Эротическое дежа-вю [Кэтрин О`Нил] (fb2) читать онлайн

Кэтрин О'Нил Эротическое дежа-вю

Глава 1

Пароход «Океания»

У берегов Гибралтара

4 августа 1858 года

– Вон она!

Небольшая группа пассажиров была взволнована, увидев проходящую женщину, как если бы ее взбудоражил удар хлыста.

– Я представлял ее себе иначе.

– Я тоже. Судя по ее книгам, я думал, что она… ну… более вульгарна, что ли.

Они критически осмотрели ее. Модный дорожный костюм мягко струился, подчеркивая формы ее тела. В густой копне каштановых волос просвечивала бронза, переходившая в различные оттенки красного дерева. В ее изящной, слегка покачивающейся походке сквозила уверенность. Женщины провожали ее завистливыми взглядами. Мужчины ощущали скрытую в ней врожденную и подсознательную чувственность, покоренные ее грацией и изысканностью. Несомненно, она была самой соблазнительной женщиной из тех, что они встречали в однообразной, небогатой событиями жизни.

Они знали о ней все. Кто на обширных просторах Британской империи не слышал о Селии Уайберн? В двадцать лет она вышла замуж за члена палаты лордов, графа, который был намного старше ее. Через несколько месяцев после свадьбы он умер от апоплексического удара и оставил ей приличное состояние и графский титул. Представ мученицей в глазах скорбящей нации, едва ли не через год она шокировала всех, выпустив свою первую книгу. Это было совсем не то, чего от нее ожидали. Действие происходило в выжженных солнцем песках пустыни. В книге описывались чувственные приключения жуликоватого и беспринципного, но храброго молодого человека, который доводил до исступления героиню своим непристойным поведением. От недвусмысленных намеков и описанных в полутонах сексуальных сцен у читателей перехватывало дыхание. Говорят, одна молодая дама, просматривая книгу в подземке по пути из книжного магазина Харриса домой, упала в обморок, когда прочитала место, где страстный невежда пытался силой добиться своего, а, казалось бы, стыдливой девушке это нравилось, и она умоляла о продолжении!

О, как был взбудоражен Лондон! Граф Уайберн бесстрашно боролся за права женщин, но его жена зашла слишком далеко! В разгар сенсации, вызванной выходом книги, поползли слухи, что она не учитывала разницу в возрасте с престарелым графом, и тот, пытаясь угнаться за своей сластолюбивой женой, умер в постели («Я не имею в виду, что он спал», – добавляли сплетники, многозначительно поднимая брови.)

За пятнадцать лет, минувших со дня его смерти, вышло еще много ее книг, каждая из которых была скандальнее предыдущих. Некоторые, конечно, называли их непристойными, но все равно читали. Она путешествовала по свету, большей частью в одиночку, в поисках новых сюжетов. Не было даже намека на скандал, лично связанный с ее именем. Если у нее и были любовники – а они должны были быть, иначе как же она писала свои скабрезные сочинения?! – то все делалось очень пристойно, и об этом никто не знал.

– Посмотрите, как мужчины стелятся перед ней, – прошептал один из наблюдавших. – Я бы так не смог под страхом смерти.

– Она была очень любезна со мной, когда я натолкнулся на нее вчера вечером на палубе. Настоящая леди. Даже удивительно.

Они наблюдали, как она, положив свои нежные руки в перчатках на поручни корабля, любовалась видом за бортом.

– Как может такая леди писать очень безнравственные книги? – громко спросила одна из женщин.

Селия, проходя, слышала преследующий ее шепоток. Но она не узнала ничего для себя нового. Уже очень давно она стала объектом любопытства и сплетен. Это шипение в ее адрес говорило ей гораздо больше, чем если бы слова произносились во весь голос. Она казалась себе призраком, проплывающим через толпу, а не такой же женщиной из плоти и крови, как они все, со своими желаниями и ощущениями. Такие люди встречались ей во всех уголках света. Не были исключением и английские туристы, которые путешествовали по экзотическим местам в поисках чего-то нового и тем не менее проводили большую часть отпуска в постоянных жалобах на тему «а дома лучше». Пока присутствие ее, писательницы, приятно щекотавшее нервы, не заставляло их забыть обо всех неудобствах путешествия. Она старалась не обращать на них внимания, любуясь открывшейся панорамой Гибралтарского пролива, ради которой и вышла на палубу. Она ощущала на лице ласковое прикосновение свежего ветерка. Задумав это путешествие, Селия представляла себе Гибралтар совсем иначе. Из синевы моря вырастала гора более дружелюбного вида, чем она рисовала в своем воображении. Она не была похожа на романтическую скалу из легенды. Но показалась неожиданно знакомой. Словно Селия ее уже видела, возможно, во сне. Такое с ней случалось и раньше. Иногда…

– Как вы думаете, откуда она черпает свое… вдохновение? – донесся до нее голос, прервав течение ее мыслей.

Она слишком хорошо поняла, что именно они хотят знать. Это был вопрос, который приходил в голову каждому, кто видел ее. Что заставляло культурную и утонченную женщину писать книги, будоражившие общество, в которых скандально описывались самые откровенные сцены во всей английской литературе? Она никогда не отвечала на этот вопрос и только загадочно улыбалась. Это еще более разжигало любопытство.

Женщины втайне завидовали ее независимости, а мужчины хотели обладать ею.

Как бы они изумились, узнай правду. Пока все были уверены, что она живет так же, как и ее страстные героини, – жизнью, в которой присутствуют и загадочная любовь, и сексуальные приключения. О, у нее, конечно, было несколько связей после смерти бедного Роберта. Но она заметила, что подавляет мужчин, делает их неловкими. Они были уверены, что не могут соответствовать ее стандартам. Их мужская гордость была бы уязвлена даже самой мыслью, что кто-то догадается об этом. Ирония состояла в том, что ни один из них никогда не обмолвился и словом о встречах с ней. Они чувствовали ее разочарование и просто исчезали. При полном отсутствии хвастливых признаний они заставляли общество гадать: «да или нет».

В конце концов она сдалась. Пока толпе нравится показывать на нее пальцем, такие мужчины, как те, о которых она пишет, просто не существуют. Она отдала свои чувства герою своих книг, мужчине, которого она описывала во всевозможных ситуациях под разными именами. Этот человек-фантазия будоражил ее самое даже больше, чем ее читателей. Она оживляла его своим пером с такой легкостью, что казалось, будто она не придумывает, а вспоминает. Особенно если принять во внимание роль героини.

Но и это было не все. Как только она заканчивала очередную книгу, то чувство удовлетворения, которое жило в ней, пока она ее писала, исчезало. Селию вновь захватывала страсть к новым впечатлениям, которая преследовала ее всю жизнь, и она опять неслась по свету в поисках чего-то великого, безрассудного, огромного. Большего, чем жизнь. Уникального. Что было бы только ее. Она не представляла себе, что ищет, но без этого не могла обрести покоя и чувствовала себя несчастной. Теперь ее не спасали даже книги. Словно в ней истощился запас вдохновения. На этот раз она путешествовала через Северную Европу, по Ближнему Востоку, по Средиземному морю. Она совершала это бесконечное путешествие в ожидании нового творческого подъема, для новой фантазии.

Иногда, правда, ее книги совсем не напоминали фантазию. И ей со всей ясностью представлялось, что тот, кого она ищет, существует на самом деле. Надо только его найти.

Но она искала его так долго… Ей было уже тридцать пять. Она устала от поисков. Утомилась искать на свои вопросы ответы, которых не существует. Был ли этот человек реален? Или ей суждено так и прожить жизнь в мечтах, вновь и вновь создавая образ, который был только в ее воображении? Предназначено скрасить свое обычное повседневное существование бурной жизнью придуманных героинь, утверждая роскошную подделку в качестве истины?

Сколько это может еще продолжаться?

Селия почувствовала постороннее присутствие рядом. Повернувшись, она увидела стюарда, который, проходя мимо с подносом в руках, задержался около нее.

– Вы смотрите не с той стороны палубы, мадам, – сказал он вежливо. – Гибралтар по другому борту, а вы видите Марокко.

Селия всмотрелась в затянутый дымкой пейзаж. Как странно. Ее привлек этот вид, в то время как цель ее путешествия находилась по другую сторону корабля. Вероятно, ее мысли были в еще большем смятении, чем она полагала.

Она повернулась и увидела мощную Гибралтарскую скалу. Она вырастала из прибрежных вод южной Испании и возвышалась над окружающим пейзажем, как огромный часовой. Она затмевала собой горизонт, появляясь ниоткуда, как зачарованное царство из легенды. Мощный. Эротический. Несомненно, фаллический образ. Неповторимый, как Тадж-Махал или пирамиды Гизы. О чем думали древние моряки, увидев этот восхитительный пейзаж на краю известного мира?

Загадочный ландшафт вызвал в ней такую бурю эмоций, что она содрогнулась. Ее сердце колотилось так, будто она только что взглянула наконец в лицо своей настоящей любви. Можно все забыть, только не это.

Она не знала, сколько времени пребывала в состоянии прострации, глядя на крепкие, мощные формы, ощущая дикую, волшебную мощь.

– Может, то, что я искала здесь, это…

– Послушайте, – пророкотал у нее за спиной мужской голос, – вы леди Уайберн, не так ли?

Она резко обернулась, испытывая замешательство, как будто ее неожиданно вывели из глубокого транса. Пытаясь привести спутавшиеся от внезапной смены настроения мысли в порядок, она разглядела двух пассажиров, мужчину и женщину.

– Мы слышали, что вы на борту, – продолжал мужчина, заметив ее оцепенение. Это был человек, немного выше своей спутницы, с редеющими волосами, круглым добрым лицом, по которому ручьями стекал пот, и заметным брюшком.

– Вы вызвали большой переполох. Признаюсь, я никогда раньше не встречал знаменитых писателей. Я Хоумер Клифтон, а это моя жена.

Его голос гудел. Ей понабилось собраться с силами, чтобы вежливо улыбнуться и пожать с готовностью протянутые руки. Могли они быть в той толпе зевак, что глазели на нее, даже не озаботившись вопросом, как она к этому относится? Это было просто невероятно!

Миссис Клифтон, слишком худая для красавицы, но достаточно миловидная, чтобы рассчитывать на большее внимание, чем она получала, включилась в разговор.

– Я прочитала все ваши книги. Кроме, конечно, той, где дело происходит в Индии. Мерзкое место эта Индия. Но я читала все остальные.

– Да, – подтвердил Клифтон, наклонив голову. – Она хранит их в запертом шкафу, чтобы слуги не добрались. Домой их приносит в обертках, чтобы не было видно обложку. – Он слегка подтолкнул Селию локтем. – Конечно, сам я не любитель подобной литературы, но ей эти книги нравятся.

– Вы слишком добры, – пробормотала она, скрывая неприязнь за вежливой улыбкой. Она пользовалась обликом леди для того, чтобы обезоружить своих навязчивых почитателей и немного утихомирить болтливые языки. Маска отчужденности позволяла держать людей на расстоянии, на котором невозможно обидеть и на котором нельзя угадать ответ на вопрос, вертевшийся у всех на языке.

Но в душе она была вовсе не леди, а сластолюбивой бесстыдной куртизанкой.

– Вы собираетесь здесь писать новую книгу?

– Может быть. – Она бросила пронзительный взгляд на неприятного ей человека. – Возможно, я напишу книгу про вас.

– Про меня? – Мужчина покраснел, посмотрел на жену, желая убедиться, слышала ли она. – Боже мой, мне нужно немного подумать…

Но он никогда не давал себе труда размышлять. Лучше бы он стоял у поручней и молчаливо наслаждался пейзажем, вместо того чтобы надоедать ей. Судно начало легко покачиваться.

– Слава Богу, мы, кажется, скоро пришвартуемся, – сказал Клифтон. – Было очень приятно познакомиться с вами. Надеюсь, мы увидимся еще.

Когда они отошли, Селия услышала его свистящий шепот:

– Она мила. Видела, как она на меня смотрела? Такими горящими глазами.

– На тебя? – ответила его жена. – Можно подумать, что такая женщина, как она, будет смотреть на тебя!

– Ты слышала ее. Она сказала, что может написать книгу обо мне. – Ее-то он, несомненно, прочитает.

Селия снова стала обозревать расстилавшуюся перед ней перспективу Гибралтара. Теперь она представляла себе, что парит над ним. Пейзаж действовал на нее успокаивающе. В нем было что-то притягательное. Ей казалось, что всемогущая скала понимает ее, одобряет ее мечту и называет ее по имени.

Она поняла – ее слава не даст ей ни малейшей передышки. Когда она выполняла формальности для вселения в гостиницу, портье сказал:

– Вы оказали нам большую честь, мадам, остановившись у нас. – Понизив голос, он добавил: – Мне очень понравилась книга «Пират и принцесса». Это моя любимая вещь. А пират… Такая силища! Эта книга просто обжигала мне руки! Но пусть это останется между нами, не так ли?

Он заговорщицки подмигнул и вернулся к своим обязанностям, вызвав посыльного, чтобы тот отнес вещи в номер. В фойе все глазели на нее: слух о прибытии скандальной писательницы опередил ее. Одна женщина прервала тягостное молчание в лифте неловким комплиментом:

– Я однажды читала вашу книгу. Не помню какую.

Ее комната была полна цветов. Телеграмма от издателя торчала из корзины с экзотическими испанскими фруктами: «Когда можно ожидать рукопись? Крайний срок…» Она, не читая дальше, скомкала и выбросила ее.

Но комната ей понравилась. Просторная и тихая. Отдельная гостиная зона вела на балкон. Все было окрашено в приглушенные кремовый и золотой тона. Безопасное и приятное место, где можно спрятать свои колючки и быть наконец самой собой.

Она стянула с плеч жакет и бросила на кровать. Затем расстегнула высокий и тесный воротник блузки. Сняла кокетливую шляпку и вытащила заколки из волос. Распустила их так, что они рассыпались по плечам, открыла дверь и вышла на балкон, с которого открылся бы чарующий вид на гавань. Ясное голубое небо и синее море. Невдалеке от гостиницы, среди пальм и сосен, виднелось основание огромной скалы, нависавшей над заливом. Гибралтар. Один из легендарных Геркулесовых столбов, охраняющих выход в Средиземное море, перекресток, соединяющий Европу и Северную Африку. Первоначально британский анклав, а теперь сияющий бриллиант испанской короны. Ей очень нравилось здесь.

Селия закинула руки за голову и потянулась, чувствуя, как затекло все тело за время вынужденного бездействия на корабле. Она облокотилась на перила балкона и посмотрела на сад, лежавший внизу. Там она его и увидела.

Узнав его, она испытала шок. Селия обратила внимание на этого человека с пепельными волосами несколько месяцев назад на развалинах древнего Вавилона, когда он бросал на нее недвусмысленные взгляды. Он показался ей смутно знакомым. Где они могли видеться? Может, познакомились в одном из ее многочисленных путешествий? Селия выбросила его из головы немедленно, как только он растворился в толпе. Пока не встретила несколько недель спустя на конгрессе в Риме. Затем она видела его вновь, две недели назад, на празднике Ла Рамбла в Барселоне. Каждый раз он смотрел на нее интимно и завораживающе, до тех пор пока она не оборачивалась.

Тогда он тотчас же исчезал и более не беспокоил ее. Она сочла его появления простым совпадением.

Но на этот раз он стоял прямо под ее балконом и внимательно смотрел наверх, словно ожидал ее появления. Ее распущенные волосы и беспорядочное одеяние он воспринял с еле уловимой удивленной улыбкой. У него был взгляд человека, который знал, о чем она думает. Который разгадал ее загадку. Он как будто говорил: «Я знаю, кто ты такая на самом деле. И ты – моя».

Опытным глазом писателя она сразу же отметила, что он был человеком контрастов. Высок, но не гигант. Красив, но необычен. Он не был похож ни на одного известного ей мужчину, но тем не менее ей казалось, что она уже знала его. Хотя она решила, что он немного старше ее, было в нем что-то вне возраста, будто он бросил вызов самому времени. Его пепельные волосы, чуть более длинные, чем того требовала мода, сразу понравились смутьянке, жившей в ее душе. Довольно мускулистый, но элегантный. Его мужественность носила скорее внутренний характер, чем внешний. Вел он себя довольно свободно, засунув одну руку в карман брюк. Однако ей показалось, что эта раскованность напускная. Она почувствовала в нем едва уловимую театральность. Он скрывал свою настоящую силу, пряча ее, как фокусник, за завесой дыма. Он был человеком, который, если бы захотел, мог держать толпу у себя в кулаке.

Но больше всего привлекали его глаза. Такие темные, что отсюда, с балкона, казались черными. Хозяйский… понимающий, пронизывающий взор. Проникающий во все ее поры твердый взгляд человека, который пришел забрать свое и знал, что имеет на это право. От него исходила непреодолимая сила. Гипнотическая, загадочная… Опасная?

Глаза колдуна, требующие исполнить «го волю, подчиняться всем его приказам.

И она почувствовала, как ее воля отступает. Оцепенев, она была как в тумане, потеряв всякое ощущение времени и места. Но ее сознание было ясно, как никогда.

Ее дыхание становилось все прерывистее, пока не превратилось в беспомощные вздохи. Влажные и подрагивающие губы раскрылись. Что-то бешено пульсировало в голове. Кровь разносила по всему ее телу жгучее тепло, как горячее вино. Подчиняясь непонятной силе, ее соки стали наполнять тело, пока не вырвались наружу и не начали стекать по ее бедрам. Селия ощутила голод, который сметал все на своем пути: и сознание, и здравый смысл, и чувство самосохранения, и стыд.

Она закрыла глаза. Ее груди налились тяжестью и подрагивали. Соски, эти маленькие твердые точки, восстали под хрустящей белизной блузки. Под влиянием неожиданного импульса она накрыла их руками. Ее не беспокоило то, что, наблюдая за ней этими дьявольскими глазами, он мог видеть, как она поглаживает свои груди.

Что это было?

Она пережила шок. Она, которую, казалось, потрясти невозможно. Собрав все силы, она отшатнулась, прервав это неодолимое притяжение его темной силы, и шаткой походкой ушла с балкона. Спряталась в своей комнате. Тяжело дыша, прислонилась к стене. Ее тело продолжало жить. Между ног все взмокло. Чтобы убедиться в этом, она задрала юбку и засунула туда руку. И получила доказательство огромного желания. Ее горячая щелка сжалась от прикосновения мягких пальцев. Она была такая жаркая, что, когда другая рука сдавила одну из жаждущих грудей, Селия сразу же кончила, громко застонав.

Некоторое время она не могла прийти в себя. Ее ноги подкашивались. Она вся дрожала, хотя было совсем не холодно. Она отпустила юбку. Ее рука была все еще мокрая от соков вожделения. Селия несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

Что это было?

Постепенно ноги ее стали тверже, она перестала дрожать, дыхание успокоилось. Только сильно бьющееся сердце отказывалось уняться. Она понимала, что, несмотря на все произошедшее, нужно вновь выйти на балкон и посмотреть вниз. Она должна пересилить себя и опять увидеть этого незнакомца, из-за которого все произошло. Она пыталась убедить себя в том, что… Она сама не знала в чем. Она старалась думать, что приключившееся с ней не могло случиться наяву. Все это был только сон.

Иначе как человек, которого она даже не знала, мог оказать на нее такое влияние? Только силой своей воли он довел ее до оргазма. Это было единственное объяснение.

Тяжело дыша, она сделала шаг, потом другой. Все ее тело трепетало от страха перед тем, что она может увидеть. Но ее непреодолимо влекло туда. Что там ее ждет? Его глаза? Догадается ли он, что произошло?

Еще один небольшой шаг. Наконец она достигла перил и взглянула вниз.

Его там не было.

Глава 2

Она была потрясена. Неужели это действительно случилось? Как этот незнакомец смог с ней такое сделать? Или она сама совершила это? Возможно, ее одиночество и желание сыграли с ней злую шутку? Или это жажда ее тела? Кажется, она сходила с ума. Во всем этом было что-то… загадочное. Совершенно незнакомое ей. Никогда раньше она не испытывала такого возбуждения, такого быстрого и… всепоглощающего. Было ощущение того, что весь мир исчез куда-то и только он остался. Будто он приобрел какую-то сверхъестественную власть над нею. Она была околдована? Нельзя забыть то жесткое и беспощадное, что было в его глазах. Своим дьявольским взглядом он приказывал ей подчиниться.

Она медленно распаковывала вещи, надеясь, что рутинная работа охладит ее. В то же время продолжала думать о произошедшем, стараясь найти в этом хоть какой-то смысл. Наум приходили истории о легендарных соблазнителях. Некоторые из них были с виду вполне обыкновенными людьми, но обладали такой врожденной силой духа, что могли, направив ее на женщину, полностью подчинить ее своей воле. Она описывала таких людей в своих книгах. Искусные любовники, они одним взглядом превращали женщин в покорных рабынь. Критики насмехались над ней. Называли это чепухой и нелепицей. Говорили, что так не бывает, что это не имеет ничего общего с реальной жизнью. Даже ей иногда начинало казаться, что на этот раз она зашла слишком далеко. Но все придуманные ею сцены приобретали смысл. Это оказалось правдой. И произошло с ней! И было… захватывающе!

Кто этот человек? Какой властью над нею обладал? Почему он постоянно преследовал ее? Теперь она была уверена, что это именно так. Ему что-то нужно от нее. Но что?

Она спустилась вниз, чтобы расспросить о нем. Портье, посыльный, бармен – никто из обслуги не мог даже вспомнить, что видел его когда-нибудь. Он не останавливался в этой гостинице. Она побродила по очаровательному чисто английскому городку у подножия горы, разглядывая витрины магазинов и уютные кафе. В течение следующих двух дней она исправно побывала в обычных туристических местах на равнине: в монастыре, магистрате, в домике старого священника. Безрезультатно. Нигде ни малейших следов его пребывания. Он исчез бесследно. Или никогда не существовал.

Был ли он на самом деле? Видела ли она его неоднократно во время своих путешествий?

К концу второго дня она немного расслабилась. Если он действительно существовал, а не был игрой ее творческого воображения, он должен найтись. Королевская колония Гибралтар невелика, и в ней невозможно остаться незамеченным продолжительное время. Это всего две с половиной квадратные мили, большую часть из которых занимает необитаемая и неприступная скала. Если она не нашла его до сих пор, вероятно, он уже уехал. Не было случая, чтобы она видела его дважды в одном и том же месте.

Она дала событиям развиваться своим чередом. Тем более что Гибралтар продолжал притягивать ее, как завораживающее пение сирен. Куда бы Селия ни шла, она ловила себя на том, что любуется нависающей над городом скалой, покрытой буйной зеленью с запада и каменистой на восточном склоне. У подножия ее она чувствовала себя умиротворенной и в то же время сгорающей от нетерпения. Она едва замечала город вокруг себя. Она и не хотела его видеть. Ее тянуло взобраться на вершину этой неприступной скалы и взглянуть через пролив в сторону Марокко. Это желание было неудержимым, и каким-то необъяснимым образом она почувствовала, что знает, куда ей нужно идти.

В гостиничной конюшне она арендовала лошадь. Сидя боком в женском седле и наслаждаясь сияющим средиземноморским солнцем, она оставила позади город и по узкой тропинке стала подниматься вверх по скале. Миновала старые крепостные стены, заброшенные казармы… Она стремилась все выше и выше, останавливаясь на мгновение только затем, чтобы полюбоваться восхитительными видами либо взглянуть вниз с головокружительной высоты. Ее окружала сверкающая красота.

Это было как во сне. Ей казалось, что она уже была в этих местах. Она вспомнила, что давно, когда была еще ребенком, ей снилась огромная скала. Это был Гибралтар? Но как мог он ей сниться, если она никогда раньше здесь не бывала?

И если она видела эту вековую скалу во сне, может, ей и этот человек только снился? Не потому ли он выглядел так мучительно знакомо?

Не приснилось ли ей, что она видела его стоящи^ в саду под ее балконом?

Она на миг остановилась перед заброшенным мавританским замком с чувством, что она уже была здесь. Она слегка улыбнулась, глядя на гибралтарских бесхвостых обезьян, которые играли посреди роскошной зелени. Селия пробралась к началу сквозных коридоров, которые иссекали основание скалы. Она спешилась и, как лунатик, двинулась вперед. Когда она шла в полумраке туннеля, ее не оставляло ощущение, что все это с ней уже происходило. Она свернула за угол и натолкнулась на группу туристов, которые увлеченно слушали гида.

– Над вами находится холм, испещренный сетью туннелей, построенных инженерами его величества во время великой осады 1779 года. Эта сеть представляет собой самое значительное оборонительное сооружение всех времен. Под вами, у основания скалы, вы увидите кладбище. Здесь хоронили почти всех британских граждан Гибралтара в течение двух последних веков. Мы посетим его после того, как осмотрим пещеру святого Михаила.

Селия заметила Клифтонов, которые были в группе туристов с корабля. Она быстро спряталась в одном из заброшенных пунктов наблюдения и подождала, пока они не пройдут, не желая, чтобы толпа нарушила ее мечтательное настроение. После того как люди ушли и она вновь осталась одна, Селия вышла из своего укрытия, приблизилась к окну, забранному решеткой, и посмотрела вниз. Далеко в долине она увидела кладбище, о котором говорил гид. Она задрожала от волнения.

Селия часто посещала кладбища и читала интересные надписи на надгробиях в поисках новых идей или имен для своих произведений. Но это чем-то особенно притягивало ее. Будто не было случайностью, что она пришла сюда именно в тот момент, когда гид говорил о кладбище. Словно что-то ждало ее там. Это ощущение не было очень уж необычным. Во время многочисленных путешествий Селия заметила, как часто обычные предметы и явления способны разжечь ее воображение. Она приучилась доверять своей интуиции.

Если она поспешит, у нее будет масса времени побродить там в тишине до прихода Клифтонов с галдящей толпой туристов.

На кладбище никого не было. В лучах нещадно палящего солнца оно казалось призрачным. Селия бесцельно бродила среди могил и машинально читала надписи на надгробиях. Что же привлекло ее сюда? Но она не нашла ничего достойного внимания.

Она уже начала было думать, что ошиблась, когда, свернув за угол, увидела его. Он одиноко стоял вдалеке, разглядывая какую-то могилу. Его светлые волосы блестели серебром на солнце. Над ним кружились ласточки.

Встретив его здесь, в умиротворяющей тишине кладбища, она была ошеломлена и остановилась как вкопанная. Он стоял неподвижно. Казалось, что все его внимание было поглощено могильным камнем перед ним. Он выглядел так, будто там покоился человек, о котором он безмерно скорбел. Затаив дыхание, с сильно бьющимся сердцем, она следила за ним. Итак, он все-таки не был игрой ее воображения.

Наконец она нашла в себе мужество и силы пошевелиться. Селия направилась к нему через лабиринт мавзолеев и склепов. Время от времени она теряла его из виду, когда была вынуждена обогнуть очередной претенциозный памятник какому-нибудь давно забытому мертвецу либо пробиралась через густые заросли.

Его нигде не было видно. Селия остановилась. Ее поражала его способность неожиданно и бесследно исчезать. Но на этот раз она хотя бы уверена, что он реален. И еще она знала, что должна найти его. Подталкиваемая странным ощущением важности этого, она бросилась искать его. С нарастающей паникой она металась по запутанным тропинкам кладбища, минуя скульптуры и могильные камни. Куда же он мог скрыться? Она все ускоряла шаги… Уже почти бежала, разыскивая его. Но не нашла ничего, кроме пустынных полян да безмолвных могил. Вдруг, огибая на бегу очередную статую, она почти столкнулась с ним. Селия резко остановилась. Застыла перед ним. Она тяжело дышала, ее легкие были готовы разорваться, сползший корсет больно впился в ребра. Очевидно, он понял, что она, нарушив свою неприступность и забыв о приличиях, бросилась на его поиски. Но он не выказал удивления. Их взгляды встретились.

– Кто вы такой? – Она едва переводила дыхание. Ее голос показался ей самой сдавленным и чужим.

Он слегка улыбнулся и просто ответил:

– Вы прекрасно знаете, кто я.

Он говорил на языке культурного человека с чуть заметным английским акцентом.

– Откуда я могу знать вас? – вскричала она. – У меня нет ни малейшего представления о том, кто вы такой.

– Ошибаетесь. Оно у вас есть, – ответил он тем же раздражающе бесстрастным тоном. – Вы знали меня во многих обликах, в разных жизнях.

Это были слова, которые она менее всего ожидала услышать. Замешательство охватило ее. Произнося эти из ряда вон выходящие слова, он был так спокоен и бесстрастен, будто сообщал, который час.

– Прошу… прощения… – переспросила она, запинаясь.

Некоторое время он внимательно смотрел на ее лицо, будто искал что-то, потом сказал:

– Я считаю, что мы духовно близкие люди. Мы встречались в разных местах во множестве предыдущих жизней. Мы много раз в течение многих веков были любовниками в разных обликах. Но к сожалению, большинство этих историй, как правило, заканчивалось трагически. Я считаю, что вы интуитивно ловите отблески этого прошлого. Ваши книги – это не что иное, как отражение наших прежних жизней.

Она отступила назад.

– Вы, наверное, сумасшедший.

– Вы так считаете?

Он пристально посмотрел на нее своими колдовскими глазами, и мурашки пробежали у нее по спине.

– Разве я не кажусь вам знакомым?

Она была настолько обескуражена, что не могла произнести ни слова.

– Разве у вас много раз не было ощущения, что каким-то необъяснимым образом некоторые ваши книги писались сами собой? Что они скорее были смутными воспоминаниями, чем придуманными историями? Что вы прожили эти жизни во сне?

Кровь отхлынула от ее лица. Откуда это известно ему? Он подступил ближе и взял ее за щеку.

– Разве, – безжалостно продолжал он свои вопросы, – в самых потаенных уголках своего сердца вы не лелеяли мечту встретить в жизни героя своих книг?

У Селии перехватило дыхание. Прикосновение его руки жгло ей щеку. Она почувствовала, как от огромного желания у нее слабеют ноги. Перед ее мысленным взором пронеслось видение того, как он прижимает ее к груди и страстно целует.

Она вывернулась. Ее дыхание стало прерывистым. Она всерьез опасалась за свой рассудок. Но неизвестно еще, кто был более выведен из равновесия, он или она.

– Я хочу, чтобы вы прекратили меня преследовать. Он пожал плечами, всем своим видом показывая, что ее желания ничего не значат.

– Я не могу этого сделать. Я преследую вас с определенной целью.

– Мне наплевать, какие цели вы преследуете. Я требую, чтобы вы прекратили это.

– Вы не в том положении, чтобы выдвигать требования. Напротив, вам придется подчиняться.

Она сглотнула слюну.

– Подчиняться? Вам?

– Да, Селия, мне. Так, как вы всегда это делали.

Она ощутила себя так, будто тонет. У нее возникло непреодолимое желание подчиниться этому властному голосу. Это, конечно, было безумие.

– Почитатели не раз пытались сблизиться со мной, но сейчас это переходит всякие границы.

Он криво усмехнулся:

– Я почитатель. Но не в том смысле, как вы думаете.

– И духовно близкий мне человек.

– Да.

– И мой трагический возлюбленный.

– Опять да.

– Вы либо лжец, либо сумасшедший. Очевидно, что вы читали мои книги. И по какой-то неясной для меня причине задумали эту комедию, решив, что она может привлечь меня как сочинительницу. Но, боюсь, вы просчитались.

Он обжег ее взглядом.

– Сомневаюсь, – произнеся это, он повернулся и ушел.

Несколько мгновений она оставалась неподвижной, затем быстрыми шагами последовала за ним. Она схватила его за руку, чтобы повернуть к себе лицом. Селия отдернула руку, почувствовав, как какая-то искра пробежала между ними, связывая их в единое и взрывоопасное целое.

– Вы хотите, чтобы я убедил вас?

– Хочу… – Чего же она действительно хотела? Она смутилась. – Чтобы вы оставили меня в покое.

– Но это вы побежали за мной.

– Неправда, я не делала этого!

Он внимательно посмотрел на нее и предложил:

– Пойдемте в пещеру святого Михаила. А там посмотрим…

Сказав это, он покинул ее и свободной походкой зашагал прочь. На этот раз она дала ему отойти достаточно далеко по дорожке, по которой уже шла группа туристов, закончивших осмотр туннелей.

Она видела все как во сне. Вот Хоумер Клифтон отошел от группы и приблизился к человеку, которого она про себя все еще именовала Незнакомцем. Клифтон говорил с ним так же импульсивно, как и с Селией на пароходе.

Он обернулся к жене, чтобы пригласить ее принять участие в беседе, но, посмотрев, увидел, что человек, с которым он говорил, уже уходит. Он глядел ему вслед точно так же, как и она сама.

Будто в полусне, она попыталась скрыться от назойливых поклонников.

– А, леди Уайберн, – приветствовал ее Клифтон, вытиравший лоб несвежим носовым платком. – Какая честь! Мы с женой как раз…

Селия прервала его, слишком занятая своими мыслями для того, чтобы думать о приличиях.

– Мистер Клифтон, а кто был этот человек? Клифтон уставился на нее.

– Этот? Я думал, вы его знаете. Ведь все знаменитости знакомы между собой. Разве нет?

– Кто он такой? – повторила она.

– Это Ройс Тайлер, знаменитый медиум. Большая шумиха в Лондоне. Чертовски умен. Рассказывает вещи, которых никто не мог знать. Дьявольщина какая-то. Я сам как-то ходил к нему. Он велел бояться лошадей. Буквально на следующий день меня сбила упряжка, которую понесло на Стренде. У меня нога была сломана в двух местах. Он загадка, этот Тайлер. Хотя ума не приложу, что он делает здесь?

Ройс Тайлер. Конечно, она слышала о нем. Медиум из Мейфэра. Ясновидец. В своей области он был так же знаменит, как и она. Одни утверждали, что он великий маг, другие считали его мошенником.

Экстрасенс! Этим можно объяснить силу, которую она ощутила в его присутствии, и ее гипнотическое состояние после встреч с ним.

Клифтон продолжал болтовню, но она его уже не слушала. То, что сказал ей Ройс Тайлер, не могло быть правдой. И все-таки… Как мог он узнать секреты ее души?

– Конечно, ты не отправишься в пещеру. – Ее предупреждали и голос ее матери, и условности общества.

Но когда она прислушивалась к таким вещам?!

Несмотря на внутреннюю борьбу, она знала, что должна пойти. Всю вторую половину дня она провела в подготовке к встрече. Выяснила у портье, как проехать туда. Наняла в конюшне лошадь. Съела легкий ужин у себя в номере. Приняла горячую ароматизированную ванну. Теплая шелковая вода нежно ласкала все ее чувствительные места, после чего она вновь ощутила себя бодрой и полной энергии.

Она выехала на арендованной лошади еще до наступления сумерек, чтобы не заблудиться. К седлу был приторочен фонарь. Вновь взбиралась она по крутым склонам скалы. Дневная жара начала спадать, и на смену ей пришел легкий морской ветерок.

Взволнованная тем, что не успеет добраться засветло, Селия подъехала к пещере в тот момент, когда солнце уже опускалось за испанский берег. Она спешилась и привязала мерина к старому оливковому дереву. Стремительные, как молнии, обезьяны, скакавшие впереди нее, еще более усиливали возникшее в сгущающихся сумерках ощущение полного одиночества. Любопытные животные толпились вокруг нее, пока она зажигала фонарь, и стремглав бросились за обгоревшей спичкой, думая, верно, что это что-то съестное. Селия перестала наблюдать за ними и направилась к входу в пещеру. На деревянном барьере была табличка, извещавшая, что на сегодня осмотр уже закрыт. Этот барьер не служил серьезным препятствием, а просто сообщал публике о прекращении посещений. Селия поднырнула под ограждение и оказалась внутри темной пещеры. Она подняла фонарь чуть выше. Могучие сталактиты свисали с потолка, причудливо мерцая в неверном свете фонаря, преломлявшемся в миллионах сверкающих призм. Это зрелище повторялось вновь и вновь по всей огромной пещере, создавая пейзаж какой-то сказочной ледяной страны. Природный храм.

Селия прошла внутрь. Звук ее шагов по каменному полу гулко отдавался в полной тишине. Чем дальше она шла, тем больше ее охватывало чувство глубокой, всепоглощающей, тихой любви. Оставив фонарь на земле, она прикоснулась к известковой стене и почувствовала, как ее рука растворилась в нежных объятиях камня. Она ощутила, что таинственная пещера признала, приветствовала ее. Пещера любила ее, ждала ее прихода.

«Пещера святого Михаила? – подумала она. – Нет. Моя пещера».

Она прислонилась щекой к стене и ощутила прохладную, влажную поддержку. Она уже каким-то чутьем знала – что-то должно случиться, когда на своем плече почувствовала руку, властную, сильную и горячую. Она ругала и себя, и эту загадочную пещеру. Она не слышала, как он подошел, но прикосновение его руки было… По ее телу пробежала судорога. Она почувствовала, как вся растворяется в нем. Время остановилось. Казалось, что оно никогда вообще и не существовало. Она перестала понимать, кто она и где находится. Она знала только, что он опять прикасается к ней. Опять? Все, чего она желала в этот момент, – это полностью раствориться в нем. Словно она возрождалась после многих лет внутренней смерти. У нее не было никаких желаний, только бы он продолжал прикасаться к ней. Это ощущение было превыше всего на свете. Оно переполняло ее, заменяло дыхание.

Она прильнула к нему и ощутила, как разрозненные кусочки смутных воспоминаний соединяются в единое целое, как они блеснули в ней, подобно молнии. Сильной, неукротимой, разбивающей вдребезги все привычное и рутинное. Его прикосновение было таким теплым и родным! От него какая-то сила разливалась по всем ее жилам и текла, подобно реке жизни. Все ее чувства обострялись, оживали. На свете ничего не было, кроме этой волшебной пещеры. И его.

Он прижался теснее, его губы коснулись ее уха.

– Твое имя было Шарлотта Ленсдаун. – Его голос отчетливо разносился в благоухающей тишине. – Ты была прекрасной, своенравной, умной женщиной. Ты родилась здесь, в Гибралтаре, более ста лет назад. Твой отец был полковником английской армии и служил в четырнадцатом полку королевских вооруженных сил в Гибралтаре. Твоя мать родилась испанкой. Он был холоден и бесчувствен, она темпераментная женщина с горячей кровью. Они постоянно ссорились, особенно по поводу тебя. Ты росла одинокой, уставшей от домашних ссор. Ты часто убегала от них одна. Ты любила Гибралтар и знала его так, как никто в мире до или после тебя. Эта скала была для тебя больше чем домом, она была живой частью тебя самой. Ты была не дочерью своих родителей, а ее ребенком. Тебе не было известно, что камни и кристаллы обладают особой энергией, а эта удивительная скала приобретет мистическую власть над тобой. Ты только чувствовала это больше, чем кто-либо другой. Власть скалы жила в тебе. Скала звала тебя, и ты отвечала на этот призыв, посвятив ей всю себя, как посвящает любящий опекун. Ты прекрасно изучила ее тайные туннели и уголки и знала их наизусть. Ты нашла эту пещеру.

– Мою пещеру, – прошептала она.

– Да. Это было твое самое любимое место. Твоя тайна. Твое сокровище. Самое сердце Скалы. Сюда ты приходила, когда хотела побыть одна.

Она видела все это мысленным взором.

– Но я не была всегда одна. Я приходила сюда еще с кем-то.

– Да. Именно здесь вы и повстречались. Она прерывисто вздохнула.

– С кем?

– Он был марокканцем. Прекрасным, необыкновенным, диким. У вас была страстная любовь.

– Мы встречались здесь тайком. Я никогда никого сюда не приводила. Только его.

– Да. Это ты привела его сюда.

Селия тяжело дышала.

– А как тебя звали?

Его рука прикоснулась к ее спине. Он отметил про себя местоимение, которое она употребила. Она сказала «тебя», а не «его». Они пошевелились, и он оказался теснее к ней прижатым. Его руки легли на ее груди. Она ощутила накатившую на нее волну желания.

– Рашид Абдель Азиз, – сказал он.

– Рашид, – повторила она, как бы пробуя это слово на вкус, а затем процитировала: – Гордое и знатное имя.

Она слышала, как он это сказал, стоя перед ней во всем своем великолепии, высокомерный, гордый, хвастливый, уперев руки в бока. Как будто он давал ей понять, что она разговаривает не с каким-то там марокканским выскочкой, а с наследным принцем. Она не была уверена, что ей действительно было видение, а это не было лишь дополнением ее воображения к его рассказу. Да и теперь ей было это безразлично. Его руки сжимали ее груди, а губы ласкали шею, заставляя Селию дрожать.

– Ты верила ему, любила его. Так сильно, как и Гибралтар. Со всей страстностью, на которую была способна. Но он не был хорошим человеком. Он использовал тебя.

– Как?

Он прижался к ней еще больше, и она почувствовала, как его твердый, как камень, возбужденный член упирается в ложбинку между ее ягодицами.

– Он эгоистично использовал твое тело для получения удовольствия.

Она откинула голову назад и застонала. Она уже была очень возбуждена и совсем мокрая. Ее глубоко потряс его рассказ о суровом и жестоком арабе, который ворвался в ее уединенную и спокойную жизнь, принеся с собой страстную, но незаконную любовь.

– Использовал мое тело… – повторила она, как бы побуждая его к действиям, желая большего.

– Он познакомил тебя с таким сексом, о существовании которого ты и не подозревала. Он учил тебя, показывал различные секреты, разбудил твое тело. Приучил его жаждать своего прикосновения. В конце концов ты так пристрастилась к тому, что он был способен дать тебе, что была готова выполнить любое его желание.

– Любое? – прохрипела она.

Он убрал свои руки с мягких окружностей ее грудей. Ей так недоставало этих рук! Ей хотелось схватить их и вернуть обратно, чтобы вновь ощутить эту силу, это восхитительное давление на соски. Но он положил их ей на плечи и повернул ее к себе лицом. На нее такое сильное впечатление произвел его рассказ, что едва попытавшись пошелохнуться, она покачнулась. Он был перед ее глазами как в тумане. Она видела его и одновременно дикаря Рашида, воина пустынь, неукротимого повелителя раскаленных песков. Ее Рашида. «Любое», – сказал он.

– Ты превратилась в его рабыню. Молила его о счастье доставить ему удовольствие. Добровольно следовала за ним в мир страстной любви и запретного секса. А он руководил тобой. Заставлял делать то, о чем ранее ты не могла и помыслить. Все ради его удовольствия.

– А что делала я? – задыхаясь, спросила она.

– Вещи, о которых ты не готова услышать.

– Нет. Я готова. Скажи мне.

Селия тяжело дышала. Она чувствовала, что шла к этому вопросу всю жизнь. Он взял ее лицо двумя руками и, пристально глядя широко раскрытыми глазами, сказал:

– Не сейчас.

– Нет, немедленно. Покажи мне.

Она былатак одурманена желанием, что его лицо плыло перед ее взором. Он крепче обнял ее, взял за подбородок и несколько раз встряхнул, пока не удостоверился, что ее глаза сфокусировались и взгляд стал осмысленнее. Не сводя с нее черных колдовских глаз, сардонически ухмыльнувшись, сказал:

– Проси меня.

Гордость пробилась через завесу дурмана. Она никогда не умоляла никого и ни о чем. Ее героини могли просить и хныкать. Но не она.

В неверном свете фонаря он увидел упрямый, своенравный огонек, блеснувший в ее глазах. Он отнял свои руки от ее лица и, на мгновение задумавшись, сказал:

– Хорошо.

Вот так просто. Его неожиданное отступление было еще более удивительным, чем сама атака. Как бы поступил в этой ситуации герой ее книг, если бы сцену сочинила она? Навязывал бы свою волю до тех пор, пока героиня не уступила? Но никогда бы он не отступил. Этот же человек потратил немало сил, чтобы разбудить ее чувства, возбудить ее своими речами так же, как слова ее книг воспламеняли читателя. И тем не менее он легко бросает игру, встретив ее слабое сопротивление.

Она чувствовала себя лишенной чего-то. Разочарование, смешиваясь с желанием, разливалось по всему ее телу. Он опять исчезнет, оставив ее в… таком состоянии?

– Чего ты добиваешься? – спросила она, когда он повернулся.

Он помолчал, затем опять взглянул на нее. Это был очень спокойный взгляд, будто не он стоял перед ней с огромным бугром на штанах.

– А чего хочешь ты? Чего ты всегда желала? Зачем ты пишешь такие книги? К чему придумываешь этих властных, повелительных, беспощадных мужчин?

– Зачем? – повторила она в смятении.

Он подошел к ней и опять взял ее лицо в руки.

– Потому что ты желаешь получить то, что у тебя когда-то уже было. Ты хочешь этого вновь и вновь. Ты жаждешь того, что потеряла.

– Что?

– Быть моей рабыней.

Ее ноги подкосились. Она смогла устоять, только ухватившись за его руку.

– Я была твоей рабыней? Докажи мне.

– Проси меня.

Ее губы раскрылись, но она не произнесла ни слова. Она была очень взволнована. И уверена только в одном: если он сейчас уйдет, она умрет.

– Не уходи. Пожалуйста…

Он наклонился и приблизил свои губы к ее губам, почти касаясь их. Настолько близко, чтобы она могла ощутить их фактуру. Но не более. Он слегка отодвинул голову. Она инстинктивно потянулась за ним. Не то чтобы он прервал поцелуй, но и не дал ей того, что она так жаждала.

– Проси меня.

Она опять беспомощно застонала. Она должна сказать это? Разве недостаточно, что все в ней рвалось к нему? Неужели ему мало, что она так возбуждена, что готова лечь прямо здесь, в пещере, на холодный каменный пол и развести для него ноги? Но вероятно, он знал, что делает.

– Не заставляй меня, – взмолилась она.

Он отпрянул на мгновение. Она так боялась, что он уйдет, что сдавленно вскрикнула. Неожиданно он прижал ее к себе и припал к ее губам. Он целовал ее страстно, больно придавливая губы, раздвигая их своим ищущим языком, не давая дышать.

Каким-то неведомым образом она знала этот поцелуй и раньше. Она мечтала о нем, сотни, а может, и больше раз описывая его в книгах. Думала о нем долгими, одинокими ночами. Поцелуй, который она подарила своим героиням, но никогда не испытала сама. Горячий. Всепоглощающий. Властный. Превращающий ее в его собственность. Это был глоток живительной влаги, спасительный поток воздуха. Его губы, припавшие к ее, было все, чего она так долго желала, осуществление ее самых сокровенных мечтаний. Они уже достигли точки взрыва. Достаточно малейшего прикосновения, чтобы спустить невидимый курок.

– Проси меня, – приказал он, не отнимая своих губ от ее.

Она вспомнила слова, сказанные им на кладбище: «Вы не в том положении, чтобы выдвигать требования. Напротив, вам придется подчиняться».

Она не могла больше противостоять ему. Искушение оказалось столь сильным, что она уже была не в силах сопротивляться. Она потянулась к его губам, но он отодвинулся, прервав поцелуй. Тут она ощутила какую-то внутреннюю силу… Словно кто-то пытался освободиться от пут и выбраться на поверхность. Будто Шарлотта заявляла о своих правах и хотела получить то, от чего отказывалась Селия. Эта сила прорвалась в ней, такая же древняя, как само время. Она была созвучна ее неукротимому желанию и безумству. С ее губ сорвалось еле слышное:

– Покажи мне, научи меня.

Это сказала она, женщина, наводившая страх на мужчин. Ее губы искали его, таких надежных и манящих.

– Умоляю тебя. Пожалуйста.

Она успела увидеть еле заметную ухмылку на его губах, прежде чем он опять поцеловал ее, вознаграждая за послушание. Его язык у нее во рту делал ее податливой, как глина, его руки могли придать ей любую форму, какую бы он ни пожелал. Она забыла о повседневности, оставила гордость, ее покинули все разумные мысли. Ничего…

Она как в тумане чувствовала, что он берет ее руку и кладет на свой возбужденный член. Через мягкую ткань брюк она ощутила твердость, длину и толщину его достоинства. Она подумала о находящейся в заточении змее, готовой к броску.

– Вот он, – прохрипел он, прижимая ее ладонь к своему пульсирующему члену, – ты его рабыня. Ты должна молиться ему. Ты понимаешь?

– Да, да… – Она быстро кивала.

– Встань на колени.

Их взгляды на мгновение встретились. Он не шутил. Об этом ей сказало его лицо, которое она мельком увидела в отблеске света. Медленно она опустилась на колени. Она смотрела, как он снял свою куртку и бросил ее на землю. За ней последовала рубашка. Обнаженный торс заставил ее еще более взволноваться. Худощавый, мускулистый и очень естественный. Взглядом она проследовала по пути роста волос. Они спускались с его груди на живот и, как указатель, вели вниз, к сокровищу, которое ей только что ненадолго дано было ощутить своей рукой. Его… Из-за этого неприличного мужского слова, даже только мысленно ею произнесенного, ее соки потекли еще обильнее. Она как завороженная следила за его пальцами, которые медленно, слишком медленно, расстегивали пуговицы на брюках. Селия облизнула губы в нетерпении. Быстрее… быстрее…

Когда она его наконец увидела, у нее вырвался непроизвольный вздох. Покрытый венами, прекрасной формы, твердый и огромный. Он был гораздо соблазнительнее, чем она могла себе представить. Инструмент искушения, символ ее подчинения. Она почувствовала срочную необходимость забраться под юбку и потрогать себя.

– Да, – сказал он, глядя на нее. Казалось, он читает ее мысли. – Поиграй с собой, а я посмотрю.

Как он догадался? И тут она вспомнила: он же был экстрасенс. Действительно ли он им был? Может ли он читать ее мысли? Понимает ли, что с ней происходит? Ах, какое это сейчас имеет значение! Она уже зашла слишком далеко.

Она хотела подчиниться, но в том положении, в котором находилась, на коленях, не могла совладать с юбкой.

– Разденься.

Он терпеливо смотрел на нее горящими глазами, поглаживая свой член. Подождал, когда она снимет верхнюю одежду и дойдет до корсета и чулок, и тихо сказал:

– Пока достаточно.

Воспользовавшись своими юбками как подстилкой, она вновь встала на колени перед ним. Широко развела ноги, чтобы рука пролезла между ними. Сама удивилась, насколько мокрой она была. И как ей хотелось…

– Откинься назад, – приказал он ей. – Дай мне разглядеть твою промежность.

Она сделала так, как он велел, выгнулась дугой, опершись на руку и широко развела ноги. Чтобы он лучше видел, как ее пальцы играют с нежными складками. Она терла клитор и, закрыв глаза, непристойно стонала. Она чувствовала приближение волшебных ощущений. Ей нравилось вот так лежать перед ним, бесстыдно выставив на обозрение самые интимные места.

Почувствовав легкое движение воздуха, она открыла глаза. Он был рядом, его возбужденный член покачивался у ее рта. Он был очень нежным, но в то же время твердым как сталь. Она почувствовала мужской запах.

– Возьми его в рот.

Он не стал ждать ее реакции, а протолкнул член между ее губ. Ее влажный рот сомкнулся вокруг него. Она ощутила, как под действием ее языка он еще более увеличивается в размерах и напрягается. Она сосала головку, лизала кончик. Ей хотелось большего. Она желала взять его в рот целиком, чтобы он весь принадлежал ей…

– Я напомню тебе еще кое-что, чему научил тебя Рашид.

Она замерла, испугавшись. Рашид! Тот, который бессердечно использовал ее тело для удовлетворения своих эгоистических потребностей… кто сделал из нее свою рабыню… А выдержит ли она это?

Селия ощутила, что ее глотка перекрыта. Она конвульсивно сжалась от страха. Ее сердце тревожно забилось в груди. Что она делает?! Все зашло слишком далеко.

Он почувствовал ее панику и прекратил всякие движения. Его руки легли ей на голову и стали ласкать ее. Он гладил ее очень твердыми и уверенными руками, но с такой нежностью, что она была поражена. Он оставался совершенно неподвижным, ничего не предпринимая и не требуя. Только его руки говорили ей, что все нормально, что ей ничто не угрожает. Его нежность так глубоко тронула ее, что она поверила ему. Впервые она ощутила себя расслабившейся. Ее рот опять оттаял для принятия его члена. Он открылся шире, желая и приглашая его. Она доверяла этому человеку. Сама не знала почему.

– Просто почувствуй Рашида, – внушал он. – Открой свое сознание. Дай ему войти в тебя. Дай ему поговорить с тобой. Отвори ему свои чувства. Если ты позволишь мне, я направлю его энергию в тебя, и ты примешь ее.

Она отклонилась, и его член выпал ему в руку.

– Это то, что ты сделал тогда, в первый раз, в моем номере? Направил на меня свою энергию?

На этот раз удивился Ройс. Он не ожидал встретить такого уровня понимания. Он оценивающе посмотрел на нее. Она была так прекрасна, стоя перед ним на коленях со смесью испуга в глазах и желания доверять ему. Его залила нежность к ней, которая заставила его еще до того, как он осознал, что делает, провести кончиком пальца по ее губам. «Прекрати», – мысленно одернул он себя. Он была даже более желанной, чем он ожидал. Она восхитительна. Но он не мог себе позволить отвлекаться. Он хотел только одного – войти в нее. Но он пришел сюда с другой целью, в которой должен преуспеть. Теперь все зависело от его способности сосредоточиться на ней.

При всем великолепии она вела себя как ребенок в своем желании верить. Сама того не ведая, она признала, что уже умирала из-за него.

– Да, – таинственно подтвердил он. – Именно так.

Селия опустила ресницы, пытаясь скрыть свои мысли, затем вновь посмотрела на него. В мерцающем свете фонаря ее глаза выглядели, как два изумруда. Страх в них сменился бездонной чувственностью.

– Мне понравилось, – прошептала она. – Сделай так еще. – Ее голос был хриплым от желания.

Боже мой! На это он не рассчитывал. Кончиками пальцев он прикрыл ее глаза. Из их глубины исходило такое непреодолимое влечение, что он не мог противостоять ему. Он был в безопасности, пока не смотрел в эти глаза. До тех пор он был хозяином положения. Он закрывал ее глаза, оберегая себя. Насильственная слепота подействовала на нее возбуждающе. Она открыла рот, желая еще. Селия, сама не понимая почему, доверяла ему! Потому что Шарлотта доверяла Рашиду? Или потому, что ей нравилось быть беспомощной? Она жаждала наконец освободиться от чувства ответственности, от необходимости думать, понимать и принимать решения. Все, что она должна делать, – это чувствовать. И подчиняться…

Он опять вошел в ее рот, еще тверже, чем прежде. Он ничего не предпринимал, давая ей возможность привыкнуть к ощущениям. Когда она освоилась, что-то произошло. Что-то изменилось в пещере. Огонь в фонаре вспыхнул ярче, затем пошел на убыль. Ей показалось, что член у нее во рту незаметно изменился, стал другим по форме и вкусу. Она узнала что-то очень любимое, надолго утраченное. Это была ее последняя сознательная мысль. Он начал двигаться у нее во рту. Постепенно, настолько медленно, что она едва замечала это, он начал все глубже проникать в ее в глотку. Однажды она слегка подавилась и отпрянула. Но что-то было сильнее ее. Селия никогда раньше не делала этого, но сразу же очень легко она глубоко впустила его. Ей нравилось ощущение того, что он полностью заполняет ее. Она не испытывала боли или неудобства. Будто бы ее глотка была рассчитана на это, и член находился на своем месте.

Это произошло незаметно. Она не могла определить момент, когда вдруг научилась. Все было так, будто она родилась, уже умея. Она вбирала его глубоко, затем неторопливо отодвигалась назад и, чувствуя живую плоть во рту, облизывала головку и твердый ствол, начинала двигать головой взад-вперед и опять брала его глубоко в глотку. Инстинктивно она поняла, что доставит ему большее удовольствие, если будет разнообразить движения. Она не вбирала его полностью каждый раз, а заставляла его хотеть и ждать этого.

– Вот! Возьми его глубже. Возьми его…

Казалось, даже голос его изменился. Она чувствовала его огромность. Длина и толщина его были теперь слишком велики для ее рта. Он держал ее за волосы и контролировал движения ее головы. Она же была рада ощутить горячую струю, хлынувшую ей в рот. Она закричала от радости, когда волна за волной чистой страсти, получившейся от ее усилий, переполнила ее рот. Это было восхитительно. Напиток Небожителей и источник всех земных радостей. Это было ее торжество, поскольку она заставила его преодолеть самодисциплину. Она опять взяла рукой его член, все еще твердый, пульсирующий и живой, и начала размазывать остатки спермы по своему лицу, щекам, шее, молясь на него, превознося его. Она целовала источник этой восхитительной густой жидкости. Селия ощутила такой прилив любви, что готова была расплакаться.

– Я люблю этот член, – прошептала она.

Она чувствовала всю силу своего подчинения. Она поняла, что никогда не знала своей женственности, что может желанием очаровывать его.

Он затих всего на мгновение. Он ощущал перемену, произошедшую с ней, ее власть. Теперь он должен был бороться за свое превосходство.

Он должен уйти, первая часть его задачи выполнена. Но она выглядела так трогательно с остатками его спермы на лице, что его желание взять ее было сильнее принятого решения. Он не думал, что она окажется настолько желанной… столь соблазнительной… опьяняющей…

Мысленно чертыхнувшись, он принял решение. Он сделает это, но по-своему, а не по ее. Без нежных слов и любовных заверений.

Он опрокинул ее на валявшуюся одежду, раздвинул ее ноги и с силой вошел в нее. Услышав ее участившееся дыхание, он ввел свой член до конца, до краев заполнив ее. О Боже! Это было как возвращение домой.

Ройс двигался грубо и сильно. Он чувствовал, как она с готовностью и желанием отдается ему, что ей это нравится. Ее стоны гулко разносило эхо пещеры. Он рукой прикрыл ее рот, пытаясь заглушить звуки, подсознательно стремясь утишить свою внутреннюю потребность, которая жила в нем и терзала его. Терзала? Эта мысль привела его в ужас.

Она вывернулась из-под его руки и потянулась губами к его рту. Он не принял предложения и не ответил на поцелуй, который она искала. Он давал понять, что он хозяин. «По-моему, а не по-твоему…»

Он грубо брал ее, нимало не заботясь о том, правильно ли он делает. Он боролся с самим собой, стараясь не уступить. Ройс наклонился к самому ее уху и, стремясь рассеять какие бы то ни было ее любовные иллюзии, сказал:

– Я уже говорил тебе, что Рашид превратил тебя в свою рабыню. Но это еще не все, что он сделал.

– Что? – закричала она. – Что он еще делал?

Он брал ее еще некоторое время, затем сказал ей в самое ухо:

– Я научил тебя доставлять мужчине плотское удовольствие. Показал тебе запретные вещи, о которых такая чистая и невинная девушка, как ты, и слышать не могла. Я сделал это ради тебя.

Он был намерен сказать «он», а вместо этого, сам того не ожидая, произнес «я». Неожиданно для него она захлебнулась в экстазе, выгнулась под ним дугой и бурно кончила, бесстыдно шепча:

– Пожалуйста, поцелуй меня… умоляю…

После последних мимолетных сомнений он проиграл сражение и, войдя в нее еще глубже, дал ей то, о чем она просила.

Глава 3

На следующее утро Селия в полном недоумении сидела в гостиничном ресторане. Надкусывая лепешку, она не ощущала ее вкуса. Отхлебывая чай, она не замечала, что он давно остыл. Сердце ее учащенно билось, когда она думала о нем. Все утро она чувствовала себя счастливой. Была как в бреду, охваченная неземным блаженством. На душе царили покой и радость. Селия не могла припомнить, чтобы она когда-нибудь была так безмятежна. Необъяснимых беспокойств и дискомфорта как не бывало. Сегодня все вокруг стало восхитительным. Будто все несовершенство мира исчезло без следа. И это благодаря ему, Ройсу.

Она никак не могла собраться с мыслями. Не было никаких прелюдий, ничего не значащих слов. Былотолько «Я – твоя душа». Ни ухаживаний, ни нежных поцелуев, которые должны закончиться постелью, а только «Встань на колени и молись». Словно сцена из ее собственных книг.

Все слишком невероятно, чтобы поверить. Получалось, что книги, которые вышли из-под ее пера, описывали события их совместной с ним жизни. И все же… Почему она была такой умиротворенной, пока их создавала? Не потому ли, что в эти моменты она воссоединялась с собой настоящей? И соединялась с ним?

Прошлой ночью она знала, что все, что он говорил ей, было правдой. Она глядела на сверкающий потолок пещеры и вспоминала, что уже видела его. И также лежала на спине с широко раздвинутыми ногами. Она чувствовала, как он движется внутри ее, и впитывала в себя это ощущение слияния с ним в единое целое. Странное, мистическое чувство, которое она так часто описывала в своих книгах. Они составляли уже одно тело, один мозг и одну душу. В какой-то момент ей даже показалось, что ее память услужливо выплеснула образ Рашида, ее любовь, доверие к нему, восхищение им.

Она встряхнулась, отбрасывая нахлынувшие мысли, но к своему завтраку тем не менее не вернулась.

Неожиданно она была выведена из задумчивости: кто-то подсел за ее столик. Миссис Клифтон придвинула свой стул ближе к ее и лихорадочно зашептала:

– Я очень тороплюсь. Хоумер, чертов индюк, как всегда, спорит по поводу счета. Я не хочу, чтобы он знал, о чем мы говорим, поэтому должна спешить.

– Моя дорогая миссис Клифтон…

– Зовите меня Мэгги. Я ваша большая поклонница. В противном случае не стала бы начинать этот разговор. Я пришла предупредить вас.

Женщина выглядела взволнованной. Она постоянно посматривала на своего мужа, который стоял у входа в ресторан и о чем-то спорил с метрдотелем. На ее узком лице пылал румянец, оно было несколько опухшим. Под глазами темнели круги, как будто она не спала всю ночь.

– Предупредить меня? О чем?

– О нем. Я видела вас вчера с ним.

Когда Селия взглянула на нее непонимающим взглядом, миссис Клифтон зашептала:

– Это был он, Ройс Тайлер. Мошенник, вот кто он. Его собственный отец, лорд Каннингем, отрекся от него. Медиум? Да он просто дьявол! Он… – Она на мгновение запнулась, подбирая слово, затем вопросительно взглянула на Селию: – Кем вы считаете Ремингтона из «Мести герцога»? Существо, которое меняет свой цвет?

– Хамелеон.

– Так вот Ройс – хамелеон. Очаровывает женщин, пока они совсем не теряют голову. Каждую из них он заставляет думать, что он и есть тот, кого она искала всю жизнь. Такое он проделал с любимой сестрой Хоумера. Она купилась на его внешность и ловкий язык, а он поиграл с ней и выбросил, как ненужный хлам. Думаете, Хоумер понял, кем этот человек был на самом деле? Ничего подобного! Потому что он круглый идиот! Но я сразу поняла сущность мистера Тайлера. Он соблазняет таких доверчивых дурочек, как моя бедная золовка. И если вы не будете настороже, он сыграет такую же шутку и с вами.

Она посмотрела через весь зал на мужа, который заканчивал переговоры.

– Мне надо бежать. Запомните мои слова, дорогая. Это опасный человек. Держитесь от него подальше, если не хотите неприятностей.

Она унеслась прочь. Слова этой женщины подействовали на Селию, как ушат холодной воды. Мошенник…

Конечно, она слышала такие предположения о нем и раньше. Всегда найдутся люди, которые не верят в сверхъестественное. Селия во время путешествий по загадочному Востоку видела достаточно, чтобы допускать существование каких-то необъяснимых сил. Она, конечно, не собиралась верить чудачке, которая не читала «Удачу раджи», потому что считала Индию «мерзким» местом. Тем не менее предупреждение миссис Клифтон затронуло собственные тайные догадки Селии относительно этого человека. И теперь она пыталась решить, какая часть из того, что произошло прошлой ночью, являлась лишь отражением ее прошлой жизни, а какая относилась к его заслугам, принимая во внимание силу его гипнотического обаяния.

Если же он играл с ней, то какова была цель? Секс? Деньги? Чего он хотел от нее?

Горячность, с которой говорила миссис Клифтон, не оставляла никаких сомнений: она искренне верила во все, что сказала. Хотя… Потрясло ли ее именно известие, что Ройс опасен? Не было ли это то, что делало его похожим на героев ее книг? Вопрос заключался в том, был ли Ройс опасен для нее.

На нее напал приступ ярости. Она ему покажет, что не относится к беззащитным «доверчивым дурочкам»!

Она задержалась у двери номера 325, стараясь собраться. Большую часть дня она потратила на то, чтобы отыскать его здесь, в старейшей гостинице Гибралтара. Маленькая и удаленная от центра города, она не была в списке отелей, где обычно размещаются туристы. Здесь обслуживали весьма требовательную клиентуру, в основном состоятельных марокканцев. Уютный, покрытый плиткой дворик скрывался в густой зелени.

Она постучала в дверь. Через несколько секунд послышался звук поворачиваемого ключа. Дверь медленно открылась, и за ней стоял он. В белых брюках и свободной рубашке с закатанными ниже локтя рукавами. Его обнаженные руки, мускулистые, сильные и покрытые волосами, выглядели настолько притягательно, что она замерла и почти забыла ту горячность, которая преследовала ее весь день.

– Миссис Клифтон говорит, что ты мошенник. Она не собиралась начинать столь внезапно, но в их встрече и так не было ничего обычного или благовоспитанного.

На его лице появилась саркастическая ухмылка, словно он вспомнил какую-то шутку.

– Я так и предполагал.

– Она утверждает, что ты хамелеон, который становится для очередной женщины тем, чего она желает. Но только на время, пока не обманешь ее.

Он удивленно поднял брови:

– Ну и как же я это делаю?

– Она говорит, что ты, например, очаровал ее ничего не подозревавшую золовку, которая влюбилась в тебя, а затем, когда насладился ею, бросил ее. Она не уточнила, делал ты это из-за приданого или учитывая ее личные качества.

Пока он не опустил глаза, она уловила в них некоторое раздражение.

– Бедная Мэгги.

Это было не отрицание, которое она ожидала. И конечно, она не думала услышать в его голосе нотки искреннего сочувствия. Это значительно охладило ее пыл. Но в то же время она почувствовала укол ревности: он называл эту женщину по имени. Ее чисто женская реакция изумила ее самое, да так, что она задумалась, не сердилась ли она на то, что Мэгги Клифтон назвала его обманщиком? Или же на то, что она предполагала, что Ройс использовал свою силу в отношениях со всеми женщинами, а не только с самой Селией?

Испытывала ли она ревность? Не потому ли она пришла сюда? Не потому ли, что он вел себя так, будто принадлежит только ей одной? Или потому, что эта глупая корова предположила, что другие женщины чувствовали то же самое, что и она?

Он знаком предложил ей войти. Она осторожно ступила в комнату, более подходившую для халифа. Стены и полы были тщательно отделаны голубой плиткой различных оттенков – от насыщенного до спокойного. На полу были расстелены огромные толстые ковры, окрашенные в синий, черный и золотой цвета. Диван и стулья в находившейся на чуть более низком уровне гостиной поражали роскошными подушками, расшитыми сапфировым шелком. Столы были искусно инкрустированы и отделаны мозаикой. Огромная кровать возвышалась надо всем, как пьедестал, и находилась под мавританской аркой, задрапированной тканями богатого синего королевского цвета. Сквозь стеклянные двери арочной формы открывался захватывающий дух вид на море, небо и раскинувшееся вдалеке Марокко, как бы нависавшее над роскошным, выложенным плиткой балконом, который казался продолжением самого пейзажа. Потолочный вентилятор медленно вращался, разгоняя влажный, горячий воздух, и полупрозрачная ткань балдахина над кроватью слегка надувалась, как бы приглашая внутрь.

Посетитель попадал в голубой рай. Это была наименее всего, по ее мнению, подходившая для него обстановка, но он удивительным образом вписывался в роскошный интерьер и чувствовал себя как дома.

Она услышала его голос за спиной:

– Это номер, в котором останавливался Рашид, когда приезжал в Гибралтар.

Она оглянулась и посмотрела на него влажными глазами. Какой ничтожной и глупой она казалась себе теперь, когда была с ним.

– Я только хотела сказать тебе, что у меня были основания считать тебя мошенником. Но ведь ты сказал бы мне об этом?

Он пожал плечами.

– Мне наплевать на то, что люди думают обо мне. Мне небезразлична только ты. И я.

– Она сказала, что твой отец отрекся от тебя. Еле заметная тень набежала на его темные глаза.

– Отрекся и лишил наследства. Какое это имеет значение? У тебя тоже были натянутые отношения с одним из членов семьи. Разве поэтому тебе следует меньше доверять?

– А что тебе известно об этом?

– У тебя была деспотичная мать, которая думала, что строгой дисциплиной и постоянными упреками можно побороть твой строптивый характер. Ты думала, что отец может защитить тебя от ее тирании, но он не смог, оказался слабым.

– Но откуда ты знаешь это? Он улыбнулся:

– Я же медиум, ты забыла?

– Возможно. Но, скорее, ты слышал какие-то сплетни обо мне.

– Что, за тобой водится рассказывать людям о своих личных делах?

Селия вспыхнула. Она никому никогда этого не рассказывала, только мужу, много лет назад. Она старалась сохранять свои взаимоотношения с людьми, не обремененными лишней информацией. Она всегда очень мало рассказывала о себе. Тем не менее слухи распространяются…

Он подошел к мозаичному буфету и налил янтарную жидкость в две небольшие рюмки. Одну из них протянул ей:

– Выпей. Это поможет тебе расслабиться.

Она взглянула на него с подозрением, и он отпил из своей рюмки, чтобы показать, что питье безопасно. Он продолжал говорить, пока она потихоньку отхлебывала бренди, чувствуя, как напиток растекается по жилам и согревает ее.

– Мой отец не знал, как совладать с сыном, обращавшим внимание на вещи, которые не следовало замечать.

Он старался выбить это из меня. Когда это не удалось, он поступил, как всякий уважающий себя граф. Чтобы уберечь себя от осложнений, он отрекся от того, чего не понимал. Вот моя история. Но мы говорили о тебе.

– Разве? – Ей нравилось тепло, которое разливалось по ее телу, и она опять отхлебнула бренди.

– Ты рано вышла замуж, чтобы убежать от невыносимой жизни дома. Но твой муж послужил всего лишь катализатором, ускорившим процесс твоего становления на путь, который был предназначен тебе судьбой. Он явился только средством получения свободы, в чем ты так нуждалась. Его деньги позволили тебе путешествовать по миру в поисках сюжетов для книг. Твой статус жены позволял путешествовать без компаньонки, не вызывая лишних сплетен. Выполнив свою роль, он очень любезно умер. И ты начала писать. Но не просто книги, а романы про страсть. И боль.

– Прекрати! – закричала она, потому что он описал все с пугающей точностью. – Что ты хочешь от меня? Почему именно я?

Ройс внимательно посмотрел на нее и еще немного отхлебнул из рюмки. Она думала, что он начнет в витиеватых выражениях задавать ей хитрые вопросы. Вместо этого он заговорил просто и прямо. Так, будто ему нечего было скрывать.

– Несколько месяцев назад я купил в книжном магазине в Лондоне одну из твоих книг. Не могу сказать, почему я выбрал именно ее, но уверен, что должен был так поступить. Я начал ее просматривать и понял, что следует ее прочитать. Впоследствии я прочел и остальные. В твоих сочинениях я нашел отражение своей прошлой жизни. Ничего конкретного, только отдельные отрывки. Но я захотел узнать больше. Я сделал о тебе несколько запросов, и мне стало известно, что ты уехала из страны. Я последовал за тобой. Застал тебя в Шумере. Затем в Риме. Потом в Испании. И каждый раз, когда я видел тебя, у меня появлялось мимолетное впечатление, что мы вдвоем были уже в этих местах в прошлом. Эти вспышки в сознании были неотчетливыми, неясными, но достаточным и, чтобы понять, что ты выбрала эти места не случайно, что ты тоже ищешь чего-то.

– Тоже?

– Только когда я приехал сюда, в Гибралтар, начала складываться цельная картина. Думаю, именно здесь мы провели свою последнюю жизнь, самую активную ее часть. После прибытия сюда меня переполняли воспоминания из наших прежних совместных жизней. Я ощущал их особенно остро. И я начинаю понимать, что для всех этих жизней есть общая закономерность.

– Какая?

– Не думаю, что у нас была, что называется, обычная связь. Я не вижу нас женатыми, с детьми. Наши отношения всегда носили страстный, драматический характер. Я пришел к заключению, что каждый раз мы проходим через определенный цикл, в котором нас удерживает какая-то кармическая сила.

Она раздраженно дернулась.

– Что это означает?

– Что мы вновь и вновь повторяем одну и ту же трагическую схему. Каждый раз по-новому, но конец всегда один.

Она допила бренди и отставила рюмку.

– Ты так и не объяснил, чего хочешь от меня.

– Покоя.

Их взгляды встретились. Они оба замерли, как громом пораженные.

– Потому что я, так же как и ты, обречен вести жизнь, полную мятежных поисков. Страдая от мук, неисполненного. От невозможности обрести покой где бы то ни было. Находясь в агонии и не зная почему. В постоянных поисках… чего? Не зная даже, где искать. Ты чувствуешь то же, не так ли?

Она продолжала смотреть на него, слишком взволнованная, чтобы говорить. Тремя большими шагами он пересек комнату и схватил ее за плечи.

– Не так ли?

Да, – вскричала она с болью.

– То, что мы оба искали, это мы сами. Но почему-то каждый раз, когда мы находим друг друга, случается что-нибудь ужасное. Но на этот раз все по-другому. Я был реинкарнирован на этот раз медиумом. А ты родилась вновь писательницей, обладающей очень хорошей интуицией и проблесками воспоминаний из прошлых жизней. Теперь у нас обоих есть возможность понять, что же, наконец, происходит. Я не знаю, как все изменить. Но может быть, вместе мы найдем способ.

– Способ вырваться из замкнутого цикла?

– И прекратить муки, которые мы оба испытываем. Она могла видеть страдание в его глазах. Ее тоже оно преследовало всегда.

– Разве ты не видишь? – проскрежетал он, сдавливая ее плечи. – Я должен освободиться!

Обрести свободу… Безотчетно она мечтала об этом всю жизнь.

– Мы должны сделать это, – внушал он, встряхивая ее за плечи, напористый, пугающий. – У нас может не быть другого шанса.

Его отчаяние глубоко тронуло ее. Он полностью раскрылся перед ней, дал увидеть, какой хаос царил в его душе. Его внутренний мир лежал перед ней как на ладони. В душе этого человека таился страх. Он нуждался в помощи, в ней.

Сейчас она поняла, что любит его. Вопреки всему. Несмотря на то что они были знакомы всего несколько коротких дней. Будет ли она так же любить его, когда они познают друг друга до конца? За их плечами маячила вечность, бессчетное количество жизней, и она всегда любила его. Даже еще не зная о его существовании. Он был снедаемым муками героем, о котором она постоянно писала, гонимым своими демонами, доводившим ее до экстаза в постели.

– Когда я с тобой, я хочу верить тебе, – призналась она.

– Тогда верь. – Он обнял ее и прижался лбом к ее лицу. – Пожалуйста, Селия. Пока еще не поздно.

– Не поздно что? Что должно случиться?

– Как раз это мы и должны выяснить. И когда узнаем, постараемся предотвратить.

Было так хорошо чувствовать его рядом с собой, так покойно.

– Как я могу помочь? – спросила она.

Долгое время он оставался недвижим и молчал, затем вздохнул и поднял голову.

– Ты сможешь помочь, рассказав все о себе. Мы должны полностью раскрыться друг перед другом и поведать все, что с нами произошло в последние годы. Может, тогда мы найдем ответ.

Несмотря на возбуждение, которое она испытывала по поводу будущего, она боялась.

– А как я могу быть уверена, что ты не наговорил всего этого только для того, чтобы затащить меня в постель?

Это положило конец его отчаянию. Он выпрямился в полный рост, гордо вздернул подбородок. В этот момент она могла поклясться, что перед ней был дух самого Рашида. Он бросил на нее пристальный взгляд, от которого она съежилась.

– Для того чтобы затащить тебя в постель, мне не было необходимости говорить всего этого.

Он был снова уверен в себе, вновь был хозяином положения.

– Ты сказал, что использовал меня.

– Я собираюсь получить от тебя удовольствие. Ты забываешь: тебе это по вкусу, как и мне, и всегда так было.

Позади него садилось солнце, окрашивая небо в причудливые тона.

– Значит, наша связь, – решилась она сказать, – всегда носила… сексуальный характер. Всегда. Ты многому научил меня… руководил мною… много раз раньше. Но должно быть что-то кроме этого.

– Почему?

– Потому что так принято среди людей.

– Забудь о том, что принято среди людей. Тебе никогда не нравилась жизнь других. Предай забвению все, чему учила тебя мать. Выброси из памяти, что хорошо, а что – плохо. Когда ты приходишь ко мне, правила меняются. Дело не в том, чтобы быть хорошей или вести себя как леди.

– А в чем же?

– В уступках.

– А в чем же заключаются правила?

– В повиновении.

Она вся дрожала от тревоги и возбуждения одновременно.

– Я не отношусь к числу женщин, для которых подчинение естественно.

– В этом-то все дело. Ты не должна повиноваться всем, а только мне и лишь в постели.

О Господи!

Она повернулась к нему спиной, чтобы он не смог увидеть, как она уязвлена.

– Сильная женщина, которая добровольно подчиняется своему сексуальному хозяину, это самое восхитительное, что только можно себе представить. Если она принимает решение быть созидательной в постели, уже не важно, как она ведет себя где-либо еще.

Он провел рукой по ее спине. От этого прикосновения она немедленно оттаяла.

– Я знаю все тайны твоей души, Селия. Ты изображаешь леди, но в душе хотела бы быть моей рабыней. Это мой подарок тебе – возможность быть самой собой. Вот почему ты не можешь сопротивляться мне. Вот в чем моя истинная власть над тобой. Я знаю, какие приказы покажутся тебе наихудшими. И мне нравится это.

Он взял ее за плечи.

– Ты тоже хочешь этого. Ты можешь забыть свое беспокойство, только когда ты со мной.

– О… дорогой… О Боже!..

Ее вновь охватило ощущение, что он видел ее насквозь. Его слова будили в ее душе такую страсть, что она вся дрожала. Она не могла сопротивляться этому голосу.

– Ступай в постель.

Она взглянула на него, встретила обжигающий взгляд. И послушалась приказа. На трясущихся ногах поднялась на возвышение, на котором стояла кровать.

– Разденься. Медленно. А я буду смотреть.

Она, словно в трансе, делала все, что ей было велено. Как половые тряпки, бросала она на ковер дорогие одежды – богатые шелка и тончайшие кружева. Она ощутила гордость и возбуждение, когда его взгляд внимательно изучал ее обнаженное тело. Полные груди, тонкая талия, округлые, женственные бедра.

– Теперь на краю кровати встань на колени лицом ко мне.

Она выполнила приказ, чувствуя, как соблазнительно подрагивает при каждом движении ее тело. Она стояла на коленях, прозрачные голубые занавеси балдахина, трепетавшие в воздушных потоках, создаваемых вентилятором, обвивали ее тело. Они то открывали его, то прятали все прелести, как чадра в гареме. Это было чувственное и соблазнительное зрелище.

Он неторопливо приблизился к ней, пожирая ее глазами. Затем подошел к небольшому прикроватному столику, видневшемуся в наступающей темноте, и зажег единственную находившуюся там свечу. Опять приблизился к ней. В мерцании свечи его белая одежда и серебристые волосы явственно выделялись на синем фоне комнаты. На его лицо падали отсветы пламени, создавая неверные тени.

– Сожми свои сиськи руками. Она вздрогнула от этого слова.

– Слово «груди» слишком медицинское. Прибереги его для своих читателей. Когда ты со мной, называй их «сиськами». Повтори.

Она накрыла их ладонями.

– Эти… сиськи…

– …Для меня.

От твердых нот в его голосе она почувствовала легкое покалывание в пояснице.

– Потому что я… принадлежу тебе? Это говорила Селия или Шарлотта?

– Точно. Потому, что ты принадлежишь мне. Ты должна выполнять все мои желания.

Она поиграла со своими грудями: терла их, щипала соски, пока те не затвердели под ее руками, подняла одну из них и полизала ее кончиком языка. Это было представление для него. Она победно улыбнулась, когда увидела выросший бугор на его штанах.

Он стремительно отбросил занавеси над кроватью, взял ее за руки и завел их за ее спину. Он крепко сжимал их своими могучими руками.

Она окончательно потеряла контроль над собой. Вместо него пришло ощущение беззащитности, такое мощное, такое эротичное, что она полностью отдалась ему, растворилась в нем, ощущая огромную силу Ройса. Она чувствовала себя хрупким цветком, приютившим огромную гору.

Когда его другая рука проникла ей между ног, она была уже совершенно мокрой.

– Ты приходила сюда раньше. – Его слова отдавались в ее сердце. – Так же, как ты сегодня пришла ко мне, Шарлотта приходила к Рашиду. Потому что ей необходимо было вновь испытать то, что она узнала в пещере. Помнишь, как тебе это нравилось? Как тебе это было необходимо? Как ты была готова вышибить эту дверь, чтобы добиться своего?

У нее все оборвалось внутри. Она безвольно открыла рот, чтобы глотнуть немного воздуха.

– На столе стояло шампанское. Ты пила. Я взял бокал из твоих рук. Ты разделась тогда для меня, так же как ты сделала это сегодня. Я ласкал тебя. Вот так. Я говорил тебе о том, как безумно хотел тебя. Что один лишь вид твоего обнаженного тела сильно возбудил меня. Я говорил тебе, что, когда мы оба будем готовы, мы сольемся в едином порыве страсти. Я буду целовать твои сиськи, доводя тебя до безумия. – Он наклонился и взял ее сосок в рот. Она издала вздох блаженства. Его рука продолжала удерживать ее запястья. Она чувствовала его нежный и влажный рот на соске. Другой рукой он беспрестанно ласкал ее мокрую промежность, что приводило ее в исступление.

– А потом я положил тебя. – Он перевернул ее и положил на край кровати лицом вниз, так что ее ноги касались ковра. Он не больно пошлепал ее по бедрам, чтобы она шире раздвинула ноги. Все это время он продолжал удерживать ее руки за спиной. Она почувствовала, как он сильными рывками расстегивает брюки, ощутила бархатную мягкость и стальную твердость его члена, входящего в нее. – И я взял тебя.

Он с силой полностью вошел в нее, и она сладострастно застонала. Он начал двигаться в ней, и каждый вход его члена сопровождался ее вздохом. Он просунул свободную руку, нащупал ее бутон и начал умело его массировать. Она чувствовала его всепоглощающую, молчаливую, сокровенную мощь, которая все усиливалась. Он напоминал арабского шейха, атакующего пустыню на скакуне и с мечом.

– Я спросил тебя: ты что-то еще хочешь для меня сделать? Что ты ответила?

– Да все, что угодно, – тяжело дыша, произнесла она. Селия поймала себя на мысли, что все, сказанное им, похоже, было правдой. Она почти физически ощущала слияние прошлого с настоящим и свое неосознанное перетекание из одного мира в другой в бесконечном потоке жизни. Был даже момент, когда Селия, в прошлом Шарлотта, почувствовала себя ими обеими одновременно. Она ощущала внутри себя его огромный член. Его пальцы были липкими от ее соков.

– Все, что угодно, – подчеркнуто повторил он. – Если я прикажу тебе бросить дом и бежать со мной, ты так и сделаешь. Твоя семья, твои друзья и родные, твой дом ничего не значат по сравнению с той радостью, которую я могу дать тебе.

Селия, тяжело дыша, облизывала губы.

– Неожиданно в дверь постучали. Ты замерла. Это могли быть люди твоего отца. Гибралтар – маленький город. Может, марокканцы заметил и, что ты часто заходишь в эту гостиницу. Они могут взломать дверь. Ты хотела бы убежать и спрятаться где-нибудь. Но нет. Я сжимаю твои руки так же, как я делаю это сейчас. Я заставляю тебя наслаждаться опасностью. Она возбуждает тебя, как ничто и никогда прежде. Я по-прежнему держу тебя сзади. Мои пальцы продолжают еще сильнее возбуждать тебя. Мы знаем, что они могут быть за дверью и прислушиваться. Ты попыталась сопротивляться, но в то же время старалась не производить никакого шума, понимая, что они стоят за дверью и по звуку стараются определить, не в этой ли противозаконной комнате находится дочь полковника Ленедауна. Ты знаешь, что тебе надо убежать. Хотя бы выбраться через окно. Но ты не можешь просто исчезнуть. И вместо бегства ты опускаешься на колени и берешь у меня в рот. Да… вот так. Глубже. Ты осознала, что ты получаешь даже большее удовольствие, чем тогда, в пещере? Тебе нравится, и ты должна делать это.

Она задыхалась, ее словно унесло куда-то. Все, что он говорил, она могла видеть, ощущать так, будто это происходило здесь и сейчас. Ей нравилось подчиняться его силе. Она устала принимать решения. Она была рада просто выполнять приказы, чувствовать, наслаждаться этим восхитительным вкусом, делать что-то запретное под самым носом у тех, кто хотел отнять у нее эту сладость. Ее бутон пульсировал, болел, в нем копился жар, который требовал выхода.

Неожиданным, нечеловеческим прыжком она вскочила на ноги и бросилась на кровать. Он избавился от своей одежды и, скомкав, отбросил ее. Затем взгромоздился на нее, резким движением раздвинул ее ноги и с силой вошел в нее. Его хриплые стоны устанавливали ритм, который был и успокаивающим, и возбуждающим одновременно. Каждое его слово уносило ее все выше и выше.

– Тебе так приятно это, тебе понравится делать все, что я велю. Ты будешь на коленях умолять меня предоставить тебе право быть моей собственностью. Ты полностью принадлежишь мне. Ты создана только для одной цели: ублажать мой член. Вся твоя задача заключается лишь в том, чтобы раздвинуть ноги и выполнять мои желания. Я буду использовать твое тело всеми мыслимыми способами. И тебе это доставит неземное наслаждение.

Она окончательно отдалась своим чувствам, вновь и вновь разражаясь новыми взрывами под ним. Она была придавлена его весом, задыхалась, ощущала его внутри себя, осознавала все происходящее как часть самое себя. Голова ее кружилась. Она была без ума от желания и восторга одновременно. Чувство глубочайшегоудовлетворения поглотило ее.

Он ласково обнимал ее, убирал пряди волос с ее лица, касался своими губами ее. Он покрывал ее лицо поцелуями, и она вновь погрузилась в поток сладострастия.

– Мне нравится это, – задыхаясь, шептала она. – Мне никогда и ничто еще так не приходилось по вкусу. – Затем, после небольшой паузы, преодолев страх и свои комплексы, она взмолилась: – Давай сделаем это еще раз. Покажи мне то, чему ты учил меня накануне.

Он так и поступил. Показывал ей запретные вещи. Немногие люди осмеливались даже говорить о них. Это было море чистого наслаждения, шокирующая утонченность. Он научил ее приемам, которые испокон веков были известны только опытным куртизанкам. Ведь страсть и освобождение женщины могут превратить акт соития в высокое искусство, они сделают ее неотразимой, и даже самые многоопытные мужчины не в силах будут устоять перед ней. Они будут сметены ее возможностями, ее наслаждением, той радостью, которую она дарит и получает, ее способностью превращать самые безумные мечты в реальность.

Селия не могла насытиться. Она все время жаждала большего. Она перекладывала его слова на свою музыку, и вместе они создавали гармоничную, прекрасную симфонию души и тела. Она ласкала его языком в самых запретных местах, исполняя все прихоти своего повелителя, не забывая при этом и о себе. Селия так быстро вошла во вкус, что нетрудно было поверить, что давным-давно она уже познала все тонкости искусства любви и сейчас просто вспоминала забытое. Охваченная желанием отдать всю себя и еще большей жаждой – получить, она олицетворяла собой само искушение – чувственное и сладострастное. Грешная и невыносимо прекрасная, она лежала на влажных, скомканных простынях с разметавшимися по подушкам волосами. Плавные линии ее зрелого тела манили и обещали ни с чем не сравнимое блаженство. А доверчивость и усердие, с которым она поглощала его семя, помноженные на изобретательность и чувство юмора, лишний раз доказывали, что эта женщина была создана для любви.

Каждый раз все с большим воодушевлением она спрашивала, что же дальше, словно никак не могла насытиться – ни его сексуальными причудами, ни им самим. Она опасалась, как бы Тайлер каким-то непостижимым образом не исчез навсегда.

– А когда мне надоест дразнить тебя, – прошептал Ройс, целуя ее в губы, – я раздвину твои ноги… – Он обхватил рукой свой вздымавшийся к небу член и погрузил его в раскрытое лоно. Селия была настолько влажной, что, несмотря на внушительные размеры фаллоса, она приняла его внутрь с легкостью, устремившись навстречу тому, что не должно было покидать ее тела. – Я буду делать это, пока ты не забудешь, как тебя зовут… пока не станешь желать только одного меня…

– Я всегда хотела только тебя, – горячо зашептала Селия.

И он вновь закрыл ей рот глубоким, страстным поцелуем, чтобы еще раз окунуться в дурманящий аромат ее дыхания. На этот раз Ройс не торопился: как истинный влюбленный, он неспешно упивался ее поцелуями, проводя руками по разгоряченному телу, чтобы сполна насладиться шелковистой кожей своей возлюбленной и нежностью ее губ. Ибо того глубокого удовлетворения и покоя, которое он испытывал, находясь внутри ее тела, Ройсу было мало.

От этой мысли ему стало нехорошо. Он попытался возобновить прерванный разговор, стараясь заглушить в себе нарастающую тревогу. Ройс вдруг ясно осознал, что отчаянно нуждается в Селии, а это не входило в его планы. В смятении он отпрянул от ее губ. Он не собирался заходить так далеко. Во всяком случае, эмоционально. Слишком многое было поставлено на карту. Его план должен сработать, иначе он по– 169 теряет все. Ему необходимо взять себя в руки и вновь стать хозяином положения.

Однако Селия, словно догадавшись о чем-то, с силой притянула его к себе. Обратно, в теплые объятия. К мягким губам, от которых он так безуспешно пытался бежать. Ройс не хотел чувствовать к ней нежность. Горящий отпечаток его ладони на ягодицах своей рабыни – вот что он желал видеть. Конечно, он и не думал причинять ей боль, просто мысль о собственном клейме на ее нежной коже возбуждала его. Однако Ройсу все сложнее было бороться с глубокой привязанностью, которую он начал испытывать к Селии. Трудно было поверить в то, что он, человек, гордящийся своей непоколебимой силой воли, мог так легко попасться на крючок любви. Но такова была сила ее притягательности. Ройс собирался очаровать эту женщину и полностью подчинить своей воле, а в результате он сам безнадежно влюблялся в нее.

Он позволил себе потерять контроль над собой. Эта правда открылась ему с пронзительной ясностью. Он больше не был хозяином своего будущего. Отныне судьба вела его сама.

Селия провела пальцами по волосом Ройса и прижалась к нему еще сильнее. Их сердца бились в унисон.

– Это было замечательно, – прошептала она. – Лучше не бывает.

– Что ты видела? – неожиданно спросил ее Тайлер. Она действительно что-то видела. Но как он об этом узнал?

– Что-то… неприятное, тревожное.

– Расскажи.

– Мне кажется, я знаю, почему Рашид хотел, чтобы Шарлотта потеряла голову от любви к нему и сексу, да так, что ради этого готова была пойти на все. Ты не раз говорил, что Шарлотта знала Гибралтар как свои пять пальцев. Ей были известны скрытые от людских глаз расщелины в скалах, где незаметно могли пристать корабли. Пещеры, удобные для того, чтобы прятать боеприпасы.

Тайные проходы, по которым можно было легко проникнуть внутрь английских укреплений. Она обладала всей информацией, необходимой для захватчиков, готовых напасть на англичан с моря. Именно эти сведения и должен был добыть Рашид. Он был тайным агентом – шпионом. Его подослали марокканцы, чтобы он соблазнил Шарлотту и выведал все, что знала только она. Он хотел заставить ее предать свою семью, родину. Гибралтар. Разве ты не понимаешь, что для нее это стало бы равносильно самоубийству?

Ройс в задумчивости молчал, нежно поглаживая ее плечо.

– Да. Это похоже на правду. Скорее всего все так и было. Но что же случилось потом? Она сдалась? Предала Гибралтар?

– Конечно, нет. Она всем сердцем любила это место.

– Значит, ему пришлось найти другой способ убедить ее.

– Мне кажется, что Рашид отвез куда-то Шарлотту. Я видела кое-что еще. Шарлотта и Рашид вместе, но не здесь. В другом месте.

– Где?

Селия закрыла глаза и сосредоточилась.

– Город, расположенный на холме, за высокой стеной. Белые дома под палящим солнцем. Лабиринт извилистых улочек. Мужчины в восточных халатах, женщины в чадрах. Верблюды, рынки под открытым небом. Одно здание проступает особенно четко. К нему ведет узкая деревянная лестница. Дверной проем украшен ярким орнаментом. Небольшая комната с оштукатуренными стенами. Я лежу на кровати, но… практически ничего не вижу. Толи в комнате темно, то ли у меня завязаны глаза. Я знаю, что Рашид сидит рядом, но все остальное окутывает мрак.

Ройс заметно напрягся, пока Селия описывала свои видения. Когда она умолкла, он отодвинулся и, сев на край кровати, повернулся к молодой женщине спиной. Селия перекатилась на его сторону и, откинув назад гриву огненных волос, подперла голову руками.

– Ты знаешь, где это? – спросила она.

– Танжер, – кивнул Ройс.

Охваченная радостью, Селия села.

– Да. Конечно. Какже я раньше этого не поняла? Там, в Танжере, мы получим ответ на наш вопрос.

Тайлер ничего не ответил.

Она коснулась рукой его спины.

– Это ведь недалеко отсюда, верно?

– Семнадцать миль через Гибралтарский пролив.

– Значит, мы должны ехать туда. Возможно, в городе мы узнаем конец нашей истории. Мы можем отправиться туда завтра. Если плыть на корабле, дорога займет не больше часа.

Ройс опять промолчал. Казалось, внутри его шла какая-то борьба.

Селия обняла его и положила голову ему на плечо. Мышцы Тайлера застыли от напряжения.

– В этом городе мы получим ответ на все наши вопросы. Я чувствую это. Мы должны туда поехать. Пожалуйста, Ройс. Я хочу помочь тебе… нам.

Наконец Тайлер обернулся и посмотрел на нее. Как всегда, взгляд его темных глаз оставался непроницаем. Что скрывалось в их глубине? Волнение или торжество победы?

– Хорошо, – медленно произнес он. – Мы уезжаем завтра.

Селия почувствовала, как ее охватывает радостное предвкушение. Они едут в Танжер. Навстречу своей судьбе.

Глава 4

Танжер.

Венчающий, словно корона, высокий пыльный холм. Выбеленные известью дома и древние стены, купающиеся в лучах золотого солнца, походили на огромный мираж, колеблющийся в струях жаркого воздуха на фоне пронзительно голубого неба. Танжер – город контрастов: вековые традиции берберов переплетались здесь с новыми веяниями, которые несли с собой в этот крупнейший порт Востока художники, писатели и просто путешественники. Привлеченные всевозможными соблазнами Северной Африки, они стекались в город со всех концов света, придавая пряному местному колориту интернациональный характер. Бьющая через край чувственность и религиозный фанатизм, словно две реки, питали огромное озеро многообразной жизни города – завораживающей и пугающей.

Селия же чувствовала себя здесь как дома. Мужчины с бронзовой кожей и пышными усами, облаченные в полосатые халаты и остроносые кожаные шлепанцы. Интересно, как выглядел Рашид? Загадочные женщины, чью красоту скрывала чадра. Что бы подумали эти стыдливые гурии о Шарлотте, которая так откровенно вожделела одного из их сыновей – храброго и страстного? Базары с крытыми камышом крышами, оглушающие яркими красками и невообразимым гомоном, предлагающие всевозможные товары: разноцветную одежду, плетенные вручную корзины, кувшины с оливковым маслом, множество расписных сундуков и шкатулок, керамику, украшенные вышивкой шелка, овощи, цветы и фрукты. А рынки, где продавали верблюдов, навевали романтические картины о пустыне, в которой среди песчаных дюн стоят богатые шатры и их обитатели – обожженные солнцем предводители бедуинов – пережидают полуденную жару. Мир, не тронутый временем. Красочные мечети с вздымающимися к небу минаретами и протяжные голоса муэдзинов, призывающих правоверных к молитве. Украшенная яркой плиткой тенистая терраса роскошного отеля, на которой они расположились, чтобы попить мятного чая из маленьких стаканов с золотой гравировкой, наслаждаясь шумом моря и пьянящим ароматом жасмина и флердоранжа. Чарующая атмосфера экзотической роскоши завораживала и… возбуждала.

– Интересно, что это за строение, – произнесла в задумчивости Селия, внимательно изучая горизонт из, как им уже казалось, их личного оазиса. – Там, на холме. Оно очень напоминает форт.

Ройс бросил в ее сторону пронзительный взгляд. Не слишком ли много он рассказал Селии?

– Это дворец султана.

Что-то в голосе Ройса заставило Селию посмотреть на него.

– Ты уже бывал здесь? – с усмешкой произнесла она, а затем ехидно добавила: – Я имею в виду – в этой жизни.

На лице Тайлера появилась мрачная улыбка.

– Да.

Значит, как и она, он был путешественником. Как же мало она о нем знала! Но каждый раз, когда Селия пыталась расспросить Ройса о его жизни, пока они плыли на корабле из Гибралтара, он уходил от ответов, уверяя ее, что для их предприятия будет лучше, если она сосредоточит свое внимание на текущих проблемах и будет знать о нем как можно меньше. Однако она не могла не заметить, что хорошее настроение, не покидавшее его в течение всего путешествия, сменилось угрюмостью, как только они оказались в этом городе соблазнов. Селии это показалось подозрительным. Словно по-прежнему внутри него шла какая-то борьба.

– Тебя что-то беспокоит? Может, я могу тебе помочь?

– Да, если попытаешься очистить свою голову от лишних мыслей, от ненужных ожиданий. Не надо размышлять и анализировать. Просто почувствуй дух Танжера и освободи свой разум для того, что ждет нас впереди.

В каких-то проявлениях они были так похожи! Ройс тоже верил в то, что каждая страна, город или даже место обладали собственной душой. В отличие от поверхностных Клифтонов он умел по-настоящему ценить красоту окружающего его мира и наслаждаться ею.

– А что ты видишь? – спросила она. Тайлер закрыл глаза.

– Шарлотта обычно сопровождала своего отца, когда он раз в несколько месяцев приезжал сюда по военным делам. Оказавшись в городе, она встречалась с Рашидом в караван-сарае – одной из множества старых гостиниц Танжера, где в основном останавливались на ночь караваны. В таком месте они не боялись быть узнанными. Именно этот дом ты видела в своих видениях.

– А был ли мой сон видением? Может, это всего лишь разыгравшееся воображение писательницы?

Ройс медленно открыл глаза.

– Ты по-прежнему сомневаешься во мне.

– Я сама себе не верю. В моем роду ясновидящих не было.

– Да, но ты-то как раз и обладаешь этим даром. Ты ничего не придумываешь, в твоем сознании просто возникают картины, которые ты переносишь на страницы своих книг. Вот почему твои романы такие яркие. В них описываются реальные события. – Ройс сделал маленькой глоток, а затем добавил: – Ты самая необычная из всех ясновидящих, которых я когда-либо встречал.

Селия почувствовала себя настолько польщенной его похвалой, что чуть не раскраснелась, словно юная девица.

– Значит, ты думаешь, что я действительно видела то самое место?

– Я это просто знаю.

– Откуда?

– Потому что я тоже видел его. И там была ты.

– Разве такое возможно? Чтобы два человека одновременно видели один и тот же сон?

Ройс пожал плечами.

– Раньше со мной такого не случалось. И я не хочу притворяться, что понимаю, как это происходит. Я не знаю, почему ко мне приходят эти видения. Я просто вижу их. И они не поддаются контролю. К тому же обычно мне яснее представлястся то, что происходите окружающими, а не со мной. Одно я знаю точно: вчера в моей спальне ты подробно описала все мои видения. Так что за нас двоих я могу сказать, что да, два человека способны узреть одно и то же.

Селия наслаждалась голосом Ройса. Что он имел в виду – одинаковые взгляды на жизнь, общие надежды и мечты или говорил только об их видениях? Какие чувства он испытывал к ней? Ройс признавал, что по духу они близки, однако не показывал, что для него важно это душевное родство или что в его отношении к ней проскальзывают лирические нотки. Селия не сомневалась, что Ройс желал ее. Однако можно ли здесь говорить о любви? Любил ли он ее когда-нибудь во всех их прошлых жизнях, в которых, по его словам, они неизменно встречались? Или, как утверждал сам Ройс, он просто использовал ее?

Вдруг Селию озарила страшная догадка. Может, в этом и заключалась их трагедия, повторяющаяся на протяжении всех их жизней? Она всегда любила Тайлера и каждый раз открывала страшную правду – Ройсу она была безразлична.

Что он искал – свободу? Свободу от кого – от нее?

Селию охватил страх. Ройс, сидящий напротив нее за столом, казался таким красивым! Смоляные волосы с ранней сединой придавали всему его облику неотразимый шарм. Однако взгляд его неправдоподобно темных глаз казался затравленным, словно в будущем он предвидел столько страданий, сколько Селия и представить себе не могла. Она с нежностью посмотрела на его артистические руки с длинными тонкими пальцами, которыми он держал стакан. Эти пальцы не раз дарили ей невообразимое блаженство. Вдруг Селия осознала, что отчаянно боится потерять этого человека. Она сделает все, чтобы он остался рядом с ней.

– А как мы найдем нужное нам место? – спросила она у Ройса, не уверенная в том, что она вообще хотела его когда-либо найти. Ну разве не могли они просто забыть обо всем? Перестать искать нечто, что, как они оба знали, приведет не к освобождению, а к еще большей трагедии? Оставаться такими, какие они есть сейчас, и не пытаться вернуть прошлое. Разве не в ее силах подарить Ройсу столько любви, что ее с избытком хватит и на настоящее, и на будущее?

Эти мысли пронеслись в ее голове еще до того, как он ей ответил. Может быть, Ройс тоже боялся будущего?

– Я знаю, где это.

Этими словами он подписал им приговор. Возможно, если бы он не был так уверен, Селия попыталась бы убедить Ройса отказаться от их затеи. Но теперь уже слишком поздно. Ей придется идти с ним до конца, какие бы ужасы их ни ожидали. Надо сделать это сейчас, пока страх окончательно не лишил ее воли.

– Ну что ж, тогда пойдем. – Она решительно встала. Но Ройс покачал головой:

– Не сейчас. Иди к себе в комнату и как следует отдохни. Тебе потребуются все твои силы. Мы отправимся в путь, когда наступят сумерки.

– Куда мы едем?

– В Касба.

Они направились в самое сердце старой части города. Смеркалось. С каждым шагом небо за их спинами наливалось чернотой, и улицы все больше погружались во тьму. Здесь, за древними стенами, Ройс и Селия оказались в совершенно другом мире. Сырые узкие проходы между домами уводили их все дальше в глубь невообразимого лабиринта переулков и тесных улочек, в которых Селия сразу перестала ориентироваться. Ни ярких навесов, ни стен, облицованных разноцветной плиткой, – здесь царили мрак и тревожное уныние. В узких проходах между хибарами сидели на корточках мужчины и грелись у небольших печек, спасаясь от вечернего холода. Они подозрительно смотрели вслед необычной паре – европейского вида мужчине с яркой, запоминающейся внешностью и потрясающе красивой, но явно испуганной женщине. Пыльные расщелины улиц, редкие прохожие и окутывающая дома темень выглядели зловеще.

Ночной Касба.

Ройс, крепко держа Селию за руку, уверенно шел вперед, пока они наконец не добрались до невзрачного дома, выкрашенного белой известью. Дверь им открыл слуга, который без лишних слов впустил их внутрь. Селия осталась ждать в темном холле, пока Ройс о чем-то договаривался с хозяином дома в задней комнате. Молодая женщина прислушалась, пытаясь понять, куда она попала, – из глубины дома доносился хриплый женский смех, а в воздухе Селия ясно ощутила легкий аромат жасмина и мускуса.

– Это же бордель, – прошептала она Ройсу на ухо, когда тот вернулся.

Он кивнул.

– Сотню лет назад он имел более респектабельный вид, но был не менее подпольным, чем сейчас.

Ройс подвел Селию к узкой деревянной лестнице со ступеньками, усыпанными разноцветными лепестками роз. Когда они поднялись наверх, давя подошвами цветы, наполняющие своим ароматом воздух, ее сердце сильно забилось. Еще ни разу в жизни ей не приходилось бывать в настоящих борделях. Селии казалось, что на нее все смотрят. И в то же время она ощутила неожиданное возбуждение. Их всегда связывала плотская страсть…

Верхний этаж представлял собой длинный коридор со множеством расположенных рядом закрытых дверей. Время от времени раздавался то страстный стон, то крики, не оставляющие сомнений в том, что происходило в комнатах. Ройс открыл дверь в конце коридора со словами:

– Я сразу понял, как только мы пришли сюда, что это комната под номером восемь. К счастью, она сейчас не занята.

Войдя внутрь, Селия резко остановилась. Небольшая прихожая вела во внутреннюю комнату, вход в которую скрывал занавес из разноцветных бус. Именно его Селия видела накануне во сне.

Стеклянные бусины весело звякнули, когда они прошли сквозь цветные нити. Этот знакомый до боли звук неожиданно взволновал се, рождая в памяти эротические воспоминания из той, другой жизни.

Комната оказалась такой же, как в ее видениях, правда, не столь роскошной. Оштукатуренные стены. Высокое окно. Простая деревянная лежанка с вышитым покрывалом и небольшое кресло с подушкой во главе кровати. Больше мебели в номере не было.

Ройс нарушил молчание:

– Им приходилось встречаться тайно. Если бы об их отношениях просочилось хоть слово, отец Шарлотты отправил бы ее в Англию с первым же кораблем.

Селия нервно сглотнула, во рту у нее пересохло. Ее охватило дурное предчувствие. Словно ей предстояло узнать нечто, чего она предпочла бы не знать.

– Что же здесь произошло?

– Иди ко мне. Мы попробуем узнать это вместе.

И Ройс коснулся ее губ. Потом, чувствуя ее скованность, он заключил Селию в объятия, а его поцелуй стал крепче. Тайлер терпеливо ждал, когда она расслабится. Затем он начал сжимать ее все сильнее и сильнее, до тех пор пока наконец все тревожные мысли не оставили ее и она не обмякла в его руках, пока его поцелуй – страстный и ослепляющий – не остался единственной реальностью в этом мире.

Селия с трудом перевела дух, когда Ройс оторвался от ее губ. Теперь она желала его всем существом, забыв о своих опасениях. В эту минуту любовь к нему оказалась сильнее, чем страх перед будущим.

– Рашид, – мягко произнес Ройс, – открывает для Шарлотты ту страстную часть ее натуры, о существовании которой она и не подозревала. Однажды вкусив ее плоды и испытав то, что она так долго искала, Шарлотта будет принадлежать ему телом и душой. Шаг за шагом он все дальше уводит ее в мир, где осуществляются самые сокровенные желания. Помогает ей погрузиться в пучину запретных наслаждений и познать ту часть себя, что так долго оставалась скованной рамками приличий. Дарит ей то, что она жаждет больше всего на свете. О чем она сама никогда не осмелилась бы попросить.

Ройс снова поцеловал Селию. Теплые, умелые губы вновь заставили ее потерять голову и забыть обо всем на свете. Словно в тумане, она даже не заметила, как ее одежда упала на пол. Руки Ройса исследовали каждый уголок ее тела, заставляя Селию дрожать от возбуждения. А эротическая сила его слов распаляла еще больше.

– Что бы он ни требовал от нее и как бы она поначалу ни сопротивлялась, Рашид знал, что в конце концов Шарлотте это понравится. Как никакой другой женщине в мире. Как любишь это ты.

Селия громко застонала. Она уже не могла жить без Ройса и его ласк так же, как и Шарлотта.

Их история, повторяющаяся вновь и вновь…

Пленница судьбы…

Пленник своего вожделения…

– Готова ли ты пойти на все ради меня? – спросил он.

– Да, – страстно отвечала Селия.

Ройс вынул из кармана черный платок и завязал молодой женщине глаза. Затем он подошел к ней сзади и крепко обнял со спины – Селия почувствовала, как его горячие ладони оказались на ее груди. Погруженная в темноту, она ощутила, как остальные чувства резко обострились. Как затвердели под жадными пальцами Ройса соски. Уловила его мужской запах и горячее дыхание. Волна желания, подогреваемого возбуждением Тайлера, – Селия ощущала его набухший член, упиравшийся в ее ягодицы, – захлестнула молодую женщину.

– Просто расслабься, – убеждал ее Ройс. – Прими эту энергию. Почувствуй Шарлотту и Рашида. Я не давлю на тебя. Просто посмотри, куда это может завести нас.

И тут внезапно напряжение отпустило Селию, уступив место новому ощущению такой силы, что ей показалось, будто сквозь нее прошел электрический разряд. С повязкой на глазах она была совершенно беззащитной и в то же время неожиданно раскованной. Лишившись возможности наблюдать за происходящим, Селия полностью растворилась в водовороте той энергии, которая словно преобразовывала окружающую ее реальность. Молодая женщина жадно впитывала этот поток, стараясь проникнуться его аурой.

И как только Селия позволила энергетике этого места проникнуть ей в душу, ощущения от ласкающих ее мужских рук изменились. Теперь, властные и жадные, они со страстью прижимали ее, словно она была собственностью Ройса. Его горячие губы обжигали нежную кожу шеи, наслаждались податливой плотью тела, беспардонно исследуя самые сокровенные уголки, словно Селия действительно была его рабыней, у которой не требовалось спрашивать позволения на чересчур откровенные ласки. Это ощущение полной беспомощности перед своим повелителем возбудило Селию еще больше: она знала, что сделает все, что он ни попросит. От подобных мыслей кровь в ее жилах побежала быстрее. Селия изнемогала от снедавшего ее желания.

– Зачем ты завязал мне глаза? – спросила она, чувствуя, как в ней просыпается другая женщина – Шарлотта.

– Чтобы ты могла понять подлинные желания своего тела. Сосредоточиться на своих переживаниях и сполна насладиться тем, что я собираюсь с тобой сейчас сделать, забыв обо всех условностях этого мира. Чтобы ты познала бесконечное блаженство.

В ушах Селии звучал голос Ройса, но говорил он словами Рашида.

– Блаженство, – повторила она мечтательно это сладкое слово.

– Мучивший тебя страх исчезает. Ты больше не видишь окружающего тебя мира, теперь ты его ощущаешь. Времени больше не существует. Ты живешь в конкретный момент. Здесь тебе не нужно зрение, все, что требуется, – это позволить своему телу с готовностью отдаться новым переживаниям. Ты должна полностью довериться мне… осознать, что готова пойти на все, лишь бы доставить мне удовольствие… нетерпеливое предвкушение настолько переполняет тебя, что ты находишься на верху блаженства.

Ройс схватил Селию за руку и потянул ее за собой вперед. Потеряв всякую ориентацию, она не могла понять, куда он ее ведет, до тех пор пока ее колени не уперлись в край лежанки. Тайлер мягко заставил ее лечь на спину, а сам сел рядом, не переставая ласкать ее обнаженное тело руками. Ройс не спешил. Словно впереди у него была вся жизнь. Казалось, он готов был ждать целую вечность, пока Селия не возбудится до крайности. Его умелые пальцы не отрывались от тела молодой женщины, до тех пор пока она, разгоряченная и влажная, обезумев от животного желания, со стоном не потянулась к нему.

Но Ройс бережно отстранил ее, заставив вновь откинуться на спину. Однако все это время он продолжал свои ласки, не оставляя без внимания ни ее вздымающуюся грудь, ни внутреннюю сторону бедер, ни нежную шею, ни жаркий рот. Селия жадно ухватила губами пальцы Ройса, мечтая о его члене.

Тайлер ублажал ее лоно рукой, играя с клитором, заставляя молодую женщину истекать соками от охватившего ее вожделения и выгибаться навстречу ритмичным движениям его пальцев. Селия прекрасно понимала, что все это время он внимательно наблюдал за ней – обнаженной, с завязанными глазами, совершенно беспомощной и… такой возбужденной. Казалось, будто телом и душой она перенеслась в другое время, в иное тело… погрузилась в атмосферу прошедших веков, заставляя давно забытые события прошлого вновь оживать с новой силой.

Насладившись ласками, Ройс забрался на лежанку. А затем самым непристойным образом раздвинул Селии ноги, устремив глаза в самое заветное место всякой женщины. Даже с завязанными глазами она чувствовала на себе его похотливый взгляд. И от мысли, что он с вожделением любуется ею, беззащитно лежащей на кровати и изнывающей от страсти, Селия ощутила, как внутри ее поднимается волна горячего желания.

– Шарлотта никогда не испытывала того, что я собираюсь сейчас с тобой сделать. Ты и представить себе не можешь ничего более… интимного. Теплый, влажный язык в самом сокровенном месте… Он превращает тебя в рабу своего тела и дарит наслаждение столь острое, что каждый раз тебе будет хотеться этого все больше и больше…

И тут Селия почувствовала язык Ройса у себя между ног. Теплый. Влажный. Мягкий. Нежный, словно перышко. Молодая женщина чуть не задохнулась от нахлынувших на нее ошеломляющих ощущений. Язык Ройса медленно следовал контурам ее лона, не пропуская ни одной складки и выемки, заставляя молодую женщину выгибаться навстречу его движениям. Пальцы Ройса, влажные от ее соков, осторожно раздвигали нежную плоть, продолжая изучать нутро Селии, стараясь проникнуть дальше, глубже… помогая языку найти ту самую точку… и вот наконец он отыскал ее… да, вот там… о да… о Боже… Язык Ройса заработал с новой силой, а жаркие губы сомкнулись вокруг упругого, пульсирующего клитора. Тайлер действовал настолько нежно и умело, что через несколько секунд Селии показалось, будто она очутилась в раю. Всем своим существом – телом, руками, сердцем – Ройс сосредоточился на одной-единственной цели – доставить Селии максимальное удовольствие. Разжигая ее желание, Ройс усиливал давление на клитор – его язык работал все интенсивнее – бесконечное движение… которому не видно было конца… «О да, только не останавливайся, о Боже…» Ласки Тайлера уносили Селию все дальше и дальше, заставляя испытывать неземное блаженство… чувствовать себя в раю… не Шарлоттой, не Селией, никем из тех людей, кого она знала и чьи лица сейчас мелькали перед ее затуманенным взором… нет, она уже была совсем в других местах, в другой эпохе… еще чуть-чуть, и смогла бы вспомнить их названия…

Ройс, почувствовав, что Селия отдаляется от него, прошептал:

– Нет. Не пытайся вспомнить, что это за место… Думай о Шарлотте.

С этими словами он принялся с удвоенной энергией работать языком, проникая все глубже в ее лоно, ублажая Селию с яростью дикого зверя, который наконец добрался до своей жертвы… заставляя воспарить ее все выше и выше… где царит вечность.

Мрачная тайна и трагические события прошлого, неопределенность будущего – Селия не могла больше выдерживать такого накала страстей, ее тело жаждало кульминации, и, не в силах терпеть, она с громким стоном поддалась мощной волне охватившего ее наслаждения. Пульсирующее, сладострастное чувство разлилось по всему телу, превращаясь в серию ярких оргазмов – один мощнее другого. Экстаз заполнил каждую клеточку ее тела. В эту минуту Селии показалось, что она воплощала в себе самого Эроса, легкомысленного, не знающего, что такое время, пребывающего в состоянии вечного блаженства. Грешное чувственное наслаждение превратило ее плоть в сплошной, бесконечный водоворот удовольствия, в котором Селия полностью растворилась.

Ройс не отставал от нее. Внутри его просыпался Рашид, его умение и холодный расчет, с которым тот легко соблазнил Шарлотту. Он превратил молодую женщину в податливый воск. Именно этого Рашид и добивался. Однако несмотря на намерение Ройса сделать Селию своей рабыней, сам он неудержимо терял контроль над собой и погружался в пучину страсти. Ройс осознавал, что еще ни разу в жизни не испытывал такого всеобъемлющего чувства. Он любил… любил эту женщину… ее нежную, утонченную красоту, ее искренний и открытый характер, ее естественность – ее безупречность и совершенство. Он не желал покидать это роскошное тело и хотел лишь одного – погрузиться в податливую, горячую плоть и забыть обо всем, отдавшись во власть чувственного наслаждения…

Неожиданно Тайлер резко отпрянул от распростертого перед ним тела. Он сидел, словно громом пораженный, с трудом переводя дыхание. Пытаясь обрести контроль над собой…

– В чем дело? – спросила Селия. Но ответа так и не услышала. Тогда она стянула с глаз платок. В первые секунды Селия ничего не могла разглядеть – потоки света ослепили ее, и она увидела лишь смутный силуэт, вырисовывавшийся на фоне светлого окна. Однако по мере того как ее взгляд прояснялся, она с тревогой отметила напряженную позу, в которой сидел Ройс, и каменное выражение его лица. Селия села.

– Что случилось?

Тайлер устало провел рукой по глазам.

– Я знаю, как все это закончится.

– Как?

Холодный взгляд, которым он на нее посмотрел, заставил Селию сжаться от страха.

– Ройс… так что же тогда все-таки произошло? – спросила она еще раз с замиранием сердца.

Ройс внимательно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь понять, сможет ли она вынести то, что он собирался ей сказать.

– Шарлотта узнала, что Рашид готовил заговор против Гибралтара, и она выдала его. – Ройс замолчал, а потом через несколько секунд добавил: – В результате он был повешен.

Крик ужаса застрял у нее в горле. Рашида убили… из-за нее.

Когда наконец молодая женщина обрела дар речи, она, заикаясь, спросила:

– А в других жизнях… ты тоже погибал из-за меня?

Ройс замялся, но потом все же ответил:

– Да.

И все из-за нее…

Неизменная трагическая развязка…

И сколько же раз это происходило с ними?

Она верила ему. Ройс оказался именно тем человеком, которого она искала всю жизнь. Близким ей по духу. Селия не хотела думать о том, что их отношения, если они вовремя не остановятся, могут вновь закончиться трагедией.

Она посмотрела на Ройса и увидела, как в его глазах, словно в зеркале, отразилось ее испуганное и растерянное лицо.

И вдруг в ней начало что-то меняться. Словно Шарлотта, глубоко похороненная в сознании молодой женщины, вдруг пробудилась к жизни и явила себя свету, как в ее книгах. Селия говорила своим голосом, но каким-то непостижимым образом слова принадлежали уже не ей, а Шарлоте.

– Мне кажется, что Шарлотта предала Рашида не только из-за своей любви к Гибралтару, но еще и из-за уязвленной женской гордости. Она доверилась ему в сексе, как никому другому. Шарлотта полюбила его со всей страстью, на которую была способна. А оказалось, что Рашид просто использовал ее в корыстных целях.

Что он самым бессердечным образом обманул ее доверие, ввергнув в чувственный мир…

– Сексуального рабства, – мрачно закончил за нее Ройс. Селия, ощутив отстраненность Тайлера, коснулась его руки.

– Шарлотта была вне себя от ярости. Я думаю, что она постаралась выдать его как можно быстрее, чтобы не оставить себе времени на размышления. Но еще я чувствую, что Рашид любил Шарлотту. Больше, чем он сам мог себе в этом признаться. Он так же не мог обходиться без нее, как и она без него. Однако его гордость не позволила ему смириться с этим.

Откуда она все это знала? Говорила ли она правду? Или ей просто хотелось верить в такое объяснение?

– Думаю, в конце концов Шарлотта стала важнее для Рашида, чем его задание. Но было уже слишком поздно. Если бы Рашид рассказал о своих чувствах, возможно, все обернулось бы совсем по-другому.

Ройс отвел глаза, а затем порывисто встал и, подойдя к окну, выглянул наружу, чтобы в который раз увидеть разбегающиеся в разные стороны узкие улочки Касба. Костяшки на его пальцах, которыми он держался за подоконник, побелели.

– Гордость всегда была моей слабой стороной, – мягко произнес Ройс усталым голосом. – Я пытаюсь… бороться с этим недостатком.

В этот момент Селия особенно остро почувствовала, как сильно она любит этого человека. И сейчас больше всего на свете она хотела помочь ему.

Она поднялась с лежанки и, подойдя к Ройсу, осторожно положила руки ему на спину, пытаясь снять напряжение, сковавшее его мышцы.

– Ты видел еще что-то.

– Нет.

– Значит, перед тобою стало что-то проясняться, но тебя это испугало, и ты решил прервать видение. Ты что-то недоговариваешь.

Ройс не ответил.

– В этом нет ничего страшного, – продолжала успокаивать его Селия. – Я тоже испугана. Но мы должны довести наш эксперимент до конца. Иначе как мы получим ответы на мучающие нас вопросы?

– И что же ты предлагаешь?

– Нам удалось вызвать к жизни Шарлотту. Теперь я хочу вызвать к жизни Рашида. Возможно, он сможет дать нам долгожданный ответ. На этот раз ты должен довериться мне. Попробуй расслабиться и перестать контролировать себя.

Ройс, прищурившись, посмотрел на нее через плечо.

– Попытайся больше себя не сдерживать и позволь чувствам одержать верх, а там будь что будет, – настойчиво продолжала Селия. – В конце концов, худшее ты уже знаешь.

– Может быть, – все еще сомневался Ройс.

– Тогда давай узнаем?

И Селия принялась массировать плечи Тайлера, пытаясь заставить его расслабиться. Но тот стряхнул ее руки и повернулся к ней лицом.

– Рашид в этой истории отнюдь не герой. Он… опасен. Намного опаснее, чем я предполагал.

Селию тронула его забота – первый раз за все проведенное ими вместе время он показал, что она ему не безразлична. Она поднесла руку к его лицу и нежно провела пальцами по мягким губам.

– Я знаю, что ты боишься причинить мне боль, и, возможно, именно это тебя сдерживает. Ройс, тебе может показаться неприемлемым то, что ты увидишь. Но ты не должен забывать, что Шарлотту в Рашиде привлекала прежде всего исходящая от него опасность. – Селия с нежностью провела рукой по лицу Ройса. – И я уверена, что Рашид любил Шарлотту. Он разрывался между чувством долга и любовью к этой женщине. Я думаю, он знал, что Шарлотта захочет увидеть в своей постели сильного мужчину. Но я искренне убеждена в том, что он не мог причинить ей какого-либо вреда.

Селия встала на цыпочки и коснулась губами его губ. Однако напряжение, не отпускавшее Ройса, по-прежнему заставляло его сопротивляться. Но молодая женщина не сдавалась – она заигрывала с ним, дразня поцелуями до тех пор, пока Тайлер не оттаял и не начал отвечать на ее ласки, а кожа на его груди не согрелась от ее ладоней. Жаркий, влажный язык Селии нее страстное дыхание, приятно щекочущее ухо, заставили Ройса отвлечься от тревожных мыслей.

– Поставь меня на колени.

Тайлер положил руки на плечи Селии, однако в них не чувствовалось ни силы, ни властности.

– Нет, не так! Сделай это грубо. Схвати меня за волосы и заставь опуститься на пол.

Ройс послушно пропустил ее локоны сквозь пальцы. Но в его движениях не было ярости. Одна лишь нежность.

– Сильнее. Грубее. Ты должен заставить эту дочь Гибралтара полюбить сурового принца пустыни.

Хватка Ройса стала крепче, и ее голова дернулась назад.

– Да, вот чего жаждет Шарлотта. Вот что нужно мне. Ты должен заставить меня полюбить такие игры, да так, чтобы я готова была на все ради тебя.

Он все еще противился.

– Нет, я не думаю, что это будет…

– Ударь меня, – скомандовала она. Он откинулся назад.

– Я не могу.

И это было правдой. Он не мог. Что изменилось в нем? Почему ему вдруг стало так трудно следовать собственному плану? Он взглянул на нее, в его глазах было страдание. Единственное, чего ему хотелось в этот момент, это любить и ласкать ее, охранять от всяческих бед и невзгод. И тем не менее он должен превозмочь себя. Почувствовать себя свободным. Как он сможет иначе собраться с силами, чтобы пройти весь путь до конца?

Она заглянула ему в глаза и увидела полнейшее смятение.

– Ройс, ты же просил меня довериться тебе! И я уверовала в тебя, как никогда в жизни. Но пока ты не поверишь мне так же, мы будем пребывать в тупике. И чтобы вырваться из него, мы должны дать Рашиду возможность сказать нам то, что нам необходимо узнать. В противном случае все наши усилия пойдут прахом. Ну пожалуйста, помоги мне. Помоги… – Слова застряли у нее в горле. Она перевела дыхание и продолжила: – Дай мне избавить тебя от страданий. – Медленно, осторожно она обвила его шею руками и поцеловала его подбородок. Щеку. Мочку уха. И принялась шептать ему на ухо, словно гипнотизируя его, так же как он это проделывал с нею. – Приди ко мне, Рашид. Ты мне нужен. Ты нужен Шарлотте.

Она упала перед ним на колени, схватила его влажную ладонь и ударила ею себя по щеке. И тут же что-то блеснуло у него в глазах. Его фигура распрямилась, подбородок гордо дернулся, руки судорожно ухватили ее голову, и он грубо повернул ее лицом вверх, к себе.

– Ты хочешь меня, скажи? – потребовал он.

– Ты же знаешь, что хочу, – произнесла она, обращаясь уже к Рашиду. – Я так долго была без тебя. Мое тело жаждет тебя. Пожалуйста, Рашид, не мучай меня. Не заставляй меня больше ждать. Ты отчаянно нужен мне.

Он склонился к ней, словно раздумывая.

– И ты, мой дикий цветок Великой Скалы… иногда мне кажется, что и ты мне тоже нужна.

Она потерлась щекой о его бедро, смакуя его признание. Но его руки крепче ухватили ее голову, он вновь заставил ее смотреть на него снизу вверх.

– Нет… Я должен вырвать эту предательскую слабость силой моей власти над тобой. Связать тебя не любовью, которая затаилась в глубине моего сердца, а просто животной страстью, не имеющей названия. И все же… когда ты так смотришь на меня…

Он отбросил ее голову, явно борясь с более нежными порывами. – Возьми твоего повелителя губами… обслужи меня… отдавайся этому полностью… поклоняйся ему… нет больше ничего, кроме его стальной воли… да, именно так…

Он грубо схватил ее за волосы и принялся двигать ее головой в такт своим толчкам в рот и обратно.

– Скажи, что тебе нравится это.

Она застонала, вновь чувствуя, как в ней проявляется Шарлотта.

– Мне очень нравится это… Господи, помоги мне…

– Сейчас ты мне докажешь это, – яростно промычал он, пытаясь задавить любое мало-мальски доброе чувство, которое могло прорезаться в нем. – Причем докажешь так, как никогда прежде.

«Да, – вопил внутри ее голос, – что-то новое. Покажи мне, научи меня… Мне хочется сделать все, найти что-то, чего я еще не делала, что заставит меня задрожать… наполнит меня… высвободит мою страсть… Принесет нам освобождение».

Его возбуждение росло, а самое ее охватило чувство полной беспомощности, она жарко прильнула к нему, испуская стоны радости, обезумев от страсти, отчаянно желая, чтобы он овладел ею. Она широко раскинула ноги, словно хищная шлюха, страстно желая получить еще больше… получить всего его.

Утопая в желании, она обняла его шею, стараясь притянуть его ближе, прижать к себе. Какое-то мгновение он стоял, не шевельнувшись. Затем отвернулся от нее, но тут же прижался к ней, вынуждая ее проделывать просто невообразимые вещи. Требуя не только исполнять, но и делать это с удовольствием. Молить его о большем…

Затем он бросил ее на спину и погрузился в нее, пронзив ее с такой силой, что она вскрикнула, забыв о проститутках в гостиной под ними, которые тоже полной мерой ублажали мужчин. Зажав ей рот ладонью, он словно застоявшийся, разохотившийся жеребец, возбужденный запахом течной кобылы, набросился на нее так, что ее ноги задрались на плечи, выставив напоказ ее неприкрытые прелести, опухшие губы, чавкающие, когда толстый член с силой входил в них, а сама она, отброшенная назад, прогибалась и вздымалась, задыхаясь под его ладонью. Это еще больше обострило ее желание, все ее тело затрепетало от жгучих ощущений, от которых она едва не потеряла сознание, и, почувствовав, что вот-вот взорвется, она полностью потеряла контроль над собой.

А он все азартнее долбил ее, раздвинув до предела ее ноги, удерживая под собой рукой, прижатой к ее губам. По ходу Рашид не переставая повторял:

– Я не поддамся тебе. Я не влюблюсь в тебя. Моя миссия… мой народ… должны быть превыше всего…

Она чувствовала, что Шарлотте нравится слушать эти слова. Слишком уж горячо он пытался убедить себя, обнаруживая скрывающиеся за словами подлинные пылкие чувства. Она с жаром отвечала ему в такт его словам, а неутоленное желание заставляло ее теснее прижиматься к нему. Она бы отдала ему все… отдалась ему вся, без остатка… если бы только это был сам Ройс, напрасно противящийся столь очевидной подлинной любви.

И пока он повторял эти слова, его тело рассказывало другую сказку. Хотя его слова отрицали это, сам он двигался с еще большим пылом, все глубже проникая в нее, добираясь до ее сути, пока его слова не изменились. Из самого нутра у него прорвалось:

– Ты моя… ты слышишь меня? Моя!

Их тела слились в единое целое. Он требовал ее. Любил ее. Пока, стиснув зубы, не испустил примитивный животный рев. Она кончала, он подхватил ее на руки, навалился всем своим весом. Тяжелодыша, прижался к ней влажным горячим телом. Теперь уже сам Ройс, вырвавшись из образа Рашида, нежно, словно драгоценность, целовал ее. Мягко разглаживал ее волосы, будто приводя в порядок после разгрома, учиненного во время предыдущего воплощения.

Онадолго наслаждалась ощущением его близости, потрясенная безмерностью чувств, возникших между ними. Ей не хотелось ничего говорить. Не было сил отпустить его от себя. Она так нежно и сильно его любила, что готова была разрыдаться. Такого она не испытывала никогда в жизни. Ей хотелось, чтобы эта безмолвная близость между ними длилась вечно и чтобы она могла умереть прямо здесь, в его объятиях.

Но стремление узнать возобладало над се умиротворенностью. Она нарушила молчание:

– Ты смог увидеть это?

– Да.

– Что-то произошло между ними, верно? Что-то, что заставило ее сдать его. Ведь она не могла изменить Гибралтару, не так ли?

Он покачал головой.

– Это оказалось слишком важным для нее. И раз уж он не смог убедить ее, ему пришлось сделать следующий шаг. Заманить ее во дворец султана, где ее не защищало то, что она англичанка, а информация могла быть вырвана пытками.

После всех волнений и чувств, пережитых с Рашидом, это неприятно поразило ее. Неужели она ошибалась насчет любви Рашида к Шарлотте? Возможно, она все это сотворила просто из собственного честолюбия? С испугом ожидая ответа, она спросила:

– И он сделал это?

– Я не знаю. Я не могу видеть за пределами этой комнаты.

– Значит, мы должны сами отправиться во дворец и найти выход.

Он умолк, смотря на нее странным опасливым взглядом.

– Любым иностранцам туда вход запрещен.

– Мы найдем выход. Должен же он быть. Я сотни раз уже описывала подобные сцены.

Ройс отодвинулся от нее, слабой рукой утирая лицо. Она уселась, подобрав ноги.

– Ройс, мы можем сделать это. Мы должны совершить это. Я уверена, что ответ находится во дворце султана. Нам нужно узнать его. Я не приемлю «нет».

Он все еще сомневался, измученный, словно боролся с собственным разумом. Она вся исстрадалась от любви к нему. Она обвила его шею руками.

– Ладно, на сегодня довольно. Не думай больше об этом. Утро вечера мудренее.

Она поцеловала его. Успокоила. Снова вовлекла в свои объятия. В твердой уверенности, что ей всегда будет слишком мало его, даже в миллионе будущих жизней.

Глава 5

Настойчивый стук в дверь разбудил Селию. Сопротивляясь, она зарылась головой в подушку и погрузилась в мягкий комфорт постели. Но стук возобновился с удвоенной силой, отрывая от сладкого сна.

Ей вдруг пришло в голову, что это мог быть Ройс. Но к чему такая настойчивость? Закутавшись в атласный халат, полусонная, она заковыляла к двери. Открыв ее, она с удивлением обнаружила миссис Клифтон, костяшки пальцев ее поднятой руки покраснели от стука.

Мэгги Клифтон! В Танжере?

– Похоже, вы не прислушались к моему предупреждению, – произнесла женщина, без приглашения проскользнув за спиной Селии в ее номер.

– Миссис Клифтон, какими судьбами? Который сейчас час?

– Я слышала, что вы отправились сюда. С ним. Я знала, что он что-то замышлял, но не могла представить себе, в чем тут дело. Меня это так встревожило, что вчера вечером я дала телеграмму инспектору Уортингтону из Скотланд-Ярда. И я все разузнала! Тогда я предложила Хоумеру сесть на первый пароход сегодня утром. И вот я здесь.

Это начинало казаться каким-то кошмаром. Она что, навсегда привязана к этой женщине с ее бредовыми идеями?

– Дорогая миссис Клифтон, я не хотела бы показаться грубой, но…

– Я понимаю, я все понимаю. Выдумаете, что я просто назойливая баба, но вы мне еще скажете спасибо, когда услышите, что я вам расскажу. Я ведь узнала, что ваш драгоценный мистер Тайлер задолжал огромную сумму. И представьте себе, кому? Известному развратнику султану Танжера. И не может вернуть ему долг. Ни даже малую толику его. Он промотал деньги. Но инспектор считает, что он нашел способ, как расплатиться, не потратив ни гроша из своего кармана.

– Я не очень представляю себе, какое это может иметь отношение ко мне.

– В этом-то все и дело, леди Уайберн. Оно имеет к вам самое прямое отношение. Дело в том, что султан прочел все ваши книги.

– Вы, наверное, шутите.

– Инспектор Уортингтон не любит шутить. Он утверждает, что султан просто одержим вами. Будучи в Лондоне, он даже попытался увидеться с вами, но вас в это время не было в Англии. Говорят, что он даже ставил сцены из ваших романов в своем гареме. О, он жуткий развратник, это уж точно.

Селия почесала в затылке, голова раскалывалась.

– Я, пожалуй, выпью чаю.

– К инспектору надо прислушаться. Он не знал, что вы были в Танжере, когда я телеграфировала ему. Он говорит, что султан… – Она на мгновение запнулась, затем порылась в кармане, вытащила телеграмму и прочитала: – «Султан в частной беседе говорил, что он хотел бы заполучить леди Уайберн в свой гарем». Инспектор убежден, что ваш влюбленный мистер Тайлер собирается сдать вас султану, чтобы рассчитаться с долгом. Прочтите сами.

Селия быстро прочла текст и тяжело опустилась на кровать.

– И если он сделает это, – продолжала женщина, – никто здесь не сможет ничего предпринять, чтобы спасти вас. Танжер – закрытый город. И в границах Касба он сам себе закон. Вы попадаете ему в лапы, и правительство ее величества ничего не сможет предпринять, чтобы вытащить вас отсюда.

Селия вдруг окончательно проснулась, ее мозг заработал с удвоенной силой. Неужели это возможно? Это какой-то абсурд. И все же…

Разве не Ройс подбивал ее на то, чтобы отправиться в Танжер? Аона, такая умная, заглотнула приманку, посчитав, что это была ее собственная идея.

«Мне нужно получить свободу». Его слова обрели новый, зловещий смысл. Может, он имел в виду султана, от которого хотел вырваться раз и навсегда? И придумал всю эту мистификацию? И оказался достаточно умен – дьявольски умен, – чтобы прочитать ее книги и найти отличный способ манипулировать ею. Зная, что она жаждет драмы и переживания, догадываясь, что в душе ей ужасно хочется пережить самой одно из сексуальных приключений, которые до сих пор доставались лишь ее героиням. Понимая, что никакая банальная история не захватит ее воображение. Гипнотизируя ее, заставляя поверить, что это была именно ее идея – отправиться во дворец султана.

И все было подстроено только для этого?

Она не могла поверить в это. И тем не менее все факты предстали в совсем ином свете. То, что Ройс так ни разу и не удосужился упомянуть правителя Танжера или его долг ему. Тот его странный, противоречивый взгляд, которым он посмотрел на нее, когда она спросила о здании на холме, а он сказал ей, что это был дворец султана. Когда он говорил ей, что Рашид собирался отвести ее туда, а потом вдруг засомневался, стоит ли это делать, чтобы она могла счесть это полностью своей идеей. Отличный ход, чтобы заставить ее захотеть отправиться туда. Для него.

«Я собираюсь использовать тебя». – Предостережение исходило из его собственных уст.

И нечего удивляться, что не было произнесено ни слова о внимании… о любви…

Она присела на край кровати, сжимая в руке телеграмму, вся дрожа от гнева. Мэгги Клифтон забыта. Пока голос женщины не вернул ее в комнату.

– Мы должны поскорее убраться отсюда, миледи. Пока султан не нашел и не задержал вас. Через полчаса отходит корабль. Если поторопитесь, вы еще успеете на него.

– Да, – буркнула она. – Мне надо торопиться. – Прочь из Танжера. Прочь от султана. От Ройса…

– Я помогу вам собрать вещи, если позволите.

Тут Селия взглянула на женщину, о которой она так плохо думала, и почувствовала себя неловко.

– Миссис Клифтон, почему вы все это сделали? Мэгги скромно опустила глаза.

– Ну что вы, миледи, не надо меня благодарить. Это просто маленькая плата за то отдохновение, что ваши книги давали мне. Пойдемте, я вижу, на вас просто лица нет, впрочем, это неудивительно. Вставайте, нужно поскорее покинуть это гиблое место.

И вот она опять в Гибралтаре. А впереди еще два дня, оставшихся до отплытия корабля в Лондон. Целых два дня, когда нечего делать и остается только вспоминать и курить. Созерцать столь любимые когда-то виды гавани и скалы и казнить себя за то, что была такой дурой. О чем только она думала? Она что, потеряла последний разум? Попасться на такую сказку только потому, что ей было одиноко и очень хотелось поверить.

О, он оказался умен. Сначала он оставил достаточно места для сомнений, а затем сам же их отметал одно за другим. Больше всего ее сейчас угнетало то, с какой легкостью ему удалось провести ее.

Впрочем, ведь сказала же Мэгги Клифтон, что он вроде хамелеона. Для каждой женщины он становится таким, каким ей больше всего хотелось его видеть.

О чем он думал, когда пришел за ней в то последнее утро и узнал, что ее нет? И почему потом он не явился за ней? Она ждала его в любой момент, чтобы потребовать объяснений. Она ожесточилась и готова была к встрече и спору. Но он, по-видимому, понял всю безнадежность этого. Он не вернулся в Гибралтар. И к лучшему. Она больше не желала снова видеть его. Ей хотелось скорее забыть все и продолжать идти своей дорогой.

За исключением одной малости – она не могла забыть. Она мысленно заглянула в недавнее прошлое. Пещера, где они впервые занялись любовью и она поддалась его чарам. Отель, где он так убедительно поведал ей свои мучения и заставил ее страстно захотеть понравиться ему. Кладбище, где она впервые заговорила с ним. Она тщательно выверяла свои шаги, пока наконец не наткнулась на то, что искала: могила, у которой он стоял. Взглянув на нее, она вновь ощутила шок от имени, выгравированном на могильном камне. Шарлотта Ленсдаун. Он заранее все предусмотрел и даже выбрал реальное имя. На случай, если она решит проверить.

Это воспоминание окончательно разбило ей сердце. Она разразилась слезами. Хотя что именно – или кого – она оплакивала, она точно не знала.

Настал час отъезда. Она вызвала коридорного за вещами, затем направилась вниз, чтобы выписаться из отеля. И, выходя из лифта, столкнулась лицом к лицу с Хоумером Клифтоном.

– О, леди Уайберн, рад видеть вас снова. Мы только что вернулись из Танжера. Жуткое место, ума не приложу, какого черта Мэгги вздумалось ехать туда. Вам, наверное, там тоже не понравилось. Вы ведь быстро покинули город. Мэгги, правда, намекнула, что ваш поспешный отъезд как-то связан с Ройсом Тайлером, хотя она точно не знала, в чем там дело. Впрочем, зачем я сую нос в чужие дела?

Утомленная Селия, желавшая в тот момент только одного – поскорее убраться, буркнула:

– Я не желала, чтобы со мной случилось то же, что с вашей сестрой.

Она уже хотела было извиниться и уйти, когда Хоумер посмотрел на нее загадочным взглядом.

– Но, леди, – возразил он, – у меня нет сестры.

Селия стояла в их гостиной, а Хоумер в ярости расхаживал большими шагами перед своей женой.

– Ты бесстыдная потаскуха! Это не мою воображаемую сестру бросил Тайлер. Все это время речь шла о тебе. Ты бегала за ним, выставляя меня на посмешище. Это я должен был выбросить тебя… Наставить мне рога…

Мэгги, вся в слезах, кричала:

– Да не делала я ничего подобного!

– Ты хочешь сказать мне, женщина, что ты не спала с этим мужиком?

– Нет! – возопила она, спрятав лицо в ладонях. – Клянусь тебе!

Клифтон бросил суровый взгляд на жену.

– Понятно. Значит, ты вешалась ему на шею, а он не захотел тебя, так, что ли?

Мэгги с горечью посмотрела на него.

– Ладно, – прошипела она. – Я увлеклась им. И думала, что он тоже полюбил меня. Но когда пришла к нему и унизилась до того, что призналась в своих чувствах, он заявил, что просто был добр ко мне. Добр! Как будто у этого мерзавца вообще есть хоть капелька доброты. Он водил меня за нос, подлец и мошенник. Теперь ты знаешь!

– Значит, все, что вы рассказали, было ложью, – возмутилась Селия. – Эта ваша золовка, все эти россказни насчет того, что султан читал мои книги…

Мэгги встала перед ней.

– Нет. Это чистая правда. Я оказала вам услугу. Этот подлец Тайлер использовал вас так же, как и меня. Он собирался отдать вас султану. С чего бы тогда он, рискуя жизнью, поехал в Танжер?

Селия побледнела.

– Рисковал жизнью?

– Нуда, – бросила она. – Если Ройс Тайлер когда-либо ступит ногой во владения султана, тот непременно убьет его. Для него это что муху прихлопнуть. Вы, конечно, богаты и красивы, и мужики бегают за вами на каждом углу, но вы ничем не отличаетесь от меня. Вы так же попались на удочку этому шарлатану. И он использовал ваши чувства, чтобы сдать вас султану и заплатить ему свой долг.

Пока Селия пыталась переварить все услышанное, Хоумер заговорил с видом человека, пытающегося собрать воедино осколки порушенной гордости и порядочности.

– Леди Уайберн, похоже, я должен принести вам мои извинения. Для меня очевидно, что жена вела себя по отношению к вам как разъяренная ревнивая кошка и полная дура.

– Ну и что из того, – заметила Мэгги. – Ведь это ничего не меняет.

– А истина заключается в том, – продолжил Хоумер, – что я знаю Ройса уже много лет как честного и порядочного человека. И он действительно что-то должен султану Танжера. Он выиграл в карты у султана порядочную сумму в прошлом году в Монте-Карло. Когда тот узнал, что его оппонент медиум, то пришел в ярость и потребовал деньги обратно. Видите ли, умение хорошо играть в карты всегда было предметом особой гордости султана. Можно сказать, основой его честолюбия. Он постоянно хвалился, что никому еще не удалось обыграть его. К тому же он чрезвычайно испорченный, жестокий и мстительный человек. И то, что Тайлер обыграл его, унизив в глазах его европейских приятелей, заело его, как ничто другое. Единственное, чем он мог оправдать свой проигрыш, это убедить себя, что Тайлер использовал свои способности ясновидца, чтобы провести его. Он носил и лелеял в себе это оскорбление, ставшее просто наваждением. Он пойдет на все, чтобы отомстить. И у него есть все возможности беспрепятственно сделать это.

– Он же мог вернуть ему деньги, – вставила Мэгги.

– Нет, не мог. Ройс выиграл честно и по всем правилам. И деньги были ему нужны. Его отец, граф Каннин-гем, оказался на грани разорения. И Ройс использовал свой выигрыш, чтобы анонимно помочь отцу, который отрекся от него. Я все это знаю лишь потому, что банкир, который вел это дело, – мой друг и сообщил мне это под большим секретом. Ройс не хотел, чтобы отец узнал, что именно он поручился за него и внес залог.

Селия вдруг вспомнила реакцию Ройса, когда она сообщила ему, что Мэгги обвинила его в мошенничестве. Он мог бы рассказать Селии всю правду. Но предпочел поступить как джентльмен и не ставить эту дурочку в неловкое положение.

– Более того, – продолжал Хоумер, – я спрашивал Тайлера о вас в нашу последнюю встречу. И по блеску его глаз, по тому, как он по-рыцарски отказался выслушивать сплетни о вас, я решил, что он очень влюблен в вас. Моя жена в приступе ревности совершила огромную несправедливость по отношению к вам. Но я могу с уверенностью сказать, что этот человек никогда не совершит того, что может причинить вам вред. Доля правды в этой истории состоит в том, что султан действительно грозился убить Тайлера, если он когда-либо объявится в пределах Танжера. Я не знаю, что за причины вынудили его отправиться вместе с вами, но какие бы они ни были, вы можете быть твердо уверены, что он подвергает свою жизнь серьезной опасности.

Какие бы ни были на то причины…

Внезапно Селия увидела события прошедшей недели совершенно в ином свете. Загнанное выражение, появившееся в глазах Ройса, когда она сообщила ему, что они едут в Танжер… его сомнения и колебания… его настороженность, когда они прибыли и он требовал дождаться наступления темноты, прежде чем отправиться в город…

Он никогда не собирался продавать ее султану. Он поехал в Танжер – по ее наущению, – отлично сознавая опасность, угрожавшую ему самому. Он был очень испуган. И тем не менее все отбросил в сторону в отчаянной попытке уберечь прошлое от повторения. Попытаться избавить их обоих от того, чтобы они вновь трагически потеряли друг друга. Зная, что Танжер может привести к исполнению рокового предначертания.

Как она могла допустить, что он замыслил столь гнусный план? Как она могла поверить Мэгги Клифтон больше, чем Ройсу?

И вдруг она поняла: он все еще там!

Все встало на свои места. Она круто повернулась к Мэгги:

– Вы сообщили султану, что он в Танжере, не так ли? И в то же утро вы пришли ко мне в номер якобы с дружеским участием…

– Нет! Я бы никогда…

Селия схватила женщину и встряхнула ее.

– Скажите мне правду, или я выбью ее из вас! Мэгги забилась в истерике, но когда Селия еще раз встряхнула ее, та прорыдала:

– Ладно! Я послала записку во дворец. Они пришли и вытащили его прямо из постели. Скорее всего сейчас его уже убили. И я рада этому, вы слышите меня? Рада!

Слишком чудовищно. Эта гнусная, злобная мерзавка смогла проделать такое!

И тем не менее… Мэгги не виновата в этом. Совсем не виновата. Просто она оказалась орудием рока. Судьба сыграла с Ройсом и Селией злую шутку, как и много раз до того, направив события по самому гибельному сценарию. Она в очередной раз не поверила ему. И снова ее действия поставили его в опасную ситуацию. Возможно, это будет стоить ему жизни.

И все по ее вине. Если бы она послушалась своего сердца, а не разума! Если бы она больше доверяла ему…

Но это не могло быть правдой. Просто не может быть, когда они были так близко к тому, чтобы найти решение. Она не сможет жить в мире с собой, зная, что причинила ему столько страданий. Она должна вернуться в Танжер. Она обязана верить, что еще можно хоть что-то сделать.

«Боже милостивый! – лихорадочно молила она. – Не допусти, чтобы оказалось слишком поздно. Я сделаю все, чтобы спасти его. Только позволь мне вернуться вовремя».

Глава 6

Абдулгамид Великолепный, тридцатипятилетний султан Танжера, вперевалку спустился по роскошному переходу из своего дворца на холме, возвышавшемся над Касба. Никогда прежде никто из его приспешников, слуг и евнухов, составлявших его свиту, не видел, чтобы его трехсотфунтовая туша передвигалась с такой легкостью и ловкостью. Он был весь воплощение экстравагантной роскоши: его толстые пальцы были унизаны перстнями и кольцами с драгоценными камнями, богатый дамасский шелк в несколько слоев покрывал его дородное тело, а коренастые ноги в усыпанных алмазами остроносых туфлях проворно несли его к, возможно, главному приключению в жизни. Подобно многим богатым бездельникам монарх умирал от скуки. И вдруг… на тебе!

Четыре дня назад его самый ненавистный враг – сам Ройс Тайлер – чудесным образом попал в его руки. После долгих месяцев охоты, когда он всяческими хитроумными способами пытался выманить его из надежной и безопасной Англии, этот мерзавец сам явился в логово льва. Поразительно! Наконец-то унижение, которому из-за него подвергся султан, будет отмщено. Теперь вопрос состоял лишь в том, как выбрать наиболее болезненный способ, чтобы положить конец жалкой жизни этого мошенника.

И в то же утро произошло еще более поразительное событие. Леди Уайберн – знаменитая английская романистка, удивительная женщина, которая занимала его полуночные фантазии даже дольше и сильнее, чем мысли о мести этому лукавому медиуму, эта волшебница эротической прозы, произведения которой зажгли в нем пламя страсти, как ни одно другое создание Аллаха в этом мире, – так вот именно она прислала ему записку, предлагая самое себя в обмен на свободу этому мерзавцу.

Он немедленно принял предложение. Ловя ее на слове – в конечном счете женщины в ее книгах всегда выполняли свои обещания, – он приказал хорошенько отколотить афериста, дабы выказать ему все свое презрение, и вышвырнуть его на улицу. Его азартный ход в расчете на ее характер блестяще оправдал себя. Буквально через несколько минут караульные донесли ему, что она сдалась охранникам у главного входа.

Пока ее готовили для него, он буквально сгорал от лихорадочного нетерпения. Сцены из ее книг, целые страницы из которых он выучил наизусть, беспорядочно проносились у него перед глазами. А теперь все то, о чем так изысканно и утонченными намеками говорилось в книгах, будет воплощено в жизнь, причем сама авторша сыграет роль восторженной героини. И эта элегантная женщина со столь богатым воображением – ничуть не похожая на нудных красоток, что пачками валялись у его ног, – на многие годы вперед будет продолжать разжигать его истощенные аппетиты своими несравненными сексуальными фантазиями. Станет жемчужиной его гарема.

Когда он подошел к залу тысячи наслаждений, два свирепых охранника, вооруженных кривыми саблями, склонились перед ним в низком поклоне и отворили массивную двустворчатую дверь. За ней открывалось буйство фантазии, воплощенное в шафранном гипсе, расшитых шелках и горах огромных подушек золотистого и лимонного цвета. Почти обнаженные, но с закрытыми вуалью лицами, рабыни разгоняли горячий воздух опахалами из страусовых перьев. Мускулистые нубийцы в белых набедренных повязках, с до блеска натертой маслом кожей цвета эбенового дерева выстроились в ряд в ожидании приказаний. Султан окинул их оценивающим взглядом и подумал о том, какой блестящий контраст их тела составят с его бледнокожей пленницей.

Он устроил поудобнее свою тушу на выложенном подушками троне, слегка возвышавшемся над роскошной ареной. Едва он уселся, пять рабынь бросились к нему и встали вокруг него на колени в ожидании зрелища. Весь дрожа от похотливого предвкушения, он хлопнул в ладоши, маленькая боковая дверь открылась, чтобы впустить англичанку, абсолютно голую, за исключением толстого кожаного ошейника, соединенного серебряной цепью с серебряными же наручниками на запястьях. Более милой картинки он и представить себе не мог. Ее волосы цвета красного дерева в прелестном беспорядке падали на плечи. Ее белоснежные груди гордо торчали, а обнаженные бедра и ляжки распаляли его. Несмотря на цепь рабыни, она выступала походкой графини, каковой и была. Гордо. Высокомерно. Подбородок высоко вздернут, глаза сверкают, как египетские изумруды, – прохладно зеленые, но с затаенным пламенем внутри. Воплощение женственности, она бросала ему вызов, словно говоря: «Завоюй меня, если сможешь». Будто ей было известно, что все его предыдущие победы слишком легки, она взывала к первобытному инстинкту, мужскому началу его предков. Колдунья, она знала, как увлечь мужчину, жаждавшего сильных чувств в этом монотонном и унылом мире.

Селия услышала, как султан с шумом втянул в себя воздух, кожей ощутила взгляды, которыми все 203 присутствовавшие в зале пожирали ее обнаженное, закованное в кандалы тело. Она распрямила плечи, полная решимости держаться храбро, напомнив себе, зачем и почему оказалась здесь.

Когда она вернулась в Танжер и обнаружила, что Ройс жив, это показалось ей таким чудом, что ее отчаяние тут же улетучилось. Она поняла, что именно она должна нарушить ход событий. Она несла в себе вину за бессчетное количество жизней, в которых ее руки были запятнаны его кровью. И единственный способ оправдаться, искупить свою вину – перевернуть ситуацию: подвергнуть себя опасности ради спасения жизни Ройса. Пожертвовать собой. Предпринять действия, чтобы вызволить его из рук султана и, конечно же, освободить от нее самой. Разбить эту трагическую цепь событий, наезженную колею, в которой он умирал по ее вине, предложив взамен его жизни свою.

И она пошла на сделку. Не слишком задумываясь, что будет с ней. Она тревожилась только о нем.

Она дождалась, пока его отпустят, а затем отдала себя в руки стражи. Их глаза встретились, когда стражники подхватили ее. Она видела его залитое кровью лицо, его ошеломленный взгляд, когда до него дошел смысл ее присутствия здесь. Ее сердце бурно забилось, лишь только она поняла, что коварный султан приказал избить его. Но она сказала себе: теперь уже все в порядке. Его раны заживут. И он будет свободен.

И позволила страже увести ее. Увести от него за крепостные стены… В гарем, где ее искупали в бассейне, сделали массаж и надушили, дабы принести в жертву безумному поклоннику… В ожидании она сидела в боковой комнате в компании равнодушных к ее прелестям евнухов…

И вот момент настал.

Два евнуха подвели ее к султану и бросили на колени перед ним.

– Вы не можете себе представить, как долго я дожидался этого мгновения. – Он приветствовал ее на превосходном английском. – Но результат стоил того. Этой ночью я попользую вас так, как никогда и ни одну женщину в мире. Но сначала я с удовольствием посмотрю, как мои бравые нубийцы будут насиловать вас, – его лицо расплылось в гнусной ухмылке, – точно так же, как вашу Анну силком брали цыгане в «Герцогине желаний»!

В предвкушении зрелища он потирал руки.

Но прежде чем они успели начать, в комнату вошел стражник, склонился в низком поклоне перед султаном и что-то прошептал ему на ухо. Его глаза удивленно открылись, и он громко расхохотался.

– Неужели? Ну и дурак! Как это мило! Что ж, ведите его сюда. Пусть он разделит с нами нашу маленькую радость.

Селия слушала вполуха. Теперь, когда она сделала свой выбор, какое ей дело до того, что кто-то еще будет присутствовать при этом? Она рассталась с последними остатками своей воли в момент, когда переступила порог его дворца. А потому слепым взглядом посмотрела на дверь, чтобы увидеть вновь пришедшего. Пока не заметила стражника… который тащил за руку Ройса!

Мир рухнул у нее на глазах, что-то оборвалось у нее внутри. Все оказалось напрасным.

Она вскочила на ноги.

– Нет! Ты же обещал отпустить его!

– А я сдержал слово. – Султан философски пожал плечами. – Разве я виноват, если он оказался настолько глуп, чтобы вернуться и попытаться спасти тебя?

Ошеломленная, она обернулась и взглянула на Ройса. Он добровольно вернулся… ради нее…

Она бросилась к нему, оттолкнув пытавшихся задержать ее стражников.

– Ты все испортил! Заклятие было разрушено. Ты был свободен.

Он покачал головой:

– Нет, без тебя свобода мне не нужна. Слезы застилали ей глаза.

– Но ведь именно в этом дело. Без меня ты свободен. Именно этого мы не понимали. Я только мешаю тебе. Я, как паук, который неумолимо затягивает тебя в роковую паутину. Вот и сейчас получилось то же самое. Я не буду винить тебя, если ты возненавидишь меня. Я сама себя ненавижу. Я снова и снова проклинаю себя за те страдания, что причинила тебе. Этому должен быть положен конец. Это уже кончилось для нас сейчас, но в будущем… в той другой жизни, в которой мы окажемся после этой… я хочу, чтобы ты был далеко от меня. Я не перенесу этого снова. Не хочу.

Она сделала шаг назад, пытаясь собраться с силами. Но он подошел к ней и схватил ее за руки.

– Я не в состоянии ненавидеть тебя, Селия. И не смогу быть вдали от тебя, даже если попытаюсь.

Она задрожала, уговаривая себя не задавать ему вопросов. Какое теперь это имело значение? Но должна же она знать!

– Почему же?

Он заколебался, словно борясь с самим собой.

– Почему, Ройс? Что заставило тебя вернуться? Мгновение он сверлил ее взглядом. Затем черты его лица смягчились, что-то внутри его, удерживавшее его на расстоянии, вдруг исчезло.

– Потому что я люблю тебя, Селия. И всегда любил. Она сглотнула, изумленно воззрившись на него сквозь слезы, не в силах произнести ни слова.

Кончиком большого пальца он утер ей глаза.

– Я долго сопротивлялся этому изо всех сил. Но в тот момент, когда понял, что ты сделала ради меня, я больше не мог отрицать этого. Я люблю тебя. И я должен был вернуться, хотя бы лишь для того, чтобы сказать тебе это.

Он любил ее! Так сильно, что пришел сказать ей это сюда, во дворец султана.

Она вдруг осознала истину: чтобы прервать трагическую роковую цепь в их судьбах, они оба должны отдаться друг другу. Полностью и без остатка. Без страха и мыслей о собственном благополучии.

И теперь, когда они поняли это, заклятие должно быть наконец разрушено. И в следующей жизни они наверняка будут свободными и вольными. Покончат с прошлым. И смогут вместе стать счастливыми.

Но она не желала ждать до следующей жизни. Она хотела его сейчас. Она увидела, что перед ними открывается возможность совместной жизни. Время познать друг друга. Задать все вопросы, которых они так долго избегали. Путешествовать вместе, открывать для себя мир – и друг друга. Смех и приключения, страсть и нежность. Счастье, покой, полное единение и слияние со своей половинкой.

Если бы только так могло быть…

Ее бунтарский дух восстал, будто рожденный заново. Должен быть выход. Неужели они зашли так далеко лишь для того, чтобы встретить подобный конец? Если бы она могла что-нибудь придумать…

– Ты, конечно же, отчаянный парень, Ройс Тайлер, – говорил тем временем султан. – Я с радостью согласился на эту сделку, несмотря на то что это лишало меня удовольствия увидеть, как ты мучаешься за причиненные мне огорчения. Но раз уж ты вернулся, похоже, мне придется, как у вас, англичан, говорят, съесть мой пирог дважды. Я буду убивать тебя медленно и смаковать каждую каплю твоей крови. Но сначала ты посмотришь на грандиозное посвящение в мой гарем женщины, которую любишь.

Он махнул рукой, и два стражника крепко ухватили Ройса за руки с обеих сторон.

– Смотрите, чтобы он не мешался тут, – бросил султан. Затем, поразмыслив, он предостерег: – Ни на мгновение не теряйте бдительности – даже в уме. Он способен прочитать ваши мысли и извлечь из этого выгоду. Еще раз.

Стражники отвели Ройса в сторону, а монарх жестом подозвал нубийцев.

Те подбежали гурьбой и окружили Селию со всех сторон. Высоченные черные гиганты, поигрывая мускулами, несли караул вокруг нее. Один за другим они начали сбрасывать свои набедренные повязки, обнаруживая огромные тугие члены, уже восставшие в предвкушении скорого пиршества.

– Не церемоньтесь с ней, будьте погрубее, – командовал султан, довольно поглаживая свой живот. – Покажите высокомерной аристократке, как это делают настоящие цыгане.

Ройс рванулся к ней, но один из стражников тут же приставил ему к горлу острый как бритва кинжал.

– Ага, – хихикнул султан. – Твой инстинкт самосохранения проснулся. Похоже, все это будет гораздо занимательнее, чем я мог себе представить.

Тяжело дыша, Ройс повернулся к нему.

– Пусть это будет между нами. Делай со мной все, что хочешь. Пытай меня, убей меня. Мне все равно. Только отпусти ее.

– Миленькая просьба, – усмехнулся султан. – Только зачем мне это, когда я могу поиметь вас обоих? – И весело добавил, обращаясь к нубийцам: – Начинайте спектакль. Сначала подеритесь из-за нее. Ну, как голодные псы из-за течной суки.

Селия изо всех сил пыталась найти точку опоры, которая могла бы помочь ей. Притворяйся, говорила она себе со злостью. Сейчас ты Шарлотта и делаешь все ради Рашида. Представь себе, что он смотрит на тебя. Но тут она взглянула на Ройса и увидела ярость и опустошенность, написанные на его лице. И она поняла, что в этот раз она не сумеет притворяться. Очень уж это отличалось от забав, на которые он ее подбивал. Теперь это уже не было только для него, а для них обоих, лицедейство было бы святотатством.

Но должен же быть какой-нибудь выход, чтобы пережить это? Она попыталась представить, что это эпизод из одной из ее книг… Ну-ка, минуточку… Ее книги…

В голове зарождалась мысль. Скучающий монарх, который до безумия любил ее романы… был просто одержим ими. Почему бы не дать ему то, чего он действительно хотел?

Нубийцы один за другим стали проявлять нетерпение, когда она, воспользовавшись мгновенным замешательством, вырвалась от них. Она подбежала к Ройсу и лихорадочно зашептала ему на ухо:

– У меня появилась мысль. Пожалуйста, позволь мне действовать самой. Не делай ничего, что могло бы поставить под угрозу нашу безопасность. Обещай мне.

Кто-то из нубийцев, считая это частью игры, двинулся к ней.

– Поклянись мне, – прошипела она. Ройс неуверенно посмотрел на нее.

– Ты веришь мне? – спросила она.

Он мрачно улыбнулся. Но все же ответил:

– Безоговорочно.

– Тогда обещай мне.

После короткого колебания он кивнул. Селия вернулась к султану.

– Это недостойно вас, ваше величество. Почему вы так поступаете со мной? Ну, сколько удовольствия это может доставить вам?

На его лице появилась выжидательная ухмылка.

– О, массу удовольствия, уверяю вас.

– Нуда, сейчас вам это нравится, но все это быстро закончится.

– Я собираюсь растянуть это удовольствие как можно дольше.

– Как бы долго оно ни длилось, вам же все равно скоро все это наскучит, верно? Да и зачем вам видеть меня в эпизодах из моих старых книг? Любая на моем месте может изобразить это. Новые эпизоды – вот что вам нужно.

Он с подозрением взглянул на нее:

– Что это еще за штучки?

– Никакие это не штучки, ваше величество, а просто довод. Я могу доставить вам гораздо большее удовольствие. Я подарю вам то, чего не даст ни одна другая женщина в мире.

– И что же это такое?

– История. – Она с нежностью взглянула на Ройса и добавила: – Это будет величайшая, полная эротики история любви, когда-либо рассказанная. И вы будете первым, кто услышит ее.

На луноподобной физиономии султана глаза загорелись хищным огнем. Он был в замешательстве. Конечно, это было не совсем то, что он планировал, но все же… перспектива услышать новую историю… от такой рассказчицы… ему, который больше всего на свете любил ее книги, просто обожал их…

– Эта история сейчас во мне, – продолжала она. – Она просится выплеснуться наружу. А завтра уже может улетучиться. Ведь вам же понравились прежде всего мои книги, а не мое тело. Если вы просто используете мое тело, очень скоро вам станет скучно со мной, так же как и со всеми остальными. А вот мой рассказ останется с вами навсегда. И вы сможете наслаждаться им до конца своих дней.

Она поняла суть его характера и пробудила его любопытство. Однако он все еще колебался. Пока он в безмолвии взвешивал все «за» и «против», она бросила взгляд на Ройса. Он явно оживился. В его глазах она заметила проблеск надежды, он смотрел на нее с растущей гордостью и восхищением. Она почувствовала, как его энергетика передается ей, и тут же ощутила прилив сил, а привычный источник творческой фантазии забил сильнее, чем когда-либо прежде.

Она рванулась к султану, припала к его ногам, обхватив руками его колени со страстной мольбой.

– Ваше величество, это самая невероятная, захватывающая история. Вы просто обязаны выслушать ее!

Комната погрузилась в полнейшее безмолвие. Каждый присутствующий невольно задержал дыхание, все взгляды сфокусировались на фоне в ожидании решения. Султан, прищурившись, смотрел на нее оценивающим взглядом. Пока наконец не фыркнул:

– Ладно, пять минут. Я дам тебе пять минут.

Пять минут, чтобы завлечь его, или всему конец. Селия перевела дух. Ей надо чрезвычайно осторожно разыграть эту карту. Используй эту возможность, чтобы выиграть время, а может, если повезет, то и спасти их жизни. Но сумеет ли она? Придумать достаточно захватывающую историю, чтобы увлечь этого злобного человечишку и изменить их судьбу? Обмануть фортуну, которая так часто оборачивалась против них?

Она посмотрела на Ройса. Тот не отрывал от нее глаз. Она услышала слова, которые он не произнес вслух. «Давай, продолжай. Я помогу тебе».

И внезапно нужные ей образы как по мановению волшебной палочки стали возникать в ее проснувшемся воображении.

Внутри ее что-то перевернулось. Она больше не была молящей пленницей. Она превратилась в магнит, притягивающий внимание всех присутствующих. Творческая фантазия, накопленная за годы работы, достигла своей кульминации именно сейчас, сконцентрировалась на этой истории. Истории ее жизни… ее жизней. Их жизней.

Она обратилась к нубийцам – к тем самым похотливым животным, жаждавшим осквернить ее, с королевским величием:

– Будьте так любезны, кто-нибудь из вас принесите мне подушку.

Они дружно вскочили, готовые повиноваться, и каждый приволок по большой подушке и положил к ее ногам. Неторопливо и спокойно она принялась устраиваться на них, пока вокруг нарастало напряженное ожидание.

Наконец, выдержав паузу, она начала говорить. Еще не зная, куда эта история ее заведет. Она просто шла вслед за образами, которые уводили ее в далекие времена, в древнюю страну…

Она говорила мягким завораживающим голосом, ритмом и плавным течением речи умело увлекая слушателей, заставляя их, словно силой магии, как зачарованных следить за нитью повествования.

Она переносила их в древний Вавилон словами, под воздействием которых, будто растворяясь в дымке, исчезала окружающая действительность, по мере того как вокруг них разворачивался творимый ею мир.

Статуи ширококрылых львов возвышались над городскими воротами. Извечное течение Евфрата. Храм богини Иштар. Мужественный персидский воин. Прекрасная вавилонская девушка.

– Как выглядела Сарна? – вопрошал султан, наклоняясь вперед со своего трона.

– Огромные черные глаза. Ниспадающие на плечи, цвета эбенового дерева волосы. Тонкая и прозрачная, как китайский фарфор, кожа. Роскошные полные груди.

– Прямо как Гвендолин в романе «Экстаз в Эдеме».

– Да, как Гвендолин.

Султан в полном восторге шлепнул себя по мясистым щекам.

– Гвендолин – одна из моих самых любимых героинь! _ воскликнул он. – Но вы хотите сказать, что высокородная, знатная женщина пойдет в храм, чтобы, как проститутка, продавать себя? Разве это не святотатство?

– Совсем даже наоборот. Таков был обычай в Вавилоне. Каждая женщина один раз в жизни должна пойти в храм богини Иштар и послужить ей. Исполняет она это, усаживаясь во дворе храма и дожидаясь, пока ею не заинтересуется какой-нибудь чужеземец и не купит ее милости. Она должна дождаться, чтобы кто-нибудь заплатил за нее, как бы долго ни пришлось ждать. Таков был священный религиозный долг, который исполняла каждая женщина. Даже если ей приходилось годами ждать, пока на нее не падет выбор.

– Но такая красавица, как Сарна, наверняка была выбрана тут же.

– Вы очень проницательны, ваше величество. Стоило Ралику взглянуть на нее, как он тут же понял, что должен ее заполучить. Он сделал свое приношение Иштар и увел ее во внутреннее святилище, святая святых храма, где и произошло их плотское соединение. Обычай требовал, чтобы в этом помещении, и только один раз, прекрасная Сарна должна была делать все, что ей приказывал Ралик. Отказать ему хотя бы в одной сексуальной прихоти считалось неслыханным богохульством.

– Чужеземец, – пробормотал возбужденный султан. – И в храме! И этот Вавилон на протяжении веков был символом упадка и разврата?

– Сарна отнюдь не была неопытной в любовных делах. У вавилонских женщин не существовало обычая хранить добродетель. И тем не менее у нее никогда еще не было любовников, подобных Ралику. Когда он в войсках царя Дария воевал в Индии, он научился странным, необычным приемам в искусстве любовных утех у племени Гамана водной из индийских долин. Он не спешил овладеть ею. Акт обольщения и соблазна он превратил в искусство добиваться превосходства и подчинения. Он связал ей запястья ремнем из сыромятной кожи, чтобы показать, как она беспомощна в его руках. Настойчивыми прикосновениями и пощипываниями он возбуждал ее, в то же время давая ей понять, что он не причинит боли, а то, что они делали, было их собственным ритуалом, дабы вознести их к неслыханным высотам наслаждения. Он научил ее беспомощное тело полюбить его прикосновения. Она возбудилась до такой степени, что забыла обо всем на свете, кроме вожделения к нему. Но пока она сгорала от страстного желания, он терпеливо выжидал, заставляя ее выпрашивать любовь, умолять его заняться любовью ради его собственного блага. И это создало особую связь между ними, взаимообмен сил и энергии, который наполнил их обоих таким наслаждением, какого им не доставляли прежде в этой жизни никакие плотские утехи.

– Но ведь после подобного опыта им захочется повторить его снова.

– Ну конечно, именно тогда и начались их беды. Будучи персом, Ралик не осознавал всей силы и строгости табу, которое запрещало им встречаться вновь. Но Сарна-то знала об этом. И все же она была так захвачена утонченным наслаждением, доставляемым новым видом любовных ласк – этой связью, – что она пошла за ним из храма и они опять предались любви, и не единожды, а три раза, причем всякий раз все более интенсивно. И каждый раз они пренебрегали опасностью, что их раскроют.

– И их раскрыли?

– Это было неизбежно. Сарна, как к наркотику, настолько привязалась к этому наслаждению, которое только Ралик мог дать ей, что уже не могла остановиться. Ей требовалось все больше и больше, словно она искала полной отдачи, расслабления, которого можно было достичь, только полностью отдаваясь ему. Кто-то донес на них жрецам храма. Их схватили и привели пред очи самого Верховного Жреца.

Она сделала паузу, чтобы полюбоваться произведенным эффектом. Поскольку зал погрузился в безмолвие, султан нетерпеливо поторопил:

– И что же случилось дальше?

– Ралик, хотя и любил Сарну, заявил, что он не знал о существовании табу, и, испугавшись, обвинил ее в том, что она заставила его сбиться с правильного пути. Но это не спасло его. Он был приговорен к смерти прямо у нее на глазах.

– А Сарна?

– Верховный Жрец не знал, как с ней поступить. Видите ли, никто и никогда еще прежде не отваживался нарушить строжайшее табу, и смерть казалась недостаточной карой, чтобы отбить охоту у других повторить этот опасный прецедент. И в конце концов было решено, чтобы богиня Иштар сама уладила этот вопрос с высот своей высшей мудрости. И Сарна будет лежать, распростертая, у подножия статуи богини без еды и питья до тех пор, пока приговор не будет вынесен.

– Ты хочешь сказать… пока богиня не объявится самолично?

– Да. На третий день мучений Сарны Иштар предстала перед ней и вынесла необычный приговор. Она заявила, что Сарна вольна идти куда угодно, вести любой образ жизни. Но с этого дня она и Ралик были обречены навечно повторять свое грехопадение во всех последующих жизнях. Они будут встречаться, между ними возникнет страстное влечение, они ощутят потребность познать до конца свою чувственность в еще более напряженных ситуациях, отчаянно искать освобождения и облегчения, которые тем не менее будут им недоступны. Но они будут продолжать свои попытки до тех пор, пока она в конце концов не заведет его в опасную ситуацию, в результате которой он погибнет. И хотя они не смогут вспомнить свое прошлое, все равно они подсознательно будут ощущать его следы и узнавать существующие незримые узы между ними, так что каждое их следующее сексуальное сношение будет воссоздавать предыдущее, причем в более страстной и сильной форме.

– И так будет продолжаться вечно? И не будет способа избежать этого проклятия?

– Один-единственный. По воле богинистало известно, что оставался еще один сексуальный акт, самый интимный, самый интенсивный, приносящий наибольшее удовлетворение, какое только возможно между мужчиной и женщиной. Целью их поисков стало узнать, в чем состоит этот акт, и осуществить его. И если их искания увенчаются успехом и они добьются этого ценнейшего слияния, накопившиеся страдания, душевное опустошение и разочарования покинут их и проклятие будет снято.

– Но в чем суть этого акта? Найдут они ключ к этой загадке?

– Только Ралик обладал способностью найти этот ключ. Это открытие он должен сделать сам. Но ему это было не дано.

– Вот это загадка! – вскричал султан. – Люблю загадки! Давай, продолжай рассказ. Что будет дальше?

На протяжении долгих часов Селия удерживала его внимание.

По ходу дела она скинула свои цепи, а султан, похоже, даже не заметил этого. Он слез с трона, устроился поудобнее на массивном диване, велел принести ей одежду, затем отпустил нубийцев и рабынь, так что под конец остались только он, Селия, Ройс и два стражника. А она все продолжала рассказывать, унося его в игру своего воображения, еще три эпизода той же самой истории, но каждый из них происходил в новом месте и времени. Те же герои, но в ином обличье и под другими именами. Каждая последующая встреча оказывалась еще более захватывающей и завершенной, чем предыдущая, их связь становилась глубже, сексуальная потребность друг в друге все сильнее, а возможность ее удовлетворения с каждым разом все чаще ускользала и вызывала душевное опустошение и разочарование. Она заставляла султана вместе со своими героями переживать их чувства, надежды и горести, неудержимую потребность обрести единение.

И всякий раз султан, возбужденный нарастающим напряжением и откровенностью повествования, лихорадочно спрашивал:

– Вот оно, ведь именно этого они добивались? А она таинственно улыбалась и говорила:

– Нет еще. – И ему приходилось слушать дальше.

Она говорила подряд на протяжении пяти часов, когда почувствовала первый приступ усталости. Но султан был неутомим. Он лишь повернулся на бок и подложил под голову подушку.

– Рассказывай дальше. Где они объявятся на этот раз? Селия напрягла мозг, но в голову ничего больше не приходило. Встревоженная, она поднялась, подошла к огромному кувшину с водой и стала пить крошечными глотками, затягивая время. Ей надо было подумать. Но она так устала! Она больше не находила слов.

– Хватит пить! – рявкнул султан. – Продолжай рассказ.

Ее охватила паника. Впервые она почувствовала, что опустошена и не в силах произнести ни слова. Выжата до последней капли. В голове сплошной туман, все тело ныло от многочасового сидения в одном положении. Она просто сошла с ума, когда решила, что сможет вытянуть это. И все же… она должна. Об альтернативе было страшно подумать.

Она обернулась и встретилась взглядом с Ройсом. «Помоги мне», – молчаливо взмолилась она.

Глава 7

Ройс поднялся и пошел к кувшину, шагая неторопливо, всем своим видом показывая стражникам, что им опасаться нечего. Он взял у нее ковш, словно собираясь попить сам. Атем временем его рука коснулась ее рук. Он на какое-то время задержал их, пристально глядя ей в глаза, сфокусировав во взгляде всю свою энергию, питая ее. Она сделала глубокий вдох. И почувствовала, как через прикосновение его сила передается ей, как в нее вливаются новый дух и свежие образы. Он заполнял ее опустошенность.

– Где она объявится в следующий раз? – спросил султан.

– В Древнем Риме, – ответила она неуверенно.

– В какой период?

Ройс продолжал настойчиво смотреть на нее. В голове у нее что-то начало вытанцовываться.

– В царствование императора Калигулы.

– Ага! Отлично! Расцвет разврата в Риме! А как ее зовут на этот раз?

Ее контакт с Ройсом стал сильнее благодаря новому прикосновению, подпитываемому его верой.

– Диана? – спросила она.

Он мягко кивнул, с уважением взглянув на нее. Она ощутила, как его любовь вливается в нее, и вернулась на свое место. Облегчение и благодарность Ройсу переполняли ее сердце.

И снова нити саги начали сами собой сплетаться в пестрый ковер. Диану, знатную патрицианку, погрязший в разврате и скупости молодой император удерживает силой для удовлетворения своих прихотей. Он ревниво следит за каждым ее шагом, владея ею во всех смыслах этого слова.

Но Диана ненавидела суверена, ей опостылели все запреты и ограничения. Особенно когда он брал ее в свой дворец для участия в еженедельных оргиях – грандиозных мероприятиях, сказочно обставленных, неизменно продолжавшихся до раннего утра. Диана должна была сидеть рядом с Калигулой, и ей не позволялось принимать в них непосредственного участия.

Будучи по натуре темпераментной и страстной, становясь все более неуравновешенной и раздражительной, лишенная любви и ласки, она жадными глазами смотрела на разнузданный разгул участников оргий. Избалованные, изнеженные женщины в разной степени обнаженности, с волосами, собранными в высокий узел, и каскадом ниспадающими на плечи, усыпанные жемчугами и изумрудами, безудержно скакали с пылкими римскими воинами и сенаторами. Вино лилось рекой. Матроны танцевали, принимая соблазнительные позы, или, нагие, раскачивались на гигантских шелковых качелях, свисавших с потолка. Мускулистые мужчины, громко хохоча, стаскивали их и тут же принимались ласкать, целовать, прижимая нежную плоть к тугим мускулам: смешки и хихиканье сменялись страстными вздохами. Постепенно они рядами устилали пол зала для игр волнистым ковром из сотен корчащихся от похоти и вожделения обнаженных тел. Мужчины с торчащими членами лихорадочно набрасываются на женщин, берут их сзади, мужчины бросают их себе на колени, шлепают по ягодицам, их руки скользят ниже, ласкают пухлые губки в промежности, доводя их обладательниц до исступления. Коротко стриженные мужские головы мелькают среди трепещущих женских ляжек, их языки лихорадочно трудятся, пока знатнейшие проститутки империи со стонами и всхлипываниями похотливо корчатся и извиваются, прогибаются дугами под мужскими губами, пытаются ухватить любого, оказавшегося поблизости, жадно набрасываются на них, взвизгивая в экстазе, когда твердокаменные члены пронзают их, и мужские хрипы и стоны пополняют разноголосый гул. Женщины целуют друг друга, ласкают груди соседок. Участники оргии совокупляются, словно дикие животные, до полного изнеможения. Округлые ягодицы и пухлые ляжки дергаются в экстазе, когда ищущие пальцы и жадные члены прорываются во влажные, укрытые мягкой опушкой щели.

Диана смотрела на все это, у нее закипала кровь, но она знала, что Калигула приводил ее сюда, как будто желая подвергнуть изощренным пыткам. Понимая, что разгул и веселье, царящее вокруг, подстегнут и разожгут ее страстность, уязвят ее самолюбие – этой одухотворенной женщины, скрывавшей свою живость под маской одиночества и страдания. Он наказывал ее за то, что она прячет от него истинную силу своего темперамента, и все же подвергал ее этому неделю за неделей в надежде, что однажды она сломается и, обезумев от вожделения, в конце концов обрушит на него свои неутоленные желания. А он будет держаться наготове, чтобы немедленно пожать плоды ее капитуляции.

Но его садистский план неожиданно привел совсем к другому результату.

Однажды ночью Диана заметила нового участника оргии. Благородный генерал, восхитительно суровый, с лицом, украшенным боевыми шрамами. Человек, привыкший командовать, который водил свои легионы к легендарным победам в Галлии и Германии. Марцелл, любимец Рима.

Он насмешливо наблюдал за происходящим, когда их взгляды встретились. Взаимное влечение вспыхнуло мгновенно, их будто поразил удар молнии. Неторопливо, с небрежной уверенностью, столь контрастировавшей с лихорадочным волнением императора, Марцелл присоединился к веселью. Но постоянно, независимо от того, с какой женщиной он был в тот момент, его взгляд искал глаза Дианы, и не возникало ни малейшего сомнения в том, что в этот момент его руки ласкали именно ее тело.

На следующей неделе он вновь появился во дворце: он знал, что она будет там. Месяц за месяцем она была вынуждена наблюдать, как он ублажал придворных матрон. Он пользовался большим спросом, поскольку был превосходным любовником, о котором ходили легенды. Она чувствовала, как Калигула нервно вздрагивал, когда замечал, как она буквально пожирает глазами знаменитого генерала. Но время шло, и император все меньше обращал на это внимание. А она знала, что так или иначе, но должна заполучить великолепного Марцелла. И их тела должны соединиться, слиться для постижения сексуальной бесконечности… хотя бы однажды…

И вот чудо произошло – Калигула заболел и не смог присутствовать на очередных игрищах. Он приказал запереть Диану в ее покоях. Но она подкупила охрану и прибежала в большой игровой зал. И когда Марцелл увидел ее одну, без своего имперского надзирателя, он понял, зачем она пришла. Они ускользнули незаметно для всех. И когда наконец оказались одни, они устремились друг к другу с яростью, порожденной их вынужденным разобщением. Они слились в объятиях, в безумных поцелуях, страстно прижимаясь друг к другу, с наслаждением ощущая желанную плоть, в чем им так долго было отказано. Они поспешно сбросили одежды, и их обнаженные тела сплелись в поисках чувственного облегчения.

Они стали тайно встречаться при каждой возможности. Марцелл оказался таким изысканным, утонченным любовником, что Диана просто расцвела, дав волю своим дотоле сдерживаемым страстям, щедро одаривая его любовью и преданностью, которые она уже и не надеялась когда-либо отдать мужчине. Она училась у него, познавала вместе с ним различные виды наслаждения, которые, будь она с Калигулой, показались бы ей непристойными, а с возлюбленным Марцеллом казались радостными и даже целебными. Она все больше привязывалась к нему, подчиняясь его воле. Они оба, сами не сознавая того, шли к тому, чтобы открыть нечто… но что? И они встречались, все чаще идя на риск. Диана была уверена, что рано или поздно Калигула застигнет их и покарает. Но она так страстно желала Марцелла, что готова была видеться с ним, чем бы это ей ни угрожало!

Она умоляла, чтобы он увез ее в какой-нибудь далекий уголок Африки или Малой Азии, где они могли бы жить вместе. Марцелл тоже хотел этого, но он не мог заставить себя пожертвовать карьерой, запятнать свое имя и жить в изгнании. И все же Диана еще лелеяла надежду, что когда-нибудь он поймет, что их любовь была важнее всего на свете.

И вот однажды ночью она выскользнула из дворца и отправилась на тайное свидание с Марцеллом. Она тихо поднялась по лестнице маленькой гостиницы вблизи Аппиевой дороги, где они обычно встречались. Как всегда, комната была погружена во тьму, из нее доносился легкий запах мускуса, отличавший ее любовника. Она бросилась в его объятия, прижалась губами к его губам… Но губы были слишком тонкими, руки оказались костлявыми, а прикосновение холодным и влажным. Это был… Калигула!

Она в изумлении застыла, а он схватил ее и швырнул на постель. Она упала и оказалась лицом к лицу с Марцеллом. Но только у его головы не было тела. И ей пришлось вынести весь этот ужас, когда ее насиловал монстр на смертном ложе ее любовника.

И цепь событий продолжала развиваться заранее предопределенным образом…

Так продолжалось много часов. Ройс потерял представление о времени. Он молча слушал рассказ Селии, собрав все свои жизненные силы, чтобы поддержать ее, увлеченный разворачивавшейся сагой, все более захваченный тем, с каким умением рассказчица интуитивно увязывала ее с их общим прошлым. И тем не менее он понятия не имел о том, к чему она хочет все привести. Может, она просто выигрывала время? Пыталась убаюкать своих слушателей, чтобы Ройс мог найти уязвимое место в их защите? Не попробовать ли ошеломить стражников и взять султана в заложники? Он уже прокручивал эту идею в голове, но вскоре отмел ее как бесполезную. Что еще она замыслила? Не могла же она продолжать свои истории бесконечно!

А тем временем Селия не выказывала признаков усталости или неуверенности. Теперь, когда события возобновились, она, казалось, обрела новую энергию, набралась сил и, полностью завладев вниманием присутствующих, перенесла их в…

Испания, 1500-е годы. Инквизиция. В этот раз ее звали Мельда.

Рыжеволосая обольстительница из Барселоны, обвиненная в колдовстве, поскольку она очаровывала любого мужчину, попадавшегося на ее пути. Ее привели для допроса в суд инквизиции. Суровые, мрачные люди в черных одеждах, которые непрерывно допрашивали ее, были озадачены и раздражены ее нескрываемым презрением к ним. Враждебно и в то же время алчно глядели они, как она сидит перед ними на стуле, выставив напоказ соблазнительные прелести своего тела, сдвигая и раздвигая стройные ноги, выпячивая полную грудь, грозившую выскочить из тесного корсажа ее платья.

Пока наконец, почувствовав себя оскорбленными и уязвленными в лучших чувствах, они не прибегли к крайнему средству, которое использовала инквизиция, когда колдунья оказывалась особенно упрямой или красивой, дабы поиздеваться над девицей, одержимой дьяволом. Они раздели ее и принялись ласкать и лапать. Затем скинули собственные одежды и с торчащими членами стали силой выбивать из нее признание. Они бросили ее на каменный пол, раздвинули ее ноги и стали тыкать хорошо умащенными членами в рот и совать их промеж ляжек с намерением высвободить ее дьявольскую похоть и получить признание во всех ее гнусных прегрешениях.

Лишь один из них, до тех пор стоявший в тени, сдержался и отошел назад. Гордый красавец Диего был моложе своих сотоварищей на несколько лет. Благодаря непревзойденной набожности и благочестию он стал главным инквизитором Каталонии, уступая в Испании лишь самому Торквемаде, ужасному и всемогущему. Он молча созерцал демонстрацию непокорности, глядя, как судьи один за другим подпадали под чары ведьмы, превращаясь в одурманенных, потерявших головы обожателей, а она издевалась над ними, бросая им в лицо непристойности и обвинения в ханжестве и лицемерии. В конце концов они полностью выдохлись и обессилели, а она так и не покаялась в своих грехах.

Разгневанный Диего обругал их.

– Вы не исполнили свой долг. Я вижу, мне придется взять это дело в свои руки. Оставьте нас. Я сломлю ее волю и вырву у этой ведьмы признание, которого вы, шуты гороховые, не смогли добиться.

Когда они собрали свои разбросанные одежды и вышли пристыженные, Диего обошел вокруг колдуньи, смотря на нее суровым, осуждающим взглядом.

– Не надейся, что я окажусь для тебя легкой добычей, – заявил он ей. – На меня твои чары не действуют.

Она стояла на коленях, совершенно голая, ее сочная плоть соблазнительно светилась в отблесках жаровни. Она подняла на него взгляд и вдруг отметила, что в этом мужчине есть что-то естественное, натуральное – привлекательность и уязвимость, которые она могла бы использовать. У нее появилось странное ощущение, что за этой гнусной инквизицией стояло гораздо большее – главной ее целью было свести их вместе – так было предопределено на небесах.

– Ты уверен в этом? – насмешливо спросила она. Ее самоуверенность взбесила его. Но в то же время он почувствовал какое-то странное, дотоле неведомое ему волнение, несвойственное его набожной натуре. Нечто заставившее его содрогнуться от страха и укрепившее его решимость изгнать дьявола из этой вызывающей жалость женщины. Он странным образом ощутил, что это было его личной миссией, и сам он оказался здесь не по своей воле, а чтобы подвергнуться какому-то испытанию.

Он вызвал стражников и приказал им приковать ее цепями к тяжелому деревянному стулу, раздвинув ноги и прикрыв плечи, оставив доступ к промежности, а руки связать вместе ремнями за спинкой стула, так что грудь вздымалась, представляя собой великолепное зрелище. Затем он взял короткую плетку, очень похожую на охотничий хлыст, отпустил стражников и встал перед ней, злобно похлопывая хлыстом по ладони.

– Может, ты и колдунья, – заявил он, – но очень скоро ты узнаешь, что моя сила превосходит твою. Я здесь хозяин. Рано или поздно, но ты подчинишься мне и сознаешься в своих преступлениях. А вообще-то можешь сделать это прямо сейчас.

– Но если я ведьма, – бросила она вызывающе, – ты не властен надо мной.

– Посмотрим.

– Ты собираешься выбить из меня это? – спросила она его, усмехаясь.

– Я поступлю гораздо хуже.

Она собрала свою волю в кулак, чтобы выстоять, к каким бы мерам он ни прибегнул. Но он оказался гораздо искуснее именно в этом способе принуждения, чем она могла предположить. Он провел хлыстом по ее щеке, вдоль шеи, вокруг пышной груди, очертил круг вокруг пупка и с разочаровывающей деликатностью добрался до промежности. Нашел ее щель и принялся дразнить ее мягкими тычками и прикосновениями кожаного хлыста, неотрывно наблюдая, как ее дыхание становится глубже, глаза закрываются, а губы расслабляются. Он нежно ласкал ее, несмотря на мрачность помещения и инструмент жестоких пыток в его руках. Он безжалостно возбуждал ее, и она заводилась с такой легкостью – она, которая сама привыкла распалять других, – что казалось, подчинялась какой-то внеземной, космической неизбежности. Его взгляд обжигал ее. Выставленная перед ним с такой вульгарной откровенностью, как никогда беспомощная, она крутилась на сиденье, пытаясь освободиться от пут, ее тело ритмично вздымалось и металось, пока он, поигрывая, легкими ударами хлыста возбуждал ее. Теперь она стонала от сладкой боли.

Она почувствовала, что находится на грани оргазма, какого она никогда не достигала ни с одним мужчиной. Это чудо наполнило ее ликованием. Однако в момент, когда она ощутила приступ восхитительной дрожи, он убрал хлыст, оставив ее в подвешенном состоянии, в безысходности.

Ее глаза открылись, и, подавленная, безжалостно брошенная, она поняла его гнусный замысел.

– Ты просто дьявол! – бросила она ему.

Он не произнес ни слова, ответив лишь сардонической ухмылкой. А когда она слегка остыла, он заменил мягкий хлыст на тонкий кончик его рукоятки. Теперь он забавлялся с ее пульсирующим клитором. Она попыталась было отодвинуться, но цепи не позволили ей сделать это. Затем он скорчился рядом с ней и ухватил губами ее сосок. Он принялся ласкать его, слегка прихватывая зубами, отчего тот набух и затвердел, а его пальцы тем временем скользнули в ее потаенную расщелину и начали беспардонно копошиться во влажной плоти, пока хлыст продолжал тиранить ее. Вся ее страстность бурно рвалась наружу, непривычная подчиняться чьей-то воле, оказавшейся сильнее ее собственной, стремясь излиться прямо в его руку. А тем временем его пальцы неумолимо нашли ее клитор, заставив ее выгнуться и прижаться к нему, пока все ее тело взывало о пощаде.

И снова, в тот самый момент, когда она почувствовала начало благословенного оргазма, он отодвинулся, лишив ее облегчающего удовлетворения. Почти агонизируя, она с воплем откинулась назад, удерживаемая своими путами.

Он приблизил губы к ее уху.

– Признай свое преступление, – прорычал он. – Скажи мне, что ты ведьма, и я дам тебе, чего ты так страстно жаждешь.

Она собралась с духом и взглянула на него с уничтожающим спокойствием.

– Ведьма я или нет, это ты сам скоро узнаешь.

Это окончательно вывело его из себя. Выждав мгновение, он выпалил:

– Что ж, очень хорошо.

И все повторилось сначала.

В этот раз он сбросил одежду и встал прямо перед ней, демонстрируя все совершенство мужского тела. Он взял рукой свой член, медленно погладил его, словно набираясь сил, чтобы противостоять ее чарам. Она была вынуждена смотреть на него, на его мускулистое тело, облизывая пересохшие губы. И тогда… медленно и драматично он приблизился к ней и вставил свой член в заманчивую щель меж раздвинутых ног. Поначалу он просто мазнул шелковистой головкой распаленный клитор, отчего у нее вдруг перехватило дыхание. А затем погрузился в нее, заполнив ее самым восхитительным образом, как никто и никогда прежде не заполнял ее. И начал неторопливо двигаться, чтобы она могла прочувствовать каждое мгновение, пока его стальной жезл вторгался и оккупировал ее дюйм за дюймом. Он снова коснулся пальцами ее расщелины, и сладкая боль обожгла ее. А другой рукой он сунул этот проклятый хлыст ей в рот и приказал:

– Соси его, ты – ведьма!

И ей не оставалось ничего другого, как повиноваться, она раскрыла губы и, облизывая кончик рукоятки хлыста, почувствовала на нем вкус собственных соков. Она вновь вознеслась почти в райские кущи, когда он с еще большим жаром взялся за нее, пока ей так отчаянно не захотелось кончить, что тихие, жалобные всхлипывания стали прорываться сквозь бурное дыхание. А его твердый, как кремень, жезл неустанно таранил ее, с каждым толчком доставляя ей невыразимое наслаждение.

– Признавайся, ведьма, – прошипел он. Но она отказалась, и он вновь остановился.

И так час за часом продолжалась эта извращенная битва характеров. И каждый раз он находил все более убедительные и изобретательные способы мучения, доводя ее почти до блаженства, а затем отнимая его. Проделывая с ней то, что он никогда еще не проделывал с женщиной, л ишь бы доказать самому себе, что она была одержима дьяволом. Ее связанное тело было просто игрушкой в его руках, а его сила воли и самообладание доводили ее до безумия.

Чем дальше, тем больше она поражала его. Ибо все, что он проделывал с нею, ей попросту нравилось. Она все с большим энтузиазмом отвечала на его наскоки. Отказываясь дать ему требуемое признание, она тем самым отказывала ему в освобождении и облегчении. Теперь уже она затягивала процесс, не желая, чтобы он кончался, чувствуя, что они оба оказались участниками какого-то эпического ритуала, целью которого было не сиюминутное облегчение, а нечто гораздо большее и фундаментальное. И постепенно, незаметно для него самого, баланс сил стал смещаться. Пока уже он сам не ощутил, что бразды правления оказались в ее руках. Что уже он одержим ею. Пока он не почувствовал, что не может больше сдерживаться. Он был переполнен ею, а ему все было мало. Под властью наваждения он преступил все границы разумного, нарушив все заученные постулаты веры, не слушаясь собственного затравленного разума. Ради желания обладать ею он пренебрег и начисто отбросил всю свою суровую решимость и непреклонность.

И в конце концов они взорвались в грандиозном оргазме, в котором оба не могли себе больше отказывать. И затем это повторилось снова и снова. Пока наконец, истощившись и обессилев, он не дал ей свободу. А остальным сказал, что убедился, что все обвинения оказались ложными. Чтобы защитить ее, он спрятал ее в укромном месте и стал регулярно приходить к ней под покровом ночи, пытаясь утолить неугасимую страсть, найти освобождение… непрестанно… вечно…

И все время он был в страхе, что кто-нибудь узнает о его связи.

По мере того как их любовь друг к другу росла и крепла, Мельда предлагала решить разом все проблемы.

– Женись на мне, – говорила она ему. – И тогда Торквемада никогда больше не сможет навредить нам.

Однако он был слишком горд и упрям. А что подумают люди, если он женится на женщине, обвиненной в колдовстве? Они скажут, что он отпустил ее, поскольку она обворожила его. А это не поможет ни одному из них.

И он продолжал хранить их отношения в тайне. Пока, конечно же, какой-то ревнивый соперник не узнал об этом и не донес Торквемаде, который сжалился и пощадил прекрасную Мельду, но не замедлил сжечь на костре своего протеже.

И вот опять Гибралтар…

Шарлотта и Рашид… дикое дитя скалы и отчаянный марокканский шпион… в этот раз их страсть разгорелась еще больше, чем прежде, их телесная и душевная связь стала сильнее, чем когда-либо… их отчаянное стремление к свершению еще более болезненным… пещера… ослепление и безрассудство… поиски того единственного акта, который освободит их…

– Он сейчас получится, это точно! – вскричал султан.

– Нет, ваше величество, еще нет. – Ее голос стал хриплым, губы пересохли, в горле запершило. – Рашид поборол свою тягу к Шарлотте и решил вернуть ее султану. Но она догадалась об этом и донесла британским властям, которые тут же арестовали и повесили Рашида.

Султан в отчаянии откинулся на свои подушки.

– И снова нет успокоения и облегчения душам Ралика и Сарны? Я больше этого не вынесу. Когда же наступит облегчение?

– В следующей жизни. Он вскочил на ноги.

– Тогда скажи мне. Что это могло бы быть? Не нужно больше историй, никаких отсрочек. Просто опиши мне этот акт, который освободит их. Я должен знать!

Он впился в нее страждущим взглядом. Ему необходимо было облегчение, как и измученным душам героев повествования. Рассказ его новоявленной Шехерезады так захватил его, что он полностью идентифицировал себя с ними.

– Я требую, чтобы ты сказала мне.

Момент настал. Момент, который она создавала на протяжении бессчетного количества часов. Селия сделала глубокий вдох для храбрости. Все – и жизнь Ройса, и ее жизнь, и любая возможность для будущей свободы и счастья – зависело от ближайших нескольких мгновений. Все предыдущее было лишь подготовкой.

Ройс, почувствовав чуть заметное изменение в ней, выпрямился в своем кресле. Он еще не догадывался, куда она клонит. Но был готов в любой момент прийти ей на помощь.

Встретив с твердостью взгляд султана, она произнесла:

– Я скажу вам, ваше величество, когда вы отпустите нас на свободу.

Он прямо-таки подпрыгнул на своем сиденье и яростно уставился на нее.

– Шлюха! Ты еще осмеливаешься играть со мной? Абдулгамидом Великолепным?

– А что я могу потерять?

– Ты скажешь мне сейчас же, или я… да я прикончу твоего любовника у тебя на глазах. Я разрежу его на тысячу кусочков.

С подчеркнутой небрежностью Селия пожала плечами.

– Не отказывайте мне хотя бы в доле здравого смысла, ваше величество. Вы мне дали понять, что убьете его в любом случае. Так что вот мое предложение. Я напишу конец истории, чтобы вы могли читать и смаковать его еще долгие годы. Но если вы не отпустите нас, я не расскажу вам конец, что бы вы ни сделали с нами. Вы можете держать меня пленницей хоть пятьдесят лет, я все равно не скажу ни слова.

– Я велю пытать тебя на дыбе, – пригрозил он, повысив голос. – Я выбью это из тебя. Ни одна женщина в мире не вынесет таких мучений.

– Я думала, что у вас память получше, – произнесла она с холодной улыбкой. – Разве великий хан смог добиться информации от Люсинды, подвергнув ее пыткам в «Пленнице монгола»?

Танжер скрывался в тумане в кильватере отплывающего парохода «Манчестер». Лишь за несколько минут перед тем, как подняться на борт корабля, конечным пунктом которого был Лондон, Селия передала своему бывшему тюремщику конверт, в котором лежал текст конца истории. Подобно наркоману, подсевшему на опиум, он немедленно вскрыл конверт и принялся читать текст тут же, прямо на причале. Он поспешно пробежал глазами несколько страниц, затем прижал их к сердцу и, поймав глазами ее взгляд, поцеловал свои толстые пальцы, послав ей прощальный воздушный поцелуй. И его тут же унесли, чтобы он в своем дворце в одиночестве мог смаковать замечательный конец истории.

Стоя у нее за спиной у перил на палубе, Ройс обвил ее руками и крепко прижал к себе.

– Ты была просто великолепна, – сказал он, целуя ее волосы.

Она укрылась в его объятиях, только сейчас позволив себе осознать, что все кончилось. Чувствуя тепло и надежность его рук, обнимавших, крепко держащих и ласкающих ее. Глядя вперед, в будущее, которое сдержало обещание в первый раз в ее жизни. Во многих жизнях. И она вдруг рассмеялась.

– А что мы скажем, когда люди спросят нас, как мы встретились? Думаешь, они поверят этой нашей истории?

– Скорее всего нет. А разве это важно?

Она нежно поцеловала такое дорогое, покрытое кровоподтеками и синяками лицо.

– Да в общем-то нет.

Он тоже улыбнулся. Словно все напряжение и страдания последних дней улетучились.

– Похоже, султану понравилось то, что ты написала. Она задорно ухмыльнулась:

– Естественно.

– Ну так…

– Ну так… что?

– Этот акт… что там было? Ты его описала?

– Частью проклятия было то, что у Ралика был ключ к разгадке, но сам Ралик не знал, в чем он состоит. Именно ты подсказал мне развязку.

– Каким образом?

– Когда ты вернулся за мной и признался, что любишь меня… когда ты окончательно доказал свою верность и преданность мне так, как никогда раньше… это было все, что тебе следовало сделать. В твоей власти было разрушить проклятие в любой момент. Но для этого тебе надо было переступить через твою гордыню и поставить на первое место меня и нашу любовь.

– И именно это ты и описала? – спросил он, все еще озадаченный.

– Частично. Я написала, что самая интенсивная и дерзкая сексуальность может расцвести и достичь своей кульминации, когда она строится именно на такой верности и преданности… на безусловной вере друг в друга. В противном случае это лишь… вступление к игре, которая так никогда и не придет к подлинному, настоящему удовлетворению и освобождению.

– И что же… значит, никакого особенного акта не было?

– Ну конечно же, был, – проворковала она. – Это был самый что ни на есть особенный акт. Такой изысканный, интимный, такой невыносимо эротичный, что его смогли испытать только очень немногие мужчины и женщины во всей мировой истории. И смогли они его испытать лишь тогда, когда доказали друг другу свою верность в исключительных обстоятельствах.

– Так ты мне скажешь наконец, что это такое?

– Я не знаю, – прошептала она. – Разве не ты сам сказал мне, что получаешь гораздо больше удовольствия, когда не знаешь всего? Чтобы все время удивляться и стремиться узнать еще…

Он прищурился.

– Ну ты и стерва!

– Да, ну и что? – рассмеялась она. – Я, пожалуй, буду продолжать задавать тебе загадки. И тебе никогда не будет скучно со мной. Всегда будет какая-нибудь тайна, чтобы заинтриговать тебя.

– Я могу заставить тебя сказать мне.

– Правда?

– Ты же сама знаешь, что могу.

– Хотела бы я видеть это.

Он взял ее лицо в обе ладони и долго смотрел в ее смеющиеся глаза. Затем медленно наклонил голову и приблизил губы к ее губам. Мягко коснулся их, а затем отвел, заставив ее потянуться к нему. Ее веселье испарилось, вытесненное нарастающим желанием. Пока он наконец не прижал ее к себе и не впился в ее губы, а его рука непроизвольно скользнула вверх по ее телу, задержавшись на груди. Прямо на открытой палубе, где любой случайный пассажир мог видеть их. Небольшая, но электризующая публичная демонстрация того, кто и кем здесь владеет.

– Ты скажешь мне, – произнес он уже серьезно.

– Но я так устала рассказывать, – возразила она с лукавой усмешкой.

– Ладно, не говори мне ничего. Просто покажи. Она вздернула голову и притворилась, что обдумывает его слова.

– Что ж, дай мне стоящий стимул, и я смогу.

Ройс взглянул вокруг себя. Несколько пассажиров, оставшихся на палубе, чтобы посмотреть отплытие корабля, теперь, якобы случайно, прищурившись поглядывали в их сторону. Одна пожилая пара, не столь стыдливая, как остальные, с понимающим видом кивнула им.

– Очень хорошо, – заявил он. – Я так и сделаю. Он сгреб ее в охапку и высоко поднял, как Родриго в «Пирате и принцессе». Не обращая внимания на то, что она задохнулась от удивления, не замечая испуганных взглядов, следящих за ними, он пронес ее через палубу и взбежал по лестнице, ведущей к их каюте. Не выпуская ее из рук, открыл каюту. Поставив ее на ноги, придвинулся к ней с озорным блеском в глазах.

– Предупреждаю тебя, – произнесла она, вновь обретя дыхание. – Я ужасно упрямая. Тебе не удастся так легко меня убедить.

– Это хорошо, – заверил он, обнимая ее за плечи и притягивая к себе. – Чего-чего, а времени у нас предостаточно.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7