Влюблённый в себя [Валерия Колесникова] (fb2) читать онлайн

Валерия Колесникова Влюблённый в себя

Предисловие.

Данная книга — фантастика. Моё личное предположение, о том, а что, если душа может возвращаться и жить не одну людскую жизнь, что, если сверх способности существуют и зависят они только от нас самих, что будет делать человек сильно обиженный жизнью, а что сделает тот, кто вовсе не обращает внимания на трудности. Всё ли зависит только от нас самих или есть уготованная судьба?

Пролог.

Вас никогда не посещали мысли, о которых потом всё думаешь, и думаешь? Вроде бы ничего особенного, но что-то в них есть, что-то, что заставляет по-другому посмотреть на обыденные веще. К примеру: почему мама так трясётся над своими фигурками лягушек? Они есть стеклянные, деревянные, оловянные, зелёные, розовые, в общем разные. Однажды я разбил одну такую и был лишён компьютера на неделю, хоть сделал я это и не специально, наверно наказали за неосторожность. Но когда мама нашла мою коллекцию вырезок замечаний из дневников одноклассников, она была наречена мусором и выброшена, при чём без суда и следствия. Я до сих пор думаю, что это не справедливо. Ладно, другой пример: у одного человека в большой толпе расстёгнут рюкзак, он может пол пути пройти, и никто ему об этом не скажет или скажет один из сотни, тысячи. Почему так? Каждый пятый, как минимум это видит, в чём сложность? Он укусит вас, или обвинит, что вы его открыли и что-то украли или может так и должно быть? Открою секрет: нет так не должно быть. Почему взрослые люди смеются, когда дети говорят в лицо правду, что «тётя похожа на бегемотика из киндера сюрприза», если такую же фразу скажет взрослый мужчина, его закидают тухлыми помидорами, ещё и оскорблений в три этажа на закуску. Хотя вот есть поговорка «уста младенца глаголют истину», то есть ребёнок то говорит это в полную серьёзность, а мужчина мог любя пошутить. Вот в чём логика?

А что, если, у человека, не имеющего целей в жизни, не может быть и средств? Исходя из слов моей мамы, человеку даётся то, что ему действительно нужно, даются средства и раскрываются способы достижения того или иного. А если человеку ничего не нужно, то и давать ему ничего не имеет смысла. К примеру: человеку, пишущему книгу обязательно будет дан шанс представить её хоть кому ни будь, а вот добьётся ли он чего-то большего, будет зависеть только от его упорства и старания.

Всё это начинается с детства: ребёнок просит «дай», грамотный родитель спросит «а зачем тебе это» если ребёнок не может ответить, значит это бесцельно или по тому, что у другого оно есть и тогда это уже просто соперничество, хотя тоже хорошая черта в характере. А вот если на тот же самый вопрос «а зачем тебе это» ребёнок ответит «нужно для игры» или «хочу посмотреть», разве это не более осмысленные ответы? Здесь заключается определённое действие, которое будет иметь свои выводы и результаты.

— Мам дай спички.

— Так, и зачем они тебе?

— В школе по математике дали дополнительную задачу по переправлению животных через океан. На бумаге не получается.

— Нет, а спички то тебе зачем? Ты вообще поговорку знаешь «спички детям не игрушка»? возьми карандаши.

— Да да, я не дитё малое. Но карандашами не удобно, они большие и их мало. Дай спички.

— Ладно, возьми в верхнем ящике тумбы. Только не зажигай!

— Понял! — Выкрикнул я уже на пол пути выбегая из кухни.

Задача действительно была интересная. Даже не так, она увлекала своей сложностью и возможностью просчёта сразу нескольких вариантов решения, хотя верным был лишь один. Эта задача была не обязательна к решению, учитель дал её скорее для того, чтобы посмотреть кто на что горазд. Разумеется, он не ждал, что её решат. Это была задача для университета, да и там её решают не все.

Мысль постоянно путалась. Со спичками стало удобнее раскидать переменные, но всё равно где-то всегда оставалась одна. Я прилёг на стол. Голова уже начинала болеть от крутящихся, как хомяк в колесе, вариантов «что же с тобой делать дурацкая зебра? Почему тебя нельзя просто сжечь, как спичку, как лишнюю переменную?». С такими мыслями, я крутил злосчастную деревяшку в руках. Не знаю сколько времени я просидел. На улице уже начинало темнеть. Погружённый в свои думы и полностью отстранённый от реальности я игрался с одной единственной спичкой. Увлечённый игрой я приподнялся, взял коробок, изучающе покрутил его в руке. Чёрк. Чёрк. В правой руке засиял живой огонёк. Он привлекал меня в сумрачной темноте словно загипнотизированного мотылька. Было красиво, появилось чувство лёгкости от мыслей. Казалось, что я вообще ни о чём не думаю. Какой там зоопарк, куда каких животных переправить, это стало так не важно. Огонёк быстро погас, забирая с собой, то блаженство для усталых мозгов, что дарил мгновение назад. Я зажёг ещё одну. Она была почти так же прекрасна, как первая «горит зебра» первая мысль, проскользнувшая в голове на фоне кромешной пустоты, «зебра же живёт в Африке, зачем отправлять её из северного зоопарка на юг, где и так много таких зебр? Условие задачи…» я замер. Прошла наверно всего секунда, может две, но в голове успела пробежать целая цепь связанных между собой событий. Я бросил спичку и начал судорожно перечитывать условия задачи. Было уже плохо видно, но лампу я включить не догадался, не до того было. «Условие задачи: в Африке построили новый зоопарк и хотят показывать там северных животных. В качестве благотворительности из одного зоопарка Швеции согласились передать животных. Животных будут перевозить 3 теплоходами. На каждом теплоходе по…» я остановился. В голове закрутились какие-то неизвестные мне до этого момента гайки «зебры… это же не северные животные. Перевозить собираются только северных. А их не нужно. Значит…» прогоняя эту мысль я заметил, что стало как-то странно светло. Появилось чувство теплоты, которое находит, когда резко открываешь духовку и чувство неспокойствия. Мысли начали медленно переключаться на что-то более осязаемое, я начал отодвигаться от учебника и осматриваться по сторонам. Стоило мне отвести взгляд от книги, как весь мой взор охватил огонь. Мысли смешались, начиналась паника, я не знал, что делать и, в голове прозвучало «помогите». В следующее мгновение перед глазами помутнело, что-то толкнуло меня, и я упал, как мешок картошки на пол вместе со стулом. Удар немного привёл в порядок мои чувства, хотя возможно ещё больше их смешал. Кое как поднимаясь и посматривая на пламя, я видел, как дым от него формировался в нечто не осязаемое и само же тушило своего создателя. Я не хотел звать маму, но крик «мама!» вырвался у меня сам по себе. Она зашла в комнату, почти вальяжно, открывая дверь успела открыть рот и даже начала произносить какие-то звуки, но увидев, как я сижу на полу заворожённый и окостеневший, а на столе уже горит настоящий походный костёр, питаемый моими тетрадями и парой других учебников, я разве что через него не прыгаю. Она без тени размышления, словно сделав всего один шаг, выбежала на кухню и вернулась обратно с чайником полным воды. Она была на столько быстра, а может дело в дыме, но мне казалось, что вместе с ней тушат огонь ещё несколько людей. Вся комната наполнилась дымом, мелькали фигуры. Возможно, это было моё воображение, а может она двигалась так быстро, что казалась происходит командная работа. Тени мелькали из углов к углам, от потолка к стене, по всему пространству. Всё пропиталась гарью, обжигая глаза. Слышны были только её гневный и сильно взволнованный крик, предсмертные крики огня и завывание ветра из окна. Я так и не услышал, что же она кричала, в ушах шумело, как будто я был под водой. Единственное, когда она уже поуспокоилась и подошла ближе, спросила меня запыхавшимся, но уже спокойным тоном

— Ну что? Теперь запомнил поговорку? — Испуганно спросила мама.

Я, смотря на неё, ошалевшими глазами, слегка кивнув. Она начала осматривать меня на наличие ран и повреждений.

Это была осень. Я учился в пятом классе. И я впервые не смог понять, что же такое произошло.

Глава 1. (Сонный лягушонок)

Мне семнадцать, два дня назад я окончил школу, а день назад я разочаровал своих родителей. Самое интересное то, что я совершенно не жалею об этом. Я сообщил, что не собираюсь поступать в вуз на юриста. Не хочу потратить пять лет на профессию, которой не буду заниматься. Возможно, это глупо, и я делаю не правильный выбор, но это мой выбор и не думаю, что он касается кого-то кроме меня. Я сделал такой вывод, когда подруга предложила почитать мне одну книгу, если честно я так и не осилил её до конца, но смыслом в ней было то, что никто никому ничего не должен. Эта мысль засела у меня в голове. Я не должен отвечать на чьи-то чувство, если ничего не испытываю к человеку, я не должен есть этот паршивый обед если он мне не нравится, я не должен идти по дороге, которую указывают другие. Странно, но зачастую люди с этим убеждением не согласны, особенно родители.

— Раф давай быстрее! Электричка скоро отходит.

Что-то я засмотрелся на всю эту вокзальную суету и снова ушёл в себя, есть в ней непреодолимая романтика и простор для фантазии. Хорошо, что со временем я обзавёлся теми, кто вновь возвращает меня к реальности. Я кивнул и пошёл заходить в вагон. Народу было немного, хотя и был будний день, скорее всего по тому, что мы успели до часа пик. Нашу компанию было найти не сложно, кричащие, смеющиеся подростки, похожие на маленьких дракончиков. Проходя в их сторону, по дороге легко ощущались недовольные взгляды женщин с детьми, мол какой пример вы подаёте дитенку или взгляды бабулек наверняка, вспоминающие, что в их молодости такого не было. Хотя, судя по рассказам моего деда, они отжигали не слабо. Дед любил удариться в воспоминания после рюмочки за ужином, на даче это время совпадало с тем временем, когда меня укладывали спать. В место сказок он рассказывал, как они ходили в походы, как ползали по малинникам в лесах и натыкались на медведей, как ночи на пролёт горланили песни под гитару сидя у костра, как подсматривали за девчонками, когда те бегали купаться в одном нижнем белье. Тогда мне казалось, что самый крутой парень всегда играет на гитаре, разумеется, играл на ней дедушка. Из его рассказов мне казалось, что он всегда находился в центре внимания, а рядом была красивая девушка, не сводившая с него глаз и на тот момент для меня это был предел успеха и мечтаний. Эта мысль подтолкнула меня начать учиться игре на гитаре ещё в начальной школе. И вот сейчас мы едем в поход с группой одноклассников, с нами самые красивые и заводные девчонки, у меня за спиной любимая гитара и я тот, кому сейчас меньше всего хочется внимания.

— Ден пусти к окну, я спать буду, — обратился я к другу подходя ближе к своим, вроде, как друзьям.

— Раф, с ума сошёл? Какое спать? Энергетик в топку и давай в карты.

Я нагло растолкал трёх парней, прошёлся по паре ног, съездил кому-то по голове гитарой, пока забрасывал её на верхнюю полку и втиснулся между окном и Деном. Не стал дослушивать возмущённое бухтение и перебил с неменьшим нахрапом.

— Завались! Я спать хочу.

— Танки или крафт? — Он спросил абсолютно монотонно и скорее утверждающе, чем вопросительно. Ден хорошо меня знал. Он знал, что я могу не спать ночами играя в стратегии. Моей любимой была старкрафт 1998 года. Но последние 10 лет это большей частью была игра в мир танков. Краткие сроки на развитие стратегии, понимание стратегии игры соперника и игры союзника. Я всегда выбирал игру за арту, мне интересно с высока наблюдать за происходящим боем, выискивать чужие ошибки и конечно, выискивать в полнейшей слепоте вражеские машины. Было несколько боёв, когда я вытаскивал всё сражение. Это было на столько невообразимо, это была смесь эмоций, адреналина и сосредоточения на кураже, который нарастает с каждой минутой, с каждой секундой. Иногда игры затягиваются на долгие ночи, по тому, что я не могу достигнуть логического результата. Не столько чувство куража, просто чувство самоудовлетворения и завершённости. Это мучительно, когда стратегия не срабатывает и ты начинаешь дорабатывать её снова и снова, словно зацикленный на получении определённого результата.

Я косо посмотрел на своего друга, фыркнув ничего не ответил и прислонившись к неудобному, трясущемуся окну, прикрыл глаза. В полудрёме я постоянно слышал неутихающие голоса. Казалось, будто мне снится сон, как я еду в электричке. Прошло какое-то количество времени, не знаю сколько, Ден, Фил и Санни шумно дискутировали во время игры. «что там у них случилось» сквозь сон заинтересовался я.

— Какого хрена, не тот цвет хрена? — Первое что я услышал, прислушиваясь к парням. Орал, конечно, больше всех Санни, — должны были остаться только шестёрки и может пара десяток! От куда вылезла дама?

— Оттуда же от куда и твой хрен бубновый, — грубая защита Фила не заставила себя долго ждать. — Не можешь просчитать карты за игру, дак не фиг орать.

— Санни, научись достойно проигрывать, ни то всю жизнь орать придётся, ещё горло охрипнет, — горе миротворец Ден, любит он одной фразой и успокоить, и взбесить, даже не знаю, что больше бесит: его успокаивающий тон психолога или слова, которые он при этом произносит.

— Да вы совсем офигели!? Я, по-вашему, дебил, что ли какой-то? Ну не может быть так, чтобы я в четвёртый раз проиграл из-за одной и той же дамы! Что за херня!? — Санни был уже на пределе.

— Да, ты дебил, — уверенно фыркнул я в их сторону, наблюдая всего одним глазом и не убирая голову от окна. Не было сил уже смотреть как эти два кота глумятся над наивным пёсиком, — это подставная колода, для неё есть несколько дополнительных карт такого же цвета. Мы ей с девчонками из Д класса на раздевание играли полгода назад на новый год, не помнишь, что ли? — воцарилась тишина, она мне казалась крайне нависшей и вероятно краткосрочной. От Фила прозвучало краткое матершиное слово в пол голоса и после начался шум пуще прежнего, только теперь он был не размазан по всему помещению, а сосредоточился в нашей обители.

— Дак вы мухлевали!? — В Дэна и Финна прилетела походная подушка в сопровождении душещипательного визга одной из девушек сидящей на следующем пролёте, она уже привстала и хотела направиться в бой к нашим провокаторам, но путь ей преградили ржущие от все души одноклассники, которые, к слову, тоже были на тех посиделках, — ох и удачно мы на природу собрались, будет где вас закапать!

— Ой и было бы из-за чего переживать, тебе то уж точно не из-за чего, — ляпнул Фил намекая на её маленький размер груди. Это была большая ошибка. В качестве боевых беспилотников пошло всё, что попадало ей под руку. А визгу стало в разы больше по тому, что к ней присоединились подруги, так называемая женская солидарность в действии и не важно у кого какой размер.

— Дак вы раздели меня на 3 бутылки пива? — Проскулил во всём этом хаосе Санни. В его глазах сияло беспредельное разочарование и предательство. Он сидел изумлённый, осмысливая и переваривая полученную информацию. Когда котелок наконец доработал он начал пинать сидящих перед ним друзей с требованиями вернуть утраченное.

— И какого хрена прилетает только нам? Ты тоже замешан во всём этом, — заметил Ден смотря на меня и одновременно укрываясь от побоев и воздушных атак. Я же сидел и действительно никого не трогал, просто наблюдал за происходящим.

— А я-то каким боком? Это вы с Санни играли, — мне стало не спокойно, что в этих военных действиях внимание обратил на меня именно Дэн.

— Каким? — Глаза Дена прищурились и уставились в плотную на меня, я подумал, что он сейчас похож скорее на лиса, чем на кота, я напрягся. И после паузы он продолжил, но уже громко и с нарастанием интонаций, — ты сегодня видел какой колодой мы собирались играть и по этому лёг спать, ты сидел рядом и в нужный момент подавал нам левые карты на той самой тусовке и самое главное, именно ты рассказал Филу, как сделать такую колоду и как ей играть, я ничего не упустил? — По мере высказывания Дена, буря утихала, заставляя его голос казаться ещё громче и устрашающе, вместе с этим взор окружающих устремлялся ко мне всё больше, под конец казалось даже не знакомые люди, которые не имели к нам никакого отношения были нацелены на меня. Я понял, что попал. Ден смотрел на меня победоносным хищным взглядом и небольшой ухмылкой. Первая мысль, промелькнувшая у меня в голове «нужно драпать». Пока все, как статуи замерли и осознавали информацию я резко поднялся схватился за верхнюю полку, где спокойно лежала гитара, подтянул колени и перемахнул на задний ряд, благо там было свободное место, и я особо никого не зашиб, хотя от моих действий отшатнулись рядом сидящие. Ден быстро сообразив успел в полёте вцепиться мне в подол куртки и отдёрнуть назад, я слегка ударился спиной упав на спинку твёрдой скамьи, но быстро упёрся ногой, отодвинулся от неё, завёл назад руки и выскользнул из одёжки. Пробежав в проход между рядами, быстро осмотрелся, первое, что попалось мне на глаза это была вонючая на весь вагон шаурма, которую уже начал поглощать неприятный потный мужчина средних лет и в грязной одежде, я даже не берусь судить чей запах был хуже, я всё ещё не могу понять почему именно он. Я подбежал к нему, зная, что сзади точно есть погоня, это было прекрасно слышно и ощущалось чутьём моей пятой точки. Выкрикнув в спешке слова извинения, я схватил жирное съестное, открыл его, развернулся и выставил перед собой на вытянутой руке, бинго, кто-то из погони не успел затормозить. Всё было так быстро, что не ощущалось ни запаха, ни постороннего шума, только собственное дыхание и мысли. Но кто же всё-таки попал в это месиво? Лицо отодвинулось и … о… Боже это был Фил. Какого рожна он за мной побежал, наверно он был единственный кто ни за что в этой ситуации не хотел мне предъявить, но именно он угодил в это.

Мы с Филом переглянулись, он отвёл взгляд осмотрев ошарашенного мужчину, его лицо побледнело, ничего не сказав он побежал к нашему пролёту схватил полупустую пачку чипсов у одного из парней и истошно прокашлялся туда.

— Фил, ты в порядке, — я медленно и осторожно подходил к Филу. Кто-то похлопывал его по спине зажимая при этом свой нос. Девочки сразу полезли за влажными салфетками. Я чувствовал за собой вину, наверно всё же я переборщил, — эй Фил, ты как?

— Ща, погоди, — тяжело дыша прохрипел Фил сжимая этот отвратный пакет в руках, — сейчас всё будет хорошо.

С этими словами, даже не смотря в мою сторону, Фил замахнулся и со всей дури шарахнул мне по голове этим самым пакетом, придавив его ладошкой так, что пакет разорвало и большая часть содержимого оказалась у меня на голове. Это было моей ошибкой подойти так близко к этому проныре. Частично вся эта гадость разлетелась по окружающим, после возмущённой паузы пошли недовольства и только Санни с Дэном ржали, как кони, мы с Филом примирительно переглянулись. Мы думали об одном и том же «никаких обид» и «ржущие над нами друзья — это не круто». Я провёл рукой по своей голове, у меня пошёл рвотный рефлекс, но я сдержался. Фил провёл рукой вытирая лицо. Два резких движения сопровождающиеся звуками шлепков. Дену досталась пощёчина с рвотой и чипсами, а Санни пощёчина со смесью курицы, мякоти овощей и слюнями того мерзкого мужика. Теперь уже ржали мы с Филом, пока эти двое орали на нас с матами.

Остаток поездки прошёл более спокойно. Мы были заняты уборкой того бардака, что развели вокруг себя, обмениваясь едкими уколами в адрес друг друга.

Погода была чудесная. Дойдя до поляны у озера, мы расположились, поставив палатки, развели костёр. Девчонки сразу принялись за организацию стола и приготовление мяса. Спустя время некоторые устроили волейбольный поединок, несколько раз отправляя мяч в воду, так что без купаний не обошлось. От их компании постоянно были слышны крики подначивания от Фила. Санни и Ден спокойно помогали у мангала и костра. Я больше был, как человек «принеси, подай, помоги», моё основное время пришло лишь ближе к темноте, когда все собрались греться у пламени и поглощать горы невероятно вкусной пищи.

— Эй Раф, — ко мне подошёл Санни, — с Деном всё хорошо? Он какой-то тихий сегодня. Я немного переживаю.

Я оглянулся на Дена, уплетающего, обжигающий рот, кусок мяса.

— Да вроде нормально всё, — заключи я, — может уже устал? Он же перед экзаменами больше всех батрачил. Он отдыхает, всё хорошо, — успокоил я Санни.

Хотя мне показалось это его не сильно убедило, и он пошёл к нему, но его опередили и к Дену подсел Фил. Они начали говорить о чём-то весёлом, Ден чуть не поперхнулся, пытаясь удержаться от смеха с куском мяса во рту. Всё хорошо, успокоил я сам себя.

В следующие пару часов моя гитара не замолкала, так же, как и мой дед, я был в центре внимания. Под звуки струн и сопровождаемые светом огня, мы пели старые песни. Некоторые душевно грелись под одним пледом, кто-то жарил хлеб, мурлыкая в тон песням. Наши голоса разносились по всему озеру создавая эхо настоящего хора. В конце концов мои пальцы начали болеть, а от прибывшей сытости на свежем воздухе поклонило в сон. В палатке было немного прохладно. Закутавшись в спальный мешок, я начал потихоньку дремать под звуки болтающих без умолку ребят и лёгкий треск костра, не заметно для себя провалившись в сон.

Пронявшись, когда уже всё стихло я обнаружил отсутствие Дена, который должен был спать в палатке вместе со мной. Превозмогая недовольство и вылезая из тёплого кокона, я выполз из палатки. Ден сидел в гордом одиночестве напротив тлеющего костра, неспешно вороша его обугленной палкой.

— Ты чего тут один, — задал я вопрос поджимая под себя руки от холода.

— Понятия не имею, — не отрываясь от занятия ответил Ден.

— Почему спать не идёшь?

— Сам не знаю.

Я присел рядом с ним протягивая руки к теплу. Мы немного помолчали сидя плечом к плечу.

— Знаешь, — прервал он тишину, — какое-то состояние странное. Даже не приятное, я бы сказал.

— Какое? — Уточнил я.

— Как будто меня высосали и оставили ни с чем. Хоть сейчас иди топись.

— Что-то ты запоздал с такими мыслями. У всех наших они были во время экзаменов, а ты хандру включил уже после поступления. Тебе одному не о чем волноваться, у тебя всё круто сложилось. Хорошо сдал экзамены, знакомые в ректорате и моментальное поступление. Я даже немного завидую.

— Да уж. А вот теперь сижу и думаю куда это приведёт. Такое чувство, что проплыл, как дохлая рыба по течению не принимая решений.

— Ну на решение у тебя ещё будет время. Ты можешь посмотреть, что произойдёт, а там уже и решить то, что хочешь. Смысл париться о том, что ещё не случилось, даже не имея представления, что будет.

— А вот в этом уже я тебе завидую, — усмехнулся мой друг, — у тебя всё так просто. Мне всегда кажется, что ты принимаешь решения, не задумываясь о них, как на каком-то инстинкте.

— Я просто делаю то, что хочу и стараюсь избегать того, что ме не приятно.

— А вот я не знаю, чего толком хочу.

— Знаешь, только не признаёшься в этом. А кому, как не себе любимому признаваться в своих же желаниях? — Я улыбнулся. На тот момент мне показалось, что я действительно знаю его лучше, чем он сам себя, — хватит заниматься самобичеванием и пошли спать.

Я хлопнул его по плечу и побрёл в сторону палатки прихватив полупустую коробку сока. Ден поднялся и пошёл за мной, пихнув песок ногой засыпая остатки умирающего костра.

На утро он был, как ни в чём не бывало. Повеселевший, готовил завтрак и готов был поделиться им с каждым проснувшимся лохматым чудом.

Поездка подходила к концу. Отдохнувшие и одновременно уставшие, грязные от сажи, но такие довольные мы отправились в город, в свои бетонные стены. Лишь спустя пару месяцев, когда почти все мы поступили в университеты, оказалось, что всё ни так радужно и не у всех нас есть будущее. Одна из наших подруг, которая ещё недавно беззаботно веселилась с нами у того озера, не выдержала натиска давления. Без поддержки её слабость стала слишком сильна и победила. Взвалив на себя чужие ожидания и приняв удар, как ей казалось, всеобщего разочарования, она добровольно прекратила дышать. На удивление я не почувствовал сильной печали или грусти, лишь полное непонимание, как можно на столько не любить себя. Как можно предать того, кем ты родился, с кем ты провёл всю жизнь и того, кому эта жизнь принадлежала, предать себя самого.

Глава 2. (В гости к Санта Муэрте)

Мне снился сон: могучая, старая крепость, высеченная в древней скале. Пасмурное, дождливое небо над головой и расстилающаяся у подножья равнина, вытоптанная осенью и ногами врага, похожая на бескрайнее грязное море, но такое родное, это море. Идёт битва. Я воин, лучник одного из отрядов. На высоких каменных стенах, башнях, в окнах и даже на крыше сражаются мои соплеменники. Мы все одеты в лёгкие доспехи из белого металла. Бой идёт на мечах, мимо, просвистывая словно пули, пролетают стрелы с красным оперением. Враг по всюду и одновременно ни где. Многие бегают, пытаясь влиться в ход сражения, но всё тщетно. Оборотни хитры, сильны, для них стены не преграда, а то, что преграда — у нас нет. Их силуэты мелькают из стороны в сторону. Тем, кто успевает среагировать на нападение, везёт.

Я почувствовал пристальный взгляд у себя на затылке. По всему телу пробежал холодок, пробивающий током каждую нервную клетку, заставляющий тело становиться каменным. Треща неподвижной плотью, я немного поворачиваю голову и смутно, боковым зрением замечаю громадную светло серую фигуру. Вервульф на крыше соседней башни смотрел пристально, уверенно, выжидая моей ошибки или того, когда ягнёнок побежит и для него начнётся его любимое развлечение «поиграй с едой в догонялки» он выбрал свою добычу, он выбрал меня. Мне казалось, что я слышал его мысли «беги, беги пока не выдохнешься. Беги до самой смерти». Но кое в чём он всё же просчитался, я никогда не был ягнёнком, не был травоядным существом. Он стоял за моей спиной, и как же я был этому благодарен. Я мог почувствовать своей спиной его приближение, но он не мог увидеть куда смотрят мои глаза, сколько в них жизни и что в этих глазах отражается не менее опасный хищник. План готов. И по сколку мне всё равно от него не убежать, я повернулся и встал перед ним лицом к лицу, глядя прямо в глаза мы простояли всего мгновение, но казалось, что мы уже успели пообщаться, обматерить друг друга, каждый высказал свою точку зрения, ни один из нас не согласился с другим, а значит настало время помахать кулаками, как же это по-нашему. Я меньше, медленнее и слабее, а значит именно я должен сделать первый ход. Я рванул в перёд к нему на встречу, успевая убрать меч за пояс, а кинжал взять в зубы. Разумеется, он среагировал почти машинально и тоже ринулся на меня, игра началась. Массивными прыжками преодолевая остатки крыши, разрушая лапами черепицу, он добежал до края и смахнул с неё, как с табуретки. В это же мгновение я резко повернул на права, в сторону обрыва крепости, мои расчёты оправдались и при прыжке с 5ти метровой высоты он всё же опустил голову, чтобы посмотреть куда приземляется. А подняв её меня перед собой не обнаружил. Это его замешательство дало мне те две секунды которых не хватало. Пробегая мимо деревянного поломанного стола, я схватил с него масляную лампу, на бегу открывая её я со всего размаха прыгнул со стены на встречу пропасти, извернувшись как лиса на охоте, одной рукой ухватился за верёвку, другой рукой зашвырнул лампу в край раздробленных камней крепости. Краем глаза я заметил приближающегося монстра, он уже начал отталкиваться своими массивными задними лапами, чтобы дотянуть свои клыки к моей шее, одновременно в полёте оказались трое: я, лампа, разливающая во круг себя масло и он, жаждущий моей плоти. В следующее мгновение лампа коснулась стены и её огонь распространился словно рыболовная сеть, охватывая камни, светло-серую шерсть и ослепляя глаза Вервульфа, он зацепился когтями за торчащий уступ и мощным рывком полетел назад, фыркая, порыкивая и сильно возмущённо и недоумевая приводя зрение в порядок, а я полетел дальше, избавившись при помощи ножа, от груза с одной стороны верёвки. Напоследок наши взгляды пересеклись, это был не конец.

Достигнув верхней точки, я оказался на одной из трёх самых высоких башен. Нужно было уходить от сюда. Я в спешке осмотрелся. Обернувшись на равнину, я не поверил своим глазам. Там наступала вторая армия императора, имя которого я даже пытаться не буду произнести. Как так? Можно сражаться против одного врага, но не двух. Видят ли это наши командиры.

От испытанного ужаса я проснулся. Было довольно светло, но солнечных лучей не ощущалось, за окном явно была пасмурная сентябрьская погода. Под боком, вытянувшись вдоль моего тела лежал мой собственный Вервульф. Шучу, хотя может и не совсем. Это была помесь Аляскинского маламута и норвежского волка по кличке Муха. Пока я пробуждал сознание и почёсывал мохнатое пузо пса в дверь постучали.

— Проснись и пой красавица. Надеюсь, мне не придётся вас целовать, дабы вы проснулись и принялись за работу, ваше высочество? — На лице Марка, как всегда, читалась ехидная улыбочка. Он вальяжно зашёл в помещение, которое называлось моей комнатой в его доме.

— В зависимости от того, кто тебе нужен. Принцесса или ломовой конь, — я смотрел на него одним глазом, не отрываясь от почёсывания.

— Мне нужно, чтобы ты встал и занялся работой. С поставкой алкоголя какие-то проблемы. Вечером у нас важные гости и будет не культурно перед ними облажаться, — похоже проблемы действительно были раз он так быстро перешёл к делу. Я начал раскачиваться, скинул с себя одеяло и начал выкарабкиваться из-под головы Мухи. Моё любимое чудовище издало недовольный полу зевок полу урчание и настойчиво старалось подольше остаться своей головой у меня на плече, — поторопись, Михаил уже ждёт твоего звонка.

— А как же завтрак? Я бы предпочёл круассан с джемом, омлет с беконом и ароматный молотый кофе, — я уже сидел на краю кровати и потягивался. Это было наглостью, но попытаться стоило.

— Круассаны купишь в магазине, для яичницы заводи девушку, а с кофе тебе повезло, банка растворимого стоит на кухне, — он усмехнулся над моей наглостью, выкинув напоследок и закрывая дверь, — вперёд на подвиги бессмертный пони, солнце уже высоко.

Что ж, на кофе у него вкуса нет, так что я решил просто напиться воды. Я жил у него, у Марка. Алчная гиена падкая на подачки своих золотоносных гостей, он неплохо поднялся, прислуживая денежным скупердяям. Мы познакомились четыре года назад, когда я ещё учился на первом курсе университета. В то время я часто ходил в ночные заведения с одногрупниками, одно из самых любимых был клуб неподалёку «Soif», до общаги можно было дойти пешком. Со временем я начал захаживать туда и один. Компания меня не веселила, с их примитивным мышлением было сложно найти общие темы для разговора, а напиваться, чтобы стать их уровня меня перспектива не привлекала. А вот атмосфера этого заведения манила, как мотылька. Приглушённый свет барной стойки давал отдохнуть глазам и плавно успокаивал на пару с бокалом холодного пива, доносившаяся из танцевального зала музыка была собрана, как будто под меня и на десерт, танцы стройных, полураздетых девушек в аквариумных вырезках, основной свет на них падал для зрителей большого зала, а в баре на свете прожекторов двигались их силуэты и ты даже не мог разобрать их лица, по этому можно было представить на их месте любую, кого пожелаешь.

Со временем я заметил, что, приходя один, в итоге один я никогда не оставался. То встречал знакомых, Фила, Санни, Гришу и других ребят с которыми был в хороших отношениях, или встречал прекрасную незнакомку, а на утро находил подле своей кровати записку с её отпечатком губ, номером телефона и пожеланием доброго утра. Я стал, как это говорится, завсегдатаем гостем, иногда мой вечер проходил за болтовнёй с барменом Михаилом, который уже даже начал оставлять для меня стул на вечер, если видел, что места быстро занимали. Бывало, что к нему приходила младшая сестрёнка и тогда она составляла мне компанию, милая болтливая девушка с огромными ясными глазами и всегда имевшая новую забавную историю из мировой истории.

Однажды таким же образом, уже под ночь рядом со мной подсел сильно выпивший парень. Миха налил ему, ничего не спрашивая и не ожидая заказа, поэтому я сделал вывод, что это кто-то из местных. Он был в дорогом, хоть и уже неряшливо весящим на теле, костюме с дорогими часами и остатками модной по нашим временам стрижкой. Он то ли ржал, то ли бесился, из его разговора с Михаилом я понял, что его девушка ему изменила. Как-то так получилось, что я тоже был затянут в это разговор. Миха был занят, так что из меня получился добровольный слушатель. Мы разговорились на тему женских и мужских измен, обсудили психологическую составляющую, разобрали разные страны мира по алкоголю, который там в ходу, сошлись, что односолодовый виски намного лучше, чем любой из крепких напитков. Мы оба говорили в первые, оба были выпившие, кто-то больше кто-то меньше, разговор протекал, как ручей, возможно по тому, что мы оба знали, что больше не встретимся поэтому строить из себя воспитанных джентльменов, не имело смысла. Мы разошлись так же непринуждённо, как и началась беседа. Смотря в спину удаляющемуся незнакомцу, в голове было две мысли «интересный персонаж» и «на завтра он об этом разговоре и не вспомнит».

Некоторое время я не появлялся, всё время были какие-то дела. Придя спустя пару недель, я наконец сел на любимое место и почувствовал расслабление, мне этого не хватало, даже немного спать захотелось. Миха был занят, я его и не торопил, атмосфера была, что надо, в зале играл Bon Jovi, так что спешить некуда. Я уткнулся носом в обновлённое меню, дизайн, как всегда, был непритязательным, но содержимое радовало глаз, было видно, что к этому приложил руку виртуоз Михаил и я залип. Очнулся, когда кто-то дотронулся до плеча.

— Вовремя, ты знаешь, когда нужно появиться! Сегодня пришла партия того виски, что мы обсуждали, односолодовый Американский. Миха налей Рафу, пусть хоть здесь почувствует вкус жизни американской аристократии, — я улыбнулся и был порядком удивлён. Этот парень, что еле на ногах держался в прошлый раз, помнил наш разговор, мало того он уже успел узнать моё имя, но я понятия не имел кто он. Но сейчас больше его имени меня интересовало, что же мне там собирается налить бармен.

Михаил вальяжно, словно дирижёр оркестра подошёл, взял бокал для виски, насыпал 3 кубика льда, он знал мои предпочтения, и налил порцию янтарной жидкости. Поставил передо мной уже начинающий запотевать стакан и бутылку, я взял её в руки и посмотрел на этикетку «Triple Smoke», второй рукой взял стакан и сделал небольшой глоток, погонял во рту и проглотил. Вкус был полный, насыщенный с нотками апельсина и костра, сразу вспомнился новый год.

— Признайся, ты взял его из-за этикетки, такая лучше продаётся. По вкусу ты бы выбрал другой, — я тоже помнил наш разговор и понял, что он предпочитает более нежные вкусы.

— Вот проныра наглый, его тут хорошей вещью угощают, а он ещё претензию кидает. Не давай ему больше, ни то и так борзый, ещё буянить начнёт, — Михаил засмеялся, убрал бутылку под стол и пошёл дальше обслуживать клиентов. У меня тоже вышел смешок, редко можно встретить настолько прямолинейных людей, я почувствовал, как он наклонился ближе к моему уху, — Слышь, кантору не пали. Ту прелесть я брал только для себя. Поднимайся на второй этаж через пол часа, плесну тебе на пробу, раз уж ты оказался таким разборчивым — он говорил это так тихо, как будто это был великий секрет о тайной комнате. Потом отодвинулся и начал уходить от меня прочь, потом резко обернулся и с усмешкой бросил в мою сторону на прощание, — ну ты и наглый.

Я фыркнул, и улыбка лениво потянулась на моём лице. Медленно потягивая изысканный напиток, я думал, что ещё ни разу не был на верхнем этаже. Там были вип столы, огороженные шторами, вип бар, заполненный только дорогим алкоголем и недосягаемые для меня люди, так я думал. Недалеко от меня возился Миша, хороший момент его допросить.

— Миша, а кто это?

— А я смотрю ты мальчик лёгкого поведения. Выпивку принимаешь, а как зовут не знаешь, — у Миши было самодовольное лицо, — это владелец клуба, Марк. Похоже ты ему приглянулся, он расспрашивал о тебе на следующий день после вашей попойки.

Так я познакомился с Марком, мы часто болтали, выпивали, постепенно я познакомился со многими «недосягаемыми», как мне казалось, людьми. Когда я вылетел из универа именно Марк сразу предложил мне работу и одну из комнат в своей квартире с фразой:

— Одна дверь для тебя закрылась, я попробую дать ключ от другой. К тому же если ты пропадёшь, Михаилу будет не на ком экспериментировать своё творчество.

Мне стало сразу понятно, что за должность он мне предлагает, умасливать его высокопоставленных клиентов, следить, чтобы их счета никогда не заканчивались малым количеством нулей. Что ж, на первое время мне это подходило, деньги не плохие, за жильё платить копейки, да систему эту я уже проворачивал, вот только бесплатно. Меня это устроило. Но со временем обязанностей становилось всё больше, я припахал нескольких друзей, повлиял на оформление интерьера, меню, стал заниматься графиками, сводил счета, улаживал, обхаживал, облагораживал, в конечном итоге я стал заместителем Марка, и что-то мне подсказывает, что это не спроста, он с самого начала искал человека на которого можно переложить часть обязанностей. Ну и пусть меня по-прежнему устраивает.

И вот я уже подходил к моему, по-прежнему, любимому месту. Вспоминаются слова моего преподавателя по экономике «идеальная работа та, которую вы готовы выполнять бесплатно, но при этом вам платят за неё большие деньги», самое интересное, что я даже не помню имени этого мудрого человека. Сегодня планировалась стандартная вечеринка за исключением того, что должен был прийти обозреватель, пара блогиров миллионников. А значит, чем лучше они отдохнут, тем качественнее у нас будет реклама и проблемы в этот вечер нам совсем не нужны. Марк, что-то говорил про проблемы с доставкой, поэтому я сразу направился к бару выяснять чего не хватает. Оказалось, что так и не привезли тот самый виски, который я когда-то уговорил в первые купить Марка и который уже успел стать фирменной маркой нашего бара. Я стал звонить поставщикам, оказалось, что газель попала в аварию. «виски сегодня не будет. Беда» подумал я и пошёл к товарищу большому начальнику докладывать.

— Ну конечно, именно сегодня! — Реакция Марка на эту новость была взрывная, похоже перед ним с утра уже успели помахать красной тряпкой, — знаешь, что, делай, что хочешь, но что бы этот вопрос был решён до начала фиесты. Всё иди решай!

— Окей. Пойду тогда поем что ли, тебе булочку захватить? — Сказал я спокойным тоном в ответ на психи этого психа. Марк ничего не ответил, а только стрельнул в меня глазами. Хорошо, что промазал, а то убил бы на повал. Видимо у нас была не одна проблема.

На голодный желудок всегда плохо думается, а в соседнем здании безумно соблазнительно пахло только что испечёнными булочными изделиями, так что я лучше буду думать о работе в кафе с булкой и ароматным кофе, чем на работе думать о булочках. Перед уходом я запросил Миху прислать мне список, того пойла, что вообще имеется у нас на складе, да он всё ещё здесь работал, правда уже старшим барменом и отвечал за всё меню относительно напитков, закусок и кальянов.

В кафе был свободен мой любимый столик у окна. Мне нравится спокойно потягивать кофе глядя на мирскую суету, заставляет задуматься, а то ли я делаю и того ли я хочу. Интересно, что кофе мне пробили два, я не стал отказываться и задерживать очередь, можно выпить и позже. В ожидании моё внимание привлёк сидящий на тротуаре прямо перед окном мужчина. Он сидел на старой кожаной подушке от дивана, одетый в потрёпанное, шерстяное пальто, чёрные брюки, изорванные по краям, поношенные, но фирменные Найковские кроссовки огромного размера. Из-за длинных, светло русых, запутанных волос и бороды совсем не было видно его лица. Сидел подобно мне и просто наблюдал за проходящей мимо жизнью, слушал старый кассетный плеер девяностых годов через большие проводные наушники с висящими проводками и пускал дым от сигары, не понятно, конечно, где он её взял. Но сейчас не об этом. Я заказал круассан с шоколадом и кофе Раф. Сидя у окна, я вдохнул аромат свежесваренного напитка, тонко переплетающимся с ароматом свежей выпечки, я вдохнул его полной грудью и в голове промелькнули мимолётные фантазии о домике бабушки высоко в горах. Круассан был ещё тёплым, и его корочка слегка похрустывала оказавшись у меня в руке, я медленно сделал первый укус и вкус начинки нежно растёкся по нёбу «ммм блаженство» подумал я. Долго наслаждаться не пришлось, пиликнуло сообщение от Михаила, он прислал список, а значит пора за работу.

Было достаточно дешёвого виски, но для такой публики оно не пойдёт. Есть вермуты, немного ликёров, самбука, текила. Последние 2 напитка всегда ассоциировались у меня с чем-то жарким. Горячие женщины, напитке с настоящим огнём и жаркие ночи даже в зимнее время. Это, по сути, то, что нам и нужно, но как это преподнести. За соседним столом мамашка включила своему чаду на полную громкость мультфильм, чтобы он спокойно сидел и не мешал ей отдыхать, терпеть не могу людей, которые думают только о себе, но за тот момент я ей, на удивление, даже благодарен. На телефоне мелкого пацанёнка играл мультик по мексиканским мотивам со смешными скелетами, разрисованными людьми или что-то подобное и я подумал почему бы не сделать тоже самое. Я погуглил и нашёл её, Санта Муэрте, Мексиканская богиня смерти, её образ будоражил: чёрные, как смоль волосы, выбеленное лицо и маскарадный грим в сочетании с красными розами. Мёртвая красавица, затмевающая своей красотой всех живых мисс мира, устрашающая, и повелевающая одним только взглядом, служащая самой смерти, «вот хозяйка сегодняшнего бала» таким был мой вердикт.

Работы и правда много, но если всё получится, то кто вспомнит о стандартном виски, когда на балу предложат напитки богов. Я отправил Михаилу несколько только, что скаченных картинок, от него звонка долго ждать не пришлось.

— Да, ты понял о чём я? Ты же можешь сделать коктейли чисто под Мексиканский день смерти, не прибегая к Виски? Значит придумай, с тебя новое меню. Сегодня к вечеру. Закатывай рукава, мне нужны напитки с дыханием другого мира, — я усмехнулся и повесил трубку. Начало положено, но этого мало. Наша гробница не сильно-то походила на Мексику, да и на царство Аида тоже не смахивало.

— Ало Санни, привет. Развлечься хочешь? Почему сразу нет? А подзаработать? Нужно сегодня перестроить,отремонтировать и полностью изменить твой любимый клуб, сделаешь? — Недоумённый крик Санни был слышен, по-моему, даже кассиру, — ладно, ладно, я понял, тогда просто оформи его, как пристанище мексиканской смерти. Представь, на сцене в ультрафиолетовом сиянии танцуют скелеты, у барной стойки принимают заказы, окровавленные полу мертвецы древних воителей, которые застряли меж двух миров, под потолком развиваются ошмётки шёлковой ткани и сливаются с туманом в свете прожекторов, хозяйка предбанника загробного мира Святая Смерти ходит меж рядов вселяя трепет и заставляя останавливаться заведённые сердца, — красивая сказка для впечатлительного мальчика сработала, у нас есть декоратор и это значит, что пол дела сделано.

Я понимал, что и этого мало. «Нужно предупредить официантов, танцоров и главное веющего. Надеюсь, у них у всех окажутся костюмы. Хотя искать их уже поздно, да и смысла особого нет, если можно доработать то, что есть. А что у нас есть? У официантов футболки чёрного цвета и фартуки, так же, как и у барменов, у танцовщиц несколько комплектов белья со стразами. Стоп.» Я вспомнил, что в прошлом году мы закупали юбки в пол, они не зашли по понятным причинам, но если сделать на них разрез до бедра, то получится то, что нужно для данной ситуации.

Выйдя из кафе, я вручил второй стакан кофе тому мужчине, что сидел на тротуаре перед кафе. С меня хватит кофеина, а ему хоть настроение поднимет. Странный мужчина взял его, как нечто должное, покрутил в руках и попробовал.

— Не плохо, но в следующий раз бери по больше сахара, — расслабленно потягивая напиток, обратился он к моей удаляющейся персоне. Меня развеселила такая самоуверенность.

Я шёл по оживлённой улице в сторону рынка погружённый в разработку плана. Переходя дорогу, мне на глаза попался паренёк похожий на мажор, рваные джинсы, кожаная куртка, чёрная футболка и на ней подвеска военных американских жетонов. «А что, если это не простой паренёк, а солдат? А что, если это мёртвый солдат?» Мне в голову пришла отличная мысль, сделать всех официантов и барменов мёртвыми солдатами. В американских фильмах таких часто показывают, да и в Мексике, судя по фильмам, такие часто умирают. Где им место, как не в обители Святой Смерти и чем ещё им там заниматься, как ни отрабатывать свои грехи прислуживая ей. Главное ничего не забыть.

С такой задачей могла справиться только она. Девушка, которая училась в том же универе, что и Санни, но на пару лет старше. Взбалмошная, эксцентричная и совершенно свободная натура. По виду и манере поведения её можно было спутать с сумасшедшей из фильмов по Гарри Поттеру. Разговоры сама с собой, без стеснения окружающих, споры с преподавателями, не считая коллег по цеху, привычка забирать и закреплять волосы всем, кроме того, что для этого предназначено, любовь украшать тело татуировками и привычка завешивать его балахонами. Я встретил её случайно на одном из мероприятий для студентов. Она была куратором Санни и рассказывала ему о университетской жизни, местных порядках, экзаменах. Мой друг был в шоке от таких рассказов и уже хотел бежать работать в Макдональдс всю свою жизнь, лишь бы не учиться здесь. Мне показалось это забавным и после запугивания я решил с ней поболтать. Она вызывала истинный интерес, как новая книга абсолютно нового жанра. Выяснилось, что разговор самим с собой иногда полезнее чем с окружающими, преподаватели, зацикленные на собственной правоте, не видят дальше того года, когда сами получали диплом и что она уже не первый год работает в киноиндустрии творя магию перевоплощения человеческого тела. Гений она или сумасшедшая, не всё ли равно, главное, что она удивительная. Мы часто спорили, бывало, ругались, бывало, она звонила посреди ночи и просила привезти какую-то хрень на съёмочную площадку или к ней домой, бывало, я звонил пьяный и одухотворённый с пониманием, как доказать свою правоту в споре, который был месяц, а то и больше назад по поводу самой обычной фигни. И ни она, ни я никогда не сбрасывали звонок, не посылали друг друга, не считали глупым любые мысли. Мы могли не общаться неделями, мог пройти месяц или больше, а потом снова один из нас отправлял сообщение и всё было, как ни в чём не бывало. Одно из таких сообщений я писал прямо сейчас «ты нужна мне, Святая Смерти ждёт тебя», я отправил это сообщение, как подпись к картинке из интернета. Мне сегодня везло, звонок последовал быстро.

— Чего ты от меня хочешь?

— Твоего таланта и времени, разумеется.

— Конкретней.

— Спасти мою пятую точку и репутацию клуба, заодно.

— Эта помойка меня мало заболит.

— А моя душа? Как на счёт неё?

— Ставки начинают быть интересней, продолжай.

— Сегодня пройдёт внеплановая вечеринка, где хозяйкой будет сама смерть. У меня есть солдаты, есть прекрасные девы проблема в том, что нужно сделать их мёртвыми и желательно без криминала.

— Ты прислал мне картинку, это Санта Муэрте. Она будет хозяйкой, и ты хочешь, что бы я сделала ей приспешников. Ты в курсе, что она действует одна?

— Сегодня ей придётся поработать в команде. Выручишь?

— Когда я напьюсь и мне начнёт мерещиться мной же созданный зомби-апокалипсис, запихивать в такси меня будешь сам!

— Ты чудо. Жду тебя в клубе.

Закончив разговор в голове, снова промелькнула мысль «на друзей мне везёт, надо бы и мне не отставать». Я продолжал рассылку сообщений и несчётное количество переписок. Подойдя к рынку, я обнаружил не хилый список необходимого от Санни и был искренне рад, что пошёл именно сюда, а не в торговый центр. Все основные моменты уже были решены, но меня всё никак не отпускало чувство, что я что-то забыл.

Закупившись по полной программе сразу по трём спискам от Миши, Санни и Киры я на такси помчался к месту дислокации. Зайдя в клуб, я был приятно удивлён. Работа кипела. Персонал занимался планировкой и декорациями, что значило, Санни уже здесь и бороздит просторы своей фантазии. Они уже достали белую ткань с одного из свадебных мероприятий и обвешивали ею потолок спуская на стены, я обратил внимание, что края ткани порваны и опалены. Благодаря оборванности кусочков она еле развивалась на дуновении сквозняка создавая впечатление присутствия потусторонних сил. Словно вход в царство забвения и тёмных сил. Хотя у некоторых завтра на утро и в правду будет полное забвение, так что туннель себя оправдывает.

Выйдя из зловещего коридора меня чуть, не сбило с ног нечто, из далека напоминающее человека. Он пронёсся мимо меня словно зверь на охоте. Присмотревшись к удаляющемуся силуэту, я узнал в нём Санни.

— Здравствуй милый. Как дела? — Я выпучил на него глаза и постарался вложить в свой тон достаточно укора и громкости. К счастью, это тело меня услышало и обернулось, так что не пришлось его догонять.

— Наконец! Ты всё принёс? Отнеси к бару, я сейчас подойду, — Санни было не узнать. Он носился по помещениям, как заведённый зайчик энерджайзер, только с клыками, готовый покусать нерадивых помощников. Работая на одном месте, он успевал осматривать и примечать детали происходящего на другом конце зала.

Я постоял ещё пару секунд с разинутым ртом, но отмёл это на задний план и отойдя от шока пошёл выполнят задание подчинённого. Подходя к стойке центрального бара, я обнаружил не менее интересную картину. Михаил, словно друид стоял над бокалами с жидкостями различного цвета, плотности и мало того содержимым. Подходя ближе, я начал ожидать, что в один из стаканов упадёт капля и он взорвётся, как на лабораторной по химии. Двое других барменов занимались своими делами, но явно не хотели далеко уходить и постоянно выглядывали на происходящее через его плечи.

— Привет Мих. Я привёз тебе табаско и наклейки с черепами, правда некоторые из них розовые, надеюсь это не повредит, — я поставил покупки на пол и пока капался в поисках тобаско отправил этих двух наблюдателей за остальной грудой только что приобретённого инвентаря.

— Розовые, цветные, любые. Как рассказывает интернет, относительно Мексики, черепа могут быть любого цвета и даже лучше если цветов много, — почти монотонно проговорил Миша, не отрываясь от изобретения, я надеюсь, будущего фурора. Это был красно-жёлтый коктейль с кусками то ли лайма то ли киви на дне и присыпкой из красного перца и соли на кроях бокала. Я хотел было напроситься на дегустацию, как мой взгляд повело к нему за спину. Пока мои глаза становились больше, челюсть отвисала всё ниже. Этот шок был не сравним с тем, что я испытал, увидев озверевшего зайку Санни. Среди выставочных полок с алкоголем висели пакеты капельниц, наполненные кровью различного оттенка и подписями группы крови. Я немного переместил взгляд и увидел большие шприцы с жидкостями различного цвета, зелёная, голубая, оранжевая. Они аккуратно разложенные лежали в металлических медицинских ёмкостях вмести с бинтами или пластырем. Стеклянные медицинские банки, закрытые намертво резиновыми крышками и с содержимым из чего-то блестящего, переливающегося словно перламутр, стояли вряд на барной стойке продавая саму смерть или исцеление от неё.

— А, Михаил, а не подскажешь, что это? — Немного запинаясь, я всё же выдавил из себя вопрос.

Миша удивлённо посмотрел на меня, поймал мой взгляд и осмотрелся сам по сторонам.

— Я подумал это может добавить настроения. Ты же решил сделать нас солдатами, дак пусть мой бар будет военным госпиталем. По-моему, не плохо смотрится, учитывая за какое время я всё это устроил, — он был явно собой доволен. Нет причин спорить, выглядело это изумительно. Добавить к этому ещё пару гипсовых черепов и вот он остров отчуждения и кончины. Но один вопрос всё же меня беспокоил.

— Всё смотрится офигенно, но где ты это всё взял? Это же не муляжи какие то, а настоящие медицинские атрибуты.

— У меня тётя глав врач крупной больницы в центре, у них такого добра навалом. Если ты волнуешься по поводу безопасности, то склянки стерильны, шприцы и капельницы новые, всё что есть промыто и продезинфицировано. Я же не идиот выставлять на работе заразное барахло. — У меня появилось чувство, что он даже немного обиделся на подобные вопросы. Хотя его ответ меня в целом удовлетворил.

Я вроде начал успокаиваться. Как вдруг у меня над головой пролетело что-то светящееся и погладило по волосам на макушке. Сначала я и не понял, что это, сердце снова ушло в пятки и в этот раз видимо на долго. Я резко поднял голову присмотрелся к обидчику и понял, что это был скелет. Светящийся в темноте скелет из шоу под названием здравствуй инфаркт. Мне сразу захотелось подсоединить к себе одну из тех капельниц и желательно ту, у которой повыше градус.

— Вы что тут устроили, — проговорил я, смотря в след летуну.

Рядом со мной моментально, как по принципу телепортации оказался Санни.

— Он тебя задел? — Резво спросил он.

— Да ладно, всё нормально, но что это было? — Япостарался его успокоить и заодно успокоиться сам.

— Нет. Ты мне скажи, он тебя задел? — Настаивал он.

— Да. Буквально макушку, ничего страшного, — мне показался странным его настрой.

— Какой у тебя рост? — Никак не переставал тараторить Санни

— 185. А зачем тебе? Чем вы вообще занимаетесь? — Меня уже не на шутку начало интересовать.

— Его задело. Давай сантиметров на 10ть выше, — Санни повернулся в сторону балконов и начал выкрикивать им команды.

До меня дошло, что по мне просто измеряли рост стандартного человека, что бы этот скелет не дубасил по головам посетителей.

— Всё, спасибо. Кстати, гирлянды с перцами прелесть. Скажешь потом, где купил, — я в первые видел подобную наглость от этого паренька. Использовал, как хотел, получил, что хотел, сказал, что хотел и ушёл в туман. Поразительный прогресс всего за пару часов стресса. Я пришёл к выводу, что подобные задания для Санни я буду доставать по чаще.

Времени осталось не так много, поэтому я отправился на обход. В каждой части клуба кипела деятельность. Общественные помещения постепенно приобретали лёгкий оттенок кошмара. Михаил всё-таки подорвал один из коктейлей, видимо красный перец и водка не поладил с огнём. Но и там дела шли не плохо и даже довольно весело. На пути уже начали встречаться зомби-военные-официанты. Я сделал вывод, команда у нас, что надо. Единственное мне не давало покоя лёгкое чувство щекочущее нутро, что я что-то забыл.

Пройдя по следам зомби, я зашёл в гримёрную. Танцовщицы похоже были в восторге от образов Санта Муэрте и увлечённо подбирали наряды поэффектней. Полупрозрачная фата, юбка в пол с разрезом до бедра, голые животики, в большей части с проколотым пупком, массивные узорчатые украшения и бюстгалтеры с крупным кружевом различных цветов сочетающиеся с раскраской лица. Мои милые леди смерти сегодня заберут ни одно сердце.

Кира сидела перед одной из девушек и старательно творила на её лице. Её руки и чёрная рубашка были выпачканы в краске, крупные очки были в считанных сантиметрах от кожи холста всматриваясь в мелкие детали, в левой руке пускала дым забытая сигарета. Она украдкой провела глазами по моей приближающейся тени.

— Чего пришёл? Решил примкнуть к мёртвым? — Поинтересовалась художница.

— Скоро здесь и так будет полно мертвяков. Должен же хоть кто-то остаться работать, — я встал у неё за спиной и наслаждался, глядя на работу мастера. Ровные линии, мягкие изгибы идеальное сочетание цветов и теней. Каждая модель была особенной, уникальной. Кира подчёркивала индивидуальность формы лица, умудрялась узнать и отобразить характер. Строптивый гений совершенства, вот её натура.

— Ты навёл много шороху. Мне интересно во что это в итоге выльется.

— Мне тоже. Надеюсь, оно того стоит. Ни то гореть синем пламенем будут не только коктейли у Миши, — я задумался. Я действительно сильно рискую. Должна была быть обычная вечеринка по стандартной схеме. На данный момент из обычного во всём клубе остался только я. И если я такой обычный, то что же я творю.

— От большого огня не всегда бывает много дыма, но я думаю ты хорошо подобрал содержимое, — проницательно заметила Кира.

— Как бы это содержимое не перегорело раньше времени.

— Санни сегодня очень воодушевлён. Он справится. А когда закончит и будет полностью вымотан, я заберу его в плен, — она подходила на роль старшей сестры для Санни. Сестры, которая не упускает возможности поиздеваться над младшим братишкой и научить его непотребствам. Сестры, которая верит в успех брата и готова помочь ему на пути к чему-то большему.

— То есть мне сегодня два тела запихивать в такси, — я сделал не утешительный вывод.

— Какой смышлёный мальчик. Всё, не мешай мне. Ни то превращу тебя в крокодила Гену.

Я не стал задерживаться и вышел. Обойдя все уголки клуба, я добрался до сцены. Всё было готово, и готово в лучшем виде чем я предполагал. Это осознание одновременно успокаивало и будоражило. Особенно я был восхищён работой Санни. Скромный наивный мальчик смог создать нечто. Свисающие обожжённые ткани, колыхающиеся на сквозняке словно от прикосновения летающих призраков прошлого, цветная люминесцентная роспись на колоннах и стенах манили всё дальше и даль, погружая разум в невиданный мир магии и вуду. Пышные, как будто выросшие в крови, красные розы и правдоподобные муляжи белых свечей, были разбросаны по столам и барам. Похоже он выключил все цветные прожектора оставив белый холодный свет позволив залу самому блистать красками на нашем мероприятии.

Бар Михаила пестрил всевозможными напитками. Добавить медицинской тематики было не такой уж плохой идеей, хотя по началу мне казалось они с Санни разойдутся в стилях. Но смотря со сцены, я понимаю на сколько меня манит этот бар. Шоты в больших шприцах, игристое шампанское с добавлением блёсток в прозрачных колбах переливается на бело-лунном свете, коктейли различной крепости в капельницах или пакетах с кровью. Барная стойка и полки усыпаны лепестками роз и серебряными монетами. А вот и он готовый к балу, волшебник зелье варения в маске костлявого демона. Жуть какая.

Кира как всегда непредсказуема. Я заметил, что она выделила контуры и особые детали татуировок нашего персонала люминесцентной краской. Эта же краска была на лицах и одежде. Теперь наши ребята буквально светились. У танцовщиц появился особый аксессуар, венок из красных или синих роз. Обворожительные, неприступные красавицы, подобные самой Санта Муэрте.

— Какого хрена? — Донёсся крик из глубин помещений.

Абсолютно сбитый с толку, в центр зала влетел Марк, озираясь по сторонам. И тут я вспомнил, что забыл. Я забыл мало того, что бы согласовать, просто предупредить директора о таком изменении плана. Наблюдая за его реакцией, я прокручивал в голове возможные фразы, что ему сказать. В голову особо ничего не лезло поэтому я решил действовать от противного. Пусть всё идёт, как идёт.

— Что-то случилось? — Я окликнул Марка. Словесная шахматная партия началась, и я сделал первых ход. Я привык играть чёрными, следить за ходами противника и лишь потом реагировать. Надеюсь, белыми не проиграю.

— Ты что тут устроил? — Разводя руками поинтересовался Марк.

— Дом Санта Муэрте.

— Нахрина?

— Дак виски же нет.

— И поэтому ты решил устроить в клубе кладбище?

— Виски нет, но есть текила. Значит тематика будет про неё.

— Нет льда, но есть огонь. И по твоей логике мы будем делать не коктейли, а костры и может ещё прыгать через них?

— Нет льда, но есть огонь, — это скорее уклон на аперитивы, которые можно поджечь.

Марк попробовал начать снова говорить, ноя его перебил.

— Знаю. Я не согласовал. Ты сказал выкручивайся как хочешь, и я выкрутился. Я признаю свою ошибку, увлёкся, — шах.

— Мог бы хоть предупредить. У меня чуть крыша не поехала. Я по началу подумал, что вошёл не в свой клуб, — Марк смягчил тон.

— У меня такое ощущение уже часа два, — я стал спускаться со сцены к нему на встречу.

— У вас всё готово? Ты ничего не упустил? — Марк начал внимательнее осматриваться.

— Новое меню можешь взять у Миши, оформлением занимался Санни, диджей уже подобрал новый трек лист, гости предупреждены. Единственное, для гримировки людей пришлось привлечь её, и она останется на вечеринку, — Марк не особо ладил с Кирой, особенно после того дебоша год назад, когда она запустила бутылкой коллекционного виски в его любимую хрустальную люстру в центре зала, к сожалению, и с тем, и с другим пришлось попрощаться, так же как и с парочкой клиентов на которых эта красота обрушилась. Она за них так и не заплатила и вообще, кажется, не собирается, так что странно, что я не подумал его предупредить в тот самый момент, как приглашал её.

— А то есть ты решил не мелочиться и пригласил настоящую ведьму? — Марк смотрел на меня убивающим взглядом.

— Смотри как бы эта ведьма не прокляла твои пятки, — за его спиной в темноте показалась Кира и явно слышала часть разговора, — милый, милый Марк, когда же ты поймёшь, что не стоит обижать женщин, которые тянут тебя из ямы.

— Мне стоит устроить публичное сожжении на костре, вроде это подходит под тематику вечера, — я не мог понять скалится он или улыбается, разговаривая с ней, — я надеюсь ты ещё ничего не успела разрушить «женщина из ямы»?

— Только твоё душевное равновесие, — Кира вальяжно прошла между мной и Марком, толкнув его бедром. Марк, покачнулся и с трудом удержался на ногах. Кира, пройдя нас, ускорила шаг и направилась к Михаилу, который как раз заканчивал приготовления — налей мне яду, зомби, да покрепче.

— А что, свой у тебя уже закончился? — Крикнул Марк в спину Кире. Та, не оборачиваясь подняла руку и показала средний палец, украшенный большим сияющим перстнем с янтарём, — следить за ней будешь сам. И всё, что она угробит, оплачивать или восстанавливать будешь ты.

Последняя реплика была произнесена, разумеется, мне, при чём со злобной улыбкой Джокера. Я смотрел на него во все глаза.

— Вот она благодарность начальства за выполненную работу, угрозы, — я сложил руки на груди.

— Если всё получится, я тебе премию золотом выдам, но этот геморрой на твоей заднице, — Марк показал пальцем на Киру, которая лежала пузом на барной стойке, и сама добывала себе стакан со льдом, пока Миша ходил за бутылкой. Марк посмотрел на эту картину, омрачено ударил себя ладонью по лбу, параллельно прикрывая ей глаза, простонал, что-то невнятное и не говоря ни слова пошёл осматривать просторы клуба, кишащие размалёванным персоналом.

Идея с золотом мне понравилась, так что я в целом был удовлетворён его вердиктом. Я осмотрелся вокруг. Вокруг благодать, персоналу на столько понравилась эта идея с маскарадом, что все были навеселе, смеялись, репетировали, шутили. Было чувство неподдельной лёгкости и воодушевлённости. У меня хорошее предчувствие, а значит всё будет хорошо.

Санни уже успела заарканить Кира и даже повесить ему на плечо одну из капельниц с неизвестным содержимым. Сегодня он превзошёл сама себя и многих других, в частности, герой может отдохнуть, купаясь в овациях заслуженной славы будущего великого дизайнера. Михаил раздавал последние инструкции и потирал руки в предвкушении того, как публика оценит его новые шедевры, но шедевры есть шедевры, и я уже знаю, чего от них ожидать: полной кассы. Половина одиннадцатого вечера, начинают появляться первые гости. А значит пришло время поработать мне. Интересно, что я делал до этого? Наверно просто развлекался…

Падают все, но поднимаются только сильные. Утверждение «он поднялся, значит он сильный» я считаю логически не верным, «он сильный и поэтому он поднялся». Вроде одни и те же слова, но на мой взгляд не правильны расставлены причина и следствие. Сильный человек будет карабкаться, вгрызаться зубами, если потребуется, он способен нести ответственность за свои действия, он будет заставлять себя, при необходимости, подниматься снова и снова, выше и выше. Слабого же человека испытания сломают или он вовсе не станет пытаться их преодолеть, свесит лапки и будет ждать помощи, как принцесса в высокой башне.

Интересно, что эта мысль пришла ко мне в момент наблюдения за одним пьяным в дрязг гостем. Многие уже уехали бы домой, некоторые завалились бы спать на диванчик, кто-то сидел бы за столом оперев голову, но не он. Этот человек упорно пытался …

Вечеринка проходила на ура, гости были в восторге, а Марк носился от стола к столу воодушевлённый и окрылённый комплементами. Интересно за что ему комплементы, если устроил всё я, наверно за отлично подобранный пиджак и широкую улыбку.

У дальнего бара бедный Санни уже бросил попытки сбежать из сетей Киры. Он был из тех, кто сидел, оперев голову о руку и кивающий на любой её вопрос. В прошлый раз она таким образом вытащила и записала на камеру обещание Фила бросить курить запрещённые травы. Мне всё ещё интересно, он на столько человек слова или его фотографии в телефоне Киры действительно на столько ужасны. И второй вопрос, что же сегодня пообещает Санни.

— У тебя в глазах слишком много мыслей, не пробовал расславиться, — я не замечал, но оказывается рядом со мной на балконе стояла девушка. Миниатюрная, с длинными русыми волосами. Она обозревала происходящее внизу клуба, как любопытная чайка, так мне тогда показалось.

— Расслаблюсь, когда закончу работать, — я не стал заострять на ней внимания. Обычная, не примечательная, одна из многих, что подходит ко мне каждый вечер.

— Опоздать не боишься?

— Опоздать отдохнуть? В этом я точно не боялся опозданий, наверно по тому, что моя работа приносит мне истинное наслаждение. Нотки куража, хорошая музыка, много интересных людей. Хотя может и правда, мой интерес в обозрении немного поутих. Я был погружён во что-то незримое и варился в своём собственном котле. В голове ласточкой пролетела мысль «Когда я последний раз занимался чем-то не связанным с работой».

— Нет, — разговор с девушкой мне не прельщал. Хотелось закончить его поскорее.

Краем глаза я увидел, как она наконец оторвалась от наблюдения за залом и провела по мне взглядом от макушки до пяток. Девушка усмехнулась, проплыла мне за спину, что-то взяла и вернулась.

— Надумаешь отдохнуть позвони, — как банально. Я даже не стал переключать на неё своё внимание, просто сунул салфетку в карман брюк и сгримасничал что-то вроде улыбки на пару секунд.

Наконец она ушла. С её уходом я снова оказался в своём любимом мире. В мире, где мне всё знакомо и привычно, мир, который я создал сам. Где мрак рассекают лезвия света, где ночью жизнь кипит, а днём сонное царство, где Иван царевич улыбается всем, как дурачок, а серый волк следит, чтобы это царство не разнесли и не разворовали. «котёл, созданный самим для себя, над огнём из бочки с улицы» подумалось мне глядя на всю эту прелесть.

Наверно она была в чём-то права. Заставляет задуматься, а буду ли я жалеть об этом в старости. Об этой вечеринке — нет. О том, что познакомился с Марком — нет. О том, что погряз и работаю в таком месте — точно нет. Буду ли я жалеть о том, что прожил так всю свою жизнь, как и Марк …

Наверно и правда пришло время отдохнуть. Вечеринка скоро подойдёт к концу, два младших администратора на месте, а моя задача выполнена. я подумал, а почему бы не набрать тот номер. Легко полученный секс сейчас то, что нужно, добиваться кого-то и играть в соблазнение у меня уже не было сил.

Я достал телефон, набрал номер с салфетки и стал прислушиваться к гудкам, закрыв второе ухо ладонью. Ждать долго не пришлось, на звонок быстро ответили, но не совсем так, как я ожидал.

— Тайский салон интимного массажа «Тайская роза», здравствуйте. Вы хотите воспользоваться нашими услугами? Как я могу к вам обращаться? — Это был искажённый на мягкий женский лад, голос мужчины или скорее трансвестита.

Мои губы растянулись до мочек ушей выпячивая даже отсутствующие щёки, глаза вылезли из орбит и чуть не разбились о мою железобетонную выдержку. Элементарно забыв убрать телефон от уха, я заржал во весь голос. Моим смехом залился весь балконный этаж. Мне пришлось держаться за поручень что бы не свалиться в низ от неистово содрогающегося в конвульсии тела. В какой-то момент рука с телефоном сама опустилась, я даже не расслышал, какие оскорбления полетели мне в ответ с того конца связи. Из глаз потекли слёзы. Я смеялся, как сумасшедший, а может я и был им.

Просмеявшись, я поднёс и рассмотрел повнимательнее ту салфетку с номером. «Не банально» подумал я.

Глава 3 (Побег к себе)

Я заметил один не понятный мне парадокс: мы не выбираем родителей и детей. Мы выбираем окружающее общество, друзей, возлюбленных. Разве мы не должны больше любить свой собственный выбор? Выбрать того, кто нравится, того с кем тебе комфортно и приятно, найти идеальных или почти идеальных для себя людей. Но нет, мы больше любим сначала родителей потом детей и не важно, что нас в них что-то не устраивает или не устраивает почти всё. Я не помню ни раза, когда бы я поставил интересы своей девушки выше интересов своей мамы. Или, когда мама переживала бы о папе больше, чем об о мне. Сколько её помню она никогда не выгоняла меня, всегда пыталась удержать или хотя бы просила приехать и навестить. При этом папа периодически слышал фразу от неё «не устраивает, дверь открыта, никто не держит», хотя это по-своему тоже интересно, ведь она никогда не говорила это абсолютно в серьёз, да и папа никогда не пытался уйти. Может это и есть правильная семья, единая, но при этом не сковывающая, дружная, но у каждого есть личное пространство, мнение и остаточное чувству свободы.

Я отклонился. На тему семьи можно рассуждать долго и довести это может далеко. Сейчас сидя дома и ни разу не ложившись после вечеринки, я потягивал, купленный по дороге кофе и смотрел билеты на самолёт. А почему нет? Я уже несколько лет не был в отпуске. Говоря откровенно стоимость билетов меня ужаснула, но думаю я их заслужил. Марк вполне не плохо ладит с Мухой так, что пару недель думаю сможет за ним присмотреть.

Долго выбирать не пришлось, ближайший самолёт вылетал почти через пять часов. Как раз хватало времени собрать вещи, оставить краткое письмо с инструкциями относительно пса, клуба и моей оплаты, как обещалось золотом.

— Я скоро вернусь, — я стоял рядом с Мухой уже одев кроссовки у входной двери, — малыш, ты же будешь хорошим мальчиком? У тебя самая важная миссия на свете, ты должен охранять мои вещи от варваров, — разумеется под варварами я подразумевал Марка, Киру и некоторых других личностей, способных их сжечь, забрать или просто испортить.

Пёс уткнулся своим широким лбом мне в бёрда, недовольно и грустно проурчав облизал руку которой я почёсывал его шкуру.

— Я скоро вернусь. Жди меня, и я вернусь, только очень жди, — я присел на корточки и трепал здоровую голову верного друга. На глазах проступили слёзы. Вот удивительно, отправляясь в путешествие, единственный кто вызывает у меня чувство грусти и утраты, — это моя косматая Муха.

Я провёл руками по глазам, поцеловал пса в голову, щёку и кожаный, мокрый нос. Резким рывком поднялся, закинул рюкзак себе за плечо и выходя из дверей, на пороге ещё раз посмотрел на Муху.

— Жди, охраняй, слушайся Марка, — сказал я на столько суровым, командным голосом на сколько мог.

Спускаясь в лифте, ещё раз провёл рукой по влажным глазам. Уезжаю всего на пару недель, вроде, а кажется, что на всегда. В низу я купил себе пару бутербродов на завтрак и ещё стакан кофе. Сел в такси и скорее поехал в аэропорт, пока Марк или чувство вины не заставили меня вернуться.

Регистрацию в аэропорту я проходил полусонный так что, садясь на борт я очень надеялся на компетентность сотрудников аэропорта. После взлёта я закутался в плед, уткнувшись в него же носом и оперев голову о борт самолёта, поджал под себя одну ногу, угрелся и засопел. Когда я открыл глаза, уже прошло несколько часов. Я даже пропустил перекус в виде бутерброда, так называемый завтрак. Понемногу вылезая из кокона, я обратил внимание на яркий свет из иллюминатора. Море из плывущих облаков было восхитительное, будоражило мой ещё неокрепший от сна взор. Я ощутил себя парящей чайкой, умиротворённо смотрящей в даль неизведанного горизонта. Осмотревшись по сторонам, обнаружил, что тот самый бутерброд, который, как мне казалось, проспал, благополучно лежал передо мной на откидном столике. Интересно кто этот добрый самаритянин. Пожилой мужчина, сидящий рядом, который в силу своего опыта и доброты попросил оставить для меня, улыбчивая молоденькая стюардесса, которая доказывает всем окружающим, что достойна этой работы и готова служить верой и правдой своим господам, словно рыцарь в милой униформе или может быть это был плюшевый гном, который не сводил с меня глаз в объятьях ребёнка. В конце полёта исходя из поведения окружающих и своих наблюдений, я пришёл к выводу, что это был гном.

Первым впечатлением от Бангкока было: жарко, потно и очень много солнца, пожалуй, для меня даже слишком. Неприятным сюрпризом для меня стало то, что там запрещено курить, нужно подумать, как справляться с этой ситуацией. Приехав в центр, города было не привычно наблюдать обычных людей, они носили шорты, растянутые майки, у девушек почти не было косметики на лице, не было каких-либо украшений. На фоне, действительно, серой массы выделялись туристы из разных стран. Как я понял, что это туристы? Огромные шляпы, новомодные солнечные очки, косметика, зашитая в лицо навечно и мокрые от пота, брендовые шмотки.

Добравшись до центра города, я начал бродить. На каждом шагу я спотыкался о человека, лавку с едой или не понятно устроенную систему улиц. Трущобы элегантно оттеняли современные, сверкающие на испепеляющем солнце, высотки. Зелёно-коричневая плесень на стенах бетонных домов могла резко смениться золотыми оттенками драгоценных дворцов. С одной стороны, меня могло проноситься течение из рвущихся на светофорах машин, а с другой плавно идущие своей дорогой лодочки с туристами, фруктами и прочей мелочёвкой. С первых же часов я подумал, что попал в мир контрастов: богатое и бедное, ослепляющее взгляд своей красотой и вызывающее отвращение, торопливое, словно пчёлы на пасике и смиренное, как лебеди на парковом пруду. Моя одежда явно не была приспособлена для этого города, жаркая, дорогая и прилипающая к телу. Мне повезло набрести на небольшой рынок с разнообразной едой, одеждой и мелочёвкой. Первым же делом я купил свободную футболку и переодел сразу, как отдал деньги, случайно за смущав молодых девушек, которые чуть не врезались в мой голый торс. Прошло много времени и аппетит был нагулян зверский, поэтому я оглянулся в поисках приличной, или вкусно выглядящей лавки. На глаза попалась лавка с открытым приготовлением горячей пищи, вокруг толпилось много народу, несколько поваров летало по мизерному пространству, а рядом был оборудован пластиковый островок для приёма пищи. Не пять звёзд, но наличие большого количества местного народа вызывало хоть какое-то доверие. Подошёл я к забавной полной женщине. Она привлекла моё внимание громким разговором с посетителями. Она так смешно и активно махала руками, что вокруг неё, казалось повсюду, разбросан аромат острого перца «чили». Но она была настолько зажигательна и открыта, что сманила меня, как зеленого туриста. Видимо я тоже привлёк её внимание свой экзотичностью, так что она переметнулась ко мне и пыталась что-то объяснить. Поняв, что ничего не пойму, я встал прямо перед ней, нахмурил свои массивные брови, сосредоточил на себе всё её внимание. Женщина усмехнулась, приблизилась ко мне, поставила руки в свои объёмные бака и зафиксировала свой смешливый взгляд на моём сером, холодном оттенке глаз. Согнув правую руку в локте, я двумя пальцами показал жест «смотри мне в глаза» и потом одним из этих пальцев тыкнул снова ей в глаза и перенёс его на лапшу, потом перенёс его на живую курицу, бегающую по соседству, последним был указан нашинкованный перец. После указаний, мной был продемонстрирован жест взрыва головы. После пары секунд тишины, женщина громко рассмеялась, в след за ней подхватили рядом стоящие торговцы и покупатели. Что-то обсуждая сквозь смех, кто-то даже успел ободряюще похлопать меня по спине. Всё с такой же широкой улыбкой женщина показала мне рукой на пустой стол. Я немного смущённый, но тем не менее с поднятым настроением присел ожидать. За соседним столиком, видимо так же в ожидании, сидел такой же довольный парень европейской внешности. Он переводил взгляд то на меня, то на тётушку-веселушку и обратно. Потом встал и подошёл ко мне.

— Ты здесь один? «Могу я присесть?» — он говорил почти на чистом русском, возможно с небольшим акцентом.

— Садись — сухо, но с улыбкой указал я на табурет напротив, пытаясь скрыть своё ещё не сошедшее смущение.

— Только приехал?

— Да. Прилетел утром.

— Заметно. По путёвке? Уже где-то разместился?

— Не успел. Присмотрю местечко после обеда.

— Мы с другом владеем небольшим отелем, можешь остановиться у нас, — и тут до меня начало доходить, что я лакомый кусочек в качестве неопытного туриста, — сделаю тебе скидку и научу заказывать блюда по меню.

— По меню? — Я немного почитал о Таиланде последние пару часов лёту, но не увидел тонкостей заказа еды. Этот парень говорит по-русски, а значит, уходит проблема языкового барьера, он держит отель, значит уже давно здесь и явно сможет подсказать мне различные тонкости, это и правда не плохой вариант размещения, хотя бы на первое время.

— Ну да. У неё за спиной жёлтый стенд с фото видишь? — Я присмотрелся и до меня дошло. У этой женщины за спиной был огромный плакат с теми блюдами, которые они готовят, я просто мог показать пальцем на то, чего хочу и не мучиться. Там были понятны цены, мясо и даже уровень остроты. Я тут же прокрутил ситуацию в голове ещё раз и представил, как выглядел в глазах всех этих людей. Я рассмеялся во весь голос, чуть не свалившись со стула, поторопился закрыть, своё раскрасневшееся лицо сеньора-помидора, руками и упал головой на стол продолжая истерично выливать свои эмоции через, приглушённый ладонями, смех.

Парень на против, сидел сложа руки на груди, ждал пока я просмеюсь и просто улыбчиво наслаждался ситуацией. Я поднялся и сел, вытирая слёзы, как раз в тот момент, когда улыбчивая тётушка принесла мою тарелку и стакан для воды. Она так же оживлённо, что-то сказала, похлопала меня по плечу и удалилась в сторону сковородки, я же успел только улыбнуться в ответ.

— Не торопись, — прервал начало моей трапезы парень на против. Я недоверчиво окинул еду взглядом, потом одарил таким же взглядом его. Уменьшил порцию лапши, захваченную палочками, и закинул в рот. На первый вкус показалось, что это подобие соуса терияки с добавлением мёда, вкус был немного не обычный, но в сочетании с мягкой и упругой лапшой очень даже приятный. Я ещё раз одарил того парня своим взглядом, на этот раз уже немного упрекающим и закинул в рот следующую порцию лапши. Меня немного напрягало, что собеседник молчит и просто улыбается.

— Ты давно живёшь в Таиланде? — Я решил скрасить неловкое молчание, которое уже явно затянулось.

— Около семи лет. По началу приехал просто, как и ты, туристом, а потом не смог с этим расстаться, — моему собеседнику принесли тарелку полную риса с тушёными овощами, — не захотел возвращаться в ту суету и холод. Моё настроение, — это томное лето. Поэтому я решил, что лучше буду жить, как пальма, нежели собака в будке. Мне повезло, познакомился с таким же идеологом и вместе как-то оно проще пошло.

Пока он всё это рассказывал, я успел съесть ещё пару кусков курицы и что-то пошло не так. Я и сам не заметил, как во рту из маленьких искорок смогло разбушеваться огненное пламя. На лбу резко выступил холодный пот, всё лицо сменило оттенок на более бордовый, дыхание участилось, глаза метались по сторонам пытаясь найти хоть что то, что сможет потушить пожар, последним мозг, отказался воспринимать окружающий мир и объявил забастовку. С краю стола я увидел кувшин с водой, я уже хотел выпить прямо из него, но мой собеседник выхватил его и налил стакан, который в итоге оказался для меня. Осушив залпом первый стакан и растянув словно эликсир богов, второй. Парень смотрел на меня периодически посмеиваясь сквозь жующие зубы.

— Тебе точно тут понравится, — в итоге выдал он, — я Леонид. Но можешь звать меня Лени, местные зовут меня именно так, дли них это проще.

— Те сомневаюсь, — проговорил я, пытаясь отдышаться, — я Рафаил, но можешь звать Раф, это всем проще.

Тётушка громко хохотала, стоя за своим прилавком. Когда я посмотрел в её сторону она показала точно такой же жест взрыва головы, что я при заказе блюда и вытянула в перёд обе руки, показывающие большими пальцами в верх. Этот урок я усвоил на всю жизнь: чувство юмора не каждого человека можно пережить.

В итоге я, можно сказать, рыдал над тарелкой, но почти всё съел. Весёлая тётушка в конце даже принесла мне свежий цитрусовый сок со льдом, как объяснил Леонид, в подарок, по тому, что очень я её насмешил. Оказалось, что отель моего нового знакомого находится не здесь, а на одном из туристических островов. Он периодически выезжает в столицу по делам, поэтому в такие дни сможет брать меня собой, чтобы я успел и погулять по центру, и поваляться на пляже. Мне эта идея понравилась. К тому же он сразу после обеда устроил мне небольшую экскурсию на автомобиле. Это было истинное блаженство, сидеть в удобном кресле, обдуваемый кондиционером, смотреть через стекло на удивительный новый мири, попивать свежевыжатые фрукты со льдом. Оказалось, что здесь очень развита ночная жизнь. Свободные нравы, горячие клубы и много продажных женщин. Я вспомнил про свой любимый клуб, из которого сбежал, словно из родного дома, из-под маминой юбки и папиного ремня. И тут мне словно голову прострелили. Я фактически совершил одну и ту же ошибку дважды, в отношении одного и того же человека, я же ровно сутки назад обещал Марку, что буду ставить его в известность. Я перебил Лёню и достал свой телефон из сумки, лицо скривилось от понимания неприятности. Телефон был выключен с того самого момента, как я зашёл в аэропорт, а значит по моим сообщениям уже можно писать книгу ужасов или пособие по пыткам врагов народа. Не успев до конца прогрузиться после нажатия кнопки, устройство разразилось вибрацией и сигналом вызова. Это был Михаил.

— Я смотрю маскарада тебя показалось мало, и ты решил стать настоящим трупом? — С ходу, не дождавшись приветствия, выпалил Миша.

— Вообще то, наоборот, я хочу воскреснуть из пламени, чтобы и дальше тащить его сиятельство на новые вершины

— Тебе виднее, конечно. Но смотри как бы его сиятельство, раньше, не объявил на тебя охоту.

— Марк достал своё охотничье ружьё? — Не думал, что дойдёт до такого. Марк всегда был одновременно и вспыльчивым и сдержанным человеком. Я помню лишь пару его серьёзных срывов. Первый: он пытался пристрелить предыдущего помощника, чью должность я сейчас занимаю, по тому, что тот хотел хитростью присвоить себе владение клубом. Второй: он стрелял солью в пятую точку своего двоюродного брата. Сразу видно воспитание старой школы на советских фильмах. Это происшествие, я можно сказать застал. Он поехал за ружьём и солью в тот самый вечер, когда мы познакомились, сразу после нашего разговора об изменах. Я так и не понял какие из моих слов подтолкнули его на это, но Миша назвал провокатором именно меня.

— Достал, почистил и, кажется, даже повёз парочку пуль на гравировку. Угадай чьё имя там будет высечено. А если честно, то тут полный бедлам. В клубе полный бардак, проблема с виски устранена только на половину, некоторых поставок так и нет. Диджеи сами поменялись по времени и теперь не понятно, всели временные пробелы у нас закрыты. Марк прогулял до утра и всё ещё не может войти в колею, просто носится от проблемы к проблеме и орёт на тебя матом, — картина была ужасной. И действительно в ней была моя вина, я должен был предупредить, взять отпуск, как все нормальные люди. Но самое страшное во всём этом то, что мне почему-то было всё равно. Уже с середины разговора я расслабился, потягивал свой напиток и просто пропускал это мимо ушей.

— Я тебя понял. Вернуться, не вернусь, но что ни будь придумаю. Скажи Марку, что я привезу ему сувенир, — я повесил трубку не дожидаясь ответа. На ум сразу пришло только одно, позвать себе замену. Было несколько вариантов к кому можно было обратиться, но учитывая бешенство начальника, только одна персона приходила на ум.

Фил обладал врождённым иммунитетом к психованным людям. Возможно, по тому, что его семья, как это называется, была не совсем благополучная. Большинство скандалов вызывали у него смех, некоторые просто не впечатляли, а единичные случаи манили его вмешаться, но в свойственной емуманере насмешки и обучение на юриста весьма ему в этом помогало. Порой мне кажется, что он пошёл изучать юриспруденцию только для того, чтобы грамотно издеваться над людскими эмоциями.

Слава богу Фил быстро ответил и быстро согласился. Любовь помочь ближнему своему, затмевала многие жуткие качества этого терпкого человека. Когда я решил этот вопрос и наконец оторвал, уже приросшую трубку телефона, от своего уха, оказалось, что мы за городом, рассекаем дорогу через тропический, освежающий своей тенью, лес. Леонид начал снова что-то вещать о жизни на райских островах, я просто слушал, не перебивал и иногда улыбался в ответ. А вообще я больше был в своих мыслях. Я думал, что действительно устал. Я думал, что нет такого человека, которого нельзя заменить или проблемы, которую нельзя решить. Думал, что хочу прогуляться по этим лесам и что еда действительно была острой. Думал о планах на путешествие, о планах на будущее. Множество моих мыслей перемешивалось, перескакивало, перерастало в сумбур. Однако из этого кома бессвязного мышления, вперемешку с усталостью и нервами показалась одна меленькая, блестящая иголочка: «я счастливый человек». Я ничем не обременён, здоров, у меня есть дорогие мне люди, есть работа, которую я люблю на столько, что не замечаю отсутствия выходных, у меня выходные, после которых нужен полноценный отдых и сейчас у меня отдых, после которого я буду безумно рад вернуться к тем, кого люблю. У меня, нет ни своей семьи, ни образования, ни собственности, но я чертовски удачливый, ведь мне всегда даётся, то, чего по-настоящему хочу и с лёгкостью уходит то, что мне, по сути, не нужно, и я благодарен за это. Сейчас я хочу спать, и я уверен у меня будет мягкая кровать и крепкий сон, по тому, что я хочу, чтобы в моё отсутствие, всё было хорошо, а значит так будет, значит совесть меня не замучает и сон под шум океана будет умопомрачительно сладок.

Постепенно я начал по-другому понимать, что значит «спокойной ночи» и «доброго утра». Находясь на острове среди незнакомых людей, я проникся всем существом размеренной, неторопливой жизни. Я ни стал никуда переезжать из отеля Леонида спустя некоторое время, как планировал изначально. Он периодически брал меня в столицу, в том числе и на ночное время. Я даже успел ощутить все прелести распутства наслаждаясь минетом бездонной глотки дешёвой ночной бабочки в закутке одного из клубов. Мы ездили на дальние острова с группой туристов. Постепенно я стал произносить и понимать некоторые повсеместные фразы на местном языке. В свободные дни я бродил по окрестностям наблюдая за необычной жизнью, необычных для меня людей, устраивал походы на ближайшие холмы или отправлялся в открытый океан с местными рыбаками за небольшую плату и честное слово Лёни, что я адекватный человек и не буду топить лодку или выбрасывать улов. В одной из таких поездок мне посчастливилось попасть в шторм и испытать невероятный прилив адреналина, эмоции до сели невиданные прошибали меня насквозь с каждым ударом грома. Тогда я окончательно убедился, что кто — кто, а удача стоит у меня за спиной и наслаждается происходящим так же, как и я. По просьбам некоторых постояльцев Лёня организовал экскурсию в далёкий храм, где мало людей и много древностей. Разумеется, меня прихватили прицепом. Дорога была долгая, так что я просто уткнулся в окно и наслаждался музыкой в наушниках. По дороге был весьма неприятный привал, в глубинке с туалетом на улице. Дорога стала совсем не ровной и меня немного укачало. Из-за того, что машину постоянно трясло я ударялся то локтем, то головой и в конце концов снял наушники, по тому, что они постоянно вылетали.

— Лёня, скажи мне, что мы скоро приедем или высади прямо тут и бросай семечки на дорогу, я сам вас найду, — я был сильно раздражён, а он только посмеялся

— Мы скоро приедем, посмотри на верх. Видишь?

Я высунулся из окна, стараясь сохранить равновесие и не думать о тошноте. Недалеко от нас прямо на стене скалы повис храм. Деревянные зданья врезались в каменные своды, в самих стенах скалы, в маленьких дырочках, которые видимо были окнами, ходили люди. В лесу показались старые, вытесанные из камней фигуры полубогов или людей, я ещё не разобрался кто это. Я приметил, что они начали появляться с некоторой частотой. Старые, частично поломанные, обросшие мхом и плесенью, они манили меня поболтать. Остановившись у подножья, Лёня озвучил старт нашей экскурсии, но у меня свои планы на это время. Я договорился сначала прогуляться в низу и потом подняться к остальным. Надеюсь хорошо, что Лёня уже научился мне доверять. По тому, что я сам себе доверять перестал сразу, как только очутился в этом пленяющем моё сердце месте. Обломки древних статуй, лесная тишина и прохлада, где-то по близости раздаются крики обезьян. Ручей, карабкающийся через булыжники, даже он содержал свою тайну. На глаза попалась статуя, она была с меня ростом, человек облачённый в тайский народный наряд, на щеках сформировались подтёки из плесени вызывая чувство, что она плачет, головной убор был частично раздроблен и всё же она улыбалась. Это заставило улыбнуться и меня

— Зачем ты здесь? — Я обернулся и увидел в ветвях леса старого монаха в оранжевых одеяниях. Если бы он не заговорил со мной я бы подумал, что это одно их деревьев. Его кожа была высушена толи солнцем, то ли старостью. Он сидел в позе лотоса на каменном обломке храма и смотрел на меня, не отрывая пустых глаз.

— Приехал на экскурсию, — признаться я был удивлён такой неожиданностью.

— И как, нравится? — Он всё ещё смотрел на меня не отводя глаз.

— Да, — сухо ответил я и отвернул голову от собеседника, чтобы продолжить рассматривать заросшие мхом статуи.

— А что нравится? — Не угомонился мой собеседник.

— Здесь красиво и не так жарко, — не отрываясь от изучений ответил я. Странно, что я никак не мог перестать её осматривать, наверно дело в том, что у меня было чувство какой-то незавершённости, и я всё ждал, что старик продолжит разговор. Утратив остаток интереса к статуе, я повернулся посмотреть, на более интересного монаха. Оказалось, он уже стоит рядом со мной. Я не слышал его движений, я не ощущал его присутствия, он казался частью природы, всем сущим, что обитает в этих местах.

— А что красивого? — Продолжил он

— Смотрю на всё это и кажется, что нахожусь внутри какого-то фильма, — на самом деле я и сам не знал почему она мне нравится и почему считаю красивой.

— То есть смотря на что-то реальное, ты по-прежнему представляешь, что это не реально и восхищаешься именно фантазией?

Его вопрос ввёл меня в ступор. Я завис.

— Скорее она даёт мне ощущение чего-то мистического и чувство, что вот-вот что-то произойдёт. Это будоражит, — я объяснил, как смог своё отношение к композиции, но не уверен, что смог его передать до конца.

— А что, если и в правду что-то произойдёт? — Я снова встал в ступор. Что за вопросы у этого старика?

— Я бы на это посмотрел, — ответил я особо не думая, а что может произойти.

Монах рассмеялся сухим скрипучим голосом. Поднял свою трость, больше похожую на иссушенную ветку и замахнувшись, бросил над головой прямо в листву деревьев над нами. Едва коснувшись листьев, она вернулась обратно и упала в метре от нас.

— Не получилось. Давай ка ещё разок, — не дожидаясь пока старик доползёт до своей опоры я за один шаг оказался возле неё и вложил её ему в руку словно на протянутое блюдце. В этот момент мне показалось, что он вообще ничего не видит.

Он снова замахнулся и подбросил вверх. На этот раз палка ударилась о ствол дерева и всё так же упала на землю, уже в паре метрах от нас. Я с прискорбием посмотрел на эту сухую деревяшку и переместил взгляд, на старика. Он снова, словно старая черепаха, начал медленно оборачиваться за своим имуществом. Не дожидаясь этого его похода, я сбегал за ней. В этот раз, монах так замахнулся, что чуть не попал мне по лицу. И снова злосчастная палка упала на землю. И снова, и снова, я уже сбился со счёту сколько раз поднимал её и давал обратно старику. Может он решил, что я собачка и играет со мной. Ну тогда надеюсь ему это хотя бы в радость.

Это уже начало порядком под надоедать, экскурсия скоро должна закончится, а я тут теряю своё время бегая за палкой и развлекая местного. Разве должно быть не на оборот?

— Боюсь мне пора, — сухо сказал я, вкладывая палку ему в руку.

— У тебя ещё есть время, стой тут, — жёсткость, с которой скомандовал старик меня удивила, я снова встал, как вкопанный.

Замах, палка улетела вверх. Я смотрел на старика с обиженным лицом нашкодившего мальчишки, но не услышав звука приземления поднял глаза вверх в поисках палки. Она не была запутанна в листьях, но висела, очень высоко зацепившись за лиану и упёршись в ствол дерева. «Интересно, если принести ему другую палку, ощутит ли он разницу?» возникла мысль у меня в голове. Не успев отвести взгляд, мне померещилось, будто эта палка приросла к стволу. «наверно просто показалось». Но нет, не показалось. Лиана выскользнула у неё из-под брюха и в том положении, она просто физически не могла находиться, не будучи частью дерева. Последней моей галлюцинацией стало то, что на ней стали появляться крохотные листочки, если присмотреться она перестала быть сухой тростью, а стала ветвью, наполненной жизнью.

— Иногда нужно совсем мало усилий, чтобы хоть что-то произошло, — моего слуха коснулся мягкий мужской голос. Я резко обернулся и увидел рядом с собой монаха, но уже средних лет. Чистое, суровое лицо с яркими поднятыми скулами, было обращено вверх к месту, где зацветала палка. Худые, но с выраженной мускулатурой руки смыкались в центре живота, перебирая пальцами деревянные, стёршиеся, бусы. Это был, сравнительно, молодой, сильный мужчина на пол головы выше мня ростом, но в голове сразу прозвучала мысль «старик». Стоило только заглянуть в его пустые, безжизненные глаза, глаза похожие на статую из камня.

— Мир способен удивлять так же, как и мы его. Ты мечтал о том, чтобы что, — то произошло в этом месте. Веря, представляя и ожидая. Хотя это всего ли искусно отёсанный кусок камня — монах уже успел развернуться и начать удаляться, как я его перебил.

— А на дереве всего лишь ветка. Дак может мне ещё тут немного постоять? — Я сам не ожидал, как загорюсь внутри словно подожжённый керосин.

— Чудеса творят люди, пусть иногда и с помощью иных сил, — он продолжил свой путь.

Найдя что-то действительно интересное и будоражащие, мне совсем не хотелось это отпускать. Я шёл за ним кидая искры из глаз ему в спину. Проделав путь, на входе в храм меня окликнул Леонид. Было пора выдвигаться и отправляться домой, экскурсия была окончена. Но не для меня. Сколько бы Лёня меня не звал и не дёргал за руку, он слышал только одно «я остаюсь». С моим упрямством, когда оно вылезало наружу, было сложно тягаться. В конце концов они уехали, а я продолжил идти за этим монахом, как бездомный пёс, которому почесали за ухом.

— Ты слепой? — Задал я вопрос, не понятно зачем. Он слегка усмехнулся, но так и не остановился. Мы просто продолжали движение.

— Тебе ногам не больно, ходить босым? — Задал я ещё один нелепый вопрос по дороге в никуда.

Не знаю сколько времени мы шли. Я просто отбросил это чувство, в какой-то момент перестал отслеживать, где я, сколько времени, кто есть по близости. Интересовало только одно: этот человек. Наблюдая за его силуэтом, понял, как он так смог бесшумно приблизиться ко мне. Его походка была похожа на течение ручейка, плавно стекающего с камня на камень в скалистой местности, и он определённо был слепым. Последнее стало понятно, когда он сам себе по лицу съездил веткой, свисающей от могучего дерева. Наконец он остановился. С лева от нас была огромная пропасть, видимо мы уже высоко поднялись. Заглянув в неё у меня, закружилась голова.

— Бросай всё, — сказал он.

Я подошёл к небольшой каменной скамье возле края обрыва. Положил на неё свой рюкзак, предварительно запихнув в него свой телефон и встал перед ним.

— Я сказал брось, а не положи, — утвердил он, повернувшись ко мне красивым лицом. По началу до меня не дошло, но потом стало ясно чего он хочет. Бросить всё в обрыв позади меня. Я ещё раз задумался, а стоит ли это того, но эта мысль самоуничтожилась. Я могу больше никогда в жизни не столкнуться с подобным и, если есть хотя бы один шанс на миллион, что я смогу прикоснуться, к сам не знаю, чему, хотя бы мизинцем, это нещадная плата. Если же нет, я уверен, что буду жалеть об этом до старости и умирая прокляну себя за то, что вещи, которые можно купить в любом городе за копейки оказались для меня дороже, возможно самого большого приключения в моей жизни. Я посмотрел на него полный уверенности и не глядя зашвырнул рюкзак в темноту пропасти. У меня не было ни сомнений, ни сожалений.

— Одежду тоже

— А трусы то можно оставить? — Монах отрицательно помотал головой.

Отпустив все ненужные мысли из своей головы, я просто снял всё, что было и предстал в чём матушка родила, гордый, уверенный, безумный от азарта и предвкушения чего-то неизведанного.

Монах пошёл дальше, показав жестом следовать за ним. Войдя в храм, на пути нам встретились несколько монахов разных возрастов. Они одарили меня взглядом в глаза и пошли своей дорогой. Через каменные щели окон было видно, как вечернее солнце утопает в расстилающихся под нами лесах. Ни говоря ни слова мы шли по остывающему коридору в глубь, туда, где уже перестали встречаться люди, свет и моё смешливое настроение, в прочем оно осталось за порогом вместе с одеждой.

Мы зашли в маленькую комнатушку с небольшим отверстием в виде окна. Мебели почти не было, только матрац набитый сухой травой, тканое, разноцветное одеяло и потёртый деревянный стол. Монах зажёг свежую, толстую свечу из бело-серого воска на бронзовом блюдце и поставил на стол.

— Отдыхай. Увидимся утром, — монах протянул мне лёгкий бесформенный костюм из хлопковой ткани, широкая рубашка и штаны чуть ниже колена тёмного цвета. Они были размера на два, а то и на три больше, чем мне нужно, блага штаны были на резинке, которую я в последствии затянул по туже. Передав костюм, монах просто вышел, не дожидаясь моего ответа.

Я осмотрелся и понял, что в комнате нет ничего интересного. Руки так и чесались зайти в телефон и что ни будь посмотреть. Я улёгся, бока и спину кололо соломой, это немного раздражало, но после произошедшего уснуть быстро и не грозило. Воспоминания прокручивались, как фильм, ставились на паузу, отматывались и просматривались ещё раз. Всё произошедшее было представить и просмотреть особо легко после наступления кромешной темноты, когда границы потолка перестали существовать и всё пространство перед глазами стало одним большим экраном. Не знаю сколько времени прошло, уйдя в себя я почти перестал обращать внимание на что либо, но одному удалось пробиться. Звук лился из окна. По началу он казался инструментальным, потом природным, потом пением. Он начинался по началу, как ручеёк, но разрастался в сильную, массивную, охватывающую всю долину, реку. Я подскочил и рванул к окну. Сотни маленьких огней горели по всему лесу, под сиянием полной луны, можно было разглядеть монахов в их солнечных одеждах стоящие по краям дороги, где мы не так давно проходили. На дальних горных склонах тоже начали виднеются тусклые огоньки. Голосов становилось больше, но каждый из низ становился частью общего. Они пели свои молитвы все вместе, как один могущественный человек, которого точно услышат небеса. Я сложил руки на нижний край окна, положил на них голову и наблюдал за происходящим воодушевлённый и благодарный сам себе, и своей подруге удаче.

Не помню, чем всё закончилось. Очнулся я уже на утро, когда сквозь веки пробивалось солнце. Осмотревшись по сторонам, я смутно начал вспоминать, где я, кто я, и где нахожусь. Всё происходящее вчера больше походило на сон и не имело ни грамма реальности, однако солома у меня штанах и под рубашкой свидетельствовала об обратном. Подойдя к окну, я увидел чудесное зрелище: совсем юные монахи, дети игрались, обливая водой друг друга. На лице появилась улыбка и разрослась ещё больше, когда взрослый, сердитый монах в очках отчитал их и заставил убраться за собой. Сидеть и ждать, как девица, заточённая в башне не для меня, поэтому я пошёл на разведку.

Утренняя прохлада приятно ласкала тело, по коридорам гулял свежий ветерок. Где-то слышались размеренные разговоры людей, в начале коридора мелькали силуэты обезьян. Безмятежность, умиротворение и спокойствие оберегали это место.

На встречу мне встретился один монах примерно моего возраста. Завидев меня, он подошёл и начал что-то говорить на своём языке. Я встал в ступор, до меня дошло, что монах, с которым я познакомился вчера спокойно говорил на русском, но остальные вряд ли знают этот язык и откуда его знает он, и как мне теперь здесь общаться. Ситуация перестала быть такой радужной. Увидев моё недоумение, монах улыбнулся, перестал говорить и перешёл на жесты. Взяв меня за подол рубашки и показав второй рукой жест следовать за ним, потянул меня за собой. Мы прошли по ветвистым коридорам и вошли в большой открытый зал с крышей, но на свежем воздухе. Стенами служила развивающаяся на ветру уже поизносившаяся, ткань. По всему помещению были расставлены длинные низкие столы, за ними сидели монахи прямо на полу. Сами столы были накрыты различными ёмкостями с едой, чаем из трав, запах которого доносился до самого входа, и даже скромным печеньем. Монах довёл меня до свободного места, где стояла пустая чистая посуда и приборы для еды, и пошёл, за соседний стол. Монах, сидящий напротив меня, молодой улыбчивый парень начал гостеприимно накладывать мне кашу и предлагать фрукты. Я поблагодарил его, сложив руки ладонями и поднеся к лицу. Скромная пища оказалась вкуснее изысканных ресторанных блюд, ни один ресторан не может похвастаться фруктами, только что сорванными с дерева, каша на горной воде и этот чай, я никогда не забуду его вкус, поднеся чашу ко рту, я сделал глубокий вдох и ощутил запах распустившихся на рассвете цветов, с каждым глотком, я чувствовал, как по нёбу струятся лёгкие оттенки мёда и всё тело наполняется живой энергией. Я начал общаться при помощи жестов, появилось знакомое чувство, такое же как тогда, когда я ездил в детские лагеря и каждый раз за столом заводил новых друзей.

Разговор оборвался, монахи по соседству замолкли, сложили руки в приветствие и поздоровались с кем-то у меня за спиной. Разумеется, это был он, любитель заходить со спины, человек чьего присутствия я не ощущаю. Я обернулся и тоже поприветствовал его на тайском.

— Прогуляемся? — Ему не пришлось ждать моего ответа. Я начал вставать ещё до того, как он закончил свой короткий вопрос.

Мы вышли из помещения и пошли в сторону горных тропинок.

— Хорошо спал? — Спросил меня монах.

— Наверно. Если честно я даже не заметил, что заснул и не помню, что бы сон ко мне приходил. Но на удивление я выспался

— На удивление ты встал раньше, чем я думал. Хотел сам проводить тебя на трапезу, но раз ты поел сразу покажу тебе то, зачем ты здесь.

— Кстати, по поводу этого, а зачем я здесь? — После моего вопроса монах резко остановился и посмотрел в моё лицо своими каменными глазами.

— Ты пришёл, сюда не зная зачем идёшь? — Спросил он с удивлением. Я задумался, а действительно, какая у меня была цель, какие желания, ради чего я выкинул все те вещи?

— Может по тому, что это первое, со времён детства, что по-настоящему меня заинтересовало. Может по тому, что это первое, что вдохнуло в меня желание что-то узнать. А может я просто наивный дурак, который поверил в существование сказки. Выбирай сам, — я ответил искренне, что вертелось в моей отшибленной голове.

Монах ничего не сказал, просто повернулся и продолжил свой путь по уже сузившейся тропе дальше к вершине. Большую часть времени я был сосредоточен на том, чтобы не оступиться, но иногда удавалось сделать паузу и посмотреть во круг. Немыслимая красота горных вершин и лесов расстилалась перед моими глазами, если бы не птицы, я бы принял это за свою фантазию или за фотообои.

— Кто научил тебя русскому языку? — Я вспомнил, что хотел поинтересоваться и узнать почему он так хорошо говорит на моём языке.

— Я не изучал этот язык.

— Тогда, как ты на нём говоришь?

— Дак значит ты русский? — От такой фразы я опешил и остановился столбом с отвисшей челюстью. Простояв пару секунд, быстро нагнал монаха и начал допрос.

— В смысле? Я не понял. Ты же говоришь по-русски. И да, я русский, так что могу с уверенностью сказать, что твой язык ничем не отличается от моего. Или я чего-то не понимаю.

— Это мой дар, — кратко ответил монах.

Я всё ещё не мог понять, но и не понимал, как правильно озвучить свой вопрос. Как спросить очевидное, если это таковым одновременно и является, и нет. Монах видимо почувствовал мои мысленные вопросы, которые летели ему в спину шквальным огнём, поэтому продолжил.

— Когда я ослеп мне оставалось только три пути: умереть от безысходности, смириться и продолжить существование или научиться жить. Я выбрал третье. Со временем я стал принимать своё увечье, как дар, ведь я больше не видел уродства этого мира, а всё прекрасное стал соотносить со всем, что меня окружает: голос смеющихся детей, шелест деревьев, шум океана, слова благодарности тех, с кем я делился едой будучи служителем храма. Открыв мир по-новому, по-новому стал открываться, и я сам, разумеется, в этом мне помогли старшие наставники. Научиться принимать себя и то, что даровано тебе при рождении оказалось сложнее чем ты думаешь. Каждый человек в этом мире одарён и одарён по-своему, но только единицы из тысяч пользуются своими дарами и живут в гармонии с собой, остальные же просто существуют, довольствуясь малым. Каков твой дар Рафаил?

— Мне ничего не приходит в голову. И после твоих слов это кажется прискорбным, — мне стало немного грустно. Я не знаю про себя самого на столько элементарных вещей.

— Мой дар говорить. С кем бы я не заговорил, — это будет понятный язык для собеседника и, разумеется, что бы он ни сказал, я это пойму. Для меня все языки звучат, как один — это не вероятно, но мне не давала покоя та трость.

— Подожди, но ты помолодел, кинув трость в дерево, разве ни это твой талант или у тебя их два? — Я протараторил так быстро, как только умел. В этот момент мы как раз добрались до пункта назначения. Перед нами разлилось небольшое горное озеро светло-нефритового цвета, обрамлённое небольшими травянистыми холмами. Птицы резвились, выскакивая из травы в погоне за добычей и стремительно пикировали обратно. На секунду мне даже показалось, что в озере плещется розовая рыба, хотя я уже устал удивляться и сомневаться.

— То был дар, от части одного из старших служителей, а от части самой природы

— То есть дерево само забрало в себя ту палку? — На этот вопрос монах рассмеялся

— Как раз наоборот. Мой друг поддерживает этот храм и лес от разрухи поэтому здесь всё крепко связанно и одно становится частью другого. А вот деревьям похоже нравятся наши беседы. Они устали стоять неподвижно на протяжении сотен лет и наши беседы скрашивают их скуку, поэтому они делятся со мной всей той жизнью, которой питаются от этого мира и земли.

Всё это казалось невероятным, но я точно знал, что это не сон, ведь на сколько бы ни была больна моя фантазия, я бы точно не смог себе представить большую, нежно-розовую рыбу, выпрыгивающую из озера. Края чешуек блестели словно их вышили золотой нитью, по спине, тонким шлейфом раскинулся тонкий, похожий на шёлковую ткать, переходящий от бледно-зелёного в месте примыкания со спиной и заканчивающийся тёмно-зелёным, как таёжный лес, плавник. Рыба была размером с маленького человека или подростка. В прыжке она вцепилась в птицу, пролетающую над озером и на глаза попались острые, похожие на волчьи, зубы белоснежного цвета и переходящие, укреплённые металлом в месте врастания в челюсть. Охотница, поймав добычу, нырнула обратно в свою обитель с грациозностью балерины.

— Это Сеаун Дуам Гуамру, что значит «живущий со знанием», — мы подошли ближе к озеру, но на сколько бы мне не хотелось осмотреть его необычный цвет, слишком близко мне не позволило подойти чувство самосохранения, — я бы сказал, что это древнее существо, но на самом деле он перерождается подобно фениксу из собственных останков. После смерти у него внутри начинается процесс зарождения икринок, спустя время они начинают вылупляться и пожирать тех, кто ещё не вылупился, а за тем тех, кто плавает вокруг, пока не останется один, который начнёт прогрызать плоть мёртвого предшественника и прогрызя путь в просторы водоёма, становится единственным его обитателем. Итак, из поколения в поколение

— Неужели у кого-то хватило смелости лезть в это озеро, чтобы посмотреть, а где же розовая рыбка? — Я подумал, что вряд ли у монахов есть снаряжение дайвера.

— Носле смерти Сеаун Дуам Гуамру вода становится на столько прозрачная, что всё видно, как через стекло, к тому же он не первый на моём веку жизни.

— Нак значит ты мудрее знающей всё рыбы? — Монах рассмеялся над моим предположением.

— Я не говорил, что рыба знает всё. Я лишь сказал, что её имя «живущий со знанием». Это не значит, что она знает всё, лишь то, что видела на протяжении всех своих жизней.

Я задумался, сколько же жизней она успела прожить и что могла узнать сидя в захолустной луже огромного мира.

После этих моих мыслей, розовое нечто мелькнуло резким размытым движением передо мной, и я оказался на половину в воде. Я отлетел от края водоёма, словно меня ошпарило, а монах залился смехом, даже не двигаясь с места, хотя пальцы его ног буквально касались края воды. Из озера вынырнула та самая рыба. Она смотрела на меня голубыми, почти человеческими глазами, фыркала ноздрями бурля гладь воды и поднимая верхние губы, показывая кончики сомкнутых зубов.

— тебе стоит более вежливо относиться к дому того, кто значимей тебя, ну или того, кто может тебя съесть — проговорил монах, присаживаясь на корточки и вытягивая руку вперёд ладонью к земле. Рыба подплыла, коснулась кончиком носа до кончиков его пальцев и отплыла на то же расстояние перемещаясь из стороны в сторону.

— О чём ты? Я что-то не так сделал? — Я был в недоумении

— Ты не так подумал. Называть это уникальное по своей природе место «захолустной лужей» было грубо. Вообще следи за своими мыслями

— Я не знал, что она может читать мысли, здесь я постараюсь следить за ними. Прошу прощения, — я наклонил голову, когда извинялся. Это уже вошло в привычку от местных. Оно и к лучшему

— Нет, тебе стоит постоянно следить о чём ты думаешь. Все наши мысли, мечты, внутренние разговоры материальны. Разве вас этому не учат в детстве?

— Меня учили, что нельзя пихать пальцы в розетку и нельзя смотреть близко телевизор, — я пожал плечами, т. к. особо ответить на это было нечего.

— А учения о том, что можно и нужно делать?

— Ну это, как-то само познавалось, в процессе. Если ремнём по заднице не получил, значит можно, а если ещё и похвалили значит нужно.

— Я всё больше начинаю понимать, почему люди не знают о своих талантах и всё больше этому ужасаюсь. Вы живёте, изучая законы по принципу «что нельзя» в то время, как забываете про самое простое «что можно и нужно».

— Похоже у этой рыбы вообще нет слова «нельзя» в простом понимании.

— Оно ей не нужно. Она помнит, все свои жизни и знает всё что нужно. Она сильнейший повелитель своей обители. Как я уже говорил, она пожрала всех подобных себе. По сути, рождается одно и то же существо, но в большом количестве. Каждый из мальков имеет память и каждый имеет знание, побеждая их Сеаун Дуам Гуамру побеждает самого себя и становится сильнее. Становясь сильнее, она развивает в себе способность читать мысли и предугадывать будущее превозмогая самого себя, становясь сильнейшим из себе подобных. Так же и человек. Пусть вы не помните свои прошлые жизни, но знания от них заложены в ваших днк, в противном случаи человеческий род не смог бы так высоко подняться. Ты не знал, чего хотел, когда шёл сюда, возможно это желание твоего естества раскрыться. Я могу рассказать, как себя преодолеть, но пожирать изнутри ты будешь себя сам.

Монах повернулся к озеру спиной и начал путь в сторону тропы. А я всё стоял и не отрываясь смотрел на Сеаун Дуам Гуамру, и что удивительно, в голове было совершенно пусто.

— В этом месте ко мне приходили самые неожиданные и в то же время лучше идеи. Можешь побыть здесь и подумать. Когда примешь решение спускайся, — после этих слов монах начал спускаться вниз по тропе и почти скрывшись кликнул напоследок, — только не плавай в озере, Гуамру это не понравится.

Я окинул взглядом его скрывающийся за холмом силуэт. Повернувшись обратно к озеру, обнаружил, что Гуамру уже исчез в пучине озера. В голове не было ни единой мысли, такое со мной наверно в первые. Окинув взглядом горный островок понял, что по величине он не больше футбольного поля. Несколько изогнутых деревьев стояли у подножия вновь начинающейся горы и словно скалолазы цеплялись массивными, раскуроченными корнями за горсти земли и камни. На них проводила свой день семья из обезьян, завидев моё приближение двое из них сиганули вниз в сторону храма, остальные продолжали заниматься своими делами. Птицы летали из стороны в сторону, даже не боясь летать над озером, видимо уже узнали, что Гуамру сыт. Я бродил по зелёному острову, как неприкаянный. Хаос в голове не давал сосредоточиться. Мысль перебегала с одной на другую или казалось, что их вообще нет. Я встал на булыжник, лежавший у края обрыва, глядя в даль, яркость безмятежного неба ослепила мой разум. Я развёл руки в стороны и набрал полные лёгкие воздуха. Он оказался крепче моего любимого кальяна и с одного вдоха вскружил мне голову. Я еле удержался на ногах, но всё же не спрыгнул с камня. Простояв так минут пятнадцать, может пол часа или час, мне вспомнилась шутка, которую любил повторять Дэн, когда мы учились в школе «не знаешь, что делать, тогда иди спать». Это никогда не решало проблем, но находить решение для них становилось проще. Я спрыгнул с камня и пошёл в сторону деревьев. Хоть на высоте было значительно прохладнее чем в низу, чувствовалось, как печёт солнце. Я залёг под тень тех деревьев, которые так удачно свисали подобием зонта. Обезьяны видимо тоже решили устроить себе тихий час. Закрыв глаза и уже в полудрёме, я подумал «интересно, как там Ден. Нужно будет встретиться с ним, когда приеду». Иногда сквозь сон ощущалось дуновение ветра, над головой убаюкивающе шумели листья, горный воздух, казалось, выветривал из меня остатки курева и развязность ночной жизни.

Открыв глаза после пробуждения, я понял, что ничего не изменилось. У меня по-прежнему нет идей. Вроде такой простой вопрос «хочешь или нет?», но что за ним стоит. Сколько уйдёт сил, времени, как это изменит мою жизнь, и какая ляжет ответственность? Если бы я жил в храме с этим проблем не возникло, но я планирую вернутся в город, там вряд ли поймут и поверят в нечто подобное, буду одним из монстров людей икс. Сидя под деревом и прокручивая всё это в голове, я даже не заметил, когда Гуамру успел подплыть к краю берега недалеко от меня. Он пристально смотрел на меня, высунув голову из глади озера. Я пересел к нему лицом облокотившись о ствол дерева.

— Может ты мне скажешь, что делать? — Задал я вопрос рыбе.

«Удивительно, у рыбы памяти и знаний больше, чем у меня», — проскользнула мысль в моей голове, и я сразу осёкся.

— Прости, — я снова попросил прощения у рыбы и поразмыслив несколько секунд продолжил — хотя здесь не за что извиняться, это правда удивительно. Ты знаешь, что тебе делать и как, но по сути ты рыба, как тебя не назови. А я человек, сижу тут перед тобой, как Иван-дурак на печи и мало того не знаю, что делать, дак не знаю, что ещё и думать. Ни цели, ни желаний, ни знаний. Может ты просто съешь меня, как ту птицу, хотя бы на корм тебе сгожусь.

С каждым словом моя интонация нарастала. Из меня начало выплёскиваться всё, что накопилось за эти годы. Под конец своего монолога я на столько эмоционально жестикулировал руками, что обезьяны, мирно спавшие на ветках, проснулись и от испуга разбежались в разные стороны. Гуамру недолго думая вальяжно повернулся и нырнул обратно в озеро. Мне стало неимоверно грустно и обидно. Что-то внутри закипает, что то, чего никто не слышит и не видит, даже если я буду кричать об этом на весь мир.

— Ну и ладно, — фыркнул я и обмяк, понурив голову, — поеду домой, нажрусь до беспамятства и подохну дома. Стану кормом для Мухи. Он то уж точно мне не откажет.

Сразу после самобичевания себе под нос, меня, как из душа окатила ледяная вода. Я резко поднял голову и увидел Гуамру. Этот паразит ни то скалился, ни то смеялся. Меня пробудило, я встрепенулся, резко поднялся, хотел было уже начать материться, как меня снова окатило водой. Рыба плавала из стороны в сторону словно провоцируя, как пацана на дворовой площадке. Наконец я проснулся, маленький, злой зверёк готов был вырваться из меня наружу. Сейчас нет причин сдерживаться, не кому остановить, я свободен, как брошенный всем миром щенок.

— Вот значит, как? Не хочешь меня есть по тому, что и равным не считаешь? Я для тебя пыль не достойная внимания? — Я стоял на берегу и орал, как в последний раз, — да, я тебе не ровня, о великий и могучий, но знаешь что? Запомнить меня придётся. Ты до конца этого мира будешь меня помнить! В каждой своей потрясающей жизни!

Я сбросил с себя рубаку и стремительно направился в озеро. Нырнув, я попытался открыть глаза, но их начало щипать. Пересилив себя и всё же открыв их я увидел новый мир. Красные, сиреневые, розовые водоросли танцевали по всему дну. Янтарные и нефритовые камни лежали под ухабами, напоминающими моховые кочки в лесу. Солнечный свет играл вереницами подобно северному сиянию вперемешку со звёздами. Водные просторы бороздили небольшие рыбки, словно белые флаги, испачканные в крови. Озеро под водой казалось на столько большим, что не было видно, где оно кончается, вода прозрачная словно стекло, как её и описывал монах. Его поверхность, которая теперь расстилалась над головой, была всё того же нефритового оттенка, но теперь имела мелкие красные трещины.

Сделав пару оборотов вокруг своей оси, перед моим лицом образовалась огромная, угольно-чёрная рыба с торчащими на верх клыками и белоснежной точкой на лбу, напоминающей луну в ночном небе. Под огромными чешуйками, казалось, виднеются языки пламени, восхитительный красный шлейф верхнего плавника, словно бусины кровавых капель, парил прямо рядом со мной. Первая мысль «он ест не всех? Ещё один?»

— Нельзя верить во всё, что видишь, так же, как и нельзя увидеть всё во что веришь, — голос прозвучал у меня в голове, как чистая нота колоколов. Словно загипнотизированный, я смотрел в его лунно-голубые, почти человеческие глаза.

«Это он», мысль, прозвучавшая у меня в голове, казалась такой реальной, как будто вышла из моего рта.

— Это я и я тебя не приглашал, — голос, звучащий у меня в голове, явно принадлежал Гуамру.

— А это я, и я хочу быть здесь. А ты похоже знаешь слово «нельзя», да и ты не единственный житель здесь, как кто-то думает, — я понял, что мой рот закрыт, но мысли слышны не только мне, они перестали быть приватными.

— Если убивать всех без разбору, в конечном итоге остаёшься один и можно умереть, либо от тоски, либо от голода. С другой стороны, ты не относишься к местным обитателям и от твоей смерти, моя жизнь не изменится.

— А от моей жизни? От моей жизни твоя изменится? — Я не особо понимал, что несу. Но вырывалось это само, так что я решил не мешать сам себе.

— А что мне твоя жизнь. Таких как ты, я видел сотнями, тысячами. Вы приходите, уходите, жалуетесь, сомневаетесь. Вините судьбу, страну, людей, себя. Обладая самой большой силой, вы самые слабые существа, — пока он неторопливо рассуждал, я вспомнил, что не дышу, и нехватка воздуха начала ощущаться очень остро, нужно было на поверхность, но как оказалось плотность воды этого озера невероятно мала и мы уже находились на глубине нескольких метров. Торопливыми движениями я погрёб к поверхности.

Почти одолеваемый паникой, я всё же успел добраться до поверхности. Отдышавшись несколько секунд и успев набрать воздуха в лёгкие, меня резким движением утянуло вниз.

— Куда же ты? Ты же хочешь быть здесь, не заботясь о моём согласии, — моя наглость видимо не очень понравилась Гуамру. Вот мой хреновый характер и сыграл со мной злую шутку. Это было плохой идеей лезть в пасть к смерти.

Я вспомнил моменты, когда мирился с разозлившейся Мухой и решил попробовать сделать, что-то на подобие того. Зверюга есть зверюга, будь она косматая или в чешуе. Я схватил его обеими руками за клыки и резким рывком, на сколько это возможно под водой придвинул к себе. Мы ударились лбами, Гуамру начал сопротивляться, а я постарался сосредоточиться на хороших моментах из своей жизни. Если он может читать мысли, то пусть читает, а я покажи ему. Мы оба затихли. Я вспоминал, как в детстве сидел перед горящей печкой с пирожком в руках, а дедушка рассказывал мне свои истории, как ездил в поход в средней школе и впервые выиграл старшеклассника в игре казаки разбойники. На удивление для себя же, вспомнил свидание, когда пришёл с букетом тюльпанов, как собирал этот букет с другом на городской клумбе и потом мы вместе бежали от полиции. Вспомнил, как ночью вылезал с 3го этажа своей квартиры, чтобы залезть в окно на пятом, по тому, что там друг играл в игры по сетке, а мама мне запрещала. Оказалось, что моя жизнь была интересна и красочна, но что меня тогда не устраивало? Последним я вспомнил ту вечеринку, Марка и Муху, которые всё ещё меня ждут. Мне пора домой, но я не хочу бросить всё так и уехать. Я не хочу жалеть о том, чего я не сделал. Я хочу жить, жить не ради какой-то цели, а жить ради жизни. И кто знает, может моя жизнь будет не так уж напрасна.

Я отодвинулся от массивного лба Гуамру, посмотрел в его глубокие, лунные глаза и сосредоточился на последней мысли.

— Я хочу жить. Жить полнотой этого мира, забрать всё, до чего смогу дотянуться и если мне представится шанс, я его использую, если нет, я приду к тебе в старости и скажу, что был не прав и скажу больше не верить таким нытикам, как я, — последние слова уже расплывались по моему сознанию. Кислород снова, предательски закончился. Я понял, что теряю сознание. Руки, лишившиеся силы, отпустили клыки.

— Я не хочу жалеть … — я не успел закончить.

В полусознательном состоянии я почувствовал, как меня тянет на верх. Последнее, что помнят глаза — это силуэт Гуамру, следующий за мной. Белый свет ослепил мои глаза и холодный, свежий воздух наполнил лёгкие, оказывая реанимацию моему бездыханному телу. Оказавшись на земле, я прокашлялся, как будто пытаюсь откашлять свои слова. Рядом со мной стояло две пары ног. Первыми послышались возмущения на тайском, потом уже знакомый голос знакомого мне монаха, приподняв голову я увидел пред собой сердитого Гуамру, который снова стал розового цвета.

— Я запретил тебе соваться в озеро, — прозвучал сердитый, но спокойный голос.

— Ты не запрещал, ты сказал, что Гуамру это не понравится

— Действительно, моё упущение, — в голосе явно слышался сарказм — поставлю здесь табличку, для особо одарённых «пальцы в воду не совать, откусят»

— Лучше сразу обнеси колючей проволокой, такие, как я её не заметят.

— И то верно, — он резко переключился на другую тему, — это старший монах храма, я тебе про него рассказывал. Он сильно не доволен тем, что ты залез в озеро, он это почувствовал и как он выразился, похоже было на несварение желудка. Он не хочет допускать тебя до обучения в храме. Но раз тебе так приглянулось это место, он разрешил тебе обучаться здесь под присмотром Сеаун Дуам Гуамру. Ночевать и есть ты будешь в храме, но с рассветом ты должен будешь его покидать и возвращаться только с закатом. Таково условие.

— Я не говорил, что согласен.

— Ты донимал меня всю дорогу до сюда, прошёлся нагишом перед незнакомыми людьми, залез в ядовитое озеро к хищной рыбе и думаешь есть смысл спрашивать согласие?

— А как меня будет обучать Гуамру? Вне озера я его не слышу или вы выдадите мне акваланг?

Оба монаха переглянулись. Старший монах наградил меня тяжёлым суровым взглядом.

— Твой учитель скоро приедет, а пока я буду заходить время от времени и давать задания для практики и материал для чтения. Ещё вопросы?

— Да. Как тебя зовут? — Я вспомнил, что так и не знаю, как к нему обращаться. На лице монаха появилась чистая улыбка.

— Зови меня Бом.

Глава 4. (Хвост змеи)

Ночи в храме проходили безбожно быстро. Как только я закрывал глаза, их приходилось снова открывать. Хорошо, что днём было время немного подремать. Я так и не понял до конца, почему нельзя лезть в то озеро и заметил, что к этому озеру почти никто не поднимется. Видел только пару монахов, приходивших за это время. Сделав вид, что меня нет, они прочитали молитву, что-то бросили в озеро, поклонились и ушли. Тексты книг, что приносил монах, хоть и были переведены, но оставались на столько же не понятными, как тёмная материя. Практика, как и предполагалось, заключалась в йоге и медитации, или как я уже говорил, дневной сон.

Примерно через неделю мне стало невыносимо скучно, ничего не происходило. Я всё же решил выйти из своего вольера и прогуляться по храму, прихватив книгу, как прикрытие. Жизнь здесь текла размеренно, с высоты птичьего полёта я мог разглядеть в низу очередную партию туристов с широко разинутыми ртами «интересно, а сколькие из таких как они, становятся такими, как я?». Мне стало действительно интересно, как много простых обывателей остаются здесь на время или на всегда.

Проходя по одному из каменных коридоров, порхая в глубине своих мыслей, я не заметил, как под ногами оказалась змея и чуть не насупил на неё. Коснувшись лишь носком подошвы, я мгновенно отпрянул назад. Змея сделала массивный выстрел собственным телом в мою сторону. От испуга я не удержал равновесия и упал на пятую точку, отползая в панике, лишь бы оказаться по дальше от неё. В этой суматохе краем уха я услышал заливистый детский смех. Этот звук исходил от паренька лет пятнадцати, может чуть больше или меньше. Солнечный свет, исходящий из-за его спины, казалось будто обволакивает плащом. Живые глаза, как маленькие рыбки плавали из стороны в сторону, губы растянутые в искреннюю улыбку веселья, что-то говорили мне продолжая заливаться смехом. Забыв напрочь про змею, я наблюдал за его движением, когда тот спрыгнул с подоконника и потянул з собой тонкие нити света. Парень взял шипящую, полутораметровую змею на руки, как маленькогокотёнка не способного сбежать от детской ласки. Змея обвилась вокруг его руки, не отрывая от меня взгляд. Парень продолжал что-то говорить уже спокойным размеренным голосом, поднеся змеиную голову к своему лицу, словно шепча ей на ухо, но, разумеется, скудные знания языка не давали мне его понять. Я наконец вспомнил, что не плохо было бы подняться. Молодой монах, переместив взгляд на меня, с лёгкой улыбкой и без слов, одним движением головы пригласил следовать за ним. Он шагал по каменному полу босыми ногами, плавно почёсывая змею по её переливающейся стальными оттенками на солнце, кожице и что-то тихонько говорил, глядя ей в глаза. Вдруг, словно взрывом он перескочил к большому высеченному в сколе окну, суматошно что-то выкрикивая и показывая пальцем в никуда. Я уже начал подходить что бы посмотреть, но тут он схватил меня за руку и потащил, как гуляющий по коридорам сквозняк, куда-то в глубь храма. Змея всеми своими мышцами вцепилась в руку, чтобы не свалиться на поворотах и наблюдала за мной, как королевский страж.

После пяти минут бега и преодоления нескольких странных помещений мы оказались на круглой площадке, за нашей спиной была библиотека, про которую я слышал, но никогда не видел. Низкие, тяжёлые, каменные потолки повисли на потрескавшихся, заросших мхом, колоннах и почти не пропускали солнечного света в недра помещения. Почерневшие стены источали могильный холод. Старые, массивные стеллажи из тёмного, некогда красного, дерева были покрыты мхом и плесенью. На некоторых книгах надписи были стёрты временем, а некоторые и вовсе лежали, зачахнув в непробиваемом слое пыли и паутины, смешанной с влагой. Я успел разглядеть пару гнёзд на вершинах этих шкафов, птицы то вылетали, то прилетали, проносясь под арочными сводами.

Передо мной же раскрылся ещё более невероятный вид. Высоченные стены из бежево-рыжего камня возвышались к небесам, сужаясь к вершине. Казалось, что солнце могло прибиться сюда всего на мгновение, когда находилось в самом зените своей силы. Тончайшими струнами спускались капли воды переливаясь отражением листвы, камней и света, создавая свою мелодию гармонии и опускаясь к самым корням насыщенно зелёных деревьев, уже не рассчитывающих ощутить на своей коре тепло солнца. Приглядевшись по внимательней, я понял, что всё здесь кишит змеями, маленькие, гигантские, зелёные, коричневые, чёрные. Своим разнообразием красок и неторопливостью, они могли заменить поляны цветов. Под ногами на стоптанном каменном полу из поломанных плит красного и чёрного камня, были высечены еле заметные символы, расположенные по кругу. Большая часть была уже стёрта и мало заметна, другие же просто заросли мхом и травой.

Молодой монах, положив змею в кусты, встал прямо передо мной в самый центр круга, сложив руки ладонями, как при молитве он поднял их вверх, одновременно с этим сгибая свою правую ногу в колене и прижимая стопой с боку к колену другой ноги. Эта поза была мне знакома, её использовала в йоге одна из моих бывших девушке, но чего он хочет от меня, чтобы я встал так же? Я положил книгу рядом с собой и неуклюже принялся изображать тоже самое. Мальчик улыбнулся и начал что-то говорить, его глаза сверкали от бликов, а скулы поднялись от растянутой улыбки. Он снова подошёл, взял меня за руку и притянул на один из иероглифов похожий на круг. Видимо то место, где нужно стоять. Потом он резво подбежал к книге, которая осталась лежать после меня, открыл её где-то в середине и показал мне рассказывая, что-то невнятное. Я понял, что он учит меня тому, что написано в этой книге. Но разве эти упражнения можно выполнять не везде, почему мы пришли именно сюда?

Я смотрел в книгу, как младенец в мигающий экран. Монах всё понял, отложил книгу, встал на исходную позицию, глубоко вдохнул и пристально посмотрел мне в глаза. Между нами было расстояние более трёх метров, но в те секунду мне показалось, что он стоит прямо передо мной. От весёлого мальчика не осталось и следа. Его взгляд полностью сковал меня, я почувствовал себя деревянной марионеткой в руках кукловода, я не мог оторваться. Он начал медленно принимать ту позу, что была до этого. Я начал делать тоже самое, даже не осознавая этого. Мы простояли так какое-то время и всё это время он не ослаблял некогда детских глаз, контролирующих меня. Смена позиции. Монах провёл рукой перед нашими глазами, моя ладонь последовала за ним почти идентично. Мы присели на одно колено сделав по шагу в сторону по кругу и запрокинув на него вторую ногу, правая рука с раскрытой ладонью была у кончиков губ, вторая возвышалась над головой. Я чувствовал напряжение мышц, всё тело казалось камнем, внутри которого начинают идти трещины и изливаться потом, по моей ноге прополз змеёныш, посчитав меня статуей, я хотел отпрыгнуть, но освободиться от оков разума было невозможно.

Не помню сколько позиций мы сменили и как долго это продолжалось. Очнувшись на холодном камне, полностью измотанный и опустошённый я огляделся и понял, что парня рядом нет, зато есть змея, пригревшаяся к моей ноге. Пугаться и бежать сил не было, поэтому я просто медленно начал подниматься, всё тело пронзила дикая боль, словно тысяча змей оставили во мне свои острые зубы. Змея скатилась на камни и не довольно поползла в кусты, а я направился искать дорогу в свою комнату шатаясь, подобно сломанному, ржавому роботу. В коридорах была кромешная темнота, вспоминать дорогу обратно смысла не имело, меня просто притащили в сумбуре, было желание найти хоть маленький лучик света. Проходя ногами по охладевшим камням, мне вспоминался тот парень и всплывает вопрос «что это было?». Смутно понималось, что это именно то, что мне нужно было делать самому. Определённо в голове появилось понимание того, что там написано. До этого момента я чувствовал себя прокажённым и чужим. С тех пор, как я остался на обучение никто не обращал на меня внимания, как будто я что-то лишнее. Как будто я один из тех проблемных детей, которых недолюбливают мамы других детей, тебе подскажут, помогут если подойдёшь, но лучше бы ты не подходил. А тут прямо, как ребёнок, которому всё равно на твоё клеймо. На душе стало светлее, в отличии от помещения. Похоже начинало светать, я смог различить знакомые пейзажи и добраться до моей дневной обители. Раз солнце встаёт, значит идти в комнату нет смысла. Уволившись под свой уже оприходованный куст и собравшись закрыть глаза, я почувствовал на себе недовольный взгляд разбуженного Гуамру.

— Если хочешь прогнать меня, со скалы стаскивать будешь сам. У меня нет сил ни на что, — сил правда не было даже спорить и ворочаться.

Гуамру фыркнул и недовольно поплыл в глубь озера

— Спокойной ночи, — сказал я вдогонку, закрыв глаза.

Утро не задалось ещё до того, как я их открыл. Старый монах, который оставил меня здесь поднимался на вершину и громко кричал. Поэтому первое, что увидели мои глаза, то, как он стремительно направляется ко мне, а за ним плетётся Бом тяжело вздыхая. Тот монах был явно рассержен и видимо из-за меня. Я вопросительно посмотрел на Бома. Он подошёл и оградил меня своим пустым взглядом.

— Раф, скажи, что ты делал сегодня ночью?

— В основном спал, хотя может не много и тренировался, но это не точно

— Как ты можешь быть не уверен в своих же действиях.

— Я так много тренировался, что не заметил времени и вырубился, затрагивало это ночь или нет я не помню.

Не смотря на пустоту глаз, во всех остальных чертах лица Бома читался сарказм и недоверие.

— Спрошу по-другому, где ты был прошлой ночью?

— Понятия не имею, — это было правдой. Я чудом оттуда вышел в темноте и, если бы мне сказали пойти туда снова, пришлось бы просить экскурсовода.

— Как ты можешь не знать и этого? У тебя всего два места, где тебе разрешено находиться. И при этом ты не можешь сказать, где именно ты был?

— А вот тут мой косяк, — я только сейчас осознал, что вышел без разрешения, — я решил немного проветрится и вышел прогуляться, потом началась тренировка и я не заметил времени.

— С каких пор в горах рядом с озёрами настолько мало воздуха, что нужно идти и где-то проветриваться? — С логикой Бома было сложно поспорить, но и ответить было особо нечего.

У меня было не хорошее предчувствие, стук сердца начал отдаваться в пятках. Они оба смотрели на меня, пристально не отрывая суровых глаз. Старый монах достал из-за пазухи ту самую книгу, с которой я гулял и кинул её к моим ногам. Сердце и вовсе остановилось.

— Твоё? — Медленно и строго проговорил Бом. Я кивнул и гукнул.

— Она была в святилище основателя храма, куда запрещено заходить даже большинству живущих здесь монахов, не говоря уже о нерадивом госте. Я наверно не услышу ответа, но может ты знаешь, как она там оказалась?

— Видимо я её там забыл, когда уходил ночью, — я сам понимал абсурдность своих слов. Старый монах сделал страшное лицо и большими шагами удалялся от нас.

— Ты же сказал, что не знаешь где был прошлой ночью, выходит ты соврал? — Продолжил с сожалением в голосе Бом.

— Хочешь верь, хочешь нет. Я действительно не знаю где именно был, но, если книга была в каком, — то месте, значит наверно я её там и оставил, как бы оно не называлось. — Мне почему-то стало обидно. Я понимал свой проступок, я виноват, что ушёл, но остальное, я же не знал.

— Кое-кто показал мне это место. Как я мог догадаться, что мне туда нельзя? Повесьте таблички что ли.

— Кто тебе показал? — Спросил Бом слишком спокойным голосом, что настораживало ещё сильнее.

— Пацан лет пятнадцати, судя по одежде местный монах, ладит со змеями, но, — я осёкся. Как так получилось, что его лица не осталось в моей памяти. Я всегда хорошо запоминал лица почти до мельчайших деталей, а тут всё было как будто засвеченное вспышкой фото. Почувствовав, моё негодование и не способность подобрать слова Бом сделал свои выводы.

— Есть несколько учеников, подходящих по возрасту, но они группой уехали в Бангкок несколько дней назад и не вернутся ещё пару недель.

Я встал в ступор. Как его может не быть если он был, не галлюцинации же у меня.

— Молись что бы кто ни будь поднял главе настроение и у меня получилось оставить тебя ещё ненадолго, но ты понесёшь наказание в любом случае, — с этими словами Бом начал удаляться. Я стоял в полном шоке и не понимал, как так произошло, каких-то пунктов этой истории явно не доставало в моей голове.

— Вот и проветрился, — с горечью прошептал я, сделав неутешительные выводы.

Весь остаток дня я провёл в недоумении, с кучей нескончаемых мыслей и привкусом кислой несправедливости. Гуамру периодически подплывал ко мне и что-то фыркал, бурля воду, даже не пытаясь окотить меня водой, я давил из себя улыбку, чтобы показать, ничего ещё не законченно. В такие мгновения мне даже начало казаться, что он пытается меня поддержать.

— Слушай Гуамру, а что если у меня такой дар вызывать к себе людей и заставлять делать то, что я хочу подсознательно? — Сделал я предположение, когда рыба в очередной раз подплыла ко мне. Он начал усиленно баламутить воду выпуская большие разноцветные пузыри.

— Хватит ржать! Знаю, что дебильное предположение, — возмутился я на издёвки этого монстра.

— Хотя я рядом с ним был слово загипнотизированный, может это, наоборот, его способность и он одурачил меня? — На это Гуамру покачал головой из стороны в сторону.

— То есть это тебе смешным не кажется? — Возмутился я.

Гуамру что-то буркнул себе под нос и посмотрел на меня презрительным взглядом.

— То есть кто-то может, а я нет, по-твоему? ты в меня совсем не веришь? — Я смотрел на него сердито и обиженно одновременно. Взгляд Гуамру был не приклонен.

Краем глаза я увидел, как Бом поднимается и идёт в мою сторону своим привычным плывущим шагом. В руке у него было что-то на подобии небольшого сочка на вытянутой палке.

— Я этим должен буду ловить Гуамру или того парня, да? — Предположил я, глядя на сачок. Монах рассмеялся.

— Нет. Но близко. Глава храма согласился оставить тебя и раз уж ты не боишься искупаться в озере Сеаун Дуам Гуамру, то тебе не составит труда его почистить. Последний раз его чистили лишь в момент его перерождения, а это бы очень много лет назад. Где-то он зарос тиной, где-то сгустки из старых листьев, где-то сгнившие подношения монахов в день рождение. Просто выгреби весь мусор и сложи кучками вдоль края озера, потом придут дежурные и заберут его. Есть вопросы? — Бом передал мне сочок.

— Да. Может у вас найдутся плавки? Не хочу мочить эту пижаму, — эта одежда мне уже изрядно надоела, мне давали сменную, но она была точно такой же и это уже начинало бесить.

— Я уверен, ты справишься и в ней, — ухмыльнулся монах, похлопал меня по плечу и пошёл восвояси.

Мы с Гуамру переглянулись. Он явно оживился и стал похож на щенка, увидевшего мяч.

— Ладно, но, если ты меня съешь моя тушка будет устраивать тебе изжогу ежедневно, ты понял? — Обратился я к существу с виляющим хвостом, снимая рубаху.

Я заметил, что сбросил скудные остатки жира от чего мышцы стали более отчётливо видны, спасибо моим занятиям в секции ММА, время препровождение на природе с нагрузками и правильное питание пошли явно на пользу. Где-то на мели было действительно много перегноя, раньше пока он лежал, я не замечал этот удушающий и мерзкий запах, мне захотелось блевать, как только дотронулся до него, ступив ногой в отмель. Выгребать только этот жалкий кусок пришлось пол часа, и я представил сколько же времени уйдёт на всё озеро. Фантазия у монахов и правда хорошая, одним заданием и наказать жестоко и одновременно сделать благое дело.

Закончив пару метров, я вытер пот со лба. Пока осматривал фронт работ из глубины в это же место резко вынырнул Гуамра. Вместе с волнами на поверхности показались новые кучки, запутанных вперемешку с чем-то непонятным, водорослей. Я посмотрел на вредителя убийственным взглядом и проклял, то шило, что засело глубоко в моей пятой точке.

Солнце пекло макушку и было понятно, что время к полудню, расчистив всего малую часть, краёв так и не было видно. Гуамру постоянно поднимал на поверхность какую ни будь гадость из глубин своего пристанища, при этом радуясь словно пёс, принёсший палку хозяину. После очередной такой «палочки» больше похожей на скелет птицы мне всё же стало интересно, а сколько там ещё такого добра. Гуамру нырнул прежде, чем я успел его окликнуть и по сколько пора сделать перерыв и освежиться, было принято решение искупаться.

Проплыв ближе к середине и нырнув дельфинчиком, я открыл глаза. Снова эта картина, будоражащая и восхищающая мой взор. Спокойствие и безмятежность местных обитателей на грани сочеталась с буйством красок. Только смоляное пятно с огненным шлейфом в виде Гуамру носилось, расталкивая всё на своём пути и наводя сумбур. Я подумал, что он и правда похож на пса, только сейчас гоняющего зайца в лесу.

— Эй! — Воскликнул я в своих мыслях, — много дряни ты мне ещё подкинешь?

— Столько сколько найду. Сомневаюсь, что тут ещё хотя бы раз при моей жизни проведут чистку, — не отрываясь от поисков мусора промолвил этот паршивец.

— То есть ты хочешь, чтобы я тут подох от изнеможения или от солнечного удара? — Я был полон возмущения из-за отсутствия конкретики.

— Это твоё наказание, ты должен страдать, иначе в нём нет смысла, — в чём-то он был прав, хотя меня воспитывали так, чтобы наказание давало какое-то знание, а не просто страдание.

Мне было нечего ответить и всплыв на поверхность, лёжа спиной на водной глади проносились мысли: «а если подумать, за что меня наказали? За то, что я просто ушёл? Но это не такой уж большой проступок. За то, что зашёл туда куда мне заходить не положено? Дак я не знал, что туда нельзя и меня просто привёл местный, разве это моя вина? За всё вместе, что бы было не повадно и вёл себя, как мышка?»

— Верно, поэтому и наказали, — раздался голос в моей голове. Оказывается, не обязательно видеть Гуамру, что бы слышать

— За всё вместе? — Переспросил я в своей голове

— За то, что не подумал, — выдал он вердикт.

— Что?

— Ты, не подумав о последствиях разгуливал по незнакомому месту, да ещё и пошёл в след за незнакомцем. С чего ты вообще решил, что он здешний монах? А ты знаешь сколько ценностей и опасностей скрывает это место? Что если бы твой труп нашли на рассвете или не нашли бы тебя вместе с золотыми книгами Будды. Даже сейчас не думая о последствиях ты залез в логово хищника, который знает вкус человечьего мяса, — резко из-под меня выпрыгнул Гуамру и навалился на меся своей массой, как тюлень на льдину, утянув в глубины озера, — что ты будешь делать если я захочу перекусить тобой?

Сердце заходилось от неожиданности, я словно проснулся от долгого сна. Пузыри перед глазами рассеивались и в них показалась чёрная голова этого монстра. Всмотревшись в его глаза и не найдя в себе страха или тревоги от этого существа, я протянул руку и взяв за белый торчащий клык продолжая диалог.

— Можешь есть меня хоть сейчас, но тогда ты останешься жить в гадюшнике до конца этой жизни, по тому, что я не вижу других желающих чистить твою лужу, — коряво улыбнувшись, я неспеша поплыл к поверхности.

— Вот засранец, — это было последнее, что послышалось мне от Гуамру. Следующим мгновением он оказался у меня между ног, подобно вороному жеребцу и вынырнув, понёс меня через весь водоём мчась, как запущенная подводная торпеда. Я соскальзывал, безуспешно цеплялся за скользкие бока и тонкие шёлковые плавники. Резко свернув, Гуамру сбросил меня с себя прямиком на берег в кучу грязи, которую я сам только что и выгреб. Поездочка напомнила катание на водном мотоцикле, правда та была всё же по приятней.

Опешивший от такого аттракциона, поднявшись на колени и осмотревшись пытаясь сориентироваться я увидел свой сачок кучу мусора и удаляющуюся фигуру Гуамру.

Уставший, измождённый тренировками, работой и хроническим недосыпом после мучительной недели, весь грязный я лежал на берегу чистого озера. Рядом со мной на отмели лежал не менее измученный, но очень довольный Гуамру. Солнце стремилось к своему закату и небо стало приобретать очертания красного драгоценного камня с прожилками из тонких верениц облаков.

— Безграничная красота этого мира — дар всему человечеству, — произнёс я, убирая руку под голову и поворачиваясь с вопросом к Гуамру, — А что? Только человек может испытать чувство восхищения от красоты чего-то. Разве не так?

— У всего мира и у людей разные ценности, — голос Гуамру эхом передавался мне по влажному песку, будто я слышал его головой, а не ушами, — весь мир старается сохранить себя и живёт, размеренно забирая только то, что необходимо. Человек же постоянно в поиске, он пытается поглотить что-то новое и абсолютно не нужное. Для человека — даже не существенное может стать даром и от этого существенное обесценивается.

— Ты меня запутал, существенное, несущественное, какая разница если это для кого-то важно? — Тут меня прервал звонкий женский голос.

— Собака и на месяц может лаять, но месяц этого не узнает, — резко повернувшись я увидел человека, которого здесь быть не должно. Может я успел вырубиться за разговорами и начинаю видеть сон с лёгким оттенком кошмара?

Она шла, не торопясь под руку с Бомом. Подобная ведьме, тащила за спиной ночь. Её серьги позвякивали словно оберег над дверью, глаза, готовые порвать на части душу смотрели на меня не отрываясь, улыбка полная забавы говорила совсем об обратном. Восторг? Гнев? Безумие? Не способный прочитать этого человека, я просто лежал и гадал, сон это или видение.

Подойдя в плотную, она слегка пнула меня в бок с вопросом.

— Живой?

— Вот как раз сейчас размышляю над этим, — я встал, — но с твоим появлением начинаю в этом сомневаться. Что ты здесь делаешь, Кира?

— Одна птичка напела, что ты смылся в неизвестном направлении бросив всё, другая нашептала, что ты ушёл в монастырь — она вальяжно стряхивала пыль с плеча монаха, делая мою персону не значительной — а третья написала сообщение, что твоя дурная задница полезла в озере к демонической рыбе. И я подумала, что что хочу это видеть.

— Это я её пригласил, — слегка улыбнувшись, признался Бом и лёгким движение отодвинул её руку со своего плеча — тебе довольно сложно найти учителя, поэтому я попросил о помощи Киру.

— Похоже вы не плохо знакомы, — мой вывод напросился сам собой

— Кира тоже обучалась здесь, и я подумал, что из неё выйдет неплохой учитель, во всяком случаи для такого ученика, как ты.

— Что значит «для такого, как ты», — недоумевал я, — значит Кира тоже имеет способность?

— Милый, милый Рафаил, мои способности далеки до тебя, а ты до них. Я не собираюсь возиться с тобой, как со скульптурой Рафаэля Санти, не собираюсь тратить своё время на то, что тебе не интересно и уж точно не собираюсь рассказывать о своих способностях, — признаться честно, имея дружбу с Кирой я и забыл какой жёсткой и неумолимой она может быть, она буквально окотила меня чувством ничтожности и приземлённости, — я объясню тебе суть того, во что ты лезешь, а дальше ты сам решишь, что с этим делать.

После её гневного тона наступила гробовая тишина, чувствовалось, что даже Гуамру застыл и старался не шевелиться, находясь подле меня. По сути, она не сказала ничего нового, я ждал учителя именно для этого, но то, как она эта сказала вызвало тревогу. До этого момента я чувствовал лишь интерес и азарт к происходящему и ни разу не задумывался, куда же всё-таки я залез, и что меня ждёт по ту сторону линии, перед которой я стою на этом старте. И всё же я никогда не был способен побороть своё любопытство, а значит ответ очевиден.

Мне не пришлось ничего говорить, эта маленькая чертовка и сама всё поняла. Лишь отправила Бома отдыхать и осталась рядом со мной.

Подойдя к берегу, она присела и протянула Гуамру острых жуков во фритюре, которые продаются на всех ночных ранках Таиланда. Он, разумеется, был рад, но я никогда бы не подумал, что рыба будет любить острое. Хотя, чему я удивляюсь. Присев на против озера, эта божественная женщина достала гостинец и для меня. Сияющая бутылка полная дорогого виски. Я и забыл, когда последний раз пил такой. Усталая улыбка растянулась на моих щеках, и я присел рядом.

— Марк подумал, что, если дать тебе это, ты мгновенно приползёшь просить прощение, — передав бутылку она вытянула ноги и уставилась в уже ночное небо словно пытаясь понять, что же я там увидел несколько минут назад.

— Похоже прощения и правда придётся попросить, я немного задержался.

— Ты бросил всех включая пса

— Он точно меня простит. Как он там кстати?

— Он начинает лаять, как только слышит твоё имя. Я даже думала сделать ставку, кто покусает тебя первым Гуамру или этот мохнатый шмель.

— Похоже Марку не легко приходится.

— Он попытался спиться. Так что пришлось уничтожить половину его коллекции, пока он не дал слова, что будет держать себя в руках.

— Как ты после этого выжила?

— Можешь считать это моей суперсилой, — она усмехнулась

— А мне такую можно?

— Нельзя. У каждого человека свои таланты и они не повторяются. При одинаковом наборе они могут быть похожи и идентичны, но они не будет совершенно одинаковыми.

— При наборе чего? — Я насторожился.

— Есть четыре составляющие, которые делают человека тем или иным: сила, разум, душа, сердце. Чего-то в человеке может быть больше, а чего-то меньше. К примеру: человек наделённый даже самой большой физической массой, то бишь имеющий самую большую силу на земле никогда не станет бойцом на ринге или спецназовцем если у него не будет воли к победе, то есть, будет слабый дух. Врач имеющий мало знаний, можно сказать, что тупенький, но имеющий значительное сердце, то есть сострадание и человеколюбие, может обойти в своей практике даже гения, имеющего наилучший разум, но ничего больше.

— То есть мы с этим рождаемся и это становится нашими определяющими? — Что-то в моей голове не складывалось.

— И да и нет. Задатки качества мы получаем при рождении, но если мы не будем их развевать, то так и останемся детьми в деловых костюмах. Найдя цель, мы загораемся желанием в её достижении, загоревшись получаем силу идти к ней, идя в перёд мы ищем и находим знания, помогающие нам в этом, и на последних этапах сила духа не даёт нам сломаться. Это идеальная цепочка овладения всеми четырьмя качествами, но как правило она более сокращённая. Всем всегда всего не хватает.

— Кира, я не понимаю. Ты сейчас рассказала мне то, что я и так знаю. Эта стандартная цепочка достижения цели из книг по психологии. Я думал ты мне расскажешь, что-то более сверхъестественное.

— Я тебе что, должна рассказать историю о людях икс? Ты надеешься узнать что-то новое, но нового ничего не будет. Всё что нужно знать ты уже знаешь, большинство людей, кто хоть, как-то маломальский занимался саморазвитием, всё это уже знает. Нужно просто посмотреть под другим углом. А вот способен ли ты перевернуть и исказить своё восприятие того, что тебе втирали годами, это уже другой вопрос.

Наступила тишина. Видимо мне была дана пауза переварить услышанное. Перевернуть мир с ног на голову. Как там говориться? Дайте мне точку опоры, и я переверну мир? И правда, где же взять её.

За спиной послышались робкие шаги. Ночь была уже по истине чёрная, что не удавалось рассмотреть силуэт. Только спина ощущала незримое присутствие. Спокойно лежащий в ногах Киры Гуамру насторожился и напрягся, словно кот, увидевший призрака в ночи.

— Эй вы тут? Кира, ты нашла его? Я уже устал ждать. Ау? — Робкий мальчишеский голос звучал почти шёпотом. Были ели слышны его мягкие крадущиеся шаги, боящиеся наступить на мину.

Проплывшие, наконец, облака сняли занавесу с полной луны. Её свет заиграл на белых волосах и отразился в голубых глазах полных тревоги. Перед нами возникла фигура Санни. На его лице отобразилась детская радость при виде друга, он уже собрался ринуться ко мне, как нас прервал пронзительный писклявый рык.

За моей спиной, Гуамру встрепенулся на столько резко, что я успел не на шутку испугаться. Его пронзительный, оглушающий крик был наверняка слышен даже в соседних лесах и напугал много народу, особенно верующих в привидения. Он нырнул в глубь и пропал в глубине всего за мгновение.

— Ой прости милый, я о тебе забыла, — сказала Кира глядя на Санни и отряхивая брызги, оставленные беглецом.

— Я не уверен, что мне можно было подниматься, но вы не спускались, а монахи косо на меня поглядывают даже после отбоя. Мне одному там немного жутковато.

— Не переживай, — Кира зазывающее махнула рукой, — они боятся тебя больше, чем ты их.

Санни робко улыбнулся и потрусил к нам. Усевшись на корточки, между нами, он потянулся за бутылкой и отхлебнул скромный глоток.

— А как ты то тут оказался, друг? — На моём лице царила улыбка. Санни всегда был человеком, который ассоциировался у меня с домом. Возможно, по тому, что наши мамы были в хороших отношениях и в детстве мы часто проводили вместе время, как одна большая семья.

— Я и сам не понял. Кира спросила соскучился ли я по Бому и в следующее мгновение, мы уже сидели в такси до аэропорта, — судя по его джинсам и свитере, повязанном на бёдрах, его и в правду запихнули в самолёт не дав переодеться под погоду

— Погоди, дак ты тоже знаешь Бома? — Начало доходить до меня, — дак значит ты тоже обучался здесь и имеешь что-то?

— Не верный порядок, — Кира переключила на себя внимание, — в его случае, сначала было, как ты выражаешься «что-то», а уже потом он приехал сюда

— Ого, и такое бывает? — Я уставился на них в предвкушении. Никогда бы не подумал, что этот милый мальчик может быть особенным. Мне представлялось, что он умеет вызывать огонь, затуманивать людям разум, передвигать вещи. Возможно, я действительно пересмотрел людей Икс.

— Выбора не было, — кротко и как будто чего-то стыдясь произнёс Санни. Он слегка поглядывал на Киру, словно выжидая разрешения говорить.

— Рассказывай уже, я тебя для этого и притащила, — Кира отвернулась и взялась за бутылку.

— Я вижу смерть, — робко произнёс Санни. Он продолжил после не большой паузы, в момент которой я так и не нашёл, что сказать, — помнишь в детстве я уезжал в пансионат лечиться? Это началось тогда. Мама по началу думала, что я придумываю, но мои истерики повторялись снова и снова. Потом мама всё же решила, что со мной что-то не так и начала водить по врачам. Мне все эти процедуры не нравились. В меня тыкали иголками, подсоединяли странные аппараты, задавали странные вопросы с сожалением на лицах и в конце концов я испугался, что это никогда не закончится. Возможно, я стал старше и уже мог с этим справиться, но я начал игнорировать это и наконец в семь лет смог пойти в школу нормально. Возможно, я действительно в то время сильно испугался, что всю жизнь проведу, скитаясь по больницам и помру, где ни будь в психушке, поэтому стал притворяться нормальным.

Я слушал и не мог поверить. С детства я помню Санни, как жизнерадостного ребёнка. Да, временами отстранённого и зажатого. Но мы много играли, смеялись. Были периоды, когда его по долгу не было в моём окружении, но представить не мог себе этого не мог.

— Подожди, я так и не понял, в чём же причина? Ты про что вообще говоришь?

— Когда человек молод, здоров ему ничего не угрожает, — он сделал паузу видимо подбирая слова, — это просто человек. Но вот если человек идёт по улице и что-то не так, я вижу его конец.

— Бла бла бла, — резко вмешалась Кира, — если в ближайшем времени смерть не минуема, он это увидит. Рота солдат идёт на фронт, и кто-то из них умрёт, он увидит кто и в красках как. Если человек болен раком, он увидит его побелевшее тело с гниющим органом. Стариков преклонного возраста он вообще видит постепенно мертвеющими, кого-то в меньшей части, а кого-то уже обгладываемого червями.

После такого рассказа и благодаря моей бурной фантазии мне неминуемо захотелось сделать глоток живительного напитка. Какое-то время мы сидели молча. Кира поглядывала на меня и ухмылялась, видимо моя реакция изрядно её развлекла.

— Надеюсь моё тело ещё не начало разлагаться? — Поинтересовался я, т. к. больше не нашёл, что сказать.

— Нет! Что ты — Санни широко улыбнулся и даже воспрял настроением, — на самом деле в детстве мне потому и нравилось проводить с тобой время. Рядом с тобой почти не бывает смерти, скорее даже слишком много жизни. Хотя я сегодня видел среди монахов одного, за кем уже начала ходить тень.

— Что значит ходить тень?

— Смерть.

— Как смерть может ходить за человеком? Разве это не сказочный персонаж?

— Все сказки написаны на основе чего-то — в наш с Санни разговор вмешалась Кира — смерть, святой дух, ангел хранитель, демоническое отродье. Наши предки дали жуткие названия и написали кучу небылиц про реальные явления или существа, просто по тому, что не способны были этого понять и объяснить иначе. К примеру, в индуизме есть такое понятие, как «карма», в простом же понимании вселенная устроена так, что всё должно быть уравновешенно. Или «черти», на самом деле это души тех, кто обладал духовной силой, но применял её против других для своей же выгоды, тем самым очернив свою душу.

— Значит ангелы хранители — это те, кто применял свою духовную силу для помощи другим? — После этого моего вопроса наступила пауза и недоумение на лице Киры и Санни. Словно я сказал нечто невменяемое.

— Удивительно, но да. По крайней мере примерно. Разумеется, есть те, кто перерождается, такие люди имеют значительно больше навыков, чем те, кто родились в первый раз. Есть те, кто уходит в высший совет этого мира после смерти, как это называют люди рай и ад. А есть те, кто никак не желает учиться, такие люди как правило низший класс, алкоголики, фанатики, верящие во всё подряд, кроме себя, наркоманы, тупицы, еле окончившие семь классов и остановившиеся в развитии. При чём обрати внимание: есть разница между наркоманами или алкоголиками, которые просто упиваются, и дохнут, как крысы от яда и теми кто пьёт от тяжести, которую испытывает, карабкаясь пробивая путь на верх. Это очень тонкая грань и ходящие по этому лезвию часто падают, не удержав хрупкое равновесие.

— Как-то немного жестоко о них говоришь, — недоумевал я.

— Запомни Рафаил на всю свою жизнь, никто, никогда, просто так ничего не даст тебе на блюдечке. Если тебе что-то дали, за это придётся платить, а если ты что-то хочешь сам, за это придётся биться. И люди, которые сидят и ждут манны небесной, будут ждать её до конца своих дней, а потом жаловаться, что судьба жестока и жизнь не справедлива. Они ленивые глупцы. И если ты думаешь, что, приехав сюда что-то получишь только за свой визит, ты глубоко ошибаешься, мой милый подаван. Хочешь забрать себе чудо, будь любезен его сотворить.

Жёсткость и прямолинейность характера этой хрупкой и невысокой девушки всегда приводили меня в восторг. Интересно какими дарами обладает она? Сила духа? Или может быть сердца? Хотя она очень умна, значит и разум не обделён. Что же из этого или всё разом?

— В общих чертах понятно, — виски было дружно опустошенно на половину, и пора подвести хоть какие-то итоги, — что в итоге мне нужно делать?

— О, это довольно весело, — сделала ещё один глоток Кира и продолжила, — это зависит от того, на что ты способен и на что готов. На самом деле мы можем начать прямо сейчас. Видишь тот обрыв с дальнего края озера? Ты должен, — Кира не успела закончить свою мысль, её резко пресёк Санни.

— Нет не может. Во всяком случаи не там и не сейчас, — мне не часто удавалось увидеть уверенного в себе Санни, но в этот раз было видно, что он будет не преклонен даже перед этой ведьмой.

— Ладно, — согласилась она, — тогда завтра? И наверно в другом месте?

Санни улыбчиво кивнул и перевёл взгляд на меня. Мы просидели так ещё много часов. Они оба рассказывали мне удивительные и очень странные истории про необычных людей. Была история про слепого киллера, который развил свой слух до уровня локации. Рассказ о человеке, который не знает куда движется, но всегда приходит в нужное место и в нужное время. На пару часов к нам заглянул Бом и Кира вспомнила, как он над ней издевался во времена обучения, заставляя разливать тысячи чашек чая каждый день, я не стал спрашивать зачем. Я продолжал спрашивать про удивительные таланты удивительных людей и узнал о семнадцати сильнейших, как их называют в народе, шаманах, которые общаются с душами умерших и ещё не рождённых. Я узнал о пяти сильнейших людях, историю, одного из которых Кира в скользь уже упомянула. Я узнал о человеке способном открыть любой замок будь он электронный или ручной. Я узнал об одном из тех, кто сидит в высшем совете, что он перерождается уже больше семи тысяч лет и помнит все свои жизни от и до. Тогда я вспомнил про Гуамру, который с появления Санни, так ни разу и не выплыл на поверхность. Интересно почему?

Глава 5. (Громкое дыхание)

Одно из самых древних чувств — это страх. Страх добычи перед хищником, страх короля перед падением страны, страх ребёнка перед отцовским ремнём. Мы учимся бороться с ним с детства. Сначала проходя с мамой за ручку по тёмным закоулкам девяностых, потом в школе отвечая у доски и не зная ответа. Первый отказ девушки, первые американские горки, первый прыжок с тарзанки в пропасть. Так мы и учимся бороться со страхом, по нарастающей с самого детства. Но всё это хотя бы отдалённо, но имеет общее очертание, к которому мы приучились ещё с малу. А что, если однажды страх поменяет свой вид, как бы если взрослого человека, никогда не державшего оружие, отправили на войну. Или человека, прожившего в горах всю жизнь, отправили плыть по океану в шторм. Или женщина, увидевшая крушение самолёта, где находятся её муж и дети. Что будет со всеми этими людьми?

Поломанное сознание, разорванная психика, душевная дезориентация. Настоящий садист получит волшебное удовольствие толкая другого человека на подобные страдания. По лицу Киры, не смотря на похмелье, читалось то самое истинное наслаждение, когда она спускала человека с клаустрофобией по тоненькой верёвочке в глубь горного ущелья.

— Не нужно на меня так смотреть. Ты идёшь туда что бы пообщаться с самим собой, — напутствовала она, не пытаясь скрыть довольной улыбки, — я выпью за твоё здоровье так что не переживай. И если что, кричи.

Кстати, тем клаустрофобом который спускался в пещеру был я, и я так, и не понял, как до этого дошло. Кира, Санни и Бом вчера много рассказывали и как-то разговор зашёл в русло, а чего же больше всего я боюсь и вышел из него фразой «отлично, завтра пойдём погуляем». Но никто не уточнял, что прогулка будет одиночная, по пещерам и с похмелья. Даже выспаться не дали. Похоже мой организм отвык от алкоголя за время нахождения в храме, да и в Таиланде в целом.

— Знаешь Кира, а не пошла бы …

С верху на мою голову полетели различные фрукты и пара булочек. Кира вывалила на меня всё, что набрала собой в дорогу. От неожиданности я ослабил хватку, отпустил верёвку и полетел в низ. Благо полёт был не долгим, и я всего немного оцарапал руку и отбил ягодицу.

— Ох милый, тебе не стоит посылать единственного человека, который в курсе, где ты находишься, — её отдаляющийся голос раздавался эхом по пещере, забирая последние остатки моего душевного равновесия, — да, по поводу крика, кроме змей тебя никто не услышит!

— Что?! — Опомнился я, — эй Кира подожди! Санни хоть ты останься! Эй!

Ответа мне так и не послышалось, только удаляющиеся голоса, увлечённые своей беседой. Со мной рядом остались только нарастающая паника, холодная каменная темнота и эхо от собственного дыхания. Страх полностью ослеплял. В нём метались мысли «как найти выход» или «остаться здесь и ждать помощи». Стоило посмотреть на спасительный луч солнца, светящий, как маяк в море из отверстия, через которое я спустился, и глаза слепли от яркого света неспособные разглядеть темноту, становилось ещё страшнее. В голову стали лезть все те жуткие существа из фильмов, которые когда-либо обитали в пещерах и могли не только сожрать, но и напугать до смерти одним своим видом. Голова стала кружиться, как в пьяном бреду и ноги подкашиваться на неровной поверхности. Я смог разглядеть с лева от себя местечко, где можно упасть. Дойдя до него на ощупь, было приятно сползти по холодной каменной стене вниз. От прохлады и отсутствия ослепляющего света даже стало полегче. Прикрыв глаза, наступило полное отсутствие мыслей, я сосредоточился на звуке эха своего собственного дыхания. Этот звук подтверждал, что я один, живой и никого вокруг, только я. Я попытался вспомнить, когда последний раз оставался совсем один и не смог. Это так странно, ведь я всегда любил быть один, только наедине с собой, со своими мыслями, своими мечтами, наедине со своим внутренним голосом. Было страшно открывать глаза, ведь как только я их открою, увижу каменную тюрьму, неподвижные стены будут сдавливать моё сознание словно пресс машина. Спустя время, дыхание стало ровное и приглушенное, начало ощущаться биение сердца. Не было ни жарко, ни холодно, закрытыми глазами я ощущал лёгкое свечение, а спиной шершавую, холодную и основательную стену пещеры. Наверно из-за привычки, но интуитивно я начал пересаживаться в позу лотоса. Спина выпрямилась и отстранилась от камней, ноги переплелись и сформировали фундамент под моё тело, руки расслабленно упали на колени. Вдохнув, пролетавший мимо сквозняк, полной грудью, я окончательно успокоился. А что дальше? Какой-то чёткой инструкции мне не давали. Стоит думать о прошлом, будущем или настоящем? Думать о том, что мне рассказывали и чему учили в этом храме или вспомнить вообще всё чему меня учили? А нужно ли вообще искать мысли на полках моего сознания или они должны прийти сами? Интересно, а сколько времени мне тут сидеть и придёт ли кто ни будь мне на помощь, в случае чего?

Так много мыслей и вопросов свалились на мою голову, что я быстро устал и отпустил все, осталось только одно «будь, что будет». Вдалеке послышалось эхо подающих капель неспешной воды. Звук моего ровного дыхания, звук падающих капель и чего-то в этой композиции не хватало. Я начал тихонько намурлыкивать какую-то мелодию. Мягко отдававшийся эхом, звук ласкал слух. Немного под нос, стали проблёскивать какие-то слова. Песня и мотив до безумия знакомы, но вспомнить не получалось. Я неспеша открыл глаза и немного осмотрелся. Тёмная пещера, несколько ответвлений, груды валунов в хаотичном беспорядке. Не прекращая мурлыкать, любопытство повело меня вперёд, разумеется, выбрав самый широкий проход. В каменном коридоре то и дело слышались отголоски, то капель воды, то звуки перемещающихся пещерных обитателей, вроде змей и летучих мышей, слышались завывания гуляющего сквозняка. И чем глубже я погружался в темноту, тем ниже, в сторону пяток опускалось моё, работающее на износ, сердце, сжимающееся под натиском холодных стен. Не заметно для меня, голос стал звучать громче, словно сражаясь с тем ужасом, в котором я нахожусь. Хорошо хоть что-то во мне ещё способно на это. Глаза всё меньше различали очертания кромешной темноты, хорошо, что я взял собой зажигалку, хоть уже и бросил курить, такая дурацкая привычка, однако именно она сейчас спасает меня от инфаркта и полного панического отчаяния. Через пару попыток зажегся маленький огонёк похожий на мотылька, порхающего над свечой. Продвигаясь семимильными шагами и не прекращая напевать одну из песен группы Skillet, я обратил внимание, что стены стали не просто каменными, а будто посыпаны и натёрты серебряной пылью. Через свой же голос я расслышал журчание воды где-то неподалёку и сбавив тон стал искать направление.

Чем отчётливей слышалась вода, тем больше мне хотелось её найти. Стены уже приобрели более насыщенные цвета и смотрелись, как натёртый металлической губкой, чайник. Серебристый металл сменился медью и бронзой, где-то, размыто подобно акварели, мелькал красный с золотыми жилками, где-то золотой с сиреневыми, где-то медь окропилась ядовито-зелёными оттенками. Из некоторых жилок сочилась кристально чистая жидкость. Под ногами слегка поднималась серо-буро-малиновая пыль. Впереди начал мерещиться свет. Пространства там было явно больше и ноги понесли меня в сторону выхода из этого туннеля.

Выпорхнув из него, пришлось смотреть под ноги, чтобы не навернуться. Сразу почувствовался свежий воздух, пропитанный влагой. Сдавливающее чувство от замкнутого пространства прошло, и я смог вдохнуть полной грудью. Жадно хватая воздух и уперевшись о колени, склонив голову, сбился ритм песни. Немного придя в себя и выпрямив спину, с гордо поднятой головой, я замолк.

Из каменного лица с закрытыми глазами, по всей видимости, высеченного многие века назад прямо под сводом пещеры,тонкими, хрустальными струйками текла вода. Свод пещеры был на столько высок и чёрен, что казался бесконечным. Стены были натёрты различным соцветием металлов, так же, как и проход. Казалось будто я маленький космонавт в параллельной, космической вселенной. Под ногами, кроме пыли, были металлические, золотые, серые с примесью и прозрачные камни, различного размера. Я взял один такой в руку, пока неспеша продвигался, осматриваясь. Коснувшись моей ладони, камень будто растаял и потёк, сочась через пальцы, оставив лишь мокрые следы на руке. Под истекающим лицом было, что-то напоминающее зеркало, тонкая водная гладь озера даже не колыхалась от падающих капель, а принимала их, как своё целое. Через щели в стенах на него падали лучи света, подобные тонким паучьим нитям и разбивались о поверхность на миллионы холодных искр. Вскарабкавшись на каменный пьедестал, в виде здорового булыжника, у подножья плачущего лица и осмотрев этот новый мир, мне вспомнилась та песня, которую я напевал. Точно, это же был Hero, одна из моих любимых старых песен. Я ощутил себя звездой в свете софитов и конечно не было причин не выступить.

Заглядывая в тёмные углы пещеры, ловя мерцание в воздухе, погружаясь в океан мыслей, я начал мягко произносить слова этой песни, будто надеясь, что передо мной один за одним начнут возникать силуэты восторженных фанатов. Голос мягко отражался от стен и затекал во все туннели, какие только мог найти. Капли, летящие в водоём, попадали в унисон, подобно чечёткам. Сквозняк, проходящий через узкие щели пещеры превратился в скрипку. Звериное рычание могло бы сойти за бас гитару, но в место этого оборвало всю слаженную композицию.

Я резко повернулся назад и начал вглядываться. Возле статуи, в десяти шагах от меня, на более высоком камне начал шевелиться кусок толи камня, толи металла. Медленно поднимаясь, он принял форму длинноногой собаки с вытянутой мордой. Отражая нити света своими боками и поднимая на меня голову, она заглянула пустыми глазами мне в душу. Ни зрачков, ни шерсти, ни дыхания, только приоткрытая пасть полная зубов и заточенные, как лезвия, когти оставляющие следы на камнях. Абсолютно точно это был изящный, отшлифованный кусок металла, готовый разорвать мою плоть до костей.

— Я тебя разбудил? Прости, — я начал делать осторожные шаги назад в сторону прохода, — ну не настолько же я хреново пою, так ведь?

Дрожащими ногами я споткнулся о камень и почти упал, едва успев поставить ногу и опереться рукой о каменный пол. В этот же момент собака соскользнула со своего пьедестала и зацепившись задними лапами, практически, повисла вниз головой, твёрдо упираясь передними о стену, она вытянула голову в мою сторону, не отводя мертвенного взгляда. Нащупав второй рукой тот злосчастный камень, о который споткнулся и привстав на колено, готовый рвануть с места, я замахнулся, чтобы кинуть его в собаку… При замахе камень вылетел у меня из руки и уже где-то в воздухе, позади моей спины, превратился в сверкающую воду. Я проклял сам себя, за то, что не посмотрел, что беру. Собака резко соскользнула и со всего маха прыгнула в мою сторону. Сердце остановилось. Пролетев прямо над моей головой, она помчалась в сторону брошенного камня и принялась ловить падающие капли, подобно домашнему псу. Не поняв, что происходит, я поднялся, посмотрел на это чудо природы и немного усмехнувшись, бросил туда же ещё один лже-камень. Он превратился, подобно воде, превращающейся в снег на морозе. Собака начала радостно прыгать и ловить капли, лязгая своими когтями. Я облегчённо и истерично засмеялся, отпуская мысль о скорой кончине.

Вдруг я почувствовал, как кто-то пристально смотрит мне в спину. Ещё одна такая собака высунула морду из темноты и уставилась на меня. Я насторожился, прислушался и понял, что по близости есть ещё несколько таких существ. Каждый из них смотрел на меня выжидая действий. Думать особо нечего, медленно повернувшись обратно к центру пещеры, где уже настороженно ожидала первая из собак, я взял обеими руками по несколько камней, поднялся и немного выждав кинул их в центр. Свора собак, словно сорвавшись с цепи бросилась их ловить. Наклонившись ещё раз, я снова бросил камни, но уже в сторону, две собаки ринулись за ними. Бросил ещё в другую сторону. И так несколько раз. Псы носились, прыгали, лязг зубов и скрежет когтей о камни разносился по всей пещере. Смотря на это, я вспомнил свою Муху, который так же носился зимой за снежками вместе с другими псами, счастливый, беззаботный обалдуй. Придавшись воспоминаниям, я чуть было не пропустил, что с потолка начали свисать сосули. С чёрного, как ночь потолка полились слёзы и цепляясь друг за друга, подобно крохотным магнитам, стали образовываться в хрустальные фигуры, подобные гладким сосулям с гранями или ножам, отражающие волны света и освещающие бликами солнца всё пространство. Словно чёрный, мерцающий бархат, поднялась пыль под ногами, создавая размытые узоры ковров. По стенам стали проступать, словно вылезать из заточения древние, высеченные фигуры людей в странных одеждах и трещинами по всему телу. С одной из таких фигур взлетел бронзовый сокол и пронёсся у меня над головой. Я сразу понял, что он так же, как и псы целиком состоит из металлов. Маленькие каменные изваяния людей в поясных накидках, словно прилипшие к стенам, стали двигаться прямо на них не способные оторваться. Каменные люди близкие к человеческим размерам, словно вышли из самих кмней и пошли. Их одежды сверкали золотом, а кожа осыпалась шлифованным, многие века назад, камнем. Некоторые в место лиц имели, что-то на подобие чудовищных масок с выцветшими красками. Два, четыре, я насчитал по меньшей мере пятнадцать таких людей. Они перемещались, ласкали собак, поднимались на пьедестал, общались между собой. Я ходил между ними охваченный восторгом, не способный поверить в происходящее и одновременно наслаждаясь им. Один мужчина в вытянутом головном уборе подошёл ко мне и сложив руки перед грудью поздоровался, я сделал то же самое, медленно склонившись в почтительном поклоне. Потом он протянул мне руку, на ладони которой засиял яркий огонь. Его основание было чёрное, словно прожжённые угли, центр сиял тем же цветом, что и обычный огонь, но в разы ярче, а кончик его верхушки танцевал стальным оттенком, было такое чувство, что он способен одновременно ослеплять и резать. Статуя сделала жест, что хочет мне его передать. Брать его я желанием не горел, ведь огонь на коже не самая приятная и лучшая идея. Может он перепутал меня с такой же статуей, а если он узнает, что я живой?

— Ты уверен, что мне стоит его брать, — всё же поинтересовался я, осторожно протягивая руку. Без лишних движений, я понял, что мужчина явно настаивает.

Он передал мне в руки этот кусочек огня. Сначала слабо, почти затухая, он теплился на моей ладони. От него исходило нечто тёплое, но не обжигающее, словно держишь в руках восковую свечу. Пару мгновений спустя огонёк начал набирать силу и в место свечи, в руке вспыхнуло пламя с красными и чёрными языками. Я резко отмахнул руку, и оно влетело в стену заставив её расплавиться и потечь смесью меди, и серебра. Удивлённый и напуганный, я ожидал реакции статуи. Показалось, что каменный мужчина издал звуки внутреннего смеха, зажёг новый кусочек огонька и на этот раз мягко толкнул его вверх. Огонёк оторвался от его полуразрушенной, трёхпалой руки и завис в воздухе в метре от наших голов. Краем глаза было видно, что остальные статуи, где бы они не находились, стали делать так же. Постепенно пещера залилась тёплым светом, отражаясь от поверхностей, освещая пути и не давая мне замёрзнуть. Я потянулся к одному из этих, повисших и горящих в низ языками, огней, как мотылёк. Мягкое тепло ласкало кожу руки проходя по всему телу согревающим отблеском, попытавшись его, как-то ухватить, огонь снова начал чернеть и с его языков закапал жгучий, тяжёлый пепел. Позади подошла одна женщина и дала мне поруке шлепок своей каменной рукой, тут наконец до меня дошло, что трогать его не надо. Неподалёку другая статуя спрыгнула с того валуна, что был моим пьедесталом и от грохота зазвенели ли не только мои уши, но и свисающий с потолка хрусталь. На том самом месте куда приземлился каменный человек начал формироваться каменный стол круглой формы, словно поднимаясь из глубины пещеры, не меняя своей природы материала. Каменная женщина со всей силы ударила по стене и отодвигая руку от места соприкосновения, вытащила вслед книгу. Я поспешил к ней и подойдя увидел, абсолютно каменная книга, с каменными, тончайшими страницами и высеченными буквами.

Статуи били по стенам, топали со всей силы по полу и то и дело возникали всё новые предметы. Словно умный дом: поверни ручку и появится кровать, нажми на кнопку, поднимется дверь и появится кухня, только голосового помощника не было, а вот как раз его сейчас и не хватает. Мужчина, что предложил огонь снова, не спешно, подошёл ко мне. Встав передо мной, слегка отвёл взгляд в сторону стены и показал на неё указательным пальцем. Посмотрев, я ничего не увидел и подошёл ближе пытаясь всмотреться, но это был всего на всего камень с примесями бронзы. Мужчина отошёл, а я стоял и пытался там что-то разглядеть, прикоснулся пальцем, провёл рукой и ничего. Уставший от всего происходящего и не понимающий абсолютно ничего, я опёрся ладонью и опустил голову, признавая своё собственное бессилие.

Сделав глубокий вдох, я начал ощущать в месте соприкосновения со стеной что-то тёплое, камень и металл плавились и стекали густой смесью, по краям расползался обожжённый пепел. Я приложил рядом ещё одну руку и начал водить ладонями оплавляя стены пещеры, моментально застывавшие участки становились зеркальными. Передо мной получилось чёрное зеркало с обугленными краями. В нём начало вырисовываться лицо. Мутное, плавающее из стороны в сторону из-за изменений текстуры. По началу я подумал, что это моё отражение, но потом послышался чужой, но до боли знакомый, голос.

— Ну надо же. И этот добрался.

Отскочив от испуга, в след за рукой потянулась часть оплавленной субстанции и зависла в воздухе постепенно формируя второе, круглое, чёрное зеркало со стеклянным обрамлением, по которому, словно кровь в жилах, текло серебро. В нём тоже просвечивало очертание лица. Их было сложно разглядеть, но они казались похожими, только у одного явно читались длинные лохматые волосы и золотой ободок поперёк лба, у другого я смог различить серые глаза и массивные нависшие брови.

— А ты сомневался? — Произнёс человек из зависшего зеркала.

— Если сомневаться в самом себе, — за моей спиной, поднявшаяся на верх чёрная субстанция образовала ещё одно чёрное зеркало, но на этот раз его форма отличалась и скорее была очень вытянутым овалом с обрамлением из золота. Тысячи мельчайших трещин создавали ему рамку сверкая и осыпаясь пылью вокруг себя.

— То, во что вообще можно верить, — появившееся ещё одно зеркало было собранно из тех кристально чистых камней, которые я бросал псам, вернее из луж, в которые они превратились. Прозрачное, отражающее лицо с чёрными, как смоль волосами и бровями, обрамлялось чёрной пылью с примесью бронзы.

По всей пещере образовалось множество таких зеркал, чёрных, бронзовых, серебряных, хрустальных, у каждого была своя форма, своё обрамление, изумрудное, огненное, некоторые осыпались, некоторые дымились, некоторые падали, развивались и снова поднимались, собираясь по осколкам. В каждом из них было смазанное отражение, но все они имели общие черты: высокие скулы, тёмные волосы, массивные брови, серые, как дождливое небо глаза.

— Какой милый щеночек, того и глядишь заскулит.

— А, по-моему, не плохо, точно лучше, чем Васька-хвост.

— Ну да, этот хоть не с голой жопой в лесу.

— Завали пасть, черте. Вам всем до меня долече.

С каждого угла, с каждого зеркала раздавались голоса. Все они давали свои комментарии и обсуждали меня. Мутные, язвящие по поводу и без.

— Что он вертится, как уж на сковородке? Небось уже в штаны наложил.

— Ну вот, дожили, теперь с нищими оборванцами дела иметь.

— И то верно, не меха, ни меча, только в наволочку обмотан.

они не замолкали не на миг и голоса стали раздаваться уже у меня в голове «оборванец», «слабак», «безродный» «щенок в волчьей стае!»

— Хватит… Хватит! — Оборвал я криком всю эту феерию, — я вашего мнения не спрашивал и не вам меня судить, стекляшки дряхлые.

— Опрометчиво, — прямо за моей спиной возникло серебряное подобие зеркала, и я резко обернулся, — глупо, наивно. Ты сам пришёл к нам и смеешь огрызаться. Ты сам решил вступить на этот путь и теперь возмущаешься, что мы на нём стоим.

Расплывчатый образ начал приобретать очертания лица, всё чётче и чётче. Стали вырисовываться те же тяжёлые тёмные брови, что и у большинства, миндалевидные, серые, как пасмурное небо глаза, прямой и немного курносый нос, приподнятые скулы, немного пухлые губы и ровные черты подбородка. Из краёв глаз исходили тонкие ниточки морщинок, на лбу пролегали прорези от долгих и тяжёлых раздумий. Тёмные, почти чёрные с проседью, немного вьющиеся волосы, слегка касались плеч со спины и были забраны у висков в тонкую косу перерастая в хвост. На плечах красовался рыжий мех и кожаные застёжки с бронзовыми креплениями.

— Кому, как не нам тебя судить? И у кого, как не у нас спрашивать? Кому, как ни нам доверять?

Человек говорящий из зеркала был старше меня, но точной моей копией. Вернее, не так, он был мной. Я чувствовал это в интонации, в его взгляде, в его манере поднимать брови в момент ударения. Я огляделся и понял, что каждый человек за зеркальной поверхностью это я. Разного возраста, разного периода жизни мировой истории, с разной судьбой.

— Как это? Что…? — Я прошептал не зная, что сказать и как реагировать.

— Остаться в этом мире или уйти в иной. Те, кто остаются, проживает жизнь снова и снова, каждый раз делая один и тот же выбор. Но человеческое существо не способно держать в себе столько памяти.

— Если при рождение первым помнить свою сметь, то можно сойти сума, — озвучил кто-то из толпы зеркал.

— Ирин говорит не понаслышке. Решил, что всех умнее и с первых же детских слов был клеймён сумасшедшим.

— И помер забитый камнями в своей же деревне, — усмехнулся портрет.

— Ирин? Я подумал, что все вы это я, — поток мыслей и логики наконец начал ко мне возвращаться.

— Мы все обладаем одной и той же душой, что живёт уже многие тысячи лет, но мы все разные её оболочки. Разные жизни, разные родословные, разные имена. Кто-то служил на войне, а кто-то путешествовал по миру. Каждый из нас находил свой путь, но так или иначе этот путь всегда вёл к самому себе. Нельзя быть счастливым, не познав себя и нельзя познать себя, не познав этот мир, поэтому каждый раз мы делаем один и тот же выбор, по тому, что, как не посмотрю, а мы очень любим жизнь и питаемся ей подобно пламени, что питается ветром.

— Взрываться от ярких моментов!

— Наслаждаться мимолётными радостями.

— Ввязаться в авантюру.

— Наблюдать за чужим цирком со своей лавочки.

— Но, что тогда я здесь делаю? — Я захотел понять почему это происходит, — я и так люблю жизнь, мне нравится небо, нравится место, где нахожусь и я ….

Меня оборвали.

— А чего ты хочешь? Ты знаешь? И мы нет.

— А чем владеешь. Знаешь?

— Ну многие из нас точно — снова, непонятно откуда прозвучал голос.

— Жизнь дарована одна. Но душе, а не телу.

— И таких, как мы много.

— Да черти поганые.

— Любители.

— Наша душа прожила много веков и не понятно, для чего — продолжил говорить мужчина из зеркала передо мной, — но все мы совершили жизнь для многих других душ. Я говорю не о потомках, а для тех, кого мы повстречали. Следовать течению жизни. Вот наш путь. И раз ты здесь оказался, значит не сошёл с него.

— Я всё ещё не понимаю, — задал я вопрос, — зачем я здесь?

— А зачем ты пошёл за тем, кто даже не звал тебя? — Прозвучал громкий голос из толпы. Я давно, выделил этот голос, он был более хриплым и жёстким, — видимо это наша сущность, забирать всё, что нам предназначено и даже больше с каждым разом.

— Мильгаер прав. Такова наша сущность.

— Нас пытаются убить. А мы живём — я в первые услышал голос ребёнка.

— Нас называют сумасшедшими, а мы радуемся жизни.

— Мы стоим бок обок с королями, но не бываем в истории.

— Мы делали эту историю, но никому об этом не расскажем.

— Представь себя и нас. «Что ты видишь?», — снова спросил меня мужчина из зеркала перед мной.

Я закрыл глаза и постарался не обращать внимание на выкрики, шёпоты и капанье воды. Будто только я и темнота. Сосредоточившись мне показалось в ней очень комфортно. Словно кромешная пустота и маленький ручеёк проходящей по моим ступням.

— Там есть очертание, — я что-то начал замечать в глубине этой пустоты, осторожно двигающиеся на встречу ко мне фигуры начинали принимать облик, — несколько волков. За ними парит стая воронов. Выходят девушки из воды и всё превращается в красные тени.

Тут я резко очнулся. Воздуха не хватало. Что-то меня душило. Я схватился за шею, но ничего не ощутил. Только безумное давление, перекрывающее мне кислород. Всё, что было вокруг стало обрушаться. Я задыхался и видел, как сыплются зеркала, рушатся своды пещерных стен, как вода из озера поднимается вверх и испаряется.

— Вето! — Последний крик множества голосов, словно, как один, что я услышал, а дальше только мрак

Глава 6. (Мельник)

Я в панике открыл глаза. Перед ними мелькали размытые пятна пещеры, в которую спустился утром. Начав махать руками и ощупывать себя, стало быстро понятно, что гигантская змея обвилась вокруг всего моего тела и сдавила грудь. Боль от ломающихся рёбер и удушение от невозможности вздохнуть, сливались в симфонию пыток. Барахтанье моего тельца и удары кулаком свободной руки ни к чему ни приводили. Сквозь собственные хрипы послышалось хихиканье, в тени на заднем плане мелькала фигура невысокого человека.

— Вот, к чему приводит безответственность и эгоизм, — по пещере эхом разнёсся детский голос с иностранным акцентом, — зачем цепляться за то, до чего далёк? Я бы понял будь это вопрос смерти или мечта всей жизни. Но ты всего лишь турист на очередной экскурсии, для тебя это забава. Тебе плевать, хотя нет, ты даже не задумывался, чем живут люди в этом храме, как много сил отдают и чем жертвуют, за то, что просто свалилось на твою тупую головушку. Ты понятия не имеешь, что мы отдаём за возможность заглянуть в замочную скважину.

Фигура ребёнка медленно перемещалась по тени в мою сторону. В глазах всё расплывалось и мелькало, я вёл безуспешную борьбу, ловя его слова лишь краем уха. Постепенно мальчик подошёл совсем близко и встав передо мной на корточки, показал своё лицо в свете солнца.

— Ты пытаешься забрать то, что принадлежит другим, а жадность, — это грех, — ни так давно это лицо пленило меня своим ангельским светом, сейчас же я подумал о нём совсем иначе, — ты, как детёныш удава, пытающийся заглотить слишком большую добычу. Твою пасть разорвёт, и ты подохнешь. А мир останется прежним. Дак может уже слезешь с нашей горы и вернёшься в свой зоопарк?

Неожиданно в моей голове начал звучать голос. Можно было спутать его со своими же собственными мыслями или подумать, что от нехватки воздуха я схожу сума и во мне просыпается другая личность.

— Ну тут он точно ошибается, кокой из нас удав? — Я понял, что это был голос одной из моих реинкарнаций, с которыми я общался ранее, — мелкий поганец, решил за жизнь поболтать? Ну что Рафаил, готов проверить у кого зубы острее и шкура толще?

Забыв про нехватку воздуха, я ощутил небывалый прилив адреналина. Как будто я один, ещё мальчишкой, попёр против стенки пацанов из соседнего района, и уже отчаявшись увидел, что бегут мои друзья и я не одинок. Это чувство захватило меня, и я уже был готов реально вцепиться зубами в эту змеюку, только чтобы не сдаваться.

— Кое в чём ты прав, — прохрипел я, собрав последние остатки воздуха в лёгких и натянув ехидную улыбку, — я эгоистичная сволочь.

Непонятно откуда, словно выйдя из тени камней, рядом со мной образовалось три здоровые серые псины, лохматые, как из дымовой шахты, на длинных лапах и с горящими круглыми, глазами. Двое из них вцепились клыками в тело змеи и начали дико раздирать её кожу когтями, то нападая, то отскакивая. Третье чудовище, встало между мной и парнем, направляясь к нему обнажив свой оскал. Мальчик упал назад и стал ошарашенно отползать. Змея, не понимая какую сторону оборонять, поспешила освободиться от своих же узлов, созданных вокруг меня. Почувствовав ослабление хватки, я поспешил выпутаться. При резком подъёме голова сильно закружилась, побоявшись упасть в обморок, лучшим решением было отскочить на безопасное расстояние и присесть в наблюдательной позиции.

Жадно вдыхая воздух и ощущая, уже умеренную, боль в груди я осмотрелся. Псы зажали в углах обоих обидчиков. Парень нервно метался взглядом от пса, который стоял на против него в готовности броситься, к своему порванному питону.

— оОказывается у змеи не только пасть порваться может, — сделал я заключение отдышавшись, — но и кожа треснуть, если хозяин мелкий поганец.

«Это было круто. Но дальше то что? Надо, как-то выбираться. А как? Эй, ты здесь?» пытался я говорить то ли сам с собой, то ли с тем голосом в голове.

— Здесь, — твёрдо прозвучал голос в моей голове, — и сколько врагов ты уже успел нажить? Решил пойти на рекорд?

«О чем ты?» продолжал я рассуждать своими мыслями.

— Кто-то сюда целенаправленно идёт. И учитывая, что псы почувствовали его из далека, этот кто-то будет пострашнее этого сопляка, сильно пострашнее, — голос в моей голове говорил очень настороженно, что начало нервировать и меня, — не теряй концентрации. Чем меньше ты уверен и сосредоточен, тем меньше твоя связь с прошлым и тем сложнее удерживать его в настоящем.

«Что значит: удерживать прошлое в настоящем? Ты о псах? И кто ещё может за мной охотиться? Я же паинька» попытался я привести себя в норму разговорами.

— Не смеши мои грядки! — Рявкнул голос — Ты такой же паинька, как я принцесса. Никогда не рассказывай мне какой ты, я и сам тебе это расскажу. И да, это мои псы… были.

— Может уберёшь их? — Наконец подал голос парень

— Зачем? — Победоносно встав я задал вопрос, — меня и так устраивает.

— А меня нет! Они уже подрали моего питона, так что считай мы квиты.

— Ну змею да, а вот тебя ещё нет. Дак, где же это мы квиты?

— С ума сошёл? — парень явно был напуган, — если ты что-то мне сделаешь, тебя выкинут из храма, а может и властям сдадут!

— Да? Наплевать, — мы смотрели друг другу в глаза, но наши взгляды уже поменялись ролями, — ты меня подставил, а значит счёт 1:2. Будет справедливо если я дам тебе по роже. Вот тогда, может быть мы будем квитами.

Воцарилась тишина. Мы смотрели друг на друга. Я не собирался что-либо с ним делать. Я вообще не знал, что делать в этой ситуации. Мне просто доставляло удовольствие смотреть на его перепуганное, поверженное лицо.

— А что это вы тут делаете? — По пещере разнёсся звонкий голос Киры. Она показалась в расщелине над моей головой.

— Да так болтаем, — небрежно произнёс я.

— Ага, я так и подумала, — Кира с любопытством осмотрела всю эту картину — ты что, собачек завёл?

— да, лет так тысячу назад, — я оглядел псов, которые стояли в охранной позе и даже не думали шелохнуться, — а ты всё же решила за мной вернуться?

— Решила проведать, но тебе похоже и без нас тут весело, — за спиной Киры показался Бом, — дак, что за парень?

— Понятия не имею, но ремня ему явно не хватает, — я хотел продолжить, но на этом месте Бом меня оборвал.

— Что ты здесь делаешь, Ган? — Его голос впервые прозвучал грозно.

Парень пристально смотрел на старшего монаха, подбирая слова.

— Хотел посмотреть, как идут дела у фаранга, — он сказал на удивление спокойно, словно он стоял в стороне и ничего существенного не случилось. Наверно в этот момент мне всё же пришлось признать актёрский талант этого парня.

— Поднимайся, — скомандовал Бом, — мы обсудим это на территории храма. Ты тоже Рафаил.

— А что делать с псами? — Засуетился я.

— Это теми, которые уже смылись? — Кира качнула головой в сторону, где ещё недавно были волкодавы. Обернувшись, я увидел, что их уже и дух простыл.

— Ладно тогда бросай верёвку, мы поднимемся, — я встал под расщелиной, с которой спускался, в ожидании что наконец можно будет выбраться из этого склепа.

— Сюда иди дурень! — Крикнул меня Ган, заходя за каменный свод, — и как только Гуамру тебя терпит.

Пройдя за бурчащим под нос мальчиком, я обнаружил каменное подобие лестницы, ведущей прямо на верх.

— Кира! Твою мать! То есть я мог спокойно спуститься и подняться в любое время? — Заорал я во весь голос от недоумения и злости, — на хрен было меня по верёвке спускать? Нравится смотреть, как я мучаюсь?

— Просто спускаясь по лестнице ты бы не протрезвел так быстро, — едва слышно долетел до нас довольный голос Киры, — и да, нравится!

Глубоко вздохнув, оставив злость и остатки боли в груди позади, я начал подъём по лестнице. Но что-то пошло не так с первого же шага. Маленький чертёнок по имени Ган подставил мне под ножку, и я полетел своими коленями на скопления камлей. Набив на них шишки и оцарапав ладони, я поднял взгляд на удаляющуюся вперёд фигуру.

— Один, три, — подвёл он итог нашему счёту с ухмылкой на лице.

Ухмыльнувшись наглости этого парня, я поднялся, отряхнул ссадины и стал подниматься следом. Осмотревшись напоследок ещё раз в голове, прозвучал вопрос: «ты здесь?». В ответ была пустота моих собственных мыслей. Наступил страх, снова оказаться одному и желание остаться здесь навсегда. Здесь я впервые за долгое время почувствовал себя самим собой. Ощутил прилив сил и интерес к происходящему. А что, если всё это здесь и останется, утечёт словно сладостный сон в ночи и поднявшись я увижу перед собой всё туже зыбучую, как пески, реальность. Уйду с головой в обыденность и вместо того, чтобы дойти до края вселенной, окажусь на краю жизни. Ворчливый старик с морщинистыми татуировками, давно покинувшими свои законные мета, буду день изо дня вычёсывать блох у такого же бесполезного пса и думать «а почему я поступил так, а не иначе?». Буду мучаться от вопроса «а если бы» и винить во всём жизнь и власть, хотя именно я сам иду сейчас по дороге жизни и выбираю повороты.

На вершине, закатное солнце ослепило глаза. Всю дорогу до храма я копался в своих мыслях. Пропустив все повороты, я автоматом дошёл до моего прекрасного убежища, в священный дом Гуамру. По дороге Бом и Ган отсоединились от нас, и ушли в сторону зданий. Кира же с Санни всё это время следовали за мной, не проронив ни слова. Поднявшись на верх, я сел на край озера и опустил усталые ноги в прохладную воду. Гуамру, как будто чувствуя моё опустошённое состояние, подплыл к ногам и устроился рядом с ними в ожидании чего-то. Кира поступила также, она села рядом со мной и погрузила ноги в озеро. Санни решил не нервировать Гуамру своим присутствием и уселся в пяти метрах от нас уперевшись спиной в дерево.

— Ну, что скажешь? — Начала Кира непривычно мягким для себя голосом

— Мне снился чудный сон. Но потом я проснулся и понял на сколько же дерьмовая реальность меня окружает.

— Многих накрывает после общения с прошлой своей жизнью, — Кира сделала паузу, — но не думала, что и тебя прибьёт, особенно так сильно.

Мы просто сидели и смотрели на колыхания воды в озере. Казалось, что вокруг витает так много мыслей и ни одна из них больше не хотела задерживаться у меня в голове.

— Сколько их было? — Оборвав тишину, Кира посмотрела на меня с интересом, — в этой пещере уникальный воздух. Минералы, растущие в ней что-то с ним, делают и мозг человека начинает работать иначе. Считается, что мы используем свой мозг всего на 10 %, но там процент увеличивается до небывалых высот, что и позволят нам заглянуть в подкорки. Хотя и глюки от него могут быть невероятные, чего только не привидится. Вот мне …

Я её оборвал своим вопросом.

— А скольких встретила ты, в этой пещере?

Кира задумчиво посмотрела на меня и потом с гордостью в голосе произнесла

— Тринадцать, — сделав паузу и улыбнувшись, она добавила, — проклятое число. Хотя среди меня прошлых была пара детей, грустное стечение обстоятельств тех времён.

— А это много или мало?

— У большинства не более десяти. Души со временем устают от бытия и уходят на покой. Жизнь штука не лёгкая, а хранить в себе 500–600 лет страданий не каждый выдержит.

— А сейчас ты с кем-то из них общаешься?

— В смысле общаюсь ли с собой? Конечно. Правда не так часто, как хотелось бы. Говорить с умным человеком всегда приятно, но не всегда получается. Когда нас что-то мучает или мы в опасности, можно научиться обращаться своей головой к своей душе. Она и объединяет наши жизни.

— Да я знаю. Душа одна, а телесных оболочек много

— Так и знала, что ты повстречал воплощение своей души! — Оживилась Кира, как будто именно этого и дожидалась.

— Как связаться?

— Сначала скажи сколько у тебя было жизней, потом скажу, как.

— Кира, хватит издеваться.

— А я и не издеваюсь. В зависимости от количества жизней у души разной силы связь с прошлым. Поэтому я должна понять, какой способ подойдёт тебе, — она снова сделала паузу, — дак сколько их?

Смотря на неё, я задумался. И правда сколько их было. Один, что был передо мной и в основном говорил, трое, нет четверо позади него. Позади меня, близкие которых я успел рассмотреть, чуть больше десяти зеркал. Крикливое зеркало с обрушенных камней и рядом с ним ещё несколько. Был ребёнок, был суровый с прокуренным голосом, в красных одеждах, дымящиеся, капающее. Я осознал, что сколько бы я не пытался, сосчитать не получится, в памяти всплывали, всё новые и новые зеркала с моим отражением.

— Не знаю, — наконец выдал я

— Как это не знаю? — Усмехнулась Кира, — ты не можешь вспомнить и посчитать? Они размываются у тебя в памяти? Тогда сконцентрируйся и загибай пальцы, как в детском саду.

— Я прекрасно всё помню, Кира. Но не могу сосчитать.

— Да, что значит не можешь? — Уже было начала взрываться Кира, но резко осеклась и продолжила после затяжной паузы, прибитым голосом, — значит не можешь.

Поднявшись, она взяла меня за запястье повела в сторону.

— Пойдём, посмотрим кое-что.

Интересно, но именно с этой фразой Кира завязала мне глаза своим широким, чёрным поясом из плотной ткани. Взяв мою руку за запястье, она осторожно потянула меня за собой. Идя медленным шагом, я ощущал под своими ногами сырость земли и периодически опавшие, сухие листья, значит мы шли вдоль края озера. Я предполагал где мы находимся, но особо никогда здесь не был. Отдалённый берег был всегда под палящим солнцем и не имел ничего интересного для моего взора.

— Не снимай, я сейчас, — отпустив мою руку сказала Кира.

На заднем плане слышались странные звуки. Я был рад тому, что уже наступил вечер и я стою в чуть прохладной водичке уже под холодным закатным солнцем. Судя по плеску воды, к нам подплыл Гуамру и сильно суетился. Перетаптываясь с ноги на ногу, я нащупал скалистый берег с мелкими неприятными камушками идущие по самому краю воды. Рядом упало, что-то тяжёлое, послышался голос Санни.

— Этого хватит?

— Да, — ответила Кира, — помоги мне с этим.

— Вы там, что, готовите сюрприз вечеринку? — Заинтересовался я, — не рановато? Может я помогу?

Ответа так и не прозвучало. За то я почувствовал, как вокруг моей щиколотки и пояса повязали какую-то верёвку, причём довольно туго.

— Прости, — прозвучал шёпотом голос Санни рядом с моим ухом, когда он обматывал верёвку вокруг моей талии, — не волнуйся, я справлюсь.

— Справишься с чем? — Я занервничал и резко сорвал повязку со своих глаз.

Остатки солнца ослепили глаза и смазали картину. Первое, что удалось разглядеть это яркие балахоны Киры, которая стояла позади меня, на краю озера. Здоровый камень у её ног был хорошенько привязан ко мне. Санни с сожалеющим, но абсолютно уверенным выражением лица резко толкнул меня со всей силы в сторону озера, и я пошатнулся назад, неспособный удержаться на каменистой поверхности.

— Набери побольше воздуха, лисёнок, — с этими словами Кира вытолкнула булыжник в ту же сторону.

Ожидая неприятного падения на пятую точку, я выставил руки назад, для более мягкого приземления. Но его не последовало. Руки, как и всё тело провалилось в водную пучину и устремилось вниз за грузом. Водные пузыри не давали оглядеться, началась паника. Я даже не помню сколько падал, это казалось бесконечно.

Камень коснулся дна на глубине впадины. Кто бы мог подумать, что у этого небольшого озера, расположенного у подножия скалы, будет свой скалистый обрыв.

«Гуамру!» первое, что удалось сформулировать в своих мыслях. Как тонущий мальчик, я ожидал помощи, спасения, хотя бы надежды.

Чёрное чудовище подплыло ко мне из глубины озера и встало прямо передо мной, не предпринимая никаких действий.

— Тебе не меня нужно звать, — наконец послышался его голос в моей голове.

— А кого ещё? — Я был почти в панике, хоть его присутствие немного и успокаивало — больше не вижу здесь возможной помощи.

— Подумай ещё раз.

— Чёрт, Гуамру, я сейчас сдохну!

— Не сдохнешь, посмотри на верх.

По велению этой рыбы я поднял голову и увидел размытую фигуру. Санни стоял босыми ногами надомной прямо на краю этого водного обрывы и опустив руку вводу держал её ладонью, повёрнутой ко мне.

— Я не против, но только в этот раз, — прозвучал суровый, царственный голос Гуамру в моей голове.

По нему было видно, как никогда, что он еле может стерпеть прикосновение Санни к его родному дому.

— Ты не умрёшь от нехватки воздуха, он не позволит, — продолжил звучать голос Гуамру в моей голове — но твои лёгкие будут сжиматься и испытывать боль всё больше и больше, до тех пор, пока она не станет невыносимой. Ты попытаешься вздохнуть и твоё тело начнёт наполнятся, ядовитой для человека, водой озера. Она, как слабая кислота, будет постепенно, день за днём, если ты выберешься, разъедать твои органы. Если ты всё же сможешь сдержаться и не захлебнёшься, то повреждения лёгких от неестественного состояния станут не обратимы и даже если ты всплывёшь, выжить уже не сможешь. Так или иначе конец печальный. Поэтому поторопись. Это отродье дало тебе несколько дополнительных минут, не трать их на меня.

Первое, что всплыло в моей голове «нужно будет потом поблагодарить его». Без воздуха было действительно очень некомфортно, постоянно хотелось сделать вдох. Кира говорила, что иногда общается со своей душой в разных воплощениях, когда ей плохо или нужна помощь. Для меня видимо, хоть и спланированная той ведьмой, это та самая ситуация. Я сосредоточился и закрыл глаза, «помоги» проговорил я мысленно. На дне впадины вода оказалась куда холоднее и тело начало стынуть, мешая мне сосредоточиться. Ноги постоянно путались в верёвке и желудок начинал болеть от её сдавливания. Нехватка воздуха действительно играла свою роль, и я зажал нос рукой что бы не начать им дышать. «прошу» прозвучало снова у меня в голове. Я чувствовал себя, как космонавт в невесомости, привязанный трубкой к вот-вот зовущейся ракете, полететь бы к дому, да якорь не даёт.

— Якорь не пуповина, можно обрезать в любое время, — какой душевный, хриплый голос, тот же голос, что сопровождал меня в пещере, когда меня чуть не задушила змея.

— Нужна помощь, — подумала я спокойным тоном.

— В чём?

— А что не заметно?

— Ну не знаю, может тебе скучно, и ты так развлекаешься, — усмехнулся мужчина.

— Скорее осмысливаю доверие к друзьям, — съязвил я, — но боюсь времени на всех не хватит.

В груди началась боль, возможно, она усугублялась тем, что меня недавно чуть не задушили, а может время, счёт которому я потерял, шло куда быстрее, чем я представлял.

— Страх удел слабых, но все люди по своей природе слабы, — в голове послышался голос того, кто говорил из зеркала передо мной в пещере, — и он даёт силу тем, кто с ним борется. Отпусти страх смерти, она всё равно неизбежна и естественна.

— Представь, что ты умер, — послышался другой голос.

— Представь своё естество без тела, которого уже нет, — послышался голос так похожий на мой детский.

— Представь места, в которых уже бывал, — сказал другой, словно на ухо.

Я постарался вспомнить, но вместо этого в моей памяти стали всплывать картины из чужого прошлого. Отрывки с женой и детьми, отрывки странствия в горах, празднования побед в белых каменных замках. Это были фрагменты жизней тех, кто жил до меня.

Я увидел деревянный дом из брёвен с поветью посреди пшеничного поля. Во дворе стоял деревянный колодец, а за домом высокая, крепкая, как сторожевая башня, красовалась мельница с распахнутыми длинными лопастями. Неподалёку паслись пара коров, бегали курицы, гуси и маленькая светловолосая девочка в потёртом красном сарафане и босыми ногами. Она рассыпала по двору корм для птиц, из мешка, который был чуть ли не больше неё самой. На крыльце дома я заметил спящего волкодава, сильно похожего на того, что недавно меня защищал. Ещё один вылез из будки и потопал в сторону девочки с сонным видом. Из-за дома вышел мужчина, радом с которым тоже шло косматое, серое чудовище. Это был тот человек, с кем я говорил в пещере, тот кто защитил меня, это был прошлый я. Даже не нужно вглядываться, чтобы увидеть сходство в нашей походке, манере и любовью почесать косматого пса за ухом.

— Жизнь одна, а судеб море, — я слышал глубокий, хриплый мужской голос — позволь, я научу тебя прожить одну из них так, чтобы ни о чём не жалеть?

Мне прилетел довольно сильный щелбан по лбу в реальности, и я резко открыл глаза. Передо мной был мельник. Полу призрачный, из его тела исходил солнечный свет и заставлял всё тело сиять золотыми красками. За его спиной были всё те же лица, что я видел в зеркалах в пещере, но теперь они были во всю свою стать и от каждого из них исходило солнечное сияние, и тепло. Все они были искренне счастливы и довольны. Хотя это немного странно, ведь в данную минуту я фактически был на краю жизни и смерти. Гуамру осторожно плавал среди них, каждому заглядывая в лицо.

Мельник вплотную приблизился ко мне с широкой улыбкой и моими смеющимися глазами.

— Одна душа, много сердец, нескончаемый поток мысли и ничтожная сила, — говорил он, держа передо мной сложенные в подношении пустые, но горящие светом, руки — прими себя, как есть, ибо другого не будет.

Боль в груди и желание вздохнуть были невыносимы, но как будто на втором плане. Я протянул к нему сложенные ладонями к верху руки. Все души по очереди стали входить в мельника. По водным просторам стал звучать гул, отдалённо напоминающий древнерусские песни в исполнении мужчин. Когда все они соединились воедино, мельник рассоединил руки и одной из них упёрся пальцем мне в лоб.

— Дурная голова, сердцу покоя не даст, — он улыбнулся так широко и довольно, как только мог, — за то и душа скучать не будет.

С этими словами он словно вошёл в меня. По телу распространилось тепло, рёбра почти перестали болеть, ощущалось только сдавливание. На глаза попалась довольная Морда Гуамру. Рядом образовались чёрные, как смоль очертания волкодавов мельника. Они вцепились в верёвки и разодрали их, как тонкие ниточки. Освободившись, я даже немного замешкался, но под ногами образовалось моё собственное чёрное чудовище. Сверкая своими огненными плавниками, моя рыбка понесла меня на поверхность. Не могу сказать, что точно я чувствовал в тот момент. Наверное, радость, но не от того, что я выжил. Даже если бы я сегодня умер, этот момент я готов переживать снова и снова, каждый раз надеясь на лучшее. Чувство чего-то необъяснимого, ощущение целостности, любовь и благодарность ко всем им и к самому себе. И правда, спасибо моей шальной голове, что убежала в Таиланд, что попёрлась за этим монахом, спасибо, что делаешь меня таким счастливым эгоистом.

На берег меня буквально выкинуло. Я долго приходил в себя и слышал сквозь собственный кашель возгласы Киры. Она металась из стороны в сторону, смеялась, как сумасшедшая, трясла меня и приживала за щёки что-то невнятно говоря. Она была в восторге от увиденного. Санни даже приходилось периодически её отпихивать. Он стучал и гладил мне по спине, помогая прийти в чувства.

— Что у вас тут происходит? — Прервал наше веселье подошедший Бом.

— Да так отдыхаем, общаемся, — резко среагировала Кира.

— Ну да, именно во время приятного общения люди обычно и истекают кровью, — за его спиной появился Ган и сделал едкое замечание, по поводу моего состояния и оцарапанной ноги.

— О свою тень запнулся, — парировала Кира, — в прочем, думаю он и так принёс вам много хлопот, так что завтра мы уезжаем.

— Что? — Опешил я, — но почему? Я только …

— По тому, что кому-то это дано, а кому-то нет, — резко перебила меня Кира, ни давая вставить ни слова — я уже увидела всё, что хотела. И тебе пора перестать доставлять беспокойство этим замечательным людям. Верно Бом?

— Что же, думаю это верное решение, — улыбнулся он, — глава храма уже начал настаивать на вашем отъезде. Убеждать его дальше было бы сложно.

— То есть, вы просто уедите? — По лицу Гана было видно напряжение и подозрительность, — и всё?

— Да, — согласился я, — а почему нет? Куда мне до тебя? Лучше жить по своим возможностям, а не забирать у других.

На утро мы действительно собрали вещи и поехала прочь от храма. По дороге в аэропорт заехали к моим друзьям в гостиницу и хорошо попрощались, дав обещание встретиться снова. О том, что случилось, мы ни разу не говорили. Но я прекрасно ощущал, что это всего лишь затишье перед большой бурей.

Глава 7. (Невидимый закон)

— Стой! Я знаю, знаю! Я виноват! — Муха набросился на меня стоило только зайти в дом и произнести его имя, — нет! Не надо меня есть!

Муха визжал, рычал, лизался и кусался одновременно. Елозя под ногами и периодически прыгая на меня всей массой ему все-таки, удалось меня повалить. Я был полностью повержен и единственное, что оставалось это успевать увернуться от его широко раскрытой, восторженной пасти, чтобы мне не откусили нос в порыве страсти.

— Правильно, сожри его полностью, — в проёме из кухни нарисовался Марк, — если не справишься, я тебе помогу.

— Привет, Марк.

— Засунь своё привет, себе в пятку.

— Да брось, всем время от времени нужен отпуск. А я его 2 года не видел, — попытался выкрутиться, параллельно вставая с пола.

— А я смотрю ты хорошо отдохнул, — начал заводиться Марк, —ровный загар, посвежевший вид, улыбка так и лезет наружу, чтоб по ней кирпичом прошлись.

— Да вообще отлично, — начал язвить я, показав всю прелесть своей улыбки, — тебе бы тоже не помешало. А то ты как будто постарел на пару лет. Я же не так долго ездил, старичок.

Видимо ссылка к возрасту была контрольной. Марк ринулся ко мне и видимо уже был настроен хорошенько вмазать. Но прямо перед ним из-под моих ног, выскочил Муха. Он громко гавкнул и щёлкнул зубами прямо перед его сжатой в кулак рукой. Марк опешил и остановился. На моём лице засияла довольная мина.

— Предатель, — проговорил Марк обиженным голосом глядя на Муху.

Марк быстро сбежал в комнату и успел вернуться обратно, пока я ласкал пса в благодарности за защиту. В руке у него была всякая не сильно опасная мелочёвка в виде глянцевых журналов, маленьких декоративных подушек, нескольких нераспакованных собачьих вкусняшек и прочего.

Что-то невнятно бубня себе под нос он начал бросаться в меня этими вещами. Разумеется, прилетало и Мухе. Я начал уворачиваться. Пёс, наоборот, пошёл в атаку и стал хватать вещи ещё на подлёте. Под таким уверенным прикрытием, я успел открыть сумку и первым, что полетело в ответ, были сувениры, которые ему же и привезены, единственное, что осталось не использованным, как оружие это бутылка алкоголя с настоящей чёрной змеёй внутри. По-моему, швыряться таким — это расточительство.

— Пи. р, как ты посмел свалить не предупредив? — Наконец прорвало Марка

— Я же извинился! — Попытался парировать я, — считай, что у меня был нервный срыв от такой работы и я слёг в больницу.

— Нервный срыв?! Это у меня нервный срыв длинною в месяц!

— Опустошение своего же бара в одно хлебало, — это не срыв, это свинота в алкогольном угаре, — я резко осёкся.

Я понял, что в этой ситуации ляпнул, что-то не то. Пауза длилась не долго. Хотя во время неё Муха решил бросить это дело и идти лежать на диван, как самый взрослый человек в помещении. Марк, недолго думая пошёл доставать своё ружьё. Стрелять он, конечно, не стал бы, но и мне о прощении молить не очень хотелось. Поэтому пора было воспользоваться своим козырем. Я побежал к сумке, закиданной вещами в коридоре. На раскапывание и поиски ушло время, и Марк оказался прямо позади меня.

— Надеюсь ты выучил новые молитвы, можешь начинать их вспоминать, — он нацелил ружьё мне в затылок.

Я наконец нащупал то, что искал.

— Нет, но я выучил кое-что другое

— Ну давай расскажи мне.

— Не решаемого нет — медленно поворачиваясь я презентовал это чудо.

Прозрачная янтарная жидкость в форменной бутылке и с чёрной закрученной вокруг своей оси змеёй, открывающей паст по направлению к горлышку.

Ружьё медленно начало опускаться, глаза Марка загорелись. Такой коллекционер, как он, точно никогда бы не смог удержаться перед таким соблазном. Учитывая, что он больше специализировался на Шотландских, Американских и европейских видах крепкого алкоголя, а тут такая экзотика, да ещё и в красивой упаковке.

— Хочешь прикрыться дорогим подарком? — Марк опустил дуло, — а если это туфта туристическая?

— Тогда я приму любое наказание от тебя, — я был полностью уверен в содержимом, по тому, что приобрёл это в одной деревушке по рекомендации Лёни, это чистейший напиток, пусть и с примесью ужаса.

Ставка сделана. Марк отошёл на кухню за бокалом. Я последовал за ним пытаясь открыть бутылку.

— Не нужно, — сказал Марк, глядя на это, — не хочу, чтобы аромат выветрился.

— Но как ты тогда будешь пробовать?

Мой друг, стоя на кухне у барной стойки повернулся ко мне лицом и пристойно посмотрел в глаза.

— У меня своя магия, о юный Гарри.

Сказав это, Марк поднял бокал, как в тосте и взболтнул. Внутри стала появляться коричневатая жидкость, ровно на дне, как принято наливать виски. Немного поболтав по краям, он вдохнул запах. Испытав наслаждение и выдохнув, последовал короткий глоток.

— Не плохо, — произнёс он, — сразу чувствуется, что не магазинная дрянь. Можешь пока жить.

Я посмотрел на бутылку. Из неё убыло. Посмотрел на Марка ошеломлённым взглядом ожидающем разъяснений.

— Чего смотришь? Ты же уже не маленький мальчик. Или Кира обманула?

До меня начало доходить. Этот старый алкаш тоже имеет свои способности. Более того они вместе с Кирой и Санни имеют способности и в курсе всего этого.

— Кто ещё? — Единственный вопрос, застрявший в моей голове.

— Все, всегда и всюду, — Марк усмехнулся — вопрос на сколько сильно. Собирайся нам пора. Введу тебя в курс дел и уйду в отгул на пару деньков.

— Хорошо, только разберу вещи и погуляю с Мухой.

— Вещи ты разберёшь, когда я отдохну, а Муху бери с собой.

— В смысле с собой, — Марк никогда не разрешал приводить в клуб пса, даже когда я просил.

— Ты думаешь у меня было время им заниматься? — Возразил он, — разумеется я брал его в клуб и там им уже занимались все остальные. И как оказалось он неплохо подходить на роль талисмана. Я даже подумываю логотип сменить.

Я не стал спорить. Удивительно, как всё сложилось в моё отсутствие. Но впереди много работы и не только по клубу. Я нашёл что-то очень манящее, пленяющее, завораживающее и не собираюсь это отпускать.

Выйдя из дома, мы направились в сторону клуба. Был уже глубокий день с переменчиво пасмурной погодой. Идя прогулочным шагом, Марк задавал вопросы и рассказывал некоторые малые странности, которые мне были пока не понятны. Похоже Кира уже успела ему что-то напеть про мои деяния, поэтому вопросы были скорее общего характера по типу: «как ты вообще до этого додумался», «и какого это побывать на краю смерти» или его коронный «как тебе девочки». Пройдя мимо моей любимой кофейни, я вдохнул тот самый знакомый запах свежих булочек и сваренного кофе. О этот дивный вкус не оставил мне шанса просто пройти мимо, особенно на голодный желудок. Возле неё всё так же сидел бездомный. На этот раз на нём была одета красная, классическая шляпа с дыркой по краю и потрёпанные, огромные, военные берцы и не менее здоровая кожаная дублёнка с потрескавшимися рукавами и подолом. Мы переглянулись и по его приветственной улыбке было понятно, что он меня помнит. Мне это было приятно, от чего не знаю. Делав заказ, я взял для него большой круассан с ветчиной и сыром. Будет парню радость. Мы сели за стойку недалеко от окна в ожидании заказа.

— Марк, а правда, как много таких людей?

— Каких таких?

— Да брось, ты же понял.

— Вот ты сам к кому себя относишь?

Я задумался.

— К одарённым наверно.

— И чем же ты одарён?

— Не знаю — замешкался я — но скоро узнаю.

— Пойми для себя сразу Раф, нет таких и не таких. Все обладают даром и все одинаково ничтожны. Если ты не знаешь, что у тебя есть, значит у тебя нет ничего, в прочим, так и есть. Ты считаешь, что у меня есть дар, способность? А что она мне даёт? Возможность на бухаться. Но я смогу прокормить семью этим? Я смогу спасти жизнь? Чёрт побери, я дорогу не смогу без светофора перейти. Так что перестань забивать себе голову и запомни: нет таких или других, есть люди, которые живут свою жизнь и сами её выбирают, и не нам судить.

Прозвенел мой жетон, оповещающий о готовности заказа. Я встал его забрать. То, что сказал Марк заставило меня задуматься, чего же действительно я ищу? Мельник говорил, что научит меня прожить жизнь так, чтобы ни о чем не сожалеть, но говорил ли он что-то о разочаровании? Может я и правда жду летающих единорогов, а по факту всё это окажется просто бессмертным пони.

Мы зашли в клуб. Марк параллельно что-то о нём рассказывал, но я уже сильно погрузился в свои раздумья. С разных сторон были приветственные возгласы и периодические подколки. По привычке я направился прямиком к барной стойке, где уже колдовал Михаил.

— Ого, кто решил вернуться, — поприветствовал он меня, когда я садился за стойку со своим завтраком.

— Привет Михаил, как тут дела? — поздоровавшись я начал распаковывать свой круассан.

— Идут как-то. Хотя могло быть и лучше, — он подошёл ко мне, — ты чего такой угрюмый, как не из отпуска? Или папка наругался за прогулы?

— Скажи, вот предположим ты чего-то очень сильно хочешь, но, когда получишь, окажется, что это того и не стоило?

— А ты на стадии, что уже это получил или только хочешь?

— Хочу.

— Тогда откуда ты знаешь, что оно не стоит?

— Ну а всё-таки?

— Раф, я тебя не узнаю, — Михаил посмотрел на меня с недоверием, — раньше тебя не волновало, что будет по итогу. Ты хотел — ты делал. Даже то, когда ты поспорил с кем-то из клиентов, продул и всю следующую неделю в клубе ходил на каблуках. Где ты вообще достал их 43го размера?

— Думаешь нет смысла париться? — Мысли начали отпускать.

— Иногда, наверное, есть, — он посмотрел на меня улыбнувшись — но мы всё равно не умеем делать это как надо. И вряд ли научимся.

И то верно. Михаил меня словно из болота вытянул. Я не парился, когда шёл за Бомом не зная куда, не парился, когда бросал универ, я вообще не помню, чтобы когда- то о чём-то волновался. И меня действительно устраивает итог. Особенно, когда передо мной маячит новый, неизведанный мир. Стоит ли сейчас переживать? Какие глупости.

— Ты прав, — я отодвинул кофе, — сделай мне действительно бодрящий напиток. Пора проснуться.

Михаил загадочно улыбнулся подошёл и забрал мой отказной кофе. Взял большой бокал для коктейлей, бросил туда пару подкрашенных, синих кубиков льда, добавил одной прозрачной жидкости, второй, бросил туда лепестки мяты, предварительно помяв и залил остатками моего ещё тёплого лате. Напиток заиграл красками. От теплоты кофе лёд начал таять и отдавать голубые разводы. Пошёл освежающий запах кофе, смешанный с мятой. Поднеся к носу стакан, я ощутил лёгкую свежесть от тающего льда. Михаил стоял и улыбался в ожидании моей реакции.

— Это точно можно пить? — Поинтересовался я.

— Ты мне не доверяешь?

— Ты его даже не пробовал.

— А мне и не нужно.

Я осторожно отпил. Вкус был восхитительный. Теплота, ещё не остывшего напитка плавно переходила в капли, смешанные с мятой и холодком, вкус нежного кофе со сливками смешался с лёгкой ноткой горчинки от рома.

— Ты волшебник, — заключил я.

— Скорее усердный ученик.

Я начал что-то подозревать.

— Ты… — протянул я с вопросом на лице.

— Да милый мой друг, — гордо заявил Михаил, — всё, что я смешиваю в бокале так или иначе отображается у меня на языке. Я чувствую вкус всего, что готовлю, даже не пробуя этого.

— Офигенно, — обрадовался я.

— Это геморрой ещё тот, — покривился он, — как-то раз мама попросила приготовить брокколи со спаржей. Я чуть не помер от этой мерзости.

Его передёрнуло от воспоминаний этого вкуса, и он удалился дальше сортировать бутылки. Я посмеялся. Как много удивительного проходило мимо меня всё это время.

— Хитрый, наглый, жук, вот ты кто, — сзади подошла фигура. На моё плечо опустилась рука Фила, — заставил меня корячиться. Тебе это дорого будет стоить.

— Ничего, уверен я смогу покрыть эти расходы, — мы обнялись и похлопали друг друга по спине. От него сразу ударило резким запахом сигарет, — я чувствую антиникотиновый пластырь так и не сработал.

— То была не равная битва и он проиграл, — усмехнулся Филл, — не буду спрашивать, как тебя вообще угораздило. Дай угадаю: о чём-то запарился, что-то решил и просто сделал. Угадал?

Я кивнул. Всё же он и правда хорошо меня знал

— Ну дак, как всё прошло, — начал интересоваться он.

— Было интересно.

— И это всё?

— Местами было очень интересно.

— Да брось, я тут месяц выслушивал претензии всех подряд и персональное нытьё Марка, дай мне услышать хоть, что-то стоящее. Я это заслужил.

— Прости. Я правда даже не знаю, что тебе рассказать, — я сделал паузу и обратил внимание на сникшее лицо Филла, — дело не в том, что нечего рассказывать, а в том, что всего на столько много, что я не знаю с чего начать, как всё упорядочить и что вообще произошло. Я в полном непонимании и пока не смогу нормально донести мысли. Давай потом.

— Не вот, — расстроенно вздохнул Филл, — а я-то надеялся на захватывающий рассказа о супергерое Рафаиле Великом.

— Дак значит Кира и тебе поведала? — Сощурил я глаза.

— Конечно, а ты как хотел, — он дёрнул плечами, — она начала рассылать сообщения ещё из Таиланда. Так что не думай легко отделаться, теперь ты её любимый экспонат, который она будет оттачивать и полировать до блеска.

Я с ужасом начал просыпаться от прекрасной сказки на тёплых островах. То ли слова Филла, то ли коктейль Михаила, но кто-то из них явно меня разбудил. Я понял, что нахожусь в своём старом гадюшнике при чём на прицеле у Киры, у меня по-прежнему нет ни семьи, ни образования и я спустил все свои деньги на поездку о которой даже не могу рассказать, «добро пожаловать домой, Рафаил» — подумалось мне.

— Добро пожаловать в реальность, — послышался в моей голове голос Мельника.

— А ты от куда здесь? — удивился я.

— А куда я денусь?

— И то верно. Ты, кажется, хотел чему-то меня учить? Когда приступим?

— Может сначала ты расскажешь? В твоё время многое изменилось, думаю мне нужны комментарии. Для начала, что это за брага у тебя в руках?

Я посмотрел на свой коктейль и рассмеялся. Теперь понятно, как просто выманить его на разговор — съесть чего ни будь вкусненького.

Я вышел из-за барной стойки. Время было поработать. Общаясь с персоналом, узнавая новости, оглядывая владения, в мыслях я говорил с Мельником. Мы говорили о моём времени, о его времени. Иногда я ни с того ни с сего смеялся и приходилось неуклюже оправдываться. Он рассказал, как мы связанны, почему имея одну душу я повстречал так много её вариаций. Он рассказал, что-то о моей силе, хоть до конца я так и не понял, как-то немного мудрёно. Понял только, что на протяжении всех жизней мне клялись в верности и каким-то образом отдавали часть своей души. Те псы, что спасли меня, отдали свои души в знак верности ещё при жизни, своему хозяину, то есть Мельнику. Поэтому теперь придут на зов и всегда помогут. Как они стали реальными на мгновение — это уже для меня загадка.

Пока я общался с танцовщицами, он рассказывал о своих, любимых двух дочках. Оказывается, его жена рано умерла, и он каждое утро заплетал девочкам длинные косы из густых вьющихся волос и варил на завтрак яйца, которые каждое утро приносила его младшая после того, как покормит птиц. В его голосе чувствовалась грусть, ведь он помнил дочерей ещё молодыми девушками, до замужества.

— А где твоя жена? — Поинтересовался мельник.

— Я не женат. Пока не до этого, как видишь.

Похоже он немного расстроился.

— Я так и не понял, что же я могу, может расскажешь подробнее?

— Ладно, тогда давай начнём сначала. Ты знаешь про четыре составляющие человека?

— Ты про силу, душу, сердце и разум?

— Отлично, это уже что-то. Так сложилось, что изначально кто-то рождался сильнее, а кто-то слабее, кто-то додумался обрабатывать камни и землю, а кто-то довольствовался корой с деревьев, кто-то проявлял милосердие, — на этом моменте я его перебил.

— А кто-то безжалостно вырезал миры.

— Не перебивай, — жёстко отрезал он, — но суть верная, правда ты и переборщил. Хотя я склоняюсь, что старт у всех был один, а вот пути потом расходились относительно их стараний.

— Ты упоминал души, — вклинился я в разговор опасаясь затянутого повествования, — получается я развивал именно это и стал сильно душевным человеком?

— Не совсем. Чтобы подчинить себе души мало обладать духовностью. Одна душа другой не стоит

— В смысле подчинить себе души, — я напрягся и по затылку прошёл холодок.

— Рафаил, души живее чем, что-либо в этом мире. Ведь если живое существо умирает, оно умирает, а душа заходит на новый круг жизни. Душа нечто не осязаемое, не видимое и не существующее. Она находится в другом пространстве. Может развиваться, страдать, существовать и работать. Само понятие души относительно. Если рассматривать её, как элемент существующего человека, то она целостная и принадлежит только сама себе. Но если рассматривать её отдельно от мешка с костями, она принадлежит законам миро воздания.

— Постой Мельник, я запутался. Как всё это связанно с нами? То есть, да мы есть одна душа и это всё безумно интересно, но, — Мельник прервал меня криком.

— Но ты деревенский дурак! Я всё ещё не понимаю, как такому, как ты клялись в верности все те души! — Он выдохнул.

— Такому, как я? Или такому как ты? — Переспросил я, — и в чём вообще кипишь? Ну поклялся мне кто-то при жизни, это же не значит, что он будет служить мне и после смерти.

— Если клясться жизнью, то да— он сделал паузу, — но, если клясться своей душой, значит обрекать её на нескончаемый цикл или исчезновение в случае неисполнения клятвы.

Я впал в шок. Мельник дал мне пару секунд переварить эту мысль.

— Законы мира на самом деле более суровые, чем ты думаешь. За все наши деяния, клятвы, мысли, за всё нам придётся расплачиваться и не перед кем то, а перед самим собой.

— То есть если я когда-то пообещал матери не курить, но всё равно курю, моя душа исчезнет?

Мельник рассмеялся.

— Нет. Но твои дети или друзья, в общем кто-то поступит с тобой так же. Жизнь, как пирожок. Ты сеешь муку, замешиваешь тесто, готовишь начинку. В зависимости от того, как сильно ты постараешься, таким и получится вкус. И только ты один знаешь, что заложено внутри. Ими можно накормить детей, жену, поделиться с соседями. Если пирожки будут славные, то и семья будет поддерживать тебя, а соседи приглядят за домом в твоё отсутствие. Но если пирог протухший или начинка из опилок, считай ты свою семью отравил и нет у тебя дружных соседей, только зола от них на пороге все ноги вымажет.

Начали всплывать воспоминания, некоторые моменты из жизни. Дом, университет, общагу, мелкие пакости, мелкую помощь. Я сел в громоздкое кресло с высокой спинкой, здесь его называли креслом серого кардинала, по тому, что оно стояло в самом дальнем углу и мело прекрасный обзор на весь клуб. Мельник продолжал свой рассказ, а я стал благодарным слушателем, внимающим в каждое его слово.

— Я не буду вдаваться в подробности, как всё это сложилось из покон веков относительно твоей жизни. Скажу, что пожили мы не мало, наш любопытный нос побывал во многих значимых событиях и местах, и как ты сам понимаешь, сдержанное поведение не наш конёк. Если честно я не особо понимаю, как собрать всё в кучу и донести до тебя. Попробую изложить суть. С давних времён мы не цеплялись за людей или за место, но люди почему-то цеплялись за нас. Да, мы были добры помогали, вставали на защиту, выкручивались из ситуаций, что-то создавали, но для нас это так просто и обыденно. В своё время многие так не считали. Ещё во времена, которые принято называть «до нашей эры» один человек поклялся своей душой и вечной службой, если мы поможем освободить его детей из плена. Отдав свою душу, он привязал её к нам. Нам это было не к чему. Поэтому он продолжал жить своей жизнью. Однако, уже после нашей и его кончины, когда мы начали новый цикл, а потом ещё один, случилась страшное и на уровне мыслей мы воззвали «помогите хоть кто ни будь». К нашему удивлению, человек не знакомый, не знающий нас, не знающий где он, что делает, знающий, что должен, пришёл. В ночь перед нашей казнью, он прокрался из соседнего села, отворил ворота и спас. Когда его спросили, зачем он это сделал, он просто ответил «по тому, что я должен был» и больше ничего. С тех пор нам периодически клянутся в верности и отдают часть своей души. Некоторых из них мы уже даже не ощущаем, хотя тяжесть от них присутствует постоянно. Не важно к кому воззвать в трудную минуту, он явится, как дух или живой человек. В общем, как-то так. Все они живут своей жизнью, с некоторыми мы пересекаемся по воле судьбы. Даже вернее не так. Поскольку они привязались к нам, то далеко уйти не могут и всё равно обитают поблизости.

— У меня есть вопрос — наконец заговорил я.

— Задавай.

— Душа вроде обладает выбором, идти на новый круг человеческой жизни или уйти в свой духовный мир. Что если все они уже ушли в тот мир?

— Они не ушли, они не могут. Я же сказал, что, давая клятву душа обрекает себя на работу. И пока работа не будет выполнена, свободы ей не видать. Хотя их работа, на данный момент жизнь.

— Тогда почему никто из моих реинкарнаций не дал им эту свободу? Ты же сам сказал, что нам нет до них дела. Есть они, нет их, дак пусть будут свободны.

— Всё не так просто, — протянуто сказал Мельник, — для того, чтобы освободиться они должны сами этого хотеть, должны сами на духовном уровне считать свой долг выплаченным. В прочем это и можешь считать нашей силой. Мы никого не просили, никого не заставляли, а некоторые ещё и решили без нас. Сердце, ум, душа, — сила и взаимосвязь этих четырёх составляющих сделала твоё существо сияющим полководцем. Имея армию, у тебя нет желания ей пользоваться, за то у неё есть желание жить и, пожалуй, это самое сильное человеческое желание по своей природе. Ты даёшь желание жить, а они принимают решение жить в этом мире с тобой. Так устроен закон равновесия Рафаил. И всё в этом мире связанно с ним так или иначе.

— Да уж, это сложно понять и переварить.

— Хочешь помогу? Будем считать твоим первым практическим уроком.

Я задумался. Что-то в словах Мельника меня настораживало.

— Может хватит на сегодня? Не думаю, что смогу осилить ещё пару глав нашей истории.

— Иди на крышу и не смей сомневаться.

Я устало вздохнул. Голова была, как чугун. Но всё же ноги стали переваливаться в сторону лестницы.

— Не на эту крышу.

— Что? А на какую тогда?

— Какую ни будь повыше, тебе нужно ближе подобраться к небесам.

Я снова устало вздохнул и закатил глаза. Рядом было одно офисное здание возвышающееся над остальными. На удивление пройти на крышу не составило труда. Стоя там и вдыхая ветренный осенний воздух, голове, становилось легче. Может это и правда неплохая идея. Хмурые, серые пейзажи, промозглого осеннего города сливались во едино. Серое небо, серая крыша, серые люди, бегущие под ногами.

— Надеюсь это не займёт много времени, — заговорил я, стоя по среди крыши.

— Конечно нет, — сказал Мельник серьёзным, бодрым голосом, — спускаться быстрее чем подниматься, особенно, когда прыгаешь. Прыгай

Я оторопел.

— Ты шутишь надеюсь?

— Нет, с чего бы. Только прыгай со стороны двора, там людей поменьше.

Ну, а, что? Впрочем, меня уже душили. Меня топили. Почему бы ещё и не спрыгнуть, я мог сгореть, меня сбивала машина. Как-то ведь каждый раз всё обходилось.

Я встал на бортик. Под носками ног провисала пустота. Голова немного кружилась от ощущения высоты. Ветер своими порывами ни то пытался меня остановить, ни то подзадоривал. Посмотрев в даль с высоты птичьего полёта, я развёл руки в стороны. Прекрасный вид, пожалуй, лучшее, что можно видеть перед смертью. Ветер распахнул мою куртку и как будто обхватил словно куклу, большой, невидимой рукой. Наверное пора.

— Пусть будет так, как будет, — произнёс я напоследок и сделал шаг вперёд.

Глава 8. (Не человек)

Я слышал много голосов. Кто-то смеялся, кто-то шептал, кто-то говорил мне очнуться и спрашивал, как я себя чувствую. На лице ощущалась сырость от капель начинающегося дождя. Потом начало казаться, что мне облизывают лицо.

Приходя в себя, пред глазами предстал Муха. Немного поскуливая, вылизывая мне лицо и шею он начинал всё более радостно вилять хвостом.

— Живой я, живой, — оттаскивая от себя псиную морду проговорил я, — а ты что тут вообще делаешь?

Я осмотрелся. Вокруг кроме нас никого не было. Посмотрев на верх, я вспомнил, что сиганул с крыши. Интересно сколько времени прошло. Осмотрев себя и слегка ощупав, понял, что повреждений нет.

— Да, — начал рассуждать я в своей голове, — это интересно.

— Действительно, ну ты и ошалелый, — в моей голове прозвучал голос ребёнка, — я в своё время конечно сиганул со сторожевой башни, но это было куда эффектнее.

— Ты ещё кто?

— Глупый вопрос.

— Согласен, но всё же хотелось бы конкретики.

— Ну учитывая, что ты называешь Бориса мельником, меня можешь звать шутом, — детский голос засмеялся, — я с детских лет работал во дворце при одном из Романовых. Меня называли шутом при младших принцах, но фактически я был ночным сторожевым. Служил императорской семье, как сторожевой пёс. Охранял покои принцев от ночных вторжений.

— И как, защитил?

— Их да, — он сделал паузу, — себя, как видишь не особо.

Я начал подниматься и отряхивался. Муха суетился рядом и собирался провожать меня в дороге. Поводка не было поэтому я взял его за край уха двумя пальцами. Он не стал сопротивляться и послушно встал рядом со мной ожидая моего шага. Если честно я так и не понял, как он здесь оказался.

— Почему здесь ты, а не Мельник?

— С чего ты взял, что я тут один, а не с ним, — повисла пауза выжидания, — тебе уже стоило понять, что мы все единое целое. У нас одна душа, одни воспоминания и ты, в первую очередь общаешься с собой, тесть со своим подсознанием. Как это ещё тебе объяснить? Мы одно.

— Ладно попробую привыкнуть. Поясни лучше, как так получилось, что я остался жив?

— Так же, как и в шторм на лодке в Тае.

Выходя из-за поворота на оживлённую улицу, я посмотрел в отражение огромных окон. Одежда была чуть запачкана, а на лбу красовалась небольшая царапина. Муха резко дёрнулся в сторону, чтобы я отвлекся и избежал столкновения со столбом. Почесав его по голове и снова взяв за ухо, мы пошли в сторону клуба.

— Ты же уже знаешь, что души могут выполнять некоторую работу, — начал Шут, — дак вот, те, кто сейчас не живёт, а обитает между мирами, они выполняют роль твоих хранителей.

— Вот теперь у меня точно вопросов больше, чем ответов, — посетовал я, — Мельник говорил, что я даю душам желание жить, тогда почему они там, а не тут? И что без них у меня нет так называемого «Ангела Хранителя»?

— Ой Божички, с каждой жизнью всё нуднее и нужнее, — в мою голову резко ворвался грубый, мужской голос, подпорченный годами, — во-первых не ты, а я. Во-вторых, нет никаких ты, мы, наше или кто-то. Проясни одно: у нас одна душа, мы отличаемся лишь воспоминаниями. И по сколько разум человека, сколько бы он не прожил, не способен вобрать в себя такую кучу информации, в нынешнем твоём теле возникают лишь воспоминания. Каждый из нас жил в своё время и может поделиться своим знанием и опытом не травмируя психику. И в-третьих: просто так случилось, что я давал надежду, желание жить, каждому кто мне поклялся. Кому-то умственно капал на мозги, кого-то воодушевлял, а кого-то поддерживал. А как та или иная душа будет существовать её личный выбор. Хотя признаюсь, то, что за спиной есть кто-то невидимый очень ободряет. Просто живи, как живёшь. Кстати, как ты любишь жить?

Я задумался. А, как я люблю жить? По сути, я всегда делал, то, что мне нравится и старался избегать того, что нет. Я не понимаю людей, которые себя заставляют. Я захотел пойти за Бомом, я пошёл. Я хотел работать у Марка, я работал, не смотря на сложности. Хотя они тоже были в радость, по тому, что это было интересно. Я не стал учиться. Я не молчал. Я не делал или на оборот делал. Если вспомнить, мама часто с упрёком говорила «ты эгоист», но разве это плохо?

— Я просто люблю жить, — вот, первое, что пришло на ум. А что, можно по-другому? Если она тебе не нравится?

— Как и всегда, — голос был похож на того, кто был в зеркале в пещере передо мной, — один и тот же ответ. Дак что ты планируешь делать?

— Для начала, устрою жаркую вечеринку, чтобы согреть этот холодный город.

Ответ пришёл сам собой. Как это сделать другой вопрос. Но и на него, мне есть, что предпринять.

Кира, Санни, Фил и Михаил, они были первые кому я позвонил. В Таиланде было, хорошо, тепло и невыносимо прекрасно. Почему бы не перенести его к нам. Санто Моэрто же я перенёс. Нужны были ещё два человека. Относительно того, что я о них помню и того, что знаю теперь, готов поспорить у них есть что-то, что мне понравится.

Мало времени, много работы и сладко-вкусный азарт. Где-то это уже было. Воодушевлённый Санни, летающий по залу с оформлением. Творящий свою мелодию вкусов Михаил. Больше у меня не было сомнений, что он действительно колдует, ибо назвать его действия по-другому, кроме, как «магия» я не могу. По всему клубу распространялся запах свежих фруктов, перемолотых в фреш. Сочетания, манго, арбуза, груши, банана и лёгкая нотка, с крупицами молотого льда, доносились освежающим бризом. Вся стойка была забросана листьями пальм, тропическими свежими цветами красного и белого цвета, на входной двери было видно, что привезли зелёные и бежевые палки бамбука. С высокой стены, которая занимала, можно сказать два этажа, балконы и зал, начала спускаться огромная вереница фруктов, напоминающая разноцветный водопад. Верхние фрукты были из пластика, но в темноте клуба их было не отличить, а вот нижние, свежие, натуральные и манящие. Под водопадом немного с боку поставили небольшую, переносную барную стойку со струящимся горячим шоколадом, каждый посетитель мог сорвать и передать его этому бармену, который зальёт фрукт горячим шоколадом и сладким ликёром. Санни снова превзошёл сам себя, даже я немного потрясён. Начали слышится звуки музыки. Похоже Фил собрал популярные и живые на ритм песни Тайских исполнителей и уже обрабатывал их вместе с диджеем под клубный манер. Мягкие голоса и загадочный, не понятный текст, будоражащий воображение, сливались с тяжестью клубного бита. А что, не плохо получается.

— Давай в следующий раз устроим вечеринку в самой Тае, а не в этом жалком подобии, — позади меня послышался оживлённый мужской голос, и я обернулся.

Это был Евгений. Обычно он представлялся, как Джон. Не знаю почему пошло такое прозвище, но прилипло оно к нему на мертво. Высокий, светловолосый мужчина, до тридцати лет. Красивая улыбка подчёркивалась ухоженной, не длинной, светлой бородой. Серые глаза с зелёными вкраплениями, будто застывшие в прищуре едва притемнялись чёлкой. Брови светлого оттенка почти сливались с цветом кожи. На его высоком, стройном телосложении хорошо смотрелся любой костюм, пусть он и пришёл в спортивном. Чёрная толстовка, под цвет штанов, повисла на плечах, переплетаясь на шее, а простая белая майка отлично сочеталось с платиновой цепочкой и часами.

— Не ворчи, он всё круто устроил. Мне уже хочется фруктовый коктейльчик, — из-за его спины вышла миниатюрная девушка в таком же костюме, но красного цвета.

Мишель. Младшая сестра Джона. Мягкое, почти детское лицо было немного подпорченное перекаченными губами. Зелёные гласа с серыми вкраплениями светились в ожидании чуда. Ещё более светлые волосы, чем у брата, были собраны в высокие длинные хвосты на красных резинках с немного подкрученными концами. Её толстовка была повязана на бёдрах и вместе с коротким белым топом подчёркивала спортивную, миниатюрную фигуру. На левой руке красовался браслет из больших, живых, белых цветов, приторно-свежий запах от которых я чувствовал, даже не подходя к ним.

— Тебе всегда нравились мои вечеринки, так что да, не ворчи и наслаждайся, — я повернулся к ним. Пожал руку Джону и обнял Мишель.

— Я уже вижу, что ты постарался на славу, — сказал Джон, глядя на водопад из фруктов позади меня, — похоже, Тай пришёлся тебе по вкусу?

— Ну, я отдохнул, погулял, пожил в храме, пару раз чуть не помер, так что да, — я надеялся увидеть от них какую-то реакцию на мои слова ничего не дали. Их лица не изменились.

— О, я обожаю Тай, если бы не сезон дождей я бы там и жила, — воодушевилась своими же воспоминаниями Мишель, — эта погода мне уже поднадоела. Всё серое, угнетающее. Я выживаю здесь, как могу последние пару месяцев. А Джон даже не хочет меня поддержать. Постоянно надевает свои тёмные, мужеские костюмы.

— То есть мне нужно было одеться, как попугаю ради тебя? — Джон поднял невидимые брови в удивлении обращаясь к сестре.

— Нет конечно, — возмутилась Мишель и продолжила полная серьёзности — но мог бы одеть тот голубенький костюмчик, который я тебе недавно подарила. Или красные шортики! В Тае почти все мужчины носят шорты, вот и ты мог бы одеться под их стилистику. Или …

Она не успела продолжить, как мы с Джоном переглянулись и хором расхохотались.

— Обязательно надену, — сквозь смех произнёс Джон, обращаясь к сестре, — но давай это будет в Тае. На улице дубак.

— У тебя машина с климат контролем, — нахмурив брови и всё с той же серьёзностью произнесла Мишель, — ты бы не замёрз. За то сеял бы, как звезда.

— Ты моя звезда, — Джон притянул Мишель своей сильной рукой и приобнял, — не хочу тебя затмевать.

Я улыбнулся. Их отношения всегда выглядели очень мило. Стоило их позвать только из-за этого. Но я позвонил им по тому, что у них бизнес поставки фруктов из южных стран. Я знал, что их родители погибли пару лет назад, но успели передать Джону свой бизнес. Когда я с ним познакомился, он был растерян, хоть было понятно, что все знания были у него в багаже. Удивительно было наблюдать, как с каждой встречей, он из парня становится кем-то другим.

— У него смузи дымиться, — восторженно закричала Мишель, глядя на творение Михаила, — я хочу, хочу! Пошли скорее.

Милота, милотой, но нужно творить свою магию. Скоро будут прибывать гости. Единственное, что меня волновало, отсутствие Киры. Пусть у меня за спиной сотня хранителей. Но без неё я ощущал себя котёнком в лесу.

Вечеринка начиналась. Голоса Тайских песен звучали о любви, но настойчивый удар битов заставлял думать о чём угодно, только не о ней.

Прошло уже пару часов или больше. Марк явно будет доволен. Обходя всё вокруг я наблюдал как все веселятся. Освежающий смузи с примесью алкоголя и убитые на корню ростки живых растений, явно приводили в восторг. Беснующая толпа молодых людей двигалась подобно волнам, что я видел во время шторма в заливе. Я увидел маленькую девочку, разыскивающую кого-то во мгле ночного заведения. Поднося рацию и собираясь о ней сообщить, я замолк. На неё попали лучи прожекторов, и я увидел лицо, изуродованное возрастом. Теперь она больше воспринималась мной, как старуха, сжатая временем.

Подходя к своему пьедесталу на балконе, я осматривал своё творение.

Всё прекрасно. Прекрасная атмосфера, прекрасная выпивка. Но что-то не давало покоя. Я застыл в раздумьях. Рядом подплыла тонкая женская фигура.

— Ты выглядишь более расслабленным, — мягкий женский голос вторгся в моё пространство, — хорошо отдохнул?

— Отдыхать не работать, — ответил я, не отрываясь от зала.

Послышался женское хихиканье. Я обернулся и увидел миниатюрную девушку с длинными русыми волосами, забранными в объёмную косу с вплетёнными белыми цветами. Широкая сияющая улыбка, подчёркивалась тонкими ниточками красных губ. Чёрные, как ночное небо глаза выделялись на фоне острых черт лица. Чёрное немного облегающее платье может и позволило бы ей скрыться в темноте клуба, но уже было поздно.

— Я уже подумала ты ушёл в другой мир, — после смеха произнесла она.

— Какой из?

— Точно не тот, о котором я подумала, — она сделала паузу и подошла ближе к ограждению балкона — дак, над чем ты задумался в этот раз?

— Да так, о разном, — я переместил взгляд в сторону танцпола, продолжая периодически поглядывать на неё, — разве в низу будет не веселее? Почему здесь стоишь?

— Наблюдаю.

— За чем?

— Скорее «за кем»

— За кем?

— За кое кем — она сыграла бровями и улыбнулась.

Я усмехнулся.

Мы проболтали мнут пятнадцать, может больше. Перекрикивая музыку и периодически не до понимая услышанное. Говорили о фруктах, погоде, странном наряде одного из посетителей.

— Вот где моя Микочка! — К нам подошла Мишель и обняла мою собеседницу, — я тебя обыскалась. Брат свалил куда-то с Филом и оставил меня одну.

— Ах он негодяй, — констатировала девушка, — тогда пойдём к бару и попробуем все коктейли.

— На это я и рассчитывала. И ты идешь с нами Рафчик.

— Ты не забыла, что я тут работаю? — Поинтересовался я.

— Ну значит поработаешь у бара. Какая разница? — Мишель встала между нами и обоих взяла под руки, — ты же не позволишь что бы нас украли. И ты уже похоже познакомился с Мики.

— Она, что Микки Маус? — Обратился я к подруге Мишель.

— Сам ты мышь Маус! — Возмутилась Мишель и мы с Мики расхохотались.

— Миня зовут Микаэла, — она протянула мне руку через Мишель — сокращённо Мики.

Я потянулся пожать её ладонь в знак приветствия, но не успел. Мишель схватила нас за протянутые руки и потащила за собой.

— Всё, все знакомы, все идём.

У бара Михаил устраивал целое шоу. Его коктейли дымились, плавились, и искрились в свете мелькающих прожекторов. По всюду были свежие фрукты, аромат которых не мог перебить даже густой кальянный дым.

Мишель не смогла определиться и взяла сразу три коктейля. Нежно жёлтый из манго и банана, розовый из клубники и ананаса, и непонятную голубую смесь с обильным количеством взбитых сливок на вершине. Для Микаэлы Миша сделал смесь из граната с мандаринами. Я же получил виски с дольками цитрусов и льдом. Девушки хихикали и веселились.

Джон сидел за дальним столиком и разговаривал с Филом. Его лицо показалось мне серьёзным, хотя Фил был явно в хорошем настроении и что-то оживлённо рассказывал.

— Вот же мозгомойка чёртова, — неожиданно к нам подлетела Кира.

Она выхватила мой, уже немного опустошённый стакан и выпила залпом, зажевав попавшимся куском апельсина.

— Всего несколько дней отсутствовала и на тебе, — она была в ярости.

— Кирочка, что случилось? Кто обидел мою девочку? — Мишель привстала по направлению к ней, — вот хочешь и мой тоже выпить? Он всё равно нравится мне меньше остальных — Мишель протянула ей бокал с голубым напитком.

— Сама пей своего смурфа, — огрызнулась Кира.

— Что случилось? — Поинтересовался я.

— Пока меня не было кто-то забрал пять душ, — высказалась Кира.

— В смысле? — Поинтересовался я.

— Что значит «в смысле»? — Воскликнула Мишель, — кто-то похитил целых пять невинных душ! Тебе, что всё равно?

— Не ругайся на него, мальчик ещё маленький, я не прочитала ему лекцию на эту тему, — успокоила Кира Мишель, — да и на счёт их невинности я бы тоже поспорила.

— Нет, я в том смысле разве можно похитить душу? Разве она не сама делает выбор и клянётся в верности? — Задал я порос.

Кира пристально посмотрела на меня.

— Похоже тебе уже начали давать краткий курс душиведения? — Поинтересовалась она.

— У меня по этому поводу целая библиотека в голове, — уточнил я.

— А, точно, ты же у нас в ладах со своим прошлым. В любом случае бывает и так, что души крадут. И это что бы ты знал преступление высшей меры.

— Ой, дак ты тоже значит в нашем деле! — Мишель восторженно обрадовалась наконец поняв, что я тоже развиваю свои способности, — а что у тебя? Вот у меня любые фрукты растут. И даже если нам сделают поставку тухлятины гниющей, пара чалов со мной в одном помещении, и они становятся такими спелыми, такими сочными и красивыми. Бизнес брата, между прочим, только на мне и держится.

— Сейчас не об этом — перебила её Мики — что с душами? Тот же подчерк злоумышленника?

— Да, — кивнула Кира, — похоже он готовился, чтобы разом разобраться с несколькими.

— Тогда твой отъезд не похож на совпадение, — предположил я, — или я снова что-то путаю?

— Нет, это действительно не похоже на совпадение, — заключила Мики, — Кира, скольких из них ты отслеживала?

— Троих, — сказала Кира, — ещё один был на примете, но с ним не успела пообщаться. Думала сделать это по приезду, но сегодня пытаясь его найти, всё это и всплыло.

— Ты так и не сказала, что у тебя за способность, — я пристально посмотрел на Киру.

— Кира удивительная! — Воскликнула Мишель, — она отслеживает эмоциональное состояние человека. Не знаю правда, как. То ли в глаза смотрит, то ли общается. Ой кстати, Кирочка, мне кажется, у меня депрессия начинается из-за этой погоды. Посмотри я ещё продержусь?

— Это у меня сейчас депрессия начнётся, — закатила глаза Кира.

Михаил принёс нам с Кирой по бокалу виски с цитрусами и остался, рядом облокотившись о барную стойку, ожидая продолжения разговора.

— сСлушай урок, щеночек, — сделав глоток Кира обратилась ко мне, — если душа искренне согласна служить, это её выбор. Она, как пришла, так и может уйти. По сути, она свободна и не скованна. Но если душу насильно заставить служить, она становится марионеткой. Теряет волю и большую часть сознания, если не всё. Такая душа подобна мотыльку в банке, не способная выбраться и в удушении постепенно просто угасает и умирает. Думаю, ты уже понимаешь, что значит смерть души?

— Это значит. Что она больше не сможет возродиться и полностью исчезнет, — подытожил я.

— Верно. Слушай больше того, кто тебе рассказывает. Умный человек.

— Спасибо, — улыбнулся я, — это ведь я сам и рассказываю.

Кира слегка улыбнулась и сделал глоток.

— Слушай дальше, — продолжила Кира, — есть много способов заполучить душу. Обманом, угрозой, насильственной смертью.

Кира отвлеклась на Мишу попросив ещё льда.

— Проще всего первый способ, — продолжила мысль Мики — слабую неуравновешенную душу проще всего обмануть. Психическая нестабильность лучший показатель такой души. Через шутку, помощь или наоборот через курьёзную ситуацию. Человеку достаточно просто сказать «клянусь своей душой», а если ещё и не заметно, скажем порезаться листком бумаги, то считай подписался кровью.

— И многих таких неуравновешенных ты отслеживаешь? — Задал я вопрос Кире.

— Сейчас несколько тысяч.

я искренне удивился и глаза полезли на лоб.

— Кира настоящая королева, — к нам из-за спин подошёл Фил, следом за ним шёл Джон, — не понятно, что она делает среди нас, простых смердов.

— Сам ты смерд! — Выкрикнула Мишель, — Джонни, стукни его, он нас обижает! Между прочим, на нас с Мики даже есть живые цветы. От нас точно вкусно пахнет! Себя лучше понюхай, весь уже провонял своим куревом. Фу, бяка!

Мишель сложила руки на груди и обиженно надула губки. После не большой паузы Фил расхохотался так, что запнулся за ножку барного стула и рухнул перед ней же на колени. Джон просто закрыл лицо руками, что бы сестра не видела его раскрасневшегося от эмоций, лица. Мики ели сдерживалась, чтобы не выплюнуть только, что сделанный глоток. Кира снисходительно, с улыбкой погладила милую девушку по голове. Распахнутые от удивления глаза и надутые губки, сделали Мишель похожей на дорогую советскую куклу.

— Хорошо, что ты хотя бы миленькая, — сказала Кира гладя по голове Мишель, — фруктовая ты наша принцесса.

Мишель заулыбалась.

— Что в итоге будем делать? —Задала вопрос Мики, когда успокоилась.

— Не знаю надо подумать, — Кира сделал глоток, — двое покончили жизнь самоубийством и теперь до их душ не достучаться. Остальные просто ушли с радаров.

— А если искать не следствие, а сому причину? — Задал я вопрос.

— И как ты предлагаешь найти этого урода? — Поинтересовался Михаил.

— Ну Кира же отслеживает эмоции людей — Предположил я, — разве такие события не скажутся на том, кто это сделал.

— Вообще скажутся, но это, как искать иголку в стоге сена, — продолжила рассуждать Кира, — к тому же не понятно, но сколько сильно. Чем больше он эн этим занимается, тем тяжелее его душевному состоянию. Чисто теоретически он уже мог бы сойти с ума. Но я не знаю скольких он угробил до того, как мы стали это отслеживать и каков он придел.

— А можно, как-то вообще отследить предел? — Задал вопрос Джон.

— А ты от куда в курсе о чём мы говорили? — Заметил я.

— О, брат слышит всё, что произносят губы. Не важно на каком человек расстоянии. Он крутой, правда? — Пояснила Мишель.

— Можно, но для этого нужно знать исходную точку, — продолжила Кира, — можно попробовать отследить все случаи за последние лет тридцать или сорок. Это займёт много времени. Но тогда будет хотя бы понятно, на что он способен и будет понятен психотип.

— А с чего ты взяла, что этого времени будет достаточно? — Поинтересовался я, — Почему ты думаешь, что он занимается этим только в этой жизни? А предыдущие воплощения?

— Правда, — поддержала меня Мики, — почему мы зациклены только на нашем времени?

— По тому, что раньше это особо не отслеживалось, — заговорил Фил, — в прошлые времена по-другому относились к жизни. Этих данных просто не найти. Особенно во времена царей.

— Но, если он занимался этим ещё при царских династиях, — задумалась Кира, — значит у него уже не человеческая душа. Она давно переступила черту человечности и теперь относится к демонам или бесам, название выбирайте сами.

— От демонической натуры души страдает человеческое тело, — подхватил мысль Михаил — Оно должно страдать и гнить. Разве Санни не сможет такое засечь?

— Кстати, а где мой юный подаван, — засуетилась Кира, — где моё исчадье ада?

— Демон демона значит, — подытожил Фил оглядываясь по сторонам.

— Демон? — поинтересовался я, глядя на всех сразу.

— Дружба со смертью просто так не даётся, — пояснила Кира, — но это была не совсем его воля, поэтому у него немного другой ранг души. Ты же не думал, что Гуамру просто так его недолюбливает?

Долго искать Санни не пришлось. Он заседал в кресле под фруктовым водопадом поглощая далеко не первую чашечку фруктов, залитых горячим шоколадом и обильным количеством ликёра, при этом не забывая всё запивать смузи. В ногах у него обосновался Муха, которому, судя по грязной морде перепадало сладкое. Я и забыл, что он теперь обитает здесь. У пса была довольная морда с широко улыбающейся пастью. В его ошейник были вплетены красные цветки, а лап стояла прозрачная фирменная коробка клуба с приличным количеством купюр.

— Это как понимать? — Наехал я на Санни подойдя ближе.

— Рафаил не переживай, — затараторил подвыпивший Санни, — я усердно убираю весь алкоголь в себя, ему он не попадает.

— Собакам нельзя сладкое, — я стал вытирать морду пса, который параллельно облизывал с себя остатки роскоши.

— Он просто чашечки вылизывал, — оправдывался Санни, — считай просто понюхал.

— А это, что за попрошайничество? — Указал я на контейнер.

— Это уже дел рук Марка, — пояснил Фил стоя рядом со мной и умиляясь картине, — он решил, что не хочет обеспечивать этого троглодита за свой счёт. Поэтому устроил его на работу талисманом. Зарплату видишь сам. И что-то мне подсказывает, что зарабатывает он получше некоторых.

— Уж точно получше меня, — промямлил Санни.

— От него сегодня толку не будет, — посмотрел Фил на Санни, — встретимся завтра у тебя на квартире. Я сообщу остальным. Предупреди Марка, что у него будут гости.

Я кивнул. Это и правда стоило обсудить на свежую голову.

Глава 9 (В кругу семьи)

Вечеринка прошла успешно. Хотя утро, вернее уже день, имел гадкий оттенок после полученной информации. Выспаться совершенно не получилось. Я много витал в своих мыслях пытаясь осознать весь тот ужас, который олицетворяла смерть души. Пару раз, среди кома в моей голове, вклинивался Мельник. Выяснеть получилось лишь то, что с таким ни одно из моих воплощений вроде не сталкивалось. Ещё ночь получилась беспокойной по тому, что Муха постоянно толкался. Похоже шоколад дал о себе знать, и он постоянно чесался. Да и шатающейся по кухне-гостиной, в поисках живительной воды, Санни не лучшее сопровождение для спокойной ночи.

Уже ближе к обеду, когда надежда поспать улетучилась, в мою комнату постучали.

— Не спишь? — В комнату зашёл Марк, — можешь пояснишь то, что происходит в моей квартире?

Муха соскочил с кровати и начал интенсивно чесаться так, что из него вылетали пучки пуха.

— И это тоже, — указал Марк на пса.

— Санни и Муха на брудершафт перепили шоколада, пояснил я, потягиваясь, — пришлось их тащить домой.

— А почему на кухне так много стаканов? Ты ещё и семь гномов притащил, и они сейчас спят где-то на полках шкафа?

— Шоколад был крепковат, так что у Санни всю ночь был сушняк.

— Тогда поднимайся и дай этому сладкому мальчику, что ни будь от похмелья.

— Какому из них? — Поинтересовался я.

— Обоим, — огрызнулся Марк.

Я начал неуклюже подниматься и вспомнил, что забыл предупредить Марка.

— Да Марк, сегодня у нас будут гости. Кое-что случилось и это нужно обсудить.

— И что же такого случилось, что нужно оккупировать мою квартиру в мой отпуск?

— Пять душ похитили в отсутствие Киры. Или убили, я ещё не разобрался до конца.

Марк с матерился.

— И во сколько будет собрание? — Поинтересовался со всей серьёзностью Марк.

В дверь раздалось несколько настойчивых звонков.

— Сейчас, — поднял я невинные глаза на друга.

Марк пошёл открывать дверь и по дороге захватил только что налитый кофе. Спустя ещё пару звонков он открыл дверь. На пороге была Кира.

— Что так долго? — Возмутилась она.

— Делал тебе кофе, — он протянул ей чашку прямо с порога, когда она заходила.

— Это как раз кстати, — она скинула верхнюю одежду и обувь. Взяла кружку и вдохнула запах чёрной, качественной арабики, — а завтрак?

Марк улыбнулся и отправился на кухню.

— Эй сладкоежка, — обратился он к Санни, — приводи себя в порядок. Раф иди помогай. Я так понимаю парой бутербродов не отделаться, — как истинный руководитель раздал команды Марк.

На идеально чистой кухне с большим островом начали появляться ингредиенты и утварь.

— Милые трусишки, — заметила Кира глядя на Марка.

— Тебе такие же подарить? — Выкрутился он, осознав, что стоит в одном нижнем белье.

Пока Марк переодевался, а Санни медитировал под душем, мы с Кирой принялись готовить завтрак.

— Ну что, мозг ещё не взорвался от полученной информации? — Поинтересовалась она у меня.

— Не совсем, — стал рассуждать я, — по началу было даже прикольно и довольно захватывающе. На самом деле это, как глоток свежего воздуха. Наверное, именно этого мне и не хватало. Постоянно было чувство. Что что-то не то и что-то не так. А сейчас всё, как надо. Не могу разобраться пока только с одним, с этим убиением душ. Я, конечно, понимаю, что отчаявшихся полно, но это мне сложно понять.

— Те, кого ты называешь «отчаявшимися» подбитые души, — начала говорить Кира, — большую часть из них сильно потрепало в прошлом. Сходит с ума не их мозг, а их душевное состояние. Кто-то перерождается по тому, что не чувствует завершения, кто-то чувствует жажду мести, но так и не может её утолить, кто-то чувствует несправедливость и т. д. у всех разные причины. Но их объединяет одно: страдание души. Помнишь нашу первую встречу? На самом деле, я приметила тебя ещё до неё. Ты был в каком-то конфликте, назревала драка у второго входа в главное здание университета. Вас с другом оскорбляли и крыли, причин я не знаю. Но я помню, как ты стоял с непоколебимым и равнодушным выражением лица. Казалось, что тебе всё равно, что говорят окружающие. Ты уже в курсе, что я психосоматик. Я прочитала твои эмоции и увидела, что они истинные, тебе и в правду было всё равно до слов чужого человека. Это редкость на самом деле. Даже если не знакомый прохожий скажет гадость или оскорбит, человека это заденет. Он может изобразить улыбку и не среагировать, но в душе всё равно будет обида, не понимание. А у тебя нет. Поэтому ты меня заинтересовал. У тебя полная гармония со своим внутренним я, со своей душой. Остальные тебя просто не интересуют. Нужно быть особым человеком в твоей жизни, чтобы до тебя достучаться.

К нам подошёл Муха и начал выпрашивать вкусности.

— Или псом, — дополнил я слова Киры и потрепал друга за ухом.

— В общем, как я и сказала, это редкость, — улыбнувшись продолжила готовить и говорить Кира, — понятно, что у тебя сильная, полная душа, сердце и разум тоже не уступают, но это не способность. Думаю, ты уже осознал, что это. Дак что же?

Я замялся. Не знал, как объяснить.

— Ну же Рафаил, — настояла Кира, — может это нам поможет.

— Ну если только провести параллель, — сказал я, а Кира вопросительно на меня уставилась — в общем, я до конца не разобрался, но из того, что я понял, это тоже самое, что и у нашего убийцы.

Кира напряглась. Казалось, что её взгляд готов меня растерзать, но зная теперь её способность, думаю оно меня сканировала до последнего нервного окончания.

— Я не просил их клятв, — поторопился объяснить я, — как мне рассказали, вернее, как я сам себе рассказал, на протяжении моих существований я много кому помогал при этом идя своим путём и люди, души, присоединялись сами собой. Я готов их отпустить, вернее я уже предложил от них отказаться, но они сами не готовы принять мою отставку. Как-то так. Если по-простому.

С Киры упала тревожность, словно она сумки с камнями опустила.

— Гуамру ты понравился, — она начала жарить омлет сразу на двух сковородках, — твоя простота и свобода правда цепляют. Я готова в это поверить. Про параллель ты прав. Но твой арсенал, скольким бы он ни был способен на намного большее.

Раздался звонок в дверь. Уже одетый в домашнюю задрипанную одежду и с телефоном у уха, Марк пошёл открывать. Послышалось, как Санни что-то уронил в ванной и судя по звуку себя самого.

В коридоре показались фигуры Джона, Мишель и Фила. По всей кухне растёкся аромат поджаренного омлета с беконом и луком. Муха, не притронувшись к корму, выжидал более приятного перекуса.

— Как вкусно пахнет, — подлетела к острову Мишель, — кажется я снова проголодалась.

— Я и не сомневался, — сказал Марк, — на сытый желудок лучше думается?

— Лучше думается на трезвый желудок, — заметил Фил, — поэтому мы здесь. Ты уже в курсе?

— В общих чертах, — пояснил Марк.

— Ты хотел приготовить завтрак, но в итоге готовили мы с Рафом, — недовольно заявила Кира раскладывая омлет и бутерброды.

— Ты хотела, чтобы я оделся и занялся вопросом, — парировал Марк.

Из душа вышел Санни в спортивной одежде Марка, которая была ему явно велика на пару размеров и пошёл в нашу сторону.

— Что-то ещё удалось выяснить? — Задал вопрос Джон.

— Кое-что, — начал говорить Марк с бутербродом за щекой, — некий Александр прыгнул под электричку всего за пять часов до начала вечеринки. Думаю, это и был последний кандидат.

— Да, думаю это он, — утвердила Кира, — это с ним я не успела пообщаться и думала найти его до прихода в клуб. Есть подробности?

— У парня была мания преследования, — начал повествование Марк, — ещё год назад это почти не проявлялось. Потом родственники начали замечать за ним особые странности. Ну а последние пару месяцев полная паранойя. Во что это вылилось я уже сказал.

— Но это не должно прогрессировать так быстро, — заметил Джон, — по крайней мере естественным путём.

— Значит его кто-то подначивал, — подхватила Мишель, уплетая нарезанный банан макая его в клубничное варенье.

— Можно попробовать узнать о новых знакомых за последний год, — сказала Кира.

— А если их нет? — Задал вопрос Фил, — люди с манией преследования не очень общительны.

— Тогда мы в тупике, — под итожил Марк.

— Не совсем, — начала Кира, — как оказалось он не единственная зацепка.

Все переглянулись. Кира вместе с тарелкой переместилась к рядом стоящему дивану с журнальным столиком, оказавшись ко всем спиной.

— Чего ты боишься, Рафаил? — Задала она монотонно, вопрос. Все насторожились и поглядывали то на меня, то на неё. Мишель удалилась по ближе к входной двери, — милый Рафаил, ты такой хороший. Не думаешь, что пора раскрыть свой потенциал?

У меня в голове отрывками начали мелькать ужасающие сцены моей нынешней жизни, прошлой и абсолютно не мыслимая фантастика. То я сидел связанный на стуле, а позади слышался душераздирающий крик моей матушки. Я стоял по среди горящего леса и не видел выхода. Я пытался выкарабкаться из завала трупов ради глотка воздуха.

— Ты такая хорошая ведьма. Может спалить тебя прямо здесь, — голос шёл из вне. Позади меня на кухонной столешнице, сидя широко расставив колени и опёршись на руки, начала появляться фигура.

Мой фантом из зеркала в пещере восседал воочию, имея тусклый, полупрозрачный облик, но было понятно, что видят его все. Массивные тёмные брови с мелькавшей сединой. Короткая, не ровная борода тех же оттенков. Тонкие морщинки у глаз и на лбу. Кожаное обмундирование с золотыми заклёпками и улыбка в глазах цвета пасмурного неба.

— Ну зачем так жестоко, можно просто переломать пальцы, — перед не оборачивающейся Кирой, за журнальным столиком возник Мельник.

— Страх, — это удел слабых, — радом с ней образовалась фигура, сидящего на спинке дивана, Шута, — по крайней мере тех, кто с ним не борется.

— Какой шантаж, — протянуло одно из моих обличий гладящее по голове Муху, — может ей грамоту выдать, за старание?

— Могла бы просто попросить.

— Наивная девочка.

— Глупо.

— Может сыграть по своим правилам?

— Ещё предложения есть?

Образы меня возникали в разных уголках комнаты. Говорили и через мгновение исчезали словно пыль на ветру. Все оборачивались, на их лицах читалась настороженность. Фил отошёл к Мишель. Марк уже успел взять в руки рядом лежащий нож. Джон всматривался в каждую фигуру будто пытаясь услышать больше, чем они говорят. Муха спокойно сидел рядом со мной словно охранная собака.

— Может просто попросишь то чего хочешь? — задал я вопрос, не двигаясь с места.

— Похоже ты и правда в ладах с самим собой, — наконец обернулась Кира, — может кто-то из тех, кто есть, сталкивался с подобием демона в прошлом. Сможешь узнать? Или ещё нужны уроки?

— От твоих уроков я никогда не откажусь, — я съел кусок омлета, — попробую разобраться, как это сделать.

— Прошлое, — это хорошо, — болтая в кружке кофе и положив нож, сказал Марк, — нам всё же стоит заняться настоящим. Так или иначе должен был быть какой-то щелчок, что с подвиг его прыгнуть.

— Предлагаешь проследить его последние дни? — Задал вопрос Фил.

— Придётся сделать это досконально, — заметил Джон, вытирая измазанную вареньем щёку сестры, — это может быть, что угодно. Вплоть до голубя, нагадившего на него.

— Это была книга, — на пороге появилась уже раздевшаяся Мики, — вы забыли закрыть дверь.

— Что за книга? — Поинтересовалась Кира.

— Книга ужасов с комментариями, видимо предыдущего читателя и с добавлением мало приятных картинок, — она подошла к Мишель и осмотрела остатки роскоши завтрака, — не знаю, как давно она у него, но прочитал он примерно половину. Он останавливался и заходил в переулок каждый раз для того, чтобы вчитаться, а потом шёл, постоянно оглядываясь и шарахаясь людей.

— А что была за книга? — Отвлеклась от еды Мишель, — хочу тоже почитать. Наверно была очень захватывающая раз он даже останавливался что бы почитать.

— Да почитай, — резко заявил Фил, — заодно и эффект сравним.

— Не надо тебе её читать, — подключился Джон, — это книга ужасов, а ты их не любишь. Потом снова спать не сможешь.

— Это точно, — загрустила Мишель, — но он же тоже ужасы не любит, раз у него мания преследования. И всё же он её читал. Значит чем-то заинтересовала. Мне тоже интересно.

Мы все переглянулись и наверняка подумали об одном и том же «действительно, а зачем он её читал». Человек с обострённой формой мании преследования к ужасам и на два метра не подойдёт, но её он вчитывался. Для чего?

— Мишель, — улыбнулась Мики, — ты гений.

— иногда, — дополнил Фил.

Мы все посмеялись от души и казалось, будто что-то отлегло. Все разошлись по комнате собирая намётки мыслей. Джон ушёл к дальнему окну о чём-то разговаривая по телефону и немного присел на подоконник. Марк с Кирой расположились в паре кресел у журнального столика на против дивана и обсуждали происходящее. Фил и Санни болтали, развлекая Муху, давая ему долгожданные вкусняшки за команды в центре большого зала. Надувшаяся Мишель осталась с Мики, которая только приступила к остаткам еды. Я составил им компанию.

— Как ты узнала о книге, — поинтересовался я.

— О Микочка крутая, — сбросив обиду, пояснила Мишель — она может возвращаться обратно во времени.

— Не настолько это и круто, — пояснила Мики, — возвращаясь обратно я уже не могу вернуться в то время от куда переместилась. То есть мне приходится проживать это время заново. Если я уже прожила час и вернулась обратно, это значит, что моё тело проживёт дважды один и тот же час, а значит я расходую своё время жизни так как длядуши его уже не вернуть. Хотя я никак не могу удержаться от соблазна поспать на пол часика подольше, особенно, когда стоит первая пара. На это я уже истратила часов сто, не меньше — она хихикнула.

— То есть по факту сейчас ты старше своего настоящего возраста, — поинтересовался я.

— Верно, — утвердила Мики выпивая кофе.

— Значит и на экзаменах ты жульничаешь отменно, — предположил я с улыбкой.

— Один раз я пыталась, не спорю, — начала рассказ Мики, — прочитав билет, я отмотала время и подготовилась, а когда вошла, оказалось, что мой билет уже забрали. Я решила не спорить с судьбой и благополучно провалила экзамен.

— Да, — продолжила за подругой Мишель, — а на пересдаче мы познакомились. Тот преподаватель был таким старым и противным, что я подумала он будет домогаться. Я даже мини платье одела с обалденным вырезом. Но оказалось он просто повёрнутый на своём предмете.

— За то вышмат ты теперь сдашь и спросонок, — усмехнулась Мики.

— Ага, как же — ответила Мишель, — я забыла всё, как только зачёт получила. Не хочу захламлять мозг.

— Дак, что там была за книга? — Перевёл я тему.

— Не могу сказать, — поставив кружку и сложив руки на груди говорила Мики, — видела лишь строчки с описанием жестоких убийств, небольшие заметки карандашом или ручкой и несколько картинок, как будто фото с места кровавого преступления.

— Узнать откуда она не получится? — Задал я вопрос.

— Я не знаю когда она у него появилась. К тому же я не готова снова переживать не понятное количество времени, — Мики искала глазами, что бы ещё съесть.

Она ещё раз глядела стол, и я понял, что она не наелась. Подойдя к холодильнику, я достал пудинг, недавно купленный в моей любимой кофеине и передал ей.

— Я тоже такой хочу, — воскликнула Мишель.

— Такой один, — пояснил я.

— Съедим вместе, — сказала Мики подавая вторую ложку Мишель.

Откланявшись, я пошёл проветриться на лоджию. Открыв на распашку окно, меня окатил промозглый ветер. Кожу обжигало, а лёгкие не могли вобрать полный объём воздуха.

— Кто-то может помочь? — Произнёс я мысленно.

— Наверное может, — послышался мой же голос в мой же голове.

— Мишель сказала, что ты поискать в прошлом, — на балкон, накинув на плечи пальто, зашла Мики, — это и моя тема тоже, так что я помогу, если ты не против. К тому же есть один интересный человечек, с которым стоит пообщаться.

— На сколько интересный? — Спросил я.

— Один информационный гений, — она укуталась ещё сильнее — и на сколько мне известно, интересует его не только наше время.

— И когда мы сможем с ним встретиться? — Поинтересовался я.

— Да хоть сейчас, — улыбнулась Мики, — как раз по пути будет место, где продают эти пудинги.

Я улыбнулся и решил не вдаваться в подробности, от куда она знает где моё любимое кафе и знает ли, что это был мой любимый десерт.

Мы вошли в квартиру и начали собираться.

— Мы с Мики кое кого навестим, может будет зацепка, — уведомил я всей, выйдя из своей комнаты уже одетый.

— Хорошо, — кивнула Кира, — держи в курсе.

— Ладно, — согласился я.

— Я с вами прогуляюсь, — заявил Фил.

— Не нужно, — отрезал я его, — мы сами справимся, а вы тут занимайтесь зацепками настоящего.

Мы с Мики оделись.

— Так друг, — посмотрел я на Муху взяв поводок, — а ты идёшь с нами.

Муха оживился и побежал ко мне. Ему давно пора прогуляться, к тому же после всей этой вредной для него пищи, свежий воздух и разминка будут кстати.

На улице была всё таже промозглая ветренная погода. Воздух был пропитан смесью сырости и выхлопных газов. Мы с Мики шли и болтали о наших способностях, о способностях друзей, да и других людей в целом. В основном говорила Мики, мне кроме совей способности поведать пака было особо нечего. Я узнал, что Фил тоже, как и Кира считывает эмоции людей, но обладает этим в значительно меньшей степени. Если эта ведьма может даже в голову залезть, то Фил ощущает только сильные эмоции, охватывающие человека. Узнал, что сила Мишель, на прямую зависит от её настроения и когда она была в сильной печали по смерти родителей, в её присутствии целый грузовик арбузов превратился в гниющую массу. Узнал, что Марк частенько в клубе, при помощи своей способности, заменяет алкоголь на простой чай. Ему нравится вкус хороших, крепких напитков, но выпивать он любит только когда отдыхает. Никогда бы не подумал.

Мики рассказала о человеке, который погружаясь с головой в воду, может оказаться в любом водоёме, будь то река, море или океан. В первые разы, пока не приспособился, он оказывался в других странах на побережьях без паспорта и вещей, так что теперь может рассказать очень многое про выживание за границей без денег. Она рассказала о человеке, который может отправлять сообщения бумажными самолётиками. Он просто пишет на бумаге и запускает её в полёт. И куда бы не нужно было его отправить, самолётик долетит. Полная конфиденциальность сделала его директором крупной компании.

С разговорами мы подошли к моей любимой кофеине. Сладкий аромат стал пробиваться к нам ещё за пару домов. У её окон снова сидел тот бездомный. На этот раз на нём была камуфляжная военная форма с порванными, прожжёнными участками, как будто он только с фронта. Резиновые рыбацкие сапоги выше колена, красная кепка с надписью «Марвел» и розовый, детский зонтик с ушками с одной болтающейся спицей. Отросшая борода была заплетена в скудную косичку. Он сидел, сжавшись в позе лотоса и читал книгу. Пройди мимо я увидел её обложку «Алиса в стране чудес».

— Тебе чего ни будь взять, — спросил я мужчину встав на против него.

— Алоха, — отвлёкшись от чтения, поприветствовал он меня. К нему приблизился Муха и мужчина потрепал его по голов, е — да можно бы. Возьми, что погорячее. Хоть кофе, хоть бабу. На твой выбор.

— Тогда будет кофе, — усмехнулся я.

— Ты его знаешь? — Поинтересовалась Мики.

— Можно и так сказать, — утвердил я, — он всегда тут сидит. Не замечала?

Мики пожала плечами.

Внутри было так тепло и комфортно, что я готов был уснуть. Вот бы сейчас взять горячий шоколад, ароматный сэндвич и остаться здесь до наступления лета. Но этому не суждено было сбыться. Хотя я взял сэндвич, правда для того мужчины и большой стакан американа.

Вооружившись кофе мы стали выходить, как я услышал ругань. Возле того бездомного стояла дорого одетая мадам, гневно на него за что-то ругаясь. Среди её писка можно было только разобрать «что ты тут расселся? Шёл бы работать оборванец!».

Резко в её сторону ринулся Муха с рыком и лаем. Я еле успел ухватить поводок. Его шерсть вздыбилась, а брыле поднялись, обнажая клыки. Женщина ошарашенно взвизгнула и отпрыгнула.

— Что вы к нему пристали? — крикнула в её сторону Мики, пока я оттаскивал пса.

— Убери от меня свою псину, — начала рычать женщина, — и почему он без намордника? На тебя заявление что ли написать?

— Пишите если так нужно, — пожал я плечами, — но мужчина, то вам чем мешает? Или и он без намордника?

— Это центр города, а он тут расселся, — взбухала мадам, — портит весь товарный вид города. А потом про нашу страну гадости говорят.

— Главное, чтобы вы мадам, хорошо отзывались о нашей стране, — парировала Мики, — а он неотъемлемая часть композиции.

— Вам по делам случайно не надо? — Задал я вопрос приближаясь ближе к мужчине вместе с злющим псом.

Женщина не выдержала такого наступления и удалилась, покрывая матом нашу компанию. Последним последовало что-то в адрес Мухи, на что он фыркнул и пошёл за благодарностью ластиться к мужчине.

— Хороший мальчик, — начал он усердно чесать пса, — ты за нас всех ей всё высказал да? Далеко же ты её послал, раз она так побежала.

Мы с Мики улыбнулись. Я протянул пакет с сэндвичем и кофе. Мужчина сразу залез, вытащил из булок кусок колбасы и дал Мухе. Тот преисполненный чувством долга и благодарности, получил свою награду и довольно замахал хвостом.

Попрощавшись, мы пошли дальше.

— Может ему нужна помощь? — Поинтересовалась Мики — Может денег дать или работу, правда.

— Не нужно, — отрезал я, спокойно попивая свой раф, — если бы он хотел что-то поменять, то не сидел бы там. Значит его всё устраивает.

Возможно, это жёсткая политика, но я ей придерживаюсь. Единственный способ поменять то, что не нравится, что-то для этого сделать. Хороши все средства, кроме мечтания о небесных кренделях. Мы несём ответственность за свои действия, а наши действия несут ответственность за общее будущее.

Пройдя ещё пару перекрёстков, мы подошли к старому дому, украшенному статуями и лепниной. Дом друга Мики.

Глава 10 (Тот, у кого нет неба)

Мы вошли в старое здание. На первых этажах пахло плесенью. Лифт не работал, так что мы поднялись пешком на четвёртый этаж, сопровождаемые десятилетиями осыпающимися стенами. Мики не стучалась, а просто вошла. В помещении было темно, не горела ни одна лампочка и шторы поглощали все остатки света, только из дальней комнаты близился тусклый свет мониторов. В квартире ощущался такой туман из пыли, что зачесался нос.

Маленькая комната, тёмная, с кучей хлама и проводов. Я заметил фигуру, напоминающую мужскую. Его, почти чёрный силуэт, подсвечивали шесть экранов. На каких-то экранах были статьи, на каких-то видео, на одном транслировались смешные котики. Политика, военные действия, звёздные неурядицы. Голова немного закружилась.

— Ну, как ты тут? — Обратилась к человеку за экранами Мики.

— Как и везде, — последовал ответом голос молодого парня, — хотя наверно хуже. В других местах не было посторонних.

— Нужна помощь, — начала прямо пояснять Мики, — ты же наверняка уже видел новости о некоторых самоубийствах за последние дней пять. Дак вот, это не просто так. Как я и сказала, нам нужна помощь.

— И вы решили записаться в сыщики?

— Что-то вроде того.

— Они постоянно происходят.

— Согласна. Но эти другие.

— Почему ты так решила и почему тебя они так интересуют.

— Скажу прямо, — замялась Мики, — завёлся духовный маньяк. Нужно с этим разобраться пока не стало хуже.

— Смерти по собственному желанию постоянно случаются. Были до этого и будут ещё. Почему сейчас?

— То есть ты уже понял о ком мы говорим, — вклинился я в их разговор, — и даже составил цепочку? Души своевольно могут делать подобные поступки от разных причин. Но ты уже понял, кто это сделал принудительно?

Погрузилась пауза. Мики смотрела на меня, как на что-то ужасное или просто по тому, что мне нужно заткнуться. Парень не реагировал.

— Рафаил Кириллович. Двадцать шесть лет. Единственный сын. Бросил учёбу в университете на втором курсе. До этого закончил школу на средний результат. Занимался баскетболом и игрой на гитаре. Недавно был в Таиланде. Работаешь администратором в ночном клубе своего друга, — строчки о моей подноготной плыли по одному из экранов. На втором всплывали фотографии моего прошлого разных времён — но видимо это не всё, что видит сеть.

— Он монарх, — резко выкрикнула Мики, — тот, кто повелевает душами, — уточнила она, уже обращаясь ко мне.

— Ну не настолько и повелеваю, — усмехнулся я, — просто они где-то там есть. И всё. В общем просто нужна помощь. Хоть какая-то зацепка.

Наступила ещё одна пауза. Он не шелохнулся.

— Не советую зацикливаться на этих пяти, — начал вещать мужской голос, — у этих событий действительно есть цепочка и вьётся она далеко в прошлое. Самый ранний случай четырёхлетней давности. Может есть и раньше, но тот кажется сильно не аккуратным. Как будто душу нарочно тыкали в нос вилкой, и она не выдержала.

— С какого возраста человек мог начать это? — Спросил я, — сопоставив возможный первый случай и сопоставив с начально возможным возрастом, мы сможем определить возрастную категорию.

— Вообще возраст может быть любой, — ответила Мики, — это может быть и пацан лет пятнадцати, который начал заниматься этим от сложностей переходного возраста или сорокалетний впавший в кризис среднего возраста, да хоть старик.

— Или старуха, — заметил парень.

— Ну кто бы это ни был он точно не старик, — заметил я, — может попробуем проследить схожести жертв?

— Шустрый у тебя друг, — усмехнулся парень, обращаясь к Мики, — он никогда не думает, что у людей могут быть свои дела?

— О прости, — спохватился я довольно серьёзно, но как мне кажется прозвучало это с сарказмом, — у тебя есть другие дела, кроме посиделок в интернете?

— Будем считать, что нет, — снова усмехнулся парень, — во всяком случае это поинтереснее.

— Тогда может составишь для нас цепочку? — Заговорила Мики, — ну если у тебя и правда нет ничего срочного, — произнесла она менее бодро, обернувшись на меня.

— Уже, — где-то сбоку загудел принтер, — я составил список и последовательность тех, кто был в этом промежутке. В таблице они идут под номерами друг за другом. Дата смерти, имя и причина, так же добавил примечания из сводок и показания близких. Думаю, на первое время хватит.

— То есть хочешь проследить ещё что-то? — Задал я вопрос.

— Судя по тому, что всплывает это не первые случаи, по крайней мере есть ещё которые можно проследить на много ранее, — пояснял компьютерщик, — есть пара чётких случаев после великой отечественной. Похоже получится накопать и более ранние случаи. В общем нужно поискать.

— Отлично! Спасибо! — Взяв листы бумаги из принтера, улыбнулась Мики, — мы тогда пойдём. Не будем отвлекать. Знала, что ты поможешь.

— Да, спасибо рад был…

Я подошёл к парню, чтобы поблагодарить лично и пожать руку. Экраны осветили сидящую человеческую фигуру. Но это был всего лишь пластиковый манекен из магазина одежды. Безликий, в парике и большом количестве одежды уже покрытой слоями пыли. Я остановился в ступоре.

— В чём дело Рафаил, — заговорил голос из колонок позади меня, — не ожидал? Если хочешь что-то сказать, говори в монитор.

— Хотел сказать спасибо, — повернулся я к экранам, — что ж, ещё увидимся.

— Увидимся вряд ли, а вот поболтаем точно, — усмехнулся голос.

Мы с Мики вышли.

— Ну что, — заговорила она, — как тебе мой друг?

— Интересный, — под итожил я, — а где он?

— А кто его знает, — сказала Мики, — мы познакомились пару лет назад. Я наняла его, как мастера наладить программы для учёбы. Потом немного переписывались и как-то раз он попросил о помощи. Тогда он, как раз организовывал этот офис, если его можно так назвать. Манекен, кстати, я ему приволокла, добавляет хоть какое-то присутствие человека — она посмеялась. Видимо было над чем.

Мы прошли по холодной улице в наш клуб. Много болтали просто ни о чём и, казалось, время пролетело одним мгновением.

В клубе было почти пусто, хотя время уже было далеко дневное. Ходило пару уборщиц, вычищающих хлам и грязь после бешенной вечеринки. Я встал за стойку Михаила, надеюсь он не будет гневаться, что я тут хозяйничаю. Делая пару согревающих глинтвейнов для себя и Мики, в голову лезли мысли «а можно это предотвратить? Можно ли спасти те души, что уже пострадали» и «на сколько же нужно не любить свою жизнь, чтобы отнимать её у других?». Вроде только недавно я вошёл в эту новую колею, а уже сейчас я сталкиваюсь с настолько ужасными событиями. Будет ли дальше так же или будет светлее? Нужно ли мне это? И что делать со всей этой необъятной информацией?

— Быстро пошли! — Закричала Мики соскакивая со стула и опрокидывая бокал со стойки, — что ты стоишь? Бросай всё!

Она помчалась к выходу даже не накинув куртку и набирая номер в телефоне. Я ринулся за ней.

— Быстрее, — послышался, еле заметный, голос Шута в моей голове, — вам нужно торопиться.

— Кира быстро на крышу зелёной новостройки в нашем районе, — кричала она в мобильный.

— Что случилось? — Еле поспевая за ней задал я вопрос.

— Он снова это делает, — тараторила она, выбегая на улицу и пытаясь сориентироваться — вернее он уже это сделал. Но мы опоздали. Вернее, он сейчас это делает! Нужно торопиться.

Я понял, что что-то происходить и нам нельзя это пропустить. Мы бежали, сломя голову сшибая на пути вяло плетущихся прохожих.

Через несколько минут я на наконец обратил внимание на новое, уродливое, высотное здание цвета свежей травы. Это был новый жилой комплекс, абсолютно не вписывающийся в пейзаж старой Москвы. Мы подбежали к нему и Мики остановилась перед проходной со шлагбаумом.

— Нет. Здесь мы не пройдём, — заверила она, — позади есть дыра в заборе.

Мы обежали здание. И начали пролезать в действительно имеющуюся дыру в покорёженном листе металла.

— Подождите, — позади послышался женский оклик.

Нас догоняла Кира.

— А где Марк? — Заметила Мики, уже переставив одну ногу через забор.

— Он в продуктовом застрял, — пояснила запыхавшаяся Кира, — нашёл время, придурок. Я отправила ему голосовое, так что найдётся.

Мы зашли с запасного входа и поехали на лифте до последнего этажа.

— Дак, что случилось? — Наконец спросил я, зайдя в лифт.

— Она вернулась из прошлого т. к. прямо у нас под носом произошло ещё одно убийство, — отрезала Кира, — соображай быстрее. Что-то конкретное есть?

— Мы наткнулись на девушку, упавшую с крыши два часа назад, — повествовала взволнованная Мики, — там уже была полиция. По разговорам стало понятно, что это произойдёт примерно в это время. Рафаилу подсказали, что это наш случай и я решила его не упускать. Может они уже там.

— Не может, а точно, — самоубийство, — это долгий процесс, особенно если кто-то тебя на него толкает.

Мы вышли на последнем этаже. Я почувствовал непонятное ощущение давления, возможно из-за высоты. Мы нашли вход, который конечно же был открыт. Пробежав по цокольному этажу, наткнулись на дверь выхода на крышу с небольшим остеклением. В маленьком дверном запотевшем окошечке мы увидели две расплывчатые фигуры. Мужская фигура, в яркой оранжевой кофте с капюшоном на голове, стояла на самом краю парапета. Девушка в лёгком платье, не по погоде и в кожаной куртке стояла на коленях чуть позади него. К сожалению, дверь была закрыта.

— Нужно найти другую дверь, — крикнула Кира дёргая ручку.

Девушки, спотыкаясь, помчались искать заветную дверь. Я, по не понятным мне причинам, остался наблюдать.

Они немного двигались, не меняя позиций. Было понятно, что они разговаривают. Светлые, длинны волосы девушки развивались на сильном ветру. Руки, сложенные вместе, дрожа, молили о чём-то. Парень стоял непоколебимой стеной.

Вдруг он немного повернул голову в сторону девушки. Я увидел обесцвеченные, ярко жёлтые волосы не много длиннее среднего для мужчины. Он вытянул правую руку, прямо перед ней. В кулаке за холку и ошейник, он держал маленькую, каштановую собачку, которая извивалась, всячески сопротивляясь и норовясь укусить. Последовал истошный, оглушительный, наполненный болью, женский крик.

Спустя мгновение парень бросил собаку, как пакет с мусором, с крыши. Всё затихло. За окном пошёл сильный дождь и окно начало отпотевать. Девушка так и сидела на коленях не шелохнувшись. Я смог разглядеть, еле заметную улыбку, тонкая ниточка протянулась на скрытом погодой, лице человека в оранжевой кофте.

Я слышал, как капли дождя бьют об крышу над головой. Слышал, как Мики и Кира ломятся в каждую дверь и перекрикиваются. Мысли поплыли, как и звуки.

Девушка медленно поднялась. С её коленей капала грязь. Она подошла к краю крыши и встала на парапет рядом с ним. Смотря в низ, мне показалось, что её фигура расплывается и исчезает на бешенном ветру. Ещё мгновение и она сделала наг в некуда.

Она полетела вниз. А я, словно околдованный, словно это я лечу с этой злосчастной крыши, стал ломиться в дверь. Словно это я лечу и не хочу умереть. Словно я могу что-то сделать. Словно я не хочу упасть.

Я со всей дури, которой раньше и не знал, пинал эту дверь ногой, бил кулаком, расшибался всем телом. Перед глазами стояла его улыбка, улыбка гниды.

— Так не получится, — резко возник голос в моей голове, — сосредоточься, а я помогу.

Я так и сделал. Отошёл на пару шагов назад. Вдохнул, что мог вдохнуть, хоть воздуха и не ощущалось. Что-то почувствовав и не открывая глаза, я врезался в дверь правым боком.

Замок сломался, а моё тело упало на сырой, грязный бетон. Открыв глаза и осмотревшись. Сразу после серой мглы в глаза бросился оранжевый цвет. Кое как вставая и направляясь к нему, я увидел: он, всё так же улыбаясь просто прыгнул.

Позади послышались взволнованные крики девушек. Спотыкаясь, побежал к краю крыши. Человек в оранжевой кофте спокойно шёл по тротуару вдоль здания, проходя мимо, словно несуществующего, мёртвого тела.

«значит, не я один, так могу». Первая мысль, возникшая в моей голове.

Крики Киры и Мики были у моих ушей. Позади послышался крик Марка. Меня в бессознательном состоянии потащили за руку. Я не помню, как мы спускались. Я не помню, о чём они говорили. Что-то спрашивали меня, но я не слышал вопроса. Спустившись на лифте, мы встретили взволнованного Фила. Не помню, как мы выбрались. Помню слишком крепкий и одновременно острый напиток. Очнувшись, я огляделся и понял, что нахожусь в клубе. Кира, Мики, Марк, Санни и Фил. Все мы сидели за одним столом. Нужно привести мысли в порядок. Я сделал ещё глоток.

— Мы облажались, — послышался гневный и тихий голос Киры.

— Мы просто не были достаточно готовы, — возразила Мики.

— Но как же так произошло, — шепнул Санни, — я не понимаю.

— Ты его спроси, — Кира явно смотрела на меня.

Я сделал ещё глоток.

— Он выбросил с крыши её собаку, — наконец заговорил я, — она последовала за ней.

— Бред какой-то, — сказал Фил.

— Люди не кончают жизнь самоубийством только из-за смерти собак, — сказал Марк.

— Обычные может и нет, — позади послышался малознакомый голос, — но это была симфония.

Позади нас, на экране проектора рябил силуэт.

— Это ещё что за чёрт, — крикнула Кира резко поднявшись.

— Друг Мики, — спокойно утвердил я, — он в сыщики вместе с нами заделался.

Я сделал ещё глоток сильно жгучего напитка.

— Всё вено, — произнесла Мики — это мой друг. Он живёт не в этом городе поэтому может общаться только так. До произошедшего мы ходили к нему с Рафом и просили помочь информацией. Кстати, вот.

Мики достала распечатки, которые взяла в логове этого компьютерщика.

— Это всё жертвы? — Спросил Фил глядя на листы.

— Всё верно, — продолжил голос из экрана, — и эта была не исключением. Потом внесите карандашиком сами. София Мельникова. Вся семья, то есть мама, папа, и две бабушки погибли в автокатастрофе на прошлой неделе. Хоть она и наследница неплохого имущества, её собирались забрать в детский дом из-за возраста. Собака, которую сбросили с крыши, по сути, последний член семьи. Её взяли когда девочке было только два года, а сейчас её было уже тринадцать. Они вместе выросли. Так сыграть на ещё несформированном человеке, за такой промежуток времени. Это поистине симфония гениального душегуба.

— Где Муха? — резко вспомнил я.

— У тебя в ногах, — мягко пояснила Кира.

Я пошевелил ногой и нащупал мягкое, даже через ботинок тёплое тело. Из-под стола на меня смотрела милая, но грустная мордашка пса. Просто одно ощущение его, дало мне необходимую каплю спокойствия.

— И что теперь делать? — Задал вопрос Марк?

— Искать дальше, — усевшись, утвердила Кира, — но мы не можем полагаться только на такое везение. Нужно что-то ещё.

Все задумались.

— Сколько душ нужно иметь в арсенале что бы вот так спокойно спуститься с семнадцатого этажа? — спросил я.

— Много, — произнёс Фил с горечью, — даже слишком.

— Тогда это точно не первые его жертвы, — заключила Мики.

— Верно, — заговорил голос из колонок, — я не могу до конца связать многие события, но думаю он там тоже замешан. А простираются они ой как далеко во времени.

— Как там говорится, — голосом убитого человека заговорил я, отхлебнув остатки напитка, — клин клином?

Я встал. Расчесал голову руками и пошёл на улицу. Муха последовал за мной. Там была ещё более подпорченная погода. Шёл дождь, а воздух был словно пропитан ядом. Из рта шёл пар, а кожу обжигало холодом.

— Вы, — начал говорить я себе под нос, — вы все добровольно поклялись мне, а я ничего не требовал взамен. Я и сейчас не требую, — мой голос постепенно усиливался, — если вы хотите отказаться или уйти это ваше право. Но если вы приняли меня и приняли решение служить мне, дак служите, — я поднял голову и начал кричать, — чёрт вас подери! Я вам когда-то помог, дак помогите мне сейчас вы! Я не собираюсь мириться и не смирюсь никогда, пока эта тварь существует в этом мире! Я взываю к каждому кто есть на земле! Я взываю к каждому кто был или ещё будет! — Я затих, — помогите. Прошу, — прошептав эту фразу из глаз потекли слёзы. Я встал на колено к моему Мухе. Крепко обнял его. Было ощущение, что я больше переживаю не из-за мёртвой девушки, а из-засобаки.

Люди так или иначе сами виноваты в том, что с ними происходит. Или хотя бы они способны с этим справиться. Но животные, они преданны бескорыстно. Они ничего не требуют, они просто нас любят, просто следуют за нами. Они не заслуживают всей мерзости, что даёт им человек взамен.

Всё то время пока я выплёскивал со слезами свои эмоции. Муха сидел спокойно, иногда пытаясь, осторожно, облизать край моего уха. Немного успокоившись, я отодвинулся и посмотрел в его печальную, всё понимающую мордочку. Погладил по ней, словно вытирая слёзы себе, а не ему.

— Что нужно сделать, чтобы призвать всех? — Задал я вопрос сам себе.

— Ты уже это сделал, — послышался голос Мельника, — сильные эмоции и чистые слова, лучший рычаг. Тебя слушают все.

— Отлично, — я погладил пса и вставая, вытер остатки слёз, — тогда слушайте, — снова начал говорить я в пустоту, — найдите всех жертв. Прошлых, настоящих и будущих. Даже если он только подумает, снова, совершить нечто подобное, я должен об этом знать.

— Но ты не сможешь хранить всю информацию у себя в голове, — послышался еле заметный искажённый голос — лучше подойдёт облачное хранилище.

По началу я подумал, что это снова голос в моей голове, но он был слишком реальный и странный. Я огляделся.

— Ножет наладим связь? — Снова прозвучал голос, как мне показалось у меня из кармана.

Я достал телефон. На экране горел вызов с незнакомым номером. Я поднёс его к лицу.

— Ало, — произнёс я в трубку.

— Ало, ало, — из телефона действительно кто-то говорил, — закончил взывать к мусорным бакам.

Я огляделся и заметил, что правда стою у заднего входа рядом с мусорными баками.

— Ты…? — протянул я, начиная догадываться, что это друг Мики.

— Нет, Майкл Джексон с того света звонит. Конечно я, — парень был возмущён, — слушай, я понимаю, что ты хочешь сделать. Но как я и сказал, ты не сможешь хранить всю информацию у себя в голове и тем более грамотно её обрабатывать. Для этого подойдёт облачное хранилище. Я завяжу его только на тебе и себе, так вся информация будет в сохранности, и я смогу вовремя её обрабатывать. С этим правда может что-то получиться.

— Но часть информации будет поступать мне прямо в голову, как её прикажешь отправлять в хранилище? — Спросил я, — да и остальная информация. Я убью кучу времени пересылая её.

— Используем твой телефон. Пусть на него всё отправляю. Не важно голосовое, сообщение или фото всё автоматически будет отправляться ко мне. Тебе нужно лишь это наладить. Сможешь?

— Да, — возник голос у меня в голове, — когда останешься один и успокоишься сосредоточься на цифрах. Они придут в ум тех, кто должен информировать.

— Ну допустим, — озвучил я уже парню из телефона, — но как быть с теми, кто в другом мире?

— Этого я не знаю, — усмехнулся компьютерщик, — это уже твоя задача.

— Есть один человек среди живущих, который может слышать души из живущих в прострации, — снова заговорил голос в моей голове, — они сразу обратятся к нему, а ты, как и остальным, скажешь цифры куда отправлять данные.

— Думаю можно попробовать, — снова проговорил я в телефон.

— Отлично, — сказал голос из трубки, — меня зовут Син. Давай постараемся.

— Син, — заговорил я, — что это за имя? От куда ты?

— Из Японии, — весело сообщил парень, — но остальным об этом знать не нужно. Договорились Рафаил?

— Без условно, — наконец немного улыбнулся я, — тогда поработаем, Син?

— Да, — он повесил трубку.

Я вздохнул с облегчением. Ещё можно что-то сделать. Я посмотрел на оживившегося пса.

— Ну, а ты со мной?

Пёс завилял хвостом, переминаясь с лапы на лапу и потявкивал. Я издал что-то подобное тихому, короткому собачьему вою. Муха повторил за мной. Я засмеялся, погладил его по голове. Пёс сильно суетился и мне захотелось воодушевить его, поэтому я бодро завыл, задрав голову к небесам. Пёс сделал то же самое. Мы сделали это несколько раз во всю глотку, так, что в пору было вызывать психушку.

— Вы что тут творите? — из дверей показалась Кира.

— Взываем к небесам, — усмехнулся я, — скоро мы уничтожим этого ублюдка, — на моём лице появилась улыбка охотника. Кира же посмотрела на это с лицом полным опасения и недоумения.

Глава 11 (Огонь без дыма. Дым внутри нас)

Уже ночью того же дня пошли первые сообщения. Син сработал на славу, наладив систему. Сообщения собирались в своеобразном закрытом чате, доступ к которому был зашифрован и ограничен. Мы организовали небольшой штаб в клубном офисе Марка. Все сильно воодушевились, хотя и весящее в воздухе беспокойство немного давило на каждого по-своему. Я всё ещё не понимал, как это будет работать. Не понимал, как можно найти предполагаемых жертв среди миллионов обычных граждан. Но нельзя чего-то добиться ничего не делая. Поэтому я продолжал идти на встречу неизведанной пустоте. На первый камень мы наткнулись, когда поняли, что не способны отличить душевно больного человека от человека в сильном стрессе, который всё же может о себе позаботиться самостоятельно. Это сильно расширило наши границы в неприятном смысле этого понимания. Единственным, кто мог это действительно проследить, была Кира, при чём только при личном общении. Но она одна не могла объять такую массу, да и на износ работать было сильно чревато для её же эмоционального состояния.

— А что, если нам наладить связь с центрами поддержки? — Предложила Мики спустя пару дней.

— Это даст ровно тот же результат, — пояснил Марк, просматривая сообщения сидя в своём кабинетном троне, — больше всего обращаются люди с временными проблемами в жизни, а не с раненой душой. Мы наткнёмся, а ту же проблему.

— А что, если сделать своеобразный фонд? — Предположил Джон, — пусть сами к нам приходят, а там уже сможет проверить Кира. По крайней мере ей не придётся бегать по всему городу.

— Для создания такого фонда нужны средства и не малые, — сказал Марк, — мы ими не обладаем. Хотя это правда похоже на хорошую идею.

Мы все думали над стратегией действий. Марк, сидел в своём кресле и пролистывал постоянно появляющиеся сообщения. В чатах были сотни людей и думаю не все они принадлежат мне. Джон и Мики помечали на огромной карте города, повешенной на стене по верх кучи афиш с мероприятий клуба разных времён, места прошлых печальных событий. Фил разливал горячий травяной чай, недавно принесённый Михаилом. Даже его чудный травяной аромат ромашки и мелисы не мог успокоить нашего напряжения. Мишель перебирала конфеты в вазочке, выбирая свои любимые с миндалём. Я в сотый раз просматривал данные направленные Сином, пытаясь найти ещё какую-то связь, сидя в кресле. Муха лежал, согревая мне ноги и поглядывал на ту же вазочку конфет. Хорошо освещённый кабинет напоминал кантору гангстера. Тёмные стены с светлым узором, чёрные длинные шторы не пропускающие и каплю света, кожаная мебель и огромный стол из натурального дерева. На полках и внутри ветрин стояли сувениры с автографами знаменитостей, когда-то здесь выступавших или посещавших клуб в виде гостей. Ссохшаяся паркетная доска иногда скрипела под весом проходящих по ней.

— Тогда давайте всех утопим и проблем не будет, — бодро произнесла Мишель. Все посмотрели на неё, как на первую в очереди на ранг сумасшедшего, — а что? Бабушка всегда перед посадкой заливала семена. И те, которые всплывали были плохими. Может здесь так же, залить водичкой и выбрать ложечкой гнилые.

Мы переглянулись.

— Ты понимаешь, что предлагаешь повергнуть весь город в истерию, — уточняющее посмотрел на неё брат, широко раскрыв глаза.

— Ну психанут немного люди, — непонимающе огляделась на всех Мишель, — посмотрим, что будет, а потом Микачка вернёт время обратно. Потом выловим всех из толпы и всё. Дело в шляпе. Мики, дорогая, ты же не против пожертвовать неделькой своей жизни, чтобы спасти много, много человечков. Это же важнее, чем в Греции.

— То, что было в Греции, останется в Греции, — убийственным взглядом посмотрела Мики на подругу, явно прося промолчать.

Мишель мило улыбнулась и затолкала в рот конфету.

— Прошу скажите, что у вас есть хорошие новости, — в кабинет ворвалась Кира с плетущимся позади Санни, — мы измотаны, мы голодные и мы злые.

— Говори за себя, — промямлил Санни, — я успел съесть булочку пока ждал тебя.

Они упали на кожаный диван, шоколадного цвета и словно провалились в его объятия.

— Ах ты зараза! А мне взять не думал? — Огрызнулась Кира на попутчика.

— Думал, — Санни достал из кармана помятый бумажный пакетик с булочкой с корицей, — вот. Но ты так много говорила, что я не смог тебя перебить.

Кира зло посмотрела на Санни, но всё же взяла булку и начала её уминать.

— Ну дак, какие новости? — Поинтересовалась Кира жующим ртом.

— Да вот думаем утопить город в массовой истерии и посмотреть, кто пойдёт прыгать с крыш или бросаться под поезда, — спокойным тоном уведомил я.

Кира поперхнулась и закашлялась. Мишель поторопилась подать ей чашку согревающего чая в чёрной кружке с белой надписью «не пей, отравишься» и улыбающимся смайликом.

— Это Мишель предложила, — перевёл я стрелки, — а ты, что думаешь на этот счёт?

— Да я только про семена сказала, — занервничала Мишель, отходя от Киры подальше, — их бабушка замачивала. Я вообще не знаю про кого они. Я, если что, не истеричка.

— Да вы все истерички ненормальные, — возмутилась Кира, — совсем с ума по сходили?

— Но идея действительно интересная, — заявил Фил, — по крайней мере это уже что-то, что можно продумать.

— Не знаю смогу ли добыть все имена, — засомневалась Мики.

— А тебе и не придётся, — успокоил я, — делать мы будем все вместе. Тебе нужно будет только донести полученную информацию.

— Но, как можно довести до такого состояния один из самых крупных городов? — Задал логичный вопрос Санни.

— Информация самое сильное психотропное, — сказал Фил тоже отхлёбывая чай, — осень и эта погода сами по себе действуют на психику человека. Если добавить к этому нужную информацию и распространить её в массы, то обычные люди справятся с этим, а вот нестабильные души впадут в резонанс. Масс-медиа, рассылки в соцсетях, дополнительные события вызывающие волнения. С помощью Сина это может получиться.

— Над этим нужно серьёзно подумать, — обеспокоенно сказала Кира, — уже поздно. Давайте отдохнём и обдумаем всё это каждый на едине с собой, а завтра обсудим.

Мы неспеша допили чай в пустой беседе. Мишель и Джон ушли первые сославшись на дела фирмы. За ними ушёл Фил. Кира и Марк решили задержаться и посмотреть все данные, что имеем для более глубоких раздумий. Я решил пойти домой и заодно прогулять Муху.

— Можно к тебе присоединиться? — Уже у входной двери догнала меня Мики, — похоже мне предстоит большая ответственность. Это немного давит и совсем не хочется сейчас оставаться одной.

— Муха не против, — я улыбнулся, — а меня можешь и не спрашивать. Если это ты, то я всегда за.

Не знаю почему именно я так сказал, но её компания мне действительно очень нравилась. Она словно трейлер к новому фильму. Информация, вырванная из сюжета для зацепки зрителя, загадочные знакомые и очень милая главная актриса. На такой фильм я пойду больше не раздумывая. Погода немного поуспокоилась, за облаками даже немного просвечивало тусклое вечернее солнце. Идя неспеша по мокрому тротуару, мы снова разговорились. Оказалось, что Син не обладает какой-либо способностью, по крайней мере он так утверждает. Он затворник с самого детства. Ненавидит выходить к людям. Единственное его компанией всегда был компьютер и строчки от виртуальных людей на его экране. Она рано научился программировать, взламывать и зарабатывать. Мики волновало, что он может не потянуть такой масштаб событий. Найти человека или информацию в сети это одно, а вот влияние на целый город, совсем другое.

Купив готовую еду и промочив ноги, мы пришли ко мне домой. Я выдал Мике свою пижаму в красную клетку, которую мне подарила мама на новый год пару лет назад. Я не любитель подобной одежды поэтому сейчас костюм дождался своего звёздного часа. Мы по очереди приняли горячий душ, что бы согреться и уселись на мягкий диван за журнальный столик. За окном уже было темно. Я включил тусклое освещение, и мы вместе разложили еду, манящий запах которой разлетелся по всему помещению. Мики, дополнительно, накрылась шерстяным пледом, и мы приступили к еде.

— Даже не представляю, что будет, — заговорила Мики, — тебе не страшно от представления того, что мы устроим. И сможем ли мы вообще это исправить.

— Никто из нас не знает, что случится, — поддержал беседу я, — при чём в любом случае. Что будет если мы всё это устроим или что будет если этого не сделаем.

Пёс положил мордочку на колени Мике и сделал глазки пуговками. Мики, разумеется, не смогла сопротивляться и вытащила кусочек курочки из своей тарелки. Этот парень всегда знал где слабое звено.

— А если что-то пойдёт не так? — Мики погладила пса по голове.

— Я тебя успокою, — отложив тарелку и отхлебнув пива сказал я, — у нас точно что-то пойдёт не так.

— И это, по-твоему, успокоил? — Недовольно посмотрела на меня Мики.

— Всё предугадать не получится, — посмотрел я на неё, — ты сама понимаешь какой это масштаб. Лучшим решением для слепых пятен будет быть наготове и действовать по ситуации. Но есть кое-что, что действительно меня успокаивает, — я сделал паузу смотря на неё, — ты.

— Я? — Удивилась Мики.

— Если у нас всё пойдёт действительно плохо и не будет решения, ты сможешь отмотать всё к начальной точке.

— Знать бы ещё к какой именно отматывать, — грустно сказала девушка.

— Уверен, ты разберёшься, — улыбнулся я.

— Ну отлично, — она поставила тарелку на стол, — теперь я ещё больше волнуюсь. Кто бы меня так успокоил, как я тебя.

— Хочешь я тебя успокою? — Я пересел поближе к ней и приобнял, поцеловав в щёку, — у тебя есть я и целая команда супергероев. Всё это мы пройдём вместе.

— Уже лучше, — она улыбнулась, — но всё ещё слабоватое утешение. Может есть что-то посерьёзней?

Я прижал свою ладонь к её лицу и с нежностью поцеловал в мягкие губы немного притянув к себе. Она ответила мне взаимностью и слегка приобняла за плечо. Второй рукой я провёл по её волосам и голове прижимая к себе ближе, вторую руку оторвав от лица положил на талию ощущая хрупкость и тепло женского тела. Во всех этих событиях я и не замечал, как же мне этого не хватало. Мики перенесла одну ногу и села на меня сверху, не отрывая своих губ. Я ощутил её голое, идеальное тело через ткань пижамы. Она ерошила мои волосы, периодически опуская руки и гладя по плечам и животу. Моя рука проскочила под её рубашку и прикоснулась к спине. Мы не могли оторваться друг от друга.

— Это уже похоже на утешение, — слегка прерываясь и убирая свои длинные, растрепавшиеся волосы назад, прошептала она, — говорят это лучшее лекарство от стресса.

— Тогда давай лечиться вместе, — прошептал в ответ я, периодически целуя её в щуки и шею.

Она стянула с меня домашнюю футболку после чего я обхватил её ягодицы обеими руками и поднял, вставая с дивана. Не прекращая поцелуи, мы удалились в мою спальню. Ту ночь мы провели, не отпуская друг друга ни на минуту.

На утро раздались хлопки дверью и громкий голос Марка.

— Ты что снова за свинарник устроил в гостиной? — Задал он вопрос открывая дверь в мою комнату, — ох ё!

Марк шарахнулся от увиденного. Мы с Мики лежали абсолютно голые в куче разбросанной одежды, подушек и постельного белья, слегка прикрытые одеялом.

— Звиняйте ребята, — сказал он более тихо и отворачиваясь пока я прикрывал Мики, — но это моя квартира. Ты ещё об этом помнишь Раф?

— Я плачу аренду, если ты помнишь, так что комната моя, — пояснил я, поднимаясь в чём мать родила.

— Ты уже месяца три не платил, так что фактически она не твоя, — он всё ещё стоял, отвернувшись от нас.

Я немного разгрёб завал и нашёл ту самую пижаму, которая когда-то мне не нравилась, теперь она казалась мне куда более привлекательной. Примерно там же я наткнулся на свои штаны с телефоном в кармане. Всё так же нагишом я набрал некоторые комбинации, после которых послышалось пиликанье на телефоне Марка.

— Мне есть чем возразить, — улыбнулся я, начиная натягивать те самые штаны.

Марк посмотрел в телефон и обнаружил достойную плату, покрывающую сразу несколько месяцев в перёд.

— Ну хоть что-то доброе появилось в этом утре, — прокряхтел он.

— Ну раз уже всё улажено с платой, — заговорил я, — можно нам завтрак?

— О, я бы хотела омлет с сыром и овощи, — оживилась Мики пытаясь натянуть штаны от пижамы под одеялом, которые я ей недавно подал.

— Вы охренели совсем что ли, — возмутился Марк, наконец повернувшись к нам, — вам тут не отель!

— Тогда понятно почему такой паршивый сервис, — усмехнулся я и Мики вслед за мной хихикнула.

Разозлившийся Марк взял мягкую игрушку Мухи, валявшуюся у него под ногами и с силой запустил в меня.

— Они, блЯдь, ещё издеваются! — Проорал Марк, выходя из комнаты и хлопая дверью.

Мы с Мики переглянулись и усмехнулись. Хотя благодаря ему над нами в то утро так и не возникло неловкости. Я присел к ней, помогая застегнуть пуговицы на пижамной рубашке и поцеловал в лом. В ответ Мики погладила меня, уже по немного шершавой щеке.

Выйдя на кухню, обнаружилось, что Кира хозяйничает на кухне, готовя на всех бутерброды.

— Кушать подано, господа, — произнесла она, глядя на нас с небывало нежной улыбкой.

Перед ней уже была гора разложенного белого хлеба и подготовлены нарезки. Мики тут же пошла помогать ей.

— Я так понимаю будет ещё кто-то? — Предположил я.

— Времени на раздумья было достаточно, — сказала Кира, не отрываясь от готовки, — если вы его использовали как-то иначе, это ваши проблемы. Скоро все подтянутся.

— Мы как раз этим и занимались всю ночь — включилась в разговор Мики — снимали стресс и думали о насущном.

— Я так и подумала, — усмехнулась Кира, немного толкнув бедром Мики. Они обе хихикнули.

— А вы то, чем всю ночь занимались раз пришли вместе, — обратился я к Кире собираясь в душ.

— Снимали стресс и продумывали план, — резко ответила Кира.

— Я так и подумала, — протянула в ответ Мики и так же бедром подтолкнула Киру. Девушки явно были на одной позитивной волне.

Выйдя из душа, я обнаружил уже пришедших Санни, который яростно набросился на бутерброды. Фила, угощающего Муху колбасой и взамен прося лапу. Джона и Мишель, которые спокойно потягивали свежий, ароматный кофе стоя рядом с готовящими девушками и совершенно не утруждая себя в помощи.

— Ну что, — заговорил я с порога ванной и просушивая волосы полотенцем, — как доводить человечество будем?

— Мы же ещё не решили, — опешила Мики.

— Да и так понятно, что это наиболее быстрый вариант, — заговорила Кира наливая наконец себе кофе, — кто знает скольких он ещё прикончит пока мы будем чаи гонять.

— Но ведь это не поможет его поймать, — суетилась Мики, нервно раскладывая сыр, — мы просто отсеем потенциальных жертв. И всё. Может попробуем лучше его найти? Одного человека проще искать чем сотни или тысячи.

— Ты думаешь мы об этом не подумали? — Кира недовольно посмотрела на Мики.

— У нас совсем нет зацепок, — начал пояснять Марк, — даже если бы мы захотели подбрасывать ему наживку, мы не знаем какую и куда бросать. Если выражаться языком Мишель, то у нас есть пруд полный разной рыбёшки и одного неизвестного паразита. Мы можем целый год экспериментировать с наживкой и способом ловли, при этом потерять половину рыбы. Мы можем бросить динамит и тогда сами перебьём всё живое, пока он тихо прячется в какой-то неизвестной пещерке, то есть его снова не достать. И тот вариант, на котором мы остановились, подбросить малое количество токсинов. Слабая рыба в вялом состоянии всплывёт на поверхность, где мы в роли биологов выловим её и оградим от опасности. Сильная рыба, как мы уже поняли сможет постоять за себя сама.

— То есть, иными словами, будем морить его голодом, чтобы он стал более агрессивен и показался? — Переспросил Фил.

— Мы убьём двух зайцев, — стала рассказывать Кира, — защитим людей и сыграем на будущую его поимку.

— А когда это я была на рыбалке? — Поинтересовалась Мишель, глядя на брата.

— В Таиланде, один раз, — напомнил Джон, — тебя тогда укачало в открытом море.

— А это когда был красивый капитан и потом шикарное рыбное барбекю на острове? — Воодушевилась его сестра, — да, рыбу я там помню.

— Исходя из всего этого думаю моих глаз тут будет недостаточно, — проглотив кусок, проговорил я, — эй Син, камеры можно будет задействовать.

Я сказал просто по инерции, даже не задумываясь. Видимо я уж начал привыкать, что его нет, но при этом он есть.

— Разумеется, все камеры в городе в нашем распоряжении, — на удивление раздался голос с помехами и засветился рябящий экран телевизора, — моя нынешняя система с этим не справляется, но я уже начал глобальную подготовку, поэтому, смогу видеть всё, что вы устроите в городе. Если честно, уже жду не дождусь увидеть эту феерию.

Все замолкли и уставились на экран.

— А, он всегда здесь был, — задала вопрос немного ошарашенная Мики, — ну, то есть, с какого момента он здесь.

— Не переживай, — снова послышался голос Сина, — я отключился на словах «будем лечиться вместе»

— О, Боже, — закрыла одной рукой глаза, смущённая девушка.

— Ну он хотя бы отключился, — виновно улыбнулся я, вспоминая пару моментов возникающих голосов у меня в голове во время самого процесса соития.

У Мики отвисла челюсть, и она обеими руками закрыла небывало смущённое лицо. Кира расхохоталась, как не бывало раньше, согнувшись и схватив живот руками, из её глаз проступили неудержимые слёзы.

— С тобой, — простонала Мики, всё ещё закрывая лицо руками, — больше никогда.

— Что именно? — Поинтересовался я, делая невинное выражение лица какое только мог.

Мики резко опустила руки и злостно на меня посмотрела. Быстрыми шагами она подлетела ко мне, схватила за шиворот футболки и резко, притянув, поцеловала в губы.

— Чтоб тебя Рафаил, черепашка ты толстокожая, — произнесла она, немного отстранившись и по-прежнему держась за шиворот.

Я широко улыбнулся и прижал её, по-прежнему красное лицо, к своей груди, крепко обнимая. Она отпустила мой воротник и вжавшись всем телом, крепко обхватила меня руками. Краем глаза я заметил умиление на лицах своих друзей.

— Это всё конечно очень мило, — зашипел звук из телевизора, — но мне привезли оборудование, так что следующие сутки я буду заниматься настройкой. Оно мне влетело в копеечку, так что надеюсь вы меня не разочаруете. В общем, постарайтесь.

Экран телевизора погас. Наступила тишина. Всем нам на ум пришли разные думы, но все их объединяло одна идея «время пошло, пора начинать»

— И так алкоголики и тунеядцы, коллеги, — затихшим и мягким, но при этом несущим тяжесть, голосом начала Кира, перейдя почти сразу на жёсткий тон командира, — Микаэла, твоя основная задача придумать, как запомнить всех, кого мы найдём. Данных будет много, а записать не получится. Твоя основная задача донесение информации. Фил, я знаю ты изучал психологию и можешь чувствовать душу, а ты Санни попробуй договориться со своей подругой, пусть покажет тебе умирающие души. В общем мы с вами на передовой. Будем выезжать по наводкам. Смотрите в оба, вдруг он покажется. Рафаил, бери в оборот всех, кого можешь, включая этого хакера недоделанного, с вас координация. Мишель, Джон, раскошельтесь, соврите, дайте причину для надежды, делайте, что хотите, ваша задача найти и удержать тех, кто находится в клиниках или под присмотром врачей. Ваша задача защитить самых явных. И будьте любезны разделиться, ни то вы так и за месяц всех не обойдёте.

— С меня я так понимаю самое интересное? — Уточняющее спросил Марк.

— Да мой чертёнок, — она улыбнулась, глядя ему в глаза, — кто, как не ты сможет придумать способ довести всех до белого колена. Давай тучка, включи свою садистскую фантазию и дай нам сценарий этого убийственного спектакля.

— Ох солнышко, — Марк играючи, с улыбкой, приблизился к Кире, не отрываясь от её глаз, — такие непотребства я могу творить только с тобой. Но, раз мой ангел так просит, придётся нести в массы свои эротические фантазии.

Ангел по имени Кира довольно улыбнулась и стукнула его по плечу.

После формирования команд Кира повела свою в клуб прихватив с собой Марка. Мишель выглядела рассеянной. Она осматривала всех, как потерянный ребёнок, не знающий за каким из взрослых пойти. Джон ободряюще приобнял её, а плечо и что-то прошептал на ухо. Не меняя настроения, сестра обняла его, как единственное постоянное и не рушимое в своей жизни. Мы с Мики остались у меня. Перед уходом Кира позвала Мики в сторонку и девушки шептались несколько минут. Я понял, что Мики были даны особые указания, о которых всем остальным знать не следует.

— Не понимаю зачем мы разделяемся? — Всё ещё в смятении от происходящего, размышляла в слух Мики, выйдя из долго желанного душа и начав прибираться на кухне.

— Что бы мысли не путались, — ответил я, — к сожалению, за нас никто ничего придумать не сможет. Мы, как фигуры в шахматах. У каждого свой ход, но отличие в том, что каждый должен продумать его сам.

— нНо в шахматах игрок решает, как пойдёт та или иная фигура, — заметила Мики.

— Значит мы особенные, — заключил я, — каждый ходит сам, но все играем одну партию.

— И всё же успокаивать это не твоё Раф, — тяжело вздохнула девушка.

— Думаешь? — Улыбчиво переспросил я и пошёл в свою комнату с новой чашкой кофе.

Я действительно не знал, как ещё её успокоить. Возможно, по тому, что сам не мог этого сделать. Тяжесть в душе и ощущение надвигающейся битвы не давали покоя. Что делать, куда бежать и кто настоящий враг. Вспомнился тот сон, где я сражался на крепости. Враг был прямо передо мной, и я сразу понял, что делать. Возможно, это были, воспоминая одной из прошлых жизней. Хотя я не уверен в существовании оборотней. А потом, потом надвигалось нечто, к чему я не был готов. Может и сейчас тоже самое. Если я даже во сне не знаю ответа, как я найду его наяву. Но если это были обрывки воспоминаний, значит стоит обратиться к тому чьи они. Я сел на край кровати и сосредоточился.

— Помоги, Мельник, — прошептал я, — не знаю, что делать.

Прямо передо мной возникла полупрозрачная фигура меня с бородой, облокотившаяся на стену и сложив руки на груди.

— Тогда, давай пройдёмся по порядку — улыбнулся он — что тебе нужно?

— Если честно, до конца так и не знаю.

— Чего ты хочешь?

— Тоже без понятия.

— А зачем ты всё это затеял?

— В душе не чаю, — изумлённо, с широко открытыми глазами прошептал я.

— Давай ещё раз, — подняв вверх брови и улыбнувшись проговорил Мельник, — только на этот раз поменяй каждый свой ответ. И так, что тебе нужно?

— Что бы никто не помер больше, — усмехнулся я.

— Чего ты хочешь?

— Ещё раз съездить в Таиланд, но уже с Мики, — пошутил я, т. к. больше ничего не пришло в голову. Удивительно, я действительно, как и раньше, не знал, чего по-настоящему хочу.

— Зачем тогда затеял эту катавасию?

— Меня взбесил этот бесчеловечный ублюдок, — в этом моменте я сам себе поверил. Уже хорошо.

— Дак что тебе нужно? — вопросы пошли по новому кругу, но их уже задавал какой-то другой я, с большим шрамом на лбу, выставленным буквально на показ. Полупрозрачная фигура расслабленно сидела в дальнем кресле у дверей, в котором обычно спал Муха.

— Найти и уничтожить гада.

— А чего ты хочешь?

— Жить без сожаления

— Зачем ты всё это затеял?

— Что бы жить… — я осёкся. Ответ на второй и третий вопрос стали почти идентичны. И я ничуть в них не сомневался.

— Ну и что тебе нужно? — прямо передо мной на корточках, смотря с низу в верх сидел Шут и улыбался, как будто знал мои ответы на перёд.

— Прожить эту жизнь так, чтобы не сожалеть — я тоже улыбнулся.

— И чего ты хочешь?

— Наслаждаться каждым мгновением.

— И зачем ты это затеял?

— За тем, что я эгоист, которого бесит и выворачивает на изнанку от происходящего, — да, это был я во плоти. Мне не нравилось то, что происходило во круг. Это рушило моё душевное спокойствие. Множество людей умирают каждый день. Мы даже не знаем кто, почему и как. Но это коснулось меня самого и это было не с терпимо. Меня буквально выворачивало на изнанку, что такая гниль касается меня самого. Так, что было два варианта: убежать не обращая внимания. Но я прекрасно знал, что это продолжит есть меня изнутри. Это бы значило, что, просыпаясь каждое утро, я не мог бы отмыться от мысли, что дрянь, коснувшаяся моей души всё, ещё где-то ползает. И второй вариант, прикончить её прежде, чем я сойду с ума.

— Круто, — широко заулыбался Шут, — а как ты это сделаешь.

Новый вопрос и снова я не знаю ответа. Воцарилась тишина.

— Что у тебя есть? — Задал вопрос не известный, пока, мне фантом.

Я снова промолчал, лишь прищурив глаза.

— А что нужно? — Заигрывающее спросил Мельник.

— Так стоп, — притормозил я допрос, — дайте паузу подумать.

— Нет, никаких думать, — воскликнул Шут в присущей ему детской манере, — отвечай, как есть не задумываясь. Итак, раз, два, три. Что ты должен для этого сделать?

— Эм, что-то.

— Что для этого у тебя есть? — Проговорил неизвестный.

— Команда невменяемых сообщников, — хорошая получилась характеристика друзьям, надо будет запомнить на случай допроса в полиции.

— А что нужно? — Сказал снова Шут.

— Команда адекватных сообщников? — В шутку спросил я.

— И что ты с этим будешь делать? — Сказал Шут

— Наслаждаться происходящим, — я всегда наслаждался тем, что делаю, почему сейчас должно быть иначе?

— Что у тебя для этого есть? — Сказал неизвестный.

— Ум, люди и вы.

— А что нужно? — С более уверенной улыбкой, будто точно зная ответ, спросил Мельник.

— У меня есть души живых и мёртвых, — начал серьезно размышлять я, — бестелесные так или иначе чувствуют состояние других душ, живущих на земле. Они смогут найти гниющие души, а живые смогут проследить по наводке. Так что для начала мне нужна ищейка.

— Наконец-то, — выдохнул Мельник, — для этого у тебя есть фаворит Королевы, — он посмотрел на незнакомого мне меня со шрамом, который по-прежнему восседал в кресле.

— Когда-то давным-давно ты пересёк множество границ, множества других государств, — Шут поднялся и пошёл в сторону мужчины со шрамом, — начиная путешествовать ещё ребёнком с торговым обозом ты повстречал бандитов. Сумев скрыться от них и попав в жестокий мир на чужой земле, тебе пришлось рано раскрыть свои способности, научиться читать людей, научиться получать выгоду от всего, что тебя окружает.

— Ребёнок мало чем может заработать и ему сложно выжить одному, особенно без знаний языка, — продолжил, сидя в кресле, мужчина со шрамом, — но дети отлично подходят в качестве слежки. Я ходил от дома к дому, предлагая свои услуги. Изучал людей различных сословий и когда наконец попал к состоятельным буржуям мне было, что им предложить. Я занимался тем, что шпионил за враждующими домами, продавал информацию и понял, что это самое ценное, что есть в мире. Ценнее чем хлеб, золото или крыша над головой могут быть только знания. Таким образом к двадцати годам у меня уже была сеть шпионов по нескольким странам, такие же малолетние оборванцы каким когда-то был я. А в двадцать пять лет я попал в один из замков и долгие годы служил при дворе королеве, которая была родом из моих земель. Умная, красивая и рассудительная. Она так же, как и я понимала цену знаниям, поэтому быстро превратилась из неуклюжей чужеземки в влиятельную королеву. Меня считали её фаворитом в то время, как я был цепным псом. Спустя несколько лет её муж, который еле справлялся с данной ему властью, был убит. Я позаботился о том, чтобы мятежники были пойманы, а она взошла на престол. Блага у неё к тому времени был наследник, а у меня поддержка армии и лице генералов. Всё это было достигнуто благодаря нужной информации, добытой или распространённой. Тебе сейчас требуется тоже самое и я с этим, разумеется, помогу.

По комнате начали оживать тени и перемещаться. Тень от шкафа, люстры, штор, от нас, все они растягивались и из них вылетали полупрозрачные теневые птицы. Всё больше заполняя комнату, они начали принимать очертания огромных чёрных воронов с металлическими клювами и когтями. В чёрных глазах виднелись по два серых зрачка, перемещающихся из стороны в сторону. По мере обретения осязаемых форм они садились словно таясь в чёрном тумане теней из своих ещё неоперившихся собратьев. Я лежал на боку на кровати прикрывая лицо т. к. места в комнате для их размаха было явно маловато.

— Они такие же, как и мои псы, которых ты видел в пещере, — заговорил Мельник, — они принадлежат хозяину и в отличие от человеческих душ, животные заключают контракт и с душой, и с осязаемым телом, поэтому очень сложно привязать к себе зверя на таком уровне.

— Да уж, — надулся Шут, — в теле Фаворита ты был особенно виртуозен. Сложно найти ещё кого-то с таким богатым зверинцем.

— Я выращивал этих воронов с их рождения, это называется инкуб, — рассказывал Фаворит, — приручить вольного ворона, родившегося в стае почти невозможно. Эти рождались в неволе и поэтому всегда служили мне, считая вожаком стаи. Они были идеальны для связи со всеми, не зависимо от дальности нахождения шпиона, а способность к воспроизведению речи, делала их идеальными шифровщиками. Никакой бумаги, никаких следов передачи информации. Особенно опытные из них, в последствии заменили людей. Уникальная память помогала запомнить разговор, а способность проникать даже в самые недосягаемые пространства позволяла добывать самые страшные секреты. Да. Карл?

На спинку кресла рядом с ним приземлился огромный ворон.

— Затылка нет, — из открытого клюва послышалась грубая речь, — по голове, по голове, Карла погладили.

Фаворит рассмеялся.

— Это воспоминания, — он начал чесать птицу под клювом. На удивление его прикосновения, были вполне осязаемы, — когда убивали мужа королевы он там присутствовал и запомнил происходящее именно так. Не знаю почему, но этот момент он больше всего любит вспоминать.

— А ха, ха, ха, ха, — изобразила нечто, напоминающее гортанный смех, птица.

— Думаю нет смысла следить за теми, кто и так будет под нашим присмотром, — воодушевился и начал думать я, — если они способны разведывать на большом расстоянии, может тогда отправить их в отдалённые уголки. Как говорил Марк: это не известный паразит, который может легко спрятаться в пещерке. Если основная часть пруда будет наведу, стоит поискать более укромные и отдалённые локации. Учитывая какую шумиху, мы планируем навести, он наверняка не упустит шанса воспользоваться.

— Вот теперь я узнаю себя, — обрадовался Шут, — нет, конечно и раньше узнавал. Все эти думы «а зачем, а почему, а как? А может ну это всё» прямо, как детство вернулся.

Мы все посмеялись.

— Что ж нам понадобится помощь ещё одного человека, — подытожил я, взяв в руки телефон и набрав номер Сина, — Син, планы немного поменялись. Сведи все сообщения на себе. Я хочу кое-что разведать.

— Дай угадаю, хочешь найти его?

— Догадался. Но остальным не говори и дай знать если потребуется моё вмешательство.

— За тебя работает куча народу, думаю этого пока хватит. Но держи меня в курсе, не хорошо если план пойдёт под откос из-за вашей самодеятельности.

— Само собой …

Я не успел договорить, как в комнату вошла Мики. Она видимо собиралась что-то сказать, но остолбенела, увидев комнату, полную пернатых демонов и меня в их окружении.

— Тогда на связи, — договорил я и сбросил звонок.

— Что тут происходит? — Дрожащим голосом проговорила девушка.

— Каждый продумывает свой ход, — я подошёл к окну и распахнул створки на полную. Вороны взметнулись, создавая порывы на ряду с залетевшим с улицы ветром и стали вылетать, волоча за собой тень, формирующую новых птиц, — это мой, — я направился к ней проходя сквозь тёмную массу. Рядом, что-то в след птицам говорил Фаворит, — а, что будешь делать ты?

— А есть вариант остаться дома и просто готовиться к сессии? — Напугано проговорила она.

— Решать только тебе, — я обнял её и поцеловал в лоб, — ты можешь остаться дома, выпить горячего какао, посмотреть фильм, а когда через пару дней решишь прогуляться под осенним солнцем увидишь город, поглощённый хаосом. Люди будут подавлены, сходить с ума, терять малейшую надежду. Улицы опустеют, а пламя будет пожирать то, что не устояло. Ты захочешь, чтобы этого не было и вернёшь время обратно. Проживая дни снова и снова, возвращаясь всё дальше и дальше, не заметишь, как жизнь ускользает, а меняться ничего не будет, — я отстранился и посмотрел в её глаза, — права, для тебя эта миссия будет сложнее чем для любого из нас. Сейчас или немного позже, но только ты сможешь её завершить. И если ты решишь сдаться, проиграют все, а он будет наслаждаться. Так что, решай сама, быть маленькой напуганной девочкой или женщиной спасающий целый мир.

— Я всё больше начинаю задумываться, — всё ещё дрожащим, но уже более уверенным тоном говорила моя Мики, — стоит ли продолжать задавать тебе вопросы. С каждым разом я всё больше удивляюсь твоим ответам. Ты страшный человек Рафаил. Попробую не отставать от тебя, — она еле улыбнулась, — позвоню Кире, есть что уточнить.

Я улыбнулся и пошёл закрывать окно. Пора прогуляться с Мухой, за одно и голову проветрить.

Проходя по холодной улице и держа на поводке, размышлял: почему получилось так, что мы обнаружили его только сейчас. Нет, не так. Кира знала о его существовании и до этого, тогда почему именно сейчас мы начали его искать? До этого мы не знали о большинстве жертв. Хоть Кира и отслеживала некоторых, она смогла это сделать по тому, что почувствовала не ладное. С остальными она не пересекалась. К тому же он сделал резкий ход именно в её отсутствие. Это может значить, что он следил за ней или почувствовал на духовном плане. И те люди, они были изначально с ослабленной душой, а что на счёт той девочки? Тогда он попался первый раз, а девочка не выглядела слабой. Описание её жизни говорит о том, что она была вполне способна справиться, доесть дело не только в душе, должен быть ещё фактор безысходности. Тогда мы мыслим от части неправильно. Он выбрал её по тому, что она была на пике своей слабости, на этом сыграть проще психологу нежели чем тому, кто ведает душой. Хаосом в городе мы сможем е только найти уязвимые души, но и создать толчёт тем отчаявшимся, кто находится на грани. Значит их он и будет искать. Но, где именно искать, вопрос остаётся открытым. Хотя точно понятно, что его не будет поблизости от Киры, если он её знает лично, значит не будет и рядом с Санни, эти районы можно исключить. Что ещё?

— Исключай все людные места, — раздался голос Фаворита, и я увидел, что он, как ни в чём не бывало идёт рядом со мной. Понятное дело другие люди видеть его не могли, — он, как и любой маньяк не захочет светиться, но и выберет место от куда просто уйти.

— Когда я его встретил он с лёгкостью ушёл с многоэтажной крыши, — заметил я и достал наушник. Так людям не будет казаться странным человек говорящий сам с собой.

— Он не будет делать это на людях, но проходящая мимо толпа, — это лучшая маскировка.

— Син будет подключён ко всем камерам и сможет его, где ни будь поймать.

— Это будет уже поздно, у вас так же, как и на крыше будет лишь силуэт.

— Ты предлагаешь отслеживать каждую крышу?

— Как ты и подумал, он появится в далеко от твоей подруги, — продолжал Фаворит, — возьми дальность, на которой она способна его почувствовать и умножь на два. Судя по всему, он не любит рисковать. А что по поводу крыш, вороны весьма дальнозорки и наблюдательны. Им будет достаточно расположиться лишь на некоторых и периодически облетать окрестности. В прочем с этим бы и голуби справились, будь они поумнее и повыносливее.

— То есть дальние районы нас е интересуют?

— На сколько я понял, он никогда не действовал в дали от своих основных мест дислокации. Таким образом у него всегда было алиби. Если бы он выезжал за город, можно было бы сопоставить с долгим отсутствием человека, но как я и сказал, он осторожен. Действует на грани. В общем, забудь про пригород. Спектакль будет здесь.

Я стал постоянно слышать звуки звонящих телефонов и отвлёкся от разговора. Обратив наконец внимание стало очевидно, что каждому кто-то звонит и судя по реакции прохожих, звонки были не из приятных. Многие нервничали, говоря по телефону, некоторые почти сразу бросали трубки. Звонки были несмолкаемы, ими наполнились улицы.

— Да как же вы достали! — Взорвался идущий на встречу мне мужчина. Стоило ему сбросить звонок, как телефон тут же зазвонил в новь.

— Похоже твои друзья сделали пробный ход, — заинтересовался Фаворит, оглядываясь по сторонам, — умно. Они одновременно доводят психику и вынуждают отказаться от средства связи, по сути, опуская человека до более старых времён.

— Если добавить к этому сорванные планы, раздражение и бардак будут только больше, — сделал я вывод, — что ж, игра началась.

Мой телефон тоже завибрировал, я не доверчиво посмотрел на экран

— Улыбнись, тебя снимает скрытая камера, — в трубке послышался голос Сина.

— А я уже подумал и меня разводить будут.

— Не переживай, я настроил звонки так, что мы для них в чёрных списках. Ну как тебе моё творение?

— Интересный способ, но, если номер будут блокировать?

— Не смогут по тому, что он не один. Я воспользовался всеми мировыми номерами. Моя система сама к ним подключается и использует, как теневую базу. Владельцы даже и не знают, что кто-то ими пользуется. Так же я подключил программу, которая меняет место положение аппарата. К примеру, если номер находится в Китае, будет высвечиваться, что он звонит из Африки, так что у служб не получится их отследить.

— Интересно, — задумался я, — а мне ты звонишь похвастаться?

— Предупредить. Через пару часов устроим пляски с бубном на биржевых рынках, а потом спустя время пойдут экстренные сообщения различного характера во всевозможных группах и каналах.

— Подожди, но разве это не охватывает значительно больше, чем один город? — Забеспокоился я.

— Сыграть только на одном городе не получится. Мы с Марком голову сломали пока думали. Слишком много связующих. В общем действуем так. Молись что бы у Мики вышло всё отмотать, ни то всё это будет на нашей совести.

Я вспомнил, что оставил её однудома. Как обычно мои мысли увели меня слишком далеко.

— Ладно я понял. Мне нужно кое-что сделать, так что на связи, — я повесил трубку — надо сменить место — проговорил я Фавориту.

— Что ты имеешь в виду? — Задал н вопрос.

— Я тут подумал, — я опустился на одно колено погладить Муху. Было заметно, что пёс нервничает, — а что, если он и правда знаком с Кирой. Её ему не достать, и он будет держаться подальше, но что на счёт остальных? Мики замыкающее, основное звено всего этого. Если её не станет, этот хаос останется в истории и уже ничего не будет, как прежде. Нужно её защитить. Нужно поступить, как он, спрятать её в тень до определённого момента.

— Нужная мысль, — подтвердил мои догадки Фаворит, — тогда нужно убить двух зайцев. Стоит сразу уйти в дальнюю сторону от твоей страшной подруги и занять позицию на ровне с воронами.

— Предлагаешь забраться повыше?

— Определённо. Там мы сможем наблюдать за большем спектром и воронам будет проще к нам добраться.

— Пока на ум ничего е приходит, — я встал.

— Тогда давай подумаем и нужно запастись на пару дней. Главное в шпионаже не попадаться.

Манящий запах моего любимого кофе был, как нельзя кстати. Я пошёл в сторону кофейни словно ведомый путём ароматов.

В суете, происходящей на улицах, было сложно сосредоточиться. Я перебирал варианты, но так и не мог найти подходящего. Все носились, нервничали, начинали кричать уже друг на друга. Машины сигналили и проезжали на красный. Люди начинали перебегать дорогу в неположенном месте. Один человек недалеко от меня просто швырнул телефон в стену и пошёл дальне, не подбирая остатков. Я отправил сообщение Мики «собирай наши вещи, возьми мои для себя какие сможешь. Нам нужно будет уйти на несколько дней.» спустя пару минут последовал её отклик «ок». Возможно, она и сама понимала, что нужно укрыться, а может просто была напугана и хотела сбежать.

Подходя к кофейне, глаза, как обычно, устремились на мужчину сидящего у окон здания. На этот раз он сидел в мягком, чёрном кресле от машины. На нём была ярко оранжевая куртка, чёрные, широкие штаны с мелкими дырками, чёрная кепка с отгрызенным, видимо собакой, козырьком. Борода была заплетена в короткую, неряшливую косу. Он расслабленно курил сигару, выпуская клуб дыма.

— Дай угадаю, — обратился я к нему проходя мимо, — больше сахара и тёплую булочку?

— Верно парень, — он улыбнулся ровными жёлтыми зубами, — верно.

— А он не знает где спрятаться? — Задал вопрос Фаворит, глядя на мужчину.

— Это вряд ли, — усмехнулся я заходя в зал и направляясь к кассам.

— Но его точно не знают, — продолжил мой спутник, — и он не просто так там сидит.

На непонимающе и насторожённо посмотрел на него делая заказ.

— душа душу видит, — глядя через стекло на бездомного, сказал Фаворит.

Меня резко отдёрнула от раздумья кассир. Я сделал заказ на кофе и набрал готовой еды в контейнерах, взял пирожные для Мики, чтобы ей не так грустно было подумав, взял ещё пару контейнеров. Подождав немного и забрав заказ, мы направились к выходу. Я сразу подошёл к мужчине протягивая горячий кофе и пакет в круассаном с ветчиной и сыром.

— Ну что, как дела? — Обратился я к мужчине.

— Весело, — усмехнулся он, открывая пакет и вдыхая аромат горячей булки, — ты же видишь какой театр происходит. Давно такого представления не было, — он откусил, — давай говори.

— Что именно? — опешил я.

— Всё в этой жизни нужно возвращать и сейчас пришёл мой черёд. Говори, что тебе нужно, — расслабленно жуя булку говорил мужчина, не смотря на меня, — тебе нужно, я знаю.

— Ты прав, — удивлённо, но спокойно утвердил я, — нужно спрятаться на некоторое время, мне и моей подруге. Но нужно особое место.

— Сталинская высотка подойдёт?

После слов мужчины я впал в ступор и продолжив помычав немного несвязными слогами.

— Да, — резко, после сомнений утвердил я.

Он залез в карман и протянул бумажку жирной холодной рукой.

— Здесь адрес, — не прерываясь от трапезы говорил он, — подходите через пару часов. Вас пропустят. Но есть условие, — я насторожился, разглядывая оборванный кусок помятой бумаги, — никто не должен знать, что вы там и самое главное у кого.

— Да я и сам не знаю, по сути, у кого мы буду находиться, — немного смущённо подтвердил я.

Доедая круассан, мужчина отдал последний кусок Мухе, который уже замучался, сидя мордой наравне с ним, выпрашивать вкусняшку одним взглядом. Мужчина потрепал пса за ухом.

— Обязательно возьми с собой эту морду, — глядя Мухе в глаза говорил он, — ни то нам без него будет скучно.

Мы пошли в сторону дома.

— Как ты понял, что он может помочь? — Обратился я к Фавориту, который не отходил от меня ни на шаг.

— Я увидел часть его души. Он не прост, его душа тепла и велика.

— Прямо, как у мамы, — сказал я не задумываясь.

Когда мы пришли домой Мики уже сидела на диване с собранной сумкой. Она изрядно нервничала. Шторы были на глухо завешаны. Увидев нас с Мухой, девушка резко встала и подбежала к нам.

— Ну что? — Торопливо ожидая объяснений спросила она.

— На время этой катавасии мы поживём у нашего общего друга, — я улыбнулся и обнял ей, — всё будет хорошо. Веришь мне?

— Я и себе-то не велю, — она вжалась в меня всем своим телом.

— Ну а мне придётся поверить, — я отстранился и посмотрел ей в глаза, — если никому не верить, так не долго и пропасть. Так что давай будем верить друг другу. Ты мне, а я тебе?

— То есть ты себе тоже не веришь? — Печально улыбнулась она.

Я улыбнулся и пошёл проверить собранные вещи. Собрал пакет с кормом для Мухи, и мы отправились в путь. Такси бы сейчас была, кстати, но по понятным причинам её было вызвать затруднительно. Накинув свою старую чёрную куртку, которая даже мне была велика, на Мики, дополнив её чёрной кепкой мы отправились в сторону метро. От куртки исходил запах лаванды. Мама всегда вешала в шкафы с одеждой засушенные травы от моли, я это перенял и ничуть не жалею об этой привычке.

Как сказал Фаворит: толпа лучшее место для укрытия если хочешь пройти незаметно. Мы пошли по самой оживлённой улице. Мики постоянно осматривалась по сторонам и шарахалась от, резко выкрикивающих бранную речь, людей. На улице солнце сменялось тучами и наоборот. Лужи и не собирались высыхать, злостно попадая мне внутрь кроссовок. Бегущая в никуда толпа людей, подобна волнам в море, сбивала с ног. Я старался идти впереди, сдерживая этот натиск от девушки, не отпуская её, вцепившуюся в меня, руку.

На удивление мы быстро добрались. Подходя к зданию народу, становилось меньше. Где-то вдалеке, казалось, были слышны звуки разбивающихся машин. Мой телефон зазвонил, на экране высветилось имя «Кира».

— Вы не дома? — Озабоченно спросила она.

— Нет. Мы поживём в другом месте пока что.

— С какого это перепугу? — Разозлилась Кира.

— Я подумал, что Мики пока лучше укрыть понадёжней. Предположил, что он мог тебя знать, а значит её лучше спрятать.

— Ты прав, я об этом не подумала, — резко сменила гнев на милость она — но вы могли хотя бы предупредить. Где вы вообще будете.

— Знать будет только Син. Мы будем в ближних пределах города, так, что сможем в любой момент рвануть к вам.

— Ты, конечно, соображаешь, Рафаил, но безумно раздражаешь.

— Такова моя натура.

— Ты, я так понимаю в курсе о планах, — вздохнула она.

— В общих чертах.

— Эти черты немного изменились, — продолжила Кира, — по центру похоже начали глушилки включать. Сину нужно будет время что бы с этим разобраться, так что спектакль продолжится завтра.

— Хорошо, я понял, — вздохнул я, подходя к скамьям возле дома. Мы приехали слишком рано, так что я решил выждать во дворе, — как вы там?

— Весело, — безрадостно ответила она, — Марк и Син начинают съезжать с катушек, продумывая наши планы на ходу. Уже было несколько сигналов. Санни съездил безуспешно, вернее, там всё путём. А вот я буквально отнимала нож у одного парня, что бы он вены не вскрыл. Бедолага только недавно вышел из псих больницы, лечился от зависимости, вроде, а тут на тебе, из-за сбоя потерял новую работу, не связался с курирующим психологом, дак ещё и баба какая-то собирается писать заявление на него, не понятно по какому поводу. Нервишки сдали у паренька.

— Сейчас с ним всё в порядке, — забеспокоился я.

— Да, — резво ответила Кира, — Марк подыскал ему работу по знакомым, а Фил провёл лёгкую беседу. Напоили чаем и отправили спать.

— Но мы же не сможем всем раздать работу.

— Будем сражаться сколько сможем. Но есть ещё кое-что — она замялась — это я наверно позже расскажу, когда сама пойму.

— Ладно, — потянулся я, — тогда на связи.

— Вот именно Раф, на связи, помни об этом, — Кира бросила трубку.

Мы просидели минут пятнадцать. Мики начала кутаться и зажиматься, сырой ветер обдавал коду рук и щёк. Я приобнял её пытаясь немного согреть, а может просто успокоить.

На горизонте показался тот мужчина. Его было сложно пропустить в той оранжевой куртке, волочащего за собой автомобильное кресло.

— Это же тот бездомный, — удивилась Мики завидев его.

— Ну, как оказалось, не такой уж он и бездомный, — начал я подниматься к нему на встречу, — мы остановимся у него.

Мики непонимающе хлопала глазами.

— Быстро вы, — подошёл он к нам, — или это я задержался. Зашёл за тортиком. Нужно же гостей встретить, — он улыбнулся и бодро пошагал к подъезду, возле которого потом оставил кресло. Мы последовали за ним.

Глава 12 (Чугунные ворота)

— Мы справимся с этим, вместе. Только не сдавайся, — я стоял рядом с Мики, глядя на потрясающий вид из окна сталинской высотки.

— Женщина никогда не сдастся, если рядом с ней сильный мужчина, — улыбнулась она, глядя на осенний пейзаж, украшенный золотыми бликами солнца, пробивающегося сквозь тучи.

Было всего около трёх часов дня и этот день казался бесконечным. Наступавший холод создавал туманную дымку над остывающей землёй. У крыш летали птицы, среди которых виднелись, тяжёлые, как Боинги, вороны. Смотря за окно, можно было подумать, что жизнь мирно течёт свои чередом, но мы знали, это не так.

В квартире, где мы находились, были непомерно высокие потолки и окна. Распашные двухстворчатые двери из дуба сочетались с массивной, строгой корпусной мебелью. Стеллажи вдоль одной из стен были от пола до самого верха заполнены книгами. Тяжёлые тёмно-синие стены, с еле заметным рисунком, были украшены картинами в кружевных золотых рамах. На них были не привычные глазу изображения: женские ноги в мохнатых когтистых тапках, нарисованные синей ручкой, картина из брызгав краской, напоминающая пламя конца света, чисто белое, с еле различимыми чертами и алыми губами, лицо ребёнка, на фоне таких же алых, но потёкших роз. Светло-бежевый мягкий гарнитур был усыпан яркими подушками, на которые уже пристроил свою голову Муха, выпрашивая залезть на диван. Высокие белые потолки поднимали в верх массивную хрустальную люстру. Из этой концепции выбивалось лишь старое красное кресло. Дерево на ручках уже стёрлось, в некоторых местах были протёртые дыры с торчащими нитками, в него хотелось усадить бабушку в больших очках, длинной юбке и с пряжей. В дальнем углу я заметил дополнение этой композиции в виде ажурного, пыльного торшера.

К нам в комнату вышел высокий, лысый мужчина африканской принадлежности. Он был одет в чисто чёрный костюм с жилеткой и белой бабочкой, на ногах были белоснежно белые кроссовки. Улыбнувшись белоснежно белой улыбкой, он поставил ярко красный сервиз, видимо с чаем, судя по тёплому, травянистому запаху ромашки и мяты, на круглый стол в середине большого зала, и указал на него нам приглашающим движением. Как нам пояснил ранее хозяин дома, это был его дворецкий Па Бо, который, к слову, не говорил по-русски. Ранее, представив нас, хозяин удалился переодеться. Посмотрев на чай, я вспомнил, что не плохо было бы убрать продукты в холодильник.

Я взял пакеты, которые благополучно забыл в коридоре и принёс в комнату.

— Надо бы не забыть убрать, — посмотрел я на Мики, которая уже отогревалась ароматным чаем с мёдом, прикусывая дольку лимона.

— Ты хочешь, чтобы я тебе напомнила позже или пошла искать холодильник прямо сейчас? — Уточнила она, морща носик от кислоты лимонной дольки.

— Конечно напомнила, мы … — в этот момент ко мне подошёл Па Бо. Он молча забрал пакеты и судя по звукам принялся убирать содержимое в холодильник.

Мы с Мики переглянулись.

— Не за что, — улыбнулась она.

— Здесь смерть и грех, — в комнату с листами помятой, состаренной бумаги неспеша вошёл хозяин дома, — и плачь и смех. Рождается надежда и угасает успех. Земля одна, а судеб море. Взлететь бы в небо, да ты в безволье. Твои богатства крохи мира, где общество, безбожная машина, сидит с ружьём и, как пастух на каждый шорох стреляет в пустоту. Пошлют волков, где рой овец. Всегда князь прав, а нищий лжец. Посмотришь за окно, а там будут дюны и станут молитвой в дороге струны — прочитав стихи он посмотрел на нас из центра комнаты.

На нём были чёрные полуспортивные, широкие штаны, слегка прикрывающие босые, ухоженные ноги и чёрная толстовка без капюшона. За модными очками, в чёрной металлической оправе, светились яркие голубые глаза. Чистую кожу лица украшали узоры из мелких морщинок. На плечах висело влажное, белое полотенце, на которое капало с всё ещё сырых, зачёсанных назад, тёмных волос с сединой. На руке был чёрный браслет с дисплеем и браслет из деревянных бусин с украшением из зелёного нефрита.

— Как красиво, — смотрела на него, не отрываясь Мики, — заставляет задуматься. Кто это написал?

— Это одно из моих стихотворений, написанных в прошлой жизни, — он положил листы на стол и сел напротив Мики, взяв чашку с чаем, — как и многие другие, оно не дописано.

— Значит вы тоже живёте уже не одну жизнь, — наконец и я взял чашку, но остался стоять, — но как вы можете её на столько помнить?

— Это моё то ли проклятье, то ли благословение, — отвечал мужчина, отхлёбывая чай и закусывая лимоном, так же как Мики, — я всегда рождаюсь в одной и той же родословной линии. Когда одно тело умирает, у кого-то из последующего рода рождаюсь новый я, при этом постепенно вспоминая всё, что было в прошлых жизнях.

— Разве такое возможно? — Удивилась девушка, — я думала, что наше сознание не способно держать в себе информацию даже о нескольких прошлых жизнях, не говоря уже об о всех.

— Вот я и сказал, что это сплошное проклятие, — поморщился от кислоты того же лимона мужчина, — но учитывая, что я помню все свои сильные и слабые стороны. Владею знанием прошлых времён, то это помогает в настоящей жизни. Думаешь я просто так живу в одной из самых дорогих квартир этой страны.

— Тогда вы прямо, как Гуамру, — улыбнулся я, отказавшись от лимона, любезно предложенным мужчиной, — вы помните каждую свою жизнь и делаете выводы себе на благо.

— Ты про Сеаун Дуам Гуамру? — Удивлённо посмотрел на меня он.

— Да, — немного удивился я, услышав полное имя моего друга, — вы знакомы с этой милой рыбкой?

— Похоже и ты тоже, — сделал он твёрдый вывод, — я познакомился с ним ещё в юношестве, как раз перед его перерождением. Справиться с таким количеством знаний и информации не так просто. Поэтому родители отвезли меня к нему. Он был не очень приветлив.

— Один человек надо мной подшутил, — улыбнулся я, вспоминая причину моего недавнего путешествия, — и я, психанул, как последняя сволочь, бросив всё, укатил в Таиланд. Там по случайности увязался за священником и так познакомился с Гуамру.

— В твоём голосе нет сожалений, — заметил мужчина, — значит не так уж сволочно ты поступил.

— Нет, поступил он и правда, как гад, — встряла в диалог Мики, немного поперхнувшись чаем.

— Но он не жалеет, — продолжил делать выводы мужчина.

— Верно, — утвердил я, — я виноват, но не жалею о том, что сделал. В противном случае, моя жизнь так и протекала бы в форме простого существования.

— Тогда, что для тебя жизнь? — Спросил меня мужчина.

— Я не готов ответить на этот вопрос, — немного поразмыслив, ответил я — спросите, когда мне будет лет семьдесят. Для вас же это не проблема?

— Постараюсь запомнить, — рассмеялся в голос мужчина, — надо бы записать.

Из кухни вышел Па Бо и передал старый, изъеденный временем, ежедневник в кожаном переплёте. Из него торчали различные листки бумаги и виднелись цветные стикеры.

— Найду тебя лет через сорок пять, — мужчина, что-то вписал на последние страницы, видимо это было по мою душу, — а, как тебя зовут говоришь?

— Рафаил, — сказал я, — а вас? Кстати говоря.

— Иосиф Платонович Гельц, — сказал хозяин дома, — зови меня лучше по фамилии. Так уж точно узнаешь, даже когда приду к тебе мальчишкой за ответом на свой вопрос.

— Если останусь в здравом уме, — улыбнулся я.

— Как будто он у тебя сейчас есть, — с ухмылкой посмотрел на меня Гельц, — рассказывайте, теперь ваша очередь.

Мы с Мики переглянулись, и она начала. Завидую чёткости хода её мысли. Она разложила всё по полочкам, ни упустила ни одной важной детали и всё чётко по хронологии. Для неё в полной мере подошло бы высказывание «чёткая, как часы».

Гельц хмурился, иногда отпивал чаю, в какой-то момент рассказа Па Бо принёс ему на подносе сигару и поджог её, когда тот поднёс к губам. Теперь у меня отпал вопрос откуда они у него берутся, хотя всё ещё оставался открытым вопрос, где он берёт то брендовое старьё, не по помойкам же.

— Ну, то, что вы решили спрятаться, это правильно, — дослушав рассказ утвердил Гельц, — но вы уверенны, что вам хватит сил найти этого человека и тем более с ним справиться?

— На такой случай у нас есть Мики, — парировал я.

— Вот так люди и сходят с ума, — выдохнул дым мужчина, — пытаясь вывезти чужие ожидания.

— Я знала на что иду, — притворно улыбнулась Мики.

— Знала тогда, а сейчас? — Снова задал вопрос Гельц.

— А сейчас уже поздно отказываться, — более твёрдо ответила Мики.

— Что же, — снова выдохнул дым мужчина, — чуть больше часа назад группа людей, застрявших в лифте, коллективно распрощалась с жизнью. Они не покончили с собой, их оборвали. Полиция на место так и не подъехала, если ты всё ещё знаешь, на что пошла, можем сходить посмотреть.

— Что нам это даст? — Неуверенно поинтересовался я, — Мике не стоит светиться, поэтому мы и пришли к тебе. А ты предлагаешь разгуливать по местам преступления?

— Ну если ты так настаиваешь, давай останемся здесь, — Гельц ехидно улыбнулся.

В отражении окна я увидел за своей спиной Па Бо. Быстрым движением он сжал мою голову ладонями с затылочной и лобной долей. Меня словно парализовало.

— Придвинь стул своему другу пока он не упал, — последнее, что я запомнил мутнеющим сознанием.

Ладонью я ощутил холодную каменную стену. Присмотревшись, понял, что опираюсь об неё. В глазах начало проясняться. Ноги ныли, на них оказались кожаные сапоги на высоких каблуках. Я резко посмотрел на руки и обнаружил женские пальчики с маникюром и золотым кольцом на среднем пальце. Свисающее шерстяное пальто по колено, придавливающее поясом талию.

— Фаворит! — Неистово закричал я в своей голове, словно прорываясь через собственное сознание.

Почувствовав падение и резкий выброс энергии из себя самого, словно во сне я очнулся на стуле. Па Бо валялся позади меня пытаясь подняться, но явно сбитый с координации. Мики стояла, неподалёку и держа гавкающего Муху изо всех сил, не решалась вымолвить ни слова.

— Не ерепенься, — рядом со мной оказался Гельц и зажал моё плечо тяжёлой рукой, — ты же сказал, что не хочешь выходить. Дак сиди здесь, жопой в тепле, но на деяния свои тебе придётся посмотреть, пусть и чужими глазами.

Горячие ладони снова обхватили мою голову. Очнулся, я, уже стоя на коленях всё в той же женской одежде и ненавистных каблуках. Хватаясь за холодную, каменную стену, на дрожащих ногах, я поднял это незнакомое тело. По коленям потекла грязь пачкая ноги. В голове отразилась резкая мигрень, а замёрзшие руки, словно в кандалах, отказывались подчиняться. Пьяной, неуверенной походкой я отправился в ближайший подъезд.

Оттолкнув тяжёлую металлическую дверь, я ощутил вкус пыли, промозглости и мёртвой тишины. Проходя дальше, зная, что искать и как следствие наткнувшись на раскоряченную дверь лифтовой шахты, я с усилием раздвинул её всего на несколько сантиметров. Скомканная ткань одежды, перемешанные в куче тела, мельчайшие брызги крови и всё та же, не рушимая тешена. Почему так случилось? Лифтёр сошёл с ума? Кто-то из жильцов? Но почему? Почему никто не остановил? Большая часть людей должна была быть в полном сознании, более того, при экстренных ситуациях большинство переходят на мгновенный режим реагирования, мозг человека начинает работать на пределе возможного. Тогда почему?

— Простите, — по лестнице спустился мужчина, — что вы тут делаете?

— Я, я не знаю, что случилось, я хотел … — я осёкся, вспомнив, что нахожусь в теле женщины, — я …

— Вы тут живёте? — Задал вопрос мужчина, медленно приближаясь ко мне.

— Да, — резко выпалил я тоненьким голоском, — я в соседнем подъезде, а тут подруга, — я ещё раз посмотрел на массу из ткани и людей.

Что же делать? А если это он? Голос не похож, но при этом похож на что-то… Но, что же делать?

— Нужно вызвать полицию, — мужской голос был почти в плотную и на удивление спокоен, — они будут долго ехать.

— Да, а … — резко обернувшись я снова осёкся.

Чёрный плащ. Сухие, уложенные волосы. Глаза, которые я так давно знал. Джон. Он стоит передо мной. Почему он сейчас здесь?

— Я вызвала полицию ещё с улицы, — собрал я себя в арендованные на время ручки, — у меня знакомый там, он уже кого-то отправил.

Я шептал подавленным, не слышным голосом. Хотя, что с того, убьёт её, не меня. Но, это ничего не даст. Нужно разобраться в том, что происходит.

— А вы? — задал я вопрос более уверенно — не помню вас среди жильцов.

— Я к другу заходил, — немного отстраняя меня и заглядывая в щель лифтовой двери ответил Джон.

— Такой чудовищный, сумбурный день, просто ужас, — продолжил я, отходя по ближе к входной двери, — надеюсь с вашим другом всё в порядке.

— Как оказалось да, — он посмотрел на меня, — он в полном здравии. А как ваша подруга? Вы разве не к ней собирались?

— Она подождёт меня, — выкрутился я, — а я подожду полицию. Не хорошо так бросать людей.

— Вы правы, — после утверждения Джон сделал паузу и набрал чей-то номер на смартфоне, — я закончил, можно сказать, всё в порядке. Давай другой адрес. Да. Пришли его.

— Похоже у вас много друзей, — сказал я, — собираетесь ещё в гости?

— Да. Такой сумбур, как вы и сказали, нужно много друзей проведать — Джон остановился прямо у входной двери, — со связью весь день проблемы. Как вы позвонили своему другу?

С разговорами я забыл, что связь есть только у нашей компании, а все остальные опустились в каменный век.

— Тревожная кнопка, — придумал я на ходу, — друг установил, что-то вроде горячей линии. Не знаю, я в этом не разбираюсь, — если уж я в женском теле, то будем косить под милую дуру.

— Хороший у вас друг, — Джон развернулся и пошёл прочь.

Я выдохнул. Наверно он был здесь по указки Киры. Но что-то всё-таки не давало мне покоя, интересно, что. Позвонить в полицию у меня не получится, да и наверняка Гельц уже её вызвал, раз знал о происшествии.

Я, отстранённый в своих мыслях оказался на холодном дворе. Лицо окатывала леденящая морось. Но, как безмолвно и тихо было на улице. Если бы ни этот проклятый дождь, я бы спутал осень с зимой, а капли со снегом.

Жизнь Мельника, Шута, Фаворита. О чём они думали, уходя с земли? Жалели ли о чём-то? Была ли простой их смерть или она прошла в муках?

Я побрёл по улице, захотелось и правда взглянуть на дело рук наших. Ужасная обувь давила ноги, пальцы от напряжения гудели. Намокшие колени пробивало ветром и оставалась боль, ещё эта мигрень. На улицах было полно аварий даже на ровном месте. Кучки, собравшиеся у машин, психовали, курили, вдалеке виднелась драка. Женщина с окровавленным лбом сидела на тротуаре и успокаивала плачущего ребёнка. Остальные улицы опустели. Раздавались отголоски сирен. Остались лишь те, кто не мог уйти с места. Я шёл так какое-то время. Не понимая, где нахожусь посмотрел на адресную табличку дома «ул. Чугунные ворота». От названия легче не стало. Осматривавшись, взгляд устремился на верх. На крыше соседнего дама кто-то стоял, а рядом с ним мужчина в оранжевом капюшоне с белыми, неестественными волосами.

Я резко ринулся в ту сторону, но не удержался на каблуках и снова упал на колени. Сквозь боль от холода проступила боль удара об асфальт. Пытаясь подняться и вставая, для начала, на одно колено я устремил глаза наверх, боясь потерять их из виду. Рядом оказалась ещё одна фигура. Мужская фигура в чёрном плаще. В глазах плыло от холода. Мысли улетучились, я снял эти ненавистные, кожаные оковы и почти босыми ногами рванул на крышу. Да простит меня эта женщина, благо, скоро она этого и не вспомнит и с ней всё будет в порядке так, же, как и с остальными. Только бы поймать его побыстрее.

Маленькая улочка со старыми, кирпичными пятиэтажками в черте мегаполиса, даже транспорт почти не ходит. Он одновременно в тени и на виду. Расчётливая тварь. Но во мне он просчитался. Даже я не знал, что окажусь здесь. Хотя в этом мы оба просчитались, но в мою пользу. Жаль, что не могу позвонить Кире. Хотя одна связь мне всё же доступна.

— Фаворит, я нашёл его, но он не один, — старался я донести информацию в своей голове, — отправляй воронов и Мики должна связаться с Кирой.

— Чёрт, — послышался голос, — вороны не близко. Смогут долететь не сразу. Тебе нужно потянуть время.

— Сообщи Кире, — ещё раз приказал я.

— Это сейчас не получится, — оборвал меня Фаворит, — ворон не сможет передать столько информации. Максимум скажет её имя, но что с ним делать никто не поймёт. Давай сейчас сосредоточимся на одной задаче.

— Тогда не смей его упустить, — я запыхался даже в своих мыслях стоя на верхнем этаже перед входом на крышу, — взываю к тем, кто рядом. Улица чугунные ворота, пора устроить облаву на волка.

Я был уверен, что меня слышат. Не знаю почему, но уверенность в силах, в том, что я что-то могу проявлялась всё сильнее. Я не один.

Осторожно открыв дверь и шагнув на бетонное покрытие меня окатило холодом. Я чётко увидел фигуру, стоящую рядом с убийцей, который даже не удосужился обратить на меня внимание.

— Неужели и здесь у вас друзья? — Задал вопрос второй смотрящий на меня мужчина.

— У меня тоже много друзей, — прошептал я.

— Дайте угадаю, может и она из их числа, — он указал на симпатичную, заплаканную девушку, сидящую на краю крыши.

— Думаю с ней мы могли бы подружиться, — я сделал пару неспешных шагов в их сторону.

— Ну можете начать дружбу с полёта, — усмехнулся мужчина в плаще.

— А может она начнётся со спасения, — я пристально посмотрел ему в глаза, такие знакомые до боли в душе глаза.

— Ну дак в перёд, — наконец заговорил бес, всё ещё стоя спиной ко мне, — на это будет любопытно посмотреть.

Убийца начал толкать девушку. Но видимо она ещё не была готова морально к такому исходу и начала неумело сопротивляться, хватаясь за оранжевые рукава толстовки.

— Нет, не надо, — сквозь всхлипы, мямлила она.

Я рванул, не готовый наблюдать смерть снова. Не зная, что делать, знал только то, что мне нужно успеть к ней. В голове начали течь мысли словно бурный поток.

— Все души что есть, все святые, все существа, откликнитесь. Позвольте мне спасти того, кто не виновен. Я беру все грехи её на себя, дак дайте ей крылья, что бы не могла упасть!

— Ей мы помочь не можем, — послышались голоса в моей голове.

— Но можем помочь тебе.

— Прыгай так, словно крыша не кончается.

— Мы тебя удержим.

— А ты держи её, — в голове было множество голосов, путавшихся друг с другом.

Не способная удержаться, девушка соскользнула и уже начала падать. Раздался пронзительный крик ужаса, навсегда отпечатавшийся в моей памяти.

Краем глаза я заметил трёх воронов, один из которых уже подлетал. Он начал становиться дымным облаком, расстилающимся под крышу словно пелена.

Я прыгнул за ней. Схватив её за руку, ногой опустился в чёрное нечто, что не давно являлось вороном. Было ощущение, что я прыгнул на батут. Притянув её к себе и обхватив другой рукой, мы отпружинили и приземлились на край крыши в паре метров от монстров. Кое как удержавшись и опустив напуганную, нечего не понимающую девушку на твёрдую поверхность, я посмотрел на двух остолбеневших убийц. Рядом со мной приземлилось две чёрные птицы, лязгая своими металлическими когтями о бетон. Чёрная масса, от которой я оттолкнулся так же начала обращаться в ворона и взмыв верх, уселась позади мужчин сверкая глазами.

— Как так получилось, Джон? — Я уверенно смотрел в напуганные глаза друга.

— Что? — Промямлил ошарашенный Джон, — я не понимаю…

— Не понимаешь, как ты до такого опустился или откуда я тебя знаю? — Я поднялся и встал перед ними, — хотя я уже сам не уверен, что знаю тебя. Я знаю Джона, который до безумия любит свою сестру и разбаловал до такой степени, что она сама даже в автобусе проехать не сможет. А сейчас смотрю на человека, который с легкостью отнимает жизнь такой же, как она милой девушки. Дак объясни мне, как так получилось.

— А вот и пазл сложился, — наконец заговорил человек в капюшоне и маске на лице, медленно подходя к Джону, — я знаю только одного человека, который бы настолько наивно доверял людям и мог спрыгнуть, не задумываясь о последствиях.

— Рафаил, — Джон посмотрел на меня круглыми, как полная луна, глазами, — нет. Не может такого быть.

— У Рафаила всегда был талант «найти то, не знаю, что. Пойти туда, не зная куда» и при этом выкрутиться, — убийца перемещал взгляд от меня к Джону, ожидая реакции, — хотя признаю, в женском обличии не ожидал тебя увидеть. Дак может ты баба на самом деле.

— Похоже, что и в обличии бабы я больший мужик чем вы оба.

В голове помутился рассудок. В глазах начали мелькать картинки квартиры Гельца. Я понял, что возвращаюсь в своё тело.

— Не дайте им уйти, — прошептал я воронам напоследок.

Распахнув глаза передо мной, образовалась комната в квартире Гельца. Рядом на коленях стаяла Мики с тазом воды, мокрой тряпкой в руках, одновременно испуганным и сосредоточенным выражением лица. В ногах лежал Муха и тихонько порыкивал в сторону.

— Ты в порядке? — Немедленно поинтересовалась она.

— А что со мной может быть? — Удивился я такой реакции и потянулся рукой к ней, чтобы погладить по щеке, но резко остановился.

Рука дымилась. Вернее, от неё шёл пар, как при испарении воды. Посмотрев на другую руку и на зримые части тела, понял, что дымлюсь весь я. Осмотревшись вокруг обнаружил Гельца судорожно курящего сигару. На диване с боку от меня сидел Па Бо. Его красные ладони дрожали и дымились подобно мне. С одного из пальцев, словно чешуйка, отвалился ноготь. Он склонил голову и тяжело дышал.

— Дайте тоже закурить, — обратился я к Гельцу, пытаясь собрать воспоминания происшедшего в кучу.

— Ты же бросил курить, — недоумевала Мики.

— Нужно позвонить Кире, — сказал я, — и срочно.

Мики больше не стала задавать вопросов и поднявшись с колен пошла за телефоном.

Гельц принёс мне пачку сигарет.

— Мои для тебя крепковаты будут.

— Ало, Кира, привет. С тобой Раф поговорить хочет. Я включу на громкую, — Мики поднесла телефон поближе ко мне.

— Я с ним встретился, — начал я тяжёлым голосом и подкуривая сигарету дрожащими руками.

— Где он? Ты рядом с ним? Ничего не предпринимай и говори куда ехать!

— Он был не один, — я выдохнул дым.

— Что? Ты про жертву или у него есть напарник? Говори яснее, — суетилась Кира.

— Там был Джон.

— А, вы там с Джоном были? Тогда почему вы его не взяли? Вдвоём бы получилось.

— Ты не поняла, — я снова набрал дыма в лёгкие.

— Ты о чём? — Недоумевала Кира.

— Джон был с ним, а не со мной, — повисла пауза.

— Раф я не понимаю, — немного прерываясь ответила Кира.

— Я был в теле другого человека, благодаря новому другу, — я посмотрел на Гельца. На его лице читалась максимальная настороженность, — забрёл в глухой район, а там они. Джон и тот придурок, как две певчие птички отправляли девушку в полёт без обратного билета.

Своим нутром я ощутил, как Кира осела. Мики с ужасом закрыла рот руками и начала пятится назад, тоже присев на корточки, осознавая произошедшее. Гельц сидел, нерушимо застыв словно скала.

— Как же так… — прошептала Мики.

— Я раскрылся, они узнали, что это я, — я сделал ещё затяжку пытая вернуть разум.

— Что с девушкой? — Спросил Гельц.

— В порядке, — я прикусил губу, — но Кира.

— Дай угадаю, — твёрдо проговорила она, — это ещё не все новости?

— Он знает меня, и я не про Джона. Он узнал меня в теле незнакомой женщины спустя всего пару минут.

— Чёрт, — прошептала Кира в трубку телефона, видимо его отодвигая. Затем послышался неистовый крик злобы, — хотя, так даже лучше, — снова появился голос Киры в телефоне, как будто криков и не было — это значительно сужает наш круг. Я подозревала, что это кто-то из знакомых, но не думала, что на столько близких. Ни так много людей знает на, что способна я, и ещё меньше могут распознать тебя.

— Тогда пора идти по головам, — подытожил Гельц.

— Не знаю, кто твой новый друг, — говорила Кира, — но он говорит правильные вещи. И я надеюсь он нам в этом поможет.

— Я даю убежище, — Гельц подошёл ближе к телефону — на этом моя помощь закончится. Вы затеяли эту мозгомойку, и ваш друг занимается мясорубкой. Я могу гарантировать безопасность вашего обратного билета — он посмотрел на Мики, — а в остальном буду зрителем из первого ряда.

— И мы очень благодарны вам за это, — сказала Мики смотря на него и после переместив взгляд на меня.

— За теми двумя следят мои вороны, — заговорил я, — как бы хорошо они не прятались, тени для них почти не осталось.

— Созвонимся через пол часа, — сказала Кира повесив трубку.

Глава 13 (Смерть придёт незаметно)

Нет рая в шалаше. И на небе не будет рая. Тот, кто ищет его, во лжи. Живи сколько можешь, не прекращая. А если закончилось время, попроси ещё. Тогда будет жизнь другая. Забудешь ты всё. И снова вспомнишь о рае. Тогда подумай о нём. И собери свои мысли святые. Пока живёшь подумай о том, что рая не будет чем ныне

Я сидел в том само бабушкинском кресле, облокотившись своей массой на подлокотник и вдыхал едкий дым, заполняя им пространство комнаты. В ногах лежал Муха. За окном была всё та же мерзкая погода, подпитываемая наступлением сумерек.

«Тварь безродная, бездушная сволочь, нет в мире той казни, что была бы тебя достойна, за то ты достоин всех их разом. Безграничное разочарование, вот, что ждёт теперь мою душу на остаток этого века. Как, как так он, они могут так поступать?»

— Успокойся Рафаил, — послышался голос Мельника, — это не первое и не последнее предательство, с которым ты столкнёшься.

— Лучше молчи, — проговорил я злостно у себя в голове, — не хочу знать ни об одном из них, а о тех что знаю лучше забыть.

— Ты и забудешь скоро, забыл? — Послышался голос Шута, — одна маленькая девочка скоро мотанёт время вспять.

— Но не забывай, — послышался голос Фаворита, — чем дольше ты тянешь, тем больше её времени тратишь.

— И то верно, — размыслил я, — вороны их отслеживают?

— Потеряли в подвалах, — сообщил Фаворит.

Я задумался. У меня сейчас есть только одна прямая зацепка и будет глупо ей не воспользоваться. Набрав и отправив сообщение, я закутался в свою куртку и начал обуваться. Дверь в коридор открылась и из кухни потянул тёплый аромат домашнего ужина.

— А я всё думал рискнёшь или нет, — в проёме показался Гельц.

— По-моему выбор очевиден, — сказал я.

— А, по-моему, ты торопишься, — парировал хозяин дома, — ни хочешь дождаться звонка от своей подруги.

— Время ждать не будет, — я встал пред ним полностью одетый, — все мы останемся в выигрыше, кроме неё. Спешка, это самое малое, что я могу сейчас сделать.

— Ты напоминаешь моего старого знакомого, — Гельц опустил голову, — «если я не буду торопиться сейчас, то потом у меня будет слишком много времени на сожаления», так она говорила.

— Интересные у вас друзья, — улыбнулся я, взяв поводок, — я гулять с Мухой.

— Смотри не помри на этой прогулке, — махнул мне в след Гельц, закрывая тяжёлую дверь.

В центре города я знал один тихий бар на крыше старого здания. Пешком мне было до него порядка минут сорока. Было время действительно хорошенько выгулять Муху и за одно подумать над диалогом. Я позвал Джона на разговор, и хоть уверенности в том, что он придёт у меня не было, подумать о словах заранее всё же стоило.

Свет сменялся темнотой, а промозглость лёгким морозцем. Муха не отходил от меня ни на шаг, видимо произошедшее в квартире всё же его напугало. Взъерошенная шерсть пса постепенно сливалась с темнеющим пейзажем, а из его пасти шёл густой пар. На улицах было пусто, за то во всех жилых домах, словно в муравейниках горел свет. Малоутешительное затишье продлилось не долго, на мой телефон поступил звонок от Мики.

— Да, — я поднял трубку, — я гуляю с Мухой. Милая не переживай, он перенервничал, так что я погуляю с ним подольше вот и всё. Рука мёрзнет. Целую.

Разговор прошёл быстро и гладко, но не уверен, что Мики на это купилась. Для предстоящего же разговора слова никак не подбирались. Мысли путались, а собственное сознание не хотело принимать происходящего.

В прочем одно ясно точно, как бы не пошёл разговор, самое главное узнать кто тот человек в маске. Хотя если подумать вариантов не так уж и много. Джон — это второй персонаж, а значит его вычитаем. Преступник хорошо меня знает это могут быть, Марк, Санни или Фил. По сердцу от такой мысли тут же заскребли кошки, при чём вонзая свои когти до самого основания.

Стоп. Санни вместе с Кирой приезжал ко мне в Таиланд, когда было первое массовое убийство. Значит его точно можно исключить. Марк начал сходить с ума и погряз в бутылке сразу после моего отъезда, а Фил стал меня заменять так что получил возможность всё хорошо отслеживать. По сути они оба могли и, если вспомнить, они оба оказались рядом с той крышей высотки где погибла девушка с собачкой. Мой мозг странным образом переключился и мне больше не казалось, что я говорю о близких друзьях, нет, скорее я пытался разгадать загадку, подобную тем, что так любил в детстве.

Стоп. Если подумать о моём детстве, даже о недавнем прошлом, был один человек который знал меня, как облупленного, человек, который был способен прочитать мои мысли просто по выражению лица, человек знавший всех моих друзей и всегда стоявший на ступень выше их подобно брату. Я взял телефон и набрал номер. В трубке послышалось стандартное «Абонент не отвечает или находится в не зоны…»

— Интересно чем занят сейчас Дэн, — настороженно проговорил я, глядя на погасший экран смартфона.

— Не важно кем он окажется, главное это решить, — проговорил в моей голове Мельник.

— Главное не теряй рассудок, тогда справимся, — заверил меня Фаворит.

— Да будет так, — проговорил я, глядя в бездонное, почти чёрное небо, — отправь пару воронов за мной, так будет спокойней.

Так до конца и не продумав, что говорить, я очутился у входа в здание, на крыше которого был тот самый бар. Я знал, что он будет работать несмотря на происходящее, ведь его владелец, как и бармен никогда не спят. Сейчас на ум приходит, что они тоже видимо не такие простые люди, какими я их считал. Надо же, всего одна встреча и я смотрю на мир совершенно по-другому, может он и правда не такой каким кажется на первый взгляд. Подняв голову вверх, я увидел тонкую струйку дыма, это был дым от камина в том самом баре, что свидетельствовало о том, что он и правда открыт. Позвонив в домофон, дверь открылась без ответа, будто человек на том проводе всегда знал кто на другом конце. Поднявшись по громоздким ступенькам на шестой этаж запыхавшимся оказался не только я, но и Муха.

В баре было, как всегда безлюдно. Этим мне и нравилось это место. Маленькое мансардное помещение почти без окон, трескучий тёплый камин у дальней стены тёмного цвета, тусклое освещение не давало возможности рассмотреть цвета в полной мере. Барная стойка подсвеченная тусклым, тёплым светом от светильников в форме свечей. Небольшие стеллажи с книгами на разных языках возле комплектов мягких кресел и диванов. На стенах висели репродукции мрачных картин.

Бармен посмотрел на меня в проходе и отложив книгу, посмотрел в сторону, туда же устремился и мой взгляд. В кресле за чёрным, журнальным столиком сидел Джон неспешно потягивая виски. Я повесил куртку при входе и взяв Муху на короткий поводок направился к нему.

— Как-то раз ты рассказывал мне про это место — начал Джон, пока я усаживался — жалею, что не послушал тебя и не зашёл сюда раньше.

— Это единственное о чём ты жалеешь? — Спросил я, принимая от бармена такой же стакан с содержимым.

— Много, о чем, — он поболтал жидкость по краям бокала — о том, что не смел перечить родителям и всю жизнь осуществлял их мечты, о том, что не боролся за отношения, а следовало бы, жалею, что следовал за своей гордостью, а не желаниями. Жизнь — это вечная череда сожалений.

— Забавно, — я рассмеялся, а Джон посмотрел на меня сердитым непонимающим взглядом, — сегодня один человек задал мне вопрос «в чём смысл жизни». Ты называешь жизнь «чередой сожалений», я не смог ответить, но даже так я не могу с тобой согласиться. Видимо в этом и есть разница, поэтому мы с тобой и по разные стороны баррикад.

— Действительно, — Джон еле улыбнулся и отпил, — вспоминается первая наша встреча. Ты отмечал отчисление из университета. Ты был таким счастливым и свободным, что я даже немного позавидовал. Но потом мысль моя сменилась тем, что это ещё один никчёмный низший класс, человек, который не добьётся ничего в жизни.

— Как приятно знать, что думают о тебе близкие друзья, — съязвил я, отпивая из бокала.

— Неуправляемый эгоист, сидящий занозой в печёнках, — послышался спокойный голос позади меня, — хотя признаюсь, не будь тебя, и моя жизнь была бы чуть менее интересной.

Я ошарашенно повернулся назад. Позади меня, закрытая тенью, в кресле сидела мужская фигура в оранжевой толстовке. В руках он болтал такой же бокал с виски. Поднявшись из тени, он заставил моё сердце остановиться. Подходя, он захватил и придвинул кресло к нашему столику усевшись междумной и Джоном.

— Как тебе такая характеристика от близкого друга, — передо мной сидел Фил. На нём была та самая толстовка от которой несло сыростью и запахом плесневелой крови.

Меня затошнило. Муха начал немного рычать, видимо от неприятного запаха, но потом увидев знакомые лица, замолк и лёг между мной и Филом.

— Мне было интересно, как вы с Кирой отреагируете, — Фил расслабленно облокотился о спинку кресла, — честно признаться, я думал она меня раскусит, как только вернётся из путешествия. Но она была так увлечена твоими открытиями, что во всём сумбуре даже не обратила на меня внимания. А ты сидишь здесь передо мной, как подбитый щенок. Я надеялся на более красочную реакцию.

— Честно признаться я тоже, — я облокотился на спинку кресла и понюхал виски, что бы отбить смрад мертвечины, — по началу я много матерился, подбирал различные казни, которых вы достойны. Но по дороге сюда мне дали понять одну вещь: не важно кто и почему это делал, важно, чтобы это всё закончилось. И теперь вы оба знаете, что раз загадка решена, то всему конец.

— Как наивно, — усмехнулся Джон, отпив из бокала.

— Тебя не смущает, что мы все были посвящены в один и тот же план? — Поинтересовался, смотря на меня с ухмылкой, Фил.

— Нет, посвящены вы или нет это не важно, — рассуждал я, — пока вам не добраться до Мики, эти знания для вас бесполезны. С другой стороны, стоит мне сделать один звонок ей и всё в миг обернётся вспять.

— Вот именно, — улыбнулся Джон, — пока… ты же не думал, что мы будем сидеть сложа руки. Здесь связь не ловит. Так что вопрос времени кто быстрее, ты без связи или мы с нашими глазами и ушами.

— Джон, не старайся, он уже забыл об этом, — засмеялся Фил.

— Забыл о чём? — Настороженно поинтересовался я.

— Ты всё ещё воспринимаешь меня, как Фила, своего друга, — Фил приблизился и мне стало противно, — попробуй воспринять меня, как нечто другое.

Его лицо растянулось в неестественной улыбке, зрачки побледнели и стали тускло-серыми обрамляемые яркими карими цветами, волосы начали светлеть, словно выгорая от краски. Действительно, это был не тот Фил которого я знал. Это был убийца схожий со мной по силам, у него на службе сотни, а то и тысячи душ живых и мёртвых, но в отличии от тех, что идут за мной, его точно исполняют приказ подобно марионеткам. Только об этом подумав, я ощутил резкое удушение. Кто-то сзади накинул мне верёвку на шею и со всей силы потянул. Я схватился за неё обеими руками выпустив поводок. В этот момент Муха без раздумий бросился в глотку противника. В неразберихе я освободился от верёвки и потянулся, чтобы схватить ускользающего Фила, но не успел, тот выбежал на улицу, успев напоследок подмигнуть. Начиная гнаться за ним, я услышал взвизг позади себя. Обернувшись я увидел два бездвижных тела. Мужчина истекающий кровью из горла жадно хватал воздух по рефлексу, но так и не мог его хлебнуть. На нём лежал мой Муха с окровавленной пастью, я смотрел и не мог понять, что не так, почему он не встаёт.

— Говорят все псы попадают в рай, — проговорил Джон, смотря на тела.

К нему приблизился бармен, наставляя арбалет.

— Я посоветую господину внести вас в чёрный список, — твёрдо проговорил он — а пока прошу покинуть это заведение. Это касается всех присутствующих.

Из тени, словно из ниоткуда вышло ещё пару человек. Женщина с длинными волосами и мужчина, скрывающий лицо под шляпой. Они вышли в след за Джоном.

Я подошёл к Мухе. Начал его гладить и ощупывать. Наверняка это просто кажется, это может быть простой транквилизатор или что-то вроде того.

— Эй, — я чесал его по большой, мохнатой голове — малыш. Ты чего?

— Он мёртв, — бармен опустил арбалет и подошёл ко мне, — вы разве не чувствуете?

— Но нет же повреждений, — я судорожно ощупывал пса, — так не может быть. Так не бывает.

— Бывает и так, и по-другому, — бармен стоял надомной, — вы не найдёте повреждений. Фантомный кинжал прошёл прямо в сердце. Здесь уже ничего не сделаешь. А ваши друзья, похоже, ждут вас с наружи. Сейчас вам стоит больше опасаться, как бы такой же кинжал не вошёл в вас.

Я вытер неизвестно, когда появившиеся слёзы.

— Звонок не поможешь сделать? — Задал я вопрос подымаясь с колен.

— Я не имею права вмешиваться в происходящее, — пожал плечами парень с белой кожей, — но я могу присмотреть за твоим псом и если, и тебя убьют, то похороню его где ни будь в приятном месте. У моего дяди есть замок в Трансильвании, Румыния, там чудный сад, думаю твоему псу понравится.

— Уже добро, — хлопнув парня по плечу в знак благодарности я пошёл в сторону выхода на крышу, — спасибо тебе, я …

Я не успел договорить, как дверь из подъезда распахнулась, в помещение влетела Кира и за ней Санни.

— Ты совсем с головой не думаешь, — начала она возмущаться с порога.

— Кира, — её резко отдёрнул Санни указывая головой на бездыханный шерстяной комок. Кира остолбенела. Резко переместив взгляд, она смотрела на меня глазами полными ужаса и сожаления. По моей щеке непроизвольно стекла предательская слеза.

— Рафаил, — прошептала она, медленно направляясь ко мне.

— Они на крыше, — твердо сказал я, — нужно закончить то, что начали, ни то всё так и останется на уровне ночного кошмара.

— Кто там? — спросила Кира.

— Он хотел лично видеть своё лицо, — я развернулся и пошёл на выход, — так что сейчас сама поздороваешься.

Крыша освещалась, ещё не убранными прожекторами, с летней зоны. На самом краю сидел Фил, в своей оранжевой, гнилой толстовке словно не ощущая холода. С боку от него стояли те двое которые вышли из зала чуть ранее. Немного в стороне прикуривая сигарету стоял Джон.

— Какая прелесть! — Воскликнул Фил, как только завидел Киру, — а я-то думал, что уже не смогу лично лицезреть твоё падение. Вечеринка становится всё лучше и лучше. Что думаешь Джон, может и сестричку твою пригласим?

— Завали … — начал обращаться Джон к Филу, но его резко оборвала Кира.

— Слизняк погрызенный, таракан, не добитый я тебя по всем норам ищу, а ты под моим крылом спрятаться вздумал, — гонор Киры нарастал, — сколько же ты от меня бегал, а показаться воочию духу не хватило?

— Да милая продолжай, — Фил расслабленно раздвинул ноги и опёрся сзади об обе руки, — так хорошо. А тебе бы поучиться Рафаил. Вот она страсть, вот они эмоции.

— Эмоций значит хочешь … — злостно произнесла Кира.

Мужчина и женщина, стоящие по обе стороны от Фила схватились за головы и начали что-то бормотать себе под нос. Женщина упала на колени и неистово закричала, склоняя голову к холодному бетонному полу, сильно сжимая уши руками. Мужчина упал сначала на одно колено, потеряв равновесие и всё так же бормоча себе под нос, пополз в дальний тёмный угол. Резко закричал Джон. Встав на одно колено и удерживая равновесие, он переметнул взгляд в сторону. Улыбка с лица Фила улетучилась и он не естественно сильно напрягся, словно борясь с неистовым давлением на голову.

— Я безумец, а не дурак Кира, — проговорил, глядя на неё в упор Фил, — идти против тебя один на один нет резона.

Джон попытался приподняться, словно сопротивляясь невидимой силе. Резким движением он замахнулся рукой и как будто что-то бросил, хотя летящего предмета я не увидел. Вдруг сбоку послышался стон. Я обернулся и увидел, что Кира держится за бок. Подскочив к ней, я зажал рукой струящуюся кровь. Женщина, до этого стоявшая на коленях в ужасе стала медленно подниматься и осматриваться. Джон, как ни в чём ни бывало, поднялся и отряхнул колени.

— У меня нет намерений убивать тебя, — спрыгнув заговорил Фил, — но и оставлять тебя на своём пути не выгодно. Будем считать это предупреждением.

На телефон Джона пришло сообщение.

— А вы не плохо устроились, — он передал телефон Филу.

— Сталинская высотка, — удивлённо посмотрел в телефон Фил, — ни думал, что ты так высоко поднимешься — он улыбнулся.

— Не смей, — прошептал я.

— А если посмею, что тогда, — поинтересовался Фил.

— Тогда не будет в мире места где тебе скрыться от меня, — я помог Кире сесть на пол и облокотится о стену, к ней подсел Санни, помогая зажимать рану вместо меня — я тебя достану и испытаю все известные мне пытки, буду наслаждаться твоими криками и мольбами, а когда кровь в твоих жилах иссякнет и не останется ни одной целой кости, выброшу твоё тело в сточную канаву на радость крысам.

— Вау, — растянул Джон, — а вы точно того ловили? — Обратился он, смотря на Киру и Санни.

— Как ни печально, но её найдут, — Фил положил руки в карманы, — Кире я могу сделать предупреждение, а вот на счёт Мики, извини. Я знаю ты к ней не ровно дышишь. Но как, ты сам и сказал, она ваш единственный шанс, а значит она единственная, кто не должен жить.

— А тебе не будет всё равно если тебя прямо здесь и сейчас убить? — Поинтересовался я, подходя к Филу ближе.

Фил сделал шаг назад. Перед ним вышел мужчина ни так давно забивающийся в углу и Джон. Женщина немного отошла, оставаясь на стороне Фила.

— С чего ты взял, что у тебя это получится? — Усмехнулся Фил — У тебя полторы калеки и новых сил не предвидится.

— Ты уверен? — Проговорил я.

За спиной Фила на нашей и соседних крышах уселись десятки воронов с металлическими когтями, они следили за каждым движением и растворялись в темноте подобно дыму, напоминая о своём присутствии лишь горящими красными глазами.

Фил повернулся к ним лицом, поднял руки, пространство между ними начало искажаться.

— Что ж тогда, — злостно улыбнулся он, — тогда посмотрим кто быстрее мои души или твои птички. Кто быстрее ты меня или я Мики.

— Ну второе мало вероятно, — заговорила незнакомая женщина.

Мы все обернулись на ней с удивлением.

— Дак что, — продолжила она, — время уже можно мотать?

До меня дошло. В теле этой длинноволосой, незнакомой женщины в светлом плаще моя Мики.

— Оригинально ты с собакой гуляешь, — продолжила она, — но в целом уже всё понятно. Ну что Кира, может пора уже?

— Ты определилась на какой момент нужно мотать? — Ослабленно поинтересовалась Кира.

— Не до конца, но там уже в дверь ломятся, так что придётся поторопиться.

Резко передо мной возникла искажающая реальность стена. Фил направил одну руку на меня, а вторую в сторону воронов.

— Не дай ей сосредоточиться, — закричал Фил, — убей её разум пока она, как на ладони!

Джон рванул с места в сторону Мики. Я прислонился к стене обеими руками и пытался словно проломить её, но не силой.

— Ты помнишь, как это делается, — прозвучало в моей голове, — вместе.

Воздух рассекло словно взрывной волной, и стена передо мной исчезла. Краем глаза я заметил, что воронам эта стена вообще не почём, они просто облетают её, а те, которых Фил касается своей энергией превращаются в дым и застилают обзор, скрывая остальных собратьев. Я рванул за Джоном, лишь бы успеть его остановить.

Начиная замахиваться рукой, вдруг, по непонятной причине Джон упал. Притормаживая, я подбежал к нему. Ничего не понимая посмотрел на Мики, потом снова на тело Джона.

— Надеюсь ты определилась со временем, — заговорил Санни сидя рядом с Кирой обхватив колени руками, — мотай уже.

Мы с Мики переглянулись, тело женщины обмякло и упало на поверхность крыши. Я опустился к телу Джона и поднеся руку к его лицу понял, что оно бездыханно. До Фила добрался один из воронов. Вонзив когти ему в ключицу, птица испарилась, оставив после себя дымящиеся, металлические наконечники. Фил обессиленно осел. Остальные птицы окружили его, как стражи. В этой суете я не заметил, как сбежал его подельник.

— Смерть оказалась не такой уж плохой собеседницей, — невинно улыбнулся Санни, — ты же хотела, чтобы я заводил новые знакомства, — он улыбнулся, глядя на Киру во всю ширину лучезарной улыбки.

— Ну вот, — заговорил Фил, — теперь всё зависит успеют ли мои души.

— И надо оно тебе было? — Я устало сил рядом с телом Джона.

— Да знаешь, надоело как-то, — он запрокинул голову держась за рану, — ты же помнишь моих родителей? Никчёмные алкаши. Они о своих то душах не могут позаботиться, что уж говорить о детских нераскрывшихся. И знаешь, так было в каждую мою жизнь. Рождаясь на дне, постепенно начало наступать понимание, что, если не будет гнилых душ в мире живых, возможно и мир не будет гнить. Возможно все души смогут обрести покой и жить в гармонии если иногда их прореживать.

— У тебя нет права на такие решения и нет права лесть в мировой порядок! — Отдёрнула его Кира.

— Оно есть у всех, — усмехнулся он, — просто про него забывают.

— лучше бы ты океаны от пластика чистил, — огрызнулся я, — кстати, а как мы узнаем получилось ли?

— Пару минут, ты за них уже ничего не успеешь, так что расслабься, — Кира прилегла на плечо рядом сидящего Санни, — доверься ей, как она доверяла тебе всё это время.

Я задумался. Что же сейчас произошло. В голове путались мысли, и я последовал совету Киры. Расслабившись и упав на холодный бетон без сил, я задал вопрос в своей голове, глядя на чистое, звёздное, морозное небо.

— Мне стоит волноваться?

— Расслабься, ты сделал всё, что мог, — послышался голос Фаворита.

— Ещё мгновение … — голос Мельника растворился в моём сознании.

Громкая музыка. Вечеринка прекрасна, гости довольны. Я стою на балконе и наблюдаю, как Санта Моэртэ творит свои чудеса.

— У тебя в глазах слишком много мыслей, не пробовал расславиться, — из-за спины ко мне подошла хрупкая девушка с длинными чёрными волосами.

— Пробовал, — Я не обратил на неё особого внимания.

— Тебе определённо пора в отпуск, — встала она прямо пере до мной, — поедешь со мной в Таиланд? Кстати, меня зовут Мики, — девушка мне подмигнула, — я покажу много интересного. Тебе понравится.

Оглавление

Глава 1. (Сонный лягушонок)

Глава 2. (В гости к Санта Муэрте)

Глава 3 (Побег к себе)

Глава 4. (Хвост змеи)

Глава 5. (Громкое дыхание)

Глава 6. (Мельник)

Глава 7. (Невидимый закон)

Глава 8. (Не человек)

Глава 9 (В кругу семьи)

Глава 10 (Тот, у кого нет неба)

Глава 11 (Огонь без дыма. Дым внутри нас)

Глава 12 (Чугунные ворота)

Глава 13 (Смерть придёт незаметно)