Аффингтон! Услышав это слово, прозвучавшее столь неожиданно, Брекен воспрял духом. Крот из Аффингтона! В свое время Халвер всей душой надеялся дожить до такой вот встречи, и теперь по воле Камня пути Брекена и Босвелла пересеклись в этом крайне странном месте.
Впрочем, помимо радости Брекен ощутил легкое разочарование: внешность Босвелла отнюдь не соответствовала представлениям Брекена о легендарных кротах из Аффингтона. Перед ним стоял щуплый калека, который даже ходить нормально не мог, а ковылял, передвигаясь неровными бросками и сильно припадая на поврежденную лапу. Среди темно-серого ворса его шубки виднелись белые волоски. К тому же он был очень худ.
Говорил Босвелл торопливо и отрывисто, как будто речь его не поспевала за стремительным течением мысли. Вдобавок он то и дело прерывал Брекена, говоря «да-да», словно угадывая заранее, что тот хочет сказать, и зачастую ему и впрямь это удавалось.
Несмотря на свое тщедушие, он был не робкого десятка. Но порой на лице его возникало испуганное выражение, как, например, во время стычки с тем, другим кротом. Впоследствии Брекен понял, что это своего рода маска, уловка, к которой он прибегал, стремясь показаться предельно жалким, чтобы ни у одного крота не возникло желания отколотить его всерьез. «Возможно, благодаря этому ему и удалось остаться в живых», — подумал Брекен, знавший о кротах-калеках лишь одно: обычно они погибали, не дотянув до первой в их жизни осени, если не могли отстоять собственную территорию.
Пожалуй, больше всего поражало у Босвелла выражение его глаз, маленьких и блестящих, как крылышки жука-короеда. Взгляд его, направленный на Брекена, отличался такой прямотой и проницательностью, что поначалу Брекену становилось как-то не по себе.
— Так, значит, ты из Данктона? — сказал Босвелл, прежде чем Брекен успел вымолвить хоть слово. — Я как раз искал кого-нибудь оттуда.
— Мне хотелось бы побольше узнать о…
— Да-да, — прервал его Босвелл, — но всему свое время. Сейчас болтать некогда. Если хочешь остаться жив, выброси пока все это из головы. Нам необходимо как можно скорее выбраться отсюда.
— Нам необходимо… — только и успел сказать Брекен, который отнюдь не был склонен вот так запросто вступать в союз с другими кротами, будь они даже из самого Аффингтона, как его вновь перебили.
— Совершенно верно. Нам. Можешь попытаться в одиночку, но у тебя ничего не получится.
Босвеллу довольно скоро удалось убедить Брекена, что все они — в том числе и третий крот, топтавшийся неподалеку с сердитым и в то же время испуганным видом, — попали в отчаянное положение.
Место, куда свалился Брекен, представляло собой часть узкой отводной канавы с высокими неприступными стенками, выложенными каким-то неестественно гладким камнем. Внутри канавы стоял нехороший запах. По одну сторону от нее простирались болота, а по другую вздымался вал, гребень которого находился за пределами видимости. Что творится наверху, было недоступно зрению, но звуки и запахи указывали на присутствие каких-то существ, производивших ужасный, похожий на раскаты грома шум, таких огромных, что под ними содрогалась земля; существа эти вдобавок источали ядовитую вонь, от которой в ноздрях все немело.
— Ревущие совы, — сказал Босвелл.
Брекен недоуменно переспросил:
— Совы?
— Я видел их собственными глазами. Две ночи тому назад я спустился с этой насыпи. Там наверху находится плоская дорога, шириной не меньше, чем система кротовых норм, а ревущие совы проносятся прямо над ней. Погоди, наступит ночь, и ты поймешь, о чем я говорю.
К этому времени третий крот, которого Брекен прогнал прочь, тихонько вернулся и теперь стоял чуть поодаль, слушая их. Ему явно хотелось принять участие в разговоре, и, когда Босвелл принялся описывать сов, он закивал головой.
— У них настолько пронзительный взгляд, что ночью его можно заметить даже отсюда. Он похож на огонь, — сказал он и подошел еще ближе.
— На огонь? — переспросил Брекен, впервые в жизни услышавший это слово.
— На лучи яркого солнца, — пояснил крот, — только в отличие от них он убивает на своем пути все живое.
Мало того, затем они рассказали Брекену о том, что канаву, в которую они угодили, постоянно осаждают черные вороны и пустельги, которые слетаются к ней, чтобы покормиться мясом свалившихся в нее зверьков, как мертвых, так и живых. Всего за несколько часов до появления Брекена они расправились с кротом, а после того не раз возвращались и заводили ссоры над трупом зайца, лежавшим в канаве неподалеку от того места, где сейчас стояли они сами.
— Скрыться некуда, выкопать нору нет возможности, и от одной только вони, которую распространяют вокруг ревущие совы, можно умереть! — воскликнул Босвелл.
— И еды тут нет, поэтому… — Третий крот умолк посреди
