончательно додавить сопротивление Коалиции Равнин. А ведь оставались еще и горцы Мо Сэ, чьи горы, богатые ресурсами, совершенно не затронула гражданская война. Да и пустынные племена как-то подозрительно себя вели. А еще были контрабандисты и легальные торговцы, которые за звонкую монету и преференции снабжали повстанцев всем необходимым, начиная от продовольствия, заканчивая самым разнообразным оружием. Но не это беспокоило царя. Несколько тысяч наемников, что составляли костяк повстанческих армий, вот предмет головной боли и его, и генералов из Совета Пяти. Все они ветераны Столетней Войны. Абсолютное большинство — бывшие солдаты и офицеры Армии Огня, уволенные в запас. И теперь эти люди сражались против него, за мятежников и сепаратистов. Сражались храбро и умело. А самое неприятное было то, что до сих пор не удалось захватить ни одного пленного. Нет, бывало что повстанцы сдавались сотнями, но ни один наемник не был взят. И теперь, наблюдая за штурмом крепости, Куэй размышлял, почему Хозяин Огня, заключив с ним перемирие, все равно помогал повстанцам. В то, что изрядно обедневшие дворяне и горцы наняли столько опытных наемников, царю не очень верилось.

Сам Куэй понимал, что все это сделано, чтобы отвлечь его от колоний. Но обиднее всего было осознание того, что его переиграли и быстрой победы он может не ждать. Он надеялся, что быстрая победа над повстанцами заставит Хозяина Огня и его неуступчивого брата быть более сговорчивыми, но понял, что они хорошо подготовились к подобному исходу. Теперь ему оставалось лишь вести долгую и изнурительную войну с восставшими против него провинциями. Ведь начинать войну против еще и Народа Огня за Колонии было решительно невозможно. Да, большая часть Армии Огня была демобилизована, но и тех сил, что Зуко и Чан Мин сосредоточили на границе, было вполне достаточно для обороны. А на море безраздельно властвовал Флот Народа Огня, одним своим наличием не давая с трудом восстановленному Царскому Флоту установить блокаду над восставшими провинциями.

— Государь, вам письмо из Гаолиня, — обратился к нему один из адъютантов. Взяв письмо, Куэй вчитался в строки. Закончив читать, он хмыкнул и покачал головой.

— Вызовите генерала Хау, — негромко приказал он и вновь посмотрел на штурмующих крепость солдат. Вот над одной из стен, наконец-то, поднято царское знамя, а обороняющихся становится все меньше и меньше. Вся верхняя часть стены буквально утопает в темно-зеленом цвете формы его солдат.

— Ваше Величество? — услышал он голос и обернулся.

— Генерал, — поприветствовал он генерала и обернулся к нему, — я получил одно весьма любопытное письмо от моего человека из Гаолиня, — сказал царь и сделал паузу, обдумывая, как донести до генерала серьезность ситуации. — Он говорит о высокой вероятности восстания в Омашу. Дескать, Буми более не способен обеспечивать верность его города, а жители не горят желанием оставаться в составе единой страны.

— Мне об этом ничего не известно, Ваше Величество. Но если вы прикажете, я немедленно отправлю в Омашу надежных людей…

— Нет, генерал. Подтверждать это сообщение не нужно. Увы, но это не первое письмо с подобным содержанием. И самое страшное знаете что? — задал царь риторический вопрос и сразу же на него ответил: — Что даже если бы это была дезинформация, она слишком близка к истине. Буми не молодеет, а наследников у него нет. А когда нет наследников… — Куэй посмотрел на генерала, чтобы тот продолжил его мысль.

— То жди смуты. Я понял вас, Ваше Величество. Что мы должны предпринять?

— Вы, продолжайте наступление. А я отправлюсь в Омашу, — спокойно проговорил Куэй.

— Но, Ваше Величество, вы сами сказали, что Омашу не безопасен. Что если… — со страхом сказал генерал, не рискуя даже предполагать, что может случиться с царем.

— Что, если меня попытаются убить? Думаю, меня могут убить в любой момент. Кроме того, давненько цари Ба Синг Се не навещали Омашу. Последним был, мне кажется, мой дед. Надо исправить это упущение. А еще напомнить горожанам и их царю, кому они подчиняются, — сказал Куэй, и генерал не решился его отговаривать. В конце концов это одна из обязанностей хорошего правителя, путешествовать по стране и инспектировать отдаленные владения, карая виновных и награждая верных. Сам же Куэй знал, что можно предложить и Буми, и горожанам.

«Правда, для этого надо будет жениться, но, по правде говоря, я действительно сильно затянул с этим. Вот только на ком? От придворных дам мне всегда было не по себе, они слишком алчные и манерные. К умным дочерям профессоров Университета Ба Синг Се свататься мне не по чину. Может, среди генеральских дочерей, из тех, что еще и князьями являются, найдется хорошая девушка, что разделит со мной тяжесть управления страной? Или искать невесту заграницей?» — думал царь, направляясь к своему походному шатру, не обращая внимания на звуки оживившегося лагеря и готовившихся оплакивать погибших и поздравлять выживших солдат его армии.

Остров Киоши

Молодая девушка с каштановыми волосами и в гриме воинов Киоши уже который раз перечитывала пришедшее два дня назад письмо. Она вчитывалась в каждое слово, стараясь представить, как кисть с тушью проводит по бумаге черточки, превращающиеся в иероглифы. Старалась понять, быстро ли они писались, или же каждое слово, обдуманное по нескольку раз, записывалось с особым чаянием, чтобы передать все те чувства, что испытывал пишущий их человек.

Это было не первое письмо от него. Они приходили к ней регулярно уже несколько месяцев. Но каждый раз, когда драконий сокол с королевским гербом приземлялся рядом с ней, Тай Ли вздрагивала и пыталась справиться с неверием, из-за чего становилась объектом незлых шуток других девушек в отряде. Но она не обращала на них внимания и каждый раз с мольбою смотрела на Суюки, чтобы та отпустила ее с тренировки или патрулирования. Суюки лишь качала головой и со вздохом отпускала ее. Ведь точно так же она ждала вестей и от своего любимого, что пропадал где-то там, далеко, в глубине Царства, где шла война. И, в отличие от Тай Ли, она не могла себе позволить терять голову. Ведь на ней была слишком большая ответственность.

Все это время Тай Ли не могла понять, почему он начал ей писать. Ведь больше года он не вспоминал о ней. На помолвке Зуко и Мэй они увиделись лишь мельком. И тогда она не почувствовала ничего. Великий Ван, окруженный генералами, министрами и иностранными послами, был прекрасен, блистателен, но далек. Далек настолько, что Тай Ли казался лишь миражом, чем-то нереальным. Прикрой глаза на минуту, и он исчезнет. Но нет, он оставался на своем месте, и от этого ей становилось еще горше. Не поддаваясь уговорам Мэй, Тай Ли вновь покинула столицу, направившись к острову Киоши. И через два месяца после помолвки подруги, ее настигло первое письмо. Прямо во время патрулирования драконий ястреб опустился рядом с ней и уставился своими пронзительными желтыми глазами. Поборов удивление и осторожно вынув письмо из тубуса, Тай Ли раскрыла его и пропала. Она смотрела на бумагу, различала иероглифы, но не могла прочитать ни одной строчки письма кроме последней, той, где была подпись отправителя. Мин из Ю Дао, именно под этим именем знали принца в Царстве Земли. И под этим письмом он подписался именно так.

Тай Ли знала о заговоре. Знала, что старшего принца опять изгнали из столицы. Но, в отличие от других заговорщиков, никаких более серьезных мер по отношению к нему, насколько она знала, не было принято. Зная чуть больше остальных о взаимоотношениях между членами королевской семьи, Тай Ли надеялась, что все это лишь часть какого-то хитрого плана Великого Вана, а не настоящий заговор. Увы, но в своих письмах принц писал о чем угодно, но только не о заговоре. Он вспоминал об их детстве: милые истории из тех далеких и счастливых времен, когда был жив великий Азулон, а они были беззаботными детьми. Оказывается, он помнил много забавных случаев, связанных с ней, Азулой и Мэй. Это было похоже на диалог. Очень медленный, с пространными монологами, но диалог. Он писал ей о новостях столицы, вспоминал смешные и не очень истории, задавал вопросы.

Она рассказывала комичные истории, произошедшие здесь, на острове, делилась с ним мыслями о разных вещах, но как будто подчиняясь не высказанному им прямо желанию, не затрагивала политику и мятеж против Зуко. Естественно, с самого начала многие имена и названия в их переписке были изменены. Создавалось такое впечатление, что принц писал не о столице, а о Ю Дао. Но нет, знания об определенных фактах давали возможность Тай Ли понять истинный смысл посланий принца. Она очень быстро вошла во вкус и стала точно так же переделывать собственные послания. Кому-то это могло показаться глупым, но Тай Ли подобная переписка казалась романтичной. Прямо как в древности, когда знатные дамы придумывали специальные шифры, чтобы безбоязненно писать своим любимым. Собрания подобных писем позже стали достоянием литературы и были включены в несколько сборников.*

Никто из воинов Киоши не знал, кто скрывается под именем Мин из Ю Дао. Тай Ли всем заинтересованным рассказывала, что ее ухажер дворянин из колоний, имеющий свое дело в Ба Синг Се. Правда, иногда она ловила на себе странные взгляды Суюки, но еще ни разу главная воительница не проявляла интереса к ее ухажеру. И вот сегодня, в момент тишины, Тай Ли вновь перечитывала послание принца, даже не удосужившись смыть макияж воинов Киоши.

— Тай Ли? — вдруг услышала она голос хозяйки дома, где она жила, старой женщины, что тоже когда-то была воином Киоши.

— Да? — спросила она, выпрямившись на своей кровати и отложив письмо. — Что случилось, бабушка Харума?

— Тут Фуко пришел к тебе, — немножко сварливо ответила сухонькая старушка, раздвигая бумажную дверь ее комнаты. — Не знаю, зачем ты ему понадобилась? — как бы в воздух пробормотала Харума.

Сказать, что Тай Ли удивилось, не сказать ничего. Младший сын одного из рыбаков, Фуко был непоседливым и очень активным ребенком, который очень часто попадал в разного рода переделки. Иногда, как и все дети острова, он подсматривал за их тренировками, но каким-то способом, он всегда оказывался поблизости, когда нужно было что-то принести или кому-то что-то передать. И для чего ему мог понадобиться целый воин Киоши, Тай Ли никак не могла представить.

— Ты — Тай Ли? — она услышала вопрос, заданный детским, немного писклявым голоском, сразу же, как только вышла из своей комнаты.

— Да, это я, — она с интересом рассматривала паренька лет 8-9, одетого в синего цвета жилетку и штаны, подпоясанные веревкой.

— Это тебе, — он передал ей завернутую в трубочку бумагу.

— От кого это? — спросила она, рассматривая письмо, не спеша его раскрывать.

— Не знаю, но он не из наших, — сказал Фуко, продолжая стоять и с интересом рассматривать Тай Ли.

— Ну, спасибо, наверное, — неуверенно проговорила Тай Ли и хотела было зайти в комнату, но Фуко ее окликнул.

— Эй, а заплатить?

— В каком смысле, заплатить? — удивилась Тай Ли.

— Мой папа говорит, спасибом сыт не будешь. А рыбы в этом году мало. Вот и приходится мне туда-сюда бегать, — мальчик угрюмо засопел, опустив голову, чтобы девчонка не увидела его слезы. Будучи очень доброй девушкой, Тай Ли не выдержала такого вида и дала ему серебряную монету Царства Земли. Мальчишка оживился и, быстро ее поблагодарив, побежал по своим делам, на что Харума и Тай Ли лишь покачали головами. Зайдя в свою комнату, Тай Ли развернула бумагу и вчиталась. По мере прочтения, глаза ее расширялись, а на губах расползалась глупая улыбка. И лишь через несколько минут она вспомнила, что стоитпосередине своей комнаты и просто пялится на кусок бумаги. В ту же секунду она побежала к зеркалу и начала быстро очищать лицо от макияжа. Через несколько минут, переодевшись в повседневную зеленую одежду воина Киоши, Тай Ли вышла из своей комнаты.

— Бабушка Харума! Я иду гулять! — крикнула она старой хозяйке дома и, не дожидаясь ее ответа, выпорхнула из дома. Увы, но ее любовь к розовому цвету на этом острове не поощрялась. Воины Киоши оказались обязаны носить лишь определенны цвета, которые носила когда-то их основательница, но вот в платьях и фасонах девушки были достаточно свободны. Тай Ли была одета в простую юкату зеленого цвета с символом Царства Земли на спине и носила самую простую прическу-хвостик. В руках была небольшая сумочка-кинтяку, куда она сложила табельный боевой веер, кинжал и кое-какие девичьи вещи. Здороваясь со знакомыми, она не останавливаясь шла к выходу из деревни. Поздоровавшись со стоящими у входа в деревню воительницами, Тай Ли покинула ее и направилась к берегу, строго следуя инструкции, написанной в записке. Дойдя до берега, она сделала глубокий вдох свежего соленого воздуха, улыбнулась и пошла по берегу, всматриваясь в прибрежную растительность. В конце концов, она остановилась у одной из еловых рощ, что росла рядом с берегом. Присмотревшись и заметив что-то известное только ей, она хмыкнула и уселась на берегу, перекрестив ноги и глубоко задышав, входя в успокоительную медитацию. Наверное, именно благодаря этому она и заметила подходящего к ней человека, несмотря на то, что еще несколько секунд назад никого поблизости не наблюдалось. Впрочем, она осталась сидеть на своем месте, продолжая наблюдать за пришельцем с помощью энергии ци. Ничего не говоря, пришелец подошел к ней и присел справа. Тай Ли открыла правый глаз и всмотрелась в сидящего рядом с ней молодого мужчину. Было видно, что он высокий и черноволосый, несмотря на одетое кожаное лимао. На нем был надет потрепанный зеленый халат, а на спине висел меч цзянь и несколько кинжалов. Не знай она, кто сидит рядом, подумала бы, что это обычный вольный мечник. Тай Ли открыла второй глаз и с интересом посмотрела на принца Чан Мина.

— Привет, — нарушила тишину она, с любопытством вглядываясь в покрытое тенью от лимао лицо принца.

— Привет, — он повернул свою голову и улыбнулся ей.

— Как тебя еще не поймали? Здесь не любят чужаков, — задала Тай Ли вопрос, которым она задавалась весь путь до пляжа.

— Владение техниками управления ци сильно облегчает жизнь. Особенно, когда нужно проникнуть на остров, на котором живут злые и неприветливые воительницы, — усмехнулся он, но наткнувшись на прищуренные глаза Тай Ли, уточнил: — Твои подруги удивительно беспечны. Всего-то и надо было забраться на дерево. А с помощью энергии ци… — не докончил он предложение, лишь пожав плечами, дескать, сама понимаешь. Тай Ли кивнула и в коем-то веке обрадовалась, что после окончания войны воины Киоши сильно расслабились. Нет, воительницы не стали слабее, но расслабились, зная, что ни у кого и в мыслях не будет напасть на них. Ведь остров Киоши не был богат, не располагался на стратегических путях, да и находился вообще-то на отшибе Царства Земли.

— А ты не боишься, что тот мальчик разболтает всё своим друзьям? — игриво спросила она у него, помахав для наглядности запиской принца.

— Я дал ему целый золотой царства земли, так что он точно никому ничего не скажет, — уверенно ответил он ей. Тай Ли, отойдя от удивления, надулась.

— Мелкий вымогатель! Ну доберусь до него!

— В смысле? — спросил он, всматриваясь в её лицо.

— Представляешь. Стоит такой несчастный, говорит, рыбы мало, поэтому он и стал мальчиком на побегушках, а он…рррр, — зарычала она, скрестив руки и скуксившись. Чан Мин от такого вида Тай Ли лишь шире улыбнулся и продолжил смотреть на море.

— А почему ты пришел сюда? — спросила Тай Ли, немного успокоившись и вглядевшись в покрытое тенью от лимао лицо принца, чем хотела вызвать хоть какую-то более весомую реакцию у него. Ведь до сих пор она не увидела ничего, кроме вежливой улыбки, которая не значила ровно ничего. Но нет, Чан Мин продолжал улыбаться той же улыбкой, но на вопрос ответил.

— Мой брат дал мне редкую возможность отдохнуть и привести дела в порядок. Уже, наверное, четвертый месяц я путешествую по континенту, разбираясь с делами. Недалеко живет один из моих торговых контрагентов, вот и решил заскочить и проведать тебя, — сказал он, рассматривая морской горизонт, как будто хотел разглядеть что-то такое, чего не мог увидеть ни один человек. Тай Ли поменяла сидячее положение, села на песок пляжа, раскинув ноги вперед и оперевшись руками о песок за спиной. Она смотрела в ту же сторону, что и Чан Мин, и пыталась понять, как реагировать на сидевшего рядом с ней принца. Недавно ей исполнилось шестнадцать. Вполне брачный возраст в Народе Огня. И вероятный жених видимо испытывал к ней определенные чувства, иначе не явился бы сюда, на край земли. Может этот контрагент действительно жил недалеко, но он переплыл залив, несмотря на опасность встретить какую-нибудь рыбину или напороться на воительниц, которые бы не особо с ним церемонились. Но слишком много было между двумя молодыми людьми недосказанности. Ведь письма, даже самые подробные, не смогут заменить живого общения.

— Моя мама говорила с твоей мамой, — скороговоркой выпалил Чан Мин, стараясь не смотреть на Тай Ли. Она же, увлекшись своими мыслями, не сразу поняла, что он имел ввиду. Затем, осознав смысл сказанного, она удивленно посмотрела на Чан Мина. От волнения он сжал руки друг о друга, обхватив ими согнутые ноги, продолжая смотреть вдаль. Тай Ли не нашла ничего умнее чем спросить:

— Когда?

— Месяц назад, — на это Тай Ли лишь исступленно кивнула, пытаясь уложить в голове новую информацию. Их матери говорили, и если Чан Мин здесь, значит до чего-то они договорились. Значит…

— И… что они решили? — со страхом спросила она.

— Они не против, — ответил он и посмотрел на нее, — они не против нашего союза, — повторил он, всматриваясь в ее лицо.

— Если родители не против, значит я должна выйти за тебя, — констатировала она ничего не выражающим голосом, посмотрев далеко в море. Она не знала, радоваться ли ей или грустить? С одной стороны, она уже долгое время мечтала о таком браке, да чего уж там, она любила сидящего рядом молодого парня, а последние письма и вовсе убедили ее в том, что Чан Мину она как минимум небезразлична, но еще большее время она провела вне родительского дома. Жизнь в цирке, затем в свите Азулы, а в конце концов и здесь, на острове Киоши, где девушки были максимально независимы в своих стремлениях, и вообще свободная жизнь отучила ее от подчинения строгим устоям дворянства Страны Огня. Она уже отвыкла от того, что именно родители в Народе Огня должны решать основные аспекты жизни детей и, в особенности, дочерей. В том числе и вопрос будущего брака. В душе шестнадцатилетней девочки все это вызывало дикую смесь радости, сомнения и внутренней борьбы.

— Не должна, — как будто через вату услышала она.

— Что? — удивленно посмотрела на него.

— Я говорю, что ты не должна выходить за меня замуж, если я тебе противен, — сказал Чан Мин с безразличным выражением лица, но надломленным от волнения и страха голосом. — Я не просил Урсу говорить с твоей матерью, клянусь. Я хотел, чтобы мы друг к другу привыкли. Чтобы ты узнала меня лучше… чтобы… аааай, Кох вас дери, до чего же сложно! — воскликнул он взволнованно, упираясь головою в колени, чтобы скрыть свою неловкость. Тай Ли же, наблюдая за мучениями принца, удивленно осознала, что именно из-за нее грозный принц и Великий Ван, человек, которого боятся и уважают везде, где слышали о Народе Огня, оказался в таком состоянии: смущенном, испуганном и…влюбленном? Понимание этого было настолько неожиданным, что она стала совершенно глупо хихикать. Вначале тихо, прикрыв ладошкой рот, затем все громче и громче, пока от истерического смеха не завалилась спиною на песок, продолжая смеяться, выплескивая все свои страхи, сомнения и беспокойства от неразделенной любви в этот жизнерадостный смех. И лишь когда она наконец-то успокоилась, заметила, что все это время принц смотрел на нее… не со злым а, скорее, обиженным выражением лица.

— Я такой смешной, да? — спросил он ее жалостливым голосом, в котором пополам была перемешана боль и обида. С трудом удержав очередной приступ смеха, Тай Ли одним плавным движением переместилась поближе к нему и, сев на колени рядом с ним, покачала головой.

— Ты такой милый, когда смущаешься, — промурлыкала она, всматриваясь ему в глаза и широко улыбаясь. — Ты же водил армии в бой, сражался с солдатами и бандитами, вылечил Азулу, основал самую большую тайную сеть в истории и, в конце концов, спас нашу армию и страну! — все громче и громче, восхищенным тоном говорила Тай Ли, в конце лишь чуть не дотягивая до крика. — А признаться в своих чувствах не можешь, — спокойным и доброжелательным тоном закончила она. Вначале принца от ее слов охватил ступор, затем удивление и, наконец-то, на его лице Тай Ли прочитала робкую улыбку и взгляд, полный надежды.

— Это значит… — сказал он, боясь даже продолжать свою мысль. Тай Ли же, взяв инициативу на себя, сняла с него лимао.

— Это значит… да, — выдохнула она и приблизилась к нему настолько, что их лица разделяло расстояние лишь чуть больше большой пуговицы. Вздохнув, принц подался вперед и осторожно поцеловал ее в губы, словно страшась своей смелости. Первый поцелуй, нежный невесомый, длился, казалось, бесконечно долго, но вот, их губы разъединились, и он в страхе посмотрел в лучащиеся от счастья глаза той, кому предстояло стать его женой. Та же, уловив его сомнения, просто и незатейливо обняла его, прижавшись к нему и позволяя принцу робко обхватить ее талию.

— Почему ты так робок? — спросила она, укладывая голову на его плечо.

— Больше всего я сейчас боюсь обидеть тебя, — прошептал он и, заметив удивление на ее лице, вздохнул и продолжил, словно бросаясь в пасть бронированного тигра: — Лишь недавно я осознал, насколько меня крепко к тебе тянет. Насколько я… нуждаюсь, в том, чтобы ты была рядом. Все это время я что-то делал, строил, сражался… убивал. Я жил и не понимал, что как только увидел тебя там, в Ту Зине, я уже влюбился. Что-то такое я почувствовал в Ба Синг Се, когда ты мне помогала с Азулой. Но я был слишком занят всеми теми бедами, что свалились на меня и мою семью, чтобы думать о себе и моих чувствах. Потом война, ранение и управление страной. О Агни, ты даже не представляешь, как я хотел к тебе подойти во время помолвки Зуко и Мэй и просто поговорить. Я не понимал почему, просто хотел, но… оправдываться глупо, — он говорил и говорил, а Тай Ли все крепче прижималась к нему, терлась своим носиком о его шершавую от щетины щеку, поощряя его продолжать. — И вот я здесь, после нескольких месяцев переписки, зову тебя замуж. Не знаю, с какой надеждой я явился сюда. Любая нормальная девушка просто бы плюнула мне в лицо…

— Не говори так! — прервала Тай Ли слова Чан Мина, еще крепче обняв его. — Просто скажи, ты действительно хочешь, чтобы я стала твоей женой?

— Да, я этого хочу, потому что я тебя люблю. Но понял я это лишь несколько месяцев назад, прости меня за мою слепот… — попытался вновь начать оправдываться Чан Мин, но был прерван нетерпеливым поцелуем Тай Ли. Так и сидели наконец-то нашедшие один другого влюбленные, исступленно целуя друг друга на берегу южного моря, словно страдающие от жажды путники, пьющие воду долгожданного колодца.

Примечания

*Очень распространенная в средневековой Японии, да и во многих других странах, практика. Именно так появилось японское письмо Хирагана. Ее фактически создали знатные дамы, чтобы писать своим возлюбленным секретные письма. И да, такие сборники действительно есть.

Старые мудрецы

Закат в Ба Синг Се. Явление в своем роде уникальное. В зависимости от того, откуда горожане наблюдали за ним, закат приобретал самые разные цвета. С главной городской стены закат казался оранжевым, окрашиваясь в цвета окружавших Ба Синг Се гор и степей. Со стены среднего кольца, закат приобретал бордово-коричневые тона, окрашиваясь в цвета крыш домов Нижнего Кольца. А со стен верхнего кольца, закат становился розово-оранжевым. Генералу Айро, что по вечерам любил сидеть на балконе и смотреть на опускающийся диск солнца, казалось, что закат в Ба Синг Се каждый день имеет разные цвета. Золотой, оранжевый, розовый, бордовый… их можно перечислять бесконечно, и столько же наблюдать за окрасившимся в них городом.

— Прекрасный закат, не так ли? — спросил он у сидящего рядом с ним юноши, что сегодня почтил его, старика, своим визитом. С последней их встречи он еще больше возмужал, а легкая щетина и серьезный взгляд на мир делали его лицо на редкость брутальным, несмотря на то, что парню было всего двадцать лет.

— Закат в Ба Синг Се всегда прекрасен, дядя, — ответил Чан Мин и глубоко вздохнул, не отрываясь от разворачивающегося зрелища. Они сидели вдвоем на балконе Жасминового Дракона, смотрели на закат и наслаждались покоем, выпивая вкуснейший жасминовый чай.

— Но сегодня, впервые за столько времени, я не один. Спасибо, что пришел. Для меня, старика, это многое значит. Хотя и пришел ты сюда не только ради меня, — не удержался Айро от шпильки в адрес племянника, на что тот усмехнулся.

— Я тоже скучал, дядя. Без тебя как-то все совсем не то. Как будто чего-то не хватает, — сказал Чан вполне искренне. Дядю Айро, несмотря на все противоречия, он любил. В чем-то он заменял ему и младшему брату родного отца, а в чем-то деда. Он возился с ними тогда, когда никому до них не было дела, беседовал и направлял, когда маленькие принцы не знали, что делать. Теперь же они выросли. И были способны сами сражаться, интриговать, убивать… короче, править. Но старый Айро всегда оставался для них незримым авторитетом. Тем, кто всегда даст добрый совет и направит, если они запутаются.

Вот и сейчас Чан Мин, вновь приняв имя Мина из Ю Дао, отправился в путешествие по континенту. Нужно было проверить работу агентов на местах, встретиться с кураторами разведывательной сети и привести в порядок дела Железного Дракона. Его помощники неплохо справлялись, однако начальственное внушение никогда не бывает лишним. За полтора года его отсутствия бизнес не только не погиб, но и весьма разросся. Во время боев за Ба Синг Се, Чу, начальник службы безопасности, оставленный за главного, сумел договориться с генералами Совета Пяти, и дружина Железного Дракона стала одной из тех сил, что усмиряли восставших крестьян. За это царь предоставил их торгово-ремесленному объединению права гильдии и, теперь уже официально, контроль над одной десятой частью Нижнего Кольца. Это была мера, на которую при других обстоятельствах никогда бы не пошли, но в условиях войны, гильдии оставались одними из немногих структур, на которые могла опереться царская власть. Чем они и пользовались. Да, много дел накопилось за те полтора года, что он отсутствовал в Ба Синг Се, но почему бы не навестить любимого дядюшку, раз уж так удачно оказался здесь?

— Отрадно слышать, что я для тебя что-то значу, племянник, — проворчал Айро, устраиваясь поудобнее на своем кресле.

— С чего такой скептицизм, дядя? Разве ты не получал моих писем? А подарки на дни рождения? — удивленно спросил Чан Мин, отвлекшись от заходящего солнца.

— Получал, все я получал. Вот только… — Айро вздохнул, — я стар, Чан, понимаешь? И не прерывай меня… — чуть повысил он голос, не давая принцу в очередной раз убеждать его, что тот «не старый», — я стар. Очень стар. Многое пережил, многое повидал. Но вот понянчиться с внуками мне пока так и не довелось, — сказал Айро, продолжая смотреть на заходящее солнце, а Чан лишь закатил глаза.

— Дядя, я-то тут при чем? — огрызнулся он по привычке, хотя вопрос женитьбы можно было считать уже решенным. Несмотря ни на что, Тай Ли осталась благосклонна к нему, и теперь Урса вела активные переговоры по деталям предстоящего союза. Правда, то, что она, без его ведома, договорилась с матерью Тай Ли два месяца назад, сильно обидело принца. Но на радостях от того, что Тай Ли ответила положительно на его предложение, Чан Мин довольно легко простил ее, что так бесцеремонно вмешалась в его дела.

— При чем? Ты мой старший племянник, самый умный из всего выводка Озая и Урсы, и не понимаешь, причем здесь ты? — насмешливо спросил Айро и всмотрелся в лицо Чан Мина, выражавшее вселенскую скорбь. — Вижу, что понял.

— Дядя, даже если я женюсь прямо завтра, внуки у тебя появятся в лучшем случае года через два-три, — обреченно сказал Чан, отпивая чай из пиалы и вспоминая их с Тай Ли «свидание». Они просидели на пляже вплоть до заката, болтая обо всем и ни о чем, рассказывая о самых сокровенных и дерзких мыслях и мечтах, заново узнавая друг друга. А когда ему пришлось уходить, она долго не хотела его отпускать, пока в конце концов, он не смог сам оторваться от столь неожиданно обретенной любимой.

— Думаю, лет пять я еще протяну, — задумчиво пробормотал Айро, за что был удостоен прищуренного взгляда от Чан Мина.

— Дядя, только за дурака меня не держи. Ты слишком крепкий, чтобы так быстро уйти в Мир Духов, — сказал он, вновь посмотрев на окрасившееся в золотой цвет солнце, — к тому же, как мы без тебя, а? На кого ты нас оставишь? — спросил Чан тихим голосом, будто стыдясь своей мимолетной слабости, но Айро его услышал.

— А на кого ты брата оставил? Он ведь уже который месяц там один правит страной?

— Он должен научиться самостоятельно принимать государственные решения. А то будет как слепой щенок рогатого пса тыкаться по углам, заваливая все дела лишь из-за того, что вовремя не научился принимать самостоятельные решения, — сказал он раздраженно. К чему этот разговор? Так будет правильно, Зуко будет править страной, он сам будет контролировать созданные им тайные организации в Царстве Земли и колониях. Одного человека не хватит, чтобы править миром, но вот одна семья, четко разделившая зоны влияния, вполне может справиться.

— Вот и вы, со временем, научитесь без меня жить. Все мы смертны. Все когда-то уйдем, — отстраненно промолвил Айро, а затем со свойственной ему улыбкой посмотрел на племянника, — но сперва я посмотрю, как вырастут мои внуки, — он вновь обернулся на уже скрывшееся наполовину солнце. — Ко мне приходил Аанг, — внезапно поменял он тему разговора, словно вспомнил о чем-то важном.

— И что? Ну пришел он к Великому Лотосу Айро за советом, — сказал Чан Мин немного сварливым тоном, не желая в этот момент вспоминать об Аватаре.

— Он поделился своими сомнениями, Чан. Не знаю, кто его надоумил, но он начал понимать, что бардак в Царстве Земли возник не просто так, — Айро пристально всматривался в лицо племянника. Тот удивленно повернул голову к дяде, на что он ухмыльнулся. — Равновесие, это, конечно, прекрасно. Но если мне придется выбирать между ним и моими родными, я выберу второе, — сказал Айро, пробуждая в мозгу Чан Мина смутные догадки.

— И почему же мне кажется, что ты с самого начала не очень-то и верил во всю эту чушь про равновесие? — по наитию спросил Чан и наткнулся на хитрую ухмылку Айро.

— Почему не верил? Я и сейчас верю, что именно равновесие есть величайшее благо для всех нас, — сказал он, сделав глоток остывшего жасминового чая, — духовное равновесие, — уточнил он и заметил улыбку племянника.

— То есть, если бы мы с Зуко и Азулой ничего не устроили, то… — начал он и удивленно уставился на дядю, — нет…

— Догадался, да? Хм-хм-хм, — тихо хихикнул дядя, встал со своего места и стал заваривать вторую порцию чая, — кстати, это я подкинул идею о «Движении за восстановление гармонии», еще до того, как твой протеже, как его там, Да Лю, кажется? — спросил он Чана, передавая ему пиалу с чаем, на что тот кивнул. — Ну так вот, еще перед тем, как тот начал разрушать Царство изнутри. Бедный, глупый Аанг. Он-то думает, что то, что он решил сотворить, это благо. Но понятия не имеет, что жители колоний просто-напросто откажутся возвращаться в состав Царства. И тогда все потуги Аанга в политике пойдут прахом, — сказал он, усаживаясь в свое кресло и наблюдая за почти скрывшимся за горизонтом солнцем.

— Но чего ты хотел добиться? Ты хоть знаешь, как сильно осложнил мне дела этим вбросом? Если ты тоже хотел вызвать нестабильность, то это… — возмущенно вскрикнул Чан Мин, но сразу же поутих, наткнувшись на насмешливый взгляд Айро.

— Нет, не хотел. Вернее, не таким образом, — сказал он, откинувшись на кресло, — мы бы все равно не смогли удержать колонии. Но мы могли сделать в итоге так, чтобы они были отданы на наших условиях. Ведь они бы не смогли силой отнять их у нас. Люди просто отказались бы уходить оттуда, где родились, выросли… где у них прошла вся жизнь. И им пришлось бы искать альтернативу. Аанг ни за что бы не позволил Куэю или Зуко возобновить войну, но и оставить за нами колонии он не смог бы. И, я уверен, они бы создали на месте колоний нечто новое. Колонии, что экономически привязаны к нам, стали бы чем-то вроде буферного государства между нашими странами. Да, официально ими правил бы какой-нибудь там совет или князь, не суть важно, но реально большинство производств и портов принадлежали бы людям огня. Они работали бы на Народ Огня, поставляли бы продукцию в Страну Огня и пересылали бы прибыль в столичные банки и гильдии, — Айро вновь отхлебнул из своей пиалы, — так было бы, не вмешайся ты. Но когда я понял, какую игру ты затеял, решил тебе не мешать, ведь выигрыш в этом случае будет гораздо больше того, на что я рассчитывал, — сказал Айро, наблюдая за розовой полоской света уже зашедшего солнца.

— Но ты говоришь, что у Аватара появились сомнения? Я не очень представляю, как мы с этим справимся. Нет, мои люди еще долго могут вести за нос этих детишек, но не бесконечно. На самом деле, это самое слабое место всего нашего плана. Ведь несмотря на то, что Аанг и его друзья дискредитированы в глазах очень многих, они не перестают быть очень сильными покорителями, — сказал Чан Айро, взбалтывая чай в своей пиале, не моргая наблюдая, как желтоватая жидкость накатывает к ее краям.

— Думаю, это заслуга Сокки. Он самый умный в этой компании, — высказал свое мнение Айро и вновь посмотрел на племянника. — Нужно что-то, что отвлечет их от нас. Новый враг. И лучше всего, чтобы именно этого врага воспринимали главным ответственным за гражданскую войну.

— Всего-то? — иронично поднял бровь Чан Мин, усмехаясь, но наткнувшись на серьезное выражение лица дяди, сразу стал серьезным. — И что ты предлагаешь?

— Я думал о новом ордене. Достаточно серьезном, чтобы создать проблемы, но слишком слабом, чтобы эти проблемы помешали нашим планам, — пробормотал Айро, задумчиво проводя рукою по своей бородке.

— Новый орден? А где же ты его возьмешь? Я по себе знаю, что для создания новой структуры нужны хотя бы пара лет, но их, в свете открывшихся обстоятельств, у нас может не быть, — сказал Чан, одним глотком выпил весь чай в пиале и положил ее на столик.

— Ну, я взял на себя смелость провести кое-какую подготовительную работу, — как бы невзначай сказал Айро и вновь серьезно посмотрел на племянника. — Позволь мне заняться этим делом, племянник. Они не будут пересекаться с твоими людьми, но отвлекут на себя большую часть внимания Аватара. Пока ты будешь разрушать Царство, они будут гоняться за новым орденом по степям и пустыням, пока наконец-то не наступит момент мира. Нашего мира, — подчеркнул Айро свои слова, пристально вглядываясь в задумчивое лицо племянника.

— Ладно, если ты так хочешь тряхнуть стариной, то я не возражаю, — сказал Чан Мин и усмехнулся. — Значит, сам того не ведая, я создал новый план и нарушил твой?

— Нет, племянник. У тебя был свой план, у меня свой. И сейчас мы объединили эти два плана вместе. Соответственно, и выигрыш для нашей семьи и народа будет в два раза больше, — сказал Айро, встав со своего места, и подошел к перилам балкона. Чан Мин последовал за Айро и встал рядом с ним, заложив руки за спиной.

— Когда-то я думал, что завоевание мира возможно только лишь силой. Но я был не прав. Мне пришлось потерять сына, отца и брата, чтобы понять это, — сказал Айро, всматриваясь в последние лучи света, поднимающиеся из-за гор. — Сила лишь инструмент, Чан Мин. Грозный, могучий, но инструмент. Мир можно завоевать лишь умом, племянник, разумом. Запомни это, и никогда не совершишь тех ошибок, что сделал я, — сказал Айро и молча стал смотреть, как чернеют находящиеся вдали горы с уходом последних лучей солнца, и как зажигаются уличные огни великого города Ба Синг Се, возвещая о приходе ночи в этот мир.

center***/center

В заросшем саду сидел мальчик. Молодой парень четырнадцати лет сидел в позе лотоса, погруженный в глубокую медитацию. Он был одет в желто-оранжевую накидку монахов воздушных кочевников и кожаные штаны, а на его лбу можно было увидеть татуировку в виде стрелы. Сидящий в медитативном круге юноша был настолько погружен в процесс, что маленькие насекомые и зверьки, живущие в этом саду, спокойно гуляли рядом с ним, а некоторые из них, как одна белка, что сидела у него на коленях, безбоязненно взбирались на него. Но вот его дыхание, до этого ровное и плавное, участилось и он открыл глаза. Опустив голову, он заметил устроившуюся на его коленях белочку и улыбнулся.

— Прости, но я должен идти, — сказал он, подхватив ее одной рукой, прижал к груди и встал со своего места. Затем, спрыгнув с огромной каменной площадки, служащей в качестве медитативного круга, он подошел к ближайшему дереву и протянул руки с белочкой к ветвям. Лесной зверек, поняв, что от него требуется, спрыгнула с его рук и скрылась в листьях. Юноша лишь покачал головой и направился к основному зданию Восточного Храма Воздуха.

Аватар Аанг, вместилище духа мира и хранитель равновесия между четырьмя народами, уже долго искал пути решения проблем, которые свалились на людей после окончания Столетней Войны. Через год после того, как отгремели последние бои нескончаемой войны, дворяне Царства Земли вдруг вспомнили, что когда-то были настолько независимы, что даже дани царям в Ба Синг Се не платили. Подгоняемые кто собственной жадностью, а кто заблуждением о том, что без царя жить будет лучше, они подняли восстание против центральных властей и пошли войной вначале друг против друга, а затем и против царя Куэя. Попытки примирить враждующих военачальников и князей чуть не стоили Аангу жизни и веры в собственные силы. Аанг вместе с Катарой был вынужден удалиться в Южный Храм Воздуха, где долго приходил в себя от тяжелого удара. Не столько физического, сколько морального. Ведь он искренне верил, что все, предложенное им, приведет людей к благу, но никак не к еще большему насилию. Постепенно, взяв себя в руки, он стал искать приемлемое решение для того, чтобы наконец-то прекратить этот кошмар, который все никак не заканчивался.

Куэй принял Аанга хоть и радостно, но на все попытки отговорить его от похода отмахнулся, сказав, что готов простить повстанцев, если те лично прибудут в Ба Синг Се и покаются. Если же нет, то познают на своей шкуре всю мощь нефритового трона. Восставшие губернаторы и полевые командиры, в одночасье превратившиеся в удельных князей, и вовсе не стали слушать его, заявив, что умрут, но не сдадутся на милость царя. Последняя отчаянная попытка заручиться поддержкой Народа Огня натолкнулась на неуступчивость Великого Вана Чан Мина, не пожелавшего втягивать свой народ в новую войну просто так. Но запрошенная им цена была слишком высока, и Аанг, находящийся под влиянием прошлых Аватаров и почитавший равновесие между народами высшим благом, грубо отказал ему, на что тот лишь пожал плечами и сказал, что в таком случае ничем не может помочь.

После этого было велико желание прилететь в столицу Народа Огня и обратиться к Зуко лично. Но и к Хозяину Огня обращаться Аанг более не смел. Показательные дела и казни заговорщиков напрочь отбили у него желание видеть Зуко. Нет, умом-то он понимал, что его друг еще относительно мягок, ведь многие просто были заточены в тюрьму и еще больше было изгнано в колонии, да и Сокка с Тоф, что проводили с ним немало времени, с трудом, но втолковали ему ряд истин, которые были обычны для правителей и необычны для него. Сколько он спорил с ними, убеждал и доказывал, что творимое Зуко неправильно, бесчеловечно и жестоко, но каждый раз натыкался на все новые и новые аргументы двух более подкованных в вопросах государственного управления людей: Сокки, потому что тот был сыном вождя и не раз видел, как Хакода отправлял на смерть тех, кто провинился так сильно, что оставлять их в племени было бы просто опасно и Тоф, которая сыпала примерами из истории, что незаметно для нее превратилась в один из самых любимых изучаемых предметов. В конце концов им удалось убедить его в правоте их друга, но воспитанный в уважении к любой жизни молодой монах не мог пока преодолеть себя, чтобы окончательно принять то, что Зуко отныне Хозяин Огня, который не побрезгует казнить виновных в случае надобности. Последнее, что оставалось ему и его друзьям, лишь мотаться из одного края континента на другой, принося голодающим жителям еду и лекарства, охотиться на шайки мародеров и выводить из самых опасных мест тех, кто не желал оставаться в опасности.

Иногда Аанг садился на Аппу и один путешествовал по миру, встречая старых мастеров, которые могли бы помочь ему своей мудростью и указать выход из сложившегося положения. Он не раз виделся с Буми и Айро, летал к мастерам Пиандао и Паку, даже встречался с Мудрецами Огня, но ни один из них не мог подсказать ему выход. И вот, относительно недавно, он вспомнил о единственном Жителе Восточного Храма Воздуха. Гуру Патике. Старый гуру встретил его радушно, но на вопросы отвечать отказался, посоветовав Аангу пожить здесь, в храме, и подумать над мучившими его вещами.

— Ответ на твой вопрос может быть как прост, так и сложен, Аанг. И лишь ты можешь найти его в своем сердце, — сказал он тогда ему. Молодой и деятельный Аанг тогда лишь понял, что простых ответов он не добьется и решил последовать совету старого гуру.

Около месяца он провел здесь, проводя суточные циклы медитации и питаясь лишь той едой, что росла на деревьях заросшего сада. Он не раз прогуливался по миру духов, изучая живущих там и задавая вопросы тем, кто был способен дать ответ. Но никто не мог вразумительно ответить ему. Пока наконец-то он не смог дозваться духов своих старых мастеров. Он смог увидеть Гияцо и мастера Лио, настоятельницы Восточного Храма и поговорить с ними.

— В то время, когда не было нарушено равновесие, у каждой нации в мире было свое особое место. Наши храмы существуют не просто так, — говорил Гияцо Аангу, когда тот наконец-то выразил всю радость от их встречи, — они не только были средоточием знаний о духовных сферах, но и были домом главных посредников в решении как малых, так и крупных споров.

— То есть? Учитель, вы хотите сказать, что воздушные кочевники… — пробормотал Аанг, но замолчал под укоризненным взглядом его старого мастера.

— Благосостояние храмов, Аанг, зиждилось на оплате посреднических услуг, а монахи воздушных кочевников считались самыми неподкупными судьями, ибо взимали со спорщиков фиксированную плату, не беря ничего сверх запрошенного, — сказала мастер Лио, смотря на него своими все еще яркими глазами.

— Кроме всего прочего, мы никогда не были заинтересованы в победе той или иной стороны, а старались решить дело обоюдовыгодным миром, — продолжил Гиацо, в упор рассматривая своего воспитанника.

Аанг знал о том, что монахи частo покидали храмы, чтобы решать споры жителей ближайших земель, но в силу малоопытности и возраста никогда не придавал этому значения. Ведь далеко не все монахи были судьями и посредниками в торговле. Тот же Гияцо был именно мастером в освоении духовных дисциплин и его самого тот готовил в первую очередь к созерцательной жизни, а не к карьере посредника и дипломата. Настоятельница Лио же была в большей степени воспитателем для юных покорителей воздуха, нежели практикующей «мирские» специальности и тоже не была посвящена в тонкости профессии.

— Наш архив в твоем распоряжении, Аанг. Главным образом посредничеством занимались монахи Северного Храма, но и у нас есть немало документов, которые могут тебе помочь, — сказала настоятельница Лио во время последней встречи, рассказав место одного из тайников с документами.

Так и проходило его время здесь, в Восточном Храме Воздуха. Чтение архивных документов и отчетов монахов прошлого сменялось часовыми медитациями, визитами в мир духов и беседами с давно почившими людьми. Ведь то, что видел он в этих ветхих свитках, совершенно не соответствовало его мировоззрению и памяти. Он помнил храмы воздуха средоточием мудрости и счастья, где любой нуждающийся мог найти помощь, а не местом, где решались судьбы людей. Аватар Янгчен лишь грустно улыбнулась, когда Аанг поведал ей о находке, и посоветовала принять эти знания как нечто неизбежное.

— В каждом знании есть мудрость. Не важно, найдешь ли ты мешок или ее крупицу, важно лишь то, что в необходимый момент это знание, содержащее мудрость, поможет принять правильное решение, — сказала она тогда, и он продолжил читать.

В основном в ветхих свитках были описаны бытовые споры по поводу кражи, мошенничества или какого-то другого неблаговидного поступка между отдельными жителями ближайших деревень. Но случались и отчеты по судам над убийцами и насильниками. С удивлением Аанг читал о том, что монахи не брезговали выносить и смертные приговоры. Это удручало его все сильнее, заставляя вспоминать Зуко и судилище над заговорщиками. Ведь если даже монахи прошлого готовы были отправить преступников на плаху, то Зуко тем более имел на это право. Конечно, подобного рода преступления должны были расследоваться в основном царскими чиновниками, но в связи со спецификой устройства Царства Земли, они не всегда могли или хотели участвовать в местных дрязгах, передавая эту «почетную» обязанность монахам.

Аанг читал древние свитки, неосознанно перенося написанную там информацию на свой скудный опыт странствований по миру, и понимал, что много из того, что для него было неприемлемым, для обычных людей было в порядке вещей. И что мир не делится лишь на хороших и плохих. Нет, есть всегда такие как Озай или Лонг Фенг, но и они редкость. Осознание того, от чего Аанг открещивался как можно дольше и когда путешествовал со своей командой, и когда пытался прекратить гражданскую войну, все-таки настигло его после одной из медитаций и вызвало острую душевную боль. Он сидел в медитационном круге и из его глаз текли непрошенные слезы горя. Мир и живущих в нем не изменить, именно это он понял, когда во время очередной медитации прокручивал самые неприятные эпизоды из своей жизни. И от этого хотелось выть, кричать и плакать.

Следующим утром он обнаружил себя лежащим на своей циновке, прикрытый теплым одеялом, и посапывающего Момо рядом с ним. Он не помнил, что произошло с ним прошлой ночью, но подспудно понимал, что ничего хорошего.

— Осознание и принятие мира всегда трудный процесс, — услышал он тихий и немного печальный голос и, посмотрев в сторону входа своей комнаты, увидел гуру Патика, державшего в руке дымящуюся миску. — Кто-то воспринимает это просто тяжело, а у кого-то это вызывает слишком сильные муки, — он подошел к нему и поставил ее рядом с Аватаром. — Это похлебка из риса и кукурузы, с добавлением фруктов манго. Тебе нужно набраться сил, — сказал Патик и ушел из комнаты. Почувствовав зверский голод, Аанг с удовольствием позавтракал принесенной гуру похлебкой, а затем направился в сад.

— Что со мной было, гуру Патик? — спросил он, когда подошел к сидящему под вишневым деревом Патику.

— Каждый по-своему переживает то, что с тобой случилось. Нет какого-то конкретного названия этому. Кто-то говорит об озарении, кто-то о взрослении. Я же называю это принятием мира, — сказал он своим обычным, немного усталым голосом, продолжая держать глаза закрытыми. Затем, открыл их, посмотрел на Аанга и жестом пригласил его присесть. — Обычные люди часто не осознают этого момента. Они просто продолжают жить, не замечая маленьких изменений в своей жизни, меняющих их восприятие реальности. Покорители, восприимчивые к ци и те, кто близок к Миру Духов же переживают этот момент гораздо ярче. А самые сильные из нас в такие моменты способны на все, покоряя неосознанно, выплескивая всю свою боль и горе в мир, — сказал гуру, пристально рассматривая Аватара.

— То есть я…

— Ты Аватар, Аанг. И твое принятие мира было таким же ярким, как и та сила, которой ты обладаешь. Неудивительно, что ты полностью обессилел, — он потрепал голову Момо, который за время разговора подошел к ним и с любопытством наблюдал, как его друг и гуру беседуют, — видимо, ты видел слишком много горя, — предположил Патик, прикрыв глаза. Аанг же прислушался к себе и попытался проанализировать собственные ощущения. Создавалось такое впечатление, как будто тугой узел, перекрывший сразу несколько его чакр, был разрублен и теперь ничего не мучило его так, как мучило раньше. Словно проблемы, которыми он себя нагрузил… нет, не исчезли, а стали решаемыми. Вот уж действительно, принятие мира со всеми своими плюсами и минусами.

— Ты ведь так и не открыл свою седьмую чакру, Аанг? — спросил Патик, вновь открыв глаза, на что Аанг лишь покачал головой. Гуру же лишь вздохнул и пристально посмотрел на него. — Каждый сам выбирает путь, по которому идти, — философски изрек он и, встав со своего места, ушел. Эту манеру поведения Патика Аанг так и не смог понять. Впрочем, Патик всегда казался ему не от мира сего гораздо больше, чем тот же Гиацо или другие монахи.

Встав со своего места, Аанг направился туда, где оставил ветхие свитки из архива храма. Проблемы пускай и стали казаться решаемыми, но никуда не исчезли. И именно ему, Аватару Аангу, наследнику народа посредников и дипломатов, предстояло найти тот выход, который остановил бы кровопролитие и установил бы шаткий, но мир хотя бы для его поколения.

Именно в тот день, приняв это тяжелое для него решение, Аанг стал понимать многие из тех процессов, что текли вне зависимости от его желаний. И в конце концов, изучив сотни свитков и поговорив с многими духами, он нашел приемлемое решение если не для всех, то для многих. И сегодня, помедитировав в последний раз, он решил возвращаться на континент.

Собрав свои невеликие пожитки в дорожную сумку, он вышел из храма и подошел к Гуру Патику.

— Мое время пришло, гуру, — сказал Аанг, поклонившись длиннобородому старцу, — я благодарен за все, что вы сделали для меня.

Гуру же, открыв глаза, посмотрел на Аватара своим пронзительным и умудренным жизнью взглядом и, склонив голову в поклоне, произнес:

— Храни тебя великое небо, Аватар Аанг.

— Храни и вас великое небо, Гуру Патик, — сказал Аанг, развернулся и пошел к уже оседланному Аппе. Почесав его загривок, Аанг прижался к нему лбом. — Летим домой, дружище? — на что тот одобрительно зарычал. Взобравшись в седло, Аанг привычно сказал: — Хип-хип, — и огромный летающий зубр словно птица взмыл в небеса, унося Аватара Аанга и Момо подальше от Восточного Храма, на встречу судьбе.

Старые Тайны. Часть 1

По улицам города Хира’а шла высокая черноволосая девушка, одетая в черно-красный наряд и с прической, собранной в хвост. Она мило улыбалась прохожим и здоровалась со знакомыми. Мало кто знал, что эта улыбчивая и учтивая девушка, за благосклонность которой боролись все более-менее достойные молодые парни города, является принцессой Азулой, которая, официально, находилась на излечении в закрытой лечебнице. Для всех она была одной из племянниц «молодой госпожи», дочерью подруги, которая перед смертью попросила вырастить из молодой девицы настоящую леди. Азуле, которой вновь пришлось учиться быть девушкой, это пошло только на пользу.

Со временем, она перестала чувствовать собственную чуждость во время девичьих посиделок и научилась получать удовольствие от сплетен и болтовни. А внешний вид… она до сих пор не могла понять, как все эти годы могла жить без красивых платьев и драгоценностей, положенных ей по статусу. Зуко, по заказу матери, переслал немало украшений и самых лучших тканей на платья из королевской казны, с помощью которых Урса вместе с несколькими придворными дамами создавала самые настоящие шедевры. Правда, в Хира’а редко происходили мероприятия, на которых она могла предстать во всем своем великолепии, но даже в эти редкие моменты она ловила на себе восхищённые, удивлённые, обожающие и завидующие взгляды, от которых ее женское эго пело от удовольствия.

Общаться и набиваться к ней в друзья местным девушкам это никак не мешало, что давало ей огромное поле для практики социальных навыков. Постепенно Азула все больше осознавала, что в своем стремлении стать правительницей и идеальной кронпринцессой, упустила из виду целый пласт знаний и умений, которые могли бы ей очень сильно помочь. Мир женских сплетен и подковерных игр. Мир тайн и загадок, когда у каждого человека есть какой-нибудь секрет или тайное желание, известное лишь женщинам, с которыми он общался. И которые невзначай могут выболтать секрет, дав информацию тому, кто умеет слушать. А Азула слушать подобное не только умела, но и любила.

Впрочем, даже без всего этого у принцессы в последнее время было немало поводов для радости. Во-первых, это предстоящая свадьба подруги, на которой она будет присутствовать. С трудом, но ей удалось убедить членов семьи в том, что теперь ее мало кто узнает, ведь прошло уже почти два года и, она сильно изменилась. Можно сказать, выросла. Черты лица потеряли детскость и стали более женственны и нежны, сама она вытянулась, почти достигнув роста Урсы. Фигура, что даже в четырнадцать была весьма неплохой за счет тренировок, окончательно потеряла некоторую угловатость и теперь была различима даже под плотными слоями платья. Мало кто из придворных мог бы признать в ней, повзрослевшей принцессе, ту грозную воительницу, что была более привычна к доспехам и военной форме, нежели к платьям.

Другим немаловажным фактом, который безмерно ее радовал в последнее время, было возвращение брата из странствий по Царству Земли. Он должен был вернуться со дня на день, и ей не терпелось послушать новости о тамошних раскладах. Нуи поздравить брата с помолвкой с Тай Ли. Радость от того, что ее братья будут сочетаться браком на ее лучших подругах омрачалось лишь размышлениями о собственной судьбе. За кого же ей, принцессе, выйти замуж?

Занятая размышлениями, она не заметила, как добралась до поместья бывшего городского головы Жинзука, ее деда. Даже не удивилась тому, что дверь пришлось открывать ей самой, а не слуге. И последним, что она запомнила, стала боль в затылке и чьи-то грязные туфли.

center***/center

День для Урсы начался, как обычно, с утренней работы в саду, после которой последовал завтрак в компании Азулы. Отношения с нею уже давно наладились, и теперь мать и дочка могли часами болтать по самым разным темам. После завтрака каждая из них занималась своим делом. Урса обычно вновь отправлялась в сад, а Азула либо читала, либо тренировалась на одном излюбленном ею пустыре, недалеко от города. Конечно, Урса сильно беспокоилась за безопасность дочери, но той удалось переупрямить свою мать, и теперь ей оставалось лишь смириться. Впрочем, за те полтора года, что Азула там тренировалась, ничего серьезного с ней не происходило, так что Урса почти успокоилась. Вот и сегодня, завершив завтрак, Азула ушла на тренировку, а Урса осталась дома. Сегодня она планировала закончить вышивку шелковой рубахи для сына, который должен был вернуться со дня на день. Воспоминания о старшем сыне грели душу уже не очень молодой, но все еще не старой, и красивой женщины. Наконец-то она дождалась того, что и этот ее ребенок подберет себе достойную пару. Малышка Тай Ли всегда нравилась Урсе своей неуемной энергией и какой-то легкостью, с которой она относилась к разным вещам. Когда они поженятся, Тай Ли сможет уравновесить ее слишком серьезного старшего сына и сделать его немного мягче.

Углубившись в собственные мысли, на автомате перебирая шелковые нити, Урса не сразу осознала, что что-то в доме не так. Было слишком тихо. Не было слышно шагов привратника, на кухне, где постоянно что-то готовилось или делалось, тоже не было ни звука, а служанки не расхаживали по дому, проводя уборку. Обеспокоенная Урса встала со своего места и, подойдя к одному из шкафчиков, взяла в руки тонкий кинжал, припасенный именно на такой случай. Очень быстро ее подозрения подтвердились. И коридоры, и кухня, и другие комнаты были пусты. Осторожно Урса подошла к части поместья, где проживали немногочисленные слуги, как вдруг кто-то схватил ее сзади и прикрыл рот рукой.

— Ни звука, — услышала она тихий мужской голос рядом со своим ухом, — брось кинжал, — приказал он властно, и ей пришлось подчиниться, — умница. А теперь иди в гостиную, — сказал ей голос, и она почувствовала что-то острое, касающееся ее спины. Скованная страхом, она была вынуждена повиноваться смутно знакомому голосу и медленно брести в гостиную. В конце концов, когда они наконец-то дошли до гостиной, стоящий за ее спиной мужчина резко развернул ее и толкнул в одно из кресел. Больно ударившись о ручки кресла, Урса зашипела, но очень быстро заткнулась, когда незнакомец приставил нож ей к горлу. Сфокусировав взгляд, она наконец-то смогла рассмотреть этого человека.

— Икем? — в ужасе произнесла она, рассматривая того, кого когда-то могла назвать любимым.

— Да, милая, это я, — сказал он, прижимая кончик ножа к ее горлу. Она смотрела на него и понимала, что от милого, доброго Икэма ее молодости и надежного Норена в недавнем прошлом не осталось и следа. Именно он провожал ее к Матери Лиц, великому духу, живущему в Долине Забвения, способному даровать новое лицо и личность. Икем уже много лет как получил новое лицо и личность Норена взамен старой и знал, как к ней добраться. Урса помнила судьбоносное письмо ее старшего сына, она до сих пор хранила все его послания у себя в комнате, но именно его она берегла больше прочих. И она помнила несчастное лицо Норена в тот день, когда она отказалась идти с ним дальше и попросила вернуться в Хира’а. Он, пускай и опечаленный, но согласился вернуть ее. После этого они почти не виделись.

— Зачем ты здесь, Икем? Почему объявился только сейчас?! — кричала она когда-то любимому человеку. Ведь то, что стояло перед Урсой, лишь с большой натяжкой можно было назвать человеком. Безумная улыбка портила благородные черты лица, а такие же глаза с расширенными зрачками не оставляли сомнений в том, что перед ней находится псих.

— Я видел тебя. Я мечтал о тебе с того дня, как тебя у меня украли. Я поменял свою жизнь. А когда ты вернулась, я надеялся, что и ты поменяешь лицо, что проживешь со мной новую жизнь. Но ты ушла. Ушла из-за ублюдка Озая! — закричал он на нее, а его лицо исказилось в гримасу злобы. Затем, он достал из своей сумки веревку и стал привязывать ее к креслу. — Из-за ублюдков, нажитых от Озая, ты бросила меня, не вспоминала обо мне. Я один тебя любил. Я любил тебя больше себя, — бессвязно бормотал он, крепко связывая Урсу, не давая ей и тени шанса выбраться.

— Что ты сделал со слугами? — спросила она, когда Икем перестал бормотать.

— Пришлось прирезать привратника, он хотел кричать, остальных напоил тимьяновой настойкой и связал, чтобы не рыпались, — спокойно и с каким-то сумасшедшим азартом принялся говорить он, расхаживая по комнате неровной походкой, вгоняя Урсу в натуральный ужас, — они такие преданные, такие глупые. А привратник так забавно булькал кровью, — говорил он, то и дело поглядывая на Урсу с какой-то веселостью. Затем резко остановился, посмотрел в окно и пробормотал, — скоро.

— Что скоро? — с трудом сохраняя спокойствие, спросила она у него.

— Скоро младшая из выводка Озая будет здесь, и я с тобой больше не расстанусь, — пробормотал он, смотря кода-то в стену.

— Зачем тебе нужна моя дочь? — спросила она, сохраняя спокойствие.

— Не называй ее так! — закричал Икем, одним резким движением переместившись к Урсе, навис над ней, ухватившись за ручки кресла и посмотрев в глаза. — Это должна была быть наша дочь! Слышишь?! Наша дочь, а не ублюдок Озая! — крикнул он и резко отстранился, вновь уставившись куда-то в стену.

— Но зачем она тебе? — не унималась Урса, преодолевая сковывающий ее страх.

— Она нужна не мне. Она нужна ему, — многозначительно сказал Икем, подойдя к окну и рассматривая улицу.

— Кому — ему? — спросила Урса, окончательно беря себя под контроль.

— Тому, кто дал мне силы делать то, что я посчитаю нужным. Огромную силу, — сказал он и демонстративно поднял в воздух одно из кресел и, не прилагая никаких усилий, сломал его. — Мой покровитель требует тело. Молодое тело сильного покорителя королевской крови. Мне позволено оставить тебя, но твоя дочь… о, он будет доволен. Очень доволен.

— Ты с ума сошел? Икем, какому духу ты продал свою душу? — в ужасе спросила она его. Икем с искаженным от безумной улыбки лицом пробормотал.

— Я всегда был его слугой. Все омницу служат ему, — сказал тот, рассматривая Урсу своими безумными глазами. Услышав это, Урса побледнела. Омницу были тайной организацией убийц, почти легендарной. О них много говорили, но мало кто знал, что они собой представляли и какое из приписанных им убийств действительно совершили они.

— Ты омницу?

— Больше нет. Я гораздо больше. Но я им был. Я хотел отомстить. И я отомстил, — сказал тот и, подойдя к столу, взял выполненный тушью портрет Чан Мина. — Подумать только. У этого ублюдка твое лицо. А ведь он должен был давно гнить в земле, — как бы невзначай проговорил он, а Урсе стало тяжело дышать. Она пыталась ухватить идею, что казалась бредовой, но слишком навязчивой, чтобы просто от нее отмахнуться.

— Так это ты был там? Ты хотел убить моего сына? — в ужасе прокричала Урса, неверяще смотря на него. Икем же впервые за все время успокоился, а его лицо приобрело отстраненное выражение, словно не было истерики пару минут назад.

— Я и убил его. Он не дышал. Но по какой-то прихоти духов этот ублюдок выжил, — сказал он, вновь подойдя к окну, и, всмотревшись, впервые улыбнулся. — Она здесь. Скоро он получит тело, а я получу тебя. Нам будет хорошо вместе. Да, очень хорошо. Без ублюдков Озая нам будет очень хорошо, — стал бессвязно бормотать Икем, выйдя из комнаты и держа в руках одну из ножек сломанного им кресла. Через несколько минут он вернулся, таща на себе бессознательную Азулу.

— Азула?! Нет! Отпусти ее, Икем! Отпусти! — кричала Урса, пытаясь вырваться со своего места.

— Не думай о ней больше. Ее судьба предрешена, — сказал тот замогильным голосом и резко обернулся в сторону Урсы, после того, как уложил девушку на диван. — Ночь — время моего господина. Ночью все закончится, — сказал тот и искренне улыбнулся, рассматривая Урсу, — и ты станешь моей.

center***/center

По горной тропе ехала небольшая группа всадников на комодоносорогах, сопровождающая повозку, запряженную лосельвом. Всадники были одеты в форму и броню кавалеристов Армии Народа Огня, и об их принадлежности к свите сопровождаемого, говорил лишь знаменосец, что нес древко со знаменем, на котором был изображен дракон с красной головой, а само полотнище было украшено золотой бахромой. Кавалеристы из личной охраны Великого Вана принца Чан Мина зорко осматривали окрестности, освещенные закатным солнцем.

Сам же принц, несмотря на тряску, крепко спал, потому что сильно устал с дороги и решил отдохнуть. Только сон, который ему снился, был очень странный. Он видел себя в прекрасном саду персиковых деревьев, с раскрывшимися цветками персика, словно на дворе в самом разгаре была весна. Он шел по этому саду, вдыхая аромат раскрывшихся бутонов и мечтая, что обязательно отведает персиков, что растут здесь. В этот момент на краю сада он замечает, как одно из деревьев вздрагивает и покачивается, нежные цветки падают вниз, а те, что остались, увядают в мгновение ока. Любопытство взяло верх, и он подошел к тому дереву и обомлел. В его корнях копошился огромный червь-многоножка размером с его ногу и пытался свалить дерево, перегрызая корень за корнем. Но плоды этого дерева, что появились на месте цветущих секунду назад цветков, вдруг начинают с большой скоростью падать на червя, словно дерево, осознавая всю опасность, ожило и стало кидать их, чтобы спастись. Попавшие в него персики оставляли на шкуре червя уродливые вмятины и следы, из которых текла противная зеленая слизь. Червь выгибается от боли, но вновь и вновь вгрызается в корни, с еще большей яростью пытаясь убить красивое дерево.

— Ваше высочество. Ваше высочество, — услышал Чан словно через вату и с трудом разлепил глаза. На него с обеспокоенным лицом смотрел капитан Лианг, начальник его охраны.

— Что случилось, капитан? — спросил Чан, потирая лицо рукой, словно снимая с себя сон.

— В городе неспокойно. Толпа осаждает поместье вашей матушки, — доложил Лианг.

— Они с ума сошли?! — воскликнул Чан Мин, вперившись взглядом в его лицо.

— Не могу знать, Ваше высочество. Но ехать туда опасно…

— Лианг, в опасности моя мать и кузина, так что забудь об опасности! — приказал ему Чан Мин и, задумавшись, сказал: — Вот что. Бери этот свиток. Передай одному из бойцов, пусть скачет в ближайшую военную часть и приведет подмогу. Все ясно? — спросил он, передавая капитану запечатанный свиток с заранее заготовленным приказом.

— Так точно, Ваше высочество!

— А мы поскачем туда! И это не обсуждается, — приказал Чан Мин в ультимативной форме и вернулся в повозку, доставая из поклажи мечи и кинжалы. Занятый подготовкой, он забыл о странном сне, полностью сосредоточившись на медитации по введению организма в боевой транс с помощью энергии ци. Тем временем, небольшой отряд кавалеристов и его повозка галопом помчались в город.

center***/center

— Сюда, сюда! Все сюда! — кричал молодой черноволосый парень в рясе жреца храма Агни.

— Что случилось?! Что за шум?! Кто кричит?! — слышалось со всех сторон, а жители Хира’а бежали к источнику шума. На одной из площадей стоял Ю Ли, сын жреца Агни и призывал к себе горожан, крича об опасности, что нависла над городом.

— Горожане! В город проник сильный дух! Нужно выбить его отсюда! — закричал он, когда вокруг собралась достаточная толпа. Услышав это, жители Хира’а впали в ступор. Многие не понаслышке знали о существовании духов, и если сын жреца идет на такие меры, надо что-то делать.

— Кто из духов смог обойти нашего хранителя? — закричал Хуатонг, сын трактирщика, довольно полный парень и известный весельчак, показывая в сторону холма, на котором стояла статуя тигра-хранителя долины Хира’а.

— Не знаю точно, кто, но кто-то из самых старых, — сказал Ю Ли, — вы все, бегите по домам, берите оттуда все, что звенит и издает похожие звуки: чугунные сковородки и железные кастрюли, колокольчики и хлопушки, если есть. Тащите барабаны и трубы. Все духи боятся резкого шума. Все вместе мы изгоним его из деревни.

— Да! — закричали крестьяне и побежали за утварью. А сын жреца посмотрел в сторону храма и со вздохом подумал: «О Агни, пусть отец достучится до нашего хранителя! Иначе этот дух наворотит здесь дел!». С высшими духами ни ему, ни его отцу иметь дел еще не приходилось, а всякую мелочь легко было отпугивать, регулярно проводя службы в храме. «Интересно, куда подевался дух-хранитель? — подумал он, заметив, как жители Хира’а медленно собираются на площади. — Надеюсь, этот высший дух не разорвал нашего тигра. Вот до чего доводит жизнь рядом с местом с тонкой гранью между мирами».

Еще с утра его отец, старый жрец местного храма Агни и один из Мудрецов Огня, не находил себе места. Он провел службу как всегда, стараясь не выдавать своего беспокойства, но сам Ю Ли очень быстро понял, что что-то не так. Через несколько часов, уже когда солнце стало клониться к закату, отец прибежал к его комнате и сбивчиво объяснил опасность, что нависла над ними. Что это за дух и почему он решил наведаться сюда, отец не знал, но был уверен, что он здесь и прячется в одном из домов. И пока жрец пытался дозваться хранителя, он отправил своего сына поднимать жителей, чтобы защититься от нападок зловредного духа.

— Ю Ли, что нам делать? — спросил Пинг, сын заводчика лоседраконовов, с которым он дружил с детства. Ю Ли вынырнул из размышлений и обвел взглядом собравшуюся толпу.

— Как только я скажу, вы все начинаете бить в то, что принесли. Хлопушки и фейерверки зажжем, когда станет понятно, где притаился этот дух. Мы не знаем, который из высших духов решил прийти сюда, так что ради всего святого, не отходите от толпы ни на шаг, — потребовал он у собравшихся, краем глаза заметив, что солнце почти уже скрылось за холмами.

Старые Тайны. Часть

Когда кортеж принца въехал в город, до Чан Мина дошел громкий металлический звук, словно кто-то одновременно бил друг о друга десятки кастрюль и сковородок под аккомпанемент барабанов*. Он сразу же побледнел и приказал возничему ехать быстрее к поместью его матери. Он знал, от чего спасает столь громкий шум, и боялся до жути встречи с каким-либо духом. Но хуже всего было то, что он понятия не имел, о каком духе идет речь, и с какой это стати он явился сюда, в Хира’а.

В десятый раз достав меч и перепроверив ножи, он вновь начал делать дыхательную гимнастику, настраиваясь на бой с неизвестным противником. И что самое обидное, солдаты не могли пойти с ним. Никто из них не представлял, как бороться с духами. А он знал, но только в теории.

Тем временем, кавалькада почти что галопом прискакала к окруженному со всех сторон толпою поместью. Люди, подбадриваемые сыном жреца, продолжали бить в принесенную собою кухонную утварь. Выскочив из еще не остановившейся повозки, Чан Мин, держась за свой меч, быстрым шагом подошел к сыну жреца. Люди, что попадались у него по пути, переставали бить в посуду и в удивлении расступались перед ним, неосознанно создавая дорожку к самому поместью. В самом конце, до принца стали доноситься шепотки местных жителей, что стали свидетелями его появления.

— Мин? — удивился Ю Ли, рассматривая своего давнего товарища по пьянкам и охоте, с которым провел немало приятного времени, обсуждая виды духов и методы борьбы с ними, поражаясь его глубоким знаниям. Их компания молодых парней очень неплохо проводила время, но затем Мин из Ю Дао, как он назвался, надолго исчез и теперь вновь появился.

— Здравствуй, Ю Ли, — поприветствовал он сына жреца. Когда его во второй раз изгнали, он провел в недавно построенном поместье недалеко от города всего пару дней, после чего отправился в свое путешествие по материку. Он не успел повидаться со старыми друзьями, о чем сильно жалел.

— Но… как… что ты тут делаешь? Здесь опасно! — сказал Ю Ли, посмотрев на давнего приятеля. Затем обратил внимание на стоящих неподалеку солдат и знаменосца с драконьим знаменем, и на его ошарашенном лице проступило понимание.

— Сейчас не время. Потом поговорим. Что за дух проник к молодой госпоже? — спросил Чан Мин строгим тоном, пытаясь вывести сына жреца из оцепенения. Тем временем стуки стали стихать, а любопытные горожане стали рассматривать новых действующих лиц, на минуту позабыв, зачем собрались. В эту же секунду из поместья послышался крик боли.

— ААааааааааааааааааа!

— Бейте! Бейте! Бейте сильнее! Дух не должен почувствовать слабину! — закричал вышедший из ступора Ю Ли и вновь обернулся к принцу. — Мы не знаем. Это точно один из старших духов, что был еще до появления Аватаров.

— А как вы поняли, что он здесь? — спросил подошедший к ним капитан Лианг, морщась от звуков ударов.

— Как только мы подошли сюда, услышали вой. Как будто кто-то кого-то режет. Я читал об этом. Одержимые духами терпеть не могут резких шумов, как и сами духи, — ответил сын жреца.

Тем временем, они услышали новый крик, но теперь он был женским. Побледневший Чан Мин, обернувшись к Линагу, сказал:

— Защитите людей, я иду туда.

— Мин, ты сдурел?! Поместье надо сжечь, им уже не поможешь! Если зараза вырвется, весь Хира’а погибнет! — закричал Ю Ли, встав перед Чан Мином. — Тут должен, по хорошему, быть Аватар, это его обязанность, разбираться с духами, но его нет. Это единственный способ! — продолжал тот кричать, перегораживая путь Чан Мину.

А принц с трудом сдержался, чтобы не зарубить сына жреца. Сжечь заживо его мать и сестру?! Как он смеет?! Но минутное бешенство, что подступило к нему, сразу пропало, когда он всмотрелся в глаза старого приятеля и отчетливо понял, что это единственный шанс спасти Хира’а. Сделав глубокий вздох и посмотрев на строение, он произнес:

— Если не выйду через час, сжигай, — и, не дожидаясь протестов капитана Лианга, ломанулся внутрь.

— Ваше высочество! — закричал Лианг и хотел было пойти за ним, но был удержан сыном жреца.

— Куда?! Нельзя! Он знает, что делает! Он знает о духах больше, чем я! — кричал тот, с невероятной для обычного ученика жреца силой удерживая капитана, готового ломануться за принцем.

— Но я должен…

— Хотите стать подкормкой для высшего духа? — спросил тот и, почувствовав, что энтузиазм капитана немного упал, отпустил его. Капитан, которого сразу же захлестнуло отчаяние, рухнул на колени, с бессильной злобой наблюдая за поместьем, что могло превратиться в могилу для большей части королевской семьи.

— Бейте! Бейте! Сильнее бейте! Чем сильнее будем бить, тем быстрее уйдет дух! И несите хворост с маслом! — кричал тем временем Ю Ли, с трудом сдерживая слезы. Он знал, что надо делать, но от этого ему, знакомому с тем, как поступают зловредные духи с людьми, посягнувшими на их обед, было еще горше. Либо жизнь молодой госпожи, ее воспитанницы и Мина, что оказался принцем Чан Мином, либо жизни всего Хира’а. И теперь все зависело лишь от Его высочества. Он же лишь мог помочь, создавая шум и мешая зловредному духу закончить свое дело. Вдруг, шальная мысль пронзила его разум, и он, схватившись за голову, побежал в храм, отчетливо понимая, что надо делать.

center***/center

Ворвавшись в особняк, Чан Мин сразу же достал свой меч и стал зачитывать выученные когда-то наизусть сутры защиты от зловредных духов. Так, осматривая все попадавшиеся на его пути комнаты и читая сутры изгнания духов про себя, он подошел к гостиной, расположенной внутри поместья, и посмотрел в щелку приоткрытой двери. Снаружи доносились звуки, издаваемые толпою, и в унисон с ними на полу корчился мужчина в возрасте его отца, Озая. Казалось, от каждого изданного звука одержимый получал неистовую боль и мучения, но не это удивило Чан Мина. Напитанные энергией ци глаза рассмотрели в углу слабые очертания какого-то существа, что постоянно перемещалось от одного края комнаты к другой. Чан Мин не мог понять, что же за дух решил закусить его семьей, но был твердо намерен избавиться от него.

— Господин, — хрипло произнес одержимый, с мольбой в голосе смотря на него, — прошу…

— Жалкий червь! — услышал Чан Мин противный скрипучий голос не оформившегося в реальном мире духа. — Ты ни на что не годен! — со злостью прогнусавил дух, обвиваясь вокруг одержимого. — Делай свое дело, иначе не получишь ее! НИКОГДА! — закричав последнее слово, дух дернулся и упал на землю, словно кто-то ударил его чем-то тяжелым. Снаружи стали раздаваться громкие хлопки взрываемых петард и фейерверков, от которых духу стало гораздо хуже, чем было до этого. Одержимый же словно позабыл о мучениях, услышав слова духа, встал со своего места и побрел к кушетке, на которой лежала Азула. Все это время Урса, с заткнутым кляпом ртом и привязанная к креслу, мычала и старалась вырваться, но ничего не могла сделать. Одержимый же, пытаясь не упасть, медленно брел к кушетке, доставая из-за пояса изогнутый нож с золотой рукояткой. Чан Мин понял, что либо он сейчас войдет, либо его сестра станет кормом для духа, и в ту же секунду, ворвавшись внутрь, бросил метательный кинжал в сторону одержимого. Тот, однако, легко уклонился от него и с нечеловеческой яростью посмотрел на Чан Мина.

— Ублюдок Озая! — злобно оскалившись, закричал он, на секунду перекричав тот шум, что раздавался снаружи, и тут же ринулся на Чан Мина, на ходу достав свой меч-дао. Он добежал к нему с такой скоростью, что принцу стоило больших усилий вначале даже не отбить атаку одержимого, а просто отпрыгнуть. Снаружи раздались очередные хлопки, и одержимый упал на колени, заскулив. — Господин!

— Все вы, люди, черви, — услышал Чан Мин голос духа, и неожиданно одержимый забился в судорогах пуще прежнего, а когда наконец-то успокоился, то посмотрел на принца совершенно другими глазами. Окрасившиеся в красный цвет глаза валявшегося на полу человека смотрели на Чан Мина не с ненавистью, а с предвкушением. Пытаясь не потерять инициативу, принц нанес удар своим мечом, чтобы обезглавить одержимого, но тот с нечеловеческой скоростью и силой отбил его атаку и вспрыгнул на ноги, словно не он только что корчился от боли, вызываемой шумом.

— А, жалкое зрелище, — пробормотал одержимый, в которого, как понял Чан Мин, окончательно вселился дух, — но симпатичное лицо, оно станет хорошим дополнением моей коллекции, — зловеще сказал он, вперившись взглядом в принца, который собою прикрыл привязанную к стулу мать.

— Похититель лиц, — в ужасе прошептал Чан Мин, понимая, что ему придется иметь дело с одним из сильнейших духов мира.

— Да, жалко, что я не могу взять его сейчас. Это тело слишком ограничено, — прогнусавил тот и накинулся на Чан Мина, атакуя того со всей силы. Шум снаружи теперь мало беспокоил духа, ведь вселившись в тело, он мог довольно долго сопротивляться столь простому способу изгнания. Но так он не мог занять новое тело, то, которое хотел. Он бил своим дао по мечу принца с неистовой силой, тратя ресурсы организма своего последователя и изнашивая его до состояния тряпичной куклы. Но и Чан Мин с трудом отбивался от всесильного духа, что совершенно не заботился о здоровье своего тела. Чан Мин, отбиваясь от атак сверху, снизу и сбоку, с ужасом смотрел, как волосы здорового мужчины в расцвете сил постепенно седеют, а лицо покрывается морщинами. Но Кох и не думает останавливаться, он вновь и вновь атакует его, нанося удар за ударом, самым краешком дао доставая его и нанося увечья. Вот порезана его щека, получившая кровоточащую рану, вот дао прохаживается по его левому плечу, а вот и удар по ноге. Казалось, что Кох наслаждается мучениями, написанными на лице принца, и играется с ним, чтобы вновь и вновь всматриваться в его лицо и видеть боль от ран. В конце концов, Кох наносит удар по его правому плечу, и меч выпадает из рук Чан Мина и падает рядом с креслом Урсы. К тому моменту одержимый уже полностью поседел, а лицо покрылось глубокими морщинами, словно ему было больше семидесяти лет.

— Да! Как же я давно так не развлекался! — закричал Кох устами одержимого. — Сколько эмоций! Твое лицо станет украшением моей коллекции, как и лицо твоей мамаши. Но вначале, я получу то тело, которое мне нужно. Тело сильного покорителя королевской крови, — сказал тот и пошел к все еще бессознательной Азуле. Чан, обескровленный и ослабленный, с трудом воспринимал происходящее, но понимал, что нужно что-то делать. Он выпрямился и стал нашаривать за спиной последний из оставшихся ножей. Достав его, он стал резать веревку, которой была связана Урса. Кох, занятый своим делом, не обращал на него внимания, приблизившись к Азуле и рассматривая ее с восторгом. Чан Мин же, освободив Урсу, попытался кинуть нож в одержимого, но каким-то образом дух понял, что тот задумал и, обернувшись, отбил брошенный кинжал, резко подошел к успевшему преградить ему путь к Урсе Чан Мину и пронзил его изогнутым кинжалом с золотой рукояткой.

— Ты умрешь, а я заберу твое лицо и душу, маленький червь, — прошептал он и толкнул кровоточащего Чан Мина в сторону Урсы, и они оба упали на пол. Придя в себя, Урса, испытывая ужас от такого знакомого и незнакомого ей Икема, крепко обняла своего сына, прижимая страшную рваную рану на животе, пытаясь остановить кровь. Урса не могла думать ни о чем ином, кроме как попытаться спасти своего старшего сына, что проиграл, вступив в страшный бой с одним из сильнейших духов мира.

***

Старый жрец храма Агни, сидел перед каменным изваянием тигра и читал молитвы, призванные вызвать хранителя долины Хира’а из мира духов. Он читал их уже несколько часов и все больше убеждался, что с хранителем что-то случилось. Ведь он не раз видел того золотистого тигра, прохаживающегося по холмам, когда мучимый бессонницей, смотрел на окрестные леса и холмы. Старый жрец и Мудрец Огня прекрасно разбирался в духах и не ждал ничего хорошего от их вероятного противника. Ведь высшие духи всегда отличались извращенной логикой, и никто не мог предугадать, кого и почему решит наказать или наградить какой-либо из них.

Вдруг старик услышал звуки шуршания травы за своей спиной и, обернувшись, обомлел. Перед ним стоял тяжелораненый броненосный тигр, с трудом удерживающий свою тушу от падения. Окровавленный и слабый, он смотрел на Мудреца Огня с тихой мольбой в глазах, полных боли.

— Хранитель? — в шоке спросил он у тигра и медленно подошел к измученному зверю. Тигр утробно зарычал, но не было в этом рыке угрозы. Жрец услышал в ней лишь мольбу о помощи.

— Как? — спросил он, надеясь понять, что задумал дух-хранитель. Броненосный тигр посмотрел на него усталым взглядом и боднул головой руку жреца. Затем, он улегся на траву и вопросительно взглянул на жреца. Тот медленно присел и положил руку на голову телесного воплощения духа. Моментально он почувствовал, что тело хранителя гор буквально ходит ходуном от дрожи и горит от температуры. Жрец сразу все понял. Тело хранителя умирало.

— Нужно новое тело, — в шоке прошептал мудрец огня. О таком он лишь читал, но никогда не доводилось быть свидетелем. В те моменты, когда старое земное воплощение духа начинает умирать, хранитель ищет себе новое воплощение. Но откуда найти здесь другого броненосного тигра?

В эту секунду, словно прочитав его мысли, тигр зарычал и мотнул головой в сторону Хира’а. Старый жрец встал со своего места и посмотрел на единственную часть городка, что была освещена. Место, где стояло поместье молодой госпожи.

— Туда? — спросил он полным сомнениями голосом, на что тигр лишь один раз кивнул головою и попытался встать с места, но быстро рухнул на землю.

— Я сейчас, — сказал Мудрец Огня и побежал в город за телегой. Теперь нужно было успеть доставить хранителя на место, указанное им.

center***/center

Урса прижимала к себе тяжелораненого Чан Мина, стараясь как-то зажать рану, нанесенную одержимым, чтобы замедлить потерю крови. Из ее глаз текли слезы, а на лице в течении секунд отчаяние сменялось скорбью, а затем гневом и наоборот. Она зажимала раны сына и смотрела на хохочущего в безудержном веселье Икема, лицо которого теперь было покрыто глубокими бороздами шрамов и пигментных пятен, а волосы стали полностью седыми. Снаружи продолжали раздаваться громкие звуки, но духу, объединившемуся с человеком, было плевать на это.

— Как прелестно, — прогнусавил он, рассматривая их, — сколько эмоций. Жаль, мы не в мире духов, очень жаль, — пробормотал он и хотел было повернуться к Азуле, чтобы наконец-то докончить свое дело, но был остановлен.

— Зачем?! Что плохого мы тебе сделали?! — закричала Урса, вперившись в одержимого духом Икема.

— Зачем? Ответ прост. Рава и Вату присвоили себе этот мир, но ведь мы тоже хотим поиграть их игрушками, — сказал Кох голосом Икема, чье лицо исказилось, мышцы его хаотично сокращались без остановки, словно дух пытался поменять лицо одержимого по своему усмотрению, но не мог. — Это сильное тело, полное ци, даст мне возможность не быть ограниченным вне мира духов. Я смогу вновь красть лица здесь! — торжествующе улыбнулся он и развернулся к Азуле и, подойдя к ней, стал покидать тело одержимого, который, лишенный поддержки духа, рухнул на землю.

— Нанеси удар, Норен. Нанеси удар, и Урса будет твоей, — сказал Кох, когда покинул его тело. Норен, хрипя от усталости и слабости, вновь подпал под влияние шума, что раздавался снаружи. К кухонной утвари присоединились хлопушки и петарды, так что и Коху очень быстро стало тяжело переносить свое пребывание в обычном мире. Преодолевая себя, Икем встряхнул головой и, несмотря на чудовищную боль и слабость, стал подниматься с пола, нависая над Азулой.

— Икем, он врет тебе, не делай этого! — прижимая к себе Чан Мина и зажимая его рану, крикнула Урса, но Норен не слушал ее, готовясь нанести удар кинжалом с кривым лезвием прямо в сердце принцессы. Как раз в эту секунду шум снаружи утих и оттуда стали раздаваться крики, полные удивления, но Икему было все равно. В его воспаленном мозгу звучал лишь голос Коха: «Бей, бей. Бей отродье Озая. Убей ее. Убей. И Урса будет твоей».

— Урса будет моей, — пробормотал он и замахнулся, чтобы ударить принцессу ножом в сердце. И в эту секунду что-то острое впилось в горло, пробив его насквозь.

— Неееееет! — закричал Кох, видя, как одержимый, булькая кровью, падает на землю. Отвлеченный решающим моментом, Похититель Лиц не заметил, что казалось бы поверженный принц Чан Мин встал со своего места и бросил метательный нож в Икема, пробив тому горло. Но стоило Коху вглядеться в его лицо, как тот сразу же понял, что это не совсем принц. Раны на нем затянулись, оставив лишь багровые шрамы, а глаза из янтарных превратились в насыщенно желтые, золотые.

— У тебя здесь нет власти, Кох, Похититель Лиц. Убирайся в мир духов! — закричало нечто голосом принца Чан Мина.

— Ни за что! Я заберу это тело и буду творить… — начал было говорить Кох.

— А я тебя и не спрашивал! — прервало его нечто и бросилось в ту сторону, где притаился Похититель лиц. Кох ожидал, что удары пройдут через его тело, не нанеся увечий, ведь он был бесплотным духом в реальном мире, невидимым для людей, но неожиданно меч принца вонзился в его тело, нанося тому тяжелую рану, из которой стала вытекать зеленоватая жижа, испаряясь, как только касалась пола. Затем последовал второй, третий, четвертый удар, от которого Похитителю Лиц с трудом удалось увернуться. Кох наконец-то осознал, что оставаться здесь опасно и попытался выскочить из дома через окно, чтобы добраться до Долины Забвения и оттуда уйти в мир духов, но напоследок, последним ударом нечто в теле принца отрубило одну из его ног, заставляя Коха взвыть от боли так громко, что все окружающие поместье люди услышали его.

— Поклянись, Кох, Похититель Лиц, что больше никогда не будешь вмешиваться в дела этого мира без дозволения духов-хранителей! Иначе даже под кронами твоего древа, ты не обретешь покоя! — сказало нечто голосом принца Чан Мина, указывая мечом на поверженного духа.

— Клянусь, дух-хранитель. Клянусь в этом! — выпалил обессиленный дух и выскочил в окно, скрываясь в предрассветных сумерках. В эту же секунду из носа принца тонким ручейком полилась кровь, тело обмякло и грохнулось о пол. Урса, что все это время в оцепенении рассматривала бой, рванула к старшему сыну.

— Чан! Чан, проснись! Сынок, проснись! Прошу тебя! — кричала она, пытаясь дозваться до сына, но тщетно.

Ворвавшийся в комнату жрец Агни и его сын увидели лежащую без движения тушу бронированного тигра, плачущую молодую госпожу, прижимающую тело принца Чан Мина к себе и бессознательную принцессу Азулу, рядом с которой лежал кривой ритуальный нож с золотой рукояткой и непонятными письменами.

Две беседы в спальне

Пробуждение было… никаким. Он не чувствовал ни боли, ни грусти, ни злости, ни радости. Лишь недоумение и немного удивления почувствовал принц Чан Мин, проснувшись после спасительного обморока. Он открыл глаза и первое, что заметил, было небо. Он видел небеса, окрашенные в сиреневый, желтый, красный и розовый. Он никогда не видел подобного сочетания, даже наблюдая за закатами и восходами, когда небеса окрашиваются самыми причудливыми цветами. Когда он набрался сил и выпрямился, то понял, что сидит посередине поляны с высокой травой, колышущейся на ветру. Из сидячего положения мало что было видно, но кроны высоких деревьев, видимые вдали, давали ему понять, что он сидит на поле посреди леса. Огромные деревья закрывали от его взора даль, а высокая трава не давала рассмотреть происходящее вблизи. И лишь небеса, столь непохожие на ранее видимые им, давали смутные догадки, где он находится.

— Мир духов? — спросил он себя, рассматривая свое тело. В отличие от прошлого раза, когда он случайно (или нет?) попал сюда, оно не светилось. С чем это было связано, принц не знал. Собравшись с силами, он наконец-то встал и понял, что первоначальная догадка оказалась верной. Он видел причудливо изогнутые низкие и высокие деревья, каких не бывает в обычном мире, которые создавали непроходимую чащу вокруг поляны, где он находился. Необычные небеса постоянно меняли свои цвета, словно северное сияние, что он видел, когда гостил у Племени Воды, но, главное, он видел удивительных зверей, которых никогда еще не встречал.

Недалеко от него сидели львы-собаки, огромные звери с телами собак и головами львов. Затем, услышав громкое кваканье, он обернулся и увидел несколько огромных, с него ростом, жаб, расположившихся недалеко от собак. Над небом, покрывая всю поляну своей тенью, пролетел огромный дух-драконья птица, чье оперение блестело под лучами солнца золотым багрянцем, а на опушке леса он увидел… тигра. Тигр с золотистой шерстью и глазами цвета расплавленного золота шагал по полю и всматривался вдаль, словно искал кого-то. Наконец-то тигр посмотрел в его сторону, и заметив принца, подошел к нему. Хранитель долины Хира’а, что ростом доходил до плеч принца, мог бы быть устрашающим, но Чан Мин знал, что это не так. Он знал об этом, когда сам он, израненный в бою с Похитителем Лиц, увидел полуживого хранителя там, в доме матери, и пустил его дух в свое тело. Духи-хранители никогда не нападали просто так, и мало кто удостаивался чести стать, пускай и временно, вместилищем подобного духа. И действительно, хранитель, подойдя к нему на расстояние нескольких шагов, остановился и посмотрел принцу прямо в глаза. Чан Мин же не придумал ничего лучше, чем поклониться.

— Спасибо тебе, — сказал принц и, выпрямившись, увидел, что тигр так же склонил голову в благодарственном поклоне. Затем, выпрямившись, дух-хранитель долины Хира’а и окрестных гор развернулся и пошагал в сторону леса. После того, как тот скрылся в лесу, Чан Мин осмотрелся и с удивлением заметил драконью птицу, приземлившуюся на поляну и внимательно рассматривающую его. Вспомнив все то, что он изучал об этом духе, принц улыбнулся. Он неспеша подошел к ней и вновь поклонился.

— Приветствую тебя, светлый дух. Ты ведь за мной, да? — спросил он, выпрямившись, на что величественная птица, очень похожая на феникса, кивнула и пригнулась, приглашая его присесть на ее спину. Чан Мин без вопросов забрался на духа и покрепче ухватился за ее шею.

— Пора домой, — сказал он и птица-дракон, взмахнув крыльями, взмыла в небеса, неся принца Чан Мина прочь из мира духов, навстречу дому и родным.

center***/center

Проснулся принц от того, что кто-то рядом с его кроватью плакал. С трудом разлепив глаза и почувствовав вспышку боли в животе, он повернул голову, успев подумать, что в мире духов ничего подобного он не чувствовал. Рядом с его кроватью сидела мать и горько рыдала, видимо, не надеясь, что ее сын проснется.

— Мам, — тихо позвал ее Чан и через секунду был стиснут в объятьях счастливой матери.

— Сыночек мой, маленький. Как же ты меня напугал! — рыдая и обнимая сына, бормотала Урса, заливая его своими слезами. Принцу не оставалось ничего иного, как обнять Урсу и так же бормотать успокаивающие слова, чтобы хоть как-то успокоить невменяемую от счастья мать. Впрочем, он и сам был не очень вменяем от всего случившегося с ним. Тошнота, слабость и головокружение были лишь малой частью испытываемых им ощущений. Шутка ли, сражаться с одним из самых старых духов мира, а затем очнуться в Мире Духов и вернуться в собственное тело с помощью Драконьей Птицы.

Неожиданно его слух уловил топот ног. Слегка отстранившись от матери, он посмотрел на дверь и улыбнулся. В дверях стояла Азула, во все глаза рассматривающая его.

— Брат! — закричала она и кинулась к кровати, крепко обняв его с другой стороны. В этот момент, осознав, что с сестрой тоже все в порядке, Чан Мин окончательно успокоился.

— Слава Агни, с вами все в порядке, — пробормотал он и посмотрел на самых родных для него людей, слегка отстранившись от их объятий.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Азула, вглядываясь в его лицо.

— Как будто по мне проехалось стадо комодоносорогов, — полушутя, ответил он.

— Ничего, сынок. Полежишь, отдохнешь, поешь, и все будет хорошо, — сказала Урса, уже взяв себя в руки и стирая оставшиеся дорожки от слез с щек.

— Сколько я пролежал? — спросил он, осматривая мать и Азулу.

— Неделю, — быстро ответила Азула, на что Чан Мин лишь покивал как болванчик. Значит, легко отделался.

— Привет, — услышал он до боли знакомый голос и вновь посмотрел на дверь. В дверном проеме, переминаясь с ноги на ногу, стояла Тай Ли. Сердце Чан Мина пропустило удар и единственный вопрос, который у него возник, это…

— Как? — спросил он, удивленно рассматривая молодую девушку в розовом кимоно, нервно сжимающей пальцы рук.

— Я попросила Суюки, а она попросила Аанга. И… вот, — пожала она плечами и с сомнением взглянула на него. Но Чан Мин был слишком рад ее видеть и слишком слабым, чтобы задумываться об Аватаре, и лишь тепло улыбнулся ей. Теперь он окончательно понял, что выбор, сделанный спонтанно и по зову сердца, что для него было редкостью, оказался единственно верным. Заметив его улыбку, Тай Ли тоже улыбнулась и, стесняясь то ли Урсы, то ли Азулы, робко подошла к нему. Азула же, быстро что-то просчитав, взяла мать за руку и потащила писать письмо Зуко о том, что Чан Мин проснулся, на прощание подмигнув брату, вызвав его ухмылку. Впрочем, Урса совершенно не сопротивлялась напору дочери, видимо, тоже поняв, что этих двоих сейчас стоит оставить наедине. Тай Ли же, с благодарностью посмотрев на уходящую Азулу, присела на краешек кровати.

— Азула написала о том, что случилось, — сказала она, всматриваясь в его лицо, — ты мог погибнуть.

— Но не погиб же, — возразил принц, откинувшись на спину.

— Только чудом.

Установилось неловкое молчание. Никто из молодых людей не знал, о чем говорить.

— Как добралась? — спросил Чан Мин первое, что пришло в голову.

— Хорошо. Летать на Аппе вообще очень удобно. Добралась за день, как только получила письмо, — ответила она и начала рассказывать о том, как прошла ее дорога. Постепенно неловкость прошла, и они разговорились. Слово за слово, и вот как бы невзначай Чан Мин берет в свою руку ее ладошку, а Тай Ли пересаживается поближе, прижимаясь к нему плечом так, чтобы случайно не задеть рану.

— А я вот, на драконьей птице сюда прилетел, — поделился он, когда Тай Ли закончила свой рассказ.

— То есть как? — удивленно повернула к нему голову Тай Ли.

— А вот так. Видимо, хранитель забрал мою душу с собой в Мир Духов, а там время течет по-другому. Вот и провалялся без сознания целую неделю, — сказал Чан Мин и, придвинувшись к ней еще ближе, продолжил: — Когда я встретил драконью птицу, я сел на нее, и она отвезла меня домой. Помню только, как мы взлетели и пролетели до границы между мирами, до статуи хранителя. А затем, когда мы в нее влетели, я проснулся здесь, — закончил он рассказ, положив голову ей на плечо.

— А какая она, драконья птица? — спросила Тай Ли, потеревшись о голову принца щекой и переплетая пальцы их рук.

— Она очень большая, больше летающего бизона, но меньше драконов, я думаю. Ее перья золотого цвета, а сама она светится так, что ночью вполне может заменить солнце, — сказал он и зевнул. Тай Ли заметила это и ухмыльнулась.

— Тебе надо отдохнуть. Жрец сказал, что тебе нужно много спать, — она повернула голову к Чан Мину и наткнулась на жалостливый взгляд.

— Останься, — попросил он ее, но Тай Ли покачала головой.

— Если я останусь, ты не уснешь, — сказала она, поцеловав его в лоб, и попыталась встать, но была удержана неожиданно сильной хваткой Чан Мина.

— Усну, — сказал он твердо, — просто побудь рядом, — и отпустил ее, устраиваясь так, чтобы не потревожить рану на боку. Посмотрев на Тай Ли, что продолжала сидетьрядом с ним, он улыбнулся и пробормотал: — Я рад, что ты здесь, — закрыв глаза, провалился в сон. Он уже не чувствовал, как Тай Ли поцеловала его в висок, как пересела на кушетку и сама задремала, впервые за неделю заснув спокойным сном.

center***/center

Аватару Аангу не спалось. Он постоянно ворочался на своем месте, стараясь устроиться поудобнее, но непрошенные мысли постоянно лезли в голову, заставляя обдумать все то, что он узнал за последние несколько дней.

Когда к нему пришел Сокка и попросил помочь Тай Ли добраться до Страны Огня, Аанг согласился не раздумывая. Почему бы не помочь старому знакомому, тем более, что за нее через Сокку просила Суюки. Правда, повод для поездки был печальным. Тай Ли без утаек рассказала, что на Урсу, мать Зуко, и ее воспитанницу напал одержимый духом и пытался использовать в ритуале вселения для Похитителя Лиц. Аанг помнил встречу с Кохом и осознавал, насколько опасен был этот дух. И тем удивительнее было услышать, что принцу Чан Мину, правда, с помощью местного духа-хранителя, удалось победить его. И несмотря на то, что для принца эта встреча окончилась обмороком и истощением, Аанг был впечатлен.

Отношение к самому Чан Мину у Аанга было двоякое. С одной стороны, он был другом Тоф, да и Зуко о нем отзывался очень тепло. С другой стороны, он был замешан в нескольких весьма неоднозначных историях, в том числе и в случившемся полгода назад заговоре против того же Зуко. Правда, в отличие от других заговорщиков, Зуко своего брата просто изгнал из столицы.

Уже в Хира’а, Аанг заметил, как на него странно косились местные жители. Подумав, что это от того, что они давно не видели воздушных кочевников, Аанг в начале не заострил на этом внимание. Тай Ли почти сразу пошла в комнату Чан Мина, а сам Аанг разговорился с сыном жреца, который следил за его здоровьем и, оказывается, был давним другом принца.

— Он жил здесь недолго, но успел подружиться со многими, в том числе со мной, — ответил он, когда Аанг заинтересовался, откуда он так хорошо знал принца. Беседа происходила в саду поместья молодой госпожи, которое Ю Ли покидал только вечером, каждый день возвращаясь и следя за состоянием принца.

— А что, собственно, случилось? Тай Ли сказала, что Похититель Лиц хотел заполучить себе тело, — спросил Аанг, когда они вышли

— Именно это и случилось. На самом деле, ни я, ни кто-либо другой не смог понять, чего конкретно хотел Похититель Лиц. Отец предположил, что он просто решил поразвлечься, но как по мне, тут что-то иное, — сказал Ю Ли, всматриваясь в лицо Аанга.

— И что же? — Аанга просто распирало любопытство.

— Духи ведь имеют много ограничений, что наложены на них в нашем мире. Недаром когда-то давно наши миры были разделены, — начал сын жреца, отслеживая реакцию Аватара и делая выводы. Стоящий перед ним подросток слушал его с нескрываемым интересом. Это значило, как минимум, что зная о своей роли посредника между мирами, Аватар имеет очень слабые знания о теории. А как максимум совершенно некомпетентен. Но не лишен любопытства. — Например, дух может вселиться в человека только с его позволения. При вселении, он может делать что-либо, опять же, только с разрешения человека. Но тут речь идет не о простом убийстве, а о жертвоприношении, — сказал тот и, заметив, как вздрогнул Аватар, отметил про себя, что мальчик явно находится в плену иллюзий, свойственных его возрасту.

— Жертвоприношение? — опасливо спросил он Ю Ли.

— А как еще назвать то, что собирался сотворить Норен? — вопросом на вопрос ответил Ю Ли, с прищуром посмотрев на Аанга. — Он собирался принести в жертву молодую покорительницу и отдать ее тело духу. А при жертвоприношении дух не должен быть в теле жертвующего человека. Это связанно с потоками жизненной энергии. И что-то мне подсказывает, что Кох не один год готовил свое пришествие в наш мир, — закончил он, наблюдая за нахмурившимся Аватаром.

— Норен — это имя того одержимого, кого убил Чан Мин? — спросил Аанг и как не пытался скрыть осуждение в своем голосе, но Ю Ли его почувствовал.

— Осуждаешь? Очень зря, — сказал ему сын жреца, — Норен сошел с ума и, в той ситуации, других выходов не было, Аватар Аанг, — подчеркнуто официально сказал он ему, заставляя Аанга чувствовать себя очень глупо.

После этого разговора Аанг все больше стал замечать косые взгляды в свою сторону. И как бы он ни старался игнорировать их, взглядов меньше не становилось. В конце концов он подошел к Тай Ли и спросил причину столь недружелюбного отношения. Тай Ли лишь вздохнула и сказала:

— Я только знаю, что люди обвиняют тебя в том, что случилось с Чан Мином и Урсой. Здесь их любят, пускай и знали Чан Мина под другим именем.

— Меня? Но что я сделал? — переспросил он ее, на что Тай Ли лишь пожала плечами.

И вот теперь, лежа в своей постели в Южном Храме Воздуха, Аанг размышлял о том, что же он сделал не так?

— Аанг? — услышал он голос Катары, что решила не оставлять его одного, заметив, в каком душевном состоянии он находится.

— Ты почему не спишь? — спросил он у нее, рассматривая вошедшую в его комнату девушку.

— Не спится. Разные мысли лезут, не дают уснуть, — она присела на краешек кровати.

— И что за мысли? — спросил он, всматриваясь в лицо Катары.

— Знаешь. Я подумала… может мы не все делаем правильно? — полным сомнений голосом выговорила Катара.

— То есть? — не понял Аанг и пристальнее посмотрел на нее.

— То есть мы с тобой постоянно летим куда-то, что-то делаем, кому-то помогаем… но мир все никак не хочет успокоиться, — сказала она, зябко поежившись и обхватив себя руками, — может, пора сделать остановку и… просто жить? — резко выдохнула она, стараясь не смотреть на Аанга. Сам же Аанг пребывал в замешательстве. Такого от Катары он не ожидал, но… положа руку на сердце, он сам в последнее время задавался похожими вопросами. Вот только ответа на них не находил.

— Катара, знаешь, я недавно думал о том же, — он увидел удивление и робкую надежду на ее смуглом лице, — ведь как бы я не старался, но люди все равно будут умирать и убивать, голодать и страдать. Всегда будут те, кто недоволен из-за того, что я сделал и из-за того, что я… не сделал, — и он ошарашенно замолчал. Может, люди в Хира’а были недовольны тем, что когда на город напал один из старых духов, вместо него, Аватара, на бой с ним вышел обычный человек? А если бы на бой с ним вышел он, Аанг, смог бы он победить со своими куцыми знаниями о мире духов и о его обитателях? Что-то подсказывало ему, что вряд ли. Ведь и Кох, и одержимый были ослаблены многочасовым шумом, что стоял за окнами поместья, и кто знает, выжил бы Чан Мин, не сделай они этого? Эта идея настолько увлекла его, что он глубоко задумался, не докончив ту мысль, что хотел сказать Катаре.

— Аанг? — обеспокоенно окликнула она его. По ее обеспокоенному тону, Аанг понял, что слишком долго оставался молчаливым и виновато улыбнулся.

— Ой, прости, Катара. Просто… знаешь… я только что понял, как же я мало знаю. Может, действительно, надо остановиться и… подтянуть знания? — неуверенно спросил он у нее, заметив, как радостно заблестели ее глаза.

— Я думаю, это хорошая идея, — сказала Катара, облегченно выдохнув. Пожелав друг другу спокойной ночи, двое молодых людей вновь улеглись в своих кроватях, один с решимостью получить все необходимые Аватару знания, а другая с уверенностью, что ближайшие несколько лет, может рассчитывать на относительно спокойную жизнь. Ведь даже для нее, Катары, ритм жизни, что задал Аанг, был слишком тяжелой ношей.

Свадьба

Чан Мину не спалось. Непрошенные мысли лезли в его голову, не давая отключить мозги и наконец-то вырубиться. Волнение и радость причудливо переплетались в нем в эту ночь, заставляя принца бодрствовать, вместо того, чтобы отдыхать перед днем, к которому он шел очень долго. Завтра Тай Ли станет его женой.

Само по себе это не было чем-то удивительным. С того момента, как он осознал свои чувства, а Урса начала заниматься подготовкой их будущего союза, Чан Мин знал, что именно этим все и закончится. А то, что Тай Ли примчалась к нему с другого края мира, только узнав о случившемся с ним несчастье, еще больше убедило его в правильности своего решения. Но мандраж перед свадьбой все никак не хотел его отпускать.

Он сидел на крыше построенного недалеко от Хира’а поместья и смотрел в небо, выискивая на нем знакомые созвездия и отдельные звезды. Агни, сколько же раз он смотрел так на звезды, пытаясь уложить в свою голову лихорадочно мечущиеся в голове мысли, что не давали ему заснуть. Он с детства любил смотреть на закат и на ночное небо, полное звезд. Когда-то давно, одной из причин, толкнувшей его исследовать королевский дворец и выискивать тайные ходы, стала эта непонятная тяга к небесам. Будучи ребенком, он выбирался на крышу дворца и смотрел в небо и на луну, вдыхая стылый ночной воздух. Здесь, в Хира’а, воздух был теплее, несмотря на то, что само владение располагалось в горах, и сидеть на крыше было гораздо приятнее.

Будучи погруженным в государственные дела, он, тем не менее, смог выкроить время и заняться постройкой небольшого поместья для себя и своей гипотетической семьи. Большой каменный дом в два этажа, с обширным парком, тренировочной площадкой и садом камней стал его первым по-настоящему своим домом. Дворец, пускай он и провел там все детство, Чан Мин таковым не считал. Дом в Ба Синг Се, несмотря на любовь к этому городу, для него не был родным. О сотнях ночлежек и съёмных жилищах лучше не вспоминать.

Строители и мастера-садоводы, воодушевленные щедрым вознаграждением за скорость и угрозами в случае срыва сроков, совершили чудо, и за месяц до второго изгнания принца поместье было готово принять своих жильцов. Конечно, сад должен был еще вырасти и увидеть это великолепие он и его будущая жена смогут лишь через десять-пятнадцать лет, но Великий Ван был доволен. Когда, после изгнания, он на несколько дней остановился здесь, в мозгу всплыло пришедшее из другого мира выражение «мой дом — моя крепость». И действительно, впервые за долгие годы Чан Мин чувствовал себя полноправным хозяином на своей собственной территории. Месте, где он сможет отдохнуть и куда будет возвращаться раз за разом после долгих странствий и утомительных визитов в столицу.

С гор подул холодный ветер, и принц Чан Мин поежился. Он смотрел на небеса и постепенно успокаивал себя. Мысли о Тай Ли, удивительной девушке, в которую ему повезло влюбиться, раз за разом вызывали у него глупую улыбку. С того момента, как он проснулся после боя с Похитителем Лиц, прошло полгода. За это время он восстановился и окончательно переехал в свой новый дом.

Около месяца он восстанавливался от последствий того боя и мог с уверенностью сказать, что провел его словно в раю. Не надо было куда-то спешить, идти, трясти информаторов, заставлять работать созданную им махину. Он просто лежал в постели, выходил на прогулку с тростью, сделанной одним из плотников, читал, болтал с сестрою, матерью и навещавшими его друзьями. И, главное, все это время Тай Ли была рядом с ним. Она читала для него вслух, сопровождала во время прогулок, рассказывала местные сплетни и мило краснела, когда он брал ее за руку и обнимал на людях. Она очень трогательно смущалась от проявлений чувств на людях, вызывая умиление у Урсы и подколки со стороны Азулы. Наедине Тай Ли не смущаясь могла забраться к нему на колени или прижаться к его плечу, обхватив руку, и положить на него голову, о поцелуях и говорить не надо, но если в комнате или где-то еще кто-то присутствовал, то все, Тай Ли больше никто не смог бы заставить быть смелее. Иногда он задавался вопросом, как в девушке, прошедшей столько приключений и препятствий, с четырнадцати лет живущей отдельно от семьи, может сохраниться столько робости и смущения?

После переезда, их общение с Тай Ли не прекратилось. Наоборот, ему приходилось бороться с навязчивым желанием вернутся в поместье матери, чтобы быть рядом с ней, поскольку Тай Ли решила более не возвращаться на Остров Киоши и остаться здесь, в Хира’а. Единственное, что она сделала, это совершила последнюю поездку на остров и официально покинула ряды Воинов Киоши. Для этого пришлось привлечь брата и просить одну из скоростных королевских яхт. Не просить же Аватара, в самом деле?

После ее возвращения, на замену прогулкам пришли совместные тренировки. В первое время вместе с ними занималась и Азула, но сестра очень быстро нашла себе небольшую полянку неподалеку от их места тренировок и уходила туда, чтобы не мешать им. Именно в такие моменты Чан Мин понимал, насколько действительно сильна его невеста. Способности Тай Ли во владении ци поражали. Наблюдая за ней, за ее скоростью и реакцией, принц думал, что, при желании, она могла справиться даже с тренированными покорителями королевской гвардии, не говоря уж о рядовых покорителях и обычных солдатах. Но при этом у Тай Ли в арсенале почти не было грязных трюков, несмотря на тренировки и большой опыт реальных боев. Она сражалась очень умело, но была словно на спортивных соревнованиях, в то время как стиль боя Чан Мина был заточен именно на бой с превосходящим противником и использовал огромное количество подобных уловок. Во время совместных спаррингов именно это, а так же физическое превосходство, спасало Чан Мина от позорного поражения и сводило к ничьей их личный счет «побед и поражений». Там, где Тай Ли била его скоростью и ловкостью, Чан Мин отбивался с помощью большей выносливости и грязными приемами. Мастер Пиандао, у которого он брал уроки, называл их «грязные приёмчики, которые спасут тебе жизнь»*.

Впрочем, в теоретических познаниях и навыках целительства Чан Мин ушел далеко вперед. Иногда тренировки сводились к обучению Тай Ли навыкам целителя и рассказам о чакрах, ведь эту сторону своего дара она почти не развивала, что было совершенно не удивительно. Литературы по этим предметам было крайне мало, и единственное, на что опиралась Тай Ли — скудные объяснения гуру Патика, полученные еще в детстве.

Завершив реабилитацию, принц снова занялся делами и с удовольствием отметил, что за время своего вынужденного неучастия в делах, ничего не развалилось. Наоборот, Чу, который будучи главой СБ Железного Дракона, постоянно отчитывался лично ему, писал о серьезном увеличении прибылей объединения. Железный Дракон, с позволения царя, негласно контролировал одну десятую часть Ба Синг Се и старался перехватывать перспективных мастеров, что не всегда, но очень часто удавалось. Кроме того, когда-то с трудом основанное училище стало обеспечивать разросшийся бизнес квалифицированными, не коррумпированными и, главное, преданными кадрами. Шпионы, работающие независимо от Чу, и следящие уже за ним, докладывали, что учащимся, как и планировал Чан, промывают мозги на тему преданности лично ему, как человеку, кому они должны быть благодарны за шанс добиться в жизни чего-то большего, чем прозябание в нищете.

Да Лю, в свою очередь, докладывал, что в гражданскую войну, теперь уже окончательно, вступили племена пустыни Ши Вонг, оттягивая на себя значительные силы Царской Армии. Теперь конфликт, если не случится что-либо неординарное, можно будет закончить тогда, когда им будет удобно. Кстати, о неординарном… Аватар Аанг. Головная боль и геморрой в одном флаконе.

Во время его прилета в Хира’а, во избежание, пришлось прятать Азулу у одной из ее подруг. Хоть сестра и изменилась за два года, но узнать ее было можно. А показывать ее таким людям, как Аанг, было еще рано. Агентура следила за активностью Команды Аватара и, судя по имеющейся информации, пока еще Аанг не докопался до его организации. Но сомнения у Аватара имелись. Помощь пострадавшим, посредничество между военачальниками и задачи по борьбе с расплодившимся криминалом, заботливо подсовываемыми через агентуру, отвлекали и Аанга, и его друзей от них, давая дяде Айро время на формирование новой структуры, которая отвлекла бы на себя усилия Аанга. И, судя по всему, еще очень долго никто не узнает о проведенной им «Большой игре». А когда узнает, Дракона Запада, скорее всего, на этом свете уже не будет.

Вздохнув, принц встал со своего места и, в последний раз бросив взгляд на звездное небо, стал спускаться по лестнице вниз. Нужно было набраться сил перед завтрашним днем, когда его жизнь вновь сделает крутой поворот.

center***/center

По улицам Хира’а шла процессия. В самом ее начале шагал степенный старец в одежде Мудреца Огня и с частотой один удар в две секунды бил в небольшой ритуальный медный гонг. За ним так же степенно следовали несколько человек в богатых одеждах, которые кричали о грядущей свадьбе и созывали горожан на церемонию. За ними пешком шли статный мужчина с серыми глазами и высокая женщина с каштановыми волосами, сопровождаемые шестью одинаковыми с виду девушками, одетыми в разноцветные платья, и двумя молодыми парнями. За ними катилась повозка, запряженная лосельвом, украшенным цветами лилий и хризантем. В ней, с любопытством наблюдая за собравшимися, сидела молодая девушка с каштановыми волосами и серыми глазами, одетая в красно-розовые одеяния невесты*. Она смотрела на приветствующих ее жителей Хира’а и старалась улыбаться им, хотя руки ее дрожали. От волнения ей было трудно дышать и лишь то, что в других повозках за ней ехали Мэй с Зуко и Азула, придавало ей сил.

Три месяца назад отгремела свадьба Мэй и Зуко. Пышное, ни с чем несравнимое торжество превосходило даже свадьбу Озая и Урсы. Сам Чан Мин, несмотря на относительно недавнюю демонстративную ссору с братом, так же явился на свадьбу вместе с матерью и сестрой. Перед самой церемонией, на глазах у придворных два брата официально помирились. Все было обставлено так, как будто на радостях от предстоящего торжества, Зуко прощает Чан Мина при посредничестве матери. Ведь ничто не должно было говорить о сговоре братьев.

Сама свадьба прошла весело и шумно. Чан Мин, как старший мужчина в семье, согласно традиции, уже во время пира вызвал на бой любого, кто против свадьбы своего брата с Мэй. Предсказуемо, никто не откликнулся, и дальше все шло по накатанной колее. И лишь появление принцессы Азулы стало поводом для пересудов среди придворных. Молодая, красивая и гордая принцесса вплыла в большой зал королевского дворца сразу после того, как произошло примирение братьев и заняла место рядом с матерью, словно и не было никакой ссоры между ней и Зуко. Она демонстративно общалась только с членами королевской семьи и с Мэй. Танцевала с братьями и не обращала внимания на других людей, вызывая сплетни среди дворян, пытающихся понять, как так получилась, что вроде бы «больная» принцесса оказалась допущена к свадьбе брата, которого прилюдно клялась убить.

Вечером того же дня гостям было объявлено, что и старший брат решил связать себя узами брака, вызывая новую волну пересудов в высшем свете столицы. При этом не было сказано о личности невесты, что, в случае Чан Мина, было позволительно. Как никак он не был наследником и имел право на подобную вольность. Насколько регламентированной была жизнь у Хозяина Огня, настолько она была свободной у других членов королевской семьи. Нет, определенные ограничения имелись всегда и везде, но в вопросе брака и Чан Мин, и Азула имели гораздо больше свободы, нежели Зуко. Кроме всего прочего, дворянство, пусть и в виде слухов, знало о том, что на Урсу было совершено покушение, а принц пострадал в столкновении с нападавшими, так что подобная скрытность пускай и была неприятна, но оставалась понятной.

Некоторые могли сказать, что свадьба была проведена в спешке, но сама Тай Ли, да и Урса, так не считали. Ведь ухаживания часто затягиваются из-за того, что молодым людям надо привыкнуть и изучить друг друга, при этом живя отдельно. Они же с Чан Мином месяц прожили вместе. Затем почти каждый день, с утра до вечера, они проводили в совместных тренировках, прогулках и болтовне, изучая друг друга и узнавая с нуля. Да и знакомы они были считай с детства, так что знали друг о друге такое, чего не знали все остальные.

Она жила вместе с Азулой и Урсой, проводила время со своим женихом и наводила порядок в их будущем доме. Чан дал ей полную свободу действий в обустройстве их семейного гнездышка, и Тай Ли неожиданно увлеклась. Новые вазы, расписанные лучшими столичными мастерами, шелковые ширмы с изумительной вышивкой и мебель из самых дорогих пород дерева. Впервые она почувствовала себя хозяйкой дома, и это чувство было просто непередаваемым. Пользуясь моментом, она отрывалась во всю, ведь до этого ничего сугубо своего у Тай Ли не было. Не считать же комнаты в доме на острове Киоши или в королевском дворце таковыми?

На почве обустройства поместья она даже сблизилась со своей матерью, с которой, по правде говоря, имела весьма натянутые отношения. Нет, своих родителей старшая дочь из выводка в семь одинаковых девочек любила. Но самой Тай Ли их любви банально не хватило, что вылилось в ее излишнюю самостоятельность в раннем подростковом возрасте. Ведь кроме того, что у нее было шесть сестер, позже появились еще и два брата, на воспитание которых и переключился отец. А мать не особо выделяла ее из всей стайки девиц, проживавших в их доме. Она вообще была очень строга со всеми ими, и сейчас Тай Ли понимала, что по другому воспитать целую свору девиц, у каждой из которых был свой талант и свое единственно-верное мнение, у матери бы не вышло. Но это сейчас, а тогда маленькая Тай Ли была счастлива, когда именно ее отправили в королевский дворец как гарантию верности ее отца, весьма амбициозного землевладельца. Она восприняла это как дар Агни и, в каком-то смысле, не прогадала.

Теперь же, переписываясь с матерью по поводу обустройства поместья, она ловила себя на мысли, что ей приятна подобная переписка. Мать писала ей и только ей, стараясь без надобности не упоминать об остальных членах семьи, словно понимала, что дочери сейчас это не нужно.

За два дня до свадьбы вся ее семья, отец, мать, шестеро сестер и два брата приехали в Хира’а. И теперь шли впереди повозки, украшенной красивейшими цветами города Хира’а и соседних областей, которые были доставлены специальными курьерами. Она растирала дрожащие от волнения руки под широкими рукавами розово-красного платья, расшитого цветами и птицами. Замысловатое золотое украшение и прическа, сделанная Урсой и Азулой, которые она сама одобрила после долгих примерок, казались ей громоздкими и неудобными. Толпа, которой она улыбалась, стараясь сохранить лицо, казалась слишком шумной, а от осознания предстоящего события мутило. И лишь то, что прямо за ней ехали самые близкие ее подруги, а в храме ждал человек, которого она любила чуть ли не с первого взгляда, придавало ей сил не разреветься от навалившихся сомнений.

Но вот, повозка остановилась, и она увидела распахнутые ворота храма Агни. Ее отец, статный мужчина средних лет с серыми глазами, которые давно стали фамильной чертой их рода, подал ей руку и помог выйти из повозки.

center***/center

Жители Хира’а собрались у прихрамовой площади, ожидая, когда из храма выйдут молодожены. Только что юная невеста принца из рода Ли вошла в храм, и его массивные двери закрылись. Семью молодой госпожи, внучки Аватара Року, в этом городе любили. К этому, в последнее время, добавилась еще и гордость по поводу того, что именно их долину и горы выбрал для своего места жительства старший принц, так же потомок Аватара Року. Кое-кто принимал участье в строительстве поместья и сегодня щеголял в новых одеждах, купленных за щедрую зарплату, которой обеспечил их принц за скорость выполненных работ.

Ритуальный зал храма Агни, ограниченный внешними стенами и окруженный большим садом, представлял собой навес, местами отгороженный шторками из бамбука. Сделано было это, чтобы отгородить участников церемонии от праздной толпы, которая обычно собиралась у храма в такие дни. Под навесом собрались лишь семьи молодоженов. Урса, Азула, Зуко и Мэй со стороны жениха и клан Ли в полном составе со стороны невесты. В саду вокруг ритуального зала собрались ближайшие к королевской семье сановники Страны Огня. За церемонией из-за бамбуковых штор наблюдали генерал Шичен и десяток офицеров из Теней принца, во главе с заместителем начальника гарнизона столицы Чжун Лю, которые присутствовали здесь в качестве личного эскорта Его величества, стоя рядом с капитаном Лиангом и его бойцами.

Кроме этого, как представитель столичного дворянства, присутствовала и Хуа Буджинг, вместе с матерью. Подобный жест со стороны Хозяина Огня и Великого Вана, согласно донесениям шпионов, со стороны дворянства расценили как жест доброй воли и кредит доверия замаранным в мятеже аристократам и военным. Правда, мало кто обольщался на этот счет. Все прекрасно помнили репрессии, обрушившиеся на них после разоблачения заговора. И уже через третьи источники знали, что и как надо сделать, дабы вернуть расположение монарха.

Сама Хуа, пускай и присутствовала здесь вместе с матерью, но нет-нет, да кидала взгляды на молодого капитана, обласканного Хозяином Огня. Форма из дорогих материалов, форменная офицерская шляпа, в купе с капитанскими знаками различия и молодым возрастом делали его, несмотря на захудалое происхождение, неплохой партией. Особенно, в свете их незавидного положения. Впрочем, сама Хуа, что, сама того не ведая, стала ниткой, связующей старое, землевладельческое, и новое, служилое, дворянство, была не против брака. Ведь стоящий в небольшом отдалении молодой капитан уже несколько месяцев как тайно посещал ее по ночам и сейчас, судя по поджатым губам матери и ее настороженному взгляду, шли неофициальные смотрины ее будущего жениха.

Тем временем Мудрец Огня, по совместительству настоятель этого храма, закончил прочтение молитвы Агни и всем остальным богам. Затем он испросил здоровья у Агни и долголетия у луны, после чего его сын поднес жениху и невесте бокалы с крепким вином. Выпив по половине бокала, они обменялись сосудами и допили вино уже из них. Затем, сам Хозяин Огня поднес молодоженам золотые брачные браслеты. Взяв их, они надели браслеты друг другу, произнося слова клятвы.

—Клянусь оберегать тебя, — сказал он, надевая ей на руку браслет.

—Клянусь любить тебя, — сказала она, надевая ему на руку браслет.

—Покуда огонь наш не погаснет, — завершили они вместе и услышали звон большого медного колокола.

*Отсылка к фанфику "Искусство Войны"

Тихая жизнь

—…Таким образом, под нашим контролем, в том или ином виде, находится большая часть не только легального предпринимательства в Колониях, но и ощутимая часть местного криминала, — сказал Да Лю, заканчивая свой доклад по положению дел в колониях Народа Огня. Чан Мин слушал внимательно, время от времени рассматривая собравшихся здесь людей. Впервые за годы существования удалось собрать на общее совещание глав официальных и неофициальных структур, занимающихся разведкой, контрразведкой, диверсионной деятельностью и распространением влияния. «Тени принца», под руководством Чжун Лю, и старший куратор разведывательной сети на материке, Да Лю. Два брата, полностью верных государству и обязанных лично ему, Великому Вану Чан Мину. Талантливые, волевые и достаточно инициативные, чтобы решать возникающие в их трудном деле проблемы. А их младший брат, благодаря своим талантам, уже командовал небольшой эскадрой и вовсю помогал старшим с перевозкой особо важных грузов, имея с этого неплохой процент.

— А что скажешь по поводу боевых действий? — спросил Чан Мин, всматриваясь в лицо главе разведывательной сети. Уже четвертый год Да Лю руководил операциями разведки на материке. Старший из братьев, несмотря на молодость, за это время обзавелся не только новыми шрамами, но и морщинами на лице и легкой сединой на висках. Впрочем, вид он по-прежнему имел бравый и решительный. А то, что благодаря протекторату Великого Вана на их семью щедрым потоком полились всевозможные блага, делали его полностью лояльным.

— Все как мы и предполагали. Равнинников царские войска за эти два года додавили. Горцы, конечно, еще сражаются, пустынники тоже, но надолго их не хватит, — Да Лю достал один из принесенных с собой тубусов со свитками и передал Чан Мину. В подвале поместья уже образовался солидный архив документов по самым разным темам, которые он разбирал по мере поступления от самых разных источников, — впрочем, все это дело не быстрое. С нашей поддержкой их сопротивление будет длиться еще лет пять, не меньше. А у Куэя столько времени нет, — сказал тот, отпивая воду из кувшина.

— Ты имеешь в виду те невнятные слухи о мятеже? — спросил его Чан Мин, краем глаза отметив, как вскинулся на такое «недоверие» Да Лю, впрочем, столь же быстро остыв.

— Я докладывал тебе об этом в отчетах за прошлый квартал. В Ба Синг Се зреет мятеж гильдий. Они очень недовольны повышением и так, на их взгляд, грабительских налогов. И это не слухи. Предварительные договоренности между крупнейшими гильдиями уже достигнуты. Только Железный Дракон еще никого не поддержал, но даже без него, суммарно гильдии могут выставить не менее пятидесяти тысяч бойцов, — об этом Великому Вану было известно. Глава СБ Железного Дракона Чу также говорил о вероятности мятежа, и что некоторые личности стали слишком настырно предлагать шеньши Железного Дракона принять участие в предстоящем действии. Пока все было очень туманно, но не пройдет и нескольких месяцев, как гильдии договорятся окончательно, и тогда у Куэя будут очень большие проблемы. — Там, конечно, все не так просто, но определенные подвижки в этом направлении агентура зафиксировала.

— Оно, конечно, так, — задумчиво пробормотал Чжун Лю, — вот только понимает ли это сам Куэй?

— Думаю, что да, — ответил Да Лю, — согласно докладу главы отдела «Ба Синг Се», в последнее время наблюдается исход из столицы боеспособных соединений. Их заменяют новые отряды, поголовно состоящие из неподготовленных рекрутов. Это, в купе с увеличением интенсивности боев, говорит о том, что Куэй намерен в ближайшие полгода-год решить проблему как минимум с горцами.

— А есть ли у него столько времени? — спросил Чан Мин, не отрываясь от рассматривания каких-то карт.

— Да. Если опираться на вышеупомянутый отчет, то ясно, что пока все разговоры о восстании — всего лишь разговоры. У гильдий слишком много противоречий, да и потом. Ну восстанут они, а дальше-то что? — задал он риторический вопрос, на что Чан Мин хмыкнул. — У них как минимум должен быть свой кандидат на престол, иначе восстановленное с таким трудом Царство просто рухнет.

— Согласен с тобой, но данных мало. Передай главе отдела «Ба Синг Се», чтобы обратил особое внимание на этот вопрос, — приказал Чан Мин, на что Да Лю кивнул. — Подведем итоги. Куэй со своей армией завяз в горах Мо Сэ и пустыне Ши Вонг. В Ба Синг Се самое позднее через год-полтора начнется мятеж гильдий. А в колониях наши люди контролируют криминал и основные промышленные объекты. Я ничего не упустил? — задал он вопрос Да Лю.

— А еще, наши люди прибрали к руками большую часть заказов царского правительства по восстановлению дорог и городов центральных провинций, что уже под полным контролем Армии Земли, — напомнил ему Да Лю.

— Итого, — сказал он, благодарно кивнув другу, — можно констатировать, что на континенте все идет по плану, — Чан Мин удовлетворенно откинулся на кресле и рассматривал сидящих за столом двух братьев.

— Только я все равно считаю, что убедить Куэя будет очень трудно. Даже если ты сделаешь предложение о мире в самый подходящий момент, когда царь будет по уши в проблемах, он все равно может заупрямиться, — сказал Чжун Лю, то и дело потирая брачный браслет на своей руке. И хотя со свадьбы с Хуа Буджинг прошло уже полгода, он никак не мог привыкнуть к нему, то и дело кидая взгляды на браслет, словно проверяя, на месте ли он.

— Не волнуйтесь. Есть кое-что, от чего он вряд ли откажется, — таинственно протянул Чан Мин, хитро поглядывая на братьев Лю.

— И что же? — скептически спросил Чжун Лю.

— Пока не могу сказать, но я уверен, что смогу убедить его подписать мир на наших условиях, — сказал Чан Мин, таинственно улыбаясь, — лучше скажи мне, Чжун Лю. Как так вышло, что генерала Буджинга выпустили на свободу? — спросил он вроде бы нейтральным тоном, но лицо Чжун Лю сразу же закаменело, а Да Лю посмотрел на брата с недоумением.

— Я подумал, что старику достаточно того, что он пережил. И ему, в общем-то, недолго осталось, и он не представляет опасности, — сказал он, пытаясь сохранить самообладание под пристальным взглядом принца.

— Правда? А я думал, что ты пошел навстречу своей беременной жене. Или я не прав? — спросил Чан Мин, заметив, как от волнения сглотнул глава «Теней». — Я не против того, чтобы мы радовали наших жен, — он на минуту мечтательно улыбнулся, — и твое счастье, что такого рода решения принимаешь не ты, а Зуко. Я недоволен тем, что в своих отчетах ты умолчал о своей роли в этом деле, и узнал я об этом от Хозяина Огня, а не от тебя, — сверля Чжун Лю прищуренным взглядом, закончил Чан Мин и, повернув голову в сторону старшего брата, кивнул в сторону Чжун Лю, словно говоря — «мол, это твой младший брат, не мне его воспитывать». И, судя по тому, как старший сверлил взглядом поникшего Чжун Лю, тот намек понял.

— Я надеюсь, что такого не повторится, — сказал он и встал со своего места, показывая, что совещание на сегодня окончено. Попрощавшись с братьями, он вышел из кабинета и, дождавшись, пока они выйдут из дома, стал подниматься по лестнице на второй этаж. Чан Мин знал, что Чжун Лю в глубине души считает себя недостойным красавицы Хуа, чем, несмотря на искренность чувств между ними, пользовалась прекрасная и умная дочь генерала Буджинга. Впрочем, Чан Мин также знал о том, какое влияние имеет Да Лю на младших братьев. И теперь, устроив выволочку при нем, мог со спокойной душою посвятить время другим важным делам, зная, что Да Лю не успокоится, пока не вправит мозги Чжун Лю.

Шагая по ступенькам, он все никак не мог отделаться от мысли, что запущенный когда-то план подходит к своему… не завершению, а к своеобразному итогу. Ему теперь оставалось лишь сделать все правильно, и будущее страны и его семьи было бы полностью обеспечено. «А если хорошо королевской семье, значит хорошо и королевству», — подумал он, дойдя до одной из дверей на втором этаже. Тихо отворив дверь, принц вошел в освещенную полуденным солнцем комнату и так же тихо закрыл ее. Он подошел к небольшой кроватке и взглянул в нее. На мягкой перине, прикрытая одеяльцем, мило сопела девочка с короткими черными волосами, завязанными в короткие смешные хвостики. Он смотрел на нее и никак не мог привыкнуть к мысли, что год назад у него появилась дочка.

Два года они были женаты с Тай Ли. И эти два года принц наслаждался покоем и тихим семейным счастьем. Но при этом он продолжал руководить как Железным Драконом, так и двумя другими организациям, что подчинялись ему. Он подписывал назначения и увольнения, читал отчеты, принимал стратегические решения. Но делал он это в неспешном и размеренном темпе, по мере поступления отчетов и предложений от всех организаций. А все благодаря неплохой системе слежки и контроля, когда все следят и докладывают обо всех. За деятельностью Железного Дракона следили люди из отдела «Ба Синг Се», при этом не имея понятия о том, что эта гильдия подчиняется непосредственно ему. Плюс система осведомителей, образованная еще во время его службы у Лао Бейфонга, которая позволяла ему отслеживать деятельность самой организации Да Лю. Чжун Лю отчитывался одновременно перед ним самим и Зуко, так что постепенно «Тени Принца» стали превращаться во вполне официальную структуру на службе у драконьего трона, чего раньше совершенно не было. Ведь успех «Теней» и всех их мероприятий во многом был связан как раз с отсутствием подобной службы в руках Озая. Теперь же с помощью Теней Чан Мин контролировал многие процессы, происходящие в стране. Постепенно, под их пристальное внимание попали таможня и городская стража, появились зачатки нормальных сил правопорядка и контрразведки. Некоторые особо буйные бандиты и убийцы были ликвидированы во время задержаний, кое-кого отправили в Кипящую Скалу, но большинство просто попало под учет руководимой Чжун Лю организации. И здесь в дело вступали люди Да Лю. Ведь главным рассадником криминала в столице был портовый район, а основную прибыль им обеспечивали контрабандисты, перевозящие разнообразные грузы между двумя берегами моря Мо Сэ. Именно их в первую очередь взяли под контроль люди Да Лю, а через них вышли на криминальные структуры в колониях. Так два брата, совместными усилиями, впервые за долгое время взяли под контроль криминал по обе стороны от моря Мо Сэ.

Отчеты ото всех организаций стекались к нему и сортировались в подвале поместья, формируя обширный архив. Иногда его посещала идея взять на службу парочку толковых молодых офицеров, которые смогли бы разобраться с образующимися завалами из отчетов, вычленяя из них важную информацию. Но характер информации и высокая степень конспирации постоянно останавливали его. Пока. Ведь информации не становилось меньше, а самому разгребать все становилось все сложнее и сложнее.

Ведь кроме всех остальных дел, он проводил много времени со своей женой и, с недавних пор, дочерью. Маленькая принцесса стала первым ребенком, родившимся за долгое время в королевской семье, из-за чего сразу же попала в поле зрения всей многочисленной родни. Жизнерадостная и смешливая девочка сразу же внесла в размеренную жизнь Чан Мина и Тай Ли нотки вселенского хаоса. Правда, сильно выручала помощь Урсы, что сделала и беременность, и первые месяцы жизни ребенка терпимыми. Внутри Чан Мин боялся, что на этой почве между невесткой и свекровью могут испортиться отношения, но все обошлось. Тай Ли с должной благодарностью приняла помощь Урсы и, со временем, стала ударными темпами восстанавливать потерянную за время беременности форму.

Насмотревшись на малышку, Чан Мин кивнул сидящей рядом нянечке, следящей за покоем ребенка, и тихо вышел из комнаты, направляясь на тренировочную площадку*. Выйдя в сад, он встал на тропинку, вдыхая аромат весенних цветов и с удовольствием наблюдая за выросшими за два года деревьями. До нормального роста им было еще далеко, но они уже радовали глаз листвой ярко-зеленого цвета, а некоторые из них давали достаточно тени, чтобы лежать под ними в летний зной.

Тренировочная площадка представляла собой круг, выложенный из ровных камней, разделенный на пять частей: четыре стороны света и центр с медитативным кругом. Она слегка приподнималась над землей, создавая искусственную возвышенность. На «юге» платформы в специальном порядке были расставлены обычные манекены и Му Жэнь Чжуаны*. На «севере» была большая ровная часть, специально для спаррингов. На «востоке», в расчищенном от растительности участке, стояли параллельные брусья, стенка* и длинное плоское бревно. С другой стороны в платформу словно колья были вбиты несколько десятков бревен, на одном из которых на руках стояла Тай Ли. Сейчас, через год после рождения их дочери, посмотревший на нее не смог бы определить, была ли она беременна. Как только девочка перестала нуждаться в ее постоянной опеке, Тай Ли вновь присоединилась к тренировкам с ним и, казалось, стала еще сильнее.

Сняв с себя верхний халат и оставшись лишь в нижней рубахе, он прыгнул на соседнее с Тай Ли бревно и присел на корточки и стал ждать, когда Тай Ли закончит свой комплекс упражнений. Видимо, почувствовав, что Чан Мин здесь, Тай Ли поменяла свою позицию и встала на бревно одной ногой, поднимая другую вверх на почти 180 градусов.

— Что они сказали? — спросила она, фиксируясь в данном положении.

— Хорошие новости. Может, через полгода с Царством Земли мы наконец-то заключим договор, — сказал он, вставая на один уровень с Тай Ли, которая продолжала удерживать ногу наверху.

— Ты еще не передумал насчет того предложения. Не факт, что он согласится, — Тай Ли опустила правую ногу и подняла левую в то же положение.

— Поверь мне. К тому моменту он будет вынужден согласиться на любое наше предложение, — сказал Чан Мин, с интересом наблюдая за тем, как Тай Ли вновь перетекла в другую позицию, на сей раз балансируя на руках и раздвигая ноги вширь.

— Ну, после того, что мы устроили в Ба Синг Се, он может и взбрыкнуть, — пробормотала Тай Ли и резко сделала сальто назад, приземлившись прямо на заднее от нее бревно.

— Не взбрыкнет, — уверенно сказал Чан Мин, наблюдая, как Тай Ли стала делать растяжку, опираясь на два вбитых в землю бревна, — тем более, я получил письмо от Тоф.

— Ты не говорил, — Тай Ли пыталась сохранить хладнокровие, но Чан Мин расслышал в ее голосе ревнивые нотки. И это при том, что Тоф лишь недавно исполнилось шестнадцать лет. Такая детская ревность была личной причудой Тай Ли, и Великий Ван никогда не обращал на это особого внимания. — И что она пишет?

—В общих чертах она пишет о том, что Аанг наконец-то оставил идею «Движения за восстановления гармонии». Уж не знаю, чья это заслуга. Ее, Лао Бейфонга, дяди Айро или кого-то еще, но теперь предложения Аанга очень похожи на наши, за вычетом пары пунктов.

— То есть на основе колоний создать новое государство, да? — спросила она, всматриваясь в лицо принца, при этом продолжая делать растяжку.

— Да. Новая страна, которая по факту будет под нашим контролем, — сказал Чан Мин, перебираясь на соседнее с Тай Ли бревно и приседая на него, — и в этом государстве все уже принадлежит нам, — сказал он вкрадчивым голосом, приблизив свое лицо к ней, — и нашим детям.

— Все-все? — так же вкрадчиво спросила она его, взяв его лицо в свои руки, при этом продолжая делать шпагат.

— Все, — рвано вздохнул он и осторожно поцеловал ее, поддаваясь ее рукам, что настойчиво приближали его лицо к ее губам.

— Не слишком ли вы спешите, муж мой? — спросила Тай Ли, оторвав свои губы от него и смотря прямо ему в глаза, и заметив непонимание, уточнила, — вы сказали «детей». Но у нас есть пока только один ребенок.

— Пока только один, — особо выделив слово «пока» сказал он, всматриваясь в большие серые глаза, полные хитрого блеска, —ничто не мешает нам завести еще парочку.

— Тогда, тебе нужно… — медленно говорила она, приближаясь к его губам, будто собираясь вновь поцеловать его, но вдруг резко отскочила и встал на соседнее бревно, — тебе нужно будет поймать меня, — задорно закричала Тай Ли, отскочив от него еще на одно бревно.

— Ты сама напросилась, — ухмыльнулся Чан Мин и погнался за ней, прыгая по бревнам. Отпрыгнув от части площадки с бревнами, Тай Ли приняла боевую стойку и напала на Чан Мина, как только тот оказался перед ней. В эту же секунду на Чана посыпались удары ее кулачков, от которых принц старался уворачиваться, пытаясь поймать момент, чтобы поймать Тай Ли. Но она не давала ему никакой возможности контратаковать, постоянно атакуя и передвигаясь вокруг него, словно хищница, которая почуяла добычу и теперь выматывала ее. Но Чан Мин давно уже понял, как нужно сражаться со своей женой. По ходу боя с ним Тай Ли увлекалась, и в ее защите на доли секунды появлялись бреши. Об этом знал только он и то, только из-за того, что с Тай Ли они тренировались почти каждый день. Обычно он не пользовался этим знанием, ведя относительно честный бой, но сегодня все инстинкты просто кричали о том, что нужно поступить именно так. Вот и теперь, стоя на месте и отбиваясь от ее атак, он медленно отходил, буквально заставляя ее впасть в кураж и открыться. Поймав момент, Чан Мин резко нырнул вниз и круговым движением сбил Тай Ли с ног и, не давая ей подняться, навалился на нее сверху.

— Поймал, — тяжело дыша, сказал он после того, как зафиксировал ее руки своими, не давая ей сдвинуться с места. Он чувствовал, как бешено билось ее сердце, а сама она, со своими расширенными от удивления глазами, напоминала застигнутую в расплох охотниками лань. Постепенно она успокаивалась, руки ослабевали, а он тонул в ее глазах и приближался к ее губам.

— Поймал, — рвано выдохнула она и затем мир для двух влюбленных померк, и лишь шелест нежно зеленых листьев вторил двум влюбленным, для которых ничего более не существовало, кроме них самих.

*Тренировочная площадка(все очень приблизительно, но достаточно для понимания, что она собой представляет)-https://www.bookmartialarts.com/tianmeng-shaolin-kung-fu-academy/3-years-authentic-kung-fu-school-in-china-at-tianmeng

*Му Жэнь Чжуан (кит. упр. 木人桩 кит. пиньинь Mù rén zhuāng) — спортивный тренажёр, деревянный манекен, который используется в учёбе нанесения различных ударов и техники ведения боя-https://item.jd.com/31663125471.html

*Имеется ввиду шведская стенка.

Мир

В главном зале ратуши Ю Дао сидели пятеро. Царь Земли Куэй, глава Совета Пяти генерал Хау, Аватар Аанг, Хозяин Огня Зуко и Великий Ван Чан Мин. Они сидели вокруг круглого стола, так, чтобы видеть всех участников переговоров. Все они так или иначе знали друг о друге, кто-то лучше, кто-то хуже. И если Аанг знал Чан Мина и Зуко весьма неплохо, то Куэй то и дело бросал на старшего принца оценивающие взгляды, прикидывая что-то в уме. Что-что, а на память Царь Земли не жаловался и прекрасно помнил молодого амбициозного дворянина из колоний, который раскрутил его на техники ментальной магии, хранящиеся в архивах Дай Ли, в благодарность за доставленное Лао Бейфонгу сообщение. Но вот оказалось, что молодой дворянин был вовсе даже не из колоний, а из самой столицы Народа Огня, и звали его не Мин из Ю Дао, а принц Чан Мин, сын Хозяина Огня Озая и благородной дамы Урсы. Его людям не было известно, контролирует ли принц до сих пор Железный Дракон или нет, ведь официально у гильдий не было владельцев, а все вопросы решались так называемыми советами. Но по факту за каждой гильдией стоял либо какой-нибудь влиятельный человек, либо какая-то не менее серьезная организация. Но вот доказать связь принца и Железного Дракона оказалось невозможно. И что-то подсказывало царю, что как минимум часть из всех проблем, обрушившихся на него за эти четыре года, не обошлись без этого молодого парня, спокойно сидящего напротив него. И пускай не было прямых доказательств того, что королевская семья как-то замешана в поддержке повстанцев и других подобных делах, но определенные сомнения у Царя Земли были.

Впрочем, предложения, озвученные Аангом, были… не заманчивые, но интересные. Экономическая поддержка и помощь в восстановлении страны. Не безвозмездная, далеко не безвозмездная. В обмен на это, Царь Земли должен был признать на месте колоний новое государство. Буферное государство между их странами, которое будет одновременно сдерживать и соединять их. Это предложение в его непростом положении были приемлемо. Вот только деньги правителями Народа Огня предлагались не просто так, а в виде долгосрочной ссуды, что по мнению Куэя, сильно напоминало ловушку. Ловушку, альтернативу которой найти было почти невозможно.

Война зашла в тупик. Повстанцы в центральных провинциях были разбиты, но горцы не только продолжали сражаться, но и иногда теснили Царскую Армию. Племена пустыни Ши Вонг так же присоединились к восстанию, правда, ограничиваясь болезненными, но не смертельными укусами в виде грабительских налетов на торговые караваны. Все бы ничего, повстанцев бы в конце-концов они додавили, вот только не прекращающаяся война съедала огромные ресурсы, заставляя повышать налоги и сокращать расходы в других сферах, вызывая всеобщее недовольство не только в обычных провинциях, но и в столице. Особенно усердствовали столичные гильдии. Об их вероятном мятеже Куэю докладывали при каждом удобном случае, и царь понимал, что еще полгода войны, и бунт станет неизбежен.

Конечно Аанг, будучи Аватаром, в большей степени думал о людях, живущих здесь, а не о государственных интересах Царства Земли, и Куэй прекрасно понимал, почему. Этот вариант решения проблемы давал им возможность жить как прежде и не думать о том, что они станут разменной монетой в случае разногласий, то и дело возникающих между странами. Сделка, к которой его принуждали обстоятельства и казалась царю неравноценной.

Краем глаза наблюдая за разговаривающими Чан Мином и Зуко, Куэй ловил себя на мысли, что все эти годы два брата успешно водили за нос не только их всех, но и собственных подданных. О, он был наслышан о заговоре, случившемся два с половиной года назад, организованном старшим принцем. Все было настолько правдоподобно, что некоторое время он даже верил, что непреклонный принц теперь не будет ему мешать. Ведь, насколько было известно Куэю, именно с подачи Чан Мина Зуко отказывался заключать мир и держал в постоянной боевой готовности тридцатитысячную армию на границе Колоний. Только вот, на взгляд царя, слишком уж быстро один брат простил другого. Даже если учитывать свадьбу Хозяина Огня как радостный повод и роль их матери во всем этом. Внезапно Куэя пронзила догадка. «А ведь на свадьбе Хозяина Огня, говорят, присутствовала и принцесса тоже. Принцесса, которая проходила «лечение». Принцесса, безусловно талантливая, умная, сильная и, главное, ненавидящая своего среднего брата», — подумал Куэй, непроизвольно потерев шею, где до сих пор оставался небольшой ожог, как напоминание о короткой встрече с принцессой Азулой.

— Все же я не считаю сделку равнозначной, — сказал он, поправляя свое пенсне, — именно мне придется оторвать от своего государства территории под зарождающуюся новую страну. А взамен я не получу ничего, кроме долгов.

— Смею напомнить Вашему Величеству, что это именно вы предложили созвать конференцию по поводу заключения окончательного мира, — весьма невежливо отозвался на замечание Куэя Чан Мин, — мы лишь предлагаем условия, при которых подобный мир может состояться. Мы понимаем всю сложность вашего положения и готовы протянуть руку помощи. Более того, мы не требуем у вас, как вы выразились, «отрывать» часть вашей страны. Вам нужно всего лишь признать то, что является совершившимся фактом уже более ста лет.

— Я думаю, мы собрались здесь именно для того, чтобы решить все противоречия. Это одно из них. И я уверен, что сегодня мы найдем приемлемый для всех нас выход, — слова Аанга вызвали удивление у всех присутствующих. Никто не ожидал, что непосредственный и малообразованный Аанг сможет так вычурно выражаться. — Вождь Арнук из Северного Племени Воды присоединится к нам позже, но и противоречий с Водными племенами у всех присутствующих, насколько я знаю, нет? — полувопросительно сказал Аанг, давая время присутствующим собраться с мыслями.

— Да, явных противоречий между нами и Племенами нет, — подтвердил Чан Мин, коротко переглядываясь с Зуко, который так же был удивлен. Нет, они знали, что Аанг за последние два с половиной года сильно вырос в плане знаний и часто сидел вместе с Тоф на уроках, но сейчас впервые получили реальное подтверждение этому.

— Поэтому, я считаю, что мы могли бы в первую очередь решить противоречия между вашими странами, а когда прибудут вожди Арнук и Хакода, заключить окончательный мир, — опять же, полувопросительно спросил Аанг, на что вновь получил утвердительный ответ от присутствующих.

— Именно, я рад, что Аватар Аанг это понимает, — сказал Куэй и посмотрел на Чан Мина.

— Я с самого начала был против передачи колоний кому бы то ни было, — сказал Чан Мин, сверля взглядом Куэя, — но воля моего брата для меня закон, — сказал Чан Мин, явно показывая присутствующим, что он не рад готовящейся сделке, но готов ее принять. В общем-то, этим он оправдывал ожидания Куэя и Аанга. Вот только они понятия не имели, что подобное поведение было запланировано заранее. Зуко и Чан Мин планировали игру на контрастах. Чан Мин, представлявший здесь тех, кто готов был возобновить войну, должен был создать должное впечатление у Куэя и Аанга, что грядущая сделка не вызывает восторга у ощутимой части народа, и что угроза полномасштабной войны, несмотря на четыре года мира, никуда не исчезла.

— Я думаю, что мы сможем договориться, — примирительно сказал Зуко, на что Чан Мин бросил демонстративный косой взгляд в его сторону, но кивнул. — Что вас не устраивает конкретно, Ваше Величество?

— Меня, Ваше Величество, не устраивает сама ссуда, — произнес Куэй, — я бы с радостью заключил мир, но не на таких условиях, — проявил твердость Куэй и пояснил: — Я готов отказаться от колоний. Я готов принять так же и ваши деньги, но не как ссуду, — и заметил странное переглядывание двух братьев. Ему даже показалось, что старший принц хотел было что-то сказать, но лишь махнул рукою, словно говоря Зуко «решай все сам».

— Есть один вариант, при котором передача запрошенной вами суммы не в виде ссуды не будет проблемой, — сказал Зуко и, бросив взгляд на брата, продолжил: — я предлагаю вам династический брак. Наша сестра выйдет замуж за вас. Ведь вы еще не женаты, — полувопросительно сказал он, наткнувшись на удивленный взгляд Куэя и ошарашенный Аанга.

— А ваша сестра… принцесса Азула? — решил уточнить Куэй у Зуко, пытаясь осознать сделанное им предложение.

— Да, она, — невозмутимо подтвердил он, сохраняя серьезную мину на лице.

— Это предложение очень неожиданно, — пробормотал Куэй, задумавшись и вновь поправив свое пенсне, — тем более в свете того, что именно ей я «обязан» тем, что столица была захвачена вашими войсками, — деликатно упомянул Куэй, показывая, что подобный брак не вызывает у него восторга.

— Это было достаточно давно, Ваше Величество. С тех пор многое случилось, как хорошего, так и плохого. Зачем ворошить прошлое, тем более, когда мы решаем вопрос нашего общего будущего, — сказал Зуко и, заметив, что Куэй крепко задумался, обратил внимание на генерала Хау. Тот тоже был удивлен, но не сказать, что очень. Видимо, старый царедворец предполагал, что Куэю предложат именно такой вариант, или же не видел в этом ничего фатального.

— Если вы согласны, то она прибудет в течение недели сюда, в Ю Дао, — сказал Зуко, не спуская глаз с Куэя, все еще глубоко в раздумьях над всей этой ситуацией. С одной стороны, правители Народа Огня явно владели ситуацией и могли выдвигать любые требования, и Куэй был бы вынужден их принять, если хотел удержаться на троне. Грядущий мятеж гильдий в условиях отсутствия в столице достаточно верных ему сил не сулил ничего хорошего. С другой стороны, по отношению к нему, несмотря на явное превосходство, проявили уважение и дали какой-никакой выбор. Правда оба варианта сулили как решение его проблем, так и появление новых. В первом случае страна попадала в долговую кабалу по отношению к Народу Огня, а это мало чем отличалось от оккупации, что была ранее. В другом он получал необходимые для ведения боевых действий ресурсы и убирал с континента Армию Огня, что, словно топор палача над головой, висела над его войскам. Но при этом связывал себя узами брака с принцессой Азулой, что не отличалась кротостью нрава, при этом обладая всеми задатками хорошего правителя.

Он хорошо помнил тот день, когда три девицы, пользуясь безалаберностью стражи и предательством Дай Ли, захватили царский дворец. Он помнил, как молодая девушка или, вернее сказать, еще совсем девчонка, с зачатками будущей красоты и угловатой фигурой, крепко удерживала его на троне, приставив горящий синим пламенем палец к его шее. А еще он хорошо помнил, кому в конечном итоге подчинились Дай Ли. Не ему, не Лонг Фенгу, а ей. Девчонке четырнадцати лет, оказавшейся принцессой Азулой, что несколько недель жила во дворце и ни у кого не вызывала никаких подозрений. Девчонке, которая после воцарения своего брата была тихо отправлена на якобы «лечение», а на самом деле в ссылку, а то и в заточение подальше от двора и столицы. А потом так же тихо появилась на свадьбе этого же брата, словно и не было между ними Агни Кая за Драконий Трон. И хоть никаких доказательств у Куэя не было, но сомнения в сговоре троих детей Озая и Урсы у него появились.

— Во всяком случае, — услышал он слова старшего принца, вынырнув из своих размышлений, — наша сестра так же должна согласиться на этот брак. Поэтому я предлагаю прерваться сейчас, ограничившись заявлением о том, что все мы желаем достигнуть мира. А встретимся, когда Его Величество и Ее высочество выскажут нам свое решение, — закончил он, вопросительно посмотрев на Куэя.

— Я… согласен с Великим Ваном, — с трудом выдавил Куэй, надеясь выиграть время для поиска более приемлемого для себя и страны решения.

— В таком случае, предлагаю начать составление заявления, — сказал Зуко, дав знак страже, чтобы те принесли бумаги и чернила.

center***/center

— Зуко, что ты творишь?! Это же Азула! — кричал Аанг после того, как заявление было составлено и переговорщики разошлись по своим резиденциям. При этом Зуко заметил, с каким трудом Аватар сдерживался, чтобы не высказаться там, в ратуше или по дороге к резиденции.

— Аанг. Она уже не та, что была когда-то, — устало сказал он, — она изменилась. Стала мягче, добрее. Видел бы ты, как она хлопотала над Чан Мином, когда он отлеживался после столкновения с Похитителем Лиц.

— Так она все это время была в Хира’а, и вы мне ничего не сказали?! — в шоке закричал Аанг, во все глаза рассматривая своего друга.

— Да, нам пришлось тебе соврать. Мы не хотели, чтобы с ней случилось что-то плохое, — сказал он и, заметив скептическую мину на лице Аанга, продолжил: — Вот только не надо обижаться! А что бы ты сделал на нашем месте? Когда все считают твою сестру монстром лишь из-за того, что ее с детства обработали с помощью покорения разума, — сказал он и с удовольствием заметил, что ставка на жалостливость и гуманизм Аанга полностью себя оправдала.

— Как обрабатывали? — в шоке переспросил он, всматриваясь в лицо Зуко.

— Как Джу Ди, — сказал он и увидел, как бледнеет Аанг, — как Джета, ты ведь помнишь его? — спросил он, на что Аанг заторможено кивнул, — какой-то дух подарил нашему отцу возможность покорять разум. И он по полной обрабатывал Азулу, стараясь вылепить из нее идеальную наследницу, в понимании его больного разума.

— То есть она не по своей воле атаковала нас? — осторожно уточнил он у Зуко, стараясь разобраться с новой информацией и расхаживая по комнате, пытаясь унять волнение.

— Не совсем. С покорителями такое провернуть гораздо сложнее, чем с простыми людьми. Но отец придумал, или ему подсказали, как сделать это с нами, — сказал он, тяжело вздохнув. Было тяжело вспоминать ту лихорадку, что охватила его в Ба Синг Се, когда он лежал в бреду, и лишь забота дяди спасла его от смерти. — Он словно усиливал в нас определенные чувства, такие как ненависть, зависть, целеустремленность, при этом вбивая в наши головы удобные ему мысли и образы. Так я стал одержим твоими поисками, а Азула… Азула стала ненавидеть собственную семью и мечтать о власти, — закончил Зуко и заметил, что Аанг замедлил ходьбу.

— А почему вы думаете, что Озаю эти знания дал какой-то дух? — спросил Аанг, остановившись и пристально посмотрев на Зуко.

— Чан Мин говорит, что ничто не берется из ниоткуда. Отец был сильным покорителем, но после того, как стал Хозяином Огня, его сила стала давящей. Он был настолько силен, что стал способен задавить даже дядю Айро, а ты сам знаешь, каким сильным покорителем он является. А знания по покорению разума ему просто не от куда было брать, потому что ни в столичной библиотеке, ни в архивах, ни в библиотеках других городов и храмов об этом ничего не написано. А после того случая с нападением на мою мать, мы, наверное, даже знаем, какой из духов постарался.

— Кох? Ты уверен? — обеспокоенно спросил Аанг, присаживаясь рядом со своим другом.

— Это всего лишь наши догадки. Азула ведь тоже пострадала от нападения. На самом деле Кох хотел вселиться в нее. Не знаю, связанно ли это с сумаcшествием моего отца, — печально пробормотал Зуко, пожимая плечами и опуская голову. Аангу оставалось лишь кивнуть своим мыслям, понимая, что лезть к всемогущему Похитителю Лиц сейчас даже у него духу не хватит. Положив руку на плечо Зуко и выдохнув, Аанг сказал:

— Я надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, — на что Зуко поднял голову и, слабо улыбнувшись, ответил:

— Поверь, друг мой. Я это знаю. Азула уже не та, что прежде. Она выросла. Мы все выросли. И еще кое-что. Я не прошу, чтобы вы подружились, но хотел бы, чтобы мои друзья и сестра хотя бы могли терпеть друг друга, — и, поднявшись со своего места, он отправился к себе, оставляя Аанга переваривать свалившуюся на него информацию.

center***/center

Неделя пролетела незаметно. Азула вместе с матерью, в сопровождении беременной Мэй и Тай Ли с дочерью, прибыла на шестой день. Их кортеж, состоящий из нескольких крытых повозок, запряженных лоседраконами и окруженный эскортом из комодоносорогов, привлек внимание всех жителей города, вывалившихся из своих домов, чтобы встретить королевскую семью. У резиденции Хозяина Огня в Ю Дао их лично встречали Зуко и Чан Мин, порядком соскучившиеся по своим женам. С одной из крыш за процессией настороженно наблюдал Аанг, пытаясь понять, насколько в действительности изменилась Азула. Ведь несмотря на то, что Зуко он доверял, поверить в адекватность Азулы было пока еще выше его сил. Зуко упоминал о каком-то лечении, но Аанг, будучи полным профаном в ментальных дисциплинах, не особо заморачивался по этому поводу и собирался сам разобраться в происходящем.

Он смотрел, как Чан Мин обнимает Тай Ли и целует маленькую девочку на ее руках. Он видел, как Зуко целуется с Мэй, осторожно обнимая ее. Он смотрел, как оба принца подходят к их матери и сестре и, да будет Великое Небо свидетелем, не знай Аанг, что стоящая рядом с немолодой, но еще прекрасной женщиной девушка — это принцесса Азула, ни за что бы не догадался. Вместо полувоенного костюма и диковатого взгляда голодного дракона, запомнившегося Аангу, на принцессе было надето платье из легких шелковых тканей, а выражение лица можно было бы назвать надменно-повелительным, если бы не искренняя, на взгляд Аватара, улыбка, направленная братьям. Когда они вошли в резиденцию, Аанг покинул крышу и направился к себе. Он должен был обдумать это изменение в принцессе и дать совет Куэю, который так и не смог определиться, что ему делать: влезть в долги, но избавить себя от женитьбы, бросить все и вернуться в Ба Синг Се, оставив за спиной недобитых повстанцев, или же жениться и решив одни проблемы, обзавестись новыми.

center***/center

На следующий день назначили встречу принцессы с царем Куэем. Все давно уже было обговорено, все наряды испробованы и ответы заучены, но Чан Мин в последнее время чувствовал себя не в своей тарелке. Свою сестру он любил и, даже в угоду государственным интересам, не хотел бы стать причиной ее несчастья. Полностью политический брак, к которому он готовил сестру, мог как быть счастливым, так и оказаться каторгой для нее. Человек, для которого благо страны и семьи были высшими приоритетами, теперь был полон сомнений. И сейчас, когда еще не поздно было свернуть, он решил поговорить с сестрой. Она обнаружилась в выделенных ей покоях, в компании матери, Мэй, Тай Ли и нескольких служанок.

— Готовишься? — спросил Чан Мин, войдя в комнату и знаком выпроводив служанок.

— Угу. Нужно же произвести хорошее впечатление перед моим женишком, — сказала она, всматриваясь в зеркало, ища какие-то неизвестные ей только недостатки в своем «идеальном» облике, — а ты это к чему, брат? — спросила она, обернувшись к нему.

— Не надо так уж стараться, — сказал он, сразу же оказавшись под настороженным взглядом нескольких пар красивых глаз. — Какое бы он решение ни принял, свою пользу мы получим, — пояснил Чан Мин, усаживаясь на кресло у двери.

— Ну, ведь мне все равно нужно будет выходить замуж. Куэй не хуже и не лучше других вариантов, — сказала она, на что Чан Мин хмыкнул.

— Это мягко сказано, не хуже. Царь Земли, властитель самой большой страны в нашем мире. Вот только ты-то уверена во всем этом? — спросил он, не обращая внимание на удивленное переглядывание Мэй и Тай Ли.

— Сынок, к чему этот разговор? Ведь мы все уже решили? — спросила Урса, встала со своего места и, подойдя к Азуле, стала поправлять ей прическу.

— Ты же сам, на пару с мамой, убеждал меня в перспективности данного выбора. Что же изменилось? — вскинула брови Азула, одновременно подбирая для прически ленты с золотым шитьем.

— Знаешь, тогда мне это казалось отличной идеей, а теперь я даже и не знаю, — признался он, посмотрев на Тай Ли, — я бы не хотел, чтобы этот брак был тебе в тягость, — сказал он, уловив во взгляде Тай Ли одобрение. Именно с Тай Ли до этого он делился своими сомнениями, но та каждый раз успокаивала его, говоря, что лучшего варианта для Азулы придумать сложно. Сестра, несмотря на то, что переросла свои детские комплексы, вызванные обработкой Озая, все равно оставалось очень властной и сильной личностью, широте души которой точно не хватило бы даже самого большого поместья или феода в Стране Огня. А вот Царство Земли вполне могло удовлетворить амбициозную Азулу.

— Хватит вести себя так, словно это ты выходишь замуж, Чан Мин! — в сердцах воскликнула Азула, от избытка чувств растрепав с таким трудом налаженную матерью прическу. — Лучше дай совет, как мне себя вести во время встречи с ним. Я много читала о Куэее, но в таком деле совет лишним не бывает, — она виновато взглянула на мать, терпеливо ожидающую, когда она успокоится.

— Просто очаруй его, сестра, как когда-то очаровала Дай Ли. Будь мила и обходительна. Покажи, что тебя не надо бояться, но уважать придется, — сказал он, на что теперь уже Азула хмыкнула.

— Ваши высочества, госпожа. Его Величество просил передать, что Царь Земли готов к встрече, — отвлекла на себя внимание присутствующих одна из служанок. На это Азула лишь кивнула и, взяв веер из рук матери, отправилась к выходу.

— Увидимся на ужине, — попрощалась она со всеми и выпорхнула из комнаты в сопровождении служанок. Чан Мин встал со своего места и, подойдя к окну, стал смотреть, как перед входом в резиденцию расставляют празднично украшенные паланкины. Краем глаза он заметил, как с одной стороны к нему подошли Тай Ли с Мэй, а с другой стороны Урса. Тай Ли без слов обхватила его руку и прижалась к его плечу щекою.

— Надеюсь, что все получится, — пробормотала Урса, наблюдая, как паланкины медленно удаляются от входа, унося ее дочь на встречу, которая должна была определить не только ее судьбу, но и будущее всего мира.

center***/center

— Приветствую вас, Ваше Величество, — сказала Азула, склонив голову в легком поклоне.

— Приветствую вас, Ваше Высочество, — ответил Куэй, с интересом и легким удивлением рассматривая настоящую красавицу, стоящую перед ним. Из симпатичного, но нескладного подростка принцесса превратилась в статную красавицу с длинными черными волосами, светлой кожей и полными губами. На ее лице не было толстого слоя белил, что наносили дворянки Царства, и Куэй отметил, что лицом она пошла в свою мать, если судить по портретам благородной госпожи Урсы.

Они гуляли в городском парке Ю Дао, огороженном городской стражей и охраной присутствующих в городе правителей. Аанг советовал «присмотреться» к изменившейся принцессе, что Куэй и делал. Они говорили предусмотренные этикетом фразы, и Куэй, что смотрел за ее реакцией на те или иные вопросы, отметил, что даже в таком виде, принцесса не производила впечатление разодетой куклы, чего Куэй раньше за аристократками никогда не замечал. В свои двадцать девять лет он привык, что дворянки — это такой особый вид аристократов, не способный ни на что другое, кроме как болтовни о новых тканях или, в лучшем случае, о литературе. Принцесса же, даже в своих роскошных одеяниях, не производила впечатление пустышки. Нет, это была опасная хищница, которая лишь на время сменила гнев на милость, присматриваясь к нему и ощупывая границы дозволенного. Принцессу, несмотря на демонстрируемую ею доброжелательность, выдавали глаза. Цепкие глаза цвета расплавленного золота. Признак принадлежности к королевской семье Народа Огня. И как он не заметил их тогда, в Ба Синг Се? Ведь и у обоих принцев глаза имеют похожий цвет, но разные оттенки. Видимо, действительно был слишком наивен и глуп.

Тем временем, принцесса остановилась и, сделав глубокий вздох, посмотрела на него.

— Скажите, ваше величество. Как вы сами относитесь к нашему союзу? Я бы не хотела всю жизнь мучиться из-за неправильного выбора, — сказала она, и Куэй понял, что так с ним разговаривают впервые. Вопрос принцессы, заданный доброжелательной интонацией, был не просто нарушением всяческих дипломатических правил, но поражал своей убийственной прямотой. Во всяком случае, для Куэя, воспитанного в строгом придворном формализме, это было именно так. Конкретный вопрос, в котором угадывается отношение самой принцессы к браку с ним и ожидание такого же ответа. Это вводило в ступор, и это странным образом располагало к ней. Тем временем, Азула отошла к небольшому пруду и демонстративно рассматривала играющих там рыбок, ожидая ответа на свой вопрос.

— Я… хм… Ваше высочество, признаться честно, я не был в восторге от идеи брачного союза с вашей семьей, — честно признался он, наплевав на подготовленный заранее диалог. Раз уж у него просят честности, он будет честен. Но и принцессе не даст юлить.

— Вы сказали «был». А сейчас? — спросила она, бросив на него вопросительный взгляд, но сразу вернувшись к наблюдению за рыбками.

— Сейчас… — протянул Куэй, становясь рядом с принцессой и тоже рассматривая рыбок, — а сейчас эта идея не кажется мне настолько ужасной, — сказал он и заметил, что принцесса была удивлена. Ее удивление было настолько искренним, что Куэй вновь растерялся. Если ранее у него проскальзывала мысль, что принцесса отыгрывает перед ним роль, то теперь она испарилась. Ну не может человек так искренне играть удивление. Куэй, обладающий способностью видеть ложь, это отлично знал. И, удивительное дело, Азула действительно была удивлена и еще ни разу не использовала свою способность к виртуозному вранью. Она-то настраивалась на долгую, нудную беседу, с репликами, полными разных смыслов, с символичными сравнениями, имеющими двойное, а то и тройное дно. Задав прямой вопрос ради интереса, она ожидала, что Царь будет юлить и недоговаривать, но никак не ожидала честного признания.

— Почему же? Что заставило вас поменять свое мнение? — спросила она, повернувшись к нему и всматриваясь в его лицо. Тот пожал плечами и жестом предложил продолжить прогулку по дорожкам парка.

— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос он ответил ей, вгоняя в еще большее удивление. — Вы красива, умна, сильна, образованна. Ко всему прочему за вас дается приличное приданое. Так почему же я должен отказываться от вас? — спросил Куэй, а Азула впервые почувствовала внутренний протест. Совершенно детское желание выйти замуж по любви, а не за перечисленные Куэем достоинства. На что она совершенно не надеялась.

— А если я просто скажу «нет»? Что же тогда? — спросила она, надменно вздернув подбородок и скрестив руки на груди.

— Тогда мы просто разойдемся, — опять убийственно честно сказал Куэй, смотря на нее с какой-то странной грустной улыбкой, от которой даже у Азулы дрогнуло сердце, — мы заключим мир, а я женюсь на какой-нибудь княжне, с которой нас ничего кроме детей не будет связывать. Вы уедете к себе и проживете долгую жизнь в окружении ваших родных. Вот так, — подытожил он, вновь зашагав по мощеной неровными камнями тропинке.

— А что меня ждет с вами? — спросила она, поравнявшись с ним. У Азулы создавалось такое впечатление, что никому другому царь такого никогда не говорил. Весь разговор шел как-то неожиданно и неправильно. И эта бескомпромиссная честность подкупала ее. Ту, что никогда не была избалована искренностью окружающих, кроме самых близких людей.

Тем временем, он повернул голову к ней и, сняв свое пенсне, достал из кармана платок и стал чистить линзу. Он словно тянул время, чтобы собраться с мыслями или с духом. Затем, одев пенсне обратно, он повернулся всем корпусом к принцессе и сказал:

— Я не хочу давать вам какие-либо заверения в своих чувствах. Не хочу клясться в любви, которой нет. Не хочу обнадеживать, что она наступит. Но хочу пообещать вам одно, если уж боги дали нам возможность увидеться не как врагам, — и Азула поняла, что более ни от кого и никогда не услышит таких слов, — я никогда не буду вам врать. Это я вам могу обещать. Не знаю, как все сложится. Но я буду говорить вам правду, — сказал Куэй и молча продолжил свой путь. Азула же, продолжая идти рядом с царем, не стала отвечать на его слова, но сказать, что они не повлияли на нее, значило бы солгать самой себе. Чтобы как-то успокоиться, она свела дальнейшую беседу к обсуждению какого-то классического романа Народа Огня, который, к ее удивлению, Царь Земли также читал. Лишь в конце, когда они дошли до выхода из парка, и он предложил встретиться вновь на следующий день, она вспомнила отложенный разговор и, к своему собственному удивлению... согласилась.

Расставшись с Царем Земли, она еще долго смотрела на заполненный солнечным светом парк, пытаясь разобраться в том необычном разговоре, что произошел между ними. Неожиданно, уже усаживаясь в паланкин, Азула подумала, что, может быть, и ей повезет? Чем же она хуже Тай Ли и Мэй, нашедших свое счастье с ее братьями? Может, и ей достанется кусочек счастья? Может, и она рождена, чтобы кто-то был рядом с ней?

В таком сумбурном настроении она вернулась домой и, не поговорив ни с кем, легла спать, несмотря на то, что солнце только только клонилось к закату.

Эпилог

Я открыл глаза и увидел небо. Ярко-синее летнее небо, где не было ни одного облачка. Я долго пытался добиться того, что случилось сегодня. Столько лет медитаций и тренировок не прошли даром, и теперь я впервые смог войти в мир духов сам.

Сделав глубокий вдох, я выпрямился из лежачего положения и, сфокусировав глаза, удивленно замер. Передо мной сидел молодой мужчина моего возраста и смотрел на меня с насмешливым выражением лица.

— Лу Тен? — с сомнением выдавил я из себя слова, не веря тому, что таки смог до него дозваться.

— Здравствуй, брат, — ответил он, впрочем не приближаясь ко мне и даже не подавая руки, — и что же тебе, Чан Мин, на месте не сидится? — полушутя спросил он, всматриваясь в мои глаза.

— У меня есть вопросы. Единственный, кому я могу их задать, это ты, — сказал я, настороженно наблюдая за таким знакомым и незнакомым братом. Сын дяди Айро был одет в стандартную офицерскую форму Армии Огня. На голове была шляпа с перьями феникса, говорившая о его принадлежности высшему офицерству. В письме, присланном перед смертью моего двоюродного брата, дядя хвастался, что Лу Тен переплюнул его и стал самым молодым полковником в истории страны. Получил он перья феникса благодаря командованию штурмовыми отрядами во время прорыва в Ба Синг Се. А затем он погиб. Как раз во время такой же атаки. Погиб, идя в бой в первых рядах. Погиб глупо и бессмысленно, ввергая свою семью в пучину хаоса и неопределенности.

— Ну попробуй, — хмыкнул дух, который когда-то был Лу Теном.

— Какую роль во всем произошедшем имеет Похититель Лиц? — спросил я и заметил, как выражение лица Лу Тена на миг с насмешливого резко поменялось на заинтересованное, так же быстро вернувшись к прежнему состоянию.

— А сам не догадываешься, брат? — издевательски протянул он, всматриваясь в мои глаза, словно стараясь просверлить в них дыры.

— Догадываюсь, — пробормотал он, — только вот… хотел убедиться, — сказал я и опустил голову, — это значит, что отца вылечить нереально, — полувопросительно спросил я у него, на что тот вновь хмыкнул и покачал головой. Печальное осознание того, что человек, который вырастил меня, видел первые шаги моего пути и которого я называл отцом все детство, никогда не вырвется из пучины безумия, принесло почти физическую боль. Теперь оставалось лишь держать его в тюрьме, обрекая на годы страданий, или зарубить словно бешеную собаку, как я сделал когда-то с одержимым Икемом.

— Мда. Как был сентиментальным дурнем, так и остался, — протянул Лу Тен, словно прочитав мои мысли. Впрочем, в его словах послышалась уже толика теплоты и сочувствия. Рассматривая меня, он словно скидывал с себя те изменения, что происходили с ним в мире духов, становясь вновь кронпринцем Лу Теном, моим старшим братом.

Отец пошел на поводу своих демонов и поддался сладким речам Коха. Да, он получил силу и знания, о которых и не мечтал, но стал одержимым. Не сразу и не полностью, но постепенно отец все больше и больше сходил с ума.

— Может быть. Но я не мог не попробовать, — ответил я ему и с удовольствием заметил, как он улыбнулся усталой, но теплой улыбкой, а глаза его выражали сочувствие и печаль моему горю.

— Не зови меня больше, брат. Мертвым незачем вмешиваться в дела живых. Все, что нужно, ты и так знаешь, — сказал он в ответ и начал исчезать в появившемся из ниоткуда тумане. Мир словно померк, мгла обволакивала округу своей молочной белизной, и я почувствовал, как что-то резко потянуло меня вниз.

center***/center

— Мин, Мин! Ты слышишь меня? — услышал я словно через воду голос Тай Ли, теребившей меня за плечо. Я медленно открыл глаза и, сфокусировав взгляд, улыбнулся обеспокоенной жене. Тай Ли сидела рядом со мной в медитационном круге тренировочной площадки, всматриваясь в мои глаза и пытаясь что-то там разглядеть. Кивнув каким-то своим ощущениям, Тай Ли крепко и порывисто обняла меня.

— Больше никогда не позволю тебе соваться в мир духов, — пробормотала она, а я почувствовал, как бешено бьется ее сердце, а мое тело наполняется энергией, изгоняющей из него усталость и ломоту.

— Ну все, все, хватит, милая. Ничего плохого не случилось. Повидался с братом, подтвердил свои сомнения. Ну что ты, в самом деле, — проворчал я, целуя ее в лоб и в висок, стараясь хоть как-то успокоить.

— А если бы ты остался там? — буркнула она куда-то в плечо, заливая слезами мой черно-красный халат.

— Не остался бы. Я знаю, что меня здесь ждут, — спокойно ответил я, поднимая ее лицо и всматриваясь в ее глаза. Заплаканные, глубоко несчастные, но такие прекрасные глаза серо-голубого цвета. Может я и влюбился в нее, когда их увидел. Ее глаза. Столь необычные и прекрасные. Не теряя ни секунды, я поцеловал Тай Ли в губы, пытаясь заставить ее забыть все тревоги, что гложили ее доброе сердце.

— Фу! Мама, папа! Вы чего?! — отвлек их тоненький девчачий голосок неугомонной принцессы Кийоми*, заставшей их на горячем. — Шэнли*! Шенли! Папа и мама опять целуются! — закричала она своему младшему брату и побежала внутрь дома. А меня разобрало дурное веселье.

— И в кого она такая шустрая? — спросил я, хихикая, Тай Ли, которая уже достаточно успокоилась.

— Хочешь сказать не в тебя, да? — спросила она, забавно прищурившись.

— У нее твои глаза, — резонно возразил я, за что был удостоен шлепка ладонью по лбу.

— Зато характер и шило в одном месте точно твои, — сказала она и поднялась с моих колен, на которые взобралась, и пошла к поместью, — давай, вставай уже, или забыл, что сегодня к нам приезжают на лето оба твои племянника? — спросила она и, не дожидаясь ответа, вошла внутрь.

Я встал со своего места и качнулся, почувствовав легкое головокружение и резкий прилив сил. Сколько же ци она влила в меня, пока я ее «успокаивал»? А ведь всего ничего просидели! С такими мыслями я направился внутрь нашего поместья, где сейчас пребывало все мое семейство.

center***/center

Прибытие племянников прошло бурно. Стоило парнишке лет девяти с золотыми глазами в зеленой одежде и девочке лет десяти с заколкой принцессы Народа Огня спрыгнуть из гондолы дирижабля, опустившегося недалеко от поместья, как уже наши дети побежали встречать своих двоюродных брата и сестру. Веселую кучу малу из галдящих и радостных детей пришлось разнимать мне, получая свою порцию объятий и приветствий. Счастливые дети, не знающие что такое горе, без умолку болтали, рассказывая о своих впечатлениях от дороги, от столицы, от жизни во дворце и… вообще обо всем.

Дети брата и сестры, в чем-то их маленькие копии, а в чем-то нет, всегда проводили лето здесь, в Хира’а. Убедить в этом и Зуко и Азулу, которая в конце концов таки вышла за Куэя, оказалось не сложно, особенно после того, как к этому подключилась наша мать. С шести лет маленькие Изуми и Цзяньпин* проводили несколько месяцев здесь, играя и общаясь друг с другом. Еще один мой племянник, трехлетний Дэмин* был еще слишком мал, чтобы пересекать море, но и его мать собиралась отправить ко мне, когда он достаточно вырастет. Дети росли и играли вместе, привыкая друг к другу. Иногда к ним присоединялись дети близких королевской семье дворян, формируя ближний круг будущих правителей этого мира.

Наобнимавшись, дети потопали к поместью, где уже был приготовлен обед. И так каждый год. Дети прилетают, кричат, бегают, наедаются вкусностей, а затем играют в разные игры. Никогда бы не подумал, что мне так понравится возиться со всей этой оравой. Мы вместе шли в походы по окрестным горам, отправлялись в поездки по стране, разбирали способности детей и то, к чему у них лежит талант. Моя дочь унаследовала таланты Тай Ли в управлении энергией Ци и восприятии аур. Сын же, Шэнли, оказался покорителем огня. Они вместе с Изуми часто засиживались вместе, разучивая приемы покорения. Цзиньпин же в полной мере унаследовал способности своего отца. А обладали цари земли редкой смесью ментальных способностей: очень хорошая память, чутье на вранье, проницательность, граничащая с эмпатией… это была лишь часть способностей, доступной молодому принцу. С чем была связанна подобная одаренность Царей Земли, никто не знал, но не имей они каких-то козырей в карманах, вряд ли смогли бы удержать свою страну от разрушения. Я и Тай Ли стали обучать их пониманию тех способностей, которые им достались. И, естественно, старались ненавязчиво привести их к мысли, что дружить всегда лучше чем воевать, купируя возникавшие между детьми ссоры.

Я смотрел за тем, как мои дети и племянники уплетают за две щеки приготовленные к их приезду угощения, и вспоминал, как мы дошли до такой жизни. Мирной, тихой и относительно спокойной. Дело, предпринятое ради спасения моей семьи и страны от страшного, казалось бы, неизбежного, поражения, подошло к своему своеобразному итогу. Наконец-то установился мир. Ну как мир? Во всяком случае, с Царством Земли мы более не воюем. А вот местечковые правители то и дело поднимают бучу против Ба Синг Се. Ведь даже тех денег, что выделили мы с Зуко, оказалось недостаточно для полного восстановления. Нет, с братом мы не жмотились и обеспечили сестре весьма внушительное приданое. Вот только Куэй, как водится, не учел, что без зоркого пригляда со стороны распущенных, опозоренных и обиженных на царскую власть Дай Ли, ощутимую часть этих денег местные власти просто и банально разворовали. В итоге ему все равно пришлось влезть в долги не только к своим собственным богатеям, таким как Лао Бейфонг, но и к ростовщикам Народа Огня. Да, дела у него сейчас гораздо лучше, чем если бы он взял ссуду у нас напрямую. Но все равно Куэю приходится постоянно лавировать между разными придворными группировками и искать новые средства для затыкания бюджета и удерживания власти.

Между нами кроме нейтральной Объединенной Республики (идиотское название, предложенное Аватаром, но не суть) есть еще и союзное нам Княжество Мо Сэ. Горцам, не без нашей помощи, таки удалось сохранить независимость. Это стало возможно в том числе и из-за проблем с финансами Царя Земли. Неожиданно, когда царские войска уже почти додавили повстанцев, все ростовщики, в том числе и из Гаолиня, которые очень сильно поднялись в годы гражданской войны и имели свои резоны в поддержке горцев, пригрозили царю перекрыть всякое финансирование, если он уничтожит превратившееся к тому времени в страну княжество Мо Сэ. При этом официальные договоренности с Драконьим Троном оставались в силе, и мы как бы были не при делах. Зуко даже выступил посредником в переговорах с банкирами, продемонстрировав свою приверженность миру и справедливости.

Почему посредником, как в прошлый раз, не стал Аанг? Видите ли, Аватар оказался немножко занят в погоне за новой напастью. Вылезший из ниоткуда Орден КрасногоЛотоса оказался неприятным сюрпризом для всех непричастных к его созданию. Фанатики-анархисты (словечко из другого мира), не признающие никакой власти и проповедовавшие полную свободу от всего, в разрушенном войной Царстве нашли немало сторонников. И пока Зуко и Куэй решали свои вопросы с банкирами, Аватар со своими друзьями гонялся за Красным Лотосом. К этому добавилось и то, что в Объединенной Республике на Аанга и Сокку удалось повесить должности так называемых советников, заседающих в Совете, официально управляющем новым государством. Но по факту вся экономика бывших Колоний была сосредоточена в руках нескольких крупных гильдий, созданных в том числе и с помощью капиталов проштрафившихся участьем в заговоре дворян Народа Огня.

В итоге, к мирному Договору между Народом Огня и Царством Земли, подписанном в Ю Дао, добавился и так называемый Великий Гаолиньский Трактат. Обширный документ, подписанный всеми правителями мира, в том числе и Племенами Воды Севера и Юга, полностью закрепил существующее мироустройство, окончательно завершив Столетнюю Войну. Новое государство, Княжество Мо Сэ, возглавил старый знакомый Аанга Хару. Вместе со своим отцом, он долгие годы командовал крестьянской армией, сражавшейся сначала с Армией Огня, потом с войсками Равнинной Коалиции, а затем и с Царской Армией.

Кроме всего прочего, центральные провинции Царства, официально перешедшие обратно к Куэю по результатам гражданской войны, по факту оказались под полным нашим экономическим контролем. И стоит Куэю заартачиться или навредить Азуле с ее детьми, как мы довольно легко сможем ввести туда армию. Впрочем, сестра и сама по себе неплохо справляется с управлением и страной, и своим мужем.

Я, конечно, не оставил на самотек происходящее в Ба Синг Се. Отдел «Ба Синг Се», организации, руководимой Да Лю, и СБ Железного Дракона постоянно докладывали мне о ситуации в Великом Городе вообще и в царском дворце в частности. Слежка и негласная охрана сестры от недоброжелателей, осуществляемая моими людьми, несколько раз спасли ее от заговоров местных дворян, давая Куэю отменный повод для проведения чистки среди нелояльных.

Удивительно, но союз между этими двумя оказался весьма удачным. Хотя в первое время им было очень тяжело. Две сильные личности пытались подмять друг друга и ни одна из них не желала уступать. При этом эти два бесконечно одиноких человека, что оказались на вершине власти, неосознанно цеплялись друг за друга, пытаясь найти какую-никакую поддержку и опору. Ссоры и недопонимания на почве государственных интересов сменялись периодами спокойствия и даже счастливой семейной жизни.

Все изменилось с рождением маленького принца Цзяньпина. Здоровый и крепкий наследник Нефритового Трона стал поводом для окончательного примирения Куэя и Азулы. В отчетах от моих людей в царском дворце указывалось, что после рождения малыша, Куэй заперся с Азулой в ее покоях и проговорил с ней всю ночь. О чем они беседовали и до чего договорились, никто из моих людей так и не узнал. Не знаю, какие слова нашел Куэй, чтобы окончательно сгладить противоречия с Азулой, но с того момента они вместе стали править страной, окончательно разделив обязанности. Ведь Царство Земли велико, и чтобы управлять такой махиной, одного царя недостаточно. Поэтому появление рядом с Куэем властной и инициативной царицы позволило ему не думать об очень многих срочных делах, целиком и полностью сосредоточившись на восстановлении целостности своей страны.

А затем родился и ее второй сын, маленький принц Дэмин. Кроме всего прочего, когда мы посетили Ба Синг Се по поводу рождения принца, сестра раскрыла мне подробности одного договора между Царем Буми и Куэем. Именно Дэмину предстоит занять ещё не пустующий трон Омашу, после того, как тот достигнет совершеннолетия. У Буми нет наследников, а для своего города иных претендентов на трон кроме представителей Царской фамилии он не желал видеть. Но и просто передавать Омашу царям Ба Синг Се старик не хотел. Вот и был найден устроивший всех компромисс, чтобы и сохранить независимость Омашу, и не разваливать страну. Тогда я похмыкал над странным вывертом сознания Царя Омашу, но неожиданно поймал себя на мысли, что так даже лучше. Буми все еще жив, хотя и видно, что живет он только для того, чтобы передать свой трон выбранному им самим наследнику. В шестнадцать принц Дэмин покинет Ба Синг Се, отрекшись от Нефритового Трона, и займет свое место на троне царей Омашу. А пока он всего лишь трехлетний карапуз, в котором его родители души не чают.

Аватар и его друзья, кстати, на празднике в честь рождения Дэмина тоже были. И вообще были частыми гостями в Ба Синг Се. Куэй, оставаясь верным себе, старался поддерживать хорошие отношения со всеми сторонами. Впрочем, никто дебошей устраивать не стал, хотя с Азулой их отношения были весьма натянуты. Впрочем, с той же Тоф, как это ни странно, они вполне себе сошлись. Уж не знаю, связанно ли это было со мной или просто две сильные характером девушки нашли в друг друге подруг, но теперь Тоф весьма часто появляется в столице и подолгу гостит в королевском дворце.

Тоф вообще с головою ушла в дела семьи, постепенно беря на себя все новые и новые обязанности. Наши отношения продолжают оставаться дружескими, хотя, не будь я безнадежно влюблен в Тай Ли, женился бы на ней не раздумывая. Из шустрой пацанки выросла одна из красивейших девушек Царства Земли. Богатая и красивая невеста привлекала внимание многих. К ней сватались богатейшие жители не только Царства, но и других стран. При этом она умудрялась не говорить да, не говоря нет. В беседе со мной она призналась, что ее забавляет, как напыщенные коаловцы, как она называла несостоявшихся женихов, пытаются привлечь ее внимание.

Особенно часто Аанга и его друзей можно было увидеть в чайной «Жасминовый дракон», что не могло не радовать нас всех. Фактически, дядя Айро полностью переключил на себя миссию по отвлечению Аанга от творимого нами беспредела. И, судя по тому, что у нас все, в конечном итоге, получилось, дядя смог организовать достаточно живучую, но вполне контролируемую и безопасную для нас организацию. Он по-прежнему проводил большую часть времени в Ба Синг Се. Правда, с появлением пассажирских дирижаблей, стал частенько приезжать к нам, особенно когда в нашем поместье собирались все его внучатые племянники.

Вот и завтра мы ожидаем его прибытия. Он вместе с Урсой занимается детьми, когда и я, и Тай Ли бываем слишком заняты. А те и не против. Более того, маленький Цзяньпин очень сблизился с дядей, который запросто, по родственному, заходил во дворец, чему Азула совершенно не препятствовала, но и не помогала. Между ними вообще были весьма странные отношения. Азула не забыла отношения к себе со стороны дяди, но и не стала зацикливаться на этом, понимая, что он единственный, кому она, в случае чего, сможет доверить своих сыновей. Айро же не забыл о том, что когда-то готов был ее убить, но искренне привязался к Цзиньпину и охотно проводил с ним время.

Отставной генерал Айро довольно неплохо устроился при дворе царя, ведя с ним философские диспуты по поводу древних трактатов, проводя время с племянницей и принцами, несмотря на то, что Дэмин был еще очень мал. Он даже очаровал генерала Хау, отнесшегося к нему, в первое время, весьма настороженно. Генерал Хау возглавлял Совет Пяти еще при Первой осаде Ба Синг Се, и два старых соперника в конце концов нашли какой-никакой, но общий язык. У них даже появилась общая привычка болтать по вечерам во время партии в пай-шо. В итоге дошло до того, что дядя прочно занял место неофициального воспитателя наследника престола, что было, естественно, всем нам на руку.

Все давно уже было съедено, посуда убрана, дети бегали во дворе, а я все сидел на своем месте и думал. В каком-то смысле мы исполнили мечту Хозяев Огня прошлого. Впервые в истории большая часть мира объединена под правлением нашей династии. Да, нет единого правительства, но этого и не требуется. Мы разделили мир между собой и правим каждый своей частью. Зуко сидит на Драконьем троне, Азула на Нефритовом вместе со своим мужем. А я... я фактически правлю всем тем, что посередине, сохраняя равновесие между ними. Республика, княжество Мо Сэ и равнинные провинции Царства. И чтобы все это не развалилось, я и взялся за сближение моих детей и племянников. Пройдут годы, мы покинем этот мир, и наши дети, надеюсь, продолжат наше дело и ничего не потеряют.

Мир не стоит на месте. Увы, но вечный мир, как бы его ни проповедовал Аватар, не наступит никогда. Всегда найдутся излишне амбициозные люди или нелюди, что будут разрушать созданный нами мир в угоду своих амбиций или каких-то великих идей. Но я все же надеюсь, что хотя бы на два-три поколения мы сможем обеспечить относительное спокойствие.

Солнце поднялось в зенит, освещая все окрестности ярким светом. Я вышел на крыльцо нашего дома и, опершись о перила, смотрю на то, как мои дети и племянники гоняются друг за другом по нашему парку. На моем лице расползается довольная улыбка. Сейчас из забот у них только учеба и как бы не отхватить наказания за шалости. Но когда-нибудь они вырастут и заменят нас у кормила власти. Эти детки станут самыми могущественными людьми в мире. Они будут связаны дружбой и родственными узами и, надеюсь, не растеряют ее в погоне за мелочными обидами. Нет, я знаю, что когда-нибудь это благолепие закончится, и снова четыре народа пойдут друг на друга войной. Но это будет потом. Когда-нибудь. Может быть.

А пока, я делаю глубокий вздох и иду к детям, чтобы загнать их на тренировочную площадку. Пускай на му жэнь чжуанах сбрасывают всю свою дурь, а то от парка не останется и листика. А ведь в густых зарослях так приятно иной раз полежать в тишине с женой, прижимая ее к себе, ни о чем не думая.

*Кийоми-чистая красота (японское имя. иероглифы: 清見)

*Шэнли-победитель (китайское имя. иероглифы: 胜利)

*Цзяньпин- устанавливающий покой (китайское имя. иероглифы: 建平)

*Дэмин- добродушный (китайское имя. иероглифы: 德明)

Оглавление

Пролог

Дракон Запада

Бой и Отдых

Изгнание

Гуру Патик

От Гаолиня до Омашу

Буми и Тоф

В гостях поневоле

Хира'а

Ба Синг Се

Царская милость

Встреча

Интерлюдия

О политиках и бюрократах

Да Здравствует Царь!

Дракона излечит только пламя

Планы

Тень принца. Часть 1.

Тень принца. Часть 2

Откровения

Побег и Беседа

Великий поход. Часть 1

Великий поход. Часть 2: Битва в Ба Синг Се

Великий поход. Часть 3

Азула и Озай

Разочарование

Штурм Да Джао

Требования

Бал

Заговор: Часть Первая

Заговор: Часть 2

Интерлюдия

Остров Киоши

Старые мудрецы

Старые Тайны. Часть 1

Старые Тайны. Часть

Две беседы в спальне

Свадьба

Тихая жизнь

Мир

Эпилог