«…Ладога оказалась пустынной. Мы шли весь день и не встретили ни встречных кораблей, ни островов. Мы уже привыкли к волнам. Иногда только, словно о чем-то напоминая, поднимался короткий порыв ледяного ветра, по волнам проходила словно бы дрожь, и такая же дрожь чувствовалась вдруг на коже. Вокруг по-прежнему была только вода. Мы молча озирались, надеясь увидеть хоть что-нибудь, кроме воды. «Безумие — на скорлупке лезть в эту пустыню!» — такая мысль появилась у меня и, судя по долгому его молчанию, у Никиты. Тем более, когда начало темнеть, почему-то стали нарастать волны».
