выступаете за две копейки в маленьких барах. Никто в вашей группе даже нот не знает.
– Я уже объяснял тебе, что это наша особенность. Мы наигрываем мелодию один раз под запись и повторяем что-то похожее на концертах. Каждый раз песня звучит по новому.
– Может…
– Может, пора прекратить этот разговор? – перебил я Лизу. – Мне хватает подобных разговоров с родителями. Я добьюсь успеха с моей группой, сколько бы времени это не заняло. Никакие уговоры меня не переубедят в этом.
Лиза замолчала. Она с грустным видом продолжила читать книгу. Я выключил ноутбук, позвонил Игнату, спросил в каком баре он сидит с пацанами, переоделся и ушёл.
26 июня. Утро.
Утром я опоздал на работу на семь минут. Даша этого не заметила, поэтому мне не пришлось очередной раз выслушивать обвинения в том, что я плохой сотрудник и постоянно опаздываю, подставляя тем самым коллег. В нашем ресторане работают три команды поваров и официантов. Одна команда работает в утреннюю смену, другая в вечернюю. Третья команда работает только в субботу и воскресенье, но при этом им приходится работать полный день с восьми утра до двенадцати часов ночи. Каждую неделю мы меняемся сменами. Мне больше нравится работать в вечернюю смену, так как мне крайне тяжело вставать по утрам.
На кухне я увидел нового повара. Он говорил с Ваней и Лёхой. Я подошёл к ним.
– Как самочувствие после вчерашнего? – спросил меня Ваня и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Знакомься, это Пётр, наш новый повар. Он не любит, когда его зовут Петя, поэтому зови его Пётр.
– Привет, – сказал мне Пётр, протягивая руку для рукопожатия.
– Привет, – сказал я, пожимая руку Петру.
– Мы уже рассказали ему про наши безобидные приправы для грубых посетителей, – сказал Лёха. – До того, как ты подошёл, Пётр начал объяснять нам, почему это нечто большее, чем просто развлечение.
– И что же это на самом деле? – спросил я.
– Это, друг мой, – сказал Пётр, – проявление власти над людьми. Посетители ресторана не осознают, насколько они зависимы от людей, которые готовят им еду. Мы можем добавить в блюдо что угодно, и они не узнают об этом. Лично я подобными вещами не занимаюсь, но работал в нескольких заведениях, где мои коллеги делали это. Поверьте, вы в этом плане не уникальны.
– Мы уникальны в том, что делаем это незаметно, без вреда для здоровья посетителей и только в том случае, если посетитель грубо разговаривал с сотрудниками ресторана. Мы считаем, что это справедливо.
– Я думаю, что вы не вправе решать, что справедливо, а что нет. Понятие справедливости всегда субъективно. Однако, мне безразлично, чем вы занимаетесь, если это не вредит лично мне. Я никому не расскажу о ваших развлечениях, но участвовать в них не стану. Прошу не добавлять ничего постороннего в еду, приготовленную мной. Заказы грубых посетителей будут готовить Иван с Алексеем. Только не увлекайтесь этим. Некоторые повара со временем перестают получать удовольствие от добавления «безобидных», – Пётр показал пальцами воздушные кавычки, – ингредиентов и начинают добавлять всё более экстремальные вещи. Рано или поздно это заканчивается плохо.
– Не беспокойся. Мы уже четыре года этим занимаемся и знаем меру.
– Рад это слышать. Надеюсь, мы с вами сработаемся.
26 июня. Вечер.
Вечером мы отправились в бар. Игнат предложил отметить приход Петра в наш коллектив. В этот раз я сразу согласился посидеть в баре, чтобы оттянуть разговор с Лизой. Мне нужно извиниться за то, что нагрубил ей и обидел её. Вчера я вернулся домой поздно. Лиза уже спала, а утром я ушёл до того, как она проснулась.
Весь вечер мы с пацанами обсуждали варианты необычных ингредиентов, которые можно незаметно добавлять в еду посетителям, и нужно ли добавлять в чашку пыль из ржавчины человеку, который заказал «одно» кофе. Игнат, Ваня и Лёха ушли домой в половине одиннадцатого. Я решил посидеть подольше в надежде, что Лиза снова будет спать, когда я вернусь домой. Пётр тоже задержался.
– Иван и Алексей рассказали мне сегодня на кухне, что вы играете в рок-группе, – сказал Пётр.
– Играем, да только безуспешно, – грустно сказал я.
– А что в твоём понимании успех?
– Что ты имеешь ввиду? Успех – он и есть успех.
– У каждого он разный. Для кого-то успех двести сорок восемь миллиардов на счету в банке, а для кого-то на ходу попасть банановой кожурой в мусорку с большого расстояния.
– Я просто хочу прикоснуться к славе, – сказал я, немного подумав. – Хочу почувствовать себя значимым хотя бы на короткий промежуток времени.
– В этом нет никакого смысла.
– Почему?
– Потому что рано или поздно тебя забудут. Да так, будто тебя никогда и не существовало.
– Плевать. Мне нужно то только мгновение, чтобы почувствовать то же, что чувствуют известные музыканты.
– Ты разочаруешься, когда поймёшь, что это кажется важным лишь до тех пор, пока ты к этому не прикоснёшься.
– Я это понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Я готов на всё ради
