на открытом воздухе, учитывая загар.
– Какая смышленая юная леди. – Джаспер медленно кивнул. – Я расписываю разные места, учреждения, предприятия. Некоторые считают, что вывески, сделанные от руки, устарели. Наверное, меня можно назвать пережитком. – Он усмехнулся и мягко коснулся кончиками пальцев ее обнаженного плеча.
Она вздрогнула от этого мимолетного интимного прикосновения.
– Я – самый обычный художник. Свою лучшую работу делаю, когда остаюсь один, понимаешь, что я имею в виду?
Она взглянула на его забрызганные краской джинсы.
– Да. Вот только похоже, что ты на ярмарках работаешь, рисуешь клоунов.
Он усмехнулся и покачал головой.
– Забавно, да. Все дело в том, что этот чертов отель «Сладкий поцелуй» завалил меня заказами. Когда много работаешь, выматываешься.
– Ты имеешь в виду то шикарное местечко с полями для гольфа? Дядя моей подруги работает там садовником. Лонни Уоллес. Знаешь такого?
– Нет, вроде бы не встречал. Но… – Джаспер поднял бровь, как будто задумался над ее вопросом. – Я, когда работаю, не особенно-то разговорчив. В моем деле требуется сосредоточенность. Как в парке, чтобы бросить мяч и выиграть тебе приз. – Он нервно побарабанил пальцами по рулю, потом потянул плюшевого бульдога за ухо. – Встреча с тобой, Мисси, – это бесценный дар.
Пикап подпрыгнул на неровности. Мисси качнулась вперед и откинула упавшие на лицо волосы. Джаспер подмигнул ей сразу обоими глазами, и Мисси машинально рассмеялась. Он рассказал, как в начале года его назначили старшим группы художников, обновлявших экспонаты в Чикагском музее. Сотня человек трудились под его бдительным оком, раскрашивая примитивные фигурки, изображавшие воинов-каннибалов в джунглях – их естественной среде обитания.
– В самом деле? Должно быть, это было что-то потрясающее.
– Кроме шуток. – Она почувствовала на себе его взгляд и улыбнулась. – Я всего лишь величайший художник-оформитель на всей этой чертовой планете, понимаешь? Никакой мазней мы не занимаемся, ну нет, мэм.
– Ага. Конечно.
Странно. Сначала говорит, что по большей части работает в одиночку, а потом, почти сразу, заявляет, что сто человек выполняли под его началом реставрационные работы в музее. Она списала это – потребность в хвастовстве – на обычную мужскую неуверенность. Кроме того, Джаспер был все же забавным и милым. А еще она поняла, почему его лицо показалось ей таким знакомым.
Он сбросил газ и заехал под высокий зеленый полог. Здесь было градусов на десять прохладнее, чем на ярмарочной площади, и пахло смолой и хвоей. Мисси облокотилась на плюшевого бульдога, потерла пальцами мягкое ухо.
– Знаешь, почему я на самом деле поехала с тобой? – На ее лице мелькнула лукавая улыбка.
– Подозреваю, хотела увидеть Клир-Крик.
– Ты ведь меня не помнишь, да? – спросила Мисси, застенчиво потупившись. – Урок естествознания в одиннадцатом классе. – Она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. – Уиверсвиллская школа.
Он замялся.
– Ну, если ты так говоришь…
– Да ладно тебе. Нет, правда, неужели не помнишь? Ты был единственным, кто побоялся разрезать тот коровий глаз. – Она кивнула, почувствовав себя увереннее. – Ты не смог даже дотронуться до него и вышел из класса.
Джаспер почесал за ухом.
– У тебя хорошая память, вот что я скажу. – Он открыл дверцу и спрыгнул на землю.
Мисси обошла капот и, сунув руки в задние карманы джинсов, остановилась перед ним.
– Ты был тогда такой застенчивый. Что случилось?
– Думаю, – он закрыл лицо руками и посмотрел на нее в щель между пальцами, – дело в том, что мне чертовски нравится играть в прятки! Лучше беги и спрячься, пока я считаю до десяти!
Сорвавшись с места, как подожженная шутиха, Мисси помчалась по лесистому склону с резвостью девчонки вдвое младшего возраста. Мальчишеское обаяние Джаспера, его явный интерес к ней сыграли роль искры, попавшей на запал. Шелковый шелест листьев и ореховые запахи леса отзывались в голове одной мыслью: может быть, это и есть один из тех редких случаев в жизни, когда желания и впрямь могут сбыться. Когда ты наконец-то встретила кого-то, кто предназначен только тебе. Как по волшебству, все происходило именно так, как и должно было произойти, как случилось и с ее матерью, встретившей отца Мисси и в тот же момент понявшей, что он – мужчина ее жизни.
Склон был крутой, и Мисси, чтобы не упасть, приходилось хвататься за деревца и кустики. Далеко внизу, между деревьями, блеснула вода.
Маневрируя с ловкостью слаломистки в смешанной дубово-буковой роще, она скатилась к песчаному руслу частично высохшего ручья. Чуть дальше виднелись застывшие лужи. Мисси притаилась за могучим поваленным платаном и замерла в волнительном ожидании. Всматриваясь в лесистый склон, по которому только что спустилась, она напряженно вслушивалась в тишину, но вместо шагов слышала только частый стук собственного сердца.
Позади нее, за ручьем, что-то
