Лео де Витт
Маньяк Синкевич
Действующие лица:
Доктор Синкевич, 42 года, врач-терапевт
Василий Андреевич Качалов, 37 лет, учитель словесности
Радиоприёмник, 38 лет, советский радиоприёмник 1982-го года выпуска
Пролог
Доктор Синкевич сидит у себя в кабинете за столом и работает с документами. На столе стоит советский радиоприёмник и играет песню "Spectre" группы Radiohead. Песня заканчивается.
Радиоприёмник. А мы прерываем музыкальную программу на службу новостей. В стране продолжает бушевать эпидемия камчатки. На данный момент насчитывается около двухсот тысяч зарегистрированных больных. И число заражённых продолжает расти. Каждый день в больницы поступает около трёх тысяч пациентов со схожими симптомами. Напомним, что камчатка — неврологическое заболевание, поражающее нейронные связи и провоцирующее болезнь Альцгеймера у людей любого пола и возраста. До сих пор неизвестно, какими путями передаётся вирус, но недавно удалось установить, что первые очаги заражения были зарегистрированы в Камчатском крае, от чего вирус и получил название. А мы предлагаем прослушать "Одиннадцатую сонату для фортепиано" Вольфганга Амадея Моцарта, ведь как утверждают учёные, музыка австрийского гения улучшает память. Приятного прослушивания!
Играет "Piano Sonata No. 11: III. Alla turca" Моцарта. Синкевич откладывает бумаги и выключает радиоприёмник.
Синкевич. Послушал музыку, называется.
Синкевич наводит порядок на рабочем столе, надевает пальто и шляпу, и уже собирается уходить, как в дверь раздаётся стук.
Синкевич (
с раздражением). Да?!
В кабинет заглядывает Качалов.
Качалов (
воодушевлённо). Здравствуйте, доктор! Могу я зайти?
Синкевич. Мой рабочий день закончен. Время приёма пациентов вы можете посмотреть в расписании в коридоре. Советую записаться заранее.
Качалов. Но, доктор Синкевич, я ехал к вам издалека. Будьте добры, уделите мне немного времени.
Синкевич. Боже ж ты мой, где банальное уважение?! Я ведь вам ясно сказал, что мой рабочий день окончен. (
Сам себе) Что за люди?! Сами твердят, что нужно повышать статус профессии врача, а, когда дело доходит до них лично, лезут без очереди да ещё и в не приёмное время! (
Качалову) Покиньте, пожалуйста, кабинет! Клиника закрывается.
Вместо этого, Качалов открывает дверь нараспашку и входит в кабинет.
Синкевич. Что такое? Что за наглость? Я вызываю охрану.
Качалов. Да погодите вы, доктор Синкевич! Вы, наверное, меня неправильно поняли. Я пришёл не на приём.
Синкевич. А зачем?
Качалов (
простодушно). Я пришёл благодарить вас.
Синкевич (
нерешительно). Да… Мне приятно. Но, давайте, слова благодарности вы выскажете мне по дороге к выходу.
Качалов. И всё-таки, смотрю, вы меня не помните.
Синкевич. Ну, так представьтесь, для начала.
Качалов. Василий Качалов!
Синкевич. Ваше имя мне ни о чём не говорит.
Качалов. Да как же так?! Разве вы и вправду не помните меня?
Синкевич. Гражданин, каждый день через меня проходят десятки больных. Если бы я помнил всех, меня бы давно уже перевели в отдел психиатрии, и уверяю вас, не в качестве врача.
Качалов. Нет, и всё-таки вы должны вспомнить меня!
Синкевич заканчивает прибирать кабинет: закрывает окно, выключает свет и направляется к Качалову, жестом показывая на выход.
Качалов. Я — Василий Андреевич Качалов! Тридцать семь лет. Работаю учителем словесности. Год назад я пришёл к вам с жалобами на память. Вы диагностировали мне камчатку и предрекли медленную мучительную смерть через полгода. Но, вот, проходит год, и я стою перед вами, живой и в ясной памяти!
Синкевич уже не пытается спровадить Качалова.
Синкевич (
шепчет, пытаясь вспомнить). Качалов-Качалов-Качалов?.. (
Удивлённо) Вы?
Свет на сцене гаснет.
Стол доктора Синкевича освещается тёплым жёлтым светом. За столом сидит сам Синкевич, напротив него — Качалов.
Дело происходит год назад.
Синкевич. Когда у вас начались проблемы с памятью?
Качалов. Два месяца назад. Понимаете, я же работаю учителем словесности в школе. И поначалу стал замечать, что забываю учебный материал: фамилии, факты, даты. Ну, думаю, ничего страшного: думаю, просто переработал, к тому же за этот материал я не брался давно. Но позже по дороге домой я останавливался посреди улицы, пытаясь вспомнить, куда мне идти. А сейчас ко мне подходят дети, подростки, представляются моими учениками, но, видит Бог, я их совсем не помню. Доктор Синкевич, я их не помню!
Синкевич. Скажите, вы сейчас спите больше обычного?
Качалов. Честно признаться, раньше мог допоздна сидеть за тетрадями и утром без проблем встать в школу, но сейчас постоянно рубит в сон. Уже несколько раз просыпал на работу.