Павел Сердюков сидел за рулём повидавшей годы, чёрной Тойоты Камри, толи одиннадцатого, толи двенадцатого года выпуска, ему было неважно. Ему понравился цвет и дизайн машины, но самое главное, цена которую он отвалил за этот кусок металла. Ему повезло, и он купил её в полцены, у какого-то бывшего бизнесмена, во всяком случае, тот мужик так ему говорил, когда расхваливал свою крутую тачку.
Окно было полностью открыто, это помогало не спариться в такой жаркий августовский вечер. Время приближалось к девяти часам вечера, и на улице становилось достаточно темно. Солнце скрылось за окружавшими Сердюкова домами, и уже не было такой жары, но духота всё равно оставалась.
Сердюков ещё раз захотел осмотреть обстановку вокруг. Его машина находилась в окружении четырёхэтажных кирпичных домов, посреди которых был небольшой дворик. Двор был заброшенным, трава на газоне выросла размерам по пояс, асфальтированные дорожки были разрушены и попрысканы, через них также пробивалась трава. На весь двор была одна лавочка и старые ржавые детские качели. Помимо его машины, во дворе стояла ещё одна. Черный седан стоял буквально в десяти метрах впереди, марки он не мог рассмотреть, да и это было неважно.
Сердюков нервно докуривал уже третью сигарету и поглядывал на часы, до времени встречи оставалось пять минут. Он всегда придерживался точности и пунктуальности, сказано к десяти часам, значит, в десять он будет на месте. Вот и сейчас, приехав за пятнадцать минут до встречи, он выжидал. Поняв, что осталось пять минут до назначенного времени, Сердюков открыл дверь и вышел во тьму.
Вечерняя прохлада отдала его с ног до головы, к тому же с заходом солнца, появился лёгкий ветерок. Посмотрев вокруг, он не обнаружил ни одной урны, не говоря уже об мусорном контейнере. Он бросил докуренную сигарету на землю и притоптал её ногой, чтоб не дай бог, ничего не загорелось.
Снова огляделся, ни в одном доме не было света. Не удивительно, людей из этих домов переселили ещё в прошлом году, а эти, старые дома собирались сравнять с землёй ещё в прошлом году, наверное руки не дошли раз они всё ещё стоят.
Сердюков посмотрел на окна третьего этажа, в окне было заметно слабое свечение. Именно туда ему и надо.
Сбоку от себя он услышал слабый, еле тихий звук, похожий на то, что по асфальту тащат предмет. Павел посмотрел в его сторону и стал ждать, кто выйдет из-за угла. Звук приближался, спустя несколько секунд из-за поворота вышел мужчина. Павел сразу определил, что это был бездомный. Одет он был в штаны, куртку на пару размеров больше его, какие-то ботинки наподобие Берц. Нижнюю часть лица, покрывала огромная грязная борода, за которой, скорее всего не ухаживали от слова совсем. За тобой он катил тележку, такую с которыми обычно перемещаются садоводы. На ней, закреплённая обычными верёвками, стояла клетчатая сумка до верху забитая хламом, который слегка громыхал когда тележка наезжала на очередную ямку.
Мужчина один раз посмотрел в сторону Паши. Увидев, что он смотрит на него, бездомный опустил голову вниз и покатился дальше не желая получить проблем. Спустившись с тротуара на дорогу, он стащил за собой тележку, которая от падения громыхнула еще громче. Перейдя дорогу поперёк, он затащил тележку на бордюр и побрёл неторопливой походкой через двор. Сердюков проводил его взглядом и посмотрел на окна. Взяв телефонов руки, он посмотрел время, оставалось две минуты.
Захлопнув дверь, он заблокировал двери с помощью брелока. Поставив машину на сигнализацию, он обернулся к подъезду. Внешней двери не было, была видна внутренняя деревянная дверь, которая висела на одной петле. Железную дверь наверное сняли и сдали на металл.
Он зашагал к подъезду. Подойдя к двери, он аккуратно, чтобы не вырвать последнюю петлю, открыл дверь. Отпустив ее, она под собственным весом провисла и уперлась на пол, провисшей стороной.
Войдя внутрь, Паша увидел железную дверь, ведущую в подвал, справой стороны от нее, располагалась лестница ведущая вверх. Паша стал подниматься. В подъезде было очень темно и ступеньки едва получалось разглядеть. Паша снова залез в карман и достал оттуда телефон. Он включил фонарик и посветил под ноги. Так было лучше. Ступеньки под ногами были частично разрушенные, от некоторых отвалились целые куски, осторожным шагом, Паша стал подниматься выше.
Луч фонаря попадал не только на пол, но и захватывал стены подъезда. Паша осматривал их тоже. Все они были расписаны разными надписями. В большинстве случаев это были матерные слова, а также целые сообщения по типу «Здесь был такой-то», а также сообщения о том кто такая Настя из десятой квартиры.
При свете, подниматься было намного проще. Преодолев два этажа, Паша поднялся на нужный, третий. Ему нужно было в одиннадцатую квартиру. Наведя луч фонаря на двери, Паша стал искать номера квартир. Найдя нужную ему дверь, он подошел к ней. Дверь была железной, краска на ней слезла,
