Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
сейчас употребляют? Просто так пахнет, с изумлением спросила Настенька. Даже я, стоявший в метре, ощутил этот ни с чем несравнимый запах жженой химии мефедрона.
— Делай давай! — глотая колу и скривившись от того, что вся это пластмасса проваливалась уже в горле, прохрипел «темщик». И Настенька понюхала.
Он сразу подсел к ней на софу и убрал с колен клатч, начал целовать шею за ухом, к груди, опуская руку под платье между тоненьких ножек.
Настя, вроде попыталась сопротивляться, отталкивать его, но щипало нос, тело начало терять контроль. Глаза закатились на опрокинутом назад лице, руки не слушались, соскальзывали с его напористых лап в тщетных попытках не дать его пальцам проникнуть в нее. Но в то же время ей было приятно, так как она начала слегка постанывать, ощущая его конечности в себе. Она позволила снять платье, положить себя на кровать, веки были прикрыты, и глазниц уже не было видно. Он перевернул ее на живот и овладел ей окончательно. Она безвольно лежала раскинув руки в стороны, повернувшись лицом ко мне, но большая часть ее сознания здесь не присутствовала, в еле открытых глазах не было ни намека на осознанность.
Вдруг я увидел, как в номер входит парень, дверь была закрыта не до конца специально Егором. Его дружок Марсель, кудрявый мелированные модник, они вместе были во «Флаве». Крадясь по коридору прикрывал свою винировую улыбку рукой, чтобы не рассмеяться, когда встретился с глазами со ждавшим его голым подельником. Для него это была забава и он не хотел усложнить себе задачу, будучи замеченным Настей раньше времени.
Прямо в коридоре он полностью разделся и наблюдал, возбуждая себя руками, пока его друг закончил трахать стонущую и беспомощную Настеньку.
Егор кончил, не выходя из нее, подал жест кивком головы Марселю и они поменялись. Настя не поворачивалась, продолжила стонать, но уже под другим. Когда и Марсель кончил, сразу вышел из нее, встал во весь рост голым.
— Дай пять. Братан! Протянул ладонь и во все голос победоносно промычал кудрявый.
— Лови! — угорая хлопнул его по ладони, тоже голый дружок, сидящий с раскинутыми ногами в кресле.
Настенька повернулась и уже к этому моменту ее начало отпускать. Поняв, что в номере еще и Марсель, она осознала произошедшее. Я увидел как на ее лице читался ужас с пронзающим стыдом. Она начала прикрывать себя руками. Осознание произошедшего настигало ее все больше с каждой секундой, и она побледнела и даже заплакать не могла. Она не знала куда смотреть, ее глаза то бегали, то останавливались на мне, то еще на каких-то предметах.
Эти двое быстро и шутя друг с другом оделись и уходя оставили на столе 2 купюры с Волгоградом.
Настенька услышала, что дверь захлопнулось. Не контролируя себя, прикрывая промежность и грудь, подошла ко мне и дернула за бечевку — стало темно и тихо, я только слышал как она начала плакать в темноте и глотая слюни звать маму.
Счастливый брак № 2
Яркий свет резко будит меня, вспышкой всех ламп, вытаскивающих меня из полудремы, сопровождаемый дневными лучами, жужжанием пылесосов и отсутствием интереса к персоналу. В номере появляется женщина, уверенно шагающая, как по подиуму, с сумкой «Биркин», висящей на сгибе правой руки, и сдержанным макияжем. От нее пахнет кремами, маслами и духами унисекс «Вайкики». Юбка-карандаш чуть прикрывает глянцевые, от регулярного ухода, загорелые колени. Она по-хозяйски осматривает все внутри, отбивая почти строевой, но изящный шаг в своих «лабутенах», оставляя на ковровом покрытии ямочки, которые сразу зарастают поднимающимся ворсом. Тонкими и красивыми пальцами левой руки с деловым маникюром «френч» и небрежно увешанным браслетом из белого золота и тремя кольцами, надетыми на два пальца, включая большой, она слегка касается мебели, проверяя, достойны ли все материалы, включая меня, скрасить ее пребывание здесь.
— Альбина, ну как тебе? — раздался заискивающий голос из коридора.
Я не заметил стоявшего в дверях человека, пока искоса, как солдаты смотрят на генерала с лампасами на строевом смотре, оценивал эту современную амазонку.
— Ну заходи уже, Серёж! — Ага, ага, иду, иду… Иду… — вздохнул Сережа, сильно подавший вопросительное лицо вперед с сгорбленных плеч, наброшенных на них дорогого, но мятого и нелепо сидящего серого пиджака.
И Серёжа, плетясь, появился в коридоре, бережливо толкая впереди себя правой рукой, на которой виднелось почти прозрачное обручальное кольцо и под корень обгрызенные ногти, чемоданчик «Луи Витон», за сохранность обивки которого он радел больше чем за себя. Поставил его, прислонив к кровати, не поворачиваясь к нему спиной, попятился к центру номера, не отводя глаз от чемодана, как будто он заминирован.
— Ну как, тебе? — спросила Альбина, даже не смотря в его сторону, а продолжая тактильно оценивать покрытие стола:
— Мне нравится! Остаёмся! — не дожидаясь ответа Сережи, продолжила она.
— Угу, дорогая, мне тоже, — проглотив
