Синеусая траурница [Анатолий Ландышев] (fb2) читать онлайн

Анатолий Ландышев Синеусая траурница

Пролог. Соседи

Мы сами заводим друзей, сами создаем врагов, и лишь наши соседи — от Бога.

Гилберт Кит Честертон

— Коля, открой окно! — раннее воскресное утро началось для Земноводного с уличных воплей. Большая, неуёмная Лидия привычно колотила по водосточной трубе, проходящей рядом с окном профессора. — Я ведь знаю, что ты не спишь. Открывай!

Всякий раз, когда соседка пронзительно верещала во дворе и ломала несчастную трубу, Николай жалел, что купил квартиру на первом этаже. Профессор даже обещал себе подыскать другое жильё, чтобы настырная Лида не беспокоила, но постоянно откладывал, зная упрямый характер соседки. К чему лишние хлопоты? Прудкина и наверху достанет… В принципе, профессор Земноводный был неприхотлив, но его всегда раздражали громкие звуки. Особенно по утрам! Именно поэтому Николай Петрович ненавидел будильники. За много лет он привык ложиться в определённое время и самостоятельно просыпаться, чтобы с утра неспешно позавтракать, привести себя в порядок и совершить небольшую получасовую прогулку к родному институту. Здесь, на кафедре биологии, Земноводный преподавал курс энтомологии и славился среди нерадивых студентов как самый придирчивый профессор, которому лучше не попадаться на экзаменах.

Однако накануне произошло исключительное событие в жизни скромного и замкнутого учёного. Коллега с кафедры успешно защитил докторскую, и после официальной части приятели, как это принято в научных кругах, приступили к «небольшому чаепитию». К своему стыду, Николай Петрович немного увлёкся в распитии спиртного и поздно лёг. Ничего бы страшного не произошло, поспи он подольше, но сегодня у профессора была запланирована встреча, о которой рассеянный энтомолог, по своему обыкновению, начисто забыл. К сожалению, а может, к счастью, Лидия Марковна прекрасно помнила о встречах профессора, поскольку Земноводный ей многое рассказывал. Вот и вчера он доверчиво упомянул про китайцев, а теперь сильно горевал об этом. Между тем Лида упорно барабанила пухлой рукой по трубе, привлекая внимание всего двора:

— Коль, ну просыпайся! — кричала она за окном. — Не могу ведь я одна пойти на рынок, вдруг меня обидит кто?

«Вряд ли в городе найдутся такие желающие, — подумал Земноводный. — Попробуйте обидеть эту внушительную даму, да ещё разодетую во всё розовое». Профессор усмехнулся и открыл окно.

На самом деле Николай Петрович очень уважал и ценил свою соседку, ласково называя её Лидусей, хотя в отношениях с другими женщинами вёл себя официально, не давая им поводов сблизиться. Лидия Марковна жила одна, детей у неё не было. Когда Земноводный поселился во дворе, она тут же посчитала своей прямой обязанностью блюсти «этого хиленького стручка, чтобы он хорошо кушал, одевался теплее и не водился с плохими людьми». Лидия пыталась лезть во многие события из жизни обожаемого учёного — постоянно, но безуспешно, надоедала полезными советами, следила за его внешним видом и вела счета. Большая соседка охотно играла заботливую мамочку, оберегая Земноводного и наставляя даже в мелочах. Профессор давно смирился с этими чудачествами, добродушно посмеиваясь — опека ему не требовалась, а иметь рядом человека, с которым порой можно поболтать по душам, никому не навредит. Конечно, госпожа Прудкина была весьма вздорной особой, шумной и непосредственной, но её доброта перекрывала все недостатки. Она, действительно, стремилась помочь, невзирая на редкий гнев и протесты Земноводного, да и зла не таила… У соседей не было общих увлечений — бывало, ссорились даже, умудряясь оставаться хорошими, преданными друзьями. И каждый дорожил этой дружбой.

— Ну хватит, Лидусь. Не дёргай трубу. Ты будешь заходить? — вежливо справился профессор, но Лида упрямо помотала головой. — Нет? Ладно, я быстро. Сейчас оденусь, — пообещал Земноводный, — вот только побреюсь ещё.

— А бритва у тебя старая, небось, — тут же перебила Лида, — тебе обязательно надо купить новую! Слышишь, обязательно! Я читала в одном журнале, что на старых бритвах…

Земноводный не стал вникать в эти псевдонаучные дебри. Что может серьёзного произойти со старой бритвой? К ней подход только один — острая или нет. Возраст тут совсем ни при чём. Профессор демонстративно закрыл окно и направился в ванную.

* * *

Через некоторое время Николай Петрович выбежал из подъезда, и Лидуся сразу бесцеремонно прицепилась под ручку, продолжая ехидничать:

— Ты погляди на него, а! Ради соседки он не бреется. Ходишь вечно, как алкаш, заросший. А тут для китайцев решил навести марафетик, — дама принюхалась, — даже одеколоном надушился. Вот такой ты и есть!

— Они очень культурные люди, — тоскливо отозвался Земноводный, пытаясь приноровиться к широкой поступи соседки, — да и одеколона мне не жалко!

— Конечно, не жалко ему! Ты про одеколон-то и не помнишь. Я тебе когда дарила? На двадцать третье февраля!

— Перестань, Лидия! При чём здесь февраль? И не вздумай позорить меня перед иностранными гостями!

— Я тебе добра хочу, Коля, а ты никак не поймёшь! Вот сам посмотри — ботиночки чистенькие, рубашечка… Побритый, одеколончиком вкусно пахнет. Жених! Приятно с таким мужчиной прогуляться!

— Глупости! Вот если не прекратишь, без тебя пойду! — насупился Земноводный, высвобождая руку.

— Ну ладно, чего уж сразу надулся? Мне ведь тоже на китайцев поглядеть хочется. Не буду больше!

Помирившиеся соседи направились к рынку. Рынок находился недалеко, но Земноводный с нетерпением ожидал конца пути, порядком утомившись от Лидиной болтовни. Соседка сама выручила Николая. Заприметив группу скамеек, она поспешно направилась к одной из них и, грузно опустившись, облегчённо вздохнула:

— Уф, Коля, давай передохнём! Жарко сегодня, — суетливая подруга тут же извлекла из сумки очередной «жёлтый» буклет и стала обмахиваться. — А ты бы мне рассказал, как познакомился со своими китайцами?

Николай нахмурился. Если говорить про китайцев, придётся поведать ещё кое-что. Профессор задумчиво погладил подбородок. «Всё-таки не добрил! — с сожалением отметил он. — И правда, пора бы купить новый станок». Но это мелочи, опомнился профессор. А вот стоит ли сообщать подробности? Лидуся — известная болтунья. Любая информация очень быстро становится достоянием всех соседей во дворе, с которыми женщина бурно обсуждает различные новости, скандальные статьи, телепередачи… Поразмыслив немного, Земноводный тут же пристыдил себя. Действительно, спутнице можно доверять. Например, всякие щекотливые моменты его личной жизни, да и профессиональной тоже, посторонним неизвестны. Лида умеет хранить важные секреты, а всем остальным щедро делится с окружающими. За такое доброе и полезное качество Николай Петрович особенно ценил свою взбалмошную подругу. На всякий случай он уточнил:

— Лидия Марковна, это очень важно! Никто не должен знать.

— Коля, ты меня обидеть хочешь! — женщина даже вскочила от возмущения. — Я не понимаю, что ли?

— Ладно, — обречённо махнул рукой Земноводный и присел рядом, — давно хотел тебе рассказать. Дело в том, Лидуся, что я государственный преступник.

— Государственный преступник! — с восхищением прошептала приятельница. — Коля, ты кого-то убил?

— Скажешь тоже, — недовольно пробурчал Земноводный. — Не буду больше говорить! Начитаешься всяких журналов, одни глупости на уме.

— Коленька, пожалуйста! — взмолилась соседка. — Давай, не томи. Я ведь никому… Обещаю!

— Обещаешь? — строго спросил Николай.

— Честное пионерское, — торжественно ответила Лида, — и комсомольское тоже!

Земноводный улыбнулся. Для поколения, которое выросло в Советском Союзе, это не пустые слова, их многие люди до сих пор воспринимают как клятву. Он откашлялся, словно на лекции, и приступил:

— Я тебе всего не расскажу, не хочу подставлять людей. В общих чертах проясню. Это связано с моей поездкой. Я недавно был в Китае, — профессор спохватился и воровато огляделся. Убедившись, что поблизости никого нет, Николай Петрович продолжил рассказ: — А всё началось с одного письма…

Глава 1. Странное письмо

Всё несчастье моей жизни происходит от писем или от возможности их писать.

Франц Кафка

— Николай Петрович, а вы привезёте полотенчико? — счастливая Леночка ворвалась в кабинет. — Розовое, махровое…

— Леночка?! — тонкие листы авторской монографии, с которой работал профессор, обрадованно вспорхнули со стола, разлетевшись живописным веером. Земноводный поспешно кинулся ловить драгоценные записи, но опоздал. Обернувшись к секретарше, он укоризненно процедил: — Ну, что же вы… Извольте потрудиться и прибрать!

— Ой, простите, — девушка быстро присела и собрала с пола листы. — Ничего страшного, они у вас пронумерованы. Вот так! — Елена с важным видом водрузила стопку бумаг на стол и затараторила: — Николай Петрович, привезите мне полотенце, пожалуйста. Большое, с рисуночком…

— Да какое, к чертям собачьим, полотенце? — заорал Земноводный, теряя терпение. — Откуда привезти?

— Розовенькое, — испуганно пролепетала секретарша. — Из Китая! Ой, а вы ещё не знаете?

Профессор смущённо кашлянул. Леночка ему очень нравилась. Правда, Земноводный не решался поговорить с ней — разница в возрасте, и всё такое. Ещё неизвестно, как отнесутся к его заявлению. «Поди, обидел, — запоздало мелькнуло в голове. — Но и сама хороша! Вечно без стука». Отогнав от себя житейские мысли, профессор вернулся к основной теме. Девушка ведь не зря прибежала, а Николай Петрович любил порядок во всём, особенно в информации. Нарочито небрежно указав на стул, он тут же распорядился:

— Ладно, извините… Давайте по порядку!

Елена послушно присела на краешек стула, доверительно наклонившись к учёному:

— Николай Петрович, я почту разбирала. Вы скоро поедете в Китай!

— В Китай? — удивился тот. — А что там за мероприятие?

— Международная конференция энтомологов. Азиатская секция учёного сообщества, — торжественно повторили перед ним текст письма, — приглашает мистера Земноводного для участия…

— Тихо-тихо! Когда вылет? — перебил профессор. — Какая повестка? А доклады? Мне нужно готовить доклад?

— Ой, да вы не волнуйтесь, — девушка робко взглянула, соскочила с места и побежала к выходу. — Конференция через месяц. Я потом принесу письмо… А полотенчико-то купите?

— Куплю, куплю, — ободряюще улыбнулся Земноводный, делая себе пометку. — Большое и розовое. Обещаю!

Брякнула дверь, процокали каблучки, удаляясь по коридору, а Николай Петрович задумался. Безусловно, милая секретарша опять перепутала — в научном мире всё строго регламентировано. В этом году съезд энтомологов будет в Варшаве, где Земноводный хотел выступить с докладом об особенностях поведения овсяных долгоносиков и представить, наконец, коллегам свою монографию. Неужели организаторы перенесли такое значимое событие на полгода раньше, да ещё в Китай? Надо проверить… Профессор не любил компьютеры и редко прибегал к их помощи, невзирая на насмешки более продвинутых коллег, но в данный момент решил изменить своим правилам и навестить программистов. Этим ребятам он доверял. «Везде должны работать профессионалы, — подумал Николай Петрович, — тогда и порядок будет».

* * *

— Петрович, всё нормально, — толстый молодой сисадмин резво защёлкал по клавишам, а затем повернул монитор к гостю. — Есть письмо. Правда, оно на английском. Вот, читай!

— Вы знаете, Антоша, я забыл очки в кабинете, — сокрушённо признался Земноводный. — Давайте, я вернусь за ними?

— Да погоди, профессор. Я тебе сам озвучу, не проблема, — Антон тут же, на ходу, приступил к переводу. — Азиатская секция ассоциации энтомологов имеет честь сообщить о конференции, посвящённой нимфалидам. Кто такие нимфалиды, Петрович?

— Бабочки… Читайте дальше, прошу вас!

— Ну ладно, — сисадмин пожал плечами и повернулся к экрану. — Значит, так. Десятого мая, в Чэнду.

— Ого, куда их занесло, — удивился Николай Петрович. — А почему не Пекин?

— А может, в этом Чэнду что-то есть, откуда я знаю?

— Ничего там интересного нет, — бросил Земноводный. — Во всяком случае, для энтомолога. Музей динозавров, да парк этих медведей… забыл, пятнистые такие.

— Панда, что ли?

— Панда, панда, — рассеянно ответил гость. — Чушь какая-то. Бред! Конференция будет в Польше, план составлен год назад. Антоша, друг мой, я пойду, пожалуй! Это чей-то дурацкий розыгрыш. Студенты, скорее.

Расстроенный профессор ушёл к себе, а сисадмин придвинул клавиатуру и начал быстро набирать на ней, бурча под нос:

— Розыгрыш, говоришь? Не боись, Петрович, найдём мы твоего шутника. Всё равно наследит, даже с динамичным айпишкой… Ага! Решил с Антошей потягаться? Будешь знать, как профессоров моих обижать.

* * *

— Петрович, у тебя компьютер есть? — Антон позвонил вечером, когда Земноводный готовился ко сну.

— М-м-м, — залепетал профессор. — А в чём, собственно, дело, Антоша? К тому же поздно.

— Объясню! Нашёлся твой шутник.

— Давайте завтра обсудим, — отрезал собеседник, но любопытство учёного взяло верх. — Это всё-таки розыгрыш? И кто там? Мой студент?

— Да я не знаю, кто он! — обычно неторопливый Антон явно нервничал. — Серьёзные ребята!

— Антон Сергеевич! — Земноводный вспылил, окончательно развеяв сонливость. — А вам не кажется…

— Не кажется, — рубанул сисадмин, сходу возвращая непонятливого слушателя на место. — Скоро пропадёт архив, который адресован тебе.

— Какой архив?

— Петрович, давай при встрече. Говорю же, времени нет, — Антон был категоричен. — Так есть компьютер или я свой заберу?

— Нет у меня никакого компьютера! Телевизор есть, — Земноводный почему-то смутился и прошептал, — цветной, японский.

— Эх, придётся системник переть… Так, стоп! Ещё переходник взять. Ладно, профессор, ставь чайник. Скоро буду.

Программист бросил трубку, а Земноводный задумался. Антон, хоть и позволял себе вольности в общении, всегда был тактичен. А тут звонок на ночь глядя. Какая муха его укусила? Да ещё этот загадочный архив, который должен исчезнуть. Бред, одним словом!

— Интересно, интересно, кому же я понадобился? — профессор заходил по дому, поминутно обращаясь к часам: — Где Антон? Сколько можно ждать… Терпение, Земноводный!

Он успокоился и решительно устремился на кухню, где вскоре засвистел чайник, а чуть позже всю квартиру заполонил божественный кофейный аромат.

* * *

— Тут понимаешь, Петрович, — Антон быстро разматывал провода, подключая компьютер к телевизору, — начал я шарить по твоему письму. Протоколы смотрю, а хостинг-то местный.

— Хостинг, протоколы, — развёл руками Николай. — Я ведь не компьютерщик!

— А, да… Не бери в голову. Короче, письмо не из Китая пришло.

— Кто-то пошутил?

— Пошутил, пошутил, — Антон нахмурился. — Думаю, там правительственная организация! Космос или оборонка. Меня сразу отрубило, а потом откатом пришёл архив. Где он, чёрт побери? — сисадмин пролистал список файлов и нашёл документ с лаконичной надписью «Земноводному».

— М-да, — профессор растерянно поглядел на свою фамилию. — Ничего не понимаю!

— Вот и я не понимаю, что за дрянь! Файл вскоре исчез. Ладно, я копию успел… Но тут счётчик врубился. У нас сорок минут, Петрович! Пароль нужен.

— Приступим! — распорядился энтомолог. — И главное, не спешим, Антоша, думать будем.

Запустили документ. По экрану пробежала синяя полоса, показывая процесс загрузки, а затем взору искателей открылось белое поле. В центре торчала сетка из семи квадратов, а под ней — таймер, отсчитывающий обратное время.

— Можно вводить любые буквы, — Антон нажал пару кнопок, — они в квадратах пишутся. Но тут ещё, — программист покрутил колёсико мышки: — Вот, Петрович, смотри. Я думаю, это подсказка.

Земноводный приблизился к телевизору:

— Ну-ка, что у нас? Если это и подсказка, она весьма странная, не находите? — вызывающе спросил он, разглядывая крохотную пометку внизу. — Вот, что такое «Фри-72», Антоша?

— Ну не знаю… Картошка, может? — Антон мечтательно зажмурился. — Хрустящая такая. Вкусная!

— Да, ерунда! Как-то глупо… Ничего не приходит в голову.

— А если это год, Петрович?

— Год? — оживился профессор. — Ну, конечно! Картошка! Семьдесят второй… Антоша, вы гений! В институте мы, действительно, ездили в колхоз. Боже мой!

— Петрович, не время! Ты думай, что могло быть там, на этой вашей картошке. Пароль из семи букв!

— Простите, Антон, — смущённо улыбнулся Земноводный. — Ностальгия! Мы были такие молодые, такие безрассудные. Я помню, как-то на спор съел мухомор…

— Стоп! — закричал Антон. — Ещё раз. Что ты съел?

— Мухомор, а что? Жив, как видите!

— Погоди… семь букв, — программист тут же ввёл пароль. Экран потемнел, а в центре опять появилась полоса загрузки. — Хм, получилось! Ну надо же, мухомор съел… Смешной ты, Петрович.

В это время в телевизоре показалось поле и несколько строчек с различными значками, квадратиками и цифрами.

— Нет! — отчаянно закричал Антоша. — Битый файл. Петрович, прости. Тут уже ничего не сделать.

— Спокойно, молодой человек! — усмехнулся профессор и насмешливо передразнил приятеля: — Битый файл? Это банальная криптограмма! В институте мы такие щёлкали, как орехи. — Земноводный вновь обратился к экрану и с воодушевлением изучил строчки, торопливо делая пометки на листке бумаги: — Эй-би-си, раз-два-три. Так, ключ нашёл. Всё ясно!

— Что ясно, Петрович?

— Очень просто. Там английский текст. Цифрами! Вон, смотри, корни, плюсы, умножения… Математические примеры, однозначно! Всё остальное — шелуха и антураж!

— Антураж, так антураж, — Антон поёрзал в кресле. — Ладно, каюсь, я затупил чуток. Ну, допустим, разгадали примеры, а дальше?

— Числа узнаем, буквы точнее. Порядковые номера в алфавите. Вот и новый пароль, — Земноводный неуверенно потыкал клавиатуру, внимательно разглядывая экран. — Угу, в последнем квадратике… Ну-с, мой юный друг, садимся за парту задачки решать.

— Ага, вижу. Молодец, профессор! Пиши алфавит, я тут с математикой посижу, идёт?

Друзья приступили к решению. Программист вооружился калькулятором, а Земноводный искал нужную букву в алфавите. Вскоре они получили набор.

— Не выходит, — обиделся Антоша, набрав текст. — Что-то мы упустили!

— Упустили, — задумчиво повторил Николай, созерцая буквы. — Может, их надо переставить?

— Шарада?

— А почему бы и нет, давайте попробуем. Кстати, сколько времени осталось?

Антон отыскал таймер и удовлетворённо кивнул:

— Нормально! Дай-ка сюда, — он бесцеремонно вытащил из рук профессора листок с пометкой «KRINCILGEC» и забормотал: — Ух, чудно! Кринцилгес. Крин, криц, цин… не то! Гни, гесин, кицин, кинг…

— Тихо, — Земноводный поднял руку. — Кинг! Король. А если отбросим, что у нас получится из других букв?

Программист послушно зачеркнул лишнее. Некоторое время он разглядывал текст, а затем просиял:

— Сёркл! Круг! Король Круга? Король Артур и рыцари круглого стола?

— Я уже догадался, — тихо ответил энтомолог. — Артур, кто же ещё. Крижницкий Артур, мой бывший друг.

— Почему бывший?

— Он увёл мою жену. Впрочем, дело прошлое, неважно… Пойдём пить кофе, — Земноводный приподнялся и направился в кухню. Перед выходом профессор обернулся: — Антоша, введите, пожалуйста, это имя. Думаю, там высветится номер.

Помощник быстро вбил текст и обрадовался, увидев на экране новые цифры:

— Действительно, телефон, — он переписал номер и потянулся. — Ну ты и голова, профессор! Как ты эту криптограмму… Да, кофе не помешает! Петрович, а перекусить ничего нет?

— Найдём, конечно! Где-то у меня были пельмени. Вы любите пельмени?

— Кто же их не любит? Как там у классиков? Готов упасть я на колени пред тем, кто выдумал пельмени, — засмеялся Антон.

* * *

Весь день Николай Петрович маялся на работе, пока наконец-то не решился позвонить. Крижницкий взял, однако был немногословен. Пообещав всё рассказать при встрече, он уточнил дату, время, назвал адрес и бросил трубку…

«Прометей», где Артур назначил встречу, располагался в глубине небольшого сквера. Могучие вязы и клёны, мощёные родонитовые дорожки, квадратные фонари, замысловатые чугунные лавочки и даже ограждение территории — всё было искусно стилизовано под старину, являя собой образец респектабельности и надёжности. В целом, это было тихое, уютное место, известное как…

— Самый дорогой ресторан города, — с тоской произнёс Земноводный, разглядывая содержимое кошелька. Заметив ухмыляющегося швейцара, Николай Петрович торопливо спрятал бумажник и с гордым видом подошёл к двери: — Мне назначена встреча!

— Разумеется, — серьёзно ответил привратник, сдерживая улыбку. Невзрачная фигура в старом песочном костюме никак не вязалась в его глазах с престижным обликом посетителей.

— Вы так и будете стоять, загородив проход, — ехидно спросил проницательный профессор, — или вернёмся к своим прямым обязанностям? Я ведь могу и до начальства дойти!

— Ох, да. Простите, — засуетился швейцар, открывая дверь. — Добро пожаловать, господин!

— Земноводный! — процедил Николай. — Профессор Земноводный, прошу учесть на будущее.

В итоге Николай Петрович окончательно испортил себе настроение. Стремительно ворвавшись внутрь, он столкнулся с новым человеком, но даже не подумал извиниться.

— Где Крижницкий? — сходу заорал профессор на администратора в холле. — Как его найти?

— Пожалуйста, ведите себя тише, иначе я вызову…

— Всё в порядке, Серёжа, — раздался позади сочный бархатный голос, — это мой гость!

Николай Петрович порывисто обернулся. Голос Артура ни с чем не спутать. В молодости он даже пел, и довольно неплохо. Что тут сказать? Артур раньше был этаким преуспевающим красавчиком. Высокий, мускулистый, обаятельный. Черноволосый, кудрявый, кареглазый. С крупными чертами лица и чувственным ртом — он всегда нравился женщинам и охотно пользовался этим. Идеальный набор в облике, унаследованном от польских предков. Всё это было сдобрено хорошими аристократическими манерами, и главное, широким кругозором и могучим интеллектом. Красив, умён, богат. Неудивительно, что Анжелика не устояла перед Крижницким и сбежала от Николая… Конечно, с годами Артур слегка подрастерял свой былой лоск — заметно пополнел и поседел, но сохранил жизнерадостность! Вот и сейчас он насмешливо глядел на давнего друга.

— А ты не изменился, Коля. Такой же бузотёр. Ну, здравствуй, — Артур протянул большую, мясистую ладонь.

Земноводный не стал колебаться и крепко пожал руку. Двадцать лет прошло. Чего уж делить сейчас? Они были лучшими друзьями в институте, несмотря на разные факультеты, и жили в соседних корпусах. По давней студенческой традиции факультеты вечно устраивали взаимные разборки и погромы. На одной из таких сходок они встретились, будучи врагами, и неплохо подрались, расквасив друг другу носы. После побоища молодые люди заключили перемирие, а вскоре очень быстро подружились. Николай сперва считал Артура избалованным маменькиным сынком, а потом изменил мнение, уважая Крижницкого за интеллект и принципиальность. Артур, хоть и сын обеспеченных родителей, сразу при поступлении отказался от семейных денег. Как и многие люди, выбрав проживание в общежитии, он ещё в студенчестве познал все прелести самостоятельной жизни, многому научился и упорно добивался целей.

За плечами друзей осталось немало совместных приключений, пирушек, праздников, а также лишений, неурядиц и проблем. Казалось бы, эта дружба никогда не закончится, но тут появилась Анжелика. Удивительно, но эта красивая, роскошная девушка выбрала Николая, они вскоре поженились… и так же быстро развелись. Земноводный не смог простить ни ей, ни Артуру измену. Он не стал затевать скандала, оборвал все отношения с другом и переехал в другой район города. С тех пор в жизни Николая Петровича не было постоянных женщин. Да и близких друзей тоже. Профессор Земноводный с головой окунулся в науку, посвятив себя энтомологии, и все эти годы жил скромно, умеренно, аскетично.

— Здравствуй, Артур, — тихо ответил Николай. — Ты потолстел!

— Есть немного, — рассмеялся Крижницкий. — Веду неправильный образ жизни. Жена меня откормила.

— И как она? — голос учёного предательски дрогнул.

— Наташка? Да нормально. У нас двое детей… Ах, вон ты про кого подумал! Ещё любишь ту шлюшку? Не возражай мне, — зная манеру Земноводного взрываться по любому поводу, Артур пресёк это в корне. — Анжелика сбежала от меня через пару месяцев. Ей снова захотелось приключений на стороне. Забудь, Коля! Из-за этой твари я потерял лучшего друга.

— Давно забыл. Вот только давай без пафоса! Не верю, что ты позвал для ностальгии. Кстати, мог бы позвонить, к чему эти дурацкие шарады?

— А мне понравилось, — довольно усмехнулся Артур. — Ну прости, дружище. Я решил тебя немного взбодрить. Сам догадался или помог твой программист? Кстати, талантливый парнишка, передай ему привет.

— А откуда ты знаешь? — удивился Николай, но приятель небрежно отмахнулся:

— Да просто всё, Коля. Я там хитрый алгоритм прилепил. Без хорошего сисадмина не обойтись. Навык должен быть… Удачно я про мухомор вспомнил, так ведь?

— Да уж, — промямлил профессор, — только о мухоморах я и думаю.

— Ну ладно, это просто шутка. Конечно, я бы позвонил. Но ты ведь знаешь…

— Знаю! Ты всегда любил театральные эффекты.

— Что есть, того не отнять, — развёл руками Крижницкий. — Пойдём за стол, перекусим. О финансах не думай, пустое… Будет разговор, Коля. Серьёзный разговор.

Перед ужином Артур взял слово с Николая, что тот не станет задавать вопросов и раздражаться до конца трапезы. По мнению Крижницкого, даже учёному не стоит прибегать к предметным размышлениям в это время. К ужину надо подойти серьёзно, обстоятельно. Открыв свою духовную сторону, насладиться вкусом и тончайшими оттенками, проникнуться блаженством, позабыть все житейские проблемы и задачи. В общем, еда — это святое, а поговорить можно и потом. Нетерпеливый Николай сперва ёрзал как на иголках. Страсть настоящего исследователя к новым событиям, новой информации! Артур не пригласит по-пустому. Он физик — должен понимать всю занятость людей науки… Но ужин был, действительно, превосходным. Земноводный вскоре отвлёкся, искренне восхищаясь выбором блюд. Вкус у Артура был безупречным, надо отдать должное.

* * *

— Николай, как ты считаешь, — Артур извлёк сигарету, прикурил и пододвинул пачку собеседнику, — может ли человек взять себе некий предмет, если он соавтор? Речь идёт о моём изобретении.

— Ну не знаю, — протянул Земноводный, — я тут не силён. Авторский патент есть?

— Нет, конечно. Это частный вопрос. Понимаешь, в последние годы я трудился в таких узких сферах, что не могу афишировать свои наработки. Да и все патенты сразу отходят государству.

— Правительство, космос и оборонка? — Николай вспомнил недавний разговор с программистом.

— Именно так, — кивнул Крижницкий. — Наша фирма периодически получает секретные заказы в силу специфики работы. Безусловно, все сотрудники находятся под пристальным вниманием служб безопасности. Не буду ходить вокруг. Ты мне нужен как специалист. Уверен, тебе самому будет интересно.

— Не люблю поверхностную беседу! — требовательно сказал давний друг. — Я должен всё знать. Потом подумаю о помощи… И с чего ты решил, что мне интересно?

— Посмотрим. Я покажу сейчас два письма. Забавно, правда? В последнее время тебя преследуют письма. Одно было на польском, я перевёл. Второе на английском. — Артур прищурился и ехидно ляпнул: — А ты язык ещё не позабыл? Перевод есть, не волнуйся.

— Опять издеваешься? — буркнул Николай. — Я учёный или кто? Если ты хотел пошутить, будем прощаться. Давай информацию, чёрт побери!

— Тихо-тихо! Ну, что ты так реагируешь бурно? Будет тебе информация, Коля! Оригиналы позже. Они в сейфе. Но переводы я захватил. Они точные, можешь не сомневаться. Мы ведь друзья. Я тебя разве обманывал когда?

— Нет, разумеется! — желчно вставил Николай. — Особенно когда спал с моей женой!

— Сколько можно ворошить? А может, я решил загладить вину? — Артур смутился и заметно нервничал, хотя и пытался бравировать. — Наберись терпения, прошу! Мне больше некому довериться.

Земноводный угрюмо кивнул, задумчиво посмотрел на пачку, а затем взял сигарету. Николай редко курил, только при важных размышлениях, но он прекрасно понимал Артура. Конечно, тот любил разыгрывать всех, но, если речь заходила о серьёзных вещах, Крижницкий не позволял себе никаких глупостей. Судя по всему, у него возникла проблема. Большая такая, глобальная проблема! Но для того и нужны в мире учёные, чтобы решать задачи. Или друзья, чтобы выручать. Надо помочь старому другу!

— Я согласен, давай свои письма.

Крижницкий благодарно улыбнулся, молча извлёк из портфеля два конверта и положил их на стол…

Глава 2. Блицкриг

Размышления могут изматывать не меньше, чем напряжённый бег.

Эрих Мария Ремарк

Земноводный открыл первый конверт и приступил к чтению. Скорее всего, Артур не стал переводить весь документ, ограничившись ключевым фрагментом, но сохранил общий стиль, приятно порадовав Земноводного. Письмо было подписано неким Йозефом Пшиковским и рассказывало… «А это уже интересно, — оживился профессор. — Экспедиция Маружицкого в Китай». Сигизмунд Маружицкий — известный энтомолог. Автор многочисленных работ о насекомых-вредителях в сельском хозяйстве и садоводстве. Работал в Польше, Российской империи и Болгарии. Заведующий кафедрой энтомологии в Варшаве, председатель польского энтомологического союза… Однако в научном мире не было сведений о китайской экспедиции. Йозеф почему-то не поставил дату. Очень любопытный документ, открывающий новые страницы в деятельности прославленного учёного.

Пшиковский пишет, что в результате схода лавины в предгорьях Дасюэшанского хребта, экспедиция была отрезана от перевала, и путешественники несколько дней спускались по боковой стороне горного кряжа, а вскоре вышли в небольшую долину. Земноводный быстро пробежался глазами по описанию спуска, не вдаваясь в подробности. Безусловно, всё завершилось хорошо, раз польский профессор потом вернулся, да и письмо нашло адресата. Его привлёк фрагмент, как Маружицкий обнаружил в одном месте бабочек. Если верить Пшиковскому, это новый вид! Спиралевидные булавовидные усики голубого цвета, размах крыльев около восьми сантиметров, цвет тёмный, голубая окантовка… Описание бабочки было дано вкратце, что не позволяло делать скоропалительных выводов, но Николай знал всю методичность и обстоятельность подобных исследований. Вряд ли Маружицкий стал бы громогласно заявлять о новом виде без тщательной проверки, а здесь и латинское название имеется — Nymphalis caerulemustachesis. Синеусая траурница. Интересно, интересно. В классификациях Земноводный такую бабочку не встречал! Жаль, что нет рисунка. Но есть экземпляр! Польский учёный отловил одну особь, поместив в герметичную колбу. Почему он не опубликовал свою работу? Николай с воодушевлением погрузился в текст. Помощник профессора говорит, что он попытался заснять бабочек. А бокс-камеры появились где-то в 1890 году. Вот оно! Приблизительное время экспедиции. Где, где эти снимки? А их нет, оказывается. Завод не смог проявить плёнку. Она была расплавлена? Это ещё что за глупости? А дальше началась совсем непонятная история. Бабочки пришли в движение. Они массово взлетели в воздух и начали хаотично метаться перед путешественниками… А вскоре оба исследователя почувствовали странную слабость, недомогание. У Маружицкого даже пошла кровь носом. Учёные пришли к выводу, что в этом уголке скапливаются какие-то газы либо влияют сами горные породы. Они покинули место и больше туда не возвращались. О дальнейшей судьбе экспедиции Пшиковский не сообщил.

Земноводный завершил чтение и задумался. Неизвестная науке бабочка. Синеусая траурница, как назвал её польский энтомолог. Поразительная находка, заставляющая исследователя отодвинуть в сторону текущие дела и полностью погрузиться в изучение нового материала. Маружицкий так и не опубликовал данные своей экспедиции. Но это может сделать Земноводный! Долг настоящего учёного — открыть всему миру правду о работах коллеги. Николай был честным служителем науки и не допускал мысли о присвоении заслуг другого человека. Этот доклад можно озвучить на конференции, которая будет через полгода. С другой стороны, где доказательства? Плёнка, если она где-то сохранилась, странным образом повреждена. Записей самого Маружицкого тоже нет, как и экземпляра бабочки. Коллеги просто засмеют за подобные сказки. Факты, нужны факты. А пока ничего неизвестно. Приблизительное место находки и короткие сведения в письме.

— Артур, ещё есть письма? Про Маружицкого?

— По тем фактам, что ты прочёл, больше ничего.

— Да, но тут… Такое открытие! Надо искать, доказывать!

— Потом, потом, — категорично возразил Крижницкий. — Коля, читай второе письмо. Обсудим, конечно. Кто говорил, что хочет знать всё? Вот и приступай к изучению, коллега.

Второе письмо было коротким. Наши современники утратили изящное искусство эпистолярного жанра. Предки писали красиво, обстоятельно и детально. Читать такие письма — одно удовольствие, словно книгу. Фантазия работает, представляешь себе образы, мысли собеседника более понятны… Однако, надо отдать должное, факты интересные! Письмо написал коллега Артура, оно изобиловало терминами, формулами и схемами. Коллегу зовут Рагни, он пишет о каком-то приборе. Николай мало понял в специфичной терминологии. Прибор анализирует поля, что-то там с потенциалами, сверхволнами и магнитными возмущениями. Рагни живёт теперь в Китае. Где-то в предгорьях Дасюэшанского хребта (снова этот хребет, отметил Земноводный) индус обнаружил странное место, а его прибор зафиксировал превышение параметров. Учёный заинтересовался этим фактом и спустился в небольшую долину, плотно окружённую скалами. Здесь было немного растительности, летали бабочки. Тёмные, достаточно крупные, с голубыми окантовками крыльев и усиками такого же цвета. «Так, стоп, — насторожился Земноводный. — Описание совпадает». Николай с азартом продолжил чтение. Интересно, этот технарь не догадался отловить бабочку? Нет, конечно… Бабочки внезапно всполошились, поднялись в воздух, начали метаться и кружиться. От мельтешения у физика заболела голова, поднялось давление, участился пульс. Он уже имеет проблемы со здоровьем, вот и следит за собой. А тут ещё прибор начал выдавать странные параметры, показав несколько запредельных амплитуд. Замелькали контрольные цифры на дисплее, экран замерцал и вскоре отключился. Состояние учёного резко ухудшилось, он с трудом выбрался из расщелины, добрёл до своего автомобиля и уехал в Чэнду. В дальнейшем у Рагни обострились давние проблемы с сердцем, и он теперь лечится в одной частной больнице. К сожалению, прогнозы неблагоприятные…

Китайский хребет, маленькая долина и бабочки! Очень похоже, что письма рассказывают об одном и том же месте. С другой стороны, до конца непонятна связь бабочек с прибором. Силовые поля, какие-то энергии, полярности, сингулярности. Едва уловимая догадка скользнула в мыслях, но тут же пропала. Не хватает, не хватает информации! Надо хорошенько обдумать, найти базовые точки и наметить стратегию в исследованиях. Вопросы, одни вопросы. И только совместными усилиями можно решить эту задачу. «Спасибо тебе, Артур! — с теплом подумал энтомолог. — По иронии судьбы наши науки переплелись».

— Так, мой друг, — решительно сказал Земноводный, — очень много вопросов. Обсудим! Я спрашиваю, ты отвечаешь. Быстро, не думая. Мозговой штурм.

— Режим блицкриг, — обрадовался Артур. — Как в молодости?

— Именно так, — кивнул Николай. — Ты готов?

— Разумеется, — улыбнулся Крижницкий. — Поехали!

— Кто такой Йозеф, откуда письмо?

— Сватался к прабабке, писал письма. Домашний архив.

— Принято. Рагни — это твой коллега?

— Раджаникант Надкарни. Физик из Индии. Мои расчёты, его прибор.

— Пока не запомню, пусть Рагни. Идём дальше. Маружицкий? Точно тот самый?

— Да. Энтомолог. Упоминался в других письмах. Бабочка известная?

— Не знаю такую. Новый вид, но это ещё надо доказать. Эндемик, возможно.

— Неплохо, — довольный Крижницкий размял ладони. — Есть отсылки к месту. Можно найти.

— Дасюэшань, Сино-Тибетские горы, — согласился Николай. — Поехали дальше. Что делает прибор?

— Фиксирует отклонения в базовой структуре полей и порядке тактовых частот. Находит сдвиги физических констант, привязан к магнитному потоку и гравитации.

— Без деталей, суть, — потребовал профессор.

— Двери в другие измерения.

— Однако, — крякнул Земноводный. — Куда вас занесло!

Артур усмехнулся, театрально пожав плечами:

— Потому и секрет, Коля. Давай, прервёмся немного. Кофейку? — Земноводный благодарно кивнул, друг тотчас налил кофе, а сам направился к камину. — Надо бы размяться.

Курительную комнату оборудовали в традиционном английском стиле. Здесь стояли кожаные кресла, горел камин. Рядом располагался низкий кофейный столик, а на стенах, забранных панелями из тёмного дерева, висели пейзажи фламандских живописцев. Физик немного погулял по комнате, разглядывая картины, затем постоял у огня и вернулся к беседе.

— Меняемся, — сказал Артур. — Моя очередь. Ты готов? Связь бабочек и прибора?

— Не пойму. Не вижу механизмов, — Земноводный отставил чашку и включился в игру. — Может, он сам так сработал?

— Нет. Он запущен в поисковом режиме. Обратный процесс пока в теории. Налицо внешнее воздействие.

— От бабочек? — насмешливо уточнил Николай.

— Очень похоже. Взял информацию от них. Что можно взять от биологических объектов?

— Материал какой-нибудь. ДНК, например.

— Совсем другой принцип работы. Нет реактивов и анализаторов. Воспринял форму и цвет?

— Глупо. В природе полно вариантов. Есть похожие структуры: цветы, насекомые, камни, палки…

— Соглашусь, — ответил Артур, — это принципиально! Как насекомые повлияли на устройство?

— Забились в щели, замкнули контакты, выпустили жидкость. Ультразвук, как вариант. Генерировать поле они не могут.

— Могут! Напомню про серию амплитуд. Оставим механизм. Причины?

— Не знаю, — Земноводный откинулся в кресле, закинув руки на затылок. — Живое существо. Ареал, инстинкты сохранения. Общие закономерности. Территория, забота о потомстве.

— Отсюда согласованность действий?

— Ну да, коллективная агрессия. Там что-то значимое для них, — внезапно профессора посетила неприятная мысль. Бабочки не просто охраняют, они всё-таки создают помехи. Это и на самих исследователях отразилось, и прибор показал. Земноводный торопливо взял письма, перечитал тексты и нашёл доказательства: — Похоже, ты прав. Тут пишет Йозеф про эффекты, а здесь твой коллега. Везде проблема с техникой и здоровьем. Только во второй раз хуже. Такое чувство, что эти бабочки…

— Обучаются, передают опыт и усиливают воздействие, — закончил Артур. — Звучит невероятно, да?

— Почему нет? Раджаникант, правильно? Он пришёл с прибором, бабочки увидели угрозу, — усмехнулся Земноводный. — Вполне укладывается в адаптивную поведенческую модель.

— Угу. Я не придал этому значения, опираясь на формулы и параметры.

— А я опираюсь на физиологию, инстинкты, биологические закономерности. Ну и оцениваю последствия для организма.

— Ты молодец, всегда любил твои мозги. Подведём итог. Бабочки охраняют территорию, как-то хитро влияют на человека и устройство. Вдобавок, они обучаются и фиксируют опыт почти столетней давности. Это реально, это возможно в совокупности? Как ты сам думаешь?

— Хватит! Никак я не думаю, — разозлился энтомолог. — Это форменная чушь! Нет таких живых существ на Земле! Если только это не…

— Продолжай, друг, — грустно сказал Артур.

— Если только это не существо из другого мира, — закончил Николай свою безумную мысль.

— Или искусственно созданные объекты, но я не знаю таких технологий, — торжественно произнёс Крижницкий.

— М-да, — тоскливо протянул Земноводный, — зелёные человечки. Это настолько несуразно и дико, что сразу внушает доверие. Слишком разные письма по хронологии, а связь есть. Синеусая траурница, неизвестный вид. Но где-то у Маружицкого хранился экземпляр. Вот бы найти, изучить!

— Постараемся… Поздравляю! Ты пришёл к тем же выводам. Похоже, наши коллеги обнаружили мощный источник энергии. Внеземной объект, портал в новые миры или другая чертовщина, — Артур раскраснелся и соскочил с места. — Я хочу выяснить, с чем мы имеем дело, однако мне нужна помощь. Недавно пришло письмо из госпиталя, — Крижницкий скривился, потёр виски и глухо продолжил: — Говорят, Надкарни умер. Вроде бы, он указал меня в завещании. Можно забрать прибор вместе с бумагами и расчётами. В последнем письме Рагни дал пароль.

— Прими соболезнования… А ты не сможешь поехать из-за своей работы под колпаком, так ведь?

— У меня вторая форма. Подписка о неразглашении, подписка о невыезде, — криво усмехнулся Артур. — Долго будут согласовывать. Можно и полгода протянуть, а времени нет.

— Значит, я поеду в Чэнду, — решительно произнёс Николай. — Придётся врать коллегам про конференцию.

— Зачем врать? Письмо есть. Официальное! Я ведь старался, — в шутку обиделся товарищ. — Купи программисту хорошего коньяка, он никому не расскажет.

* * *

Месяц пролетел очень быстро. Николай писал монографию, вёл лекции, бегал в посольство и оформлял визу… По вечерам он занимался английским языком и старательно повторял за диктором, слушая магнитофон. Безусловно, Земноводный понимал и неплохо читал, лишь изредка пользуясь словарями, но должной разговорной практики не было. Артуру удалось задеть самолюбие профессора. Язык подучить не мешает! Сам Артур плотно приступил к расчётам. У него появился допуск к особо секретной установке, физик решил не упускать шанс и засел в лаборатории. У друзей закрались сомнения насчёт бабочек. Логичнее предположить, что в самих горах имеется аномальный участок, чем думать о насекомых. Безприбора это трудно доказать, говорил Артур, но попробовать можно. В письме Рагни привёл ряд вычислений, и Крижницкий отрабатывал очередную версию. На связь он не выходил, на телефон не отвечал. Правда, адрес госпиталя и пароль сообщил сразу, а потом вручил Николаю приличную долларовую пачку, невзирая на его протесты. В общем, колёсики шустро завертелись, впереди ждёт Китай и мифическая конференция.

Идею поездки руководство сразу одобрило. Никто не стал перепроверять информацию, доверившись авторитету энтомолога. А сам Николай принёс коньяк и заручился поддержкой сисадмина. Антон одобрил и сразу накидал список компьютерных запчастей. «Купишь, Петрович? Там немного, в коробочку всё войдёт». Одной коробочкой не обошлось. Прибегали сотрудницы, упрашивая привезти полотенца, зонтики, очки, постельное бельё, косметику и прочую мишуру. Приходили коллеги с более серьёзными проблемами — купить какого-нибудь алкоголя, сигар, и так далее. Заявок набралось на приличный чемодан. И даже не один! В итоге Земноводный плюнул и всем отказал. Кроме Антона и секретарши Леночки, раз уж пообещал ей в самом начале. Это был очень суетливый, нервозный и насыщенный месяц. Николай Петрович с нетерпением ожидал вылета и новых инструкций от друга. А Крижницкий тянул резину, не выходил на связь, позвонив лишь накануне:

— В общем, любопытные дела, Коля. Место простенькое, ничем не примечательное, на первый взгляд.

— Неужели бабочки? — порывисто закричал Николай. — Надо найти их!

— Экспедицию нам с тобой не потянуть. Хребет большой, ищи хоть год. С прибором можно попробовать, не спорю. Если заложить в него базовые константы и методично просматривать по сдвигам.

Николай, памятуя о нюансах работы друга, опасливо спросил:

— А ничего, что мы с тобой по телефону…

— Ты про секретность? — засмеялся Артур. — Не волнуйся. Это личный телефон, давно уже глушилка стоит.

— Кто стоит? — не понял Земноводный.

— Разговоры не отследить. Ты меня совсем не уважаешь, что ли? Так вот, повторюсь, место простое, рядовое. Но бабочки каким-то образом активируют структуру пространства, меняя ряд параметров…

— И что происходит?

— Происходит развёртывание условного кармана. В обычное время он спрятан, скажем так, и в нашем измерении не виден. После активации площадка в горах становится аномальной. Такие дела, Николай. Мы были правы, а Рагни удалось найти другое измерение.

— Потрясающе! — воодушевился Земноводный. — Какие возможности для науки!

— Рано ещё о возможностях думать, — отрезал друг. — Одно дело найти, другое дело проникнуть. А для этого надо изучить и доработать прибор. А его нет! Потом поменять полярности, генерировать поле, задействовать мощный источник энергии. Ещё провести бы разведку, запустить зонд какой-нибудь. Другое измерение, Коля! Какие там факторы, кто его знает. Опасно ведь!

— Да, извини, — пробормотал Николай. — Я уже в мечтах… А ты сможешь это сделать?

— Разумеется, только понадобится много времени. Надо протестировать, активировать обратный режим… Давай пока займёмся текущими делами. Постарайся найти записи Рагни, а там посмотрим.

— А бабочки, — разочарованно протянул энтомолог, — они хоть живые?

— Откуда мне знать. Не грусти, Коля. Найду я твоих бабочек, обещаю, — Артур помолчал и добавил. — Там, где-то на подходе курьер. Он принесёт тебе аппаратик. Такой же, с глушилкой. Будь на связи. Давай, дружище. Счастливой тебе дороги.

* * *

Курьер вскоре прибыл, вручив коробку. Там была массивная трубка с антенной, а сзади на корпусе Крижницкий приклеил записку: «Номер прямой, других нет. Зелёная кнопка». Николай повертел устройство. Две кнопки: зелёная и красная. Наверное, одна для связи, а вторая выключать. Пригодится, решил профессор, убирая трубку в багаж. Скоро, скоро в Китай, подбадривал он себя. Нервозность последних дней дала о себе знать. Николай быстро поужинал, особо не разобрав вкуса, так же быстро принял душ, побрился. Помыл посуду, проверил холодильник, повесил костюм на вешалку, выбрал галстук. Спать, надо спать, немного отдохнуть от всего. Ночью прибудет такси. Ничего хоть не забыл? Зная за собой неприятную черту — рассеянность в бытовых вопросах, Николай ещё раз скрупулёзно проверил чемодан. Документы здесь, билеты тут. Вещи собрал, такси заказано. Совсем не спится! Надо что-то поделать отвлекающее. Чем бы заняться? Может, почитать? Не хочется, категорично подумал Земноводный. И тут его взгляд упал на телевизор. Точно! Немного поглазеть, потом выпить кофе и собираться в аэропорт. Профессор лениво перелистывал каналы, смотрел фрагментами, снова листал…

Внезапно позвонил телефон. Программист Антон опять спрашивает, есть ли компьютер. Земноводный разозлился, наорал за неуместные шутки, бросил трубку. Тут постучали в двери, пришёл бледный человек в старомодном костюме. Протягивая руки к профессору, он визгливо прохрипел про Дасюэшань и голубую окантовку. Голубая, слышишь, Земноводный? Из кармана незнакомца торопливо выползла здоровенная кобра и свилась кольцом у ног профессора. Йозеф, а это был именно он, откланялся и пошёл к окну. Открыв створку, он неуклюже вылез на улицу. В окно тут же залетел классический факир, но в солнечных очках. Бросив большой кожаный мешок на пол, он старательно пошарил в нём, но вместо дудки извлёк плоскую коробочку. Индус нажал кнопку и торжественно, голосом Крижницкого, произнёс непонятный технический монолог о влиянии серебра на квантовые среды. Закончив тираду, факир высоко подпрыгнул и повис на люстре, ловко зашвырнув свои солнечные очки в открытый мешок, а змея внизу закружилась на месте и стала увеличиваться в размерах. Вскоре вместо змеи перед профессором вращался вихрь, почему-то розового цвета, он ускорялся, ускорялся… Взрыв, вспышка! Окружённая золотистым сиянием к Земноводному важно шла Леночка. Короткое розовое полотенце, обёрнутое вокруг голого тела, нисколько не скрывало роскошной фигуры девушки. Она шла, призывно покачивая бёдрами. На пути Елены стоял маленький столик, а на нём телефонный аппарат. Леночка небрежно столкнула телефон на пол, он обиженно зазвонил…

Телефон! Николай окончательно проснулся. Надо же, это был сон! Какой замечательный, бредовый, интересный и забавный. И с девушкой. Профессор смутился своим мыслям. Давно он не видел таких ярких снов. Удивительно! Решил посмотреть телевизор и не заметил, как задремал… Телефон стоял на обычном месте и настырно звонил. «Надеюсь, это не Антоша», — усмехнулся Земноводный и взял трубку.

— Слушаю!

— Это такси. Вы заказывали в аэропорт на два ноль-ноль, верно?

— Да, верно.

— Машинка через полчаса прибудет. Белый «Форд». Ожидайте!

— Жду! Конечно, жду, — закричал обрадованный профессор и быстро приступил к сборам.

Глава 3. Путевые заметки

Посмотри на мир. Он куда удивительнее снов.

Рэй Брэдбери

Профессор торопливо собрался, вышел из подъезда и стал поджидать машину. Вместо обещанного «Форда» почему-то приехала старая синяя «Рено», к тому же без фирменного знака такси. Хмурый молодой водитель в спортивном костюме приоткрыл окно и буркнул:

— Долго стоять будем? Такси вызывали?

— Да. Вы в аэропорт? — растерялся Николай. — А где белая машина?

— Он заболел, — как-то неуверенно произнёс таксист. — Меня дёрнули.

Земноводный не стал возражать. Мало ли, какие бывают обстоятельства у людей! Николай Петрович сел рядом с водителем и брезгливо поморщился. Салон был грязным, невзрачным. «Ну ладно, — оптимистично подумал профессор, азартно разглядывая ночной город, — это временные неприятности. Всего лишь такси». В последнее время работа так сильно его поглотила, что не было возможности просто выйти, поглазеть и отвлечься. Город жил насыщенной, яркой жизнью. Огни, фонари, рекламы, движение машин, пешеходы. Несмотря на позднее время, всё это бурлило, сверкало, перемещалось. Земноводный пребывал в отличном настроении. Учёный смотрел в окно, прижимая к груди старенький походный чемоданчик, и улыбался своим мыслям. Машина выехала за город. Появились длинные бетонные заборы, склады и пустыри. Промышленная зона. Освещение заметно убавилось, а дорога стала хуже.

— А почему мы поехали здесь? — настороженно спросил профессор. — К аэропорту дорога через проспект.

— Авария там. Пробка, — нехотя ответил водитель. — Так быстрее.

«Странный водитель, — подозрительно подумал Николай. — Зря я сел. Надо следить в оба». Настроение тут же улетучилось. Николай крепче взял чемодан, лихорадочно обдумывая, как поступить. То, что перед ним не таксист, понятно и дураку. Какой-то дёрганный, необщительный, везёт пустырями. В это время у водителя зазвонил телефон. Он вздрогнул, крутанул руль, схватил одной рукой мобильник, пытаясь нажать кнопку, и случайно включил громкую связь.

— Алло, чувака перехватил? — раздался хриплый басок в трубке.

— Здесь, — ответил водитель, бросив косой взгляд на Николая.

— Там хоть без палева? Как отработаешь, рви когти. А подогрев потом скинешь.

— Понял, — ответил таксист и отключился.

«Бандиты, — сообразил профессор, вспоминая жаргонные словечки. — Спокойно, Земноводный». Мысли быстро забегали, выбирая правильный вариант. Напасть первым? Дорога узкая, канавы везде. Рисково. Занесёт вдруг, опрокинет. Надо бежать! А если он с оружием? Посмотрим, подумал профессор и решительно произнёс:

— Остановите машину!

— А чё стряслось? Отлить надо?

— Да, да. Очень нужно.

Автомобиль затормозил. Николай, прихватив чемодан, отошёл в сторону. Водитель тоже вылез и стал протирать фары. «Пора», — решил Земноводный и побежал.

— Эй, мужик! Ты куда это? — раздался крик от машины. — Стой, говорю!

Профессор прибавил ход. По грунтовой дороге, усыпанной битым щебнем и строительным мусором, сильно не побежишь! Ещё чемодан мешает и больно бьёт по ноге. Николай быстро выдохся, но пытался уйти. А молодой бандит настигал:

— Да погоди же ты… Ух, блин, — в это время Земноводный, подгадав момент, перехватил чемодан двумя руками, резко развернулся и нанёс удар. Чемодан выскользнул, и профессор приготовился к драке. Накатил противный холодок и мелкая дрожь. Появилось гаденькое чувство страха и вместе с ним какое-то ожидание и упоение. Давно, давно не приходилось биться. А водитель отшатнулся и внезапно обиженно пробормотал:

— Да что за день такой? Не жрёшь, как собака мотаешься. И клиент дерётся. Да пошли вы все! — он грязно выругался и направился к своей машине. Так это не бандит, оказывается. Это настоящий водитель. Земноводный подобрал чемодан и неуверенно закричал вслед парнишке:

— Молодой человек!

— Чё тебе надо, дядя? — огрызнулся водитель. — Вали отсюда!

— Подождите, простите, — Николай торопливо семенил следом, — досадная ошибка!

Таксист остановился, повернулся к профессору и улыбнулся:

— А ты, походу, за бандюка меня принял, да? — водитель критично осмотрел себя. — Понял! Это из-за спортивки моей?

— Ну да, а ещё машина без знака. Ну и телефон.

— Так это Михалыч чудит, диспетчер, — загоготал водитель. — Вы тоже простите. Я сплю, мне звонят срочно. А машин нет. Ну, я погнал на своей. Клиент ведь ждёт!

— Как-то неловко вышло, — пробормотал Земноводный.

— Да ладно, бывает, — задорно ответил таксист, протягивая руку. — Николай!

— Ух ты. Я тоже Николай!

— Тёзка, значит. Очень приятно! Поехали, дядь Коль. В аэропорт пора.

До аэропорта ехали, оживлённо болтая. Молодой Николай недавно вернулся из армии и устроился в такси. Парень оказался общительный, добродушный. Извинившись за грязный салон, за низкий сервис, в качестве компенсации всю дорогу рассказывал забавные истории и анекдоты. Таксист весело шутил и искренне восхищался отвагой профессора, изредка трогая свою покрасневшую скулу. «Как ты меня треснул славно. Завтра фингал будет». В общем, по прибытию к терминалу они расстались добрыми приятелями. Земноводный честно расплатился, пожал руку тёзке и отправился к стойке регистрации.

* * *

Николай никогда не жаловал аэропорты, вокзалы, рынки, супермаркеты и другие людные места. Не сказать, что он чурался людей, обычно ему было всё равно, но он любил порядок. Одно дело, если ты присутствуешь среди единомышленников на каком-нибудь научном симпозиуме, где всё регламентировано, целесообразно. Идеи и мысли собравшихся подчинены общим задачам, а твой собеседник близок тебе по духу. Подобные встречи надолго остаются в памяти, воодушевляют и стимулируют. На вокзалах такого нет. Слишком много разных людей, много всяких целей. Хаос, одним словом. Это разностороннее движение всегда вносило дискомфорт в привычный мир профессора, вовлекая в свой водоворот, порой лишая воли и подчиняя обстоятельствам. А Земноводный любил подходить к решению проблем со стороны, в качестве независимого наблюдателя, методично анализируя информацию, сопоставляя факты. На вокзалах он становился рассеянным, забывчивым и злым. Любая мелочь выводила его из себя, если это не было запланированным или предугаданным действием. Вот и сейчас он рассчитывал быстро закончить регистрацию, пройти в зал ожидания и спокойно выпить кофе. Но работники аэропорта рассуждали иначе.

Рейс был обозначен на табло. По расписанию, без задержек. Это радует. Профессор обожал пунктуальность. Он отстоял очередь, торопливо положил билеты и паспорт на стойку, приготовившись к дурацким вопросам. Но всё обошлось. Приятная девушка быстро просмотрела документы, выдала посадочный талон и сладко прощебетала:

— Крупные вещи для багажа есть?

— Нет, только ручная кладь.

— Пожалуйста, взвесьте, — попросила девушка.

Земноводный послушно положил свой чемодан. Превышения нет, груз можно забрать с собой. Он не любил расставаться с привычными вещами, а в чемодане были ценные книги и справочники. За много лет профессор научился даже в дальние поездки брать минимум, обходясь без громоздкого багажа.

— Хорошо. Вы можете пройти в зал ожидания. Счастливого пути!

Обещанный счастливый путь ведёт через таможню! Здесь профессор не волновался, ничего запрещённого он не провозит, поэтому уверенно направился по зелёному коридору. Внезапно, когда чемоданчик профессора проезжал по контрольной ленте через рентгеновское устройство, сотрудник остановил её, вызвал службу безопасности и обратился к профессору:

— Что за прибор у вас в багаже? Он задекларирован?

— Нет у меня никаких приборов! — обозлился Земноводный, начисто позабыв о телефоне Артура. — Фотоаппарат и бритва! Электрическая простая бритва.

— Бритву я видел, вашу «мыльницу» тоже! Я про другое устройство. Декларация есть? Пожалуйста, пройдите на досмотр.

Тут же появились сотрудники безопасности, не уступающие своими габаритами барным вышибалам. Один из них взял чемоданчик профессора, а второй вежливо произнёс:

— Будьте добры пройти с нами.

Пристыженный Николай направился с охраной в служебную комнату. Он вспомнил про телефон и ругал себя за рассеянность. Можно было просто ответить, а не скандалить на весь зал. С другой стороны, а где вы видели мобильный телефон с двумя кнопками и без дисплея? Это как-то необычно. Тоже самое сказали охранники. Они попросили открыть чемодан, извлекли аппаратик с антенной и приступили к допросу.

— Это что?

— Ну это, — замямлил Николай, придумывая надёжное оправдание, — это телефон, м-да. Забыл совсем. На работе дали! Прямой номер для связи. Других номеров нет!

— Странный аппарат. Ты видел такие? — обратился сотрудник к товарищу.

— Больше на рацию похож. А так… обычный спутниковый.

— Декларировать не нужно?

— Если для личной связи, не нужно.

— А это точно телефон? — обратились они к Земноводному. — И он работает? Всего две кнопки? Как-то необычно.

— Можете проверить, — огрызнулся профессор. — Не задерживайте, прошу. Мне надо в Китай. Там конференция! Я учёный, — по какой-то причине Николай взял с собой письмо от Артура. Он торопливо вынул его из чемодана, благо вещей было немного, сунув бумагу под нос первому охраннику: — Вот! Читайте! Или вы не знаете английского? Я так и думал.

Массивный работник невозмутимо взял письмо и зачитал вслух:

— Азиатская секция ассоциации энтомологов имеет честь сообщить о конференции, посвящённой нимфалидам… Кто такие нимфалиды?

— Бабочки! — заорал Земноводный, теряя терпение. — Сколько можно повторять? Я энтомолог, еду на конференцию.

— Тогда зачем такие меры? — бесстрастно продолжил сотрудник, протягивая аппаратик Земноводному. — Звоним!

— Куда, кому? — растерялся Николай.

— Вашему руководству, — язвительно парировал верзила, — других ведь номеров нет?

— Вы с ума сошли! Три часа ночи!

— Звоним! — категорично отрезал охранник, и в его голосе появились угрожающие металлические ноты.

Николай тяжело вздохнул и нажал кнопку. К его радости, Крижницкий не спал и быстро ответил:

— Николай Петрович, какие-то проблемы?

— Э-э-э, — пробормотал Земноводный, — Артур Мирославович, не разбудил? Тут сотрудники интересуются.

— Им понравился мой телефончик? — раздался довольный смех. — Ух ты, всего две кнопочки, а как он работает. Так было? Не волнуйся, я уже не сплю. Дай-ка трубку ребятам, сейчас поговорим.

Профессор передал трубку охраннику, искренне надеясь, что Артур придумает хорошую версию. И друг не подвёл. Плечистый мордоворот сперва скептически послушал Крижницкого, затем лицо его посерьёзнело, он постоянно бросал уважительные взгляды на профессора, поддакивал своему собеседнику и кивал головой. А из трубки периодически доносилось: «Государственные интересы… Международное сотрудничество… Видный учёный». Звучали какие-то незнакомые фамилии, номера и названия структур. Закончив разговор, охранник торжественно вернул телефон, и, спохватившись, протянул письмо, которое он сжимал в другой руке. Немного помедлив, он произнёс:

— Николай Петрович, приносим извинения за доставленные неудобства. Сами понимаете, у нас такая работа! Мы больше не смеем вас задерживать. Вас проводить в зал ожидания?

— Ничего, не волнуйтесь, — опешил Земноводный, — не нужно никакого внимания!

— Я понимаю, — важно кивнул охранник, открывая дверь. — Счастливого вам пути!

Что за бред? Откуда такие почести? Судя по всему, Артур наплёл этим работникам дичайшую и неправдоподобную историю о значимости Николая Петровича Земноводного в мировом сообществе и его роли в международных отношениях. И тем не менее, охранники поверили. А может, Крижницкий не врал, прикрываясь громкими именами? Ничего удивительного в этом нет, учитывая характер его работы. Профессору некогда было размышлять о всяких пустяках, надо завершать досмотр. Он дошёл до паспортного окна, где сидел очередной сотрудник. Тот быстро просмотрел документы, поставил печати и молча вернул. «Ну вот и всё, — облегчённо вздохнул Николай, — скоро полетим».

Людей в зале ожидания было меньше, никто не бегал взад-вперёд. Пассажиры спокойно сидели в креслах, тихо переговариваясь. Чтобы окончательно остыть, Николай сел на свободное место и приступил к чтению. Старый добрый чемоданчик приютил несколько справочников, блокнот для записей, набор карандашей. Верные спутники Земноводного. Вот и сейчас профессор решил освежить в памяти внешние признаки всех известных траурниц. Под краткое описание Маружицкого подходит только одна, с таким же ареалом обитания. Японская траурница. Бабочка тоже крупная, тёмная, с голубыми полосками. Однако никаких голубых спиралевидных усиков у известной особи нет. Очень хочется верить, что польский учёный обнаружил новый вид. А если это и не бабочки, а какие-нибудь механизмы, роботы? Земноводный до конца не верил в эту мистику. Прибор, открывающий другие измерения! С одной стороны, есть письмо Рагни, расчёты Артура и сам Николай согласился с доводами друга. Вроде бы, логично и обоснованно, но не верится всё равно! Слишком это далеко от фундаментальной науки, к которой привык профессор. С другой стороны, а что ему известно о последних технических достижениях? Ничего, лишь базовые знания. А наука не стоит на месте. Вот так живёшь себе, изучаешь спокойно насекомых, а люди в это время находят другие измерения и стоят на пороге этих миров, готовые туда проникнуть. А в соседних реальностях могут оказаться такие же люди. Например, сидит там второй профессор Земноводный где-нибудь в аэропорту и размышляет о глобальных вещах. Николай усмехнулся. Прав Крижницкий, рано ещё думать о великом. На повестке дня — мелкие текущие дела. Надо сперва найти бумаги индийского учёного.

Николай взглянул на часы. До посадки оставалось не так много времени, но его как раз хватит, чтобы спокойно попить кофе. Воодушевлённый учёный проследовал к бару, заказал себе чашечку и присел за столик. В это время позвонил злополучный телефон. Артур, конечно. Других ведь номеров нет!

— Николай, по моим прикидкам ты ещё в зале. Ну что, отпустили тебя работники?

— Отпустили, — буркнул Земноводный. — Что ты им наплёл? Будто я важная птица какая.

— Ничего особенного, — засмеялся друг, — немного блефа. Имею допуск к ряду структур, назвал пару имён. Речь сейчас не об этом. Прости, не сообщил тебе сразу.

— Опять секреты и недомолвки? — насупился энтомолог. — Говори прямо, Крижницкий! Если я решил лететь, то обратно не поверну. Что у тебя?

— Дело в том, что я не знаю, когда именно умер Надкарни.

— Чего? — изумился Николай. — Ты же вот письмо получил. Месяц назад.

— Информацию прислали из нотариальной конторы. Они приложили письмо Рагни, где он зашифровал пароль.

— И сколько времени могло пройти с его смерти? — мрачно спросил Николай.

— Полгода или год, — нехотя ответил Артур. — Срок вступления в наследство. А как вступить? Единственное, что нам известно, это адрес госпиталя. Больше ничего, никаких зацепок. Тебе придётся найти следы. Я не могу помочь, Коля! Ну только деньгами, если что.

— А нотариальная контора? Есть же штамп на письме?

— Я пытался, но по этому адресу ничего нет. И где теперь находятся его записи, я не знаю.

— Очередная пакость от господина Крижницкого, — тоскливо отозвался Земноводный. — Дело усложняется. Я ведь не сыщик.

— Начни с госпиталя, а там подумаем. Удачи тебе, дружище. И знаешь, я рад, что мы снова вместе. Ты помнишь, какие вещи мы творили в молодости?

— Конечно, помню! — улыбнулся Николай, оживляя в памяти далёкие события. — И ещё сотворим!

— Верю, Коля… Ближайшие пару дней ты без связи. Я буду немного занят. Позвоню сам потом.

Николай буркнул в ответ, отключил аппарат и задумался. Артур в своём репертуаре. Подкинет проблему и пропадёт. Интересно, а сколько у него таких сюрпризов? Как бы не разочароваться… Подведём итоги. Где-то в Чэнду есть госпиталь, в котором примерно год назад лечился один учёный. Он умер, но осталось интересное изобретение и бумаги. Наследником является русский физик, забрать документы должен энтомолог, которого ждёт липовый нотариус в непонятном месте. Вдобавок, прямого самолёта нет. Придётся лететь до Пекина.

— Ну что, Земноводный, — вслух пробормотал профессор, — ты готов к трудовым подвигам? Всегда готов!

Подавив в себе злость, отчаяние, сарказм и дикое желание треснуть кому-нибудь в ухо, а лучше Артуру, чтобы неповадно было так издеваться над друзьями, профессор отправился на посадку. Вскоре он сел в самолёт и проспал там всё время, до посадки в международном аэропорту Шоуду.

* * *

Самолёт благополучно приземлился в китайской столице, а точнее в пригородном районе Шуньи. Оттуда Земноводный приехал в Пекин, где провёл несколько интересных дней, не упуская возможности погулять по новому городу и проникнуться его колоритом. К чему теперь спешка? Неделей раньше, неделей позже. Можно погостить немного в самом Пекине. А город манил необычной архитектурой, красивыми местами, вкусной едой. Николай отдыхал и в шутку мстил Артуру за навязанные проблемы, беззаботно транжиря деньги. Земноводный никогда не был в Китае и радостно погрузился в изучение столицы. Пекину свыше трёх тысяч лет, это бывшая резиденция императоров. Профессор посетил несколько экскурсий по исторической части города, где до сих пор сохранились дворцы и старые постройки. Тут же современные высокие небоскрёбы дерзко и причудливо соседствовали с традиционными китайскими кварталами, хутунами. К сожалению, как и в других древних городах, можно прожить всю жизнь, но так и не узнать всех подробностей и достопримечательностей. В Пекине очень много закоулков со своей уникальной историей, как убедился Земноводный.

Но больше всего ему понравились старые кварталы. Хутуны — это замечательное, волшебное, контрастное место. Дома здесь построены хаотично, без какого-то генерального плана. Внешний вид этих жилищ тоже сильно разнится. Богатство соседствует с бедностью, грязь и нищета — с шиком и лоском. Здесь полно любопытных кафе, магазинов и заведений. А сколько всяких сувенирных лавочек! Обычно сдержанный Николай не утерпел и посетил с десяток магазинчиков, особенно радуясь бесчисленным коллекциям разноцветных насекомых. Старые хутуны — это идеальный приют для иностранцев. Именно сюда надо приезжать, чтобы немного понять культуру Китая и набраться впечатлений. Красиво здесь, однако Николая Земноводного ждали другие дела. Пора выбираться из этого города. Между Пекином и Чэнду почти две тысячи километров. Николай оплатил экскурсию до Чэнду, присмотрев насыщенный и познавательный туристический маршрут, и ещё три дня отдыхал с небольшой группой людей, перемещаясь в уютном маленьком автобусе по провинциям Китая. Он никуда не спешил, путешествовал, созерцал живописные окрестности и радовался жизни.

И вот наконец, к восьмому дню пребывания в Китае, профессор оказался в шумном городе Чэнду. Дальнейшее путешествие профессора Земноводного до дверей больницы с трудным названием Йин Тяан Юмао, что примерно переводится как Перо Серебряного Лебедя, не заслуживает такого детального и объёмного повествования. Таксист привёз по адресу, и вскоре профессор стоял на пороге небольшого частного госпиталя, построенного годах этак в сороковых, или ещё раньше, если судить по внешнему виду. Возле госпиталя, где умер Раджаникант Надкарни.

Глава 4. Госпиталь

Получил в наследство богатую пищу для размышлений.

Анатолий Рахматов

Старая двухэтажная больница, зажатая между двумя высотными зданиями, выходила на улицу только одной стороной, демонстрируя унылый, неухоженный фасад и небольшие квадратные окна. Для входа посетителей на узком, неудобном крыльце располагалась тёмная деревянная дверь, увенчанная табличкой, а с края дома под арку вёл автомобильный проезд, закрытый металлическими воротами. Здание было кирпичное, громоздкое, обветшалое. Такой дом с успехом можно разместить на старинных улицах любого европейского города, и никто не заметит разницы. Высокая, массивная дверь, длинная потёртая латунная ручка, потемневшая бронзовая табличка с непонятными иероглифами, английской транскрипцией и переводом: «Йин Тяан Юмао. Перо Серебряного Лебедя». Так порой выглядит офис второсортной адвокатской конторы или другое административное здание, но не больница. Место непонятное и малопосещаемое, судя по небольшой парковке рядом. Странный дом, в общем. Однако адрес точный, если верить таксисту. Николай решительно потянул ручку, оказавшись в крохотном полутёмном помещении со вторым входом напротив. Он толкнул дверь, ожидая увидеть какой-нибудь обшарпанный холл, регистратуру, деловитый персонал в больничной униформе и весь тот антураж, который характерен для любого госпиталя, а вышел…

— Зимний сад! — восторженно произнёс Земноводный, созерцая тропические деревья, цветы, небольшой пруд с золотыми рыбками и фонтаном, узкие дорожки, вымощенные галькой, крохотные лавочки и огромный стеклянный купол, накрывающий всё это великолепие, которое до поры пряталось за мрачным старым фасадом. Зрелище было крайне неожиданным: под куполом тепло и светло, звуки снаружи не проникают, воздух свежий и сладковатый. Повсюду растут всевозможные кусты, деревья, густо унизанные разноцветными цветами, и летают…

— Тропические бабочки! — сдавленно прошептал Николай. — Огромнейшая коллекция. Поразительно!

Здесь было полно всяких бабочек, попадались и редкие экземпляры, которых очень трудно содержать. Удивительный и феноменальный труд работников госпиталя, отметил про себя профессор. Честь и хвала! Создать в таком замкнутом пространстве подходящие условия… Учёный тут же торопливо полез в свой чемодан, извлекая фотоаппарат. Это был простой японский плёночный фотоаппарат, позволяющий делать цветные снимки. В народе их ласково называют «мыльницами». Тут не требуются специальные знания, аппарат работает в одном режиме, но при удачном ракурсе получаются вполне приличные картинки. Не запечатлеть подобную красоту было бы преступлением. Оказалось, всё не так просто.

— Простите, мистер, — раздался рядом взволнованный тонкий голосок. Земноводный обернулся, встретив миловидную хрупкую девушку в рабочем комбинезоне. Руки у неё были испачканы землёй, рядом стояло большое ведро с какими-то побегами. Девушка садовник умоляюще взглянула на профессора и добавила: — У нас нельзя фотографировать. Пожалуйста, уберите! Я потеряю работу.

— Но почему? — удивился Николай, с сожалением пряча фотоаппарат. — Такая прелесть!

— Это не мои правила. Я простой садовник.

— А поговорить с вами можно? Не возбраняется?

— Поговорить можно, — улыбнулась девушка, — только недолго. У меня работа.

— Я даже не знаю, с чего начать, — неуверенно начал Николай, — попытаюсь объяснить.

Разговор шёл на английском, и Земноводный с трудом подбирал некоторые слова, боясь, что его не поймут. Да и как обрисовать совершенно незнакомой девушке эту идиотскую ситуацию? Но если письмо написано в госпитале, можно вскользь сообщить ряд моментов. С другой стороны, что может знать простой садовник о пациентах? Однако профессор Земноводный относился к тому типу людей, которые не упускают мелочей. Нужны зацепки? Вот и начнём с девушки.

— Понимаете, я энтомолог. Ищу человека, — решился наконец профессор, начав издалека. — Хочется прояснить вопрос с одной редкой бабочкой. Я слышал, у моего коллеги были проблемы с сердцем, и он лечился в вашем госпитале.

— Простите, — перебила девушка, — вы сказали сердце?

— Ну да, что тут удивительного?

— У нас не лечат такие болезни, — мягко возразили ему.

— Странно, — удивился Николай. — Он написал письмо. Сообщил про больное сердце.

— Больное сердце, бабочки, — укоризненно покачала девушка головой. — Вы посмотрите, сколько их тут! Конечно, наши пациенты видят бабочек.

— Я не до конца понимаю, — обиделся Николай. — Вы мне не верите?

— Вам верю, а ваш друг… немного ошибся, — она пыталась тактично донести мысль. — Дело в том, мистер, что здесь психиатрическая клиника! Извините, мне нужно работать.

Девушка грустно улыбнулась и вернулась к своим цветам, а Земноводный присел на маленькую скамейку, пытаясь привести мысли в порядок. Психушка! Выходит, индус придумал бабочек, а его странное письмо — это безумие? Зачем он тогда завещал Артуру изобретение? А может быть, чего-то испугался? Или кого-то? Если Раджаникант, действительно, был психом… Опять вопросы, опять загадки. Надо бы посоветоваться. Земноводный достал телефон.

— Коля, я уж думал, ты навеки застрянешь в Пекине, — позлорадствовал Артур. — Неделю там гулял.

— Ты откуда видишь, где я гуляю, — огрызнулся Земноводный, — следишь за мной?

— Неважно, не бери в голову. Что у тебя?

— Ты знаешь, где лечился твой Рагни?

— Ага, знаю, — судя по голосу, Крижницкий явно издевается. — Ты, смотрю, добрался до сути. Молодец!

— Что значит, молодец! — взорвался Николай. — Сразу не мог сообщить про эту больницу? Почему ты водишь меня за нос и скрываешь факты? Хватит, Артур, — Земноводного понесло. Он обиделся и разошёлся вовсю: — Я возвращаюсь домой, а ты катись подальше со своими дурацкими измерениями и чокнутым Раджаникантом Надкарни, который всё это придумал в бреду и начеркал письмо… И бабочек никаких нет!

— Коля, Коля, — требовательно сказал Артур, — остынь! Про психушку сам недавно навёл справки. Я тоже идиот, по-твоему? Столько лет мы работали с Рагни! Уйма расчётов и сотни опытов. Это уже не гипотеза. Это стойкая, обоснованная теория. Не знаю про прибор, но бабочки есть! Маружицкий нашёл, Рагни их видел. Факты, Николай Петрович, факты!

— Извини, — буркнул Николай, устыдившись своей выходки, — что-то я погорячился.

— Бывает, друг! Что планируешь делать?

— Найду сейчас кого-нибудь из врачей, поговорим.

— Добро! Держи в курсе, — Артур отключился.

Николай рассеянно бросил телефон на край скамьи и погрузился в мысли. Почему в последнее время он начинает паниковать из-за любой ерунды? Построил себе цепочку, а когда что-то идёт не так, начинается ступор. Стареешь, что ли, Земноводный? Дудки! Итак, сравним данные. Версия номер два — индус был сумасшедшим. Что имеем для подтверждения? Слова девушки и Крижницкого про госпиталь. Это ничего не доказывает. Так стоп, оборвал себя профессор. Здесь что-то не так. Вернёмся к основной версии. Артур проводил расчёты и потом повторил их. Он на придурка явно непохож. Неизвестно, построил ли Рагни свой прибор, но в теории всё доказано. Оставим пока физику. Бабочки! Маружицкий на пару с Йозефом тоже сошли с ума? Не многовато ли психов для одного бедного энтомолога? Какие выводы? А всё просто. Прибор есть, он работает, бабочки есть и двери в другие измерения тоже. Рагни увидел, не хотел афишировать, спрятался в больнице и умер здесь… А ведь реально могли быть проблемы с сердцем. Предвидел свой исход, составил завещание и велел сообщить Артуру. Нормально, вот теперь сходится. Работаем! Профессор резко встал. Внезапно всё поплыло перед глазами, стало трудно дышать, и он начал терять сознание. Последнее, что он успел увидеть и понять — испуганные глаза девушки садовника, которая склонилась над ним и что-то кричала.

* * *

Николай очнулся на кровати. Сильная слабость, болит голова и хочется пить. Осторожно приподняв голову, профессор огляделся. Маленькое уютное помещение с белым потолком и светлыми стенами. Большое окно, где видно часть оранжереи. Комната пустая, на первый взгляд, лишь в изголовье кровати что-то мерно гудит, периодически издавая пикающий звук. «Реанимационный блок, — с удивлением отметил Николай. — Что со мной было? Похоже, упал в обморок». Помня о том, что находится в психиатрической клинике, Земноводный с усмешкой поглядел на себя, почему-то ожидая увидеть руки, пристёгнутые наручниками, штопаную больничную пижаму и толстые сдерживающие ремни… Никаких наручников не было, да и пижамы тоже. Он лежит в своей обычной одежде, с закатанным рукавом рубашки, а в сгибе локтя воткнута игла внутривенной системы. Задумчиво пробежав взглядом по длинной трубке, Николай узрел стандартную инфузионную стойку и пакет с раствором.

— Как вы себя чувствуете? — раздался позади женский голос. — Пожалуйста, резко не вставайте. Я сейчас уберу систему, — появилась молодая женщина, очень похожая на девушку из оранжереи, но значительно старше. Она быстро извлекла иглу, заклеила ранку небольшой липкой повязкой и улыбнулась: — Ну а теперь медленно садимся. Всё хорошо?

Николай осторожно сел на краю кровати и угрюмо кивнул, сверившись со своими ощущениями.

— Только голова болит и пить хочется, — пожаловался он. — Долго я лежу?

— Нет, недолго, — женщина протянула ему стакан с водой, — держите. Если бы вы не ударились головой, всё бы прошло быстрее. Можно вставать. Только есть одна просьба, мистер!

— Слушаю вас!

— Отец выразил надежду, если вам это удобно, что вы зайдёте к нему перед уходом. Он хотел поговорить о важном.

— А он главный врач больницы, верно? С удовольствием зайду, — улыбнулся Николай и медленно встал. — Вы не проводите?

* * *

Николай ожидал увидеть что-нибудь колоритное, в традиционном китайском стиле, однако кабинет главного врача выглядел совершенно обыденно. Хороший стол, компьютер, пишущий набор на столе и веер разбросанных документов с жирными пометками. На стене позади владельца висят всевозможные дипломы, лицензии, несколько маленьких семейных фотографий и огромный портрет руководителя страны. В данном случае там был изображен Цзян Цзэминь. На одной стороне кабинета стоит группа стульев, а на противоположной — серия шкафов. Под потолком негромко шуршит кондиционер, а в углу приютился небольшой чайный столик и пара удобных кресел. В общем, типичный кабинет руководителя. Китайский врач работал у компьютера. Завидев Николая, он торопливо выбежал навстречу, протягивая руку.

— Как чувствует себя наш пациент?

— Надеюсь, до этого не дойдёт, — пошутил Земноводный, — это же психиатрическая клиника.

Доктор оценил шутку. Он радушно улыбнулся и представился:

— Меня зовут Веньян Тоу, это моя больница. Небольшой семейный бизнес, так сказать. А вы у нас?

— Николай Земноводный. Я профессор энтомологии. Мистер Тоу, я к вам по одному делу.

— О, о делах потом, — засуетился доктор, извлекая из нагрудного кармана маленький фонарь. — Позвольте я вас осмотрю, — он посветил по очереди в каждый глаз Николая, затем пощупал пульс и радостно сообщил: — Ну вот, всё в порядке. Небольшое сотрясение, но это вскоре пройдёт. Вы упали в обморок. Хорошо, что Лиджуан была рядом. Девочка так испугалась! Мы быстро вас дотащили, положили под капельницу, сделали обследование. Угрозы нет, не волнуйтесь.

— Простите, — смутился Николай, — я доставил вам столько хлопот! Сколько я должен?

— Глупости, глупости. Это всё пустяки. Даже не переживайте, — ответил китаец. — Ну что же мы стоим? Давайте присядем. Может, чаю? — доктор достал сотовый телефон и быстро что-то проговорил в него.

— Не откажусь. А почему я упал? — заинтересовался Николай.

— Ортостатический коллапс. Ничего страшного. Резко встали, сердце не успело кровь пригнать. Жара, переутомление, понервничали. Вы вон как кричали на своего друга, — Тоу спохватился, вернулся к столу, открыл ящик и достал телефон Артура. — Вы забыли его на скамейке, дочь подобрала.

— О, спасибо. А Лиджуан ваша дочь? — уточнил Земноводный. — Но она говорила, что работает тут.

— Это правда. И я плачу ей за труд. Соответственно, и спрос одинаковый, как с других работников. Кстати, мистер Зим-най-вонг-ни, — медленно, по слогам произнёс Веньян, — извините, трудная фамилия. Надеюсь, вам понравилась наша скромная оранжерея?

— Она безупречна! Восхитительно! Коллекция бабочек просто выше всяких похвал. Это такой труд их содержать! — рассыпался Земноводный в комплиментах. — Моё вам уважение, мистер Тоу!

Психиатр довольно улыбнулся. Видно было, что комплимент от специалиста ему очень понравился. В это время зашла молодая женщина, которая была в палате с Николаем, и принесла на подносе чай, выпечку и сахар.

— Спасибо, Мейронг, — покровительственно кивнул доктор. — Это моя дочь, мистер. Она великолепная медсестра. Мейронг, ты можешь идти… Скажите мне, мистер, — китаец вернулся к разговору, — возможно, мне показалось, я бы хотел уточнить. Когда вы разговаривали со своим другом, вы назвали имя.

— Артур, что ли? Это мой друг, да. Извините, что вы были свидетелем. Мне крайне неудобно.

— Нет, нет. Другое имя, — Тоу нервничал, кусал губы, подбирая слова. — Если это тот человек, о котором я думаю, тогда я догадываюсь о цели вашего визита.

— Раджаникант Надкарни, — медленно произнёс Николай, не веря в свою удачу. — Вы знаете его?

— Да. Я выполнил его последнюю просьбу и отправил письмо в Россию.

— Так вы и есть тот самый поверенный? Нотариус, которого не существует. И у вас хранятся дневники? — поразился Земноводный. — Я за ними и приехал.

— Записи о проклятом изобретении, погубившем моего хорошего друга!

— Рагни был и вашим другом? — растрогался Николай. — Примите соболезнования, Веньян. Но я всё-таки заберу его вещи, если вы не возражаете. Артур Крижницкий не смог приехать и попросил меня.

— Кзи-чни-цин-кин, — кивнул доктор, — всё правильно. Ему я и писал. Значит, вы хотите забрать вещи? В таком случае, мистер, — торжественно произнёс пожилой китаец, глядя пристально в глаза своему гостю, — вы должны мне ещё кое-что сообщить.

— Конечно, господин Тоу, — улыбнулся Николай и назвал пароль.

Доктор Тоу вышел из кабинета и вскоре вернулся с небольшой коробкой и чемоданом Земноводного. Поставив всё перед профессором, он устало опустился в кресло. Некоторое время китаец молчал, затем повернулся к Николаю:

— Я не могу препятствовать воле покойного, но послушайте мой добрый совет. Это очень опасная задумка. Я не знаю деталей, Раджаникант не всё рассказывал. Мне кажется, что его прибор находит двери в другие измерения. И если это правда, вы с вашим другом можете их открыть и наслать в наш мир врагов или чудовищ.

— Как вы догадались о дверях…

— Он говорил, что будет поздно. Сетовал на ошибку портала, энергию и связь. Не спал, делал расчёты, лихорадочно писал письмо. У них с Артуром есть свой шифр, письмо было закодировано.

— А когда он умер? Давно? Полгода назад?

— Да вы что? Два месяца! И я сразу же оповестил русского господина. Рагни настаивал на срочности, был сильно напуган, но не являлся безумцем, поверьте психиатру. Не перебивайте, прошу. Я хочу вам рассказать о последних днях Раджаниканта.

После тех событий, покинув аномальную долину Дасюэшанского хребта, Рагни с трудом добрался до машины и приехал в Чэнду. Всю дорогу он мучительно боролся с нарастающей слабостью. Сердце бешено колотилось, давление прыгало. Пару раз он останавливался, пил свои лекарства и продолжал путь. К ночи он, наконец, прибыл и позвонил своему давнему другу, частному психиатру Веньяну Тоу. Разумеется, доктор не стал отказывать в помощи. Несмотря на узкий профиль его работы, изредка попадались пациенты, которым требовалась интенсивная терапия. Всё необходимое оборудование имелось, и по приезду Рагни его быстро поместили в палату. Психиатру удалось стабилизировать состояние, и Раджаникант пошёл на поправку. Сердце перестало болеть, но сохранялась слабость, появилась тревожность. Казалось, учёного гложет какая-то проблема. Он стал злобным, вспыльчивым. Всё время говорил окаких-то полях и воздействиях, очень обижался, если его не слушали. Периодически замыкался в себе, либо наоборот, активно порывался куда-то ехать, но Веньян не отпускал. К своему стыду, доктор начал подозревать признаки сумасшествия у своего пациента и подумывал о специальном лечении. А состояние больного резко ухудшалось. Рагни перестал узнавать людей, нередко впадал в прострацию и отказывался от еды. Всё закончилось тем, что наступила кома. Доктор Тоу срочно вызвал реанимационную бригаду, которая пару дней выводила Раджаниканта из этого состояния. Профессионалам удалось, Надкарни пришёл в себя. Несмотря на слабость, мыслил он быстро и чётко, признаков сумасшествия не проявлял, но был уверен в необратимости своего состояния. И тогда он рассказал Веньяну о том, что нашёл странное место в горах. Поведал о своей работе с русским физиком Артуром Крижницким. Сообщил о незавершённом приборе и попросил Тоу оповестить Артура, ссылаясь на важность своего открытия. Затем Рагни весь день писал письмо. Перед сном ещё раз побеседовал с Веньяном, распорядившись, на случай своей смерти, быстро передать Крижницкому документы и прибор. Он был категоричен, неоднократно настаивая на срочности и важности поручения. Родственников у Раджаниканта не было, он составил и подписал необходимые бумаги, назначив Веньяна своим доверенным лицом, передал ему все свои банковские счета и права на имущество. От нотариуса Рагни отказался. Вскоре его не стало… Доктор Тоу похоронил друга, посетил его дом, забрал документы и написал письмо в Россию.

— Вот так всё закончилось, — грустно проговорил Веньян. — К своему стыду, я даже не могу понять причины его смерти. Да, у него больное сердце, но состояние было стабильное, он поддерживал себя необходимой терапией. Необъяснимая тоска! Это не депрессия, нет. Поначалу я подозревал расстройство психики, но пообщавшись в последний день, твёрдо уверен, что ошибался. Рагни был здоров, но что-то сломило его! Подорвало желание жить! Такого не бывает. Не было бы, не построй он свой прибор!

— А он рассказывал что-нибудь про бабочек?

— Бабочек? — удивился доктор Тоу. — Но при чём тут бабочки? Раджаникант был физиком. Никогда не слышал, чтобы его интересовали насекомые. А почему вы спросили об этом?

— В письме Артуру он упомянул каких-то бабочек, — Земноводный решил не останавливаться на подробностях. — Простите, профессиональная привычка.

— Ах, да, — рассеянно ответил Тоу, — вы же энтомолог. Про бабочек ничего не скажу. Может, Рагни запомнилась наша оранжерея? Я только отправил письмо. Мой друг сообщил про больницу и зашифровал пароль. Вот я и придумал нотариуса, чтобы не привлекать внимание.

— Ясно… А прибор? Он сохранился?

— В коробке. Повреждён, не включается… Давайте поступим так, — доктор повысил голос. — Забирайте вещи и везите их в Россию. Мы с вами не специалисты в этом деле, а ваш друг им является. Изучайте бумаги, изучайте проклятый прибор, а меня оставьте в покое! — он опомнился и виновато произнёс: — Простите за резкость, мистер. Очень тяжело второй раз возвращаться к смерти друга.

— Понимаю, — ответил Земноводный, — благодарю за помощь.

— Я только выполнил его последнюю просьбу, — грустно улыбнулся Веньян. — Вы, кстати, себя хорошо чувствуете? Всё прошло?

— Разумеется. Вы чудесный доктор! Спасибо вам!

— Тогда я не буду задерживать, — психиатр приподнялся, пожимая руку Николаю. — Если понадобятся мои услуги, можете рассчитывать. Всего доброго!

— И вам, мистер Тоу, — Земноводный взял коробку под мышку, поднял чемодан и направился в оранжерею.

Глава 5. Чемодан

Вещи могут рассказать о людях значительно больше, чем люди о вещах.

Джозеф Конрад

Николай вышел в оранжерею и столкнулся с Лиджуан.

— Ой, мистер, — приветливо улыбнулась девушка, — пожалуйста, больше не падайте в обморок! Вы меня так напугали!

— Не буду, — пробормотал профессор, с изумлением разглядывая девушку. Лиджуан уже успела переодеться и выглядела очень привлекательно. На ней было простое, но элегантное голубое платье, подпоясанное тонким ремешком. Открытые белые босоножки на невысоком каблучке. Аккуратно прибранные волосы и красивая заколка в форме цветка. В общем, барышня была такая светленькая, чистенькая и опрятная, что Земноводный невольно залюбовался. Спохватившись, что так откровенно разглядывает, по сути, незнакомую девушку, он как можно равнодушнее сказал: — Красивое платье. Вы куда-то уходите?

— Нет, что вы! — смущённо возразила девушка. — Я ведь работаю. Скоро наши пациенты будут гулять, я присматриваю за ними. Прошу прощения, мистер! Возможно, вам будет неприятно видеть этих людей. Они не совсем обычные.

Земноводный понял, что его тактично выпроваживают и поспешил присесть на скамеечку:

— Я буквально пять минут, Лиджуан! Вот только уберу бумаги в чемодан. Можно?

— Разумеется, — девушка взглянула на крохотные наручные часики. — Не буду мешать. Всего доброго, мистер!

— Да, да, — рассеянно ответил профессор, открывая коробку, — спасибо!

Письма, дневники и расчёты уже были отсортированы по папкам, за что Земноводный от души похвалил доктора Тоу. Порядок должен быть во всём! Учёный быстро переложил папки, методично заполняя пространство чемодана. Отдельно в коробке лежал плотный пакет, размером и толщиной с приличную книгу. Пакет был запечатан, Земноводный не удержался и надорвал его, извлекая прибор. Почему-то профессор ожидал что-то солидное, из серебристого металла, например, и немного разочаровался. Обычная пластиковая коробка с откидной крышкой. Внутри был большой дисплей, а внизу — серия кнопок, регуляторов и переключателей. «Плохо, что он неисправен, — подумал Земноводный, — Дасюэшанский хребет тут совсем недалеко». Профессор с сожалением закрыл коробку. Смысла нет! Он не умеет пользоваться прибором. Снаружи, на крышке устройства, было круглое углубление. Сюда неплохо бы поместить какую-нибудь массивную и хитрую эмблему. И тут Земноводного посетила шальная, детская мысль, по сути. Он вспомнил про сувениры и нашёл среди них большой серебряный медальон с изображением дракона. Медальон пришёлся впору, достойно украсив прибор. Профессор немного полюбовался своей работой, упаковал чемодан и направился к выходу. Он подошёл к двери и обернулся. Как жаль, что доктор Тоу не разрешает фотографировать. Ну, что поделаешь? Таковы правила! Земноводный с огорчением открыл дверь, покидая чудесную оранжерею и шикарную коллекцию бабочек.

На улице он заглянул в продуктовый магазинчик, взял бутылочку воды и побрёл дальше. Надо привести мысли в порядок. Ну вот, цель поездки достигнута, а радости нет. Как-то всё по-будничному происходит, вам не кажется? Приехал, забрал бумаги с прибором, уехал… Стоп, оборвал себя Земноводный в очередных рассуждениях. А ведь на таможне опять проблемы будут. Прибор и телефон! Их надо декларировать. Ничего не получается без консультации, обиделся профессор. Николай с раздражением сунулся в недра чемодана, отыскивая аппарат, и тут его удачно осенило. А почему он из-за этой дурацкой трубки вечно страдает? Решение проблемы перед глазами — маленький рынок напротив, где можно купить поясную сумку. А если китайцы подумают что-то плохое, смеяться начнут? Идёт профессор в пиджаке, на ремне торчит сумка. Плевать, что они подумают, зато так удобнее, телефон под рукой. Всё равно придётся звонить Крижницкому. Дело серьёзное, прибор важный, Раджаникант очень сильно торопил. Профессор достал маленький блокнот, изучая расписание самолётов. Как раз сегодня будет рейс от Чэнду. Вот и отлично! Хватит прогулок, пора возвращаться домой! Земноводный быстро пробежался по рынку, купил себе вожделенную сумочку, вызвал такси и отправился в аэропорт.

* * *

— Артур, есть разговор, — Николай уже приобрёл билет и теперь прогуливался по большой площади перед аэропортом, периодически бросая взгляд на чемодан, оставленный на скамейке.

— Итак, дружище, какие у нас новости?

— Бумаги у меня, прибор у меня. Не хочу проблем с таможней. Что посоветуешь?

— Тебе отдали прибор? — даже по телефону было понятно, как разволновался Артур. — Коля, не потеряй его, прошу! Как он выглядит?

— Обычная коробка такая. Экран внутри, кнопочки всякие… Никуда твой прибор не денется, — Земноводный вновь поглядел в сторону скамейки, — вот он, в чемодане лежит. Ты мне про таможню лучше расскажи.

— Чемодан рядом? Подойди к нему, положи телефон сверху.

— Зачем? — удивился Земноводный.

— Так надо! Я хочу поймать прибор. Сигнал зафиксирую!

— Доктор Тоу сказал, что он повреждён, не работает! — начал раздражаться Николай. — И как ты его зафиксируешь? Опять твои шутки дурацкие?

— Не кипятись, Коля, всё под контролем, — Артур отключился, но вскоре перезвонил: — Работает наш прибор! Вот так! Я засёк его. Ай, молодец, Рагни… Всё, выходим из спутника.

— Какого ещё спутника? — изумился профессор и уже готов был заорать, но сдержался и спокойно, удивляясь самому себе, уточнил: — Космического спутника?

— А что такого? Первый раз, что ли? — судя по тону, Артур опять злорадствует. — Правда, наших спутников сейчас нет в этом секторе, пришлось к американцу подключаться. Я тебе этого не говорил, ясно?

— Э-э-э, — промямлил Земноводный, — удивительно, конечно. И что, можно вот так просто уловить любой прибор?

— Этот можно. Раджаникант дал мне исходные частоты. Твой телефончик сбросил сигнал. Дальше дело техники. Ты про таможню спрашивал?

— Спрашивал, — пришёл в себя профессор. — Как мне пронести прибор?

— Не переживай. Заполнишь декларацию. Там укажешь, что это какой-нибудь сейсмограф, — Артур засмеялся, — или массажёр. Без разницы. Главное, не забудь отметить в специальной графе, что это уникальный прибор. Якобы, твоё изобретение. И просто заплатишь таможенный сбор. Правда, сумма будет кругленькая, но денег хватит, — Артур вдруг торопливо крикнул: — Опа! Стоп! Подожди-ка, не отключайся. Интересно!

— Что там у тебя стряслось?

— Так, Николай, шутки в сторону. Слушай меня очень внимательно. Прямо сейчас я вижу несколько таких же сигналов.

— В мире есть подобные приборы? — быстро сообразил Земноводный и похолодел. — Утечка информации? Кто-то построил аналогичное устройство?

— Возможно, что просто совпали частоты. Но давай будем реалистами. Штаты, Япония… И ещё один в Китае, кроме нашего. Рагни, чёрт побери! А я ему поверил… Впрочем, это давние наработки, не столь важно. Я другого боюсь, — Артур помедлил. — Если кто-то догадается поискать сигналы через спутник, он тебя увидит, Коля. Будь осторожен и нигде не задерживайся. Как прилетишь, дай мне знать. Сразу же! Звони при любой проблеме, понял?

— Я понял, — мрачно ответил Земноводный, — за мной следят. Всё замечательно, да!

— Без паники! Мы справимся, Николай. Потерпи ещё немного. И не забудь…

— Купить мыло с верёвкой, — злобно пошутил Земноводный, — и вздёрнуться вон на том кривом дереве, угадал? Лучше побыстрей, чтоб не мучаться!

— Тьфу на тебя! Телефон тоже задекларируй! Китайские таможенники моей болтовне не поверят, — Артур снова повеселел. — Коля, ты молодец! Ты не представляешь, как я ждал этот прибор!

* * *

Очередь медленно продвигалась. Николай Петрович нервничал и постоянно озирался. Ему всё время казалось, что за ним следят. И все вокруг знают, что лежит у него в чемодане. Все, без исключения! И тот жирный охранник, лениво взирающий на толпу (нарочито лениво, подумалось Земноводному). А может, этот молодой человек, читающий газету, на самом деле никуда не едет, а шпионит за всеми… В своих рассуждениях Николай Петрович окончательно потерял хладнокровие и выскочил из очереди. Надо привести нервы в порядок, подумалось ему. Например, можно перекусить! Он немного успокоился и направился в ресторан аэропорта. Самолёт в Россию отправляется через пару часов, ещё успеется пройти досмотр. Декларацию профессор успешно заполнил, и проблем здесь не возникло, но недавний разговор с другом не давал ему покоя. «Несколько приборов! Надо же. И спутники! Всё можно отследить, — лихорадочно думал Николай, старательно намыливая руки в уборной. — Нет, хватит дурить, парень. Это у тебя от голода нервишки шалят». Обрадованный Земноводный поспешил в ресторан.

Николай Петрович был очень бережливым и экономным. При обычных обстоятельствах он никогда бы не заказал обед в ресторане, довольствуясь простой столовской едой. Да уже и стыдно перед Артуром за потраченные деньги. Но повышенная нервозность взяла верх, и профессор махнул рукой, решив хоть напоследок побыть расточительным. Он занял свободное место за столиком. Напротив него сидела пожилая китайская женщина с чашечкой кофе. Она подняла глаза и приветливо кивнула. Земноводный рассеянно кивнул в ответ. Меню было написано на двух языках, но названия какие-то причудливые. Профессор был слабо знаком с китайской кухней, поэтому подозвал официанта и молча ткнул на первое попавшееся блюдо. Официант вежливо поклонился и ушёл. Вскоре официант вернулся, торжественно неся еду. Профессору Земноводному очень повезло, что его заказ оказался традиционным. Блюдо представляло собой тушёную свинину с капустой, приправленную уксусом и зеленью. Николай Петрович жадно принялся за обед, одобрительно кивая головой.

Через некоторое время в здании аэропорта прозвучала информация о начале регистрации на русский самолёт. Николай Петрович торопливо дожевал кусок мяса, промокнул губы салфеткой, встал и направился к месту досмотра. Что-то смущало его, но он не придал этому значения. И лишь вопрос служащего аэропорта о багаже привёл Земноводного в чувство. Чемодан пропал! Николай Петрович не мог вспомнить, где его оставил. Он тут же вернулся в ресторан, но там официанты лишь недоумённо пожимали плечами. Никто не видел чемодана. Где же он? Испуганный Николай встал у колонны, быстро перебирая в голове все варианты. Декларацию заполнил, убрал прибор. Багаж забрал. Хорошо. Идём дальше. Дальше стоял в очереди, психанул, испугался, выбежал. Пошёл в ресторан. Но там уже смотрели, ничего нет, официанты не в курсе. Куда ещё заходил? Тьфу, ты! Перед рестораном заглянул в уборную, вымыть руки. А чемодан задвинул под раковину, чтобы не мешал. Земноводный стремительно помчался обратно. В уборной никого не было, и почему-то погасло несколько ламп. Профессор нагнулся возле своей раковины, но в полумраке ничего не увидел. Он недоверчиво помахал рукой перед собой и наткнулся на препятствие. Рука судорожно ощупала знакомую поверхность и нашла ручку. Профессор, торжествующе, извлёк свою потерю… и обомлел. Чемодан был невидимым! Земноводный даже потряс им перед зеркалом. Бесполезно! Отражения нет. Руки профессора сжимают пустоту, а глаза дико блуждают. «Это прибор, — запоздало сообразил Земноводный, — сработал прибор. Не время размышлять, пора бежать к ленте и проходить через рамку. Но сперва нужно позвонить». Убедившись, что рядом никого нет, он зажал чемодан между ног и вызвал Крижницкого.

— Времени мало, Артур, — торопливо прошептал Земноводный, — мой чемодан стал невидимым!

— Хм, интересно, — озадачился Крижницкий. — Так, успокойся. Быстро говори, когда это произошло, и что ты делал с прибором?

— Ничего не делал. Пару часов назад упаковал бумаги в чемодан, — Николай тщательно вспоминал события, пытаясь найти зацепку. — Ну посмотрел на прибор, конечно. Любопытно ведь. Но кнопочек не трогал. Вот только…

— Так, так, — подбодрил друг, — говори!

— На крышке было углубление, — виновато пробормотал Земноводный, — я решил украсить. У меня был медальон, сувенир. Как раз подошёл. Я его запихал.

— Простой сувенирчик? — недоверчиво спросил Артур. — Вряд ли он повлиял. Хотя, стоп! А из чего он?

— Серебро.

— Ого! Так, погоди, соображу, — Артур воодушевился. — Под действием прибора серебро преобразовало материю во временную волну, и мы свернули континуум. Ух, ты! Коля, я знаю, как достроить прибор! Дружище, спасибо! Ты навёл меня на идею.

— Идея в том, что скоро самолёт, — зашипел Земноводный, — а у меня тут невидимка на руках!

— Пронесёшь как-нибудь. Не сбивай с мысли! Ещё вопрос. Невидим только чемодан? Руки не пропадают, когда держишь? Или одежда рядом?

— Нет, всё нормально.

— Странно, а что тогда удерживает волну? — Артур уже позабыл про самолёт и приступил к исследованию. — Какой у тебя чемодан?

— Обычный американец. Хартман. Сколько лет уже со мной.

— Ха, обычный! А вот и нет, дружище. Ранние модели были с дюралюминиевой обшивкой. Вот тебе и контур. Всё, Коля! Поздравляю, мы это сделали. Вези мне скорей прибор, — Артур бросил трубку.

* * *

Николай угрюмо потащился к досмотру. Старый чемодан теперь был очень тяжёлым. Кроме личных вещей, сувениров и уникального прибора с бумагами, в нём по-прежнему лежали книги, монографии и справочники, без которых энтомолог никогда не выезжал в командировки. Неудивительно, что Земноводный постоянно перекладывал свой багаж из руки в руку. В какое-то время профессор начисто забыл, что чемодан невидимый, и подобные движения выглядят подозрительно. Внезапно кто-то тронул его за рукав. Николай Петрович оглянулся и увидел знакомую женщину, обедавшую с ним в ресторане.

— Чем могу помочь? — недовольно проговорил профессор на английском языке, надеясь в глубине души, что женщина его не поймёт. — Пожалуйста, поскорее, я спешу!

Но женщина невозмутимо ответила:

— Мой муж хотел сообщить вам что-то важное. Прошу вас уделить нам пару минут.

— Говорите здесь!

— Уверяю, для посторонних людей эта информация будет лишней. Не бойтесь, мы хотим вам помочь! Давайте отойдём, мистер. Вон мой муж стоит.

Немного в стороне стоял пожилой китаец, который призывно махал рукой и добродушно улыбался. Николай Петрович взглянул на часы, до посадки было ещё минут сорок. Чуть поколебавшись, Земноводный направился к зовущему китайцу. Пожилой человек что-то сказал, озабоченно качая головой.

— Мой муж говорит, что вы очень переживаете из-за своей ноши, — перевела супруга.

— У меня нет никакой ноши! — порывисто крикнул Земноводный.

— Пожалуйста, тише, мистер. Вокруг полно людей, — осекла его женщина, укоризненно поглядев прямо в глаза. — Нельзя же так!

Пристыженный Земноводный замолчал, а китаец торопливо заговорил, показывая на его руки.

— Муж говорит, что вы несёте что-то тяжёлое, но невидимое. Это очень удивительно, но это правда. И вы сильно нервничаете из-за своего груза. В аэропорту много сотрудников спецслужб, которые внимательно рассматривают туристов. Мой муж опасается, что вы выдадите себя таким необычным поведением.

Земноводный запаниковал, убедившись, что его так легко раскрыли. Он собирался уйти, но женщина остановила его и приветливо улыбнулась:

— Не бойтесь, мистер, нам нет дела до чужих тайн. Мой муж говорит, если человек что-то скрывает, ещё не значит, что душа у него тёмная. Он говорит, что вы хороший человек, и хочет разделить с вами эту ношу.

— Что вы предлагаете? — напористо спросил профессор.

— Возьмите наш чемодан, а мы понесём ваш.

— Откуда вы знаете, что у меня чемодан?

— Мой муж видел вас в очереди и показал мне. Мы ещё отметили, как похожи наши чемоданы. Мне кажется, что не только китайская супружеская пара могла наблюдать странного мистера… уверяю, мы пронесём ваш груз незаметно, а после процедуры осмотра снова поменяемся. У нас есть другие вещи, и это не вызовет подозрений.

Действительно, возле китайца, кроме чемодана, стояли и другие сумки.

— А что в вашем чемодане? Таможня не нужна? — спросил Земноводный.

— О, не волнуйтесь. Там книги! Мой муж историк. Он изучает древние династии, пишет огромный труд. Мы сейчас направляемся в Брюссель, где проходит большой симпозиум. Моему мужу выпала честь прочитать доклад, но он не желает говорить по-английски, поэтому я везде сопровождаю его как переводчик.

Окончательно сбитый с толку, Николай Петрович внезапно успокоился и решил довериться этой симпатичной китайской паре. Он тут же опустил ненавистный невидимый груз, поставив рядом с собой. Пожилой китаец проследил взглядом место, где стоял багаж Земноводного, и разместил возле него свой чемодан. Такой же старенький, но надёжный. Верный спутник в дальних поездках! Затем китаец улыбнулся и протянул руку Земноводному. Николай Петрович благодарно пожал небольшую, но крепкую ладонь и поднял чужой чемодан. В свою очередь китайский учёный сделал малозаметное движение, слегка поклонился и выпрямился. Земноводный понял, что его драгоценный груз уже находится в этой сильной, дружеской руке. Трое туристов снова отправились занимать очередь для досмотра вещей…

Первой прошла женщина. За ней двигался историк. Со стороны казалось, что он прихрамывает. Когда китаец миновал рамку, раздался противный звук. Заверещала сирена. Китаец добродушно улыбнулся, расстегнул и вынул ремень с крупной металлической бляхой и хотел его передать жене, но ему не позволили. Мужчина вернулся, положил ремень в лоток и снова направился к рамке. Сирена сработала. Хлопнув себя по лбу, китаец быстро заговорил, показывая на свою сумку. Охранники подвели его к багажу, он что-то поискал внутри и вытащил бумажный пакет. Открыв пакет, китаец продемонстрировал документ и рентгеновский снимок. Земноводный пригляделся. На снимке был фрагмент бедренной кости, хорошо различимый стержень и искусственный сустав.

— Артроз тазобедренного сустава, — медленно сказал китаец по-английски. — Операция и титановый стержень!

Охранник возле рамки тут же уточнил у напарника. Второй работник выглянул из будки, где стоит экран, и утвердительно кивнул. Китайского учёного пропустили. Вслед за ним спокойно прошёл Земноводный. А где же чемодан теперь? Неподалёку стояла супруга китайца. Она улыбалась и разминала кисть. По всей видимости, историк оставил чемодан за рамкой, а супруга отнесла его в сторону, пользуясь суматохой. Они прошли досмотр! Им удалось…

— Знаете, что я придумала! — торжествующе сказала женщина, когда они все вместе зашли в зал ожидания. — Я несла чемодан и заметила, что мои руки не пропадают. Скорее всего, он сам как-то ограничивает невидимость. Подождите меня тут, мужчины, — она куда-то удалилась и вскоре вернулась с большой тканевой сумкой. Улыбнувшись спутникам, женщина быстро присела, расстегнула сумку и сделала над ней какие-то манипуляции. Затем она выпрямилась и протянула сумку Земноводному: — Вот и всё, мистер. Ваш чемодан внутри. И почему я не догадалась раньше?

Николай недоверчиво взял сумку и ощупал. Действительно, чемодан внутри, а сумка не исчезла. Всё гениальное просто. Земноводный и сам бы мог сообразить после разговора о защитном контуре. Спутники ещё немного поболтали, обменялись адресами, телефонами и распрощались. Вскоре Николай благополучно сел в самолёт.

* * *

По выходу из аэропорта его кто-то позвал:

— Дядя Коля? Это ты, что ли?

От группы таксистов шёл и улыбался молодой человек в отглаженной белоснежной рубашке и чёрных брюках. Земноводный с радостью признал давешнего таксиста.

— Николай, как я рад, — он крепко пожал руку тёзке. — Адрес хоть помнишь?

— Конечно! — гордо ответил таксист, открывая дверь чистого белого «Форда» с безупречным салоном. — Садись, дядя Коля. Всё будет хорошо!

— Да, — задумчиво повторил Земноводный, — всё будет хорошо!

Глава 6. Рынок

Великие приключения начинаются, как обычное дело.

Александр Суворов

Два месяца прошло после поездки в Китай. Артур забрал прибор, пообещав оперативно делиться результатами работы, но уже давно не подавал вестей, на звонки не реагировал. Что касается родного института, здесь всё утряслось к взаимному удовольствию и согласию заинтересованных сторон. Леночка, получив заветное полотенце, даже взвизгнула от счастья. Обрадованная девушка порывисто прильнула к профессору и поцеловала его в щёчку, заставив густо покраснеть от удовольствия. Антон сдержанно кивнул, пожав руку профессору, и тут же, словно ребёнок, принялся разглядывать свои микросхемы, воодушевлённо рассказывая, куда применит тот или иной узел. Главный бухгалтер института и кадровик сходу потребовали заверенные командировочные документы. Пришлось Земноводному нелепо оправдываться и придумывать для суровых дам слезливую романтическую историю, что документы где-то утеряны, похищены, утоплены, сожжены или съедены… и получить невозмутимый ответ, что все расходы будут вычтены из очередной зарплаты, а во избежание неприятностей и комиссионных разборов по поводу недельного прогула, профессору целесообразнее оформить задним числом отпуск за свой счёт, пока ему любезно предоставляют такую возможность.

В общем, производственная бюрократия победила, все были счастливы. Земноводный особо и не расстраивался. Средства теперь позволяли. Артур категорично отказался забирать оставшиеся деньги. «Николай, получается, что я использовал тебя в своих целях. Дружище, ты изрядно понервничал в Китае, о деньгах не думай». В итоге профессор продолжил свою авторскую монографию, покорно ожидая информации от Крижницкого. Он снова погрузился в работу, безуспешно пытаясь отогнать от себя мечту о синеусых траурницах и других измерениях. Конференция в Польше приближалась, а для доклада ничего не готово. Честно говоря, овсяные долгоносики, которых длительно изучал Земноводный, давно перестали интересовать профессора. Он продолжал работу лишь по инерции, из чувства долга. Коллеги энтомологи из разных стран с нетерпением ждут этот доклад, он для них важен. Сам Земноводный пребывал в растерянности, заметно умерив былой энтузиазм. Душа требовала новых событий. А тут на днях позвонил китайский историк. Мистер Минжкин Лю сообщил, что приехал в Россию. Он любезно пригласил Земноводного на встречу и заверил, что хочет сообщить ряд важных вещей, обсудить интересные проекты. Разумеется, Земноводный не стал отказываться, договорился о времени и случайно упомянул об этом в разговоре с Лидией…

* * *

Взволнованный Земноводный окончил рассказ, вытирая вспотевший лоб. События путешествия накатились лавиной ярких и сочных воспоминаний, будто он заново пережил недавнее приключение. Лидия слушала с широко открытыми глазами и даже не перебивала, что не совсем характерно для этой болтливой дамы. Во время разговора она лишь судорожно теребила свою сумочку, преданно глядела на профессора, периодически подскакивала, всплёскивала руками, кивала головой и огорчённо вздыхала. Такое волшебное приключение! И не в книжках, а вот оно, наяву. Воображение у Лидуси было замечательное, она живо представила себе все похождения профессора, искренне сопереживала или радовалась по ходу рассказа.

— Это так интересно, Коля! — с восхищением и сожалением одновременно произнесла Лидия. — И ты ещё вернёшься туда?

— В Китай, что ли? — уточнил профессор. — Не знаю. Пока ничего не ясно. Ты мне обещала, Лидия! Никому, слышишь?

— Могила! — торжественно заверила подруга, добавив с теплом. — Коля, никакой ты не преступник! Не наговаривай на себя. Прибор личный. Кому захотел ваш индус, тому и подарил!

— Да я так, сгоряча, — смутился Земноводный. — Необычная ситуация, сама понимаешь. Пойдём на рынок.

Приятели продолжили путь, однако Лидия хранила молчание, о чём-то задумавшись. Наконец показались торговые домики, и парочка направилась в конец ряда, где располагалась китайская лавка безделушек. Она недавно появилась на рынке и пользовалась заметным спросом у покупателей. Минжкин Лю разговаривал с женой. Он поднял глаза и увидел приближающегося Николая. Лицо пожилого китайца расплылось в счастливой улыбке, он выскочил из-за прилавка и торопливо побежал к Земноводному:

— Мистер Зим-най-вонг! Я так счастлив видеть вас!

— На самом деле вы очень хорошо говорите по-английски, — радостно приветствовал его Николай, пожимая крепкую руку.

— Я не люблю этот язык, — погрустнел китаец. — Мой предок воевал с англичанами в Гуандуне. Он был правой рукой самого Линь Цзесюя! Но, к сожалению, наш император предал дело патриотов.

— Давайте не будем о грустном, мистер Лю, — поспешно заговорил Николай. — Расскажите, почему вы в России?

— И почему я, историк, торгую безделушками, — добавил проницательный Минжкин.

— Ну, это ваше право. Необычно, конечно, — замямлил смущённый профессор. — Не ожидал, если честно.

— Всё нормально, мистер Зим-най-вонг. Ничего, что я так вас называю? Очень трудная фамилия.

— Я уже привык, — засмеялся Земноводный, вспоминая доктора Тоу. — Можно по имени звать: Николай, Коля. Как удобнее.

— Ко-ля, — задумчиво повторил китаец, затем удовлетворённо кивнул. — Я всё расскажу. Однако вам неудобно стоять, пойдём в лавку… и ваша спутница отдохнёт!

Действительно, Николай совсем забыл про Лидию, которая стояла рядом. Насупившись, она безуспешно пыталась понять разговор, однако знаний школьного английского ей явно не хватало, от чего Лида очень страдала.

— Мистер Лю, это Лидия, — поспешил исправить неловкое положение Земноводный. — Лидия, это мистер Лю!

— Мне очень приятно, — Минжкин галантно поцеловал руку Лидии, от чего женщина мгновенно стала пунцовой.

— Коля, что он говорит?

— Он говорит, что ему очень приятно.

— Ах, какой кавалер, — защебетала Лидия. — Скажи, что я тоже рада знакомству.

Земноводный перевёл фразу, и они направились к лавке Лю. Вниманием Лидии тут же завладела супруга китайца, Биювен. Оказывается, она неплохо говорила по-русски. И женщины, словно давние приятельницы, начали увлечённый разговор о достоинствах тех или иных камней, платков, нарядов и прочей милой ерунды, от которой дамы без ума. Тем временем Лю пригласил Николая за перегородку, в маленькую комнатку. Здесь стояло два стула и небольшой столик. На столе был электрический чайник, пара кружек, чай, сахар… Перехватив взгляд Николая, Минжкин широко улыбнулся:

— С удовольствием бы напоил вас чаем так, как принято у нас на родине, но здесь приходится без церемоний.

— О, не волнуйтесь, мистер Лю. Быть может, я ещё вернусь в Китай.

— Быть может, — задумчиво повторил Лю, разливая чай по кружкам. — Скажите, Коля, вы тогда вывезли какое-то редкое насекомое? Ведь вы энтомолог!

Земноводный сперва растерялся от такой прямоты, но решил поделиться с китайцем частью информации:

— У вас суровые законы, и редкие экземпляры под особым контролем. Скажу честно. Я пока и сам не встречал это насекомое, но хотелось бы украсть.

— О, вряд ли наши власти серьёзно отнесутся к моему заявлению. Не волнуйтесь, Коля. Это простое любопытство, я не хочу вам зла! Когда я узнал, что вы специалист, меня и посетила мысль.

— Я видел письмо, — задумчиво начал Земноводный, осторожно подбирая фразы. — Один мой коллега сто лет назад путешествовал по Китаю, где встретил интересную бабочку. Уникальную, скорее всего.

— Бабочку? — оживился историк. — Какое совпадение! Понимаете, я всю жизнь искал одну бабочку.

— Простите, мистер Лю. Я не совсем понял! Зачем она историку?

— Точнее, я ищу место, где она обитает! Умоляю, мистер, расскажите! Это такая удача, что я встретил вас. А вдруг мы говорим об одном и том же.

— Подождите, подождите! Я поделился своим секретом! Думаю, что теперь ваша очередь, мистер Лю.

— О, безусловно, — успокоился китаец, — вы вправе это знать. Итак, слушайте, Коля…

* * *

Минжкин в своих многолетних исследованиях раздобыл сведения, что в одном тибетском монастыре хранится редкий свиток. Свиток рассказывает о смерти известной особы и её захоронении. Где-то имеется ключ, открывающий вход в гробницу. Он представляет собой запечатанный стеклянный сосуд, на дне которого была эмблема, а внутри размещена бабочка. К сожалению, около ста лет назад какие-то европейцы похитили сосуд из монастыря, и его следы утеряны. Известно лишь, что вход в гробницу охраняют странные бабочки. Недавно в руки мистера Лю попал новый документ, описывающий этих удивительных охранников. Приехав в Россию, он встретился с другим историком, также изучающим китайские династии. После небольших уступок учёные решили обменяться. Минжкин вручил коллеге ценную реликвию, а тот историк подарил взамен трактат.

— Послушайте, Коля, — воодушевлённо заговорил китайский учёный. — Конечно, английский язык несовершенен, но я попытаюсь дословно перевести этот текст: «Там спит прекрасный Цветок Магнолии, и лишь тёмные души цветов охраняют её покой, отпугивая ночь. Сон её длится вечно, оберегаемый руками небесного цвета…»

— И что тут такого? — удивился Земноводный. — При чём здесь бабочки?

— Просто вы, европейцы, недостаточно образно мыслите, — улыбнулся Лю. — Души цветов, при дословном переводе, это бабочки! А цветок магнолии на нашем языке — Хуа Мулань. Легендарная воительница, а у вас её зовут просто Мулан. И она покоится там, где живут бабочки с синими «руками». Вы что-нибудь знаете о них?

— Синеусые траурницы! — закричал Николай. — Так их назвал Маружицкий.

— Простите, а кто это такой?

— Хорошо, мистер Лю, я вам расскажу, — решился Николай. — Известный учёный со своим другом путешествовал по Китаю. Они нашли странное место, которое охраняли бабочки. И в письме было описание. Я не знаю этой бабочки, но у неё интересные синие усики…

— Или руки, если верить содержанию трактата, — торжественно добавил Минжкин. — Не хочу обижать вас, но скорее всего, ваши коллеги — это и есть те самые европейцы, похитившие ключ от гробницы.

«Маружицкому удалось отловить один экземпляр и поместить в герметичный стеклянный сосуд, — вспомнил Николай содержание письма. — Оказывается, он что-то знал. А может, специально искал захоронение. Кто бы мог подумать». Земноводный решил довериться китайцу и вкратце рассказал подробности.

— Итак, мистер Лю, вы ищете могилу легендарной воительницы?

— Всю свою жизнь, — серьёзно ответил китаец. — И представьте мою радость, когда я вижу, что мои поиски увенчаются успехом.

Это, действительно, была мечта всей его жизни. Несмотря на то, что само существование Мулан до сих пор оспаривается, как и неизвестно точное время событий, историк верил в легенду. Минжкин много лет изучал древние документы, сопоставляя данные. И с каждой находкой он всё больше убеждался в своей правоте, приближаясь к заветной цели. Сейчас он получил новый фрагмент поисков. Мистер Лю мечтал ещё раз побеседовать с настоятелем Сум Яо Цзи о вожделенном свитке. Много раз историк приезжал в тот монастырь, но старый монах оставался непреклонным. Наличие свитка с древними письменами он не оспаривал. Настоятель считал, что истина, открытая людям, является их достоянием и не подлежит сомнениям. Но взглянуть на свиток он не позволял. В итоге Минжкин решился на самый последний, отчаянный шаг. Он задумал выкрасть свиток, чтобы сделать с него копию, а затем вернуть его монахам. Но честный историк не смог удержать при себе свои раздумья и тут же поделился со своим русским товарищем.

— Скажите, Минжкин, — Николай, как учёный, прекрасно понял друга и не стал его осуждать, — как вы планируете выкрасть свиток? Наверняка его тщательно охраняют.

— Я верю, что настоятель придерживается древней мудрости. Лучше всего сокрыто то, что лежит на поверхности, — торжественно сказал Лю. — Уверен, что я уже много раз видел этот свиток, и он преспокойно живёт в каком-нибудь обыденном предмете. Например, в кувшине! Почему бы и нет? Мне доподлинно известно, что свиток хранится в серебряном футляре, и я хочу использовать одно необычное свойство серебра…

— Серебро, — задумчиво протянул Николай, вспоминая давний разговор по телефону, — точно! Прибор, который делает вещи невидимыми. Откуда он у вас? Кто вы такой, Минжкин? — Николай не заметил, как стал кричать на друга, и давнее, гадкое чувство страха снова охватило энтомолога.

— Коля, послушайте! — китаец схватил руку Николая и пристально поглядел в глаза испуганному профессору. — Коля, верьте мне. У меня есть подобный прибор, да! Но я не хочу, чтобы с вами произошли неприятности! Вы такой же учёный, и мы друзья. В моём роду никто не предавал друзей! Я прошу прощения, что не рассказал всё изначально. Коля, я мечтаю прочитать эти письмена, а затем вернуть проклятый прибор своей стране.

— Своей стране? Вы агент национальной безопасности?

— Господи, какие глупости! Почему европейцы, при виде китайца, подозревают шпионаж и подобную ересь. Всё гораздо проще. Давайте присядем, и я вам расскажу…

Теоретические выкладки Артура Крижницкого не заинтересовали российских чиновников. Неудивительно, поскольку дело было в конце девяностых, когда страна находилась в очередном кризисе. В то время силовые структуры претерпевали различные метаморфозы, а наука финансировалась по самому остаточному принципу. Любые разработки учёных бесследно пропадали в бюрократической машине, не позволяющей развиваться науке. Такая же судьба постигла и гениальное изобретение Артура. Но честолюбивый учёный не желал так просто сдаваться. Пользуясь неразберихой в стране и общим послаблением режима, когда все взгляды были ориентированы на Запад, Артур познакомился с Раджаникантом Надкарни и передал ему расчёты. Рагни приступил к созданию прибора. Однако он решил присвоить заслугу себе, хотя перед смертью раскаялся и вернул прибор. Но дело уже свершилось. В мире появились копии этих устройств. Неизвестно, как индийский учёный вышел на американские власти, но он передал Америке все технические характеристики уникального прибора. И Америка тут же принялась осваивать его в каких-то военных целях… Всему миру известны байки про китайских и японских промышленных шпионов, которые крадут секретные данные для своих держав. Пару лет назад Китаю удалось заполучить часть материалов, и там приступили к разработке собственного устройства.

Младший брат Минжкина служил в военном ведомстве и возглавлял группу экспертов. По чистой случайности его группа занималась таинственным прибором. Зная давнее желание брата увидеть свиток, Ходжанг Лю передал учёному копию прибора. Военный эксперт очень сильно рисковал своей карьерой, и даже жизнью, совершая этот шаг, но в семье Лю испокон веков царила атмосфера полного доверия друг к другу. Младший брат очень уважал и почитал старшего. Минжкин воспитывал его с десятилетнего возраста, после смерти родителей, погибших в автомобильной аварии. У них были кое-какие сбережения, позволившие старшему брату получить образование. А затем мистер Лю помог младшему, оплатив его учёбу. Таким образом, второй прибор был в руках Минжкина, и он хотел им воспользоваться на случай, если упрямый настоятель в очередной раз откажет в просьбе.

— Коля, давайте найдём это место! — порывисто воскликнул Минжкин. — Если я правильно понял, ваш прибор открывает другие миры. Это очень интересно. Возможно, мы посетим древний, легендарный Китай, увидим драконов и других сказочных существ.

— Я не знаю точного места, к сожалению, — огорчился Николай, — это где-то в предгорьях Дасюэшаня. Но Артур заверил меня, что сможет найти.

— Так вы согласны? Все расходы я беру на себя. Магазин безделушек — это пустое… Родственник держит бизнес, а мы приехали погостить. Правда, он приболел, вот и пришлось нам с Биювен встать у прилавка. Решайтесь!

— Лично я не буду раздумывать! Но мне нужно связаться с Артуром.

— О, безусловно, мистер Зим-най-вонг. А я со своей стороны хочу заверить в искренности и порядочности. Думаю, помощь историка вам не помешает в другом мире.

— Мне придётся уволиться из института, — весело брякнул Земноводный, — но это мелочи. Я готов ехать!

— А что скажет ваша супруга?

— Она мне просто соседка…

— А она нам нужна, Коля! Наша экспедиция может продлиться много месяцев, а по китайским законам на такой длительный срок въезжает только супружеская пара… О, жениться нет необходимости, — засмеялся Лю, видя вытянутое лицо Николая, — просто необходимо приехать в Китай вместе с женщиной. Как бы официально представить её своей спутницей. Насколько я понял, у вас мало друзей среди женщин, не так ли?

— Лидия? В экспедицию?

— Почему бы и нет? Вы давно с ней знакомы, и она к вам относится хорошо. Это заметно сразу.

— Но нужно сперва спросить её об этом, — возбуждённо забормотал Николай и выбежал за перегородку.

Увидев взбудораженного приятеля, Лида испуганно спросила:

— Коленька, ты чего такой дурной? Что стряслось?

— Мы едем в Китай, Лидия!

— Куда? — завизжала подруга. — А моя работа? Моя библиотека? А где столько денег взять?

Биювен тут же подключилась. Она приобняла Лидию за плечи, отвела в сторону и что-то стала ей доказывать. Женщины искоса поглядывали на мужчин, перешёптывались и хихикали. Вскоре Лидия вернулась назад и с важным видом сообщила:

— Я поеду. Коля такой рассеянный. Буду следить за ним.

— Прекрати, Лида! — обиделся Земноводный. — Ты опять свои глупости несёшь?

— Коля, я тебе добра хочу!

Приятели снова начали спорить. Между тем хитрая Биювен торопливо переводила всё мужу, а мистер Лю слушал и задорно смеялся. Наконец Земноводный успокоился, поддавшись веселью китайских друзей. Он обречённо махнул рукой и пробормотал:

— Вместе, значит вместе. Я согласен. Пусть она едет.

— Решено, — улыбнулся Минжкин. — Давайте обсудим конечный маршрут, — он снял с полки длинный тубус, извлёк большой лист и развернул его на столе: — У меня тут карта Китая. Я хочу показать милым спутницам, что нас ждёт.

— Не испугать бы, — задумчиво произнёс Николай, вспоминая недавнюю истерику.

— Я думаю, всё наладится. Сейчас в Китае тепло, дождей нет, дороги вполне безопасны… Как говорят у вас, в России? Будет день, и станет еда?

— Будет день, и будет пища, — улыбнулся Земноводный, склонившись над картой вместе со всеми…

* * *

— Всё-таки Сычуань, — восхищённо произнёс Лю, разглядывая карту, — кто бы мог подумать! Окрестности Цзиньша настолько исхожены туристами и археологами. Неужели там остались неизвестные достопримечательности?

— Коль, — требовательно попросила Лидия, — переведи хоть.

— Не волнуйтесь, Николай, — поспешила Биювен на помощь. — Простите нашего друга, Лидия. Итак, это провинция Сычуань. Там огромный комплекс исторических памятников, одна статуя Будды в Лэшане чего стоит! И где-то в горах наше место.

— А там дороги хорошие? А еда и магазиныесть? — затараторила Лидия.

— Конечно есть, — засмеялась Биювен, — целая куча магазинов!

— Тогда едем в этот ваш Сычуань, — решительно сказала Лида. — Поедем, да? Коля, а ты о чём задумался?

Все перевели взгляд на Николая, который отошёл к окну и стоял там, задумчиво перебирая в руках бамбуковую занавеску. Наконец Земноводный оторвался от своего занятия и повернулся к друзьям:

— Я не знаю, что нас ждёт. Это очень опасное мероприятие, надо окончательно решить, — наконец выпалил Земноводный, вспоминая тревожное лицо доктора Тоу и его мысли об открытых порталах.

— Нечего решать! — подала голос Лидия. — Я уже настроилась на Сычуань! Вы думаете, так легко бедной женщине запоминать китайские названия? А если не найдём эту вашу Мулан, значит поедем в другое место. Хоть в Малайзию!

— Есть версия, что предки китайцев пришли с южного архипелага, — тут же добавил Минжкин, выслушав перевод. — Могила Хуа Мулань вполне может быть на островах. Мы выясним это, друзья. Вперёд на поиски!

Глава 7. Сюрпризы

Однажды ты решишь, что всё кончено. Это и будет начало.

Луис Ламур

Мистер Лю вскоре уехал в Китай, ожидая окончательного решения Земноводного. Несмотря на склонность к авантюризму и жажду новых открытий, тот не мог себе позволить длительную поездку, бросив дела на середине. Не хотелось портить безупречную репутацию. Профессор терпеливо дочитывал студентам курс лекций, а по вечерам всё также работал с монографией, планируя уволиться из института, когда всё закончит. Через месяц он блестяще завершил свой полугодовой труд и тут же подарил его Иванову — моложавому и бездарному коллеге, который по достижению тридцати пяти лет так и не удосужился сделать что-то полезное и значимое в научном мире. Профессор нисколько не сожалел о своём поступке, он давно потерял интерес к теме, а счастливый Иванов без колебаний опубликовал монографию в очередном энтомологическом сборнике, получив признание и одобрение от продвинутых коллег. В общем, благодаря своеобразному протеже от Земноводного, в мире науки зажглась новая талантливая звезда, а сам профессор занялся другими делами.

Как оказалось, Минжкин не знает всех особенностей прибора. Вернее, не умеет пользоваться и оценивать параметры. Китайским экспертам удалось выяснить секрет невидимости, когда они случайным образом положили серебро возле прибора, остальное они не поняли. Не хватало сведений. Последних записей Раджаниканта у них не было — работали с ранней версией, которую индус позднее модернизировал. Не исключено, что у американцев и японцев дела шли не лучше. Получается, что единственным человеком на земле, кто может отыскать вход в другое измерение, был Артур Крижницкий. А он пока не в курсе последних событий, на звонки не отвечает. В какой-то день Земноводный решил сам поискать друга, однако тот не отзывался. Очень странно! Возможно, это связано с пресловутой секретностью, ободрял себя профессор, однако полностью успокоиться не мог. Нельзя сказать, что Земноводный запаниковал. Взрослые люди. У каждого своя жизнь, свои интересы. Тем не менее, профессор поймал себя на мысли, что в последнее время привык к существованию Артура, привык думать, что они снова друзья. А когда друг не подаёт о себе вестей, чувствуешь себя неуютно. Проблем со связью не было — диковинный двухкнопочный аппарат работал, что очень сильно удивило Земноводного. За такой приличный срок любой аккумулятор должен разрядиться. Земноводный неоднократно звонил, затем обратился в справочные службы и даже подключил знакомых сотрудников ОВД. Безуспешно. Нигде этот человек не зарегистрирован, не проживает, не числится. Николай поехал в ресторан, где они встречались с Артуром, и получил ожидаемый ответ. Никто из персонала не помнит господина Крижницкого. «Мне вредно общаться с Лидией, — шутливо подумал Николай, — я начинаю искать мистику на ровном месте. У Артура секретная работа, а ресторан дорожит репутацией клиентов. Ничего странного тут нет».

* * *

Странности появились позднее. И теперь это было связано не с личностью Артура Крижницкого, а именно с Николаем Земноводным и его знакомыми. Первый сигнал поступил от консьержки, когда Земноводный вечером выносил мусор, а бабка подозрительно проводила его суровым взглядом, неодобрительно бурча. Вскоре Николай вернулся домой, и ретивая охранница грозно завопила из окошка:

— А вы куда, товарищ? К кому идёте?

— Да вы что? — опешил профессор. — Я тут больше года живу.

— В какой квартире? — ехидная старуха не желала сдаваться.

— Вот, — разозлился Земноводный, извлекая ключи и тряся ими перед консьержкой, — третья квартира!

— Ну иди, коль так, — неуверенно пробормотала бабка, — не серчай на старуху!

— Запамятовали, видать, — примирительно ответил профессор, — ничего страшного.

Земноводный ушёл, а старуха плюнула вслед и показала кукиш. Запамятовала она, как же! Евлампия Аристарховна свой хлебушек-то не зря кушает. Раньше конвоиром была в лагерях. Эти уголовнички, они вот где сидели! Бабка злобно вскинула сжатый кулачок и погрозила. Голова у неё была отменная, взгляд натренированный, а характер скверный. Она прекрасно помнила жильцов, знала о всех событиях, встречала гостей и грудью стояла в заслоне, мужественно отгоняя посторонних. И вот сейчас чужой человек идёт! Опять, ключами машет, выглядит прилично… старуха засомневалась. «Кто их знает, этих жильцов, — подумала она. — Поди, уж новый заехал али родственник чей. Ох, что-то устала. Надо попить чайку». Озадаченная консьержка включила чайник и извлекла вязание. Некоторое время она старательно пыталась накидывать петли, а вскоре в каморке раздался мощный храп, чередуемый всхлипываниями и посвистом… Утром, желая досадить вредной старухе, Земноводный торопливо крикнул в окошечко:

— Я здесь живу! На первом этаже! Третья квартира.

Но бабка не отозвалась, думая о чём-то своём. Она обиделась, на себя в первую очередь, нахохлилась в своём уголке и отрешённо покачивалась на стульчике, сложив руки на животе и судорожно перебирая пальцами. Что это за новый жилец? Видимое ли дело! И правда запамятовала…

* * *

Вчера у Земноводного был последний день работы. Трудовую книжку выдали, обходной лист подписан, руки торжественно пожаты и хорошие слова произнесены. Казалось бы, что ещё нужно? А многолетнюю привычку куда деть? На следующий день Земноводный привычно отправился в институт, где уже на подходе спохватился, что больше не работает. Но возвращаться поздно, и он сразу выдумал оправдание. Не успел со всеми попрощаться. Неудобно перед коллегами, сколько лет вместе. Земноводный потянул дверь, прилагая усилия. Доводчик на центральном входе никогда не работал, но все привыкли. Затем профессор прошёл в фойе, удивившись кофейному аппарату. Ещё вчера его не было! В коридорчике кивнул ряду знакомых, которые бежали по своим делам и не обращали внимания на приветствия. Это нормально, не стоит на таких обижаться. И наконец он толкнул дверь с короткой надписью «АСУ». Давненько не заглядывал в берлогу программистов! Антон сидел спиной к двери, что-то делал на компьютере, тихо разговаривал сам с собой и даже не обернулся.

— Антоша, здравствуйте, — улыбнулся Земноводный в широкую спину.

— Угу, — лениво ответила спина, — по какому вопросу?

— Просто заглянул.

— Ага, понял. Сейчас, сейчас. Сядь там пока.

Земноводный послушно присел. Антон завершил работу и повернулся, протягивая руку:

— Здрасте! Антон Сергеевич.

— Да ладно, Антон, — засмеялся Земноводный, — к чему эти формальности?

— Как скажешь, — флегматично пожал плечами программист. — От меня что нужно?

— Так я в гости зашёл, — растерялся Земноводный. — Это шутка такая, Антоша?

— Где тут шутка? — обиженно буркнул Антон, отворачиваясь к монитору. — Ладно, проехали. Заходи потом, если вопросы будут.

— Нет у меня никаких вопросов, — обозлился Земноводный, направляясь к выходу. — До свидания, Антон Сергеевич!

— Ага, бывай, — буркнули ему вслед.

Не успел профессор дойти до двери, как она резко открылась, и в помещение ворвалась Леночка.

— Антошенька, ты здесь? Мне там фоточки надо скинуть… Ой, здравствуйте, — секретарша заметила Земноводного.

— Здравствуйте, Леночка, — улыбнулся Земноводный. — Вы у нас, как всегда. Вихрь!

— Алёна Владимировна! — строго поправила девушка. — Я вам не подружка какая-нибудь! Вы что себе позволяете, мужчина?

— Я ничего не понимаю, — пробормотал Земноводный. — Антоша, Леночка! Что с вами происходит? Вы ведёте себя, как будто я чужой.

Антон не отреагировал, а Леночка, нахмурив лобик, о чём-то думала. Наконец она просияла:

— А вы у нас новый сотрудник, да? Так вам к ректору надо и в кадры!

— Мне ничего от вас не надо! — заорал профессор, открывая дверь. — Устроили тут комедию! Я попрощаться приходил.

Он выскочил в коридор и услышал позади удивлённый голосок:

— Антоша, это кто был?

— Не знаю.

— Странно. Откуда он взялся?

— Из Китая, — желчно ответил профессор, поворачиваясь к двери, — подарки вам привёз…

И тут он вспомнил старуху консьержку. Она, как и ребята, не признала Земноводного. Он сам изменился, что ли? Какой бред! Земноводный обернулся к зеркалу и с удивлением встретил своё новое отражение. На него смотрел Маружицкий Сигизмунд Алексеевич, тот самый польский учёный. Его портреты публиковались в сборниках, Николай прекрасно их помнит. «Я схожу с ума? — порывисто подумал Земноводный. — Стоп. Ищем другие причины. Нашёл! Артур завершил прибор и открыл новый мир». Николай успокоился и с интересом принялся изучать себя. Рост не поменялся, а фигура стала чуть плотнее и коренастей. Крупные черты лица, высокий лоб с залысинами. Мясистый подбородок, большие, пронзительные глаза, складка на переносице… В целом, неплохо. Скинул лет пятнадцать, и гардероб не придётся менять. Да уж, забавную шутку сыграл с ним прибор. «Эффект бабочки, — усмехнулся Земноводный, вспомнив рассказ Брэдбери. — Каламбур получился».

* * *

Профессор покинул институт и пошёл по улице, внимательно изучая окрестности. Больших изменений не видно. Безусловно, появились новые здания, вывески. Но по-прежнему на столбах болтаются рекламы, предложения о работе… Очень похожий и близкий мир. Земноводный окончательно успокоился, бодро шагая по тротуару, и радовался жизни. Как ему повезло, в принципе. Не средневековье, где можно надеяться только на себя или верного товарища. Его посетила забавная мысль. Если он теперь Маружицкий, то где его верный помощник? Ведь поляки вдвоём чудили в китайских горах. Украли ключ из монастыря, открыли портал. А в нашем времени сработал прибор. «Неувязочка, — огорчился Николай. — Чтобы попасть в другое измерение, я должен быть в долине с бабочками. Или я уже был там? Другой Николай мог открыть портал». Профессор остановился, обдумывая идею. Значит так. Второй Земноводный из будущего открыл портал, встретил Маружицкого, и всё перепуталось. Случайно это отразилось на нём, Николай застрял в параллельной вселенной, которая хоть и забавная, но чужая! Если в этом мире живёт Артур Крижницкий, только он сможет помочь. Позвонить ему? Посмеиваясь над собой, Николай достал телефон и нажал кнопку. Вызов пошёл!

— Очень интересно, — раздался в трубке привычный голос Артура. — Этот номер знал только один человек, но он умер.

— Выслушай и не перебивай, — быстро заговорил Николай. — Тебе знаком Земноводный?

— Разумеется, это мой давний друг.

— Я это он! Точнее, из параллельного мира. И у меня другое тело. Я Сигизмунд Маружицкий. В общем, нужна помощь.

Земноводный решил не тянуть с информацией, сразу вывалив основное. Пусть Артур думает, что хочет. Однако друг и в этом мире соображал очень быстро. Некоторое время он молчал, а затем осторожно спросил:

— Мы открыли портал?

— Ты знаешь про портал. Значит, у тебя есть прибор, — с облегчением прошептал Земноводный. — Поможешь?

— Постараюсь, конечно. Но это не телефонный разговор.

— У меня глушилка стоит, — похвастался Земноводный.

— Ух, ты! Я её сделал, оказывается, — обрадовался Артур. — Покажешь при встрече.

— Если не провалюсь в очередную дыру.

— Брось хандрить, Коля, — засмеялся Артур. — Встречаемся в «Прометее» через час. У вас там есть такой ресторан?

— Есть, мы читали письма в нём, а потом я поехал в Китай.

— Ага, а я только собираюсь отправить письмо Земноводному. Какой пароль я придумал?

— Мухомор, — обиженно просипел Земноводный.

— Точно! Ты его сожрал перед девушками. Ладно, Николай. На всякий случай запоминай адрес.

Артур назвал адрес ресторана и отключился. «Всё, как обычно. Здесь он такой же хам», — усмехнулся Земноводный. Неподалёку стоял магазин модной одежды. У Николая возникла шальная идея. А может, деньги тоже одинаковые? В прошлый раз швейцару сильно не понравился его костюмчик. Николай решил рискнуть. Рубли он не стал показывать, а доллары прошли без нареканий. Земноводный шиканул по полной. Он перемерял кучу пиджаков, а затем приобрёл замечательный тёмно-синий костюм с отливом, хорошую сорочку и подходящий галстук. Обходительный продавец ненавязчиво предложил подобрать нужную обувь, и профессор недолго раздумывал. Туфли цвета «Бургундия» прекрасно завершили ансамбль. Николай просто сиял, излучая всем обликом респектабельность и великолепие. Он вышел из бутика и поймал такси.

* * *

На входе ресторана топтался похожий швейцар. Завидев богатого клиента, швейцар вытянулся, затем услужливо проблеял:

— Добрый вечер, господин?

— Маружицкий, — небрежно ответил Николай, — Сигизмунд Алексеевич.

— Конечно, конечно, — подобострастно ответил швейцар, в надежде на хорошие чаевые, — очень рады видеть вас.

Чаевых он, разумеется, не получил. Профессор Земноводный не забыл презрительной улыбки служителя. Оставив незадачливого попрошайку позади, Земноводный спокойно и величаво зашёл в фойе. Тут же подскочил администратор:

— Добрый вечер, господин. У вас заказано?

— Видите ли, милейший, — Николай старательно играл роль аристократа, — я тут проездом и хотел бы посетить ваш ресторан.

— Мне очень жаль, — искренне огорчился администратор, — но все столики заняты.

— Хочется верить, что это всего лишь досадные мелочи, — покровительственно произнёс Земноводный, складывая в карман администратора пару крупных купюр. — Буду вам очень признателен за помощь!

— Думаю, мы сможем что-нибудь придумать, господин, — улыбнулся служитель.

— Я тоже так думаю, — кивнул Земноводный. — Пожалуйста, накройте в каминном зале. Я слышал, у вас великолепный камин и отличная подборка фламандской живописи.

— О, да! У нас есть подлинники Ван Дейка, Снейдерса и Брейгеля, — администратор принялся раболепствовать перед таким изысканным ценителем. — Я прошу прощения, вам придётся немного подождать.

— Ничего, я не спешу. Брейгель вы сказали? Отлично, отлично, милейший, — Земноводный свободно расселся на большом кожаном диване и лениво процедил: — И ещё одна просьба, если вас не затруднит!

— Разумеется, к вашим услугам.

— Тут должен подъехать один мой коллега. Проводите его ко мне.

— Безусловно, господин, — служитель вопросительно поглядел на профессора.

— Ах, да! Простите, не представился. Маружицкий. Сигизмунд Маружицкий!

— Будет сделано, — администратор кивнул и удалился.

* * *

Чтобы не позориться при выборе блюд, Николай не стал делать заказ, ограничившись кофе. Он уютно устроился у камина, лениво разглядывая угольки, а в голове почему-то крутились строчки Бёрнса. Николай не удержался и тихо продекламировал:

— Стакан вина и честный друг. Чего ж ещё нам, братцы? Пускай забота и недуг в грядущей тьме таятся. Мы ловим радости в пути. Пугливо наше счастье…

— Оно исчезнет, и найти его не в нашей власти, — раздался от двери насмешливый голос. — Не знал, что тебе нравится Бёрнс.

— Что-то вспомнилось, — ответил Николай, не оборачиваясь. — Грустно стало.

— Разберёмся, — сказал Артур, присаживаясь во второе кресло. — Привет, Коля! Необычная встреча, конечно.

— Согласен. Как я выгляжу в этом мире?

— Сейчас… Мы давно не общались, — ответил Крижницкий, доставая из кармана какой-то плоский предмет. Артур нажал на экране, потом странно поводил пальцем по нему и продемонстрировал Николаю студенческую фотографию. Земноводный с радостью узнал себя. Действительно, очень похожий мир! Между тем Артур с интересом разглядывал собеседника: — Неплохой экземплярчик, — с усмешкой произнёс он. — Я уже видел это лицо. Интересно стало после письма Пшишикова.

— Кого? — удивился Николай. — У нас он Йозеф Пшиковский!

— Ага, если бы… Вам повезло. В нашем мире его зовут Иржиш Пшишиков!

Земноводный не выдержал и захохотал:

— Иржиш Пшишиков! Господи, я даже выговорить это не смогу нормально. Как ты живёшь с этим знанием?

— Мучаюсь, — огрызнулся Артур, но тоже не вытерпел и засмеялся, торжествующе потирая ладони. — Хорошо, что прабабка ему отказала. Я хочу есть. Ты заказывал что-нибудь?

— Тебя ждал, — смутился Николай, — я ведь не разбираюсь.

— Ах, ну да. Генерал-то у нас ряженый. Ладно, не тушуйся. Сейчас уладим. Кстати, отличный костюм, Коля! — Артур быстро соскочил и направился к двери. Вскоре он вернулся, вальяжно плюхнулся в кресло и довольно сообщил: — Сейчас будем кушать. А пока поговорим? Готов?

— Поговорим, конечно. Какие версии?

— Сперва дай вводную. Я не знаю, как проходили события в твоём мире.

Николай вкратце пересказал другу свою историю, начиная с писем, завершив последним разговором с Минжкином. Артур слушал, откинув голову назад, и задумчиво стучал по подлокотнику кресла. В мире Земноводного физик делал точно также, и это равномерное постукивание всегда бесило Николая. Со стороны казалось, что друг сидит отрешённо и не участвует в беседе, но на самом деле он был предельно внимателен, не упуская деталей.

— Значит, могила китайской бабы? — наконец произнёс Крижницкий. — Очень интересно. Видать, не простая смертная. Даже представить не могу, как они создали карман и упрятали туда гробницу. Любопытно бы изучить их технологии.

— Думаешь, там инопланетяне?

— Инопланетяне или потомки былой цивилизации, — пожал плечами Артур, — не так и важно. Но ты натолкнул меня на мысль, я теперь знаю, как завершить прибор. Правда, есть одна проблемка, Коля.

— Я превращусь в блохастого Шарика, задирающего лапку у дерева? — неуклюже пошутил Николай.

— Бог с ними, шариками, — отмахнулся Крижницкий. — Гораздо хуже!

— Не понял, — нахмурился Николай. — Ещё хуже?

— Именно, — серьёзно кивнул Артур. — Где-то в прошлом Маружицкий и Пшишиков активировали портал, а твой вариант из будущего открыл его с другого временного узла. Совпали точки. Поэтому наслоились реальности и перемешались личности.

— Примерно так я и думал, — обронил Николай. — Но, если я это сделал в будущем, можно изменить сейчас? Не открывать портал, например!

— А толку? Они в прошлом всё равно туда полезли, — Крижницкий развёл руками. — Да и ты не в своей реальности, это нестабильное состояние. Но пока не переживай. Месяца три поживёшь.

— А потом, — хрипло спросил Николай, уже предвидя ответ, — исчезну?

— Да. Тебя размажет по временным карманам. Когда это будет, я не знаю. Расчёты приблизительные, — Артур забавно почесал переносицу и просиял. — В принципе, можно попробовать отменить петлю на более раннем узле. Очень удачно, что ты познакомился с китайским историком!

— Продолжай!

— Нужно поехать в Китай, встретить историка и отыскать следы Мулан. Потом определимся с датами и местом её захоронения, откроем портал и вернём тебя в свой мир, — Артур заметно повеселел, увидев решение задачи. — Но придётся закрыться изнутри в трёх точках: это времена китайской воительницы, время Маружицкого и наше время. Надеюсь, твой Артур справится. Я дам свои расчёты и подробно опишу механизмы.

— Шансы есть?

— Откуда мне знать? Это всё теория. Мы потом поговорим, — Крижницкий внезапно сменил тему, обрадованно приветствуя официанта. — Скоро будем ужинать, Коля. Уверяю, там такую красоту принесут! Просто божественно. Не хочу больше о делах!

— Знаю, знаю, — улыбнулся Николай, — учёному не стоит прибегать к предметным размышлениям в это время. К ужину надо подойти серьёзно, обстоятельно. Открыть свою духовную сторону, насладиться вкусом и тончайшими оттенками…

— Проникнуться блаженством, позабыв все житейские проблемы и задачи. Потому, что еда — это святое, — невозмутимо продолжил Артур. — Очень приятно, что мой двойник разделяет эти взгляды. Надо попробовать наладить связь. Пригодится.

— А это реально? — заинтересовался Земноводный.

— Когда я тебя отправлю домой, то буду знать координаты вашей вселенной. Сам, разумеется, не пойду. Личная встреча чревата. Могут быть хроноклазмы или замещения материи. А вот что-то вроде телемоста мы сможем соорудить.

— Кстати, а как я поеду в Китай? — вспомнил Николай. — У меня нет ваших документов!

— Ну-ка, покажи свой паспорт, — оживился Артур, — интересно ведь.

Земноводный протянул документ. Артур повертел его, полистал. Затем разочарованно вернул:

— Сильно отличается от нашего. И скоро исчезнет. Процесс пошёл. Всё, что ты принёс из другого мира, пропадёт. Не грусти, мы что-нибудь придумаем. Будем подключать местного Николая.

— Так нам нельзя встречаться! Хроноклазмы!

— Не думаю! У тебя другое тело. И нам встретиться надо, — задумчиво проговорил Артур. — Надеюсь, он простит.

— Тоже Анжелика? — понимающе кивнул Земноводный.

— У нас была Кристина… Всё, Коля, давай ужинать. Мясо стынет!

Глава 8. Теория котелков

Во вселенной бессчётное множество миров, а я ещё и одного не завоевал.

Александр Македонский

Ужин был восхитительным. Впрочем, как и в прошлый раз. Официанты быстро прибрали на столе, принесли кофе и тактично удалились. Настало время для задушевной беседы. Артур блаженно потянулся, достал кисет и трубку, неторопливо набил. Потом зажёг трубку и откинулся на спинку кресла. Земноводный с интересом наблюдал за манипуляциями.

— У нас Артур курит сигареты.

— Не-а, — лениво процедил Крижницкий, выпуская первую струйку. — Процесс другой, да и химии много лишней.

— Любопытно сравнивать миры. Вроде бы небольшие изменения, но много мелких деталей.

Ещё утром Земноводный задумался. Как получилось, что он не заметил разницы миров, спокойно пройдя по городу до родного института? Однако Артур предложил стройное и логичное обоснование, радостно попрекнув Николая в том, что физик должен объяснять биологу работу нервной системы и особенности человеческого мозга при восприятии. Мозг работает с привычными ассоциациями, а психика включает защитные механизмы, это повышает общую стрессоустойчивость. Массивный информационный поток вызывает раздражение нервной системы, что чревато для организма в целом. Скорее всего, Земноводный ещё с вечера попал в новый мир, но его мозг работал в обычном режиме. Получается, он не увидел отличий, думая о своём мире. Постепенно процесс ускорялся, психика подстраивалась, и в определённый момент снизошло озарение, что завершило механизм переноса в новый мир. Квартира с личными вещами — по сути, фантомы, отражения реальности. Они неизбежно пропадут, поэтому жить теперь Николаю негде, а вскоре он останется голым на улице, смущая местных девиц. Хорошо, что Николаю пришла удачная мысль, и он приобрёл костюм перед походом в ресторан. Пользуясь случаем, товарищ тут же вручил комплект ключей от своей квартиры. Сам Артур планировал несколько дней провести в лаборатории, чтобы завершить прибор и продолжить эту увлекательную историю.

— Точно! — оживился учёный. — Давай пробежимся по истории. Представляешь, мы с тобой впервые осуществили контакт миров!

— Опять пафос, — усмехнулся Земноводный. — Тогда повторим блицкриг?

— Ты пытал меня мозговым штурмом? — засмеялся Крижницкий. — Силён! А тебе не стыдно?

— Нисколько. Готов?

— Разумеется, — кивнул Артур. — Но учти, я потом отомщу. Мне тоже любопытно!

— Без проблем. Какой у вас год?

— Нулевой, конечно, — ответил физик и быстро поправился, видя нахмуренное лицо друга, — двухтысячный!

— Ага, вот как. Интересно. У нас девяносто восьмой. Ельцин ещё президент?

— Нет, Путин. Давно уже.

— Не припоминаю, — удивился Земноводный.

— Сильный, молодой. Из КГБ вышел.

— У вас до сих пор КГБ? Наша называется федеральная служба.

— Название роли не меняет, — флегматично ответил Артур, — лишь бы служба работала.

— Согласен, — кивнул Николай. — Первая мировая была?

— Конечно. И потом революция семнадцатого года.

— Пока ровно идём. А Великая Отечественная?

— В мире с тридцать девятого года. У нас — сорок первый по сорок пятый. Взяли Берлин, затем разделили Европу на соцлагерь и капиталистические. У вас так же?

— Совпадает, — подтвердил Земноводный. — Пойдём в поздние периоды. Карибский кризис?

— Октябрь шестьдесят второго. Президент Кеннеди и Хрущёв.

Они дошли до августовских событий девяносто первого года, не найдя отличий. Миры развивались одинаково. Однако затем выявились любопытные детали. В мире Артура в составе России остались: Казахстан, Белоруссия и Украина. В стране проходили другие экономические реформы, что не так сильно отразилось на жизни государства. Так называемых «лихих девяностых» в этой реальности не было, чему Земноводный искренне позавидовал.

— Неинтересный у вас мир, — притворно обиделся Земноводный, — скучно живёте.

— На самом деле, это хорошо, — довольный собеседник выколотил трубку об каминную решётку и ехидно добавил: — Представь, как бы тебе тяжело пришлось во вселенной с радикальными отличиями. Всё, уступи место. Готов к допросу?

— Давай. Правда я не узкий спец, но общую базу помню. Слушаю вас, господин инопланетянин.

— Планета-то одна, — улыбнулся Артур. — Хотя спорно. В каждой вселенной своя Земля, свой космос. Кстати, Гагарин в космосе был?

— Конечно, в шестьдесят первом! Двенадцатое апреля.

— У нас через три дня полетел. Ну это не суть. Мы первые! Перейдём к мелким делам. Женат?

— Неожиданный переход, — усмехнулся Земноводный. — Нет, не срослось. А у тебя там жена Наталья и двое детей!

— Здесь трое, — улыбнулся Артур, — а жену Надеждой зовут. Где я работаю?

— Частная контора с госзаказами. Секретность и подписка. Поэтому я ездил в Китай за прибором.

— Ага, ясно. Я сам гонял, никаких проблем. У тебя там психушка была? Такой доктор забавный, Виджинг Туфу.

— Веньян Тоу. Оказывается, дружил с твоим Рагни.

— С кем, кем? — удивился Артур. — Не знаю такого!

— Ну как же! Раджаникант Надкарни. Физик из Индии. Ты отдал ему расчёты. Он построил прибор, но потом продал изобретение американцам. И сейчас в мире есть копии у Китая и Японии.

— Понятно, — хмыкнул Крижницкий, — промышленный шпионаж. Ваш Рагни подлец, зря Артур ему доверился. В моём мире жил Аллури Ситарама Раджу. Пропал в горах… Не будем о грустном. Как вы узнали про копии?

— Артур увидел сигналы.

— Погоди, извини, — воодушевился Крижницкий, — подробности хочу. Как увидел?

— Залез через американский спутник, поймал сигнал от прибора.

— Бред какой. Так не отследить!

— Я тебе сказки рассказываю, что ли? — возмутился Земноводный. — Ты сам так говорил, точнее он!

— Не спорь с профессионалом! — Артур порывисто соскочил с кресла и навис над приятелем. — Антенна нужна наводящая и очень мощный источник питания. Где ты это взял? В моём мире нет подобного!

— Положил телефон на чемодан! — заорал Николай. — Артур сказал, что сигнал ушёл на спутник, и он обнаружил прибор.

— Стоп! — категорично поднял руку Крижницкий. — Извини, друг. Какой телефон?

— Он дал мне аппарат с прямым номером. Кстати, я с него и позвонил тебе.

— Невероятно! Твой Артур гений. Быстро давай сюда эту штуковину и не жадничай! — физик требовательно протянул руку и засмеялся: — У тебя всё равно она пропадёт скоро. В какой-то мере, это моя вещь!

Земноводный по-прежнему таскал аппарат в поясной сумочке. Он без колебаний отдал телефон и шутливо пробурчал, отстёгивая сумку с ремня:

— Я её в Китае купил. Кожаная, между прочим! Круги там наматывал по рынку. И для чего? Чтобы отобрали.

— Купим тебе розовую и пластмассовую, — прозвучал злорадный смешок. — Нет, серьёзно, может помочь. Твой Артур сделал вещь, до которой я ещё не дорос. И глушилка там, говоришь, имеется?

— Имеется.

— Ну вот и чудно. Завтра сразу займусь, пока он не пропал.

— Кстати, Артур, а почему вещи пропадают? Почему паспорт другой, а деньги одинаковые?

— Это два вопроса, — друг показал викторию пальцами. — Вещи из твоего мира, и он обратно их затягивает. Они тесно связаны с реальностью. А купюры, — Крижницкий задумался, — это просто глюк.

— Глюк? Забавный термин… ну, бог с ним. А как с людьми?

— Не переживай пока! Ты гибрид. Новое тело. Из двух временных периодов. Бедное мироздание ещё не разобралось, куда тебя утащить.

— Очень смешно, — насупился Земноводный. — Сколько реально мне осталось?

— Три месяца железно! Я большую погрешность ввёл при расчётах. Но не более полугода!

— Возьмём среднее, — буркнул Николай, — четыре месяца. Что можно успеть за этот период?

— Успеем! — обнадёживающе сказал Артур и похлопал друга по плечу. — Будем работать, обмениваться информацией. Колю вызову нашего. На второго Артура выйдем. Давай, не паникуй!

— Да, что-то я расклеился, — пожаловался Земноводный. — Нервы ни к чёрту.

— К чёрту твои нервы! — добродушно проворчал Артур. — Завтра начнём революцию, Коля, а сегодня гуляем. Погнали!

— Куда? — настороженно спросил Николай.

— Спрашиваешь! Сауна, кабак, мангал…

— И девки? — улыбнулся Земноводный.

— Конечно, друг! Что за гулянка, если там нет женщин? Ради них и живём на свете. Не знаю, скажу ли я местному Николаю, но тебе скажу. Я очень рад, что мы опять друзья!

— Говорил уже, — засмеялся Земноводный, — только в кабак не звал и женщин не сулил!

— Вот я паразит, оказывается. Но мне здесь можно! Мы в разводе. Обычная бытовуха. Дети большие, ни в чём не нуждаются… Собирайся давай, кому говорят! Женщины любят решительных.

— Ну поехали, — Земноводный встал с кресла. — Спасибо, что помогаешь, дружище! Мне одному не вытянуть.

— Вперёд, — улыбнулся Артур, подталкивая друга к выходу. — Никаких соплей! Едем кутить…

* * *

Артур выбрал один загородный развлекательный дом и снабдил Николая деньгами. Физик не знал, с какой скоростью исчезают вещи и решил подстраховать друга. На первое время Николай был обеспечен. Осталось получить документы. Крижницкий честно признался, что не справится в одиночку. В родном мире у профессора были знакомые, и он предложил поговорить с другим Николаем. Учитывая дефицит времени, Артур не стал развлекаться с письмами и тут же позвонил. Второй Земноводный не подвёл, быстро вошёл в курс дела и заверил в максимальной помощи. В общем, бывшие друзья помирились, а гость в свою очередь обещал поработать с коллегой над его монографией. Это была та самая работа, которую получил бездарь Иванов. Но здесь профессор решил помочь двойнику, вспоминая свой многомесячный труд. От кабака местный Земноводный отказался, в этом мире он был женат, и новые приятели договорились встретиться отдельно. Другому Земноводному не терпелось пообщаться с копией, а также увидеть воочию знаменитого польского учёного. Правда, Артур высказал опасения, что подобные встречи могут навредить обоим, но энтомологи решили рискнуть. В итоге всякие организационные вопросы были утрясены, план действий составлен.

Друзья отправились в клуб, где погрузились в водоворот азартных игр, коктейлей и танцев. Это был отличный загородный дом с бассейном, сауной, барами, рестораном и номерами. Полночи Земноводный беззаботно кутил, отдыхал и радовался жизни, но потом его настроение испортилось. Несмотря на заверения Артура об удачном исходе, Николай не мог подавить страх, изрядно нагрузившись спиртным. Под утро, обнаружив друга в одном из баров, Крижницкий тут же потащил его в банный комплекс. И вот, после серии интенсивной парилки и контрастных обливаний ледяной водой, распаренные и умиротворённые приятели сидели в уютной комнате, выстроив на столе батарею из пивных кружек. Разговор с нейтральных тем быстро перешёл в основное русло. У Николая не укладывалась в голове возможность путешествий во времени. Артур прочёл краткую лекцию, сослался на многолетние исследования, но друга убедить не смог. Николай смущённо признался, что окончательно запутался в этих схемах перемещений и вызвал Артура на детальный разговор. Безусловно, разговор проходил на фоне алкогольного опьянения, но учёные не теряли рассудок.

— Я попытаюсь объяснить. Вот представь комнату, — Крижницкий отхлебнул из кружки и приступил к объяснению своей темпоральной теории. — В центре стоит котёл с крышкой. От котла уходит труба в стену.

— Какая труба? — уточнил Николай, еле сдерживая смех. — Это очень важно!

— Ну, допустим, зелёная. Устроит?

— Вполне, — с серьёзным видом кивнул Земноводный. — Очень хороший цвет.

— А я про что говорю? — Артур не заметил шутки. — Сидят в комнате Артур и Коля. И тут я предложил открыть крышечку. А в котелке что-то бурлит, бурлит…

— А я что делаю?

— Ну ты взял, открыл, и как жахнет! А там краска! Ты весь измазанный хватаешь первую попавшуюся тряпку, выскакиваешь в коридор, куда-то бежишь. Всё бы хорошо, но сослепу забыл, откуда прибежал. А из коридора куча дверей ведёт, и за каждой сидят Артурики с Николашками. Базовая идея понятна?

— Понятно, — кивнул Земноводный. — Это много миров. И везде Артур подначивает, чтобы друг крышечку открыл.

— Ну так получилось, уж извини, — Артур смутился. — Ты дальше меня слушай! Краска в котле — это наши доблестные поляки, которые активируют портал в своём времени! Наше время снаружи котла. Вот ты поднял крышку и испачкался. Выглядишь, как последняя кикимора, а на самом деле Николай. Доступно?

— Вполне. Это я в теле Маружицкого.

— Ну вот. Мы получили гибрид, согласен? Только краска не простая — ядрёная! Когда она вылезла, успела у тебя пальчик оттяпать. Что имеем в котле?

— Мой пальчик, — неуверенно начал Николай, а потом просиял, — моё тело! А вокруг краска — это разум Сигизмунда. Второй гибрид!

— Именно, Коля! А что произошло? Часть краски вытекла…

— А остальная осталась внутри, — закричал Николай, — в том самом времени! Моё тело в девятнадцатом веке!

— Пожалуй, подумаю о карьере педагога, — засмеялся Артур. — Вон у меня как хорошо получается. Но я хочу напомнить, что ты бегаешь измазанный по коридору, не забыл?

— Помню, конечно. Я грязный вваливаюсь в соседнюю комнату, где сидят Артур с Колей…

— А у нас места нет. Сидим у котла, ты здесь не нужен, — добавил Артур. — Будем бить и прогонять! А ты ещё тряпку притащил? Выкинем тряпку, чтоб не мешала, а потом тебя отлупим. Вот он, механизм, как ты проник в другой мир, и что происходит с пришельцем.

— Пропадут вещи, а потом меня изобьют, выкинут, — улыбнулся Коля, — а сил доползти до своей комнаты уже не хватит. Это понятно. Вот дальше как? Почему я не могу просто выйти в коридор и вернуться домой? Крышечку я больше не буду трогать!

— А ты знаешь дорогу? Дверей-то уйма, все одинаковые. Рискуешь попасть к другим мужикам. Отлупят ведь! — усмехнулся Крижницкий и театрально подбоченился. — Но тебе повезло, друже! Здесь сидит очень мудрый Артурик. Он не хочет бить, но у него есть корысть.

— Безусловно, кто бы сомневался!

— Надо подумать, чтобы другие чумазые не прискакали. Своего Николая я удержу, он не полезет. А если чужак прибежит и сунется в мой котёл? Зачем дом пачкать?

— Ну хорошо, — Николай включился в игру. — Выхожу в коридор. И что мне тут делать?

— А про трубу забыл? — Артур отхлебнул из кружки. — Она ведь у тебя зелёная?

— И что?

— А у меня красная!

— Ничего не понимаю, — нахмурился Николай. — Зачем мне красная труба?

— Так иди по ней. Она приведёт. Откуда-то краска ведь поступает в котёл?

— Нижний узел, — догадался Николай. — Первый портал. Гробница Хуа Мулань.

— Вот! — Артур многозначительно поднял палец. — А кто лучше разбирается в китайских гробницах?

— Китайский историк! — просиял Николай, но снова опечалился. — Но тут он меня не знает.

— Познакомишься, — отмахнулся Артур. — Напишем объявление. Энтомологу нужна компания историка!

— Ладно, — засмеялся Земноводный и взял вторую кружку, — что внизу?

— Я думаю, там большая бочка, из которой выходит огромная куча…

— Разноцветных трубочек, — догадался Николай. — Мне надо найти зелёную?

— Видишь, как всё просто. Но мою корысть не обижать! — Артур погрозил кулаком. — Ты там рядом топчешься.

— И что у тебя за корысть?

— Перед каждой трубочкой краник есть. Вот ты бы прикрутил красный кран, тогда краска не пойдёт в мой котёл!

— Краска не поступает, давления нет, поляки бессильны. А наверху крышечка для страховки. Ну ты хитёр!

— А то, — ответил друг. — Я крут, а другие чумазые мне не страшны!

— Ладно, ладно. Я всё понял. Закрываю красный краник, потом закрываю зелёный и бодро топаю по своей трубе домой.

— Вот тут не угадал, — подмигнул Артур. — Ты потопаешь внутри трубы, прямо в котёл.

— Зачем? Снаружи проще!

— Хе! А пальчик свой тебе не надо забрать? Без пальчика не отмоешься! Если ты чумазый припрёшься, что будет?

— Мой мир подумает, что я чужой, — медленно произнёс Николай, осознавая услышанное, — он меня выгонит. И что мне делать?

— Ну, теперь без шуток, — сказал Артур, — ибо я трезвею… Делать надо так! Я постараюсь найти путь до нижнего узла. По коридору пройду, тут не побьют. Ты лезешь в свой портал, я его запечатываю снаружи. Потом ты проходишь все точки, где портал активен, меняешься с Маружицким телами и бежишь наверх. У себя дома закрываешь крышку. Всё!

— И мы больше не встречаемся? — грустно спросил Николай.

— Кто сказал? Наши комнаты рядом! Выйди в коридор да общайся.

— Ты не поверишь, дружище, как мне хочется сказать одну вещь!

— Какую ещё вещь? — заворчал Артур.

— Я тебя так уважаю! — пафосно произнёс Николай.

— А я про что тебе говорю, — улыбнулся Артур. — Давай выпьем!

Друзья стукнули кружками и залпом их осушили. На самом деле, как утверждал физик, на практике всё будет проще. Бабочки активируют, прибор откроет, человек исчезнет. Это уже забота Крижницкого, как настроить прибор и задать ему правильный вектор. Два временных диапазона ему уже известны, осталось только уточнить события древнего Китая. Конечно, если они имеют под собой реальную основу и историческую достоверность, многозначительно сообщил Крижницкий, поспешно протянув Николаю новую кружку, чтобы друг не переживал о безысходности дела.

* * *

Артур поставил себе жёсткие рамки — за три дня завершить изучение телефона и создать копию. К счастью, когда учёный его разобрал, он нашёл там крохотный лазерный диск с подробными инструкциями. Такое чувство, что первый Артур предвидел возможное развитие событий. В мире второго Крижницкого технологии не сильно отличались — ему удалось, адаптировав диск под свою аппаратуру, скопировать информацию. Артур закрылся в лаборатории и приступил к творчеству, искренне восхваляя своего гениального двойника. Сам Земноводный отправился в институт, где наконец-то повстречал братишку, как шутливо отозвался Артур. Близнецы приступили к монографии. В профессиональных вопросах Земноводные безупречны — память хорошая. Один учёный надиктовывал, а второй быстро набирал текст. В этом мире профессор прекрасно обращался с компьютерами. Друзья просидели до ночи, совместными усилиями значительно продвинулись в создании монографии и расстались весьма довольные общением.

На следующий день Николай решил посетить рынок. В его мире китайцы уехали — возможно, тут они будут. Китайская лавка пропала. На этом месте стоял букинистический магазин, куда профессор и заглянул. Изучая старинные книги, переходя от витрины к витрине, он не заметил, как оказался перед служебным помещением, где подслушал разговор.

— Ксива без косяков?

— Всё пучком. Бабки готовы?

— Вот.

— Как в аптеке. Бывай!

Земноводный торопливо отошёл в сторону. Похоже, речь о поддельных документах. Лихие девяностые наложили отпечаток и на простых граждан, обогатив их словарный запас уголовным сленгом. Из помещения вышел невысокий рыжеволосый человек в простой «ветровке». Сунув руки в карманы, он направился к выходу, а Земноводный пошагал следом. Неподалёку от рынка тянулась кирпичная стена с арочным проёмом, куда и занырнул рыжий. Плюнув на всё, профессор решительно полез внутрь. Когда он огибал выступ стены, внезапно его схватили сзади, приставив нож к горлу.

— Пасёшь, сучок?

— Рыжий, стой. Мне ксива нужна, — хрипло прошептал он бандиту.

— Гонишь!

— Падлой буду, век воли не видать, — торопливо пробормотал Земноводный.

Нож пропал. Человек вышел из-за спины и уставился на профессора.

— Кто навёл на меня?

— Э-э-э… Бобёр, — сказал профессор наудачу.

— Знаю Бобра. Где чалил с ним?

«Чалил, чалил, — лихорадочно соображал профессор, — сидел, значит. Где я мог сидеть?»

— В Атляне были! По малолетке ещё, — вовремя вспомнил Николай о романе Габышева, который печатали в журнале «Мир».

— Не врёшь, — сказал рыжий, сплюнув под ноги. — Какая ксива нужна? Наша или загранка?

— Обе, — выпалил Земноводный. — Бабки не проблема.

— Ладно, — ответил уголовник, протягивая бумажку. — Вечером закинешь фотки сюда. Черкнёшь своё погоняло и днюху. Бабки сразу. Через день заберёшь ксиву.

— Сколько? — уточнил Земноводный.

Рыжий назвал сумму и удалился. Земноводный развернул бумажку, где нашёл номер ячейки и пароль от вокзальной камеры хранения. «Вот и решилась проблема с документами», — облегчённо подумал он, растирая шею.

Глава 9. Тибет

Великие дела делаются, когда мужчины и горы встречаются.

Уильям Блейк

Второй Артур был таким же гениальным учёным. Онблестяще восстановил уникальный источник питания, скопировал телефонную антенну и сразу проверил их на своём изобретении. Более мощная батарея позволила ему повторить трюк со спутниками, которые показали, что других приборов нет. Местный индус оказался порядочным! Артур забросил основные дела, взял отпуск и приступил к детальному поиску портала, методично просматривая Дасюэшаньский хребет. А между тем, чтобы не терять время, друзья решили найти Минжкина. Оказывается, в соседнем государстве имелась обширная картотека учёных с именами и специальностями. Китайские коллеги получили двойной запрос от Земноводного с Крижницким и несколько дней вели поиск, перебирая многочисленные варианты имён. Однако затея провалилась. По всей видимости, Минжкин не стал историком или не родился в этом мире.

Прошло две недели, а события не менялись. Физик не смог обнаружить портал, безуспешно пытая прибор, а местный энтомолог увлёкся монографией и мало участвовал в делах. Земноводный из нашего мира окончательно пал духом, а тут ещё Артур подлил маслица в огонь, вручив другу памятный браслет. Это был обычный кожаный ремешок с крохотным дисплеем и обратным таймером, неумолимо отматывающим дни. Артур скорректировал расчёты и выдал реальный срок. Осталось четыре месяца и двадцать три дня! Предельное время существования гибрида в этой вселенной. А по сути, срок окончания жизни профессора Земноводного. В последние дни на него было жалко смотреть. Наверное, тоже самое испытывает узник, приговорённый к казни. Земноводный смирился с судьбой, покорно ожидая своей участи, и перестал интересоваться событиями. Профессор нашёл себе новое увлечение. Устранившись от общения с друзьями, он угрюмо пил либо сидел перед домашним компьютером Крижницкого, играя в стрелялки и стратегии. Сам Крижницкий упорно трудился в лаборатории, загружая прибор новыми данными, но дело не двигалось. Артуру так и не удалось поймать ключевые параметры, которые указал индус.

Не зря говорится, что мир тесен. Помощь пришла с неожиданной стороны. Артуру написала Лиджуан. Та самая девушка из госпиталя, которая обустроила изумительную оранжерею, населив её тропическими бабочками. В этом мире она была студентом, изучала древние культуры и религии, посещала архивы, но всё равно много времени уделяла отцу и его больнице. По чистой случайности приятель у Лиджуан служил в Центральном Департаменте Науки, где расположена картотека учёных. Молодому человеку как раз доверили базу историков, а девушка помогала ему в поиске. Увидев два одинаковых запроса, она вспомнила русского мистера, который недавно приезжал к её отцу, и решила донести любопытные подробности об индийском учёном.

Перед смертью Аллури Ситарама Раджу девушка находилась в госпитале, периодически выполняя роль сиделки. Индус бредил, не узнавал окружающих, порывался куда-то уехать. Неоднократно он упоминал имя какого-то Чидзян Жилуцанг Шаувея, «стражника на пути времён». Лиджуан узнала, что так зовут настоятеля одного небольшого монастыря из древней секции Ньингма. Разумно предположив, что эта информация может быть полезна Крижницкому, девушка поработала с архивами и нашла нужные сведения, сообщив название святилища, расположенного высоко в горах. К храму ведёт горная тропа из Кандина, где находится другой монастырь. Тамошние служители мало общаются с отдалёнными соседями, но обязательно помогут их найти. В своём письме Лиджуан честно предупредила, что горные монахи не пускают посторонних, а сам настоятель придерживается ламаисткой ветви Дугпа. Все представители этого учения исповедуют забытую религию Бон, считаются чёрными колдунами, поэтому другие школы их избегают. Древний монастырь находится в Тибете, недалеко от Дасюэшаньского хребта…

Колдунов Крижницкий не боялся — он сходу предположил, что тут имеется связь между загадочным стражником и порталом. «Вот и настало время для нашей экспедиции. Прибор закончен, текущие настройки проведём на месте. Пора вытаскивать Земноводного из депрессии», — решил Артур и поехал делиться новостями. Вернувшись домой, он застал Николая на кухне. Тот задумчиво сидел, опершись головою на руку. Перед ним была початая бутылка коньяка и стакан. Увидев Артура, Земноводный криво усмехнулся и спросил:

— Есть новости?

— Прибор ничего не показывает, — покачал головой Крижницкий. — Тестировал весь день.

Земноводный флегматично пожал плечами, взял бутылку и щедро налил себе. Артур тут же перехватил стакан, собираясь вылить в раковину, но передумал и осушил его залпом.

— Вот что, Николай! Я получил письмо от Лиджуан. Ты помнишь такую?

— Милая девочка, — заплетающимся языком буркнул Земноводный, — оранжерея у неё чудесная… Верни стакан!

— Нет, — категорически отрезал Крижницкий, — хватит!

— Ты прав, — грустно ответил друг, поглядев на браслет, — хватит сидеть у тебя на шее. Завтра я уйду… Уеду!

— Глупости! — обиделся Артур. — Уедет он! Скоро мы вместе поедем!

— Куда поедем? — жалостливо спросил Николай, поднимая глаза с проблесками надежды. — В Китай?

— В Китай, разумеется, — засмеялся Крижницкий и пересказал содержимое письма.

Получив известия, Земноводный буквально на глазах преобразился. Уже с утра он начал кипучую деятельность по подготовке к экспедиции. У Николая было больше опыта полевой работы, чем у физика, который годами сидел в лаборатории. Земноводный мотался по городу, закупал одежду, походный инвентарь, карты китайских провинций и медикаменты. Он даже умудрился продать свой великолепный костюм, выручив за него приличную сумму. С документами рыжий уголовник не подвёл. Артур тщательно их изучил и заверил, что проблем не будет. Сам Крижницкий доработал прибор и собрал оборудование, которое потребуется ему в путешествиях во времени. Здесь были аккумуляторы, антенны, усилители, преобразователи… Несмотря на компактность всей электроники, приборов было много. Артур набрал приличный чемодан, но по совету Земноводного сменил его на вместительный рюкзак. В общем, к экспедиции друзья подготовились основательно.

Несколько дней пролетели в одно мгновение. Накануне вылета трое друзей собрались у Артура. Явился другой Земноводный, подкинул пару дельных советов, но сам упорно отказывался от поездки. Близнец недавно женился и боялся надолго оставлять молодую жену. Энтомолог с гордостью показывал фотографию роскошной блондинки в обтягивающем розовом платье, в которой наш Николай признал… Леночку, а точнее Алёну из этой реальности. Вспомнив нескромный сон, Николай смущённо вернул двойнику фотографию, в глубине души позавидовав его удаче. Уговаривать второго Земноводного не стали. Правда, хитрый Артур не посвящал друга во все детали. Например, он умолчал про бабочек. Крижницкому не хотелось повторять в своём мире неприятный опыт с перемещениями. Неизвестно, куда закинет этого Земноводного, а зная азартный характер энтомолога, Артур был уверен, что тот обязательно полезет в портал и наделает бед. Ведь произошло это в другой реальности? Местный Земноводный точно такой же! Пусть сидит дома, радуясь своей очаровательной жене.

* * *

Путешественники прилетели в Чэнду, а оттуда благополучно добрались до Кандина, небольшого уездного города в Тибетском автономном районе. Кандин по праву считается воротами в Тибет и связывает между собой две культуры. Здесь, в окрестных долинах, расположено немало монастырей и храмов от разных школ и учений. Друзья направились в Наму, известный как «Облачный лес двойного храма». Этот храм стоит у подножия горной цепи, где начинается узкая тропа на юго-восток, в сторону Гонгга, высочайшей вершины Дасюэшаня. Артуру и Николаю предстояло пройти свыше ста километров по горным местам и выйти к обители, где живёт загадочный «стражник времени». Автомобильного сообщения не было, поэтому пришлось прибегнуть к помощи местных жителей. Однако друзья не знали тибетский язык, а в монастыре не понимали английского. Кое-как, используя жесты и короткие китайские фразы, учёным удалось объяснить монахам свою цель. В итоге путники уговорили настоятеля, чтобы он одолжил лошадей и дал проводника, знающего горные тропы.

Друзья направились в горы. Древнее святилище спряталось в ложбине двух вершин, названий которых никто не знал. «Верхние люди», как шутливо называли их в Наму, мало общались с долиной, лишь изредка спускаясь вниз за самым необходимым, а к ним никто не поднимался по доброй воле, опасаясь колдовства. Да и узкие, изломанные горные пути, пересекаемые расселинами, обвалами и ледниками, не очень подходили для путешествий. В распоряжении друзей был проводник — угрюмый и неразговорчивый, а также крепкие, низкорослые лошадки. Эту породу на протяжении нескольких тысяч лет использовали в поездках по заснеженным, обледенелым горным тропам. Лошадки отдалённо напоминали хейонзянских мелких лошадей из горной части Китая. Их вывели от древних пони ростом в три «чи» — китайская мера длины около тридцати трёх сантиметров. Питомцы здешних жителей были значительно коренастей китайских родичей, но такие же мохнатые и выносливые. Неприхотливые в еде, практически никогда не болеющие, смирные животные стали для тибетцев верными, надёжными спутниками. Неудивительно, что монахи ревниво оберегали секрет породы. До сих пор никому из посторонних не удалось поглядеть на жеребят. Их тщательно прятали. Для поездок обычно использовали меринов, что было связано с соображениями безопасности. Если бы кто-то захватил странников и отнял лошадей, он всё равно не смог бы получить долгожданное потомство. Конечно, по истечении веков, служители монастырей не так опасались грабителей, но продолжали разводить своих помощников в тайне.

Проводник мало общался со спутниками, сосредоточившись на дороге. Он постоянно изучал тропу, часто спешивался, уходил вперёд, снова появлялся и возглавлял движение. Он кормил лошадей и ухаживал за ними, помогал разбить лагерь, пополнял в горах скудные запасы топлива. В общем, честно и мужественно делал свою работу, следя за всеми участниками экспедиции и оберегая их в пути. Двигались медленно, часто устраивали привалы, давая возможность отдохнуть лошадям. Здесь учёные полностью полагались на опыт проводника и не возражали. Нередко бывало, что путники снимали груз, несли его на себе, а затем возвращались за лошадьми и осторожно вели их по узким, опасным участкам. И люди, и животные порядком устали в этом походе, но упрямо поднимались в горы.

На пятый день лошадь Земноводного внезапно оступилась на склоне, закинулась и рухнула. Земноводный едва успел прыгнуть и откатиться в сторону. Несчастный конь хрипло стонал, пытался встать, но только скользил по камням передними ногами и снова валился набок. Подбежавший проводник поднял Николая и что-то закричал.

— Я в порядке, — кивнул Николай, пряча ободранные ладони, — не беспокойтесь.

Монах только отмахнулся и присел возле лошади. Он осмотрел её, ощупал ноги, а затем удручённо покачал головой. Некоторое время мужчина сидел и гладил животное, что-то нашёптывая ему, а затем извлёк из складок одежды небольшой нож, чиркнул по мохнатой шее и сразу обеими руками придавил голову лошади. Брызнула кровь, щедро залив камни перед мордой, а лошадь всхрапнула, лягнула всеми ногами и затихла… Проводник тщательно вытер нож о гриву и с невозмутимым видом принялся расстёгивать ремни, снимая с мёртвой лошади седло и большие мешки с грузом. Николай стоял, поражённый зрелищем. За последние дни надёжная и верная лошадка стала для него настоящим другом. И разве можно, вот так просто, убить товарища, который разделял с тобой трудный путь, преодолевая горные кручи, покорно неся тяжёлый груз?

— Так надо, Коля, лошадка не сможет ходить, остальные ноги не выдержат, — ободряюще похлопал его по плечу Артур. — Тут нужен покой, а лежать не получится. Сердце не справится. Крупным животным надо двигаться для нормального кровообращения. Жалко, конечно, но так гуманнее, понимаешь?

— Конечно, понимаю, — удручённо махнул рукой Николай, отворачиваясь от лошади. — Но я привык к ней!

— Это жизнь, Николай, — ответил Артур и о чём-то спросил проводника. Монах утвердительно кивнул, а Крижницкий улыбнулся и добавил: — Зато у нас на ужин будет вкусное жареное мясо. И ешь хоть от пуза, его полно!

— Угу, от пуза, — невесело повторил Николай, подбирая мешок. — Значит, мы будем делать привал. Шутку с мяском я оценил!

— Да я не шутил! — вскинулся Артур. — Мы его пожарим!

— Пожарит он, — заорал Земноводный, теряя терпение. — Мы консервы жрём холодные, дрова экономим. Даже чаю не попить, вода не закипает толком!

— Ты чего истеришь тут? Как будто, я балабол какой?

— А ты и есть балабол, — огрызнулся Николай, швыряя мешок на землю. — Твои шутки, они вот уже где!

— Не нравится, проваливай! — взбесился Артур и подбежал к Николаю. — Я не звал тебя! Это ты в своей реальности нагадил, — Крижницкий не успел завершить, получив мощный удар в лицо. Он отпрянул, провёл рукой по разбитой губе, посмотрел на кровь и ухмыльнулся: — Неплохо, Коля. Но лучше так, — последовал резкий ответный удар, чуть не сваливший Земноводного с ног. Некоторое время друзья пыхтели и злобно глядели друг на друга. Внезапно Артур улыбнулся и протянул руку:

— Как в молодости, Коля, да? Помнишь заварушку возле общаги?

— Ещё бы, — усмехнулся Николай, пожимая руку. — Славно мы вас отлупили!

— Ага, конечно! — засмеялся Артур. — Можно сказать, вы с чистыми рожами ушли?

— Нет, — смутился Николай. — Вы нас недурно помяли… Извини, Артур!

— Да ладно, друг! Это всё нервы… Но с мясом я не врал!

— Интересно, — задумался Николай. — У тебя что там в рюкзаке? Микроволновка?

— Именно! Никаких шуток, — торопливо сказал Артур, поднимая руки. — Я тут состряпал портативный магнетрончик с направленным пучком и взял аккумулятор твоего Артура. Он изобрёл реально мощную штучку.

— А зачем ты его в поход потащил? — удивился Земноводный. — Полрюкзака, наверное, занимает?

— Бабочек будем гонять, — серьёзно ответил Артур. — Вы там у себя говорили про них?

— Говорили, — кивнул Николай. — Я не знаю таких насекомых, Артур не знает таких технологий.

— Совпадает, — улыбнулся Артур. — Прости, я не верю, что они живые.

— Я уже понял, — грустно ответил энтомолог. — А пушка твоя чем поможет?

— Раджу написал параметры. Там магнитное поле идёт перпендикулярно току. На бабочек подействует, — Артур приосанился: — Я усовершенствовал электровакуумный триод и расширил поле резонатора. Когда мы поставим другие магнетроны…

— И сколько их у тебя? — перебил Николай.

— Три! Все на разных частотах, — однако, Крижницкому опять не дали поговорить…

* * *

— Я тут мечтал посмотреть хорошую драку, но как-то слабенько у вас, — раздался позади насмешливый голос. — Обманули!

Учёные удивлённо обернулись. Проводник сидел, улыбался и свежевал лошадь.

— Ты неплохо говоришь по-английски, — одобрительно сказал Артур.

— Было дело, — довольно кивнул монах. — Я из Гонконга. Потом пару лет поторчал в Макао.

— Макао, Макао, — забормотал Николай, вспоминая одну статью, которую ему показывала Лидия. — Тюрьма! Туда садили бандитов после зачистки.

— Да. Триада, — коротко ответил проводник и закатал рукав, демонстрируя татуировку в форме треугольника. — Но это прошлое. Я нашёл себе новый дом.

— А как ты ушёл от Триады? — заинтересовался Артур. — Я слышал, что у вас строго с этим?

— Деньги решают всё, — спокойно ответил монах, ткнув ножом в тушу. — Я хоть не зря разделываю? Ты обещал, что сможешь её пожарить!

— Конечно, смогу, — заверил Крижницкий. — Я ведь учёный!

— А я монах, — торжественно ответил проводник. Он встал и поклонился: — Меня зовут Джинхэй!

Друзья приступили к работе. Земноводный присел рядом с проводником, помогая ему в разделке, а Крижницкий направился к лошадям. Он отстегнул рюкзак и оттащил его к большому валуну. Усевшись на камень и поставив рюкзак перед собой, Артур стал извлекать из него какие-то конструкции и собирать устройство. Быстрыми и чёткими движениями он скручивал стержни, нанизывал плоскости, доставал новые фрагменты. Вот из рюкзака появилась плотная металлическая ткань, которую Артур тут же превратил в полый куб. Учёный соскочил с камня и стал танцевать возле своего забавного конструктора, насвистывая какую-то простенькую мелодию. Разместив куб наверху, Артур водрузил устройство, закрепил его позади, придавив булыжниками, а внутрь колпака вывел пару длинных металлических прутков. Завершив работу, он вновь осмотрел её со всех сторон, а потом достал из рюкзака плоский предмет с двумя клеммами и намотал на них толстые провода. Перегнувшись через импровизированную палатку, физик прицепил провода к устройству и повернул тумблер на приборе. Наконец он успокоился и отошёл в сторону.

— Вроде, всё готово, ребята. Как ваши дела?

— Нарезали тут немного, — указал Джинхэй на приличную кучу перед собой. — Сомневаюсь я в твоей печке! Это старый мерин, да ещё мы погоняли его хорошо. Жёсткое мясо будет!

— Нормально, — успокоил Артур. — Пройдусь на разных режимах. Неси сюда, будем пробовать!

Пока Артур хлопотал возле своей волшебной печки, Земноводный с Джинхэем разбили лагерь, расседлали и накормили лошадей, оттащили мёртвого мерина в сторону от тропы. Неподалёку из скалы пробивался крохотный ручей, из которого друзья с наслаждением напились, а затем приволокли бурдюки и наполнили их. В это время их окликнул Артур. Он уже приготовил мясо, разделил его на три части и разложил на куске ткани. Походная микроволновка не подвела! Безусловно, мясо было жестковатым и отдавало конским потом, но никто не обращал внимания на такие мелочи. Трое путешественников уселись и жадно принялись за еду. Ели прямо руками. Крижницкий пошутил, что по правилам этикета нельзя этого делать. Но на природе эти тонкости не нужны, поспешно добавил он, запихивая очередной кусок в рот. Понаблюдав за довольным монахом, уплетающим конину, Артур вдруг ехидно спросил, правда ли, что буддистам нельзя есть мясо. На что монах невозмутимо ответил, что Будда не запрещает этого. Каждый волен выбирать себе карму, а Джинхэй достаточно согрешил в этой жизни, поэтому лишний кусок мяса погоды не сделает.

В горах быстро темнеет. И скоро над узким каменным пятаком раздался дружный храп, изредка сопровождаемый тихим ржанием оставшихся лошадей.

Глава 10. Наука и вера

Наука без религии хрома, религия без науки слепа.

Альберт Эйнштейн

Утром Джинхэй тщательно осмотрел животных и протестующе заявил, что не будет обременять их новым грузом, а даже наоборот — люди пойдут пешком! Каждый путник взвалил на себя рюкзак, остальное распределили на лошадей. Проводник указал на две небольшие вершины, в ложбине которых должен стоять монастырь. Осталось немного взбодриться и подняться к перевалу. Взбодрились! Шли два дня, заночевав в последнюю ночь у края седловины, а утром перевалили отрог. Наконец друзья увидели небольшую долину и… разрушенный монастырь. На высокой горной террасе стоял полуобвалившийся храм, вокруг него сгрудились многочисленные руины, остатки строений и небольшие куски заросшей, некогда возделываемой земли. В стороне виднелись деревья, скудные участки травы, но в районе монастыря — каменные осыпи, пыль, уныние и многолетнее запустение…

— Этого не может быть, — недоверчиво прошептал Джинхэй, отбирая у Артура бинокль. — Я сам видел чёрных монахов пару лет назад. Откуда они пришли тогда?

— Выясним на месте, — Артур не терял оптимизма. — С чего начнём?

— Думаю, надо пойти к храму. Но сперва отведём лошадей вон туда, — проводник показал на группу деревьев, покрытых редкой листвой, — сделаем лагерь. Там есть вода.

— Согласен. В развалины пока рано, — кивнул Крижницкий. — Коля, Коля! Только без истерик, — торопливо закричал он, заметив Земноводного, который поднимался к друзьям.

Энтомолог приблизился, молча взял бинокль, и, осмотрев долину, так же молча вернул его проводнику. Тяжело вздохнув, Земноводный присел на камень и закатал рукав. Четыре месяца и пять дней! Вредный браслет так же отматывает время, а шансов не прибавляется…

— Надо возвращаться в Чэнду, — наконец изрёк Земноводный. — Индус на машине был… Чёртов портал сидит возле трассы, а мы не видим!

— Я пробовал, Коля, — удручённо протянул Артур. — Очень много дорог, целая паутина. Везде эти мелкие долинки.

— Угу… Сейчас что надумали?

— Разобьём лагерь, затем изучим храм.

— По развалинам будем ползать? — кивнул Земноводный. — Мало нам гор… Ну, пару дней можно отдохнуть, это погоды не сделает.

— А потом вернёмся и обшарим все дороги от Чэнду, — грустно улыбнулся Артур. — Другого пути у нас нет.

Тибетский монах внимательно слушал диалог учёных. Разумеется, он ничего не понял и настоятельно попросил перевода. Узнав планы друзей, монах приосанился, сообщив, что будет помогать им и дальше, выполняя волю наставника!

— Мой учитель сказал, — внезапно прибавил он, — чтобы я шёл с вами до конца, отдав жизнь, если потребуется!

— Ты так просто готов пожертвовать жизнью ради двух европейцев? — удивились учёные.

— Учитель сказал, — твёрдо повторил Джинхэй, указав на Земноводного, — вот странник, заблудившийся в мирах! Будда велел не скупиться к страждущим. Я буду рядом, мы отыщем дорогу!

— Откуда ты знаешь про другие миры? — заинтересовался Артур. — Мы ничего не говорили наставнику!

— Нельзя скрыть истину от того, кто сам является сосудом мудрости, — торжественно произнёс монах. — Учитель увидел душу, заточённую в другом теле. Он вызвал меня, указав путь. Я пойду с вами и открою врата!

— А твой учитель не знает, где они? — Земноводный поднял голову с надеждой.

— Нет, — покачал головой Джинхэй. — Зато я их найду. Обещаю!

Взволнованный Земноводный, еле сдерживая слёзы благодарности, порывисто вскочил и подбежал к монаху. Глядя в честные глаза, полные веры и решимости, Земноводный обратился к новому другу:

— Спасибо тебе, монах Джинхэй, — прошептал он дрожащим голосом и низко поклонился. — Благодарю и твоего учителя!

— Я обязательно ему передам, — усмехнулся Джинхэй, поклонившись в ответ. — Только больше не говорите при мне по-русски. Ни черта не понимаю в вашей тарабарщине!

— Договорились, — рассмеялся Земноводный, крепко пожимая руку монаха. — А меня зовут Николай. Коля!

— Это я уже знаю, — ворчливо ответил проводник. — Коля и Артур. Русские очень громко разговаривают!

* * *

Когда они спустились вниз, солнце уже стояло в зените. Приободрившиеся лошадки резво потрусили вперёд, почуяв воду и свежую зелень. Однако, приближаясь к развалинам, они начали нервничать, фыркать и упрямиться. Внезапно лошади встали, отказываясь идти.

— Здесь что-то не так, — неуверенно сказал Джинхэй. — Мне самому неуютно. Будто, смотрит кто из храма.

— Странные дела, — протянул Артур, изучая прибор. При входе в долину Артур закрепил его на ремне, повесил на шею и держал перед собой: — Вижу серию импульсов.

— Что там? — уточнил Николай. — Неужели и здесь портал?

— Очень похоже. Правда, масштабы впечатляют. Веерные электромагнитные возмущения, достаточно мощные и тянутся полосой, — Артур широко провёл рукой перед собой. — Они перекрывают всю долину. Невероятно! А тут ещё оптическая плотность искажена.

— Ты можешь нормально объяснить?

— Я могу, — ответил вместо Артура Джинхэй. — Впереди силовое поле. Оно невидимое, но лошади чуют.

— Однако! — присвистнул Артур и с уважением поглядел на Джинхэя. — Не ожидал, если честно.

— Я монах, а не безграмотный крестьянин, — обиделся проводник, — и много читаю. Чтобы понять истину, нужны знания! Наука несёт мудрость и дарит опыт размышлений, приближая человека к Будде!

— Занятная философия. Но ведь наука материальна и отрицает сущность Бога!

— Зато Будда не отрицает её, — улыбнулся Джинхэй, — ибо он сам был человеком. Человек стремится к познанию, а наука помогает ему.

— Ну ладно, ладно, — примирительно сказал Артур, — мы ещё обсудим эту тему. А практические идеи будут?

— Если тут электромагнитное поле, — медленно начал Земноводный, пытаясь уловить мысль, — а у нас есть три магнетрона, где ток перпендикулярен основному пучку…

— То мы можем развернуть поле и преобразовать его в электричество! — закричал обрадованный физик. — Заземлить и отвести энергию не проблема. Мужики, ну вы даёте! Просто день сюрпризов какой-то.

— Даже простой глиняный кувшин может хранить сокровища, — многозначительно ответил Джинхэй и подмигнул Земноводному. — Жаль, что не каждый мастер видит красоту кувшина.

— Это точно! — поддержал Земноводный шутку. — Не ценит он горшки. Пора другого мастера искать.

— Ну всё, хватит, — не выдержал Артур и засмеялся. — Давайте серьёзно. Я сейчас постараюсь определить параметры поля и его границы. А потом будем ломать проход.

Пользуясь случаем, Джинхэй уселся на землю, закрыл глаза и приступил к медитации. Земноводный какое-то время понаблюдал за проводником, но неподвижная фигура не вызвала должного интереса, и переключился на Крижницкого. А тот занимался научными изысканиями — подобрал небольшой камушек и бросил его вперёд. Как и предполагалось, камень стукнулся о незримую поверхность и отскочил. Учёный нашёл его и тщательно осмотрел. Следов повреждений не было. Действительно, на пути силовое поле, а не какая-нибудь твёрдая стена, пусть и невидимая. Крижницкий осторожно двинулся вперёд, постоянно поглядывая на прибор. Определив условную границу, он остановился и прочертил ботинком линию. Пройдя вдоль поля несколько шагов, Артур сделал вторую пометку, а затем решительно направился к невидимке и упёрся.

— Интересная штучка, — закричал он оттуда. — Плотность фантастическая, а мощность невелика. Я помню, на одной силовой установке был. Так там и волосы искрят, и сердце долбит. Здесь ничего такого.

— Давай, возвращайся, — призывно помахал рукой Земноводный. — Вдруг это опасно?

— Ничего страшного, Коля. Стенка такая упругая. Интересно, смогу продавить?

Артур вытянул руки вперёд и шагнул… Странное марево возникло перед друзьями. На некоторое время всё заволокло туманом. А когда он рассеялся, по ту сторону по-прежнему виднелся монастырь, заброшенные поля и руины. Просматривались дальние горы, окаймляющие долину… Крижницкий исчез!

— Куда он делся? — вскочил Земноводный, порываясь бежать вперёд. — Джинхэй, Артур пропал!

— Стой, — раздался сзади повелительный голос.

Земноводный послушно остановился, недоумённо озираясь на проводника. Джинхэй сидел в той же позе с закрытыми глазами. Прошло несколько секунд, а затем проводник медленно произнёс:

— Его нет в нашем мире. Во всей долине нет живых существ, кроме нас.

— Как это так? — взвился Земноводный.

— А вот так! — проводник открыл глаза, встал и отряхнул колени. — Будем ждать.

— Пойдём за ним, — упорствовал Земноводный. — Артур прошёл, и мы сможем!

— Нет! Это опасно, — сурово ответил Джинхэй. — Если до вечера не появится, спустимся обратно. Учитель подскажет, что делать. Но ты должен мне всё рассказать.

— Ненормально это… Ладно! Возможно, ты прав, — обречённо махнул рукой Земноводный, нехотя соглашаясь с осторожным проводником. Он сел на землю и рассказал свою историю. Джинхэй даже не задавал уточняющих вопросов. Его не удивили путешествия между мирами, наличие двойников, смена тел. Он принял всё как должное. Про гробницу Хуа Мулань и таинственный ключ он слышал. А когда дело дошло до редкого трактата, помещённого в серебряный футляр, удивлённо вскинул бровь. Оказывается, подобный манускрипт хранится в монастыре Йерпа, неподалёку от Лхасы. Настоятель говорил про него.

— Получается, зря в горы пошли, и Артур пострадал, — обиженно вскричал Земноводный. — Давай, спустимся, найдём эту гробницу!

— Возможно, это другой трактат. У нас разные миры, — поправил Джинхэй. — Но, если тот самый, он укажет лишь путь, а не место захоронения. Без ключа врата не открыть! А его украли.

— И что ты предлагаешь? — растерялся Земноводный.

— Значит, придётся рискнуть, — решительно ответил Джинхэй. — Пойдём за Артуром. Ты сам говорил, что в нашем мире других приборов нет. В конце концов, что мы теряем?

— Я ничего не теряю, мне всё равно четыре месяца осталось. А вот ты?

— А я дал слово, — просто ответил монах. — Пошли к стене! Хорошо, что мы не расседлали лошадей. Не люблю эти сборы.

* * *

Лошади опять заупрямились. Пришлось их буквально пинками сопровождать до преграды. Поле вблизи гудело, слегка вибрировало и на ощупь напоминало водяной матрац. Как обещал Артур, побочных реакций не наблюдалось. Лошади вскоре успокоились и стали мерно прогуливаться, выщипывая из земли скудные клочки травы. Однако люди не дали им долго пастись и упрямо потащили за собой. Друзья подошли вплотную к стене, переглянулись и одновременно шагнули вперёд, крепко сжимая поводья. Первым оказался Джинхэй. Его лошадь безропотно пошла за хозяином, оба исчезли. Снова появился туман. Не дожидаясь, когда он рассеется, Земноводный ускорил шаг и продавил плёнку. Казалось, будто его затягивает в кисель. Заложило уши, перехватило дыхание. Ощущение было схожее с тем, как ты выныриваешь с глубины. Движешься буквально секунды, но думаешь, что этому не будет конца. Скорее бы пробить толщу воды и глотнуть свежего воздуха. В какой-то миг учёный даже забылся. Лишь где-то отдалённо блуждала мысль, что надо куда-то идти и обязательно держать верёвку в руке… Солнечный свет больно бил по глазам, чайки противно верещали, кружа над морем, которое мерно шуршало, накатываясь на берег, и снова возвращалось, оставляя клочья пены. Море! Только тут Земноводный осознал, что стоит на коленях на берегу моря, а рядом с ним топчется верная лошадка и пытается вырвать узду, которую он крепко сжимает в руке. Земноводный задумчиво посмотрел на свой кулак и выпустил поводья. Лошадь благодарно кивнула, отбегая в сторону густых зарослей, окаймляющих узкую прибрежную полосу, а сбоку послышался ворчливый голос проводника:

— Ну? Ты чего так долго? Я уже сидеть устал, — Джинхэй смотрел на море и рисовал какие-то символы на песке.

— В смысле? — удивился Николай. — Я сразу за тобой. Даже минутки не прошло!

— Интересные чудеса со временем, — хмыкнул проводник, внезапно обернувшись на шорох позади: — Ага! А ты когда прибыл?

— Давно, — раздался голос Артура, — ещё ночью.

Земноводный оглянулся, радостно приветствуя друга. Физик когда-то успел подкрасться из зарослей и теперь стоял возле лошади, развязывая бурдюк. Он ухватил его двумя руками, жадно припал к горлышку. Напившись, Артур широко улыбнулся и продолжил:

— Завалился спать, а с утра бегаю, вас караулю. В общем, есть новости, мужики. С какой начать?

— С хорошей, — Земноводный подобрал плоский камень и метко швырнул его в море, наблюдая, как он прыгает по волнам: — Тринадцать, видел?

— Слабак, — ухмыльнулся Артур. — Короче, силового поля больше нет… а ещё я хочу жрать!

— Вот это самая дурная новость. Пропали мои запасы, — пошутил Джинхэй, отбирая бурдюк. Он сделал пару крупных глотков и добавил. — А хорошая где?

— Я тут прикинул координаты. Мы где-то в районе Гонконга.

— Тогда не пропадём, — обрадовался монах. — У меня там друзья.

— Они ещё не родились, — грустно ответил Артур. — Похоже, мы в прошлом.

— Разберёмся, — Земноводный запоздало сообразил, что до сих пор стоит на одном колене, и поспешил встать: — Почему в прошлом?

— Спутников тут нет, но реальность наша, — Артур стушевался, — точнее, наша с Джинхэем. Прибор чует разницу. Я снял атомарные метки с твоих вещей. Нюансы в изотопах.

— Ну прошлое, значит прошлое. Это не проблема. Мы теперь знаем, где портал, — засмеялся Земноводный и рассказал о трактате.

Физик слушал и неодобрительно качал головой. А потом зарядил гневную тираду, перемежаемую отборными ругательствами. Это была виртуозная и пламенная речь о том, что сейчас полностью его вина. Он потащил друзей в горы, послушав девчонку, а надо было активно расспрашивать всех монахов и не срываться в путь от первой информации. О том, что эти дурацкие перемещения ни для кого не секрет, похоже, и скоро весь Китай будет в курсе, гуляя свободно между мирами. Наглядным примером служит мерзкий портал, перебросивший из Тибета на другой конец страны, да ещё в прошлое. Хотелось бы найти тех самых чёрных монахов и, плюнув им в рожу, вежливо спросить, для чего они всё устроили. Но никому ведь не надо! Друзья сидят на песочке и любуются морем. Один только Артур таскается с прибором, работает, что-то ищет… И хочет жрать, между прочим, сколько можно повторять? А это важнее всего в данный момент, ибо он злой! Вот, если сейчас его не накормят, он расколошматит прибор и утопит в море…

— Успокоился? — насмешливо спросил Джинхэй, швыряя другу банку консервов. — У нас говорят, что истина всегда на поверхности, надо уметь её разглядеть… А ругательства у вас интересные!

* * *

С общего согласия провели в лагере пару дней, позволив лошадям и себе неторопливый пляжный отдых. Вдоволь накупались, позагорали, наловили рыбы, подготовили запасы и собрались в путь. Артур отобрал у Николая часы, с их помощью сделал необходимые поправки и вычислил точное местонахождение. Прикинув огромное расстояние до Лхасы, друзья пришли к выводу, что конный поход растянется на несколько месяцев, а такого времени нет. Поскольку путники находились на восточной стороне острова Гонконг, в пределах двухдневного перехода от бухты Виктория, Джинхэй предложил интересный вариант. Морское путешествие! Будучи местным жителем, он прекрасно ориентировался в морских сообщениях, связывающих Гонконг со всей Юго-Восточной Азией, надеясь, что и здесь найдёт путь. Люди торговали во все времена. Что касается маршрута, им надо проплыть от Гонконга в Сингапур, потом в Калькутту или другой индийский порт, повторив тем самым участок пути Филеаса Фогга из книги Жюля Верна. Это займёт всего две недели. Упоминание известного романа немало позабавило Артура, о чём он скептически сообщил:

— Это вымысел! Я сомневаюсь, что в реальности можно уложиться в такие сроки.

— Можно, — упрямо возразил монах. — Это было сделано в тысяча восемьсот восемьдесят девятом.

— Подробности! — заинтересовался Артур. — Не слышал, если честно.

Джинхэй рассказал об американской журналистке Нэлли Блай, которая совершила кругосветное путешествие по маршруту из романа, уложившись за семьдесят два дня. Если в этом времени имеются поезда и пароходы, то всё получится.

— Мы пока не знаем, где оказались, — ответили ему. — Не будем планировать загодя.

— Я думаю, что весь путь Коли — это промысел Бога, — торжественно сказал Джинхэй. — Происходят неприятности, и сразу появляется помощь. Что это, если не рука Бога, оберегающая в пути и ведущая к цели?

— К чему ты клонишь?

— Верю, что и сейчас Бог ведёт его, — монах указал на Николая, который смутился и отошёл в сторону, не желая слушать о божественном промысле и своей роли в этом.

— Продолжай, Джинхэй, — потребовал Артур, извлекая блокнот и делая пометки. — Я слушаю тебя, не подумай лишнего.

— Ему так легче принимать информацию, — подтвердил Земноводный, который, не справившись со своим любопытством, вернулся к друзьям.

— Бог ведёт Колю, — бесстрастно продолжил монах, — Коле надо вернуться домой. Вы говорили о двух учёных, которые украли ключ, и это было в конце девятнадцатого века. Вдруг мы попали именно сюда? Значит, у нас есть миссия!

— Какая ещё миссия?

— Мы должны встретить тех двоих, отобрать у них ключ, вернуть его в монастырь! Тогда мир успокоится и выпустит Колю.

— Однако, — крякнул Артур. — Я ведь думал над этим, выявляя определённые закономерности. Но я пришёл к выводу путём расчётов и приборов.

— А я путём размышлений, — улыбнулся монах. — Чем тогда отличаются наука и вера, если полученные знания совпадают? Что для меня Бог, для тебя — Мироздание. Я вижу мир таким, как его увидел Будда, а ты его исследуешь через приборы, но тоже примешь потом, опираясь на факты и знания.

— Очень глубоко, — серьёзно ответил Артур и поклонился. — Дома почитаю ваши книги. Надо просто отбросить весь религиозный налёт и критически изучить. Спасибо за беседу, монах. Вернёмся к нашему маршруту.

— А дальше я предлагаю подняться по Брахмапутре вверх. Из северных городов Индии уйдём в Непал и двинемся на лошадях по Гималайским предгорьям, — невозмутимо продолжил Джинхэй. — Путь будет трудным, но займёт меньше времени.

Никто и не стал возражать. В любом случае, надо попасть в монастырь Йерпа и побеседовать с настоятелем. Да и посетить древнюю Индию с её загадочными храмами было бы интересно. Авантюризм — славная штука! Путники загрузили лошадей и отправились к месту, где в их времени располагался знаменитый порт Виктория.

Глава 11. Герои и легенды

Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком.

Иоганн Вольфганг фон Гёте

Шли вдоль моря, не рискуя отклоняться в заросли. Хотя они здесь живописные! Естественной растительностью Гонконга являются леса из дуба и различных форм лавра. Но также встречаются пальмы, сосны, широколиственные деревья, папоротники и бамбук. А вдоль побережья расположены различные мангровые леса, богатые насекомыми, животными и птицами. В наше время, после интенсивного строительства, лес в этих местах значительно поредел. Правда, люди приняли меры и сохранили часть природных уголков. Они построили многочисленные парки, засадив их новыми деревьями, преимущественно красной китайской сосной… Сейчас путников встретил дикий, труднопроходимый лес, что очень их удивило. Они уже достаточно прошли и нигде не видели следов человека, хотя остров давно заселён. А уж в девятнадцатом веке на северных берегах было полно людей, которые возделывали поля и строили дома. Здесь были как китайские деревни, так и европейские поселения — португальские и английские, в основном. Рядом с ними непременно кучковались форты, базы, склады и доки. Разумеется, эта часть Гонконга была густо испещрена дорогами, тропинками, просеками… Ничего такого нет и в помине!

Похоже, первоначальная версия монаха была ошибочной, путешественников закинуло гораздо древнее. Земноводный в начале похода воодушевлённо рассматривал окрестности, радостно приветствуя многочисленных насекомых, но вскоре пал духом, увидев безлюдность острова. А Джинхэй всячески подбадривал товарища, ехидно напоминая о божественном промысле и заботливой руке. Они ругались всю дорогу до привала, пока Николай торжественно не согласился с монахом, лишь бы тот отстал со своими дурными теориями. Артур не вмешивался, проводил какие-то вычисления, периодически обращаясь к прибору, и всем своим видом демонстрировал равнодушие и беззаботность, будто они просто вышли погулять, находясь где-нибудь в подмосковном лесу. Темнеет на островах рано, друзья решили заранее остановиться, увидев подходящее место. Здесь было несколько поваленных деревьев и группа крупных камней. Но главное, здесь протекал небольшой ручей, и это было настоящей удачей. Джинхэй в самом начале предупредил, что на острове мало пресных источников и надо экономить воду. От консервов на ужин отказались, проводник вытащил большую связку вяленой рыбы, которую друзья просто нанизывали на прутики, согревая над костром.

* * *

— Давайте мыслить логически, — Земноводный достал блокнот и нарисовал вертикальную линию, делящую лист пополам. — Возьмём за основу, что меня взяли в игру какие-то силы. Неприятно, конечно, быть игрушкой, но пусть будет. Поделю их на плохих и хороших. Их цели мне непонятны, но я хочу раскидать участников по сторонам.

— Ладно, — оживился Артур, — начнём с нас. Мы хорошие или плохие?

— Вы из другого мира, — укоризненно помотал головой Земноводный, — а события начались в моём. Итак, начнём сначала. Кому-то нужен портал, меня привели к нему. Что было причиной?

— Моё изобретение. Моего двойника, точнее, — ответил Артур.

— А он получил письма, где увидел связь между бабочками и местом, правильно? Но там не говорится о перемещениях!

— Нет, — последовал нервный смешок. — Это пока теория, согласно моим расчётам. Как сработает прибор, я не скажу.

— Получается, индусом могли управлять, чтобы открыть портал. Кстати, ты пошёл бы к нему без меня?

— Конечно, — твёрдо ответил Артур. — Очень интересно и имеет теоретическую основу!

— Но почему сразу не открыл, когда ездил в госпиталь? — Земноводный укоризненно посмотрел на друга.

— Так прибор ещё не закончен был, — обиделся Артур на критику. — Я хотел всё перепроверить. Ну и заодно пригласить Николая, чтобы помириться. Но ты пришёл, и события не так закрутились.

— Интересно, а я на чьей стороне? — нахмурился Земноводный. — У себя открыл двери, а здесь не позволил. Другая сила вмешалась?

— Не факт! Это может быть проявлением изначального плана, — Артур задумался. — Тебя вытащили и направили к нам.

— Сразу? Тогда я не трогал свой портал! Откуда взялось новое тело?

— Наверное, так нужно, — Артур вытащил блокнот из рук Земноводного и подписал колонки: — Итак, мы знаем цели. Открыть портал, сохранить портал. Плюс и минус. Теперь разберём методы этих умельцев. Будет ли мастер работать с одним инструментом?

— Нет, конечно! У него их много… Они раздобыли ключ и построили прибор, — догадался энтомолог.

— В твоём мире несколько устройств, — напомнил Артур, — благодаря Раджаниканту Надкарни, который продал изобретение.

— Выводы? — хрипло спросил Земноводный, подавшись вперёд.

— Кто-то пытается открыть дверь разными способами, — засмеялся друг, — и уже сделал это в прошлом, когда поляки украли ключ. Другие силы не хотят повторения в нашей реальности и призвали тебя.

Земноводный не выдержал. Он разозлился и убежал к лесу. Несчастные кустарники, которые, может, и человека сроду не видели, подверглись внезапной атаке. Николай прыгал, пинал деревья, яростно ломал ветки. Всё это сопровождалось гневными репликами с отборными ругательствами. Мыслимое ли дело? Живя, как ему думалось, полноценной жизнью, ощущая свою значимость, он вдруг ясно понял, что по сути являетсяпешкой. Большие игры Мироздания, где человек только инструмент? Хочется верить, выбрали его не случайно. Надо сберечь портал, вот настоящая цель. Мир ждёт помощи от Земноводного!

— Ну, хорошо, — злой и красный от переживаний, Земноводный вернулся к костру, — они не хотят. Допустим, меня выбрали, и я сберегу ваш портал. А в моём мире кто это сделает?

— Твой учёный историк, — торжественно сказал Джинхэй, всё это время невозмутимо наблюдавший за выходкой Земноводного. — Он ищет Хуа Мулань, он верит в неё, готов принять истину и будет служить ей!

— Минжкин достоин, конечно, — серьёзно ответил Земноводный, вспомнив честного историка, — но я тут при чём? Жил себе, никого не трогал, а из меня сделали дурацкого Хранителя!

— Чидзян Жилуцанг Шаувей, — улыбнулся Джинхэй, повторив на английском, — стражник на пути времён.

— Что ты сказал? — удивился Артур. — А разве это не имя настоятеля?

— Это титул. Его носил настоятель в горном монастыре. А когда он умер, ученики разрушили храм и ушли.

— А почему ты решил, что он умер? — нахмурился Земноводный.

— Иначе, тебя бы не было.

— Бред какой, — расстроился Земноводный. Он вновь соскочил и кругами заходил вокруг костра: — Призвали спасти мир. Это же так просто! Вот, скажите, что я должен делать теперь?

— Что хочешь, то и делай! Кто тебя заставляет?

— Э-э… А я разве не обязан выполнять миссию? — опешил Николай и сел на бревно, разогнав кучу мелких оранжевых крабиков.

— Ты готов? — строго спросил Джинхэй и сам ответил на вопрос: — Нет, конечно! Так иди своей дорогой. Ты человек и свободен в выборе!

— А портал? Кто его будет охранять?

— Призовут другого хранителя… Подумаешь, проблема! — Джинхэй театрально развёл руками. — Безусловно, Бог тут же позаботится о новом питомце, а ты сам выкарабкивайся. Но мы ведь рядом? Конечно, поможем! Думаешь, мне сильно хочется здесь торчать? У меня книжка не дочитана.

— Я просто хочу домой, — устало вздохнул Земноводный. — Как мне туда попасть?

— Вот что, дружище, хватит истерик! — заорал Артур. — Мне наплевать на происки всяких сил. Я верю в науку! У меня есть расчёты, у меня есть прибор. Будет результат!

— Ты, Коля, слушайся нас, — Джинхэй методично захрустел очередной рыбёшкой и удалился к своей лошади, бурча с набитым ртом, — иначе придётся тебе самому геройствовать.

— Да какой я тебе герой? — гневно закричал Земноводный в спину, но Джинхэй предупредительно поднял руку, приостановив монолог. — Что там случилось, Джинхэй?

— Иди сюда! — властно сказал монах и сел на землю. Он достал ароматические палочки, воткнул их перед собой и поджёг. Земноводный послушно приблизился и сел, ожидая инструкций. Джинхэй велел ему закрыть глаза и представить что-то большое и белое, а сам начал медленно напевать. Сперва Земноводный не мог сосредоточиться, думая о всяких глупостях, но постепенно поддался напеву и погрузился в себя…

* * *

Перед ним раскинулось бескрайнее заснеженное поле. Он сидел прямо на снегу, но не чувствовал холода. Ветер яростно взметал снежные наносы, огибая человека по кругу. Внутри было тепло и тихо, а вокруг бушевала стихия, формируя плотную стену из ветра и снега. Земноводный смотрел на метель и покорно ждал.

— Слушай меня, — раздался голос. Голос звучал отовсюду, пронизывая и обволакивая одновременно. — Твой разум в чужом теле. Освободи его, взлети!

И Земноводный взлетел. Он медленно поднимался и видел себя, по-прежнему сидящим на снегу. Он был там и здесь, взирая на тело со стороны, но продолжал его чувствовать. Он мог шевелить руками, крутить головой, любоваться снежным хороводом перед глазами и одновременно наблюдать с высоты. Постепенно ощущения тела таяли, растворяясь в полёте, и вскоре пропали. Внизу остался человек, а Земноводный, уже не в силах управлять собой, смотрел на белую арену и эту неподвижную фигуру. Внезапно из снежной пелены показался волк. Огромный чёрный зверь задрал голову и протяжно завыл, а человек вскочил на ноги. В руке у него оказался меч, которым он взмахнул, приветствуя врага. Волк прыгнул внутрь и немедленно кинулся в бой. Воин отклонился в сторону, пропуская зверя, развернулся на месте и размашисто нанёс мощный удар по спине волка. Зверь завизжал, скользя лапами по снегу, и затих. А в это время появились другие хищники, которые со всех сторон побежали к центру. Человек засмеялся, перехватил оружие и резко развёл руки. Во второй руке появился такой же меч. Вытянув клинки по сторонам, мужчина начал быстро вращаться на месте, поднимая и опуская мечи. Не сговариваясь, чёрные тени метнулись вперёд и рухнули, оказавшись под яростной молотилкой из плоти и металла. А снежное кольцо пульсировало, расширялось, запуская следующих участников битвы. Косматые звери рычали, скалили зубы, кружили вокруг. Выбрав момент, волки стремительно прыгали, но, встретив подставленные лезвия, неизбежно натыкались на них, соскальзывали и медленно оседали. Израненные твари с отрубленными лапами и поломанными хребтами скулили, отползая в сторону. Другие неподвижно валялись на земле со вспоротыми животами или горлом, с разбитыми головами, проткнутой грудью либо целиком рассечённые мощным ударом. Человек танцевал, его мечи сверкали, как молнии. Он успешно защищался, а вскоре сам перешёл в атаку, погнавшись за испуганными волками, которые не могли покинуть круг. Роли сменились, загнанный превратился в безжалостного палача. Человек настигал хищников, бил их и резал. Он безумно хохотал, наслаждаясь кровью и смертью, рубил и колол, отбрасывая от себя убитых врагов. Протяжный визг не смолкал, окровавленные куски разлетались и падали на утоптанный снег, укрыв его омерзительным скользким ковром, а человек продолжал наносить удары, пока не изрубил последних волков на части…

Земноводный резко открыл глаза и повалился вбок. Он с трудом повернулся и встал на колени, пытаясь приподняться. Ему стало дурно. Некоторое время учёный стоял, опираясь одной рукой о землю, борясь с тошнотой и приводя мысли в порядок. Наконец он выпрямился и повернулся к друзьям:

— Что это было?

— Ты видел своё тело. Оно знакомо с оружием. Теперь ты можешь сражаться.

— Маружицкий умеет драться на мечах? — Николай успешно одолел приступ, вернув себе обычное состояние. — Он ведь простой энтомолог!

— Он польский дворянин, — раздался зычный голос Артура, который догадался о происшедшем. — Это наша традиция. Истинный шляхтич не может показаться на людях без сабли. Сабля для поляка — это не только оружие! Это предмет национальной гордости и чести. Конечно, мы прекрасно владеем ей. Сигизмунд не исключение!

— Сабель нет, — сказал Джинхэй, аккуратно опуская перед друзьями свёрток, — но есть дао.

Проводник развернул ткань. Перед друзьями лежали изогнутые мечи в ножнах из тонкой, но плотной кожи. Один меч был длиннее остальных и выглядел массивней. Скорее всего, двуручник. Два других меча были с узкими лезвиями, простыми круглыми гардами и короткими, слегка расширяющимися книзу рукоятями.

— Это чжаньмадао, — указал монах на большой меч, — меч, разрубающий лошадь. А эти два называются люедао, ивовый лист. Разбирайте!

— А разве монахам можно убивать? — кивнул Артур на оружие. — Это непохоже на детские игрульки!

— Нельзя! — торжественно ответил Джинхэй. — Но, если на меня нападёт дикий зверь, я его убью. Если мне предстоит сражаться с врагом, я его убью. И даже если меня укусит комар, — Джинхэй хлопнул по щеке, размазывая очередного кровососа, — я его тоже убью. И терпеть не буду!

— Мы что, будем воевать с кем-то? — запоздало спросил Земноводный, взяв меч. Он осторожно вынул его из ножен и с восхищением, словно мальчишка, разглядывал тусклый клинок, проводя ногтем по острому краю. Все мужчины любят холодное оружие, хоть порой и не признают этого в открытую.

— А почему бы и нет? — Артур прихватил двуручник и взвесил его в руке. — Пожалуй, этот для меня. Мы ведь не знаем, куда нас занесло?

— Именно, — кивнул Джинхэй, пристёгивая третий меч к поясу. — Будем постоянно учиться, пока из вас не выйдет нормальных бойцов. Это я обещаю. Завтра утром начнём. А вечером выйдем в порт.

— Ты веришь, что он будет? — Земноводный обвёл рукой вокруг. — Неужели, не догадался? Смотри, какой лес! Дикий, нехоженый… Нет тут людей, а мы зря идём!

— Может быть, и зря, — нахмурился Джинхэй, признавая в душе правоту Николая. — Значит, переберёмся через пролив. У нас есть другой путь?

— Предлагаю пойти в центр острова, — внезапно предложил Артур. — Поясню свою мысль. Пока мы двигались по побережью, я тестировал прибор и заметил любопытную закономерность. Проверено неоднократно на разных диапазонах…

Крижницкий потянулся к бурдюку и сделал несколько глотков. Напившись, учёный неторопливо извлёк кисет и набил трубку, демонстративно не обращая внимания на друзей. Однако суровые спутники обиделись, как маленькие дети, у которых забрали конфетку, и решительно потребовали продолжения. Земноводный опять вспылил, обещая поколотить наглеца. Учёный терпеть не мог обрывочных сведений и ждал вывода. Джинхэй виновато улыбнулся, заверив Артура, что верит ему на слово и готов пожертвовать конечной идеей. Но он обещал помочь Николаю, поэтому с радостью отлупит физика… Со всем уважением к науке!

— Ладно, могучие парни, слушайте, — усмехнулся Крижницкий, выпустив облако ароматного дыма. Он достал свой прибор и положил на колени: — Идёт направленный электромагнитный поток с центра острова. Я думал, это природный фон, но позднее пересчитал параметры. В итоге обозначились векторы, которые пересекаются в одной точке… Вот здесь, — Артур вывел на экран карту острова, указав точку.

— Гора Камерон, — задумчиво протянул монах, прикинув координаты, — Джинь Маа Лунь Шань. Ничего примечательного, хоть и название громкое. Ты уверен?

— Конечно! Скорость потока не зависит от расстояния, а плотность сохраняется во всех точках, — невозмутимо ответил физик. — Что-то там есть, определённо! Как ты сказал, она называется?

— Гора золотой лошади. Примерный перевод. Не было там никогда золота! Это обычный плешивый холм. Мы потеряем неделю на дорогу туда и обратно, если не больше. Коля, а ты что скажешь?

— Какая мне разница, — буркнул Николай, укладываясь на землю возле костра. — Всё, мужики, не шумите. Я спать буду!

* * *

Земноводный очень быстро уснул, а Артур пригласил Джинхэя обсудить сложившуюся ситуацию и заодно выяснить у монаха, что тому известно о центральной фигуре, вокруг которой завертелись события.

— Расскажи мне про Хуа Мулань. Только постарайся без религии и мудрых слов. Просто факты. Сможешь?

— Разумеется, — улыбнулся монах. — Но вряд ли я сообщу что-то новое. Значит, так. В третьем веке до нашей эры был такой император Ин Чжэн. Европейцам он знаком под именем Цинь Шихуанди как строитель Великой Китайской стены, а также благодаря своей гробнице и терракотовой армии. Ин Чжэн, по сути, прекратил междоусобицы, объединив большую часть Китая под властью империи Цинь. Про это знаешь?

— Конечно, знаю. Я даже гулял по стене несколько лет назад.

— Хорошо. Однако, стену начали строить задолго до правления Ин Чжэна. Это началось ещё в пятом веке, в тёмную эпоху Сражающихся царств, или Чжаньго Шидай, когда крупные китайские страны с помощью захватнических войн поглощали мелкие, формируя единое государство. Но пока оно было разрозненным, территории подвергались набегам древнего кочевого народа хунну, который приходил с севера. Каждый правитель строил оборонительные укрепления на отдельных участках своих границ. В большинстве своём — земляные насыпи. Они стёрлись с лица земли, не дошли до наших дней. Но сохранились другие сооружения. Старые и каменные. Ин Чжэн продолжил возведение этих стен, обозначая внешние границы.

— Дальше!

— А дальше будет история наоборот. Тебе попадались статьи про китайскую стену? Кто её строил на самом деле?

— Честно говоря, не интересовался, — Артур устроился поудобней и подкинул ветку в костёр, разогнав дымом кучу надоедливых насекомых. — Про древние технологии было бы познавательно. А здесь простые земляные валы…

— Я говорю про каменные! Задолго до империи Цинь.

— Ну, подумаешь, каменные! — нехотя согласился Артур. — Что в них особенного?

— А ты в курсе, что у многих стен бойницы ориентированы на юг?

— Это что получается? — оживился Артур, быстро сообразив суть. — Не Китай защищался от кочевников, а они от Китая?

— Именно! Есть легенды у кочевых племён, как они пришли на плодородные земли, а южные соседи их прогоняли, делали набеги. И тогда кочевники воздвигли стены. Но им было не под силу сражаться с китайской армией…

— И они кого-то пригласили?

— Они позвали северных людей! Пришли воины, мудрецы. И были они голубоглазые и светлокожие. Они принесли ремёсла, научили добывать и обрабатывать железо, дали степнякам знания, календарь и письменность. Построили города и встали на их защиту, не жалея себя. И была там воительница, которая со своей дружиной охраняла святые земли хуннов и погребальные курганы, отбивая атаки южан. Не было ей равных в боях. Много лет северная дева сражалась бок о бок со степными воинами, погибла на этих землях и была похоронена наравне с вождями в одном из курганов. Имя её неизвестно. В степях воительницу называли дочерью Луны. А китайцы, восхищаясь отвагой и мужеством, склонились перед честным врагом и назвали великого воина…

— Хуа Мулань, цветок магнолии, — торжественно закончил Артур. — Очень красиво! Цветы у неё белые. Вот и имя такое. Из-за цвета кожи.

— А позднее, в угоду простонародью, изменили легенду. Чужая воительница превращается в китайскую девушку. Верная защитница! Дочь своего народа, вызывающая любовь и почитание.

— Это политика, — засмеялся Артур. — Во всём мире история правится. Ты думаешь, на помощь хуннам пришли славяне?

Глава 12. Драконы и демоны

Чудовища существуют.

Дуглас Коупленд

Утром коварный Джинхэй провёл обещанную тренировку, изрядно вымотав друзей, но остался доволен. После завтрака и очередной шутливой перепалки о миссиях и героях, путешественники рискнули отправиться вглубь острова, по маршруту Артура. Однако природа не оценила людской порыв. Казалось, деревья и небо хитро сговорились против нежданных гостей. На пути вырос непроходимый лес, а небо отыгралось дождём. Хорошо, что тёплым! И они шли к непонятной цели, с трудом пробираясь через густые заросли, периодически сменяя друг друга на расчистке тропы. Вначале пробовали ломать ветки маленьким походным топором, но быстро отказались от глупой затеи. Медленно и неэффективно. Джинхэй смущённо сетовал на себя, что не захватил специального ножа для вырубки, ожидая непродолжительного горного путешествия. Оставались мечи, размахивать которыми монах сперва не разрешал, опасаясь затупить лезвия. Но вскоре он согласился с доводами учёных, и путешественники пожертвовали одним клинком, предоставив ему незавидную судьбу мачете. Шли медленно, вязли в грязи, снова и снова встречая на пути бесконечные кустарники. Прошло три дня, дождь и не думал прекращаться. Это был короткий по времени, но очень утомительный переход. Уже не раз они благодарили горы, где было всё просто и понятно. Здесь же природа злей. Однако Крижницкий не сдавался и всячески подбадривал друзей. Обработав новые данные, физик окончательно убедился в надёжности сигнала и зафиксировал направление. Наконец, на четвёртый день пути, перед ними замаячила вершина горы Камерона, или в примерном переводе с китайского — гора золотой лошади. Лес у подножья заметно поредел, вслед за ним и небо решило сдаться, радуя путников долгожданным солнышком. А жизнь-то налаживается, как заметил Артур, изучая прибор. Портал активен!

Довольный Крижницкий потоптался в округе и сообщил, что теперь он отсюда и на шаг не сдвинется, пока всё не завершит. Предстоит уникальнейший опыт, и мастеру хочется, чтобы всякие посторонние не болтались под ногами. Нельзя отвлекать учёного во время экспериментов, иначе он неизбежно обвинит зрителей. Если нерадивые товарищи посмеют отрицать очевидное, не грех повторить мудрый тезис. Подлинный специалист не совершает ошибок, ибо он гениален! Неудачи происходят от внешних факторов, никак иначе. В общем, отойдите и не мешайте… Никто и не собирался! Кому охота терпеть потом ворчание безумного физика? Работай, Артур, работай! Это твоя епархия, а у нас другие дела найдутся. О, безусловно, уважаемый учёный, они не столь важные. Подумаешь, чайку для тебя вскипятить, одежонку просушить, лошадок накормить. Мелочи это всё, бытовуха!

Большой лагерь решили не разворачивать, ограничившись костром. Осторожный Джинхэй не стал рассёдлывать лошадей. Он накормил их, отогнал в сторону и уселся править лезвие несчастного меча. Земноводный развёл огонь и остался кашеварить, а взбудораженный и счастливый Артур, определив границы портала, сразу приступил к монтажу контура, деловито извлекая из рюкзака своё добро. Он очертил большую поляну, диаметром около полусотни метров, и методично утыкал её различными приборами, прицепляя и разматывая провода. В итоге он сделал сеть, хитро соединив оборудование по периметру и диагонали. На вопросы друзей физик сперва огрызался, что дублирует систему для надёжности, а потом не выдержал и захохотал:

— Это я пентаграмму рисую! Будем демонов вызывать, как чернокнижники!

Если бы он знал, что его шутка окажется пророческой… Провозившись пару часов, Артур вернулся к костру, где тут же затребовал свой законный чай.

— Когда сработает твоя дверь? — Джинхэй протянул товарищу кружку. — Лошадей не пора заводить?

— Рано ещё, — благодарно кивнул физик. — В отличие от той плёнки в горах, у меня процесс долгий. Идёт настройка континуума, а переход не будет мгновенным. Это можно сравнить с куском сахара, который растворяется в кипятке… Кстати, а почему чай не сладкий?

— А больше нет сахара, — смущённо пробормотал Земноводный, торопливо догрызая последний кусок. — Могу тебе сгущёнку вскрыть!

— Да, ладно, обойдёмся, — улыбнулся Артур, дуя в кружку. — Часа через полтора будет переход! Прибор запищит, а пока можно вздремнуть.

Артур допил чай, выплеснул остатки и блаженно растянулся у костра, сжимая в руках свой драгоценный прибор. Он ещё немного поворочался и вскоре уснул. Глядя на безмятежного друга, Земноводный решил последовать примеру. Пока учёные сладко спали, монах взял меч и отошёл к поляне. Обойдя по кругу весь портал, Джинхэй запомнил расположение приборов и проводов, а затем опустился на колени перед контуром, прицельно вглядываясь внутрь. Он сидел, медитировал, бросая потоки мысли в поисках жизни. Портал отозвался! Джинхэй почувствовал напряжение, исходящее из центра, и это ему не понравилось. Хаос, сумятица, неопределённое чувство событий, стремительно нарастающих из глубины веков. Раздался протяжный басовитый гул, как будто оборвалась струна, и буддийский монах увидел огромный котёл, в котором крутилось само время. Чёрное время! По иронии судьбы их надёжный друг ощутил то, что Артур шутливо называл теорией котелков. Портал ожил! Из него медленно поднималось зло, закипевшее на дне титанического котла. Оно внезапно стало расширяться, грозясь выплеснуться наружу и замарать всё омерзительной пеной. Древнее зло, ожидающее свой час. И этот заветный час настал, когда гениальный физик Крижницкий создал и активировал временной контур. Тонкая грань, разделяющая реальности, внезапно лопнула, и портал выплюнул порождение других миров. Демоны пришли на вызов!

* * *

К появлению первой зверюги Джинхэй был готов и тут же прибил её. К счастью, тварь оказалась уязвимой, она безропотно рухнула, не успев атаковать. В это время явились новые чудища. По виду они напоминали дикую смесь обезьяны и лягушки. Двуногие и уродливые. Сгорбленные полутораметровые фигуры с выпяченными животами. Блестящие безволосые тела грязно-жёлтого цвета с редкими чешуйчатыми пятнами. Вытянутые передние лапы с изогнутыми острыми когтями. Большая голова без шеи, словно причудливая луковица, выросшая из плеч. Пустые, безумные глаза и широкая пасть с рядом длинных, игольчатых зубов… Монстры окружили Джинхэя и начали медленно наступать, выставив перед собой полусогнутые лапы. Две жабы вырвались вперёд, но отпрянули, увидев труп первой твари. Демоны испуганно хрюкнули и сгрудились перед монахом, глухо ворча и повизгивая. За ними мельтешили оскаленные рожи других уродцев, которые напирали и толкали своих бойцов. Один не выдержал, кинулся в драку, но был сходу обезврежен. Джинхэй отскочил и приготовился к битве, ожидая нападения всей толпы. Внезапно за спинами зубастых лягушек раздался мощный рёв. Разбросав нерешительных сородичей, на поляну выпрыгнул крупный монстр. Он покрутил головой, увидел монаха, снова заорал и бросился в бой. Джинхэй перехватил меч и побежал навстречу. В это время демон зацепился ногами за паутину проводов и упал перед противником. Монах не успел его поразить, жёлтый ублюдок быстро увернулся и начал кататься, собирая на себя оборудование, а затем резко подскочил, пытаясь избавиться от сетки. Провода ещё больше опутали берсерка, он захрипел и закрутился на месте, мечтая разорвать непонятную преграду. Монстр бешено грыз и ломал всё, что ему попадалось, отбрасывая в сторону повреждённые блоки и приборы. Остальные чудища визжали, улюлюкали и дико скакали по кругу, приседая и кривляясь. Громила, наконец, высвободил лапу и заграбастал очередной предмет. Он внимательно осмотрел находку, а затем свирепо разгрыз и выбросил прочь.

— Ты, курва росцарпана, — раздался от лагеря зычный голос Артура, который в минуты крайнего гнева нередко переходил на польские ругательства. — Мой селективный датчик! Да я тебе, жаба бржидка…

— Кто эти гады, откуда? — закричал сбоку Земноводный, безуспешно пытаясь вытащить меч на ходу.

— Инверсия, — коротко бросил Артур, — с той стороны!

Артур ворвался на поляну и подскочил к большой образине. Опутанная тварь успешно защитилась свободной лапой, но обозлённый физик присел, снова взмахнул двуручником и нанёс широкий удар поперёк туловища. Зубастый завопил, из распоротого брюха толчками полилась бурая кровь. Он растопырил когти и двинулся к своему обидчику, а тот не успел развернуться, по инерции припав на колено, и неудачно подставил открытую спину… К счастью, позади чудища оказался Джинхэй, он невозмутимо рубанул наотмашь, прикончив здоровяка. Увидев гибель вожака, остальные демоны озлобились и перешли в атаку. Они напали с нескольких сторон, оттеснив Николая от друзей. На энтомолога насели двое. Вот один вырвался вперёд, а Николай напрасно дёргал оружие, подло застрявшее в ножнах. Он уже видел оскаленную пасть, видел протянутые лапы… Он даже сумел разглядеть все пятнышки на шкуре этой жабы. Кровожадная гадина внезапно ухнула и прыгнула, напоровшись на подставленный клинок. В какой-то момент Земноводному удалось достать меч — он зажмурился и резко выдвинул его перед собой. Тварь недоумённо булькнула, махнула когтистой лапой, изрядно оцарапав Николаю плечо, и упала. «Это не человек, это не человек, — успокаивал себя Николай, с ужасом рассматривая окровавленный труп. — Я его убил, убил». Но к нему направлялся другой враг, избавляя гуманного профессора от вредных, сумбурных идей. Земноводный пришёл в себя и решительно взял меч наизготовку. Обошлось без боя, вмешался Джинхэй! Воспользовавшись удачным моментом, он лихо подрубил ногу бегущему монстру. Не добив скулящую гадину, монах отскочил в сторону и помчался, увлекая за собой большую толпу. В центре круга свирепствовал Артур, сражаясь с последней парой. Он защищался, яростно ругался и мастерски вращал двуручником. Вскоре он сам перешёл в атаку и с размаху рубанул одну зверюгу. Клинок застрял, физик бросил его и сходу подскочил ко второму уродцу, нанося ему сокрушительный удар кулаком. Тварь попятилась, а Крижницкий наступал и молотил. Он повалил врага на землю и месил его до тех пор, пока тот не затих…

Неожиданно завыла сирена. Всё это время прибор был в сумке, перекинутой через плечо, и сейчас он противно верещал. Повреждённый портал стремительно поглощал реальность. Окружающий мир подёрнулся лёгкой дымкой, воздух снаружи сгущался, а внутри искрили и дымили разбросанные блоки, пахло горелой изоляцией.

— Чёртова погань, — выругался учёный, пнув на ходу жёлтую тушу. — Ребята, сюда! Портал!

Артур опустился на колени возле приборов. Он лихорадочно сцеплял контакты, бежал к новому месту и звал… Однако ребятам было не до порталов. Они стояли, прикрывая спины друг другу, в окружении злобного войска. Кольцо сжималось. Демоны ощутили всю прелесть холодного оружия и боялись напрасного риска. Сплотив ряды, они медленно шли к людям, и те прекрасно понимали, что шансов выжить практически не осталось. Тоже самое осознавал Артур, в бессильной злобе колотящий кулаком по упругой плёнке, отделяющей его от друзей. Начался переход! Физик встрепенулся, открыл сумку, безуспешно пытаясь управлять прибором, и угрюмо запихал его обратно. Окружающий мир таял. В последний момент глаза Земноводного и Артура встретились. «Прости, друг», — прочитал Николай по губам и грустно улыбнулся в ответ. Он всё понял. Поляну заволокло туманом и Крижницкий исчез. «Словно кусок сахара в кипятке, — внезапно подумал Николай, провожая друга взглядом. — Прощай, Артур».

Между тем враги напирали. Вот одна тварь слишком близко подступила к Джинхэю и тут же отпрянула, обиженно шипя и тряся повреждённой лапой. А за спиной монаха такой же монстр выскочил из круга и зарычал на Земноводного, подзадоривая себя и оголтелую толпу. Земноводный набрал воздуха в грудь и яростно заорал прямо в оскаленную морду. Он и не думал, что способен так пронзительно и страшно кричать, вкладывая всю злобу, всё своё отчаяние. И тут сверху раздался другой рёв, более внушительный, чем жалкие вопли человека. С неба что-то стремительно падало и рокотало. Огромная тень накрыла арену, а голые твари испуганно заверещали, дружно попятились и бросились врассыпную. Земля сотряслась, Николай обернулся и увидел…

— Потом, Коля, — кричал в ухо Джинхэй, торопливо увлекая профессора в сторону, толком не дав ему разглядеть нового участника. Позади них грузно ворочалось и размахивало крыльями здоровенное бронированное чудище. Оно оглушительно пыхтело и било хвостом.

— Дракон, — опомнился Земноводный, оглядываясь на ходу и не веря в происходящее, — не может быть!

— Всё может, — отрезал проводник, направляясь к лесу. — За мной!

Но тут навстречу им выбежала группа странных людей. Судя по оружию и костюмам, воины какой-то древней эпохи. Одежда простая, но добротная. Полотняные рубахи и штаны из такой же материи, заправленные в короткие сапоги. Широкие ремни с прицепленными ножнами. Кожаные нагрудники с железными вставками, обычные серые плащи. На головах — открытые остроконечные шлемы, украшенные белыми конскими хвостами…. Четверо бойцов вооружены длинными узкими мечами и пиками, а последний здоровяк тащит диковинное устройство, напоминающее мушкет с прицепленным бочонком. Увидев необычных гостей, Джинхэй приготовился к бою, а Земноводный, глядя на верного друга, решительно поборол страх и встал позади, крепко ухватив свой надёжный клинок, уже испытанный в деле. Однако воины, не обращая внимания на двух героев, пронеслись рядом и сходу вступили в бой с демонами. Поскольку бежать особо некуда, друзья негласно решили остаться, наблюдая за ходом сражения. На поляне творилось невообразимое. Жёлтые голые монстры скакали, дурно вопили, метались… Неведомые бойцы настигали тварей, разили их мечами, кололи пиками. Вот здоровяк приподнял свой мушкет. Устройство рявкнуло, выбросив струю пламени, в которой завизжал очередной жёлтый уродец, корчась от боли. А дракон шумел, топал ногами и вытягивал шею, подбадривая своих людей громогласным рёвом. Вскоре всё было кончено…

Со стороны былого побоища раздался крик. К ним направлялся боец. Скорее всего, это был командир, который поднял руку и призывно помахал друзьям. Они переглянулись и пошли навстречу. Воин приблизился, остановившись напротив Джинхэя, и опустил меч. Некоторое время люди с любопытством разглядывали друг друга, затем неизвестный произнёс пару слов и улыбнулся. Он отрицательно помотал головой, указав рукой на оружие, и сделал отмахивающий жест. Монах неуверенно убрал меч, обронив короткую фразу. Воин ответил, также пряча клинок в ножны.

— Что он говорит? — Земноводный по-прежнему держал меч наготове, сжимая рукоять двумя руками, и подозрительно осматривал чужака.

— Убери, Коля, — усмехнулся проводник. — Это друзья! — он повернулся к воину, а тот засмеялся и кивнул.

* * *

Испуганных лошадей вскоре нашли и привели в лагерь. Джинхэй снова заварил чай, вручив командиру большую кружку, и они уселись у костра, погрузившись в неторопливую беседу. Остальные бойцы быстро почистили поляну, стащив убитых монстров поближе к дракону, а Земноводный собрал приборы и теперь угрюмо сидел у большого дерева, разглядывая кучу электроники. Крижницкий ухитрился напичкать свой рюкзак так, что можно смело открывать солидную лабораторию, проводить исследования и задействовать при этом нескольких лаборантов. Очень много оборудования, хоть оно и компактное. Здесь было с полсотни устройств, замысловатых приспособлений и других комплектующих, половина из которых абсолютно незнакома энтомологу. Однако этот набор необходим, как наглядно доказал Артур, для перемещений во времени или в другие реальности. Хорошо, что удалось найти все блоки. Хотя, что толку сейчас думать об этом? Часть оборудования повреждена, портал закрылся, Артур пропал вместе с прибором… А теперь появились новые люди, какие-то воины. А вдруг они враги? С другой стороны, оружие не отобрали, раны перевязали, охрану не приставили и ведут себя приветливо. Без их помощи худо бы пришлось! Боец из Земноводного никудышный, надо признать, и та зубастая тварь сильно покалечила руку. Джинхэй с Артуром, конечно, молодцы! Уложили нескольких монстров на пару, а вот Земноводный — всего одного, и то царапнули напоследок. Вовремя, вовремя появились местные ребята со своим драконом…

Профессор перевёл взгляд на дракона, который развалился неподалёку в роще. Зверюгу уже накормили, и он дремал, положив голову на передние лапы, словно щенок. Змей громко сопел и периодически шевелил хвостом, покрытым, как и всё тело, крупной толстой чешуёй. Дракон, как дракон, ничего интересного. Вытянутое туловище, четыре ноги, хвост да широкие кожистые крылья. Бугристая, массивная голова с мощными челюстями. Слегка выпуклые глаза с вертикальными зрачками, прикрытые сейчас плотными, морщинистыми веками. Раздутые ноздри, большие острые зубы… В целом, чешуйчатая гадина выглядит неплохо, укладываясь в европейское описание. Здоровая летающая ящерица! Метров шесть в высоту, а размах крыльев — все двадцать будет. Правда, проку от крыльев мало, как рассказал Джинхэй после беседы с местными. Тяжёлые и неповоротливые драконы далеко летать не могут. Их чаще используют в обороне, размещая на возвышенностях. В нужный момент они планируют и совершают пару-тройку кругов над боевыми действиями, позволяя своим хозяевам устраивать короткие воздушные атаки. На земле эти гиганты, в силу своей неуклюжести, становятся уязвимыми. Толстая чешуя особых преимуществ не даёт, поэтому драконов быстро уводят с поля боя. Несмотря на свою легендарную таинственность, дракон оказался простым домашним животным. Этакая боевая скотинка, на которой уйны ведут сражения, отстреливая врагов из своеобразных огнемётов или лучемётов. Разумеется, сам дракон не дышит огнём, как бы он ни был могуч. Рёв у него страшный, но безвредный. Земноводный быстро привык к рептилии, да и дракон оказался миролюбивым, хотя и плотоядным, как выяснилось после битвы, когда рептилии скормили истерзанные останки лесных монстров.

В отличие от дракона, новые знакомые, умелые наездники и воины, вызвали у Земноводного определённый интерес. Себя они называют уйнами, по внешнему виду — азиаты. Судя по языку, поскольку Джинхэю удаётся беседовать с ними обрывочными фразами, это китайцы. Только здесь какой-то странный Китай. Проводник предположил, что их занесло в древний мир, отголоски которого остались лишь в мифологии. Полузабытая страна, где правят боги Фу-си и Нюй-ва. Джинхэй рассказал, что это брат и сестра, спасшиеся от потопа и затем вступившие в брак, чтобы возродить погибшее человечество. Получается, теперь друзья оказались в новой, загадочной реальности. В мире, который на первый взгляд не отличается от прежнего, если не считать дракона. Правда, с неясными пока целями и перспективами для самого Земноводного. Возможно, это и есть тот самый нижний узел, откуда началась цепь событий.

Поселение уйнов было южнее, на другой стороне горы, куда командир и предложил направиться. Воин честно признался, что знал о прибытии чужеземцев и специально пришёл к ним, чтобы защитить. Путь через Врата очень опасен, на той стороне сидит зло. Жёлтые чудища давно знакомы уйнам, они сражаются с ними много лет. О появлении гостей ему рассказал Мудрейший, который видел их в своём зеркале. Мудрейший догадался, что путешественники идут к Вратам и попросил воинов о помощи. Сам он не из народа уйнов, но живёт рядом с ними, помогая добрыми советами. Например, именно ему пришла идея хитрого оружия, которое плюётся огнём. После таких новостей друзья не стали колебаться. Наконец-то появился человек, который знает о порталах и ответит на все вопросы. Возможно, он найдёт способ отправить друзей по домам. Артур Крижницкий придумал бы вариант, обнаружив в ходе исследований очередные волны или параметры, но его рядом нет… И неизвестно, жив ли старый друг.

Глава 13. Чудеса в долине

Прогресс — не случайность, а необходимость.

Герберт Спенсер

Чтобы не пугать лошадей, которые при виде дракона всякий раз нервно вздрагивали, храпели и боялись приблизиться, воины решили поделиться на две группы. Троих бойцов оставили с рептилией, они вернутся домой позднее, а командир отправился в деревню, сопровождая гостей. К ним примкнул здоровяк со своим страшным оружием. Он топал позади, держа огнемёт наготове, и внимательно разглядывал лесную чащу. Командира звали Цихсан, а второй боец громогласно представился Шучженем. Саня и Женя, как для простоты решил называть их Земноводный, а ребята и не возражали. Дорога к дому была намного приятней недавнего изнурительного похода. Оказывается, рядом с поляной была хорошая, утоптанная тропа, по которой уже много лет передвигались воины, периодически встречаясь с жёлтыми тварями. Монстры часто приходили, и уйны давно уже вычислили дни нашествий, загодя направляя к порталу многочисленные вооружённые отряды. Раньше демоны доставляли немало проблем, когда вылазили целыми толпами, и люди нередко гибли в сражениях. Но с тех пор, как удалось переправить на остров несколько драконов, жители вздохнули свободней. Жёлтые твари боялись гигантских ящериц, и людям стало легче удерживать натиск. Теперь они обходились всего лишь одной или двумя «вуу» — группами из пяти человек. Безусловно, это были самые лучшие, опытные бойцы и они успешно защищали деревню. Сегодня прибытие путешественников по досадной случайности совпало с очередным появлением монстров, однако уйны ждали новых друзей, загадочный Мудрейший узнал о них и предупредил воинов. Интересно, как ему удалось?

* * *

Деревня находилась на расстоянии дневного перехода, и прогулка обещала быть необременительной. Шли пешком, непринуждённо болтали, смирные лошадки послушно трусили следом… В целом, путь прошёл без особых приключений, если не считать пары небольших моментов, немного задержавших в дороге. Вначале чуть не пострадал Земноводный, когда отошёл в сторону с натоптанной тропы и умудрился в кустах наступить на змею, прямо ей на голову! Испуганный профессор некоторое время стоял неподвижно, боясь лишний раз шевельнуть ногой, и с ужасом разглядывал извивающееся тело здоровенной китайской кобры, одной из самых ядовитых змей, пока синхронно подскочившие монах с командиром не изрубили её на части. Как выяснилось, эта змея, кроме смертельных укусов, ещё и неплохо плюётся ядом, попадание которого в глаза почти всегда заканчивается слепотой. К счастью для всех, обошлось… Запасливый Джинхэй тут же нацедил яда в маленькую бутылочку и выбросил голову, а остальные куски запихал в сумку, обещая сварить на ближайшем привале отменную похлёбку.

Во втором эпизоде Земноводный опять отличился, стал героем дня и обзавёлся новым, преданным другом. Шедший позади него здоровяк внезапно завопил и стал отдирать с шеи большое, кровососущее насекомое, в котором профессор с удивлением признал одну крайне редкую, но очень опасную, кусачую гадину. Несмотря на то, что путники пользовались репеллентами, а местные жители наносили на открытые участки кожи какую-то пахучую мазь, кровососа это не отпугнуло… Шея бойца на глазах стала краснеть и отекать. Испытывая смешанные чувства — жалость к редкой особи и опасения за жизнь человека, профессор оторвал насекомое и раздавил. Он стремительно кинулся к седельной сумке, где хранил медикаменты, нашёл там противоядие, быстро и умело набрал шприц, сделал инъекцию, а после этого обработал шею спиртом и наклеил повязку. Китайского Евгения пришлось положить на землю, он начал терять сознание, но вскоре лекарство сработало. Воин пришёл в себя и торжественно поклялся, призывая всех богов в свидетели, что отныне будет помогать Земноводному и защищать его, пока не искупит свой долг. Земноводный смутился — не хватало ещё становиться иконой в глазах местных жителей, но Шучжень упрямо возразил. Профессор спас ему жизнь, воин обязан следовать за ним. Таков путь! Хитрый монах дословно перевёл и прибавил от себя, застращав товарища, чтобы тот не смел отказываться от помощи местного бугая, иначе они кровно обидят доброго малого, что совершенно недопустимо. Земноводный обречённо вздохнул, пожал руку здоровяку и также торжественно сообщил, что принимает клятву… Таким образом, безжалостно расправившись с двумя ядовитыми представителями местной фауны (кстати, суп из кобры, действительно, был превосходным), четверо друзей продолжили путь и к вечеру вышли к деревне, где их уже поджидали.

* * *

Лес вскоре закончился, и тропа устремилась по дуге, в широкой расселине пологих и длинных возвышенностей, которые загораживали обзор. Ещё не открылись дома, но у поворота собралась многочисленная группа людей. Новые лица в этих краях — большая редкость. С десяток жителей высыпало на дорогу и радостно махало руками, а их неугомонные счастливые отпрыски помчались навстречу диковинной процессии. Словно взъерошенные воробьи, они прыгали рядом, а более смелые украдкой прикасались к чужестранцам, чтобы затем с визгом отскочить подальше под дружный смех всей ватаги. Дети кричали, носились, бесцеремонно тыкали пальцем, смеялись и тараторили на все лады. Впервые увидев европейца, они очень обрадовались, зато скромный профессор, опешивший от такой бурной и назойливой встречи, отворачивался и хмурился. Заметив огорчение своего спасителя, Шучжень рявкнул на детишек, и непоседы испуганно разбежались, наблюдая за путешественниками с безопасного расстояния.

— Что он им сказал такое? — недовольно проворчал Земноводный, обернувшись к монаху. — Люди хорошие, приветливые. Зачем детей пугать?

— Якобы, ты могущественный белый колдун, — усмехнулся Джинхэй. — Удачная мысль, кстати. Смотри, не подводи нашего друга!

Они приблизились. Местные кинулись обнимать воинов, хлопать их по плечам. Вернулись! Живые! На шее командира тут же повисла улыбчивая, миловидная девушка, и друзья тактично оставили влюблённую пару в стороне, с усмешкой наблюдая за вторым бойцом. Большой друг, окружённый толпой жителей, остановился поодаль, устроив настоящее представление. Шучжень что-то объяснял, выпучив глаза и надув щёки, с гордостью показывал на профессора, жестикулировал, поворачивая к зрителям шею, где до сих пор торчал пластырь — грязный и замызганный от вечных прикосновений. Земноводный неодобрительно покачал головой и решительно направился к подопечному. Воин замолчал, вытянувшись перед профессором этакой застывшей влюблённой глыбой, и взирал на своего патрона, еле сдерживая довольную ухмылку. Местные почтительно поклонились профессору. Земноводный не знал, что делать в таких случаях. Он сдержанно поклонился в ответ, заслужив одобрение у этих простых, искренних людей. По всей видимости, здоровяк только что трепался с деревенскими о подвигах Земноводного, многократно преувеличив его заслуги, да хвастался своим украшением. Возможно, для бойца — значимая вещь, но такую грязь на шее оставлять нельзя! Николай протянул руку, резко сдёрнув повязку под протестующие бурчания великана. Земноводный бегло взглянул на рану, но она уже не вызывала опасений, и с омерзением выбросил окровавленный лейкопластырь в траву. Но тут он заметил огорчённое лицо Шучженя, его мелко подрагивающие от обиды губы… Тяжело вздохнув, профессор достал новую повязку и приклеил её на одну из нагрудных пластин, в районе сердца. Затем любовно разгладил своё творение, по-отечески похлопал бойца по плечу. Подоспевший Джинхэй торопливо произнёс пару воодушевляющих фраз, отчего Шучжень гордо приосанился, показывая всем могучую грудь с белым квадратиком.

— Выручил, спасибо! Однако, как ты его уговорил? — поинтересовался Земноводный. — Большой ребёнок не хотел расставаться с игрушкой, даже обиделся!

— Сейчас нарисуем что-нибудь, — осклабился проводник, — раз он так дорожит своей тряпочкой.

Монах попросил у Земноводного шариковую ручку и быстро изобразил дракона. Кстати, очень неплохо получилось. Добродушный боец опустил голову, искоса глянул на каракули и расплылся в счастливой улыбке. Командир Цихсан тут же заинтересовался происходящим. Он критически осмотрел рисунок, поскрёб пластырь и задумчиво произнёс:

— Хм, неплохая мысль… Правда, у нас маленькие отряды, — Цихсан просиял. — Когда будет большая война, можно обозначать бойцов с одинаковым оружием. Или командиров! Сделать яркое украшение. Спасибо! Я предложу вашу идею.

Джинхэй привычно перевёл и важно сообщил:

— Поздравляю, Коля! Ты заложилоснову военной иерархии. Точнее, внедрил систему знаков отличия.

— Случайно вышло, — засмеялся Земноводный. — Может, ещё что-нибудь придумаем. Только пластыря больше не дам, пусть краской малюют!

— Да тут и без нас уже придумано, — отозвался монах, указывая рукой на прямое, ошкуренное дерево возле обочины, на вершине которого размещался большой стеклянный пузырь, опоясанный широкой медной полосой. Точно такое же дерево стояло поодаль: — Это фонарные столбы. Похоже, сюда занесло инженера из нашего времени.

— Обычные светильники, — пожал плечами Земноводный. — Что в них особого? Масло налито какое-нибудь.

— Угу, масло, — хмыкнул Джинхэй и вкрадчиво добавил. — А стекло откуда?

— Ещё скажи, что китайцы не знают рецепт стекла? Древнее изобретение!

— Знают, конечно, но оно не прижилось. Куда его применять? Для посуды? Проще получить фарфор.

— А для освещения домов? — не унимался Земноводный. — Окна нужны ведь!

— Ну и что? Бумаги полно. Натянул в проём, в доме светло. Климат у нас мягкий… Зачем усложнять?

Наконец они обогнули холмы и вышли в небольшую долину. Дорога спускалась вниз, а вдоль неё на равном расстоянии стояли уже знакомые фонари. Только вблизи они выглядели как-то странно. Под аккуратным навесом виднелся наполовину врытый кувшин, а на самом столбе висел небольшой, крепкий ящик. Джинхэй сразу воодушевился. Любопытный монах передал поводья одному мальчишке, отчего тот сразу надулся от важности, а сам растолкал сгрудившихся жителей и направился к фонарю.

— Ах, вот оно что! — восторжествовал Джинхэй, разглядывая герметичный кувшин, медные клеммы и провода, замазанные какой-то смолой, которые поднимались вверх. — Здесь батарея вкопана. Электричество, Коля!

— Да не может быть!

— Иди, сам посмотри, — ехидно ответил монах, азартно накручивая какую-то рукоятку на столбе.

Оказывается, загадочный пузырь двигался по специальной рамке. Монах опустил фонарь, немного повозился с кольцом и откинул стеклянный колпак. Николай приблизился, с удивлением изучая внутренности фонаря. Ещё одна полусфера закрывала два толстых медных стержня, торчащих из глиняной подушки, между которыми, судя по обгорелым выемкам, должно располагаться что-то. Лампа накаливания! Первые образцы так и выглядели… Земноводный видел картинки, но забыл автора изобретения, в чём тут же признался. Проводник неодобрительно покачал головой:

— И тебе не стыдно? А ещё учёный! Это же русские придумали. Я-бои-ло-цни-ко-в, Ло-дьи-гнин.

Точно! Яблочков и Лодыгин. Русские изобретатели, которые намного раньше Эдисона придумали лампу накаливания. И каждый из них продемонстрировал успешную, рабочую модель. А свечу Яблочкова даже называли в Европе «русским светом». Как он мог забыть о заслугах соотечественников! Пристыженный Земноводный поспешил сменить тему:

— Ну ладно, каюсь! А нить накаливания здесь какая?

— Угольный стержень, скорее всего. Сейчас уточним, — Джинхэй тут же подозвал Шучженя.

Громила с важным видом стал рассказывать деревенскую легенду, как Мудрейший поймал злых духов, которые теперь сидят в кувшинах, смотрят на людей. Если потрогать вот эти медные шишечки, духи могут укусить. Злить их не нужно, но Мудрейший договорился, они стали помогать людям. Каждую ночь их выпускают погулять, вот они бегают между кувшином и пузырём, а в награду зажигают яркий огонь. Правда, он горит недолго, пару часов. Если положить вот сюда тонкую палочку из угля, огонь снова появится. А палочки хранятся рядом. Но сперва надо закрыть дорогу духам, чтобы не укусили. Шучжень показал на прибитый ящичек, где на полочке стояла фарфоровая чашка со стержнями, а рядом, в овальной прорези, торчала рукоятка простого деревянного выключателя. И даже пометка нанесена — широкий, небрежный мазок краской. Воин торжественно потянул рычаг, достал и аккуратно закрепил новый угольный стержень, а затем закрыл маленькую сферу и накинул обратно колпак, затянув медный пояс. Он медленно покрутил ручку, возвращая светильник наверх, снова передвинул рубильник. Внутри фонаря загорелся яркий жёлтый свет. Шучжень улыбнулся и благоговейно пробормотал, любуясь результатом своей работы:

— Вот какое чудо придумал Мудрейший! Но мне кажется, — воин понизил голос, воровато оглянувшись на других людей, — никакие это не духи! Просто мы не умеем делать такие вещи, а Мудрейший знает секрет. Наши старики не хотят об этом говорить, а мы и не спорим. Пусть будут духи! Хотя многие научились управляться с ними, даже дети.

— Ты прав, это обычные предметы, — дипломатично ответил Джинхэй. — Но, чтобы придумать такое, нужна помощь свыше. Бог указал путь, вручил знания, а Мудрейший принёс эти знания вам. Так поступают лишь добрые и умные люди.

— Он очень умный, — серьёзно кивнул боец, любовно оглаживая свой огнемёт. — Мы почитаем и уважаем этого чужестранца, а он делится с нами мудростью.

* * *

Друзья продолжили путь. Наконец показалась деревня. Поселение вольготно раскинулось по всей долине, хотя жителей здесь немного. Местные не строили дома кучно, выбирая себе обширные куски земли. Земноводный сперва поразился такой недальновидностью, посчитав, что в случае общей беды, разрозненным жителям будет труднее отражать атаки. Но потом он увидел плотную горную гряду, окаймляющую долину со всех сторон. Получается, единственным входом в деревню была та самая тропа, откуда они пришли. Но в этом районе постоянно патрулируют, врагов заметят и успеют собрать войско. Неплохое, кстати, для того времени. Всего, на случай вторжения, уйны готовы выставить около трёх десятков хорошо обученных и сплочённых воинов с бронированной группой поддержки из двух драконов (точнее, драконов было три, но беременную самку берегли по понятным причинам. Драконы долго вынашивают яйцо, это очень ожидаемое событие). Однако масштабных боевых действий давно не было, а набеги монстров усмирялись малыми силами. Таким образом, исторически сложилось, что в данной местности царили мир и покой. Благообразные жители спокойно разводили скотинку, занимались возделыванием земли с прочими сельскими делами, добывали руду в окружающих горах, в войнах не участвовали, с чужестранцами особо не пересекались, да и влияние далёкой Империи здесь было несущественным. Безусловно, в деревне платили традиционные налоги — несколько раз в году на север острова уходили обозы с рудой и продуктами, всё-таки там был морской порт, но в остальное время уйны были предоставлены сами себе. Загадочному Мудрейшему очень повезло, что он оказался в краях, где можно безбоязненно воплощать свои гениальные задумки. В древние времена люди настороженно относились к техническим новинкам, в других местах учёный мог бы и пострадать. Прогресс всегда сталкивается с традициями… Хотя порой лучше бы люди не плодили новшеств!

— Интересно, — воодушевился Земноводный, с азартом разглядывая окрестности, — какие сюрпризы нас ещё ждут? Паровая машина? Железная дорога? Атомный реактор?

— Угу, — рассеянно ответил друг, о чём-то думая. — Воздушный шар, таинственный остров и диковинная подводная лодка.

— Вот сразу видно, что тебя тянет к Жюль Верну, — рассмеялся Земноводный. — Ты ещё путешествие на Луну вспомни.

— Жюль Верн — гениальный писатель, — пылко возразил Джинхэй. — Вот сам посуди. Маленький французский городок Амьен. Обычный человек, который закончил семинарию, учился на адвоката, но он ведь не инженер! Откуда у него такие познания? Например, про электрический свет?

— Прочитал в каких-нибудь журналах или газетах, — Земноводный начал раздражаться. — Может быть, он выписывал научные альманахи?

— Русские запатентовали лампы в 1874 и в 1876 годах, — Джинхэй загадочно улыбнулся, — а Жюль Верн перед этим подробно описывает электрические прожекторы у капитана Немо. Помнишь, когда его опубликовали? В 1869 году!

— Как так? — опешил Земноводный, но немного поразмыслив, просиял. — Ну, значит, идея витала в воздухе. Это был очень интересный период в науке. Масса учёных что-то изобретала.

— Допустим, — примирительно буркнул монах. — Только до встречи с вами я даже подумать не мог о путешествиях во времени, а теперь мы в прошлом. Не было ли у француза источника информации? Сколько у него всяких изобретений в романах! Думаю, кто-то его научил, подсказал идею!

— Подсказал, — остановился профессор, думая о наболевшем. — В этом мире уже появился человек, который принёс пользу, — он расстроенно кивнул на фонари: — Вот… А меня для чего закинули? Я биолог, такие вещи делать не умею!

— Задай себе правильный вопрос, — Джинхэй укоризненно покачал головой. — Никто нас не забрасывал. Мы пришли по собственному желанию, — проводник улыбнулся, видя озадаченное лицо Николая: — Разве не так? Кто тебя заставил? Ты встретился с другом, сам принял решение. А я точно также захотел помочь.

— Не пойму, куда ты клонишь?

— Вся наша жизнь и поступки, — многозначительно сказал буддист, — это лишь проявление нашей воли. Мы строим свою судьбу, и не нужно оправдываться, что виноваты обстоятельства. Наши дела выливаются в события, события влияют на других людей, появляются идеи, новые мысли. Ты сделал выбор и оказался здесь. Вот определись для себя, наконец. Кто ты, Коля? Если ты часть этого мира, тогда не сиди на месте, улучшай его, неси свою мудрость…

— Да что я могу дать? Я не изобретатель. Какую пользу я принесу? — перебил Земноводный.

— Ты уже помог Шучженю, например. Но если ты хочешь остаться простым гостем, тогда не думай об устройстве этого мира. Прими его как должное, не влияй на него. Мир сам проводит тебя до дверей и прогонит, поскольку ты ему не нужен.

— Опять твой божественный промысел?

— Да нет никаких богов! — такое заявление от служителя было неожиданным. — Все боги живут внутри нас. Только одни люди возвышают их над собой и не хотят развиваться, а другие борются, постигают, изучают и совершенствуются, приносят что-то новое, становясь богами в своих мирах.

Земноводный демонстративно сплюнул, отошёл в сторону и сел прямо на землю под недоумённые взгляды всех присутствующих. Некоторые жители последовали примеру, присев на обочине, а дети сгрудились возле лошадей, трогая непонятные для них предметы. На дороге стояли, терпеливо ожидая, трое воинов: спокойный и уравновешенный Цихсан, большой и добродушный Шучжень, верный, но ехидный Джинхэй. Наконец Земноводный принял решение. Он спокойно встал, задумчиво поскрёб отрастающую бороду и направился к монаху:

— В общем, так! Мне надоело. Я плевать хотел на Мироздание, всяких богов, других высших. Я человек… Что ты смеёшься?

— Я ждал этого, — Джинхэй задорно засмеялся. — Наконец ты проснулся, принял себя! Люди гораздо сильнее богов. В нас есть воля и жажда знаний. Мы способны разрушить мир, построить новый, мы можем всё! Например, поделиться знанием… В этом мире появится такой же Жюль Верн, который заставит поверить простых людей в мечту, заставит их творить и созидать. Всё в твоих руках, Коля!

— Да, — серьёзно ответил Земноводный, — всё в наших руках.

Процессия дошла до развилки. Здесь Шучжень остановился, смущённо попросив разрешения у Земноводного побыть с родными. Здоровяк давно не был дома и скучал по своей семье. Все воины проживали недалеко от главной тропы, это было очень удобно. В мирное время они вели хозяйство, как и другие жители долины, периодически уходя патрулировать окрестности или воевать с монстрами. Уйны привлекали бойцов по определённому графику, и на данный момент служба Шучженя закончилась. Земноводный прямо сказал, что у бойца есть свой командир. Как он решит, так и будет. Цихсан категорично спровадил друга отдыхать, и счастливый воин торопливо побежал к маленькому, аккуратному дому, который виднелся поодаль. Путники прошли дальше, а вскоре перед ними появился другой дом, возле которого Цихсан остановился и почтительно произнёс:

— Здесь живёт Мудрейший.

Глава 14. Аллури Ситарама Раджу

Неизменный признак мудрости — видеть чудесное в обыкновенном.

Ралф Уолдо Эмерсон

На пороге дома, опираясь на причудливый посох, украшенный витиеватой резьбой, стоял высокий старик. Несмотря на возраст, он не выглядел измождённым. Этакий старый могучий дуб, наполненный древней жизненной силой, который с годами становится всё мощнее и твёрже. Большие руки с крупными прожилками вен, широкими ладонями и крепкими узловатыми пальцами. Плотно сжатые губы и загрубевшее, неподвижное лицо в морщинах. Чёрная борода и длинные волнистые волосы с густой проседью. Широкая цветастая повязка, удерживающая непослушные пряди. Просторный полотняный балахон, подпоясанный кожаным ремнём, увенчанным серией мелких сумочек и мешочков. Сбоку на поясе небрежно висели короткие ножны, откуда торчала изогнутая рукоять… Загадочный Мудрейший напоминал бы мифического волхва или друида, как их принято изображать, если бы не смуглая кожа и большие чёрные глаза, внимательно взирающие на гостей. Наконец старик разжал губы и хрипло, с гулким дребезжанием в голосе, обратился к Земноводному, словно игнорируя Джинхэя, стоящего напротив. По-английски он говорил медленно, вспоминая и подбирая фразы давно позабытой речи.

— Простите, что не встретил у портала. Ноги болят, ходить трудно, — хозяин дома смущённо улыбнулся, но тут же стал серьёзным, пристально оглядев всю кавалькаду. — Правда, я ждал другого человека. Где он?

— Ушёл в портал, не успел отменить переход, — резко ответил Джинхэй, привлекая к себе внимание. — Это был гениальный русский учёный. Темпоральный физик.

— Хм, — пренебрежительно осведомились от крыльца. — Что может понимать буддийский монах в этернализме и коллапсе временной функции?

— Инженер по образованию… Я знаком с работами Лекруа, Вингмана и Хацамуро.

— Ну, конечно! Самовлюблённый болван Лекруа! Он за десятки лет ничего не придумал, кроме теории дивергенции. Не говори мне про этого бездаря, — старик нахмурился, задумчиво посмотрел на монаха, перевёл взгляд на Земноводного и снова вернулся к монаху: — Странно… Я думал, что ты простой проводник, — он сдержанно кивнул, приветствуя оппонента. — Извинения приняты?

— Чего ещё ожидать от брахмана? — вызывающе ответил монах, с усмешкой делая ответный поклон. — Принято, пандит, подискутируем потом.

— Э-э-э, мне кто-нибудь объяснит, наконец? — удивительно спокойно произнёс Николай. Он вышел вперёд и занял позицию между спорящими. — У нас тут что? Научная беседа?

— Именно, юноша, именно! Приятно пообщаться со сведущими людьми. Особенно здесь…

— Мы встретились с известным индийским учёным, — улыбнулся Джинхэй, кивнув на старика. — Разумеется, это брахман. Только они могут заниматься наукой. Хочешь, назову имя?

— Раджаникант Надкарни, — торжественно сказал Николай, осенённый внезапной догадкой.

— Не совсем, — усмехнулся старик, с любопытством разглядывая Земноводного. — Всего лишь на одну треть… Да, я тоже гибрид, не удивляйся, — он медленно спустился с крыльца, приблизившись к друзьям: — Позвольте представиться, коллеги. Аллури Ситарама Раджу.

— Он же маратхский принц Дхонду Пант, или Нана Сагиб, — внезапно добавил Джинхэй, пристально изучая перстень на руке индуса. — Предводитель восстания сипаев. Я ведь прав?

— Прав, но об этом потом, — невозмутимо парировал Раджу и широко улыбнулся. — Думаю, сейчас для вас гораздо актуальней отдохнуть. В доме ждёт горячая баня и хороший ужин. Прошу… За вещи и лошадей не беспокойтесь. О них позаботятся.

* * *

Оказывается, старый Раджу устроил в доме очень приличную баню. Земноводный застирал одежду, потом с наслаждением вымылся и попарился, остервенело соскабливая многодневную грязь, и переоделся в удобный полотняный балахон, заботливо предоставленный хозяином. «Сейчас бы кружечку пива», — подумалось вдруг Николаю. Он вспомнил давнюю посиделку и загрустил… После Николая пошёл Джинхэй. Буддийским монахам не разрешено оголяться в присутствии посторонних. В некоторых случаях они так и моются в одежде. Перед походом в баню снимают повседневную робу и надевают другую, предназначенную для мытья. Облившись водой, робу намыливают, и она, словно мочалка, впитывает пот и грязь. Затем монахи ополаскиваются и переодеваются в сухую чистую одежду…

Ужин Земноводному не понравился. Вся еда была сильно приправлена замысловатыми специями, от чего профессор, привыкший к более простым блюдам, очень страдал. Конечно, он не сказал хозяину, по достоинству оценив его старания. Добродушный индус сам прислуживал гостям, что было удивительно. Принц всё-таки… Земноводный улыбался и мужественно ел, запивая острую пищу каким-то сладким напитком. Вскоре Раджу принёс масалу, традиционный чай в большом бронзовом заварнике, и с десяток «куллархи» — одноразовых глиняных стаканчиков, которые очень распространены в Индии. Эти стаканчики просты и дёшевы в изготовлении, а после того, как чай из них выпит, их обычно выбрасывают. Ну и в завершении на столе появился поднос с душистыми, мягкими булками, буквально насыщенными мёдом и орехами. Чай оказался непривычным — со специями и молоком, однако Земноводный всё-таки отважился его попробовать, обильно заедая невкусный напиток сладкой выпечкой. В общем, колоритный был ужин, познавательный…

Трое учёных собрались вместе в маленькой уютной комнате, где было разбросано несколько массивных тюфяков, набитых душистой соломой. После заявления Джинхэя об инженерном образовании Земноводный уже перестал удивляться его познаниям, искренне радуясь обществу надёжного, талантливого собрата. Друзья удобно устроились, терпеливо ожидая долгого разговора, а сам Мудрейший разместился в глубоком деревянном кресле, сославшись на больные колени и спину. Какое-то время он молчал, пристально разглядывая гостей, и о чём-то напряжённо думал. Вскоре индус заговорил:

— Никогда не любил биографии, но сейчас придётся рассказать две истории… Кстати, монах, — внезапно сменил он тему, — ты посвящён в технику разделения прадханы и пуруши?

— Разрушить авидью? Восьмая ступень познания! — встрепенулся Джинхэй. — Разве я достоин?

— Достоин. Готовься, — повелительно оборвал Раджу. — Время пришло, ученик…

— Да, учитель, я посвящён, — смиренно ответил монах. Он встал, сложил руки на груди и низко поклонился. Затем он сел прямо, поджав ноги, закрыл глаза и отстранился от всего.

Из уважения к Николаю, индус говорил с монахом по-английски, хотя речь шла о таких странных, далёких вещах, непонятных в обычном мире, что Земноводный сперва растерялся. Он вопросительно посмотрел на Мудрейшего. Старик усмехнулся и повторил:

— Время пришло… Но вернёмся к беседе.

— Что такое прадхана и пуруши? — неожиданно спросил Земноводный.

— Тело и душа, условно. Чтобы освободить душу, надо разрушить связь. Монах сможет…

— Но человек ведь умрёт, — напрягся Николай. — Монахам нельзя убивать!

— Прости, коллега, но ты европеец. Другая духовная школа, — хозяин тепло улыбнулся и покачал головой. — Раджаникант ведь не умер. Преспокойно сидит во мне много лет. Правда, пытался гадить, но я его усмирил.

— Выходит, — Земноводный обрадованно взглянул на браслет, — Артур ошибся?

— Так у него не было практических наблюдений. Одни расчёты… Кстати, про какого Артура говорим? Из твоего мира или моего?

Николай грустно вздохнул и в очередной раз поведал свою историю. Аллури расслабился в кресле, откинувшись назад, и прикрыл глаза. Он внимательно слушал, периодически постукивая пальцем по подлокотнику. Точно такая же манера, как у Крижницкого. Николая сперва позабавило это сходство, но мысли о друге, возможно погибшем, сразу испортили настроение.

— Артур не погиб, — обнадёживающе сказал старик, наблюдая за профессором. — Но я не знаю, куда его занесло.

— Как ты догадался? — изумился Николай. — У меня на лице написано, что ли?

— Это несложно. Мы недавно говорили о нём. Кроме того, я прекрасно знаю нашу общую привычку — вникать в беседу, прикрыв глаза, и колотить пальцем. Логично предположить, что ты скорбишь, думая о друге.

— Так это же всё из-за меня! — огрызнулся энтомолог. — Я виноват!

— Виноват портал и те существа, которые его построили, а Крижницкий сделал свой выбор… Ты собираешься слушать или мы будем размазывать сопли? — увидев угрюмый кивок, Аллури откашлялся и невозмутимо продолжил. — Так вот, если верить Раджаниканту, который в ментальной форме неплохо шатался по всяким закоулкам, порталы были построены древней могущественной цивилизацией. Они жили давно, усердно ломая структуру мира, понаделали энергетических дыр и оставили человечеству дурное наследие. Заигрались с ментальностью… и растворились в нас. А точнее, вызвали генетический сбой у древних обезьян, дав толчок эволюции. Звучит бредово, исходя из канонов современной науки. Никаких официальных доказательств о прежней цивилизации нет, но мы мало знаем окружающий мир. Вселенная многомерна. Люди не могут познать её обычными способами. Однако в культуре нашего народа кое-что сохранилось. Мои предки методично развивали особые свойства разума, позволяющие высвобождать духовную сущность и жить отдельно от тела. Правда, подобных людей сейчас мало. Нужен человек с определённым генетическим набором, но ещё в моём веке это было редкостью, не говоря уж про двадцатый…

— Так это правда? Про Сагиба?

— Разумеется, — обиделся Аллури, демонстрируя перстень. — Это родовой перстень Бхат, подаренный мне, приёмному сыну Баджи-рао. Меня любили и оберегали, как своего. Это моя семья, мой род!

— Извини, — буркнул Николай, поспешно меняя тему. — Как ты познакомился с Артуром?

— Я был молод, — тяжело вздохнул старик. — В известных хрониках ошиблись на двенадцать лет. Мне было двадцать три, когда англичане подавили восстание. Я испугался! Сбежал в Непал, потом выбрался в Тибет. Случайно вышел к порталу, был атакован бабочками… Плохо помню. Обессиленный и полуслепой, я полз в горах несколько дней. Очнулся в монастыре… В другом веке. Прошло сто восемь лет.

— А дальше?

— Хотел вернуться, но портал закрылся. Жил некоторое время среди монахов Йерпа, постигал мудрость, взамен делился своей. Я же брахман, в конце концов! Затем ушёл, много учился, много читал. Познакомился с Артуром, построил прибор и обнаружил новый портал в районе Чэнду.

— Всё ясно, — задумался Николай. — Ты жил в монастыре, где хранится ключ.

— Нет там ключа, — уточнил индус. — Только свиток, указывающий путь. Совершенно бесполезная вещь.

— Чтобы открыть, нужен прибор или древний ключ, но его украли европейцы в конце девятнадцатого века, — торжественно продолжил Земноводный. — В теле одного из них я сейчас и нахожусь.

— Ничего странного, — внезапно оживился старик. — У тебя бывали яркие, сочные сны? Реальные и детальные, где кажется, будто живёшь в другом мире? Это твоя душа гуляет, пока ты спишь.

— Так я ведь не индус, — обиженно протянул Николай, — и не умею… Как ты сказал? Освобождать духовную сущность!

— Умеешь, но пока неосознанно. Правда, никто тебя не учил… Стало быть, генотип подходящий, — Аллури захихикал, но тут же повелительно поднял руку, предупреждая негодование энтомолога. — Не спорь! На самом деле у русских с индийцами очень много общего. Мы потомки одного народа. Только предки восточных славян остались на равнине, а мои пошли на восток, через Южный Урал, в Индию.

— Ну ладно, — махнул рукой Земноводный. — Великое переселение, арийцы, протославяне… Это мы всё слышали. Очень интересно, разумеется, но речь о другом. Как я попал в другую реальность?

— Для начала, давай вкратце расскажу о модели мира. Представь себе полый шар. Пусть это будет твоя вселенная, не важно. Весь шар буквально утыкан сквозными отверстиями. Доступно?

— Угу, — улыбнулся Николай, вспоминая забавную теорию котелков, которую рассказывал Артур.

— Хорошо. Внутри шара крутится ещё один, плотно примыкая стенками. И на нём такие же отверстия. Это мой мир. Там дальше будут новые шары, вложенные друг в друга, но не станем углубляться. Итак, материальное тело может попасть из одного мира в другой только через дырочки… А для души нет преград!

— Так, продолжай.

— Когда ты спал, твоя душа ушла в мой мир, а в это время открылся портал из прошлого. Душа проникла в чужое тело. Портал закрылся, дырки сместились. Назад пути нет.

— Это что? Всё напрасно? — возмутился Земноводный, порываясь вскочить. — Я никогда не вернусь?

— Терпение, юноша, — гневно рявкнул Аллури, пресекая попытку и укоризненно глядя в глаза бунтарю. — Жаль, что я не преподаю, иначе отлупил бы тебя линейкой за такое непочтительное отношение!

— Да, учитель, — улыбнулся Николай, представив эту картину. Он успокоился и сел на место. — Я больше не буду, простите.

— Вот. То-то же, — покровительственно заворчал индус, отставляя посох в сторону. Он медленно встал и дошёл до стола. Немного подумав, Аллури отщипнул кусок сладкой булки и поместил его в рот. Счастливая детская улыбка озарила лицо старика. Казалось, даже морщины разгладились от удовольствия. Но вскоре опять вернулись привычно нахмуренные брови, сурово сжатые губы и пронзительный, изучающий взгляд: — Продолжаем. У нас была аналогичная картина. Раджаникант активировал портал, когда я открывал свой. Только этот неуч допустил ошибку в расчётах и полностью разорвал связь с телом. Разумеется, потерянная душа тут же ринулась занимать ближайшую оболочку. Я оказался сильнее, выкинув наглеца обратно. Но он успел закрепить… Скажем так, базовую метку, по которой можно находить путь. Не буду мучать подробностями. В итоге, его бедная сущность прыгала взад-вперёд, пока не прилипла окончательно.

— А что с телом?

— Формально Раджаникант Надкарни умер. Душа целиком ушла ко мне. Правда, я тоже пострадал, не завершив переход, и поехал к своему другу в госпиталь. В соседних реальностях события и персонажи могут повторяться. Ничего тут удивительного, — старик изучающе посмотрел на собеседника и, кивнув своим мыслям, вернулся к разговору. — Надеюсь, твоё тело в порядке и до сих пор хранит опорный фрагмент, тот самый маячок. Чтобы вернуться, тебе нужно попасть в Чэнду в момент, когда европейцы открыли портал. Я смогу вычислить временные точки, у каждого портала есть своя цикличность. Так вот, в нужное время душа сама освободится и найдёт путь. Сейчас это сделать проблематично. У тебя мощная энергетика, ты крепко засел в чужом теле. Это плохо. Когда-нибудь твоя душа окончательно сроднится, нарастит новые структуры и тем самым порвёт связь с прежним обиталищем. Физически ты умрёшь в своём мире. Всё просто… Довольно, ученик, покидай мой разум, — Аллури внезапно сменил тему, обращаясь к Джинхэю: — Мне уже трудно тебя сдерживать, возвращайся!

Монах открыл глаза, встал и низко поклонился:

— Благодарю за доверие, учитель. Я смогу это сделать, но тогда вторая душа сразу…

— Я знаю, — раздражённо бросил индус. — Мой выбор. Другого выхода нет. Раджаникант давно в этом теле и не справится с новым. Да и не забывай, что Николай очень силён, он займёт весь энергетический поток и разрушит чужую сущность, как уже сделал однажды, — Аллури осёкся, вспомнив, что по-прежнему говорит по-английски, и обернулся к Земноводному, до которого начал доходить смысл этой чудовищной реплики.

— Получается, я убил Маружицкого? — потрясённый Земноводный встал, ещё до конца не поверив, и в надежде взирал на друзей. Однако их серьёзные лица убедили профессора в обратном. — В таком случае, я должен заменить его, — твёрдо сказал он: — Это моя вина, он крупный энтомолог, принёс много пользы.

— Нет, у тебя своя жизнь! — резко ответил старик. — Я заменю, мой путь завершён. Следы Сагибов пропали в девятнадцатом веке. Для мироздания мы давно мертвы, ещё и потрепали друг друга, — индус грустно усмехнулся. — После той памятной встречи я долго восстанавливался, а потом решил уйти. Перед путешествием тщательно подготовился, набрал всякого полезного хлама, сделал точные расчёты и спустился в новый мир. Живу здесь почти тридцать лет, а сейчас появляется интересный шанс. Да и Раджаникант устал взаперти. Сам-то я могу покидать тело, но уже без былого размаха. Сильно ограничен в пространстве и времени. О вашем прибытии, кстати, случайно узнал. Нечасто гуляю… Напомни, как звали того учёного?

— Маружицкий Сигизмунд Алексеевич.

— Хорошо, хоть не англичанин, — улыбнулся Раджу. — Недолюбливаю англичан, сам понимаешь.

— Но как ты его заменишь? — опомнился Николай. — Он специалист и уже в те годы написал немало трудов. Мне-то проще, я посвятил энтомологии кучу времени.

— Не переживай, мой друг. Мозг помнит всё. Если доберусь, весь опыт Сигизмунда в моём распоряжении.

— А следующие работы?

— Буду учиться, — серьёзно ответил индус. — Буду постигать новую науку. Не опозорю!

— Сперва надо добраться до Чэнду, — Николай укоризненно покачал головой, — а у тебя ноги болят. Как ты пойдёшь?

— Ты до сих пор не сообразил? Меня понесёт Джинхэй. Второе сознание… Тело остаётся Раджаниканту. Будет жить в этой эпохе. Он талантливый учёный. А без меня спокойно выправит энергетику. Глядишь, ещё помолодеет.

— Чудеса какие-то, — недоверчиво хмыкнул Земноводный, переводя взгляд с одного на другого. — Парни, вы ведь шутите надо мной, правда?

Судя по внешнему виду, парни не шутили. Земноводный разочарованно свистнул и присел за столом. Он долго выбирал себе блюдо, потом притянул первую тарелку с какой-то рассыпчатой крупой и жадно принялся за еду, позабыв про специи, непривычный вкус и другой колорит. Страшная усталость последних дней, злость, отчаяние, непонимание… Всё это торопливо заедалось острой индийской пищей, запивалось противным чаем. Лишь бы немного отвлечься.

— Коля, о чём ты думаешь? — Джинхэй подсел рядом и тоже приступил к еде.

— Напиться хочу и забыться, — пробурчал Николай, — чтобы вот этого всего не видеть!

— Это не поможет, — засмеялся монах, — проверено!

— Я знаю… Дай-ка мне вон ту тарелочку с фруктами.

Глава 15. Война

Наши враги дают нам прекрасную возможность практиковать терпение, стойкость и сострадание.

Далай-лама XIV

За стеной раздался шум, и в комнату стремительно вошёл Цихсан, по-прежнему в боевом снаряжении. Обычно приветливый командир был хмур, деловит и встревожен. Увидев Раджу, воин коротко кивнул и сразу перешёл к делу:

— Прости, что потревожил, Мудрейший, — молодой человек опомнился и снял шлем. — Мне нужен твой громовой порошок… Весь запас!

— Что случилось? — индус с трудом приподнялся, опираясь на посох. — Прорыв?

— Да, — коротко бросил гость, — жёлтые твари. Их много, они идут сюда, — он задумчиво повернулся к друзьям, оценивая их возможности, и принял решение. — Чужестранцы, я не могу заставлять вас, но прошу о помощи! Каждый боец на счету.

— Готов, — соскочил Земноводный, выслушав перевод. Он украдкой потёр больное плечо и быстро добавил. — Что делать?

— Я тоже иду, — вслед за Николаем ответил монах. — Какой у нас план?

— Народ уйнов благодарен вам, — низко поклонился Цихсан. — Твари растянулись по тропе, идут колоннами. Через пару часов первые отряды появятся здесь. Атакуем стрелами, а когда приблизятся, будем сдерживать огнём, потом врукопашную. Вот и весь план.

— Сколько их? — уточнили друзья.

— Дайюн, — резко ответил молодой воин. Джинхэй присвистнул и нахмурился, командир криво усмехнулся, надел шлем и поправил ножны, а культурный и воспитанный брахман зашипел и пробормотал что-то, явно нецензурное. Николай непонимающе переводил взгляд с одного на другого.

— Большое войско, — мрачно произнёс монах. — А у нас даже сотни не будет.

— А где драконы? — Земноводный вспомнил, как разбегались монстры при виде громадной рептилии. — Почему не используем?

— Твари убили Далонга и ребят на поляне… Они не вернулись, — Цихсан сжал кулаки и с горечью добавил. — От других драконов толку мало. Самка разжирела, мы ждём яйцо, а молодой — глупый и трусливый, учить бесполезно.

— Зря ты так, — укоризненно сказал Раджу. — Дети с ним прекрасно ладят!

Воин небрежно отмахнулся, продолжил:

— Он сам, как дитя. Здоровый, но огня боится! — Цихсан благодарно взглянул на Джинхэя, который стоял за профессором и быстро переводил фразы. — Нет у нас драконов, чужестранцы. И людей…

— Хорошо, — Николай обречённо уставился в пол, разглядывая каменные плитки, а затем гордо вскинул голову, подавив в себе минутную слабость. — Значит, будем воевать? Я готов!

— А про меня забыли, что ли? — рявкнул индус, грозно потрясая посохом. — Я не собираюсь отсиживаться!

Цихсан поспешил возразить:

— Мудрейший, ты стар! У тебя больные ноги…

— Вот что, юноша! — гневно заорал Раджу, со всей силы стукнув посохом об пол. — Выслушай и не смей перечить! Тридцать лет назад меня, обессиленного и израненного, подобрали в лесу. Твоя мать выхаживала неизвестного путника много дней. Твой отец дал мне кров и еду. Уйны приняли безродного чужака, и он был рядом все эти годы. Я видел, как рождались и вырастали дети, я видел потери твоего, а теперь и моего народа. И при мне появился один смышлёный мальчишка, что с раннего детства мучал бедного учёного нескончаемыми дурацкими вопросами. Он вырос добрым, сильным воином, готовым защищать свою деревню. Тот самый любопытный, а порой и несносный ребёнок, который учился всяким премудростям. Мальчик стал мужчиной, но теперь ему нужна помощь. Неужели престарелый наставник бросит своего любимого ученика? Неужели он отвернётся от семьи и людей, ставших ему родными?

— Да, учитель, — покорно ответил Цихсан и тут же лукаво улыбнулся. — Но в первые ряды не пущу! Боец из тебя никудышный. Будешь натягивать луки или заправлять огнемёты. И не смей мне перечить!

— Разберёмся, — одобрительно проворчал индус. — Сейчас пока бомбой займусь.

— У тебя есть порох, — уточнил Джинхэй, — про него речь?

— Именно, — кивнул старик. — Немного наскребём… Правда, он плохой. Не могу подобрать пропорции.

— А огнемётов сколько?

— Штук десять, и горючки полно! Мы тут нефть нашли… Ребята уже сами добывают и перегоняют.

— Отлично, — улыбнулся монах. — Можно повоевать.

— Шансы есть, да… Одного не пойму, откуда взялась вторая волна? Да ещё такая армия. Где-то я ошибся в расчётах.

— Потом, потом, — засмеялся Джинхэй и обратился к Цихсану. — Давай, командир, веди нас. Пора встречать гостей.

Цихсан молча вышел и вскоре вернулся с большим мешком. Внутри была одежда воинов.

— Думаю, это подойдёт, — он критически осмотрел гостей и кивнул, улыбнувшись своим мыслям. — Я подобрал под ваш рост… Шлемы, жилеты обязательно! Буду на улице, — командир резко развернулся и покинул комнату.

* * *

Друзья вышли из дома, а вскоре к ним присоединился Мудрейший, который сменил свой балахон. Теперь на нём была такая же рубаха, как у воинов, штаны и сапоги, но вместо кожаного жилета с пластинами грудь старика украшала короткая кольчуга, сплетённая из тонких металлических колец. Заметив заинтересованные взгляды, Раджу довольно усмехнулся:

— Вот и проверим в деле. Я два года трудился над ней.

— Зачем тебе такая куртка? — спросил Николай. — Лишняя тяжесть. Монстры ведь безоружны.

Аллури укоризненно покачал головой:

— Не думаю. Вполне могут явиться с дубинами или острыми палками. У них и металл есть…

— Так они разумные! — изумился профессор, вспоминая окровавленный труп. — Я думал, простые звери.

— Нет, мой друг. Они, конечно, сильно деградировали, но остались людьми. Ну, не совсем людьми, — поправился старик. — Всё-таки их эволюционный путь шёл от других существ, но они разумные, да.

— А кто они, откуда? — заинтересовался Земноводный, в котором вновь проснулся учёный.

— Не знаю, как они произошли, могу лишь сказать, кем они были раньше, — индус тяжело вздохнул и продолжил. — Это и есть те самые древние мудрецы, построившие порталы. Точнее, их одичавшие потомки. Самое страшное, что они видят дыры между мирами и активно лезут в них, но людям отчасти повезло. В нашей вселенной только один прямой выход, вот поэтому уйны поселились рядом. Они взяли на себя защиту и много лет сдерживают натиск.

— А почему нельзя разместить здесь большой гарнизон?

— В Империи нужны воины, на материке постоянные склоки, — улыбнулся Раджу. — До сих пор местные неплохо справлялись. Да и врагов столько не было.

— А договориться с чудищами не пробовали?

— Смысла нет…

— Вот, значит, как, — протянул Николай. — Война двух цивилизаций… Но причину надо искать. Что их заставляет?

— Это неважно, — оборвал индус. — Монстры злобные и агрессивные. Они идут, чтобы убивать нас, и мы будем защищать наш дом. Пойдём, у нас мало времени.

На улице вовсю шли приготовления к обороне. Паники не наблюдалось, люди спокойно выполняли работу. В этом и есть отличие небольших приграничных территорий от сытых больших городов. На обстоятельства тут не сетуют, а достойно принимают их, совместно одолевая невзгоды. Надеяться больше не на кого! Всё очень просто — живи или умри. Постоянное присутствие врагов объединяет и сплачивает. Люди готовы к вторжениям, стойко держат удары судьбы, а каждый человек делает максимум для своих друзей и родных. К смерти здесь относятся легче, но это не значит, что местные жители сухие и чёрствые. Они точно так же радуются хорошим мгновениям и искренне горюют при утрате близких. В общем, такой бесхитростный, далёкий мир, где ответственность и мужество — это не громкие лозунги, а черты характера, что формируются с рождения. И сейчас этот маленький мирок в очередной раз готовился к войне… Стягивались различные группы воинов, подходили новые люди. Кроме фонарей на открытых участках горели факелы, рядом устанавливались чаши на треногах, наполненные маслом или нефтью. Взад-вперёд сновали небольшие подводы с камнями и брёвнами, а на входе в долину возводилась массивная баррикада. Весь материал давно был заготовлен и сложен недалеко от тропы, строительство шло быстро.

Мудрейший вскоре покинул друзей и отправился мастерить обещанную бомбу в компании детей с подростками. Николай и Джинхэй остались возле Цихсана, а он методично делал обход, в очередной раз перепроверяя готовность воинов, работу жителей возле баррикад, само укрепление… Внимание Николая привлёк большой отряд лучников, которые тренировались в стороне. Луки были непривычной, интересной конструкции. Здесь не требовалось постоянно удерживать натянутую стрелу, она фиксировалась на рукояти откидным зажимом. Во время зарядки оружие упиралось в землю, воин направлял стрелу и подтягивал специальным рычагом. Затем он передавал взведённое оружие другому бойцу. Земноводный не был силён в технических нюансах, поэтому для удобства решил называть диковинную конструкцию арбалетом. При выстреле воин щёлкал большим пальцем по зажиму, сдвигая руку вниз и тут же отпускал тетиву. Это требовало определённой ловкости, но лучники прекрасно справлялись. На поле были расставлены мешки, набитые соломой, и весь отряд под командованием невысокого, худощавого бойца дружно отправлял длинные тонкие стрелы в мишени. Подойдя ближе, Земноводный с удивлением признал в командире миловидную девушку, которая встречала Цихсана при возвращении. Да и весь отряд, оказывается, состоял из женщин. Причём, барышни были разного возраста — от морщинистых старух до совсем юных девушек, но всех их объединяло суровое, решительное выражение на лицах и отличные навыки стрельбы. Сам Цихсан остановился в стороне, некоторое время понаблюдал, а затем демонстративно прошёл дальше, неодобрительно бурча.

— Чем он недоволен? — поинтересовался Николай. — Очень меткие стрелки. Смотри, как густо мешки утыканы!

— Переживает за свою девушку, — грустный Джинхэй развёл руками. — Лучницы будут первыми.

— Ночью, в открытом поле? — удивился профессор, разглядывая далёкие горные вершины, где быстро опускалось красное закатное солнце. — Но монстры их сомнут!

— Женщины атакуют с ближнего холма. Мы принесли большие корзины со стрелами, — обернулся Цихсан, догадавшись о теме разговора. — Уйнаньиуян слишком упряма. Мне не удалось её отговорить… В конце концов, я не могу запретить жителю деревни защищать свой дом.

— Отважные девушки… Надо же, какое интересное имя, — добавил монах после перевода. — Дочь уйнов. Звучит символично!

— У каждого народа есть достойные люди… А мне бы отыскать белую дочь хуннов, — проворчал Николай, сосредоточенно отстёгивая ножны с ремня.

— А ты не спал, выходит, — рассмеялся Джинхэй, — когда мы с Артуром обсуждали подвиги Хуа Мулань?

— Ещё бы… Вы там бубнили у костра полночи, — Земноводный наконец отцепил ножны. — Хочу отдать меч командиру. Я посмотрел оружие уйнов, оно гораздо хуже твоего. Не будешь возражать?

— Нет, конечно, — серьёзно сказал монах. — Это твой клинок. Если он тебе не нужен…

— Не нужен, — последовал резкий ответ. — Я не воин. Пойду землю рыть, деревья рубить, луки-огнемёты таскать. Могу перевязки раненым… Держи, — оружие сменило владельца.

Командир тут же осмотрел меч, проверил лезвие и сделал несколько пробных взмахов. Лицо молодого воина расплылось в счастливой улыбке:

— Очень хороший клинок. Ценю твой подарок, — очередной поклон, — но ты без оружия, а так нельзя.

Цихсан остановил спешащего мимо бойца и коротко распорядился, указывая на Земноводного. Воин кивнул, удалился, а вскоре нагнал их, вручив Николаю другой меч. Это был короткий, обоюдоострый клинок в ножнах из крепкой кожи с тиснением и замысловатым серебряным узором. Весил он гораздо меньше, Земноводный очень обрадовался. Глядя на довольного профессора, командир засмеялся:

— Подарок наместника моему деду. Прими его, чужестранец, — Цихсан помедлил. — Прости… Коля, теперь это твой меч. Он неплохо сбалансирован и может пригодиться.

— Семейная реликвия! — пробормотал растроганный энтомолог. — Разве я могу взять такое?

Цихсан лишь отмахнулся:

— Оружие должно служить, а не пылиться в доме. Думаю, дед не станет возражать, — воин улыбнулся, взглянул на небеса и кивнул, словно приветствуя. — Точно не будет! Дед был очень силён, он предпочитал в бою гуань дао, «меч ущербной луны».

— Алебарда, — пояснил монах, — глефа точнее, если понимаешь, о чём речь. Такой широкий изогнутый меч на длиннойрукоятке… Он и правда тяжёлый.

В итоге обмен подарками состоялся. Правда, Земноводному пришлось в очередной раз благодарить и отвешивать поклоны, но к этому он уже начал привыкать. «Ох, уж эти церемонии и традиции, — думал профессор, иронизируя над ситуацией, — наверное, китайцы специально придумали ритуал, чтобы люди гимнастикой занимались, и спина у них не болела».

* * *

На удивление, ночь прошла спокойно. Монстры должны были выйти к долине, но так и не появились на освещённой местности. Бойцы сделали вылазку, обнаружив тварей далеко за холмами. Отдельные отряды рыскали взад-вперёд возле входа, а большое и шумное войско, пятьсот или шестьсот навскидку, стояло поодаль, изогнувшись широким полукольцом. С таким численным перевесом они реально смогут опрокинуть, растоптать маленькую группу защитников… Чего твари ждут? Новая тактика сильно озадачила уйнов. Их давние враги прекрасно ориентируются в темноте, обычно они тут же бросаются в бой, безрассудно напирая всей массой… Вскоре вернулись другие разведчики, уходившие к порталу. В тех краях, на тропе и возле поляны, всё тихо. Правда, были печальные новости, подтвердившие догадку Цихсана о судьбе своих бойцов. Большой, умный дракон погиб, передавив и растерзав напоследок приличное воинство. Останков людей не нашли…

Противостояние затянулось на несколько дней. Монстры по-прежнему торчали возле деревни, однако в их лагере произошли изменения. Несмотря на заверения Мудрейшего о дикости и неразвитости этого племени, наблюдения показали обратное. Твари расчистили поляну, очертили идеальный круг, приступив к строительству контура. Чёрные шесты, одинаковой толщины и высоты, равномерно окружили кольцо, а на их вершинах загорелись тусклые зелёные огни, испускающие узкие лучи в центр. Местные жители, разумеется, увидели здесь колдовство, но у гостей сомнений не возникло. Строится очередной портал. Вот только непонятно — либо монстры хотят окончательно покинуть нашу реальность, что устроило бы всех людей, либо они готовы призвать новые силы. Аллури воодушевился, привлёк Джинхэя, и они заперлись дома, приступив к расчётам. Конечно, за тридцать лет прибор Мудрейшего давно пришёл в негодность — учёные состряпали грубый аналог, используя те блоки, что остались после Артура. Правда, основная масса расчётов велась вручную. Оставалось только восхищаться их коллективным могучим интеллектом, великолепной памятью, хранящей невообразимое количество переменных, констант, справочных единиц…

Результаты получились неутешительными. Мудрейший доказал, что Артур запустил свой контур на фоне активного процесса, когда с той стороны двигалось войско. Крижницкий тем самым вызвал провал в магнитном поле двух реальностей, нарушив цикличность, и временно закрыл силовой поток на поляне. Но сейчас твари делают шлюз, используя остаточную энергию своего портала. Друзья наблюдали подобное в горах, пройдя через упругую плёнку. По сути, там был энергетический хвост аномалии, закольцованной в разных измерениях… Земноводный понял лишь общую картину, хотя Мудрейший подробно изложил теорию, привёл длинные и пространные объяснения, обильно украсив их терминами. Индийский физик сделал вывод, что на протяжении веков уйны сражались с одним войском, которое методично, отряд за отрядом, шагало в портал, но из-за временных парадоксов его выход растянулся… Судя по всему, ожидается новая армия тварей. Практичного Цихсана теория не интересовала. Он тут же сообразил, что портал можно разрушить, и настоятельно попросил Мудрейшего смастерить устройство.

— Мы уже восстановили прибор, но пойми ты! — кричал Аллури на ученика. — Его надо активировать, поместить в центре, а там монстры! Где я возьму столько энергии… Хотя, стоп, — учёный оживился: — Моя бомба. Тепловая энергия взрыва.

— Отлично! Мы привяжем бомбу и бросим в зелёный круг, — улыбнулся Цихсан. — Используем молодого дракона.

— Ты же понимаешь, что животное погибнет…

— Как и его наездник, — спокойно добавил командир. — Поэтому я сам поведу дракона. Какие шансы на успех?

— Приличные, — буркнул Аллури, отвернувшись от ученика, украдкой вытирая слёзы. Несчастный учёный прекрасно знал, что командир не отступится и не позволит другим жителям взять на себя эту жертву. — К вечеру всё будет.

— Значит, до вечера, — невозмутимо ответил Цихсан, а затем быстро отстегнул с пояса меч, возвращая Николаю. — Добрый клинок… Потом передашь Шучженю, — командир развернулся и отправился к бойцам.

* * *

— Быть может, они ещё встретятся, — ободряюще сказал Аллури, наблюдая за поникшим Земноводным, который задумчиво держал на коленях маленький меч в кожаных ножнах.

— Всё может быть, — пробормотал Николай, подавленный последними событиями…

Ближе к ночи монстры приостановили работу с порталом и беззаботно сгрудились, готовясь ко сну. Внезапно раздался оглушительный, торжествующий рёв, пробуждая в тварях давние животные страхи. В небе, со стороны деревни появилась громадная тень, медленно и неотвратимо приближая Смерть. Это был он — молодой и сильный дракон, последняя надежда людей. Ранее глупый и пугливый, он теперь гордо кружил над поляной, притащив на себе разрушительное, страшное оружие и двух отважных седоков. Упрямая Уйнаньиуян отправилась вместе с Цихсаном… Они блестяще выполнили задачу. Достойный потомок старого Далонга рухнул в самую гущу врагов и сходу уничтожил часть войска. Монстры опомнились, навалились большой толпой, но разъярённый дракон отважно принял бой, разгрызая и сминая тварей, круша их хвостом, лапами… Со спины героя упали огненные струи, вызвав очередную смуту и ещё пуще раззадорив дракона. Командир прихватил огнемёт, соскочил с рептилии и бросился к тварям, отвлекая их на себя. Его верная подруга быстро активировала прибор и подожгла длинный шнур, уходящий под чешуйчатое брюхо. По шкуре стремительно понеслось шипящее пламя, скрываясь среди бочек, а вскоре прогремел взрыв… Портал захлопнулся, а остатки монстров, настигнутые мужественными защитниками под командованием Шучженя, были уничтожены.

Глава 16. На безымянном островке

Безопасные корабли — это вытащенные на берег корабли.

Анахарсис Скифский

Добрый, уютный мир уйнов остался позади, а Земноводный с Джинхэем отправились на материк, искать другой портал. Но тут вмешалась хитрая судьба и щедро подкинула подарков… Под вечер друзья вышли в море, спокойно поплыли. Внезапно лодку накрыло туманом, странники сбились с пути, а вскоре хлынул дождь, начался шторм. В узком проливе ветер тут же усилился, яростно подхватив маленькое судно, и стремительно потащил его вдоль берегов. Мощные, хлёсткие потоки ветра разодрали бумажные паруса в клочья, тонкие бамбуковые реи не выдержали, а лодка стала неуправляемой. Люди упали внутри, вцепившись в борта и призывая на помощь всех известных богов. Бедную скорлупку кружило, швыряло, влекло дальше. Шторм свирепствовал пару дней, пассажиры были бессильны. Их давно унесло в открытое море, а вокруг бушевал хаос — холодный ветер, пелена дождя, туман, кромешная синяя тьма, безумная танцующая стена воды и багровое небо, испещрённое гигантскими молниями… Выжили! Хвала древним мастерам за крепкую джонку, которая чудом удержалась на плаву. Буря закончилась, вдали показалась небольшая полоска земли, куда и поспешили причалить, дружно загребая обломками снастей вместо утерянных вёсел. И теперь, с трудом вытащив потрёпанную лодку, путники уныло обозревали крохотный островок, густо усеянный водорослями…

— Изумительное и тёплое лазурное море не оставит никого равнодушным, — процитировал Николай какой-то рекламный буклет, старательно выжимая одежду и раскладывая её на камнях. — Жуть, как здесь тепло… Самая спокойная бухта в мире! Ага, охотно верю… Настоящая жемчужина. Приезжайте в Гонконг.

Сидящий неподалёку Джинхэй невозмутимо пожал плечами, придвинул рюкзак и уткнулся в него, проверяя содержимое:

— Это для туристов пишут. Лаовай деньги несёт, привлекать надо, — явно довольный своей ревизией, монах широко улыбнулся и добавил. — Конечно, штормит. Только у нас дамбы построены, каналы проведены, а здесь их нет.

— И всё равно! Проспать, проворонить бурю! Ладно бы я один такой, но ты-то, местный житель, куда смотрел? — не унимался Земноводный, который жестикулировал, ворчал и уже носился по берегу, пытаясь согреться. Наконец он подскочил к одежде. Не в силах натянуть мокрые штаны, профессор злобно отшвырнул их и вновь принялся укорять друга: — Как это возможно? Наверняка были те самые… ну? Кто они, скажи? Предвестники!

— Не было, — отрезал монах. — Поэтому мы здесь. Значит, таков путь. Смирись… И не кричи, пожалуйста. Девочку пугаешь!

— Какую ещё девочку? — опешил Земноводный, прикрывшись на всякий случай и оглядываясь вокруг.

— Вот эту чудесную малышку, — важно кивнул Джинхэй, извлекая из рюкзака большой округлый предмет, издали похожий на мяч для регби. — Она ведь тебя слышит.

Земноводный опасливо покосился на товарища, который сидел с блаженным видом, держал странный шар на коленях и любовно оглаживал. Не выдержав, профессор приблизился и теперь с удивлением разглядывал массивное светло-коричневое яйцо с мелкими золотистыми прожилками.

— Это что? Дракон? — быстро сообразил Земноводный. — Но откуда оно? Самка ещё беременна.

— Их было два. Первое она недавно снесла и припрятала.

— А ты его упёр. Вот как… Оно живое хоть?

— Живое, — серьёзно ответил монах. — Не могу объяснить. Чувствую!

— И там женская особь?

— Коля, ну откуда мне знать? — засмеялся Джинхэй, бережно укладывая яйцо обратно в рюкзак. — Я ведь тебе не пророк!

— Тьфу ты, — махнул рукой Земноводный. — Кому я поверил… Надо одеться хоть. Вдруг там, и правда, дама, — профессор усмехнулся и направился к брошенным штанам.

* * *

Война закончилась. Простые, бесхитростные люди недолго оплакивали павших бойцов. Да, нынче погибло много жителей, но это была последняя битва! Монстров больше нет, а жизнь продолжается. В забытую долину, за сотни долгих лет постоянных сражений, пришёл мир. Люди не скрывали радости. Наконец-то они обрели надежду! Проведя все необходимые меры, устроив по традиции погребальные костры с поминальной тризной, уйны вернулись к обычным делам: возделыванию земли, добыче руды и так далее. Немного погостив, наши путешественники приступили к сборам. Пора выдвигаться. Упаковали походные рюкзаки, подготовили оружие и вскоре бодро шагали по тропе, сопровождаемые всей деревней. Точно также рядом бежали дети, корчили рожицы и задорно смеялись, только теперь никто не боялся чужеземцев. Земноводный с грустью покидал гостеприимную долину… Шли пешком, простившись с верными лошадками. Мохнатые трудяги ещё бы послужили, но брать их некуда! Лодка не выдержит, а большой корабль придёт только весной. Конечно, уйны радушно предлагали остаться, но Николай хотел домой. Шучжень собирался пойти с другом, чтобы исполнить свой долг, но тут вмешался Раджаникант, получивший, наконец, тело. Он долго убеждал добродушного богатыря, что кому-то надо возглавить уйнов, и нельзя покидать родную деревню. У Земноводного свой путь! Шучжень нехотя уступил, но лично проводил друзей до побережья, оснастил им джонку и, не скрывая слёз, долго обнимал своего спасителя напоследок.

Где-то впереди находится заветный портал. На самом деле их на Земле очень много, но профессору нужен свой, который приведёт к Дасюэшаньскому хребту, в конец девятнадцатого века. Конечно, без прибора его трудно найти, однако индус заверил в успехе. Душа Николая сама укажет путь, надо лишь её освободить. Тоже самое подтвердил Джинхэй. В общем, учёные обдумали, пошли на риск и сделали пробную вылазку, совершив необычный ритуал. Необычный для рационального современного европейского учёного, но привычный для брахманов или буддистов. Николая снова погрузили в транс, и он вознёсся над землёй своей духовной сущностью. Свободная пуруши поднималась выше и выше, обозревая сверху землю древнего Китая. Наконец далеко на севере появилось слабое сияние. Обрадованная душа тут же устремилась к манящему источнику света…

Всё померкло, Николай очнулся в комнате. Ему не дали насладиться полётом. Мудрые наставники быстро и грубо загнали непокорную душу обратно, убедительно объяснив все риски подобных путешествий. Русский профессор ещё не умеет контролировать себя. Его вторая сущность может потерять связь с телом и будет вечно скитаться или сгинет, растворившись в энергетических потоках. Разумеется, Земноводный не стал спорить, даже наоборот, приободрился! У него появилась чёткая цель путешествия — северные степи Китая, места проживания хуннов, смелых бойцов и кочевников. Легенды гласят, что именно там сражалась мужественная воительница Хуа Мулань. Правда это или вымысел? А вот спорно… Легенды гласят, да ещё в трактате, который искал Минжкин, указано место погребения. Саму гробницу охраняют «души цветков», а точнее бабочки. Синеусые траурницы, так их назвал польский учёный Маружицкий. Только, кто они, эти загадочные стражники? Агрессивные роботы или живые существа?

Пока всё сходится. Николаю предстоит долгий путь на север, но с ним идут верные друзья. Правда, индийский учёный присутствует условно. Его тело осталось на острове, им сейчас распоряжается Раджаникант Надкарни, а духовная сущность тщательно закрыта и помещена в кокон. И эту сильную, но чужую душу добровольно несёт в себе честный тибетский монах Джинхэй, рискуя потерять себя. Как удивительно! Если бы полгода назад Николаю рассказали о путешествиях между мирами, об этих непонятных материях в виде энергетических субстанций, о смене телесных оболочек… Думается, тогдашний профессор просто покрутил бы пальцем у виска, считая эту информацию бредовой. А теперь он сидит на берегу моря, спокойно размышляет о потусторонних вещах, принимая как должное. Да, мир не прост, совсем не прост! Слова некогда популярной песенки обрели интересный смысл…

* * *

Размышления Николая прервали самым бесцеремонным образом, когда в воду перед ним плюхнулся увесистый камень. Профессор обернулся, обнаружив вредного монаха, а тот ухмылялся и показательно держал в руках другой булыжник:

— Если ты не прекратишь бездельничать, я запущу его в твою голову!

— Ты обещал меня проводить, — недовольно буркнул Николай, напустив на себя суровый вид, — а сам камнями угрожаешь! Смотри, я пожалуюсь твоему начальству!

— Не надо. Настоятель побьёт меня палкой, — засмеялся Джинхэй. — Ладно, давай серьёзно. Море ещё неспокойно, мы просидим тут долго.

— Удивил, что ли? — взорвался Земноводный. — Видишь, сижу… Думаю.

— О чём?

— О всяких глупых и странных вещах, — смутился Николай. — Путешествия души, энергии…

— Просто, — покачал головой Джинхэй, — твой разум их не принял, а это часть мира, вот и всё!

— Угу! И что теперь делать?

— Что делать, — заворчал проводник. — Шторм вернётся, весь остров зальёт. Вон, сколько водорослей! Точно, займись костром, а я помозгую над укрытием.

Джинхэй решил использовать лодку — можно повернуть её набок, опереть на шесты, сделав подобие шалаша. Монах быстро выкинул снаряжение и начал разбирать поломанные снасти. Тем временем Николай методично собирал подсохшие водоросли, бросал в кучу и обкладывал камнями, формируя очаг. Топливо никудышное, при сильном ветре не горит… Расшатывая и выворачивая очередной камень, благо здесь рыхлый песок, профессор резко дёрнул его на себя, опрокидываясь на спину. Камень выскочил, словно больной зуб, а Николай из любопытства заглянул в оставленную дыру, отпрянул и заорал от неожиданности. Согласитесь, случайно откопать на маленьком заброшенном острове, да ещё в древние времена, металлическую плиту с горящим зелёным индикатором — весьма необычное дело.

* * *

— Ты думаешь, это она? — Николай разместился рядом с сидящим на коленях Джинхэем, протягивая другу открытый бурдюк. Монах принял, молча кивнул, и оба благоговейно уставились на массивный металлический короб с прозрачной крышкой…

Друзья проработали несколько часов, разгребая плотные наносы песка. Удивительная находка постепенно появлялась из-под земли, открывая длинную и гладкую чёрную панель, обрамлённую узкой металлической рамкой. Тот самый огонёк, привлекший внимание Земноводного, теперь горел в компании из шести подобных. Вскоре удалось найти границы контейнера, уже полностью освободилась верхняя стенка, но откапывать целиком не хватило сил. Обессиленные, они присели рядом, и в это время чёрная панель начала светлеть. Загадочный предмет оказался саркофагом… Перед ними лежал металлический двухметровый ящик с закруглёнными углами, поперёк которого протянулась узкая контрольная полоса с рядом мерцающих зелёных огоньков. Диковинный гроб до краёв наполнен прозрачной жидкостью, а в нём покоится высокая, стройная, безумно красивая женщина. Казалось, прекрасная незнакомка безмятежно спит! На вид лет тридцати, с мягкими славянскими чертами лица. Чёрные брови вразлёт, прикрытые глаза с пушистыми длинными ресницами… Должно быть, очень выразительные были глаза — большие и наверняка серые или голубые, если посмотреть на общий типаж: светлая кожа с нежным румянцем, округлое лицо с ямочками на щеках, слегка курносый нос, мягкие пухлые губы с приветливой полуулыбкой, аккуратный подбородок, характерные скулы и роскошные золотистые волосы, обрамляющие это чудо. Такие ровные и правильные черты! Хороший, умиротворяющий образ, на который легко и приятно смотреть… Изумительное совершенство не только в лице, но и во всём теле — женщина одета в облегающую светлую тунику, ничуть не скрывающую великолепной фигуры. Руки открыты до плеч, а на правой руке виднеется широкий серебристый браслет с привычными уже индикаторами…

— Очень хочется верить, — почему-то шёпотом произнёс Джинхэй, всё также созерцая находку. — Просто удивительно… Ты нашёл Хуа Мулань. Цветок магнолии!

— Тогда, где бабочки? Если мы нашли гробницу, должны быть охранники!

— А кто сказал, что это усыпальница? — Джинхэй встал, почтительно поклонился саркофагу и деловито заходил вокруг, загибая пальцы. — Ладно, поехали… Итак, первое. Что мы видим?

— Ну… ящик. Необычный. Внутри девушка.

— Хорошо. Она мертвая?

— Не знаю, — смутился Николай и отдёрнул руку от панели. — Внешних признаков не видно. Может быть, там консервант, а может…

— Какая-нибудь техническая жидкость для анабиоза, — закончил Джинхэй. — Мы ведь не знаем этих технологий. Второе, ты уверен, что она с Земли?

— А откуда ещё? — опешил Николай, придирчиво разглядывая саркофаг. — Выглядит как человек.

— Выглядит замечательно, но я не почувствовал… Скажем так, это не совсем человек. Пустая кукла!

— Физическая оболочка без души? — догадался Земноводный. — А где личность?

— Где-то гуляет… Но я восхищён! Какой у них уровень науки, представляешь?

— Женщина очень красивая, — мечтательно протянул Николай. — Я сперва даже подумал, что это…

Земноводный испуганно оборвал речь и поспешно отвернулся. Пряча глаза, он медленно, демонстративно потянулся, а затем поднялся и вальяжно побрёл в сторону берега, пиная камушки под бодрое насвистывание. Постороннему наблюдателю могло бы показаться, что в мире нет более счастливого, беззаботного человека, чем этот русский профессор, гуляющий по острову… но Джинхэй всё понял. Проницательный монах тепло улыбнулся и закричал вслед:

— Коля, подожди!

— А? Что? Да я так… размяться немного.

— В твоём мире осталась женщина? Я ведь прав?

Земноводный, застигнутый врасплох, сразу осунулся, тяжело вздохнул и растерянно пробормотал:

— Да… Точнее, не моя женщина… Ладно, глупости это всё!

— Но ты её любишь? — монах не унимался.

— Люблю! — порывисто крикнул Николай, вскинув голову. — Она прекрасна и удивительна… Какое это имеет значение?

— Важное, Коля! Любовь к этой женщине — тот самый магнит, указывающий путь домой. Не потеряй это чувство, думай о ней, стремись к ней! Если сердце её не занято, твоя душа сможет достучаться и разжечь ответный огонь! Женщины — суть мироздания, основа гармонии. Они дают нам силу, слышишь!

— Ты прав, дружище, — устало ответил Земноводный. — Только странно всё это слышать…

— От буддийского монаха? Так я ведь не всегда в храме жил, — засмеялся Джинхэй. — Всё было, друг! И любил, и страдал. От страсти горел, ненавидел… Вернёшься и скажешь ей! О своих чувствах, о боли!

— Скажу, — твёрдый, решительный ответ, который очень порадовал монаха, — обязательно скажу!

— Ну вот! Красота — это хорошо, но и дел полно. Идём, перекусим… Скоро стемнеет.

Они разожгли костёр, приготовили ужин и вскоре, недолго думая, завалились спать рядом с лодкой, приподняв её на шестах. Ночью хлынул ливень, но друзья безмятежно спали. Им было тепло и уютно у старой джонки… над которой раскинулся прозрачный силовой купол, отгоняющий тьму тусклым зеленоватым свечением.

* * *

Николаю приснился огромный зал с книгами. Бесконечные стеллажи, уходящие за горизонт. Множество стройных рядов, где он бродил и читал… с удивлением обнаружив собственную историю.

Много лет назад во Вселенной жили архтанги — клан творцов, воинов и исследователей, которые в стародавние времена устроили межгалактическую экспансию, заселив сотни планет. Умеющие управлять силами Хаоса и Созидания, наделённые поистине безграничными возможностями, архтанги строили новые вселенные и создавали жизнь. Они путешествовали во времени, проникали в другие измерения… В какой-то период произошла катастрофа, отразившаяся во всех реальностях. Заигравшись глубинными материями с первозданными стихиями, архтанги уничтожили друг друга и ушли со сцены Мироздания. Древние боги покинули Вселенную… Но тут появился Наргалус, искусственно созданный могущественный организм, который построил закрытую реальность и начал привлекать людей, или других существ с уникальными характеристиками, для путешествий между измерениями. Так родилась организация хронокоординаторов под названием «Квинта». Имя группы предложено землянами, в качестве оригинальной игры слов — отсылка к латинской цифре пять, по числу основателей, и одновременно акроним первых букв: Крижницкий, Винтер, Наргалус, Тлиндарин, Арунгарх. Двое последних, близкие к гуманоидам представители иных цивилизаций, поддержали идею проекта и примкнули к людям…

Увидев фамилию друга, Николай сразу оживился. Захотелось деталей, и в руках появилась новая книга с любопытными подробностями об Артуре Крижницком, биографиями самого Земноводного и прочих людей, с которыми судьба столкнула Николая…

Артур Крижницкий родился в середине двадцатого века на Земле-43. Много лет изучая темпоральную функцию, или физику времени, этот гениальный русский учёный пришёл к выводу о наличии альтернативных вселенных. Он разработал теорию взаимодействия и нашёл способ проникать в соседние измерения. К сожалению, Артур допускает ряд серьёзных ошибок в расчётах, но первое время не догадывается об этом. Не имея возможности изготовить прибор на родине, физик доверился коллеге — жадному, завистливому индийскому учёному Раджаниканту Надкарни, который строит опытный образец первого Контура, а затем передаёт документацию в США и Японию, где так же появляются приборы. В последний момент Раджаникант раскаялся, оставил Артуру письмо и опытный образец прибора, а сам убежал в альтернатвный мир, сымитировав смерть. Будучи брахманом, он обладает древними знаниями, умеет высвобождать «пуруши», духовную сущность, свободно путешествовать между мирами.

Изучив устройство, Крижницкий вскоре находит ошибку, но пока боится путешествий. Уточнив координаты, учёный завершает прибор и активирует портал. Открыв путь на Землю-42, где события и люди во многом повторяются, Артур устанавливает контакт с двойником и отправляет к нему давнего друга, ничего не подозревающего Николая Земноводного. Но, оказывается, Земноводный обладал редким генотипом. Случайно его душа уходит в соседний мир, оказавшись в девятнадцатом веке, непреднамеренно уничтожив при этом духовную сущность известного энтомолога из той эпохи. Земноводный занимает чужое тело, а вскоре перемещается через активный портал в конец двадцатого века, где встречает двойника Артура, который помогает Николаю.

Недоработанные копии приборов нарушают баланс, сместив точки соприкосновения миров. Сформировался сквозной портал, объединяющий три мира: Землю-43, близкую к ней по развитию соседнюю Землю и далёкую, чужую реальность, населённую злобными разумными тцоргами. Они сразу пробивают тонкую мембрану, выходят ко второй Земле посреди острова Гонконг, попав в древние междоусобные времена, когда ещё не было единой китайской империи. Из-за временных парадоксов выход тцоргов растянулся на долгие годы, в течение которых они получают отпор от мужественного народа уйнов. Война продолжается несколько столетий. В какой-то момент на остров пришёл Раджаникант Надкарни и случайно встретил духовную сущность своего двойника, честного и мудрого учёного Аллури Ситарама Раджу, решившего покинуть родной мир. Они устроили битву, но Аллури оказался сильнее. Он запирает чужака в собственном теле, полностью лишив способностей к перемещению. Через тридцать лет Аллури, вместе с жителями деревни уйнов, удаётся закрыть портал и спасти людей от вторжения. Вскоре он покидает тело, подарив его Раджаниканту…

Николай не выдержал, отшвырнул книгу и проснулся. Ничего себе история! Артур, он сам, Раджаникант, уйны. Какой странный, бредовый сон! А если не сон…

«Где Джинхэй? — подумал Земноводный, не обнаружив монаха. — Надо бы обсудить!»

Глава 17. В краю заблудших душ

Дух есть жизнь, которая сама врезается в жизнь.

Фридрих Ницше

Николай сидел возле лодки и с удивлением разглядывал изменившийся за ночь островок, безжалостно изуродованный бурей. Странно! Здесь тепло, уютно, а вокруг следы шторма, разруха и хаос: свежие водоросли, сбитые в кучи, гниющие на солнце. Изрытый сырой песок и лужи, в которых барахтается морская живность… Вокруг! Николай, наконец, увидел прозрачную мерцающую стену, которая отделяла скромный пятачок земли перед джонкой, изгибалась и уходила в воду, судя по гладкому сектору среди бушующих волн. «Купол, — догадался Николай, благодарно кивнув зеленоватому свечению в воздухе. — Силовой купол защитил от бури. Но откуда он взялся?» Хлопнув по лбу, Земноводный ехидно отругал сам себя. А ещё учёный! Они ведь вчера откопали саркофаг. Наверняка тут есть связь. Николай встал и приблизился к стене — плотная, упругая на ощупь, как недавняя плёнка в горах. Памятуя о возможном переходе, учёный вернулся назад, взгромоздив на себя все рюкзаки, тщательно осмотрел берег и решительно направился к границе поля… Снова появился туман. Земноводный привычно ускорил шаги, продавливая стену. Его опять затянуло в кисель, заложило уши и перехватило дыхание… Только ничего не произошло! Он стоял на острове, а позади него возвышалась опрокинутая джонка, мерцал и вибрировал воздух.

— Фух, ничего не изменилось, — облегчённо произнёс Николай, сбрасывая рюкзаки на землю.

— Согласен! За последнюю пару недель! — раздался сбоку хриплый голос монаха. — Где каждую ночь на этот проклятый остров обрушивается шторм, заливая мою нору… а товарищ сладко спит под куполом, — Джинхэй закашлялся: — Безумно рад тебя видеть, Коля!

— Чего?! И ты всё это время… Как выжил?

— С водой проблема, а еды хватает, — криво усмехнулся монах, облизнув потрескавшиеся губы. Худой, осунувшийся и, словно закопчённый от постоянного пребывания на солнце, с задубевшим от морской соли и ветра лицом, в своей неизменной кашае, правда уже потрёпанной и полинялой, он сидел перед большим камнем, разложив на нём какого-то жалкого осьминога, и методично отрезал щупальца. — Хорошо, что рюкзак прихватил.

— Да уж… Досталось тебе. Купол не пустил назад? — сообразил Николай.

— Ну можешь проверить. У меня не вышло.

— Проверю, — Николай развернулся и нащупал стену. Упругая плёнка не поддалась.

— Изумительно, — буркнул учёный, усаживаясь на песок. — Так у тебя нора, говоришь… Они вкусные хоть?

— Кто? Осьминоги? Привыкнешь!

* * *

Оказывается, Джинхэй провёл на острове свыше месяца. Спасаясь от жары, он выкопал себе нору, обложив её камнями изнутри. Первое время питался своими запасами, а затем перешёл на дары моря, что щедро подкидывала ему природа после штормов. Вскоре закончилась вода, тогда монах нарыл несколько глубоких ям и растянул внутри куски полотна, оторвав их от своей рясы. Ночью на полотне появлялся конденсат, который Джинхэй заботливо сливал в котелок… порой давил рыбу, выцеживая из неё драгоценную влагу. Пару раз крупно повезло, во время ливней, и тогда Джинхэй прилично пополнил запасы, но первое время пил воду из луж… В общем, монах выжил и даже не сошёл с ума. Каждый день он беседовал с драконьим яйцом либо с принцессой, как он назвал женщину в саркофаге. Он много работал, медитировал, добывал воду с пищей, терпел жару и капризы природы. И всё это время ждал. Крохотный островок просматривается целиком — Джинхэй постоянно видел купол, искренне завидуя Николаю, который безмятежно спал. Правда, монах потом признался, что доволен судьбой. Не каждый столкнётся с такими интересными вещами — удивительным саркофагом вместе с хитрым вывертом пространства и времени, когда внутри купола проходят сутки, а снаружи месяц. Жаль, что у них нет под рукой приличной лаборатории, чтобы изучить этот феномен, а может, воплотить в жизнь. Какие заманчивые перспективы для человечества! Пытливый ум, даже в условиях постоянных лишений, не давал покоя монаху. Он всё время размышлял или занимался делом, но ещё с нетерпением ожидал пополнения. Вот-вот вылупится маленький дракон…

Свершилось! На третий день после появления Николая яйцо треснуло, выпустив на свет крохотную беспомощную ящерицу с тоненькими розовыми крылышками. Удивительное создание сразу признало Джинхэя за родителя, а тот был без ума от счастья. Шустрая и любопытная ящерка, а она оказалась самкой, как установил Земноводный, постоянно сопровождала монаха, сидя у него на плечах, либо спрятавшись за пазухой. Ночью она спала на груди доброго папочки, свернувшись калачиком, словно кот, и наслаждалась человеческим теплом. Конечно, периодически она переползала и на Земноводного, но всегда возвращалась к монаху. Забавная чешуйчатая зверюшка очень много жрала, вечно путалась под ногами или сидела на плечах, деловито пихая свой нос куда ни попадя, и быстро росла…

* * *

— Цвирк, — раздалось над ухом, а в лицо ткнулась холодная морда драконихи. Она уже прилично подросла и была размером с доброго мейн-куна, есть такая порода крупных кошек. Земноводный недовольно отмахнулся, но назойливая рептилия пронзительно заверещала, размахивая крыльями, и снова вскарабкалась на грудь профессора. — Цвирк! Триу-триш, — ящерка топталась на груди, лезла целоваться и крутилась на месте.

— Да отстань, Синька, — рявкнул Земноводный, легко отдирая дракониху от себя. — Что опять стряслось? Джинхэй, забери свою змею!

Монах назвал детёныша Надеждой, Синьуан на китайском языке. Но профессор особо не церемонился и тут же подобрал подходящее русское слово. Хвостатая малышка не возражала. Синька, так Синька… Тем более, у неё были удивительные ярко-синие глаза, что нехарактерно для рептилий. В целом, она была доброй и непосредственной. Земноводный очень любил эту бестию, но поспать он тоже любил. А что ещё делать на острове, когда быт более-менее налажен? Пошёл третий месяц робинзонады. Погода исправилась, море радует лазурными переливами и свежей рыбёшкой, которую друзья давно научились ловить, изготовив сеть. Над старой джонкой по-прежнему тускло блестит защитный купол, неподалёку в земле покоится загадочная принцесса. Ничего не меняется в жизни… Вот только мешается тут одна наглая дракониха, которая противно стрекочет, требуя к себе внимания, и прыгает перед носом.

Земноводный, кряхтя, вылез из норы и огляделся. Эх, маловато королевство, разгуляться негде! А ведь, действительно, неплохое королевство получилось, есть чем гордиться. Они с монахом давно уже из скитальцев, брошенных судьбой на необитаемый остров, превратились в размеренных поселенцев. Расширили и углубили нору, научились добывать еду, воду… Кстати, о воде! Надо бы проверить ямки. За ночь должно скопиться прилично. Однако ящерка не унималась. Она вертелась под ногами, задирая голову и хлопая крылышками. Слабые у неё пока крылышки, летать толком не умеет, лишь прыгает с бархана на бархан, радостно повизгивая.

* * *

Синька побежала к саркофагу, откуда Джинхэй призывно махнул рукой. Земноводный приблизился и лениво взглянул на безмятежное лицо красавицы. Спит, как обычно… Ух, ты! А это что? Зелёные индикаторы, ранее горевшие ровным светом, сейчас быстро, хаотично перемещались, гасли по очереди и вспыхивали вновь. Точно такой же танец огней повторялся и на браслете принцессы.

— Вот. Слежу за ними давно, — не поворачивая головы, обронил Джинхэй и сделал пометку на песке, густо испещрённом какими-то символами. — Скорость резко возросла. Я вычислил интервалы. Где-то через пару часов наступит пик.

— И что произойдёт?

— Интеграция. Приближается поток, но я не могу оценить силу, хотя Синьуан с утра беспокоится. Малышка гораздо талантливей меня, ей можно верить.

— Возвращается душа? — догадался Земноводный. — Дракониха её видит?

— Нет, не возвращается! Это вторжение, — угрюмо пробормотал монах. — Совершенно чужая аура! Боюсь, не справимся!

— Не понял, — насторожился Николай. — Кто сюда лезет?

— Зло, — короткий ответ и тяжёлый вздох.

Земноводный вспомнил свой сон и задумался. Чужаки, значит… наверняка это тцорги! Древние, кровожадные твари придумали новый путь и теперь хотят использовать крутую оболочку. Логично, в принципе. Зачем им обычный человек, когда имеется представитель развитой цивилизации. Наверняка она хранит в себе колоссальные знания, в том числе, о порталах. Аллури ведь утверждал, что тело помнит всё… Аллури! Ну, конечно. Надо выпустить его, пусть разбирается. Обрадованный Николай тут же поделился идеей. Джинхэй выслушал и укоризненно помотал головой:

— Учитель силён, но у него нет подпитки. Он заберёт мою энергию, я не смогу контролировать поток и потеряю Аллури, — Джинхэй виновато улыбнулся и продолжил. — Тут всё сложно… Когда выйдем вдвоём, будем неизбежно драться за тело. А если один пойду, обратно не вернусь.

— Интересные заморочки! Вот же она, готовая лежит! Запустим индуса в эту куклу.

— Не получится, Коля! У саркофага очень мощная защита.

— Ну-ну… Тцорги как-то обходят, — фыркнул Николай. — Им твои защиты не страшны.

— Чужая энергетика! Совсем иные механизмы…

— Хватит! Я пойду, — перебил Земноводный. — Не обсуждается! Сами говорили, что сжёг Маружицкого, — учёный запнулся и поморщился. Всё-таки неприятно осознавать себя убийцей, пусть и случайным…

Между тем монах не стал возражать, даже наоборот. Он усмехнулся и придирчиво посмотрел на друга, обдумывая все варианты:

— Хм… Вполне. Только без Аллури! Иначе уничтожите друг друга… Может, я сам? Отдать тебе кокон?

— А как его держать?

— Вот именно, — раздосадованно протянул Джинхэй и махнул рукой. — Опыта нет, потеряешь энергию… Только удар! Одна надежда на силу.

— Сила есть — ума не надо, — улыбнулся Земноводный и сел на землю. — Будем учиться!

— Хорошая поговорка, надо запомнить, — Джинхэй уселся напротив. — Дай мне руку и закрой глаза…

* * *

Началось! Земноводный стоит в поле, над головой чёрное беззвёздное небо, а впереди надвигается мощное, багровое зарево. Джинхэй говорил, что у каждого свои образы, Николай так увидел врага. Монах здесь рядом, а точнее его тело выглядит как массивный молочный шар, в рост человека, внутри которого горят золотистые огни — души верных друзей. Очень сильные, яркие, но помогать не будут. Словно в оправдание, к Николаю протянулась тоненькая, сверкающая нить. Это Джинхэй, выделивший скромный поток энергии для связи. Земноводный с любопытством озирался по сторонам. Бескрайнее ровное поле… Интересно, а какой он сам? Николай вытянул руку и ничего не нашёл. Ну, конечно! Тела-то нет. Оно сегодня бездельничает. Вон, в стороне лежит. Но хоть красивое! Большой и прозрачный шар, такой податливый, тускло поблёскивающий, заманчивый. Так хочется прикоснуться, погрузиться в него. Тело ждёт, зовёт обратно, и это здорово! Только бы не потерять связь, только бы не потерять… Стоп! Рано ещё. Николай сосредоточился, отрешился, лишь краем сознания удерживая образ своего милого, хрустального обиталища. Он туда вернётся, обязательно вернётся, надо только сберечь принцессу — наполовину вросший в землю пустой шар из тёмного зелёного стекла. Дом, который много лет терпеливо ждал свою хозяйку. А сейчас туда лезет огромное, багровое чудище, которое вдруг надвинулось из пустоты. Оно приближается, вытягивает щупальца, нагло обнимает округлые стены, раскачивая шар и пытаясь вырвать его из земли…

«Бей, — внезапно прозвучало в пустоте. — Не жди!»

Джинхэй на страже! Николай опомнился. А как бить? Все уроки вылетели из головы. Правда, и головы никакой нет… Рук и ног тоже.

«Снежное кольцо! Волки! Вспомни своё тело!»

Да, вот оно! Монах учил, что самые простые образы — лучше всего. Не надо думать о фантастических энергиях, нужно оставаться человеком… Хорошо бы с оружием. Тут появился меч! Николай с радостью почувствовал руки, крепко обнимающие рукоять, и моментально вспомнил, как кружился в снежном вихре, сражаясь с чёрными волками. А теперь багровое чудище. Какая разница? Воин захохотал и ринулся в бой…

Не было человека и волков, как в прошлый раз. Николай быстро забылся и потерялся. Над бескрайним полем стремительно летел колючий светящийся шар, атакуя бесформенную багровую тьму. Противники сошлись, и началась Великая Битва сил, где не было победителя, ибо они равны. Яростные клинки из чистейшего света кромсали и пронзали тьму, разрушая её на отдельные клочки. В ответ она коварно отражала выпады, обволакивая лучи, которые без устали вылетали, словно копья. Эти диковинные молнии ломались, превращались в мелкие, сияющие сполохи и тут же исчезали. В один миг противники так тесно сплелись в диком танце, что уже не разобрать — где Свет, а где Тьма. Бурое месиво каталось по полю и стремительно набухало, заполнив пространство. Внезапно произошёл взрыв! Николая отбросило назад, он пришёл в себя, а тьма развалилась на серию рваных кусков. Они начали двигаться, сливаться… И вот уже перед профессором возвышается несколько чудищ, а он всего лишь жалкий, уставший человек, сжимающий меч из последних сил…

Обессиленный, он еле встал, отчаянно сделал шаг навстречу, замахнулся мечом, снова упал. Всё кончено, мелькнуло напоследок… Но позади гудел и дрожал молочный шар. Внутри пульсировало, разливалось золотое сияние, и оттуда вылетели две молнии, превращаясь в диковинные фигуры. Джинхэй и Аллури! Каким-то образом друзья смогли договориться, по-братски разделив единственное пристанище, и устремились на помощь. Но кто их страхует, снабжает энергией? Воображение тут же нарисовало забавную картину: старая деревянная бочка, пожарная помпа и маленькая крылатая фигурка, которая прыгает возле насоса и усердно качает, высунув язык… Синька! Словно услышав Николая, дракониха обернулась и задорно подмигнула. «Малышка гораздо талантливей меня», — вспомнились слова Джинхэя. Но силы покидали Николая. Он ослеп, оглох, все чувства пропали. Профессор куда-то падал, падал и растворялся в большом прозрачном шаре. Тело ждёт! Измученная душа, уже не противясь манящему зову, полетела домой…

Они победили! Джинхэй ликовал и возложил всю заслугу на профессора, но тот не хотел ничего слушать. Признаться, Николай так до конца не отразил, что случилось в мире стихий, и скептически слушал похвалу. Но монах был серьёзен. Мало того, он почтительно поклонился другу! Там, в битве энергий, под маской одной души пряталось семь. Тцоргам удалось обмануть всех и отправить гроздь душ, плотно связанных между собой какими-то энергетическими узлами. Это был очень могучий противник, обладающий колоссальной силой. А Николай справился с ним в одиночку, оставив друзьям жалкие крохи, с которыми любой совладает, кроме ученика… Правда, Джинхэй долго укорял себя за недоверие к брахману. Когда они добили чудищ, Аллури сбросил всю энергию, тут же окутал себя коконом, добровольно изолируясь и оберегая друзей от возможных распрей. Как утверждал буддист, свободной душе крайне тяжело отказываться от запасов, она цепляется за любые крохи, чтобы выжить. Здесь требуется большой опыт!

— Какой контроль! Высшая степень познания, — восхищался монах. — Даже мой наставник уступит. Как хорошо, что он не слышит… Иначе точно поколотит меня палкой, чтобы не ронять свой авторитет.

* * *

— Обед! — голос монаха, выдернул из забытья. — Синьуан! — прозвучали короткие китайские фразы, а на грудь Земноводного с хрипом взгромоздилась тяжёлая дракониха.

— Цвирк, цвирк, — раздалось над ухом, и в лицо ткнулась холодная морда.

— Господи, опять… Слезь, кому говорят!

Николай очнулся, с радостью обнаружив милую чучундру, а она нагло пялилась синими глазищами, грузно топталась и бормотала.

— Ах, ты царапаться вздумала? Ну, держись! — Николай схватил Синьку, с трудом приподняв над собой. — Что, бестия, сдаёшься?

— Цвирк, — кивнула счастливая дракониха, из вежливости не расправляя крылья. — Хрум-турум!

— Хрум-турум, говоришь? Это здорово… Ну, пойдём обедать!

Николай нашёл Джинхэя возле костра, а тот самозабвенно колдовал над ухой. Он как раз снял крышку у котелка, деловито выкладывая сочные, жирные куски. Восхитительно запахло рыбой и специями. Что может быть лучше совместной трапезы с друзьями? Готовая рыба, как обычно, делится на части, и одна из них улетает в сторону. Джинхэй балует любимицу и всегда отдаёт лучшую порцию. Всё самое вкусное достаётся ей, быстро растущей, вечно голодной Синьке. Дракониха стремительно кидается вдогонку, а затем обиженно ворчит на горячее, нетерпеливо кружась над дымящимся куском. В общем, привычная картинаиз жизни островитян… За исключением того, что над джонкой не было зелёного мерцания. Николай отбросил еду и торопливо побежал к лодке…

— Купол пропал, — растерянно шепчет Николай, с недоверием трогая воздух перед собой. Рука провалилась в пустоту. Профессор медленно идёт вперёд… Вот он кричит, с наслаждением ощупывая шершавые борта джонки… Пять месяцев, пять долгих месяцев на острове!

— Забавно, да? — не отрываясь от еды, буркнул монах. — Свобода, Коля! На первый взгляд…

— Когда поплывём? — с жаром перебил учёный. — Завтра?

— Не знаю. Мы ведь только на вёслах можем. Ночью течение сменится, и нас утащит обратно. Хорошо, если снова прибьёт к острову. Здесь нужен парус!

— А где мы его возьмём?

В это время Синька подлетела к джонке, вскарабкалась наверх и гордо расправила крылья, покачиваясь на ветру. Друзья понимающе переглянулись…

Глава 18. Дорога к вьетам

Дорога лучше всего измеряется не в милях, а в друзьях.

Тим Кэхилл

Время шло, друзья терпеливо ждали, когда подрастёт живой парус, который старательно питался, готовясь к отплытию. Периодически Джинхэй измерял подопечную, делал какие-то расчёты и угрюмо хмыкал, не решаясь покинуть сушу. Далеко забросило… Монах ещё в первые дни вычислил координаты — маленький дом, удачно подвернувшийся во время скитаний, затерялся севернее архипелага Хоангша, другое название Парасельских островов. Места дикие, несудоходные. Если не считать двух путников и саркофага неведомой принцессы, покоящейся с незапамятных времён, людей здесь отродясь не было. Во всяком случае, за восемь месяцев… Двести тридцать семь дней! Жалкий, позабытый клочок земли. Крохотная тюрьма, которую можно обойти за час.

Между тем Синька нахально продолжала расти, удивляя Земноводного стремительным темпом — для обычных рептилий это несвойственно, там совершенно другой метаболизм. За относительно короткое время мелкая писклявая ящерка превратилась в огромную, разлапистую скотинку. Чтобы её прокормить, приходилось постоянно забрасывать сети — любые запасы моментально опустошались прожорливой тварью. Вскоре она и сама наловчилась таскать рыбу, пикируя над водой, словно чайки или другие птицы. Синька, достигшая двух метров, с размахом крыльев около семи, давно уже не лазила в спальную нору, радуя Земноводного. Наконец-то можно спокойно отдыхать, и никто не топчется по груди. Правда, чешуйчатая непоседа теперь не мёрзла и безропотно ночевала поблизости, укрывшись большими, кожистыми крыльями. Они до сих пор розовые, но очень плотные, сильные. Несмотря на размеры, вес у драконихи небольшой, и она часами парит вокруг острова, выискивая добычу. В молодости драконы неплохо летают, но с годами становятся тяжёлыми и неповоротливыми, обрастая массивной бронёй… Порой Земноводный сидел на берегу, любуясь завораживающим полётом, и думал. Откуда взялись эти существа с тремя парами конечностей? Не укладываются они в привычную земную эволюцию. Хордовые произошли от древних кистепёрых рыб с четырьмя плавниками… У насекомых шесть ног. Чушь! Не могут драконы ими быть. Здесь опыт учёного, вся суть биолога категорически протестовала. Много общих признаков с другими рептилиями! Кто же вы, загадочные гости нашего мира?

* * *

Маленький риф, приютивший во время памятной бури, остался в прошлом. Лодка шустро рассекала водную поверхность. На носу обосновался довольный Джинхэй с компасом в руках, наблюдая за малышкой Синьуан, которая вскарабкалась на вершину мачты, грубо состряпанной из разных обломков. Дракониха трудилась уже пару часов, гордо расправив крылья вместо паруса, лишь изредка взмахивая ими, и оглашала морские просторы счастливыми воплями. Николай призадумался. Интересно, с какой скоростью идём? Словно услышав мысли Земноводного, монах повернул голову и радостно закричал:

— Четыре узла, Коля! Неплохо. Почти на грани возможного.

— А это много? Ну-ка, подробнее, — Николай, сидевший на руле, наклонился вперёд, предвкушая очередную лекцию. — Я в судоходстве не силён!

— Чего раньше молчал? Сейчас исправим… Держи руль правее. Ещё… Отлично!

— Есть, капитан, — засмеялся Земноводный.

— Приступим, — важно кивнул Джинхэй. — Начнём с того, что все моряки мира используют милю, как единицу в расчётах. Ты знаешь, что такое миля?

— Где-то полтора километра, — Земноводный нахмурился. — Или тысяча шестьсот?

— Это сухопутная, — строго поправил монах, — а мы говорим о морской. Тысяча восемьсот пятьдесят два метра! Моряки никогда не откажутся от неё.

— Почему? Весь мир считает в метрах и километрах!

— А всё просто, Коля. Это очень удобно для навигации. Часть меридиана от экватора до полюса разделена на девяносто градусов. Каждый градус содержит шестьдесят минут, а величина одной минуты как раз и составляет морскую милю.

— Действительно, — пробормотал Земноводный, — очень удобно ориентироваться по картам. Принято. Дальше хочу!

— Дальше? Поехали… Одну десятую часть мили называют кабельтов, — монах приосанился и грозно рявкнул. — Повторить, юнга!

— Кабельтов. Так точно!

— Сколько точно? Не слышу?

— Сто восемьдесят пять метров, капитан. Спасибо за науку, капитан, — кривляясь орал Земноводный, вспоминая армейскую службу. Он старательно поддакивал, делая глупое лицо, но достойно оценил беседу. Друг снова разбавил путешествие доброй шуткой с полезной информацией. Пригодится!

— Хорошо, — Джинхэй невозмутимо продолжил. — Скорость судна измеряют в узлах. Узел — это одна миля в час. Ясно?

— Конечно. Четыре узла, значит… А в теории сколько?

— Обратимся к справочникам по гидродинамике или поступим проще?

— Так и знал… Не буду считать! Не хочу!

— Придётся, — хмыкнул Джинхэй, обвиняюще ткнув пальцем в сторону друга. — Ты учёный или кто?

— Ладно, — вздохнул Земноводный, — диктуй формулу.

— Теоретическая скорость, до которой можно разогнать плавучую конструкцию, определяется формулой: корень квадратный длины ватерлинии в футах, умноженный на одну целую и тридцать четыре десятых.

— О, Господи, — застонал Николай. — В уме корни считать… тут ещё футы, — он протестующе поднял ладонь: — Не мешать! Я сам хочу!

— Жду минуту, — вредный монах не отступал. — Одолжишь мне часики?

— Не дам!

— Как скажешь, — засмеялся Джинхэй. — Считаю до ста… Один, два…

— Тьфу, ты! Опять сбился. Замолчи…

Не бывает лёгких приключений! Сперва удачно поймали попутный ветер, а затем был штиль, укравший несколько дней. Напрасно бедная Синьуан крутилась на мачте, ловила слабые потоки и махала крыльями. Вернулся ветер, но резко сменился. Лодку понесло — вместо задуманного Хайнаня (крупный остров, до материка рукой подать) они оказались у побережья Вьетнама, обогнув остров с юга. Правда, племена древних вьетов, или байюэ, ещё не обжили эти берега. Увидев одни непроходимые, заболоченные джунгли, путники долго плыли на север, тщетно разыскивая людей. Наконец причалили в устье Хонгха, или Красной реки, где были задержаны местными жителями, называющими себя лаквьетами, и в сопровождении вооружённого отряда доставлены во дворец Хунг Зуэ, последнего короля древнего государства Ванланг…

* * *

Что делать бедному монарху для сохранения величия своей страны? Потомок драконов, отец всех лаквьетов… Пустые слова! Людей не интересуют титулы, хочется благополучия. Они ждут от повелителя решительных шагов, а тот ничего не предпринимает, хотя с севера надвигается мощная армия сородичей, а на востоке другой царственный брат давно прибрал часть земель. Это неизбежный исторический процесс. Сильный всегда прав. Но лучше уберечь кровь одного народа вьетов, хоть и разделённого на несколько семей, чем поглотиться многочисленными ханьцами. Именно поэтому Хунг Зуэ давно ведёт хитрые переговоры с молодым и дерзким вождём аувьетов, которому удалось подчинить горные племена. Сейчас Ан Зыонг Выонг, настоящее имя которого Тхук Фан, направляется на юг, чтобы разбить Ванланг… Грядёт война, прольётся кровь. Но это во благо! Тхук Фан покорит долину, но он же и объединит народы. От союза горных и равнинных племён родится новое, мощное государство, что позволит сдерживать атаки хищных восточных правителей. Китайцы, или хань, пока заняты внутренними распрями, но вскоре обратят жадные взоры на Красную реку… и получат достойный отпор от могучего соседа. Вот, какова цель последнего правителя Ванланга — собрать племена в кулак. Больше не будет байюэ, ста сыновей легендарного дракона, которые веками грызутся между собой. Будет семья. Правда, у вьетов впереди трудные годы: основание Аулака и мужественное противоборство империи Цинь. К сожалению, Аулак обречён, итог известен. Такова история, она должна свершиться. Тем не менее, гордое крохотное царство не забудут! Память о нём укрепит вьетов, заложит дух национального самосознания, запустит освободительное движение. Конечно, полную независимость Вьетнам обретёт через много столетий, но начало положено. Разведчики сообщили, что войско Тхук Фана в двухнедельном переходе от Фонгтяу, столицы славного Ванланга. Скорей бы уж…

Человек, которого в этом мире звали Хунг Зуэ, встрепенулся, вовремя прервав грустные мысли. Трудно мечтать о судьбе и благе чужого народа, будучи кантонцем, уроженцем Гуандуна. По сути, враг для вьетов. Нет! Нельзя вспоминать грядущее, нельзя вмешиваться. Всё должно пойти своим чередом. Бывший учёный-историк, а затем ключевой персонаж древней азиатской эпохи, с нетерпением ожидал конца. Он провёл на троне свыше полувека, терпеливо играя роль Хунг Зуэ. Противоречивая фигура — безвольный, трусливый тиран и хороший экономист. Старый король, хунгвыонг по-местному, давно уставший от бремени власти, сидящий над жалкими льстецами-интриганами, которые хвалят и превозносят вслух, а за глаза ненавидят, мечтая о скорейшей смерти монарха. Сыновей у него нет, могучая династия Хонг-банг скоро прервётся. Родной Ванланг на пороге гражданской войны — в стране растёт недовольство, зреют заговоры. Слишком много претендентов на трон. Северный вождь будет идеальным кандидатом. Новый человек, не связанный кровными узами с местной знатью. Умный, решительный Тхук Фан быстро пресечёт внутренние распри, задавит смуту и укрепит государство. Остаётся только пожелать ему терпения и долгих лет…

— Повелитель, — робкий стук в дверь, в проёме появилась согбенная фигура Нхан Сяо, верного помощника, мудрого советника и, наверное, единственного близкого друга.

— Заходи, — не оборачиваясь произнёс монарх, старательно нанося очередной слой лака. В последние годы он увлёкся лаковой живописью и проводил много времени в мастерской. Быть может, несколько опережая события, но своё увлечение считал безвредным. Вьеты уже знают и широко используют лак, когда-нибудь дойдут и до знаменитой живописи. Конечно, придворные восторженно хвалили, но повелитель знал реальную цену своим поделкам. В родном мире он видел работы подлинных мастеров, до которых ему расти и расти…

— Повелитель, — советник низко поклонился, хотя король и не видел. — Я взял на себя смелость… Простите недостойного слугу.

— Что случилось, Сяо? — Хунг Зуэ нахмурился и покачал головой, отодвигая заготовку. Он быстро сполоснул руки в чане и повернулся. Важные новости, видать. В другое время даже советнику строжайше запрещено беспокоить повелителя, когда он удаляется в кабинет, предаваясь размышлениям или любимому ремеслу.

— Охотники видели ханьскую джонку. Она плывёт с юга.

— Воины? Много их?

— Нет. Всего двое, повелитель.

— Что?! Ты пришёл сообщить мне о двух рыбаках? Да как ты смеешь! Вон с глаз!

— Мой господин, — Сяо задрожал и поклонился вновь. Вид у него был крайне встревоженным. — Я никогда бы не позволил… Прошу, выслушайте!

— Ну говори, — монарх успокоился и милостиво махнул рукой, откинувшись в кресле.

— С ними дракон, повелитель! — быстро выпалил помощник, опасаясь очередного гнева.

— Так! — от неожиданности Хунг Зуэ даже присвистнул, что было неподобающе, но простительно наедине со старым другом, и жадно подался вперёд. — Надеюсь, твои люди не ошиблись. Драконов не видели сотню лет… Хорошо, ты прощён! Сам что думаешь?

— Духи предков вернулись на землю. Ву Тьен Ну послала свою дочь, чтобы защитить священный Ванланг!

— Это мы расскажем народу, разумеется, — ухмыльнулся монарх. — Меня интересует мнение советника, а не жреца.

— Все распоряжения отданы, повелитель, — Сяо выпрямился и улыбнулся. — Странников встретят и приведут во дворец.

— В тайне! Живыми и невредимыми, слышишь! И дракона не убивать!

— Конечно, повелитель, — очередной поклон. — Будут ли ещё у моего господина приказы?

— Иди… Мне нужно подумать. Ты принёс добрые вести.

— Благодарю вас, повелитель! — Сяо, пятясь, просеменил к двери и скрылся.

* * *

Начало темнеть. Как оказалось, устье большой Красной реки буквально утыкано мелкими островками и торчащими скалами. Решили не рисковать и заночевали в лодке. Джонка стояла на якоре и мирно покачивалась на волнах. На корме тускло светила масляная лампа, а на носу, укрывшись крыльями, сопела умаявшаяся дракониха. Она вздрагивала во сне, шевелила лапами и скулила. Возле подопечной устроился монах, наконец-то, позволив себе полноценный отдых. Во время путешествия он очень мало спал, постоянно ориентируясь по солнцу и звёздам, сверялся с компасом и делал вычисления. Монах вёл лодку практически вслепую, не имея большого опыта в мореходстве, удерживая в памяти карту местных вод. И ему удалось, друзья достигли материка…

Взбудораженный Земноводный не мог заснуть в эту ночь, он вскочил, и вот уже битый час стоял у борта, тщетно пытаясь разглядеть желанный берег. Вдруг над водой появилась цепочка огней, а большая тень, которую он принял за очередной островок, пришла в движение. Раздался мощный рокот барабана, чередуемый с многоголосым выкриком. Тень стремительно росла, превратившись в гребное судно — очень большое, как оказалось, при ближайшем рассмотрении. А позади, прячась до поры, подкрались вертлявые мелкие лодочки, напоминающие каноэ. Зажглись лампы, освещая суровые лица вооружённых людей. Джонку взяли в кольцо, с главного судна требовательно рявкнули, заставляя подчиниться. Проснувшийся Джинхэй угрюмо сообщил об умелой засаде, добавив, что плохо понимает язык вьетов. Он встал у борта, сложив руки рупором, и крикнул во тьму. Через некоторое время ответил другой человек. Полился мелодичный, длинный монолог, уже по-китайски, а обрадованный монах торопливо переводил, возобновляя давнюю, негласную традицию.

— Пусть странники ничего не боятся… Ванланг защитит своих друзей… Воины не будут спать всю ночь, оберегая покой… В общем, великий и справедливый король Хунг Зуэ, солнцеликий отец вьетов и много других красивых терминов, любезно приглашает в гости.

— Мы в плену? — уточнил Николай.

— Разумеется. Наверняка с утра следили. Какая великолепная подготовка и выдержка! — монах взял лампу и пристально оглядел спящую подругу. — Хм… Знаешь, почему Синьуан не заметила? Всё предусмотрено! Вьеты отличные охотники, искусные мастера по части маскировки и всяких ловушек.

На ладони Джинхэя лежала короткая тонкая стрелка, которую он только что выдернул из крыла драконихи.

— Это не опасно? — встрепенулся профессор. — Вдруг там яд?

— Не переживай, — Джинхэй ещё раз понюхал и отбросил стрелу. — Давно бы убили, если что… Это кьюн сьё, сонная трава… Да и ладно — Синьуан отдохнёт пару дней, и ранка заживёт…

— Она рептилия! Ты ведь не знаешь, как эта дрянь подействует. А если умрёт?

— Личный дракон… Священное животное и завидный питомец, — монах широко улыбнулся. — Любой владыка обрадуется. Не бойся за малышку!

— А мы как же… А за нас? — растерялся товарищ. — Нам теперь что делать?

— Будем спать, пусть охраняют, а потом перейдём на корабль. Напомни, пожалуйста, вашу красивую поговорку. Утренний ум больше вечернего?

— Утро вечера мудренее, — грустно улыбнулся Николай. — Только я вот не верю!

— Коля, нельзя по любому поводу пускать змею в сердце! Чернота вмиг заполонит твою душу, — Джинхэй укоризненно покачал головой. — Тот человек дал слово.

— Человек дал, человек взял… Обманет!

— Нельзя! — монах опять сложил руки и крикнул в сторону большого судна. Получив утвердительный ответ, Джинхэй торжественно произнёс. — Ву Тьен Ну, священная мать вьетов, строго накажет, если нарушишь клятву.

Он присел возле драконихи, с нежностью погладив бугристую голову, а вскоре уже беззаботно спал. Земноводный подумал, махнул рукой и тоже лёг отдыхать. Утро мудренее…

Утром Синьуан, громко ругаясь и ворочаясь, возмущённо взирала большими синими глазами, обнаружив себя связанной. Она тут же попыталась разорвать сеть, правда, после вмешательства Джинхэя успокоилась. Неизвестно, что монах нашептал своей подруге, но Синька покорно допустила вьетов. Воины бережно подхватили дракониху, перетащив на соседний корабль, и вскоре флагман, сопровождаемый мелкими лодками, направился вверх по реке. Путь до столицы неблизкий, развлечений мало, местные с любопытством обступили невиданных чужаков — тибетских монахов, бородатых европейцев и, уж тем более, живых драконов они не встречали. Несмотря на приветливые улыбки хозяев и оживлённый разговор, трое друзей оставались в плену, о чём наглядно говорили угрюмые, татуированные воины с направленными арбалетами…

— Расскажи мне про этот Ванланг. Какая у него история, государственный строй, культура, — внезапно попросил Земноводный после того, как их накормили и оставили одних. Бывшие милые собеседники сменили охрану, стояли поодаль и грозили оружием, хмуро взирая на пленников. Служба есть служба…

— Я не специалист, — монах ненадолго задумался. — Но мы попали в интересный период. Ванланг скоро рухнет.

— Почему так решил?

— Они упомянули имя Хунг Зуэ, последнего короля, и обмолвились про армию с севера. В общем, давай по порядку…

* * *

Ванланг появился около седьмого века до нашей эры. Удачное расположение в дельте Красной реки с плодородными полями, что было идеально для выращивания риса, дало основу экономики древней цивилизации, а позднее и Аулаку. Наряду с земледелием, местные жители охотились, ловили рыбу, занимались ремёслами — в основном литьём бронзы и гончарным делом. Широкое распространение получает выращивание шелкопряда и шелкоткачество. Вскоре неизбежно приходит разделение труда между сельским хозяйством и ремеслом. Интенсивно развивается металлургия с распространением медных и железных рабочих инструментов, а также предметов искусства (например, были популярны металлические орнаменты с изображением крыльев бабочек, что очень порадовало Земноводного). В хозяйстве появился плуг с применением силовой тяги в виде коров и буйволов. Мощное развитие сельского хозяйства и ремёсел порождает рынок и натуральный обмен с последующим формированием классовой системы. Необходимость защиты от ежегодных наводнений и нападений северных племён объединяет сообщества, формируя единое государство во главе с королём, право царствования которого передаётся по наследству. Так родилась могучая династия — к её последнему представителю, королю Хунг Зуэ, они сейчас и направлялись.

Постепенно Ванланг слабел, и в третьем веке с севера пришёл завоеватель Ан Зыонг Выонг, объединив народы аувьетов и лаквьетов для нового царства. Аулак отличался сильной армией, надёжным оружием и прочной цитаделью Колоа. Не раз его воины мужественно отражали набеги китайских завоевателей… Культура и общественный уклад во многом повторили историю Ванланга. Древние жители продолжают строить дома на сваях, красить зубы в чёрный цвет, жевать орехи и листья бетеля, наносить на тело татуировки. И мужчины, и женщины любят использовать украшения. Повседневной одеждой женщин служат рубашки и юбки, у мужчин — набедренные повязки. Богатые люди активно используют шёлковые одеяния. В семейном укладе общество переходит к патриархату, но роль женщины остаётся значимой. Народный эпос до сих пор хранит множество примеров женской доблести, когда они становились воительницами, защищая родные земли. В религии вьетов большой вклад несёт поклонение Богу Солнца, Богине Реки, Богу Горы. Вера в могущество предков, преданность героям, людям с заслугами перед деревней уже в те времена была отличительной чертой вьетнамца… Что касается драконов, они встречаются редко. Если бы не Синьуан, никто бы не стал церемониться с чужаками.

Глава 19. В плену

Что такое свобода, знают лишь те, кто готов умереть за неё.

Анна-Луиза Жермена де Сталь-Гольштейн

Вчера опять умерло несколько рабов. В последнее время это происходит всё чаще. Не удивительно — среди местных крестьян, а теперь пленников, ежедневно занятых на добыче и переноске камня, мало сильных, тренированных людей. Сила у воинов, но те быстро сменили хозяев. Бывшие защитники, присягнув горному правителю, превратились в жестоких палачей собственного народа. А рабов этому королю потребовалось много. Большинство жителей долины состоит из хрупких, изнеженных лаквьетов. Они и в мирное время не приспособлены к длительному, тяжёлому труду, не говоря уже о рабской доле. Высокая смертность среди них покрывается новыми, и новыми партиями людей, которых с завидной регулярностью пригоняют надзиратели. У вождя двух соседних стран теперь полно дел… Лишь бы ему хватило невольников.

После своего молниеносного вторжения в долину Хонгха, после покорения Ванланга и свержения древней династии местных хунгвыонгов молодой правитель недолго упивался победой. Амбициозный Тхук Фан, который по слухам принял другое храмовое имя, увидев лёгкость завоеваний на этой земле, не забыл агрессивных восточных ханьцев, чья боевая слава гремела далеко за пределами многочисленных империй. Король надумал укрепить подходы к столице, приступив к строительству гигантской цитадели, или крепости Колоа. Вскоре на одном из притоков Красной реки начали возводить массивное сооружение с каменным основанием, которое в будущем прославится своими неприступными стенами и запутанными тропами среди девятиярусных крепостных валов, где пролягут новые судоходные каналы, охраняемые с берегов многочисленными форпостами. Сюда, на место будущей столицы Аулака, согнаны тысячи рабов из бывших лаквьетов и аувьетов. Ан Зыонг Выонг не щадит ни своих, ни чужих. Говорят, даже старый король, великий Хунг Зуэ, не избежал доли каторжника. К чести молодого преемника, последнего представителя династии не казнили — его отправили в каменоломни, но поставили на лёгкий, посильный труд. Мудрый завоеватель не стал разбрасываться грамотными специалистами, под страхом смерти озадачив чиновников вести былую хозяйственную службу: учёт расходов-доходов, подвоз и хранение провианта, сборы налогов, перепись населения и многие другие дела. Любому государству нужны опытные люди. Вот и бывший король, наравне со своими царедворцами, где-то смиренно трудился во благо другого деспота, который не терпел возражений… правда, и щедро одаривал своих сторонников. Быстро наведя порядок в стране, объединив, наконец, горные и долинные племена вьетов, северный завоеватель жестоко покарал всех недовольных. Он нередко проводил массовые казни особых бунтарей, либо спроваживал врагов рыть укрепления, дробить и таскать камни, валить деревья. Тяжёлый, каторжный труд унёс немало жизней. В лагере часто появлялись свежие рабы… несмотря на довольно сносные условия содержания и неплохое питание, что выгодно отличало суровый, казалось бы, Аулак с его военной диктатурой от соседних стран, где так же интенсивно использовалась невольничья сила.

* * *

Всё произошло в одну из ночей, когда флотилию, плывущую вверх по реке со странными иноземцами и настоящим ручным драконом, внезапно атаковали другие лодки. Это были аувьеты, воины Тхук Фана, как выяснилось позднее (хотя, на взгляд Земноводного, они ничем не отличались от своих южных соседей — такие же татуированные вьетнамцы, вооружённые бронзовыми мечами и арбалетами, кучно сидящие в своих каноэ). Однако местные жители, даже при свете факелов, прекрасно находили своих и чужих. Завязался бой. Сперва ход сражения был непонятен — сплошное мельтешение огней над водой, многоголосый шум, лязг оружия, плеск воды от вёсел либо очередного тела, пронзённого стрелой и упавшего за борт… Пленников тут же развязали, заручившись честным словом, да и охранникам было не до того. Пользуясь суматохой, Джинхэй схватил меч и ринулся на корму, где малышка Синьуан неистово, но безуспешно боролась с крепкой верёвочной сетью. Освободив подругу, монах помчался назад, за его спиной взметнулась могучая тень, и дракониха скрылась в джунглях. Между тем на носу сгрудились недавние конвоиры, а ныне соратники по оружию, которые безропотно приняли чужеземцев в свои ряды — пара дополнительных мечей не помешает! Новобранцы с горсткой охранников приготовились к битве. Их быстро окружили, враги пошли на абордаж, ворвавшись на палубу, круша и сметая слабых южан. К чести последних, они мужественно защищали новых друзей, несмотря на численный перевес атакующих, но шансов не было. Навстречу лаквьетам полетели арканы, воины Тхук Фана всех повязали и грубо швырнули ничком на окровавленную палубу, выставив рядом охрану с арбалетами. В итоге буддийский монах с русским профессором попали в рабство к первому и, как показала история, единственному королю древнего государства Аулак. К тому самому Ан Зыонг Выонгу, свирепому северному вождю и великолепному завоевателю, который на днях разгромил своего южного соседа, а ближайшие пятьдесят лет будет мужественно противостоять могущественной империи Цинь… Вскоре их выгрузили на берегу, передав крупному отряду, сопровождающему рабов. А ещё через некоторое время пленники оказались на грандиозной стройке, возле устья небольшой, но быстрой речки Хоангзянг, где возводилась дамба и рылись обводные каналы.

* * *

Неделю шёл дождь, река вышла из берегов, грозясь подмыть и обрушить свежую постройку. Многочисленную толпу рабов раскидали на несколько отрядов и отвели подальше от реки. Наспех укреплённый лагерь теперь располагался в лесу, у подножия высоких округлых холмов, где добывался камень. Около сотни рабов да пара десятков конвоиров…

Земноводный устало опустился на землю, привычно не обращая внимания на вечную грязь под ногами, лёг на спину и задумчиво уставился в закатное небо. Где-то высоко виднелась едва различимая точка, которая медленно парила по кругу и была такой свободной, недоступной, что при виде этой одинокой птицы на душе становилось горько от зависти. Вспомнилось из классики — отчего люди не летают так, как птицы? Хотя бы, как драконы — невысоко, недолго… зато на свободе! Где сейчас милая чучундра Синьуан, которой удалось избежать рабства, в отличие от её незадачливых людей? Даже не верится, что верная подруга отозвалась, она рядом и, возможно, кружит над лесом, пытаясь разглядеть сквозь густые заросли маленький лагерь пленников. Хотя не так уж трудно найти изрытый берег да эту самую, огороженную бамбуковым частоколом поляну, куда их загоняют в конце дня. Но сможет ли Синька одолеть вооружённых охранников, сидящих по периметру у костров? А затем надо подобраться к огромному бревну в центре поляны — здесь приковано с десяток рабов, среди которых Николай и Джинхэй. Завтра их переводят обратно к реке, объединив с другими группами, а там будет очень много охранников. Уже не выбраться… Брякнули бамбуковые колодки — лёгкие, но очень прочные устройства на манер конских пут, которыми украшали рабов перед сном. Рядом завозился осунувшийся монах, с трудом усаживаясь на колени. Время вечерней медитации.

— Аллури? — тихо спросил Земноводный, чтобы случайно не разбудить остальных пленников.

— Тут, — бросил Джинхэй. В последнее время монаху всё труднее удерживать энергетический кокон с душой Мудрейшего. Сил уже не хватало… Несмотря на то, что к рабам в Аулаке относились довольно мягко — их не пытали и не били без особой надобности, исход у всех один. Вечный изнуряющий труд, скудный провиант, постоянное пребывание на воздухе, даже в сезоны дождей, тропические лихорадки, ядовитые насекомые и змеи. Здесь смерть как избавление, не иначе. Единственные радости невольников: краткий период ночного отдыха да плошка риса к ужину…

— Синьуан близко, — наконец прошептал монах.

Земноводный угрюмо кивнул. Он давно сидел наготове, прижавшись спиной к шершавому бревну, и разглядывал вершины холмов, откуда должна прилететь дракониха. Если у них всё получится, это будет последняя ночь в рабстве! Задумка простая — Синька появляется, атакует, а друзья, пользуясь неразберихой, бегут. Каким-то непостижимым образом монаху удалось наладить связь с подопечной и согласовать план побега. Что касается удерживающих колодок, Джинхэй давно уже разобрался в устройстве и заверил, что оно примитивное, проблем не будет. Вероятно, монах умудрился припрятать в складках своей истрёпанной кашаи хитрую отмычку. Убедившись, что охранники не смотрят в их сторону, Джинхэй быстро разомкнул и отбросил оковы.

— Ноги, — прозвучало в темноте, и Земноводный послушно подвинулся к монаху, хоть и знал, что его ожидает. Боль! Дикая, обжигающая, пульсирующая боль, а затем невероятная лёгкость, несмотря на кровь из ран. Так уж устроены вьетские оковы. При попытке освободиться, они впиваются в ногу, раздирая её острыми шипами. Монаху удалось лишь немного ослабить давление… Это всё ерунда! Кровь остановится, а раны зарубцуются. Только тот, кто носил кандалы, может по достоинству оценить сладкое, волнительное чувство свободы, используя любые, даже призрачные шансы на спасение. Конечно, можно было заранее избавиться от колодок, но ночью пленников несколько раз проверяют, Джинхэй не стал рисковать.

Если ты надумал сбежать, заручись поддержкой соседей. Друзьям сильно повезло, что зрителей мало, а рабы прикованы с двух сторон бревна. Здесь их всего четверо. Правда, старик на краю уже с вечера не подавал признаков жизни. Возле несчастного усопшего присел монах, чуть дальше Земноводный, но тут рядом проснулся здоровый лаквьет — скорее всего, бывший воин, который пока молчал, но внимательно смотрел и слушал. Стоит ему закричать… Воин не подвёл. Он внезапно приблизился, ощупал ноги Земноводного и тихо обронил:

— Вой бён (я с вами)!

— Цо (да), — ответил монах, осторожно переползая к новому товарищу. И снова шуршание, поскрипывание, бряканье колодок, короткий стон от боли… Внезапно от костра напротив раздался гортанный окрик, а в сторону бревна выдвинулись тени. Двое охранников с факелами и мечами наперевес. Обычный обход или они услышали возню и что-то заподозрили? А какая теперь разница? У другого костра замелькали огни, оттуда шло ещё трое. Земноводный порывисто зашарил перед собой, схватил колодку и медленно встал. А рядом, сжимая в руках такие же смешные обрубки, которые даже оружием не назовёшь, решительно стояли верные друзья — монах и пока неизвестный лаквьетский воин. Несчастные рабы, поверившие в долгожданную свободу, хотя сейчас, возможно, обречённые на смерть… И тут у них за спиной раздался оглушительный, торжествующий рёв, пробуждая в людях давние, животные страхи. В небе, со стороны холмов появилась громадная тень, медленно и неотвратимо приближаясь из тьмы. Это была она — молодая и сильная дракониха, которая очень выросла за последние месяцы. Синьуан, или по-русски Надежда, последняя надежда на спасение! Вот такой невесёлый каламбур, усмехнулся Земноводный… Земля содрогнулась. Синька с шумом приземлилась и гордо расправила могучие крылья, словно показывая вьетам желание обнять и защитить своих людей. Её розовая чешуя сияет золотом при свете костров, большие синие глаза с гневом взирают на жалкую кучку врагов. Мощные лапы загребают землю, толстый хвост взметает комья грязи… Сила и решительность! Настоящая королева! Растерявшиеся охранники сгрудились впереди, со страхом и восхищением приветствуя диковинную гостью, а затем по команде умного командира, который решил уберечь своих воинов, дружно опустились на колени. Духи предков вернулись на землю! Могущественная мать, богиня Ву Тьен Ну послала свою красавицу дочь, чтобы защитить священные земли, избавить, наконец, народ байюэ от кровавых междоусобиц и принести процветание в долину Красной реки. Слава великому королю Ан Зыонг Выонгу, повелителю неба и земли, потомку легендарного дракона! Слава ему, ниспославшему простым воинам такую благодать — вьеты не видели драконов уже сотни лет…

* * *

От группы воинов шёл командир — высокий и сильный, под стать пленному лаквьету, а тот уже выдвинулся навстречу, загораживая собой новых друзей. Некоторое время мужчины разглядывали друг друга, наконец командир произнёс:

— Ты воин, я воин. Готов ли мой брат служить великому Ан Зыонг Выонгу, истинному королю вьетов?

— Нет, — отрезал лаквьет. — Мой король Хунг Зуэ. Чунг Нгуен поклялся один раз!

Услышав имя прославленного героя, охранники изумлённо переглянулись, начали перешёптываться, но быстро умолкли от властного рявканья.

— Для аувьета будет честью сразиться с героем Хонгха, — невозмутимо продолжил командир. — Меня зовут Тханг Во… Я тоже поклялся один раз. Мы сразимся утром, брат. Эти двое уйдут, дракон уйдёт. Ты принимаешь вызов?

— Да.

— Я знал. Сегодня ты мой гость, иди к костру… А вы, — командир повернулся к Джинхэю, — уходите сейчас. Не хочу видеть страх в глазах бойцов.

Джинхэй усмехнулся и поклонился:

— Ты очень мудрый… Могу я попросить воду, чистую ткань и немного еды?

— Там всё дадут, — Тханг Во указал рукой и зашагал в сторону своего костра. Остановившись на полпути, командир обернулся и прибавил: — Благодари своего дракона, чужеземец… И прошу, сохрани это чудо!

— Обещаю! — серьёзно ответил проводник.

— Выше по течению есть храм. Пару недель пути. Вам помогут. Ты ведь монах?

— Да. Спасибо, воин!

— У каждого из нас свой путь…

* * *

Ночь провели возле лагеря, утром двинулись вверх по течению, огибая в пути бесчисленные болота и непроходимые заросли. Пару раз встречались небольшие группы вооружённых людей, но имя Тханг Во открывало все двери. Очевидно, командир пользовался большим авторитетом в этих местах. Заманчивая идея полёта на драконе так и осталась мечтой. Несмотря на большие размеры, Синьуан не могла нести двоих. Земноводный в очередной раз удивился скорости роста этой рептилии. За последние месяцы, что они были в плену, Синька почти поравнялась с отцом, верным Далонгом, который погиб, защищая деревню уйнов. Интересно, чем питалась эта бестия? «Лучше не думай об этом», — как-то ехидно пошутил Джинхэй, а Николай сразу представил гору истерзанных трупов жёлтых тварей, которую большой Далонг с аппетитом сожрал. Да уж, лучше не думать об этом… Вскоре дорога пошла в горы, река Хоангзянг стала уже, а её течение быстрее. Путники вышли к плато, возле горной цепи Чыонгшон, ранее известной как Аннамитское нагорье. Непроходимые тропические джунгли сменились каменными осыпями с редкими островками из смешанных лесов, где помимо дубов, клёнов и ясеней уже встречались различные хвойные породы, а также низкорослые кустарники. И где-то здесь расположен затерянный храм. Правда, Джинхэй никогда о нём не слышал раньше…

Глава 20. Дежавю

Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам.

Нельсон Мандела

Чыонгшон, или Аннамитский хребет, простирается по дуге параллельно побережью, отделяя территорию современного Вьетнама от Лаоса и Камбоджи. По словам монаха, за этими горами в древние времена проживали племена одной загадочной культуры, от которой осталась группа площадок, названная позднее «долиной кувшинов». Здесь, в начале двадцатого века, французскими исследователями были обнаружены тысячи больших каменных горшков, рассеянных у подножия. Похожие площадки находили также в Таиланде и на севере Индии. По мнению археологов, раньше в долине пролегал очень значимый торговый путь, который шёл параллельно течению Меконга, огромной азиатской реки, связывающей Тибетское нагорье с Юго-Восточной Азией, а сами кувшины могли использоваться для погребальных целей… Джинхэй с жаром рассказывал Земноводному о быте, традициях и вероисповедании многочисленных народов Лаоса — он даже в шутку предложил пересечь хребет, спуститься на ту сторону и поближе познакомиться с жителями соседней страны. Разумеется, вредный монах получил решительный отказ, но в отместку стал ежедневно бесить Земноводного, делясь с ним «сокровенными вещами, небывалой мудростью монахов, а также историческими событиями, о которых ты больше нигде не услышишь». Земноводный в очередной раз поразился знаниям друга. Тибетский монах, грамотный инженер, а теперь, оказывается, историк и археолог. Да ещё имеет богатый криминальный опыт, будучи бывшим участником Триады, грозной китайской мафии. В общем, разносторонняя личность… Монах заметно преобразился за последние дни! Получив долгожданную свободу, Джинхэй сразу воспрянул духом, став наглядным примером бодрости и жизнелюбия — вернулась его энергия, появилась неукротимая страсть к исследованиям, выводившая порой Земноводного из себя. Не последнюю роль в преображении сыграло добротное, мясное питание, в чём путникам активно помогала вечно голодная Синьуан, научившаяся за время скитаний охотиться на крупных животных. Отныне её повседневный рацион расширился за счёт интересных и редких в наше время представителей фауны: горные олени мунтжаки, полосатые кролики, жёлтые бородавчатые свиньи, а также «саола» — уникальное парнокопытное, проживающее в предгорьях. Земноводный как биолог по достоинству воспринял всё многообразие животного мира, что не мешало ему точно также, по достоинству, оценивать пойманных представителей… на вкус.

К сожалению, дорога заняла больше времени, чем указал аувьетский командир Тханг Во, и в пути друзья вынуждены были посещать деревни, которые изредка попадались вдоль реки. Не сказать, что местные жители радовались чужакам, однако присутствие среди незваных гостей большого и кровожадного дракона положительно решало спорные вопросы. Синьуан старательно играла роль злобной фурии, всякий раз с рёвом и грохотом приземляясь возле домов, эффектно при этом расправляя крылья и взрывая землю могучими лапами. Похоже, ей это нравилось… Время шло, поселения лаквьетов остались позади. Друзья, наконец, вышли к предгорью, но до сих пор не увидели признаков близкого расположения храма. Отсутствие дорог или хотя бы горных троп, отмеченных традиционными пирамидками из камней, немало озадачило опытного тибетского проводника. Однако Джинхэй, почему-то полагаясь на слово командира, упорно вёл группу вдоль реки, которая теперь заметно сузилась, превратившись в быстрый и неглубокий ручей. Храм обнаружился случайно, когда дракониха делала очередной облёт, планируя над небольшой долиной, зажатой в кольце холмов. Обрадованные друзья незамедлительно свернули с пути. Они шли весь день, прилично отойдя от реки, затем вскарабкались на холмы, заночевали в последнюю ночь у края седловины, а утром перевалили отрог…

* * *

— М-да, дежавю какое-то… или я сошёл с ума, — уныло произнёс Николай, притулившись на здоровом валуне, как и в прошлый раз. Немногим больше года назад, хотя по ощущениям — прошла целая жизнь, они уже видели эту долину. Правда, сейчас в округе нет высоких, заснеженных вершин, где некогда по узким, обледенелым тропам пробирался их маленький отряд, теряя лошадей и ночуя в вечном холоде среди непокорных, каменистых круч… Но местность знакома до мелочей, словно друзья вернулись в Тибет, в конец двадцатого века, к самому началу путешествия! На высокой террасе стоит полуобвалившийся храм, рядом сгрудились многочисленные руины — остатки строений, и даже есть небольшие куски заросшей, некогда возделываемой земли. В стороне виднеется группа деревьев, окружённая скудными участками травы, но в районе монастыря уже привычные каменные осыпи, пыль, уныние и многолетнее запустение…

— В прошлый раз ты пялился в бинокль, — пошутил Джинхэй. — Смотри лучше! Может, тут совсем другой храм? Хотя, если честно, и этого не должно быть.

— Стоит ведь! Не соврал твой командир!

— Не соврал! Интересно, кто он на самом деле… Нет во Вьетнаме буддизма и ближайшие пятьсот лет не будет!

Земноводный подозрительно покосился на друга:

— Анахронизм, значит? Почему ты раньше молчал?

— Да потому! Сколько у нас было приключений, но мы живы! — Джинхэй воодушевился. — Значит, кто-то оберегает. Это судьба! Нам указали путь, и мы идём. Боишься очередной ловушки?

— Ничего уже не боюсь, прекрати… и вообще, когда мы будем есть?

— Ему тут про судьбу говорят, а он про еду! Сколько можно жрать?! Бессовестный ты, Коля, вот что!

— Я бессовестный? Да ну? — возмутился Николай. — А кто недавно стащил корзину с рисом?

— Она стояла на улице…

— Разумеется, просто так стояла. Опять всю деревню по полям разогнали!

— Я тут при чём? Это Синьуан… зато была курица на ужин!

— Угу, курица была вкусная, жирненькая, — облизнулся Земноводный. — Но всё равно! Вечно приходим, как дикари из леса, запугиваем бедных крестьян. А теперь ещё и рис взяли!

— Не только рис! В других деревнях тебя не было, да? Ножи, топор, снадобья, котелок, мука, одежда, — нахмурился Джинхэй, загибая пальцы и перечисляя награбленное. — Что ты меня попрекаешь какой-то корзиной?

— Ну, как? Третий день несу! Тяжёлая, между прочим!

— Ой, ладно, уговорил! — засмеялся монах и кивнул в сторону храма. — Как ты думаешь, Коля, там есть плёнка?

— Знаешь, мне без разницы! Я давно не хочу думать, — вновь погрустнел энтомолог, — всё это зря! Обязательно какая-нибудь ерунда… Глупо моя жизнь проходит — ни цели, ни смысла.

— Тихо! Будет тебе цель. Ты ведь русский… забыл! Слово такое смешное… мужик?

— Ну, мужик! И что?

— Вот и сходи за водой. Ручьёв тут полно, найдёшь, — улыбнулся Джинхэй, протягивая котелок. — Я пока костёр разведу!

* * *

В этот раз Синьуан притащила толстого кролика, небрежно бросивего сверху, и опять удалилась по своим делам. Она всё время летает! Земноводный пару раз обсуждал с Джинхэем тему полётов, и сегодня дискуссия возобновилась. По мнению монаха, столь малая парусность крыльев в сочетании с большим весом не даёт подъёмной силы. Полёт дракона — вещь удивительная, конечно, однако противоречит всем законам аэродинамики. В ответ Николай доказывал другое на примере обычного шмеля, у которого крылья ещё меньше относительно грузного тельца. Но шмель летит! И плевать он хотел на физику с её канонами… как и на остальную науку.

— К тому же, — прибавил Земноводный, — Синьуан не является классическим представителем земной биологии. Нет у нас рептилий с шестью конечностями! Эволюция по-другому шла!

— Ты хочешь сказать, что она насекомое? — ехидно уточнил монах. — Предположим, некая хитрая бабочка?

— Получается, так, — развёл руками Земноводный.

— Угу… Но давай взглянем на это с другой стороны. Ты наверняка заметил, сколько изображений бабочек в азиатской культуре? Они почитаются наравне с драконами. Нет ли тут связи?

— Ты о чём?

— Да есть одна мысль… Глупая, может. Не встретил ли Маружицкий драконов в портале?

— И принял их за… синеусых траурниц?! — вскричал Николай. — Как можно спутать? Ну, ладно, один ошибся! Что делать с Раджаникантом и Аллури?

— Где доказательства-то? Письма легко подделать, а видеть можно не только глазами.

— Продолжай!

— Уважаемый президиум, уважаемые коллеги, позвольте ознакомить вас с одной любопытной гипотезой…

— Я тебя сейчас тресну!

— О, Будда Амогасиддхи! Как же мне надоел этот лаовай… Точно! Скормлю его Синьуан, — невозмутимо продолжил монах. — В общем, там было какое-то воздействие на мозг, оптическая иллюзия — электромагнитные волны, отравление…

— Стоп! Ключ в монастыре? — решительно вставил энтомолог последний, как ему казалось, весомый аргумент.

— И здесь промах, Коля! Подобными фактами меня не убедить! — Джинхэй приосанился. — Друг мой любезный, перед тобой буддийский монах, если помнишь! Наша духовная школа богата символизмом. Ключ мог выглядеть как сосуд с бабочкой. Но открывал он портал в мир…

— Населённый драконами, — задумчиво пробормотал Земноводный. — Древний мир, куда мы попали. Хм… Интересно, откуда они взялись?

— Это второй вопрос, — засмеялся монах. — Какая тебе разница? Главное, что драконы существуют, и это настоящее чудо… Вернёмся к порталу.

— Меня уже бесят твои порталы!

— До конца выслушай! — суровое лицо и укоризненный взгляд. — Значит, так. Либо воздействие на мозг, либо…

— Меня подставил бывший друг Крижницкий, — мрачно подытожил Николай. — Первый, разумеется, из моего мира. Ну, конечно! Ему нужен подопытный. А чем можно привлечь энтомолога?

— Бабочкой! Неизвестный вид. Прекрасно понимаю… Такое событие!

— Именно, — тяжело вздохнул Земноводный. — А жаль! Красивая была идея.

— Не переживай, Коля! Сделаешь ты своё открытие!

— Если вернусь…

— Вернёмся, — просто ответил монах. — Я ведь обещал? Держись меня!

— Да куда я денусь? — пробурчал Николай, направляясь к костру и заглядывая в котёл. — Тут остался рис. Я съем?

— Ешь, — усмехнулся Джинхэй. — Смотри, не лопни!

— Не дождёшься!

* * *

Всё-таки храм оказался ненастоящим! Когда друзья спустились в долину, высокая рукотворная терраса предстала перед ними обычной горной возвышенностью, а развалины древнего храма превратились в группу валунов, некогда принесённых сюда оползнем. Не обманули лишь окружающие холмы и чахлые деревья, возле которых обнаружился небольшой ручей, убегающий куда-то под скалу… Тем не менее, Джинхэй воодушевился и предложил тщательно обследовать долину. Где-то ведь прячется источник картинки — хитрая, очень правдоподобная голограмма, построенная неведомыми существами… Путешественники разбили лагерь возле деревьев и приступили к поискам. Прошла неделя, первоначальный азарт сменился рутиной. Всё вокруг уже на сто раз было исхожено и обследовано. Они заглянули буквально в каждую трещину, осмотрели каждый валун, неутомимая Синька постоянно патрулировала долину, облетая её по кругу… Ничего ценного! Вблизи наблюдался обычный для горной местности пейзаж, на расстоянии — стойкая иллюзия построек. Николай с Джинхэем и сами неоднократно возвращались наверх к перевалу, откуда созерцали привычную, но лживую панораму — разрушенный тибетский храм, величественно возвышающийся над окрестностями! Для чистоты эксперимента даже вели наблюдения в разное время — ходили и днём, и ночью. Храм не сдавался… Удивительное, загадочное место! В какой-то момент, когда уже готовы были плюнуть на всё, Николая осенила интересная мысль, и он обратился к команде. А что, если в этой долине тупик, искать источник бесполезно? Надо проверить путь дальше, по ходу реки. «Мы поспешили, доверчиво попались! Командир ведь не говорил, что придётся свернуть с дороги». Неделя напрасных поисков! Никто и не возражал… Терять друзьям нечего. Маленький отряд покинул долину, покорно принимая очередные извороты судьбы, особо не переживая о потраченном времени. Впереди новая цель! Вскоре они вернулись к реке и продолжили путь, направляясь к далёкой горной цепи Аннамитского хребта.

* * *

— М-да… Шикарно. По ночам ко мне теперь стучит томминокер в дверь. Я из дома не кажусь, томминокера боюсь, — задорно пропел Джинхэй, созерцая блестящую металлическую площадку на земле, по виду из латуни или бронзы.

После нескольких дней пути странники, наконец, вплотную подошли к подножию хребта, где случайно (хотя уже давно потеряли веру в то, что события в их жизни проходят случайным образом, ибо слишком много совпадений) обнаружили среди гранитных обломков небольшую отполированную поверхность, издали привлекшую внимание странным металлическим блеском…

— Это что за дикий персонаж? — нахмурился Николай. — Какой ещё томминокер?

— Не читал Кинга? Интересный автор… Был у него роман. Девушка нашла космический корабль, закопанный под землёй.

— Забавно! — Николай топнул ногой по металлу. Раздался гулкий звук. — Хм… Там полость. Думаешь, мы нашли корабль инопланетян?

— Корабль — это ерунда. Хотя интересно, конечно… Вот томминокеров не хотелось бы.

— Да кто они такие?

— Шинже! Ракшасы! Демоны! Ожившие пришельцы, которые пролежали под землёй тысячи лет, а потом уничтожили всех жителей.

— Вирусы, бактерии?

— Нет. Какое-то воздействие. Люди начали превращаться в пришельцев.

— Сразу? Мутация на макроуровне? Это невозможно! Понимаю, произошёл бы сбой в генах, потомство родилось, признаки закрепились… Околонаучный бред!

— Угу… Синьуан тоже летает. Превосходно получается, хоть и околонаучно! — усмехнулся Джинхэй.

— Убедил, — нехотя признался Николай. — Правда, я не верю в чудеса!

— Именно! Чудеса — это путь ребёнка. Он великолепен вначале, формируя добрую мечту и гармонию. Он оберегает психику. Но дети должны вырасти и увидеть не только добро, но и зло, чтобы научиться преодолевать трудности. Детская слепая вера в чудеса мешает развитию! Любое непознанное в глазах ленивого да непросвещённого всегда кажется чудом, хотя это неизученные грани мира. Нет чудес, Коля, нам просто не хватает знаний…

— Ты говоришь очевидные вещи!

— А кто тебе сказал, что изречённая мудрость обязательно принесёт новое? Главное, что она будет понятной.

— Да, ты очень мудрый учитель. — Земноводный поклонился, старательно сдерживая смех. — Мне бы хотелось и других знаний!

— Я не собираюсь тебя чему-то учить!

— И не надо! Копать я и сам умею, — засмеялся Николай, снова притопнув возле блестящего пятака. — Попробуем?

* * *

Если кто-нибудь попробует копать землю где-нибудь в горах примитивными подручными средствами — палками, острыми камнями или тупыми древними ножами из бронзы, он быстро придёт к выводу, что надо было запастись более практичными инструментами. Друзья вынуждены были вернуться в ближайшую деревню. Только теперь Земноводный наотрез отказывался грабить — хорошие сельскохозяйственные инструменты обладают большой ценностью для крестьян… Встретили их сперва неласково, памятуя недавний набег, но Джинхэй клятвенно заверил старейшин, что пришли они с миром, а дракониха на самом деле дочь великой богини, которую некогда одолели злые духи. Но теперь духи ушли, а чужестранцы вернулись, дабы помочь жителям деревни. Взамен богиня просит инструменты, их отнесут диким горным племенам, и там будут учиться возделывать землю. Добрые лаквьеты согласились. Такая честь для деревни! В итоге монах заперся на пару дней в кузне, где под его руководством изготовили добротные лопаты, мотыги и ломы. Синьуан впряглась в повседневные дела, помогая жителям корчевать деревья, оттаскивать камни и пахать землю. Земноводный провёл много времени в полях, где обнаружил ряд насекомых-вредителей, научив местных жителей простым способам борьбы с ними. В общем, все остались довольны. Провожали путешественников как героев — вся деревня вышла, снабдив своих необычных гостей провизией, водой и одеждой. Для дочери богини притащили огромную корзину свежепойманной рыбы, которую Синьуан умяла в один присест под восторженные крики деревенских… Пора выдвигаться! Несколько дней группа местных мужчин шла рядом, помогая нести груз, но потом Джинхэй сослался на какие-то религиозные запреты, отправив лаквьетов домой… Через некоторое время трое друзей вернулись к загадочной металлической поверхности и принялись за раскопки.

Глава 21. Нити судьбы

Когда достигаешь цели, понимаешь, что путь и был целью.

Поль Валери

Они это сделали! Друзья обнаружили вход в космический корабль, невесть сколько тысячелетий пролежавший под толстым панцирем из плотной, каменистой земли где-то в предгорьях Вьетнама… Двое обычных мужчин с примитивными древними инструментами. Правда, у них был неплохой силовой агрегат в виде здоровой драконихи Синьуан, которая очень старалась при раскопках, а кроме того, активно снабжала весь отряд провизией. Земноводный уже давно потерял счёт времени, словно они с монахом опять вернулись в рабство. Ежедневный, изнуряющий, монотонный труд: долби, копай, отбрасывай, уноси камни, сделай перерыв на еду или сон, и снова по кругу — долби, копай… Постепенно металл обнажался, а видимый фрагмент уже представлял собой полусферу. Скорее всего, перед ними прячется диск, поскольку здесь плотное скалистое основание. Та самая летающая тарелочка, про них где только не пишут в наше время! Согласно расчётам, она должна быть около ста метров в диаметре — не так уж и много для межзвёздного корабля! Как авторитетно заявил Джинхэй, здесь лежит не сам корабль, а всего лишь посадочный модуль. Если бы раньше профессору сказали, что он найдёт одну из летающих тарелок, о которых в своё время Лидия ему все уши прожужжала, Земноводный демонстративно покрутил бы пальцем у виска или флегматично пропустил эту информацию мимо. А теперь он из последних сил, но главное — с азартом трудится на раскопках. Вот такие прихоти судьбы… Монах ежедневно, благодаря своим замысловатым, абсолютно ненаучным для Земноводного, методикам познания, сидел у корабля, медитировал, но признаков активной жизни не находил. Это устраивало всех — томминокеров, и правда, не хочется… Бредовая ситуация для стороннего наблюдателя. Люди, практически вручную, откапывают непонятный объект в надежде, что он вернёт их домой. Чужой корабль, который может быть источником всего: вирусы, радиация, или другие опасные факторы. Но почему-то у всех троих появилась стойкая уверенность, что найденная ими тарелка — это и есть цель путешествия. Они должны найти вход и проникнуть внутрь… Что это было? Наитие, шестое чувство или тайное знание? Друзья не смогли бы ответить. Они просто верили!

* * *

— Знакомые огоньки, правда? — насмешливо спросил Джинхэй, разглядывая овальный люк и цепочку зелёных огней внизу. — Вот тебе и очаровательная куколка на острове. Я же говорил, что она не человек!

— Ну и что? Гуманоиды ведь… или они из будущего!

— Тоже вариант, — флегматично пожал плечами монах. — Меня больше интересует ключ. Если я правильно понял, это для него, — примерно на уровне груди на люке располагалось наклонное цилиндрическое углубление, напоминающее дупло, куда монах тут же засунул руку по локоть.

— Стой! — закричал Земноводный. — Вдруг там…

— Всё нормально, — Джинхэй уже вытащил руку и теперь критически её осматривал. — Правда, очень холодно. Там силовая мембрана, будто желе, и площадка в конце.

— Площадка?

— Ну, выемка для ладони… Твоя очередь! Меня не пускает.

— А почему моя… и какая разница? — внезапно испугался профессор.

— Ты европеец, я азиат. Вдруг там хитрый анализатор? Суй смелее, кому сказал! Я ведь жив!

Земноводный опасливо завёл ладонь, а потом решительно продвинул всю руку. Действительно, холодно! Затем возникли давние ощущения, уже испытанные дважды, когда он ходил сквозь плёнку в долине и на заброшенном острове. Николай с усилием преодолел поле, нащупав выемку. Пальцы послушно легли… Его рука безвольно повисла в пустоте, а вокруг растворялся люк! Вскоре перед друзьями виднелся провал, затянутый матовым, золотистым туманом.

— Я знал, я верил! — хрипло произнёс за спиной Джинхэй. — Учитель был прав! Чидзян Жилуцанг Шаувей!

— Что ты сказал? — Земноводный порывисто обернулся, с удивлением заметив, как его вечно насмешливый товарищ вдруг стал неподобающе серьёзным.

— Свершилось! Ты один из стражников на пути времён! — торжественно повторил монах и низко поклонился. — Хранитель Врат и потомок Древних…

— Э-э-э… Ерунда это всё, — отмахнулся Земноводный, но тут вспомнил давний разговор с Аллури про свой редкий генотип. Получается, что Маружицкий тоже… Тело-то его сейчас! Хватит этой героической мистики, подумалось ему. Не надо никаких титулов! Надо просто жить своей жизнью. Николай уже не колебался в выборе: — Может, и так! Потомок древних… Пусть! Только я не хочу быть хранителем. Я домой иду!

— Перед стражником открыты все двери, Коля! — голос Джинхэя дрогнул. — Ты сам выбираешь путь. Я всего лишь выполнил поручение и привёл тебя к Вратам. Это такая честь для простого монаха!

— Угу… Будет, что рассказать внукам, — хотел пошутить Николай, но вовремя осёкся. — Прости, я забыл! Монахам нельзя иметь детей.

Джинхэй загадочно ухмыльнулся:

— Теперь нельзя! Но я ведь не с рождения в монастыре. У меня была жена и две красавицы дочки. А когда я попал в тюрьму…

— Стоп! То-то я думаю, кого мне напоминает этот монах… Мейронг и Лиджуан? Твоя жена бросила тебя и уехала с дочерьми, ведь так?

— Да, — монах был явно удивлён. — По слухам, она сошлась с каким-то доктором в Чэнду.

— Так и есть! Его зовут Веньян Тоу, — торопливо продолжил Николай, которому только теперь стала вырисовываться картина событий. — А в твоём мире Виджинг Туфу. Это тот самый психиатр, который дружил с Аллури и Раджаникантом, держал у себя прибор и потом отдал его мне… или Артуру, запутался уже… В разных мирах события шли по-другому.

Джинхэй кивнул, сел на землю, облокотившись на гладкий, металлический бок космического аппарата, и нахмурился. Некоторое время он молчал, задумчиво рисовал какие-то фигуры перед собой, а затем отбросил веточку, поднял голову и задорно улыбнулся:

— Вот видишь, как причудливо распорядилась Судьба? Мы живём и считаем, что управляем своей жизнью, а она коварно плетёт нити, тянет их из разных времён и миров, а потом связывает в узелки. — Джинхэй вдруг чихнул, чисто по-русски высморкался в сторону, зажав ноздрю, а затем тщательно вытер пальцы о свою засаленную робу и невозмутимо продолжил: — Посуди сам! Казалось бы, что общего у тибетского монаха и русского энтомолога из разных миров? Но вот сходятся две дороги, встречаются люди, меняются события. Всё предначертано, Коля — и моя, и твоя жизнь… Они были связаны ещё задолго до нашей встречи.

— Оставь уже свои мудрости, — Николай тяжело вздохнул, собираясь с мыслями, и присел рядом: — Знаешь, Джинхэй, давно хотел сказать. Мы прошли вместе этот путь, голодали и скитались! Я всё время ныл и ворчал, а ты честно тянул, помогал мне везде. Даже не знаю, как бы я выжил один… В общем, спасибо тебе, друг. За всё!

— Угу… А я был обычным монахом, проводником, — Джинхэй грустно усмехнулся и крепко пожал протянутую к нему руку, — без вас с Артуром никогда бы не увидел столько чудес. Но теперь у меня есть Синьуан и верные друзья… хоть оба редкостные болтуны и гнусные лаоваи!

— Думаешь, Артур жив?

— Конечно! Да ты сам скоро всё узнаешь, — монах приподнялся и навис над Николаем. — Ну что, стражник? Мы идём в корабль?

— Да, пора! — вздохнул Николай.

* * *

Они оказались в округлом помещении, в центре которого тускло поблёскивала вертикальная колонна из такого же золотистого тумана. Джинхэй, равнодушно обогнув её, мимоходом заверил, что это и есть телепорт. Он направился дальше, а Николай остался у входа. Овальный люк за спиной быстро затягивался, однако рядом, на гладкой белой стене появилась широкая кнопка. Монах вернулся, проверил и радостно убедился, что сможет покинуть модуль. На той стороне, за колонной, угадывался пульт управления, усеянный цветными сенсорами, рядом притулилось широкое удобное кресло, а на стене висел большой вогнутый экран. В общем, классическая панорама космической рубки, которую описывают в фантастике или показывают в фильмах.

— Не впечатляет, — пожаловался Земноводный, медленно обойдя колонну по кругу. — Обычные белые стены, обычный пульт… Ну, хорошо, туман есть!

— И чего ты хотел? Раз они гуманоиды или такие же люди! — Джинхэй наклонился над пультом, придирчиво изучая надписи. — А вот это радует! Правда, не всё смогу разобрать… Аллури поможет.

— Что там? — Николай убрал руку от густого золотистого поля и направился к другу.

— Санскрит…

— Да не может быть!

— Ну, почему? — Джинхэй, нехотя оторвавшись от пульта, развернул кресло к Николаю и вальяжно уселся. — Вся мифология пестрит упоминаниями про богов, которые спустились с небес. Мы уже знаем, что они создали людей, а заодно научили их ремёслам, земледелию и письменности.

— Ага, чудесная версия! Но зачем этим богам понадобился корабль с телепортом, если они путешествуют душами?

— Ну, Коля! — укоризненно взглянул Джинхэй. — Позабыл все уроки Аллури! Прав он был насчёт линейки… Пуруши не может долго скитаться без прадханы, своей телесной оболочки. Она потеряет связь и растворится в потоках!

— Всё забыл, — улыбаясь, притворно вздохнул Земноводный. — Вот такой нерадивый ученик… Кстати, как пройдёт мой перенос?

Джинхэй поёрзал в кресле и смущённо признался:

— Я точно не знаю. Ты ведь стражник. Мог бы и сам давно уйти. Просто у тебя нет опыта, и мы не стали тогда рисковать. Надеюсь, что автоматика портала разберётся и направит тебя к телу.

— Хм… Как обычно. Доверимся судьбе, значит, — Николай задумчиво поскрёб бороду. — Ладно. И где оно может быть?

— Если в твоей реальности, ты как-нибудь сам разберёшься. Ну, а если оно осталось в моём мире, возле портала Маружицкого, тогда Мудрейший поможет.

— Стоп! — вдруг осенило Николая. — А ты?

— А на кого я оставлю Синьуан? — грустно вздохнул Джинхэй, обводя рукой помещение. — Да и здесь… Очень интересно. Такой редкий шанс!

— Я не удивлён… И когда ты решил остаться?

— Окончательно? Как только увидел корабль!

— Ну что ж, твой путь, — Земноводный красноречиво взглянул на портал. — Пора. У нас в России говорят: долгие проводы — лишние слёзы.

— Очень мудрая поговорка, — Джинхэй протянул руку, мужчины обменялись рукопожатиями. — Всё больше уважаю русских… Удачи, Коля! Ты помнишь, что обещал мне на острове?

— Конечно! А знаешь, как её зовут? Елена! Обещаю, что вернусь и признаюсь ей в чувствах, — Николай направился к сияющей колонне и, не оборачиваясь, вступил внутрь… Вскоре из тумана, медленно оседая на пол, выпало безвольное, теперь уже пустое тело, а душа Николая радостно устремилась домой.

* * *

Николай очнулся на кровати. Сильная слабость, болит голова и хочется пить. Осторожно приподняв голову, профессор огляделся. Современный мир! Боже, какое счастье вновь оказаться на доброй кроватке, в маленьком уютном помещении с белым потолком и светлыми стенами! Здесь даже есть внушительное окно, где виднеется… памятная оранжерея с редкими тропическими бабочками! Как и в прошлый раз, комната казалась пустой, лишь в изголовье кровати что-то мерно гудело, периодически издавая пикающий звук… «Так ведь это же госпиталь! — внезапно осенило его. — Неужели, всё получилось? Господи, я дома!» Николай торопливо взглянул на себя, увидев обычную одежду и свою неподвижную руку с закатанным рукавом рубашки (его любимой голубой рубашки, между прочим), где в сгибе локтя была воткнута игла внутривенной системы. Ошалев от счастья, он сперва не поверил глазам и немедленно пошевелил пальцами. Слушаются! Бывший стражник лежал, с трепетом созерцая своё настоящее тело, которое по праву принадлежит только ему, русскому профессору Земноводному. У погибшего по нелепой случайности польского коллеги Маружицкого, в чьём теле Николай провёл больше года, не было особых примет. А здесь они на виду! Наконец-то перед ним его родная, жилистая рука, поросшая редким, рыжеватым волосом; с привычным, ещё с давних студенческих времён, бледным шрамом в форме латинской буквы «s», который уже четверть века красуется на тыльной стороне кисти, возле большого пальца… Обрадованный Николай попытался встать, но тут позади раздался мелодичный голос Мейронг:

— Пожалуйста, мистер, резко не вставайте. Я сейчас уберу систему, — и вновь появилась красивая молодая женщина, очень похожая на младшую сестру и на своего настоящего отца, незнакомого в этом мире Джинхэя. Хотя его честный и преданный двойник из соседней реальности стал для Земноводного настоящим другом… Между тем Мейронг быстро извлекла иглу, заклеила ранку небольшой липкой повязкой и улыбнулась: — Ну а теперь медленно садимся. Всё хорошо?

— Вы даже не представляете, как всё хорошо! — улыбнулся Николай и послушно сел на кровати. — Простите, Мейронг… вас ведь зовут Мейронг, я не ошибся? Я доставил вам столько хлопот!

— Ничего страшного, мистер, это моя работа!

— А как я сюда попал?

— Вы не помните? — искренне огорчилась женщина. — Вас пригласил мой отец, чтобы передать какие-то бумаги, а когда вы были в оранжерее, вдруг потеряли сознание!

— Теперь всё в порядке, спасибо! — Земноводный решил немного схитрить и прояснить обстановку. Он ещё не был до конца уверен, что вернулся в свою реальность. — Это я помню, конечно. Вот только…

— Да-да? — ободряюще пропела Мейронг.

— Мне крайне неловко! Я, почему-то, забыл имя вашего отца.

— О, я понимаю. Не вините себя, мистер! — грустно улыбнулась медсестра. — Вы ударились головой, сотрясение! Это скоро пройдёт… К тому же, китайские имена трудны для европейцев. Отца зовут Веньян Тоу! Я надеюсь, что вы снова заглянете к нему? Он очень переживает!

— Обязательно забегу! Мейронг, вы чудесная медсестра… и у вас замечательный отец!

* * *

Земноводный постучал, уже предвкушая, как сейчас маленький и подвижный доктор Веньян Тоу выбежит навстречу и закричит что-нибудь такое: «Мистер Зим-най-вогни, я так рад видеть вас!» Профессор пожмёт ему руку, поблагодарит за всё… Однако на стук никто не ответил. Земноводный постучал снова, а затем толкнул дверь и вошёл в пустой кабинет. Он уже хотел уйти, намереваясь подождать доктора в коридоре, но тут его внимание привлёк… круг из золотистого матового тумана на столе, в центре которого лежало что-то белое. Земноводный приблизился и увидел большой конверт, с удивлением отметив про себя, что теперь прекрасно обходится без очков. На конверте круглыми, аккуратными буквами было написано несколько строчек: «Мистер Земноводный! По ряду причин я не могу с вами разговаривать. Перенос ещё не завершился, вы должны знать, о чём идёт речь. Заберите конверт и чемодан. Веньян Тоу». Интересные тут дела, события разворачиваются по другому сценарию! А не всё ли равно, подумалось ему. Значит, история с госпиталем подошла к концу, и судьба не желает повторений. Пусть! Взгляд профессора скользнул ниже, упираясь в любимый чемоданчик, который стоял рядом. Николай наклонился, подхватил чемодан, взял конверт со стола и вышел из кабинета…

Николай отправился в оранжерею, надеясь встретить Лиджуан, но здесь было пусто. Некоторое время он бродил по дорожкам, с упоением разглядывая тропические цветы и бабочек, беззаботно порхающих под куполом. Где-то в стороне журчала вода, в маленьком бассейне плескались золотые рыбки, воздух наполнен ароматами цветов… Удивительное, волшебное место! Профессора посетила шальная мысль, он решил, словно бы в отместку за непонятное письмо от доктора Тоу, нарушить запрет и сфотографировать бабочек. Земноводный полез в чемодан, но не увидел фотоаппарата. Старый походный друг по-прежнему набит справочниками, монографиями, таблицами, блокнотами. Отдельно лежат сувениры, розовое махровое полотенце для Леночки и коробка с микросхемами для программиста. Не хватало прибора, телефона и фотоаппарата. «Очень странно, — подумал Николай. — А как я найду Артура? Хотя зачем он мне теперь?» Николай вспомнил про конверт, достал его из кармана и надорвал. На колени выпал лист, исписанный с двух сторон крупным, размашистым почерком Артура, а сам конверт… исчез!

— Хм… Я даже не сомневался, — усмехнулся Николай и приступил к чтению.

* * *

"Николай, обойдёмся без предисловий. Ты читаешь письмо — значит, нашёл корабль и вернулся. Дружище, я виноват, знаю. Надо было всё рассказать. Хорошо, что удалось сдвинуть время в соседнем мире. Горжусь своим двойником! Он завершил прибор и закинул тебя поближе к кораблю. Рад, что всё обошлось. Я периодически наблюдал за тобой, хотя не в силах был вернуть. Ты стал гибридом и цепко держался за вторую реальность. Наверняка ты видел тайные знаки, совпадения, странные события? Знай, это был я. Чем мог, помог!

Давай пройдём по основным пунктам. Второй Артур жив. Мне удалось вычислить момент погружения в портал и откорректировать конечный пункт. Мой достойный двойник переместился на Альбион в мифический город Камелот. Да, вот такая ирония судьбы — он теперь настоящий король Артур и собирает рыцарей за круглым столом. Скажем так, сбылась юношеская мечта… Всё равно это я, хоть и в другой вселенной.

Продолжим! Честно говоря, ты сам виноват — вспылил на острове, проснулся и не прочёл до конца книгу из библиотеки Наргалуса! Там были все ответы… Однако, ты меня порадовал, когда разобрался с тцоргами. Очень выручил! Мы сразу закрыли семь миров. Тцорги готовили прорыв, но ты победил их старейшин. Силён! Если бы я раньше знал про твои способности…

Грустная новость — умер Минжкин Лю. Правда, ушёл он достойно, до конца отыграв роль последнего короля Ванланга. Ты, конечно, слышал имя Хунг Зуэ? В той реальности, где вы бродили с монахом (отличный мужик, кстати, попробую выйти на него), последние полвека на троне сидел Минжкин. Мы познакомились, когда ты пропал.

Теперь о моём альтернативном коллеге, Аллури Ситарама Раджу. Искренне преклоняюсь перед ним, хоть он и отказался от дальнейшего сотрудничества. Хочу тебя отдельно порадовать. Все достижения и наработки Сигизмунда Маружицкого после апреля 1891 года принадлежат этому индусу. Какой могучий интеллект! Если бы он родился в нашем мире, события развернулись бы по-другому. Меня ведь Надкарни предал! Так появились недоработанные приборы в других странах — я допустил фундаментальную ошибку в расчётах. Эти сырые копии нарушили баланс, и Земля соприкоснулась со вселенной тцоргов. Сейчас всё позади. Мы закрыли порталы. В этом есть и твоя заслуга.

Небольшой исторический экскурс. Поговорим о космическом корабле архтангов. Сейчас это единственный телепорт. На самом деле, они наши дальние потомки. Могущественные, словно боги! Когда-то эти творцы создали временные петли, вернулись в прошлое и… породили нас, изменив генотип древних обезьян. Круг замкнулся! Извечная философская проблема курицы и яйца. Кроме людей архтанги сотворили крайланцев (очень красивая раса, кстати), а их побочной ветвью стали тцорги, которые сильно ненавидят создателей и лезут во все миры гуманоидов. Для их сдерживания появились драконы, защитники людей…

Вернёмся на остров. Подозреваю, тебе интересно знать про спящую красавицу? Это Ильгариэль. Некогда они со своим мужем Сфером устроили знатную заварушку, разрушив половину вселенной и ряд смежных реальностей. Про теорию Большого Взрыва слыхал? Это произойдёт через миллионы лет, но в нашем мире уже было… Чем ещё интересна эта пара? Их сын создал Наргалуса, который трепетно относится к гуманоидам и старается им помочь.

Последнее. Я разрушил все порталы в обеих реальностях, ушёл в межмировое пространство и встретился с Наргалусом. Вместе с другими учёными мы основали проект, где трудятся люди, похожие на тебя. Николай, буду честен! Ты мне нужен! Прямой потомок архтангов, идеальный кандидат. Работы будет много, задач будет много, но это путешествия, новые места, эпохи! Безусловно есть риск, будет неоднократная смерть, куча проблем. Но заверяю, тебя найдут и возродят. Повлиять на твой выбор я не могу, но прошу! Если готов принять предложение, достаточно сообщить вслух… Жму руку. Артур Крижницкий".

* * *

Письмо вскоре исчезло, а Николай всё сидел и задумчиво разглядывал соседний куст с крупными бутонами белых, благоухающих цветов. Внезапно, мимолётно прикоснувшись к его щеке, пролетела большая бабочка и села на ближайший бутон, распустив крылья. Земноводный рассеянно перевёл взгляд на насекомое… Спиралевидные булавовидные усики голубого цвета, размах крыльев около восьми сантиметров, цвет тёмный, голубая окантовка!

— Нет, Артур, я хочу просто жить, — он встал, подобрал чемодан и решительно направился к выходу. Обернувшись на пороге, Земноводный произнёс: — Прощай, Крижницкий!

Эпилог. Отец и сын

Если мужчина не стал своим детям настоящим отцом, он не мужчина.

Марио Пьюзо

Прекрасное воскресное утро. Весна, наконец-то, порадовала долгожданным теплом. Уже смело можно гулять без шапки и шарфа, расстегнув ворот пальто, и дышать полной грудью. Как приятно слушать чириканье воробьёв, беспечно барахтающихся в мелких лужах, смотреть на яркое солнце и первые проталины! Николай Земноводный с гордостью катил детскую коляску, старательно объезжая лужи. В коляске сидел ребёнок, который радостно комментировал на свой лад всё, что видел. Остановившись возле подъезда, Земноводный присел перед сыном и улыбнулся. Малыш залепетал, приветствуя папу, хитро поглядел и протянул ручки. Довольный Николай вытащил ребёнка и повёл его по двору. Они чуть не утонули в луже, пару раз едва не избежали собачьих кучек, провели ревизию мусорки, потоптались возле скамейки, но в итоге благополучно вышли на асфальт и побежали вперёд. На пути валялась маленькая ветка, которую сын тут же присвоил, зажав в кулачке…

— Вот, смотри, Артур Николаевич, это воробышки. Птички!

— Пи-ти, — ответил счастливый малыш, крепко ухватив отцовский палец.

— Ну, пусть будут пити, — согласился Земноводный. — А это у нас кто? Кошка, да?

— Кыха, — упрямо возразил сынишка, указывая веткой на дворовую кошку, испуганно отскочившую в сторону.

— Киска, что ли? Или кыш? — улыбнулся отец. — Всегда удивляюсь, как тебя мама понимает?

— Мама, — важно ответил Артур. — Мама де?

— Где мама? Дома, конечно! Ждёт нас… Сейчас кушать пойдём. — Земноводного окликнули, он обернулся и засмеялся, разглядев крупную фигуру в розовом пальто, торопливо семенящую к ним: — А это к нам тётя Лида бежит, да?

— Ида, — обрадованно кивнул малыш, пуская губами пузыри и размахивая ручками. Тётю Лиду он очень любил, а та отвечала ему взаимностью. Лидия подбежала и тут же стала сюсюкать:

— Артуричка ты мой, здравствуй, — она кинулась целовать малыша, а тот уворачивался и смеялся. — Ты посмотри, что тебе тётя Лида купила, — шумная соседка полезла в сумочку, извлекая погремушку, которую ребёнок тут же схватил и потянул в рот.

— Лида, ну зачем ты? — укоризненно пробормотал Земноводный. — У него и так игрушек полно!

— Ничего, ничего, — затараторила Лидия. — Малышу играть надо. Да, ты мой сладкий? — соседка тут же переключилась на Николая: — Коля, я что-то Леночку уже пару дней не вижу, соскучилась. Всё хорошо у вас?

— Всё хорошо, — улыбнулся Николай. — Я передам, она к тебе забежит вечером! Артура спать уложим…

— Да, да, обязательно! Слышишь? Не забудь, Коля!

— Лидия, ты опять за своё? — нахмурился Земноводный.

— Ну ладно, всё. Чего надулся сразу, — засуетилась Лидия, вновь наклонившись к мальчику. — Папка ворчит твой. Всегда бухтит… А ты у меня хороший! Вырастешь большим и умным, как король Артур! Я тут читала в одном журнале. Оказывается, это был славянский князь!

— Угу… Князь, конечно, — грустно усмехнулся Николай, вспоминая Крижницкого из другой реальности. — Польский дворянин и настоящий друг… Интересно, как ему удалось меч из камня вытащить?

Оглавление

Пролог. Соседи

Глава 1. Странное письмо

Глава 2. Блицкриг

Глава 3. Путевые заметки

Глава 4. Госпиталь

Глава 5. Чемодан

Глава 6. Рынок

Глава 7. Сюрпризы

Глава 8. Теория котелков

Глава 9. Тибет

Глава 10. Наука и вера

Глава 11. Герои и легенды

Глава 12. Драконы и демоны

Глава 13. Чудеса в долине

Глава 14. Аллури Ситарама Раджу

Глава 15. Война

Глава 16. На безымянном островке

Глава 17. В краю заблудших душ

Глава 18. Дорога к вьетам

Глава 19. В плену

Глава 20. Дежавю

Глава 21. Нити судьбы

Эпилог. Отец и сын