армейской привычке первым делом обращал внимание на руки собеседника, выискивая мозоли характерные для стрелка. Другой руки у неё и вовсе видно не было отчего девушка казалась безрукой, он с тоскливой горечью взглянул на свой пустой рукав.
Прошло уже около двух месяцев, а он изо дня в день, когда удавалось провалиться в забытье, видел один и тот же сон, как он ползёт по болоту. Его отряд проводил разведку, нужно было на месте убедиться, что враг готовит наступление, о чём свидетельствовали данные с беспилотников. В предрассветных сумерках им удалось близко подобраться к окопам противника, чему способствовала лесистая местность, и послушать о чём говорят бойцы. Те недоумевали зачем бронетехнику гоняют туда-сюда, сжигая тонны горючего и пехотинцев перебрасывают с места на место, а настоящего подкрепления, которого они так ждут всё нет и нет. За ночь разведгруппа побывала в нескольких точках на этом участке фронта и везде противник делал одно и то же — имитация, а значит наступление будет где-то в другом месте.
Они уже уходили, когда по ним открыли миномётный огонь. Парни остались целы, а его зацепило, левой руки он не чувствовал, поясницу жгло. Отдал приказ оставить его и быстро уходить, друг Тимоха вколол ему обезболивающее, наложил жгут и порывался остаться, но он приказал уводить парней, с ним они далеко не уйдут, а погоня он чувствовал уже где-то рядом. Он слышал собачий лай, по запаху крови его найдут быстро, а ввязываться в бой рискованно. Тимофей зыркнул злобным взглядом, но приказ выполнил. Когда за парнями сомкнулись ветки кустарника, он медленно встал и побрёл в сторону болот, а болота в том районе знатные. Он постепенно ускорял шаг, желая отвести преследователей подальше, его группа должна вернуться на базу как можно скорее и доложить обстановку. Эх, если бы не проблемы со связью!
Он уже слышал голоса и рычание пса, почуявшего кровь, но упорно продолжал идти, выбиваясь из сил. Когда ноги совсем ослабели, он свалился и пополз, выбирая подходящее место для последнего боя. За вывороченным пнём обнаружилась яма, куда он и залёг, достал гранату, с огромным трудом удалось выдернуть чеку. И тут по лесу пронёсся надрывный пронзительный горестный вой. Это собака или волк? Он прислушался, голосов слышно не было, только заунывный вой снова зазвучал над лесом. Он лежал, продолжая вслушиваться в каждый шум в каждый шорох.
Очнулся, когда его легонько похлопали по щекам. Парни укладывали его на носилки, он хотел было возмутиться, но Тимофей сообщил, что отправил двух бойцов на базу с докладом и они уже на месте, связь заработала. Рядом с разведчиками мелькал снайпер в костюме кикиморы, жутковатый камуфляж.
— Его благодари за спасение, Егор, — кивнул в сторону снайпера Тимоха. А тот присел возле крупной овчарки и что-то зашептал ей на ухо, потом махнул ему рукой, мол «не за что» и молча исчез среди деревьев, собака побежала за ним. Снайперы в деле вообще немногословны, существуют в каком-то своём мире, правда обычно работают парами, но этот был один и точно не из их подразделения.
Пока парни бегом тащили его к медикам, Тимоха не давал ему отключиться. Он рассказал, как на полдороги перед ними, как чёрт из табакерки возник этот самый снайпер, пробубнил что-то вроде «своего заберите» и быстро направился в лес. Тимоха отправил двоих с докладом, а остальные пошли вслед за снайпером. По дороге они наткнулись на тела врагов с аккуратными дырками во лбу и двоих пленных накрепко связанных, снайпер дал понять, что они его добыча.
Так с разговорами его доставили в полевой госпиталь, потом была эвакуация вертолётом, оправка в лучший военный медицинский центр, но руку сохранить не смогли. Теплилась надежда, что он хотя бы сможет ходить, но и здесь судьба оказалась не на его стороне. Осколок застрял в позвонке так, что делать операцию не решились, опасаясь ещё больше усугубить ситуацию.
Теперь он пребывал в реабилитационном центре. Он сам попросился сюда, пусть это было и не лучшее место, но оно находилось недалеко от «ленточки» и парням удавалось временами его навещать. Их визиты стали единственной связью с его прошлой жизнью, за которую он с упорством обречённого продолжал цепляться, никак не желая признать, что для него всё кончено. И вот уже месяц он обитает здесь, потому как жизнью это назвать сложно. Инвалидное кресло, медперсонал, их искренне-сочувствующие взгляды и готовность ему помочь, всё это раздражало, а порой и бесило. Бессильная злоба — вот как называлось его состояние. И постоянная изматывающая боль не дающая спать ни днём ни ночью, «фантомные боли» — так говорили врачи. Ночами, стоило ему ненадолго забыться подобием сна, он вдруг чувствовал, как его руку начинают перемалывать в мясорубке и с криком просыпался, пытаясь выдернуть её из кошмарного жёрнова, но руки-то и нет. Он просил сделать ему укол и на некоторое время боль уходила, а после всё повторялось сначала, сны о болотах, мясорубка, боль.
Иногда выпадали хорошие дни,
