Вернуться - 3 [Альберт Кириллов] (fb2) читать онлайн

Вернуться — 3

Глава 1

Интерлюдия

г. Пермь, ул. 25 Октября, д. 12. Управление ФСБ РФ по Пермскому краю.

— Клевакин, что у нас по убийству киллеров и убийству «Якутёнка»? И этого, как его там… Карателя? — начальник управления вызвал к себе в кабинет начальника следственного отдела по расследованию уголовных дел: — Меня пока не очень настойчиво, но уже спрашивают оттуда, — он ткнул пальцем вверх, намекая на Москву.

— К сожалению, ничего толком нет, — начал доклад майор Клевакин. — Слухов и неподтвержденных данных много, но никакой конкретики.

— Подожди, а по оружию? Кстати, что с ним? Установили, каким образом оно попало в наши края? — недовольно спросил начальник.

— Как раз хотел доложить! Армейские «контрики» тряхнули начальника службы снабжения, а тот сразу раскололся, да ещё начальника штаба части сдал. Оружие действительно не было уничтожено в ходе боевых действий, как было указано в состряпанных ими актах. Его припрятали в надежном месте, а потом, через своего подчинённого прапорщика Ничепорейко, продали где-то в наших краях. Оба ничего не знают — как и кому. Ничепорейко продал оружия без их участия. Могут врать, но…

— Ну так вот, отлично же, — обрадовался начальник. — Вот и след!

— Этот след — в никуда! — огорчил его майор. — Ничепорейко умер от цирроза печени год назад.

— Мать! — выругался начальник. — И что? Больше ничего нет?

— Пули от «ВАЛа», СВД, ну и рапорта от нашего сотрудника из отряда «Омега» из Москвы — Кравцова Павла и сотрудника МУРа Федорова Сергея.

— А эти! — дернул уголками губ начальник. — Которые взять так называемого Карателя не смогли, хотя всё было в их руках… Жопорукие! Ладно, какие версии?

— Похоже он сотрудник правоохранительных органов: бывший или нет — этого мы не знаем.

— Ты прям Америку открыл! — недовольно сказал начальник Управления. — Ясно-понятно, иначе откуда он про «Омегу» знает.

— Физически развит, хорошо подготовлен: использует специфическое оружие и гранатомёты — свободно. Может бывший наш или спецназ ГРУ, — предположил подчинённый.

— С чего так решил? — удивился начальник.

— Всё об этом говорит! — уверенно сказал Кравцов. — Подготовка, умение пользоваться армейским оружием. Тем более таким специфическим, при этом обладает снайперской подготовкой.

— Ни черта это не говорит. Это не из наших или из какого-то спецназа военных! — веско сказал начальник Управления.

— Почему? Всё вроде…

—… Это клоун какой-то, а не диверсант! И точно не из нашей структуры, — перебил начальник своего подчинённого.

— Какой-то злой клоун получается, — чуть улыбнулся Клевакин.

— Не вижу ничего смешного! — рявкнул начальник.

— Виноват!

— Ладно, — также быстро отошел руководитель. — Что наша агентура?

— Подняли всех, но ничего толком так и нет.

— Допросили тех, кто видел его в отеле?

— Пустышка! — чуть не сплюнул на пол Клевакин. — Высокий — низкий, толстый — худой. Возраст до двадцати лет, а нет — больше сорока лет. То так, то эдак. Путаются в показаниях.

— Что прокуратура по оружию говорит? А то меня армейские мне всю плешь проели про эти СВД и ВАЛ.

— Пока гражданская прокуратура не горит желанием отдать нам СВД, хотя экспертизы по винтовке провели, — пожал плечами Клевакин. — А чего наша военная прокуратура молчит?

— Да ну их! — аж скривился начальник. — Они даже слышать не хотят, чтобы дело по оружию им отдали. Слишком шума много. Говорят, что пусть гражданская прокуратура с этим разбирается.

— Так их же подследственность⁈ — возмутился Клевакин, но увидев, что начальник замахал на него руками, добавил: — Ну их дело, — пробурчал он.

— Ладно, я с прокурором города переговорю по этой дурацкой ситуации, — Так, давайте, работайте. Хотя бы видимость создайте. Москва рано или поздно будет требовать результат!

— Есть! Разрешите выполнять прыжками? — вытянулся по стойке смирно подчинённый.

— Иди уже… Клоуны, вокруг меня одни клоуны, — пробормотал руководитель и махнул рукой в сторону Клевакина.

* * *

1 октября 1999 года. г. Пермь

— А теперь давай подробно, Елизавета! — жена Петрова, только отошла от истерики, а Герману надо было знать подробности её разговора.

— Ночью на стационарный телефон в квартире позвонили, — она еле сдержала очередной поток слёз. — Какой-то кавказец с сильным акцентом заявил, что мой Витя находится в плену. За него требуют 500 тыс. долларов, а если я не заплачу, то ему отрежут голову.

И тут же полился очередной поток слёз, так что разговаривать с ней стало просто невозможно. Её бросились утешать Настя, Наталья, жена Манара, а также Катерина Алекса.

К Елизавете приехал целый женский десант, когда информация о звонке по поводу Виктора быстро разошлась по всей их дружной женской компании, в последнее время сдружившись друг с другом. Так что присутствующие женщины бросили всё, собравшись на её квартире, чтобы утешить её.

Герман, сорванный телефонным звонком от Глотова в субботний вечер, примчался вместе с женой, но пока что-то не очень получалось, узнать от Елизаветы подробности:

— Так, а ты что-то можешь сказать? — вздохнул он, обращаясь к стоящему рядом с ним Глотову. — У тебя наверняка с ним какая-то связь была.

Манар в разговор не встревал, считая, что не стоит лезть в разговор.

Не хватало только Алекса, но он был в очередной командировке, хотя, узнав от Германа о звонке, порывался срочно приехать. На что получил ответ, что его присутствием ничем не поможет. Так что пусть спокойно завершает свои дела, а потом возвращается…

* * *

Происходящая где-то на окраинах Империи Вторая Чеченская война шла своим чередом, мало влияя на происходящее в Перми, но теперь отголоски происходящего вторглись в их мирную жизнь.

С момента вторжения боевиков полевых командиров Шамиля Басаева и Хаттаба в Дагестан 7 августа российские войска почти полностью вытеснили их к 14 сентября на территорию Чечни.

18 сентября — российские войска блокировали границу Чечни со стороны Дагестана, Ставропольского края, Северной Осетии и Ингушетии.

30 сентября Владимир Путин объявил об очищение территории от террористов, но заявил о продолжении уничтожения боевиков, упирая на то, что иначе они вернуться и жертвы будут напрасны. И в тот же день танковые подразделения российской армии со стороны Ставропольского края и Дагестана вошли на территорию Наурского и Шелковского районов Чечни.

Вся эта канитель продолжится до 2009 года, с переменным успехом, так что всё это безобразие будет надолго. Что не внушало Герману оптимизм, но что есть — то есть…

* * *

— Вся связь у меня с ним через общих старых знакомых. Ничего конкретного он мне просто не мог сообщить. Цензуру в армии ещё никто не отменял! Старые сослуживцы намекнули, что Виктор в одном специфическом подразделении. Те, кто первыми оказались в Дагестане в районе боевых действий, — Глотов судорожно сжал кулаки. — Могу сделать вывод, что на территорию Чечни они же первыми зашли. Ещё задолго до того, как официально наша армия появилась там.

— И? — Герману было мало информации.

— Я сразу созвонился с парочкой людей со старого места службы, как мне Елизавета сообщила о звонке. Мне пообещали, что постараются всё выяснить по поводу местонахождения Виктора.

— Ну а ты не думаешь, что это какой-то «развод»? И на самом деле Виктор ни в каком не плену? — сам не очень веря в это, спросил Герман.

— Всё может быть, но…

— Понятно. Ладно, выясняй, если что, то сразу сообщи мне! — потребовал Герман.

Они пробыли с Елизаветой несколько часов, потом женщины её напоили «валерианкой», уложили в спальне и оставили отдыхать, после чего разъехались по домам.

Прошло несколько дней, и за это время на телефон жена Петрова поступило ещё два звонка с угрозами и требованиями денег, только вот без какой-либо конкретики места нахождения Виктора. Без указаний, как и кому именно нужно передать деньги. Затем трубку просто бросали.

Складывалось стойкое убеждение, что шла психологическая «накачка» Елизаветы со стороны захвативших Петрова людей. Если его вообще захватили. Плохие прецеденты, к сожалению, были.

— Узнал! — в один из вечеров Глотов, на несколько дней улетавший в Москву, вернулся и приехал к Герману на работу, предварительно позвонив его по телефону, и встретил того на выходе из здания.

— Пойдём, прогуляемся, — Герман быстро сбежал по лестнице крыльца, и они неспешно направились в сторону центра города. — И что именно? — спросил он, когда они отошли на достаточное расстояние от здания прокуратуры.

— В середине сентября подразделение Виктора было заброшено вглубь территории Чечни. Через пять дней они должны были выйти в заданный район — выполнить задание и вернуться. Задание они выполнили — было получено подтверждение из нескольких независимых источников, — Глотов пнул какой-то камешек на земле. — В точку эвакуации, где их должен был забрать вертолёт, его группа так и не вышла. И на связь они больше не выходили.

— Супер! — засунул руки в карманы теплой куртки Герман. — У них люди пропали чёрте когда! И они ничего не знают? И почему мы о его пленении не от его военного руководства, а от боевиков узнаем?

— Сложно там всё! — вздохнул Глотов. — С одной стороны — это было прямое приглашение от его бывших армейских руководителей, чтобы он помог со всем этим бардаком в Чечне. С другой стороны — списки таких людей, конечно, имеются, но проведены ли они где-то официально по всем правилам, и как положено, — я сильно сомневаюсь.

— Бля! Ну замечательно… А чем Виктор думал, когда согласился с такими условиями? — резко остановившийся Герман, возмущенно уставился на Глотова. — И почему они не сообщили о его пропаже?

— Надеялись, что как-то решится этот вопрос, — не совсем уверенно ответил начальник СБ.

— Как? — у Германа на лоб брови поползли. — Неожиданно материализуется у нас в Перми! Они там дебилы, что ли?

— В армии, наконец что-то стало меняться, но не всё так быстро, — не поддержал упрёк Глотов. — Меня заверили, что сделают всё, что от них зависит, если Виктор действительно попал в плен. Пока какой-то информации по его местонахождению просто нет.

— Замечательно! — сплюнул на асфальт Герман. — Помощник, хренов. А о жене и сыне он хорошо подумал, прежде чем… — желваки заходили по его лицу, а потом он махнул недовольно рукой, понимая, что бессмысленно сейчас возмущаться.

Ни хрена в армии ещё не поменялось! И долго ещё не поменяется, уж не ему ли это знать. Нет, настоящих офицеров и мужиков там и сейчас хватало, но более-менее ситуация действительно измениться и нормализуется только к десятым годам следующего века. Пока же всеобщий бардак и дурдом. Даже боеспособные части для этой Второй Чеченской войны пришлось набирать чуть ли не со всей России.

И это ещё при наличии прослойки генералов, которые уже привыкли не Родине служить, а тупо воровать и «зарабатывать» — на армии и своих подчинённых солдатах.

— Хорошо, если они его найдут или узнают, как нам выйти на захвативших Петрова, как помогут?

— Мне посоветовали искать деньги, на всякий случай, — скрипнул зубами Глотов. — Нет в фондах таких сумм, да и… — он замолчал.

— За-ши-бись! Денег нет, но вы держитесь, — сказал Герман непонятную фразу для Глотова.

Случаи требования денежных средств за пленённых солдат в то время были постоянными. Как началось в первую Чеченскую, так и во вторую — продолжилось. Чеченские боевики это в своеобразный бизнес превратили. Даже мертвыми телами торговали, заставляя матерей убитых сыновей платить бешеные деньги, чтобы получить тела их мертвых детей, чтобы похоронить по-человечески…

Твари!

Государство, если и помогало, то точно не деньгами, так что сбор денежных средств часто ложился на плечи родственников, друзей и знакомых заложников.

— Будем искать, я сам дам, ребята мне займут… — быстро и горячо начал Глотов.

—… Ага! — перебил его Герман. — И будете полмиллиона долларов лет пять собирать, когда они уже будут не нужны.

— Мы быстрее най…

—… Оставь! — перебил его Герман. — Значит так… Деньги мы найдём. Это как раз не проблема. Проблема у нас в другом, мать его!

— Какая? — оживился Глотов, обрадованный тем, что вопрос с деньгами закрыт.

Слишком много они с Петровым прошли: и он неоднократно спасал жизнь Глотову, а том ему — своему другу. Так что если даже всё будет плохо, то в любом случае сделает всё, чтобы хотя бы тело Виктора привезти на Родину его семье…

— Деньги заплатим, только вот никто нам не гарантирует, что получим Петрова живым!

— Деньги потеряем? — немного напрягся Глотов.

— Ты дебил? При чём здесь деньги! Деньги не жалко, а вот… — Герман не стал договаривать, что и так было понятно.

— Ты думаешь… — посерьезнел Глотов.

— Он может быть уже мёртв, а если даже деньги привезём, куда скажут, то это не значит, что нам его живым отдадут, — совсем не обрадовал Герман своего подчинённого.

— Всё равно надо его вытащить, — Глотов осёкся, уловив тяжелый взгляд Герман. — Хотя бы его тело, если всё плохо.

— Эх! — вздохнул Герман. — Хотелось бы не тело, а этого придурка живьём. Дебила, кусок…

* * *

Медленно, но верно, чиновников среднего звена, а потом и сидящих на достаточно высоких постах, втягивали в сеть, которая всё больше опутывала Пермскую область.

Абсолютно неудивительным было то, что большая часть бюрократов на государевой службе с удовольствием и даже каким-то диким желанием готовы были совершать любые должностные проступки и даже преступления. Только бабки плати…

Государственные чиновники в пароксизмах страсти сливались с криминальным сообществом. Часто сами являясь инициаторами того, чтобы активно «лечь» под криминальные сообщества.

Правда, многих криминальных авторитетов в последствие ждали определённые откровения, когда часть чиновников, пользуясь впоследствии всё более возрастающим влиянием государства, стали подминать под себя коммерсантов и наиболее выгодный бизнес, отодвигая криминальных личностей от сладких кормушек.

В конец девяностых после шоковой терапии, государственная власть впала в какой-то ступор — на просторах большой родины царствовали бандитские сообщества и криминальные авторитеты, а государственные чиновники будто по инерции работали, будто не замечая, что мир вокруг них сильно изменился.

Потом государство стало «просыпаться», если можно так сказать, и всё более активно выжигать, и устранять наиболее одиозные преступные группировки и сообщества.

Кого-то просто и тупо пристрели при задержании, кого-то взяли с поличным и отправили за решётку. Большую часть за реальные преступления, а часть — путём подбрасывания им различных запрещённых предметов: оружия и наркотиков.

Герман во всю пользовался представившейся ему возможностью, сам не находясь в восторге от этого: бандитов, а коррупционеров он, мягко говоря, не очень любил. Только оставлять всё на самотёк не собирался. Используя принцип: не можешь прекратить безобразие — возглавь его! Цинично и не высокоморально, но по-волчьи жить, по-волчьи выть.

Кого-то из чиновников среднего звена просто и тупо подсадили на получение ежемесячных сумм в конвертах. Более высокого уровня, вводили участниками различных непонятных компаний, которые не пойми чем занимались, но регулярно делали выплаты акционерам или долевым собственниками этих предприятий.

Конечно, никто массово скупать всех чиновников не собирался. Это невозможно, да и просто глупо. Выделялись конкретные фигуры, сидящие на должностях, которые много чего решали в бюрократической системе. И в дальнейшем от их подписей и решений стало многое зависеть в будущем.

Особо умные чиновники оформляли пакеты акций или доли в компаниях и предприятиях на своих жен, любовниц или близких родственников.

Жадность и беспринципность чиновников изредка поражали: не совсем вменяемые, когда им объясняли схему получения ими денег, тут же жаждали получить контрольные пакеты акций или долей. Будто не понимая, что никто им просто так деньги платить не будет. И подобным непонятливым быстро объяснили, что так делать очень чревато для их судьбы и дальнейшей обеспеченной жизни.

Парочке зажравшихся чинушей провели классическую схему с дачей взятки, где в качестве взяткодателей выступили два небольших бизнесмена, сыгранных Титовым в темную.

Можно было бы сказать, что ай-яй-яй и ой-ёй-ёй, — это провокация взятки! И так делать некрасиво…

Только вот чиновники среднего звена в районных администрациях сами попросили и лично получили затребованными ими деньги.

Идиоты, даже не использовали посредников, чтобы обезопасить себя. Ну и конечно, были тут же задержаны «операми» из ОБЭПа, получивших заявления от потерпевших и полный расклад от Титова.

— Роман, что-то ты темнишь! — с большим сомнением отнёсся начальник городского отдела ОБЭП-а, к которому Роман пришел не только с заявлениями от бизнесменов, но и их самих притащил в городской отдел: — Это не твоя тема и специализация, а тут… И чего Смирнов сам не стал расследовать?

Хотя всё сильно относительно, с учётом того, что Герман нахально «пристегнул» Романа к своей непосредственной работе по уголовным делам, а в большинстве своём они были в отношении чиновников и их коррупционной деятельности, где суммы взяток исчислялись сотнями тысяч долларов.

«Непонятным» образом, в расследуемом уголовном деле, находящемся в производстве у Германа, оказался рапорт Титова в отношении двух чиновников из районной администрации, требующих «поднести» бакшиш за подписи в документах.

Документы по этим фактам были выделены из материалов уголовного дела в отдельный материал, а Титов принял заявления от бизнесменов, затем опросил их, убедил, что проблем у них в дальнейшем не будет. А потом пришел с ними и документами к начальнику отдела ОБЭП-а.

— Слава! Одно дело делаем, — клятвенно заверял его Титов. — Для Германа это не очень интересно, они для него мелкие сошки, а вы «отрабатаете» этих расхитителей капиталистической собственности, возьмете с поличным.

— Да? Ну ладно, — не очень доверчиво принял объяснения Романа начальник ОБЭП-а, но притащенные Титовым материалы реализовал по полной программе.

При этом умудрившись всё провернуть в один день!

Чиновников взяли с поличным прямо в их кабинетах, используя аудио и видеотехнику, а доллары в конвертах, которые были изъяты у взяточников, были густо посыпаны «Светлячком» (спец. средство — флуоресцентное вещество, видимое только при ультрафиолетовом излучении).

«Слитая», через подставных лиц, Романом почти полная информация по уголовным делам, широко освещалась в местных СМИ, находясь в течение месяца в «топах» новостей.

Большинство людей, которых это касалось напрямую, сделали далеко идущие выводы, поприжав хвосты и резко сбавив свой гонор.

Но Герман прекрасно понимал, что этот страх продлится недолго, так что подобное придётся повторить в будущем.

Начальник отдела уголовного розыска города долго смотрел на «карточки» по уголовным дела, которые с какого-то перепуга притащил Титов, подписанные Германом. В них черным по белому было указано, что его родной отдел поучаствовал в оперативной разработке и поимке двух взяточников.

— Нет, это, конечно, неплохо. Только я не понял, мы тут каким боком? — удивление начальника было непередаваемым, т. к. их отдел по таким делам не работал в принципе, для этого ОБЭП есть.

— Ну так получилось! — невозмутимо пожал плечами Роман.

— Ну иди, молодец! — озадаченно сказал начальник, оставшись в недоумении.

Хотя весь этот перманентный бардак рядом с Титовым и его сумасшедшим «следаком» — Смирновым приносил ему только одни плюшки, так что плюнул на эти «непонятки».

И сращивание с государственной властью и непонятной и странной структурой, концы которой вели к компании под названием «Титан», продолжалась во всё возрастающих и возрастающих темпах…

Глава 2

— Что про Петрова известно? — спросил Алекс.

— Да ничего, блин, — поморщившись ответил Герман, заскочивший в офис на десять минут, когда возвращался с одного из следственных действий в городе. Всё равно мимо проезжал, да и дело у него было: — Глотов выясняет, сам бы хотел знать. А где Манар? И чего сам не спросишь у Глотова?

Никакой новой информации по Петрову до сих пор не было. Хотя Глотов ещё несколько раз летал в Москву, с кем-то там общался. Плохим было то, что звонки Елизавете сошли на нет, что конечно особой радости не вызывало.

Алексу проще было у Германа спросить, чем спрашивать Глотова, который изредка так на него смотрел, что у Алекса пропадало желание что-то у него спрашивать.

Истинно — человек Германа, хотя Алекс не шибко расстраивался, т. к. понимал своё место в их странной коммерческой структуре. И прекрасно понимал, что управлять подобными людьми может только человек наподобие Германа.

— Вызвал, идёт, — заверил он партнёра.

Герман сел в кресло за столом и попросил через селектор на столе секретаря Алекса принести ему кофе.

— Привет, Герман, — в кабинет зашел Манар и поздоровался с другом за руку, а потом сел напротив него за стол.

— Что у нас с добычей алмазов? — задал животрепещущий вопрос Герман.

— Да неплохо, очень даже неплохо, — ответил Манар. — Отремонтированная драга увеличила добычу более чем на 50%., а вторую драгу поставили на капитальный ремонт. Привлечённые специалисты осуществляют замену на новое оборудование, месяц-два и она будет готова к работе.

— Чего народ в Красновишерске? Не бузит? — животрепещущий вопрос для Германа, не особо желавшего народных выступлений в подконтрольном посёлке.

— Когда поставили вторую драгу на ремонт, то небольшие брожения начались. Отремонтированная драга — это факт, что работа будет продолжаться, так что это сбило накал со стороны работников. Тут с другой стороны может проблема организоваться.

— Опа! Откуда и кто?

— Ну ты же помнишь, что там же Вишерский целлюлозно-бумажный комбинат рядом имеется.

— Есть такое, — поморщился Герман.

С учётом того, что этот комбинат: целлюлозный завод и бумажная фабрика, были запущены в 1931 году, а последнее «новое» оборудование на него поставили из Германии в год смерти Сталина в 1953 году, то вред окружающей среде наносился просто колоссальный.

Мало того, что в гигантских количествах вырубался окружающий лес в радиусе сотни километров, так ещё вода, используемая при изготовлении бумаги, сбрасывается в ближайшие реки, а в стоках комбината — органические соединения, хлористая известь, щелочь и отбеливатель.

В общем, Герман очень бы не хотел жить рядом с таким производством, которое медленно, но верно отравляет людей и окружающую среду, делая её мало пригодной для проживания.

— И чего там с комбинатом? Он каким боком?

— Его собственники ну очень недовольны тем, как мы ведём дела, — озадачил Германа Манар.

— Зарплата? — спросил Герман.

— Ну да, у нас зарплата чуть больше, и условия — лучше. Да и отношение к людям другое, в отличие от них. В массы идут «вбросы»: «Уралалмаз» отравляет воду, портит речные русла, и вообще, мы редиски.

— Вот жеж, — покрутил головой Герман. — Да их помойка столько отравы производит, что мы рядом не стояли.

Из-за этого, также обычной жадности и тупости — комбинат хозяева угробят в 2007 году. Всё по той же простой причине: все заработки в карман, на производство и обновление оборудования — шиш. Такой путь прошли десятки тысяч предприятий на территории Росси в девяностые.

— А что местное начальство?

— Глава посёлка местный, он за то, чтобы наше предприятие и комбинат работали без создания друг другу проблем. Ни нашим, ни вашим. Начальник посёлка ОВД — сложно сказать.

— Что так?

— Вроде достойный и честный мент, но есть проблема, — вздохнул Манар. — У него дочка, пятнадцать лет, сахарный диабет второго типа. Постоянно нужен инсулин в ампулах и ещё какие-то таблетки! Сейчас с этим у нас проблемы в стране. Рецепты выдают, как положено, а вот сам инсулин — днём с огнём не найдешь. Выдают нерегулярно или вообще в аптеках не бывает. Так что остаётся только покупать из-под полы и втридорога. И ещё далеко не факт, что купишь непросроченный препарат или какую-нибудь туфту не подсунут.

— И деньги ему, судя по всему, дают хозяева комбината? — поднял брови Герман.

— Насчёт денег не очень уверен, как-то бедновато живёт наш полковник милиции, а вот лекарства для дочери — более вероятно, — сделал предположение Манар.

— Молодцы какие наши — «бумажники», поймали его на крючок. Алекс? — взгляд Германа сосредоточился на партнёре.

— Я созвонился с Ерофеем Петровичем, — поднял тот глаза к потолку, ведь опять предстоят траты. — Готовы в любых количествах поставить в Россию лучшие швейцарские или немецкие препараты, содержащие инсулин, да и вообще, любые препараты, только деньги плати.

— Наш пострел, везде поспел! — похвалил его Герман. — Пусть организуют нам поставки, а помимо этого, поговори с Трофимовым, пусть потрясёт своих медиков из посёлка — что там им надо, в чём нуждаются. На следующий год подумайте по поводу подобного в других, подконтрольных нам посёлках и производствах.

Алекс осуждающе вздохнул, но тут же записал пожелание партнёра в блокнот:

— По алмазам пока молчат, — ответил он на незаданный вопрос от Германа, который всё равно «читался» в его глазах.

— Готов с кем угодно поспорить на миллион долларов, что ответ в любом случае будет положительный, — пощёлкал пальцами Герман. — Ну а на всякий случай, чего-нибудь и сами можем придумать. Кстати, думали уже, как будем вывозить из страны, если вдруг чего? На себе или курьерами — полная ерунда! Пару раз может и пройдёт, но всё равно попадёмся. Можно было подумать о подключении транспортной прокуратуры, таможни и погранцов, но овчинка выделки точно не стоит. И затраты громадные и «засветимся», как новогодняя ёлка с электрическими гирляндами посреди леса.

— Предлагаю воспользоваться путём вывоза через Белоруссию, через которую мы вывозим породу с Екатеринбурга и калийные удобрения в Европу, — предложил Манар.

Поток породы и калийных удобрений медленно, но верно потёк в сторону европейских покупателей с момента покупки ими «Уралкалия».

— Как вариант, — согласился Герман.

— А чего «огород городить»? — продолжил Манар. — Если канал вывоза у нас уже есть!

— Вывозить в породе? Или тайники в платформах делать? — спросил Герман.

— А почему бы и нет? — спросил Алекс.

— Мы же полувагоны МПС используем? — уточнил Герман, задумавшись над этим предложением.

Своих вагонов и полувагонов для перевозки сыпучих грузов не у Екатеринбурга, не у них — не было, поэтому весь подвижной состав заказывался у МПС РФ.

Несмотря на происходящий бардак в стране, МПС всё-таки были почти единственной организацией, которая более-менее работала, хотя и их периодически «штормило» — изредка нарушались сроки поставки состава вовремя.

— Да, а чей ещё? — подтвердил Манар.

— Хм, делать тайники или перевозить в сыпучей породе в чужой собственности — это не есть хорошо, — раздумывал Герман вслух. — А если найдут? Неприятно будет лишиться части товара, но самым неприятным может быть то, что на нас выйдут те, кому не надо! Бандиты — неприятно, но не очень опасно. А вот интерес со стороны «конторы глубокого бурения» можем однозначно вызвать.

— А чего нам их бояться? — не понял Алекс.

— Бояться мы их не будем, но вот опасаться этого — стоит, — придавил взглядом партнёра Герман. — Мы закатаем в бетон любых баранов, которые любят чужие деньги. Но нахер нам такие приключения⁈

— Да ладно, ладно! — поднял руки в примиряющем жесте Алекс.

— И что предлагаешь? — вопросительно посмотрел Манар на своего начальника и друга.

— Подумайте по поводу покупки полувагонов, оформив их на «Титан» или подконтрольные нам компании.

— Блин! Опять расходы! — недовольно сказал Алекс.

— Мать! Алекс⁈ Конечно: с одной стороны, будет сложнее, если найдут в нашем подвижном составе, с другой — чуть меньше шансов, что, например, работники железнодорожного транспорта смогут обнаружить наш «груз». Надо минимизировать риски его обнаружения.

Алекс правой рукой показал, что он будто закрывает молнию на губах, одевает виртуальный замок и выкидывает воображаемый ключ.

— Значит в полувагонах? — уточнил Манар.

— Нет, далеко не факт, — немного удивил партнёров Герман.

— Так ты же… — не удержался Манар.

—… Может и так, — быстро сказал Герман, но думаю, что надо дождаться ответа от «Зенита», может они чего предложат по поводу возможных путей доставки. Наш мне не очень нравится, но если в крайнем случае, то…

Герман решил, что как они повезут алмазы — ещё выберут, но вот полувагоны будут нужны в любом случае.

В начале двухтысячных начались проблемы практически у всех, кто перевозил свой товар или продукцию железнодорожным транспортом. А с каждым годом оборот перевозимых товаров увеличивался и увеличивался, а количество имеющегося и производимого подвижного состава категорически не успевало за возросшим оборотом.

Из-за этого многие компании несли серьезные убытки, т. к. не могли поставить необходимое количество в срок и в нужных объемах. И рано или поздно, но большинство крупных перевозчиков вынуждены были производить закупки подвижного состава, чтобы выполнять условия контрактов.

Так что стоит сейчас уже озаботиться этим, чтобы не иметь проблем в будущем, раз всё равно такая проблема возникнет. В любом случае, объем покупки калийных удобрение будет расти от года к году.

— А с Норильском полностью закрываем общение или?.. — задал вопрос Алекс. — Ну если опять выйдут с предложением?

— Если выйдут, то конечно, — ответил Герман. — Только всё это… — он неопределённо покрутил рукой в воздухе, — слишком далеко от нас, да и рано или поздно можно столкнуться с собственниками, которым это точно не понравится. Либо бандюков на нас натравят, либо правоохранительные органы. Сами себе создадим геморрой на ровном месте. В общем, будем действовать по обстоятельствам.

Алекс и Манар переглянулись, но потом кивнули, признавая правоту Германа, который смотрел на несколько шагов вперёд.

— Если выйдут, то не отказывайтесь, но надо закругляться с этим. Лучше с Екатеринбургом прорабатывайте увеличение дальнейших поставок. И что у нас по остальному? — спросил Герман, поднявшись из-за стола и встав перед окном, рассматривая заснеженный пейзаж за стеклом.

Октябрь, так что первый снежок уже выпал на улицы Перми, и даже похоже не собирался таять. Во всяком случае, улицы города сейчас были запорошены небольшим слоем снега…

Последующая информация от Алекса и Манара была очень даже интересной и внушала определённые надежды на будущее для их компании. Обороты по алкоголю и табаку медленно, но верно стремились к возврату к до-дефолтовым объемам.

Поставки породы из Екатеринбурга медленно, но верно росли

В двух полностью реконструируемых бизнес-центрах приступили к черновой отделке помещений, под чутким руководством Архипа. Тот сейчас во всю разрабатывал разные дизайн-проекты для внутренних помещений зданий, всё пытаясь добиться какого-то идеала. Пусть его — чем бы дитя не тешилось, лишь бы здания не подожгло…

— Так, Алекс, что-то у нас дело по Петрову совсем заглохло, — обратился Герман к партнёру, когда основные вопросы были закрыты, а текучка была не так важна. — Не дождешься информации от военных. Мы так год от них её ждать будем.

— И?

— Выдели Глотову сто тысяч долларов, пусть платит деньги, но узнает, что там с нашим Петровым

— А не много будет! Хотя… — Алекс посмотрел в сузившиеся глаза партнёра и понял, что спорить бесполезно и чревато. — Отчетность?

— Как обычно: пусть платит всем и много, но если хоть доллар уйдет не туда… Я ему что-нибудь оторву, ненужное! Ненужное — сам выберу, на своё усмотрение…

Алекс с серьезным видом кивнул, понимая, что Герман не шутит.

Принцип у него был один — можешь получить большую сумму и потратить её, если это надо для дела. Только не дай бог, если не отчитаешься о затратах.

Такое Герману сильно не нравилось, вплоть до серьезных выводов. Определённые прецеденты уже были.

— Алекс, будет у меня для тебя одно «партзадание», — не дал расслабиться партнёру Герман…

* * *

Середина октября. Ресторан рядом со зданием администрации Пермской области

— Добрый день, Игорь Матвеевич, — перед мужчиной лет пятидесяти, с пивным животом, за стол присел Алекс.

— Добрый день, Алекс! — аж лучился от улыбки чиновник одного из управлений областной администрации, фамилию которого мало кто знал, только он фактически заведовал всеми имущественными вопросами в области.

— Как бизнес вашей жены и дочери? Надеюсь у них всё хорошо, и они вовремя получают все выплаты.

— Ох! — чиновник испуганно оглянулся по сторонам. — Ну не так громко!

Пугливый, то пугливый, гадёныш, но деньги любил и будто жрал их в три горла. Изначально прося за свои услуги просто сумасшедшие деньги.

По указанию Германа Алекс вышел на этого пройдоху одним из первых, так как слишком много было завязано на этого неприметного чиновника, от подписи которого много что зависело.

Чтобы не платить ему большие деньги за каждый чих, провернули именно ту схему, которая изначальна закладывалась в их долгоиграющую схему.

Жена и дочка чинуши неожиданным образом купили за смешные деньги относительно небольшие доли в компаниях, которые владели двумя небольшими карьерами песка и глины в области. Приносящими очень даже неплохую ежемесячную прибыль.

И дамы, как владеющие долями в карьерах, получали каждый квартал немаленькие денежные средства в конвертах. С небольшими денежными поступлениями на их счета, чтобы не привлекать внимание налоговой.

Бюрократ изначально отнесшийся к этому очень подозрительно, теперь нарадоваться не мог. Мало того, что деньги неплохие, так он под такой коленкор смог легализовать часть своих средств, которые получал в качестве взяток. И его жена, и дочка теперь являлись собственницами нескольких квартир и домов в городе. И в планах у него было прикупить себе небольшой домик на Кипре или в Италии, с этим он пока не определился.

— Не вижу ничего такого в этом, — Алекс демонстративно оглянулся по сторонам. Они оба сидели в дальнем углу, далеко от остальных столиков, из которых только два были заняты.

— Деньги любят тишину, вы что⁈ — продолжал возмущаться Игорь Матвеевич.

— Ладно, ладно, — успокоил его Алекс. — Понял, что всё у вашей жены и дочери хорошо, — чинуша нехотя кивнул. — У меня к вам дело.

— Внимательно вас слушаю, — бюрократ стал серьезным.

— Мне надо, чтобы, вы, меня познакомили с вашим человеком в МВД Пермской области.

— Простите, я не совсем понимаю… — плутовские глаза Игоря Матвеевича заметались. — Насколько я знаю, вы и сами имеете возмож…

— Не надо, Игорь Матвеевич, — перебил его Алекс. — Мне нужен выход на заместителя главы МВД нашей области, и я знаю о ваших тесных с ним отношениях. Очень тесных! — припечатал он. —. Мог бы и без вас на него выйти. Это не проблема, но мне нужен такой выход, чтобы он отнёсся ко мне, как к родному человеку, которого не видел много лет.

— Я… — чиновник не стал продолжать, а задумался.

Мало кто знал, что он и названый заместитель, были друзьями детства, да кроме того ещё и дальними родственниками. И действительно, с заместителем он имел ну очень тесные связи. Проворачивая под его прикрытием очень интересные делишки, за что оба имели очень хороший гешефт.

— Хорошо! — наконец решился Игорь Матвеевич. — В следующую субботу я приглашаю его в баню к себе в свой дом.

— Это… — и Алекс назвал точный адрес, который вроде бы мало кто должен был знать, но скрыться без ока Титова и Глотова в этом городе мало кто мог.

— Да, — недовольно подтвердил начальник управления.

В указанный день, Алекс встретился с полковником милиции — заместителем главы МВД области, где был представлен Игорем Матвеевичем с самой положительной стороны. И там же, после нескольких походов в «парилку», а также изрядных возлияний, прямо было сказано, что небольшая компания «Титан», готова способствовать повышению благосостояния родственников заместителя, чтобы обеспечить их будущее. Под прямые гарантии от Игоря Матвеевича.

А заместитель, как не «удивительно», выразил живейшее согласие с такой постановкой вопроса, предложив Алексу дружить домам и семьями…

Герман был не в той категории, чтобы решать какие-то вопросы с заместителем на официальном уровне, хотя и «прокурорский». Да и всегда проще человека заинтересовать — деньгами, а потом работать с ним на неформальном и очень выгодным для обеих сторон уровне.

* * *

Спустя пять дней

— Добрый день, Олег Игоревич, — начальник ОВД г. Красновишерск, майор милиции Афонин, зайдя в небольшое кафе увидел перед собой мужчину, с чертами казаха или башкира.

— Добрый! — кивнул тот поздоровавшемуся с ним, выглядя не очень довольным от этой встречи.

— Меня зовут Манарбек Загидулин, присаживайтесь, пожалуйста, — показали майору рукой на стул рядом со столиком.

Олег Игоревич оглянулся по сторонам, заметив, что кафе совершенно пустое. Это немного удивило, ведь несмотря на одиннадцать утра, здесь обычно ошивались пару-тройку человек.

Утром хозяину кафе за хорошую сумму предложили закрыть его ресторан на пару часов, так что с утра на дверях висела табличка «Закрыто», а перед дверью околачивалось трое сотрудников СБ «Титана», которые отваживали особо тупых и не умеющих читать.

К моменту приезда майора табличка была снята, а потом сразу повешена, как только глава ОВД зашел в здание. А перед дверью опять встали трое человек из «Титана».

— Вам звонили по поводу «Уралалмаза»? — спросил Манар, кивая при этом на стол, где напротив начальника ОВД стояла чашка кофе. Не продолжая беседы, так как подошла официантка, которая поставила на стол мясную нарезку и салаты на нескольких тарелках, а потом быстро ушла в подсобное помещение.

— Да! — не очень довольно ответили на заданный вопрос.

Заместитель руководителя МВД по просьбе Алекса вчера лично позвонил начальнику ОВД, что до этого никогда не было, и попросил того встретиться с представителем «Уралалмаза», и очень-очень внимательно отнестись к его просьбам.

На словах — это была именно просьба, но подполковник давно в «системе», так что прекрасно знал, что в таких просьбах — не отказывают!

Олег Игоревич был обычным, в меру честным, в меру порядочным ментом. Но этот бардак в стране мог сломить кого угодно, в особенности, если это продолжается годами:

— Что вы хотите? — недовольным голосом спросил он у неприятного ему посланника, прекрасно понимая, что «просьбы» ему точно не понравятся…

— Не поверите, но не очень много. Вот, возьмите, — его собеседник достал из своего портфеля какие-то упаковки, судя по надписям, — лекарства и положил на стол.

— Что это? — насторожился Афонин, но волей, не волей жадно рассматривал упаковки лекарств.

С момента обнаружения болезни у его дочери — Ниночки, он последний год очень внимательно относился к лекарствам, будучи в постоянном поиске инсулина и необходимых таблеток для неё.

— Я не медик, но это содержащие инсулин препараты в ампулах и таблетках. Немецких и швейцарских производителей. Кстати, они более эффективны, как мне объяснили, инсулин надо колоть всего один раз в день, а не два или три, как сейчас, у вашей Нины, — улыбаясь сказал Манар.

— Что? Откуда вы… — майор замолчал, просто пожирая глазами лежавшие на столе лекарства.

Ха, да всего пятьсот долларов и заместитель главного врача педиатрического отделения местной небольшой больницы отдала копию больничной карты дочери Афонина.

Эту копию передали в «Зенит», а те отправили в Мюнхен в один из медицинских университетов. И там на основании данных из больничной карты, были назначены и выписаны необходимые лекарственные препараты. Правда местные врачи требовали предоставить больную перед их очи. Но пока с этим были определённые затруднения.

— Повторюсь, я не врач, но имеется перевод аннотаций к лекарствам и схема их использования, — добил майора Манар. — Здесь вам на месяц, а потом вам привезут ещё.

— Что вы хотите? — сжал кулаки Афонин, ожидая предложений, которые однозначно последуют. И они ему точно не понравятся.

— Повторюсь, почти ничего, — дьявольская улыбка собеседника говорила о другом.

— Всего лишь кого-нибудь убить или поступиться честью? — горько пошутил майор.

— Нет! Просто не обращать внимания на просьбы хозяев целлюлозного комбината. — удивил майор ответ.

— И всё? — прошла минута, а других «просьб» не последовало, так что Афонин сам решил уточнить.

— И всё! — кивнул Манар. — Хотя нет, но это лично от меня. Выполняйте свою работу, чтобы в городе был порядок, больше от вас ничего не требуется. И тогда лекарства будут поступать на постоянной основе. Да и звание ваше, — взгляд на погоны, — может повыситься.

Звание майор на такой должности маловато, и Афонин давно выслужил подполковника, но большое начальство всё тянуло с подписанием приказа о присвоении.

Искуситель майора встал, попрощался с ним и вышел из кафе…

Хозяева целлюлозного комбината сильно удивились, когда узнали, что Афонин прекратил всяческое неформально общение с их представителями, хотя раньше бежал впереди паровоза, когда ему привозили лекарства. А тут перешёл на сугубо официальные отношения и отказался от получения препаратов для своей дочери. И всё ждали, что он скоро прибежит, как побитая собака,поджавшая хвост…

На протяжении последующих месяцев Афонин регулярно получал упаковки с необходимыми препаратами для дочери, всё время ожидая каких-то просьб, идущих вразрез с законом или чего-то такого, что вызовет у него неприятие.

Следующую упаковку с лекарствами ему принёс домой неприметный человек, когда майора не было дома, который передал посылку и сказал: «Я вернусь ровно через месяц», развернулся и быстро исчез.

Олега Игоревича сильно насторожил такой подход к делу, особенно то, что пришли к нему именно домой. Многие знали, где он живёт, но…

В пакете оказались препараты для дочки ровно на один месяц; переведённые аннотации к лекарствам на русском языке; написанный на отдельном листке бумаги курс лечения и правильность применения препаратов; а также конверт с 2 000 долларов, с запиской: «Для вашей дочери!».

Антонина, жена главы ОВД, была возмущена, собираясь вернуть деньги, если курьер вернётся. Даже хотела об этом мужу рассказать, но как-то не сложилось, а потом решила не портить ему настроение. Она вернёт конверт с деньгами посыльному и всё ему выскажет по поводу этой завуалированной взятки.

Муж её предупреждал, что подобное возможно и тщательно её проинструктировал по этому поводу: не брать никаких конвертов в руки от посторонних людей.

До появления неприметного курьера, вся небольшая зарплата мужа, несмотря на его должность, да и её зарплата — библиотекаря в небольшой городской библиотеке, тупо уходили на лекарства и продукты для всей семьи.

Конечно, принесённые лекарства стали огромным подспорьем для их семьи, так что к очередному приходу курьера Антонина реально собиралась вернуть деньги.

Но человек предполагает, а Бог располагает…

Антонина была вынуждена вытащить несколько хрустящих бумажек, клятвенно себе обещая, что вернёт из своей зарплаты. Дочке срочно потребовалось купить теплую зимнюю одежду, а потом ещё обувь… Муж ходит в рваной зимней обуви, а на его должности — это просто позор, а потом…

Когда курьер пришел во второй раз, то она молча взяла пакет, намереваясь что-то сказать, но курьер быстро ушел. А она сжимала в руках конверт, где недоставало тысячи долларов. Она сама не поняла, как была потрачена такая сумма, а компенсировать эти деньги ей было нечем. Её зарплата была полностью потрачена на семью.

С замиранием сердца Антонина открывала вторую посылку, надеясь и не надеясь: завернутые ещё в один пакет, там оказались всё те же лекарства и ещё один такой же конверт, всё с той же суммой.

Она долго думала, но потом решила взять эту вину на себя, решив вообще ничего не говорить мужу. Слишком хорошо она его знала. И единственное, когда дрогнули его принципы — это когда для дочки потребовалась лекарства.

С момента приёма новых лекарств, состояние дочери начало стремительно улучшаться. По всей видимости немецкие и швейцарские лекарства были более совершенны, чем те, что дочь принимала ранее.

Ведь её физическое состояние до этого было не самым лучшим: болезненный внешний вид, покрывающие кожу лица прыщи, да и другие неприятные последствия. С начала приёма новых лекарств, у дочки практически полностью исчезли неприятные последствия из-за болезни.

Каким бы Афонин не был авторитарным мужчиной и хозяином в семье, но жена постепенно вытащила из него информацию. И с этого момента, не было более ярой сторонницы у тех, кто обеспечил здоровье их дочери.

Глава 3

Конец октября

«Пока дела идут неплохо, ну не считая Петрова, но и с ним, надеюсь всё решим. Только бы жив был…» — размышлял Герман, сидя в любимом ресторане «Амина», ожидая Романа.

— Так, Роман, — начал Герман, как только Роман прошел в комнату и ухватился за меню, что подала ему официантка. — Твой начальник, когда в область уходит?

Что-то затянулось с переходом непосредственного руководителя Титова, но недавно прошла информация из областного управления, что его наконец утвердили заместителем начальника управления уголовного розыска МВД Пермской области.

— Со дня на день, — ответил Роман, выбравший блюда и заказавший их девушке, которая сразу покинула кабинет.

— Меняем концепцию твоей работы, — заявил Герман.

— И как? — подобрался Роман.

— Ставим тебя начальником отдела, — неожиданно прозвучало.

— Подожди, ты же сам раньше…

—… Тогда было рано, а сейчас — поздно, — перебил его Герман. — Становишься начальником отдела, это я организую. Ты согласен или нет?

— Ну да, если ты хочешь, то конечно, — улыбнулся Роман, такое повышение всегда приятно

— Тогда значит так! — уселся поудобнее Герман. — Подбираешь в отделе людей, которым можно доверять, и они могут держать язык за зубами.

— А с теми, кто?.. — подобрался Роман.

— По обстоятельствам, тебе видней. Но лучше всего, если ты их из отдела уберешь на повышение или ещё куда. В идеале, в отделе должны остаться только те, кому ты полностью доверяешь.

— Понял!

— Выбранным тобою людям, будет выплачиваться дополнительная зарплата в конвертах, — с этим предложением Роман был полностью согласен. — В работе твоих людей мало, что изменится, условия такие же, как и с тобой.

— Всё-таки, ты, клан мафии создаешь! — не смог удержаться от «подколки» Роман.

— Роман! Вот скажи мне, ты такой дурак или идиот?

Герман серьезно смотрел на него:

— Ты Крестного отца смотрел?

— Да, а кто его не смотрел, — подтвердил, поежившись от тона Титов.

— Я себя так вёл? Я что-то делаю такое, чтобы ты мог сказать, что я бандит или ещё хуже?

Роман всё понимал, был не против, просто ему хотелось расставить всё точки над «И»:

— Нет!

— Тогда о чём ты говоришь? — поднял брови Герман.

— А если я скажу нет! Ты…

— Да нет, слишком просто, — покачал головой Герман. — Просто я прекращу с тобой работать. И ты потеряешь возможность подняться выше, чем ты сейчас есть. И потеряешь возможность на будущие для тебе перспективы. Но тебе решать.

— Я с тобой! — Роман встал и протянул руку, а Герман поднялся и пожал её.

Хорошо, что он согласился, ведь иначе… Герман рассматривал и самый плохой вариант. Тот ему абсолютно претил, но и такое было возможно. Рисковать он не мог, слишком многое было поставлено на кон.

— Твоя зарплата повышается до 1 000 долларов, — продолжил Герман, когда они сели обратно за стол. — Каждому твоему человеку, — выделил он это слово, — будет выплачиваться по триста долларов в месяц. Кроме того, у тебя будет «оперативный» фонд в размере 3 000 долларов в месяц, на отличившихся сотрудников и «стукачей». Только я тебя умоляю, не надо мне за каждый доллар отчитываться. Мне нужен результат, если чего. Но, если что, то я тебя за каждый доллар спрошу. Ты понял?

Разошлись они через час, плотно поужинав и довольные друг другом. Один из-за того, что ему не пришлось принимать плохое решение, а второй — от предстоящих перспектив.

* * *

— Слушай, надо ковать железо, пока оно горячо, — неожиданно заявил Герман Алексу, когда они находились на берегу реки Сылвы, выехав в эти выходные со своими женщинами на общий пикник.

Глотов где-то опять шлялся, хотя его приглашали. Глава посёлка обещался подъехать с минуты на минуту, а Архипенко, специально приглашенный на базу, должен был подъехать с минуту на минуту вместе с женой и детьми.

Приехавшего Архипа ухватила за хобот Валерия, теперь он стоял рядом с ней и остальными женщинами: матерью Германа, Елизаветой — женой Петрова, Настей, Катериной и неожиданно приехавшей Натальей. Манар с женой были дома, что-то там опять с ребёнком.

А они с Алексом сидели в креслах и смотрели на медленно текущую мимо них реку, с удовольствием наслаждаясь отдыхом и приходя в себя после тяжелой недели у обоих.

— Я, когда такое выражение лица у тебя вижу, то мне не по себе становится, — поежился Алекс.

— Ой, да ладно, ничего такого… — лениво процедил Герман. — Надо нам нашу милицию готовить, — выделил он слово «нашу»!

— Кха-кха, — подавился Алекс, в этот момент сделавший глоток чая, который принесла женщина из обслуживающего персонала, — Чего?

— Того! — поерзал в кресле Герман. — Ускорим процесс слияния мафии с госорганами, — совершенно спокойно сказал он, под взглядом офигевшего от такого высказывания Алекса.

— Мафия — это… хм… — начал Алекс.

— Да! Это ты! — улыбнулся Герман. — Как тебе в ранге самого крутого мафиози Перми?

— Да иди, ты, в задницу, — ругнулся Алекс.

— А придётся! — кивнул сам себе Герман. — Надо тебе с замом нашим «любимым» встретиться.

— Блин, я столько пить не могу! — взмолился Алекс. — Он же как лошадь пьет, а не пить с ним — обидишь.

— Тяжела жизнь мафиозо, а ты, что хотел?

* * *

— Чего звали, олигархи? — спросил подошедший Архипенко, посматривая на бегающих по территории своих сыновей под присмотром его жены.

— О как! Алекс, нас обидеть хотят, — заявил Герман, «сделав» обиженное лицо, посмотрев на партнёра.

Они оставили женщин дальше сплетничать, а сами отошли от них подальше, прогуливаясь по сделанным дорожкам вдоль русла медленно текущей реки.

— Да! — поддакнул Алекс. — А в чём обида? — согласиться-то он согласился с партнёром, но не совсем понял, в чём их обидели.

— Олигархи контролируют власть или хотя бы пытаются, а мы… только начинаем! — неожиданно закончил Герман — Степан Владимирович, — он пристально посмотрел на начальника ОВД, — что, вы, думаете по поводу увеличения штата вашего ОВД?

— Ёб! — только и смог ответить тот. — Это нахрена?

В отделе ОВД посёлка Сылва по штатному расписанию, которое не менялось последние лет пятнадцать в общей сложности по штатному расписанию было сорок человек. Только часть из них работала сутки через трое, так что на постоянной основе каждый день в отделе работало не более двадцати человек. Это ещё с учётом того, что текучка была страшная, а по некоторым позициям людей просто не было.

Например, по штату в ОВД были криминалист и кинолог, но первый уволился еще год назад, а кинолога отродясь не было, с момента появления этой штатной единицы в отделе.

И не удивительно, так как работать за такую зарплату, как у криминалиста и кинолога — и собака бы не стала, уже не говоря о людях.

— Сложная оперативная обстановка! — с серьезным видом говорил Герман. — Требуется увеличить штат работников ОВД ещё на десять человек! Во, красиво сказал, да? — от чего у Архипенко возникло ощущение, что над ним издеваются.

— Где сложная? — несмотря на это, Архипенко не мог не спросить.

— Степан Владимирович, в стране свирепствует демократия, бандиты зверствуют, бизнесмены вообще от рук отбились с такими ценами — ложись и помирай, а, вы, ещё спрашиваете, где? — поднял удивлённо брови Герман.

Начальник ОВД ни черта не понимал…

С момента совместных патрулирований улиц их посёлка сотрудниками ППС и сотрудниками «Титана», какой-либо бардак и хулиганство полностью прекратились, ну за редкими исключениями. Но дебилы везде есть…

— А-а-а, — протянул он, — сращивание криминалитета с госструктурами, — выдавил он из себя, будучи полностью уверенным, для чего это надо Герману.

— Вот, учись, Алекс, человек сразу всё понял, — повернул голову Герман к партнёру. — Я знал, что вам понравиться, — одобрительно кивнул Архипенко.

— Это… — начальник сбился с мысли.

— Это хорошо для посёлка, — пожал плечами Герман.

— Но и для вас! — не выдержал сотрудник милиции.

— И для нас, — спокойно сказал Герман. — Вы против?

— Я… — сказать много что хотелось, только… — Нет! — выдавил из себя тот. Не ему морали читать. Деньги от «Титана» он регулярно получал, от чего мог в отличие от большинства граждан не думать — хватит его семье денег на еду или нет.

Его просто пугало то, что Герман всё больше и больше начинает подминать под себя посёлок. Никого из частников в посёлке не осталось — магазины, ресторан и заправка — всё принадлежит «Титану». А теперь Герман точно замахнулся подмять под себя часть правоохранительной системы в отдельно взятом районе. Будто мало Герману того, что он, как начальник ОВД, полностью под его контролем. И глава посёлка — его человек.

А с его связями и положением — что будет дальше? Замахнется на область? Или ещё выше…

— Ну и ладненько! — победно, а от этого ещё больше не по себе, улыбнулся Герман.

— Только у вас ничего не получиться, — убежденно заявил Архипенко. — Я вон, даже не штат просил увеличить, а дать мне из города криминалиста и кинолога. Так фигу показали: «Ищите кадры на местах!» — скривился Архипенко, явно кого-то цитируя. — Где я им людей найду за такую зарплату, а? Ладно кинолога, а служебную собаку где возьму? Сам на поводок или как? «Собак нет!» — так мне заявили в управлении кадров. А областной питомник по разведению служебных собак дышит на ладан. Денег на него нет. Все имеющиеся и обучающиеся собаки расписаны на годы вперёд. Для нас — шиш!

* * *

— Вы согласны? — удивился заместитель руководителя МВД области, когда к нему на приём во вторник напросился начальник отдела кадров, а теперь находился у него в кабинете.

— Обстановка в посёлке напряженная. Бандитизм свирепствует, — на полном серьезе заявил начальник отдела кадров немного опешившему от таких заявлений заместителю.

В прошлые выходные, когда он, пару нужных, полезных людей и Алекс Типикин встретились в бане, чтобы с удовольствием посидеть в парилке, выпить пивка и отлично провести время, то последний попросил его решить вопрос с увеличением штата в ОВД посёлка Сылва, чем сильно удивил его.

— Тебе это зачем, Алекс?

На что получил обоснование о том, что у его компании в этом посёлке имеется кое-какое имущество, а сотрудников милиции в посёлке мало, а не очень бы хотелось, чтобы имущество разворовали.

Ну у богатых свои причуды, тогда подумал заместитель, но сразу предупредил Алекса, что не всё так просто:

— Как раз решение вопросов по штатной численности делегировано мне «самим», — намекнул заместитель на своего непосредственного начальника — главу МВД области. Только начальник отдела кадров — человек «самого»! И без его визы, как не прискорбно это констатировать, я не могу подписать такой приказ. Я-то не против, тем более, что по штатному расписанию на область, у нас достаточно большое количество пустых вакансий. Больше пятидесяти единиц, а перекинуть с одного ОВД на другое — не проблема, совсем. Так что тут либо договариваться с начальником отдела кадров, либо идти на поклон к «самому». И ему надо будет обосновать почему и для чего нужно именно так сделать. И в любом случае — это вызовет много вопросов ко мне.

— Я думаю, что мы решим этот вопрос, главное, чтобы вы были согласны, — утвердительно ответил Алекс, правда не совсем представляя, как Герман будет решать этот вопрос.

Изначально действительно показалось, что осуществить выход на начальника отдела кадров будет затруднительно. Но ищущий да обрящет. Подход начался с матери Германа, а потом по цепочке контактов нашли человека, которому начальник отдела кадров полностью доверял, так что вопрос был решен положительно…

— Так что, как раз, закроем пустые десять вакансий, — продолжал гнуть свою линию начальник отдела кадров, с нетерпеливым выражением лица смотря на заместителя, ожидая, когда тот наконец подпишет приказ, который сейчас лежал перед ним.

— Ну раз вы согласны, — довольный заместитель быстро подписал приказ, пока «кадровик» не передумал. — В работу.

Начальник отдела кадров внутренне ликовал, чуть ли не бегом направлялся в канцелярию отдела кадров, чтобы отдать своим сотрудницам подписанный приказ.

И после его оформления он наконец сможет получить вожделенную сумму в 10 000 долларов, с учётом того, что первую часть в аналогичном размере он уже получил. Так что он был абсолютно не против, чтобы завизировать подобный приказ, который лично ему ничего не стоил, зато принёс ему отличные дивиденды…

* * *

— Охренеть! — Архипенко смотрел на приказ, подписанный заместителем руководителя МВД Пермской области, где русским по белому листу написано, что в ответ на его запрос — штатная численность ОВД посёлка Сылва увеличена на десять человек.

— Нормально всё! — пожал плечами Роман, находящийся у него в кабинете. — Больше людей, тебе же лучше. — появившийся в здании ОВД, когда курьер только выходил из кабинета секретаря Архипенко, передав ей этот самый приказ.

— Ну да, и сколько, вы, мне ещё своих головорезов напихаете, — не удержался от шпильки начальник ОВД.

— Ты чё попутал, начальник? Век воли не видать, — с надрывом и блатными тонами почти закричал Роман. — Головорезы — да! Но все со справкой о нормальности. Дебилов у тебя точно не будет! — закончил он уже совершенно спокойно.

— Придурок! — процедил Архипенко, укоризненно покачав головой. — Они зарплаты в моём ОВД видели?

— О, а у вас ещё зарплаты платят? — лицо Романа выражало неподдельное удивление, но…

— Задрал, хохмач. Мафию тут создаете в отдельно взятом районе. И коррупцию разводите, — лицо начальника ОВД выражало вселенскую скорбь.

— Ой-ей-ей! Ща заплачу. На себя посмотри! — Роман пристально смотрел на начальника ОВД. — Ты думаешь я не знаю про дополнительный заработок в конверте⁈

— А ты…

— И мне от щедрот перепадает, — не стал отпираться Роман. — Но я же не ору: «Ратуйте люди добрые!». Я просто исполняю свою работу. И хорошо исполняю.

Архипенко сам во всём этом участвовал, но вот дух противоречия — понимания того, что всё это выливается в что-то пугающее. И чем закончится — непонятно. Вот это вызывало у него когнитивный диссонанс.

— И хоть раз, что-то было, что-то не по справедливости? — вопрошал Роман. — Может и не по закону, но мы реально как-то обидели сирого или убогого? — Роман давно начал себя ассоциировать не только с действиями Германа, но и с деятельностью «Титана».

— Нет, но…

— Слушай, достал ты, меня, — не выдержал Роман. — Вон, Петров уехал в Чечню, так его зарплату сейчас жена получает. А ведь Герман или Алекс могли послать и ничего не платить. И с какого фига, кстати? Но ведь так не делают! И другие подобные случаи были. И были разрешены. Так?

— Есть такое! — признал Архипенко.

— Ну тогда и плакать тут не о чем! — жестко сказал Роман, решив прекратить эти мудовые рыдания. — Ладно. Просили передать: Глотов тебе скоро передаст список людей, которые напишут заявления о приёме в ОВД. И сразу говорю, чтобы ты не огорчался: в плане обеспечения общественного порядка — они в твоём полном распоряжении. Но прямые приказы, сам знаешь кого, они будут выполнять в первую очередь!

* * *

Сотрудникам СБ «Титана», штат которых сильно увеличился за последнее время, было сделано предложение о возможности послужить в милиции родного посёлка. На что было получено согласие от 18 человек.

Пока это в милиции почти не практиковалось, но по настоянию Германа Глотовым был привлечён психиатр из ПНД (психоневрологический диспансер), к которому выразившие согласие кандидаты съездили на собеседование.

Как ни странно, но имелась методика выявление и отсеивание неадекватных личностей, которые в то время попадали в ряды сотрудников милиции. Не сказать, что массово, но были.

Получивший значительный гонорар психиатр подошёл к делу очень ответственно и отсеял двоих кандидатов, согласовав 16 человек. Из которых Глотов сам выбрал 14 человек, а Герман изучив личные дела и заключение психиатра выбрал 10 человек. «Отсеянные» шесть человек были зачислены в «запас» СБ «Титана» — на будущее.

Все десять в один день подали заявления на работу в ОВД пос. Сылва. Впоследствии успешно прошли стажировку в течение трёх месяцев, получили служебные удостоверения и оружие, приступив к охране общественного порядка в родном посёлке.

Мало кто знал, что все уволившиеся из «Титана» сотрудники продолжают получать зарплату в конвертах, в том же размере, когда они уволились из службы безопасности компании.

Кроме них и кому надо, никто не знал, что после получения зарплаты в ОВД, все десять получали на базе «Титана» конверты с их месячной зарплатой, которую они получали до увольнения из службы безопасности компании.

«Зарплата» в конверте полковника Архипенко с момента вхождения в состав ОВД десяти бывших сотрудников «Титана», повысилась до 2 000 долларов: увеличился состав — увеличился и его «конвертный оклад».

Полковник крякнул, когда это обнаружил, но ничего не стал говорить, а просто отдал конверт жене. Та удивилась, но ничего не сказал по этому поводу, а глянув на смурного мужа, ободряюще погладила мужа по плечу. После спрятала деньги в «захоронку», где скопилась достаточно неплохая сумма. Будет чем платить за обучение детей, если вдруг не хватит проходных баллов на бесплатное обучение, когда им придёт время поступать в институт…

* * *

Интерлюдия

г. Пермь, ул. 25 Октября, д. 12. Управление ФСБ РФ по Пермскому краю.

Начальник оперативного отдела по разработке и пресечению деятельности преступных организаций общался со своим заместителем, который принёс очень интересные известия:

— В посёлке Сылва происходит что-то очень подозрительное, — заместитель глянул в раскрытую перед ним папку на столе. — Был подписан приказ заместителем начальник МВД области об увеличении штата на десять человек.

Начальник не торопил подчинённого, зная, что тот обстоятельно доложит ему он том, что его беспокоит.

— Установлено, что все сотрудники, которые были зачислены в штат ОВД, — все бывшие работники компании «Титан». Имеется достоверная информация, что глава посёлка Тимофеев Р. К. и начальник ОВД Архипенко С. В. имеют очень тесные связи с главой этой коммерческой компании Типикиным Алексеем Игоревичем.

— Насколько тесные?

— Постоянно встречаются на закрытой территории рядом с посёлком, где расположен пансионат или база отдыха этого «Титана». Далее, автопарк ОВД неожиданно обновился — на баланс поставлено несколько новых машин. И это тогда, когда в самом областном управлении МВД новые автомобили если и появляются, то максимум одна машина в несколько месяцев на всю область.

Начальник поморщился, за ним самим была закреплена служебная машина «Волга-24», которой было уже десять лет. И так не самая качественная машина, последнее время постоянно ломалась.

— Кроме того, в окружении указанных мною людей постоянно появляется сотрудник городской прокуратуры — Смирнов Герман Михайлович.

— Хотите сказать, что у нас складывается не очень приглядная картина? Коррупционная составляющая между местной властью, сотрудниками милиции и прокуратурой.

— Прямых доказательств нет, но… — заместитель многозначительно замолчал.

— Н-да… — начальник отдела постучал пальцами по столешнице. — Продолжайте отслеживать ситуацию, но без фанатизма. Нам только с «прокурорскими» столкновений не хватало.

— Есть!

Заместитель сам прекрасно понимал, что связываться с прокурорскими себе дороже. Времена советской власти закончились, так что флер их грозной и страшной организации давно прошел. Прокурорские работники в последнее время ФСБ ни во что не ставили, а закон был на их стороне. Друг за друга они стояли горой, сдавая «своих» только если действительно происходило что-то очень серьезное, а информация об этом утекала в общественное пространство или попадало на самый верх.

Глава 4

Удачно у него получилось с началом внедрения своих людей в ОВД в Сылве. Кое-какие чиновники на среднем уровне были прикормленными, но маловато будет. Надо продвигаться выше, пора начать вводить своих людей в государственные структуры на более высокие посты.

Так что Герман был доволен и последующие несколько дней находился в отличном настроение, как тут его вызвал начальник:

— Герман, я там одно заявление Костромину отдал, ты проконтролируй, чего и как он там будет делать, — озадачил Кузнецов, как только подчинённый сел перед ним на стул.

— Блин! Сергеич, дел за гланды, а ты мне ещё и это…

— Герман, ты задолбал! — возмутился Кузнецов. — Ты и так в основном на «экономике» сидишь, а остальные по тяжким преступлениям работают. У Урюпина три убийства — «бытовуха», Заславский = два расследует. Один ты и Костромин расслабляетесь, — махнул он на возмущенного Германа рукой, который хотел возразить, но тот продолжил: — Посмотрите, что там и как с Костроминым. Что-то там не так, — потёр начальник шею. — Свербит у меня в одном месте.

— Да ну тебя, нафиг! — раздражённо сказал Герман. — Ладно, блин, — он с недовольным лицом вышел от Кузнецова.

Спустя минуту он зашел в кабинет к «молодым».

— Саня, что у тебя там за заявление такое?

— Да бабка одна написала, что её соседа по дому избивают и пытаются пенсию отобрать. Старая перечница! — скорчил недовольное лицо Костромин.

— Опаньки! А мы тут при чём? Это же милицейская статья⁈ — не понял прикола от начальства Герман.

— Да, якобы, милиция покрывают тех, кто бьет пенсионера, — не очень довольно заявил Костромин.

— Ну-ка, дай! — Герман схватил заявление и стал читать, быстро пробежав по диагонали текст. — Ну, Сергеич! — он выскочил из кабинета и через минуту был у Кузнецова.

— С какого мы должны это рассматривать, а районный прокурор — баклуши бьёт? — с места в карьер начал наезд Герман.

— Потому что, тот районный прокурор мне совсем не нравится! — не сразу ответил начальник, не поняв, чего за ор на ровном месте. — Бабка второй раз пишет, так как районный прокурор её послал. Вот она в городскую и написала. Кроме того, там потерпевший — пожилой человек и ветеран войны.

— Опа! Другой вопрос, — Герман, как стремглав влетел в кабинет начальника, так же стремительно из него выскочил. — Ща, сделаем! — раздался его голос из-за закрывающейся двери.

— Дурдом! — неодобрительно сказал Кузнецов, погружаясь в документы, лежавшие в большом количестве на его столе.

— Так, Сашка, наша тема! Занимаемся по полной программе, — Костромин аж подскочил, когда Герман будто материализовался в кабинете.

— Да чего там проверять, наверняка ерунда, — заявил Костромин, которому не очень-то хотелось развивать бурную деятельность, с учётом того, что речь шла о сотрудниках милиции.

— Ты мне давай — не тут! Шо? За старых коллег решил горой встать? — Герман погрозил ему пальцем. — Ты теперь «прокурорский». Защитник сирых и убогих, понял?

— Блин, — бурчал Сашка. — Этот ветеран сам бы написал, так ведь не пишет. Может и нет ничего!

— Мало ли, а мы должны проверить, — безапелляционно смотрел на него Герман.

— Блин, плюнуть некуда, вокруг одни ветераны, — вдруг раздался голос до этого тихо сидевшего Заславского. — Померли бы быстрее и жизнь нам не портили.

— Знаешь, что… — раздался тихий голос Германа, — ты при мне больше таких глупых слов не говори. А то я тебя огорчу… До нельзя! — его взгляд резанул по Заславскому. — Сашка, мухой ко мне в кабинет, съездим, посмотрим, что там и как.

— Бр-р-р, — поежился Костромин, после отповеди Германа.

— Да ну его… — махнул рукой Пётр Заславский, на самом деле ещё не отошедший от тона и жуткого взгляда Германа, внутренне ещё потряхиваемый от жуткого озноба, вызванный жесткой реакцией последнего.

* * *

Ни сейчас, ни через много лет, Герман никогда не понимал, почему к тем, кто прошел самую страшную войну, — молодежь и некоторые, особо «одарённые» личности, относились как не пойми к кому. Тем более, к пожилым людям, большая часть которых даже отпор дать не могла или ответить…

Поэтому любое высказывание при нём неуважительно о ветеранах — вызывало у него яростное желание что-нибудь сломать тем или тому, кто позволял себе подобное.

* * *

Матвей Сергеевич ковылял к аптеке, его тревожила когда-то поврежденная правая нога — тяжелое огнестрельное ранение, сильно беспокоящее в плохую погоду.

В 1941 году ему было всего четырнадцать лет, когда он попытался мобилизоваться, через военкомат, где ему мало, что по шее не дали. Выгнали, напоследок дав пинка. Так что пришлось ему трудиться на заводе слесарем на «Мотовилихинском» механическом заводе в Перми, участвуя в изготовлении артиллерийских орудий и снарядов для фронта.

Но как только ему исполнилось 16 лет в 1943 году, то он подделал свои документы и всеми правдами, и неправдами всё-таки попал в армию, прослужив аж до 1952 года, долгих девять лет.

Творящееся сейчас в стране и вокруг него вводило его в определенный когнитивный диссонанс. Ведь еще в восьмидесятых годах их — ветеранов — чтили, а вот потом… чем дальше, тем хуже.

— Уроды, из-за вас в такой жопе живем. А ведь могли пить баварское, — лично он слышал несколько раз подобное от молодежи, особенно когда стоял в очереди в сберкассу или в поликлинике.

Он не понимал, что же такого произошло в стране. Почему так всё изменилось? Ведь они победили страшную угрозу миру, потеряв миллионы своих людей. И вот сейчас…

— О! Старый козёл! — раздался мужской голос.

Командир разведроты 1 Украинского фронта, бравший Берлин в 1945 году, был не так чтобы стар — всего 73 года, и находился, если можно так сказать, в нормальной для его возраста физической форме. Выглядя лет на шестьдесят, поджарый и подтянутый. Вот только перебитая пулей берцовая кость в 1952 году на территории Западной Украины давала о себе знать.

Услышав знакомый, а от этого особенно неприятный для него голос, Матвей Сергеевич внутренне похолодел и сжал зубы. Ожидая очередных внезапно появившихся проблем.

Трое местных маргиналов, по 25–26 лет, нигде на работающих, проживающих в одном с ним доме, вдруг решили, что деньги можно получать простым и непыльным способом — отбирая пенсию у особо беспомощных стариков, возвращающихся с полученными деньгами домой из Сберкассы.

У одного из них родители умерли несколько лет назад, у двух других — оба родителя беспробудно пили, устраивая постоянные пьяные ночные «концерты».

Месяц назад они пытались отобрать у Матвея Сергеевича пенсию, но старый солдат дал им неплохой отпор. Не дав им ограбить себя. Правда после этого целую неделю отходил от всё-таки доставшихся ему тумаков. В милицию он не пошел, посчитав, что бесполезное это дело. У одного из них дальний родственник как раз работал в их районном отделении, так что жаловаться было практически бессмысленно. Уже было пару подобных случаев с другими пенсионерами. И как вывернули: изначально эти вымогатели просто просили деньги, не угрожая, но всячески показывая, что готовы применить силу. Бабуля и один дед сами отдали, а когда пришли в милиции, то там им сказали, что раз сами отдали, то и дел никаких не будет…

— Ну что, старый урод, пора платить по долгам, — заявил один из них — Сергей по кличке Щербатый. — А будешь сопротивляться, мы твою внучку и её дочку на «хор поставим» (групповое изнасилование, — вор. жаргон).

Жена Матвея Сергеевича умерла несколько лет назад. Единственная их дочка Мария, много лет назад уехала жить с новым мужем на Дальний Восток, оставив им их «кровиночку» — внучку Юлию. Позже написав, что она строит «новую» жизнь и просит её больше не беспокоить. Сама больше не писала, а на их письма не отвечала.

Она достаточно удачно вышла замуж за хорошего парня по имени Виктор, но три месяца назад тот неожиданно погиб: в результате несчастного случая на производстве.

Собственники небольшого завода ЖБИ, у которых погибший работал, оформили документы так, что виновником в гибели оказался сам Виктор. И хозяева завода отказался платить Юлии деньги за гибель кормильца. Все их жалобы во все инстанции ни к чему не привели.

Из общежития, где внучка жила с мужем и дочкой, её выселили, из-за того, что оно предоставлялось их семье пока муж работал, а теперь — увы…

Вот таким образом на руках у старого ветерана неожиданно образовалась Юлия с пятилетним ребёнком на руках. И всё бы ничего, он был только рад, хотя приходилось ютиться втроём в однокомнатной квартире чуть больше двадцати квадратным метров. Только вот с деньгами… Юле приходилось работать уборщицей в их и двух соседних домах, получая мизерные деньги. И только его пенсия как-то давала им возможность выживать.

Воровской жаргон Матвей Сергеевич знал не понаслышке, так что услышав подобное про дочь и внучку просто вспыхнул и его трость, на которую он опирался при ходьбе, врезала прямо по зубам сказавшему такое.

— А-а-й, фля… Он мне фуб фыбил, — завопил Щербатый, у которого и так зубов не хватало, а тут ещё два вылетело. — Бейте уфода! — крикнул он своим корешам.

Двое подельников неуклюже бросились на старика, пытаясь его ударить или повалить, но дед неплохо оборонялся от двух нападавших на него. Применяя свою палку в качестве оборонительного средства.

Сейчас не то время, а то бы он… Не война, чай. Убивать их он морально не был готов. А тут ещё дико разболевшаяся нога, совсем не вовремя подвернувшаяся на снегу со льдом…

Увидев, что дед поскользнулся и упал, получившие несколько раз достаточно чувствительно по ногам и руками, гопники с радостью бросились к лежавшему и стали пинать его ногам.

Матвей Сергеевич, упав на землю, сжался в позе эмбриона, зная, что так меньше нанесут повреждений. Себя ему было не жалко. Жизнь и здоровье внучки с правнучкой — вот его абсолютный приоритет!

— Сергей, ты поосторожнее давай, не дай бог ещё убьешь, — вдруг рядом с избивавшими троицей раздался чей-то мужской голос.

Щербатый сплюнув кровь, ещё раз пнул деда. Мелкий грабитель не стал лезть в драку, когда увидел, что дед ловко обрабатывает палкой его корешей. Но моментально присоединился, когда дед упал, а кореша стали его запинывать.

— Милиция, вы что, не видите! Ветерана бьют, — сверху из одного из окошек здания раздался громкий женский голос.

— Викторовна, не ори, — ответил её тот же мужской голос.

Рядом с троицей гопников остановились два сотрудника милиции, только что подошедших к свалке: один толстый, лет тридцати, а второму около 25 лет.

— Егор! Я твоему начальству нажалуюсь! — продолжала возмущаться женщина. — До самого начальника твоего дойду.

Старший милиционер скривился, но потом сказал:

— Сергей! Кончай давай, — потребовал он от Щербатого.

Удары по телу старика уменьшились, но всё ещё продолжались…

* * *

— Блин, меня-то чего с собой взяли, — ворчал Роман, везущий Германа с Костроминым на своей машине. — Потом разговоров будет, что я против своих работаю.

Они уже подъезжали к месту — по адресу, который был указан в заявлении. Может метров пятьдесят осталось, как вдруг…

— Крак! — передняя дверь машины, где сидел Герман, вылетела наружу: язычок замка просто не успел выйти из паза, когда Герман дернул ручку открывания двери на себя, а потом с силой ударил плечом в дверь.

— Бля! — только и смог сказать Роман, когда понял, что дверь его любимой машины вырвана с «мясом» из кузова.

Герман увидел, что на улице трое гопников напали на старика, который ловко оборонялся, но через десяток секунд, выведя одного из строя и угостив двух молодых, — старик поскользнулся, а молодые уроды стали пинать его ногами.

При этом, рядом стояло двое сотрудников милиции, которые почему-то ничего не предпринимали, чтобы прекратить этот происходящий беспредел.

— Герман, моя машина! — но тот на всех парах нёсся в сторону группы людей. — Капец! Лишь бы без трупов, — Роман пятой точкой ощутил, что сейчас будет что-то плохое, пока изумлённый Костромин хлопал глазами.

* * *

— Ох! — этот удар был особенно болезненный, судя по всему ему сломали ребро, и ветеран сжался ещё сильнее, ожидая очередного удара и…

Раздалось пару смачных ударов, а потом:

— Бля, ты кто?

— Ай, бля…

— Шмяк! Бах! Уй-я! — раздались странные звуки рядом со скрючившемся в позе эмбриона старике.

— Прости отец. Поздно я! — раздался молодой голос, правое запястье Матвея Сергеевича осторожно обхватили будто стальные тиски, а потом плавно подняли его на ноги.

Перед ним стоял молодой парень, пристально вглядывающийся в пиджак, видимый из-под старенького пальто. Полы которого разметались в результате избиения, показывая колодки орденов на груди.

Последний нормальный пиджак, что остался у деда, так что он его одевал, когда шел в какое-то официальное место — в больницу или сберкассу, например, откуда он возвращался с пенсией.

— Три Славы! Батя, да ты монстр! — уважительно кивнул ветерану парень. — И изначально показал этим уродам, где раки зимуют.

— Воевал, немного, — прокряхтел орденоносец, болезненно прижав правую руку к боку, откуда отдавало особо сильной болью.

— Да ты охренел. Тебя посодют! — раздался голос со стороны. — Ты на милицию напал. На государство, в моём лице! — пафосно и достаточно глупо, заявила полная фигура в милицейской форме, поднимающаяся с земли. На лице с правой стороны резко опухала на глазах щека.

Матвей Сергеевич с изумлением смотрел на тела трех поверженных хулиганов, а также на ещё одного милиционера, ворочающегося на земле, но пока, не делавшего попыток встать.

— Государство, ты⁈ Да я тебе сейчас твою жирную шею сломаю, — услышал Костромин, подбегающий вместе с Романом, от брошенной ими машины последнего.

Малость охреневшим от того, как Герман походя снёс парой ударов милиционеров, а потом уложил трёх уродов, что избивали деда, потратив на каждого по одному удару обеими руками.

— Герман, подожди, — выкрикнул Роман, настороженно смотря, как тот ухватился за горло толстяка в форме.

— Тварь! — тихо, очень тихо говорил Герман, держа за горло урода, который смотрел, как бьют заслуженного ветерана.

— Герман! — Сашка вдруг понял, что сейчас кого-то будут убивать, видя, что ноги милиционера болтаются в воздухе, а его лицо начинает натурально синеть.

Тут раздался визг тормозов, рядом с ними неожиданно появился УАЗ-к, из которого быстро выпрыгнули четверо милиционеров: трое выдергивали пистолеты из кобур, а один держал в руках автомат АКСУ-74.

— Стоять! Милиция, всех руки вверх! — заорал, видимо, старший из них.

— Сука! Я тебе сейчас сам «руки вверх» устрою, — находящийся в ярости Герман переключился на приехавших. — Роман, ветерана подбери и обиходь.

— Да ты… — начал старший в группе прибывших милиционеров, как державший за горло его коллегу парень, швырнул того на землю:

— Скажи триста! — неожиданно заявил он, а пока милиционеры пытались понять, что он имел в виду, Герман достал удостоверение и ткнул капитану, главному из прибывших — Городская прокуратура. Замерли! Иначе наша встреча плавно перейдёт в вечер дачи вами показаний в городском СИЗО.

Все четверо прибывших начали нервно переглядываться. Ведь как не крути, но против прокуратуры они не «плясали». А тут целый следователь даже не из районной, а «городской»…

— Роман, давай своих сюда. Этих уродов в наручники и в СИЗО вези, — продолжал «кипеть» Герман, ткнув рукой в бессознательные тушки трёх уродов. — Этих я сам заберу! — это уже относилось к двум сотрудникам милиции! — «Кострома», скорую! — неожиданно дал прозвище Костромину Герман, прилипшее к нему на всё время его работы в прокуратуре.

Роман вздохнул, быстро вернулся к своей машине, огорчённо посмотрел на зияющее отверстие на месте выдранной двери, которая валялась неподалеку отсюда на дороге. Сунулся в дырку, достал из бардачка рацию и вызвал через дежурный городской отдел ОВД ребят из своего отдела.

Через десять минут приехали двое «оперов», а также наряд — четверо сотрудников милиции в форме из городского отдела, с сильно хмурыми лицами. Информация о том, что они едут, скорее всего, на задержание своих коллег, радости им точно не прибавила.

— Отец! Ты как? — к Матвею Сергеевичу снова подошел молодой парень, перед этим что-то очень резко выговаривающий двум милиционерам — те то бледнели, то краснели. — Блин, Костромин, где скорая? — болезненная гримаса, гематомы на лице старика говорили о том, что ему срочно нужна медицинская помощь.

— Да я вызвал, сказали, что едут, — тот пожал плечами.

— Ничё, молодежь, продержусь… Ох! — поморщился ветеран от боли в грудной клетке. —

— Сейчас… Э, дед, ты чего? — собеседник Германа стал заваливаться на бок, но он успел его подхватить, с неудовольствием посадив деда на припорошенную снегом землю. — Сашка, звони ещё, торопи, — тот вздохнул, достал «дежурный» сотовый и начал опять набирать номер.

— Сынок, внучка и правнучка у меня! Я сдохну, не страшно. Ты помоги им… Если можешь… — никогда, ничего и ни у кого Матвей Сергеевич не просил, но на пороге смерти ему стало страшно…

Нет, смерть он много раз видел. Умирать ему было совсем не страшно, но, если он сейчас помрёт, то как будет жить внучка и правнучка?.. Это вызвало у него глубинный страх — за них…

— Отец! Нет вопросов! Адрес!

— В этом доме, — кивнул слабеющих на глазах дед на ближайший дом. — Квартира 18.

— Роман, свяжись с офисом, пусть пару ребят пришлют по этому адресу в квартиру 18. Сам пока тут останься, пока они не подъедут. Пусть присмотрят за жильцами, пока мы разбираемся.

— Понял! — Роман достал телефон и набрал номер городского офиса «Титана»', чтобы вызвать ребят из СБ, которые постоянно находились в офисе, в количестве четырех человек.

* * *

Матвей Сергеевич пришел в себя, оглянулся и никак понять не мог, где он находится. Слабо похоже на их местную районную больницу, бедность и какая-то безнадега в которой в последнее время присутствовала повсеместно.

В палате ветеран был совершенно один, а ремонт и обстановка говорили о том, что это точно не их «больничка». Слишком дорого и как-то пафосно.

— Привет, дед! — в палату зашел смутно знакомый парень. — Еще живой?

— Где я? — проскрипел ветеран.

Городская больница в это время, выживала, как и все остальные больницы в стране. Кто-то из руководства ничего не делал, с безнадегой смотря, как медленно,но верно здания приходят в полную негодность: инфраструктура дышит на ладан, а помещения разрушаются… А кто-то, из более продвинутых главных врачей, делал платные палаты в своих зданиях, за счёт которых выживала больница или начинал неплохо жить главный врач — это уже от остатков совести человека зависело.

Городская больница была большой, состоящей из нескольких корпусов, на почти четыре сотни палат для страждущих. И с начала девяностых приходила в общий упадок, как и все подобные заведения. Неожиданно одна благотворительная организация, название которой знал только главврач городской больницы и бухгалтер, оплатила качественный ремонт в двадцати палатах, сразу ставших платными, не для простых людей.

Десять были двухместными, со своим санузлом, хорошими койками, новыми матрасами и чистым бельем, телевизором и особым отношением персонала к больным. Десять были одноместными — три из них всегда были свободными для «нужных» людей, личности которых в любой момент мог указать представитель благотворителя. Его телефонный номер был «забит» в телефонную книгу главного врача, на который он должен был ответить в любое время суток.

Кроме того, ежемесячно выделялась определенная сумма, которой полностью хватало на обеспечение выделенных трех палат и оплату санитарок, обслуживающих эти палаты. Вне зависимости от того, были там пациенты или нет.

— Деда! — из-за спины парня показалась его правнучка — Оля, которая метнулась к своему на самом деле прадеду, сильно прижалась к колючей щеке.

— Дед, ты как? — мимо парня, немного испуганно протиснулась его внучка — молодая женщина, лет двадцати пяти. Тут же подошедшая к старику, поглаживая его по голове, успевая целовать его лицо и руки.

Герман покинул палату — такие моменты всегда вызывали неконтролируемое щипание в глазах. Сентиментальный становится, стареет, наверное…

— Что вы хотите? — ветеран очень подозрительно смотрел на вернувшегося в палату парня, когда самые дорогие ему люди ушли из палаты. Внучке пора было мыть подъезды, так что она забрала правнучку и убежала на работу.

Глава 5

— Да вот, интересное у вас досье в военкомате и запись в нём, Матвей Сергеевич, — начал парень. — Кстати, извините, забыл представиться, — шутливо встал тот на вытяжку. — Меня Германом зовут. Я следователь прокуратуры, веду ваше дело.

Ветеран два дня был без сознания, пока следственно-оперативная группа работала по двум сотрудникам милиции: обоим вменяли халатность — ст. 293 УК РФ, хотя Герман специально делал все для того, чтобы жирдяю ещё сверху «повестить» ст. 286 УК РФ — превышение власти.

Герман вместе с Костроминым лично изъяли в ОВД района отказные материалы, в отношении трёх уродов, ограбивших пенсионеров. Оказалось, что именно жирный урод выносил постановления об отказе в возбуждении уголовных дел, прикрывая своего дальнего родственника.

Трое горе-грабителей были заключены под стражу и находились в СИЗО, как оба сотрудника милиции. Герман лично переговорил со следователем милиции, который вёл дело троицы, пообещав ему, что если те не уедут на зону, то на зону — может уехать он.

Двое фактически бывших сотрудника милиции поедут в Нижний Тагил, в «красную» зону для осужденных сотрудников правоохранительных органов, ой поедут…

Пока под ногами крутился начальник ОВД, для которого случившееся было, как лом в одно тайное и тёмное — интимное место. Да и районная прокуратура бухтела, что это их территории, а они бы и сами, но просто не успели, а так бы они, а лучше если им дело отдадут, тогда они точно…

Герман показал прокурору фигу, тем более, что Кузнецов с момента возбуждения уголовного дела в тот же день, назначил его старшим следственно-оперативной группы по делу.

В тот же день, Герман отправил Титова в военкомат и по месту жительства ветерана, чтобы тот собрал на него информацию и получил характеристики.

Особый разговор у него состоялся с начальником ОВД!

На второй день сотрудники этого ОВД пришли в квартиру деда, но напоролись на двух сотрудников «Титана», а также «опера» из отдела Титова, которые охраняли квартиру, находясь в подъезде.

Последовал неприятный разговор для сотрудников ОВД, т. к. гражданских лиц они ещё могли построить, а вот с сотрудником «убойного» городского отдела такое не пройдёт. Тем более, что через десять минут в доме появился злой, как собака, Герман. Пока придержавший милиционеров «опер» вдумчиво объяснял сотрудникам, что они в корне не правы, а также то, что они «попали».

Милиционеры, а потом и начальник ОВД, что-то блеяли, когда озверевший Герман, чуть ли не за шкирку притащил обоих к нему в кабинет. Они просто хотели поговорить, решить вопрос мирно, по их же словам. Разные слова были сказаны начальнику, так что он больше не «отсвечивал…»

Титов вернулся в легком изумлении из военкомата, сказав, что в личном деле деда имеется совсем мало записей: в 1943 году ушел в армию, через полгода службы в звании лейтенанта был переведён в НКВД СССР.

И это всё, кроме одной интересной приписки, что сведения можно получить только в КГБ СССР. При обращении кого-либо со стороны, требовалось немедленно об этом сообщить в указанную организацию.

— Интересный дедок! — задумчиво сказал Герман, когда Роман притащил ему такие сведения. — А что-то мне говорит, — он вспомнил, как дед юрко действовал, пока сам не упал, да и его награды, — что у нас интересный кадр, знания которого могут пригодиться.

— Какие? И где? — не понял Роман.

— Это потом, — отмахнулся Герман.

И вот теперь Герман решил спросить, хотя такие кадры просто так и абы кому ничего не рассказывали, хоть режь их, но попытка не пытка, так что…

— Дед, ты из «волкодавов» будешь или из «СМЕРША»? — неожиданный вопрос заставил деда закашляться, который даже не заметил, что парень обратился к нему на «ты».

— Откуда, вы… Хотя да, деньги… — сморщилось лицо Матвея Сергеевича. — Проклятое время, проклятые чиновники. И всё-таки, что вы хотите?

«О как, пальцем в небо, а попал!» — удивился Герман.

— Да ничего я от вас не хочу, — пожал плечам Герман. — Вы и так много сделали для этой страны.

— А вы разве не из этих?.. Которым Баварское дороже всего, — лицо деда скривилось.

— Пил я его. Не очень, — поморщился Герман.

— И всё-таки? — не успокоился ветеран.

— Ну если только немного поможете одной службе безопасности, одной мирной частной компании…

— Банюков готовить? — ощерился ветеран.

— Бандюков… — молодой парень задумался, — Да нет. Скорее наоборот.

Судя по взгляд старика, не очень тот в это поверил, но почему-то решивший, что Герман знает про него достаточно, тем более следователь прокуратуры — рассказал.

Прозвище «волкодавов» первыми получили сотрудники НКВД, входящими в структуру ОСНАЗ-ов, создаваемых для диверсий в тылу врага. В дальнейшем так стали называть и офицеров СМЕРША, созданного в 1943 году, которые боролись с диверсантами и шпионами.

Дед оказался капитаном «СМЕРШа», входящем в структуру НКВД СССР, попавшим туда из своей разведроты, при этом продолжая там числиться. Прослужив в этой организации до февраля 1946 года, потом его не сильно спрашивая перевели в МГБ СССР, а позже весь штат передали в ведение КГБ СССР.

Но дед в 1952 году во время проведения противодиверсионных мероприятий на территории Западной Украины, где участвовал в уничтожение «бандеровцев», был ранен при захвате главарей «мельниковцев». Был списан докторами подчистую, и вернулся на свой родной «Мотовилихинский» завод, где вышел на пенсию с должности заместителя главного инженера завода.

Нет, ничего такого прямо секретного Матвей Сергеевич следователю прокуратуры не рассказал. Не имел права — ведь до сих пор на деятельности СМЕРША и его операциях лежал гриф секретности. Всё в общих чертах: служил, был ранен, комиссован по ранению.

* * *

Начальнику отдела кадров ФСБ РФ по Пермскому краю из канцелярии руководителя принесли спецсообщение из городского военкомата.

— Что это у нас? А, понятно, — начальник кадров быстро прочитал сообщение о том, что городская прокуратура запросила сведения в районном военкомате на одного старика, который проходил по их ведомству. — Мария Николаевна, — обратился он к своей заместительнице, только что пришедшем к нему в кабинет. — Поднимите личное дело на этого человека и принесите, — приказал он.

Через сорок минут запрошенная папка оказалась у него на столе.

— Ага! Что тут у нас? — начальник вчитался в дело и через двадцать минут сделал вывод, что запрос выеденного яйца не стоит. — Хм, да дед с 1952 года не в «системе», так что… — опять вызвал Марию Ивановну и приказал: — Подготовьте без подробностей справку и отправьте в городскую прокуратуру, -заявил он подчинённой.

— А спецотметка? — Мария Николаевна сразу обратила внимание, когда обнаружила личное дело в архиве, что на ней стоит специальная отметка о том, что в случае запроса на данное лицо, необходимо сообщить об этом в Главное Управление ФСБ по Российской Федерации.

— Да прекратите, — махнул рукой начальник. — Старый дед, никому не нужен. Не будем беспокоить высокое начальство! Ещё приедут к нам с проверкой. А оно нам надо?

Мария Николаевна недовольно покачала головой, ведь она была работником «старой закалки», и такое пренебрежение к правилам её покорёжило, но кто она такая, чтобы спорить.

Короткая выписка из личного дела была направлена в городскую прокуратуру, а об спецсообщении никто ни слова не сказал.

* * *

Спустя три недели, после выписки из больницы, старого ветерана и его семью перевезли в посёлок Сылва. Герман решил перестраховаться, т. к. поднятая буча с двумя арестованными им сотрудниками милиции не утихала. Не стоило давать возможности различным нехорошим личностям давить на старика. На него лично бессмысленно, не тот человек. А вот внучка и правнучка — идеальный вариант. Да и меркантильные мысли у Германа были в отношении старика, правда если тот согласится.

На территории посёлка находились два недостроенных пятиэтажных здания, специально строящихся для работников завода. Фактически требовалось закончить отделочные работы и можно заезжать.

Только «новым-старым» хозяева завода, после его превращения в частную собственность подобное было абсолютно ненужно. Тратить уже свои деньги, а потом чужому дяде отдавать — хренушки! Так что стройка встала, а часть будущих «счастливчиков» поняли, что жилья им не видать.

С момента приобретения «Титаном» акций градообразующего завода, два недостроенных здания, вдруг неожиданно покрылись «лесами», а внутри пошла постоянная круглосуточная работа.

В ударные сроки ремонт в зданиях был закончен. Многие работники завода, утратившие веру в то, что получат квартиры, вдруг неожиданно получили ключи от одно и двух комнатных квартир.

Единственное, последние пятые этажи в зданиях были переделаны: количество квартиры уменьшилось, но они стали трехкомнатными в количестве восьми штук. Большую часть отдали многодетным семьям работников завода, а три штуки оставили про запас. В качестве служебного жилья при возникновении такой необходимости.

Планов было громадьё, так что Герман планировал на следующий год, ближе к осени, начать стройку нескольких подобных домов в подконтрольных посёлках, там, где была собственность «Титана». При наличии карьеров и собственных строительных материалов для них это обходилось по себестоимости.

Правда пока об этом Алексу не говорил — тот промолчал, когда первые квартиры в Сылве стали отдавать чужим людям, а не продавать, как он думал, но страдальческое выражение лица у него было… долго.

Вот в одну из пустующих трехкомнатных квартир и заселили Матвея Сергеевича со всем его семейством. Намекнув, что если он готов тряхнуть стариной и поработать на «Титан», то получит эту квартиру в собственность.

* * *

Матвея Сергеевича жизнь отучила доверять людям!

И эта его перевозка в шикарную для них с родственниками квартиру, а тем более, что, узнав специальность его внучки — экономист, ей вдруг предложили стать управляющей этими домами.

В любом случае, за домами следить надо, хотя в помощь ей дали отца Архипа, чтобы тот следил за инженерными и другими сетями, но она осуществляла общее управление домами.

Герман не привык разбрасываться людьми, а если может сделать не так уж много, но получить за это плюшки, то почему бы и нет. Они получили управляющего, а внучка ветерана — хорошо оплачиваемую работу. А та будет оказывать влияние на своего деда, как бы он не хотел этого.

Старого солдата сильно насторожило предложение продать его «однушку» или сдать её в аренду, раз он теперь живёт здесь. Посчитал, что весь этот сыр-бор с переездом связан с желанием получить его квартиру, только вот выглядело это глупо. Слишком не вязалось это с тем, что он видел собственными глазами.

Герман подослал к старику Глотова, который сделал предложение старику: если дед готов помогать в тренировке СБ компании, то квартиру перепишут на него или внучку. У того просто не было шансов отказаться: Только ему эта квартира была не нужна, а вот если на Юлю и Олю оформят, то это совершенно другой разговор.

И через три дня обдумывания всех нюансов, дед сам напросился приехать на базу «Титана».

— М-да, — хмыкнула Глотов, проведя тренировку с участием деда, который посмотрев на проведение приёмов на татами, решил включиться в процесс, конечно, с учётом своего возраста.

Матвея Сергеевича, с помощью его внучки, в первый же день загнали в местную поликлинику, которая также удивила его. Несмотря на непрезентабельный вид, было видно, что в здании недавно сделали косметический ремонт. Врачи выглядели не загнанными лошадями, перебивающимися с хлеба на воду, а относительно довольными людьми.

Ему назначили физиотерапевтические процедуры, а также какие-то иностранные мази, которые практически сразу сняли постоянные боли в правой ноге, а в плохую погоду снижали боль до приемлемого: неприятно, но терпимо.

Конечно, бороться напрямую и в полную силу со здоровыми и молодыми бойцами было бы глупо, да и опасно для здоровья. Но кое-что неизвестное для них он показать мог…

— Ну прям что-то прям такого, я не увидел, но вот ухватки и хитрости… — подытожил Глотов.

— Уел тебя дед, — рассмеялся Герман, который узнав о согласии ветерана, специально приехал на занятия, заскочив буквально на полчаса.

Старенький дед, немного отъевшийся на нормальных харчах, да и находясь в воодушевлении, что внучка и правнучка не голодают и находятся в нормальных условиях, показывал ну очень интересные вещи. Да, ничего прям такого сверхъестественного, но вот кое-чему можно и нужно было поучиться.

— Спасибо, дед! — Герман сделал поклон, подойдя к нему.

Тот минут пять показывал бойцам хитрые приёмы, а теперь вытирал лицо полотенцем. Возраст…

— Зачем?

— Нормально, дед, — уважение Германа было реальным.

* * *

Матвей Сергеевич постепенно, но очень въедливо осматривался на территории этой странной компании. И увиденное вызывало у него всё большее и большее удивление…

База, похожая на военную крепость, с системами защиты, которые могли противостоять нападению не менее роты с тяжелым вооружением.

Полно совсем молодых юношей и девушек, занимающихся в шикарных спортзалах. Наличие отдельной группы взрослых бойцов, которых тренировали серьезные мужики. Своим поведением и подготовкой сильно похожие на тех, с кем старик когда-то служил. Где-то слово, где-то обмолвка и стало понятно, что все инструктора «Титана» служили в очень специфических войсках, а не груши в мотострелковых войсках околачивали.

Всё это больше напоминало военизированный лагерь, а не какой-то там патриотический клуб. Его такими сказками не обманешь…

Только раздражало то, что внучка, появляющаяся на базе проведать деда — а чтобы его не обижали здоровые жеребцы, сразу вызывала стойку у молодых парней.

Правда с непристойными предложениями к ней не лезли. Всё время парни поглядывали на Глотова и других инструкторов, которые внимательно отслеживали ситуацию.

Давно оставленная работа дала о себе знать и ветеран начал осторожные расспросы.

— Кто он такой? Новый бандит? Глава мафии?

— Нет! Просто — это Герман! — спокойно ответила Серафима Петровна, заведующая продовольственным блоком базы, коттеджного посёлка и ресторана в посёлке.

* * *

— Чего дед? — как-то спросил Герман Глотова, после того, как дед согласился работать.

— Узнаю старую школу. Многое поменялось, а основы работы — всё те же. Шпионит помаленьку, — пожал плечами начальник СБ.

— Ах-ха-ха, — рассмеялся Герман. — Ну пусть шпионит. Внучку его твои — не того? Не шалят?

— Нет! Каждому было сказано, что я лично яйца оторву, если только в её сторону посмотрят.

— Ну ты совсем-то диктатуру тут не устраивай! Девушка не замужем, — он помрачнел, вспомнив её историю. — Так что если всё по-доброму, то кто-ж запрещает. Это её дела и того, кто сможет окружить девочку заботой…

— Но если что, то я сам особо «одарённому» яйца вместе с ногами оторву, а потом отправлю поплавать в Сылву, — совершенно спокойно сказал Герман, но Глотов понял, что он не шутит…

* * *

— Самый крутой бандит в округе? — продолжал расспросы дед.

— Да, наверное, самый крутой, но не бандит, — главная по «общепиту» компании «Титан» варила борщ на кухне, пока старый пердун зубы ей заговаривал. Она была далеко не дурочка, так что поняла, что дед ей зубы заговаривает, пытаясь вытащить из неё нужную ему информацию.

— Почему?

— Я многого не знаю. Но он делает для своей компании больше, чем делает это государство. Так что делай выводы, дедуля, — рассмеялась Серафима Петровна.

* * *

— Готов? Начальник! — язвительно и бодро прозвучал голос ветерана.

— Ох, дед, ну давай! — перед Германом старый человек, хотя легенда, так что поосторожней с дедулей надо…

Через пару дней, после их первой встречи на татами, Герман решил сам попробовать сойтись в бою с ветераном СМЕРШ-а. Конечно, со всем уважением к дедуле. Детский сад… Но интересно же!

Много чего было написано, много чего рассказано, но вот легендарный ножевой бой СМЕРШ-а Герман в живую никогда не видел, так что попросил деда показать это искусство на его бренной тушке.

Оба вышли на татами, сжимая в руках выглядевшими очень опасно клинки. Ветеран держал нож в правой руке обычным хватом, а Герман — обратным.

Да нет, конечно, это были резиновые макеты ножей. Еще не хватало кого-то порезать или, не дай бог, убить.

— Вших, вжух, — дед может и старый, но ножом работал — загляденье.

Матвей выжидал, а Герман пошёл вперёд, тут же нарвавшись на еле заметный удар кончиком клинка в горло. Но среагировал, сдвинувшись в сторону. Получил бы дедуля, любимый удар с разворотом в прыжке — пяткой в «солнечное сплетение» — подставился старый, но её надо уважать.

Шаг назад, тут дед пошел в атаку, сдвинувшись по ковру будто молодой, и пошел шиковать воздух перед Германом, который всё время сдвигался в разные стороны, чтобы не попасть под удар.

Старый, старый, а бил то клинком, то лезвием ножа.

Суставы, сухожилия, горло, глаза, «солнечное сплетение» и т. д.

Любой подобный удар настоящим клинком привёл бы к тяжким телесным повреждениям, большая часть которых сделала бы человека инвалидом на всю жизнь; либо привёл бы к скорой или немедленной смерти.

Герман был разочарован, но в какой-то степени — рад. Ничего прямо такого — легендарного, но ветеран реально показывал класс с большой буквы!

Что-то было для него новеньким, а что-то — ему показывали Петров и Глотов. Так что баловство это, хотя поучиться у деда стоит.

— Дед, да ты, лучший! — Герман заблокировал поднятой правой ногой, согнутой в колене, правую руку деда, когда тот пытался провести тычковый удар в шею.

«Вот жук!» — восхитился Герман, когда ветеран тут же перекинул нож в левую свободную руку и тут же попытался всадить нож в печень противника.

Бьющая рука была поймана в захват обеими руками, несильный удар пальцами левой ноги в сплетение — сбить дыхание. А потом ветерану вывернули левую руку с ножом, взял на «болевой»; короткий ударом основанием правой ладони по тыльной стороне ладони деда — нож выпал.

— Ох! Старый стал, сынок, — проворчал старик, согнутый в поясе и наклонённый вперёд с вывернутой левой рукой. Ощущая, как сухожилия его левой руки натянуты до предела. Легкое движение со стороны Германа — они порвутся.

— Да нет! Был бы другой — убил бы, — улыбнулся Герман, возвращая деда в нормальное положение. — Меня… сложно!

Матвей с оханьем втянул воздух, выбитый ударом ноги в грудь.

— Спасибо, мастер! — Герман поклонился на японский манер и покинул зал, отправившись в душ.

— Хвастун! — не выдержал дед. — Быстрый — это да! Но мне бы годков тридцать, я бы его…

— Не ворчи, старый! — рассмеялся Глотов. — Его тут у нас никто положить на татами не может. Если сам не ложится, — хохотнул. — Это он с тобой один на один вышел. А со мной и другими инструкторами он предпочитает со всеми вместе драться: один против всех, — уточнил глава СБ.

— И как? — не очень поверил в это Матвей Сергеевич.

— И как… Да никак! Валяет нас по всему татами, — потер грудь Глотов, вспомнив, как в последний раз получил любимый Германом удар — с «вертушки» назад правой ногой. — Ногами бьет, больно…

Сколько не пытался Глотов увернуться или защититься — пока не получалось. Слишком быстрый был его начальник, а удары — чудовищные по силе. Сильно подозревал, что это ещё не всё, что Герман может показать.

Что-то с Германом было не так, совсем — не так! Всё чаще возникал вопрос, который он же от себя гнал: а человек ли он на самом деле?..

Чудовищная реакция и такая же чудовищная — физическая сила.

Как-то сам видел, когда поздно приехавший Герман позанимался в почти пустом зале, а потом подошел к самому тяжелому боксерскому мешку и врезал сначала рукой.

Мешок подлетел чуть ли не к потолку, а потом рухнул вниз… чуть не порвав толстую цепь, на которой он висел. Затем любимый удар Германа в прыжке с разворотом правой ногой назад — мешок повторил свой прошлый путь. И тут же аналогичный удар, но другой — левой ногой. Показывая высокий класс владения обеими ногами равнозначно.

Как только Герман ушел в душ, то Глотов попробовал сделать что-то подобное, но понял, что ему это чисто физически не подвластно.

Тогда поделился своими мыслями с Петровым на предмет ненормальности их работодателя, особенно после убийства Якутёнка и эпического задержания троих киллеров.

— Ты бы поменьше это обсуждал… — мрачно глянул на него друг. — Сам всё вижу, у самого вопросы, только… Он слишком много для меня сделал. Если бы не он, то неизвестно, встал бы на ноги мой сын когда-нибудь или нет. А помимо этого, с момента травмы сына, Елизавета начала от меня отдаляться. Я без работы, сын — инвалид — она на глазах превращалась в чужую, постороннюю мне женщину. Она ничего не говорила, но моя семья была на грани разрухи.

Обычно Виктор не пускался в подобные откровения с Глотовым, а тут будто прорвало. Может сам хотел начать этот разговор…

— Когда сына поставили на ноги, а я получил эту работу, то моя жена будто вернулась — я снова увидел любящую меня жену, а не сгорающую в своей тоске и горе женщину.

— Да я же не про это, — попытался объяснить Глотов. — Просто необычно всё это.

— Странный, не странный, обычный — необычный, да пофиг! И ничего плохого от его действий я пока не видел. А добра окружающим людям — много. Я с ним буду до конца, а ты сам решай. И давай эту тему закроем…

Матвей Сергеевич после разговора с Глотовым надолго задумался. Даже внучка начала переживать, что он несколько дней молчалив и почти не реагирует на её вопросы.

На взгляд старого сотрудника СМЕРШ-а, что-то было однозначно утеряно в обучении кадров за прошедшие годы, но инструктора «Титана» дело своё знали серьезно — выучка позволяла.

Ветеран сделал вывод, что они могли на равных драться с бывшими бойцами «СМЕРША», если бы таковое неожиданно случилось.

Во всяком случае, когда в конце сороковых и начале пятидесятых он гонял по Западной Украине бандеровцев, то от помощи таких ребят точно бы не отказался.

Глава 6

Начало ноября 1999 года

— Антверпен, ты серьезно? — удивление Насти было таким забавным, что Герман рассмеялся, видя, как она отреагировала на его предложение слетать в Бельгию на пару-тройку дней.

Представители Dominion Diamond наконец соизволили ответить!

И на следующий день после телефонного звонка из «Зенита» Алекс и Герман прилетели в Москву на срочную встречу со старыми партнёрами.

— В общем, они готовы встретиться! — сразу выдал Ерофей Петрович, как только Алекс и Герман удобно расположились в креслах в его кабинете.

— Вот только… — начал, но не закончил присутствующий здесь же Синицын.

— Что, только? — спросил Алекс.

— Им нужны ещё образцы, — продолжил разговор Ильи Сергеевича.

— Так мы вроде вам их предоставили? — немного удивился Герман, прекрасно помня, что они оставили в прошлый раз все необработанные алмазы, которые привезли с собой. Как раз в качестве образцов для потенциальных покупателей.

— Скажем так, тот объем, что мы предоставили, они оценили, но, как бы это сказать, — как-то замялся Ерофей Петрович, — для них это очень маленькое количество. Они мыслят не десятками и не сотнями каратов, а тысячами.

— Считают, что речь идёт максимум об одной-двух сделках с нашей стороны? — решил уточнить Герман. — И думают, стоит им с нами связываться или нет?

— Никто прямо вот так — не сказал. Но я с вами согласен, — подержал высказанное предложение генеральный директор «Зенита».

— В какой-то степени их понять можно, — пожал плечами Герман. — Кстати, как восприняли наши образцы?

— Они их выкупили! — выдал хорошую новость Ерофей Петрович. — Их представитель прилетел прямо в Москву из Бельгии. Могу сказать, что лицо его ничего не выражало, но я слишком долго живу. Так что могу с уверенностью сказать, что ваши алмазы ему понравились.

— И он выкупил всю партию, — тут подключился Синицын. — Единственно, ту сумму, что вы называли — 20 тыс. долларов, представитель канадцев посчитал завышенной. Сослался на то, что качество не совсем идеальное, ну и то, что они всё-таки необработанные.

— И? — заинтересовался суммой Алекс.

— Сошлись на четырнадцати тысячах, — сказал Ерофей Петрович, с небольшой озабоченностью посмотрев на Германа.

— Это нормально, — кивнул Герман, прекрасно помня, что ещё в прошлый раз было решено, что цена может «просесть» на пять-шесть тысяч долларов,

Ерофей Петрович в этот момент вытащил из папки, лежавшей на столе, перехваченную резинкой пачку долларов, передав её по кивку Германа Алексу, который быстро их пересчитал и положил в свою небольшую сумку.

— Только вот… Они хотят встретиться на своей территории! — посмотрел Илья Сергеевич на Германа.

— В Канаде? — никак не ожидал тот такого.

— Хотя бы в Бельгии, — успокоили Германа.

— Блин! Как всё не вовремя, — стал тереть рукой затылок Герман.

Все остальные в это время спокойно пили кофе, принесённое молодой девушкой — секретарём Ерофея Петровича.

— Когда хотят? — наконец Герман «ожил».

— В ближайшее время, — ответил ему Илья Сергеевич.

— Как-то одному лететь… — Алекс решил, что его одного отправят в Бельгию.

— Я тоже полечу, — успокоил Алекса Ерофей Петрович.

— Ну и я с вами, слетаю, — неожиданно сказал Герман, ещё более обрадовав партнёра.

Это хорошо, что Ерофей Петрович полетит с ними, не то, чтобы Герман боялся, но как-то в прошлой жизни с «акулами» мирового бизнеса не общался, так что немного мандражировал по этому поводу. Так что совместная поездка с человеком, который имел опыт общения с подобными товарищами, наиболее лучшее решение:

— Тогда надеюсь, визы в Бельгию на вас? — этот вопрос надо было решать.

— Да, конечно, — ответил Илья Сергеевич.

— А можете визы не только нам сделать? — неожиданно спросил Герман, кое о чём подумав.

После встречи Герман и Алекс отбыли обратно, ожидая отмашки от Ерофея Петровича по поводу виз.

Герман хотел мать с собой взять в Бельгию, но та отказалась, из-за какого-то срочного собрания всех начальников отделов снабжения МПС в Москве.

* * *

Начало ноября

— Ну-у, так себе, — заявил Герман, когда их самолёт Боинг 737−400, авиакомпании KLM Royal Dutch Airlines, приземлился в международном аэропорту Антверпена. После рулёжки самолёта ближе к терминалу, к трапу подогнали автобус и через пять минут они были в терминале аэропорта.

— Да ладно, Герман, — насел на него Алекс. — Классный терминал. Во всяком случае, гораздо лучше Шереметьево — 2.

Сейчас — да! Но через несколько лет российский терминал станет одним из лучших терминалов мира. В этом ему будет мало уступать международный аэропорт Домодедово.

Пока любой европейский аэропорт на порядок превосходил терминалы и аэропорты в России. Но Герман был немного избалован, помня то, какими станут российские аэропорты всего через десяток лет. Так что сам терминал в Антверпене ему не очень понравился: выглядя чуть старомодным и каким-то неказистым, ну на его вкус.

Ерофей Петрович, прилетевший вместе с партнёрами и их дамами, только пожал плечами на эту сентенцию Германа. Ему все эти европейские аэропорты надоели хуже горькой редьки. Так что в чём-то он был согласен с ним.

— Добрый день, — на выходе из терминала их встретила молодая женщина, обратившись к ним по-английски.

Не заметить её было проблематично, с учётом того, что в руках у неё был небольшой плакат с написанной на нём ручкой надписью «Zenit».

Ерофей Петрович о чём-то быстро с ней переговорил, а потом женщина отвела их небольшому микроавтобусу Мерседес, приятно удививших их внутренним салоном и отделкой.

Спустя каких-то сорок минут они подъехали к отелю «Sapphire House Antwerp, Autograph Collection», расположенный на улице Lange Nieuwstraat 20–24.

— Это один из лучших отелей в столице Бельгии, — заверил их Ерофей Петрович, когда они вошли в здание отеля. — И недалеко от нужных для нас мест находится.

— Это каких? — не удержался Герман.

— Рядом одно из знаменитых мест Антверпена — Алмазный квартал (Diamantkwartier) или Квадратная миля, расположен на пяти улицах — Pelikaanstraat, Vestingstraat, Schupstraat, Quellinstraat, De Keyserlei. — улыбнулся Ерофей Петрович, произнеся названия улиц на языке страны, чем немного озадачил своих собеседников.

Пока они осмысливали эти непривычно звучащие для русского уха названия, тот подошел к стойке ресепшен, начав общаться с одной из двух девушек-администраторов, стоявших за стойкой.

— Красиво! — Настя с удовольствием оглядывала окружающую обстановку отеля.

— Да, ничего не скажешь. Сразу видно, что Европа, — поддакнула девушке Катерина.

Всё говорило о том, что данный отель является статусным местом, о чём говорило многое: очень недешевая мебель в небольшом зале перед стойкой ресепшн для ожидающих гостей отеля; сама окружающая обстановка и внутренняя отделка стен и потолка.

Спустя пять минут всем выдали по ключ-карте от их номеров, и они поднялись на большом и отделенном позолотой и зеркалами лифте на пятый этаж.

— Хм, номер тоже не подкачал, — Герман осматривал двух комнатный номер люкс, который был заказан ещё заранее.

В какой-то степени мебель и убранство номера были достаточно минималистическими, если можно, так сказать. Но мебель, явно изготовленная на заказ, убранство самого номера и его внутренняя отделка, всё говорило о том, что сюда вложены очень немаленькие деньги.

Пока Герман быстро осматривал номер, то Настя распаковывала их два чемодана, доставая из них вещи и развешивая их в большой одежный шкаф. А закончив встала перед шкафом и…

— Эх, кого-то так и хочется схватить, и уволочь в темный уголок, — вздохнул Герман, разлегшийся на кровати и наблюдая всю эту суету, при этом плотоядно «пожирая» взглядом переодевающуюся прямо перед ним Настю.

— Интересно! Это кого? — сделала она невинное, якобы ничего не понимающее лицо.

— Да вот, завелась тут в номере посторонняя, какая-то. Ещё имеет наглость потрясать здесь своими прелестями.

— Это кто тут посторонняя? — уперла руки в боки Настя, повернувшись к мужу лицом.

Герман аж сглотнул, так как кроме трусиков на жене больше ничего не было, а его взгляд уперся в её большую обнаженную грудь.

— Да-а, говорила мне мама, что мужики от голой женской груди глупеют, — усмехнулась она, наслаждаясь тем, как на неё смотрит муж.

— Ща я, тебя, съем! — заявил Герман, одним прыжком оказался на полу и пошел на жену.

— Ой-ей-ей, насилуют! — дурашливо заверещала она, когда муж сжал её в объятиях и стал жадно целовать её шею и лицо. — Я кушать хочу, — немного возбужденным голосом сказала Настя.

— Ну вот, всё обломала, нехорошая женщина, — еле оторвался от Насти муж. — Хорошо, одевайся и пойдём кушать вниз в ресторан.

Секс дело хорошее и любимое, но негоже, коли твоя вторая половина во время «этого» думает об еде. И как главному в семье, сначала ему надо накормить жену и будущих детей — когда будут, а потом самому поесть, и только после этого, можно подумать о любовных утехах.

— Я хорошая! — было ему заявлено деланно насупленной Настей.

— Ой-вей! Если бы ты была хорошая, то я бы на тебе не женился, — заявил он ей. — Хорошие девочки себя так развратно в постели не ведут, — поднял он палец к потолку, намекая на её достаточно жаркий темперамент в постели.

— Да ну тебя, — его толкнули рукой в плечо, смущенно при этом улыбаясь.

— Давай уже, — он хлопнул её по тугой ягодице, услышав очередной вскрик от Насти, а сам подошел к тумбочке у кровати, где стоял стационарный телефон: — Ерофей Петрович, не хотите перекусить?.. А уже выходите из номера… Отлично, я сейчас спущусь, — затем был нажат сброс соединения: — Алекс! Как насчёт покушать?.. Почти готовы выходить? Отлично! Через сколько?.. Ладно, я вниз, там нас Ерофей Петрович ждёт, пока Настя собирается, переговорю с ним, — трубка была положена: — Догоняй, нехорошая, ты моя, — чмокнул Герман недовольную шлепком по попе жену в щеку.

Как только он вышел, на её лице тут же появилась улыбка, которую теперь можно не скрывать, когда муж ушёл. Ведь всё её недовольство было напускным, чтобы не расслаблялся. Ведь она просто обожала Германа, так что даже сердиться на него толком не могла. И до сих пор немного удивлялась, что он выбрал её, хотя с его внешностью и деньгами мог себе и другую найти…

И стоит быть начеку, чтобы не увели!..

* * *

— Посылку нам уже доставили? — выделил слово «посылка» Герман, обратившись к Ерофею Петровичу.

Тот сидел в кресле метрах в пяти от стойки администраторов, благожелательно посматривая на молодых девушек, которые выглядели для бельгиек очень даже недурно, эстетически наслаждаясь фигурками девушек, «дышащие» здоровьем и молодостью.

— Не беспокойтесь, «посылка» уже в Антверпене, но есть сложности, так что получить я её смогу только завтра утром.

Новая партия алмазов была отправлена в Москву на следующий день, как только Алекс и Герман вернулись в родной город. Их привезли двое сотрудников СБ «Титана» в сопровождении Титова, передав Ерофею Петровичу с рук на руки.

При отлете в Бельгию, Синицын сказал, что груз отправлен в Антверпен по одному тайному каналу, пока толком не используемый, но с учётом небольшого объема груза, им стало возможным воспользоваться.

Герман сильно подозревал, что партнёры не договаривают, но это их дела. Не его дело, в особенности, если всё пройдет успешно.

Определенные риски есть всегда, так что сразу обговорили возможность утраты содержимого посылки, а также её перехват официальными органами той или иной страны.

Герман не утерпел, хотя ранее не углублялся в вопрос по каналу, а тут насел на коммерческого директора, желая быть в курсе таких вопросов. Они уже в Бельгии, так что можно, по мнению Германа приоткрыть завесу тайны.

Ерофей Петрович однозначно не желал полностью раскрывать свои «контакты», но всё-таки общими фразами намекнул, что «посылка» отправлена через дипломатические каналы.

— Примерно так я и думал, — немного расслабился Герман. — А точно надежный?

К августу было добыто алмазов на 19 000 карат. Из них купил Гохран — 2 400 карат, что-то всё-таки продали на внутреннем рынке «старым» покупателя — около 1 600 карат. Таким образом, у них оставалось алмазов почти на 16 000 карат. Огромное количество необработанных алмазов, которые просто и тупо было некуда девать.

Вставить своим женам и женщинам в уши, носы и на пальцы — так всё равно остается чудовищное количество. Превращать своих женщин в «новогодние ёлки» — витрины ювелирных изделий — как-то идиотизмом попахивает. Да и не ко времени всё это — слишком опасно для всех, имеющих отношение к такой информации и количеству драгоценных камней.

Существовало две основные проблемы, связанные с торговлей алмазами.

Первая — пока они продают необработанные алмазы, а это всегда дешевле. Нужны свои огранщики, которым можно доверять, и те, кто умеет держать язык за зубами.

Вторая, более существенная, — торговля необработанными алмазами «налево» — это всегда большой риск. Ни одно государство не потерпит такую торговлю без его пристального контроля и недополученные доходы, в виде налогов, процентов, акцизов и т. д.

Вроде бы у «Уралалмаза» были какие-то свои огранщики, но никакой конкретики не было. Выяснять у бывших собственников компании не решились, чтобы не поднимать «волну». Сейчас люди из СБ искали подробную информацию у что-то знавших или слышавших об этих огранщиках. Дополнительно по приказу Германа искали огранщиков на стороне, чтобы по возможности привлечь их к работе.

— Пока нас ни разу не поводили, — ответил Ерофей Петрович на сильной интересующий Германа вопрос.

— Будем надеяться!

Всё в этом мире относительно, но в этот раз пересылали алмазов на 2 000 каратов. И с одной стороны — это небольшое количество от общего запаса, с другой — даже необработанные алмазы стоили очень прилично.

— Всем здрастье, ещё раз, — вниз спустился довольный Алекс вместе с Катериной.

— Вы идите, обедайте, я пока Настю подожду, — сказал Алекс, решив, что семеро одного не ждут, а он дождётся жену.

Несмотря на его предложение народ отказался, решив, что это не совсем удобно, но ждать Настю пришлось совсем недолго. Так что все вместе прошли в ресторан, находящийся на первом этаже отеля.

— Не, фигня их французская кухня! — констатировал Герман, отведав первое блюдо — луковый суп, а на второе — сардельки с картофельным пюре.

Луковый суп был полное дерьмо, так что хорошо, что заказал на второе простое немецкое блюдо.

Официант, принявший у него заказ, долго распинался и предлагал попробовать какую-то французскую фигню, но Герман отказался, на что официант удивился, но не стал настаивать.

Честно говоря, Герман пробовал много разных французский блюд: кроме некоторых мясных — ему почти ничего не понравилось. На любителя оказался эта кухня. И он совсем не понимал, чего от неё все в таком восторге. Итальянская или испанская получше будет, ну на его непритязательный взгляд. Немецкая изысками какими-то не могла удивить, зато была сытной и вкусной.

— Не знаю, это же настоящая французская кухня! — чуть ли не с придыханием сказала Катерина.

— Нормальная еда, — заявил Алекс, правда вот его голос выдавал другое отношение к луковому супу, который он как-то не торопился съесть.

Ерофей Петрович не стал вступать в дискуссии, с удовольствием смакую принесённые ему блюда.

Пообедали достаточно быстро, с учётом того, в ресторане, помимо их столика было занято всего два стола.

— Какие предложения, после обеда? — Алексу не терпелось увидеть город.

— Ох, Алексей, что-то устала я после перелёта, в сон меня клонит, — как-то виновато сказала Катерина.

— Поддерживаю, — заявила Настя, стрельнув глазками в сторону мужа.

— Ну из-за моего возраста я бы прямо сразу после нашего обеда лёг отдохнуть, да и время… — Ерофей Петрович посмотрел на часы.

С учётом перелёта, переезда до отеля, и их нахождения на обеде, сейчас было около 17:00 по местному времени, а никак не середина дня.

В общем, общим решением, хотя было заметно, что Алекс не совсем с этим согласен, проголосовали за то, чтобы остаться в отеле. А город посмотрят завтра, когда мужчины закончат переговоры со своими новыми деловым партнёрами.

* * *

— Мур-р-р! — утром Настя нежилась в постели, обнимая неспящего мужа, терлась об его грудь носиком и выпрашивала поцелуй, который плавно перетёк в жаркое занятие сексом…

— Ну что, готова к походу на завтрак! — вернулся из ванной Герман, куда ушел после окончания их постельных игр, а теперь рассматривал свою разметавшуюся на постели жену.

— Ох! Замучил, — заявила она, томно улыбаясь ему. — Мне надо собраться, ты меня довёл до состояния — не стояния!

— Так может продолжить? — он сделал резкое движение в сторону кровати.

— Ай! Нет! — она бросила в него подушку. — Я тогда до вечера буду никакая. Ох! Убить тебя хочется. Я никакая, а ты, как огурчик…

— Вставай давай. Мойся, бройся и в ресторан, — рассмеялся он, с удовольствием глядя на обнаженное тело жены, пока она деланно постанывая сползала с кровати в сторону ванной.

* * *

— Мне позвонили, можно выезжать, а потом сразу к нашим канадский «друзьям» отправиться, — встретил Ерофей Петрович зашедшего в ресторан Германа, с удовольствием поглощая завтрак и запивая его кофе с молоком.

— Отлично! — заявил Герман, заказав у подошедшей официантки английский завтрак в двойном размере.

— Ох! Спать хочется, — позевывая за их столик сел Алекс,за которым плелась сонная Катерина.

— О, спящая царевна явилась, — рассмеялась Катерина, взбодрённая двумя чашками кофе, когда они уже почти закончили завтракать, а тут Настя соизволила объявиться.

Женщины сели рядом и о чём-то стали шушукаться, при этом Катерина стреляла глазками в Алекса и смеялась, наклоняясь к уху подруги и что её выговаривая. А та хитро посматривала на Германа, что-то ответно шепча Катерине, прыская от смеха.

Герман только головой покачал, поняв, что сейчас идёт обсуждение своих мужчин — оценка их достоинств ночью. Уж слишком хитрые взгляды были у обеих дам.

Закончив завтрак, все быстро разошлись по номерам.

— Настя! — обратился Герман к жене.

— Да, дорогой, — она прилегла на кровать, пока Герман собирался на деловую встречу.

— Вы с Катериной пока из отеля лучше никуда не ходите. Ну или максимум до ближайших магазинов.

— Почему? — удивилась она.

— Нам так спокойнее будет. Когда вернёмся, то обязательно пройдемся по магазинам и по центру города, хорошо?

— Ну-у-у, мы уже с Катериной собрались погулять, — надула губки жена. — Нам будет скучно без вас.

— Не стоит. Подождите немного, а за это — будет вам подарок! — он поцеловал жену в губы.

— Ну ладно, — немного расстроилась она. — Хотя можно и без подарков. Лучше вместе с вами время провести.

— М-м-м, — не удержался Герман от очередного поцелуя. — Посмотрим…

Спустя полчаса Герман, Алекс и Ерофей Петрович спустились вниз, заказали на ресепшен такси, а потом выехали по адресу, который назвал Ерофей Петрович.

— Чувствую себя героем шпионского боевика, — заявил, поежившись Алекс.

Проехав не более двадцати минут, они высадились на одной из улиц, где Ерофей Петрович попросил подождать их в небольшом кафе, а сам перешел на другую сторону улицы. И зашел в почти в такое же небольшое кафе, где сел рядом с большим видовым окном, так что они могли его видеть.

Через пять минут в кафе зашел неприметный человек с небольшим полиэтиленовым пакетом в руках, в котором угадывалось что-то прямоугольное. Сел за столик к Ерофею Петровичу, о чём-то недолго поговорил с ним, а потом встал из-за стола и удалился.

— Теперь можем ехать, — заявил вернувшийся коммерческий директор «Зенита».

Через пять минут они сели в заказанное через обслуживающий персонал кафе такси и выехали.

— Куда хоть едем? — не выдержал Алекс, сидящий на переднем сиденье.

— На улицу Korte Herentalsestraat (Корте Херенталсестраат), — ответил Ерофей Петрович. — Она совсем неподалеку от улицы Ховенирсстраат, где находится Алмазная биржа.

— Блин, Херен… чего-то там страат… Язык сломаешь от их названий, — не выдержал Алекс.

— Что вы хотите от бельгийцев, — хмыкнул Ерофей Петрович.

Он достал из кармана сотовый телефон, позвонил, что-то быстро сказал по-французски, а потом нажал «отбой»:

— Нас уже ждут, — сказал он.

Глава 7

Пусть занял минут десять, не более того, а потом они оказались на узкой улице, которая была заставлена с обеих сторон зданиями по пять-семь этажей. Было заметно, что здания достаточно древние, может лет по 100, но находятся в очень неплохом состоянии.

На улице их уже действительно встречали.

Мужчина лет сорока, худощавого телосложения, одетый в элегантное и явно дорогое пальто. Уточнив у Ерофея Петровича, что это именно он, попросил всех пройти внутрь здания, показав рукой на неприметную дверную группу.

Герман отметил, что никаких табличек или вывесок рядом с большой двухстворчатой дверью не было.

— А ничего так, прикольно, — заявил Алекс, оглядывая по сторонам.

— Ну что вы хотите, судя по всему этому зданию больше сотни лет, — сказал Ерофей Петрович.

Интерьер впечатлял… Вроде бы ничего такого, но всё говорило, что обстановка очень недешевая, чем-то напоминающая их отель.

Их провели в большой лифт, с большими зеркалами от пола до потолка, позолотой и серебром в отделке. Лифт старейшей компании «OTIS», судя по году изготовления — 1910, они ехали в настоящем раритете, за которым хорошо следили.

Вышли из лифта они на седьмом, последнем этаже, а потом их повели по длинному коридору мимо нескольких закрытых дверей. А затем они уперлись в большой стол, стоящий в конец коридора.

За столом сидела дама лет 40, одетая в строгий деловой костюм, вставшей и молча показавшей им на большую двустворчатую дверь.

Провожатый открыл дверь и пригласил их войти, оставшись в коридоре, а дождавшись прохода гостей в помещение, закрыл за ними дверь.

Кабинет внушал! Площадью метров под триста.

Напротив большого окна стоял огромный стол и два кресла перед ним. С правой стороны от стола располагался небольшой «островок» — круглый стол, вокруг которого находилось несколько удобных кожаных кресел. Отделка стен была простой, но что-то сильно намекало, что здесь крутятся большие деньги…

Из-за стола встал мужчина лет под пятьдесят, плотного телосложения, одетый в джемпер и джинсы, что несколько не соответствовало окружающему интерьеру.

— Добрый день! Меня зовут Томас Бушар — на английском языке представился мужчина. — Я глава маркетингового офиса Dominion Diamond в Европе.

Гости представились, а потом Томас подошёл к «островку» и показал рукой на кресла, приглашая расположиться в более неофициальной обстановке.

Когда все удобно расположились, то открылась дверь и зашла та самая женщина, сидевшая за столом, принесла поднос, уставленный различными напитками: чай, кофе и воду. Подошла и спросив о предпочтениях гостей, поставила перед каждым выбранный напиток. После чего удалилась.

— Ну что ж, — начал Томас, дождавшись пока все сделают хотя бы по одному глотку. — Не буду вводить вас в заблуждение, — он многозначительно помолчал, оглядев всех по очереди. — Ваш «товар», — выделил он это слово, — нас устраивает, но…

Сразу видно, деловой человек, не стал ходить вокруг да около, сразу взяв с места с карьер. Что вызывало очень хорошие впечатления.

— В чём затруднения? — спросил Герман.

— Хочу знать, сколько «товара», — выделил Бушар, — вы готовы поставлять?

— Не менее тысячи, а при хорошем раскладе до полутора тысяч каратов в месяц, — краем глаза отметив дернувшегося Алекса, тут же бросив в его сторону останавливающий взгляд.

Тот удивился названному количеству. Ведь по их расчётам «Уралалмаз» может добывать большее количество. И их запасы, они больше, чем сказал Герман… Последнее время Алекс активно учил английский: говорил плохо, но почти всё понимал, как та самая собака: «Всё понимает, но сказать не может…»

— Тысяча — это неплохое количество, но это если говорить о постоянных поставках, — вымолвил Томас. — Но разовая поставка — это не очень для нас интересно.

— Согласен, но ведь насколько я знаю, вы уже купили у нас алмазы на неплохую сумму? — посмотрел Герман на Томаса.

— Да, но это так… мизер для нас, — ответил Томас.

— Хорошо, — Герман поднял пакет, который Ерофей Петрович отдал ему ещё в кафе.

Томас немного удивленно смотрел, как один из его гостей достаёт из пакета прямоугольную коробку, на которой тот быстро надорвал бумагу, а потом открыл её. Глянул внутрь, удовлетворённо улыбнулся:

— Здесь двухмесячная поставка, — открытую коробу Герман толкнул по столу Томасу.

— Забавная у вас тара, — удивился тот, разглядывая большое количество необработанных алмазов, лежавших в вырезанной выемке в толстом куске поролона.

Ну да, тара подкачала, но не просто же в коробку ссыпать. Так что оценив нужный объем, Герман попросил отца Архипа найти умельца, чтобы тот сделал необходимую вещь. Тот сам нашёл поролон и сам же сделал. Неказисто получилось, зато почти не было слышно, как внутри пересыпаются алмазы, даже если сильно трясти коробку. Герман сам лично проверил.

— Прошу прощения, но мне надо пригласить нашего оценщика, — вопросительно посмотрел на гостей Томас.

— Ваше право, — пожал плечами Герман, прекрасно понимая, что без оценщика никто это не купит.

Томас поднялся из кресла, подошел к своему большому столу, взял трубку телефона и кому-то позвонил:

— Господин Фортин, зайдите ко мне в кабинет. Требуется ваша экспертная оценка.

Через пять минут в кабинет постучались, а потом зашел пожилой человек, лет далеко за шестьдесят, сухонький такой старичок.

— Посмотрите, пожалуйста, — сказал Томас старику и кивнул на коробку.

До этого тусклый рыбий взгляд старика просто загорелся, когда он увидел содержимое коробки. Он тут же сел на свободное кресло и достал из небольшого саквояжа предметы для оценки: небольшую налобную лампу, пинцет, лупу, весы, ещё одну лампу, микроскоп, набор каких-то цветных прямоугольных картонок, и пару небольших электронных приборов.

Пока оценщик работал с представленным товаром, Томас стал расспрашивать о происходящем в России, живо интересуясь тем бардаком, что там происходит.

Оценка прошла достаточно быстро или оценщик решил не затягивать — оценить по не самой верхней планке.

— Господин Бушар, — обратился он к Томасу. — Первичный анализ готов.

Герману стало интересно, во сколько же оценены их алмазы!

Согласно предоставленной информации от «Зенита» ещё в Москве, средняя стоимость одного карата уральских алмазов на зарубежном рынке колебалась от 300 до 500 долларов, что было достаточно неплохо на тот момент.

Оценщик вопросительно глянул на Томаса, но тот кивнул головой, давая молчаливое согласие на озвучивание информации:

— Некоторую часть из алмазов я оцениваю в 350 долларов, большую часть в 320, ну а меньшую часть не больше 300 долларов.

«Занижают стоимость, гады!» — констатировал молча Герман, хотя что-то подобное и стоило ожидать. С другой стороны, ведь такие цены были за обработанные алмазы…

Ерофей Петрович и Алекс посмотрели на Германа, ожидая от него последнего слова по озвученной только что цене.

— Более-менее нас устраивает, но давайте посчитаем, — наконец Герман ответил на предложение.

Подсчёт и тут же происходящий торг практически за каждый камень, прошел почти около двух часов. В результате чего была сделана окончательная калькуляция.

С учётом того, что привезённые алмазы были от 2 до трех карат, то общее количество алмазов было в районе 800 штук:

— сто пятьдесят из них были оценены в 350 долларов — 52 500 долларов;

— четыреста по 320 долларов — 134 400 долларов;

— двести пятьдесят по 300 долларов — 75 000.

Общая сумма составила — 261 900 долларов за камни.

Но под прямым мягким, но непреклонным давлением со стороны Германа сумма была увеличена до 265 000 долларов, на что Томас неохотно, но согласился.

Оценщик попрощался и покинул кабинет.

— Как вы предпочитаете получить деньги, надеюсь не в наличной форме? — с легким сарказмом спросил Томас. — Я знаю, вы в России «наличку» любите.

— Конечно нет, — не поддержал его тона Герман. — Ерофей Петрович, с вашей долей вы сами определитесь?

— Да, конечно, я дам номер нашего счёта, — ответил тот.

Ещё в России, долго торговались, но определили, что доля за посреднические услуги и помощь будет в размере 10 процентов от каждой сделки, которая составила 26 550 долларов сейчас.

Для них не так уж мало, для «Зенита», скорее всего, — это небольшая сумма. Но это, если разовая сделка, а работать они собирались долго и продуктивно…

Ерофей Петрович протянул Томасу небольшой клочок бумаги с записанным там счётом и суммой, которую нужно перевести. Тот изучил,а потом обратился к Герману: — На какой счёт мне перевести остаток в 238 500 долларов?

— Вот, — Герман передал Бушару листок. — На этот счёт прошу перевести остаток.

Герман подумывал получить что-то «наличкой», но потом понял, что им такую сумму здесь просто не потратить. Везти в Россию — нет смысла.

— Интересные вы люди, — заявил Томас, немного улыбнувшись, прочитав на бумажке, той что ему дал Герман, название компании — ' Zurich limited liability company'. — Русские, а имеете компании в Швейцарии⁈

— То ли ещё будет, Томас, может и в Канаде скоро будем иметь, — немного выделил это слово Герман, улыбнувшись, а Алекс хохотнул, в отличие от Ерофея Петровича, более сдержанного человека — чуть приподнявшего уголки губ.

Томас двусмысленности этой фразы не понял, ну так что возьмешь с этого канадца…

Тем не менее он вежливо улыбнулся, считая, что это вряд ли когда-нибудь случиться, вызывал своего секретаря, что-то быстро прошептал той на ухо и передал ей бумаги со счётами банков.

— Может легкий аперитив? — вернувшись за стол, предложил он своим гостям.

— Можно, почему бы и нет, — сказал Ерофей Петрович.

Через две минуты принесли бутылку какого-то незнакомого французского коньяка и четыре коньячных бокала, шоколад и какие-то хлебцы.

— А хороший коньяк! — Алекс пригуби принесённый коньяк. — Только вот названия я такого не знаю.

— Может больше никогда и не попробуете, — вдруг сказал Ерофей Петрович. — Даю справку: в провинции Коньяк, откуда и пошло название этого благородного напитка, — он сделал небольшой глоток коньяка, — есть много совсем небольших компаний, где выращивают виноград, названия которых вам совсем ничего не скажут.

— И что? — не понял Алекс.

— Они производят всего по несколько тысяч бутылок коньяка на продажу. И настоящие ценители, которые об этом знают, с удовольствием покупают этот коньяк, ценя его гораздо больше, чем самые знаменитые французские коньяки других марок.

— Согласен с вами, — поддержал разговор Томас, ведь из уважения к хозяину, разговор вёлся на английском языке.

Дальнейший разговор закрутился вокруг этой темы, плавно перейдя с коньяка, большим любителем которого оказался Томас, а потом на вино, тот оказался ценителем и этого напитка.

Рассказав о производителе именно этого коньяка, который делал всего 5 000 бутылок в год, продавая их за очень немаленькую цену для ценителей — по 100 долларов за бутылку, что для рынка Европы очень большая цена.

Ерофей Петрович поддержал тему, а Алекс живо включился в обсуждение, а Герман слушал, почти не участвуя в обсуждении, т. к. ему это было не очень интересно, но не выглядеть же букой при этом.

Где-то через сорок минут зашла секретарь Бушара и положила перед ним на стол папку. Тот открыл её, быстро пробежался глазами по тексту:

— Ну что ж, поздравляю, ваши деньги отправлены по указанными вами счетам. И судя по подтверждению от банков получателей, они поступили на ваши счета.

— Отлично! — потёр руки Герман. — Надеюсь вы не посчитаете наглостью, что мы сделаем пару звонков? — обратившись к их хозяину.

Тот развел руками, всячески показывая, что это их право, которое он не вправе оспорить.

— Добрый день, господин Шнайдер, хотел узнать у вас по поводу… — Герман замолчал, прижимая трубку к уху, выслушивая звучавший голос.

В это время коммерческий директор «Зенита» был занят аналогичным делом, выясняя информацию о поступлении денег на счёт.

В общем-то, банки подтвердили поступление денег на счета компаний в Швейцарии, после подтверждения личностей и сказанной кодовой фразы, которая была абсолютно нейтральной. Что позволяло клиенту получить информацию от банка именно по телефону. Хорошая услуга, чтобы не терять время на поездку в банк.

— Ну что ж, господин Бушар, были рады с вами встретиться и заключить обоюдовыгодную для всех сделку, — Ерофей Петрович пожал руку хозяину компании.

После этого, Алекс с Германом поручкались с канадцем, выразив надежду, что это далеко не последняя их встреча. Подтвердив, что готовы к долговременному сотрудничеству в дальнейшем.

— Габен, зайди ко мне, — Томас проводив гостей, нажал кнопку на селекторе стоявшего коммуникационного комплекса, вызвал начальника службы безопасности их компании в Антверпене.

Через две минуты к нему в кабинет зашел мужчина, лет сорока, сухопарая подтянутая фигура, одетый в костюм, ничем не выдающий в себе бывшего военного, не считая рук с толстыми запястьями, покрытые венами.

— Я весь во внимании! — сказал Габен Жирар, по приказу начальника, севшего перед ним в кресло.

— Видел наших гостей? — руководитель внимательно смотрел на подчинённого.

— Да!

С учётом имеющейся аппаратуры в специально оборудованной комнате в офисе их компании для службы безопасности, сотрудник СБ мог видеть на мониторах всех, кто находился в здании.

Заранее предупрежденный Томасом Габен просмотрел всю встречу хозяина с гостями, находясь в той самой комнате, так что вопрос был риторическим.

— Интересные люди — эти русские… — задумался Томас.

Габен молча ждал, понимая, что сейчас может поступить нестандартный приказ, которые ему изредка давал Бушар.

— Последи за ними. Собери информацию. На всякий случай, — приказал Томас.

— Может прощупать и?.. — не закончил Габен.

— Может позже, пока просто проследи: с кем ещё встретятся, куда пойдут и так далее.

Габен молча принял приказ и вышел из кабинета.

* * *

Большинство международных компаний, занимающиеся добычей и бизнесом в алмазной сфере, имеют офисы, торговые представительства и магазины в Антверпене. И большая их часть расположена совсем неподалеку от Алмазной биржи Бельгии. Фактически сгруппировавшись в одних и тех же кварталах или улицах.

— А я знаю этих людей! — Исаак Алексеевич, представитель компании Leviev Group of Companies (LGC) в России, позавчера прибыл в Антверпен, чтобы доложить своему непосредственному руководителю — второму сыну хозяина холдинга — Мееру Леваеву о происходящем в сфере дикого рынка драгоценных камней в России.

— Это кого? — не понял Меер Леваев, затем проследил за взглядом Исаака и увидел, как из входа в офис Dominion Diamond в Европе выходят трое человек: пожилой мужчина и два молодых парня.

Они сейчас ехали из ресторана, где они обедали, в офис представительства Leviev Group of Companies, где Исаак хотел предоставить документы Мееру по его поездке в Россию.

— Вон именно этих, — даже рукой показал Исаак, на вышедших из офиса одного из их конкурентов на рынке алмазов. — Один из них глава компании, которая через разные «прокладки» выкупила наш «Уралалмаз». Второй — не знаю, кто такой, но он был в кабинете, когда я со своими подчинёнными из «Бертшнейн и сыновья» были в Перми.

— А-а-а, это те воры, которые украли нашу фирму! — взгляд Меера сузился и стал напоминать взгляд приготовившегося к выстрелу снайпера. — Притормози, — приказал он водителю, который тут же прижал к тротуару Мерседес-Бенц W 220 S 500.

Меер был полностью в курсе этой некрасивой истории, когда какие-то поганые русские выдернули буквально изо рта большой кусок алмазного рынка в России, а именно добычу уральских алмазов в Пермском крае.

То, что они просто опоздали, в расчёт не принималось. И его собственный отец Леви именно ему поставил в вину произошедшее. Тем более, что именно Меер и курировал покупку «Уралалмаза», и должен был получить эту компанию. И последующая попытка надавать на этих жуликов, провалилась. Большой чиновник из министерства развёл руками, сказав, что у нужной им компании всё в порядке. И, тварь, о возврате денег за невыполненную работу даже не заикнулся. А на заявление Исаака сказал, что работа была выполнена в полном объеме, так что ни о каком возврате не может быть и речи.

Деньги были потрачены не сказать, что большие, но деньги Меер терять очень не любил. Тем более, что затраты отец «повесил» на него. Копейки для Меера, но это дело принципа!

— Бернар! — он обратился к сидящему на переднем пассажирском сиденье человеку с полностью седой головой.

— Да, господин Меер! — повернулся тот к босу.

— Проследи за ними! — последовал однозначный приказ. — Как узнаешь, где они остановились, то сразу позвони мне.

— Я понял! — и пассажир тут же вышел из машины, тут же пересев в БМВ пятой серии, которая не отрываясь следовала за Мерседесом.

К троице подъехала машин такси, вызванная секретарём Бушара, в которую они уселись и поехали в отель.

Как только такси тронулось, то за машиной пристроилась БМВ, проследовавшая за такси до самого отеля «SapphireHouse Antwerp, Autograph Collection».

* * *

Вернувшись в отель ближе к четырём часам вечера, молодые мужчины поднялись в номер к Герману, забрали Настю и Катерину, проболтавших всё время в номер, пока шла встреча.

Спустились в ресторан, где их уже ожидал Ерофей Петрович, который в номер подниматься не стал, а сразу ушел заказывать еду.

Пока обедали, то любопытные женщины всё расспрашивали своих благоверных по поводу их деловой встречи, на что мужчины отделывались общими фразами.

Герман как-то сказал Алексу, что чем меньше их женщины знают о их делах, тем лучше для всех! И Алекс проникся сделанным партнёром советом. Так что ничего толком их любимые так и не смогли узнать, за что тут же обиделись на них, сверкая своими прекрасными, но обидчивыми глазками.

— Так, дамы! Спокойствие! Только спокойствие, как завещал великий Карлсон, — решил разрядить ситуацию Герман. — Сейчас доедим, потом по номерам и сразу на прогулку. Идёт?

— Супер! — поддержал друга Алекс. — Я только за! И подарок любимой женщине куплю.

Дамы сменили гнев на милость, решив, что на сегодня прощают своих вредных и противных мужчин. Но это только сегодня и последний раз…

— Ох, молодые люди! — подал голос Ерофей Петрович. — Этот город я уже видел, да и не те у меня годы, чтобы после сытного обеда куда-то идти. Я в номер, с вашего позволения, а вы все можете прогуляться до Алмазного квартала. Посмотреть, что и за какие цены тут предлагают, может, что-то прикупить вашим дамам. Потом посетить Музей алмазов.

— Нет, мне ничего не надо, — выслушав их спутника, подала голос Катерина.

Она до сих пор себя ощущала не очень комфортно, имея очень неприятный жизненный опыт. Хотела быть независимой, отвечающей сама за себя. Затраты на эту поездку хотела оплатить сама, но Алекс ей сказал, что её оплачивает приглашающая сторона. Чему она не очень поверила, но тот был очень убедителен. Услышав о походе в Алмазный квартал прекрасно поняла, что за этим последует. А она не хотела быть обязанной.

— Неплохая идея! — а вот Герман был согласен с предложением.

— Ну не знаю, — как-то не уверенно сказала Настя, в чём-то поддержав подругу. — Как-то…

— Давайте так, сходим, посмотрим, а вы уже сами решает — да или нет нашему выбору? — подтолкнул к выбору женщин Герман.

Молчание за столом было согласием с его предложением. А уже открывшую рот Катерину, что-то хотящую сказать против, Герман тут же постарался пресечь:

— Тогда давайте по номерам, полчаса на отдых после приёма пищи, а потом отравимся выгуливать наших женщин, — оглядел он присутствующих, решив всё за прекрасных дам.

— Договорились, — Алекс подхватил не совсем довольную Катерину под ручку, вместе с остальными направившись к лифту.

Глава 8

Настя, как истинная женщина, перед выходом в город решила переодеться в новое платье, более подходящее, по её мнению, для прогулки по Алмазному кварталу.

Герман не смог остаться безучастным, видя свою ненаглядную в одном нижнем белье — сразу распустив свои загребущие руки, а потом вообще поймал её губы и подарил жаркий поцелуй, при этом не забывая оглаживать её приятные округлости.

— Ещё минута, я не захочу отсюда уходить, — заявила раскрасневшаяся Настя, когда муж наконец оторвался от неё.

— Всё? Не идем в магазин? — сделал удивлённое лицо Герман. — В кроватку?

— Я тебя сейчас покусаю! — яростно заявила Настя. — Приглашаешь прогуляться, потом пристаешь, а теперь пугаешь тем, что мы не пойдём⁈ — просто великолепная в своём гневе.

Герман рассмеялся, поднял в успокаивающем жесте руки, ещё раз поцеловал жену, а потом убрался от соблазнительницы подальше, чтобы чего греховного не произошло. Действительно — это будет форменным свинством с его стороны.

Жене хватило всего двадцать минут, а когда окончательно прихорашивалась, поправляя что-то там в своём «мейкапе» на лице, то позвонил Алекс, заявив, что он и его дама готовы к выходу.

Встретились они на первой этаже, у стойки администрации отеля, где Герман сразу обратился к девушке, той самой, которая заселила их в номер с просьбой рассказать им, как можно добраться до Алмазного квартала.

Девушка аж расцвела, когда поняла, что точно не бедные гости, о чём говорил заказанные ими номера, а также их внешний вид, обратились именно к ней.

Она взяла из небольшого специального держателя на стойке буклет, открыла его — на нескольких страницах была подробная карта с центром Антверпена. И сразу показала им необходимое место — Алмазный квартал, специально выделенный оранжевым цветом на карте. Затем стала объяснять им, как туда можно пройти пешком.

Настя с момента свадьбы, активно занималась английским, а Герман постоянно общался с ней на этом языке. Введя пару дней в неделю, когда они с женой дома общались только на английском.

В какой-то мере она достаточно неплохо стала понимать этот язык. Вот с произношением — было так себе, но она старательно училась. Поэтому она достаточно сносно понимала администратора, даже пару раз задала вопрос администратору.

— Ну что, идём? — горели азартом глаза жены.

Катерина промолчала, будто разрываемая двумя противоречивыми желаниями: идти, но показать Алексу своё нежелание с покупкой подарков.

— Вы нам подскажите, а как в Музей Алмазов ещё попасть? — решил спросить Герман.

— Оу, нет проблема, вот, смотрите, — девушка ткнула в точку на карту. — Diamond Museum Antwerp — Provinciaal Diamantmuseum по адресу Koningin Astridplein 19 — 23. От нашего отеля сюда можно пройти пешком.

Погода в начале ноября в Бельгии относительно теплая, ну по сравнению с Россией, а в особенности с Пермью. Сейчас было около + 12, но Герман решил, что нефиг ерундой маяться. Тем более, что организм Насти, был легко подвержен разным простудным заболеваниям. Стоило ей чуть простыть — и чуть ли не воспаление легких, а бронхитом она болела по нескольку раз за зиму. Сколько он с ней намучился в той жизни…

Нет, хватит, здоровье любимого человека надо беречь, как зеницу ока! Ей ему ещё Аленку рожать, а лучше и парня. Хотя и вторая девчушка сойдёт. Так что никаких хождений пешком!

— Пешком это хорошо, но можно ли в вашем отеле нанять водителя с машиной? Желательно со знанием английского языка.

Да, поездка на такси точно была бы дешевле, но Герман решил не мелочиться: в таких отелях всегда имеется небольшой автопарк для готовых потратиться гостей. Встречая их в аэропорту или отвозя туда, либо выступали в роли тех же самых такси. Да, это было дороже, чем на такси, но зато и проще, в какой-то мере.

— Да, но это будет стоить 150 000 франков в сутки, — вопросительно посмотрела на него девушка.

Герман в затруднении уставился на неё, пытаясь пересчитать курс валют…

Вообще, Бельгия фактически была основателем Европейского союза, который был преобразован из «Европейского угля и стали», а Брюссель стал столицей ЕС.

Вот только на территории Бельгии до 1 января 1999 года в ходу был бельгийский франк, а потом был введён евро в безналичном расчёте, и то, только с 1 января 2002 года франк был заменён на евро.

На октябрь 1999 года курс рубля к евро был где-то 24 рубля, а курс к бельгийскому франку — 60 рублей за 100 франков. Из-за этого всё эти пересчеты вызывали у Германа натуральную идиосинкразию (патологическую реакцию на определенный лекарственный препарат). С техническим складом ума у него было так себе — гуманитарий по жизни, что тут сделаешь…

— Это пятьдесят евро, если что, — прекрасно поняла его затруднения девушка.

— А, ну это нормально. Я согласен, — обрадовался выходу из затруднительной ситуации Герман.

— Одну минуту, — заявила девушка, подняла трубку телефона и что-то быстро заговорила на своём языке.

Насколько Герман помнил, в Бельгии использовали три языка: немецкий, французский и нидерландский. Так ещё были валлонский, лотарингский, люксембургский, шампанский и пикардский, в качестве региональных языков.

Дикая смесь, блин! Но хорошо, что большая часть бельгийцев владела английским языком на неплохом уровне.

— Слушай, а что, если нам… — обратился Алекс к Герману.

— Советую вам в обязательном порядке зайти в магазин Diamonds Jewelry From Antwerp, — пока Герман беседовал с Алексом, девушка во всю рекламировала Насте какой-то магазин.

Тут в отель зашел мужчина лет сорока и подошёл к стойке, кивнув девушке и вопросительно переводил взгляд с неё на гостей.

— Разрешите представить, это Арни, ваш водитель на сегодня, — сказала администратор. — Отвезёшь наших гостей в Алмазный квартал, — обратилась она к мужчине.

Мужчина поздоровался с компанией, а потом пригласил их пройти на улицу к машине.

— Кучеряво живут, — констатировал Герман, когда сел спереди, усадив Настя за водителем, пока Алекс усаживал Катерину.

— Почему? — не поняла Настя

— Просто эту машину только в этом году стали продавать, — улыбнулся Герман жене.

— Есть такое, — подтвердил Алекс, оглядывая внутренности машины. — Запахом новой кожи до сих пор в салоне.

Они сидели в АУДИ А8, 1 поколения, D2, и насколько Герман помнил, выпускать именно эту модель начали в середине лета этого года. Так что, судя по всему, их отель прикупил новинку сразу, как она поступила в продажу. Но, звук дизельного двигателя из-под капота говорил, что всё равно сэкономили, что для европейцев обычное дело.

— Магазин Diamonds Jewelry From Antwerp? — спросил Анри, глянув на сидящего рядом с ним пассажира, сразу определив, что главным в этой компании.

— Да, поезжайте именно туда, — ответил ему Герман, усевшись поудобнее, решив наслаждаться местными видами, пока их везли в магазин.

— Ох, повезло, что эта девушка так помогла с этим магазином, — начала Настя. — Сказала, что самый лучший. Она очень любит этот магазин, сама туда часто ходит.

— Эх, какая ты у меня ещё маленькая! — хохотнул Герман.

Катерина не сдержала улыбку, услышав подобное из уст подруги.

— Чего это я маленькая? — жена сделала вид, что обиделась.

— Открою тебе страшную тайну, — повернулся он к Насте и сделал загадочный вид.

— Какую? — женское любопытство никто не отменял.

— Я тебе даю 100 процентов, что если она даже туда и ходить, то точно не за покупками. Ей явно приплачивает хозяин магазина или отеля, за то, что она отправляет в этот магазин гостей их отеля.

— Да? — жена не могла поверить, что это именно так.

— Да! И это нормальная ситуация.

— Ну-у-у, а она мне так понравилась, а она… — как-то не привыкла Настя к такому. — Как-то неправильно это… Я думала она к нам со всей душой…

— Успокойся! Это нормально для капиталистического общества, — рассмеялся Герман. — Привыкай!

Анри оказался молчаливым, что только устраивало Германа, который хотел пообщаться с женой и друзьями, а не выслушивать байки водителя.

Не сказать, что в Антверпене не было «пробок», но поток двигался достаточно быстро, т. к. через пятнадцать минут они все вместе вышли рядом с магазином.

— Я буду вас ожидать вот на той стоянке, — показал Анри рукой на закуток, где было несколько свободных парковочных мест, метрах в пятидесяти от них.

— Добрый день! — раздалось сразу, как только они зашли в магазин.

* * *

— Господин Меер, — докладывал Бернар по телефону. — «Гости» добрались до отеля, а затем приехали в Алмазный квартал, сейчас находятся в магазине.

Выслушав указания от хозяина, который объяснил ему, что и как надо сделать, а потом обязательно передать этим нехорошим людям, Бернар закончил разговор и тут же набрал другой номер:

— Жерар! — Бернар говорил в трубку телефона. — Я у магазина Diamonds Jewelry From Antwerp, подъезжай, жду тебя и парней.

Через двадцать минут за БМВ припарковался потрёпанный пассажирский микроавтобус Мерседес Спринтер. Из которого вышел неприметный мужчина и быстро сел на заднее сиденье БМВ, потеснив молчаливого мужчину.

— Жерар, в этом магазине, — Бернар ткнул в сторону ювелирного магазина, — находятся четверо: два парня и молодые девушки. С учётом этого, они там ещё с час проведут.

— Мои действия? — спокойно и тихо спросил Жерар.

— Надо поучить парней, что-нибудь им сломать, а девушек напугать. И напомнить им о том, что нехорошо воровать чужое. Пусть лучше отдадут, целее будут.

— Что именно?

— Скажи им про алмазы на Урале. Должны понять.

— Юурале? — плохо выговорил Жерар.

— Да.

— Как только выйдут из магазина или?

— Или! Пока не надо привлекать внимание полиции. Сделать надо тихо и без свидетелей. Наверняка они погуляют по городу, а потом в какой ресторан или забегаловку зайдут. Когда выйдут, тогда и прихватите их в темном месте. Нужна немного показательная акция, чтобы они поняли, что не так всё безопасно, даже если они в тихой Европе, — как-то сардонически рассмеялся Бернар.

Бельгия тихая и почти без криминала страна, только вот стороннее впечатления о ней у гостей этой страны часто не соответствуют действительности.

В мире больших денег, легко могли пойти на подобное, а если надо — убить. Сделав всё шито-крыто, не оставляя следов либо оформить всё под несчастный случай.

При наличии нескольких настоящих паспортов стран Европы, исполнители могли быстро и тихо раствориться на территории европейских стран.

* * *

— Нет, Алекс! Не смей.

Магазин оказался достаточно большим, а ассортимент таким, что глаза просто разбегались.

И блеск выставленных украшений заставил смотреть на них не только женщин, которые, как сороки, перебегали от одной витрины к другой, но и Алекса с Германом.

— Слушай, у нас от сегодняшнего заработка чуть более 38 000 долларов имеется, предлагаю поделить по-братски — пополам и полностью их потратить на наших женщин, чтобы круглая сумма на счету осталась, — сделал прекрасное предложение для партнёра Герман.

Алекс согласно кивнул, с улыбкой наблюдая за своей женщиной, личико которой раскраснелось, а глазки сверкали, пока они с Настей оценивали представленные украшения.

Разнообразие товара поражало, но и цены на некоторые образцы — вводили в ступор!

Конечно, большая часть украшений были относительно недорогими: с алмазами и другими драгоценными камнями от одного до трёх каратов. А вот несколько украшений хранились за толстым броневым стеклом, и не удивительно — камни от 10 до 20 каратов, с астрономическими ценниками на них.

Так ещё цена зависела не только от количества каратов, но и из-за материалов обрамления — золото, платина и т. д.

У одной из витрин женщины зависли больше, чем у остальных. Одна из трёх продавщиц по просьбе Насти — достала из витрины несколько украшений, которые женщины стали примерять на себя.

— Нихрена себя! — опешил Алекс, когда они подошли сзади, увидев количество цифр на ценнике. — Да они оху… — он заткнулся, осторожно глянув на погруженных в примерку женщин. — Охренели!

— Алекс, это же во франках указано! — рассмеялся Герман, видя офигевшее лицо друга.

— Хотя всё равно, недешево, — Алекс, поморщившись, перевёл в уме курс франка к доллару. — Где-то на двадцать тысяч долларов каждый получается.

Девушки в этот момент примеряли ювелирные комплекты — гарнитуры, чем-то похожие, но при этом и различающиеся: кольца, сережки и цепочки. Затем натешившись они стали их снимать, вздыхая и немного расстроенно смотря, как продавщица стала укладывать гарнитуры в небольшие коробочки, чтобы убрать их обратно на витрину.

— Мадам, не торопитесь, мы берём, — вдруг заявил Герман.

— Не получается, не хватит нам на них, — зашептал ему Алекс, напоминая про сумму в 38 тыс.

— Один раз гуляем, — успокоил его Герман. — Денег на счёте сам знаешь сколько. Ничего, выйдем за бюджет. Не страшно.

Алекс молча выказал полное согласие с этим. Желая купить это именно сейчас для Катерины, а если Герман не против, то сам бог велел.

Тут-то и возникла проблема — откуда не ждали!

Настя не стала спорить, поняв, что бесполезно, а вот Катерина категорически была против.

— Ну не хочет, что тут сделаешь, — деланно вздохнул Герман. — Придётся какой-нибудь другой девушке дарить, Алекс, — глянув на того. — Раз ты не хочешь, то подарит другой.

— Какой… другой? — глаза Катерины начали разгораться яростью. У тебя есть другая? — её взгляд впился её мужчину.

— Эм-м… — сделав медвежью услугу Герман решил помолчать, смущенно смотря на опешившего от такой подставы Алекса.

— Нет, ты что! Он пошутил…- Алекс пытался успокоить разбушевавшуюся женщину. — Ну может маме подарю, раз ты не хочешь, или ещё кому…

— Нет уж! — дух противоречия взыграл в Катерине.

— Вот и договорились! — не дал её дальше бушевать Герман.

Пока они выясняли отношения, одна из продавщиц подошла к другой:

— Алекса, о чём они говорят? — спросила она у коллеги.

— Вот та, которая кричит, не хочет, чтобы ей покупали, — у Алексы дедушка и бабушка были русскими, бежавшими из России после революции, которые старались учить русскому языку внучку. И хотя разговаривала она очень плохо, но понимала суть разговора.

— Она ненормальная? — опешила затеявшая разговор коллега.

— Русские, что ты хочешь, — пожала плечами Алекса.

— Они же нищие! Откуда такие деньги? — не успокаивалась та.

Правда она тут же закрыла рот и удивленно уставилась на одного из молодых мужчин, который подошел к ней, и спросил на хорошем английском — принимают они карты Швейцарских банков или нет.

Сначала этот русский расплатился за свою даму, а потом и второй — подав карту того же банка.

— Нищие, говоришь⁈ — подколола Алекса коллегу, когда необычные покупатели вышли из магазина.

* * *

Бернар, уверенный, что Жерар сделает всё как надо, уехал, а тот пересел в Мерседес.

— Вот они, — завил Жерар, увидев выходящую из магазина компанию. Потом оглядел всю свою команду из пяти человек, вместе с водителем, которым уже было доведено их задание.

— Может всё-таки сейчас? — спросил один из пассажиров — африканец родом из Африки.

— Заткнись Мбабве, — прошипел Жерар. — Делаем так, как сказал Бернар.

Остальные четверо присутствующих молча сидели, ожидая дальнейших указаний от Жерара.

Их давно сложившаяся группа для деликатных поручений, более пяти лет работала на компанию Леваева. Все были бывшими военнослужащими Иностранного Легиона, а отслужив обязательные контракты и получили французское гражданство, теперь выполняли поручения по всей территории Европы.

— Так, следим за ними, а потом… Всем всё понятно?

Никто не издали из звука, часть кивнули, а часть показали выражением лиц, что всё понятно.

— Давай, следуй за ними, — приказал Жерар водителю.

* * *

— Слушайте, предлагаю, как советовал Ерофей Петрович, съездить в музей алмазов, — предложил Герман, обнимая довольную жену, пока они шли к ожидавшему их автомобилю.

— Согласен, — заявил Алекс, идущий под ручку с Катериной, выражение лица которой выражало смесь чувств. С одной стороны, она была недовольна подарком, с другой стороны… Так ещё и не определилась, как же ей реагировать на сделанное Алексом вопреки её желанию.

— Уважаемый Арни, отвезите нас, пожалуйста в Музей Алмазов, — посадив в машину Настю, Герман сел рядом с водителем.

— Осмелюсь сказать, что Музей через пятнадцать минуть закроется, — водитель посмотрела на часты на приборной панели.

— Чёрт! В этой Европе, всё не как у людей, — ругнулся Герман, также посмотревший на часы, увидев, что сейчас без пятнадцати минут семь вечера.

— Что? — не совсем поняла Катерина.

— Да работать они не хотят! — возмутился Алекс. — Всё у них либо мало работает, либо вообще не работает, например, в выходные, почти невозможно найти даже продуктовых магазинов.

— А как же купить еды? — удивилась Катерина, которая в самой континентальной Европе ещё не была, так что не сталкивалась с «продвинутым» европейским сервисом.

— Занимайся лечебным голоданием! — рассмеялся Герман. — Ладно, тогда Анри, отвезите нас, пожалуйста, в какой-нибудь хороший ресторан. С европейской кухней, желательно. Надеюсь ещё есть работающие?

— Нет проблем, месье, — водитель включил скорость. — Могу предложить посетить ресторан «The Jane». Там европейская кухня и морепродукты.- Итальянская и немецкая тоже? — настороженно спросил Герман, не желающий в очередной раз есть французские блюда.- Да! — ответил Анри.- О, отлично, туда и едем, — решил за всех Герман, и спустя десять минут Ауди А8 подъехала к выбранному ресторану.

Глава 9

— Мсье Томас, не поверите, но за нашими гостями следят, — говорил в трубку телефона Габен, который немного решил развеяться — надоело сидеть в офисе, так что лично следил за русскими в этот вечер. Решив завтра передать их своим подчинённым.- Как интересно! И кто это такой умный? — немного удивился Бушар. «Тихая» Европа, тишь да пастораль… Видимый пласт для окружающих, а в глубине, которую мало кто знает, творятся разные дела и делишки. Но вот так сразу? Гости второй день в Антверпене, а за ними уже кто-то слежку пустил. Странно. Конкуренты? А кто?- Узнать?- Да, но без фанатизма.- Мне вызвать группу поддержки? — спросил Габен.- На твоё усмотрение, Габен. Жду новостей, — сказал Томас и положил трубку.

* * *

— Какое интересное здание и интерьер! — удивлённо осматривалась Настя, вертя головой во все стороны.Здание действительно было… странным. Внутреннее помещение: длинное и вытянутое, высоченный потолок — метров семь в высоту, мозаичные окна; одна из торцевых стен зеркальная от пола и до самого потолка. Ну и столики, стоящие в количестве штук пятидесяти у стен и по центру зала.Больше напоминало какой-то цех или бывшее железнодорожное депо. Может и действительно так, ведь имелись подобные проекты: создавать подобное или делать жилые помещения в старых заброшенных производственных зданиях или цехах заводов.- Bonsoir! — обратилась к ним женщина, стоящая у небольшой стойки рядом со входом в ресторан. — Vous avezcommandé? (У вас заказано?)- Нет, — ответил ей по-английски Герман. — Мы желали бы поужинать на четыре персоны.- Отлично, — тут же перешла женщина на тот же язык. — У нас как раз есть свободный столик.Ресторан был наполовину заполнен, так что они выбрали пустующий столик и сели за него. Подошел официант, представился и стал ожидать заказа. — Мне холодной воды, а другим, — Герман посмотрел на всех, а потом продолжил: — А принесите нам бутылку красного вина, — гулять, так гулять, решил он. — Обмоем ваши украшения, — улыбнулся он женщинам. Официант, парень лет двадцати, предложил им какое-то дорогущее французское вино, но Герман попросил бутылочку вина не старше трёх лет. Чем дольше жил, тем больше убеждался, что все эти старые и дорогие вина — это развод для лохов. Несколько раз убеждался, что какое-то очень знаменитое вино за 1 000 долларов ничем не лучше вина — за 20. Сам несколько раз видел в репортажах по телевизору, как «экспертам» подавали какое-нибудь дешевое вино под видом дорогущего, а те умилялись и говорили, что это божественно, ну и наоборот.Затем Алекс и Герман заказали блюда, предпочитая мясные, а дамы остановились на морепродуктах, ссылаясь на то, что не хотят набрать лишний вес.В какой-то момент, Герман решил выйти и подышать свежим воздухом, вот захотелось ему это. Может проснулась старая привычка, когда он курил: тогда он любил между сменой блюд выйти из ресторана на улицу и покурить.- Смотри, один вышел, — сказал водитель Жерару, когда увидел, что на улицу вышел молодой парень, за которым они следили.«Опа! А чего это у нас такое!» — Герман с удовольствием вдыхал свежий воздух, когда прямо кожей почувствовал чужие взгляды, аж с двух сторон. Прям будто кожа зачесалась под одеждой от чужого внимания.Герман будто невзначай повернул голову в одну сторону: на перпендикулярной улице у бордюра стояла Ауди А6. Водителя не было видно, габаритные огни потушены, но именно оттуда хорошо ощущался взгляд из салона.Затем повернул немного голову в другую сторону: по диагонали, метрах в тридцати от входа в ресторан стоял белый старый минивэн Мерседес Спринт: в салоне тоже было темно, но ему показалось, что там что-то шевельнулось.- Замри! — тихо приказал Жерар зашевелившемуся водителю, как в это время взгляд парня задержался на водительском месте. Жерару показалось, что тот не смотрит, а будто прицеливается. «Как интересно? Вы кто, засранцы?» — седьмым, десятым чувством или задним местом, Герман почувствовал, что в микроавтобусе находятся несколько человек, и явно с не очень дружественными намерениями. А вот товарищ или товарищи в Ауди ему пока были не понятны.- Хм! — тренькнула «входящая» эсэмэска на телефоне Алекс. — Я скоро вернусь, дамы, — он поднялся из-за стола под удивленными взгляды девушек.

— Пойдём! — Алекс вышел из зала в небольшом помещение перед входом, как его за рукав прихватил Герман и по коридору с характерными табличками — туалет потащил его за собой.

Они зашли в небольшое помещение с писсуарами и двумя кабинками, двери которых были открыты. Так что никого кроме них в туалете не было.

— Что-то случилось? — насторожился Алекс, увидев полное отсутствие эмоций на лице друга, что говорило о том, что что-то совсем не так.

— Пока не знаю, но после окончания ужина забираешь девушек и через второй вход выходите отсюда. Он здесь есть, я уже уточнил. Такси вам вызовет хостес. Понял?

— Герман, так может?..

—…Не может, — перебил его тот. — Я вами рисковать не собираюсь. Вы покинете ресторан, а я разберусь, кто это такой любознательный.

Водителя Герман отпустил сразу, как они приехали к ресторану, посчитав, что не стоит издеваться над человеком, а они совершенно спокойно доберутся до отеля на такси, вызвав такси из ресторана.

Алекс вздохнул, поняв, что пререкания бесполезны. Герман принял решение и спорить чревато. Было видно, что он настроился на кардинальные действия.

Они вернулись за стол, дождались смены блюд, которые с безмятежными лицами доели вместе с девушками, потом выпили съели принесённый десерт, запив кофе и чаем.

— Такси вас уже ожидает! — заявила встречавшая их хостес, показывая рукой в сторону коридора, а не на выход, идущего в противоположную сторону от туалета.

— А куда это мы? — удивилась Настя, которую вёл под руку Герман.

— Как куда, в отель! — деланно изумился тот.

— А почему так? — спросила Катерина, которую буксировал Алекс.

— Так интересней, — ввёл интригу Герман.

Они прошли достаточно быстро по коридору и вышли с другой стороны здания в небольшом переулке.

— Так, вы давайте, поезжайте в отель, а я забыл кое-что в ресторане, — неожиданно заявил Герман, когда все сели в машину, а он сказал водителю адрес, закрыл дверь и постучал по крыше, торопя водителя.

Девушки что-то пытались узнать, но машина тронулась, а Алекс постарался их успокоить.

* * *

— Не понял⁈ — на улицу вышел тот же самый парень, а потом быстро направился по улице, чем удивил Жерара.

— Что делать? — водитель смотрел на него.

— Мерде! — выругался тот, не понимая: ему разделить группу или следовать за парнем. — Сидите, я быстро, — он выскочил из Мерседеса и быстро убежал в сторону ресторана.

* * *

— Как интересно! — Габен чуть не пропустил вышедшего из ресторана русского, который совершенно один пошел куда-то в сторону центра. — Почему один?

* * *

— За ним, быстро! — Жерар быстро вернулся из ресторана и запрыгнул на переднее сиденье.

— Что случилось?

— Остальные ушли через второй вход и уехали на такси, мерде! — он стукнул сильно кулаком по передней панели авто, так что пыль из щелей обшивки поднялась. — Нас провели!

* * *

— А неплохое местечко, — сам себе сказал Герман, когда, проходя мимо очередного проулка увидел, что тот заканчивается тупиком, а здание по обеим сторонам улицы идеально подходят для его плана.

Как и в большинстве европейский городов, улочки, особенно в центре, были очень узкими, так что два автомобиля еле могли разъехаться.

— Сворачивай за ним, — рявкнул Жерар, когда их автомобиль почти догнал парня, а тот неожиданно свернул в какой-то переулок.

Водитель выполнил приказ, на скорости резко повернул и почти сразу был вынужден нажать на тормоза — это был тупик. Небольшая, метров пятнадцать улица, упирающаяся в глухую кирпичную стену. Машина еле успела затормозить, благодаря водителю, не доехав до стены метра три.

— Где он? Кто-нибудь видит? — проулок был совершенно пустым, кроме каких-то валяющихся ящиков из-под мусора.

«Любопытство не порок, но может привести к печальным результатам», — примерно на пятиметровой высоте, прямо над машиной на одной из стен здания висела темная человеческая фигура, держащаяся пальцами одной руки за какой-то архитектурный элемент.

Для обычного человека продержаться на одной руке даже несколько десятков секунд — в принципе невозможно, но висящей сейчас фигуре — это не доставляло никаких трудностей.

* * *

Габен осторожно следовал за микроавтобусом, когда тот свернул за молодым парнем на одну из улиц. И даже с такого расстояния он услышал визг тормозов. Решив не рисковать, он остановил машину, а потом вышел из неё и очень осторожно пошел к переулку.

* * *

Жерар потребовал, чтобы все вышли и обыскали тупик, хотя что тут искать, если и так всё видно, но никто не стал оспаривать его приказа. Открылись передние двери, отъела права боковая сдвижная дверь и на улицу высыпало пять человек.

— Хм! Ну хоть не «Великолепная семерка!» — хмыкнул Герман. — Ну, поехали! — его пальцы разжались, а тело полетело прямо вниз на крышу машины.

— Бабах! Бзынь! — тяжелое тело с большой высоты рухнул вниз, при этом Герман ещё перед приземлением на крышу автомобиля с силой ударил согнутыми ногами вниз, резко их распрямив.

Крыша минивэна под весом тела и мощного удара — прогнулась почти на полметра внутрь салона. Лобовое, заднее и боковые стекла не выдержали того, что произошла резкая деформация корпуса машины.

Переднее стекло — триплекс просто пошло многочисленными трещинами и деформировалось, а боковые и заднее стекла, будучи калёными, разлетелись во все стороны, будто шрапнель.

Звук от удара и осыпающихся осколков стекла был достаточно громким, так что его хорошо услышал Габен, тут же замерший на месте.

— Мерде! — начали раздаваться французские ругательства от всех, кого осыпали осколки. Тем более, что звук удара был очень сильно похож на взрыв гранаты, а осыпающее их стекло, на осколки от неё же. Так что бывшие солдаты тут же автоматически попадали на землю.

Находящиеся в таком положении люди сильно уязвимы, так что нужно было немедленно реализовать своё преимущество!

Резкий толчок ногами и сальто вперёд…

Стоявший на коленях водитель, начал распрямлять ноги, как получил сильный удар кулаком в основание черепа, и издав какой-то хрюкающий звук, упал на асфальт, ударившись лицом о землю, полностью потеряв сознание.

Вырубивший его Герман резко развернулся и сквозь разбитые окна микроавтобуса посмотрел на другую сторону, где оставалось ещё четверо.

От морды авто что-то резко мелькнуло, а потом смазанная фигура оказалась перед Германом, в правой руке которой блеснуло лезвие.

— Джай Махакали, Айо Горкхали (Слава Великой Кали, Идут гурки, — непальск.), — резкий и высокий выкрик прозвучал в переулке.

Тычковый удар в горло, затем маховый на уровне живота, потом ещё удар, ещё…

Герман успевал уворачиваться от мелькавшего перед ним лезвием большого ножа, как тут человек небольшого роста, сдав немного назад, неожиданно оттолкнулся ногой от корпуса машины и резко выпрыгнул по направлению к нему.

— От тыж, — Герман успел сдвинуться, но правую сторону тела в районе живота сильно резануло болью.

Бишну Шреста, гурка (гуркха), выходец из Непала, служивший в армии Великобритании, из-за одной некрасивой истории был вынужден бежать во Францию, где поступил в Иностранный Легион. Получив гражданство Франции, теперь он работал у Жерара, выполняя любую работу, что ему поручали.

Неожиданное нападение на них не могло поколебать представителя небольшого народа. И оказавшись ближе всего к напавшему на них непонятному врагу, Бишну атаковал первым…

Запредельная реакция врага удивила Бишну, но он не подал виду, а потом подловив противника, когда его верный клинок — кукри, вонзился в район печени врага. И теперь тот фактически обезврежен — он уже мёртв, с таким повреждением печени вы выживают!

Бишну успел ещё раз удивиться, когда вместо того, чтобы упасть и потерять всякое желание к сопротивлению, его противник резко дернулся.

— Мудак, — выругался Герман, а блеснувшие от осознания якобы полученный победы глаза маленького уродца чуть не выпрыгнули из глазниц от мощного сдвоенного удара по голове ладонями с двух сторон.

Левая рука противника соскользнула с рукоятки ножа, торчащего из живота, правая бессильно отпустила лацкан куртки, и маленький человек без сознания осыпался на асфальт.

Вся их схватка заняла несколько секунд, за которые оставшаяся в сознании команда Жерара начала реагировать: Мбабве вытаскивал из внутреннего кармана теплой куртки Глок — 17, а остальные начали подниматься на ноги.

— Сука, больно же, — нож, а это оказался, сука не самый распространённый нож — кукри, мать его. Откуда? Выдернутый из тела нож звякнул по асфальту.

Увидев зашевелившихся врагов, Герман решил действовать кардинально: «А если как этот грёбаный владелец кукри…» — мысль промелькнула мгновенно, а потом он подпрыгнул, уперся ногами в противоположную стену и со всей дури, оттолкнувшись от стены, прыгнул плечом вперёд в борт Мерседеса.

— Бам! Вжи-и-их! А-а-а, — раздались многочисленные крики.

Габен решивший наконец заглянуть проулок, услышав непотные, громкие звуки, бросился к стене и прижался к ней, не решаясь заглянуть за угол.

— Зарба (дерьмо, — араб.) — не удержался Мбабве, вспомнив свой родной язык, хотя последние годы его почти не употреблял, как только приехал из Алжира во Францию.

Совсем не мало весящая машина, выбросив из-под колес грязь, с громким взвизгом шин по асфальту, сдвинулась в бок, совсем в непредусмотренной конструкцией направлении — врезалась в стоявших за ней людей, прижав их к стене здания.

— Мбабве, стреляй! — заорал Жерар, ощущая сильную боль от прижавшего его кузова автомобиля.

— Хорошо пошло, — довольно кивнул сам себе Герман, видя, что троих прижало к стене здания машиной. Одним прыжком запрыгнул обратно на крышу, тут же ухватив за торчащую из-за кузова чёрную руку с пистолетом.

— Ханзир! (свинья, — араб.) — заорал Мбабве.

— Отдай пукалку, баран, — левая рука Германа начала сжимать запястье негра.

— Бабах! — раздался выстрел, Мбабве всё-таки нажал на курок.

— Ну, ты, козлина! — «глушануло» Германа неплохо, аж в левом ухе зазвенело.

— А-а-а, — заорал негр.

— О как! — негры в Бельгии. — Да и хер с ним!

Немного оглушенный от выстрела, Герман ухватился правой рукой за пистолет и выдрал его из цепляющихся пальцев, по дороге сломав указательный палец негру.

— Да не ори, ты! Народ разбудишь, — и тут же кулак Германа сверху-вниз ударил по темечку орущего.

Затем вырубил рукояткой по башке ещё одного, оставив на закуску того, кто орал про стрельбу. Но разговаривать с зажатым между машиной и зданием телом ему показалось неудобным.

Жерар только зубами скрипел, видя, как казавшийся неопасным парень, расправляется с его командой, а потом тот спрыгнул с машины в сторону лицевой части их Мерседеса.

Заскрипел кузов, а потом микроавтобус был сдвинут чуть вбок, а потом резко оттолкнут назад, чтобы была возможность комфортно для Германа пообщаться с главным.

Габен отпрянул от проулка, куда уже хотел заглянуть, когда оттуда выкатился задом неуправляемый Мерседес, прокатившись ещё пару метров и остановился посреди улицы.

— Ты кто такой? Жучок на булавке! — обратился Герман к висящему в его левой руке Жерару, которого ухватил за горло и поднял перед собой, склонив голову вправо смотря на главного.

— Фак ю! — ответил Жерар.

— Не зли меня, я тебе сейчас чего-нибудь отстрелю, — заявил Герман, приставив ствол прямо ко лбу хама.

Геройство дело хорошее, но быть героем за деньги достаточно накладно — для здоровья. А дуло пистолета, приставленное ко лбу, а также выражение глаза этого парня говорило о том, что прямо сейчас и здесь показная верность босу может закончиться чьей-то смертью.

— Бах! — Герману надоело, так что отведённый чуть в сторону Глок выпустил из дула пулю, взвизгнувшую рядом с головой допрашиваемого.

— М-да, — покачал головой Герман, выслушав достаточно короткий рассказ от пленного про Леваева и «Уралалмаз», — Блин, да что ж вечно как жопа, так рядом евреи! — немного, ну а может и много, спихнул он вину на сынов «израелевых». — Адрес офиса этого Меера, быстро!

Оглохший на одно ухо и чуть не наложивший штаны Жерар, был готов рассказать что угодно, так что адреса был назван быстро. И за хорошее поведение он получил подарок — удар рукояткой пистолета по голове, вырубившее говоруна напрочь.

Пальцы уже начали разбирать «Глок», с намерением их хозяина разобрать на части и разбросать, но Герман передумал, а потом засунул его за брючный пояс сзади.

Только он хотел выйти из переулка, как вдруг из-за левого от него угла здания послышался какой-то шум…

Габен наконец решился и заглянул в проулок, высунув голову из-за стены, при этом держа в левой руке сжатый в кулаке револьвер Ruger GP100, калибр 44 Special. После двух выстрелов, Габен не собирался оставаться без оружия в руках.

За пару секунд до того, как Габен выглянул, Герман находился на стене, цепляясь за выступы, а потом перехватываясь пальцами передвинулся за угол дома.

Куча осколков стекла на земле и пять валяющихся на земле тел, предстало перед невольным участником произошедшего:

— Мерде! — Габен инстинктивно отпрянул обратно за угол, одновременно с этим позади него раздался шум приземлившегося на землю человек.

Габен резко развернулся и нос к носу оказался с русским.

— А ты кто такой, конь в пальто? — раздался русский язык.

Рука Габена дернулась вперёд, но тут же была перехвачена левой рукой парня, а правая рука влетела в «солнечное сплетение» мужчины.

— Ах-а-аха, — только и смог Габен выдавить из себя, когда ему будто лом в тело воткнули.

— Тихо, тихо, знаю, больно, ну а что сделаешь… — тихо говорил парень, быстро оглядываясь по сторонам: никого в обозреваемой видимости не было видно. — Слу-ша-а-й, а тебя машина есть, болезный?

Револьвер был выдран из руки, пальцы парня больно впились в шею сзади. Так сильно, что Габену показалось, что ещё чуть-чуть и ему сломают шею одним движением.

— Так есть или нет? — пальцы стали сжиматься.

— Там! — Габен со стоном ткнул в сторону своей Ауди 6.

— Ну тады будешь сегодня таксистом, — его толкнули к его же машине.

Через минуту Габена впихнули на водительское сиденье, а сзади и справа от него сел это парень, державший в руке его револьвер.

— Давай, гость поздний, рассказывай, — приказал парень.

Габен не собирался строить из себя героя, который не выдаст никаких тайн врагам. Так что недолго запирался и рассказал этому парню, кто он такой и почему следил за ним.

— Ладно, это понятно, хотя если врешь… — в зеркале заднего вида сверкнул ствол револьвера. — Ладно, раз мы уж в машине, то вези меня в отель «SapphireHouse Antwerp, Autograph Collection».

В это время рядом со стоящим посреди улицы минивэном остановился древний Пежо, раздался сигнал клаксона. Водителю машины совсем не понравилось, что кто-то перегородил дорогу.

— А кто были те парни, в переулке? — не удержался Габен, когда они почти приехали, стараясь не оборачиваться на парня, который совершенно спокойно сидел и смотрел вперёд.

— Много будешь знать, совсем старый станешь, — ответил ему русский. — Кстати, а ты… Хотя, ладно, по-другому сделаем, — вроде что-то хотели сказать Габену, но почему-то передумали.

Русский спокойно вышел у отеля, когда Габен довёз его прямо до дверей, нахально помахав напоследок рукой.

Габен не понял русской идиомы, сказанной на английском, но решил уехать от отеля от греха подальше.

Глава 10

— Герман, ты… — он не успел, можно сказать, зайти в отель, как из кресла рядом со стойкой поднялся Алекс и бросился к нему.

— Всё нормально! — спокойно сказал Герман. — Где девушки?

— В номер к нам ушли вдвоём, но чуть сожрали меня, задавая миллион вопросов, пока ехали.

— Ну и отлично.

Герман быстро рассказал ему полученную информацию от двух разных сторон. Умолчав о том, как добыл её. Да и ни к чему это Алексу.

Потом поднялся в номер, обнаружив, что на «водолазке» на животе в районе печени порез сантиметров пять, от воткнувшегося в тело кукри.

— Зараза!

Времени рассматривать напавшего на него с ножом не было, но Герман решил, что это видимо действительно гурка — гребаный непалец. И какого он хрена делает в Антверпене, посреди Европы — хрен поймёшь…

Хорошо ещё, что Герман расстегнул куртку, перед тем как полез на стену, так что она осталась неповрежденной, но «водолазку» придётся выкинуть. Крови на ней было немного, но порез жене не объяснишь, так что он завернул поврежденную вещь в полотенце, а потом спрятал комок под ванной в самом дальнем углу. Подумав, что завтра надо незаметно для неё выкинуть её где-нибудь.

Увидел рядом с унитазом декоративную накладку на сантехническое отверстие. Отколупал её, затем достал Глок, быстро протёр его полотенцем, удалив свои отпечатки. В него же завернул пистолет и засунул его в отверстие. Пристроил дверку обратно.

* * *

— Значит говоришь, положил пятерых, а потом тебя захватил? — удивлённый взгляд Томаса выражал многое, в том числе и неподдельное удивление.

— Да, — Габен стоял утром перед Бушаром, не став тому звонить вчера вечером, решив не портить настроение ему и себе, а пришел на доклад к боссу сегодня утром.

— И кто они?

— Не совсем уверен, я видел лицо одного из них мельком. Но мне кажется, что я видел его мельком в окружение Бернара.

— Подожди, это тот, который на Меера Леваева работает? — а дождавшись согласного кивка продолжил: — Как интересно! — оживился Томас.

Рынок алмазов не такой большой, каким кажется, так что все основные и крупные продавцы алмазов знать друг друга, и часто в лицо. И все активно собирают друг на друга любую информацию и обязательно — компромат.

— Интересно, каким боком Leviev Group of Companies к нашим друзьям из России, — Томас задумался, а потом сказал. — Надо узнать.

На что Габен молча кивнул, приняв приказ к исполнению.

— Так говоришь, что тебя скрутил за пару секунд? — вопросительный взгляд уперся в переносицу подчинённого.

— Да, — пришлось признаться Габену. — Хорошо подготовлен.

И это ещё при том, что он ничего не стал рассказывать боссу про микроавтобус и то, что парень оружие отобрал. Револьвер без патронов, лежавших рядом, он обнаружил на полу машины, когда отъехал подальше от отеля.

А ведь это позор, раньше у него таких провалов не было. Тем более, для бывшего сотрудника отряда Long Range Reconnaissance Patrol — LRRP (Разведывательный патруль дальнего действия), сил специального назначения Бельгийских вооруженных сил.

Бушар мог посчитать, что он постарел, потерял хватку, так что пора менять его на другого начальника СБ.

— Мерде, — выругался Бушар. — Надеюсь такого больше не повторится? — он очень пристально посмотрел на подчинённого.

— Не повторится! — заверил его Габен.

* * *

— Что? Вас было пятеро, пятеро и с оружием! — почти рычал Бернар, которому утром Жерар доложил об их эпическом провале.

Приказ босса не выполнен, а за такое хорошо будет, если он обойдётся только денежным штрафом в отношении провалившихся работников. Меер может вообще уволить и нагадить так, что больше работу они нигде не найдут.

— Да, но… — Жерар не знал, как так вышло, да ещё и этот пистолет, чёрт его дери…

— Пистолет на нас может вывести? — нервничал Бернар.

В Бельгии либеральное законодательство. Почти любой может приобрести короткоствольное оружие, но за стрельбу на улице, да ещё и его утеря — за это по головке полиция точно не погладит. Выводы могут сделать очень неприятные для владельца пистолета, вплоть до привлечения к уголовной ответственности. А если всплывёт, что хотели сделать люди Жерара, то тут вообще всё очень плохо.

— Нет! — заверил его Жерар. — Ствол «левый», куплен у одного торговца. На нас не выведет в любом случае.

— Ну хотя бы с этим нам повезло, — мрачный Бернар думал, что ему докладывать Мееру.

У Жерара было несколько проблем помимо этих.

Они успели убраться до того, как вызванная одним водителем полиция успела приехать на место происшествия.

Загрузив кое-как наиболее пострадавших, они уехали, обдуваемые не самым теплым ноябрьским ветерком через разбитые окна в машине.

Добрались до знакомого частного врача, который не задавал никогда лишних вопросов, лишь бы платили.

Тот обработал их раны, а также наложил гипс на поврежденные конечности, не показывая удивления от такого массового единовременного количества повреждений у его старых клиентов.

Сильно пострадал один из подчинённых: основной удар кузовом микроавтобуса пришелся прямо в него — перелом руки и ноги, зато смягчил, если можно сказать, последствия для остальных.

У водителя была здоровенная шишка на голове, а осмотревший его врач сказал, что будь сила удара сильнее, то был бы гарантированный перелом основания черепа.

Жерар отделался многочисленными кровоподтёками и ссадинами на теле, не считая того страха, что испытал, когда в лоб ему упирался пистолет.

У Мбабве перелом указательного пальца, растяжение связок левой руки и легкое сотрясение мозга. Ну и ссадины с синяками на теле.

Бишну получил сотрясение мозга, надорванные барабанные перепонки, из-за чего пришлось вымывать текущую из ушей кровь, залившую его одежду. И потерял слух, хорошо, что врач сказал, что это временно.

Всё это неприятно, но решаемо, а вот настроение в его спаянной команде — вот что больше всего не понравилось Жерару.

Мбабве категорично сказал, что сталкиваться с этим парнем больше не собирается за любые деньги, а Бишну, «прочитавший» этот спич по губам африканца, молча кивнул на такое заявление.

— Он шайтан! — добавил Мбабве, особенно после того, как осмыслил то, что с ними произошло в тот не самый счастливый для него день: — Как он оказался сверху нас за такое короткое время?

— Залез, как ещё, — пробурчал Жерар.

— Да? Я стену видел, так что надо обладать определённой подготовкой, чтобы залезть туда за короткое время. А потом, это какой же силищей надо обладать, чтобы сдвинуть автобус вбок? Не думал?

— Может альпинист какой? — не очень уверенно сделал предположение Жерар, на что африканец язвительно улыбнулся и продолжил:

— Он положил Бишну за несколько секунд, а это не так просто, как ты знаешь!

Жерар вынужденно кивнул, прекрасно зная то, что их гурка является очень грозным бойцом, несмотря на его рост и вводящую в заблуждение многих его небольшую фигуру. А уж если в его руках был верный кукри, то тот вообще превращался в машину для убийства…

— Как один человек мог сдвинуть нашу машину? — продолжал Мбабве. — Это какой силищей надо обладать, чтобы сдвинуть минивэн в бок. Не думал?

Хотя Мбабве производил впечатление тупого громилы, но во время второго контракта в Иностранном Легионе, когда он уже получил французское гражданство, умудрился заочно закончит Технологический институт (дочерний вуз) при Парижском университете Сорбонны.

— Даже не шайтан, а — аш-Шайтан, — истово сказал он.

Жерар поморщился, вроде умный человек и даже с высшим образование, но упоминание одного из имён Иблиса (сатана в исламе), изредка вырывалось у него, когда они попадали в самую Мерде. Что было несколько раз, когда они участвовали в боевых действиях в Африке по приказу командования. Но услышать подобное в Бельгии — он никак не ожидал!

— Он не человек! — слышал Бишну может и плохо, но говорить мог. — Я воткнул ему в печень нож, а он будто не заметил этого.

— Может ты ошибаешься? — Жерар чуть не по слогам задал этот вопрос, чтобы Бишну мог «прочитать».

— На нём был кровь, — Бишну вытащил из скрытых ножен на внутренней стороне бедра свой верный кукри. — И она была темная, такая только при повреждении внутренних органов бывает.

Герман подумывал спереть кукри — раритетная вещь всё-таки, но не решился — некуда прятать. Правда вот кровь надо было стереть, о чем он потом, к сожалению, подумал. Но это за него сделал Бишну, подобравший свой клинок и тщательно вытерший кровь с него.

* * *

— Добрый день, не ожидал вас сегодня увидеть! — Бушар был немного раздосадован утренним звонком Ерофея Петровича, попросившего о встрече с Германом.

Коммерческий директор «Зенита» и не собирался встречаться, но утром на завтраке, Герман фактически потребовал от него созвониться с Томасом и организовать их встречу сегодня.

Благо, Герман решил не брать с собой больше никого, чтобы не подставлять их, да и не посчитал это необходимым. Можно было ограничиться телефонным разговором, но Герман решил предупредить очень любопытного бизнесмена — глаза в глаза…

— Добрый день, господин Бушар, — Герман поздоровался с ним за руку, а потом благосклонно воспользовался молчаливым приглашением Томаса — присесть в кресло.

— Чем обязан? Не уверен, что, вы, привезли новый товар! — Томас примерно понимал, почему организован этот незапланированный визит, но держал лицо.

— Имя Габен вам хорошо известно! — Герман не спрашивал, он утверждал.

— Допустим.

— Попрошу вас, больше так не делать. Не надо направлять за нами слежку. Я этого не люблю.

— Извините, это было сделано для вашей безопасности. Незнакомый для вас город, бандиты по ночам. Ведь так и произошло? — выкручивался Бушар.

— Вашему подчинённому сильно повезло, — Габен постеснялся сказать, что он глава службы безопасности, представившись рядовым сотрудником. — Хотя то, что он был с оружием, могло для него плохо кончиться.

— Что? — про оружие-то ему Габен ничего не сказал.

— Я обычно реагирую быстро и кардинально! — посмотрел в глаза Томаса Герман. — Так что попрошу, больше так не делать.

— Кардинально — это как? — сорвался вопрос с уст Бушара.

— Ломаю им шею! — совершенно спокойно ответил Герман.

Томас захотел всё перевести в шутку, но вот взгляд парня не выражал ничего, кроме полного осознания того, что он сказал. Будто убить ему человека — совершенно ничего не стоит, при этом абсолютное спокойствие.

Бушар сглотнув, решив для себя, что напротив него сидит настоящий убийца, судя по его поведения. Как-то сразу вспомнив, что сейчас на территории России идёт натуральная война между бандами. Десятками тысяч убивают как бандитов, так и бизнесменов. И совершенно неизвестно, кто он — бандит или бизнесмен. Да и понятно, что вряд ли бизнесмены поголовно подставляют свои головы под пули, а отвечают бандитам той же монетой.

— Я вас услышал, — сказал Томас, поднявшись с кресла.

— Я очень рад, что мы поняли друг друга, — Герман пожал руку бизнесмена, а потом покинул кабинет.

— Чёрт! Опасный человек, — встревоженный встречей с этим русским, Бушар не смог сдержаться, чтобы не высказать это Габену, который вошел в кабинет практически сразу, как Герман зашел в лифт — У него взгляд… нехороший.

— Согласен! — подтвердил Габен.

— Ощущение такое, что он выбирал, каким способом меня убить, — не успокаивался его бос.

— Так что, мне не работать дальше?

— Всякую слежку прекрати! А вот по поводу компании Леваева и их проблем в России — обязательно уточни. Только близко к этому парню и его компании не подходи, — приказал Томас.

— Я понял, — принял приказ Габен.

В тот же день, молодые люди с удовольствием посетили Музей Алмазов. Затем посетили несколько магазинов, купив какие-то безделушки. Посетили несколько магазинов с брендовой одеждой, где девушки начали примерять какие-то шмотки. В этот момент Герман оставил Алекса отвлекать их, а сам быстро заскочил в один небольшой магазинчик и купив несколько вещей быстро вернулся.

— Алекс, надо меня прикрыть, — Герман не просил.

Ближе к пяти вечера они вернулись в отель, сильно устав и нагулявшись. Сводили девушек в ресторан, а потом отговорившись очередной встречей, ушли из отеля. Правда Алекс очень удивился сказанному, но Герман ткнул его в бок, когда говорил о встрече, а тот поняв намёк, подтвердил.

Отошли от отеля недалеко, забредя в какие-то закоулки, где Герман затащил Алекс в небольшое кафе.

— Как? — не понял Алекс.

— Молча, но продуктивно! — ответил не совсем понятно Герман. — Я сейчас! — и ушел, вернувшись через пару минут, одетый в другую куртку и джинсы. — На, посторожи, — он сунул пакет, с которым уходил в туалет, Алексу. — Я отлучусь на пару часов, а ты пока тут посиди, изображай, что мы с тобой на встрече.

— А-а…

— Потом, Алекс, всё потом, — хлопнул его по плечу Герман и быстро куда-то ушел, оставив недоумевающего партнёра, так и не привыкшего к подобным выходкам.

«Интересно, он ещё на месте стоит или нет?» — Герман свернул на небольшую улочку, мимо которой они все вместе пару раз проходили, когда ходили по городу.

— Ха, повезло, — обрадованно потёр руки Герман, увидевший стоявший рядом с подъездом дома мотоцикл Honda CB 1100 X — Four редкий мотоцикл для Европы, а в Россию он вообще никогда официально не поставлялся.

Он уже направился к нему, как вдруг из подъезда вышел мужчина лет тридцати, одетый в мотоциклетную экипировку. Подошел к мотоциклу и не садясь на него, вставил ключ в замок зажигания, а потом открыл небольшой багажник за задним сиденьем.

— Да это просто Праздник какой-то! — Герману как-то показали, как можно завести любой мотоцикл без ключей — варварски, но возможно. Изначально он собирался нахально угнать мотоцикл, а тут такой подарок!

Бруно открыл кофр, а его руки потянулись к шлему…

Его непосредственный руководитель позвонил ему и срочно потребовал привезти ему документы по одной компании. Бруно имел глупость вчера увезти их домой, чтобы поработать с ними. И вот, ему приказано в срочном порядке привезти их в офис.

Пришлось ему взять документы и спуститься к своему любимому мотоциклу, который он поставил на зимнюю стоянку. Намереваясь сесть на него в следующий раз весной, когда потеплеет. Ездить на мотоцикле было возможно, но как-то холодновато. И он бы не стал садиться на него, но время…

Неожиданно его горло обхватила чья-то рука, а потом его дернули назад. Бруно ухватился за руку, ничего не понимая и находясь в ужасе, когда горло сжали так, что у него потемнело в глазах.

— Тихо, тихо, — прошептал Герман, взявший мотоциклиста в классический удушающий захват сзади: правая рука обхватывает шею спереди, её ладонь ложится на сгиб левой руки, которая прихватывает голову соперника.

Из-за давления на артерию и вены на шее, прекратился доступ крови в мозг — десять секунд и мотоциклист «заснул», потеряв сознание.

— Прости, мужик, — тело было оттащено в тот самый подъезд, откуда вышел мотоциклист. На лестничных маршах и площадках вроде бы никого не было — было тихо.

На первом этаже, рядом со лестницей была видна какая-то небольшая дверь. За ней оказалось помещение, заставленное швабрами, ведрами и какой-то ерундой. Идеально место для того, чтобы затащить туда тело и оставить его сидящим на полу.

— Зараза! — шлем был не его размера — давил больно на макушку, но делать было нечего. С ним всё равно лучше, чем кататься с какой тряпкой на лице.

Поворот ключа, с рокотом заработал мощный двигатель, а потом мотоцикл скользнул из переулка в начавшие опускать на Антверпен сумерки…

* * *

Мсье, как его называли уважительно здесь, Меер Леваев решил, что на сегодня хватит, тем более, что рабочий день подходил к концу. Он спустился на лифте на первый этаж, где его ожидал Бернар.

— Куда едем, господин Меер, — спросил Бернар у него, когда Меер выйдя из офиса его компании усаживался на заднее сиденье

— Давайте домой, — Меер решил забрать из своей квартиры в ресторан свою новую любовницу, красивую француженку по имени Жаклин, которую подцепил неделю назад в Париже, куда ездил по делам холдинга.

— Не, сегодня точно мой день, — Герман пять минут назад подъехал по сказанному ему пленным адресу, и тут из подъезда выходит этот товарищ, с лицом явной семитской наружности.

Услышав от… как его там… Жерара о приказе Меера сломать ему и Алекс чего-нибудь — Герман разозлился, а вот когда услышал о том, что собирались напугать девушек — то просто озверел!

Такое спускать нельзя, тем более, что не он первый начал войну! И одного того наезда чиновника из Министерства было за глаза. А последнее — это просто за гранью.

Приехав к офису, Герман думал о том, что спалит его к чертовой матери, а если кого поймает, то передаст привет Мееру, чтобы тот понял — нельзя так делать, а тут такое счастье…

Мерседес-Бенц W 220 S 500 ехал совсем недолго, может минут пять, а Герман всё думал, когда же ему приступить к задуманному только что, как увидел того, кто всё это заварил, но что-то всё не нравилось.

— Жаклин, любовь моя, выходи, — позвонил Меер девушке ещё в дороге, так что когда его машина подъехала к дому, то она ждала их у подъезда.

— Блин, а вот это плохо, — Герман машинально хотел почесать голову, но рука в перчатке наткнулась на шлем. — Зараза.

Рука опустилась и поправила пистолет во внутреннем кармане куртки, куда тот идеально вошел.

Меер сам вышел из машины, усадил на своё место Жаклин, обошел машину и сел рядом с ней, с другой стороны.

— Дорогой, а куда мы едем, — прильнула девушка к довольному любовнику.

— В ресторан, а потом…

— О, да, я тебе кое-что покажу сегодня ночью, — расплылась в улыбке девушка.

Машина остановилась на перекрестке на красный сигнал светофора, когда неожиданно мимо неё промчался мотоциклист, который нарушив правила проскочил перекресток, едва не въехав в едущую перпендикулярно машину.

— Идиот, — выругался Бернар, а водитель их машины, что-то прошипел себе под нос. — Ложись! — вдруг заорал охранник.

— Что?.. — начал Меер, когда зазвучали частые выстрелы.

Герман проехав перекресток, а потом резко остановился, развернул на одном месте мотоцикл, дернул молнию на куртке, а в руку будто сам скакнул Глок — 17…

Первые четыре выстрела были произведены прямо в фальшрадиаторную решётку машины.

Остальные четырнадцать пуль «ушли» в лобовое стекло авто, когда Герман увидел, что все находящиеся в машине повалились вниз, пытаясь укрыться от летящих в них пуль.

— Леазаз е ль! К а льва! (Чёрт возьми, Сука, — иврит) — орал сзади Меер, упавший первым на колени девушки, страшно испугавшись за свою жизнь, пока пули дырявили лобовое стекло, при этом обсыпая всех осколками.

Внезапно возникла тишина, а потом рёв мотора, звук пробуксовки заднего колеса и всё кончилось.

Минуты две никто из находящихся в машине, не смели поднять головы и посмотреть вокруг, а потом:

— Господин Меер, вы живы? — раздался голос Бернара, быстро оглядевшегося по сторонам и не увидев стрелявшего в них. — Поднимайтесь, покушавшийся на вас уехал, — заявил он.

— Тухес! — Меер оттолкнул завалившуюся на него со страху Жаклин, выскочил из машины, и только на улице понял, что он обмочился.

* * *

— Господин Бернар, пока ничего не известно, — второй раз подряд приехавший офицер полиции Антверпена объяснял начальнику СБ сложившуюся ситуацию.

Господин Меер был отправлен домой на вызванном такси домой, менять свои штаны, с кривившейся Жаклин, которая была вынуждена вдыхать амбре от своего любовника.

— Это покушение на убийство одного из самых значимых людей в Бельгии. Его отец так это не оставит! — продолжал давить на офицера Бернар.

— Послушайте, насчёт покушения на убийство — не уверен! — заявил офицер.

— Что вы несёте, в нас всадили весь магазин из пистолета!

— Да что вы говорите⁈ С того расстояния, что стрелял ваш мотоциклист, он не попал ни в одного человек — ни одного раза, — язвительно сказал офицер, похоже не испытывающий пиетет перед Бернаром, да и его хозяином.

Пули повредили радиатор, пробили лобовое стекло, попали в передние и задние сиденья, но ни одна пуля не попала в людей, находящихся во время обстрела в машине.

— Это предупреждение! — добавил пищи для размышления Бернару полицейский.

Глава 11

— Не скучаешь? — неожиданный вопрос сзади и хлопок по левому плечу, чуть не заставил Алекса подпрыгнуть. А когда он инстинктивно повернулся в левую сторону, то там никого не было.

— Бля! — Алекс вздрогнул, так как перед ним на стуле, через стол уже сидел Герман, дешевым трюком отвлекший его внимание, а пока тот оборачивался, сел прямо перед ним.

— Никто не звонил? — спросил Алекса его беспокойный партнёр.

— Нет, а ты где был? — не мог он успокоиться.

— Да так, катался, — ничего не объяснил Герман. — Так, где пакет? А, — он ухватил увиденный им пакет, который лежал на стуле рядом с Алексом и быстро ушел: — Всё, погнали в отель, — вернулся он через пять минут в своей одежде.

Пока они шли в отель, мимо них проскочили несколько раз полицейские машины с включенными звуковыми сигналами — мерзко завывающими.

Алекс пару раз бросил взгляд на спокойно шедшего рядом с ним Германа, который не обращал внимание на непонятную суету на улицах.

А тот обдумывал то, как прошла сегодняшняя акция, приходя к выводу, что намёк был толстым и жирным. Убивать он никакого не собирался. Зачем ему это — такой шум поднимется, что грехов не оберешься.

По дороге Герман приметил мусорный контейнер, куда тут же был выброшен пакет с одеждой, в дальний угол, где образовалась ямка. Затем в следующий контейнер улетел небольшой пакет с разобранным на части пистолетом.

Возвращение в отелпрошло без происшествий, а на следующий день они вернулись в Москву, а через четыре часа были в своём родном городе.

Довольными остались все!

Герман был рад, что дал кое-кому по рукам: «У меня сегодня радость, я соседу сделал гадость!»

Алекс тем, что купил своей любимой женщине дорогой подарок.

Настя была рада, что любимый свозил с собой в Бельгию, где они провели замечательные дни. Подарок… ну приятно, но и без него было всё отлично.

Катерина всё дулась на Алекса, хотя кого этим обманешь. Было хорошо заметно, что несмотря на её недовольный вид, подарок от Алекса ей очень понравился.

* * *

— Бернар, что происходит? — голос основателя холдинга Leviev Group of Companies (LGC), самого Леви Леваева звучал по селектору громкой связи, когда начальник СБ сидел у себя в кабинете и по его лицу стекал пот, который тот даже не утирал, и капли падали прямо на столешницу.

— Жизни вашего сына ничего не угрожало! — попытался смягчить ситуацию Бернар.

— Ты серьезно⁈ — удивление пополам с гневом прозвучало в голосе Леви.

Леваев бы с удовольствием пообщался с сыном, чтобы узнать подробности и понять, что случилось. Только вот его средний сын — Меере приехав домой после покушения, тупо нажрался как свинья. И до сих пор находился в состоянии пьяного изумления. Это проверил Бернар, утром приехавший проведать сына боса.

— Ни одна из пуль, выпущенных в автомобиль — вашему сыну не угрожала, — попытался оправдаться Бернар.

— Ты кретин! — сорвался на крик Леви. — Почему вообще в моего сына стреляли? Кто это сделал?

У самого Леви много чего было в жизни, но вот в его детей еще пока ни разу не стреляли, хотя подобные угрозы со стороны разных конкурентов и не совсем адекватных людей ранее звучали. А тут без каких-либопредупреждений — стрельба. И где? Посредине Европы!

— Полиция ищет стрелявшего, — продолжил Бернар, пытаясь заговорить боса.

— И какие успехи? — немного успокоился Леви, попытавшись конструктивно подойти к разговору.

— Нашли мотоцикл, а также его хозяина.

— Кто он и почему стрелял в Меера?

— Мотоцикл у него отобрали, оглушив перед этим, по его словам. И полиция склонна ему верить. Раннее ни в чём подобном замечен не был, работает ведущим менеджером в одной компании, занимающейся инвестированием в различные сферы бизнеса, с криминалом не связан.

— Кто тогда это сделал? — мрачно спросил Леви.

— Я пока не знаю, — вынужден был сказать Бернар. — Если только…

— Говори! — подтолкнул его Леваев.

Как не хотелось признаваться, но Бернару пришлось рассказать о приказе Меера и провале операции по уроку для русских.

— Значит так, выводи сына из этого состояния и привези его ко мне во Францию на Лазурный Берег, я хочу с ним поговорить. Подключай Берншейна Исаака в России, я хочу знать, причастны те, кто украл у нас ту компанию или нет. Ты понял?

— Да!

Хорошо не в Израиль придётся лететь, который Бернар не очень любил, а в одно из поместий во Франции. Там Леваев изредка жил, прилетая из Израиля по делам в Европу

* * *

— Что это было? — утром Габен находился в кабинете у Бушара.

— Покушение на убийство! — пожал тот плечами на вопрос Томаса.

— Здесь? В Бельгии? — удивление начальника было искренним.

— Вы не верите заявлениям полиции? — не понял его Габен.

На следующее утро все бельгийские, часть французских, нидерландских и немецких газет, вышли с сообщением на первых полосах, что на сына известного израильского бизнесмена было совершенно покушение. Исполнитель не найден, но активно разыскивается полицией, был объявлен в розыск Интерполом.

— Заявлениям полиции я верю. Я просто не верю, что это произошло здесь — у нас, — сказал Томас.

— Тем не менее. Я пообщался со своим информатором, — Бернар имел в виду мелкого полицейского чиновника в городском отделе полиции Антверпена. Занимающего невесть бог какое место, но определенную информацию поставлял регулярно: — Он подтверждает реальность покушения.

— И кто это мог быть? — постучал пальцами по столешнице стола Томас.

— Может африканцы? — сделал предположение Бернар.

— Думаешь? — засомневался его руководитель. — Хотя…

Холдинг Леваева активно работал в Африке, занимаясь бизнесом в тех африканских странах, где были алмазы и другие драгоценные камни.

— Только они так не работают, — вдруг сказал Бернар. — Больше на итальянцев похоже.

— Поясни.

— Ну негры из Африки в Европе не часто появляются, но если вдруг, то там беспорядочная стрельба из автоматов Калашникова, куча трупов, крови и мяса.

— И?

— А вот подъехать на мотоцикле и расстрелять — так итальянцы обычно убивают. Вот только подобное активно практиковалось в 70−80-х годах этого века. Давно не было слышно про подобные убийства и покушения, — донес своё видением ситуации Бернар.

— А эти-то каким боком? — удивился Бушар, аж брови на лоб поползли.

— Чёрт его знает. Может наняли, чтобы Меера убить. Опять же, — Бернар потер пальцами лицо, — какой-то слепой или тупой киллер.

— Слушаю, — серьезный взгляд вперился в него.

— Первые четыре пули очень кучно в радиатор — одна к одной легли. А вот затем — хаотичная и беспорядочная стрельба по лобовому стеклу. Всё пули, попавшие в салон — попали в передние и заднее сиденья, но ни одна не попала в людей. И вот это очень странно! Убить водителя и пассажира, сидевшего на переднем сиденье, у киллера была отличная возможность. А он будто предупредил их — выстрелив в радиатор, а дождавшись пока они с испуга залягут внутри салона, открыл огонь по машине.

— Очень странно! — задумался Бушар. — Очень! Послушай, а вот тот парень… Герман, вот. Ты не думаешь, что он причастен к этому.

Бернар задумался, а потом неопределённо покрутил пальцами правой руки в воздухе:

— Не могу утверждать, что это не он! — подытожил он свою жестикуляцию.

— Так, так, так, а может этот парень из этой — русской мафии? — подкинул новую идею Томас.

— Всё может быть, — согласился Бернар с руководством.

— Мерде! — выругался Бушар. — Какая-то странная ситуация. Что-то начинает закручиваться вокруг нас. Мне это не нравится… Ладно, посмотрим, что из всего этого выйдет.

* * *

Ноябрь 1999 года

Герман приехал на базу в поселке Сылва, немного растрясти жирок на тренажерах, погонять инструкторов на татами и морально отдохнуть.

— Ничего! — Глотов сам начал разговор, понимая, что Герман всё равно задаст вопрос про Виктора.

— Совсем? — Герман вытер лицо полотенцем от пота, собираясь пойти и принять душ.

— Идут повсеместные бои. Так что…

— И за деньги ничего? — полотенце полетело в бак для использованных полотенец.

— Сейчас доверенные лица пытаются выйти на полевых командиров, чтобы узнать про судьбу Виктора. Пока всё тоже — вроде живой, но его передают от одного командира к другому. Конкретного бандюга пока не могут установить.

— Блин, долго! — похрустел шеей Герман, покрутив головой. — Лизавета с ума сходит.

— Да, блин! Герман, я бы сам туда поехал, только толку-то… — скрипнул зубами Глотов. — Ехать непонятно куда? Во время боев по всей Чечне носиться?

— Глупо! — Герман был абсолютно согласен. — Как дед?

— Дальше шпионит, — ухмыльнулся Глотов. — Помогает нам готовить ребят. Информация от него большей частью устаревшая, но кое-что интересное используем.

— Устаревшая — это ещё не факт, — утвердительно сказал Герман. — По делам, что крутил дед со своей организацией грифы секретности не сняты до сих пор. Это говорит о том, что

не оглашают из вредности или ещё чего. А потому что методы и способы, которые использовали, они до сих пор актуальны, хотя и прошло столько лет. Так что перенимайте науку, как следует, — хлопнул он Глотова по плечу.

— Ну да, расскажет он нам! — недоверчиво сказал начальник СБ. — Старый кадр, хрен чего из него вытащишь.

— Ничего, дай только время, — Герман хмыкнул и пошел в душ.

* * *

— Представляешь, когда мы сегодня в магазине с Катериной были, у меня кошелёк вытащили! — встретила мужа Настя, когда он вернулся поздно вечером домой с работы.

— Не понял! — как зверь, мягким кошачьим движением к ней повернулся Герман, севший на диван, пытаясь морально отдохнуть после длинного рабочего дня.

— Не, не, — волна мгновенно проявившейся ярости от Германа была так ощутима, что Насте показалась будто кожу обожгло этим всплеском.

Вертящийся рядом собакен, соскучившийся по Герману, резко стартанул в сторону входной двери поджав хвост, где прижался на коврике у двери, постаравшись сделаться невидимым.

Его новый Хозяин никогда не трогал Дика, но изредка идущие от него, не ощущаемые физически «волны» эмоций говорили о том, кто в их «стае» истинный альфа-самец. А сейчас Хозяин просто «фонтанировал» яростью, так что Дик немедленно убрался на давно указанное ему хозяином место.

— Я даже не заметила, как у меня из сумки вытащили кошелёк, честно, — частила Настя. — Но его Борис увидел и поймал за руку.

Что-то последнее время Герману стало неспокойно на сердце, поэтому за обеими девушками постоянно приглядывали двое ребят из СБ «Титана» в гражданской одежде.

Женщины правда возмущались, говоря, что им некомфортно, но Герману было плевать на их «обидки». Просто попросил парней охранять дам, стараясь меньше мозолить им глаза.

— А-а, — сразу успокоился Герман, хотя… — И что? Небось какой-то зек? — прокручивая в голове сцены жестоких пыток, которые он устроит этом будущему страдальцу — тот просто ещё не знает об этом.

— Зовут Вася, ему десять лет, — шмыгнула носом жена. — Я отдала ему все деньги из кошелька, сама… Вот! — и посмотрела немного с вызовом на мужа.

— Оригинально… — Герман удивленно приподнял брови, — А-а… почему?

— Ну он… — она замялась. — Он из детского дома, сам сказал. Можно было бы не поверить, но… — её глаза начали наливаться слезами, — одет очень бедно, и худой, да. Мне его так жалко стало, что отдала ему все деньги из кошелька. А когда он убежал, то я подумала, что мало денег дала, я хочу…

—…Так, а ну прекрати немедленно! — Герман попытался остановить вот-вот должный начаться водопад слез. — Завтра с твоим Васей всё решим.

— Обещаешь? — она присела рядом на диван.

— Ты сомневаешься? — хмыкнул он.

— Нет, ну а вдруг?

— Ох, женщины, — мотнул головой её муж, сильно прижав к себе любимую женщину, приобняв её.

Та вздохнула счастливо, поняв, что Герман всё решит, да…

— Ой! Ужинать пошли, я же тебе борщ сделала и мясо пожарила, как ты любишь, — она вскочила с дивана и быстро убежала на кухню.

Борщ и жареное мясо… Да это просто пир для желудка!

Ну как такую женщину не любить и не разбиться для неё в лепёшку.

* * *

— Школа-интернат для детей-сирот, расположен на улице Светлогорская, дом 18, — докладывал Глотов утром Герману. — Парни, взявшие воришку с поличным, съездили туда сегодня. Информация подтвердилась, — начальнику СБ указания были от Германа не нужны, он прекрасно понимал, что тот потребует отчёт о произошедшем.

— И чего там? — спросил Герман, сидя за столом, обедая с Романом, и выслушивая доклад от начальника СБ, которого пригласили отобедать с ними в ресторане.

— Беднота и мрак, — как-то не очень радостно произнёс начальник СБ. — Даже не ожидал, что дети-сироты могут жить в таком… таком… — он не мог подобрать цензурных слов.

— Понятно, ладно. Завтра твои ребята могут понадобиться, — поставил перед фактом Герман.

— Насть! Привет, ещё раз! Ты завтра с утра ничего не планировала? — благо суббота, но мало ли, что жена могла запланировать.

Она у него была ещё та затейница. С шилом в попе. В выходные её дома не сиделось, вечно куда-то надо было нестись или что-то делать.

— Нет, а что?.. — подобралась Настя, ожидая услышать, что-то неординарное.

— Завтра поедем в этот приют, где Вася, твой.

— Ой! Я… Да, конечно! А можно я Катерину с собой возьму?

Алекс умотал в Казань, так что его невесте, а в этом Герман уже нисколько не сомневался, видимо было нечего делать.

— Да, нет вопросов.

— Ой, спасибочки, спасибочки, — затараторила жена в трубку телефона.

— Всё, я на работе, отбой, — он нажил на завершение вызова

* * *

Савоев Владимир Петрович, директор школы-интерната или просто — Детский дом для детей-сирот: совсем обычными и детьми-инвалидами, сидел в своём кабинете, просто не зная, что ему делать.

Несколько лет, он пытался поддерживать своё детище на плаву, которому он отдал свои последние десять лет. Пытался свести концы с концами, только вот…

Меньше детей-сирот не становилось, а вот финансирование со стороны государства в плане содержания школы уменьшалось, а в отношении детей — не увеличивалось, несмотря на рост цен. И с каждым годом, становилось всё хуже и хуже.

И это при том, что раньше у него были только дети-сироты, а год назад его просто поставили в известность, что к его воспитанникам добавляются дети-инвалиды. И ему пришлось организовать на первом этаже помещение для инвалидов, хотя оно было абсолютно для этого не приспособлено.

Последние время ему и преподавательскому составу в количестве пятнадцати человек даже приходилось из своих зарплат добавлять в «общий котёл», чтобы хотя бы была возможность кормить обездоленных детей нормальной едой, а не одной кашей или макаронами. Про сладости в виде конфет или пирожных никто даже заикнуться не мог.

Некоторым нянечкам, Владимир Петрович бы лично памятник поставил ещё при жизни, если бы у него были деньги. Ведь часть детей-инвалидов не могли себя нормально обслужить. И три достаточно пожилые женщины, выносили из-под больных детей «утки» и всё остальное, меняя под неходячими детьми загаженные простыни и матрасы.

При этом получая от государства нищенские зарплаты. Не люди — глыбы!

— Владимир Петрович, Владимир Петрович, там эти приехали! — к нему в кабинет без стука ворвалась его заместитель, Инна Ивановна.

Бессменный его заместитель, работавшая с ним последние пять лет, пытающаяся последние годы как-то скрасить нахождение детей в их детдоме. Предпочитающая называть его на работе именно по имени отчеству…

— Кто — эти? — не сразу понял он.

— Бандюки какие-то, наверное… — неуверенно сказала она, бросившись к окну, выходящего во двор школы-интерната.

Директор спохватился и тоже быстро подошёл к окну, увидев во дворе школы-интерната пассажирскую «Газель», рядом припарковался грузовик ЗИЛ-131, кузов которого был забит картонными коробками и деревянными ящиками. Неподалеку стояли ещё две пассажирских «Газелей», откуда выгружались несколько молодых, здоровых парней.

— Чёрт! — Владимир Петрович выскочил из кабинета, побежав в сторону лестницы, чтобы спуститься на первый этаж, а за ним бежала напуганная Инна Ивановна.

— Добрый день, меня зовут Герман, а это моя жена — Настя, — выбежавший на крыльцо директор интерната увидел, что перед входом, рядом с первой «Газелью» стоит молодой, коротко стриженный парень, судя по его виду, — натуральный бандит.

— А… — Виктор Петрович не мог понять, что им здесь надо, особенно увидев рядом с парнем двух красивых молодых женщин.

— А это её подруга, Катерина, — представил этот непонятный Герман вторую девушку.

— Боже, во что они одеты… — еле слышно прозвучало со стороны прибывших девушек.

Герман мрачно осматривал несколько обшарпанных зданий школы-интерната: осыпающаяся уличная штукатурка и краска на стенах, кое-где начавший разрушаться фундамент и т. д.

— Ой, это он — Вася! — прошептала Настя, увидев вчерашнего воришку, стоявшего в толпе воспитанников школы-интерната, высыпавших на крыльцо.

Приезда такой кавалькады не оставил никого равнодушным из детей, так что после того, как эта информация будто молния разнеслась по интернату, то все ходячие прыснули на улицу, поглазеть на неожиданной прибытие гостей.

— Иди сюда, гроза дамских сумочек! — Герман мгновенно понял, куда смотрит жена, присел на корточки и рукой подозвал к себе маленького воровайку.

Голодное время, дети-сироты, всё это отучило маленького Васю, доверять любым людям, ну кроме директора и преподавательского состава интерната, которых он искренне уважал.

Вчера он попался, думая, что его изобьют, когда его поймал взрослый мужик за руку. Но дамочка так расчувствовалась, что сама отдала ему деньги. И он потратил их на угощение для сестры, тайком притащив их в детский дом.

А сегодня Вася понял, что зря вышел сейчас на улицу, и хотел гордо отказаться, ведь абы кто, а он… Только присевший на корточки человек вызывал определённый ужас, так за его спиной, помимо двух женщин, выстроились пару десятков здоровенных и кажется недружественно настроенных мужиков. Поголовно одетых в одинаковую, вроде военную форму. Правда сильно похожих своим видом на натуральных бандитов.

Все коротко стриженные, включая и их явно главного, проглядывающиеся и сквозь одежду рельефные мышцы. Натуральные бандиты…

Глава 12

Грузчики всё равно были нужны, и если на продовольственной базе их можно было нанять, то кто будет выгружать многотонный груз в школе-интернате?

Всё равно здоровенные лбы, большей частью тренируются, да балду гоняют, так что вот пусть и поработают на благое дело.

Так что двадцать человек, выдернутых прямо с базы по звонку Германа, приехали на оптовый склад, всего за час загрузив продуктами три грузовика, даже почти не запыхавшись.

Теперь бойцы мрачно смотрели вокруг, наблюдая полную безнадегу на окружающей территории. И ведь многие из них про подобные места знали лишь понаслышке, а тут такое убожество. И большая часть из них имела младших братьев и сестёр.

Их злые глаза, а также кое у кого «играющие» желваки на лицах, окружающие восприняли совсем неправильно, не подозревая о настоящих причинах проявления таких эмоций.

Маленький мальчик, понял, что убежать от здоровенных и спортивных мужчин не получится и обмирая от страха, подошел к сидевшему на корточках мужчине.

— Ты вчера залез в сумку моей жены! — пронизывающий взгляд, будто прожигал маленького мальчика. Он не спрашивал, он утверждал!

Вася бросил взгляд на женщину, которую он пытался вчера обворовать, стоявшую за спиной мужчины. Вроде бы по её глазам почувствовал, что может всё обойдётся, но она молчала.

— Я! — Вася оглянулся назад, но затравленные взгляды его друзей из интерната говорили о том, что защиты он сейчас точно не получит.

— Как вы смеете?.. — начал Владимир Петрович, но его голос дал петуха, когда тяжелый, будто живьем режущий взгляд уперся ему в переносицу.

— Товарищ директор, да они… — голос одной из «боевитых» местных нянечек, стоявшей со всеми, тут же замолк, когда на неё посмотрели более двадцати совсем не добрых мужских взглядов.

— Тогда можно ничего не ломать? У меня… сестричка… Я для неё своровал, она… — вдруг раздалось в тишине. — Я ей хотел карамельку купить… — Вася попытался, но замолчал, когда глаза мужчины начало заволакивать натуральное бешенство.

— Карамель-ку?.. И ломать? Что ломать? — от произнесенного тихо, но от этого ещё более страшного вопроса от главаря бандитов, а больше они никем не могли быть, Вася чуть не описался и зажмурился, понимая, что тот его одним пальцем покалечит.

— Можно руку? Лучше левую, а то я… — не открывая глаз затараторил парнишка, решив, что без переломов не обойтись. Его стало видимо для всех потрясывать. — Ноги… Мне ходить надо, деньги для сестры зарабатывать, а со сломанной ногу, я не смогу.

Маленькая, тоненькая ручка протянулась вперёд. Тоненькие пальцы просвечивались на солнце… Мальчик отдавал её на заклание…

Герман более внимательно присмотрелся к стоявшим детям на крыльце и увидел,о некоторая часть из них с гипсовыми повязками на руках и ногах.

Волна злости и ярости буквально разошлась от присевшего на корточки мужчины. Стоявшие ближе всего почти физически ощутили поток незамутнённого и холодного желания убивать — здесь и сейчас.

Он медленно выпрямился, смотря на так и не открывшего глаза мальчика, его голова склонилась к правому плечу…

Глотов, ощутив закипающую звериную ярость от Германа, подошел ближе. Стоящий рядом с ним Роман, сам напросившийся в эту поездку, когда узнал о субботнем выезде в детский дом, будто был готов хватать Германа, если тот начнёт буйствовать.

— У тебя сестричка есть? — подключилась Настя, по закаменевшей спине мужа и ощущаемой от него ярости, понявшая, что надо срочно что-то делать.

— Сестричка? — поддержала вопрос Катерина.

— Да, Маня, — не ожидавший такого вопроса, Вася открыл глаза, замялся, испугавшись нездоровой реакции по отношению к сестре, но увидев взгляды женщин, ткнул трясущейся рукой в сторону пятилетней крохи. Та сидела в каком-то неказистом подобии инвалидной коляске на крыльце.

— Ой, какая девочка! — Настя и Катерина тут же унеслись к девочке, испугав всех, кто стоял на крыльце, так как за ними тут же качнулась и придвинулись два здоровяка — их охрана.

— Извините, вы директор этого?.. — Герман наконец отмер, хотя его бесстрастное лицо совсем не нравилось тем, кто его знал. С таким лицом, он мог начать калечить людей. И это в лучшем случае…

— Я, — почти пискнул Владимир Петрович, только никому не было смешно. — Да! — он прокашлялся.

— Покажите, пожалуйста прекрасным дамам вашу школу, они хотят оказать помощь вашему заведению.

— Да? А… — директор быстро захлопнул рот. — Конечно, — быстро среагировал он.

Владимир Петрович не понимал, как можно… Дети и так богом обижены, как он считал, а сейчас вообще кошмар!

«Денег нет!» — говорили ему местные начальники: «Ищите инвесторов!»

Каких инвесторов⁈ Они с ума все поголовно сошли! Что можно заработать на детском доме? Кто сюда пойдет вкладывать деньги и зачем?

Хотя с очень странными предложениями об усыновлении детей иностранцами к нему уже стали подходить, но видя их взгляды на детей и очень «необычные» намёки, он с возмущением отказывал.

И тут ему говорят, хотя может врут, что готовы помочь… Ради детей он был готов немного поверить, но… Это же натуральные бандиты, зачем им дети? Правда вот глаза двух женщин…

— Роман! — надо было подождать, немного успокоиться.

Роману два раза не надо было говорить, так что он сразу вычленил в толпе пожилую женщину, подошёл к ней, показал удостоверение и начал расспросы.

Не прошло и пяти минут, как он вернулся к Герману и стоявшему рядом Глотову, и тихо стал говорить:

— В общем, в поселке завелась местная «братва», собрались вокруг какого-то по кличке Граф. Тьфу, — сплюнул он. — Ввели какие-то свои понятия: не воровские, а какую-то дикую смесь, насколько я понял из рассказа Антонины, местной нянечки. Самоназвание — «крымские».

— И? — лицо Германа оставалось беспристрастным.

— Начали местный контингент из детского дома ущемлять. Так еще твари! — выругался Роман. — За любое имеющееся и мнимое прегрешение «инвалидских» они взяли «моду» — ломать руки и ноги. Типа: «Вы же в инвалидском доме живёте, а здоровые. Не порядок…»

— Милиция?

— А ничего! — скривился Роман. — Детишки сами упали, сами конечности поломали. Так что не о чем разговаривать и дела возбуждать.

— Кто начальник ОВД?

— Козёл один! Фамилия Панкратов.

— Узнай всё! — потребовал Герман. — Всё про него.

— Понял, — кивнул Роман.

— Найдите мне этих… — голос Германа был тих, когда он, не глядя на них, приказал обоим. — «Крымские», «херимские» или «охренинские…» Найдите!

— Наши действия? — деловито задал вопрос Глотов.

— Убить! Всех, убить! Уничтожить эту мразь!

Роман глянул на Германа, очень неодобрительно покачав головой.

— Ладно, — чуть отошел Герман, поняв, что погорячился. — Таким дебилам, обижающим детей-сирот… Конечности — лишние. Сломайте! — приказал Герман. — Воздастся вам той же мерой, но в двойном размере… — не совсем понятно для Романа, сказал он.

— Сроки? — а Глотов всё прекрасно понял.

— Ближайшие, но точно не сегодня, — ответил Герман Глотову, а потом пошёл в здание школы. — Готовьтесь к разгрузке, я сейчас кое-что уточню.

Глотов молча отошел к своим бойцам и что-то быстро стал им говорить. Судя по их лицам, те «внимали» и быстро схватывали ситуацию.

— Владимир Петрович, а у вас склад или чего-то такое есть? — огорошил директора школы приехавший молодой человек, отловивший их тогда, когда он показывал женщинам их центральное здание.

Спустя час в помещение местного склада было сгружено несколько тонн продуктов: консервы — мясных и рыбных; пакетированные соки разных видов, различные продукты долгого хранения: гречка, макароны, рис, пшено и другое.

Пока мающиеся дурью на базе обалдуи из «Титана» разгружали машины, Владимир Петрович продолжал водить нежданных и пугающих гостей по своей вотчине.

Беднота и разрушающиеся помещения, безнадега и отсутствие будущего. Вот и вся картина увиденного ими.

Под конец осмотра, Катерина и Настя почти рыдали, видя в каких помещениях живут дети. А доконало их посещение, оставленное директором напоследок, помещения для детей-инвалидов, где лежали те, кто не мог самостоятельно передвигаться.

Имеющееся убожество — подобие инвалидных колясок, в количестве трёх штук — обшарпанных, с плохо работающими колесами, использовалось по очереди. На всех просто не хватало.

Дети толком не могли выходить на улицу — отсутствовал обычный пандус на крыльце для спуска колясок во двор. Поэтому, опять же, по очереди детей вывозили дышать свежим воздухом на крыльцо.

— Я не заметила на складе у вас конфет или там… печенья, — буря эмоций на лице Насти была хорошо заметна.

— Какое печенье, вы о чём? — всплеснула руками Инна Ивановна, до этого практически молчавшая. — В начале года мы умудрились купить мешок с сахаром — 50 кг. Осталось четверть мешка, и то, мы сахар детям последнее время только по выходным даём с чаем. Не больше половины чайной ложки.

Катерина и Настя переглянулись, услышав подобное шокирующее заявление от заместителя директора.

— Вы мне на бумажке напишите, сколько продуктов нужно для школы-интерната на детей в месяц, — Герман не просил, а требовал.

Получив список детей и количество продуктов, который очень быстро принесла Инна Ивановна, очень странные гости уехали, оставив Владимира Петровича и его зама в состоянии шока.

— Что это было? — спросил директор, ни к кому не обращаясь.

— Может это… — начала Инна.

— Что?

— Перемены!

— Сейчас? Здесь?.. Не верю я в такое.

* * *

Почти всю дорогу они молчали.

— Григорий, а закинь нас в мой любимый ресторан, — попросил Герман водителя их «Газели», на что тот молча кивнул.

Глотов и Роман отговорившись личными делами, уехали с бойцами на двух других «Газелей», которые должны были развести всех по домам.

Выгрузившись у ресторана, девушки и Герман, встреченные радушным Ашотом, будто живущим в своём ресторане, прошли в отдельный кабинет.

Герман попросил пришедшего официантку принести любимый морс, а потом обратился к девушкам:

— Может вина?

Девушки переглянулись и придя к молчаливому согласию, решили высказаться, начав с Насти:

— Герман, ты это… Ты тот гарнитур купил с бриллиантами, если надо, ты продай его, не нужен он мне. Там дети голодные, они же… — Настя замолчала, с надеждой глядя на мужа.

Молча сидевшая рядом с ней Катерина, глаза которой наливались крупными слезами, кивнула, нервно теребя одетое на палец кольцо. Как раз из того самого гарнитура, который ей купил в Бельгии Алекс.

Герман откинулся на стуле и стал пристально рассматривать обеих. Оценивая то, что они сейчас говорят и хотят сделать.

Девушки, ошибочно приняв его молчание за отказ, переглянулись, и будто почувствовав мысли друг друга, решили, что завтра же отдадут драгоценности в скупку.

— Отставить! — остановил он эти попытки «саморазоблачения».

* * *

— Так, завтра озадачь Манера поиском людей для одного дела. Нужно… — пошло перечисление необходимого Герману. — Также, созвонись с «Зенитом», в кратчайшие сроки нужно…

В воскресенье Герман выдернул прилетевшего сегодня Алекса на встречу к Ашоту, чему партнёр был совершенно недоволен, т. к. хотел пообщаться с Катериной.

— Герман, ты обалдел? Я, конечно, не знаю, сколько это стоит, но примерно понимаю, что несколько десятков, а может сотен тысяч долларов⁈ — ничего не мог понять Алекс, когда услышал о том, что необходимо.

— Это для детского дома! — отрезал Герман.

— Что? Ты с ума сошел! Пусть государство этим занимается! И вообще, это очень всё дорого!

— Дорого? Да? А ну! — Герман ухватил за руку Алекс и буквально выдернул его из-за стола. Тому показалось, что его ноги оторвались от пола, когда Герман под изумленным взглядом Ашота, почти вынес его из ресторана. — Прости Ашот, мы ненадолго.

Он почти закинул на заднее сиденье джипа Алекса, сел на переднее сиденье и назвал водителю адрес…

* * *

— Ну! Дорого, да? Очень? — Герман за руку тащил Алекса по зданию школы-интерната. — Смотри, очень дорого, да? — он затащил его в помещение, где лежали неходячие.

В это время одна из нянечек испуганно посмотрела на ворвавшихся в помещение мужчин — она меняла простыню и матрас на кровати.

Вонь в этом помещении для непривычного человека была невыносима, так что резало глаза. Несмотря на то, что белье и матрасы стирались, они постепенно, но верно, впитывали в себя миазмы испражнений.

Директор школы-интерната, живущий в малюсенькой комнате в одном из зданий детского дома, прибежал в своё заведение, когда незваные гости уже вышли из основного здания и так же стремительно, как появились, так же унеслись в неизвестном направлении.

Никто не ожидал, что посреди воскресенья в школу-интернат приедут эти сумасшедшие и чуть ли не ворвутся в главное здание. Кто-то, явно из детей оставил дверь открытой, хотя на выходные она запиралась на засов изнутри. И вот результат.

— Чего это было, Антонина? — спросил Владимир Петрович нянечку, стоявшую рядом на крыльце.

— А я знаю? Ворвались, зашли, поорали, убежали, — та сама недоуменно смотрела на директора…

— Давай обратно, Виктор, — раздался приказ Германа водителю джипа, когда оба вернулись в машину.

— А вы чего их пустили? — тут только до Владимира Петровича дошло обратиться к внезапно появившимся с самого утра четырём охранникам с надписью на спине «Титан».

Они так посмотрели на него, что он, поняв неуместность вопрос, быстро удалился обратно, успокаивать Инну Ивановну, которая осталась его дожидаться. Хотя хотела бежать с ним, после тревожного звонка из основного здания на домашний телефон.

— Чего-то Мастер злой сегодня, — передернул плечами один из охранников «Титана», которые приказом Глотова были направлены сюда с самого утра, вместо отправки в офис в городе.

— Ха, — нервно хихикнул второй. — Как бы Алексу голову не оторвал, — двое других, бывших по жизни молчунами, ничего не стали говорить, считая, что это не их дело.

Негласно и за спиной, Германа прозвали Мастером, на что он, узнав об этом, только хмыкнул, не став ничего говорить по этому поводу. Хорошо не Хозяином или Боссом — это ему бы точно не понравилось, а это… Да пусть их.

* * *

— Ну чё? Сладко жрешь! Сладко пьешь! За границу с красивой женщиной ездишь. Драгоценности ей покупаешь! Олигарх, блин! Ночью тоже будешь спокойно спать? — слова Германа, как раскалённые гвозди входили в мозг Алекса.

Они молча приехали в ресторан: Алекс был пришиблен, а Герман считал верхом глупости обсуждать при водителе какие-либо их спорные вопросы.

Вернулись в кабинет, куда через пять минут им принесли ранее заказанную ими еду, только вот Алекс не притронулся к принесённому стейку из мраморной говядины.

— Я понял, Герман! — он тяжело вздохнул, заказал сто грамм водки, выпил, а потом они, пожав друг другу руки, разъехались по своим женщинам.

* * *

— Ой, ты уже встал? — Настя зашла на кухню, где раздавались аппетитный звуки жарящейся яичницы с беконом. Герман был любителем поесть тройную порцию этой блюда с утреца перед работой.

— У тебя сегодня с какого времени занятия? — спросил он её, когда она уселась обнаженной попкой на его колени и таскала кусочки еды из его тарелки. Хотя рядом стояла такая же, только с меньшей порцией для неё.

Он давно привык к этому, поэтому не обращал внимание.

— Первых двух «пар» не будет. Преподавательница заболела. Так что мне только к двенадцати в университет, — повернула заинтересованную моську Настя к мужу.

— НУ и отлично! — он кивнул на барную стойку, где лежали две пачки долларов. — Там двадцать тысяч долларов. Глотов в курсе, выделит тебе бойцов, они помогут с тяжелым. Список с необходимым количеством продуктов и воспитанников детского дома лежит под деньгами.

— Ой! А я думала… М-мф-м — поцелуй Германа закрыл ей рот. — Думала, что ты забы… М-мф-м, — пошел второй поцелуй. — Да я… М-мф-м… Герман, ты затыкаешь меня! Не даешь говорить! — возмутилась она, когда поняла, что как только она что-то хочешь серьезное сказать, её тут же целуют.

— Есть такое! — констатировал он. — Как ты могла подумать, что я о таком забыл⁈ Это моя, мстя!

— Герман!

— Сейчас уже полдевятого утра. У детей в десять утра завтрак, а ты ещё дома.

— Гад!

— Шлеп!

— Ай! Герман⁈ — вскочившая с колен мужа Настя, тут же получила шлепок с оттяжкой по аппетитной попке, так что её ягодицы аж задрожали.

Следующие двадцать минут растрёпанный комок энергии метался из одного конца квартиры в другой, что-то постоянно роняя и спотыкаясь через раз.

— Настя! — отловил он пробегающую мимо жену с вытаращенными глазами, полунатянутыми колготками на ней, так что одна из колгот тащилась по полу за ней.

— Да! — ошалелые глаза посмотрели на него.

— Денег не жалко. Но на всякую ерунду не трать. Лучше с Катериной посоветуйся, она девушка разумная и бизнесом занимается.

— Да? Ну ладно, — согласно захлопали её красивые глазки.

— Всё, я на работу.

* * *

— Геша, а почему я не знаю? Что за дела, сын?

— Ити твою налево! — Герман возвел глаза к потолку, услышав голос матери в мобильном телефоне, когда подъезжал к работе.

— Почему ты мне ничего не сказал про детский дом? Я возмущена! — обвиняющий голос матери вибрировал в голове, а ведь уже настроился на работу, а тут…

— Блин! Мама, делай что хочешь! Хочешь участвовать? Не вопрос, созвонись с Настей, она как раз с Катериной должны сегодня этим заняться.

— Да? — возмущение поубавилось, но не очень.

— В заначке лежит приличная сумма, — как настоящий сын, несмотря на то, что он сейчас жил с женой, он постоянно пополнял заначку у матери каждый месяц на 10 000 долларов. — Возьми сколько посчитаешь нужным.

Мама долго думала, но всё-таки переехали в квартиру в их доме, но, как разумная женщина, старалась без спроса к ним в квартиру не приходить. При наличии у неё ключей от их квартиры, как и её у Германа.

В основном она старалась меньше лезть в их семью, за что Герман был ей особо благодарен. Но всегда с удовольствием забирал мать, когда все вместе ехали в коттеджный посёлок в Сылве.

— Если есть желание, то созвонись с Настей, они с Катериной собираются совершить набег на детский дом, так что успехов.

— Сынок! Я тебя люблю, — раздалось в трубке, а потом она сбросила звонок.

— Эх! — улыбнулся Герман.

А всё-таки, денек начавшийся не очень, дальше пошёл неплохо. Так что в отличном настроении он припарковался у здания прокуратуры, видя подпрыгивающего рядом со своей новой машиной Романа.

Ну не хорошо получилось, так что Герман поднапряг работников «Титана», отвечающих за торговую деятельность. Умудряющихся чёрта лысого найти, если это было нужно. Так они умудрились найти и купить новую вазовскую «семёрку» в «экспортном» исполнении, взамен той, что нечаянно сломал в прошлый раз.

Роман был счастлив, с учётом того, что машины, продаваемые за границу, были в гораздо лучшем техническом состоянии и в более богатом исполнении в салоне.

Глава 13

Начиная с прошлой субботы, Вася, наверное, за последние несколько лет, ел сейчас вкусную и обильную пищу. При этом запивая всё это апельсиновым соком из пакета.

Жадно забрасывал ложкой из большой порции в тарелке гречневую кашу с целыми кусищами тушёнки. Успевая подкладывать самые аппетитные и вкусные кусочки своей сестре, сидевшей рядом с ним.

Их забрали из семьи сильно пьющих родителей пять лет назад. Насколько себя помнил, он всегда старался заботиться о своей сестре. Она бедняжка из-за какого-то заболевания не могла ходить с самого детства. А когда подросла, то сама, как могла, старалась заботиться о брате и доставлять ему как можно меньше проблем.

Сегодня утром он был очень удивлен, когда самым первым прибежал к комнате сестры, собираясь перехватить для неё свободную коляску. Только вот колясок, вечером оставляемых прямо рядом с дверью в помещение для детей-инвалидов, на месте не оказалось.

На их месте стояли больше десятка новых инвалидных колясок: более легких и ничем на напоминающих те «угрёбища», что были до этого.

Он сам усадил сестру в коляску, кое-как, помогая подняться ей с кровати, а потом привёз в столовую. Первым прибежав рано утром, чтобы успеть ухватить свободную коляску, но удивился, когда увидел, что в коридоре рядом для помещения инвалидов стоят новенькие двенадцать складных инвалидных колясок. Совершенно непохожие на те «угребища» — тяжеленные, дышащие на ладан и вечно скрипящие, что были до этого.

Вчера поздно вечером, во двор школы-интерната подъехала грузовая «Газель», из которой споро выгрузили инвалидные коляски и какие-то коробки, привезённые с одного из складов медицинского оборудования.

Хозяин склада с удовольствием лично съездил и выдал требуемое чуть ли не ночью и в выходной день, когда узнал, на какую сумму хотят приобрести коляски и кое-что из медицинских принадлежностей и расходных материалов.

Подняли сонную нянечку, дежурившую ночью, которая открыла им склад для медпрепаратов и всякий другой ерунды. Молчаливые грузчики в форме, загрузили туда коробки, а потом под тихое шипение нянечки, требующей оставить их, а то вдруг что, забрали старые коляски и выкинули их на помойку.

Владимир Петрович был возмущён вторжением и выбрасыванием подотчётного имущества, но увидев новые коляски, а также перечень того, что привезли в коробках: пелёнки, присыпки из талька, гигиенические простыни, да и кучу всего остального, что требуется для лежачих больных, не стал раздувать скандал. Да и что делать? В милицию звонить? Так их заведение там находилось не на очень хорошем счету! Да, подворовывали его некоторые воспитанники, то что он мог сделать…

В воскресенье повара приготовили картофельный суп с рыбными консервами и макароны по-флотски. По привычке экономя съестные припасы.

Но вот сегодня решили расщедриться, наварив двойную порцию гречки с мясом для всех, вбухав неожиданно появившуюся тушенку вдосталь. А с ней в последнее время было совсем плохо. Максимум одна банка выходила на три литра еды, в результате чего в тарелках детей была гречка с тонюсенькими волоконцами мяса, да и то, крохи.

— Так, малые, я… — местный «авторитет», по кличке Агафон, самый взрослый в детдоме — 17 лет, подошел к столу, где сидел Василий вместе с такими же шкетами, жадно поглощавшими еду, лихорадочно оглядываясь вокруг.

Афон и его трое великовозрастных дружков, которым было скоро «выходить» во взрослую жизнь, установили внутри детдома свои порядки. Называя их «воровскими», требуя отдавать в «общак» деньги за какие-либо придуманные им же поводы. Например, за вот эту вкусную еду, которую, конечно, «организовал» именно он. Так как всё хорошее, что происходило в детдоме, тут же объявлялось организованным под его непосредственным участием. А за это надо платить! Спорить с ними — это гарантированно получить болезненные удары по телу. Тем более, что каждый, кто мог бы дойти до директора — объявлялся стукачом, работающим на «мусоров». А это для нормальных пацанов — западло!

Вчера их не было, где-то шлялись, вроде бы уехав в город, но вчера поздно ночью вернулись, очень огорчившись, что в воскресенье не смогли стрясти со шкетов деньги за пир их желудков.

Сегодня с утра в столовой отсутствовал Владимир Петрович, хотя никогда не пропускал приёмов пищи, так что местные «авторитеты» решили этим воспользоваться. Решив обойти своих «данников» и потребовать плату.

— Отстань от них! — вдруг подала голос Ленка, пятнадцатилетняя воспитанница детского дома.

Девочки в их доме обычно держались особняком, создав сплочённую группу, но стараясь меньше общаться с парнями. Год назад было ещё более-менее, потому что раньше в детдоме в девчачьей группе верховодила 17-и летняя бойкая Марина. Она могла и врезать по роже крепким кулачком, но она была вынуждена уйти с наступлением совершеннолетия, а с её уходом стало всё хуже.

Сейчас у девушек верховодил Лена, но она старалась в прямые стычки с местными «авторитетами» не лезть — не те весовые категории, но малышей девочки старались защищать.

Агафон осклабился, хотя сказать ей что-то не очень приятное и пригрозить вечерними разборками за основным зданием, где они обычно и происходили. Вот только он не успел этого сделать.

Неожиданно для всех, утром во дворе школы и внутри зданий стали постоянно курсировать четверо из вчерашних бандитов, самой зверской наружности.

— Я сам, детдомовский. Таких, как ты, не очень люблю!

Агафона ухватили здоровенной лапой за шкварник и приподняли над полом. Двое его прихлебателей попытались что-то вякнуть, но позади них раздалось предупреждающее покашливание.

На завтрак, когда дети стали быстро собираться, подстегнутые сводящими с ума запахами мяса с кухни, на входе в столовую встало два габаритных парня, внимательно вглядывающихся в каждого входящего ребёнка.

От их взглядов дети вздрагивали, но те ничего не говорили и ничего не делали, что вызывало ещё больший страх.

А когда в столовую стали завозить инвалидные коляски, толкаемые нянечками и такими же детьми, то громилы переглянулись, а потом быстро отодвинули всех от ручек колясок, и под испуганными взглядами быстро раскатили коляски на указанные нянечками места за столами. Инвалиды и нормальные дети сидели не по отдельности, а так кому где нравится. Так потом ещё нянечки потащили подносы с едой не транспортабельным детям, которые остались у себя в комнате. Только тут же были перехвачены охранниками — подносы отобраны, а потом под оханье нянечек доставлены по назначению.

Шестёрки Агафона услышав сзади подозрительные звуки, оглянулись и увидел, что ко второму охраннику на входе присоединилось ещё двое, которые ну очень недобро на них посматривали.

— Ты мне очень не нравишься. А будешь и дальше — не нравиться, я тебе обе руки сломаю, — спокойно заявил амбал и одним движением откинул от себя местного «авторитета», рухнувшего на пол со смачным шлепком.

Агафон поворочался на полу, а потом подскочил и сопровождаемый своей «свитой», быстро убежал из столовой, испуганно протиснувшись мимо трёх недобро смотрящих на них мужиков.

Двое из них переглянулись, а потом молча двинулись за ними — проследить, чтобы чего не учудили. Малолетние подонки очень мстительны, так что за ними глаз да глаз нужен.

* * *

— Итак, Владимир Петрович, прочитайте и подпишите, — заявил Манар, положив перед директором школы-интерната целую пачку документов.

— А что это? — настороженно взглянулна неожиданного, утреннего посетителя директор.

В девять утра на двор школы-интерната заехал здоровенный и дорогой джип, откуда выбрался Манар и сразу прошел в кабинет директора местной богадельни.

Стоящие на входе охранники «Титана» поздоровались с главным юристом их компании за руку, благодушно кивнув ему.

— Это договор с компанией «Титан», — спокойно сказал Манар. — Наша компания гарантирует, что будет поставлять вам продукты питания, а также то, что летом следующего года будет произведен косметический ремонт зданий. Сейчас бессмысленно его делать, зима на дворе. А вот на следующий год, в самый раз. Надеюсь, вы не против?

— Так не бывает, — заявил Владимир Петрович, когда непонятный для него юрист, странной какой-то компании, ушел из его кабинета, забрав с собой подписанные документы.

— Может нас там услышали, — с каким-то фанатичным взглядом Инна ткнула пальцев в небо.

— Президент? — не понял директор.

— Тьфу на тебя! — она аж рукой на него махнула. — Высшие силы!

Директор изумленными глазами смотрел на неё. Может «тронулась» от происходящего…

В этот момент во двор заехали пассажирская и грузовая «Газели».

* * *

— А ну сели! — дети стали подниматься из-за столов, сыто щурясь, а кое-кто, потирая набитые животы, как вдруг раздался рык одного из громил.

Встававшие дети испуганно плюхнулись обратно, с ужасом глядя на здоровенных дядей, которые явно задумали что-то плохое.

Михаил, воспитанник Петрова, бывший детдомовец, немного ощущал себя Дедом Морозом. Ему только что на «ухо» рации пришел приказ задержать детей. Правда выполнил его привычным ему способом.

— Так, мы успели? — в столовую ворвались, больше никак не скажешь, Настя, Катерина и Варвара Сергеевна, запыхавшиеся от бега.

За ними в столовую вошли четверо мужчин, несущих здоровенные картонные коробки.

— Смотря для чего, — пожал плечами напарник Михаила. — Только закончили завтрак.

— Тогда успели, — радостно заявила Настя, а затем женщины стали ходить между столами, а два мордоворота тащили за ними две коробки, откуда доставалось принесённое. Две другие коробки унесли на кухню, под присмотр главной по кухне.

Перед каждым ребёнком на столе оказывался чупа-чупс, упаковка печенья и плитка шоколада, не более того. Много сладкого сразу нельзя!

Большая часть детей тут же пыталась сожрать то, что им дали, давясь и впихивая невпихуемое. Ведь если не съешь, то отберёт Агафон или его подельники, так что надо было торопиться.

Охранники чутко следили за тем, чтобы никто не попытался отобрать чужое, суровыми взглядами выражая чёткое несогласие с другим пониманием ситуации. И их поняли все без исключения, даже те, кто просто подумал, но не собирался этого делать на самом деле.

Дети, последние пять лет подобные лакомства в этом учреждении от государства не видели. Либо подворовывали, либо покупали на сворованные деньги

— Да не торопитесь, вы, — из кухонного блока вышла радостная тётя Ира, заведующая и главный повар кухни.

С самого утра она была счастлива, что может наконец от души накормить детей. Немного напугали два здоровяка с коробками, которые неожиданно вломились на кухню, но зашедшая за ними женщина лет за сорок, объяснила ей, что это для детей. Попросив показать её куда можно сложить то, что принесли.

— Не торопитесь, — повторила тётя Ира. — В обед ещё будет.

Но дети, наученный горьким опытом, давясь пожирали лакомства.

* * *

— Бля! Хочется кому-нибудь что-то сломать, — тихо сказал Михаил своему напарнику, глядя на «зверьков», которые продолжали давиться сладким.

— Всё будет хорошо! — напарник похлопал его по плечу.

Тот сурово глянул на напарника — Виктора, а потом его лицо дрогнуло, и он согласно кивнул.

Герман слова на ветер не бросал. И если сказал, что сейчас этот детдом под их защитой, то так и будет. Тем более, когда тот сделал для него то, что он никогда не забудет. Именно тогда, когда Михаил пришёл в «Титан».

Верить кому-то Михаила жизнь давно отучила, после жизни в подобном детском доме в Рязанской области. Можно сказать, что ему повезло, когда почти сразу из детского дома, он ушел в армию, попав в ВДВ за свой рост и комплекцию.

Деваться всё равно было некуда, а армии хотя бы чем-то кормили. В армии ему даже понравилось, хотя сначала было тяжело. А потом был очень благодарен своим офицерам.

В Сылву он попал, можно сказать, случайно, его сослуживец Виктор, с которым он сильно сдружился в армии, пригласил его в Сылву, после того, как они отслужили. Подаваться обратно в Рязань было бессмысленно, квартиру, которую должно было дать государство, ему обещали. Но те ребята, которые были с ним в одном детском доме, писали ему, что всё бессмысленно. Никто из них так и не получил ничего. Так что возвращаться было просто некуда.

И он поехал с Виктором в эту Сылву в 1995 году, где сначала всё складывалось очень удачно для него. Он устроился на завод, сначала чернорабочим, а потом отучился на слесаря. И там же он встретил свою Ирину, такую же сироту, как и он, но потерявшую родителей в совершеннолетнем возрасте. Ей осталась небольшая двухкомнатная квартира, где они счастливо зажили, а потом она родила ему Женечку в 1996 году, в которой он души не чаял.

Но потом его уволили, а Женечка сильно заболела. Врачи никак не могли поставить ей диагноз, а она всё слабела и слабела на глазах. Ирина была вынуждена уволиться, чтобы сидеть с больной дочерью.

Виктор как мог, пытался помочь другу, но и сам зарабатывал мало, а потом вдруг устроился в какую-то внезапно появившуюся компанию «Титан». И, как оказалось, рассказал своему начальнику — главе СБ Петрову о Михаиле.

Петров вызвал Михаила к себе в офис на базе и сделал ему предложение — работу в «Титане». Хотя сперва Михаил тщательно думал, принимать ему это приглашение или нет. Вся эта организация была сильно похожа на вновь создаваемую банду, но он дошел до ручки — надо было кормить жену и лечить дочку.

Он согласился, а сначала была обычная подготовка, а потом Петров с Глотовым выделили его в специальную группу, кое-что объяснив ему, после его проверки.

В какой-то момент у Михаила возникло подозрение, что в этой группе готовят профессиональных убийц, так как им давали такое, что его офицеры ВДВ не знали.

Только вот «заказов» всё не было и не было. А те, что появлялись, были совсем не похожи на то, что делают обычные бандюки. Тем более, им объяснялось в общих чертах, за что и почему…

И как-то сложилось ощущение, что если он и в банде, то какой-то очень странной, так как никакого беспредела со стороны руководства компании не было.

Устроившись Михаил ничего не рассказывал про болезнь дочери, считая, что неизвестно, как отреагируют, а вдруг решать, что будет много тратить времени на больную дочь и уволят. Но когда ей стало совсем плохо, то он решился.

— Я могу попросить? — обратился Михаил к Петрову после тренировки, вспомнив тоскливый взгляд жены, когда он уходил на работу, а она осталась с ослабевшей за последнее время Женечкой.

Не любил он ничего просить, прекрасно зная, что отдавать придётся в двойне или втройне, и если бы не дочь и жена, то…

— Что именно? — спросил Петров.

— У меня дочка болеет.

— Давно? — вдруг рядом раздался голос Германа, который вытирал лицо полотенцем.

— Два месяца! — ухнул Виктор, поняв, что попал.

Никак он не ожидал, что подойдёт Герман, видя, как тот вроде бы уходит из зала, а тут…

— Месяц у нас, — ответил на незаданный вопрос Германа Петров.

— То есть, ты месяц работаешь у нас. А у тебя ребенок заболел два месяца назад, а ты только сейчас подошел. Я тебя правильно понял? — раздался негромкий голос Германа.

— Да! — а что ему оставалось, но раньше Михаил не мог.

— Ты дебил? — за такой вопрос любому Михаил бы сразу врезал, но вот Герману — было проблематично. — Ты контракт свой читал?

Михаил смущенно молчал. Не читал, просто подписал, когда увидел зарплату.

— М-да! — смотрел Герман на подчинённого. — Здоровый боец, а читать не умеет, — укоризненного покачал головой. — Кстати, нафига такого громоздкого взял? — он посмотрел на Петрова.

— Ну там пулемет или РПГ тащить. АГС, если вдруг. Один унесёт! — спокойно заявил Петров.

— Не, ну АГС — это, да!.. Но ума ему займи, что ли. Короче, Семеныч, разбирайся сам со своим бойцом, — и ушел.

Михаил не выдержал и дернулся за ним.

— Не смей! — ухватил его за куртку кимоно Петров.

— Хозяин? Да, богатый⁉ Да я его…

— Не в этом дело. Злой он, иногда, — подумал тот. — Не беси, а то точно убьет… И сам виноват, баран! — набросился тот на опешившего Михаила. — Ты какого…

* * *

— Чего вы тут вошкаетесь? Быстро встали, собрались и вперёд, — Михаил проснулся от дикого стука к ним в дверь квартиры, а когда открыл, то увидел на пороге злого Петрова. — Че вылупились? Быстро, я сказал! Михаил, ты не охренел? О чём вчера договаривались?

— Бля! — за что Михаил тут же получил подзатыльник от миниатюрной жены, вынужденной встать на цыпочки. Над которой он возвышался будто гора — Ирина терпеть не могла нецензурной брани.

Здоровяк, метр девяносто пять и жена — 166 см.

Кто-то бы посмеялся над их такой разной по физическим показателям парой. Только вот туша возвышающегося над женщиной мужа, тело которого, состояло почти из одних мышц — резко отбивало такое желание у любого.

Ирина изначально побаивалась будущего мужа, но начав общаться, а потом и выйдя за него замуж, поняла, что этот здоровенный экземпляр мужского пола может напугать кого угодно, но с ней — будто ласковый телёнок.

Они проспали, безбожно проспали, почти до утра пытаясь сбить температуру у дочки, которая в очередной раз занедужила.

В ускоренном порядке бросились одеваться. Хорошо Ирина ещё вчера собрала все вещи для дочки и себя, так что последней быстро одели Женечку и выскочили из квартиры.

Через сорок минут их высадили из «Газели» компании в аэропорту «Большое Сормово», а через пятнадцать минут жена и дочка вылетели в Москву.

— Миша, мы в Москве. Долетели, сейчас в больницу у врачей, — сообщила довольная, но усталая Ирина ему вечером по телефону.

Через пару дней его выдернул с тренировки Петров, пригласив его к себе в кабинет:

— Ну шо тебе сказать, боец, — начал Петров, — болезнь неприятная, но излечимая. Я даже выговорить не могу, как она называется. Только…

— Фух! — выдохнул Михаил. — Дорого, да? Я готов сто лет на вас бесплатно работать.

— Ну ты так-то не горячись! Зомби нам не нужны. Боязно, что-то, — в кабинет Петрова неожиданно зашел Герман, заскочивший на вечернюю тренировку, и услышавший про сто лет. — Дорогое, да. Но ты же олух контракт не читал. Ладно, проблема лишь в том, что лечение потребует примерно месяц, а не две недели, как думали изначально.

— Что? — Михали не мог поверить, что проблема решена, а что месяц — да хоть полгода, главное, чтобы Женечку вылечили.

— Петров, ты всё-таки дай ему почитать контракт, — укоризненно покачал головой Герман и вышел.

— Ты точно, придурок! — не выдержал Петров. — На, для тебя текст маркером выделил, — он бросил перед Михаилом типовой контракт для специальной группы СБ «Титана».

«…Работник, а также его ближайшие родственники, имеют право на оплату лечения со стороны Работодателя, в случае…»

Чуть больше, чем через месяц в Сылву привезли выздоровевшую дочку и довольную до умопомрачения жену.

Всё это время они провели в платной палате больницы им. Пирогова, а за три недели до выписки, дочку «прокапывали» привезёнными из Германии лекарствами, а потом выпнули обеих домой, с диагнозом — полное излечение.

Светящаяся от радости жена, здоровый ребёнок — что ещё для любого нормального мужика надо…

Тем более, что Ирина, истосковавшаяся по мужу, дала ему ночью такой «бой», что он два дня ходил в какой-то прострации, под легкое подтрунивание своих сослуживцев.

Много времени прошло, но постоянно обследуемая врачами местной больницы Женечка, больше никаких признаков болезни не показывала.

Так что Михаил был склонен верить, что Герман своё слово сдержит. Куда приходит «Титан», там всё налаживается…

Хм, небольшие психологические «закладки» со стороны Германа давали о себе знать уже сейчас. Дальше они будут работать ещё лучше. Знания о психологии, не профессиональные, но в достаточном размере, позволяли ему «крепить» таким образом в сознаниях людей то, что ему было нужно.

«Там, где Герман или „Титан“ — всё будет хорошо!»

Глава 14

Два дня спустя

Виктор Саблеев по кличке «Граф», сам себя так назвал, в очередной раз собрал всю местную братву в посёлке Крым в небольшом кафе, которое принадлежало его родителям, а сегодня было закрыто для посторонних.

Всё-таки было холодновато, чтобы собираться на небольшой поляне за посёлком, где он любил собрать свою кодлу и кичиться перед ними своим богатством и крутостью.

Его папаша и маман, выросшие в этом посёлке, «поднялись» за последнее время, открыв несколько продуктовых магазинов в их районе. И обеспечив себе будущее, купили шикарную квартиру в Перми, оставив двухэтажный дом сыну в поселке. А сами переехали жить в Пермь, пытаясь наладить бизнес в самом городе.

С их отъездом Виктор посчитал себя самым крутым «перцем» в этой местности и вёл себя соответственно. Тем более, что ранее прикормленный маманом и папахеном начальник местного ОВД, продолжавший получать деньги уже от него, закрывал глаза на его небольшие «шалости».

Недавно он обратил внимание на местный, нездоровый контингент по его мнению — из школы-интерната. Воспитанники детского дома, вечно плохо одетые, пытающиеся где угодно заработать, а часто и воровавшие стали его сильно раздражать.

Он элита общества! А они чернь, недоумки и отбросы! Так что его кодла последнее время стала отлавливать одиноких воспитанников детского дома и всячески изгаляться над ними. Недавно он придумал новую забаву, которую с видимым удовольствием исполняли его прикормленные «шестёрки».

Виктору нравилось смотреть, как после того, как им ломали руки или ноги, те плакали и стенали, прося пощадить их. И это доставляло ему истинное удовольствие.

Отправленные Романом в понедельник двое «оперов», покрутились пару дней по посёлку, собрали много чего интересного на Графа и его подельников. После чего вся информация была передана непосредственно Глотову.

Пока Граф с подельника занимались распитием спиртных напитков, с двух сторон к посёлку по единственным двум дорогам подъехали две пассажирские «Газели» белого цвета. Отличающиеся от обычных только тем, что окна изнутри были плотно закрыты каким-то занавесками.

Машины встали в лесу, неподалеку от первых домов посёлка, так, чтобы в любой момент блокировать дороги. Позади одной из них, встал загруженный песком старенький «КАМАЗ», чей водитель ожидал неизвестно чего.

Из каждой «Газели» выпрыгнуло по одному человеку, одетых в обычную гражданскую одежду, быстро ушедших в сторону центра посёлка. Внимательно изучающих окружающую обстановку, а потом подали сигнал — пару щелчков в рации.

Один из наблюдателей остался рядом с райотделом милиции, а второй неподалеку от местной администрации. Создавая видимость праздношатающейся публики.

После поступившего сигнала из «Газелей» тут же выпрыгнуло по десятку человек, одетых в камуфлированную одежду абсолютно черного цвета в масках-балаклавах на головах, закрывающими полностью их лица.

По незримому для окружающих сигналу, «КАМАЗ» тронулся с места и набирая скорость двинулся в центр посёлка, именно туда, где находилось здание поселкового ОВД.

— Это ты, Граф? — вдруг раздался неожиданный вопрос.

Виктор сидел за столом, с десятком своих самых активных подельников, распивая дорогой виски и поглощая приготовленную еду, нещадно гоняя подчинённых официанток.

В такие моменты он ощущал себя истинных Хозяином жизни, а небольшие траты на поддельное виски, которое разливалось его подчинённым, в отличие от него — ему носили отдельную бутылку с настоящим виски. Так это было не большим злом. Зато как перед ним заискивали, а местные «правильные» девчонки шустро раздвигали перед ним ноги…

И тут вопрос, раздавшийся сзади…

— Не понял, ты кто и что здесь делаешь? — возмутился Виктор, когда повернулся и встал, увидев перед собой безликую фигуру, сзади которой стояло ещё две фигуры с полностью закрытыми лицами.

На входе на улице оставили двух «шестёрок», которые должны были никого не пускать в кафе, закрытое на спецобслуживание. Виктор не мог знать, что им хватило по паре ударов, чтобы потерять сознание, а теперь они лежали на земле, со стянутыми за спиной руками.

— Ты Граф? — безликая фигура повторила вопрос.

— Ну я, Граф, а ты, кто такой? — самодовольно заявил Виктор, с усмешкой глядя на незваных гостей. — Валите отсюда, — он видел, что троица не простые ребята, но за спиной у него было десять человек — его братва, так что…

— Ой! Валька! — зашипела одни из двух официанток, которая сегодня была вынуждена прислуживать этому уроду. — Прячемся!

— Что? — не сразу поняла Валентина, но Катерина уже тащила её за руку на кухню. Одним местом почувствовав смертельную угрозу, когда увидела троих незнакомцев, выйдя из кухни с подносом.

— Тебе привет, от сирот! — прозвучало достаточно громко, чтобы это услышали все.

— Чё сказал?

Смазанное движение и…

— Ай, бля! — и не удивительно, трудно промолчать, когда вам профессионально ломают колено, мощным ударом лоу-кик по коленному суставу.

Несмотря на численное преимущество: десять против трёх, молодые бандиты ничего не смогли противопоставить подготовленных профессиональными инструкторами бойцам. Умеющим не только убивать, но и грамотно калечить любого, если это требовалось.

Ножи, дубинки и кастеты, не сразу вытащенные из карманов и потайных мест, нисколько не помогли, а только усугубили ситуацию.

Через две минуты вся компания Графа, под названием «крымские» лежала на полу с переломанными конечностями. Кому-то сломали обе ноги, кому-то — по две руки. Вытащивших оружие и предметы похожее на оружие — сломали конечности в нескольких местах.

Роман не зря ел свой хлеб, так что примерно каждый, кто ломал конечности детям были установлены и наказаны. Тем более, что почти все эти уродцы — избивавшие детей, находились в кафе.

Посёлок был небольшой, так что около тридцать минут неизвестные в балаклавах ходили по посёлку, не трогая гражданских, но качественно и больно били морду тем, кто гордо отзывался на вопрос о принадлежности к кодле Графа: «Да, я крымский».

Сотрудники местного ОВД просто не могли прибыть на многочисленные звонки на стационарный телефон. Какой-то нехороший человек заблокировал грузовиком «КАМАЗ» единственные ворота из ОВД, так что ни одна патрульная машина их двух «УАЗ-ов» не могли выехать. Так ещё этот нехороший человек пробил колёса, и грузовик смогли отогнать только через час, когда подогнала трактор «Беларусь», кое-как сдернув машину с помощью троса.

Принадлежавший Графу «Мустанг», наверное, единственный в области, привезённый прямо из США, которым он неимоверно гордился, тупо сожгли. Бросив что-то очень воспламеняющееся внутрь салона, разбив боковое окно.

Во всю загорелись все три магазина, которые принадлежали родителям Графа. Перед этим неизвестные в балаклавах выдворили из них продавщиц и покупателей. Никто не сопротивлялся, устрашенные безмолвием и агрессивными действиями неизвестных.

Весело и с огоньком сгорело кафе, где веселилась местная банда. Хорошо ещё, что подвывающие от боли тела банды Графа были вытащены и брошены неподалеку.

Валька и Катя видя творящийся бардак, сбежали одними из первых, благодаря бога, что не попались на глаза неизвестным беспредельщикам. Хотя откуда им было знать, что их прекрасно видел один из незваных гостей в маске, который контролировал «черный вход».

Прибывшие к магазинам пожарные смогли только угли потушить, просто не успели, слишком быстро сгорели, а милиция явилась последней, когда что-то сделать было уже невозможно.

Через пару дней установили хозяина «КАМАЗА», который сказал, что продал его почти неделю назад, предъявив договор купли-продажи. И в момент нападения на посёлок он находился в другом городе, что подтверждали железнодорожные билеты и квитанция из гостиницы.

Неизвестные, устроившие жуткую расправу, как её все называли, как появились ниоткуда, так же и пропали. Будто их и не было…

Стоящие в лесу «Газели» видели несколько местных жителей, но кроме занавешенных стекол, они ничем другим от остальных подобных машин не отличались, а номера на них были сняты, так что…

Было возбуждено уголовное дело по факту массового причинения вреда средней тяжести по ст. 112 УК РФ, а также ст. 167 УК РФ — умышленное уничтожение имущества.

Правда родители Графа, которому переломил все четыре конечности, рвали и метали в следственном отделе, а также прокуратуре, требуя возбудить дело по ст. 209 УК РФ — бандитизм.

Родители Графа продолжали свою очень активную деятельность, дойдя до одного из замов областного управления МВД, хотя хотели попасть к главе. Их заверили, что всё будет сделано возможное и невозможно. Но потом прошло несколько месяцев, а виновные так и не были найдены.

Откуда им было знать, что это самый заместитель изредка встречается в бане с Типикиным Алексеем, обсуждая очень разные и интересные для обоих темы.

С того самого дня, заместитель рвал и метал, требуя найти преступников и покарать, но почему-то не обращал внимания, что по делу толком ничего не делалось, будто не замечая этого. Гром гремел, сверкали молнии — но никто не был наказан за полное отсутствие каких-либо реальных действий со стороны оперативных служб и следствия.

Шуму было много!

Тем более, что люди, умеющие сложить концы с концами, прекрасно поняли, что сработали настоящие профессионалы, которые тихо пришли, тихо — ушли. Нашумели, да, но сделав своё дело — растворились, будто их и не было.

* * *

Интерлюдия

г. Пермь, ул. 25 Октября, д. 12. Управление ФСБ РФ по Пермскому краю.

— Клевакин! — услышавший свою фамилию тот поморщился. — Вот ты мне скажи, тебе за что зарплату платят? — раздался тихий голос начальника Управления.

Начальник отдела по расследованию уголовных дел прекрасно понял, зачем его вызвали на «ковёр» к начальству. Отвечать на вопрос с подковыркой не хотелось, но:

— За расследование уголовных дел, которые имеют отношение к подследственности ФСБ РФ, — отбарабанил он, тоже будучи не лыком шит.

— Кончай мне тут Ваньку валять, — разозлился начальник. — Ответь мне, что там в Крыму произошло?

— Да всё тихо, вроде! — пожал плечам подчинённый, сделав абсолютно серьезно лицо. — Наш флот стоит у пирсов, хохлы имущество потихоньку тырят. Ну а чего с них возьмешь, они такие…

— Клевакин! Бамс! — по столу грохнул кулак руководителя. — Ты охренел, я тебе не про тот Крым спрашиваю, а наш.

— А-а-а, вы про этот, — вздохнул начальник отдела. — Ну я знаю то же самое, что и вы. Из спецсообщения, которое наши «младшие» братья подготовили по факту нападения на посёлок.

— И тебе ничего не говорит, что действия неизвестных очень похожи на действия Карателя?

«О, запомнил», — про себя подумал Клевакин: — Похоже, но не очень. И вообще, это не наша подследственность, чего нам дергаться?

— Почему, не очень?

— Мы до сих пор не знаем, есть у Карателя пособники или нет. Он использует украденное оружие, передвигается на мотоцикле.

— И? — не понял линии разговора руководитель.

— Тут припёрлось несколько десятков человек, использующих автотранспорт, да, хорошо подготовленных. Но ни один из них не имел при себе оружия. Это организация какая-то уже получается, а не отдельный мститель.

— Думаешь у нас завелась какая-то очень странная банда?

— Даже если и банда, пусть городская или областная прокуратуры работают! Мы тут при чём? — делано возмутился Клевакин.

— Ну так-то, да, — задумчиво сказал руководитель. Ладно, держи руку на пульсе, и если что…

— Есть! — вытянулся по струнке подчинённый.

— Блин, иди отсюда, клоун!

* * *

г. Пермь. Здание городской прокуратуры

— Пётр, что у нас происходит в посёлке Крым, — взгляд Феоктистова был направлен в спецсообщение, лежавшее перед ним на столе.

— Неизвестная банда, — начал Малов, — организовала нападение на посёлок Крым. Лица были закрыты масками, одеты в чёрное, приехали на «Газелях». Блокировав здание ОВД, отловили местных преступных элементов, избили, кое-кому сломали руки и ноги. Сожгли четыре здания и один автомобиль, затем скрылись в неизвестном направлении.

— У нас появилась новая ОПГ (организованная преступная группа)? — поднял на него взгляд от документа прокурор города.

— Странное ОПГ… — потёр щеку Малов. — Больше на чью-то месть похоже.

— А тебе не кажется, что это похоже на действия нашего неуловимого товарища? — прокурор не мог не задать этот вопрос.

— Кажется! — кивнул его заместитель. — Но тогда нам с вами в церковь надо.

— Юморист, блин, — хмыкнул Феоктистов. — Ладно, пусть милиция работает, им за это деньги платят, а ты присмотри за ними. Кстати, кто будет осуществлять оперативное сопровождение?

— «Убойный» отдел города.

— Хорошо, — отпустил прокурор Малова.

Интерлюдия

г. Екатеринбург. Здание городской прокуратуры

— Ты слышал? — в кабинет к Громову зашел Михаил Костров, а за ним просочился Сергей Фёдоров.

Олег глянул на часы — было почти восемь часов вечера, а он всё еще пока на работе:

— Что я должен был слышать? — покрутил головой следователь, чтобы размять затекшую шею.

Костров не стал говорить, а положил перед ним лист бумаги на стол.

— Так, что у нас тут, — Олег быстро пробежался глазами по тексту спецсообщения МВД из Пермской области. — Позавчера значит… — он почесал нос. — Думаешь это наш Диверсант?

— А вот тут я сильно не уверен! — неожиданно заявил Михаил, усевшись перед Олегом на стул, а рядом ним молча присел на соседний стул Фёдоров.

— Поясни! — немного удивлённо спросил Громов, ожидая интересную версию от коллеги.

Расследование дел в отношении их Диверсанта шло ни шатко, ни валко… Те, кто заслужил, уже давно находились на «зоне», свидетели допрошены не по одному разу, проведено сотни следственных действий и проведены десятки экспертиз, а самый главный фигурант так и не проявился.

Паршин последнее время часто уезжал, куда-то всё время мотаясь. Появляясь наездами на пару-тройку дней: «Толку от него никакого, заразы!» — возмущался Олег. Пока тот катается, городской прокурор Олегу тут же накидал несколько уголовных дел, раз уже основное дело «заглохло». Хорошо ещё Кострова Михаила в его группе оставили, да Сергей по приказу Паршина не выезжал, а оставался с ними.

— У меня два варианта! — заявил тот, а судя по азартным глазам Серёги — это были версии обоих оболтусов.

— Давай, жги, Ватсон, — пошутил Громов, чтобы немного разрядить обстановку и прийти в себя после тяжелого трудового дня.

— Первый: это не Каратель!

— Да! — поддакнул Фёдоров.

— «Ма-ла-дэ-цы», однако, — по слогам сказал и цокнул языком Олег.

— Второй, — сделал вид, что не заметил ёрничание начальника Костров. — Каратель собрал людей и теперь у него группа боевиков под рукой.

— Ага! — отдалось эхом со стороны Сергея.

— Зашибись! — Олег поднял глаза к потолку. — Ты хочешь сказать, что был один Диверсант, чтоб ему икалось, а теперь у нас целое подразделение отморозков, в количестве не менее двух десятков человек⁈

— Ну типа того, — поскучнел Михаил, поняв, что какая-то не очень радостная картина вырисовывается.

— Если один такой у нас такой тарарам устроил. Ты представляешь, что два десятка подобных ему наделают?

— Будет хаос, — спокойно сказал Михаил. — Кстати, чего делать будет, мне съездить?

— Нет, пусть коллеги там работают. По нашему делу у них там ничего нет. Привязать нашего Диверсанта к их истории — нет фактов! — отрицательно помотал головой Олег. — Чёрт! Домой надо, а то голова гудит.

Он стал собираться, а Михаил, что тихо сказал Сергею, а тот согласной кивнул головой, пряча смешинки в глазах.

— Я тут подумал… Соловьев как-то сказал, по поводу действий Карателя у казино: «Это цирк какой-то…» — начал Михаил.

— И что? — не понял Олег.

— Логическая цепочка складывается. Если действия Карателя — это цирк, а цирк — это же клоуны. Значит Каратель — это Клоун. И тогда я сразу представляю себе двадцать клоунов с оружием в руках, — как-то странно это сказал Костров.

Мысли дураков, но и гениев сходятся, и Михаил понятия не имел что почти слово в слово назвал Карателя — Клоуном, как и начальник управления ФСБ по Пермскому краю…

— Тьфу на тебя! Какие клоуны? Ты чё несёшь, — только вот у Громова было хорошее воображение, так что он реально представил себе на улицах города, описанное коллегой.

— Злобные клоуны, отстреливающие бандитов, — подключился Сергей, в глазах которого загорелся нездоровый огонёк.

— Да не дай бог! — выдохнул Олег.

— А-ха-ха, попался, — заржал Михаил.

— Клоуны… Злобные… Ха-ха-ха, — ржал вместе с ним Сергей.

— Дебилы! — только и мог констатировать Громов, устало улыбнувшись ржущим как кони молодыми в общем-то ещё ребятами.

— Злые клоуны, отстреливая бандитов направо и налево, захватывают Екатеринбург и Свердловскую область! Ах-ха-ха, — продолжал ржать Костров, а ему вторил Фёдоров.

Зато обстановку разрядили и морально расслабились, м-да…

* * *

— Молодцы! Мне не надо говорить, что об этом говорить никому и никогда — не надо? — утром следующего дня после акции Глотов беседовал с теми, кто «отработал» в Крыме.

Оценивая их внешний вид и поведение, и ему нравилось, то, что он сейчас видел.

Ребята были хорошо замотивированы, тем более, что все они побывали в детском доме, видели детей со сломанными конечностями, а также ту обстановку в которой дети жили.

Судя по общему эмоциональному настрою и выражениям на лицах, никто из них абсолютно не жалел о том, что они сделали с теми, «крымскими» уродами.

Некоторые в тесном кругу, как донесли Глотову, так вообще были готовы начать убивать, если бы поступил такой приказ. Так их зацепила история детей детского дома. Но приказа ослушаться не посмели.

«Правильно их подобрали», — кивнул сам себе Глотов, удовлетворенный тем, что его и инструкторов отбор оказался верным.

Герман посоветовал ему, «прогнать» ребят из специальной группы через психиатра, который тестировал ребят, работающих сейчас в ОВД посёлка Сылва.

Не очень хотелось, но дама под пятьдесят лет приехала на их базу. Провела в ненавязчивом общении, без озвучивания, что она психиатр, с ребятами три дня. И под конец подтвердила: не психи, не страдают жаждой убийства, готовы исполнять приказы, если они соответствуют их жизненным принципам.

Глотов достал из ящика стола конверты и раздал каждому.

— Мы это… — вдруг раздался голос одного из них, — мы бы и так сделали.

— Любая работа, должна быть оплачена! — насчёт широко известного высказывания Германа никто не смог возразить.

Каждый получил по тысяче долларов. Приятно, особенно, когда ты делаешь благое дело, а если за это ещё и такой бонус получаешь, так вообще…

Для «Титана» расходы небольшие, зато парни — запомнят!

Глава 15

— Слушай, она согласилась!

— Кто? Ты о чём? — Герман чуть не подпрыгнул, когда ворвавшийся в помещение Алекс почти проорал про согласие. — А-а-а, подожди, ты хочешь сказать…

—… Да, — перебил его Алекс. — Катя согласилась выйти за меня замуж!

Герман ехал с работы домой, когда позвонил Алекс и попросил срочно приехать в ресторан. Пришлось заскочить туда, а Алекса там ещё не было, так что Герман сидел и ожидал его, когда в кабинет ворвался этот оглашённый.

Приоткрылась дверь, зашла официантка, принёсшая бутылку дорогого коньяка «Хеннеси ХО», два коньячных бокала, нарезанный лимон и блюдечко с насыпанным в него сахаром, и поставила на стол, после чего быстро удалилась.

— Давай за это выпьем! — Алекс быстро налил в оба бокала грамм по сто коньяка, схватил один и дождавшись, пока Герман поднимет свой, «чокнулся» с ним и быстро влил всё из бокала в себя.

— Ничё ты! — обалдело смотрел Герман на партнёра, который коньяк хлопнул как обычную водку. Сам сделал пару глотков и поставил бокал на стол.

— Надо повторить! — заявил Алекс, налил себе ту же дозу, попытался «освежить» бокал Германа, но тот отрицательно помотал головой. Что не смутило Алекса — быстро «чокнулся» и опять залпом выпил коньяк.

— Ты бы не частил так, сопьешься, блин, такими темпами, — укоризненно сказал Герман.

— Сегодня можно! — отмёл доводы партнёр.

— А когда свадьба будет? — решил уточнить дату Герман.

— В этом году говорит не успеем. Не знаю, почему. Говорит, что в следующем году весной: март или апрель.

— Чего так долго? — удивился Герман.

— Не знаю, главное, что согласилась, — Алекс наливал следующую дозу в свой бокал.

Вот и пойми этих женщин! То они несутся под венец, как на паровозе. То отказываются туда идти, а когда им сделали предложение — оттягивает на достаточно большой срок время заключения брака. Ай, ну их…

Пришлось Герману посидеть с другом, пока тот бутылку в одну харю не выдул. Развезло, конечно, так что потащил его в машину, а потом повёз домой, а потом пришлось поднимать его в квартиру.

— Свинота, хорошо, что твоя невеста этого не видит! — возмущался Герман, задолбавшись тянуть алкашню за собой и закинув его хрюкнувшее тело на плечо, потащил его в квартиру.

Этот алкоголик, несмотря на уж совсем неудобное положение — головой вися вниз, продолжал ему рассказывать, какая Катерина лучшая женщина на свете и как он любит её:

— Ты не понимаешь, я давно такую искал, — пытался заплетающимся языком тот объяснить свою позицию к невесте.

Хорошо, что жили они пока каждый в своей квартире: то в одной, то в другой. А так бы стыдно было эту пьянь к невесте тащить…

— Алкач! — плюнул Герман, дотащив пьяного до дивана и сбросив тушку на него. Алекс тут же умастился на диване и захрапел, мгновенно вырубившись. — Засранец! — махнул рукой, вышел из квартиры и захлопнул дверь до щелчка замка.

* * *

Настя разрывалась между учёбой, школой-интернатом и перманентными набегами на магазины, где торговали свадебными платьями, возвращаясь вечером усталая, но довольная.

Сдружившиеся женщины активно включились в подготовку свадьбы своей подруги. И успевали всем кагалом носиться по всем известным магазинам, торгующим свадебными принадлежностями.

Герман никак не мог понять, почему сейчас, если до свадьбы чёрте сколько времени! Но лезть со своими советами даже не собирался — живьем затопчут.

Вечером он с удовольствием слушал жену, обнимая её на диване перед телевизором, про все её победы и огорчения.

— Ох! Уйду я от тебя! — заявил он ей.

— Ой! Герман! Ты опять? — она увидела хитрую усмешку, тщательно спрятанную в глазах мужа.

— Такая занятая, такая… — он нежно поцеловал жену в губы. — Эх…

— Да, блин, Герман! — обиделись на мужа.

— Ща съем, — её подхватили и утащили в спальню. — Пухлячка моя! — любил он её подколоть, а она сразу начинала сердиться.

— Герман! — возмутилась она, но зажмурилась от ожидаемых приятных ощущений…

— Я тебя люблю, очень, — она проснулась утром, а потом тут же обняла мужа рукой, прижалась к нему, а потом стала вдыхать запах его тела.

— Да? А я… — он загадочно промолчал.

— Герман? — забеспокоилась жена.

— Не люблю!

Её вытаращенные глазки доставили ему удовольствие.

— А очень! Люблю!

— Герман! Ах, ты, га… — её уста были тут же захвачены его губами, а потом: — Ай!

* * *

Декабрь 1999 года

— Герман, не очень хорошая информация из Бельгии! — Алекс и Герман находились в их коттеджном посёлке на Сылве, где опять собралась их большая и дружная компания на эти выходные.

Алекс только утром прилетел из Москвы, куда его очень просил прилететь Ерофей Петрович для разговора и передачи документов.

— Что-то с алмазами? — немного напрягся Герман.

— Нет, с этим всё хорошо, — партнёр протянул ему документы.

Вторая партия алмазов была отправлена всё по тому же пути, что и в первый раз. Только в этот раз Герман решил не ездить, в силу того, что закопался с делами на работе, да и ещё одна причина была.

— Почему? — удивился Алекс, когда Герман ему сказал, что в данном случае пусть Ерофей Петрович один едет.

— Доверие! Посмотрим, смогут ли наши старый и новые партнёры показать, что им можно доверять, — веско сказал Герман.

Так что новая партия алмазов — около 2 000 каратов, переправленная тем же составом охранников, попала в «Зенит», а через неделю оказалась в Антверпене.

— Неплохо! — заключил Герман, изучив документы, что ему дал Алекс.

Сумма за алмазы оказалась примерно такой же, как и в прошлый раз, — 260 тыс. долларов, которые сейчас находились на счетах их швейцарской компании, что подтверждалось платежными документами. Алекс и Ерофей Петрович при возвращении из Бельгии, заскочили в Швейцарию, посетив свой банк.

— Так что у нас на сегодня плохого?

— Я специально потом Ерофея Петровича попросил мне ещё раз повторить то, что нам на встрече сказал Бушар. И… — он замялся.

— Давай, давай, — подтолкнул его Герман.

— Он предупредил, что Леви Леваев очень злопамятный товарищ. И наш демарш с отказом продажи «Уралалмаза» он нам обязательно припомнит.

— Ну пусть пробует, — усмехнулся Герман. — Всегда ждем, с хлебом и солью.

— Тут это… Бушар намекнул, что нападение на сына Леваева — Меера, была не самая хорошая идея, — Алекс, сказав это, отвёл глаза.

— О как! А что за нападение? — удивлённые глаза Германа поймали взгляд партнёра.

— За день до нашего отлёта на сына Леваева было совершено покушение! — глаза Германа ни коим образом не выражали, что он как-то смутился, сколько Алекс не пытался это рассмотреть.

— Ну, бизнес в сфере алмазной торговли всегда было опасным делом, — пожал Герман плечами.

— Ладно, — вздохнул Алекс, поняв, что ничего конкретного не дождётся. — В общем, Бушар предупредил, что можно ждать ответных ходов.

— Да не вопрос! Будем ждать, — Герман слепил снежок и бросил его в речку.

Вернувшись вечером домой, они с Катериной отправились спать. Сегодня она решила остаться у него, в кои веки. И то, пришлось уговаривать, хотя кое-кто сопротивлялся. Она уже уснула, а он прижимался сзади к ней всей телом и думал.

Он прекрасно помнил тот день, когда Герман куда-то уходил. И в этот же день, произошло покушение на Меера. Два плюс два сложить нетрудно… И прекрасно помнил истории с Екатеринбургом и другими местами, когда Герман решал вопросы. Только вот их решением сопровождалось хаосом и разрушениями.

Иногда Герман пугал его до ужаса… С другой стороны, с ним как-то было всегда спокойно, несмотря на творящиеся вокруг него безобразия. А теперь он явно метит выше. Подняв под себя всех в посёлке. И теперь подминает под себя чиновников районного и городского уровня, «подсаживая» их всё больше и больше на финансовую «иглу». Это они ещё не знали, что все разговоры, передачи им документов и денег — всё тщательно фиксируется. Формируется убойный компромат на каждого… Каждого из коррупционеров!

. Поразмышляв ещё минут тридцать, он плюнул. Решив, что если что, то тот же Герман — решит эти проблемы. Прижался посильней к телу невесты и уснул…

* * *

Конец декабря 1999 года

Василий был счастлив, если можно быть счастливым, находясь в школе-интернате. С момента появления Германа, до сих пор считавшегося каким-то странным, но бандитом (какие только слухи про него не ходили по детскому дому), жизнь сильно изменилась.

Теперь они получали вкусную, обильную и качественную пищу каждый день. Постоянно выдавались различные вкусняшки. Правда в малых количествах, по мнению детей. Тётя Ирина, главная по кухне, гоняла всех, пытающихся проникнуть в святая-святых — её личную кладовку, где хранилось печенье, конфеты и шоколад. Выдаваемые ею в строго отмеренных дозах.

Зачастили тёти Настя, Катерина и Варвара Сергеевна, оказавшаяся матерью страшного Германа. Они почти каждый день заезжали в школу-интернат, проведать детей и посмотреть, как у них идут дела.

Вася не отходил от тёти Насти и редко появляющегося Германа, ходя за ними молчаливой тенью, постоянно сжимая в кулачке «заточку» в кармане, после одного подслушанного разговора…

— Слушай, мне их так жалко! — жена Германа вместе с ним стояли в коридоре, только что выйдя из комнаты для инвалидов. — Особенно сестру Василия, Маню, — говорила она, не замечая, что за углом тихо стоит Василий, хорошо слышавший их разговор.

Многое изменилось в помещение для детей-инвалидов. Поставили совершенно новые кровати, привезли новые матрасы и бельё. Не считая всего остального, различных медицинских принадлежностей для лежачих. Точно было известно, что летом или в начале осени — это помещение будет подвергнуто капитальному ремонту, чтобы стать более приспособленным для проживания.

— Слушай, таскать этих детей за границу — глупо. Не в деньгах вопрос, хотя и в этом, но геморрою много, а толку — мало. С одними визами можно на несколько месяцев зависнуть, — говорил тёте Насте Герман.

— Никак не помочь, да? — тихий голос раздался в коридоре.

— Я так не говорил, — мягко и укоризненно ответили тёте Насте. — «Зенит» сейчас ведёт переговоры с Мюнхенским медицинским университетом, как раз «заточенным» на лечение подобных детей.

— И? — в голосе жены Германа прозвучало радостное ожидание.

— Ну чего и? Соберут специалистов, они должны приехать к нам, сюда,прямо в Пермь. Тут больше вопрос в том, что ехать в страшную Россию с её медведями и бандитами — боятся! Но всё решается деньгами. Их количеством. Вообще, медицинские документы детей уже отправлены в Германию. Как раз, по этой Мане прогнозы очень хорошие, есть большие шансы, что она встанет на ноги. Так что…

— Спасибо! — Вася не удержался и выглянул из-за угла, увидев, как тётя Настя целует Германа.

С этого дня Вася решил стать охранником Германа, ну хотя бы в детском доме, узнав, что Маню можно поставить на ноги… А за это… Это… Если Агафон нападёт на Германа или тётю Настю, то он убьет его… Или хотя бы попытается… И если надо, то умрёт, но не даст сделать им ничего плохого!

Хотя сейчас на территории школы-интерната теперь постоянно находились четыре сотрудника СБ «Титана». Агофон и его прихвостни прижали хвост, стараясь не попадаться им на глаза.

Тем не менее, мальчик был готов умереть! Но не дать нанести вред спасителю сестры и его жене. Поэтому он и ходил за ним всё время с «заточкой», ожидая нападения… Да, неизвестно кого, но дать отпор.

Детская наивность? Да! Но из такой детской наивности и уже фанатичности, вырастают самые верные соратники…

* * *

28 декабря в детский дом приехали их новоприобретённые шефы, как их называл директор — Владимир Петрович, привезли подарки.

«Благодетели!» — с придыханием говорила Инна Ивановна.

Было много сомнений, так как затраты на школу-интернат были огромными, по подсчёту той же Инны Ивановны, но у руководства детского дома ничего не просили. А в это безумное время это вызывало большие подозрения, а не облегчение.

В школе-интернате помимо Германа, стал появляться генеральный директор «Титана», Алекс Типикин, который был не чета Герману, но приезжал на очень дорогой машине. И опять же, зачем?

Из-за чего нервы Владимира Петровича пошаливали, не понимая, что от них ожидать и какие могут последовать фактически приказы.

Так тут ещё городские чиновники, раньше на дух не переносившие Владимира Петровича, когда он появлялся в их кабинетах, внезапно полностью поменял своё поведение. Конечно, много чего от государства не получишь, но и те крохи, что выделялись на детский дом, приходилось чуть ли не силой выбивать из бюрократов. А тут прям по всем вопросам шли на встречу, улыбаясь и доброжелательно разговаривая с директором. Когда он не выдержал и спросил у одного чиновника, находящегося с ним в более-менее приятельских отношениях, то услышал, что подозревал, но:

— Ну ты даешь! — чиновник сделал очень удивлённые глаза. — За вас из «Титана» попросили. Я же не могу отказать таким уважаемым людям. Да и вообще, — он оглянулся по сторонам, хотя находился в своём кабинете. — Страшные люди! Им нельзя отказывать, — еле слышно сказал он.

— В смысле? — удивлению директора не было предела.

— Отказавшие им чиновники уволены с «волчьим билетом» или сейчас лес валят. И долго ещё будут валить! — испуганно ответил бюрократ.

После этого разговора Владимир Петрович с ещё большим подозрением стал относиться к действиям компании «Титан».

* * *

В детский дом около пяти часов вечера приехали большое количество людей, который хотели поздравить детей с Праздником!

Помимо женщин, постоянно приезжавших сюда, с ними напросились глава посёлка Сылвы — Роман Константинович с женой и… Матвей Сергеевич с внучкой и правнучкой.

Детям привезли Дед Мороза и Снегурочку, которые днём развлекали детей. Вовлекая их в различные конкурсы и даря за победу в них различные призы.

К 19:00 всех пригласили в столовую, где столы ломились от праздничной еды, которую многие из обездоленных детей до этого не ели ни разу в жизни.

Среди столов скользили, обслуживая детей, официанты из ресторана Ашота, специально приглашенные за отдельную плату.

Праздник бил ключом, дети были счастливы, а потом:

— А теперь, подарки-и-и! — только дети успели поесть вторые блюда, как Настя и Катерина, вместе с другими женщина с помощью охранников «Титана», стали заносить в помещение многочисленные коробки.

Маленьким детям подарили небольшие игрушки, а детям постарше — теплую одежду и обувь, ручки, книжки и тетрадки для учёбы.

К восьми вечера подъехали уставший Герман с Романом. Улыбаясь, смотря на счастливых детей, обсуждавших между собой подаренные им игрушки и вещи…

— Скажите, Герман, — к нему почти неслышно подошли Матвей Сергеевич, теперь их инструктор и Роман Константинович, бессменный глава Сылвы, — а зачем?

— Вы каждый раз будете задавать этот вопрос, Роман Константинович? — не отрывая взгляда от прыгающих вокруг Деда Мороза и Снегурочки детей, ответил вопросом на вопрос Герман.

— А всё-таки? — не удержался Матвей Сергеевич, чей ехидный тон в голосе невозможно было не заметить.

— Почему не сволочь? Почему не жру с золота чёрную икру и не поставил у себя дома золотой унитаз?.. — как-то устало начал Герман. — Наверно, потому что могу, — повернул голову к обоим. — Не беспокойтесь, как зажравшийся капиталист, я себя, жену и родственников не забываю. Ну а детям… Потому что могу!

Оба мужчины переглянулись, а потом опять посмотрели на него.

— В гробу карманов для денег нет! — продолжил Герман. — С собой в могилу не унесешь. И у меня есть просто принцип: если можешь, то сделай. А если можешь помочь страждущему, то тем более…

— Странный он! — старик смотрел вслед отошедшему от них к жене Герману.

— Не говори, Матвей!

В их возрасте разница в годах уже совсем незаметна, так что встретившись несколько раз, старый солдат и глава посёлка, можно сказать сдружились. И часто обсуждали молодежь, которая совсем не такая, а вот в их годы… Но чаще всего темой их обсуждения был Герман, странный и скрытый глава компании «Титан», чьи действия были не всегда понятны. А большей частью — совсем непонятны!

Хотя бы взять вот этот детский дом… Зачем он взял его под свой патронаж, чего добивается? Лет пятнадцать назад, они были бы только за, что кто-то помогает. А сейчас все искали выгоду! И в чём она у Германа? Для чего всё это? Явно какой-то план, но какой, старики никак не могли понять…

Глава 16

30 декабря на базе «Титана» проходило празднование Нового года для работников компании, а также подконтрольных компании организаций. Самые результативные и ответственные, приглашенные специальными открытками на два лица.

Официально 31 декабря являлось рабочим днём. Только вот Герман никогда этого не понимал. В этот день повсеместно и всегда, народ начинал отмечать праздник с самого утра. Так что о какой работе могла идти речь? И решил своим волевым, тиранским и волюнтаристским мнением — объявить этот день выходным в их группе компаний.

— Поздравляю вас, с наступающим, — взял слово Алекс, выйдя на небольшую сцену, находясь в большой зале главного здания на базе, специально сделанного для подобных случаев.

Герман сидел за столом с женой, матерью и всей их большой компанией. Готовясь отлично провести время, порадовать персонал их группы компаний, а потом отлично провести время с женой в их кроватке.

— Могу честно сказать, — продолжал Алекс, стоявший рядом с Германом, — что наша компания очень неплохо поработала в этом не очень приятным для многих году. И поэтому, сейчас подарки! — радостно возвестил он и кивнул Марии Ивановне, их главному бухгалтеру, которую попросили выступить в качестве «Дед Мороза».

Она кивнула своим подчинённым работницам, своего разросшегося до десяти человек отдела бухгалтерии, а те быстро стали разносить каждому работнику конверты и раздавать.

— Считаю, что этот небольшой подарок от компании, выражает ваше отношение к работе и нашу ответную оценку её, — закруглился Алекс, отдал микрофон и прошел к столу руководства и их родственников.

Судя по возбужденному и радостному гулу за столами, начавшегося, когда большинство открыли конверты, народу оценка их профессиональных качеств руководством «Титана» понравилась.

Ну ещё бы, каждому в конверт положили премию, в размере их месячной зарплаты. При том, что их основная зарплата была выплачена сегодня утром. «Тринадцатая» зарплата абсолютно никому не помешает прямо перед самым Новым годом. Остальным сотрудникам, не приглашенным или находящихся в других городах, сегодня их бухгалтерии выдали конверты с премиями: от 30 до 50 процентов от их зарплаты. Это уже определяли руководители, в зависимости от работы сотрудника. Туда Алекс и Герман не лезли, давая небольшую самостоятельность в этом вопросе для генеральных директоров.

— Да блин, опять! — Герман поморщился, когда на сцену вышла группа «Любе» во главе с Расторгуевым Николаем. — Алекс?

— Ну а что, мне они нравятся, — заявил тот. — И Катюше, тоже, — покосился на невесту, и тогда стало понятно, кто тут выступал заказчиком группы «Любе».

Герман не вникал кого и откуда будут приглашать, так что всем процессом приглашения артистов на базу «Титана» занимался Алекс и тут же впрягшиеся в этот процесс женщины, кто хотел. Вот и результат, блин…

— Слушай, присматривай за ним и Степаном, — Герман подозвал к себе Глотова, сидевшего за соседним столом, специально для сотрудников СБ и их родственников.

Столы были распределены по компаниям и отделам — по интересам, так сказать. Стол для руководителей был отдельный. Не то, чтобы Герман хотел держаться подальше от народа, но не садить же всех в одну кучу. Тем более, что часть людей, приехавших из других городов друг друга просто знать не знали. Да и какую-то грань в общении всё равно надо иметь. Скатившись до панибратства, можно сильно навредить единоначалию, и компании, соответственно. Сталкивался с подобным Герман, сам был свидетелем, как это плохо заканчивалось…

Отдав указание Глотову, Герман бросил взгляд на соседний стол, где сидел глава посёлка — Тимофеев и начальник ОВД Архипенко с женами, а также другими гостями. Выявив загоревшиеся глаза полковника, обрадованно уставившегося на своего собутыльника — Расторгуева.

— Опять ведь нажрутся, сволочи! Следи за ним, — на что Глотов кивнул, а потом подозвал одного из парочки непьющих сегодня своих бойцов, которые были в зале на всякий случай, контролируя порядок и готовые пресечь любые безобразия, если вдруг.

* * *

— Ох, хорошо-то как, — потянулась Настя утром следующего дня в кровати, когда открыла свои глазки, посмотрев рядом с собой на кровать и не обнаружив с собой рядом мужа.

Тут раздался звук открывающейся двери в санузел и в спальню зашел Герман:

— Ну что, красавица моя, пошли завтракать.

— Хочу тебя в постельку, — заявила женушка, протянув к мужу руки.

— Ну ладно, это ты предложила, — Герман метнулся в кровать, оказался над женой, полностью «открывшую» ему свои объятия и не только…

— Да! — простонала она, когда он полностью вошел в неё…

— Буйные они, — недовольно говорил Глотов в столовой, где Герман и Настя завтракали, около десяти утра, придя из коттеджа, где они сегодня ночевали.

— Чего опять учудили? — Герман спокойно ел борщ, который заказал сразу, как пришёл.

— Несмотря на присмотр, нажрались, а потом вдвоём танцевали под песни группы «Отпетые мошенники», — морщился Глотов, вспоминая, как вчера ему пришлось маяться с Расторгуевым и Архипенко.

— О как! Мужики просто жгут, — хмыкнул Герман, под смешки от Насти, представившей себе это.

Они ушли гораздо раньше, чем смогли увидеть это непотребство.

— Потом песни пели до трех часов утра. Еле по коттеджам их растащили, — морщился Глотов, вспоминая вчерашнее. — А утром их отловили, когда эти засранцы в шесть утра поднялись, припёрлись сюда и успели здесь высосать литровую бутылку водки на двоих. Опять растащили. Будем надеяться, что будут спать до вечера.

— Э, какой вечер? — глянул на него Герман. — У Николая в семь вечера самолёт в Москву.

— Не вопрос, разбудим и отвезем, — нынешний начальник СБ кивнул, помня о самолёте.

— Ну, ты готова, любовь моя? — неожиданно спросил Герман, обратившись к жене.

— К-ку-да? — не поняла она.

— Я же тебе вчера говорил, что у меня для тебя сюрприз, — укоризненно проговорил её муж.

— Говорил, но не сказал, чтобы я обязательно была к нему готова! — она подозрительно смотрела на него.

— Сегодня мы встречаем Новый год в Москве в ресторане Прага! — огорошил Герман Настю.

— Что? Да как ты? А когда же я? — её взгляд заметался, а сама она чуть не подпрыгнула, когда услышала эту новость. — Мы одни летим?

— Нет! Мы, твоя Наталья и Алекс с Катериной, — немного успокоил он её.

— Они вроде в Таиланд хотели, — припомнила Настя. — И Наталья мне ничего не сказала, засранка? — возмутилась она.

Зная, что Настя обидится, если эта поездка обойдётся хотя бы без приглашения её подруги, он заранее связался с ней и пригласил её в Москву. Ну а та не будь дурой, конечно согласилась.

— Ну хотели — перехотели, — пожал плечами Герман. — Машина подъехала? — спросил он у Глотова.

— Да, ждёт.

— Ну и ладненько! Поехали Настя, у нас самолёт в шесть часов вылетает. Пока домой, пока ты…

— Герман, ты гад, мне же помыться, накраситься, умыться… — возмущалась жена.

Алекс получил аналогичную взбучку от невесты, когда Катерина, проснувшись с ним в коттедже, неожиданно узнала о том, что Новый год они будут отмечать в Москве. Оба мужчины держали это в секрете, решив сделать сюрприз в день Нового Года, м-да…

Герман и матери предлагал, но так сказал, что её ещё в прошлом году пригласили её старые знакомые, она просто не может отказаться. Но обязательно встретит с ним Старый Новый год, когда он вернётся в Пермь.

* * *

31 декабря 1999 года

— Здравствуй дочка!

— Мама, папа! — взвизгнула Настя, увидев, что их встречают её папа и мама…

Они прилетели в Москву около девяти часов вечера, а потом отправились в центр Москвы, сразу в ресторан. Хотя Настя порывалась ехать к родителям в гости, но Герман отговорил её сказав, что они обязательно с ними встретятся. И попросил её им не звонить, чтобы сделать им сюрприз на Новый год…

— Ох ты, какая красивая обстановка! — тихо сказала Катерина, когда они все вместе зашли в гостиницу «Метрополь».

Женщины недоумевали куда они, приехали, так как плохо знали Москву, но правда сразу узнали Большой Театр, когда они проехали мимо него, а потом проехав всего ничего, остановились у отеля.

Ещё за две недели до праздника, Алекс забронировал последние три номера, еле успев. Обычных не осталось, так что пришлось брать номера-люкс, чтобы иметь возможность поселиться в отеле «Метрополь» именно на новогодние праздники.

— А чего не к папе с мамой? — немного обидчиво спросила Настя, когда они поднялись в номер.

— Сильно сомневаюсь, что твои папа и мама бы обрадовались, если бы мы с тобой припёрлись к ним такой толпой. Мне был лично такое не понравилось. А ты папу лучше меня знаешь. Не буди лихо, пока оно тихо.

Судя по выражению лица, жена не очень-то была согласна с мужем, но пока не перечила, ожидая окончания разговора.

— Никто тебе не мешает завтра к ним съездить, и послезавтра — тоже, — подсластили пилюле Насте.

— Подожди, а мы здесь на несколько дней? — озадачилась жена.

— Да! В любом случае, спать же нам где-то надо — первого числа⁈ И потом, мы с Алексом переговорили и решили, что раз вы ничего толкового найти в Перми не можете, то посмотрите платье для Катерины здесь.

Последнее время Катерина, Настя и изредка присоединяющаяся к ним Наталья, колесили по городу в поисках свадебного платья для невесты. И понятное дело, вместе с будущей женой сами примеряли имеющиеся экземпляры. И немного выели мозги, как Герману, так и Алексу!

То не того фасона, то не так сидит, то этого не хватает, то другого. Хотя мужчины никак понять не могли, зачем вся эта беготня, если даже день свадьбы до сих пор не назначен. И в лучшем случае, свадьба через три месяца, но со своими советами и нормальной, а не женской «логике», к своим дамам не лезли. Понимая, что только нарвутся на ненужный никому скандал.

— Правда? — глаза Насти загорелись из-за радостной для неё новости.

— Ну конечно. Алекс сейчас должен свою невесту обрадовать, — подтвердил Герман. — Первого января отоспимся, погуляем по городу. А второго и третьего числа — проедемся по магазинам.

— Класс! — она бросилась обнимать его, сразу попавшись в его ловушку — захват, пленение и транспортирование на большую кровать их номера. — Герман⁈ — возмутилась «пленница». — Ты!.. Да!..

* * *

— Почему ты мне не сказал? — возмущенно-яростная Настя повернулась к мужу, когда наобнималась с родителями всласть, которые совершенно неожиданно оказались на первом этаже ресторана «Прага», рядом с раздевалкой, когда они вошли внутрь ресторана.

— Сюрприз! — рассмеялся Герман.

Тёща, Наталья Николаевна постаралась!

Когда Герман предложил тёще уговорить мужа встретить Новый год в «Праге», при этом не говорить дочери, что они тоже будут на этом празднике жизни. Та сразу согласилась, взяв на себя Виктора Сергеевича. Зная его нелюдимый характер, а его надо было уговаривать заранее, такой вот человек. Но тёща с блеском провернула это.

Позолота, хрусталь, мягкие ковры и мрамор, мрамор, мрамор…

Увесистые столешницы из розового, зелёного, белого мрамора. Блестящие мощные колонны из того же дорогостоящего мрамора. Роскошная мебель, великолепные портьеры и занавесы, журчащие фонтаны, изящные сочетания пастельных тонов,

Ресторан «Прага» в это время внушал, после того как его приобрел Тельман Исмаилов — нынешний собственник, и сделал тут шикарный ремонт.

«Жалко, что всё это великолепие скоро исчезнет», — вздохнул про себя Герман, поднимаясь вместе со всеми на второй этаж в банкетный зал «Посольский», один из трех залов этого ресторана.

Их пригласили за отдельный стол на восемь человек, где они свободно расселись: тёща с тестем и Натальей сели за одну сторону стола, а Герман с женой, Алексом и Катериной — на противоположной.

Помимо них в зале было рассредоточено около четырех больших круглых столов человек на десять, а также несколько маленьких — на два-четыре человека, где во всю рассаживались гости, часть из которых уже вовсю употребляла алкоголь и насыщалась великолепной едой ресторан.

— А сколько стоит такой столик? — не удержалась Наталья, склонившись к рядом сидевшей Наталье Николаевне и тихо говоря ей в ухо.

— Понятия не имею! Герман меня в такие подробности не погружал. Только попросил подтвердить, что я буду с мужем в ресторане.

Спрашивать у Насти было бессмысленно, Герман ей никогда не говорил о ценах, а у него — страшновато, да и не ответит.

А праздничный стол внушал своим разнообразием и богатством!

На нём находились различные салаты, мясные и рыбные нарезки и другие закуски. Всё из высшего ценового сегмента, что оценили все присутствующие за столом. Несколько бутылок водки «Smirnoff», двадцатилетнее виски «Джек Дэниэл’с» и пару бутылок «Hennessy XO». Красное и белое французское вино — по три бутылки каждого вида. Кроме этого, было несколько стеклянных кувшинов с апельсиновым и вишневым соком, клюквенным и брусничным морсом, а также французская минеральная вода «Perrier».

Герман попросил Алекса заказать французскую минеральную воду, коньяк Хеннесси — всё для тестя. Брусничный или клюквенный морс попросил для себя. Всё остальное оставил на его усмотрение.

Изначально разговор немного не клеился. Особо зажатой была Катерина, смущаясь при родителях Насти, но потом пару выпитых бокалов вина — у женщин. И разговор стал более откровенным и раскованным.

Тесть пил свой любимый коньяк с Алексом, а Герман довольствовался водкой Смирнофф, решив, что сегодня можно немного выпить побольше.

Разговор пошёл… о бизнесе, когда тесть осторожными вопросами стал интересоваться у Алекса про дела компании, а тот стал делиться подробностями, но только теми, что касались официальной стороны бизнеса. Герман больше отмалчивался, делая вид, что он не особенно при делах.

— Не знаю, вам решать! — многозначительно сказал тесть, — только ещё немного, ещё чуть-чуть и ваш бизнес с продуктами и вашей компьютерной и сопутствующей техникой придёт в упадок.

Герман и Алекс снисходительно переглянулись, но так, чтобы тесть не заметил. А то ещё обидится, с него станет.

Пока медленный, но спад в отношении торговли различной иностранной техники медленно, но верно нарастал. Герман говорил по этому поводу с Алексом — ещё с полгода-года, а потом рынок России будет заполонён тем, чем они сейчас торгуют. Их пока спасало то, что они никаких таможенных платежей не платили, а «Зенит» — тем более. Так что какое-то время они продержатся либо придётся поумерить свои аппетиты.

Только никто не собирался тестю рассказывать, что этот бизнес послужил стартовым толчком, чтобы они приобрели то, чем они сейчас владеют. Хотя и эту сферу бизнеса забрасывать никто не собирался, пока она приносить хоть какую-то прибыль.

У Германа в планах было создать в Перми сеть больших магазинов электроники, что-то наподобие сетевых, которые через несколько лет должны появиться. Сразу начав вытеснять мелких продавцов. А там, может сеть развивать или продать новым игрокам. Пока он не решил.

Праздник катился своим чередом, а потом наступила полночь!

Отгремели куранты на Спасской башне. Раздались многочисленные дзиньканья бокалов, наполненные различным алкоголем, были произнесены многочисленные тосты. И тут администрация ресторана вежливо пригласила всех выйти на улицу.

— Бабах! Бах! Бабах! — прямо перед входом в ресторан, в снегу были установлены фейерверки и несколько ящиков с ракетами и петардами.

Быстро передвигающиеся охранники ресторан поджигали многочисленные фитили, стараясь увернуться от массово взлетающих ракет, и вежливо отгоняя особо выпивших гостей. Решивших помочь охранникам в поджигании.

Прямо от здания ресторана ракеты и петарды стартовали в воздух, взрываясь над почти пустым Новым Арбатом, а также освещая сполохами искр стоявшее неподалеку здание кинотеатра «Художественный».

Здесь же раздали всем толстые и большие бенгальские огни, которые гости с удовольствием поджигали и радовались, как дети, поздравляя и поздравляя друг друга с Новым годом.

— Бля! Макар! Это он! — Геннадий Николаевич сегодня с женой Ларисой, дочерью Кларой и своим другом Макаром, бывшем в сопровождении дамы по имени Марина, отмечали Новый год в банкетном зале «Московский» ресторана «Прага».

Это был самый большой банкетный зал, располагающийся на первом этаже ресторана, предназначенный для размещения на 120 человек. Со столами от четырех до тридцати человек. Компания Геннадия Николаевича сидела за столом на шесть человек.

За ближайшим от них столом сидели две супружеские пары, а за другим соседним столом сидели четверо мужиков с характерной внешностью. Выглядела это достаточно странно — четыре мужика отмечают Новый год без женщин, но спрашивать у них по этому поводу желающих что-то не нашлось.

Вот начали бить куранты, и все присутствующие стали отмечать наступление Нового года, произнося тосты и с радостью встречая вступление в новое тысячелетие.

Женщины категорически отказались идти, когда всех пригласили на улицу, мотивируя это тем, что там холодно. Хотя декабрь и начало января были теплыми, и сейчас на улице было всего — 4 градуса, о чём им сказали официанты, которые приглашали гостей на улицу.

Тем не менее их дамы отказались, а они, плюнув и выпив по сто грамм водки вышли на улицу, чтобы посмотреть на салют.

И когда салют закончился, то в числе одних из первых, заходивших в «Прагу» гостей, Геннадий увидел свое дважды обидчика — того самого парня, который избил его в Ленкоме, а потом унизил при жене в магазине.

— Кто? — не понял Макар, пытаясь рассмотреть кого высматривает его друг, но Герман уже увел своих в зал, чтобы дамы не мерзли. Хотя они были в шубах, взятых из раздевалки, но вышли в туфлях, которые привезли с собой в пакетах и надели их в ресторане. Переодевать зимнюю обувь им было лень, так что вышли в чём были.

— Тот урод, который меня избил! — Геннадий дернулся в сторону входа, куда заходили последние гости, но Макар притормозил его.

— Подожди, если это он, то давай пока ты никуда бежать не будешь. Надо понять — это они или нет! И узнать, где он сидит. В нашем зале его точно нет?

— Нет! Я всех гостей в лицо видел.

— Значит он в «Кремлевском» или «Посольском», — нахмурился Макар. — Первый зал на первом этаже, а второй на нашем — втором.

— Я ему, уроду… — подогретый алкоголем и внезапно вспыхнувшей злобой при воспоминании об унижении, Геннадий был готов бежать и искать обидчика прямо сейчас.

— Охолони! — они заходили внутрь, но Макар придерживал рукой Георгия, чтобы тот не рванул разыскивать парня по всему ресторану. — Пойдем, выпьем и обсудим.

Герман и вся его компания уже вернулись в зал и продолжили празднование Нового года.

Пока Макар и Геннадий отсутствовали, их дамы за столом перебрались на одну сторону стола, так что они могли спокойно обсудить проблему почти в приватной обстановке. С учётом играющей достаточно громкой музыки, женщины их вряд ли могли расслышать.

— Надо его найти! — требовал Геннадий, выпив вторую рюмки водки, яростно раздувая ноздри.

— Слушай, Гоша. Боюсь, что третий раз может чего-то похуже случиться.

— Что⁈ — возмутился Геннадий. — Да ты…

Неизвестно чем бы закончились уговоры Макара, но в этот момент, из-за соседнего столика встали двое из четверых мужчин, а затем подошли к столику, где сидели две супружеские пары. И что-то стали говорит, судя по резко спавшим с лица мужчинам — не очень лестное или приятное для них. Один из подошедших протянул руку, явно хотя взять за руку одну из женщин. Этого никто им спускать не захотел и двое мужчин встали из-за стола.

— Вам сказали, что наши жены с вами не пойдут! Что не понятно? — сказал один из них достаточно громко, так что Макар и Геннадий услышали это.

— Слышь, харе! — заговорил второй из подошедших, молчавший до этого. — Пусть с нами посидят, хорошо время проведут. А мы вам их потом вернём, честно, — глумливо улыбнулся напоследок.

Мужики точно перепили, судя по их поведению, они собирались позаимствовать женщин у их мужей, что вообще ни в какие ворота не лезло.

Запахло дракой!

Геннадий сам был самодовольным и циничным товарищем, но Новый год — это святой праздник, негоже портить его. А тут нагло — подойти и требовать пересесть женщин к ним за стол при живых мужьях…

Он и Макар, не сговариваясь встали, несмотря на какие-то обеспокоенные и останавливающие слова их женщин, направились к возникшему конфликту.

— Проблемы? — они оба подошли со спины к двум стоящим наглецам.

— Вы кто такие? Вы… — начал один из них, а второй увидев решительные лица, а также габариты обоих подошедших, сразу просёк «фишку».

— Нет проблем! — он поднял руки, прихватил своего порывающегося что-то сказать компаньона и утащил его за их стол.

Геннадий и Макар проследили, как те сядут, а только потом вернулись за свой стол, перед этим получив слова благодарности от мужиков и их жён.

Макару не нравились взгляды двоих из этой четвёрки, которые они нет-нет, да бросали на их стол. Он решил присматривать за ними, но не думал, что эти ребятишки решаться на что-то серьезное, с учётом того количества охраны, которая была в здании.

Собственник ресторана озаботился тем, чтобы его гости чувствовали себя раскованно и комфортно. Так что помимо того, что рядом со входом в каждый зал стояло несколько человек, так изредка эти охранники курсировали по коридорам и банкетным залам, стараясь не привлекать к себе внимание.

Глава 17

Достаточно неожиданно, хотя что-то такое Алекс ему говорил, но в зал зашла собственной персоной… Наталья Королёва! Спела пару своих песен, а потом удалилась.

— Круто! — сказала счастливая Наталья, а женщины хором поддержали её, никак не ожидав, что перед ними будет выступать знакомые артисты.

Затем через двадцать минут пришли «Отпетые мошенники», спевшие свою песню — «А у реки».

— Ну так, один раз можно послушать, — Герман не был их фанатом.

Вот Настя была рада, этот коллектив ей на базе «Титана» понравился, когда они выступали. Ну и женщины были в восторге. Парочка из зала, явно хорошо подогретых алкоголем, танцевать с парнями из группы бросились. Их еле охранники оторвали от немного ошалевших от такого напора молодых ребят.

А потом Герман понял, что пора посетить одно место. Всё-таки выпитые чуть ли не три литра морса давали о себе знать. Он больше на него налегал, чем на алкоголь, хотя выпил для себя не так уж мало — примерно триста грамм водки. Правда всё не в коня корм, легкое опьянение, не более того. Да и оно должно скоро пройти.

Туалет в ресторане был на первом этаже, так что Герман вышел из зала и спустился по лестнице вниз, уточнив у одного из охранников, где находится туалет и направился туда.

* * *

Макар уговорил Геннадия не искать своего обидчика, а спокойно провести новогоднюю ночь вместе с их дамами. И где-то через час они решили сходить в туалет, когда из их зала вышла Наталья Королева и ушла в другой банкетный зал.

Они не обратили внимание, когда из-за стола дебоширов встали все четверо, направившись к выходу из банкетного зала, сразу за Геннадием и Макаром.

* * *

Герман был вынужден посетить одну из кабинок, так как все писсуары были заняты. И только начал расстегивать ширинку, как услышал, что находящиеся в туалете покинули туалет — хлопнула дверь.

Только закончил свою дела и начал застегивать ширинку, как услышал хлопнувшую дверь туалета. Судя по неразборчивому разговору, в туалет зашли двое мужчин. И почти сразу дверь опять хлопнула.

— Ну что, фраера дешевые! Пора ответить за базар! — раздался мужской голос.

— Бля! Сходил за хле… э-э-э… поссать, — начал «заводиться» Герман, как только услышал воровскую «феню», которую терпеть не мог. Прекрасно поняв, что намечается какая-то разборка, а скорее всего, драка.

«Гадство! Расслабился», — Макар, даже не успел расстегнуть ширинку, когда услышала неприятную фразу. Быстро повернулся к входной двери, увидев всех четверых приблатнённых с соседнего стола. Те, войдя в туалет, равномерно распределились между дверью туалета и друзьями.

— Шли бы вы, мужики, — процедил Геннадий, оценивающе разглядывая стоящих перед ним и Макаром.

Противостоящие им выглядели достаточно неплохо — видно было, что занимались спортом, но уже не двадцатилетние мальчики, а нездоровый образ жизни отражался на их лица и начавших заплывать жирком фигурах. Положить всех четверых с Макаром они вряд ли смогут, но вот дать достойный отпор — шансы у них есть.

— Ты кого мужиком назвал⁈ — тут же вспыхнул тот, который попытался хватать женщину за руку. — Да я тебя…

— Давно бы так, — ухнул Геннадий.

Герман вышел из кабинки и склонив голову к правому плечу стал смотреть на разворачивающееся перед ним побоище.

Два борца против четырёх любителей помахать кулаками…

Достаточно забавное зрелище, с учётом того, что борцы наносили не очень умелые и размашистые удары, попадать под которые всё равно было нежелательно — масса у борцов могла положить любого.

А вот их противники были тоже так себе. То ли не доучились, то ли давно забросили спорт, но все их попытки ударить двух борцов выглядели достаточно жалкими и напоминали басню Крылова: «Слон и Моська».

Честно говоря, Герман был в легком раздумье — кому помогать!

С одной стороны, он не знает из-за чего всё началось. Может это борцы виноваты, но верилось это с трудом.

С другой стороны, нападавших больше и отпечаток на их лицах говорил об их «профессии». Гопота обыкновенная, наглая и борзая, а таких учить надо.

С третьей — праздник, а они тут бои без правил устроили, уроды!

Макар достал одного мощным ударом ладонью по лицу — а часто такие удары посильнее удара кулаком бывают. И тот «поплыл», отступая назад и пытаясь прийти в себя. Геннадию также повезло — один из его противников закрывал лицо ладонями, а через пальцы просачивались струйки крови.

«Нос сломал, да», — заключил Герман, всё ещё не решивший, против кого ему болеть или кого бить.

Драка явно шла к переходу в партер. И тут бы борцов просто и тупо запинало большее количество противников.

Только вот зачинщика всего это бардака оценил свои и друзей шансы — не очень хорошими, решив уровнять, а лучше — победить быстро и сразу.

— Хана вам, фраера! — раздался звук раскрывшегося ножа.

Второй его «коллега» замешкался, но его рука быстро скользнула вниз, к голени, задрала штанину — показались ножны, откуда быстро был вытащен небольшой нож с длинным и узким клинком.

— Не, ну так не пойдёт! — раздался голос позади Макара и Геннадия, которые непроизвольно отшатнулись назад, увидев, что противники вооружены.

Для Германа, любой, кто достал нож или другое оружие в такой неоднозначной ситуации, однозначно становился агрессором!

В запале ножом можно нанести тяжкие телесные повреждения или легко убить. При этом раненый может в запале ничего не ощутить и непонять. И только через некоторое время упасть от потери крови и умереть. К сожалению, Герман подобного навидался, так что решил пресечь это здесь и сейчас.

— Подвинься, уважаемый! — изумлённого Макара одним движением сдвинули в сторону, а потом мимо него шагнул вперёд тот самый парень — обидчик Геннадия.

— А ты чё, за хрен! — напрягся бандит с «выкудухой», не ожидавший, что противников станет больше.

— Мимо проходил, — было ему ответом. — Вы «пёрышки» свои бросьте, а то порежетесь.

— Что? Ах ты… — и нож с рукой полетел в лицо Германа.

— Ай! — на глазах Макара рука с ножом была захвачена ладонью парня, мгновенно вывернута на «болевой», а потом вздернута к потолку.

— На! — носок правой туфли вошёл в живот, тут же второй удар той же ногой — прямо в лицо. — А это тебе на память, — резкий удар коленом правой ноги снизу-вверх в локоть, раздался хруст костей.

— Сука! — выкрикнул второй и бросился вперёд, яростно махая перед собой ножом — размашисто «крестя» воздух.

Герман сузил глаза, внимательно наблюдая за хаотичными движениями, а потом подловил урода.

Геннадий был немного удивлён, видя, что его обидчик вышел против вооруженных ножами, а потом уделал одного, а теперь выжидал.

Вооруженный решил ударить или наметить удар в низ живота, чтобы сразу вывести противника из строя или заставить отступить.

Тело Германа взвилось в воздух, разворачиваясь вокруг своей оси, а потом маховый круговой удар ногой, пропуская под собой руку с ножом.

— Бам! — нога встретилась с головой бандита и тот молча упал на пол туалета с закрытыми глазами.

— Ну как-то так, — спокойно сказал парень под ошарашенными глазами оставшихся на ногах, а потом спокойно наступали на руку противника с ножом. Перенёс вес тела на эту ногу, тут же захрустели ломающиеся кости.

— Тварь! — взревел третий противник, выведенный ненадолго из строя Макаром, бросившегося на сломавшего его подельнику руку.

Герман сместился вправо, прихватил правой рукой сзади за шею летевшей мимо него тело — придал ускорение вперёд и вниз.

Макар и Геннадий еле успели расступиться, когда между ними с воплем пролетело кувыркнувшееся через голову не по своей воле тело и врезалось в стену с писсуарами.

— Не, не… Я ничего… Не… — четвертый, со сломанным носом выставил перед собой окровавленную руку, пока вторая прижималась к носу, не желающий вступать в бой с противником, который почти мгновенно вывел из строя троих его друзей.

— Режущего ничего нет? Смотри, если найду, то тебе в зад засуну! — подозрительно смотрел на него Герман, а тот быстро-быстро отрицательно замотал головой, не желая оказаться со сломанной рукой.

— Спасибо! — выдохнул Макар, прекрасно знавший, чем всё это могло закончиться здесь и сейчас.

— Да было бы за что… И чего не поделили? Ты⁈ — только сейчас развернувшийся Герман увидел Геннадия.

— Я, — набычился Геннадий, подумавший, что этот псих сейчас кинется на них.

— Они при нас пытались реально забрать женщин у наших соседей на глазах их мужей, — вдруг сказал Макар.

— О! Ну это другое дело! Я бы сразу убивать начал! — может и показалось, но Макар заметил, как глаза этого парня будто заледенели, когда он оглядел всех лежавших, а потом упер взгляд в стоящего на ногах. Тот резко побледнел, видимо прочитав, как и Макар, жажду убийства в глазах своего противника.

— Это не я, они…

— Заткнись! Или тут ляжешь! Смертью… тупых! — тихий голос прошелестел в туалете, перебив пытающегося оправдаться. — Ладно, — совершенно поменялся голос на дружелюбный. — Мужики, меня там жена ждет и вообще… — посмотрел на них парень. — А вы, молодцы! Так чего? Подерёмся или я пошел? — его взгляд уперся в лицо Геннадия.

— Нет, спасибо! — Макар положил руку на плечо Геннадия, чтобы тот не наделал глупостей. Тот дернулся, но потом отрицательно помотал головой.

— Ладно, мужики, пойдут я, — Герман драки не желал, так что пора было и честь знать. — Вы бы шли отсюда, я сейчас охране ресторана скажу, чтобы они прибрались тут, а то не гоже, — напоследок сказал он, выходя из туалета. — Не шали! — было брошено отошедшему в сторону со сломанным носом.

— М-да, опасный парень, — наконец сказал Макар, когда они вышли из туалета и пошли в свой зал. В этот момент мимо них быстро стали проходить охранники, прибывающие со всех концов ресторана.

— Я тебе рассказывал, — ответил ему Геннадий.

— Гоша! Одно дела слышать, а другое дело — видеть своими глазами. Это, сам знаешь, сильно разные вещи.

Их противники из туалета больше не вернулись.

Охрана была вынуждена вызвать несколько «скорых», чтобы увезти пострадавших гостей: два переломанных запястья, сломанный нос и сильное сотрясение у четвертого. Того увезли вместе с пострадавшими. Милицию никто не вызывал, т. к. никто никаких претензий не высказывал. Только охранники подобрали найденные на полу туалета ножи и выкинули их в мусорку.

Ещё раз за время праздника встретившись с Германом в туалете, Макар и Геннадий обменялись с ним кивками и молча разошлись.

— Бог троицу любит. Только вот на третий раз тебе точно повезло, Гоша! — засмеялся Макар, когда наконец его отпустило. Всё-таки ситуация была очень плохой, так что адреналиньчику в кровь им много вбрызнуло.

— Да ты… — Геннадий помолчал, но потом вынужден был согласиться. — Да, в этот раз парень оказался к месту, — и захохотал, также отошедший от случившегося.

Их дамам они, соответственно, не стали ничего рассказывать о произошедшем в туалете. Ни к чему всё это. Только настроением всем испортят…

* * *

Гуляли и веселились до полчетвертого утра, а потом решили, что пора и на боковую, хотя часть гостей ресторан точно не собирались расходиться, судя по их поведению. Так-то программа ресторана предусматривала гуляние гостей до 06:00 утра, но все устали, так что стали собираться.

Через десять минут они вышли из ресторана…

— Эх, везёт людям! — немного завистливо сказал студент Максим, проходя мимо ресторана вместе со своей девушкой Юлией.

Ночь они провели на квартире одного из своих одногруппников, у которого была своя небольшая квартира на Старом Арбате. У него за месяц до Нового года умерла бабушка. И, как оказалось, завещание на квартиру она написала на внука. Сначала впавший в траур парень от смерти любимой бабули грустил. А потом ошалевший от радости, что ему досталась такая хата и где, наприглашал человек двадцать на празднование Нового года. В том числе и Максима с Юлией.

Очень весело провели время, но потом они решили немого погулять, а потом поехать на такси домой. Вот поэтому они сейчас проходили мимо ресторана «Прага», откуда выходили немногочисленные гости, рассаживаясь по машинам и разъезжаясь.

Герман быстро договорился с двумя «бомбилами», специально ожидавших подобных богатых клиентов. И теперь рассаживал всех по машинам.

— Да не! — вдруг сказал Максим, когда они вместе засмотрелись на садящихся в машины. — Не может быть!

— Что? — не поняла подруга.

— Не, показалось, — сказал он. — Показалось, что я узнал того самого парня.

— Подожди, это который мне белье подарил⁈ — Юлия стала всматриваться, но машины уже отъехали от ресторана…

В тесноте, да не в обиде: тёща с тестем уехали в одной машине, а они, втиснувшись впятером в одну машину, через десять минут были в отеле. Позёвывая и устало передвигаясь, все разошлись по своим номерам.

* * *

Утром следующего дня Герман встал, как обычно рано, но не стал будить свою благоверную, мило сопящую на подушке. Быстро принял душ, одел спортивный костюм и тихо покинул номер, спустившись в лобби, где кроме него и сонных портье с администраторами больше никого не было.

— У вас спортзал есть в отеле? Я вчера как-то не обратил на это внимание, — услышав подобный вопрос в семь утра после Новогодней ночи, девушка за стойкой удивилась, сильно.

— Да, конечно, надо пройти вон туда, повернуть направо… — она достаточно быстро объяснила гостю, как пройти в спортзал.

Герман около часа позанимался на нескольких тренажерах, потом минут сорок занимался растяжкой в небольшом зале с зеркалами и матами.

«Вообще, странно, меня третий раз в Москве в одних и тех местах, судьба сталкивает, — думал Герман, пока сидел в продольном шпагате, — сталкивает меня с этим… Пяточком. Правда в третий раз всё по-другому… Хм, странно. К чему бы это? Интересно, а тот парень, тоже где-то неподалеку был? Хотя не с его доходами по таким ресторан ходить… Хотя не удивлюсь, если он был где-то неподалеку».

Закончив растяжку, он принял душ и отправился в лобби-зону, где заказал себе капучино, взял несколько газет из специальнойстойки и сел на кресло, попивая кофеёк и читая газеты.

— О! Молодой человек, а не угостите даму кофе? — неожиданно сбоку от него раздался вопрос, заданный низким женским голосом с хрипотцой.

Рядом с его креслом стояла эффектной одетая женщина лет двадцати пяти, с немного кричащим и вульгарным макияжем. Но в это время так «красились» многие дамы, считая это красивым. А по мнению Германа выглядело это — так себе.

— Даже не знаю, — смотрел Герман на это создание, а потом кивнул головой на противоположное кресло за его столиком.

Дама плюхнулась на кресло, по-другому и не скажешь, находясь в нетрезвом состояние, что было заметно по мотирике её тела и поведению.

— Кофе латте, мальчик, — заявила дама подошедшему молодому официанту, который увидев прибавление за столиком гостя, тут же подошел к ним. — А как вас зовут, молодой и такой интересный мужчина? — заигрывающе спросила дама. — Меня, Бернадет.

У Германа приподнялись брови от удивления!

Ну да, ха. Она такая же Бернадет, как он — Исаак или Джон.

— А меня Герман, а на самом деле вас зовут… Мария или Катя! — сказанное вразрез сбило с толку «Бернадет».

— Нет, с чего вы решили? — она как-то попыталась подобраться, но у неё плохо получалось, скорей всего, не давал это сделать алкоголь, щедро плескавшийся в её теле.

— Да не похожи, вы, на Бернадет, уж извините, — с улыбкой сказал Герман. — Вот на Катю или… Машу, точно похожи. Вы же тут «работаете», — выделил он это слово.

Мария Клифанова была «валютной» проституткой, «работавшей» с особо дорогими клиентами. Мигрируя между «Метрополем» и «Националем». Нет, она приехала в Москву не из деревни или какого-то дальнего города из провинции. Родилась она в 1976 году в Новых Черёмушках в Москве в семье не очень богатых инженеров, вместе работающих на заводе «ЗИЛ».

С приходом Перестройки их жизненное положение ухудшалось и ухудшалось с каждым годом. Зарплату родителям задерживали, так что дома иногда они все вместе питались макаронами с сахаром.

Насмотревшись на подобную нищету, Мария решила, что сделает всё, чтобы она и родители никогда не жили в нищете. И подалась в проститутки, как и многие из её поколения. В какой-то мере повезло, что не стала какой-то «вокзальной», а попала к одной из «мамок», которая рекомендовала её в узком криминальном сообществе, после чего Мария попала в самый топ проституток — «валютных».

Новый год для неё являлся рабочим днём. И сегодня она подцепила клиента в ресторане «Метрополя», приехавшего из Норильска, попавшего на Новый год в Москву по каким-то срочным делам. Ей пришлось сильно потратиться на столик в ресторане на Новый год, но она намеревалась «отбить» эти деньги за счёт клиента. Только всё сорвалось, потому что «подцепленный» клиент нажрался и вырубился за столом почти сразу, как прозвучали куранты. Гостя унесла охрана в номер, а её очередные попытки подцепить богатого мужика на ночь, ни к чему не привели. Как на зло, почти все присутствующие в зале рестораны были семейными или со своими дамами.

И Мария надиралась алкоголем из-за провалившихся надежд, под конец сидя одна за столиком. Но всему есть конец, и она направилась на выход, чтобы поехать на снимаемую ей квартиру. Родители не знали, чем она занимается, поэтому она специально сняла квартиру, чтобы не объясняться с родителями, где она шляется по ночам.

И тут она с удивлением увидела молодого парня, сидевшего в пустой лобби-зоне, попивающего кофе и читающего газеты. Сверкнувший на запястье браслет часов много о чём ей сказал. За время работы проституткой, она хорошо научилась различать и оценивать дорогие вещи: часы, украшения из драгоценных металлов. Влёт понимая их стоимость. На руке парня находились дорогие часы, стоящие несколько десятков тысяч долларов. Так почему бы напоследок не попробовать. А вдруг ей сегодня все-таки повезёт?

— Не хотите хорошо провести время? — пошла в атаку Мария, поняв, что парень сразу понял, чем она занимается. — Всего двести долларов.

— Нет, спасибо, — грустная улыбка показалась на лице Германа. — Как-то не хочется.

— Что так? — а вдруг удастся уговорить… — Или денег таких нет, — а это уже была натуральная провокация с её стороны.

— Как-то не очень я люблю продажную любовь, уж извините. И деньги есть, только… — он не стал дальше говорить.

— Брезгуешь? — рыбка сорвалась, пошла небольшая агрессия.

— Это твое дело, — Герман тоже перешел на «ты», раз пошла такая пьянка.

— Может угостишь даму алкоголем тогда? — нагловато спросила она.

Герман оценивающе посмотрел на неё, а потом обратился к стоявшему неподалёку официанту, который в отсутствие других гостей, да и явной направленности общения, решил встать рядом с ними:

— Принесите…

— Пятьдесят грамм коньяка, — перебила она Германа.

Официант увидел немного недоуменное лицо гостя, который хмыкнул на заявление дамы, но согласно кивнул. Официант вернулся через три минуты, принеся бока с коньяком.

Сидящая напротив Германа женщина сделала глоток и будто замерла, явно задумавшись, глядя в никуда.

Ну её дело, так что он открыл газету и углубился в чтение, как неожиданно:

— Может в номер? — не хотела она успокаиваться, так что вздохнув Герман закрыл газету.

— Какая ты настойчивая… Нет!

Дама была огорчена очередным отказом, дама была выпившей, а теперь ещё «добавила», и полилась история её жизни. Банальная, похожая почти как две капли воды, как и все остальные…

Всё равно делать было нечего, так что Герман вполуха слушал её рассказ.

Глава 18

Про бедных родителей, про девочку, решившую, что в нищете жить она не будет. Как добьется успеха… Не совсем понятно в чём… Как станет богатой и уедет из этой грёбаной страны в Европу, а лучше — в Америку.

Ну да, мальчики со школы мечтали стать бандитами, а девочки — проститутками… И очень нескоро, такие страстные желания уйдут из мозгов молодежи…

Девяносто, девяносто пять процентов повзрослевших мальчиков канут в бандитских войнах, убитых такими же мальчиками, либо меньшей частью уедут валить лес. А отсидев в большинстве своём большие сроки, они начнут выходить, то не узнают эту страну. И по привычке займутся тем же самым, но страна будет другой, так что также быстро вернуться обратно в колонии.

Примерно такой же процент девочек, ставших проститутками, не умея копить деньги, начнут тупо прожигать свою жизнь. И концу их «карьеры», когда возраст не будет давать зарабатывать деньги, они сопьются или снаркоманятся. Часть убьют клиенты и их же сутенеры. Меньшая часть, спившихся и севших на наркотики, перейдут в класс «вокзальных» проституток, когда за сто рублей будут продавать свои тела. И тихо помрут или будут убиты, в стоявших в «отстойниках» вагонах или в ближайших строениях рядом с дорогой.

Сколько их было? Тысячи, десятки тысяч? Да кто их считал! Всем было пофиг, на очередное найденное мертвое тело, убитое или помершее своей смертью.

Жалкие проценты из бандитов, вовремя взявшихся за ум, «перекрасятся» в бизнесменов и банкиров. Бывшие проститутки, такая же малая часть, станет «мамочками» или откроют свой бизнес: салоны-красоты и иже с ними.

Кто-то уедете за границу, жалкий процент, но и там совсем немногие из них станут кем-то. Обычная статистика, но почему-то никто её не читает или не доверят.

Примерно те же, пять-десять процентов эмигрантов из России, смогли добиться чего-то на чужбине. Остальные, попали в чуть лучшие условия, чем в России, но фактически, кроме небольшого финансового улучшения своей жизни, не получили ничего сверх ординарного. Да и чужие они там все были. Только второе-третье поколение русских эмигрантов на что-то могло рассчитывать. Но и они уже не были русскими эмигрантами, а становились своими — буржуинами.

Вот за это Герман ненавидел этот период в истории его страны.

С интересом выслушивая тех, для кого эти годы были «святыми». Н-да, вот только если покопаться в биографии данных кадров, то оказывается, что для них они действительно были «святыми».

Кто-то участвовал в приватизации, только не квартир, а гигантских отраслей, оставшихся от СССР. Кто-то работал в Администрации Президента или Правительстве РФ. Кто-то тупо воровал, добравшись до «кормушки»…

И все стали очень не бедными людьми, большей частью миллионерами, долларовыми. Ну так и чего им «напраслину» на тот период говорить? Для них эти годы стали действительно самыми лучшими, в отличии от 95–96% всего населения России.

Спустя час «ночную бабочку» стало «развозить», Герман попросил администратора отправить её домой на машине отеля. Та удивилась, прекрасно зная, чем у них в отеле занимается Мария, но не стала ничего говорить.

Почти во всех отелях есть определённое количество проституток, на которых деланно не обращают внимание, если «ночные бабочки» не переходят определённых «красных линий». Жизнь есть жизнь, так что хозяевам отелей всегда проще, если клиент получит требуемое в отеле и потратит свои деньги в отеле на проститутку, чем уедет непонятно куда, и там оставит свои деньги.

— Какие у тебя… интересные собеседники, — раздался голос Натальи, подошедшей к Герману, который смотрел, как Марию выводят из отеля, чтобы посадить в такси.

Герман покосился на неё, думая, что она конкретно видела и что — слышала, если слышала. Даже интересно, расскажет Насте об этом разговоре с «ночной бабочкой» или нет.

— А тебе чего не спится? — не стал он отвечать на незаданный вопрос.

— Выспалась, — заявила Наталья. — Больше не хочу. Я днем 31 декабря дома несколько часов поспала, так что… О чём болтали? — вдруг спросила она.

— Да так, жалобы на её жизнь и так далее… — Герман вкратце рассказал, а также добавил от себя, что он думает по этому поводу. — Эпидемия наркотиков, вот это губит нашу молодежь! — неожиданно закончил он.

— Блин! Ты как старпёр, — подколола его Наталья, будучи ещё той язвой. — Не любишь наркоманов?

— За что мне их любить? — удивился Герман. — Но они больные люди, для меня просто не существуют. Они живут в одной плоскости мира, я — в другой. Мы не пересекаемся. А вот торговцев, ненавижу! — совершенно спокойно сказал он.

— Так сильно, что кушать не можешь?

— Ну зачем так, так язву можно получить, — ответил он Наталье. — Кушаю с аппетитом, а торговцев — утилизирую, если не понимают с первого раза.

Наталья посмотрела на Герман, совершенно беспристрастной произнесшего — утилизирую. Шутит… Или…

— Ха-ха-ха! Шутишь! — попыталась она разрядить этот разговор.

— Ну конечно, шутю! — улыбнулся он, только вот его глаза остались при этом совершенно серьезными.

— Ты странный! — заявила она, немного похолодев внутри, оценив его взгляд. Вспомнив, как он дрался с местными бандитами в Казани. Припомнив, что в посёлки Сылва наркоманы отсутствовали, как таковые. Многое можно подслушать и услышать, находясь в одной компании с главой посёлка и начальником ОВД.

— Что-то заболтались мы, — хлопнул он по подлокотникам. — Ты не хочешь позавтракать? — на что Наталия молча кивнула.

В ресторане, несмотря на то, что было около пол-одиннадцатого утра, уже ничего не напоминало, что здесь праздновали до семи утра Новый год. Так что ресторан был готов принять своих гостей на завтрак.

— Ой-ей-ей! — раздался голос Алекса, плюхнувшегося напротив Германа в полукресло, когда тот с аппетитом поглощал яичницу с беконом. — Ох, меня сейчас вырвет! — его лицо побледнело, когда он увидел, что его партнёр жадно, но аккуратно есть хорошо прожаренный бекон.

Сидевшая рядом с ним Наталья недовольно покосилась на него, с выражением лица женщины, у которой пьяные и с похмелья мужчины не вызывают сожаления.

— Я тебе говорил вчера: не мешай коньяк с водкой, — флегматично сказал Герман, запивая бекон морсом, нашедшимся и здесь.

— Блин, да я не хотел! Но твой тесть насел на меня: «давай, да давай по коньячку»! Вот и… — он мрачно махнул рукой.

— А чего приперся? Спал бы и спал, — пожал плечами Герман.

— Сушняк! — заявил Алекс, трясущимися руками наливая из только что принесённого официанткой кувшина со льдом воду. — Ой! Хорошо-то так, — выдув не менее литра, сказал он.

— Иди спи давай! Не забывай, что после обеда дамы намереваются прогуляться, — напомнил Герман ему. — Если встанут, конечно, — хмыкнул он.

— Ничего, я помогу их разбудить, — хищно улыбнулась Наталья, не собирающаяся пропускать возможность пройти по московским магазинам.

— Куда? — на лице Алекса отражалось желание вспомнить, куда же они должны вести своих женщин.

— В ГУМ (государственный универсальный магазин) или на «Манежку» на «Охотном ряду», ответил Герман. — Правда не знаю, работают они сегодня или нет. Ну хотя бы просто прогуляемся.

— Ох! Ладно, я спать, — Алекс встал и пошатывающейся походкой удалился к себе в номер.

— Я тоже в номер пойду, телевизор посмотрю, — заявила Наталья, покинув ещё доедающего свой завтрак Герману.

* * *

К обеду Настя и Катерина только проснулись, а потом два часа приходили в себя, как их не тормошила по очереди Наталья. Потом все вместе сходили в ресторан и накормили проголодавшихся женщин. И ещё через час отправились пешком в сторону ГУМ-а.

Не повезло, так как магазин должен был открыться только 2 января, как и «Охотный ряд», так что пришлось просто пойти гулять по центру Москвы.

Вернувшись в отель спустя два часа, в очередной раз с удовольствием поели, а потом разошлись по номерам.

В Москве они пробыли еще пару дней, за которые вместе с женщинами объехали и обошли несколько магазинов, торгующих свадебными принадлежностями. К облегчению мужчин найдя пару платьев, которые полностью устроили всех женщин. Правда Катерина разрывалась между обоими, но Алекс плюнул и попросил продавцов продать сразу два. Правда возникла трудность, из-за того, что эти платья были привезены из Италии, а Катерина мерила выставочные образцы, но продавщицы заявили, что ровно через месяц доставят их в Москву. Сшитых именно под фигуру Катерины, не зря же с неё почти два часа мерки снимали, что более чем устроило её.

За день до отлёта домой, заскочили к родителям Насти вместе с Наталией, где посидели, пообщались, с тестем употребили его любимый коньяк. Поддавшись уговорам родителей жены, остались переночевать у них. Благо площадь их квартиры позволяла.

Один из компаньонов тестя, владел очень шикарной квартирой, в одном из первых в Москве жилых комплексов «Золотые ключи». С гигантской по мере того времени площадью в триста пятьдесят квадратных метров, пять комнат и три санузла.

С соседями в другом подъезде: Патриархом всея Руси и четой Филиппа Киркорова и его жены — Аллы! М-дя…

Пообщались, да разошлись спать, а утром были в аэропорту «Домодедово», где, встретившись в Алексом и Катериной улетели в свой родной город Пермь.

* * *

13 январь 2000 года

— Герман! — Кузнецов не говорил, он орал в трубку, как потерпевший. — Немедленно выдвигайся по этому адресу. Немедленно!

Герман глянул на часы на телевизоре — 23:47, полночь скоро, а тут начальство буйствует:

— Сергеич, ты чего орешь! — не остался в долгу Герман. — И чего так поздно звонишь?

— Мне только что дежурный по городу из горотдела милиции звонил, — орал начальник. — Езжай по адресу… — и быстро сказал ему адрес в центре города. — Там Костромина задержали!

— Чего-о-о? Это как задержали⁈ — не врубился Герман.

— Каком к верху, немедленно выезжай! — рявкнул Кузнецов. — Мне доложишь сразу, как приедешь на место, — и бросил трубку.

— Что-то случилось, дорогой? — озабоченно спросила Настя, которая сидела вместе с ним на диване. Они недавно поужинали, а теперь сидели в обнимку на диване, смотря телевизор.

— Не знаю, — мрачно ответил он ей. — Какая-то ерунда творится. Надо отъехать.

— Надолго? — она вопросительно смотрела на него.

— Не знаю! Но постараюсь быстрее, — он уже быстро переодевался в уличную одежу в спальне, куда она пришла за ним.

— Ох! Приезжай скорее, — она поцеловала его перед тем, как он ушел.

* * *

— Доброй ночи, а вы…

— Городская прокуратура, следователь Смирнов, — представился Герман, достав и показав служебное удостоверение сотруднику милиции.

Подъезжая по сказанному Кузнецовым адресу, он заметил стоявший милицейский УАЗ-ик рядом с одним из магазинов. С надписью на борту ГБР (группа быстрого реагирования). Достаточно странно, с учётом того, что это были «вневедомственники» (ВОХР — военизированная охрана, осуществляющая охрану на договорной основе объектов всех форм собственности), а не обычные ППС-ики. С ними ему редко приходилось сталкиваться, как-то обитали вместе, но в разных плоскостях.

Перед крыльцом магазина стоял сотрудник милиции с автоматом АКСУ — 74 в руках и шлеме. Герман остановился рядом с милицейской машиной, вышел из своей «девятки» и подошел к милиционеру.

— Старший наряда в магазине, — сказал сотрудник, посмотрев удостоверение. — Пройдите внутрь.

Герман быстро взбежал по ступенькам крыльца, обратив внимание, что дверь в магазин выломана: торчал «язык» замка, а на второй створке двери были видны выломанные куски дерева.

Это был магазин какой-то посуды или ещё чего. Достаточно большая площадь, квадратов триста, заставленная многочисленными витринами с находящейся внутри какой-то посудой и подобной дребеденью.

— Старший лейтенант Харитонов, — сказал один из двоих сотрудников милиции, находящихся внутри магазина, когда Герман подошел к ним, ещё раз предъявив своё служебное удостоверение.

— Где следователь Костромин? — не стал затягивать разговор Герман.

— Тут такое дело… — замялся Харитонов.

— Где? Следователь? Костромин? — не понравилось Герману поведение сотрудника милиции, с учётом того, что задержание сотрудника прокуратуры запрещено по закону, а тут какие-то странные танцы с бубнами.

— Пойдёмте, вам лучше на это посмотреть, — как-то странно сказал этот Харитонов, а потом направился куда-то вглубь магазина.

— Издец! — только и смог сказать Герман, когда увидел это!

— Сработала сигнализация, — в этот момент вещал «вневедомственник». — Мы приехали. Дверь взломана. Когда прошли и осмотрели помещение, то вот здесь его увидели.

— Млять! — Герман смотрел на лежавшее на полу тело Костромина: на правом боку: — Ах ты, падла, фу… живой, — тело, рядом с которым он присел и уже собирался прощупать сонную артерию, вдруг дернулось и всхрапнуло.

— Живой, живой, — подтвердил Харитонов, — но сильно пьяный, от него за километр перегаром несёт. Мы как нашли, то попытались разбудить, но он не просыпается. Обыскали и нашли удостоверение следователя прокуратуры. Ну и сообщили в «дежурку», чтобы кто-то из ваших приехал.

— Хозяевам магазина сообщили?

— Насколько я знаю — да, — почесал щеку Харитонов. — Но они где-то в отъезде. В лучшем случае будут через несколько часов.

— Понятно. Ладно. Так, Костромин, падла такая, вставай! — Герман начал трясти коллегу. Но ни тормошение, ни удары по щекам не привели ни к какому результату. Тот просто не просыпался, а только что-то мычал.

— Может водой облить? — участливо спросил «вневедомственник».

— Да? И где вы её тут видите? — демонстративно оглядел помещение магазина Герман.

— В подсобных помещениях есть туалет, но двери туда закрыты на ключи. Мы проверяли. Тут если только дверь сломать.

— Нет! Хватит нам тут безобразий, — отрицательно помотал головой Герман. — Одной сломанной двери достаточно.

Сотрудник милиции пожал плечами: хозяин — барин!

— Вот ведь… — разозлённый на этого пьяницу, Герман достал телефон и набрал номер. — Это Герман, кто на связи?.. А это ты… Борис, послушай, вышли по этому адресу машину, — продиктовал адрес, — и двух бойцов покрепче… Ага, жду, — он нажал на кнопку отключения на телефоне. — Подождем.

— Нам бы как-то… — начал Харитонов, переминаясь с ноги на ногу.

— Не более пяти минут. Его, — Герман пнул всхрюкнувшее пьяное тело в бок, — сейчас заберут.

— Нам документы надо оформить по поводу срабатывания сигнализации и проникновения в охраняемое помещение, — требовательно посмотрел Харитонов на следователя.

— Ничего, вы не беспокойтесь, я решу этот вопрос у нас и с хозяином, — уверенно сказал Герман.

— Вам бы с начальством моим переговорить, — настаивал «вневедомственник».

— Не вопрос! Конечно переговорю.

Через десять минут примчалась «Газель» из офиса «Титана», откуда выпрыгнули два бойца, встреченные Германом:

— Так, заберёте тело из магазина и отвезёте его… Блин, а где он живёт-то? — как-то раньше Герман не интересовался местом жительства Костромина. — Вы пока грузите, а я сейчас, — приказал он бойцам, доставая телефон: — Это следователь Смирнов! Посмотрите домашний адрес следователя Костромина по списку, — попросил он ответившего ему дежурного.

С учётом постоянного дежурства следователей прокуратуры, у дежурного в горотделе милиции всегда под рукой был список дежурных сотрудников прокуратуры, с графиком на целый месяц — с их домашними адресами.

— Ага, понял, спасибо, — ему продиктовали адрес. — Так, ребята, Ангарская 18, кв. 7, — сказал Герман вытаскивающим тело Костромина, даже не перебирающего ногами, а просто волочащимися по полу.

— Мать, — сказал один из несущих тело. — Это же на другом берегу, — имея в виду, что придётся ехать достаточно далеко и на другой берег Камы.

— Давайте, забросьте эту пьянь на адрес и можете возвращаться, — приказал Герман.

— А ключи? — задал насущный вопрос второй сотрудник СБ.

— Точно, — будет не совсем красиво, если посторонние люди стали бы рыться по карманам следователя прокуратуры. — Да стой, ты, спокойно, — Герман начал обыскивать карманы Костромина, который вдруг стал дрыгать ногами, будто пытаясь отпихнуть его ногами. За что получил «леща», тут же успокоившись.

Сотрудники милиции и «Титана» переглянулись: не каждый день увидишь, как следователю прокуратуру отвешивают мощный подзатыльник. Минут пять наслаждались тем, как другой следователь прокуратуры обыскивает своего коллег. При этом, на чём свет ругающегося и грозящего устроить кузькину мать, когда протрезвеет, падла…

— Это ключи от квартиры? — Герман нашел связку ключей, а теперь потрясал ею под носом Костромина.

— Не вскажу, во-о-от, — почти внятно ответил тот.

— Да ты… — Герман чуть не врезал по этой пьяной морде. — Ладно, других всё равно нет. Отвезите и оставьте его там, — повернул он голову к одному их охранников.

Те вздохнули, подхватили мычащее тело и быстро занесли в «Газель».

— Герман, доставили по адресу! — через сорок минут, когда он уже был дома, ему позвонил один из отправленных с Костроминым бойцов.

Глава 19

— О, а вот и наш доблестный «грабитель» ночных магазинов, — злобный взгляд Кузнецова упёрся в Германа и Костромина, зашедших в его кабинет по его же вызову. — Ну заходи, заходи, «драгоценный» ты наш, — язвительности в его голосе было столько, что и на пятерых бы хватило.

Костромин был с жуткого «бодуна», что было прекрасно видно по его опухшей морде и бледно-зеленому цвету кожи. На работу он явился около 12:00, а начальнику отдела сразу доложили об этом «добрые» люди. Вот он и дернул его и Германа в придачу.

— Ну что, кретин, уже готов пойти в народное хозяйство работать? — не успокаивался Сергеич. — Хотя о чём это я? — он демонстративно хлопнул себя по лбу. — Если хозяева магазина напишут заявление, то ты у нас на «красную» зону поедешь в Нижний Тагил.

И так не самого здорового цвета лицо Костромина просто побелело…

— Сергеич, кончай! — недовольно сказал Герман. — Толку его сейчас спрашивать и «строить». Пусть идёт в кабинет и отпивается кофе или чаем. Всё равно ни черта не соображает.

— А ты, ты куда смотрел? — наехал Кузнецов на него.

— А я ему мамка, что ли? — отбрил его Герман. — Я вчера первый ушел, а ты с ним остался.

Вчера решили отметить Старый Новый год. И после окончания рабочего дня, засели за накрытый стол в обычном месте. Неплохо посидев и злоупотребив горячительным вроде бы в разумных пределах. Через час Герман покинул общество, уехав домой, оставив в неплохом подпитии Кузнецова, Урюпина и Костромина.

— Хм, ладно, — крякнул Кузнецов, признавая правоту Германа. — Иди, глаза бы мои тебя не видели! — рявкнул он, а Костромин по стеночке просочился через дверь. — Чё делать-то будем? Это же… — он с остервенением потёр шею. — Просто издец!

— А когда он ушел? — спросил Герман у начальника.

— Вместе ушли, он сел в такси, а потом уехал, — тёр лицо руками Кузнецов. — Я сам это видел.

Герман успел перехватить Костромина, до того, как тот их вызвал к себе и попытался выяснить и того, что произошло вчера. Только вот тот объяснить зачем он взломал дверь в магазин и улёгся спать на полу — не смог. Просто и тупо не помнил. Хорошо ещё, что ничего из товара не сломал или «тиснул». Но и так — огрёб себе проблем на шею огромное количество.

Минимум — сдача удостоверения и увольнение. Максимум — это вплоть до возбуждения уголовного дела, особенно, если хозяева магазина напишут заявление и будут настойчивыми.

— Нормально всё будет, — почесал подбородок Герман. — Я уже всё решил.

— Поясни! — заинтересованно посмотрел Кузнецов.

Ну чего долго пояснять… Ещё вчера Герман доехал до базы «вневедомственников», переговорил с дежурным. Поговорил по телефону с руководителем ВОХР-а, клятвенно и под честное слово пообещав, что переговорит с хозяевами. И у тех не будет претензий. Взял телефон собственника, какого-то Ильи Владимировича, созвонился с ним, договорившись встретиться утром в магазине, что сегодня и сделал.

— Хозяин писать заявление не будет!

— Точно не будет? — с надеждой спросил Сергеич.

У него могли из-за Костромина возникнуть большие проблемы!

Разговор у Феоктистова и Малова был бы короткий и простой: «Бухал с ним вчера? Бухал. Ты начальник? Ты его начальник! Твой подчинённый?.. Ну и всё. Держи ответ!»

Минимум для Кузнецова — занесение в личное дело неприятных записей, из-за которых он мог лишиться на ближайший год премий, которые составляли до 40% от оклада. Да ещё это могло послужить серьезным препятствием для его дальнейшего продвижения по службе.

Максимум — постановка вопроса о целесообразности его нахождения на должности начальника отдела, хотя вряд ли, но как-то проверять это не хотелось.

— Точно, я договорился. Мужик с юмором оказался, посмеялся над этим происшествием. И ущерб там относительно небольшой, так что деньги за сломанную дверь и беспокойство я ему возместил, — заверил начальство Герман.

Не стал он Кузнецову говорить, что за небольшой в сущности ущерб, он отдал хозяину 1 000 долларов, больше не за нанесённый ущерб, а, чтобы хозяин магазина до городского прокурора не добрался.

* * *

— Анатолий, а что вчера произошло? — огорошил этим вопросом заместитель прокурора Кузнецова, когда тот уже собирался уходить из его кабинета.

Тот пришел к Малову после обеда, сделать доклад по нескольким уголовным делам, и уже спокойно собирался уйти, как тут этот вопрос…

— Да ничего такого, — невозмутимо ответил Кузнецов заместителю прокурора.

— Да… А у меня есть информация, что вроде бы вчера один из следователей из твоего отдела взломал дверь и проник в магазин в центре города, — прищуренные глаза внимательно смотрели на начальника отдела.

— Вранье и поклёп! — уверенно заявил Кузнецов, внутренне холодея. Суки, кто-то уже «слил» информация, но точно не всю, иначе вопросы были бы совершенно другие.

— Смотри, если это дойдёт до Феоктистова, то я тебя и твоих «разбойников» покрывать не буду, — с угрозой сказал Малов.

Как у настоящего руководителя, у него были свои «стукачи» из состава работников городской прокуратуры, которые рассказывали о любом чихе, в том числе о непонятном происшествии вчера. Только конкретики в этих слухах было мало — по типу ОБС (одна бабка сказала).

Он мог «закрыть» глаза на подобное только в том случае, если эта информация не дойдёт до прокурора и потерпевший не будет «поднимать волну».

— Конечно! — истово заверил руководителя Кузнецов.

Руководитель ВОХР-а составил протокол о ложном срабатывание сигнализации, выписав протокол и штраф собственнику магазина, на какую-то небольшую сумму.

Собственник магазина его спокойно оплатил, а из полученной суммы за ущерб установил новую более дорогую дверь, и ещё деньги остались.

Соответственно никакой официальной информации о происшедшем нигде не было, поэтому прокурор города об инциденте не узнал.

Только Костромину было сделано большое внушение и объявлен запрет на пьянки с коллегами и в здании прокуратуры, минимум на полгода. А в течение долгого время за ним закрепилось прозвище: «Алкаш», на что тот обижался, но ничего не мог с этим поделать.

Февраль 2000 года

Про место нахождение Петрова и его судьбе никаких обнадеживающих сведений так и не поступило. Несмотря на заплаченные огромные деньги различным лицам.

Идущие в Грозном боевые действия, начатые со штурма города ещё 17 января активно продолжались. С определённым успехом для федеральных сил, прогрызающих оборону упорно сопротивляющихся незаконных вооруженных формирований.

6 февраля — исполняющий обязанности Президента РФ Путин В. В. объявил о завершении операции по освобождению Грозного.

Но сопротивление со стороны боевиков достаточно активно продолжалось по всей территории Чеченской Республики, с разными успехами для противоборствующих сторон.

Обычная жизнь Германа и его друзей текла своим чередом, без особых потрясений, можно было подумать, что наконец всё вошло в обычный режим.

Женщины получили хороший стимул в жизни — наконец были заняты делом, которое идеально подходило для их амбиций и было абсолютно им по душе.

До 23 февраля и международного женского дня 8 марта было достаточно времени, но дамы решили провести подготовку к нему сильно заранее. Активно объезжая оптовые базы на территории города, закупая заранее подарки для мальчиков и девочек школы-интерната. Пусть обездоленные дети проведут самые запоминающиеся в их жизни праздники.

Катерина с Алексом наконец определились с датой их свадьбы — 20 апреля. Что-то там связанное с верой Катерины в какие-то приметы и её семейными традициями. Немного подумали, а потом решили объединить свадьбы с Архипом и Валерией, хотя те изначально хотели чуть раньше, но потом Валерия решила, что двойная свадьба запомнится на всю жизнь…

* * *

— Герман, надо поговорить, — только он вошел в здание, где были спортзалы, как к нему обратился подошедший к нему Глотов, какой-то весь возбужденный.

— Эх, ну пошли, — Герман пошел в кабинет к Петрову, до сих пор пустующий, т. к. Глотов не захотел переезжать из своего, мотивирую тем, что Виктор обязательно вернётся.

— Есть информация по Виктору! — выдал неожиданную новость Глотов.

— Давай, что там? — обрадовался Герман, присаживаясь в кресло.

— Представители Комитета солдатских матерей вышли на одного чеченского полевого командира, тот за деньги в 20 000 долларов согласился дать информацию по Петрову, — Глотов заходил нервно по кабинету.

— И? Ты дал согласие, надеюсь?

— Да, и не только согласие, но и деньги у посредника из комитета имелись! В общем, представитель полевого командира сказал, что Петров находится в одном из сельских районов, где-то под Грозным.

— Странно, там же бои идут во всю! — не очень поверил в услышанное Герман.

— Сам понимаешь, проверить правдивость затруднительно, но хоть что-то, — заметно нервничающий Глотов ходил по кабинету. — Виктор якобы содержится у одного из старейшин аула, который хочет обменять его на своего сына. Тот задержан и находится в ведении федеральных сил.

— Это точно известно?

— Слова, слова… — Глотов ясно дал понять, что всё это на воде вилами писано.

— Плохо! Ну ладно, тогда продолжай работать. Пусть попытаются выйти на этого старейшину или кто он там. По сыну его пусть узнают. Я по своим каналам попробую узнать.

— Хорошо!

* * *

— Может не поедешь? — Настя лежала рядом с Германом, вжавшись в него так сильно, будто пытаясь врасти в его тело.

Они находились в их квартире в спальне на кровати, приходя в себя после бурного секса. А вот теперь она пыталась достучаться до разума своего мужа. Тот, по её мнению, совершал серьезную ошибку. Так что она пыталась остановить его, хотя понимала, что это бесполезно.

— Настя, во-первых, ты же помнишь, где я работаю, во-вторых, может появиться возможность вытащить Петрова из плена. Как я потом в глаза Елизавете будут смотреть, если хотя бы не попытаюсь.

— Я понимаю — разумом, но моё сердце трепещется и обливается кровью, — она подняла голову и нежно поцеловала его в губы. — А если тебя убьют? Я не перенесу этого… Зачем тогда жить?..

— Ох, милая, я люблю тебя, — он жарко ответил на её поцелуй. — Но по-другому, я просто не могу, — добавил он, после того, как оторвался от её страстных и желанных губ.

10 февраля весь их отдел, а также заместителей районных прокуроров, что надзирали за следователями в своих прокуратурах вызвал Малов и огорошил тем, что сейчас идёт срочный набор следователей для командировки в Чеченскую Республику.

Вся система и структура правоохранительной системы в Чечне была разрушена ещё до Первой Чеченской, а сейчас требовалось её восстановить в полном объеме. Во всяком случае, таковы были глобальные планы у больших дядей из Москвы.

С самого верха — из Генеральной Прокуратуры России во все прокуратуры РФ разослали «разнарядку»: минимум по одному следователю от прокуратуры: кандидаты — не имеющих детей и неженатых, но это не точно…

Срок поездки был от двух месяцев до полугода. Можно было отправить одного следователя от прокуратуры на короткий срок — два месяца, но тогда его должен был заменить следующий следователь. Если же следователь ехал на шесть месяцев, тогда можно было ограничиться одной кандидатурой.

И как обычно бывает, заместитель прокурора дал понять, что у выбранных кандидатов право выбора будет в виде добровольно-принудительного способа.

Или «счастливчики» едут в Чечню, написав об этом заявление о добровольности такого выбора, или пишут другое заявление — об увольнении по собственному желанию. Вот такой, блин, выбор.

Огорошив всех не самой приятной информацией, Малов отправил всех по рабочим местам, обязав заместителей прокурора переговорить со следователями и найти «добровольцев». И на всё про всё — не более трёх дней!

— Тэ-кс! «Неженатики» у нас — Урюпин, Заславский и… — перечислял Кузнецов, собрав всех следователей у себя в кабинете. — Костромин, а ты? — обратился он к названному.

— Я женат, — ответил тот, и даже обручальное кольцо на пальце показал.

— Так, Паша, Пётр! Либо кто-то один едет, либо выбирайте, кто из вас первый, а кто — второй. Или я выберу! — его сочувствующий взгляд переводился с одного на другого. Ему самому всё это не нравилось, но что тут поделаешь…

По взгляду Паши Урюпина было видно, что он не хочет, но уже смирился, просто не хочет сам вызваться первым.

— Я не хочу, — заявил Пётр Заславский. — Я лучше…

—… Сергеич, а давай я первым поеду, — неожиданно для всех перебил Герман.

— Что? Ты же женат! — Кузнецов, лицо которого стало наливаться краснотой, после высказывания Заславского, перевёл взгляд на Германа.

— Ну ведь запрета для женатых нет? — немного сбил его с толку Герман.

— Прямого — нет, но… — Кузнецов помолчал, а потом продолжил: — Ты уверен, Герман?

— Да, почему бы и нет, — кивнул Герман.

Конечно, может и глупо, но почему-то он был уверен, что в Чечне у него будет больше шансов найти Петрова или информацию по его месту нахождения. Может и наивно, но всё же больше шансов узнать о нахождении Виктора там в Чечне, чем сидеть и ждать неизвестно чего уже чёрте сколько времени…

* * *

— Как-то безрадостно тут, — недовольно сказал Роман, перекрикивая шум работающих вокруг них двигателей самолётов и вертолётов.

— Ну а ты чего хотел? Цирка и клоунов? Сам виноват! Чего тебе дома не сиделось? — недовольно глянул на него Герман.

— Да иди, ты. Я вот вообще не понимаю… — начал чего-то бурчать недовольный Роман.

* * *

Помимо органов прокуратуры, набор сотрудников других правоохранительных органов шел по всей стране, с привлечением «добровольцев» для отправки в командировку в Чеченскую республику для организации порядка на освобождённой от бандформирований территории.

Недавно назначенный заместителем начальника МВД по Пермской области — начальник городского отдела уголовного розыска Титов Роман совершенно неожиданно для всех подал рапорт для отправки его в Чеченскую Республику.

Его руководство было ну очень недовольным, намереваясь отправить несколько сотрудников из его отдела, но никак не только назначенного руководителя. Но рапорт написан, просто так от него не отмахнешься, так что руководству пришлось, скрипя зубами, подписать рапорт о направлении Титова добровольцем в Чечню.

— Роман, ты дебил? Детей нет, жены — нет! Народи детей и делай что тебе хочется, — ругался с ним Герман. — А вдруг убьют?

— Ха, на себя посмотри! — не остался в долгу Роман. — У тебя тоже детей нет… Хотя жена — есть. Вот, кстати, а ты на фига поехал? — не отставал от Германа «опер».

О его поездке Роман узнал совершенно случайно. Узнав об этом в городской прокуратуре, подслушав разговор между сотрудниками отдела кадров, обсуждающих приказ о командировке Германа и следователей из районных прокуратур.

И принял для себя решение, что без него Герман никуда не поедет, сразу написав рапорт о направлении в Чеченскую республику. Этот поступок, по мнению Германа, был совершенно дурацким. И они ругались практически до самого отъезда в Чечню.

На сбор и подготовку к отправке была выделена всего неделя, так что собирались в ускоренном порядке, с закрытием всех вопросов, которые могли возникнуть, пока они два месяца пробудут в Чеченской республике.

Узнавший об отъезде Алекс был просто пришиблен такой гадской новостью от своего партнера. Первое время даже не знающий, что ему высказать Герману. Потом махнул рукой и не поднимал больше эту тему, поняв, что выговаривать что-то Герману просто бесполезно.

* * *

— А по мне, нормально, — раздался голос Глотова сбоку от обоих спорщиков, прорываясь сквозь гул начавшего взлетать самолёта.

— Мать, ещё один, — махнул на него рукой Герман. — Навязался на нашу голову, — а потом посмотрел на одного и другого. Оба — навязались на мою голову!

Роман не утерпели и рассказал Глотову о том, что они оба уезжают в Чечню. Тот отнесся к этой новости вроде бы спокойно, но всю неделю что-то долго обсуждал инструкторами, особенно часто встречался с Олегом, бывшим капитаном разведроты ВДВ, которого сам и привёл в «Титан». При этом постоянно о чём-то шушукался по углам с Титовым за спиной Германа.

За день до их отъезда в Москву убыла сборная «солянка» из следователей прокуратуры, следователей милиции и оперативных сотрудников, отравившихся в столицу на поезде.

«Щедрое» начальство купило самый «лучшие» билеты — в плацкартный вагон на всю честную компанию в количестве чуть более сорока человек.

Герману совсем «не улыбалось» тащиться почти сутки в плацкартном вагоне, толкаясь в проходах с пьяными мужиками и нюхать потные носки. А то что начнут «бухать», как только поезд отъедет от перрона, так это и ясновидящим быть не надо. Так что он решил, а Роман с радостью согласился, лететь до столицы на самолёте.

Вечером, перед отлётом, его мать и жена провожали его, обнявшись и вместе всплакнув, не хотя отпускать его на войну. Еле успокоил их, хотя это было сложно. При этом запретил им провожать его, чтобы они не портили ему настроение и не устроили истерику в аэропорту.

Последняя ночь перед отъездом была особенно жаркой для Германа, когда Настя, удручённая отъездом мужа, устроила ему целое Ледовое побоище в кровати.

Утром, не выспавшийся Герман с удивлением встретил в аэропорту не только Романа, но и Глотова, улыбающегося до ушей, одетого также, как и они, а также с рюкзаком и большим баулом в руках.

Оказалось, что эти два жука провернули «финт ушами». В других условиях и других временах их затея была однозначно обречена на провал. Но не в это время и не при таких обстоятельствах.

Глотов взял и написал заявление о приёме в отдел Титова на должность оперативного сотрудника, приложив заявление, что готов и желает поехать в Чечню.

Руководство Титова, недовольное его отъездом, только обрадовалось, что появился доброволец, который готов заменить одного из «оперов», направляемых в командировку.

Глотов, хоть и бывший военный, но в оперативной работе лопух-лопухом. И об его приёме в отдел Титова даже бы разговаривать не стали. Но тут всё у этих двух отморозков сложилось. Ведь от городского отдела потребовали отправить двоих оперативных сотрудников. А тут один доброволец есть, и тут же организовался второй — доброволец. И можно профессионального сотрудника оставить в отделе, а не отправлять чёрте куда. И рапорта Глотова были мгновенно завизированы.

Правда не смогли провести его как штатного сотрудника по спискам в отделе кадров, из-за того, что требовалось пройти стажировку три месяца. Но с учётом того, что при нахождении на территории Чечни один день службы шел за три, то его стажировка должна была быстро закончиться.

И такие случаи были повсеместно, к сожалению…

В прокуратуру, милицию, ФСБ и другие правоохранительные органы на пустующие штатные места, из-за разных обстоятельств, набирали людей, кому ранее отказали или сами не обращались, зная, что откажут.

Не из-засовершённых ими каких-то преступлений — этих бы никогда не взяли, а чем-то проштрафившихся при учёбе в вузах или имеющих различные нелицеприятные истории за спиной. Которых ранее руководители и на пушечный выстрел бы к своим структурам не подпустили.

Теперь им открыли двери, только одновременно они писали два заявление: о приёме их на работу и об отправке их в Чечню.

Не очень приятный отбор, но таким образом руководители «закрывали» пустующие места; а получившие шанс люди попадали туда, куда ранее им вход был закрыт.

Конечно, часть этих отправившихся в Чечню «счастливцев» потом вернулась домой в гробах, но тут кому как повезло, увы…

Прилетев в Москву в аэропорт «Домодедово» троица «пермяков» порадовались погоде: было около двенадцати градусов и неплохо пригревало солнышко. В отличие от Перми, где было минус десять.

Быстро договорились с одним «бомбилой», забросили свои баулы и рюкзаки в багажник, и через два часа были в Генеральной прокуратуре на Большой Дмитровки.

Встретили их там не очень ласково, остановив на милицейском посту на входе в здание и отказавшись пустить внутрь, несмотря на предъявленное удостоверение Германа.

Капитан милиции, сидевший за столом на входе рядом с турникетом, пренебрежительно заявил им, что внутрь по удостоверениям прокуратуры могут пройти только сотрудники ГП РФ или по заказанному ими же пропуску.

— Вон, там на стене, — показал капитан рукой на стену рядом с окошком «бюро пропусков», — висит телефон. Звоните по телефону нужному вам сотруднику. Он либо спустится за вами, либо закажет вам пропуск.

— Козлы! — ругнулся Герман, а потом пошел звонить по телефону, припоминая внутренний номер заместителя начальника одного из отделов по фамилии Харитонов. С ним Кузнецов приказал связаться, т. к. тот ответственный за отправку прибывающих из Перми в Чечню.

Через пять минут, спустившийся Харитонов заявил им, что им надо проехать на улицу Хользунова в Главную Военную прокуратура(ГВП) и обратиться в следственное управление по такому-то телефону, отдав бумажку с написанным номером Герману.

Всё это время у всех было ощущение, что им делают огромное одолжение, что просто разговаривают с ними. Потом Харитонов достаточно сухо попрощался с ними и быстро ушел.

— Зараза! — пристально посмотрел ему вслед Роман. — Они тут все такие?..

— Козлы? — закончил за него Герман. — Почти все! — добавил утвердительно. — Ладно, поехали, чего время зря терять.

Через час они приехали на ул. Хользунова и начался тот же цирк с конями: внутрь пускают только сотрудников ГВП РФ или по пропуску.

Десять минут попыток дозвониться с телефона — один в один похожего на телефон в ГП РФ и наконец им выписали пропуски и пригласили внутрь здания на второй этаж в 217 кабинет, где их встретил полковник в форме:

— А ваши уже улетели! — огорошил их полковник тем, что чуть ранее приехавшие в Москву на поезде «пермяки» уже отправлены в Чечню на самолёте.

Хотя их заверяли, что в лучшем случае они вылетят в Чечню не раньше позднего вечера, а худшем — на следующий день. Оказалось, что их встретили на Казанском вокзале и отвезли на Ходынский аэродром. Откуда ещё час назад вылетел самолёт в Моздок.

— Зашибись! И что нам делать? — опешил Герман.

— Вот вам предписание, — протянул полковник официальный бланк с текстом, печатью и подписью начальника какого-то там управления МО РФ. — Отправляйтесь на аэродром. Самолёты на Моздок вылетают почти каждый час. Покажете это предписание ответственному на аэродроме и вас отправят ближайшим самолётом в Чечню.

Герман спросил у полковника по поводу оставления их троих в одной команде, если будет какое-то распределение по районам Чечни, на что получил ответ, что группы формируются на месте.

Предоставить им транспорт, чтобы они смогли добраться до аэродрома — отказались. Пояснив, что они прекрасно доберутся и на общественном транспорте. Хорошо коленом под зад не дали…

Почесали затылки, плюнули и поймав очередную машину, уехали в сторону Ходынского аэродрома.

Пока ехали, Герман поймал себя на мысли, что ему интересно посмотреть на Ходынский аэродром, который будет закрыт в 2003 году. Именно тогда с него взлетел последний военно-транспортный самолёт. Затем аэродром почти полностью застроили жилыми домами, торговыми центрами, офисами и разбили большой парк.

Высадившись из машины у КПП на входе на аэродром, они дождались, пока караульный — старший сержант вызовет ответственного. И через пять минут подошёл капитан, тщательно изучивший их предписание, после чего пропустил их внутрь закрытой зоны. Потом довел их по улице до диспетчерской, где на первой этаже в небольшом помещении поставил свою подпись и печать на их предписании. И пригласил всех на взлётное поле.

— Вон, видите «Ильюшин»? — спросил капитан, ткнув рукой в сторону одного из нескольких самолётов, что стояли на стоянках, неподалеку от взлетной полосы.

— Видим! — ответил за всех Герман, сразу узнавший характерный силуэт самолёта ИЛ — 76, который трудно было спутать с каким-то другим.

— Идите туда, покажите предписание командиру экипажа, — сказал капитан, отдал честь и быстро куда-то ушел.

Пришлось тащиться с рюкзаками и баулами до самолёта, стоявшего метрах в ста от диспетчерской. Под конец пути зайдя сзади самолёта, где была открыта большая грузовая рампа.

С удивлением обнаружили, что почти на самом краю пола самолёта и наклонной поверхности рампы стоит обычный деревянный стол.

— О! А вы кто такие? — задал вопрос один из сидевших за столом трех мужчин. Погоны на лётной куртке которого показали, что перед ними аж целый полковник. У двух других были погоны майора и капитана.

— Прокуратура, — Герман вытащил удостоверение и предписание, и поднявшись по грузовой рампе передал документы полковнику, который быстро «пробежался» глазами по документам и вернул их:

— Из органов значит! — и указал рукой на стол. — Сейчас Жора стулья организует, — и глянул на капитана, который тут же встал и ушел вглубь грузового отсека самолёта, внутренняя часть которого была плотно заставлена какими-то разнокалиберными ящиками, покрытых брезентом.

Вернулся капитан буквально через минуту, притащив три обычных овощных ящика, которые поставил рядом со столом.

— А чего отмечаем, мужики? — Герман в это время оглядывал небогатый стол, заставленный жестяными плоскими тарелками с небогатой закуской: сало, зеленый лук, обычный репчатый лук, огурцы и помидоры.

Ну и самыми «главными» предметами на столе были два так называемых «утюжка» — две бутылки по 1.25 литра водки «Смирнов». Сейчас активно продающейся в каждом магазине страны. Имеющие определённый успех среди мужского населения из-за достаточно низкой цены. И два раза в магазин бегать не надо, м-да…

— Солнышко, — полковник показал головой на залитое солнечными лучами асфальтированное покрытие, — погода хорошая, — и мотнул головой майору, который стал быстро разливать по трём пластиковым стаканам горячительную жидкость, а потом в три новых стакана, которые жестом фокусника достал откуда-то из-под стола капитан.

— Логично! — хмыкнул Герман. — Только я…

— Что? — хмуро и подозрительно взглянул на него полковник.

— Да ничего! — махнул Герман рукой, решив не портить отношения с полковником на пустом месте. — Ну, за что пьем? — он взял в руки стаканчик, а за ним все остальные.

— За скорую весну! — веско сказал командир.

Титов и Глотов переглянулись, глянули на Германа, который разрешающе кивнул, радостно чокнулись стаканчиками со всеми и выпили.

— Не, мужики, что-то бедновато сидим, — Герман кивнул Роману, когда народ стал закусывать выпитую водку.

Тот тут же закопался в свой баул, которые они положили неподалеку от стола, когда их пригласили присесть за стол.

— О! Це дило! — полковник просто расцвёл, когда из баула на стол стали быстро выкладываться различные деликатесы, которые мало кто из военных последнее время мог себе позволить.

Вчера Герман пригласил Алекса, Манара, Романа и Глотова в ресторан «Амина», чтобы «проставиться» за их отъезд с Титовым в Чечню.

Хозяин ресторана услышав от своей официантки, подслушавшей разговор друзей о том, что двое завтра уезжают в Чечню, быстро убежал в подсобные помещения.

И когда через час мужики решили покинуть столь славное место, то работники ресторана стали тащить картонные коробки с буквально наваленными в них различными мясными и рыбными деликатесами долгого хранения.

Все попытки отказаться или заплатить за всё это великолепие были возмущенно отвергнуты хозяином, с видом оскорблённого достоинства.

Пришлось тащить всё это с собой, правда часть еды Герман оставил Насте и матери, которые утром устроили ему целый Ниагарский водопад, со слезами и обещаниями обязательно дождаться его.

Сейчас вся привезённая ими еда оказалась очень кстати…

— Кучеряво живёте, мужики, — не мог нарадоваться полковник, пока его подчинённые, вытащенными откуда-то здоровенными ножами кромсали ветчину, карбонад, финскую колбасу. Не забывая нарезать копченую рыбу в собственном соку.

— Хочешь жить — умей вертеться, — немного обозначил улыбку Герман.

Полковник не стал задавать никаких вопросов по поводу имеющегося у гостей богатства, начав рассказывать различные байки и смешные истории из жизни лётчиков.

Под неспешные рассказы хозяев, выпили одну бутылку, принялись за вторую, распив её почти наполовину.

— Слушайте, а когда мы вылетаем? — наконец решил спросить Герман. — И где экипаж?

— Ща, бортинженер с радистом вернуться из штаба округа и полетим! — спокойно сказал полковник, только что выпивший очередную дозу водки.

— Э-э-э, а вы, собственно?.. — не выдержал Роман, терзаемый смутными подозрениями.

— Я, командир этого судна, — полковник обвел рукой вокруг. — Это Жорик — штурман, — ткнул рукой в капитана, — а это Фёдор, — ткнул пальцем в майора. — Мой второй пилот.

Роман икнул, помня о том, что эти трое — экипаж судна, «уговорили» не меньше чем по пол-литра на брата, а ведь им за штурвал садиться, чтобы переправить их в Моздок…

Герман хмыкнул про себя, помня, что о подобном ему рассказывали коллеги, летавшие в Моздок, столкнувшиеся с тем, что некоторые летчики военно-транспортных самолётов позволяли себе употреблять алкоголь и летали при этом.

Через полчаса прибыл оставшийся экипаж — бортмеханик и радист, после чего полковник приказал экипажу готовить самолёт к вылету.

— Бля, а мы долетим? Они же пьяные! — сам пьяненький Роман приставал к Герману, пока экипаж бегал вокруг самолёта, осматривая и готовя его к полёту.

— Долетим! — хлопнул тот по плечу друга. — Не сцы!

Глотов, выпив двести грамм водки, завалился на каком-то грузе, принайтованном к полу самолета и смотрел третий сон в отличие от своих попутчиков. Посмотрев с завистью на него, Герман и Роман нашли более-менее мягкие места среди какого-то груза, скрытого под брезентом. И сами не заметили, как уснули, проспав с момента взлета самолёта и до самого Моздока.

Глава 20

Разбудил их штурман Жора, тормоша то одного, то другого, пока они не проснулись. Позевывающих друзей отправил по боковым местам по левому борту самолёта, где были свободные места, убедившись, что они правильно пристегнулись.

Затем быстрое снижение и вот шасси достаточно шумно, с ощутимым толчком коснулось взлетной полосы. Короткий пробег, затем рулёжка и самолёт замер на стоянке неподалеку от ВПП.

Опустилась гигантская грузовая рампа и все трое, подхватив свой багаж, спустились вниз, начав осматриваться вокруг, пытаясь понять куда им идти и будут ли встречающие.

— Вы вон туда идите, — ткнул рукой в сторону одного из зданий Жорик, выскочивший вместе с ними из самолёта, как только опустилась грузовая рампа. — Командир передал по рации о вас диспетчеру. Вас должны встретить.

Мужики попрощались с весёлым экипажем, выползшим из самолёта — начавших осматривать самолёт, и направились в сторону показанного им здания, таща на себе рюкзаки и баулы.

— Здравия желаю! — только они подошли к зданию, как к ним навстречу вышел человек в военной форме, лет сорока. — Я капитан Громов, — представился он.

— Добрый день, — поздоровался с ним Герман, а за ним и остальные поручкались в ответ на рукопожатие.

— Следователи? — решил прояснить капитан.

— Следователь — это я, — Герман ткнул себе в грудь, — а это оперативные сотрудники милиции, но они со мной.

— Откуда? — поинтересовался капитан, которые завел их в небольшое здание, не совсем похожее на пассажирский терминал, а потом вывел их с другой стороны на небольшую площадь.

— Пермь! — ответил Герман.

— О, уральцы! — обрадовался капитан. — Группа ваших несколько часов назад прилетела.

— Уральцы! — подтвердил Роман.

— Давайте вон в ту машину, — показал Громов в сторону «буханки» зеленого цвета.

— Ну, куда нас? — спросил Герман, вместе с остальными ребятами закинув внутрь их баулы и рюкзаки, а потом залезший через боковую дверь в салон за Глотовым и Романом.

— В Грозный! — спокойно ответил капитан, севший спереди рядом с водителем.

— А там бои ещё идут? — занервничал Роман.

— Нет, но по ночам где попало лучше не бродить, — «обрадовал» их капитан.

* * *

Сначала тряслись по разбитым дорогам Северной Осетии, а потом больше трёх часов ехали по почти уничтоженным в ходе войны дорогам Чечни.

Капитан достаточно скупо делился информацией, оказавшись ещё тем молчуном. Больше внимательно смотря по сторонам и не выпускающий из правой руки АК — 74, стоящий прикладом на полу машины.

Впечатление от поездки остались не самыми лучшими — у всех!..

Большая часть населённых пунктов, которые они проезжали, были разрушены в ходе боевых действий, за редким исключением. Грозный произвёл наиболее тяжелое впечатление. В нём почти не осталось целых зданий, разрушенных в результате Первой, а теперь — Второй войны.

Местные жители, которых было совсем немного, в большинстве своём напоминали бомжей, только вылезших из подвала. Потрёпанная и рваная одежда, испачканные сажей и грязью лица. И взгляды, которые нет-нет, но бросались на проезжающую мимо них машину.

Большей частью пустые и безразличные. Изредка ощущались, будто обжигающие взгляды, полные ненависти и желание убить. Которые тут же отводились в сторону или упирались в землю, при попытке вычленить подобных индивидов.

Что было совсем неудивительным в сложившейся ситуации.

Человек может ко всему привыкнуть, как привыкли к беззаконию и бардаку проживающие здесь жители со времён попытки отделения свободной Ичкерии, как провозгласили отдельные «товарищи», от России.

Какая-никакая, но здесь была более-менее мирная жизнь. Пришедшие федеральные войска, выкуривающие террористов и боевиков из всех щелей и опорных пунктов, принесли по мнению жителей очередную войну и смерть. Что совершенно не понравилось местному населению!

Громов привёз их почти в самый центр Грозного к какому-то более-менее уцелевшему административному зданию в три этажа. Вокруг него стояли несколько БМП и БТРов, сновали многочисленные военные и какие-то гражданские люди.

Встретили их достаточно дружелюбно, правда у Германа сложилось ощущение, когда он разговаривал с полковником из военной комендатуры, что военный не совсем понимает, на черта они ему тут сдались. Под конец обрадовав тем, что здесь сотрудников достаточно, а вот в ближайшем городе — Гудермесе народу не хватает. Имеется приказ вышестоящего начальства о направлении вновь прибывших прямо туда.

И через десять минут их посадили в другую машину — УАЗ 469, с водителем и представителем военной комендатуры, которые приехали в Грозный из Гудермеса за документами и продуктами. Их без особых проблем и пререканий, захватили с собой по приказу полковника.

Ехали почти полтора часа, несмотря на расстояние от Грозного до Гудермеса всего в тридцать пять километров. Только вот подобие дорог не позволяло разгоняться автомобилю до больших скоростей. Судя по виду дорог, не ремонтировали их с начала девяностых, а может и больше.

Но всё когда-нибудь кончается и вот они наконец на месте.

В отличие от Грозного, Гудермес почти не подвергся серьезным разрушениям, т. к. 11 ноября 1999 года в результате переговоров командующего группировкой «Восток» Трошева с местными старейшинами и муфтием Чечни Ахматом Кадыровым, федеральные силы без боя заняли город.

Новое место их работы вызвало определённое недоумение от самой концепции его нахождения и специфики.

Достаточно большое четырёхэтажное здание, окна двух первых этажей были полностью заложены кирпичом, вокруг него стояли бетонные блоки, с оборудованными пулемётными огневыми точками из тех же блоков, с дежурившими солдатами.

Привезший их капитан, пока они выгружались из машины, забирали свой багаж и направились к входу в здание, капитан коротко рассказал им местных реалиях, быте и работе.

В левом крыле было организовано что-то вроде КПЗ, где содержались задержанные лица, которых держали там не очень долго, предпочитая отправлять их под охраной в СИЗО Моздока, а далее — везде. В правом крыле были оборудованы «следственные кабинеты» для допросов содержащихся в заключении боевиков и разную шелупонь.

На втором этаже располагалась оружейная комната, а также места для проживания бойцов охранной роты, выделенных комендатурой для охраны здания и работающих здесь сотрудников правоохранительных органов.

На третьем этаже находились несколько технических помещений, а также располагались два помещения для приёма пищи: одна столовая для солдат роты охраны, а вторая для офицеров и сотрудников. Также здесь же были размещены кабинеты местного руководителя и технического персонала. Без которого в любом случае никуда.

Четвертый этаж был полностью отдан под проживания и места отдыха работающим здесь сотрудникам прокуратуры и милиции.

Руководителем над следователями и всей остальной «сборной солянкой» из сотрудников правоохранительных органов был поставлен старший следователь ГВП РФ, майор Самойлов Михаил. В общем-то оказавшийся нормальным мужиком, а не каким-то там солдафоном, живущим только по уставу и требующего неукоснительного соблюдения субординации.

— У нас созданы несколько следственно-оперативных групп: старший в ней — следователь, один-два «опера», и трое бойцов из охранной роты, приданных для охраны, — разъяснял Самойлов Герману «политику партии», когда тот пришел к нему в кабинет представиться и отдать предписание из Грозного. — В случае чего для оказания помощи выдвигаются дополнительные бойцы охранной роты.

— У меня два своих «опера», не хотел бы, чтобы нас раскидали по разным группам, — Германа волновала именно эта проблема.

— Не вопрос! Стараемся знакомых или коллег не разделять, так что… — флегматично сказал Самойлов. — Тем более, что вам только бойцов для охраны выделить и вперёд — «арбайтен».

— Отлично! — обрадовался Герман.

Ещё майор рассказал, что следователей около двадцати человек, сотрудников милиции больше сорока. Приехавших со всех уголков страны и всех национальностей, что проживают в России. «Пермяков», к сожалению, здесь не было. Приехавшие раньше них ребята почти все остались в Грозном, что было печально, но не смертельно.

Ещё уточнил, что метрах в ста от них располагается военная комендатура, в которой расквартированы бойцы той же охранной роты, управление ФСБ по городу, а также военная контрразведка.

Так что в случае чего оттуда всегда можно получить поддержку, хотя пока ничего серьезного в плане атак со стороны боевиков или попытки захвата зданий у них не происходило.

После окончания общения с Самойловым, тот отправил Германа и его «оперов» к коменданту их «общежития» — старшему прапорщику, сидевшего в кабинете рядом с «оружейкой», который выделил им две комнаты на четвёртом этаже, выдав ключи от двух комнат:

— Как обустроитесь, то подходите, выдам вам форму, — флегматично сказал старший прапорщик.

— Спасибо, у нас своя, — ответил Герман, на что прапор только плечами пожал, показав, что хозяин — барин.

— М-да, у меня квартира получше будет, — раздавался из соседней комнаты голос Роман, который вместе с Глотовым обустраивались в выделенной им комнате. Герману выделили небольшое помещение, как раз на одного. Им комнату побольше — на двоих человек.

— Титов, ты прям думал, что к тёще на блины приехал? — подтрунивал над ним Глотов.

— Роман! Сам попёрся сюда и нудишь… — Герман вытаскивал из баула личные вещи и думал, куда всё это пихать.

Его комната, расположенная напротив комнаты сейчас вяло переругивающихся мужиков, не отличалась большим количеством мебели: панцирная кровать, покосившийся шкаф и обшарпанная тумбочка рядом с кроватью. И полное отсутствие окна, как и у соседей.

— Нудист ты, Роман! — вдруг сказал Герман, пытаясь впихнуть в шкаф свой рюкзак, достав перед этим часть нужных ему вещей.

— Это чего это? — немного обиделся Титов, повысив голос.

— Потому что нудный! — заключил Герман.

— Ха-ха-ха! Нудный нудист, — заржал Глотов.

— Привет, мужики! — тут раздался чей-то голос.

— Ну привет! — поздоровался Герман, когда, повернувшись увидел стоящего на пороге его комнаты брюнета лет тридцати, плотного телосложения с карими, почти чёрными глазами.

— Меня Антон зовут. Антон Кухаров, — представился тот и не видя какого-то нежелания общаться, шагнул внутрь комнаты и протянул руку.

— А меня Герман.

— А вы откуда, мужики? — не унимался Антон.

— Из Перми. Я следователь прокуратуры, это мои коллеги — «опера» из «убойного»! — показал движением головы Герман на высунувшихся из комнаты Романа и стоявшего за его спиной Глотова, привлечённых завязавшимся разговором.

— О! Так мы «земляки». Я из Екатеринбурга, — обрадовался Антон.

— Хм! — улыбнулся Герман. — Ну так и есть. Я УрГЮА окончил, правда поступал в СЮИ, а потом хоп — и в Академии оказался.

— И я СЮИ закончил, — еще больше обрадовался Антон. — Выпуск 1994 года.

— А я в 1997 году «выпустился», — всё больше улыбался Герман, встретив здесь человека из своей альма-матер.

— Святое дело — отметить встречу двух однокашников, — подмигнул Антон.

Герман чертыхнулся про себя, но тут ничего не попишешь. Глянул на Романа и Глотова, которые тут же полезли в шкаф за их заначками. У него спиртного с собой не было, но зная и понимая, что у нас без этого никак, он сказал им взять с собой алкоголь.

Через полчаса они сидел в комнате побольше, чем выделялись для проживания, на третьем этаже, неподалеку от столовых. Антон пояснил, что эту комнату используют для посиделок. Стол посреди комнаты был заставлен алкоголем и различной едой.

— Богато живете, — констатировал Антон, с которым пришли ещё один следователь из Ебурга — Юрий, и трое оперативных сотрудников милиции, входящих в группы Антона и Юрия.

— Когда уезжали, то один знакомый коммерсант подкинул от щедрот своих душевных, — объяснил Герман действительно богатый ассортимент привезенных ими продуктов и алкоголя.

У них было с собой несколько бутылок водки, коньяка и виски. На пьянке в самолёте алкоголь решили не доставать, ограничившись с их стороны закуской. Это лётчикам хорошо, они каждый день в Москве и не по разу, а в Чечне с алкоголем однозначно всё плохо, так что стоило поберечь запасы. Вот и пригодились — на стол выставили две бутылки водки и две — коньяка. Имелась выставленная же гостями закуска, а также привезённые с собой пластиковые стаканчики и тарелки.

— О, родная, чистая! — аж с умилением сказал Юрий, оглаживая и рассматривая бутылку водки «Столичная».

— То, что можно купить здесь на местном рынке, здесь же и производится, — пояснил Антон, видя удивлённые взгляда «пермяков». — Водка дерьмо редкостное. Вкус отвратный и башка на следующий день болит.

— И какую водку в основном продают? — любопытный Роман не смог устоять, чтобы не задать этот вопрос

— Ну якобы «Rasputin» и «Белый орел». Сильно подозреваю, что наливают туда разбавленный водой спирт из одной емкости, — ответил Антон.

— И часто пьете? — уточнил Герман.

— Не особо, хотя некоторые злоупотребляют, — поморщился Антон, видимо что-то припомнив. — Мы стараемся не пить это дерьмо.

В общем, дальше пошли обычные застольные разговоры, во время которых мужики делились местной информацией.

— В общем, — Антон отвечал на вопрос Германа по поводу окружающей обстановки, — после десяти вечера наше «общежитие» переходил на особый режим, который снимают в восемь утра. В городе на это же время объявляется комендантский час. Все передвижения по специальному разрешению от военного коменданта города.

— Стреляют? — оживился Роман.

— Постреливают. Так что мы с вечера до утра стараемся не высовываться отсюда, — обвел рукой Антон. — Мало того, изредка по зданию долбят из гранатомётов.

— Сильно! — почесал затылок Герман. — Погибшие были?

— Слава богу нет! — Антон взял стаканчик с налитой водкой. — Если не заметили, то окна в здании с обеих сторон только на первом и втором этаже. Из заложили кирпичом. С третьего по четвертый — только с одной стороны, и там, где окна, там неиспользуемые помещения. Странное какое-то решение архитектора, но для нас в самый раз. На крыше круглосуточно сидят пулемётчики, так что боевики стараются со стороны имеющихся окон не шалить. Там открытое пространство. Пулемётчики ночью стреляют на поражение на любое движение. Так что «ночных стрелков» кладут на раз-два. Поэтому дураки перевелись или были уничтожены. А вот глухую стену изредка обстреливают — шмаляют из РПГ. Хорошо, что там стена в четыре кирпича, а также бетон залит. Повреждения минимальные, шуму много.

— А чего пулемётчики в ту сторону не «работают»? — спросил Глотов, большей частью молчавший и слушавший, что говорят за столом.

— Там пару нежилых зданий. Жителей там нет. Вот местные боевики незаметно проникают в них и лупят. Их пулемётчики только после выстрела обнаруживают, а те успевают скрыться. Уроды! — стукнул по столу кулаком ответивший на вопрос Юрий.

— «Весело» тут у вас, — заключил Герман.

— Вот и веселимся! — грустно улыбнулся Антон.

— Н-да… Прорвёмся, — похлопал его по плечу Герман.

— Слушай, а что у вас за форма такая? — всё-таки не выдержал Антон, рассматривая одетую на «пермяках» необычную униформу. — То ли «Горка», то ли «Мабута», не могу понять.

— Да прикупили по случаю, повезло, — Герман глянул на своих, показывая им взглядом, что распространяться о форме — не надо.

С момента создания СБ «Титана» Герман озаботился одеть сотрудников в единообразную униформу, именно тех, кто работал на объектах компании в качестве охранников. Для этого нашли образцы, что-то вроде так называемой «Горки» (костюм горный, специальный).

Почему-то считалось, что «Горка» была разработана и начала поступать в войска советской армии в 1981 году, для 40-й общевойсковой армии, которая входила в состав Ограниченного контингента советских войск в Афганистане.

В каждой мотострелковой бригад и полку на базе штатных МСБ (мотострелковая бригада) были созданы горно-стрелковые батальоны, личный состав которых проходил специальную горную подготовку.

Вот именно эти батальоны получали соответствующее горное обмундирование и снаряжение.

На самом деле, с учётом осложнения политической обстановки в мире, а в особенности после теракта во время Олимпийских игр в Мюнхене в 1972 году членами террористической палестинской организации «Чёрный сентябрь», руководство СССР резко озаботилось укреплением и развитием оперативных сотрудников КГБ, военнослужащих ВДВ и МО СССР.

Ведь на «носу» была Олимпиада 1980 года в Москве…

Уже начиная с 1975/1976 годов первые экспериментальные образцы «мабут», горного костюма и некоторых других «специзделий» ограниченными партиями начали поступать на тестовые испытания в подразделения частей специального назначения ГШ, созданную группу «А» и некоторые оперативные группы Пограничных войск КГБ СССР.

И к 1980–1981 году снабжение горными костюмами начало принимать относительно массовый характер.

Герман в прошлой жизни активно использовал «Горку», когда ездил на полигон военных, а также много раз, когда ездил с друзьями на рыбалку в Астрахань и на Кольский полуостров. Считал этот костюм очень удобным для повседневной носки в походах и выездах на природу.

Ещё с момента создания специальной группы в СБ «Титана», Петров купил в одной военной части, «честно» украденные заведующим хозчастью, несколько комплектов «Горки».

Герман обратился всё к той же швее, предоставив ей эти костюмы в качестве образцов и заказал несколько комплектов для себя и бойцов их специальной группы, с определённым добавлениями в них.

Перво-наперво озадачив подчинённых поиском настоящей тканью «Палатка 260 г/м» — хлопок плотностью от 230 г/м до 310 г/м, идеально подходящей для костюмов. Из-за того, что были очень большие сомнения, когда он осмотрел купленные горные костюмы, в том, что при их пошиве использовалась именно эта ткань. Да и выглядели они как-то не очень. Ткань несмотря на трудности, смогли приобрести и привезли в достаточном количестве.

Ох и ругалась швея, когда она со своими подругами, привлечёнными для работы, шили костюмы: анорак с капюшоном, брюки с подтяжками.

Ткань очень плотная и не каждая швейная машинка может работать с такой тканью, так что пришлось приобрести швейные машинки немецкой компании Veritas, специальное приспособленных для пошива толстых тканей. Даже не пришлось обращаться в «Зенит», потом что эти машинки уже поставлялись в России в небольших количествах.

Следуя пожеланиям Германа, швы в костюмах были двойными; на локтях и коленях сделали необходимые вставки из полиуретана. На груди, животе и частично на спине сделали специальные карманы.

Изначально он подумывал приспособить эти карманы для вставки металлических пластин. Фактически что-то вроде бронежилета. Однако попробовав один из изготовленных костюмов понял, что для него подобные вставки нормально, а вот для обычных людей — неудобно, а без кевлара или арамида — это бессмысленно.

Решив подумать над этим позже, но как-то не сложилось.

Помимо костюмов, с заделом на будущее были пошиты несколько комплектов совсем необычных вещей, которые женщины никогда не делали, но справились с заказом.

На том же военном полигоне, Герман использовал ременно-плечевую систему (РПС) или «разгрузка» от одной российской компании СоюзСпецОснащение (ССО) под название СМЕРШ. И эта система ему очень понравилась. Так что именно она была взята за образец при изготовлении «разгрузок».

Так что в Чечню с собой они притащили несколько комплектов обновлённых «Горок», РПС, а также шесть штук рации «Kenwood ProTalk PMR446» с гарнитурами, а также с десяток запасных аккумуляторов к ним. Хорошо, что подобные рации уже поставлялись в Россию, правда стоили совсем не «божеских» денег. Только вот экономить на этом идиотов не было.

Известная проблема со связью в армии, а уж в те времена… Наличие связи всегда очень возможно при боевых действиях. Им в атаки не ходить, но без связи нельзя. Тем более, что вряд ли кто-то озадачится обеспечением их рациями в Чечне. Не чета армейским, зато маленькие, а расстояние их использования в три-пять километрах — им за глаза.

Пока Роман и Глотов общались с коллегами Антона и Юрием, Герман продолжал расспрашивал о местных реалиях, а Антон и Юрий охотно делились информаций:

— Покупать еду советую осторожно, воду и напитки вообще не советую покупать, — веско сказал Антон.

— Тут магазины работают? — не сдержал своего удивления Герман.

— Пара ларьков имеется, ну и стихийный рынки имеются в нескольких местах, — подтвердил Юрий.

— И почему надо проявлять осторожность?

— Напитки могут быть отравлены, — поморщился Антон. — Были неприятные инциденты. Два трупа и пятерых — в реанимацию отправили.

— Понятно, — сделал зарубку Герман. — Слушай, а из оружия что-то посерьезнее этой пукалки мы можем получить? — Герман похлопал по кобуре на ноге. — Из него только застрелиться удобно, — имея ввиду свой табельный «Макаров».

— Знатные у вас кобуры, — оценил экипировку коллег Антон, успев рассмотреть тактические открытые кобуры на Германе и Романе. Глотову, как стажеру, пока табельное оружие не полагалось, но Герман собирался решить это недоразумение.

— Это подарки, — не стал уточнять Герман тот момент, что кобуры были сделаны по его спецзаказу.

— «Военники» с вами? — спросил Антон, а увидев кивки добавил: — Завтра к нашему «куску» подойдёте, он вам автоматы выдаст. Впишет номера вам в военные билеты, а потом к Самойлову, тот распишется и в комендатуру — там печати поставят.

— И как к этому относятся, ну к тому, что автоматы выдают? — не удержался от вопроса Роман.

Ситуация для сотрудников правоохранительных органов была идиотской, с учётом того, что не военные, блин. Так что есть у тебя пистолет, вот и бегай с ним. Ну конечно, это не касалось всяких ОМОН-ов, СОБР-ов и иже с ними, а вот с другими было сложнее.

И понятно, что это абсолютно не нравилось тем, кто был вынужден, получается, противостоять вооруженных автоматическим оружием боевикам.

— Слушайте, тут этого оружия — попой кушай. У нас половина «оружейки» завалена изъятым оружием у местного населения. У Самойлова всё руки не доходят, чтобы в Моздок отправить, — рассмеялся Антон.

Глава 21

Посидели еще часик, «уговорив» весь выставленный «пермяками» алкоголь, а потом их новые знакомые захотели продолжения. Пояснив, как это часто бывает в хороших компаниях, что у них имеется местная водка, которую они готовы прямо сейчас выставить и употребить с новыми друзьями и земляками.

Герман не собирался испытывать на себе действие местного «шмурдяка», тем более, чтобы его испытывали его люди, и категорически отказался. Глянув на своих так, что те быстро решили, что им здоровье дороже, чем разборки с их руководителем и работодателем.

И отправились с Германом по своим комнатам, чтобы наконец выспаться после тяжелой дороги, а «хозяева» остались тестировать по очередному разу местный алкоголь.

Проснувшись утром и совершив гигиенические процедуры, отправились завтракать, а потом отправил в местную «оружейку». Флегматичный прапор сразу оживился, когда за долю малую — «палку» колбасы финского сервелата, разрешил Глотову осмотреть имеющиеся образцы автоматического оружия.

«Берите, что дают!» — не устроило бы никого, так что Герман сразу принял решение, что Глотов, как наиболее опытный и бывший военный, подберёт им то, что нужно. Ну и до получения «отлупа» прапорщику сразу была подсунута своеобразная «взятка» в виде колбасы.

Разносолами армейцы никого не кормили, с учётом того, что вся доставка продуктов питания шла через них, ну или что сами привезли. Может какие генералы получали, что-то из свежего и вкусного, но кто же об этом расскажет. Тем более гражданским, к которым военные относились соответственно.

И прапорщик снисходительно смотрел, как Глотов осматривает оружие, пока он с удовольствием мечтал, как вечером будет ужинать в своей комнате один, нарезав колбасу толстенными «кружками», всё как он любил.

Глотов осмотрел несколько экземпляров автоматов: разобрал — собрал, а потом выбрал три автомата АК-74М со складывающимися прикладами, а также по четыре магазина к ним. Пояснив, что это оружие абсолютно подходит для выполнения их задач, а также в случае недолгого боевого столкновения.

Прапорщик вписал номера автоматов в военные билеты, потом глянул на выставленную бутылку водки и выслушав пожелание о выдаче пистолета Глотову, молча убрал бутылку водки и скрылся своих закромах. Вернувшись буквально через минуты две с пистолетом «Макарова» и двумя обоймами к нему. Увидев одобрительный кивок от Глотова, осмотревшего пистолет, вписал выбранное ими оружие в их военные билеты. Но пояснил, что выдаст выбранное оружие, только после того, как они получат подпись Самойлова, а потом поставят печати в военном комиссариате.

— Блин! Вот печати поставят, а оружие где? — возмущался Роман. — Скажут потом, что выдали. И доказывай, что не верблюд. Как-то через жопу.

— Роман, кончай давай! Всё будет ровно, — попенял ему Глотов, пока они направлялись в кабинет Самойлова.

Тот без тени сомнения расписался в билетах, отправив их комендатуру. Где заместитель военного коменданта города спокойно поставил печати. И никто даже внимания не обратил, что Глотов пока стажер, а не полноценный сотрудник милиции.

Война, мать его…

— А «броники», где «броники»? — вдруг всполошился Роман, когда они возвращались к себе, а он увидел двух солдат, стоявших за бетонными блоками перед входом в здание.

Глотов с Германом только переглянулись, не желая даже узнавать, есть на складе у прапора бронежилеты или нет.

— Да на, подавись! — прапорщик выложил на стол армейский бронежилет 6Б5, выслушав гневные вопли Романа, что ему не дали «броник». Глянув на Германа и увидев кивок, которые подтверждал, что за ним не заржавеет, если этому малахольному выдадут требуемое.

— А каску? — не успокаивался Роман.

— На! — вернулся прапорщик, сунув беспокойному кадру в руки шлем СШ-68.

Практически никто из следователей и «оперов» не носил бронежилеты и каски, кроме охраняющих их солдат. Но тем просто приказал командир, так что они были вынуждены следовать приказу.

Во-первых, как-то предполагалось, что сотрудники следственных групп не будут ходить в атаку или участвовать в каких-либо боевых действиях; во-вторых, если что, то для этого к ним и приставлены охранники; в-третьих, имеющиеся бронежилеты были очень тяжелыми и неудобными.

Потом два дня гордый Роман щеголял в выданном «бронике» и каске при каждом их выезде, и неожиданно появился без вытребованного им добра.

— Да ну их! — сказал он на поднятые брови Германа и взгляд Глотова. — Тяжелые и неудобные, заразы…

* * *

На следующий же день утром во время завтрака, Самойлов провёл утреннюю «оперативку» в столовой среди своих сотрудников, т. к. в его кабинет народ бы чисто физически не влез. Распределил задачи между группами, в случае, если будут вызовы. Ознакомил Германа и его коллег с графиком их работы.

Большой частью в «поле» (улицах города) работали «милицейские» — ну это нормально, у них всегда больше работы, правда мелочёвки: кражи, грабежи и т. д. «Прокурорские» должны были выезжать по тяжким преступлениям в порядке составленной очередности по списку. В субботу и воскресенье работали две «дежурные» группы, выезжающие в случае необходимости. Вот группу Германа поставили в ближайшие выходные, как «новичков». Обычная практика, что тут сделаешь. Спорить бессмысленно.

— Михаил, я могу с Глотовым «мотнуться» в Моздок? — Герман увидел, что после окончания «оперативки» к руководителю подошел боец, сообщивший, что «КАМАЗ» отбудет в Моздок через пятнадцать минут.

Самойлов был не очень доволен — только приехали и уже на аэродром хотят ехать. Кто работать будет? Но нехотя согласился, когда ему объяснили, что всё это не просто так, без объяснения конкретики. Романа оставили, решив, что пусть в Гудермесе побудет, пока они съездят по своим делам.

По приезду в Моздок, отловили одного местного «знатока» из обслуги аэродрома, который свёл их с начальником лётного отряда, после намека на «толстые» обстоятельства.

Небольшое пожертвование в фонд лётного отряда: прямой бартер в получении определённых «ништяков» их представителей прямо в Москве. И к общему удовольствию были достигнуты определенные договорённости.

Звонок «другу» — Алексу в Пермь, со стационарного с пожеланиями от Германа, а также его сопровождающих по поводу их предпочтений и «хотелок». Хоть и фактически его подчинённые, но не учитывать их мнение — если разумное, конечно, — то рано или поздно столкнешься с проблемами.

Через день к Ходынскому аэродрому подъехала грузовая «Газель», которую быстро пропустили в разгрузочную зону по прямому приказу ответственного по аэродрому. Того очень попросил командир лётного транспортного отряда, отвечающего за перевозки грузов из Москвы в Моздок, и обратно.

Из автомашины быстро разгрузили коробки, которые первым рейсом отправили на самолёте в Моздок. И по указанию заместителя начальника лётного отряда, находящегося непосредственно в данном аэропорту, были отправлены в отдельное помещение на складе, дожидаться приезда хозяев груза из Гудермеса.

В общем-то, ничего такого, просто бутилированная вода, продукты долгого хранения и ещё кое-что. Покупать что-то в самой Республике было как-то очень — не очень. Вдруг потравят или ещё чего! А продукты питания от МО РФ были не сказать, что плохие или ещё чего, но разнообразием вообще не отличались. Только повара спасали, достаточно неплохо готовившие у них в столовых.

Жрать в три горла одним — совесть не позволяла, так что продукты и вода были переброшены бортом из Москвы с запасом, чтобы однозначно хватило коллегам. Так ещё кое-что и солдатикам из охранной роты перепало. Правда тем, кто непосредственно охранял следственные группы.

— Откуда всё это? — спросил Михайлов, когда Герман попросил у него «УРАЛ» для поездки в Моздок, а потом разрешение разместить доставленный из Осетии груз на складе «общежития». Даже соизволил выйти на улицу, чтобы посмотреть, как бойцы таскают коробки из грузовика в здание.

— Коммерсант у меня знакомый есть, — спокойно ответил ему Герман, сверяя количество привезённых коробок с прилагаемым списком, а то голодные солдатики обязательно чего-нибудь умыкнут, если не следить.

— Хорошие у тебя знакомые! — хмыкнул Михайлов, когда на ужине на столах в офицерскойстоловой появились тарелки со свежими овощами, сыром, молочной продукцией и бутилированной водой. Ну и кое-какие сладости, вприкуску к чаю.

— Других не держим!

* * *

Началась с одной стороны обычная, но со своим специфическим «вкусом» работа в Гудермесе. Изначально было достаточно тяжело… морально тяжело, в особенности смотреть на окружающую разруху и нищету.

Власти свободной Ичкерии, громко и на весь мир кричали о независимости и свободе для чеченского народа, только о своих же обычных гражданах они не думали, да и не собирались.

Всеобщая нищета и полностью разрушенная инфраструктура!

Да и бросаемые на «федералов» взгляды местных мирных жителей исподлобья, а в особенности в спину, не вызывали общей радости у «федералов».

Практически каждый день, за редким исключением, следственная группа Германа выезжала на различные происшествия в городе. Фактически занимаясь всем! И часто не по основному его профилю — следователя прокуратуры, а подменяя и милицейское следствие. Хотя это было совершенно не его сфера работы.

Да, следователей милиции было больше, чем следователей прокуратуры, но и мелких преступлений — краж, грабежей и т. д. было гораздо больше, чем они могли обработать. Да и в текущих условиях часто было совсем непонятно, кому из следователей ехать на место происшествие: милицейскому или «прокурорскому».

Поэтому часто приходилось сталкиваться с тем что, приехав на место происшествия, становилось понятно, что это подследственность следователей милиции, а не прокуратуры.

Пару раз попав в подобные ситуации Герман высказал Самойлову всё что думал по этому поводу:

— Герман, блин. У нас тут война! Людей — мало. Менять одну следственно-оперативную группу на другую из-за выяснения чья подследственность, и кто будет работать на месте — бессмысленно и опасно! Ты понимаешь?

Можно было из себя начать строить «целку-невидимку», но какой в этом смысл… Всем следователям прокуратуры приходилось заниматься подобным.

Хотя город был полностью взят под контроль федеральных войск, изредка днём, а по ночам в нём почти постоянно стреляли. Большей частью в праздно шатающихся военных, меньшей частью в ещё оставшихся мирных жителей.

И хотя у жителей практически не было имущества, т. к. за время войн местные потеряли практически всё, но даже во время разрухи можно отобрать еду или воду…

Рассказы коллег, ездивших в той «прошлой» жизни, а теперь реальное видение ситуации Германом показывало, что вся эта их следственная работа в разрушенной боевыми действиями Республике напоминало больше всего какую-то профанацию.

Если «злодея» или «злодеев» не ловили прямо на месте преступления, то какие-то шансы найти преступников — стремились к абсолютному нулю. Для «оперов» почти нет агентуры, кто и где живёт — чёрт поймешь. Документы у многих людей отсутствовали в принципе.

Можно сделать вывод, что до установления хотя бы какого-то подобия мирной жизни на этой территории, работа правоохранительной системы — бессмысленна. Поторопились большие начальники, хотя… С чего-то всё равно надо было начинать.

Так что больше частью вся работа заключалась в фиксации преступлений, а при редких задержаниях преступников «работали» очень жёстко, если не сказать — жестоко.

Правозащитников в окрестностях что-то не наблюдалось!

Так что людей с оружием, а тем более пытающихся отстреливаться, просто уничтожали на месте, не заморачиваясь с какими-то там правами человека.

* * *

Совсем незаметно и как-то даже внезапно наступило 23 февраля, объявленное Самойловым рабочим днём, но в ослабленном варианте несения службы. С разрешением вечером посидеть по-тихому в офицерской столовой, но без перегибов. Люди должны отдыхать, хотя бы изредка, чтобы не перегорели и не начали чудить.

Алекс помнил о партнере и друге, так что без каких-либо понуканий и просьб подбросил через Москву продуктов и немного выпивки, помня, что Герман не очень это любит.

Так что вечером в офицерской столовой все присутствующие отметили праздник за неплохо накрытыми столами с «вкусняшками» и алкоголем в умеренных количествах.

Всё прошло достаточно спокойно, не считая парочки дебилов: одного «прокурорского» и милицейского следователей, которые умудрились нажраться. То ли имеющийся на столах алкоголь в голову ударил, то ли добавили из своих запасов. Но попытались устроить драку в столовой, вспомнив какие-то обиды друг на друга.

Если бы оба идиота чуть не упали на стол, где как раз спокойно сидели Герман сотоварищами, то он бы не полез разнимать их. Для этого солдаты из охранной роты имелись.

Показав хреновое владение кулачным боем, два пьяных схватились в борцовской схватке, пытаясь повалить своего оппонента, из-за чего их понесло на стол к «пермякам».

— Да я тебя… Ох… — резко заткнулся один из борцов-алкашей.

— А я, тебе… А-а-а… — заткнулся и второй, попытавшийся воспользоваться тем, что его противник отвлекся.

Один получил кулаком в печень сзади, второму прилетело кулаком в «солнечное сплетение», так что на какое-то время драчуны вышли из строя.

— Вы, уроды! — держа обоих алкашей за шкварники и приподняв их над полом так, что те стояли на цыпочках, выговаривал Герман. — Я вам сейчас руки переломаю, чтобы вы тут хулиганства не нарушали. Мы тут каждый день под богом ходим, а вы ещё корриду тут решили устроить.

— Отставить! — приказал срочно вызванный в столовую Самойлов, посидевший на празднике минут сорок, а потом ушедший в свой кабинет. Считавший не совсем правильным — бухать с подчинёнными из-за субординации.

За его спиной стояли четверо особо здоровых солдат из охранной роты: — Этих в КПЗ, запереть до утра, — приказал он бойцам, ткнув в двоих «задержанных», а солдаты с удовольствием подхватили обоих дебоширов с двух сторон и утащили вниз.

— Если ещё кто-то подобное устроит, то будет иметь дело со мной! Вылетит отсюда быстрее собственного визга. С соответствующей характеристикой на ваше место работы, — начальник грозно обвел взглядом притихших сотрудников, а потом ушел.

Получить возможность вылететь по возвращению домой больше желающих не нашлось, так что остальной вечер продолжился в тихом режиме.

* * *

В свободное время — выходные дни или, когда их группа ожидала выезда, то Глотов или Роман, а когда и вместе, носились по городу, устанавливая необходимые связи и находя нужных людей. Глотов часто забегал в комендатуру, общаясь с военными, а изредка с представителями военной контрразведки в комендатуре.

— Наши пленные в руках боевиков и местного населения имеются в достаточно большой количестве, — докладывал Глотов вечером Герману в его комнате, в очередной раз вернувшись из своего набега. — Кто-то сидит в зинданах и ожидает, когда его выкупят. Кто-то просто в качестве бесплатной рабочей скотины используется в разных аулах.

— И чего наше военное руководство по этому поводу думает?

— Если информации можно доверять, то «фээсбэшники» и «контрики» выезжают, проверяют, — как-то не очень уверенно сказал Глотов. — Кого-то даже освобождают, с переменным успехом правда, — недовольно дернулось его лицо: — Но изредка пленных освобождают…

— Ну это да… Только всё это очень зыбко, — потёр задумчиво лицо Герман. — Никто не говорил, что будет легко.

Вся эта поездка в Чечню в поисках узнать, что-то про судьбу Петрова — одна большая авантюра и попытка найти иголку в стоге сена! Ну а вдруг…

* * *

Март 2000 года

Как-то, опять же, незаметно наступил март месяц, а скоро наступит женский праздник…

Вроде спокойнее стало передвигаться по дорогам, но всё-таки решили не рисковать. Так что на аэродроме Моздока, а также в военной комендатуре Грозного, договорились, что привезённые самолётами грузы для команды Германа будут доставляться в военную комендатуру в Грозном.

Тем более, что практически каждый день из Моздока в Грозный и обратно, мотались конвои грузовых автомобилей по различным делам и за различными грузами.

Так что сегодня Герман со своими «мотанулись» в Грозный, выпросив машину у Самойлова, чтобы забрать доставленный для них груз.

Помимо еды и алкоголя, должны были привезти подарки. Хотя с женщинами было туговато. У них в «общежитие» женщин не было вообще. Только в комендатуре был небольшой медпункт с двумя женщинами: врачом и двумя санитарками. А врачи на войне — это дело такое, а тем более, если доктор — женщина. Никто не застрахован от ранения, а именно эти труженики вытащат с того света, если тебе повезёт.

Так что их будут защищать до конца, а если что, то мстить за них будут страшно!

В общем, привезли груз из Грозного, а теперь подъезжали к своему зданию, как увидели совершенно непонятную суету рядом со входом.

— Михаил, а что происходит? — Герман выскочил из машины, сразу подойдя к Самойлову, который командовал разворачивающимся войсковым хаосом. Тем более того, выдавало встревоженное лицо и сжатые губы.

— Антона и его группу зажали на окраине. Есть раненые.

— Твою мать! — выругался Герман

— Так Скатов, давай всех бойцов, что есть и немедленно отправляй! — командовал Самойлов лейтенанту — командиру охранной роты. Тот в этот момент подгонял своих солдат, грузившихся в «УРАЛ» в количестве человек пятнадцати.

— Не мало бойцов будет? — встревоженно спросил Герман, смотря, как и приданных им бойцов лейтенант загнал в грузовик.

— А больше нету, бля! — ругнулся Михаил. — С утра поразъехались по вызовам, а это все, что остались под рукой.

— Что делаем, командир? — сзади подошли Глотов и Роман, задержавшиеся у машины, вытаскивая из неё привезённые продукты.

— Чего делать?.. Выручать парней надо, — вздохнул Герман, повернувшись и посмотрев на мужиков. — Роман, ты лучше тут останься, пока я с Глотовым, — он вопросительно посмотрел на того, а тот молча кивнул, — сгоняем и поможем вытащить ребят.

— Да вы вообще, что ли? Я с вами! — развозмущался Роман, поняв, что его хотят оставить здесь, а сами под пули полезут.

— Твоё решение, — не очень довольно ответил ему Герман. — Михаил, мы с пацанами⁈

— Герман! Ты же… — замолчал Самойлов, пристально глядевший на него. — Я не могу тебе приказывать. У меня и так только две группы в здании остались. Мы здесь не для того… — он сжал губы.

— Для того, не для того, — пробурчал Герман. — Парней выручать надо! — и его руководитель молча кивнул головой.

Тут же все с Германом запрыгнули в свой «УАЗ».

— Костя! Давай, за ними, — приказал Глотов их водителю, молодому парню «срочнику», а тот кивнул головой, яростно надавив на газ, следуя за сорвавшейся с места и несущейся на максимальной скорости небольшой колонной: «УАЗ-469» с севшим в него Скатовым и двигающимся за легковой машиной «УРАЛ-ом».

Через десять минут они были на окраине города, в районе протекающей неподалёку реки Сунжа. Оказавшись в районе частной сектора, состоявшего из больших двух и трёхэтажных домов.

Куцая колонна встал, из грузовика стали выпрыгивать солдаты, к которым подошёл лейтенант, что-то вещая своим бойцам. Хорошо была слышна перестрелка из автоматического оружия неподалёку.

— РПК «работают»! — заключил Глотов, когда они высадились из своей машины и стали подходить к сгрудившимся вокруг командира солдатам.

— «Зенит»! «Зенит»! Приём! — Скатов подозвал солдата с переносной рацией, а теперь вызывал группу Антона. — Это «Скат!» Приём.

— Это Зенит! Скат, рад слышать! Приём! — раздался искаженный голос Антона на фоне автоматического огня.

— Что у тебя? — повысил голос Скатов.

— У меня всё не очень! Один «двухсотый» — из охранной роты, три — «трёхсотых», один «тяжелый»! Зажали с двух сторон, лупят из пулемётов и «граников». Приём!

Лица, стоявших рядышком с командиром бойцов, омрачились, услышав о гибели их товарища и тяжелом ранении ещё одного парня.

— Идём к тебе, Зенит! — обнадёжил лейтенант. — Так, рассредоточиться и… — командир стал распределять своих бойцов, указывая им направления, откуда надо продвигаться к месту перестрелки.

— Вы с нами? — Скатов отдав необходимые распоряжения обратился к Герману.

— Мы с вами. Но сами! — ответил ему Глотов, провожая взглядом рассредоточившихся солдат, которые удалялись, прячась между домов и продвигаясь по направлению к перестрелке.

— Хорошо! — Скатов отправился догонять бойцов.

— Предлагаю обойти с левого фланга, — сказал Глотов, оценив окружающую обстановку и чутко прислушиваясь к заполошной стрельбе.

— Слушай, ты у нас профессиональный военный, значит тебе и карты в руки, — отдал ему командование группой Герман.

— Я с вами! — из машины выскочил Костик, их водитель.

— Салагам слово не давил! — окоротил его Глотов. — Сидишь в машине и ждёшь нас. Понял! — прикрикнул он на понурившегося Костю, который обиженно убрёл к машине. — Так, мужики, пошли, но осторожно, — приказал он остальным.

Глава 22

Осторожно просачиваясь между домов, всё больше и больше забирая левее от звуков стрельбы, Роман и Герман осторожно следовали за не слишком спешащим Глотовым, который чуть сгибая ноги медленно, но верно двигался вперёд.

В какой-то момент стало слышно, по усилившейся стрельбе, что в бой вступили бойцы Скатова, добавив «огоньку» в разгорающуюся всё больше и больше перестрелку.

Глотов резко присел на колено и стал осторожно осматривать проулок, тщательно вглядываясь, а Герман обошел его и решил посмотреть, что находится за углом кирпичного забора, к которому они передвигались, чтобы обогнуть его и выйти ближе к звучащим выстрелам со второй точки обстрела.

— Замер! Ты кто? — на Германа смотрел местный житель, заросший бородой так, что были видны только одни глаза, — чеченец, который неожиданно вышел из-за угла забора прямо на него.

Несмотря ни на что, определённую выучку Петров и Глотов в него вложили, так что — автомат впереди, но пока не наведён на непонятного товарища, палец лежит на спусковой скобе, готовый в любой момент нажать на спусковой курок.

Взгляд мужика, лет тридцати, хотя по чеченцам при наличии бороды часто трудно определить их возраст, дернулся по сторонам, а потом упёрся в Германа, которому он совсем не понравился: легкий испуг, тут же сменившийся на злобный и тяжелый.

— Я, Арби, — гортанно заявил тот, а вот почти незаметное, короткое движение его правой руки к поясу, резко остановленное, будто в последний момент, Герман хорошо заметил. — Живу здесь.

— В каком доме? — спросил подключившийся Роман.

— Этот дом, — ткнул в стоявший неподалёку дом чеченец.

— Номер дома? — подал голос Роман.

— Двэнадцат, — не сразу, с задержкой произнёс тот.

— Здесь нет дома с таким номером, — неожиданно заявил Роман.

Замершая до этого правая рука чеченца немедленно продолжила движение и метнулась назад и за спину…

— Хэк! — Герман понял, что надо действовать.

Резкое и смазанное движение вверх и вперёд!

Выставленное вперёд колено со всей силы врезалось в лицо абрека: голова дернулась, а тело стало падать назад, грохнувшись с хорошо слышным звуком на грунтовую дорогу.

— Класс! — только и смог произнести Глотов, оценив прыжок с места на три метра вперёд и ударом колена в лицо противника.

Он успел отреагировать на неожиданного гостя, но благоразумно не стал дергаться, а страховал Германа со стороны, успевая зыркать по сторонам, выискивая ещё неожиданных «гостей».

— Роман! — Герман бросал взгляды по сторонам, как и Глотов ожидая появление кого-нибудь ещё.

А тот в этот момент скользнул к углу забора, откуда вышел отдыхающий сейчас на земле абрек, быстро и осторожно глянул за него, тут же убрав голову обратно.

— Ща! — Роман, метнувшийся к вырубленному, перевернул того на живот, а теперь надевал на руки наручники.

— У него ствол сзади под одеждой, посмотри, — Герман страховал Глотова, который присел на колено и контролировал угол здания.

— Есть! «Тэтэшник», — заявил Роман, задрав бушлат лежавшего и найдя засунутый между брючным ремнём и телом пистолет.

— Ты откуда знал, что он врёт? — спросил Глотов.

— А я и не знал! — признался Роман. — Мне его взгляд не понравился, вот я и ляпнул первое попавшееся на ум.

— Жулик! — рассмеялся Герман, а его поддержал тихим смехом Глотов.

Тут скованный чеченец заворочался на земле, приходя в себя.

— Ты кто, болезный? — спросил его Герман, подойдя и перевернув его на спину.

— Я нэ буду тэбэ отвэчать, неверный, — зло процедил чеченец, а потом что-то стал злобно на чеченском говорить.

— Э-э-х! Придётся по-быстрому, — вздохнул Глотов, с вопросом в глазах посмотрев на Германа, а тот спокойно кивнул, поняв, что тот хочет сделать.

Допрос в полевых условиях или «потрошение» развяжут язык любому, какой бы силы воли не был человек. Исключений не бывает. Всё только упирается в то время, за которое человек «сломается».

Подвывающий от дикой боли чеченец через две минуту рассказал, что он из одной из групп боевиков, что сейчас вела бой с ненавистными русскими, а его послал старший за подмогой.

— Чего делать будем? — побледневшее лицо Романа выдавало его отношение к проведённому допросу. Не привык он так допрашивать людей, в особенности, когда их жестоко пытают.

— Чего делать… чего делать… Пошли, — Глотов кивнул в сторону продолжающейся перестрелки.

Она то затухала, то вспыхивала с новой яростью…

— Да, надо парней выручать, — согласил Герман.

— А с этим? — кивнул Роман на стонущего чеченца.

— Да пусть полежит, чего с ним будет, — спокойно ответил Герман.

— Я бы… — Глотов резанул взглядом своего начальника.

Герману было хорошо заметно по взгляду Глотова, что одно дело убить в бою и даже пытать; а вот так, безоружного и в наручниках, но если надо, то он…

— Нет, времени нет. Пошли! — мотнул головой Герман в сторону боя.

— Собаки неверные, я вас всэх зарэжу… Ваших матэрей, детэй… — прорезался голос лежавшего, решившего напоследок высказать им своё отношение к ним

Глотов поморщился, но подчиняясь приказу, первым скользнул за угол, а за ним ушел оглядывающийся Роман.

— Рэзать, перерэзать, — передразнил Герман абрека, подошел и нагнулся.

Не любил он террористов, а особенно подобные высказывания в отношении матерей и детей…

— Чито ты?.. — а потом сразу раздался еле слышный влажных хруст.

— Ты только не уходи никуда, подожди нас, — Герман распрямился и пошел догонять своих товарищей.

* * *

Захваченный в плен рассказал, что группу Антона специально заманили в засаду. Отправив какого-то мальчонку в комендатуру с сообщением, что в этом месте произошло убийство. И дождавшись приезда следственной оперативной группы, а также убедившись, что русские вошли в зону обстрела, открыли по ним огонь с двух сторон.

Отдельно стоявший дом на окраине жилого квартала был идеальных местом для организованный засады. С лицевой и с боковой сторон находились два дома, где как раз засели боевики. И когда ребята вышли из машины, сгруппировавшись перед воротами дома, чтобы обсудить порядок входа на территорию чужой собственности, то по ним открыли массированный огонь.

Ребятам всё-таки повезло: то ли что-то успели почувствовать, то ли боевики поторопились…

Одного из бойцов охранной роты убили сразу, тяжело ранили одного из «оперов» и второго охранника. Тем не менее, ребята успели открыть ответный огонь, а потом отступили во двор дома. Успев утащить тяжело раненного и спрятаться в здании. А теперь по ним с двух сторон лупили из ближайших домов, пытаясь задавить огнём Хотя как-то глупо, тем более, что поняв, что у них не получилось, боевики почему-то не ушли. Но ясно же, что подмога прибудет в любом случае.

Бойцы Скатова медленно, но верно подходили всё ближе к огрызающемуся огнём дому, откуда без остановки лупили несколько стволов, а также несколько раз выстрелили по ним из гранатомёта, но опытные ребята не давали спуска, грамотно подавляя огневые точки.

Герман с ребятами достаточно долго добирались, но теперь находились напротив второго дома, откуда вёлся огонь по дому, где оборонялись ребята Антона. Теперь их тройка пряталась за кирпичным забором соседнего дома. Судя по всему, по характерным повреждениям на окружающих их заборах и домах, тут какие-то боевые действия велись, но не очень интенсивные. Так как большей частью разрушения были не сказать, что шибко большими. В основном следы разрушений несли на себе высокие кирпичные заборы, окружающие каждый дом в этом частном секторе.

— Гранатами? — осторожно выглядывая из-за остатков полуразрушенного забора, Герман наблюдал за трехэтажным домом, откуда без остановки велась пулемётная и автоматная стрельба.

— Не докинем, — отрицательно покачал головой Глотов, оценив расстояние метров в тридцать между ними и боевиками в доме. — Далеко!

— Ну не лежать же просто так! — раздался возбуждённый голос Романа.

— Тогда так, — поморщился Глотов. — Я рывком попробую подойти поближе, а вы меня прикрываете.

— Нет, я первый! Ты за мной, прикрываешь, — отрицательно и жёстко сказал Герман, так что Глотову оставалось только недовольно кивнуть. — Роман, ты здесь!

— А чё я-то! Не…

— Заткнись, придурок! Лежишь здесь и прикрываешь нас! — озверел Герман, придавив взглядом Титова: «Глотов военный, готовый умереть, а меня — убить сложно. А вот Роману под пули лезть…» — недовольные мысли проскользнули у него в голове.

Роман обиженно засопел, смотря, как мужики быстро проверяют своё снаряжение, чтобы чего не случилось, а потом достают гранаты из нагрудных подсумков.

Так-то, если совсем формально, то гранаты для выдачи правоохранителям не положены, но кто на такое нарушение тут смотрел… Так что они «выцыганили» у того же прапорщика целый ящик РГН (ручная граната, наступательная) и с десяток Ф — 1, хранившихся в комнате Романа и Глотова. Так что теперь постоянно носили с собой по две гранаты РГН и одну Ф — 1, каждый. Будто знали, что пригодится. А тут вона оно как…

— Не стрелять, пока в нас стрелять не начали, — приказал Герман Роману. — Погнали! — дождавшись молчаливого согласия от Глотова он первым выпрыгнул из-за забора и чуть пригибаясь, засеменил в сторону дома, выставив перед собой автомат. За ним и немного в стороне двигался Глотов.

В это время Роман выставил ствол автомата в небольшой пролом в заборе в сторону дома и возбужденно выискивал цели…

— Ха! Дебилы, — тяжело дышал Глотов, когда они оба добежали до полуразрушенного забора вокруг дома и присели рядом с большим проломом в заборе. Настороженно прислушиваясь к стрельбе из дома.

— Свезло, — констатировал меланхолично Герман, ведь их бросок никто не заметил. Иначе бы оба уже были нашпигованы пулями.

— Помнишь, гранату первой, а потом только входишь, — глянул на него Глотов.

— Помню, хорошо учили, — кивнули друг другу, а потом…

Роман видел, как сначала в пролом забора скользнул Глотов, а за ним Герман, пропав из вида. Вот на крыльце дома показался Глотов, осторожно притаившийся у двери, вот он приоткрывает дверь…

— Бля! — Роман увидел, что тело Германа будто взлетело на второй этаж дома и пропало в выбитом проеме окна, а потом…

— Граната! — дикий крик.

Хаотичная стрельба внутри дома прекратилась, а потом почти одновременно раздалось два глухих взрыва в недрах дома, а затем опять раздалась стрельба, почти сразу утихшая.

— Сука! Да что ж такое-то, — ругался на чём свет стоит Герман.

— Ты чего орешь? — в комнату на третьем этаже осторожно заглянул Глотов.

— Да коленкой ударился, больно, — буквально шипел от боли Герман, повернувшись специально к нему правым боком, прикрывая левую сторону тела.

— А-а, понятно. Как у тебя тут? — Глотов стал осматривать то, что осталось от трёх боевиков.

Косорукий Герман не попал в проём двери — граната РГН ударилась о косяк двери, тут же взорвавшись. Мало того, что получил взрывной волной в лицо, так похоже ещё и пару осколков получил от своей же гранаты. Когда он с дури, не дождавшись влёта гранаты в помещение, откуда велся огонь, бросился вперёд и вбок в проём двери, оттолкнувшись правой ногой от стены, и влетел с кувырком внутрь помещения.

Один из боевиков успел среагировать, так что одного прыгающего барана встретила автоматная очередь почти в упор.

— Бля! — от резкой боли Герман выронил прижатый к животу во время кувырка автомат.

Повезло…

Две пули попали в левый бицепс. Тем не менее, резко выпрямившийся после кувырка Герман, со всей дури влепил прямой удар правой ногой в грудь стрелявшего.

Судя по боли, пронзив мышечную ткань пули точно перебили плечевую кость… Герман рассердился, очень!

Тело боевика, получив мощнейший удар в грудную клетку, от чего несколько рёбер сломались — пробив легкие и сердце, вылетело через окно, находящееся прямо за спиной неудачника на улицу, шлепнувшись с громким звуком на землю.

Сидевший на корточках рядом с другим окном второй боевик, без остановки стрелявший в сторону дома с попавшими в засаду русскими, резко стал разворачиваться и выпрямляться, наводя автомат в сторону Германа. Тот резко сдвинулся к нему и ударил правым кулаком сверху по цевью автомата, а потом наотмашь тыльной стороной по лицу боевика.

В этот момент третий боевик, азартно стрелявший до этого из РПК, сошки которого стояли на подоконнике, успел развернуться, бросив пулемёт. И в его правой руке уже был пистолет, выдернутый из кобуры на правом бедре, но тут он получил мощный удар между ног.

Тело подлетело к потолку и с шумом ударило головой о потолок. После чего рухнуло вниз на пол без признаков жизни, умерев от болевого шока из-за размазанных гениталий и переломанных костей таза, а сломанные шейные позвонки и деформированная «черепная коробка» уже не имели значения.

В этот момент на пол комнаты упало подрагивающее тело второго — голова отсутствовала, только торчал позвоночный столб, покрытый кровью и остатками мышц, а ошмётки от головы «украсили» ближайшую стену.

Герман поморщился: кость с мерзким скрежещущим слышимым только ему звуком соединилась, и тут же дикая боль стала утихать в том месте, где пули перебили плечевую кость. Резануло низ живота — вышли два осколка от гранаты, тихо звякнув на бетонном полу.

Его же гранаты, мать его!

— Чем ты его так? — Глотов присел и стал рассматривать обезглавленное тело, переводя взгляд на стенку с ошметками плоти, мозгового вещества и крови.

— Взрывом оторвало! — осторожно поводя простреленной рукой сказал Герман, поняв, что всё в порядке.

— Да? Ну ладно, — недоверчиво сказал Глотов, поднялся и вышел из помещения.

— У тебя что? — догнал его Герман, спускающегося по лестнице на первый этаж.

— Двое. Минус, — ответили ему. — У тебя кровь, — заметил-таки глазастый подчиненный кровь на «Горке» в районе левого бицепса, — они вышли на крыльцо.

— Не моя, — спокойно ответил Герман.

— А дырки на рукаве?

— За железку зацепился, — Герман дал понять, что не собирается продолжать тему.

— Скат! Это Рэкс! Приём! — Глотов поглядывая на простреленный рукав Германа, достал рацию.

— Рэкс! Это Скат! Приём! — ответили ему.

— Мы второй дом с «засадниками» почистили. Тут все на «минус». Приём!

— Все живые? Приём, — несмотря на помехи, в голосе Скатова звучало хорошо слышимое удивление.

— Все! Приём!

В будто навалившейся тишине со всех сторон, стало слышно, что выстрелы и редкие взрывы со стороны ребят Скатова, пытающихся задавить боевиков во втором доме, где те организовали засаду — прекратились…

— Сколько у вас? — к ним подошёл Скатов, через десять минут после окончания боестолкновения.

— Семеро, вроде, — флегматично смотрел Глотов на вытаскиваемые трупы и оружие из взятого ими с Германом дома. Всё это таскали ребята Скуратова, пригнанные им сразу, как только Глотов вышел с ним на связь.

Чему Скатов был безмерно рад, из-за того, что никто из «следаков» не пострадал, тем более, что это вообще не их дело, но сделанного уже не воротишь…

— Раненых я отправил в медпункт. Пока добрались до Антона, ещё один из моих бойцов, что оборонялся в доме, получил ранение, — будто в никуда, сказал Скатов…

* * *

Глотов проник в дом через открытую входную дверь, успев обнаружить одного из боевиков, который вместо того, чтобы следить за дверью, всё высматривал в окно дом, куда стреляли его подельники. И это оказалось для него смертельной ошибкой.

Глотов, подобравшись к нему со спину, спокойно перерезал ему горло, придерживая подергивающееся тело, чтобы тот не нашумел.

Герман зашёл в дом по-другому: оттолкнувшись от оконного проёма первого этажа, а потом перехватившись руками за подоконник второго этажа, где отсутствовала оконная рама и буквально «закинул» своё тело внутрь.

— Бля! — он свалился прямо на сидевшего на полу рядом с окном молодого чеченца, лет 18, сжимавшего в руках автомат.

Тот дернулся и начал открывать рот, чтобы закричать, как получил удар головой в лоб — и «поплыл», а потом Герман, обхватив руками его голову свернул тому шею.

— Тихо, тихо! Не шуми, — прошептали его губы, придерживая содрогнувшееся в паре предсмертных конвульсий тело.

Глотов пошел на звук перестрелки на втором этаже дома, сделав всё, как положено — забросил гранату в комнату, откуда без остановки палили, а потом зашел внутрь и добил оглушенных и не подающих признаки жизни пулемётчика и автоматчика. А может живых — но рисковать он не собирался.

А вот Герману достался третий этаж, который он зачистил. Ну блин, не без огрехов. Но тут как получилось — так получилось…

Пока Герман и Глотов воевали со своими боевиками, бойцы Скатова подавили чеченцев, засадив в дом две гранаты из РПО «Шмель» (ручной, пехотный огнемёт). Затем добили оставшихся в живых боевиков. Отделавшись двумя легко ранеными при штурме дома.

— Блин! Блин! — подпрыгивал рядом с ними Роман, прибежавший сразу, как увидел спокойно вышедших из дома товарищей. — Как вы их, а!.. — до сих пор не отошедший от того, что они ушли без него, а потом раз и куча трупов…

— Неплохо поработали, мужики. Не ожидал от вас! — Скатов рассматривал трупы убитых боевиков, лежавших на земле.

— Ёб! Там же ещё один, — тут вскрикнул Роман, вспомнив о их пленнике, и быстро убежал в сторону, где остался закованный в наручники боевик.

— Будешь осматривать место происшествия? — посмотрел лейтенант на Германа.

— Придётся, — скривился тот, поворачиваясь к Глотову спиной, а тот привычно вытащил из небольшого рюкзака на спине командира папку с документами.

— Герман, мне помощь нужна… Тут эта… Приём! — раздался голос Романа в рации.

— Лейтенант отправь вон туда пару бойцов, — Глотов показал рукой в сторону, куда убежал Титов.

Спустя пять минут, два бойца Скатова в сопровождении расстроенного Романа притащили тело в наручниках и положили его рядом с трупами уничтоженных боевиков.

— Он мертвый! — рядом с телом озадаченно топтался Роман. — Шея сломана.

Тут и медиком не надо быть, чтобы увидеть, что шея лежавшего искривлена, а в месте перелома проступали многочисленные очаги кровоизлияния.

— Да и хер с ним! — Глотов быстро глянул на совершенно бесстрастное лицо Германа, который быстро заносил данные шариковой ручкой в протокол осмотра места происшествия.

— Но ведь живой был⁈ — недоумевал Роман. — Когда мы уходили, он был живой! — настаивал он.

— Ну может умер от угрызений совести, — Герман нагнулся к одному из трупов, чтобы рассмотреть поближе перерезанное горло и подробно описать его.

— Может свои прибили? — сказал Глотов.

— Какие свои? Никого не было рядом, — не успокаивался Роман.

— Роман, ты ещё поплачь над ним, — не удержался Скатов, только вернувшийся на подъехавшим к трупам грузовике, чтобы забрать трупы и оружие, а тут услышав этот разговор.

— Что с парнями Антона? — вспомнил Герман, оторвавшись от записей.

— Всё нормально! — успокоил его Скатов. — Раненых на моём «УАЗе» увезли. Антон осматривает место происшествия.

— Вот ведь… А чего свободных ребят из «наших» у Самойлова не попросил? Ему передохнуть бы, а он…

— Нету никого, — ответил ему Скатов. — Почти все ребята работают на выездах.

— Понятно. Сами постреляли, сами и осматривайте, — проворчал Герман. — Вечно у нас всё через жопу…

Глава 23

— Слушай, а кто всё-таки того боевика убил, ты как думаешь?

— Роман, а тебе какая разница? — как-то странно посмотрел на него Глотов.

— Ну просто Герман последним уходил… — очень неуверенно начал Роман.

После того как они вернулись, Герман ушел в общий душ, присутствующий на их этаже, правда без горячей воды. И посещение его было достаточно экстремальным, только других вариантов не было. А ходить потным и немытым — не комильфо.

— Рома, я понимаю, гражданская жизнь в жопе играет. Всё в Пинкертона играешь… — хмыкнул Глотов. — А тут война, тут убивают… Один из твоих непосредственных коллег серьезно ранен. Один из наших ребят — охранников убит, а ведь ему всего 21 год… — он укоризненно смотрел на Титова. — Мне пофиг, кто «убрал» этого… Пусть даже и Герман. Я сам бы этого урода «заминусовал», но командир этот грех с души снял…

— Да, но… — Роман всё понимал, но мирная жизнь на «гражданке» всё ещё не давала ему успокоиться.

— Заканчивай, Роман… — Глотов не собирался дальше обсуждать это. — Сдох Максим, а в нашем случае враг — Арби, или как его там… Да и хер с ним!

«Развёл тут, понимаешь, сопли. Ёжику понятно, кто!..» — разложив перед собой части автомата, думал Глотов, спокойно чистил оружие, посматривая на беспокойного Титова: «Сопляк!..»

* * *

— Блин! Мужики! Никогда не забуду! — чуть не пускал слезу Антон, сидя за столом в офицерской столовой, вместе с Германом, Глотовым, Романом и оставшихся целыми своими ребятами, попавшими вместе с ним в западню.

Отойдя немного от произошедшего, как-то стихийно все решили собраться в столовой и помянуть погибшего парня из охранной роты, а также выпить за здоровье раненых ребят. Ну и отпраздновать то, что собравшиеся за столом остались в живых.

Пьянка шла капитальная, дым коромыслом… Пар надо было спустить, особенно после такого «приключения», так что Герман не чинясь сказал ребятам выставить пару бутылок водки и коньяка, чтобы расслабились.

* * *

Скоро 8 марта, а их следственно-оперативные группы так и продолжают мотаться по окрестностям, в основном фиксируя последствия преступлений, но не сильно продвигаясь в их расследовании. Набирая статистику, если можно так сказать, что Германа и его коллег совсем не радовало. Так как смысла от их работы почти не было, к сожалению. За редким исключение, когда буквально за руку хватали на месте преступления или указывали свидетели. А таких случаев можно было по пальцам пересчитать.

В это время, относительно далеко от них, в Шатойском районе Чечни с конца февраля «федеральные» силы во всю пытались задавить достаточно большие силы чеченских боевиков. Те успешно оборонялись, но тяжелая артиллерия и ВВС России медленно, но верно выдавливали их из занятого района, перемалывая силы боевиков.

* * *

Интерлюдия

Москва. Управление противодействия терроризму ФСБ РФ

— Что у нас по фигуранту? — обратился начальник управления к своему заместителю.

— В настоящий момент имеется информация, что интересующее нас лицо находится в составе бандформирований в Шатойском районе, где осуществляет командование преданными только ему боевиками, — доложил заместитель.

— Что предпринято для его нейтрализации?

— В Грозном находятся сотрудники подразделений группы «А», усиленные бойцами подразделения группы «Омега». С имеющимся приказом на захват или уничтожение, — отрапортовал заместитель.

— Хорошо! Как только появится какая-то информация, то немедленно доложите…

* * *

Гудермес. Чеченская Республика

Только Герман с остальными успели позавтракать, как его срочно вызвал Самойлов и отправил его группу на один из вызовов, только поступившего из комендатуры.

Через полчаса они приехали в один из районов Гудермеса, где ночью в одну из квартир вломились какие-то уроды — убив главу семьи, а также ранив его жену.

— Суки! Что за суки-то, а? Герман! — Роман не отставал от него, пока тот осматривал труп чеченца, лет под пятьдесят. — Не, ну нас не любят! Это понятно, а они же своих…

— Рома, отстань от начальства, — нахмуренный Глотов, вместе с двумя солдатами контролировали обстановку в квартире, хмуро поглядывая на изредка сновавших женщин — чеченок, которые сейчас забирали детский вещи, для пятерых детей погибшего, забранных одной из соседок.

Нет-нет, но бросаемые на них взгляды, полные ненависти, в большинстве своём.

— Зачэм это дэлаэтэ? — раздался голос старика лет за семьдесят, отца раненой женщины, которую отвезли в медпункт в комендатуре. — Из-за вас эта… — Он нежданно-негаданно заявился в квартиру, всё порываясь подойти к трупу погибшего зятя.

— Дед! Ты не мороси! Так надо Закон от меня это требует, — спокойно ответил аксакалу Герман.

— Вы пришли и… — губы деда сжались от злости. — Убэваете! И гаварытэ…

— И это всё пройдёт, дед! — печально улыбнулся Герман. — И потом, это мы убили твоего зятя и ранили твою дочь? Может те, кто на самом деле не борцы за свободу Ичкерии, а кому удобно грабить таких, как ты, отец?

Старый чеченец блеснул ненавидящим взглядом из-под кустистых и больших бровей на него.

— Очнись дед! Плевать им на всех вас. Грабят они вас, а «федералы», как могут, пытаются принести сюда порядок, — ответно посмотрел на него Герман. Это они убивают, вон, сам видишь, — показал он рукой на убитого.

— Я сам их зарэжу! — вскинулся старый чеченец!

— Оставь это нам, — притронулся к ему плечу Герман. — Мы чуть быстрее это сделаем, если, правда, этих падл возьмём.

— В любом случае, возьмём! — ретиво заявил Роман.

Судя по глазам старого чеченца, тот им не верил.

— Ну твою же дочь, не твои борцы за свободу в больницу увезли, а к русским врачам. И я тебе гарантирую, что её там, если это возможно, вылечат и обиходят. Отец, может не за ту сторону ты встал, нет? — русские ушли, а старый аксакал задумался.

* * *

— О как! — они как раз проезжали небольшую русскую церквушку, непонятно как оказавшуюся на территории Чечни и более-менее сохранившуюся, а не взорванную или снесённую местными радикалами

Но время и две войны не пощадили её!

Выщербленные пулями стены, побитый осколками и пулями когда-то покрытый позолотой купол, а теперь торчащие позеленевшие листы меди, а может жести, плохо было видно. Всё показывало, что эта церквушка уже достаточно давно не используется по назначению.

Германа в первый раз удивила и сама церковь, и то, что она до сих пор находится здесь, а не превращено в чего-нибудь неудобоваримое или там в мечеть.

Но сейчас прямо на его глазах, небольшая двустворчатая дверь, обитая тяжелым поврежденным в нескольких местах металлом, неожиданно приоткрылась, а потом оттуда вышел мужчина с русскими чертами лица, с русой бородкой, одетый в ватные штаны и потрепанный армейский бушлат. И самым удивительным было то, что на голове у него было что-то из головных уборов православного духовенства. Герман вспомнил, что подобная шапочка или чего там, называется скуфьей.

— Не понял, — с момента «борьбы» за независимость «Ичкерии», русских жителей Чечни выдавливали, а то и просто убивали на территории Чечни. Особую ненависть у радикальных боевиков вызывали священники Русской Православной Церкви.

Так что появление здесь и сейчас священника из РПЦ или имеющего отношение к ней было просто невероятным на территории Чечни, особенно сейчас.

— Нормально так! — Глотов был удивлен не меньше, чем его командир, после возгласа того сам посмотревший в сторону церкви, и увидевший это «чудо».

— А чего? — Роман смотрел то на одного, то на другого, не понимая, чего это с ними.

— Костя, а ну, тормози! — приказал Герман их водителю.

— Есть! — чётко ответил тот, прижав «буханку» к остаткам бордюра, недалеко от церквушки.

— Извините, а вы?.. — Герман выпрыгнул из машины и подошел к остановившемуся мужчине, не совсем понимая, кто перед ним и как к нему обращаться.

— Отец Арсений, — представился священник, глядя серыми глазами на подошедшего к нему необычного военного.

Одетого вроде в знакомый и незнакомый ему камуфляж, с пистолетной кобурой, из которой торчала рукоять пистолета АПС, необычно пошитая 'разгрузка.

— А вы?.. — священник вопросительно оглядел подошедшего.

— Следователь Смирнов, — представился Герман. — Военная прокуратура.

— Это хорошо. Надеюсь, власть в город надолго вернулась и наконец-то будет порядок, — заинтересованный взгляд священника по очереди осмотрел всех, кто вышел вместе с Германом.

— Ну это пока слишком громко сказано, — поморщился Герман. — Вы лучше скажите, как вы тут, отец Арсений, выживаете? — не мог не спросить он.

— С Божьей помощью, — ответил тот.

На вид священнику было не больше сорока лет, с бородой, русые волосы, рост под метр семьдесят, коренастый. Во взгляде какое-то умиротворение, но при этом и твердость. Странное сочетание…

Его нахождение здесь, на территории осколка страны, где целенаправленно выживали русских, абсолютно не стесняясь убивать, в особенности служителей православной веры… Было просто невозможным, но вот — он здесь, стоит перед ним.

— Эй, чэго вы к нему прысталы? — раздался гортанный с кавказским акцентом женский голос.

Герман удивлённо повернулся и увидел, что к ним подходит женщина лет за пятьдесят, явно чеченка, а за ней к нему и священнику подтягиваются с разных сторон женщины и пару местных аксакалов.

— Всё хорошо, Зайна, —улыбнулся первой женщине Арсений. — Молодой человек интересуется, как я тут выжил.

Герман с легким недоумением смотрел, как вокруг них собрались несколько местных, в количестве не менее восьми человек. Роман с Глотовым, при поддержке троих охранников, положивших руки на автоматы, настороженно оглядывали неожиданное стихийное сборище.

Судя по опасливым и не очень добрым взглядам окружающих, настроены они были к солдатам федеральных войск не очень благожелательно.

— Не стоит беспокоиться, — обратился Герман к окружающим. — Мне просто интересно стало поговорить с отцом Арсением.

Несмотря на его заверение, народ не спешил расходиться, прислушиваясь к разговору и с недоверием смотря на разговаривающего военного с их священником.

Честно говоря, Герман не совсем понял, что было в голове у церковных иерархов, которые с момента ввода федеральных сил на территорию Чечни направили сюда нескольких священников для своей паствы. Передвигающихся чуть ли не в передних частях федеральных войск.

Будто пытаясь охватить пустующую территорию в тех местах, где осталось что-то похожее на церкви, хотя осталось их совсем немного, да и большей частью разрушенных.

И несмотря на всё ещё идущие боевые действия, прибывшие священники по возможности стали проводить службы в полуразрушенных церквях на территории Чечни, проводя обряды и т. д.

Оказалось, что несмотря на годы беззакония и откровенного террора, всё-таки часть русского населения сохранилась, правда всячески прячась и стараясь не выдавать себя. Да и среди этнических чеченцев, хотя и немного, но были православные, так что по прибытию отца Арсения, в церквушку стали ходит немногочисленные прихожане.

— М-да, а не боитесь, что убьют?

— На всё воля Божья, — ответил Герману священник.

— Угрожают?

— Есть такое, но что поделать, людям нужно божье благословение, — вздохнул Арсений. — Я обязан помогать им.

Угрозы были почти постоянные. И на улице к нему подходили и записки всяческие подбрасывали. В открытую нападать уже боялись, всё-таки город был под контролем «федералов». Правда это касалось дневного времени, а вот ночью — могли и убить. Это было прекрасно всем известно, тем более тем, кто с утра осматривал погибших или свозил раненых в действующий медпункт. Хотя «комендачи» грозились в скором времени «оживить» городскую больницу. Только когда это ещё будет…

— А связи у вас с комендатурой никой нет! — Герман не спрашивал, а утверждал.

— Откуда! — развел Арсений руками. — Только если кто из прихожан сходи, что-то передать. Но отношения с военными у меня хорошие, вы не беспокойтесь. Особенно с военкомом.

— Понятно, — недовольно покрутил головой Герман. — Глотов, рацию дай!

Тот с помощью одного из солдат снял рюкзак, а потом достал одну из их раций, подошел к священнику и отдал недоумевающему Арсению.

— Хм… Иностранная… — священник крутил её в руках. — Откуда только взяли… Хотя трофей небось, — понятливо кивнул. — А зачем?

— Знакомы? — спросил Герман, смотря, как Арсений достаточно ловко ощупывал небольшую рацию, нажимая на кнопки.

— Ну так служил, Афганистан с 1987 по 1989 год, — ответил Арсений. — Подобные видел у моджахедов. Разберусь, если что, — священник понял, что рацию у него никто забирать не собирается.

— Глотов, объясни, как пользоваться, — Герман повернулся к тому. — Ну мы тут недалеко, так что если что, то подскочим, — пресёк дальнейшие разговоры Герман, видя, что Арсений что-то ещё хочет сказать.

* * *

— Надо в церковь, что ли, заскочить, — сказал Глотов, когда на следующий день они в очередной раз возвращались с выезда на место происшествия.

— Думаешь? — почесал Герман затылок. — А давайте! Костик, рули к церкви.

Спустя десять минут, оставив солдат в машине, а также автоматы под их охраной, они втроём зашли в приоткрытую дверь церкви.

— Однако! — Герман осматривался по сторонам, видя вокруг небольшое полутемное прямоугольное помещение, на стенах кое-где остались лики святых на стенах, частично испещрённых пулевыми пробоинами и, видимо, осколками.

На противоположной стене церкви висело несколько икон, рядом с которыми горели несколько небольших свечей на специальных небольших подставках, прикреплённых к стенам под иконами.

Перед двумя иконами стояли какие-то сгорбленные фигурки, судя по их виду, несмотря на одетую на них старую одежду, старушки или пожилые женщины, которые истово крестились.

— Представляете, я их в подсобном помещении нашел, — неожиданно для всех раздался голос Арсений, вышедшего из неприметной дверки в стене, рядом с алтарём.

— Бабушек? — не понял Роман.

— Бабушки сами нашлись, — немного улыбнулся священник. — Как выжили здесь, вообще не понимаю. Я про иконы, — он показал рукой на иконы. — Стал разбирать различный хлам и под наваленными на пол досками и кирпичами нашел небольшое углубление. Там, завернутые в полиэтилен и тряпки, иконы и лежали.

— Понятно! — хотя не сказать, что Герман был верующим, но всё-таки подошел к одной из икон и перекрестился. Хотел взять свечку и поставить, но заметил, что в углублении для свечей всего две тоненькие свечки.

— Возьмите, возьмите. — сказал Арсений.

— Не беспокойтесь, — к ним подошла одна из старушек, — у меня дома ещё немного осталось. Я принесу, — она неожиданно поцеловала тыльную сторону руки Арсений и быстро «усеменила» на выход.

— Ох! Ефросинья! — поморщился тот. — Если бы не она, то даже не знаю, как бы выжил. Она мне еду носит, а что сама ест… Так не знаю! — развел Арсений руками. — Сколько раз ей говорил, чтобы не носила, так она теперь подкидывать еду стала, когда я не вижу.

— Роман! — тот услышав голос Германа и увидев его взгляд кивнул ему. — Думая и со свечками вам поможем. Роман, ты запиши, что отцу Арсению ещё надо.

— Нет, спасибо, но не… — начал тот, но был остановлен поднятой в останавливающем жесте ладонью Германа.

— Не отказывайтесь. Если можешь — помоги! — вздохнул Герман.

— Мари… Максим, а ты что здесь, ты в келью иди, — вдруг как-то быстро стал говорить священник, увидев вышедшую в ту же дверь, что и он до этого, фигуру тщедушного подростка.

Лицо, почти полностью закрытое платком, худенькие ножки и ручку, роста чуть больше метра шестидесяти.

Фигура что-то замычала, показывая на себя, потом на иконы.

— Хорошо, только быстро, — как-то напряженно сказал Арсений, смотря как фигурка подошла к одной, потом к следующей и следующей иконам, ставя свечки и быстро крестясь.

Германа немного удивило то, что священник как-то не очень рад происходящему и тому, что парнишка находится здесь.

— Это кто?

— Неделю назад прибился. Немой, идти ему некуда, вот я его и пригрел, — ответил священник, что-то явно темнящий, судя по его тону.

— Значит с едой у вас не очень, — сменил тему Герман.

— Люди помогают, несут, что есть. Военные еду подбрасывают, — ответил Арсений. — Мне много не надо.

— Ну этот вопрос мы решим, — без возможности отказа, посмотрел на него Герман.

Роман быстро накидал на бумажке небольшой список того, что требовалось священнику и для его небольшой церкви, а потом они покинули церковь, отправившись к себе на базу, благо совсем недалеко, если на машине.

— Роман, надо завтра дополнительный список Алексу скинуть по телефону. Добавь туда побольше еды, ну и чего там для самой церкви надо. Пусть не жадничает, — пока они поднимались на свой этаж, говорил Герман Роману.

Тот вздохнул, поняв, что у начальства появилась новая блажь, но кто он такой, чтобы спорить с ним…

Глава 24

— Герман, поосторожнее в городе, — Самойлов сидел за своим столом в кабинете, куда он пригласил его, выцепив в столовой после того, как Герман с товарищами позавтракали.

— А что собственно? — насторожился Герман.

— Та засада на Кухарова Антона — это, скорее всего, не последнее нападение!

— Были ещё?

— Пока нет, кроме того, что произошло. Но контрразведка настаивает, что в городе помимо придурков, бегающих с автоматами, могут быть снайперы. Специально подготовленными для уничтожения офицеров федеральных войск и сотрудников правоохранительных органов.

— О как! Не было нам печали. И что конкретно известно?

— Ну шибко информацией они не делятся, сам понимаешь. Но просят быть поосторожнее на вызовах, — пожал плечами Самойлов.

— Блин! Мало того, что засаду на наших устроили, так тут у нас ещё и снайперы в городе «завелись». Просто замечательно, — просчитывал в уме Герман эту не совсем хорошую ситуацию. Ему-то в какой-то степени проще, хотя проверять, как его организм отреагирует на пулю в голове, не очень хотелось. А вот ребята его могут пострадать — это плохо…

* * *

— Вот такие пирожки, с котятами! — поделился Герман со своими ребятами неприятной информацией от руководителя, находясь с ними в столовой, куда вызвал их по рации, решив провести мини совещание по внезапно образовавшейся проблеме.

— Зашибись! — крякнул Глотов. — Нужны специалисты по антиснайперской подготовке, а у нас их здесь совсем нет. Меня одного на всех не хватит. Да и я, всё-таки, больше по другой специальности.

— Может у военных попросим? — предложил Роман, поглядывая то на одного, то на другого.

— Ха! — Герман улыбнувшись, глянул на Глотова, а тот поддержал его улыбкой. — Ща! Дадут, потом догонят и ещё раз напинают.

— Ну а тогда чего делать? — не мог успокоиться Роман.

— Чего делать? Чего делать? Осторожнее надо быть, а там, на всё воля божья, — подытожил Герман. — Придётся тебе Роман «броник» и каску возвращать на место.

— Не, ну его нафиг! Я лучше пешком постою, — возмущенно фыркнул Роман.

* * *

— Дозвонился! — радостный Роман заскочил в их машину, только что выбежавший из здания военкомата. — Всё передал.

Ушлый Роман навёл мосты со связистами в комендатуре, хотя их очень плотно «пасли» контрразведчики. Так что через их аппаратуру смог связаться с Гудермесом, надиктовав список представителю летного отряда для передачи в Пермь.

— Ну и хорошо! — удобно расположился в кресле переднего пассажира Герман, хотя это ещё надо было постараться в «УАЗ-ке». — Поехали. Самойлов связывался, «копытом бьёт», у нас вызов, а мы тут застряли.

* * *

Интерлюдия

Пермь. Офис компании «Титан»

— Они там чего, ёкнулись все вместе, что ли? — сказать, что Алекс был удивлён, это не сказать ничего.

— М-дя, — Манар обалдело смотрел на список, переданный ему Алексом, который был получен сегодня из Москвы по факсу прямо с Ходынского аэродрома.

Уже отработанная схема: список передавался по факсу в офис «Титана» в Перми, а потом через небольшую компанию в Москве быстро производилась закупка необходимого. И в тот же день, в худшем случае — на следующий, запрошенное доставлялось на аэродром.

— Не, ну с едой понятно, — продолжал вглядываться в список Манар, — а это для чего? — отчеркнул он пальцем на списке строчки про свечи, елей и красное вино.

— Вино, блин! Они там развлекаются, а мы тут пашем, яки кони! — возмущался Алекс.

— И чего делать будем? — попытался ввести начальство в конструктивную струю разговора юрист компании.

— Да чего, чего… — немного успокоился Алекс. — Заказывать надо! Может они там все богобоязненными стали?..

Брови Манара поползи на лоб! Если тот так думает в отношении Германа… Что-то богобоязненным тот никогда не выглядел! Да и боязливым — тем более…

* * *

21:45. Гудермес.

— Блин! Опоздаем к закрытию «общежития», — волновался Роман, когда Герман сказал, что надо заехать в церковь и посмотреть, что и как там. Они целый день протаскались по городу: выезжали на грабеж и одно разбойное нападение.

На последнем выезде повезло с тем, что смогли взять одного из напавших на недавно открывшийся продуктовый магазин. Злодея совершенно случайно выявил Роман, когда они проезжали мимо него, а Глотов быстренько взял с бойцами подозрительно ведущего себя молодого чеченца.

А по приезду к хозяину ограбленного магазина, тот сразу опознал в задержанном одного из тех, кто напал на него, ударив рукояткой пистолета по голове, нанеся рассечения на лбу, а потом ещё в потолок выстрелил.

Ох и костерил на своём языке мужик своего единоверца, требуя тут же на месте, отрубить ему руку за подобное…

— Ладно, уважаемый, завтра к нам подъедете, — успокоил разошедшегося хозяина Герман. — Допросим вас, как положено. Злодея вашего забираем, посидит у нас в «кутузке».

Так что теперь они возвращались домой, если можно так сказать, везя лежавшего под ногами бойцов закованного в наручники и с завязанными глазами разбойника. Пока ехали, тот успел «сдать» своего подельника, оказавшимся его родным братом. И завтра планировали съездить и поискать второго злодея, а пока решили вернуться, а то время позднее и скоро по городу будет нельзя передвигаться.

— Отец Арсений? Арсений? Вы тут? — они высадились перед церковью, а потом подошли к дверям церкви.

Странно, дверь церкви была плотно закрыта, когда они втроём подошли к ней. Трое их бойцов в этот момент находились между машиной и церковью, контролируя по возможности окрестности. Хотя в наступивших сумерках это было достаточно сложно делать.

Что-то неприятной царапнуло, будто по спине провели чем-то будто режущим, так что кожа на ней ощутимо зачесалась у Германа.

— Что-то не то! — вдруг тихо сказал Роман.

— Да, я сегодня пораньше церковь закрыл. Давайте завтра встретимся, — вдруг раздался из-за двери голос священника.

— Роман, Глотов, обойдите церковь сзади, — почти одними губами шепнул Герман. Чужой взгляд, странный тон Арсения и то, что он разговаривает через дверь, всё это буквально «кричало» об опасности.

Роман и Глотов тут же осторожно, но по мере возможности, порскнули с двух сторон — обходя церковь, стремясь встретиться на противоположной стороне, а вот Герман остался перед дверью, хотя ему было ну очень неуютно, из-за того, что он тут как дурак на открытом пространстве находится.

Приданные им бойцы насторожились по безмолвному сигналу Глотова и тут же постарались убраться с открытой местности, так чтобы их было меньше видно со стороны.

* * *

— Неверная собака! — тихо выругался Ахмед.

Сегодня они решили покончить с неверным — священником из проклятой русской церкви, который имел наглость появиться в их городе и приступить к своим шайтанским службам на мусульманской земле.

Они проникли в церковь под видом прихожан, специально подгадав время — ближе к десяти вечера, когда начинался комендантский час. И когда даже военные патрули очень редко передвигались по городу. И тут появление непонятных русских, которые сейчас пытались докричаться до неверного.

— Отвэчай ему, сын собаки! — прошипел он в ухо священнику, стоявшему на коленях, со связанными руками за спиной и кинжалом у его горла.

— Пошёл, ты! — сплюнул текущую между губ кровь священник, разбитых почти полностью несколькими безжалостными ударами.

— Ахмед, представляешь, у этого священника русская девка оказалась! — вдруг в небольшое помещение церкви через неприметную дверь из подсобки зашел один из его братьев по вере — Арби.

При этом он тащил за собой небольшую фигурку в разорванной одежде, которая безмолвно следовала за ним, будто не понимая, что здесь и сейчас происходит.

— Ага! Значит ты тут, православный, — будто выплюнул из себя Ахмед. — с девкой балуешься?

— Оставьте её, она блаженная, твари, — просипел Арсений.

— Скажи им, пусть уходат! — потребовал от него тихо Ахмед.

* * *

— А я сегодня хочу поговорить, отец Арсений, — не сдавался Герман, услышав ответ священника. — Очень мне причаститься хочется. Прям кушать не могу.

— Щёлк, щёлк! — в рации у него на груди в кармане раздались очень быстрые звуки.

— Грехи у меня, отец! Хочу рассказать, — его руки взялись за две ручки, «присобаченные» здоровенными гвоздями или чем там ещё, прямо к двери.

— Ты идиот⁈ — Глотов еле успел перехватить руку Романа, в которой тот держал в руках гранату РГН.

— А чего? — не понял тот.

Они осторожно обошли церковь, никого, не встретив на пути, встретившись у второго входа в здание.

— Первое, — граната была забрана из рук «опера». — Там гражданские. Второе! — треснул он Роману подзатыльник. — Это церковь, а ты туда гранату, дебил!

От другого, подобного Роман бы не стерпел. Но Глотов был старше, был военным и был специалистом в своём деле, так что…

Неожиданно открылась дверь и оттуда появилась фигура с автоматом в руках, как её тут же перехватил Глотов, левой рукой направив ствол автомата к земле, а потом одним резким движением всадив выхваченный нож в низ живота и тут же в горло.

— Ахмф! — из развороченной дополнительным поворотом ножа широкой струей на землю ударила кровь, а специально повёрнутое им тело исторгало кровь снизу и сверху на землю, так чтобы не забрызгать убившего его.

— Бля! — Романа чуть не вырвало.

Глотов осторожно, стараясь не шуметь, опустил уже мертвое тело на землю, а потом два раза быстро щелкнул по тангенте рации.

— Крак! — мощный рывок на себя, не обошедшийся без последствий, судя по резкой боли –сломаны пальцы на обеих руках.

* * *

— Что? — никто из находящихся в полутёмном помещении церкви никак не ожидал, что массивная и тяжеленая дверь церкви вдруг почти оторвётся от косяка, так что сквозь щели показалась улица.

— Шайтан! — вскрикнул Арби.

— Его «Гюрза» погасит! — неуверенно заявил Ахмед, с ужасом наблюдая, как шатающаяся дверь вторым рывком была вырвана из косяка и с громким шумом грохнулась на землю. А потом в помещение скользнула тень…

* * *

«Гюрза», она же Юманта, гражданка Литвы, когда-то бывшая спортсменка-биатлонистка, сейчас находилась на почти разрушенном пятом этаже здания, прикрывая своих подопечных, которые пришли убить священника и уничтожить русскую церковь.

Это была её вторая компания, где она участвовала в качестве снайпера, за что ей очень хорошо платили. Согласно приказа она попала в Гудермес, чтобы уничтожать русских офицеров, а также сотрудников правоохранительных органов, которые наводнили город. Что с удовольствием и собиралась делать, но сначала её направили прикрыть этих сынов ишаков, собиравшихся уничтожить церковь. Дебилы, блин, но пришлось. А тут ещё непонятные военные, внезапно появившиеся у церкви. И она уже хотела открыть огонь, но посчитала, что это преждевременно — её опекаемые были внутри, так что решила подождать и не торопиться…

* * *

— Я первый! — заявил Глотов, а потом убрал автомат за спину, держа в руке окровавленный клинок ножа и скользнул туда, откуда вышел убитый боевик.

— Тук-тук! — сказала ворвавшаяся в церковь смазанная тень.

Ахмед ничего не успел сказать, как за клинок схватились левой рукой и тут же выдернули его из руки, несмотря на льющуюся кровь из порезанных пальцев. Затем мгновенный удар правой рукой — частью ладони между большим и указательным пальцем.

Трахея была сломана тут же, и боевик упал на колени, пытаясь вздохнуть, но это было бесполезно, т. к. воздух не мог пройти через деформированные и изуродованные дыхательные пути.

— Я убью её! — заорал Умар, прижав к горлу девушки нож, успев только увидеть смазанную тень, а потом его брат по вере упал на пол и засучил ногами, пытаясь вздохнуть воздух.

Глотов замер, когда, ворвавшись через подсобку в церковь увидел спину боевика, державшего нож у стоящей на коленях фигуры.

Умар дернулся, попытавшись глянуть на еле слышимый звук сзади и того, кто убил его собрата — одновременно, что ему совсем не помогло…

Смазанное движение и перед ним оказалась фигура, а потом…

Герман, мгновенно ухватившись за голову боевика руками, одним движением свернул тому шею с мерзким влажным хрустом.

Церковь всё-таки, так что крови тут не надо, однако…

— Готов! — констатировал Глотов, увидев, как Герман походя свернул голову боевику, так что сейчас мгновенно замершее в смертельном удивлении лицо смотрело прямо на него.

— Ну и ладьненько! Отец Арсений, ну как вы так? — Герман поднимал с колен священника, одним рывком разорвав его путы.

— Кто ты? — взгляд священника буквально «вперился» в лицо поднявшего его.

— Девка! Блин! — Глотов с удивлением обошел фигуру, стоявшую на коленях и теперь в разорванной одежде видя небольшие, но явные половые признаки — небольшую женскую грудь.

— А чего у вас тут? — сунулся за ним Роман, с удивлением глядя на очередной «шедевр» — труп со свернутой назад головой на полу.

— Цирк с конями у нас тут, — буркнул Герман, осматривая побитого священника. — Девушку на себя возьми, — обращаясь к «оперу».

— А чего сразу я? — не понял Роман, глядя на безвольно стоявшую на коленях фигуру.

— Потому что рыжий! — не выдержал Герман, злобно глянув на непонятливого. Глотов контролировал обстановку, а от этого балбеса всё равно пока толку мало…

— Она блаженная. Прибилась несколько дней назад. Сказала, что зовут Марина. И всё! Больше ничего не говорит. Не знаю, как она выжила здесь Как пряталась от местных. Потом я прятал. От всех! — очень быстро говорил Арсений. — Даже вас боялся. Спрячьте её, раз уж так.

— Охо-хо! — вздохнул Герман. — Ладно, девушку в авто, а потом трупы забираем. Негоже мусорить в церкви.

Священник очень подозрительно смотрел на него, но пока не задавал вопросов, смотря, как военные сопровождают Марину наружу, а потом…

Роман, осторожно подошедший к нереагирующей девушке, запахнул разорванную одежду на ней, поднял на ноги и пошел вслед за Германом, ухватившего один из трупов, таща его за шкирку.

— Снайпер! — заорал Глотов, двинувшийся за ними, краем глаза увидев отблеск прицела где-то вдалеке, чисто интуитивно отобразив это периферическим зрением. Чёрт его знает, как, но увидел.

Роман тут же неосознанно повернулся спиной к потенциальной угрозе, прикрывая безвольно шедшую за ним девушку, чтобы…

Глава 25

Гюрза выстрелила, когда увидела, что на крыльцо церкви вышли «федералы», один из которых тащил тело. Значит все её подопечные — погибли. Ну и чёрт с ними! Зато у неё на директрисе огня — офицеры «федералов».

— Сука! Да чё всё время в одно и тоже место.

Герман успел среагировать на крик Глотова и прикрыл идущего за ним Романа, защитившего телом девушку. Как ему в спину врезалась тяжелая винтовочная пуля: пробив рюкзак на спине, легкое и выйдя спереди из грудной клетки, уйдя левее и выше, не затронув никого из шедших за ним.

Часть крови Германа при этом попала на Романа и лицо девушки…

— Герман! — вскричал Глотов, поняв, что всадили пулю в его начальника и друга.

— Ну бля! Издец тебе! — из горла Германа вырвалась струя крови, а потом он будто исчез с того места, куда его сбив с ног выстрелом кинуло на тело «опера».

— Ты кто? — Роман никак не ожидал, что услышит этот вопрос от сбитой им тела девушки, лежавшей теперь под ним.

— Роман! — не смог он не ответить.

— Рома, Ромочка, — улыбка девушки просто ошарашила его, а особенно выражение какого-то счастья на её лице. Несмотря на потёки крови Германа на её лице.

«Долгое время было очень плохо, а сейчас точно будет хорошо… Рома. Герман…» — Марина была уверена в этом, да…

* * *

— Взам! — промялась крыша «буханки», когда разъярённый Герман использовал её для толчка, чтобы взять ту тварь, которая влепила ему пулю в спину.

— Бах! Бах! — один за другим следовали выстрелы, когда Гюрза пыталась поразить резко сдвигающуюся из стороны в сторону фигуру, выскочившую из церкви, а теперь безумными скачками несущуюся с сумасшедшей скоростью в сторону её «лежки».

Глотов, ошалевший от того, что в спину Германа прилетела пуля, никак не ожидал, что тот подскочит и выскользнет за дверь, теперь быстро выглянул на улицу, а потом кувырком выкатился на улицу.

И теперь смотрел, как почти добежавший до здания со снайпером Герман, сильно оттолкнулся от земли, потом ухватился метрах в трех от земли за кирпичный выступ на полуразрушенной стене, резко подтянулся, затем ещё и ещё… будто гигантская обезьяна, — через несколько секунд тот был на уровне пятого этажа.

Герман, оказавшись в соседнем от снайпера помещении, бросил гранату с чекой в коридор, а потом со всей дури врезался телом в поврежденную чем-то стену с соседним помещением.

Гюрза дернулась на звук упавшей гранаты. Этот звук она хорошо знала. Поэтому сразу навела в ту сторону винтовку, но никак не ожидала, что прямо сквозь боковую бетонную стену с грохотом появится человеческая фигура.

— Наши тут не проходили? — раздался мужской голос.

— А-а-а, — она тут же выронила винтовку и дернула из ножен на бедре нож.

Чуть сдвинувшись в сторону, Герман пропустил удар ножом мимо своей шеи, а потом сразу среагировал — ударив напавшую кулаком в живот, зашипев от боли — сломал кости пальцев о плиту бронежилета, но сразу ударил правым локтем в только начавшую сгибаться фигуру, которая сразу потеряла сознание и упала на пол.

— Вот, сука! — его руки потянулись к голове противника, как тут он увидел, что это баба. — Блин!

— Герман! — раздалось в рации.

— На связи! — ответил он, при этом успев затянуть на запястьях бабы стяжку.

— Живой?

— Не дождётесь! — буркнул он в рацию. — Рома, девчонка?

— Живые! — облегченно выдохнул Глотов, поняв, что пронесло.

Если бы Германа убили, то он бы понятия не имел, как бы об этом сказал всем, кто работает на него. Смотреть в глаза тем, кто был за спиной Германа сейчас, он бы не смог…

Через пять минут Герман спокойно притащил связанное тело с СВД к церкви, бросив его и оружие рядом с машиной, где тело тут же забрали трое бойцов, с ошарашенными глазами смотря на него, утрамбовав вглубь машины бабу и винтовку.

— Давай усиленную группу к церкви! — Герман продиктовал место своего расположения по рации.

— Ночь на дворе! — раздался недовольный голос дежурного по «общежитию».

— У нас тут снайпер. Быстрее давай! — потребовал Герман.

— Откуда? Блин, ладно, будет, — ответил дежурный.

— Герман, у тебя на спине кровь, — Роман наконец разглядел её на спине начальника.

— Фигня! Поцарапался, — отмахнулся тот. — Зато снайпер у нас, сука, — ругнулся он. — Вон, поймал.

— Daidys (пи…ор — рус.), — прошипела пришедшая в себя задержанная.

— Ты ротик-то закрой, а то без зубов останешься, — бросил ей Герман, не зная литовского, но ощутив посыл в её тоне.

Та злобно глянула на него, но промолчала, поняв, что у этого не «заржавеет» — выполнит свою угрозу. Вздувающаяся шишка на лбу и поврежденные мышцы живота напомнили ей об этом, даже бронежилет ей не помог, а поврежденная плита неприятно давила в месте слома на тело.

**********

Через пятнадцать минут прибыла «буханка», откуда высыпало пять человек бойцов из охранной роты, под командованием старшего лейтенанта.

За это время вытащили перед церковью три трупа, положив рядом с машиной, которых мрачно оглядывал Роман, наблюдая очередной труп с разбитой трахеей и второй — со свернутой шеей.

— Кто он? — Арсений очень пристально рассматривал Германа.

Как бывший военный, повидавший много чего, а в том числе тех, в кого попадали пули, он не мог поверить, что человек, в которого попала пуля из СВД, спокойно стоит рядом и ещё указания отдаёт.

— Ты бы лучше не спрашивал. Зачем тебе это? — тихо ответил ему Глотов. — Человек прохожий. Мимо шел.

— Это невозможно! Он… — священник замолчал.

Герман в этот момент осматривал все трупы, что валялись на земле, вытащив папку с документами и занося данные ручкой в протокол осмотра места происшествия. А кому ещё? С него же спросит Самойлов…

— Ох, убийство в здании церкви, — вдруг вспомнил Арсений.

— Ну так без крови! — спокойно ответил на его сентенцию Герман. — Немножко защитили церковь и её последователей. А за остальное — извините!

Да залил бы кровью он эту церковь, если бы это понадобилось, чтобы защитить беззащитных. Ему пофиг! Но обошлось же, так чего тут стенать. Хотя… Ну священники, они такие… Ну их дело.

Арсений явно остался при своём мнении, ну это его дело. Кому тут легко. РПЦ иногда были странные люди, для Германа, во всяком случае…

— Ничё, вы, тут! — один из «комендачей», старший лейтенант с удивлением смотрел на «натюрморт» из выложенных мертвых тел

— Нормально! — кивнул ему Герман. — Забирайте трупы, чтобы тут не пахли. Бойцы! — обратился он к своим. — Дуру эту забирайте.

Приехавшие и его бойцы создали какую-то сутолоку, пока грузили мертвых и живую, но он успел заметить:

— Руки убрал, — вдруг сказал Герман. — Ещё раз так сделаешь, я тебе руки оторву и в жопу тебе засуну.

— Что? — плечистый молодой парень обернулся, упершись взглядом в жесткий встречный взгляд «следака». — Да она наших…

— А ты такой же, как они? — Герман вплотную подошел к бойцу.

Он заметил, что, когда его бойцы грузили «снайпершу», что один из только что приехавших бойцов успел ухватиться за грудь женщины и пожамкать её.

Она враг! И в бою пощады к ней нет, но пользоваться тем, что она женщина и беспомощна… Этого Герман не любил, от слова совсем, вплоть до летального исхода для любого «проказника»!

— Ладно, ладно, — боец примиряюще поднял руки.

— «Старшой», ты бы полегче, — хмуро посмотрел на Германа старший лейтенант.

— А то что? — склонил голову к правому плечу Герман. — Совсем расслабились тут, ну так я вас огорчу!

Старший лейтенант скрипнул зубами, но промолчал, понимая, что не та у него весовая категория, чтобы спорить со следователем военной прокуратуры, тем более, что сзади того встал Титов, а также Глотов, про которого ходило много всяких слухов.

Трое бойцов из охраны встали сзади, явно готовые поддержать не своих, а ребят из следаков, так что сила была не на их стороне.

— Ладно! Потом… — старший лейтенант понял, что сила не на его стороне.

— Потом… А чего потом, лучше сейчас! — Герман пошел на открытый конфликт. Его пистолет буквально «выскочил» из кобуры и был приставлен ко лбу лейтенанта.

— Так делать нельзя. А ты их покрываешь. Я тебя здесь положу. И мне вряд ли что будет. Понял?

— Я… Понял! — военный был не на первой войне, но вот так, не привык, чтобы его грозились убить прямо здесь и сейчас, при куче свидетелей.

— Трупы собрали? Собрали, — за лейтенанта ответил Герман. — Теперь ехайте отсюда, а то огорчу.

Прибывшие, мрачно поглядывающие на него, быстро собрались и убыли по месту своей дислокации.

— Герман, кто ты? — священник подал голос, дождавшись, когда уедут неприятные и для него личности.

— Это не важно! Я солдат своей страны, — грустно улыбнулся Герман. — Кто эта девушка? Почему не сказал про неё в первый раз? Или для себя? — вот тут его улыбка стала жуткой.

— Нет, — выражение лица и тон не оставляли другой трактовки, из ножен стало вытягиваться лезвие ножа. — Я боялся! За неё! А она — блаженная. Бог её защищает, а у неё… — Арсений смущенно замолчал.

— С головой… да? — Герман смотрел на почти «пустой» взгляд подростка или женщины, не произнесшей до сих пор ни слова, с момента, как всё началось.

— Да! — грустно кивнул отец Арсений. — Может вы её заберете?

— А-а… А куда я её дену? — Герман во всю чесал затылок, понимая, что оставить её здесь… — Млять! За что мне это всё…

* * *

Женщину или девушку забрали с собой, а что с ней делать? Слава богу! В общежитие оказалась одна из врачей, пришедшая в гости к их прапору. Ну это уже их дела, но она, увидев девушку в таком состоянии, увела её мыться, а потом неожиданно для всех вернула её в компанию Германа.

Они только собрались в столовой, чтобы поужинать, когда им принесли поесть сотрудники столовой, несмотря на неурочный час. Их уважали, так что отдыхавшие молодые пацаны, хотя их никто не просил, стали таскать оставшуюся еду на стол.

.

— У неё посттравматический синдром! — резко заявила врачиха, когда неожиданно вернулась, когда они поедали «второе» — Кто Роман?

Оба тут же ткнули в названного от греха подальше. Ошеломлённо смотря на пришедший к ним дуэт: увели замарашку, а назад привели просто офигенно красивую белокурую молоденькую женщину.

— Ну значит тебе не повезло! — врачиха подвела красавицу к Роману и отодрав руку красавицы от своей, положила её на руку «опера». — Или повезло. Но учти, она сейчас… — она многозначительно посмотрела на него. — Не обижай! Она сейчас сделает всё, что скажешь, а это почти изнасило…- она замолчала, грозно глядя на него.

Девушка была просто какой-то неземной красоты: тонкие черты лица, прозрачная кожа, но очень худенькая, судя по её тоненьким ручкам и ножкам, что не отрицало её великолепие. Очень удивительно, увидеть такую девушку здесь и сейчас.

— Роман! — голос его начальника дал однозначно понять, что обижать её нельзя.

— Да вы психи! Да чтобы я! — возмутился Рома.

Врач присела с ними и кормила с ложечки девушку, сидя рядом с ней, а та не отпускала руку Роман, пока они кушали.

Потом возникла проблема, когда отправились спать, так как девушка никак не отцеплялась от Роман, как бы он и врач не пытались отодрать её от его руки.

Плюнули, решили, что он с Мариной будет спать в комнате Германа: она на кровати, а тот рядом с ней в «спальном» мешке.

* * *

— Герман, она меня не отпускает! — делая «страшные» глаза громко прошептал Роман.

— Мдя! Приехали…

Он прекрасно помнил, что Роман лёг на полу в «спальнике», а девушка на кровати, только вот сейчас…

Заглянувший утром в свою, видимо уже бывшую комнату, теперь Герман смотрел на полуобнаженную девушку, одетую в одну майку, хотя вчера докториха одела её в выданную Глотовом одежду, а теперь та лежала рядом с Романом, при этом нахально закинувшую на него руку и ногу, обхватив тело. Явное «нападение» сонной женщины на мужчину.

— Чё делать-то? — испуганно спросил Рома.

— Ну чего… Пусть спит, а ты… того… бди!

— Герман! Не я же не того… Обниматься одно, только вот… — он не знал, как ему реагировать.

— Рома! Обнимайся на здоровье, но если ты чего непотребное с девушкой сделаешь, то я тебе… яйца оторву и сожрать заставлю, — тихо прошептал Герман.

— Герман, ты офигел⁈ Да у меня даже мыслей не было. Красивая, но она же… это же всё равно, что насиловать беззащитную.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

— Роман! — погрозил ему пальцем Глотов, выглядывавший из-за спины Германа.

— Да идите вы, блин, — Роман боялся пошевельнуться, чтобы потревожить этого ангела. — А мне-то чего делать?

Мало того, что девушка была ослепительно красива, так от неё так пахло, что… Так ещё и прижималась к нему, как будто к чему-то самому дорогому.

— Ух, я тебе, — уже шутливо погрозил ему Герман, поняв, что тут всё будет хорошо. — Я пошел работать, в отличие от тебя — бездельника.

* * *

— Так-так, и кто же, вы, у нас, мадам? — захваченную женщину привели в кабинет к Герману, когда он попросил вытащить её из отдельной камеры в КПЗ.

Та молчала, вызывающе смотря на него, скаля зубы в язвительной усмешке.

— Не боишься, что солдатам отдам? — оскал у Германа и его слова вызывали у неё озноб, но она постаралась не показывать это.

Ну что ж, белокурая бестия, как говорили в своё время: настоящая платиновая блондинка, но вот черты лица, явно выдающие в ней прибалтку, хотя в какой-то степени красивая, ну на чей-то вкус. Фигурка у неё не подкачала, не сказать, что прямо отличная, но явно следит за собой…

— Не посмеете! Я гражданка другой страны. — с вызовом заявила она. — Независимой страны Литва!

— О как! Значит ты здесь находишься на законном основании? — подколол её Герман. — И виза у тебя есть?

Та сверлила его ненавидящим взглядом.

— Нету, — констатировал он, не дождавшись от неё ответа. — Почему-то я так и думал. А теперь я тебе расскажу…

И он вкратце поведал ей о том, что задержана она на территории другой страны, с оружием в руках и в условиях боевых действий.

История о «Белых чулках» или «Белых колготках», регулярно появлялись в СМИ Росси, но документальных подтверждений, доказывающих участие организованных отрядов, состоящих из прибалтийских снайперов-женщин, в войнах на территории СНГ, как не было, так и не нашлось.

Слухов и разных неподтвержденных данных было полно, но никто так и не смог их документально или фактологически их подтвердить. Хотя сейчас, перед Германом сидела одна из этих… Ну или не из этих… Во всяком случае, ложе её СВД с насечками, мозоль на указательном пальце и синяк на правом плече, говорили о том, что она активно пользовалась своим оружием.

Недолго она сопротивлялась, но конкретно причислить её к «Белым чулка», вряд ли было возможно. Да, снайперша, работающая за 5 000 долларов в месяц, получающая дополнительные деньги за каждого убитого «федерала».

Только вот кроме ещё двух женщин-снайперов: одна из Латвии, а вторая — Эстонии, которых она знала лично, больше она никого назвать не смогла.

Вечером за ней приехали контрразведка и следователи званием повыше Германа, аж из самого Грозного, потребовав отдать им женщину. Ну она ему нафиг не сдалась. Да и её нахождение у них создавало определённые проблемы. Уже начались разные нехорошие разговоры внутри коллектива. Снайперов ненавидели, а она ещё и баба. Так недолго и до попытки её «достать», даже в их КПЗ.

И он со спокойным сердцем спихнул её людям, которым она понадобилась. Как говориться: «баба с возу, кобыле легче»…

* * *

6 марта 2000 года

— Значит так, — Самойлов вызвал Германа к себе в кабинет, хотя у того был выходной сегодня. — Будь готов со своими выехать в село Комсомольское в любой момент.

— А что случилось? — не понял Герман.

— Вчера оно было захвачено бандгруппами, несмотря на активное сопротивление стоявших там войск.

— Супер! Мы тут при чём? — он ни черта не понял.

— С утра идёт штурм села. После его захвата и зачистки потребуется выехать и провести следственные действия, — Михаил посмотрел на Германа.

— Ну так, когда захватят, тогда и будем дергаться, — зевнул Герман, с утра валяющийся на кровати, предаваясь блаженному ничего не деланию.

— Будь наготове! — приказал Самойлов.

— Будем! — кивнул Герман и вышел из кабинета, чтобы вернуться в свою комнату.

Можно было расслабиться. Марину кое-как сдали в медпункт в военкомате, хотя она никак не хотела отрываться от Романа. Еле отодрали, стараясь без скандалов. Но врачиха сказала, что это ненадолго может быть. Так что ещё одна проблема возникает. А куда её везти и кому сдавать — вопрос. Врачи настаивали на психушке, но как-то… В общем, пока она в военкомате, но Герман сильно подозревал, что её судьбой придётся заняться ему.

— Есть информация! — только он лёг на кровать и взял книжку «На западном фронте без перемен», как к нему вломился Глотов, пропадавший где-то полдня с Романом.

— Да! — лучился радостью Роман, зашедший за Глотовым, прикрыв за собой дверь.

— И? — поторопил их Герман.

— Петров сейчас со сто процентной вероятностью находится в селе Комсомольское.

— Блядь!

Глава 26

Штурм села Комсомольское 6 марта провалился.

Штурмующие село отряды специального назначения «Тайфун» (Минюст России), «Росич» (ВВ МВД) и СОБР — Центрально-Чернозёмного РУБОП МВД потеряли убитыми 18 человек.

Недооценка имеющихся сил боевиков привела к этому печальному результату. Из-за того, что количество бандитов изначально оценивалось в тридцать человек, а их там на самом деле оказалось больше тысячи человек. Хотя как-то странно, одно дело несколько десятков, которые потом «превратились» почти под тысячу, но…

С 7 марта федеральный силы приступили к повторному штурму села, с привлечением подразделений Министерства обороны, внутренних войск, МВД, а также отряда специального назначения Министерства юстиции «Тайфун».

Несмотря на активное применение федеральными силами авиации, тяжелой техники: танков и БТРов, а также тяжелой артиллерии, боевики успешно сопротивлялись, несмотря на большие потери. Так что штурмующим по приказу командования был отдан приказ на отход.

Все эти события происходили в отдалённости от правоохранительных органов, во всяком случае для Германа и остальных в Гудермесе, так что Глотов и Герман смотались в комендатуру, чтобы встретить груз из Моздока.

— Это мне? — глаза Марины просто вспыхнули, когда перед её лицом оказался букет, который подсунул Роману в руку сзади ему Глотов.

Остальные дамы также получили свои букеты, а также неожиданные подарки — небольшие наборы косметики, привезённые из самой Москвы, впали в дикое оживление, обсуждая подарки. Хотя, как и зачем краситься в имеющихся условиях сейчас и здесь — для мужского ума просто не понять.

Дамы пили шампанское и вино, а мужики пили водку и коньяк в умеренных дозах, под чутким и злобным взглядом Самойлова. Разрешившим употребить по чуть-чуть, но со строгим предупреждением, что напившиеся проведут ночь в КПЗ, а также получат наказание с «занесением в грудную клетку».

Под конец главная докториха из военкомата пыталась объяснить Герману и его друзьям, пока Марина сидела рядом с Романом:

— Вам решать, но Роман стал для неё «якорем» за который её разум ухватился и пытается остаться. А если он её отстранит, то ей дорога в психушку, — тяжело вздохнула Семеновна, когда речь встала о судьбе Марины.

Та будто ничего не слышала, ухватившись за руку обсуждаемого и улыбалась своему мужчине.

— Ну чего, мы ответственны, за того, кого мы приручили, — пристукнул по столу рукой Герман. — Рома! Твоя судьба! Только если что…

Марина осталась у них, тут же улегшись рядом с Романом в кровать, опять оставшись в одной майке Романа, улегшись рядом с ним, будто не замечаяничего другого, а потом прижавшись к нему.

* * *

9 и 10 марта подразделения федеральных сил вновь попытались войти в село, но снова были встречены плотным огнём боевиков, и понеся потери были вынуждены отойти на исходные позиции.

Все эти два дня боевики пытались неоднократно вырваться из села, обезумев от постоянных бомбардировок и огня артиллерии. Но все их попытки успешно пресекались.

Затем, подразделения силовых структур федеральных сил, участвующих в боях, отводятся для отдыха и укомплектования боеприпасами. Их сменили на передовой части ВДВ (1 батальон 56-го гв. десантно-штурмового полка), 14-я гв. бригада спецназначения, 2-я бригада спецназначения, сводный отряд подмосковного ОМОНа, группа «Альфа» ФСБ, отряд новосибирского спецназа «Ермак», отряд спецназа УИН Минюста из Ижевска, 19-й отряд спецназа ВВ «Ермак».

Первый пару дней штурма большая часть следственных групп сидела в месте дислокации, ожидая в любой момент вызова по их профилю работы в Комсомольское.

Самойлов всё это время почти каждый день выезжал в штаб командования, руководящий штурмом села и его зачисткой, привозя каждый раз информацию о происходящем на фронте боевых столкновений.

На третий день штурма следственные группы стали работать в обычном режиме, поняв, что эта вакханалия с освобождением села может занять неизвестно сколько времени.

Глотов всё порывался лично ехать в Комсомольское, но сдерживался Германом, объяснявшего, что ему там делать нечего. Идут бои, его там грохнут первым. И ничем он Виктору не сможет помочь, если он в селе. На что были почти ускользающие шансы.

Потом, 15 марта было официально объявлено, что село взято под контроль федеральных сил, а на самом деле боевиков добивали до 20 марта, выжигая и уничтожая отдельные очаги сопротивления. А затем оставшиеся в живых наконец начали сдаваться.

Только вот ещё 10 марта Глотов пристал к Герману, как банный лист, требуя отпустить его немедленно в Комсомольское. Пришлось идти к Самойлову, отпрашиваться у него. Тот думал минут пять, а потом сказал:

— Там бои ещё идут. И вам там делать нечего. Но с другой стороны, если что, то ваша группа под моим руководством окажется на месте — вовремя! Хорошо.

Марину кое-как сдали в медпункт в военкомате, хотя она никак не хотела отрываться от Романа. Еле отодрали, стараясь без скандалов. Но врачиха сказала, что это ненадолго может быть. Так что ещё одна проблема возникает. А куда её везти и кому сдавать — вопрос. Врачи настаивали на психушке, но как-то… В общем, пока она в военкомате, но Герман сильно подозревал, что её судьбой придётся заняться ему.

Выехали днём, в обычном составе, в сопровождении двух десятков бойцов Скатова, вместе с ним. На дорогах и на подступах к селу было не спокойно. Отдельные боевики умудрялись просачиваться через плотное кольцо окружения.

— Со мной связывался ваш Самойлов. Только я не понимаю, на хера мне тут прокуратура? — сильно удивился полковник, когда одного Германа пропустили в одну из палаток, стоявших на достаточно расстоянии от села.

Их и к ним-то пропускать не хотели, несмотря на то, что Герман предъявил удостоверение. Молодые пацаны только автоматами в их сторону не тыкали, блокируя проезд по ведущей к селу дороге. Слава богу, пришел разводящий — старший лейтенант, изучил удостоверение, связался с руководством, а потом пропустил небольшую колонну, показав рукой где им припарковаться.

— А с какого ху… — полковник кашлянул. — Какого хрена тут делаете?

— Меня прислал полковник Самойлов, ГВП РФ, по его приказу должен находится здесь, а потом приступить к своей непосредственной работе, как будет можно зайти в село.

— Мать! Какой работе? — офигел полковник. — Там ещё бои идут.

— Не знаю. Выполняю приказ! — вытянулся перед ним Герман.

Было хорошо видно, что полковник сильно желает послать его куда-нибудь далеко и надолго. Здесь и сейчас, пока идут боевые действия, он царь и бог — идёт войсковая операция, сейчас не до прокуратуры и делать ей здесь нечего. Только вот сотрудники военной прокуратуры в большинстве своём отличались злопамятностью и мстительностью. Так что рано или поздно ему припомнят любое хамское поведение к следователю прокуратуры, когда «зачистка» закончится и они будут в своём праве. Прецеденты были…

— Ладно… — скрипнул зубами полковник. — Трофимов! — заорал он так, что Герман чуть не подпрыгнул.

В палатку почти забежал капитан, вытянувшийся во фрунт и поедая глазами полковника.

— Определи им место. Пусть ждут там, пока мы не закончим, — приказал полковник.

Явно недовольный данным ему поручением капитан отвел Германа и остальных в армейскую палатку 10 на 5 метров. Там находилось несколько кроватей, в отдельном месте стоял стол и несколько стульев, какие-то тумбочки и печка-буржуйка.

— Располагайтесь здесь, — показал капитан на три застеленных койки.

— А столовая где? — не удержался от насущного вопроса Роман.

— Выйдете из палатки, десять метров вперёд, справа будет большая палатка, там столовая, — буркнул капитан и ушел.

Мужики переглянулись, а потом сняли рюкзаки и определили их под койками, после чего решили побродить по палаточному лагерю.

— Герман⁈ Ты здесь! — неожиданно, когда они осматривали лагерь, со спины раздался смутно знакомый голос.

«Опа! Любитель видов», — обернувшись Герман увидел того, кого ну никак не ожидал здесь увидеть — Павла Кравцова.

«Омеговец» с удивлённым лицом подошел к ним и поздоровался со всеми, а Герман познакомил его Глотовым, которого не знал, в отличие от Романа.

— Я-то по работе, — ответил на самый первый вопрос Герман, — а ты что тут делаешь.

— Ну я тоже не отдыхаю, — улыбнулся Павел.

Разговорились, правда Павел ничего толком про себя не рассказал, а дал более полную информацию о происходящем здесь и сейчас.

— Дурдом, — вещал Павел. — Разведку надо за одно место подвесить. Тридцать человек… тридцать человек… А тысячу не хотите? — он злобно сплюнул. — Пока военные тут дурака валяли, а спецназ обливаясь кровью — вёл бои, а потом откатывался назад, боевики заставили часть местных жителей и наших пленных…

— Здесь есть наши пленные? — сделал стойку Глотов.

— Да, это точные данные. Парочку пленных удалось освободить. Они в этом селе в качестве рабов были последние пару месяцев. Так вот, пленные и местные копали ходы сообщений, окопы и долговременные огневые точки…

— А еще пленные есть? — опять перебил его Глотов.

— Да! Двое освобождённых сказали, что с десяток человек осталось в зинданах. А сколько их в живых осталось — никто не знает. Наши долбили из всего, чего только возможно, — развёл руками Павел.

* * *

— Командир, представляешь, я сейчас Смирнова Германа встретил! — Павел вернулся в расположение своей группы «Омега».

— Это кто? — Соловьев наморщил лоб, вспоминая названного человека.

— Это «следак» прокуратуры из Перми. Я тебе рассказывал про него.

— А-а, а чего тут делает?

— Командирован в Гудермес, сейчас здесь находится в составе следственной группы, начнут работу, как мы закончим с «зачисткой».

Их подразделение находилось здесь со снайперами из группы «Альфа,» в качестве силовой поддержки. По приказу из самой Москвы их перекинули сюда из Грозного два дня назад, чтобы поддержать федеральный силы при штурме Комсомольского.

Хамзат (Руслан) Гелаев, дивизионный генерал самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия, вот была их истинная цель, а не то, что знало высшее руководство данной войсковой операции.

После падения Грозного, его группировка отошла в Шатойский район, где с 22 по 29 февраля оборонялись от наступающих федеральных сил. Вырвались из полного окружения, прорвавшись в село Комсомольское, где сейчас сидели в очередном окружении.

Проверенной информации о его нахождение в селе не было. Но несколько захваченных в плен боевиков за последние дни подтвердили, что он находится в селе и командует обороной.

Приказ у сотрудников групп «Альфы» и «Омеги» был однозначным: захватить живьём, в случае возможности его прорыва — уничтожить.

* * *

— Чего делать будем? — требовательный взгляд Глотова давил на Германа.

— А что делать… Ты чего предлагаешь? — задал встречный вопрос Герман. — Я летать не умею. Перед нами порядки наших подразделений, дальше — сидят боевики. Стреляют, однако.

Глотов молча, сидя рядом с Германом на соседней койке, а потом произнёс:

— Хочу кое-что попробовать.

— Нет!

— Да!

Герман смотрел ему в глаза, понимая, что остановить он его не сможет, тогда надо действовать как обычно:

— Ладно, что ты хочешь сделать?

Глотов объяснил, а потом вышел из палатки, а Герман только покачал головой, понимая, что тот сует голову в самую пасть врага.

Через несколько часов Глотов вернулся, когда уже начинало темнеть, пока Герман и Роман болтались по лагерю, смотря то на прибывающих в лагерь, то на убывающих офицеров и солдат с передовой.

Если бы Глотов был обычным армейцем, то вряд ли это ему удалось, но его подготовка в подразделение, в котором когда-то служил, позволили ему сделать невозможное.

— Все сведения о полной блокаде села — полная чушь! С юго-востока села, где имеется полоса «зеленки», переходящей в предгорье, имеются значительные бреши в передовых порядках, — докладывал он, судя по его лицу, сильно вымотанный. — В селе до сих пор имеются очаги сопротивления. Большая часть боевиков находятся в развалинах местной школы, где они активно отбиваются от наших.

— Твои предложения?

— Ночью подобраться со стороны юго-востока и проникнуть в село, — поджал губы Глотов.

— Ты псих! — однозначно заявил Роман.

Герман глянул на одного, потом на другого…

* * *

— Рома, я тебя сейчас сам задушу, — еле слышно прошипел Глотов, когда тот хрустнул какой-то веткой, попавшей ему под руку.

Они с полчаса обсуждали свои действия, а потом выдвинулись в том направлении, которое им указывал Глотов. Пока шли, чуть ноги не переломали, изредка спотыкаясь в темноте. Добирались до нужного места почти полтора часа. Пару раз наткнувшись на патрули, хорошо, что их рожи примелькались за этот день офицерам, так что их недоуменно пропускали дальше. Да и пререкаться с прокуратурой никто не захотел. Если они самоубийцы, то это их личное дело…

— Да чтобы я ещё раз… — Герман полз в направлении села, где до сих пор звучали многочисленные выстрелы, быстро перебирая руками и ногами.

Неподалёку полз Глотов, а за ними передвигался сопящий Роман, которому это было совсем непривычно, из-за чего они были вынуждены медленно передвигаться.

— Всё, Роман, ты здесь остаешься, — заявил Глотов, когда до села оставалось метров триста.

— Не, я с вами, — запалённо дыша сказал тот, переводя дух, уткнувшись головой в землю.

— Нет, здесь остаешься, — настаивал Глотов. — Ты шумишь, как паровоз. И кроме того, будешь нас прикрывать, если за нами хвост будет.

Роман пытался что-то доказывать на пальцах, пока уже Герман не шикнул на него, понимая правильность позиции Глотова.

* * *

— Хамзат, надо прорываться, можем не уйти, — Абдул-Мелик Межидов, бригадный генерал ВС ЧРИ обратился к Гелаеву, зайдя в глубоко расположенный блиндаж под фундаментом остатков школы.

В феврале, когда Гелаев вырвался из Грозного, в Шатойском районе он объединился с остатками отряда Абдула-Малика, который стал его заместителем. И после длительных боев с атакующими их силами федералов, 5 марта их объединенный отряд отошел и занял село Комсомольское, отбиваясь до сегодняшнего дня от неверных.

Несмотря на большое количество уничтоженной техники со стороны федеральных сил, силы полевых командиров таяли с каждым днём, а подкреплений всё не было.

Отряд полевого командира Сейфуллы — около трёх ста боевиков, вызванный на помощь Гелаевым по рации пытались прорваться, но большей частью были уничтожен, а боевики рассеяны ударом авиации и артиллерии.

Предатель Арби Бараев отказал в помощи, за что был объявлен Хамзатом кровным врагом. Собственный отряд спецназа «Борз» Хамзата почти прорвался в Комсомольское, дойдя до лесополосы, прилегающей к селу, но федералы нанесли мощный огневой удар, большей частью уничтоживший бойцов, а остатки их разбежались.

Надо было уходить, иначе их тут уничтожат!

Было принято решение об немедленном уходе. Разведчики доложили, что со стороны юго-востока кольцо федералов не такое плотное. И два полевых командира, собрав наиболее доверенных людей, выдвинулись в сторону юго-востока. Оставив остальных обороняться до конца…

* * *

— Мать! — лихорадочно поменяв магазин в автомате, Паша Кравцов открыл огонь в сторону огневой точки боевиков, прикрывающих развилины школы с одной из сторон.

Радиоперехваты подтверждали, что Гелаев где-то здесь, скорее всего этой самой долбанной школе, которую пытались взять несколько дней.

Соловьев под прикрытием снайперов «Альфы», отправил десять человек из «Омеги» на поддержку штурма школы, которую пытались взять группы специального назначения различных подразделений и назначения: ВДВ, Минюста, МВД и т. д.

— Вижу какое-то движение, в сторону юго-востока, — раздалось в рации Павла.

— Иду! — он быстро пополз в сторону своего коллеги, который передал это сообщение.

* * *

— Вот как дебилы! Ползём… Куда, зачем?. Два дебила — это сила, а три — просто идиоты, — ругался себе под нос Герман, переползая от одних развалин домов к другим. — Вот где искать? — шёпотом спросил Глотова, который метрах в десяти от него заполз в какую-то яму.

Они минут сорок обследовали один район за другим, переползая через окопы и ходы сообщений, опутывающих всё село как паутина.

— Кажись нашёл, — прозвучал тихий голос Глотова.

— Что? — Герман быстро-быстро пополз к нему, не касаясь животом земли, перебирая руками и ногами.

Глотов пытался откопать заваленные землей какие-то доски, расположенные рядом с полуобвалившимся строением.

— Тихо! — рука Германа ухватила за плечо товарища.

Дверь, а это оказалась именно она, чуть скрипнула, когда они быстро откинули от неё земли и приоткрыли её.

Из подземного хода, находящегося за дверью, были слышны голоса и точно использовался не русский язык.

* * *

— Идрис, надо уходить, — бородатый боевик, сидевший в вырытой пленными и местными жителями подземном убежище, обратился к своему напарнику, сидевшего вместе с ними, прислушивающегося к еле слышимым звукам боя на поверхности.

— Знаю. Только кончим этих неверных и уходим, — подтвердил тот желание своего собрата по оружию.

* * *

— Давай я первый, — Глотов не успел ничего сделать, как Герман оттолкнул его от лаза и вьюном ввинтился в подземный ход и исчез в нём.

— Бля! — выругался Глотов, а потом последовал за своим собратом по оружию. — Куда?

* * *

Идрис отодвинул занавеску, чтобы выйти в подземный проход и пройти к неприметной дверке, за которой находились двое охраняемых пленников.

— Здрасьте вам! — боевик замер, прямо в лоб ему уперлось дуло пистолета АПС (автоматический пистолет Стечкина).

Неделю назад, одна из «милицейских» групп нашла замаскированный склад боевиков: с большим количеством оружия и взрывчатки. Как раз на нём нашли несколько пистолетов АПС, один из которых «тиснул» себе Герман в обмен на две бутылки водки.

Никто в здравом уме не будет проверять, что за пистолет у следователя прокуратуры и сличать номер с номером в военном билете. Так что последнее время Герман ходил именно с пистолетом АПС, который нравился ему за хищные формы и большой магазин на 20 патронов. Благо специально изготовленную кобуру можно было подогнать под большинство имеющихся в наличии пистолетов.

— Нэ стрэлай! — произнес Идрис, рассмотрев незнакомца, который упёр пистолет ему в лоб. Лицо того было полностью закрыто маской-балаклавой, из узкой прорези были видны холодные глаза, смотревшие ему в лицо.

— Ну не знаю, — как-то задумчиво сказал незнакомец.

— Идрис, в сторону, — крикнул соратник по борьбе с неверными.

— Бах! — голова Идриса дернулась назад, когда пуля из АПС пробила его лоб, и пройдя через голову, вырвала большой кусок затылочной кости.

— А-а-а, собака, — закричал второй чеченец, нажав на курок.

В относительной тишине подземелья будто взорвалась автоматная очередь, прошивающая уже пустой проём из помещения в коридор, а потом внутрь залетела граната РГН.

— Бах! — она упала рядом со стреляющим и тут же взорвалась.

— Тихо, вроде, — в помещение заглянула голова.

— Чего у тебя тут? — сзади прибежал Глотов, отставший от Германа.

— Война, однако! — ответил тот, а потом тут же пошел вглубь коридора, заметив небольшую дверь в боковой стенке коридора.

— Хм, — только и произнёс Глотов, увидев в помещении изуродованное тело и клубящийся дым от взрывчатки.

Герман подошел к двери и прислонился лицом к небольшой горизонтальной щели, однозначно специально сделанной, чтобы была возможность рассмотреть внутренности помещения.

— Ёб! Так не бывает…

Глава 27

— Привет! Наши тут не проходили? — раздался голос, который Виктор Петров не чаял услышать больше никогда и тут он его слышит, будто какой-то сон или…

Резко скрипнула деревянная дверь, грубо сбитая из необработанного горбыля, а затем внутрь своеобразной камеры скользнула темная фигура, на голове которой была балаклава — еле-еле были видны только одни глаза в узкой щели маски:

— Фу, ну и воняет тут у вас, однако, — еле слышно раздался всё тот же голос, будто бальзам на душу Петрова.

— Герман⁈

— Хуерман, дебил ты кусок! — Герман был рад и одновременно очень зол на своего бывшего подчинённого. — Дать бы тебе в мор… Ёб, фью-ю-ю… Итиж твою! — Герман наконец рассмотрел более тщательно Петрова и не поверил своим глазам.

Изначально опознав Петрова в полутьме, он тут же ломанулся освобождать узника, не обращая внимания на какие-то подробности, а вот теперь увидел того во всей «красе»: ранее плотная и мощная фигура Петрова была похожа на одного из узников Бухенвальда, во всяком случае, так эти узники выглядели на фотографиях, которые были сделаны советскими фотографами Красной Армии при освобождении этого «лагеря смерти».

Появившиеся на лице два рваных шрама: один на левой щеке — от низа челюсти, примерно до середины щеки; а второй по диагонали пересекал лоб с левой стороны почти к самой правой брови; выбитые передние зубы — сверху и снизу. Из-под лохмотьев какого-то рубища на нём были частично видны руки и ноги, покрытые струпьями, шрамами и какими-то болячками.

— Н-да, красавец… — констатировал Герман, всё-таки хотя и в непригодном человеческом состоянии, но живой, придурок. — А где остальные парни? — напомнил он Петрову о двух мужиках, что поехали с ним сюда.

— Погибли! Геройский погибли! — склонил тот голову.

—…А ведь я тебе гово… Ладно! — сам себя оборвал Герман. — Не будем уподобляться некоторым и… Не понял, а это кто тут с тобой? — ствол его автомата дернулся в сторону щуплой фигуры, до этого лежавшей на голом полу небольшого голого помещения, вырытого прямо в земле, а потом куча тряпья в углу зашевелилось и оказалось, что это человек, который сейчас подслеповато смотрел на Германа.

Почти в таком же состоянии, что и Петров: при этом очень грязное лицо, но были видны сверкающие глаза, сильно похожим выражением на людей, которые давно не ели.

— Зовут Андрей, ему 19 лет, захвачен в плен, как и я. Но в другом месте, два месяца назад, а теперь мы с ним здесь уже месяц сидим. Сначала нас купил один из старейшин этого села. Работали на него. Потом пришли боевики и мы у них за экскаваторы работали. Копали окопы и ходы сообщений, ха-ха, — сипло и не очень весело рассмеялся Виктор.

— Понятно, — Герман быстро осматривал Петрова, смотря на общее состояние, а в особенности на его ноги, одетые в какие-то разваливающиеся ботинки. — Так, погостил и хватит. Надо выбираться из этого негостеприимного места. Глотов, ты где там? — бросил он в дверной проём.

— Бля, Витя? — Глотов осторожно обследовавший вырытые ходы, тут же примчался и обалдел, увидев своего друга и его состояние, но сдержался, чтобы не броситься к нему, а сейчас стоял за спиной Германа и пожирал глазами счастливо улыбающегося Петрова.

— Герман, я без него не пойду! — вдруг сказал Петров, кивнув на молодого парня, недоуменно смотревшего на происходящий разговор офицера с неизвестными.

. — Когда мне рёбра сломали, он меня выхаживал. Помогал чем мог… И он совсем «зеленый». Отца у него нет, что я его матери скажу, если тут оставлю, — быстро говорил Виктор. — Только у него с ногой проблема, ходит очень плохо. Три дня назад ему на ногу лом упал. Вроде перелом ступни.

— Здравствуй жопа, Новый год! — только и смог сказать Герман. — Не было у бабы проблем, купила баба порося… Только этого нам не хватало… — он лихорадочно думал. — Ладно, концепция меняется. Ты сам-то идти сможешь?

— Постараюсь, хотя бегун из меня ещё тот, — Петров кряхтя поднялся с пола на ноги, было заметно, что его пошатывает. — Оружие есть?

— Глотов⁈ — Герман глянул на того, а сам подошел к парню, став быстро, но стараясь не причинять тому боль, осматривать травмированную ногу последнего.

В полутьме было плохо видно, но заметно, что правая ступня в расшнурованном ботинке парня опухла, явно различаясь размером с другой ногой.

Глотов метнулся из камеры, а вернувшись через пару минут вручил Петрову один из автоматов, что принёс из комнаты с двумя уничтоженными боевиками.

— Ну что, Андрюша, поскачем? — странный вопрос немного ввёл молодого парня в ступор, потому что он решил, что Петрова заберут, а его оставят здесь. Ведь он обуза, но он не хотел ничего говорить, т. к. понимал, что это правильно:

— Если я вам буду ме… — начал Андрей.

—…Руку давай, балбес, — перебил его неизвестный.

Андрей с сомнением и надеждой глянул на Виктора, который кивнул, давая понять, что надо делать, как его просят.

— М-м-м, — простонал молодой парень, когда Герман поднял его с пола за руку, а потом неожиданно развернулся спиной и быстро прихватив вторую руку пленного, закинул того к себе на спину.

— Так быстрее будем, — пояснил Герман под заинтересованными взглядами своих товарищей. — Ногами меня обхвати, Андрей, — потребовало он от парня.

Тот застонал от боли, а потом скрипя зубами, но покорно выполнил: обхватив ногами за торс и скрестив лодыжки на животе носильщика.

— Так, верёвку! — приказал Герман, поняв, что бывший раб может расцепить ноги, а держать его самому — совсем не гуд, т. к. нужно ещё автомат в руках держать.

Глотов тут же отстегнул от карабина на поясе небольшой моток репшнура, длинной пять метров. Такие мотки специально носили каждый из их группы на всякий случай. Затем быстро обвязал два тела, тесно соединив их между собой, завязав хитрые альпинистские узлы, а потом обрезал торчащие концы.

— Погнали, пока не дали! — Герман убедившись, что всё в порядке, проверив, что тело «наездника» хорошо держится на спине, тут же выскользнул первым из помещения.

— Всё такой же шустрый, — хмыкнул Виктор, следуя за Глотовом, который шел вслед за ушуршавшим вперёд Германом. — Как уходить будем? — он и Глотов замерли за спиной замершего Германа, осторожно высунувшего голову наружу из отверстия в земле и крутящего головой по сторонам.

— Ножками будем, ножками. На ручках тяжело будет, — глаза Германа очень внимательно скользили по остаткам домов и перепаханной земле, выискивая малейшее движение, но не находя ничего подозрительного. — Кажись никого… Вылазим, — и будто его и не было — только вроде был, а теперь пустое место перед Глотовым и Петровым.

— Хм, — Глотов дернул головой к плечу, в очередной раз поражаясь скорости Германа, а потом полез первым наружу, а когда вылез на поверхность, то подал руку кривящемуся Виктору и помог тому вылезти наружу, пока рядом стоящий на колене Герман контролировал окружающую обстановку с автоматом.

— Так, почесали отсюда, быстрее, — Герман прижал пальцем тангенту рации. — Скоро Новый год!

— Принял! — раздался в эфире радостный голос Титова, услышавшего этот непритязательный шифр — ребята возвращаются. Он уже весь измаялся, слыша непрекращающуюся перестрелку именно с той стороны, куда ушли его друзья, и будто канули в неизвестность.

* * *

— Агат! Это Кузнец! — неожиданно в рациях Кравцова и Олега раздался голос их коллеги, выполняющего в их подразделении обязанности радиста, а также занимающегося в данный момент прослушиванием эфира с целью выявления радиостанций боевиков. — В эфире появились две новые радиостанции. Принадлежность не установлена!

Оба «омеговца» в этот момент быстро, но осторожно продвигались в сторону непонятного шевеления со стороны школы.

— Принял! — ответил Паша, переглянувшись с Олегом, а потом они продолжили своё поступательное и неудержимое движение в сторону непонятной ситуации.

Странно, вроде за последние дни вроде всех общающихся в эфире со стороны боевиков выявили, и даже частью идентифицировали, а тут какие два новых абонента — и это не есть хорошо…

* * *

Хамзат и Абдул-Мелик целеустремленно, под прикрытием своей личной охраны, наиболее приближенных и тем, кому можно доверять, — воинов Аллаха, преодолели немногочисленное оцепление «федералов» по подземным ходам, а теперь уходили всё дальше от сужающегося кольца военных.

— Уважаемый, — к ним приблизился один из телохранителей, обратившись к Хамзату, — что делать с Идрисом и Амиром, они охраняют рабов. Здесь, совсем неподалёку.

— Ничего, пусть погибнут, как настоящие муджахеды, — заявил Гелаев, а Абдул-Мелик подтвердил приказ кивком, считая, что некогда им тратить время на двух ничего не значащих бойцов. Пусть их смерть послужит борьбе за независимость их Ичкерии…

* * *

— Куда несём мы Пятачка… Большой, большой секрет! — напевал себе по нос Герман, пригнувшись перебегая от остатков здания к зданию, в направлении нахождения Титова. — И не расскажем никому, а то ведь это не секрет…

Андрей «едущий» на спине этого мужчины, немного напрягался, вспоминая, что ему про него скупо рассказывал Петров, ощущая себя не в своей тарелке, тем более, что сидит у него прямо на спине.

Глотов, страхуя прихрамывающего Петрова, двигался за шустро двигающимся начальником, изредка помогая другу, когда Герман завернул за остатки какого-то почти полностью разрушенного здания.

Все стремились как можно скорее покинуть пределы села Комсомольское, тем более, что основные боевые действия сейчас были в стороне от них. А они передвигались по территории, где основные перестрелки уже закончились, так что тут было более-менее спокойно, чтобы без проблем покинуть негостеприимное место.

Двое бойцов Гелаева, пройдя по одному из вырытых ходов сообщения, вырвались немного вперёд, метров на двадцать от основной группы, двигающейся за ними, проскочив так, что их было абсолютно невидно со стороны приближающихся Германа с его товарищами.

— Ёб! — Герман никак не ожидал, что, повернув за угол, он нос к носу столкнётся с бородачом с автоматом в руках — первому из группы двигающихся бойцов из охраны Хамзата и Абул-Мелика.

— Ха! — бородач оказался шустрым, быстро сориентировавшись и резко ударил по дуге прикладом автомата в голову неизвестному с каким-то большим горбом на спине, внезапно появившемуся перед ним.

— Сам на! — плохо, что ствол автомата Германа смотрел совершенно в другую сторону, да и слишком близко тот стоял, но он ударил ствольной коробкой автомата прямо в голову боевика.

Лицо боевика просто вмялось внутрь черепа от удара, а вот автомат не выдержал такого издевательства и просто развалился на части в руках Германа.

За начавшим падать телом убитого, хорошо стали видны ещё несколько черных фигур с оружием в руках, замершие на долю секунды, а потом начавшие движение.

— Сука! — правая рука Германа мгновенно выдернула АПС из кобуры на бедре, а левая — нож, из расположенных ножен на разгрузке в районе живота.

* * *

— Что за?.. — Олег с Пашей резко остановились, минуту назад обнаружив уходившую группу боевиков, плотно сев им на хвост, решив действовать по обстановке, как вдруг двигающаяся осторожно, но быстро группа боевиков замерла на некоторое мгновение, а потом…

* * *

— Оьрси! (Русский, — чечен.) — заорал один из чеченцев, заметив, что впереди идущий боец стал падать на землю, а за ним стала видна фигура с пистолетом в одной руке и ножом во второй…

— Сука! — Глотов сразу понял — что-то пошло совсем не так, когда из-за угла, где только что скрылся Герман, понеслись крики на чеченском языке, а потом раздались выстрелы.

* * *

Тело боевика ещё не успело коснуться земли, когда Герман произвёл выстрел из пистолета в крикнувшего, а потом резко и сильно прыгнул вверх и вперёд — в сторону противника, понимая, что другого выхода просто нет — нужно немедленно сблизиться с противником.

Ещё в воздухе он успел произвести несколько выстрелов, а потом приземлился прямо перед ними…

Выстрел в правую сторону и тут же удар ножом влево.

Одиночный выстрел с правой стороны — тупой удар в бедро правой ноги… Ответный выстрел… Падающее тело на землю… Хотел сделать кувырок вперёд между двумя боевиками, но вовремя вспомнил о своём «грузе» — сальто вперёд, с одновременным выстрелом вправо и ударом ножа влево, когда пролетал между телами.

Сзади выскочили Глотов и Петров, и увидевшие, что Герман с кем-то во всю «рубится» в рукопашную, бросились на помощь.

Двое убежавших вперёд боевиков, мигом ринулись назад, когда услышали позади звуки разгоревшейся схватки. И выскочили из хода сообщения, готовые открыть огонь из автоматов, но не стали, т. к. увидели начавшуюся свалку. И тут им не повезло, т. к. оказались сбоку от двигающегося справа Глотова, который тут же «двойками» их автомата положил обоих, инстинктивно среагировав на непонятное движение.

Удар ногой вправо, тело улетает в темноту, выстрел влево… оседает очередной тело. Удар ножом следующему прямо в горло…

— Валим! — биться тут со всеми было совсем не в его планах, так что в бодром «галопе» они пронеслись сквозь строй врагов, стреляя во все стороны и унеслась вдаль, даже не оглядываясь назад.

Так ещё Глотов успел метнуть назад две гранаты РГН, ну на всякий случай…

Андрей весь скоротечный бой не видел, т. к. от страха закрыл глаза, а когда Герман начал прыгать, так он вообще чуть не обмочился, — его душа чуть не выскочила из тела. Вокруг раздавались выстрелы и выкрики на чеченском языке, а потом всё закончилось…

* * *

— Бах-бах!

— Бах-бах!

Паша и Олег, медленно приближающиеся к месту схватки, «двойками» несколько раз били по шевелящимся на земле телам, добивая потенциального врага, добившись полного отсутствия движения. Не переговариваясь и решив помочь непонятной тройке неизвестных, которые пронеслись будто тайфун сквозь боевиков и резво удалились в противоположном направлении.

* * *

Хамзат зажимал руками горло, сквозь его пальцы уходила, утекала его жизнь — кровь, хлеставшая через разрез на горле — от уха до уха. Со смертной тоской ощущая, что он проиграл, а теперь…

Рядом с ним лежало тело Абдул-Мелика, на лбу которого было отверстие от пробившей его пули, выпущенной из АПС.

* * *

— Надо задержать, — дернулся Павел, когда они почти подобрались к лежавшим на земле разбросанным трупам боевиков, но его прихватил за руку Олег.

— Не торопись, сначала проверим, что за «гостинцы» нам достались, — покачал он отрицательно головой.

Оба «омеговца», страхуя друг друга, стали осторожно обходить и осматривать наваленные вокруг трупы, вглядываясь в лица убитых.

— Есть! — азартно сказал Олег, обнаружив искомое лицо. — Наш клиент.

Каждый из сотрудников «Омеги» тщательно изучал и запоминал лица по фотографиям из оперативных дел основных лидеров и полевых командиров боевиков.

— Красный! Это Агат! Приём! — вышел в эфир Олег.

— Это Красный!

— Цель обнаружена! Приём!

— Принял! Иду к вам…

Через десять минут рядом с Олегом и Павлом оказался Соловьев Константин вместе ещё с несколькими офицерами «Омеги».

— Что тут произошло? — Соловьев осматривал больше десятка трупов, лежавших на ограниченном участке земли.

— Не знаю. Мы преследовали группу боевиков, когда они столкнулись с… — Олег сбился, —… столкнулись с кем-то, а те положили почти всех, а потом ушли.

— Они? — приподнял бровь Соловьев.

— Их было трое. Но в основном убивал один, кажется, — добавил от себя Павел.

— Проскочили насквозь, убивая направо и налево, а потом ушли. Мы не стали преследовать, — доложил Олег.

— Правильно сделали! — одобрил их действия командир «Омеги». —…Н-да, не только постреляли, — он подошел к трупу Гелаева и стал рассматривать разрез на шее — до позвонков, буквально от уха до уха. — О как, ещё и Межидов! Праздник сегодня у меня, — довольно заявил Константин, рассматривая убитого боевика.

* * *

— Вы чего так долго? — встретил Роман прибывших.

— К теще на блины заходили… Плюшками баловались, — присевший рядом Герман отходил после всего произошедшего. Руки немного потряхивало от адреналина.

— Виктор⁈ Ты⁈ — Роман никак не ожидал увидеть Петрова, хотя надеялся, но всё-таки. — А это кто? — удивился он, только сейчас заметил нового члена их коллектива, притихшего на спине командира.

— Да без разницы. Уходить надо! — тяжело дышавший Глотов помог кашлявшему Виктору сесть на землю, а теперь пытался сам отдышаться, присев рядом.

— Ща, — Герман отвязал от себя парня и посадил его на землю, чтобы осмотреть его ногу. — Бля! Чтобы я ещё раз с вами дебилами связался… — ругался он себе под нос, осматривая распухшую ступню.

* * *

— Большой! Вижу непонятное шевеление в квадрате… — докладывал по рации один из командиров отделения своему командиру, разглядев в бинокль в темноте непонятное шевеление в ранее тихом и пустом месте в стороне от штурмуемого села.

— Хм! Странно, — закусил губу капитан Прошкин. — А давай-как мы туда «огурцов» сыпанём! Козлов! — заорал он своем помощнику. — Пусть Ислямов по квадрату… — продиктовал координаты, — три мины положит.

— Есть!

* * *

В воздухе завыли подлетающие 82-и миллиметровые мины…

— Чего это? — насторожился Герман, только что поднявшийся после осмотра ног своего «наездника», отвязанного и посаженного на землю. Собираясь перед этим посадить парня себе обратно на спину…

— Ложись! — Глотов, сидевший на земле, плюхнулся на землю, подбив ноги вскрикнувшего Титова и увлекая его на землю, а рядом носом в землю растянулся Петров. Оба неоднократно были под миномётными обстрелами, так что среагировали соответственно и быстро.

— Сука! — только успел сказать Герман, не успев среагировать, просто никогда не будучи под такими обстрелами, как позади него встал «султан» от взрыва прилетевшей мины…

И тут же немного по сторонам от первой мины прилетели ещё две мины…

* * *

15 марта 2000 года. Грозный. Здание военной комендатуры

— И что мы имеем? — непосредственный начальник Соловьева сидел в кабинет, который находился в специально выделенном и закрытом блоке для управления ФСБ по г. Грозный.

— В ходе боестолкновения с неизвестными уничтожены Гелаев Руслан, он же Хамзат и Абдул-Мелик Межидов, по непроверенным данным заместитель Гелаева, — доложил Соловев начальнику, только сегодня утром прилетевшего из Москвы.

— И кто это был? — требовательно посмотрел тот на Константина.

— Не установлено! — не очень довольно сказал он. — Были негласно опрошены все участвующие в окончательной «зачистке» Комсомольского. Ни один не взял на себя ответственность за уничтожение конкретных полевых командиров. В общем-то, в указанное время и в том месте никто из военных и сил спецназначения боевых действий не вёл.

— Замечательно! — саркастически сказал руководитель. — Неизвестно кто проникает на территорию боевых действий. Убивает двух полевых командиров и больше десятка их охранников, а потом исчезает в неизвестном направлении.

Соловьев пожал плечами, т. к. ответов у него не было.

— Странно это… — начальник встал из-за стола и стал прохаживаться по кабинету. — Минимум это тянет на Героя России, за подобное, но мы не знаем кто это. Что ты думаешь по этому поводу?

— Да ничего! Может этот человек не хочет, чтобы узнали о нём? — выдал неожиданную версию Константин.

— Да? — удивился руководитель. — И почему?

— Не могу знать! — ответил Соловьев. — Может ему виднее, — пробормотал он себе под нос…

* * *

— Медаль нам дадут? — встретил этим вопросом Кравцов своего вернувшегося от руководства командира, когда тот зашел в комнату одного из отдельно стоявших зданий неподалеку от комендатуры, где разместилась «Омега». Здесь они оказались после их возвращения из Гудермеса.

— Ага! Дадут, а потом догонят и ещё раз — дадут! — проворчал Соловьев, вернувшись от руководителя в место расположения своего подразделения. — А ты чего такой? — он заметил какое-то странно-задумчивое выражение на лице подчинённого.

— Я тут Екатеринбург вспомнил, — вдруг сказал Павел.

— В смысле? — удивился Константин. — Ты о чём?

— Я плохо видел того неизвестного, который Гелаева и иже с ним положил, но вот что-то было очень знакомое в том, как он действовал. Правда тут оружие было у него. И он убивал всех, до кого мог дотянуться, но… — как-то неуверенно говорил Павел.

— Подробнее! — подобрался Соловьев.

— Не могу утверждать, но сильно похоже на того неизвестного, с кем я на крыше многоэтажки рядом с казино «схлестнулся», — посмотрел прямо в глаза руководителю Павел.

— Подожди, — Соловьев потер подбородок. — Ты хочешь сказать, что это был…

— Тот Диверсант! — перебил его Кравцов.

— Не понял! А что он тут делал?

— А я знаю? Понятия не имею, — пожал плечами Павел.

* * *

Моздок

— Бля! — Герман рывком пришёл в себя. — Чего это было? — он быстро осмотрелся, увидев, что находится на койке в каком-то обшарпанном помещении, сильно похожим, да и запах выдавал, на затрапезную больничку этого времени.

— Герман! Ты очнулся, ёбтать… — радостно выругался Глотов, лежавший рядом с ним на соседней койке. — Мины! Мины это были… Козлы! Нас свои же накрыли, уроды… Слава богу, по нам почти не попали.

Хотя, как сказать… Попали, хорошо попали!

Только вот стоящий на ногах Герман своим телом прикрыл всех, т. к. оказался между разорвавшимися минами и успевшими залечь мужиками на земле.

Убедившись, что «подарков» больше не будет, Глотов и Петров бросились к лежавшему на земле телу Германа: вся спина, ноги и затылок были изодраны многочисленными попавшими в него осколками; вся задняя поверхность тела была покрыта кровью.

Он должен был быть мёртв, но дышал, так что оба переглянулись, а потом Петров с Титовым ухватились за руки и потащили тело Германа, а Глотов на закорках понёс Андрея.

При подходе к месту их дислокации рядом с селом их чуть не обстреляли военные из оцепления, но убедившись, что это свои, помогли добраться до медсанбата, расположенного неподалеку от села.

Бои под Комсомольским были таковы, что никто из врачей сильно не удивился, когда к ним притащили ещё раненых. И сразу приступили к оказанию помощи.

— Странно, не понял… — врач осматривал тело молодого парня, одежда которого на спине, а также на ногах была вся истерзана осколками мины, только вот никаких повреждений под ней не было. Не считая повреждений на затылке, где прослеживались ссадины от осколков — кости деформированного черепа соединились и встали на положенное природой место буквально перед самым доставлением тела в медсанбат.

Поток раненых был слишком большим, так что пожав плечами, врач, обработав раны на затылке, поручил санитарке перебинтовать голову, а потом отправить раненого на койку, что она и сделала, сказав сделать это двум медбратьям. А через пару минут, как тело Германа положили на свободную койку, под бинтами полностью заросли раны на голове, оставив между кожей и марлей вытолкнутые из организма пару осколков от мины…

А пока обрабатывали раны попавшего под взрыв мины Германа, осматривающие работники медсанбата Глотова и Петрова, обнаружили, что обстрел для последних не прошел даром: Глотову достался один осколок от мины в левую ногу — не глубоко засев в икре; а Роману — два в предплечье правой руки.

Уже утром всех раненых по приказу самого главного по происходящего в отдельно взятом месте бардаку отправили в Моздок…

— Ты как, вообще? — с койки с другой стороны от Германа обеспокоенно спросил Петров, находящийся вместе с ними в одной палате.

— Да вроде нормально, только вот мутит и блевать хочется, — поморщился Герман, оценивая внутреннее состояние своего организма. — О, Андрей, и ты здесь! — увидел он на ещё одной койке молодого парня, которого они вытащили вместе с Петровым.

Всего в палате было четыре койки, три из которых были заняты, а четвёртая в этот момент пустовала, но было заметно по смятому постельному белью, что её хозяин явно скоро вернётся. Оказалось, что они сейчас находятся в так называемой «офицерской» палате. Хотя с таким пафосным «обозванием» Герман бы поспорил, но такое сейчас время, что тут сделаешь. Палату организовал Роман, быстро добравшийся до заместителя госпиталя по хозяйственной части, завхоза короче, и договорившийся с ним о выделении отдельной палаты для всей их честной компании.

— О, Герман, живой! — открылась дверь и в палату вломился Роман, улыбающийся во все тридцать два зуба, обнаружив пришедшего в себядруга. — Мы думали всё, потеряли тебя, — было слышно, что он даже всхлипнул при этом, но задавил в себе чувства…

— Да хватит тебе уже, — шутливо отпихивал от себя «опера» Герман, который бросился обниматься с ним.

— Я думал, всё, — облегченно вздохнул Роман, оторвавшись от кое-как отбивающегося от него друга.

— Ну всё… Не дождетесь! — Герман был смущен, но был рад, таким эмоциям.

Эмоциональная атмосфера в палате поднялась на запредельный уровень с момента прихода в себя Германа, который третий день был без сознания. А врачи говорили, что прогноз — да никакой, потому что они не знают, когда именно он придёт в себя.

— Нас два дня «контрики» пытают, пока ты в отключке был, всё пытали, как Петров из плена выбрался, — обломал всех Глотов, глядя на Германа.

— А вы чего? — начал расспрашивать тот. — Надеюсь всё нормально. А то знаю я наших бюрократов. В измене Родины обвинят или ещё чего похлеще придумают!

— А мы…

Версия для «контриков» была разработана, пока они тащили бессознательное тело Германа, матерясь и ругаясь каждый раз, как спотыкались и чуть не роняли его тело. Сляпанная на коленке, но хотя бы что-то…

Итак, рядом с узилищем бывших «рабов» упал артиллерийский снаряд, который разрушил стены из узилища, а они воспользовались этой удачей и выбрались из застенков. После чего добрались до оцепления федеральных сил, где добрые люди помогли им добраться до лазарета.

Андрей, считавший Петрова за отца родного, как офицера и старшего товарища, который всё время плена всячески поддерживал его и опекал, полностью подтвердил версию их освобождения. Упирая больше на то, что вообще почти ничего не помнит. Да и при его состоянии слабости, он действительно много раз терял сознания, пока Герман, а потом Глотов тащили его, так что почти правду говорил. Поглаживая правую ногу, затянутую в гипс — в стопе были действительно две трещины в костях.

Через полчаса Глотов прихрамывая (из-за раны, которая ныла, но было терпимо) и поддерживая Петрова, помог дойти тому до туалета, где у них состоялся разговор:

— Помнишь тех, сквозь которых мы прошли?

— Плохо, но всё равно, такое хрен забудешь, — ответил Петров.

— «Контрики» толком ничего не говорят, но похоже, Герман какую-то шишку из боевиков завалил. Трясут всех, кто был в тот день в селе.

— А ты откуда знаешь? — пристально смотрел на него Петров.

— Одного знакомца нашел, он тут раненый, как и мы лежит на койке, под Комсомольским ранение получил.

— Кого? — не удержался Виктор.

— Вроде Гелаев, хотя точно не скажу, — пожал плечами Глотов.

— Н-да, — Виктор даже почти не удивился. — Ну да ладно, хрен с ним. Ты лучше расскажи мне, а почему «контрики» такие добрые? Что-то не сильно на них похоже, — он потёр шрамы на лице.

— Ха, так с ними Самойлов приехал, правда шибко ругался на Германа, — начал Глотов, успевший уже рассказать другу их перипетии и службу в Гудермесе. — Так он сразу заявил, что разрешает провести беседу, а не допрос. Не разрешив именно допрашивать прокурорских работников и членов их следственно-оперативных групп, — хмыкнул весело Глотов: «Убили какого-то боевика-террориста? Ну и отлично, туда ему и дорога. Работники прокуратуры в боевых действиях не участвовали. Нет смысла в их допросах. Так что — не хрен!» — процитировал он слова Михаила. — И действительно, допрос работников прокуратуры только с разрешения прокурора. А тут и прокурора нет — он в Перми. Да и вообще… А Самойлов руководитель, но не прокурор. И здесь не поймешь, как они взаимодействуют с военной прокуратурой. Фиг их поймешь с их заморочками.

— Так я вроде… — начал Петров.

— А я ему шепнул, что ты друг Германа, так что и за тебя горой встал, — не дождавшись окончания вопроса ответил Петров. — Больше горлом брал, ведь так-то, ты никто и звать тебя никак для него. Но «контрики» впечатлились.

— М-да, ну и хорошо, — как-то облегчённо сказал Петров, который сам прекрасно понимал, что вроде бы обошлось.

— Это да, — поддакнул Глотов. — Слушай, я вот не понял, а как так получилось, что у Германа не оказалось ни одного ранения?

— Чёрт его знает! Но ты знаешь, давай не будем это обсуждать, — Петров оглядел помещение туалета, — тем более — здесь!

— Ладно, — кивнул Глотов, поняв, что скорее всего они к этой теме вообще больше не вернутся.

Петров не стал ему говорить, посчитав, что неясностей вокруг Германа и так слишком много, так что не стоит множить их…

Перед тем, как они потащили Германа к своим, он успел ощупать поврежденную голову Германа. И имея определённый опыт по подобным ранам, ощутил под пальцами разломанные осколками мины кости черепа начальника в районе затылка — поняв, что он не жилец! Но и оставлять его там не собирался. А теперь складывается такое ощущение, судя по отсутствию каких-либо ран на теле Германа, что тот отделался только сильной контузией. Блин, как так-то…

— Ладно, что «контрики» по тебе сказали? — решил сменить тему Глотов.

— Да чего сказали… — невесело улыбнулся Петров. — Что-то там на грудь повесят, да деньги в том числе и за время нахождения в плену заплатить.

— Ну хотя бы так, — хлопнул его по плечу Глотов. — Ладно, пойдём в палату.

* * *

Март 2000 года

— Укусить тебя, что ли? — зубы Германа осторожно цапнули обнажённый женский сосок.

— М-м-м, ещё! — раздался возбуждённый голос Насти…

* * *

Подсуетились, так что через два дня, как Герман пришел в себя, воспользовались своим положением и на следующий день были в Москве в госпитале им. Вишневского. Договорившись с руководством лётного отряда на перевозку, прихватив с собой половину госпиталя из тяжелых.

Давно Москва не видела такого количества «скорых», в том числе и частных, которые прибыли к «Ходынке», вывозя тяжелораненых в госпиталь. Обычно в «таблетках» возили или на грузовиках, а тут более двадцати десятков приспособленных для перевозки раненых машин…

Марину нахально вытащили вместе с собой, забрав её из Чечни, когда их отправляли в Москву. Герман, как самый здоровый из всех, за один день смотался в Гудермес и забрал её вместе со всеми ими пожитками.

— Герман! — облегченно вздохнула «эльфа», увидев вошедшего.

— Здравствуй, Марина, — он улыбнулся, войдя в одну из небольших комнат, отданную в ведение медпункта в комендатуре Грозного.

— К Роме? — её достаточно спокойный вопрос, будто не пропадали они на несколько дней, но при этом убежденность, что всё хорошо, немного ввели в ступор Германа, не ожидавшего такой реакции.

— Да, он ждёт тебя, — он подал её руку, вставшей с кровати, на которой она сидела, уставившись в стену.

— Не обижайте девочку, она… — Наталья Сергеевна, начальник медпункта при комендатуре строго посмотрела на него. — Она почти в ступоре. Ещё немного и… Вытащите её.

— Я сделаю всё, — кивнул Герман. — Мы вытащим её.

— Помоги вам бог, — она перекрестила его…

При размещении они отправили Романа, который быстро пробежался по кабинетам начальства (больших академиков и иже с ними), так что они попали в здание, где обычно лежали большие начальники — не меньше звания генералов.

Разместились в двухместных палатах, очень даже круто для того времени, правда сначала разместив всех привезённых с собой в госпитале.

Марину тащили с собой, а с учётом выданных денег, никто не обращал внимания, что с ними гражданская, а потом она оказалась в палате вместе с Романом. И никто не задавал вопросов, что она здесь делает.

* * *

— Витя!

— Лиза! — Виктор не знал, что ей сказать.

Укоряющий взгляд жены просто обжигал… Она прилетела на следующий день, как они оказались в Москве.

— Ты… — она обняла его. Так что он понял, что была бы мужиком, то в палате бы стоял один мат. Но его женщина просто обнимала его, вливая в его тело эманации любви.

— Я страшный! Но Герман сказал, что…

—… Витя, — перебила его жена. — Старый дурак! Мне не до твоей красоты… Хватит! Я больше не выдержу.

— Я тебе обещаю, что больше никогда, — он замялся, — только если Герман…

— С Германом можно, — дала ему индульгенцию жена. — Он тебе не даст умереть. Но только с ним! — строго посмотрела она на него.

— Хорошо!

* * *

— Герман, я —… Роман не знал, что сказать, потому что…

Утром им привезли завтрак прямо по палатам, а потом они вышли в холл здания, где стояли несколько диванов, кресел и стульев, а также стоял телевизор для всех больных. Роман и Марина не вышли из палаты, а потом появился Рома.

— Я, а она… В общем, у нас этой ночью всё было, — он опасливо поглядывая на Германа, который напрягся и очень внимательно смотрел на «опера», наливаясь злостью. Сильно понимая, что тот хочет сказать. — Я даже почти не хотел, но она…

Рано утром Марина проснулась, при этом она обнимала его, а потом нахально взгромоздилась на него и… Сделала так, что всё случилось, а ведь он… Хотел! Но ведь она…

— Герман, — раздался голос Марины. — Рома, мой муж, — к ним подошла Марина. — Я его люблю.

Девушка подошла, поцеловала Романа, села к нему на колени и обняла его.

— Ну… — Герман не знал, как реагировать, почесав затылок.

Марина не выглядела… Не выглядела! А даже очень даже за… Судя по её взгляду. С другой стороны… Да нет, не выглядела. Хотя, если Рома её обидел, то…

— Ладно, — Герман погрозил ему пальцем, а за его спиной Глотов показал кулак. Петров просто показал большой палец.

* * *

— Сколько⁈ — не выдержал Белякин Сергей Анатольевич, руководитель ЦВКГ им. А. А. Вишневского, услышав стоимость аппарата МРТ, который они планировали получить в госпиталь.

— Пятьдесят тысяч долларов! — вздохнул его заместитель по хозяйственной части.

— Да они охренели! — не смог сдержаться начальник госпиталя.

* * *

— Хватит! Мужики, домой пора. Вы как?

Герману «достало» быть в Москве, хотелось домой — в Пермь.

Все выразил восторженное желание вернуться в родной город.

— Не, тут круто, но дома лучше, у нас на базе так вообще, — улыбался Петров вместе с Глотовым.

— А я, не знаю, — Роман немного грустил.

— Домой! — подытожил Герман.

— Слушай, Герман, а тут проблема, в госпитале, — загорелся Роман, шнырявший по госпиталю, когда Марина отпускала от себя, а это было редко.

* * *

— Не понял! — Сергей Анатольевич выслушивал от зама странную информацию.

— У наших ворот стоят две «Газели» с двумя аппаратами МРТ, вот документы, — зам положил перед начальником сопровождающие груз бумаги.

— Кто?

— Не знаю! Но аппараты здесь Отправить обратно? — зам был более военным, чем врачом.

— Нет, — вздохнул начальник, а потом перекрестился при нём. — Боже, спасибо тебе. А куда второй девать? — он тут же засуетился.

Нет, в свой госпиталь он бы ещё парочку МРТ бы хотел, но никогда не думал, что, хотя бы один был, а тут два!

— Немедленно оборудуйте помещение под второй.

* * *

Как же было хорошо домой возвращаться.

Ну да, Герман не собирался ждать. Заказали чартер из Москвы прямо в Пермь, так что долетели с удобствами.

Встречал… «Титан» и мама…

Герман не хотел, так что Настя была не в курсе, а вот мама… Сдали, волки позорные… Гады… Кто интересно?

— Я, Марина, это мой муж — Рома! — заявила девушка, появившись в сопровождении Титова. Малость ошарашенного таким заявлением от Марины.

— Геша, она… — мама пристально посмотрела на него.

— С головой у неё не очень, мам. Её попытка сохранения сознания — это вот такие её странные отношения с Ромой. Попал он, мне кажется…

— Ох, — она вкратце выслушала историю девушки. — Не обижайте её, мужики.

— Да ты чего, мам, — опешил Герман. — Я не дам, да и Роме уже сказано про это.

— Ладно, люблю тебя, — обняла Германа мать.

А вечером Настя встретила мужа….

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/310082

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27