имярек такой-то? Бессмысленно. В лучшем случае ничего не скажут, а скорее всего, просто пошлют.
С другой стороны, можно «пробить» телефончик этого самого «Геракла» и напрямую спросить товарища Подкопаева — чем ему так обязан господин офицер. Тем более что других вариантов вроде бы нет. Правда, колоть людей, как наш Глеб, я не могу — не получается. Наверное, не мой стиль. А сам Подкопаев ведь может и не сказать. И что, если об этом сразу же станет известно Аксененко?
Нет, такой футбол нам не нужен… Хотя есть идея. Нормальные герои всегда идут в обход. Есть же Степа. Степан — хороший парень, вдобавок — помощник депутата из комитета по делам безопасности городского собрания. Пускай пнет своего народного избранника. Что тому стоит сделать пару звонков и доложить: существует ли в природе такой товарищ майор или нет. Если существует — будем думать дальше.
Я набрал номер телефона. Степа, последний резерв ставки, как всегда, был на месте.
— Старик, ты слышал, только что подписано распоряжение о досрочных выборах? — пошутил я для начала.
— Ты что! — он все принял всерьез. — Кто подписал? Когда?
— Можешь расслабиться. Шутка.
— Ну у тебя и шутки с утра пораньше. Так и кондратий может схватить. Выборы — это же опять деньги искать, к банкирам идти, а они после кризиса знаешь как жмутся.
— Ничего, работа у тебя такая. А что, взяток нынче не дают?
— Какие взятки? Обижаешь. Никто даже и не предлагал.
— Оправдываться будешь в милиции. — Пора сменить тему, решил я. — Дело есть. Ты ни куда не убегаешь? Тогда я подъеду.
У Мариинского дворца — обители депутатов — полукругом стояла стайка бабушек под предводительством мужика с мегафоном, взывающих выпустить на волю их избранника, арестованного за развратные действия с несовершеннолетней прямо в своем депутатском кабинете. Время от времени, по команде мужика, они принимались нестройно голосить: «Топоров — лучший друг детей», но всякий раз заканчивали лозунгом «Президента — в отставку».
Особенно мне понравилась надпись на картонке в руках одной сердобольной старушки: «Свободу узнику совести».
В дворцовых коридорах царила обычная, никого ни к чему не обязывающая суета. В перерыве заседания депутаты толпились у стойки в столовой, но их лица не покидала печать заботы о благе народонаселения.
Я вспомнил, как в советские времена здесь висел маленький плакатик с запретом выносить еду в прозрачных пакетах. Очевидно, чтобы не дразнить измученного дефицитом обывателя…
В отсутствие босса Степа восседал в кресле за его массивным, старой работы столом, покрытым зеленым сукном. Рядом на тумбочке стояли четыре телефона, один из них даже с гербом.
— А ты заматерел, — приветствовал я Степана и, не дожидаясь приглашения, сел на стул у стола. На столе были аккуратно разложены какие-то документы, а с краю возвышалась толстая пачка свежих газет.
— Заматереешь тут, — Степа откинулся в кресле. — Пишу речь для начальника — будет выступать на комиссии по борьбе с преступностью. Вот, послушай, — он повернулся к монитору компьютера:
«На сегодняшний день организованная преступность уже имеет своих представителей во всех эшелонах городской власти. Она контролирует ряд ключевых сфер бизнеса и пытается оказывать влияние на кадровые назначения…»
— Ну как? — он вопросительно посмотрел на меня.
— Сильно сказано. Только нынче это вроде бы уже не новость. — По-моему, он расстроился. — Ладно, не обижайся. Когда напишешь — покажи, может, подкину тебе что-нибудь любопытное из нашей базы. Не за просто так, конечно. Баш на баш. Тут такое дело. Твой хозяин может ведь поинтересоваться, работает ли в Управлении охраны один человек…
— А тебе-то зачем? Собираешь секретные сведения?
— Да, по заданию ЦРУ, — пришлось показать ему расписки.
— О, я как раз сейчас делаю доклад по нарушениям законности работниками право охранительных органов. Можно это включить туда.
— Погоди, пока еще нечего включать. Сперва надо все проверить.
— Ладно, пиши, как там фамилия твоего майора. Начальник скоро будет, озадачу его.
Я чиркнул на листочке фамилию, инициалы, звание Аксененко и, пожав Степе руку, отправился пить заслуженную чашку кофе с булочкой. Булочки в Мариинском очень аппетитные. Можно считать, что полдела сделано.
В буфете рядом со столовой было почти пусто. Только за дальним столом несколько акул пера из числа постоянно освещающих перипетии тяжелой депутатской жизни внимательно слушали Жоржа. Жорж, круглолицый упитанный пацан, недавно заделался пресс-секретарем одного из депутатов и, без сомнения, был очень горд этим назначением. Но вообще-то он был прирожденным «бутербродным» журналистом. Несколько лет назад Жорик, которому не было тогда еще и пятнадцати, стал появляться на презентациях и пресс-конференциях. Он не пропускал ни одного мероприятия, заканчивающегося фуршетом или подарками для пишущей и снимающей братии. Запихивая за обе щеки бутерброды и тарталетки, он успевал между делом собирать
