она.
Поправив шляпу и подняв ворот, я смотрел на окно, в котором горит свет, там за шторами меня ждали, и от предвкушения всё тело гудело. Не теряя ни секунды, я быстрым шагом вошел в холл гостиницы, сонный администратор поднял на меня глаза, но увидев показанный мной ключ со смятой металлической биркой, утратил ко мне всяческий интерес.
Подходя к двери с нужным номером, мне не удавалось унять колотящееся сердце. Мысли скакали, словно взбесившиеся лошади. Мне показалось, что, замерев с ключом в руке, поднесенном к замочной скважине, я простоял не более пяти секунд. Дверь открылась, и предо мной явилась богиня в пеньюаре. Ее зеленые глаза манили, а алые губы, словно маки, сводили с ума. Мой мозг утерял всякое управление на время, пока мы не упали без сил на шелковые простыни.
Впервые прорвало поговорить, и я болтал без умолку, а она внимательно слушала, положив мне голову на плечо и лишь изредка уточняя, правильно ли меня поняла.
Осколки разлетевшегося стекла и ворвавшийся холод разбудили меня, незаметно провалившегося в сон. Сунув машинально руку под подушку, я из-под нее выстрелил в мелькнувшую тень, видимую в свете уличных фонарей.
Грохнувший выстрел в ответ ощутимо ужалил плечо. В окно проскользнули еще две тени, и в этот момент комнату залил свет из коридора, вылетевшая дверь еще была в воздухе, когда сладко «запел» Томи. Когда поет Томи со своим братом близнецом, а ты без штанов в кровати — это фиаско, братан.
— Тебя ждет Белла, у тебя десять секунд, не успеешь и присоединишься к своим гостям, — говоривший человек с «томпсоном» в руках исчезла из виду.
Кровать была пуста, но место, где она лежала, еще не остыло, не было и платья, висевшего на стуле. Где же… а я ведь даже имени ее не знаю. Всегда называл ее Малышкой. Если бы не оставленный револьвер под подушкой, я бы был мертв, а он туда положен не мной. Здесь что-то не так, но нужно убираться отсюда подальше, естественно, после разговора с хозяйкой Гнезда.
И вот я снова захожу в паучье гнездо, из которого не так давно вышел.
— Джони, Джони… слышала, ты сыпешь возможностями погашения услуг перед тобой, вот не удержалась воспользоваться случаем.
— У нас нет взаимных обязательств, Белла.
— Замечательно, Джони, ты меня всегда радовал. Сейчас мои девочки тебя залатают, а я тебе налью стаканчик виски, так сказать, на дорожку.
— А не помешает ли этот стаканчик собрать мне вещи?
— Девочки, подарим Джони часик? — эта женщина скорее давала понять, сколько у меня есть времени, чем задавала вопрос.
Погладив черного кота с белой грудкой и такими же носочками на лапках, я последовал за девочками в пошивочный кабинет, где заштопали уже не одну тысячу дырок в теле.
Когда меня подлатали, девочки Беллы сопроводили меня до норы, где я прятал самое ценное.
— Какого… — единственное, что и смог я произнести, отперев дверь.
Прикованный к стене цепью железный ошейник лежал на полу. А в нём по центру сидела кукла, которая смотрела на меня и протягивала карточку. В комнате пахло грозой.
Почему… За что?!
Ведь я только Изумрудной рассказал о том, какой меткий стрелок, и как с первого выстрела попал в десятку, и «десятка» должна скоро родить. Только она знала, что за железной дверью уже пять месяцев живет блондинка, которую планировал через три отпустить. У меня уже было всё готово и кормящая нянька, и дом на берегу океана.
Цепь была для устрашения белокурой стервы, не отморозок же я, чтобы посадить будущую мать своего ребенка на цепь. Кого она родит, сидя на цепи, — щенка?! Условия здесь были как в номерах люкс самых престижных отелей.
— Эх, Изумрудная, за что же ты так со мной?
Похоже, от этого приглашения мне не отвертеться, рот наполнился горькой слюной, мороз пробежал по коже, и сзади прогремел выстрел, спину обожгло болью, а на груди стало расползаться алое пятно. Силы медленно начали меня оставлять, и вот я стою уже на коленях, а в глазах стало немного мутно.
Сзади приблизились, и раздался знакомый голос ублюдка:
— Ну, мог же облегчить всем жизнь и взять приглашение, ну поспал бы немного перед важной встречей. Тебе серьезные люди хотят благодарность выразить, ты многих заставил поднапрячься по фабрике, но они умудрились на этом неплохо заработать. Даже не представляешь, сколько людей рады, что ты жив. Я доставлю себе удовольствие стоимостью в пятьдесят миллионов и грохну тебя сам. Нас уже ждет яхта. Это будет незабываемо — я, ты, море, звёзды.
Волк меня схватил за шиворот и потащил на улицу. Во дворе лежало с десяток тел девушек из Гнезда, глаза начали слипаться, ужасно захотелось спать. Темнота звала и манила, и я сдался, провалившись в ее объятия.
Мне снова включили свет: я сижу на стуле, руки связаны за спиной, а перед глазами мои ноги в тазике с почти застывшим бетоном. И правда, яхта, море и звёзды, как и обещал мне Волк. Рядом столик с разложенными пилами, иголками, особняком лежала паяльная лампа. Основательно подготовился сучёныш.
