Кодекс Крови. Книга VI [М. Борзых] (fb2) читать онлайн

Кодекс Крови. Книга VI

Глава 1

В Осаку я прибыл утром. Долгий переход свитками хоть и сэкономил время, но наложил отпечаток на тело. Остро хотелось крови, но рядом не было никого, кто подошёл бы на роль донора.

Трущобы Осаки мало подходили для таких целей. Расположенные в районе порта, где было много складов и фабрик, они просыпались с рассветом. Моряки и грузчики спешили в порт на работу, а работницы борделей и ночные воришки наоборот возвращались домой. И те, и другие устали за ночь, но не прочь были подзаработать ещё деньжат на незнакомом господине европейской внешности, озирающемся по сторонам.

Сегодня никому из них не повезло, ибо стоило мне появиться посреди тёмной обшарпанной улочки среди деревянных покосившихся лачуг, от стены одной из них отделился мужчина в сером плаще и широкополой соломенной шляпе.

— Следуйте за мной. В городе небезопасно, — на ломанном русском произнёс он. — Не хотим потерять одного из самых щедрых заказчиков.

Пока мы шли среди хаотично разбросанных деревянных лачуг и складов, я успел уточнить у Арсения, кто же меня встретил. Оказалось, командир одной из групп, исследующих изнанки на территории Японской империи по заказам Комариных. Я ещё раз удивился сети, созданной дедом и работающей даже после его смерти. Другой конец земли, а «свои» люди были даже здесь.

— Куда помочь добраться? — задал на ходу вопрос провожатый.

— В Киото, воздушный порт.

— Правильное решение, — отстранённо заметил тот. — Здесь скоро такое начнётся, что лучше переждать на материке.

— О чём речь? — вежливо поинтересовался я внутренними дрязгами чужой страны. Жизнь научила меня всегда держать нос по ветру.

— Город бурлит. Если встретите воинов с гербами мыши, бурозубки, кита, дельфина, волка, горностая или кабана, то лучше не провоцируйте их или перейдите на другую сторону улицы. А ещё лучше носите на виду собственную эмблему. У нас нет рода, почитающего Комара. Сразу поймут, что вы — иноземец, и подумают, прежде чем связываться.

Дальше мы шли молча, а я всё чаще замечал гербы, перечисленные командиром, среди толпы. Их носители старались спрятать их под широкими плащами или меховыми накидками, но то там, то тут ветер играл с одеждой, выдавая заговорщиков. Но это только если знать, что искать.

— До Киото примерно два-три часа езды, в зависимости от погоды на перевале, — продолжал инструктировать меня провожатый, — вас довезут до воздушного порта. Мой вам совет, постарайтесь держаться подальше от императорского дворца.

Командир махнул рукой в сторону серого невзрачного автомобиля с открытым бортом, перевозящего курей в клетках. Запах от них был ещё тот, зато и внимания такой транспорт не привлекал.

Попрощавшись, я загрузился в машину. Маура и Имал подтвердили, что Тэймэй всё ещё ждёт меня в воздушном порту, да не одна, а с матерью и мальчиком лет шести-семи, доверчиво сжимающим ладошку иллюзионистки и хмурящимся. Обе кисы в один голос заявили, что в случае заварушки мальчика «надо брать» и «оракул в хозяйстве всегда пригодится», попутно расхваливая хозяйственность Тэймэй, успевшей за время командировки домой разжиться таким уникумом.

Успокоившись, я уж думал подремать. С учётом разницы в часовых поясах я держался на ногах почти двое суток, и краткий сон бы мне не помешал, но Тильда решила иначе. Её возглас:

— Хочешь, подарю тебе дирижабль? — явно намекал, что спокойствие нам только снилось.

* * *

Тильда радостно потирала руки. Это же надо, повезло так повезло.

Она уже хотела было отчитаться, что с наймом дирижабля случился полный писец, вернее, Кречет, а перекупить иностранцев не вышло, когда к ней подошёл один из вездесущих работников воздушного порта и за отдельную плату нашептал про небольшой дирижабль, пришвартованный на краю лётного поля. 'Небольшое" воздушное судно выглядело как после взятия на абордаж. Но кто она такая, чтобы в нынешней ситуации отказываться от подарков судьбы.

Перед ней стоял низенький толстячок с выбитым зубом и наполовину обритой головой. Остальные волосы были собраны на макушке в косу. От его одежды кирпичного оттенка несло забористым одеколоном, перебивающим запах пота и… крови.

— Мы отбывать в Шанхай в полночь, много людей не взять. Но вас, красавица, взять! — сальный взгляд буквально облапал все выпуклости красотки с фиолетовыми волосами, намекая на форму расплаты. — Наш услуга дорого!

— Сколько за три десятка человек? — Тильда на пальцах показала количество пассажиров.

— Макра четыре! — алчно заблестели глаза азиата.

— Белены объелся? И одного-то много будет! — возмутилась было эрга, но Эон мысленно успокоил подругу. — Один макр и точка! И нас пропускают без досмотра!

— Один макра четыре! — как болванчик закивал азиат, будто ему предложили бессмертие и богатства всего мира одним разом.

— Расплата в Шанхае! — предупредила Тиль.

— Показать, чтоб знать, вы не лгать! — возмутился толстяк.

Тильле пришлось продемонстрировать камешек четвёртого уровня, выданный в общак для участников похода. Вдруг магическое истощение или ещё что-то…

Лицо азиата покрылось красными пятнами, дыхание стало прерывистым, он натурально облизывался на макр.

— Добро пожаловать! — нарочито низко кланяясь, пригласил он на борт пассажиров.

Посадка прошла штатно. Тиль порадовала Михаила новостями об аренде дирижабля и приготовилась к путешествию. Лететь предстояло чуть меньше двух суток. Им выделили целый пассажирский отсек, предупредив, что выходить куда-нибудь за пределы его запрещено. Еду им принесут, но она будет скромной. Каюты выглядели бы неплохо, если бы не стойкое ощущение, будто их перед этим ограбили. Местами отломанные деревянные панели, валялись под койками, сбитая постель свисала, их прикрывая, скособоченные светильники мигали, а зеркала в трещинах кое-как держались в рамах.

В воздух они поднялись вовремя. Шли быстро, часто используя форсированные двигатели. Но Тильда с Эоном всё равно ожидали подвоха. Борзый организовал вахту/дежурство, очень уж ему не понравилось отсутствие панорамных окон в отсеке.

— Чувствую себя как тюрьме, — обмолвился командир и оказался недалек от истины.

Первый завтрак они пропустили. Попытки связаться с экипажем не дали результата. Однако два десятка тактических рюкзаков с запасом питания с лёгкостью решили эту проблему. К ужину у Тильды лопнуло терпение:

— Может, поучим наших узкоглазых друзей манерам?

— Пока мы движемся в нужном направлении, не вижу в этом смысла, — Борзый с флегматичным безразличием изучал голографическую карту с красной точкой, пульсирующей где-то над просторами Сибири. — Вот если решат свернуть, то стоит вмешаться.

— Миша, где у вас такой пофигизм раздают? Мне тоже нужен, — с завистью протянула Тиль.

Кровники переглянулись между собой с понимающими улыбками, но промолчали.

Следующим утром их ждал сюрприз. Перед завтраком в отсек запустили сонный газ. Если кровников он скосил всех поголовно, то эрги усиленно создавали видимость жертв.

Проверять «товар» явились три азиата во главе с толстяком. И хоть язык их общения был далёк от понимания для эргов, но, когда с женщин начали стаскивать брюки и ощупывать бёдра, намерения сложно было перепутать.

Теперь сюрпризы начались у азиатов. Когда вместо стройных обнажённых ножек их обвили огромные щупальца и пытались затолкать в зубастую пасть, визг поднялся неимоверный.

Эрги справились быстро. Сложив штабелями сластолюбцев, Тильда с Эоном отправились на разведку.

— Заодно и проверим, как ты освоила динамическую маскировку, — поддел эрг подругу, которая изо всех сил сдерживалась, чтобы не оторвать причинные места неудавшимся насильникам.

Тильда оказалась способной ученицей. Исследование дирижабля заняло немного времени. А вот трюмы…

Экзотические растения и животные, меха, части туш тварей изнанки, ингредиенты… Но главным товаром оказались люди. Красивые девушки, юные мальчики, было даже несколько магов в магоподавителях. Один из них в богатых одеждах, расшитых золотыми и серебряными нитями.

Все они были сонными и апатичными ко всему. Во взгляде не светился разум, отражая исступление и безразличие. И лишь у богатенький маг лежал без сознания с раной на голове, кое-как перемотанной бинтами не первой свежести.

— Ну что же, придётся основательно кому-то изменить свой род деятельности, если жить захочет. Ну а нет, у нас будет плюс один дирижабль, — хихикнула Тильда, представляя лицо Михаила, когда она ему подарит воздушное судно.

* * *

— Тиль, нельзя просто так присвоить себе дирижабль стоимостью больше полусотни миллионов рублей! У него есть собственник! — в который раз пытался я достучаться до совести эрги, вытирая слёзы от смеха. Уж очень она смешно описывала лица контрабандистов, которые осознали, что их добыча не просто отрастила зубы и принялась сопротивляться, а в принципе превратила их самих в заложников.

С восемнадцатиметровым осьминогом как-то сильно не поспоришь посреди рубки, да и не понял бы он азиатов.

— Я себя прям кукловодом почувствовала, щупалец как раз на всю рубку хватило, правда, кое-где шея затекала, но зато все под присмотром! А какой массаж мне сделали! — продолжала со смехом делиться подруга подробностями приключений. — Магию использовать нельзя внутри, так они меня обычным оружием достать пытались.

— Сколько человек в итоге взяли?

— Сорок. Пятеро из них хотели десантироваться даже от страха, но стоило им увидеть вершины Гималаев и Тянь-Шаньского хребта, проплывающими внизу, резко передумали и пошли на сотрудничество.

Ещё бы не пошли. Зная Тиль, она бы и на щупальце прокатила за бортом дирижабля, лишь бы получить нужный ответ.

— А куда летели и чей кораблик?

— Вот тут вопрос… Мы их язык ни черта не понимаем, как будто жабы квакают, а пленники ещё и под кайфом. Пришлось капитана слегка щупальцем пощекотать.

— И как?

— Никак! Сказал, что не знает. Ему дали наводку на захват дирижабля и маршрут к русам. Пленника же велели увезти из страны и выкинуть где-то по пути.

— Посмотри, какой тотем изображён на вещах и украшениях, может, хоть так узнаем, кого ты спасла случайно.

— Хорошо. Курс мы сменили, идём не в Шанхай, а в Киото, но с задержкой на пол дня. Боюсь, не успеем к намеченному сроку.

— Справлюсь как-нибудь, мамочка, — поддразнил я подругу, — раньше один против армий выходил, а тут, подумаешь, чужая страна всего-то. Справлюсь!

* * *

Тэймэй до последнего надеялась, что Михаил успеет. Он обещал, а значит, нужно было верить и ждать. Но, как часто случается, выбора сильнейшей магичке рода Инари просто не оставили.

Когда воздушный порт Киото принялись оцеплять воины нескольких родов, среди которых Тэймэй заметила гербы Окойя и Аканезуми, стало ясно, что время ожидания вышло. Воины перекрывали воздушные ворота в старую столицу, отрезая любые возможности переброски сил. Действовали они осторожно, но наверняка. Всех пассажиров воздушного порта разделили на две группы. Иностранцев вежливо попросили не покидать пределы одного павильона, а местных принялись сортировать по одним им известным категориям.

Не дожидаясь своей очереди, Тэймэй подхватила Атараши и дала матери знак следовать за ней. Скрытые пеленой невидимости, они проскользнули мимо пары воинов, которые о чем-то тихо спорили. Тэймэй и не обратила бы на них внимания, если бы на ленте, вплетёной в косу одного из них, не увидела многохвостую лисичку вишнёвого цвета.

«Дядя, дядя! Что ж ты наделал⁈»

С этого момента время понеслось вскачь. Раздался первый удар золотого гонга, разнёсший призыв о помощи для верных вассалов над старой столицей. Это означало только одно — император не в Осаке, а здесь!

— За мной, быстро!

Они бежали по улочкам города, стараясь пробиться сквозь паникующих людей, спешащих укрыться от предстоящей резни.

— Сюда! — Тэймэй толкнула дверь первого более-менее прилично выглядевшего борделя.

На входе её остановила наполовину беззубая бабка с выбеленным лицом и чёрным париком, собранным в сложную причёску с помощью кандзаси, местной разновидности шпилек, которыми одинаково успешно можно было и убить, и стянуть волосы. Старое, но опрятное кимоно, носимое с достоинством, своим рисунком сообщило иллюзионистке, что перед ней не кто иной, как защитница дома наслаждений. Магичка седьмого уровня магии огня даже в столь почтенном возрасте, могла доставить проблем большинству клиентов сего заведения.

Магичка окинула взглядом Тэймэй с ребёнком на руках и Исико за её спиной, метающей гневные взгляды:

— Вам здесь не место! — был её короткий вердикт.

Годы назад, когда Тэймэй только попала в бордель мадам Жу Жу, та рассказала ей об одной традиции среди жриц любви разных стран и народностей. Они всегда и везде помогут коллегам, знающим особую фразу. Именно этим знанием и собиралась воспользоваться иллюзионистка:

— Амэ като ила, — произнесла Тэймэй, с надеждой взирая на привратницу.

Бабка с немым изумлением оценивала на девушку явно благородных кровей, которая попросту не могла знать произнесённую фразу, но всё же знала. Ритуал и честь требовали дать ответ, и магичка ответила:

— Амэ сабо ила.

Абсолютно бессмысленные на любом языке слова означали пароль и ответ: «Сестра просит помощи» и «Сестра получит помощь».

Оставив мать и Атараши в борделе под присмотром старой магички, Тэймэй выскользнула через чёрных ход борделя и растворилась в толпе. Ей предстояло сделать невозможное — проникнуть в императорский дворец и встать на защиту императора, как когда-то пришёл на помощь её отец.

Глава 2

Детские воспоминания были неимоверно яркими. Тэймэй едва исполнилось четыре года, когда отца призвал к себе император. Муцухито требовалось, чтобы отец выполнил очередное невыполнимое задание, одно из тех, из которых можно было не вернуться. И Ацухиро Инари посмел презреть нерушимое правило императорского двора. Он взял с собой дочь, переодев её в мальчика. Маленькая Тэймэй восторженно крутила головой во все стороны, стараясь рассмотреть как можно больше.

— Смотри внимательно, лисичка! Запоминай! — напутствовал её отец. — Твоя сила — твоё проклятие! Когда-то этот дворец может стать твоей клеткой. Ты должна знать, как из неё сбежать.

Тогда маленькая девочка не понимала скрытого смысла в словах отца, но сейчас…

Будучи безусловно преданным императорскому дому вассалом, князь Инари, тем не менее, ставил благополучие дочери превыше всего.

Пробираясь самыми тёмными закоулками, Тэймэй вспоминала не только детали планировки территории дворца, но и вид отца. К моменту, когда она оказалась у ворот тории, которые символизировали переход из мира обычного в мир божественный, план полностью созрел у неё в голове. У ворот уже кипела схватка, где союзные рода предателей теснили разрозненные группки верных вассалов императорского дома.

Золотой гонг снова ударил в призыве о помощи.

— Ну что же, отстаивать честь рода та с музыкой! — хихикнула иллюзионистка и пошла в наступление.

Подступы к дворцу заполонили стаи лис, размером с крупного волка. Они набрасывались на предателей, рвали их на части, перегрызали горло, выгрызали языки. Союзников они обходили стороной, помогая, а то и спасая их. Управлял всей этой кровавой вакханалией воин в кованых доспехах с чеканкой девятихвостой вишнёвой кицунэ, восседающий на двухметровом лисе. Его горло издавало нечто среднее между лисьим лаем и воем, от которого в жилах стыла кровь.

Сопротивление у ворот они сломили за несколько минут, хоть и поплатились почти третью лисичек, ведь обороняющиеся использовали не только оружие, но и магию.

А вот дальше путь защитников лежал через сад, украшенный цветами и деревьями, что символизировало гармонию и красоту. Здесь использовать магию уже нельзя было, но отец однажды сказал Тэймэй, что их это ограничение не касалось. Они умели овеществлять иллюзию. Созданные до ворот тории твари, оставались такими же живыми на территории сада. Поэтому, восполнив своё войско, предводитель вишнёвых кицунэ шёл маршем сквозь сад гармонии, оставляя после себя реки крови предателей, успевших укрепиться против людей, но не рассчитывающих воевать с кровожадными порождениями погибшего князя.

То тут, то там раздавались крики:

— Инари! Меч Инари восстал из мёртвых! Он покарает предателей!

«Бойтесь! Вы боялись его! Боялись, что однажды он придёт за вами! И он пришёл!»

Предатели отступали к дворцу, из-за золотых ворот которого ещё вылетали изредка слабенькие заклинания, но полноценного сопротивления там не было и в помине.

«Странно. Так быть не должно. Императора всегда сопровождают сильные и умелые воины-маги. Слишком легко предатели проникли во дворец».

Император Муцухито удалился в старую столицу три года назад, постепенно передавая дела своему сыну и продолжателю его политики принцу Есихито. Император же наслаждался покоем и обществом жён и наложниц в не таком шумном и суетливом Киото.

Путь преданных вассалов императора Муцухито лежал в солнечный зал, где должны были держать последнюю оборону вокруг императора. Кованные ворота с драгоценными камнями и макрами, символизировавшие богатство и могущество Японии, были распахнуты настежь. Возле них лежали тела поверженных защитников. Кровь стекала по хрустальным ступеням, заливая прозрачные плиты пола, под которыми стайками сновали золотые рыбки. В детстве Тэймэй не могла отвести от них взгляда, сейчас же каждая деталь происходящего просто кричала о неправильности и нелогичности.

Из самого зала раздавались звуки боя. Взрывы магических заклинаний, лязг холодного оружия и даже автоматные очереди.

Лисы лавиной ворвались в зал, отвлекая на себя внимание атакующих и давая передышку защитникам. Здесь же подоспели и остальные защитники, призванные золотым гонгом. Взяв нападающих в клещи, они использовали самые смертоносные и эффективные из заклинаний. А всадник с гербом вишнёвой кицунэ на груди стремительной смертью мелькал среди врагов, разя их парными мечами.

Не прошло и десяти минут как с предателями было покончено. Путь к императорскому трону был залит кровью.

«Помни, путь к власти всегда пропитан кровью менее удачливых и более доверчивых претендентов», — вспомнила Тэймэй слова отца, когда повелитель лис спешился и неспеша преклонил колено у основания трона:

— Меч Инари, как и прежде, верен императорскому дому! — голос воина, искажённый эхом огромного зала, утонул в издевательских аплодисментах. Золотой гонг снова ударил в призыве о помощи.

«Почему гонг не замолкает?» — мелькнула обеспокоенная мысль и исчезла.

Из-за золотой ширмы вышел молодой мужчина в одеждах цвета императорского дома под руку с наложницей. За ним по стопам следовал Идзуми Меказики и хлопал в ладоши.

— Я же говорил, что она купится, Юкихито! Такая благородная и честная, как и её отец! И заметь, сама пришла к тебе в руки.

Воин дрогнул и принялся медленно подниматься с колен. Кажется, давнее пророчество князя Инари о дворцовой клетке начало претворяться в жизнь.

— Я разве позволил вам встать? — пощёчиной прозвучал издевательский вопрос от младшего принца империи Юкихито.

— Род Инари прибыл на защиту своего императора. Как я вижу, вы находитесь под защитой князя Меказики и в нашей защите не нуждаетесь. Могу я удостовериться в целостности моего сюзерена, императора Муцухито? — воин стоял, высоко подняв подбородок, но в глаза принцу императорской крови не смотрел, проявляя должное уважение.

— В какой защите, княжна? — расхохотался Юкихито. — Ваш дядя сейчас с воинами рода Инари штурмует дворец в столице, восстанавливая сёгунат Аканезуми и расчищая мне место на троне.

— Ацухито Инари не имеет никаких прав возглавлять род Инари. Все его действия — сугубо личная инициатива, за которую он будет нести единоличную ответственность.

— Вы верно заметили, что род Инари верен императорскому дому, и в отличие от вас, княжна, ваш дядя сумел выбрать верную ветвь дома, — принц ходил вокруг воина, словно лис вокруг курятника, чуть ли не облизываясь. — Но у вас ещё есть возможность войти в императорский дом Нэко на правах моей супруги. О вашей красоте и силе дара ходят неимоверные слухи. Вы подарите императорскому роду сильных наследников и будущих правителей!

— Княжеский дом Инари не может отдать в другой род сильнейшего мага и главу рода. Это противоречит божественным и наследственным законам.

— Императорская кровь всегда получает то, что хочет! — зло процедил принц Юкихито, пытаясь сорвать шлем с воина, — если не покоришься по-хорошему, будет по-плохому! Станешь одной из сотен наложниц! Отнять у княжны мечи! — прозвучал приказ принца.

— Засуньте себе эти мечи в задницу! — едва воин успел закончить свои пожелания, как его фигура и остатки стаи вишнёвых лис рассыпались по полу лепестками сакуры, гонимыми ветром и оседающими в лужах крови.

— Она где-то рядом! Иллюзии рассыпаются, когда она перестает их видеть и контролировать! — прокричал князь Меказики, выбегая на небольшой балкончик опоясывающий солнечный зал. — Барабаны!

Словно из-под земли выросли оголённые по пояс барабанщики, ударяющие в едином ритме колотушками по натянутым мембранам. От их слитного ритма сердца начинали пропускать удары, кровь вскипала, затмевая разум и мешая сосредоточиться. Но Меказики ждал. Он умел ждать. Пусть Инари преподнесла ему в подарок княжеский титул, но оставлять в соседях такого опасного противника Идзуми не собирался. Так у него родилась идея, как выманить вишнёвую лисичку и одновременно завоевать расположение будущего императора Юкихито.

Барабаны отбивали ритм, заставляя дрожать землю под ногами, а Меказики всматривался в сад гармонии. И был вознаграждён. Иллюзия невидимости дрогнула и пошла рябью, ещё не спадая, но всё же раскрывая свою создательницу. Иллюзионистка бежала к воротам, прочь из императорского дворца.

— На север! На двенадцать часов! Пли! — крикнул он заговорщикам, спрятавшимся до этого на окраинах сада и не вступавших в схватку с лисами Инари.

Зазвенели тетивы луков, когда сотни лучников выпустили разом дождь стрел. Иллюзионистка создала над собой щит, принявший часть стрел в себя, но не все.

— Север! Одиннадцать часов! Пли! — командовал Идзуми с затаённым наслаждением наблюдая, как наконечники стрел разрезают одежду беглянки, оставляя на ней кровоточащие порезы.

Она добежала почти до середины сада, когда вдруг споткнулась, будто встретив на своём пути невидимую преграду. Иллюзионистка упала на колени и зажала руками живот, испуская воистину звериный вой. Вой этот вызывал животный ужас в сердце, возрождая самые потаённые страхи. Холодный пот прошиб Идзуми, будто к его горлу приставили бритвенно острый клинок. Барабанщики замерли, не в силах завершить удары, когда с неба в сад спикировало мифическое создание, никогда не виданное до того. Дракон.

Его воистину огромные крылья накрыли иллюзионистку, защищая от стрел. Мощное тело, покрытое прочной чешуей, переливалось различными оттенками зеленого, синего и черного цветов. Голова имела вытянутую форму с длинной шеей и острыми зубами. Дракон издал воинственный рык и выпустил из ноздрей дым. Аккуратно подхватив иллюзионистку массивными лапами с исполинскими когтями, дракон взмахнул крыльями и принялся подниматься в воздух.

Недолго думая, Меказики выхватил из-за пояса родовой меч и, придав ему ускорение с помощью магии воздуха, запустил на манер копья в дракона. Рептилия легко увернулась от летящего меча, словно чувствовала его траекторию полёта. Завернув крутой вираж, дракон без раздумий выпустил струю пламени, сжигая ничтожного человечишку, посмевшего покуситься на жизнь божественного создания.

Пепел князя Меказики ещё не успел осесть на гранитный пол, когда дракон взмыл в небо над императорским дворцом.

Глава 3

Когда я понял, что не успеваю?

Не тогда, когда на пути из Осаки в Киото со мной связались обеспокоенные Маура и Имал, поведавшие, что Тэймэй терпеливо прождала меня в воздушном порту Киото полтора дня, но так и не дождалась. И даже не тогда, когда оказалось, что в Стране Восходящего солнца затеяли переворот, а мы оказались в самом его эпицентре.

Понял я это, когда увидел взлетающего с территории императорского дворца дракона, вовсю поливающего огнём всё вокруг. Последние минуты я вызывал Тэймэй по кровной связи, но она молчала. Это могло означать только одно, она была без сознания. Её линию жизни я чувствовал, хоть и с трудом различал рану в районе живота через дублирующий контур, установленный ещё на заре наших отношений. Но я отчаянно продолжал звать, особенно в тот момент, когда рассмотрел ношу злющей на весь белый свет летающей рептилии. Летел дракон неуверенно, его шатало, будто пьяного. Он озирался по сторонам, решая куда направиться. Взмахи его крыльев становились всё слабее. Мне вспомнилась фраза в шутку брошенная иллюзионисткой накануне войны с Крысиными:

«Создать дракона я могу, и он даже плюнет огнём разочек, но после этого я отправлюсь в бамбуковый лес на встречу с Инари».

Похоже, именно это сейчас и происходит. Иллюзионистка перешагнула свой собственный порог и, спасая себя, создала мифическое создание. Вот только дракон действительно высасывал последние силы из Тэймэй, и так получившей ранение в живот. Живот. До меня медленно доходил смысл этого одного единственного слова и все последствия, связанные с ранением.

— Тэймэй! — кричал я по кровной связи. — Очнись!

Но вместо этого услышал совершенно другой голос:

— Кто ты? Ты поможешь маме?

Говорил это всё детский голосок, едва слышимый на грани сознания, а я с ужасом осознавал, кому он принадлежал.

— Нам было больно, ей страшно, и не хватало сил. Я помог, но она пропала, а я один не могу, — сбивчиво лепетал голос. — Ты — друг или враг?

— Я — твой отец, — выдавить эти слова мне удалось с большим трудом сквозь ком в горле.

Потянувшись по кровной связи, я ощутил, что линия жизни ребёнка замирает и стремительно теряет яркость.

— Я машу руками на площади у дворца. Направь дракона сюда. Я помогу!

Голос больше не ответил, но рептилия неуклюже заложила вираж и принялась практически пикировать вниз. Если такая туша ударится оземь, то оставит после себя приличный кратер.

«Не о том думаешь!» — одёрнул я себя, но все мысли смыло волной ярости, стоило рассмотреть живот Тэймэй с торчащим древком стрелы. Дракон не дотянул до земли всего метра три, когда его тело принялось таять прямо в воздухе. Крылья, голова, тело и лишь в последний момент лапы, удерживающие Тэймэй. Я только и успел подставить руки, как она рухнула мне в объятия.

Девушка была без сознания. Всё её тело покрывали рассечения, будто её в упор расстреливали из луков. Хотя почему будто? Отправив комарих собирать кровь со всех обитателей дворца, я обратился к дару. Тот говорил, что Тэймэ, хоть и серьёзно ранена, но будет жить, а вот ребёнок…

— Ты же её спасешь? — услышал я шёпот. — Обещаешь?

Твою же мать! Я не лекарь! И уж тем более не представляю, как спасти ребёнка двухнедельного возраста с момента зачатия! Там и ребёнка-то ещё, по сути, нет!

— Обещаю! — ответил я сыну, при этом мысли мои метались в хаотичном порядке, пытаясь найти выход. Он должен был существовать!

Я укачивал Тэймэй на руках, зажимая ей рану на животе. Стрелу я побоялся выдёргивать, чтобы не навредить ещё больше, чем есть сейчас. И тут мой взгляд зацепился на адамантовое кольцо главы рода Комариных. И я вспомнил. Вспомнил больницу в Лахденпохья, после закрытия прорыва за Тильдой, полное выгорание системы энергоканалов и воистину божественный подарок от Комаро.

«Это капля моей крови. Считай, твой последний шанс, если совсем прижмëт. Она сработает только на кровь Михаила».

Мой сын — моя кровь! Если кровь должна была подействовать на меня, то и на него тоже должна будет. Я сорвал кольцо с пальца и принялся вскрывать внутренний ободок с божественной кровью.

Стрелу пришлось всё же вынуть, но я надеялся, что кровь Комаро спасёт сына, а уж для Тэймэй крови я наберу с избытком из наших врагов. И мне совершенно было плевать, что под убой могла попасть местная императорская династия. Они посмели напасть на мою женщину! Они посмели покуситься на моего ребёнка! Это им с рук не сойдёт.

* * *

Комаро вырвало в человеческий мир посреди беседы с одним старым напыщенным чешуйчатым гадом. Красный огненный дракон посмел устроить разнос Комаро, и тому ничего не оставалось, кроме как это терпеть. Кто бы знал, как внутренне злился Комаро. Эти старшие возомнили о себе невесть что, считая себя лучше, сильнее и главнее, хотя фактически все они были равны в своём развитии. Прорвавшиеся на следующий уровень развития здесь не оставались.

Комаро молча слушал восточные витиеватые разглагольствования, сквозь которые едва улавливал смысл претензии. Кто-то посмел воспроизвести по образу и подобию дракона. Дослушать абсурдность претензии он не успел, ведь его вырвало прямо из-под носа красного огненного старикашки.

То, что он увидел, заставило бога вздрогнуть. Посреди площади перед дворцом японского императорского дома Нэко стоял на коленях Михаил и удерживал на руках окровавленную иллюзионистку с пробитым стрелой животом. Прекрасно осознавая, чем грозят беременным женщинам подобные ранения, Комаро уже хотел было вмешаться, но почувствовал, как используется его кровь. Свой последний шанс на выживание Михаил отдал сыну. Но смутило божество совсем не это. Он просто-таки чувствовал, что сейчас в этом нерождённом ребёнке бьётся искра божественности. Возможно, это временный эффект из-за использования божественной крови, но всё же к малышу нужно будет присмотреться. В перспективе он должен будет стать одним из сильнейших магов в мире.

Уже собираясь покинуть человеческий мир, Комаро заметил, как с мостовой стала подниматься в воздух кровь. Это было похоже на водопад, вдруг изменивший своё течение. Кровь в нём не срывалась вниз под силой земного притяжения, а поднималась вверх в невесомости. Капли сливались в ручейки. Словно хищные змейки, они ластилась к Михаилу, обвивая его. С территории дворца показались преследователи, но замерли, заворожённо взирая на творящуюся магию крови.

А ручейки уже стекали с кистей рук мага на живот азиатке, покрывая плёнкой с ног до головы. Кто-то из преследователей пришёл в себя и натянул тетиву лука, целясь в подругу Михаила. Комаро снова хотел вмешаться, но не успел. Время сперва замедлило свой бег, а после и вовсе замерло.

От преследователей к Михаилу по воздуху плыли странные алые капли. Они превращались вокруг него в непрозрачную сферу. Каждая капля сверкала рубином на солнце, но существовала отдельно от своих товарок. А затем капли стали впитываться в кожу Михаила. Глаза его налились кровью, утратив человечность. На руках удлинились когти, а по телу замерцала едва заметная чешуя.

«Ну ты ещё драконом стань для полного счастья!» — пронеслась мысль у Комаро, но тут же исчезла, когда капли все до единой впитались в его последователя.

Время снова возобновило свой бег, вот только лучник не успел спустить тетиву. Преследователи рухнули на мостовую. Линии их жизни прервались в один момент без видимых повреждений. Только они стояли, наблюдая за страшной и запретной магией, и вот уже бездушными куклами лежат, с немым изумлением взирая в зимнее небо.

Михаил же встал на ноги вместе с азиаткой и тихо произнёс, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Так будет с каждым, кто посмеет позариться на моих близких!

* * *

Я уже давно покинул презентабельный район Киото и шёл по трущобам с Тэймэй на руках. Впереди меня бежала Маура, показывая дорогу к борделю, где находилась мать иллюзионистки и оракул. Сама Тэймэй медленно восстанавливалась за счёт крови, собранной мной с убитых. Но самое главное, внутри неё снова ярко горела искорка жизни. Малыш больше не выходил на связь, видимо, посчитав, что и предыдущего раза хватило с лихвой.

Сам же я усилил тело за счёт крови. Нынче плотность моей кожи могла бы сравниться с драконьей, что и проявлялось время от времени в мерцающих чешуйках. Подобные метаморфозы вызывали опасения, что смена ипостаси может стать не единоразовой акцией, а постоянной возможностью. Особых терзаний это не вызывало, ведь всегда приятно иметь на один козырь в рукаве больше, чем у соперника, но оставались вопросы: «Кто автор аттракциона невиданной щедрости?» и «Чем придётся платить?»

Сие пока было неизвестно.

— У нас тут пленник в себя пришёл, — отозвалась Тильда, — который ударенный на всю голову. Сначала требовал вернуть его домой, угрожал, приказывал, но, получив внушение, заговорил по-людски…

— Вы далеко? — перебил я подругу. — У меня раненная Тэймэй на руках. Надо бы выбираться отсюда.

— Вот ты, засранец, опять всё веселье без нас устроил, — притворно надула губки Тильда, — а если серьёзно, то, что у вас там произошло? Императорский дворец уцелел? Киото на месте? Или, может, мне надо искать воздушный причал посреди новообразованного кладбища?

— Мне глубоко без разницы, что там с императорской семьёй, — отмахнулся от вороха привычных женских расспросов, показывая фрагменты мною увиденного… и услышанного.

— Погоди! Погоди! — запротестовала Тильда. — Чей это голос? Детский!

— Сама как думаешь?

— Да ладно⁈ — присвистнула эрга. — Ещё не родился, а уже овеществил дракона⁈

Тильда рассмеялась по-доброму, искренне и тепло.

— Ох, вы и намучаетесь с ним! Это тебе не со мной в прятки играть! Этот будет ещё из-за углов задницу тебе прижаривать!

— Ну раз вспомнила прятки, значит, и отдадим тебе на перевоспитание! — хихикнул я, вспоминая, как днями и ночами искал Тильду по всем закоулкам собственной башни, когда она только начинала осваивать маскировку.

— Да бро-о-ось! — с опаской отреагировала подруга. — Ну что ты сразу начинаешь? Ну, подумаешь, пару раз ноги ломал да разочек шею, ну и тазик совсем чуть-чуть. Кто старое помянет…

Не успел я отреагировать, как эрга продолжила:

— Я вообще уже где-то над Киото, но здесь какая-то нездоровая активность над воздушным портом и пристанью.

— Нездоровая — это какая? — уточнил я на всякий случай.

— Стрелять по нам собрались, — как ни в чём не бывало прокомментировала эрга, — какой-то гарпун расчехляют.

— А вы под каким флагом идёте? — на всякий случай уточнил я, чтобы проанализировать все возможные варианты.

— Так в том-то и дело, что под флагом императорского рода. Какая-то то ли кошка, то ли женщина. Уши, лапы и хвост в наличии. Какбудто богам было лениво, и они бросили работу на полпути.

— Тиль, резко набирайте высоту и уходите оттуда. Здесь переворот затеяли местные, судя по всему. Нынешнего императора и его сына с пробитой головой хотели сменить на другого сынка, более послушного. Пробитого спасла ты, а ушлёпка случайно убил я.

— Ой! — вдруг загорелась идеей эрга. — А можно мы хоть тут порезвимся? Ну мы же не виноватые будем! Мы местного императрёныша защищать будем! А то ребятам контрабандисты показались слишком скучными. А так хоть разомнутся.

— А давай! — неожиданно согласился я. — Воевать так с размахом, а протекция японского императорского дома нам ещё пригодится!

Со счастливым: «Ура!» — Тиль оборвала связь.

Глава 4

В Осаке переворот удался на славу. Обезглавленная столица без принца пала, не сопротивляясь. Аканезуми уже праздновал восстановление сёгуната, но вести из Киото всё не приходили. Со старым императором должны были покончить быстро, ведь младший принц Юкихито открыл беспрепятственный доступ во дворец.

Но вестей не было. Мобилеты молчали, и это вызывало обоснованную тревогу в сердце князя Аканезуми. И причиной для оной было также присоединение к заговорщикам родов Меказики и Инари. Древние княжеские рода, тысячелетиями верные короне, вдруг сменили свои взгляды?

Но сейчас клан Инари и вовсе находился в состоянии внутреннего раскола, а у Меказики весьма странным образом исчез старый князь, и власть получил его старший сын.

— Свяжитесь с кем-нибудь в Киото. Я хочу знать, что там творится! — отдал приказ князь из рода сёгунов, но трель мобилета разорвала тишину.

Аканезуми мрачнел на глазах, слушая донесение из старой столицы. Не дослушав информацию до конца, он со злостью швырнул мобилет о каменные плиты дворца и поспешил вон. Предстояло подготовить хороший дар, дабы откупиться от гнева императорской семьи.

* * *

Его Императорское Высочество Андрей Петрович Кречет покидал Кремль без сожаления. После памятного совещания принц решил, что стоило действовать решительней, когда дело касается его собственной судьбы, а не то однажды может оказаться безмолвной марионеткой в руках собственной семьи.

Путь его лежал на юг, именно там предполагалось встретиться с вероятной невестой, княгиней Виноградовой. Имперская служба безопасности сообщила, что час назад Кирана Юрьевна заглядывала в местное отделение Геральдической службы в Новороссийске. А значит, ему следует поторопиться, если он хочет перехватить девушку до прибытия ко двору и обсудить некоторые личные дела.

Используя свитки переноса, Андрей Петрович бережно придерживал коробочку с подарком, собственноручно приготовленным для невесты. Оставалось надеяться, что его будет достаточно, чтобы княгиня рассмотрела предложение Андрея всерьёз.

* * *

Кирана покидала Новороссийское отделение Геральдической службы в смешанных чувствах. Её только что натурально обнюхали пять человек, проверяя претензии девушки на главенство в княжеском роду Виноградовых. Как будто адамантового родового перстня было недостаточно.

После получения положительного заключения и официальной «расконсервации» основной ветви княжеского рода Кирана отправилась в гостиницу ожидать прибытия кровников брата. В гостинице «Бриз» они забронировали два номера, один для Кираны, Агафьи и эрги, трансформировавшейся из сосуна, а второй для Ксандра. Того как раз лечили, когда Кирана отправилась выполнять первую часть своего безрассудного плана. Вторым этапом значилось получение информации от Агафьи.

Этим-то Кирана и планировала заняться, когда ворвалась в девичий номер с кипой бумаг, полученных в Геральдической службе. Дверные петли были смазаны великолепно, ибо ни единый звук не возвестил о появлении девушки в номере, что позволило ей лицезреть весьма приятную картину. Ксандр стоял спиной ко входу, вытираясь широким банным полотенцем. Мощное тело с обилием шрамов явно подтверждало, что перед Кираной самый настоящий охотник, а не напыщенный хлыщ, коих она сегодня видела немало в городе.

Кирана без смущения разглядывала мужчину, поймав себя на мысли, что они чем-то похожи. То ли вязью шрамов, то ли отношением к жизни. Больше всего они ценили естественность, какой бы она не была.

— Долго ещё разглядывать будешь? — отвлёк Кирану от размышлений насмешливый голос охотника. — Ты хоть дверь прикрой, а то заболею от сквозняка и помру чего доброго.

Ксандр скинул полотенце на постель и принялся примерять одежду местного кроя. Видимо, Агафья уже успела позаботиться о подобных мелочах, как готовый костюм. Охотник с немым вопросом разглядывал мужские кальсоны:

— Боги, неужели мужчины в этом ходят? — он держал двумя пальцами белое хлопковое бельё с вышивкой и рюшами на расстоянии вытянутой руки, словно ядовитую змею.

— Ходят, — подтвердила Кирана, — но можно поправить под себя!

Охотница вынула нож и лёгкими касаниями укоротила кальсоны до размера весьма коротких шорт.

— Ателье готового платья имени Кираны Виноградовой всегда к вашим услугам, — рассмеялась охотница и передала вещь для примерки. Бельё село как влитое, облегая зад Ксандра.

Следом пришла очередь носков, рубашки, жилетки и костюма. И если с этими вещами охотник справился интуитивно, то, что делать с шёлковым галстуком, он не понимал. Кирана взяла аксессуар и аккуратно повязала на шее, чуть ослабив узел.

Сейчас Ксандр выглядел один в один как местный аристократ. А если ещё взять во внимание его магический потенциал в результате экспериментов, то и гораздо лучше. Постоянные тренировки и многолетний опыт давали о себе знать. Кирана обошла вокруг охотника, пристально его разглядывая, а затем произнесла:

— Ксандр, у меня есть для тебя предложение!

* * *

Когда Михаил разрешил Тильде порезвиться в порту Киото, эрга довольно потёрла руки.

Японский принц находился с ней рядом в рубке и с ужасом взирал на расчехляемый в их сторону гарпун.

— Нузьно уретать. Убивать нас! — от страха он даже смог произнести пару фраз на русском, указывая пальцем на магический гарпун.

— Не дрейфь! Мы тут сейчас порядок наведём, — хихикнула Тильда, пока кто-то из кровников переводил на японский её слова. — Тебе кого-то из заговорщиков жалко, или можно задницы надирать смело?

Как оказалось, Борзый умудрился даже отыскать япониста в отряд. Так что переводчик старательно подбирал цензурные аналоги.

— Если мы выживем, проси, что хочешь! — перевели Тильде.

Та расхохоталась, поглаживая кресло капитана, обтянутое кожей незнакомой твари.

— Ну что же, тебя за язык никто не тянул, — ответила она принцу и уже по громкой связи дала команду эргам: — Гасите их!

Приказ был лишь фикцией, видимостью для принца. На самом деле эрги уже находились в десантном отсеке и готовились к прыжкам.

Дирижабль спустился на минимальную высоту в триста метров и открыл люк. Оттуда высыпался десяток человеческих фигурок, красиво летящих в свободном падении, а затем после кульбита приземлившихся на ноги.

У японского принца глаза приобрели европейский разрез.

Фигурки разбежались в разные стороны и голыми руками уделывали всех, оказывающих сопротивление. Про дирижабль временно забыли. Скорость и сила бойцов вызывали оторопь. Их не брала магия, а от сюрикенов и метательных кинжалов они попросту уворачивались. Сильнейшие маги восставших родов научились летать без помощи магии, правда, все с придаваемым вручную ускорением. Самые умные попытались скрыться, но и здесь их ждала засада. Эрги устроили соревнование по азиатской ловле, вырубая беглецов и складывая кучками, у кого больше. Спустя полчаса всё было кончено.

Дирижабль пришвартовывался в порту Киото, где в воздухе витало напряжение, а японский принц всеми правдами и неправдами пытался выторговать у фиолетововолосой девушкикоманду воителей так быстро зачистивших порт.

— Рюбой деньга! — упорно просил принц. — Цуть-цуть помось! Отец! Спасать!

— Мы не наёмники! — твердила ему Тильда, усиленно пытаясь состроить серьёзную мину. — Мы — руссо туристо! Мы не можем вмешиваться во внутреннюю политику иных стран. Но вот сходить на экскурсию…

У принца глаза загорелись восторгом.

— Туристо! Визит! Курсия! Курьтур! Обмен! Мы вас сопроводить и дать дары национарьные!

— Дамы и господа! — обратилась Тильда по громкой связи к эргам, включая наружные динамики и жестами показывая толмачу не переводить. — Нам предлагают бесплатную экскурсию в императорский дворец Киото. Японский императрёныш так впечатлился вашим умением складывать пазлы из заговорщиков, что теперь просит сопроводить его к отцу. Он также не расстроится, если часть из нападавших будет нейтрализована навсегда. Обещает обмен опытом и дары!

— Пьянка будет? — пришёл заинтересованный ответ от кого-то из эргов.

— Пьянка будет? — передала вопрос Тильда принцу, но тот на неё взирал непонимающе. — Ну… пир на весь мир, не? Бал? Танцы? Сакэ?

Кажется, принц Есихито, наконец, понял, что от него хотят, и как болванчик закивал, о чём эрга и оповестила товарищей.

Эрги совещались недолго. Ответ пришёл быстро, но в весьма категоричной форме:

— Мы не убийцы. Обезвредим, но без лишней крови. Предупреди.

* * *

— Я пока в воздушный порт на разведку, — отозвалась бенгалка и исчезла в тенях подворотни.

Я же поблагодарил свою разведчицу и постучал в неприметную деревянную дверцу, к которой меня сопроводила Маура.

Дверь отворила древняя магичка с даром огня. Оценив мой вид, она на чистейшем русском сообщила:

— Не работаем, — и попыталась захлопнуть дверь у меня перед носом, но, рассмотрев ношу у меня на руках, тяжело вздохнула и пропустила меня внутрь.

— Мать и мальчик в пятой комнате. Лекаря сейчас пришлю.

Я кивнул и отправился искать нужный номер. Он нашёлся весьма быстро. Внутренняя планировка, сплошь состоящая из ширм и бумажных расписных перегородок, вызывала недоумение. Если это бордель, то уединением здесь и не пахло с такими-то «стенами». Не сказать, чтобы я был ханжой, были в моей жизни и оргии, и прочие приятные бесчинства, но местный антураж мне не понравился. Найдя нужный закоулок, я завернул за ширму и почувствовал острую шпильку у сонной артерии.

— Вот это я понимаю, знакомство с будущей тёщей задалось, — рассмеялся я, стараясь не провоцировать испуганную женщину.

Та меня, естественно, не поняла, но, рассмотрев Тэймэй у меня на руках, убрала шпильку и захлопотала над дочерью. Следом за ширму скользнуло создание, которое я по внешнему виду затруднялся отнести к какому-либо полу, но комарихи принесли кровь на пробу, и загадка разрешилась в пользу женщины.

Уровень она имела невысокий, но его хватило, чтобы заживить рану на животе. Справившись с задачей, она, проходя мимо, показала себе на живот и указала на Тэймэй. Я кивнул, подтверждая, что в курсе беременности, и лекарка удалилась. А вот взгляд матери нужно было видеть. Похоже, иллюзионистка не доверила матери тайну собственного положения. С другой стороны, я и сам бы поостерегся откровенничать после стольких лет жизни порознь.

— Вы кто? — хмурилась княгиня Инари, даже не соизволив представиться.

— Отец ребёнка, — представился я по существу и лишь затем добавил, — граф Михаил Комарин. А вы?

Ответить она не успела, ибо Тэймэй выгнуло дугой. Иллюзионистка заметалась на циновке, из глаз её брызнули слёзы. На кошмар это не было похоже, а уж когда я вновь услышал детский испуганный голос:

— Пап, меня какая-то тётка с хвостами убить хочет, — то и вовсе разозлился не на шутку. Кажется, кто-то окончательно берега попутал. Выдернув шпильку из волос будущей тёщи, я порезал ладони себе и Тэймэй, смешивая кровь. Стоило крови смешаться, как я попросил:

— Проведи, помогу! — и провалился в туман.

* * *

Тэймэй стояла на зелёной лужайке. Трава нежно холодила босы ступни. Тёплый ветерок развевал лёгкое кимоно, а сама она вглядывалась в бездонную синеву неба. Последний раз ей было так легко и спокойно, когда ещё был жив её отец.

— Я горжусь тобой, лисичка! — произнёс из-за спины такой родной голос Ацухиро Инари.

Тэймэй обернулась и ринулась ему в объятья, как в детстве. Сильный воин подхватил её и поднял в воздух, кружа. Иллюзионистка смеялась. Её захлёстывали с головой самые разные чувства: любовь к отцу, тоска по былым временам, внутренняя гордость за себя и свой род. А ещё она знала, что нужно сообщить отцу одну очень важную новость.

— У тебя будет внук! Такой же сильный и смелый, как ты! И такой же безрассудный и упрямый! Представляешь, он смог овеществить дракона!

Тэймэй делилась новостями с затаённой материнской гордостью, хоть их с Михаилом сын ещё даже не родился. Но отец отреагировал совсем не так, как она надеялась. Лицо его исказила гримаса ненависти, что тут же сменилась лживой улыбкой.

— Это прекрасно! Вы с ним сможете снова привести род Инари к процветанию, а нашу богиню к силе и славе!

Тэймэй отступила на шаг от отца, неосознанно прикрывая руками живот. Чем дольше она вглядывалась в родные черты, тем сильнее убеждалась, это не её отец. Границы поляны размыло и заволокло туманом. Образ отца «поплыл», деформируясь и сползая.

— Распознала всё-таки, — отозвалась уже своим собственным голосом богиня Инари, сбрасывая остатки личины. — Надо же, божественную иллюзию распознала, а всё из-за этого отродья у тебя в животе!

Богиня ходила кругами вокруг Тэймэй, с омерзением рассматривая её живот.

— И не сдох ведь, кровосос! — сказала, будто сплюнула Инари. — Нет, ты, конечно, молодец! Столько веры, как сегодня, мне не перепадало уже с полсотни лет. Последний раз твой отец так кормил меня на поле боя. Ты вся в него! Признаю, может быть, я и погорячилась, когда не дала тебе адамантовый перстень! Ты же хотела стать главой рода? Я согласна сменить перстень!

Тэймэй сделала ещё один маленький шажок назад, с опаской взирая на алчный взгляд богини, что не отрывался от живота иллюзионистки.

— Что ты хочешь взамен? — помня, что Инари ни разу не сделала ничего просто так, уточнила Тэймэй.

— Всего ничего. Ты же не хотела ребёнка от случайной связи? Вот мы и устраним сие досадное недоразумение! — богиня насквозь фальшиво улыбалась, отращивая на пальцах острейшие когти. — Подберём тебе удобного мужа, получишь свободу, будешь мечом императора, как и твой отец! — Инари вся подобралась, будто готовясь к прыжку, — а это отродье будем считать моей ошибкой.

И богиня сорвалась с места, метя когтями в живот своей последовательнице.

Глава 5

Эрги вели своё победоносное шествие от воздушного порта в центр города. Над ними гордо развевался императорский штандарт. Видя представителей законной власти, остатки верных императору сил вливались под знамёна принца Есихито. На площади перед императорским дворцом их встретила весьма живописная картина, состоящая из трупов, условно делящихся на две категории: с видимыми причинами смерти и как будто уснувших. Крови, что удивительно, вокруг не было.

Эрги с любопытством осматривали тела, а уж с каким удовольствием их осматривали сторонники императорской семьи, не передать словами. Некоторые даже не стеснялись пнуть погибшего врага.

Пока всех погибших сортировали по родам, из дворца появилась малочисленная группка защитников императора, изрядно потрёпанных схватками с повстанцами. Увидев принца Есихито, они упали на колени и выставили мечи перед собой, удерживая на раскрытых ладонях:

— Наши мечи, как и прежде, верны императорскому дому!

— Императорский дом не забудет вашей верности и преданности! — с достоинством ответил принц. — Ведь только достойнейшие из достойных смогли столь малым числом защитить сердце империи.

Один из воинов, не поднимая головы, промолвил:

— По совести вынуждены признать, что основная заслуга в этой победе за домом Инари. Первый меч империи возродился вместе со своими легендарными лисами.

— Это невозможно. В доме Инари нет наследников, занесённых в золотую книгу, — Есихито хмурился, не желая признавать очевидное.

— Ну да, а Тэймэй где-то мимо пролетела, — хмыкнула Тильда. — Или, по-вашему, женщина не может быть наследником? Да эта дамочка дракона создать может при желании!

Толмач, недолго думая, перевёл слова эрги, отчего кто-то из воинов громко икнул и принялся осенять себя непонятными знаками.

— Был дракон, — тихо ответил коленопреклонённый воин. — Когда Инари вошёл в солнечный зал, то застал там вашего брата, принца Юкихито, который вместе с молодым князем Меказики поддержали мятеж, открыв ворота во дворец.

С каждым словом престолонаследник мрачнел. Рука его неосознанно легла на рукоять меча, а воин продолжал:

— Они угрожали воину, но он не поднял руки на принца крови, верный древней клятве. Воин исчез, но князь Меказики открыл на него охоту. Инари расстреляли из луков, а затем прилетел дракон и унёс израненного воина за пределы дворца.

Японист только успевал переводить краткую сводку, но у Тильды картинка уже сложилась полностью. И горы трупов, лежавшие с луками на площади, имели вполне объяснимую причину появления. А вот у японского принца понимания не добавилось.

— Но кто тогда убил лучников?

Воин молчал, кусая губы и не решаясь произнести страшную, по его мнению, весть.

— Говори! — приказал принц, теряя терпение.

— Кровавый змей, — выдохнул воин и упал ниц, страшась поднять голову.

«Вот так и рождаются легенды, — подумала Тильда и покачал головой. — Хорошо хоть не на родине, может, пронесёт?»

Один из воинов решился понять голову и тихо возразить:

— Не змей — он, а русский воин, граф Комарин. Я его узнал.

«Не пронесло! — мысленно схватилась за голову эрга и с досадой посмотрела на смельчака. — У кого-то слишком длинный язык, а кто-то становится звездой международного масштаба. Мало было нам Гепардеви, теперь ещё и здесь!»

Принц Есихито медленно поворачивался к Тильде. Одна его бровь была вопросительно приподнята.

— Я видеть симвор Комара у ваших воинов. Вы знакомы?

— Боевые побратимы, — коротко ответила эрга.

— Я могу приграсить граф Комар на ричная визит? Брагодарить!

— Боги, почему он так странно говорит, — в сердцах выругалась Тильда.

— У них нет звука «л», он у них на «р» заменяется, — подсказал переводчик, видя страдания эрги.

— А какое было многообещающее слово «брагодарить», а оказалась банальщина! Эх! — расстроено махнула рукой Тильда. — Я передам приглашение.

Отряд продолжил своё движение. Войдя на территорию императорского дворца, эрги достаточно быстро справились с его зачисткой, несмотря на немаленькие размеры территории. Воины из местных с удивлением взирали, как незнакомые маги приносят пачками далеко неслабых воинов и одарённых из повстанцев, раскладывая в кучки по одним им известным признакам. Справедливости ради, стоило признать, что приносили вообще всех, кто был во дворце на тот момент.

— Я дать приказ убивать! — удивился принц Есихито, обращаясь к Тильде. — Почему все жить?

— Мы не убийцы! Я вас предупреждала. Разгребайте и сортируйте своё дерьмо сами.

Принца перекосило от прямолинейности временной союзницы, но спорить он не стал, чуть отойдя в сторону и выискивая тотемы родов, к которым принадлежали заговорщики. Не тот случай, когда следовало показывать свой гонор. Фактически, престолонаследнику сейчас приносили всех заговорщиков на блюдечке с голубой каёмочкой, как говорят в этой дикой северной стране.

Когда-то отец заставлял Есихито учить русский с помощью бамбуковой палки. Кто же знал, что язык ему действительно пригодится? Сейчас же, делая вид, что рассматривает тела воинов, принц всеми силами прислушивался к разговору странной фиолетововолосой женщины и воина, не участвовавшего в зачистке. Благодаря родовому дару, принц имел весьма и весьма чуткий слух.

— Тиль, а ведь я понимаю любопытство принца, — тихо спрашивал Борзый у боевой подруги главы рода. — Почему возитесь с ними? Перебили бы, и дело с концом!

— Миш, ладно этот узкоглазый, но ты-то куда такой кровожадный? — удивилась девушка. — Вот смотри, ты видишь перед собой маленьких котят с острыми коготками и зубами, царапающими тебя от излишней игривости. Ты будешь им сворачивать голову за любую царапину или укус?

— Нет, конечно! — возмутился командир кровников. — Ты из меня-то живодёра не делай!

— А почему? — продолжала с улыбкой допытываться эрга.

— В смысле, почему? — опешил от вопроса Борзый. — Они же маленькие, миленькие, слабенькие. И это их природа, наверное.

С каждым словом взгляд кровника затуманивался, пока до него не дошёл весь смысл сравнения.

— Именно, друг мой! Мы воспринимаем вас так же. Все эти склоки, предательства, политические игрища в вашей природе, но, в большинстве случаев, между нами пропасть. Убивать людей равносильно убийству котят. Мы будем защищать тех, кто нам дорог, но лишь в критичной ситуации применять силу против слабых. В этом нет чести.

— Но ведь в природе сильные хищники убивают слабых и выживают за их счёт, — попытался возразить Борзый из чистого упрямства, хотя внутренне ему позиция эргов нравилась своей простотой и понятностью.

— Именно! Хищники убивают ради пропитания и жизни. На инстинктах, — согласилась эрга. — Мы же разумны и можем оценить опасность. В большинстве случаев вопрос выживания не стоит.

Принц Есихито с трудом понимал разговор девушки с воином, но нить философии уловил. Вот только эта философия явно отличалась от привычной человеческой. А уж от сравнения с котятами у принца прошёл мороз по коже. Всё же близость тотема к кошкам накладывала отпечаток на восприятие.

Но главное Есихито уловил. Воины, помогающие ему с устранением переворота, оказались нечеловечески сильны, как и «кровавый змей» Комарин. А значит, следовало всеми возможными способами выведать у них секрет силы.

* * *

Я узнал лужайку. Здесь я когда-то отыскал Тэймэй, укрывшуюся от ужасов борделя и яда в теле. Её личное убежище, созданное с помощью богини.

Все эти мысли пронеслись тенью, когда я заметил когти, метящие в живот иллюзионистке.

Рефлексы сработали быстрее осознания. Перехватить руку я не успевал, но и человеколюбие у меня стёрлось напрочь. Собственные когти отрасли сами собой и вспороли эфирное тело девятихвостой богини. Та замерла, не веря в происходящее.

— К-к-как т-т-ты это сд-д-делал⁈ — из раны кровь даже не сочилась, сразу впитываясь в моё тело. Я ощущал весь спектр эмоций этой дряни, посмевшей поднять руку на моего ребёнка. — Т-т-ты не бог! Т-т-ты не мог!

Тэймэй с ужасом взирала на меня, не узнавая. Я бы и сам себя сейчас не узнал бы. Божественный план показывал силу и истинный облик любой сущности. И если Инари здесь выглядела лисицей с девятью хвостами, бритвенно острыми когтями, звериной мордой и оскаленной пастью, то Тэймэй — человеком, внутри которого зарождалось солнце. Пока ещё маленькая алая звёздочка, но уже нёсшая в себе сочетание чёрного и алого цветов. Сама иллюзионистка имела лишь лёгкий флёр вишнёвого вокруг тела, а вот её богиня имела цвет насыщенного рубинового вина. Но, что удивительно, не слепила меня своим светом, будто я находился в тени, что было недалеко от истины, ведь вокруг меня клубилась чёрная дымка, не пропуская силу Инари.

Я демонстративно вынул звериные когти и слизал с них раздвоенным языком эфемерную дымку, на вкус не имеющую аналогов. Наверное, таким представляли себе древние люди божественный нектар. Но одно я мог понять совершенно точно, эта дымка насыщала получше любой другой человеческой крови и даже крови эргов.

Тэймэй же ошарашенно переводила взгляд с привычного зла в лице собственной богини на незнакомого спасителя, тем не менее, выглядящего опасней кицунэ.

Что-то хищное мелькнуло в моём взгляде и исчезло, но Инари отшатнулась от меня, словно от самого своего страшного кошмара. Она уже успела взять себя в руки и вернулась к привычной спесивой манере поведения.

— Кто ты? И почему вмешиваешься в таинство общения с моей подданной?

— А ктос-с-с тыс-с-с такаяс-с-с, ш-ш-штобы забирать ш-ш-шизнь, тебе не принадлеш-ш-шащ-щ-щую? — моё шипение намекало, что меня снова обернуло в змея и богиня попросту не узнала меня, приняв за какое-то залётное божество из другого мира. Пришлось сосредоточиться, чтобы мои следующие слова приобрели вполне человеческое звучание. Если Инари может, чем я хуже?

— Она — моя! — ткнула пальцем в иллюзионистку лиса, словно в какую-то вещь. — И всё внутри неё — моё! Бог дал, бог взял!

Я демонстративно создал над ладонью шарик из крови Инари размером с кулак человека. Сфера переливалась всеми оттенками красного и притягивала взгляд.

— А как же невмешательство в жизнь смертных? — я рассматривал божественную кровь, боковым зрением наблюдая за её владелицей.

— Этого ребёнка не должно было существовать, я лишь исправляю оплошность, — пожала плечами богиня, будто обсуждала возврат в магазин неподходящего по размеру платья.

— Правила придумали не просто так, — я отделил одну каплю от сферы и принялся чертить ею в воздухе весьма заковыристую руну, которой нас наказывали в Цитадели крови. — За подобные вмешательства придётся платить.

— Да кто ты такой? — взбесилась Инари, отчего её голос приобрёл лающую визгливую тональность. — Я в своём праве! Убью, и дело с концом!

Я с улыбкой отправил завершённую руну из божественной крови к её владелице. Богиня хотела было отшатнуться, но не успела. Кровь вернулась в божественное тело, и кицунэ завизжала не своим голосом. Она раздирала на груди шерсть, пытаясь добраться до собственного сердца.

— Что это? Что⁈

Я с понимающей улыбочкой взирал на богиню, которой разом вернулись все её эгоистичные злобные намерения.

— Это, ваша божественность, временная печать, которая будет жечь ваше поганое нутро, если вы снова надумаете вмешаться в жизнь смертных! — блефовал я сейчас на грани фола.

Нас подобными печатями наказывали, когда кто-то халтурил в работе с просителями и не выполнял взятых на себя обязательств. Мы ощущали в полной мере собственные огрехи до тех пор, пока не исправляли их. Как по мне, так лучшей мотивации работать качественно и с первого раза сложно придумать. У Инари же печать стала жечь божественное средоточие. Видимо, богиня и впрямь знатно попрала их божественные устои, если простенькая печать сработала подобным образом.

— На богов это не действует! — визжала кицунэ, пытаясь утопить в силе место жжения. — На богов вообще ничего не действует!

— А вот здесь вы в корне неправы! Управа есть на всех! — я демонстративно втянул в когтистую лапу оставшуюся сферу с кровью богини. — Одно дело — даровать силу, являть свою волю и наказывать за её неисполнение, как вы сделали с перстнем нашей дорогой Тэймэй, и совсем другое — убивать ради собственной выгоды и принимать решения, влияющие на чужие рода! Верно я говорю, Комаро?

Последний пассаж был весьма спорным, но на равных спорить с Инари сейчас мог лишь Комаро, поскольку в ребёнке нынче была и капля его божественной крови. На самом деле, чисто теоретически, я мог бы оборвать все хвосты кицунэ на шубу. Силы бы мне хватило, если не убить, то изрядно потрепать лисицу. Но этим самым я бы подписал себе смертный приговор. Никто из богов не потерпел бы существование человека, способного причинить им вред. Грызться между собой — святое дело, но любую общую угрозу совместно они бы уничтожили. Я ещё на площади чувствовал, как Комаро наблюдал за мной, потому и позвал в качестве божественного защитника.

Комаро появился по первому зову. Выглядел он мощнее и здоровее, чем при нашей первой встрече. Он снова светился кровавыми вспышками, но и его свет был сейчас приглушённым. Оценив расстановку сил, Комаро тихо выругался.

— Она — моя! — взвизгнула Инари, увидев новое действующее лицо на своей территории. — Что хочу, то и делаю! Ты, вон, вообще притянул себе душу из другого мира! И тебя не наказали!!! А меня за что?

Я вдруг понял, что Инари так и не поняла, кто перед ней.

«Боги, на кого же я похож, если меня до сих пор не раскусили?»

На морде Комаро читалось такое же недоумение. Он-то прекрасно знал, кто его позвал, а вид… ну и не такое случалось за его долгую божественную жизнь.

— Иллюзионистка, может, и твоя! — признал очевидное Комаро. — Но её дитя — будущее моего рода! Более того, в нём капля моей крови! Поэтому я верну тебе твою лисицу, но лишь после того, как она родит моего комара. Ты сама дала ей золотой перстень, чтобы её могли увести из рода! Теперь не ной и не жалуйся! Мы вообще её в жёны взять можем, и тогда шиш тебе, а не сильнейшая магичка рода!

— П-п-прокляну! — заикаясь просипела кицунэ, обернув весь свой гнев на Комаро. — Сдохнет, не успеете пикнуть! — взъярилась богиня, показывая зубы и отращивая когти в ярости. И тут же вновь завизжала от боли в груди, со скулежом царапая себе грудь.

— Прекрати! Прекрати!

— Я здесь не причём! — поднял я свои когтистые лапы. — Ты не в своём праве, поэтому и наказание следует незамедлительно.

Комаро молча наблюдал за происходящим, не вмешиваясь.

— А хер вам тогда, а не магичка! — завизжала Инари. — Я её такой благодатью залью, что она никуда от меня не уйдёт! И вообще, главу рода вы не отберёте! — лисица то ли хохотала, то ли скулила, а в это время Тэймэй изумлённо следила, как изменялся перстень у неё на пальце, превращаясь в адамантовый.

— Твоё право, — безразлично на это отреагировал Комаро, — но если ребёнок пострадает или ты посмеешь вякнуть что-то про душу… — комар впритык подошел к лисице, и хоть был одного с ней размера, но выглядел сейчас страшнее кицунэ, — … я приду за тобой! И ты знаешь, я приду не один!

Комаро щёлкнул жвалами прямо перед мордой Инари, заставляя ту отступить на шаг назад:

— Девка мне не нужна, но ребёнок — мой!

— Это мы ещё посмотрим! — обиженно фыркнула кицунэ и исчезла с лужайки, прикрываясь своими поникшими хвостами. Следом за богиней исчезла и Тэймэй, которая за всё время переговоров так и не проронила ни слова. Я в общем-то тоже уже хотел откланяться, но меня остановил вопрос покровителя:

— И кто ты такой на самом деле?

Глава 6

— Кто ты такой на самом деле? — Комаро с осторожностью кружил вокруг меня, не приближаясь.

— Не поверю, что ты не знаешь, кто тебя позвал.

— Знаю, конечно. Своего последователя я отличу всегда. Но вопрос не в этом. Кто ты на самом деле?

Я хмыкнул. Кажется, до Комаро наконец дошло, что не все души, протянутые сквозь изнанку миров, одинаковые.

— Маг крови, достигший пика своего развития, но не ушедший дальше, — я свил кольцами змеиное тело и с удивлением воззрился на вполне звериные лапы с когтями. У змей лап не было. Откуда тогда у меня подарочек? — А как я выгляжу?

У Комаро расширились вся его сотня глаз от такого вопроса. Он махнул крылом, и передо мной появилось зеркало размером с трёхэтажный дом.

«Однако, красавец!» — была моя самая культурная мысль.

Поджарое змеиное тело, завершающееся хвостом с наростами, лапы с узкими острыми когтями, чёрная даже на вид прочная чешуя, раздувшийся капюшон, как у кобры, пасть с клыками, с которых стекал каплями яд, и даже подобие короны на голове из игл.

— Как видишь, душа у тебя нечеловеческая, — прервал моё самолюбование Комаро. — Да и попасть на этот план даже самая сильная человеческая душа не может. Вон, азиатку твою Инари сама протянула, хоть та и имеет в потенциале девятку.

— Меня… — я чуть не сказал «сын позвал», но вовремя прикусил язык. — Меня с натяжкой можно отнести к людям с учётом магического потенциала и состояния души.

— У тебя сейчас одиннадцатый уровень, два компенсирую тебе я, ещё два — артефакт, — задумчиво размышлял Комаро, постукивая лапкой по траве. — Действительно, уже и не человек вовсе. А что с душой?

— Ну печать проклятия ты видел, а остальное… связан клятвой о неразглашении.

— Ой ли? — покачал головой покровитель.

— Я мог бы соврать, и ты бы этого не понял, — пожал я плечами, — но честен. Я всё ещё чту наш уговор.

Комаро задумался о чём-то своём, чуть кивая в такт своим мыслям.

— Допустим, поверю! А почему не ушёл на следующий уровень? Это же всеобщая мечта пробить потолок развития и идти дальше, — божество переминалось с лапки на лапку, крылья его вздрагивали в нетерпении.

— Убили дорогое мне существо, — решил я ответить честно и на этот вопрос. — Между возвышением и местью я выбрал второе.

— Тьху! Человеком больше, человеком меньше! Есть ли разница, если впереди вечность? Ещё успел бы отомстить потом как-нибудь!

— Вот и Инари так рассуждает… — толсто намекнул я Комаро, что не приемлю подобный подход. — Для меня разница есть! «Как-нибудь потом» меня не устраивает.

— И часто у вас там «потолки пробивают»? — осторожно уточнил Комаро, переводя разговор с опасной темы.

— Раз в несколько сот тысяч лет, — пожал я плечами, вспоминая стену с двенадцатью выбитыми именами на вершине Башни крови. Моё имя там только начали обозначать для выбивки, но я не взошёл на остров, навсегда покинув Башню.

Разум почему-то зацепился за число двенадцать. Я должен был стать тринадцатым, но не стал. Что бы это могло значить, я не понимал. Но это казалось важным. Пока я пытался отыскать хоть какое-то логическое объяснение своим смутным ощущениям, Комаро явно воодушевился.

— И это без алтарей и поклонения? — теперь взгляд Комаро и вовсе напоминал взгляд восторженного ребёнка, получившего самый желанный подарок.

— Без. Кодекс Великой Матери Крови этого не приемлет.

— Но ведь почитаешь эту твою… Кровь… — произнёс будто выплюнул Комаро, — а она тебя не спасла! Спас тебя я! И теперь ты поклоняешься мне!

— Я тебе не поклоняюсь! — членораздельно и медленно доносил я до божества собственную мысль. — Я выполняю уговор! Ты меня спас, я не даю угаснуть твоему роду! Ты мне сказал: «Плодись, размножайся и увеличивай паству!» Всё это я делаю, но про поклонение речи не было!

— Но ведь своей Крови ты поклоняешься! — чуть ли не взвизгнул от негодования Комаро.

— Её я почитаю! А это совершенно разные понятия!

— Глава моего рода в меня не верит и мне не поклоняется! — в голосе божественного покровителя фоном слышалась многовековая трагедия его существования.

— Верю я! Ещё как верю! — я едва сдержался, чтобы не засмеяться, так наигранно и фальшиво выглядели стенания в исполнении Комаро. — Всякий раз, когда ты мне приходишь на помощь словом и делом, я не просто верю, но и возвращаю сторицей затраченные на меня усилия. А это, заметь, гораздо выгодней слепой веры и поклонения, не подкреплённых обратными дарами.

Здесь у Комаро случился слом шаблона. Божество, привыкшее к слепому обожанию и поклонению, не могло взять в толк мою логику. Формально он понимал верность моих слов, но вот внутренняя приверженность устоявшемуся порядку взаимоотношений «верующий плюс поклонение равно сила бога» не хотели воспринимать другую модель взаимовыгодного сотрудничества.

— Мне надо подумать! — была реакция божества, на сей раз настоящая. Он действительно пытался осмыслить услышанное. — Нужна будет помощь, зови!

На этом аудиенция завершилась, и меня выкинуло в человеческий план бытия.

* * *

Комаро с Виноградом сейчас находились в совершенно необычной для себя ситуации, но старались сделать вид, что все так и должно быть. Вот только получалось очень и очень плохо.

— Это какое-то извращение, — тихо ругался под нос Виноград, наблюдая как его тело постепенно меняло форму с кустовидной на совершенно обыденную человеческую. — У меня даже пальцы не удлиняются по первому требованию! А кожа бледная, как у поганки, а не благородного зелёного оттенка.

— Молчи! — Комаро раз за разом взбирался на валун и подпрыгивал, пытаясь задержаться в воздухе, но тут же падал вниз. — Это мне что ходить придётся?

Идея, возникшая у божества после разговора с Михаилом, захватила всё его существо. Комаро поделился соображениями с Виноградом, и они решили провести эксперимент, суть которого — стать настоящими людьми из плоти и крови. Не принять видимость человеческой оболочки, а именно стать людьми.

— Ты уверен, что это убожество того стоит? — продолжал канючить Виноград, оттягивая кожу с выражением крайнего омерзения.

— Сам посуди. У нас мы застряли в своём развитии. Вдруг, если решимся стать людьми, то сможем пройти путь заново, но уже по другому направлению? Ну потеряем мы лет триста, ну может пятьсот, но ведь какая перспектива? — с наигранным воодушевлением вещал Комаро, хотя сам уже и не особо верил в свои слова. В новом теле было крайне неуютно.

— Да сказки всё это, — Виноград скинул обувь и с видимым удовольствием зарылся босыми ступнями в землю. — Я ещё ни одного бога не встретил, кто произошёл бы от человека. Наоборот иногда случалось, и то не боги получались, а маги сильные.

— Но у Михаила же вышло! — продолжал стоять на своём Комаро из чистого упрямства.

— Михаил твой — не от мира сего в прямом и в переносном смысле! Я и раньше нечто подобное подозревал. Это же надо быть сумасшедшим, чтобы от перехода на новый уровень отказаться! И если уж быть честным, то не верю я, что он — личинка бога! Не верю и всё тут! Где его последователи? Кто ему даёт силу? Ни животинки, ни травинки захудалой у него нет! Вера вся тебе уходит вместе с молитвами. А та зверушка, которую ты описал, больше на химеру похожа, чем на божественную ипостась! Я скорее поверю, что он — результат эксперимента кого-то из старших. Мы не оправдали их надежд, вот они и пробуют другие варианты развития.

Комаро вынужден был признать, что зерно истины в словах друга имелось. Нужно было всё хорошенько обдумать и не делать поспешных выводов. Хватит, один раз уже наломал дров, не откликнувшись на зов, до сих пор аукается.

— Может быть ты и прав, — наконец сдался Комар. — Но если он снимет остальные узлы…

— Дожить бы ему ещё до снятия, — отмахнулся Виноград. — Ты слышал последние слухи? Кто-то шепчется, что у Мишеньки твоего есть нечто, весьма вкусное для богов. Доказательств пока нет, но…

— Я же только тебе рассказывал про другой мир и бесхозные алтари! — возмутился Комаро, перестав прыгать с камня.

— Ты как будто не знаешь Инари? У неё всегда ушки на макушке и хвосты по ветру! Могла и подслушать!

Комаро выругался:

— А ведь я сегодня ей все хвосты оттоптал!

— Жди беды! Она — стерва злопамятная и мстительная! — напомнил Виноград другу о склочном характере «божественной коллеги». — Пакостить начнёт Михаилу от всей широты своей божественной души!

— Не начнёт, — с улыбкой ответил Комаро, возвращаясь в свою истинную форму. — Он на неё проклятие какое-то навесил! Её теперь корёжит, когда она в мир смертных вмешивается.

— А вот с этого места поподробней, — насторожился Виноград возвращаясь к своей растительной форме вслед за другом. Ну их эти эксперименты. Не готов он жить в теле человека. Не готов.

* * *

Я скучал на приёме у японского императора. Незнакомые традиции, напыщенность и нарочитая медлительность всех ритуалов потихоньку выводили меня из себя. Я уже успел рассмотреть и золотое убранство зала с прозрачными стеклянными потолками, и столь же прозрачный пол, под которым плавали стайками рыбки, и даже сидящих вокруг нас азиатов, всех как один похожих друг на друга. С женщинами здесь было никак. Прекрасный пол здесь был представлен эргами и Тэймэй.

Мать иллюзионистки и мальчишка остались под присмотром Борзого и кровников на дирижабле. Пиратов из него выгрузили и передали властям, а меня настоятельно просили прибыть на приём, устроенный в честь победы над заговорщиками. Кто их победил, в данном случае скромно умалчивалось, но, по словам Тильды, нам с эргами обещалась некая феноменальная награда. Тэймэй же я просто не дал выбора, забрав её с собой. Уж лучше пусть будет под присмотром, чем вляпается в ещё одну авантюру. Да и, по справедливости, она тоже приложила немало сил для победы.

Иллюзионистка сидела необычно тихая и молчаливая. Она периодически касалась моей ладони, будто проверяя настоящий ли я, но тут же отдёргивала руку, прижимая ту к животу. По местному этикету Тэймэй должна была находиться на женской половине дворца, и это не взирая на боевые заслуги перед императорской семьёй. При этом у неё на пальце красовался адамантовый перстень, что добавляло хлопот в нашей и без того непростой ситуации, но даже подтверждённое богиней главенство в роду не повлияло на закостенелые традиции.

После нападения Инари, иллюзионистка тяжело приходила в себя, поэтому практически не обращала внимания на происходящее вокруг, в отличие от меня. Я лицезрел фарс в нескольких актах, где главным зачинщикам заговора сохраняли жизни.

— Они — идиоты, — озвучила мои мысли Тильда, с нескрываемым удивлением взиравшая на разворачивающийся на наших глазах цирк. — Нет бы обезглавить рода предателей, стребовать клятву верности на крови и жить спокойно… Нет! Вместо этого они набивают карманы! Даже не вздумай переводить это! — показала она кулак переводчику, и тот еле сдержался, чтобы не рассмеяться. За время совместного путешествия кровники уже привыкли к своеобразной манере поведения моей подруги.

Эрга натурально хваталась за голову и крутила пальцем у виска, глядя в глаза принцу Есихито. Её пантомима была столь красноречива, что принц принялся что-то быстро шептать на ухо нашему переводчику.

— Принц говорит, что у отца дюжина жён и под три сотни наложниц для его сыновей. Их всех нужно содержать. Ему проще принять дары, чем устранить угрозу. На востоке принято править хитростью, а не силой, — просвещал нас собственный японист. — Половина его жен из восставших родов, имеющих реальную силу. Каждому из глав родов отправили весточку с количеством задержанных людей. Сейчас каждый род выкупает оптом и в розницу своих людей. Всех, кого не выкупят, либо казнят, либо подведут под клятву и отправят ликвидировать стихийные прорывы.

— Тебе тоже отправили весточку? — спросил я у Тэймэй по кровной связи.

— Не мне, дяде! — процедила иллюзионистка со злостью. — Даже при официальном признании богиней моего главенства, они предпочли иметь дело с ним!

— Думаю, дело в другом, — возразил я, тихо радуясь, что Тэймэй начала оживать в своих эмоциях. — Просто послать тебе требование о выкупе после зачистки императорского дворца было бы по меньшей мере оскорбительно, ведь ты не принимала участие в мятеже, а устраняла его. А вот твоему дяде в самый раз.

— Ну да, конечно! Логика имела бы место быть, если бы они при этом не опустошали казну моего рода, — фыркнула иллюзионистка.

— Ты же говорила, что у серебряного кольца недостаточно привилегий для получения доступа ко всем средствам рода? — припомнил я часть её объяснений про собственный статус золотого родового перстня.

— Так и есть, но это не помешает дяде начать торговать живой силой, — чуть ли не сплюнула последние слова Тэймэй. — Он продаст молодых магичек в рабыни и получит нужные средства, чтобы выкупить собственных людей.

Наш разговор прервался, когда распорядитель объявил о прибытии во дворец Ацунаго Инари, дяди Тэймэй. У той руки сжались в кулаки, оставив маленькие ранки на ладонях.

Я разглядывал Ацунаго, чуть сдвинувшись таким образом, чтобы плечом прикрыть от его взгляда иллюзионистку. Младший брат её отца выглядел скорее суетливым торговцем, чем свирепым воином: невысокий, чуть пухловатый, скорее всего ещё и трусоватый; с зализанными жиденькими волосёнками, едва собирающими с тонкий хвостик, и тонкими усиками, словно у таракана.

— А вы точно из одной семьи? — невольно вырвалось у меня, пока тот семенил к трону, неся в руках один единственный ларец.

— У него и у отца разные матери, — как само собой разумеющееся обронила Тэймэй пристально вглядываясь в шкатулку. — Ах ты ж, сука!

Взгляд у иллюзионистки обещал дяде все кары вперемешку с самыми извращёнными методами убийства.

— Что у него в руках? — мне стало интересно, что же такое нёс Ацунаго. Шкатулка была столь мала, что явно не тянула на родовую казну, а вот на родовой артефакт вполне.

— Моё наследство! — прошипела Тэймэй, порываясь вскочить с места. — Эта тварь украла родовые реликвии после смерти отца, а сейчас собирается ими расплачиваться за свой идиотизм!

Я осторожно сжал девушке запястье, удерживая от опрометчивых поступков.

— Вернём мы твоё наследство, — успокоил я Тэймэй. — Обещаю! Но сначала покажи-ка мне возрождение меча Инари.

— Зачем? — как-то даже сникла иллюзионистка, будто совершила не прорыв в императорский дворец, а наоборот возглавила заговорщиков.

— Потому что ни одно доброе дело не должно остаться безнаказанным! — хмыкнул я. Сидеть сиднем мне порядком надоело, а это означало, что пора было уже слегка напомнить о себе. — Нужно освежить кое-кому память.

Просматривая события от первого лица, я сравнивал увиденное с информацией от Мауры и Имал, поделившихся своими версиями событий. Выбрав самые яркие ракурсы, я скомпоновал их в единый ряд и передал Тэймэй:

— Будь готова это всё воспроизвести!

В это время Ацунаго уже преклонил колени перед старым императором, держа подмышкой шкатулку с родовыми дарами. Император, доселе чуть ли не дремавший на троне, вдруг встрепенулся. Он щурил подслеповатые глаза и оглаживал седую бороду, разглядывая очередного просителя.

— Род Инари верой и правдой служил нам тысячи лет! Ваш брат Ацухиро был первым мечом империи… а вы… — кажется, впервые императору было искренне жаль видеть перед собой человека, опозорившего столь древний и преданный род. — Слабы силой, слабы духом, слабы телом! Не таким я видел главу древнего княжеского рода.

Ацунаго молчал, ведь словесная порка в сложившихся обстоятельствах — самое малое из зол, но император продолжал:

— Единственным представителем рода Инари, у кого хватило смелости выполнить древнюю клятву, по слухам, оказалась женщина! Но сведения о её поступке столь необыкновенны и противоречивы, что я склоняюсь к тому, что это выдумка. Женщины по природе своей слабы, и уж тем более в магическом искусстве ни одна из них не смогла бы превзойти нашего дорого Ацухиро!

Тэймэй поджала губы, стараясь скрыть, как ранили её слова императора.

— Давай, — шепнул я иллюзионистке, — и дракона не забудь!

Над солнечным залом разнеслись звуки гонга, призывающего к защите императора.

Глава 7

Все присутствующие, включая императора, вздрогнули от реалистичности иллюзии. Кровавое сражение на границе императорского дворца показывало низость одних родов и отчаянную смелость, и преданность других, но ярчайшие сцены были связаны именно с домом Инари. Если бы не воин и его лисы, защитников императорского дома уничтожили бы достаточно быстро. Было здесь и преклонение рода Инари перед императорской кровью, и предательство князя Меказики, и… дракон. С его появлением все гости приёма ахнули.

Иллюзия рассеялась, оставив после себя ощущение ожившей сказки о вероломных правителях и доблестных воинах, о победе добра над злом. Но, к сожалению, к нынешней ситуации это не имело никакого отношения.

В тишине раздались редкие аплодисменты. Это император выражал собственные восторги от увиденного.

— Браво! Покажись, юное создание, что так мастерски облекло витающие слухи в иллюзорную форму! Обещаю, что награжу тебя за столь прелестное представление!

Тэймэй хотела было выйти, как есть, в женском обличье и в кимоно, но, окинув взглядом сборище мужчин, со снисхождением переглядывающихся между собой в поисках иллюзиониста, передумала. Вздёрнув подбородок, она накинула на себя иллюзию того же воина, что штурмовал императорский дворец.

Искусные доспехи, острые мечи, шлем, скрывающий лицо — картина была бы неполной без ездового лиса. И он явился. За пределами зала послышались сдавленные крики, створки дверей распахнулись, и внутрь ворвалась длинными прыжками вишнёвая зверюга с девятью хвостами и оскаленной пастью. Она остановился возле хозяина, позволяя тому оседлать себя.

В зале царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь цокотом когтей лиса о прозрачные хрустальные плиты пола.

— Что же, дитя из рода Инари, судя по твоему дару, ты продемонстрировал собственную ценность и уникальность! — объявил император. — Мы принимаем тебя в качестве выкупа за воинов рода Инари.

Лис с воином замерли на месте, словно наткнулись на невидимую стену. Ацунаго с облегчением вытер пот со лба и принялся прятать шкатулку за широким поясом.

— Я не вещь! И не выкуп! — разнёсся по залу голос Тэймэй. — Я — единственная дочь князя Ацухиро Инари, глава дома Инари по велению богини и сильнейший маг рода. И по сему праву я отказываюсь выплачивать выкуп за Ацунаго Инари и требую казнить его за предательство.

— Ты — русская шлюха! — выплюнул дядя Тэймэй страшные обвинения. — Ты не можешь стать во главе дома! Ни одна женщина в империи не получала такого права! И уж тем более ты не можешь требовать моей казни.

Хм… а вот теперь пора было вмешаться. И их хваленый император, и дядька уже в полной мере себя показали, а значит, можно было кое-кого проучить. Я ускорил ток крови, развивая запредельную скорость. Не прошло и доли секунды, как к шее Ацунаги был приставлен самый обычный коготь, грозя вспороть ходящее ходуном горло.

— А вот оскорблять мою невесту не советую! — прошипел я предателю на ухо и, дождавшись перевода от толмача, продолжил, — впредь прошу учитывать, что вы говорите о невесте графа Комарина и каждое ваше слово может стать причиной не только дипломатического скандала, но и вполне себе реальной родовой войны.

Со своего места подорвался принц Есихито, до этого молча наблюдавший за унижением верного вассала империи. Я, конечно, делал скидку на разницу традиций, но как-то не так я себе представлял чествование спасителей империи.

— Кем бы ты ни был, не смей угрожать моим подданным! Право казнить их или миловать есть только у меня! — вдруг расхорохорился старик-император. Подбородок его дрожал от гнева, а по бледным дряблым щекам растекались бурые пятна.

— Отец, не надо! — попытался было остановить императора Есихито, опустив тяжёлую ладонь на плечо, но тщетно.

— Пока ещё я — император в этой стране! И я требую повиновения от всех! Я сказал, девицу принять в оплату выкупа, значит, принять! А все эти божественные заморочки меня не касаются! — старик подпрыгивал на троне, не в состоянии сидеть спокойно. Руки его сжимали подлокотники, а ножки из-подцеремониальных одежд выбивали дробный перестук.

— А вот это ты зря, — пожал я плечами, намеренно переходя на ты. — Твоё императорство легко исправить.

На Тэймэй смотреть было больно. Всё, во что она верила, рушилось, словно песочный замок в волнах прибоя. Прозаика аристократических будней, полных дерьма, оказалась весьма далека от восторженных детских воспоминаний.

— Глава рода — я! И я не предавала, а наоборот спасала вашу императорскую задницу, — покачала головой иллюзионистка. — Сейчас вижу, что зря. Видимо, память ваша настолько коротка, что хватило чуть более десятка лет, чтобы забыть понятия честь, верность и долг.

— Ацунаго, заткни эту девицу, возомнившую о себе невесть что! — побагровел император.

Но «любящий дядюшка» не успел даже пошевелиться, как обзавёлся улыбкой от уха до уха. Решение моё было спонтанным и весьма жестоким. Но, если уж Тэймэй не воспринимали главой рода из-за наличия кандидата мужского пола, проблема решалась по принципу: «Нет человека, нет проблемы».

Тело Ацунаго с глухим стуком осело. Из распоротого горла по прозрачному полу растекалась алая лужа крови.

— Узурпатор княжеского престола Инари умер! Да здравствует новая княгиня Инари! — мило улыбнулся я, помня, что Тэймэй никогда бы не убила родственника из-за постулатов её богини. Вынув из-за пояса дяди шкатулку с родовыми реликвиями, я передал её Тэймэй. — Я же говорил, мы вернём твоё наследство.

— Это беспредер! — тихо с акцентом произнёс Есихито, разглядывая тело Ацунаго. — Никакие бырые засруги не исправят это!

— Вы презрели божественную волю, решив, что император выше богов и может не просто оспаривать их решения, но и игнорировать, — я танцующей походкой шёл в сторону трона. Все главы родов схватились за ритуальное оружие, но не спешили становиться на защиту императорского рода. — Видите? — я обвёл взглядом всех даймё в зале. — Все уже узнали цену вашей благодарности за спасение собственной жизни.

Мать Великая Кровь, как же мне хотелось станцевать танец крови и очистить это сборище дерьма. Руки так и чесались просто остановить их гнилые сердца. Вот только столь благородные порывы повергли бы страну в десятилетия хаоса, порождая шквалы междоусобных войн, от которых обычные люди гибли бы пачками. Какой бы несправедливой не была нынешняя система власти, она всё же сводила количество смертей к минимуму. Нынешняя система выкупа предателей была тому примером.

Да, в юности мы все были максималистами, руководствуясь сиюминутными желаниями и собственным понятием эгоистичной справедливости. Лишь немногие прошедшие через войны, эпидемии, разруху, передел власти и становление новых лидеров могли с уверенностью сказать, что всего этого можно было достигнуть гораздо меньшими жертвами.

Урок был весьма доходчивым, и сейчас я собирался бесплатно преподать его императорскому роду Японии. Пришлось продемонстрировать реальный уровень силы, чтобы кое-кто прекратил играть в богов.

Я щёлкнул пальцами, отчего навзничь рухнули все подданные старого императора, кроме Тэймэй и принца Есихито. Сделать это было проще простого, ведь весь приём мои комарихи старательно приносили мне образцы крови всех собравшихся.

Впитав в себя кровь, я мог на некоторое время подчинить себе каждого из них или спонтанно сподвигнуть всех оптом на одно единственное действие. Сейчас я их усыпил, но император-то об этом пока не догадывался. Принц Есихито же вынул меч и короткий кинжал из ножен, но не спешил выставлять их в мою сторону. Руки его чуть подрагивали. Он не мог не встать на защиту родного отца, но и прекрасно представлял, что при моём даре его смерть — лишь вопрос времени.

Я подошёл вплотную к трону и, глядя в глаза императору, произнёс:

— Ваши подданные живы. Пока. Это была лишь слабая демонстрация моих возможностей. Результаты реальной силы принц видел на площади у дворца.

Я говорил медленно, чтобы Есихито успевал переводить отцу, но у того на лице заиграли желваки ещё до окончания перевода. Это означало, старый император всё это время прекрасно меня понимал и без толмача. Это упрощало задачу.

— Чего ты хочешь? — на удивление, без акцента ответил японский правитель.

А вот это уже был деловой подход. Похоже, спесь спесью, а хватки старичок не потерял, что неудивительно. Идиоты не засиживались на троне и не доживали до столь преклонного возраста. Так что начало неудавшегося знакомства вполне можно было списать на старческий мараз… тьху! Харизму!

— Ей, — я кивнул на Тэймэй, — честно заслуженную по уровню силы и за защиту вашей императорской задницы грамоту на княжение.

Император прикусил губу, раздумывая.

— А им, — я указал на эргов, быстро сориентировавшихся в обстановке и уже контролирующих все входы и выходы из солнечного зала, — обещанную награду за спасение вашего наследника принца Есихито, зачистку воздушного порта и императорского дворца от заговорщиков.

Пауза затягивалась. Император привстал с трона, не разрывая со мной зрительный контакт.

— А себе?

Вопрос прозвучал неожиданно, как и тонкая струна, прошедшая на волосок от моего горла. Старый кошак-император, оказывается, всё ещё был силён и быстр, не взирая на возраст, но я всё равно был быстрее. Я усмехнулся, оценив разочарование от промашки, мелькнувшее на лице императора.

— А мне достаточно клятвы на крови о ненападении на род Комариных.

Император вернулся на своё законное место и нахмурился:

— Не понимаю. Вы точно против заговорщиков, иначе переворот завершился бы не начавшись. Но почему вы тогда нас спасли? Из-за награды?

— Моя невеста — из соображений чести, мы — просто так, — пожал я плечами, отвечая истинную правду. — Могли и спасли. Награду ваш сын предложил. Мы хотели улететь до заката.

Император продолжал хмуриться, перебирая пальцами по подлокотникам трона, словно кошак, точащий когти.

— Допустим, последние два пункта реальны, а вот первый… Это опасный прецедент.

— Дракон, сжигающий императора посреди лужайки, — это опасный прецедент, а выдача грамоты на княжение — лишь бюрократический процесс, который уже имел место быть. В Российской империи княжеский род Виноградовых с более чем двухтысячелетней историей имел матриарха рода и сейчас его снова возглавит женщина. Преподнесите это так, будто ваша страна первая оказала столь великую честь женщине, вставшей на защиту императорского рода во время заговора и призвавшей из мира иллюзий настоящего дракона. Дракон — это вам не лисичку воплотить!

— Мне-то можете не рассказывать! — отмахнулся император. — Я видел пепел молодого Меказики. Впечатлился. Я и забрать-то себе хотел девочку ещё и потому, что ей с таким потенциалом жизни бы не дали. А так вышла бы замуж за того же Есихито, стала бы императрицей. Императрица — всяко лучше, чем княгиня, не находите?

Ох, старый котяра! Раскатал губу, да только шиш тебе, а не императрица.

— Боюсь вас разочаровать, но вопрос её брака пересмотру не подлежит, — коротко оборвал я все мечтания императора насчет моей женщины.

— Вам всё равно нельзя сочетаться браком, вы же это прекрасно осознаёте. Вы не просто главы родов, вы — главы родов из разных держав! — продолжал гнуть свою линию старый котяра.

— Брачные договора и божественный делёж наследников никто не отменял, — пожал я плечами. — Ну будет договор в пяти томах, а не на пяти страницах. Но всё равно ему быть!

— Вы, Камидзу, не комар, нет! Вы — самый настоящий змей! — поцокал языком император.

— Это вы меня сейчас кем обозвали, если не секрет?

— Камидзу? Михаил на японском.

— Что же, предполагаю, мы с вами достигли взаимопонимания? — уточнил я, пропуская японский языковой ликбез.

— Клятву могу дать только от имени своего рода, сами понимаете, — развёл руками император.

— Договорились, — мы провели ритуал буднично, без излишней помпезности. — А вот грамоту и награду хотелось бы получить сегодня до полуночи. Очень уж, знаете, домой хочется. У меня там сестра на императорском балу не выгуляна.

— А сестра у вас уже кому-то обещана? — заинтересованно уточнил кошак, и глаза у него загорелись азартом, очень надеюсь, что не мартовским.

— У меня сестра — глава того самого рода Виноградовых, — усмехнулся я, — и супруга вольна выбирать самостоятельно. Пока, насколько я знаю, в кандидатах в мужья ходит младший сын Его Императорского Величества Петра Алексеевича Кречета.

— А как же?..

— Войдёт в род супруги, — с пониманием ответил я на так и не заданный вопрос.

Протяжное: «О-о-о!» — стало мне ответом.

— А пригласите нас на свадьбу! — внезапно предложил император. — У меня вот тоже несколько сыновей есть на такой случай.

— Не понял, — честно опешил я от такого хода. — Как одно связано с другим?

— А вы разве не знаете? — теперь настала пора императора удивляться. — В старину глава рода было обезличенным званием, титулом, саном, как хотите, так и называйте, и на особу, удостоенную этого статуса, возлагалась огромная ответственность. Поскольку заключение военных, экономических и прочих союзов зачастую скреплялось браками, то как мужчины имели право на несколько жён, так и женщины имели идентичные преференции.

Я присвистнул.

— Вот это я понимаю! — не сдержалась Тильда. — Вот это по-нашему! А то, что за несправедливость?

— Поэтому на такой случай у меня тоже есть, кого предложить вашей сестре! — подмигнул мне император. — И будет у неё собственный гарем из императорских сыновей!

Нет, если абстрагировано рассматривать ситуацию, то равенство в возможностях было вполне закономерным. Распространялось оно на статус, а не на личность, но если примерять ситуацию на себя…

— Стоп! — я мысленно обратился к Тэймэй. — Узнаю о чём-то подобном, убью!

Но Тэймэй даже не отреагировал на мои слова. Кажется, подобные откровения на неё произвели такое же шокирующее впечатление, как и на меня.

Теперь неудивительно, что женщин-глав родов становилось всё меньше и меньше. Ни один нормальный мужик не захочет делить свою женщину ни с кем! А раз так, то со временем сам факт возможности возглавления рода женщиной подтёрли из истории. Та же баронесса Белухина, хоть и была одной из немногих оставшихся глав рода, а повторно замуж выходила только после разводов или вдовства, если мне не изменяет память.

Твою мать, что-то мне подсказывает, что император не оценит подобные семейные союзы, связывающие наши рода с иностранными. Ещё хуже было то, что если об этой норме вспомнят, то охота на Кирану не прекратится вовсе. Нет, конечно, можно ей собрать реальный гарем, а затем осуществлять в нём регулярную ротацию, но я задолбаюсь её вдовой делать!

— Давайте так, — пошёл на попятную император, видя моё замешательство, — грамоту на княжение Тэймэй я предоставлю, но вы уж обойдитесь без подобных шокирующих прецедентов, разведитесь со временем, что ли. А на императорский бал ваш я, пожалуй, отправлю посольство! — криво улыбнулся этот старый кошак. — А то что-то у меня сыновья совсем обленились, язык ближайших соседей не практикуют. Позор на мою седую голову! Ладно уж, приводите в чувство это сонное царство, а я пока отправлю сына подобрать вам что-то из императорской сокровищницы в качестве обещанной награды!

— Дирижабль наш по законам о добыче! — тут же вставила свои пять копеек Тильда.

У императора и принца Есихито глаза на лоб полезли от такой наглости.

— Что? — тут же возмутилась эрга. — Сам обещал любые деньги? Обещал!

— Но он же стоит… — простонал Есихито.

— Ничего не знаю! — отрезала Тильда, едва скрывая улыбку. — Старенькая, потрёпанная жизнью и воздушными боями посудина! Там даже обшивка и то не вся! И вообще! Если будете мелочиться, оценивая жизнь престолонаследника, то можем вернуть, где взяли! Всех и всюду!

— Погорячился я по поводу артефактов из сокровищницы, — крякнул император, — этак вы с меня последнее кимоно снимете.

— Императорское слово дано, — прохрипел, давясь смехом, я. — Обмену и возврату не подлежит!

— Ну, может, хоть сестру одну замуж возьмёшь, а мы к ней дирижабль в приданное? — Есихито всё не мог поверить, что дирижабль буквально уплывал у него из-под носа и пытался сделать хорошую мину при плохой игре.

— Не вздумай, — пришло предупреждение от Тэймэй по кровной связи. — Тебе такие гадюки и даром не нужны, а я убью, не задумываясь. Тебе оно надо потом с императорским тестем разбираться?

— Как-то по поводу Светы ты не была так категорично настроена, — осторожно уточнил я, сдерживая себя, чтобы не высказать матери моего сына мнение о её советах.

— Ну скажешь тоже, — возмутилась иллюзионистка. — Света — своя! Проверенная временем! На неё можно положиться, а эти… — она покачала головой, — … от них больше проблем будет, чем пользы.

Ну что же, радует, что советы хотя бы продиктованы не беспочвенной ревностью, а некой своеобразной логикой. Женской.

— Прошу меня простить, но к вопросам собственных браков я подхожу крайне взвешенно и брать кота в мешке не намерен.

Лишь закончив фразу, я понял, насколько двусмысленно она звучала в контексте их тотема Солнечной нэко, но император сделал вид, что не заметил моей оплошности.

Я щёлкнул пальцами, возвращая к бодрствованию местную знать и, уже возвращаясь на место для продолжения приема, услышал встревоженный голос сестры по кровной связи:

— Миш, мне тут сын императора настойчиво предлагает завести гарем из мужей с ним во главе. Как по этикету следует отвечать на подобные предложения?

Глава 8

Андрей Петрович увидел свою предполагаемую невесту в гостинице. Та как раз встречала группу военных с эмблемой комара на нашивках. Андрею даже стало любопытно, для чего нужно было привлекать два десятка магов средней силы в полной боевой экипировке. Для охраны? Сомнительно, исходя из того, что ему сообщили о княгине Виноградовой.

За спиной девушки возвышался поджарый бородач с неестественно голубыми глазами и цепким взглядом. Было в нём что-то нечеловеческое, звериное. Он озирался по сторонам и, казалось, даже принюхивался в поисках любой угрозы. Здесь же была и баронесса Комарина, главная Тень империи.

Она кивнула принцу и шепнула что-то на ухо княгине, видимо, сообщая о неожиданном госте. Девушка нашла взглядом Андрея за спинами своих людей. Отдав распоряжения, Кирана стремительной походкой направилась к принцу.

— Судя по отсутствию армии охраны и неприметному внешнему виду, вы здесь инкогнито, — сходу взяла быка за рога девушка. — Как к вам обращаться, дабы не раскрыть легенду?

— Можно просто Андрей, — улыбнулся принц и протянул руку для рукопожатия. Отчего-то такой жест показался ему гораздо более уместным, чем привычное в высшем свете лобзание ручек. Девушка жест оценила.

— Тогда и меня можно просто Кирана, — слова закрепило крепкое рукопожатие человека неизнеженного, привычного к физическому труду и оружию.

— Мы могли бы с вами пообщаться наедине?

— Вполне, — кивнула княгиня. — Гостиничный номер вас устроит?

— Не боитесь скомпрометировать себя?

— Когда вы — глава рода, не стоит бояться общественного осуждения, — пожала плечами Кирана, — тем более что желающих сочетаться со мной браком не остановило бы, даже если бы у меня было десять детей, горб, одна нога короче другой и три глаза! Я права?

— В целом, да! — не стал лукавить Андрей. — Ваши капиталы и магический потенциал работают лучше любого приворотного зелья.

— Вы ведь тоже не из вежливости через полстраны примчались, — со вздохом произнесла Кирана и закрыла дверь гостиничных апартаментов, следом активировав полог тишины. Они с принцем оказались под ледяных куполом, вокруг которого были слышны завывания северной вьюги.

— Удивительно, — Андрей осторожно прикоснулся к пологу и тут же одёрнул руку. — Никогда такого не видел! Это же ваше личное изобретение?

Кирана промолчала, вместо этого предложила принцу угоститься водой или свежевыжатым соком:

— Извините, алкоголь не приемлю.

Андрей внимательно следил, как купол пластично растягивался и менял форму, следуя за своей хозяйкой. Это было весьма необычное зрелище, ведь свойства и параметры полога были динамичными, менялись в зависимости от желаний и нужд хозяйки. Это же какое количество показателей нужно учитывать, чтобы так филигранно пользоваться собственной силой?

Пауза затягивалась, Кирану ждали внизу люди. Им ещё предстояло добраться в Абрау и разобраться с изнанкой, но и торопить принца она не решалась, всё же императорская кровь. С этим родом и так вскоре возникнут весьма серьёзные разногласия, не хотелось бы, чтобы они приобрели ещё и личный характер.

Время нынче было очень дорого, но Кирана просто-таки заставляла себя стоять смирно, предоставляя собеседнику инициативу в разговоре. И тот не преминул ею воспользоваться.

Принц вынул из внутреннего кармана пиджака конверт и протянул собеседнице:

— Время дорого, — практически процитировал он мысли Кираны, — поэтому буду краток. Моя семья нацелилась всеми правдами и неправдами породниться с вашей. И когда я говорю о семье, я имею в виду вас с братом. Ранее этим была одержима лишь моя сестра Мария, а сейчас эту идею поддерживают отец и брат. На роль жениха, принимая во внимание ваше главенство в роду, выбрали меня. Готовы даже сменить мне тотем ввиду исключительности случая.

Кирана внимательно слушала этого долговязого, даже на вид болезненного мужчину. Он не тушевался, смотрел прямо и предпочитал не ходить вокруг да около. Вскрыв конверт, магичка нашла выписку из какого-то древнего статута, где перечислялись права и обязанности главы рода. С чем-то похожим Кирану ознакомила Агафья во время обучения, вот только в своде правил вампирши не было примечания, обозначенного звёздочкой и вынесенного отдельно:

«Права и обязанности главы рода надлежат должному исполнению вне зависимости от пола мага, занимающего сей пост».

Кирана подняла взгляд от выписки, всё ещё не понимая, к чему клонит принц.

— Вам может показаться, что этот документ — всего лишь казуистика, но на самом деле это примечание развязывает руки вам лично и существенно ограничивает возможности моей семьи влиять на вас.

— Если это, — Кирана кивнула на документ, — ухудшает позиции вашего рода, то почему вы дали мне такой козырь?

— Потому что подозреваю, рано или поздно я окажусь вашим супругом, хотим мы этого или нет, — пожал плечами принц. — Вы не подумайте, в любой другой ситуации я, наверное, был бы беспредельно счастлив, если бы на меня обратила внимание такая женщина, как вы. Но не в случае, когда вас планомерно будут вынуждать к этому браку. Поэтому мне пришла в голову вполне здравая мысль, что мы оба можем вынести пользу из сложившихся обстоятельств. Честность иногда самая лучшая политика.

— Что вы предлагаете? — Кирана слушала принца и размышляла, насколько можно доверять его словам. Андрей показался ей ни разу не воином, скорее, человеком научного склада ума. Возможно, шаткое здоровье способствовало этому. В случае реального выбора Кирана вряд ли обратила бы на него внимание. Всё-таки охотнице хотелось видеть рядом с собой человека с общими интересами, ценностями и…уровнем магической и физической силы.

Будто прочитав её мысли, Андрей ответил:

— Фактически я могу предложить только свой мозг, уважение и помощь в этом гадюшнике под названием «высший свет» взамен на предоставление мне возможности и дальше заниматься научными изысканиями.

— А как же уровень и направленность магического дара? Количество любовниц и совместных детей? — отбросив всякую ложную скромность, пошла напролом Кирана. От Агафьи она знала, что в брачных договорах обсуждалось и не такое.

— С силой у меня всё грустно, — признался Андрей, но взгляд отводить не стал. — По вашим меркам, её скорее нет, чем она есть. Дети от меня будут малоперспективны. Потому тратить время на таких отпрысков вы вряд ли согласитесь. Я бы попросил одного ребёнка, да и семья моя от нас отстала бы в таком случае. Любовницы? Если вы не согласитесь на периодическое выполнение супружеского долга, то, пожалуй.

— Андрей, остановитесь! — не выдержала охотница. — Так вы представляете несколько десятилетий совместной супружеской жизни? Секс раз в месяц, один наследник и гарем любовников и любовниц на разных этажах личного крыла? Я, конечно, понимаю, что роду нужен будет сильный наследник, но, если вы говорите… что не сильны по части магии, я что, должна буду ездить на какие-нибудь европейские воды и искать там себе жеребца-осеменителя?

Кирана не скрывала отвращения ко всему происходящему. Вот уж такой судьбы она себе не желала точно.

— Хм, Кирана, вы, кажется, не поняли, какой документ попал к вам в руки, — грустно улыбнулся принц. — Этот документ позволяет вам, как главе рода, обзавестись личным гаремом вполне официальных мужей для получения сильного потомства, установления военных и экономических связей, я же в таком случае просто хотел бы остаться вашим другом и соратником. Если уж моя семья сделала меня предметом торга, то продаться вам я предпочёл бы на своих условиях и заключить вполне жизнеспособный союз.

* * *

— Миш, мне тут сын императора настойчиво предлагает завести гарем из мужей с ним во главе. Как по этикету следует отвечать на подобные предложения?

Сказать честно, я опешил от подобного вопроса. Несложно было догадаться, откуда о преференциях глав рода знал принц, но вот почему он поделился столь ценной информацией с Кираной, оставалось вопросом.

— Скажи, что ты — приверженка традиционных ценностей и готова принимать в своей постели не больше одного мужчины за раз. Если он боится, что не справится, то может, не стоит и возможность брака обсуждать?

Тихий смех сестры стал мне ответом.

— Ответ отличный, но тебя унесло не в ту плоскость, — подколола меня сестра. — Здесь мне предлагают себя в качестве мужа на условиях одного совместного наследника, возможности дальнейших занятий наукой и полной брачной свободы для меня. Ах да, ещё просят возможность заведения одной любовницы на случай, если мы с супругом не будем встречаться где-либо ещё кроме столовой.

Я внимательно выслушал условия принца и нашёл их вполне приемлемыми.

— Не сердись, но в текущей обстановке он сделал весьма и весьма выгодное предложение. А уж информацию про равные права глав родов вне зависимости от пола и вовсе рассекретил на свой страх и риск, хотя мог бы и промолчать. Поэтому я бы советовал присмотреться. — Боги, я сам не верил, что это говорил, но как брат должен был мыслить максимально рационально и учить Кирану тому же. — Как глава гарема он подойдёт идеально. Остальные мужья при его наличии не будут борзеть или качать права. Иерархию никто, знаешь ли, не отменял. В любом случае решать тебе и только тебе, я поддержу любое твоё решение!

— Хм, ну если поддержишь… никто тебя за язык не тянул! — голос сестры стал проказливым, что обещало скорые неприятности. — Возвращайся скорее в Абрау, познакомлю тебя с моим женихом.

Связь оборвалась, а я тихо зверел. Меня не было меньше двух суток. Какой нахрен жених⁈ Похоже, я погорячился, когда решил, то сестра не успеет наделать глупостей. Но куда смотрела Агафья?

Я попытался было связаться с вампиршей, чтобы узнать подробности, но меня отвлёк вскрик Тэймэй.

— Что случилось? — я приготовился отражать все вероятные угрозы, но вместо этого увидел слёзы на глазах иллюзионистки. — Кто тебя расстроил?

Магичка теребила шкатулку с родовыми артефактами, руки её при этом слегка подрагивали, а плечи поникли.

— Если бы ты его не убил, сейчас я сама бы это сделала!

Тело «любимого» дядюшки уже успели унести из солнечного зала, а полы очистить от крови.

— Чего-то не хватает, — это было скорее утверждение, чем вопрос. — Чего именно?

— Кулона, мне его отец подарил, — стараясь не всхлипывать, ответила Тэймэй. — Я его носила, не снимая, но, когда меня из страны вышвырнули, его не было на шее.

— Покажи, как выглядел.

По кровной связи пришло воспоминание, как статный воин улыбается и надевает маленькой девочке на шею кулон из обработанного бруска горного хрусталя, внутри которого сияет серебристый вихрь не то снежинок, не то звёздочек.

Приём шёл своим чередом, когда я попросил минуточку внимания. Выйдя в центр зала, я попросил Тэймэй показать только кулон в виде иллюзии.

— Дядя моей невесты был человеком недальновидным и любящим распоряжаться не принадлежащими ему вещами. — Я подождал, пока толмач переведёт мои слова. — Я готов выкупить кулон, который вы видите, за неприлично большую сумму.

По залу прошелестел шепоток. Видимо, аристократы интересовались друг у друга наличием этой не самой приметной на их взгляд вещицы. Я же выпустил дар и пытался уловить эмоции и чувства собравшейся знати, чтобы определить владельца украшения. Но мне повезло. Владелец откликнулся сам.

— Наскорько неприричную? — послышался голос из-за колонн.

— Мужик в кимоно с горностаями — это кто? — поинтересовался я по кровной связи у Тэймэй.

— Виконт Мичи Окойя. Его войска пару дней назад разграбили рыбацкую деревушку рода Уни и пытались захватить Атараши, — уже чуть успокоившись, отвечала иллюзионистка. — Оракула.

— Я так понимаю, менять оракула на кулон ты не готова?

Тэймэй отрицательно мотнула головой.

— Что же, посмотрим, как ваш горностай будет торговаться!

Вот только с торговлей не вышло. Стоило мне через толмача сообщить виконту, что я знаю один маленький секрет, который может рассорить его с родом Уни, кулон мне отдали абсолютно безвозмездно. Он искрился серебром, завораживая и притягивая взгляд. Мне казалось, что внутри вихря я вижу парящего дракона, что-то удерживающего в лапах. Наваждение схлынуло так же быстро, как и накатило. Я тряхнул головой, отгоняя видения.

— Хм, я смотрю, секретами приторговывать — крайне выгодное дело! — улыбнулся я иллюзионистке, передавая кулон, но та смотрела на меня расширившимися от удивления глазами. У неё даже слёзы высохли.

— Что опять не так?

— Он светится! — было в её взгляде что-то такое, что заставило меня отнестись к замечанию серьёзно. — Он никогда не светился!

Так, если артефакт ведёт себя неподобающе, то лучше на себя его не цеплять. Целее будешь.

— Какое у кулона вообще было направление действия? Защита? Атака? Портал?

— Это было просто украшение, дорогое как память об отце! — возразила Тэймэй всё ещё не в состоянии отвести взгляд от вихря у меня в ладонях.

Эх, из меня артефактор ещё хуже, чем лекарь. Но то, что камни сами по себе вдруг не начинают светиться, даже я осознавал.

В зале появился принц Есихито, следом за ним семенил, не поднимая головы, один из верных слуг с большим подносом в руках. Японская аристократия замолчала, ожидая дальнейшего развития событий.

Принц подал отцу богато инкрустированный драгоценными камнями тубус. Император нарочито медленно раскрыл его и вынул свиток, по краям имеющий золотое теснение. Материал явно не относился к бумаге, но более точно определить его состав не выходило.

— Шкура одной из тварей изнанки. Императорская семья имеет собственное тонкое место. Там разводят тварей и из их шкуры производят заготовки под особо ценные свитки, — просветила меня Тэймэй.

Император обвёл взглядом всех присутствующих в зале и принялся зачитывать золотую грамоту, подтверждавшую право Тэймэй Инари, единственной законной наследницы князя Ацухиро Инари и избранницы богини на возглавление рода по праву крови и праву силы. Так же за оказание значительного вклада в подавление заговора ей, как и её отцу, присваивалось звание Меча империи.

В зале стояла оглушительная тишина. Кажется, местные даймё даже задержали дыхание, пока Тэймэй шла к трону с гордо поднятой головой. Шла она всё так же в доспехах, но уже без шлема. Каждый шаг приближал её к справедливости. Её право на главенство в роду подтвердили сразу две канцелярии: божественная и императорская. Получив грамоту, иллюзионистка продемонстрировала адамантовый перстень и произнесла:

— Меч Инари, как и прежде, верен императорскому дому!

Я взирал на мать моего будущего ребёнка и видел воина, всё ещё следовавшего идеалам чести. Сколько же раз ей ещё предстоит обжечься?

— Это пройдёт, — тихо произнесла Тильда, так чтобы слышал лишь я. — Это молодость и наивность. Ну и мы поможем, чтоб не наломала дров.

Пока мы любовались шествием новоявленной княгини Инари, к нам подошёл принц Есихито. В руках у него была шкатулка на подобии той, где хранились родовые артефакты Инари. Принц уважительно склонил голову и протянул ларец:

— Здесь дарственная на дирижабрь и нескорько артефактов в брагодарность за ваше вмешатерьство!

Я почувствовал, как крышка шкатулки принялась ходить ходуном, стоило мне взять в руки подарок. Собственно, неадекватно вести себя начала не только шкатулка.

— Вы же помните про клятву крови, данную вашим отцом? — на всякий случай уточнил я.

— Помню! Поверьте, на вас нападать себе дороже!

— Тогда вскрывайте сами, — обворожительно улыбнулся я, — раз там всё безопасно!

Принц с опаской смотрел на шкатулку, но всё же приподнял крышку. Оттуда россыпью брызнули в разные стороны сотни, а то и тысячи осколков. Я думал, Есихито сейчас просто начинит драгоценной шрапнелью, но нет. Осколки кружили вокруг шкатулки вихрем, поднимаясь то вверх, то вниз, как в кулоне Тэймэй. Я невольно вынул украшение из кармана пиджака для сравнения. Стоило камню появится в зоне доступа, осколки рванули к горному хрусталю, срастаясь с ним, дополняя, увеличивая. Вихрь внутри засиял ещё ярче, гипнотизируя и приковывая взгляд. Свечение внутри стало нестерпимым, но я всё смотрел, пока перед моими глазами не полыхнула вспышка и не ослепила меня напрочь.

«Как же нелепо сдохнуть от резонанса несочетаемых артефактов после всего, что удалось пережить!» — была моя последняя мысль перед тем, как меня в лицо не лизнул кто-то чешуйчатый, холодный и с раздвоенным языком.

Глава 9

— Хлипкая нынче молодёжь пошла, — раздался прямо над ухом рык, больше напоминающий кашель. Следом раздался лязг цепей и тяжёлый вздох. — Недоразвитая к тому же!

Я открыл глаза и уставился на самого что ни на есть настоящего дракона, причём очень и очень похожего на того, которого создал сын для спасения Тэймэй. Вернее, этот дракон был лишь тенью иллюзорного, настолько был истощён и ослаблен. Зрение перестроилось практически сразу, привыкая к темноте, и увиденная картина меня совершенно не обрадовала.

Я находился посреди мрачной пещеры, стены которой покрывали мхи и плесень. Воздух здесь пропитался сыростью и древностью. На языке оседал сладковатый привкус тлена.

Судя по отсутствию даже лучика света, мы были глубоко под землёй. Прямо предо мной находился каменный постамент, на котором, казалось, лениво возлежал дракон, чуть свесив свою голову на длинной мощной шее. Но это только казалось. На самом деле дракон был пленником.

От его тела к стенам пещеры тянулись толстые цепи, глубоко въевшиеся под чешую древней рептилии. На шее я заметил ошейник с шипами внутрь, ты были толщиной в мою руку, а лапы его сковывали кандалы. Тело дракона покрывали залежи пыли и грязи, а крылья были сломаны и прибиты к полу костылями из металла, покрытыми весьма знакомыми рунами. Что-то подобное я видел на столбах вокруг Хмарево и в месте пленения Кираны князем Рюгена.

Выглядел дракон откровенно паршиво. Ещё неизвестно как в нём теплилась жизнь. И самое странное, что я не понимал эрг ли передо мной или представитель доселе неведомой мне расы крылатых ящеров.

Я потянулся было рукой к ближайшей из цепей и тихо охнул. Руки не было. Была лапища и вполне себе змеиное тело. Да сколько можно-то? Меня стало сильно напрягать, что я никак не могу контролировать собственные обороты.

Дракон закашлялся, и его ноздрей вырвались клубы дыма. Далеко не сразу я понял, что ящер попросту надо мной смеётся.

— Ты бы видел свою рожу! — перестав дымить произнёс дракон. — У меня, знаешь ли, за последние сто тысяч лет здесь с развлечениями не сложилось, а тут ты пожаловал на огонёк! Да уж, видок у тебя, будто из яйца на пару лет раньше срока выковыряли, ни тебе лап нормальных, ни крыльев! Пародия сплошная! — дракон состроил вполне задумчивое выражение морды. — Ну или ты — смесок с очень разбавленной кровью! Оч-чень!

— Смесок кого с кем? — ухватился я за второй вариант объяснения. Ибо на свет я появился явно не из яйца, причём это касалось обеих жизней.

— А духи его знают! — было видно, как дракону приятно говорить. Он словно перекатывал слова в пасти, заново вспоминая, как они звучат. — Очень может быть, что и я отметился где-то в твоей родословной. Но сомневаюсь! Как тебя зовут, несчастье недоразвитое?

— Михаил Комарин, — представился я. — А вас?

— Райо, юноша. Зови меня Райо. Но ты слукавил, назвав мне имя нынешней телесной оболочки, которая нынче осталась в том мире, которому и принадлежит. Каково имя твоей души? — дракон сдобрил вопрос вежливой улыбкой, обнажив несколько рядов огромных зубов напротив моего лица.

Только сейчас я осознал его истинные размеры. Если в звериной ипостаси я имел длину или рост под восемнадцать метров, то здесь дракон превышал меня размерами минимум вдвое, а то и втрое. И это он ещё при смерти. А каким же он был в полной силе? Я что нарвался на очередного бога?

— Трай, мою душу когда-то звали Трай, — вспомнил я собственное имя, которое за ненадобностью не использовал. Тильда однажды посоветовала мне, что для жизни после перерождения лучше забыть груз прошлого, отбросить, как ящерица отбрасывает свой хвост. Возможно, тогда новый мир примет меня и позволит врасти в него.

С тех пор даже в разговорах по связи, она изредка называла меня Михаилом, но всё чаще без имени вообще.

Дракон хмурился. Он попробовал привстать на постаменте, отчего цепи и костыли, распинающие крылья, ещё глубже врезались в тело ящера.

— Как звали твою мать? — пророкотал его беспокойный голос, которым можно было обернуть в панику целые армии.

— Не знаю, я — сирота! Воспитывался в приюте.

— Какой магией ты владеешь?

— Магией крови.

— Не стихийник? — разочарованно протянул дракон и прямо-таки опал обратно на постамент.

— Чего нет, того нет!

— Жаль! Я уж думал ко мне на огонёк один из пра-пра-пра- и ещё много праправнуков явился, деда навестить! По крови тебя не проверить, тело чужое носишь, а по духу — магия не та!

Дракон искренне расстроился. Кажется, на миг он обрёл надежду и теперь весьма болезненно с ней расставался. Он опустил голову на пол, будто последние силы покинули его. Прикрыв глаза, ящер погрузился в собственные горестные мысли, о наличии которых свидетельствовали тяжёлые вздохи.

— Райо, позвольте узнать, а вы кто и за что сюда угодили? — попытался я вопросами растормошить дракона.

— Кто? Я? — дракон чуть моргнул боковым веком, будто прогонял сон. — Я — существо, которое в своём развитии обрело сначала разум, а затем и человеческую форму. Я — порождение чистой стихии! Моя сила была столь велика, что я посмел схлестнуться с богами одного из миров и выкрасть у них желанную реликвию… Но они настигли ме… — дракон замер на полуслове. — Уж не шпион ли ты? Тебя подослали они? Эти мерзкие сущности, получившие истинное удовольствие от пленения стихии? Ты — их посланник? Пришёл полюбоваться на мой труп спустя сотни тысяч лет плена⁈ Не дождётесь! Стихию можно пленить, но её нельзя убить! Нельзя уничтожить воздух, землю, воду и пламя! Так и передай это своим хозяевам!

Закончив свою тираду, дракон отвернулся, а я принялся размышлять. Сквозь бурю эмоций пробивались песчинки информации. Передо мной, по всей видимости, был один из первых эргов. Причем силища у него была такова, что он смог дать прикурить богам целого мира, ещё и свистнул под шумок у них какую-то реликвию. Но его поймали и отомстили, заточив здесь.

— А что хоть украли? — полюбопытствовал я. Ну надо же знать, чем можно ополчить против себя богов оптом. У меня был определённый опыт в этом направлении, но святош и инквизиторов я богами не считал.

— А то ты не знаешь? — буркнул дракон, не поворачиваясь.

— Нет! — честно ответил я. — Меня к вам случайно из другого мира забросило в результате резонанса артефактов.

— Случайности не случайны, Трай! Но я всё равно тебе не верю.

— Вы позволите отведать вашей крови? — спросил я, указывая на одну из сочащихся ран от цепей на шкуре дракона.

Тот резко дёрнулся всем телом и вновь уставился на меня немигающим взглядом.

— Хочешь меня отравить? Или сожрать? Хищник?

— Травить не планировал, нужно ещё придумать, как выбраться отсюда и мне, и вам! — по пунктам принялся объяснять я. — А вот пожрать бы не отказался, но это дело добровольное! Да и на вас без слёз не взглянешь нынче! Не сомневаюсь, что более питательной крови я в своих двух жизнях не пробовал, но всё же я не убийца, чтобы добивать и без того ослабленное пленом и голодом существо!

— Выбраться? — дракон хмыкнул, окидывая взглядом ненавистную темницу. — Удачи! Пожрать? А попробуй! Только смотри не отравись адамантом! За тысячелетия эта дрянь уже успела проникнуть в мою кровь!

— У тебя цепи из адаманта? — переспросил я. — Божественного металла?

Металл, из которого в мире Михаила боги создавали перстни родов, оказывается, использовался и для других целей.

— А чем же ещё можно нас пленить⁈ — грустно констатировал Райо. — И ведь не пожалели столько… — он обвёл взглядом свои оковы.

«Охренеть! — бились у меня в голове мысли одна невероятнее другой. — Адамант может пленить сущностей близких по силе к богам? Или и самих богов?»

— Так-с, давайте-ка я сначала посмотрю, что и как у вас случилось в прошлом, а потом займусь мелким взломом, — настроение у меня скакнуло в гору. Отчего-то казалось, что выход где-то рядом, и я его обязательно отыщу. Ну это примерно, как если бы я оказался в заднице, она и была бы выходом.

— Наивное дитя! — тяжело вздохнул дракон. — У тебя совершенно отсутствует инстинкт самосохранения, что неудивительно для твоего возраста. Не вздумай прикасаться к металлу. Меня он убивает медленно только из-за силы, тебя ж убьёт за одно прикосновение.

— Ну это мы ещё посмотрим! — улыбнулся я, позволяя перстню главы рода материализоваться на пальце. — Не убил же как-то до этого за полгода, значит, и сейчас не должен!

* * *

Тильда только и успела подхватить опадающее на пол тело Михаила. С другой стороны его уже подхватывал Эон, а остальные эрги, переворачивая всё на своём пути, взяли их в кольцо.

— Если с ним что-то случится, вы все здесь умрёте! — прохрипела Тиль. Взгляд её не обещал ничего хорошего принцу Есихито, но тот и сам выглядел поражённым донельзя.

— Я не хотеть! Я дарить подарка! Я искать артефакт древний! Не убивать! Отец, крятва! Мы не знать! — от волнения он безбожно коверкал слова. Его парализовало от страха, не позволяя пошевелиться перед лицом неминуемой смерти.

Тильда раз за разом звала друга, но не получала ответа. Проверив пульс на шее, она едва различила нитевидные толчки крови, постепенно затухающие в бессознательном теле.

— Лекаря сюда, живо! — рявкнула она так, что со своих мест сорвалось даже несколько высокородных аристократов, дёрнулся было и принц, но фиолетовое щупальце, отросшее из плеча у эрги, надёжно фиксировало в захвате шею Есихито и удерживало его от необдуманных поступков.

Лекарь появился спустя пару казавшихся бесконечными секунд. Ни много, ни мало, а лекарь самого императора.

— Разойдитесь, — услышала Тильда просьбу в приказном тоне на чистейшем русском языке без акцента. Сквозь круг из эргов пробивался худой, словно жердь, иссохший от старости дедуля с длинной седой бородой и усами, но с совершенно лысой головой. Выступал он, высоко поднимая ноги, напоминая не то аиста, не то цаплю.

— Аистов Платон Иванович, к вашим услугам! — уже чуть приветливее улыбнулся он Тильде и присел возле Михаила. — Ну-ка, голубчик, что тут с вами приключилось? Не пугайте нас. Не хотелось бы лечить императора от заикания.

Лекарь проводил диагностику тела магией и всё больше хмурился:

— Аист мне помоги, но я ничего не понимаю. Тело у него абсолютно здоровое.

Затем Платон Иванович крикнул что-то на японском, отчего Тильду прошиб холодный пот.

— Что он сказал? — повернулась эрга к толмачу. — Что крикнул лекарь?

— Он потребовал срочно мага жизни и мага смерти, — заикаясь ответил переводчик.

Тильда ничего не понимала. В те моменты, когда Михаилу было плохо и он боролся за жизнь, она чувствовала это по связи. Чувствовали это и все кровники. Но сейчас ничего подобного не было. Было ощущение, что друг просто исчез, испарился без боли и страданий. Её мысли косвенно подтвердил и лекарь.

«И куда тебя опять понесло по Реке Времени⁈ — в сердцах крикнула Тиль по связи, пытаясь достучаться до друга. — Мне опять тебя искать в другом перерождении? А как же ребёнок? А как же эрги? А как же это всё?»

Эон осторожно обнял за плечи подругу, даруя той хоть островок стабильности в море паники, которое грозилось её захлестнуть.

«Он вернётся, просто дай ему время! — мысленно успокаивал он Тильду. — Возможно, он всё больше становится эргом и случайно освоил наш способ перемещения. Дай ему время найти путь обратно! Пока тело живо, ему есть куда возвращаться».

* * *

Кирана выслушала брата и, честно говоря, растерялась. Всё, что говорили Андрей и Михаил, было верно, с точки зрения политики, но совершенно не находило отклика в её душе. Ей невольно вспомнились Нарва и Киртас, их нежное отношение друг к другу и принятие такими, какие они есть. Их терпение и нежность, их подначки. А ещё на ум пришло генеалогическое древо Комариных. Все они выбирали себе партнёров со схожими взглядами. Один партнёр на всю жизнь. Спешить с этим вопросом она не хотела, как и выбирать супругов по общей полезности для рода.

До появления Андрея с его выпиской Кирана думала, что смогла себя обезопасить от притязаний со стороны охочих за её приданым. Но теперь всё менялось кардинально. Нужно было лавировать таким образом, чтобы не обидеть принца и не вляпаться в ещё большую задницу, чем сейчас, а самое главное не пойти против себя.

— Андрей, раз уж вы решились на откровенность, то я отвечу тем же. Совершенно не факт, что после моих слов мы не станем врагами, но тут уж… всё зависит от вашей адекватности, — Кирана выдохнула и собралась с мыслями. — Всё рассказанное вами вполне укладывается в местные рамки воспитания, этики и морали, но бесконечно далеко от принятия лично для меня. Я воспитывалась… кхм… не просто в другой стране, ав другом мире со своими законами и культурой. Чтоб вы понимали, я с пятнадцати лет успешно охотилась на тварей изнанки для того, чтобы участвовать в смертельном соревновании на звание лучшей охотницы. Победители этой битвы имели право самостоятельно решать свою судьбу. Я стала охотницей, чтобы меня насильно не выдали замуж, а потом за мной пришёл брат и забрал сюда. Как вы думаете, если я потом и кровью выгрызала себе право на самостоятельность и возможность не ложиться по принуждению под первого попавшегося мужика, буду ли я играть в политические игры и пропускать через себя табун этих самых мужиков, большинство из которых априори слабее меня только лишь для того, чтобы какой-то мифической общности людей, по недоразумению названных родом, жилось хорошо?

Кирана наблюдала, как менялось выражение лица принца в процессе её пламенной во всех смыслах речи. Щека охотницы начала гореть от едва сдерживаемых языков огня, жаждущих вырваться на свободу.

— Ответ — нет!

Андрей обошел магичку по дуге и налил воды в стакан, подавая своей собеседнице:

— Возьмите.

Кирана с благодарностью сделала пару глотков, успокаивая пламя внутри. Она ждала хоть какой-то реакции.

— Знаете, за такую возможность большинство женщин нашего круга перегрызли бы глотку, — хмыкнул принц, — а единственной женщине, кому она необходима, она оказалась не нужна! Ирония судьбы!

В задумчивости Андрей налил себе из графина воды и выпил, не ощутив вкуса. Всё, сказанное Кираной, было импульсивным порывом. Но за ним прятался незаурядный характер, который помноженный на возможности графа Комарина и на личную мощь девушки вполне мог стать камнем преткновения для Кречетов. Что отец, что Мария привыкли добиваться своего хитростью и изворотливостью, не считаясь с чужим мнением. С Кираной, видимо, такой номер не пройдёт. Жаль, ведь предложенный Андреем вариант был меньшим из зол в её ситуации. Но, как правильно заметила новоявленная княгиня, разница культур, воспитаний и жизненных ориентиров сделала выполнение этого плана невозможным.

— Вы разочарованы? Обижены? — осторожно уточнила магичка, глядя на задумчивого принца.

— Нет, что вы! Вы — незаурядная личность! Необходима немалая смелость, чтобы вот так в лоб отказать принцу в помолвке, — грустно улыбнулся Андрей. — Но в целом я вас понимаю, хоть и подспудно представляю тот ворох проблем, с которыми вам придётся столкнуться. Как от женихов отбиваться будете?

— Если я правильно поняла, то о поправке знает крайне ограниченный круг лиц, а посему я заранее озаботилась заключением договора о помолвке, дабы отсечь всех охотников за моей рукой и состоянием.

— Разумно! И кто же сей «счастливчик», которого вы не побоялись отправить на убой? — искренне полюбопытствовал Андрей, представляя количество дуэлей, которое придётся пережить «жениху» после появления Кираны в высшем свете. Или не пережить, что вероятнее всего.

— Вы его…

Дверь в номер распахнулась, с силой ударившись о стену. На пороге номера стояла взволнованная Агафья и жестикулировала руками, указывая на полог тишины.

Стоило Киране нахмуриться, и полог осыпался ледяной крошкой на пол гостиничных апартаментов.

— Наша дорогая Геральдическая служба уже слила информацию о появлении княгини Виноградовой, и сейчас внизу тебя дожидается толпа родственников!

— Знакомиться пришли? — криво улыбнулась Кирана.

— Как бы не так. Уже пятеро собрались бросать тебе вызов на бой, дабы получить себе главенство в роду по праву силы, — обрисовала ситуацию Агафья.

— Они — самоубийцы? — искренне недоумевала охотница. — Михаил говорил, что не было ни одного наследника рода выше пятого уровня. О каком бое может идти речь? Это же будет избиение младенцев! Да и начинать правление с проливания крови рода — так себе идея!

— Они не отстанут! — развела руками баронесса Комарина.

— Ну да, а отказаться без урона чести я не могу! — постукивая пальцем по подбородку, в задумчивости пробормотала Кирана.

— Победите их на чистой физике, — невольно вырвалось Андрея, — а я побуду независимой стороной и свидетелем со стороны императорской канцелярии. При мне действовать бесчестно поостерегутся.

— Андрей, не знаю как насчет жениха, а как друг вы исключительно полезны! — улыбнулась Кирана. — Но тогда ваше инкогнито раскроется.

— Инкогнито и императорская семья — вещи несовместимые, так что я переживу! Да и признаться, мне интересно посмотреть в деле на человека, осмелившегося бросить вызов моей семье!

Глава 10

Кирана спускалась к своим так называемым родственникам в глубоких раздумьях, основной темой которых было «не убить бы».

Андрей шёл чуть впереди, о чём-то тихо переговариваясь с Агафьей.

«Н-да, Кирана, на потеху публике ты ещё морды не била, — мелькнула у магички вполне здравая мысль. — Что же это за мир такой? То морды бить на всеобщем обозрении, то личную жизнь выставлять на показ».

Охотница невольно передёрнула плечами от отвращения. Это ж надо… гарем из мужей. Как они себе представляли это? Жребий тянуть? Или партиями за раз принимать?

«Фу! И это нас ещё называли дикарями?»

Разумом Кирана понимала всю полезность предложения Андрея, но, хоть убейте, не могла представить первую брачную ночь с принцем.

Оставался всего один лестничный пролёт, когда чувство тревоги возопило об опасности.

— Агафья, стой! — крикнула магичка, но поняла, что та уже практически пересекла условную границу. Ведомая желанием защитить Кирана без раздумий воздвигла перед наставницей ледяную стену в полный рост и толщиной в метр. Андрей же, среагировав на крик, успел дёрнуть вампиршу за волосы и подмять под себя, закрывая телом.

В следующее мгновение ледяная стена разлетелась мириадами осколков, вот только, призванные нашпиговать жертв, они замерли в воздухе, послушные воле охотницы.

Из-за угла выглянул Борзый с виноватым выражением лица:

— Путь чист.

Агафья с принцем поднялись на ноги и отряхнулись. Тень укоризненно покачала головой и помахала пальчиком перед носом у принца:

— Ай-яй-яй, Ваше императорское Высочество! Это было благородно, но глупо. Мне бы ничего не сделалось. А вот ваша безопасность… Не делайте так больше, хоть это и красит Вас как мужчину.

Андрей развёл руки, что означало: «Увы и ах, не могу обещать не геройствовать впредь».

Вампирша вышла под ручку с принцем, пока Кирана собирала осколки льда в спиральный смерч вокруг себя, не отпуская далеко стихию.

— И кто тут у нас такой бессмертный, чтобы нападать на принца императорской крови? — задал животрепещущий вопрос Андрей, осматривая группу людей, уложенных лицами в пол стараниями «комаров» и бугая, которого он ещё раньше заприметил в обществе Кираны. Нападающих насчитывался добрый десяток, у двоих из которых были слегка разукрашенные лица. И сейчас они смертельно бледнели.

— Простите, Ваше Императорское Высочество! Виноваты! — просипел один из лежащих на полу людей со скрученными за спиной руками. — Мы немного повздорили с пришлыми и не рассчитали силы.

— Кирана Юрьевна, ваши люди? — обернулся принц к охотнице.

— Мои люди стоят, а не лежат. Этих в первый раз вижу.

— Мы тебя тоже в глаза не видывали, пигалица безродная! Подкидыш комаринский! — прошипел молодой мужчина с разбитыми губами и сплюнул кровь на пол. — Ты не Виноградова! Мы тебя не признаём!

— Ещё одно слово, и на арене лично тебе я заморожу язык и отрублю напрочь, а затем так запечатаю рану смесью стихий, что ни один лекарь не отрастит, — лучезарно улыбнулась Кирана, и тройка кинжалов, сформировавшихся из осколков льда, принялась кружить у лица говорившего. — Да и не нужно мне ваше признание, если у меня есть Его! — охотница продемонстрировала руку с адамантовым перстнем главы рода.

— Это фальшивка! — подал голос второй наглец с рассечённой бровью и стремительно наливающимся синяком. — Веками алтарь не признавал кандидатов на главу рода, и тут появляется какая-то девка с перстнем на пальце и при поддержке людей Комарина узурпирует власть, капиталы и наше наследие!

— Наследие, говорите? О, да! Наследие в размере ста миллионов золотом вас и интересует, — хмыкнула Кирана. — Вот только где вы все были, когда Абрау и причерноморские земли распродавались с молотка?

Кирана знала, о чём говорила. Пройдя сквозь осиротевшие коридоры замка, сложно было не заметить отсутствие мебели, скульптур на постаментах и даже люстр на своих местах. Единственным богатым залом оказался тронный, с фигурами древних князей Виноградовых. Туда загребущие ручки родственничков просто не пропустил алтарь.

— А сейчас деньгами запахло, так вы и слетелись все, как стервятники! Ну что же, значит, придётся собственноручно обламывать вам крылья, клювы и повыдергать все перья. Ваше Императорское Высочество, — обратилась Кирана к принцу, — вы не знаете, а в Новороссийске есть арена для боев? Не хотелось бы тащить грязь в дом! — охотница указала подбородком в сторону «родственничков».

— Есть армейская для тренировок, — задумчиво произнёс Андрей, вспоминая расположение подобных сооружений в Причерноморье. — Думаю, смогу получить для вас пропуск для решения столь деликатной семейной ситуации.

— Ну! Кто здесь хотел бросить мне вызов?

* * *

На удивление, моя собственная звериная ипостась была здесь материальной, и меня подспудно терзала дилемма: я переместился из Японии всем телом, или это некая овеществлённая иллюзия, созданная стараниями родового артефакта Инари и полностью подконтрольная мне?

Так или иначе, а добровольная дегустация драконьей крови состоялась. Ну что же, кровь со вкусом адаманта мне ещё пить не доводилось и вряд ли ещё когда-либо придётся. Насчёт вкуса я не ошибся. Это было не просто восхитительно, это было блаженство с первой капли, жидкий экстаз, затмевающий разум. Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы сделать один единственный глоток и уйти в память крови.

Где-то в глубине души скреблись предположения, а вдруг Райо и был хранителем того самого последнего элемента воздуха, недостающего для восстановления алтаря? Ведь украл же он какой-то артефакт, тем самым разозлив богов… Но реальность грубо развеяла в пыль все мои надежды.

Я уносился всё дальше и дальше в глубины памяти Райо. Искать приходилось тщательно, ведь сперва необходимо было проплыть сквозь тысячелетия мрака, боли и одиночества. Заклятые враги, упрятавшие его в пещеру, дракона не навещали. Они вообще забыли о его существовании.

Всё это время эрг разговаривал сам с собой, чтобы не забыть речь, прогонял по кругу самые яркие воспоминания и тщательно лелеял ненависть к своим врагам. Я отматывал воспоминания всё дальше и дальше, пока не наткнулся на цепь личных событий, пульсирующих алым, словно навеки незаживающая рана.

Вот чёрный красавец Райо приземлялся на краю скалы и заинтересованно рассматривал худенькую тщедушную девушку с коротким ёжиком белых волос, алыми глазами без зрачков и огромным животом. Она лежала на озерной мели в тёплой прогретой летним солнцем водичке. Спустя время дракон спустился в долину в человеческом обличье и о чем-то беседовал с девушкой, попеременно хмурясь и жалостливо улыбаясь.

Следующий эпизод оседал радугой на коже, когда всё та же девушка, но уже с животом поменьше, сидела рядом с Райо на краю скалы и весело болтала ногами в воздухе, задорно смеясь. Дракон несмело касался её плеча, страхуя, чтобы она не сорвалась с влажных камней вниз.

А от следующего воспоминания у меня захватило дух. Девушка из первых двух видений сидела верхом на драконе, резко пикирующем вниз. От её визга закладывало уши, но ощущение полёта захватило всё моё существо. Свист ветра, ощущение свободного падения, страх от стремительно приближающейся земли и дичайший восторг от резкого выхода из пикирования и взмывания в небеса на мощных крыльях дракона. А ещё Райо заполняло всепоглощающее чувство обожания своей наездницы. Он был беззаветно и, кажется, взаимно влюблён.

А затем они сбежали. Путешествовали по мирам через прорывы изнанки, нигде подолгу не задерживаясь. И если вначале мне это казалось романтическим путешествием, то чем дальше, тем больше я понимал, что они скрывались. Ночами они срывались и уходили в новый мир, бросая нехитрый дорожный скарб в старом. Девушка была беременна.

Счастье беглецов было недолгим. Родилась девочка с материнскими алыми глазами и отцовской чёрной чешуёй. А потом их настигли. Райо отдал дочь кому-то из эргов, а сам остался защищать любимую. Закончилось всё печально. Райо боролся до последнего, дракон из воспоминаний не должен был выжить. Над ним издевались, его пытали, медленно убивая на глазах любимой. А на девушку взгромоздился один из преследователей. Вняв мольбам любимой, Райо сжёг её в драконьем пламени, за что его самого не убили, а специально израненного упрятали в эту пещеру.

Элементом стихии воздуха там и не пахло. Я тяжело выдохнул, выныривая из древних событий. Убить любимую, хоть и по просьбе… Надеюсь, мне не придётся делать подобный выбор. Но кто же были те, кто преследовал Райо с девушкой? Судя по тому, что драконье пламя никак не навредило насильнику, убив только жертву, это были не люди и даже не эрги.

Но сам Райо говорил о краже артефакта, а не чьей-то любовницы или богини.

— Неужели она и была артефактом? — невольно вырвался вслух интересовавший меня вопрос.

Дракон даже не пошевелился, лишь тяжело вздохнул, выдувая клубы дыма из ноздрей. Обсуждать своё болезненное прошлое он явно был не намерен. И я его понимал. Мало того, что я пусть и после формального разрешения покопался в его личной жизни, так ещё и вопросы посмел задавать.

Но теперь уже моя собственная неугомонная память принялась терзать мой разум. Я свил змеиное тело кольцами и принялся копаться уже в себе. Что-то же меня зацепило, была подсказка, и я пытался её отыскать. Я раз за разом перебирал эпизоды чужой памяти, рассматривая их более тщательно, и, наконец, ответ нашёлся.

— Я видел кого-то из ваших потомков.

Фраза прозвучала в тишине сродни взрыву. Дракон метнулся в мою сторону, натянув до предела цепи.

— Где и когда?

— Дайте мне пару минут, — попросил я и принялся из собственной крови создавать макр с воспоминанием. Оно было одно и весьма неприятное. Но было бы подло не показать хотя бы его.

Когда макр был готов, я положил его на огромную лапищу ящера. Маленькая алая горошина моментально впиталась в растрескавшуюся чешую дракона. Райо замер на пару минут, а затем пещеру сотряс громогласный рык, в котором дракон излил всю боль, злость, ненависть, беспомощность и невозможность повлиять на происходившие давным-давно события. Его дочь убили, вспоров чрево и перерезав горло, а дитя отняли.

Эхо рыка ещё гуляло под сводами пещеры, когда дракон обессилено упал на каменный постамент посреди своей тюрьмы.

— Тара. Её звали Тара, она была редчайшим артефактом, созданным богами одного из миров, чтобы создавать себе подобных. С людьми они спариваться не хотели и создали её. Идеальное создание, чьей судьбой было плодить богов по первому желанию любого из них.

— Создали себе божественный инкубатор, — сквозь зубы выругался я, вспоминая что в первых воспоминаниях дракона девушка была на разных сроках беременности.

— Именно! — хриплый голос Райо прерывался, но он продолжал свой рассказ: — Тара производила на свет божественных детей, которых тут же отбирали у неё. Но и она, по их меркам, была несовершенна. Созданная из мешанины кровей небожителей, Тара наделяла детей случайными способностями. Узнали об этом далеко не сразу, а когда узнали, решили усовершенствовать опытный образец. Тогда мы сбежали.

— А гонялись за вами, потому что не хотели получить через века богов-конкурентов, я правильно понимаю?

— Да. По их мнению, я посягнул на святое, посмев возвысить своё семя до уровня божественного.

— Смотрю я на некоторые истории из жизни и понимаю, что у меня проблем-то ещё и не было, — хмыкнул я. — А кого я показал?

— Дочь! — тихо произнёс дракон. — Райану.

— Я, конечно, извиняюсь, но здесь временная нестыковочка выходит, — осторожно вставил я свои пять копеек по ситуации. — В том воспоминании был один знакомый мне мужик в переднике, акушер недоделанный, настоятель сиротского приюта, куда я попал. Так вот, по примерным прикидкам этому воспоминанию явно меньше тысячи лет. А ты тут сидишь на дохрениллион лет больше.

— Время, Трай. Оно бежит с разной скоростью в разных мирах, находясь на разных ветках древа мироздания. Где-то быстрее, где-то медленнее. Но ты и сам с этим столкнулся при переносе души, не правда ли?

Я кивнул, признавая правоту древнего эрга.

— Допустим, но как вы дочь узнали? — удивился я. — Вы же её, считай, только при рождении и видели.

— У каждого чешуйчатого эрга свой уникальный узор чешуи, — грустно улыбнулся Райо. — Узор дочери я не забыл даже за сотни тысяч лет. А вот у внука чешуи уже не было при рождении, поэтому отыскать его будет сложнее.

— Если его тоже не пустили под нож, — вырвалось у меня прежде, чем я успел прикусить язык.

— А вот для этого мне нужно выбраться отсюда, — немного заискивающе произнёс дракон, уставившись на меня немигающим взглядом и пропуская мимо ушей мою неудачную ремарку. — Если воспоминанию меньше тысячи лет, то у меня есть все шансы отыскать своих потомков. Я должен это сделать в память о Таре.

* * *

— Он сбежал! — фурией ворвалась Мария Петровна в кабинет к отцу. — Мы ему такую невесту подыскали: молодую, не уродину, при деньгах и землях, местную! А он сбежал! — бушевала принцесса, расхаживая перед отцовским рабочим столом.

— Во-первых, а если бы у меня здесь был визитёр? — нахмурился император. — Ты совсем о манерах забыла, вот так врываться? — Мария остановилась, покаянно опустив голову и чуть ли не шаркая ножкой, как делала это в далёком детстве. — Во-вторых, не сбежал, а отправился устанавливать неформальные связи с будущей невестой. И, судя по информации, приходящей из Новороссийска, неплохо в этом преуспевает. Княгиня уже подтвердила законность своих притязаний на княжеский титул и главенство в роду в Геральдической службе. В столицу, правда, пока не спешит. Остановилась в гостинице, где и была замечена вместе с баронессой Комариной, Андреем, отрядом людей Комарина и делегацией Виноградовых всех мастей и дальности кровей.

— Быстро сработали, — отдала должное оперативности слива информации Мария. — Помчались наперегонки присягу приносить?

Ответить Пётр Алексеевич не успел. Разговор с дочерью прервала трель мобилета. Император выслушал краткий доклад и отключил устройство, так и не проронив ни слова.

Мария, наблюдая за задумчивым выражением лица отца, не спешила возвращать его к предыдущей теме беседы. И вскоре была вознаграждена за терпение:

— Если бы присягу, дочка. Если бы… Эти идиоты бросили ей три вызова на оспаривание главенства в роду по праву силы. Андрей только что договорился об использовании под эти цели тренировочной арены на местном военном полигоне.

— Идиоты, — философски отозвалась Мария. Не смотря на личное неприязненное отношение в княгине Виноградовой, принцесса не могла не признать, что та чрезвычайно магически одарена. А горевать о самоубийцах Мария не имела привычки. — Отец, а как насчёт моей просьбы по неформальному сближению с Михаилом? — принцесса смотрела на императора самым преданным и ласковым взглядом из собственного арсенала. — Я бы хотела если не пройти весь курс, то хоть немного позаниматься на базе у «комаров».

— Нет! — коротко отрезал Пётр Алексеевич.

Он только диву давался напористости, с которой дочь пыталась заполучить себе Комарина. Понимая и принимая все резоны, императору всё же не нравилась подобная маниакальная зацикленность принцессы на одном человеке. Ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Стоило вспомнить историю деда и Лавинии Вулкановой.

Готовящийся поток уговоров прервал стук в дверь. В кабинет заглянул Дмитрий Фёдорович Медведев, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Пришли новости от датской короны. Королева Мадлен выдвинула малый флот в нашу сторону и требует организовать переговоры в Санкт-Петербурге.

— Вот же… рыбина тухлая! — выругался император. — Ничего, малый флот — не большой. Орлова ко мне, будем наращивать группировку в Балтике!

Мария выскользнула из кабинета отца, попрощавшись кивком головы. В такой ситуации возвращаться к личным просьбам было чревато. Но сдаваться принцесса не собиралась.

Глава 11

Договориться об использовании тренировочной арены на базе военно-морского флота в Новороссийске оказалось делом техники в случае, когда протекцию составлял принц императорской крови. Кирана не могла не отметить удобство подобной протекции. Мало кто мог отказать особам императорской крови, вот и среди военных таковых отчаянных не нашлось. А уж когда узнали кто и с кем будет сходиться в поединках, то за пределами защитного купола стали постепенно стягиваться все незанятые военные чины разного пошиба.

Агафья о чём-то тихо переговаривалась по мобилету и вскоре, завершив разговор, подошла к Киране с Ксандром сверкая белозубой улыбкой. Вслед за ней подошёл и Андрей, до этого переговаривающийся с весьма представительным усатым чином из морфлота, больше напоминающим воздушный шар по объёмам или дирижабль на худой конец.

— Арену нам предоставили на три часа, дальше у местных собственные боевые тренировки. В качестве судьи предлагают контр-адмирала Коралова Сергея Васильевича. Он здесь проездом с проверкой, но услышав о возрождении княжеского рода Виноградовых, решил предложить свою кандидатуру несравненной княгине! — подмигнул Андрей Киране, чем заслужил недовольный взгляд со стороны блондинистого громилы.

— Ну да, как же, предложил он… — отмахнулась Агафья. — У него сынок подходящего возраста, да и сам он — вдовец и мечтает уволиться со службы. Так что скорее всего будет присматриваться на предмет брачных планов.

Кирана переглянулась с Ксандром, поджав губы, а тот нахмурился ещё сильнее.

— Вот только ему ничего не светит, — продолжила баронесса Комарина. — Передайте ему, что у нас уже имеется судья.

— И кого же вы предпочли моему обществу, несравненная баронесса? — гаркнул из-за спины Тени тучный усач, совершенно не стесняясь факта подслушивания.

— Нам согласился подсобить Владыко, — с приторной улыбкой ответила Агафья.

Коралов скривился, будто закусил кислым лимоном целиком в одно лицо.

— Ну что же, тогда, пожалуй, буду довольствоваться ролью зрителя, — контр-адмирал откланялся и поспешил к высшим чинам, уже собирающимся на трибунах.

— А кто такой Владыко? — полюбопытствовала Кирана, рассматривая исподволь своих соперников, которые спарринговали друг с другом, разминаясь.

— Сейчас увидишь, — улыбнулась столь задорно вампирша, что у охотницы закралась мысль о весьма тёплых отношениях между ними.

Не прошло и пары минут, как на краю арены появился воистину мощный мужчина. Сила расходилась от него волнами, заставляя всех остальных чувствовать себя неуютно. Бородач с горой мышц чем-то напомнил Киране охотников из Восьмиречья.

Агафья в мгновение ока оказалась у него за спиной и попробовала укусить за ничем не защищённую шею, за что тут же поплатилась. Её, как малышку на именинах, схватили за уши и перекинули через плечо.

— Лампа, жадина ты этакий! — обиженным голосом вскрикнула вампирша, поправляя причёску и закрывая следы своего неудавшегося покушения.

— И я рад тебя видеть, Клещиха! — Владыко обнял баронессу, и та у тонула в его огромных объятиях.

— Я уже не Клещиха, а Комариха, — буркнула подмышкой Агафья, пытаясь выбраться из медвежьего захвата.

— Хрен редьки не слаще!

Пока старые знакомые перекидывались приветствиями, Кирана полюбопытствовала вслух:

— Интересно, почему Лампа?

— Вероятно, потому что он — Володимир Евлампиевич, — наклонившись к уху, тихо ответил Андрей, чем заслужил ещё один хмурый взгляд от блондина. — А ещё он — абсолют и самый сильный боевой маг Кубани. Обычно выполняет сверхважные поручения для короны и государства.

— Ну, где тут у нас протеже самой кровососущей стервы нашего полушария? — посмеиваясь, спросил Владыко, осматривая с ног до головы Кирану. Постепенно его выражение лица менялось от дружелюбного к задумчивому и чуть позже к удивлённому.

— Кхм, — кашлянул Владыко, — дитя, можно тебя на секундочку?

Кирана кивнула, следуя за магом, а тот в свою очередь не отпускал от себя Агафью. Удалившись от комаров и принца на метров десять, Владыко щёлкнул пальцами, и их окутала мутная пелена, разом отрезавшая все звуки в округе.

Охотница присмотрелась к её эластичной структуре, попробовала наощупь, и заметила, как Ксандр нахмурился и резко вскинул руки, накрывая пелену Владыки ледяным куполом. Не прошло и секунды, купол покрылся трещинами и начал рассыпаться. В это время абсолют выговаривал Агафье:

— Так-с, говорю сразу, дорогая! Даже ради тебя я не буду судить узаконенное убийство! — он хмурился и поглаживал бороду с редкими седыми волосками, серебрившимися на солнце. — Это же даже не избиение младенцев. Здесь ей конкуренцию в честном бою могу составить лишь я и…

Кирана вскинула руку с раскрытой ладонью, призывая замолчать, а затем щёлкнула пальцами, и внутри полога Владыки возникла огненная сфера с рёвом пламени в качестве шумового заграждением.

— Нас кто-то взялся прослушивать, — как ни в чём ни бывало прокомментировала свои действия ошарашенным собеседникам Кирана. — У него отмычка, настроенная на магию воды. Ваша пелена — сочетание воды и воздуха, но тоже начала поддаваться.

Владыко замер на секунду, а затем цветасто выругался.

— Вот сучёныш! Но это же отмычку императорского уровня надо иметь…

— А что тебя удивляет? — усмехнулась Агафья. — На неё скоро такая стая шакалов соберётся… Император просто хочет быть первым в очереди.

— Поостереглась бы, — нахмурился Владыко, качая головой. — Мы все — государевы люди.

— Все, да не все. У любого из нас есть подписанное свыше прошение об отставке, где мы можем самовольно вписать любую дату, — пожала плечами вампирша. — А если всегда молчать в тряпочку да стеречься, то это не служба, а прислуживание и лизоблюдство, а я такого не люблю и делать никогда не буду.

— Ладно, дамы! — сдался Владыка перед напором вампирши. — Теперь коротко: что у вас происходит, и зачем вам я, если всю эту виноградовскую шайку лейку вместе с базой военно-морского флота она может стереть с лица земли без особых усилий?

— Она может, но я больше, чем уверена, что её соперники приберегли на крайний случай артефакты, от которых никакая интуиция не спасёт. А у тебя огромный опыт и великолепная реакция, — кратко пояснила Агафья. — А что, сильно фонит от девочки?

— Да как тебе сказать, при моём приближении обычно корёжит силой всех, а ты, твоя протеже и вон тот блондинчик, что рядом с принцем стоит, даже ухом не повели. Это был первый звоночек, а второй — нестандартный взгляд на структуры заклинаний. Она же интуит? Можешь не отвечать. Я и так знаю. Такая способность только у очень сильных магов есть и чрезвычайно редко встречается. В общем на заявленный седьмой уровень она не тянет.

— И сколько человек в империи сможет прийти к тому же выводу?

— Немного, но кому надо они донесут. Ты где её прятала столько лет? Я магичек подобной силы по пальцам двух рук едва насчитаю, из большинства из них песок давно сыпется.

— Родители на изнанке спрятали из-за резонанса магических способностей. У нас бы не выжила, да и там шансов было не особо, но вот сподобилась.

— Резонанс, говоришь? — Владыко присмотрелся к артефакту на пальце Кираны и присвистнул. — Сильна, мать! Будь по-вашему. Присмотрю, чтоб не безобразничали. Но и ты, — абсолют ткнул пальцем на охотницу, — смотри, никого не убивай без надобности.

— Да я вообще их на голой физике хотела вынести, — пожала та плечами. — Но Агафья говорит, что в таком случае еще и магия рода положено использовать.

— Это проблема? — удивился Владыко, чуть приподняв одну бровь.

— В принципе, нет, — неопределённо отозвалась охотница. Не говорить же, что родового дара от Винограда она так и не была удостоена.

— Ну тогда готовься, через полчаса начнём. Оружие?

— Парные костяные клинки из бивней мамотуса, — продемонстрировала Кирана своё излюбленное оружие.

— Н-да, хорошо быть княгиней состоятельного рода, — с лёгкой завистью вздохнул Володимир Евлампиевич, разглядывая клинки.

— Они не куплены, она сама их добыла! — с толикой гордости за воспитанницу произнесла Агафья.

— Если хотите, могу показать, где такие водятся, — улыбнулась Кирана, но улыбка её померкла тут же. — Вернее, водились раньше. После потопа они вряд ли выжили.

— О, так это из вашего мира беженцев под Тобольском разместили? — искренне удивился абсолют, всё ещё влюблённым взглядом косясь на оружие. — Мне приходилось там встречаться с местным старостой, Киртасом, кажется.

— Это мой приёмный отец, — пришла пора Кираны гордиться своими родными. — Как он?

— Как? Всех переселенцев строит и, пока суд да дело, организовал экспедиции на другие уровни изнанки через тонкое место у Трясогузкина. Одна из самых результативных команд у него.

— Эх, сейчас бы туда на охоту, где скорость и ветер, где свобода и опасность горячат кровь, где всё честно в бою с тварями: либо ты, либо тебя… а не вот это вот всё…

Кирана тяжело вздохнула и щёлкнула пальцами, снимая огненную сферу.

— Ох дитя, дитя… Не повезло тебе влезть в политику.

— Вы даже не представляете как! — на этом Кирана кивнула и отправилась к комарам, готовиться к поединкам.

* * *

С Райо мы пришли к своеобразному соглашению: я вытаскиваю его из кандалов, он помогает мне вернуться в мой мир. Правда, способ мною предложенный был весьма рискованным. Дракону нужно было всего лишь умереть.

Когда я озвучил самое лёгкое решение проблемы, ящер покрутил пальцем у виска:

— Нет, я понимаю, что формально мой дух обретёт свободу, вот только воспользоваться ею я уже не смогу.

— Умереть на пару минут лучше, чем жить тысячелетиями в кандалах, — пожал я плечами. — И вообще, мне ваша безвозвратная смерть абсолютно не выгодна. Вы же меня тогда домой не вернёте.

Я по пятому кругу убеждал эрга, что смерть — самый быстрый и безболезненный вариант освобождения, когда он, наконец, сдался.

— Будь по-твоему! Я проткну собственное сердце!

— Уоу! Полегче! Мне такие жертвы ни к чему! Вы мне нужны максимально целым, так сказать в родной комплектации! — принялся я объяснять заново, но уже более предметней. — Мне необходимо выкачать из вас максимум крови, чтобы ваше сердце остановилось. Я очищу её от адаманта, а после закачаю заново и запущу кровообращение! В теории, после вашей смерти оковы спадут, как и всякое прижизненное проклятие. Даже божественные техники подразделяются на прижизненные и посмертные. Смешивать никто не будет, это чревато последствиями для творца, а они — твари себялюбивые!

До дракона, кажется, медленно стало доходить, что я хочу провернуть.

— А ты выпьешь столько? — скептически окинул меня взглядом эрг.

— Нет, конечно. Мне и не надо. Чтобы воздействовать на кровь, мне нет нужны её употреблять, — я осматривал вены и артерии, примеряясь к местам наиболее вероятных разрезов. — В идеале, вам бы самому надрезы сделать, чтобы организм не начал стремительно регенерировать.

— Посмотри на меня, Трай, — грустно улыбнулся дракон. — Где я, а где регенерировать? Эта проклятая отрава никаких сил мне не оставила.

— Уважаемый Райо, сила далеко не всегда в теле. В вашем случае, она в характере, чувствах и в вере. Это они удерживали вас по эту сторону Реки Времени, не позволяя уйти в её воды.

— Я обещал Таре отыскать, уберечь и не дать угаснуть продолжению нашей любви! Если для этого нужно умереть, я согласен.

Дракон подставил горло, чуть раскрыв чешуйки на шее:

— Режь здесь, быстрее будет.

И я разрезал.

Кровь полилась живительным потоком, манящим и бурлящим, обещающим океан силы и всевластия. Разум туманило от невыносимой жажды. Казалось, что ничего не случится, если я отопью сейчас совсем чуть-чуть, капельку, глоток, горсть, пиалу… её ведь так много! Её хватит на всех! Нет! Не на всех! Её хватит мне! Только мне одному! И никому больше! Никому не отдам! Это моя добыча! Моё! Кажется, я зарычал.

Райо и тюрьма отходили на второй план, сознание уплывало всё дальше и дальше, пока в памяти не появилось воспоминание об одном из экзаменов при переходе из Цитадели в Башню.

Это был один из первых экзаменов на контроль. Каждому корвусу на начальных этапах обучения приходилось ассистировать мастерам во время нередких войн, сотрясавших все окрестные земли. Маги крови были кем-то сродни узкоспециализированных лекарей. И если мастера лечили аристократов, то нас, корвусов, отправляли в полевые госпитали на подхват.

Я был одним из самых молодых корвусов. Кровь мне благоволила, но при этом раздавала щедрые оплеухи за свои уроки. Как сейчас, я увидел себя со стороны в палатке лекарей. Измождённого, бледного, с впавшими глазами и заострившимися скулами. Тогда я был ещё так наивен, что пытался спасти всех, кто ко мне попадал и был достоин того. Да, я был маленьким богом, решавшим, кому жить за его деяния в прошлом, а кому следовало уйти в Реку Времени на перерождение. Тех, кого я считал достойным, лечил. Вливал собственную кровь, подстёгивал процессы регенерации, очищал от проклятий и прочих «радостей», на всю жизнь остающихся после военных кампаний. Но сила таяла, а поток людей после битвы всё не заканчивался.

У меня кружилась голова от жажды. Вокруг было столько крови, что мысленно я купался в её потоках. Но я не мог. Нам запрещено было пить людей и тем более магов. Утоление жажды — путь в никуда. Стоило один раз поддаться, и пристрастие возникало мгновенно. Корвусы переставали работать с кровью как с инструментом и использовали её лишь для пропитания, постепенно увеличивая дозы.

В тот момент, когда я фактически свалился с ног от бессилия и сидел у импровизированного операционного стола, в палатку внесли на носилках потрясающе красивую девушку. Следом за ней вошёл мастер. Его взгляд сказал мне гораздо больше, чем сказали бы любые слова. Это была жажда, такая же, как и терзающая меня в этот момент. Острая, резкая, требовательная, подчиняющая себе разум. Меня он заметил, но приложил палец к губам, приказывая молчать.

А девушка была на грани жизни и смерти, магичка из святош, верующая в силу и святость своих кумиров. Её некогда белый плащ был залит кровью, золотистые локоны слиплись и свалялись. На губах пузырилась кровь, а из груди торчал кинжал с богато отделанной рукоятью.

Магичка с мольбой смотрела на мастера. Она-то знала, на что способны маги крови. Ей хотелось жить. Возможно, в этот момент она давала себе обещание навсегда уйти с поля боя и вести мирную жизнь.

Но ей не повезло, ей попался не тот мастер.

Её сила сияла алым солнцем посреди тьмы и грязи полевого госпиталя. Она манила, обещала наслаждение и отдых. И сила эта держалась на последних крупицах жизни, которые так легко сейчас было отнять.

Когда мастер пристроился между разведённых ног девушки, она лишь всхлипнула, не в силах сопротивляться. Такие сцены были нередки на войне, но от этого не менее отвратительны. Но когда мастер впился ей в шею, грубо отбирая последние крупицы жизни, я не выдержал. Я впился в него. Хотелось выпить его до дна, лишь бы остановить. Уже тогда я понимал, что цель ни разу не оправдывала средства. Что я сдался жажде, и скорее всего моё обучение в Цитадели было завершено. Но взгляд серых глаз, полный боли и детского недопонимания, я запомнил навсегда…

Мастера я не выпил. До сих пор не понимал, как мне удалось от этого удержаться. Но когда он потерял сознание, я принялся за девушку. Та была уже одной ногой по колено в Реке Времени. Ни осмысленного взгляда, ни толчков крови из ран, ни стона боли. Лишь окровавленные изнутри бёдра свидетельствовали, что она авансом расплатилась за свою жизнь сполна.

— Долг крови всегда должен быть уплачен, — бубнил я себе под нос один из основных постулатов кодекса крови. — Так что мастер, придётся расплатиться с дамой. Жениться, конечно, не заставим, но и в Реку Времени не отпустим.

Магичку я спас, но и экзамен на контроль провалил, о чём мастер не преминул сообщить по возвращению, выставив всё происходящее с девушкой проверкой. Но меня не выгнали с позором и на затравили, словно дикого зверя. Гранды просмотрели память моей крови, и я остался. Мастера с тех пор никто не видел.

Переживая события почти трёхсотлетней давности, я вдруг понял, что, по сути, ничего не изменилось. Каждый наш ритуал — это новая схватка с самим собой. Чем сильнее пациент, тем сильнее соблазн. Жажда с нами навсегда. Она может затухать, как погасший костёр, и вновь разгораться, словно угли от сильного ветра.

«Если берёшь чужую кровь, будь готов расплатиться своей!»

Открыв глаза, я опешил. Пещера не просто была в крови. Между мной и драконом образовалась просто гигантская сфера, бурлящая и переливающаяся всеми оттенками алого. Сам Райо уже без сознания распластался на постаменте. Грудь его едва вздымалась. Вдохи становились всё более редкими. Кажется, я слегка отвлёкся, предаваясь воспоминаниям и борясь с жаждой. Пришлось сделать себе такой же надрез на шее, как и у дракона.

Вскоре рядом со сферой Райо появилась вторая, но значительно меньшего размера. Моя.

«Мать Великая Кровь, да я рядом с ним что комар в сравнении со слоном!»

Отогнав от себя ненужные мысли, я принялся выманивать из крови Райо адамант. Мельчайшие его частицы серебряной взвесью окружали дракона, меня и обе сферы крови. Я опустил внутрь своей сферы перстень главы рода, притягивая подобное к подобному. Но ничего не получалось. Пыльца божественного метала не хотела сменять жертву или владельца, это с какой стороны посмотреть. Она упорно кружила вихрем вокруг Райо и его крови, словно гневалась, что её выдернули из дома, а теперь ещё и хотят лишить его.

Я ждал. Мгновения уходили в прошлое, пока последние капли жизни покидали дракона. Момент его смерти ознаменовался просто-таки фейерверком из адамантовой пыльцы. Она разом разлетелась во все стороны от безжизненного тела в поисках нового пристанища. И тут рядом засияла моя сфера. Да, она была меньше и не так сильна, но она манила ощущением дома. Такого родного и такого знакомого. Здесь не нужно было воевать, отбирая жизнь по крупицам. Здесь ждали с распростёртыми объятиями. Звали, а не прогоняли.

Прошло долгих три минуты, пока адамант решился. Он выбрал себе новое пристанище. Он выбрал себе нового носителя. Пыльца божественного металла впиталась в мою сферу крови, окрасив её на несколько секунд в серебро, а затем снова вернув истинный цвет.

Кандалы на лапах дракона раскрылись. Ошейник со звоном упал на каменный пол, оцарапав на прощание шею ящера. Дракон будто ещё сильнее уменьшился в размерах, иссох, словно пергамент от времени, и грозил вот-вот рассыпаться в пыль. Изуродованные крылья истончились и осыпались проплешинами пепла вокруг адамантовых колышков. Хвала Матери Крови, хоть не все полностью.

Страшной ценой, но дракон оказался на свободе. Осталась сущая мелочь — успеть оживить древнего эрга.

Глава 12

А вот с оживлением Райо вышла проблемка, вернее, проблемища! Закачать обратно столь огромные объёмы крови было мало того что проблематично, так ещё и тело эрга стало буквально на глазах дряхлеть. Будто без крови и без адаманта организм настолько износился, что почти превратился в труху.

Но как будто этого мне было мало, так и боги подкинули мне собственных проблем. Закачивая собственную кровь, я вдруг понял, что не настолько безразличен к адаманту, как уверял дракона. Одно дело — носить колечко на пальце, совсем другое — вливать в себя кровь, насыщенную божественным металлом до такой степени, что её цвет сменился на розовато-серебристый.

Ощущалось это инъекцией расплавленного серебра в кровь. И поверьте, я знал, о чём говорил. Меня святоши чем только не пытали, развлекаясь. Серебро, святая вода и даже осиновые колья — всё испытывалось на мне с блаженным садизмом, скрытым за маской благочестия.

Вот только если телесную боль от ожогов серебром можно было купировать, отключив нервные окончания, то ощущения от адаманта сначала напоминали лёгкое жжение, а затем переросли в агонию. Страдало не тело, страдала душа. Я подобное воздействие ощущал второй раз в жизни. Первым была установка сковывающей печати на мои силы святошами и инквизиторами.

Отвлекаться нельзя было ни на секунду, ведь я намеренно ускорил процесс возврата в дракона очищенной крови. Время было на исходе. Каким бы магически сильным существом не был Райо, на его тело и душу действовали всё те же законы мироздания.

А это означало, что у меня было максимум минут пять на всё. С возвратом крови в тело я управился за три с половиной, но дракон, измученный пленом, пытками и голодом, не спешил оживать.

При этом я искусственно заставлял кровь циркулировать по венам и артериям Райо и одновременно пытался удержаться на краю безумия. Могло ли так случиться, что вместе с адамантом я перенял какое-то проклятие от эрга? Или подобная реакция организма нормальна при отравлении божественным металлом? А! Я уже не различал, кричал ли мысленно или во весь голос, срывая горло и захлёбываясь ручейками собственной крови, вдруг ставшей ядовитой.

Меня пронизывали миллионы игл, зрение расплывалось. Тьма пещеры сменилась на ослепительный свет, выжигая глаза и пытаясь испепелить всю мою суть.

— Чужой!.. Смесок!.. — слышал я возмущённый гомон.

— Наглец!.. Убить!.. — настаивал кто-то.

— Шанс!.. Не смей!.. — перечил, кажется, женский голос.

— Нарушил!.. Не место!.. — всё громче кричали голоса.

— Не троньте! И так сдохнет! — насмешливое.

— Не выдержит!

— Да пошли вы все! — переорал я всех их вместе взятых. — Везде мне не место! Везде чужак! Я ничей! Оставьте меня в покое!

Я продолжал что-то кричать, пока пещера не потонула во вспышке пламени. Что-то внутри меня взорвалось, испепеляя душу и тело.

* * *

Душа Райо наконец-то покидала свою многовековую темницу. Но память того, кем он был при жизни, не отпускала, заставляя чего-то ожидать. Река Времени манила туманом спокойствия, берегами забвения и обещанием перерождения, но душа металась над распадающимся телом. Долгие минуты сменялись одна заодной, когда пространство вокруг дрогнуло. Темница наполнилась возгласами возмущения. Душа мучительно пыталась вспомнить, кому принадлежали голоса гостей, но память буксовала, её заволакивало туманом забвения. И вдруг сущность Райо встрепенулась, заметив прямо под собой странное существо, которое со всех сторон облепила серебристая пыльца. Глаза его закатились, а тело содрогалось в конвульсиях. Сила вокруг него так и вибрировала, норовя уничтожить наглеца, посягнувшего на самое святое. Или не наглеца.

Чуть присмотревшись, душа заметила то, что ранее ускользало от и без того рассеянного внимания. Вся пыльца собиралась вокруг трёх чернильных клякс, упрятанных глубоко внутри незнакомца. А голоса тем временем спорили, определяя судьбу жертвы.

— Это ещё что за неведома зверушка? — брезгливостью незнакомца в сияющих доспехах можно было без труда окропить планету. Он пошевелил концом копья змеиный хвост с шипами и добавил: — Фу! Смесок, но… сильный! Признавайтесь, кто из вас оседлал Сцилл или Хариб? Кто у нас счастливый папочка? Чей подкидыш?

Незнакомцы какое-то время обменивались шутками, пока одна из совсем юных девушек с белокурыми волосами и небесно-голубыми глазами не произнесла тихо:

— Ой, а тот наглец, что украл первую версию Тары, кажется, умер.

— Его чужак убил, — прокаркала скрипучим голосом брюнетка с вороном на плече и ожерельем из черепов на шее. — Вон, душа болтается, одной ногой в Реке Времени стоит, за нами наблюдает.

— Он нарушил многовековой покой нашей сокровищницы! Он должен умереть! — высказал общую мысль старец с длинной седой бородой в ночной рубашке и колпаке.

— Ой, да ладно вам! — махнула рукой девица в кожаной юбке и топе с луком на плече. — Сам сдохнет! Ну или можем привести в чувство и устроить на него охоту! — Девица плотоядно облизнулась. — Последний раз охота меня радовала, когда дичью были вот этот, — охотница ударила мыском кожаных невысоких сапожек по телу дракона, распятому внутри пещеры, — и Тара. Вот это было интересно!

— Может, дадим ему шанс? — несмело возразил юноша, покрытый мелкими чешуйками и постоянно обливающийся водой из бездонного ковша.

— Не выдержит, — безапелляционно завил доселе молчавший темнокожий мужчина в мантии, из-под которой клубился чёрный дым. — Силён, не спорю, но слишком разбавлен… Смесок, одним словом.

— Да пошли вы все! — прохрипел незнакомец, пытаясь подняться с каменного пола. — Везде мне не место! Везде чужак! Я ничей! Оставьте меня в покое!

Три серебристых вихря всосались в чернильные кляксы внутри полу-ящера. А затем он открыл глаза, и из груди его вырвалось белоснежное пламя, поглотив всех гостей, пещеру и распростёртое на полу тело. Его тело. Райо. Он не может вот так уйти, не выполнив обещание, данное Таре. Душа эрга сделала рывок и вернулась в своё одряхлевшее, измученное, но всё ещё живое тело.

— Да пошли вы все! — повторил Райо фразу, услышанную от своего спасителя, и расхохотался, впервые взобравшись на постамент в своей темнице и с хрустом расправив переломанные крылья. Естественная регенерация брала своё, и тело эрга принялось восстанавливаться. Дракон спустился вниз и осторожно принялся рассматривать полуящера. Видимых повреждений не было, но выглядел он скелетом от себя прежнего. — Ты сдержал своё слово, теперь и я смогу сдержать своё. Но сначала мы тебя подлечим.

С этими словами Райо аккуратно пустил себе кровь и направил струйку в рот своему спасителю.

* * *

Кирана разминалась на краю арены, поглядывая на своих соперников. Те были абсолютно разными. Они демонстративно тянули соломинку, чтобы определить очередность боёв. Первым короткую соломинку вытянул громила с иссиня-фиолетовым цветом волос, такой же бородой и глубоким шрамом через всю левую щёку. Он открыто скалился и называл себя следующим князем Виноградовым:

— Ни одна баба не уложила меня на лопатки, — прогремел его бас над ареной, — но ради этой соплячки я могу сделать исключение, если… — он намеренно сделал паузу, привлекая всеобщее внимание, — она будет извиваться и скакать на мне. Такую кобылку будет приятно объездить!

Со стороны трибун послышались сдавленные смешки.

— Интересно, а ваши дурацкие правила не запрещают сделать из этого жеребца мерина? — тихо себе под нос пробормотал Ксандр.

Кирана представила, как собственноручно занимается подобным в бою и гордо машет доказательствами победы, и расхохоталась.

— Вообще, мысль дельная! — с намёком на улыбку произнёс знакомый голос.

Кирана резко обернулась и чуть нос к носу не столкнулась с Виноградом. Бог сегодня выглядел юношей с атлетическим телосложением и мускатного оттенка кожей. На нем красовался свободный костюм из лёгких белых тканей, а босые ноги парили над песком арены, не оставляя следов.

Кирана моментально поставила два стихийных купола от прослушки, дабы не казаться сумасшедшей при разговоре наедине с собой.

— Приветствую тебя, покровитель! — кивнула охотница, не зная, какой стиль общения принят конкретно у Винограда. Брат говорил, что их боги свободно общаются, но всё же за черту панибратства заступать не следовало.

— И тебе не хворать! — улыбнулся бог. — Как оно в роли главы княжеского рода?

— Весело, — не покривила душой Кирана. — Пока только дерьмо разгребаю за предыдущими поколениями говнюков.

— Тут не порадую, в этом поколении говнеца тоже хватает, — Виноград покосился на кандидатов с другой стороны арены. — Но, так сказать, я готов исправить историческую несправедливость. Давно ещё следовало наделить тебя родовым даром да всё не было времени.

Покровитель протянул Киране кисть мускатного винограда, предлагая угоститься. Чтобы не обидеть недоверием божественную сущность, охотница отщипнула пару ягод, закинув их в рот. Они оказались сладкими на вкус и совершенно без косточек.

— Владей и пользуйся, — подмигнул Виноград и исчез, зараза такой, так и не объяснив толком, чем наградил.

— Тьху! — раздосадовано сплюнула охотница. — Вот вроде и не женщина, а всё намёками да полунамёками из разряда догадайся, мол, сама.

Купола исчезли, а рядом оказались Агафья, Ксандр и Андрей. У всех на лице было искреннее возмущение.

— Что? — брови Кираны удивлённо приподнялись. — Меня не было-то пару минут. Я что-то успела пропустить?

— Тебя на первый бой вообще-то вызвали, а ты ушла под два купола от прослушки, — Агафья хмурилась. — Тебе чуть техническое поражение не засчитали.

— Как будто у меня был выбор, — пожала плечами охотница, — когда бог позвал на аудиенцию, тогда и пошла.

— Хм, а ведь у тебя теперь такая же серьга в ухе, как и у брата, — заметил принц. — Да и причина от тебя независящая. Я сейчас всё решу.

Он быстрой походкой отправился к Володимиру Евлампиевичу.

— Удивительно полезный товарищ! — тихо заметила Агафья, не заметив, как напрягся Ксандр. — Тебе точно такой муж не нужен?

— Мне пока вообще муж не нужен, — задумчиво отозвалась охотница, пытаясь обнаружить в себе хоть какую-то ранее неведомую способность. Ведь одарил же её Виноград чем-то?

— Именно поэтому в депозитной ячейке Русско-Азиатского банка лежит пара экземпляров договора о помолвке с неким Александром Гончим, — замечания наставницы были как всегда точны, при этом она бросала косые взгляды на Ксандра.

— Именно поэтому, — не стала вдаваться в подробности своего решения Кирана.

— Дело твоё, — пожала плечами вампирша. — Но всё же советовала бы присмотреться. Как женщина с десятикратным опытом замужества, заявляю, Андрей не самый плохой вариант.

— Брат говорит то же самое, — закончить свой ответ Кирана не успела. Вернулся принц.

— Дамы, всё улажено. Кирана Юрьевна, прошу на арену.

* * *

— Признавайся, что запросил за помощь? — в лоб задала вопрос Агафья, когда Кирана отправилась на центр арены.

Трибуны затихли в ожидании зрелища. Силовое поле не активировали, ведь драться бойцы собрались на голой физической силе с использованием стандартного немагического оружия и родовых способностей.

— Ничего, — Ксандр не видел смысла лгать. — Она спасла мне жизнь, я оказал ей услугу.

— Если узнаю, что ты её обидел, убью! — с улыбкой предупредила вампирша, оскалив удлинившиеся клыки.

— Если узнаю, что её кто-то обидел, сам убью! — с таким же оскалом ответил охотник, отчего сквозь одежду у него проявились эфемерные ледяные иглы. — Вот только сдаётся мне, что её обидчики и без нас с вами долго не проживут.

С этими словами оба обратили свои взоры на арену.

* * *

Владыко степенно зачитывал основные правила дуэли:

— Артефактами и магией, кроме родовой, пользоваться запрещается. Бой продолжается до полной отключки соперника, или пока одна из сторон не запросит пощады. — Судья ещё раз предостерегающе посмотрел на Кирану, полностью игнорируя здоровяка. — Поскольку бой за оспаривание личной силы внутри клана, победивший обязан обеспечить проигравшему лекаря. Смертельный исход в подобных боях запрещён.

Когда с последними формальностями было завершено, соперники разошлись по разным сторонам арены.

Кирана аккуратно сняла обувь и вышла на песок босой. Отчего-то ей показалось это правильным. На ней были тёмные облегающие штаны и чёрная рубашка. Противник же и вовсе вышел голым по пояс, лишь в объёмных штанах, напоминающих шаровары. Охотница с удивлением рассматривала татуировку виноградной лозы с мясистыми зелёными листьями и спелыми виноградными гроздьями, опоясывающую тело соперника вокруг шеи, груди, рёбер и спускающуюся за пояс штанов.

— Нравлюсь⁈ — ехидно поинтересовался здоровяк. — Так и быть, после победы возьму тебя одной из младших жён, если хорошо постараешься меня обслужить прямо на арене.

— Что, лоза совсем не стоит? — участливо поинтересовалась Кирана. — Или давно женщины не дают, что у тебя все угрозы только в сторону поиметь?

Бородач взревел и бросился в сторону охотницы. Но Кираны на месте уже не оказалось, она плавным танцующим шагом ушла с траектории движения соперника, поставив тому элегантную подножку. Подножка не сработала, и в следующую секунду они перешли в рукопашную. Верзила наносил удары, а охотница либо уклонялась, либо блокировала их. В какой-то момент он подловил Кирану и зафиксировал обе её руки, но девушка не растерялась и ударила ногой в живот сопернику, освобождаясь от захвата и догоняя ударом снизу в подбородок. Бородача откинуло, но он тут же вскочил на ноги. Последовала серия ударов, от которых охотница до поры до времени успевала уклоняться, но один всё же пропустила. Однако и тут она успела подловить соперника на контратаке и ударить с левой руки в печень и тут же ею наотмашь по лицу.

А потом пошёл снег. Самый обычный из сизых туч, нависших над ареной. Кирана подняла голову к небу и улыбнулась, не заметив, как бородач сжал в кулаке макр и выпил его силу.

— Вот теперь потанцуем! — голос соперника показался ей слегка пьяным, но она не придала тому значения.

Громила принялся двигаться с такой скоростью, что зрители на трибунах потеряли его из виду, замечая нечто наподобие смерча с мелькающими внутри лозами винограда. Смерч кружил по площадке, но не находил своего врага. А всё потому, что Кирана растворилась в снегопаде. Как когда-то в Восьмиречье охотница ушла на совершенно другой план восприятия, где время течёт значительно быстрее. Рождение, жизнь и смерть одной снежинки могли занять лишь несколько секунд. В этот момент она была такой снежинкой. Каждой снежинкой в пределах этой арены. Потому резкое ускорение соперника не стало для Кираны неожиданностью. Скорее улыбнуло.

Ей искренне понравилось, что громила оказался с сюрпризом, а потому она даже чуть замедлилась, чтобы равноценно обмениваться с ним ударами. Они кружили по арене, напоминая смертельное танго ледяного безмолвия зимы и весеннего пробуждения жизни и зелени. В ход пошло оружие. Клинки мелькали с чудовищной скоростью, но не доставали своих врагов.

Когда бородач зажал в руке очередной макр, его взгляд потерял всякую осмысленность и стал безумным.

— Э, нет! Так дело не пойдёт!

Кирана ускорилась и спеленала соперника его же лозами, вот только вырубить его никак не удавалось. То ли побочный эффект от макров, то ли просто голова противоударная оказалась, охотница разбираться не стала. Потому спустя несколько секунд на песке арены лежал, обездвиженный, словно младенчик, и безумно матерящийся громила, а Кирана обращалась к судье:

— Прошу лекаря на арену, соперник не в себе от передозировки макрами.

Владыко лично проверил беснующиеся зрачки бородача и махнул рукой, вызывая бригаду лекарей.

— Из-за несоблюдения правил дуэли, а также использования стимуляторов Виноградов Григорий Петрович больше не сможет продолжить бой и признаётся проигравшим, — в тишине объявил судья. — Объявляется пятнадцатиминутный перерыв перед следующим поединком.

И уж чего точно никто не ожидал увидеть, так это появления посреди арены лоз винограда из-под песка, живо сплетающихся в арку. Между лозами замерцала плёнка изумрудного оттенка, очень похожая на стенку мыльного пузыря. А спустя секунду плёнка лопнула, представив удивлённым взглядам присутствующих незнакомца со смуглой кожей, тёмными глазами, чуть вьющимися волосами и чётко выбритой бородкой.

Владыко сразу же поставил вокруг арены защитный купол, остальные военные отмерли на секунду позже, опешив от подобной наглости. К ним впервые в святая святых заявился иностранец. Вот только ни на шпиона, ни на диверсанта он не был похож. Незнакомец держал в руках охапку белоснежных роз и опустился на колено перед Кираной:

— Здравствуй, любовь моя! Наконец-то я нашёл тебя! — русские слова с неизвестным акцентом выговаривались мягко и тягуче.

Брови Кираны в удивлении взметнулись. Как ни странно, но опасности от незнакомца она не чувствовала.

— А вы точно адресатом не ошиблись? — на всякий случай уточнила охотница. — Я вас впервые вижу!

— Зато я видеть тебя во снах долгие полторы сотни лет, принцесса! — восторженно щебетал неместный Казанова, доставая из кармана пижонского пиджака бархатную коробочку и раскрывая её. Внутри лежал платиновый перстень с просто-таки огромным макром, очень похожим на виноградину. — Возрадуйся же! Я прибыл исполнить наше родовое пророчество!

— Я охереть как рада, — печально вздохнула Кирана. — Похоже, сезон охоты на меня можно считать официально открытым.

Глава 13

— Я охереть как рада, — печально вздохнула Кирана. — Тебя как зовут, принц заморский?

— Эреде дель принчипе Микаэле Ува, моё солнце, моя луна, моё…

— Стоп! — Кирана подняла руку, останавливая словоохотливого ухажёра. — Сейчас берёшь букет, кольцо, свою задницу и идёшь за пределы арены. Мне здесь ещё пару лиц подровнять надо, а потом поговорим.

— Но, моя принцесса! Я ждал тебя полторы сотни лет! — обижено надул губки мужчина, будто маленький ребенок.

— Полторы сотни прождал, значит, и ещё час потерпишь! — безапелляционно заявила охотница и, развернув незнакомца, подтолкнула в сторону Агафьи. — Владыко, кто следующий?

— Ты про очередь в женихи или на главу рода? — с улыбкой пошутил боевой маг. — Нескучно живёте! А я думал, Агафья шутила…

— Да какие уж шутки, был бы брат рядом… А так… — Кирана махнула рукой и вышла на следующий бой.

Напротив неё стоял долговязый мужчина с крючковатым носом и, кажется, пенсне на оном. Одет он был, будто собирался на бал, а не на бой: классический костюм-тройка в крупную клетку, шёлковая рубашка, шейный платок, запонки, перчатки и трость.

Бой с ним вышел короткий и практически незапоминающийся. Пусть он и двигался на порядок медленнее Кираны, но вот трость его мелькала везде и всюду. Охотница с удивлением обнаружила даже пару царапин у себя на руках, но в целом ничего серьёзного. Бой мужчина прекратил сам, как-то чересчур довольно улыбаясь, когда отводил её руку с клинком от собственного горла.

Объявили пятнадцатиминутный перерыв. Кирана зарылась пальцами в грязный мокрый песок, пытаясь чуть остыть. Ей было нестерпимо жарко, щёки раскраснелись, дыхание сбилось, а воздуха не хватало.

— Агафья, — опасливо озираясь по сторонам, позвала охотница. В глазах у неё всё двоилось, горизонт уплывал куда-то далеко. Вампирша была тут как тут.

— Молодец, на этого меньше пяти минут потратила, — с улыбкой поприветствовала подопечную Тень, но тут же осеклась, заметив дезориентированный взгляд девушки. — Что случилось?

— Не знаю! — растерянность сквозила в голосе, Кирана сидела на песке, не в состоянии подняться на ноги.

— Ты ранена?

— Нет, пара царапин.

— Тогда что?

— Не понимаю.

Кирана попробовала встать, и её повело. Позорно упасть ей не дал Ксандр, мгновенно оказавшийся рядом и подхвативший на руки. Охотница доверчиво прижалась к нему, гладя большими испуганными глазами.

— А я говорила, что ты весьма симпатичный? — с глупой улыбкой произнесла девушка, пока охотник выносил её с арены.

— Нет, — криво улыбнулся Ксандр, — и вряд ли скажешь трезвой, но мне приятно.

— Вот! Вот что мне её состояние напомнило! — вскинулась Агафья. — Владыко, будь добр, подойди к нам!

Пока судья о чём-то шушукался с вампиршей, к охотникам подоспел Микаэль и ревнивым взглядом принялся буравить Ксандра, которому, впрочем, подобное внимание было глубоко безразлично.

— А я не казаться вам красивым? Или любимым, душа моя? Почему вы лежать на руках у этого незнакомца? — он от обиды топнул ногой, но тут же взял себя в руки. — Идти же ко мне! Я тебя любить и оберегать до конца жизни!

— Твоей, если сейчас же не уберёшь свои лапищи от княгини, — мило улыбаясь, прорычал Ксандр и стал покрываться эфемерными ледяными иглами.

— Спокойно, господа! Нам ещё международного скандала здесь не хватало, — примирительно встрял Андрей, пытаясь предотвратить назревающие кулачные разборки. — Кирана, вы как себя чувствуете? Может, воды?

— А вы кто есть? Почему обращаться к мой невеста фамильярно? — переключил своё внимание итальянец с Кираны на принца. При этом он эмоционально жестикулировал руками с зажатым в них букетом прямо перед лицом Андрея. — Что вы себе позволять?

— Ну давай же, — бурчал себе под нос принц, — ну же… дай мне повод.

— Что он там бурчит? — полюбопытствовала Кирана, обращаясь к Ксандру жарким шёпотом на ушко.

— Судя по всему, ждёт, когда его букетом заденет, — высказал предположение охотник, тоже с интересом наблюдавший перепалку.

И точно. Задел. А в следующую секунду последовал резкий хук слева, который и вырубил на время итальянца. Принц встряхнул кисть и снова обернулся к Киране:

— Как насчет водички?

— А я вас задохликом считала, а вы ничего! — Кирана подмигнула и улыбнулась, показав принцу большой палец.

— Ох, княгиня, не знаю, чем вас так обработали, но ваша непосредственность — просто прелесть, — покачал головой принц и отправился искать воду для магички.

Вернулась Агафья, а следом за ней подошёл и Владыко.

— Девочка, ты сможешь продолжить?

— Да, конечно! — Кирана попыталась выпутаться из объятий Ксандра, и после недолгой возни ей это удалось. — Кого там надо по песочку раскатать?

Магичка тряхнула головой, пытаясь сбросить с себя слабость и сфокусировать зрение.

— А всё-таки? Что он со мной сделал? — задала она уже чуть более осмысленный вопрос.

— Наложил проклятие, если можно так сказать, — чуть замялся Владыко, — но всё было в рамках правил, ведь это проклятие — специфический родовой дар.

— Почему тогда сразу не накачал вусмерть? Получил бы власть и всё остальное! — Кирана притянула к себе воду, чтобы та охлаждала тело и чуть бодрила её, не давая расслабиться. Это помогало лишь отчасти. Постоянно хотелось хихикать и нести несусветную чушь.

— Его задача была вас ослабить, все сливки должен получить третий. Николай Александрович Виноградов, признанный бастард из обедневшей основной ветви рода от какой-то из содержанок.

— Снять проклятие сможешь? — тихо поинтересовалась Агафья у друга.

Тот лишь отрицательно мотнул головой.

— Родовая магия на то и родовая, с ней как с обычными проклятиями не справиться.

— А если заклинаний трезвости на неё навесить с отложенным действием? — перебирала варианты вампирша.

— Не получится, это постороннее влияние и дисквалификация, — извиняющимся тоном отвергнул идею Владыко.

— Ой, да что вы так переживаете? — Кирана с улыбкой рассматривала снежинки, падающие на ладонь. — Подумаешь, концентрация нарушена. Ну, значит, кому-то придётся познакомиться со стилем «Пьяной мегеры».

Кирана хихикнула, вспоминая какие-то ей одной ведомые события, и пошлёпала босыми ногами на арену. Двигалась она то ли зигзагами, то ли волной, пошатываясь и пританцовывая. Выглядело это настолько необычно, что все присутствующие умолкли, и в тишине стало слышно, как охотница напевает песенку:

— Если вас споить пытались, а потом подол задрать,

Значит, можно, значит, можно, значит, можно убивать.

Владыко кашлянул в кулак, пытаясь скрыть усмешку, и отправился судить последний поединок.

* * *

Кирана вспоминала науку старой Нэн, которая держала в общине что-то на подобии маленького питейного заведения, где подавала алкоголь собственного изготовления. Специально для неё охотники собирали разные фрукты на изнанках, а Нэн умудрялась настаивать на них нечто невероятное.

Женщина никогда не была охотницей, но за годы улаживания ссор между пьяными мужчинами выработала собственный стиль уклонений и уворотов, где тело абсолютно расслаблено и двигалось в непредсказуемых траекториях, хаотично их изменяя.

Она же в своё время по просьбе Нарвы и дала Киране попробовать разные виды своих настоек, чтобы девушка понимала, как на неё действует алкоголь, узнала собственную норму и смогла научиться противостоять назойливым ухажёрам даже в таком состоянии.

Стиль «Пьяной мегеры» пригодился охотнице лишь однажды, когда она отмечала у Нэн добычу мамотуса четвёртого уровня. Всё было хорошо, пока Ярв не смешал несколько напитков и не подначил Кирану выпить ту дрянь до дна. Часть вечера выпала у неё из памяти, но зато отлично отпечаталась другая часть, где Кирана гоняла Ярва в полуразодранной нательной рубахе щипцами для углей, обещая оторвать охотнику всё ниже пояса, если он ещё хоть раз посмеет к ней прикоснуться.

Вот и сейчас ей нужно было вспомнить науку старой доброй Нэн.

Напротив неё стояла пара хлыщей с такими самодовольными минами, что остро захотелось стереть это выражение с их лиц. Вернее, лица. Кирана тряхнула головой, и два хлыща соединились в одного.

Соперник не стал сближаться с девушкой, а выбрал тактику дальнего боя. Из-под песка принялись появляться виноградные лозы, пытаясь опутать щиколотки Киране, но та даже не обращала на них внимания. Танцующей походкой, двигаясь всё теми же непонятными зигзагообразными волнами, она приближалась к своему сопернику. Или уже к двум.

Одна из лоз резко выстрелила на уровне живота, но охотница лишь прогнулась, пропуская её над собой. Ещё один побег подкрадывался из-за спины, но девушка споткнулась и завалилась вперёд именно в тот момент, когда лоза почти достигла шеи Кираны. Перекатом уйдя в сторону, она встала на ноги, но, пошатнувшись, вновь ушла из-под удара. Хлыщи начали злиться. Лоз становилось всё больше, а движения охотницы всё хаотичней, она даже закрыла глаза, наслаждаясь противостоянием и будто бы издеваясь над своим соперником. Хотя почему будто…

— С тобой совладает любая девчонка, даже вусмерть пьяная и слепая, — хихикала Кирана, извиваясь всем телом и проскальзывая сквозь неимоверное количество виноградных лоз. Казалось, они уже не нападают на неё, а ластятся, словно бездомные котята. — Ну же! Вот она я! Сучка, отделяющая тебя от княжеского титула! Ну же! Приди и возьми его!

Кирана нарочито провоцировала его, и маг повёлся. Он выстрелил разом десятком лоз, сковывая соперницу в кокон и затягивая его всё туже. Кирана не сопротивлялась, ей нужно было, чтобы враг почувствовал её беспомощность и вкус близкой победы. Он должен был ощутить себя победителем. И он возомнил себя им, даже более того, он ощутил полную безнаказанность.

— Что? Уже не такая смелая? — кривил он губы. — Твой братец когда-то посмел меня опозорить прямо в приёмной императора, а я опозорю тебя на глазах всего гарнизона!

Лозы двинулись было ниже пояса, пытаясь стянуть с бёдер охотницы штаны, но замерли, покрываясь инеем и леденея на глазах.

— Николашенька, — с милой улыбочкой прощебетала ему Кирана в ответ, — не получится у тебя нихерашеньки!

От её тела вились сотни, а то и тысячи лоз, но не обычных, как у соперника, а ледяных. Очень похожих на те, которыми Кирана опутала башню на родовой изнанке Виноградовых.

— Раз, два, три, четыре, пять! Вышли лозы погулять! Шесть, семь, восемь, девять, десять! Сейчас мы Колю будем вешать! — тихо с маньяческой улыбкой напевала Кирана. Кокон из лоз соперника замерз и сейчас рассыпался на мириады осколков, в то время как ледяные лозы тянулись от охотницы к жертве.

Хватило нескольких секунд, чтобы спеленать и распять в воздухе трепыхающегося соперника. Тот ещё пытался призвать собственные лозы, но то ли изрядно потратился, то ли страх сбивал концентрацию, но его потуги оставались почти безуспешными.

Вися в воздухе с растянутыми руками и ногами, Николай сыпал проклятиями, а Кирана с безумным смехом напевала считалочку:

— Раз, два, три, четыре, пять! Вышли лозы погулять! Шесть, семь, восемь, девять, десять! Колю мы не будем вешать! Колю будем мы пытать и заказчика узнавать. Коленька у нас тупой, кто ж стоит-то за тобой?

— Сумасшедшая сука! Откуда вы только со своим братцем вылезли! Твари! — брызгал слюной Николай, но не останавливал поединок.

— Если будешь ты молчать, задница будет страдать! Ой вы люли, ой люли! Ой вы лозушки мои! Помогите вспомнить Коле, не то завопит от боли!

Кирана пританцовывала вокруг соперника, не причиняя ему ни малейшего вреда, но вдруг резко остановилась и стала горячо шептать родственничку на ухо:

— Говорят, на востоке есть страна, где пытают бамбуком. Это такое растение, которое вырастает за сутки на один метр. Жертву подвешивают над заострёнными побегами, и через сутки молодые ветви насквозь пронизывают беднягу. У меня бамбука под рукой нет, но есть послушные моей воле ледяные виноградные лозы! Я даже не буду делать в тебе новые дыры, мне вполне хватит уже существующей. — Кирана мерзко захихикала, увидев испуганный взгляд соперника, между ягодиц которого прошмыгнула ледяная лоза.

— У нас дуэль! Ты не сделаешь этого! — осипшим голосом прошептал он.

— Никто ничего даже не заметит… кроме тебя! Применение родовой магии не запрещено! — охотница чуть пошатывающейся походкой обошла свою жертву, демонстрируя, что тот не пострадал во время их жаркого диалога. — Ты либо говоришь, кто стоит за тобой, либо… — лоза снова скользнула между ягодиц.

— Я сдаюсь! Сдаюсь! Уберите от меня эту сумасшедшую, — внезапно заверещал Николай.

* * *

Ксандр одним глазом следил за происходящим на площадке, а вторым присматривал за новоявленным женишком с букетом из заморской страны, валяющимся в отключке. Тот постепенно стал приходить в себя, потирая переносицу. Набрав в грудь воздуха побольше, кандидат в женихи уже собирался разразиться гневной тирадой о варварском обращении с иностранными гостями и вызвать на поединок аристократа, посмевшего поднять на него руку, как вдруг обратил внимание на арену.

Там трепыхался мужчина, растянутый виноградными лозами в воздухе. Его невеста, его ангел во плоти о чём-то жарко с ним перешёптывалась, а у ног несчастного вдруг стремительно начала расти лоза.

— Что она делает? — невольно вырвался возглас у Микаэля.

Ксандр, подмигнув принцу, ответил:

— Да вот, ей очередной жених заявил, что заведёт себе гарем.

— Но это же нормально, — недоумённо прокомментировал итальянец. — Мужчина может иметь много женщин, это закон!

— Может, — согласился Андрей, тоже включившись в игру. — Но Кирана Юрьевна ценит верность и сейчас очень доходчиво объясняет её преимущества.

Они с Ксандром чуть не заржали, заметив, как побледнел кандидат в женихи.

— Но у меня дома четыре наложницы и две содержанки, — несмело проблеял мужчина, глядя, как нежно виноградная лоза ползёт в сторону ягодиц несчастного распятого мужчины.

— Но любите же вы только её! Вашу луну, ваши звёзды! — вкрадчиво произнёс на ухо Микаэлю Ксандр. — Но если вдруг вам когда-нибудь захочется других… звёзд, то вспоминайте эту картину.

Едва Ксандр успел договорить, как с арены донеслись крики о сдаче и прекращении поединка.

— Эх, ещё один не прошёл отбор в женихи, — с притворным сожалением произнёс Андрей, поглядывая на бледного как смерть итальянца. — Вы следующий на очереди. Пойдёте?

* * *

«Твою же бога душу мать! — примерно такие мысли у меня крутились в голове, когда я обнаружил исчезновение ещё трёх узлов на сдерживающей печати. — Придётся просить Комаро маскировать уровень!»

Прервал мои мысли чрезвычайно довольный эрг.

— Ты бы видел, что ты тут устроил! — дракон сидел на постаменте, полностью обновлённый. Он словно скинул груз тысячелетий и родился заново, что, впрочем, было недалеко от истины. — Тут местный пантеон собрался решать твою судьбу, но ты их так шарахнул, что их вышвырнуло вон из своего же измерения! Вот это я понимаю!

Восторги эрга были мне ни разу не понятны.

— На меня ещё и здешние боги теперь охоту откроют?

— Да вроде не должны, ты меня убил, ничего не украл, сам чуть не помер. Ну а то, что божественные силы двух разных пантеонов в резонанс вступили, так это дело обычное.

Я потряс головой, ничего не понимая. То есть узлы печати сорвал резонанс божественных сил? Комаро, конечно, говорил, что для снятия печати, наложенной дюжиной моих врагов, понадобится дюжина местных богов, но выходит речь шла о целом пантеоне? Но почему тогда сорвало не всё?

— Так эти уроды и не в полном составе были.

— Ты мои мысли читаешь? — возмутился я.

— Ты думаешь громко, — отмахнулся дракон, спускаясь с постамента и разминая крылья. — Ну что, летим возвращать тебя домой или пройдёмся с экскурсией по другим камерам?

— Каким ещё камерам?

— А что я не сказал? Мы же в тюрьме, где местные божки упрятали своих самых ненавистных врагов. И у нас сутки до их возвращения сюда. Развлечёмся?

Глава 14

Кто же знал, что под развлечениями дракон подразумевал экскурсию по камерам и знакомство с местными узниками.

— Неужели тебе ни капельки не интересно?

— Пока не разберусь, кого и за что сюда упекли, даже не заикайся об освобождении! — сразу предупредил я эрга.

— Да как скажешь! Честно говоря, уже моё освобождение — чудо чудное и диво дивное, так что я не настаиваю. Но любопытно же!

А дальше мы принялись выбираться из пещеры. Лабиринт ходов вывел нас к узкому каменному мостику, ведущему к огромному сияющему столбу в центре. Со всех сторон к нему тянулись сотни, а то и тысячи подобных мостиков, а внутри столба безостановочно двигались пустые стеклянные платформы чуть выше человеческого роста.

— Ну на этих прозрачных жёрдочках мы в любом случае не поместились бы, поэтому придётся тебя покатать, — предложил Райо. — Выбирай направление!

Я разослал своих комарих, которые, хвала Комаро, воспроизвелись и здесь, фактически на чужой территории. Те разлетелись в разные стороны и вскоре вернулись со своей ношей. Я принимал образцы и анализировал осколки чужих сущностей. Как ни странно, но большинство из местных узников находились здесь относительно заслуженно. Свихнувшиеся учёные, кровавые правители, местные боги-предатели и предыдущий развоплощённый пантеон, мечтающий вернуть былую силу и могущество.

По большому счёту невинных овечек здесь не было. Но камера лишь одного существа заставили моё сердце пропустить удар. Комариха просто передала мне образ, так и не добыв крови.

— Вниз. Нам нужно в самый низ. На дно этой клоаки.

— Как скажешь, — улыбнулся дракон и резко взмыл в воздух. Сделав круг и размяв крылья, он схватил меня лапами и спикировал вниз. Страха не было. Даже полёт, как таковой, занимал меня меньше, чем один только образ, промелькнувший в собственных воспоминаниях. Неужели кто-то может жить столько?

Её камера располагалась в самом низу, выдолбленная в скале, она не имела мостика, но зато остальные атрибуты в виде цепей и гвоздей были на месте. Старушка выглядела древнее самого места, где она находилась. Распятая на крестовине, она висела на цепях, раскачиваясь словно на качелях, и хохотала. Длинные седые волосы спускались в бездну, теряясь в темноте. Под их тяжестью старушка склонила голову набок. Некогда красивое расшитое драгоценными камнями платье истлело и болталось обрывками на тщедушном теле. Но самым поразительным было не это. Вокруг, сколько хватало взгляда, мелькали мириады капель крови, складывающиеся в сложнейший силовой конструкт для поддержания жизни в изувеченном теле. Это была чужая библиотека крови, любовно собираемая тысячелетиями.

— Это она тебя прислала, скажи? — старушка с трудом выровняла голову, чтобы взглянуть мне в глаза. Её скрипучий голос ввинчивался в мозг, вызывая желание заткнуть уши. — Это же Великая Мать послала тебя? Она простила меня? Скажи! Скажи, что она простила меня!

— Аста…

— Не называй меня так! Я больше не Аста! — взвизгнула старушка, — Аста взошла когда-то на летающий остров, чтобы и дальше постигать путь Великой Матери Крови! Аста укладывала к её ногам миры, вырезая молодые пантеоны под корень! Аста была лучшей воительницей, но Аста дала слабину, и Мать отвернулась от неё!

Вихрь чужой крови ускорил движение вокруг старушки. Чьей здесь только крови не было. Она сливалась в безумный водоворот, наращивая иглы, лезвия, серпы, готовые сорваться в атаку по первому приказу своей госпожи.

Аста восьмой взошла на летающий остров, покинув навсегда Башню крови. Честолюбивая, дотошная и рациональная, сильная и неукоснительно соблюдающая кодекс крови, она была примером для многих корвусов. Но не для меня. Честолюбивой безжалостной сукой, вот кем она была по моему разумению. Результат, в её понимании, оправдывал средства. Но, видимо, она умудрилась не разгневать Великую Мать во время обучения, если Кровь позволила ей взойти на летающий остров.

— Что с тобой случилось? — осторожно спросил я. Здесь взыграло даже не любопытство. Мы все безмерно доверяли своей покровительнице, но всем и всегда хотелось узнать, что там за порогом.

— Помоги мне! — вдруг сменила тактику старушка, заговорив вкрадчивым голосом. — Помоги мне выбраться, чтобы снова заслужить Её благословение! Я уложу к Её ногам миры! Она простит меня! А я расскажу, как оно там…на острове…

— Трай, мне не нравится происходящее… — тихо произнёс эрг, указывая на кровавый вихрь, вдруг разделившийся на множество смертоносных воронок. — Надо валить отсюда.

— Трай… Трай… Я встречалась с Трайем, ты не он! — бормотала едва слышно себе под нос старушка. — Его-то я устранила одним из первых. Тогда кто же ты?.. Может, после меня? Неужели стали обучать даже таких? — в её голосе явственно слышалось отвращение.

Всё это время старушка раскачивалась на цепях, которые ужасно скрипели, пытаясь скрыть шумом собственные размышления. Кажется, она даже пришла к каким-то выводам, ибо голос её стал заискивающим и обещающим золотые горы.

— Замени его на меня, Трай! — шептала некогда одна из величайших магичек крови. — Забери всю его силу и выпусти меня! Мы будем править! Мы прольём реки, моря и океаны крови! Сильнее нас не будет никого! Я молилась, и Она услышала мои молитвы! Она прислала тебя! Ты же смог его выпустить! Выпусти и меня! Я же твоя сестра! А он — никто! Что значит жизнь какой-то твари, хоть и условно разумной, когда жизнь сестры висит на волоске? Мы смешаем нашу кровь и станем сильнее! Не будет никого сильнее нас!

— Сестра! Для того, чтобы оковы спали, я убил дракона! По-другому отсюда не выбраться! — решил подыграть я свихнувшейся магичке.

— Так убей его ещё раз! — нетерпеливо взвизгнула Аста, на секунду теряя маску.

— Для освобождения умереть придётся тебе! — как маленькой объяснял я суть божественного заточения. — Но нас же всех учили воскресать! Ты же умница и отличница! Ты уже давно могла освободиться сама!

— Поклянись! Поклянись Матерью Кровью, что не врёшь!

— Клянусь Великой Матерью Кровью, что для освобождения дракона из божественного заточения ему пришлось умереть! — я не соврал ни единым словом, и камера озарилась алой вспышкой.

— Спасибо, брат! — с маниакально горящими глазами прошептала Аста. — Я пожалею тебя, когда приду в твой мир. Клянусь!

Серпы, иглы и лезвия, до того кружившие вокруг меня и дракона, сорвались с места и воткнулись в тело старушки. Кровь водопадом полилась в пропасть, но вдруг замерла и принялась закручиваться в вихрь, всё сильнее и сильнее иссушающий магичку.

Я боролся с самим с собой. С одной стороны, даже её слов хватало для того, чтобы в соответствии с кодексом крови вынести ей смертельный приговор. Свихнувшаяся кровожадная тварь, веками превращавшая миры в кровавые бани, не заслуживала жизни. С другой стороны, у всякого поведения есть причины. Я мог сейчас узнать их и в зависимости от вескости действительно спасти Асту. Была ещё и третья сторона, но в ней я боялся признаться даже сам себе.

Я принялся вычерчивать в воздухе руны для сложнейшего ритуала, используя свежую кровь Асты. Зачем разговаривать со свихнувшейся старушкой, если можно поговорить с бессмертной и вполне адекватной при любом состоянии тела душой. Делать всё приходилось очень быстро, полагаясь на память.

У меня был лишь один шанс перехватить душу Асты до её отправки к одному из кровных маяков в разных мирах, заранее подготавливаемых каждым более-менее умелым магом крови для возрождения без потери знаний. Мою душу примерно таким образом перехватил в своё время Комаро.

— Трай, я немного не это имел в виду, когда предлагал повеселиться, — тихо произнёс из-за спины эрг, переминаясь с лапы на лапу. Его картина самоубивающейся старушки явно не впечатлила.

— Если я вдруг начну иссушаться по каким-либо причинам, хватай меня и неси отсюда подальше, — предупредил я дракона, а затем, подумав, добавил, — желательно, к вот этой барышне!

Поскольку при ритуале наша кровь вынужденно смешалась, образ Тильды я смог передать по кровной связи абсолютно без проблем.

— Ух ты, эрга! Ничего себе! Да ещё и с куском твоей души⁈ — Райо присвистнул и, кажется, даже более уважительно стал на меня смотреть.

— Всё, не мешай, — отмахнулся я, замыкая ловушку для души Асты собственной кровью. Нам предстоял непростой разговор.

* * *

Николая увели с арены, а Кирана заторможенно смотрела ему вслед. Странно, что Владыко её не дисквалифицировал, ведь, по сути, правила она нарушила, использовав стихийную магию вместо родовой. Хоть и постаралась придать видимость связи с виноградом.

— На первый раз прикрыл, но дальше не советую так грубо нарушать условия поединков, — раздался рядом насмешливый голос Винограда. Самого его не было видно.

— А что я должна была делать, если даже понятия не имею, чем ты меня одарил…

— Разберёшься, — хихикнул покровитель, — потом ещё спасибо скажешь!

— И почему мне кажется, что здесь пахнет невообразимой подставой? — горестно вздохнула охотница. — Проклятие-то снять можешь?

— Могу, но не хочу! — припечатал бог. — Давно уже так не веселился! Жду не дождусь твоего фееричного представления ко двору!

Кирана тихо выругалась.

— И тебе не жалко репутацию рода?

— Ой, я тебя умоляю! Во главе Виноградовых стояли святоши и развратники, лентяи и трудоголики, люди чести и редкостные мерзавцы. От девицы, говорящей в лицо правду и без раздумий бьющей в морду за дело, хуже не станет! Зато повеселюсь! Давно их великосветское болото не бурлило!

— Ну ты и засранец! — ляпнула Кирана, но тут же прикусила язык, соображая, кого только что обругала.

— Ну я же говорю, прелесть! — рассмеялся Виноград. — Ой, что будет!

* * *

Агафья заметила, что её воспитанница снова замерла, о чём-то беседуя сама с собой. Похоже, Кирана пошла по стопам брата и теперь имела прямую связь с покровителем. Не сказать, чтобы это было плохо. Зачастую очень даже выручало в критических ситуациях, но вот зависть в высшем свете вызовет соответствующую.

А ещё Агафья, глядя на выпроваживаемого бледного соперника, вдруг вспомнила, что всё это время назойливо вертелось у неё в памяти. Это ведь тот самый щёголь, что жертвенным агнцем напоролся на Михаила, когда того вызвали к императору на разбирательство по обвинению в двоедушничестве и двоебожии. Давненько это было, да вот же Николаша всплыл, как дерьмо в проруби.

Сделав себе зарубку в памяти поговорить по душам с этим идиотом, вампирша обратила внимание на смеющихся принца и охотника. Было удивительно видеть подобное единодушие, ведь до этого они обменивались хмурыми подозрительными взглядами на почве зарождающейся ревности. Кому как не Агафье было об этом знать. Но сейчас оба столь разных мужчины, кажется, объединились против новоявленного заморского кандидата. Тот стоял бледнее снега, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба.

«Похоже, пора вмешаться, а то ещё придётся объясняться, почему у нас иностранцы пачками мрут после встречи с княгиней Виноградовой, — подумала вампирша и пошла знакомиться с ещё одним потенциальным женихом для подопечной. — Номера им что ли присваивать?»

* * *

Пришёл в себя я, мягко говоря, злым. Нет, общение с Астой променадом нельзя было назвать, но вот история, поведанная ею, только подтвердила мои намерения держаться от власти подальше, как от человеческой, так и от божественной.

Да на фоне Асты Комар и Виноград были детишками в песочнице, причём достаточно миролюбивыми. Даже хитрая тварь Инари, и та действовала в меньших масштабах, чем та же Аста, истребляя всё на своём пути.

Если быть откровенным, я до конца не мог поверить, что все деяния Восьмой, взошедшей на летающий остров, могли быть санкционированы Великой Матерью. Не мог, и всё тут. Зачем тогда всё наше обучение? Зачем такие жестокие, но доходчивые уроки? Зачем постановка перед вечным выбором? Да, в конце концов, зачем мы следовали кодексу, если за пределами родного мира должны были попрать все его заповеди? Что-то не сходилось в моей системе мира, но ощущение игрушечности и управляемости моей жизни накрывало с головой. Неужели отменя совершенно ничего не зависело?

Чем дальше я старался держаться от власти, тем ближе к ней меня прибивало приливом событий. Ещё и алтарь эргов… Словно насмешка над моим желанием держаться подальше от богов с их интригами и распрями. Нет, вообще я верил, что эрги заслужили иметь свою точку силы, не бога, указывающего им, что делать и как жить, а именно точку силы, мудрости, самоопределения. Но, твою же мать, почему именно за мой счёт?

— Ты изменился, — словно сквозь вату донёсся до меня голос Райо, — в тебе и раньше чувствовалась сила, но сейчас… ты словно обретаешь внутренний стержень. Как этот столб в тюрьме, от которого расходятся мосты, так и у тебя формируется центральное ядро, стержень, опора, называй как хочешь!

— Разве у вас не так? — выплыл я из размышлений и заметил, что не осталось ни единой капли крови от чужой библиотеки, Аста забрала всё с собой. Интересно, каково ей будет, когда она узнает побочные действия от воскрешения? Перенесёт ведь всего одну двенадцатую души. Попасть она может и в обычного человека, тогда дар будет пробуждаться значительно дольше, обучение идти тяжелее, а память так до конца и не восстановится. Мне очень повезло, что всю мою душу Комаро перенёс в мага, так ещё и моей направленности. Это сняло очень много проблем на старте.

— Не так, — хмуро отозвался дракон. — Давай решай, в каком виде домой полетишь, и пора сваливать отсюда.

— Мне гораздо интереснее, в каком виде я вернусь в свой мир и в своё тело. Что-то мне подсказывает, что мои друзья не сильно обрадуются, если я таким заявлюсь и попробую влезть в человеческую оболочку.

— Ох, малыш! Тебя ещё учить и учить, — покачал головой дракон. — Ну ничего, дедушка Райо возьмётся за твоё воспитание! Заодно и весь ваш выводок местный подтяну.

— Но тебе ведь нужно возвращаться в наш мир искать потомков, — осторожно напомнил я дракону про болезненную тему.

— Что-то мне подсказывает, что мы скоро вернёмся туда вместе.

* * *

В своё тело я вернулся хорошим таким пинком. Открыв глаза, я увидел склонившихся надо мной ошарашенных лекарей, пара из которых практически верещали на японском, а один почему-то поминал Аиста и утирал пот со лба. Рядом белее снега сидела Тэймэй, удерживая мою голову у себя на коленях, а эрги метали весьма красноречивые взгляды в сторону японской императорской семьи и всех аристократов вместе взятых, обещая тем быструю, но болезненную смерть.

Первыми пришли в себя лекари, затем разрыдалась Тэймэй, а следом мне прилетело от Тильды:

— Если ты, зараза этакая, будешь меня ещё так пугать, то точно своей смертью не помрёшь! Я тебя сама прибью!

Рядом тепло улыбался Эон:

— С возвращением! Ты — молодец, быстро разобрался с перемещениями по Реке Времени.

— Вы жить! Это ручший новость! — распинался испуганный донельзя принц Есихито.

А следом пришла информация от Агафьи:

— Возвращайся домой! Мы ещё даже до Абрау доехать не успели, а у нас тут ярмарка женихов началась.

Я припоминал, что Кирана хотела меня с кем-то познакомить, но не думал, что всё так серьёзно. А вампирша продолжила:

— Но это вообще не главное! В хит-параде новостей на втором месте находится вызов нашего честного семейства в Санкт-Петербург на разбирательства с датской короной, а лидирует родовое проклятье твоей сестры, приобретённое во время серии дуэлей за главенство в роду.

— Да какого хрена? Вас вообще ни на день оставить нельзя? — взорвался я, поднимаясь на ноги. Все окружающие тут же отпрянули от меня, с опаской поглядывая на мои руки.

«Да твою мать!»

На них мерцала, появляясь и пропадая чёрная чешуя, а когти на пальцах снова подозрительно удлинились. Осталось ещё рога отрастить, и буду красавцем!

— А нехрен шастать где ни попадя! — отрезала вампирша. — Давай забирай свою зубастую компанию и лети в столицу, попробуем что-нибудь с этим сделать, пока Кирана не снесла башку Мадлен. В нынешнем состоянии шансы на это у истеричной бабы выше, чем на получение любых контрибуций. И, судя по тому, что я знаю об их внутриполитической обстановке, две трети страны Киране ещё спасибо скажут и орденом дружбы наградят.

И тут до меня дошло, что в зале для пиршеств стоит оглушительная тишина. Я забыл одну мелочь, совершенно несущественную в темнице богов, но критически важную в этом мире. Мой уровень вырос. И сильно.

— Комаро! — что есть силы позвал я. — Мне срочно нужна твоя помощь!

Бог появился, что удивительно, сразу. Ему одного взгляда на меня хватило, чтобы понять суть проблемы.

Люди и эрги вокруг замерли. Казалось, весь мир притих, ожидая реакции моего покровителя.

— Да как ты это делаешь? — голос его был шипящим и полным детской обиды. — Как⁈

— Если ты про уровни… — заикнулся было я, но был прерван криком.

— Да какие нахер уровни? Где ты добыл столько адаманта⁈ Откуда у тебя столько божественного металла?

А я совершенно не понимал, о чём он говорит. Из адаманта у меня был лишь родовой перстень на пальце.

— Не прикидывайся, что не понимаешь! — грохотал эхом крик Комаро. — Адамант — металл для укрепления божественной сущности, один из основных проводников способностей и сил богов! Где ты его достал? В нашем мире его практически нет! Мы все загибаемся в этой песочнице, возимся с вами, потому что нет другого выбора! Благодатный путь — один из самых медленных вариантов божественного развития!

— Так, стоп! Во-первых, я не в курсе ситуации дел в вашей божественной «песочнице», — поднял я руки в жесте «сдаюсь», — а, во-вторых, могу дать координаты иномирной божественной тюрьмы, где этого добра навалом. Но туда скоро вернутся владельцы.

Комаро захлопнул рот на вдохе, проглотив заготовленную гневную отповедь.

— Ты серьёзно дашь мне такую информацию? — то ли бог не верил свалившемуся на него счастью, то ли сомневался в моих умственных способностях. А, скорее, оба варианта сразу. — После того, что я тебе сказал?

Я кивнул, с улыбкой наблюдая за Комаро. Тот был похож на ребёнка, исполнившего свою мечту.

— Уровни мне только скрой, будь добр, — напомнил я.

— Да за такое, я тебе… Я тебя… — Комаро крутился вокруг своей оси, размахивая руками. — Да я не только уровни…

«Райо, поделишься координатами тюрьмы?» — мысленно спросил я у эрга, чувствуя, что он где-то рядом, но не спешит показываться на глаза.

«Координатами тюрьмы, чтобы местные боги обнесли моих тюремщиков? — уточнил он задумчиво. — Да с удовольствием!»

Со мной поделились набором совершенно незнакомых символов, и я уже хотел было передать их Комаро, когда Райо вдруг вскрикнул:

— Стой! Это же для эргов! Для этих по-другому.

Вот теперь мне передали некий пространственный отпечаток. Не знаю почему, но оба варианта мне были интуитивно понятны, хоть и увидены сегодня впервые. Поделившись с Комаро «координатами», я наблюдал, как тот хмурится, пытаясь разобраться с отпечатком. Наконец, лицо его приобрело умиротворённое выражение. Я впервые видел его таким спокойным и счастливым.

— Уровни скрыл, у тебя видимый седьмой, как и было, но меньше уже не сделаю и так почти в два раза занизил, — перечислял покровитель, загибая вполне человеческие пальцы. — Память местным подчистил, никто ничего не вспомнит. И да, по проблеме с сестрой чуть позже сообщу, к кому обратиться, чтоб не трепались и с гарантией. И спасибо! Если ты не обманул, то мы — твои должники!

Комаро исчез, восстанавливая бег времени. А я всё думал, кого он имел в виду под «мы».

Глава 15

Домой мы возвращались быстро, правда, несколько в изменённом составе. Я, как и всякий здравомыслящий мужчина, будущую тёщу решил держать подальше, вверив её заботам княжество Инари на основании грамоты от императора. При отсутствии дочери Исико должна была выполнять основные регентские обязанности, вот только теперь никто не посмел бы даже косо смотреть в её сторону. Ветвь семьи Ацунаги была обезглавлена, воины, принявшие участие в мятеже, были выкуплены Тэймэй, а потому полностью перешли под её руку, ну а остальные аристократические дома почтительно держались на расстоянии, впечатлённые нашей совместной демонстрацией силы.

Ну ладно, должен честно признаться, что мы не смогли покинуть императорский дворец без финального аккорда, коим отбили у местных любое желание доставлять неприятности Тэймэй. Я попросил Райо забрать нас и отнести в воздушный порт. Так посетители императорского дворца во второй раз удостоились чести лицезреть мифическое существо невиданной мощи, но на этот раз, самое что ни на есть настоящее.

— Можно я хоть одну башню снесу на прощание? — попросил эрг. — Для пущей убедительности!

— А ты разве не огнём плюёшься?

— Нет, я воздушный! Максимум, жидкую молнию могу выдать! А огонь — это к огненным! — пояснил эрг. — Ну так можно?

— Райо, прости, но не сейчас, — принялся я объяснять ситуацию дракону, который и так сделал для меня больше, чем должен был, — ты поразительно похож на иллюзию, которую создал мой сын, но та плевалась огнём. Так что для поддержания легенды придётся потерпеть.

— А у тебя есть сын? — заинтересовался вдруг эрг.

— Будет, — я запнулся, подсчитывая примерные сроки, — месяцев через восемь.

— Какое способное, однако, получилось дитя, — присвистнул Райо, — а можно посмотреть, что у вас тут было?

— Тебе ли спрашивать? Судя по тому, что ты в курсе существования остальных эргов в моём окружении, видел ты достаточно, — решил я прояснить одну весьма важную для себя тему, — и это было сделано не через кровь. Я тебе по кровной связи такое не показывал.

Райо замолчал на некоторое время, а потом чуть скомкано признался:

— Нам бы поговорить!

— На дирижабле и поговорим.

— Не понимаю я этих ваших заморочек, — тут же прокомментировал эрг, приземляясь недалеко от причальной мачты под громкие крики зевак и шарахающихся во все стороны пассажиров. Через секунду дракон исчез, а рядом со мной шагал, сцепив за спиной руки, зрелый мужчина в тёмном плаще. Накинув капюшон, Райо спрятал узкое лицо с кирпичного оттенка кожей и вертикальными янтарными зрачками. — Перенеслись бы, и дело с концом! А так тащиться почти целые сутки.

— Переместиться могут только эрги, — высказал я объективную причину.

— И ты, — тут же поправил меня Райо с хитринкой во взгляде.

— Возможно, — не стал я спорить, — но беременную невесту и своих людей я не оставлю.

— Хозяин — барин, — пожал плечами дракон. — Значит, будет чем заняться в полёте.

* * *

Ещё до вылета из Киото пришлось озаботиться набором команды на дирижабль. Бывшие пираты под эту категорию уже не подходили. Так что с миру по нитке ещё полдня искали хотя бы минимальный экипаж для управления «Капелькой», как обозвали дирижабль эрги. Они же по прибытию собирались выкрасить солнечно-желтый корабль в алый цвет крови: «Чтоб издали заметно было и не спутали ни с кем!»

Тэймэй после пережитого отсыпалась. Я немного полежал с ней в обнимку, убаюкивая, а после оставил под присмотром Имал и Мауры. Предстоял разговор с Райо. Но прежде меня перехватил Оракул. Мальчишка возник из ниоткуда, вцепившись мне в запястье.

Он что-то бормотал на японском, но я ни слова не понимал. Вызвав к себе переводчика по кровной связи, я тихим голосом пытался успокоить ребёнка, благо, опыт уже был. Атакаши, так его, кажется, назвала Тэймэй, был примерно одного возраста с Андреем Подорожниковым. И, судя по шрамам на теле и лице, пережил не меньше горя.

— Тише, всё хорошо! Тише.

Переводчик появился спустя пару минут. Присев рядом с ребёнком, он старательно вслушивался в его прерывистый голос.

— Что он говорит?

— Бессмыслица какая-то… — неуверенно ответил толмач. — Ему не хватает воздуха. Воздух. Опасность. Кто-то предаст и придёт за ним. Море крови и смерти. Тысячи тысяч смертей. Не предавай мать. Она тебя помнит. И так по кругу.

— Переведи ему, что я не дам этому случиться! — попросил я, прижимая мальчика к себе и поднимая на руки. Тот в ответ только тяжело вздохнул и что-то ответил.

— Он говорит, что это уже случилось и случится вновь.

Я отнёс Атакаши в каюту Тэймэй. Там он уютно устроился у неё под боком, а она трогательно обняла мальчика. Похоже, княгиня Инари, выросшая без отца, магнитом притягивала к себе детей с трудной судьбой, помогая им и излечивая свою душу заодно.

* * *

Райо ожидал меня на прогулочной палубе, вглядываясь в облака, плывущие далеко внизу под брюхом дирижабля.

— Странное ощущение — лететь в клетке вместо естественного полёта, когда ветер бьёт в лицо, наполняя крылья. Вроде бы и свободен, а вроде бы и нет.

— Люди лишены крыльев, нам не понять это чувство.

— Это как если бы у тебя были руки. А ты вместо того, чтобы ими пользоваться, придумал бы некое приспособление для замены. Эффект тот же, но ощущения совершенно разные, — грустно улыбнулся дракон.

В какой-то мере я его понимал, испытывая схожие чувства, когда только перенёсся в тело Михаила и был полностью отрезан от силы. Имея жалкие крохи дара владельца этого тела, мне приходилось вспоминать и переделывать на ходу большинство ритуалов, подстраивая их под собственное бессилие.

— Действительно понимаешь, — подтвердил дракон, словив мой обеспокоенный взгляд. — Об этом и хотел поговорить с тобой. Ты, как новорождённый эрг, очень громко думаешь. И с этим нужно что-то делать.

— Какой ещё новорождённый эрг? Моей душе уже за три сотни лет перевалило, — я облокотился на перила, рассматривая облака внизу.

— Человеческой её половине, а вот сущность эрга в тебе только доросла до самоопределения. Она сейчас чем-то напоминает того котёнка, что сторожит твою иллюзионистку. Такая же искренняя, непосредственная, хочет, чтобы её заметили и поддержали. А поскольку слышать её могут только эрги, то они вокруг тебя и собираются.

— Ты не прав, Райо, — покачал я головой и принялся в общих чертах объяснять происходящее. — Они все здесь не из-за меня. Их призвало место стихийной силы, они шли на его зов и остались по его просьбе, готовясь защищать во что бы то ни стало.

Райо тихо рассмеялся.

— Место стихийной силы находится далеко на западе отсюда, а ты — здесь, и они рядом с тобой! По меркам эрга, для них ты бесконечно юн, но также бесконечно мудр, по меркам человека. Ты их чувствуешь и понимаешь, обе свои половины, и всегда жил, соблюдая собственные законы.

— Ты поэтому остался со мной? Потому что считаешь меня птенцом, выпавшим из гнезда и нуждающимся в помощи? — перефразировал я всё то, что мне поведал дракон.

— И да, и нет. Можешь считать меня бесконечно наивным, но я верю, что ты — мой потомок и нуждаешься в помощи.

— Я не стихийник, ты же знаешь, — напомнил я основное отличие Райо.

— Но, когда ты проводил ритуал с той сумасшедшей старухой, твои глаза так же светились красным, как и у моей дочери.

— Это магия крови, Райо, её побочный эффект, — с некоторым сожалением признался я.

Хотелось бы мне иметь такого предка как Райо? Конечно, да! И дело было совсем не в силе этого существа, а в том, что я с рождения жил в сиротском приюте. Все дети там мечтали, что однажды отыщется хоть кто-то из родни и заберёт их из этого ада. Мечтал и я. Бегал к приютской ограде и в каждом прохожем представлял своего отца или мать, брата или сестру, дядю, тётю, бабушку, хоть кого-то. Но все они проходили мимо, старательно отводя взгляд от измождённого малыша в залатанной одежде, с мольбой взирающего на них.

Уже значительно позже моей семьёй стала Тильда, а затем Лана, которую я не уберёг. В этом мире список дорогих мне существ пополнился людьми, а не только эргами. Но обманывать Райо ради призрачного ощущения родства я был не готов. Ведь он — это, по сути, я в приюте, надеющийся найти свою семью и выдающий желаемое за действительное.

— А ты сейчас кого пытаешься убедить: меня или себя? — не отступал эрг. — Я не прошу тебя называть меня дедушкой или что-то ещё в этом роде. Когда твои глаза высматривали родню сквозь ограду, я был прикован в темнице и боролся с отчаянием и смертью. Я опоздал со своим родством, оно тебе больше не нужно. Поэтому предлагаю тебе помощь, какую предложил бы любому молодому эргу, встреченному на своём жизненном пути. Я хочу тебя обучить.

Н-да, я наивно думал, что моё обучение закончилось давным-давно и плохо понимал, чему меня могут обучить существа, несущие в себе стихийные элементы, но отказываться от такого предложения было бы просто верхом идиотизма.

— Я согласен, — был мой ответ дракону, дополненный ритуальной фразой. — Примешь ли ты меня в ученики, мастер Райо?

Моя голова была склонена в уважении. Я почувствовал прохладную ладонь эрга у себя темечке.

— Я, мастер Райо, принимаю в ученики эрга Трайа, и клянусь провести его по дороге познания истинных сил природы.

Особых магических спецэффектов не последовало, лишь на мой левой ладони проявился и исчез серебристый вихрь воздуха. Кажется, учится никогда не поздно.

* * *

Столица встречала нас неприветливо. И когда я говорю неприветливо, я имею в виду ни разу не погоду, а выстроившееся оцепление вокруг лётного поля во главе которого находился Дмитрий Фёдорович Медведев собственной персоной.

Эрги флегматично взирали на встречающих, высказалась за всех Тильда:

— В Киото и то возни больше было. Этих минут за десять упокоим.

— Ты хотела сказать успокоим, — поправил я подругу.

— Нет, я не ошиблась.

Рядом с Медведевым стояла Агафья и что-то яростно ему доказывала. А за ними находился принц Андрей, прятавший лицо от снегопада за широким меховым воротником.

— Ну просто как иностранную делегацию встречают.

«Упс!» — в исполнении Тильды прозвучало весьма многообещающе.

— Признавайся уже! Что на этот раз натворили? — почему-то у меня даже не возникло сомнения, что встречающие не по наши души.

— Мы, кажется, в спешке забыли снять с дирижабля герб императорской семьи, — эрга старательно рассматривала несуществующие пылинки у себя на плече.

— Вот… молодец! — поблагодарил я Тильду. — А дипломатический протокол в таком случае предполагает вот эти вот все танцы с бубнами! Вернулись, называется, тихо, не привлекая внимания.

— А почему им Агафья не сказала? Зачем эта комедия? — попробовала прикинуться глупенькой эрга и переложить ответственность с себя на кого-то другого.

Я обратился к кровной связи с вампиршей. Агафья как раз и пыталась объяснить, что вскоре на дирижабле сменится герб, но Медведев ответил ей что-то такое, отчего даже вечно бойкая на язык баронесса онемела.

Пока мы пришвартовывались, комарихи уже успели донести мне кровушки Дмитрия Фёдоровича, и причина шока Агафьи стала ясна. Меня и моих людей подозревали в госизмене и планировали под этим предлогом экспроприировать у нас дирижабль.

«Хрена с два, господа, вы от меня что-то получите!» — мелькнула у меня шальная мысль. Доказать измену, имея такое количество клятв, как у меня, это ещё постараться надо.

Ну что же, как говорится, предупреждён, значит, вооружён. Будем торговаться.

* * *

С дирижабля я спустился вместе с комарами, попросив эргов в полном составе остаться пока внутри, дабы не вызывать лишних вопросов.

Поприветствовав принца в первую очередь, а затем расцеловавшись с Агафьей, я обратил внимание на Медведева, который уже тихо багровел от злости и холода, но всё ещё сдерживался, не проявляя откровенной враждебности.

«Растёшь, Дмитрий Фёдорович! Раньше уже с порога начал бы угрожать! А поди ж ты, проявил выдержку!»

— День добрый, Дмитрий Фёдорович! — максимально открыто улыбнулся я безопаснику и решил сыграть на опережение. — Я тут из частной поездки вернулся с неординарным подарком. А вы, как лицо, курирующее вопросы безопасности державы, наверняка, сможете подсказать, как узаконить сей дар, дабы не вызывать ненужных кривотолков среди людей, знающих о ситуации в нашем воздушном флоте.

На Медведева жалко было смотреть. Он-то приготовился меня пытать на предмет, откуда счастье привалило, а я тут сам в руки плыву и на содействие согласен.

— Я готов и налоги, если надо заплатить, и на причальные мачты раскошелиться, и ремонты сам оплачивать в имперских доках, но тогда попрошу оставить судно лично за мной. — Я вынул тубус с копией дарственной на дирижабль от императора Японии и передал Дмитрию Федоровичу. — Вот, прошу приобщить к протоколу и отметить, что в дарственной указана причина жалования, и она ни коим образом не нарушает государственных интересов нашей горячо любимой Родины. Сразу предупрежу, что на экспроприацию категорически не согласен в силу назревшей необходимости в подобном транспорте.

Пока Медведев бегло просматривал копию дарственной, Его Императорское Высочество Андрей Петрович тихо произнёс:

— Дмитрий Фёдорович, убирайте оцепление. Для охраны пока ещё частной, — слово он выделил голосом, — собственности у графа Комарина имеются собственные люди. А консультации по озвученному Михаилом Юрьевичем вопросу мы сможем провести и в более комфортной обстановке. Тем более, что граф предлагает полное содействие со своей стороны. Случай, конечно, неординарный, но и привлекать к нему ещё больше внимания, чем есть сейчас, не стоит.

Медведев кивнул, неодобрительно косясь на принца, но перечить не стал. Субординацию ещё никто не отменял.

— Вас же, Михаил Юрьевич, честно предупреждаю, — обратился ко мне принц, чуть прищурившись, отчего он резко стал похож на собственного покровителя с хищным взглядом, — вопрос монополии на использование дирижаблей имеет стратегическое значения для страны, поэтому на полное частное владение надеяться не стоит. Но и экспроприаций опасаться также. Я думаю, мы сумеем найти вариант, удобоваримый для обеих сторон.

* * *

Комаро объявился мимолётно:

— По поводу проклятия сестры, обратись к графу Майскому. Я тут с Жуком пообщался… в общем, его профиль.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я покровителя за наводку. Сам бы я потратил несколько больше времени на поиски по прибытию в столицу, а проклятие нужно было снять кровь из носу до поездки в Санкт-Петербург и встречи с датской делегацией.

— Тебе спасибо, что не соврал.

Арсений раздобыл номер мобилета графа достаточно быстро:

— Вам повезло, он как раз в столице. Граф Майский Николай Александрович восемнадцати полных лет от роду, маг жизни третьего уровня с имением под Вяткой. Его ситуация чем-то схожа с нашей.

— Это чем же? — мне даже стало интересно.

— Парень пережил шесть покушений и участвовал в трёх дуэлях с противниками, чей уровень превышал его собственный уровней на пять.

Я присвистнул. Это как же его со свету хотели сжить, чтобы так стараться. А Арсений продолжал:

— Из неофициальных источников замешан род Дикобразовых, Майский прибыл требовать справедливости через императорскую канцелярию, пока игольчатые ему войну не объявили.

— Какой основной род деятельности?

— Сеть подзарядки макров.

Я поблагодарил Арсения за неоценимую помощь и набрал номер Майского. Ответили после третьего гудка:

— Граф Майский, слушаю.

— День добрый, Николай Александрович. Вас беспокоит граф Комарин Михаил Юрьевич. Вам удобно будет уделить мне несколько минут? — получив утвердительный ответ чуть удивленным голосом, я продолжил, — мне вас порекомендовали как специалиста в одном весьма щекотливом вопросе. Я хотел бы с вами встретиться и пообщаться. Возможно, наше знакомство могло бы оказаться весьма полезным для обеих сторон.

В трубку несколько секунд молчали, но ответили уже более заинтересованным голосом:

— Заинтриговали, Михаил Юрьевич, как есть заинтриговали. Назовите хотя бы имя рекомендатора?

— Кхм, скажем так, ваш покровитель порекомендовал вас моему, а тот в свою очередь мне! — честно обозначил я цепочку рекомендаций божественного уровня.

Мой оппонент только хмыкнул.

— Ну если так, то нужно оправдывать оказанное доверие, — со смешком прокомментировал граф. — Я, правда, в столице пока по делам рода.

— Это же прекрасно! Как вы смотрите на то, чтобы посетить меня с визитом сегодня вечером? У меня небольшой особняк на Бережковской набережной дом десять.

В кабинет вошла Агафья, и я показал ей знак молчать. Вампирша вздёрнула бровь и присела в кресло напротив стола, обозначая крайнюю степень удивления.

Получив согласие от Майского, я завершил разговор дежурными фразами и переключил внимание на Агафью. Та сразу взяла быка за рога:

— Что делать будем с Кираной? Её в таком состоянии можно пустить к датчанам, но ничего хорошего из этого не выйдет.

— Я уже занимаюсь этим вопросом, — попытался я успокоить баронессу, которую редко когда видел в таком взвинченном состоянии.

— Занимаешься? Да сам Владыко с неё проклятие снять не смог, а он, знаешь ли, не из последних магов будет.

Я встал из-за стола и достал из бара бутылочку красного сухого вина. Налив бокал, передал его Агафье. Вампирша приняла бокал, но словесный поток это не остановило.

— Ты что такой спокойный? Реально не понимаешь, чем это может обернуться? Я уже по своим каналам ищу проклятийника, но такие с табличками не ходят!

Я осторожно обошёл за спину вампирше, которая сидела с прямой как жердь спиной, и принялся осторожно массировать той шею и плечи, приговаривая максимально спокойным голосом:

— Я недавно оказал услугу Комаро, за это он мне порекомендовал одного специалиста для снятия проклятия с Кираны. Граф Майский Николай Александрович, официально маг жизни третьего уровня.

Вампирша замолчала и даже пригубила вина из бокала. Напряжение постепенно отпускало её.

— С такими рекомендациями сложно тягаться.

— А я и не буду. Сегодня вечером он посетит нас с визитом, посмотрим, на что он способен.

Агафья окончательно откинулась в кресле и посмотрела на меня снизу вверх долгим глубоким взглядом.

— Я иногда завидую твоему спокойствию.

— Просто при всей своей неприятности, проклятие сестры — это одна из наименьших моих проблем, — я чмокнул вампиршу в лоб и вернулся в кресло. Предстояло ещё пообщаться с сестрой и познакомиться с обещанным женихом, а таковых уже в особняке проживало двое.

Глава 16

В назначенное время на пороге кабинета появился поджарый молодой мужчина в костюме. Выглядел он чуть старше своего возраста, но и я сейчас не особо соответствовал возрасту Михаила. Всё же жизнь на волоске от смерти старит лучше всего. Обменявшись приветственными рукопожатиями и дежурными фразами, мы перешли к делу.

— Михаил Юрьевич, признаюсь, вы меня заинтриговали. Ещё ни разу мой покровитель не выступал «свахой» в делах, поэтому я здесь. Ну и чуточку из-за того, что о вас при дворе бродят самые разнообразные слухи.

— Я там хоть детьми не питаюсь на завтрак? — сарказма в моём голосе было хоть отбавляй. Зная, как ко мне относятся при дворе, можно было ожидать чего угодно.

— Пока ещё нет, но и я понимаю, что большинство слухов вызваны, скорее, вашим стремительным приближением к императорской семье, что не может не злить ваших недоброжелателей. Прибавьте сюда возраст, личную силу и победу в родовой войне, и станет даже удивительно, что поток желчи в ваш адрес ещё не перерос в Ниагарский /водопад.

— О, поверьте, уже перерастал, когда меня обвиняли в двоедушии и двоебожии, но после оправдания злопыхатели чуть притихли. Правда, к сожалению, ненадолго. Скоро Ниагара вновь понесёт тонны желчи по мою душу, — ответом мне стали вздёрнутые в удивлении брови. Не болтлив. Это плюс. — Скоро выведу сестру в свет.

— Сильна или так красива? — полюбопытствовал Николай Александрович.

— Сами увидите, если договоримся, — вежливо улыбнулся я. — Мы здесь собрались как раз по её случаю. На неё наложено некое специфическое родовое проклятие, которое нам бы очень хотелось снять до выхода в свет.

Граф свободно откинулся в кресле, ленивым взглядом окидывая обстановку, потягивая предложенную выпивку и разглядывая меня. Пауза затягивалась.

— В ответ могу предложить оплатить услугу деньгами, макрами или ответной услугой.

При упоминании услуги взгляд у Николая Александровича оживился.

Я же несколько напрягся. Нет, общение с ним не вызывало у меня неприятных ощущений, напротив, он был вполне разумен, не лишён сарказма и внутреннего достоинства. Но вот кровь его комарихи взять не могли. Что-то им мешало. А я настолько привык считывать информацию о людях по крови, что сейчас чувствовал себя неуютно.

— Последний вариант мне подходит, — улыбнулся Майский, отставляя стакан и переходя на более деловой лад. — Что-то не так, Михаил Юрьевич?

— Вы знаете, да. Я — печатник и маг крови весьма узкой специализации, используемой для закрытия прорывов изнанок. И как маг крови, я вижу, что у вас есть некая защита от забора крови. Скорее всего, неартефакторная. И я сейчас нахожусь в затруднительном положении. С одной стороны, вас порекомендовали боги, и я должен открыть вам один из секретов рода, допустив к своей сестре, а, с другой, я даже не могу проверить, что вы — это вы, граф Майский Николай Александрович.

— Если я сниму защиту на время, это поспособствует установлению атмосферы доверия и взаимопонимания между нами?

— Вполне, — склонил я голову, поблагодарив кивком. Ведь, по сути, граф только что добровольно решил оголить собственную защиту перед магом крови. А это дорогого стоило. Видимо, ему моя помощь нужна была не меньше, чем мне его.

Защита спала, и комарихи тут же принесли мне образцы. Я чуть не присвистнул. За третьим уровнем мага жизни скрывался внеранговый проклятийник. Хороши, мать их, божественные рекомендации. Ой, хороши! Такой если меня проклянёт, я, может, и смогу ещё пободаться в нынешней ситуации с неполным четырнадцатым уровнем, а вот местные с максимальной десяткой — вообще не факт. Поступил я по-сволочному, но жизнь меня приучила всегда иметь запасные варианты. Отправив несколько капель крови к образцам для новой библиотеки, я обратился к графу Майскому:

— Кхм, весьма впечатляюще, признаюсь честно. Благодарю за жест доверия. И учитывая наши… кхм… возможности… предлагаю принести взаимные клятвы о ненападении и неразглашении информации.

Николай Александрович колебался не больше минуты, о чём-то раздумывая. Возможно, даже советовался со своим покровителем, но всё же клятвы были произнесены.

Если уж быть до конца честным с самим собой, я просто перестраховался. Таких магов лучше было держать в союзниках. Сейчас уже меня разбирало любопытство. Какого же рода услуга ему понадобилась?

— Примерно представляя ваш уровень силы в столь узкой специализации, я практически не сомневаюсь, что проклятие моей сестры вам на один зуб. Теперь утолите же и моё любопытство. Какая услуга вам требуется?

— Как и в случае с вашей сестрой, весьма специфического характера. И опять же, представляя, хоть и по слухам, ваши возможности, особых проблем это дело вам не доставит. Коротко говоря, мне нужны надёжные люди, способные некоторое время не пропускать на мою изнанку никого, в особенности японцев.

— Прошу прощения, если изнанка сквозная, не проще ли договориться о совместном использовании с владельцем второго тонкого места? — предложил я самый простой вариант, ожидая услышать больше подробностей о том, почему же это невозможно в текущей ситуации. И не ошибся. Подводные камни были.

— Проще, но на владельца, вернее, владелицу второго тонкого места открыта охота, и пока я не решу этот вопрос, не хотелось бы однажды получить вражеский отряд у себя в тылу. Поэтому мне и нужны люди, обеспечивающие безопасность тыла на некоторое время. Также, уже не в счёт нашего договора, я бы хотел предложить лично вам взаимовыгодное сотрудничество. Как я слышал, ваш род специализируется на исследовании изнанок, мой же не имеет в этом опыта. Поэтому я бы хотел предложить свою территорию для совместного освоения и изучения. Разумеется, включая проход и потенциальные торговые перспективы. Само собой, когда остров станет безопасен.

Предложение было интересное, но и проблемное, о чём я честно сообщил гостю.

— Николай Александрович, обеспечить защиту тонкого места со стороны неприятеля в указанном вами месте мои люди смогут, но без выхода на территорию Японской империи, ибо это будет считаться иностранной интервенцией. Мой род и мои люди — военные, участвовать в заграничных «командировках» без согласования Министерства обороны мы не имеем права по вполне объективным причинам. Всю изнанку, которая может быть размером больше нашей империи, мы не обезопасим. Ресурс не тот. А с изучением поможем. Почему же не помочь. У меня есть специалисты в этом направлении.

Майский раздумывал над предложением. В целом, оно отличалось от его желаний лишь нюансами.

— Да, — я решил сделать жест доброй воли, — если владелице второго тонкого места станет одиноко, передайте ей, что у меня гостит княгиня Инари. Возможно, ей будет интересно совместное времяпрепровождение с соотечественницей.

— Условия меня устраивают, — встал граф со своего места и протянул мне руку.

— Тогда по рукам!

* * *

К Киране в комнату я заходил первым и правильно сделал, едва успев на усилившихся рефлексах отвести в сторону метательный нож из когтей какой-то изнаночной твари. Ещё несколько таких когтей красовалось в дверном полотне в центре от руки расчерченной мишени.

— Упс! — послышалось со противоположной стороны комнаты. И это упс было мужским.

— Я попала? — Кирана стояла с повязкой на глазах и готовилась метнуть следующий нож.

— Хвала богам, нет! — хмыкнул я, оценивая развлечения собственной сестры по пьяной лавочке. — Я тут тебе гостя привёл! Знакомься, граф Майский Николай Александрович!

— Ну вот, — капризно произнесла сестра и с сожалением стянула повязку, — всё развлечение испортил! А я, между прочим, Ксандра делала всухую!

Ксандр тихо посмеивался у неё за спиной и приложил палец к губам, прося не сдавать его.

— Ну, если хочешь и дальше жить в лёгком алкогольном угаре, мы можем вас оставить, — подколол я сестру, зная, что её разум всё равно возобладает над проклятием.

— Нет уж, давайте снимать эту дрянь! А то я со своим правдорубством скоро врагов наживу больше, чем у тебя! — сестра подошла к Майскому и принялась пристально его разглядывать. Глаза блестели, её чуть пошатывало, но она старательно удерживала равновесие каким-то чудом.

— А ты со своей тройкой жизни точно эту дрянь осилишь?

— Он — внеранговый маг проклятий, дорогая, — поспешил я вмешаться, — не стоит настраивать против себя таких людей.

— Н-да, повезёт же кому-то с мужем, — тут же выдала сестра. — Но зато тёщи будут как шёлковые.

Майский кашлянул, скрывая смех.

— Интересный эффект, — маг рассматривал Кирану словно пытался заглянуть под кожу. — Сложно вам её замуж будет выдать.

— Она — глава княжеского рода, — со вздохом прокомментировал я. — Скорее, сложно будет её не выдать сразу же.

Взяв девушку за руку, Майский ушёл в себя. С минуту ничего не происходило, Кирана болтала без умолку, но вдруг резко замолчала. Пару раз вздрогнув всем телом, будто во время судорог, она стала приходить в себя. На прощание полыхнула огнём алая часть её татуировок, и, наконец, взгляд прояснился.

Майский отстранился, отпуская руку сестры.

— Всё, готово.

— Силён, — сглотнула слюну в пересохшем горле Кирана, — он будто выжрал его изнутри, ещё и на шрамы мои засматривался.

— Было дело, но на них запроса не было, да и срослись они с вашими силами намертво, — флегматично пожал плечами граф.

— Николай Александрович, предлагаю вернуться в кабинет, обсудить вторую часть нашей сделки, — предложил я Майскому, и тот согласился.

Обсуждения затянулись на добрый час, за который я связался с Маркусом и рассказал о предстоящем задании, а также вызвал Игната, предупредив, что нужно будет сформировать отдельную команду для исследования изнанки в рамках новой экспедиции, оценив её экономический, ресурсный и логистический потенциал.

— Через сутки мои люди прибудут в столицу и смогут отправиться с вами, — подвёл я итог переговорам.

Обменявшись дежурными фразами, мы распрощались, в целом оставшись довольными новым знакомством. (ПРИМ. АВТОРА: О приключениях графа Майского подробнее прочитать можно здесь https://author.today/work/322291)

* * *

— Ну как, Дмитрий Фёдорович, проверили информацию Комарина? — устало потирая переносицу, поинтересовался император.

Кроме них, в кабинете сидели ещё оба принца, не вмешивающихся пока в разговор.

— И да, и нет, Ваше Императорское Величество, — чуть запинаясь ответил начальник имперской службы безопасности. — Дарственная на дирижабль подлинная. Воздушное судно даровано Михаилу Юрьевичу за оказание личной услуги.

— Это же какую услугу надо оказать, чтобы тебе подарили дирижабль за восемьдесят миллионов золотом⁈ — сарказмом из голоса Петра Алексеевича можно было напомнить немаленький такой бассейн.

— За предотвращение государственного переворота и спасение наследного принца! — чётко рапортовал Медведев. — Хоть в этом показания сходятся.

— Да нашему Комарину уже медаль пора давать «За спасение особ императорской крови», — едко прокомментировал Пётр Алексеевич, имея в виду спасение двух своих дочерей тремя месяцами ранее, — что он вообще забыл в Японии? И что конкретно сделал?

— А вот здесь данные расходятся, — спокойно выдержал взгляд императора Дмитрий Фёдорович и передал несколько листков с текстом главе государства и его сыновьям.

Кречеты углубились в чтение. И если у императора брови взметнулись вверх, то Александр, наоборот, нахмурился. Андрей же абсолютно безразлично вчитывался в скупые строчки донесений очевидцев, больше напоминающие отрывки из легенд и сказаний о драконах.

— Бред какой-то, драконы, лисы, восставшие мертвецы… — спустя пару минут произнёс Пётр Алексеевич, — я думал, у нас — лечебница для душевнобольных на выезде, но японцы не иначе как коллективно умом тронулись. В это же ни один здравомыслящий человек не поверит.

— Вовсе нет, отец, — возразил Андрей, — наоборот, скорее всего, примерно это они и видели.

— Но как? — вырвалось одновременно у императора и наследника престола.

— Вы забываете, что Михаил был дружен с наследницей рода Инари, — напомнил Андрей, — а она как раз была мастером иллюзий из княжеского рода. Причём, насколько я помню, очень высокого ранга, не зря ведь её богиня-покровительница решила поставить во главе рода. Да и в операции по спасению Марии Тэймэй принимала самое непосредственное участие.

Император ещё раз пробежался взглядом по сводке, и его взгляд зацепился за ещё одну деталь, которую он, думая о Комарине, упустил:

— Судя по всему, император тоже подтвердил права девушки на главенство в роду.

— Вот вам и ответ! Комарин помог девице получить желаемое, та с помощью иллюзий устроила представление для всего честного народа, — для Андрея всё выглядело абсолютно логично.

— И за это получить восьмидесятимиллионный дирижабль? — недоумение Александра было вполне понятно.

— Как ты думаешь, во сколько отец оценил бы твою жизнь? — в лоб спросил Андрей брата, отчего Дмитрий Фёдорович даже смутился. Ему явно не стоило быть свидетелем подобных разговоров. — Молчишь? И правильно! За Марию отец требовал острова Рюкю, а они подороже восьмидесяти миллионов будут. А тут сказано, что они и престолонаследника спасли. Так что с уверенностью могу сказать, что Комарин ещё сильно продешевил с этим дирижаблем.

— Хочешь сказать, он использовал комаров для устранения государственного переворота у японцев, а мы были ни сном ни духом? — начал закипать император, переводя взгляд на собственного безопасника.

— Эм… — Медведеву нужно было перейти к самой интересной части доклада, — судя по всему, мозги у Комарина всё же имеются, и комаров он не использовал, прекрасно осознавая последствия такого шага. Все комары — маги, другим в его аномалиях просто делать нечего. А по заявлениям очевидцев там работали профессионалы такого класса, что магия не применялась вообще. Только физическое воздействие.

— Не понял, — Пётр Алексеевич снова нахмурился, тарабаня пальцами по столу.

— Морды они просто били и тела в рядочки складывали, японцам передавая, чтоб те сами с ними дальше разбирались.

— Может, его министром иностранных дел сделать? — хмыкнул император. — Вон, какая плодотворная у парня дипломатия.

— А прорывы кто закрывать будет? — скромно напомнил Медведев основную функцию рода Комариных.

— И то верно. То есть наш граф личным участием без вовлечения своих людей заработал игрушку за восемьдесят миллионов рублей, а мы её забрать не можем? — подвёл итог обсуждению император.

Медведев скупо кивнул.

— Пусть задекларирует и налог заплатит, чтоб не смотрелось как взятка от японской контрразведки, — предложил Андрей. — Дмитрия Фёдоровича ведь это больше всего волновало? Чтоб наши кадры иностранцы не переманили?

— Судя по тому, что с борта дирижабля сошла новоявленная княгиня Инари, ещё кто кого и куда переманил, — усмехнулся Андрей, а вот Александр после этих слов встрепенулся.

— Тэймэй вернулась?

— Уже не Тэймэй, Саша, а княгиня Инари и меч империи, — поцокал языком император, ещё раз пробегая глазами донесения. — Значит, так. Дирижабль на императорские верфи на ремонт и дооборудование за счёт Министерства обороны, а Комарину — предписание о постройке причалов для воздушных судов и приказ о доукомплектовании подразделения воздушным средствами с преимущественным правом фрахта империей на случай чрезвычайных ситуаций.

Медведев кивнул и молча покинул кабинет главы государства, оставляя того наедине с сыновьями.

— Как твои попытки сблизиться с будущей невестой? — перевёл тему император, глядя на младшего сына.

— В целом, отношения товарищеские, без намёка на романтику.

— А это уже хорошо, — одобрительно кивнул Пётр Алексеевич, откидываясь в кресле. — Кирана не дура, должна понимать, что админресурс такого уровня имеет солидный перевес перед любыми романтическими бреднями.

— Но есть и сложности.

— Какие? — встрепенулся император.

— Увеличение женихов всех мастей, достоинств и подданств, на фоне которых я могу блистать лишь админресурсом и адекватностью, — криво улыбнулся Андрей.

— Мы знали, что так и будет. Внешность в браке не главное, пусть подберёт себе парочку любовников и живёт в своё удовольствие, — махнул рукой Пётр Алексеевич, — лишь бы рожала от тебя.

Он произнёс это, даже не глядя на сына и явно не задумываясь, какой эффект возымеют его слова. А вот Александр заметил, какперекосило лицо брата, но тот взял себя в руки моментально.

— Начало неплохое, — продолжил император, — поедешь с нами в Санкт-Петербург на переговоры с датчанами, покажешь нашей княгине-дикарке культурную столицу. Нужно упрочнять собственные позиции, да и не денется она никуда, будет играть роль невесты, как миленькая. Я же Кристиану Блавалену не просто так намекнул на далекоидущие последствия.

— Как скажешь, отец, — Андрей кивнул, не став ничего комментировать. Почему-то в этот момент честность Кираны ему была ближе, чем изворотливость и прямолинейность собственного отца.

Глава 17

Перед поездкой в Санкт-Петербург стоило обсудить нашу линию поведения с сестрой. Теперь, когда она пришла в себя, это сделать было гораздо проще.

Стук в дверь отвлёк меня от мыслей, когда в кабинет вошла Кирана в сопровождении Ксандра.

— Я тут подумала, что вам стоит познакомиться! — без обиняков перешла к делу сестра. — Ксандр, это мой брат, граф Михаил Юрьевич Комарин. Брат, это Ксандр, в миру Александр Гончих, мой фиктивный жених, охотник и эрг.

Мы обменялись с эргом понимающими взглядами и пожали руки.

— Предлагаю перейти на ты, если не возражаешь, — предложил я охотнику. Ксандр кивнул и сел в соседнее с Кираной кресло.

— Как тебя угораздило? — я задавал дежурные вопросы, хотя ответы уже подсмотрел в его крови. Причём ещё накануне приезда Майского. Должен же я был проверить, кто неотступно следует за моей сестрой и занимает её, отвлекая на себя большую часть её буйного внимания под действием проклятия.

— Она спасла мне жизнь.

И я даже видел, как, но оставил свои знания при себе.

— Ты же понимаешь, что на тебя откроют охоту, стоит узнать о твоём существовании? Дуэли честные и бесчестные будут идти одна за одной, а уж про наёмников я вообще молчу, — я жестом предложил Ксандру угоститься выпивкой, но тот отказался.

— Ну, значит, побуду отвлекающим манёвром, сколько смогу, — безразлично пожал он плечами, абсолютно спокойно воспринимая факт своей возможной смерти. — Может, лучше обсудим стратегию её защиты?

— А, может, вы не будете обсуждать меня, как пустое место? — возмутилась сестра, но охотник продолжил, не обращая на её возмущение абсолютно никакого внимания:

— Ввиду случившегося на поединке, нужна защита от дистанционного воздействия: проклятий, эмпатии, магии смерти и ментальной магии. Непосредственные угрозы мы с ней сможем предотвратить. К тому же теперь кто-то, — он выразительно посмотрел на Кирану, отчего та показала ему язык, — будет на круглосуточно держать поверхностные комбинированные щиты!

— Но!.. — заикнулась было сестра.

— Даже ночью, я проверю! — перебил её Ксандр. — Ты — интуит или жопой повертеть вышла⁈ Так тебя и выдерут в эту самую задницу, оглянуться не успеешь.

— На поединке я не имела права щитами пользоваться! — вспылила Кирана. — Так что хватит меня этим проклятием третировать!

— Вот удержишь во сне комбинированные щиты, защитный и атакующий, тогда и перестану! — тут же поддел охотницу Ксандр, а та и повелась, как маленькая. Собственно, Кирана и была юна, несмотря на весь свой жизненный опыт.

— Ну хорошо, а ты тогда гончих сутки продержи! Всю стаю! Чтобы даже во сне охраняли! — бросила сестра ответный вызов.

— Договорились! — как-то уж очень быстро согласился Ксандр, будто только и ждал этого.

Я наблюдал за их перепалкой и всё яснее осознавал, что с самым обычным местным аристократом сестра свою судьбу не свяжет. Ей нужен сильный мужчина, принимающий её собственную силу и способный взять над ней опеку, но настолько деликатно, чтобы она сама этого не заметила. Чтобы чувствовала рядом с ним свободу и наслаждалась ею, чтобы стремилась расти и совершенствоваться с ним рядом. Примерно такую линию поведения выбрал Эон рядом с Тильдой. Как ни странно, но то ли в силу возраста, то ли в силу некоторых звериных инстинктов, но Ксандр сейчас так же выбрал единственно верный путь выстраивания взаимоотношений с Кираной.

Я впервые задумался, что он ненамного младше меня, и, возможно, тот же Райо мог бы помочь эргу в познании самого себя. На моей памяти это уже был второй эрг, сотворённый путём лабораторных экспериментов. Тенденция мне не нравилась. Это означало, что где-то в глубинах изнанок, спрятанных ото всех, проводились и проводятся сейчас эксперименты над магами и тварями, и лишь боги знают, какими будут результаты этих экспериментов.

В случае с Ксандром нам, скорее, повезло. Как вожак стаи гончих, он изначально нёс ответственность за стаю, своим примером учил и защищал их до последнего вздоха. Оттуда же, скорее всего, перенялась и волчья верность на грани инстинктов.

Выбор Кираны я понимал и принимал, вот только была ли помолвка фиктивной, или же сестра сама себя в этом убеждала, интуитивно избрав себе подходящего спутника для жизни?

Я решил пока не вмешиваться в их взаимоотношения и просто понаблюдать. С точки зрения наследственности, выбор Ксандра в партнёры вполне оправдан, но, вот с точки зрения вращения в высшем свете, они оба были неопытны, что таило в себе многие опасности. На голой силе далеко не уедешь, а с хитростью у них пока было слабовато.

«Боги, да я веду себя как заправская сваха! Тьфу! Ещё бы имена их детям начал придумать, и всё! Конец!» — сам себе отвесил я подзатыльник. Хотя, если быть честным, пока они друг друга даже на рассматривали как любовных партнёров. Скорее, в них бурлили азарт, дух лёгкого соперничества с нотками благодарности и некое чувство родственности что ли, что уже было неплохим стартом. Вырванные из привычных им миров вместе они чувствовали себя увереннее против этого мира.

«Хреновый из меня братец выходит. Пока сестра здесь барахтается в аристократическом и родовом дерьме, я по заграничным вояжам летаю! Неудивительно, что она нуждалась в поддержке и нашла её, пусть и в весьма специфической манере».

Проблемой для возможного союза было отсутствие аристократического достоинства у Ксандра, но этот вопрос, пожалуй, можно было решить и превентивно. Деньги в любом мире могли устранить если не все, то очень многие проблемы.

— Арсений, а где у нас можно раздобыть… — обратился я по кровной связи и замялся, не зная, как более точно описать свою просьбу.

— Даже любопытство взыграло, Михаил Юрьевич! От чего там у вас дар речи отшибло? — по-доброму пошутил кровник.

— Хм. Если попросту, мне нужно сделать одного весьма магически одарённого мужчину аристократом. Если не с титулом, то, возможно, из младшей ветви, но что бы это не привлекло ненужного внимания, — наконец, сформулировал я свой запрос.

— К-хм, — кашлянул Арсений. — Удивили, но не огорошили. Мы личность Гаврилы Петровича Виноградова так же создавали. Опыт есть. Но я так понимаю, семейные линии Комариных и Виноградовых мы использовать не можем?

— Не можем! — подтвердил я. — И более того, у нас есть некоторые сложности с фамилией. Нужно искать нечто схожее, возможно, в соседних странах…

— Фамилия соответствует дару? — уточнил Арсений.

— Да, маг призывает ледяных гончих и не только.

— Сообщу, как найду приемлемые варианты, — коротко попрощался кровник, а я в который раз с благодарностью подумал о старом бароне. Тщательно подобранная им команда работала как слаженный механизм даже через годы после его смерти.

Из размышлений меня вырвала фраза сестры, обращённая ко мне напрямую:

— Мне придётся выдавать себя за невесту принца Андрея перед датчанами?

— По легенде договор о помолвке ещё не был заключён, но его внимание и ваше совместное времяпрепровождение должны будут стать однозначным сигналом для Блаваленов, что ты неприкосновенна.

— Могу я быть телохранителем Кираны?

Вот и сейчас Ксандр подходил к вопросу безопасности сестры с практической точки зрения. Для охраны необходимо было его постоянное присутствие, и соседство принца охотника ни капли не смущало.

— Не вижу препятствий для этого.

— Тогда с вас артефакты на дистанционное воздействие, а с меня непосредственная защита, — подвёл итог беседе Ксандр. — Когда выезжаем?

— Уходим сегодня ночью, заглянем в Хмарёво и уже оттуда пойдём в Санкт-Петербург.

* * *

Но перед уходом необходимо было разобраться с ещё одним кандидатом в женихи. С наследником князя Ува, фамилия которого буквально означала «виноград» на итальянском языке, всё было очень и очень непросто. Его кровь тоже выложила мне его намерения. И хуже всего, что он не был каким-то уродом, извращенцем или падким на деньги типом. Микаэль был вполне себе вменяемым княжичем, ратовал за усиление рода, серьёзно относился к делам, получил неплохое образование, имел относительно адекватные моральные принципы и вполне неплохой потенциал в районе семёрки с ярко выраженным родовым даром. Под его рукой виноградники росли, словно грибы из-под дождя.

Ну а букет, кольцо и эффектное появление были издержками южной темпераментности.

Кирана с ним после снятия проклятия ещё не общалась, а сам он не набивался на встречу, особенно после моего возвращения домой. В понимании княжича руки следовало просить у мужского представителя рода, раз уж родители у нас погибли.

И вот сейчас этот горячий итальянский мужик во всю уговаривал меня отдать сестру за него замуж.

— Микаэль, вы должны меня понять! Я её ждать! Отвергать красавиц устать! Только ей обещан! Нам оракул предсказать. Моя судьба — вите русса, руса виноград лоза! И вот я здесь, она здесь! А замуж не хочет!

Итальянец расхаживал по кабинету, эмоционально жестикулируя. Передо мной в бархатной коробочке блестел перстень, весьма и весьма напоминающий адамантовый. Только вот я не понимал, откуда он мог взяться. Если адамант — металл, минимально собираемый богами, и наделяемый перстнем человек через него получал некие способности от покровителя, то почему артефакт такой ценности не на пальце у главы рода?

— Не драматизируйте, дорогой Микаэль. Мне уже донесли про ваши маленькие шалости в виде любовниц и наложниц, оставленных дома, — попытался я вернуть с небес негодования на землю практичности итальянца. — Поймите и вы, что Кирана не обычная аристократка, живущая балами, благотворительностью, семьёй и детьми.

— Я это… уже заметить, — сокрушенно покачал головой княжич. — Но она привыкнуть! У нас море, солнце, виноградники! У нас рай!

— Она не переедет в Италию как раз-таки по всем вами перечисленным причинам. Она любит холод, снег и лёд, а в тепле чувствует себя неуютно. Ну и в качестве вишенки на торте, она — глава рода, княгиня! — как маленькому втолковывал я Микаэлю невозможность их союза.

— И что? А я — будущий князь! За мной сила и дар рода, нам суждено быть вместе! И я — мужчина, она — женщина, её путь — следовать за мной!

М-да, что-то я поторопился насчёт адекватности итальянца. Может, надо было позволить Киране его скрутить с бараний рог разок, чтоб у него резко отпали все мысли про патриархальный уклад семьи?

— Микаэль, что конкретно напророчил вашей семье оракул? — решил зайти я с другой стороны.

— Лоза из Пьемонта и лоза с берега Чёрного моря сплетутся воедино в великой страсти и породить небывалую по силе гроздь, — с пафосом и на одном дыхании выдал Микаэль.

— И где здесь указано, что нужная тебе «лоза» — это именно Кирана? — обескуражил я княжича, по сути, простым вопросом.

— Ну как же… — он даже растерялся от моего вопроса и перешёл на итальянский, — русса вита дель Мар Неро. Я так ждать! Кирана — донна белиссима, палаццо на Чёрное море! Судьба!

— Микаэль, Османская империя — тоже Чёрное море, как и Румыния с Болгарией, больше, чем уверен, у них так же есть последователи Винограда. Почему же вы так усердно рассматриваете только нашу ветвь?

Тут ему парировать было нечем. Хоть я, к своему стыду, не изучал генеалогию Виноградовых и их связи с другими родами, имевшими единого покровителя, но что-то мне подсказывало, что последователи у Винограда имелись во всех субтропических странах. Напрашивался очевидный вывод, род Микаэля нуждался в деньгах и жаждал поправить собственное финансовое положение за счёт Кираны. Я уже готов был склониться к этому варианту, как итальянец произнёс:

— Я готов заплатить за неё выкуп! Сто миллионов!

К-хм… вопрос с деньгами отпал сам собой. Я всё мог понять: любовь с первого взгляда, страсть, похоть, но сто миллионов?

— Никогда не пытайтесь купить мою сестру! — раздельно с паузами произнёс я. — Худшего оскорбления вы не придумаете! А теперь прошу искренне ответить, почему именно она, если до вчерашнего дня вы даже не виделись?

Княжич побледнел и закусил губу, будто ему предстояло сообщить о чём-то постыдном. И я оказался недалёк от истины.

— На мне лежать проклятие, — его тихий голос и взгляд, опущенный в пол, сигнализировали об искренней скорби.

Я бегло просмотрел его кровь и с удивлением обнаружил проблемы в самом неожиданном месте… хотя, если брать в расчёт любвеобильность южных наций…

— Я любить… недолго… один юный белла, османка. Любить, но не взять в жёны, она злиться и пытаться умереть, а перед тем меня проклясть.

— Спасли? — на всякий случай уточнил я. Ибо настоящее посмертное проклятие усиливалось за счёт некротической энергии, в то время как выживший автор закреплял метку исключительно собственными эмоциями в пиковый момент, а они всё же были слабее смерти.

— Спасли, — обрадовал меня княжич.

— Тогда в чём суть проклятия?

— Мой младший Микаэль… снова будет полон сил и энергии, если его полюбит княгиня Виноградова, которой ещё не касался мужчина.

Я хмыкнул. Девица, похоже, сильно обиделась. Истинных княгинь по силе не было очень давно, а ждать, пока батюшка Микаэля прикажет долго жить и передаст ему титул для женитьбы на девственнице княжич не стал. А тут сестра, два в одном, всем хороша, с какой стороны не посмотри.

— Микаэль, неужели вы за…

— Полвека, — тихо вставил княжич.

— … полвека не смогли найти достаточно сильного специалиста, чтобы снять с себя предсмертное проклятие? — полюбопытствовал я, думая о том, что, кажется, графу Майскому сегодня просто-таки фантастически везёт на клиентов.

— Нет. Все они утверждать, что чем больше условий, тем сложнее снять.

«Чувства, титул, род, отсутствие близости, — про себя перечислил я четыре условия и подвёл итог, — не смертельно».

— Скажите, если я помогу вам избавиться от вашей напасти, вы оставите в покое мою сестру?

Княжич закивал болванчиком, боясь спугнуть собственное счастье. Нужно было видеть его лицо в тот момент. Оно озарилось столь неподдельной надеждой и невысказанной благодарностью, что даже меня проняло. Эк, как он за своего младшего Микаэля переживал.

Я набрал номер Майского и спустя три гудка услышал встревоженный голос:

— Что-то не так с вашей сестрой?

— Нет, Николай Александрович, напротив с ней всё в порядке, — я поспешил развеять подозрения графа. — Я вам абсолютно случайно ещё одного клиента нашёл. Очень жаждет избавиться от весьма деликатной проблемы. Сможете принять у себя?

Получив утвердительный ответ и записав адрес графа, я передал карточку итальянцу:

— Вот ваш путь к свободе!

У того даже слёзы на глазах выступили.

— Я вас помнить всю жизнь! И благодарить! И звать в гости! В любой время! Спасибо!

И, даже не прощаясь, княжич рванул прочь из кабинета. Хотя ещё неизвестно, с какой скоростью я бы бежал от полового бессилия. Но меня, хвала богам, такая участь миновала, тьфу-тьфу-тьфу.

Ну что же минус один жених — это тоже результат!

* * *

Мадлен Блавален куталась в меховую шубу и пила очередной глинтвейн, сдобрив его крепким ромом. Качка и промозглая погода Санкт-Петербурга выводили её из себя. Ничто не радовало королеву с того момента, как Кристиан принёс ей мешочек с этими проклятыми макрами. Мадлен была вне себя от ярости, обиды и беспомощности.

Всё указывало, что её Михельс, её медведь погиб. Да, макры показывали, что его не убили, но эти русы всегда лгали и выгораживали своих. Защищать какую-то малолетнюю шлюху, обвиняя её Михельса? Немыслимо! Они поплатятся за это! Все! И эта дрянь, и её братец, что посмел предъявить претензии.

Гнев клокотал внутри, вымораживая внутренности. Глинтвейн не помогал, даже Кристиан в обличье Михельса, и тот не мог заглушить ярость. Её лишили даже надежды оказаться однажды под рюгенцем. И женщина, лишённая надежды, пошла на крайние меры. Они все заплатят!

В дверь каюты постучали.

— Войди, Кристиан! — чуть усмирив гнев и глотнув остывший напиток, произнесла Мадлен. Никто другой не посмел бы беспокоить её среди ночи.

— Ваше Величество, он здесь! — почтительно склонившись, отчитался любовник и глава Тайной Канцелярии датской королевы.

— Так ли он искусен, как о нём говорили на изнанках?

— Даже более того.

— Тогда пусть продемонстрирует. Разбуди и приведи сюда Марту, — приказала королева, желая убедиться, за что она собирается расплатиться макром восьмого уровня из родовой усыпальницы.

Спустя пару минут в каюту вошла заспанная камеристка королевы, с опаской взирая на свою госпожу. Последние пару недель та была просто невыносима, допекая всех вокруг придирками и наказывая за малейшую оплошность. В присутствии королевы уже боялись даже зевать. Девушка подслеповато озиралась и не могла взять в толк, что от неё требовалось.

Следом в каюту вошёл незнакомец в тёмном плаще с капюшоном, скрывающем лицо и даже ладони.

От него волнами расходились страх, боль и ненависть, откликаясь знакомым эхо в душе королевы.

— Покажи на ней, — три слова, брошенные в темноте ночи, подписали смертный приговор ни в чём не повинной девушке. Спустя секунду та уже лежала на полу каюты и корчилась в муках, размазывая струйки крови по лицу. Незнакомец даже не прикоснулся к ней.

— Эту оплатишь в том же размере, иначе следующей будешь ты и бесплатно, — донёсся до ушей королевы вкрадчивый шёпот, от которого в жилах стыла кровь. Почему-то Мадлен поверила предупреждению с первого раза и не стала перечить.

Глава 18

Мы возвращались в Хмарево. Прошло не больше четырёх дней с момента ухода оттуда, а ощущение будто не меньше месяца. Агафья пока осталась в столице, она обещала прибыть сразу в Санкт-Петербург. Ей всё же неприятно было находиться в Хмарево без острой на то необходимости, потому я не настаивал. Мы с Тэймэй, сестра с Нарвой, своей волчицей, и с Ксандром переходили свитками, а эрги ушли своим ходом. Райо же ради интереса попросился с нами. Как-то так получилось, что остальные эрги безоговорочно признали его авторитет, то ли в силу возраста, то ли из-за личной силы. Ему хотелось разобраться с принципами, по которым работали свитки.

По итогу он был несколько разочарован.

— Слабое подобие наших проколов, ещё и завязанное на координаты местности.

— А разве бывает по-другому?

Дракон так выразительно на меня посмотрел, что мне стало чуточку стыдно за свой вопрос.

— Обе эрги, связанные с тобой особым образом, могут перенестись лично к тебе. Ты — их привязка к любой точке пространства, — взялся объяснять Райо, расхаживая передо мной, пока мы ждали несколько минут для стабилизации пространства и использования следующих свитков. — Но особо сильные особи, вроде меня, могут перенестись в любое место любого мира, если ясно себе его представят, до мельчайших деталей. Или чувствуют силу, как в случае с местом силы у тебя в землях. Стихия приманивала своих последователей, но уже счастье, что они в мир переносились. А дальше ножками топали, плыли, летели в нужную сторону.

Мы стояли посреди полянки, укрытой девственно белым снегом в чаще старого леса. До нас здесь давненько не было посетителей. Пока мы с Райо беседовали, Ксандр с Кираной тренировались ощущать всё живое в определённом радиусе. Игра их так увлекла, что на нас они не обращали внимания. Нарва о чём-то тихо беседовала с Тэймэй, при этом её взгляд лучился теплом и заботой.

— Это всё хорошо, — у меня и на основе информации сразу же возник вопрос, — а каким из способов меня перекинуло к тебе в темницу? Мы не были знакомы, я не знал координат и уж точно не чувствовал силу или ещё что-то.

— Это из-за меня, — кажется, эрг даже смутился. — Когда Тара была беременна, я знал, что наша жизнь закончится не самым лучшим образом. Надеялся на лучшее, но предчувствие беды не оставляло меня. Тогда я заказал артефакт у одного из наших. Он состоял из двух частей: одна — на поиск родственной души, вторая — на перенос ко мне. Я надеялся, если они заберут Тару, то артефакт отыщет её и вернёт. Но он вернул тебя.

— Мне искренне жаль, что он перенёс не её перерожденную душу, а меня, — я сочувствовал дракону, всё ещё переживающему боль утраты.

— Местные боги считали, что у неё нет и не может быть души, как и у нас сознания. Для них наш союз выглядел, словно грязный зверёныш украл волшебный инкубатор. Нас не считали даже просто существами, не говоря уже о праве на чувства, эмоции и выбор.

Я слушал, и смутные детские воспоминания времён нахождения в приюте накатывали волнами горечи. Чувства эрга были мне не просто знакомы, но и близки.

Моей жизни до приюта не существовало, казалось, я родился уже там. Скудный рацион, каторжные работы и разжигание соперничества сделали из нас маленьких зверьков, готовых на всё, лишь бы заслужить поощрение в виде лишнего куска хлеба.

— Вы — никто! — любил повторять настоятель приюта, расхаживая между столов с жидкими помоями, по недоразумению названными едой. — Вы хуже отбросов и всё ещё живы по доброте наших святых отцов! — чья-то тарелка летела со стола и с гулким стуком ударялась о деревянный пол. Её владелец оставался голодным и назначался таким нехитрым способом дежурным, убирая за всеми. — Им в молитвах открылась истина, что кто-то из вас будет служить церкви и защищать нас от скверны, прорывающейся в наш мир.

Все мы мечтали, чтобы в нас открылась магия. Мы медитировали, пытаясь пробудить в себе силы тьмы или света, которых там не было. И раз в год проходили проверку на элементах стихии. Эти силы были хуже тьмы или света, но всё же давали шанс на нормальную жизнь, контракт в армии и возможность завести семью. Стихии откликались у единиц, а остальные так и оставались никчёмным отребьем. Самые жестокие из мальчишек шли на гладиаторские бои, а самые красивые из девочек — в бордели. Над некрасивыми глумились свои же. Так было пока одна из местных шлюх меня не пожалела. Много ли надо вечно голодному ребёнку, чтобы начать боготворить кого-то? Нет. Цена такого отношения — кусок хлеба, изредка сдобренный сахаром. Так продолжалось около года, а потом к ней пришли гладиаторы. Обычно им выделялось несколько девочек для снятия напряжения, но в тот раз что-то пошло не так. И они пришли к Рут. Она повидала много всякого дерьма, но то, что они с ней сделали…

Мне было семь или около того, и я слышал, как она кричала и выла от боли в руках этих зверей. В руках у меня был гвоздь, самый обычный гвоздь, когда я бросился с ним на главаря, который в тот момент навалился сверху на Рут. Я даже попал в шею, вспоров ему не то артерию, не то горло, но остальные, хоть и находились в угаре, удерживая за руки и ноги свою жертву, среагировали быстро. Этим же гвоздём на моём теле оставили столько отметин, что не было ни сантиметра кожи без ран, но зато они отстали от Рут. Хотел ли я, чтобы меня спасли в этот момент? Хотел, но не ценой жизни Рут. Моя жизнь сейчас была на одной чаше весов, а на другой была скупая забота и кусок хлеба с сахаром. Так себе размен. Но это всё, что я мог тогда сделать.

Смерть не забрала меня лишь потому, что рядом с приютом случился прорыв изнанки. Гладиаторам резко стало не до нас. Они пытались спастись. К моменту прихода армии в живых осталось не больше пяти человек, двумя из которых были я и Рут. Но жизнью наше состояние можно было назвать с большой натяжкой. Два окровавленных куска плоти отдали корвусам для практики.

— У тебя тогда открылись способности, — тихо произнёс Райо.

На мой немой вопрос дракон пожал плечами:

— Слишком громко думаешь.

— Это можно как-то прекратить? — тут же напрягся я. После поднятия уровня меня даже местные боги не подслушивали, а артефакты и подавно, а тут эрг читал как открытую книгу.

— Можно. Это и прекратится со временем. Пойми, внутри тебя сейчас живёт детёныш эрга. Он заново проживает все события твоей жизни, и не одной. Ему страшно и больно, совсем редко весело, но чаще грустно и печально. И этот детёныш рассказывает обо всём мне. Ты принял ученичество, и эрг внутри признал во мне более сильного и надёжного наставника. Поэтому сейчас мы делим твою боль на двоих.

— То есть я в этой цепочке не участвую?

— Ну почему же, ты это всё пережил и не сломался. А я сейчас вот через такие всплески знакомлюсь со своим учеником. Если тебе будет спокойнее, то слышу и вижу это только я.

Ну хоть так. Пусть мне и не нравилось происходящее, но ещё хуже было бы фонтанировать собственными воспоминаниями на всех эргов. И вопрос здесь был не в силе или сохранении авторитета. Я не хотел выставлять свою жизнь напоказ. Она моя. Моя боль, моя радость, моё горе. Всё это я пережил и уложил в самые дальние закоулки своей души, а теперь другая часть моего я вдруг решила сделать ревизию. И пусть сейчас воспринималось всё уже притупленно, но детские воспоминания были самыми болезненными.

* * *

К нашему приходу в Хмарево уже были накрыты столы, Марта расстаралась на славу. Эрги галдели, наперебой обмениваясь впечатлениями от поездки в Японию. Я отдал Тильде шкатулку с макрами, чтобы распределила между эргами, и ещё добавил от себя. Если бы не их поддержка, всё могло пройти гораздо проблемней. Но, к моему удивлению, подруга вскоре вернулась с подношением обратно.

— Они отказались, сказали, что было весело, а потому не видят смысла брать плату, — эрга колебалась всего мгновение, но всё же продолжила: — Правда, есть одна просьба.

— Какая? — мне стало очень любопытно.

— Наши спрашивают разрешение устроить… к-хм… танцы. У японцев им банкет понравился, но показался скучным.

Я попытался представить сие действо, но фантазия слегка пасовала.

— Им бальный зал отдать или…

— Нет, конечно! — замахала руками эрга. — Нам бы полянку на природе, и чтоб твои люди не сильно удивлялись.

— Это без проблем. Алкоголь нужен? Могу вскрыть погреба ради такого дела.

— Всё, что нужно, у нас с собой, — улыбнулась Тильда. — И, если захочешь, можешь присоединиться с близкими, нашим будет приятно.

Я кивнул и отдал распоряжения Пауку, чтобы комары не вмешивались в веселье эргов на поляне недалеко от поместья. Как ни странно, но местом проведения танцев они выбрали полянку рядом с болотом, где когда-то я очнулся в теле Михаила.

— Хорошо вам погулять, Тиль. Я пока решу некоторые вопросы и постараюсь попозже к вам присоединиться.

* * *

Тэймэй вместе с Нарвой ушли отдыхать. Ксандр отправился с эргами, ну а мы с Кираной разбирались с артефактами в родовой сокровищнице. Вернее, я копался в поисках подходящей для сестры защиты, а она не вмешивалась, ибо, не смотря на наличие крови Комариных, была уже главой другого рода.

— Вообще, у тебя тоже должна быть сокровищница, — сообщил сестре. — Поговорить с алтарём надо, он подскажет, где искать.

— Вот до него я так и не добралась, — честно призналась Кирана. — Я, вон, даже до изнанки второй раз не добралась, а ведь нужно разобраться с происходящим там.

— Ну под проклятьем от тебя там было бы мало толку, — успокоил я сестру.

— Зато от женихов можно было спрятаться, — тут же парировала Кирана. — Как только тебе удалось отделаться от итальянца, ума не приложу.

— Не скажу, — в который раз ушёл от ответа я.

Как она не допытывалась, я не сдавался. Во-первых, из мужской солидарности, а, во-вторых, любой женщине вряд ли будет приятно узнать, что на ней хотели жениться только для снятия проклятия.

— И вообще, у нас разделение обязанностей! Ты собираешь женихов, я отваживаю! И, между прочим, этим братья в основном и занимаются, женихов от сестёр отгоняют, — мы оба рассмеялись, посмотрев на ситуацию, с другой стороны.

— Знаешь, я до конца не верила, что они гроздьями начнут вешаться, — честно призналась Кирана. В этот момент я закопался чуть ли не с головой в родовую сокровищницу в поисках особого оберега от магии смерти для сестры.

— Это ещё всё несерьёзно, дальше хуже будет, но уже после ситуации с датчанами, — я как раз нашёл амулет, реагирующий на эмпатические воздействия. Не от смерти, но тоже сойдёт. — Сейчас нас считают мошенниками, но стоит проверить на артефактах правды, на тебя выстроится очередь. Думаю, попыток воровства и принуждения тоже не избежать.

— Ну, если хлюпики попадутся, не страшно. Уйду с боем, ну или тебя позову, — размышляла сестра, пока я читал пояснения к наконец-то найденному амулету от магии смерти. — А вот если, как Михельс? Да с наручниками.

— Вот и действовать будешь, как с Михельсом. По принципу: «Кто не спрятался, я не виноват», — я продолжил искать, но уже защиту от ментального воздействия. — Последствия потом разгребём. Главное, не давай добровольного согласия, если скажут, что убьют кого-то из близких. Я кровную связь установлю со всеми и всегда смогу проверить, в каком они состоянии и где.

— А здесь есть какое-то понятие божьего суда?

Я даже немного подвис от такой формулировки. Видя моё недоумение, сестра пояснила:

— Ну, вот призвал в свидетели покровителя и вызвал на бой какого-нибудь урода, убил его, и никто косо не посмотрит.

— Это не панацея. Вспомни те же дуэли. Там на тебя смогли воздействовать. Нельзя быть излишне самоуверенной. На каждого сильного бойца всегда найдётся более хитрая задница.

— Ну, вот взять тебя, ты же сильнее всех в своей магии, хоть и усиленно прячешь это, — сестра не стеснялась и говорила, что думала, ведь мы были одни. — Я чувствую, как твоя сила растёт, причём скачками, не плавно. Это как будто рядом был сначала маленький костёр, а потом в него добавляли всё больше и больше дров, и вот он уже пылает выше деревьев в лесу.

Я задумался, нужно узнать, так ли меня ощущают остальные мои кровники, или же это феномен родственной крови. Не хотелось бы фонить силой. Да и божественная маскировка, как оказалось, тоже не решала всех проблем.

— Неужели ты кого-то боишься? — нахмурилась сестра.

— «Боишься» — неверное слово, — усмехнулся я, вспоминая свою почти удачную кремацию. — Меня однажды вырубили табуреткой и отправили на сожжение, а Агафью при её относительном вампирском бессмертии проткнули металлическим колом, как бабочку, посреди пожара и детонирующих артефактов. От случайностей никто не застрахован. Иногда они могут стоить жизни. Поэтому не стоит быть излишне самонадеянной.

Собрав, наконец, комплект артефактов, я вышел из сокровищницы к сестре.

— Нам бы тебя приодеть ещё, чтоб выглядела достойно, — пришла в голову своевременная мысль.

— Да пошли они все, я им не кукла. Оденусь так, чтоб мне было удобно. Остальное — их проблемы.

Мы выходили через крипту и вместе, не сговариваясь, остановились перед статуями родителей.

— Ты похож на отца, — тихо произнесла Кирана, — а я на мать. Вот бы хоть раз увидеть их. Сказать, что у них всё получилось.

Я приобнял сестру за плечи.

— Дай время, есть один способ. Разберёмся с датчанами, и я постараюсь всё устроить, — обнадежил я Кирану. Та обернулась и обняла меня в порыве благодарности, а затем быстрым шагом покинула крипту.

* * *

На выходе нас ждали. Ксандр сидел на корточках и гладил полярную волчицу сестры. Арва выгибала спину, подставляла живот и всецело выражала удовольствие от процесса.

— Предательница! — шутливо пригрозила пальцем подруге охотница, а Ксандру так и вовсе достался нарочито хмурый взгляд. — А ты вообще лапы-то поменьше распускай, а то оттяпают и не заметишь.

— Ревность, такая ревность, — поддел охотник сестру, но Арву гладить перестал. — Пойдём к эргам, тебе понравится!

Кирана перевела взгляд на меня, будто спрашивая разрешения.

— Иди, я тоже скоро присоединюсь.

Охотники ушли, на ходу обмениваясь колкостями. Волчица следовала за ними по пятам и, кажется, посмеивалась, будто бы понимала их перепалку.

Сам же я отправился проверить состояние Тэймэй. Но и здесь меня ждал сюрприз. Иллюзионистки в своих покоях не оказалось. По дороге обратно мне встретилась Марта, которая и прояснила ситуацию:

— Так ушли они с Нарвой на поляну к гостям. Я уж девочке с собой поесть собрала и крови пузырёчек дала, чтоб, значит, и малыш не голодал, и ей не тошно было.

По моему удивленному взгляду Марта поняла, что нужны пояснения.

— Так все же отпрыски Комариных для развития крови требуют, это от комарих перенято. Как в природе, стало быть. Хоть чуток, а надо. Без того плохо будет и матери, и дитяте. Ваша матушка, да упокоят боги её душу, кровь с вином смешивала и фруктами, но пила исправно. Вот вы у нас здоровеньким и выросли.

Поблагодарив Марту, я отправился на поляну. Там веселье шло полным ходом. Права была Тильда, когда сказала, что у них всё с собой. Посреди поляны горел костёр, а вокруг на расстоянии возвышались ледяные скульптуры в два человеческих роста, изображающие эргов в естественных обличиях. Пламя задорно отражалось в ледяной глади, отчего казалось, будто фигуры живые и танцуют вместе с эргами в кругу.

Но музыка… Музыка была невероятной. Она была живой, словно витала между танцующими, сплетались с голосами, поющими и задающими ритм.

Что-то глубоко во мне откликалось, раскрывалось навстречу этому чуду. Я тонул в моменте. Восторг захлестывал с головой. Не помню, как, но я оказался в кругу. Со мной рядом танцевала Кирана в объятиях Ксандра, моя же ладонь крепко сжимала ладонь Тэймэй. Щеки её раскраснелись, глаза горели огнём, она раскинула руки в стороны и создала над поляной невероятный по красоте и мощности фейерверк. Ночное небо расцвело разноцветными вспышками. Казалось, звёзды разом ринулись на землю, чтобы слиться с нами в танце. В этот самый момент мы были счастливы. В этот самый момент я впервые почувствовал себя дома.

Глава 19

В Санкт-Петербург мы отправились утром, успев даже отдохнуть часа три-четыре. Тэймэй я оставил под присмотром эргов и обелиска, обозначив, что она носит моего сына. Сам же с Кираной, Ксандром, Нарвой и Райо поспешил в северную жемчужину империи, город на воде.

Остановиться решили в особняке Гаврилы Петровича Виноградова. Как ни крути, но для меня это место стало ближе и роднее, чем пока ещё законсервированный особняк Комариных. Арсений неизменно встречал нас на входе:

— Ваше сиятельство, покои готовы. Баронесса ожидает вас в кабинете с Его Императорским Высочеством Андреем Петровичем.

Вот тебе и прибыли с корабля на бал.

Остальную часть доклада Арсений добавил по кровной связи:

— По личности для господина Гончих, сейчас улаживаем некоторые сложности, но в целом достигли понимания с османами. Будет Искандером Кёпеклери, родом из Трапезунда. Там же будет иметь небольшой надел земли в предгорьях. Род знаменит охотой и военной службой. По местному аристократическому рангу соответствует нашему барону.

— Вы там хоть никого не убили? — меня поразила скорость, с которой Арсений улаживал дела.

— Напротив, господина Гончих добровольно приняли в род, необходимо лишь будет съездить познакомиться с названным отцом. Ну и поставить на место некоторых разжиревших и зарвавшихся напрочь отпрысков.

Я поблагодарил верного кровника и, подхватив на буксир сестру с Ксандром, отправился в кабинет.

Принцу хватило пары минут, чтобы сделать соответствующие выводы:

— Лихо вы, и суток не прошло, а проклятье уже сняли.

Я сдержанно поблагодарил принца за похвалу и решил представить Ксандра:

— Не знаю, представляли ли вас по форме, но, думаю, стоит устранить сие досадное недоразумение. Ваше Императорское Высочество, позвольте представить вам Искандера Кёпеклери, отпрыска знатного рода из Трапезунда и защитника княгини Виноградовой. В нашей империи Искандер предпочитает использовать местный вариант своего имени Александр Гончих или просто Ксандр.

Выражение лиц у всех присутствующих было весьма живописным. Ксандр вздёрнул одну бровь, Кирана часто-часто заморгала, переваривая новую информацию, Агафья улыбалась во весь рот и показывала мне большой палец за спиной у принца, а сам принц был спокойнее всех остальных.

— Ксандр, позвольте представить вам Его Императорское Высочество Андрея Петровича Кречета, в рамках разбирательства с датской короной выполняющего роль жениха княгини Виноградовой.

Неловкую паузу прервал принц.

— Благодарю вас, Михаил Юрьевич. У нас с Ксандром схожая ситуация, наши инкогнито не выдержали никакой критики. Зная вашего деда, барона Комарина, удивляюсь, как у вас в телохранителях ещё и отпрыски Гепардеви не ходят, инкогнито.

Меня только что искусно поддели, но вот, в чём был смысл издёвки, мне ещё предстояло узнать. Теперь пришёл мой черёд пытаться удержать лицо, в то время как Агафья по кровной связи выдала мне скромную справку:

— Кёпеклери — одна из первых ветвей бастардов Куртов, султанов Османской империи, сосланная в Трапезунд. К ним в горы до сих пор никто не суётся, чтобы затребовать принести присягу новым султанам. Технически, они — независимое княжество на данный момент. Ты как нашего эрга умудрился в такой род пристроить?

Я тихо выругался.

— Это не я, это Арсений по старым каналам деда как-то договорился.

Агафья расхохоталась.

— Вот же, старый волчара! Так по носу щёлкнуть всю свою стаю. Хорош!

Мне же пришлось мило отбрёхиваться, сохраняя лицо.

— Ваше Императорское Высочество, что вы, я просто забочусь о безопасности сестры, а Ксандр согласился нам помочь на правах старых дружеских взаимоотношений между нашими родами.

— Да уж представляю, какие это взаимоотношения, если волчонок спустился со своих гор ради виноградной лозы, — буркнул себе под нос принц и уже громче ответил, — что же, чем больше союзных родов поддержат претензии Кираны Юрьевны, тем лучше.

* * *

Встречу датской и русской короны проводили в Зимнем дворце. Словно для декларации воинственных намерений обеих сторон местом заседания выбрали Михайловский зал, названный в честь деда нынешнего императора. Наша делегация первой занимала предназначенные ей места.

Я с любопытством осматривал убранство зала, оформленного в бело-золотых тонах и украшенного многочисленными колоннами из баснословно дорогого каррарского мрамора. Невольно внимание привлекли сотни, а то и тысячи геральдических гербов, символизирующих все аристократические семьи, вошедшие в состав Российской империи. Герб Виноградовых виднелся почти рядом с огромной хрустальной люстрой, а вот герб Комариных пришлось поискать. Его было почти не видно за одной из колонн.

Мы расселись за массивным столом, который, казалось, мог вместить чуть ли не тысячу человек, но сегодня за ним восседало едва ли больше десятка. Двери с противоположной стороны зала отворились, и вошла датская делегация, на удивление представленная лишь двумя людьми. Не успели они занять свои места, как меня прожёг взгляд полный ненависти. Если бы эмоции могли убивать, то мы с Кираной уже встречались бы с предками.

Первыми обменялись приветствиями сидящие во главе стола друг напротив друга монархи, Пётр Алексеевич Кречет и Мадлен Блавален. За их спинами развевались родовые штандарты. По левую руку от датской королевы находился её кузен и глава Тайной канцелярии Кристиан Блавален, который и был советником и поверенным короны в этом непростом деле. Тот держался гораздо сдержаннее.

С русской стороны рядом с императором сидели его сын, Андрей Петрович, Кирана и я в качестве истцов, графиня Вулканова в качестве свидетеля и Искандер Кёпеклери в качестве защитника Кираны.

Пока шёл обмен церемониальными любезностями в рамках международного дипломатического протокола, я выпустил своих комарих, чтобы раздобыть кровь наших оппонентов и узнать, к каким сюрпризам стоит готовиться.

Сюрпризы начались практически сразу. Я не мог получить образцы крови, словно она и не текла внутри тел королевы и её кузена. Я закрыл глаза и выпустил силу наружу, пытаясь ощутить ток крови вокруг. Сперва послышались тихим ритмом удары сердец, затем им стали вторить, словно хоры солисту, круги кровообращений. Я поочередно отсекал своих, вычленяя мелодию крови датчан. Она была практически незаметна в общей симфонии, ощущалась не просто где-то вдалеке, а на грани осязания, будто Блавалены сидели не в паре метров от меня, а за пару километров, а то и дальше.

Так не должно было быть.

Едва приветствия были завершены, в зал поочерёдно внесли два белоснежных едва огранённых камня размером с человеческую голову.

— Это что? — пришёл обеспокоенный вопрос от Кираны.

— Скорее всего, артефакты, распознающие ложь, — прокомментировал я происходящее на автомате, полностью поглощённый внезапной задачкой с двумя неизвестными в виде датчан. Такой расклад меня категорически не устраивал.

Я принялся рыться в памяти, вспоминая, чем мы закрывали других людей от воздействия магии крови, и ответов было несколько: утолщение кожи мешало проникновению и забору крови, но моим комарихам оно не должно было мешать, также приходилось рассматривать в качестве варианта родовой дар, как у того же графа Майского, ведь недоступны были оба Блавалена.

— Агафья, какие родовые дары у Мадлен и Кристиана Блаваленов? — спросил я у вампирши, которая обычно была в курсе многих щекотливых подробностей из жизни и истории европейских королевских династий и не только.

— Официально, они — водники. Из неофициального Кристиан — полиморф, на короткое время может принимать облик живых существ, но без копирования способностей. А вот Мадлен… Увы, либо не обладает вовсе родовым даром, либо настолько хорошо его скрывает, что мне о нём неизвестно. А что случилось? — в голосе вампирши чувствовалась тревога.

— Я не могу их считать. Всех остальных в этом сраном дворце могу, а их — нет!

— Может быть, какие-то артефакты от магии крови? — предположила самое очевидное решение Агафья.

— Ты же говорила, что в этом мире магия крови не самое практикуемое ремесло…

— Не самое, но некоторые рода, вроде моего и твоего, всё равно её изучают, а значит, мог и артефактор самодельный появиться. Мне, конечно, приятно чувствовать себя уникальной, но я же и есть доказательство того, что магия крови не совсем ушла из этого мира, а скорее, мимикрировала и пытается выживать на стыке с другими ремёслами, наукой и техникой.

Янесколько минут обдумывал слова вампирши. В чём-то она была права. Я привык полагаться на непосредственный забор крови, а ведь дистанционное воздействие никто и не отменял.

Блавалены дали мне болезненный щелчок по носу, напомнив, что я не всесилен. Нет, в нынешней ситуации я мог дистанционно на них повлиять, но исключительно с летальным исходом. А этого мне уже не простили бы, причём не только датчане. Стать карманным кошмариком Петра Алексеевича для запугивания врагов мне категорически не хотелось, поэтому я загнал своё недовольство поглубже и сделал единственное возможное в данной ситуации, принялся готовиться к нападению.

Старый барон Комарин часто повторял внуку: «Хочешь мира, готовься к войне».

Вот и я сейчас делал тоже самое.

Сняв запонки и закатав рукав рубашки, я принялся отросшим когтем вспарывать себе запястье, выводя вязь защитных рун. Изначально ритуал был заточен на самозащиту, но я изменил несколько связок и распространил защиту на всех, кто обладал хотя бы толикой моей крови. Списочек выходил внушительный, но больше всех должно было достаться Киране. Всё-таки родная сестра. И всё равно, на неё получилось навесить щит значительно слабее, чем предназначенный для меня. Кроме того, подпитку он имел непосредственно из моей крови, что в случае заварушки, могло меня ослабить в абсолютно неподходящий момент, но другого варианта я всё равно не видел.

Действуя интуитивно, приходилось учитывать самый херовый из всех возможных развитий событий, а именно, наличие ещё одного сильного мага крови. Со стороны я сам себе казался параноиком, но ничего с собой поделать не мог.

Пока Пётр Алексеевич от лица Кираны и моего зачитывал претензии, оба камня сияли девственно белым светом. Затем следовали показания Лавинии Вулкановой, что так же свидетельствовала в нашу пользу и отвечала на каверзные вопросы Кристиана. За время её выступления камни так и не изменили цвет.

Затем пришёл и наш черёд с сестрой, мы по очереди пересказали свою версию событий. Причём после свидетельств Кираны камни засияли так ярко, что стало больно глазам, признавая правоту и законное негодование девушки.

Всё это время Мадлен сидела молча, бросая на нас взгляды полные ненависти и презрения, будто мы не более, чем пыль на её сапогах. Бедный Кристиан со всей педантичностью и тщательностью устанавливал детали преступления, совершённого подданным датской короны князем Рюгена Михельсом Исбьерном.

Когда все прения были завершены, Пётр Алексеевич заново перечислил все обвинения в адрес пропавшего без вести князя и предложил обсудить размер выплат пострадавшей стороне. В этот момент датская королева оттаяла и соизволила чуть ли не впервые за встречу вступить в диалог.

— Мы, Её Королевское Величество, Мадлен Блавален выслушали все обвинения в адрес нашего дорогого подданного Михельса Исбьерна, князя Рюгена, и считаем их несостоятельными. Ответчик пропал без вести в ваших землях. Свидетели с вашей стороны не могут считаться непредвзятыми, а потому мы требуем предоставить нам образцы крови княгини Виноградовой, графа Комарина и графини Вулкановой для проверки подлинности показаний нашим привлечённым специалистом.

В зале воцарилась тишина, в которой стал различим тихий мелодичный перезвон хрустальных капель в люстре под потолком.

— Я не думаю, что это требование невыполнимо, поэтому наша сторона… — начал было император, когда я самым беспардонным образом прервал его на середине речи.

— Нет!

— Что нет? — не сразу понял Пётр Алексеевич.

— Мы не предоставим запрашиваемые образцы крови, — чётко и внятно, глядя в глаза датской стерве, произнёс я. — Потому что это несёт непосредственную угрозу нашим жизням и здоровью. Мы используем древнее право на самозащиту.

— Михаил Юрьевич, хорошо подумайте… — попытался нажать на меня император.

— Я хорошо подумал, Ваше Императорское Величество. Она нашу кровь не получит.

Вот не зря же озаботился защитой. Как задницей чувствовал, что где-то кроется грандиозная подстава.

Глаза Мадлен зажглись нездоровым огнём.

— Тогда мы вынуждены будем не просто отклонить ваши претензии как несостоятельные, но и выдвинуть собственные обвинения в беспочвенном оскорблении верного подданного датской короны Михельса Исбьерна, князя Рюгена. Мы, Её Королевское Величество, Мадлен Блавален, по древнему праву требуем поединка между представителями сторон. Со стороны обвиняемых мы вызываем графа Михаила Юрьевича Комарина, а со своей стороны выставим бретёра ввиду невозможности князя Рюгена защитить собственную честь.

Глава 20

— Победитель получает земли проигравшего? — задал я вопрос, который ещё на прошлой войне родов встал мне поперёк горла.

— Да! — победно согласилась королева.

— В нашем случае только земли графа Комарина в четыре раза превышают площадь княжества Рюген, — прокашлявшись, вмешался император, — требование неправомочно.

— Тогда пусть граф Комарин предоставит компенсацию в денежном или любом другом эквиваленте равную стоимости земель князя Рюгена, — криво улыбнувшись, припечатала Мадлен, даже не догадываясь о капиталах моей семьи.

— Согласны! — чуть ли раньше меня ответил император. — Если что, получишь императорскую ссуду, — добавил он уже мне.

— Но бой будет идти до смерти одной из сторон, — тут же вставила свои пять копеек королева.

— Протестую, — моментально отреагировал император. — Граф — последний представитель собственного рода.

— Михельс тоже был последним законным наследником княжеского рода, но вас это не остановило от его убийства! — прошипела словно змея Мадлен. — Тем более что ваш Комарин вскоре обзаведётся бастардом от узкоглазой наложницы.

— Вот сука! — не сдержавшись высказался я в адрес королевы и, увидев, как у той сузились от злости глаза, добавил: — Какой там у вас штраф за оскорбление королевской особы? Я вам выпишу чек авансом!

Пока Мадлен переваривала ни разу не завуалированное оскорбление, я связывался с Агафьей и Тильдой одновременно:

— Усильте охрану Тэймэй. Датская селёдка знает, что она беременна и, кажется, собралась извести под корень весь мой род.

— Я бы рекомендовал выбирать выражения в адрес княгини Инари и меча Японской империи, — попытался приструнить королеву Пётр Алексеевич, но добился совершенно противоположного эффекта.

— И не подумаю, — фыркнула та, — ещё одна подстилка — эта ваша княгиня Инари, как и княгиня Виноградова! Сначала ноги раздвигают, а потом строят из себя оскорблённую невинность.

Мадлен ещё не успела завершить последнюю фразу, как ей по лицу со свистом прилетел удар виноградной лозы, рассекая щёку и пуская струйку крови. Лоза исчезла так же мгновенно, как и возникла, оставив королеву в ярости открывать и закрывать рот, словно выброшенную на берег рыбу. Я же в этот момент гордился собственной сестрой.

— Я убью сначала твоего братца, а следом и тебя! — зашипела Мадлен.

— Вы хотите войны? — холодно осведомился Андрей Петрович, впервые вступая в переговоры. Он переглянулся с Ксандром и добавил: — Российская и Османская империи могут вам её устроить, если вы не перестанете вести себя как базарная баба и не вспомните, что являетесь монаршей особой.

Пока монархи продолжали пикировку, я почувствовал прикосновении ладони сестры под столом:

— Держи, тебе кажется не хватало образцов крови этой бешеной селёдки.

Я обмакнул пальцы в несколько капель, добытых лозой, и провалился в воспоминания датской королевы. Увиденное меня не порадовало. Впервые в этом мире мне предстояло сразиться с соперником близким к моему уровню развития дара.

* * *

Поединок решено было проводить за пределами города на арене, расположенной внутри древнего форта. Я отстранённо рассматривал массивное каменное сооружение, окруженное водой, пока мы пересекали Финский залив.

— Комаро, — обратился я к своему покровителю, показывая ему отдельные отрывки сегодняшнего заседания, — если со мной что-то сегодня случится, то помоги Тэймэй сберечь ребёнка. По сути, он даже больше Комарин, чем я сам, ведь в нём есть и твоя кровь.

— Сейчас не понял, — забеспокоился бог, — ты это что, с жизнью прощаешься? Кого против тебя выставили?

— Пока плохо представляю, но его уровень владения магией крови близок в моему, — честно признал я очевидное. — Можешь передать Винограду, чтобы присматривал за Кираной? Есть у меня предчувствие, что на попытке только лишь моего устранения этот бретёр не остановится.

Комаро молчал несколько секунд, но всё же добавил:

— Помнишь, как ты стоял со щитом против Крысинского бастарда? Попробуй провернуть нечто подобное, мы с Виноградом поможем. Если одна бешеная селёдка не контролирует свою сумасшедшую истеричку, это не значит, что мы будем стоять в стороне. Да к тебе даже у Белого Медведя претензий нет, а эта дура возомнила себя невесть кем.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я покровителя.

Хоть мы и имели разногласия в прошлом, но, похоже, что после посещения тюрьмы чужого пантеона Комаро стал относиться ко мне гораздо благосклоннее, я бы даже сказал по-дружески.

— Пока не за что. Постарайся не сдохнуть!

Рядом со мной оказался Райо, он как никто сейчас чувствовал мои переживания.

— Всё настолько плохо? — осторожно уточнил дракон.

— Представь, что против тебя выставят тебя же, но в самом расцвете сил, а ты на данный момент лишён примерно четверти своих возможностей, — коротко охарактеризовал я размер той задницы, что разверзалась прямо сейчас вокруг.

Эрг молчал примерно с минуту, размышляя над услышанным.

— Ты отрезан от части старых возможностей, но приобрёл новые! Не забывай об этом. Быть эргом — это не просто пользоваться магическим даром, это чувствовать и понимать силу, дарованную природой, и находить её отражение во всём, что тебя окружает. Да, со стихийной магией всё гораздо проще. Но и магия крови столь же древняя, как и любой из миров. Что есть вода? Вода — кровь всего живого на земле! Что есть огонь? Огонь — тепло жизни, сосредоточенное в крови. Что есть земля? Земля — некогда вырвавшаяся из глубин кровь мира, остывшая и разрушившаяся под воздействием ветра, солнца, дождей. Что есть воздух? Воздух — жизненно необходимый элемент для всего живого, переносимый опять же кровью. Воздух есть и в воде, и в огне, и в земле. Всё есть кровь, и всё есть жизнь!

— Хочешь сказать, что кровь — пятый элемент всего сущего, связующее звено? — попытался я провести аналогию.

— Хм, пожалуй, нет, — возразил эрг. — Я бы поставил её отдельно от квартета всем известных четырёх стихий.

— Но и отдельно она стоять не может, ведь она плотно завязана на жизнь и смерть. И на энергию, — мне казалось, что я, блуждая во тьме, обнаружил нечто ценное, совершенно неочевидное для других, но времени обдумать находку мне не дали.

Королевская яхта причалила к пирсу, потерявшись на фоне стен громадного мрачного форта.

— Райо, у меня будет просьба, — обратился я к эргу, даже не зная, сможет он её выполнить или нет. — Как только я выйду на арену, закрой нас каким-нибудь куполом, чтобы остальные не могли видеть происходящего внутри.

— А как же помощь?

— Это и будет помощь. Если я одержу победу, возникнет слишком много вопросов к уровню моей силы, а мне бы не хотелось привлекать внимание. А если проиграю, то я не хочу, чтобы дорогие мне люди видели мою смерть и погибли, попробовав вмешаться.

Дракон молча кивнул, но в глазах его стояла укоризна. Он мог быть сотни раз не согласен с моими доводами, но согласился выполнить просьбу.

Мы следовали по пирсу к крепости под пронизывающим ветром. С неба вместо привычных пушистых снежинок срывался ледяной дождь. Я подставил лицо каплям, что жалили словно осы, и каждой клеточкой тела чувствовал жизнь, вдыхая влажный промозглый воздух.

Пройдя сквозь стены форта, мы оказались на краю арены покрытой ледяной коркой от дождя. Киране достаточно было только взглянуть в ту сторону, как по поверхности песка заплясали языки пламени, растапливая старый лёд и не давая образоваться новому. Сама арена была не стандартной круглой формы, а овальной. Скамьи для зрителей здесь отсутствовали. Лишь голые стены высотой под десять метров опоясывали песчаное ложе, превращая арену в подобие колодца.

— Ты стал сильно задумчивым после дегустации крови этой селёдки, — обратилась ко мне Кирана по кровной связи, при этом мило улыбаясь принцу Андрею и отвечая на какой-то его вопрос.

— Не обращай внимания, — отмахнулся я, — следуй вместе со всеми в ложу наверху. Со мной побудет Райо.

— Я не дура, братец! — стрельнула в мою сторону глазами охотница. — Ты так же спокойно себя вёл, когда собирался подыхать, единолично закрывая прорыв в Восьмиречье. Тогда мы сделали свой выбор вместе, может, и сейчас стоит это сделать?

«Да уж, сестричка, в наблюдательности тебе не откажешь», — мелькнула у меня мысль, но я продолжил делать вид, что всё в порядке.

— Так мы его и делаем, — улыбнулся я. — Наш выбор — дожить до глубокой старости, растить праправнуков и, попивая винишко из погребов восстановленного тобой производства, рассказывать им, как их бабка когда-то отхлестала датскую королеву по лицу за оскорбления, а дед отжал целое княжество, победив в поединке с невероятно сильным магом.

— Смотри, брат, чтоб так и было! — тихо ответила Кирана, и, не обращая внимания на удивлённого императора, подошла ко мне и обняла. — Ты нам ещё встречу с родителями обещал, так что не смей нарушать данное слово!

Обе делегации ушли, на краю арены остались лишь мы с Райо. Огонь продолжал языками слизывать лёд, гипнотически завораживая танцем пламени. Я принялся снимать с себя обувь и верхнюю одежду, сковывающую движения. Следом упала рубашка. Стоя босиком на прохладном песке арены, я слышал гулкие удары сердца приближающегося противника. Тум-тум… Тум-тум… Тум-тум… В ритм ему падали ледяные капли на лицо. Кап-кап… Кап-кап… Кап-кап…

Момент, когда мой противник перешагнул черту арены, нельзя было спутать ни с чем. На меня разом навалилась плита силы, сминающая волю, подавляющая разум, кипятящая в жилах кровь. Он не стал ждать объявления правил или любого другого церемониала. Он привык действовать максимально быстро и эффективно.

Меня пошатнуло и пригнуло к земле, пришлось припасть на одно колено, чтобы позорно не распластаться на песке, где ещё местами мелькало пламя сестры. Боковым зрением успел отметить, что вокруг нас взмыл ввысь обсидиановый купол, и разом наступила кромешная тьма.

— Надо же, не слабак, уважаю, — донеслось до меня издалека. — У нас бы, наверное, даже до Башни добрался.

Натиск усилился, туманя сознание и разрывая разум на куски, требуя сдаться и отдать то, что его по праву силы. Но сознание усиленно цеплялось за знакомые слова. Упёршись руками в песок у ног, я оттолкнулся и усилием воли поднялся на ноги.

— Башня мне покорилась, — я стоял, пошатываясь и силясь рассмотреть приближающегося соперника, одного из своих братьев по крови. Единожды вступивший на путь познания Великой Матери Крови навсегда становился братом для всех остальных, пока не поддастся безумию. — Моё имя Трай, и я — Тринадцатый, получивший право попасть на летающий остров. Назовись и ты, брат.

— Эйко, когда-то меня звали Эйко, и я был Одиннадцатым, — он неслышно ступал вокруг меня, рассматривая как неведомую зверушку. — Хиловат ты для Тринадцатого, ну да не мне судить. Ничего личного, Трай, просто работа.

И натиск усилился десятикратно. У меня носом пошла кровь, а в ушах стоял перестук собственного сердца, что билось словно пичужка, запертая в клетке.

«Ничего личного? Ничего личного?» — горела огнём во мне всего одна фраза. А как же братство? А как же Путь? Восьмая убила Третьего, Одиннадцатый собирается убить Тринадцатого… Да как же так, Мать? Как ты могла подобное допустить? Чтобы твои дети убивали друг друга…

Алая кровь стекала струйкой из носа, оставляя солоноватый привкус на губах. А вместе с ней катились каплями кровавые слёзы, смешанные с ледяным дождём. Я оплакивал собственные убеждения, которым следовал сотни лет.

— Ничего личного говориш-ш-шь? — прошипел я, лишь бы перебить стук собственного сердца и вспомнить свой голос, а вместе с ним и обрести себя. — Просто работа?

Мои руки трескались, кожа спадала лоскутами, обнажая мышцы. Мышцы трескались, обращаясь в пыль… От боли сознание стало кристально чистым.

«Это же тлен. Он использует самый обычный тлен! А это уровень Цитадели!»

Мышцы осыпались, но из-под пепла проявились не кости, а самая настоящая чёрная чешуя. Пальцы превратились в когти, а угол зрения изменился. Сейчас я снова стал эргом, но в этот раз сменив ипостась по-настоящему, словно бабочка, выбравшаяся из кокона и расправившая крылья.

— Что ты такое? — донёсся до меня испуганный голос Эйко.

— Я — Трай, и я всё ещё следую кодексу Крови…

Мне хватило одного рывка, чтобы полоснуть соперника когтями. Горячая кровь пролилась на песок, разрезая мышцы до кости. Чужая жизнь мотыльком трепыхалась у меня на ладони. Сейчас я мог убить его одним щелчком пальцев, но тогда был бы ничем не лучше его и Асты.

— Что с тобой стало на острове? Почему, будучи почти равным богам по силе, ты вдруг оказался на побегушках у слабой человечки? — я наступал, а Эйко пятился, с ужасом взирая на лужицу собственной крови у меня на ладони.

— Остров — обман! Весь путь — обман! Она нас бросила! Оставила на растерзание молодым богам, рядом с которыми мы лишь жалкие подобия. Нам пришлось выживать! Мы не виноваты! Она нас бросила!

— Вас была дюжина… малый пантеон, — вдруг дошла до меня одна простая мысль. — Целый малый пантеон, и вы ничего не смогли сделать, обратив оружие друг против друга?

— Мы не виноваты! Когда я туда попал, в живых было меньше половины, остальные или погибли или пропали без вести, — взахлёб жаловался Эйко.

Я же решил просмотреть его воспоминания. Лучше бы я этого не делал. Я увидел, как истекала кровью Девятая у него на руках, неверящим взглядом взирая на любимого, как Эйко пировал вместе с Астой, купаясь в крови только захваченного мира. Как он встречал остров, ожидая увидеть очередную жертву и выпить её до дна в надежде подняться на следующую ступень развития.

— Ты забыл, что мы можем просматривать память через кровь, — с омерзением взирал я на Эйко.

— Нет, это ты забыл, что нам для убийства нужна лишь капля крови, — безумно оскалился некогда один из величайших последователей Матери Крови.

— Тебе меня не достать, ты уже пытался.

— А ты и не был целью, — расхохотался Эйко, — ты был лишь отвлекающим маневром и донором.

Он щёлкнул пальцами, и в воздухе растаяла вязь рун, передающая проклятие тлена к родственной мне крови. Время замерло. Я чувствовал, как проклятие вгрызается в сердце сестры, присасываясь к энергоканалам и распространяясь вместе с кровью по всему организму. Кирана билась в агонии, её огонь старался выжечь заразу, но вместо этого только подпитывал её. Лёд замораживал тело, пытаясь остановить распространение смерти, но проклятие с одинаковой жадность сжирало как горячую, так и замороженную плоть.

— Хер-р-ра с-с-с два ты угадал! — я рванул вперёд, пробивая когтями его грудную клетку. Чувствуя, как рёбра ломаются с хрустом, я испытал ни с чем не сравнимое удовольствие.

«И пусть я лишусь покровительства Матери, но свою семью сберегу!»

С этой мыслью я активировал ранее наложенный кровный щит и потянул через него проклятие на себя. Тлен неохотно покидал такое вкусное и энергетически насыщенное тело. Ему нужна была приманка посильнее. И я дал её. Мечта любого проклятия — сожрать своего создателя. Сердце Эйко ещё билось в ладони, когда мои когти начали вспарывать его, готовя к принятию созданного им проклятия.

Серая смерть потекла по моим энергоканалам, не брезгуя лакомиться мною по пути в конечную точку назначения. Ощутив момент, когда тлен покинул тело сестры, я прокричал:

— Виноград, лечи её!

Сам же продолжил скармливать Эйко тлену. Маг крови хрипел и боролся до последнего:

— Я не собирался тебя убивать, только её! Заказ был на неё! Как же так, брат? А как же кодекс?

— Девятую ты тоже не хотел убивать? — я отпустил рассыпающееся сердце Эйко, едва остатки проклятия вышли из меня.

— Девятую хотел! — не стал спорить маг. — А тебя нет! Ты — брат!

Тело его осыпалось мельчайшими пылинками. Подхваченные ветром они красиво кружились в вихре рядом с умирающим магом.

— Ты хотел убить мою сестру!

— Я не знал…

Я стоял рядом с горсткой пепла, бывшей когда-то Одиннадцатым, и ждал кары от Матери. Преступив её закон, я ждал наказания.

Глава 21

Ничего не произошло. Ни через минуту, ни позже. Я смотрел на останки Эйко и не мог понять, как такое возможно в принципе. Не я ли нарушил правила и убил собственного брата? Убив убийцу, я не стал безгрешным, я стал таким же убийцей. Но почему же нет Её кары?

А ещё моё сознание царапали слова Эйко о том, что Девятую он хотел убить, а меня — нет! Он не мог узнать меня, пока я не представился, а, значит, заказ, скорее всего, был на нас с сестрой. Тогда почему Одиннадцатый не убил меня, а сосредоточился на сестре? Или всё же убил? Ведь тлен поглотил мою человеческую оболочку, оголив новорождённую сущность эрга. Мне ещё повезло, что эта часть души успела сформироваться и осознать себя, как выразился Райо, а не то я мог сейчас лежать такой же кучкой пепла, как и Эйко.

Я невольно опустил глаза вниз и увидел мокрый пепел, тонким слоем размазанный по чешуе хвоста.

Всё же убил. Тело Михаила Комарина было однозначно и бесповоротно мертво. Осталось только тело эрга.

— Комаро, у меня проблема! — позвал я покровителя.

— Ещё какая, твою мать! Ещё какая, сука! Ты умер! — в тихой истерике бился бог. — А у меня ещё и галлюцинации начались!

— Да нет, не начались! Мне срочно нужно хотя бы подобие тела. Можешь помочь?

С минуту висела полнейшая тишина.

— А как ты со мной говоришь?

— Скажем так, я сейчас немного не в себе, но душа всё ещё отказывается уходить в Реку времени. Воссоздай мне тело, пока ещё не поздно.

— Ты думаешь это так легко? Раз, и тело готово? Тогда бы все боги вообще не заморачивались с перетаскиванием душ из хрен знает откуда!

Я пропустил мимо ушей ремарку про оптовое перетаскивание душ богами в этот мир, но зарубку в памяти оставил на будущее. Сейчас же высказал напрашивающийся вывод:

— Ну так там вам душ не хватало в тело, а здесь наоборот! Душа осталась, воссоздай тело!

Комаро снова замолчал, видимо, обдумывая моё предложение, но через пару минут отозвался:

— Жди, кажется, нашёл у кого проконсультироваться!

Пока Комаро исчез в неизвестном направлении, Райо вполне ожидаемо поинтересовался моим состоянием:

— Судя по тому, что ты в лёгком замешательстве, я могу снимать купол?

— Нет! — чуть ли не прокричал по ментальной связи я. — Не смей!

Кажется, дракон слегка опешил от столь острой реакции:

— Что-то не так?

— Я тут голый стою! — поделился я собственными очевидными наблюдениями.

— Ну ты и на арену не особо одетым выходил, подумаешь, просверкаешь голым задом!

— Да, голым эрговским хвостатым задом! — буркнул я. — Мне человеческое тело убили. А если уберешь купол, то с вероятностью сто процентов ещё и эрговское убьют. Ибо не часто у них тут такие зверюги шастают.

Я услышал тихий смешок Райо:

— Как выпутываться будешь?

— Местный покровитель пытается предпринять что-то, так что пока ждём.

* * *

Андрей Петрович с подозрением рассматривал чрезвычайно довольную собой Мадлен Блавален. Её кузен напротив хмурился всё сильнее, поглядывая то на графа Комарина, то на княгиню Виноградову. Рядом с Михаилом находился кто-то из верных ему людей и о чём-то тихо с ним переговаривался. Граф заблаговременно принялся раздеваться, готовясь к поединку.

— Будет какое-то защитное поле над площадкой? — настороженно уточнил глава датской Тайной канцелярии, вглядываясь в противоположный край арены, откуда должен был выйти их бретёр.

— Да, эта арена возведена именно для таких случаев, — ответил отец. — Защитное поле активируется, едва оба бойца окажутся на песке.

Не успел он закончить предложение, как над местом дуэли взметнулось чёрное пламя, куполом обволакивая арену. За его непроницаемыми языками невозможно был ничего рассмотреть. У отца заиграли желваки, что означало потерю контроля над ситуацией.

— Ваше Императорское Высочество, — тихо обратилась к принцу Кирана, — разве не должны были огласить правила поединка или что-то вроде того?

— Здесь не будет правил, княгиня, — пришлось честно ответить Андрею, — здесь действует лишь один древний закон: «Убей или умри!»

Взгляд, которым княгиня Виноградова наградила датскую королеву, обещал отправить ту к праотцам, если с графом Комариным что-то случится. Но Мадлен Блавален было абсолютно всё равно. Она с кровожадной улыбкой взирала на арену, и чёрное пламя отражалось у неё в зрачках, придавая воистину безумный вид. Королева буквально облизывалась, попивая горячий напиток, принятый из рук своего кузена. Цветом он подозрительно напоминал кровь, хоть запах корицы и цитрусов выдавал в нём глинтвейн.

Все присутствующие неотрывно всматривались в непроницаемый купол, но увидеть что-либо сквозь него было невозможно. Откровенно говоря, принц впервые видел такое защитное поле. Обычно оно было прозрачно и позволяло наблюдать за ходом поединка, болея за кого-то из дуэлянтов. Здесь же будто сами боги скрыли от человеческих глаз происходящее внутри.

Если бы Андрей не был так увлечён собственными мыслями, он бы заметил раньше, что в ложе что-то не так. Лишь когда принц наткнулся на торжествующий взгляд королевы, он рывком обернулся к Киране. А та уже лежала на руках Ксандра. Выглядела она ужасно. На открытых участках тела кожа стала сереть и осыпаться пеплом, словно Кирану пожирало само время, заставляя моментально стареть и рассыпаться в прах.

Девушка лежала с разинутым ртом, где уже виднелись почерневшие дёсны на фоне пока ещё белоснежных зубов. Причём принц словил себя на мысли, что видит зубы сквозь провалы, образовавшиеся вместо щёк. Тело девушки то вспыхивало языками пламени, пытаясь выжечь заразу, то расцветало изморозью холода в попытках замедлить распространение неизвестного проклятия.

Ксандр укачивал княгиню на руках и практически выл волчьим воем, от которого кровь стыла в жилах. Черты его лица заострились, обретая схожесть с волчьими. По телу прошла волна трансформации, на загривке возникли иссиня-чёрные иглы, а руки и ноги превратились в мохнатые лапы. Спустя секунду шестиметровая тварь, имеющая отдалённое сходство с волком, вылизывала Кирану. В местах соприкосновения слюны твари с останками кожи девушки зараза пузырилась и замедляла своё распространение.

Всё это Андрей фиксировал в памяти будто отстранённо, замечая самодовольный хохот Мадлен и недоумение в глазах отца, а ещё ужас на лице Кристиана Блавалена.

* * *

Комаро объявился довольно скоро, я даже не успел замёрзнуть, усиленно гоняя кровь по телу. Больше всего меня сейчас беспокоило даже не моё состояние, а отсутствие связи с Кираной. Вернее, связь не оборвалась, но сестра молчала, не отвечая на мои попытки докричаться до неё.

— Комаро, как… — начал было я, но был грубо прерван.

— Цыц! Не отвлекай, чтоб на напортачил! Я, знаешь ли, не каждый день таким занимаюсь! Сейчас как прикомарю тебе крылья вместо нижнего хобота, все вопросы мигом отпадут! Вместе с личной жизнью!

Я благоразумно заткнулся, вдруг осознав, что тело мне сейчас вполне могут вылепить из дерьма и палок.

А Комаро вдруг материализовался передо мной да так и шарахнулся в сторону, увидев моё нынешнее тело.

— Я знал, конечно, что ты — ещё та тварь… но чтоб такая страшная… — покровитель облетел меня по кругу и не удержался от комментария, даже забыв на время, для чего прибыл, — мать моя комариха, кто ж у тебя в предках-то был?

— Сирота — я, так что откуда сие великолепие понятия не имею, — честно ответил я, чуть приоткрыв собственное сознание.

— И ведь не врёт, — тяжело вздохнул Комаро, материализуя на лапе пузырёк с кровью. — Вот, у сестры твоей позаимствовал. Давай уже пробовать что ли…

Неуверенности в голосе покровителя было столько, что мне стало не по себе. Может, самому попробовать воссоздаться? Но Комаро уже сосредоточенно магичил или комарил, как он сам это обозвал.

Откупорив пузырёк, он вылил содержимое, и кровь тут же зависла в воздухе, расстилаясь словно скатерть перед богом. Тот прикрыл глаза и чуть водил жвалами из стороны в сторону, будто принюхивался к крови, а затем стал быстро-быстро шевелить лапками, создавая из мельчайших капель крови основные центры моего нового тела.

Я заворожённо следил, как из ничего по велению бога сотворялось вместилище для моей души. Оно прорастало костьми, покрываясь сетью кровеносных и энергетических каналов, следом проявились десятки километров нервов, по которым, вздрагивая, хаотично метались нервные импульсы ещё не до конца ожившего тела. Бутонами цветов раскрывались основные жизненно важные органы, а затем они скрылись за нарастающими мышцами, в конце концов, покрывшись бледноватой кожей, на которой то тут, то там проявилась сетка ранее приобретённых мною шрамов.

Я невольно перевёл взгляд ниже и с облегчением увидел, что про «хобот» Комаро тоже не забыл. Оставались последние штрихи, когда покровитель вдруг раскрыл глаза и выругался:

— Да что ж за семейка-то неугомонная! Только что же чуть не сдохла, а всё туда же! — не успел я уточнить, что он имеет в виду, как бог продолжил: — Тело я создал, для попадания обратно могу разве что пинка дать!

— Спасибо, я сам! — подставил я лапы под падающий наземь дубликат собственного тела.

Стоило нам соприкоснуться, как моё сознание просто-таки швырнуло обратно в человеческую ипостась. Я думал, превращение как-то по-другому происходит, мягче что ли.

— Радуйся, что вообще произошло, — тут же отреагировал Райо. — Некоторые могут и по несколько лет в одной ипостаси ходить, а ты туда-сюда прыгаешь не хуже блохи. Ой!

«Интересно, это „ой“, произносимое эргами, интернационально?» — мелькнула у меня непрошенная мысль, а дракон вдруг забеспокоился:

— Даже если ты сейчас в чём мать родила, я снимаю купол! Тебе стоит это видеть!

* * *

Принц судорожно пытался вспомнить, который из находящихся на нём артефактов можно отдать княгине, чтобы попытаться её спасти, но с прискорбием осознал, что ни один из них не подходил бы из-за персональной настройки на своего носителя.

А затем, когда казалось, что надежды для Кираны не осталось, одновременно произошло два события: волк в прыжке повалил на каменный пол королеву Дании, издав той прямо в испуганное лицо яростный рык, а княгиню принялись обвивать взявшиеся из ниоткуда виноградные лозы.

Хватило всего нескольких секунд, чтобы девушка исчезла в коконе, королева охрипла, сорвав голос, а Искандер Кёпеклери вернулся в человеческую ипостась.

Если до этого у Андрея ещё были какие-либо сомнения в личности Ксандра, то после подобного перевоплощения все они отпали сами собой. Если ему не изменяла память, то именно способность становиться аватарами для своего покровителя была основной для рода османских султанов из рода Куртов, что в переводе с турецкого означало буквально «волк».

Сейчас же Ксандр продемонстрировал ни что иное, как волчью боевую ипостась, которая даже больше была присуща скандинавскому роду Ульвов, поклоняющемуся Безумному Фенриру.

Нечто похожее на понимание и благоговейный страх промелькнуло в глазах Кристиана, пока он помогал кузине подняться на ноги. Мадлен хрипела, обвиняя османа во всех грехах и грозясь отомстить, после чего Ксандр обнажил удлинившиеся клыки и чётко и раздельно произнёс прямо ей в лицо:

— Я не рус! Я прямо сейчас перегрызу тебе глотку за попытку убийства моей невесты, и никто меня не остановит!

Андрею ничего не оставалось, кроме как криво усмехнуться, гарем у Кираны подбирался весьма своеобразный. Отцу с его мечтами о тихом подчинении Виноградовых придётся слегка подвинуться. И, судя по его лицу, он это прекрасно понимал. А вот Мадлен инстинкта самосохранения явно боги недодали при рождении, ибо по-другому объяснить сказанную её дурость Андрей просто не смог:

— Сдохнет твоя княгиня или останется уродкой на всю жизнь, — проклекотала королева. — И поделом! Нечего чужих мужчин уводить!

— Она не умрёт, а вот ты… умрёшь и очень скоро, — не только слова, но и взгляд Ксандра обещал Мадлен скорую смерть. Сказано это было столь искренне, что Андрей не сомневался, мужчина сам озаботится сокращением срока жизни неугомонной королевы.

— Как ты смеешь мне угрожать, сучёныш⁈ Мне, датской королеве, какой-то подзаборный приблудный щенок? — карканье Мадлен переходило все мыслимые и немыслимые границы.

И если Андрей с отцом был связан по рукам и ногам дипломатическим протоколом, то горячий нрав османов был известен далеко за пределами их страны. Не хватало ещё, что бы Ксандр убил Мадлен на их территории. Но осман удивил Андрея. Сделав парочку глубоких вдохов и выдохов, он абсолютно спокойно произнёс:

— Её вылечит Виноград, а вот вылечит ли тебя твой Синий кит, ещё вопрос.

И будто в подтверждение его слов кокон из виноградных лоз расплёлся, являя взглядам присутствующих абсолютно здоровую и бесконечно злую княгиню Виноградову.

Королева же поперхнулась на вдохе, как и все остальные, стоило Киране произнести следующие слова:

— Я, Кирана, княгиня Виноградова и графиня Комарина, обвиняю тебя Мадлен Блавален, королева Дании, в нарушении древних законов и попытке убийства. Собственной кровью я взываю к Винограду и Комару и прошу подтвердить законность и справедливость моих притязаний, вызывая на смертельный поединок Мадлен Блавален!

Глава 22

— Я, Кирана, княгиня Виноградова и графиня Комарина, обвиняю тебя Мадлен Блавален, королеву Дании, в нарушении древних законов и попытке убийства. Собственной кровью я взываю к Винограду и Комару и прошу подтвердить законность и справедливость моих притязаний, вызывая на смертельный поединок Мадлен Блавален!

Из вспоротой ладони девушки капала алая кровь и, не долетая до камня, испарялась. Пару секунд ничего не происходило, а затем по обеим сторонам от Кираны появилось две иллюзорных фигуры громадного виноградного куста и комара.

— Признаю поединок законным и призываю Синего кита к ответу! — по очереди произнесли оба божества.

Вот тут-то Мадлен, кажется, впервые поняла, что, кроме земных законов, есть ещё и божественные. И если её покровитель не особо вмешивался в решения главы подконтрольного рода, то у остальных взаимодействие было на более тесном уровне. Да что уж говорить, если никому из присутствующих ранее не приходилось видеть и одного бога воочию, не то что двух богов вместе.

Мадлен побледнела до синевы, взгляд её затуманился. Видимо, Синий кит вызвал последовательницу на весьма неприятный разговор.

Остальные потрясённо молчали, ожидая ответа от встречной стороны, и ответчиком в данном случае была явно не королева.

Я, завёрнутый в любезно предоставленный Райо плащ, кивнул приветственно богам и уточнил:

— Теперь, когда мы решили вопрос с правомочностью обвинений в адрес князя Рюгена и его имуществом, кто-нибудь может мне рассказать, что происходит?

Первым пришёл в себя Кристиан Блавален. Его зрачки расширились, а дыхание сбилось. На лбу выступил пот, несмотря на холодную погоду, а сам глава датской Тайной канцелярии взирал на меня, будто увидел ожившего мертвеца как минимум. Хотя, в целом, это было недалеко от истины. Кристиан постарался взять себя в руки и кивком предложил отойти на приватный разговор. Я не стал отказываться.

— Хочу, чтоб вы знали, лично у меня и всего рода Блавален нет к вам и вашей сестре никаких претензий или, боги упаси, сомнений в вашей невиновности. Не могли бы вы уговорить княгиню отозвать вызов по случаю недоказанности покушения на её жизнь?

— Недоказанности? — я начал тихо звереть. — Перед смертью ваш бретёр признался, что заказ у него был в том числе и на мою сестру. И это вы называете недоказанностью? — пальцы снова стали самовольничать и превращаться в когти, выглядывая из-под рукавов плаща.

— Всё происходящее — личная инициатива Мадлен, — торопливо говорил кузен королевы, боясь встретиться со мной взглядом. — Поэтому вне зависимости от решения богов, я не хотел бы попасть в категорию врагов вашего рода и лично вас. Готов принести личную клятву о ненападении.

— Я никогда не поверю, что вы, Кристиан, были не в курсе возможностей нанятого бретёра и деталей его заказа. Поэтому, уж извините, я вам не верю. Более того, вне зависимости от решения богов, врага в моём лице вы уже приобрели… Кровного врага.

Вот теперь Кристиан побледнел окончательно. Его трясло мелкой дрожью. Он вынул запонку из манжеты и оцарапал себе ладонь, протянув мне руку для рукопожатия, чтобы остальные не видели выступивших капель крови.

— Вот моя кровь, я не вру, — чуть заикаясь, прошептал кузен датской королевы. — Прошу, проверьте. Вы же можете. Не считайте нас врагами.

Я получил образцы крови и бегло просматривал жизнь Кристиана. Отличный исполнитель, преданный роду, но не его главе, несмотря на то, что был любовником королевы. Мадлен он воспринимал как неизбежное зло, с философским терпением и невозможностью что-либо изменить. Умный, дальновидный, прекрасно осознающий последствия действий кузины и её фанатичности в отношении князя Рюгена Кристиан пытался достучаться до разума королевы, но тщетно. А потому попал между жерновов долга и здравого смысла.

Сейчас же всё его существо было скованно страхом. Если до этого Глава Тайной канцелярии боялся нанятого ими бретёра, то его, Михаила, победившего в поединке, сейчас и вовсе воспринимал как собственную смерть, обретшую вполне человеческое лицо и объявившую ему и его роду кровную месть.

Вот только всё увиденное не снимало с рода Блавален обвинений в покушении на убийство сестры и меня. И я соврал бы, если бы сказал, что мне жаль Кристиана. Ведь, по сути, тлен, убивший меня и поразивший сестру должен был уничтожить весь мой род, имей я ещё хоть кого-то в кровном родстве…

«Ах ты ж… Сын!» — внезапно меня пронзила догадка.

— Комаро!

— Да жив он! — проворчал в ответ покровитель. — Мою кровь жалким проклятием не перебить! Но мыслишь правильно!

Что-то, видимо, отразилось в моём взгляде, раз Кристиан отшатнулся.

— Одно дело, если бы вы хотя бы сохранили видимость соблюдения традиций, ограничившись нападением на меня. И совсем другое дело — применение проклятия, которое должно было извести весь мой род по крови. Этого я вам не прощу. Мне без разницы, кто стал виновником этого, Мадлен или кто-то ещё, но пока ваша кузина стоит во главе рода, Блавалены будут кровными врагами Комариных.

Я покосился на двух богов, проекции которых наблюдались рядом с Кираной. Комаро кивнул, подтверждая мои слова. Не думал, что он такой кровожадный. Но в этот раз, видимо, Блавалены перегнули палку.

Твою мать, а ведь мне придётся воевать не просто с родом… а, скорее всего, с целой страной. Хотя… Агафья что-то там говорила про внутренние распри внутри Датского королевства, так что, может, и не против всей страны. И вообще самая лучшая война не развязанная. Тем более, что образцы крови у меня теперь были.

— Клянусь Синим китом, я не знал! Это были её личные договорённости! Род здесь ни при чём, — после слов Кристиана нас обдало морским бризом, а над его ладонью высветилась проекция кита в миниатюре, подтверждая клятву.

— Как я уже сказал, для меня это не имеет никакого значения. Замахнувшись на мой род, вы должны были быть готовы к симметричному ответу.

Я оставил оторопевшего от открывающихся перспектив Кристиана и подошёл к сестре. Она о чём-то вела мысленный диалог с покровителями. Император с принцем Андреем выглядели несколько растерянными и не знали, как себя вести в присутствии чужих богов, в то время как Ксандр абсолютно спокойно о чём-то беседовал с Райо.

Что странно, Мадлен всё также стояла в трансе, больше напоминая призрак самой себя. Лишь из уголков её глаз струились скупые слёзы.

— Ого! Да у них там консилиум, — хмыкнул Виноград, указывая лозой на Кристиана, впавшего в аналогичный Мадлен транс.

— Тут со мной Белый медведь связался, у него есть к тебе деловое предложение, — задумчиво отозвался Комаро. — Предложение несколько специфическое в свете происходящих событий, но я бы предложил выслушать и потом уже решать. Всегда лучше иметь лояльное отношение от трёх богов, чем от двух.

— Хочешь, угадаю смысл? — прикинул я в уме возможные варианты. — Эта лояльность будет стоить мне сохранения земель за родом Исбьернов?

— И да, и нет. Там всё несколько сложнее, но в перспективе твой клан усилится на ещё один род, а это уже высшая лига. Если вы с сестрой ещё подсуетитесь и оформите своевременно союз, который и так уже существует по крови, то фактически получите серьёзное усиление в экономическом, логистическом и магическом потенциале, — Комаро расписывал перспективы, а потом увидел мой скептический взгляд и отмахнулся, — хотя кому я это все говорю…

Кирана улыбнулась и хотела было меня обнять, но вдруг её зрачки расширились от удивления, рассмотрев что-то у меня за спиной. Я резко развернулся и успел заметить лишь финал разыгравшегося действа. Кристиан удерживал на руках кузину, которая истекала кровью со вспоротым горлом. При этом на пальце у него сверкал весьма знакомый перстень из адаманта, символизирующий главенство в роду Блавален.

— Я признаю претензии рода Комариных и рода Виноградовых, — прозвучал зычный голос божества, больше похожий на песнь или древнее сказание, — но поскольку виновником был лишь один человек, во избежание последствий международного характера и объявления кровной войны, род сам устранил зачинщика. О размерах виры договоритесь с новым главой. Признают ли Комар и Виноград наказание достаточным?

— Признаём! — по очереди подтвердили свои решения покровители и исчезли.

Все оставшиеся же были в лёгком шоке от божественного варианта решения вопроса. Вот уж точно, нет человека — нет проблемы.

— Так вот почему отец рекомендовал мне никогда не привлекать богов к решению мирских дел, — тихо произнёс император, разглядывая мёртвую королеву у своих ног, — у них своеобразное видение справедливости.

* * *

Пока Кирана с Ксандром и Райоотправились в особняк на Васильевском острове, меня пригласили на приватный разговор с императором. Отказ не принимался, поэтому я в плаще на голое тело отправился в Зимний дворец.

Принц Андрей, заметив мои затруднения, заблаговременно позвонил по мобилету и, переговорив с кем-то, обрадовал меня:

— Прошу извинить за доставленные неудобства, костюм вас уже дожидается во дворце.

Я поблагодарил как всегда внимательного к деталям Андрея Петровича, и до конца плавания мы хранили молчание.

Плыть предстояло ещё порядка получаса, потому я решил не терять времени даром.

— Комаро, можешь вкратце передать предложение от Белого Медведя? — попросил я покровителя. Нужно было сообразить, как себя вести с императором и предъявлять ли претензии на исконные земли Исбьернов.

— Если вкратце, то всё просто. У Михельса есть бастард, дочь десяти лет. Потенциал пониже, чем у отца, полновесный восьмой уровень, но сильнее в роду всё равно никого нет. Пока она не вырастет, ты будешь иметь протекторат над княжеством, а с её вхождением в силу и возглавлением рода, женишь сына на княгине и введёшь Рюген в клан.

— Охренительно просто. Я вообще не знаю, можно ли вот так княжества между странами тасовать, как карты в колоде. И подозреваю, что, кроме бастарда, есть ещё претенденты на княжеский титул и всё имущество, — перечислял я очевидные проблемы. — Да и девица может замуж не захотеть, а сын даже не родился ещё!

— Ну подождёшь лет шесть-семь и сам женишься, дел-то на пять минут, будешь себе пасьянс из княгинь собирать в постели, — похабно заржал Комаро, что было на него совсем не похоже.

— С тобой всё нормально? — немного невпопад спросил я у бога и только тогда понял, как это выглядело со стороны.

— Да так, не обращай внимание. Мы тут на мировую с Китом и Медведем идём, Виноград запасы растряс, — чуть заплетающимся языком ответил Комаро. — В общем, соглашайся! А Кречету — шиш, а не бесплатные земли, под себя греби княжество. Клан, ик, будем расширять!

Связь прервалась, а я всё обдумывал предложение. Оно не было лишено смысла. Иметь свою базу в Европе было, как минимум, удобно, плюс порт для Северного морского пути намечался и отправная точка для развития филиальной сети Русско-Азиатского банка. Минусами шла вся немаленькая родня Исбьернов и ребёнок десяти лет в придачу, за которого нужно было не просто нести ответственность, но и воспитывать, обучать. Сразу вспомнились «весёлые» времена с Тильдой. Отец из меня вышел так себе, а уж строить брачные союзы — явно не моя сильная сторона, особенно с детьми.

Поэтому ситуацию стоило ещё обдумать, а лучше обсудить с той же Агафьей, более знакомой с местными реалиями.

За подобными мыслями я и сам не заметил, как мы оказались во дворце. Император решил со мной беседовать без свидетелей. Едва я успел надеть заготовленный костюм, как меня провели в личный кабинет главы державы. Выглядел он почти полной копией кремлёвского, что не могло не вызвать некоторого удивления. То ли фантазия у местных распорядителей закончилась, то ли сам Пётр Алексеевич привык к определённому порядку и не желал его менять.

Стоило мне расположиться в кресле напротив, как император активировал артефакт от прослушки. При этом Пётр Алексеевич старательно делал вид, что ничего особенного не происходит, в то время как в его душе бушевал ураган. Но на то он и император, чтобы держать лицо в любой ситуации.

— Михаил Юрьевич, у меня масса вопросов по произошедшему сегодня, на которые я хотел бы получить ответы и как ваш сюзерен, и как император. Поэтому прошу иметь в виду, что мне придётся задавать неудобные вопросы для понимания ситуации.

Я кивнул, давая формальное согласие на импровизированный допрос, и приготовился врать много и с фантазией.

— Тогда давайте по порядку, — нахмурился император. — Почему ваша сестра обвинила королеву Дании в покушении на убийство?

— Потому что бретёр во время поединка использовал проклятие, призванное уничтожить всех моих кровных родственников, коих у меня не так много, — здесь я даже не стал лукавить. — Мне помог Комаро, а сестре — Виноград. Они же и подтвердили законность обвинений.

Император кивнул, делая пометки на лежащем перед ним листе бумаги.

— Почему вы думаете, что это была не случайность?

— Он сам признался перед смертью, что у него был заказ от Мадлен Блавален.

— Вы угрожали датской короне войной? — взгляд императора стал колючим.

— Я предупредил род Блавален, что за попытку уничтожить мой род они получат симметричный ответ. Хочу отметить, что войны родов объявляли и по меньшим причинам, — я откинулся в кресле. Меня начинала забавлять наша игра в кошки-мышки.

— Но в пределах одной страны, а они — род иностранный. Это могло привести к войне. Вы считаете себя вправе вмешиваться в международный курс империи? — холодная улыбка на лице императора скрывала настоящую волну тщательно скрываемого гнева.

«На что же ты на самом деле злишься?»

— Я считаю себя вправе защищать свой род и свою семью всеми доступными мне способами, учитывая при этом интересы Родины. Ни я, ни сестра не объявляли войны Дании. Она призвала к ответу заказчицу неудавшегося покушения, я предупредил о последствиях по древнему закону: «Око за око, зуб за зуб».

— Что вы скажете об информации по поводу вашего бастарда от княгини Инари?

Хм, а император явно готовился к допросу. Но, судя по тому, что мы всё ещё ходим вокруг да около, основная причина для гнева ещё не была озвучена.

— Скажу, что вас не должно интересовать, с кем я сплю и уж тем более с каким результатом.

— Она — иностранная подданная, — император снова сверлил меня немигающим взглядом.

— Она — моя невеста.

— Она — глава иностранного рода! Интересы наших государств могут не совпадать, и тогда мы получим потенциального предателя!

— Вы серьёзно в это верите после клятвы, данной моим родом? Вы, как никто другой, знаете, что подобные клятвы не предполагают предательства.

А вот сейчас я безбожно врал, ведь видел не менее пяти способов обойти клятву, данную Комариными на заре становления рода. Но это были пути отступления на случай, если Кречеты вдруг решат нас уничтожить.

— Ваши личностные интересы могут возобладать над государственными, и мы получим никому не нужный конфликт, — устало потёр переносицу император, хотя я чувствовал, что усталость эта показная. Пётр Алексеевич лишь притуплял моё внимание, намекая на скорое окончание аудиенции.

— Пока подобного не случалось, и, надеюсь, не случится впредь, — поддержал я игру императора в доброго заботливого сюзерена. — В крайнем случае, попрошу консультацию у ваших специалистов по семейному праву при составлении брачного договора. Ваш род ведь решает как-то подобные задачи веками, дабы не вызывать конфликта интересов с иностранными супругами.

«Боги, моими устами, да мёд пить!» — я был так обходителен, что почти физически ощущал желание императора прибить меня. Но тот держался.

— Что связывает вашу сестру и Искандера Кёпеклери?

— Спросите их об этом сами. Кирана — глава собственного рода и вольна самостоятельно формировать свой круг общения, — пожал я плечами, выражая довольно простую мысль, что бесполезно указывать что-либо человеку её статуса.

— Из-за высказываний Кёпеклери моя линия защиты выглядела неправдоподобно и противоречиво, — распалялся император, переставая держать маску.

— Не вижу противоречий. Как глава рода она имеет право иметь несколько мужей, — озвучил я одну из усердно замалчиваемых семейных правовых норм. — Если датчане не в курсе этой информации, то грош цена им как представителям верховной власти.

— Боги с ними, с датчанами, вы-то откуда знаете подобную информацию? — вот теперь Пётр Алексеевич стал похож на своего покровителя, готовящегося схватить жертву когтями, даже черты его лица заострились.

— Японский император просветил, когда так же пытался отговорить от затеи помолвки с главой рода Инари, — вот здесь я ни капли не соврал. Первым эту информацию мне действительно раскрыл Муцухито.

— Как у вас всё гладко получается, Михаил Юрьевич! Дружите с японцами, теперь через сестру дружите с османами, а датчане ради предотвращения необъявленной вами войны сами убивают свою королеву! — Пётр Алексеевич и сам откинулся на спинку кресла, разглядывая меня. — Почему они вас так испугались, что решили пожертвовать королевой?

— Ваше Императорское Величество, вы же играете в шахматы? — поинтересовался я, на что получил утвердительный кивок. — Тогда вам должно быть понятно, что в данном случае это всего лишь тактический ход, в рамках которого бог элегантно устранил с доски хаотично двигающуюся фигуру, неоправданно жертвующую другими фигурами. Репутация Мадлен Блавален была настолько подпорчена, что внутри страны назревало недовольство с возможным переворотом и сменой правящей династии. Синий кит пожертвовал ферзём ради мата, устранив разом причину внешней и внутренней нестабильности. Боюсь, вы ошибочно придали мне слишком значимую роль в данной партии.

— Возможно, вы правы, Михаил Юрьевич, — задумчиво разглядывал меня император. — Возможно… но мне бы хотелось знать наверняка.

Я почувствовал, как шею мне прокололи вампирские клыки.

Глава 23

А вот это был неожиданный сюрприз. Растёте, Пётр свет Алексеевич! Это же как я вас раздраконил, что вы на меня Тень натравили?

Интересные всё же создания эти Тени. В боевом режиме они не ощущались ни мёртвыми, ни живыми. Находясь практически впритык к вампирше, я не чувствовал тока её крови и сердцебиения. Но вот противостоять яду уже мог, хвала Матери Крови и снятым узлам сдерживающей печати.

Сейчас вокруг яда, впрыскиваемого вампиршей, образовывались уплотнения из моей крови, не давая проникать глубже и туманить мой разум и волю. По рассказам Агафьи я знал, как должен был работать яд местных кровопийц, и уже приготовился ломать комедию. Осталось дождаться соответствующих вопросов. Кроме того, я всё же выпустил дар наружу, с удивлением обнаруживая сразу трёх отпрысков императорской семьи, скрытых в стенах кабинета за фальшпанелями.

Вот тебе и приватный разговор. На представления нашего театра, кажется, стали продавать билеты. Памятуя о специфическом даре Александра Петровича и самого императора, я принял решение идти по тонкой грани правды. Посмотрим, смогут ли они отличать её оттенки так же хорошо, как и лжи.

Не прошло и минуты, как я расфокусировал взгляд и втянул воздух, оборачиваясь в сторону вампирши, якобы под влиянием её феромонов. Та стояла за моей спиной и безразлично рассматривала жертву, словно куртизанка очередного клиента накануне обслуживания. Вот уж точно: «Ничего личного, только работа!» А так очень даже хорошенькая девушка, темноволосая, со смуглой кожей и зелёными раскосыми глазами. Этакая кошечка, но со стальным взглядом, никак не вязавшимся с кукольной внешностью. И неожиданно беременная на довольно позднем сроке.

— Анаса, проверьте состояние объекта, — напряжённо отозвался император, всё ещё ожидая от меня очередного фортеля. Та пожала плечами и обратилась к «объекту»:

— Граф, как я вам? — соблазнительно улыбаясь склонилась к моим губам вампирша и провела для верного эффекта по ним язычком.

— Вы — потрясающая, пленительная, соблазнительная и манящая, словно оазис посреди зноя пустыни! В ваших глазах можно утонуть, вовек не желая видеть солнца. Вы…

— Хватит, граф! — как-то даже с нотками грусти, как мне показалось, прервала мои излияния вампирша. — Он в вашем распоряжении, Ваше Императорское Величество.

На удивление, император не стал сам вести допрос, а передал Тени список вопросов, до того тщательно выверенных в процессе нашей беседы. И вопросы эти отличались от обсуждаемых, как день от ночи.

— Скажите, мой милый граф, — принялась щебетать сладкоголосая Анаса, — вы — попаданец? Двоедушник?

— Моя богиня, я — не просто попаданец, — подобострастно уставился я на вампиршу, краем взгляда замечая учащение дыхания императора и его расширившиеся зрачки, — я — вляподанец. Последние полгода я только и делаю, что вляпываюсь во всё новые и новые проблемы. Уже потерял счёт попыткам меня убить! А я ведь всего лишь хочу жить, любить своих женщин, заботиться о своих землях. Разве я так много прошу у богов? Хотя бы годик передышки! Да что там годик⁈ Месяц! Неделю хотя бы!

Вампирша с удивлением перевела взгляд на императора, ожидая от того сигнала. И император вмешался:

— Неужели вы не прибыли к нам из другого…мира? Или изнанки?

— А посмертие считается? — искренне задумался я над ответом. — Я уже который раз чуть не сдох, спасённый по милости своего покровителя.

Кречет огорченно покачал головой. Не на такой ответ он надеялся.

— Любимый, а может ты поклоняешься сразу нескольким богам? Сегодня твоя сестра продемонстрировала поддержку сразу двух покровителей.

— О, несравненная! Ты зришь в корень! Меня самого тревожит эта ситуация. Но это игры богов и их договорённости. Нам с сестрой они объявили только, что если кто-то из нас погибнет, то второму придётся обеспечить наследниками сразу два рода. А так я верен только Комару, ну и тебе буду, если ты согласишься разделить со мной ложе и остаток вечности.

— Счастье моё, тогда может быть ты ответишь, как снова повысил магический уровень? — мурлыкнула вампирша мне на ухо.

— С превеликим удовольствием, моя услада для глаз, если ты удостоишь меня хотя бы мимолётным поцелуем!

Боги, мне кажется, ещё чуть-чуть и император бы меня собственноручно прибил. На его лице читалось столь острое разочарование, что следующим этапом должны были стать злые слёзы. Какие вопросы мне только не задавали: про сестру и её предпочтения, про Ксандра и Михельса, про взаимоотношения с родами Инари, Блавален и Солнечной Нэко, про поднятие уровней и божественные взаимоотношения, везде мне приходилось с преданностью заглядывать в глаза вампирской прелестницы и плести, плести кружево полуправды.

Особенно любопытным был вопрос про самую страшную тайну, хранимую мной. Тайну такого рода, о которой невозможно признаться никому. Здесь пришлось проявить фантазию и перевести разговор в такую плоскость, от которой у императора глаза на лоб полезли:

— Моя тайна в том, что я хотел бы взять в жёны собственную бабушку. Она прекрасна, разумна, незаменима в делах управления рода, конечно, не так, как ты, моя отрада, но человеческие законы никогда бы не позволили мне сделать нечто подобное.

Император натурально завис. Кажется, я сумел его удивить, не говоря уже о вампирше.

— А разве он может вот так разливаться соловьём о другой женщине под воздействием? — недоверчиво уточнил Пётр Алексеевич.

— Может. Если искренне и глубоко любит. Наше влияние поверхностное и кратковременное, оно не может перекрыть глубинные чувства.

А вот это уже плохо. Я не собирался подставлять под удар Агафью. Изначально показавшаяся удачной идея переставала быть таковой.

— В бабку… надо же… — удивлению императора не было предела. — Хотя там же Агафья… с этой неудивительно…

Я уж думал было, что допрос завершился, но император добавил на словах один вопрос:

— Спроси у него, почему он так отчаянно не хочет родниться с моей семьёй?

Вампирша передала мне вопрос, и я ответил:

— Что за глупости? Я даже сестре советовал присмотреться к принцу Андрею! Он для неё весьма и весьма выгодный вариант, особенно, если решит перейти в её род. Что же касается принцессы Марии, то иногда я ощущаю себя добычей в загонной охоте! Никто не задумывается, что в природе всё должно быть наоборот! Такой напор принцессы сразу распределяет роли в браке, а я не готов отдавать лидерство в семье. Отметив осенью совершеннолетие, у меня уже две невесты, в то время как в моём роду было принято жениться раз и на всю жизнь! Все вокруг только и требуют, что обзавестись супругами и продолжать род! А я забыл, когда последний раз был дома дольше суток кряду! Всё, что я делаю, это пытаюсь не сдохнуть и не нарушить обилие клятв и обязательств, данных родом и мною лично.

Выглядело это как крик души, и было чистой правдой. Может, слегка переиначенной и преувеличенной, но правдой.

Вампирша указала пальчиком на тонкие наручные часы, видимо, намекая на скорое завершение действия яда, и вопросительно уставилась на императора. В её взгляде просто-таки читалось: «Продлевать будете?»

Пётр Алексеевич покачал головой, отказываясь, и задумчиво уставился на меня. Исчезновение вампирши я ощутил лишь по легчайшему движению воздуха за спиной. Растерянно оглядываясь по сторонам, я искал своё наваждение и не находил. А затем просто замер на несколько секунд, по истечении которых вернул себе нормальное выражение лица.

— Простите, Ваше Императорское Величество, задумался. Усталость навалилась. На чём мы остановились?

— Остановились мы на том, что обсуждали дальнейшую судьбу княжества Рюген.

* * *

Агафья не находила себе места с того момента, как Анаса связалась со своей наставницей. Вампирша временно отошла от дел, уйдя в семейный отпуск лет на сорок-пятьдесят, как это делали многие Тени, но сейчас, будучи на поздних сроках беременности, вдруг не просто вернулась в страну, но ещё и понадобилась императору.

— Я только что допрашивала твоего внука, — коротко и без всяких приветствий сообщила Анаса по мобилету. — В целом, хорошо держался. Грешков за ним вроде бы не отыскали, хоть и пытались.

— Вроде бы? — переспросила Агафья, понимая, как много может скрываться под этой парой слов.

— Ну если не считать пикантного желания жениться на собственной бабке, — хохотнула вампирша. — Ты бы видела лицо императора!

Агафья для приличия улыбнулась, но всё же решила уточнить:

— А чего добиться-то пытались?

— Судя по вопросам, ему уже костёр заготовили и не один, но парень так виртуозно выкрутился, что даже я поверила. А ты же знаешь, я — эмпат редкой силы. Мне, чтобы правду от лжи отличить, яд не нужен.

— Но ты его всё же укусила…

— Прости, я помню про уговор, но… наш главный птиц не оставил мне выбора, — повинилась вампирша. Ей действительно было неприятно нарушать внутренние профессиональные договорённости, где все Тени уведомляли друг друга до начала допроса членов семей своих коллег. Делалось это для того, чтобы в случае наличия грешков Тени сами могли навести порядок в роду и не выносить сор на всеобщее обозрение. — Но парнишка — молодец! За всё время его бенефиса не поверила я только однажды.

— Когда?

— Когда он имитировал отравление моим ядом. У него действие чуточку иное, — по-доброму пожурила жертву вампирша. — Он напрочь отбивает желание меня касаться, а твой запросил поцелуй!

«Вот так и прокалываются на мелочах», — мелькнула мысль у Агафьи.

— Птичка что-то заметила?

— Нет, конечно! Говорю же, у парня талант! Даже я поверила! Был бы вампиром, взяла бы следующим мужем себе! Как раз подрос бы мальчик! — хихикнула Анаса, но тут же спохватилась. — Ну если только ты себе его не приберегла!

Агафья отшутилась и поблагодарила бывшую ученицу за информацию. Сама же, чтобы несколько отвлечься от тревожных мыслей, решила наведаться и поговорить по душам с одним человеком, недавно вернувшимся в северную столицу из кругосветного плавания и привезшим для баронессы Комариной весьма ценный подарок — информацию.

* * *

Кирана не была приверженкой алкоголя, но именно сейчас цедила третий стакан подряд некой огненной дряни, обжигающей горло и согревающей желудок. При этом охотница рассматривала своё отражение в зеркале, почему-то видя не себя нынешнюю, а наполовину рассыпающийся пеплом труп.

Ветер весело подхватывал серебристую пыль и кружил по комнате. Боли не было, потому Кирана отдавала себе отчёт, что это лишь игра воображения. Когда её пожирало настоящее проклятие, то оно выгрызало внутренности, пировало на энергетических центрах и с садистским удовольствием упивалось всеми оттенками боли своей жертвы.

— О, это великое чувство запоздалого осознания произошедшего, — с лёгкой усмешкой произнёс Ксандр, опираясь на дверной косяк и не переступая порога личных покоев Кираны. — Смотрю, тебе понравилось быть слегка пьяной?

— Ни в одном глазу! — то ли пожаловалась, то ли похвасталась охотница, рассматривая гостя через зеркало. — Входи уже, что мнёшься на пороге?

Ксандр закрыл за собой дверь и отправился к туалетному столику, на котором стояла початая бутылка. Не заморачиваясь с правилами приличия, охотник отхлебнул прямо из горла и хекнул, глубоко втянув носом воздух. Вернув бутылку на своё первоначальное место, он встал за спиной Кираны и осторожно взял девушку за подбородок, поворачивая его под свет макровых светильников.

— Что видишь?

— Проклятие, сжирающее заживо, чёрные десна, крошащиеся зубы, провалы вместо щёк и пепел, вылетающий изо рта при каждом слове, — просипела охотница и сделала ещё один маленький глоточек. Вот только почему-то пальцы Ксандра сейчас горели гораздо жарче на её подбородке, чем алкоголь в горле.

— А я вижу охотницу, которая победила смерть, и, выжив, тут же бросила ей новый вызов! Не исподтишка, как другие, а честно и прямо, призвав богов в свидетели.

Кирана скупо улыбнулась, отчего татуировка на лице мелькнула алым заревом.

— Я все думаю, шрамы можно перекрыть, а что было бы, если бы Виноград не восстановил мне тело? — охотница пальцем трогала щёку там, где видела в зеркале зияющий провал.

Эрг провёл своим пальцем следом, возвращая чувство реальности от чужого прикосновения.

— Была бы жизнь! Долгая или короткая, но, зная тебя, скорее всего, проведённая в бою. Тебе так важна красота?

— Не мне, окружающим, — неуверенно отозвалась Кирана. — Хотя, судя по последним тенденциям, меня бы взяли замуж хромой, косой, одноногой и одноглазой.

— Даже если бы ты была хромой, косой, одноногой и одноглазой, то всё равно жизни и силы в тебе было бы больше, чем во всех остальных. Так что с чего это вдруг тебя озаботило мнение окружающих? — делано удивился охотник, подначивая девушку. — Или так замуж захотелось? Так только скажи, устроим!

Кирана отвернулась от зеркала и замахнулась на дразнящегося Ксандра, но алкоголь всё же взял своё, и девушку повело.

— О, княгиня! Да вы-таки набрались! — подхватил он охотницу на руки. — Буянить изволите?

— Нет, господин Искандер Кёпеклери! Изволю жениха на стрессоустойчивость проверять! — рассмеялась Кирана, пока её несли к кровати под свисающим балдахином. — А то вдруг жених прям на свадьбе в зверюгу патлатую превратится, что с ним потом в спальне делать? Коврик у кровати стелить да блох вычёсывать?

— Ты до свадьбы-то хоть доживи, — Ксандр рассмеялся, укладывая свою ношу на постель и укрывая пледом. — А то на каминную полку придётся урну с пеплом ставить и по вечерам ей рассказывать, как день прошёл!

— Зато всегда собутыльник будет, — промурлыкала сквозь наваливающийся сон охотница, поглубже заворачиваясь в плед. — И пилить будет некому. Мечта, а не жена!

«Да уж, мечта!» — хмыкнул охотник и пересел в соседнее кресло. Алкоголь, конечно, должен был взять своё, но они переглянулись в Арвой и решили эту ночь подежурить у постели едва оклемавшейся охотницы. Так оно надёжнее.

* * *

Стоило Михаилу Комарину покинуть кабинет императора, как к самодержцу присоединилось сразу трое его отпрысков.

Пребывали они в не менее задумчивом состоянии, чем сам Пётр Алексеевич.

— Ну что, Мария, это была твоя идея, — решил начать обсуждение император, пока дети рассаживались напротив него. — Ответ на свой вопрос ты тоже получила. Прекращай на графа охоту!

Принцесса пропустила мимо ушей отцовскую ремарку. Она нутром чувствовала, что нечто в этой беседе не вязалось с реалиями, но не могла ни к чему прицепиться.

— У меня никаких сомнений, он говорил правду и ни разу не покривил душой. Особенно, когда жаждал передышки, — подтвердил впечатления отца наследник престола Александр. — Один в один мои чувства описал. Только нами Кречет так открыто не играет, как ими Виноград и Комар.

— Я вообще не понимаю, почему их покровители так яро взялись помогать своим последователям? — размышляла вслух принцесса. — Мы за счастье считаем, если Кречета хоть раз за жизнь увидим. А здесь сразу оба!

— Ну так тебя и не пытались дважды прибить датчане, — хмыкнул Александр.

— От Михельса её отец заблаговременно убрал, хоть она и не была бы ему интересна магическим потенциалом, — рассуждал вслух Андрей, — а устраивать на иностранную принцессу охоту, как наша Маша на Комарина, князь не посмел, имея зачатки здравого смысла.

— О каком здравом смысле речь, если он девицу чуть не снасильничал? — недоуменно уставился император на своего второго сына.

— Ну так и мы не блистали здравым смыслом, когда вопрос коснулся Кираны. Тоже вцепились в неё, как голодные псы в кость.

— Кстати, о псах. Откуда взялся Кёпеклери? — сразу же среагировал Пётр Алексеевич на замечание о псах. — Что он вообще забыл по другую сторону от Чёрного моря?

— То же, что и Микаэль Ува, итальянский наследник княжеского рода последователей Винограда, — пожал плечами Андрей, — но от своего тёзки графу Комарину удалось каким-то образом избавиться, и этот кандидат в мужья отпал. Теперь, когда княгиня знает о возможности иметь нескольких мужей, вы всё ещё считаете наш первоначальный план удачным?

Все мужчины разом уставились на Марию, но та не замечала их взглядов. Ошибаться она не любила, в случае же с Михаилом и Кираной она дважды выбрала неверную линию поведения. Что же, там, где не удалось получить желаемое нахрапом, всегда можно использовать хитрость.

— А давайте-ка, папенька, смягчим нашу линию поведения и заполним вакантное место моей личной фрейлины после ухода Светланы Подорожниковой. Как мне кажется, Кирана Юрьевна под моим присмотром сможет прекрасно влиться в великосветскую жизнь, а большинство вероятных кавалеров не посмеют сунуть нос под юбку моей новой «подруги». Да и Андрею проще будет проводить больше времени с княгиней.

Император обдумывал предложение дочери и его терзало сразу две мысли, несколько противоречащие друг другу: своей гибкостью ума и целеустремлённостью Мария могла дать фору любому из его отпрысков, но вот обратной стороной подобного поведения была зацикленность на желаемом, как и у её покойного прадеда, что в будущем могло обернуться большими проблемами. Однако же сейчас предложение Марии было вполне безобидным и закономерным, потому император с ним согласился. Чем бы ни руководствовалась дочь, она всегда действовала на благо рода.

Глава 24

Когда я вышел за пределы Зимнего дворца, то не отправился домой, а пешком вернулся на Дворцовую набережную. В тёмных водах Невы отражались отсветы огней макровых фонарей, гипнотизируя и утягивая взгляд в мерцающее марево. Состояние души и тела требовало побыть наедине, отрешиться от всех обязательств и проблем. Все эти подковёрные игры вызывали стойкое желание уехать куда-нибудь в такие дебри, куда не ступала нога человека, и жить там вдали от всех власть имущих.

Чем дольше я жил здесь, тем яснее понимал, что покоя мне не будет. Тот же император со своей семьёй априори считал себя вправе распоряжаться моей жизнью и жизнью сестры, соблюдая лишь минимальные приличия. Они понимали лишь язык силы, как тот же Муцухито, до того воспринимая окружающих не больше, чем грязь под ногами или инструменты в своих играх. Отсюда выходило, что либо мне предстояло в ближайшем будущем стать такой силой открыто, либо переселяться куда-то на самый край изведанных земель, но смириться с подобным положением вещей было выше моих сил.

Я вдыхал полной грудью морозный сырой воздух и вспоминал то чувство свободы, которое испытал в полёте с Райо.

— Так что тебе мешает быть свободным?

Нарочито громкие шаги эрга, ломающие хрупкую корку льда, призваны были возвестить о его приближении. Он возник из темноты, лишь его вертикальные зрачки светились из-под капюшона.

— Условности этого мира.

— Сомневаюсь, что они когда-либо могли тебя остановить. Скорее, ты играешь по их правилам только до поры до времени, пока тебе это удобно или пока остаётся выбор с минимальной конфронтацией и кровопролитием. Для кого-то это может казаться слабостью, но для тебя — единственный возможный путь. Но, даже подстраиваясь под окружающий мир, не стоит самого себя загонять в тюрьму. Свобода — это то, что у тебя внутри. Чего тебе хочется прямо сейчас?

— Смыть с себя усталость от сегодняшнего дня и разобраться в собственных чувствах по поводу убийства Эйко. Кажется, ситуация с летающим островом становится всё запутанней.

— И что тебе мешает выполнить хотя бы первую часть желаний? — поддел меня эрг. — Вот она — река, вот она — вода, вот он — ты.

— Я не настолько сошёл сума, чтобы зимой лезть купаться в реку.

— Ты вспоминал чувство невесомости, полёта и свободы… Вода также может их даровать, — соблазнял меня Райо. — Стоит лишь стать эргом.

— А если я не перекинусь обратно? Кто-то мне говорил про зависания в одной ипостаси на длительный срок, — я шагал по набережной и на секунду представил, как вода омывает моё тело, касается гладких чешуек, принимает и растворяет в себе.

— Ну так обычно эрги не в состоянии долго оставаться людьми по началу, у тебя такая же проблема с животной ипостасью… Хотя, конечно, ипостась у тебя ещё та. Очень странно выглядит, будто верхние конечности от кого-то другого пришили.

Хруст льда прекратился, и я машинально отметил, что эрг левитирует, не касаясь поверхности. Видимо, привычка использовать собственную стихию даже в мелочах въелась у него на подкорке.

— Так оно и есть, — подтвердил я предположения Райо. — Это подарок. Часть души другого эрга. И не только это.

— Хм… а вот о таком слышу впервые. Ну да тебе это никак не помешает плыть. Решайся. Я тебя проконтролирую из воздуха. Выйдешь в ближайший залив, а там раздолье.

— Поработаю ледоколом? — хмыкнул я, представляя огромные ледяные просторы Финского залива зимой.

— Ты как маленький, — хихикнул дракон, но тут же поправился, — прости, ты и есть пока маленький эрг. Я тебе на кой? Просто так просторы неба бороздить? Нет, конечно! Я тебе дорогу пробью! Да и датчане пару дней назад своими магами путь проторили, можем пройтись той же стороной. Никто ничего не заподозрит.

И я решился. Смена ипостаси прошла без сложностей, словно тело и душа сами требовали от меня скинуть надоевшую ограниченную оболочку и окунуться в стихийное многообразие.

Нева перед моими глазами вздыбилась льдами, вскрывая успевшую замёрзнуть после датчан дорогу. Тьма холодных вод манила и страшила одновременно. А затем мелькнула простая и эгоистичная мысль: «А что они мне сделают, даже если обнаружат?»

Ни-че-го! С моим реальным уровнем магии меня могут убить лишь маги смерти, а таковых посреди Финского залива ещё стоит поискать. Я натурально оскалился, зрение перестроилось, и я ухнул в мрачные воды Невы.

Ощущения были более чем странные, с одной стороны я видел далеко вокруг тёплые силуэты людей с разного цвета оболочками, будто отображавшими их основные магические дары, а с другой вдруг почувствовал нескольких эргов, что выделялись на фоне людей яркими факелами.

Сопоставив направления, я узнал Райо и, кажется, Ксандра, а ещё рядом с новоиспечённым Кёпеклери было создание, сверкавшее совершенно не так как люди, но и не являющееся эргом.

— Райо, взгляни! — я транслировал собственное видение эргу и от того пришёл ответ:

— Это Арва, волчица твоей сестры, она на пути осознания себя, но лишь в самом начале. Есть вероятность появления ещё одной эрги.

Отметив про себя, что нужно будет поговорить о процессе становления эргов, я всё же отдался ощущениям, сканируя пространство вокруг лишь на случай избегания встречи с людьми.

Мне неожиданно понравилось. Тело слушалось беспрекословно, ощущаясь словно своё собственное. Вода ласкала кожу, ни капли её не холодя. Весь тяжёлый день смывало и уносило в глубины залива. В груди зарождалось горячее пламя восторга от шальной смеси скорости, свободы и азарта. Я практически летел, не ощущая вокруг себя воды, меня уносило всё дальше и дальше, но в какой-то момент мне стало скучно плыть исключительно по проторенному Райо пути, и я в прыжке оказался посреди льда. Прохлада не пугала, напротив, хотелось нестись, ощущая ветер и скорость, раствориться в серой хмари.

И я рванул с удвоенной силой. Лёд, покрытый одеялом из снега, мягко принимал меня в свои объятья. И я летел, не разбирая направления, не реагируя на тихие смешки Райо. Его эмоции шли будто фоном моим, ощущаясь солоноватыми брызгами на душе и умиротворением, светлой радостью и удовлетворением. Они настраивали на мирный лад и успокаивали до того момента, пока пространство впереди не разорвало стихийным порталом, из которого вывалилась жар-птица. Почему-то именно этот персонаж местного фольклора пришёл первым на ум при взгляде на гостью.

Птичка пылала синеватым пламенем, топя льды залива и стремительно уходя под воду. Райо с рыком спикировал с неба, уходя на глубину вслед за огненным созданием. Ясного сознания в гостье я не почувствовал, но и сложно было ожидать ясности мысли, когда одно из её крыльев превратилось в обрубок.

Портал принялся затягиваться почти моментально, но я успел разглядеть за его пределами скалистую местность, звёздное небо и… радостного одноглазого громилу-охотника, сжимающего в руках варварски отпиленное крыло птички.

Я выпустил своих комарих, прося принести мне как можно больше его крови. Секунды таяли, пока в меня вливалась чуждая кровь с отвратительным вкусом и ещё более отвратительным прошлым. В обычное время я бы побрезговал подобным сомнительным деликатесом, но сейчас… Как только крови набралось достаточно, я скрутил охотника в жесточайшем болевом спазме. Тот упал на колени, но угасающее крыло не только не отпустил, но ещё и вцепился в него зубами, опускаясь сперва на колени, а затем заваливаясь набок. Потянуло смрадом палёного мяса и шерсти.

От портала громилу отделяло не больше пяти метров, и я рискнул.

Вывалившись по пояс из прорыва, я укусил охотника и выпустил немного яда, надеясь хоть на какое-то воздействие. И оно не заставило себя ждать. Анализировать симптомы было некогда. Главное, крыло вывалилось из ослабевших челюстей одноглазого громилы, и я успел с ним метнуться в свой мир. Портал с тихим свистом исчез, а я обнаружил на соседней льдине глубоко опечаленного дракона с темнокожей девушкой, больше напоминающей застывающую бронзовую статую, чем человека. Левая рука у бедняги отсутствовала, грудь была раскурочена. Сквозь вскрытые рёбра виднелся тлеющий уголёк, в том месте, где некогда бушевало пламя.

Судя по всему, жар-птица была эргой и умирала. С трудом добытое крыло уже не играло существенной роли. Райо укачивал девушку, бережно укачивая на крыле. Из глаз его стекали огромные слёзы. Появилась у меня одна шальная идея, но опробовать её всё же стоило. Жар-птицу было жаль по-человечески и по-звериному.

— Открывай проход в Хмарёво, может, получится ей помочь, — дал я короткую команду дракону, сам же представил Тильду до мельчайших подробностей и попробовал сам открыть себе проход в поместье. Ни черта у меня не вышло, поэтому я быстро нырнул в переход созданный Райо.

Как ни странно, но в поместье я оказался в человеческом обличье. То ли тело действительно возвращалось по привычке к исходной ипостаси, то ли родные пенаты так действовали.

Кровники сперва отреагировали агрессивно на появление дракона посреди форта, но мой выход с голым задом вслед за эргом слегка сгладил впечатление.

— Только не говори, что притащил в дом очередную женщину? — фыркнула Тильда, появляясь из темноты. — У тебя и так уже скоро гарем наберётся.

— Это не моя, — я коротко отмахнулся от предположений подруги, перехватывая девушку у Райо и не забывая про крыло. — Мне и своих с лихвой…

Дальше слушать возмущения эрги я не стал, проваливаясь в подземный зал к обелиску.

Там меня ждал не менее радушный приём.

— Явился, не запылился! — буркнул вместо приветствия алтарь. — Мы уж думали, что ты нас байкотируешь!

— Какой бойкот? Я и так нихрена не успеваю! — констатировал я очевидное. — Подохнуть успел в обед, к тебе на ужин заскочил. Уж извини, график у меня не ахти какой!

— А ты ещё часть ограничителей потерял и… — в голосе алтаря послышалась заинтересованность. — О! Оу! А как ты? И когда⁈

— Ты уж прости, но меня обсудим позже. Мне бы помочь одной эрге, — я уложил практически застывшую в статую девушку и такое же каменное крыло у подножья алтаря, где нынче пустовал лишь одна выемка под элемент воздуха. — Вот, жар-птицу к нам раненную выбросило. Собрать смогли лишь по частям.

От алтаря полыхнуло пламенем, да так сильно, что девушка скрылась за алой пеленой.

— Придёшь завтра, — донеслось до меня встревоженное пожелание, — и спасибо… что не бросил, и крыло тоже.

После этих слов я обнаружил себя стоящим посреди плаца, где мелкий снежок укрывал каменную брусчатку.

— Держи, — Тильда накинула мне на плечи плащ, — а то взял моду гулять с голым задом.

— А где Райо? — удивился я отсутствию эрга.

— О, это очень интересный вопрос! — нервно хихикнула подруга. — Он отправился принимать роды!

* * *

Агафья возвращалась в особняк на Васильевском острове в задумчивости. Информация, полученная от хорошего знакомого, никак не складывалась в единую картину. Не было мотива. Впервые про старика Галапагоссова-Черепахина навести справки просил ещё Михаил, когда обратил на него внимание в приёмной императора. Тогда глава опального рода, сбежавшего со своей родины лет этак двадцать назад, организовал безобразные разборки, путём натравливания наивного Николая Виноградова. Второй раз это имя всплыло в памяти Виноградова, когда Агафья сама отправилась поговорить с ним «по душам» после поединка с Кираной. Идею с использованием проклятия в турнирной многоходовке обделённому наследнику Виноградовых подсказал также Галапагоссов-Черепахин. И вот теперь вампирша анализировала информацию с родины этого тихого кукловода.

Их род проиграл войну роду Морских львов. Причину войны никто достоверно назвать не смог. Но борьба была столь ожесточённой, что род Галапагоссовых-Черепахиных вырезали почти полностью. Очевидцы тех событий вспоминали странные ритуалы, которые победители проводили над каждым телом поверженного врага. По итогу сбежал лишь брат главы рода с несколькими наследниками из главной ветви. Остальных пустили под нож.

Кровавая резня Агафью не впечатлила. И не такое случалось на её веку. Куда больше её настораживало отсутствие внятной информации о родовой магии Галапагоссовых-Черепахиных. Из доступного только артефакторика, и то она считалась хобби нынешнего главы рода. Он в меру сил и возможностей создавал артефакты на макрах, за счёт чего остатки рода сводили концы с концами.

Ну как сводили… в своё время пришлый аристократ выкупил с аукциона у Комариных далеко не самый дешёвый макр шестого уровня, если ей не изменяет память. Стоимость артефакта на таком макре вампирша даже боялась представить.

Сколько не размышляла Агафья, но не могла представить, где и когда Михаил с Кираной могли перейти дорогу старику Эквадо, так, кажется, его зовут.

Предъявить ему пока было нечего, общение с Виноградовыми не причина для обвинений, мало ли кто и с кем общается. Но тенденция Агафью сильно настораживала.

Уже у самого дома вампирша заметила остановившуюся карету, из которой стремительно выпрыгнула на брусчатку хрупкая фигурка с коротким ёжиком светлых волос. Вот уж кого Агафья не ожидала увидеть посреди ночи, так это Светлану Подорожникову.

— Светлана, вы что здесь делаете? — как можно более спокойно обратилась Агафья к невесте внука.

— Баронесса, хвала богам, вы дома! Я… — она потупилась, будто собираясь с мыслями, — у меня обручальное кольцо вдруг перестало ощущать Михаила. Я сильно испугалась и сбежала из академии. С вами невозможно было связаться, а Мария Петровна сообщила о грядущих переговорах с датчанами… и вот я здесь.

Сбивчивость объяснений очень многое прояснила, но не главное.

— Сейчас вы ощущаете Михаила? — уточнила Агафья, вспоминая основной принцип связи.

— Нет. Либо кольцо не на нём, либо… — Светлана боялась произнести страшные слова.

— Спокойно, Светлана! — попыталась успокоить девушку вампирша. — Ещё пару часов он был на личной аудиенции у императора. Возможно, его просто пришлось снять все артефакты для беседы. Вы же знаете…

— Знаю, — кивнула уже чуть более спокойно лекарка. Она, как никто другой, знала о местных порядках во дворце.

Агафья провела невесту внука в дом, а сама принялась вызывать Михаила:

— Внук, имей совесть! Тут в Санкт-Петербург примчалась перепуганная насмерть Подорожникова, успевшая мысленно досрочно стать вдовой. Где тебя эрги носят?

— Я в Хмарёво! А Света — это хорошо! Передай ей, пусть срочно идёт свитками в Хмарёво! Тут её подопечная рожает!

Глава 25

Каким боком я вдруг оказался на родах? Вопрос хороший. Ещё более хороший вопрос: почему хранительница Восьмиречья вдруг решила обзавестись потомством в человеческой ипостаси, а не в животной.

Ответа у нас с Райо на это не было. Всё, что я узнал, это то, что Тэймэй и Жива всеми силами пытаются помочь несчастной роженице, которая ни сном ни духом не представляет, как происходит деторождение у людей, и лишь воет и корчится от боли. В этой ситуации Светлану нам явно послали сами боги, причем громче всех об этом просила именно Жива.

А вот Райо, как оказалось, был весьма к месту на родах. Вот уж не знаю как, но он смог хотя бы достучаться до разума Арисы и заставить ту дышать медленно и размеренно, успокаивая, что помощь вот-вот прибудет, и боль закончится. Я же больше всего боялся, что новорождённый паучок решит прогрызть себе дорогу сквозь тело матери. Всё же хранительница родного для Кираны мира не заслужила такой муки.

Собственно, поэтому меня и позвали. Тэймэй вспомнила, что я смог купировать её приступы боли, когда выводил отраву из организма и делал дублирующий контур. Ариса сейчас готова была хоть замуж за меня выйти, хоть голову отгрызть, лишь бы это как-то сказалось на её самочувствии. И мне ничего не оставалось, кроме как провести ритуал братания и через прямую кровную привязку снижать болевые ощущения от спазмов, ожидая невесту. Совсем обезболить эргу Жива и Тэймэй запретили, чтобы не ослабить родовые потуги, чем быэто ни было.

Вот так и оказались мы с Райо в лазарете возле крайне злой паучихи в человеческом обличье. И если у меня всего лишь трещали лучевые кости, когда во время очередной схватки Ариса сжимала моё предплечье, то дракону уже пару раз досталось пяткой в глаз.

— Кричи! Ругайся! — посоветовала Тэймэй. — Девочкам в борделе помогало!

Ух, сколько всего мы наслушались после этого совета, но самым парадоксальным стало замечание Арисы между схватками:

— Надо будет потом хоть в человеческой ипостаси попробовать спариться, а то все говорят, что приятно, а я не только удовольствия не получила, так ещё и последствий по самое не хочу огребла-а-а-а!

Последнюю фразу эрга прокричала и снова засадила пяткой Райо, на этот раз в плечо. Он, видимо, научился уворачиваться, но от полёта кувырком через голову его это не спасло.

— Так, мужчины! Покидаем палату! — прозвучали благодатью для моих ушей слова Светланы, вбегающей в палату и окидывающей взглядом живописную картину нашей моральной поддержки. — Дальше мы сами справимся! Жива, подсоби!

Я увидел, как из-под пальцев лекарки полилась тонкой вязью сила, обволакивая Арису и, кажется, притупляя боль. Сила сперва принялась сканировать состояние организма пациентки и проецировать состояние и расположение плода в утробе, но не прошло и пары секунд, как Светлана ошарашенно произнесла:

— Почему она беременна пауком? Это… это плод из Нарвы?

Я подтвердил предположение и услышал брань из уст невесты.

— Тогда будем делать кесарево, сама она в такое не родит!

Вот тогда меня окончательно выгнали из палаты, и хвала богам за это. А спустя час из лазарета вышли Светлана с Живой и устало объявили, что Ариса стала счастливой мамочкой. Стоило паучку появиться на свет, как роженица сменила ипостась на паучью и тут же свила в палате некое подобие гнезда для себя и малыша.

— Таким образом в её палату лучше пока не соваться, — подвела итог Света, — сожрать, может, и не сожрёт, но и нервировать молодую маму тоже лишний раз не стоит. Рекомендации по питанию Марте я подготовлю, а дальше уже сами.

Жива благодарно обняла лекарку и ушла. Мы же остались со Светой наедине. Выглядела она не просто устало, а вымотанно. Подозреваю, что причиной тому было явно не кесарево сечение Арисы, а переживания обо мне. Потому, прежде чем объясняться, я обнял девушку и нежно поцеловал. Из той будто выкачали весь воздух. Она вцепилась в меня руками и не хотела отпускать, вдыхая запах моего тела.

— Ты стал пахнуть иначе, — тихо отстранилась лекарка, заглядывая мне в глаза.

— Так бывает, когда умираешь, — не стал я скрывать от невесты свои перипетии на поединке.

— Значит, мне не показалось, — как-то уж больно спокойно восприняла эту новость Светлана. — Комаро вернул?

Я кивнул, не став вдаваться в подробности. Ведь тело мне и правда вернул покровитель рода.

— Миш, может ну его этот договор? Давай поженимся раньше? — внезапно предложила девушка, уютно устроившись в моих объятьях. — А то я боюсь, что однажды вернусь с изнанки, а тебя может не оказаться в живых.

Последние слова она проговорила шёпотом, спрятав лицо у меня на груди.

Я же как-то не готов был сейчас обсуждать вопросы бракосочетаний, особенно с учётом нависшей перспективы подобного мероприятия с Тэймэй. Хотелось бы получить законного наследника, а не бастарда, хоть и с прекрасной родословной.

— Повлияло ли на твоё желание возвращение Тэймэй?

Светлана кивнула, так и не подняв лица.

— Я так подозреваю, царственная сорока на хвосте принесла новости? — усмехнулся и покачал я головой. Это же надо быть такой настырной… И ничто же не берёт принцессу, упряма как дербентский ишак, и то бедное животное явно проигрывало Марии Петровне в пакостности характера.

Лекарка снова кивнула, но на этот раз решилась посмотреть мне в глаза. Я же беззвучно смеялся, лишь плечи чуть вздрагивали.

— И как велико было разочарование подруги, когда ты не впала в истерику от новостей о беременности японской княгини? — с улыбкой полюбопытствовал я, представляя примерно ход их беседы.

— Весьма явным, даже зубами скрипнула, — здесь уже и Светлана улыбнулась несмело. — После того, как узнала, что я в курсе ситуации, она принялась про вашу скорую свадьбу открыто говорить. Якобы Инари обошли меня по всем фронтам на семейном поприще.

— Свет, давай так. Замуж тебе хочется, потому что за компанию или это твоё личное обдуманное желание, как получение образования? — мягко уточнил я, пытаясь призвать невесту к здравому смыслу. — Если первое, то подумай, пожалуйста, чтобы потом не пожалеть. А если второе, то это обсуждаемо, я бы хотел услышать все твои пожелания на этот счёт, чтобы праздник тебя порадовал.

Света смешно сморщила носик, задумавшись. Кажется, она ожидала, что я начну упираться всеми силами, а здесь столкнулась со спокойным обсуждением вопроса.

Вот же Мария свет Петровна, что ж ты такого наплела своей подруге, что та вдруг начала рваться замуж?

— Ты знаешь, кажется, у меня дикая смесь из первого и второго, но первое всё же пока ближе к истине, — честно призналась лекарка. — Дело в том, что я вообще-то ещё и посыльный с радостными вестями.

Светлана выбралась из моих объятий, приосанилась и, чуть выставив вперёд ножку в облегающих упругую попку брючках, произнесла:

— Граф Михаил Юрьевич Комарин, позвольте от лица барона Вячеслава Подорожникова и баронессы Ксении Белухиной пригласить вас на обряд бракосочетания, который пройдёт через три дня в поместье Хвостиково близ Архангельска.

Девушка с озорной улыбкой вынула пачку пригласительных неизвестно откуда, словно фокусник на ярмарке.

— Здесь пригласительные на тебя с сестрой, Тэймэй и Борзого, но должна предупредить, что там будет и император с семьёй. Пока неизвестно в каком составе, но будет. Всё же Кречеты — сюзерены обоих родов, поэтому без них никак.

— У нас Кирана плюс один будет, судя по всему, — сразу предупредил я невесту.

— Не переживай, на свадьбах всегда готовятся принимать раза в два больше гостей, чем пригласили, — улыбнулась Света. — Тут еще не всем захочется в холода тащиться и будет скорее недобор, чем перебор гостей. Зато есть шанс посидеть тихо и по-семейному.

— А, кстати, почему обряд в Хвостиково, а не на ваших землях? — я уселся на кушетку у горящего камина, увлекая за собой невесту.

— Так мы же не владетельные аристократы, — как нечто само собой разумеющееся, пояснила девушка. — А обряд принято проводить на родовых землях. Поэтому между нашими городскими особняками и землями Белухиных выбрали Хвостиково.

Я же крепко задумался. У меня на землях расположены режимные объекты, просто так туда толпу аристократов не протащить. Да и, положа руку на сердце, они там были не нужны. В случае со Светой вырисовывалась небольшая проблемка. А с Тэймэй вариант с Японией вообще не рассматривался. Оставались варианты Абрау, который формально пока ещё принадлежал мне и бывшие земли Земельно-Удавовых, которые мне должна была вскоре передать во владения датская корона в комплекте с Рюгеном. Как уж там Кристиан будет разбираться со стаей медведей, претендующих на остров, меня не касалось. Жить захочет, разберется. А жить он хотел. Сумел же как-то убедить своего покровителя в необходимости устранения главы рода, значит, и тут справится.

Но вопрос всё же не стоило сбрасывать со счётов. Если задуматься, то Хмарево в качестве проклятых земель подходило меньше всего для обряда, а вот земли в Карелии, скорее всего, получили статус аномалии из-за соприкосновения миров. Только вот тонкое место с постоянным проходом там отсутствовало. Прорывы открывались спонтанно, но в одном и том же месте, что сделало земли вокруг разведшколы потенциально опасными.

В теории, площадь земель позволяла сыграть там свадьбу, но в саму школу тянуть всех подряд означало раскрыть её секретный статус, а накрывать столы и размещать гостей в Малых Трясинках или на Валааме было не по чину.

Надо бы спросить у Агафьи, как они с дедом свадьбу играли, может, что полезное подскажет, а пока…

— Спасибо тебе, дорогая! Что волнуешься и переживаешь, что сбежала ради меня из академии и что спасла Арису. Сами мы бы не справились!

Я снова обнял девушку, прижимая к себе.

— Да-а-а, — протяжно выдохнула лекарка, — на этом преценденте такую научную работу можно было написать и защитить… но я всё понимаю.

* * *

Ночевать Света осталась в Хмарёво, а утром ушла свитками в столицу. Ей нужно было как-то объяснить свой побег, и я выдал ей срочное предписание явиться на место несения службы, выписанное задним числом. Не ахти какая, но все же причина.

К тому же ей предстояло отправиться в Архангельск для участия в подготовке свадьбы брата. Там мы и встретились спустя три дня.

Удивительно, но факт. Я чуть ли не впервые за последнее время провел дома подряд целых трое суток. Дел накопилось немеряно, поэтому отлынивать от работы не стал.

Прежде всего я наконец-то пообщался с Семёном Бобровым, которого мне порекомендовал Андрей Мангустов во время нашей с ним встречи. Честно говоря, мне казалось, что с того момента прошло чуть ли не несколько лет, на деле же всего пара месяцев.

Семен со своей командой архитекторов и строителей за время моего постоянного отсутствия сумел сотворить настоящее чудо.

— Смотри! — хвастался Семён, указывая на массивное приземистое строение в Хмарёво. — Теперь у тебя в деревнях будут самые настоящие донжоны, способные вместить всех жителей и защитить от нападения неприятеля, вплоть до недолгого магического воздействия.

— Какая длительность закладывалась по проекту и какая прогнозируется по итогу? — задавал я интересующие меня вопросы, осматривая схему помещений изнутри. Всё просто, функционально и минималистично. Радовало, что предполагались даже двухэтажные койки для сидения или сна, отхожие места и места для хранения зерна и воды на первый случай.

— Ну… Длительную осаду пережить там вряд ли выйдет, но дня три вполне реально. Но, — Семён поднял палец вверх, привлекая к себе внимание, — это если никто на техники восьмого уровня и выше не расщедрится. Тут, сам понимаешь, шансов особо нет даже у твоих фортов.

Я пропустил ремарку мимо ушей, не желая раскрывать все карты по обороне собственных земель. Заложенная прочность меня устраивала.

— А что с магической защитой? — перешёл я к следующему этапу приёмки работ.

— Над защитой специалисты бились особо. Ведь тебе необходима была хоть и слабенькая, но стационарная защита от магии смерти. А такое не просто отыскать надо было, но ещё и переделать под твои нужды. И это, не считая включенной защиты от стихийных заклинаний, системы оповещения для жителей и распознавания по типу «свой-чужой», — Семён выглядел хмурым, будто не решаясь сообщить мне некие неприятные известия. — Вышло дорого! Мы поэтому пока ограничились одним пунктом спасения. Не решались отстроить сразу все.

Я просмотрел техническую документацию по объекту и приложенные результаты испытаний силами моих кровников. Те были в восторге.

Внизу скромно красовалась двухзначная цифра с шестью нулями.

— Защита запитана на макры? Она возобновляемая? — задал я не менее принципиальный вопрос. Башня-однодневка меня не прельщала. Враги ведь не объявляют, когда собираются напасть.

— Да, это ещё один вопрос, о котором я хотел с тобой поговорить, — Семён выглядел неимоверно воодушевлённым. Он даже чуть переминался с ноги на ногу, словно не мог устоять на месте. — Мы за основу взяли тварь изнанки пятого уровня. Они ведь магию частично поглощают, а частично рассеивают, не ощущая от неё существенного вреда. Вот и в башнях мы запитали всё на макры пятого уровня и включили в систему защиты поглощение и подпитку за счет атакующих заклинаний. Отсюда и ценник. Это такая инновация… Раньше ведь просто макры меняли, а здесь есть возможность частичной самоподзарядки.

Я слушал Семёна и понимал, за что его так рекомендовал Мангустов. Строитель к каждому заказу подходил не просто индивидуально, а с душой.

— Семён, меня устраивает результат, — оборвал я Боброва, — за сколько сможете достроить остальные?

— Недели за две, но мне потребуется аванс. Магическая защита такого типа — недешёвое удовольствие, — Семён немного нервничал, не ожидая быстрого решения вопроса с деньгами. Обычно аристократы всеми силами старались оттянуть момент расплаты.

— Семьдесят процентов от суммы всего заказа вас устроит?

— Абсолютно! С таким авансом срок сократится до недели!

На том и порешили. Окрылённый авансом, Семён развил ещё более бурную деятельность, но моего присутствия на стройке не требовалось.

Вообще, я неожиданно оказался предоставлен самому себе. Тэймэй, видя с каким удовольствием я занимаюсь делами, проводила больше времени с Тильдой и эргами. Иллюзионистка много гуляла, отдыхала и даже посещала Арису с паучонком.

Алтарь, вылечив жар-птицу, подобрел ко мне, только я не понимал из-за чего. Поисками четвёртого элемента я не занимался, решив хотя бы на время отдаться делам по управлению поместьями. Даже моё ученичество у Райо временно отошло на задний план, ведь дракон улетел в компании жар-птицы разбираться с её обидчиком.

Сестра с Ксандром решили позаниматься тренировками перед незапланированным выходом в свет Кираны на свадьбе у Ксении со Славой.

У меня же появилось время начать систематизировать новую библиотеку крови. Я с головой ушёл в этот процесс, создавая новую картотеку в дополнение к образцам. Такой размеренный труд успокаивал и настраивал на рабочий лад.

Всё это было настолько спокойно и пасторально, что я нутром чувствовал приближающуюся бурю. Вот только направление удара у меня не выходило определить. Явных врагов у нас не было. Не считать же врагами императорскую семью в самом-то деле? А неявных врагов, скорее всего, пруд пруди.

Не добавлял спокойствия и ещё один немаловажный факт, Агафья вот уже второй день не отвечала по кровной связи. Казалось бы, чего бояться? Достаточно проверить местонахождение вампирши и удостовериться, что она жива. Вот только поиск по крови однозначно указывал на местонахождение тела баронессы Комариной на другом конце земного шара, где-то в районе экватора, а вот душа… душа в этом теле явно отсутствовала.

Глава 26

Времени на раздумья практически не оставалось. Я и так непозволительно долго ждал, пока Агафья выйдет на связь. Вспомнилось, как я пропал на неделю у алтаря эргов и вампирша тут же примчалась в поместье разбираться с проблемами, даже отпуск проигнорировала. В этой ситуации отправиться на свадьбу и веселиться там от души у меня бы не вышло. Поэтому для себя принял единственно верное решение и принялся претворять его в жизнь. Первым пунктом стал звонок Марии Белухиной.

— Мария свет Петровна, уж простите за поздний звонок, — часы пробили полночь, когда я принял окончательное решение, — не подскажете, как у нас можно быстро добраться… — я сверился с картой и неуверенно добавил, — … на Галапагосы.

— Мишенька, ну и вопросы у тебя заполночь, — задумалась баронесса. Кажется, мне впервые удалось поставить её в тупик своим вопросом. — Давай свадьбу отыграем, и сама тебя свезу! Хоть косточки погрею, а то всё льды да льды торю!

— В том-то и дело, Мария Петровна, что отправиться туда мне надобно завтра. Дело не терпит отлагательств. При этом я вполне осознаю, что поступаю как редкостный… баклан, пропуская свадьбу Ксении и Славы, — повинился я. — Но поверьте, вопрос жизни и смерти, не меньше.

Белухина молчала добрую минуту, но затем всё же спросила:

— С сестрой что-то? Или, не дай боги, с азиатской невестой что стряслось? Она у тебя как-никак в положении.

В голосе женщины была слышна искренняя тревога вперемешку с некоторыми сомнениями.

— С баронессой Комариной. Она меня с малолетства воспитывала, я не могу её вот так бросить…

— Допрыгалась-таки, клещиха с комарихой! — выругалась моя собеседница себе под нос, но я всё расслышал. — Говорила же, бросай свою службу, а той всё скучно! Доскучалась!

Я ждал, пока Белухина выпустит пар. Лучше неё вряд ли кто-то сможет построить логистику путешествия на другой конец мира.

— Значит так, Ксюше и Славе сам сообщи. Свадьба три дня идти будет, обернуться хоть к концу точно не успеешь. Туда на самой современной ласточке лететь около трёх суток, а на обычной — в два раза дольше. Теперь по теме вопроса. Прям завтра вылететь без своего дирижабля нереально.

— У меня есть, — тихо отозвался я, мысленно ужасаясь длительности перелёта в одну сторону. — «Капелька» стоит на ремонте на императорских верфях. Команды, правда, нет.

— Ну и ушлый же ты комарик, Миша, только диву даюсь. Пару недель назад спрашивал, где дирижабль прикупить, а сегодня у него уже собственный на верфях болтается, — с искренним восхищением в голосе похвалила меня баронесса. — Весь в деда пошёл! Но и тот так лихо дела не обстряпывал. Полно, что уж там. Команду я тебе свою резервную дам, она в столице как раз квартируется. Да запасов на полёт тоже выделю, через банк проведём всё как надо. Но вот дирижабль с верфей ещё забрать надобно. Тут уж сам вертись. Если получится, то позвони в любое время, чтобы я дала команду выдвигаться своим.

— Мария Петровна, вы — моя спасительница! — поблагодарил я баронессу, которая разом решила часть моих проблем, вот только мысли о длительности перелёта всё никак меня не отпускали.

И тогда я позвонил ещё одному человеку, с которым в начале своего попадания в этот мир сотрудничал весьма тесно, а теперь совсем перестал пересекаться.

Министр обороны на звонок ответил сразу же, несмотря на столь поздний час.

— Орлов, слушаю!

— Даниил Андреевич, это Комарин Михаил беспокоит. Нужна ваша помощь!

* * *

Даниил Андреевич Орлов по привычке задержался на работе. Хоть империя официально не участвовала ни в каких военных конфликтах, неофициальных превентивных вмешательств было хоть отбавляй. Поэтому ничего хорошего он не ждал от раздавшегося звонка его ведомственного телефона после полуночи.

— Орлов, слушаю!

— Даниил Андреевич, это Комарин Михаил беспокоит. Нужна ваша помощь!

«Орёл ты мой небесный, неужто опять прорыв?» — мелькнула шальная мысль у министра, и он сразу же потянулся проверить медальон-артефакт на шее. Но тот был подозрительно холоден.

— Слушаю, Михаил! Чем могу, помогу, ты же знаешь!

Как ни странно, но, если месяца три назад Комарин был головной болью Орлова, после войны с Крысиным он ведомство особо не беспокоил и не кошмарил. Службу его люди несли достойно. Прорывы закрывались исправно. Полностью восстановилось снабжение подразделения. Так что претензий к Михаилу у Орлова не было и быть не могло.

А вот Медведев только и брызгал слюной по поводу молодого Комарина. Тот то с японцами связаться успел неофициально, то с датчанами схлестнулся за сестру. Об этом нигде не говорилось, но узкий круг лиц в государстве был в курсе проблемы. Данила Андреевич тоже туда входил. Иначе и быть не могло, ведь ему пришлось стягивать весь Балтийский флот к прибытию Мадлен Датской в Санкт-Петербург.

По совести, Данила Андреевич был на стороне Михаила. Парень защищал сестру, причем филигранно, не поправ международных отношений. Так что как мужчина мужчине Орлов Михаилу симпатизировал.

— Есть способ попасть на Галапагосы меньше чем за трое суток? — напряжённый голос Комарина говорил сам за себя. Парень явно не на урок географии напрашивался. Хотя самому Орлову он бы сейчас не повредил. Галапагосы — это ведь в другом полушарии?

— Скажи, что тебе там не свиданку назначили? — попытался невпопад пошутить министр обороны.

На той стороне воцарилось молчание.

— А кто над Тенями стоит? — задал ещё более неожиданный вопрос Михаил.

— Так баронесса Комарина сейчас и стоит. А что, с кем-то из Теней проблемы? — Орлов откупорил бутылку хорошего коньяка, посмотрел на снифтер и вернул алкоголь на место. Если что-то действительно стряслось с одной из Теней, то лучше разбираться с этим со светлыми незатуманенными мозгами.

— Агафья и пропала, — сдержанно сообщил Комарин, — и, по моим ощущениям, у неё случились некоторые неприятности на Галапагосах.

— Она давно в отпуск хотела, а это вроде бы острова в океане, — осторожно напомнил Данила Андреевич про мечту вампирши. — Не боишься своим присмотром всю атмосферу испортить?

— Я лучше удостоверюсь, что с ней всё в порядке, чем до конца дней своих буду корить себя, что не сорвался на помощь.

Орлов задумался. Эти Галапагосы ведь в такой заднице мира находятся, что добраться туда меньше чем за трое суток — истинное чудо. Но шанс, если ему не изменяет память, был.

— Группа сопровождения не больше четырёх человек, запиши координаты тонкого места, я предупрежу владельца, — отдавал короткие инструкции министр обороны, привыкший коротко излагать свои мысли. — И имей в виду, выйдешь не в нужном месте, а за полтысячи километров. Навскидку на каком-то вулканическом острове. Дальше сам. Ещё могу дать обратный ключ для провала на изнанку в тех дебрях.

— Спасибо, Данила Андреевич. Я — ваш должник!

* * *

За два дня до…

Резиденция рода Леон-Марино (Морского льва),

Галапагосские острова

Серхио Леон-Марино почувствовал появление чужой души сразу же, благодаря родовому дару. Но владелец этой «души» был ему не знаком лично, ощущаясь тенью нормального человека.

Живой мертвец явился в их дом вместе с ночным бризом. Была она прекрасна, словно роза полуночи, и так же ужасна шлейфом деяний, тянувшихся за её недожизнью. Противопоставить ей было нечего. Дитя жизни и смерти всегда было сильнее любого из морских львов. А уж после пережитой кровопролитной войны с Тортугасами взрослых умудрённых жизнью львов осталось всего ничего.

— Если ты прибыла убить меня, то не медли! Но пощади хотя бы маленьких львят в этом доме, — Серхио тщетно просил о снисхождении, тем временем сплетая сеть отлова души, изученную когда-то у Эквадо Тортугаса. Тёмное волшебство, страшное! Но для спасения своих детей Серхио согласен был на всё, даже на использование проклятых техник Тортугасов.

— Зачем убивать? — вполне искренне удивилась незнакомка. — Мне нужна лишь информация. И ничего более.

Платиновые кудри качнулись в такт движения незнакомки, и она в мгновения ока переместилась за спину Серхио.

— Какого рода информация? — пальцы главы рода Морских львов жгло заклинание ловца, но он не решался его применить.

— Меня интересует прошлое рода Черепаховых с ваших островов, особенно их магические способности.

Серхио вздрогнул всем телом, вспоминая те картины, которые хотел бы навсегда забыть, но не мог. Они огненным клеймом горели в памяти, хоть и прошла уже добрая четверть века.

— На мне клятва о неразглашении, — честно ответил он и приготовился к последствиям. Дети ночи плевать хотели на клятвы. Они всегда получали желаемое, оставляя после себя иссушённые трупы.

— Хм-м… — задумчиво постукивала девушка по губам пальчиком с ярко-красным ноготком. — Можно было догадаться, что просто не будет. Скажите, Серхио, вы воевали до последнего представителя рода Тортугас?

— Да! — с гордостью подтвердил глава рода Морских львов предположение незнакомки. Иначе наш род навсегда был бы в опасности.

— А если я сообщу вам, что некто Эквадо Тортугас вот уж как четверть века живёт в Российской империи вместе с парочкой внуков? Каковы будут ваши действия?

Серхио рассмеялся

— Это невозможно! Мой отец лично убил Эквадо!

Незнакомка вынула небольшой медальон из ложбинки между грудей, чем невольно привлекла внимание Серхио к идеальным молочно-белым окружностям.

— Это он?

Глава рода Леон-Марино с ужасом взирал на вполне живого и даже несколько помолодевшего врага. Несомненно, это был он. С посветлевшей кожей, короткой бородкой и бакенбардами, но он! Серхио побледнел, закусив губу до крови.

— Это он нанял вас? Отомстить?

— Нет, вы тут совершенно ни при чём. Мне просто нужна информация о его родовых умениях. Он слишком часто стал появляться рядом с моими близкими. И я не хочу, чтобы с ними что-то случилось.

— Даже в этих условиях я не смогу вам помочь, на нашем роду лежит печать молчания обо всех событиях той кровавой бойни, — пожал плечами Серхио. — Никто не хочет умереть.

Незнакомка снова задумалась, но агрессии не проявляла. Похоже, она действительно прибыла за информацией. Серхио попытался было усмирить ловца душ, но тот яростно сопротивлялся и не хотел рассеиваться. Видимо, глава рода всё же где-то ошибся, создавая единожды мельком увиденное заклинание.

Подушечки пальцев стали покрываться волдырями. Они лопались и кровили, пока бесконтрольная техника всё глубже присасывалась к неудачливому создателю. Серхио уже был готов отправить ловца на вампиршу, но заклинание полностью вышло из-под контроля. Не выдержав боли, Серхио зашипел сквозь зубы, обратив на себя внимание гостьи.

Та быстро оценила ситуацию, и спустя секунду глава рода Морских львов истошно закричал. Вампирша, не церемонясь, отсекла ему кисть и тут же впилась в руку чуть выше запястья.

— Не ори! — рыкнула она на Серхио спустя пару секунд. — Весь дом разбудишь! Я тебе яд пустила, скоро болеть перестанет.

При этом вампирша деловито перевязывала культю хозяина дома, а тот с ужасом смотрел, как иссыхает и рассыпается песком его кисть, сожранная неуправляемым заклинанием.

— А теперь, когда я свою лояльность доказала, ты придумаешь, как мне помочь, чтобы не сдохнуть при этом! — припечатала вампирша, привлекая внимание Серхио.

Тот, всё ещё пребывая в состоянии шока, только хлопал ресницами. Взгляд его метался между кучкой песка, собственной культей и вампиршей. Но у той время поджимало, а потому она решила несколько форсировать мыслительный процесс собеседника:

— У вас говорящие с духами есть? Их ещё шаманами иногда называют.

— Есть один сумасшедший, — неуверенно кивнул Серхио.

— Ну тогда веди к нему. Если живым запрещено говорить под страхом смерти, попробуем пообщаться с духами мёртвых.

Глава 27

Хвостиково, недалеко от Архангельска

Родовые земли Белухиных

Кирана волновалась, но старалась не подавать виду. Не так она надеялась провести свой первый выход в свет. Рядом не было ни брата, ни наставницы. Ей одной придётся представлять оба рода: Комариных и Виноградовых. Конечно, с ней будет Светлана, Тэймэй, Борзый и Ксандр, но всё же поддержка Михаила и Агафьи была бы неоценима. Тем более, что обе невесты брата, официальная и не очень, будут какую-то часть времени находиться возле невесты, как и Борзый возле жениха.

Более того, в приглашении указывалось, что необходимо быть в одежде цветов представляемого рода. И как тут объединишь лиловый с зелёным, алым и чёрным?

Правда здесь взялась помочь Тэймэй с её даром иллюзий. Будущая невеста брата легко и непринуждённо создала удобоваримый вариант наряда прямо на Киране, добавляя и убирая отдельные элементы. А ещё азиатка хихикала, когда увидела, как охотница одевала под платье бельё из шкуры мамотуса:

— Ты теперь и спишь в броне?

— Нет, сплю я под действием двух стихийных щитов, — тяжело вздохнула Кирана, не желая проигрывать в споре с Ксандром. Тот вообще ночевал в компании нескольких ледяных гончих. — А это я перестраховываюсь, чтобы на мне хоть что-то осталось, если твоя иллюзия вдруг спадёт.

— Ну для этого меня убить надо, — пожала плечами Тэймэй. — А если что-то спадёт, то все увидят твою потрясающую фигуру, и очередь из женихов выстроится до Японии.

— По местным меркам моя фигура вызовет много ненужных вопросов, — хмыкнула охотница, скидывая почти готовое платье, состоящее из нескольких лоскутов ткани и обилия кожаных ремешков, сдерживающих ткань от расхождения в самых интересных местах. Плюсом платья для Кираны стала возможность прикрепить к ремешкам метательные ножи и несколько амулетов, выданных братом ещё для встречи с датчанами. А ещё наплевав на все увещевания Тэймэй, охотница натягивала под платье плотные облегающие лосины и высокие ботинки на плоской подошве.

— Сумасшедшая! Ты себе всё отморозишь! — причитала азиатка, кутаясь в меха от пронизывающего холода. — Хоть шубу накинь!

— Ты забыла из какого я мира, — мягко напомнила охотница, — для нас ваша зима — всё равно что самый тёплый день.

— А зачем мы тогда тебе руки и плечи под ткань прятали?

— Затем, что у меня всё тело в шрамах. И… — охотница осеклась… — Убирай рукава! Оставляй лиф и голые плечи с руками… Хотя нет! На руки тонкие кожаные перчатки с отсеками для метательных стрелок.

— Вот это я понимаю, плевать на мнение общества с высочайшего вулкана! — улыбнулась Тэймэй и, хитро прищурившись, подправила наряд по запросу и добавила себе на кимоно силуэты драконов, парящих на мощных крыльях над вишнёвыми девятихвостыми лисами. — Буду брать с тебя пример! В конце концов, дракон же был!

Девушки собирались на церемонию, когда к ним сперва вежливо постучался, а затем, не дожидаясь разрешения войти, ввалился Ксандр. Кирана в этот момент была скорее раздета, нежели одета, но не выказала ни капли стеснения.

— Девушки-красавицы! Спасайте! Кто из вас турецкий знает? У меня здесь приёмный отец внезапно нарисовался!

* * *

'Да уж, чудны возможности твои, Данила Андреевич! — мелькнула у меня мысль, когда мы вместе с четвёркой эргов добирались в местность недалеко от Углича. Переход свитками в столицу и марш-бросок в двести километров заняли шесть часов. К рассвету мы въезжали на территорию владельца тонкого места. Тот даже не вышел к нам в отличие от того же Трясогузкина под Тобольском.

Нас встречал его управляющий, седой крепенький мужичок с грубым шрамом через правую щеку и повязкой на глазу. Он бегло осмотрел нашу экипировку и рюкзаки за плечами:

— Утро доброе! — поздоровался он. — Из Министерства обороны уже сообщили ждать гостей. Отчего так солнце жжётся?

— Оттого, что крапива, — ответил я пароль для пропуска на тонкое место. И хоть это была полная бессмыслица, по заверениям Орлова только такие пароли имели право на существование.

— Тогда держите карту, старайтесь не сворачивать с неё, — распорядитель выдал мне тубус с бумажной картой, где отмечены были две точки: вход и выход. — За пределами территория разведана мало, да и это кратчайший путь к нужной вам точке.

— Какой уровень изнанки? — уточнил я больше для порядка.

— Четвёртый. Пустыня там, будь она неладна, и твари эти… — мужик сплюнул и заткнулся, видимо, сболтнув что-то лишнее.

— Что за твари? — тут же уточнила Тильда.

— То ли черви, то ли лианы хищные… кто ж их разберёт, — неохотно пояснил распорядитель и пожал плечами, — да только жутко живучие и не любят, когда их тревожат.

— На движение реагируют или на тепло? Летают, плавают, бегают? — зачастила с вопросами подруга. На неё даже покосились с уважением. — Размеры максимальные какие?

— Мы думаем, на движение. А так ползают как черви под песком, а потом заглатывают неосторожную жертву живьём. Не убивают, изверги, живой переваривают. А размеры до пятнадцати метров в длину встречались. Есть ли больше, никто не знает. Туда особо никто не суётся, несколько групп сгинуло бесследно. Только в последнее время что-то зачастили.

— Кто? — тут же подобрался я, надеясь услышать про Агафью.

— Дык, это ж военная тайна! — упёрся распорядитель. — Вам сболтну и места лишусь.

— Хоть мужчина или женщина? Это же не нарушение военной тайны. Просто скажите: первое или второе? — Тильда врубила всё своё обаяние, выведывая информацию. Она не то флиртовала, не то уговаривала мужика, и тот сдался.

— Первое, — ляпнул он, расплываясь в улыбке и тут же сплюнул, — вот же ж бабье племя! Все проблемы из-за вас!

— Спасибо, милейший! — чмокнула Тиль распорядителя, успокаивая его совесть. — Вы нам очень помогли!

Тот зарделся от благодарности и махнул рукой, показывая следовать за ним. Остановились мы лишь единожды, когда распорядитель с помощью артефакта-пропуска отворял массивную каменную плиту, закрывавшую вход в пещеру.

— Вот это радуга, — восхитился Эон.

— Ты о чем? — уточнил я тихо.

— Про защитные заклинания на плите и пещере. На ней всякого, как на собаке блох. Начни кто-то вскрывать её снаружи или изнутри, потратит немало времени.

Плита бесшумно закрылась за нашими спинами, отрезая от утренней зарницы и погружая в мрак. В следующую секунду сработала система освещения, заливая всё пространство вокруг рассеянными лучами и вырывая из мрака узкий мост, теряющийся в глубине.

Тильда непроизвольно присвистнула, оценивая масштабы открывшегося пространства. И было отчего. Мы стояли на пороге огромнейшей пещеры высотой под полторы, а то и две сотни метров. Длину её сложно было оценить с учетом того, что мы просто не видели конца. С потолка свисали сосульки сталактитов причудливых цветов и оттенков, а на дне пещеры виднелись вершины сталагмитов. Мост, ведущий во мрак, только видимой частью тянулся метров на сто. Наше же внимание приковали озера с голубой водой на дне пещеры, сквозь которые открывался вид на моря, пустыни, леса, горы.

Над парочкой озёр вода замёрзла и покрылась сетью трещин, а над одним, находящимся чуть в стороне, поднимался пар, словно от кипящей воды.

— Только не говорите, что нам туда! — Тильда критически осматривал озеро с булькающей водой. — Я не хочу быть осьминогом средней проварки!

— Сюда, — пожал плечами распорядитель. — Рекомендую себя в глыбу льда поместить, чтоб не свариться, вроде бы проверенная методика.

Пока Тильда ругалась себе под нос, я обратился к провожатому:

— Нам обещали артефакт-ключ для открытия портала в финальной точке нашего путешествия.

— Ах, да! Запамятовал! — мужичок похлопал по карманам и вынул из них три амулета на обычной кожаной тесёмке. — Вот! Возьмите. Работают, если сломать кругляш.

Мы поблагодарили провожатого, который не спешил уходить. Видимо, должен был проконтролировать. Что мы покинем ведомственный объект.

Мудрствовать мы не стали. Эон легко обернул нас в один ледяной шар и принялся наращивать толщину его стенок. Лёд вышел прозрачней слезы младенца, потому смотреть на кипящее озеро под нами было жутко.

— Так мы на дно не опустимся, давайте сверху ещё слой камня добавлю! — подал здравую идею один эргов, выбранных Тильдой для экспедиции.

Сказано, сделано.

— Заживо меня уже сжигали, варка — это новый опыт! — невольно вырвалось у меня, когда мы все месте синхронно катнули шар с края моста.

Тильда завизжала, эрги выругались, я же следил как быстро истончается ледяная стенка нашего убежища. Если камень нагрелся до такой температуры, что лёд плавится, то что было бы без него?

* * *

Семён Фёдорович Полежаев воровато оглянулся и покинул тонкое место. Стоило ему оказаться на улице и закурить по привычке папиросу, как раздался окрик от его работодателя, барона Зеленушкина Ивана Кондратьевича:

— Семён, где тебя носит? К нам с минуты на минуту должны из Министерства обороны группу прислать.

— Здесь я, Ваше благородие! — отозвался Полежаев, сожалением гася папиросу. — Уже прибыли, и даже в портал ушли! за ключами сходил, всё готово!

— Ключи им дать не забыл? Три штуки? — уже более мягче спросил Иван Кондратьевич, раз уж всё разрешилось без его участия.

— Обижаете, Ваше благородие! Всё честь по чести! Как Вы предупреждали!

— Смотри мне, министр за кого попало просить не будет. А нам дополнительное финансирование не помешает, — на всякий случай обозначил Зеленушкин. — А это и тебе оклад может повысить!

Полежаев мечтательно улыбнулся, но не ответил.

«А мне теперь ваш оклад и даром не сдался! У меня теперь безбедная старость обеспечена!»

Семён Фёдорович мысленно тратил уже полученные деньги за то, чтобы пустить группу по ложному направлению. Всего-то и нужно было, что сместить пунктир с безопасного пути на смертоносный, кишащий тварями. И деньги в кармане.

Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/322293

 Шестой том ждёт нас! https://author.today/work/336521

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27