Детектив поневоле [Яна Бош] (fb2) читать онлайн

Яна Бош Детектив поневоле

* * *

Прошу обратить внимание, что, когда автор работала в зале игровых аппаратов, законом это было еще не запрещено, поэтому сообщать в полицию о злостном нарушителе не стоит.

А впрочем, можете и сообщать, срок давности-то уже давно прошел.

«Девушка, поставьте!»

Я закатила глаза, раздраженно вздохнула, поставила на паузу «Рок-н-ролльщика» и поплелась к этому козлу. Между прочим, «козел» – это еще очень мягко сказано, кажется так, как бесит этот игрок, меня не бесил еще никто в жизни! Мало того что он относится к «соточникам», а это сама по себе чрезвычайно раздражающая категория игроков, так еще и человек-то неприятный. В общем, неудивительно, что общаюсь я с Николаем с неохотой и стараюсь свести к минимуму время, проведенное рядом с ним, чтобы не сорваться на крик или вообще не стукнуть этого козленка по голове (поверьте, иногда эта идея кажется мне очень привлекательной).

Кажется, я немного не с того начала. Я работаю в зале игровых аппаратов. Ой, пардон, так теперь нельзя говорить, законом запрещено. Теперь это называется лотереей. Кроме названия на двери клуба и надписи на игровом аппарате, гласящей, что это не игровой аппарат, а лотерея, совершенно ничего не изменилось, но теперь все вполне легально. Богата наша страна на таланты и изворотливые умы, чего уж там говорить, всегда придумают, как обойти закон. Да и закон, по правде говоря, не так уж и желает, чтобы ему следовали, оставляя лазейки для предприимчивых граждан.

Мне нравится моя работа, не сказать, что мечта, но вполне приемлемо. График сутки через двое это, по сути, всего десять рабочих дней в месяц, а остальное время ты занимаешься своими делами, хватает времени и на учебу, и на тренировки. К тому же руководство никогда не вмешивается в наши графики, поэтому всегда легко договориться со сменщицами и освободить нужный себе день. В общем, наша работа жизни не мешает совсем и вы никогда не услышите от меня: «В этот день я не смогу прийти, работаю», при условии, что я хочу появиться там, куда меня пригласили, конечно. Двадцать дней выходных в месяц – это, впрочем, очень условно, потому что спать иногда тоже надо, а после суточной работы порой просто валишься с ног, но практика показывает, что человек легко может не спать двое суток и функционировать на автопилоте. Плавали, знаем.

Деньги неплохие, девочки тут не зарабатывают миллионы, вопреки общественному мнению, но оклад, премии и чаевые вместе составляют неплохой доход.

Но вернемся к нашим баранам, вернее, игрокам в зале. Неспешно подошла я к Коле:

– Снова тысячу, золотце мое? Может, уменьшим ставки?

– Нет! Ставь тысячу! Твои аппараты ни черта не дают! Опять накрутила там, специально, чтобы я ничего не выиграл! Я уже пятерку проиграл!

Я еле изобразила фальшивое сочувствие и поспешила ретироваться, пока не ляпну чего-нибудь неподобающего. Эта непоколебимая уверенность игроков, что оператор может крутить у себя под барной стойкой волшебную ручку, которая переводит автомат в режим «не даю денег», уже просто достала. Игровой аппарат – это самый обыкновенный компьютер, настроенный программистами по каким-то алгоритмам, которые, увы, познать мне никак не удается. Я работаю уже далеко не первый год и до сих пор не могу предсказать, будет аппарат играть на отдачу или начнет жрать деньги, не давая взамен даже ничтожных бонусов. Нет, что-то я, конечно, уже поняла, но распространяться об этом широкой публике не собираюсь – самой такая информация пригодится. Все равно моих знаний не хватит, чтобы обогатиться, иначе давно бы уже сорвала куш и позволила себе не впахивать тут сутки напролет.

Может быть, я и не старалась бы так прикусывать свой язычок, но в зале сидел еще один вредный мужик – Юра-таксист. При нем лучше рта вообще не раскрывать – о каждом слове будет известно всему району, если не городу! Поэтому я про себя высказала все, что думаю о Николае, и пошла за свою стойку смотреть фильм дальше. Этот Юра меня и так уже на весь район заклеймил, как высокомерную первосортную стерву, не стоит поддерживать не самый приятный имидж.

Я думаю, здесь стоит сделать небольшое лирическое отступление и рассказать о моей классификации игроков, чтобы в дальнейшем вам было понятнее.

Итак, по моей личной классификации, игроки делятся на следующие весовые (по весу денег в карманах) категории.

«Соточников», чаще всего они же и «нытики».

«Соточники» практически всегда нытики, это почти железное правило, хотя, как и в любом правиле, здесь бывают исключения, но сейчас не об этом. «Соточники» обычно ведут себя как короли, которые думают, что за две их жалкие проигранные сотенные купюры оператор должна носиться с ними, как с божеством. Их всегда на этот счет обламывают, но эти твердолобые на своем же опыте никогда не учатся.

Если «соточник» проигрывает (максимум тысячу рублей), то это катастрофа. Ближайший час он будет ныть непрерывно. Аппараты накрутили, они ничего не дают, у меня рука несчастливая, и вообще я ведьма. Приятно, ничего не скажешь, но ведьмой меня называли не единожды, а один экземпляр вообще, если приходит и видит меня на рабочем месте, разворачивается и топает на выход, не будет, дескать, играть, когда я ставлю. Да господи, я только рада такому повороту событий, из-за его пятисот рублей уж точно плакать не стану! В общем, виноваты все и вся, кроме самого «соточника».

Если же они поднимают (выигрывают), то тоже ничего хорошего не жди. Тогда этот парень скачет петушком и бьет себя в грудь: посмотрите, какой я фартовый – шума не меньше, чем когда проигрывают, скажу я вам.

Чаевых от них лучше даже и не ждать, хотя, справедливости ради, замечу, что бывает, но редко, и опять же, не больше этой пресловутой сотки. И частенько бывает, что при проигрыше они просят свою купюру, данную на чай, обратно, дабы сыграть на нее. Кстати, свою славу надменной стервы с короной на голове я заслужила благодаря тому, что никогда не отдаю «соточникам» их чаевые обратно. Хорошенькое дело, бегаешь вокруг него по несколько часов, а потом, когда он по своей же глупости спускает весь свой выигрыш, я должна отдавать свои честно заработанные! Тем более что никогда он с этой несчастной сотки не отыграется, если фарт покинул, то уже в этот день не вернется. Бывает, что может деньжат немного и поднять, но игрок, если он сегодня выигрывал приличную сумму, никогда не остановится и будет пытаться добить до этого же количества денег, и в итоге все равно остается ни с чем. А мне из-за этого еще несколько часов беготни. Поэтому чаевые на игру я никогда не отдаю, смысла нет, на такси еще можно, если человеку не на что возвращаться домой, я ж не совсем бессердечная.

«Соточники-нытики» играют так: ставят сотню, добивают до двухсот, снимают двести и снова ставят сотню, и так может быть бесконечно. Пока такой игрок в зале, ты запросто можешь намотать дистанцию марафона. При этом они постоянно просят чай-кофе (в зависимости от личных предпочтений), которые в нашем заведении бесплатны и которые, конечно же, делаешь им ты. И еще они скуривают все халявные сигареты.

Довольно часто за «соточниками» прибегают их бабы (там действительно бабы, вот по-другому назвать и язык-то не поворачивается) и устраивают скандал. Дескать, оператор, такая-сякая, заманивает ее благоверного в сети разврата и порока да еще и виды на него имеет.

Будь моя воля, я бы их муженьков на порог не пускала, они мне нафиг не нужны ни в качестве игроков, ни в качестве, упаси боже, любовных хахалей, но разве этим коровушкам это объяснишь.

Замечу, что, как я говорила выше, среди «соточников» есть редкие и очень приятные исключения. Они ставят сто рублей, но обычно меньше тысячи не снимают. Также такие игроки стабильно оставляют на чай приличную сумму, уж побольше ста рублей.

Думаю, не стоит говорить, что девочки-операторы не слишком жалуют «соточников-нытиков», но без них в нашем деле никак, все-таки они составляют больший процент игроков, приходится бегать, пока они в зале.

Следующими идут «середнячки». Это обычно люди с достатком выше среднего, ставят рублей пятьсот (плюс-минус), особых хлопот не доставляют. Чай или кофе пьют умеренно, оператора туда-сюда не гоняют.

Кстати, «середнячки» частенько приходят с женами. Признаюсь, я восхищаюсь их мудрыми супругами. Некоторые и сами играют, некоторые просто сопровождают спутника жизни. Они никогда не устраивают скандалов, довольно вежливые. Супруг хапает свою долю адреналина и остается в плюсе, потому что его вовремя тормозят. Чаевые оставляют, причем довольно неплохие.

К «середнячкам» операторы испытывают самые нежные чувства и любят их порой даже больше «крупняков».

«Крупняки» бывают разные, причем диаметрально. Есть спокойные, как удавы, скромненькие, они даже чай не просят налить! Такие игроки благоухают парфюмом на весь зал, ставят от тысячи до пяти и снимают только крупные суммы. Проиграв приличное количество денег, эти парни даже бровью не ведут, а вежливо прощаются и уходят. Прелести, не иначе. Выиграв, оставляют на чай пять-десять процентов от выигранной суммы и уходят, не пытаясь спустить весь свой куш обратно.

Второй тип «крупняков» не отличается ставками от первого, хотя порой их заносит, и тогда они ставят по десять, а то и по двадцать тысяч рублей, однажды у меня ставили по пятьдесят. Но это скорее нонсенс, чем обычный порядок вещей. Эти красавцы очень эмоциональны, вся их игра сопровождается криками и ударами по кнопкам аппарата, а то и по самой машине. Этот вид «крупняков» может крыть оператора трехэтажным матом и орать так, что уши закладывает, но, проиграв, они, слава богу, моментально успокаиваются. А выиграв, успокаиваются еще быстрее. По моим наблюдениям, эмоциональные «крупняки» чаевых почти не оставляют, это не игроки, которые верят в приметы, вроде тех, что шальными деньгами нужно делиться, иначе фарта больше не будет, просто очень богатые люди приходят пощекотать себе нервы.

За «крупняками» жены никогда не прибегают и с ними тоже не приходят. Иногда игроки приводят с собой девушек, вероятно, любовниц, но это бывает крайне редко.

Теперь-то вы понимаете, что работа оператора – это вам не хиханьки-хаханьки, тут такие нервы железные нужны, что мама не горюй! Попробуйте-ка оставаться спокойной, когда на вас орет человек, проигравший сто тысяч рублей! Вроде и эмоции его понимаешь, но, с другой стороны, ты то тут при чем? Силком этого игрока в зал никто не тащил, брать такую крупную сумму никто не заставлял, ну не неси ты с собой столько денег, если знаешь, что тормозов не имеешь! Тем более, я уверена, что, когда человек берет с собой кучу наличности, он подсознательно готов всю эту кучу проиграть, надеется, конечно, на лучший исход, но к проигрышу в принципе готов. Просто хочется человеку выпустить пар и поорать на оператора, ну что ж, это тоже часть нашей работы, мы ведь тут и психологи, и девочки для битья, и советчицы в делах любовных – все в одном флаконе.

Ну и последним пунктом хотелось бы выделить игроков, на которых держится весь бизнес и которые бывают в любой вышеперечисленной категории – зависимые или «игроманы».

Нельзя всех людей, которые играют, считать зависимыми. Это как, например, с алкоголем: есть те, кто просто выпивает по праздникам или, допустим, за ужином бокальчик вина, а есть те, кто уходит в запой или совсем не просыхает.

Я считаю, что «игроманы» – это больные люди, которым нужно лечиться. Азарт азартом, я сама довольно увлекающийся человек, но нужно хотя бы примерно знать, где педаль тормоза находится. Я в свое время хотела даже диссертацию писать об этих экземплярах, но как-то не срослось – тут нужно психологическое направление, а я немного по другому предмету учусь.

Открою вам большой-большой и страшный секрет. Аппараты «дают» практически всегда. Приумножить свою начальную сумму в два-три раза вполне реально. Проблема в том, что люди жадные, и вместо того, чтобы уйти с неплохим плюсом, они спускают все, в надежде выиграть какую-то колоссальную сумму. Еще бывают случаи, что когда-то человеку нереально фартануло, и он с первых же двухсот рублей выиграл тысяч двадцать (такое бывает, довольно редко, конечно, но бывает), и вот он ходит и спускает суммы каждый день, надеясь повторить прошлый успех, не считая, что за это время он уже проиграл в несколько раз больше.

«Игроманы» проигрывают все до копейки, берут займы, кредиты, продают все, что только можно продать, и снова играют. Бегут в ломбарды, пытаются продать свои телефоны операторам или охранникам. Уходят, проигравшись в пух и прах, и… всегда возвращаются. Есть у нас одна женщина-продавец в молочной лавке рядом с залом, она проигрывала выручку магазина, микрозаймов и кредитов у нее просто немерено, но ничего не останавливает эту помешанную женщину, я даже пыталась не пускать ее играть, запираясь, но она в прямом смысле выламывала двери!

Как и алкоголики, «игроманы» могут находиться в завязке, но, когда уходят в свой игровой запой, могут пропадать в зале сутками и даже не спать (был у нас один игрок, который три дня просто не выходил из зала).

Безусловно, это болезнь и, вероятнее всего, без специализированной помощи ее не победить. Я лично пыталась вразумить парочку «игроманов», но это бесполезно. Девочки-операторы не бессердечные стервы и почти всегда пытаются остановить игрока, если он срывается и его начинает нести, но… вы пробовали остановить алкоголика? Без кодировки это невозможно.

Я кратко описала людей, которые посещают наше заведение, чтобы у вас сложилось какое-никакое представление о месте, где я работаю. Ничего особенного, обычная работа, а чудаков везде хватает.

С классификацией игроков и их причудами разобрались, вернусь я, пожалуй, к своим баранам, пардон, игрокам.

* * *

В тот день мне катастрофически не везло с самого утра. А как известно, если день не задался с самого начала, то лучше смириться и не дергаться, а то станет еще хуже. Будь моя воля, я вообще бы в такие дни с кровати не вставала, но мы люди подневольные, рабочие, хочешь не хочешь, приходится вылезать из-под одеялка и стараться насобирать как можно меньше неприятностей.

Сначала я проспала. Это не было невероятным событием, потому что просыпаю и опаздываю я с завидной регулярностью, но тут все вышло за рамки приличия – проспала я на полтора часа, то есть в зале мне нужно быть уже через пятнадцать минут. Я набрала смс своей сменщице Ане: «Извини меня, пожалуйста, я опоздаю, наверное, на часа два. С меня причитается!» – и мучительно размышляла, лезть ли под душ, мыть ли при этом голову и стоит ли позавтракать. Остановилась на сходить в душ и вымыть голову, а кофе можно попить и на работе, тем более что с утра я почти не ем, кусок в горло не лезет после сна. Про то, чтобы сделать макияж или высушить голову, речи вообще не было, понятно, что такую роскошь я себе позволить не могу, иначе вообще на три часа позже приеду.

Я выбежала из дома с мокрой головой, запрыгнула в машину и в центре, естественно, попала в жуткую пробку. И почему если торопишься, то обязательно встанешь в какой-нибудь дурацкий затор, который даже не должен быть здесь в это время и на этом месте?

Когда я наконец подъехала к залу, то обнаружила, что мое парковочное место занял какой-то идиот. Пришлось разворачиваться, проехав пару перекрестков, потому что раньше развернуться было нельзя, следуя правилам дорожного движения (в любое другое время я бы на эти правила наплевала, но на той стороне дороги заметила гаишников и, развернувшись в неположенном месте, аккурат подъехала бы к их патрульной машине), и стала кружить в поисках места. Кое-как приткнув машину и опоздав всего-то на полтора часа, я влетела на работу с криком: «Анюточка, солнышко, прости меня, пожалуйста!»

Аня сидела на диванчике, поджав под себя ноги, – воплощение безмятежности, в одной руке чашка кофе, в другой сигарета, подняла на меня глаза и пробурчала:

– Не ори так, пожалуйста, я сегодня выспалась и никуда не тороплюсь, так что бить не буду.

– Уфф… Ну и отлично, у меня и так как-то денек не задался, хоть по морде не получу.

Я плюхнулась на диванчик и потянулась за пачкой.

– Как дела? Никто не нервировал?

– Да нет, вообще на редкость восхитительная смена, пару «крупняков» заходили, и все. Ночью вообще ни души, я выспалась так, как дома не всегда получается. «Красавчик» к тебе скорее всего придет, – добавила она без видимой логики.

«Красавчик» – это всеобщий любимец, крупный игрок, абсолютно безэмоциональный в игре, вежливый и тихий. Матушка-природа усердно потрудилась над своим творением: фигура божественная, а лицо – ну вылитый Бандерос в свои лучшие годы. Я обожала, когда он приходил ко мне играть. Нет, крутить любовь я с ним не собиралась, я вообще близкого общения с игроками избегаю, но почему бы не полюбоваться на чудо природы?

Закурив, я пошла принимать смену, а Аня неторопливо встала и, потягиваясь на каждом шаге, пошла переодеваться. Принимать смену – это означает сверять статистику на экране аппарата с написанным на листочке. После каждой смены цифры на экране, естественно, меняются, и разница между предыдущими числами и нынешними составляет твою выручку. Количество денег в кассе, разумеется, должно совпадать с цифрой, полученной при подсчете статистики.

– Хочу тебя обрадовать, сегодня сто процентов придет Колян! – заорала она из каморки.

– Какое счастье! – пробурчала я себе под нос, мое без того плохое настроение стало еще хуже.

Моя коллега показалась в дверях и подняла вверх указательный палец.

– Но! Придет он с большими деньгами!

Я фыркнула:

– С тысячей?

Аня захохотала.

– Нет, он вчера забегал, сказал, что поднял денег и теперь, не моргнув, может хоть двести тысяч проиграть. Как тебе такой поворот?

Слабо верилось, что у Николая, который еще вчера трясся за каждую сотку, теперь появились деньги.

– Я бы предпочла его вообще не видеть, он как заходит, меня трясти начинает.

Коллега зевнула.

– Меня тоже, но, слава богу, он неровно дышит к тебе и к нам почти не ходит.

Я раздраженно махнула рукой, и пепел с сигареты упал на наш почти новый ковролин.

– Блин, видишь, даже когда о нем просто речь заходит, у меня все валится из рук. Он когда на грудь примет, начинается: «Солнышко, золотце, люблю не могу!» Еще и его жена мне пару раз пыталась скандал по этому поводу устроить. Просто идиотизм.

Я вздохнула и продолжила сверять статистику.

Через пару минут я закончила и пошла в комнату с сейфом посчитать кассу. Вообще мы, конечно, доверяем друг другу, но все равно пересчитываем деньги для собственного спокойствия и для спокойствия коллеги, которую сменила. Может быть такое, что ты не пересчитаешь кассу при принятии смены, а с утра понимаешь, что вылезла какая-нибудь недостача. Потом ломаешь голову, то ли ты где-то накосячила, то ли коллега сдала выручку с недостатком денег, поэтому, во избежание недоразумений, кассу с выручкой мы пересчитываем. После того, как я закончила с наличностью, решила сделать ту самую чашечку кофе, которую не успела выпить утром. Кофе не было. Нет, этот день определенно мне не нравился. Ани нигде не было видно. Я не могла понять, куда она подевалась, пока не вспомнила, что сама же крикнула ей «Пока!» в ответ на ее прощание. Отлично, ко всему прочему, еще и маразм крепчает. Аня упорхнула, претензии по поводу отсутствия кофе предъявлять было некому. Да и имела ли я право на это после своего опоздания?

Сама я выходить не хотела, а то еще, чего доброго, попаду под машину, подверну ногу или что там еще бывает у неудачников, поэтому решила послать в магазин своего охранника Саню.

– Саш, сходи за кофе, пожалуйста! Держи деньги. Только умоляю, купи «Якобс», а не ту пыль, которую ты притащил в прошлый раз.

Лицо охранника начало расплываться в лукавой улыбке.

Я состроила серьезную мину:

– Я тебе серьезно говорю, пойдешь менять!

Теперь уже Саня загоготал:

– Че тебе не нравится? Нормальное кофе!

– Нормальный – кофе мужского рода.

– Чеее?

– Нет, ничего. – Я не стала восполнять пробелы в образовании этого верзилы. – Не забудь товарный чек!

Охранник ушел, а я наконец решила хоть немного привести себя в порядок. Хотя бы расчесаться, в конце концов! Но потом увлеклась, и когда Саня вернулся, макияж уже был почти готов.

Я сделала себе кофе. Не очень люблю растворимый напиток, но на работе другого нет, так что приходится довольствоваться малым. О том, чтобы нам сюда поставили кофемашину, и мечтать не приходится, уж не знаю, что должно произойти, чтобы такое чудо случилось. Выпив бодрящий напиток, я решила, что день, может быть, и не совсем загублен.

Дневное время прошло на удивление спокойно. Забегал один из моих любимых «крупнячков», да и то на полчаса, поэтому к вечеру я уже совершенно обрела душевное равновесие и решила, что неудачное начало дня еще не означает плохой день в целом. В недобрый час решила…

В восемь вечера заявился Николай. Он сразу направил свои стопы ко мне.

– Солнышко, красавица моя, как я тебя обожаю!

Одних этих слов было достаточно, чтобы понять, что Колян не очень трезв. Когда же он подошел ближе, меня прямо-таки снесло алкогольными парами.

– Коленька, золотце, не мог бы ты соблюдать дистанцию? У меня очень обширное личное пространство, и когда в него влезают, да еще и воняя сивухой, я начинаю нервничать.

– Какая сивуха? – Николай аж губами задергал от обиды. – Это «Джек Дэниэлз»!

– М-м-м, – замычала я, пытаясь не ляпнуть чего-нибудь еще более обидного.

– Да! Да ты знаешь… Я… Я… Я теперь богат! Вот! – Он вытащил достаточно внушительную, будем честными, котлету зеленых купюр.

– Оууу. И где сейчас деньги раздают? Я завтра зайду!

– Там бабам не место, даже таким красивым, как ты. – Он похабненько улыбнулся и попытался подмигнуть мне. – Теперь ты пойдешь со мной на свидание?

Я притворно вздохнула.

– Ох, Коля, Коля, Николай, боюсь, я тебя недостойна… Давай-ка ты пока поиграешь, а потом вернемся к этому разговору.

Слава богу, затуманенные алкоголем мозги не уловили подвоха.

– Ладно, пошли поставишь. На «колобков» тысячу и на «мартышек» тысячу.

Бровки у меня поползли вверх, но я постаралась не подавать виду. Да уж, Аня-то была права, Коляну, похоже, привалило, я не помню случая, чтобы он хотя бы двести рублей ставил, а тут такое… Ну да ладно, я не из завистливых.

Время шло, Николай пил и проигрывал, а я все более страстно желала, чтобы он свалил уже наконец из моего зала. Вдобавок еще притопал главная сплетница района – Юра, и вечер уж совсем перестал быть томным. В десять вечера зал был полон, я бегала как заведенная от одного игрока к другому и тихо закипала. Еще через полчаса я уже психовала по-страшному, тем более что сидели у меня, в основном, завсегдаи-«соточники», ужасные зануды, нытики и вообще раздражающие личности. К полуночи Николай наклюкался в зюзю и стал вести себя уже совсем невыносимо. Орал, матерился, долбил по кнопкам, пытался приставать.

Сначала я вежливо просила его вести себя потише, потом начала срываться.

Последней каплей стал ужасный грохот. Я как раз зашла в свою подсобочку, чтобы немного отдышаться, как услышала такой громкий «бабах», будто бомба взорвалась. Я выскочила из комнатки и понеслась в глубину зала, где, как мне показалось, находился источник шума.

Охранник успел шепнуть мне, пока я проносилась мимо, что Коля пнул автомат. Тут ярость совсем застила мне очи.

– Ты вконец обалдел?!! Ублюдок чертов!!! Ты что себе позволяешь, скотина несчастная? – орала я благим матом, не помня себя от бешенства.

Коля в долгу не остался.

– Ты чертова ведьма!!! Твои долбаные автоматы ни черта не дают!

Я не собиралась больше терпеть этого наклюкавшегося скотину у себя в зале.

– Пошел вон отсюда! Если я тебя еще раз увижу – убью к чертовой матери!

Надо сказать, что одно из огромнейших и любимейших преимуществ оператора – это то, что мы можем выставить любого не понравившегося клиента за дверь. На всех стенах висит плакат «Администрация может отказать в обслуживании без разъяснения причин». Любой игрок знает: если оператор выгоняет тебя из зала, нужно подчиниться, чтобы в следующий раз пустили поиграть; если же игрок не уходит и скандалит, когда его попросили освободить помещение, вход ему могут закрыть навсегда, даже в других клубах. Поэтому когда игроку орут: «Пошел вон, скотина!», он обычно не лезет на рожон и уходит. Конфликты у нас случаются часто, причем друг на друга орут все: и игроки на операторов, и операторы на игроков, но это такая сфера деятельности эмоциональная. Обычно через пару дней все остывают, извиняются друг перед другом и живут мирно до следующего взрыва эмоций. Причем не всегда игроки виноваты в скандале, порой и операторы бывают неправы, но это нормально, работа слишком нервная, все это прекрасно понимают.

Видимо, Колян еще что-то соображал, потому что спорить со мной не стал, а вылетел из зала, бормоча ругательства, я же, трясясь от бешенства, подошла к стойке за сигаретами. В пачке не было ни одной! Это меня доконало. Я отшвырнула от себя пустую пачку, пошла в каморку накинуть кожаную куртку, попутно наорала на охранника за то, что не предотвратил избиение игрового автомата, и, как была в тапочках, выскочила из зала на улицу, крикнув на ходу: «Перерыв 15 минут!»

Холодный ночной воздух действует отрезвляюще, и пока я дошла до ларька, совсем успокоилась. Купила сигареты, повернула в сторону зала и, пройдя несколько шагов, решила закурить, но обнаружила, что забыла в зале зажигалку. Пришлось возвращаться и покупать ее в киоске. На работу возвращаться я еще не собиралась, а курить хотелось здесь и сейчас. Хотя от киоска я отошла совсем недалеко, там уже успел материализоваться какой-то полуночный покупатель, и мне пришлось еще добрых пять минут ждать, пока он там выберет себе сигареты, на которые хватит его мелочи. Наконец, затянувшись, я решила не торопиться возвращаться в зал, а немного прогуляться. Прошла зал, дошла по тротуару до перекрестка, повернула обратно и через минут десять, когда вошла в помещение, уже совершенно обрела душевное спокойствие.

Дальше смена потекла спокойно, после недавней вспышки гнева никто уже не осмеливался злить меня, наверное, боялись, что доорусь до какого-нибудь сердечного приступа. Я уже ходила совсем безмятежной, ставила игрокам их соточные ставки и смотрела очередной фильм.

В три часа ночи мое спокойствие было нарушено вновь. Открылась дверь, и вошли двое в форме. Я не особо напряглась, потому что блюстителей закона уважаю и отношусь к ним хорошо. Да и никакого закона наш зал не нарушает, максимум мне могут выписать штраф в тысячу рублей, который платить все равно не мне, а администратору.

Один из милиционеров направился к моей стойке.

– Здравствуйте, капитан Василевский. Как могу обращаться к вам?

– Каролина Игоревна, – официально молвила я.

– Очень приятно, Каролина Игоревна. Вы знали гражданина Николая Козлова?

В зале стали тише стучать по кнопкам, прислушиваясь к нашему разговору.

Я беспечно прощебетала:

– Козлов – это Колян? Да, конечно, недавно только с ним ругались. Что он там натворил, устроил пьяный дебош?

– Нет. Когда вы в последний раз его видели?

Я еще не начала подозревать ничего плохого, поэтому так же легкомысленно протрещала:

– Да примерно с час назад, мы с ним поругались, и я его выгнала.

Милиционер задумчиво посмотрел на меня.

– Поругались, значит… Час назад…

Тут у меня кольнуло в груди, и я снова повторила свой вопрос:

– Так что он там натворил?

– Он мертв, убит.

Кнопки перестали стучать совсем, воцарилось молчание. И в этой гробовой тишине раздался ехидный голос Юры:

– Я же говорил, что она его ухлопает!

Капитан резко повернулся к нему.

– Кто эта «она»?

– Да она же! – И эта скотина показала пальцем на меня!

– Вот же предателя кусок, – пробормотала я.

– Да-а-а? – Капитан с интересом посмотрел на меня и спросил: – Здесь есть укромное местечко, где мы можем спокойно поговорить с этим свидетелем?

Я махнула рукой в сторону диванчика и стала с тоской думать, что этот гаденыш может обо мне наплести. Получалась не очень радужная картина, самое безобидное – истеричка и стерва, которая постоянно грозится кого-нибудь здесь прибить. Да и я сама была хороша! Надо же, поругалась я с Коляном, из зала выгнала! Осталось только чистосердечное признание написать! Хотя, может, еще и обойдется…

Юра разговаривал с ментами долго, с полчаса точно. О чем они там болтали, оставалось только догадываться, потому что подслушать мне никак не удавалось. Как только я как будто бы случайно оказывалась поблизости, Юрочка замолкал, а капитан смотрел на меня, поджав губы. Ставки, естественно, никто уже не делал, так что я томилась без дела, что еще больше нервировало. Потом по очереди допросили остальных игроков в зале, и наконец милиционер встал и направился ко мне. На часах было пять утра.

– Очень сожалею, что придется вас потревожить, но вам придется проехать с нами, – молвил капитан Василевский с преувеличенной любезностью.

Я вспыхнула.

– Если вы поверили этому придур…

Меня перебили на полуслове:

– Никому я еще не поверил, но нам необходимо вас допросить.

– Всех допрашивали здесь, а мне ехать в отделение? Нет уж, дудки! Я нахожусь на рабочем месте и не могу оставить зал без присмотра! Если уж вам так хочется увидеть меня в своем кабинете, то я посещу вас завтра, нет, уже сегодня, впрочем, неважно… после обеда. Утром спокойно приеду домой, приму душ – от меня же несет сигаретами за версту! Немного посплю и приеду к вам. – Я тараторила воодушевленно, на одном дыхании.

– Я вынужден настаивать… – начал было капитан, но тут уже я перебила:

– Я знаю свои права! Просто так вы меня увезти не можете! Давайте ордер, повестку или что там еще. Сейчас я с места не сдвинусь! Завтра к вам приеду!

Я перевела дух и собралась было продолжить свою вдохновенную тираду, но тут капитан меня огорошил:

– Для главного подозреваемого ордер не требуется. Если вы сейчас с нами не поедете, мы наденем на вас наручники и задержим на двое суток. Выбирайте!

Да уж, перспектива радовала, а главное, я не знала, что возразить, так далеко мои юридические познания не простирались. Неизвестно, правду ли говорит этот Василевский или просто блефует про двое суток и наручники.

– Но как же… но почему же я… – начала лепетать я, но Василевский рявкнул:

– Живо!

Неудачный день заканчивался просто откровенным провалом.

Нужно было звонить Вадику…

Вадик – это мой администратор, что-то вроде начальника. Очень представительный молодой человек – под два метра ростом, широкие плечи, голос – густой бас. Он внушает благоговейный ужас всем девочкам-операторам, но не мне. Нет, я не самая смелая, но наши теперешние, так скажем, взаимоуважительные отношения решил случай. В свой первый год работы я так же, как и остальные, трепетала в ужасе, стоило Вадику только в дверях показаться. Мало того что выглядит он очень внушительно, так еще и никогда не стесняется в выражениях, и чуть что, начинает орать, только лишь чуточку разбавляя свои отборные маты нормальными словами. Вот и представьте, что на вас орет громовым басом двухметровая громила – колени подгибаются тут же, хотя я не из впечатлительных. Но в один прекрасный день меня довели до белого каления игроки, и под занавес нашей ссоры явился Вадик. По своей привычке он начал орать из-за какой-то мелочи, но я, уже взбешенная до крайности, ответила не менее выразительной речью на повышенных тонах, мол, мало мне придурков в зале, еще и он из-за какой-то фигни тут разоряется, не нравится что-то – не смотри или возьми да сам переделай! Всю свою речь я сопровождала отборными выраженьицами, которые у своего босса же и подхватила. И тут произошло нечто невероятное – грозный Вадик стушевался, пробормотал нечто извинительное и растворился в ночи. С этих пор на меня больше не орут, мало того, он делает все, что бы я ни попросила. Этим фактом беззастенчиво пользуются девчонки, я теперь что-то вроде переговорщика между ними и администратором. Правда, Вадик иногда сопротивляется и пытается приструнить меня, чтобы не забывалась, но я уже научилась с ним общаться и к тому же теперь совсем его не боюсь. Например, когда нам нужна была микроволновка и он уверенно предположил, что мы обойдемся, я сказала, что в таком случае за сутки операторы будут четыре раза уходить на обед, длительностью ровно в один час, то есть за рабочую смену каждая из нас будет отсутствовать в общей сложности четыре часа. Вадик попытался было протестовать, но я предложила ему в следующий раз отведать мой холодный обед, например, мясо в застывшем жире, посмотрим, как ему понравится такое лакомство. «Дошираками» же я питаться не намерена, не хватало еще, чтобы к моим никудышным нервам и подергивающемуся глазу прибавился гастрит. Через пару дней, в мою следующую смену, Вадик гордо внес в зал микроволновку.

А когда он, запутавшись в наших с девочками сменах, потому что мы тогда без конца менялись, позвонил мне и предъявил, конечно же, крайне возмущенным тоном с нецензурными вставками, почему это он, черт возьми, не знает, что в зале творится и почему его никто ни о чем не предупреждает, я решила отбить у него охоту звонить мне с претензиями. Последующие смены я звонила ему каждый час, а то и чаще. Я консультировалась с ним по всем вопросам и сообщала ему о каждой мелочи. Я даже узнавала у него, какой кофе купить и можно ли вызвать сантехника, если забился туалет, или нам потерпеть и побегать в ближайшие кустики. Вадик продержался три моих смены. В конце концов, он рявкнул: «Отстань от меня!» – и кинул трубку. Я же, прекрасно понимая, что уже давно перегибаю палку и лучше бы прямо сейчас остановиться, набрала ему снова и невинным голоском проговорила: «Ну ты же хотел быть в курсе всех дел». Я ожидала взрыва и даже убрала трубку подальше от уха, но ничего такого громкого не услышав, снова поднесла ее поближе. Из мобильного телефона слышалось матерное бормотание, частично по моему адресу, частично относящееся вообще ко всем проклятым бабам, частично просто для связки выражений. Потом администратор тяжело и очень слышно вздохнул и сказал: «Я все понял, Каролина, не валяй больше дурака» – и повесил трубку.

Так что в настоящее время наши отношения можно назвать почти приятельскими, по крайней мере, Вадик точно отнесется к ситуации с пониманием.

– Алло, – услышала я хриплый сонный голос.

– Вадик, тут, в общем, такое дело, меня забирают в отделение милиции по подозрению в убийстве. – Моему администратору следовало все говорить четко и ясно.

– И кого ты грохнула, игрока? – не удивился мой администратор. – Не могла это делать в нерабочее время?

– Я никого не убивала! Как ты мог такое подумать! – укорила я собеседника, уж от него я этих слов не ожидала.

– Ну да, ну да, я удивлен, как ты раньше никого не прибила… блин, надо было под конец смены его укокошить!

Еще один туда же! Почему все считают меня способной на убийство? Да я добрейшей души человек, даже муху прибить голыми руками брезгую!

– Спасибо за поддержку, дорогой друг, ключи от сейфа и зала оставить охраннику?

– Да, только пересчитай деньги и запиши, так, чтобы он видел, пусть знает, что все посчитано. А статистику завтра снимет… кто там работает-то?

Забыла сказать, ко всем прочим недостаткам у Вадика абсолютно дырявая память.

– Настя работает, ты сюда не приедешь?

– Да нет, что мне там делать? Если только в последний раз глянуть на тебя на воле? – Администратор захохотал, будто что-то смешное сказанул. – Ну ты не переживай, в первый раз больше семерки не дадут, а ты еще молодая, откинешься в расцвете сил…

У меня уже мочи не было слушать эти дурацкие издевательства, поэтому я буркнула:

– Все, пока, мне некогда, тут наручники несут, боятся, что еще кого прибью, – и отключилась.

Никогда не думала, что в «бобике» так неудобно ехать. Спасибо, хоть в эту зарешеченную кабинку не посадили, хотя на сиденье, по моим ощущениям, было не намного лучше. Эта развалина подпрыгивала на каждой, даже самой маленькой кочке, а мотор ревел так, будто мы сейчас то ли взлетим, то ли заглохнем. Но, несмотря на все эти неудобства, я бы с удовольствием провела в дороге побольше времени, но так как всё в этот день, уже ночь, было против меня, до отделения мы доскрипели за десять минут.

В кабинете меня усадили на стул, капитан пристроился за своим столом напротив.

– Итак, фамилия, имя, отчество, – начал свой допрос капитан.

– Вебер Каролина Игоревна.

Василевский поднял брови.

– Интересно, очень необычное имя… и фамилия. Необычное сочетание то есть.

Я с готовностью вскинулась и начала свою заученную песенку:

– К сожалению, моей заслуги в этом нет совсем. Такое необычное сочетание целиком и полностью инициатива моей мамочки. Во-первых, она выбрала папу, у которого была фамилия Вебер, ведь, согласитесь, могла бы себе какого-нибудь обыкновенного Васильева найти, которых пруд пруди…

Тут я подняла глаза на Василевского, понял ли капитан мой не совсем тонкий юмор? Кажется, понял.

– Ну а во-вторых, назвать-то меня могли какой-нибудь Олей, Леной или, упаси боже, Фросей, но нет, и тут мама проявила творческие наклонности и отстояла свое мнение перед советом родственников… В-третьих же…

– Хватит, – невежливо перебил меня милиционер, – об этом поговорим как-нибудь в другой раз. Дата и год рождения.

– Может, я просто предоставлю вам паспорт, и вы сами все посмотрите? Знаете, когда женщина достигает определенного возраста, вслух произносить эти цифры просто страшно…

– Отвечайте, пожалуйста, сколько вам полных лет? – бесстрастно сказал капитан.

– Двадцать четыре, – притворно вздохнула я.

Василевский не удержался:

– И что же тут страшного? Совсем молодая еще.

Я не преминула удовлетворить его любопытство.

– Знаете, капитан, кстати, а младший лейтенант, который мальчик молодой, ниже вас по званию? – Ответа я не дождалась, поэтому продолжала, пока он снова не начал задавать мне глупые вопросы. – Так вот, капитан, настоящая женщина всегда будет стремиться выглядеть на восемнадцать лет, вот мне же больше восемнадцати не дашь, правда? А раз она выглядит так, словно только перешагнула рубеж совершеннолетия, то шокировать настоящими цифрами никого не хочет… К тому же вот вы наверняка думали, что я какая-то малолетка, а сейчас обескуражены тем, что перед вами взрослая дама. Такие потрясения вполне могут довести до инфаркта, а избавляться от вас таким образом пока в мои планы не входит…

– Я смотрю, вам очень весело, – буркнул капитан.

Ну да, Остапа понесло, я сама не понимала, что это на меня нашло. Что за чушь я мелю? Какие, к черту, инфаркты и потрясения? Ситуация вроде серьезная, а я сижу тут как клоун, пытающийся завоевать внимание неблагодарной публики. Возможно, это было следствием пережитого стресса, возможно, мне хотелось вызвать симпатию у этого бесчувственного чурбана. Пока же результат был прямо противоположный, судя по взгляду, который капитан на меня кинул. Но вероятнее всего, мне хотелось нащупать границы терпения Василевского. Очень интересно, сколько мне еще можно будет валять дурака.

– Место учебы?

Я ответила.

– Институт физкультуры, значит, – очень заинтересованно проговорил Василевский и очень неприятненько, скажем прямо, улыбнулся, – спортсменка, значит!

Я почувствовала, что шутить мне уже не хочется. Сейчас ведь спросит, какой вид спорта! Вот же принесла нелегкая сегодня этого чертова Николая! И вообще, зачем я потащилась в этот идиотский киоск за сигаретами? Смолила бы бесплатный «Бонд», нет же, кроме «Парламента» мы ничего не курим, барыня несчастная!

– Каролина, вы меня слышите? – Видимо, капитан уже не в первый раз ко мне обращался.

Я прекратила мысленное самобичевание – все равно ведь толку никакого! – и взглянула на милиционера.

– Каким видом спорта занимаетесь?

Я лихорадочно соображала, может быть, соврать? Но ведь это легко проверить, потом еще больше подозрений будет… Эх, ладно, была не была, будем надеяться, что работать они умеют и настоящего убийцу все же найдут.

– Кикбоксингом, – как можно нежнее проворковала я.

– Ага, значит, бить умеете, – констатировал Василевский. – Ну что ж, поздравляю вас, все сходится!

Я рассердилась: все, хватит уже тут идиотизмом заниматься, пора заканчивать, тем более я чувствовала, что глаза начинают слипаться.

– Что там у вас сходится? Что вы мне тут загадки загадываете, не можете говорить четко и ясно?

Мое грозное рычание не произвело никакого впечатления на милицейского чурбана. Странно, даже Вадик обычно начинал тушеваться.

– А то сходится, гражданка Вебер, что гражданина Козлова убили ударом по голове. Камнем. Подготовленной спортсменке это не составит труда.

Я вскочила.

– Знаете ли! Кто вам сказал, что я подготовленная спортсменка? Может, я мешок какой-нибудь! И вообще, у нас действует презумпция невиновности! Любой человек априори невиновен, а вы мне тут в лицо говорите, что я убийца! Докажите сначала, а потом так со мной обращайтесь! – Тут я всхлипнула, бессильно опустилась на стул и затряслась в рыданиях.

Я тряслась минут пять, потом мне это надоело, и я начала медленно успокаиваться. Утерев рукой последние слезинки, я подняла глаза на Василевского. Тот смотрел на меня с интересом и… восхищением? Потом поднял одну бровь и покачал головой, будто не веря своим глазам.

– Свидетели показали, что после ссоры с убитым гражданином Козловым вы выбежали вслед за ним в крайнем бешенстве. Так?

Опачки, меня раскусили, спектакль оказался неубедительным, неужели я такая плохая актриса?

– Это зависит от того, что вы подразумеваете под «крайним бешенством». Признаю, немного раздражена была, если бы ваш игровой автомат ногой пнули, вы бы радовались? – Я не оставляла попыток наладить диалог.

Василевский уже в который раз мой вопрос проигнорировал.

– Что вы делали после того, как выбежали из зала?

– Я пошла в ларек за сигаретами.

– Ларек находится в двух минутах ходьбы, а вы отсутствовали двадцать минут, – сыпал аргументами капитан.

На улице тем временем стало совсем светло, я не спала уже почти сутки, и теперь не только глаза закрывались, но и соображать я стала хуже.

– Я купила сигареты, повернула в сторону зала, хотела закурить, но обнаружила, что забыла зажигалку. Пришлось вернуться к ларьку…

Капитан перебил меня, и что за дурацкая привычка?

– А почему вы не пришли в зал, там идти пару минут, покурили бы на рабочем месте?

– Ябыла на взво…, то есть немного раздражена, и мне безумно хотелось курить, к тому же в зал не хотелось возвращаться, пока не успокоюсь. Ну что тут непонятного?

– Не вижу логики в ваших действиях, – протянул дотошный паразит, – что вы делали в оставшиеся пятнадцать минут? Между прочим, именно в эти пятнадцать минут и убили гражданина Козлова.

Вы посмотрите-ка, именно в эти пятнадцать минут! За дуру он меня держит, что ли?

– И откуда такая точность? Обычно определяют, что человек был убит с точностью до часу-двух, но никак не минут!

– Гражданин Козлов был убит ударом по голове тяжелым предметом, предположительно булыжником, как я уже вам говорил. Соответственно, была кровь, а его обнаружили еще тепленьким, кровь даже не успела свернуться, – парировал капитан.

– Ну и вот, – мне показалось, что я нашла абсолютно убийственный аргумент собственной невиновности, – вы видели рост Николая и мой? Как я могла дотянуться до его башки?

– А вот тут-то самое интересное, во время удара Николай находился в согнутом положении, проще говоря, наклонился вперед, и удар нанесли сверху вниз. Эксперт говорит, что убийца ростом примерно 160 см.

– Я 158!

– Это не критично.

Я тяжело вздохнула и обмякла на стуле.

– Капитан, я безумно устала, вы мне задали все вопросы, которые были необходимы? Могу я наконец ехать домой? – спросила я, тяжело вздыхая.

– Нет, госпожа Вебер, пока вы останетесь в моем кабинете.

– И сколько будет длиться это «пока»?

– Пока я не решу, что хватит, – отрезал капитан.

Нет, все, с меня хватит, больше никаких диалогов и милого воркования, надоело!

– Вы шутите, что ли? Вы меня или арестовывайте, или отпускайте домой, в конце концов! Что это за «пока я не решу, что хватит»?!

– У нас идет допрос, гражданка Вебер, и пока я не удостоверюсь, что задал вам все вопросы, вы останетесь здесь.

– Быть может, вы хотя бы угостите меня кофием? Как-никак уже почти час с вами болтаем, да и дорога сюда была не самая приятная, и курить очень хочется… – Я решила привнести немного комфорта в свое плачевное положение, раз уж домой не отпустят. Может быть, от кофе в голове немного прояснится.

– Могу предоставить вам кружку, ложку и горячую воду, кофе вы можете купить в ларьке напротив отделения. Курить в туалете.

– Ну да, не поить же преступницу за казенные деньги, – небрежно бросила я. – Что же вы, просто так меня отпустите на улицу или я пойду с сопровождением и в наручниках? – Я не смогла скрыть ехидные нотки.

– Нет, почему же, идите сами, паспорт здесь останется.

Уже на выходе я вспомнила, что сюда просто так не войти.

– А как я попаду обратно, без паспорта-то?

– Скажите дежурному, что вы к капитану Василевскому, вас пропустят.

На улице уже появились ранние прохожие. Идут себе люди и горя не знают, а у меня, похоже, беда. И почему я всегда умудряюсь вляпаться в историю? На кой черт понадобилось именно в этот день сначала ругаться с Колей, а потом еще шляться столько времени по улице? Еще и окружающие, как оказалось, считают, что я вполне себе способна на убийство. Жуть и мрак, как сказала бы Эллочка из «Двенадцати стульев».

Я закурила и медленно побрела к ларьку, торопиться-то некуда, не к капитану же спешить. Никотин помог немного упорядочить разрозненные мысли в голове. Итак, что мы имеем? Если поставить себя на место капитана, то я бы тоже считала себя убийцей. Алиби нет, с убитым поскандалила, к тому же грозилась убить его, если увижу снова, при десяти свидетелях, идиотка. Подозреваемая имеет репутацию скандалистки, вспыльчивая и бешеная, окружающие характеризуют ее как стерву. Плюс ко всему, способ убийства вполне мне подходящий, вот же черт! Адвоката, что ли, нанимать, с этих бессердечных законников станется упечь меня за решетку, особенно если мой капитан лентяем окажется и не пожелает больше расследовать это убийство. Есть же вполне подходящая подозреваемая, что ему напрягаться-то.

Я подошла к ларьку.

– Здравствуйте, дайте, пожалуйста, три кофе «3 в 1» и «Сникерс», а еще пачку «Парламента».

– Документы есть? – спросила сонная продавщица.

– Нет, в милиции забрали, – буркнула я, – я оттуда, – и махнула в сторону отделения.

– Без документов сигареты не продам, – отрезала продавец, надо же, какая законопослушная! Или это близость правоохранительных органов так дисциплинирует?

– Ладно, давайте кофе и шоколад. – Спорить и уговаривать мне не хотелось, тем более, сигарет осталось еще полпачки, как-нибудь растяну. Не будут ведь меня в милиции целый день держать!

Когда я возвратилась в кабинет капитана Василевского, то увидела, что он куда-то собирается.

– И куда это вы намылились? – бестактно вопросила я.

– У меня вызов, – кратко ответил капитан.

– Значит, я могу быть свободна? – обрадованно воскликнула я, не веря своему счастью.

– Нет, вы остаетесь здесь.

– И чем мне без вас заниматься? Вы же допросили меня!

– Посидите, выпейте кофейку, покурить сходите, позже вами займется другой сотрудник, ваш паспорт у него. – С этими словами Василевский меня покинул.

– Вы меня что, тут просто так одну оставите? – крикнула я вслед, но то ли он не услышал, то ли снова проигнорировал, ответа не последовало.

Отлично. Сначала мне пришла в голову мысль пошариться на столе капитана, но я почти сразу отбросила ее. Если он вот так запросто оставляет меня в кабинете одну, то что-то тут неладно. Может за мной сейчас в замочную скважину подглядывают, нет, не буду делать ничего подозрительного!

Хорошо, буду делать то, что собиралась. Я выпила кофе, сходила покурить и, вернувшись, принялась ждать. Через минут пятнадцать глаза закрывались уже на совершенно неприличное время и открываться не собирались. На часах было десять утра. Что ж, если они собираются брать меня измором и думают, что чем больше я хочу спать, тем податливей стану, не на ту напали! Я огляделась, возле стены в ряд стояли стулья – вот там-то и прилягу! Одно из моих больших преимуществ, которое образовалось вследствие работы сутками – я могу спать где угодно, как угодно, когда угодно и при каком угодно шуме. Однажды я даже стоя минут пятнадцать проспала, а тут такая роскошь, вполне удобные стулья!

Только я опустила голову на импровизированную подушку из куртки, как провалилась в сон. Не знаю, удалось ли мне вообще сколько-нибудь поспать, потому что, как мне показалось, разбудили меня тут же. Причем не слишком учтиво. Проснулась я оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Кое-как разлепив очи, я увидела довольно молодого и симпатичного мужчину, но как только он открыл рот, я решила, что ничего привлекательного в нем нет.

– Гражданка Вебер, пройдемте со мной, я вами займусь! – рявкнул мент.

Я поплелась за ним, повесив голову и скрывая зевки. Когда же это уже закончится?

В кабинете, видимо, принадлежавшем ему, он сразу уселся за стол и прогавкал:

– Ну, рассказывайте!

Никто мне присесть не предложил, поэтому я плюхнулась на стул без приглашения. Кстати, этот хам даже не представился, а я не разбираюсь в погонах, чтобы понять, какое звание имеет этот человек.

– Что рассказывать-то? – пролепетала я, решив, пока не пойму, с кем имею дело, притвориться робкой дурочкой.

– Как убивали, где убивали, зачем убивали, что тут непонятного? – Похоже, этот ментяра может только орать.

– Я никого не убивала! Сколько можно повторять, вы вообще читали показания, которые я дала капитану Василевскому? – С этим, пожалуй, амплуа робкой дурочки не прокатит, буду вести себя понахальнее.

– Ты мне поговори еще!!! Короче, выбирай: либо ты сейчас пишешь мне чистосердечное признание, либо я засуну тебя в камеру на пятнадцать суток, а там-то другие бабы научат тебя уму-разуму!!! Каждый день тебя будут таскать на допросы, вызовут всех твоих родных и друзей и будут мурыжить их сутками! – этот гад еще и кулаком по столу стукнул!

Что-то я не усмотрела в этом предложении никакой логики, судите сами, если я не признаюсь, сяду на пятнадцать суток, а если чистосердечно покаюсь, то… сколько там за убийство дают? Умом мой собеседник явно не блистал или ставил на то, что я испугаюсь.

Как ни странно, я совсем не боюсь людей в погонах, а уж этот спектакль «злой и добрый полицейский» раскусила с лету. Капитан Василевский, сама учтивость, выкал мне при каждом удобном случае, разговаривал, конечно сухо, но более-менее доброжелательно, отпустил в ларек за кофе и шоколадкой, разрешил курить, а этот играет злого полицейского, чтобы я, шокированная, дрожащей рукой накалякала им чистосердечное признание. Только не учли они, что у меня дядя гаишник и многое рассказывал о психологических методах работы милиции. Да, и то, что я Николая пальцем не тронула, тоже не надо забывать.

Я прищурила глаза и как можно ехиднее прошипела:

– Вы не подскажете, шантаж – это какая статья Уголовного кодекса?

Хам изумленно открыл рот, потом закрыл его, затем взял на столе какую-то книжечку, швырнул мне и гаркнул:

– На, ищи, раз такая умная!

Я взяла книжечку, которая оказалась «Уголовным кодексом», в руки, повертела, открыла оглавление, но от усталости буквы сливались. Поэтому я закрыла кодекс, мягко подтолкнула книжку обратно и сказала:

– Нет, это вы мне скажите, вы же должны знать весь «Кодекс» наизусть!

Не знаю, то ли от меня не ожидали отпора, то ли мент понял, что криком от меня ничего не добьешься, но он встал и рявкнул:

– Иди отсюда!

Я, не веря своим ушам, поднялась и уточнила:

– Мне можно идти домой?

– Пошла вон!!! Паспорт заберешь в пятом кабинете!

Большего мне не требовалось, я припустила бегом к выходу, но у двери обернулась и пропела елейным голоском «До свидания», все-таки о хороших манерах забывать не стоит. Хам ничего мне не ответил, я зашла в пятый кабинет, но быстро уйти оттуда не получилось. Мне подсунули мои показания и предложили расписаться. Спать хотелось неимоверно, но я собрала всю свою волю в кулак и внимательно прочитала написанное, мало ли что они могли там от себя добавить! Но все было верно, записанное точно было моими словами, поэтому я подписала листок, забрала свой паспорт и с облегчением выскочила из отделения.

На улице я задумалась – машина находится у игрового зала, ехать туда на общественном транспорте мне сейчас совсем не улыбалось. Конечно, я вызову такси, но может, тогда сразу домой поехать? Ничего с машиной за день не случится, она на нормальной парковке, а завтра я ее заберу. Или может быть даже сегодня, только в душ схожу и посплю немного. Все, решено, поеду на такси.

Дома я была лишь в час дня, сил хватило только на то, чтобы залезть в душ и потом, с мокрыми волосами, доползти до кровати. Голова трещала так, что я думала, не усну, но, едва закрыла глаза, как провалилась в глубокий сон.

Проснулась я от какого-то жужжания и треньканья. Голова гудела так, что даже шевелить ею было больно. Настойчивое жужжание не утихало, и до меня дошло, что это звонит мобильный телефон. Я обнаружила его под грудой одежды, которая кучей валялась на полу.

– Алло!

– Каролинка, это самое! Что происходит? Я, это самое, ничего не пойму!

Только по выражению «это самое» я поняла, что мне звонит Андрей, мой друг по спортивному клубу.

– Подожди, помедленнее, башка раскалывается! Что там происходит, чего ты не поймешь? – простонала я.

– Меня сегодня менты вызывали, про тебя узнавали, это самое. Но ничего не объяснили, – сбавил громкость Андрюшка.

– Прям вызывали? – изумилась я. – В отделение?

– Нет, это самое, – ответил мой друг, – в зал приходили.

Вот черт! Теперь все на тренировке знают, что у меня проблемы с законом! Какое эти менты имеют право портить мою репутацию?

– Что спрашивали, что им надо было?

– В основном, это самое, о твоем характере и о том, какая ты спортсменка. Еще узнавали, какая у тебя сила удара.

– Вот блин! И что ты им ответил? – Надо же, какая оперативность!

– Ну, естественно, это самое, что характером ты похожа на тихую мышь, а на тренировки ходишь, чтобы жопой перед пацанами крутить, а не тренироваться. И, это самое, что бьешь ты, как кошку гладишь, еле-еле. А еще сказал, это самое, что ты, в основном, на мешке стоишь и над тобой все ржут, типа мешок на мешке.

Я шумно выдохнула. Надо же, оказывается, пока он говорил, я даже не дышала!

– Андрюшенька, золотой ты мой! Какой же ты молодец, все правильно сказал, и как вообще догадался, что говорить?

– Так своих не сдаем, – хмыкнул мой дружок, – пацанов тоже допрашивали, они то же самое сказали. Так, это самое, что случилось?

– Ты не поверишь, меня подозревают в убийстве! Там одного мужика по башке камнем долбанули, а все улики на меня указывают! – пожаловалась я.

– Ничего, не ссы, все нормально будет, мы поможем, если что. Ну ты его, это самое, не мочила?

– Нет!!!

– Ну вот и хорошо, проси, если нужно, мы тебя, это самое, прикроем, алиби организуем.

– Да алиби у меня нет, уже десять свидетелей это подтвердили, будем надеяться, что менты умеют работать, – грустно ответила я на столь любезное предложение.

– На это я бы не надеялся, – загоготал парень. – Ну ладно, это самое, звони, если что.

– Хорошо, спасибо, Андрей, и пацанам спасибо передавай! Я на неделе приду на треню.

Я отключилась и посмотрела в окно. Светло. И когда они успели припереться в зал и допросить мальчишек? Если спала я всего часа три, даже стемнеть не успело. Кстати, который час? Я разблокировала мобильный, три часа дня, да я всего два часа спала, как они все это успели? На экране было двадцать пропущенных звонков. Перезвоню сначала Вадику.

– Привет! Тебя че, еще не посадили? Дозвониться не мог, думал, ты уже на нарах чалишься, – весело приветствовал меня шеф.

– Очень смешно, ты заколебал, я всего-то на два часа отключилась. – Этот шутник совершенно неисправим!

– Какие два часа? Я тебе со вчерашнего дня дозвониться не могу! Тебя там били, что ли, когда допрашивали? По голове попали? – Несмотря на такие вопросы, беспокойства в его голосе я не услышала.

– Какой вчерашний день? Подожди, убийство что, вчера было, ой, вернее позавчера, то есть… ну ты понял!

– Ну да, – ответил Вадик и прибавил нежным голоском: – Потерялась во времени? Такое бывает, все-таки не каждый день человека на тот свет отправляешь.

Мне это уже надоело до чертиков.

– Ты мне зачем звонишь?

– Вообще-то волнуюсь, все-таки не посторонний мне человек, – он сделал внушительную паузу, – ну и узнать хочу, ты завтра на работу выходишь?

– Спасибо за беспокойство. – Волнуется он, как же! – Конечно, выхожу. Завтра увидимся, пока.

Понятно теперь, как милиция успела допросить моих спортивных друзей, я продрыхла сутки! И головная боль тоже этим объясняется. Непонятно только, почему никто из домашних меня не разбудил, шутка ли, сутки спать!

Больше мне не хотелось разговаривать ни с кем, по крайней мере, пока не выпью кофе и не приведу гудящую голову в порядок. Поэтому я поставила телефон на беззвучный режим и пошла на кухню. Дома, как всегда, никого не было, никто не мешал мне наслаждаться одиночеством и головной болью.

Выпив кофе и плотно пообедав, я поняла, что ни за какие сокровища мира сегодня не выйду из дома. К тому же снова хотелось спать. Это что, реакция на пережитый стресс? Я приняла душ, постирала вещи и решила пока не рассказывать домашним о случившемся, посмотрим, как дальше будут развиваться события.

О том, что семье не стоит рассказывать о моих криминальных делах, я передумала уже тем же вечером. Когда мы с родителями встретились на кухне, мама удивленно спросила:

– А ты что, дома?

Я недоуменно пожала плечами.

– Ну да.

Маму не удовлетворил мой короткий ответ.

– Полсмены отработала, что ли, подменяла девочку?

Папа добавил:

– А где твоя машина?

И тут до меня начало медленно доходить. О том, что машина стоит на парковке около зала, я начисто забыла. Вот же черт, еще и завтра придется ехать на работу на этом скрипучем маршрутном «пазике»! Мало мне проблем, еще к тому же на общественном транспорте пилить. И раньше вставать придется! Ведь маршрутка едет намного дольше, чем машина! Еще и с пересадкой! О боже, я мысленно застонала. Вызвать такси в наш поселок сравнимо с чудом, да и неизвестно, сколько его придется ждать, всего пятнадцать километров от города, а такие проблемы с транспортом! Видимо, какие-то чувства отразились на моем лице, потому что мама чуть встревоженно спросила:

– У тебя что-то случилось?

Я мотнула головой отрицательно и тут поняла еще одну вещь, а именно, почему никто не разбудил меня за целые сутки! Конечно, машины нет, меня тоже нет, а просто так в мою комнату никто не заглядывает. В том, что меня нет дома несколько дней, ничего удивительного, никто и не беспокоится. Тут я решила рассказать все и даже признаться в том, кого считают главным подозреваемым. В конце концов, родители уже привыкли к тому, что их доченька влипает в разные ситуации, и почти не переживают по этому поводу.

С шуточками и прибауточками поведала я о том, как меня забрали в милицию, как допрашивали и как я блестяще ввернула статью про шантаж во время второго допроса с этим милицейским хамом.

Реакция родителей меня поразила. Одновременно они задали волнующие их вопросы.

Мама:

– Так это ты его по башке стукнула?

И папа:

– Ты сухари уже начала сушить?

И эти люди мои родители! Ни капли сочувствия, ни одного доброго слова, нет, я точно не выдержу! Если уж собственные мама с папой думают, что мне человека прихлопнуть – раз плюнуть, то что уж там говорить о милиции!

Я раздраженно фыркнула:

– А вам, я смотрю, нравится мысль, что доченька сядет за убийство! Конечно, не какой-нибудь пустячок вроде кражи и взлома, сразу серьезное дело, уважаемым человеком на зоне буду!

И я плюхнулась на стул, не зная, обидеться ли мне на них и уйти или поужинать, как собиралась. Дилемму за меня любезно решили родители. Я сидела, сложив руки на груди, когда папа положил руку мне на плечо. Надежда вспыхнула во мне, неужели я все-таки дождусь хоть капельки сочувствия?

– Не переживай, доченька, – сладко пропел папа, – первый год мы тебе точно передачки приносить будем.

– Может даже и во второй тоже, если не надоест, – хихикнула мама, – ну а там уже как-нибудь сама. К тому времени освоишься, может какой-никакой авторитет заработаешь…

Я вскочила, какой там ужин, ни минуты не останусь с этими ужасными людьми! Шуточки они мне тут шутят, юмористы нашлись! Не слушая, что родители мне там еще говорят, я поднялась в свою комнату и решила лечь спать. Лучший способ заглушить голод – это сон, да и вставать завтра рано.

На часах было восемь вечера, но заснула я моментально.

На следующий день я впервые за много месяцев проснулась вовремя. Родители уже ушли на работу, так что от утренней порции шуточек я была избавлена. На работу я приехала почти без опозданий. Задержалась на двадцать минут из-за того, что не рассчитала время, которое идет маршрутка. Но двадцать минут – это такие пустяки в сравнении с обычным часом! Аня ждала меня на пороге.

– Что там случилось? Тут все только и говорят о том, что ты шлепнула Николая! – воскликнула она, едва я переступила порог.

– Честно? Без понятия! Кто-то ударил его булыжником по башке и по расчетам милиции – это я! Еще и эти придурки все дали показания, типа я грозилась Коляна убить и выбежала вслед за ним! Хорошо еще, никто не сказал, что я с камнем наперевес бежала!

Все мое приподнятое настроение улетучилось без следа, стоило вспомнить о событиях недавней ночи, тем более что менты мне больше не звонили и я тревожилась, что они там могли накопать. Пока я была дома, старалась не думать об этом, ну за исключением беседы с мамочкой и папочкой, но стоило Ане завести разговор об убийстве, прежняя тревога нахлынула с новой силой.

– И что ты думаешь? Если менты никого не найдут и решат, что это ты? – волновалась коллега.

Я улыбнулась:

– Знаешь, а ты первая, кто не стал спрашивать, не убивала ли я.

Аня тряхнула головой.

– Ты, конечно, та еще стерва, – и эта туда же, – но не убийца же! Я бы еще поверила, что, пока вы ссорились, ты ему в башку запустила пепельницу, но чтобы побежала вслед? Нет, ты остываешь слишком быстро, пока добежала бы до него, вся злость бы уже пропала.

– Спасибо, дорогая, за поддержку, будем надеяться, что менты кого-нибудь ищут. – Я облегченно выдохнула – ну вот, дождалась-таки поддержки, причем не от родных людей, а почти постороннего человека! Мы с Аней коллеги-приятели, но лучшими подругами никогда не были. Наконец-то кто-то в моем окружении думает головой, а не ж… другим местом.

Я быстренько приняла смену, мы посидели с Анютой на диванчике, потягивая кофе, куря сигаретки и болтая обо всем на свете. Около двенадцати дня коллега ушла, а я принялась думать. Через час, когда я уже придумала около десяти способов, как избежать тюрьмы, и около двадцати, чем можно заниматься на нарах в свободное от лагерного режима время, пришел первый игрок. Затем потекла рабочая смена, игроки шли друг за другом, и думать уже было некогда.

Около восьми вечера приехал Вадик и начал, по обыкновению, шутить свои дурацкие шуточки.

– Сухари уже начала сушить? – захихикал он уже с середины зала. Надо же, папа тоже этот вопрос задавал, может, действительно прислушаться да прикупить в магазине пару упаковок? Сушить их в духовой плите я уж точно не буду, еще не хватало кулинарничать!

– Вадик! – Я попыталась вложить в рявканье все свое негодование, а взглядом изобразить бесконечный упрек.

– Да ладно, я же шучу! Что там менты говорят?

Я тяжело вздохнула и уныло проговорила:

– Не знаю, после того допроса мне даже не звонили. Может, все-таки ищут настоящего убийцу.

– Да-а-а, не повезло, так не повезло, – протянул Вадик. – Сходи в церковь!

У этого красавца на все семь бед один ответ – сходи в церковь. Не идет выручка (от которой напрямую зависит и моя и его премия)? Сходи в церковь! Конфликты с игроками? Сходи в церковь! Попала в аварию? Сходи в церковь! Вскочил прыщ на пятой точке? Сходи в церковь! Причем особой набожностью Вадик не отличается, даже «слава богу» я от него никогда не слышала. А уж матерится мой начальник так, что любой сапожник со стажем ему позавидует. Да и вообще, половина смертных грехов уж точно его хобби.

Я пропустила совет мимо ушей и пошла за деньгами. Вадик взял выручку и испарился, даже не отпустив шуточки напоследок, видно все же подействовал на него мой упрекающий взгляд.

Игроки, кстати, вели себя тише воды ниже травы, видимо боялись, что кому-нибудь еще прилетит по голове, идиоты несчастные. Все, кто был в курсе ситуации, общались со мной с преувеличенной любезностью, даже чай никто не попросил налить! Поначалу меня это страшно бесило, но, когда все без вопросов и нытья ушли в двенадцать часов ночи, я оценила плюсы клейма «истерички-убийцы». Я спокойно проспала до утра, за ночь никто не потревожил.

Утром, приехав домой и приняв душ, я поняла, что отлично выспалась на работе и в дополнительном отдыхе не нуждаюсь. Такое бывало нечасто. Обычно игроки сидят часов до шести утра, и бывает, что ночь на работе проводишь, не сомкнув глаз. Я решила не терять времени зря и сходить на тренировку. Скоро все мои одноклубники уедут на летние сборы, а я останусь в городе работать, так что пока в зале кто-то еще тусуется, нужно тренироваться.

В три часа я зашла в зал и сразу же направилась к тренеру.

– Каролинка! Что там у тебя случилось? – Сергей Иванович говорил тихо, так, чтобы окружающие не слышали нас.

– Вас допрашивали? – Я тоже, как могла, понизила голос.

– Не допрашивали, скорее, опрашивали, я сказал то же, что и пацаны.

– Спасибо вам большое! – улыбнулась я, уж на кого, а на своих пацанов и тренера я могу положиться всегда.

– Что там нового?

– Да я не знаю, меня больше в отделение не вызывали.

– Ладно, если помощь нужна будет – сразу звони и говори! – предупредил тренер. – В пары встанешь или ты сегодня так пришла, форму не терять?

– А можно на мешке, а потом на лапах?

– Давай! Тогда поучи там новенького ногами бить, боксер пришел, ноги вообще не поднимаются, – с этими словами тренер указал мне на парня.

Я оглянулась, возле мешков стоял высокий и, не буду кривить душой, очень хорошо сложенный молодой человек. На вид ему можно было дать не больше двадцати пяти.

– Миша! – крикнул Сергей Иванович. – Каролина тебе сейчас удары ногами покажет!

До того как прийти в кикбоксинг, я около двух лет занималась тхэквондо, поэтому ногами машу едва ли не лучше всех в зале, по крайней мере, техничнее всех уж точно. Меня частенько просят поставить кому-нибудь ноги или показать какой-нибудь удар, ничего необычного в этом нет.

Я размялась и подошла к парню, личико у него тоже ничего, вполне даже в моем вкусе.

– Михаил, – улыбнувшись, представился он.

– Каролина, – ответствовала я.

Примерно полчаса мы с ним изучали удары, ноги у него и впрямь еле поднимались. Парень старательно выполнял все мои команды, но при этом умудрялся засыпать меня вопросами. Я отвечала односложно и не вдавалась в подробности, не очень люблю рассказывать чужим людям о себе. Хотя парень мне понравился, скрывать не буду.

В середине нашего «занятия» Миша выдал:

– Давай сходим куда-нибудь? Кино, кафе, куда ты предпочитаешь?

Такого предложения после получасового знакомства я точно не ожидала.

– Какое-то неожиданное приглашение, зачем нам куда-то идти?

Похоже, такого вопроса он не предвидел, потому что замялся.

– Ну… посидим, пообщаемся, узнаем друг друга получше.

Я не могла удержаться от удовольствия немного поиздеваться над парнем. Нет, посмотрите-ка на него, Казанова выискался, на свидание он тут меня зовет! Полчаса вместе мешок попинали, и уже давай пойдем в кино.

– Мы и сейчас общаемся, чем тебе спортивный зал не нравится?

– Каролина, ну ты же понимаешь, я бы хотел наедине, в более спокойной обстановке…

Ой-ей, наедине он, видите ли, хочет. Я сделала вид, что до меня только что дошло.

– Ааа, так ты на романтику намекаешь?

Михаил пожал плечиком.

– Ну что-то вроде того.

Ну что ж, сам напросился, не люблю, когда меня так банально клеят.

– Ой, нет, мне абсолютно не до амуров сейчас, учеба, работа, знаешь ли, тренировки вот еще. Да к тому же ты не в моем вкусе, – подытожила я и похлопала рукой по мешку. – Бей на этом уровне, тогда ЭТО, – я намеренно выделила слово голосом, – хоть лоу-киком называться будет.

С этими словами я развернулась и пошла к тренеру работать на лапах.

Следующая неделя прошла спокойно. Я ходила на работу, тренировалась все свободные от смен дни, даже несколько раз умудрилась появиться в институте. Занятия как таковые уже закончились, но у нас была летняя сессия, и кое-какие предметы мне еще не поставили. Миша все так же пытался уговорить меня сходить с ним хоть куда-нибудь, но мне не хотелось забивать себе голову сейчас еще и всякими свиданиями, тем более, несмотря на симпатичную мордашку, меня к нему не тянуло. Слишком уж он обычный был и симпатии высказывал по-идиотски и банально, а я ординарных личностей не люблю. Из милиции меня не беспокоили, даже ни разу не позвонили, поэтому я решила, что от меня отстали или нашли настоящего убийцу. Рано радовалась.

Я была на работе, когда зазвонил мобильный. Незнакомый номер. Несколько мучительных секунд я размышляла, брать ли трубку, потому что прямо-таки шкурой чувствовала грядущие неприятности. Наконец решилась:

– Да!

– Каролина Игоревна? Капитан Василевский беспокоит. Не могли бы вы подъехать завтра в отделение часам к одиннадцати утра?

Я бодро ответила.

– Здравствуйте! А после обеда вас устроит? Я до обеда занята, у меня пересдача зачета, ну просто никак не могу пропустить, потому что это уже вторая пересдача. Если я не приду, то меня повесят на доску у деканата, как кандидата на отчисление.

– Как это повесят, натурально? – удивился капитан.

– Конечно, натурально, на листочке. Имя, фамилия, отчество, номер группы и факультет, – обстоятельно пояснила я.

На самом деле никакой пересдачи у меня не было, но снова ехать после смены в отделение, насквозь пропахшая сигаретным дымом, я не собиралась. Приеду домой, наведу полный марафет, авось, дрогнет сердце капитана и проснется желание помочь красивой девушке – начнет искать убийцу.

– Хорошо, жду вас с двух до пяти вечера.

– До свидания, – вежливо проговорила я и положила трубку.

Итак, в чем же завтра пойти? Короткая юбка или строгое платье? Или вообще спортивный костюм напялить и даже не краситься? Нужно поразмыслить, мне просто необходимо произвести самое благоприятное впечатление.

На следующий день я впорхнула в кабинет Василевского, благоухая, как цветущая роза. Надела я кокетливое, но не вызывающее приталенное платье с пышной юбкой, неброский макияж и вытянутые волосы довершали образ. Скромненько и со вкусом, этакая нежная барышня, которую нужно спасать из беды. Даже босоножки на каблуках напялила, чтобы более хрупкой выглядеть!

Я зашла, подняла глаза и если б могла свистеть, присвистнула бы от удивления, на стуле рядом со столом капитана сидел… Миша с тренировки. В форме.

– Вот козел! – пробормотала я, даже не пытаясь понизить голос.

Василевский лукаво посмотрел на Михаила.

– Это она про тебя!

– Итак, зачем вы меня вызывали? – Я мгновенно забыла о том, что должна была играть роль нежного комнатного цветка, и перешла в атаку. – Думаю, вам есть что мне рассказать после того, как ваш коллега-приятель нагло втерся в мое окружение.

– Послушай… – начал Михаил, но я перебила:

– Я с предателями не разговариваю! А еще на свидание звал! Чтобы побольше вынюхать про меня?

Мне стоило большого труда не назвать Михаила «крысой», в нашем круге именно так именуют подставных лиц. Но я прекрасно понимала, насколько это может быть обидно, тем более, человек просто делал свою работу. По большому счету он меня не предавал, потому что мы не были знакомы, только вот я чувствовала себя… униженной? Конечно, думала, что нравлюсь человеку, а он просто задание выполнял, видите ли, ну уж нет, я этого так не оставлю! Нечего было меня обманывать! Не переводя дыхания, я обратилась к капитану:

– Извините, может быть, побеседуем наедине? Меня раздражают лживые люди!

Капитан Василевский усмехнулся:

– Давайте не будем горячиться, Михаил, между прочим, считает, что вы не можете быть убийцей, но, к сожалению, пока факты не в вашу пользу. Скажу по секрету, я тоже считаю, что вы невиновны.

Я воодушевилась.

– Ну и в чем же тогда проблема?

– Проблема в том, что у нас нет больше подозреваемых, а наш начальник требует побыстрее завершить это дело. Один из его гениальных вариантов – вы убили Козлова, но в целях самообороны. Он на вас накинулся на улице, вы в панике схватили камень, ну и так далее. Отделаетесь условным сроком.

– Вы в своем уме вообще? Какой условный срок? Какая самооборона? – Я аж задохнулась от возмущения. – Я на тренера учусь, меня потом никто к детям не подпустит на метр! И потом, кто-то не хочет или не может работать, а я отдувайся?!

Василевский театрально вздохнул:

– Мы делаем все возможное. Вот Михаил очень хочет вам помочь, поэтому вся надежда на него, посоветовал бы вам быть с ним полюбезнее!

Я фыркнула.

– Вот еще! Так зачем вы меня просили прийти?

Василевский задумчиво поскреб подбородок.

– Ну, в общем-то, только сказать, что вы так и остаетесь главной подозреваемой, а на нас давит начальство. – Он немного подумал и продолжил: – Ну и конечно, поставить вас в известность, что мы знаем о том, что и вы, и ваши приятели со спортивной секции лгали о вашей неспособности нанести смертельный удар. Вы даже на ринге в нокаут отправляли! Ваши парни об этом Михаилу уже на третьей тренировке восхищенно рассказывали. А уж если в руке камень, то нанести удар, который приведет к летальному исходу, с вашей подготовкой легче легкого! В общем, вся надежда, как я уже говорил, на лейтенанта: если он найдет преступника, то вы спасены, если нет, то будете обвиняться в убийстве! Свидетельских показаний у нас предостаточно, улик, правда, почти нет, но это не проблема. Это все, что я хотел вам сказать.

Я подчеркнуто попрощалась только с Василевским и выскочила из кабинета. Что за бред он нес? Что значит «не проблема» отсутствие улик? Они их сфабрикуют, что ли? Ничего не понимаю. Да и вообще, в этот раз капитан что-то излишне дружелюбный, во время нашего первого допроса был прямо-таки сухарь сухарем, а тут смотрите-ка, разулыбался, разподмигивался. Нет, дело точно нечисто. Еще и все время талдычил про своего Михаила, что теперь, если этот тип окажется плохим работником, мне садиться на скамью подсудимых? И вообще, всю эту бредятину можно было и по телефону сказать, а не тратить мое время попусту! Задыхаясь от негодования, я добежала до машины и села за руль. Ни в чем не повинные босоножки полетели на заднее сиденье, надо же, еще и каблуки для них надевала, что за идиотка! Еще злясь, я натянула удобные балетки, потому что не могу водить машину на каблуках, но стоило мне запустить двигатель, как весь гнев улетучился и начали приходить трезвые мысли.

Итак, хорошо, мне ясно дали понять, что я была и остаюсь для всех главной подозреваемой и что спасти меня может разве что чудо в лице Михаила. Чудес я ждать не привыкла, может, взять дело в свои руки? А что, за всю жизнь я проглотила столько детективов, что впору открывать свое агентство и распутывать преступления!

За рулем мне всегда думалось легче всего, вожу я на автомате. В смысле, на автопилоте, не задумываясь, автоматическую же коробку передач терпеть не могу, только механика! За рулем я расслабляюсь, за дорогой слежу как-то не задумываясь, а переключение скоростей у меня вообще никогда не вызывало проблем. Скорее всего, это связано с тем, что училась в автошколе я параллельно с работой и частенько на занятия приходила, не спавши сутки. Как уж я умудрилась сдать все с первого раза, сама не понимаю, но ездить для меня всегда было легко. С теорией, правда, туговато, но на этот случай в бардачке есть «Правила дорожного движения», которые я открываю, когда не знаю, какой передо мной дорожный знак. Без этой книжечки я полный ноль. Вожу пять лет, а до сих пор путаю знаки «Остановка запрещена» и «Стоянка запрещена». Но, тем не менее, теорию я тоже сдала с первого раза – мне помогала сестра, которая сдавала вместе со мной – уж она-то все вызубрила, в отличие от родственницы-разгильдяйки.

В общем, я катила в сторону дома и обдумывала план поиска убийцы Николая. Я покажу этим ментам, как надо работать! Месяца не пройдет – преподнесу им убийцу на блюдечке! Серые клеточки, воспеваемые Эркюлем Пуаро, заработали, и мы с ними пришли к выводу, что на данный момент совершенно ничего не знаем о преступлении, да и о самом Николае тоже. Где он работал, чем увлекался, помимо игры в автоматы? И самое главное, что может оказаться самой важной зацепкой, откуда у него, только недавно считавшего каждые сто рублей, появились деньги, которые он с такой легкостью расшвыривал? Да я даже друзей его не знаю!

Единственный человек, которого пока можно порасспрашивать, это его жена, тем более, мы с ней вроде как знакомы, сколько раз она прибегала в зал и крыла меня трехэтажным матом? Осталось только где-то выловить вдову, но это легче легкого, послезавтра выйду на работу и зайду в молочный магазин к тете Наташе, она моя старая знакомая и знает, кажется, весь район. А уж с Николаевой женой вообще вроде как дружбу водит.

Наметив нехитрый план действий, я с удивлением заметила, что уже приехала к дому. Надо почаще думать за рулем, дорога пролетает незаметно!

Выйдя на работу и приняв смену, я в первую очередь понеслась к молочнице.

– Здравствуйте, тетя Наташа, как у вас дела?

– Ой, Каролиночка! Давно тебя не видела! Видишь, следую твоему совету, стараюсь не заглядывать в автоматы, а то столько долгов наделала, столько долгов! – засуетилась тетя Наташа.

По бегающему взгляду я поняла, что это она только в мой зал не заходит, поди, в другие бегает регулярно, но это пусть остается на совести молочницы, мне некогда вразумлять бабу, которая в два раза старше меня.

Тетя Наташа редкий вид игромана-женщины, я на сто процентов уверена, что она зависима и нуждается в лечении. Такие экземпляры редкие, но как говорят, что женский алкоголизм это страшное дело, так и женская игромания не менее ужасное. Эту даму я лично пыталась уговорить, убедить в том, что ей не стоит играть, тем более на взятые в долг деньги, но ее ничего не пробирает. В последнее время я просто перестала ее пускать, закрывала дверь в то время, в которое она всегда ходит, и на стуки и звонки не реагировала. Благо, что тетя Наташа ходит в определенное время, в свой обед и полчаса после работы, потому что потом ей нужно ехать домой, в свой район. Судя по тому, как после работы она старательно смотрит на время, думаю, ее близкие знают о зависимости и строго наказали ей следовать по маршруту работа-дом. Только они, судя по всему, не догадываются, что тетя Наташа успевает в этот промежуток втиснуть поднятие адреналина азартными играми. Кстати, это именно про эту женщину я упоминала, когда рассказывала о нашей классификации игроков.

Сделав вид, что поверила ей, я воскликнула:

– Какая вы молодец! Я же говорила, что, как только вы преодолеете первое и самое сильно желание поиграть, будет легче! Вот увидите, не будете заглядывать в аппараты месяц и вообще о них забудете!

Тетя Наташа энергично закивала, всем видом выражая согласие. Вот старая врушка! Но пора переходить к делу.

– Тетя Наташа, я к вам по делу. Вы же всех в этом районе знаете?

– Ну, конечно, не всех, но с большинством приятельствую.

– А жену Николая? – задала я самый интересующий меня вопрос.

– Это которого убили-то? Вот горе-то горе! – запричитала продавщица, но тут же деловито добавила: – Ну знаю, общаемся мы с ней немного.

Я придала своему лицу самое невинное выражение, на которое способна.

– А вы можете дать мне ее адрес?

Тетя Наташа подозрительно прищурилась и спросила:

– Зачем это тебе ее адрес?

– Понимаете, – вдохновенно начала я заранее приготовленную ложь, – перед тем как Николая убили, он выиграл у меня достаточно большую сумму денег. Но дело было вечером, у меня закончились наличные, а администратор сказал, что не повезет мне кассу, поэтому мы с Николаем договорились, что я выплачу ему деньги на следующий день, ну то есть не я, девочкам передам, а они отдадут. Но все так закрутилось, завертелось, про деньги забыли, а сегодня Анька спрашивает, для какого это игрока лежит выигрыш в сейфе. Я не стала говорить, что деньги для Николая, а то их мог администратор просто назад забрать, решила отдать вдове. В нынешней ситуации ей любая сумма пригодится.

Когда я придумывала эту ложь, то ставила на то, что тетя Наташа игрок, а для любого игрока карточный долг – святой долг, карты здесь упоминаются образно, на самом деле следует говорить, что любой долг, который ты сделал в азартной игре – это святой долг, который нужно платить. Не всегда, конечно, игроки этому правилу следуют, но кричит об этом почти каждый, особенно когда просит в долг ему поставить. Я в данной ситуации выступала как порядочнейший в глазах игрока человек – решила выплатить свой долг человеку, который умер, вернее, не покойнику, а, так сказать, ближайшему родственнику. И неважно, что никакого выигрыша нет, продавщица ведь этого не знает.

Так и вышло.

– Ой, конечно, я дам тебе адрес, раз такая ситуация вышла! Ты молодец, ведь могла бы деньги себе оставить! Смотри, вон тот дом видишь?

– С узорами из красного кирпича?

– Да, да, двенадцатиэтажный, если пойдешь отсюда прямо к нему, то первый подъезд от нас, шестой этаж, самая правая дверь. Там четыре квартиры на этаже, тебе нужна самая правая. Я номера квартиры не знаю, но, думаю, разберешься!

Я расплылась в улыбке.

– Тетя Наташа, спасибо большое! Вы меня так выручили! До свидания!

Я уже взялась за дверную ручку, когда продавщица меня окликнула.

– Каролиночка, подожди! А… – замялась она, – сколько денег он выиграл-то?

Так, понятно, любопытство взяло верх, что же ей соврать?

– Пятьдесят тысяч! – ляпнула я, такая сумма не должна вызвать зависти, но и пустяковой ее не назовешь.

– Даа? А сколько ставил?

Я лихорадочно соображала, Колян «соточник», но со ста рублей пятьдесят тысяч не выигрывают, с другой стороны, в тот последний для себя день он ставил тысячами, а с тысячи рублей теоретически можно выиграть сумму, в пятьдесят раз больше – своими глазами два раза такое видела.

– Тысячу поставил, – решилась я и тут же в голову пришла блестящая идея, – он вообще в тот день ставил тысячами, представляете, это наш Колян-то!

Тетя Наташа печально вздохнула:

– А сколько раз ставил?

– Пять раз, на пятый поднял. – Тут я уже не раздумывала и продолжила: – Меня это очень удивило. Не выигрыш, конечно, а сумма ставок, вы представляете, пять раз по тысяче! Николай никогда в жизни так не играл.

– Ааа, ну что же, повезло бедолаге, жаль, что в последний раз… ладно, беги!

Нет, ну что за баба! Я ей тут усиленно выражаю свое удивление столь высокими ставками, а она вообще не реагирует! Я решила заканчивать с намеками и задать вопрос в лоб.

– Так вы не знаете, откуда у Коли могли быть такие деньги?

Тетя Наташа наконец очнулась от своих игровых грез.

– А? А нет, не знаю! Откуда ж мне знать, я с ним не приятельствовала.

– А жена его вам случайно ничего не рассказывала?

Тетя Наташа рассеянно пожала плечами.

– Да я ее еще не видела. Она что-то перестала сюда заходить, горюет, наверное.

Что ж, не буду расстраиваться. Глупо было надеяться, что молочница даст мне ответы на все интересующие вопросы.

– Ладно, тетя Наташа, спасибо за информацию, я пойду, до свидания!

– Ага, пока, Каролиночка, беги давай!

И я побежала.

Теперь нужно было подумать, как мне заявиться к жене Николая. Как же ее зовут? Вроде бы Нина, отчество я точно никогда не знала. Скорее всего, тут нужно будет говорить правду, иначе с чего бы ей рассказывать о своем муже? Еще начнет ревновать или подумает, что я на его, упаси господи, наследство претендую. Баба с характером, только ко мне раз пять прибегала скандал закатывать, что я на ее благоверного виды имею. Решено – скажу ей правду, что меня подозревают в убийстве, но я невиновна и хочу найти настоящего преступника.

С работы я уйти не могла, даже ради спасения собственной шкуры, поэтому визит пришлось отложить на следующий день. Немного подумав, я решила, что и сразу после работы не следует наносить светский визит. Во-первых, потому что от меняуже несло табаком, то ли еще будет завтра, а я не знаю, как вдова относится к запаху сигарет, во-вторых, я очень устала, наверное, сказывалось эмоциональное напряжение последних дней, и мне потребуется поспать хотя бы часа три, даже если сегодня ночью игроков не будет. Ну и в-третьих, женщина банально могла быть на работе. Разумнее всего будет заглянуть к ней вечером, часов после восьми.

Рабочая смена прошла спокойно, как, впрочем, все мои смены после убийства, но спала я мало, сидел у меня один «крупняк» до четырех утра, поэтому после работы я поехала домой досматривать сны, как и планировала.

Будильник прозвонил в пять вечера, я неторопливо поужинала, хотя для меня это скорее был завтрак, затем начала приводить себя в порядок. Делать яркий макияж не стала, но и совсем чучелом ехать не хотелось. В семь вечера я выехала из дома к жене Николая.

Дом, в котором жил Николай, был построен, скорее всего, в конце прошлого века, потому что выглядел еще вполне прилично. Я не очень разбираюсь в возрасте домов, но очень новый от очень старого отличу без труда. Этот дом был в самом расцвете сил. Подъезд встретил меня железной дверью с домофоном. Вспомнив бурную молодость, я набрала квартиру, которая, по моим подсчетам, находилась на этаже седьмом-восьмом. На вопрос «Кто?» я ответила «Почта», и дверь открылась. Жильцы верхних этажей охотнее открывают двери незнакомцам, даже если понимают, что это далеко не почта. Не знаю, чем они руководствуются, наверное, считают, что если это хулиганы, то все равно высоко подниматься не будут, на наркоманов им плевать по тем же причинам. Жильцы первых-вторых этажей на просьбу открыть «почтальону» запросто могут послать вас куда подальше, еще следует не забывать такой вариант, что они просто могут выглянуть в окно, если оно выходит на входную дверь, и сказать все, что думают, незадачливому обманщику. Почему я так уверенно об этом говорю? Подрабатывала в школе тем, что раскидывала рекламные буклеты в почтовые ящики, поэтому как проникнуть в подъезд с домофоном без ключа, знаю по собственному опыту. Да и в холодные вечера мы с друзьями в подъездах сидели, на улице ведь и околеть можно.

Следуя инструкции тети Наташи, я поднялась на шестой этаж, на мое счастье, в доме работал лифт, и нажала звонок самой правой квартиры. Тут же внутри послышались шаги.

– Кто? – вопросили меня из-за двери.

– Тетя Нина… – начала я, отчества я не знаю, а как еще называть женщину в два раза старше тебя? Не Нинкой же.

Я не успела договорить, как дверь распахнулась, и Нина начала вопить:

– Ах ты сволочь такая! Не побоялась домой заявиться! Распутница! Разлучница!

От неожиданности я попятилась. Чего она орет-то? Сейчас еще соседи сбегутся, только их мне сейчас не хватало!

– Тетя Нина, да не нужен мне был ваш Коля! Ну сколько можно повторять! – воскликнула я с отчаяньем.

– Да знаю я! Куда этому идиоту до тебя, им могла только Люська-алкашка из тридцатой заинтересоваться, да и то после бутылки водки. Проходи! – неожиданно спокойным голосом сказала Нина.

Я постаралась не выказывать своего удивления резкой переменой настроения собеседницы и шагнула в квартиру.

– Снимай обувь, вот тапки, хочешь, обувай, они чистые, для гостей, только вчера постирала. Если не хочешь, можешь без тапочек идти, но по полу дует, я люблю, когда дома свежо, окна открыты, – начала хозяйка дома. – Куда пойдем? На кухню или в гостиную?

– Да мне без разницы, давайте присядем, где вам удобно. – Признаться, таких любезностей от скандальной бабы я не ожидала и немного растерялась.

– Тогда давай на кухню, мы тогда сможем не прерываться, а то так я буду все время бегать, чай-кофе носить, – распорядилась Нина, – руки мыть в ванной, вон дверь, туалет, если нужно, рядом.

Я зашла в ванну, все сияло чистотой, полочка заставлена красивыми бутыльками с косметикой. Я пригляделась – а косметика-то не из дешевых, и бутыльки полные, явно недавно куплены. Кто бы мог подумать, что та скандальная баба, которую я знала, так за собой ухаживает? Помыв руки, я пошла на кухню. Нина уже вовсю хозяйничала, на столе появилась нарезка из сыра и колбасы, хлеб, масло, конфеты, фрукты.

– Может, ты что-нибудь посущественнее кушать хочешь? – спросила хозяйка. – Могу предложить борщ и картофельное пюре с котлетками.

– Ой, спасибо, – замахала я руками, – но я только-только поужинала!

– Ну, хорошо, ты чай будешь или кофе?

Всем напиткам в мире я предпочитаю кофе, но не растворимый, а нормальный, либо сваренный, либо из кофемашины. Растворимый пить, конечно, могу, но тот, который подороже, обычно та пыль, которую насыпают в баночки и продают за сто-двести рублей, и на кофе-то не похожа, а вот более дорогие сорта еще напоминают обожаемый напиток, хотя, справедливости ради, скажу, что далеко не все. Чего я совсем уж терпеть не могу, так это кофе из пакетиков «Три в одном», когда-то мне нравилось и такое, но после того, как я приобрела себе кофемашину, от гадости из пакетиков меня просто воротит. К хорошему, однако, быстро привыкаешь.

Я заколебалась, кто знает, какой кофе у Нины? Совсем не хочется обижать ее и с отвращением прихлебывать какое-нибудь «Пеле».

Тут женщина, словно прочитав мои мысли, сообщила:

– Кофе у меня вкусный, из кофемашины! Я только на этой неделе ее купила, машину эту.

– Кофе! Буду кофе! – радостно выкликнула я.

Нина начала возиться с капсулами и кружкой.

– Тоже кофеек любишь? Я так обожаю! Это моя мечта была, иметь кофемашину, да Николаша, царство ему небесное, все не разрешал мне, говорил, дорого. Сначала кофемашину покупать, потом постоянно капсулы к ней, вот только после его смерти себя порадовала.

Ставя передо мной дымящуюся, упоительно пахнущую чашку, она продолжала:

– Да и вообще, жили мы очень скромно, Николаша, царство ему небесное, каждую копейку считал! Каждым рубликом меня попрекал, хотя я тоже работаю! Зато теперь наконец поживу в свое удовольствие! Я уже и косметики себе прикупила, к которой давно приглядывалась, и одежонку какую-никакую. У меня ведь есть вкус, швея я, это все муж мне говорил, как лахудре одеваться. Заставлял меня экономить все время, гад такой, зато на свои забавы денег не жалел! Вон, в аппараты ваши каждый божий день бегал!

Я вклинилась:

– Ну не так уж много он и проигрывал, по-крупному-то не ставил, по сотне всего. А почему вы его терпели и не развелись?

Тетя Нина вздохнула:

– Знаешь, Каролина, тебя ведь Каролина зовут, верно? – я кивнула. – Я ведь человек старой закалки, в наше время разводиться было стыдно, да и привыкла я к этому козлу. Ну кому бы он нужен был без меня? Спился бы, опустился. Я даже, господи, прости, в какой-то мере рада, что он так рано ушел, хоть для себя поживу.

Вдруг она, словно опомнившись, спросила:

– А ты зачем ко мне? Не просто ведь так, в гости. После тех скандалов, которые я тебе закатывала, вряд ли хочешь меня в подругах видеть.

Я улыбнулась:

– Да, закатывать скандалы вы просто мастер! Вообще… – Я решила все-таки быть полностью откровенной, женщина-то вроде совсем неплохая! – Я долго думала, чего бы вам такого соврать, но лучше расскажу все как есть. Меня подозревают в убийстве вашего мужа. В тот день, когда все произошло, он сильно напился, и мы поругались, я его из зала выгнала, да еще и вслед крикнула, что если увижу снова – убью. А все эти скоты паршив… извините, то есть игроки, которые в зале сидели, разболтали ментам про наше небольшое разногласие. Меня только сегодня вызывали в отделение и обрадовали, что хотят пришить мне непредумышленное убийство при самообороне. Вы представляете!

Тетя Нина внимательно посмотрела на меня, потом медленно произнесла:

– Нет, ты не убивала, не такой ты человек, я думаю. Это его дружки постарались, я уверена!

Я заволновалась, дружки – это хорошо, дружки – это уже что-то. Может, получится что-нибудь такое эдакое раскопать?

– Тетя Нина, какие дружки? Расскажите мне все, пожалуйста! Я решила в детектива поиграть, если что-нибудь существенное найду и расскажу ментам, может, они от меня отстанут! А то покоя нет, они уже всех моих друзей и знакомых опрашивали, вы представляете, что обо мне люди думают!

Женщина молчала, я решила, что совсем не убедила ее.

– Тетя Нина… – начала я снова самым жалостливым своим голоском.

– Да помолчи ты! Я думаю, с чего начать! В общем, ладно, знаешь, на что я прибарахлилась? Вся эта косметика, кофемашина, другая техника? У Николаши на счету в банке было полтора миллиона! Понимаешь, полтора! Эта скотина заставляла меня каждую копейку экономить, а сам миллионы на счету имел! И ведь ни слова мне не сказал, паскуда такая, урод бородатый!

Справедливости ради, я ни разу не видела Николая с бородой, но не стала перебивать разгневанную жену, она-то лучше своего муженька знает.

– И ведь я случайно узнала! – разъяренно продолжала тетя Нина. – Когда меня привели этого скота опознавать, отдали кое-какие вещи его, а там визиточка банка и цифры, номер счета. Я, правда, не сразу поняла, что это за цифры такие, но интересно стало, сходила в банк, там-то все объяснили мне.

Я аж про кофе забыла, такой неожиданный пассаж вырисовывался!

– А как же вы воспользовались деньгами? – Эта информация показалась мне самой интересной. – Разве их можно было вот так просто забрать?

– Да опять же по чистой случайности! У нас была дача, и мы ее продавали, но, когда выставили на продажу, этому скоту нужно было куда-то там уехать по работе на неделю, а она на него была оформлена. Вот мы на меня доверенность и сделали на всякий случай, вдруг покупатель сразу подвернется. Доверенность сроком на год, и там, оказывается, спасибо нотариусу, дай бог ему здоровья, который посоветовал эти строки вписать, указано, что я могу распоряжаться всем его имуществом, включая банковские счета. Вот я с этой доверенностью в банк и пошла, а то, что эта скотина умерла, не сказала им.

– Вот это вам повезло! А так бы ждали, пока сможете наследством воспользоваться. Поздравляю вас! – Я искренне порадовалась за женщину.

– Вот я и думаю, – продолжала тетя Нина, – откуда у моего козла такие деньги? Ну точно куда-то вляпался, а за это его и грохнули.

– А вы рассказывали о деньгах ментам?

– Нет! И не буду! Вдруг они решат мои деньги конфисковать? Я поэтому все из банка забрала, чтобы они про счет его не пронюхали. Да и вообще, я с мусорами общих дел иметь не хочу! Спросят – отвечу, а сама ни за что рассказывать не буду!

Я тихонько поинтересовалась:

– А мне-то об этом рассказать ментам можно? Это ведь может быть зацепкой.

Тетя Нина махнула рукой:

– Да ты-то рассказывай, я денежки уже припрятала, не заберут. Я просто к ним претензию имею, терпеть не могу эти ментовские рожи!

Конечно, я обязана была спросить: «Почему?»

– Они брата посадили практически ни за что! На него один наркоман с ножом напал. Брат живет… жил, в таких трущобах, там кругом нарики, вот один и решил, видимо, на дозу «заработать». Накинулся с ножом, а брат ему руку вывернул и приложил головой о стену. То ли силы не рассчитал, то ли наркоман этот совсем уже плохой был, короче, помер он. Так брат ведь не убегал никуда, «Скорую» вызвал, потом в больнице этого придурка навещал, пока тот копыта не отбросил, но нет, все равно виновен! Там родственники этого торчка такой хай подняли, в общем, дали брату восемь лет строгого режима, представляешь, восемь! Да за заказное убийство столько не дают, а тут самооборона, еще и тот с ножом был! Я после этого с мусорами разговаривать не хочу и рассказывать им тоже ничего сама не буду.

Я сочувственно покачала головой, слышала, конечно, истории про то, как сажают почти невиновных, а тут, можно сказать, повествование из первых уст. Когда читаешь о таком в газете, это одно, это все далеко и тебя не коснется, а когда разговариваешь с человеком, с которым произошло такое горе, как никогда понимаешь правильность поговорки «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Кстати, в случае с тетей Ниной была и тюрьма, и сума.

– Очень жаль вашего брата! Я бы на вашем месте тоже ментов ненавидела, да я и так, без такого печального опыта не очень хочу показания всякие давать, хотя к людям в форме в принципе неприязни не питаю. Но в моем случае, только сообщая им разные факты, я смогу переключить внимание следователя с меня на кого-то другого. Тетя Нина, так, получается, о делах вашего мужа вы ничего не знаете?

– Совсем нет, он мне не рассказывал, – раздраженно ответила женщина, – а я в его делах не копалась, думала, ну какие там секреты могут быть у алкаша с его игровыми аппаратами! Все мне казалось, что скрывается он от меня только тогда, когда играть бегает.

Так, кое-что интересное узнать удалось. О чем же я еще хотела спросить? Ах да, про работу.

– А где Николай работал?

К моему удивлению, на лице тети Нины отразилось уважение.

– А вот работа у него очень хорошая была, личный водитель у кого-то там из администрации, то ли депутата, то ли еще кого, не знаю, потому что вроде разные были, к кому поставят. Он даже не личный водитель, а кого скажут везти, того и везет. Вроде так, хотя точно не могу тебе сказать.

– А вы как-то можете узнать, кого он возил? – Я подумала, что вдове это будет сделать проще, чем мне. Я же не могу заявиться в администрацию города и спрашивать о каком-то водителе?

– Я попробую, когда пойду документы этой скотины из отдела кадров забирать, поинтересуюсь, только, наверное, нужно предлог какой-то придумать… – в нерешительности проговорила женщина.

Меня тут же осенило:

– Скажите, что этот человек, ну которого Николай возил, блокнот в машине забыл, а ваш муж его домой принес и хотел на следующий день отдать, да не успел.

– Хорошая идея, – похвалила меня тетя Нина, – быстро соображаешь!

Мне самой иногда страшно становилось от того, как быстро я соображаю, когда надо придумать правдоподобную ложь. Но ничего, в данной ситуации эта моя способность только на руку.

Кофе я уже допивала, интересную зацепку в виде денег на счету получила, можно было подводить беседу к логическому концу.

– А вы можете мне назвать каких-нибудь друзей Николая, с кем он близко общался и кому мог рассказывать о своих делах?

Тетя Нина поднялась.

– Сейчас, только блокнот найду. Я тебе даже телефоны с адресами дам! Где-то у меня все было записано… – Последние слова прозвучали уже совсем тихо, потому что женщина ушла в глубь квартиры.

Получив координаты двух самых близких друзей покойной скотины, я горячо поблагодарила тетю Нину за помощь и вкусный кофе, обменялась с ней номерами мобильных телефонов и попросила, в случае обнаружения чего-нибудь интересненького, позвонить мне.

Из подъезда я вышла в хорошем настроении. Надо же, какая хорошая женщина оказалась! Все-таки нужно правильно выбирать себе спутника жизни, в который раз уже убеждаюсь. При муже тетя Нина была скандальной злой бабехой с немытой головой и в одежде, напоминающей бесформенный мешок, а сейчас славная женщины, с красивой прической и модными шмотками. И эти изменения произошли за какую-то неделю с небольшим! Оказалось, что она не такая уж и толстая, имеет вполне приятную пышную фигуру. Правда, лицо еще выдает ту бабу, которой она была, но я думаю, скоро дорогая косметика даст эффект, а если не даст, то тетя Нина может и к хирургу обратиться, средства-то теперь позволяют!

Тут внезапная догадка так поразила меня, что я столбом остановилась посреди двора. А не слишком ли быстро тетя Нина начала тратить денежки? Да и на убитую горем вдову она совсем не похожа. У меня создалось впечатление, что женщина неимоверно счастлива, что муженек на том свете. А что, если… что, если она его туда и отправила? Тут мне пришлось оторваться от своего потрясающего открытия, потому что сзади меня толкнули, причем пониже спины. Я с досадой обернулась и увидела женщину с коляской, этой коляской-то она меня и подталкивала под задницу. На ее лице была написана решимость поскандалить, это я сразу поняла.

– Ты что тут встала? Не видишь, что люди тут ходят? – Мамаша не стала расшаркиваться, а сразу взяла нужный ей тон.

Я огляделась. Да, столбом я встала прямо посреди асфальтированной дорожки, по которой ходят пешеходы, но она была настолько широкой, что и справа и слева от меня могли бы еще по две коляски проехать!

Я открыла было рот, чтобы высказать все, что я думаю об этой мамочке с коляской и ее способностях рулевого, но тут же передумала.

– Извините, пожалуйста, конечно, встать мне нужно было в другом месте! Еще раз простите, проезжайте пожалуйста! – И я сошла с дорожки на траву.

На лице женщины было такое разочарование, что я ощутила укол совести. Конечно, настроилась мамочка на скандал, чтобы как-то разнообразить свою жизнь, а я ей все обломала! Ну уж нет, мне сейчас некогда развлекать скучающих домохозяек, пусть найдет себе другого оппонента! И я поспешила ретироваться, пока женщина не предъявила мне следующую претензию.

Предусмотрительно сев в машину, чтобы, упаси господи, не помешать еще какому-нибудь местному жителю, я принялась додумывать свою мысль. Итак, тетя Нина явно рада, что муженек мертв, еще бы, ведь теперь у нее достаточно денег на свои прихоти и никто не бубнит ей под ухо, что это дорого, и не запрещает… А что он ей не запрещает? Да вообще ничего не запрещает, полная свобода! Женщина сказала мне, что узнала о деньгах после смерти мужа, но разве не могла она соврать? А что, обнаружила у мужа деньги, ну и стукнула того по башке в темном переулке! Ментам ничего о свалившемся богатстве не сказала – очень подозрительно, между прочим. К тому же деньги могли быть и не на счету, я же проверить этого никак не могу! Нашла заначку, обалдела и тут же решила избавиться от опостылевшего супруга. Вполне может быть, и за меньшие суммы убивали. Только вот зачем она мне все это рассказала? Ведь я не знала, что техника и косметика новые, могла бы даже не догадаться, просвещать меня об этом не было особой нужды. Разве что радостью женщина хотела поделиться.

Хотя аргументы были убедительными, мне как-то не верилось, что эта милая женщина могла продуманно шарахнуть муженька по башке в темном переулке. Ну вот никак не вязалось это с произведенным на меня впечатлением. Чую, что не может быть тетя Нина убийцей, а своему шестому чувству я привыкла доверять. Ладно, оставим эту версию как возможную и двинемся дальше.

Следующим логическим шагом должен был стать визит к одному из друзей Николая. Я немного подумала и решила, что предварительно звонить и предупреждать о моем приходе не стоит, вдруг испугаются люди и сбегут еще куда-нибудь. Завтра у меня выходной, вот и наведаюсь хотя бы к одному из друзей покойной скотины.

Придумав какой-никакой план действия, я завела мотор и покатила домой.

Всю ночь мне снилась какая-то беготня: то я кого-то догоняла, то от кого-то убегала, замкнутый круг просто. Будильник вырвал меня из сна, а я так никуда и не добежала, и не поняла, что это был за марафон. Конечно же, я ни черта не выспалась, но дела не ждут! Зато ждет каталажка, поэтому следует пошевеливаться в своем расследовании.

Я встала под душ, быстро ополоснулась. Затем вышла и начала решать ежеутреннюю, вернее, уже послеполуденную дилемму: накраситься и привести себя в порядок или позавтракать. В этот раз перевесил завтрак, после визита к Анатолию я ведь пойду на тренировку, так зачем красоту наводить, все равно по лицу получать…

Я спустилась на кухню, поместила капсулу кофе в машину и нажала кнопку. Пока готовился кофе, соорудила пару бутербродов и, накрыв их пластом сыра, сунула в микроволновку, решив, что сегодня на завтрак будут горячие бутерброды.

Во время еды я всегда что-нибудь читаю. Не могу без этого, мне кажется, что время, потраченное на еду, проходит зря, поэтому я стараюсь восполнять этот пробел новыми «знаниями». Конечно же, процесс поглощения пищи проходит в разы медленнее, но кто обращает внимание на такие мелочи! Когда я закончила свой поздний завтрак, который у всех нормальных людей называется обедом, часы показывали уже полвторого.

Опаздывать мне не впервой, честно говоря, я так с ходу и не припомню случая, когда бы не опоздала на запланированную встречу, даже, помню, на вступительные экзамены… ай, ладно, не буду позориться, а то подумаете, что имеете дело с абсолютно ненадежным человеком. Все мои одногруппники и друзья знают, что, если нужно, чтобы я обязательно пришла вовремя, мне нужно позвонить за два часа, а потом еще обязательно сделать контрольный звонок за час до назначенного времени. Я считаю, что эта черта, как и многие другие положительные и не очень, достались мне по мужской линии. Никогда не забуду поездку в трехлетнем возрасте с бабушкой и дедушкой. На каждой станции дед запрыгивал в уже отходящий поезд, а я с замиранием сердца сидела в движущемся вагоне и ждала деда, каждый раз боясь, что он не успел и остался на перроне…

Кстати, папочка у меня не лучше, он тоже любит сидеть до последнего, а потом пытается поставить мировой рекорд в номинации «Добраться на другой конец города в пробки за полчаса», так что моей вины в опозданиях нет совсем, с генами, знаете ли, не поспоришь.

Действия при опозданиях у меня отработаны до автоматизма: закидываю в сумку все нужное и ненужное, полагая, что потом разберусь, потом бегом к машине, заводишь мотор и несешься открывать гараж, потом так же бегом выгонять автомобиль из гаража, бегом закрыть ворота и, ударив по газам, нестись к месту назначения, игнорируя скоростной режим. Очень часто мне удается не опоздать. Мой личный рекорд – двадцать шесть минут до места назначения при утреннем заторе, дорога к которому обычно занимает минут сорок при нормальном движении. Но сегодня мне не нужно было ехать далеко, поэтому через десять минут я была уже у дома Анатолия.

Я поднялась на четвертый этаж, так толком не продумав, как вести свой допрос, ну да ладно, где наша не пропадала! Буду импровизировать в стиле Бендера Остапа! Звонок работал, я это прекрасно слышала, но никакой реакции на него не последовало. Начиная злиться, я вдавила палец в кнопку и держала не меньше минуты – ни ответа, ни привета, ни хотя бы шагов за дверью. Я психанула, так торопилась, неслась на всех парах, а его нет дома, что за подлость со стороны этого Анатолия! От злости я саданула ладонью по двери, и та неожиданно приоткрылась, причем в мою сторону, как бы спружинив от удара.

Мне, как человеку, прочитавшему кучу детективов, очень хорошо известно, что незапертая дверь в квартире свидетеля, а Анатолий для меня был свидетелем, ничего хорошего не сулит. Немного помявшись на пороге и приказав коленкам не сгибаться так предательски, я взялась за ручку и шагнула внутрь. Запах, стоящий в квартире, чуть не сбил меня с ног, но как же я ему обрадовалась! Перегар ни с чем не спутаешь, значит, Анатолий просто так надрался, что даже дверь забыл запереть, счастье-то какое, живехонький, значит, родимый!

Я осторожно прикрыла за собой дверь и в лучших традициях зарубежных фильмов крикнула: «Anybody home?» На самом деле, конечно, я спрашивала «Есть кто дома?» по-русски, но в голове вертелась именно эта фраза на английском. Ответа не было. Тогда я пошарила рукой в поисках выключателя и зажгла свет. По-прежнему, ни звука не доносилось из квартиры. Я посмотрела вокруг себя, везде была такая грязь, что я решила не снимать обувь, да и драпать, если что, будет сподручнее, вдруг Анатолий буйный алкоголик?

Чуть шагнув вперед и стараясь дышать через раз, потому что запах перегарища становился все насыщеннее, я снова попробовала вызвать хозяина при помощи своих голосовых связок.

– Аууу!

Нет ответа. Тогда я, как обычно, психанув, плюнула на все приличия и решительно шагнула внутрь квартиры. Сейчас я разбужу этого несчастного алкоголика и вытрясу из него все, что тому известно! Даже очень хорошо, что он будет с бодуна, все мне сразу выложит! В крайнем случае, пообещаю за опохмелом сбегать!

В большой комнате, служившей, по-видимому, гостиной, куда я заглянула в первую очередь, дышать уже совсем было невозможно, а совсем обходиться без воздуха я еще не могу, поэтому я прикрыла нос рукой и пошарила глазами. Хотя на дворе стоял глубокий день, в этой комнате было темновато благодаря тяжелым темным занавескам. Хозяин квартиры обнаружился на диване, он тихо-мирно лежал спиной ко мне и спал, даже не шелохнулся, подлец! Я подошла поближе и гаркнула:

– Анатолий!

Несчастный алкоголик даже ухом не повел. Тогда я схватила его за плечо, с целью хорошо тряхануть, но Анатолий стал как-то странно заваливаться в мою сторону. Я, не ожидав подобного, отдернула руку, и мужчина перевернулся на спину. Синие глаза с укором уставились на меня. Мертвые синие глаза, надо уточнить. Слава богу, я не обладаю излишней эмоциональностью, только это качество спасло меня от позорного визга. Я шустро отскочила в сторону и стала уговаривать сердечко трепыхаться не так быстро, только инфаркта мне сейчас не хватало, свалюсь тут рядом с хладным трупом, вот зрелище-то будет. Чуть успокоившись, я внезапно почувствовала раздражение. Нет, ну почему среди покойников мне попадаются исключительно скотины! Этот жмурик, что, не мог сначала ответить на мои вопросы, а потом откинуть копыта? Что за неуважение, в конце концов! Злость помогла мне окончательно прийти в себя, и я начала лихорадочно соображать. Первым на ум пришел вопрос, почему покойник уставился на меня своими ясными синими, то есть голубыми, глазенками? Что он уже не жилец, даже мне, никогда не встречавшей трупов, ясно. Но почему глаза открыты? Ладно, с этим разберусь позже, в интернете посмотрю.

Первым делом нужно выяснить, один ли живет Анатолий, и вообще, как узнать, давно ли он стал трупом? Мысли беспорядочно скакали, и вдруг, одернув себя, что я не совсем последовательно и логически рассуждаю, я осознала, что стою в незнакомой квартире с незнакомым трупом у своих ног, ну ладно, у коленей, но какая разница? А если кто сейчас войдет? Прежде чем я успела сформировать мысль до конца, ноги вынесли меня в прихожую, а руки закрыли дверь на щеколду. Теперь даже тот, у кого есть ключи, не войдет. Дальше эти же самые ноги привели меня в ванную, причем руки почему-то открывали дверь тыльной стороной ладони. Тут наконец шок прошел и умственное помутнение рассеялось. Мысленно поблагодарив тело за автономную работу, я подхватило его мысль, схватила тряпку, открыла ею кран и, намочив кусок ткани, вышла в прихожую, попутно вспоминая, где я могла приложить свои пальчики.

Вытирая мокрой тряпкой следы, невидимые глазу, я горячо желала, чтобы не ошиблась в выборе места. Конечно, я прекрасно осознавала, что специалист увидит, что какие-то места на стене, а также выключатель и ручка двери были протерты, но куда хуже будет, если там найдут мои пальчики. Почему я решила, что смерть Анатолия будут расследовать, мне было непонятно. Предчувствие, наверное. Да и лучше перебдеть, чем недобдеть и потом объяснять следователю, почему это я была рядом с трупом друга человека, которого, предположительно, грохнула камнем по башке.

Мысленно поставив себе напоминание, что наружную сторону двери тоже нужно будет протереть, я вернулась в зал. Мозг совсем расфантазировался и сказал, что плечо Анатолия я тоже трогала пальчиками. Чтобы успокоить этого паникера, я и по трупу провела пару раз тряпкой, стараясь не смотреть в ясные глаза хозяина квартиры. Тем временем я совершенно точно решила, что жил дружок Николая один. Ни одна женщина не потерпит такого захламления, даже самая неряшливая. Значит, Анатолия могут долго не найти, из чего следует, что в милицию звонить придется мне.

И как это сделать? Мобильный телефон отменяется сразу, меня моментально вычислят, поди потом объясни, зачем это я труп мокрой тряпочкой протирала. Лучший выход из этой ситуации давно описан в детективах и показан в фильмах – позвонить из телефона-автомата и вести разговор не больше минуты, чтобы не засекли. Проблема лишь в том, что я вообще никогда не видела таких телефонов в нашем городе. Интересно, они вообще у нас есть? И тут память услужливо подсунула мне изображение листочка с адресом Анатолия, на котором также записаны были два номера телефона – мобильный и домашний. Домашний! С него-то я о трупе и сообщу! Я легкомысленно отмахнулась от предположения, что если я сообщу об этом трупе с его же телефона, то милиция будет искать меня стопроцентно. Ну и пусть ищут, пожалуйста! Отпечатки я ведь стерла, и ничего, указывающего на мою скромную персону, они тут не найдут. Мелькнула мысль о любопытных соседях и машине, стоящей во дворе, но я и ее прогнала подальше. Ума не приложу, откуда мне еще сообщать об этом трупе, как не с домашнего телефона покойного. А может, вообще оставить все как есть? Как запашок пойдет, так и найдут мужика… Сомнения меня совсем одолели, и я приняла мудрое решение: сначала осмотреться, понять, что к чему, а потом уже решать, сообщать мне в милицию о жмурике или оставить все воле случая.

Итак, что я вообще хотела узнать от ныне покойного Анатолия? Какими темными делишками занимался его дружок, а может быть, и сам жмурик вместе с ним. Значит, проведу обыск! Я снова вышла в коридор и взяла перчатки, которые приметила ранее – они валялись на полочке под вешалкой. Размерчик был явно не мой – великоваты, но для того, чтобы не оставить своих отпечатков, сойдет. Так, нужно запомнить – обязательно перчатки и мокрую тряпку потом взять с собой, никаких улик не оставлять!

Когда я вернулась в зал, то с удивлением заметила, что запаха перегара почти не чувствую, принюхалась, наверное. Я решила зажечь свет, на улице день, поэтому окно светиться не будет, а мне нужна хорошая видимость на осматриваемом месте. Я начала со шкафа, имеющего стеклянные дверцы, открыла их и… почувствовала неладное. Часто моя интуиция намного опережает разум. Вот и сейчас, я еще не поняла, что произошло, а интуиция уже шепнула: «Смотри, здесь что-то нечисто!»

Ну и конечно, эта умница, то есть интуиция, была права! В шкафу недавно кто-то рылся! Правда, старались делать это незаметно, но забыли про пыль! Вещи аккуратно переставляли, но у этого неряхи Анатолия скопилось столько пыли, что переставленные вещи видно было невооруженным глазом. Интересно, все обыскали? Я двинулась по квартире, внимательно осматриваясь. Скорее всего, обыск был тщательным, очень многие вещи были переставлены и передвинуты. Я решила, что повторно нигде лазить не буду, вероятнее всего, те люди нашли, что искали.

А Анатолий что в это время делал? Пил или дрых беспробудным сном? И тут меня озарила светлая мысль: его тоже убили! Ну а что, подсунули паленой водки, вот он и отъехал в мир иной. И это как-то связано с Николаем! Я так уверилась в этой мысли, что о других версиях даже думать не захотела. Интуиция решила так, а я ей полностью доверяю. Вот если я еще найду бумажку с номером счета в банке, то сомнений не останется никаких.

В шкафу никаких бумаг не было, на столе тоже. На полу лежало какое-то барахло, наваленное горой, но мне показалось, что там бумажек быть точно не может, все-таки, если у Анатолия был счет в банке, бумаги оттуда должны содержаться в порядке, хотя бы из уважения к деньгам.

Осмотрев все в зале, я двинулась на кухню. Здесь тоже определенно кто-то рылся. Но в трех выдвижных ящиках бумаг тоже не оказалось, а за всеми дверцами, что я открывала, была лишь пустота, даже ни одной кастрюли я не обнаружила! Не теряя надежды, я заглянула в холодильник – ничего. На пути в ванную в стене обнаружилась дверь, что-то типа кладовой. В этот шкафчик я тоже заглянула – все доверху завалено самым разным хламом. Я немного посмотрела на сие великолепие и решила, что лезть в эту помойку не буду, просто-напросто побоялась, что если я возьму оттуда любой предмет, все остальное обвалится мне на голову.

Обыскать осталось только ванную и прихожую. В ванной два шкафчика – в одном щеточка для бритья и соответствующая ей бритва – такой еще мой дед в молодости брился. Больше ничего. Во втором шкафу сиротливо стояла перекись водорода. Теперь я точно убедилась, что Анатолий живет, пардон, жил один, кстати, зубная щетка ведь тоже в единственном числе, как я сразу не обратила на это внимания!

Ну и что же делать? Неужели моя теория о том, что Анатолий и Николай одна шайка, ошибочны? А может, хозяин квартиры просто сразу все пропивал? Интересно, он вообще злоупотреблял спиртным или его в этот раз напоили? И у соседей ведь сейчас не спросишь, вдруг они потом милиции расскажут о любопытной девушке, интересующейся покойным.

Решив высказать Высшим силам все, что я о них думаю за то, что послали мне такое испытание, я подняла глаза вверх и… увидела еще один ящичек. Ни на что особенно не надеясь, я вскарабкалась на ванну и, балансируя одной ногой на краю ванны, а другой упершись в стену, открыла шкафчик. Вначале я не поверила собственным глазам – неужели мои старания вознаграждены? За полкой в ящике торчал какой-то листок, причем «стоял» он в нижнем отсеке, так что снизу его не было видно. Я заметила его только благодаря низкому росту, то есть потому, что стояла на возвышенности, – даже не слишком высокому мужчине не пришлось бы лезть на ванну, чтобы открыть этот шкаф. А мне с моим метром с кепкой пришлось встать на бортик даже для того, чтобы открыть дверцу.

Я схватила листок, спрыгнула на пол и чертыхнулась, когда увидела, что кроссовок оставил очень даже четкий след на стене. Вернее, только передняя часть подошвы, на которую я опиралась, но очень даже четкая. Какая же я все-таки неопытная нарушительница закона! Столько следов по всей квартире оставила своей обувью, еще и на стене отметилась, чтобы уж сразу всем все понятно стало! Придется выбрасывать кроссовочки, а жаль, такие классные и удобные! Или нет, просто выбросить не пойдет, мало ли, какой-нибудь бомж найдет, а затем попадет в милицию, им-то в каталажку попасть раз плюнуть, а те узнают кроссовки, начнут искать, где и кем обувь была куплена. Всего-то и нужно обойти несколько магазинов «Адидас» в городе. А если я вдруг расплачивалась за них банковской картой… Ох, кошмар, сплошные проблемы мне с этим скотиной Николаем. Теперь и кроссовок любимых лишусь. Сжечь! Сожгу кроссовки, и никаких следов!

Решив эту задачу, я развернула листок и довольно ухмыльнулась! Я просто на глазах расту как детектив! Попала в десяточку! Это был листок с реквизитами банка, а на нем от руки написана сумма – восемьсот тысяч рублей! Ну и ну, какие, оказывается, заначки имеют такие простые мужики, как Николай и Анатолий! Здесь есть над чем поразмыслить, слишком много совпадений получается. Хотя, откровенно говоря, пока совпадений было всего два – оба приятеля отбросили копыта и оба, кажется, не по своей воле и имели приличные суммы на счетах в банке. Но это о многом говорит! Кажется, мой пазл начинается складываться.

Теперь здесь мне осталось только два дела – замести все следы своего пребывания и оповестить милицию о трупе в квартире. Я еще раз обошла квартиру и решила, что все нормально, отпечатки я стерла, ничего не обронила, еще бы быть уверенной, что волосы с головы нигде не оставила, а то любят они у меня сыпаться, где не надо. Надеюсь, что нигде ни волосинки не упало, все-таки они у меня сегодня собраны в хвост. Я взяла мокрую тряпку, которой вытирала отпечатки, накинула ее на трубку и набрала 02.

Даже не дослушав приветственную речь диспетчера, я как можно более четко назвала адрес Анатолия и сообщила, что здесь находится труп. Затем повесила трубку, не дождавшись вопросов о том, кто звонит, кем я трупу прихожусь и подобные глупости. Так, можно уносить отсюда ноги. Перчатки на мне, тряпка в руках, листок с реквизитами я сунула за пояс штанов, вроде ничего не забыла. Я повыключала везде свет, вышла из квартиры, стараясь находиться лицом только к двери, а то мало ли, вдруг не в меру любопытная старушка-соседка сейчас смотрит в глазок? Аккуратно закрыла дверь и протерла ручку, уже собралась поворачивать к лестнице, но спохватилась и вытерла еще и всю дверь, ведь ударила-то ее ладонью! Все, дело сделано! Бочком я двинулась к лестнице, на ходу стягивая перчатки и сворачивая их с тряпкой в комок. Выбежав из подъезда, я поняла, что первым делом мне нужно убрать машину из этого двора. Маловероятно, конечно, что милиция будет оглядываться по сторонам и рассматривать стоящие здесь машины, но лучше перестраховаться.

Я припарковалась на соседней улице и решила вернуться пешком, чтобы посмотреть, приехала ли милиция. Но вдруг меня все-таки кто-то видел из соседей? Совершенно точно будут описывать одежду, которая была на мне. Нужно переодеться! Какая я все-таки молодец, что вожу в машине половину своего гардероба и не меньше трех пар обуви! Я быстренько натянула платье, валявшееся с тех пор, когда после тренировки я поленилась надеть приличную одежду и поехала домой в спортивном костюме, обула сандалии, распустила волосы и напялила очки. Еще взяла с собой сумку, но паспорт решила оставить. Выйдя из машины, я захватила с собой тряпку с перчатками и выкинула их в ближайший мусорный бак. Надеюсь, мусор менты проверять не будут, а если и будут, сюда навряд ли доберутся.

Бодрой рысью я добралась до двора Анатолия, но никакой полицейской машины тут не было. Да уж, очень оперативно они работают. Пожалуй, посижу тут, сделаю вид, что гуляю во дворе. Я присела на лавочку и начала рыться в сумке в поисках сигарет. Слава богу, они нашлись, идти в ларек за табаком у меня уже не было моральных сил! Когда я поднесла зажигалку к сигарете, то увидела, что она, рука то есть, да и сигарета тоже просто ходуном ходят. Я вытянула обе свои верхние конечности – как же они тряслись! До меня только сейчас начало доходить, что я увидела и делала. Обыскивала квартиру, в которой лежал труп, даже сам труп руками трогала! Какое счастье, что я эмоциональный тормоз, если бы руки у меня начали трястись в квартире, то ничего бы искать не стала, а сбежала б с позором. Я встала и попробовала сделать пару шагов. Так и есть! Коленки подгибаются, и ноги тоже дрожат, глядите-ка, какая впечатлительная оказалась, никогда бы не подумала… Хотя если подумать, трупы я тоже не каждый день тряпочкой протираю. На полусогнутых ногах я вернулась к скамейке и плюхнулась на доски, нет, все-таки нужно выкурить пару сигарет и успокоиться. Я затянулась, закрыла глаза и услышала шум мотора. Во двор вплывала полицейская машина. Приехали наконец, и полугода не прошло!

Полицейские не спеша вылезли из машины, не спеша покопались в салоне своего автомобиля, выпятив пятые точки наружу, и не спеша поплыли в сторону подъезда. Нет, ну что за работники такие! Теперь я была почти на сто процентов уверена, что мои следы никто там не найдет, да даже и искать не будут, решат, что упился до смерти мужик, с кем не бывает.

Сигарету я выкурила в три затяга и от нее же прикурила следующую. С такой жизнью я или докурюсь до проблем с легкими, или заработаю какой-нибудь нервный срыв, вон как всю трясет. Надо завязывать со всей этой канителью. Я докурила вторую сигарету, милиция не появлялась. На всякий случай я решила, что нужно уйти подальше от двери в подъезд, чтобы меня не увидели и не затянули в это дело в качестве свидетеля или понятой, не помню, как называются те, кто присутствуют при изучении места преступления. Я вытянула руки, трясучка вроде прошла, тихонько встала и двинулась к концу двора, ноги тоже перестали дрожать. У меня, оказывается, еще и крепкая нервная система, сколько нового я за последние дни о себе узнаю!

Спустя десять минут ничего не изменилось, менты все так же не выходили, во дворе было пусто. Я уже начинала терять терпение и решила, что жду пять минут и пусть все идет к черту, сколько можно здесь торчать, в конце концов! Но, как по заказу, через пару минут во двор въехала машина «скорой помощи». Я заинтересовалась, кому-то стало плохо, может, какой соседке? Эх, подняться бы сейчас туда, оценить обстановку, но никак нельзя, не стоит моей фамилии мелькать и в этом происшествии. Медики вытащили носилки и направились к уже знакомому мне подъезду. А что, если я ошиблась и Анатолий совсем не жмурик? Нет, такого просто не может быть, эти ясные синие глаза были мертвее мертвых. Не может ведь человек спать или пребывать без сознания с открытыми глазами, правильно?

Прошло еще минут десять, и из подъезда вышли медики в сопровождении милиции, на носилках лежало тело в черном мешке. Я совсем перестала что-либо понимать. Почему машина «скорой помощи»? Разве перевозкой трупов занимаются медики? Может быть, менты вызвали врачей, потому что была вероятность, что Анатолий жив? Эх черт, совершенно не помню, тепленький он был или холодный… Ладно, потом в интернете поищу эту информацию, какой толк об этом думать сейчас, если все равно ничего умного не надумаю. И тут меня прошиб холодный пот. А если он совсем недавно умер, а когда я была в квартире, еще был жив, тогда я точно убийца! Ведь помощь не вызвала! Очень хорошо, что я уже сидела, потому что иначе свалилась бы, как пить дать – ноги я просто перестала чувствовать. Думай, Каролина, соображай, точно он был мертв и не взяла ли ты грех на душу?

Все участники действия, менты и медики, погрузились в машины и отбыли в неизвестном мне направлении. А я все еще не могла припомнить, дышал ли Анатолий, когда я трясла его за плечо, или уже нет. Спустя три сигареты я окончательно и бесповоротно решила, что нет, не дышал и нечего себе голову морочить. Труп ни разу не шевельнулся, да и эти открытые глаза… Ну кто находится без сознания с открытыми глазами?

После того как я решила, что помочь другу Николая ничем не могла, дышать как-то стало легче, да и ноги уже перестали казаться чужими. Надо действовать! Я решила подняться и посмотреть, может, что происходит у квартиры покойного, мало ли, соседи собрались и обсуждают произошедшее. Присоединюсь, поддержу народ в чесании языков.

На лестничной площадке, к моему огромному сожалению, никого не было. Зато я увидела, что дверь квартиры Анатолия опечатали. Господи, как же меня достали все эти непонятные вещи! Вот скажите на милость, это значит, менты решили, что здесь произошло преступление, или это стандартная процедура? Просто голова кругом идет, нужно срочно заводить знакомства среди юридически подкованных людей, а то в чрезвычайной ситуации даже проконсультироваться не с кем!

На всякий случай я поднялась на пару пролетов и там вызвала лифт, чтобы уехать вниз. Когда я села в машину, время показывало уже пять часов. Конечно, тренировка уже прошла, да и какая мне сегодня тренировка? Что же делать? Попробовать съездить ко второму другу Николая? Нет, если и там я найду труп, это меня доконает, оставлю это дело на завтра, нет, завтра я, кажется, работаю, на послезавтра!

Я завела машину, тронулась, выехала из двора и поехала, даже не понимая, куда, собственно, еду. Дорога привела меня к любимому месту дляразмышлений, к памятнику Курчатова. Я люблю здесь сидеть в машине и смотреть на скейбордистов, велосипедистов и прочих спортсменов. Сама никуда не выхожу, пешие прогулки для меня это кошмарный ужас, но вот понаблюдать за суетой люблю.

Глядя на катающихся на скейбордах мальчишек, я принялась размышлять о том, что мне удалось узнать. Николай мертв, убит. Анатолий мертв, убит или нет, я точно пока не знаю, но интуиция просто вопит, что он не сам отправился на тот свет, поэтому будем считать, что ему помогли. У обоих на банковских счетах просто неприличные суммы для простых работяг. Кстати, кем работал Анатолий? Судя по квартире, он не был зажиточным барином, поэтому сумма в восемьсот тысяч рублей – это подозрительно. Отсюда просто напрашивается вывод, что деньги эти получены уж точно не законным путем. Так, моя версия такова: эти два прощелыги занимались темными делишками и за это их грохнули. Вполне логично, вывод достоин настоящего сыщика.

Ну и что мне теперь со своими выводами делать? Пойти в милицию и указать им путь к расследованию, если они сами еще до этого не доперли? Ехать или не ехать завтра ко второму другу, как, кстати, там его зовут, Санек вроде? Можно оставить этого друга для милиции, но есть вероятность, что, пока они там прокопаются, Санька уже отправят к праотцам, если еще этого не сделали.

И я решила все-таки сначала съездить к Саньку, а потом уже оповестить Василевского о результатах моего расследования. Ну не могу я все это пустить на самотек, столько всего выяснила! И, положа руку на сердце, меня ведь всегда привлекала работа детектива, я не пошла учиться в юридический институт и работать в милицию только потому, что знала, с моим характером там нечего делать. Если мне прикажут отпустить преступника или уничтожить улики, кто знает, как я себя поведу? А с борцами за справедливость у нас долго не сюсюкаются, все же знают, как в нашей стране решаются такие вопросы. А вот в этом расследовании, которое закрутилось неожиданно для меня самой, я сама себе хозяйка, вот допрошу, пардон, поговорю завтра со вторым другом Николая, все узнаю, а там уже пусть милиция разбирается. Нет, почему это завтра, завтра я ведь работаю, значит, все эти дела переносятся на послезавтра.

Когда я приняла это решение, уже начинало темнеть, я запустила мотор и двинулась в сторону дома.

На кухне меня уже ждали.

– О, привет, а мы думали, тебя уже посадили! – приветствовала меня мама.

– Доча, не беспокойся, смотри, я тебе две пачки сухарей купил, голодать на нарах не будешь, – обрадовал папа.

Нет, эти два хохмача неисправимы! Я не отреагировала. Вообще у всех в нашей семье иммунитет к издевкам и подколам. Периодически каждый становится объектом для насмешек, дружеских, сказанных с любовью, но от этого не менее едких. Зато постороннему человеку трудно нас чем-либо задеть – когда над тобой шутят шуточки родные, которые знают места, куда можно побольнее уколоть, обрастаешь просто словонепробиваемой броней.

Обычно у меня на каждое ехидное замечание есть ответ, но второй труп в моем деле, кажется, повлиял на умственные способности и достойно парировать я не смогла. Махнула рукой и пошла мыть руки.

Когда я вернулась на кухню, чтобы сделать себе кофе, сестра, которая тоже была здесь и сидела за столом, спросила:

– Это они о чем говорят?

Я еще не чувствовала в себе способность членораздельно говорить, поэтому указала в сторону заботливых родителей и промычала:

– Вот их спроси.

У папы тем временем созрел новый вопрос.

– А блатные песни ты уже начала учить? Без них в тюряге никуда.

Кофе, слава богу, уже был готов, поэтому, прорычав «Заколебали!», я развернулась и пошла в свою комнату.

Уже прихлебывая кофе за письменным столом, я обнаружила, что забыла положить сахар, но на кухню за ним идти не хотелось совершенно. Что ж, придется пить такой, ничего страшного, сахар вообще, говорят, вреден.

После выпитой кружки очень бодрящего черного кофе я немного пришла в себя и подумала, что хорошо бы отомстить своим сочувствующим родственникам. Сесть на самом деле в тюрьму, что ли, посмотрим, как они потом забегают! Размышления прервала сестра, которая заглянула в комнату с вопросом:

– Ты выпила эту гадость?

Вика терпеть не может запах кофе, говорит, ее от него воротит. Я кивнула. Тогда сестра прошла в комнату, закрыла дверь и уселась на мою кровать.

– Ну и по какому поводу они у нас в остроумии упражняются?

В том, что Вика не знала о моих делах, нет ничего удивительного. Мы вообще, хоть и живем в одном доме, можем не встречаться друг с другом неделями. Я сутками на работе, еще экзамены, будь они неладны, тренировки. У сестры не менее насыщенная жизнь. С утра мы никогда не встречаемся, потому что я ухожу позже остальных членов семьи, а вечером частенько приезжаю, когда все спят.

Я вздохнула.

– Знаешь, иногда эти наши Степаненко с Петросяном совершенно невыносимы… У нас с тобой слишком бурная жизнь, и мамочка с папочкой ко всему привыкли, уже ничем их не проймешь.

И я рассказала сестре обо всем. И про то, что меня подозревают в убийстве, и о моем начатом расследовании, и о новом трупе на пути.

Внимательно все выслушав, сестра безапелляционно заявила:

– Идиотка.

Я страшно удивилась:

– Я??

– А кто же еще! Во-первых, кто тебя просил лезть в квартиру с покойником…

Я перебила:

– Я не знала, что там покойник!

Вику это не убедило:

– Когда узнала, надо было валить оттуда! Во-вторых, нафига ты забрала с собой эту бумажку с банковскими реквизитами? Ты улику стащила!

Тут я задумалась. И правда, стащила.

– И в-третьих, – продолжала моя слишком уж здравомыслящая сестра, – кто тебя вообще просил начинать это твое расследование? И без тебя разберутся! Сейчас начнешь там крутиться и получишь по башке, как этот твой Николай!

Я принялась горячо протестовать.

– Но они сказали, что я у них главная подозреваемая и если никого не найдут, то посадят меня! А раз к Анатолию еще никто не заглядывал, значит, эти менты и не думают кого-то искать! А я, знаешь ли, не очень хочу провести ближайшие лет десять за решеткой, хотя наших родителей это, похоже, только обрадует.

Вика почти с отвращением посмотрела на меня и повторила:

– Идиотка.

Вообще, сестра, конечно, была права. Она у меня уродилась какой-то на удивление рациональной и рассудительной. И хотя была младше меня, похоже, практичности, ума и житейской мудрости ей досталось больше.

– И что ты теперь собираешься делать? – вопросило это воплощение здравомыслия.

– Ничего, – буркнула я, – там еще один друг есть.

Кажется, Вике надоело называть меня идиоткой, потому что она просто покрутила пальцем у виска.

– Если ты получишь по башке за то, что лезешь, куда не надо, наши Петросяны тебя с того света достанут. И я им в этом помогу.

С этими словами поддержки она встала и пошла к двери. На пороге обернулась и добавила:

– Если тебе нужна помощь, мистер Шерлок Холмс, я к вашим услугам, – и закрыла дверь с другой стороны.

Ну уж в этом я никогда не сомневалась, мы хоть и часто ссоримся с сестрой, я знаю, что всегда могу на нее положиться.

Несмотря на мои надежды, рабочая смена в этот раз прошла не так спокойно, как хотелось бы. Поначалу все шло совсем неплохо, была середина недели, поэтому «соточников» не было, их время пятница – и выходные. Зашли три «крупняка», проиграли приличные суммы и ушли.

К трем часам дня в зале никого не осталось, и я решила немного заняться своим образованием. На носу был экзамен по анатомии, а в этом предмете я почти ничего не соображала. Вообще, честно говоря, у меня был неплохой шанс поставить экзамен «автоматом», но, как это водится, сама же все испортила. Весь семестр я старалась не пропускать занятия и выполнять все задания, да и вообще быть активной на парах, потому что осознавала, что винтиков в голове мне не хватит, чтобы сдать экзамен на «отлично». Но в один совсем не прекрасный день меня вызвали к доске рассказать о мышцах живота. Я довольно-таки бодро начала рассказывать и параллельно показывать мышцы на муляже, но по выражению лица преподавателя, готовой вот-вот прыснуть от смеха, поняла, что глаголю что-то не то. Оказывается, я демонстрировала свои знания о мышцах живота на муляже… спины. После этого случая мои шансы на получение «автомата» улетучились, как деньги в магазине косметике, поэтому мне теперь ничего не оставалось, как строчить шпаргалки и надеяться, что мне удастся ими воспользоваться.

Не удалось, однако, написать ответы даже на восемь вопросов – все время что-то отвлекало. То мне звонил Вадик и что-то втирал минут десять, что, кстати, на него совсем не похоже, он предпочитает короткие переговоры, то позвонила подруга, отделаться от которой удалось только через полчаса разговора. А часов в пять вечера зашел какой-то мужчина, и мне пришлось начинать работать. Такого экземпляра в нашем зале я еще не видела, а к незнакомцам я всегда отношусь настороженно и стараюсь следить за их игрой, мало ли кого к нам занесло. По игре же можно почти сразу определить и что это за игрок, и что от него можно ожидать. Мужчина на вид был какой-то дерганый, и я решила пока отложить восполнение пробелов в своих знаниях, буду посматривать за игроком. Когда я подошла к аппарату, за который он сел, чтобы поставить ставку, то увидела, что кисти одной руки у него просто нет. Я нормально отношусь к неполноценным людям, но поймите меня правильно, в зале таких людей видеть нежелательно. Во-первых, мне почти всех игроков жаль, так как я уже говорила, что считаю их, в общем-то, больными персонажами, а инвалидов мне жаль вдвойне, во-вторых, я элементарно не знаю, как вести себя с такими людьми. Некоторых обижает, если ты обращаешь внимание на физическую неполноценность, а некоторых, наоборот, задевает, когда ты стараешься не замечать ее. Поэтому от этого нового игрока я отошла в небольшом замешательстве. Денег он поставил немного – двести рублей, я остановилась поодаль, чтобы посмотреть, как он будет играть. Под словом «как» подразумевается количество линий и сумма ставки, ну еще то, как он будет пробивать удвоение – рискуя или перестраховываясь.

Игрок оказался рисковым – семь линий по пять рублей, то есть один удар – это тридцать пять рублей. Соточники обычно так не играют. Спустя пару минут мужчина повторил ставку, я решила не маячить у него за спиной, но не успела даже дойти до своей стойки, как он позвал меня вновь. После проигранной тысячи игрок начал нервничать – дыхание у него участилось, лицо покраснело, да и тон, которым он со мной разговаривал, стал раздраженным. Я начала напрягаться и попросила охранника быть поближе ко мне, на всякий случай.

Вышел из себя мужчина после двух проигранных тысяч. На мое счастье, я сидела за стойкой, а не находилась вблизи. Он встал, долбанул по автомату здоровой рукой и начал орать. Я не могла разобрать ни слова, но выглядело это очень страшно. Кажется, так я не была испугана ни разу за всю свою «карьеру» оператора игровых автоматов. Игрок орал с визгливыми нотками, размахивал руками, но, к счастью, на меня не кидался, даже к барной стойке не приближался. Я замерла на месте, не зная, что делать, если дело примет другой оборот, например, если этот истеричный мужчина пойдет на меня врукопашную. Мой бравый охранник стоял за барной стойкой, прошу обратить на это особое внимание, за моей спиной, так что кто кого при случае будет защищать, это большой вопрос.

Выкрикнув еще что-то невразумительное, на самой высокой ноте из всей предыдущей арии, игрок пнул нашу пластмассовую мусорную корзину, и она разлетелась на куски по залу. Я сидела, не шелохнувшись, лихорадочно думая, что делать, если после мусорки мужчина примется за меня. На охранника надеяться, похоже, не приходится, так что же мне делать? Я до смерти боюсь пьяных людей, психов и тех, кто чем-либо «убился», потому что эти люди не могут себя контролировать. Хотя пьяные не такие уж страшные, а вот психи по моей шкале – это самый опасный контингент – никогда не знаешь, что они выкинут и что там им нашепчут голоса в голове. Я искренне считаю, что даже с самым отъявленным головорезом можно при большом желании договориться, если он в это время в ладах со своей головой, а вот с психом навряд ли.

Кстати, то, что я занимаюсь кикбоксингом, в критической ситуации может и не помочь. Я абсолютно не понимаю девушек, которые занимаются боевыми искусствами и кичатся этим, нарываясь на неприятности и провоцируя парней. Ну да, рефлексы у нас лучше развиты, ловкость, тренированность и так далее имеются. Но большинство мужчин намного крупнее девушек, и думать, что ты с ним справишься, просто глупость. В таком случае даже случайно пропущенный удар может сбить с ног или вообще вырубить. Я об этом знаю не понаслышке, так как самая тощая на тренировке, то приходится стоять в парах с партнерами намного тяжелее меня – на десять, а то и на все двадцать килограммов. Любой мало-мальски существенный тычок от них – и я отлетаю на метр, так что идти на психованного мужика с голыми руками затея очень плохая, я бы даже сказала, провальная.

Но, к моему огромному облегчению, после акта вандализма мужчина пошел на выход. Охранник, дождавшись, пока истеричный игрок скроется за дверью, побежал за ним следом, крича: «Эй, стой, ты чего творишь?» Естественно, игрок его не услышал, так как уже был на улице, а дверь наружу мой храбрый охранник не спешил открывать.

Я скривилась от отвращения к герою и бодрой рысью двинулась в нашу каморку, посмотреть монитор, на который была выведена камера с входной двери. На улице что-то творилось, на нашем крыльце образовалась толпа. Приглядевшись, я узнала местных молодых парней, которые частенько заходят ко мне попытать удачу. Они окружили мужика, который разгромил мусорную корзину, и что-то там выясняли.

Мне снова стало страшно, но теперь уже за мужчину. Мы ведь не знаем, при каких обстоятельствах он потерял руку и как эти самые обстоятельства повлияли на его психику. А парни обычно не разбираются в таких тонкостях, тем более те, которые стояли сейчас на крыльце, они сначала бьют, а потом спрашивают, а могут и вовсе ничего не спросить.

Тем временем сцена на мониторе изменилась, кто-то из ребят схватил мужика за шкирку и куда-то потащил. Радиус обзора камеры очень ограничен, поэтому я не видела, куда его тащат и что при этом делают. Мне подумалось, что мужика надо спасать, все-таки душевное равновесие он потерял в моем зале, так что в какой-то мере я несу за это ответственность, пусть только морально.

Стартанув с места со скоростью, не уступающей профессиональным бегунам, я понеслась на улицу. Ну не могу я спокойно смотреть, когда обижают людей! Особенно физически неполноценных, даже если они сами на это нарываются. Я вылетела на улицу, но меня почти сразу подхватили под белы ручки.

– Ты куда несешься? Он тебя обидел? – Вопросы задавал Женя, один из моих молодых игроков-приятелей.

– Нет, не обидел, просто немного испугалась, – просипела я, тяжело дыша, – Куда вы его потащили? Что тут произошло?

– Попозже расскажу, иди обратно в зал, – и он подтолкнул меня к двери.

– Но я… а вы… вы его бить будете? – От волнений и переживаний я начала заикаться. – У него руки нет!

– Не будем мы его бить, кому этот псих нужен, – и он уже настойчивее подтолкнул меня, к тому же недвусмысленно открыл дверь.

Я повиновалась, все равно меня дальше крыльца не выпустят, остается только надеяться на здравомыслие парней, не будут же они толпой избивать инвалида, в конце концов! Мальчишкам я доверяю, несмотря на то, что они еще те хулиганы, сердца имеют добрые и отзывчивые.

Наше приятельство началось с одной не очень приятной истории. Я работала в этом зале всего вторую смену, и тут завалилась толпа молодых, лихих и хулиганистых парней. По моим подсчетам, мальчишек было человек десять-пятнадцать, представляете, какой шум, гам и кипишь они мне устроили? Мы перезнакомились (имена я, конечно, запомнила далеко не сразу), ставили они по минимуму – по сто рублей, но с каждого выигрыша обязательно оставляли мне чаевые. В общем, примерно через полчаса этой свистопляски я услышала сиплые вздохи, как будто кто-то задыхается, и, обернувшись на звук, увидела, как мой двухметровый охранник падает на спину. Я испугалась, ну а кто бы в такой ситуации не испугался? Только вот отнюдь не за жизнь охранника. В голову полезли какие-то идиотские мысли, вроде сейчас на меня вся эта орава накинется, ударит по башке, заберет всю мою кассу, а я останусь тут ограбленная, с пробитой головой и с бездыханным охранником.

Первым моим порывом было бежать к барной стойке, где находилась «тревожная кнопка», и вызвать группу быстрого реагирования. Все равно я при всем своем желании не смогу помочь охраннику, рост у него метра два, а вес, наверное, за сотку. Мне с моими сорока шестью килограммами его даже не приподнять. Но тут из состояния растерянности меня вывели крики:

– Эпилепсия! Припадок! Каролина, дай ложку, у тебя есть ложка?

Кажется, меня даже встряхнули за плечи, точно не помню, но из ватного состояния, в котором я пребывала, вывели. Поняв, что никто тут нападать на меня не собирается, я побежала искать ложку. Пара парней уже приподнимали голову охраннику и пытались разжать челюсти. С ложкой дело пошло быстрее, минут через пять-десять мальчишки привели моего охранника в чувство, отвели в туалет, умыли, привели обратно и усадили на стул. Несколько человек оставались с ним, пока он окончательно приходил в себя, остальные уже окружили мою персону.

Я была так благодарна этой ораве, что просто словами не описать! Наблюдая за всеми их слаженными действиями, я прекрасно осознавала, что, окажись я одна в зале, помочь охраннику не смогла бы совсем. Да я даже не знала, что это эпилепсия! Вызов группы быстрого реагирования мог бы не помочь, они не всегда приезжают быстро, иногда проходит минут пятнадцать, прежде чем охранники появятся.

В общем, пока у меня спрашивали, все ли в порядке, как я себя чувствую и не сильно ли испугалась, я рассыпалась в благодарностях и интересовалась, откуда они знают, как действовать при припадке. Оказывается, в их компании есть парень с такой же проблемой, и они частенько откачивают его во время приступов.

После этого случая мы крепко подружились со шпаной, я не забываю добрые дела, а то, что они сделали, было просто потрясающе! Да и позже пацаны нередко показывали, что внешность хулиганов и совершение некоторых, прямо скажем, немного криминальных поступков вовсе не означает, что люди плохие. По своим моральным принципам и добрым делам они намного превосходят некоторых моих очень «правильных» приятелей, которые и пальцем не шевельнут, если с ними рядом упадет человек.

Кстати, охранник оказался из категории сволочных людей, без каких-либо намеков на благодарность к откачавшим его людям. Я доподлинно не знаю, поблагодарил ли он парней, но то, как он сказал «спасибо», мне незабываемо. Он украл все мои чаевые в эту ночь, и больше я его не видела. Я не обвиняю голословно – мы смотрели по камерам, кто стащил деньги, потому что сначала я, грешным делом, подумала на кого-то из парней. Когда мы бегали вперед-назад с ложками, водой и охранником, творился такой хаос, что стащить чаевые, которые лежали у меня в косметичке, теоретически мог любой. Но меня немного смущал тот факт, что почти все эти деньги мне парни и оставили, зачем же им воровать? Да и нужно было совершенно точно знать воришку, чтобы впредь быть внимательнее. В общем, камеры мы посмотрели – деньги украл охранник. После такого свинства моя вера в людей пошатнулась нехило, но, немного поразмыслив, я решила, что на одну сволочь в ту ночь пришлось полтора десятка хороших людей, так что добро победило в любом случае.

Тем временем в зал ввалилась толпа моих «хороших людей», очень вовремя, скажем прямо, я уже металась по залу, как нервная тигрица в клетке. Охранник, кстати, проявил сообразительность и убрал мусор, раскиданный на полу, до того, как я начала на него орать, так что я даже не прибила его за проявленную трусость.

Поведали мне следующее: психованный мужик выскочил из моего зала и наткнулся на кого-то из ребят, стоящих на крыльце. Вначале он просто начал ругаться, но, по мере своего крика, распалялся, и под конец своей пламенной речи выхватил у Жени бутылку и разбил ее о крыльцо, прямо под ногами парней. Тут они уже не выдержали. Егор, как самый мощный, схватил мужика за шкирку и потащил разбираться. Парни люди умные, понимают, что прямо перед дверью игрового зала побоище устраивать не стоит, поэтому решили переместить место драки немного подальше. Во время перемещения объекта будущего избиения ребята заметили, что у психа не хватает кисти, и немного смутились – одно дело бить просто психа, а другое – инвалида. Пока мужчину тащили, он вел себя ну уже совсем неподобающе – орал на высоких нотах, вырывался, пытался пинать прохожих, причем выглядело это очень страшно, будто дикий зверь, а не человек верещит.

К парням подбежала неравнодушная женщина, которая как-то с ходу разобралась в ситуации и посоветовала вызвать милицию, чтобы психа увезли куда подальше, нельзя ведь его так просто отпускать. Ребята согласились, скооперировались с женщиной, вызвали ментов и стерегли психа, пока наши защитники не подъехали. Правоохранительные органы, на удивление, тоже не стали предъявлять парням никаких претензий, забрали мужчину и отчалили, напоследок даже поблагодарив ребят за проявленную сознательность.

Я слушала рассказ со смешанными чувствами: с одной стороны, я чувствовала облегчение, психа увезла милиция, все в порядке, а с другой, грызло меня какое-то неприятное ощущение, ведь все началось здесь, в моем зале, с проигрыша игрока. Но как я должна была поступить? Не пускать человека в зал только потому, что у него не хватает кисти руки? Дискриминация какая-то. Предвидеть нервный срыв человека я не могла, ну вот не обладаю я даром видеть будущее, к сожалению! Так что, в общем-то, в случившейся ситуации моей вины не было, но вот неприятное чувство не отпускало. Пока парни галдели, обсуждая уже друг с другом произошедшее, я вертела ситуацию в голове и так и эдак, но правильной линии поведения для себя и способа предотвратить того, что случилось, так и не нашла.

В общем, смену нельзя было назвать спокойной. Хорошо, что ребята остались примерно на час, они не играли, но отвлекали меня от невеселых мыслей. Мы пили чай-кофе, Женя с Сашей сбегали в магазин и притащили сладости, так что, когда они ушли, я уже совсем успокоилась и решила не казнить себя – как я уже говорила, даром предвиденья Господь меня не наградил, так что смысла ругать себя нет.

Больше игроков в этот день не было, только в двенадцать часов ночи в зал заглянул Красавчик, но я даже не стала злиться на столь поздний визит – этому игроку я всегда была рада, тем более что больше чем на час он обычно не задерживался. Так было и в этот раз, ровно в час ночи он отчалил, приподняв деньжат и оставив мне неплохие чаевые. После ухода Красавчика я пошла спать, велев охраннику не пускать никого, кроме крупных игроков. Видимо, крупных не было, потому что я благополучно проспала до утра, ну или этот трусишка просто решил меня не будить, чтобы не смотреть мне лишний раз в глаза.

На следующее утро я приехала домой, приняла душ, позавтракала, выпила кофе и решила, что выспалась на работе и готова посетить второго друга Николая. В этот раз я немного подготовилась к предстоящему визиту и к своей большой сумке взяла еще и маленькую, куда положила перчатки, правда, дома нашлись только трикотажные, резиновых не было, влажные салфетки, ручку и блокнот. Подумав еще немного, я засунула туда бахилы. Все это должно было мне пригодиться, если я случайно найду еще один труп.

Волосы я собрала в хвост, напялила спортивный костюм, нашла очки с прозрачными стеклами, надо же хоть как-то изменить внешность! На ноги обула вчерашние кроссовки, а с собой взяла другие, потому что эти решила на обратной дороге сжечь – нужно же придерживаться своих планов.

Вот так, надеясь, что готова ко всему, я выехала из дома, стараясь не гадать, что будет ждать меня у Санька. Боже мой, лишь бы он был живой!

По дороге я немного отвлеклась от своих мыслей, потому что движение было интенсивное и полдороги я только и делала, что награждала окружающих водителей нелестными эпитетами, но зато к дому Санька подъехала спокойной – выпустила пар на ничего не подозревающих шоферов. Дом второго друга покойного Николая оказался без домофона, что очень даже удивительно в наши дни, неужели жители дома не могут скинуться на приличную дверь, их что, не беспокоят хулиганы?

Я позвонила в квартиру и почувствовала, что начинаю волноваться, только бы снова не было трупа! Господи, да я целый месяц буду хорошим человеком, не буду врать, стану бабушек через дорогу переводить, нищим помогать, только не новый покойник! Что-то в последнее время, я слишком часто стала вспоминать Всевышнего, не иначе как Вадик со своими советами сходить в церковь таки добился пробуждения во мне набожности.

Тут я услышала шаги, дверь открылась, и я увидела немолодую полноватую женщину.

Я опешила, такого поворота событий в моем сценарии не было! Женщина окинула меня взглядом и вопросила:

– Вам чего?

Я нацепила на лицо миленькую улыбочку:

– Здравствуйте! Я к Александру, он дома?

– Зачем он вам?

Господи, какая же я дура! Сумочку начинающего домушника сложила, перчаточки не забыла, а подготовиться к такому вопросу не додумалась!

– Эмм, я с работы…

Женщина удивленно вскинула брови:

– С какой еще такой работы?

– Ну…эм… с его работы. – Господи, помоги, чтобы этот чертов Санек где-то работал!

Дама грозно сдвинула брови, уперла руки в бока, видимо, приготовилась к атаке. Я же настроилась обороняться.

– Девушка, не знаю, кто вы такая, но мой Саша работает сам на себя, в своем собственном гараже, поэтому никаких девушек с работы у него быть не может! Кто ты такая?! – последний вопрос дамочка прямо-таки выкрикнула.

Вот же влипла так влипла! Ну, теперь будем выпутываться.

– Простите, я, кажется, неправильно выразилась, я по поводу его работы, загнала ему свою машину позавчера, он обещал к сегодняшнему дню сделать, я пришла, а все закрыто, местные мужики мне ваш адрес назвали… – Я тараторила на одном дыхании и очень надеялась, что такая версия событий женщине покажется правдоподобной.

– А-а-а, вот оно что, – немного подобрела толстушка, – а он дома не появлялся два дня, – совершенно спокойно информировали меня, – я не знаю, где он.

Странное спокойствие для женщины, у которой муж пропал два дня назад, или она ему не жена?

– Простите, вы его жена? – решила уточнить я этот вопрос.

– Ну да, кто же еще? – флегматично ответила женщина.

– А вы не волнуетесь за мужа, такое с ним бывает? Просто как же мне теперь быть, что же мне теперь делать…

– Да что за него волноваться, поди бухает где-то, потом приползет, – отмахнулась женщина.

– У него бывают запои?

– Ну-у-у вообще не было, выпивать-то выпивает, но в запой не уходил еще, ну да все бывает в первый раз, – философски заметила толстушка, снова махнув рукой.

Да эта женщина просто бесчувственная статуя какая-то!

Так, думай, Каролина, соображай быстрее, что же еще сказать… ах да, у меня же машина в его гараже!

– А у вас есть ключи от гаража? Мне ведь машину свою забрать нужно…

– Не-а, он мне никогда своих ключей не оставляет. – Женщина не предпринимала никаких попыток облегчить мое тяжелое положение.

– Ну а мне-то что делать?! – воскликнула я раздраженно. Что за амеба такая эта дамочка!

Женщина неопределенно пожала плечами.

– Ну подождите до завтра, поди объявится.

Я решила немного надавить на эту клушу и приняла угрожающий вид, уперев руки в боки:

– Я надеюсь, вы понимаете, что если я не получу машину в самое, подчеркиваю, самое ближайшее время, то вынуждена буду обратиться в милицию! – Этого, конечно, мне ни в коем случае делать нельзя, но ведь женушка об этом не знает.

Теперь, кажется, это равнодушное к отсутствию мужа существо снова начало сердиться, она раздраженно бросила:

– Слушайте, я тут при чем? Если этот придурок куда-то пропал – это его проблемы! А если вас угораздило с ним связаться, то это проблемы ваши! Не надо мне тут нервы мотать и угрожать!

– Но моя машина… – начала я жалобно, вот уж не ожидала от толстушки такого отпора!

Я уже раздумывала не пустить ли слезу, как дамочка сдалась и решила пойти мне навстречу.

– Ладно, только хватит мне действовать на нервы, пойдемте, посмотрим, что там с вашей тачкой.

Я хотела было спросить, как это мы пойдем, если ключей у нее нет, но сочла за благо лучше рот не открывать, дабы даму не нервировать.

Идти оказалось всего ничего, ей-богу, стоило столько выделываться, мы бы уже туда и обратно к этому гаражу несколько раз сбегали – всего-то и нужно было пройти один двор! Я полагала, что путь будет более долгим, и не до конца продумала, как буду реагировать, когда «моей» машины в гараже не окажется. Мы подошли к двери, и я почувствовала до боли знакомую дрожь в ногах. Мелькнула мысль – еще один труп! Но я тут же ее отогнала, потому что есть предположение, что моя несчастная нервная система не выдержит нового покойника.

Моя пухленькая клушка отперла дверь, открыла ее, и я почувствовала странный и какой-то незнакомый мне запашок. Потом дамочка вскрикнула, всплеснула руками и начала странно заваливаться на бок. При всем своем желании я бы не смогла удержать эту почти стокилограммовую (на глазок прикинула) тушку своими сорока шестью килограммчиками, поэтому дала дамочке упасть, только лишь придержав ее голову, чтобы она ее не разбила. Сама, тем временем, заглянула в гараж. То, что предстало моему взору, чуть не привело к тому, чтобы я прилегла рядом с моей впечатлительной толстушкой. Этого не произошло, наверное, только потому, что я уже как-то попривыкла постоянно спотыкаться о разные трупы, поднабралась, так сказать, опыта. Но вот этот конкретный случай, пожалуй, выглядел особенно жутко в сравнении с тем, что я видела ранее.

Задержав дыхания, я немного приблизилась к телу, стараясь ни во что не вляпаться подошвой кроссовок. Мужчина лежал, скрючившись в клубок, вокруг было много крови. Даже слишком много крови, на мой вкус. Я бросила быстрый взгляд на женщину, убедилась, что та еще в отключке, и, набравшись храбрости, шагнула еще ближе к трупу. Повсюду валялись бутылки пива, имелось еще пару чекушек водки, на импровизированном столике стояли две стопки и лежал кое-какой закусон: колбаска, огурчики, хлеб, вроде я даже разглядела лимон. Ну а сам труп был… был зарезан, нож валялся тут же, весь в крови.

Больше находиться в гараже я просто не смогла, ни запах, ни вид крови не способствовали долгому пребыванию в помещении. Поэтому я выскочила на свежий воздух и наконец вдохнула полной грудью.

Первое впечатление складывалось такое: сидели два товарища, выпивали, причем запивая водку пивом или наоборот, затем поссорились, один прирезал другого и убежал.

Раздумывать дальше и строить новые версии у меня просто не было времени, нужно было привести в чувство дамочку, уточнить, ее ли это муженек лежит, и смываться, пока она не очухается окончательно. Незачем светиться тут долго и давать ей шанс запомнить меня хорошенько, когда она начнет рассказывать милиции, как было дело. Обязательно ведь вспомнит про клиентку, автомобиль которой должен был быть в этом самом гараже!

Я присела на корточки рядом с женщиной, внимательно осмотрела ее – похоже, обморок был глубокий. Взяла ее за плечо и постаралась хорошенько потрясти – ноль реакции. Тогда я легонько похлопала ее пухлые щечки – снова ничего. Мне некогда было разводить тут версальские церемонии, да и не знаю я, как приводить в чувство впечатлительных дам, поэтому я со всей дури ударила женщину сначала по одной щеке, потом по другой. Это возымело действие, женщина начала приходить в себя, застонала и приоткрыла глаза.

– Это ваш муж? – не теряя времени, спросила я, помогая дамочке приподняться.

– Д-да, – прокряхтела она.

Я усадила ее спиной к стене гаража и спросила, может ли она сама вызвать ментов, дамочка рассеянно кивнула. Тогда я не придумала ничего лучше, как соврать, что сейчас сбегаю к киоску и принесу водички, чтобы привести ее в чувство. Женщина снова кивнула, а я поспешила в другой двор, к своей машине, потому что люди уже начали проявлять к нам интерес.

Прежде чем сесть в машину, я покрутила головой, вроде никто на меня не смотрел. Я с газом стартанула с места и выехала со злополучного двора, думая, куда же податься, что делать и вообще как жить дальше. Мне просто необходимо было сесть и все обдумать, что-то слишком много трупов стало попадаться на пути. Пока я стояла на светофоре, у меня было время посмотреть на свои вытянутые руки и увидеть, что они ходуном ходят. Что ж, неудивительно. Самое лучшее сейчас – это поехать домой, выпить чего-нибудь успокоительного и постараться как-то упорядочить все мысли, которые так и лезут в голову.

Дорогу домой я не запомнила вообще, поэтому удивилась, когда подъехала к своим воротам, надо же, как быстро добралась! Когда вышла открывать гараж и начала подпирать ворота кирпичиком, то, естественно, посмотрела вниз и увидела кроссовки на ногах, от которых нужно было обязательно избавиться еще бог знает когда. Вот черт! А если я и в гараже Санька оставила отпечатки своей подошвы и какому-нибудь светлому милицейскому уму придет гениальная идея сравнить их с теми, что были на стене ванной комнаты Анатолия? Что ж ты будешь делать с этой моей девичьей памятью! Завтра же пойду в больницу и попрошу прописать таблетки от забывчивости.

Я загнала машину в гараж, попутно думая о своей проблеме с кроссовками, и решила все же сжечь свою обувь, раз именно такая идея пришла мне в голову первой. Весь мой жизненный опыт говорит, что те идеи, которые умная головушка генерирует спонтанно, оказываются самыми гениальными, а если я начинаю над проблемой думать, то выбираю худший вариант из тех, что вообще можно было придумать. Во дворе я кроссовки жечь не решилась, а вдруг они будут вонять резиной или еще дом спалю к чертовой матери. Нужно уйти подальше от своего места жительства и вообще людских глаз. Самым оптимальным вариантом казался лесок неподалеку, но я испугалась, что могу спровоцировать пожар, в свете последних событий и преследующего меня невезения. Поэтому, немного подумав, выбрала в качестве площадки для сожжения улики берег озера. Там и водичка рядом, смогу потушить, если огонь выйдет из-под контроля.

Я забежала домой и нашла большую пляжную сумку. Ну и что, если сегодня не очень жаркий день? Может, я решила просто посидеть на бережку, а не загорать? Лучше уж пусть меня считают немного сумасшедшей, чем менты найдут мои кроссовки и сравнят их подошвы со следом в ванной Анатолия. Это все, конечно, маловероятно, но в этот момент мои нервы были на пределе, и я начала параноить по каждому поводу. На дно сумки я бросила кроссовки, прихватила спички, жидкость для розжига, взяла бутылку водички, сигареты. Потом вышла из дома и решительно потопала на берег озера.

К счастью, здесь никого не было. На нашем берегу вообще мало народу бывает, а уж в прохладный день, который уже плавно перетекает в вечер, и подавно, так что я могу разжечь свой костер спокойно и без лишних глаз.

Я нашла местечко без травы, палок и прочего пляжного мусора. Вытащила кроссовки, уложила их на песок, щедро полила их жидкостью для розжига. Тяжело вздохнув, это ведь любимые кроссовки, и мысленно попрощавшись с ботинками, я чиркнула спичкой и поднесла ее к обуви. Вспыхнувшее пламя чуть не спалило мне пальцы, но я успела одернуть руку. Все, теперь нужно только подождать, пока они сгорят.

Я присела на песочек неподалеку и закурила. Эх, сейчас бы еще бутылочку пива… Да уж, с этими трупами недолго спиться и скуриться, но, похоже, мне просто необходимо расслабиться, иначе свихнусь! Чтобы отвлечься от мыслей, что бы мне такого вредного для здоровья употребить, чтобы забыть о стоящем перед глазами трупе Санька, я принялась размышлять. Значит, что мы имеем? Жили-были три друга, проворачивали какие-то темные делишки, получали за это деньги, весьма неплохие, по меркам среднестатистического гражданина. Далее что? Перешли какие-то границы? Нарвались на крутых ребят? Чего-то не сделали или, наоборот, сделали слишком много? Каким бы ни был ответ, все трое мертвы. Николаю раскроили череп, Александра зарезали, ну а Анатолия, скорее всего, отравили паленой водкой. Теперь-то уж я могу с чистой совестью сказать, что Толя отбросил копыта не сам, два убитых друга намекают на то, что и его смерть была насильственной. Конечно, можно еще предположить, что Анатолий, узнав о смерти двух своих близких людей, упился до смерти, но тогда это доведение до смерти, наверное, или какая там есть статья на этот случай? Хотя стоп, чего это я несу? Ведь Толя отправился на тот свет раньше Александра! Даже если предположить, что Толян проломил зачем-то башку Николая и, раскаиваясь, упился до смерти, то Санька ведь зарезал кто-то другой! Все эти смерти просто не могут быть совпадением, поэтому логично думать, что есть некто третий, ой, пардон, четвертый, которому были выгодны смерти всех троих приятелей. Если я пойду к Василевскому и расскажу все, что удалось выяснить, то даже самые тупые менты свяжут эти преступления и наконец отстанут от меня со своим «непредумышленным убийством»! Единственная дилемма сейчас – это показывать бумажку с суммами «заработка» Анатолия капитану или нет. Вообще-то, по-хорошему, показать нужно, это важная улика, вот только как эта бумажка оказалась у меня? Если мне придется объясняться, то нужно придумать максимально убедительный ответ.

Ни одного мало-мальски приличного объяснения в голову не шло, и я решила бросить это гиблое дело. Мне уже надоело думать, да и голова от непривычного напряжения сразу нескольких извилин начала болеть, поэтому я поднялась на ноги. Мои несчастные кроссовки догорели, я закидала тлеющие угольки и остатки подошвы песочком, взяла сумку и побрела вдоль берега. Нет, признаваться в том, что я шарилась в квартире Анатолия, нельзя, иначе зачем я тогда сожгла свою любимую обувь? Если я добровольно все выложу правоохранительным органам, то произошедший только что акт сожжения кроссовок – это просто бессмысленное, да чего уж там, тупое, идиотское действие! Пусть все идет своим чередом, пока я ничего о бумажке не скажу, но если вдруг без этого нельзя будет продолжать расследование, просто подброшу Василевскому эту бумажку вместе с анонимным письмом.

С чувством выполненного долга я пошла домой и занялась своими делами, а именно, дописывала шпаргалки по анатомии, экзамен по которой уже был на носу.

* * *

Следующее утро на работе у меня начался просто прекрасно, даже несмотря на то, что я снова не выспалась. Мы наконец попали в одну смену с моим любимым охранником, который выгодно отличается от остальных хотя бы тем, что умеет связно и грамотно разговаривать и поддерживать любые темы возникающей беседы. К тому же Костик чрезвычайно веселый парень с отличным чувством юмора, скучно мне с ним не бывает.

Я еще была на пороге зала, как Костя заорал:

– Ты группы видела?

Я непонимающе нахмурилась. Какие группы, о чем это он вообще?

– Что?

Охранник присвистнул.

– Да уж, налицо деградация общества, футбол начинается завтра!

Черт возьми! Я совсем забыла про чемпионат Европы! С этими идиотскими трупами и милиционерами все остальное просто вылетело из головы.

– Конечно, я забыла, ничего удивительного, ты что, не знаешь, что тут со мной происходило?

Костя махнул рукой:

– Это все пустяки, футбол сейчас важнее. Не посадят же тебя, в конце концов, в ближайшие полтора месяца?

Я фыркнула:

– Знаешь, друг, ты умеешь поддержать, как никто другой! Ну и что там, кто в группах, кто завтра играет?

– Я-то все выписал, мне-то это нужно, в отличие от некоторых преступниц, – забубнил Костя и, увернувшись от моего пинка, продолжил: – Я на всякий случай все записал, если у нас тут интернет опять чудить начнет.

Интернет у нас в зале это чужой вай-фай, которым мы все нагло пользуемся. Вообще у нас офисное высотное здание, мы находимся на первом этаже, и открытого доступа к интернету тут полно, но вот хорошо ловит только один адрес. Правда, и у него иногда бывают свои причуды и интернет плохо грузит, так что слишком надеяться на него не стоит. Так что Костенька оказался очень предусмотрительным.

– Подожди немного, – сказала я, бросая сумку на диван, – я только статистику проверю и посмотрим, что там у нас со ставками.

Ах да, забыла упомянуть, весь этот сыр-бор с футболом из-за ставок в букмекерской конторе. Мы собрались с Костяном немного подзаработать на чемпионате Европы по футболу, потому что оба неплохо разбираемся в сборных командах, так что есть все шансы умножить свой капитал раза в два.

– Кстати, – спросила я, беря листок с цифрами с барной стойки, – где Анюта?

Костя стукнул себя по лбу и ткнул в меня пальцем:

– Это все из-за тебя! Аня, просыпайся!!! – заорал он в сторону нашей комнатки.

Я пошла проверять статистику, пока они там разбирались, почему Костя так поздно разбудил Аню, она же просила его, придурка такого, растолкать ее в девять, а не когда Каролина придет. А если бы Каролина, как всегда, опоздала на два часа, Аня что же, дрыхла бы тут до обеда? Да Аня в жизни больше ни о чем идиота не попросит! Костя вяло отмахивался, весь погруженный в свои записи предстоящих игр, а потом вообще попросил Анюту не нервничать, а лучше сделать ему кофе. Моя сменщица, еще не до конца проснувшаяся и явно сбитая с толку, налила ему кружку, размешала и поставила на барную стойку. А потом, видимо сообразив, что ее нагло использовали, заорала так, что я аж подпрыгнула:

– Ты издеваешься надо мной, что ли, дебил?!!!

Но этого ей, видимо, показалось мало, потому что она подняла кружку с кофе и громыхнула ею о стойку. Получилось зрелищно – кофе расплескался, залив и Костины бумажки, и его брюки и вообще всю стойку.

– Ты совсем идиотка! – заорал теперь уже Костя. – Ты вообще понимаешь, что делаешь? Дура, я вчера весь вечер писал и анализировал!!!

Он судорожно пытался спасти свои драгоценные бумажки, но, судя по его реакции, все было безуспешно. Наконец охранник процедил:

– Молись, Анюта, чтобы у нас сегодня интернет работал, иначе я тебя в следующий раз придушу!

Я, давясь от смеха, приблизилась к противникам.

– Анюта, шуруй переодеваться, пока наш бравый охранник тебя не прибил, а ты, ковбой, не ори, завтра первые игры, что там можно ещеанализировать?

– Да ты только посмотри, посмотри, – возмущался ковбой, подсовывая мне под нос коричневые бумажки, с которых капала жидкость, – все пропало! Ладно, если б это вода была, а тут кофе, теперь все коричневое и ни черта не видно!

– Ты бы лучше пошел на штанах пятна затер, не чувствуешь, что мокро? И вообще, кофе ведь горячий был, не обжегся, что ли?

Костя посмотрел вниз и высокопарно воскликнул:

– Да разве до каких-то там ожогов, когда труды мои загублены! Пусть будут ожоги, ничего страшного.

Я осуждающе фыркнула:

– Вообще-то там очень важные органы находятся, я бы на твоем месте проверила… Тебе-то, может, ничего страшного, а вот твоя будущая супруга явно не обрадуется бракованному муженьку.

Костян посмотрел на меня круглыми глазами и, сорвавшись с места, побежал в туалет. Конечно, никаких ожогов у него там не было, иначе не сидел бы тут и не орал на мою коллегу, но пусть побегает, психовать хоть перестанет.

Тем временем из комнатки выглянула Аня и тихонько спросила:

– Где этот придурок?

– В туалете. Если не хочешь с ним встречаться, у тебя минут пять.

Аня выбежала в полной готовности и, похлопав меня по плечу, сказала:

– Удачной смены, всего-всего хорошего, ну и так далее. Оставляю тебя с этим идиотом психованным, – и было такова.

Через некоторое время из сортира нараскоряку вышел Костя в мокрых штанах. Он семенил утиной походкой и ворчал, не переставая:

– Вот идиотка, нет, ну что за идиотина? Как таких куриц только свет носит? Вот все бабы-дуры! С какой радости, она, скажи, на меня эту кружку выплеснула?

Я вступилась за коллегу:

– Вообще-то она просто бабахнула ею о стол, специально на тебя никто ничего не выливал. А если у тебя нет реакции и ты сидишь на попе ровно, когда на тебя летит струя горячего кофе, то это уже твои сугубо личные проблемы.

– Конечно, я во всем виноват! А мы все такие чистенькие и невинненькие!

Я начала терять терпение:

– Перестань мне тут кудахтать! Кто из вас двоих курица? Она-то ушла давно и успокоилась, а ты все бурчишь и бурчишь, сколько можно!

Костя внезапно заинтересовался:

– А откуда ты знаешь, что Аня успокоилась? Может, она сейчас тоже шагает и бурчит? – И тут же сменил тему: – Где ноутбук Андрея? Буду восстанавливать свои загубленные записи.

Андрей – это наш третий охранник, который оставляет нам на смену ноутбук, чтобы мы не скучали. Вообще он его оставляет в большей степени мне, но Костя наглый человек и оккупирует технику без зазрения совести.

Я даже не стала обращать его внимание, что ноутбук лежит прямо перед носом, и ушла переодеваться. Когда я вышла через минут семь, Костя радостно воскликнул:

– Все! Я восстановил мои записи!

Тут уж я не удержалась от комментария.

– А как же «я весь вечер писал»? А как же «труд моей жизни»? С какой радости ты тогда тут на Анюту орал, как потерпевший? Да ты все за пять минут снова накалякал!

Костя хмуро посмотрел на меня:

– А это чтобы она меня больше ни о чем не просила! Ты не представляешь, как она меня заколебала! Костик, разбуди меня в девять утра, – передразнил он мою коллегу, – да поставь ты себе будильник, ешкин кот! А все из-за Андрея, больше никогда не буду его пораньше менять, пусть хоть на коленях умоляет!

Я вопросительно подняла бровь.

– Я что-то не понимаю, в чем тут сложность, ну разбуди ты человека, неужели трудно?

Костян раздраженно отмахнулся от меня.

– Ты не поймешь, ты же с ней в одной смене не работала, а мы с Андреем ее терпеть не можем. Постоянно ей что-то нужно от тебя, сама она ничего сделать не может, Костик, сделай это, Костик, сделай то! Мисс беспомощность! Она меня даже за прокладками посылала! Видите ли, живот у нее сильно болел, не могла сама дойти!

Я пожала плечами и уселась за барную стойку.

– Все равно не понимаю твоего негодования, приятная девчонка, симпатичная…

– В гробу я видел таких симпатичных… Вот ты другое дело, с тобой и посмеяться можно, и о футболе поговорить, и, самое главное, ты не напрягаешь. Орешь, правда, частенько, но это можно и потерпеть, не всегда же ты свой характер показываешь…

Я замахнулась на него тем, что первое попалось под руку. Под рукой оказалась пепельница, хорошо хоть чистая, иначе пришлось бы пепел с окурками собирать.

– Слушай, я тебе не Аня, долго болтать не буду. Сгинь лучше с глаз моих!

Костик поднял руки вверх.

– Я же говорю, стерва страшенная! – Тут он резво отскочил назад, потому что я сделала вид, что кидаю в него пепельницу. – Тихо-тихо, у тебя и так проблемы с законом, зачем тебе новые жертвы? Ты ж не маньяк серийный, в конце концов! Ай!

Я все-таки швырнула в него, правда, не пепельницу, а теннисный мячик, которым мы периодически кидались, чтобы скоротать время.

– Слушай, – начала я, – ты сегодня просто невыносимый…

– Все, все, я понял, пошел в магазин! Тебе взять что-нибудь?

– Шоколадку, – прошипела я и уткнулась в его каракули на листочке.

Штаны у него, кстати, были еще мокрые. Без комплексов человек!

Обернулся Костик быстро. Он вообще умница, когда не ворчит, но сегодня мне, видимо, досталась бурчащая версия охранника, потому что с порога он снова завел свою пластинку.

– Все беды от баб, вот ты скажи мне, вы сами себя не раздражаете? Настроение меняется моментально, в башке сплошная каша… Ты почему мне не сказала, что я в мокрых штанах пошел?

Я взяла в руки мячик.

– Либо ты сейчас заткнешься, либо я за себя не отвечаю. Не выспалась я, голова трещит, а ты все ноешь и ноешь. Не смотрю я тебе на штаны! Мне приятнее личико твое противное лицезреть.

– Ладно, на часик умолкаю, – сделал мне одолжение Костик, подходя к стойке и протягивая мне шоколадку, – но через час мое негодование продолжится!

Через час он точно ныть не будет, это я знаю наверняка, уже забудет обо всем своем недовольстве, тем более, сейчас мы начнем обсуждать футбол. Так что я согласилась на его одолжение легко и сразу.

– Ладно, через час продолжишь, я наушники надену. Ну и что ты там анализировал?

– Подожди, – сказал Костик, убегая в нашу комнатку и крича уже оттуда, – чайник поставлю!

Вернувшись, он продолжил:

– Будем анализировать с комфортом.

– Так, – начала я, – первые игры – это Польша с Грецией и Россия с Чехией. Ну, тут все ясно. А вообще, мы будем на победителей ставить или как?

– На победителей, – кивнул Костя, – можно еще на тотал.

Тотал – это ставка на количество голов. Например, если ставишь на тотал больше 2,5, то голов в игре должно быть забито не меньше трех. Если меньше 2,5 – два или меньше. Есть еще другие виды ставок на количество голов, азиатский гандикап, например, но мне другие не нравятся.

– Не, – отрицательно качнула я головой, – на тотал лучше ставить, если смотришь игру, там хоть как-то предугадать можно, видно же, шевелятся игроки или еле ноги переставляют.

– Ладно, давай первые игры на победителей, а дальше посмотрим. Подожди, я сейчас.

И убежал в комнатку.

– Тебе налить?

– Кофе! – крикнула я в ответ.

Вернулся он уже с чашками в руках.

– Я возьму твою шоколадку. – Костя ехидно посмотрел на меня, ожидая взрыва.

Я решила реагировать спокойно.

– Даже не мечтай.

Я терпеть не могу, когда берут мой шоколад. Не из жадности, а потому что мне самой не хватает. Я могу купить другому человеку несколько шоколадок, денег не жалко, но своей не поделюсь. Если я съем, например, не целую плитку, а меньше, то мой организм будет страдать, что не наелся шоколадом, и придется покупать еще, а две плитки в одну харю это уже слишком. На работе все это уже прекрасно знают и поэтому, если тоже хотят полакомиться сладким, предупреждают заранее, и я в таком случае покупаю две плитки. Но вот если шоколадка всего одна и на нее еще кто-то претендует, я могу и очень разозлиться.

– Я шучу, – информировал меня охранник.

– Ты обещал час себя нормально вести, – напомнила я.

– Не-е, я обещал не ныть, а это разные вещи!

Я решила не вступать в очередную перепалку и пододвинула листочек с его «анализом» поближе.

– Ну и что? Польша и Чехия? Узнать бы еще коэффициенты для начала…

– Так ты позвони своей подруге, – оживился Костик.

Моя подруга Катя работает в букмекерской конторе.

– Да нет, – отвергнула я эту идею. – Нужно сначала определиться, а потом уже ей звонить, не будем же мы ей сейчас по каждой новой своей ставке названивать!

И мы стали определяться. Первые ставки споров не вызвали – мы дружно решили, что выиграют Польша и Чехия. Победа Германии над Португалией тоже не вызвала сомнений, хотя я немного посопротивлялась, скорее для вида, мол, Криштиану вытащит матч, хотя и сама-то в это не очень верила.

А вот со следующей игрой Испании с Италией у нас возникли серьезные разногласия. Костя всеми руками, ногами и зубами был за Испанию, я же всей душой верила в Италию. Мы так самозабвенно спорили, что я вообще не слышала и не видела ничего вокруг. Тут Костик вдруг внезапно прервал свою пламенную, эмоциональную речь про баб, которые ничего в футболе не понимают, а все туда же лезут, и совершенно спокойно поинтересовался:

– Ты работать-то собираешься или повесить на двери табличку, что у нас выходной?

Я сидела задом к залу с игровыми автоматами, поэтому не могла видеть, что там происходит за спиной. Правда, за барной стойкой у нас была зеркальная стена с полочками, но в ней никого не отражалось. Обернулась и увидела Юрку-сплетника, который скромненько сидел за автоматом и ждал. Этого скотину я не видела с того времени, как он заложил меня ментам, сказав, что я грозилась Николая убить, и очень надеялась, что больше никогда и не увижу. Разумеется, церемониться я с этим предателем не собиралась.

– Что сидишь тут, как святая невинность? Подойти не можешь и позвать меня? – накинулась я на него.

Юра заискивающе посмотрел на меня и пролепетал:

– Я же видел, что ты занята, я могу и подождать, ты не отвлекайся.

Вот же паразит! Обычно он меня чуть ли не из уборной комнаты вытаскивает, чтобы я ему поставила несчастную соточку, а тут посмотрите-ка, «ты занята, я могу подождать»! Версальские церемонии тут мне разводит!

Я поставила этому подхалиму сто рублей и серьезно задумалась, не выгнать ли его из зала и не поставить ли запрет на игру в мою смену. Все это сделать я могла, даже Вадик бы меня поддержал, так как знает, что за придурок этот Юра. Но, подойдя к барной стойке, махнула на «соточника» рукой, черт с ним, пускай ходит! Тем более еще какое-то время он будет вести себя тише воды ниже травы.

– Ладно, – заявил Костик, когда я уселась на стул, – давай ни тебе, ни мне, пусть будет ничья!

Я пожала плечами.

– А давай! – спорить с охранником мне уже порядком надоело.

Видимо, и он уже растерял весь свой пыл, потому что потом мы тихо-мирно решили, что звонить Кате и узнавать коэффициенты мы не будем – все равно ведь уже определились со ставками. На четыре игры мы выделили четыре тысячи, по одной на каждый матч. Осталось теперь только понять, где мы эти деньги до завтрашнего утра достанем.

– Три тысячи мы можем взять из кассы, – рассуждала я, – за сегодняшнюю смену зарплату заберем с тобой, я с Вадиком договорюсь. Ну а тысячу нам нужно заработать чаевыми, так что придется тебе сегодня постараться!

Я посмотрела на Костика, он не возражал.

Когда нам очень нужны деньги, Костя начинает «работать». Это заключается в том, что он встает рядом с игроками, общается с ними, приносит чай-кофе, сигареты. А когда игрок выигрывает, просит на чай. Ну не так, чтобы прям трясет с несчастного посетителя деньги, обычно говорится фраза «ну тут можно и девушке на шоколадку оставить». Набор слов может варьироваться. Некоторые игроки сами ни в жизнь чаевые не оставят, а когда их к этому подталкиваешь, начинают раскошеливаться. У Костика это получается великолепно, я же чаевые просить не могу абсолютно. Язык присыхает к глотке, и вымолвить эти несчастные «на шоколадку» для меня подобно восхождению на Эльбрус.

Время шло, игроки прибывали, Костик работал, причем такими ударными темпами, что, по моим прикидкам, к утру, если игрокам будет также благоволить фортуна, настреляет и все четыре тысячи необходимых нам рублей. Мы с охранником носились по залу, как окрыленные, все-таки наличные деньги здорово повышают производительность труда.

Наш ударный рабочий темп прервал телефонный звонок. Трубка зазвонила около восьми, я посмотрела на дисплей – звонила тетя Нина.

Я взяла трубку:

– Да, тетя Нина, здравствуйте!

– Алло, алло, Каролиночка. – Голос очень взволнованный, у меня сразу появилось нехорошее предчувствие, – Каролиночка, у меня всю квартиру разгромили, ты можешь приехать?

Вот же черт, что значит разгромили? Но я не стала тратить время на расспросы.

– Тетя Нина, я на работе, через пять минут буду.

– Хорошо, – умирающим голосом произнесла она, – квартира номер сто у меня.

Какое счастье, что сегодня у меня в смене Костик! Он умеет ставить на автоматы, частенько ночью я ложусь спать, а охранник работает за меня, поэтому я могла спокойно оставить его одного в зале. Я выскочила из зала, и даже не через пять, а две минуты набирала номер квартиры в домофон.

Тетя Нина даже не спросила, кто это, сразу открыла дверь, а потом поджидала меня на площадке.

– О господи, Каролина, что же это такое?

Я зашла в квартиру, зрелище, открывшееся моему взору, действительно потрясало. Абсолютно все с полок шкафов вывалено на пол, хрупкие вещи разбиты, дверцы раскрыты, диван, кресла распороты.

– У вас что-то искали, – резюмировала я, – вы догадываетесь что?

Тетя Нина замотала головой, только сейчас я обратила на нее внимание, выглядела та не лучшим образом. Для начала нужно ее успокоить, только истерики мне сейчас и не хватало.

– Тетя Нина, давайте выпьем чайку и подумаем, суетиться сейчас все равно уже бесполезно.

Слава богу, она согласилась. Пока закипал чайник, а она отыскивала чашки и заварку среди кучи на полу, я оглядела это Мамаево побоище. Да, точно искали, только что? Деньги? Может, это банальное ограбление?

– Тетя Нина, – заорала я, – вас ограбили?

Она появилась на пороге.

– Нет, точно нет, потому что деньги, которые они нашли, много денег, ну Колиных, они оставили на самом видном месте.

Понятно, это как послание, типа нам нужны были не деньги. Значит, Николашкины дружки постарались, что-то он все-таки от них заныкал. Причем что-то небольшое, раз можно было засунуть эту вещь в подкладку дивана. Ну и что же это может быть?

Я вернулась на кухню, тетя Нина как раз разливала чай. Времени рассусоливать у меня не было совершенно, на работу ведь надо. Костик, конечно, молодец, но если приедет Вадик и ему придется ждать меня больше пятнадцати минут, то этот псих может так на моего охранника наорать, что тот штаны испачкает… Да и вдвоем нам нужно работать, один Костя не справится – и ставки делать, и чаевые просить.

– Тетя Нина, у вас что-то искали. Возможно то, из-за чего погиб Николай. Как вы думаете, нашли?

Тетя Нина горестно вздохнула:

– Я думаю, нет.

– И почему это?

– Да я все его нычки в квартире знаю, поэтому он тут давно ничего не прятал, вот в гараже своем мог.

Так, еще и гараж. Похоже, придется мне еще немного поиграть в детектива, навряд ли моя милая тетя Нина пустит туда милицию.

– Может быть, мы с вами поищем там, в гараже, и если найдем что-то интересное, отдадим в милицию, тогда этот погром точно не повторится.

Похоже, тетя Нина уже была сыта всем по горло, потому что согласилась сразу же. Мы договорились, что завтра после работы я за ней заеду и мы поедем в гараж.

Я вежливо предложила свою помощь в наведении порядка, всей душой желая услышать отрицательный ответ. К счастью, тетя Нина от моего предложения отказалась, ведь мне же на работу надо! Мы распрощались, и я побрела в зал.

Когда я вернулась, в зале стало еще больше игроков, Костик поведал, что Вадик не приезжал, ну хорошо, одной проблемой меньше.

– Костя, – попросила я, – пожалуйста, поработай без меня еще буквально минут десять. Тут кое-что случилось, мне надо это переварить.

Этот ангел, ну ладно, ворчливый ангел, не стал, к моему удивлению, бурчать, только попросил меня переваривать побыстрее, ему уже тяжеловато одному бегать.

Я сделала кофе покрепче, ушла в каморку, чтобы меня никто не дергал, и затянулась сигареткой, пытаясь привести мысли в порядок. Просидев минут пять неподвижно и не сформулировав ни одной мало-мальски приличной мысли до конца, я плюнула на это дело, решив, что думать буду завтра, а сегодня я на работе.

К работе я вернулась уже через семь минут, что вызвало одобрительное бурчание Костика. Отработали мы с ним на славу – чаевых набралось четыре тысячи, – вот что значит правильная постановка цели.

Единственно, последний игрок ушел лишь в шесть утра, так что о сне я могла только лишь мечтать.

На следующее утро уже в десять часов утра я была на пороге квартиры Нины – мои сменщицы, в отличие от меня, не опаздывали. Тетя Нина, не слушая мои отговорки, что я выпила кофе на работе, затянула меня в квартиру и накормила очень плотным завтраком, который состоял из яичницы с ветчиной, бутербродов с колбасой, салата из помидоров с огурцами и чашки крепкого кофе. После завтрака меня неумолимо потянуло в сон – спала я сегодня часа два, если не меньше, но я приказала себе бодриться, высплюсь как-нибудь потом.

Мы отъехали от дома тети Нины в одиннадцать часов, ехать пришлось порядочно, минут сорок, гараж находился на другом конце города. Хорошо хоть пробок не было, а то бы и целый час проторчали в дороге!

Наконец, мы приехали в гаражный кооператив, собственность Николая находилась рядом с воротами. Слава небесам, хоть плутать не пришлось по этой узкой дороге, усыпанной кочками.

Когда мы зашли внутрь гаража, я, признаться, сильно удивилась. Зная Коляна и побывав в квартире его друга Анатолия, я ожидала захламленного пространства и бардака. Но здесь все было очень и очень чистенько, а инструменты разложены в идеальном порядке. Машины не было, кстати, а у Николая вообще машина то была?

– Тетя Нина, а у вас есть машина?

Она ответила не сразу – пыталась открыть крышку подвала.

– Да, есть, – прокряхтела она, – но сюда мы ее не ставим, она во дворе у нас стоит.

– Понятно, – протянула я.

– Николаша всегда против был, чтобы я водительские права получала, – вдруг добавила тетя Нина. – А теперь я записалась на курсы, буду водителем.

– О, поздравляю! – искренне порадовалась я за женщину. – Намного удобнее передвигаться на машине, чем на общественном транспорте!

– Да, – лицо у Нины стало мечтательным, – теперь-то я заживу!

Мне не хотелось прерывать радостные мечты Нины, но я жутко устала, хотела в душ и спать, и отдала бы полцарства, которых у меня, конечно, и в помине не было, за то, чтобы оказаться сейчас дома, а не рыться в чужом, пусть и идеально чистом гараже.

– Тетя Нина, давайте начнем наш обыск, – вздохнула я и огляделась, работы предстояло порядочно, пожалуй, двумя часами тут не отделаешься. – Как вы думаете, что нам вообще нужно искать?

Я примерно представляла, что мы должны искать, какие-нибудь бумаги, документы, то, что может поместиться в обшивку дивана. В гараже таких мест была уйма, да взять хотя бы любую дощечку и полку, за которые можно засунуть бумажку! Боже мой, лишь бы до вечера управиться, тратить завтрашний день на поиски совершенно не хотелось.

– Наверное, что-то небольшое, я думаю, это бумаги, – задумчиво ответила Нина, – или они обшивку мягкой мебели просто из вредности вспарывали, или искали что-то небольшое.

– Да, я тоже так думаю, – вздохнула я, – что ж, приступим.

И мы приступили. Спасибо покойному Николаю за его любовь к чистоте и порядку, искать то, не знаю что, было относительно легко. Куда сложнее было бы рыться в захламленном пыльном пространстве. Спустя пару часов бесплодных поисков я уже готова была прилечь на диванчик, стоящий в углу гаража, меня останавливало только присутствие Нины.

Несмотря на мои опасения, Нина оказалась на редкость молчаливой особой, я боялась безудержного тарахтения с ее стороны и того, что мне придется поддерживать разговор, чего я в нынешнем состоянии точно бы не выдержала, но нет, работали мы в абсолютной тишине. Правда, иногда я слышала бурчание вроде «Ах ты ж скотина какая!», «Так вот куда этот козел деньги прятал», а один раз я даже заинтересовалась и обернулась на восклицание: «Вот же гад! Соседские мальчишки вишню воровали, как же!» Заметив мой недоуменный взгляд, Нина пояснила:

– Вишня у нас в саду постоянно пропадала. Завязей много, созревает много, а как время собирать ее – пропадает куда-то. Этот козел бородатый все на мальчишек соседских грешил, мол, забираются к нам через забор и подворовывают. Как же! Самогон мой дорогой благоверный из вишни гнал! Очень уж он любил эту ягоду, а сейчас я и аппарат самогонный нашла. Готова на что угодно спорить, что в погребе, – Нина кивнула в сторону люка, – наливочка стоит, вишневая!

Женщина тяжело вздохнула:

– А могла бы и раньше догадаться…

Еще через час мы закончили осматривать помещение и ничего не нашли. Я уже тихо бесилась, потому что к чувству усталости примешивался еще и голод. Больше всего мне хотелось плюнуть на все это расследование и уехать домой к своей уютной кроватке. Но я собрала все остатки решимости и уговорила себя тем, что осталось осмотреть только погреб.

Да, погреб, интересно только, кто туда полезет… Тетя Нина, при всей ее живости, комплекцию имела не совсем подходящую для путешествий по узким лестницам погреба, а я… а я никогда в погреб добровольно не спущусь, пауков боюсь до дрожи в коленках. Я бы предпочла, скорее, с вооруженным грабителем вступить в схватку, чем залезть в подвал с одним самым малюсеньким паучком…

Нине, похоже, мысль про свою комплекцию тоже пришла в голову, потому что она, отряхивая руки от чего-то непонятного, заявила, что лезть в погреб придется мне. При одной мысли об этом у меня сжалось все внутри, но я закрыла глаза, глубоко вздохнула и сказала себе (разумеется, мысленно), что так я быстрее буду дома. Не дай бог тетя Нина полезет в погреб и застрянет там, тогда и я в этом гараже застряну надолго!

Если бы не крайняя усталость, чувство голода и желание быстрее уже сбежать домой, то черта с два я полезла б в эту обитель пауков! Но все эти чувства немного притупили страх, я давно заметила, что когда сильно устаешь, на многие страхи становится плевать. Особенно на то, чего боишься, скорее психологически, чем реально.

Так что в погреб я все-таки полезла, правда, принесла из машины куртку с капюшоном и перчатки. Напялив все это и накинув капюшон на голову (не хватало мне еще пауков в волосах), я спустилась на пару ступенек вниз. Руки-ноги дрожали, но я крепилась. Когда я спустилась вниз, на меня снизошла светлая мысль, что фонарика-то я не взяла! Даже телефон с собой не прихватила, балбеска этакая! Я заорала:

– Тетя Нина, тут есть свет?

Она склонилась сверху:

– А я не знаю, я вообще в этом гараже раза три была.

Час от часу не легче, ну что за издевательство!

– Погоди, – услышала я голос моей напарницы, – я сейчас телефоном посвечу.

Это очень помогло, я увидела выключатель, щелкнула и, о радость-то какая, над головой загорелась лампочка. В погребе тоже было чистенько, я даже паутины не увидела, за что снова мысленно поблагодарила Николая. Я огляделась, а Нина-то была права, на полках действительно стояло банок десять с бордовой жидкостью. Вот прощелыга был этот Колян!

Поиски не привели ни к чему хорошему, и вылезала из погреба я крайне разочарованной. Последние силы, кажется, оставили мое измученное тело, я еле добрела до дивана и плюхнулась на продавленное сиденье.

– Ну и что теперь делать? – спросила я присевшую рядом Нину. – Куда ваш Николай мог запрятать эти бумажки?

– Я не знаю, – ответила женщина, – дачу мы весной продали, а больше помещений-то и нет. Слушай, а может, у дружков его?

– Тоже мысль, – вяло проговорила я, – как бы то ни было, отсюда можно уезжать, мы все осмотрели. Кстати, в погребе банок десять с бордовой жидкостью.

– Вот козел, скотина такая бородатая! – воскликнула Нина, а потом спохватилась и, перекрестившись, добавила: – Прости, Господи, пусть земля ему будет пухом!

Я сдержала улыбку, до этого момента моя напарница крыла своего муженька на чем свет стоит и особой набожности не проявляла. Ну пора уже и валить отсюда, я поднялась на ноги и спросила Нину:

– Поехали отсюда? Вас до дома подвезти?

Нина ответила согласием, мы закрыли гараж и погрузились в машину.

По дороге я уже настолько ничего не соображала, что согласилась перегнать машину Николая в гараж. Нина не хотела, чтобы она стояла во дворе, ей автомобиль еще месяца три не понадобится, пока курсы не закончит. Высадив мою новую подружку у дома и еле-еле отбившись от приглашения зайти к ней домой поужинать, я наконец порулила домой.

По дороге очень некстати вспомнилось, что сегодня первый полуфинал – Португалия с Испанией. Ставки, черт возьми! Мне же еще нужно в букмекерскую контору к Кате! От души выругавшись и помянув недобрыми словами Николая и его друзей, их очень несвоевременные гибели и все это чертово расследование, которое мешало мне высыпаться и заниматься своими любимыми делами, я круто развернулась, перепугав всех и в своем ряду, и на встречной полосе, и поднажала на педаль газа.

Проторчав еще около часа у Кати и сделав ставки, я наконец порулила домой, до начала матча нужно еще успеть принять душ и поужинать.

Следующий день снова вышел суматошным, да еще и начинался ранним подъемом, что для меня вообще смерти подобно. Просто необходимо было приехать на первую пару в университет, потому что преподаватель по педагогике уже передала мне грозную весточку через одногруппников и пригрозила, что, если я не появлюсь в ближайшее время, не видать мне экзамена, как своих ушей. Последний шанс появиться выпал на консультацию по экзамену. Как назло, все консультации по педагогике, на которые я могла прийти (включая и другие группы с потока), стояли первыми. Форменное свинство и издевательство над несчастными студентами! Мне никогда не хватало силы воли встать ни свет ни заря и приехать на первую пару, поэтому-то педагогику, у которой все пары были первыми, я и пропускала, а вообще предмет мне нравился, да и с преподавателем мы быстро нашли общий язык. Думаю, она так сильно хотела видеть меня у себя на занятиях, потому что соскучилась по моим шуточкам…

До моего университета менты, похоже, не добрались, потому что никто не спрашивал, кого я там грохнула и как скоро меня закроют. Ну хоть это радовало, а то мне уже порядком надоело слушать идиотские шуточки и придумывать остроты в ответ.

В общем, с горем пополам консультацию я отсидела и даже умудрялась поддерживать разговор и шутить в своем обычном стиле, хотя больше всего хотелось сложить свою несчастную головушку на ручки и подремать с полчасика. А потом открылась столовая, и, плотно и вкусно пообедав, я решила, что на сегодня с меня хватит, можно было посетить еще несколько консультаций и дополнительных занятий, но нет, не сегодня.

Дел особых не было, вернее, их было выше крыши, но я не знала, с чего начать. Во-первых, и это самое главное, нужно наведаться к Василевскому и рассказать о смерти близких друзей Николая. Наверное, с этого и следовало начать, но я прекрасно понимала, что никто о ходе расследования мне докладывать не будет, а ведь чертовски интересно, что же ищут эти бандиты, которые разгромили квартиру Нины! Немного поколебавшись, я решила съездить к гаражу Санька и посмотреть обстановку, если там все спокойно, попробую залезть внутрь и поискать те бумажки, которых мы не нашли в гараже Коляна.

Задумано – сделано, но когда я подрулила к уже знакомому гаражу, меня ждало великое разочарование, дверь была опечатана. Одно дело залезть в чужой гараж и порыться в нем, а другое – залезть, предварительно сорвав ментовские наклейки. Смелости на столь героический поступок у меня не хватило, и, вздохнув, я набрала номер своего нового друга капитана.

– Алло! – приветствовали меня не самым доброжелательным тоном.

Я сначала хотела поинтересоваться, почему это он не представляется мне как положено, вроде «Капитан Василевский слушает», но вовремя вспомнила, что звоню на мобильный, а это вроде как личный номер, не служебный.

– Капитан Василевский, здравствуйте! Это вам Вебер звонит, можно я к вам сегодня приеду? У меня появились очень интересные новости.

– Вебер, Вебер, – пробормотал мой собеседник, а потом, видимо, вспомнив, протянул: – А-а-а, моя нокаутерша? До пяти я сегодня в своем кабинете, если вызова не будет. Подойдешь к дежурному и скажешь, что ко мне.

– Хорошо, я в течение часа буду, до встречи, – вежливо проговорила я и положила трубку.

Когда я зашла в кабинет к Василевскому, там, конечно же, уже сидел Михаил. Я скривилась, но все-таки прошла к стулу и присела.

– Еще раз здравствуйте, капитан. Как там у вас продвигаются дела с расследованием убийства моего знакомого? – непринужденно прощебетала я.

Василевский вздохнул.

– Я не могу разглашать тайны следствия, сами понимаете, но так как разглашать-то и нечего, скажу – никак. Никаких зацепок.

При этом он как-то лукаво сдвинул брови, что я поняла – лжет.

– Знаете, думаю, вы чего-то недоговариваете, но ладно, настаивать не буду. Я тут кое-что выяснила, просто хотела сравнить нашу информацию, чтобы мне не рассказывать то, что вы уже знаете, – грустно молвила я.

Тут я наконец изволила обратить внимание на сидевшего тихо Михаила:

– Ваш коллега тут останется? Я бы предпочла разговаривать только с вами.

Михаил как-то странно дернулся, а Василевский усмехнулся:

– Он останется здесь, я ведь говорил, что дело ведет лейтенант Райдович, поэтому, в первую очередь, ваша информация нужна ему.

Я театрально вздохнула, закатила глаза и начала свой рассказ. Для начала поведала о разговоре с тетей Ниной, не забыв упомянуть о ее нелюбви к людям в форме, о немалой сумме на счету Николая, о погроме в ее квартире. Немного подумав, добавила о наших поисках в гараже Коляна, мало ли, может быть, они тогда не станут беспокоить Нину и снова там искать, хотя это, конечно, маловероятно. Потом рассказала и о двух мертвых друзьях нашего общего знакомого трупа, правда, здесь мне пришлось виртуозно лавировать между правдой и ложью. Признаться, что я побывала в квартире Анатолия до ментов, я не могла, поэтому просто сказала, что когда я прибыла на место, дверь квартиры была опечатана и я логично предположила, что там случилось преступление. А вот насчет Санька так соврать я уже не могла, ведь его вдова видела меня и, вполне возможно, упомянула, когда ее допрашивали.

Василевский с Михаилом слушали меня очень внимательно, почти не перебивая, лишь раза три задали уточняющие вопросы. Когда я закончила повествовать, они переглянулись, и капитан, прокашлявшись, начал неуверенно:

– Признаться, кхм… не ожидал я от вас такой полезной информации. Про еще два преступления я вообще не знал, это не наш участок, а связать их никто не подумал, – и он бросил укоризненный взгляд на поникшего Михаила.

«Так-так, – злорадно подумала я, – кому-то сегодня попадет».

– Так вы вообще ничего не делаете, что ли? – возмутилась я. – Никого не допросили и ничего не узнали?

Капитан как-то неопределенно пожал плечами.

– Что ж, – сказала я, стараясь сдержать свою ярость и не наговорить лишних обидных слов, – рада была оказаться полезной. Пользуйтесь полученной информацией на здоровье, а я пойду.

– Подожди, Каролина, – внезапно заговорил Михаил, – ты проделала большую работу, я не спорю, но прошу, больше не лезь в это дело, дальше мы сами. Это может быть и опасно.

Я удивленно подняла брови и едко произнесла:

– Что за фамильярность, лейтенант Райдович? Не помню, чтобы мы с вами переходили на «ты». – Здесь Василевский фыркнул и, смутившись, снова закашлял. – Спасибо за беспокойство, конечно, но я как-нибудь сама разберусь.

– Я надеюсь, с меня теперь все подозрения сняты и вы меня больше тревожить не будете? – обратилась я к капитану.

– Нет, не будем, спасибо вам за все, до свидания.

– До свидания, – и я вышла из кабинета.

Домой я ехала чрезвычайно довольная собой и чувствовала, что с плеч словно гора свалилась. Напряжение последних недель спало, и теперь я могла спокойно жить дальше, не думать о трупах, а самое главное, не видеть их своими глазами.

Вечером шел футбол, так что мне было чем заняться и без всяких там расследований.

Утро следующего дня началось так прекрасно, как давно не начиналось. Во-первых, я не проспала, во-вторых, отлично выспалась, в-третьих, хотя две наши ставки проиграли, мы все равно остались в небольшом плюсе, так что финансовых убытков не понесли. Такой счастливой я себя уже давно не чувствовала, в общем-то с начала всей этой канители с убийством Коляна. Знала бы я, что меня ждет…

На работе меня уже с нетерпением ждал Костик, радовавшийся тому, что две наши ставки все же выиграли. Он немедленно потребовал сесть и подумать, на что мы будем ставить в этот раз, но я отмахнулась от него, аргументируя, что на работе в первую очередь нужно работать, а потом уже своими делами заниматься.

Для начала я приняла статистику, потом мы с Аней около часа еще трепались обо всем подряд. Между делом я рассказала, что больше не подозреваемая, поэтому могу жить спокойно, на что моя коллега резонно заметила, что я и покой вещи несовместимые.

Костик же вел себя просто отвратительно, пританцовывая, он крутился вокруг нас, мешал разговаривать и строил такие рожи, адресованные Анюте (пока она, разумеется, его не видела), что я поняла, еще немного, и он придумает повод закатить очередной скандал, чтобы коллегу мою выгнать из зала.

Наконец я устала от пантомим охранника и заявила, что мне нужно в магазин, Анюта вызвалась выйти со мной, чтобы пойти на остановку, а Костик благоговейно поднял руки к небу, дескать, неужели.

На пороге зала мы с коллегой распрощались, и я поплелась в сторону магазина, в который мне, по большому счету, и не нужно было. Зато пока я смотрела на холодильник с колбасой, в голову пришла гениальная идея.

В зал я летела как ошпаренная, еще на пороге заорала Костику:

– Я придумала, какую сделать ставку! На победителя чемпионата!

Костя понимающе посмотрел на меня и кивнул:

– Испания?

– Испания!

Коэффициент в начале чемпионата должен быть хорошим, это потом, по ходу, когда команды отсеиваются и фаворит становится более явным, выплата за победителя становится все меньше, но в начале игр должен быть высоким.

Костик с удовлетворением заметил:

– Ну хоть здесь у нас разногласий не возникает. Только вот вопрос, сколько ставить?

Я задумалась:

– Тут или пан, или пропал. Давай десятку?

Охранник задумчиво поскреб подбородок.

– Ну десятку мы чаевыми не наберем, только если за смен пять, да и то, если повезет и игроки будут нормальные приходить… К тому времени уже чемпионат пройдет…

– Значит, нужно забирать зарплату, – закончила я его мысль, – подождем Вадика, поговорю с ним, чтобы завтра утром нашу получку взять.

Дальше мы начали увлеченно обсуждать ставки, и время пролетело незаметно. А после обеда неожиданно заявился Вадик, который обычно раньше шести вечера не заглядывал. Он, по обыкновению, начал шутить свои дурацкие шуточки, но я его обрадовала сообщением о том, что уже не подозреваемая. Босс немного сник, как же, столько юмора на тюремную тему еще осталось невысказанным, и ретировался быстрее обычного, наверное, придумывать новый повод для издевательств. Я же, совсем забыв о том, что собралась забирать завтра зарплату, побежала за ним на улицу, благо Вадик еще не уехал.

– Дело сделано, – заявила я Костику, – будут у нас завтра денежки.

Охранник обрадованно потер руки:

– Ух, если Испания выиграет, то финансы пополнятся ощутимо.

Я цыкнула на него, чтобы не сглазил, и вообще больше об этой ставке не заикался.

Сразу после ухода Вадика повалили игроки, и до двенадцати ночи я крутилась как белка в колесе, не успевая даже толком поесть. Только в час ночи я наконец нормально поужинала, или как там называется прием пищи ночью.

В два часа ночи у меня сидели два игрока, они особо не напрягали, поэтому я расслабилась и начала приглядываться к фильму, который смотрел мой охранник.

Меня позвал один из игроков, я подошла, взяла деньги и «зарядила» автомат, тут хлопнула дверь, я обернулась и в паре шагов от меня увидела человека в маске. Со стволом. И дуло ствола смотрело мне в лоб.

– Всем лежать, – заорал грабитель.

Я, разумеется, слышала, что залы могут грабить, но сама столкнулась с этим впервые. Впрочем, нас инструктировали на случай такого инцидента – в героев не играть, делать то, что велят, отдавать деньги, телефоны и все, что там еще потребуют, и не дерзить. Если получится, нажать тревожную кнопку, которая есть в каждом заде в количестве двух штук – для охранника и оператора. Но, конечно же, никто эту кнопку с собой не носит, хотя надо бы, и ствол, смотрящий мне в лоб тому доказательство.

Я послушно легла на пол, кто я такая, чтобы спорить? Мельком заметила, что есть и второй грабитель, но тот разбирался с охранником, также наставив на него дуло. Судя по звукам, два моих игрока тоже покорно прилегли где-то позади меня. Да уж, героев у меня тут не водится.

Меня грубо схватили за шиворот и подняли на ноги.

– К сейфу! – рявкнул грабитель.

Я почувствовала, что он схватил и цепочку, которая опасно натянулась. «Еще и цепь мою сейчас порвет!» – мелькнула мысль и, не успев подумать, прошипела:

– Отпусти, сама пойду.

Как ни странно, меня отпустили, и я повела своего налетчика к сейфу. Открыла дверцу и отошла в сторону. Почему мне не было страшно, ума не приложу, но я ни капельки не испугалась. В голове билась только одна мысль: эта скотина сейчас заберет все деньги и нам не хватит на завтрашнюю зарплату! И ставку мы не сделаем, и пропадет наш высокий коэффициент! От осознания сего факта во мне медленно начала закипать ярость.

– Доставай деньги!

Я пожала плечами и рявкнула:

– Сам доставай!

Вы не поверите, но он сам наклонился к сейфу и взял пачку, как назло, удобно перевязанную резинкой. И почему у меня нет привычки просто швырять деньги в сейф, как у Ани, например? Сейчас бы стоял тут, собирал их.

Когда грабитель наклонился и залез в сейф, у меня была прекрасная возможность ударить его по голове сверху вниз. Я даже дернулась, повинуясь минутному импульсу. Уверена, что вырубила бы его, но оставался еще подельник, к тому же я не разбираюсь в оружии, у них в руках с одинаковым успехом могли быть зажигалки, пневматика или огнестрел. Лучше не рисковать, тем более что сегодня у меня в сейфе около сорока тысяч, не велика сумма, пусть забирают. А зарплата… Ну что ж, в следующую смену заберем.

Внезапно меня снова схватили за шкирку, сжал он меня сильнее, чем прежде. Грабитель притянул меня к себе и грозно прошептал прямо в ухо:

– А теперь слушай внимательно, девочка, не лезь больше в то дело, в котором ты копалась. Иначе при следующем ограблении тебя и пристрелить могут ненароком. Поняла? – Он тряхнул меня, как нашкодившего котенка.

Это было так внезапно, что я лишилась дара речи. Конечно, как тут не опешить, грабят твой зал, ладно, бывает, не мои же личные деньги выносят, но прямая угроза моей персоне? Откуда они вообще знают о моих делишках? О господи, они что, сюда ради меня пришли, а ограбление просто предлог?

От осознания собственной значимости я натурально остолбенела.

– Ты поняла, спрашиваю? – уже громче повторил грабитель и снова хорошенько меня встряхнул.

Оцепенение немного спало.

– Поняла, я и не лезу, – просипела я с трудом. Получилось жалко, но отвечать с достоинством, когда тебя трясут, очень сложно, знаете ли.

Теперь я испугалась. Если до этого момента все казалось просто очередным приключением, то сейчас угрожали непосредственно мне, да еще и трясли так грубо! Я даже не заметила, когда грабитель отпустил меня и исчез. Ноги подкашивались, я села на стул и опустила свою бедную головушку на руки.

– Каролина? Ты в порядке? Тебя не тронули?

Костик выглядел очень обеспокоенным, что немного не сочеталось с растущим фингалом под глазом. Мне стало смешно, и я прыснула.

– По морде получил, охранник? – спросила я иронично. – Фигово ты свою работу делаешь.

Костя осторожно потрогал свой синяк и вздохнул.

– У него же ствол был.

Получив по морде, парень, кажется, растерял все свое чувство юмора.

– Ты кнопку тревожную нажал?

Парень вздохнул еще горше:

– Я ее не нашел.

Черт-те что! Вечно у нас эти кнопки теряются!

– Очень интересно знать, настоящие стволы были или зажигалки, – задала я интересующий меня в данный момент вопрос.

– Да черт их знает, я не разбираюсь… Нет, точно не зажигалки, но что там было, пневматика, травмат или огнестрел, не знаю, – ответил мне Костя.

Тут мне пришло в голову, что нужно что-то делать. Нас ограбили, а мы тут стоим спокойненько, разговариваем.

– Так, Костик, что нам делать? Вызывать ГБР или уже не надо?

Похоже, охранник еще не отошел от шока, потому что вел себя как-то слишком заторможенно, он пожал плечами. Тут я наконец взорвалась:

– Твою мать! Кто из нас охранник?! Иди ищи кнопку и нажимай ее! Когда приедут, скажешь, что она лежала на столе, а ты не успел нажать! Упаси тебя господи сказать, что мы вообще не знали, где она! Кстати, а моя где кнопка?

Я пыталась вспомнить, где видела эту чертову кнопку в последний раз. Точно! В сейфе! И какой идиот ее туда положил, спрашивается? Свою тревожную кнопку я решила не трогать, в конце концов, охранник тут не я и не моя это работа жать на кнопочку!

Я вышла в зал, игроков, конечно, и след простыл. Костя сидел за баром, увидев меня, он крикнул:

– Я нашел! И нажал!

– Прекрасно, – пробормотала я. Мне срочно понадобилась доза никотина. Я уже упоминала, что мои эмоции слегка подтормаживают? Трясти меня начало только сейчас, и волна страха начала накатывать только сейчас.

Сев на диван и прикурив сигарету, я набрала Вадика.

– Алло, – хриплый, недовольный голос.

– Вадик, меня ограбили. – Я постаралась унять дрожь в голосе.

– Чтооо? – зарычал начальник. – Сейчас приеду.

Все-таки я у него на хорошем счету. У нас новости между залами распространяются быстро, и когда грабили другие залы, Вадик даже из постели не вылезал, это я точно знаю. А тут приедет, надо же.

Сигарета внезапно закончилась, я подкурила другую. Так я сидела и подкуривала одну от другой, покане приехал Вадик.

Живое воплощение силы и решительности подлетело ко мне, как ни странно, в хорошем расположении духа:

– Что-то, Каролиночка, ты в последнее время по криминалу пошла, то убийство, то ограбление, весело живешь!

Похоже, он собирался и дальше нести свою чушь, но, увидев мое лицо, запнулся и спросил:

– Все нормально?

Я кивнула.

– Что охранник делал, когда грабили?

– Вадик, у них стволы были. – Тут я позорно всхлипнула, удивившись не меньше моего босса.

– Ты чего? Тихо, тихо, – забормотал он и, присев рядом, потрепал меня по плечу. – Ничего страшного, ограбили и ограбили, кстати, сколько там было?

– Сорок тысяч. – Я совершенно потеряла контроль над собой, слезы катились и катились.

– Ну и хрен с ними, тебя не тронули?

– Нет.

Все-таки я не такая уж и храбрая. Пока нельзя было расслабляться, держалась молодцом, а как только появился тот, кто сильнее меня во всех смыслах, позорно расклеилась. Вадик сидел и наглаживал мне плечико, а я тихо всхлипывала, пытаясь унять дрожь в ногах и руках.

Внезапно мне в голову пришла новая мысль, и я снова всхлипнула, не возьмусь утверждать, что не нарочно.

– Зарплата!

Босс совершенно меня не понял.

– Какая зарплата? Ты о чем? – И не удержавшись, добавил: – Точно по голове не били?

Я рассерженно засопела.

– Не били, не надейся! Зарплату я хотела забрать завтра!

Вадик пробурчал:

– О боже мой, за что мне это наказание?

Есть! Услышала я таки, как он обращается к Высшим силам, дождалась!

– Денег вообще не осталось?

Я подумала и потянулась к поясной сумке, оттуда никто у меня деньги не похищал. Открыла, продемонстрировала Вадику.

– Ну вот, заберешь, сколько надо, если там будет необходимая сумма, конечно, – великодушно разрешил шеф.

Я с трудом удержалась, чтобы не броситься ему на шею. Ну что за прелесть этот Вадик! И приехал, и успокоил, еще и зарплата у нас будет завтра на наши ставки! Не стала я с ним обниматься только потому, что побоялась, вдруг истолкует мои действия превратно. С него станется.

Я искренне воскликнула:

– Спасибо! Ты меня очень выручил!

Разумеется, о том, зачем мне нужны деньги, я распространяться не стала. Мне кажется, мой администратор не одобряет подобных развлечений, еще станет хуже ко мне относиться.

Тут дверь открылась, и на пороге возникли два охранника из группы быстрого реагирования.

– Очень быстрое реагирование, – пробурчала я, уже совершенно обретя душевное равновесие, и крикнула, чтобы они услышали: – Что парни, в пробке стояли?

Вадик захохотал.

– Вижу, ты уже пришла в себя! Ладно, рассказывайте все ребятам, а потом закрывайте зал, сегодня больше не работайте. Ты же до утра досидишь тут? Все нормально?

– Да, все хорошо, я просто испугалась немного, вот и разревелась позорно.

Вадик уехал, мы с Костиком рассказали о нашем небольшом развлечении приехавшим охранникам и ответили на все дурацкие вопросы. Потом гэбээровцы взяли номер телефона нашего работника, который смотрит камеры (сами мы доступа к просмотру записи не имеем, можем наблюдать только в режиме реального времени), и оповестили, что постараются найти негодяев, ограбивших нас. Я лично в этом сомневалась, но благоразумно помалкивала. Потом парни отчалили, а мы закрыли зал изнутри.

Костик завалился спать, а я села на диванчик и закурила. Спать не хотелось совершенно. Я не призналась Вадику, чего на самом деле испугалась, не самого ограбления, нет, а слов, сказанных грабителем. Не надо быть Энштейном, чтобы понять, о каком деле говорил мне налетчик. Рассказать об этом моему начальнику я не решилась, пришлось бы говорить и о моем дилетантском расследовании, и о трупах, и даже о поисках в квартире Анатолия. Вадик очень проницательный и умный человек, причем наверняка связан с криминалом, так просто его не обманешь, полуправдой не обойдешься, придется рассказывать все. Только вот я прекрасно представляю, сколько бы мне пришлось выслушать криков на тему глупых дур, которые лезут не в свое дело, поэтому и промолчала. Сил нет сейчас слушать занудные нотации.

Но самой мне нужно было все обдумать, причем основательно. Мысли в голове скакали и никак не хотели приходить в порядок. Во-первых, раз меня запугивают, значит то, что искали, не нашли, а из этого следует… следует… что же из этого следует? Ладно, додумаю эту мысль потом… Во-вторых… откуда они узнали, что я проводила кое-какие свои расследования? Следили? Да нет, глупости, зачем за мной кому-то следить. Случайно наткнулись и увидели меня в квартире Анатолия? Нет, зачем же тогда столько ждали, тем более что увидеть там меня могли только соседи, да и то в дверной глазок. Даже если соседи рассказали о какой-то девушке, выходящей из квартиры, меня бы никогда в жизни не вычислили. Как же они узнали о моем расследовании? В голове щелкнуло, ну конечно же! Капитан Василевский и эта скотина Михаил! Только вчера я выложила им все, что мне удалось узнать, а сегодня ко мне приходят и угрожают, причем маскируя все под ограбление!

Господи ты боже мой, я, конечно, слышала о продажных ментах, но сталкиваться с такими не доводилось. Вот только проблем подобного рода мне не хватало!

Всю оставшуюся ночь я так и не сомкнула глаз. Пыталась думать и прийти к какому-то выводу, но по большей части просто сидела и смотрела в одну точку. К девяти утра я выкурила две пачки и решила только одно – больше я в это расследование не лезу, пусть вон Василевский с этим разбирается, раз таким паршивцем оказался. Предатель.

Когда пришла моя вторая сменщица, Настя, я уже готова была сдать смену, голова болела страшно, все-таки бессонная ночь, а скорее, две пачки сигарет сделали свое дело. Я вкратце рассказала о событиях прошлой ночи, выслушала сочувственные вздохи-охи и собралась было домой, но обнаружила, что не только скурила сигареты, предназначенные для игроков, но и выпила весь кофе. Молодец, ничего не скажешь, здоровый образ жизни так и прет, а, между прочим, мне еще на соревнованиях когда-нибудь выступать…

Делать нечего, по заведенному у нас обычаю, кто истратил кофе-сигареты, тот и топает за ними в магазин. Я напялила какой-то балахон, именуемый кофтой, и как была, в «рабочих» шлепанцах, поплелась в магазин.

На улице меня сразу же ослепило солнце, после полумрака зала глазам трудно было привыкнуть к свету. Щурясь, я подошла к перекрестку и, дождавшись зеленого цвета светофора, ступила на дорогу. Послышался рев мотора, с места с визгом стартанул автомобиль – этот звук я узнаю из тысячи, сама люблю так делать – и только многолетние тренировки спасли меня от попадания под машину. Я увернулась, сама не понимая как, но рефлексы быстрее разума, эту истину знаю давно, поэтому когда я осознала, что произошло, уже сидела на асфальте с расцарапанными ладонями. Уже начали сбегаться люди, вокруг слышалось «Вот идиот!», «Что за уроды за рулем!», «Совсем по сторонам не смотрят!» и подобные выражения в более жесткой форме. Кто-то обратился ко мне, спрашивая, все ли в порядке и не нужен ли доктор. Я прислушалась к себе, кроме бешено колотящегося сердца, расцарапанных ладоней и отбитой пятой точки, никаких повреждений вроде бы не было. Я ответила, что все в порядке, мне помогли подняться, и я вернулась в зал.

Костю за эти несколько минут уже сменил Андрей, и мой ночной компаньон успел свинтить из зала, Андрей же где-то шлялся, Настя отреагировала очередной порцией охов, сказала, что, конечно же, сама сходит в магазин и даже проводила меня до машины. Я совершенно перестала что-либо соображать, чуть не забыла свою сумку в зале, благо, моя коллега впихнула мне ее в руки. Представляю, что сделал бы со мной Костик, забудь я деньги на нашу ставку в зале! Страшно хотелось домой, но, разумеется, пришлось зарулить еще и в букмекерскую контору.

Я не помню, как доехала до своих ворот, абсолютно не помню, даже какую дорогу выбрала. Сил не было даже принять душ, я просто рухнула на заправленную кровать в одежде, пропахшей сигаретным дымом, и отрубилась.

* * *

Не поверите, но я проспала сутки. Пережитое все-таки сказалось – не такой уж я и эмоциональный тормоз. Зато проснулась я с ясной и холодной головой. После душа и завтрака, обдумав все случившееся, я уже твердо решила, что буду делать. Причем эмоции на это решение никак не влияли, я все взвесила, по крайней мере, мне очень хотелось так думать.

За чашкой самого крепкого кофе, который у меня нашелся, я обдумывала свой план мести. Итак, эти уроды на простых угрозах не остановились, решили меня еще и покалечить или вовсе убить. Я не помнила сам момент наезда, вполне возможно, что меня просто хотели напугать, но буду думать, что все-таки рефлексы спасли меня от того, чтобы оказаться под колесами машины, а не водитель в последний момент крутанул руль. Если они решили действовать такими методами, то получат ответку не менее впечатляющую. Я найду эти чертовы бумаги и не пойду с ними в ментовку, нет, я отнесу их в редакцию газеты! Заодно и расскажу о продажных капитанах, которые кормятся за счет налогоплательщиков и которые запугивают ни в чем не повинных девушек. Я такой скандал устрою, мало никому не покажется!

Обычно я абсолютно равнодушна к тому, что кто-то оказывается недобросовестным или продажным, но не когда это касается лично меня. А в данном конкретном случае меня ситуация касалась самым что ни на есть непосредственным образом. Надо же, пугать вздумали! Меня! Я им устрою небо в алмазах!

Тут новая догадка пронзила меня – раз милиция кого-то прикрывает, то это должен быть какой-нибудь человек с положением в обществе, возможно, даже государственный служащий на высоком посту. Стоп! А ведь Николай возил кого-то из администрации!

Рука сама потянулась к мобильному телефону.

– Тетя Нина, здравствуйте! Как у вас дела? Ничего больше не случалось?

Трубка заверещала так, что мне пришлось чуть убрать ее от уха.

– Каролиночка, привет! Все отлично, ничего больше не происходило. Как у тебя дела? Ты мне позвонила, хочешь машину в гараж перегнать?

Вот черт! Совсем из головы вылетело это обещание!

– Да, да, поэтому и звоню, – обреченно подтвердила я.

– О, как хорошо, а я сегодня весь день дома, можешь в любое время приехать.

Мне абсолютно не улыбалось тащиться сейчас к Нине, но делать нечего, не нужно было в прошлый раз соглашаться поработать наемным водителем. Тем более, с Ниной нужно было поговорить, и лучше бы сделать это лично, а не по телефону. Тяжело вздохнув, я поплелась одеваться.

У дверей Нины я была ровно через час. Меня затащили на кухню и плотно накормили, не обращая внимания на протестующие возгласы. После обеда мы сели в машину Николая, и я наконец смогла задать интересующие меня вопросы:

– Тетя Нина, а вы ходили на работу к Николаю?

– Ах да, забыла тебе сказать, – спохватилась Нина, – ходила я, как же!

Вот свиристелка! Столько всего мне сегодня рассказала, а о главном умолчала!

– И? Кого он возил?

– Заместителя мэра нашего, Кротова.

– О-о-о, – протянула я. Что ж, это достаточно значимая фигура, такой может надавить на ментов.

– Вы подумали, куда еще эта скоти… Николай, мог спрятать бумаги?

– Ох, подумала, конечно, да только ничего не придумала. Нет больше мест!

– Значит, – задумчиво произнесла я, – у друзей документы припрятаны, знать бы еще, у кого!

Пока я пыталась заставить свои мозги соображать, мы подъехали к гаражу, и Нина пошла открывать ворота. Я завела машину внутрь и только тут сообразила, что обратно придется возвращаться на своих двоих! Кошмар! Терпеть не могу ходить пешком и ездить на общественном транспорте! А тут мало того, что ехать придется на маршрутке, так еще и до остановки километр, не меньше!

Настроение у меня резко ухудшилось, на улице жарковато, топать пешком никакого желания нет. К тому же уже и так прошло полдня, пока я вернусь за машиной, еще пару часов пройдет, сегодня ничего не успею! А завтра опять на работу. Черт!

– Каролиночка, – отвлекла меня от мрачных размышлений Нина, – мне уже неловко тебя просить, но можешь слазить в подвал и достать пару баночек наливочки?

Я чуть не зарычала, но взяла себя в руки и покорно кивнула, боясь, что, если что-нибудь скажу, тон будет не совсем вежливый.

После того как я достала самогон из погреба, мы пошли на выход. Как вы уже догадались, одну из пары чертовых баночек наливочки пришлось тащить мне. Пока мы дошли до остановки, я уже прокляла все на свете, мы тащились минут пятнадцать по жаре, к тому же у меня была трехлитровая банка в руках. Я еле сдержалась, чтобы не грохнуть ее где-нибудь, вроде как не нарочно.

Доехали мы, к счастью, без приключений, маршрутка была еще полупустой, все-таки не час-пик. Но как бы быстро мы ни ехали, за руль своей машины я вернулась только в четыре часа дня. Тренировку пропустила, ничего особенно полезного не узнала, весь день насмарку! Для успокоения совести я проехала к гаражу Санька, он уже не был опечатан, так что можно было вернуться на днях и прошерстить это местечко, на случай, если менты оказались недогадливыми.

Я вылезла из машины и направилась к гаражу, усиленно делая вид, что просто гуляю. Закурила сигаретку, поглядела по сторонам, вроде никого вокруг не было. Тогда, уже не таясь, я приблизилась к нужным мне воротам и внимательно осмотрела замок. Не очень сложный, возможно, смогу открыть его какой-нибудь отмычкой. Опыта у меня в таких делах кот наплакал, но открывала же я в своем игровом зале дверь каморки ножницами! Откровенно говоря, замок той двери можно открыть и длинным ногтем, и пилочкой, но все же какой-никакой опыт! Потренируюсь на замке своих ворот дома, авось и гараж Санька открою.

Наметив себе коротенькую программу действий, я со спокойной душой поехала домой.

Остаток дня я провела, пытаясь с помощью толстой проволоки и пилочки открывать все имеющиеся в доме замки, выходило так себе, на тридцать процентов удачных попыток приходилось семьдесят откровенно провальных, но я решила надеяться на лучшее. Естественно, родители не могли не заметить моих действий, и не преминули поинтересоваться, осваиваю ли я новую профессию домушника, чтобы обеспечить им безбедную жизнь на то время, пока буду отдыхать в тюрьме, или заранее готовлюсь к побегу. Я на все глупые расспросы только сердито фыркала, и так ничего не получается, еще и эти шутники под руку все время лезут! Оставалось только надеяться, что замок гаража Санька попадет под тридцать удавшихся процентов.

Сутки на работе прошли без происшествий, Вадик был удивительно предупредителен и вежлив ко мне, я даже задумалась о том, чтобы рассказать ему о своих бедах, но, немного поразмыслив, решила, что не стоит. Даже не представляю, как бы он отреагировал на мои детективные изыскания и сколько бы орал на меня, метая громы и молнии своим басом.

В охране у меня сегодня был Саша, а это значит, скучная смена, если я не найду, чем себя развеселить. Веселья не получалось. Ставки без Костика я решила не делать, поэтому даже на них отвлечься не могла. Меня снедало беспокойство, причем я не могла понять, с чем оно связано и на что стоит обратить внимание. Но игроки вели себя спокойно, а ночью вообще никого не было, правда, я решила все же обезопасить себя и закрыть на ночь решетчатую дверь, чтобы никакие бандиты не могли войти без нашего ведома. После этого на душе стало как-то поспокойнее, но уснуть я все равно так и не смогла.

На следующее утро, с разламывающейся от боли головой, я приехала домой. После душа и завтрака я решила, что не мешает немного вздремнуть перед моим налетом на гараж Санька, ничего путного не выйдет, если я не буду на ногах держаться.

Я поставила будильник на три часа дня и провалилась в тяжелый сон, глубокий и без сновидений. Разбудил меня не будильник, а звонок одной из подружек. На часах было шесть вечера. Тихо, но очень витиевато выругавшись, я решила не поднимать трубку и спустилась на кухню. Дома никого не было, интересно, в нашем доме вообще кто-нибудь бывает или все шатаются неизвестно где?

Пожарила себе яичницу и, пока вкушала свой незамысловатый ужин, решила, что, в общем-то, ничего страшного не произошло. Да, я проспала, но ведь лучше пробираться в чужой гараж под покровом темноты, не так ли? Единственно, электрический свет могут заметить с улицы, поэтому придется взять с собой фонарик и обыскивать помещение с помощью него. Неудобно, но что делать.

Собралась я быстро, благо опыт уже накопила приличный. Волосы в хвост, спортивный костюм, перчатки, в этот раз, между прочим, я купила резиновые в аптеке, кроссовки и импровизированная отмычка. Все, к налету на гараж готова!

Пока я собиралась, решимость таяла на глазах. Если сразу после пробуждения мне все было нипочем – подайте мне хоть десять гаражей для взлома! – то сейчас мне становилось страшно. Мало того что поеду ночью в незнакомый район, так еще и взламывать чужой гараж, еще и шариться там при свете фонарика! Нет, кажется, не смогу.

Тут внизу забренчали ключи – кто-то пришел домой. Я скатилась вниз по лестнице и увидела сестру. Новый план созрел моментально. Мне просто нужен подельник! Ни один уважающий себя домушник не будет работать без подстраховки!

– Викочка, – начала я вкрадчиво, – кушать хочешь?

Сестра подозрительно посмотрела на меня.

– Что надо?

Я обиженно поджала губы, надо почаще ее кормить, чтобы моя забота не вызывала подозрений.

– Ты иди мой руки, а я на стол накрою, – я решила не отвечать пока на ее вопрос, – ну давай быстрее иди!

Когда сестра умяла полтарелки яичницы (что поделаешь, список моих коронных блюд очень ограничен), я начала свою вербовку подельника.

– Вика, ты моя младшая сестра, поэтому должна меня во всем слушаться, – деликатно начала я. – Мы с тобой идем взламывать гараж. Прямо сейчас, а то потом уже совсем поздно будет.

Сестра выразительно покрутила у виска:

– Идиотка! Куда опять лезешь?

Я постаралась использовать весь свой авторитет старшей по возрасту.

– Мне очень надо! И это в последний раз! Ты можешь никуда и не лезть, просто посторожишь. Одной просто страшновато…

Сестра горестно застонала.

– Как вы меня заколебали! Эта лезет во все подряд, те двое шутки шутят день и ночь, за что мне такое наказание!

Но, стеная и причитая, двигалась в сторону своей комнаты. На пороге обернулась:

– И что мне надевать? Я, знаешь ли, не такая опытная, как ты.

Я живо перечислила:

– Спортивный костюм, кроссовки, волосы в хвост, чтобы не выпадали. Перчатки я тебе дам.

Она закатила глаза и закрыла перед моим носом дверь. Однако через десять минут была уже в полной боевой готовности.

Когда я подъезжала к месту планируемого преступления, то была в раздумьях насчет места парковки: слишком далеко машину ставить не стоит, мало ли какая ситуация возникнет, но и светить номерами своей машины тоже негоже… Проблема разрешилась сама собой, около гаражей была импровизированная парковка из местных машин, так что мой автомобиль среди них не выделялся, встали мы около гаража, который располагался напротив имущества Санька.

– Так, – начала я рассказывать свой план действий, – я пойду открывать замок, а ты ходи тут поблизости и сторожи. Только старайся в темноте прогуливаться, чтобы никто не видел.

Вика удивленно спросила:

– У тебя есть ключ?

Я почесала подбородок.

– Нет, но я научилась замки отмычками открывать…

Сестра фыркнула:

– Это те три несчастных замочка дома? Так вот, что ты там копалась! Вообще-то то, что ты там смогла открыть, и ногтем при желании отопрешь. Тоже мне, домушник…

Я разозлилась.

– Слушай, ты, все у меня откроется! Марш на шухер и тихо!

С замком я провозилась не меньше получаса, уже через минут пятнадцать мне хотелось послать все к чертям и уехать, только врожденное упрямство помогло не бросить дело на полпути. Вика подходила, как мне показалось, каждый десять секунд и шипела: «Ну скоро? Сколько можно ждать?» От этого я еще больше нервничала.

Когда замок наконец поддался, я осторожно вошла внутрь. Фонарик давал достаточно света, чтобы можно было оглядеться. Обстановочка, конечно, изменилась к лучшему. Во-первых, и это самое главное, труп, естественно, убрали, во-вторых, следы убийства и пятна крови тоже исчезли, пол тут вымыли, что ли. В любом случае это мне было только на руку, я-то уже приготовилась к ужасающему зрелищу с пятнами преступлений, а тут оказался обычный гараж. Если бы я не знала, что тут произошло убийство и не видела ту неприглядную картину своими глазами, никогда бы не подумала, что здесь произошло что-то ужасное.

Тут сзади что-то громыхнуло, и я подпрыгнула от ужаса. Сначала заметался свет фонарика, потом я догадалась его выключить, а потом послышалось:

– Твою мать! Посвети же мне, идиотка!

Ну как же не узнать родной голос этой коровушки несчастной!

– Вика, – зашипела я на нее, – я же сказала, тихо! Какого черта ты тут громыхаешь?

– А что ты меня не позвала внутрь? Я там хожу как дура, решила, ты передумала эту дверь открывать, но и возле машины тебя нет! – трагичным шепотом возмутилась сестра.

Ну конечно, дверь-то я за собой притворила, а Вика в темноте не разобралась, решила, что я ушла. Потерял меня бедный ребенок.

– Ну все, я здесь, иди на шухер!

– Я не хочу на шухер, – заупрямилась сестра, – мне там страшно!

Я задумалась, мне бы тоже было страшно шляться возле гаражей ночью. И неважно, что тут совсем рядом жилые дома и двор. Все равно жутко.

– Ладно, – решилась я, – нужно приступать к делу! Только нам надо закрыться, а то, если еще кто-то здесь громыхнет, я свалюсь с сердечным приступом!

Мы осмотрели дверь гаража и, обнаружив засов, задвинули его. Дальше я попыталась определить, обыскивали ли менты помещение или же нет. Судя по некоторому беспорядку, которого я в прошлый раз здесь вроде не наблюдала, кое-какой осмотр все же делали, значит, в очевидных и поверхностных местах нам смотреть уже не нужно. Отлично, осталось осмотреть все щели, потолок, диван и еще кучу мест, и дело сделано! Всего-то! Надеюсь, хоть до утра управимся…

– И что мы тут делаем? – спросила сестра. – Зачем ты эту помойку взламывала?

Надо сказать, по дороге сюда я так и не удосужилась объяснить, зачем мне понадобилось взламывать гараж. Все время занял рассказ об ограблении и последующем неудавшемся на меня наезде.

– Нам надо кое-что найти, – задумчиво протянула я, – правда, понятия не имею, что.

Вика начала уже рычать, но я перебила:

– Скорее всего, бумаги! Что-то, что можно поместить под обшивку мебели.

Сестра почесала затылок.

– Тогда это плоское и маленькое. Ладно, давай фонарик.

Специально для нее я фонарик, разумеется, не захватила, но зато себе взяла запасной, так что без света сестра не осталась. И начали мы искать…

Провозились мы четыре часа. Изрядно тормозило дело отсутствие нормального света, дурацкие фонарики не годились для обыска, но что делать, если других условий нет и не предвидится. За это время я дважды меняла батарейки в фонаре, Вика только один раз, потому что батарейки закончились, а последний час мы подсвечивали себе исключительно телефонами. Но даже все эти неудобства меркли перед тем, что мы ничего не обнаружили! Абсолютно ничего! Четыре часа лазания по пыльному гаражу с одним-единственным кругом света, который давал несчастный фонарик и ничего! Нет, это просто издевательство какое-то! Признаться, в этот момент я и сама бы прибила трех товарищей, попадись они мне под руку, но, к сожалению, их пришили уже до меня, так что, увы… Вика, как ни странно, пребывала в хорошем расположении духа, конечно, у нее-то это первое криминальное развлечение, мне же такое времяпрепровождения уже изрядно надоело.

В крайнем раздражении я вышла из проклятого гаража и задумалась, что же мне делать с замком от двери. К несчастью, он не защелкивался сам – нужен был ключ. Я покрутила его в руках, потом пристроила на дверь и попыталась закрыть с помощью моей отмычки. Вполне возможно, что это у меня бы и получилось, если бы я не была в таком бешенстве, спустя пару минут я вконец распсиховалась.

Вика, которая следила за моими действиями с интересом, посоветовала:

– Так повесь, ничего страшного. Чего там красть в этом идиотском гараже?

Я радостно согласилась, сил моих больше нет думать! А завтра, если, конечно, совесть моя не уснет беспробудным сном, позвоню жене Санька, представлюсь какой-нибудь соседкой и скажу, что гараж открыт, номер их домашнего телефона у меня есть.

Успокоив себя этим решением, я огляделась по сторонам, вроде бы никого вокруг, кто бы мог потом сказать, что две фигуры выходили из гаража. Отлично. Я залезла в машину и завела мотор, Вика скользнула на пассажирское сиденье. Я включила ближний свет и уже воткнула первую передачу, как на меня навалилась жуткая тоска. Я опять поставила машину на нейтральную скорость и простонала:

– Ну и что же мне делать? Ох, Вика, пришьют меня, как пить дать. Завещание написать, что ли… Информирую, что все оставлю тебе.

С этими словами я сделала попытку побиться головой о руль. Ничего грандиозного из этого не получилось, и я оставила эту затею.

– И что ты молчишь? – подозрительно задала я вопрос сестре. – Смотрю, все равно тебе, не любишь меня совсем. Ладно-ладно, я еще подумаю, стоит ли мне завещать тебе все свои дорогие шмотки…

Я посмотрела на сестру, стараясь вложить во взгляд бесконечный упрек, но тщетно! Она уставилась куда-то прямо перед собой.

Я перевела взгляд, стараясь понять, на что она там так вытаращилась. Впереди по курсу стояло дерево, растущее прямо возле двери гаража. Ближний свет фар не освещал его, но сейчас, когда я нечаянно включила дальний своей головой, в круге света оказалось почти все это дерево. Рука сама собой дернула ручной тормоз, а я вспомнила свою порой слишком бурную молодость. Где я прятала сигареты, когда тайком покуривала в старших классах? Не дома, нет, там в любой момент пачку могли найти родители или сестра, сестра бы никогда в жизни меня не заложила, но мне никогда не хотелось подавать ей плохой пример. Так что прятала сигареты я или в подъезде, или в каком-то щитке на улице, или в скворечнике, который висел прямо напротив нашего балкона на расстоянии вытянутой руки. Птенцов там, кстати, отродясь не водилось.

На дереве возле гаража висел скворечник! Пожалуй, слишком низко для того, чтобы в него поселились птицы, зато как тайник он очень даже ничего. Я посмотрела на Вику, она тоже уставилась на это дерево. Надо сказать, что когда сестренка немного подросла, я ей раскрыла все свои тайники, на всякий случай. Должна же я учить младшее поколение жизни.

– Каролина, – начала она, – а давай заглянем в скворечник?

Гениям в голову приходят одинаковые мысли! Я затаила дыхание, будто боясь спугнуть удачу, выключила фары, заглушила мотор. Потом мы тихонько подкрались к дереву, за сестру не скажу, но я шла на цыпочках. Возле дерева стало понятно, что радоваться рано, это из машины, с расстояния трех-пяти метров, казалось, что скворечник висит низко. На деле же он был на уровне крыши гаража.

– Ну и что? – подала я голос. – Кто кого подсаживает?

– Конечно же ты меня! – непререкаемым тоном заявила сестра и, чтобы я не успела ничего возразить, ухватилась за ветку, до которой дотягивалась.

Я подставила сложенные в замок руки, Вика поставила на них ногу, в детстве мы часто перелезали таким способом через заборы, так что опыта предостаточно. Затем сестра подтянулась на какой-то ветке повыше, не убирая ноги с моих рук, замерла, а потом обрадовала меня:

– Каро, я боюсь туда руку совать!

От негодования я чуть не задохнулась.

– Тогда какого черта ты туда полезла, – прокряхтела я, – ну-ка быстро суй руку, мне же тяжело! Такая коровушка выросла!

Справедливости ради, Вика весит еще меньше меня, около сорока четырех килограммов, но когда держишь такой вес на одних руках, кажется, что как минимум подсаживаешь слона.

– Все! – просипела сестра. – Опускай меня! Аккуратней! Аккуратней говорю!

Меня немного повело в сторону, сестру, соответственно, тоже. Она взвизгнула так, что у меня заложило уши.

– Ты совсем не понимаешь, – свирепо прошипела я, – тихо, тихо!!!

– Опускай меня аккуратней, говорю, – бурчала сестра уже на тон тише, – опускай, а не роняй!

Наконец мне удалось поставить сестренку на ноги.

– Что все там у тебя, что все? – волновалась я, когда Вика уже стояла на твердой земле.

Тут сестра продемонстрировала мне толстенький пакет, обвязанный то ли веревкой, то ли какими то резинками. Вполне возможно, что внутри находятся документы! Не веря в такое везение, я вырвала пакет из рук немного прибалдевшей Вики и побежала к машине. Она колебалась всего секунду и тут же рванула за мной.

– Все, сматываемся! – прохрипела я и тронула машину с места.

Как мне ни хотелось сию же секунду размотать этот пакет, я решила повременить до дома. Во-первых, нужно успокоиться, чтобы, если что, не разочаровываться слишком сильно. Во-вторых, лучше все же разбирать внутренности пакета в спокойной обстановке, а вдруг за нами вообще следят? Тут я оборвала сама себя, иначе сейчас напридумываю себе страстей, как в шпионских романах.

– Давай размотаем? – предложила сестра, которая, по всей видимости, наконец заинтересовалась тем, чем мы сегодня занимались. До этого момента она все воспринимала спокойно и без эмоций, а сейчас заметно разволновалась.

– Не, давай до дома подождем, все равно тут плохо видно!

За нами никто не ехал, это я проверила. Дорога к дому в это время суток совсем пустая, и «хвост» я бы заметила.

Дома мы засели на кухне, потому что родители, конечно же, уже спали. Ну и отлично, сейчас и без них есть чем заняться.

Я сунула капсулу в кофемашину, Вика же была, видимо, настолько увлечена происходящим, что забыла о своей тошноте от кофейного аромата, потому что не протестовала.

Дрожащими руками я наконец развернула этот злосчастный пакет. Документов не было, но то, что я увидела, заставило меня глубоко задуматься. Там были фотографии, куча фотографий одной машины с разных ракурсов. Автомобиль, несомненно, принадлежал администрации, это было понятно по буквам номера, и также, несомненно, машина побывала в аварии. Хотя навряд ли это можно было назвать аварией – на этом роскошном «Мерседесе» бизнес-класса сбили человека. Я достаточно давно вожу машину, чтобы понимать, какие повреждения остаются от той или иной «неприятности»: наезд на бордюр, дерево, человека. Сама я никого, слава богу, не сбивала, но аварии видела и характерные повреждения тоже. Лобовуха у «Мерседеса» была в трещинах, а на капоте ясно видна вмятина, аккурат соответствующая телу незадачливого пешехода.

Значит, наезд на пешехода. Не нужно быть гением, чтобы понять, раз фотографии были спрятаны, да еще и в таком затейливом месте, значит, аварию замяли, а пешеход, скорее всего, мертв. Только вот почему нужно было скрывать это происшествие? Наехали на пешеходном переходе? Или водитель был пьян? Или вообще под наркотическим веществом?

– Все понятно, – прервала молчания сестра, которая тоже внимательно рассматривала фотографии. – Кто-то из администрации сбил человека и смотался, иначе зачем было эти фотографии так надежно прятать.

Вика словно прочитала мои мысли, я с уважением посмотрела на нее:

– Соображаешь! Может быть, тебе заняться частным сыском? Вон как хорошо получается!

– Одной ненормальной в семье достаточно, – незамедлительно отозвалась сестра, – давай хоть я буду серьезным и адекватным человеком.

Я хмуро посмотрела на нее и решила пока не обижаться. Припомню этот случай маленькой хамке позже.

– Делать-то что будешь, Шерлок Холмс? – вновь подала голос хамка.

А что я буду делать? Так, в первую очередь мне нужно просмотреть сводки ГИБДД, которые публикует новостной сайт. Затем каким-то образом узнать, кому принадлежит автомобиль. Ну и самое главное, наклепать разоблачающую статью! Но Вике, пожалуй, этого знать не нужно, снова сейчас начнет распространяться о том, что в семье не без идиота.

– Да ничего особенного, – пожала я плечами, – отнесу эти фотки в милицию.

Сестра посмотрела на меня, подозрительно прищурившись, а я состроила самое невинное выражение лица. Потом отставила кружку с кофе – сама того не замечая, выпила его неразбавленным, считай, эспрессо на ночь залила в себя, но что-то мне подсказывало, что выпей я хоть десять таких порций, на сегодняшний сон это никак не повлияет. Слишком уж я устала и морально и физически.

– Ну, все, – подвела я итог, – спасибо за содействие, напарник. Пошли спать.

Стоило мне коснуться головой подушки, как я провалилась в сон.

Следующее утро я провела, читая сводки новостей ГАИ за последний месяц, не вылезая из постели. Ничего. Странно. Хотя, вполне возможно, наезд на пешехода, еще и при невыясненных обстоятельствах, не такая уж горячая новость, чтобы публиковать ее. Эх, как жаль, что у меня нет знакомых журналистов! Сейчас бы разом выяснила всю интересующую меня информацию. Нет, мне определенно нужно расширять свой круг общения, катастрофически не хватает полезных знакомств.

Немного подумав, я решила посвятить этот день себе. Схожу на тренировку, прошвырнусь по магазинам, наведаюсь в парикмахерскую. Может быть, обрету душевное спокойствие, глядишь, и в голове прояснится, пока же я совершенно не представляла, что делать. К ментам идти совершенно точно нельзя, если в прошлый раз мне угрожали, то после того, как узнают, что я увидела фотографии и номер машины, на свое выживание я бы не стала делать ставку. Да и если вдруг за мной наблюдают, то успокоятся – девочка испугалась, в расследование не лезет, занимается своими делами.

В общем, день прошел в приятных хлопотах, я купила себе потрясающие туфли на шпильках, стоимость которых составила мой оклад. Ничего, после событий последних недель я это заслужила. Обрезала волосы покороче, душа отчаянно требовала перемен, потому что по-другому я ее успокоить не могла. Несмотря на то, что сегодня я только и делала, что радовала себя, смутное беспокойство не проходило, даже понемногу нарастало.

Я даже спать легла в двенадцать часов, а это явный показатель того, что не все ладно в Датском королевстве.

На работу я не опоздала – тоже плохой знак. Мрачнее мрачного зашла я в зал и тут же была встречена деликатным Костиком.

– Шевелись быстрее, черт бы тебя побрал! Завтра полуфиналы начинаются!

– Ты же поставила на Испанию? – вдруг подозрительно посмотрел он на меня.

Я нахмурилась и почесала в затылке. О чем это он? Когда я должна была ставить на Испанию, в какой игре?

Костя грозно двинулся ко мне, уперев руки в боки.

– Я тебя спрашиваю, ты поставила нашу десятку на то, что Испания станет чемпионом Европы?!

Ах, вот оно что!

– А мы что, не виделись с тобою аж с того времени? – Я снова задумчиво поскребла затылок. – А сколько времени прошло, кстати?

Охранник уже был в шаге от бешенства, он даже протянул руку, чтобы схватить меня за плечо и тряхануть. Знаем, не в первый раз он так делает, поэтому я успела увернуться и слегка треснуть его по вытянутой руке.

– Да поставила я! Отвали! Если тебя так интересует эта ставка, то мог бы позвонить и поинтересоваться, а не ждать, пока смена вместе выпадет!

– Смена выпадет, – передразнил он, – да чтобы она выпала, мне пришлось с обоими сменщиками договариваться! Еще и Андрею теперь за полсмены денег должен!

– Это еще почему? – заинтересовалась я.

– Потому что он хочет работать с тобой, только за доплату решил поменяться!

Я и без Костика знала, что Андрей очень меня любит, потому что со мной на смене может сутки играть в онлайн-покер. Я не против, потому что мне самой интересно наблюдать за игрой и учиться. Мы просто договорились, что если он не работает, то чаевые я оставляю только себе, на двоих мы деньги не делим.

– Ну и ладно, заработаешь, – утешила его я и пошла проверять статистику.

Потом мы ожесточенно спорили, на кого поставить в полуфиналах чемпионата Европы. Я была всей душой за Португалию, уже столько ставок с ней выиграла, но Андрей убеждал меня, что Испанию те ну никак не победят. Тем более я, идиотка такая, забыла, что ли, что мы поставили на победу Испании во всем чемпионате, так что должны теперь молиться, чтобы эта сборная выиграла, а не болеть за конкурентов! Умом то я это понимала, состав «красной фурии», с которым они уже выиграли чемпионат мира был лучшим, наверное, за все годы существования сборной Испании, но всей душой болела за Криштиану…

Наконец, я сдалась, в этом матче будем ставить на Испанию, надо же быть последовательными, в конце концов, но сама решила поставить на Португалию немного своих денег. Второй полуфинал – это Италия и Германия. Тоже не все ясно, но немцы навряд ли позволят себе проиграть полуфинал, хотя кто его знает. Я предложила посмотреть на коэффициенты и поставить «от противного», не на фаворита, вдруг фартанет. Для этого нужно было позвонить моей подруге, которая работает в букмекерской конторе.

Катя сказала, что фаворит Германия, значит, мы ставим на Италию. В таких раздумьях и спорах первая половина дня пролетела незаметно. Теперь осталось решить, сколько мы будем ставить и где возьмем на это деньги. Испания фаворит, коэффициент не такой уж большой, чтобы хоть чуть-чуть приподняться, нужно поставить побольше. Мы решили попробовать выцыганить сегодня побольше чаевых, а там уже с утра видно будет, сколько у нас наберется.

Костик пожал плечами.

– Попробовать-то мы попробуем, но народу нет почти, видно, все отдыхать уехали. Так что, чтобы заработать чаевые, нам должна улыбнуться госпожа Удача.

Я бы сейчас тоже не отказалось уехать из этого города и погреть пятую точку на солнышке, но во-первых, вчера истратила все имеющиеся деньги, во-вторых, человек подневольный не может так просто сорваться и уехать отдыхать, ну а в-третьих… в-третьих, нужно разобраться с этими фотографиями. Ну и, конечно же, футбол еще идет.

Всю свою рабочую смену я шерстила интернет и все новостные сайты города, которые только смогла найти, расширила диапазон статей до трех месяцев, но ничего так и не нашла. Конечно, это ничего не значило, человека могли сбить в области, в другом городе, да даже просто сбить и закопать, в конце концов! Не могу ведь я просматривать еще и пропавших людей, даже если такие будут, то где гарантия, что это то, что мне нужно.

Ночь я не спала, игроков не было, но теперь, когда фотографии были у меня, я боялась по-страшному! По идее, факт наличия у меня ценных (а может быть, и вовсе не ценных, тут же возражал критически внутренний голос, может, эти фото вообще к делу не относятся!) фотографий, был никому не известен. Но после ограбления и угроз в мой адрес я побаивалась засыпать на рабочем месте, не хватало еще проснуться под дулом пистолета!

К утру в голове не было ни одной дельной мысли, что даже начало настораживать. Обычно я нахожу выход из любой ситуации, но тут как будто напал какой-то умственный ступор, я отчаянно хотела, чтобы появился какой-нибудь спаситель и забрал у меня улики, из-за которых погибли уже три человека. Я боялась сделать ошибочный шаг и стать четвертой. Еще и Вадик ни разу не появился, я уже склонялась к мысли рассказать ему все и переложить решение проблемы на его крепкие, широкие накачанные плечи. Пусть разгребает.

Я даже просидела на работе до двух часов дня, болтая с Настей, но мой неответственный босс так и не появился, поэтому мне не оставалось ничего, как поехать домой.

Дома я притворилась больной и целый день не вылезала из комнаты, тихонько страдая от своего неумения придумать приличного выхода из ситуации, проклиная Николая, его друзей и день, когда я решила поиграть в детектива. Досталось и продажным полицейским, между прочим, надеюсь, им хоть икнулось.

Уже почти в десять вечера мне позвонила староста группы и строго-настрого наказала явиться завтра в универ к одиннадцати утра, иначе у меня будут проблемы. Какого рода намечаются проблемы, она, к слову, не уточнила, так что я не восприняла угрозу всерьез, решив, что мои личные неурядицы пострашнее будут. По большому счету, сессию я почти закрыла, осталось несколько неважных предметов, которые можно было сдать и в следующий раз, в будущем году, например.

Однако утром, проснувшись в девять, я поняла, что делать мне пока все равно нечего, так что можно и в университет наведаться.

В одиннадцать часов у нашей группы по расписанию абсолютно ничего не было! Даже мало-мальски завалящейся консультации! Да и вообще, как оказалось, официально сессия у нашего курса закончилась, по универу шныряли только должники с унылыми минами. Я взбесилась, что там о себе эта Оля думает? Какого черта было звонить мне вчера и угрожать несуществующими проблемами? Понятное дело, как только я поняла, что меня вчера бессовестно обманули, я кинулась на поиски незадачливой лгуньи, прикидывая на ходу, вправе ли я буду немного распустить руки и подправить кое-кому личико.

По дороге меня постоянно отвлекали друзья-приятели, с которыми приходилось перекидываться хотя бы парой слов. Да, большинство моих университетских друзей такие же должники, как и я, поэтому сейчас бегали и пытались поставить предметы. Когда я добралась наконец до старосты, прошло не меньше получаса и гнев мой поостыл. По крайней мере, бить мне уже никого не хотелось.

– Привет! – как могла доброжелательнее, молвила я.

Эта зануда даже голову не подняла.

– Здравствуй, Оля! – уже погромче.

Наконец на меня соизволили обратить внимание.

– О, Каролина, привет! – приторная улыбочка, которая меня всегда раздражала.

– Ну, я пришла к одиннадцати часам, и куда мне так необходимо было явиться?

Староста замялась, к слову, смущенной мне ее видеть до этого не приходилось.

– В общем, Каролина, извини, никуда не надо было…

– Что-о-о? Ты совсем берега попутала? – От злости я даже перешла на язык моих малолетних хулиганов, но договорить мне не дали.

– Да подожди ты, меня попросил один человек, я просто не могла ему отказать! Он из милиции!

Я снова почувствовала непреодолимое желание почесать кулачок об ее скулу. Очень привлекательная мысль, с каждой минутой все заманчивее.

– Олечка, открою тебе секрет, друзья, да даже приятели, так не поступают. Если к тебе приходит мент по мою душу, то ты звонишь мне и предупреждаешь о том, что я интересую правоохранительные органы.

Я гордо развернулась и пошла к выходу.

– Каролина, подожди, извини, я не подумала… – Оля там еще что-то бормотала, но я уже не слушала.

Напоследок я еще как следует бабахнула дверью, давая выход обуревавшим чувствам, да и старосте не помешает знать, насколько я зла.

Раз уж я приперлась в университет,да еще и не по своей воле, грех упускать возможность и не пообедать в нашей столовой. Я не без оснований считаю, что столовая нашего университета лучшая в городе. Сами посудите, в ней есть все – начиная от диетических блюд, для тех, кто гоняет вес, и заканчивая вкусным шашлыком и безумно калорийными, но такими превосходными десертами! Поесть я люблю, и даже угроза встречи с представителем правоохранительных органов не способна испортить мне аппетит.

В столовой, как всегда в это время, очередь начиналась от дверей. Очень странно, пары вроде бы уже закончились… Хотя многие студенты приезжают в универ просто пообедать, да и работники близлежащих зданий тоже. Я медленно прошлась вдоль шеренги – почти в самом начале заметила парней из параллельной группы и присоединилась к ним. Обычная практика, вместо того, чтобы стоять минут пятнадцать в очереди, ты находишь знакомых, громко восклицаешь (для всех остальных стоящих в очереди): «О, спасибо, что заняли мне очередь!» – и встаешь с ними.

На обед я решила отведать колбасок по-баварски, картофельное пюре и салат, название которого не знаю, но обожаю его. Запиваю я обед стабильно апельсиновым соком.

После вкусного обеда я изрядно подбрела и решила не держать зла на нашу непутевую старосту. В конце концов, Оля всегда была трусихой, к тому же несообразительной трусихой, так что вполне могла испугаться и не догадаться предупредить меня о ментах. Ладно, прощу на первый раз. Вот со мной всегда так, никакой злопамятности! Спустя час после праведного гнева я уже и вспомнить не могу, за что злилась на столь милого человека! Поразительная забывчивость.

Когда я вышла из столовой и направила стопы на выход, взгляд выхватил из толпы Михаила, ну того, который предателем оказался. Встречаться с ним в мои ближайшие планы не входило, поэтому, когда он меня окликнул, я притворилась глухой и скользнула на лестницу, которая очень кстати оказалась под боком. Быстрый взгляд назад подтвердил, что этот упертый баран кинулся за мной в погоню. Ничего, я в своем университете все закоулочки знаю, так что он меня не догонит.

На третьем этаже я перешла по переходу во второй корпус, в конце коридора этого корпуса есть лестница, ведущая на выход, ею-то я и воспользуюсь. Михаил несся сзади, но его продвижение затрудняли студенты, которые шли навстречу, я-то, маленькая и худенькая, легко лавировала между ними, а этот широкоплечий великан то и дело на кого-нибудь натыкался. Очень надеюсь, что хотя бы один синячок у него от этих столкновений останется.

В коридоре, ведущем на лестницу, никого уже не было, все мои собратья ученики разбрелись кто куда, так что мне пришлось перейти на легкий бег, чтобы преследующий меня мент не увидел, куда я заверну. Я с разгону влетела в дверь, которая вела на лестницу, и… ударилась о нее! Ничего не понимая, я подергала ручку, заперто! Вот же черт! Как моя дырявая голова могла забыть, что этот пролет закрыли на ремонт? Что мешало мне построить маршрут побега через второй этаж, где лестница открыта?

Времени уже не оставалось, я слышала, как позади хлопнула дверь, значит, Михаил уже в коридоре. Я заметалась и забежала в первую попавшуюся аудиторию, молясь на ходу, чтобы там оказался хотя бы кто-нибудь, а не закрытая дверь.

Удача определенно в этот день от меня отвернулась. Незнакомый преподаватель удивленно вскинул брови, а совершенно незнакомая группа студентов разглядывала меня с интересом. Очень интересно, что это тут за экземпляры, если сессия уже закончилась.

– Здравствуйте! – Я лучезарно улыбнулась.

– Здравствуйте! – ответили мне не менее дружелюбно. – А вы по какому вопросу?

Я оглядела аудиторию и, выхватив взглядом пустой стул, двинулась к нему.

– А я из вашей компании, извините, пожалуйста, за опоздание. Пробки, сами понимаете!

Преподаватель оставался дружелюбным.

– Боюсь вас огорчить, но вы что-то перепутали. Наша компания вся в сборе, отсутствующих нет.

Я прошипела парню, возле которого стояла.

– Вы кто?

На самом деле, сидят, молчат, могли бы уж подсказать мне, куда я попала!

Этот глупый мальчишка захлопал глазами и ничего не ответил, зато преподаватель, обладающий, по всей видимости, отменным слухом, охотно пояснил.

– А это абитуриенты. У нас подготовительное занятие к вступительным экзаменам. Вы же, судя по наглости, находчивости и умению расположить к себе, на курсе третьем, не меньше.

Я снова широко улыбнулась.

– Спасибо за комплимент, мне крайне приятно. Ну… я, пожалуй, пойду.

Мужчина кивнул.

– Пожалуй, идите! До свидания.

– До свидания, – пробормотала я со вздохом.

Постояв еще немного у двери, я вышла в коридор и, конечно же, столкнулась нос к носу с Михаилом.

– Ну и что это была за гонка? – иронично поинтересовался мент-предатель.

Я вскинула голову.

– Какая еще такая гонка? Не понимаю вас.

Он тяжело вздохнул.

– Я бежал за тобой, звал по имени, между прочим. И ты меня видела!

Я невинно захлопала глазами.

– Звал? Извини, но у меня наушники были, музыка играла. – Впрочем, я даже не сделала попытки показать наушники, которых у меня, естественно, не было. Он определенно понял, что я вру.

Я попыталась обойти назойливого преследователя. Тот крайне невежливо схватил меня за локоть.

– Это превышение полномочий, – надменно процедила я.

– Каролина, нам нужно поговорить, я здесь не как представитель закона, считай, что это просто дружеская встреча.

Я фыркнула.

– Дружеская, тоже мне, друг! Сначала приходит ко мне на тренировку, потом заявляется в универ. О, так это ты запугал мою старосту? Очень дружеское поведение, ничего не скажешь! Отпустите меня, гражданин начальник, мне нужно на пару.

Михаил, кажется, начал сердиться.

– На пару ей надо, как будто я не знаю, как ты посещаешь занятия! Не забывай, я разговаривал с Олей. И сессия у вас закончилась! На какую пару ты собралась?

Я вздохнула.

– Чего ты хочешь от меня, Михаил?

Он ослабил хватку.

– Давай поговорим в каком-нибудь тихом и уютном месте.

Я попыталась воспользоваться моментом и вырваться из захвата, но противник был начеку и снова покрепче вцепился в мой локоть. Делать было нечего, кроме как сдаться на милость победителя.

– Хорошо, веди меня, куда хочешь.

Оригинальностью он не отличился. Мы пошли в кафе, которое находится в двух шагах от университета. Несмотря на обеденное время, посетителей здесь почти не было. Студенты сейчас находились на законных каникулах, а работающие люди сюда в такое время не заглядывали – бизнес-ланч здесь не предлагали, сытных блюд в меню не было. Кафешка специализировалась на кофе и пирожных, еще у них имелся обширный бар, но сейчас меня это не интересовало.

Мы уселись за самый дальний столик в углу, я устроилась на диванчике, а мой «дружок» на стуле напротив. Меня с каждой минутой все больше раздражала сложившаяся ситуация, рассказывать я этому подлецу все равно ничего не намерена, так что же я тут с ним время теряю? А после того, как этот гад сказал официанту: «Мне то же, что и девушке», я уже и вовсе начала закипать.

Нам принесли кофе и пирожные. Михаил молчал, я тоже не горела желанием вести тут с ним беседы. Вот поем и уйду отсюда, не станет же он меня хватать в присутствии официанта и бармена? В крайнем случае, подниму крик и устрою скандал – настроение сейчас для этого более чем подходящее.

После третьего глотка кофе (да, я считала, заняться-то больше нечем было), мой собеседник изволил начать разговор.

– Ты мне ничего не хочешь рассказать?

Я холодно посмотрела на него.

– Нет, не хочу.

Мент прищурился.

– Совсем-совсем ничего?

Конечно же, терпение у меня начало истощаться.

– Слушай, если у тебя есть, что сказать – говори, если нет, то я допиваю кофе и ухожу, у меня через полтора часа тренировка, впрочем, ты должен это знать, – не удержалась я от ехидного замечания.

– Хорошо, – начал Михаил со вздохом, – расскажу тебе одну историю из своей практики. Вообще я не должен болтать о делах, которые веду, но мы ведь говорим о вещах абстрактных, никакой конкретики? Был у меня один вызов, гараж вскрыли, – тут я чуть не поперхнулась, но сделала вид, что просто кашляю, – вроде бы ничего не пропало, но опытный взгляд всегда заметит следы обыска. Ах да, забыл упомянуть, незадолго до взлома в этом гараже зарезали хозяина.

Собеседник внимательно посмотрел на меня, я очень старалась принять беспечный вид глупой дурочки, но, кажется, получалось плохо.

– Так вот, – продолжил он, – обыскивали гараж почти профессионально, отпечатков не оставили, правда, на двери кое-какие пальчики обнаружились, но думаю, их оставила девушка, которая была с женой убитого в тот момент, когда они обнаружили тело.

Тут я уже ощутимо напряглась, Господи, неужели им все известно?

– Девушка, кстати, сбежала, наверное, трупа испугалась. – Михаил говорил спокойным, ровным голосом, и отчего-то меня это пугало больше, чем если бы он кричал. – Как я уже сказал, взломщик не оставил пальчиков, но вот кое-что обронил. А потом я поговорил с одним собачником, и тот поведал мне, что видел в ту ночь отъезжающую от гаража машину. Полностью номер тот свидетель не запомнил, но две цифры в моем распоряжении все же есть.

Хорошо, что кофе было не в картонном стаканчике, иначе я бы его давно смяла от напряжения, как стеклянный бокал не треснул под моим нажимом, не знаю. Конечно, две цифры – это не доказательство, но ведь Михаил обо всем догадался, а для того, чтобы переехать меня машиной, железные аргументы не нужны, достаточно и подозрений.

Я решила, что пора уже вставить свои пять копеек, тем более что я никак не могла вспомнить, что умудрилась там обронить.

– Очень интересная история, – как можно небрежнее проговорила я, – и что же там ваш взломщик оставил?

Михаил улыбнулся широкой, очень хорошей улыбкой, от которой в любое другое время я просто растаяла, но сейчас было не до амурных переживаний.

– А вот этого я сказать не могу, тайна следствия. Ну так что, скажешь мне, что ты делала в том гараже?

У меня перехватило дыхание, я-то думала, мы так и будем друг другу загадки загадывать, а он взял и спросил в лоб.

– Не имею понятия, о каком гараже вы говорите, – я лихорадочно соображала, как мне выкручиваться.

– Каролина, – Михаил накрыл мою руку, судорожно сжимающую салфетку своей, – я же сказал тебе, что сейчас не представитель правоохранительных органов, а друг.

– Ну да, конечно, друг! Я сейчас тебе что-нибудь не то скажу, а завтра меня уж наверняка собьют машиной или в зале игровом пристрелят! – Последние слова я уже выкрикнула, срываясь на истеричные нотки и вырывая руку.

– Что?? – удивленно воскликнул собеседник. – Что ты сейчас сказала?

Я решила высказать ему все, что думаю, сколько можно притворяться и ходит вокруг да около? Все равно он уже все знает, если мне и суждено в ближайшее время склеить ласты, так хоть сейчас душу отведу. И Остапа понесло. На повышенных тонах я рассказала и об ограблении, и о последующем неудавшемся наезде. О том, что все это произошло после того, как я рассказала им с Василевским о своем расследовании и его результатах. К концу моей пламенной речи я с удивлением обнаружила, что по щекам текут слезы. Вот плакать перед этим негодяем я точно не хотела, поэтому опустила голову и постаралась успокоиться.

– Каролина, посмотри на меня, пожалуйста, – тихо произнес Михаил и, взяв меня за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. Когда он успел пересесть ко мне на диван? – Я не причастен к тому, что ты сейчас рассказала.

Слезы продолжали позорно катиться, Миша смахнул мне слезинку с щеки, и я инстинктивно отшатнулась – не люблю показывать слабость, но сейчас я просто не могла заткнуть этот фонтан из глаз.

– За Василевского я тоже ручаюсь, он в какой-то мере мой наставник, – продолжал милиционер, – конечно, далеко не ангел, но никогда бы не стал подставлять под удар глупую девчонку.

Ручьи, льющиеся из глаз, мгновенно высохли, я сердито вскинулась.

– Глупая девчонка? Это кто из нас глупая, да еще и дев… – и осеклась, Михаил весело улыбался и вообще выглядел чрезвычайно довольным собой.

Я не удержалась и улыбнулась в ответ, вот ведь хитрец! Сообразил, что жалости я не люблю, и отвлек внимание, пробуждая во мне злость.

– Послушай, посмотри на меня, я обещаю тебе, что подобное больше не повторится. Больше тебе ничего угрожать не будет. – После этих слов у меня как будто груз с плеч свалился.

– Я фотографии нашла, – всхлипнула я уже скорее по инерции.

Михаил мгновенно насторожился:

– Какие фотографии?

Я пожала плечами:

– Наверное, те, что все вокруг ищут. С машиной.

Мой собеседник как-то обреченно покачал головой.

– Ох, Каролина, Каролина, где эти фото?

Я прищурилась и посмотрела на него. С одной стороны, доверять этому предателю я еще не начала, но с другой, теперь он все равно знает, что эти фотографии у меня, так может, проще отдать их и забыть уже обо всем? Михаил смотрел на меня такими наичестнейшими и верными глазами, какими порой собаки смотрят на своих хозяев. Я решила довериться интуиции и произнесла:

– Дома.

Мой мент аж руками всплеснул:

– Дома? Ты вообще соображаешь, куда доказательства тащишь? А если к тебе в дом вломятся?

Я резонно возразила:

– Вообще-то о том, что они у меня, знаешь только ты, так что если вломятся, виновник будет очевиден.

Кофе я допила, десерт доела – странно, но аппетит я никогда не теряю, даже в волнительных ситуациях. Михаил же не съел и половины своего заказа, бедолага, нужно было рассказывать ему все после нашей трапезы. К тому времени, когда я сделала последний глоток, он уже подскакивал на месте от нетерпения.

Я смилостивилась.

– Наверное, ты хочешь увидеть те фотографии?

Не отвечая, он схватил меня за руку и весьма грубо потащил к выходу. Я начала сопротивляться, мотивируя тем, что мы не расплатились, но, оглянувшись, увидела на столе купюру, которая почти в два раза превышала наш счет за заказ.

«И после этого меня будут убеждать, что он честный мент и живет на зарплату», – мелькнула в голове мысль, и я снова забеспокоилась.

На улице я наконец вырвала свою несчастную руку, которая уже, кажется, начала синеть. Михаил, увидев, как я потираю запястье, смутился и начал бормотать что-то извинительное, да так мило, что я не стала сердиться, а ответила, что ничего страшного, мне не больно. И зря, потому что меня вновь схватили, правда, уже за ладонь, но так же бесцеремонно, и потащили в сторону университета. Потом мой друг спохватился, притормозил и спросил:

– А где твоя машина?

Я не преминула съязвить:

– А разве ты не знаешь? Или пропускал занятия по слежке за объектом?

Михаил раздраженно вздохнул:

– Каролина, мне сейчас не до шуток…

Я перебила его, махнув рукой:

– Нам туда, только не нужно меня тащить за собой, я и сама ходить умею!

Он пробурчал:

– Может, и умеешь, да только очень уж медленно.

До машины я практически бежала, нет, может быть, кто-то и шел быстрым шагом, да только не все под два метра ростом с соответствующими ногами, на некоторых природа и сэкономила материал.

В этот день я впервые поняла, что такое увлекающаяся натура. Михаил просто излучал нетерпение, так бедняжке хотелось добраться до моих фотографий. Я гнала с немыслимой даже для себя скорости, и все равно этот негодяй имел наглость тяжко вздыхать и ерзать на месте. Когда мы в очередной раз остановились на светофоре, этот нетерпеливый мент пробурчал что-то вроде, почему это у меня нет мигалки и сирены. И все это, несмотря на то, что в городе мы летели 120 километров в час, а когда выехали за город, то и все 140. Пару раз я чуть не влетела в машины на светофоре, раз чуть не сбила пешехода, еще один раз мы чуть не оказались в кювете. Я благодарила Бога за то, что неплохо вожу, иначе аварии бы точно не избежала.

Ко мне домой беспардонный мент вбежал чуть ли не вперед меня, и это уже начинало порядком раздражать, расследование расследованием, но ведь и приличия нужно соблюдать! Я довольно резко намекнула ему об этом, Михаил, казалось, очнулся от своего наваждения, извинился и остался в коридоре, но при этом так пританцовывал на месте, что я решила поспешить, на всякий случай.

Когда я принесла фотографии вниз, мой приятель еще даже не снял обувь, зато тут же протянул загребущие ручки к свертку. Такого я уже снести не могла, отступив на шаг, помахала фотографиями в воздухе и сказала:

– Ну уж нет, снимай обувь, проходи на кухню, хватит уже суетиться!

И сама прошла туда, куда пригласила своего мента. Пока он самым внимательнейшим образом рассматривал фотографии, я сделала два кофе и приготовила горячие бутерброды. Судя по виду Михаила, он готов был тут же сорваться обратно в город, но я не собиралась никуда спешить, а без моей машины он вряд ли выберется из нашей деревни. Повторной езды со страдальческими охами и стонами моя вспыльчивая натура не выдержит, пусть посидит и успокоится немного, в конце концов, возились они с этим делом больше месяца, еще пару часов роли не сыграют.

Закончив рассматривать фотографии, гость задумчиво протянул: «Теперь все понятно» – и поднял на меня глаза:

– Поехали?

Я не торопясь поднесла кружку к губам, сделала глоток кофе, поставила его на стол и только тогда ответила:

– Я разве твой личный водитель?

Михаил нетерпеливым жестом растрепал себе волосы:

– На машине быстрее и вообще…

Все, мое терпение лопнуло.

– Знаешь что, дорогой мой, может, хватит? Я рассказала им о том, что друзей Николая тоже убили и все это наверняка связано, я нашла фотографии, которые искали и вы, и те, кто пришил голубчиков, я привезла тебя к себе домой, всю дорогу гнала как сумасшедшая, потому что кто-то там вздыхал, что мы медленно едем. И теперь везти тебя обратно? Остановка вон в той стороне, маршрутки иногда ходят! – я перевела дыхание. – Да ты мне даже «спасибо» ни разу не сказ…

Тут я осеклась, потому что поняла, что вызывало раздражение все это время. Надо же! «Спасибо» мне никто не сказал! Прямо-таки непризнанный гений с непомерно раздутым эго, вот уж от кого, а от себя я таких пируэтов не ожидала. Или, быть может, мне хотелось, чтобы именно Миша отметил мои старания и непревзойденную сообразительность и логику? Да этот нахал даже не сделал комплимент моей безупречной езде! Много ли девушек могут устроить гонку по городу на скорости 120 километров в час?

Во время моей пламенной, и будем честными, довольно громкой речи глаза Михаила сначала округлились, а затем на лице появилось сожаление и… стыд? Перемена поразила меня – только что передо мной был азартный сыщик с горящим взором, а теперь сидел виноватый, съежившийся человек. Мне стало совестно, сколько я видела людей, которые живут своей работой? Да так сразу и не вспомнить!

– Извини, – произнесла я, – погорячилась, дай мне пять минут, и поедем.

Михаил порывисто наклонился вперед и взял мои руки в свои.

– Нет, ты права, это я должен извиниться перед тобой. Ты это дело почти в одиночку раскрыла, а я даже не поблагодарил. Просто я уже столько с этим расследованием вожусь, и ничего, никаких конкретных улик. Да и еще, когда узнал, что тебе угрожали… – Тут он слегка сжал мои ладони и посмотрел прямо в глаза. – Я, кажется, знаю, чья это машина, и понял, из-за чего убили Николая и компанию. А благодаря фотографиям могу этого человека посадить. Скажу честно, мне не терпится увидеть этого хмыря за решеткой, – жестко закончил Миша.

Я слегка улыбнулась:

– Я понимаю. Ты же мне расскажешь обо всем подробно? Кто, зачем, почему и как? Потому что я совсем не разобралась, поняла только, что на этой машине кого-то сбили и автомобиль принадлежит администрации. Пей кофе, пожалуйста, и съешь хотя бы один бутерброд, иначе я никуда тебя не повезу.

Михаил широко улыбнулся и принялся за мое нехитрое угощение.

– Я расскажу тебе все, только позже, хорошо? После того, как окончательно разберусь во всем. Мне многое понятно, но не до конца, – ответил он, прожевав бутерброд и запив его кофе. – Кстати, где ты нашла фотографии?

– У Санька в гараже.

– Так это ты вскрыла его? Так я и знал!

Ах ты ж паразит такой!

– Ты же сказал, что я там что-то обронила!

Мент хитро улыбнулся и подмигнул мне:

– Блеф, подруга, я прогуливал занятия по слежке, потому что ночами играл в покер!

О, кто-то изволил шутить или решил поделиться событиями бурной молодости? Что ж, и то и другое совсем неплохо.

– Так, где ты фотки нашла? Мы же там все обыскали! – тем временем продолжил мой гость.

Тут уже настала моя очередь хитро улыбаться.

– В скворечнике рядом с гаражом!

Михаил, похоже, не поверил своим ушам.

– Что-что? Где был этот сверток?

– Нет, дорогой друг, ты не ослышался, в скворечнике, который висел на дереве рядом с дверью гаража.

Парень явно был поражен, только я не была уверена, чем, моей сообразительностью или же собственной недогадливостью. Мне же доставляло огромное удовольствие наблюдать за его удивленным выражением лица.

– Каролина, как ты догадалась? И как ты вообще увидела этот скворечник, если взламывала гараж ночью?

– А вот уметь надо, господин сыщик, – довольно ответила я, – во-первых, я припарковалась напротив гаража, во-вторых, когда собралась уезжать, осветила весь гараж дальним светом, а в-третьих, когда осветила фарами, увидела скворечник и вспомнила, где в школьные годы прятала сигареты от родителей. Ну и оказалось, что мы с Николаем и его друзьями одинаково мыслим.

Миша восхищенно посмотрел на меня.

– Потрясающе, – выдохнул он, – а мы не догадались! Постой, ты уже в школе курила?

Я немного смутилась и решила сменить тему:

– Кому-то нужно было просто расти хулиганом, чтобы потом знать, куда взрослые шалопаи ныкают свои заначки. Ничего потрясающего.

Заметив, что Михаил уже допил кофе и даже слопал три бутерброда, я попросила подождать меня пять минут и поднялась к себе в комнату переодеться. И не надо думать, что я принаряжалась для моего сыщика, наоборот, джинсы и футболку сменила на спортивный костюм. Флирт флиртом, но личный комфорт мне важнее, чем мужское одобрение.

В пять минут я, конечно, не уложилась, но, когда спустилась вниз, Михаил, к моему удивлению, ни единым жестом не выразил недовольства. Да и вообще, не выказывал признаков нетерпения, кажется, азартное возбуждение стихло, теперь в его глазах я видела только решительность и, буду надеяться, профессионализм (хотя как в глазах можно увидеть профессионализм, я не знаю, но вот можно, поверьте на слово).

Обратная дорога прошла намного приятнее, Миша повеселел и не дергался от нетерпения. Мы болтали обо всем на свете, впрочем, не касаясь главной темы, которая меня волновала больше всего. От всех моих расспросов, затрагивающих расследование, этот негодяй уходил с виртуозным мастерством, сбивая мои мысли на более приятные сердцу темы, видимо, не все занятия в своем университете пропускал. Ну а если серьезно, то все эти увиливания только разжигали мое и без того не на шутку распалившееся любопытство. Наш диалог представлял собой следующее:

Я: Так ты знаешь, кому принадлежит автомобиль?

Миша: Смотри, это астры там растут? Кстати, какие у тебя любимые цветы?

Я: Но почему машина оказалась в гараже у Санька?

Миша: А что тебе больше нравится, кино или театр?

Я: А у Санька тоже оказалась приличная сумма на банковском счете?

Миша: Ты довезешь меня до управления?

Короче, так я ничего и не узнала, но, в конце концов, добилась от излишне щепетильного мента честного слова, что он расскажет мне все-все о расследовании, когда завершит его. Все-таки это я львиную долю их работы сделала, и было бы просто нечестно оставлять меня в неведении и сгорающей от любопытства.

Я довезла Михаила до управления, попрощалась, напомнила об обещании позже все рассказать мне и повернула в сторону дома. Сегодня мне больше не хотелось нигде шататься, истерика в кафе и последующая гонка по городу совсем вымотали.

Шли дни, да что там дни, недели! А от нахала, что так бесцеремонно втерся мне в доверие, не было ни слуху ни духу. Я вся извелась, любопытство грызло меня своими огромными зубищами и никак не хотело оставить в покое. Пару раз я порывалась сама набрать Михаилу и высказать кучу накопившихся претензий, но, слава богу, кое-какие остатки гордости у меня еще завалялись, так что в последний момент они меня останавливали. В конце концов, мы с ним не друзья, не приятели и он не обязан звонить мне и отчитываться, даже несмотря на то, что именно я нашла эти злосчастные фотографии. Исполнила свой гражданский долг, так сказать, и арриведерчи, малышка! Но больше всего, хотя я сама себе не хотела в этом признаваться, меня бесило то, что я напридумывала себе заинтересованность со стороны Михаила и сейчас чувствовала себя прям как невеста, брошенная у алтаря. Пренеприятнейшее чувство, надо сказать, никому не пожелаю.

Единственными приятными событиями были наши выигрыши в полуфиналах, а затем еще и Испания взяла чемпионат Европы, так что мы таки сорвали куш! А, ну еще больше никто не пытался меня прикончить, тоже, откровенно говоря, неплохо.

В общем, две недели я жила обычной жизнью, но вся кипела, огрызалась на окружающих и вообще вела себя, как последняя стерва. При каждом входящем звонке я кидалась к телефону в надежде, что мне звонит кто-нибудь из этих проклятых ментов, но никто не звонил.

Когда в начале третьей недели я решила, что так больше продолжаться не может и пусть этот красавчик в ментовской форме катится ко всем чертям, да и вообще, не такой уж он и красавчик, так, вполне себе заурядный идиот, зазвонил телефон. На дисплее высветилось слово «козел». Несколько секунд я соображала, кто же это мне звонит, а потом вспомнила, что вчера решила больше не ждать звонка и вообще не брать трубку. А чтобы не нарушать данное себе же обещание, в порыве умственного помутнения, не иначе, переименовала Михаила в «козла». Деградация налицо, и как я до такого докатилась?

Конечно же, трубку я взяла, правда, для приличия выждала целых четыре звонка, на большее меня не хватило.

Прокашлявшись и состроив небрежную физиономию (как будто бы ее могли видеть), я взяла трубку.

– Алло!

– Каролина, привет! Как дела?

Я фыркнула. Надо же, «как дела», три недели ни ответа, ни привета, и «как дела»?

– Нормально, – отчеканила я.

– Кофейку выпьем?

Сначала я хотела ответить категоричным и максимально язвительным отказом, но вовремя прикусила язычок. Во-первых, этим я выдам свое раздражение, а Михаилу совсем не обязательно знать, что меня бесило то, что он не соизволил позвонить – я собиралась играть полнейшее равнодушие. А во-вторых, раз это для меня посторонний человек, то просто невежливо разговаривать с ним грубо.

– Давай.

– Сегодня сможешь? – продолжал доброжелательно ворковать собеседник.

– Смогу.

– Вот и умничка, в пять часов в кофейне «Кубинка», лады?

– Лады. До встречи, – ответила я и положила трубку.

Я совсем не собиралась наряжаться и делать макияж, но до назначенного времени оставалось еще четыре часа, поэтому я, сама того не замечая, навела полный марафет. Да еще и платье напялила. Потом минут десять смотрела на себя в зеркало, скривилась собственному отражению, пробормотав «слабачка», и внезапно психанула. Нет, ну сколько можно! Настроение так и скачет, неужели я все-таки влюбилась в этого нахала? Мрак и жуть.

Платье я все-таки с себя стянула, надела джинсы, но вместо привычной футболки напялила нарядный топ. Взглянув на себя в зеркало, я удовлетворенно хмыкнула, то, что надо, и не слишком броско, и людям показаться не стыдно. По крайней мере, этому негодяю не придет в голову мысль, что для него наряжались.

К кафе я приехала за двадцать минут до назначенной встречи. Нет, со мной определенно творится что-то неладное. Чтобы я, да без опозданий! Буду считать, что на встречу меня гнало любопытство, а не наглые глазки одного мента. Рассердившись на себя за ненужную пунктуальность, я проехала мимо кофейни и прокатилась до площади Революции и обратно, причем встала в пробку, которой в это время быть не должно. Когда я парковалась возле места встречи, то с удовлетворением отметила, что на часах 16.59.

В кофейню я вплыла неторопливой походочкой, огляделась и чуть не выругалась от досады. Эта скотина пришел не один, а с капитаном Василевским! Да что же это такое, в конце концов! Сначала динамит меня и не может позвонить за три недели ни разу, а потом еще и приходит на встречу в обществе друга! В общем, подходила к столику я в самом плохом настроении.

Зато Михаил сиял такой лучезарной улыбкой, что освещал все вокруг. Я проигнорировала это солнышко и поздоровалась с обоими, но смотрела только на Василевского.

– Здравствуйте, Каролина, – ответил тот, – рад вас видеть.

– Взаимно, – вернула я любезность и замолчала, пусть сами ведут диалог, они же меня сюда пригласили.

Начал, конечно же, Михаил.

– Мы позвали тебя попить кофеек и послушать наш рассказ об известном тебе преступлении. Так как ты приняла непосредственное, я бы даже сказал, огромное участие в его раскрытии, то мы с моим коллегой решили рассказать тебе о расследовании и виновных лично, потому что через несколько дней об этом начнут трубить газеты, – церемонно вещал он.

Я перебила его:

– Только я бы предпочла услышать повествование из ваших уст на дней так четырнадцать пораньше, – я очень старалась ответить ему в тон.

Мент развел руками.

– Извини, подруга, тайна следствия. Да и времени, если честно, абсолютно не было.

Это его фамильярное «подруга» взбесило меня, но, сделав глубокий вздох, я взяла себя в руки.

– Хорошо, а сейчас уже можно рассказывать?

– Да, иначе бы мы тебя сюда не позвали.

Подошла официантка, и я заказала латте с миндальным пирожным, два моих собеседника предпочли американо и какие-то пирожки с мясом. Голодные, наверное, бедолаги.

Пока нам не принесли заказ, мы болтали о всяких пустяках и последних новостях из жизни города. Ну как болтали. Я, в основном, молчала, отделываясь односложными предложениями, зато Василевский с Михаилом тараторили без умолку.

Когда официантка поставила перед нами кофе и тарелки с заказами, менты наконец перешли к сути дела.

Дело обстояло так. Жили-были три друга: водитель Николай, автомеханик Санек и Анатолий, лицо без определенной профессии, но весьма смекалистый и не лишенный предпринимательской жилки. Однажды в голову Толе пришла гениальная мысль, что можно не просто заниматься ремонтом машин, но и калымить не совсем законным способом. А именно, перебивать номера угнанных машин, ремонтировать тачки, побывавшие в ДТП, водители которых сбегали с места происшествия и не хотели светиться. В общем, прямым криминалом не занимались, по сути сами никому не вредили, но чужие следы преступлений скрывали. Этой их деятельностью и объясняются серьезные суммы на банковских счетах, так что в своем предположении я ошиблась, с убийством друзей деньги не связаны.

В этом месте я немного огорчилась, вот вам и Шерлок Холмс, первая же догадка оказалась неверной, а я уже возомнила себя великим сыщиком, да уж, болезненный щелчок по самолюбию.

Человек, водителем которого был Николай, знал о незаконной деятельности своего подчиненного, поэтому однажды обратился к нему со специфической просьбой. Автомобиль, который принадлежал этому боссу, попал в аварию, и его необходимо было починить быстро и без лишних вопросов. Конечно же, друзья смекнули, в чем дело, едва взглянув на машину. Ни о каком ДТП речи не шло, на автомобиле сбили человека. Тут проснулась коммерческая жилка Анатолия, и он для начала сфотографировал машину со всех сторон, а потом полез в сводки ГИБДД, узнать, кого же посадили на капот и в каком этот пешеход состоянии. Оказалось, что сбит был молодой человек, который переходил дорогу по хорошо освещенному пешеходному переходу. Парень погиб на месте, а автомобиль скрылся, даже не остановившись. Нашелся один свидетель происшествия, но номеров тот не запомнил, сказал лишь, что автомобиль был большим и черным. Камер на том отрезке дороги тоже не было, так что найти автомобиль не представлялось возможным.

Анатолий тут же смекнул, что дело пахнет большими деньгами. Из слов Николая он знал, что тот большой босс, сбивший парнишку, собирается этой осенью баллотироваться в губернаторы и имеет неплохие рейтинги. Огласка того факта, что кандидат в народные избранники сбил человека на пешеходном переходе и бросил умирать, даже не остановившись, явно пошатнет позиции лидера. Скорее всего, карьера политика тормознулась бы на неопределенный срок.

В общем, закадычные друзья решили шантажировать депутата. Имея на руках фотографии автомобиля со всех ракурсов, они могли бы испортить жизнь политику надолго. Переговорами занялся Николай, возивший жертву шантажа каждый день и имевший все возможности для долгой и обстоятельной беседы. Сколько горе-депутат выплатил нашим безвременно усопшим друзьям, точно неизвестно – слуга народа сумму назвать отказывается. Но все же один раз он заплатил точно и никак не меньше двухсот тысяч на брата. Политик расслабился было, но шантажистам, конечно же, показалось мало. Еще бы! Такие легкие деньги! Теперь уже не узнать, кто из друзей предложил тянуть деньги с депутата на постоянной основе, но такая блестящая мысль пришла им в голову. Политику такой расклад, конечно, не понравился, и он решил действовать.

Все пошло не по плану, по крайней мере, так уверяет депутат. По его словам, он не давал задания убивать незадачливых шантажистов, приказ был только шугануть их как следует. Но парни перестарались и убили Николая. Политик взбесился и дал приказ уладить проблемы, связанные с этой оплошностью. При этом депутат уверяет, что понятия не имел о том, что его быки собираются убить и двух оставшихся друзей, он выразил желание «избавиться от них любой ценой», имея в виду, откупиться деньгами, даже если запрошенная сумма окажется немыслимой. Но быки они есть быки, умом не блистают, решили, что им дали добро убрать оставшихся шантажистов. Так все и вышло. А политик ни в чем не виноват, приказа убивать он не давал, своими руками никого не трогал, даже хотел решить все по-доброму и просто откупиться. Так что сажайте, господа милиционеры, исполнителей, а депутат оказался во все это дело впутан по обыкновенному недоразумению.

Я тяжело вздохнула. По-видимому, наш депутат выйдет сухим из воды. Вот что за жизнь, сплошная несправедливость! Человека сбил и бросил бедолагу на дороге умирать…

– Погодите! – Я аж подпрыгнула на месте. – Что значит сажайте исполнителей? Ведь он же сбил человека насмерть и скрылся с места преступления! Разве за это не закрывают?

Василевский кивнул.

– Сажают, но не на такой длительный срок, как хотелось бы. Да могут и вообще не посадить, улики-то косвенные. На основании фотографий при наличии хорошего адвоката не посадят. Машина уже отремонтирована, пешехода закопали… А уж хорошего адвоката этот жук себе точно найдет, в этом я не сомневаюсь.

Капитан тяжело вздохнул, посмотрел на свою чашку с кофе, поднес ее к губам, потом зачем-то принюхался и, наконец, отпил.

– А вкусный этот капучино! – одобрительно причмокнул Василевский. – Так, о чем это я… Ах да, а вот если бы мы могли доказать, что этот депутатик был заказчиком, то есть организатором, то уехал бы этот негодяй далеко и надолго. Но, похоже, тут мы бессильны. Да и связи у этого неумелого водителя на самом верху.

Я лихорадочно думала, ну должен ведь быть способ! Всегда есть выход, даже из самой сложной и запутанной ситуации, надо лишь хорошенько пораскинуть мозгами! Тут меня осенило:

– Но ведь еще мне угрожали, и даже чуть машиной не сбили! Я могу дать показания, даже, черт с ним, в суде выступлю! Расскажу, как все было… – Тут я запнулась и подозрительно оглядела своих собеседников. – Кстати, откуда эти бандиты узнали о моей осведомленности, если об этом я рассказала только вам?

Василевский и Михаил переглянулись, и капитан чуть заметно кивнул. Слово взял лейтенант.

– Это наш начальник. Они с депутатом друзьями закадычными оказались. – Он посмотрел мне в глаза. – Прости, Каролина, мы не знали. Как положено, доложили майору всю информацию, а он тут же слил ее своему политику, так про тебя и узнали… Это наша ошибка, из-за нас ты оказалась в опасности.

Я легкомысленно махнула рукой.

– Да ладно, это было даже интересно! Не убили же! Да и вообще, все это дело мне чрезвычайно понравилось! Особенно когда я Анатолия тряпочкой протир… – Тут я осеклась. Вот же черт! Это ж надо так глупо проговориться!

Две пары глаз как по команде посмотрели на меня. Под их профессиональными ментовскими взглядами я моментально стушевалась и не нашла ничего лучше, как засунуть себе в рот все оставшееся пирожное, которого, к слову, осталось больше половины, и пытаться прожевать этот огромный кусок.

– Что-что ты сказала? – произнес Василевский, который не иначе, как от удивления перешел на «ты». – Что ты там с Анатолием и тряпочкой делала?

Если бы я умела краснеть, то непременно залилась бы краской. Но, к счастью или сожалению, природа обделила меня этой особенностью, так что внешне мое смущение ничем не проявилось. Я замотала головой, показывая на набитые щеки, дескать, не могу говорить, а сама лихорадочно думала, как же выкрутиться. Никогда в жизни я не пережевывала пищу так тщательно! Когда жевать уже было нечего, я решилась.

– Хорошо, я расскажу вам все, только не говорите, что я глупая, и не смейтесь! Если услышу хоть один смешок – перестану говорить!

И я рассказала все. И о том, как обыскивала квартиру Анатолия, и о моих допросах свидетелей, и о взломе гаража Санька. Вначале мои собеседники старались держаться серьезно, но, когда речь зашла о сожжении кроссовок, чтобы меня не вычислили по отпечатку подошвы, расхохотались в голос. Я же, забыв о своей угрозе, смеялась вместе с ними.

Я закончила повествование, мы еще немного поулыбались друг другу, и я решила, что самое время вернуться к неоконченной теме.

– Так что там с наказанием за преступление? Вашего майора хоть как-то прижмут?

Наступило молчание, капитан с лейтенантом снова начали играть друг с другом в гляделки, только на этот раз игра затянулась.

Я не выдержала.

– Ну ладно, не хотите рассказывать, не надо. Хотя по вашему напряженному молчанию я могу сделать вывод, что ничего ему не будет, так же, как и нашему политику. Меня-то хоть в покое оставят, не пришьют где-нибудь чисто из мести?

– Он уйдет на пенсию, – проговорил Михаил, – вообще майор хотел поработать подольше, но капитан Василевский поставил ему такое условие. Больше ничего сделать мы не в силах. Против системы не попрешь, знаешь ли. А насчет политика ничего неизвестно, мы собрали доказательства, передали дело в суд, а дальше уже повлиять не можем. Все в руках судьи.

– Что насчет тебя, то точно не тронут, – продолжал он, – теперь слишком много людей знают о твоей роли в расследовании и вообще во всей этой канители, так что отныне тебе ничего не угрожает. Я обещаю.

Просто отлично! Вот она наша система правосудия во всей красе! Убили трех человек, чуть не угробили меня, и ничего! Один уйдет на пенсию и будет бока себе отлеживать на диване, а другой, скорее всего, даже осужден не будет. Вот почти уверена, что выйдет сухим из воды и останется чистеньким, без судимости, а позже и вообще губернатором нашим станет. Такие дела… Интересно, в нашем государстве хоть когда-нибудь будет по-другому? Очень сомневаюсь.

Видимо, невеселые мысли отразились на моем лице, потому что Михаил дотронулся до моей руки и спросил:

– Ну и чего мы пригорюнились? Ведь, по большому счету, все закончилось хорошо. Исполнители за решеткой, заказчик, так или иначе, будет наказан. Если его не осудят, напишешь свою разгромную статью, только теперь не про нас с капитаном, а про депутата, а мы тебя фотографиями снабдим. – Тут он подмигнул. – Так что не переживай!

Я улыбнулась, действительно ведь все закончилось. И закончилось неплохо, главное, меня теперь это дело не касается, а что до справедливости… все равно я абсолютно ни на что не могу повлиять. В крайнем случае, напишу статью, опубликуем ее совместно с моими милицейскими друзьями и не допустим такого политика до губернаторского кресла.

Краем глаза я увидела, что Миша выразительно посмотрел на Василевского, но не придала этому особого значения, потому что искала глазами официантку – безумно захотелось еще кофе и пирожного.

Когда девушка подошла, я заказала еще латте и медово-банановое пирожное и обратилась к своим собеседникам:

– А вы еще что-нибудь будете?

Михаил ответил согласием, а вот Василевский отказался и засобирался уходить, сославшись на какие-то неотложные дела. Но, уже встав, он будто бы передумал, сел и, бросив хитрый взгляд на лейтенанта, проникновенно спросил у меня:

– Каролина, хотите открою вам большой-большой секрет? – Он снова перешел на «вы».

Я удивленно вскинула брови и постаралась ответить в тон:

– Конечно, кто ж не хочет узнать большой-большой секрет?

– Я никогда не подозревал вас в убийстве Николая. Вернее, еще до первого допроса были подозрения, но потом уже все сомнения в вашей виновности исчезли.

Я быстро прокрутила в голове наши встречи.

– Так, подождите, а как же наша вторая встреча? Вы же мне говорили, что я единственная подозреваемая… и что ваш начальник говорит оформить мне убийство по неосторожности…

Я в замешательстве посмотрела на Василевского, а он ответил:

– А вот об этом вы нашего Мишу спросите, – и подмигнув мне, испарился.

Лейтенант сидел, скромно потупив глазки, и складывал что-то из салфетки. Я кашлянула, привлекая внимание. Глазки никто не поднял. Тут подошла официантка, и минуты две мы были заняты делом – путая и разбирая свой кофе и пирожные. Но официантка, в конце концов, ушла, и Михаилу пришлось посмотреть на меня.

– Ну, так что имел в виду капитан?

Лейтенант снова опустил глаза и схватился за салфетку.

– Нет, нет, нет, – вскрикнула я, – ну-ка не смей отвлекаться!

Миша вздохнул.

– Только обещай, что не будешь меня сразу убивать, а дослушаешь до конца.

Да легче легкого дать такое обещание, даже если не собираешься его выполнять!

– Обещаю.

– С чего бы начать… – повисла пауза.

– С начала! – начала психовать я, – что ты мямлишь!

– В общем, я попросил Василевского, чтобы он сказал тебе, что ты главная подозреваемая, а потом я бы как бы вытащил тебя из этого переплета, а ты была бы мне благодарна и обратила на меня внимание. Вот, – выпалил он на одном дыхании.

Признаться, такого я не ожидала.Нет, у меня были какие-то смутные подозрения на этот счет, но я считала это своим личным бредом. Но молчание затянулось, а Миша смотрел на меня глазами раненого олененка. Пора бы и что-нибудь сказать.

– Идиоты! Вы же слуги народа! Вы серьезные люди! Вы, вы, защищать должны, а не запугивать! И вообще, разве можно себя так вести во время работы?

Потом я немного успокоилась и добавила:

– Знаешь, это самый идиотский подкат, который я когда-либо знала.

– Да, – поддакнул лейтенант.

– Из-за тебя я влезла во все это идиотское расследование.

– Да, – виноватый взгляд.

– Из-за тебя меня трясли за шкирку, как котенка!

– Да, – Миша опустил повинную голову.

– И из-за тебя меня чуть не сбили машиной!

– Извини, – промямлил он, не поднимая головы.

– И после всего этого ты ожидаешь, что я продолжу с тобой общение? Да это надо быть еще большей идиоткой, чем ты!

Я замолчала, переводя дух. Возмущению моему не было предела, нет, каков негодяй! Да как такое вообще в голову могло прийти? Взрослый мужчина, работает в правоохранительных органах, и такой идиотский поступок!

В нервах я схватила ложку и начала наворачивать пирожное.

– Это тебе, – услышала я голос Михаила, который мог бы звучать и более виноватым, надо заметить.

Я подняла глаза и чуть не поперхнулась, он протягивал мне цветок… из салфетки. Так вот что он там мастерил! Я не знала, как отреагировать, пару раз открывала рот, чтобы произнести что-нибудь гневное, но тотчас захлопывала его, потому что в голову ничего не шло. Тогда, следуя старому проверенному способу, сунула в рот еще ложку пирожного.

Тут внезапно мне стало смешно, я некоторое время боролась с этим, потому что мне нужно было сначала прожевать кусок пирожного, а потом прыснула от смеха. Михаил засмеялся следом. Я взяла этот цветок-оригами и произнесла, давясь смешком:

– Спасибо, вы очень любезны.

Мы еще некоторое время посмеялись, а потом внезапно замолкли. Я почувствовала смущение, Михаил, видимо тоже. Минут пять мы сидели, потягивая кофе, а потом я решилась.

– Знаешь, я, наверное, действительно еще большая идиотка, чем ты, потому что мне все это понравилось! – Я глубоко вздохнула. – И я хочу продолжать общаться с тобой.

Миша просиял и нахально изрек:

– Нет, ты не идиотка, у тебя просто очень хороший вкус!

После такого заявления я не могла остаться в стороне и задумчиво протянула:

– Только теперь тебе надо будет очень постараться, чтобы я не заскучала. После последних событий, знаешь ли, обычная жизнь может показаться пресной.

Миша с улыбкой ответил:

– Хорошо, я постараюсь.

Я продолжала:

– И рассказывать мне о делах, которые ведешь. – Тут я взглянула на него, продолжает улыбаться, значит все нормально.

– Хорошо, – сто процентов обманывает, сейчас он с чем угодно согласится.

– И, по возможности, конечно, привлекать меня к расследованиям, в качестве, скажем, наемного детектива. – Интересно, а «наемные детективы» вообще существуют? Я снова взглянула на него, не перегнула ли палку? Нет, вроде в лице не изменился.

– Хорошо, договорились, – ответил парень. – Еще условия будут?

Я крепко задумалась.

– Только одно. Если вдруг у нас с тобой не сложится, останемся друзьями. – Я очень постаралась говорить таким же нахальным тоном, что и он.

Миша заинтересовался:

– А почему мы обязательно должны остаться друзьями? Я такой интересный человек?

– Честно? Просто друзья в милиции всегда пригодятся!

Он расхохотался.

– Вот за это ты мне и нравишься. Я готов принять все твои условия. А Василевский, между прочим, проиграл… – тут он прикусил язычок.

Я насторожилась.

– Что значит проиграл?

– Да нет, ничего, не бери в голову!

– Нет уж, дорогой, раз начал, то говори до конца!

Михаил в который раз уже за сегодня опустил глаза и схватился за салфетку. Я схватила его за руку.

– Нет, нет! Никаких больше оригами! Ну-ка говори быстро!

Он разжал руку и промямлил.

– Мы поспорили. Василевский сказал, что ты запустишь в меня тем, что под руку попадется, и больше не захочешь со мной знаться, а я сказал, что ты девушка здравомыслящая, все поймешь.

От возмущения я задохнулась. С полминуты я подбирала слова, а потом вдруг рассмеялась, вспомнив, как сама спорила с подругой на то, кто первый обратит на себя внимание парня. Да уж, два сапога пара, неудивительно, что мы друг другу приглянулись.

Миша просиял.

– Вот видишь, я оказался прав – на редкость здравомыслящая девушка! Пойдем отсюда, прогуляемся, что ли…

Я улыбнулась.

– Конечно, пойдем.

Он расплатился, мы уже вышли на улицу, когда Миша сказал.

– Можно задать тебе еще один вопрос? Ты куришь или нет? Василевский говорит, что на допросе ты постоянно смолила, и в зале своем игровом тоже. А я вот не видел ни разу тебя с сигаретой.

Я сначала хотела отшутиться, но потом ответила серьезно:

– Да просто у меня редкий талант – я совершенно не зависима от никотина. Я могу выкурить две пачки за смену, потому что мне так легче дышать в прокуренном зале. Или когда сильно нервничаю, тоже успокаиваюсь сигаретой, ну или когда нужно потянуть время, как на допросе, например. А в остальное время меня к никотину совершенно не тянет.

Парень вздохнул.

– Счастливица. А вот я когда бросал, то просто на стену лез, так хотелось курить.

Я поспешила оправдать его:

– Так с такой нервной работой, как у тебя, совершенно естественно, что тебя постоянно тянуло затянуться сигареткой. Ничего удивительного тут нет.

Мы пошли в сторону парка. Стояла чудесная погода, и я чувствовала себя абсолютно счастливой, ведь жизнь прекрасна, в конце концов! Убить меня больше никто не пытается, в суд, скорее всего, не вызовут, сессию я закрыла. К тому же у меня, похоже, появился личный работник милиции, а это значит, скучно точно не будет.