Три молодца за клад мертвеца [Мария Красина] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Мария Красина Три молодца за клад мертвеца

Глава 1

Восьмидесятилетний юбилей Зинаиды Антоновны Лосевой отмечали с размахом. Гостей было примерно столько же, сколько лет юбилярше. Приехали родственники со всей страны, пришли соседи, коллеги, заглянули на огонёк ученики… Даже из мэрии Перми заслуженной учительнице прислали цветы и открытку.

Среди гостей были и два взрослых внука юбилярши, двоюродные братья Илья и Михаил. Как раз сейчас они вышли из ресторана на улицу, проветриться и отдохнуть от шумной толпы.

Перейдя через дорогу, парни оказались в небольшом скверике, состоящем из трех лавочек и фигурно подстриженных кустов.

Илья закурил, а Миша сел на лавочку, потянулся всем телом и с наслаждением подставил лицо апрельскому ветерку и солнцу.

Двоюродные братья являли собой такой сильный контраст, что рядом смотрелись комично. Михаил в свои двадцать шесть лет был высоким и очень худым, без единого намёка на брюшко. У него была белая, моментально обгорающая на солнце кожа, волосы цвета соломы и бледно-серые глаза. Он сутулился и в целом казался неуклюжим. Однако недостаток силы и ловкости парень компенсировал умом и эрудицией.

Илья был младше на три года, но выглядел более взросло и брутально — сказывались гены дедушки-кавказца. Именно от него Илье передались чёрные волосы, густая борода и смугловатый оттенок кожи. Парень был чуть ниже среднего роста, но широкоплечий и крепкий. Он занимался спортом, и движения у него были ловкие и выверенные. Илья отнюдь не был тупым качком, но до широты знаний двоюродного брата не дотягивал. Впрочем, он по этому поводу нисколько не переживал.

— Бабуле уже восемьдесят… — задумчиво сказал Илья. — А она молодец, бодрячком держится.

— Она ещё и работает. Конечно, уроков мало берёт, не как раньше. Но без работы и движения она зачахнет.

— Ага, бабуля у нас электровеник, всегда такая была. Хорошо, что на юбилей родня собралась, хоть посмотрели все друг на друга. Мы вот с тобой когда последний раз виделись?

— Хм. Кажется, пару лет назад. Я в Нижний Тагил к тебе приезжал.

— Не, это раньше было, в 2016-м. Три года назад, получается. Я помню, что я тогда недавно из армейки пришёл, и ты в гости прикатил.

— Ааа, точно. Хорошо тогда погуляли.

Парни помолчали, а потом Илья, выдохнув клуб дыма, спросил:

— Что за разговор? Ты в “телеге” намекал, что лично перетереть надо.

Лицо Михаила сразу стало серьёзным. Он огляделся по сторонам и, убедившись, что посторонних рядом нет, сказал:

— Только не удивляйся. Хочешь найти настоящий клад?

Поперхнувшись дымом, Илья закашлялся и выронил сигарету. Когда он выпрямился, на его лице читались удивление и недоверие.

— Мих, ты чего, фильмов про пиратов пересмотрел?

— Дурак! Я про настоящий клад. Старинный, с драгоценностями.

— Ээээ… Ты щас серьёзно?

— Вполне. Я же в Пермском архиве работаю. У нас море документов хранится на разные темы. А я люблю покопаться в бумагах, поискать что-нибудь занятное. И недавно наткнулся кое-что интересное.

— Давай, жги.

— Жила когда-то в Пермской губернии купеческая семья Ермолаевых. По легенде, Ермолаев-предок был разбойником, но вовремя свернул с преступного пути, награбленное выгодно вложил и стал уже не крестьянином, а купцом. Потом и вся семья перешла в купеческое сословие и успешно торговала. Ермолаевы олигархами не были, так, крепкие середняки. Вплоть до революции были на местном уровне уважаемой купеческой фамилией.

— Минутка занимательного краеведения. А дальше что?

— Октябрьскую революцию Ермолаевы не приняли и уехали за границу, но глава семейства, Павел Иванович, остался. Вроде как он финансировал антисоветскую деятельность, за что и загремел в двадцатых. Дальше его след теряется.

— А клад тут при чём?

— Я читал в архиве протокол допроса Павла Ермолаева. Среди прочего его спрашивают, владел ли он такими-то ценными вещами. Он отвечает, что да, но всё это закопал на малой родине, а где именно — не скажет даже под расстрелом. И, судя по протоколу, вправду не сказал. А список ценностей огого: золотые царские рубли, серебро, ювелирка… Солидно, в общем. Давай найдём ермолаевский клад!

Илья почесал затылок и вздохнул.

— Мих, не обижайся, но звучит так себе. Какой-то купец где-то что-то зарыл. Так можно сто лет искать.

— Ну, это я так, в общем. Согласишься — расскажу всё, что знаю, про родовое гнездо Ермолаевых. Скорее всего, клад там.

— А почему ты именно мне про клад рассказываешь? Не своим друзьям, не кому-то ещё?

— Потому что я знаю твоё хобби. Ты чёрным копательством занимаешься.

— Я…

— Илюха! У тебя ник в танках “бугровик”, и форумы копательские я в закладках на твоём компе видел. А металлоискатель крутой у тебя кладовке зачем лежит? И в багажнике “Нивы” твоей всякое такое?..

— Блин, ну ты глазастый! Да, я копаю иногда. Люблю древние штуки.

— Расслабься, я не осуждаю. Я понимаю любительский интерес к раскопкам. Обаяние старины, все дела. Я к тебе обратился, потому… — Миша замялся, перебарывая неловкость, но продолжил. — Потому что сам не справлюсь. Я и копать-то не умею. У меня машины и оборудования нет, я за городом плохо ориентируюсь… Полный лох, короче. Без продвинутого напарника никак. А ты именно такой.

— Куда ехать-то? Сейчас весна, дороги раскисли.

Поднявшись с лавки, Михаил посмотрел в глаза Илье и вполголоса сказал:

— Ты, главное, скажи своё решение. Я архив и музей подключу, там много чего есть. Ты на форумах и в группах пороешься, копателей своих расспросишь. Подготовимся и поедем, когда дороги просохнут и когда соберём информацию. Клад пополам поделим, по-честному.

— Окей, я подумаю.

— Думай. Ну что, пойдём обратно?

Парни вернулись в ресторан, где продолжалось веселье. Ведущий как раз объявил новый конкурс, и всё внимание публики сосредоточилось на участниках.

…Поздним вечером, когда почти все гости разошлись, и рядом с юбиляршей остались только близкие родственники, Илья улучил удобный момент, подошёл к Михаилу и шепнул ему на ухо:

— Я согласен.

Глава 2

Наступил июнь. Погода после майских капризов сразу как-то устаканилась. На весь месяц синоптики обещали в основном ясную погоду, а дожди и грозы — кратковременные. Это радовало Илью и Мишу: во второй половине июня они взяли отпуск и собрались ехать за кладом.

За прошедшие два месяца двоюродные братья успели многое. Они затарились нужными вещами, подготовили Илюхину красную “Ниву” к поездке и перелопатили кучу информации. Конечно, нигде не было точного указания на клад. Но и жизнь — не приключенческий роман, где легко найти карту с пунктирной дорожкой и крестиком “копать здесь”.

Нет, в жизни всё куда сложнее…

По всем данным выходило, что ермолаевский клад находится в окрестностях села Баюки, что в Серовском районе современной Свердловской области. При царе эти земли были в составе Пермской губернии. В Баюках жил Игнат Ермолаев, разбойник и первый купец из семейства. Его потомки позже перебрались в города, приобрели дома в Серове (тогда — Надеждинске) и даже в губернской Перми. Но о корнях не забывали, в Баюках тоже выстроили новый дом, тем более что в селе оставалась жить и вести дела часть семьи.

Где ещё последнему из Ермолаевых, Павлу Ивановичу, прятать ценности, как не там, где когда-то добыл капиталец славный предок?..

Хотя легко сказать: в окрестностях села Баюки! А ГДЕ именно?..

Илья считал, что клад нужно искать в бывшем доме Ермолаевых. Михаил не соглашался — дом после революции активно использовали, да и охотники до чужих богатств первым делом бы туда полезли. В доме клад уже давно бы нашли.

Нет, купец наверняка зарыл богатства в безлюдном, но приметном месте. Например, под дозорным дубом, с которого разбойники высматривали добычу. Не зря же этот дуб упоминает в письмах Павел Иванович!

А кто из братьев прав, предстояло узнать уже на месте.

…Выдвигаться решили из Нижнего Тагила. Миша заранее, за несколько дней, приехал к Илье, и вместе они закончили последние приготовления. Утром в день икс парни выехали в путь.

Дорога шла легко. Машин на трассе было мало, и Илья, расслабленно откинувшись в водительском кресле, подпевал голосу из магнитолы:

“И мертвец, гремя костями, вдруг поднялся из земли:

"Довели меня, проклятые, ей-богу, довели!”

Воры вмиг переглянулись и помчались наутёк.

А мертвец всё золото с собой в могилу уволок!”.*

“О, в тему! — с сарказмом подумал Миша. — Воры, золото, мертвецы… Самое то, когда едешь искать настоящий клад.” Но вслух он сказал другое:

— Когда в Баюки приедем, с местными надо поаккуратней. Не надо говорить, что мы ценный клад ищем. Мало ли что… Дадут по башке дубиной и в болото скинут. Поменьше надо и аппаратурой светить. Мы туристы, фоткаем старину и на природу с палаткой ходим. Какой клад? Так, по мелочи с металлоискателем ходим.

— Мих, да не парься. Трындеть не стоит, но и спрятаться не выйдет. Это же деревня! Всё на виду. Главное, не кипешуй, деревенские нервных не любят. Кстати, Баюки — не такое уж глухое место. Там туристы-походники часто бывают — рядом леса, озёра. Красотища!

— Я читал, там аномальная зона рядом, — и Миша посмотрел на Илью, ожидая подробностей. Ведь брат живёт ближе, часто ездит на раскопки и явно знает больше.

Илья мигнул поворотником, обогнал медленно плетущуюся зелёную “десятку”, за рулём которой сидел дедок в соломенной шляпе, и только потом ответил:

— Есть такое. Не в самих Баюках, северо-восточнее. Там в восьмидесятых НЛО упал, и после этого аномалии начались. Места, в которых людям одни и те же галлюцинации являются и электроника с ума сходит, световые явления всякие. Туда раньше толпами ездили уфологи, экстрасенсы, шаманы… И сейчас не так много, но ездят.

— А ты там был?

— Да, мы с корешем катались.

— И как?

— Да никак. — пожал плечами Илья. — Ничего такого не видели. Чудеса по заказу не являются. Зато местные на приезжих чудиках только так деньги делают. Кстати, в эту аномальную зону часто через Баюки едут. Там дорога лучше.

— Илья, а ты в мистику веришь?

— Нет. Ну как… Во всяких чертей и колдунов не верю. НЛО и пришельцы — допускаю, что они есть, просто пока нет возможности понять, что это такое. Ну как раньше про микробов не знали, а потом наука развилась, и их открыли.

— Интересная точка зрения.

— А ты сам-то веришь?

— Не знаю даже. Скорее да, чем нет. Конечно, львиная часть всех историй про мистику — фигня. Но мне кажется, они не на пустом месте появляются. Есть что-то сверхъестественное, но его чаще придумывают, чем оно на самом деле встречается.

— То есть?

— Например, привидение. Редко, при необычных обстоятельствах оно реально появилось. Люди заметили его, придумали название этому явлению. И стали так называть всё, что похоже. Грубо говоря, из 100 историй 99 — выдумка или ошибка, но одна правдива, и человек на самом деле встретился с привидением.

— Аааа, теперь понял.

Дальше парни ехали молча. Машин прибавилось, трасса стала хуже — рытвины и ямы теперь попадались гораздо чаще. Илья сосредоточил всё внимание на дороге, а Миша, чтобы не отвлекать водителя болтовнёй, достал телефон и углубился в свои заметки.

Через полчаса красная “Нива” остановилась на заправке. Залив полный бак, парни прошлись туда-сюда, разминаясь после долгого сидения в машине. Потом Илья остановился покурить, а Миша из вежливости ждал рядом. Когда-то в школе он, как и все пацаны, из любопытства пробовал курить, но это занятие его не увлекло. И уже взрослый Михаил по-прежнему не понимал, что люди находят в странной привычке вдыхать табачный дым.

Поболтав о том о сём, братья сели в машину и продолжили путь.

---------------------

* — Илья подпевает группе "Король и шут", а песня называется "Два вора и монета".

Глава 3

Уже больше двух часов красная “Нива” пылила по дороге. Цель была близко: справа вот-вот должен был показаться поворот на Баюки.

— Смотри, идёт кто-то!

По обочине шла женщина в голубом платье. На спине она несла объёмный рюкзак, а в правой руке была большая клетчатая сумка. Женщина то и дело останавливалась и перекладывала груз из одной руки в другую. И как только она тащила эти неподъёмные баулы!..

— Поможем?.. — спросил Илья и, увидев согласный кивок брата, прибавил скорость, догоняя незнакомку.

Услышав шум, женщина оглянулась. Поставив сумку на землю и приложив ладонь ко лбу как козырёк, она смотрела на приближающуюся “Ниву”.

Авто поравнялось с женщиной. Миша открыл окно, встретился с ней взглядом, и… парня будто пронзило током. Взгляду ярко-голубых глаз незнакомки позавидовали бы опытные работники спецслужб: пронзительный, хваткий, он за долю секунды впился в самую душу. Несмотря на жару, Мишу вдруг пробрал озноб.

Женщина улыбнулась, откидывая со лба каштановые волосы, и неприятное впечатление рассеялось.

— Скажите, пожалуйста, мы в Баюки правильно едем? — спросил Миша.

— Правильно. Просёлок будет, а следующий поворот уже на Баюки.

— У вас сумки, наверное, тяжёлые. Вам помочь? Вам куда надо? — вступил в разговор Илья.

— Ой, а мне как раз в Баюки надо! Я там живу.

— Садитесь, подвезём.

Женщина пристроила свой клетчатый баул на пол за водительским креслом, на заднее сиденье поставила рюкзак и только потом села сама.

— Меня Марина Ивановна зовут, Хлебодарова моя фамилия. Можно просто Марина. А как ваши имена?

Парни представились.

— Очень приятно! А в Баюки вы как, в гости?..

— Нет, мы туристы.

Илья по праву водителя отмолчался, зато Миша рассказал, что они — двоюродные братья; вот решили посмотреть свой край. В Баюках хотят снять комнату или дом, оставить вещи и ходить в короткие походы в лес или к озеру. Ну и просто погулять по окрестностям, пофотографировать…

— Да нас друг другу судьба послала! — радостно воскликнула Марина. — Я сдаю флигель, и он сейчас свободен. И совсем недорого!

Женщина назвала цену, и парни, посмотрев друга на друга, кивнули. Сумма за неделю была невелика, к тому же хозяйка обещала гостей ещё и кормить как следует.

Машина свернула в село, и Марина стала объяснять, как проехать к её дому. Миша украдкой разглядывал её в зеркало заднего вида. Симпатичная и стройная. Черты лица такие, что возраст определить сложно, ей может быть и 25, и 45. Обычная женщина, но было в ней что-то неправильное, тревожащее, но что именно — Михаил не мог понять.

— Где синие ворота, вон туда!

Маринин участок был обнесён высоким забором. Справа от ворот находился небольшой бревенчатый домик, слева — гараж и навес перед ним, а прямо от ворот шла дорожка к основному дому. Он был деревянным и выглядел весьма старым, но ухоженным.

— Мальчики, машину ставьте под навес, чтобы солнцем не палило. Пойдёмте, я вам флигель покажу.

Легко выпорхнув из авто, Марина направилась к домику справа. Парни потянулись за ней.

За дверью флигеля был тамбур, в котором стояли два стула. В стенах были вбиты крючки для одежды, а над ними — полки. Внутри была одна комната с простым интерьером: две кровати, между ними — стол, в углу за дверью — шкаф, в другом углу — печка. На полу лежал длинный полосатый коврик.

— Вот, ребятушки, хоромы! Темновато, правда. Окно одно, чтобы зимой тепло не уходило. Печка-то слабенькая. Но летом я обычно не топлю. Дверь на ключ закрывается, живу я одна, так что ваши вещи никто не тронет. Туалет на улице, уж извиняйте. Ну как, остаётесь?

— Остаёмся.

— Вот и славно! Располагайтесь и приходите в дом, обедом накормлю.

Заплатив за жильё и разложив вещи, парни прошлись по участку. За домом был устроен небольшой огород, там же росли яблони и вишни. Поодаль располагались баня, туалет, дровник и прочие хозяйственные постройки.

Обойдя дом кругом, парни подошли к крыльцу. На ступеньках сидел большой кот. Он был полностью чёрный, только на шее виднелось белое пятнышко. Кот тщательно умывал мордочку передней лапой; холёная гладкая шерсть так и блестела на солнце.

— Вот это котяра! Здоровенный! — восхитился Илья.

— Бабулин Барсик семь кило весит, а этот, кажись, ещё больше. Солидная зверюга!

Кот зевнул, продемонстрировав внушительные клыки, плюхнулся набок и вальяжно растянулся на всю длину ступеньки.

— Эй, ты нас в дом-то пусти!

— Перешагни его, и всё.

Миша уже занёс было ногу, чтобы перешагнуть кота, но зверь ловко вскочил на все четыре лапы, выгнул спину и утробно завыл. Злые жёлтые глаза неотрывно следили за каждым движением парней. Кот был готов вцепиться в недругов в любую секунду.

Братья остановились в недоумении. И как теперь пройти внутрь?..

Положение спасла хозяйка. Марина, услышав шум, выглянула в дверь. Увидев кота, она всплеснула руками и воскликнула:

— Баюн! Бессовестный! Это свои. Они будут во флигеле жить. Не трогай, я их сама позвала.

Словно поняв слова хозяйки, кот вмиг успокоился, сел и стал вылизываться, утратив к парням всякий интерес.

— Заходите, мальчики, заходите! Видите, какой у меня кот — сторожевой. Никакой собаки не надо.

— Баюн, это так его зовут? — спросил Миша.

— Ага. По названию села. Кот Баюн из Баюков, забавно же. — Марина одарила братьев очаровательной улыбкой. — Садитесь за стол!

На плите стояла большая кастрюля щей. Ждало своего часа картофельное пюре в кастрюле поменьше, а в тарелке лежала горка котлет. Словно женщина знала, что будут гости, и заранее наготовила еды.

За обедом братья и хозяйка весело болтали обо всём на свете. Марина улыбалась, шутила и была так обворожительна, что даже вульгарное обращение “мальчики” из её уст звучало мило. Хозяйка и гости даже не заметили, в какой момент перешли на “ты”.

Всё шло отлично, но у Миши в глубине души скреблась смутная тревога. Он никак не мог понять, в чём дело. Мысль трепыхалась где-то на краю сознания, но ухватить её не получалось.

…Разомлевшие от сытного обеда братья отдохнули во флигеле, а потом, прихватив фотоаппарат, фонарики, ломик и портативный металлоискатель, отправились бродить по селу.

Парни постояли у обелиска участникам Великой Отечественной войны; потом похихикали над странным памятником Ленину — большой пафосный постамент, на котором установлен несоразмерно маленький бюст.

Фотографируя по пути колоритные сельские улочки, Илья и Миша наконец подошли к бывшему дому Ермолаевых.

Одноэтажный дом в девять окон по фасаду и с небольшим мезонином стоял поодаль от основных улиц. Вокруг буйно разрослись кусты, и зелень скрывала неприятную картину запустения. Но стоило подойти ближе, и становилось понятно, что дом давно заброшен.

Стёкла выбиты, резные наличники окон или оторваны, или сожжены. Дверей нет, в крыше зияют дыры, кирпичные стены ободраны, только кое-где сохранились голубые пятна прежней облицовки. Глупо и чужеродно на этих руинах смотрелась табличка: “Памятник архитектуры XIX века. Охраняется государством”.

— Оно и видно, — усмехнулся Илья. — Заохранялись.

— Нда, так себе картина.

Внутри руин, несмотря на солнечную погоду, царил сумрак. Включив фонарики, парни пошли исследовать дом. На потолках кое-где сохранились красивые лепные розетки, но в целом штукатурка сильно обвалилась.

В комнатах основного этажа и в мезонине не было ничего интересного: везде мусор, осколки кирпича и обломки штукатурки.

— Местные растащили. Думали, в хозяйстве всё сгодится. Смотри, а вот тут печь была! — показал Илья на груду кирпичей в углу. — Всю разворотили. Полюбас клад искали.

— Почему ты так решил?

— В печной кладке часто тайники делали. И пацаны, кто кладами занимается, рассказывали.

— Ясно. Давай тогда с металлоискателем пройдёмся.

Включив прибор, парни стали заново обходить дом Ермолаевых. Они тщательно проверяли стены, пол и даже, забираясь друг другу на плечи, сканировали потолок. Ничего не нашлось. Только на груде кирпичей, что раньше были печью, металлоискатель призывно запищал. Сгорая от любопытства, братья быстро раскидали кирпичи в сторону.

Но нашли только погнутый гвоздодёр, видимо, брошенный тут предыдущими визитёрами.

— Ни хрена тут нет, — разочарованно подытожил Илья.

— Ничего, завтра остальные места проверим. Двор дома, разбойничий овраг в лесу и дозорный дуб, про который Павел Ермолаев писал.

— Ага… Пошли, а то уже вечер.

На обратном пути братья зашли в сельский магазин и купили конфет к чаю. Продавщица, дородная тётка в синем фартуке, отчаянно строила глазки и томно спросила, где такие красивые парни остановились.

— У Марины Ивановны флигель сняли. — ответил Миша.

— Это у Хлебодаровой что ли?

— Ага. Там ещё ворота синие.

Игривая улыбка на лице продавщицы вмиг погасла. Она презрительно поджала губы и отвернулась. А потом с силой швырнула в блюдечко сдачу — мол, забирайте и проваливайте!

— Что случилось?

— Дрянь ваша Маринка! Ведьма! — зло воскликнула продавщица. — Вы осторожнее, она мозги пудрить мастерица. Пикнуть не успеешь, всё из тебя вытянет. До капельки!

Продавщица скривила злую гримасу и взялась обеими руками за горло, словно сама себя душила. Видимо, это изображало Марину и её жертву.

Миша удивлённо таращился на эту сцену, но Илья забрал сдачу и кивнул продавщице:

— Спасибо, будем иметь в виду.

— Имейте-имейте. Маринка — шлында хитрая.

Из магазина братья вышли, посмеиваясь над деревенскими страстями. Но у Миши в душе снова заскреблась тревога. Пока парни гуляли по селу и обследовали дом Ермолаевых, она молчала. Но теперь слова продавщицы будто раздули тлеющий под золой уголёк.

Но эти тревожные ощущения были столь зыбкими, что Миша не решался сказать о них брату. Да и что сказать? Что-то неспокойно? В чем дело? А хрен знает, просто так. Нет, чушь какая-то!

…За ужином, когда хозяйка расспрашивала гостей о прогулке по селу, Миша неожиданно сказал:

— Марина, а тебя продавщица в магазине ведьмой обозвала. И ещё всякое говорила.

Женщина на долю секунды задумалась, а потом залилась таким искренним и весёлым смехом, что парни тоже невольно начали хихикать. Вытирая краем фартука выступившие слёзы, Марина спросила:

— А как выглядела продавщица? Высокая, с короткой стрижкой?

— Да.

— Ну Оксанка, ну стерва! Конечно, я ведьма — ем, что хочу, и не толстею. В отличие от неё!

И в подтверждение своих слов Марина гордо расправила плечи, как бы невзначай выпятив красивую грудь, и кокетливо отставила в сторону длинную стройную ногу. Мишу бросило в жар, а Илья опустил глаза.

— И дом у меня лучше, и птицы на моём огороде ягоды не клюют. Завидует Оксанка, вот и несёт чушь.

— Понятно. Извини, получилось глупо.

— Да ничего. В деревне оно так — сплетни, разговоры…

Глава 4

Когда парни ложились спать, Миша задумчиво спросил:

— Илюха, а тебе не кажется, что наша хозяйка какая-то странная?

Брат сел в кровати, почесал свою стильно подстриженную бороду и сказал:

— Вроде нет. А что?

— Да как-то всё непонятно. Одна живёт в большом доме. Явно не бедствует, а чем занимается — непонятно, не говорит. Нам обрадовалась, как родным, кормит, поит, чуть ли не облизывает, а денег попросила мало. Ведьмой её считают.

— Мих, ты гонишь. Ведьма, серьёзно?.. В 21-м веке? Продавщица ляпнула из зависти, а ты уши развесил. Марина красивая, уверенная в себе баба, вот и болтают… Что нам рада, понятно. Мы ей помогли с сумками, подвезли. Так-то в деревне скучно, а тут новые люди, развлечение. Ну и мы ей живые деньги принесли, прямо в руки.

— Но всё-таки…

— А что одна живёт, не пофиг ли? Это её личное дело.

— Ну так-то да, просто она…

— Ты на неё запал? Не надо, вот совсем не надо. Мы за кладом приехали. Про него и думай, а Марину из головы выброси.

— Ты прав, — вздохнул Миша. — Просто день волнительный сегодня. Ладно, спокойной ночи!

— Не ссы, всё норм будет! Спокойной ночи.

Илья погасил тусклый ночник на столе, отвернулся к стене и почти сразу размеренно засопел.

А Миша не мог уснуть. Он был городским человеком и никогда раньше не ночевал в деревне. И обычные ночные звуки, вроде стрекотания сверчков, шебуршания мышей и потрескивания досок, его раздражали и пугали.

Всё было непривычным, неудобным. Парень вертелся на кровати то так, то эдак, и кутался в одеяло, и раскрывался. В конце концов он угнездился и задремал, но облегчения это не принесло. На грани яви и сна видел он странные, болезненно-эротичные то ли сны, то ли наваждения.

То Марина, в образе булгаковской Маргариты, с короной на голове, но совсем без одежды, гордо стояла наверху длинной лестницы, и Миша, сгибаясь в поклоне, почтительно целовал округлое женское колено.

То плыл он в море. Откуда-то появилась русалка с лицом Марины, обняла Мишу, и они стали страстно целоваться. Сплетаясь в объятиях, русалка и человек погружались в тёмную морскую пучину.

…Что-то резко разбудило его, как в бок кольнуло. Он рывком сел на кровати, взъерошенный и весь в поту. Сердце колотилось так, словно он только что пробежал стометровку.

Парень обвёл комнату ошалевшим взглядом. Лунный свет лился через окно и серебряной дорожкой ложился на пол. Илья, лёжа на спине, звонко храпел. Всё хорошо…

Но что же тогда разбудило?

Вдруг сверху чётко послышались увесистые шаги. Кто-то, клацая когтями и нисколько не скрываясь, шёл по крыше.

Миша сглотнул внезапно вставший в горле ком и вцепился в одеяло. А существо на крыше настойчиво заскребло когтями прямо над его головой.

Воображение мгновенно нарисовало оборотня или упыря, который вот-вот проломит хлипкую крышу флигеля и схватит огромной лапой…

— Илья! Илья, ты это слышишь?!

Но двоюродный брат не реагировал. Раскинув руки и ноги, он спал, и никакие монстры ему в этом не мешали.

Миша перевёл взгляд на окно, и… От неожиданности подпрыгнул и заорал. С той стороны стекла в лунном свете блестели чьи-то глаза!

Но, приглядевшись, Миша с облегчением выдохнул. На окне сидел кот Баюн и нагло разглядывал, что происходит во флигеле. И Миша готов был поклясться, что морда у кота была очень ехидная! Будто зверь радовался, что шутка удалась, и гость до жути перепугался.

— Пшёл вон, падла шерстяная!!!

Парень замахнулся кулаком на окно, и кот, зло зашипев, исчез во тьме.

— Фуух… Котик, мать его. Илья? Илья-а-а! Ну ты дрыхнешь!

Включив фонарик, Миша направил свет на Илью и увидел в ухе брата ярко-жёлтый кусочек поролона.

— А, так ты в берушах! Ясно.

Миша встал, оделся и вышел во двор. Всё равно уснуть не получается.

Зловредного кота нигде не было. Видимо, довольный своей каверзой, он отправился по важным кошачьим делам.

Снаружи во всём великолепии стояла летняя ночь. Луна заливала всё вокруг сказочным серебристым светом. Лёгкий ветерок нёс ароматы зелени и влажной земли. Где-то рядом заливался соловей. Около тусклого фонаря над воротами бестолково вились мотыльки.

Вдохнув свежий воздух, парень ощутил, как успокаиваются взвинченные нервы, покидают голову остатки странных видений, и на смену напряжению приходит усталость.

“Надо ложиться. Завтра день тяжёлый”, — подумал он и уже хотел уйти, но вдруг увидел, что в доме светится одно окно.

Марина не спала.

В голове вихрем пронеслись образы из увиденных снов, вспомнился кокетливый смех и очаровательная улыбка…

“Иди спать, идиот! Как пацан спермотоксикозный. Мало ли какие у неё дела. А тебе завтра ещё копать!”, — попытался урезонить сам себя Миша.

Но любопытство оказалось сильней. Парень на цыпочках всё-таки подошёл к светящемуся окну и заглянул внутрь.

От увиденного Миша застыл на месте, забыв о всякой осторожности.

На столике у окна стояли две зажжённые свечи. Одна была обвита белой ниткой, другая — чёрной. Между свечами лежал поднос, и по нему само собой катилось яблоко! Никто его не двигал, но яблоко делало круг за кругом и не думало останавливаться. За этим наблюдала Марина, сидящая на краю стола. Она была полностью нагая, и пламя свечей мягко обрисовывало контуры её тела, сверкало в распущенных волосах.

Всё это было таким нереальным, что Миша не поверил глазам. Он потряс головой, крепко зажмурился, а потом снова заглянул в окно. Странная картина никуда не делась: женщина без одежды, свечи, яблоко…

Вдруг Марина резко подняла голову. Миша отпрянул назад, в темноту, но было поздно — его увидели. Но хозяйка ничуть не смутилась и не испугалась. Она что-то прошептала, сделала замысловатый жест и направила к окну раскрытую ладонь.

С пальцев сорвалось золотистое свечение, пролетело сквозь окно и ударило Мише в грудь. Он почувствовал множество уколов, будто на кактус наткнулся, хотел закричать… и не смог!

Из раскрытого рта не выходило ни звука, а тело не слушалось! Миша изо всех сил напрягал мышцы, но еле-еле получилось пошевелить пальцем. Тело будто парализовало. Мишу от ужаса прошиб холодный пот.

Из-за угла дома вышла Марина, на ходу завязывая пояс на шёлковом халатике. Увидев стоящего столбом парня, она усмехнулась:

— Нечего подглядывать ночью в окна! Ну и что мне с тобой делать?..

Она беззастенчиво разглядывала пленника и подошла так близко, что Миша почувствовал аромат её духов. Лёгкий, цепляющий, с нотками лемонграсса и амбры, и очень знакомый. Кажется, это были духи, названные в честь коварной соблазнительницы из мифов.

— Ты ещё днём что-то почуял, так? — задумчиво сказала женщина. — Ну что, любопытный ты мой, пошли.

Марина развернулась, и, сделав ещё один замысловатый жест, пошла к крыльцу. Ноги Миши сами собой зашагали следом. Как ни пытался он сопротивляться, ничего не получалось — словно сильный ветер упрямо толкал его в спину. А изо рта по-прежнему не выходило ни звука.

— Проходи, гостем будешь! — она посторонилась, пропуская парня в спальню и закрывая дверь.

Со щелчком дверного замка с пленника спали невидимые узы. Он мешком осел на кровать и ошалело глазел по сторонам, хватая ртом воздух.

В спальне почти всё место занимала кровать, над которой горел слабый ночник. Остальная комната тонула в темноте.

— Т-т-т-ты!.. Как это?!

— Я — ведьма. Настоящая, — небрежно пожала плечами Марина, словно говорила о каком-то пустяке. — Но ты не бойся, мальчик, я не чудовище. Скорее наоборот…

Лёгким движением Марина потянула за поясок, повела плечами, и шёлковый халат соскользнул на пол. Под халатом не было ничего, кроме роскошного тела. Куда там всяким супермоделям!.. Марина была красива естественной и свободной красотой женщины на пике расцвета, которая знает, чего хочет, ценит своё удовольствие и умеет дарить его.

Миша издал странный звук, что-то среднее между восхищённым возгласом и мольбой о пощаде. Сердце бешено колотилось, грозя проломить грудную клетку, мысли в голове разбегались, как испуганные тараканы, а внизу живота сладко и требовательно заныло.

Улыбаясь, Марина приблизилась, обняла Мишу за шею и впилась в его губы уверенным и жадным поцелуем. Он отвечал сначала неловко, словно не веря в происходящее, но потом поддался нарастающему желанию. Руки женщины забрались под одежду и настойчиво, но нежно ласкали спину и грудь, а потом потянули футболку вверх, стягивая её.

Наконец пара прервала поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. Миша посмотрел в глаза Марины, которые были так близко… И увидел в них своё отражение, перевёрнутое вверх тормашками.*

“Точно ведьма! Да пофиг. Все бабы немного ведьмы”, — мысль вспышкой мелькнула в голове и исчезла в разгорающемся пламени страсти.

* * *

— Марин, а есть попить что-нибудь? В горле пересохло.

— На комоде есть вода в графине.

Женщина щёлкнула выключателем. Всё озарилось ярким светом, и теперь Миша мог разглядеть спальню ведьмы. Небольшая комната, кровать, напротив — шкаф и комод, на котором стоит графин со стаканами.

Единственной необычной деталью интерьера был олений череп с рогами. На ответвлениях рогов висела всякая всячина: связки перьев и сушёных трав, камни, косточки, старинные монетки на шнурках…

Парень завороженно разглядывал эти вещи и даже забыл, что хотел пить. Наблюдавшая за ним Марина, слегка прикусив губу, накручивала на палец прядь волос. Она о чём-то раздумывала. А потом, внутренне решившись, она подошла к Мише сзади, положила руки ему на плечи и сказала:

— Я могу помочь с ермолаевским кладом.

От неожиданности Миша вздрогнул и плеснул воду мимо стакана.

— Откуда ты знаешь про клад?! А, ну да. Ты же…

— Я много чего знаю! — перебила она. — Например, что клад пытались достать, но никто не смог. Так и лежит сундук, а в нём — серебро столовое, золотые полновесные рубли, перстни, цепочки, браслеты…

Марина перечисляла, что есть в кладе, и чем дальше, чем больше глаза парня блестели алчным блеском. Картины грядущего богатства захватывали дух и в прямом смысле кружили голову. Миша даже сел на кровать, чтобы не упасть.

Он уже видел себя в автосалоне, вальяжно развалившимся в кресле, а менеджеры подобострастно предлагают ему взглянуть вот на эту эксклюзивную модель. Видел он себя в элитном жилом комплексе, в двухуровневой квартире, раздающим задания бригаде рабочих. Ведь в ЕГО квартире всё должно быть идеально!

Видел он, как приходит в Пермский архив и со звучным шлепком швыряет на стол директору папку.

— Шумаков, ты спятил! — восклицает директор. — Что это?

— Заявление на увольнение. Я теперь богатый и уезжаю на Бали. Или на Мальдивы. Или в Куршевель. Куда захочу!

…Симпатичная журналистка берёт у Миши интервью и намекает на близкое знакомство. А он снисходительно улыбается, ведь теперь он купается в женском внимании. Самые красивые девушки мечтают оказаться в его постели. А он, пользуясь их сексуальными телами, не позволяет лезть в душу — он-то видит, что девицам нужны его деньги и связи…

— Зря вы в дом Ермолаевых лазили, — вернул в реальность голос ведьмы. — Клада там нет. Он в особом месте. Электроника там сбоит, а сами не найдёте. Я могу точное место указать и защитить вас.

Миша тряхнул головой и энергично потёр лицо ладонями, прогоняя сладкие видения богатства. Ещё пара секунд ему понадобилась, чтобы осмыслить слова Марины.

— Защитить от кого?

— От лаюнов**, например. Сокровище сторожит нечисть.

— Но разве быва… — начал было парень, но осёкся на полуслове, смущённо почесав затылок.

Марина ожгла его быстрым насмешливым взглядом:

— До этой ночи ты и в ведьм не верил. Но в мире есть много такого, что просто существует, хоть верь, хоть нет. Нечисти не бойся, я знаю, как от неё защититься. Правда, идти за кладом вам придётся ночью. Днём мои чары слабеют, а ночью набирают силу.

— Теперь ждать ночь на Ивана Купалу? Цветок папоротника, все дела?

— Нет, цветок — это сказки. И Купалу ждать не надо. Я только кое-что подготовлю, и можете хоть завтра, то есть уже сегодня вечером идти.

Охваченный жаждой близкого богатства Миша заходил туда-сюда по спальне. Сидящая на кровати ведьма наблюдала за ним со снисходительной улыбкой, как мама наблюдает за малышом, который, пыхтя, старательно взбирается по детской лесенке.

Вдруг Миша остановился, и лицо его стало хмурым. Он задержал взгляд на рогах на стене, неловко потёр шею, а потом спросил:

— Марина, почему я должен тебе верить? Зачем ты нам помогаешь?

— Захотелось что-то хорошее сделать, — пожала плечами ведьма. — Вы меня подвезли. И ты мне понравился. Твой брат красивый, но толстокожий. А вот ты тонко чувствуешь, и тоже симпатичный.

Но Миша шагал туда-сюда по комнате уже не с азартом, а с тревогой. На лице читалась смесь подозрения и страха. Слова ведьмы его не убедили.

— А раз ты всё про клад знаешь, почему сама его не забрала?

— Обычно клады заговаривают, и эти чары, кроме владельца сокровищ, никто не снимет. Ермолаевский клад от ведьм и колдунов заговорён так, что я его даже коснуться не могу. Пробовала, никак. Что толку от золота в земле? Мёртвый груз. А вы его к делу приспособите.

Ведьма подошла к окну и уставилась взглядом куда-то в ночную тьму. Лицо стало задумчивым и серьёзным. Она вспоминала что-то, и эти воспоминания явно были не очень приятными.

— Вот какая штука. Заговорён клад на три головы молодецкие. То есть три человека должны погибнуть, пытаясь достать сокровище. И только четвёртый сможет его забрать. Двое уже погибли, одна голова молодецкая осталась. А вас двое. Думай сам, как тут быть.

Миша схватился за виски обеими руками, словно боялся, что голова сейчас расколется на части и укатится. Ведьмы, разбойники, нечисть, заговорённые клады… Слишком много всего за одну ночь! От переизбытка эмоций парня потряхивало, а пальцы дрожали мелкой дрожью.

— Боже, я схожу с ума, — простонал он.

— Не сходишь, — улыбнулась Марина, но улыбка вышла усталая, без прежнего задорного огонька.

— А если алкаш или бомж вперёд нас клада коснётся? Это считается?

— Нет. Три головы молодецкие. То есть нужны крепкие, храбрые и молодые мужчины. Дети, женщины, старики, хромые-косые-пьяные — от них клад просто в землю уйдёт.

— А если…

— Зарок такой, что добрый молодец знает про клад и именно его пытается добыть. Если не знает, обманули — не дастся в руки сокровище.

— Понял… Уф, голова трещит!

— Утро вечера мудренее. Ложись спать, а там видно будет.

…Поёживаясь от ночной прохлады, Миша шёл через двор к флигелю. Уже взявшись за ручку двери, он оглянулся. Ведьма стояла на крыльце. В темноте он не видел выражение её лица, но всё-таки помахал рукой на прощание. Марина помахала в ответ и послала ему воздушный поцелуй.

Во флигеле было темно и душно. Илья по-прежнему спал, разве что больше не храпел. Брат ему позавидовал: вот что значит крепкие нервы! Но, едва голова коснулась подушки, Миша сам мгновенно уснул.

---------------------

* В фольклоре это один из главных признаков, по которым можно распознать ведьму: в её глазах отражение собеседника будет перевёрнуто вверх ногами.

** Кладенец, кладовик, лаюн, щекотун, копша, кладовый бес — особая нечисть, охраняющая клад. По народным поверьям, на Ивана Купалу черти избирают из своей среды хранителя клада на весь следующий год.

Глава 5

— Рота, подъём! Нас ждут великие дела. Миха, вставай!

Энергичная тряска вырвала Мишу из объятий сна. Парень стонал, ругался, умолял, но Илья был непреклонен и в конце концов грубой силой стащил брата с кровати на пол.

— Вставай, запарил! Столько всего успеть надо.

Илья выспался и был омерзительно бодр и полон сил. А вот у Миши чесались глаза, будто в них песка насыпали, и голова была чугунно-тяжёлая. Всё тело казалось ватным и чужим. Больше всего на свете хотелось опять уснуть. Но, опираясь на протянутую руку брата и кряхтя, как старый дед, Миша всё-таки поднялся.

— Пошли, там летний душ на улице, умоемся.

Было около семи часов утра. День обещал быть жарким. Но пока что июньское солнце было ласковым, а не жгучим. Из густой зелени доносилось многоголосое птичье пение.

Парни зашли в дощатую будочку летнего душа. Там стояла наполненная водой бочка, в которой плавал большой деревянный ковш.

Миша поливал из ковшика, а Илья умывался. Он подставлял плечи и голову под струю воды и шумно отфыркивался. Сверкающие на солнце брызги летели во все стороны.

Миша смотрел на полное силы и жизни тело брата, на то, как упруго перекатываются на руках и спине мышцы, и вдруг ощутил укол зависти. У него самого не было и половины такой мужской красоты и деятельной бодрости. И в целом Илья шёл по жизни легко, а тревожный и мнительный Миша гораздо чаще наступал на грабли.

“Кто-то головой работает, а кто-то мебель собирает. Мы просто разные”, — подумал Миша, но эта мысль почему-то не принесла привычного облегчения. Зависть продолжала царапать сердце.

Тем временем Илья вытерся и взялся за ковшик. Миша согнулся, убрав волосы с шеи, и сложил ладони чашкой, готовясь умываться.

— Это что, засосы? Ты когда успел?!

— Случайно получилось, — смущённо буркнул он. — Ночью к нашей хозяйке зашёл. Лей давай.

Но вода не лилась. Миша выпрямился и встретился взглядом с Ильёй. Брат смотрел на него с недоумением и злостью.

— Ты ревнуешь что ли? Она сама меня в постель затащила!

— Долбоклюй! Ты же сам распинался, что с местными надо аккуратней. А сам в первую же ночь трахаешься с местной тёлкой!

— Все взрослые, всё по согласию. Что такого-то?!

— Что такого! — передразнил Илья. — Это не город! У тебя на шее шикарные засосы, их не спрячешь. Любой встречный прикинет хрен к носу и поймёт, с кем ты кувыркался. А Марина заклятым подругам, вроде той продавщицы, сама обязательно похвастается. И встретит нас толпа местных мужиков с дрынами и руки-ноги поломают.

— Да почему?!

— Местечковое чувство собственности. Городские чмошники к нашим бабам подкатывают! Вспомни, в школе было обидно, когда одноклассницы с пацанами из других классов встречались? Вот, оно.

— Ну ты сравнил, в школе!

— А здесь деревня! Такое развлечение, как дать люлей приезжим, никто не упустит. И повод есть. А мы тут “ничьи”, ни родственников, ни друзей у нас в Баюках нет. Понял теперь?

— Ладно, шарф на шею намотаю. Но, по-моему, ты нагнетаешь.

— А по-моему, ты ни хрена не понимаешь! — повысил голос Илья. — Ты хотел продвинутого напарника? Ну так слушай, когда тебе дельные вещи говорят! Нафиг ты вообще к ней попёрся? Что, в городе баб мало? Почему меня не разбудил, не посоветовался?

— Тебя разбудишь! — огрызнулся Миша. — Уши заткнул, и пофиг. Ещё у тебя разрешения спрашивать, с кем спать? Ты мне не папочка.

— Не дай бог такого сына, как ты — дебила!

Братья сверлили друг друга яростными взглядами, сжав кулаки. Казалось, что воздух вокруг них сгустился и едва не искрил от напряжения. Через несколько бесконечно долгих секунд Миша опустил глаза и сказал:

— Ну это совсем глупо. Осталось нам толькоподраться. Давай просто выроем клад и уедем отсюда.

— Просто выроем! Его сперва найти надо, — зло, но уже явно остывая, буркнул Илья. — И люлей не получить.

— Найдём! — с жаром заверил брат. — Ускоримся, ночью пойдём, но выроем. И завтра же свалим.

…Завтракали гости одни: Марина ушла, сославшись на срочные дела. При свете дня, в старых джинсах и с убранными под косынку волосами, она казалась самой обычной женщиной. Миша хотел было поговорить с ней о вчерашнем, но не успел — Марина буквально убежала.

Жуя сырник, Миша почти не чувствовал вкуса. Его чувства и мысли пребывали в полном раздрае. Была ли колдовская ночь на самом деле? Или всё приснилось — кот, яблоко на подносе, и то, как ведьма его, Мишу, околдовала? А про нечисть и головы молодецкие — враньё? Сон? Или…

Но взялись же откуда-то на шее следы поцелуев!

Значит, всё правда?..

Поглядывая на Илью, Миша терзался сомнениями. Рассказать ему про ведьму и её предостережение? Не поверит, на смех поднимет. Промолчать?

Но полегли уже две головы молодецкие, и должна ещё одна с плеч слететь. Чья именно? Их с Ильёй двое. Один жизнь отдаст, чтобы другой богатством воспользовался. Несправедливо!

Миша покосился на Илью. Тот сосредоточенно макал сырник в сгущёнку, даже не подозревая, о чём думает брат.

“Хорошо ему. Нервы крепкие, деньги водятся. Девушки его любят, даже ведьма его красивым назвала. И родители всегда ему помогали, а у меня одна мать, которая вечно работала. Везунчик он по жизни!”

Зависть обожгла сердце, удушливой волной прокатилась по телу и подступила к горлу. Миша закашлялся, избавляясь от спазма, но не от липкого противного ощущения своей ничтожности по сравнению с братом.

“Если Илья извинится, что дебилом обозвал, то я всё скажу. Если нет, то промолчу, и пусть будет, как будет. А то ишь, возомнил себя невесть кем. Если б не я, он про этот клад вообще не узнал бы”.

Братья допивали кофе. Илья вёл себя расслабленно, рассказывал смешные истории про работу и извиняться явно не собирался. Миша не стал выпячивать обиду и общался, как обычно, но мысленно галочку поставил.

Спустя час красная “Нива” выехала в путь. Миша всё это время ждал извинений, но их не было. Брат искренне думал, что неприятный утренний инцидент давно исчерпан, и говорить тут не о чем.

Когда “Нива” затормозила у руин, Миша мысленно подвёл черту: “Хватит. Ему пофиг, и я промолчу. Пусть Илья первый клада коснётся, а там будь что будет. Он здоровый как бык, глядишь, выкарабкается. Всё равно не до конца верится в заговоры и нечисть… Может, мне всё приснилось. Или Марина соврала. Скоро узнаем, кто прав.”

Приняв решение, Миша повеселел. Его охватил азарт поиска: клад, а значит, желанное богатство совсем близко!..

Глава 6

Братья тщательно проверили металлодетектором землю возле дома Ермолаевых, но нашли только металлический хлам, а отнюдь не клад.

— Ладно, это хотя бы сдадим, — сказал Илья, запихивая в багажник ржавый латунный круг с выступами. — Поехали к разбойничьему оврагу.

Пока ехали в машине, у Миши проснулась молчавшая во время работы совесть. В груди будто заворочался тяжёлый холодный камень. “Скажи ему, пусть не поверит. Но скажи!”, — назойливо зудел внутренний голос. Но Миша, всерьёз настроившийся на богатство и красивую жизнь, отмахнулся от него.

…Оставив машину на опушке, парни углубились в лес. Илья с картой шёл впереди, Миша следом. Он сначала пытался запоминать дорогу, но быстро бросил это дело — городскому человеку все кусты и деревья кажутся одинаковыми. Так что Миша просто шёл и глазел по сторонам.

Читая в письмах Павла Ермолаева про лес с разбойничьим оврагом, Миша представлял себе дикий мрачный ельник с буреломом. Реальный лес около Баюков оказался совсем другим.

Здесь росли вперемешку берёзы, осины и дубы, кое-где попадался ясень. Через лес всюду вились широкие тропинки, кое-где виднелись яркие бумажки и обрывки пакетов — было видно, что люди здесь бывают часто. Лучи летнего солнца щедро просачивались через листву, и лес совсем не казался ни мрачным, ни диким.

Какие разбойники, какая нечисть, когда вокруг так красиво и тихо!..

— Пришли. Это тот овраг. А вот это — дозорный дуб.

Илья показал рукой сначала вперёд, на заросший кустами склон, а потом в сторону, на высокий раскидистый дуб.

— Я у местных спрашивал, мне именно это место на карте отметили. Точно оно! С дуба вон какой вид на местность открывается.

Парни подошли к могучему дереву, и Миша заметил в шершавой коре что-то чужеродное. Это оказалась ржавая металлическая скоба, вбитая в дерево на манер ступеньки. Металл был очень старым, и сама скоба уже почти полностью вросла в кору.

— Выше ещё одна! Это лестница. Разбойники так на дерево лазили. Блин, как будто не в жизни, а в кино.

Илья азартно замахал руками и зашагал вокруг дуба.

— Честно, Мих, я не верил. Что почти сто лет спустя сохранится информация, что мы с тобой найдём этот клад… Уже почти нашли!

— Ага… — вяло отозвался Миша.

Совесть и стыд начали грызть его с новой силой. При взгляде на радостного, едва не приплясывающего Илью, кровь бросалась Мише в лицо, уши и нос предательски краснели, а тело покрывалось испариной. Отчаянно хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю.

Если бы Илья был внимательней и, заметив, что с братом что-то неладно, спросил бы, в чём дело, то Миша бы всё рассказал. Но охваченный азартом Илья ничего не заметил.

…Много часов братья ползали с металлоискателем вокруг дуба и по склонам оврага. Но увы, снова выкопали только металлический мусор.

Все в пыли и грязи, уставшие и разочарованные, вернулись они к машине. Илья барабанил пальцами по рулю, а Миша рассеянно смотрел в окно. Он так вымотался, что тупая усталость приглушила все душевные терзания.

— Эх, надо было глубинник тащить, он от двух метров берёт! — раздражённо сказал Илья, треснув ладонью по рулю.

— Ладно тебе. Отрицательный результат — тоже результат.

…На въезде в Баюки красная “Нива” проехала мимо двух сельских мужиков. Они проводили машину пристальными взглядами, и один что-то крикнул вслед и погрозил кулаком.

— Чего это они?

— Наверное, хотят спросить, как пройти в библиотеку. — с иронией отозвался Илья. — Стекло-то подними. А то мало ли что…

Миша промолчал, но утренняя обида на брата, зависть, сомнения — всё разгорелось заново. Сжав зубы, он мрачно вздохнул. Он чувствовал себя полным идиотом.

…Марина была дома и уже приготовила ужин. Она улыбалась и шутила, но Миша сидел как на иголках. Он твёрдо решил добиться ответа, правдивы ли её слова о кладе. И если она вызвалась помочь, то как и когда, чёрт возьми?!

Раздалась трель мобильного, и Илья вышёл с телефоном на крыльцо.

Отличный момент!

Миша подошёл к хозяйке, хлопотавшей у плиты, и положил ей руку на плечо:

— Марина, надо поговорить. Я весь день с ума схожу, думаю про вчерашнее. Всё, что было ночью — правда? И… между нами, и твои слова про клад? Мне важно это знать!

Развернувшись одним ловким движением, Марина оказалась лицом к лицу с Мишей. Он снова увидел в её колдовских глазах своё перевёрнутое отражение, почувствовал запах лемонграсса и амбры… Голова вдруг закружилась, а мир вокруг закачался и поплыл.

— Любовь ту шальную забудь — так, слабость минутная. Считай, что это был приятный сон. А про нечисть, про клад и зарок — чистая правда. Кстати, я от помощи не отказываюсь. Но идти вам надо… — Марина бросила быстрый взгляд в окно. — Сейчас. Пока туда-сюда, как раз стемнеет, а ночь — ваша союзница. Пошли, объясню всё.

И, взяв Мишу за руку, она потащила его в боковую дверь. Здесь находилась то ли кладовка, то ли чулан — в нос ударил запах сушёных трав, пыли и чего-то горелого. Марина взяла с полки плетёную шкатулку, достала из неё какой-то маленький предмет и вложила его Мише в ладонь.

— Это косточка-счастливка. Она покажет, где лежит клад. Я её специально на тебя и на ермолаевский клад заговорила. Чем ближе к кладу, тем теплее она будет становиться и чаще двигаться. Когда встанешь прямо над кладом — косточка встанет колом. Сам поймёшь.

Осторожно, боясь что-то испортить, парень раскрыл ладонь. В ней лежала маленькая, в полпальца, белая косточка, напоминающая крючок.

— Она настоящая? Это чья?.. — боязливо, вполголоса спросил Миша.

— Настоящая. А откуда она берётся, тебе лучше не знать. Чародейство не для брезгливых. Вы клад искали в разбойничьем овраге?

Миша согласно кивнул.

— А сейчас вам в другую сторону. На выезде из села поворачивайте направо, к речке Черёмушке. Переедете через мост и упрётесь в сосновый бор. Вам туда. А дальше уже косточка-счастливка подскажет. Теперь про нечисть. Клады редко лежат просто так, обычно их сторожат. Иногда души неупокоенные, а чаще — мелкая нечисть. Сами серьёзно навредить человеку они не способны, но стараются напугать до ужаса или хотя бы заставить отступить.

— А что именно они делают? Как пугают?

— Преследуют смельчака по пути, пугают дикими воплями и хохотом, могут трогать, щекотать, неожиданно из кустов выскакивают.

— Звучит не особо страшно.

— Это ты сейчас, в доме и при свете, смелый, — усмехнулась Марина. — А ночью в лесу как заорёт в кустах да как высунется из них клыкастая рожа… Шарахнулся ты в сторону, упал, шею сломал, и привет. Вот и “мелкая неопасная” нечисть. На, возьми, тебе и брату.

Ведьма протягивала Мише два шнурка. На каждом шнурке висел маленький пакетик, наполненный фиолетовыми лепестками. А ещё на ладони ведьмы лежали два белёсых ветвистых корешка, грубо обструганных в форме меча.

— Это плакун-трава, цветы и корень. Нечисть её и так очень боится, а я ещё кое-какие заклинания наложила. Шнурки — на шею, а корешки — в карман. И тогда вас будут пугать издалека, а коснуться не посмеют. Но если попадётся особо наглая тварь, доставай корень-меч и тычь им прямо в морду. Сразу отстанет! Как только лопата коснётся крышки сундука, все сторожа тут же пропадут. Значит, ваша взяла. Зарок-то на клад помнишь? Что вы решили?

— На месте разберёмся. — буркнул Миша, отводя взгляд.

Марина посмотрела на него пристально, не мигая, и наверняка всё поняла. Но она промолчала, вздохнула только и показала рукой на дверь: пошли, мол, обратно.

Когда они вернулись в кухню, Илья уже снова сидел за столом. На немой вопрос в его глазах Миша воскликнул:

— Марина сказала, где искать клад! Поехали прямо сейчас!

Ошарашенно смотрел Илья то на брата, то на хозяйку и, забывшись, опустил руку с бутербродом. Кружок колбасы шмякнулся на пол, и дремавший под столом кот тут же этим воспользовался.

— Я серьёзно. Илюха, пожалуйста! Это очень срочно и важно. Поехали!

— А до утра никак не подождать?

— Нет, сейчас!

— Ладно, фиг с тобой, поехали. Но если мы ничего не найдём…

— Тогда буду должен!

И вот красная “Нива” снова выехала за ворота. Уже темнело. Откуда-то доносились весёлые голоса и музыка, но улицы были пусты. Парни за весь путь через село никого не встретили, чему были очень рады.

За околицей Баюков Илья затормозил на обочине и повернулся к Мише:

— Будь добр, объясни, что вообще происходит. Иначе никуда не поеду!

Сделав несколько вдохов-выдохов, как перед прыжком в воду, Миша стал рассказывать всё: про кота, как увидел колдующую Марину, что было потом, что она сказала сейчас, и показал обереги от ведьмы. И только про зарок на три головы молодецкие Миша всё-таки промолчал.

Илья слушал внимательно, не перебивая. Но когда брат наконец умолк, он упрямо покачал головой:

— Не верю! Может, Марина просто психбольная? Ну, кто Наполеоном себя видит, а кто — ведьмой.

— Понимаю, в голове не укладывается, но как-то же она меня… Но клад-то точно реальный, по документам. Давай поверим ведьме и попробуем сделать, как она говорит. Если всё фигня, то что мы теряем? Ну, прогуляемся по лесу ночью. А если правда? Клад заберём! Богатыми будем.

Илья долго молчал, выстукивая пальцами по рулю “Нивы” какой-то ритм.

— Хрен с тобой, попробуем. Давай свои обереги. Куда ехать?

Мигнув фарами, “Нива” повернула направо. И Миша почувствовал, как шевельнулась в ладони и чуть потеплела косточка-счастливка.

Узкой лентой в свете фар вилась просёлочная дорога. Сначала ехали через поля, потом дорога спустилась под гору, к речному берегу. Машина аккуратно проехала через мост, продолжила путь и остановилась у леса.

Сосновый бор стеной возвышался впереди. Косточка-счастливка стала ощутимо тёплой и часто двигалась вправо-влево. Миша показал это Илье, и тот, громко сглотнув слюну, прошептал: “Надо же, не сказки…”

Теперь Миша шёл впереди, а Илья держался на полшага сзади. Косточка вела их узкой, похожей на звериную, тропой.

На небе ещё догорал закат, но под пологом леса давно воцарилась темнота. Это был совсем другой лес — мрачный и дикий, и он жил привычной жизнью. В траве кто-то шуршал и фыркал, ветер тревожно подвывал в кронах деревьев, а крики ночных птиц заставляли то и дело вздрагивать.

Миша нервно озирался по сторонам. Права была ведьма: хорошо рассуждать про нечисть, сидя в тёплом и светлом доме!.. А здесь, в ночном лесу, за каждым кустом чудилось нечто враждебное. Ветви деревьев, будто кривые изломанные пальцы, шевелились, то ли грозя, то ли подзывая. Высокая трава, растущая вдоль тропы, как нарочно опутывала ноги и пыталась задержать братьев.

Фонарик освещал дорогу, но при этом узкий конус света болезненно будоражил воображение: что там, во тьме? Не крадётся ли кто-то, голодный и опасный?.. Волк, медведь или та самая нечисть?

Вдруг Миша уловил быстрое движение слева. На краткий миг какой-то горбатый силуэт мелькнул в просвете между кустами и пропал.

Началось?!

Сердце на миг сбилось с ровного ритма, а потом застучало быстрее. Кровь бросилась в лицо, всё тело покрылось испариной. Миша вдруг почувствовал, насколько они с братом, две живые букашки, ничтожны в масштабах леса; как они на самом деле слабы и беззащитны, даже со всеми своими смартфонами, фонариками и лопатами…

Миша, встав столбом, до боли в глазах всматривался в хаотичное переплетение веток. Но всё было тихо. Показалось? Или это просто пробежал лесной зверь?

— Чего стоим? — недовольно спросил Илья. — Мы же вроде…

Но, прервавшись на полуслове, он сам вдруг резко направил фонарик направо, пытаясь поймать кого-то в луч света.

— Что там? — шёпотом спросил Миша.

— Фиг знает. Может, сова. Что-то крылатое между деревьев пролетело.

— И слева тоже кто-то в кустах пробежал.

— Слушай, это же лес. Понятно, что здесь кто-то будет летать и бегать. Чего мы напряглись-то? Пошли…

Окончание фразы потонуло в диком шуме, которым вдруг взорвалась ночная тишина. Никогда в жизни братья не слышали ничего подобного!

Злобный лай, голодный вой, свист, жуткие крики, полные страдания, как будто кого-то поджаривают на костре, сумасшедший смех, похожий на лай гиены… Всё это сливалось в одну безумную какофонию.

Понять, откуда идёт звук, было невозможно: казалось, что отовсюду сразу, и даже сверху, с неба. Этот кошмарный шум будто отгородил стеной от всего мира, заключил братьев в конон. И сейчас случится что-то ужасное.

Нутряной, древний звериный страх захлестнул Мишу. Он выронил фонарик и, вцепившись в руку брата, дрожал, как осиновый лист. Он едва сдерживался, чтобы не поддаться панике и не рвануть прочь. Куда? Какая разница! Лишь бы подальше от этих кошмарных звуков.

Илье тоже было несладко: лицо стало мертвенно-бледным, на нём блестели крупные капли пота. Держа в руке остро наточенную лопату на манер копья, он озирался по сторонам, но никого не видел.

Те, кто пугал братьев жуткими звуками, показываться не спешили.

Вдруг всё в один миг затихло. Воцарилась тишина, от которой звенело в ушах. Братья ошалело озирались, трясли головами, но теперь вокруг были только обычные лесные звуки, вроде шелеста листвы на ветру.

— Кажись, всё… — сказал Миша. Голос его срывался и был непривычно хриплым. — Гляди, а ни птицы, ни звери не испугались, везде тихо. Это был концерт только для нас?

В ответ Илья заматерился так заковыристо, что брат, несмотря на взвинченные нервы, даже восхитился: надо же, как лихо загнул!..

Косточка-счастливка в Мишиной ладони стала горячей, будто её разогрели в микроволновке, и дёргалась так, будто хотела уползти. Клад совсем близко!..

Миша представил, как заблестят в свете фонаря золотые монеты, как заиграют блики на гранях бриллиантов… И алчность несколько потеснила страх. Парень задышал свободнее, сердцебиение немного успокоилось.

— Идём дальше? — спросил Илья. — Фонарик только подбери.

Обронённый Мишей фонарик не выключился, и найти его было легко. Он лежал в траве на обочине тропы, и его луч выхватывал из темноты землю и стебли, по которым сновали растревоженные светом букашки.

Миша присел, протянул руку, взял фонарик и уже начал подниматься. Но тут из густой травы высунулось что-то и схватило Мишу за руку! Подобная обезьяньей, заросшая ржаво-рыжей шерстью лапа оканчивалась длинными и плоскими чёрными когтями, весьма похожими на давно не стриженные человеческие ногти. Владельца лапы скрывала высокая трава, но парень увидел горбатый силуэт и горящие злобой три жёлтых глаза.

Лапа дёрнула Мишу, и он едва устоял на ногах. Фонарик выпал, укатился куда-то и погас. От ужаса Миша завопил так, что с деревьев с заполошными криками сорвались лесные птицы.

Подбежал Илья и со всей силы рубанул лопатой по мохнатой лапе. Она отпустила Мишу, исчезла в траве, а из зарослей раздались гневные вопли. Илья наугад ткнул лопатой туда, откуда доносился звук. Попал или нет, он не понял, но из травы обиженно взвизгнули, а потом горбатый силуэт рванулся прочь и исчез где-то в лесной чаще.

— С-с-с-спасибо! — Мишу била дрожь, зубы стучали.

— Идём быстрее, пока оно отстало!

Увы, Мишин фонарик при повторном падении ударился о камень, разбился и теперь был ни на что не годен. Парень с руганью зашвырнул его в рюкзак.

Теперь братья шли рядом. Единственным фонариком Илья освещал дорогу. Миша в одной руке зажимал горячую косточку-счастливку, а в другой — корень плакун-травы, что дала им ведьма Марина.

Так парни прошли довольно много, и никто их не беспокоил. Но вдруг справа затрещал подлесок, и из нависающих над тропой кустов одним прыжком выскочило странное существо. Оно было размером с хорошего телёнка, но напоминало кошмарную смесь паука и лягушки: круглое тело, шесть ног, восемь глаз и огромная, делящая голову пополам, пасть. Разинув эту пасть, чудище зашлось безумным хохотом гиены.

Илья уже занёс лопату, но Миша опередил: он шагнул вперёд и показал монстру корешок. Эффект был невероятный!

Чудище испуганно всхрапнуло, отшатнулось назад и затряслось всем телом, издавая странные, очень похожие на детский плач, звуки. Миша, сам удивляясь своей храбрости, сделал выпад в сторону монстра, будто собирался ткнуть его корнем-мечом. Взвизгнув, чудище исчезло, растворившись в воздухе.

— Как ты его! Молорик! — Илья одобрительно толкнул брата кулаком в плечо. — Вот почему плакун-трава — от неё нечисть плачет!

Больше к братьям не подходили так близко. Парни чувствовали на себе злые взгляды, иногда видели уродливые силуэты, зубастые морды, слышали потусторонние звуки. Но всё это издалека — пугать вплотную сторожа клада больше не хотели.

Косточка в ладони Миши стала нестерпимо горячей и рывками дёргалась вправо, словно говоря: туда!

— Илюх, косточка нас уводит с тропы. Куда-то вправо.

— Ну пошли. Вряд ли клад посреди тропы зарыт.

И братья свернули вглубь леса, продираясь сквозь кусты и обходя ямы и коряги. Будто помогая кладоискателям, из облаков вышла луна, озаряя всё колдовским серебристым светом. Идти стало проще, и Илья даже выключил фонарик: теперь он не столько помогал, сколько слепил.

Наконец, спустившись с холма, братья оказались на поляне. Высоченные корабельные сосны будто нарочно выросли полукругом, оставляя пустое пространство вокруг большого валуна, невесть как здесь оказавшегося.

Не дошли парни метров пять до валуна, как Миша воскликнул:

— Смотри! Косточка встала!

И в самом деле, на раскрытой ладони косточка-счастливка стояла строго вертикально. Миша пошевелил пальцами, но косточка упрямо держалась в том же положении, к тому же она слабо светилась изнутри.

— Здесь! Илья, здесь!! Клад под нами!

И тут со всех сторон затрещали ветки, завопило-заухало, и на поляну со всех сторон полезла нечисть. Уродливые, кривые тела, не звериные и не человеческие, рога, клыки, когти, вонь шерсти и тления… Вся свора скалилась, выла, сверкала глазами и тянула к людям уродливые лапы. Но подходить близко эти твари по-прежнему не рисковали.

Один монстр, разинув пасть, выстрелил из неё языком, пытаясь им достать людей, как лягушка — муху. Но, увидев корень плакун-травы, испугался, отшатнулся, и язык упал на землю, не долетев до братьев.

Адреналин кипел в крови, Мишу трясло от страха и нервного напряжения. Что же делать?! Нечисти столько, что их двоих просто числом задавят!

“Как лопата коснётся крышки сундука, все сторожа тут же пропадут. Значит, ваша взяла.” — прозвучал вдруг в голове у Миши голос ведьмы.

— КОПАЙ!!! — закричал Миша. — Копай! Они уйдут, когда лопата клада коснётся! Марина так сказала.

Илью не надо было просить дважды: сунув свой корешок плакун-травы брату, он натянул перчатки и взялся за лопату.

Миша с двумя корешками-мечами стоял над ним и охранял. Свора нечисти захохотала и завыла пуще прежнего, но парни уже не обращали на эти звуки внимания. То и дело какое-нибудь осмелевшее чудище пыталось пойти вперёд, но тут же ему навстречу шагал Миша, размахивая корнями плакун-травы. И чудище, испуганно визжа, отшатывалось прочь.

Пот лил ручьём, заливая глаза, мокрые волосы противно липли ко лбу, а сердце его стучало так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

“Копай быстрее, ну же!” — думал он, оглядываясь на брата.

Илья рыл, как экскаватор. Земля летела во все стороны, и парень махал лопатой так, словно от этого зависела его жизнь. А может, и вправду зависела: кто знает, сколько времени удержат два корешка плакун-травы свору нечисти? Пусть они её панически боятся, но их слишком много!..

Лопата упёрлась во что-то твёрдое. Илья копнул поглубже, и раздался отчетливый дребезг. Лопата ударилась о металл.

— КЛАД!!! — не своим голосом заорал Илья. — Миха, клад!

И в тот же миг, как по команде, затихла свора нечисти вокруг. Самый большой монстр, толстяк с лосиными рогами, покачал головой и повелительно рявкнул. И чудища исчезли, будто их никогда и не было.

Остались только примятая трава и тишина, разбавленная привычными, мирными звуками леса.

— Получилось! — прошептал, не веря своим глазами Миша.

Едва не заплакав от облегчения, он выдохнул, а потом взял вторую лопату и бросился помогать Илье.

…Это был деревянный, окованный широкими металлическими полосами сундук. Он торчал из земли, окопанный со всех сторон, и братьям он казался просто огромным. Хотя на деле он был не больше современного чемодана, разве что повыше.

Никакого замка на сундуке не было. Видимо, Павел Ермолаев, когда-то положивший здесь сокровища, здраво рассудил, что если кто-то доберётся до клада, то замок на сундуке этих людей точно не остановит.

— Миха, мы… Мы… Мы это сделали! — срывающимся от волнения голосом сказал Илья, присел на корточки и протянул руку к крышке сундука. — Посмотрим, что там?

Совесть обожгла Мишу изнутри. Может, брат без него и не узнал бы про клад. Но и он, Миша, без брата тем более бы не справился. Да и как без него и его машины отсюда выбраться?

— Стой! Не трогай! — как бы со стороны услышал Миша свой же голос.

— Почему? — недоумённо спросил Илья. — Тебе разве не интересно?

— Он проклят! Кто его первый тронет — умрёт.

— Что? Откуда ты знаешь?

И Миша рассказал про зарок, про три головы молодецкие и про оставшуюся одну, чтобы клад полностью перешёл в руки одного счастливчика.

— То есть ты всё это время знал и молчал?! Знал, что в доме и в овраге клада нет?

— Ну да… Но я… я сам не до конца верил, — сбивчиво оправдывался Миша. — Нечисть, клады, головы — ну сказка же! Я не специально… А если Марина соврала? Ты бы потом надо мной всю жизнь смеялся!

— Врёшь, падла! — с презрением процедил сквозь зубы Илья и поднялся на ноги. — Ты нарочно промолчал. Как удобно, а! Илья тебя привёз, Илья всю грязную работу сделал, а ещё ловушку обезвредил и помер. Красота, весь клад твой, делиться не надо! Так? Так же? Отвечай, скотина!

Сжимая свои немаленькие кулаки, разъярённый Илья наступал на брата. Тот испуганно пятился, пока не упёрся спиной в ствол дерева.

— Ну хотел, хотел я весь клад забрать! — истерично, со слезами в голосе закричал Миша. — Но сказал ведь! Ещё не поздно, ты же не успел его коснуться. Давай вместе придумаем выход, мы же всё-таки братья!

— Не брат ты мне, гнида! — отрезал Илья и отработанным, чётким хуком ударил Мишу в правый висок.

Охнув, Миша рухнул на землю, как подкошенный, и закатил глаза.

— Нокаут!

Выместив свою злость, Илья сел прямо на землю и задумался. Как теперь забрать клад? А может, хитрый братец ещё о чём-то умолчал?

Через пару минут Илья засиял, как начищенный медный пятак. Кажется, дельная идея!

Он подошёл к стонущему Мише и присмотрелся. Взгляд брата был мутный, сознание после удара ещё не вернулось к нему в полной мере.

Илья аккуратно поднял его под мышки и унёс к яме, посередине которой торчал сундук. Усадив брата рядом, Илья взял его руки в свои и, управляя Мишиными пальцами, ими же взялся за крышку сундука и потянул вверх.

Крышка неохотно, но поддалась. На самом верху лежала какая-то тряпка, заботливо подоткнутая по углам и закрывающая всё содержимое сундука. Мишиными пальцами Илья убрал тряпку, а потом восторженно вскрикнул.

В свете фонаря поблескивали золотые царские рубли. Управляя Мишиными пальцами, Илья развернул тканевый свёрток и увидел серебряные вилки и ложки с завитушками и знакомым клеймом “бр. грачевы”*. Сердце затрепетало — только этого хватало, чтобы получить неплохую сумму денег!.. А сундук набит всяким добром. Вот это удача!

Вдруг полубессознательный Миша дёрнулся всем телом и страшно, нечеловечески вскрикнул. От лица отхлынула кровь, и кожа стала мертвенно-серой. Он выгнулся в судороге, а потом обмяк, повис в руках брата безвольной тряпочкой.

— А вот и последняя голова молодецкая! — удовлетворённо, но без особой радости сказал сам себе Илья.

Он вынес Мишу из ямы и аккуратно положил его на траву. А потом вернулся и сам, не без опаски, но дотронулся до серебряной вилки.

Ничего не случилось.

Илья, облегчённо вздохнув, уже спокойно шарился в сундуке. Клад и в самом деле оказался очень ценным. Кроме денег и столового серебра, была тут и одежда, и кое-какие книги, нашлись несколько шкатулок с ювелирными украшениями. Богат был купец Ермолаев!

И Илья теперь тоже богат, баснословно богат!

Хватит и родителей свозить на море, и машину обновить, и накупить всякой нужной аппаратуры!.. И самому можно рвануть куда-нибудь в путешествие, на раскопки, в круиз, да мало ли куда. И фирму свою можно открыть. Да вот хотя бы мебель делать!

Выбравшись из ямы, парень радостно закричал во весь голос и несколько раз высоко подпрыгнул. Рядом никого нет, можно не стесняться.

Илья деловито упаковал столовое серебро, золотые монеты и шкатулку с ювелиркой в рюкзак. А потом взгляд его упал на бесчувственного брата.

От стыда кровь прилила к лицу, по телу прошла волна жара.

— Блин… Что я как тварь последняя. Его жадность сгубила, а я чем лучше? Ну его нафиг, этот клад. Не буду всё забирать. На безбедную жизнь я и так нагрёб.

Взяв ещё пару вещичек, Илья решительно захлопнул крышку и стал забрасывать сундук землёй. Закончив с этим, он подошёл к Мише и приложил пальцы к артерии на шее. Пульс был очень слабый и неровный, но всё-таки был!

— Братец, блин… Но не бросать же тебя в лесу. Тётя Таня, твоя мать, мне этого вовек не простит. Да и сам я себя не прощу…

Передвинув рюкзак на грудь, Илья поднял Мишу и закинул его себе на спину. И так, пыхтя и сгибаясь под тяжестью груза, он двинулся прочь из леса, к красной “Ниве” на опушке.

-------------------

* Мастерская братьев Грачёвых — знаменитая ювелирная мастерская поздней Российской империи. Была основана в 1866 году, а с 1896 года была придворным поставщиком императорского двора. В Париже на Всемирной Выставке фирма Грачёвых получила золотые и бронзовые медали

Эпилог

Неделю спустя, вечер накануне Ивана Купалы. Больница Нижнего Тагила.

Пожилой врач строго посмотрел на Илью поверх очков.

— Нечем порадовать, молодой человек. Шумаков ваш стабильно тяжёлый. Он жив, но…

— Да говорите, как есть.

— Прогресса нет. Совсем. Дело в том, что его сердце и мозг…

Доктор выдал тираду, сплошь из длинных и непроизносимых медицинских терминов. Илья на автомате кивнул, но не понял ни слова.

— Простите, а можете попроще объяснить?

— Ваш Михаил — пока что овощ. И никаких гарантий, что он из этого состояния выйдет. Вполне возможно, что да — организм молодой, ресурсы для восстановления есть. Но мозг… — пожилой врач цокнул языком. — Скажу так: если парень выкарабкается, то прежним уже никогда не станет. Увы. Кто он вам, говорите?

— Брат двоюродный. Его мать — сестра моего отца.

— Терпения и сил вашей тёте… Они ей понадобятся.

Илья вышел из больницы задумчивый. Сев в свою красную “Ниву”, он забарабанил пальцами по рулю. Он всегда так делал, когда нервничал или напряжённо о чём-то думал.

— Загоню часть клада, отдам деньги тёте Тане. Они сына не заменят, но всё-таки с деньгами попроще будет. А уж если он инвалидом останется, тем более бабло понадобится.

Столовое серебро в багажнике звякнуло, будто соглашаясь.

После эпилога

Ночь на Ивана Купалу. Сосновый бор в окрестностях села Баюки

Летняя ночь была поистине волшебной. По небу изредка пробегали облачка, но они не мешали полной луне и ярким звёздам. Лес ликовал, и всё живое дышало, любило и радовалось расцвету сил природы.

На полукруглой поляне около большого валуна горел костёр. Привалившись боком к валуну, ведьма Марина завороженно смотрела на пляшущие языки пламени. Женщина была одета в свободное белое платье-рубашку с красной вышивкой на вороте и рукавах, а её волосы распущены и красивыми волнами ложились на плечи.

Вдруг в круг света от костра шагнул человек. Точнее, призрак — он был полупрозрачным, сквозь него можно было разглядеть деревья и небо. Это был бородатый мужчина, одетый по моде начала двадцатого века: сюртук, жилетка, из кармана которой свисает цепочка часов, сапоги гармошкой.

Увидев ведьму, он в замешательстве остановился. Марина подняла глаза и улыбнулась:

— А, Павлушка Ермолаев! Садись у огня. Гнать не буду, грейся. В такую ночь надо быть добрее.

— Спасибо, — глухо прошелестел голос призрака. — А ты, Глашка, совсем другая… Сама на себя не похожа.

— Конечно, это же другое тело! Уже третье, после моего родного. Сколько лет-то прошло. И зовут меня теперь по-другому.

— И как же?

— Марина.

— Ишь, имя-то какое, господское!..

— Нормальное. Ты, Павлушка, от жизни отстал. Сейчас имена не по святцам и не по сословиям выбирают, а как захотят.

— Надо же!..

Призрак сел с другой стороны валуна, тоже привалился к нему боком и уставился взглядом в огонь. Долгое время оба молчали, наслаждаясь теплом от костра и слушая ликующие звуки ночного леса.

— Вишь, Глашка, как вышло-то, — нарушил молчание призрак купца. — Парень тот не всё забрал и сундук обратно зарыл. И теперь я к кладу заново привязан, ровно пёс цепной! Только цепь длиннее стала, могу подальше отойти. А всё ты, Глашка! Почему ты тогда не сказала, что владелец клада после смерти сокровище своё стеречь должон?!

— А что я? — изогнула бровь Марина. — Не всегда такое бывает. Здесь много условий сойтись должно, чтобы дух остался привязанным к кладу. И вообще, нечего было меня обманывать! Сам виноват.

— Тебя-то обманешь! Эх… Когда пришли эти два брата за кладом, я сначала обрадовался, думал, упокоюсь наконец. А теперь опять!..

— А нужен ли он тебе, этот покой? — задумчиво спросила ведьма.

— Не знаю, — так же задумчиво отозвался Павел Ермолаев. — Не знаю, Глаша.

И оба, вздохнув, снова залюбовались пляшущими языками пламени.