Пылающие небеса [Кайла Стоун] (fb2) читать онлайн

«Пылающие небеса»

КАЙЛА СТОУН

Жанр: постапокалипсис, триллер

Серия: Последнее убежище — 3

Возрастное ограничение: 18+ (в книге присутствуют сцены насилия, жестокость, смерть второстепенных персонажей)

Перевод: MonaBurumba

Вычитка: MonaBurumba

Русификация обложки: Hexany

Переведено специально для группы: https://vk.com/monaburumba

Текст книги выложен исключительно для ознакомления. Не для коммерческого использования! При размещении на других ресурсах обязательно указывайте группу, для которой был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за сделанный вами или иным образом использовать опубликованный текст с целью получения материальной выгоды.

Глава 1

Амелия

Ночь казалась холодным, черным чудищем, застывшим за пределами костра. Восемнадцатилетняя Амелия Блэк задрожала и плотнее укуталась в одеяло с автоматическим подогревом. Если верить смартфлексу, который она хранила в боковом кармане брюк, температура держалась на уровне пяти градусов. По ощущениям было холоднее.

Вот уже неделю они продвигались к центру города, маневрируя двумя грузовиками среди тысяч брошенных автомобилей, загромождающих шоссе № 75, ведущее в сердце Атланты.

— Я все еще думаю, что разжигать огонь слишком опасно, — ворчал ее брат Сайлас. Он придвинул кресло как можно ближе к огню, его плечи ссутулились, а руки лежали ладонями вверх, чтобы согреться. В отблесках пламени хорошо были видны черты его лица, заострившиеся от тяжелой жизни в последние три месяца. Его лицо исхудало и напоминало волчье. Серые глаза блестели. — Любой нас может увидеть.

— Или развести огонь, или замерзнуть, — спокойно сказал Мика, сидевший рядом с ней.

Им приходилось разжигать костер каждую ночь — риск замерзнуть до смерти был гораздо выше. Там, где не удавалось найти дрова, они рубили стулья и столы для растопки. Однажды, не найдя подходящего очага, они открыли окна и легли на пол, спасаясь от удушливого дыма, и просто радовались, что им тепло.

Спать приходилось, положив оружие рядом с собой, а двое из них всегда оставались на страже. Они видели вдали редкие движения, но не вступали ни с кем в близкий контакт с тех пор, как покинули Хармони и ферму «Свит-Крик» после нападения Охотников за Головами, пленения ее матери и смерти Надиры.

Хотя Хармони предала их, она предупредила об опасных убийцах, так называемых Поджигателях. Новый мир был жесток. Опасность подстерегала повсюду. Но сейчас отступать было нельзя. Они направлялись в Атланту, чтобы устроить засаду на Охотников за Головами и спасти ее мать до того, как бандиты доберутся до Убежища.

Амелия тосковала по матери, ощущая боль в груди. Слишком долго она обижалась на нее и неправильно оценивала поступки. Она едва успела вернуть Элизу, как ее забрали Охотники за Головами.

Но ее мать жива. Амелия должна в это верить. Охотники за Головами были жестоки, но прагматичны. Живая ее мать стоила больше, чем мертвая.

После того как спасут ее мать, они найдут Убежище. Оставалось надеяться, что ученые смогут найти лекарство от вируса «Гидры» благодаря крови Амелии. В Убежище должны найтись ответы. Амелия до сих пор не знала, что ее там ждет: спасение или гибель.

Уиллоу проглотила последний кусочек бобов и бросила пустую банку в огонь.

— Это было сытно. Нет.

По другую сторону от Уиллоу сидел восьмилетний Бенджи и учил Финна новому карточному фокусу по найденной Микой потрепанной книжке «Советы по магии для начинающих».

Напротив Уиллоу примостилась Селеста, дрожащая в своем лавандовом свитере, с туго накрученными рыжевато-красными локонами, собранными в хвост. Она была небольшого роста и стройная, но ее скулы заострились, а впадины под глазами приобрели глубокий темный цвет. Кожа насыщенного земляного оттенка сейчас выглядела тусклой.

После смерти Надиры, случившейся неделю назад, Селеста вела себя нехарактерно тихо. Они все притихли. Даже Тайлер Хорн, самоуверенный бывший генеральный директор, стал более сдержанным. Он безропотно подчинялся Джерико и без жалоб нес свою вахту.

Тайлер Хорн и Джерико охраняли территорию лагеря, разбитого на ночь. Согревшись, все кроме дежурных зайдут в заброшенный дом и укроются там до утра. Сегодня они находились в хорошем районе с величественными домами, коваными заборами и массивными, заросшими газонами. Но единственное, что сейчас имело значение, — это то, насколько безопасно место и нет ли в нем разлагающихся, зараженных болезнями тел.

Амелия потянулась к маске на шее. У нее был иммунитет, но она все равно носила маску. Все они ходили в них днем, но снимали, как только находили подходящее укрытие. Они пользовались и перчатками — всегда осторожно, помня о мучительной смерти, которая ожидает их от одной-единственной крошечной ошибки.

Сидевший у костра Габриэль Рамос Ривера встретил ее взгляд. Его полный рот растянулся в ленивой, чувственной улыбке.

Сердце предательски забилось, когда Амелия увидела, что он смотрит на нее. Его широкие плечи и высокое мускулистое тело впечатляюще смотрелись в свете костра. Вьющиеся черные волосы, отросшая бородка, бронзовая кожа пуэрториканца — Габриэль был, как всегда, необыкновенно красив.

Как бы ей ни хотелось, она не могла забыть его поцелуи, его темные глаза, пылающие желанием, потребностью и болью. Отчаянные часы, проведенные в трюме захваченного «Гранд Вояджера», связали их, соединили навсегда, нравилось это Амелии или нет. Она открыла ему свою душу, а он отвернулся и предал ее.

Она хотела отвести взгляд от его лица, но удержалась. Это он поступил неправильно. Он должен испытывать стыд. Габриэль, словно прочитав ее мысли, сощурился, и по его лицу пробежала тень. Он отвернулся первым.

Амелия перевела взгляд на огонь. Она уже не та девушка, которую он отдал террористам. Она пережила слишком многое, зашла слишком далеко.

— Ты в порядке? — тихо спросил Мика. От него веяло теплом и уютом. За последние несколько месяцев его лицо похудело, но все еще оставалось круглым и мальчишеским, волнистые темные волосы беспорядочно спадали на лоб. За очками скрывались мягкие, нежно-карие глаза. — Как себя чувствуешь?

Он имел в виду эпилепсию Амелии. Тревога зашевелилась в ее животе. Она уже неделю обходилась без лекарств. Мать использовала последний автоинъектор, когда жар, вызванный вирусом «Гидры», спровоцировал приступ.

В этом мире, без медицинского вмешательства, еще один приступ может вывести ее из строя или убить. Амелия вздохнула, заставляя себя успокоиться. Беспокойство по этому поводу ничего не изменит.

— Пока все нормально. Спасибо.

— Ты уверена? — Мика знал, что она переживает из-за того, что их ждет, когда они доберутся до Убежища, но не понимал, почему именно. Она еще не все ему рассказала.

Ее прежняя жизнь, полная тайн, лжи и недоверия, тяготила. Мать не раз предупреждала ее о том, как опасно будет для Амелии и Сайласа, если кто-то узнает правду. «Никому не верь», — говорила она.

Но Амелия устала от страха. Она прожила в страхе большую часть своей жизни. Неделю назад, в ночь, когда падающие звезды рассыпались по ночному небу, Амелия пообещала себе, что больше не будет бояться. А для этого ей нужно научиться доверять.

— Могу я тебе кое-что рассказать?

— Конечно. — Мика положил на колени потрепанный экземпляр «Зова дикой природы».

Все остальные были заняты разговорами, дремали или смотрели на огонь, погрузившись в собственные мысли. Здесь они уединились так, как не удавалось за всю неделю.

Амелия посмотрела через огонь на Габриэля. Это будет нелегко. Она не привыкла доверять, быть уязвимой. После детства, проведенного в страхе и тайнах. Но она не собиралась позволять им иметь над собой власть — ни Габриэлю, ни Кейну, ни Симеону, ни отцу. Все они пытались сломить ее по-своему. И все они потерпели неудачу.

— Надеюсь, ты простишь за то, что я не сказала тебе об этом раньше, — с запинкой произнесла она. Никакой возможности смягчить свои слова не было, поэтому Амелия просто выдохнула:

— «Новые Патриоты» не стояли за вирусом «Гидры».

Мика застыл рядом с ней. Как и все остальные, он считал, что радикально настроенная группа, к которой принадлежал его брат, не только захватила корабль «Гранд Вояджер», но и выпустила биооружие «Гидра» — генетически модифицированный вирус, который за несколько недель уничтожил девяносто пять процентов населения Земли.

— Что? Откуда ты знаешь?

— Потому что… — Она задержала дыхание и инстинктивно потянулась к браслету с шармами под рубашкой. — Потому что это сделал мой отец.

Холод, казалось, стал еще сильнее. Неужели Мика ее отвергнет? Возненавидит? Обвинит ее?

— Расскажи мне, — мягко сказал он. В его голосе не прозвучало упрека. Ни горечи, ни осуждения.

Амелия рассказала ему обо всем — о том, как ее отец разработал биооружие и распространил его через универсальную вакцину против гриппа, которую компания «Биоген» предоставила американскому населению, тщательно отобрав сто тысяч жертв из самых бедных слоев населения для смертельной дозы.

— Предполагалось, что это напугает людей и заставит их принять Закон о безопасности и защите. Коалиция Единства планировала следить за каждым гражданином с помощью вживленного виталичипа. Еще один шаг к укреплению их власти и контроля.

Мика взглянул на Тайлера Хорна.

— Хорн замешан в этом?

Тайлер Хорн стоял на посту у края костра, лицом к улице, с полуавтоматом в руках. Он был одновременно красив и невероятно тщеславен: правильные черты лица, квадратная челюсть, пышные светлые волосы, которые ему удавалось укладывать даже в условиях апокалипсиса.

Амелия покачала головой.

— Я так не думаю. Компания Тайлера, «ВиталиЧип Индастриз», была дочерней компанией «БиоГен». Они могли заработать миллиарды, если бы микрочипы стали обязательными. Но мой отец и его соратники не доверили бы правду такому человеку, как Хорн.

— Зачем понадобилось убивать своих граждан?

— Потому что они с самого начала планировали свалить все на «Новых Патриотов». Масштабная террористическая атака позволила бы принять практически любой закон, который только можно, что они и сделали. Люди легко согласны обменять свои права на безопасность. Коалиция Единства годами укрепляла свою власть. Они хотели захватить правительство США, отобрать последние остатки власти. И они были готовы добиться этого любыми средствами.

— Но они убили миллиарды.

— Это не входило в их планы. — Амелия вспомнила все те ужасные вещи, которые говорил ее отец на мостике «Гранд Вояджера», его окровавленное лицо, пистолет у виска, в окружении террористов, которые хотели только одного — убить их обоих, его глаза, полные ненависти и непреклонности, до самого конца.

— Созданный ими вирус объединился с вирусом гриппа летучих мышей, который уже приобрел характер эпидемии. Новый, мутировавший вирус оказался очень заразным и более смертоносным, чем каждый в отдельности.

— А мой брат…

— Он действительно совершил нападение на «Гранд Вояджер». Но Габриэль сказал тебе правду. «Новые Патриоты» пытались остановить Коалицию Единства и закон о вживлении микрочипов. Когда они узнали о биооружии, то требовали от моего отца отдать им лекарство. Но он отказался. Габриэль не имеет никакого отношения к вирусу «Гидры».

Мика протяжно вздохнул.

— Хорошо, — медленно произнес он. — Ладно.

Амелия сцепила руки на коленях. Она смотрела на пламя, пока ее зрение не затуманилось.

— Мой отец не был организатором. Он работал на других. Мы не знаем, на кого. Вице-президент Слоан — ну, теперь уже президент Слоан — состояла в Коалиции Единства. Как и несколько других сенаторов и высокопоставленных правительственных чиновников.

— Ты думаешь, что они могут быть в этом Убежище, — сказал он, прочитав ее мысли.

— Сайлас, моя мать, Габриэль и я в курсе, что «Новых Патриотов» подставили. Если кто-то из оставшихся в живых членов Коалиции Единства узнает, что мы в курсе…

— Они захотят уничтожить любую угрозу своей власти. Что бы от нее ни осталось.

Амелия тяжело кивнула, внезапно почувствовав свою усталость. Мышцы нестерпимо ныли. Глаза жгло.

— Даже в апокалипсис некоторые вещи остаются неизменными.

Мика надолго замолчал. Ветер усилился. Тонкая линия деревьев на границе двора закачалась. Голые ветви ударялись друг о друга, издавая странные чарующие звуки.

Почти как скрипка. Амелия прикоснулась к постоянным углублениям на подушечках пальцев.

— Я хотела рассказать тебе уже несколько месяцев. Но боялась. И когда все шло своим чередом, когда мы пытались найти себе пропитание и не погибнуть, проще было просто не говорить. Но мне не нравилось, что ты веришь в виновность Габриэля. Я имею в виду, что он виноват во многом, но…

— Он не виновен в разрушении мира, каким мы его знаем, — язвительно произнес Мика.

— Ты заслуживаешь правды. Габриэль… — она сглотнула внезапный комок в горле, — он знал и никому не сказал, хотя все считали его чудовищем. — Габриэль оставался загадкой. Он в равной степени предал ее и защитил, лгал ей и хранил секреты. Амелия не могла понять, почему.

Мика прикоснулся к ее плечу.

— Я тоже никому не скажу.

— Меня тошнит, — прошептала она, — от мысли, что это сделал мой собственный отец. — Ее охватывал ужас и накатывала тошнота. Мысли об отце всегда вызывали в душе страх, гнев и стыд, горе и ненависть, а под всем этим — запутанную, горькую любовь.

— Это сделал он, а не ты. Мы не отвечаем за грехи других. Никогда не забывай об этом.

Почувствовав облегчение, Амелия улыбнулась ему дрожащей улыбкой. Мика не стал возмущаться или презирать ее, даже за то, что она так долго скрывала правду о его брате. Он оставался прежним Микой — верным, надежным, всегда готовым поддержать. Ее самый верный друг.

— Спасибо.

Позади них хрустнула ветка. Амелия обернулась, крутанувшись в своем походном кресле.

— Что это было? — спросил Бенджи, его карие глаза расширились. Черные волосы растрепались во все стороны. Он поднял свой рюкзак со «Звездными войнами» на колени и прижал его к груди, задрожав.

— Просто белка, — пробормотала Селеста.

— Ничего страшного не произошло, — успокоила брата Уиллоу, но все равно встала, и машинально потянулась к кобуре.

Волоски на шее Амелии зашевелились. Она вгляделась в темноту, окружавшую их, сквозь круг света от костра. От пламени тени сдвигались и раскачивались. В темноте могло скрываться все что угодно.

Все что угодно могло охотиться на них.

Что-то шевельнулось.

Страх пронесся по позвоночнику. Это могла быть жестокая банда. Вооруженный, опасный одиночка. Стая зараженных собак. Или что-то более крупное — тигр или медведь, сбежавшие из местного зоопарка.

Под деревьями сгустились тени. Они то застывали, принимая очертания чудовищ и демонов, то снова таяли в небытии.

Амелия поднялась на ноги, одеяло соскользнуло с ее плеч.

Сайлас закричал.

Глава 2

Габриэль

Двадцатиоднолетний Габриэль вскочил на ноги, беспомощно дергаясь в наручниках, сковывающих его запястья. Его сердце отчаянно колотилось в груди.

Огромная тень метнулась в центр поляны. Она пронеслась перед Сайласом, врезалась в его стул и повалила на спину.

Сайлас издал еще один звук, очень похожий на крик. На шум прибежал Джерико.

Уиллоу уже стояла на ногах, направив пистолет на массивную черную фигуру, крутящуюся перед огнем, от которого во все стороны летели искры.

— О, черт…

— Это та жуткая собака, — прорычал Сайлас с земли.

Габриэль мог бы рассмеяться, если бы сам не испугался. Его разум прояснился, когда слова Сайласа дошли до него. Габриэль выдохнул.

— Это волк.

— Ничто не проходит мимо тебя, Шерлок, — проворчала Уиллоу, опуская пистолет.

Огромный черный волк стоял перед костром в нескольких футах от него, его массивная голова была выше талии Габриэля. Он смотрел на них немигающими желтыми глазами, загривок его был поднят, уши прижаты, язык высунут сквозь острые белые клыки.

Не успели все опомниться и произнести хоть слово, как в центр круга вплыла фигура, сошла с ховерборда и бросила на землю рядом с костром трех мертвых кроликов и связку палок. Из-под капюшона дождевика показалась голова с черными волосами и пара блестящих черных глаз.

Все уставились на нее, раскрыв рты.

— Сигнализация не сработала, — проговорил Джерико, одновременно обеспокоенный и озадаченный. Он медленно опустил винтовку.

Выражение лица девушки не изменилось.

— Я видела, как вы ее ставили.

— Как ты нас выследила? — подозрительно спросил Сайлас.

— Вы медлительны. И таскаетесь по улицам, как бродячий скот.

Уиллоу резко усмехнулась. Она развалилась в своем походном кресле и откинула с глаз непокорную челку.

— Ты нас чуть до инфаркта довела, Рейвен.

Рейвен была невысокого роста, хотя и не такая маленькая, как Уиллоу, которая едва доставала Габриэлю до плеча. Ее азиатское происхождение проявлялось в тонких нежных чертах лица, хотя в яростном, непреклонном взгляде не было ничего мягкого.

Сайлас поднялся на ноги и возмущенно указал пальцем на волка.

— Просто держи эту… эту тварь подальше от меня.

— Тень идет туда, куда хочет. Попробуй сказать ему, что делать. Посмотрим, что из этого выйдет. — Рейвен указала на туши животных у своих ног. — Мы поймали ужин.

Селеста смотрела с изумлением.

— Я отказываюсь есть кролика, — проворчал Хорн, напыщенно вздернув нос при одной мысли об этом.

— Ну и ладно. — Рейвен опустила на землю рюкзак с торчащим из него ховербордом и достала из ножен на поясе охотничий нож. Она присела на землю, подобрала одного из кроликов и сделала небольшой надрез вдоль его спины.

Хорн уставился на нее.

— Я не собираюсь превращаться в жадное, бездумное животное.

— Жадные, бездумные животные едят ужин. — Рейвен сделала паузу и подняла голову, встретившись взглядом с Габриэлем. В ее темных глазах не отражалось ни страха, ни колебаний. — Ты знаешь, как разделать кролика в полевых условиях?

Он покачал головой, внезапно смутившись. Симеон учил его взламывать правительственные структуры, драться и убивать людей, а не животных. Габриэль был городским мальчиком. Он не знал, как охотиться и как готовить то, что добыл.

Рейвен с отвращением хмыкнула.

— Медленные и глупые. — Она схватила кролика за шерсть по обе стороны от сделанного ею разреза и потянула, отрывая шкуру от тела. Затем быстро отрубила голову и ноги животного. Ловким движением она аккуратно разрезала шкуру на животе кролика от хвоста до груди. Кишки вывалились наружу в виде дымящейся кучи.

— Бедный кролик, — пробормотал Финн. — Кажется, меня сейчас стошнит.

— К черту все, — заявила Селеста, хотя ее губы были сжаты. — Я умираю от голода. Еда — это еда.

Хорн подавил рвотный позыв. Амелия отвернулась, ее молочно-белая кожа стала еще бледнее. Только Уиллоу увлеченно наблюдала за происходящим.

— Как ты этому научилась? — Габриэль и сам был восхищен. Если бы они научились охотиться на местных диких животных, то не пришлось бы так часто искать пропитание в опасных городах и поселках.

— Много практиковалась. — Рейвен перешла ко второму кролику, повторяя действия. Она работала так, словно проделывала это сотни раз — опытный охотник и траппер из времен первопроходцев.

Через несколько минут она сняла шкурки со всех трех кроликов и установила вертел из принесенных с собой палок. Она откинулась на пятки.

— Теперь их надо приготовить.

Габриэль наклонился вперед, положив скованные наручниками руки на колени.

— Как долго ты одна?

— Я не одна.

— Тогда с кем ты связана?

Рейвен не стала отвечать, просто воткнула одну из вилообразных палок поглубже в землю и повернула вертел.

— Она намекает на волка, болван, — угрюмо сказал Сайлас со своего походного стула, не сводя глаз с Тени ни на минуту.

— Откуда он такой большой? — спросил Бенджи.

— Он гибрид.

— Это невозможно, — удивился Габриэль. — Ученые утверждали, что модов нельзя скрещивать с обычными животными.

— Ученые ошибались.

Уиллоу фыркнула.

— Похоже, в наши дни такое часто случается.

Габриэль не совсем верил Рейвен, но Тень и в самом деле был самым крупным волком, которого он когда-либо видел. Моды часто превосходили по размерам своих оригинальных сородичей, но генетически создавались так, чтобы быть кроткими и послушными. Самые богатые представители элиты заказывали модов в качестве домашних животных. Поскольку многие дикие животные уже вымерли, оставшиеся зоопарки, цирки и аквапарки заполнялись в основном модифицированными зверями.

Во всяком случае, так было раньше. После того как вирус «Гидры» обрушил свой гнев на мир, животных либо освободили активисты, либо они умерли от голода в своих клетках.

Волк стоял рядом с Рейвен, не желая ложиться или расслабляться, он был насторожен и бдителен. Его уши прижались, загривок слегка приподнялся, острые глаза постоянно следили за происходящим.

— Как ты приручила волка? — потрясенно спросил Бенджи.

Выражение лица Рейвен оставалось бесстрастным.

— А кто сказал, что он приручен?

Тень зевнул, продемонстрировав впечатляющий набор зубов. Глаза Бенджи еще больше расширились.

— Где ты его нашла? — спросил Габриэль.

Рейвен долго не отвечала, словно раздумывая, что сказать. Она выглядела как человек, привыкший к самостоятельности. И одиночеству.

— Я спасла его, — выдала она наконец. — А он спас меня.

Она не боялась, но и не чувствовала себя комфортно. Ее взгляд то и дело возвращался к теням за костром. Правой рукой она сжимала нож. И стояла спиной к костру, держа в поле зрения как можно больше людей.

Когда кролики приготовились, Бенджи порылся в заброшенном доме в поисках тарелок и вилок. Он даже принес салфетки. Рейвен нарезала мясо на полоски и передала их по кругу, предложив Бенджи первую тарелку. Когда Рейвен двигалась, Габриэль заметил, что она сильно припадает на левую ногу. На ферме «Свит-Крик» она практически не слезала с ховерборда.

Костер потрескивал и вспыхивал. Все ели молча, наслаждаясь горячим сочным мясом и облизывая пальцы. Даже Хорн и Финн, похоже, преодолели свои опасения. Селеста принялась за мясо, отказываясь от привычных манер и вгрызаясь в него зубами.

— Просто потрясающе!

Габриэль ел с голодной жадностью. Он никогда не пробовал ничего настолько вкусного. Мясо было жилистым, но в то же время сытным и пахучим — ничего похожего на привычные ему искусственные продукты и клонированное мясо. Давненько он не наслаждался по-настоящему вкусной едой. Может быть, со времен «Гранд Вояджера».

На военно-морской базе в Джексонвилле с ним обращались как с террористом, избивали и морили голодом. Габриэль вытеснил эти воспоминания из головы. Они не приносили ничего, кроме боли. А этой боли у него и так было предостаточно.

Волк ткнулся мордой в плечо Рейвен. Она бросила ему кусок мяса. Он проглотил его одним махом, оскалив зубы. Повернув огромную голову, он посмотрел на Габриэля своими острыми янтарными глазами.

Габриэль помнил эти глаза с той ночи, когда умерла Надира, и он в скорбном молчании копал ей могилу. Волк пришел и, стоя неподвижно, как статуя, на опушке леса, просто наблюдал за тем, как он снова и снова погружает лопату в землю, как на его руках образуются мозоли, а душа разрывается от боли. Волк не сводил с него глаз, оставаясь безмолвным свидетелем.

И когда Габриэль жаждал смерти, просил Тень прийти за ним, покончить с ним, покончить с его виной, стыдом и страданиями, волк отказался.

Габриэль сдвинул скованные наручниками руки вместе и осторожно пошарил в кармане, нащупывая сложенную ткань. Он оторвал небольшой кусок от голубого платка Надиры, чтобы хранить его при себе в память о жертве, которую она принесла.

Надира, милая и нежная, одна из тех редких людей, которые были искренне добры. Среди всеобщей ненависти и подозрительности, даже его родного брата, она одна относилась к нему с нежностью и уважением. Как будто ее бог, Аллах, мог простить таких, как Габриэль, как будто он не упал так низко, что не сможет подняться обратно.

Она верила, что он может заслужить искупление за свои грехи. Она отдала свою жизнь за него, рассчитывая, что Габриэль не откажется от своей.

Он стиснул зубы. Теперь она преследовала его и наяву, и во сне, присоединившись к мертвецам «Гранд Вояджера», к маленькой девочке в желтом халатике, застреленной на затянутой штормом палубе, черные волосы которой развевались вокруг ее личика, словно нимб. Габриэль был виновен в их гибели.

Жизнь, проживаемая им сейчас, должна чего-то стоить. Он потратит ее на поиски искупления. Может быть, когда-нибудь, если повезет, он его обретет.

Рейвен оторвала зубами кусок мяса и шумно прожевала.

— Вам не стоит идти в город. Есть поселение. К северо-западу отсюда, в семи днях пути. Моя мать жила там до разрушения. Сейчас ее там уже нет, но народу прибавилось. Хорошие люди. Они вас примут.

Габриэль сомневался, что им удастся выжить в другой общине. Ферма «Свит-Крик» казалась достаточно гостеприимной, но в отчаянные времена люди спасали своих. Они не станут лезть на рожон ради чужаков. Да и зачем? Он не стал бы.

— Если все так хорошо, почему ты не там?

Рейвен бросила в огонь кроличью косточку.

— Слишком опасно для Тени. Он не сможет находиться в неволе. И я тоже.

— Спасибо за предложение, но мы не можем. — Голос Амелии прозвучал мягко, но в нем чувствовалась железная твердость. — Мы должны опередить Охотников за Головами и добраться до Убежища, чтобы спасти мою мать, Элизу.

Рейвен быстро встала и взвалила на плечи свой рюкзак.

— Как хотите.

— Ты уже уходишь? — Уиллоу выглядела разочарованной. Как и Бенджи. — Почему бы тебе не пойти с нами?

— Нет.

— И все же ты проделала весь этот путь, — заметил Габриэль, изучая ее. — Конечно, не для того, чтобы накормить нас ужином.

Она плотно сжала рот. Ее глаза напоминали осколки обсидиана, отражающие свет костра.

— Мы встретимся с вами на другом конце города. Если конечно сумеете добраться. — Она подошла к Бенджи, прихрамывая на левую ногу. Была ли это рана, получена еще до наступления конца света, или это недавняя травма? Габриэль сомневался, что Рейвен скажет ему, если он спросит. Она была неразговорчивой, одиночкой, державшей свои секреты при себе.

Она сунула руку в карман брюк и протянула Бенджи какой-то предмет. Бенджи повертел его в руках, его лицо озарилось благоговением. Габриэль разглядел деревянную фигуру с резными крыльями, изящной головой и изогнутым клювом. Птица. Скорее всего, ворон. Призрак улыбки промелькнул на ее лице.

— Сохрани его для меня.

Бенджи торжественно кивнул и бережно спрятал резную фигурку в карман.

Рейвен повернулась к Джерико.

— Как только вы минуете Атланту, двигайтесь по шоссе I-575. Там есть небольшой городок Болл Граунд. 27-й съезд. Мы будем ждать вас там.

Рейвен достала из рюкзака свой ховерборд, активировала его и опустила к земле. Он завис в шести дюймах над травой, сбивая сухие коричневые травинки маленькими жужжащими роторами.

— Осторожнее с крысами. Они боятся огня. Опасайтесь Поджигателей. Они разжигают огонь.

Неприятное беспокойство кольнуло Габриэля. Хармони предупреждала их о той же банде.

— Что ты имеешь в виду? Что ты знаешь о Поджигателях?

Но она не ответила. Рейвен вскочила на свой ховерборд и унеслась с поляны, проскочив между Сайласом и Хорном, которые смотрели ей вслед, словно на какое-то призрачное явление.

— Ты забыла своего пса, — раздраженно крикнул Сайлас.

— Он придет, когда захочет, — бросила Рейвен через плечо. Она ловко петляла между сумрачными громадами машин, домов и деревьев. Волк поднялся на ноги и молча последовал за ней. Так они и ушли.

— Хорошее избавление. — Сайлас посмотрел на огонь.

Уиллоу только рассмеялась.

Мика резко встал и пересек поляну, обойдя костер и остановившись перед ним.

Габриэль удивленно поднял глаза. За неделю, прошедшую с тех пор, как они покинули ферму «Свит-Крик», они почти не разговаривали. И хотя Мика уже не казался таким сердитым, между ними все еще оставалось глубокое напряжение, зияющая пропасть, которую Габриэль не знал, как преодолеть.

Он солгал Мике и предал его — предал брата, которого поклялся защищать столько лет назад, когда их мать умерла от рака, а отец исхудал от горя и Шелка. В то время, когда только они остались против всего мира.

Каждую ночь перед сном Габриэль повторял про себя слова, которые так хотел сказать и услышать в ответ: «Только мы. Всегда». Он не был настолько наивен, и не верил, что когда-нибудь снова услышит эти слова от своего брата. Но он все равно хранил их в своем сердце.

— Что такое? — спросил Габриэль.

— Я могу тебе доверять? — ответил Мика ровно, лицо его было напряжено, выражение не поддавалось прочтению.

— Да, — без колебаний ответил Габриэль. Он не мог ни на что надеяться. Он не позволял себе надеяться, верить… но сел прямее, сердце учащенно забилось.

Мика повернулся к Джерико, который стоял в полутьме, повернувшись к дому, но все еще прислушиваясь.

— Думаю, нам следует снять с него наручники.

Все замолчали, наблюдая за происходящим. Габриэль не двигался, не говорил. Какая-то часть его души боялась разрушить это заклинание, чем бы оно ни было. Что делал Мика? О чем он думает? Его лицо оставалось непостижимым, свет костра отражался в линзах очков.

Джерико потер свою квадратную, покрытую щетиной челюсть и долго смотрел на Мику. Он был широкоплечим и мускулистым, его смуглая кожа темновато поблескивала в свете костра. Джерико был жестким и бескомпромиссным, приверженцем правил, и именно поэтому Габриэль все еще находился в плену, закованный в наручники.

— Полагаешь, ему можно доверять?

Мика прочистил горло.

— Я думаю, он доказал это своими действиями. У него было много шансов сбежать, но он не стал. Он имел много возможностей выступить против любого из нас, но он этого не сделал. Он сражался вместе с нами.

— Чтобы сохранить свою жизнь, — проворчал Хорн.

Габриэль промолчал. Он не мог выступать. Это решение было не в его власти. Он стиснул зубы и ждал, хотя каждая косточка в его теле трепетала от темной энергии.

— И другие, — настаивал Мика. — Он чуть не погиб, спасая Амелию.

Сердце Габриэля сжалось. Он не умер, как должен был. Вместо него погибла Надира.

— Может быть, мы дадим ему шанс, — дружелюбно сказал Финн. Он запихнул в рот кусок крольчатины, затем оторвал еще один от кости, которая в его больших руках напоминала зубочистку.

— Он — Новый Патриот. — Уиллоу бросила на него колючий взгляд. — Террорист. Не забывай, что он сделал.

— Я не забываю, — тихо, но твердо сказал Мика. — Но мы идем в опасный город и не знаем, с чем столкнемся. Нам нужен каждый боец. А Габриэль умеет сражаться и защищать.

— Когда он этого хочет, — пробормотала Уиллоу себе под нос.

Габриэль не обращал на нее внимания. Он знал, почему она его ненавидит. Его люди убили ее сестру и мать на «Гранд Вояджере». Но ненависть Уиллоу была необидной. Он и так ненавидел себя больше, чем она когда-либо сможет.

— Я доверяю твоим суждениям, Мика. — Джерико жестом попросил Габриэля протянуть руки в наручниках. Джерико ввел код. Наручники разомкнулись и упали на землю. Вот так просто и легко.

Габриэль сгибал и разгибал пальцы и растирал израненные запястья. Он понимал, лучше не верить в то, что это значит нечто большее, чем есть на самом деле. Он был силен. Он умел драться. Он был полезен группе, но не в наручниках.

Они поверили и решили, что он не убьет их во сне. Но до уважения было еще далеко. Или их прощения.

— Спасибо.

Мика вернул наручники Джерико. И мрачно улыбнулся Габриэлю. В его глазах мелькнуло что-то. Не отпущение грехов, а кое-что другое. В его взгляде уже не отражались горечь и упрек, как раньше.

Габриэля осенило. Амелия, должно быть, рассказала Мике правду о вирусе «Гидры». Ему было неприятно, что Мика считал его способным на такое злодеяние. Он конечно виновен в большом зле, но не в этом. У него и так за плечами целая жизнь грехов.

Габриэль внимательно посмотрел на Амелию. Она невозмутимо наблюдала за ним. Ее прекрасное лицо было словно высечено из алебастра, белокурые волосы подстрижены неровной бахромой, льдисто-голубые глаза оставались непоколебимы.

Он кивнул в знак благодарности. И, что удивительно, Амелия кивнула в ответ.

Габриэль старался не обращать внимания на тесноту в груди и покалывание, распространявшееся по всему телу, когда Амелия смотрела на него. Ему хотелось откинуть ее волосы за ухо, наклонить подбородок к себе, почувствовать ее дыхание на своей коже и ее губы на своих. Габриэль хотел обнять Амелию и больше никогда не отпускать.

Но это была несбыточная мечта, тщетная и бесполезная. Чем быстрее он перестанет этого хотеть, тем лучше. Правда заключалась в том, что некоторые вещи невозможно исправить, как бы сильно ты ни сожалел о них, как бы сильно ни желал, чтобы все сложилось иначе.

Габриэль знал это. Но как же легко было забыть.

Джерико со вздохом поднялся на ноги.

— Выспитесь, друзья. Нам нужно отдохнуть как можно лучше.

— Я подежурю первым, — предложил Габриэль.

Он взял горсть грязи и бросил ее в костер. Искры заплясали в воздухе, как будто сто пар красных глаз, наблюдающих за ними в ночи.

Глава 3

Уиллоу

Конечно, не так Уиллоу хотела провести свой восемнадцатый день рождения, но выбирать не приходится. Не в эти дни.

Слабеющие смартфлексы Амелии и Джерико по-прежнему фиксировали время и дату, хотя и не делали почти ничего другого. Утро восьмого декабря выдалось холодным и неласковым.

Уиллоу заставила Бенджи надеть сразу три рубашки с длинными рукавами, которые они раздобыли в чьем-то гараже в нескольких милях отсюда. На голове у него была бирюзовая вязаная шапка, низко надвинутая на глаза. От яркого цвета, выделяющегося в серо-коричневом мире, у нее защемило сердце. Бирюзовый цвет любила ее сестра Зия.

Небо было пасмурным, накрапывал тоскливый моросящий дождь, и в нем поднимались столбы дыма. Листья на деревьях пожухли и побурели, цепляясь за бесплодные ветви вопреки наступающей зиме. Белая дымка инея покрывала заросшие травой и сорняками края асфальта.

Два дня назад они бросили грузовики недалеко от аэропорта Хартсфилд-Джексон на западе. Дорога была слишком забита машинами. Дальше шли пешком, пробираясь мимо указателей на населенные пункты с названиями Лейквуд-Хайтс, Хай-Пойнт и Саммерхилл. По мере приближения к Южной Атланте таунхаусы и доходные дома сменялись ресторанами и магазинами, информационно-развлекательными центрами и складами доставки продуктов. Над ними возвышались сверкающие башни корпораций, ослепительные роскошные апартаменты и парящие небоскребы, отбрасывающие длинные тени.

— Никаких разговоров громче шепота, — наставлял Джерико. — По возможности общайтесь жестами. Это враждебная территория. Чем быстрее мы пройдем, тем лучше. Будьте осторожны, друзья.

— Ты услышал? — Уиллоу сжала ладонь брата.

Бенджи кивнул и потянул ее за руку, указывая на что-то над ними. В тридцати футах над их головами изящно извивалась трасса аэрорельса, петляя между небоскребами и зависая на тонких колоннах над перегруженными улицами. Построенная десять лет назад, она представляла собой изящный белый сверхскоростной поезд, левитирующий над намагниченными алюминиевыми рельсами.

Голоэкраны, прикрепленные к каждому зданию, безмолвно и пусто смотрели на них, словно огромные слепые глаза, каким-то образом продолжающие следить за их передвижениями. Сканеры теперь не считывали смартфлексы. Они не собирали мгновенно всю историю покупок, данные из социальных сетей, не подбирали рекламу в соответствии с вашими предпочтениями, не навязывали раздражающие рекламные объявления, адресованные вам каждый раз, когда вы проходите по улице.

Желудок Уиллоу сжался. Она никогда не думала, что будет скучать по голорекламе.

Чем дальше они шли по городу, тем тяжелее и гуще становился дым. Вонь обжигала ноздри и щипала глаза. Впереди дым валил из итальянского ресторанчика. Слева от музея исторических экспонатов «Метрополитен» осталась лишь обгоревшая коробка. Окна и двери были разбиты или заколочены. На стенах красовались граффити.

На тротуарах лежали скорченные тела. В дверных проемах застыли мертвецы. Трупы сидели в машинах. Все они находились в разном состоянии разложения. У большинства в глазах, носу и во рту виднелись пятна крови, говорящие об одном и том же — о поражении вирусом «Гидры».

Кислота обожгла горло Уиллоу. Она изо всех сил сдерживала рвотные позывы. Маски, которые они носили, никак не избавляли от вони гниющей плоти, смешанной со сгоревшим металлом, деревом и обугленным пластиком.

Ястребы и другие хищные птицы с криком проносились над телами. Койот с красной мордой зарычал на них, но бросился в переулок, когда Сайлас запустил в него камнем.

На улицах, тротуарах и крышах магазинов и кафе валялись разбитые беспилотники. В основном они доставляли продукты питания и товары, но было и множество наблюдательных и патрульных дронов. Многие из них выглядели так, будто их разнесло в воздухе, их металлические корпуса были разорваны и искорежены.

Когда она впервые узнала о миллиардах погибших, ее мозг не мог этого представить, не мог постичь астрономические цифры, ошеломляющие математические выкладки. И до сих пор не может. Но здесь, в огромном городе, построенном из стали, стекла и бетона, где все создавалось людьми и для людей, тишина оглушала.

Они прошли мимо десятка тел, наваленных друг на друга рядом со светофором. Этих людей убил не вирус «Гидры». В затылках у них зияли пулевые отверстия.

Она отвернула лицо Бенджи. Ему не нужно это видеть.

— Что здесь произошло? — мрачно спросил Финн.

— Что не произошло? Пожалуй, это лучший вопрос. — Она внимательно осмотрела здания. Пулевые отверстия пробили кирпичный фасад шикарной подготовительной академии, плата за обучение в которой, вероятно, превышала сумму, заработанную матерью Уиллоу за два года плавания на «Гранд Вояджере». В громадном развлекательном центре появились дыры, сквозь которые мог бы проехать автомобиль.

Очевидно, что-то случилось, какое-то восстание или война банд, разгоревшаяся прямо в центре Атланты. Вопрос только в том, когда?

— У меня от этого места мурашки по коже, — тихо сказала она.

— И не говори. — Финн посмотрел на горизонт, на исчезающие в дымке крыши небоскребов в тысяче футов над ними. — Я нервничаю больше, чем кошка в комнате, полной кресел-качалок.

— Жутко тихо… где же все люди?

Джерико остановился, подняв руку.

— Не стреляйте без необходимости. Даже с глушителем выстрелы могут услышать не те люди.

Все кивнули. Никто не говорил. Бенджи пнул камешек на тротуаре. Хорн продолжал прочищать горло. Амелия напевала себе под нос ту же классическую мелодию, которую повторяла всю неделю, перебирая руками невидимую скрипку.

Через несколько кварталов в небо устремился разрушенный небоскреб, похожий на осколки разбитой бутылки. Перед ним возвышался небольшой гранитный мемориал. Уиллоу вспомнила кадры из новостных лент. Террористическая группировка «Правая рука Бога» взорвала его два года назад. Никто не удосужился восстановить здание. Зачем вкладывать деньги в разгромленный город, и без того задыхающийся от насилия и безнадежности?

— Сегодня у меня день рождения, — вдруг сказала Уиллоу. Ей необходимо было кому-то об этом рассказать. Ей требовалось распутать тревожный узел, завязавшийся в ее внутренностях. Очень хотелось выговориться, посмеяться над чем-то. Иначе этот пустой, выпотрошенный город разобьет ей сердце. — С восемнадцатилетием меня!

— Поздравляю! — Лицо Финна расплылось в восхищенной, кривой ухмылке. Уиллоу не могла разглядеть ее под маской, но знала, что она там есть. — Почему ты не сказала мне раньше?

— Потому что… это не казалось правильным. Из-за всего. — Она развела руки в стороны, показывая весьэтот чертовски запутанный мир.

— Чушь. Вздор. Глупости! — воскликнул Финн.

Бенджи хихикнул.

При росте сто восемьдесят сантиметров Финн возвышался над ней, его мощные руки и ноги напоминали стволы деревьев. Он был огромным, внушительным, пугающим гигантом — лишь до тех пор, пока не расплывался в озорной улыбке. На самом деле Финн был мягким, как плюшевый медвежонок.

Он посмотрел на нее сверху вниз, нахмурив брови.

— Что такое?

Уиллоу вздохнула. Для такого огромного болвана Финн при желании становился очень проницательным. Слишком проницательным. Правда заключалась в том, что она думала о Зии.

Вместо того чтобы постепенно потускнеть, как одна из тех доцифровых фотографий, сестра с каждым днем становилась еще более яркой в памяти Уиллоу. Ее бирюзовые волосы, обрамляющие лицо в форме сердечка, нос, всегда вздернутый, как у щенка, задорный смех заполняли каждый уголок сознания Уиллоу.

Она никоим образом не хотела забывать свою сестру, но не знала, сколько еще сможет терпеть боль и чувство вины. Наступивший день стал еще одним напоминанием, что у Зии никогда не будет шанса повзрослеть, окончить школу, превратиться из девочки в женщину. Она навсегда застрянет в тринадцатилетнем возрасте, застыв в воспоминаниях Уиллоу.

Зии никогда не исполнится восемнадцать, и в этом виновата Уиллоу.

Как она могла объяснить все это? А если начнет говорить о Зии, то расплачется, а начав рыдать, Уиллоу может никогда не остановиться. Она должна оставаться сильной. Для себя и для Бенджи. Этого хотела бы ее мама.

Уиллоу была эйт, старшей сестрой в филиппинской семье, ответственной за своих братьев и сестер. Она не справилась в случае с Зией. Но с Бенджи она не могла потерпеть неудачу.

— Все хорошо, — с напускной бодростью ответила она. — Если не считать очевидного раздражения по поводу конца света. Я в порядке.

Финн взял ее за руку и быстро сжал ее, отпустив, прежде чем возникнет неловкость.

Щеки Уиллоу покраснели без всякой причины. Она наклонила голову, чтобы густые черные волосы упали на лицо.

Финн, казалось, ничего не заметил. Он радостно потирал руки.

— Итак, какой торт ты хочешь? Я предпочитаю красный бархат, но понимаю, что не у всех такие изысканные вкусы, как у меня.

— Что угодно, только не шоколадный, — отозвался между ними Бенджи.

— Что? — ахнул Финн. — Как можно быть против шоколада?

— Ло Ло ненавидит шоколад.

Ради Бенджи ей удалось улыбнуться.

— Это неправда.

Бенджи смущенно улыбнулся.

— Ладно, это я не люблю шоколад. Но Ло Ло выберет только такой торт, который понравится мне.

Финн покачал головой в насмешливом ужасе.

— Как мало я тебя знаю. Похоже, ты никогда не пробовал правильного шоколада. Сэр Бенджи, мы должны это исправить, — В последнее время он называл Бенджи «сэром», говорил ему, что они рыцари, отправившиеся в великий поход, чтобы отвлечь ее брата от новой суровой реальности. Бенджи съедал эти выдумки, как полуголодный щенок.

— Мы оба любим белый шоколад. — Хотя она не ела его с прошлого Рождества. Ее лола, бабушка-филиппинка, сделала леденцы в виде тростей и обмакнула их в белый шоколад. Она подала их к основным блюдам «нилаганг бака» и «панчит». Получилось очень вкусное угощение.

— Белый шоколад — это не настоящий шоколад, — хмыкнул Финн. — Все это знают.

Откуда-то спереди донесся шум — лязгающий звук, как будто по дороге пнули консервную банку. Краем глаза Уиллоу уловила мелькнувшее движение.

Одной рукой она схватила Финна за руку, а другой крепче прижала к себе Бенджи.

— Ш-ш-ш…

Джерико поднял правый кулак. Уиллоу, Финн, Бенджи и Джерико спрятались за автобусом, криво припаркованным поперек двух полос дороги. Селеста, Амелия, Хорн и Мика укрылись в узком переулке между обувным магазином и кофейней. Габриэль шел позади них, прикрывая тыл. Сайлас вел разведку где-то впереди.

Уиллоу вынула пистолет из кобуры. Джерико поднес палец к губам и жестом попросил ее обойти автобус с левой стороны, пока он проверит правую. Она кивнула и оглянулась на Бенджи и Финна. Финн схватил его за руку и притянул к себе, превращая маленького мальчика в карлика рядом со своим громадным телом.

Убедившись, что Бенджи в безопасности, она пригнулась и стала пробираться вдоль борта автобуса. Впереди находилось слишком много машин, и она не могла ничего разглядеть. Держа пистолет наготове и прижимаясь спиной к автобусу, она пошла вперед.

Уиллоу волновалась, но не испытывала страха или паники. Несколько недель она ежедневно — иногда по несколько часов в день — тренировалась с Сайласом и Джерико. Она не стала выдающимся бойцом или метким стрелком, но чувствовала себя гораздо увереннее, чем когда-либо. С каждым уроком она становилась сильнее, умнее и лучше могла защитить себя и Бенджи.

Раздался еще один удар, похожий на стук консервных банок друг о друга. Кто-то кашлянул и громко выругался.

Сердце колотилось о ребра, Уиллоу встала на колени и высунула голову из-за автобуса. В двадцати метрах перед ней из ремонтной мастерской, спотыкаясь, вышел пожилой мужчина. Он был хрупкого телосложения, с седыми волосами, окаймляющими лысую голову. Из одежды на нем была только драная футболка и медицинская форма.

Но именно его лицо привлекло внимание Уиллоу и заставило замереть ее сердце. Кровь залила его рот, уши и ободок глазниц. Глаза окрасились в кроваво-красный цвет. Кожа была серой, как грязная тряпка, вены по всему телу — красновато-черными, выделяющимися, как на гротескной дорожной карте.

Мужчина был инфицирован.

Он повернулся и уставился в сторону Уиллоу.

Уиллоу не двигалась, не дышала. Если они привлекут его внимание, он набросится на них, кашляя заразной кровью и слюной. Этот мужчина был невинной, страдающей жертвой. Уиллоу не хотела стрелять в него, но если придется, она это сделает.

Зараженный мужчина не заметил ее. Он дернулся, и его вырвало желтой жижей с розовым оттенком. Выпрямившись, он обхватил живот хрупкими, дрожащими руками и посмотрел в обе стороны, как будто это обычный день в обычном мире.

Шатаясь, он вышел на улицу, пробираясь между машинами, налетел на седан, оттолкнулся, затем врезался в ржаво-оранжевый минивэн и упал на колени.

На мгновение Уиллоу потеряла его из виду. Только по стонам она смогла отследить его неуверенные движения. Старик появился снова, выбравшись на тротуар и войдя в офисное здание на противоположной стороне улицы с отсутствующей входной дверью.

Никто из них не двигался с места, пока его страдальческие стоны не затихли. Когда группа вновь собралась у задней части автобуса, на их лицах застыло напряжение. За последние несколько недель они не видели никого, зараженного вирусом «Гидры», так близко.

Уиллоу думала, что этот ужас уже впечатался в ее сознание. Она ошибалась. Сейчас это шокировало ее не меньше, чем в первый раз.

— Мы должны ему помочь, — негромко сказал Мика.

Джерико покачал головой.

— Единственное, что поможет ему сейчас, — это смерть. Хочешь избавить его от страданий?

Бронзовая кожа Мики побледнела.

— Нет.

Уиллоу сжала его руку. Она понимала, что он чувствует, но они ничего не могли поделать. Им нужно двигаться дальше, и быстро.

Через несколько кварталов они наткнулись на несколько тел в подъезде гладкого двадцатиэтажного здания с черным остеклением. Тела лежали друг на друге, как будто их специально сложили в кучу.

Верхний труп пошевелился.

— Ло Ло, — испуганно выдохнул Бенджи.

Уиллоу увидела это движение. Пистолет уже был у нее в руках.

Но двигался не человек. Не в этот раз. Дюжина крыс рыскала по трупам. Грызла. Кормилась.

Внутренности Уиллоу скрутило.

— Ох, мерзость.

— Держитесь от них подальше, — предупредил Финн. — Иначе наша «приятная» прогулка быстро превратиться в кошмар.

Уиллоу сняла пистолет с предохранителя.

— Это преуменьшение века.

Но было слишком поздно. Три крысы подняли свои коричневые мохнатые головы. Они обнюхивали воздух, трепеща ноздрями. Уиллоу в ужасе смотрела, как эти твари поворачиваются к ней. Бурые пятна окрасили шерсть вокруг их маленьких оскаленных зубов.

Самая большая крыса соскочила с трупов и проворно направилась к ним. Тварь, заросшая черным мехом, с маленькими глазками-бусинками, с зазубренными резцами, скрежещущими друг о друга.

Присев на задние лапы, крыса принюхалась, подрагивая усами. Что она почувствовала? Их теплую кровь? Биение сердец?

— Нам нужно идти. — Несколько автомобилей, припаркованных бампер к бамперу, перекрыли им ближайший путь налево. Они могли отступать или двигаться дальше. Уиллоу шагнула вперед, стараясь миновать неприятных паразитов. — Бенджи, пойдем.

Но Бенджи застыл на месте, глядя на самую большую крысу, которая резко опустилась на четвереньки и помчалась прямо к нему.

Уиллоу прицелилась и собралась отправить эту гадину на тот свет.

— Не стреляй без необходимости! — предупредил Джерико. — Выстрел может обернуться еще большими неприятностями.

Уиллоу зарычала от досады, но вместо этого попыталась ударить крысу ногой. Та увернулась, но изменила направление, метнулась к ней и нацелилась на ее лодыжку.

Уиллоу дернула ногой, когда маленький зверек ухватился за ее ногу, впившись когтями в штанину. Мерзкая крыса с визгом плюхнулась на асфальт, вскочила на лапы и снова бросилась на нее. Уиллоу с силой пнула тварь ногой. На этот раз та не встала.

— Что за черт! — Крысы не должны так себя вести. Они убегают от более крупных хищников. Они прячутся по углам, переулкам и канализациям. Днем они не нападают так агрессивно.

Вторая крыса бросилась на Мику. Он отбросил ее прикладом своей полуавтоматической винтовки. Остальные крысы с визгом посыпались с трупов и сгрудились на тротуаре в отвратительную стаю — дюжина крыс, копошащихся и дергающихся, их розовые чешуйчатые хвосты скользили за ними.

— Они как собаки. — Уиллоу в ужасе отступила назад. — Они заражены.

— Не позволяйте им укусить вас! — закричала Селеста.

Джерико снял с пояса импульсный стик, активировал его и взмахнул по широкой дуге. Одна из крыс бросилась на него. Джерико отпрыгнул назад, едва не пропустив крысу, которая кинулась на его левую лодыжку. Он ткнул стиком в крысу. Тело крысы обмякло — два коричневых, дергающихся куска мяса вместо одного.

— Гадость, — проворчала Уиллоу.

— Он злые! — пропыхтел Бенджи.

— Осторожно! — Амелия сильным пинком смахнула с ботинка маленькую коричневую крысу. Тварь юркнула в сторону стоявшей ближе всех Селесты, которая едва сдержала крик.

Услышав их вопли, Сайлас примчался со всех ног. Он бросился вперед и с размаху обрушил на стаю крыс свою шипованную биту. Трех он убил сразу.

Джерико расправился еще с двумя, плазменный разряд с треском и шипением прорезал теплую плоть. Оставшиеся четверо разбежались, с яростным фырканьем заскочив обратно в зияющую дверь офиса.

— Я предлагаю всем разжиться битами, — посоветовал Сайлас, поднимая свою.

— Эти твари едва ли не хуже собак, — побледнев еще больше, чем обычно, заявила Амелия. — Они такие быстрые, и в них трудно попасть.

Габриэль подтолкнул сапогом слабое коричневое тело.

— Хитрые маленькие дьяволы.

— Держись от них подальше, — проворчала Уиллоу. — Они переносят инфекцию. Укус может быть смертельным.

Неудивительно, что Рейвен отказалась входить в город. Он представлял собой лабиринт с множеством смертельных ловушек и опасных людей. А теперь еще и это. Агрессивные, зараженные крысы-убийцы.

«С днем рождения, Уиллоу».

Глава 4

Мика

На руках девятнадцатилетнего Мики зашевелились волоски. Все вокруг поражало жуткой тишиной. Мегаполис, построенный для миллионов, теперь превратился в мавзолей для мертвых и умирающих. Казалось, мир только что поставили на паузу, и в любую минуту какое-то сверхъестественное существо наклонится, нажмет кнопку «воспроизведение», и шум, хаос и миллионы безумно занятых жизней начнутся снова, как по часам. И все это здесь, просто ждало их.

Конечно, если присмотреться, то в застывшей картине проступали трещины. Сгорбленные фигуры в машинах не стояли в пробках. И маленький ребенок на заднем сиденье желтого внедорожника не смотрел вниз на куклу или последнюю голоигру на своем смартфлексе. Он застрял там навечно.

Город опустел. Безлюдные магазины, безлюдные офисы, безлюдные квартиры и кондоминиумы, безлюдные улицы — если не считать трупы и разбегающихся крыс. Разбитые окна, осколки витрин, заколоченные подъезды и изрешеченные пулями голоэкранные вывески — все это говорило о насилии, разрушении и катастрофе.

За прошедшую ночь они побывали в девяти разных домах в поисках ночлега, и каждый раз их останавливало огромное количество разлагающихся тел. От одуряющей, всепоглощающей вони у него сводило желудок и кружилась голова.

Наконец, с наступлением темноты, они нашли приют в магазине товаров для дома, застелив пол синельными одеялами и декоративными подушками с вышивкой «Нет места лучше дома». Бенджи обнаружил под сканером кассового аппарата тайник с конфетами «Нердс» и любимыми Финном кисловато-взрывными «Скитлс». Селеста и Мика составили им компанию в игре в покер.

Это была хорошая ночь — во всяком случае, настолько хорошая, насколько можно вообще ожидать. Теперь они снова брели по улицам, пробираясь сквозь тишину и дождь. Они отогнали еще несколько крыс, но больших стай не встретили.

Краем глаза он заметил несколько неясных движений. Один раз он увидел, как кто-то в сосново-зеленой куртке пригнулся за разбитым окном. В городе были выжившие, но они оставались в тени, избегая контактов с другими. Возможно, это самое мудрое решение.

Они миновали старое здание CNN, Центральный парк, ярко раскрашенный детский музей. Прошли мимо знаменитого аквариума, который три года назад разбомбила «Армия освобождения Земли». Теперь там стояла сорокафутовая обсидиановая скульптура-памятник, изображающая двух переплетенных дельфинов.

Мика никогда не понимал, почему группа, так ратующая за права животных, могла убить всех этих беспомощных морских обитателей. В манифесте, повторявшемся в новостных лентах без остановки, «Армия освобождения Земли» утверждала, что животных лучше убить, чем держать в неволе. Мир сошел с ума уже очень и очень давно.

После нескольких часов пешком они сделали привал в кафе под названием «Флэш Фуд». Мика и Габриэль обследовали помещение, выискивая людей, животных и трупы, и ничего не нашли. В конце коридора имелся запасной выход рядом с которым находились туалеты, офисы и кладовка. Место для перерыва на обед подходило как нельзя лучше.

Габриэль стоял на страже у разбитых входных дверей, пока Мика и остальные сидели в черных креслах и выгружали из рюкзаков остатки припасов.

Слева находилась гладкая серая «умная стена» с накладными кнопками, с помощью которых предлагалось выбрать пиццу, сэндвичи, макароны, фрукты или жареное мясо. Как только роботы-принтеры за стеной готовили блюдо из порошкообразных ингредиентов, оно подавалось по одному из нескольких желобов. Но без электричества стена оставалась такой же бесшумной и бесполезной, как и все остальное.

— В ближайшее время нам придется поискать еду, — сообщил Джерико, пережевывая кусок вяленой говядины. — Я не хочу подвергать нас большей опасности, чем это необходимо. Единственный положительный момент в городе — это миллионы кухонь и кладовок, полных продуктов, которые уже никто не использует. В живых осталось не так много людей, чтобы все опустошить.

— Как думаешь, сколько времени потребуется, чтобы пройти через город? — спросила Амелия.

— Еще несколько дней, если повезет. Может быть, нам удастся найти велосипеды или сегвеи, что-нибудь передвигаться быстрее, чем пешком. Но, честно говоря, с учетом того, что дороги забиты машинами, а на тротуарах лежат трупы, битое стекло и мусор, ходьба может оказаться самой быстрой.

— И самой тихой. — Мика копался в банке с арахисовым маслом пластиковой ложкой. — Нам нужно пробраться через город до того, как кто-нибудь узнает, что мы здесь.

Джерико хрустнул костяшками пальцев.

— Он прав.

— Значит, никаких разговоров? — спросил Бенджи.

— Только шепотом, как мы и делали.

Они собрали свои вещи, встали и сгрудились у входа.

— Я проверю, все ли чисто, — заявил Габриэль. — Потом прикрою тыл.

Снаружи, с бронзового неба, сыпалась мелкая морось. В нескольких кварталах отсюда горело невысокое приземистое здание, из которого валил черный дым.

— Эй, — позвал кто-то. Незнакомый голос. Чужак.

По позвоночнику Мики пробежал холодок. Он, Сайлас, Габриэль и Джерико развернулись, подняли оружие и нацелились на угрозу.

По улице, спотыкаясь, шли два мужчины. На них были грязные рабочие штаны, камуфляжные куртки с капюшонами, маски и перчатки. Первый, более крупный мужчина, имел лохматую седую бороду. Он обхватил рукой за талию второго, поддерживая его.

— Помогите нам!

Габриэль поднял винтовку.

— Не подходите ближе!

— Это ловушка, — прошипел Сайлас.

— Мы этого не знаем, — возразил Мика. Мужчины выглядели безоружными. Ни один из них не сжимал в руках пистолет и не носил кобуру, насколько он мог судить.

— Не приближайтесь! — повторил Габриэль, снимая пистолет с предохранителя.

Джерико повернулся к Габриэлю.

— Мне казалось, ты сказал, что все чисто!

— Так и было. — Голос Габриэля звучал напряженно, глаза сверкали. — Должно быть, они вышли из переулка или из одного из зданий.

— Он ранен, — донесся до Мики грубый баритон Серой Бороды.

— Отойдите на несколько шагов, — велел Мика Амелии, Селесте и остальным. Финн протиснулся перед Бенджи. Уиллоу присоединилась к Мике, Сайласу, Габриэлю и Джерико, которые встали в линию перед остальными членами группы, защищая их.

— Возвращайтесь в кафе, осторожно и медленно, — распорядился Габриэль. — Найдите что-нибудь большое и плотное, чтобы спрятаться на всякий случай.

— Хорошо, — отозвалась Амелия.

Мика почувствовал, как за его спиной зашевелились Амелия и остальные, следуя инструкциям. Напряжение в его внутренностях немного ослабло. По крайней мере, пока что они в безопасности. Если ситуация обострится, они смогут выскользнуть через запасной выход и броситься наутек.

— Пожалуйста, нам нужно только немного еды и воды, — повторил Серая Борода. Он подтащил своего спутника еще на шаг ближе.

— Стойте! — закричал Габриэль. — Я вас предупреждаю!

— Мы будем стрелять, — объявил Джерико.

Мика опустил винтовку, но держал палец на спусковом крючке.

— Они ранены. Мы можем помочь.

— Они нас обманывают, — прошипел Сайлас. — Хоть раз подумай. Откуда они взялись? Просто появились из ниоткуда, прося нас о помощи? Им нужна наша еда и вода, когда все это можно найти?

Мика заколебался.

— Я не знаю, но мы должны спросить, а не стрелять в них.

Сайлас выразительно помахал винтовкой.

— Я бы спросил, если бы они отступили.

— Не делай ничего необдуманного, Сайлас, — попросил Мика.

— Скажи это им, — повысив голос, фыркнул Сайлас.

— Остановитесь сейчас же! — потребовал Джерико. — Вы можете быть заражены! Держитесь на расстоянии не менее десяти футов!

— Мы не заражены, — отозвался Серая Борода, вытирая пот и грязь со лба свободной рукой. — Клянусь.

— Извините, но мы не можем поверить вам на слово. — Мика смахнул дождь с глаз. Его очки сильно запотели. Он прищурился, пытаясь разглядеть детали их лиц, прочитать намерения в глазах. — Просто остановитесь на минутку. Мы бросим вам несколько банок с едой и пару бутылок воды. И бинты у нас есть.

— Нас преследуют плохие люди. Нам нужно укрытие. Мы не можем оставаться здесь. — Серая Борода не переставал умолять. При этом он продолжал идти вперед, увлекая за собой раненого друга.

Они подошли уже ближе, чем на десять футов. Мика протер запотевшие очки рукавом куртки. Кровь залила штанину раненого от бедра до лодыжки.

Но она могла быть ненастоящей. И Хармони, и Рейвен предупреждали их об опасной банде, орудующей в городе. Сайлас мог оказаться прав. Возможно, они пользуются врожденной добротой других людей, рассчитывая подобраться достаточно близко, чтобы нанести удар.

Как правильно поступить? Что, если они сделают неправильный выбор? Последствия ошибки могут быть катастрофическими.

Он прикусил внутреннюю сторону щеки. «Будь храбрым. Будь хорошим. Всегда поступай правильно», — говорила ему перед смертью мать, крутя в исхудавших пальцах католические четки. Они не могли стрелять в безоружных людей.

— Опустите оружие. Они остановятся, если мы опустим оружие.

— Черта с два они остановятся, — пробурчал Сайлас.

Желудок Мики сжался от ужаса, все чувства обострились. Холодный дождь стекал по лицу. В ноздри ударил запах дыма и пепла, а также едкий, леденящий душу смрад смерти. Сердце колотилось о ребра, дыхание громко отдавалось в ушах.

Мужчины, пошатываясь, подошли ближе, на их лицах была грязь, в глазах — паника. Сайлас навел винтовку, вытянув руки вперед, палец замер над спусковым крючком.

— Они не останавливаются, — напряженно проговорила Уиллоу.

Габриэль сделал несколько выстрелов по ногам мужчин. Куски асфальта разлетелись у их ног. Серая Борода отступил назад, но как только выстрелы прекратились, он сделал еще один шаг.

— Пожалуйста, мы не можем оставаться здесь. Я знаю, что вы хорошие люди. Я знаю, что вы не будете стрелять.

Теперь они стояли в пяти футах от них, почти преодолев безопасную зону. Раненый потянулся за чем-то в карман.

— Не двигайся! — крикнула Уиллоу.

Сайлас взялся за спусковой крючок.

— К черту все это.

Мика рванулся к Сайласу.

— Не надо…

Но было уже слишком поздно.

Сайлас дважды быстро нажал на курок. Одна пуля вонзилась в грудь более крупного мужчины. Вторая пуля попала меньшему в голову.

Они оба упали без звука.

Глава 5

Амелия

Амелия вместе с остальной группой спряталась за прилавком кафе «Флэш Фуд». Черно-белый клетчатый пол усеивали осколки стекла. Десятки стаканчиков из пенопласта засыпали экран кассового аппарата.

Селеста сжимала в руках один из стаканчиков, неистово разрывая его на мелкие кусочки. Она смотрела на Амелию огромными, дикими глазами. Хорн сидел в самом дальнем углу, закрыв уши руками и опустив голову, и без конца бормотал какую-то бесполезную медитацию. Рядом с ним сгорбился Финн, а в его руках дрожал Бенджи.

Амелия ненавидела это чувство беспомощности, неведения и невозможности хоть чем-то помочь. Она не могла стрелять из пистолета, метать нож или сломать человеку шею голыми руками.

Она не походила на Сайласа, который рвался в бой, как собака в воду. В этом новом, опасном мире светские манеры, которые она так тщательно оттачивала, оказались бесполезными. Так же бесполезны, как и годы, проведенные в совершенствовании мастерства скрипачки. В условиях апокалипсиса нет места оркестрам.

Вдруг раздались два выстрела. Даже с глушителями выстрелы прозвучали неправдоподобно громко в гулкой тишине. Амелия вздрогнула. Во рту стало невероятно сухо.

Долгое время никто не двигался. Кто стрелял? В кого попали? Все, кто ей дорог, могли стать мишенью — Сайлас, Мика, Джерико, даже Габриэль, если она позволит своему сердцу сделать выбор в этом вопросе.

Бенджи захныкал.

— Оставайтесь здесь, — настоятельно прошептала она. Сама не желая медлить ни секунды. Ей нужно знать.

Селеста оторвала кусок пенопласта и бросила его на пол.

— Ты не знаешь, что там. Это слишком опасно. Джерико сказал подождать…

— Опасно сидеть здесь, сложа руки. Я пойду.

— Будь осторожна, — предупредил Финн.

Но Амелия уже кралась вдоль прилавка. Через окна и разбитую стеклянную дверь она не видела ничего, кроме пустых тротуаров, молчаливых машин, неподвижных зданий. Никакого движения, только холодный серый дождь.

Она выскользнула на улицу. В дюжине ярдов на тротуаре стоял Сайлас и смотрел на два тела у своих ног.

Амелия поспешила к нему, проталкиваясь между людьми, считая их в уме, даже когда отпихивала с дороги. Мика, Джерико, Уиллоу, Габриэль. Никто из них не пострадал.

Ее затопило облегчение. Но колени подкашивались.

— Что случилось?

Джерико схватил Амелию за руку, чтобы удержать.

— Сайлас застрелил двоих.

Она вырвалась из его хватки. Джерико походил на ее мать, всегда пытавшуюся защитить Амелию. Она не нуждалась в защите. Может, она и не искусный стрелок, но достаточно сильная, чтобы справиться со смертью.

Она подошла к брату.

— Сайлас.

Сайлас не двигался и не говорил. Он ссутулился, засунув одну руку в карман, а другой сжимая винтовку судорожными пальцами. Дождь стекал по его лицу, приминая короткие каштановые волосы к голове.

Она посмотрела на тела, скорчившиеся у их ног. Они оба были мертвы. Ее желудок сжался. Она сделала глубокий, успокаивающий вдох и положила ладонь на руку брата.

— Они угрожали тебе?

— Да, — ответил он глухо.

— Нет, не угрожали. — Мика присел на корточки рядом с телами. Руками в перчатках он приподнял куртки мужчин и обыскал их. — Оружия нет.

— Один из них потянулся за пистолетом. — Сайлас ткнул в мужчину поменьше. — Это была ловушка. Они притворялись, что им нужна помощь, чтобы подобраться, достаточно близко для нападения.

— Он был ранен. — Мика показал на одно из тел. Капюшон меньшего мужчины закрывал верхнюю половину лица, нижняя половина скрывалась маской. Одежда обоих мужчин была грязной, но правая нога меньшего из них была в крови.

— Уловка, — сплюнул Сайлас.

— Это легко проверить, — заметила Амелия со спокойствием, которого не чувствовала.

Мика вытащил нож и распорол его штанину. Длинная страшная рана изуродовала тонкую, почти безволосую ногу от бедра до голени. Носок и ботинок пропитались кровью. Дождь, ливший на тротуар, окрасился в красный цвет.

Лицо Мики побледнело.

— Мы только что убили двух невинных людей.

— Не мы. — Уиллоу посмотрела на Сайласа. — Он.

Сайлас пошатнулся.

— Они не были невинны. Они не послушали. И не остановились. Мы их предупреждали.

— Он прав, по крайней мере, в этом, — заметил Габриэль. — Они отказались остановиться. Они могли быть заразны.

— Ты должен был дождаться приказа, — отчеканил Джерико.

— Я сделал то, что должен был, то, что никто из вас не хотел делать! Так поступает солдат. Он защищает своих.

Голос Джерико прозвучал твердо, как сталь, а глаза потемнели, сверкнув обсидианом.

— Ты не солдат. Ты дерзкий, безрассудный ребенок.

Сайлас вздрогнул, словно получил пощечину.

— По крайней мере, я не слабый, нерешительный рохля. Ты становишься мягкотелым, Джерико. — Он указал на Мику дрожащим пальцем. — Прямо как он.

Ноздри Мики затрепетали.

— Мы не можем просто так убивать всех, кто нам угрожает!

— Очнись, Мика! — прорычал Сайлас. — Это мир «убивай-или-будешь-убит». Здесь именно так и надо поступать!

— Если бы один из них прятал под курткой М16, — ровно сказал Габриэль, — мы бы не стали это обсуждать. Сайлас был бы героем.

— Я очень сомневаюсь в этом, — проворчал Хорн.

Сайлас бросился на Хорна, но Габриэль и Джерико оттолкнули его.

Амелия продолжала смотреть на ногу убитого. Что-то с ней не так. Слишком тонкая, слишком безволосая. Слишком маленькая.

Она наклонилась и сдернула с лица маску. Если не считать прыщей на подбородке, лицо было круглым и гладким. Перед ней лежал не мужчина, а мальчик, лет тринадцати.

Ужас застрял в ее горле как комок. Низкий гул заполнил уши. В пальцах появилось онемение и поползло вверх по рукам. Это был всего лишь ребенок. Ее брат убил ребенка.

Сайлас выругался и отпрянул назад. Его рот искривился, страдание наложило тень на его черты. Он скрыл его презрительной гримасой, но она все видела. Отвращение разливалось по всему его телу.

— Это всего лишь мальчик, — потрясенно выговорил Мика.

Сайлас быстро пришел в себя.

— Это ничего не меняет, — усмехнулся он. — Он все равно мог убить нас всех.

— Он был безоружен. Они оба не вооружены, — уточнил Мика.

— Он это понял, Мика. — Амелия видела это по дрожанию губ брата, по раздуванию ноздрей, по острой панике в глазах. Он сожалел о своем поступке, но не мог признаться в этом. И никогда не признается. Она оцепенела, пошатнулась, не зная, что делать. Ей хотелось обнять Сайласа и одновременно влепить ему пощечину.

Небо над головой стремительно темнело, превращаясь в грязное пятно. Тусклый серый свет вытеснил все краски из мира. Холодный, тоскливый дождь хлестал по лицу. Мокрые волосы прилипли к голове. Она вздрогнула, обхватив себя руками, когда в виске появилась пульсирующая боль. Головная боль, возможно, мигрень. А может быть, и хуже.

Финн ткнул пальцем в шею мальчика.

— Там что-то есть.

Мика отодвинул куртку мальчика и обнаружил татуировку в виде пылающего черепа под его левым ухом. Амелия осмотрела старшего мужчину. У него на шее была такая же татуировка.

— Что это? — спросила Селеста.

Финн заглянул через плечо Мики.

— Похоже на знак банды.

— Это Поджигатели? — потрясенно спросила Уиллоу.

— Возможно. — Габриэль наклонился и пальцами в перчатках осмотрел татуировку. — Скорее всего, да.

— И что это значит? — спросила Селеста, в ее голосе звучала нарастающая паника.

Мика снял очки и протер их о рубашку под курткой. Вьющийся локон прилип к его лбу.

— Теперь мы в еще большей опасности.

— Давайте смотреть фактам в лицо. — Хорн дернул подбородком в сторону Сайласа. — Этот мальчишка безрассуден и жесток. Он убийца. Он без нужды убил двух невинных людей, из-за которых теперь на нас может обрушиться гнев безжалостной банды. Он опасен для нас всех.

Амелия резко повернулась к нему.

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю его выгнать.

— Я не знаю, — неуверенно протянул Финн, поглядывая то на Уиллоу, то на Сайласа. — Это кажется суровым, но он убил ребенка. Мы не можем просто сделать вид, что этого не произошло.

— Здесь вам не бойскауты и не книжный клуб, — заявила Уиллоу. — Мы не можем просто так вышвыривать людей.

Хорн презрительно пожал плечами.

— Тогда отправьте его в изгнание. Можете использовать любую терминологию, которая вам больше нравится.

Селеста скрестила руки на груди.

— Я голосую за изгнание.

— Категорически нет. — Амелия боролась с гневом и страхом, подтачивающими ее внутренности. Они не понимали. Они не знали Сайласа так, как она. Он много кем был, но не кровожадным убийцей. — Я не могу поверить в то, что вы хотите это сделать.

— Из-за твоего брата мы все погибнем, — огрызнулся Хорн.

Она рявкнула на него.

— Он защищал тебя!

— Он — социопат, склонный к убийству.

Амелия ожидала, что Сайлас начнет ругаться, бушевать и оскорблять всех подряд. Вместо этого он просто стоял, с каменным выражением лица и сжатыми кулаками.

— Он монстр, — шипел Хорн сквозь стиснутые зубы, его лицо покрылось пятнами и потеряло привлекательность.

— Может быть, — согласилась Амелия. — Но он мой монстр.

Ей было страшно, ужасно и тошно, но она не могла отвернуться от Сайласа. Он был ее братом, несмотря ни на что. Никто другой не понимал его. Никто не знал, через что они оба прошли, что им пришлось пережить.

Сайлас защищал ее, оберегал, добровольно терпя гнев их отца. Именно Сайлас закрыл ее своим телом, когда она трусилась, дрожа от страха. Деклан никогда ее не бил. Чего нельзя сказать о Сайласе. Разве можно избежать насилия, если ты вырос в нем? Оно входит в кровь, прорастает в кости. Она не могла винить его ни в чем.

Ее матери больше нет рядом. У нее никогда не было настоящего отца. Амелия не собиралась терять и брата. Она шагнула к Сайласу.

— Давайте, изгоняйте его. Но я уйду с ним.

— Ты не можешь этого сделать, — резко сказал Джерико.

Она уставилась на него, смахнув дождь с глаз.

— Посмотрим.

— Амелия, у тебя в крови может находиться лекарство, — заговорил Мика. — Ты — самый важный человек в этой группе, а может быть, и во всем мире. Задача номер один — доставить тебя в Убежище.

— Я в курсе, — резко ответила она. — Это ничего не меняет.

Габриэль провел рукой по заросшей щетиной челюсти и нахмурился.

— У тебя нет выбора. Я не позволю тебе уйти.

— Ты не позволишь мне? Что ты сделаешь, свяжешь меня и понесешь на плече, как мешок с мукой? — Ей захотелось выплеснуть злость, высказать все, что она думает и чувствует. Она всю жизнь скрывала свои эмоции и чувства, свою ущербность. Но сейчас ей было наплевать даже если она выглядит ужасно.

— Я не оставлю своего брата по доброй воле. Я буду сражаться с тобой каждую секунду. — Она бросила взгляд на Мику. — Ты видел, что я могу сделать шприцем. Представь, что я натворю с ножом.

Призрак улыбки мелькнул на лице Сайласа, а затем исчез.

Габриэль изучал ее своим темным, пронизывающим взглядом, который мог проникнуть в самую душу. Он искал слабость. И не нашел никакой покорности. Амелия расправила плечи. Она не вздрогнула и не отвела взгляд.

Габриэль кивнул сам себе, как бы решая что-то.

— Если она уйдет, — заключил он, — уйду и я.

Амелия бросила на него благодарный взгляд.

Хорн вскинул руки.

— Хорошее избавление, так я скажу. Давайте одним махом избавимся от террориста и убийцы.

— И двух наших лучших бойцов. — Джерико повернулся к Мике, стиснув челюсти. — Выскажись. Я знаю, что тебе есть что сказать.

И Мика, и Амелия посмотрели на него с удивлением. Джерико никогда не спрашивал ни у кого совета. Он был лидером. Его слово для них — закон. Любой, кому это не нравилось, мог уйти. Но он уже не один десяток раз сохранял им жизнь, поэтому все принимали его правила, пусть и с неохотой.

Мика прочистил горло.

— Мы не дикари. Мы не можем так жить. Я отказываюсь так жить, отказываюсь убивать без исключительной необходимости. Мы могли снова выстрелить им по ногам. Мы могли их ранить, если бы пришлось, но не убивать.

— Сайлас повел себя безрассудно. Этот мальчик мертв из-за него. Мы убили двух человек. Не думаю, что это не повлечет за собой последствий. — Он встретился взглядом с Амелией, и на его лице отразилась боль. Он и сам выглядел виноватым, как будто принимал на себя груз ответственности. — Мы их заслужили.

— Ты готов его изгнать? — Голос Джерико оставался ровным, лицо — невыразительным. Невозможно было прочесть его, понять, на какой стороне он окажется. Джерико был жесток, безжалостен, когда это требовалось. Но при этом заботился о Сайласе. Амелия не знала, как он поступит.

Мика снова взглянул на Амелию. Она умоляла глазами, безмолвно взывая к нему. Но ничего больше не сказала. Слова застревали у нее в горле.

Мика тяжело вздохнул.

— При всем том… нет, я бы не стал.

— Тогда и я не буду, — бодро проговорил Джерико. — Значит, решено.

Амелия шумно вздохнула. Она была готова оставить их ради Сайласа, если придется, но чувствовала огромное облегчение от того, что ей не придется уходить.

Сайлас глухо рыкнул — единственный признак того, что он их услышал. Он натянуто улыбнулся, зубы сомкнулись на губах, глаза были пусты. Тело Сайласа было на месте, но его разум находился где-то в другом месте, куда никто из них не мог добраться.

— Ты просто позволишь Мике решать? — запротестовал Хорн. — Он теперь главный?

— Я главный, — спокойно ответил Джерико. — И я говорю, что нам нужен каждый боеспособный воин, который у нас есть, чтобы защитить себя. Мы и так уже достаточно задержались. Пора выдвигаться.

Сайлас повернулся и зашагал по пустой улице, закинув винтовку на плечо и засунув одну руку в карман, оставив группу позади, даже не оглянувшись.

— Он даже не сказал «спасибо», — фыркнула Селеста.

— Он никогда не отличался хорошими манерами. — Амелия подавила маленькую грустную улыбку. Не время для шуток, не сейчас, когда у ее ног лежат два трупа. Но Сайлас есть Сайлас. Он не изменится, даже несмотря на апокалипсис.

Финн взял Бенджи за руку.

— Куда он пошел?

— Наверное, отрывать крылья бабочкам, — пробормотал Финн.

— Я знаю, что он будет делать, — заявила Уиллоу. — Я могу присмотреть за ним. Мы поищем убежище на ночь.

Джерико кивнул.

— И еду.

— Нам нужны крепкие кожаные сапоги, — добавила Амелия. — Чтобы защититься от крыс.

Уиллоу поцеловала Бенджи в голову.

— Оставайся с мистером Финном. Я скоро вернусь. — Она достала из кармана ингалятор Бенджи и протянула его Амелии. — Присмотришь за ним для меня?

— Конечно, если ты присмотришь за моим братом. — Амелия хотела сама побежать за ним, но Сайлас не желал с ней разговаривать. Она знала, что он и не станет. Он просто отгородился от нее. Может быть, Уиллоу сможет достучаться до него.

Уиллоу встретила взгляд Амелии и кивнула.

— Именно это я и собираюсь сделать. — Она взяла винтовку и поспешила за Сайласом, серые очертания которого исчезали под дождем.

Амелия смотрела им вслед, и в животе у нее, словно ледяная глыба, застыло нехорошее предчувствие. Их группа пока не распалась, но они ходят по лезвию.

Хотел он того или нет, поступил опрометчиво или нет, но Сайлас убил двух Поджигателей. Так или иначе, это им еще аукнется.

Глава 6

Уиллоу

— Это место ничем не хуже других, — решила Уиллоу.

Последние два дня они с Сайласом посвятили поискам и разведке. Когда солнце начало опускаться за небоскребы, они наткнулись на огромный заброшенный торговый центр. В нем почти не было зараженных тел, имелся фуд-корт с кое-какими упакованными и консервированными товарами в витринах, а также множество магазинов одежды. И что самое приятное, никаких крыс.

Для подстраховки они обогнули массивное строение, минуя небольшие магазины, огромную, в основном пустую парковку и жилую улицу, забитую автомобилями. И подошли к торговому центру с тыльной стороны. Там стояло несколько полуприцепов, один из них был припаркован перед открытой погрузочной площадкой.

Пройдя через затемненный склад, они оказались в огромном помещении. Слабый рассеянный свет проникал сквозь прозрачную куполообразную крышу. В темных углах магазинов без окон притаились тени. Торговый центр поражал своей величиной и запустением, даже их шепот гулко разносился по тихим коридорам.

Уиллоу увидела себя в тройке зеркальных сфер, висящих у входа в бутик высокомодных умных украшений — ожерелья, предсказывающие риск инсульта, браслеты, отслеживающие циркадные ритмы. Ее свалявшиеся волосы облепили исхудавшее лицо, на одной щеке виднелась полоска грязи, глаза смотрели остро и хитро, словно у дикого зверя. Она быстро отвела взгляд.

Уиллоу дрожала, ее одежда промокла, и потому она была рада, укрыться от сырости и холода. Кожа головы зудела. Она с отвращением провела языком по своим шершавым зубам. Они чистили зубы обычными зубными щетками, которые раздобыли в магазине, но этого все равно недостаточно. Она бы обменяла свои скудные сбережения на одну ночь современных удобств.

— Наверняка здесь найдутся ботинки. И мне до смерти хочется сменить белье.

— Самое время позвать остальных, — отозвался Сайлас, не обращая внимания на ее неубедительную попытку добиться от него хоть какой-то реакции.

— Еще нет. — Они почти не разговаривали за два дня, прошедшие с тех пор, как она присоединилась к нему, с тех пор, как он убил мальчика и старика. Уиллоу не любила говорить о чувствах, впрочем, как и сам Сайлас. Чем больше времени они проводили вместе, тем спокойнее относились к молчанию друг друга.

Как ни странно, она чувствовала определенную связь с Сайласом. Он хоть и придурок мирового класса, но научил ее сражаться, побеждать, оставаться в живых. Им обоим приходилось убивать. Они оба жили с чувством вины, как с раком, разъедающим их внутренности.

— Сразись сомной.

Его рот искривился в привычной ухмылке, но глаза горели сожалением и чувством вины — эмоции, слишком хорошо знакомые Уиллоу. Сайлас знал, что он все испортил. Ему не требовались слова Уиллоу. Она лучше других знала, каково это — потерпеть такую ужасную неудачу. Ему просто нужно чтобы кто-то побыл рядом, кто-то понимающий.

— Сейчас? — переспросил он. — Ты похожа на утонувшего пуделя.

— Ты выглядишь еще хуже, поверь. — Она потрясла руками и вскинула подбородок, принимая боевую стойку. — Выкладывайся на полную.

Сайлас медленно обошел вокруг Уиллоу, нанеся несколько разминочных ударов. Уиллоу легко отклоняла его удары. И нанесла встречный удар, попав ему в плечо.

Она сымитировала еще один удар, намереваясь атаковать его кроссом, но Сайлас слишком хорошо ее знал. Он блокировал удар и одновременно пнул, сбив Уиллоу с ног.

Она упала, выпустив воздух из легких, резкая боль пронзила локти и копчик. Слава богу, на спине осталась жировая прослойка, которая никуда не делась, будь то апокалиптическая голодная диета или нет.

Вскочила на ноги прежде, чем он успел перевести дыхание. Врезала ему апперкотом в лицо, задев кулаком подбородок.

Сайлас пошатнулся.

Уиллоу сжала кулаки, глядя на него. Его лицо по-прежнему оставалось напряженным, глаза тонули в темноте. Ей нужно все же что-то сказать. На этот раз молчания недостаточно.

— То, что случилось, — просто отстой.

Он только хмыкнул.

Уиллоу убила Охотника за Головами на ферме «Свит-Крик». Она вонзила в него нож, почувствовала, как его теплая кровь течет по ее рукам. Часть ее ненавидела это. Другая часть наслаждалась умением забирать жизнь. Уиллоу могла сделать это снова. И сделает, если придется, чтобы защитить тех, кого она любила.

Ужасно было бы случайно убить ребенка. Но и ее палец дергался на спусковом крючке. С таким же успехом на месте Сайласа могла быть она сама.

— Они не остановились. Ты сделал то, что должен был сделать.

Долгое время он просто смотрел на нее, тяжело дыша.

— Я бы поступила так же. И чувствовала бы себя чертовски виноватой. Но наши люди на первом месте. Они должны быть на первом месте.

Сайлас наклонил голову, изучая ее острым, как алмаз, взглядом.

— Ты правда в это веришь?

— Да, черт возьми, верю. Мы пережили Охотников за Головами. Мы наслышаны о Поджигателях. На что они способны. Мы знаем, что это за люди. Мы должны защищать своих. Именно это ты и сделал.

Наконец, Сайлас кивнул. Не в его духе было выражать благодарность или извиняться. Она этого и не ждала. Но когда его усмешка вернулась, то казалась более радостной, более светлой.

И тогда Уиллоу атаковала. Она рванулась вперед, сделала финт влево и нанесла сильный удар в правую часть его челюсти. Сайлас отшатнулся назад.

На секунду его лицо перекосило от боли и ярости, затем тени рассеялись. Он потер челюсть и сплюнул на пол капельку крови.

— Черт, Кексик. Похоже, я чертовски хороший учитель.

Она разжала руку, разминая костяшки пальцев.

— Нет, это я отличная ученица.

Его сгорбленные плечи расслабились. Сайлас улыбнулся — настоящей улыбкой, которая, возможно, впервые за все время знакомства с ним достигла его глаз. Уиллоу улыбнулась в ответ.

Она показала на универмаг слева от них, где стояли десятки блестящих белых манекенов — их конечности сгибались, а стройные, безупречные тела обтягивала одежда по последней моде. Старые добрые манекены из пластика, а не новые голограммы, которые соблазнительно извивались, мурлыкая ваше имя, стоило пройти мимо.

Только на этом этаже их насчитывалось не менее сотни. Они застыли безмолвными памятниками… чему-то. Разгулу потребительства? Высокомерной культуре? Уиллоу не знала. Да это и не имело значения. Она просто хотела разбить их идеальные пластиковые головы.

Схватив с одного из манекенов солнцезащитные очки с бриллиантами, она нацепила их себе на голову.

— Готов что-нибудь разрушить?

— Всегда такая требовательная, Кексик. — Сайлас оскалился в злобной ухмылке и уже потянулся к своему рюкзаку, чтобы достать биту, утыканную гвоздями. — Но я постараюсь угодить.

Глава 7

Уиллоу

— А как насчет этих? — спросила Уиллоу, выставляя ногу, чтобы показать Амелии свои новые коричневые кожаные сапоги с высокими голенищами.

— Они выглядят прекрасно. — Амелия зашнуровала свои черные ботинки с оторочкой из серого меха у колен. Наступил апокалипсис, а Амелии все равно каким-то образом удавалось выглядеть эффектно.

Уиллоу нахмурилась. Ее рост был всего пять футов, размер обуви соответствующий, но отцовские икры стали для нее проклятием. Коричневые сапоги единственные, что пришлись ей впору. Такая глупая и незначительная деталь не должна была ее волновать, тем не менее это так.

Поскольку конец света наступил в начале сентября, в магазинах появились осенние модели, а вот теплые зимние вещи еще не завезли. Но сапоги, куртки, шарфы, тонкие хлопковые или кожаные перчатки предлагались на выбор.

Бенджи отправился за «покупками» вместе с Финном и ребятами, радуясь тому, что его приобщили к взрослой жизни. Уиллоу чувствовала лишь легкую тревогу из-за того, что его нет рядом. Она доверяла Финну и Мике. А Джерико, Сайлас и Габриэль были отличными бойцами. С ними Бенджи будет безопаснее, чем с ней.

Хотя она работала над этим. Они с Сайласом продолжали тренироваться и проводить спарринги при каждом удобном случае. С каждым днем ее сила, умение и мастерство росли. С каждым исчезающим синяком ее тело становилось крепче, выносливее. Она могла получить удар по лицу и отскочить назад, отплевываясь кровью и готовая к ответному удару.

Она все еще была невысокой и пухленькой; все такая же обычная, неприметная Уиллоу. Но она была сильной. Она умела драться. Она умела стрелять. Она могла убить человека, если потребуется. И это все меняло.

Амелия прижала к груди вязаный свитер клюквенного цвета, нахмурилась и отбросила его.

— Где Селеста?

Уиллоу окинула взглядом большой универмаг. Селеста исчезла. Последние несколько часов они все вместе бродили по магазинам, выбирая куртки, свитера, сменную одежду в рюкзаки, новые трусы, бюстгальтеры и носки.

Она выбрала ярко-бирюзовый шарф в честь Зии. Перебирая пальцами роскошную, бархатисто-мягкую бахрому, Уиллоу почувствовала, как осколок печали вонзился ей в ребра. В некоторые дни все заставляло ее думать о Зии. В иные дни любая мелочь причиняла боль.

Ей нужно отвлечься.

— Я поищу ее, — предложила Уиллоу.

В глазах щипало, когда она пробиралась между стеллажами с дизайнерской одеждой, сумочками и солнцезащитными очками. В голове мелькали мысли о семье: Зия, танцующая и поющая караоке во всю мощь своих легких, смеющаяся по-ослиному; Бенджи и Зия, украшающие волосы друг друга зажимами-бабочками; бирюзовые волосы Зии, подстриженные в стиле пикси, торчащие во все стороны; мама, потягивающая «Маргариту» и улыбающаяся от удовольствия на борту «Гранд Вояджера» — последний раз, когда Уиллоу ее видела.

Она выкинула эти мысли из головы. Зии больше нет. Ее мамы тоже нет. Некогда лить слезы, когда вокруг тебя мир разваливается на куски. Оставалось только выживать. А выживать, она, в конце концов, умела.

Уиллоу обнаружила Селесту за офисом обслуживания клиентов и административным отделом, в женском туалете. Большая комната была отделана серой сланцевой плиткой и блестящими хромированными стойками. На всем лежал слой пыли.

Селеста сняла брюки и обувь и, опираясь ногой на край раковины, держала в одной руке бритву, а в другой — кусок мыла. Рядом с ней на стойке примостилась наполовину наполненная бутылка воды.

Уиллоу уперлась руками в бедра. И громко прочистила горло.

— Красивое белье.

Селеста закатила глаза.

— Спасибо.

— Что ты делаешь?

— А на что это похоже? Занимаюсь личной гигиеной. — Она надменно фыркнула. — О чем остальные из вас, очевидно, забыли.

Уиллоу потрогала свои всклокоченные, грязные волосы. Теперь, когда она подумала об этом, ее кожа на голове безумно зачесалась. Все ее тело было грязным.

— В апокалипсис есть более важные вещи. Например, остаться в живых.

Селеста налила немного воды на голень, намылила ее и провела бритвой по ноге.

— Говори за себя.

Отчасти Уиллоу хотелось поскорее уйти отсюда и вернуться к походам по магазинам, что, в общем-то, даже забавно, но как-то странно и неловко. Никогда в жизни она не выбирала одежду, не считаясь со стоимостью. Теперь она могла брать все что угодно. Уиллоу никогда не интересовалась модой, но Зия пришла бы в восторг.

Наверное, ей следует оставить Селесту одну. Селеста олицетворяла собой все, что Уиллоу презирала в элите: избалованность, невежество, самолюбование, тщеславие. Селеста выглядела как модель, с безупречной смуглой кожей, точеными скулами и идеальными бровями. Она выросла в роскоши, в мире, отличном от того, который знала Уиллоу, где все испытывали отчаяние, безнадежность и голод.

Селеста всегда вызывала в ней все то, что Уиллоу больше всего в себе презирала: зависть, мелочность, неуверенность в себе. Старый страх, что она никогда не будет достаточно хороша, достаточно красива, достаточно умна. А попросту — достойна.

Уиллоу повернулась, чтобы уйти. Не было причин мучить себя обществом Селесты. Но что-то заставило ее медлить.

Лицо Селесты, отраженное в зеркале, выглядело осунувшимся и потерянным, каким-то ранимым. Она казалась потерянной. Уязвимой. Уиллоу вспомнила «Гранд Вояджер», когда они вместе тряслись испуганные в воде под мостом. У Селесты теперь был такой же затравленный взгляд.

Ох, черт. Уиллоу скрестила руки на груди.

— Поверь, никого не волнует количество волос на твоих ногах.

— А мне не все равно! — Селеста снова фыркнула и провела тыльной стороной руки по лицу. Ее глаза покраснели, под ними расплывались темные круги.

— Подожди, ты плачешь?

Селеста посмотрела на Уиллоу в зеркало. Ее нижняя губа дрожала.

— Я все понимаю, ясно? Ты — сильная, яростная. Амелия — невозмутимая ледяная королева. А кто я? Ничто в моей жизни не подготовило меня к подобному. — Она взмахнула руками, обводя взглядом все вокруг, весь проклятый и разрушенный мир.

Уиллоу пожала плечами, ошеломленная такой вспышкой и не зная, что ответить. Она неловко сдвинулась с места.

— Это нелегко для любого из нас.

Селеста опустила ногу. Она сгорбила свои узкие плечи и ухватилась обеими руками за стойку, словно хотела вырвать ее из стены.

— Я не такая, как ты. Я не вписываюсь.

Уиллоу поборола вспышку гнева, но не смогла сдержать сарказма в голосе.

— Еще расскажи мне о том, как отвратительно быть тобой.

— Забудь. — Селеста яростно вытерла глаза. По ее безупречной щеке скатилась одинокая слезинка. — Моя жизнь не была идеальной, что бы ты там ни думала.

Уиллоу почувствовала укол сочувствия. Она изо всех сил старалась его игнорировать. Проклятье. Не получалось. Прислонившись к холодной стене туалета, она мрачно предложила:

— Ну, поделись.

Селеста с минуту смотрела на нее из-под длинных ресниц, видимо, решая, стоит ли в очередной раз сморозить какую-нибудь глупость или для разнообразия сказать что-то реальное. Она взяла бритву, снова положила ее, затем, наконец, глубоко вздохнула.

— Ладно, хорошо. Моя мать была генеральным директором огромной биотехнологической компании, еще до «Гранд Вояджера». Это было большим достижением, даже в наше время, понимаешь? Афроамериканка и женщина? Она была трудоголиком и перфекционисткой, и продолжала верить, что у нее отберут должность при первой же возможности.

Селеста сделала глоток из бутылки с водой, и вытерла рот.

— Ты, вероятно, сочтешь это безумием, но некоторые из самых богатых семей используют браки для укрепления своей власти. Моя мама наняла сваху, и меня планировали выдать замуж за Джефферсона Келлога, сына основателя компании «БлюТек» по производству голоэкранов. В общем, сказочная свадьба для юных влюбленных. Разумеется, все заранее продуманно для максимального охвата и освещения в СМИ. Влоггеры бы все это проглотили с удовольствием. А главное, это укрепило бы будущее нашей семьи, создало бы династию технологов.

Уиллоу нахмурилась, ее осенило понимание.

— Но разве ты не…

— Лесбиянка? Да. — Селеста натянула облегающие брюки из замши цвета лесной зелени и натянула пару белых шелковых носков. — Но это не вписывалось в планы моей мамы.

— Почему ты просто не сказала «нет»?

— Ты когда-нибудь слышала о моей матери? — Селеста посмотрела на Уиллоу, как бы вспоминая, с кем разговаривает. — Она бы лишила меня денег. Кредитных счетов, доли в компании, наследства. Всего.

Для человека вроде Селесты трудно было даже подумать о такой возможности. Уиллоу будь у нее выбор тоже вряд ли согласилась бы на бедность. Никто бы не стал. Хуже того, давление со стороны родителей, заставляющих ребенка поступать против своих интересов, пожертвовать существенной частью своей личности ради их собственных корыстных целей… это ужасно. Неважно, сколько у тебя денег.

Уиллоу не знала, что сказать. Все казалось проще, когда вещи вокруг оставались черно-белыми, когда элита представляла собой богатых сучек, а не реальных людей с настоящими проблемами. Она откинула челку с глаз.

— По крайней мере, сейчас ты можешь быть какой хочешь.

Селеста снова повернулась к зеркалу.

— Да, — медленно сказала она, — наверное, могу.

Уиллоу указала на обувь Селесты — пару белых дизайнерских сапожек на шпильках.

— Надеюсь, ты не собиралась их надевать?

Селеста надулась.

— Нет причин быть некрасивой.

— Нет, но есть несколько очень веских причин, почему стоит быстро бегать.

Через тридцать минут Селеста уже обзавелась практичной, но привлекательной парой плотных кожаных сапог до колена без каблуков. Они встретились с Амелией в косметическом отделе универмага.

Амелия взяла в руки дорогой флакон из изогнутого стекла.

— Духи!

— Аллилуйя! — воскликнула Селеста.

— Попробуй, Уиллоу. — Амелия протянула спринцовку. — Ты на полсекунды забудешь, что мы все воняем, как в свинарнике.

Но Уиллоу уже перестала обращать на них внимание. Внешнее окно, примыкавшее к зеркальному прилавку с парфюмерией, было разбито в левом углу. Защитное стекло почти не пострадало, но в нем зияло несколько отверстий — пулевых, — оцепенело констатировала она.

Сквозь окно донесся слабый крик.

Она поднесла палец к губам.

— Ш-ш-ш!

Селеста и Амелия тут же замолчали. Уиллоу присела на корточки, подкралась к окну и выглянула наружу.

По другую сторону огромной парковки располагался торговый центр. Перед магазином спортивных товаров лежали десятки тел. Из затемненного входа в здание вышли пять фигур. Они были одеты с ног до головы в средства индивидуальной защиты — желтые герметичные костюмы и шлемы. Двое из них вынесли тело и бросили его на кучу.

Уиллоу затаила дыхание, борясь с отвращением, смешанным со страхом. Что, черт возьми, они делают?

Еще один крик эхом разнесся в воздухе. Из магазина вышли еще две фигуры в желтых костюмах, таща за руки женщину. Блондинка с короткой стрижкой. Из одежды на ней была длинная юбка в горошек и рваная джинсовая куртка с красными заплатками. Женщина пыталась встать, вырваться из рук похитителей. Они крепко схватили ее и поставили на колени, повернув лицом к Уиллоу. Женщина смотрела на своих похитителей, приоткрыв рот, словно умоляла о жизни.

Красные заплаты и горошек оказались не рисунком. Это была кровь. Кровь текла из ушей женщины и стекала по ее шее. Кровь залила глазницы и ободок рта.

— Она заражена, — вздохнула Амелия.

— Не высовывайся, — прошипела Уиллоу.

— Что они делают?

— Я не знаю.

Одна из фигур бросила что-то на груду тел. Куча трупов вспыхнула и загорелась. Другая фигура встряхнула баллончик с краской и нанесла несколько красных крестиков, заключенных в круги, на двери и внешние стены магазина спортивных товаров.

Женщина закричала еще громче, пытаясь вырваться. Третий человек взял в руки шприц. Он подошел к женщине и воткнул иглу ей в шею. Через несколько секунд блондинка повалилась вперед, безвольно свесив голову.

Те двое, которые заставили женщину встать на колени, подняли ее тело, как мусор, и бросили на груду горящих трупов.

Амелия задохнулась. Селеста закрыла рот руками. Уиллоу продолжала смотреть, оцепенев от неверия, не в силах отвести взгляд.

Селеста простонала.

— Зачем они это сделали?

— Они очищают здания, — буркнула Уиллоу. — Проводят дезинфекцию.

Амелия прислонилась спиной к стене. Она тяжело дышала.

— Они не должны были ее убивать.

Уиллоу не хотелось даже думать об этом, но в действиях людей в желтых костюмах крылся какой-то темный, извращенный смысл.

— По их мнению, эта женщина могла продолжать распространять инфекцию, оставаясь живой. Надежды у нее все равно не было.

— Может быть, но то, как они это делают… варварство.

Желудок Уиллоу забурлил. Кислота обожгла горло, и она сглотнула. Едкий запах обугленной и горящей плоти заполнил ее ноздри. Человеческая плоть. Человеческие тела. Это были реальные люди, с семьями, жизнями, мечтами и… ее мозг отключился.

— Как думаешь, это Поджигатели? — спросила Амелия.

Уиллоу медленно отступила от окна. Неужели у этих людей на шее тоже наколоты пылающие черепа? Она надеялась, что нет. Она молилась всем божествам под небесами, чтобы они никогда не столкнулись с этими людьми.

— Кто бы они ни были, нам следует держаться подальше.

Глава 8

Мика

— Нам следует устроиться здесь на ночлег. — Мика жестом указал на ряды дизайнерских капсул для сна в магазине «Сон мечты», расположенном на втором этаже торгового центра. — Жаль, что для работы этих штуковин нужно электричество и подключение к сети.

— Ты когда-нибудь спал в такой капсуле? — спросил Габриэль, осматривая большой магазин, заглядывая в каждую капсулу и под нее, в мертвые порты голодисплеев и за прилавки. В этом магазине отсутствовали внешние окна, поэтому внутри было темно и мрачно.

— Нет, но я всегда хотел попробовать функцию парения.

— Я тоже.

Новые ботинки Мики скрипели по кафельному полу. Он открыл самую шикарную капсулу — гладкую, яйцеобразную модель «Мечта 3000».

— Неважно. У них даже матрасов нет.

— Полагаю, все дело в тактильных ощущениях.

— Наверное. Но я бы все равно предпочел настоящий матрас.

Габриэль усмехнулся.

— Я тоже.

Мика опасался, что между ними возникнет неловкость, когда Габриэль предложил объединиться для обследования верхнего этажа торгового центра. Но они легко вернулись к прежнему общению. Мика все еще не понимал, хорошо это или нет.

Ему не хватало брата, казалось, что в его груди зияет дыра, подобно фантомной конечности, которая болит еще долго после того, как ее отрезали. В такие моменты, когда он вдруг ощущал близость брата, которого уже почти не знал, боль усиливалась.

— Эй, посмотрите-ка на это, — позвал Габриэль с другого конца магазина. Он опустился за прилавок и вытащил на свет продолговатый предмет. В тусклом свете Мика не смог его разглядеть, пока не подошел ближе.

Он просветлел, на его лице появилась улыбка.

— Не может быть. Скрипка.

Габриэль почти благоговейно сжал ее в руках. Она была старая, дерево потускнело от потертостей и вмятин, но все струны сохранились. Вроде бы ничего не было сломано.

— Я нашел ее под этим старым одеялом. Там же лежит подушка, спальный мешок и несколько банок с бобами.

— Может, не стоит ее трогать. На ней может находиться вирус.

Габриэль покачал головой.

— Тот, кто оставил эти вещи, не возвращался уже пару недель. Там пыль, видишь? — Он провел пальцем по скрипке и показал Мике оставленный им отпечаток. — Смычок тоже здесь.

Мика подумал об Амелии, о вмятинах на кончиках ее пальцев, оставшихся после многолетней игры, о том, как она занималась, когда думала, что никто не смотрит — руки перебирали воображаемые струны, подбородок обхватывал невидимый инструмент.

— Амелии понравится.

Габриэль заколебался, затем протянул инструмент ему.

— Ты должен подарить скрипку Амелии.

— Почему? Ты ее нашел.

— Она не захочет взять ее от меня.

Мика просто уставился на него.

На лице Габриэля появилось страдальческое выражение.

— Мне не хочется все испортить, понимаешь? Это единственное, что она любит. Будет лучше, если ты это сделаешь.

Мика взял скрипку, завернул ее в запасной свитер и аккуратно положил в рюкзак.

— Спасибо.

Прежде чем застегнуть молнию, Мика достал свой экземпляр книги Джека Лондона «Зов дикой природы». Он чувствовал себя псом Баком, вырванным из знакомой ему жизни и брошенным в суровый, жестокий мир, где опасность таилась повсюду, где каждый миг грозил бедой. Все вокруг были дикарями, не знавшими никаких законов, кроме закона дубины и клыков. Неужели именно в таком мире, где мораль становилась помехой, они теперь жили? Где в борьбе за существование выживали только безжалостные люди, готовые убивать первыми?

— Зачем это? — спросил Габриэль.

Мика разгладил страницы и положил книгу на спальный мешок. Он не хотел в это верить. И не поверит. Они были людьми, а не животными.

— Мы кое-что взяли. На случай, если кто-то вернется, мы должны оставить что-то взамен. Иначе это похоже на кражу.

— Ты и твои книги, — неожиданно хрипло сказал Габриэль. Он прочистил горло. — Этот магазин чист. Пойдемте проверим следующий.

Они двигались осторожно, не теряя бдительности, обходя каждый магазин, проверяя каждую новую секцию стеллажей с одеждой, обувью, сумочками, витрин со смартфлексами и ювелирных прилавков. В одном из универмагов десятки манекенов оказались повалены, их литые головы разбиты.

Когда они закончили, Джерико жестом указал на атриум второго этажа. В центре торгового центра находилась высокая открытая площадка, на которой располагалась игровая зона с нулевой гравитацией для детей. Три этажа балконов связывали между собой изящные эскалаторы.

— Мы ночуем в мебельном магазине «Филдвелл», — обратился он к ним. — Диванов хватит на всех. Я уже проинструктировал остальных, но если дела пойдут плохо, то первая точка сбора — «Пичтри Сьют», небольшой отель, расположенный в десяти кварталах за «Вестин Пичтри Плаза».

Мика кивнул. Он помнил, как проходил мимо сверкающего цилиндрического небоскреба. Каждый раз, когда они устраивались на ночлег, Джерико всегда называл им место встречи на всякий случай.

К тому времени, когда они добрались до мебельного магазина, небо уже потемнело. Моросящий дождь перешел в ливень, который с непрерывным грохотом бил по крыше. Снаружи завывал ветер.

Селеста вошла в магазин одновременно с ними, ее лицо скривилось от отвращения при виде окружающей обстановки. Она пригладила волосы и выпятила нижнюю губу.

— Мы ночуем здесь? Обстановка такая… обычная.

Сайлас окинул ее язвительным взглядом.

— Прошу прощения, если условия проживания не соответствуют твоим стандартам. Может быть, ты предпочитаешь президентские апартаменты? Как еще мы можем услужить тебе? Приготовить постель? Шоколадку на подушку, миледи?

Селеста фыркнула.

— О, иди к черту.

— По-моему, мы уже там, принцесса, — ухмыльнулся Сайлас.

Селеста тяжело вздохнула и опустилась на ближайший кожаный диван, закрыв лицо рукой.

— Я просто хочу провести одну ночь в настоящей спальной капсуле. Разве я многого прошу?

Мика не обратил внимания на их перебранку и прошел дальше в зал. Магазин «Филдвелл» представлял собой огромное прямоугольное помещение с воздушным трехъярусным потолком. Группы причудливой мебели образовывали секции, между которыми пролегали узкие мраморные дорожки. На задней стене располагались модернизированные системы «Умного дома».

Он взял в руки цифровой буклет, каким-то образом все еще работавший после столького времени. А ведь не прошло и четырех месяцев, как с ужасом понял он.

Мика перевернул буклет. На лицевой стороне красовалась надпись «Представьте себя дома». Сканер считывал смартфлексы клиентов, и на огромные голопорты по обеим сторонам демонстрационного стола транслировался ваш собственный аватар, взятый из сохраненных фотографий — может быть, вы просыпаетесь и потягиваетесь, глядя на чарующий рассвет над сверкающим океаном, или отдыхаете в компании умных, изысканных друзей, с коктейлем в руке, с блаженной улыбкой на безупречном лице.

В новых зданиях, построенных за последние несколько десятилетий, каждый элемент — полы, стены, потолки, техника, развлекательные системы — был тщательно выверен в соответствии с предпочтениями домовладельца. Визуальные, акустические и сенсорные развлечения в каждой комнате дома включаются по мановению пальца или голосовой команде. Шторы автоматически поднимаются, когда пользователь садится в постели, кофе уже закипает, пищевой принтер, спрятанный в холодильнике, готовит яичницу-глазунью и подает идеально подрумяненные тосты.

«Умный дом» заказывает продукты еще до того, как они вам понадобятся, автоматизирует свое обслуживание, проводит самоочистку, планирует транспорт для утреннего и вечернего приезда и отъезда, а также подбирает ваши наряды с помощью дополнительного модуля «Умный шкаф».

То, что не мог сделать «Умный дом», выполнял входящий в комплект сервисный бот, который также подстраивался под любые предпочтения — блондинки или брюнетки, мужчины или женщины, чернокожие, азиаты или латиноамериканцы. Все это настолько расстроило Мику, что он бросил буклет на пол, как будто он раскалился.

Такое могли позволить себе только богатые представители элиты. Однокомнатная квартира, которую Мика снимал с другом до того, как присоединился к Габриэлю на «Гранд Вояджере», была унылой и грязной, сколько бы раз он ни оттирал все до ломоты в пальцах. Потолок протекал. Электричество то включалось, то выключалось, а летом жара стояла неимоверная, и древний, стонущий кондиционер не справлялся.

Мика побрел по лабиринту из мебели. Диваны были оснащены незаметными датчиками отпечатков пальцев, шикарные подушки регулировались в зависимости от индивидуальных предпочтений — толстые или тонкие, плотные или пуховые. Он не мог не вспомнить о сказке про девочку, забредшую в домик медведей.

Но с этим миром блеска и гламура теперь покончено. Вирусу «Гидры» все равно, насколько вы богаты, и кто ваши родители. Ему плевать на то, что вы едва сводите концы с концами, живете впроголодь или владеете тремя частными самолетами. Он уничтожал всех и вся на своем пути.

Ну, не всех. Они все еще здесь. Мика ощутил тяжесть скрипки в своем рюкзаке и улыбнулся про себя. Так или иначе, они создадут мир заново. Начнут с людей, а не с вещей. И на этот раз у них получится лучше.

Мика обнаружил, что Амелия разогревает пакетики с макаронами на небольшой газовой плите, которую они нашли несколько дней назад. Она поставила плиту на журнальный столик из хрусталя, стоивший больше годовой зарплаты на «Гранд Вояджере». Это казалось вполне уместным.

Она заправила за ухо короткий выбившийся локон и посмотрела на него. Тени залегли на хрупкой коже под ее глазами.

— Привет.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Амелия колебалась, словно раздумывая, стоит ли говорить ему правду. Затем провела пальцами по переносице и поморщилась.

— Голова болит. Надеюсь, это не перерастет в мигрень. А то я на какое-то время стану совсем бесполезной.

Мика стянул со спины рюкзак и присел на корточки рядом с ней. Сдвинув очки на переносицу, он нервно прочистил горло.

— Я не могу сделать так, чтобы все прошло, но у меня есть это.

Амелия задохнулась, когда он достал скрипку. Стянув маску, она восхищенно улыбнулась.

— Откуда она у тебя?

Полсекунды Мика раздумывал, стоит ли говорить, что он ее нашел. Но когда Амелия посмотрела на него, и ее усталые глаза засияли, а лицо озарилось чистой, ничем не прикрытой радостью, у него внутри все перевернулось.

Сердце в груди забилось чуть сильнее. Он мечтал, чтобы она всегда так смотрела на него. Он мог бы любоваться ею вечно.

Но Мика не мог солгать. А она была сильнее, чем Габриэль считал. Амелия не нуждалась в защите, особенно такой. Он прикусил внутреннюю сторону щеки.

— Габриэль нашел ее и подумал о тебе.

Ее улыбка померкла, но лишь слегка.

— Он попросил тебя отдать ее мне.

Мика кивнул.

Амелия провела руками по изящной шейке, по изогнутому корпусу, по каждой отдельной струне. Со вздохом прижала подарок к груди, закрыв глаза от удовольствия.

— Когда я болела, думала, что больше никогда не смогу сыграть. Спасибо.

— Спасибо Габриэлю.

Она открыла глаза.

— Обязательно. Но я могу поблагодарить тебя, если так хочу.

Мика покраснел, его щеки вспыхнули.

— Ты сыграешь для нас?

Вокруг них народ обустраивал спальные места, чистил и проверял оружие, доставал банки, пакеты и консервы для ужина.

— А как же шум?

Мика показал вверх. Дождь стучал по крыше. Ветер вопил и стонал.

— Никто не станет выходить на улицу. Дождь заглушит все звуки. Ты должна сыграть.

Медленная, восхищенная улыбка расплывалась по ее лицу.

— Хорошо, я так и сделаю.

Амелия провела смычком по струнам. Первые изысканные ноты поплыли по воздуху, струясь над ним, вокруг него, сквозь него. Музыка была чувственной, темной и проникновенной. Он узнал мелодию, но не знал композитора — Дворжак или Чайковский?

Напряжение в челюсти и вокруг глаз Амелии исчезало с каждой секундой игры. Она закрыла глаза, погрузившись в свое искусство, ее пальцы двигались с прекрасной плавностью и грацией.

Мика не мог оторвать от нее взгляда. Его сердце наполнилось таким счастьем, какого он не испытывал со времен «Гранд Вояджера». На душе стало спокойно. Все было правильно, красиво и хорошо.

В помещении зазвучала глубокая, звучная и витиеватая композиция. Это была мелодия, полная надежды, мечты, любви и всего того хорошего, что вдохновляет людей на чувства, что делает их людьми.

Это была музыка, способная сокрушить мир. И снова его возродить.

Глава 9

Амелия

Следующие два часа Амелия играла фрагменты из сонаты № 3 Брамса, концерта № 2 Бартока и концерта № 1 ля минор Шостаковича. Ее пальцы перебирали тонкую шейку скрипки, сколотое и потрепанное дерево.

Самые лучшие скрипки отличались темпераментом, угрюмостью и вспыльчивостью, как и люди. Эта скрипка была старой и дешевой. Не ее «Гварнери» XVIII века, но Амелии было все равно. Она извлекала ноты, звук, срывавшийся со струн, был ярким, живым, полным и более прекрасным, чем она могла вынести.

Головная боль нарастала за глазами, но Амелия не позволяла ей украсть удовольствие. Она не хотела беспокоиться о мигрени и приступах. Впервые за несколько месяцев она делала то, что хотела, то, для чего была рождена.

Она переключилась на «Чакону» Баха из Партиты № 2 ре минор — ее любимое произведение. Провела смычком по струнам и сосредоточилась на музыке, пока та не потекла в каждом дюйме ее тела, не заполнила ее, не зазвучала в кончиках пальцев. Пока не осталось ничего другого. Ее музыка наполняла пространство, дрожа в сладких и горьких тонах.

Слишком легко было забыть, что существует что-то, кроме хаоса, насилия, страха и смерти. Они все выжили, хотя были грязными, измученными и травмированными. Но существовало нечто большее, гораздо большее. Жизнь была больше.

Они могли найти ее снова. Они доберутся до Убежища. Окажутся в безопасности. Они найдут место для музыки, красоты и любви.

Такое место существовало. Она знала это сердцем и душой.

Амелия открыла глаза, когда затихла последняя призрачная нота. Было совершенно темно, если не считать свечения, исходящего от смартфлекса, который установил для нее Мика. Остальные участники группы погрузились в обессиленный сон, как только их тела опустились на мягкие диваны.

Уиллоу и Финн разложили два дивана вместе, разделив подушки с Бенджи, устроившимся между ними. Селеста заняла кожаный диван, как можно дальше от Хорна. Мика все еще читал при свете фонарика.

Джерико дежурил у главного входа в мебельный магазин. Сайлас пошел к западному выходу, который вел к другому торговому центру — с магазином спортивных товаров и горящими трупами.

Габриэль охранял южный выход, ведущий на огромную парковку. Слева от южного выхода находились туалеты, административные помещения и стальная дверь, соединявшая магазин с большим складом, где хранилась мебель в пластиковой упаковке, ожидавшая своей очереди на доставку.

Амелия спрятала скрипку в кашемировый свитер, найденный в одном из дизайнерских бутиков. Ей нужно поспать. Она устала, но сны по-прежнему оставались капризными и коварными. Бывали ночи, когда Кейн преследовал ее — его ужасные руки, шарящие по ее телу, глаза-бусинки и злобная, похабная ухмылка. Она просыпалась, вздрагивая и плача, охваченная ужасом, слабая и напуганная снова и снова.

Это случалось уже не каждую ночь и даже не каждую вторую ночь. Медленно, неумолимо она избавлялась от него. Кейн больше не имел над ней власти, ни мертвый, ни живой. Скоро он вообще перестанет ей сниться.

Она вздохнула и в темноте направилась в туалет, используя для освещения голубое свечение своего смартфлекса. Дождь шел так часто, что солнечная зарядка Джерико стала почти бесполезной. Батарея ее смартфлекса разрядится уже завтра.

Амелия пыталась убедить себя, что ей все равно. Но все же было что-то успокаивающее в голубом свечении интерфейса, в том, что время и дата все еще работали, хотя мало что еще оставалось. Сейчас было 22:15 среды, 13 декабря. Как будто это имело какое-то значение. Но почему-то это все равно оставалось важным.

— Смотри под ноги. — Голос Габриэля раздался из темноты, когда Амелия едва не ударилась голенью о торцевой столик, неудачно стоящий в проходе между мебельными рядами.

Габриэль включил фонарик на батарейках и осветил ей дорогу. Она остановилась у дверей в туалет. Гроза прекратилась, но лишь слабый свет проникал сквозь стеклянные двери южного выхода справа.

Густые облака закрыли звезды. Пустая парковка и несколько бесплодных деревьев влажно блестели.

— Как думаешь, сегодня будет мороз?

— Скоро будет.

Боль давила на веки. Амелия прижала пальцы ко лбу, желая, чтобы боль ушла. Она надеялась, что это не мигрень, но, по крайней мере, пока они в безопасном месте. Хотя мигрень — не самое страшное.

Когда наступит следующий приступ? Почувствует ли она предупреждение, или он обрушится на нее, как ревущий поезд? Какой ущерб он нанесет? Какую часть себя она потеряет? Ее воспоминания? Способность ходить и бегать? Ее музыку?

— Что-то случилось? — Доброта в голосе Габриэля отозвалась другой болью, острым уколом в глубине ее души.

— Я в порядке. — Она едва могла разглядеть его лицо, только очертания, глаза Габриэля слабо блестели в темноте. Желудок сжался против ее воли. — Спасибо за скрипку, — тихо сказала она.

Габриэль вздохнул.

— Мой брат, правдолюб. Я должен был догадаться.

Амелия натянуто улыбнулась, хотя он не мог этого видеть.

— Он последователен, надо отдать ему должное.

— Он хороший парень.

— Да, хороший.

Они погрузились в неловкое молчание. Слышал ли Габриэль, как быстро и неуверенно бьется ее сердце? Это был первый раз, когда они по-настоящему остались наедине со времен «Гранд Вояджера». На нее нахлынули воспоминания. Она едва не зашаталась под их тяжестью.

Вспышка боли пронзила глаза. Амелия оцепенела, ее зрение помутилось. Она слегка покачнулась.

— Эй. Ты в порядке? — Габриэль протянул руку и поддержал ее.

Его ладонь коснулась обнаженной кожи ее запястья, вызвав каскад сполохов. Она затаила дыхание и отстранилась.

— Прости меня, — быстро сказал он, делая шаг назад. Габриэль говорил искренне, его голос был полон раскаяния. — Я не хотел доставлять тебе неудобства.

Она потерла руку.

— Все… все в порядке.

— Мне очень жаль, правда, — неожиданно сказал Габриэль. Его слова вырвались с трудом. — Прости меня за все. Я знаю, что ты, наверное, не поверишь мне. Я бы не поверил. Но каждую секунду каждого дня я думаю о том, как поступил с тобой. Тебе, вероятно, тяжело находиться рядом со мной после того, что я сделал…

Амелия напряглась. Она не планировала заводить этот разговор сейчас. Она не готова. Она чувствовала себя незащищенной и уязвимой.

— Что ты ожидаешь от меня услышать?

— Тебе не нужно ничего говорить. Это нелегко для меня… — Он прочистил горло. — Я, вероятно, все неправильно объясняю.

В ней вспыхнул гнев. В этом не было никакого смысла, но Амелия ничего не могла с собой поделать. Она не хотела с ним разговаривать, так почему вдруг разозлилась за то, что он так долго тянул со своими извинениями?

— Прошли месяцы. Ты мог бы сказать что-нибудь раньше.

Она почувствовала, как Габриэль вздрогнул.

— Я был пленником в наручниках. Ты умирала от вируса «Гидры». Не самое лучшее время.

Амелия рассмеялась. Резкий и болезненный, но все же это был смех. Темнота, окружавшая их, как-то освобождала. Как будто они находились в другом мире. Как будто она могла сказать все что угодно, наконец-то произнести слова, которые обдумывала уже несколько месяцев.

— Я простила тебя за терроризм, можешь не сомневаться. Но когда ты узнал правду…

— Я знаю, — тяжело вздохнул Габриэль.

— Ты предал меня.

Амелия ждала, что Габриэль начнет оправдываться, заявит о промывании мозгов или, что Симеон заставил его отказаться от нее, чтобы хоть как-то приуменьшить то, что сделал. Именно Кейн и Симеон причинили настоящий вред, именно они были настоящими чудовищами… но Габриэль не стал говорить ничего подобного.

— Ты рискнула, — вместо этого сказал он. — Ты доверилась мне. У нас… у нас был момент. Больше того. То, что я чувствовал к тебе, было настоящим. Я хочу, чтобы ты это знала. Я не притворялся. Нет… совсем нет.

Эмоции переполняли Амелию. Слезы заструились по векам. Услышать от него эти слова было важно. Габриэль понимал, что он сделал. Как сильно ее обидел. Ее сердце все еще напоминало огненный шар в груди.

— Хорошо, — пролепетала она.

Ее глаза приспособились к темноте. Она могла различить его руки, сжимающиеся в кулаки по бокам.

— Ничего хорошего. Этого не было тогда и никогда не будет. Я воспользовался твоим доверием и разбил его на тысячу осколков.

— Да… — Амелия подняла подбородок. Осторожно подбирая слова, словно они могли сломаться у нее на языке, она проговорила:

— Ты предал мое доверие, но не сломал меня.

Габриэль стоял так близко, что она слышала его дыхание и толчки в груди. От его кожи исходило тепло. Ее сердце забилось быстрее.

— Ты сильнее, чем я был, — тихо сказал Габриэль, — чем я есть.

Она теребила свой браслет с шармами под свитером. В глазах пульсировала боль, но Амелия не обращала на нее внимания.

— Ты мог рассказать всем, что сделал мой отец, что это он создал вирус «Гидры». Ты мог заявить о своей невиновности. Но ты не стал. Почему?

Габриэль подвинулся, и прислонился к стене. В тусклых тенях четко вырисовывались очертания его профиля. Он был все так же красив, силен и свиреп как ястреб.

— Они бы начали подозревать тебя и твою семью заодно. Вас стали бы допрашивать, посадили в тюрьму или еще хуже.

— Ты позволил своему брату поверить, что ты чудовище, вместо того, чтобы выдать меня.

— Я и так был чудовищем, — мрачно отозвался Габриэль.

Долгое время никто из них не разговаривал. Амелия не знала, что ей думать и чувствовать. Он совершил поистине ужасные поступки. Он поступил чудовищно. Но разве из этого следует, что он все еще монстр?

— Мика говорит, что надежда есть для всех.

Габриэль сдвинулся в темноте.

— И Надира тоже.

При мысли о Надире у Амелии защемило сердце. Она была по-настоящему доброй и отзывчивой. Без нее мир стал гораздо хуже. Надира верила, что в Габриэле еще есть добро, что даже террорист может искупить свою вину. Возможно ли это? Хотела ли она,чтобы это было правдой?

Он пристально посмотрел на нее.

— Ты сама сказала Мике правду.

Амелия не стала объяснять ему, что доверие — вещь хрупкая, но драгоценная. Когда оно рушится, рушится и ее сердце.

Но она не могла оставаться сломленной. Амелия отказывалась от этой участи. Она не могла позволить Кейну, Симеону или отцу победить. Ей хотелось кому-то довериться. Это стало частью восстановления себя, по одному кусочку за раз.

Но Габриэлю не нужно этого знать.

— Так было правильно. — Они долго смотрели друг на друга.

Она выдержала его взгляд, но потом опустила глаза.

— Что ж, я благодарна.

Он скривил губы, обнажив белые зубы.

— Видишь, мы можем вести себя цивилизованно.

Амелия не могла видеть ямочку на его левой щеке, но знала, что она там есть. Она сглотнула, во рту внезапно пересохло. Ей нужно поскорее уйти отсюда.

На нее накатила волна головокружения, и не только от присутствия Габриэля. Головная боль все еще пульсировала в черепе. Ей нужно лечь, и как можно скорее. Она двинулась в сторону туалета.

— Я пойду.

Он уступил ей дорогу.

— Конечно.

Она открыла дверь в полную черноту. Вытянула руку со своим смартфлексом, и голубое сияние осветило круг на цементном полу. Прежде чем Амелия успела осознать, что цемент — странный выбор для туалета в дорогом универмаге, что-то вынырнуло из темноты.

Она разглядела морду, зубы и крошечные черные глазки. Маленькое мохнатое существо бросилось на нее. Амелия задохнулась и отступила назад, оставив дверь открытой.

Из дверного проема выскочила коричневая крыса. Она встала на дыбы в метре от ее ног и сердито пискнула.

Амелия ударила ее ногой. Крыса извернулась и скрылась в темноте.

— Что это было, черт возьми? — спросил Габриэль.

— Крыса. Она пришла оттуда. — Амелия указала на дверь в складское помещение. Габриэль осторожно шагнул в дверной проем и посветил фонариком внутрь, выхватывая тени.

Амелия замерла. Ужас свернулся у нее в животе, когда тени разделились на четкие фигуры. Шевелящиеся тела. Блестящие черные глаза. Плоские, широкие зубы. Острые маленькие когти.

Дюжина. Потом несколько десятков. Сотня. Больше, чем она могла сосчитать.

Они собирались на подлокотниках обтянутых пластиком шезлонгов, сидели на столешницах, перепрыгивали с одной диванной подушки на другую. Крысы толпились на журнальных столиках и тумбах. В каждом углу сидели по сотне штук, превратившись в густые, неровные тени.

Это были не милые зверушки, привыкшие к опилкам и клеткам. Их глаза сверкали злобой. Их маленькие, острые зубы скрежетали, шерсть вокруг пасти была влажной от рыжеватой, пенящейся слюны.

Крысы были заражены. Вирус бушевал в них, извращая разум жаждой крови, пока они не превращались в диких маленьких монстров, стремящихся распространить вирус через укусы на как можно большее число жертв.

В десятке футов от двери из тени появилась огромная черная крыса. Она крадучись направилась к ним. Габриэль направил на нее луч фонарика, и свет отразился в ее маленьких глазках. Крыса уселась на толстые бока и сердито зашипела, подергивая усами.

Поодиночке, а потом целыми кучами, крысы позади толстой товарки соскальзывали с кресел, диванов и столов, и падали на цементный пол.

— Габриэль…

— Я вижу их. Не двигайся. Не пугай их. — Габриэль шагнул ближе, защищая ее, и потянулся к дверной ручке.

Жирная крыса бросилась на него. За ней мгновенно последовали остальные. Живой поток коричневых, извивающихся тел устремился в их сторону.

— Закрой дверь! — закричала Амелия.

— Что происходит? — прозвучал из темноты голос. Но отвечать или звать на помощь было некогда.

Крысы метались по полу, сотни щетинистых, сгорбленных спин и шевелящихся розовых хвостов, тысячи когтей скреблись по цементу.

Габриэль схватился за ручку и захлопнул дверь. Две крысы проскочили наружу. Они бросились к ногам Амелии, вцепляясь когтями в ее ногу. Одна сильно укусила ее за голень, зацепившись зубами за толстую кожу ботинок, которые Амелия все еще носила. Слава богу, за маленькие милости.

— Не двигайся! — Габриэль взмахнул винтовкой как битой, попав в кусающуюся крысу и отправив ее в полет. Она приземлилась в нескольких футах от него, глубоко в тени, но Габриэль успел ударить ее стволом винтовки.

Вторая крыса проворно вскарабкалась по бедру, цепляясь когтями за брюки. Амелия вскрикнула и стала неистово отбиваться от нее.

У нее был иммунитет к вирусу, передающемуся от человека, но Амелия не знала о животных. Вирус мог мутировать. Она должна исходить из того, что эта крыса представляет для нее такую же смертельную угрозу, как и для всех остальных.

На ней не было перчаток. Если она попытается схватить крысу, и та укусит ее за руку… но у нее нет выбора. Если ничего не предпринять, тварь прогрызет штанину и прокусит бедро за полсекунды.

Амелия едва могла видеть. Фонарик Габриэля бешено раскачивался, пучок света метался во все стороны. Тени менялись, как жидкое масло, не позволяя ничего разглядеть.

Она чувствовала, как эта тварь, словно гиря, висит у нее на ноге. Если она промахнется, если хоть на долю секунды собьется прицел…

Она увидела крошечные блестящие глазки и черную выпуклость на бедре.

Амелия схватила крысу за середину. На ощупь крыса походила на толстое махровое полотенце. Плотное и грубое полотенце, гротескно выгибающееся под ее пальцами.

Она закричала и изо всех сил швырнула тварь в стену. От удара крыса с влажным шлепком сползла на пол. Потом взвизгнула, дернулась и затихла.

Габриэль прислонился к двери, его грудь тяжело вздымалась. Амелия опустилась рядом с ним, ее плечо было всего в нескольких дюймах от его плеча. Они смотрели друг на друга в шоке и ужасе.

— Ты в порядке? — спросил Габриэль. — Тебя куда-нибудь укусили?

— Нет, — выдохнула она. — А тебя?

Он покачал головой.

Мика и Финн, потирая глаза от сна, подошли к ним.

— Что произошло?

За дверью послышался скребущий звук. Как будто старомодный ключ царапает о металл. Как будто скребутся крошечные ногти.

Крысы пытались выбраться наружу.

Кровь отхлынула от лица Амелии.

— Что бы ни случилось, — мрачно проговорила она, — не открывайте эту дверь.

Глава 10

Мика

Мика проснулся от звука бьющегося стекла. В ноздри ударил запах дыма. Не далекого дыма, который постоянно кружился в воздухе, а сильного, едкого дыма от разгорающегося где-то рядом пожара.

Огонь был так близко, что Мика ощущал его жар на своей коже.

Он открыл глаза, ожидая увидеть полную темноту. Вместо этого все вокруг светилось оранжевыми, мерцающими тенями.

— Пожар! — прокричал кто-то.

Мика, пошатываясь, поднялся на ноги, сморгнув сон с глаз. Он надел очки, рывком нацепил рюкзак и схватил винтовку, лежавшую на подушке рядом с ним. Вытащив из кармана фонарик, включил его.

Стеклянные двери западного входа были разбиты вдребезги. В полудюжине мест вспыхнули маленькие огоньки. Загорелся парчовый диван. Пылал журнальный столик.

От разбитой бутылки протянулась еще одна линия огня. Возле западного входа валялись несколько бутылок, внутри которых лежали горящие тряпки. Коктейли Молотова.

Их атаковали.

— Все на выход! — закричал Мика.

— Подъем! — прорычал Сайлас, пробираясь между диванами. Он схватил Уиллоу за плечи, выдергивая ее из подушек, одеял и крепких снов. — Проснись!

Селеста и Хорн поднялись, кашляя и натягивая маски. Джерико, спотыкаясь, направился к ним от западного входа, шлепая диванной подушкой по своим дымящимся брюкам.

Финн поднял Бенджи одной рукой и взвалил его на плечо. Уиллоу схватила Финна за руку и потащила их к двойным дверям южного выхода, ближайшего к спасению.

Ленты дыма вились в сгущающемся воздухе высоко над головой. Хорошо, что потолок был трехэтажным. Это давало им несколько драгоценных минут, необходимых для дыхания, хотя он уже чувствовал стеснение в горле.

Мика задрал рубашку и прикрыл рот, хотя на нем уже была маска. Он размахивал фонариком, судорожно ища Амелию и Габриэля.

Амелия привалилась к подлокотнику дивана в двадцати футах от туалетов и служебного помещения. Габриэль склонился над ней, положив руку на плечо. Она пригнула голову, закрыла уши руками, ее грудь тяжело вздымалась.

С ней было что-то не так. Мигрень или… что-то похуже. Мика, пошатываясь, направился к ним. Зацепился голенью за угол журнального столика, и боль пронзила ногу.

— Амелия! Уходим, уходим!

И тут он услышал его. Мелодичный, певучий голос прорезался сквозь кашель и крики.

— Выходите, выходите, где бы вы ни прятались!

Мика напрягся. Ужас сковал его внутренности, словно ледяная глыба. Он обменялся с Габриэлем взглядом, полным паники.

Поджигатели их нашли.

— Мы знаем, что вы там! — снова раздался голос.

Мика крутанулся на месте, подняв дуло винтовки. Громоздкие формы диванов, кресел, столов и буфетов могли скрыть что угодно. Слева от него пламя плясало выше, лизало стены, перескакивало с предмета на предмет, питалось деревом, ковром, набивкой и тканью, заливая все недобрым оранжевым светом.

Четыре фигуры материализовались из дымчатых теней и вошли в магазин «Филдвелл» со стороны главного входа. На них были респираторные маски, закрывающие рот и нос, от масок шли тонкие трубки к цилиндрическим кислородным баллонам, прикрепленным к спине.

Первый мужчина подошел к украшенному резьбой журнальному столику. На нем был черный плащ до колен. На бедрах и на поясе — по кобуре, в каждой руке — по импульсному пистолету. Когда он заговорил, его голос прозвучал мягко и музыкально, лишь слегка искаженный маской.

— Маленькие свинки, маленькие свинки, впустите нас.

Селеста закричала.

— Как они прошли мимо нашего караула? — ошеломленно спросил Мика. Это все еще казалось ему каким-то ужасным сном, от которого он мог проснуться.

Воздух слева от него мерцал от жара, все искажалось, как мираж в пустыне. Только прыгающее пламя не было миражом. И это не сон.

Сайлас, ругаясь, подошел к нему.

— Я охранял тот вход, но почувствовав запах дыма, побежал предупредить остальных. Эти ублюдки ждали. Они пробрались за мной.

Мика кашлянул в руку.

— Они загнали нас в ловушку.

— Чего вы хотите? — крикнул Хорн. Он спрятался за фиолетовым диваном. — Я уверен, что мы сможем что-нибудь придумать к нашей взаимной выгоде.

Хорн полагал, что сможет выкрутиться из любой ситуации. Но этот план был слишком хорошо срежиссирован. Эти люди чего-то хотели, и они рассчитывали это получить. Тошнотворное чувство в животе Мики подсказывало ему, что он уже знает ответ.

Лицо человека, затянутого в плащ, было обветренным и хорошо очерченным, по нему как паутинки трещин в окне разбегались морщины. Часть носа, не скрытая маской, была искривлена от многочисленных переломов. Его глаза были быстрыми и бледными, в них чувствовался смертельный холод.

— Вы убили не того парня, друзья мои.

Рядом с Микой напрягся Сайлас.

У Мики пересохло во рту.

— Это был несчастный случай. — Он переживал как скажутся на них необдуманные действия Сайласа. Насилие никогда не происходит в вакууме. Всегда есть последствия, как волны, расходящиеся от камня, брошенного в спокойную реку. За все приходится платить.

Мужчина только рассмеялся. Словно прочитав мысли Мики, он добавил:

— За ваши головы назначена немалая цена. И мы хотим ее получить.

Второй мужчина, невысокий грузный латиноамериканец в ковбойской шляпе, с золотой цепью на шее и толстыми золотыми кольцами, украшавшими его пальцы, лишенные перчаток, грозно указал на них своим полуавтоматом.

— Опустите оружие. Постройтесь в линию к тем дверям, что позади вас, спокойно и быстро.

— Я бы не стала затягивать, — посоветовала третья. Мускулистая чернокожая женщина с выбритой головой и ирокезом, окрашенным в кроваво-красный цвет. — Это чертово место сейчас сгорит.

— Нет необходимости причинять кому-либо вред, — попытался Финн. — Мы можем объяснить, что произошло…

Ирокез нацелила винтовку ему под ноги и выстрелила. Стеклянный журнальный столик разлетелся вдребезги. Бенджи вскрикнул. Финн отпрыгнул назад, прижимая Бенджи к груди.

Лицо Уиллоу исказилось от ярости.

— Ты могла убить моего брата! Он всего лишь ребенок!

— Жизнь ребенка за жизнь ребенка, а, Сайкс? — обратился Ковбой к человеку в черном плаще.

— По-моему, справедливо, — ответил мужчина по имени Сайкс.

— Это будет решать Моруга, Альварадо, — заговорил с Ковбоем четвертый нападавший. Он был невысокого роста, стройный, лет девятнадцати, со светлыми коротко подстриженными волосами, с кольцом в брови и татуировкой в виде звезды под каждым глазом. Вторая татуировка виднелась над воротником его куртки — пылающий череп.

— Вы — Поджигатели, — прохрипел Мика. Он моргнул и закашлялся: в горле запершило от первых струек дыма.

Татуированный парень усмехнулся.

— Отличная дедукция. Какой была твоя первая подсказка?

Сайкс выразительно посмотрел на парня.

— Ты справишься с этим, Николас.

Николас направил пистолет на лицо Мики.

— А теперь опустите оружие, или я выстрелю первым.

С неохотой Мика опустил винтовку. Куртка закрывала кобуру. Он рискнул ее оставить. Медленно остальные сделали то же самое. Сайлас с рычанием бросил оружие на пол.

Огонь шипел и искрился. Пламя разрасталось, становилось все более свирепым, маленькие костры соединялись, образуя пылающую стену. Огонь поджигал мебель как спички. Дым клубился над головами, все еще находясь на самом верху высокого потолка, но медленно спускался, как черная пелена смерти.

Жар обжигал кожу Мики сквозь одежду, стягивал горло. Он беззвучно молился, его губы шевелились в отчаянной просьбе.

Они оказались зажаты между безжалостными убийцами и стеной огня. Выхода нет. Бежать некуда. Теперь их могло спасти только чудо.

Глава 11

Амелия

— Руки вверх! — крикнул Николас, парень с татуировками.

Амелия подняла руки. Она моргнула, смахивая с глаз жгучие слезы. Боль вонзила злобные когти в ее мозг. Зрение затуманилось, пламя искрилось и мерцало как голограммы.

Сделав шаг, она пошатнулась — закружилась голова. Мика схватил ее за руку и поддержал.

— Прикрой рот рубашкой. Дыши через нос!

Амелия повиновалась, подняла толстый вязаный свитер и прижала его ко рту и носу. Она сделала несколько судорожных, панических вдохов. Дым усилил головную боль, и та превратилась в крещендо мучительной пульсации, бьющейся о череп.

Она молилась, чтобы это оказалась всего лишь мигрень, чтобы дым не спровоцировал ничего серьезнее. Приступ сейчас означал бы смертный приговор.

— Я сказал, встать в линию! — рявкнул Альварадо, поправляя свою ковбойскую шляпу, полуавтомат по-прежнему оставался нацеленным на Амелию. Поджигатели подгоняли их к южному выходу и парковке. Черный фургон с открытыми задними дверями дожидался под дождем. Кто знает, что будет с ними дальше?

Эти люди собирались убивать их медленно. Она видела это по злобному выражению их лиц, по холоду в глазах. Они хотели мести. Пыток. Страданий. Смерти. И они собирались насладиться процессом.

Амелия должна найти выход. Они должны сбежать.

Она прошла мимо дверей служебных помещений, туалетов. Впереди склад.

У нее оставалось всего несколько секунд, чтобы принять решение. Огонь бушевал слева от них, вырываясь, плюясь и ревя, как хищный дракон. Поджигатели были хорошо вооружены, но если их отвлечь, у группы Амелии может появиться шанс. Они могли спастись от огня и выбежать на парковку или вернуться в торговый центр, где в тысяче укромных уголков можно спрятаться, укрыться от пуль и использовать самодельное оружие, чтобы дать отпор.

Даже если это лишь ничтожный шанс, все равно лучше, чем никакого. Зрение затуманилось, переливаясь яркими, искрящимися красками, затем потемнело. Боль ударила в череп, раскалывая его как топор. Она должна успеть, пока есть возможность. Она должна действовать прямо сейчас.

Она бросилась к двери склада и с силой ее распахнула.

Из дверного проема хлынула черная масса, кипящий ковер из щетинистых тел и ползучих розовых хвостов. Тысячи крошечных когтей заскрежетали по бетону, и от этого ужасного звука волосы на ее руках зашевелились.

— Крысы! — крикнула она во все горло.

Вокруг воцарился хаос. Селеста завопила от ужаса. Поджигатели выкрикивали проклятия. Раздался выстрел.

Габриэль бросился на ближайшего нападавшего, Николаса, который застыл в шоке. Джерико пронесся мимо нее, пиная маленькие корчащиеся тела, и бросился к вооруженной женщине с ирокезом.

По лодыжке Мики проскочила крыса.

— Осторожно! — воскликнула Амелия.

Он ударил ногой о стену, сбив грызуна.

Амелия пошатнулась и чуть не упала. Мика схватил ее за руку.

— Бежим!

Кишащие крысы заблокировали выход. Единственный путь лежал обратно через мебельный магазин, минуя пожар, чтобы попасть в торговый центр. Она повернулась и побежала, боль взрывалась в черепе, легкие горели.

Она пошатнулась и снова споткнулась. Мика поднял ее на ноги.

Сайлас, Уиллоу и Финн бежали рядом с ней, Бенджи все еще был на руках у Финна, Финн зажимал нос Бенджи своей рубашкой. Они пробирались между креслами и журнальными столиками. Огонь полыхал слева от них, вырываясь наружу сплошной стеной, грозя отрезать им путь к выходу в торговый центр.

Кипящее облако дыма спускалось над их головами. Амелия с трудом дышала, ее горло ссаднило. В глазах вспыхивали звездочки.

Им следовало бы ползти на четвереньках, низко пригибаясь, чтобы спастись от дыма, но они не могли. Если бы они хоть немного замедлились, смерть все равно настигла бы их.

Позади них крысы пищали от жара, обдававшего их крошечные тела. Они, как волна, бежали от огня, инстинктивно направляясь в ту же сторону, что и убегающие люди. Крысы растекались по полу, как нефтяное пятно, представляя собой колышущуюся массу из щетинистой шерсти и скрежещущих когтей, разинутых пастей и щелкающих острых зубов.

Рядом с Амелией остановился Сайлас. Он нагнулся, чтобы поднять отброшенную винтовку. Развернувшись, он прицелился в бешеных паразитов.

— Сайлас! — позвала Амелия. — Быстрее!

— Просто уходи! — прокричал Сайлас.

Мика дернул ее за руку. У нее не было выбора. Они промчались через выход в огромный трехэтажный атриум торгового центра. Она задыхалась, кашляла и давилась, отчаянно пытаясь вдохнуть полный рот драгоценного кислорода.

Череп раскалывался, в нем словно сталкивались тектонические плиты. Боль едва не свалила ее с ног. «Не сейчас, пожалуйста, не сейчас».

Она с трудом поднялась на ноги, протирая глаза и судорожно ища выход. Эскалаторы, ведущие на второй и третий этажи, были прямо перед ними. Справа — магазин банных принадлежностей и сувениров. Слева — коридор с дизайнерскими бутиками.

— Пойдем! — прохрипел Мика, снова потянув ее за собой.

Амелия рискнула бросить взгляд за их спины. Сердце бешено заколотилось в груди.

Сайлас бежал к ней, яростно жестикулируя, когда сотни крыс хлынули из «Филдвелла». Грызуны в ужасе пищали, пытаясь спастись от огня, лижущего их хвосты.

— Эскалаторы! — заорал Финн. — Поднимайтесь!

Сайлас промчался мимо нее. Они с Финном понеслись вверх по эскалатору, перепрыгивая по три ступеньки за раз, Бенджи все еще оставался на руках у Финна.

— Давайте! Быстрее!

Свет ослепил ее, а перед глазами замерцала аура. Покалывание распространилось от живота и наполнило ее тело слабостью. Мышцы задрожали, превращаясь в воду. Она опустилась на колени.

Не мигрень. Хуже.

Нет! Не сейчас! Но Амелия не могла остановить то, что надвигалось. Она была абсолютно беспомощна. У нее больше нет инъектора. У нее нет лекарств. Она не могла остановить это дефектное, чудовищное существо, разрушающее ее тело изнутри.

— Амелия! — Мика остановился рядом с ней. Он попытался поднять ее, но она лежала мертвым грузом. Ее конечности не двигались, не подчинялись командам.

Слишком поздно. Река крыс настигла их. Амелия зажмурилась, приготовившись к боли и ужасу.

Но крысы не обращали на нее внимания. Они обтекали Амелию и Мику, подобно течению, и неслись вверх по лестнице эскалатора. Они обогнули Уиллоу, которая застыла в нескольких шагах от подножия, на ее лице застыла гримаса ужаса.

Крысы боялись огня. Их инстинкты выживания все еще были сильнее, чем непреодолимое стремление вируса к распространению. Но это ненадолго. У них могло быть всего несколько секунд, прежде чем грызуны вспомнят о своем хищном, неестественном голоде.

Амелию вырвало, потом еще раз. Боль вспыхнула и достигла пика взрывом сокрушительной пульсации. Она потеряла сознание. Ее мозг плавился, кости трещали, кожа трескалась.

Финн и Сайлас смотрели вниз с площадки второго этажа.

— Помоги Амелии! — крикнул Финн, обращаясь к Уиллоу. — Я присмотрю за Бенджи. Мы найдем тебя!

Уиллоу махнула им рукой, ее тело сотрясали приступы кашля. Парни побежали.

— Подождите! — резко закричала Уиллоу. Она сунула руку в карман, на ее лице появилась гримаса отчаянья. — У меня ингалятор Бенджи! Он ему нужен. Дым будет…

— С ним все будет в порядке, — прохрипел Мика. — Нам нужна твоя помощь.

Уиллоу колебалась, терзаемая сомнениями.

Она не стала бы винить Уиллоу за то, что та оставит ее, — рассеянно подумала Амелия. Уиллоу ничего ей не должна. Она должна спасти себя и своего брата. Мика должен спасаться сам. Она только задержит их. Она выдавила из себя слова.

— Оставьте… меня…

— Уиллоу! — отчаянно воскликнул Мика.

Уиллоу выругалась. Она перепрыгнула через несколько ступенек, отпихнув с дороги двух крыс, которые, щелкая крошечными коготками, ползли вверх по эскалатору.

Она наклонилась над Амелией. Ее тень переливалась яркими цветами.

— Вставай!

Амелия слышала, как они говорят, но они были очень далеко. Она оставалась где-то под водой, а они звали ее с огромного расстояния. Амелия открыла рот, но из него не выходило ни звука. Она не могла говорить.

Перед глазами поплыли светлые и темные пятна. Ее мышцы напряглись, затекли, челюсть одеревенела, язык стал толстым и бесполезным.

Тело больше не принадлежало Амелии. Ее разум больше не принадлежал ей. Теперь они принадлежали чему-то другому.

— Приступ, — донесся голос Мики с другого конца света, с другого конца вселенной.

— Ох, черт, — простонала Уиллоу.

А потом пришла она: дрожащая, трепещущая, ревущая тьма.

Глава 12

Габриэль

Габриэль сильно кашлял, его легкие горели в задымленном воздухе. Он с трудом дышал через маску. Вокруг него, как в духовке, разливалась жара.

Краем глаза он заметил, как Амелия и Мика скрылись в магазине, направляясь к входу в торговый центр. Справа от него Селеста и Хорн промчались в сторону выхода на парковку.

Он должен дать им время, чтобы сбежать.

Николас, молодой татуированный Поджигатель, застыл на месте, с ужасом глядя на полчища крыс, хлынувших из дверного проема склада. За крысами полыхнула основная часть мебельного магазина. В ушах стоял пульсирующий рев и какофония огня. Теперь оставался только один выход.

Габриэль тяжело вздохнул и бросился на Николаса.

Перехватил правой рукой, сверкающий импульсный пистолет в руках татуированного парня. Левой сорвал с него респираторную маску. Если Габриэль задыхался от дыма, то этот мальчишка должен испытывать такое же удовольствие.

Николас с рычанием ожил и дернулся назад. Он кашлял, брызгая слюной и хрипя, но отказывался ослабить хватку. Они боролись за пистолет.

— Отдай его, и я отпущу тебя, — прорычал Габриэль. Этот Поджигатель был еще мальчишкой, слишком юным для подобных вещей. Он не хотел его убивать. — Я не причиню тебе вреда.

Николас плюнул ему в лицо.

Вблизи кожа парня пестрела прыщами, над верхней губой пробивались тонкие светлые волоски. Но у него были холодные, пустые глаза убийцы. Взывать к его лучшей натуре не было смысла.

— Будь, по-твоему, — Габриэль ударил его головой.

Николас попятился, разинув рот, но не опустил руки. Ему удалось удержаться на ногах, и он попытался упереть ствол импульсного пистолета в грудь Габриэля. Один электрический разряд оружия мог расплавить его сердце внутри тела.

На его ногу с визгом бросилась крыса. Другая прыгнула на икру, впившись когтями в ботинок. Габриэль стряхнул их, едва не потеряв контроль над пистолетом.

За спиной бушевал огонь, приближаясь все ближе. Он задыхался, кашлял, из глаз текли слезы. Времени оставалось все меньше.

Но ему нужен пистолет. Джерико бросился на женщину с ирокезом, не имея ничего, кроме своего импульсного жезла. Селеста и Хорн вообще безоружны. Если Габриэль не заполучит этот пистолет, и быстро, они все погибнут.

Он изменил тактику. Вместо того чтобы отпрянуть назад, как ожидал Поджигатель, Габриэль толкнул мальчишку в грудь. Уже дернувшийся назад и застигнутый врасплох, Николас потерял равновесие и зашатался.

Молодой Поджигатель выпустил оружие. Его руки бешено замахали, и он упал, повалившись спиной на извивающийся ковер из крыс.

Крысы набросились на Николаса. Они проворно забегали по его рукам и ногам. Зубы, похожие на осколки, вонзались в его руки и открытую кожу лица и шеи. Он отбивался от них, катался и пинался, сбив с себя горстку, но на их место тут же пришли еще две дюжины.

Николас закричал в агонии.

Ужас когтями вцепился в горло Габриэля. Но он не мог помочь ему, даже если бы захотел. Влезть в эту копошащуюся массу зараженных зубов и когтей значило обречь себя на смерть.

Четыре жирные черные крысы поднялись на задние лапы, подергивая мордами. Как одна, их головы повернулись в его сторону.

Габриэль бросился к выходу, в ушах звучали истошные вопли татуированного парня.

Он укрылся за стеной справа от стеклянных дверей, прижав к груди импульсный пистолет. По другую сторону двери Селеста и Хорн притаились за горшком с растением.

— Почему вы все еще здесь? — прохрипел Габриэль. Воздух расплывался, глаза щипало так сильно, что он почти ничего не видел. Он потер лицо тыльной стороной руки. — Убирайтесь отсюда!

Селеста молча указала на улицу, ее бледность приобрела пепельный оттенок.

Габриэль осторожно выглянул из-за угла, осматривая парковку. Сквозь пелену ледяного дождя было трудно что-либо разобрать. Небо почернело, луна и звезды скрылись за плотными облаками. Других огней не было, город погрузился во мрак, лишь вдалеке мерцали огоньки.

Габриэль мгновенно охватил взглядом происходящее: черный фургон на стоянке в нескольких десятках метров от него, трое врагов, снявших респираторы. Двое стояли поодаль, третий вступил в бой с Джерико.

Альварадо, латиноамериканец в ковбойской шляпе с золотыми кольцами, находился ближе всех к позиции Габриэля. Стоя спиной к торговому центру, он направил свой импульсный пистолет на сцепившиеся тела, но не стрелял. Пока только наблюдал за боем. Поджигатель, женщина с рыжим ирокезом стояла в десяти футах от Альварадо, справа от него. Она просто контролировала происходящее, ее полуавтомат смотрел на тротуар.

Джерико сцепился с Сайксом в рукопашной схватке. Джерико удалось распилить автоматическую винтовку Сайкса на две части своим импульсным жезлом, который теперь валялся в дюжине футов от него, треща и плюясь голубоватыми молниями.

Габриэль мог бы выстрелить сквозь стекло и расправиться с Альварадо, но в этом случае крысы вырвались бы на свободу. Они с Джерико не выдержат еще одной битвы, сражаясь сразу с двумя врагами. А Селесте и Хорну нужен свободный путь к отступлению. Крысы должны остаться внутри.

Придется рискнуть, попытаться проскользнуть через дверь и незаметно обезвредить первого Поджигателя, чтобы сильный дождь, стучащий по мостовой, и завывающий ветер скрыли передвижения Габриэля. Тогда Селеста и Хорн смогут убежать.

Он ударил прикладом винтовки по пищащей крысе. И рискнул оглянуться на Николаса. Тот больше не шевелился.

Мика и Амелия уже должны были выбраться наружу. Если с ними что-то случится, Габриэль будет охотиться за каждым проклятым Поджигателем во всем этом разрушенном городе. Но пока он не мог об этом думать. Теперь эти двое были его заботой.

— Я разберусь с ними там. Но вы не должны терять времени. Будьте готовы бежать.

Хорн дрожал и хныкал. Селеста смотрела на него, ее щеки покрылись сажей и слезами, но глаза оставались ясными.

— Я готова.

Мебельный магазин поглотило пламя, все пылало, горело, летели искры, дым превратился в темное клубящееся облако. В ушах стоял страшный рев, звуки трескающегося дерева, разлетающихся в щепки предметов, здание кренилось, заваливаясь внутрь.

Легкие Габриэля горели. Он кашлял, задыхаясь, пытаясь найти кислород, который вдруг перестал поступать. Но огонь таил в себе не самую главную угрозу.

Охваченный ужасом, Габриэль опустил взгляд на море щетинистой шерсти, хвостов и зубов, стекающееся к нему по коридору.

Время вышло.

Глава 13

Уиллоу

— Поднимай ее! — закричала Уиллоу. — Быстрее!

— Мы не можем! — Мика стоял на коленях над Амелией в центре атриума торгового центра. — Мы должны подождать, пока приступ закончится.

— О, черт! — Она обернулась и увидела пылающий ад, в котором теперь находился мебельный магазин «Филдвелл». От пламени, лижущего широкий арочный проем, летели искры. Густые клубы дыма поднимались в атриум.

В атриуме стояли десятки растений в горшках, мягкие скамейки и пышный ковер. Огонь был достаточно сильным и мощным, чтобы сжечь практически все. Пламя проложит себе путь к ним всего за несколько минут.

Если не огонь, то дым. Легкие Уиллоу горели. Дыхание с хрипом пробивалось через пересохшее горло. Голова гудела, а конечности работали вяло и медленно.

А потом появились крысы. Несколько десятков крыс бешено бегали по помещению, бессистемно кружась и визжа от ужаса.

Уиллоу металась, охваченная такой же паникой, как и крысы. По крайней мере, Бенджи у Финна. Он мог обеспечить безопасность ее брата. Но что, если у Бенджи случится приступ астмы? Она сжала в кармане ингалятор, проклиная себя. Следовало бросить его Финну, придумать что-нибудь другое, получше.

Но теперь уже ничего нельзя изменить. Она должна беспокоиться о собственном выживании. А перспективы выглядели неважно. У нее не было даже пистолета, только охотничий нож. Она вытащила его из ножен на боку.

— Как долго?

— Я не знаю! — Мика осторожно повернул Амелию на бок. Все ее тело напряглось. Она неудержимо тряслась, ее глаза закатились в глазницы.

Уиллоу потерла слезящиеся, заплывшие глаза. Прижавшись к полу, она заставила себя дышать горячим воздухом. Она никогда раньше не видела припадков.

— Она… она в порядке?

— Не знаю. — На лице Мики читалась напряженная, едва подавляемая паника.

Амелия застыла в неестественном напряжении, ее лицо приобрело синий оттенок, стало жестким и похожим на маску. Язык высунулся изо рта.

Сердце Уиллоу сжалось. Казалось, Амелия умирает.

Мика взял Амелию за руку и наклонился над ней, его рот двигался в беззвучной молитве. Он сжал ее пальцы и заговорил так тихо, что его слова было трудно разобрать.

— Я здесь, — шептал он снова и снова. — Ты не одна.

Уиллоу отвернулась. Даже в окружении огня, крыс-убийц и хаоса это выглядело чем-то совершенно личным, к чему она не имела никакого отношения.

На нее бросилась крыса. Уиллоу отпихнула ее. Еще одна незаметно выскочила из-за горшка с растением, подергивая усиками и сверкая глазами-бусинками. Еще три сползли по эскалатору.

Уиллоу громко кашлянула и прочистила горло.

— Э-э, Мика? Пора идти.

— Я думаю, все закончилось, — прохрипел он. Взяв на руки бессознательное тело Амелии, он прижал ее к себе, как ребенка. — Мой пистолет в кобуре на боку, под курткой.

— О, аллилуйя. — Уиллоу схватила его и сняла с предохранителя. — Вперед!

Еще две крысы подползли ближе, обнюхивая пространство в нескольких метрах от ее ног. Теперь на эскалаторе их собралось несколько десятков. Они все еще боялись огня, но, похоже, на данный момент считали себя в безопасности. Если бы в пистолете было больше патронов, Уиллоу бы разнесла их в пух и прах.

Вместо этого она пошла налево, приседая, сгибаясь почти вдвое, чтобы укрыться от дыма, и следуя по главному коридору. Они миновали магазин банных принадлежностей, прилавок с косметикой, магазин индивидуальных домашних роботов, пункт ремонта смартфлексов. Им нужен большой магазин, в котором имелся бы отдельный выход, иначе они рисковали оказаться в замкнутом пространстве. Входы в магазины везде были слишком широкими, баррикадой служили только металлические решетчатые двери, через которые крысы легко протиснутся.

Чем большее расстояние отделяло их от бушующего огня, тем легче становилось дышать. Уиллоу с удовольствием вдыхала сладкий, прекрасный кислород.

К сожалению, глупые крысы тоже умели дышать. Одна из них укусила ее за пятки. Уиллоу пнула ее ногой, но за ней оказалось еще полдюжины. Для таких маленьких и уродливых существ они действовали невероятно быстро.

— Нам нужна чертова дверь!

— Там! — Мика указал на три магазина впереди и слева — узкий коридор с надписью «аварийный выход».

Она побежала к выходу, стараясь держаться чуть позади Мики. Он двигался не так быстро с Амелией на руках. У Уиллоу было оружие. Она обеспечивала их безопасность.

Они выскочили в коридор. В полумраке разглядеть что-либо было трудно, но она заметила металлическую дверь с узким прямоугольным окном в дальнем конце.

Мика споткнулся, но выпрямился, очки наполовину сползли с его лица.

— Я прикрою тебя! — Уиллоу крутанулась на месте и выстрелила, сбив огромную крысу, которая собиралась прыгнуть на болтающиеся ноги Амелии. Она расправилась еще с двумя крысами, подскочившими к ногам Мики.

Еще один огромный сгорбленный грызун забрался на скамейку, пробежал по ней и прыгнул на Уиллоу. Она зашипела, когда острые когти вонзились в ее правое бедро. Она ударила прикладом ружья по выпуклой спине крысы.

Крыса упала. Уиллоу пробежала последние десятки метров до двери, которую Мика держал открытой.

— Давай, давай, давай!

Уиллоу бросилась за дверь, крутанулась и захлопнула ее прямо на пищащей крысиной голове. Ее передернуло от жуткого хруста расколовшегося маленького черепа.

С минуту до нее доносились лишь неровное дыхание и гулкие удары сердца в ушах. Постепенно до Уиллоу дошли другие звуки. Ветер, все еще воющий за углами зданий. Ледяной дождь, мелкие твердые капли которого хлестали ее по лицу и били по тротуару. Мика, шепчущий благодарственную молитву.

Ее горло саднило. Глаза и грудь горели. Ноги ослабли и дрожали. Живот сводило от тревоги за Бенджи и Финна. Но она стояла, закрыв глаза, на холоде и просто впитывала все это.

Они были прекрасно, великолепно живы.

— Ты молодец, — прохрипел Мика. Его очки запотели, с них капала вода.

Уиллоу усмехнулась.

— Ты вообще меня сейчас видишь?

Он пожал плечами.

— Было бы хуже, если бы я их снял. Я бы тыкался во все закрытые двери.

— Хотелось бы как-нибудь на это посмотреть. Но не сегодня. Наверное, тогда я поведу.

— Отлично. Будет похоже на то, как слепой ведет слепого.

— Обхохочешься. Продолжай работать над своими шутками, потому что с юмором у тебя не очень.

Мика посмотрел на Амелию, его лицо стало серьезным, беспокойство прочертило кожу вокруг глаз.

— Она все еще без сознания.

Уиллоу некоторое время наблюдала за ним, за тем, как Мика бережно держит Амелию, как будто та нечто хрупкое и драгоценное. Она не могла не заметить, как он смотрел на нее во время приступа, как будто чувствовал каждую мучительную секунду ее страданий, как будто умирал вместе с ней.

Мика влюбился в Амелию. Но Уиллоу слишком оцепенела, чтобы испытывать зависть, раздражение или даже радость. Позднее она разберется, что все это значит.

— Она слишком много пережила, чтобы сдаваться, — просто сказала она. — Мы все, на самом деле.

Они покинули парковку и направились по улице, вдоль которой росли дубы и клены, их ветви были белыми и голыми, поблескивая как кости. Вокруг сгущались тени, они лавировали между громоздкими корпусами машин, фургонов и транспорта, вырисовывающимися из темноты.

Пока они шли, ледяной дождь перешел в снег.

Глава 14

Габриэль

Крысы хлынули по коридору в сторону Габриэля. Адреналин захлестнул его.

— Выходите за мной!

Он крутанулся, распахнул двери и протиснулся внутрь. Селеста и Хорн следовали за ним, дрожа от страха и ужаса, но двигались быстро. Он захлопнул двери. Несколько десятков щетинистых, горбатых грызунов разбились о стекло.

Габриэль втянул в свои изголодавшиеся легкие холодный, насыщенный кислородом воздух и бросился на Альварадо. На открытой парковке не укрыться. Ближайший автомобиль находился в двадцати метрах от него. Единственное прикрытие, которое он мог получить, — это человек.

Почувствовав движение, Альварадо начал поворачиваться, но Габриэль настиг его первым. Он ударил прикладом пистолета по черепу с достаточной силой, чтобы оглушить его, но не настолько, чтобы вырубить. Одной рукой приставил нож к горлу противника, а другой направил пистолет на женщину с ирокезом.

— Брось оружие и отшвырни его, — прохрипел Габриэль. Его горло саднило. Ему нужен был воздух. Он не мог вдохнуть достаточно кислорода.

Альварадо повиновался. В его голосе звучала ненависть.

— Ты мертв, слышишь меня? Просто ты еще не знаешь об этом.

— Не сегодня. — Габриэлю пришлось согнуть колени и немного присесть, чтобы его голова не стала мишенью, а короткое крепкое тело Альварадо оказалось между ним и пулями женщины.

Поджигательница с ирокезом выругалась. Она пригнулась и направила на него винтовку.

— Бегите! — хрипло крикнул Габриэль. Хорн и Селеста вышли из входа в торговый центр под ледяной дождь. Оружие Поджигательницы повернулось в их сторону.

— Я застрелю тебя! — Габриэль выстрелил в ноги женщины. Куски асфальта разлетелись по ее ногам. Она отпрыгнула назад, и ее оружие снова метнулось к нему.

— Давай! — закричала Селеста. Хорн застыл, как олень в свете фар. Она толкнула Хорна, чуть не сбив его с ног, но это заставило его двигаться. Селеста и Хорн бросились в темноту. Они в безопасности, по крайней мере, сейчас.

Габриэль переключил свое внимание на текущую задачу. Он стиснул челюсти. Он должен убить Ирокез. У нее нет прикрытия, ей негде спрятаться.

В голове промелькнул образ, неожиданный и непрошеный. Симеон инструктирует его в старом, испещренном граффити спортзале, учит убивать безжалостно и эффективно. Он готовил его к тому, чтобы стать бездумным, не рассуждающим солдатом, способным убивать как вражеских комбатантов, так и невинных соратников.

Эту женщину нельзя назвать невинной. Она враг. Она чуть не сожгла их заживо. И все же Габриэль колебался.

Он подумал о Мике. Вспомнил Надиру. Он не забыл о квадратике синей ткани в кармане, не забыл грязь под ногтями, когда хоронил девушку, отдавшую свою жизнь за него. Он поклялся искать искупления, чтобы заслужить ее жертву.

Разве кровь на его руках — подходящий способ сделать это?

— Бросай оружие! — крикнул Габриэль. Он предложил ей ту же сделку, что и мальчишке с татуировками. — Уходи немедленно, и мы позволим тебе исчезнуть, не причинив вреда.

— Делай, что он говорит, черт возьми! — пропыхтел Альварадо.

Поджигательница сдвинулся с места, и Габриэль еще глубже вонзил нож в его горло, пуская кровь. Лезвие скользило в его руках. Габриэль поправил рукоятку, смахнув воду с глаз.

— Опусти оружие, и мы все сможем уйти.

— Не надо! — закричал Альварадо.

Габриэль уловил перемену в глазах женщины и движение пальца. Она выстрелила короткой, контролируемой очередью. Пули впились в толстое тело Альварадо, разрывая плоть, мышцы, органы, дробя кости. Габриэльпочувствовал вибрацию в своем теле.

Альварадо начал оседать, его руки и ноги ослабели.

Время, казалось, замедлилось. Габриэль чувствовал, как пульсирует его собственное сердце. Ледяное онемение от дождя и холода. Жжение в легких и горле. Рев крови в ушах.

Убить или быть убитым. Иногда решить так просто. Он нажал на курок.

Полоса красной, потрескивающей энергии ударила женщину с ирокезом в грудь. Пуленепробиваемые жилеты ничего не могли противопоставить огневой мощи плазменного импульса.

Ее глаза расширились от шока. Винтовка брякнулась на мокрый асфальт. Она схватилась за грудь.

— Ты… ты…

Но ей больше нечего было сказать, ни тогда, ни когда-либо еще. Она упала на землю, дернулась и осталась лежать. Зияющая рана на ее груди шипела под ледяным дождем.

Габриэль дрожащей рукой вытер мокрое лицо. Его тело казалось заледеневшим. А кровь бурлила огнем. Он дал ей шанс. Он не испытывал ни малейшего чувства вины за то, что сделал, чтобы выжить и сохранить жизнь своим людям.

Он повернулся к Джерико и Сайксу. Они сцепились в схватке, яростно сражаясь за выпавший импульсный пистолет Альварадо. Габриэль поднял свой пистолет, ища возможность открыть огонь, но это было слишком рискованно. Он с одинаковой вероятностью мог попасть как в Джерико, так и в Поджигателя.

Сайкс осыпал Джерико шквалом ударов. Они обменивались финтами, уклонениями и атаками. Сайкс был явно опытен. Но и Джерико тоже. Ему просто нужно не упустить момент.

Можно было просто сбежать. Габриэль мог бросить Джерико на произвол судьбы и удрать, спасая свою шкуру. Никто никогда не узнает. Именно Джерико схватил его и заковал в наручники. Он поклялся сдать его в Убежище, чтобы казнить за совершенные преступления.

Без Джерико Габриэль был бы свободен.

Габриэль медленно опустил пистолет. Сжал свободную руку в кулак. Он стоял так долгую, мучительную минуту, сражаясь с собственным разумом. Он ничего не был должен Джерико. У него появилось все, чтобы получить свободу, жизнь. Все, что ему оставалось, — это уйти.

Клочок хиджаба Надиры горел в его кармане. Появились люди, перед которыми Габриэль теперь отвечал. Один из них уже мертв, но это не имело значения. Его жизнь не принадлежала ему. Не ему разрушать ее. Не ему жить так, как хочется.

Габриэль знал, что ему нужно сделать, что он должен сделать.

Тени сцепились в темноте и под дождем. Тень Джерико выглядела темнее, чем тень Сайкса. Только так Габриэль мог различить их смещающиеся, размытые фигуры.

Сайкс ударил кулаком под ребра Джерико, прямо по почкам. Джерико охнул, сложившись вдвое. На мгновение их тени разделились.

Габриэль вскинул пистолет. Прицелившись, он нажал на курок. В этот момент его накрыл приступ кашля. Плазменная вспышка достигла цели.

Но Сайкс успел среагировать, пригнувшись и шарахнувшись в сторону.

Джерико воспользовался шансом и нанес удар открытой ладонью в лоб Сайкса, отбросив его голову назад и обнажив шею. Быстро, как молния, Джерико вскинул левую руку и нанес удар в горло.

Сайкс пошатнулся, схватился за шею и с выпученными глазами захрипел.

— Джерико! — Габриэль схватил импульсный стержень и швырнул его.

Джерико схватил его одной рукой и крутанулся назад, к своему противнику. Он замахнулся на Сайкса, тот успел увернуться, но едва-едва. Импульсный стержень зацепил его развевающийся плащ, прорезав двухфутовую прореху в ткани.

Габриэль рванулся вперед, поднял пистолет и приготовился нажать на курок, но Сайкс крутанулся и нанес удар ногой по его ребрам. Боль взорвалась в боку. Оправившись, он развернулся для атаки, но Сайкс уже был рядом с ним.

Сайкс выбросил руку назад и нанес страшный удар в лицо Габриэлю. Он не успевал уклониться. За долю секунды смог только опустить голову. Удар пришелся в лоб — самую твердую кость в теле.

Габриэль отшатнулся назад, оглушенный, его зрение помутилось, в глазах вспыхнули звезды. Но прием сработал.

Сайкс выругался, прижимая к груди ушибленную и, возможно, сломанную правую руку. Его взгляд метнулся от Джерико к Габриэлю. Они шли к нему с флангов: Габриэль с импульсным пистолетом, направленным на голову Сайкса, и импульсный жезл Джерико, гудящий у него под боком, приближались к нему с двух сторон.

Сайкс проиграл, и он знал это.

— На самом деле это только начало. Вы уже мертвы. Просто еще не знаете об этом, понятно?

Он повернулся и побежал, скрываясь в тени.

Габриэль выстрелил несколько раз, но не попал в цель. Было слишком темно. Ледяной дождь мешал видеть. Ему необходимо подойти ближе.

— Может, мне его догнать?

— Нет. — Джерико согнулся вдвое, держась за ребра, кашляя и задыхаясь. Он сплюнул кровь на асфальт, покрытый лужами. — Для одной ночи достаточно убийств.

— Он предупредит остальных своих людей.

— Поверь мне, они предупреждены. Они уже ищут нас. Это нам надо бежать.

Дождь пошел сильнее. Габриэль протянул руку, наблюдая, как крошечные шарики льда ударяются о его ладонь.

— Снег на подходе.

Джерико упирался предплечьями в бедра. Он выпрямился, сделал ровный, глубокий вдох и повернулся лицом к Габриэлю.

— Ты спас мне жизнь. Я этого не забуду.

Позади них торговый центр охватило пламя. Огонь проникал сквозь разбитые окна, жадно лизал бока здания, дым валил наружу. Воздух потрескивал, как от раскатов грома, как от разверзшегося неба.

Габриэль убрал импульсный пистолет в кобуру.

— Это было правильно.

Глава 15

Уиллоу

Снег падал все сильнее, превращаясь в плотный белый занавес. Он щипал глаза Уиллоу и цеплялся за ресницы. Ледяной ветер кусал ее открытое лицо.

Даже на морозе дым от пожара обжигал ей горло. Беззащитные и беспомощные, они шли, спотыкаясь в темноте и на снегу.

Проходили мимо кафе, магазинов, жилых домов и предприятий, пустых и безликих. Двигались зигзагами, стараясь, на всякий случай, убедиться, что за ними не следят, хотя уверенности в этом не было, как и возможности скрыть следы, которые они оставляли за собой в набирающей силу снежной белизне.

Вскоре все вокруг покрылось снежным одеялом. Сугробы навалились на знаки «Стоп», брошенные автомобили, электрические столбы, витрины магазинов. Заснеженные громады легковых, грузовых и транспортных машин вырисовывались из туманного лунного света. Ночь превратилась в сказочный пейзаж из снега и теней.

Все звуки одновременно заглушались и усиливались. Тишина, казалось, поглотила их. Они молчали. Да им и не нужно было говорить, все мысли занимал страх и тревога за тех, кого они больше всего любили.

Все ли в порядке с Бенджи? Жив ли Финн? Удалось ли им спастись? Уиллоу нужно было верить, что с ними все хорошо. Только так она могла сосредоточиться на том, чтобы самой остаться в живых.

Однажды в нескольких кварталах впереди появилось движение. Они укрылись в магазине, прятались долгие, мучительные минуты, ожидая, когда угроза пройдет дальше.

Несколько раз сбивались с пути в холоде и темноте. Наконец сквозь густые облака проглянула луна. Мика разглядел цилиндрический небоскреб «Вестин» среди множества зданий, возвышавшихся вокруг. По нему они нашли улицу Пичтри, а за ней и небольшой отель, расположенный в квартале позади.

Спустя три морозных, изнурительных часа они добрались до места встречи — «Пичтри Сьютс». Внутри отеля царил полумрак. Уиллоу видела блеск хрустальных люстр высоко над головой, темную громоздкую мебель, блеск деревянных полов.

Габриэль их уже ждал. Он забрал Амелию у Мики, легко подняв ее на руки. Она застонала, приходя в сознание.

— А что с Бенджи и Финном? — спросила Уиллоу, задыхаясь.

— Они здесь, — сообщил Габриэль. — Финн в порядке. Бенджи нуждается в тебе.

Они последовали за Габриэлем в номер на втором этаже, где их ждали остальные. Шторы на окнах оставались закрытыми, и для освещения использовалось только свечение пары смартфлексов. Финн сидел на парчовом диване, сгорбив плечи, и укачивал Бенджи.

Бенджи хрипел и кашлял, его светло-коричневое лицо приобрело нездоровый оттенок фиолетово-серого, глаза смотрели дико и испуганно.

Финн озабоченно нахмурил брови.

— Он такой с тех пор, как случился пожар.

— Дым вызвал у него приступ астмы. — Она не стала отряхивать снег с ботинок, пронеслась через маленькую комнату и опустилась на колени рядом с братом. Достала из кармана ингалятор и поднесла его ко рту Бенджи.

Он втянул аэрозоль, и его жесткие черты лица смягчились. Уиллоу возблагодарила всех богов, ангелов или счастливые звезды за то, что ингалятор оказался в кармане, а не в рюкзаке.

Она погладила Бенджи по чудесным беспорядочным волосам. Не успела она пригладить их пальцами, как они снова растрепались. Она нежно поцеловала его в лоб.

Бенджи опустил ингалятор и глубоко вздохнул.

— Я потерял их, — прохрипел он, его маленькое лицо скривилось от огорчения.

— Что ты потерял, дружок?

Его рот напрягся, когда Бенджи пытался сдержать слезы.

— Мой рюкзак. Все мои волшебные вещи. Карты, которые папа подарил мне… Мама сказала, чтобы я хранил их вечно, но я их потерял…

За исключением Мики, все они потеряли свои рюкзаки, вынужденные оставить их в хаосе пожара. Но никто не лишился ничего, что нельзя было бы заменить. Кроме Бенджи. Он только что остался без рюкзака со «Звездными войнами», в котором таскал свои волшебные вещи с трех лет. С тех пор как умер их отец.

Воспоминания промелькнули в ее голове, нежные, как синяки, когда она надавила на них: Ночь, когда полицейский бот пришел к ним в дверь с записанным голосом, торжественно сообщающим о смерти их отца — автомобильная авария, автоматически признанная несчастным случаем, поскольку автомобиль имел ручной режим управления. Зия вскрикивает. Ее мать падает на пол и рыдает. Маленький Бенджи хныкает в растерянности, сжимая в руках новенький рюкзак со «Звездными войнами», который отец купил ему на день рождения накануне, расплатившись последними сбережениями.

Это просто рюкзак. И все же Уиллоу почувствовала внезапную утрату, словно кто-то умер. Она не спасла ни Зию, ни их мать. Она даже не смогла спасти этот старый рюкзак, оборвав их последнюю связь с прежней жизнью.

Уиллоу вздохнула, взяв себя в руки. Прижав лоб к лбу Бенджи, она обхватила его голову обеими руками и заглянула ему в глаза.

— Все будет хорошо. Я обещаю тебе. Ты сделал все, что мог. Ты был храбрым, как и подобает. Если бы папа был здесь, он бы понял. И мама тоже. Они бы гордились тобой сегодня.

Бенджи кивнул, слезы все еще блестели в его глазах.

Финн наклонился к нему и заговорщически усмехнулся.

— Сэр Бенджи, это значит, что мы должны отправиться на поиски! Очень важный поход, чтобы восстановить священные магические предметы этой земли. Вы согласны?

Маленькая улыбка дрогнула на губах Бенджи.

— Я принимаю приглашение, мистер Финн, — серьезно ответил он. Он разжал пальцы, показывая резную птицу, которую подарила ему Рейвен. — Она все еще у меня.

— Амулет на счастье! — восхищенно воскликнул Финн. — Хорошее предзнаменование, мой мальчик!

Улыбка Бенджи стала шире. Он только что спасся от полыхающего пожара и банды головорезов, но его поразили воображение и энтузиазм Финна. Он и правда теперь в порядке.

Она опустилась на пятки. Глубокая благодарность переполняла Уиллоу.

— Спасибо, Финн, — прохрипела она и прочистила горло. В глазах заслезилось не только от затянувшегося дыма. — Если бы с ним что-нибудь случилось…

Финн одарил ее однобокой ухмылкой, продемонстрировав восхитительную щель между передними зубами. Он взял ее за руку и сжал.

— Я волновался за тебя.

Ее желудок сделал странное сальто-мортале. Щеки вспыхнули. Она отдернула руку.

— Тебе не нужно беспокоиться обо мне.

Он пожал своими огромными плечами.

— Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться. Но я все равно волновался.

— Да. Хорошо, спасибо. — Она вытерла лицо, втайне проклиная себя. Она совершенно ужасна в таких вещах, что бы это ни было. Эмоции, чувства или что-то еще. Ей больше нравилось стрелять в крыс и бить Сайласа. Это, по крайней мере, она понимала.

Уиллоу заставила себя успокоиться и снова оглядела комнату. Амелия лежала на кровати в главной спальне, все еще не в себе. Мика сидел рядом с ней, не желая уходить, а Габриэль с тревогой наблюдал за ними обоими. Сайлас сидел в углу, скрестив руки, с каменным выражением лица. Джерико ходил по роскошной гостиной напряженными кругами.

Они в безопасности — кашляющие, замерзшие, измученные, но живые. Она вгляделась в испуганные, грязные, изможденные лица. Самые прекрасные лица, которые Уиллоу когда-либо видела. Финн, Бенджи, Джерико, Амелия. Габриэль и Мика.

Компания выглядела неполной. Чего-то — кого-то — не хватало.

— Где Селеста? — спросила она. — И Хорн?

— Их еще нет, — ответил Джерико напряженным голосом.

Ее охватила тревога. Они попали в огонь? Их покусали крысы? Схвачены Поджигателями? Оказались в ловушке или потерялись на морозе? Вариантов слишком много — и ни одного хорошего.

— Их нет уже слишком долго. — Габриэль потер горло, поморщившись. Все они до сих пор ощущали последствия отравления дымом. — Мы должны их отыскать.

— Сначала мы должны найти безопасное место для остальных, а потом уже займемся поисками, — возразил Джерико.

— Они могут быть в беде или ранены, — заметил Мика.

— Я вызываюсь добровольцем. — Габриэль поднялся на ноги, расправив плечи, сжав руки в кулаки по бокам. — Я пойду прямо сейчас.

— Мы не будем рисковать, — твердо сказал Джерико. Его темные глаза вспыхнули, челюсть сжалась. — Особенно сейчас, когда мы потеряли почти все оружие. Нам с Габриэлем удалось захватить два пистолета Поджигателей. У Мики есть пистолет, а у Сайласа — винтовка. Но это все. Дополнительных боеприпасов нет. У нас нет ни людей, ни оружия.

Она знала, что все плохо. Она не понимала, насколько плохо. Уиллоу обменялась обеспокоенным взглядом с Финном. Им повезло, что они остались целы и невредимы. Они едва спаслись от Поджигателей и огня. Что же им теперь делать?

— Я пойду без оружия, — отчеканил Габриэль.

Сайлас усмехнулся.

— Тебя просто убьют.

— А тебе какое дело? — Габриэль огрызнулся нахмурившись. — Если бы не ты, мы бы даже не оказались в такой ситуации.

Рот Сайласа скривился в дикой улыбке.

— Тебе нужно сбросить злость? Хочешь уколоть меня?

— Хватит! Вы оба. — Джерико сильно закашлялся и на мгновение согнулся вдвое, прежде чем выпрямиться. Придя в себя, он покачал головой. — Мы пойдем первым делом утром, и ни секундой раньше.

Селеста и Хорн не были ее любимыми людьми. Это не секрет. Но они все же часть их команды. И, возможно, Селеста не так ужасна, как раньше. Хорн раздражал до чертиков, но в мире были люди и похуже.

— Габриэль прав. Надо искать прямо сейчас.

Джерико провел рукой по голове и вздохнул.

— Поверьте, я ненавижу это так же, как и вы. Но сейчас слишком опасно.

Уиллоу терпеть не могла жалеть элиту: сначала Амелию, теперь Селесту и Хорна. Но им должно быть страшно там, в одиночестве и без оружия, возможно, они потерялись или ранены, или и то, и другое. Она никому не желала такой участи.

— Но Поджигатели пока что исчезли. Мы их прогнали…

— Мы не можем бродить в темноте, и так уже все сильно вымотались. С этого момента нельзя рисковать тем, что нас заметят. Мы должны оставаться невидимыми.

Уиллоу просто смотрела на него. Ужас подкрался к ее горлу. Она не задала вопрос. Она уже знала ответ.

Сайлас все равно сказал это, выражение его лица было ровным, глаза жесткими.

— За нами идет охота.

Глава 16

Габриэль

— Там кто-то есть. — Габриэль устроился за стойкой администратора в холле отеля. Утренний свет просачивался сквозь окна, открывая взору старинный декор, слегка обветшавший от времени: полы из полированного дерева, хрустальные люстры, банк зарядных станций смартфлексов последнего поколения и тяжелые кожаные диваны, окружающие массивный каменный камин.

— Что ты видишь? — спросил Джерико, сидя рядом с ним.

Сайлас нахмурился.

— Просто стреляй, если это Поджигатель.

Габриэль вглядывался в прицел полуавтомата, который он вчера забрал у женщины с ирокезом. Джерико держал в руках и импульсный стержень, и пистолет.

Амелия пришла в себя вчера поздно вечером, но ее сознание все еще оставалось туманным. Несколько часов она с трудом ходила и разговаривала, но сейчас, похоже, начинает отходить.

Они все провели ночь в одном номере отеля. Никто не хотел оставаться один. Габриэль не сомкнул глаз, оставаясь на страже. Жгучая боль в горле напоминала ему, что нельзя терять бдительность ни на минуту.

Габриэль прищурился через прицел. С юга к отелю приближалась одинокая фигура. Человек был одет в черные брюки и темную куртку. Он слегка прихрамывал. На передней части куртки виднелась красная клякса — кровь. Голова опущена, лицо в маске скрыто тенью.

Габриэль подкрутил зум на прицеле, приблизив лицо человека. Но тот шагнул на улицу между внедорожником и минивэном.

Габриэль потерял ориентацию, бешено вращаясь и видя лишь размытые крупные планы. Он отступил назад, вернул прицел на место и снова увеличил масштаб.

Перед ним был Тайлер Хорн. На его виске виднелась царапина, а на скульптурных чертах лица и квадратной челюсти запеклась кровь. Но это точно был Хорн.

— Что ты видишь? — спросил Мика.

— Наш любимый человек.

Сайлас застонал.

— А девушка хотя бы с ним?

— У девушки есть имя, — процедила Уиллоу.

Габриэль покачал головой.

— Один. Никаких признаков Селесты.

Он осмотрел улицу, тротуары, витрины магазинов и близлежащие здания в оптический прицел, ища движение, любой признак хвоста, слежки или того, что их местоположение раскрыто. Но никакого движения не происходило. Ничего.

— Затащите его внутрь, пока он нас не выдал, — распорядился Джерико напряженным голосом.

Через минуту Хорн привалился к стойке администратора, весь в крови и синяках, но вполне живой.

— Что случилось? — спросил Габриэль. — Где Селеста?

— Я тоже рад тебя видеть. — Хорн откинул капюшон и провел дрожащими пальцами по спутанным светлым волосам. — После того как я едва пережил ночь ужасов, хотелось бы услышать более теплое приветствие.

— Мы рады, что ты жив, — ровно сказал Джерико.

— Говори за себя, — прорычал Сайлас.

Габриэль буркнул.

— Ближе к делу. Что случилось с Селестой?

— Я явно ранен. И совершенно измотан. Позвольте мне сначала заняться своими нуждами…

Габриэль подошел ближе, пока не оказался менее чем в футе от Хорна. Его терпение заканчивалось. Он стиснул зубы и заставил себя сохранять спокойствие.

— Почему она не с тобой?

— Я, определенно, не ее сторож. — Хорн надменно фыркнул. — Я не нес за нее никакой ответственности. Она неоднократно давала понять, что не хочет иметь со мной ничего общего.

Габриэлю захотелось схватить Хорна за воротник и встряхнуть. Он сжал руки в кулаки. Ему с трудом удалось сдержаться.

— Вы оба выскочили через южный вход прямо передо мной. Я прикрывал вас, чтобы вы могли сбежать. Вы были вместе.

Глаза Хорна настороженно перебегали с Габриэля на Джерико и Сайласа. Он воздел руки, молитвенно сжимая их. Прочистил горло.

— Мне очень жаль. Она не выжила.

— Нет, — сказала Уиллоу, делая шаг назад. — Нет.

Новость поразила Габриэля, как удар под дых. Селеста была из элиты, но ей удалось спастись и жить рядом с ними все эти месяцы, несмотря на ее нытье и жалобы. Она стала частью их группы, к лучшему или худшему.

Мысль, что после Надиры можно потерять кого-то еще, слишком тяжела. Он не хотел с этим мириться.

— Расскажи мне, что именно произошло.

Хорн нервно передернулся.

— Я ничего не мог сделать. Клянусь. Мы бежали, как могли, но в темноте и под дождем мы растерялись. Там появились крысы, их было слишком много. Мы забились в угол в переулке. Рядом стоял мусорный бак с закрытой крышкой. Я сказал Селесте забраться на него. У меня даже не было оружия. Я прыгнул перед ней, нанося удары ногами и руками, сколько мог. Она упала и… — Его голос прервался. Лицо исказилось, и Хорн закрыл глаза. — Я ничего не мог сделать. Ничего. Я едва спасся.

Габриэль резко выдохнул.

— Где она?

— Я… я хотел забрать ее с собой, но… она заражена. Это было слишком опасно.

Габриэль развернулся и зашагал через комнату. В нем разгорался гнев. Он не мог больше ни секунды находиться рядом с этим мерзким, корыстным засранцем. В его лице проглядывало беспокойство, какая-то тень, которую Габриэль не мог уловить. Но ему это не нравилось.

— Ты сделал все, что мог, — мягко сказал Мика. — Что сделано, то сделано. Тебе повезло, что ты вернулся.

Габриэль на мгновение встретился взглядом с Сайласом. Сайлас ничего не сказал. Он облокотился на стойку, засунув кулаки в карманы. Лицо его было невыразительной маской, глаза — твердыми как камни.

Габриэль с силой ударил ногой по каменному камину, но ничего не добился, только ушиб палец. Но осколок боли привел его в чувство. Ему казалось, что он лично потерял Селесту. Как будто он сделал недостаточно, чтобы защитить их всех. Что он не выполнил обещание, данное Надире. Что он подвел самого себя.

Засунув руку в карман, Габриэль нащупал мягкий квадратик ткани. Он обернулся к Джерико.

— Я заберу ее.

— Что? — удивился Хорн.

Амелия ничего не сказала, ее лицо застыло. Уиллоу и Финн уставились так, словно у него выросла вторая голова. Но их мнение не имело значения.

— Она заслуживает того, чтобы быть похороненной. Мы не можем оставить ее там гнить.

— Ее тело заражено, — проворчал Хорн.

— Это слишком опасно, — отозвался Джерико.

— Тебя убьют, — добавил Хорн. — И за что? Она уже мертва.

Все, что говорили Хорн и Джерико, правда. Его собственный разум нашептывал все причины, по которым это ужасная идея. Почему он должен рисковать собой ради представителя элиты, ради того, кому он даже не нравился?

Но это не имело значения. Все это не имело значения. Надира сделала бы это, будь она здесь. В мире насилия и хаоса нужно достойно оплакивать своих. Оставить ее тело на съедение крысам… это неправильно. Он должен найти Селесту. Это часть его покаяния. Габриэль чувствовал правильность такого поступка всеми фибрами души. Он напрягся.

— Позволь мне сделать это.

Джерико колебался.

— Она была одной из нас, — напомнила Уиллоу.

— Она права, — мягко заметил Мика. — Отпусти его.

Габриэль взглянул на брата, чувствуя облегчение от того, что тот его понял. Он сжал челюсти, мускулы на его щеке запульсировали.

— Дай мне двадцать четыре часа. Максимум сорок восемь.

Джерико наконец кивнул. Он провел пальцем по своему смартфлексу и изучил карту города.

— Мы не можем оставаться здесь, это слишком опасно. Нужно двигаться, причем делать это тихо и осторожно, перемещаясь от здания к зданию, если потребуется.

Он указал на три разные точки.

— Через двадцать четыре — сорок восемь часов мы должны добраться до одной из этих точек. — Сайлас проверил Музей искусств и вот это офисное здание. Кажется, все чисто. Я сохранил GPS-координаты. Возьми мой смартфлекс. Заряд маловат, но, надеюсь, его хватит. А я воспользуюсь устройством Амелии.

Габриэль кивнул, каждый мускул в его теле натянулся. Джерико передал ему браслет, и он надел его на правое запястье.

— Мы не сможем ждать тебя. — Глаза Джерико были черными и твердыми как обсидиан. — Я не могу подвергать группу опасности из-за одного человека. Доставить Амелию в Убежище — наша самая важная миссия, даже больше, чем спасение Элизы от Охотников за Головами, больше, чем спасение любого из нас.

— Меньшего я и не ожидал. — Габриэль не хотел, чтобы кто-то подвергал себя опасности ради него. Его жизнь того не стоила. Пока Амелия, Мика и остальные в безопасности, только это и имело значение.

Он должен разыскать тело Селесты, похоронить ее и снова вернуться к своим людям, избегая агрессивных крыс, зараженных людей и Поджигателей, и все это в установленный срок. Габриэль знал, что способен на это. Он мог это сделать.

Он повернулся к Хорну.

— Расскажи мне все, что ты помнишь о том месте, где вы были.

Глава 17

Амелия

Проснувшись, Амелия не могла вспомнить, где и кто она. Она парила в жидкой серой дымке, то погружаясь в нее, то выныривая на поверхность сознания. В следующие несколько часов она вспомнила мать и отца, но не узнала лиц, смотревших на нее.

Они были чужими. Ее собственный разум оставался чужим для нее. Все вокруг воспринималось отстраненно и нечетко.

Воспоминания пробивались сквозь туман. Она пыталась ухватить их: яркие прожекторы, слепящие глаза, когда она выступала на одном из гала-концертов отца; то, как мать расчесывала ее волосы длинным гребнем; Сайлас, гоняющий ее по огромному дому с большими комнатами, заставленными шикарной мебелью, который все равно казался пустым; ее дрожащие руки, когда она отрезала свои собственные волосы, и то, как они свивались, словно шелковые ленты, на ее коленях.

Некоторые воспоминания становились плотными в ее руках, другие утекали сквозь пальцы, скользкие и неподъемные как призраки.

К следующему дню она вспомнила Мику, и Габриэля, и Бенджи, и «Гранд Вояджер», и ферму «Свит-Крик». Вспомнила, что любит темный шоколад, классическую музыку и что ее любимый цвет — насыщенный синий.

А потом вернулся Кейн. И Симеон, и ее отец, и Габриэль. Вирус «Гидры». Охотники за Головами. Смерть Надиры и пленение ее матери.

Ее мышцы дрожали и были слабыми. Мозг казался раздробленным. Во рту появился привкус меди, что бы она ни ела.

Но она была жива. Она держалась за это так крепко, как только могла.

Амелия снова задремала, и на этот раз Кейн вторгся в ее сны. Она проснулась, задыхаясь, вся в поту даже на лютом холоде, сердце бешено колотилось в груди. Она лежала, содрогаясь от ужасных образов: его толстые мясистые пальцы тянутся к ней, впиваются в шею, перекрывая дыхание, и этот пронизывающий до костей страх сжимает ее горло.

Это всё не по-настоящему. Он не реален. Он просто призрак, демон из прошлого, упрямое воспоминание, которое никак не хочет исчезать. Постепенно день, время и место возвращались к Амелии по кусочкам.

Она лежала, завернувшись в теплое одеяло, на полу Музея искусств. Музея, который когда-то посещали миллионы людей, но теперь все они мертвы. Людям больше не о чем вспоминать, некого терять.

Полы из светлого дерева отражали приглушенный смех Бенджи, когда он пробирался между мраморными скульптурами из греческих мифов в натуральную величину. На высоких белых стенах висели знаменитые картины, фотографии и голопринты, двух— и трехмерные произведения искусства в старинных позолоченных рамах.

Мародеры разгромили большую часть произведений искусства на первом и втором этажах, опрокидывая статуи, мочась по углам и нанося всяческий ущерб. Но, видимо, им стало скучно или они устали, потому что здесь почти ничего не тронули.

Она уставилась на картину на стене напротив — «Осень на Сене» Клода Моне, Аржантей. У ее отца в коллекции был Моне. Не потому, что отец особенно любил искусство, а потому, что мог. Ему нравилось владеть красивыми вещами. Ему нравилось управлять ими. Амелия отвела взгляд.

За два часа, прошедшие с тех пор, как они укрылись в музее, Уиллоу принесла ей еду, Бенджи показал фокусы со старой четвертушкой, которую нашел для него Мика, а Финн, как обычно, отпускал дурацкие шутки, пытаясь заставить ее смеяться.

Джерико проверял ее лоб и суетился вокруг нее, вечно хмурясь. Она помнила его строгий взгляд, его суровость и заботу, скрывавшуюся под жесткой маской.

Сайлас был рядом, но говорил мало, бродя по залам музея, как раздраженный соседский кот. Она видела это. Каким он был жестким и холодным, всегда держал все в себе, срываясь на всех и вся.

А еще был Мика, всегда крутившийся рядом, но не подавляющий и не раздражающий. Он просто находился поблизости. Именно он нес ее на руках по холоду и снегу несколько часов, пока они медленно, мучительно пробирались через центр города. Большую часть пути она была в беспамятстве, и это благословение. Амелия ненавидела мысль, что кто-то держит ее на руках, как уязвимого, нуждающегося в помощи ребенка.

Когда она просыпалась, Мика сидел рядом с ней, читая то стихи, то роман, но всегда читал. Сейчас он прислонялся к намагниченной парящей скамейке, украшенной старинными крышками от бутылок кока-колы, и держал в руках потрепанную книгу в мягкой обложке.

Она прижалась к стене и застонала. Голова все еще болела. Ныло все тело. Мышцы стали слабыми и вялыми. Злобные, гадючьи глаза Кейна по-прежнему не выходили у нее из головы. Ей нужно как-то отвлечься.

— Что ты читаешь?

— Мое любимое. «Властелин колец» Толкиена. — Он застенчиво улыбнулся ей, вложил закладку, чтобы аккуратно отметить нужное место, и убрал книгу. Только Мика мог заботиться о закладках в апокалипсис. — С возвращением. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — ответила Амелия, полулежа. — Если не считать мешанины между ушами.

— Воспоминания еще не вернулись?

— Большинство из них. Я думаю. — Она стянула кожаный шнурок с шеи, чтобы взять в руки бриллиантовый браслет с шармами. Холодный металл успокаивал. Его подарил ей отец на тринадцатый день рождения.

В памяти мелькнуло воспоминание: толпа важных сенаторов и бизнес-магнатов улыбается ей, отец хвастается качественными бриллиантами, брат пинает ее под столом и закатывает глаза.

Амелия не могла вспомнить свою мать. Разве ее там не было? Она закрыла глаза и сосредоточилась, используя все свои ограниченные мозговые возможности. Мать была в ее воспоминаниях, но как будто размыта. Амелия не могла различить ни одной черты лица, не могла вспомнить ее улыбку.

— Я не могу вспомнить лицо мамы.

Мика сжал ее руку и быстро отпустил.

— Может быть, когда мы спасем ее и ты увидишь ее лицо, тогда все вернется.

— Может быть. — Что, если она навсегда потеряла некоторые воспоминания? Что, если она потеряла какую-то элементарную часть себя?

С каждым приступом какая-то ее частичка не возвращалась. Что, если в следующий раз она забудет, как ходить, говорить или играть на скрипке? Что, если в следующий раз, когда она проснется, она уже не будет собой? Терять себя по кусочкам было страшнее всего на свете.

А сколько времени пройдет до следующего приступа? Шесть недель? Шесть месяцев? Каждый приступ таил в себе потенциальную угрозу. Сколько времени потребуется, чтобы ее мозг окончательно пострадал? Она станет парализованным овощем? Умрет?

— Я чувствую, что скорблю по тому, что еще не произошло.

— Не теряй надежды, — сказал Мика. — Врачи в Убежище помогут тебе вместе с поисками лекарства. — Он поднял свою книгу и протянул ей. — «Не дай погаснуть свету своему!»

Она уже слышала эту фразу раньше. Тогда ей понравилось, но теперь она держалась за нее, как за спасательный круг.

— Откуда это?

— Из стихотворения Дилана Томаса. Оно о красоте и стойкости человеческого духа, о борьбе с неизбежностью смерти. Мы знаем, что она заберет нас, но все равно будем бороться до последнего вздоха.

Не уходи безропотно во тьму,

Будь яростней пред ночью всех ночей,

Не дай погаснуть свету своему!

Хоть мудрый знает — не осилишь тьму,

Во мгле словами не зажжёшь лучей —

Не уходи безропотно во тьму,

Хоть добрый видит: не сберечь ему

Живую зелень юности своей,

Не дай погаснуть свету своему.

А ты, хватавший солнце налету,

Воспевший свет, узнай к закату дней,

Что не уйдёшь безропотно во тьму!

Суровый видит: смерть идёт к нему

Метеоритным отсветом огней,

Не дай погаснуть свету своему!

Отец, с высот проклятий и скорбей

Благослови всей яростью твоей —

Не уходи безропотно во тьму!

Не дай погаснуть свету своему!¹

— Это прекрасно. — Амелия вдруг почувствовала себя очень неловко. Ее охватило смущение. И стыд. Мика видел ее в самом худшем виде, беспомощной, уродливой и отвратительной. — Спасибо, что… был рядом. Когда это случилось.

Он поправил пальцем очки на переносице. Его темные волнистые волосы, как всегда, оставались в беспорядке. Его лицо слегка покраснело.

— Пустяки.

Но для Амелии это было больше, чем пустяк. Это воспринималось как буквально всё.

— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть.

— Уязвимость — это не слабость, — тихо сказал Мика, словно прочитав ее мысли. — Это не то, чего нужно стыдиться.

Амелия покраснела, благодарная за его слова, даже если пока не могла в них поверить. Удушающий стыд, который отец вдалбливал ей годами, — она ущербна, и ее дефект уродлив, отвратителен — трудно было изжить. Она прижала острие скрипичного шарма к подушечке указательного пальца до боли.

Бросив взгляд на Мику, Амелия собиралась сказать что-то еще, но уловила мимолетную тень, мелькнувшую на его лице. В его глазах застыло беспокойство. Он жевал внутреннюю сторону щеки, нахмурив брови. Мика выглядел так, словно взвалил на свои плечи всю тяжесть мира.

Она сдержала свое желание схватить его за руку.

— Ты беспокоишься о Габриэле.

— Я не должен, но ничего не могу с собой поделать.

— Он твой брат.

Мика нахмурился, глядя на книгу в своих руках.

— Он делает хорошее дело, я думаю.

— В последнее время он делает много хорошего, — мягко сказала Амелия. Она не знала, как примирить Габриэля, который предал ее, отдал на растерзание Кейну, и стоял в стороне, позволяя происходить преступлениям, кипел от безудержной ярости, с новым раскаявшимся Габриэлем, который чуть не убил себя, чтобы спасти ее от Цербера, и бросился наперерез крысам, доблестно сражался с Поджигателями, чтобы они могли сбежать.

А теперь он подвергал себя риску, чтобы найти тело Селесты, одной из представительниц элиты, которую Габриэль так презирал. Это не имело смысла. И все же.

— Исправит ли это…

— Все? — Мика мрачно улыбнулся. — Я еще не решил.

Бенджи бросился к ним, его буйные волосы торчали во все стороны.

— Ло Ло говорит, что пора спать, но она не хочет мне петь, потому что на страже. Она сказала, что все равно ужасно поет, и велела попросить вас.

Он сжал руки в кулаки, его большие карие глаза смотрели умоляюще. Его голос все еще хрипел от воздействия дыма, но, казалось, к нему вернулась энергия.

— Очень прошу вас, мисс Амелия?

— Я ненамного лучше пою, — улыбнулась Амелия, хотя помнила те ночи с Бенджи в заброшенных офисах, домах и отелях, в карантине от остальных членов группы, пока они ждали, когда вирус «Гидры» проявит себя.

Бенджи изогнул брови и наклонился, чтобы заговорщически прошептать:

— Ты лучше, чем Ло Ло. Намного лучше. Но не говори ей, что я так сказал.

Мика рассмеялся.

— В любом случае, мне нужно уточнить у Джерико планы на завтра. Увидимся позже.

— С ним все будет в порядке, — подбодрила Мику Амелия. — Если что, Габриэль умеет выживать.

Мика поправил очки большим пальцем.

— Да, наверное, так и есть.

Амелия похлопала по спальному мешку рядом с собой. Бенджи нырнул в него и прижался к ее боку.

— Где все?

— Охраняют что-то или исследуют. Я уже осмотрел все экспонаты. — Он сморщил нос. — Там много голых статуй, картин и прочего.

— Что ты об этом думаешь?

— Абсолютно отвратительно.

Амелия улыбнулась и откинула голову к стене. Она напевала классику, «Петю и волка» и «Колыбельную» Брамса, знакомые мелодии успокаивали ее больше, чем она могла бы сказать.

Она не успела допеть третью композицию, как Бенджи всхлипнул. По его маленькому лицу потекли слезы.

— Что случилось?

Он сел и вытер глаза.

— Простите, я знаю, что не должен плакать, мисс Амелия.

— Кто сказал, что тебе нельзя плакать?

Он шмыгнул носом.

Амелия коснулась его плеча.

— Ты можешь мне рассказать.

— Ло Ло всегда говорит мне быть храбрым и сильным. Я стараюсь изо всех сил, клянусь.

— Но? — мягко спросила она.

Его лицо погрустнело.

— Я скучаю по маме.

Желудок Амелии скрутило в железные узлы. Бедный ребенок. Им всем было тяжело. Она не могла представить, насколько ужасно это для восьмилетнего мальчика.

— Знаешь что? Я скучаю по своей маме. И знаю, что Уиллоу тоже скучает по твоей маме.

Она заключила его маленькое тело в свои объятия. Бенджи прижался к ней, как щенок, и обхватил ее шею своими тонкими ручками. Его сердце билось о ее грудь. Амелия все еще не совсем привыкла к физическим прикосновениям. Ее семья была, мягко говоря, сдержанной. Но Бенджи облегчил ей задачу своими буйными объятиями, лаской и безоговорочным доверием.

Она нежно погладила его по спине.

— Уиллоу не нужно, чтобы ты был для нее сильным, Бенджи. Она уже большая девочка. Она может быть сильной сама. И я открою тебе маленький секрет. Если ты плачешь, это не значит, что ты недостаточно сильный. Слезы — это не слабость. Эмоции — это не слабость. Они — часть того, что делает нас такими, какие мы есть. Мы можем быть счастливыми, храбрыми и сильными, но также можем грустить, переживать и бояться. Так что не утирай слезы, хорошо?

Он кивнул.

— А как же сопли?

— А сопли вытирать можно. Только не рукавом рубашки.

— Вот блин. — Но он ухмылялся.

— В ванной есть туалетная бумага. Помни, всего пара квадратиков. А потом ты вернешься и будешь обниматься и плакать со мной, сколько захочешь.

Тени вокруг них удлинились, и Амелия долго напевала классическую музыку. Она отрабатывала движения на воображаемой скрипке в своих руках, и пальцы ее двигались с памятью, которая жила глубоко в ее плоти.

Когда навернулись слезы, Амелия не стала их останавливать.

Глава 18

Уиллоу

В тени аптеки что-то притаилось. Уиллоу чувствовала это. Волоски на ее шее зашевелились. Она повернулась, зажав пистолет в руках, и встала лицом к разбитой двери. Осторожно, стараясь не издать ни звука, Уиллоу вошла внутрь.

Последние два дня они провели в состоянии повышенной готовности, держась максимально скрытно, перемещаясь по переулкам и боковым улицам. Они шли по снегу в одну колонну, стараясь наступать на следы друг друга, чтобы казалось, что это один или два человека, а не группа, на которую охотятся Поджигатели.

Мика нес Амелию, которая все еще была невероятно слаба, и это замедляло их продвижение. Габриэль еще не вернулся. Сайлас и Уиллоу бегали, отклоняясь на ложные маршруты и возвращаясь назад. Таких маневров конечно мало, но это все, что они могли сделать.

Снег ленивыми спиралями падал с унылого серого неба, но им требовалось еще несколько часов сильного снегопада, чтобы полностью скрыть свои следы.

Они прошли несколько лишних кварталов, чтобы не столкнуться с полудюжиной зараженных людей, бредущих по холоду, с кровью, размазанной по глазницам, ртам и ушам. Среди них находилась девочка-подросток с короткими темными волосами, отчего у Уиллоу сдавило грудь. Девочка так походила на Зию.

Всего через несколько кварталов им пришлось вернуться назад, чтобы избежать двух десятков мертвецов, лежащих друг на друге перед горящей, старинной на вид каменной церковью, зажатой между двумя небоскребами из стекла. Тела покрывал извивающийся ковер из черного меха. Мелькали розовые чешуйчатые хвосты и острые желтые зубы, которыми мерзкие крысы грызли гниющую плоть. Уиллоу чуть не стошнило скудным содержимым желудка.

— Мы идем медленнее, чем черепаха, застрявшая в патоке, — пробормотал Финн, с дрожью вытаскивая руки из подмышек, чтобы погрызть найденный «Твиззлерс».

Уиллоу устала. Столько времени и усилий, а они едва преодолели несколько миль. Наконец, около полудня, Джерико дал им добро. Они с Сайласом отправились на поиски ночлега.

Не прошло и получаса, как первый беспилотник появился в пятнадцати футах над улицей ибесшумно пролетел между двумя зданиями. Они с Сайласом спрятались внутри винного магазина, пригнувшись за барной стойкой. Зеркальные прилавки были разбиты. Большинство бутылок украли, но несколько валялось на полу. Запах алкоголя обжег ноздри. Сердце гулко застучало в горле, когда несколько пар ног протопали мимо. Поджигатели все еще охотились за ними.

Они выждали десять минут, прежде чем снова осмелились двинуться с места. Прежде чем уйти, Сайлас схватился за горлышко бутылки бурбона, которая закатилась под стойку. Он начал открывать ее, уже наклоняя бутылку ко рту. Уиллоу схватила его за руку.

— О нет, не надо. — Сайлас набросился на нее с ругательствами, но они оба знали, что это напускное.

Теперь Уиллоу смотрела на разграбленную аптеку, давая глазам привыкнуть к темноте. Она обвела взглядом тенистые ряды почти пустых полок, разорванные коробки с рецептами и опрокинутые бутылки, вскрытые и давно опустошенные.

Жестом подозвав Сайласа, стоявшего в нескольких ярдах позади, Уиллоу проскользнула внутрь, держа пистолет наготове и стараясь не наступать на осколки стекла, разбросанные по полу. Она заглянула за угол. Неужели у нее просто паранойя? Может, ей просто привиделось, что она не одна?

Женщина со спутанными темными кудрями стояла на коленях и что-то искала под полкой, рюкзак и винтовка лежали на полу.

Кровь Уиллоу забурлила. Она облизала сухие, пересохшие губы.

— Не двигайся.

Женщина зашипела, но повиновалась, ее тело напряглось.

— Я не представляю угрозы. Не нужно стрелять.

— Мы это еще посмотрим, — рыкнул Сайлас, подойдя к ней сзади.

Уиллоу бросила на него предупреждающий взгляд. Сайлас пристально на нее посмотрел, но слегка опустил винтовку. Они оба сделали шаг назад, убедившись, что находятся за пределами радиуса заражения в десять футов. Женщина не кашляла и не выглядела охваченной лихорадкой, но никогда нельзя быть слишком осторожным.

— Где остальная часть твоей группы?

— Я одна.

— Думаешь, мы в это поверим? — хмыкнул Сайлас.

— Можно мне сесть? — попросила женщина. — Я отвечу на ваши вопросы, но мне очень неудобно.

Женщина говорила со слабым ближневосточным акцентом. Уиллоу подумала о Надире, и в груди у нее защемило. Она взмахнула пистолетом, хотя со своего места женщина не могла видеть.

— Сядь ко мне лицом, руки вверх.

Женщина повиновалась. На вид ей было около сорока, но напряжение последних месяцев могло состарить ее на десяток лет. Под грязью и копотью ее кожа имела медово-коричневый оттенок. Маска плотно прилегала ко рту и носу. В правой руке она сжимала пузырек с таблетками. Антибиотики.

Большинство лекарств они потеряли во время пожара, хотя у Мики в рюкзаке хранилось немного. Но этого недостаточно.

— Мы возьмем их, — объявил Сайлас.

Лицо женщины побледнело.

— Пожалуйста. Моя дочь больна. Они ей нужны. Я бы никогда не решилась пойти в город, если бы не была в отчаянии.

— Если она больна, то ее смерть уже не за горами. — Уиллоу сохраняла твердость в голосе и бесстрастное выражение лица. Женщина выглядела испуганной, но именно страх делал человека опаснее всего. Если женщина почувствует слабость, она может попытаться напасть.

— Это не вирус «Гидры». У нее заражение. Она упала и порезала ногу. В старом мире об этом позаботились бы в клинике. Но сейчас? Она сильно инфицирована. Послушайте, вы можете взять что-нибудь другое. Возьмите мой рюкзак. Мое оружие. У меня еды на три дня. Два фильтра для воды. Витамины. Горелка для костра.

— Сколько лет твоей дочери? — спросила Уиллоу.

Сайлас окинул ее яростным взглядом.

— Это не имеет значения.

— Семь, — заикаясь, произнесла женщина. — Ее зовут Лили. Она любит единорогов.

— Отдай нам лекарства, — потребовал Сайлас.

— Ее девочка любит единорогов, — заметила Уиллоу. Она представила себе Бенджи. Она ничего не могла с этим поделать.

— Она дурачит тебя. — Рот Сайласа сжался в угрюмую гримасу. Он знал, что уже проиграл битву. — Она за версту видит, что ты доверчивая дурочка.

Уиллоу держала пистолет наготове, но палец с курка не снимала. Может, она и была доверчива, но ей так не казалось. Женщина не производила впечатление закоренелой преступницы. Она выглядела как мать, с тем же напряженным беспокойством в глазах, что и у мамы Уиллоу.

— Мы обменяемся с тобой. Поделишься информацией, а мы оставим тебе антибиотики.

— Спасибо, — с облегчением выдохнула женщина.

— Уиллоу… — прорычал Сайлас.

Она проигнорировала его. Это она нашла женщину. Она должна решать, как все будет происходить, а не он.

— Мы направляемся на север. Есть совет?

Женщина сунула антибиотики в рюкзак и поднялась на ноги. Она настороженно посмотрела на Сайласа.

— Как один выживший другому: вы выбрали не тот путь.

Уиллоу облизнула губы.

— Нам просто нужно пройти через город и…

— Я бы и сама здесь не осталась, будь у меня лучшие варианты. Это территория Поджигателей.

— Мы имели удовольствие с ними познакомиться, — резко бросил Сайлас.

— Что здесь произошло? — спросила Уиллоу. — Как банда поджигателей получила контроль над всем городом?

Взгляд женщины метнулся к клочку неба между двумя возвышающимися зданиями и вернулся к Уиллоу.

— Атланта долгое время была опасным местом. И это не секрет. Нищета и отсутствие работы наряду с гневом и беспомощностью превращаются в ядовитое месиво. Я со своими дочерями жила за пределами центра города. Нам некуда было податься. Но потом биооружие «Гидра» посеяло хаос в мире. Инфекция распространилась как лесной пожар. Моя старшая дочь не выжила. К тому времени, когда влогеры и новостные ленты стали сообщать о количестве погибших, полгорода уже погибло. Полицейские, солдаты, правительственные чиновники — все они умерли или сбежали за пару недель.

— Потом начался ад. Выжившие объединялись с другими выжившими, некоторые из них уже состояли в сложившихся ополчениях и бандах. Ты присоединялся или становился мишенью. Три основные группировки боролись за контроль над Атлантой — Правая рука Бога, Кобры и Поджигатели.

— В первые недели шли единичные бои, но большинство людей все еще оставались в шоке. Самые умные запасались едой, водой и оружием. А потом внезапно на тропу войны вышли Поджигатели. Они сжигали трупы, квартиры и кондоминиумы. Они бродили по улицам, вооруженные импульсными пистолетами, гранатами и РПГ. Атланта на неделю превратилась в зону боевых действий. Мы прятались в нашем многоквартирном доме, слишком напуганные, чтобы двигаться. Потом все закончилось. Поджигатели победили. Они уничтожили своих конкурентов. Но они сумасшедшие. И они жестоки. Их лидер — Тобиас Моруга — плохой человек.

Уиллоу сглотнула комок в горле.

— Спасибо за предупреждение.

Женщина наклонилась и схватила винтовку. Подняв голову, она посмотрела на что-то вдалеке от них и напряглась.

— Дрон.

Все трое пригнулись и забежали за стеллажи. Уиллоу выглянула из-за угла, когда мимо пронеслась гладкая черная фигура, и снег закружился в вихрях под ее жужжащими роторами.

Убедившись, что он скрылся из виду, женщина снова встала.

— Мне нужно вернуться к дочери. Спасибо.

Уиллоу кивнула. Женщина поспешила к выходу в задней части аптеки и словно растворилась в тени.

Они вернулись на тротуар. Небо зловеще потемнело. Вдалеке полыхало несколько костров. Повсюду виднелись красные крестики, заключенные в круги. Уиллоу подавила дрожь.

— Мы в смертельной опасности.

— Поздравляю, — проворчал Сайлас. — У тебя поразительное понимание очевидного.

— Да заткнись ты уже. — Внезапно ей захотелось вернуться к Финну и Бенджи. Хотелось заключить Бенджи в свои объятия и никогда не отпускать. — Там справа офисное здание. Никаких повреждений от огня. Никаких следов Поджигателей. Давай проверим его и сможем забрать остальных членов группы.

— Нам нужны были эти антибиотики, — недовольно проговорил Сайлас ей в спину. — У нас мало лекарств. Отдавать их ей не стоило.

Она снова вспомнила мамины глаза. Обеспокоенные, измученные, напряженные, но всегда полные любви.

— Нет, — сказала Уиллоу, — это не так.

Глава 19

Мика

— Там еще один пожар. — Мика указал на стоящий в нескольких кварталах к востоку компактный десятиэтажный парковочный комплекс. Дым застилал темнеющее небо, поднимаясь откуда-то сзади. Если огонь вызван Поджигателями, им нужно это знать.

Они с Джерико охраняли периметр неприметного офисного здания, в котором укрылись на ночь — третью ночь без Габриэля.

Джерико повернулся к нему и, прикрыв глаза, уставился вверх. Башни корпоративных зданий закрывали им обзор.

— Отсюда ни черта не видно.

Сумерки быстро сгущались, мир погружался в полумрак. Мика поправил очки и посмотрел на окружающие их небоскребы, медленно поворачиваясь по кругу. Что-то промелькнуло на самом краю его зрения.

— Там наверху свет.

В черной высотке из стали и стекла напротив музея светилось одно квадратное окно.

— Проклятье, — выругался Джерико. — Мы должны избавиться от этого света до наступления темноты, иначе он приведет к нам Поджигателей как маяк.

— Все устали. Мы и так шли весь день. Амелия все еще восстанавливается. Мы не можем просто взять и уйти…

— Я знаю. — Джерико взял в руки винтовку. — Давай. И живее.

Мика жестом привлек внимание Уиллоу, которая стояла на страже у входа в офис с полуавтоматом Сайласа на плече. Он показал, что они намерены осмотреть здание. Она кивнула и показала ему большой палец вверх.

Молча они пробирались между заснеженными остовами машин, автобусов и транспорта. Что-то пронеслось по дороге, задев его сапоги. Несколько канистр со слезоточивым газом лежали, наполовину спрятанные в куче снега, насыпанной на обочину. Еще один признак войны за территорию. Поджигатели явно победили.

Мика сглотнул. Волоски на его шее зашевелились. Кто угодно мог наблюдать за ними из сотен тысяч затемненных окон, расположенных выше.

Он как можно быстрее двинулся за Джерико, осторожно ступая по его следам, пока они добирались до корпоративной башни. Двери уже были выломали. Они проскользнули внутрь, пригнувшись, с оружием наизготовку.

Миновали вестибюль — зеркальные стены, огромные хромированные сферы, свисающие с потолка, странные статуи из проволоки и сварной стали. В дальнем углу лежали несколько раздувшихся тел. Два опоссума и енот скрылись в тени.

Мика прикрыл нос от зловония, когда они поспешили на лестничную клетку. Металлическая дверь бесшумно защелкнулась за ними. Лучи от прицелов давали им достаточно света.

— Какой этаж? — спросил Джерико.

— Двадцать пятый, — хмыкнул Мика, уже измотанный долгим дневным переходом. — Но вы же знаете.

— Просто проверяю, насколько ты внимателен.

Ноги Мики дрожали, когда они поднялись на двадцать пятый этаж. Он стиснул зубы и прогнал боль. Джерико подал сигнал и вошел первым, Мика — сразу за ним.

Они двигались медленно, но огромное открытое пространство оказалось относительно свободным. Здесь не было кабинок, только автономные блоки компьютерных башен без столов и стульев. Этим предприятием практически управлял ИИ. Здесь работало очень мало людей.

Джерико указал на закрытый стеклянный кабинет. Они крадучись направились к нему. Белые полы и стены. Голоэкран, встроенный в стол компьютер, пустые стены, на которых по кругу крутились семейные видеофильмы. У окна в пол лежал скомканный спальный мешок, валялись смятые шарики мусора, пустые консервные банки и солнечный фонарь.

На полу рядом со спальным мешком виднелись пятна ржавого цвета. Засохшая кровь. Джерико поднял стреляную гильзу, изучил ее и бросил обратно на пол.

Мика выключил фонарь. С этой точки обзора они могли видеть все, что находилось под ними, более отчетливо. Здание, в котором они укрылись, было приземистым и серым, его краска облупилась, а крыша слегка покосилась. Но в нем не было трупов, которые могли бы привлечь крыс или распространить инфекцию.

Амелия чаще всего отдыхала. Она уже могла встать на ноги, хотя все еще была слаба. Он провел рядом с ней несколько часов, пока она лежала без сознания, прислушиваясь к неровному дыханию и моля Бога, чтобы с ней все было хорошо. Припадок привел его в ужас. Мика думал, что она умрет. Следующий приступ может ее убить, или тот, что будет после него.

Прошлой ночью ей приснился кошмар, она билась и стонала в беспокойном сне. Он потянулся к ней, желая взять за руку, прикоснуться, успокоить, утешить. Но вовремя остановился, и его рука беспомощно опустилась на бок. Мика не мог рисковать их дружбой. Она слишком много для него значила.

Джерико коснулся его руки и указал на стекло, возвращая к настоящему. Ему нужно закончить дело. Мика присмотрелся к окружающим зданиям через оптический прицел. На стенах многих из них виднелись красные граффити — круг с крестиком внутри, о котором его предупреждали Амелия и Уиллоу.

— Там, на северо-западе. — Едва различимые сквозь здания боковые улицы, по которым, судя по всему, пробирался бульдозер, смятые и разбитые машины стояли по обе стороны узкой дорожки в центре дороги, достаточно широкой, чтобы по ней мог проехать один автомобиль.

Он замер. Его взгляд зацепился за что-то. Кучи обгоревших трупов. По меньшей мере полдюжины, разбросанные по окрестным кварталам. Если бы Мика не знал, что это такое, его разум отказался бы их идентифицировать. Он распознал обугленные кости и обрывки почерневшей одежды. Кучи костей и пепла были высокими, не меньше человеческого роста.

Он задыхался, борясь с кислотой, обжигающей горло.

— Я вижу, — тихо сказал Джерико. — Теперь мы на территории Поджигателей.

Сердце Мики сжалось.

— Габриэль.

Он пытался выдать свое беспокойство за тревогу об Амелии, но на самом деле каждый прошедший час все сильнее сжимал его грудь. Прошло сорок два часа с тех пор, как Габриэль ушел. Что, если он не вернется?

Мика едва мог разговаривать с братом. Но мысль что с ним что-то случится, заставляла его чувствовать себя так, словно он балансировал на краю черной дыры, готовый вот-вот упасть. Как будто земля разверзалась под ним, и он падал, не имея ничего твердого, за что можно ухватиться.

Мика прикусил внутреннюю сторону щеки. Сможет ли он когда-нибудь простить Габриэля? Смогут ли они когда-нибудь вернуться к тому, что было раньше? Он не знал ответов. Он просто молился о благополучном возвращении брата каждый час с тех пор, как тот ушел.

Если Габриэль умрет, его собственное сердце расколется на части.

— Габриэль — крепкий парень, — заметил Джерико. — Вы оба такие.

Мика удивленно посмотрел на него. Это последнее, что он ожидал услышать от Джерико.

— Что?

— Когда я впервые увидел тебя за игровым автоматом, собирающегося наложить в штаны на «Гранд Вояджере», то подумал, что ты сопливый трус. Потом я посчитал тебя одним из тех книжных идиотов, которые думают, что знают все лучше других, но ни дня не прожили в реальном мире.

Мика не знал, как ему реагировать.

— Спасибо, наверное?

Джерико язвительно улыбнулся.

— Как и говорил, я ошибся. У тебя есть моральный компас, парень, и ты придерживаешься его. Для этого нужно мужество. Такой мир, как этот, забирает хороших людей, размалывает их и выплевывает, превращая в монстров.

Мика подумал о Хармони, нормальном человеке, готовом на подлый поступок ради спасения близких. Габриэль был готов убивать ради дела, даже если это означало лишение жизни невинных. Люди постоянно убивали за меньшее. Они убивали ради еды, ради безопасности, ради самосохранения, ради власти, ради мести.

— Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем, — процитировал Мика слова Фридриха Ницше, которые помнил из уроков истории. Он выучил это выражение наизусть, потому что оно звучало так поэтично, так важно, так верно.

— Это то, кем мы станем, — пробурчал Джерико. — Монстрами. Каждый из нас.

— Нет, — отозвался Мика. Он не верил в это. Просто не мог. — Нет, если мы будем осторожны. Нет, если будем постоянно бороться за добро. Выбор есть всегда.

— Надеюсь, ты прав.

— У всех нас есть выбор. Мы все получаем шансы. Важно то, что мы с ними делаем.

Джерико повернулся к нему лицом. По его напряженным чертам пробежала тень.

— И какой выбор сделал Сайлас?

— Суровые времена иногда требуют сурового выбора. Я это понимаю. Но у нас все равно есть выбор. Возможно, нам придется убить, чтобы защитить себя, но мы не должны делать этого, пока не вынуждены, пока не испробовали все остальное.

— Я научил Сайласа убивать, — напряженным голосом произнес Джерико. Его челюсть подрагивала, мускулы на щеке подергивались. — Я никогда не жалел об этом… пока он не убил того мальчишку.

Мика посмотрел вниз на город. Вдалеке огни освещали сверкающие башни из стекла. Изящно извиваясь среди монолитов, сверкала, как алмазная змея, воздушная железная дорога.

С высоты все это выглядело опасно красиво. Замысел, цель. Внизу, на улице, все напоминало хаос. Теперь все казалось хаосом. Была ли у всего этого причина? Цель? Что-то прекрасное, что могло бы восстать из пепла? Мика надеялся на это. Он верил в лучшее. Он на мгновение закрыл глаза и прочитал еще одну молитву о безопасности брата.

— Последствия будут в любом случае, — медленно произнес он. — Ты действуешь, и погибает кто-то невинный. Бездействуешь — и подвергаешь опасности того, кого любишь. Что касается меня, то я должен жить согласно своей собственной душе. За все приходится платить. Некоторые вещи стоят слишком дорого.

Джерико уставился в окно, его челюсть сжималась.

— Что это значит?

— Если ради того, чтобы выжить, мне пришлось бы убить невинного человека или украсть последний кусочек еды, необходимый кому-то другому, я бы не стал этого делать.

— Ты бы предпочел умереть?

— Я лучше умру с честью, чем буду жить как трус. Если цена — моя душа, моя человечность, то она слишком высока. Я отказываюсь ее платить. — Слова звучали правильно, когда он их произносил. Мика верил в это до мозга костей. Смерть — не самое страшное. Он не позволит никому забрать у него душу. Если он умрет, то умрет на своих условиях.

Джерико поднял брови.

Мика подумал о своей матери на смертном одре, сжимавшей его ладонь в своей хрупкой, дрожащей руке. «Будь хорошим. Будь храбрым».

— Выживание — не самое главное. И не может быть. Иначе этим миром могли бы управлять жестокие дикари и убийцы, и это считалось бы победой человечества. А почему? Потому что люди еще живы.

— Но это не победа. Это трагедия. Потому что такие люди ничем не лучше животных. Они хуже. Чтобы человечество смогло по-настоящему выжить, мы должны сохранить то, что делает нас людьми.

— И что же это такое?

Мика прислонился к стеклу.

— То, что ставит нас выше даже самых разумных животных. Наша способность любить, быть справедливыми, милосердными, прощать, мечтать. Верить в нечто большее и лучшее, чем мы сами. Надеяться.

Джерико криво улыбнулся.

— Может, ты упустил свое призвание в роли проповедника?

Мика покраснел и поправил очки.

— Я просто стараюсь быть лучшим человеком, несмотря на обстоятельства. Если бы все поступали так же, все было бы хорошо.

Снаружи сгущались сумерки. В переулках затаились предательские тени. Звезды скрывались, луна едва заметно мерцала.

— Когда я рос в Нигерии во время революции, то приходилось либо быть жестким, либо умирать, все просто, — тихо сказал Джерико. — Я служил в частной охране во время беспорядков в Чикаго и Тампе. Я видел, как люди поступали друг с другом во время восстания из-за водного кризиса в Аризоне. Приходится учиться жить одним способом. Трудно понять, что есть и другие пути, не говоря уже о лучших.

За те месяцы, что они прожили вместе, Джерико никогда не произносил столько слов одновременно. Он был суров, как гора, строг и требователен, не боялся, не дрожал. Он никогда не высказывал своих сомнений. До этого момента Мика считал, что у него их нет. Но, как и во всем, большинство людей оказываются чем-то большим, нежели кажутся.

Джерико надолго замолчал.

— Я подвел Сайласа. Я научил его убивать. Может быть… может быть, лучший урок — как этого не делать.

Мика улыбнулся.

— Будьте осторожны. Мне кажется, у вас может проснуться совесть.

Джерико горестно покачал головой.

— Знаешь, как говорят. Старого пса можно научить новым трюкам.

— Не думаю, что поговорка звучит именно так.

— Нет? Ну, я все равно никогда не понимал американского сленга. — Джерико провел рукой по голове. — Когда-нибудь ты станешь хорошим лидером, Мика.

— Что это значит? У нас есть вы. — Но все равно Мика покраснел, глубоко польщенный. Джерико был человеком, который вызывал уважение. Получить в ответ хоть немного уважения было большой честью.

Джерико похлопал его по спине. Мика чуть не грохнулся от силы удара.

— У тебя слишком много грязи в ушах. Я же сказал — когда-нибудь.

Они спустились обратно по двадцати пяти лестничным пролетам. На лестничной площадке их напугал енот: он шипел, глаза его блестели в лучах света. Но он не был заражен, и они прошли дальше без происшествий.

Едва они вернулись, как Уиллоу подала сигнал со своего поста у входных дверей.

— Они вернулись!

— Габриэль? — спросил Мика, его пульс участился. Его брат в безопасности? Все ли с ним в порядке? Затем до него дошли слова Уиллоу. Что она имела в виду, говоря «они»?

Мика поспешил за Джерико в холл, где уже собрались Уиллоу, Амелия, Хорн и Финн.

Рот Мики раскрылся от изумления.

Габриэль вернулся. Но он был не один.

Глава 20

Габриэль

Габриэль обхватил Селесту за плечи, поддерживая ее, когда они, спотыкаясь, вошли в здание. Ее одежда была окровавлена и разодрана. Лицо перепачкано грязью и пеплом, медные кудри в беспорядке растрепались. Кровь стекала по ее ноге, а на полу за ними тянулись размазанные отпечатки ботинок.

Селеста была жива.

Уиллоу вскочила на ноги, потрясенно ахнув.

— Мы думали, ты умерла!

Селеста дрожала от потери крови и истощения, но глаза ее смотрели ясно.

— Я не умерла.

Габриэль положил руку ей на спину, чтобы она не упала. Он и сам был измотан, глаза слипались, тело почти онемело от многочасового пребывания на морозе и снегу. Он отдал Селесте свою куртку. Ей она была нужнее.

Габриэль моргнул, приспосабливаясь к полумраку. За окнами темнело небо. Вестибюль наполнился тенями. Лишь свет луны, отражаясь от снега, давал мягкое сияние.

Взгляд Джерико подозрительно устремился на Хорна.

— Ты сказал нам, что она мертва.

Лицо Хорна побледнело. Черты лица исказились в едва скрываемой гримасе.

— Селеста, я был уверен, что ты… Я бы никогда не… Это должно быть чудо…

— Замолчи! — Селеста выпрямилась во весь рост. Габриэль схватил ее за руку, чтобы удержать на ногах. Ее глаза пылали яростью. — Это ты виноват!

Хорн сделал шаг назад, затем еще один. Он поднял руки, выставив ладони в успокаивающем жесте.

— Мы должны отпраздновать это радостное событие. Ты вернулась из мертвых и…

— Я не вернулась из мертвых, — процедила Селеста сквозь стиснутые зубы. — Ты бросил меня умирать.

В помещении воцарилась тишина. Никто не говорил. Никто не дышал.

Мика переводил взгляд с Селесты на Хорна и обратно. Он бросил вопросительный взгляд на Габриэля, ища подтверждения. Габриэль слегка покачал головой, с трудом сдерживая ярость. Это история Селесты. Он не станет ничего делать или говорить, пока она не выскажется.

— Что ты имеешь в виду? — спросил наконец Мика. — Хорн оставил тебя?

— Хуже. — Селеста наклонилась к окровавленной ноге и размотала импровизированную повязку, которую Габриэль успел сделать из рваных полосок льняной скатерти.

Мика задохнулся. Амелия зарычала, как раненый зверь. Уиллоу выглядела еще более разъяренной.

Глубокая, уродливая рана украшала ногу Селесты от колена до середины бедра. Кровь сочилась из пореза, пока Габриэль осторожно заматывал повязку. Она не остановит кровь надолго.

Селеста указала дрожащим пальцем на Хорна.

— Этот человек пытался убить меня, чтобы спасти свою никчемную шкуру.

Хорн затряс головой, его идеально уложенные светлые волосы упали на испуганные глаза. По лицу пробежали тени.

— Нет! Нет, я бы никогда… это ошибка. Недоразумение…

— По-твоему, это похоже на недоразумение? — Сайлас зарычал, указывая на ногу Селесты. На полу под ней образовалась небольшая лужица крови, почти черная в тусклом свете.

Мика повернулся к Бенджи.

— Сходи за бинтами и антисептическим спреем в моем рюкзаке.

Бенджи уставился на Селесту с широко раскрытыми глазами.

— Но…

— Иди! — скомандовала Уиллоу, ее голос звучал предельно серьезно.

Бенджи соскочил с табурета и бросился к лестнице, луч его маленького фонарика отражался от стен. Через минуту он вернулся. Мика и Амелия, как могли, очистили и перевязали рану Селесты.

Габриэль заставил себя отвести взгляд от ее ноги. Гнев пробежал по нему, как электрический ток. Он поймал взгляд Сайласа и опустил подбородок, взглянув на Хорна.

Сайлас понял, что Габриэль хочет. Он достал пистолет, снял его с предохранителя и бесшумно шагнул за спину Хорна. На всякий случай.

Как только она проглотила несколько таблеток аспирина, Джерико заговорил низким, холодным голосом, глядя на нее твердыми, как обсидиан, глазами.

— Расскажи, что именно произошло.

Селеста расправила плечи. Исчезла плаксивая, манерная милашка. Исчезла беспомощная, изнеженная особа. Она была свирепой, все ее тело вибрировало от ярости.

— Мы бежали под дождем. Мы заблудились и не знали, как добраться до места ночью. Мы решили продержаться до утра. Зашли в пиццерию, которая не была заколочена, но в ней обитали крысы.

Она сделала паузу, тяжело вздохнув при воспоминании.

— Мы попытались выбраться через черный ход — там был переулок, но этих грязных крыс собралось слишком много. Хорн споткнулся, и я остановилась, чтобы ему помочь. Я рисковала жизнью, чтобы помочь ему. Я протянула руку и схватила его, поднимая на ноги. Когда я попыталась отпустить руку, он схватил меня сильнее, вытащил нож и порезал мою ногу. Я вывернулась в последнюю секунду, поэтому удар оказался не таким глубоким, как он хотел. Но этого вполне хватило.

— Крысы учуяли запах моей крови и бросились за мной, а не за ним. Он сбежал через переулок и оставил меня умирать.

— Я всегда знал, что ты никчемный ублюдок. — Сайлас приставил дуло пистолета к голове Хорна. — Мне нажать на курок?

— Подождите минутку! — воскликнул Хорн. Он умоляюще посмотрел на Джерико. — Все было не так…

Уиллоу, казалось, готова была врезать Хорну по лицу.

— Заткнись хоть раз!

Джерико поднял руку.

— Как тебе удалось сбежать?

— Крысы преследовали меня, кусали за лодыжки, впивались в голени. — Она бросила на Уиллоу благодарный взгляд. — Толстые сапоги защитили меня. Но зубы у этих тварей острые. Они прогрызли их до половины за несколько секунд.

Все взгляды устремились на порванные сапоги Селесты, кожа которых испещряли десятки мелких укусов. У Габриэля свело желудок, хотя он уже видел сапоги. Они были прогрызены больше чем наполовину. Селесте повезло. Очень, очень повезло.

— Кровь лилась отовсюду, но я ее почти не чувствовала. Не тогда. Я забралась на прилавок и заколола нескольких мохнатых гадов кухонным ножом. Рядом с холодильником стояла высокая, прочная металлическая полка. Я заметила, что потолок выложен плиткой, поэтому забралась на полку, отодвинула одну из плиток и залезла под потолок. Я просидела там всю ночь, стараясь не потерять сознание. Все, о чем я могла думать, — что не могу умереть после содеянного Хорном. Я решительно отказывалась.

Ее глаза блестели в тусклом свете, зубы оскалились.

— Среди ночи стая собак забрела к мусорным контейнерам. Задняя дверь была открыта, и крысы… они напали на собак, набросились на них, как… это было ужасно. Собаки могли бы просто убежать, но они остались, чтобы сражаться… После этого крысы разбежались, чтобы найти более интересную добычу, я думаю. Я не знала, что делать. Боялась спуститься и не смела выйти на улицу, ковыляя на израненной, кровоточащей ноге.

— Я бы не справилась. Я знала это. Но и просто так умирать не собиралась. Я уже подумывала предпринять попытку, будь прокляты крысы и Поджигатели. И тут услышала шум. Я решила, что это один из тех сумасшедших придурков, которые на нас напали. — Она с досадой посмотрела на Габриэля.

Габриэль скривился при воспоминании.

— Она свалилась с потолка, вопя, как воин-камикадзе. И чуть не изрезала меня своим ножом.

Хорн поведал как можно больше правды, как это делают все искусные лжецы. Габриэль искал в городе пиццерию, которую описал Хорн, старался держаться в тени, переходить из здания в здание, где только можно, чтобы не оставлять следов, менял и удваивал свои передвижения, когда приходилось выходить на улицу, делал все возможное, чтобы двигаться бесшумно и незаметно.

Он наблюдал, как еще две группы Поджигателей сваливали и сжигали тела, помечая здания зловещим крестом, заключенным в круг. Некоторые здания они оставляли в покое, не считая граффити, другие поджигали. Они ехали в бронированных грузовиках по узким дорожкам, проложенным ими в боковых улочках, кричали и смеялись, у каждого из них было мощное импульсное оружие.

Габриэль держался от них так далеко, как только мог. Он уничтожил десятки крыс, но не полчища. В небольшом количестве он быстро расправлялся с ними с помощью импульсного жезла. Он отбился от трех бродячих собак, двух зараженных и одной нет.

Неинфицированный бродяга умирал от голода, его ребра проступали сквозь свалявшийся коричневый мех. Габриэль открыл несколько банок с готовой говядиной и разбросал мясо на заснеженной земле. Пес набросился на еду и сожрал ее в считанные секунды.

Габриэль оставил его в живых, чувствуя странное родство с этим животным, пытавшимся выжить в диком городе, одиноким и преследуемым врагами, но не побежденным.

Он нашел туши еще четырех собак у мусорного контейнера в переулке, когда спустились сумерки, а вместе с ними и леденящий душу холод. Дыхание паром вырывалось из-под маски. На земле была кровь, брызги, полосы и сотни крошечных отпечатков когтей.

Габриэль двинулся к погруженной в полумрак промышленной кухне ресторана, ужас сковал его нутро, он стиснул челюсти, сжимая в кулаке импульсный стержень.

Он так испугался, когда Селеста набросилась на него, свалившись с потолка, как какое-то безумное ночное создание, что едва не убил ее. Эту часть он оставил за кадром.

Она дрожала, была напугана и находилась в полубезумном состоянии, но была готова бороться, чтобы сохранить себе жизнь. Габриэль пересмотрел свое мнение о ней за те часы, что они плутали по городу в темноте, пробираясь сквозь снег, дрожа от холода и боли, отчаянно пытаясь укрыться от смертоносных тварей, охотившихся за ними.

— Вам обоим повезло, что вы остались живы, — сказал Джерико.

— Селеста выжила не благодаря Хорну, — прорычал Габриэль, его ярость вернулась с новой силой. — Теперь вопрос только в том, что с ним делать.

Уиллоу сцепила руки на бедрах.

— Разве не Хорн хотел изгнать Сайласа и отправить его на мороз, чтобы он выживал сам?

— Это был несчастный случай, уверяю вас, — пискнул Хорн. Его лицо было бледным, как кость, а выражение — затравленным. — Если вы только…

— Заткнись, черт возьми! — Габриэль вышел из себя. Он бросился вперед и схватил Хорна за тощую шею, подняв его с пола. Хорн отчаянно брыкался, нанося удары. Белки его глаз мерцали в тени.

Габриэль даже не почувствовал ударов. В нем пульсировал праведный гнев.

— Ты должен умереть за это!

— Габриэль! — закричал Мика. Он дернул его за руки, оттаскивая назад.

Краем глаза Габриэль заметил, как что-то шевельнулось. Полоска света в темноте снаружи.

Стекло разлетелось вдребезги. Что-то взорвалось. Дым заполнил воздух.

Габриэль крутанулся, бросив Хорна, как мешок с картошкой. Быстро выхватив пистолет, он стал судорожно искать угрозу.

Но было уже слишком поздно.

Первая пуля просвистела у него над ухом. Вторая нашла свою цель.

Габриэль в ужасе наблюдал за тем, как Финн пошатнулся. Его огромное тело падало как в замедленной съемке, с грохотом рухнув на пол.

Глава 21

Уиллоу

Уиллоу ничего не видела. Она едва могла дышать. Сердце бешено колотилось в груди. Запястья горели от электрических наручников, грубо сковывавших ее руки. Ткань черного мешка, закрывавшего лицо, неприятно прижималась к ноздрям и приоткрытому рту при каждом вздохе.

Она то и дело неловко спотыкалась, ее толкали вперед, как животное, тыкая чем-то острым в спину. Уиллоу не понимала, где находится и куда идет. Лишь смутно ощущала открытое пространство, а потом накатила клаустрофобия, когда она оказалась зажатой в тесном помещении. Почувствовав движение, она резко дернулась, и ее тело столкнулось с остальными. Они находились в кузове какого-то фургона или грузовика.

Попытки поговорить шепотом прервались после нескольких резких ударов по плечам. Судя по стонам, которые Уиллоу услышала, с остальными поступили так же.

Чье-то плечо ударилось о ее плечо. С другой стороны она почувствовала колени, чье-то бедро, прижатое к ее собственному. Но Уиллоу не знала, кто это был. Бенджи хныкал, но она не могла подойти к нему, не могла утешить или сказать, чтобы он был сильным.

Она едва могла успокоить себя. Где Финн? Он с ними? Живой? Все ли с ним в порядке? Дым мешал видеть, что-то похожее на слезоточивый газ жгло глаза и легкие, выбивая из колеи. Через несколько секунд после того, как Финн рухнул на пол, как поваленное дерево, на них набросилась дюжина вооруженных людей, сковывая им запястья и натягивая на лица мешки.

Поджигатели, должно быть, выследили Габриэля и Селесту по следам на снегу. Все они так сосредоточились на Селесте, что потеряли бдительность и ничего не замечали, пока Поджигатели приближались к ним, как гиены на охоте.

— Это все ужасное недоразумение! — закричал Хорн. — Вы не можете так поступить со мной…

— Заткнись, черт возьми, — прорычал глубокий голос.

Уиллоу рывком вытащили из машины. Кто-то толкал и пихал ее по неровной земле в большом, гулком пространстве. Спотыкаясь, она поднялась по нескольким лестницам. Один раз она упала, ушибив колени и едва не рухнув на пол лицом, но ей удалось восстановить равновесие.

Ее охватила паника. Страх и ужас когтями впились в ее горло, но вместе с тем в ней нарастал гнев. Они проделали слишком долгий путь, чтобы вот так погибнуть, схваченные и убитые обычными уличными бандитами. Уиллоу подергала наручники. По рукам пробежали болезненные разряды.

— На колени! — крикнул кто-то, толкая ее вниз.

Черный мешок сорвали с ее лица.

Она быстро моргала, глубоко вдыхая. Наконец в глазах прояснилось.

Уиллоу повернула голову, судорожно ища глазами Бенджи и Финна. Все они стояли на коленях в ряд. Все были там. Мика по одну сторону от нее, Бенджи рядом с ним. Амелия неподвижно стояла на коленях по другую сторону от Уиллоу. Потом Джерико, следом Финн.

Его огромные плечи были ссутулены, а смуглая кожа приобрела пепельный оттенок. Справа на груди и руке куртка была испачкана кровью. Насколько сильно он ранен? Она не могла сказать. Но Финн стоял на ногах. Он не закрывал глаза. Он был жив. Она могла бы заплакать от облегчения.

Остальные отделались синяками и ушибами — у Бенджи на лбу появилась большая желтоватая шишка, из-за которой ей захотелось выбить кому-нибудь зубы, — но в остальном они не пострадали. Пока что.

Уиллоу окинула взглядом зал, точнее, театр. Они стояли на коленях на большой сцене в огромном зрительном зале. В нем должно быть около пяти тысяч мест, расположенных кольцом на нескольких уровнях от сцены.

Зрительный зал поражал своим великолепием — роскошное переосмысление ближневосточной мечети в сочетании с древним замком. Она приподняла голову, чтобы взглянуть на парящий потолок, выкрашенный в потрясающий кобальтово-синий цвет и переливающийся тысячами мерцающих голозвезд. Широкие арки украшала витиеватая резьба с использованием сусального золота. С потолка свисали сложные фонари, похожие на вытянутые глобусы, разливавшие круги мягкого золотистого света.

Уиллоу моргнула, глядя на блики прожекторов, направленных на сцену. У Поджигателей есть электричество. Они не боялись его использовать, им плевать на тех, кто может его увидеть. Да и с чего бы? Они правили городом. Кого им бояться?

В поле ее зрения появилась огромная мохнатая фигура. Уиллоу вздрогнула от неожиданности.

Из оркестровой ямы выпрыгнул лев и зашагал по периметру сцены. Он был огромен, с рыжей гривой и янтарными глазами, которые смотрели на нее с большой царственной головы. Второй лев лежал рядом с одним из охранников, подергивая длинным хвостом.

Это были моды. Она видела это по их глазам — они смотрели на нее безучастно, без интереса и голода. Но на их лохматых шеях висели шоковые ошейники. Мод не требует шокового ошейника.

Но у нее не осталось времени на беспокойство о модифицированных львах. Кто-то прочистил горло.

Перед ней стояло полдюжины человек. Они были одеты в тактическое снаряжение и до зубов вооружены пистолетами и ножами. На шеях у всех виднелись татуировки в виде пылающих черепов. Еще четверо охранников наблюдали за ними с металлического подиума, расположенного высоко над сценой.

— Так, так, так. Только посмотрите, кто у нас тут. — Знакомый певучий голос вызвал дрожь ужаса в каждой клеточке ее тела. Сайкс, человек в черном плаще, стоял и смотрел на них, скрестив руки, его правая рука была в бинтах, а в левой он сжимал импульсный пистолет зловещего вида. — Мы все-таки поймали этих маленьких поросят. Всех. Каждого. До одного.

— Достаточно, Сайкс. — Вперед вышел еще один человек, сопровождаемый двумя охранниками. Он был такого же роста, как Финн, но страшно худой: впалые щеки, губы тонкие и бескровные, черные глаза — темные колодцы, всасывающие весь доступный свет.

— Меня зовут Тобиас Войя Моруга. — Он окинул их острым взглядом, глаза перебегали с лица на лицо. Его тело вибрировало от какого-то невидимого тока, ноги постоянно переступали, руки сгибались и разгибались.

В длинных тонких пальцах он держал серебряную зажигалку. Проходя вдоль шеренги заложников, он щелкал ею, то поджигая, то гася.

— Кто из вас, ублюдков, убил моего раненого, беззащитного сына?

Уиллоу затаила дыхание. Страх вонзился ей в живот, как ледоруб. На полсекунды она позволила себе поверить, что это просто ошибка, недоразумение, что им удастся выйти сухими из воды. Но откуда-то эти люди знали, кто они такие и что сделали.

— О, черт, — прошептала она.

Одна из «стражей» Моруги уперла приклад своего пистолета в подбородок Уиллоу и заставила ее поднять голову.

— Ты хочешь что-то сказать?

Эта Поджигательница была молода, может быть, всего на несколько лет старше Уиллоу. Индианка с бархатно-коричневой кожей. Ее волосы были выбриты до черепа с обеих сторон, а на макушке красовался узел фиолетовых косичек, которые густыми волнистыми прядями спускались по спине.

Стройная, но мускулистая, она щеголяла в черной облегающей одежде, к бедру пристегнут нож, на бедре — еще одни ножны, а в кобуре — пистолет. Она сжимала сигару между зубами. К потолку устремилась струйка сладковатого белого дыма.

— Что язык проглотила?

— Нет, — ответила Уиллоу, стараясь унять дрожь в голосе. Она не хотела ничего показывать этим людям. Она не даст им насладиться своим страхом.

— Значит, вот как все будет. — Моруга хмыкнул. Он подпрыгнул на пятках, злобно ухмыляясь. — Прискорбно. Как бы нам подтолкнуть вас к сотрудничеству?

— Дайте мне выпотрошить одного, — хмыкнул Сайкс. — Это заставит их говорить.

Моруга поднял руку.

— Еще не время. Есть идеи, Клео?

Девушка улыбнулась Уиллоу, и кожа на левой стороне ее лица сморщилась. Она повернула голову, полностью обнажив ожог, идущий от левого глаза по щеке и челюсти к шее — блестящий,беспорядочный рельеф рубцовой ткани.

Уиллоу сдержала вздох.

Улыбка Клео стала шире. Ее зубы выглядели так, будто их подпилили напильником, превратив в клыки. Но нет, это всего лишь испуганное, гиперактивное воображение Уиллоу.

— Видишь что-то интересное?

Уиллоу хотелось проклясть ее, выцарапать глаза, а потом задушить за насилие над Финном, за ужас, который пронесся по позвоночнику и заледенил внутренности. Она облизнула губы и посмотрела на Мику, который стоял на коленях рядом с ней. Он лишь слегка покачал головой. «Не провоцируй их, — предупреждал его взгляд. — Будь умнее».

Уиллоу стиснула зубы. Он прав. Они должны действовать умно. Она должна соображать и контролировать ситуацию. Ради Бенджи. Ради Финна. Ради них всех.

— Нет, ничего. Мне очень жаль. Пожалуйста, просто отпустите нас. Мы хорошие люди. Мы никому не причиним вреда.

Глаза Клео яростно сверкнули.

— О, это та часть, где ты думаешь, что раз я девочка, то во мне есть какое-то крошечное нежное местечко, до которого ты можешь дотянуться, какая-то жемчужина сочувствия или сострадания?

Уиллоу понятия не имела, как ответить. В этом вопросе повсюду таились ловушки и подводные камни.

— Ну, я…

— Считаешь, что я проявлю к тебе милосердие? Девочка к девочке?

Взгляд Уиллоу бешено метался от Клео к Сайксу и Моруге, который возился с зажигалкой, наблюдая за происходящим, и зловещая улыбка кривила его губы. Как будто Клео устраивала шоу для его удовольствия, и он наслаждался каждой секундой.

Все делалось по сценарию. Им абсолютно наплевать, что именно Уиллоу скажет, но она все равно произносила слова, и в ее голосе сквозила отчаянная тщетность.

— Да… мы будем очень благодарны.

Клео нахмурила брови, на ее лице появилось выражение озабоченного сочувствия. Из-за шрама от ожога одна бровь поднялась выше другой. Но пустые глаза выдавали ее.

— Мы просто хотим безопасно пройти через город, — отчаянно продолжила Уиллоу.

Клео затянулась сигарой и медленно выдохнула дым прямо в лицо Уиллоу.

— Правда? Почему?

Уиллоу закашлялась и откинулась назад, отвернув лицо в сторону.

— Мы не ищем проблем.

— Может, вы и не искали, но нашли их в избытке.

— У нас нет всей ночи, — заявил Сайкс своим тревожно-музыкальным голосом. Он потер забинтованную руку и уставился на Габриэля. — Мы тратим время на разговоры, когда могли бы уже убивать.

Взгляд Клео стал холодным, диким. Без предупреждения она ударила рукояткой пистолета в живот Уиллоу.

Спазмы боли пронеслись по ее телу. Из глаз потекли слезы. В голове вспыхнула слепящая белизна. Все вокруг стало расплывчатым и тусклым, словно она очутилась под водой.

— Не трогай ее! — закричал Финн.

Уиллоу смотрела мутными глазами, как Клео проходит вдоль ряда. Она остановилась перед Финном, подняла пистолет и ударила его по голове. Он со стоном повалился набок.

Уиллоу вскрикнула. Он уже ранен. Сколько еще он может выдержать? Кислота обжигала горло, бурлила в желудке. Она изо всех сил старалась не заблевать всю сцену.

— Я могу заниматься этим весь день, — невозмутимо объявила Клео. — Кто следующий?

Уиллоу удалось поднять голову, борясь с болью и головокружением. Если эта психопатка и собиралась кого-то доставать, то пусть это будет она. Не Финн. Не Бенджи.

— Оставь нас в покое, сумасшедшая сука.

Клео стряхивала пепел с сигары, проходя через сцену к Уиллоу. Она наклонилась к ней вплотную, всего в нескольких дюймах от лица.

— Вот кто умничает. Ты должна знать. Когда. Прекратить. Говорить.

Она схватила одной рукой волосы Уиллоу и медленно поднесла горящий конец сигары на расстояние дюйма от ее правого глаза. И без того затуманенное зрение заполнилось горящим кругом пепла и дыма. Уиллоу попыталась откинуть голову назад, но хватка Клео была железной.

— Хочешь узнать, каково это — гореть? — прошипела Клео. — Любопытство сгубило кошку. Что оно сделает с тобой?

— Не делай ей больно, пожалуйста, — захныкал Бенджи.

— Ты не должна этого делать! — Паника наполнила голос Мики.

— Я уверен, мы можем цивилизованно обсудить… — начал Хорн.

— Закройте рты! — велел Моруга. — Я наслаждаюсь зрелищем.

Жар от сигары обжег глазное яблоко и ресницы Уиллоу. Паника затрепетала в груди. Ей хотелось закрыть глаза, отгородиться от всего этого, но она не могла. Не хотела. Она не позволит Бенджи увидеть, как падает духом.

— Иди к черту, — прошипела Уиллоу.

Моруга улыбнулся с легким весельем, словно подшучивая над маленьким ребенком.

— О, думаю, мы уже там, милая.

В ее груди вспыхнули гнев, паника и ненависть. Вот тебе и дипломатия. Уиллоу отпрянула назад и плюнула Клео в лицо.

— Это за то, что ты ударила Финна.

Клео тяжело рассмеялась. Она вытерла плевок со щеки тыльной стороной ладони.

— Ты еще пожалеешь об этом.

Клео провела сигарой вдоль щеки Уиллоу, так близко, что она почувствовала жар. Пепел посыпался ей на плечо. Уиллоу застыла. Напряжение стало невыносимым. «Просто сделай это уже».

Клео откинула голову Уиллоу вправо, обнажив горло, и приставила зажженный конец сигары к ее шее.

Боль пронзила ее плоть. Уиллоу прикусила язык, чтобы не закричать. Но ничего не смогла поделать. С ее губ сорвался слабый стон. По краям сознания мелькала чернота. Она не хотела отключаться.

Клео отпустила ее голову и встала, медленно затягиваясь сигарой.

Уиллоу смотрела на нее, горячие предательские слезы текли по щекам, зубы сжимались от боли. Казалось, Клео прожгла дыру в ее коже, пронзив мышцы, сухожилия и вены, опалив самый центр ее души.

— Расстегни наручники и борись со мной, — прорычала Уиллоу. — Посмотрим, насколько ты сильная и смелая. Только трус нападает на людей, которые не могут себя защитить.

Глаза Клео вспыхнули, но она ничего не сказала.

— Тобиас, — негромко произнес Сайкс. Его левая рука свободно висела на боку, пистолет нетерпеливо постукивал о бедро. — Я могу позаботиться об этом. Позвольте мне…

— Кто-нибудь еще желает высказаться, прежде чем мы продолжим? — Моруга говорил почти весело. Его исхудалое тело дрожало, словно в нем бурлило какое-то внутреннее напряжение, точно пружина, готовая вот-вот разжаться.

По другую сторону от Мики выпрямился Хорн. Его губа была рассечена, под левым глазом расплывался желтоватый синяк.

— Я хочу сказать.

— А-а, опять ты, — проворчал Моруга, встав перед ним, и его тонкие руки дернулись в сторону.

Мысли приходили медленно и неуверенно. Из-за боли все вокруг путалось и не поддавалось пониманию. Что он имел в виду, говоря «опять ты»?

— Отпустите этого человека, — приказал Моруга.

Клео расстегнула наручники Хорна и рывком подняла его на ноги. Хорн вздохнул и потер запястья.

— Никогда в жизни со мной не обращались столь недостойным образом.

Один из львов зевнул. Моруга щелкал зажигалкой, то включая, то выключая ее. Его губа дернулась.

— Мои извинения. Когда на вас надели мешки, мы не понимали, кто есть кто.

Ужас и смятение сковали внутренности Уиллоу, и от этого ощущения она едва не захлебнулась рвотными массами. Снова накатила волна головокружения. Что происходит? Что делает Хорн?

— Они все? — спросил Моруга.

— Да, конечно. — Хорн качнул головой, его светлые волосы упали на глаза. — Все так, как я вам и говорил. Я выполнил свою часть сделки.

Сайлас разразился целым потоком проклятий.

Уиллоу резко подняла голову. Гневная вспышка испепелила туман.

— Что ты наделал, придурок?

Взгляд Хорна метнулся к ней, затем переместился в сторону.

— Уверен, на моем месте ты поступила бы так же.

Он достал что-то из кармана и протянул Моруге. Устройство светилось слабым, пульсирующим голубым светом. Маячок слежения.

В голове забегали мысли, собирая все кусочки воедино. Хорн использовал маячок, чтобы раскрыть их убежище в офисном здании.

В огнестрельном ранении Финна виноват Хорн. В их поимке виноват Хорн.

Но как он вообще получил маячок? Осознание обрушилось на нее, вонзившись в мозг, как острие ледоруба.

— В ту ночь ты заблудился — после того, как оставил Селесту умирать. Поджигатели нашли тебя. Ты предал нас.

— Я заключил сделку. — Он презрительно фыркнул и поднял подбородок. Его глаза вспыхнули праведным негодованием. — Каждый из вас готов на все, чтобы выжить, — вы сражаетесь, даже убиваете. Вы не имеете права осуждать меня за то, что я делаю все то же самое.

— Это даже близко не одно и то же! — воскликнула Уиллоу. Хорн был эгоистичным, высокомерным ублюдком. Это знали все. Но даже она не думала, что он опустится так низко. Что человек, с которым она спала, ела вместе, сражалась рядом и защищала, может скрывать под своей смазливой личиной такую мерзость.

Сайлас оскалился.

— Я убью тебя! Ты труп, слышишь?

— Тебе это с рук не сойдет, — прорычал Габриэль.

Лицо Хорна напряглось. Он повернулся к ним спиной и легко помахал рукой Моруге.

— Как уже сказал, я выполнил свою часть сделки. Это те, кто вам нужен. Они убили вашего сына.

Глава 22

Амелия

Амелия смотрела на Хорна с холодной, застывшей яростью. Им следовало знать, что Хорн скользкий и опасный, что он предаст, как только его жизнь окажется на волоске.

Внутри него сидело что-то гнилое, какой-то невидимый яд. Со временем он пробился наружу и проник в каждую его часть. Она должна была это увидеть. Она могла бы не допустить подобного.

— Расскажи мне все. — Моруга постучал зажигалкой по подбородку, подпрыгивая на пятках и дьявольски ухмыляясь. Он наслаждался происходящим. Для него все это было игрой. Спектаклем. Амелия моргнула, глядя на яркие огни сцены.

Хорн указал на Джерико.

— У него есть опыт работы в частной охране и спецподразделениях. — Он двинулся дальше, минуя Финна, Бенджи и Селесту.

Амелия стиснула зубы, когда он замешкался перед Сайласом, ожидая, что Хорн назовет убийцей ее брата. Но он этого не сделал. Вместо этого Хорн остановился перед Габриэлем.

— Этот — Новый Патриот.

Моруга поднял тонкие брови.

— Новый Патриот?

— Террорист. Враг государства. Член революционной группы, выпустившей биооружие…

— Да, я в курсе, — нетерпеливо отмахнулся Моруга.

Сайкс направил пистолет на Габриэля, его взгляд полыхнул гневом.

— Вы, нелюди, уничтожили мир.

— Я ничего такого не делал, — процедил Габриэль сквозь стиснутые зубы, мышцы на его челюсти напряглись.

— Мы держали его в плену, — пояснил Хорн, — пока Джерико не смягчился и не освободил его.

— Заткнись, мерзкий предатель! — прокричал Сайлас.

— Ш-ш-ш, — прошелестела Амелия. Она не сводила взгляда с Моруги, ужас наполнял каждую клеточку ее тела.

Моруга выглядел скучающим. Его острый взгляд обшаривал зал, пальцы подрагивали. От него исходила тугая, кипучая энергия, тьма, просящая выхода. Собственные люди Моруги боялись его. Они напрягались, когда он приближался к ним, их глаза устремлялись в пол. Все, кроме Клео.

Она отличалась от других. Гордо поднятая челюсть, свирепость в глазах. Поврежденная кожа на правой стороне лица не делала ее уродливой. Она выглядела опасной. И она спокойно смотрела на Моругу без страха и колебаний, прямо в его уродливое лицо.

Клео наслаждалась тем, как обжигает Уиллоу, питалась ее ужасом. Ей нравилось причинять боль, как и Моруге. Им обоим доставляло удовольствие сжигать, уничтожать. Они напоминали Амелии ее отца. Он тоже подпитывался страхом.

Моруга вздохнул, окинув взглядом стоящих в зале. Пышные атрибуты театра смотрелись аляповато: витражи, богато украшенные резные кресла в ложах и роскошные гобелены выглядели гротескно на фоне ужаса, разыгрывающегося на сцене. Моруга знал это. Для него это было частью удовольствия, частью игры.

— Что-нибудь еще?

— Вас заинтересует Амелия Блэк, — поспешно продолжил Хорн, пытаясь вернуть внимание Моруги. — Она была заражена, но выжила. Лекарство у нее в крови. Она будет очень ценна для Убежища.

Моруга присел перед ней на корточки. Он наклонил голову, изучая ее, как образец, своими черными, бездонными глазами. Глаза, как у угря из подводных пещер самого глубокого и темного моря. Хищные глаза. Как у Кейна.

— Неужели?

Всепоглощающий ужас сковал Амелию, высасывая дыхание, мысли, все, кроме страха. Она почувствовала, что погружается в черноту, в пустоту. Она вцепилась ногтями в спину, сосредоточившись на одном-единственном слове. Нет.

В знак протеста она задрала подбородок. Она боялась, ничего не могла с этим поделать, но не собиралась трусить перед ним. Она не позволит ему — или кому бы то ни было — сломать ее.

Через мгновение Моруга, казалось, потерял к ней интерес. Он раскинул свои длинные тонкие конечности, как какой-то гротескный богомол, и встал, отвернувшись от Амелии.

— Вы можете продать ее за хорошую цену, — заявил Хорн, его голос стал высоким, почти писклявым. — У меня есть опыт ведения переговоров, как у генерального директора…

— Заткнись, — огрызнулся Сайкс, прервав его. — Пора переходить к делу.

В одно мгновение дьявольская улыбка исчезла с лица Моруги. Теперь он выглядел просто как дьявол.

— Вы знаете, чем мы здесь занимаемся?

— Вы сжигаете Атланту, — дрожащим голосом сказала Селеста.

— Мы выжигаем инфекцию из Атланты. Это трудная работа. Вы знаете, сколько миллионов людей умерло здесь? В своих машинах, в домах, на работе и в увеселительных заведениях? Кто уберет все эти тела? Кто сделает этот великий город снова пригодным для жизни? — Он жестом указал на молчаливых охранников позади себя. — Мы. Если остальной мир хочет навесить на нас ярлык «Поджигатели», пусть так и будет. Немного страха никому не повредит.

Сайкс рассмеялся. Неприятный мелодичный звук эхом разнесся по залу театра. Он продолжал рассеянно поглаживать перевязанную руку и убийственно смотрел на Габриэля и Джерико, его бледные глаза излучали холод и убийственную опасность.

— Конечно, некоторые из нас любят огонь. — Моруга чиркнул зажигалкой и на мгновение уставился на пламя. В его черных глазах отразилось двойное сияние. — Огонь — это так… очищающе. Только огонь может избавить мир от заразы. Если полмира должно сгореть вместе с ним, значит, так тому и быть.

— Вы убивали людей, — дрожащим голосом проговорила Амелия.

Его глаза опасно сверкнули.

— Только тех, кто этого заслуживал. Банды, зараженные, отбросы. Мы расчищаем путь любыми средствами.

— Для чего?

Он сделал грандиозный размашистый жест обеими руками, как будто выступал перед полной аудиторией.

— Для восстановления общества. У Убежища есть планы на все это. — Он повернулся и нахмурился на охранника, стоявшего рядом со спящим львом. — Разбуди его!

Охранник был китайцем лет двадцати пяти, стройным, но жилистым, с резко очерченным лицом. Под пылающим черепом на его шее мерцающая зеленая татуировка в виде змеи шла от ключицы, огибала адамово яблоко и исчезала в волосах.

Он сунул правую руку в карман, а другой рукой подергал за серебряную цепочку льва. Лев вскочил на ноги, тряхнул гривой и зарычал.

Этот рев взорвал барабанные перепонки Амелии. Она ощутила вибрацию до самых костей. С ее губ сорвался придушенный крик. Но она стиснула зубы.

Это всего лишь мод. Моды не бывают жестокими. Они созданы генетически, чтобы быть послушными и ручными. Но этот лев не выглядел укрощенным. Казалось, он может проглотить ее целиком.

Лев зарычал, обнажив длинные острые зубы. И бросился на Амелию.

Сердце затрепетало в груди. Разум кричал ей, что нужно бежать, но она не могла сдвинуться с места. Каждый инстинкт, отточенный тысячелетиями выживания человека, подсказывал, что она — добыча, что хищник находится в нескольких секундах от того, чтобы загрызть ее до смерти самым ужасным и жутким способом, который только можно себе представить.

Охранник дернул за тонкую серебряную цепь льва. Зверь остановился менее чем в пяти футах от дрожащей Амелии. Он снова зарычал, тряхнул роскошной гривой и с низким рычанием опустился на задние лапы.

Амелия резко вдохнула, ее грудь тяжело поднималась. В зале, во всем театре, во всем мире не хватало кислорода. Эта тварь чуть не убила ее. Один ленивый взмах когтистой лапы вполне мог бы справиться с этой задачей. Еще одна дрожь прошла по ее телу.

— Впечатляет? — Глаза Моруги потемнели. На его лице появилось страдальческое выражение. Впервые за все время он стал совершенно неподвижен. — Мой сын назвал его Аполлоном. Мой сын, Гектор. Ему было тринадцать. Вы знали об этом? Я отправил его с Гаррисоном, моим самым верным солдатом, на первое задание. Он так и не вернулся. Представьте себе мою душевную боль. Вообразите, какое горе я испытываю. — Его челюсти сжались, язык заскользил по пересохшим губам. — Представьте мою ярость.

Амелия прикусила язык, почувствовав острый и металлический вкус страха как кровь. Этот человек без колебаний убьет Сайласа. Он без колебаний убьет любого из них. Она должна что-то сделать, должна хотя бы попытаться.

— Это был несчастный случай.

Моруга повернулся к ней.

— Случайностей не бывает. Не тогда, когда в дело вступают пули.

Она сглотнула.

— Это была ужасная ошибка. Пожалуйста…

— Хватит, — отрезала Клео. — Ты мне надоела. Хуже того, ты надоела ему.

Моруга протянул руку, его костлявые пальцы раздвинулись. Клео вложила в его ладонь свой пистолет и подмигнула Амелии.

Сердце Амелии ухнуло куда-то вниз. В воздухе повисло напряжение. Никто не смел пошевелиться. Никто не решался заговорить.

Моруга рассматривал пистолет, вертя его в руках. Он щелкнул предохранителем, затем убрал его, точно так же, как выключал зажигалку. Его глаза горели, словно два тлеющих уголька.

— Есть еще одна вещь, которую мне нужно знать. Одна важная деталь. Кто на самом деле нажал на курок? Кто из вас убийца?

Прежде чем кто-то успел заговорить, Джерико поднял голову. Его плечи были расправлены, спина напряжена. Темные глаза смотрели смело и бесстрашно.

— Я. Я убил твоего сына.

— Нет! — закричал Сайлас.

У Амелии не нашлось времени, чтобы отреагировать, подумать, выразить протест.

Искаженное, вытянутое лицо Моруги напоминало живой череп.

— Спасибо за честность.

Тобиас Войя Моруга выстрелил Джерико в голову.

Глава 23

Мика

Джерико опрокинулся вперед. Его тело ударилось о пол с ужасающим грохотом.

Мика уставился на него в беспомощности и ужасе.

Амелия закричала.

— Нет! — Черная дыра пробила туннель в его сердце. Джерико не мог быть мертв. Все не так должно было закончиться. За секунду. В одно мгновение. Он даже не успел осознать, что происходит, как все уже случилось.

Лицо Джерико было повернуто к Мике. По его лбу стекала струйка крови. Глаза оставались открытыми, но не видели. Рот раскрылся в изумленном удивлении.

Джерико. Человек, спасший его на «Гранд Вояджере». Человек, чья сила, навыки и быстрота мышления уберегли их всех. Он был суров и мрачен, жесток и неумолим. Но в то же время справедлив и самоотвержен, раз за разом он рисковал собой, чтобы защитить группу. Только благодаря Джерико они остались живы.

Теперь он убит.

Внутри Мики что-то оборвалось. Горе накатывало на него волнами. Он едва сдерживался. Он дернул за электрические наручники, отчаянно пытаясь освободиться, сделать хоть что-то, если даже уже слишком поздно. Болезненный разряд тока пронзил его руки. Наручники не поддались ни на миллиметр.

— У нас здесь свое правосудие, — заявил Моруга. — За ваше участие в убийстве моего сына я приговариваю вас всех к смерти.

Мика едва расслышал его за грохотом в ушах.

Джерико мертв. Скоро и они будут мертвы. Он был беспомощен. Он прикусил внутреннюю сторону щеки так сильно, что медная кровь залила ему рот.

Сайлас ругался, Финн и Селеста умоляли сохранить им жизнь, Бенджи всхлипывал. Рядом с ним тихо плакала Амелия, беззвучные слезы текли по ее щекам.

Мика был тем, кто верил, кто уповал на мир, Бога и доброту других людей. Но в этот момент вера покинула его. Он молился, лихорадочно шевеля губами, но его молитвы ударялись о роскошный кобальтово-синий потолок. Они рассыпались, не в силах пробиться сквозь тысячи мерцающих голозвезд, таких же запертых в этом месте, как и они сами.

Сайкс прижал дуло пистолета ко лбу Габриэля. Габриэль застыл, не шелохнувшись.

— Мы можем позаботиться об этом прямо сейчас.

Мика перестал дышать.

— Не оскверняй мой театр, — рявкнул Моруга, надвигаясь на Сайкса. — Выведи их назад. Поставь в ряд и расстреляй.

— С удовольствием, — отозвался Сайкс, его бледные глаза сверкали злобой. — Эти свиньи заслуживают хорошей порки.

Клео выпустила круг белого дыма.

— Тобиас, подожди.

Он повернулся к Клео, внимая каждому ее слову. Его губы растянулись в жуткой улыбке. Мика уставился на него, и ужас сковал его позвоночник. Им уже грозила неминуемая смерть, но в его мозгу, словно фейерверк, взрывались предупреждающие сигналы.

Ситуация становилась все хуже.

— Эти люди убили Гектора, — вкрадчиво сказала Клео. — Не просто кого-то. Твоего сына. — Она положила ладонь на его руку и понизила голос. Мика находился достаточно близко, чтобы слышать каждое слово. — Что делает со своими врагами король Поджигателей, принц огня?

Моруга проследил за ожогом на ее лице, проведя пальцами от бугристого лба к покрытым шрамами щекам и поврежденной ткани челюсти. Его черные глаза вспыхнули злобным восторгом.

— Ты, моя дорогая, великолепна.

Она бесстрастно пожала плечами и стряхнула пепел со своей сигары.

— Наказание должно соответствовать преступлению.

— Соберите дрова для костра, — приказал Моруга Сайксу одним движением руки. Все его тело было напряжено, от него исходила темная, смертоносная энергия. — И уберите их с глаз моих. Завтра они сгорят.

Воспоминания о пылающем пламени, обжигающем жаре и удушливом дыме пронзили разум Мики. Этого не могло быть. Это не может быть реальностью.

Мика захрипел. Слезы и слюна стекали с его подбородка.

— А что с девушкой? — мрачно спросила Клео, указывая на Амелию.

Моруга потер челюсть костлявой рукой.

— Если то, что они говорят о ней, правда… мы сохраним ей жизнь. Но пока бросим ее к остальным.

Хорн разгладил одежду и волосы, возвращая себе самообладание. Он громко прочистил горло.

— Я буду рад содействовать переговорам с Убежищем. — Его приятный, легкий тон звучал гротескно в одном помещении с обмякшим телом Джерико и друзьями, которых он только что предал, приговорив к сожжению на костре.

— А он? — Губы Клео скривились в открытом презрении, когда она ткнула большим пальцем в Хорна.

Моруга достал чистый белый носовой платок, отполировал пистолет, из которого убил Джерико, и передал его обратно Клео. Его внимание беспорядочно металось по залу, не задерживаясь на Хорне, когда он решал его судьбу.

— Мне все равно.

Он приподнялся на пятках, от него исходила опасная, нервная энергия, и зашагал вниз по короткой лестнице, расположенной в правом дальнем углу сцены. Сайкс и еще один охранник сопровождали Моругу, пока он пробирался по проходу мимо тысяч роскошных кресел к выходу из зрительного зала.

Клео повернулась к заложникам. Она сверкнула смертоносной улыбкой, словно желая убить их всех голыми руками.

— Ли Цзюнь, пожалуйста, надень на этого человека наручники и брось его к остальным, дожидаться своей участи.

Хорн покраснел.

— Мы же договорились!

Китайский охранник схватил Хорна за руки. Хорн безуспешно пытался вырваться, пока охранник надевал на него электронные наручники.

— Постойте, подождите минутку! — в отчаянии кричал он. — Я выполнил нашу часть сделки! Я сделал все, что вы просили!

Лев подошел к Хорну и жадно обнюхал его живот. В глубине его груди послышалось рычание. Хорн замер. На его промежности появилось темное пятно и растеклось по штанинам.

Может, Мика и должен был бы почувствовать удовлетворение от мысли, что хотя бы Хорн получит по заслугам, но нет. Ему стало плохо. Тошно от ужаса, страха и пронизывающего до костей горя.

Его мать всегда говорила, что у Бога есть план для каждого, цель для всего. Но где же тут эта цель?

Клео погладила льва по голове, хищная улыбка искривила ее губы. Она выпустила белый дым в лицо Хорну.

— Что толку от предателя? — ласково спросила она. — Если твои друзья не могут доверять тебе, то почему мы должны?

— Ты не можешь этого сделать! — закричал Хорн.

Клео проигнорировала его. Она подала сигнал охранникам, и те набросили мешки на головы заложников. Один из охранников грубо надвинул мешок на лицо Мики.

Он погрузился в темноту. Его подняли на ноги чьи-то сильные руки.

— Пожалуйста, не делайте этого с нами! Вы не хотите этого делать, — кричал он сквозь плотную ткань, ненавидя беспомощную мольбу в своем голосе, но все равно умоляя.

Мика почувствовал присутствие кого-то, стоящего перед ним, и ощутил тошнотворно-сладкий аромат сигарного дыма. Клео наклонилась к нему вплотную. Когда она заговорила, ее дыхание шевельнуло мешок на его ухе.

— Наслаждайся последним днем своей жизни.

***

— Дай мне его прикончить! — прорычал Сайлас. — Я вырву ему кишки голыми руками!

Мика схватил его за руку и изо всех сил удерживал. Сайлас был худым, но невероятно сильным. Его глаза горели диким огнем, а лицо исказилось от ярости.

Мика встал между Сайласом — между всеми — и Хорном, который забился в угол, сжимая руками голову, и рыдал, как жалкий трус.

Они теснились в одной комнатушке размером двадцать на двадцать. Стены были белыми. Пол и потолок тоже имели белый цвет. Никакой мебели, никаких кроватей, ничего. Только ослепительная белизна повсюду.

Трещина в форме прямоугольника очерчивала дверь на дальней стене. Крошечная, едва заметная камера, прикрепленная к потолку, безмолвно наблюдала за ними. Слив в противоположном от двери углу служил туалетом. Уединиться не представлялось возможным. Но Мика слишком оцепенел и был потрясен, чтобы беспокоиться.

Он понятия не имел, где они находятся. Их вели сквозь холод, тьму и снег, связанными и в черных мешках, держали по одному минут пять, тыкали в них пистолетами и электрошокерами, пока не заставили подняться по нескольким лестницам, пройти по длинному, гулкому коридору и войти в эту комнату.

Даже если бы они знали, где находятся, это не имело бы значения. Выхода нет. Невозможно выбраться. И некому прийти и спасти их.

— Пусти меня к нему! — кричал Сайлас. — Отцепись от меня!

Он бросился на Мику. От ярости его рука бестолково дернулась. Мика легко увернулся от удара.

— Прекрати это, Сайлас. — Амелия стояла в нескольких футах от него. Она дрожала, обхватив себя руками, ее бледное лицо было залито слезами. — Просто прекрати!

Мика взглянул на Габриэля в поисках помощи. Но его брат, казалось, и сам был готов присоединиться к Сайласу. Он метался по узкому пространству, как тигр в клетке, кулаки были сжаты, лицо потемнело от ярости, желваки пульсировали.

— Может, тебе стоит просто позволить Сайласу сделать это, — устало сказала Селеста. Она прислонилась к стене рядом с дверью, вытянув перед собой раненую ногу. Повязка на бедре окрасилась в красный цвет. Она ссутулилась, ее лицо посерело, между бровями пролегла тяжелая линия. — Что еще он должен сотворить, чтобы заслужить смерть?

— Какого черта ты его защищаешь? — возмутилась Уиллоу.

— Хорн заслужил кару. — Если кто и заслуживал смерти, так это Хорн. Джерико погиб из-за него. Из-за его предательства им всем грозила смерть. Он был жалким, никчемным трусом. Убийцей.

И все же. Его взгляд метнулся к Бенджи, который свернулся калачиком рядом с Финном, глядя на них ошеломленными, немигающими глазами. Финн привалился к стене, сжимая окровавленное плечо, и на его лице застыло страдальческое выражение.

Бенджи уже достаточно насмотрелся на насилие. Они все это пережили.

Мика прикусил внутреннюю сторону щеки. Резкая боль прояснила ему голову. Он заставил себя думать, успокоиться. Он не мог позволить им сделать то, о чем они потом пожалеют. «Будь хорошим. Будь храбрым».

Существовала самооборона. И месть. Разница между ними заключалась в качестве убийства.

— Но не здесь, — добавил он. — Не так.

— Отлично! — Уиллоу зарычала от досады, но схватила Сайласа за другую руку и помогла Мике отпихнуть его к стене. — Сайлас! Хватит!

Сайлас моргнул, словно выходя из оцепенения. Он уставился на Уиллоу, ошеломленный до неподвижности.

— Послушай Мику, — попросила она мягче. — Пожалуйста.

Жесткость исчезла с его лица.

— Они убили его, — прошептал Сайлас. Внезапно он стал выглядеть намного моложе своих лет, молодым, уязвимым и с разбитым сердцем. — Они убили Джерико.

— Я знаю, — выдохнула Уиллоу, ее лицо исказилось. Она покачала головой, ее волосы упали с шеи, обнажив красную точку от ожога сигары. — Я знаю.

Сердце Мики заколотилось. Волны беспомощности обрушились на него. Что он мог сделать? Он ничего не мог предпринять, чтобы исправить ситуацию. Неужели после всего, за что они боролись, сражались и страдали, все должно закончиться вот так? Предательством, ненавистью и смертью?

Сайлас вырвался из их хватки. Со злобным рычанием он развернулся и ударил кулаком в стену. Он бил кулаками снова и снова, рыча, чертыхаясь и шипя от боли. Костяшки его пальцев треснули. Кровь брызнула во все стороны.

— Сайлас! Остановись! — Мика снова попытался схватить его.

Уиллоу перехватила его руку.

— Он должен это сделать, — жестко сказала она.

— Но…

— Пусть он продолжает, — поддержала Амелия, хотя и вздрагивала от каждого удара кулаков Сайласа о стену.

Наконец Мика кивнул. Он ничего не понимал, но Амелия и Уиллоу, похоже, были в курсе. Они оба знали Сайласа лучше, чем он сам. Для него этого вполне достаточно.

Он отступил от Сайласа, который бил по стене так, будто мог разрушить ее, будто мог уничтожить свое горе, страх и панику, если бы только ударил достаточно сильно.

В дальнем углу Тайлер Хорн выпрямился. Он вытер мокрое лицо и пригладил волосы, укладывая их на место. Он прочистил горло.

— Я ценю это, Мика. Уверен, как только я улажу это недоразумение, обязательно поговорю с Тобиасом от твоего имени и…

— Заткнись! — закричала Уиллоу, набрасываясь на него. — Заткнись! Заткнись!

— Я сделал это не для тебя. — Голос Мики дрожал. — Ты предал нас.

— Ничего личного, — проскулил Хорн.

— Джерико мертв из-за тебя, — отчеканила Амелия. — Мы умрем из-за тебя.

Хорн сузил глаза, внезапно возмутившись.

— Ничего бы этого не случилось, если бы вы изгнали Сайласа, как я вам говорил. Но никто из вас не послушал меня. И никогда не слушал.

— Хватит! — прорычал Габриэль. Его трясло, челюсти были сжаты, темные глаза пылали. Он пронесся мимо Мики, схватил Хорна и поднял его на ноги.

Хорн болтался, безуспешно пинаясь о голени Габриэля, и отчаянно хватался руками за крупные руки Габриэля.

— Помогите мне!

— Габриэль… — предупредил Мика.

— Я разберусь. — Габриэль оглянулся на него, их глаза встретились. — Доверься мне.

Он был зол, но его ярость обуздана. Габриэль контролировал себя. И он ждал разрешения Мики. Ему требовалось одобрение Мики. Он не собирался убивать Хорна; Мика видел это по его глазам.

Мика не был убийцей, но он и не святой. В его груди пылал праведный гнев. Небольшое справедливое наказание не станет худшим решением. Помедлив, он кивнул.

Габриэль уронил Хорна. Тот привалился к стене, бессильно одергивая помятую куртку с разорванным воротником, невозмутимый и раздраженный.

— Ты, дикое чудовище, я всегда знал, что освобождать тебя было ошибкой…

Габриэль ударил его кулаком в лицо, разбив нос. Всего один удар. Но этого хватило.

Голова Хорна ударилась о стену. Его глаза закатились. Он без звука рухнул на пол, потеряв сознание. Кровь струилась из его искривленного носа и затекала в полуоткрытый рот.

Габриэль с отвращением отвернулся, потирая ушибленные костяшки пальцев.

— Наконец-то, — пробормотала Селеста.

— Этот мудак заслуживает гораздо худшего, — проворчала Уиллоу.

— Заслуживает, — подтвердил Мика, и к нему вернулась решимость. — И он это получит. Но не от нас. Мы не убийцы. И мы не позволим таким мерзавцам, как он, превратить нас в нелюдей.

— Ты прав, — согласился Габриэль, удивив его.

Даже Уиллоу кивнула.

— Ему повезло, что мы не такие, как он, мерзкие…

— Ло Ло, — с дрожью в голосе позвал Бенджи. — Что с мистером Финном?

Уиллоу бросилась к Финну и Бенджи. Она опустилась на колени и обняла брата. На мгновение прижалась лбом к его лбу. Затем повернулась к Финну.

— Как сильно он ранен?

— Он слышит тебя, вообще-то, — пробормотал Финн. — Он здесь.

— Финн, ты большой болван, — воскликнула Уиллоу. — Сильно болит?

— Более-менее… в порядке.

Она закатила глаза.

— Зачем я вообще спрашивала?

Мика присел рядом с ними, испытывая чувство вины. Им следовало сразу же заняться Финном, но нападение Сайласа на Хорна потребовало немедленного внимания.

— Давай проверим тебя.

Вместе с Уиллоу они осторожно стянули с Финна куртку, свитер и футболку. Финн втянул воздух. Его кожа была пепельной.

— Знаешь, есть более простые способы раздеть меня.

— Прекрати, — пробормотала Уиллоу, ее лицо покраснело.

— В следующий раз… — ухмыльнулся Финн, все еще умудряясь подмигивать, — только попроси меня.

— Не шевелись, — велел Мика.

Пуля пробила Финну верхнюю часть плеча. Рана представляла собой небольшую дырочку. Кровь текла по руке, но меньше, чем он ожидал.

Его спина и плечо внезапно заныли от фантомной боли. В памяти всплыли воспоминания: парк ховербордов в престижном районе, жестокая ухмылка хулигана, столкнувшего его с бетонного пандуса, мучительная боль, когда его правая лопатка была раздроблена до кости. Ему было двенадцать. Габриэль взял его на руки и нес двадцать восемь кварталов до дома.

Мика взглянул на Габриэля, который все еще вышагивал, морщась и потирая ушибленные костяшки пальцев. Габриэль защищал его тогда. Он защищал их и сейчас.

— Ой! — Финн вздрогнул под его руками, возвращая в реальность. Мика осторожно потянул Финна вперед и осмотрел его спину. — Выходного отверстия нет. Пуля все еще внутри тебя. Но, может, это и хорошо, пока что. Крови не так много. Пуля не задела крупные артерии.

Финн застонал.

— Так ты врач?

— Да, врач, — буркнула Уиллоу. — А теперь заткнись.

Амелия нависла над его плечом. Ее лицо было таким же бледным, как и окружающие их белые стены.

— Может, попробуем вытащить пулю?

— Мы только причиним еще больше вреда. — Мика оторвал полоски от самых чистых участков снятой с Финна футболки и протянул их Уиллоу. — Нам нужно продолжать давить на рану. Попробуем забинтовать, хорошо? Нужно прижать. Это может быть больно.

— Только не Уиллоу, — пробормотал Финн. — Она совсем не такая нежная, как… плюшевый медведь… или мягкое одеяло.

Мика опустился на пятки и озабоченно нахмурился.

— У него шок.

— Нет, он всегда такой. — Уиллоу обмотала ткань вокруг плеча Финна. — Перестань вести себя как ребенок, ты, большой тролль-переросток.

— Спасибо.

Уиллоу хмыкнула, осторожно расправляя ткань на Финне.

— Это был не комплимент.

— Ты не обидишься… если я приму его как комплимент?

— Тебе стоит поберечь силы и отдохнуть, — вмешался Мика. — Они тебе понадобятся позже. — Он снял свою куртку и накинул ее на грудь Финна. Нужно было согреть его. На самом деле Финну требовались антибиотики, больница и робот-хирург, но Мика ничего не мог с этим поделать.

Сайлас перестал бить кулаком по стене. Он повернулся лицом к ним, его руки безвольно повисли по бокам. Кровь капала с кончиков пальцев и попадала на белый пол.

— Он все равно умрет. Мы все умрем, так или иначе.

Уиллоу бросила на него грозный взгляд.

— Не очень-то помогает!

Бенджи начал плакать.

— Это правда, мистер Мика?

— Нет, — соврал Мика. — С Финном все будет хорошо.

— Темнее всего… перед рассветом, верно, сэр Бенджи? — Финну удалось улыбнуться Бенджи, даже сквозь стиснутые от боли зубы. — Мы — рыцари… запертые в подземелье драконьего логова. Все выглядит безнадежно… но мы найдем выход… если будем умны и храбры.

— Хорошо, — кивнул Бенджи, и его лицо немного просветлело.

Поморщившись, Финн осторожно прислонился к стене. Он откинул голову назад и закрыл глаза, его лицо вытянулось.

— К тому же… мы бывали в ситуациях и похуже.

— Правда? Когда? — пробормотала Уиллоу.

— Мне придется… пообщаться с тобой на эту тему.

Какая-то часть Мики хотела смеяться, безумно, вызывающе, сумасшедше. Другая часть его души жаждала сорваться и зарыдать. Он вспомнил слова Вирджинии Вульф: «Красота мира… имеет два края: один — смех, другой — страдание, разрывающие сердце на части». Это чистая правда. Он чувствовал себя так, словно расколот на части по самому центру. Эта жизнь была суровой и трагичной, но она вместе с тем оставалась прекрасной, и он любил ее. Несмотря ни на что, Мика любил жизнь.

Он не хотел умирать. Он не хотел, чтобы кто-то из них умер. Но даже если это случится, даже если эти темные, мучительные часы станут последними, которые он проведет на этой земле, оно того стоило. Они того стоили — его друзья, эти люди, о которых он заботился и любил.

Габриэль положил руку на плечо Мики. Это было первое их прикосновение со времен «Гранд Вояджера».

Мика не вздрогнул и не оттолкнул его. Он не знал, что должен или не должен чувствовать. Во всем его теле бурлили страх и горе, паника и ужас. Но это был его брат. Габриэль.

— Я здесь, — просто сказал Габриэль.

Слезы застилали Мике глаза.

— Я знаю.

— Не отказывайся от нас, брат.

Он чувствовал себя опустошенным. Неужели это конец? Неужели настал конец для всех них?

Но Мика не мог сдаться. Он не мог не верить, не любить, не надеяться.

— Я не буду.

Глава 24

Амелия

Тянулись часы ожидания. По ее ощущениям миновало уже несколько дней. Амелия не спала. Она не могла. Она не переставала дрожать. Обхватив себя руками, она пыталась согреться, не шевелиться, чтобы мозг не разлетелся на тысячи осколков.

Флуоресцентные лампы, встроенные в потолок, не выключались. Ослепительный свет жег ей глаза. Так проходил час за часом, и остальные наконец погрузились в изнуряющий, беспокойный сон. Все, кроме Амелии, Габриэля и Сайласа.

Амелия вытащила из-под рубашки браслет с шармом и сомкнула пальцы вокруг знакомой формы.

— Эй, — тихо позвала она. — Ты не спишь?

Сайлас хмыкнул. Он наконец-то перестал колотить кулаками по стене, успокоившись настолько, что смог развалиться рядом с Амелией. Его напряженное тело излучало горе, боль и ярость. На руках были синяки и кровь, плоть на костяшках пальцев содрана. Кровь запеклась на его щеке.

Он уставился в пустоту, опустив руки на колени. Она не знала, как достучаться до него. Брат казался чужаком.

— Может, поговорим?

— Ты уже говоришь.

— Мне жаль, Сайлас. Мне жаль Джерико. Я знаю, как много он для тебя значил. — Джерико погиб. Нельзя повернуть время вспять, чтобы сделать что-то по-другому, как-то изменить судьбу. Он был неотъемлемой частью ее жизни на протяжении шести лет. С ним она всегда чувствовала себя в безопасности.

Но сильнее всего по нему скорбел Сайлас. Амелия знала это. Джерико никогда не проявлял грубости или пренебрежения; он всегда держался уважительно, всегда защищал ее. Но он никогда не питал к ней такого интереса, как к Сайласу, взяв ее брата под свое крыло и обучив его всему, что знал об оружии, боях и войне. Джерико любил Сайласа так, какникогда не любил их настоящий отец.

— О чем ты сожалеешь? Не ты его убила.

— Так говорят люди, Сайлас. Я пытаюсь… пытаюсь помочь тебе.

— Ну, можешь не стараться. Мне не нужна твоя помощь.

Амелия очень любила брата, но он был так жесток, всегда пылал презрением и гневом. Большую часть времени она просто позволяла ему быть таким. Но теперь пропасть между ними стала огромной как каньон.

— Почему ты так упорно борешься со мной?

— Неужели ты не понимаешь? — Его голос звучал грубо и жестко, словно доносился откуда-то из глубины души. — Из-за меня он мертв. С таким же успехом я сам мог нажать на курок.

Ей показалось, что чья-то рука проникла в ее грудь и вырвала сердце.

— О, Сайлас…

— Я знаю, что сделал, — прорычал он. — Знаю, что все из-за меня, что мы умрем, что ты умрешь из-за меня.

Амелии хотелось коснуться его лица, заключить Сайласа в объятия и утешить, забрать его боль, горе и ненависть к себе. Но он никогда бы ей этого не позволил.

— Я не виню тебя за это, Сайлас. Ты принял решение в пылу момента. Я с ним не согласна, но ты не собирался стрелять в безоружного ребенка.

Сайлас заскулил, как раненый зверь.

— Ты не убивал хладнокровно. Это сделали эти люди. Эти люди виноваты в этом.

Он не ответил. Она и не ожидала. Он сжимал и разжимал кулаки на коленях. Его руки дрожали.

Амелия вдавила скрипку в ладонь так, что на коже остались вмятины. Она не могла оставить брата в таком состоянии, таким страдающим.

— Ты не один. Есть люди, которые заботятся о тебе и любят тебя. Я люблю тебя.

Он ничего не ответил.

— Джерико тоже любил тебя.

Ее слова отозвались молчанием.

Она пыталась придумать, что сказать, чтобы Сайлас заговорил. Он не мог держать все в себе. Это уничтожит его. Она должна найти способ достучаться до брата.

— Я рада, что у тебя был Джерико. Я знаю, что отец не отличался особой любовью. Особенно к тебе.

Сайлас вытер лицо тыльной стороной ладони, оставив свежую полоску крови на щеке и переносице.

— Он был мудаком мирового класса.

Старая, знакомая боль засела у нее внутри. Если она должна лишиться воспоминаний, то почему не может потерять эти? Долгие годы, когда она не соответствовала стандартам, постоянно стремилась к совершенству и терпела неудачу. Глубокий, раздирающий душу стыд, который Амелия испытывала каждый раз, когда Деклан Блэк смотрел на нее с презрением в глазах.

Отец заточил их обоих в позолоченную клетку стыда, гнева и страха. Неважно, как сильно они старались и насколько идеальными были, этого всегда оказывалось мало.

— Я не уверена, что он вообще нас любил.

Голос Сайласа пропитался горечью.

— Ну и черт с ним.

В другом конце комнаты Финн застонал, сменив положение, его лицо заострилось от боли. Уиллоу и Финн привалились к стене, Финн полулежал на боку, положив голову на плечо Уиллоу, Бенджи свернулся в клубок на их коленях, на него накинули куртку Финна.

Хорн прижался к стене в углу, без сознания или во сне. Мика и Селеста расстелили куртки под головами и растянулись рядом с Габриэлем, который сидел лицом к двери, сложив руки в кулаки на коленях. На лице застыло напряжение, мышцы на челюсти подергивались. Его глаза пылали яростью, но когда он встретил ее взгляд, они смягчились.

Ее желудок сжался. Она отвернулась.

Амелия уставилась на глубокие вмятины на подушечках пальцев. Она не могла сейчас думать о Габриэле, о том, что чувствует или не чувствует. Все это не имело значения, если завтра они все умрут.

— Мы не собираемся умирать здесь. Мы выберемся. Каким-то образом мы спасем маму. Мы вернем ее, а потом…

Сайлас фыркнул.

— И что потом? Даже если мы выживем, даже если она каким-то образом останется жива, ты думаешь, все превратится в радугу и единорогов? Это ничего не изменит. Не для меня.

Амелия растерянно посмотрела на брата.

— Что?

Его губы искривились в усмешке.

— Ты всегда была любимицей.

Осознание приходило медленно, как камень, тонущий в холодной темной воде.

— Ты говоришь не об отце.

Его молчание объяснило все.

Даже когда Амелия говорила, она знала. Холодный, тупой ужас накрыл ее.

— Ты имеешь в виду маму.

В ее голове прокручивались годы, сотни тысяч воспоминаний, часть из которых все еще оставалась туманной и неясной. Но она знала.

Все те моменты, когда они оба находились в комнате, но мать разговаривала только с ней. Как взгляд матери как бы скользил по нему, словно Сайлас — декоративный предмет мебели или служебный бот. Мать то и дело зачесывала назад ее волосы или нежно сжимала плечо, но никогда не прикасалась к Сайласу. Амелия не могла вспомнить ни одного объятия, рукопожатия или… чего-то еще.

Слова впились бритвой в горло. Она заставила себя их произнести.

— Ты думаешь… она не любит тебя.

Он сжал кулаки. Из ран на костяшках пальцев сочилась кровь.

— Она никогда не любила.

Правда. Амелия знала, что это так. Что же сделало их такими разными? Почему мать любила ее, а не Сайласа? Это не имело смысла…

И тут она поняла. Амелия не была биологическим ребенком Деклана Блэка. Им был Сайлас. Амелия была бледной, светловолосой и сдержанной. Она не обладала ни темной, кипучей энергией отца, ни его презрением, ни презрительностью, ни врожденной жестокостью.

Но Сайлас, да. Сайлас так походил на своего отца. У него было такое же худое, волчье лицо и острые серые глаза, как у Деклана Блэка. Он отличался холодностью, гордостью, презрением и мелочностью.

Ее мать не любила своего сына. Она не любила Сайласа, потому что Сайлас принадлежал Деклану Блэку. Мужчине, за которого она решила выйти замуж только для того, чтобы спасти Амелию. Человеку, который унижал и оскорблял ее своей жестокостью, тираническим контролем, словесным и эмоциональным насилием.

Ее мать ненавидела его. А поскольку она ненавидела отца, то ненавидела и сына.

— О, Сайлас!

— Неважно, — прошипел Сайлас сквозь стиснутые зубы. — Любовь — это слабость.

— Нет, это не так. — Она была его сестрой. Она должна была быть рядом с ним. Вместо этого Амелия позволяла ему защищать ее. Жертвовать ради нее. Терпеть гнев их отца ради нее. А она так мало дала ему взамен.

Она должна пробиться сквозь его защиту, любить его целиком и полностью и заботиться о нем так же, как он защищал ее. Ей казалось, что так и было, но теперь Амелия видела, что не справилась. Не в полной мере. Не так, как должна была.

— Любовь — это все, что имеет значение. Единственное, что имеет значение.

Он хмыкнул, его лицо закаменело.

Но она все еще видела боль, отражавшуюся в его глазах. Она знала его лучше, чем кто-либо другой.

— Пожалуйста, поговори со мной.

— Я только что разговаривал. — Сайлас отвернулся, погрузившись во враждебную, ожесточенную тишину.

Амелия схватила брата за руку.

Он вздрогнул, как будто она поставила на него клеймо. И попытался вырваться.

Раньше она всегда отпускала его. Он всю жизнь отталкивал других. Она, как никто другой, должна была сопротивляться. Она должна была увидеть, что находится прямо перед ней. Что у нее, по крайней мере, есть мать, которая ее любит.

У Амелии была мать, готовая на все ради нее. И Амелия сделала бы все для своей матери. У Сайласа был только Джерико, но это не то же самое. Это не могло быть тем же самым. Теперь Джерико мертв, и у Сайласа никого не осталось.

Нет. У него есть Амелия. У него осталась сестра.

— Я люблю тебя, — мягко сказала она. — Несмотря ни на что. — Возможно, слишком поздно. Она никогда не сможет компенсировать годы, которые они потеряли, или боль и одиночество, которые Сайлас пережил.

Они стояли перед лицом смерти. Перед лицом конца. И пока идут последние часы, она сделает то, что должна была сделать все эти годы.

Она схватила его за руку, скользкую и окровавленную, и прижала его к себе так сильно, как только могла. Амелия не отпускала брата.

Она не отпустит.

Глава 25

Габриэль

Красные и сухие глаза Габриэля горели. Его мышцы болели от многочасового напряжения и паники. Он понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор, как их бросили в этой комнате без еды и воды. По крайней мере, несколько часов.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз спал, но остальные нуждались в сне больше, чем он. Поэтому он не ложился, наблюдая и размышляя. Секунды, минуты и часы тикали, неумолимо приближая утро и казнь через огонь.

Габриэль не боялся собственной смерти. После «Гранд Вояджера» он жаждал избавиться от всепоглощающего стыда и ненависти к себе, от преследующих его кошмаров о девочке в ярко-желтом халате, ее крошечном теле, обмякшем в смерти, ее пустых глазах, вечно уличающих его в собственной виновности.

Надира дала ему причину жить, цель. Он сделал все, что мог, чтобы заслужить искупление, искупить вину за содеянное. Но этого мало. Возможно, ничего и никогда не будет достаточно.

Он не боялся смерти. Не своей. Ужас, душивший его горло, касался других людей в этой комнате, тех, кто был ему дорог больше всего на свете. Людей, которых он любил.

Мика и Амелия — в первую очередь и всегда, но Бенджи, Финн и Уиллоу тоже были ему дороги. Даже Селеста ему импонировала.

И Джерико тоже. Но теперь Джерико не стало. Если кто-то и должен их спасти, то это Габриэль.

Даже сейчас, когда все казалось таким безнадежным, он отказывался сдаваться. Мика не сдавался. Не сдалась бы и Надира, будь она здесь. Он сунул руку в карман и погладил голубую ткань, мягкую, как бархат, от его постоянных прикосновений.

Мика верил. Он верил, что у всего есть цель, как и их мать, которая всегда теребила свои католические четки. Если в жертве Надиры и существовала какая-то цель, то, возможно, она заключалась в том, чтобы Габриэль мог спасти их сейчас.

Если бы только он понял, как.

За дверью послышался шум. На гладкой белой двери появилось несколько новых трещин. Две вертикальные черные линии и две более длинные горизонтальные. Раздалось электронное шипение, и часть двери отодвинулась, открыв прямоугольник длиной примерно один фут и шириной два фута.

Клео, злобная индианка с бритой головой и фиолетовыми косами, стояла по другую сторону двери. Позади нее ждал один из Поджигателей — охранник, которого Клео называла Ли Цзюнь.

Клео направила винтовку в отверстие в двери. Ее белые зубы угрожающе сверкнули.

— Доброе утро, сучки.

Габриэль вскочил на ноги. Амелия и Мика поднялись медленнее, стирая сонливость с изможденных, убитых горем лиц. Остальные остались лежать на полу.

Она передернула затвор и нацелила оружие в грудь Габриэля.

— Гектор был хорошим парнем. Совсем не такой, как его отец. Как жаль, что вам пришлось его убить.

Габриэль не вздрогнул. Он не шелохнулся. Он стоял ближе всех к двери. Он мог удерживать ее внимание и принимать на себя удар ее гнева. Если она собиралась в кого-то стрелять, Габриэль позаботится о том, чтобы это был он.

Может быть, это счастливый случай — умереть быстро от пули, а не медленно, мучительно, сгорая в агонии неизвестно сколько времени. Но он не мог заставить себя стоять в стороне и смотреть, как умирает кто-то другой, кто ему дорог.

— Чего ты хочешь?

— Может, я не буду ждать до завтра. Может, я просто пристрелю вас всех сейчас.

— Так будет быстрее, — пробормотал Сайлас, растянувшись на полу.

Она подняла на него брови.

— Что случилось с твоими руками? На тебя напала стена?

Он злобно уставился на нее.

— При первой же возможности я вырежу твое сердце ржавой ложкой.

Клео усмехнулась.

— А я отрежу тебе яйца и подвешу их за уши.

Сайлас удивленно посмотрел на нее.

— Звучит неприятно. Осмелюсь предложить тебе попробовать.

Клео только закатила глаза.

— Теперь, когда знакомство закончено… — Дуло винтовки обвело комнату и остановилось на Уиллоу. — Может, я буду щедрой и просто убью одного из вас. Ты на меня плюнула.

Уиллоу вскочила на ноги.

— Ты меня подожгла!

— Ты заслужила это.

Уиллоу попыталась протиснуться мимо Габриэля.

— Подавись кактусом, тупица…

— Веди себя тихо, — прошипел он. И оттолкнул Уиллоу назад, удерживая за спиной. — Оставь ее в покое. Вместо этого убей меня.

Он сжал руки в кулаки, готовый к атаке. Как только внимание Клео отвлечется или охранники потеряют бдительность. Может быть, ему удастся просунуть руку в это отверстие и добраться до замка с другой стороны. Он сможет выхватить у нее винтовку и повернуть все вспять…

Клео изучала его. Ее острый взгляд медленно перемещался по комнате. Она повернула оружие и направила его на Амелию.

— Или, может быть… я убью ее.

Амелия испуганно задохнулась.

Сердце Габриэля заколотилось в груди. При нем Амелии никто не причинит вреда. Он отдал бы свою жизнь за нее в одно мгновение. Он шагнул к стволу, закрывая Клео обзор.

— Я сказал, возьми меня вместо нее.

— Ты хочешь умереть? — спросила она раздраженно. — Ты меня не интересуешь. Уйди с дороги.

— Она — будущее. Она — единственный шанс на надежду, который у нас есть.

Ее губы скривились в лукавой улыбке.

— И это единственная причина, по которой ты готов отдать свою жизнь за ее?

Габриэль поднял подбородок, стиснув челюсти.

— Она хороший человек. А я — нет.

Взгляд Клео снова обежал комнату, ее темные глаза охватили все за несколько ударов сердца.

— А ты… испытываешь к ней чувства.

Он колебался лишь долю секунды. Он не смотрел ни на Амелию, ни на брата, но чувствовал на себе их пристальные взгляды.

— Это не секрет.

— Мы теряем время, — раздался позади Клео голос Ли Цзюня.

С оружием, направленным ему в лицо, Габриэль забыл о присутствии охранника.

Клео вздохнула.

— А я так наслаждалась. — Ее глаза сузились. — Я собираюсь открыть эту дверь, и если кто-нибудь из вас попытается сделать какую-нибудь глупость, не сомневайтесь, я выстрелю ему в лицо.

— А еще, — добавил Ли Цзюнь, — со мной Аполлон. Если вы не хотите, чтобы лев оторвал вам голову, я бы ее послушал.

Габриэль и Мика обменялись шокированными взглядами. Зачем ей открывать дверь? Может, это какая-то уловка? Легкий способ убить их?

Эта Поджигательница наслаждалась чужой болью. Возможно, она просто хотела сидеть в первом ряду и смотреть, как они умирают — под дождем пуль или в зверских челюстях агрессивного льва.

Габриэль застыл в нерешительности. Должен ли он броситься на нее, как только распахнется дверь? Рискнуть всем, чтобы схватить Клео, и надеяться, что несколько его людей смогут выбраться, даже если кто-то из них погибнет?

— Габриэль, — предостерег его Мика. Сохраняй спокойствие. Сохраняй самообладание. Не действуй безрассудно.

Когда-то Габриэль поступал необдуманно. А теперь? Безрассудство может привести к смерти. Но может и спасти задницу.

Дверь полностью скрылась в правой части стены. Слева от него стояли Ли Цзюнь и лев, рядом с ними — тележка на воздушной подушке с большой холщовой сумкой. Прямо перед ним в ярко освещенном коридоре расположилась Клео. Она была одета в ту же темную, плотно облегающую одежду, на поясе рядом с большим охотничьим ножом висел импульсный жезл Джерико.

Габриэль отогнал мысли о Джерико. Сейчас на это нет времени.

Он бросился на Клео. Левой рукой схватил винтовку, отбросив ее в сторону и вверх, чтобы, если она нажмет на курок, пули безвредно пролетели над головами людей. Правой рукой он выхватил охотничий нож из ножен на ее поясе и приставил его к ее горлу.

— Попалась, — сказал он в нескольких дюймах от ее лица.

Она сверкнула загадочной улыбкой, правая сторона ее лица скривилась, а зубы обнажились как клыки.

— Ты хорош. Но недостаточно.

Габриэль почувствовал, как холодная сталь прижалась к верхней части его бедра: острое лезвие ножа, пристегнутого к ее ноге минуту назад, теперь упиралось в его бедренную артерию.

— Ты режешь меня, я режу тебя. Кто умрет первым?

— Неважно, — сказал он, — лишь бы они сбежали.

— Очень благородно. В отличие от твоего компаньона по преступлению, который сдал тебя, как только мы его схватили. Я даже не успела его помучить, что было очень обидно. А теперь опусти свой большой нож, как хороший мальчик, и мы сможем поговорить.

— С чего ты взяла, что нам есть о чем разговаривать? — Габриэль сильнее уперся лезвием в ее шею, заставляя поднять подбородок.

Клео сглотнула, но в ее темных глазах не отразилось страха.

— Если ты откажешься, мой человек освободит вон того царя зверей.

Габриэль бросил быстрый взгляд на животное. Зверь был огромен. Его ошейник сверкал, как голубая молния, сквозь рыжую гриву. Он тряхнул огромной головой и зарычал, от чего пол под его ногами задрожал.

Лев напрягся на тонкой серебряной цепи, желая попасть в белую комнату, желая сожрать Амелию, Мику, Бенджи и остальных.

Ли Цзюнь потянул за цепь.

— Сядь.

Невероятно, но лев сел. Он смотрел в комнату хищными золотыми глазами, готовый и ждущий.

— Он хорошо обучен, но голоден, — почти извиняясь, сказал Ли Цзюнь. — Моруга не кормил его с тех пор, как умер Гектор.

— Вот видишь, — невозмутимо продолжала Клео, — мой больше. Давай засунем наши члены обратно в штаны и попробуем еще раз.

— Иди к черту, — прошипел Сайлас, поднимаясь на ноги рядом с Амелией.

Клео вздохнула.

— Вот почему я ненавижу мужчин. Если бы вы заткнули свои пасти и послушали хоть секунду, могли бы чему-нибудь научиться.

— Опусти нож, Габриэль, — велел Мика. В его голосе не было ни вопроса, ни колебаний. Он говорил со спокойной властностью, и Габриэль повиновался. У него не было выбора. Он был в ее власти.

Габриэль убрал нож.

И вдруг понял, что не хочет умирать. Больше не хочет. Он был готов, но хотел жить, если бы у него появился выбор. Надира умерла за этот выбор. Габриэль не слишком верил в Бога, в которого верила его мать, но все равно вознес отчаянную молитву. Ему еще многое предстояло сделать.

Клео переместилась, ее лезвие скользнуло от его бедренной артерии к промежности.

Он напрягся, во рту пересохло. Неужели все это просто игра? Неужели она специально их мучает? Неужели она сейчас выпотрошит его, как свинью? Или еще хуже?

Она нахмурила брови, не давая ему пошевелиться. Габриэль не шелохнулся.

Клео сделала шаг назад и рассмеялась. Убрала клинок в ножны и потерла горло.

— Просто щекочу твои нервы, придурок.

Габриэль испустил долгий вздох, не желая, чтобы она видела, как его трясет.

— Какого черта тебе нужно? — Уиллоу нахмурилась, сцепив руки на бедрах. Финн стоял рядом, возвышаясь над ней, даже с одной рукой, сжимающей раненое плечо, и с искаженным от боли лицом. Бенджи спрятался за ними обоими.

— Я хочу… — Клео подняла винтовку и перекинула ее через плечо, — особняк с джакузи и пятью рабами-мужчинами, которые будут натирать мне ноги маслом каждый час каждого дня. Не потому, что люблю мужчин, а просто они будут ненавидеть свою работу, и это будет потрясающе.

Они все просто уставились на нее.

Клео вытерла грязь с поврежденной щеки тыльной стороной ладони.

— Я хочу спасти ваши недостойные задницы. Но если вы не перестанете стоять и таращиться, как идиоты, точно передумаю.

Глава 26

Уиллоу

Уиллоу ошеломленно уставилась на Клео. Она явно ослышалась. Шея все еще горела, желудок словно вывернули наизнанку, ребра жутко ныли. Должно быть, у нее галлюцинации.

— Почему мы должны доверять тебе, лицо со шрамом? — с усмешкой спросил Сайлас. — Ты просто издеваешься над нами.

Клео злобно усмехнулась.

— Если бы я издевалась над тобой, богач с серебряным членом, ты бы сразу это понял.

Сайлас хрипло рассмеялся.

Ухмылка Клео стала шире.

— Увы, сегодня мне некогда с тобой развлекаться. Может быть, завтра.

— Мы здесь, чтобы спасти вас, — заговорил Ли Цзюнь.

Уиллоу осторожно прикоснулась к ожогу на шее и поморщилась. Эта Клео точно социопатка. Поджигатели — жестокие убийцы. Должно быть, это какой-то подлый трюк.

— Почему? С какой стати вы помогаете нам, если еще несколько часов назад с удовольствием калечили и пытали?

Клео резко обернулась к Уиллоу.

— Ты и вправду такая тупая, какой кажешься? Ты должна благодарить меня.

Уиллоу зашипела, на мгновение потеряв способность связно излагать мысли.

— О чем ты говоришь? — спросил Мика.

— Сайкс хотел пустить вам пулю в лоб прямо там и тогда. — Клео наклонила голову, ее длинные фиолетовые косы рассыпались по правому плечу. — Или вы не обратили внимания на эту часть? Я — единственная причина, по которой вы до сих пор живы.

Ли Цзюнь взглянул на свой смартфлекс.

— Нам нужно идти.

— Мы никуда не пойдем, пока не получим ответов, — огрызнулась Уиллоу, наконец обретя голос. — Все это не имеет смысла.

Клео нетерпеливо вздохнула. Она произносила слова так, словно разговаривала с маленькими детьми или идиотами.

— На самом деле я не Поджигатель. Я — Новый Патриот. Я работаю на генерала Ривер, лидера выживших остатков отделения в Атланте, а теперь в Джорджии и на всем юго-востоке.

— Новый Патриот, — повторил Габриэль с удивлением, его глаза расширились.

Взгляд Клео метнулся к нему.

— Здесь что, эхо? Я так и сказала.

— Минуточку, Новый Патриот? — В груди Уиллоу разгорелась ярость. Это просто какой-то ужасный, извращенный кошмар, в котором прошлое смешалось с настоящим. Именно тогда, когда она думала, что хуже уже быть не может. — Вы террористы! Вы напали на «Гранд Вояджер». Вы убили мою семью! Вы создали вирус «Гидры»…

— Я прерву твою тираду прямо сейчас, — невозмутимо перебила ее Клео. — Первое. То, что произошло на «Гранд Вояджере», пошло не по плану. Второе. Наша секция не участвовала в этой конкретной миссии. Третье. «Новые Патриоты» не имеют никакого отношения к вирусу «Гидры». Думаю, ваш собственный Новый Патриот уже это прояснил.

— Ну, конечно, он так сказал, но…

— Это правда, — тихо подтвердила Амелия.

Все уставились на нее.

— Откуда ты можешь знать? — недоверчиво спросила Уиллоу.

— Я объясню позже, обещаю. «Новые Патриоты» — те, кто они есть. Но они не создавали вирус «Гидры». Они пытались его остановить.

— Но… — зашипела Уиллоу.

Мика коснулся ее плеча.

— Мы все тебе расскажем, но сейчас нам нужно выбираться отсюда. Мне это тоже не нравится, но у нас не так много вариантов.

Уиллоу стиснула зубы и кивнула. Мика прав. Если для того, чтобы выбраться из ада, нужно поставить на демона, то она сделает это.

— Если ты Новый Патриот, то что ты делаешь с Поджигателями? — спросила Амелия.

— К ним было легко проникнуть. Моруга неравнодушен к огню. Мое лицо словно создано для него. — Клео жестом показала на свои шрамы. — Со мной отправился Юань, наш научный чудак, который к тому же знает толк в оружии. Поджигатели работают по контракту с правительством внутри Убежища. Мы действуем под прикрытием уже три месяца. Честно говоря, кажется, что год. Но что может быть лучше для нас, чем прятаться у всех на виду?

— Прятаться больше не придется, — пробурчал Ли Цзюнь.

— Мы выходим из-под прикрытия ради вас, народ, — хмыкнула Клео. Ее взгляд устремился на Амелию. — Ради лекарства.

Уиллоу посмотрела на Бенджи. Она была эйт. Она должна сохранить брату жизнь, чего бы это ни стоило, чем бы это ни грозило. Однако поверить Клео все равно что прыгнуть со сковородки в огонь. Но выбора все равно нет. Либо они рискуют и отдают свои жизни в руки врага, либо остаются здесь и умирают.

Клео обходила их по кругу, как хищник, оценивая каждого. Ее глаза сузились, когда она изучила их.

— Пестрая компания. И довольно жалкая.

Сайлас оскалил зубы.

— Не настолько жалкая, чтобы я не мог сломать тебе шею со связанной за спиной рукой.

Уиллоу почувствовала нечто вроде извращенной гордости. Сайлас конечно засранец, но он все-таки их засранец. Она бы в любой день предпочла Сайласа этой девице.

— После этого пути назад не будет, — заявила Клео. — Лучше бы вы того стоили.

Уиллоу помрачнела.

— Стоим.

Она схватила Бенджи за руку, помогла ему подняться на ноги и вышла из их тюрьмы. Они оказались в длинном, широком коридоре с десятками дверей. Стены здесь были не такими ослепительными, но все равно белыми, а полы — приглушенно серыми.

Уиллоу заморгала от флуоресцентных ламп, так и не привыкнув к электричеству после всего этого времени. Все выглядело очень стерильно, как в больнице или лаборатории.

— Что это за место? — спросила она.

— Лаборатория исследований и разработок «Роделл Индастриз», — бодро ответила Клео. — У нее общий мост с отелем «Хаятт Ренессанс», он же штаб-квартира Поджигателей, а по соседству находится театр «Фокс», который Моруга почему-то очень любит. Та комната, в которой он вас держал, использовалась для какого-то эксперимента по сенсорной депривации. Это любимая тюремная камера Моруги.

Уиллоу замерла на месте. Клео была не единственным хищником в помещении. Один из огромных львов сидел всего в нескольких футах от нее, подергивая хвостом. Ростом он не уступал Бенджи и выглядел так странно, что воспринимался нереально, почти комично. Пока он не зевнул, продемонстрировав все свои длинные острые зубы.

Бенджи крепко сжал ее пальцы.

— Можно я его поглажу, Ло Ло?

— Ни за что. Эта тварь проглотит тебя одним махом.

— Вообще-то львы разрывают и пережевывают пищу на мелкие кусочки, прежде чем проглотить, — заметил Ли Цзюнь, склонившись над большим холщовым мешком, лежащим на тележке рядом с ним. — Хотя обычно они быстро убивают свою жертву, пережав глотку своими мощными челюстями…

Уиллоу покраснела.

— Спасибо, мы поняли.

Финн и Мика протиснулись мимо Аполлона, лица обоих побледнели. Сайлас выглядел так, будто его вот-вот стошнит. Лицо Амелии по цвету не отличалось от стен вокруг них. Только Селеста выглядела скорее любопытной, чем испуганной, возможно, из-за потери крови.

Юань подмигнул Бенджи.

— Вообще-то Аполлон безобидный.

Клео нахмурилась.

— Теперь мы выдаем все наши секреты?

Уиллоу настороженно посмотрела на них.

— Что это значит?

Юань указал на шоковый ошейник Аполлона, который потускнел до слабого голубого цвета.

— Львы — моды, но Моруга снабдил их электрическими ошейниками. Ток заставляет их злиться. Они рычат, ревут, выглядят свирепо, но не нападают. Моруга использует их для устрашения и запугивания.

— Это работает, — заметил Мика.

Селеста обошла Уиллоу и подошла ко льву.

— Что ты делаешь? — встревоженно спросила Уиллоу.

Селеста протянула ладонь к Аполлону.

— Я всегда любила кошек.

— Это не кошка, — проворчала Уиллоу.

Селеста проигнорировала ее.

— У моей мамы был модифицированный гепард по кличке Психо.

Уиллоу закатила глаза, но с полуудивлением, полуужасом наблюдала, как лев позволил Селесте погладить его по макушке между огромными ушами. Из глубины его горла вырвался урчащий звук. Лев тихонько замурлыкал.

Клео изогнула брови.

— По крайней мере, хоть один из вас ведет себя не как перепуганный ребенок.

— Я не ребенок. — Прежде чем она успела остановить его, Бенджи бросился вперед и зарылся руками в гриву Аполлона.

Первым побуждением Уиллоу было закричать на него, оттащить в безопасное место, броситься в пасть льва — что угодно, лишь бы защитить брата.

Финн схватил ее за руку, покачиваясь на месте.

— Он в порядке. Этот котик не причинит ему вреда.

Уиллоу с шипением выдохнула.

— Котик?

Но лев только сидел, казалось, безобидный, умиротворенно мурлыча, как домашняя кошка. Хотя она где-то читала, что львы не умеют мурлыкать. Это делало ситуацию еще более странной.

Ее инстинкты оставались настороже. Возможно, это все еще уловка. Клео нельзя доверять. Но какой у них выбор? Единственной альтернативой было сожжение на костре, как Салемских ведьм в 1700-х годах. А ведь они тоже были невиновны.

— Два патрульных дрона направляются в нашу сторону, — напряженно сказал Ли Цзюнь, глядя на свой смартфлекс, над которым медленно вращался светящийся трехмерный чертеж здания. По сути, это было что-то вроде карты биометрических датчиков. С востока к ним двигались две мигающие красные точки.

Клео выругалась и посмотрела на свой гладкий черный манжет.

— Беспилотники должны быть на этом этаже только через десять минут.

— Сеть снова работает? — с надеждой спросила Уиллоу.

— Нет, — ответил Ли Цзюнь. — Поджигатели запустили только локальную закрытую сеть.

Уиллоу расстроилась больше, чем хотела признать.

С запада появились еще две красные точки, которые быстро мигали.

— Что за черт? — прошипела Клео. — Их нет в расписании.

— У нас четыре человеческих охранника у южного входа, шесть — у западного, — сообщил Ли Цзюнь. — Пора идти.

Клео достала два шприца с автоинъекторами и протянула их Габриэлю, который стоял ближе всех к ней. Он выглядел так, словно хотел задушить Клео так же сильно, как и Уиллоу.

— Что это? — недоверчиво спросила Уиллоу.

— Адреналиновые стимуляторы. У нас есть врач в комплексе, но они помогут вашим раненым оставаться на ногах еще сутки.

— А что, если мы к тому времени не доберемся до вашего маленького убежища? — поинтересовалась Уиллоу.

Выражение лица Клео не изменилось.

— Тогда это не будет иметь значения, потому что мы все будем мертвы.

Габриэль сделал укол Селесте и Финну. Финн вздохнул с облегчением.

— Намного лучше.

Ли Цзюнь достал из холщового мешка горсть масок и перчаток и раздал их. Уиллоу натянула свою, надела маску Бенджи, а затем встала на цыпочки, чтобы помочь Финну с его маской.

Темно-фиолетовые круги обрамляли его глаза. Кожа была серой. Выглядел он неважно. Скорей бы подействовал адреналин, иначе он рискует попасть в беду. Даже больше, чем сейчас.

Хорн, пошатываясь, поднялся на ноги, зажимая нос. Его левый глаз был фиолетово-черным и опухшим, нос — искривленным и уродливого желтовато-зеленого цвета. Нос был явно сломан. Габриэль нанес мощный удар правой рукой.

— А как же я? Мне очень больно. Я потеряю сознание если мне не помочь облегчить страдания.

Уиллоу ткнула большим пальцем в сторону Хорна.

— Пожалуйста, скажите, что мы можем оставить его здесь.

Юань нахмурился.

— Он все расскажет Моруге, как только они его найдут.

— Верно. — Клео подняла пистолет. — Значит, мы его прикончим.

— Пожалуйста! — Хорн жалобно застонал, поднимая обе руки, умоляя о жизни. — Я совершил ошибку! Я был неправ. Я испугался и потерял рассудок. Пожалуйста…

— Нет! — воскликнул Мика. — Он безоружен. Это будет… неправильно. Кроме того, с нами ребенок.

Клео раздраженно фыркнула.

— Если бы знала, что придется столкнуться с полицией нравов, то не стала бы заморачиваться.

Уиллоу согласилась бы с Клео, если бы не Бенджи. Она убрала волосы за уши.

— Ладно. Пошли, придурок.

— Спасибо, — заикался Хорн. — Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен…

— Если не хочешь, чтобы тебе снова врезали, — отрезала Уиллоу, — я бы посоветовала заткнуться к чертям собачьим. Не разговаривай. Не издавай ни единого звука, выдающего твою мыслительную деятельность.

К счастью, Хорн замолчал.

— Меньше болтовни, больше движения. — Клео жестом указала на стальную дверь в конце длинного коридора. — Туда.

Уиллоу и остальные последовали за Клео. Она и Мика держались рядом с Габриэлем. Сайлас шел сзади. Финн ухватил Бенджи своей неповрежденной рукой.

Селеста сделала несколько шагов и споткнулась. Она уперлась рукой в стену, чтобы удержаться.

— Я в порядке.

На самом деле нет.

— О, черт. Пошли. — Уиллоу закатила глаза, но протянула руку. Селеста положила предплечье ей на плечо, используя ее как костыль.

— Не говори ни слова, — прорычала Уиллоу.

Селеста поджала губы.

— Даже не мечтай.

Хорн ковылял позади них, держась за сломанный нос и постанывая. Никто не предложил ему помощи.

— А как насчет оружия? — спросил Сайлас, его враждебность немного поутихла, когда они на самом деле начали выбираться из этой дыры. Возможно.

Клео подала сигнал Ли Цзюню. Пока они шли, он достал из холщовой сумки несколько ножей, оружие и патроны.

— У меня есть доступ в оружейную, но охранники не разрешили взять больше четырех винтовок, помимо моей и Ли Цзюня. Импульсные пистолеты уже были розданы. Кто может сражаться?

Габриэль, Сайлас и Мика подняли руку. Уиллоу вскинула свободную руку.

Клео бросила на нее недоверчивый взгляд.

— Ты? Разве тебе не десять лет?

Уиллоу стиснула зубы, рана на шее пульсировала.

— Слушай, ты, мелкая…

— Она справится, — заявил Сайлас. Его лицо оставалось бесстрастным, но он зорко следил за каждым движением Клео. Он тоже ненавидел ее. Еще одна общая черта.

Уиллоу бросила на него благодарный взгляд, сдерживая гнев. Она протянула руку за оружием. Ли Цзюнь дал ей небольшой пистолет. Габриэль, Сайлас и Мика получили полуавтоматические винтовки с двумя дополнительными магазинами.

Юань вручил каждому по небольшому круглому предмету размером с головку наперстка.

— Это коммуникаторы. Засуньте их в уши. Я уже установил защищенный канал. Поджигатели могут взломать его довольно легко, но пока они до этого додумаются, мы уже будем далеко.

Уиллоу подключилась к связи и сунула пистолет в кобуру. Она планировала использовать его против Клео при первой возможности. Она нужна им, чтобы выбраться из здания. Но как только они окажутся на свободе… можно будет действовать.

— И как мы отсюда выберемся?

— У нас есть только один путь. Спустимся под землю.

Рядом с Уиллоу напрягся Финн.

— Под землю, то есть под город? В канализацию?

Прошло мгновение, прежде чем слова Финна дошли до нее. Ее пробрала дрожь.

— И в хорошие дни там обитают миллионы крыс. Я думала, ты пытаешься спасти нас, а не позволить маленьким монстрам-мутантам сожрать нас заживо.

— Планы изменились, — призналась Клео. — План «А» заключался в том, чтобы пробраться через южный вход, пока Роджерс отходит как по часам в туалет на двадцать минут. План «Б» предполагал оглушить или убить нескольких охранников, если понадобится, но их слишком много, чтобы мы могли застать их врасплох. Моруга выставил дополнительную охрану. Он, конечно, полусумасшедший пироман, но не дурак. — Она взглянула на Амелию. — Он знает, насколько ты ценна. Возможно, опасается, что кто-то из его людей может попытаться украсть тебя и продать в Убежище, чтобы получить прибыль. У нас нет выбора. Мы переходим к плану «В».

У Уиллоу свело желудок.

— Как мы проберемся через канализацию? Ты видела, как быстро передвигаются эти крысы?

— Крысы — очень умные существа, — весело сказал Ли Цзюнь. — Некоторые считают, что они такие же умные как собаки. Их социальная иерархия близка к нашей. Зрение у них не очень хорошее, но, выучив маршрут, они никогда его не забывают. Крысы могут общаться с помощью звуковых частот, которые человек не слышит. Вот некоторые из причин, по которым они могут стать как отличными домашними животными, так и объектами исследований…

— Другими словами, мы — трупы, — констатировала Уиллоу. Костлявый локоть Селесты впился ей в плечо. Она скрипнула зубами, когда они миновали несколько десятков закрытых дверей по обе стороны коридора.

— Мы их напугаем. — Клео говорила без тени тревоги или беспокойства. Она либо искренне не понимала, какая опасность их ждет, либо и правда была социопаткой.

Уиллоу ставила на социопатку.

— Единственное, чего боятся эти уродливые грызуны, — это огонь.

Клео замерла на верхней площадке лестничного пролета. Она достала из холщовой сумки на тележке длинный предмет и со злобной улыбкой подняла его.

— Вот почему мы захватили с собой огнеметы.

Глава 27

Амелия

Амелия и остальные спустились по первой лестнице, не встретив никаких препятствий. В правой руке Амелия сжимала огнемет, который дал ей Ли Цзюнь, — гладкое белое устройство со сдвоенными баллонами, спереди — баллон с пропаном, сзади — напалм.

Аполлона оставили на седьмом этаже: он сидел наверху лестницы, подергивая хвостом, и спокойно ждал, пока за ним придут. Поскольку остальные Поджигатели знали, что он не опасен, лев больше не представлял никакой ценности.

— А ест он как слон, — проворчал Ли Цзюнь. — Попробуй, найди еду для шестерых.

На лестничной площадке третьего этажа Клео и Ли Цзюнь остановились, чтобы свериться со схемами зданий на смартфлексе.

— Четверо охранников только что поднялись на второй этаж.

— Может, нам вернуться наверх? — Амелия поправила рукоятку огнемета. Клео взяла с собой четыре штуки — один для себя, Ли Цзюня, Амелии и Уиллоу. Амелия понятия не имела, как им пользоваться. Хватит ли его, когда они доберутся до канализации? Смогут ли они удержать зараженных крыс? Но времени пересматривать план не осталось.

— Дроны слишком близко, — возразила Клео. — Они находятся этажом выше и проверяют предпоследнюю дверь. Они просканируют эту лестницу через тридцать секунд.

— Значит, на третий этаж. — Габриэль двинулся впереди них и открыл армированную сталью дверь. Все проскочили внутрь как можно быстрее и тише.

Как только Габриэль закрыл за ними дверь, со второго этажа донесся звук. Грохот закрывающейся тяжелой двери.

— Враги на втором этаже, — прошептал Габриэль. — Им не понадобится много времени, чтобы зачистить его, а потом они направятся к нам.

— Что теперь? — Амелия старалась не паниковать, пыталась сдержать учащенное дыхание. Старый знакомый страх нахлынул на нее, заполнив все внутренности. Страх, который делал ее бесполезной и слабой.

— Дай мне секунду, — огрызнулась Клео.

Амелия и Уиллоу обменялись нервными взглядами. Селеста тяжело оперлась на плечо Уиллоу, ее лицо напряглось от боли. Она ощущала каждую секунду уходящего времени как тиканье бомбы.

— У нас нет целого дня, — недовольно заметила Уиллоу.

Клео медленно повернулась и, наконец, указала.

— В противоположном конце здания есть еще одна лестница, но она не ведет туда, куда нам нужно. Она выходит в холл на первом этаже, но не в подвал.

— Мы можем перейти по подвесному мосту, чтобы попасть в «Хаятт», — предложил Ли Цзюнь. — Лифты в холле спускаются в подвальное помещение с доступом к канализации.

Клео снова выругалась.

— Слишком много дронов. Один сигнал тревоги — и они будут стрелять на поражение.

Юань покачал головой.

— Эти дроны следят только за периметром отеля. Они запрограммированы на защиту снаружи, а не внутри. К тому же Моруга держит десятки охранников на уровне улиц, но на каждом конце подвесного моста их только по два.

— И мы можем попасть на мост с третьего этажа. — Клео изучала схемы, свирепо нахмурившись. — Это наш лучший шанс.

Она посмотрела на Габриэля, ее взгляд стал жестким и расчетливым.

— Ты — Новый Патриот. Значит, понимаешь, как вести себя в зоне боевых действий?

Габриэль крепче сжал оружие.

— Конечно.

Она бросила взгляд на Ли Цзюня:

— Просто он пригодится. Мне нужен кто-то, способный поддержать меня.

— Я нисколько не обижаюсь, — фыркнул Ли Цзюнь, скорее раздраженно, чем сердито.

— Я стреляю лучше, чем он, — возмутился Сайлас, стоявший позади них.

Клео покачала головой.

— Я никому из вас не доверяю. С ним я хотя бы знаю, что получу.

Габриэль взглянул на Амелию, его глаза были темными и нечитаемыми.

— Ты в порядке?

Ее сердце бешено билось в груди. Телогудело, пальцы покалывало, руки дрожали. Она словно снова оказалась на корабле, в ловушке океанариума, в ловушке, из которой некуда бежать.

Габриэль смотрел на нее так же, как тогда, на «Гранд Вояджере», словно тонул, и только она могла его спасти, как будто он падал, и только она могла его поймать.

— Амелия?

— Да, — пролепетала она, ее горло сжалось.

— Я присмотрю за Амелией, — быстро сказал Мика.

Братья переглянулись. Габриэль напряженно кивнул, мышцы на его челюсти напряглись. Он защищал ее. Они оба защищали. В этот момент, в окружении врагов, в панике и страхе, грозящем уничтожить ее, Амелия испытала благодарность.

— Я тоже в порядке, — пробормотал Финн. — Спасибо, что спросил.

— Мы справимся, — твердо сказала она не только Габриэлю, но и себе. Амелия не могла позволить страху победить, она не должна давать ему управлять собой, как в те годы, когда трусила перед жестокостью и презрением отца. Теперь она сильнее страха. Она вздохнула, собираясь с силами. — Мы не из стекла.

Габриэль коротко кивнул.

— Хватит чесать языками, двигайтесь, — скомандовала Клео через плечо.

Они побежали по коридору. Ноги словно налились свинцом, но она заставляла их двигаться.

— Почему мы не можем выйти через заднюю дверь?

— Слишком много охранников, и они легко выследят нас по снегу, — пояснила Клео. — Нам нужна канализация, чтобы добраться до туннелей метро, которые уведут нас достаточно далеко от штаб-квартиры Поджигателей, и мы сможем выскользнуть на поверхность, не привлекая внимания и не давая возможности отследить нас. Затем воспользуемся путями аэропоезда, чтобы добраться до места встречи.

Они замешкались у двойных дверей кафетерия. Габриэль и Клео распахнули их, затем жестом пригласили остальных следовать за ними. Мика придержал для них дверь. Уиллоу помогла Селесте пройти, а за ней последовала Амелия.

Кафетерий был огромным, с высокими деревянными потолками и побеленными стенами. Десятки столов и стульев из прозрачного полимера, так что на первый взгляд помещение казалось просторным и пустым.

От неожиданного звука у Амелии перехватило дыхание.

— Свинка, свинка, выходи, выходи, где бы ты ни пряталась! — Жутковатый голос Сайкса заполнил весь зал кафетерия. Он отражался от стен, потолка, полированного пола. Казалось, голос Сайкса доносится со всех сторон сразу.

Габриэль, Мика, Сайлас и Клео присели на корточки. Они крутились в разные стороны, подняв оружие, осматривались в поисках движения.

Амелия повернулась, судорожно ища источник голоса. Но ничего не происходило. Белые стены. Белый пол. Несколько белых дверей вели на кухню, а дальше коридоры уходили вглубь здания. Там никого не было. И спрятаться тоже некуда.

— Где он?

— Должно быть, Сайкс подключил свой коммуникатор к аудиосистеме, — предположила Клео.

— Его нет на карте. — Ли Цзюнь изучил карту биометрических датчиков, проецируемую на смартфлекс, и его голос взлетел. — Он отключил свой маячок. Он знает, что это мы.

— Расслабься, — жестко сказала Клео. — Он знает, что это кто-то из своих, но не знает точно, кто.

— Теперь они все отключили свои маячки, — с нарастающим ужасом произнес Ли Цзюнь. — Мы не можем знать, где они и насколько близко…

— Не заставляйте меня взрывать ваш дом, — прорычал Сайкс на весь зал.

Кровь Амелии похолодела. Как будто Кейн вернулся. Кейн издевается над ней, преследует ее. Руки Кейна сжимаются вокруг ее горла, давя до тех пор, пока она не теряет способность дышать, пока чернота не плывет по краям ее зрения. Безумные, гадючьи глаза Кейна и злобная ухмылка, нависшая над ней…

— Амелия, — прошипела Уиллоу, сжимая ее руку.

Амелия моргнула и вернулась в настоящее, потрясенная и ошеломленная.

— Ты пережила и не такое, — рыкнула Уиллоу. — Соберись.

Амелия кивнула, сначала нерешительно, потом тверже. Уиллоу права. Ее собственный страх представлял для нее самую большую угрозу и главную слабость. Страх заставлял ее забывать. Она выжила. Она пережила Кейна. Симеона. Потопление «Гранд Вояджера». Вирус «Гидры». Ферму Свит-Крик. Цербера. Пожар. И теперь ей предстоит пережить Поджигателей.

Она была девушкой, которая выжила.

Амелия не могла дотронуться до своего браслета с шармами, но все равно чувствовала его прикосновение к своей шее. Она загнала свой страх глубоко внутрь и сосредоточилась на настоящем, направив все силы на то, чтобы выбраться из этого места живой.

Клео поднесла палец к губам. Она указала через кафетерий на приоткрытую дверь. Из окон кафетерия Амелия могла видеть прозрачный мост, проходящий над шестиполосной дорогой на высоте третьего этажа. На улице было еще темно, но отель «Хаятт Ренессанс» на противоположной стороне улицы светился, как рождественская елка.

Клео подала сигнал, и они поспешили через кафетерий: Уиллоу и Селеста — рядом, Мика — впереди. Они пробирались между круглыми столами, стараясь не опрокинуть стулья.

Амелия споткнулась о ножку стула. Она покачнулась, ее ноги подкосились.

Она подалась вперед, уверенная, что упадет, что шум привлечет врага, что все закончится…

Селеста резко схватила Амелию за руку и рывком вернула назад. Огнемет завис над жестким пластиковым сиденьем стула, грозя упасть. С приглушенным ругательством Селесте удалось удержать Амелию на ногах.

Она затаила дыхание. Чуть не выдала всех. Она бросила на Селесту благодарный, полный облегчения взгляд. Уиллоу закатила глаза и потянула Селесту за собой.

Все замерли в ожидании Клео. Амелия почти не дышала, сосредоточившись на светящейся, вращающейся карте над правой рукой Клео. Совсем рядом с кафетерием замигал красный огонек беспилотника.

— Пригнитесь! — прошипел Габриэль.

Амелия пригнулась. Она, Уиллоу и Селеста прижались к стене слева от двери. Селеста поморщилась, согнув раненую ногу, но не издала ни звука.

Если бы дрон заметил их, он послал бы сигнал тревоги всем остальным дронам в своей сети, а также по связи охранникам. Даже если Габриэль или Клео собьют его прежде, чем он успеет кого-нибудь ранить, это будет недостаточно быстро, чтобы остановить сигнал.

Над ними зарычал лев. Даже на расстоянии трех этажей мощный звук отозвался в груди. Кто-то нашел Аполлона, а значит, обнаружил и пустую тюремную камеру.

Время на исходе.

Глава 28

Габриэль

Габриэль вытер вспотевшие ладони о штанины.

Прошла целая вечность, и наконец дрон, привлеченный ревом Аполлона, двинулся прочь от кафетерия к лестнице на третьем этаже. Габриэль облегченно вздохнул.

Клео подала сигнал, и они вышли из кафетерия через двойные двери. Резкий поворот направо привел к широкой нише и точке выхода на мост. Клео прижалась к стене, Габриэль — рядом с ней. Лучше конечно подкрасться к охранникам и напасть бесшумно и стремительно с ножами, но элемент неожиданности исключен. Охранники уже были начеку. Придется обойтись винтовкой с глушителем, которую дала ему Клео.

Она выглянула из-за угла и показала пальцами на двух охранников.

— Раз, два, — пробормотала она.

Три. Габриэль выскочил из-за угла, уловил мелькнувшее движение, прицелился и выстрелил, когда охранник поднял пистолет. Охранник зашатался и упал назад, его обмякшее тело скользнуло по застекленному проему позади него. Он не двигался.

Клео уничтожила второго охранника двумя меткими выстрелами в грудь.

— Разве на них нет бронежилетов? — спросил Габриэль, когда они бросились к мосту.

Клео постучала по своему магазину, ухмыляясь, как довольная кошка, которой в рот попала канарейка.

— Я предусмотрительно захватила бронебойные патроны.

Подвесной мост представлял собой прозрачный туннель длиной в сорок ярдов. Они были на виду. Под открытым небом. Уязвимы. Сердцебиение Габриэля участилось, когда они помчались над Западной Пичтри, где дорога была усеяна тысячами машин.

Он рискнул взглянуть вниз. На нескольких боковых улицах машины и транспорт разбросало на тротуары. Должно быть, бульдозер пробил в них проход, позволив Поджигателям передвигаться на машинах по их территории.

— Еще львы! — воскликнул Бенджи. — Смотри, мистер Финн!

— Я вижу их, сэр Бенджи. — Финн положил руку на плечо Бенджи. — Слава богу, они дружелюбные котики, как Аполлон.

— Жаль, что их хозяева не такие дружелюбные, — фыркнул Сайлас.

Над ними возвышалась великолепная белая стальная спираль «Хаятт Ренессанс» высотой в сто тридцать два этажа. Отель был воплощением современной изобретательности, одним из последних великих небоскребов, построенных в Атланте более десяти лет назад — до того, как застройщики и инвесторы отказались от него в пользу менее пораженных болезнями и войной территорий.

Бетонные барьеры и заборы из колючей проволоки опоясывали отель по периметру. Территорию патрулировала дюжина охранников, несколько из которых держали наготове огромных львов. Не менее двух десятков больших бронированных дронов сновали туда-сюда, угрожающе поворачивая орудийные башни.

— Дроны не должны нас обнаружить, — с надеждой проговорил Габриэль. Оставалось надеяться, что у Поджигателей нет какой-нибудь передовой технологии, о которой он не знал.

— Они не предназначены для сканирования сверху, только снизу. — Клео вытерла пот со лба тыльной стороной руки.

Она указала на северо-западный угол площади, где сформировались шесть групп противников, по две дюжины Поджигателей в каждой, все вооружены до зубов. Высокий мужчина с исхудавшей фигурой выступил вперед. Моруга. Они медленно разошлись веером, направляясь во все стороны.

Поджигатели охотились на них. Габриэль знал, что так и будет. И все же вид такого количества вражеских бойцов в одном месте пробирал его до глубины души.

— Они ждут, что мы побежим на улицу, — пояснила Клео, — а не ринемся прямо в осиное гнездо.

Габриэль стиснул челюсти. Ему не нравилось доверять этой незнакомой девушке. Поджигатель или Новый Патриот — в любом случае, она скользкая как черт. Он жалел, что не знает плана, схемы, всех запасных выходов, всех непредвиденных обстоятельств. Он ненавидел собственную беспомощность.

— Это огромный риск.

— Дерзкий риск, — возразила Клео. — И они этого не ожидают. Если повезет, нам вообще не придется вступать в бой с охранниками внутри.

Они перешли мост и свернули в проход. Здесь их не ждали охранники. Стены и пол были отделаны белым мрамором с серыми вкраплениями. По всей длине коридора тянулся плюшевый кроваво-красный ковер. Габриэль жестом приказал остальным следовать за ним.

— Я не верю в удачу.

Она нахмурилась, шрамы на ее лице блестели и покрылись морщинами.

— Я тоже.

И все же, похоже, удача была на их стороне, по крайней мере пока. Они не встретили никаких помех, пока шли по коридору, мимо многочисленных деревянных дверей, ведущих в массивные конференц-залы, к лестнице.

Приложив палец к губам, Клео осторожно прикоснулась к двери из матового стекла с надписью «вестибюль». Дверь открылась со слабым шипением, тихим как выдох.

Потолок вестибюля возвышался над ними на целых тридцать этажей. Каждый номер отеля выходил на пешеходную дорожку шириной пять футов, обнесенную трехфутовыми латунными перилами. Вместо балясин перила были сделаны из цельных латунных панелей, украшенных художественными закрученными фигурами. Через каждые несколько десятков ярдов перила прерывались толстыми мраморными колоннами, поддерживающими балкон над ними. Пешеходная дорожка начиналась с левой стороны огромного круглого вестибюля и плавно поднималась по спирали.

Вестибюль сверкал полированным полом, изящно изогнутыми диванчиками того же гранатово-красного цвета, что и ковер, и грандиозным трехъярусным фонтаном в центре атриума. Три стеклянные вращающиеся двери обозначали вход, напротив которых находились стойки консьержа и регистрации. Перпендикулярно входу располагались шесть лифтов с латунными накладными дверями.

— Ты уверена, что они работают? — спросил Габриэль напряженным шепотом. — Лифты потребляют очень много электричества.

Клео кивнула.

— Поджигатели используют лифты для транспортировки товаров, которые привозят через парковку.

Габриэль взглянул на охранников, патрулировавших у стеклянных вращающихся дверей. Их оставалось около дюжины. Каждый охранник стоял лицом к улице, ожидая, что любая угроза будет исходить извне.

Мимо пролетело несколько больших бронированных дронов.

— А что насчет дронов?

— Они запрограммированы только на внешние меры защиты, — прошептал Ли Цзюнь. — Смертоносные машины, но тупые, как каменная коробка. Это пятое поколение. Обсуждалось добавление функций ИИ в следующие…

— Ли Цзюнь, — прошипела Уиллоу. — Пожалуйста, прекрати болтать.

Габриэль почувствовал первый толчок надежды. Может, они и вправду выберутся.

— Я останусь и обеспечу прикрытие. Ты веди их к лифтам.

— Я тоже останусь, — заявил Мика.

Он повернулся к брату.

— Уверен?

Мика не стал отвечать. Он присел за ближайшей мраморной колонной, максимально скрыв свое тело. Приложив приклад винтовки к плечу, он уперся дулом в верхний поручень.

— Если мы поползем, перила закроют нас от посторонних глаз, — рассудила Уиллоу.

Сайлас первым опустился на пол.

— Здесь не подают торт и чай, народ. Двигайтесь.

— Ты сможешь ползти? — спросил Габриэль у Финна.

— Сейчас я смогу все, — мрачно ответил Финн. — Завтра будет другая история.

— Мы в порядке, — подтвердила Селеста, но поморщилась, когда Уиллоу опустила ее на пол.

— Тогда сделаем это. — Горло Габриэля сжалось от внезапных эмоций. Он отогнал их. Сейчас не время. — Мы выберемся отсюда. Все мы.

Амелия встретила его взгляд, ее льдисто-голубые глаза поразили его до глубины души. Он увидел страх, но и непоколебимую, непреклонную решимость.

— Увидимся на другой стороне.

Остальные опустились на руки и колени. Клео и Ли Цзюнь тихо поползли вниз по пологой дорожке, Бенджи — между Уиллоу и Финном, Амелия помогала Селесте, а Сайлас и Хорн держались позади.

Габриэль укрылся за ближайшей колонной. Пульс гулко отдавался в горле. Кровь стучала в ушах. Он вздрагивал от каждого приглушенного звука, от удара плечом о перила, от скрежета ботинок по полу.

Группа добралась до вестибюля. Между ними и лифтом оставалось сорок пять открытых ярдов. Так много пустого пространства, которое нужно пересечь, и так мало укрытий.

— Что скажешь? — спросила Клео в свой коммуникатор. Звук раздался громко и отчетливо в его правом ухе.

— Все чисто. Можно идти.

Клео и Ли Цзюнь вошли в вестибюль, приседая и сканируя каждую сторону, прежде чем пробираться вперед. Здесь негде было спрятаться. Некуда бежать, если все пойдет наперекосяк.

Габриэль снова взглянул на охранников снаружи. Один из них кашлянул в маску. Другой почесал задницу. Их фигуры оставались строгими, но не напряженными. Они еще ничего не заметили.

Его взгляд зацепился за движение. На стене за стойкой консьержа в задней части вестибюля висело огромное металлическое зеркало с красным отливом. В зеркале он разглядел гладкий черный стол с компьютерным интерфейсом и несколько катающихся офисных кресел. В отражении мелькнула тень.

Габриэль посмотрел в прицел, отрегулировал его и снова посмотрел. Три темные фигуры, ощетинившиеся оружием, крались вокруг стойки консьержа.

Его сердце остановилось. Все остальное исчезло. Он нацелил винтовку, сузив глаза, готовый стереть этих ублюдков с лица земли.

Угол для стрельбы был неудачным. Хотя он мог видеть их в зеркале, они находились под защитой массивного мраморного стола. Он мог прострелить дерево, но не плотный камень толщиной в два фута.

Габриэль сдержал ругательство, разгневанный собственной беспомощностью. Он привлек внимание Мики и молча указал на цель. Глаза Мики расширились от ужаса.

Амелия была там, внизу. Уиллоу, Бенджи и Финн. Все, кто остался в этом рухнувшем мире, и все, кто ему дорог.

Группа добралась до фонтана, но затаилась на противоположной стороне, прячась от любого охранника, который мог бы заглянуть в стеклянные двери. Они оказались полностью открыты для врагов, подкрадывающихся к ним сзади.

— Враги за вашими спинами! — передал он по связи. — Я прикрою вас. Бегите!

Как только он выстрелит, это насторожит охранников снаружи. Но сейчас с этим ничего нельзя поделать. Габриэль приставил приклад к плечу, прижался щекой и сделал несколько выстрелов в сторону стойки консьержа. Поджигатели пригнулись, ища укрытия.

Его группа побежала к лифтам. Они успели преодолеть расстояние в тридцать футов, когда один из противников за стойкой выстрелил в них. Пуля ударилась о металлические двери лифта, отскочила и попала в голопорт, разнеся его корпус и разбросав по полу.

Двери лифта с грохотом распахнулись. Из него вышел плотный, грузный Поджигатель, держа в каждой руке по импульсному пистолету.

Они оказались в ловушке.

— О, черт, — прошептала Уиллоу ему на ухо.

Габриэль не думал. Он просто двигался. Он вынырнул из-за колонны и занял позицию. Он рисковал получить пулю, но должен был выстрелить. Габриэль выпустил короткую, контролируемую очередь.

Грузный Поджигатель упал, по его лбу стекала кровь.

Воздух взорвался выстрелами.

Один из врагов выскочил из-за стойки консьержа. Он быстро разрядил свой пулемет, опустошив обойму, выбив куски мрамора из стен и разбив окно от пола до потолка, поразив одного из своих людей снаружи.

Прежде чем стрелок достиг своей цели, Мика сбил его с ног, выстрелив в грудь.

Второй мужчина повернулся и открыл ответный огонь по Мике и Габриэлю: пули просвистели мимо и пробили стену позади них. Они бросились за мраморные колонны.

Клео громко завопила.

— Бежим!

Группа побежала. Они приседали, прикрывая головы, когда пули разрывали воздух над ними.

Габриэль вынырнул и обрушил шквал пуль на врага, все еще стрелявшего в них. Тот попытался нырнуть в укрытие, но было уже поздно. Мика выпустил в него вторую очередь. Он упал и не двигался.

Габриэль прицелился в стойку консьержа. Пули впились в зеркало, и красное металлическое стекло посыпалось на голову оставшегося врага.

Неприятель направился к краю стола, давая Габриэлю возможность выстрелить. Он выпустил три быстрые очереди. Поджигатель упал на компьютерную консоль.

— Габриэль! — закричал Мика. Охранники вбежали внутрь, уже стреляя.

— Мы ими займемся, — передал Сайлас в свой коммуникатор. Он и Уиллоу отступили. Они заняли позиции за мраморным фонтаном, стреляя по охранникам, пока остальные бежали к лифтам.

Уиллоу выстрелила двоим в голову, повалив их на землю. Сайлас снял еще одного, когда его винтовка повернулась в сторону лифтов.

Габриэль повернулся и спрятался за колонной, прижавшись спиной к холодному камню. Он отстегнул от пояса второй и последний магазин, вставил его и продолжил стрелять. Израсходованные патроны рассыпались по плюшевому ковру.

Высокое место давало ему огромное преимущество. Но хватит ли его? Через вращающиеся двери ввалились пятеро охранников. Габриэль сразил четверых из них шквалом пуль.

Пятый успел выстрелить, его импульсный пистолет целил в Сайласа. Мраморная голова статуи русалки у фонтана взорвалась голубым шипящим потоком энергии.

Сайлас пригнулся, ругаясь на все лады. Он отряхнул осколки и пыль, но остался невредим.

— Проклятье, эта штука чертовски опасна.

Мика выровнял винтовку и выстрелил пятому охраннику в плечо. Тот пошатнулся, но не упал. Он поднял оружие и прицелился в балкон третьего этажа. Импульсная плазма впилась в перила в нескольких футах от него, вырвав их из креплений и проделав в полу балкона зазубренную дыру.

Мика снова нажал на курок. На этот раз мужчина упал и не поднялся.

Амелия добралась до лифта, Клео — прямо за ней. Клео провела смартфлексом по латунному идентификационному сканеру. Двери открылись. Две пули ударили в стену над лифтом. Экран, на котором отображались номера этажей, зашипел и погас.

Только не Амелия. Габриэль не мог позволить им причинить вред Амелии.

Он повернулся и перегнулся через перила, не заботясь о собственной безопасности.

— Габриэль! — прошипел Мика.

Габриэль проигнорировал его. Он застрелил еще двух охранников. Третий увидел его и открыл огонь из своего импульсного пистолета. Шар голубого пламени вырвал огромный кусок из мраморной колонны в дюйме справа от Габриэля. Столб треснул и раздался хруст.

Габриэль выстрелил в ответ, но его винтовка только щелкнула. Патроны закончились.

— Ложись! — крикнул Сайлас. Габриэль упал на пол, закрыв голову руками, когда вторая очередь врезалась в стену позади него, пробив в стене апартаментов кратер диаметром в несколько футов.

Клубящаяся белая пыль забила ему горло. Сердце стучало в ушах так громко, что он едва мог слышать. Раздался еще один контролируемый взрыв выстрела.

— Сайлас достал его, — сообщила Уиллоу в его коммуникатор. — Мы уходим, пока есть возможность. Спускайтесь сюда!

— Не ждите нас! — велел он.

Мика опустил оружие, его руки дрожали. Лицо побледнело, волнистые волосы влажно прижались ко лбу, на верхней губе выступили капельки пота. Очки сползли наполовину на нос.

— У меня тоже закончились патроны.

Долгое время никто из них не двигался. Они просто смотрели друг на друга, тяжело дыша и благодарные за то, что остались живы. Наконец Габриэль рискнул заглянуть через перила. Двери лифта были закрыты. Все, включая Сайласа и Уиллоу, оказались внутри.

— Ты молодец. Мы справились.

Вестибюль был усеян телами, пулями, битым стеклом, кусками мрамора, гранита и осыпавшимся гипсокартоном. Несколько дронов сердито жужжали у заклинивших вращающихся дверей, зажатых упавшими охранниками. Их орудийные башни угрожающе вращались, но дроны не пытались проникнуть внутрь.

Им повезло, но Габриэль не возражал. Иначе они все были бы мертвы.

— Нам нужно убираться отсюда, пока они не прислали подкрепление, — быстро прошептал Габриэль.

Мика кивнул и большим пальцем водрузил очки на переносицу.

— Сразу за тобой.

Снизу донесся какой-то звук. Габриэль замер.

— Помогите мне! — кричал кто-то.

Габриэль приложил палец к губам и рискнул еще раз взглянуть через перила. Почти прямо под ними в разрушенном вестибюле стоял на коленях Хорн. Он стоял лицом к ним, но не смотрел на них.

Тайлер Хорн опустился на колени, умоляюще подняв руки, и с ужасом смотрел на стоящего перед ним человека. Мужчина стоял спиной к Габриэлю и Мике. На нем был рваный черный плащ. Сайкс.

Хорн, должно быть, остался за фонтаном, слишком потрясенный, чтобы бежать, и остальные просто его оставили. Теперь он икал и рыдал, умоляя о пощаде, из его раздутых ноздрей текли сопли, а лицо было мокрым от слез. Он даже не заметил, как к нему сзади подошли два Поджигателя. Хорн оказался пойманным, как рыба на крючок.

— А вот и свинка, свинка, — с жестоким, мелодичным смехом произнес Сайкс. В левой, неповрежденной руке он держал длинное наэлектризованное лезвие с зазубринами на конце. — Посмотри, что вы сделали с нашим домом. Я знал, что нам следовало просто выстроить вас в ряд и пристрелить. Но теперь можно и поимпровизировать? Я ждал возможности выпотрошить тебя с того самого дня, как впервые увидел, мерзкое ничтожество из элиты.

Сайкс собирался убить Хорна. И сделать это он планировал мучительно больно.

Рядом с ним напрягся Мика. Габриэль почти видел, какие мысли роятся в мозгу брата. Его брат, сострадающий, милосердный.

— Мика… — прошептал Габриэль. — Мы уже потеряли людей. Надира. Джерико. Мы должны быть умнее. Мы должны подумать об остальных членах группы…

Мика повернулся к нему, его глаза пылали.

— Я знаю. Но это то, кто я есть. Это то, кто мы есть. Так и должно быть. Ты уходи. Спасайся. Не пытайся меня отговорить…

— Мика.

— Что? — прошипел он.

— Я иду с тобой.

Мика сузил глаза.

— Что?!

Габриэль поморщился, смирившись со своей участью.

— Тайлер Хорн — ничтожество. Он не стоит того, чтобы его спасать, и никогда не будет. Но ты упрям как осел. Я знаю тебя, и понимаю, ты пойдешь, со мной или без меня. Кроме того, я должен убить Сайкса. Он спустится в канализацию, если я этого не сделаю.

Он вздохнул, вкладывая все, что хотел сказать, в несколько отчаянных предложений за несколько отчаянных секунд. Все то, что он никогда не мог сказать, но чувствовал до мозга костей, горело в нем. «Ты мой брат, моя опора и мой компас. Я люблю тебя и умру без тебя».

— Я никогда не смогу стать таким, как ты, как бы мне этого ни хотелось. Но я не позволю тебе пожертвовать своей жизнью ради него. Мы сделаем это вместе.

Мика уставился на него, по его лицу пробежала дюжина эмоций — шок, облегчение, благодарность, уважение. Он схватил Габриэля за руку.

— Скажи это.

Габриэль мрачно улыбнулся.

— Только мы.

Мика ответил:

— Всегда.

Глава 29

Уиллоу

Канализация оказалась такой же темной, промозглой и ужасной, как и представляла себе Уиллоу. Неровные бетонные стены туннеля выглядели так, будто им тысяча лет.

Финн стиснул плечо и осмотрелся. Кровь отхлынула от его лица.

— Должно быть, это место, где весело умирать.

Она включила маленький фонарик, прикрепленный к верхней части огнемета. Сайлас включил свет на прицеле своей винтовки. Клео раздобыла очки ночного видения для себя и Ли Цзюня, но не для других. Уиллоу стиснула зубы. Подумаешь.

— Мы должны дождаться Габриэля и Мику, — заявила Амелия, дрожащим в темноте голосом. Их связь здесь не работала. Они потеряли контакт с братьями десять минут назад.

— Ни за что, милая. — Клео выговорила «милая» так, словно это было что-то плохое. — Они обеспечивают прикрытие, чтобы мы могли уйти. Именно это мы и сделаем. А теперь шевели своей тощей задницей.

Они осторожно продвигались по туннелю, пробираясь по застоявшейся маслянистой воде в шесть дюймов. Амелия помогала Селесте, так что руки Уиллоу оставались свободными, чтобы воспользоваться огнеметом, если вдруг они наткнутся на крыс-убийц.

Уиллоу то и дело вздрагивала. Она продолжала видеть тени в воде, представляя себе мохнатые, пузатые тела, ползущие к ней. С ужасом ждала, что наступит на что-то хлюпающее и отвратительное.

Воздух был спертым и отвратительно вонял тухлыми яйцами. Каждый звук усиливался, каждый всплеск, каждый панический вздох. Вода все капала, капала, и капала со стен и потолка.

— И надолго мы застряли в этой дыре? — мрачно спросил Сайлас.

— Идти примерно две мили, — ответил Ли Цзюнь сзади. — Мы выйдем за торговым центром «Атлантик Стейшн». Оттуда менее шестисот футов до станции воздушной железной дороги. По ней мы доберемся до места встречи, где будут ждать наши люди.

— Легко и просто, — заявил Бенджи, но слова не соответствовали его испуганному выражению лица. Он был бледен и дрожал, глаза в тусклом свете казались огромными.

Уиллоу сжала его руку.

— Ты справишься.

— Мы — рыцари, отправившиеся спасать принцессу, сэр Бенджи, — прошептал Финн. — Если мы будем умны и храбры, то победим мерзкого повелителя драконов и завоюем руку леди.

— А кто эта принцесса? — шепотом спросил Бенджи.

Финн наморщил лоб и криво ухмыльнулся Уиллоу.

— Ты можешь представить свою сестру в роли беспомощной принцессы, обвешанной розовыми лентами и бантами?

Бенджи хихикнул.

Уиллоу оценила усилия Финна. Он отвлекал Бенджи, превращая их в героев фантастической истории, чтобы внушить Бенджи храбрость. Она взяла в руки огнемет и ради брата заставила свой голос звучать легко и непринужденно.

— Некоторые принцессы предпочитают оружие. А еще надирают задницы и одерживают победы.

— Ленты и банты — это тоже круто, — заметила Селеста у них за спиной.

Бенджи ухмыльнулся, и с его маленького лица исчезло напряжение.

— Как вам угодно, мистер Финн, правильно?

— Именно так, сэр Бенджи, — согласился Финн.

Они продолжали идти. От каждого удара, всплеска и толчка по телу Уиллоу пробегала волна адреналина. Волоски на ее шее и руках вздыбились, словно наэлектризованные.

Позади них послышался звук. Слабый, тихий скрежет. Она повернулась, вглядываясь в темноту, ожидая увидеть врагов, крыс или какое-нибудь чудовище, восставшее из ада, чтобы их сожрать. Но ничего не было.

Сердце колотилось о ребра. Она вытерла влажные ладони о штаны. С каждой минутой страх нарастал. За ними охотились Поджигатели, их преследовали мерзкие грызуны-мутанты. А они бестолково плутали в этом темном лабиринте туннелей, вынужденные доверить свои жизни социопатке.

Стены туннеля сжимались вокруг Уиллоу. Она чувствовала каждый фунт тяжести бетона, камня и земли, давящих ей на голову.

— Ты в порядке? — тихо спросил Финн.

Ее грудь сжалась. Стало трудно дышать.

— Я не люблю замкнутые пространства, — пробормотала Уиллоу. — Особенно под землей.

— Значит, ты презираешь высоту, но глубина тебе тоже не подходит?

Она несколько раз рвано вздохнула. Темнота угнетала и душила.

— Финн Эллингтон-Флетчер, ты сейчас надо мной смеешься?

— Если я скажу «да», ты меня возненавидишь?

— Немного.

— «Немного», с этим, пожалуй, я смогу жить.

Она повернула голову и поискала позади них, сканируя светом стены, покрытые царапинами. Никаких мохнатых тел. Никаких светящихся глаз.

— Ты пытаешься свести меня с ума?

Он пожал плечами, затем поморщился, резко вдохнув.

— Каждому нужно хобби.

Она направила на него свет. Финн шел нормально, его бледность все еще имела нездоровый оттенок, хотя кровотечение, похоже, замедлилось.

— Это я должна спрашивать, все ли с тобой в порядке.

— Я чувствую себя таким же бесполезным, как титьки на кабане, — язвительно сказал Финн.

— Отличное сравнение, если я вообще когда-нибудь слышала такое.

— Ты же знаешь, я всегда стараюсь изо всех сил.

Уиллоу попыталась улыбнуться, но получилось что-то вроде гримасы. Она подавила беспокойство, бурлившее где-то в глубине души. С Финном все будет в порядке. Его рука будет в порядке. Они все выберутся из этой дыры. Она позаботится об этом.

Бенджи споткнулся. Уиллоу схватила его за руку.

— Будь сильным, малыш. Еще немного.

Он задрожал.

— Мне страшно. Я хочу к маме.

— Я вытащу тебя отсюда, — твердо сказала Уиллоу, не обращая внимания на тяжесть в животе. Она бросила на Финна косой взгляд. — Эта принцесса спасет и тебя, и себя. Я обещаю.

Клео указала на сплошную стену.

— Туннель метро в той стороне.

— Я не вижу никаких дверей, — пробурчала Селеста.

— Мы заблудились из-за тебя? — усмехнулся Сайлас. — Почему я не удивлен?

Клео только рассмеялась. Она достала из кармана что-то маленькое, круглое и металлическое и прислонила к стене.

— На твоем месте я бы отошла подальше.

Раздался низкий гул. Земля задрожала под ногами Уиллоу. Сама стена завибрировала, сотрясаясь от мелких толчков. Бетон в радиусе трех футов раскололся, рассыпавшись на тысячу мелких зазубренных кусочков. В стене образовалась дыра, окруженная обломками и клубящейся белой пылью.

— Как ты это сделал? — спросил Сайлас, пытаясь скрыть свое удивление. — Почти ни звука.

— Технологические штучки из Убежища. Они дали Поджигателям всевозможные хитроумные приспособления. — Она повела их через дыру в стене канализации в более просторный туннель.

Амелия и Селеста протиснулись через узкое, неровное отверстие, затем Финн и Бенджи, за ними Сайлас и Ли Цзюнь. Уиллоу вошла последней, пошарив фонарем за спиной, проверяя, нет ли движения.

Их свет отражался от стен, показывая старые ржавые рельсы и трубы всех размеров, идущие вдоль низкого бетонного потолка.

— Этот участок метро забросили, наверное, лет десять назад, — сообщил Ли Цзюнь. — Слишком дорого содержать, и все равно все пользуются воздушной железной дорогой.

Бетонный пол был влажным, но без луж воды. Их намокшие ботинки хлюпали при каждом шаге. Кругом царила густая и тяжелая тьма.

Они дошли до развилки в туннеле. Клео выбрала путь и повесила на стену мигающий маячок, чтобы Габриэль и Мика могли двигаться за ними. Оставалось надеяться, что следом пойдут только братья Ривера, а не орда мстительных Поджигателей.

Глубокие тени мелькали за пределами уменьшающихся кругов света, а холодная, непроницаемая чернота скрывала в себе множество чудовищ, реальных и воображаемых. Ощущение обреченности наполняло промозглый воздух вокруг Уиллоу, словно острозубые, крылатые существа, парящие совсем рядом.

Казалось, они попали в склеп.

Позади нее раздался еще один звук. Негромкий шелест. Шарканье, шуршание.

Уиллоу повернулась, подняла огнемет и стала дико озираться. Ничего. Только округлые бетонные стены, еще больше труб, решеток, туннелей и темнота. Всегда непроглядная тьма, притаившаяся, как живое существо, совсем рядом со светом.

Она продолжала идти, стуча ногами по бетону, волоски на ее затылке шевелились. За ними наблюдали. Уиллоу чувствовала это.

Через несколько минут они подошли к серии из трех круглых отверстий, трех туннелей, разветвляющихся в противоположных направлениях. Клео замерла в нерешительности.

— Ты уверена, что знаешь, куда идешь? — спросил Финн. — А то складывается ощущение, что мы блуждаем, как пропащие тупицы в лабиринте.

Клео бросила на него убийственный взгляд. Она пошла по центральному туннелю, предварительно припечатав к стене еще один маячок. Они шли молча, чувствуя, как напряжение нарастает.

Чем дольше они здесь находились, тем тяжелее тонны бетона давили Уиллоу на грудь. И тем больше времени оставалось у миниатюрных монстров, чтобы их отыскать. Она почувствовала вкус кислоты в горле. Дыхание участилось и стало прерывистым.

Зия не стала бы дрожать и бояться, как Уиллоу. Она любила высоту и острые ощущения и с радостным воодушевлением встречала все, что подбрасывала ей жизнь. Уиллоу вытеснила эти мысли из головы. Зия ничем не могла ей помочь.

Через четверть часа они миновали еще один туннель, открывшийся перед ними зияющей черной пастью. Глубоко внутри него темные тени, казалось, перемещались и уплотнялись.

Уиллоу напрягла слух, вслушиваясь в гулкие шаги, медленное капанье воды и стук крови в ушах. Сердце заколотилось в горле.

— Вы слышите это?

— Что? — спросил Бенджи, дрожащим голосом.

Уиллоу подняла палец в знак молчания.

Звук повторился. На этот раз совершенно четко. Царапанье крошечных коготков.

Она направила фонарь в туннель, ее руки тряслись.

Блеск глаз. Сотни пар мигающих глаз-бусинок. Тысяча мохнатых, корчащихся тел. Орда крыс, словно бурная река, затопила туннель.

Крысы приближались.

Бенджи закричал. Уиллоу закричала вместе с ним.

Одна крыса пробралась вперед остальных. Прежде чем Уиллоу успела среагировать, крыса бросилась на нее и вцепилась когтями в ногу. Она подняла руку, чтобы остановить ее и оттолкнуть.

Но тварь вцепилась в ее пальцы, крошечные когти впились в толстый материал перчаток. Уиллоу бешено затрясла рукой. Но крыса не отпускала ее.

Мышцы от ужаса свело. Один укус. Один крошечный укус. Одна пара челюстей, погружающихся в плоть в любой точке ее тела, и все будет кончено.

Юань отбил крысу прикладом своего огнемета.

— Сдохните, маленькие ублюдки! — Сайлас развернулся и устремился к морю крыс, осыпая их пулями. Десятки грызунов разлетелись на куски, кровь брызнула во все стороны. Свет от его мечущегося оружия безумно кружился над бетонными стенами.

— Я прикрою вас! — крикнул Ли Цзюнь Клео. Он поднял свой огнемет. — Забирай их и уходи!

— Поторопитесь! — прокричала Клео через плечо.

Селеста споткнулась. Амелия обняла ее за талию и поддержала.

— Давай!

— Убирайтесь отсюда! — орал Сайлас, делая еще дюжину выстрелов в корчащееся море крыс. Остальные разбежались, быстро исчезая в темноте туннеля.

Финн схватил Бенджи одной рукой и перекинул его через свое неповрежденное плечо. Кровь проступила сквозь повязку, но он даже не вздрогнул.

— Я понесу его.

Паника захлестнула Уиллоу, вибрируя в костях. Она боролась с ней.

— Ты уверен? А как же твоя…

— Лучше не бывает. Поторопись!

Она колебалась, разрываясь между бегством с любимыми людьми и тем, чтобы остаться и помочь Ли Цзюню отбиться от стай зараженных грызунов.

Уиллоу не могла этого сделать. Она не могла бросить кого-то еще, не тогда, когда они оставили Габриэля и Мику, не после того, как они уже потеряли Надиру и Джерико.

Один человек не мог противостоять адским полчищам демонов. Ли Цзюнь нуждался в поддержке. Если они не смогут остановить крыс здесь, звери начнут охоту на ее друзей — Бенджи, Финна и всех остальных. Она должна защитить Бенджи, несмотря ни на что.

— Береги его.

— Ценой своей жизни. — Финн встретился с ней взглядом на мучительное мгновение. Она не могла разглядеть его лицо в мерцающих тенях. — Не смей умирать без меня.

— Просто уходи! — Она смотрела, как Финн убегает с Бенджи на руках, а потом вернулась к Ли Цзюню. Она отпихнула двух визжащих крыс к стене и подняла огнемет. — Покажи мне, как работает эта штуковина.

Глава 30

Мика

— Каков план? — Мика спросил так тихо, что его голос прозвучал на грани слышимости. Они сидели бок о бок, прижавшись спинами к мраморной колонне. Их винтовки лежали рядом, пустые и бесполезные, среди стреляных гильз, усеявших ковер.

— Нам нужно спуститься ниже, — решил Габриэль.

Мика кивнул, хотя и не был уверен, что это поможет. Но в вопросах боя он безоговорочно доверял своему брату.

Они бесшумно сползли по изгибающемуся пандусу, который постепенно снижался с трех этажей до двух, до полутора, пока не вернулись примерно на ту же позицию, но уже ниже и гораздо ближе к месту действия.

Мика мог слышать каждое слово из разговора Сайкса и Хорна.

— Я уверен, что мы сможем прийти к взаимопониманию, — слабо прохрипел Хорн. — Я все еще могу быть полезен.

Сайкс рассмеялся — необычайно приятный звук, от которого у Мики зашевелились волоски на шее.

— Я в этом сильно сомневаюсь.

— У вас проблемы с крысами, — сообщил Хорн.

Сайкс раздраженно хмыкнул.

— Я бы сказал, что у нас у всех проблемы с крысами.

Между полом и латунной панелью перил оставалось около двух дюймов свободного пространства. Мика прижался лицом к плюшевому ковру и повернул голову. Он едва мог различить фигуры внизу.

Сайкс все еще стоял спиной к ним, черное пальто закрывало голени. Он держал смертоносную косу в левой руке, а его перевязанная правая рука болталась на боку. Хорн стоял перед ним на коленях, хныча и умоляя. Два Поджигателя стояли по бокам от Сайкса, направив оружие на Хорна.

— Я могу сказать, кто помог нам сбежать, — взмолился Хорн. — Отпустите меня, и я расскажу вам все.

Кислота обожгла горло Мики. Его тошнило от злости. Хорн все никак не мог остановиться. Он предал бы собственную бабушку, если бы это сохранило жизнь его жалкой заднице.

Правильно ли Мика поступил? Должен ли он рисковать своей жизнью ради Хорна? Жизнью своего брата? Стоило ли оно того? Хорн точно этого не стоил. Хорн предал их. Из-за Хорна погиб Джерико.

Но бросить его на растерзание Поджигателям? Неправильно. Этот жестокий мир и так уже забрал столько всего у Мики, у всех них. Пытаясь снова и снова превратить его в отвратительного человека.

«Будь хорошим. Будь храбрым». Он повторял в голове мантру своей матери. Он делал это не из-за того, кем был Хорн. Мика делал это из-за того, кем был он сам. Каждый шаг подразумевал выбор. В конце концов он должен выбрать то, с чем сможет жить.

Хорн не заслуживал спасения. Но Мика все равно собирался его спасти.

— Я могу вам помочь, — прохрипел Хорн, обращаясь к Сайксу. Он жалко заскулил. — Я могу сказать, кто эта крыса.

Сайкс лишь жестокоусмехнулся.

— Думаешь, я уже не знаю? Я знаю все, что происходит в этом месте. Неужели полагаешь, мне неизвестно, что задумала эта девчонка? С кем она связана? Моруга слишком очарован ее отвратительным обожженным лицом. Он не может видеть ясно. Но я-то вижу. Я просто ждал, когда она сделает свой ход, покажет себя настоящей крысой. — Он сплюнул на пол. — Судя по обстановке вокруг нас, я бы сказал, что она так и поступила.

Хорн сдулся. Он разыграл свою последнюю карту и проиграл. Ползая на коленях, он униженно просил:

— Моруга должен сам назначить мне наказание. Пусть он решит…

Сайкс с отвращением отпрянул.

— Не трогай меня, мерзкое чудовище. Моруги здесь сейчас нет, верно? Мы не беспокоим его такими мелкими и неприглядными вопросами. Он доверяет решение проблем своим людям, что мы и делаем. Что касается тебя, маленький поросенок, то нам пора повеселиться. Правда, парни?

Габриэль рядом с ним напрягся. Мика повернул голову и встретил взгляд брата. Габриэль достал охотничий нож, который дала ему Клео, и попросил у Мики. Мика молча протянул ему свои нож.

— Оставайся здесь, — велел Габриэль. Он присел, каждый мускул натянулся, челюсть напряглась, глаза стали холодными и расчетливыми. Брат готов.

— Подождите! — взвизгнул Хорн, сжимаясь. — Не убивайте меня! Я знаю, куда направляются беглецы и как они собираются туда добраться. Я расскажу вам все…

Габриэль вскочил на узкий выступ перил. Мика резко вдохнул, когда его брат спрыгнул вниз.

Он обрушился бесшумно и смертоносно. Приземлившись на спину Сайкса, Габриэль повалил их обоих на пол. Пока они падали, Габриэль глубоко вонзил нож в верхнюю часть спины Поджигателя. Коса Сайкса покатилась по мраморному полу.

Не успел Габриэль приземлиться, как снова оказался на ногах. Резко развернувшись, он метнул второй нож в изумленного охранника слева от себя.

Лезвие вонзилось охраннику в горло. Он схватился за шею, булькая и шипя, широко раскрывая глаза и удивляясь собственной смерти.

«Защити его, Господи, — отчаянно молился Мика. Убереги моего брата». Мика наблюдал за происходящим из-за колонны, не переставая шевелить губами в беззвучных молитвах. Но не похоже, чтобы Габриэль в них нуждался. Мика видел, как его брат дерется, но обычно он делал это вполсилы с ним. Таким Габриэля Мика еще не видел — смертоносным, искусным убийцей.

От Габриэля исходила мощная, яростная сила. Он двигался точно и уверенно, его мышцы бугрились, сухожилия напрягались, превращая его тело в хорошо отточенное оружие.

Габриэль не стал тратить время на то, чтобы схватить пистолет. Одним махом он перепрыгнул через корчащееся тело Сайкса и бросился на второго охранника, толстого мускулистого белого мужчину с лицом бульдога.

Габриэль как молния несся на него, и остановить его было невозможно. Бульдог выстрелил, но промахнулся. Голубой шар смерти с треском врезался в основание фонтана позади него, и мраморные осколки разлетелись повсюду.

Габриэль со всей силы врезался в Бульдога, обрушив свою опущенную голову в мягкое брюхо охранника. Бульдог охнул споткнувшись.

Габриэль повалил его на пол, борясь за импульсный пистолет. Охранник наносил удары по лицу и шее свободной рукой, но Габриэль держался стойко. Он хрипел, принимая удары, как будто они ничего не значили.

Бульдогу удалось поднять пистолет и неуверенно прицелиться в голову Габриэля. Габриэль извернулся и ударил ногой, выбив пистолет из рук мужчины. Бульдог нанес жестокий удар в челюсть Габриэля. Тот отшатнулся назад.

Мика вздрогнул, словно сам почувствовал острую боль. Его легкие сжались. Он слишком испугался, чтобы дышать. Не имело значения, насколько силен Габриэль. Крошечная ошибка, секундная оплошность или одна пуля все равно могли его погубить.

О чем он только думал? Как он мог позволить Габриэлю рисковать всем ради Хорна? Габриэль стоил сотни таких, как Тайлер Хорн. Джерико никогда бы этого не допустил, никогда бы не разрешил так рисковать за столь ничтожную награду.

Мика вдруг вспомнил девочку, чью руку держал, когда она умирала посреди шоссе, убитая Охотниками за Головами. Джерико заставил его отступить, не позволив вмешаться, поскольку спасение этой девочки означало верную смерть для остальных членов группы. «Любая храбрость и доблесть имеет свою цену, — сказал тогда Джерико. — Прежде чем действовать, хорошенько взвесь цену».

Джерико был мертв. Мике предстояло возмужать, начать действовать как мужчина, а не как мальчишка. Стать лидером, которым, по словам Джерико, он мог бы стать. Взвешивать риски и выгоды каждого выбора, принимать сложные решения, как для себя, так и для людей, за которых он отвечал. Чтобы как-то уравновесить милосердие и справедливость, сострадание и самосохранение. Хороший лидер должен делать и то, и другое. Мике нужно уметь делать и то, и другое.

Сейчас он был нужен своему брату. Мика заставил себя дышать и действовать. Нацепил очки на место и поднялся. Приседая, он спустился по извилистой дорожке, еще не зная, что будет делать, но понимая, что должен что-то предпринять.

В вестибюле Габриэль сильно ударил Бульдога по руке с пистолетом чуть выше запястья, а затем с силой завел его руку внутрь под мучительно неестественным углом, пока охранник не вскрикнул от боли и не выронил оружие.

Бульдог ударил Габриэля головой, отбросив назад. Охранник выкатился из-под него и потянулся за пистолетом.

Габриэль покачал головой, на мгновение оглушенный.

— Габриэль! — Мика бросился по полу вестибюля. — Пистолет!

Краем глаза он заметил, как Сайкс, пошатываясь, поднимается на ноги. Мика свернул влево и направился к другому охраннику — тому, которого Габриэль ударил ножом в горло. Импульсный пистолет лежал в футе от раскрытой ладони мужчины.

Мика нагнулся, схватил пистолет и взмахнул рукой — палец уже лежал на спусковом крючке.

— Не двигайся! — крикнул он.

Хорн попытался убежать, но поскользнулся в луже крови Сайкса. Теперь он лежал на спине и стонал, сжимая колено.

Сайкс поднял косу. Он навис над Хорном, и изогнутое лезвие косы уперлось в живот Хорна.

Еще один импульсный взрыв разорвался в воздухе. Мика всем сердцем надеялся, что это Габриэль застрелил охранника, а не наоборот, но не решался посмотреть в ту сторону.

— Не двигайся! — снова крикнул он Сайксу. — Назад, живо! Брось нож!

Кровь запеклась на губах Сайкса и забрызгала его подбородок. Его бледные глаза сверкали.

— Что же мне выбрать, маленький поросенок? Двигаться или нет?

Руки Мики скользили по пистолету. Его кисти дрожали. Оружие вдруг стало самым тяжелым предметом в мире.

— Брось косу!

— Мы с тобой оба хотим, чтобы эта грязная свинья сдохла, — заявил Сайкс, и его сипловатый голос наполнился тяжелым хрипом. Спина и плечи его пальто окрасились кровью. — Давай ты позволишь мне сделать это грязное дело, и мы с тобой свалим?

— Просто убей его! — закричал Хорн, брызгая слюной. — Чего ты ждешь?!

— Я не могу позволить тебе ни того, ни другого. — Палец Мики дернулся на спусковом крючке. Он был готов воевать. Он убивал в пылу сражения. Но сейчас все по-другому. Он никогда не убивал кого-то лицом к лицу. Мика не хотел этого делать.

Он колебался.

— Мика, — раздался голос Габриэля у него за спиной.

Он едва не рухнул от облегчения. Габриэль жив. С ним все в порядке.

Мика отвлекся лишь на мгновение, но этого хватило.

Сайкс вонзил косу глубоко в живот Хорна.

Мика нажал на спусковой крючок. Воздух расколол оглушительный звук. В черепе Сайкса появилась дыра размером с мяч, края которой задымились. Его обмякшее тело перевернулось набок. Он умер еще до того, как упал на полированный мраморный пол.

Мика опустил пистолет и бросился к Хорну. Опустился над ним на колени, не обращая внимания на лужу крови, растекающуюся под обмякшим телом Хорна. Глаза Тайлера Хорна остекленели. Они смотрели в потолок над головой, не видя ничего.

Хорн не был хорошим человеком. Возможно, он никогда бы не изменился, сколько бы шансов ему ни дали. Теперь об этом никто не узнает. Смерть все равно ужасна и уродлива, как бы жертва ее ни заслуживала.

— Он мертв.

Габриэль подошел к нему сзади и осторожно вытащил пистолет из его напряженных пальцев.

— А мы нет.

Мика тупо кивнул.

— Я убил Сайкса.

— Он был убийцей. Он бы выследил нас. И остальных. Всех, кто встал бы на его пути. Ты сделал то, что должен был сделать, Мика.

Мика уставился на тела. Желчь бурлила в его желудке, кислота жгла горло.

— Если бы я не колебался, Хорн остался бы жив.

— Они оба сделали свой выбор.

— Я знаю. — Он и правда знал. Мика никогда бы не стал оправдывать насилие, никогда бы не выбрал его, если бы существовал другой путь, но люди, живущие по законам меча, погибают от него же. Джек Лондон писал о законе дубины и клыка, не так ли? Это сбылось для Сайкса. Для Хорна.

Неужели и для Габриэля так будет? Для Мики? Оставалось только догадываться. Все, что они могли сделать, — это стараться изо всех сил. Так говорил Джерико. Остальное не в их власти.

— Придут и другие Поджигатели, — напомнил Габриэль. — Охотничьи отряды возвращаются. Беспилотники передали сигналы тревоги. Моруга все еще там. Если он найдет нас, то убьет. Мы должны уходить.

Мика оцепенело поднялся на ноги. Казалось, что с момента, когда первая пуля ударила в двери лифта, прошли часы. На самом же деле все произошло в считанные минуты. Столько разрушений и смертей за столь короткое время.

Габриэль положил тяжелую руку на плечо Мики.

— Давай найдем наших людей.

Глава 31

Уиллоу

Уиллоу спрятала пистолет за пояс и сняла огнемет с ремня на плече. Дрожащими пальцами она открыла клапан зажигания, пытаясь вспомнить торопливые инструкции, которые Ли Цзюнь дал ей ранее.

Вытянув руку, Юань нажал на кнопку, активирующую подачу огня.

— Наводи и стреляй. У него чудовищная огневая мощь. Потоки напалма, стреляющие на пятьдесят…

Он вскрикнул, когда крыса прыгнула ему на голень. Ударом ноги по стене он сбросил ее.

Еще одна крыса взобралась на ее голень. Уиллоу схватила ее свободной рукой и швырнула на пол. Плавно нажала на спусковой крючок. Вырвалось двадцатифутовое пламя, испепелившее крысу.

— Получи, гадина!

Грызун завизжал и отпрыгнул назад, но слишком поздно. Огонь с шипением охватил его толстое, покрытое щетиной тело. Крыса завертелась по кругу, уничтожая все, что двигалось. Пятьдесят крыс сгорели дотла в одно мгновение.

Сотни крыс, пища и повизгивая, разбегались от нее по расширяющейся дуге. В их блестящих черных глазах отражался оранжевый, мерцающий свет.

— Они видели смерть своих товарок. Теперь знают, что это значит.

— Конечно, знают, — отозвался Ли Цзюнь с таким видом, будто его лично оскорбили. — Я же говорил, что они умные.

— Придется поверить тебе на слово.

Вместе они погнали орду назад. Крысы пищали и визжали от ярости, но отбегали от пламени. Постепенно река сгорбленных тварей схлынула, как слабый прилив. Они проскальзывали в трещины, щели, трубы и решетки.

— Это работает. Они уходят.

Юань нахмурился и почесал голову.

— Что?

— Слишком просто.

Уиллоу выключила пламя и смахнула челку с глаз.

— Может, тебе нужно проверить свой словарь. Это совсем не подходит под мое определение слова «просто».

— Мы убили только горстку из них. Остальные разбежались.

Она вспомнила его слова о том, что крысы общаются друг с другом, и подавила дрожь.

— Ты же говорил, что они умные? Я бы тоже побежала от огня.

Оставшиеся крысы то и дело вставали на задние лапы и смотрели на них, словно могли видеть. Ли Цзюнь выпустил короткий заряд. Десяток крыс погибли в огне. Остальные скрылись в темноте.

Дальше по туннелю раздались новые звуки. Уиллоу опустила огнемет и достала пистолет. Ли Цзюнь сделал то же самое. Неужели это Мика, Габриэль и Хорн? Или Поджигатели пришли за ними?

Уиллоу стиснула зубы.

— Ну же, ну же…

Ли Цзюнь вглядывался в туннель через очки ночного видения.

— По крайней мере, это люди. Двое точно.

Из темноты появился Мика. Он бросился к ней, его темные волосы были в беспорядке, очки съехали набок. Габриэль шел следом, несколько свежих синяков и порезов украшали его челюсть и лоб.

Уиллоу могла бы расцеловать Мику. Какое облегчение она испытала. Быстро обняла его.

— Я уже говорила тебе раньше, какой ты красивый?

Мика слабо улыбнулся.

— Раньше — не говорила. Но нет времени лучше настоящего.

— Оставьте свой флирт на потом, — фыркнул Ли Цзюнь. — Где предатель?

Мика покачал головой, его лицо побледнело.

— Он не выжил.

— Хорн мертв. Сайкс тоже, — отозвался Габриэль. — Моруга скоро отправится за нами.

Уиллоу указала вперед.

— Ребята пошли туда. Мы еще несколько минут попридержим крыс, чтобы убедиться, в безопасности.

Мика заколебался.

— Я останусь…

Она отмахнулась от него.

— Мы будем прямо за вами.

Мика кивнул. Он верил, что она справится. Они с Габриэлем помчались по туннелю. Уиллоу смотрела им вслед.

— Знаешь, я раньше работал в «Роделл Индастриз», — тихо сказал Ли Цзюнь.

Она повернулась к нему. Он определенно был умным человеком, хотя явно знал толк и в оружии. Татуировка в виде цифровой змеи, обвивавшей его шею, мерцала в тусклом свете. Его скуластое лицо казалось суровым и голодным, но глаза не излучали жестокости. Ей следовало бы ненавидеть его, но Уиллоу не могла.

— Да?

— Я изучал биоинженерию в Технологическом институте Джорджии. Между занятиями я проходил практику в компании «Роделл». Я хотел стать ученым, одна из немногих профессий, которую не захватили роботы. Моя семья едва держалась на плаву, понимаешь? Мои предки работали на трех работах и жили в трущобах Доравиля, чтобы я мог ходить в школу. — Его черты ожесточились, лицо стало серьезным. — Два года назад прогнившее здание, в котором мы жили, рухнуло. Мои родители были внутри. Губернатор прислал несколько дронов и коп-ботов, чтобы прочесать завалы, но только горстку спасателей-людей. Они сказали, что не могут тратить ценные ресурсы впустую, утверждая, что сканеры дронов определили, что все внутри уже мертвы. Но они не знали. Как они могли знать? В их понимании трущобы могли сгореть, и им было наплевать.

— Когда через пять дней тело моего отца наконец нашли, на бетонной плите, придавившей его ноги, обнаружили записки, которые он писал нам. Он был бы жив, если бы… — Юань прочистил горло. В общем, я бросил Технологический институт и через неделю присоединился к «Новым Патриотам».

В горле Уиллоу пересохло. Она сглотнула. Повсюду столько горя и печали. Слишком много.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Потому что я видел, как ты на нас смотрела. Но «Новые Патриоты» — не террористы. Мы борцы за свободу.

— Как скажешь. — Уиллоу почувствовала укол вины при этих словах. Она лучше других понимала страдания Ли Цзюня. И его гнев. Она не испытывала к нему неприязни, хотя он был и Поджигателем, и Новым Патриотом. Она оглядела темный туннель, напрягаясь в поисках звуков. — Почему ты рискуешь ради нас?

— Из-за девушки, которая выжила после вируса «Гидры». Если это правда, если в ней на самом деле есть вакцина, лекарство или что-то еще, это все изменит. Мы сможем перестать истреблять друг друга, сражаясь за обломки умирающей цивилизации. И сможем построить что-то новое.

Он говорил так же, как Мика.

— Надеюсь, ты прав.

Ли Цзюнь достал что-то из кармана. Она настороженно посмотрела на него.

— Что это, черт возьми?

На лице Ли Цзюня мелькнула тень. Его рот сжался, лицо сделалось испуганным, но решительным. Он поднял в руке темный предмет в форме яйца.

— Запасной план.

Глаза Уиллоу расширились. Импульсная граната.

— Тебе лучше уйти, — твердо сказал Ли Цзюнь. — Крысы вернутся. Я справлюсь один.

— А ты станешь героем и получишь все лавры? Это вряд ли. Мне нужно поддерживать свою репутацию. Мы сделаем это вместе.

— Поделим почести на двоих?

— Договорились. А теперь расскажи мне, как убить этих кишащих блохами мутантов.

— Когда крысы снова появятся, а они появятся, я брошу гранату в туннель. Приведу в действие вот этим, — он щелкнул пальцем по смартфлексу, — и мы уничтожим столько, сколько сможем. Надеюсь, взрыв убьет большую часть основной колонии. Во всяком случае, он создаст стену огня, которая ошеломит и собьет их с толку, по крайней мере на несколько минут. Этого должно хватить, чтобы успеть выбраться отсюда.

Уиллоу мрачно улыбнулась.

— А потом мы побежим как угорелые?

Юань кивнул.

— А потом мы бежим как черт от ладана.

На ее плечо опустилось что-то тяжелое.

Что-то еще приземлилось на голову. Безволосый чешуйчатый хвост коснулся щеки. Слабый и щекочущий как перышко.

Человеческая речь отказала Уиллоу. Крик заглох в горле.

Она отбивалась от существа, впивающегося когтями в ее голову. Дернув головой, она отбросила тварь.

Вокруг нее начали падать темные, корчащиеся фигуры. Крысы сыпались с большой решетки в потолке, сочились из отверстий. Еще больше крыс бегало по трубам над их головами.

Внезапно весь туннель ожил, зашевелился, извиваясь и копошась тысячами щетинистых тел.

Крыса, прижавшаяся к ее плечу, сердито зашипела ей в ухо. Уиллоу отбила ее прикладом пистолета. Но их было много. Очень много.

Ли Цзюнь оказался прав. Эти паразиты были умны. Они притворились, что убегают, а потом перегруппировались и вернулись через потолок, напав сверху. Хитрые твари.

Она зажмурилась, пытаясь прикрыть голову и защитить лицо, но в то же время дико махала огнеметом, пытаясь сбить тварь с ног. В ее волосах запуталась извивающаяся крыса. Уиллоу схватила ее и швырнула в стену.

Наступив на другую крысу, она потеряла равновесие и упала на четвереньки.

Огромная крыса, размером с кошку, обрушилась на голову Ли Цзюня. Он споткнулся, замахал руками. Граната выскользнула из его пальцев и покатилась по полу.

Не успел он опомниться, как на него набросились крысы. С потолка свалился извивающийся клубок и упал ему на грудь. В считанные секунды они облепили его — масса дрожащих тел и скрежещущих желтых зубов. Он бил по ним, отбрасывая кучу от своего туловища. Но их было много, они скреблись по его ногам, лодыжкам, впивались когтями в штанины.

Панический ужас застыл в жилах Уиллоу. Одна ее половина кричала, что нужно бежать, выбираться, выживать, во что бы то ни стало. Другая не позволила ей броситься наутек. Она не могла просто оставить Юаня позади. Он не был одним из них. Но все равно рисковал жизнью, чтобы спасти их всех. Бенджи будет жить благодаря ему.

Мика прав. Выжить — это еще не все. Она решала, кем ей быть. За что она будет сражаться. Герой она или трус. И Уиллоу точно не трусиха.

Она не спасла Зию. Она не спасла свою мать. Но будь она проклята, если оставит кого-то еще. Она не могла бросить Ли Цзюня умирать.

Уиллоу заставила себя двигаться. Вскочила на ноги и выстрелила огненной струей в крыс, целясь по обе стороны от Ли Цзюня. Нельзя подходить слишком близко, иначе он тоже сгорит. Она убила сотню крыс, две сотни, их предсмертные визги эхом разносились по туннелю.

Несколько крыс разбежались. Они уклонились от огня, но теперь учуяли кровь. Они были прожорливы, вирус распалял их крошечные мозги, заставляя кусать, кусать, кусать, даже на свой страх и риск.

Уиллоу отступила назад, отчаянно ища любой способ помочь Ли Цзюню. Горячая волна страха и отвращения захлестнула ее. Их было слишком много. Она не могла добраться до него. Она не могла его спасти.

Ли Цзюнь закричал. Крыса вцепилась когтями в его лицо и глубоко вгрызлась в щеку. Десятки острых зубов вонзились в его руки, лицо и шею, и он завопил от боли.

— Ли Цзюнь! — вскрикнула Уиллоу. Застыв от ужаса, она смотрела на него, беспомощная, охваченная паникой.

Ли Цзюнь поднял руку высоко в воздух, его смартфлекс сверкнул. Он собирался активировать гранату. Но граната упала на землю неподалеку. Найти ее под кишащим морем паразитов не представлялось возможным. Уиллоу знала только, что граната находится близко. Слишком близко.

Крысы ползали по Ли Цзюню, царапая, кусая, грызя. Вся эта корчащаяся, извивающаяся орава выскочила из туннеля позади них. Он застонал.

— Беги!

Помогите ей небеса, но она побежала. Десять шагов, двадцать, сердце заходило в горле.

Вспышка белого света ослепила Уиллоу.

Взрыв сбил с ног и ударил о бетон. Ее лоб и нос врезались в пол. В черепе вспыхнула боль, пронзившая мозг, отдаваясь в каждом нерве и клетке ее тела.

Взрыв сотряс туннель, осыпав ее голову гравием и кусками бетона. Ее кожу обожгло жаром. В ушах зазвенело. Кровь заполнила рот.

Мир пульсировал красным как рана.

Уиллоу вся дрожала, задыхаясь, пытаясь втянуть кислород в свои изголодавшиеся легкие. С трудом поднялась на четвереньки, волны головокружения накатывали на нее, едва не сбивая с ног.

Морщась от жгучих слез, текущих из глаз, она яростно терла лицо, отчаянно пытаясь прогнать черноту, колышущуюся в уголках ее зрения.

На руке появилась красная полоса.

Ее мысли разбегались и путались. Что только что произошло? Почему она оказалась на земле? Почему она не могла подняться?

Крысы. Ли Цзюнь, отбивающийся от них. Взрыв. Крысы. О, черт. Ли Цзюнь.

Ее вырвало кислым, жгучим желудочным соком. Дрожащие ноги не выдерживали ее веса. Они стали жидкими, слабыми как вода. Уиллоу попыталась встать и рухнула. Ссадины покрывали ее руки и локти. Штаны на коленях были разорваны и окровавлены. Еще больше крови капало ей в глаза.

Голова горела. Нет, это была боль. Она осторожно потрогала лоб, нащупав рассеченную кожу. Это кость? Перед глазами мельтешили белые, алые и черные пятна. В голове потемнело, потом прояснилось.

Ли Цзюнь.

Ей удалось повернуться, вытянув шею. Голова раскалывалась от боли при попытке пошевелиться. Все вокруг расплывалось в тумане.

Туннель позади нее был охвачен огнем, пламя лизало стены и потолок. Оранжевые тени плясали на камне и бетоне. Сотни тысяч маленьких пузатых фигур лежали на полу. Некоторые из них горели. Большинство обуглилось и почернело. Ни одна из них не двигалась. В нескольких футах позади нее лежал гигантский грызун, у которого отсутствовала голова.

Крысы были мертвы.

Она моргнула сквозь жгучие слезы. Увидела руку. Вывернутую ногу.

Из ее горла вырвался страдальческий стон. Ли Цзюнь умер за них всех. И за нее тоже.

Уиллоу не знала, сколько времени пролежала в шоке, свернувшись калачиком на полу, погрузившись в черноту, в красный огонь, в боль, как будто топор разбил стекло, раздробил ее тело, ее мозг, ее всю.

Может быть, две минуты. Может быть, прошло два часа.

Ее обхватили чьи-то большие руки. Голос звучал далеко, очень далеко.

— Уиллоу… теперь ты в безопасности… я с тобой.

Кто-то поднял ее, как ребенка, и прижал к широкой теплой груди. Она узнала запах, густой, лесной и сладкий; узнала тяжесть человека, который нес ее, — мягкость и сила, каким-то образом объединенные в одно целое.

Зрение затуманилось, темнота наконец-то настигла Уиллоу, но она узнала лицо, нависшее над ней, знала его как свое собственное: озорные глаза, смуглая кожа, эта глупая ухмылка.

Финн вернулся за ней.

Глава 32

Габриэль

Габриэль пробирался по снегу. Жгучий холод жалил лицо и горло. Он проверил винтовку пальцами, которых почти не чувствовал. Но он был жив. Все были живы. И это главное.

План Клео хоть и был опасным, но блестящим. Двести Поджигателей охотились за ними, но не в тех местах. Ни один здравомыслящий человек не стал бы возвращаться назад и проникать в ту самую штаб-квартиру, из которой они пытались бежать. Ни один здравомыслящий человек не стал бы намеренно спускаться в смертельную ловушку канализации.

К тому времени, когда дроны предупредили Поджигателей об их плане, стало слишком поздно. Они исчезли еще до возвращения охотников. Даже если Поджигатели разгадали уловку с канализацией, туннелей и путей отхода настолько много, что отследить их просто невозможно.

Этот дерзкий План стоил Ли Цзюню жизни, и едва не погубил Уиллоу. Но он сработал.

Снег падал густо и тяжело. Следы, оставленные ими, скоро снова заметет. Но даже если через несколько часов или дней их следы обнаружат, они уже уйдут.

Они добрались до станции воздушной железной дороги за два часа до рассвета. Лифтовые капсулы поднимали пассажиров с земли на тонкую закрытую платформу тремя этажами выше, но без электричества они не работали.

Чтобы добраться до путей, пришлось подняться по служебной лестнице, встроенной в стальные опорные колонны. Здесь, наверху, не было ни крысиных полчищ, ни собачьих стай, ни агрессивных зараженных существ, о которых стоило бы беспокоиться. С этой точки обзора они могли заметить потенциальных врагов, но высота вместе с тем их выдавала. К счастью, ночь укроет их на самом опасном участке пути.

Они выключили фонари и шли в темноте, ориентируясь на тусклый свет луны. Снег дул им в лицо, холодный ветер трепал шею и щеки. Город под ними расплывался в темных тенях и бледных очертаниях.

Габриэль шел по заснеженным рельсам из магнитного алюминия, ориентируясь на Клео, которая пользовалась единственными очками ночного видения. Сайлас и Мика охраняли их тыл. Амелия помогала Селесте ковылять и держала Бенджи за руку, чтобы он не упал.

Финн решительно шагал позади Габриэля, его плечо кровоточило, и он скрипел зубами от боли. Он прижимал Уиллоу к груди своими огромными руками. Она не приходила в сознание с тех пор, как появилась из туннелей.

Никто не сумел отговорить Финна от ее транспортировки, хотя и Мика, и Габриэль пытались.

— Ты только навредишь себе. Позволь мне это сделать, — предложил Габриэль.

— Сейчас ты этого не чувствуешь из-за стимуляторов, — предупредила Клео, — но наносишь еще больший вред своему плечу, разрывая ткани, мышцы, связки. Наш врач не сможет сделать многое без настоящей больницы. У нас даже нет терапии регенерации клеток.

Лицо Финна превратилось в гранит.

— Это не обсуждается. Я справлюсь.

Их уговоры звучали так же тщетно, как ветер, хлещущий гору. Его ни за что не переубедить.

Может, Финн и был пацифистом, но он обладал огромной физической силой. Пытаться применить к нему насильственные методы было плохой идеей для всех участников.

— Оставьте его в покое, — наконец сказал Мика.

Финн нес Уиллоу долгие, тоскливые часы на холоде и ветру. Он не жаловался. И ни разу не оступился.

Все они шли молча, думая о своем, погруженные в свои собственные страхи, горе и надежды.

Наконец наступил рассвет, мир постепенно светлел, приобретая оттенки угля и пепла. Габриэль то и дело оборачивался, чтобы взглянуть на медленно удаляющуюся линию горизонта Атланты: гордые и непоколебимые небоскребы, клубы дыма, окрашивающие небо в огненные тона.

Чем дальше они удалялись, тем безопаснее становилось.

К северо-западу от города Мариетта трасса примыкала к межштатной 75-й автомагистрали. Постепенно запутанная сеть дорог, шоссе и эстакад поредела. Город уступал место густым жилым районам, пригородам, городкам и кварталам, здания, машины и улицы которых покрывала первозданная белизна.

Шли часы, и в животе разгорался голод. Они ничего не ели уже тридцать шесть часов. Клео захватила несколько бутылок воды, но этого было недостаточно.

Габриэль был измотан огромной нагрузкой, связанной с борьбой за выживание. Каждый мускул в его теле болел. Ломило кости. Но он выполнил свой долг. Он спас их. Джерико больше нет, но он сохранил жизнь всем остальным, кто имел значение.

Казалось, они шли уже несколько дней. Вдалеке угрожающе завыла стая одичавших собак. Габриэль напрягся, но потом расслабился. Во всяком случае, от собак они надежно защищены. А вот люди — совсем другое дело. Он заметил несколько темных фигур, шныряющих между зданиями, но никто им не угрожал.

Весь день Клео почти не разговаривала. Когда Финн вышел из темного туннеля с обмякшей Уиллоу на руках, но без Ли Цзюня, ее глаза застыли.

— Он был хорошим Патриотом, — просто сказала она, сохраняя свирепое выражение лица, а затем повернулась и зашагала по черным туннелям метро.

— Сколько «Новых Патриотов» осталось? — спросил Габриэль.

— Достаточно.

— Я серьезно.

Она скосила на него глаза.

— Откуда мне знать, что тебе можно доверять?

Его челюсть дрогнула.

— Что из последних двадцати четырех часов не соответствовало твоим стандартам?

Клео на мгновение задумалась.

— Какой девиз у «Новых Патриотов»?

Слова имели горький, пепельный привкус смерти на его языке. Но Габриэль все равно их произнес.

— Во имя чести истинных патриотов и любви к стране.

Клео выдохнула ледяной воздух.

— Теперь ты мне доверяешь?

— Нет. Ни капельки. — Она перекинула свои фиолетовые косы через плечо. — Но, думаю, ничего страшного не случится, если я расскажу о том, что ты все равно узнаешь. Мы собрали сообщество из более чем шестисот человек.

Габриэль присвистнул.

— Но половина из них — семьи, женщины и дети, не участвующие в боях. И большинство — выжившие, которых мы набрали за последние несколько месяцев. Настоящих Новых Патриотов у нас всего девяносто или около того. Вот почему нам нужен ты.

Порыв ледяного ветра пронзил их. Габриэль задрожал. Тяжелые снежные вихри сыпались с пурпурного неба. Солнце не показывалось за дымкой густых облаков, но уже близился поздний полдень. Тени становились все глубже, а холод — резким и бодрящим.

— Сколько еще осталось?

Клео поплотнее натянула на себя кожаную куртку. Она указала на рощу бесплодных деревьев вокруг возвышающейся вдали платформы. Американский флаг, привязанный к шесту на крыше, трепетал на ветру.

— Туда. Меньше четверти мили.

Он нахмурил брови.

— Туда?

Она кивнула.

— Выглядит не очень.

— В том-то и дело. Не волнуйся. Они получили мое сообщение. Вот-вот появятся.

— И кто же здесь главный?

Клео посмотрела на него пристально, словно оценивая.

— Генерал Ривер.

— Никогда о нем не слышал.

Она сухо улыбнулась.

— Генерал Ривер — основатель и лидер «Новых Патриотов». Капитаны общегородских отделений знали только региональных лейтенантов, которые знали полковников штатов и так далее. Чтобы защитить руководство и святость дела. Кто был твоим капитаном?

У Габриэля подскочило давление. Инстинктивно он сжал руку в кулак. Он никогда не думал, что ему снова придется иметь дело с «Новыми Патриотами». Они были пятном на его прошлом, причиной его кошмаров и глубочайшего стыда. И все же он здесь, собирается произнести имя человека, ставшего для него наставником, относящегося к Габриэлю так, будто он чего-то стоит, а затем предавшим его и все, за что, как он думал, они выступали.

И Габриэль убил его за это. Он сглотнул.

— Симеон Пагнини.

— Имя звучит знакомо. Генерал Ривер наверняка его знает.

— Ты близка с ним?

Она снова сверкнула загадочной улыбкой.

— Ты имеешь в виду ее. Генерал Ривер — моя мать.

Прежде чем Габриэль успел отреагировать, откуда-то сверху донесся звук. Вой электрического двигателя и тяжелое жужжание роторов наполнили воздух.

— Смотрите! — воскликнул Бенджи, показывая пальцем.

Амелия и Селеста задохнулись.

Над линией деревьев показался военный самолет на воздушной подушке «Вортекс», который мчался к ним сквозь густой снег.

Габриэль вырос, видя в небе самолеты, беспилотники, вертолеты и суда на воздушной подушке всех видов каждый день. Но после нескольких месяцев наблюдений за тем, как мир погибает, продолговатый летательный аппарат, зависший над ними, вызывал смущение и странное ощущение чужеродности, словно это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Порывистый ветер ударил Габриэля как пощечина. Он согнулся, прикрывая глаза рукой.

«Вортекс» завис над ними, затем медленно опустился на землю, роторы вздымали клубящийся воздух, сдувая снег и выплевывая комья грязи и камней из-под лопастей.

Метрах в двадцати перед ними «Вортекс» опустился на землю.

— Пойдемте, мисс Амелия! — воскликнул Бенджи, дергая Амелию за руку.

— Не убегай! — предупредила она, хотя он уже вырывался из ее хватки.

Клео повернулась к Габриэлю, протягивая руку, и лукавая улыбка дрогнула на ее губах.

— Колесница ждет тебя.

Глава 33

Габриэль

Спустя три часа Габриэль сидел за большим металлическим столом, напротив уцелевшего руководства «Новых Патриотов». Они находились в дальнем конце стола, за пределами десятифутового радиуса заражения. Несколько вооруженных охранников рассредоточились по комнате. Женщина в защитном костюме приготовилась обеззаразить каждый сантиметр помещения, как только закончится встреча.

Габриэля и его людей поместили на карантин, выделив им отдельный барак в дальнем восточном конце комплекса. Все, кто вступал с ними в контакт, находились на расстоянии нескольких футов и постоянно носили перчатки и маски. Но к ним не относились со страхом, только с осторожностью.

Глаза Габриэля слипались от недосыпания. После этой встречи он собирался проспать два дня. Но сейчас он не терял бдительности, ведь предстояла встреча с «Новыми Патриотами».

Он неловко пошевелился на металлическом складном стуле. На противоположном конце стола сидели пять мужчин и четыре женщины в возрасте от двадцати до шестидесяти лет, все они были вооружены и смотрели на Габриэля с неприкрытым подозрением. Большинство из них носили перчатки, но их маски были стянуты на шеи.

Они держали в руках планшеты и пользовались смартфлексами. Клео объяснила, что башня на вершине горы обеспечивает им защищенную закрытую сеть для связи и технической поддержки внутри комплекса.

Клео прислонилась к дальней стене, скрестив руки на груди, с бесстрастным выражением лица. В зубах она сжимала толстую сигару, и к низкому потолку тянулась струйка белого дыма.

Мика сидел напряженный и нервный по одну сторону от Габриэля, Амелия — такая же напряженная, но совершенно неподвижная по другую сторону. Новые Патриоты хотели поговорить исключительно с Габриэлем, но тот настоял, чтобы Мика и Амелия составили ему компанию.

— Как устроились ваши друзья? — спросила генерал Ривер, ее голос звучал глубоко и хрипло, как у курильщика. Суровая, но привлекательная чернокожая женщина лет сорока. У них с Клео было мало общих черт, но они имели одинаково надменный подбородок и холодные, хитрые глаза. Она была одета в сшитое на заказ темно-синее шерстяное пальто, застегнутое до воротника. Затянутые в перчатки руки лежали на столе.

— Очень хорошо, спасибо, — вежливо ответила Амелия.

Уиллоу, Финн и Селеста находились в лазарете для лечения своих ран. Уиллоу очнулась вскоре после их прибытия. У нее было несколько рваных ран, глубокий порез на лбу и возможное сотрясение мозга, но ей повезло. При взрыве она не получила серьезных травм. Селесте сделали переливание крови и наложили швы. Финн все еще находился на обследовании.

— Я понимаю, что вы хотели бы только хорошо поесть и выспаться, — продолжила генерал Ривер. — И уверяю вас, скоро так и будет. Однако Клеодора и ее напарник, Юань Ли Цзюнь, пошли на большие жертвы, чтобы доставить вас к нам. Юань добровольно отдал свою жизнь. Надеюсь, вы отнесетесь к этой жертве с уважением.

— Конечно, — скромно ответила Амелия. Ее коротко подстриженные волосы были заправлены за уши. Она сидела прямо, с идеальной осанкой, хотя, должно быть, устала не меньше Габриэля. Она оставалась такой же элегантной, как и всегда. — Мы невероятно благодарны им обоим за спасение наших жизней.

— Мы ценим ваше сотрудничество, — произнес мужчина справа от Амелии. Его кожа имела ярко выраженный оливковый оттенок, а густые черные брови соединялись в центре лба, как у гусеницы. На вид ему около пятидесяти, он был грузен, его челюсть врезалась в шею, а пухлый живот выпирал на фоне свитера.

— Это полковник Патель Рид, — представила его генерал Ривер. — Он курировал Восточное побережье до краха.

— Ты участвовал в миссии на «Гранд Вояджере», — перебила вторая женщина. Ее светлые волосы были подстрижены в строгий боб, а кожа казалась бледнее майонеза. Глубокие морщины вокруг рта и глаз говорили о тяжелой жизни.

— Лайза Уиллис, — сказала генерал Ривер. — Солдат с огромным опытом, недавно получившая звание полковника.

— Ты служил под началом Симеона Пагнини, — отметила Уиллис.

— Да, это так. — Габриэль почувствовал на себе взгляд Амелии. О чем она думала? Осуждала его, ненавидела? Вспоминала все те ужасные поступки, которые он совершил на «Гранд Вояджере»? Как он предал ее?

Во рту пересохло, стыд захлестнул Габриэля. Он старался не вздрагивать и сохранять ровное выражение лица. Что бы он ни испытывал к Симеону Пагнини, ему лучше не показывать этого здесь.

Собравшиеся за столом восхищенно кивали.

— Хороший был человек, — хрипловато сказала женщина. — Очень преданный.

— Да, — согласился Габриэль, немного помедлив. — Он научил меня всему, что я знаю.

— Он хорошо тебя обучил, — заявила Клео из угла, в ее голосе прозвучал намек на восхищение. Она стряхнула пепел со своей сигары и выпустила круг дыма. — Габриэль чертовски хороший боец.

Блондинка хмыкнула, ее взгляд устремился на Габриэля, оценивая его.

— Конечно, мы здесь не только ради него.

— Вы здесь ради меня, — спокойно сказала Амелия. — У меня иммунитет к вирусу «Гидры».

Уиллис пожала плечами. Она не надела ни перчаток, ни маски.

— Многие из нас до сих пор не заразились.

— У меня иммунитет, потому что я уже переболела вирусом.

В комнате воцарилась полная тишина. Слова Амелии упали в тишину как камни. Он почти видел, как рябь вибрирует в воздухе вокруг них.

— Невозможно, — насмешливо хмыкнула Уиллис.

— Отнюдь, — заметил Мика. — Амелия заболела и чуть не умерла. Я видел, как из ее глаз текла кровь. Это был вирус «Гидры». А потом на следующий день она проснулась полностью здоровой.

— Вылечилась, — выдохнул полковник Рид, словно само это слово обозначало чудо.

— И почему мы должны вам верить? — Глаза Уиллис сузились, а тон стал явно холодным.

Амелия расправила плечи.

— Потому что я дочь Деклана Блэка, председателя Коалиции Единства, основателя и генерального директора компании «Биоген Технолоджис».

Послышался дружный вздох.

— Уверена, вы видели влоги и ленты новостей, где я стою рядом с отцом на многочисленных гала-концертах и пресс-конференциях. Если хотите, можете сделать скан сетчатки глаза, чтобы удостовериться в моей личности.

Глаза полковника Уиллис загорелись узнаванием. Генерал Ривер так же узнала Амелию, но смотрела сузившимися глазами.

— Элита, — прошипела она.

— Вам здесь не место, — хмуро заявила полковник Уиллис.

Полковник Рид, однако, широко улыбнулся. Он обменялся взглядом с мужчиной рядом с ним.

— Дочь самого могущественного человека в стране. Возможно, мы сможем найти тебе достойное применение.

Габриэль напрягся, его рука потянулась к пистолету.

— Если вы думаете…

Амелия бросила на него короткий взгляд, не давая произнести ни слова. Выражение ее лица было спокойным и решительным. Она не колебалась.

— Моего отца захватили террористы на «Гранд Вояджере». Все представители элиты, которые считали меня полезной, скорее всего, давно мертвы. Моя единственная ценность для вас или Убежища — это лекарство, которое может находиться во мне.

Полковник Рид нахмурился, похоже, разочарованный.

— Тогда она нам не нужна, — презрительно протянула полковник Уиллис. — Она и ее продажные собратья могут сами о себе позаботиться. — Уиллис скрестила руки на груди. — А может, мы избавимся от нее более… надежным способом.

В воздухе повисло напряжение. Враждебность, исходящая от «Новых Патриотов», стала осязаемой. Палец Габриэля под столом дернулся к пистолету.

class="book">Генерал Ривер поджала губы.

— А как же лекарство?

— Уловка, — насмешливо сказала одна из женщин в дальнем конце стола, — чтобы спасти свою драгоценную шкуру.

Разговор не клеился. Эта была плохая идея. Им нужно убираться отсюда. Габриэлю следовало достать пистолет и увести Амелию и Мику, пока все не стало совсем плохо.

— Я ей верю. — Клео оттолкнулась от стены. — И Моруга тоже. Она не пыталась добровольно продать этот маленький секрет, чтобы спасти себя. В ее группе нашелся предатель, который разгласил информацию.

Генерал Ривер подняла брови, все еще скептически настроенная.

Клео подошла к столу и встала рядом с матерью. Она направила сигару на Амелию.

— Кто-то должен был выжить после этого проклятого вируса. Почему не она?

— Даже если это правда, что мы должны с этим делать? — спросил Рид.

— Отправьте ее в Убежище, — предложила Клео. — В их лабораториях найдут лекарство. Потом она тайно передаст его нам.

— У нас здесь есть лаборатория, — заметил Рид.

— Не самая лучшая, — возразила Клео. — И не исследовательская.

Генерал Ривер откинулась в кресле. Она снова посмотрела на Клео, а затем обменялась долгим взглядом с полковником Ридом. Похоже, она уважала мнение Клео, хотя та была молода и вспыльчива. Может быть, они все-таки выберутся отсюда целыми и невредимыми.

— Все правильно, — наконец сказала генерал. — Если эта информация верна, то необходимо действовать. Награда слишком велика, чтобы не отнестись к этому серьезно. Но нам понадобятся ресурсы Убежища.

— Мы поможем ее доставить, — наклонившись вперед, объявила Клео, повысив голос. Такой оживленной Габриэль ее еще не видел. Разве что когда она мучила Уиллоу. — У нас есть свой человек внутри. Он поможет ей. Потом, когда ученые используют ее кровь для изготовления лекарства или чего-то еще, он поможет выкрасть его и доставить к нам.

Амелия нахмурилась.

— Зачем вам похищать лекарство?

Все глаза повернулись к ней. Их взгляды были по-прежнему напряженными, подозрительными и враждебными. У Габриэля неприятно сжалось сердце. Он чувствовал ненависть, пульсирующую в воздухе, и вся она адресовалась Амелии. Из-за того, кем она была, и из-за всего, что она собой представляла. Когда-то он чувствовал то же самое.

Голос Клео прозвучал резко как лезвие.

— А как еще мы его получим? Думаешь, они будут просто раздавать его как конфеты?

— Это лекарство, — ответила Амелия. — Оно спасет тысячи жизней. Мир может зажить по-новому. Конечно, они…

— Они не станут, — вмешалась генерал Ривер. Ее голос стал таким же холодным, как у дочери. — Убежище — это не место для всех. Оно предназначено только для элиты. Только тех, кого они считают самыми умными, самыми богатыми, самыми лучшими. Остальных оставляют на произвол судьбы.

Гнев Клео исходил от нее волнами.

— Нас оставляют умирать!

Пульс Габриэля участился. Конечно, Убежище казалось слишком хорошей идеей, чтобы быть правдой. Правительство создало его, то самое коррумпированное правительство, которое годами, десятилетиями уничтожало собственную страну, консолидируя все ее богатства, власть и ресурсы для элиты и только для нее.

Даже когда мир вокруг них разваливался на куски, элита по-прежнему заботилась только о себе. Им плевать на то, что все остальное сгорит. Он больше не испытывал ненависти к Амелии, но ненависть к элите осталась, пылая внутри него.

Габриэль стиснул челюсти, каждый мускул его тела напрягся, а в венах закипела кровь. Нужно держать себя в руках. Под столом он впился ногтями в бедра.

— Понятно. — Лицо Амелии потемнело. Ее губы сжались в тонкую линию, но она не протестовала. Она не защищала элиту, как это случилось бы всего несколько месяцев назад. — Я готова украсть для вас лекарство. При одном условии.

Мужчины и женщины в комнате уставились на Амелию так, словно у нее выросли две головы. Генерал Ривер снисходительно улыбнулась.

— И какое же у тебя условие?

Амелия встала, ее стул заскрипел по полу. Габриэль не мог оторвать от нее глаз. Даже в свободной, плохо сидящей одежде она держалась твердо и решительно. В ее жесткой челюсти не осталось ни намека на сомнения или неуверенность. Она никогда не выглядела такой красивой.

— В прошлом месяце мою мать похитила банда байкеров и торговцев людьми, известная как «Охотники за Головами», — пояснила Амелия.

— Мы знакомы с ними, — ровно сказала генерал Ривер. — Мы сожалеем о твоей утрате.

— Они регулярно торгуют с Убежищем. У нас есть основания полагать, что сейчас они везут мою мать в Убежище. Я сделаю все, что вы просите, но помогите нам спасти ее.

Новые Патриоты неловко зашевелились. Кто-то кашлянул в маску. Полковник Рид и полковник Уиллис обменялись раздраженными, недоверчивыми взглядами.

Генерал Ривер напряглась, ноздри почти незаметно раздувались.

— Мне жаль твою мать, но наша численность и так критически мала. Мы не можем тратить силы и ресурсы, рискуя драгоценными жизнями, чтобы спасти только одного человека. Все здесь понимают, что наша миссия — важнейшая ценность, которую мы поддерживаем.

— Юань Ли Цзюнь понимал это. Он пожертвовал своей жизнью, потому что верил, что твоя жизнь может принести большее благо. Моя дочь рисковала своей жизнью по той же причине.

— И мы это ценим, — поспешил уточнить Мика, как всегда дипломат. Габриэль почти ждал, что он будет возражать Амелии. Она использовала в своих интересах требование предоставить лекарство, способное спасти жизни невинных мужчин, женщин и детей. Но он этого не сделал. — Мы тоже многим рисковали.

— Вы должны понять, — покровительственно произнесла генерал Ривер. — Мы не можем…

— Поймите меня правильно, — перебила Амелия. Ее голос оставался твердым как железо. — Я видела, как ваша дочь стояла в стороне и ничего не делала, пока человек рядом с ней застрелил одного из наших, Эда Джерико.

Острый взгляд генерала Ривер переместился на Клео, явно недовольный.

Клео нахмурилась еще сильнее.

— Я делала то, что должна была делать. Ты знала это, когда посылала меня туда.

— Не надо объяснять мне, что такое жертва, — продолжала Амелия. — Я знаю это и знаю хорошо.

Полковник Уиллис нахмурилась.

— За этим столом не потерпят неуважения.

Габриэль знал, как действуют эти люди. Они хотели, чтобы Амелия и остальные члены их группы рисковали всем ради дела, но «Новые Патриоты» не желали рисковать ничем взамен. Он отодвинул свой стул и встал рядом с Амелией. Мика вскочил на ноги по другую сторону от Амелии.

— Тогда мы уходим.

Все сидящие за столом вскочили с мест, держа руки на оружии.

— Не подходите! — прошипел полковник Рид, нащупывая свою маску. — Держитесь за пределами десятифутового радиуса заражения!

Наступила долгая, напряженная тишина: все смотрели друг на друга, оценивая, тела натянуты, лица мрачны и насторожены.

— Вы нам угрожаете? — спросила полковник Уиллис, нахмурившись.

— Вы обязаны мне своими жизнями. — Сигара Клео дрожала в ее руке. Она злилась. Она имела на это право. Но Габриэлю было все равно. И Амелии тоже.

— Я благодарна тебе, Клеодора, — без обиняков заявила Амелия, — но больше никто и никогда не будет мной манипулировать. Мы не заключали никакого соглашения, когда ты решила нас спасти. Я ничего тебе не должна. — Она снова повернулась к столу и встретила взгляд генерала ледяными глазами. Ее тон не терпел возражений. — Я изложила свои условия. Вы можете принять их или нет. Решение за вами.

Амелия стремительно покинула комнату. Мика выскочил из-за стола, кривя рот, и поспешил за ней.

Габриэль замешкался у двери, переполняемый гордостью и желанием рассмеяться. Эти люди никак не ожидали, что их переиграет молодая, тщедушная девушка, слишком красивая и хрупкая, чтобы бросить какой-то вызов. Они ошиблись.

Он окинул взглядом каждое каменное лицо, его собственное выражение было столь же суровым.

— Я уверен, мы сможем прийти к взаимовыгодному соглашению. Дайте знать, когда соберете спасательную команду.

Глава 34

Уиллоу

— Как твоя голова? — спросил Финн.

— А ты как думаешь? — Уиллоу осторожно прикоснулась к белой повязке, наложенной на лоб. Под ней находилась зашитая двухдюймовая рана. От сотрясения у нее несколько дней кружилась голова, но никаких серьезных повреждений не было. — Похоже, карьера модели мне не светит.

Ей повезло, что она осталась жива. Нет, дело не в везении. Она с тоской подумала о Ли Цзюне. Она осталась в живых благодаря ему. Он был Новым Патриотом, врагом. Из тех, кто убил ее сестру и мать. Но он помог ей — всем им — спастись. Он пожертвовал своей жизнью ради этого. Ради нее.

Уиллоу не могла осознать это. Пока еще нет. Все казалось намного проще, когда было черным и белым, когда она могла делить людей на хороших и плохих.

Они сидели за одним из столов для пикника, установленных по обеим сторонам двора комплекса. Горстка детей играла с Бенджи в футбол, забрасывая мяч в старую рваную сетку и радостно крича в зимнем воздухе.

База «Новых Патриотов» располагалась в старой автономной тюрьме с пониженным уровнем строгости у подножия горного хребта Блу-Ридж. В тридцати с лишним милях к северу от Далтона, на полпути к горе Уайлдвуд, расположился Центр заключения и реабилитации Форт-Кохутта. Двадцать акров его территории ограничивал двадцатипятифутовый электрифицированный забор, обнесенный металлической проволокой. Стальные листы, вбитые в нижние шесть футов забора, выглядели новыми, как и глубокая, свежевырытая траншея, опоясывающая территорию центра.

Единственная дорога представляла собой гравийную полосу, вьющуюся по крутому лесистому холму, поросшему соснами, кленами, грецкими орехами и высокими болиголовом и дубами. Окна и двери всех внешних зданий выкрасили черной светонепроницаемой краской, а затем заколотили досками, чтобы издалека место выглядело заброшенным.

Но на пустых сторожевых вышках стояли автоматические пулеметы, управляемые из командного центра, расположенного глубоко внутри комплекса. Любого, кто вздумал бы проникнуть сюда, поджидал неприятный сюрприз.

Уиллоу успела потратить немного времени на осмотр, но из карантина их выпустили только утром. Рождество наступало через три дня. Кто-то установил сосну между кафетерием и женским бараком, и несколько детей украшали ее бумажными снежинками, нитками блестящих малиновых бус и разными поделками.

Уиллоу взглянула на Финна.

— Как ты себя чувствуешь?

Финн подвинулся на скамейке и поморщился. Его правое плечо до сих пор было забинтовано, а рука находилась на перевязи, чтобы оставаться неподвижной.

— Как будто на меня напал бешеный скунс.

Когда три дня назад Уиллоу очнулась в лазарете, Амелия рассказала ей, как Финн настоял на том, чтобы нести ее всю дорогу — не менее восемнадцати миль пешком, если не больше, — прежде чем их подобрали «Новые Патриоты».

— Ты безмозглый идиот! — закричала она, когда нашла Финна в отдельной занавешенной кабинке в лазарете, такого огромного на больничной койке, что его ноги свисали с края матраса.

Врач, женщина средних лет с короткими рыжими волосами, сканировала его плечо какой-то белой палочкой, а на голоэкране рядом с ней отображалась трехмерная реконструкция поврежденного пулей плеча Финна.

— И тебе привет, — радостно сказал Финн, одарив ее своей самой очаровательной однобокой ухмылкой.

— Не смей мне это говорить! — Она вихрем метнулась к доктору, ее желудок сжался в комок. Если он нанес своему телу необратимый вред, неся ее на руках, Уиллоу собиралась его убить. — Как его рука?

— Мы провели небольшую операцию по извлечению пули, — ответила врач. — Но это не значит, что ему ничего не угрожает. Я обработала рану, удалила несколько фрагментов пули и ввела антибиотики, которые должны остановить инфекцию.

Доктор поджала губы и посмотрела на голоэкран.

— Повезло, что пуля не задела подключичную и плечевую артерии. Однако у тебя значительно повреждено плечевое сплетение — крупный нервный пучок, контролирующий функции руки. Неврологический дефицит, вызванный повреждением нерва, может уменьшиться через несколько месяцев.

У Уиллоу свело живот. Она опустилась на край кровати рядом с Финном, стараясь не ударить его.

— Он не сможет пользоваться рукой? Скажите нам правду. Мы справимся с этим.

Доктор заколебалась, потом покачала головой.

— Возможно, ты никогда не вернешь себе полную или даже частичную подвижность, Финн. Нужна процедура омоложения нервных клеток и пересадка плоти. К сожалению, наше оборудование немного… примитивно. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, — это наблюдать за рукой. Держать ее обездвиженной минимум шести-восьми недель.

— Повезло, что я левша, — пытаясь казаться бодрым, сказал Финн, но вместо этого выглядел больным.

— Зачем ты поступил так глупо? — спросила Уиллоу, как только доктор ушла. Ей не нравилось, что Финну больно, и она бессильна что-либо сделать. Ей хотелось ударить его чем-нибудь.

Финн поправил капельницу. И осторожно сел, выглядя смущенным.

— Ты не знаешь, каким бесполезным я себя иногда чувствую. Все сражаются и рискуют жизнью, чтобы спасти нас. Все, кроме меня.

Она смахнула челку с глаз.

— Ты не бесполезен. Обычно.

— Это то, что я мог сделать. — Он пожал плечами, как будто это была самая разумная вещь в мире. — Тебе было больно, и я пригодился. Вот и все.

Уиллоу не знала, что на это ответить. Пробормотала что-то про Бенджи и сбежала оттуда так быстро, как только могла.

Ее щеки снова раскраснелись при воспоминании о его словах. Она наклонила голову, чтобы свежевымытые и расчесанные волосы упали ей на лицо.

— Земля — Уиллоу, — усмехаясь позвал Финн. — У меня есть кое-что, что поможет тебе почувствовать себя лучше.

Левой рукой он поднял две плошки и поставил их на стол для пикника перед ними. Они доверху были наполнены тягучей темно-коричневой субстанцией, а в центре каждой из них горела одна-единственная свеча.

— Ты же не думала, что я забуду отпраздновать твой день рождения?

Уиллоу не знала, что ответить. Тепло разлилось по всему телу от пальцев ног до макушки головы.

— Вообще, это тесто для брауни, а не торт. — Финн подтолкнул свечу, которая медленно погружалась в тесто. — Я пытался пробраться на кухню, чтобы приготовить настоящий торт, но я такой же ловкий, как бык в посудной лавке. Шеф-повар поймал меня. Он не дал мне масла, а яиц у них нет. Но позволил мне стащить коробку со смесью для брауни, которую я засунул под рубашку. Оказывается, если добавить немного воды, получается феноменально вкусно.

Она взяла ложечку и закрыла глаза от удовольствия, когда сладкий, липкий шоколад растаял на ее языке. Ничего вкуснее Уиллоу в жизни не пробовала.

Финн набрал немного теста на ложку и отправил его в рот.

— Вкуснятина, правда?

Она съела еще немного, каждый кусочек превращался в восхитительный взрыв сладости.

— Бенджи понравится.

— Не волнуйся. Я оставил немного для него.

Низко пролетели несколько ворон, черные фигуры прорезали кобальтовое небо. Они клевали нитки попкорна, нанизанные на сосну, которую украшали дети, хлопая черными крыльями. Дюжина детей вскрикнула в тревоге и замахала руками, став похожими на маленьких птичек.

Уиллоу подумала о деревянной фигурке Бенджи. Вспомнила Рейвен. Они договорились встретиться с ней. Неужели она все еще там, скрывается в лесу, Тень рядом с ней следит за шоссе и ждет их? Она отложила ложку.

— Я думала о Рейвен.

Финн вытер шоколад со рта тыльной стороной левой руки.

— Я тоже.

— Она сказала, что будет ждать нас на шоссе I-575. Городок Болл Граунд, 27-й съезд, помнишь? Но мы туда не попали. Она подумает, что мы не смогли добраться. Или что мы ее бросили. Ни то, ни другое неверно.

— Уверен, она справится сама.

— Я знаю. Но все же… — Рейвен казалась вполне способной выжить в лесной глуши со своим волком. Она умела выживать. Но Уиллоу все равно испытывала досаду, словно нарушила свое слово. Кроме того, с Рейвен ей намного комфортнее, чем с этими загадочными «Новыми Патриотами».

— Уиллоу, я хотел поговорить с тобой кое о чем. — Финн отодвинул свою тарелку в сторону. Он посмотрел на стол, затем поднял глаза и встретился с ней взглядом, его лицо вдруг приобрело неловкое, даже смущенное выражение. — У меня было много времени подумать, и…

Наступила полная тишина. Вдруг она осознала, что его большая мужская рука лежит на деревянном столе для пикника в нескольких дюймах от ее собственной.

Уиллоу охватила паника. Она вскочила со скамейки и ожесточенно смахнула снег с брюк.

— Я забыла, что должна встретиться с Сайласом, чтобы обсудить удушающие приемы и удары по шее.

— Уиллоу…

— Увидимся за ужином! — Она усилием придала голосу легкость, хотя ей хотелось прикусить язык. Дура, дура, дура. Финн, наверное, решил, что она идиотка.

Она зашагала через двор, подняв голову и расправив плечи. Ее кожа покрылась мурашками, Уиллоу была уверена, что он смотрит на нее, оценивает. Она только что повела себя как полная тупица. И зачем?

Это был Финн. Большой, чудаковатый Финн. Ее постоянный товарищ. Ее опора.

Почему она так боялась, что он скажет? А может, хотела, чтобы он это сказал. Но опасалась, что он никогда этого не сделает.

В мире, где можно считать, что тебе повезло, если ты вообще дышишь, разве это не высокомерие — желать чего-то большего? Она изо всех сил старалась не допускать таких мыслей в свою голову.

Уиллоу не думала об очаровательной щели между передними зубами Финна. Она не думала о том, как распирает ее грудь, когда видит его с Бенджи. Она не думала о том, как тепло и надежно чувствует себя, свернувшись калачиком рядом с ним каждую ночь. И где бы они ни спали, он всегда оказывался рядом. И уж точно она не думала каково это — оказаться в его крепких объятиях, прижаться к мощной груди, когда его сердце ровно бьется у уха, уверяя, что все будет хорошо.

Уиллоу не могла думать об этом, потому что это не имело значения. Это не могло иметь значения. Мир приближался к концу, и даже если бы это было не так, она все равно оставалась всего лишь бедной филиппинской девочкой из трущоб. Обычная, пухленькая Уиллоу. Не красивая и пленительная, как Амелия или Селеста.

Финн думал о ней как о младшей сестре или, в лучшем случае, хорошем друге. Как и все остальные.

Все, в чем она по-настоящему хороша, так это в причинении вреда людям. Не очень-то романтично. В драке Уиллоу хотела, чтобы люди недооценивали ее, игнорировали, даже не замечали.

В реальной жизни это полный отстой.

Глава 35

Мика

— Мы сделаем это, — хмуро проговорила Клео. — Но вы не завели друзей своими необоснованными требованиями.

«Новые Патриоты» заставили их ждать три дня, прежде чем согласиться на спасательную операцию, возможно, надеясь, что они отступят. Но они не отступили. Мика поправил очки.

— Нам не нужны друзья. Нам нужны союзники.

— И их тоже. — Она положила руку на приклад своего импульсного пистолета в кобуре, пока они шли. Клео проводила экскурсию по территории для Мики и Габриэля. Она хотела взять только Габриэля, но его брат настоял на том, чтобы Мика присоединился к ним.

День был морозный, небо — насыщенного кобальтово-синего цвета. Ветерок шелестел гигантскими соснами, возвышавшимися вокруг. Сучья деревьев поникли, обросшие тяжелым мокрым снегом. Несколько детей, ровесников Бенджи, играли в пятнашки между зданиями, топая по рыхлым сугробам.

Взрослые сновали по территории, одни управляли тележками с овощами, собранными на гидропонной ферме, другие работали над ремонтом металлической крыши одного из бараков. Некоторые из них прогуливались семьями на свежем воздухе, другие выглядели закаленными солдатами или, может быть, преступниками — суровыми, вооруженными и мускулистыми.

Позади стояла гора Уайлдвуд, отбрасывая длинную тень. Северная часть комплекса прижималась к отвесной скале, возвышавшейся на шестьдесят футов над одноэтажными зданиями. Вдоль восточного фланга протекала река Шугар-Спринг. Комплекс окружали тысячи акров густого леса, составляющего Национальный лес Чаттахоучи-Окони.

— Мы отправляемся в рождественское утро, еще до рассвета, — сообщила Клео. — Через два дня.

Мика кивнул. Он совсем забыл о Рождестве. Был слишком занят, пытаясь остаться в живых.

Он шел за Клео и Габриэлем по бетонным дорожкам, проложенным по территории старой тюрьмы. Большая часть комплекса состояла из приземистых бетонных зданий, выкрашенных в тускло-коричневый и бледно-зеленый цвета, чтобы слиться с окружающей природой. Здания выходили на большой, утоптанный снегом плац в центре. Поскольку это тюрьма с пониженным уровнем охраны, построенная на принципах реабилитации и сообщества, внутри почти не имелось заборов.

Клео показала им восточные и южные бараки, такие же как и их собственный корпус на западной стороне. «Новые Патриоты» называли их бараками, но на самом деле это были просто длинные ряды тюремных камер. В каждом бетонном квадрате помещались комод или книжная полка, а также раскладушка с настоящим матрасом.

— Откуда нам знать, что получив лекарство, вы не утаите его? — резко спросила Клео. Она повернулась к ним лицом, в ее взгляде сквозили холод и подозрительность. — Мы уже спасли вас с большими личными затратами, разместили и накормили, вылечили раненых. Теперь собираемся сражаться за вас, и это до того, как вы сделаете хоть что-то для нас.

— Справедливое замечание. — Челюсть Габриэля сжалась, плечи напряглись. — В таком случае, я добровольно останусь в тылу вместо того, чтобы присоединиться к миссии по проникновению в Убежище.

Медленная, лукавая улыбка исказила обожженную сторону ее лица.

— В качестве заложника, хочешь сказать?

На лице Габриэля появилось страдальческое выражение.

— Если Амелия не вернется, можете делать со мной все, что пожелаете.

— Габриэль, нет… — начал было Мика, но брат поднял руку, чтобы заставить его замолчать.

— Обещаешь? — беззаботно спросила Клео, но Мика понял, что это притворство. В Клео Ривер не было ничего легкомысленного.

Мика быстро посмотрел на них. Это была игра за власть, которую его брат проигрывал. Под поверхностью чувствовалось напряжение, которое он не совсем понимал.

— Да, — тяжело произнес Габриэль.

Клео торжествующе улыбнулась.

В его душе поселилось сомнение. Габриэль и вправду пожертвует собой? Или у него на уме другие планы? Почему он решил остаться с «Новыми Патриотами»? Им удалось преодолеть недоверие, ложь и предательство, но внезапно Мика перестал быть в этом так уверен.

Нет. Он доверял своему брату. И не стал бы сомневаться в нем сейчас. Его подозрений заслуживала Клео.

— И как же мы должны тебе доверять? — спросил Мика, не успев остановиться. — Мы видели, как ты пытала наших людей. Ты подожгла Уиллоу.

— Ничего личного. Просто работа. — Она сделала паузу, зловещая улыбка искривила ее губы. — Хотя можно многое сказать о человеке, наслаждающемся своей работой.

— Тебе доставляет удовольствие причинять людям боль?

Улыбка застыла на ее лице.

— Иногда овца должна носить волчью шкуру.

Габриэль бросил на него предостерегающий взгляд. «Будь осторожен», — говорил он.

— Как давно вы здесь? — спросил Мика, чтобы перевести разговор на менее неприятную тему.

Клео достала из кармана брюк сигару и прикурила от зажигалки.

— Генерал Ривер сделала форт Кохутта штаб-квартирой своего отделения шесть лет назад, через два года после того, как штат отказался от этого места из-за нехватки ресурсов — засухи и голода по всей стране — и сокращения бюджета. С тех пор форт служил запасной базой. Каждый глава знал о его существовании, хотя до конца света здесь постоянно проживало всего около сотни человек.

— Те из нас, кто мог, привезли свои семьи. Мы также пытались спасти людей, отвергнутых Убежищем, где это удавалось. Многие состояли в бандах, которые уничтожили Поджигатели в Атланте. Мы приняли их больше месяца назад. «Армия освобождения Земли», «Правая рука Бога», «Латинское братство», «Кобры».

— Бандиты и убийцы? — У Мики свело живот. Он вспомнил свой разговор с Джерико перед его смертью. О тех, кто сражается с монстрами…

— Выжившие. — Глаза Клео вспыхнули. — Это люди, готовые сделать то, что необходимо для выживания.

Взгляд ее глаз пробрал Мику до костей. Он всей душой желал сбежать. Здесь таилась опасность. Опасность для Габриэля, для всех них. Но если они уйдут, то рискуют жизнью Элизы. Своей собственной.

Куда им идти? Наступила зима. Они находились посреди дикой природы. За пределами этого места нет ни электричества, ни тепла. К тому же они стали смертельными врагами и Охотников за Головами, и Поджигателей.

Их возможности весьма ограничены. А без Джерико они остались без лидера.

Позже тем же вечером Мика нашел Амелию возле их барака. Он хотел поговорить с ней с тех пор, как они оказались здесь. Она понимала его так, как не понимал никто другой, даже Габриэль.

Холодный воздух резко резанул по легким. Звезды сверкали осколками льда на черной чаше неба. Мир погрузился в почти благоговейную тишину.

— Может, нам стоит уйти? — высказал он свои опасения, которыми не решался поделиться с братом. — У меня нехорошее предчувствие по поводу этого места, по поводу всех этих людей.

— Они нам нужны, — прошептала Амелия в ответ, в бледном лунном свете ее лицо выглядело решительным. — Как мы сможем справиться с Охотниками за Головами в одиночку? Особенно без Джерико. Мы не знаем, где они встречаются с Убежищем. Не знаем, по какой дороге они придут. Мы не знаем ни территории, ни возможных ловушек. Нам нужна помощь.

Желудок Мики неприятно скрутило.

— Мы что-нибудь придумаем. Мы всегда так делали.

Она погладила свой браслет, который теперь носила поверх свитера, но все еще привязанный к кожаному шнуру, что он подарил ей все эти недели назад. Ей очень шло. Амелия встретила его взгляд, твердо и бескомпромиссно сжав челюсти.

— А может, и нет. Но если Убежище — это то, о чем они говорят, то нам нужна помощь, чтобы попасть внутрь. Мы не можем поступать глупо, Мика. Мы и так потеряли слишком много людей.

Мика разочарованно вздохнул. Он ненавидел это, но она права.

— Я знаю, что это нелегко, — мягко сказала Амелия. — Ты всегда говоришь о том, что нужно быть хорошим, что нужно выбирать лучший путь.

— Я убил Сайкса, — выдохнул он.

Она наклонила голову, изучая его.

— Он бы убил тебя, если бы ты этого не сделал.

Мика попытался сформулировать уродливый клубок эмоций внутри себя.

— Я чувствую себя виноватым, потому что убил его, хотя знаю, что должен был это сделать. И я чувствую себя еще более виноватым, потому что не убил его достаточно быстро. Если бы не колебался, Хорн остался бы жив.

Амелия прищелкнула языком.

— Ты чувствуешь себя так, потому что хороший человек. Это бремя лидера.

— Я не чувствую себя лидером, — тихо отозвался Мика. Он чувствовал себя слабым, испуганным и полным сомнений. — Что, если я ошибусь? Что, если я совершу ошибку? Мы доверились Хорну. Мы чуть не погибли за него. Джерико умер из-за этого.

— Ты проявил милосердие к Габриэлю и Сайласу, когда никто из них этого не заслуживал. А они изменились и спасли нам жизнь. Хорн сделал свой выбор, предав нас. — Выражение ее лица смягчилось. — Не позволяй таким людям, как он, изменить твою сущность, Мика. Ты научил меня этому.

— Ты права. — Он улыбнулся, но улыбка получилась скованной. Напряжение все еще крутилось внутри него как винт.

— Ты боишься, что все снова будет как на «Гранд Вояджере».

Какое-то время он не отвечал. Затем кивнул.

— Этого не будет. — Она протянула руку и сжала его пальцы. Ее прикосновение было нежным и легким, как взмах крыла бабочки. Амелия сидела так близко, а ее глаза светились так ярко. — Потому что на этот раз мы не жертвы.

Она напоминала королеву воинов из какого-то далекого времени и места: белокурые волосы мерцающим венчиком окружали ее лицо, тонкие черты выточены из слоновой кости, глаза пылают яростной убежденностью. Лунный свет разливался вокруг них, как бриллианты, отражающиеся от снега.

— На этот раз, — твердо сказала Амелия, — мы решаем свою судьбу.

Она сжала его руку, посылая силу и утешение, напоминая, кто он такой. Он ощутил ее прикосновение, словно искры, пронесшиеся по его венам. Облизнул губы, по лицу разлилось тепло. Внутри него зашевелилось что-то крошечное, вырвавшееся на свободу, словно его сердце проросло перьями и улетело на крыльях.

Мика мог бы ее поцеловать.

Но не поцеловал. Амелия не принадлежала ему и никогда не будет принадлежать. Но он все равно ее любил.

Глава 36

Амелия

В канун Рождества утро выдалось холодным и серым.

Амелия и остальные нашли участок не промерзшей глины на небольшой поляне под столетним дубом, таким высоким, что казалось, его ветви упираются в небо. В полумиле за пределами лагеря их окружал густой и дикий лес.

Габриэль вырыл могилу. Земля была жесткой и твердой, но он справился. Снег на земле почти весь растаял. Небо выглядело приглушенно-серым, покрытое угольными тучами. Тяжелые мокрые снежинки осыпали их головы и плечи.

Мика нашел несколько обрезков дерева и сколотил небольшой деревянный крест.

Помолившись за душу Джерико, Мика по памяти прочитал знаменитое стихотворение Дилана Томаса.

— Не уходи безропотно во тьму,

Будь яростней пред ночью всех ночей…

Не дай погаснуть свету своему, — тихо закончил он.

Хотя у них не было ни тела, ни гроба, каждый написал записки — воспоминания, сожаления, надежды — на старомодных клочках бумаги и бросил их в землю.

Сайлас неподвижно стоял рядом с ней, сжав руки в кулаки, его лицо напоминало жесткую маску. Только глаза выдавали потерянное и тоскливое страдание. Но он был здесь. Он не сбежал. Он не хмурился, не ухмылялся, не кричал, не наносил ударов. Он оставался здесь и разделял их горе.

Амелия протянула руку и взяла его за плечо. Вложив в свои пальцы всю нежность, любовь и тепло, она предложила утешение единственным способом, который он мог принять. Он напрягся, но не отстранился.

Они молча стояли вокруг могилы. Все, кто остался, все, кто вместе прошел через ад и выбрался с другой стороны. Теперь они стали семьей. Она, Сайлас, Мика, Бенджи, Уиллоу, Финн, Селеста. Габриэль.

После того как все закончилось, Амелия и Уиллоу направились к лагерю, идя бок о бок по утоптанной в снегу дорожке. За оградой земля была крутой, а лес — диким и нетронутым. Они перешагивали через скрытые под снегом сплетенные корни, пробираясь мимо хрупких зарослей.

— Мы потеряли слишком много людей, — тихо сказала Уиллоу.

— Я знаю, — ответила Амелия.

— Мы не можем больше терять.

Ее желудок скрутило.

— Не можем.

Некоторое время они шли молча. Воздух здесь был чистым и бодрящим, совсем не похожим на затхлый, пропитанный дымом воздух Атланты. Падающий снег наметал под деревьями небольшие сугробы и гряды, покрывая белым одеялом израненную битвами землю.

Все выглядело совершенно новым. Как будто мир можно построить заново, если очень захотеть. Как будто они могут это осуществить. Она повернулась к Уиллоу.

— Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты сделала.

Уиллоу резко посмотрела на нее.

— За что?

— Там, в торговом центре, во время пожара и крыс. Когда у меня случился приступ. Ты могла уйти. У тебя было полное право. Но ты осталась.

Уиллоу пнула камень на тропинке.

— Мика взвалил на себя всю тяжесть. Он тот, кто нес тебя, кто не отходил ни на шаг. Ты должна была его видеть.

— Что ты имеешь в виду?

— То, как он держал тебя, выражение его лица, словно Мика наблюдает за твоей смертью прямо здесь, словно это самое худшее, что с ним когда-либо случалось.

Амелия покраснела еще сильнее.

— Что ты хочешь сказать?

Уиллоу остановилась и повернулась, чтобы посмотреть на нее. Она сцепила руки на бедрах.

— Он любит тебя.

Амелия покачала головой.

— Он жалеет меня. Из-за моей болезни.

— Нет. Может, я и не слишком опытна в выборе парней, но точно знаю, что такое любовь, когда вижу ее.

Амелия потянулась к браслету-шарму под рубашкой. Она вытащила его, но вместо того, чтобы перебирать шармы, провела пальцами по кожаному шнурку, вспомнив, как Мика подарил его ей, с таким по-мальчишески восторженным выражением лица.

Мика сидел рядом с ней час за часом, пока вирус «Гидры» уничтожал ее. Мика, наотрез отказавшийся покинуть ее, державший за руку во время ужасных приступов, никогда не осуждавший и не стыдивший ее за слабость. Мика, никогда не требовавший от нее больше, чем она хотела дать. Он смотрел на нее как на человека, а не как на приз, что нужно выиграть, не как на актив, которым можно манипулировать, и не как на вызов.

Неужели это правда? Может, какая-то часть ее души уже знала это?

— Любовь — это громкое слово.

Уиллоу пожала плечами.

— Называй как хочешь. Я просто подумала, что ты должна знать. Он хороший парень. Он заслуживает счастья. Не знаю, скажет ли он тебе об этом сам.

— Из-за Габриэля.

Уиллоу закатила глаза.

— Вы люди все так усложняете. Я ничего не хочу знать об этом странном любовном треугольнике, который вы затеяли.

— Нет никакого любовного треугольника… — фыркнула Амелия.

— Эй, я не осуждаю. В любви и апокалипсисе все бывает.

— Нет, серьезно. Я просто чувствую…

— Пожалуйста, лучше не обсуждай со мной свои чувства. Финн говорит, что я недостаточно эмоционально зрелая, чтобы справиться с этим.

Амелии нужен был умный ответ, чтобы отвлечь внимание от своих раскрасневшихся щек.

— А как насчет тебя и Финна?

Уиллоу поперхнулась.

— Ты в порядке?

Она пренебрежительно махнула рукой.

— Да, конечно. Я просто… мы ничего не делаем. В смысле, мы друзья.

— Если ты уверена, — мягко поддразнила Амелия.

Уиллоу вздернула подбородок, ее волосы упали на лицо как занавес.

— Конечно, я уверена. Я ведь только что сказала это, разве нет?

Они дошли до забора и пошли вдоль него к задним воротам, которые находились ближе всего к двору. Справа от них лес прижимался к неровному склону холма. С ветвей замерзшими блестящими полосами стекали сосульки. Амелия смахнула с глаз крупные снежинки.

Когда они оказались у ворот, воздух наполнился радостными звуками смеха и детских игр, а также восхитительным ароматом, от которого желудок сжался от голода. Повара жарили оленину для рождественского ужина.

Уиллоу погладила бирюзовый шарф, обмотанный вокруг шеи. Она повернулась к Амелии и прочистила горло.

— Знаешь, ты очень нравишься Бенджи. Ты заботилась о нем и не давала ему бояться и чувствовать себя одиноким во время всего этого карантина… — Уиллоу замешкалась, словно пытаясь подобрать нужные слова. — Я не могу все испортить. Я должна поступить с ним правильно.

— Ты справишься. Так и будет.

— Ло Ло! — Бенджи позвал Уиллоу из-за забора. — Хочешь поиграть в футбол? Мистер Финн говорит, что мы тебя так отделаем, что ты не будешь знать, в какую сторону падать!

Губы Уиллоу дрогнули. Тени исчезли с ее лица.

— Я готова на все ради него.

Амелия подумала о Сайласе. О несчастном мальчике с зияющей раной под твердой, щетинистой оболочкой. Брат, которого она так и не оценила по достоинству. Но теперь могла это изменить. У нее был еще один шанс. Пока они живы и дышат, они могут измениться.

— Я знаю.

Уиллоу смотрела, как ее брат резвится в снегу, смеется и кричит, пока они с Финном пинают полусдутый футбольный мяч.

— Мы не можем просто бороться со злом. Мы должны сражаться за хорошее.

— Очень глубоко, Уиллоу.

Уиллоу смахнула челку с глаз.

— Ну все, большего от меня не жди.

— Ло Ло! — закричал Бенджи, хохоча, когда Финн набил горсть снега ему за шиворот.

— Он не должен двигаться! — зашипела Уиллоу. — Я его убью. — Она посмотрела на Амелию, нервно сжимая челюсти. Облизнув губы, она замерла, словно пытаясь придумать лучший и самый быстрый способ сказать то, что ей нужно. — Ты знаешь, что мы здесь, все мы. Чтобы нам ни пришлось делать. Мы вместе в этом.

Амелия кивнула, в горле у нее встал комок. Слова Уиллоу много значили. Прежде чем она успела ответить, Уиллоу повернулась и бросилась через ворота, навстречу своей семье.

Амелия выдохнула ледяной воздух в сложенные ладони. Ее взгляд переместился на край двора, где за одним из столов для пикника бок о бок сидели Габриэль и Мика. Они помирились.

Она искренне радовалась за них, но от этого чувствовала себя еще более одинокой. Они смогли разобраться во всем. Почему же она не может?

Мика сгорбился над старой книгой в мягкой обложке, волосы спадали ему на лоб, красивые мальчишеские черты лица застыли в задумчивости. Габриэль полировал один из своих пистолетов, каждое его движение выглядело уверенным, выверенным и сильным. В ее голове пронеслись воспоминания: страсть и огонь его поцелуя, яростная сила его взгляда, разрывающая ее на части.

В животе все сжалось, волосы на руках зашевелились. Ее кожу покалывало в том месте, где его пальцы коснулись ее руки вчера вечером после ужина. Между ними проскочила искра, похожая на электрический разряд. Он впился в нее взглядом, глубоким и ищущим. Она ушла, не зная, что делать со своими предательскими чувствами.

Теперь она переключила внимание на его лицо: гладкая бронзовая кожа, темная бородка на челюсти, полные, чувственные губы. Воспоминание о его рте, жестком и ищущем, и собственном желании в ответ, вспыхнуло в Амелии. Щеки покраснели от смущения, даже здесь, за оградой, в одиночестве.

Ее смущало и приводило в ярость то, что ее тело все еще реагировало на Габриэля, даже после всего — лжи, разбитого сердца и гнева. Как будто сердце снова ее предавало. Это несправедливо.

Неужели она будет чувствовать себя так всегда? Раньше она умела контролировать свои эмоции, подавлять каждое опасное, непокорное чувство и зарывать его поглубже. Но теперь все иначе. Она изменилась.

До «Гранд Вояджера» она жила в позолоченной клетке, безучастная и полуживая. Теперь Амелия ожила. Теперь она чувствовала все. И это причиняло адскую боль.

Мика вдруг поднял голову, поправил очки и улыбнулся ей, в его карих глазах светилось столько тепла. Он был таким безопасным, хорошим и добрым.

С Габриэлем она словно падала — напряженно, волнующе, пугающе.

С Микой было ощущение дома.

Но она не могла думать обо всем этом сейчас. Пока нельзя. Они еще не в безопасности. Далеко не в безопасности. Убежище ждало. Что они найдут? Союзников или врагов? Спасение или предательство?

Завтра они отправятся на опасное задание, чтобы вернуть ее мать. Она все еще не могла вспомнить ее лицо. Но все вернется, как только они ее спасут. Амелия должна в это верить. Она цеплялась за эту надежду, что еще может спасти хоть что-то из того, что утрачено.

Все это было здесь, просто за пределами ее понимания. Новое начало. Новый мир. Они просто должны это найти.

Конец третьей книги.

Продолжение перевода серии

читайте в группе: https://vk.com/monaburumba

Notes

[

←1

]

Перевод Василия Бетаки