которым должен жить народ, ведь я не работал абы как, а вкладывал в работу все свои знания и опыт.
Поднявшись с удобного походного стула, что стоял в украшенном императорском шатре, я решил немного размяться, так как из-за сна в сидячем положении ноги и хвост затекли. Было уже раннее утро, самое подходящее время для прогулки. С недавних пор меня постоянно сопровождали телохранители — несколько наг и юный орк Джакс. Это не вся моя свита, но данные персоны не покидали меня даже тогда, когда я спал. Я намеренно не взял в личную охрану ни одного катарианца, так как знал, что из-за новых порядков, внедряемых мной, среди сородичей обязательно возникнут недовольные, жаждущие смерти правителя.
Я шагал вдоль берега, осматривая, чем занимаются воины. Утро было слишком ранним, а оттого воздух ещё оставался слегка прохладным, и мои сородичи ещё спали, за исключением дозорных. Войско растянулось вдоль берега на несколько далей, и я прошёл от одного края до другого, как следует размявшись за время прогулки и разогнав застоявшуюся кровь.
Бойцы к этому моменту проснулись и приветствовали меня, завидев издалека. Я не видел, чтобы кто-то из них отлынивал от работы или вёл себя неподобающе. Такое поведение — хороший знак. Это значит, что они уверены в своём командире, а дело, которым заняты, считают правым и не подведут императора в самый ответственный момент.
К переправе на противоположный берег мы были готовы через два дня. Провиант, эйхо, запас стрел и снаряжения бережно погрузили на плоты и лодки, а бойцы держали в руках вёсла и шесты. Я скомандовал выступление. Ритмично загудели трубы, извещая о нашем выдвижении. Скрываться под пологом темноты было бессмысленно — твари прекрасно видели в темноте, а вот мы, скованные темнотой и прохладным ночным воздухом, могли наделать кучу ошибок, что неизбежно привели бы к новым потерям.
Пришла пора арахнидам, копошащимся на противоположном берегу, познать весь ужас императорского гнева.
За свою жизнь я неоднократно плавал вдоль рек и пересекал их, а потому уже не только не боялся крупных холодных водоёмов, но и уверенно подбадривал воинов.
Враги, завидев нас, сразу же оживились, на их берегу началась какая-то нездоровая суета. Мы приближались, стараясь сделать так, чтобы все судёнышки пристали к противоположному берегу примерно в одно время, чтобы разом обрушить на гигантских жуков всю мощь катарианского войска.
Но, прежде чем мы это сделали, твари начали стрелять по нам. Они сделали это даже раньше, чем наши лучники изготовились к стрельбе. Атаковали твари, каких я до сей поры ещё ни разу не встречал. Они были похожи на гигантских скорпионов, выбрасывающих из своих жал сгустки зеленоватой жидкости размером примерно с кулак.
Бойцы, на чью кожу попадали сгустки, тут же начинали кричать, а кожа в местах попадания начинала шипеть и пузыриться, будто вскипая.
— Первой, третьей, пятой шеренгам поднять щиты! — скомандовал я. — Крайние бойцы на плотах продолжают грести!
Командиры отрядов продублировали по цепочке мой приказ.
— Чётные шеренги, начинайте стрельбу!
В противника полетели тысячи стрел, выпускаемых нашими ловкими лучниками, однако особого результата добиться не удалось, так как стрельба велась на пределе эффективной дистанции, а тварей неплохо защищала природная броня. Однако всё же без жертв не обошлось как с нашей стороны, так и со стороны противника.
Стоило нам приблизиться ещё немного, как в нас помимо едких снарядов полетели ещё и самые обычные булыжники. Чёрными тварями был усыпан весь пологий берег. Похоже, что они во что бы то ни стало решили не дать нам высадиться. Нам же теперь предстояло доказать, что все их потуги напрасны.
Контролируя сражение, я как-то упустил из виду, что плот, на котором плыл я с телохранителями и гвардейцами, приблизился к противоположному берегу одним из первых, в связи с чем мы оказались в самой гуще боя.
Нет, я не боялся доброй драки и регулярно доказывал подчинённым, что в силах не только руководить, но и лично сразить любого, самого страшного противника. Наиболее красноречиво об этом говорило то, что спустя все выпавшие на мою долю испытания я все ещё жив. Но всё же сегодня в мои планы входило руководство битвой, а не личное участие в уничтожении тварей. Пришлось корректировать планы прямо на ходу.
Едва мы оказались на мелководье, как в нашу сторону ринулись десятки исчадий. Я схватил поудобнее свой клевец, но прежде чем успел нанести удар, крикнул во всё горло:
— Слиток золота тому, кто нарубит больше всех тварей!
Раздались одобрительные возгласы. Все любят щедрость.
Едва я замахнулся для удара по опасно приблизившемуся исчадию, как его голова отделилась от туловища и покатилась к моим ногам. Отделилась она, разумеется, не по прихоти владельца, а в результате удара по шее мечом моего телохранителя нага. Пока я приходил в себя после так и не начавшейся атаки, телохранитель успел убить ещё двоих исчадий.
