Дунганские народные сказки и предания [Автор неизвестен - Народные сказки] (pdf) читать онлайн

ДУНГАНСКИЕ

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

ф

ИЗДАТЕЛЬСТВО «НАУКА»

Дунганские

народные сказки
и предания

Перевод с дунгстского

ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ МОСКВА 1977

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ СЕРИИ
«СКАЗКИ И МИФЫ НАРОДОВ ВОСТОКА»
И. С. БРАГИНСКИЙ, Е. М. МЕЛЕТИНСКИЙ,
С. ТО. НЕКЛЮДОВ (секретарь), Д. А. ОЛЬДЕРОГГЕ (председатель),
Э. В. ПОМЕРАНЦЕВА, Б. Л. РИФТИН, С. А. ТОКАРЕВ,
С. С. ЦЕЛЬНИКЕР

Составление
М. ХАСАНОВА и И. ЮСУПОВА
Ответственный редактор
Б. Л. РИФТИН
Запись текстов и перевод
Б. РИФТИНА, М. ХАСАНОВА и И. ЮСУПОВА
Предисловие и примечания
Б. РИФТИНА и М. ХАСАНОВА
Анализ сюукетов дунганских сказок
Б. РИФТИНА

Дунганские народные сказки и предания. Запись
Д83 текстов и перевод Б. Рифтипа, М. Хасанова и И. Юсу­
пова. М., Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1977.
573 с. («Сказки и мифы народов Востока»).
В сборнике широко представлены жанры повествовательного
фольклора дунган. Сопровождается предисловием, примечаниями,
изложением сюжетов сказок, не вошедших в сборник, перечнем
персонажей, реалий и мотивов, а также типологическим анализом
сюжетов.
Сборник рассчитан на взрослого читателя.
Д

70304-154
013(02)-77

201 77

'

(£) Главная редакция восточной литературы
издательства «Наука», 1977.

С

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР
ДУНГАНСКОЙ СКАЗКИ
В этой книге собран повествовательный фольклор дунган. Ученью
до сих пор окончательно еще не решили, что это за народ, откуда ведет
он свою историю. Неясно даже происхождение самого слова «дунгане».
Может быть, оно представляет собой искаженное тюркское т у р г а н —
«оставшиеся», «ждущие», «ожидающие подсчета»? Ведь известна такая
старинная легенда.
Некогда Чингисхан (или по другой версии Тимур) вел свои войска
через перевал Сан-Таш («множество камней») и повелел каждому воину
положить в кучу по камню. На обратном пути, проходя через тот же
перевал, Чингисхан приказал каждому воину взять из этой кучи по од­
ному камню и переложить их в другую кучу, которая оказалась намного
меньше первой. Тогда один из темников — командующий отрядом в де­
сять тысяч человек — печально воскликнул, указывая на остатки пер­
вой кучи: «Это те, что навеки остались на полях битвы!» Чингисхан
грозно посмотрел на него и ответил, кивнув на вторую кучу: «Главные
те, что остались здесь». С тех пор-де оставшиеся воины — «турган» рас­
селились по долинам рек Джунгарии и стали предками дунган [20, И—
12] К По второй версии, в войсках Чингисхана будто бы было много му­
сульман из Восточного Туркестана. Уходя из завоеванного Китая, он
оставил там правителем своего сына, а с ним и много мусульман, полу­
чивших прозвище «тургане» — «оставшиеся» [13, 5].
Между тем сами себя дунгане называют «лохуэйхуэй» — «почтенпыо
мусульмане». И на этот случай старики-сказители рассказывают краси­
вую легенду.
18-го дня 3-й луны второго года правления под девизом Чжэнь-гуань
(т. е. 628 г. по европейскому исчислению) китайский император Тайцзун увидел во сне чудовище, которое преследовало его 2. Оно уже на1
Здесь и далее первые цифры в квадратных скобках указывают на
соответствующие номера в библиографии в конце книги. Римскими циф­
рами обозначается номер тома, а следующими, арабскими,— страница
цитируемого
или упоминаемого издания.
2
По другим вариантам, он увидел белого слона, боровшегося с зе­
леным львом. Белый слон — символ буддизма был побежден во сне зе­
леным львом — символом мусульманства [20, 10].

стигло было государя, как вдруг появился красивый человек в чалме и
зеленом халате, с четками в руках. Приблизившись к Тай-цзуну, он на­
чал читать молитву. Чудовище стало быстро таять, превратилось в лужу
крови и исчезло вовсе. Проснувшись чуть свет, император созвал санов­
ников и рассказал им этот сон. Мудрый советник государя Щюй Могун
(по-китайски Сюй Мао-гун) 3 погадал с помощью восьми триграмм и рас­
толковал государев сон: «Сына неба преследовал во сне его злейший
враг, но его спас друг-чалмоносец, западный пророк Ма-хуэйхуэй, т. е.
Мухаммад». Посоветовавшись с сановниками, император послал к Му­
хаммеду послов с письмом, в котором в стихах восхвалялась вера Мухаммада. Послы передали послание и пригласили пророка в Китай, тот
отказался, но, чтобы подтвердить, что послы действительно были у него,
совершил омовение и вытер лицо — на полотенце запечатлелся его лик,
однако впоследствии изображение исчезло с полотна, чтобы не давать
повода к обожествлению пророка. Вместо себя Мухаммад отправил в Ки­
тай три тысячи арабов во главе с учеными мудрецами Гайсом, Вайсом
и Вангасом 4 — своим дядей по материнской линии. Напутствуя их, он
сказал, что по дороге из Аравии в Китай им встретится много трудно­
стей, но каковы бы ни были препятствия, они не должны творить чудеса,
иначе их ждет смерть. Путь и вправду оказался нелегким. Когда арабы
дошли до Щинщинщя (в современном Синьцзяне (?)), то нигде не ока­
залось топлива. Люди устали, были голодны и не могли идти дальше.
Тогда Гайс положил вместо полена под котел свою ногу, огонь разго­
релся, но Гайс тут же умер. Дойдя до местности Хуэйхуэйпу — уже за
Великой китайской стеной, арабы оказались без капли воды — в Китае
стояла страшная засуха. Пришельцы долго искали воду, копали землю,
но все безрезультатно. Тогда Вайс решил пожертвовать собой. Он выко­
пал небольшую ямку, и в ней появилась вода; измученные жаждой люди
бросились пить, а Вайс, совершивший чудо, тут же умер. Только Вангас с остальными людьми смог добраться до Танской столицы — города
Чанъань в провинции Шэньси. Китайский император пригласил Вангаса
во дворец и отвел ему специальные покои. Однажды, когда Вангас мо­
лился, к нему в комнату вошел сам государь со своими сановниками,
но Вангас продолжал молитву. Когда он кончил, император поинтере­
совался, почему Вангас не прервал молитву, когда к нему явился сам
3
Под китайским чтением здесь и далее по всей книге понимается
пекинская фонетическая норма. О принятой здесь транскрипции дунган­
ских4 слов и имен см. ниже, в конце предисловия.
Дунганское «Вангас» происходит от арабского «Ваккас». Это реаль­
ное историческое лицо (полное имя его — Сайд ибн Абу-л-Ваккас). Он
был главнокомандующим' мусульманским войском в битве при Кадисии.
Имена двух других персонажей расшифровать не удалось.

G

император. «Бог выше всех,— ответил Вангас,—он творец мира, и нель­
зя, не закончив молитву, разговаривать с людьми». Тогда Тай-цзун вы­
звал буддийского монаха и приказал одновременно совершить моление
по буддийскому и мусульманскому правилам. Сравнив их, государь-де
похвалил Вангаса, который затем объяснил императору религиозные
обряды ислама. Особенно заинтересовал Тай-цзуна найзыр — обряд по­
читания предков. Император предложил арабам остаться в Китае, а в
Аравию послал взамен три тысячи китайцев.
Вскоре на Китай напали северные кочевники. Император обратился
за помощью к Вангасу, и тот отправился на войну со своими тремя ты­
сячами арабов. Лама, бывший в войске кочевников, послал на арабов
град, но Вангас вызвал ураган, и тот относил град обратно на войска
кочевников. Танский император поблагодарил Вангаса за помощь и предо­
ставил арабам большие права: за убийство араба по новому закону по­
лагалось предать смерти семь китайцев. Но арабам трудно было жить
в Китае без жен, и они стали просить разрешения у императора вер­
нуться в родные земли. Тай-цзун, однако, оставил арабов у себя, но раз­
решил им жениться на китаянках. Он повелел, чтобы все девушки и
молодые вдовы явились на гулянье в императорский сад. Когда те при­
ехали, арабов пригласили в сад для выбора невест. Арабы выбрали себе
жен, некоторые взяли по две-три жены и стали жить с ними. Родители
девушек и женщин пожаловались императору на арабов, которые за­
брали их дочерей, но тот объяснил, что китаянки стали женами арабов,
и велел родным пойти посмотреть, как те живут. Китайцы взяли угоще­
ния и подарки и пошли навестить дочерей. Оказалось, те живут хорошо,
но мужья не понимают их языка. Спустя некоторое время у китаянок,
вышедших замуж за арабов, родились дети, которые научились от ма­
терей говорить по-китайски, к тому времени и сами арабы освоили ки­
тайский язык. Так-де и образовался особый народ — дунгане 5.
Итак, по легенде, получается, что дунгане — потомки арабов и ки­
таянок, т. е. подчеркнута, с одной стороны, близость к китайцам по языку
и культуре, с другой — религиозная общность с мусульманским миром.
Дунгане исповедуют ислам суннитского направления ханифитского тол­
ка [26, 244]. Однако эта легенда не находит реальных подтверждений в
исторических сочинениях.
Обратимся теперь к научным разысканиям. Существует много инте­
ресных гипотез, ни одна из которых пока не может считаться оконча­
тельно доказанной. Одни ученые, например этнограф Г. Г. Стратанович,
считают, что предками дунган была часть оседлого населения некогда
5
Мы привели в сокращенном пересказе вариант легенды, записан­
ный в 1941 г. дунганским историком X. Юсуровым от известного скази­
теля Хия Вуахунова [34, 33—41].

7

мощной киданьской империи, существовавшей в IX—XII вв. на севере
Китая, особенно маньчжурские этнические группы; другие, например
дунганский историк М. Сушанло, выдвигают гипотезу о том, что в фор­
мировании дунган важную роль сыграли тангуты. Единственно, на что
мы можем опереться сейчас, говоря о происхождении дунган, это выводы
антропологов, проводивших точные обследования дунган. По словам
проф. Н. Н. Чебоксарова, «для х у э й 6 (при общем преобладании севсрокитайского типа) характерно сложное переплетение различных монго­
лоидных, преимущественно тихоокеанских, элементов с европеоидными
примесями, принадлежащими главным образом к индо-памирской груп­
пе. Это отражает, конечно, сложную этническую историю хуэй, в кото­
рой наряду с китайскими (ханьскими) группами приняли участие иран­
ская, тюркская, возможно, маньчжурские и монгольские, а на юге также
арабские и малайские этнические компоненты» [205, 87]. Нетрудно заме­
тить, что выводы антропологов говорят о крайней сложности этнической
истории дунган, живущих разбросанно в разных местах Китая, что по­
зволяет этнографам говорить о трех группах хуэй: самой многочислен­
ной северо-западной, или просто северной, представители которой насе­
ляют и северо-западные провинции Китая — Синьцзян, Цинхай, Ганьсу,
Шпньси, и районы Пекина, Тяньцзиня и т. п., юго-восточной, предста­
вители которой живут в Шанхае, Кантоне и других городах юго-востока
Китая, и третьей — юго-западной, представители которой живут в про­
винциях Юньнань и отчасти Сычуань, где они называют себя «пантай»
[см. 25, 421—422]. В этногенезе этой третьей группы большую роль, ЕИдимо, сыграли северные хуэй, попавшие в юго-западные районы Китая
в XIII—XIV вв. вместе с монгольскими войсками.
В настоящее время за всеми группами хуэй в Китае, а их там ЖИЕСТ
более четырех миллионов, закрепилось название «хуэйцзу» — «народ­
ность хуэй». Следует сказать еще и о том, что хуэй живут не только
среди китайцев, но и других народов. Например, в Ганьсу, где количе­
ство дунган превышает миллион человек, их соседями являются тибетцы,
монголы, дунеяны, сарыг-югуры, казахи, салары, баоань, монгоры и уй­
гуры — всего одиннадцать национальных групп, с древних времен тесно
связанных между собой.
Несмотря на довольно частые упоминания о хуэй в различных сред­
невековых исторических сочинениях с XI—XII вв., как определенная
единая сила дунгане-хуэй, видимо, проявили себя в середине XIX в.
В это время в Центральном Китае вспыхнуло знаменитое тайнинское
восстание 1850—1866 гг. Мощное движение против маньчжуро-цинского
правительства возникло и на юго-западе страны, в провинции Юньнапь
6

8

Х у э й — сокр. от л о х у э й х у э й.

(1855). В этом выступлении против власть имущих —а в нем принял т.
участие китайцы, тайны, бай, цзинпо и др.—дунганам принадлежала
ведущая роль. В 1861 г. на борьбу с цинским правительством поднялись
и дунгане — жители Северо-Западного Китая. Началось крупнейшее дун­
ганское восстание, продолжавшееся шестнадцать лет и охватившее
Ганьсу, Шэньси и часть Синьцзяна. Оно было жестоко подавлено пра­
вительственными войсками. И часть восставших, отступая под натиском
карательных отрядов, перешла в пределы Русского государства. Беженпы
расселились в Киргизии и Казахстане. Вероятно, их было около 10 ты­
сяч. Среди беженцев были дунгане — выходцы из провинций Ганьсу и
Шэньси, причем уроженцы каждой провинции селились отдельно и также
отдельно продолжают жить и по сей день. Сейчас (по данным переписи
1970 г.) в СССР живет около сорока тысяч человек. Именно за ними
прочно закрепилось название «дунгане».
Хуэй, жившие (и живущие) в Китае, не имели своего особого на­
ционального языка. Например, в Пекине, где их более 80 тысяч, они и
сейчас говорят на пекинском диалекте китайского языка, а в Ганьсу —
на местном ганьсуйском наречии. Малая связь между отдельными груп­
пами хуэй в Китае, особенно северной и юго-восточной, и отсутствие
собственного языка дают некоторым ученым основание вообще ставить
вопрос о неправомерности выделения хуэй в Китае в качестве особой
народности, предлагая рассматривать хуэй как этноконфессиопальную
группу внутри китайцев (так считает, например, этнограф А. М. Решетов [21, 144, 147]).
В Советском Союзе дунгане Средней Азии и Казахстана бесспорно
составляют самостоятельную народность. У них есть и свой литератур­
ный язык, сформировавшийся за последние сто лет на базе ганьсуйского
диалекта, наиболее распространенного среди переселившихся в пределы
России дунган 7 . В современном дунганском языке теперь много и новых
слов, большей частью перешедших из русского языка или языков бли­
жайших соседей — киргизов, казахов. Советские дунгане в большинстве
своем двуязычны или даже многоязычны. Многие, особенно мужчины,
знают русский язык, свободно владеют казахским или киргизским язы­
ком, а также, например, уйгурским. На дунганском языке во Фрунзе
издается газета, печатаются книги (современный дунганский алфавит
основан на русской графике). Среди советских дунган есть писатели п
поэты, научные работники, врачи, учителя и т. п.
Первые записи дунганского фольклора были сделаны в начале 900-х
годов В. Цибузгиным, выпускником Восточного факультета Петербург7
В 30-е годы дунганский язык впервые становится и объектом спе­
циальных лингвистических исследований видных советских ученых
А. А. Драгунова, Е. Д. Поливанова и др.

9

ского университета, работавшим учителем в специально созданной для
дунган (шэньсийцев) школе в селе Каракунуз (ныне село Масанчин
Курдайского района Джамбулской области Казахской ССР). Совместна
с А. Шмаковым он опубликовал несколько песен и народных анекдотов,
некоторые из них помещены и в нашем томе (см. № 56—58). В 1912 г.
в книге А. П. Беннингсена «Легенды и сказки Центральной Азии» пуб­
ликуются две легенды о происхождении дунган, записанные им в Синьцзяне. В начале 30-х годов дунганский песенный фольклор, как тради­
ционный, так и новый, собирает и публикует преподаватель Восточного
факультета Ленинградского университета Б. А. Васильев, принимавший
участие в экспедиции к среднеазиатским дунганам [см. 16; 17; 18].
В 1937 г. А. А. Драгунов впервые опубликовал дунганскую волшеб­
ную сказку «Три брата» [80]. В 1946 г. появился и первый специальный
сборник прозаического фольклора дунган — «Дунганские сказки», со­
ставленный историками X. Юсуровым и В. Шахматовым [13]. Собранные
в нем сказки были записаны X. Юсуровым в основном от сказителей
дунган-шэньсийцев, в том числе от таких известных, как Вуахунов Хия
или Хусаинов Шомузы. На базе упомянутого выше сборника с различ­
ными дополнениями и изменениями им были выпущены еще два изда­
ния на русском языке (в 1952 и 1970 гг.) и несколько книг на дунган­
ском языке [см. 14; 5; 10; 11]. К сожалению, все эти издания несут на
себе следы литературной обработки, проведенной самим X. Юсуровым,
человеком талантливым, обладающим способностями хорошего рассказ­
чика. Его интересные книги, предназначенные для самых широких чи­
тательских кругов, вместе с тем не могут служить базой для точного
фольклористического анализа.
В 50-е годы собиранием дунганского фольклора, как поэтического,
так и прозаического, занялся Б. Рифтин, опубликовавший несколько
статей по материалам своих записей (о старинных песнях [23] и исто­
рических преданиях дунган [22]); некоторые из записанных им сказок
публикуются в русском переводе в настоящем сборнике. С конца 50-х —
начала 60-х годов М. Хасанов по заданию Сектора дунгановедения От­
дела востоковедения АН Киргизской ССР занялся планомерным собира­
нием устного народного творчества советских дунган. Им записана боль­
шая часть публикуемых здесь сказок. В 1976 г. во Фрунзе вышел не­
большой сборник сказок дунган шэньсийской группы (первая в нашей
стране публикация фольклора непосредственно на шэньсийском диа­
лекте [7]). Всего им собрано к настоящему времени 105 сказок (54 запи­
сано от дунган-шэньсийцев и 51 — от ганьсуйцев), в это число не вхо­
дят тексты, опубликованные X. Юсуровым (около 80), а также некото­
рое количество сказок, записанных другими участниками этой книги.
Почти двести сказок, легенд, преданий записано за последние 40 лет от
10

среднеазиатских дунган обеих групп. Чтобы понять важность этих ма­
териалов, приведем такие цифры. В Китае, где, как уже говорилось
выше, живет не менее четырех миллионов дунган, не опубликовано
(по данным каталога Пекинской библиотеки на 1966 г., после которого
произведения старого фольклора вообще не издавались) ни одного сбор­
ника дунганских сказок. Было бы неверно думать, что сказки хуэй не
записывались вообще. В книге «Избранные народные сказки провинции
Ганьсу» [1], той самой, где живет более миллиона дунган, помещено
только две сказки этой народности (обе они переведены для данного
сборника, см № 23 и 37). Не лучше обстоит дело и со сказками хуэй югозападной группы — нам удалось отыскать только три сказки тамошних
хуэй в «Избранных сказках разных народов провинции Юньнань» [9].
Все они также переведены для данного сборника (№ 34, 35, 51). Соста­
вители сборника сказок северо-западной провинции Цинхай, где имеется
более чем трехсоттысячное дунганское население, в предисловии сами
сетуют на отсутствие записей дунганских сказок. Сказки дунган, живу­
щих и сейчас в провинции Шэньси, нам не известны вовсе. Сказочный
фольклор тех мест вообще плохо изучен. В маленьком сборничке «Шэньсийские народные сказки», изданном в 1955 г. в Сиани, всего семь тек­
стов, причем только китайских. Публикаций сказок хуэй юго-восточной
группы нам вообще найти не удалось.
К этому следует добавить еще одно немаловажное обстоятельство.
Фольклор тех мест, откуда сто лет назад пришли предки советских дун­
ган, т. е. северо-западных провинций Ганьсу и Шэньси, вообще исследо­
ван учеными значительно меньше, чем устное творчество других районов
Китая.
Когда в середине 30-х годов немецкий ученый Б. Эберхард состав­
лял каталог сюжетов китайских сказок, он смог отыскать, например,
среди просмотренных им почти трех тысяч сказочных текстов только
семь гапьсуй-ских и тринадцать шэньсийских сказок [96, 386, 388]. С тех
пор, конечно, многое сделано китайскими собирателями, но все-таки ска­
зочный фольклор Северо-Западного Китая известен еще мало по сравне­
нию, например, с устным творчеством юго-восточных провинций Китая,
хотя бы Чжэцзяна, где к середине 30-х годов было записано более тыся­
чи сказок. Отсюда нередки и неверные выводы об отсутствии в СевероЗападном Китае тех или иных сказочных сюжетов. В. Эберхард, напри­
мер, прямо писал, что в Южном и Центральном Китае сказка — жанр
более живой, чем на севере или северо-западе страны [96, 9]. Такого же
рода суждения мы находим, например, у авторитетного исследователя
сказок китайцев и окружающих народов Дин Най-туна.
Единичные публикации прозаического фольклора хуэй в Китае и
отсутствие исследований о нем приводят нас к необходимости характе11

ризовать устное творчество дунган на основании материалов, собранных
в Киргизии и Казахстане.
Среднеазиатские дунгане, сказочный фольклор которых в основном
и представлен в настоящем сборнике, делят устные прозаические пове­
ствования на две категории; одни они называют г у ч ж и р, другие — ф у .
Г у ч ж и р соответствует тому, что в нашей фольклористике называется
собственно сказкой, это небольшие по объему произведения сказочного
характера. Этимология слова г у ч ж и р не совсем ясна, известно, однако,
что так называется сказка и в северо-западных диалектах Китая: и в
Ганьсу [см. 121, 101], и в Шэньси [52, 46]. Исследователи ганьсуйского
диалекта производят это слово от соединения г у — «древний» и ч ж и н
(пекинское цзинь) — «современный», «нынешний» [121, 101; 107, 104];
так же записывает это слово и собиратель шэньсийских сказок У Ли-цин
[52, 46]. Если согласиться с данным толкованием, то следует признать,
что дунгане, как и китайцы северо-западных районов, понимают под
сказкой рассказ о древних и нынешних событиях. Напомним, что вообще
соединение этих слов (гу — «древний» и цзинь — «нынешний») было не­
редким в старом Китае, достаточно сослаться, например, на знаменитый
в последние века сборник народных повестей Цзинъгу цигуанъ («Удиви­
тельные истории нашего времени и древности»), где, правда, акцепти­
ровано стоящее на первом месте слово цзинь, тогда как в нашем слу­
чае большое значение приобретает, видимо, гу 8. Эта же идея сохраняется
и в общелитературном китайском языке, где сказка именуется г уши —
букв, «былые события», «прошлые деяния». Этот термин напоминает
русское народное название былин — «старины». Однако в некоторых ки­
тайских диалектах, как и на северо-западе, вместо гуши существуют
другие наименования. В Наньчане (провинция Цзянси), например, сказ­
ка называется просто г у — «древность», «древнее», в Сямыне (Амое) —
го, а на самом юго-востоке в Чаочжоу — гоу все с тем же значением
«древнее» [120, 188]. Как видим, и здесь акцент сделан на передаче в
рассказе древних, стародавних событий. Та же идея заключена и в ко­
рейских терминах «енмаль» — «старинное слово» и «ет-ияги» — «старин­
ный рассказ», в целом соответствующих нашему понятию «сказка».
Второй термин, прилагаемый к прозаическому фольклору, ф у (пе­
кинское ту) означает по-дунгански, как и на диалектах Северо-Запад­
ного Китая, «книга», а также просто «повествование». У дунган ф у —
это длинное повествование, типа легенды или сказа, нередко, как мы
8

Сравните аналогичное название составленного в X в. в Японии
сборника рассказов и преданий (в том числе индийских и китайских)
Кондзяку моногатари («Стародавние повести»), в котором акцентируется
мысль о том, что все эти истории произошли не ныне, а в далекую ста­
рину.
12

утзидим далее, восходящее к книжному тексту или к традиции профес­
сионального устного сказа, именовавшегося у них ф о ф у (пекинское
шошу) — «рассказывание книг», «рассказывание повествований».
Если попытаться приложить к дунганскому фольклору принятые в
науке для классификации народных сказок термины, то мы увидим, что
в сказочном эпосе дунган можно выделить сказки о животных, волшеб­
ные сказки, новеллистические и авантюрные сюжеты, а также народ­
ные анекдоты, исторические легенды и сказы. Именно по таким рубри­
кам и распределен материал в настоящей книге. По сложившейся тра­
диции, сборники сказок обычно начинаются со сказок о животных.
В данном случае составители поступили иначе. Сборник начинается с
волшебных повествований. Дело в том, что у дунган, как и некоторых
других народов Дальнего Востока (китайцев, корейцев), сказки о живот­
ных занимают в фольклоре весьма малое место. В упоминавшемся выше
каталоге сюжетов китайских сказок, составленном в 1937 г. В. Эберхардом, значится семь сказок, в которых действуют только животные. Сей­
час благодаря записям 50-х — начала 60-х годов эту цифру можно уве­
личить в три-четыре раза, но все равно она будет очень невелика по
сравнению со сказками европейских народов или даже японцев, у кото­
рых исследователи насчитывают более шестидесяти сказок о животных
[см. 98]. Сравнительная бедность сказок о животных у китайцев и дун­
ган (у последних к настоящему времени записано всего пять-шесть по­
добных сюжетов), возможно, объясняется чрезвычайно ранним перехо­
дом к земледелию и забвением охотничьего или рыболовного промысла,
а также относительной бедностью фауны в Китае, где в густонаселен­
ных районах почти нет невозделанных земель, а уж настоящих лесов
и подавно.
Наибольшее место в сказочном репертуаре дунган бесспорно зани­
мают волшебные сказки, именно их чаще всего рассказывают старикисказители. Поэтому сборник и открывается типичной волшебной сказкой
«Чжон Дачжё бьет фазанов» — произведением на популярнейший в даль­
невосточном фольклоре сюжет, связанный с женитьбой на дочери пра­
вителя подводного царства. Детальный анализ всех четырех публикуе­
мых вариантов этого сюжета дан ниже в разделе «Источники и анализ
сюжетов дунганских сказок», и нет необходимости говорить о нем здесь
подробно. В предисловии же нам хотелось бы подчеркнуть, что сюжеты
этих чрезвычайно популярных у дунган сказок существуют и в фоль­
клоре народов, рядом с которыми жили еще сто лет назад предки сред­
неазиатских дунган, например у китайцев, у тибетцев и саларов, у мон­
гольских народов (у бурят в Сибири, дунсянов в Ганьсу и у калмыков
на Волге), а также у других народов дальневосточного культурного
круга — от кава, живущих на юго-западе Китая, до японцев на крайнем
13

Востоке этого района. Отголоски этого сюжетного цикла порою в весьма
измененном, сильно трансформированном виде можно обнаружить на
Филиппинах, с одной стороны, и у турок — с другой. И вместе с тем
ясно, что эпицентр распространения этого сюжета находится именно на
Дальнем Востоке, в пределах Китая. Не случайно, видимо, в далеких
от Китая версиях этого сюжета, например в кхмерской или турецкой,
упоминается Китай и китайский император, замещающий царя драко­
нов сказок народов Китая. Вместе с тем отдельные мотивы дунганских
вариантов этого сюжета, например история борьбы двух змеев — черного
и белого, которому помогает герой сказки, отличают эти версии от соб­
ственно китайских и роднят их со сказками соседних тюрко-монгольских народов, и живущих в непосредственной близости в пределах тех
же северо-западных провинций саларов или дунсянов, и турок — самого
западного из тюркских народов. Вообще, анализ как этого сюжетного
цикла, так и ряда других сказок наводит нас на мысль о сюжетной бли­
зости дунганских сказок сказкам других народов Северо-Западного Ки­
тая, принадлежащих к разным языковым группам, генетически далеко
не всегда связанных между собой, но живущих в непосредственной бли­
зости, предполагающей многовековое и тесное культурное (фольклорное)
общение, специально никогда еще не исследовавшееся.
С первой же сказки этого сборника читатель попадает в фантасти­
ческий сказочный мир дунганского фольклора, сформировавшийся много
столетий тому назад и отражающий сложные этногенетические и куль­
турные связи дунган. Два начала — дальневосточное и ближневосточное
как бы слились воедино в их сказочном эпосе. Главное, что определяет
сказку, особенно волшебную,— характер вымысла, роднит ее с фолькло­
ром дальневосточных народов, у которых сказочная фантастика носит
как бы особый «приземленный» характер. Действие в дунганских, как,
например, и в китайских, сказках происходит не в далеком и неведомом
некотором царстве — тридесятом государстве, а, наоборот, все необыч­
ное случается с героем рядом, в родных и знакомых сказочнику местах.
В китайских сказках нередко точно указывается даже место действия.
Помещенная в нашем сборнике волшебная сказка «Девушка — белый
заяц» — она записана в провинции Ганьсу — точно локализует действие
в горах Мэйяшань (в местном произношении Мыйясань) в бассейне реки
Дасяхэ, т. е. в пределах той же Ганьсу. Сказка «Золотая птица» точно
указывает место жительства героев — окрестности города Куньмина,
центра провинции Юньнань. В сказках среднеазиатских дунган эта связь
с географией старого Китая уже почти утрачена, только в некоторых
текстах мы находим указания на то, где будто бы случилась та или иная
невероятная история. В этом плане весьма любопытно начало сказки
«Красная тыква-горлянка», записанной в Казахстане у шэньсийских
14

дунган: «В прежние времена в Китае, в провинции Шэньси, случилось
такое дело. Все про него знали, да и дело это такое, что скрывать от
людей нечего. В те времена такие дела повсюду случались». Так и
ждешь, что после подобного зачина будет рассказана какая-нибудь
реальная бытовая история, однако далее следует повествование о юношег
попавшем в подводное царство и получившем в жены дочь морского
царя драконов. В других же сказках среднеазиатских дунган действие
большей частью точно не локализуется.
Примерно такая же картина и с локализацией во времени. Сказки
ряда народов Дальнего Востока, например китайцев или корейцев, во­
обще тяготеющие к легенде, преданию, нередко точно обозначают время
действия. При такой-то династии, при таком-то государе случилась
такая-то история. В дунганских сказках, волшебных и бытовых, где
связь с легендой значительно слабее, подобных зачинов, локализующих
действие во времени, практически не встречается. Сказка обычно начи­
нается просто со слов: «Нэйхур ю...» — «Некогда была...» или «Шонвоп
пянь ю...» — «В прежние времена была...»,— относящих действие к не­
определенному прошедшему времени 9.
Мир дунганской сказки имеет и свой специфический ландшафт.
Основное место в нем занимают, пожалуй, горы. Горы — это и страшные,
опасные места, которые предстоит преодолеть герою (сказка «Золотая
птица»), и место, куда герой едет охотиться (например, в сказке «Ста­
рый охотник»), и место, где живут разбойники и куда бежит герой сказ­
ки, спасаясь от преследования сильных мира сего. Там же, в горах, в
пещере, живет и страшный сказочный змей («Чужак»). В отличие от
сказок европейских народов, например, в сказках дунган практически
нет леса, того страшного леса, в котором живут лешие и Баба-Яга рус­
ской сказки. Лес фактически заменен в дунганской сказке горами 10 .
Кроме гор события в сказках происходят, конечно, и на равнине, кото­
рая, впрочем, скорее подразумевается, чем специально описывается.
Фактически нет в сказках озер, редко говорится о реках, но встречаются
упоминания о море, особенно Восточном море — Дунхэй (Восточно-Ки­
тайское море). Именно там живет частый персонаж китайских и дун­
ганских сказок — царь драконов.
Большую роль в дунганских сказках играют города, иногда они
точно названы, например Гучэн, Хаши, чаще же это просто абстрактный
9
Первое из этих сочетаний, ставшее своеобразной зачинной форму­
лой, 10иногда встречается и в сказках ганьсуйских китайцев.
В. Эберхард пишет о том, что в сказках китайцев Центрального
и Южного Китая лес играет большую роль, это лес жуткий, загадочный,
населенный духами и дикими зверями. Он враждебен герою сказки, ки­
таец «хорошо чувствует себя на равнине, покрытой полями, где нет
рощ», пишет исследователь [96, 378].

15

старинный китайский город. В город герой песет па продажу ХЕорост,
там из специального объявления, вывешенного по повелению государя,
он узнает о случившемся важном событии, например пропаже импера­
торской дочери. Нередко это и столичный город, куда стремится герой,
надеясь сдать там государственные экзамены и получить чиновничий
пост. В этом отношении дунганская сказка близка к китайской, в кото­
рой городу отведена та же роль своеобразного торгового или культурного
центра.
Мир дунганской сказки «населен» земледельцами, пастухами, мел­
кими торговцами, дровосеками, охотниками, содержателями постоялых
дворов, разбойниками, чиновниками и государями. Это, может быть, не­
сколько странное на первый взгляд перечисление довольно полно отра­
жает разнообразие сказочных персонажей. Интересно, однако, что в сказ­
ках, за исключением, пожалуй, злого гончара и ковроделов (сказка
«Мудрость бедной девушки»), вообще не упоминаются ремесленники,
которых среди дунган раньше было немало. Вместе с тем большая роль
торговли — герои многих сказок часто отправляются торговать за Вели­
кую стену, т. е. в районы Внутренней Монголии или Маньчжурии —
вполне отражает реальную жизнь дунган в старом Китае. Известью, что
мелкая торговля, продажа скота и даже крупная посредническая тор­
говля с давних пор были специфическими занятиями дунган-хуэй [25,
424]. Вполне естественно, что в сказках по большей части упоминаются
мелкие торговцы, либо имевшие небольшие лавки в городах, либо хо­
дившие по деревням с коромыслом и коробами и торговавшие вразнос
материей, украшениями, всякой прочей мелочью. Не должно вызывать
удивления и то, что действие многих сказок происходит на постоялых
дворах — ведь в прежние времена «вдоль всего великого тракта Пекин —
Кульджа тянулись цепочкой постоялые дворы, содержателями которых
были хуэй. Даже в период наиболее тяжких гонений против мусульман
(а они проводились периодически в годы правления династии Цин)
в этих постоялых дворах мусульманин мог найти безопасный ночлег и
необходимую помощь ремесленника, если нужно починить повозку
и т. п.» [25, 424]. Однако в дунганской сказке постоялый двор — место
далеко не безопасное, напротив — страшное: там убивают путников, гра­
бят их, кормят человечьим мясом. Жизненная действительность и ска­
зочная «реальность» здесь не дополняют друг друга, а, наоборот, резко
расходятся; здесь, видимо, проявляется характерное для повествователь­
ного фольклора вообще несовпадение реального и фольклорного художе­
ственного миров.
В сказках дунган и общественные отношения старого Китая часто
предстают в трансформированном виде. Герои сказок сталкиваются с
чиновниками, но если в сказках китайцев чиновник обычно, как это и
1G

было в реальной жизни, живет в уездном городе (почти всегда это уезд­
ный пачальник, та единственная власть, с которой непосредственно стал­
кивался простой народ), то в дунганских сказках, например в сказке
«Чжон Дачжё бьет фазанов», чиновник оказывается вдруг жителем той
же деревни, что и сам герой. Еще более странные метаморфозы проис­
ходят с императором. Живет-то он, как и полагается, в столице, но са­
мой ситуацией в сказке он как бы тоже приближен к простонародью.
Так, в сказке «Снаружи блеск — внутри пустота» герой — простой ста­
рик дружит с самим императором, словно с соседом-горожанином. Ска­
зочный герой, победивший зло, легко становится в конце концов госу­
дарем — черта, общая для сказок разных народов, но встречающаяся
у дунган не только в,волшебных сказках, но и в исторических сказах,
где описываются реальные исторические события и действуют реальные
персонажи. Так, Щюэ Жынгуй (кит. Сюэ Жэнь-гуй), знамепитый пол­
ководец VII в., в конце сказочного повествования становится импера­
тором, хотя это и противоречит исторической правде. В сказках госу­
дари живут, как и положено, во дворцах, которые называются в фольк­
лоре дунган не общекитайским словом гун, а образным выражением
ч ж и н л у - б о д я н ь — «золотые терема — драгоценные палаты», но нетнет да и проскользнет в сказке слово ф о н ц з ы, и получается, что
император, как и простой смертный, живет в обычной дунганской
фанзе.
Особо следует сказать о том, что в сказках, записанных от средне­
азиатских дунган, часто говорится о двух царствах и соответственно
о двух государях. В сказках же народов Дальнего Востока, где действие
часто точно локализовано в пределах одной страны, например Китая,
такие случаи весьма редки. В. Эберхард считает, что в сказках, где
упоминаются два государя или говорится о женитьбе на дочерях какихто соседних правителей, могли отразиться воспоминания о периодах вре­
менной раздробленности Китая в средние века, когда на севере страны
появлялись князьки и правители, существовавшие одновременно с им­
ператорской властью; здесь могли отразиться и воспоминания о древних
племенных вождях или родовых предводителях юга Китая [96, 378—379].
Не исключая правомерности подобного предположения, мы хотели бы
подчеркнуть, что у дунган, где подобные ситуации — два государя в од­
ной сказке — встречаются гораздо чаще, мы, видимо, имеем дело в пер­
вую очередь с сюжетами, заимствованными из фольклора соседних псдальневосточных народов, главным образом, вероятно, тюркских.
Мы уже упоминали о том, что герой дунганской сказки нередко
отправляется в столицу сдавать экзамены. В старом Китае со 121 г.
до н. э. и до начала XX в. существовала строгая система государствен­
ных экзаменов, сдав которые человек получал соответствующее звание
2

Заказ 1435

17

и обычпо назначение на ту или иную чиновничью должность. Сначала
желающий — а им мог быть формально любой человек, имеющий безуп­
речную репутацию, т. е. не бывший ранее под судом, не подвергавшийся
телесным наказаниям, не являющийся ближайшим потомком людей
«подлых» (по тогдашним понятиям — слуг, сторожей, сыщиков, оружей­
ников, актеров или парикмахеров),—должен был выдержать экзамены
в уездном городе и получить ученую степень сюцая, потом через год
он мог отправиться в главный город своей провинции и экзаменоваться
на степень цзюйжэня; получивший эту степень приобретал право попы­
тать счастья па экзаменах в столице, которые проводились там раз в три
года; прошедшим и эти строгие испытания присваивалось звание
цзинъши (букв, «вступающий на службу»), а трем лауреатам давались
особые титулы. Лучший из лучших именовался чжуанъюанъ, второй —
банъянъ, третий — таньхуа. Такой порядок экзаменов был установлен
при династии Тан (VII—X вв.).
Мы специально столь подробно изложили всю сложную и многосту­
пенчатую систему экзаменов, чтобы подчеркнуть, насколько проще вы­
глядит она в дунганских сказках, где герои едут сразу в столицу и легко
получают звание чжуанъюаня (дунг. ч ж у о н ъ ю а н ь). В китайских
сказках такое встречается достаточно редко, там чаще фигурируют герэп-сюцаи, т. е. люди, получившие самые низкие ученые степени. Не ис­
ключено, что такая популярность чжуанъюаней в дунганских сказках
в известной мере связана с влиянием как старинной драмы, так и тра­
диционного благожелательного лубка, где как раз чжуанъюани упоми­
нались весьма часто.
Характерной фигурой дунганской сказки является ю а н ь в э й (кит.
юанъвай). Ю а н ь в э й (букв, «без места, без поста»)—первоначально
(V—VI вв.) внештатный чиновник, не занимающий официального поста.
Со временем этим словом стали называть вообще богатого хозяина, вла­
дельца большой усадьбы. Юаньвэй дунганской сказки в целом похож
на помещика русской сказки, но вместе с тем образ юаньвэя, пожалуй,
более сложный, отношение к юаньвэю в сказке нередко положительное,
почтительное, а женитьба на дочери богатого юаньвэя в дунганской
сказке функционально равна женитьбе на дочери императора. В этом
отношении дунганская сказка отличается от хорошо знакомой нам рус­
ской, где герой часто женится на царской дочери, но почти никогда на
дочери богатого помещика. Юаньвэй встречается и среди персонажей
сказок китайцев, но, судя по известным нам записям, гораздо реже, чем
у дунган. И уж вовсе никогда в китайском фольклоре, как и в фольклоре
других дальневосточных народов, не встречается такой персонаж дун­
ганской сказки, как а х у н. Слово а х у н — персидского происхождения,
сю первое значенио «учитель», «наставник», отсюда «наставник веры»;
18

у дунган и некоторых соседних народов, например саларов, этим словом
обозначается мусульманский священник — мулла. Казалось бы, в сказ­
ках дунган, издавна исповедующих мусульманство, ахун должен быть
столь же частой фигурой, как, например, поп в русской сказке. Однако
это не так. Из семидесяти восьми помещенных здесь сказок образ ахуна
встречается только в шести. При этом бросается в глаза одно любопыт­
ное обстоятельство — из этих шести сказок три записаны в Китае. Со­
здается впечатление, что в сказках китайских хуэй влияние мусульман­
ства (и религии, и обрядов) ощущается гораздо сильнее, чем в сказках
среднеазиатских дунган. Это, вероятно, можно объяснить тем, что имен­
но мусульманская религия является для хуэй в Китае главным призна­
ком, отличающим их от соседей — китайцев, с этим связана известная
актуализация в фольклоре именно религиозных моментов. Дунгане же,
поселившиеся среди тюркских народов Средней Азии, исповедовавших
мусульманство, не нуждались в подчеркивании именно мусульманского
характера своего фольклора, наоборот, их сказки отличает как раз при­
вязанность к изображению старинных специфически дальневосточных
черт быта.
Мир героев сказок каждого народа обычно как бы замкнут, в нем
действуют свои традиционные персонажи, характерные представители
национальной жизни данного народа. Мир дунганской сказки, как мы
видим, скорее открыт, разомкнут, в него легко входят персонажи фоль­
клора соседних народов. Так, в дунганских сказках действуют и ламы,
и буддийские монахи, и монахи-даосы.
Все они, впрочем, похожи друг на друга — умеют распознавать обо­
ротней, борются с помощью различных заклинаний и прочих магиче­
ских средств с силами, вредящими человеку. Как и в китайских сказках
[186, 249], образ монаха или ламы может быть и положительным, когда
он помогает герою избавиться от нечистой силы, и отрицательным, когда
он служит злым силам, например в истории о Хуон Тяньба (№ 75). В не­
которых случаях определить отношение к монаху вообще сложно, его
нельзяописать однозначно. В сказке «Семнадцатилетняя мать — восем­
надцатилетний сын», например, лама избавляет героя от жены — дочери
царя бесов, но образ жены-то в сказке явно положительный, и в конце
повествования жена, которую мопах-лама фактически загнал в могилу,
выходит оттуда и к радости мужа и сына возвращается в их дом. Ясно,
что образы буддийских и даосских монахов попали в дунганские сказки
из китайского фольклора, где, правда, с нечистью борется обычно монахдаос, а образ ламы заимствован из фольклора тибетцев или монгольских
народов, в устном народном* творчестве которых также весьма часто
встречаются сюжеты о борьбе ламы с оборотнем. Следует подчеркнуть,
что функциями магов и избавителей от нечисти наделены в дунганских
19

сказках только служители чужих религиозных культов, ахупам такие
способности никогда не приписываются.
К числу постоянных героев дунганской сказки относятся и бессмерт­
ные — ш ы н щ я н и (кит. шэнъсянь). В отличие от монахов, ш ы н щ я н ь — персонаж всегда положительный. Ш ы н щ я н ь помогает герою
избавиться от оборотня, победить чудовище и т. п. Иногда в тексте не
говорится, что добрый человек, встретившийся герою и предупредив­
ший его об опасности (например, в сказке «Девушка-змея»), это бессмертный-ш ы н щ я н ь , но его облик — белобородый старец — в сочета­
нии со способностью мгновенно исчезать наводит героя сказки и слуша­
телей (или читателей) на мысль, что ему помог именно ш ы и щ я н ь .
Образы бессмертных-шынщяней пришли в дунганскую сказку из
китайской. Они восходят к древней даосской мифологии, вобравшей в
себя черты различных архаических верований и шаманизма. В средние
века в Китае был создан целый цикл сказаний о восьми бессмертных
(по-китайски они называются басянъ). Отголоски этих сказаний мы на­
ходим у разных народов Китая, например у хунаньских мяо, отмечены
они и у среднеазиатских дунган, у которых записаны сказки о Ли Тегуае («Бессмертный Телигуэй», № 29), а также не вошедшие в данный
сборник стихотворные истории о Хань Сян-цзы (дунг. Хань Щёнцзы
или Хапь-щюцэй) — «Хань Щёнцзы продает даосский халат» и «Хань
Щёнцзы переводит в иной мир Лин Ина». Хань Сян-цзы — обожествлен­
ный реальный персонаж, племянник знаменитого ученого и писателя
Хань Юя (768—824), но в народных сказаниях он показан типичным
кудесником, способным творить чудеса. Стоит ему, например, бросить
в воду свой халат, как на воде тотчас же распускаются двенадцать пре­
красных пионов [3, 106—108]. Вообще, произведения о бессмертных в
дунганском фольклоре стоят несколько особняком, и хотя в центре по­
добных сказок, как и в волшебной сказке, всегда оказывается какссиибудь чудесное событие, но главный акцент делается на уходе героя от
мира, на освобождении от земных пут, для чего он готов забыть обо
всем, даже бросить, подобно Телигуэю, жену во время родов. В целом
такие истории должны быть выделены в особую группу, более близкую
к религиозным легендам о святых, чем к волшебным сказкам.
К образам шынщяней в дунганских сказках примыкает характер­
ный для ближневосточного и среднеазиатского фольклора образ святого
Хизира. Его имя восходит к арабскому слову «хадир» — «зеленый» (на­
помним, что зеленый цвет — символ мусульманства). В сказках он не­
редко появляется именно в зеленой одежде, он спасает заблудившихся
путников, оживляет умерших. Ему же приписывается нахождение ис­
точника с чудесной волшебной водой (например, в киргизском фольк­
лоре). Предполагают, что легенды о Хизире (Хызре) «имеют очень дрез20

пес происхождение и, возможно, связаны с представлениями о духе моря,
приходившем на помощь мореплавателям, терпящим бедствие» [83, 513].
В сказке «Вонъэр и Быйнюр» он является во сне к обиженному и обманутому герою и подсказывает волшебные слова, с помощью которых
герой восстанавливает справедливость. В сказании о династии Тан, изве­
стном у среднеазиатских дунган, рассказывается о прибытии во дворец
тайского государя старца Хизира, который отгадывает смысл таинствен­
ных слов «вынвын-цынцын», а затем уговаривает императора отречься от
престола и уводит его к небожителям и , т. е. действует как типичный да­
осский шынщянь.
Не менее сложен и пестр мир «чудесных» персонажей дунганской
сказки. В нем соседствуют самые разные по своему происхождению ге­
рои. Чаще всего мы сталкиваемся с ч ж и н а м и (кит. цзин) — оборот­
нями. Слово это имеет много значений: «отборный рис» и «семя», некая
«внутренняя энергия», а отсюда, видимо, и другой его смысл — способ­
ность к оборотничеству. Сами дунганские сказители так объясняют появ­
ление оборотней-чжинов: «...чжин может получиться из старой вещи.
Когда много лет часто пользуются какой-нибудь вещью, то часть души
людей, которые прикасаются к ней, переходит в эту вещь. Совсем неза­
метно, каждый день очень понемногу, ну так, как переходит тепло. И в
конце концов, когда души перейдет столько, сколько надо, вот тогда-то
вещь и может обратиться в чжина. А этот чжин, если захочет, может
превратиться в то, из чего он образовался. Ведь чжин — это почти чело­
век, но только у него нет настоящей полной человеческой души, а лишь
самая маленькая ее часть» [13, 26]. В дунганской сказке чжином может
стать и старый забытый за шкафом веник, как в записанной X. Юсуровым сказке «Веник-чжин», откуда взято приведенное выше объяснение,
и куст тальника (сказка «Девушка и чжин» из того же сборника), но ча­
ще, как в публикуемых здесь сказках, чжин — это оборотень не старой
ЕСЩИ, а старого живого существа, с годами получившего способность
кэнять свой облик и становиться человеком.
У дунган, как и у других народов Дальнего Востока, существует пред­
ставление о том, что животное, прожившее сто лет, меняет свой цвет и
становится белым, а прожившее тысячу лет — черным. Такие животные
и обладают обычно способностью принимать человеческий облик, неда­
ром в сказке «Девушка-змея» специально подчеркивается, что красавица,
которую полюбил герой, на самом деле змея, прожившая тысячу лет.
В сказке «Белая лисица» речь идет о белой лисе, принявшей облик де­
вочки. Во всех этих случаях оборотни одновременно и вампиры, они или
11

Сказание записано М. Хасановым от Харова Бара в 1958 г. в селе
Шор-Тюбе Курдайского района Джамбулской области Казахской ССР.
21

прямо сосут кровь у своих жертв, как белая лисица, или лишают свою
жертву жизненной силы, как это происходит в сказке «Паук-оборотень»,
где девушка желтеет день ото дня после тощ, как к ней стал тайно при­
ходить некий юноша, оказывающийся оборотнем старого паука, жив­
шего во дворе под навесом в большой плетеной корзине. Опять, видимо,
речь идет о забытой, давно не используемой вещи, раз в ней смог посе­
литься огромный, величиной с черепаху, страшный паук.
Наряду с оборотнями-чжинами в дунганских сказках часто действуют
и оборотни-чудовища, которых называют ё г у э й (кит. яогуай). В отличие
от оборотня-чжина, который, явившись в прекрасном облике красавицы
или красавца-юноши, соблазняет свою жертву, ёгуэй — обычно чудовище,
грубо похищающее людей. Образ ёгуэя чем-то напоминает злого змея
русского фольклора.
В помещенных здесь сказках читатель столкнется и с другими разно­
видностями сказочных чудовищ: диким волосатым человеком-людоедом
(е м о ж ы н, кит. емаожэнъ^, чудовищем г у э й в о (кит. еуайу (?)) и т. п.
Каждый из них встречается только в одной-двух сказках, и дать им точ­
ную характеристику пока затруднительно. Можно сказать лишь, что, су­
дя по названиям, образы этих страшных персонажей генетически связа­
ны с дальневосточной мифологией. Есть среди чудовищ дунганских ска­
зок и персонажи, типичные для цептралькоазиатского фольклора. В сказ­
ке «Понжыр» семиглавое чудовище именуется «мынгуцзы». М ы н г у ц з ы
происходит от монгольского мангус — многоголовое чудовище монголь­
ского эпоса. Но дунганское мынгуцзы восходит явно не к халхаской фор­
ме этого слова, зафиксированной в монгольском языке, а к одному из ло­
кальных фонетических вариантов, скорее всего оно заимствовано от ганьсуйских монгоров, у которых это слово произносится мангудзе [199, 344]У этого чудовища семь голов и одна из них, в которой заключена жизнь
чудовища,— лошадиная. В монгольских сказках и эпических поэмах нам
не удалось найти такой детали, но в обнаруженных недавно монгольским
академиком Ц. Дамдинсурэном тибетских и монгольских версиях индий­
ской «Рамаяны» у антагониста Рамы, десятиголового Раваны, почти всег­
да средняя голова именно лошадиная [151]. Это наводит на мысль, что в
образе мынгуцзы дунганской сказки отразились не только монгольские,
но и тибетские представления о многоголовом чудовище.
В дунганском фольклоре даже в пределах одной сказки иногда стал­
киваются чудесные персонажи не только дальневосточного и центральноазиатского фольклора (в сказке «Понжыр» наряду с мынгуцзы действует
и оборотень-ёгуэй, похищающий принцессу), но и ближневосточно-средкоазиатского мифологического круга. В сказке «Паршивый», например,
одни из ворот в царстве пери (тоже, кстати, персонаж ближневосточного
и среднеазиатского фольклора) охраняют злые духи — великаны-девуцзы,
22

другие — чудовища ёмогугуэй, а третьи — ежынгуй — дух дикого челове­
ка. Слово д е в у ц з ы происходит от иранского «дэв», которым в иранской
мифологии обозначается волосатый и страшный гигант, злой великанлюдоед, обычно вредящий людям.
На дальневосточной почве, но под влиянием уже индо-буддийских
мифолого-религиозных представлений [216, 276—277] сложился образ царя
драконов Л у и - в о н а (кит. Лун-ван) — хозяина водной стихии, управ­
ляющего облаками и посылающего на землю дождь. Земледельцы-дунгане
еще не так давпо в засушливые годы устраивали специальные моления
о д о ж д е - ч ю юй. В этом обряде, как и в старом фольклоре дунган, тес­
но переплетались мусульманские представления с древними чисто народ­
ными верованиями. Так, например, в селе Милянчуан, в Чуйской долине,
где живут дунгане ганьсуйской группы, в засушливые годы люди соби­
рались на берегу реки или в мечети и там приносили в жертву корову
или нескольких баранов. Во главе с ахуном они возносили молитвы и чи­
тали Коран. Потом в реку бросали лошадиный череп, на котором была
написана сура из Корана. Затем дети кидали в воду мелкие камушки яко­
бы для того, чтобы разбудить спящего дракона, который должен ниспо­
слать дождь (интересно, что взрослым кидать камушки строго воспре­
щалось). У шэньсийских дунган в Казахстане этот обряд выглядел так
же, только камушки полагалось кидать не в реку, а в родник. Возможно,
как раз поэтому в сказке «Чжон Дачжё бьет фазанов», записанной имен­
но у шэньсийских дунган, герой, чтобы вызвать посланца царя драконов
Лун-вона, должен зажечь курительные свечи подле родника.
Мы говорили главным образом о персонажах дунганской волшебной
сказки, но и в сказках новеллистических, не содержащих ничего сверхъ­
естественного, встречаются персонажи, роднящие дунганский фольклор
с творчеством соседних, главным образом тюркских, народов. К их числу
следует, видимо, отнести образ т у ц з ы — лысого, паршивого, т. е. че­
ловека, облысевшего от парши. Аналогичный персонаж, причем с той же
примерно функцией — хитрого обманщика, удачливого плута, добивав­
шегося намеченной цели,— присутствует практически повсеместно в
тюркском сказочном эпосе и называется там сходным по звучанию сло­
вом таз, засвидетельствованным еще в древнетюркских памятниках [152,
543]. Имеем ли мы здесь дело с заимствованием из тюркских языков в ки­
тайский и дунганский или наоборот — пока не совсем ясно. Образ т у ц з ы
встречается и в сказках китайцев, но значительно реже, чем у дунган.
Возможно, что актуализация у них этого образа связана именно с влия­
нием фольклора соседних тюркских народов. Часто сказки отражают со­
циальные и семейные отношения дунган, традиционную мораль. В них
торжествуют обездоленные герои: падчерица, очень напоминающая Зо­
лушку (сказка «Мачеха»), пасынок («Красная тыква-горлянка»), бедный
23

гоноша («Чжо-я. Дачжё бьет фазанов»). Нередко герой сказки добивается
успеха в жизни благодаря трудолюбию, знанию какого-либо мастерства.
Taif, в сказке «Мудрость бедной девушки» героиня, дочь простого кресть­
янина, наотрез отказывается выйти замуж за императора. «Зачем я стану
выходить за него,— говорит она,— ведь он не способен ни к какому ре­
меслу. Нынче оп император, а завтра как будет — неизвестно. Что оп
тогда сможет делать?» — И дает свое согласие только после того, как им­
ператор научается ткать ковры, что и спасает его потом от верной смерти
в логове разбойников.
Особо следует сказать о семейных отношениях в дунганских сказках:
между героем и героиней, с одной стороны, и злой мачехой (но никогда
не отчимом!) —с другой, между героем и его дядей, между сыном и ма­
терью или отцом, между мужем и женой. При этом нам хотелось бы от­
метить постоянное упоминание ч ж ю ч ж ю — дяди брата матери. Дядья
же по отцовской линии, кажется, не встречаются в сказках вовсе. Упо­
минание о дяде по материнской линии, видимо, должно свидетельствовать
о большей роли у дунган именно материнского рода, а не отцовского. Не­
даром и по сей день у среднеазиатских дунган сохраняется обычай, сог­
ласно которому вскоре после свадьбы молодая жена возвращается на
некоторое время в дом родителей, а потом гостит у дяди — брата матери
[32, 43]. В дунганских сказках герои часто братаются. В этом нашел от­
ражение реальный обычай старого Китая, о котором подробно сказано в
примечаниях к сказке «Братья» (№ 15). Здесь же следует отметить, что
побратимство в сказке нередко используется ложным героем для того,
чтобы обмануть простодушного главного героя.
Во многих сказках дунган прославляется идея сыновней почтитель­
ности. Идея эта, конечно, жила в народе с древнейших времен, но она
актуализировалась в сказках дунган, как и самих китайцев, явно под
влиянием конфуцианства, выдвигавшего идею сяо — почтительности к
родителям и старшим в качестве основы морали. Эта мораль была на­
столько всеобщей в старом Китае, что ее восприняли и неконфуцианцы.
Недаром уже в первых веках н. э. буддийские проповедники в Китае
включили понятие о сяо в свои священные книги, где первоначально не
было ничего подобного. То же, видимо, в известной степени произошло и
с мусульманами-хуэй. Влияние конфуцианства как официального миро­
воззрения в Китае было так сильно, что, по словам М. Сушанло, дунгане
наряду с Аллахом почитали и конфуцианского верховного владыку [26,
249]. Конфуцианство не просто мирно уживалось с мусульманством —
хуэй стремились всячески доказать, что «арабская вера в служении вер­
ховному владыке неба похожа на конфуцианскую в служении верхов­
ному владыке неба» [19, 21—22].
Еще в XIII в. в Китае была составлена книга «Двадцать четыре прп24

мора сыновней почтительности», которая стала очень популярной у рав­
ных народ.ов Дальнего Востока. Некоторые из вошедших в нее преданий
широко известны и у дунган, в том числе и среднеазиатских. Особенно
это относится к истории о Вон Щёне (кит. Ван Сян), который теплом
своего тела растопил лед, чтобы поймать рыбу, необходимую как лекар­
ство больной мачехе. Это сказание было записано нами в 1954 г. в селе
Шор-Тюбе от 74-летнего Машанло Лира. Этот же сюжет встречается в
числе других и в дунганской народной вышивке, например, на женскоп
накидке пыйчжянь (село Каракунуз).
Идеи сыновней почтительности и соответственно наказания непочти­
тельных детей пронизывают и некоторые из помещенных здесь новелли­
стических сказок — «Чжии-мацзы», «Бинляр оплакивает мать», «Снаружи
блеск — внутри пустота».
Герои дунганских сказок носят очень разные имена, в одних случаях
близкие к китайским (например, Чжон Дачжё, Чжон Тянью, Чжинхуа,
Щинчон и т. п.), в других — явно мусульманские (Исхар, Исмар, Айша
и т. п.). В этой двойственной системе имен сказочных героев отразились
обычаи дунган, дававших раньше своим детям нередко одновременно и
мусульманские и китайские имена, при этом дочерям чаще давали имена
китайского типа, например Чжинляр — Золотой лотос, Чжинхуа — Золо­
той цветок, Быйшойцзы или Быйнюр — Белая девушка. «Если в семье
были одни девочки, их называли так: Дачже — Старшая, Эрчже — Вторая,
Саньчже — Третья и т. д.; если мальчики — то Лода — Старший, Лоэр —
Второй, Лосань — Третий. Последних детей называли Ловар — Последний
сын, Лочжер — Последняя дочь» [32, 46]. Как указывает этнограф Л. Шинло, в семье дунгане при обращении друг к другу используют не имена, а
термины родства, обращаясь к старшему брату, называют его г э г э —
«старший брат», его жену с о ц з ы - «старшая невестка». Эти же особен­
ности сохраняются и в дунганских сказках. Особое табу накладывалось у
дунган на имена свекра и свекрови. По данным той же исследовательни­
цы, невестка не только не имела права называть по имени родителей му­
жа, но и вообще произносить слова, звучащие одинаково с их именами.
По этому поводу существовало немало занятных историй о находчивых
невестках. Вот одна из них.
Как-то один человек решил проверить, как невестка одного старика
выйдет из затруднительного положения. Он спросил ее, дома ли свекор,
и попросил спросить, не купит ли тот семь лошадей, которых он привел.
Свекра звали Чир, что означает «семь», но невестке нельзя было произ­
нести это слово, не оскорбив свекра. Невестка оказалась сметливой, ока
объяснила свекру так: «Отец, один человек привел пять и еще пару коней
и велел спросить, нужны ли они вам» [32, 44]. Так невестка выполнила
поручение и не нарушила строгого запрета.
25

Проблема происхождения имен и фамилий среднеазиатских дунган
крайне сложна. Практически фамилии и имена их предков, пришедших в
пределы России, стали писаться слитно и образовали уже сложные фа­
милии, которые наследовали потомки. Например, Малода, когда-то рас­
падавшееся на фамилию Ма и имя Лода (букв. «Почтенный старший»),
превратилось теперь просто в фамилию. В этой связи перед переводчика­
ми и редактором этой книги стал сложный вопрос, как передавать в рус­
ской транскрипции имена сказочных героев. Учитывая, что мы имеем
здесь дело со старинными повествованиями, в которых иногда герои на­
зывают и отдельно свои родовые односложные фамилии типа Ма, Ён,
Чжон и т. п., решено писать фамилии героев раздельно, а двусложные,
китайского типа, имена слитно, а не через дефис, как принято для имен
китайцев. Этот принцип, однако, далеко не всегда можно было провести
последовательно, так как не всюду ясно, имеем ли мы дело с фамилией
и именем или только с именем. Например, героя сказки «Девушка-змея»
зовут Чисань. «Сань» — значит «три», и логично предположить, что это не
имя, а фамилия и имя, т. е. Чи Третий, однако дунганский лингвист
Ю. Яншансин, специально занимавшийся дунганской ономастикой, счита­
ет, что это имя, происшедшее от соединения чисел 7 (чи) и 3 (сань). По
его словам, у дунган существовал обычай, по которому, если у старого
человека вдруг рождался сын, ему давали имя, состоящее из числитель­
ных, соответствующих возрасту отца. Таким образом, имя Чисань долж­
но означать — Сын 73-летнего отца, а имя Лючи или Лючир соответст­
венно — 67-летнего. Имеем ли мы здесь дело с поздней народной этимоло­
гией или с реальным обычаем, сказать трудно.
Художественный мир дунганской сказки определяется не только дей­
ствующими в нем «реальными» и фантастическими персонажами, но и
сложной системой их отношений, символикой цветов или даже чисел.
Дунгане, особенно женщины-вышивальщицы, знают десятки названий
для различных цветовых оттенков. Весьма популярны у дунган красный
и зеленый цвета. Когда-то считалось, что эти яркие краски, особенно
красная, отпугивают нечистую силу, оберегают от напастей. Оба эти цве­
та преобладали в наряде невесты, в раскраске повозок и конской сбруи.
«По рассказам бывших промысловиков-извозчиков, раньше они окраши­
вали спицы колес в зеленый, деревянные ободки и борта повозок —
в красный цвет не только для красоты, но главным образом, чтобы был
благополучным путь, чтобы избежать напастей» [26, 258]. Белый цвет счи­
тается у дунган, как и у китайцев, цветом траура.
В сказочном же мире мы находим, во-первых, крайне малое количе­
ство цветовых обозначений (белый, красный, черный, желтый, в единич­
ных случаях синий и зеленый), во-вторых, символика цветов там не­
сколько иная. Наиболее важен здесь белый цвет, но совсем не как цвет
26

траура, а как цвет, связанный с чудесными животными (белый змей, бе­
лый заяц, белый конь), которые обычно помогают герою. Исключение со­
ставляет белая лисица-оборотень, о чем шла речь выше. Напротив, эпи­
тет «черный» прилагается в основном к отрицательным персонажам и яв­
лениям (черный змей, черный вихрь, черный глупец — бранное обраще­
ние к царю драконов и т. п.). Ничего хорошего не предвещает и желтый
цвет: желтый вихрь уносит героиню, желтый цвет лица свидетельствует
о связи с вампиром-оборотнем. Синий и близкий к нему зеленый цвета
в сказках ассоциируются с темными силами — у чудовища лицо или си­
нее или зеленое, зеленый дым сопутствует появлению чудовища, струй­
кой синего дыма подымается в небо душа врага героя.
Многое можно сказать и о числовой символике. Наряду с тройкой, ха­
рактерной для сказочного эпоса самых разных народов, часто упоминает­
ся более специфическая для дальневосточного фольклора семерка, число
семьдесят два, девятка и производные от нее, особенно девяносто девять.
Девяносто девять человек сгубил в сказке злой монах, девяносто девять
железных колесниц сбрасывает в реку герой-богатырь и т. п. Согласно
представлениям древних жителей Китая, девять было основным нечет­
ным (или как тогда называли мужским) числом. Счет в древности велся
не на десятки, а на девятки. Одновременно с числами, популярными в
сказках народов Дальнего Востока, в фольклоре дунган особое место за­
нимает и число сорок, попавшее туда явно уже из ближневосточной куль­
турной традиции (вспомним «Али-Бабу и сорок разбойников» — сказку,
известную и у дунган под названием «Ю-иба» — «Дедушка-путешествен­
ник» 12, или «Рассказы сорока визирей» и т. п.). Сорок дней и ночей игра­
ет герой для царя драконов, через сорок дней после свадьбы или смерти
родителей героя происходят всякие события. Важно подчеркнуть, что и
здесь в характерных для дунганской сказки числовых обозначениях
сталкиваются две традиции дальне- и ближневосточная.
Художественный мир волшебной и бытовой дунганской сказки в це­
лом характерен и для тех больших прозаических повествований, которые
именуются «фу» и которые генетически связаны со старинными китай­
скими романами-эпопеями, в свое время возникшими (начиная с XIV в.)
на основе опять-таки народных легенд и сказов. Сказы эти, обработанные
талантливыми литераторами и обретшие письменную форму, потом вновь
возвращались в народ через посредство целой армии профессиональных
сказителей-шошуды. Б. А. Васильев, описавший дунганский фольклор на­
чала 30-х годов, упоминает о прозаических сказах, связанных с китай­
скими романами «Троецарствие», «Речные заводи», «Путешествие на за12

Скорее всего, однако, Ю-иба — просто транскрипция имени Али-

Баба.
27

под», «Младшие пять справедливых», «Дела судьи Бао», «Дела судьи Ци»
(по-видимому, опечатка и должно быть «судьи Ши» 13) [18, 246]. Из этого
списка пока не удалось обнаружить никаких следов сказаний о младших
пяти справедливых, зато записаны сказания о Чин Цюне (кит. Цинь
Цюн), восходящие к романам «Сказания о династиях Суй и Тан» и «Ска­
зание о Тан». Этот сюжет под названием «Гуон-хуэй» помещен и в на­
стоящей книге. Здесь же читатель сможет познакомиться и с историей
Щюэ Жынгуя (кит. Сюэ Жэнь-гуй), восходящей к китайскому роману
«Сюэ Жэнь-гуй идет походом на восток». С романом «Сюэ Ган выступает
против Тан», вероятно, связано и повествование «Щё Кур». Данный в
приложении пересказ сюжета о младенце-царевиче, подмененном дохлой
кошкой, бесспорно есть переработка начала из романа XIX в. «Трое храб­
рых, пятеро справедливых». К этому списку следует добавить еще ска­
зания о войне с киданями, связанные с романом «Полководцы из рода
Ян». Сказания эти любил рассказывать один из лучших дунганских сказочников-шэньсийцев — Хия Вуахунов. Особо следует сказать и о влия­
нии цикла, связанного с романом «Речные заводи». Сказания эти менее
популярны, чем другие, их умел рассказывать, кажется, лишь живший во
Фрунзе сказитель Чжонтяньхэ (в рукописном отделе Отделения общест­
венных наук АН Киргизской ССР хранятся записи его повествования об
У Суне, убившем страшного тигра). Однако в ряде сказаний мы встреча­
емся с упоминанием молодцов из стана с горы Лёнсань (китайское Ляншань), т. е. героев «Речных заводей». Образы эти вошли в быт дунгап.
М. Сушаило, например, пишет, что в былые времена, еще в начале на­
шего века, для угощения наиболее почетных гостей дунгане готовили
обед из 108 блюд, называвшийся и б ы й д а н б а ч ж ё н, т. е. «сто во­
семь полководцев», каждое блюдо которого посвящалось одному из ста
восьми молодцов гор Лёнсань [26, 168]- Эти же 108 героев изобража­
лись и на старинных китайских игральных картах, возможно имевших
хождение и у дунган.
Подробное исследование сказаний по мотивам старинных романов
дано в разделе «Источники и анализ сюжетов дунганских сказок», здесь
же нам хотелось бы поставить лишь один общий вопрос: какими путями
проникли к дунганам — мы имеем в виду среднеазиатских дунган — эти
сюжеты? Путей, видимо, было два: непосредственно через книгу и в уст­
ной передаче. Среди дунган начиная с той поры, когда они пришли в
пределы России, было крайне мало людей, знавших иероглифику. По
некоторым данным, среди беженцев было всего человек пять, умевших

13
Отрывок из этого цикла под названием «Хуон Тяньба» помещен
и в нашем сборнике.

28

читать по-китайски н . Традиция эта, однако, не прервалась совсем, и еще
в 50-е годы среди дунган встречались старики, знавшие иероглифику.
Это, например, Чжонтяньхэ, родившийся в Синьцзяне и учившийся там
в школе, это Хуонсы-лохань (старик Хуонсы), живший в Токмаке, это
Мамар-щёнсын (лекарь Мамар) из Каракунуза. Характерно, что все они
пользовались славой замечательных рассказчиков, знатоков старинных
сказаний. В доме у старика Хуонсы хранилось даже старинное литогра­
фированное издание романа о династии Тан. Другой случай представляет
собой творчество неграмотного сказителя Хия Вуахунова. В молодости он
отправился торговать в Северо-Западный Китай, где и остался, увлек­
шись театром и выступлениями сказителей-шошуды. Чуть ли не десять
лет прожил он там, истратив все деньги и питаясь добровольными подач­
ками. Однажды земляки, приехавшие торговать, пожалели его и увезли
голодного и оборванного обратно в Казахстан. Обладавший отличной па­
мятью и сказительским талантом, Хия Вуахунов прославился как один из
лучших дунганских сказителей, мастерски рассказывавший и волшебные
сказки, и истории, связанные с сюжетами старинных романов.
Наличие в дунганском фольклоре переложений старинных романов,
а также повестей (например, «Юй Быйя разбивает цитру») и даже тра­
диционных драм, вроде истории о Чжои Юс, кипятившем море (№ 4),
накладывает особый отпечаток на всю народную прозу. Устные версии
старинных романов во многом приближаются к сказке, часто волшебной,
но и сказка, в свою очередь, испытывает явное влияние несказочной про­
зы. Это выражается в некоторой бытовизации сказки, «приближенности
к жизни» всего художественного вымысла, а также «новеллизации» сю­
жета, которая ведет и к совершенно несвойственной волшебной сказке
смене ролей героев, изменению авторской позиции. Особенно заметно это,
например, в упомянутой выше истории о Чжон Юе или в сказке «Девуш­
ка—белый заяц». В этой сказке классическая сюжетная схема (юноша
добывает себе чудесную жену) сильно трансформирована. И рассказ ве­
дется не с «точки зрения» юноши, а, наоборот, «с точки зрения» девушки,
которая сама попадает в дом героя. Смена ролей в сказке сочетается и с
сильной бытовизацией действия, с уменьшением значения чудесного
элемента: героиня там не волшебная жена, дочь хозяина какой-либо сти­
хии, а просто девушка, способная менять свой облик лишь благодаря
чудесной курточке, которую ей дал заяц.
В заключение несколько слов о языке дунганских сказок. Как уже
отмечалось, в языке дунган много заимствованных слов. В сказочный
фольклор они, однако, почти не проникли. Видимо, можно говорить ско14
Следует иметь в виду, что среди дунган всегда были и люди, знав­
шие арабскую грамоту, а иногда писавшие арабскими буквами по-дунгански, что, однако, вызывало большие затруднения при чтении.

29

рее об определенной архаичности языка сказок, использовании лексики,
мало употребительной в современной речи. Самое частое исключение
здесь, пожалуй, слово «тецзы» — «рубль», употребляемое вместо названий
старинных денежных единиц, а иногда и наряду с ними.

*

*

*

Сказки, публикуемые в настоящей книге, были записаны в основном
в 50—60-х годах у дунган Киргизии и Казахстана. Почти все они впер­
вые переведены на русский язык. Переводчики стремились с максималь­
ной точностью передать текст оригинала, не допуская никакой литера­
турной обработки полевых записей. Сведения о месте и времени записи
каждой сказки читатель найдет в разделе «Источники и анализ сюжетов
дунганских сказок», а данные о сказителях — в приложенных к книге
«Сведениях о рассказчиках». Специфические слова и выражения, остав­
ленные без перевода, даны в конце книги.
Поскольку в этом сборнике объединены сказки, записанные у сред­
неазиатских дунган, а также у хуэй провинций Ганьсу и Юньнань, то
встал вопрос, как транскрибировать имена в сказках, записанных, напри­
мер, в Юньнани, где они произносятся в соответствии с местной фонети­
ческой нормой. Чтобы не усложнять написание, имена в сказках юньнаньских хуэй пишутся в соответствии с принятой в СССР транскрип­
цией, основанной на пекинской фонетической норме. В сказках ганьсуйских хуэй герои носят мусульманские имена, и эта проблема не воз­
никала.
Имена героев китайской истории, встречающиеся в сказках, записан­
ных у среднеазиатских дунган, всюду даются в соответствии с их произ­
носительной нормой, а китайское чтение этих имен приводится в приме­
чаниях; все исторические сведения читатель найдет в разделе «Источни­
ки и анализ сюжетов дунганских сказок». В тех случаях, когда в сказках
упоминаются известные топонимы, например названия провинций
(Шаньдун, Чжэцзян и т. д.) или крупных городов Китая, дана транскрип­
ция, принятая на современных географических картах. В тех случаях,
когда упоминаются названия, которые трудно отыскать на карте, дается
написание, основанное на местной произносительной норме.
Следует специально оговорить, что от принятой в научных исследова­
ниях по истории и этнографии дунган системы, согласно которой все дун­
ганские слова даются так, как они пишутся современным дунганским
алфавитом, основанным на русской графике с добавлением некоторых
специальных знаков, пришлось отказаться. В силу сложности набора, а
также потому, что русскому читателю было бы неясно, как читать не­
обычные знакш вроде ж» уили э, пришлось выработать приблизительную
30

транскрипцию, по которой первый из этих знаков всюду передается через
сочетание «чж», второй через «ю» или «юй», третий заменен на обычное
«э», а вместо открытого русского «э» принято написание «эй». В слогах,
оканчивающихся на «ан» или «ян», после «н» введен по аналогии с тран­
скрипцией китайского языка мягкий знак, показывающий, что «н» в этих
слогах произносится не столь твердо, как в оканчивающихся на «он» или
«ён». В слогах, оканчивающихся на «ин», «ун», «юн» или «ын», где раз­
деление на передне- и заднеязычное «н» совсем не ощущается, мягкий
знак не вводится. Отмечаемое в дунганской орфографии губно-губное «у»
(оно обозначается буквой «у» с черточкой наверху) в нашей условной
транскрипции никак не отмечается. Дунганское «з» передается через
«цз», а сочетание «йи» всюду передается просто через русское «и». Сле­
дует оговорить также, что в книге не учитывается и местная произноси­
тельная норма, отличающаяся, например, у дунган ганьсуйской и шэньсийской групп (у последних она несколько ближе к пекинской, и, напри­
мер, африката «чж» нередко приближается к «цз»), не учитывается и
индивидуальное произношение отдельных сказителей, так как все это
внесло бы в написание имен собственных и прочих реалий сильный раз­
нобой.
Книга иллюстрирована художником Л. С. Эрмаыом, использовавшим
сюжеты дунганской народной вышивки.

Б. Рифтин, М. Хасанов

волшебные
о животных

3

За кпп 143 Г»

1. Чжон Дачжё бьет фазанов

Жил в давние времена юноша по прозванию Чжон Дачжё 1.
Охотился на фазанов, продавал их на базаре, тем и кормился.
И вот однажды на охоте Чжон Дачжё увидел, как дерутся две
змеи — белая и черная. Юноша стал смотреть на них и смотрел,
покуда черная не прокусила белой голову. Тогда Чжон Дачжё
так хватил кнутом черную змею, что та тотчас отпустила белую.
Белая же глянула на своего спасителя и уползла. Черная тоже
скрылась в траве, так что Чжон Дачжё даже не успел еще раз
хлестнуть ее кнутом.
Тогда юноша, усталый, сложил дичь, которую успел настре­
лять, а сам присел отдохнуть под деревом. Посидел он немного,
встал, нарисовал круг, сложил в него убитых фазанов, а сам
заснул. И привиделся ему во сне белобородый старик, который
наказал не идти за черным человеком на черном коне, а идти за
белым человеком на белом коне, погостить у него три дня, а
потом вернуться домой.
Чжон Дачжё проснулся, но поблизости никого не увидел и
снова заснул. Сквозь сон Чжон Дачжё услышал, как кто-то его
окликнул. Он открыл глаза и увидел перед собой черного чело­
века на черном коне, который звал его в гости к своему отцу.
Тут Чжон Дачжё вспомнил слова белобородого старца, явивше­
гося ему во сне, поблагодарил черного человека за приглаше­
ние, но идти отказался. Черный человек ускакал на черном коне,
а юноша снова уснул. Но вскоре его опять кто-то окликнул:
«Спаситель! Спаситель!» Это был человек в белом на белом коне.
Он звал юношу в гости к своему отцу. Тут юноша вспомнил
явившегося ему во сне белобородого старца и согласился. Чело­
век в белом посадил юношу вместе с собой на коня, и они по­
ехали. Человек в белом сказал:
35

— Что бы ни давал тебе мой отец, ничего не бери, проси
только красную тыкву-горлянку, что висит на стене2.
Они ехали, ехали и, наконец, очутились у какого-то родника.
Белый человек сказал юноше:
— Теперь мы опустимся в родник, ты глаза зажмурь и, как
бы вода ни клокотала, не открывай их. Только когда скажу тебе,
тогда и откроешь.
Посадил белый человек охотника на своего коня, и вошли
они в воду. Немного времени прошло, белый человек и говорит:
— Открой глаза!
Юноша открыл глаза и увидел огромный двор, в котором
стояли нефритовые дома. Белый человек провел Чжон Дачжё
к белобородому старцу. Старец сказал Чжон Дачжё, что это он,
Чжон Дачжё, спас его сына от коварной черной змеи, и велел слу­
гам и служанкам приготовить для дорогого гостя угощение. Слу­
ги и служанки все приготовили, принесли, на стол поставили.
Пригласил старец Чжон Дачжё кушаний отведать. Поел Чжон
Дачжё и стал отдыхать. Так прожил юноша три дня, а на чет­
вертый сказал старцу, что пора ему домой. Чего только старец
не предлагал юноше: и золото, и серебро, и всякое добро, юноша
ничего не хотел брать. Старец спросил его:
— Что же тебе нужно, сынок мой?
Тогда юноша почтительно произнес:
— Если вы не рассердитесь, лоба, я попрошу у вас ту крас­
ную тыкву-горлянку, что висит на стене.
Старец не ожидал такой просьбы, опустил голову и заду­
мался. Видя, что отец не хочет выполнить просьбу гостя, сын
сказал ему:
— Отец, неужели эта тыква-горлянка тебе дороже родного
сына? Ведь черная злая змея меня едва не сгубила.
Услыхав такие слова, старик молча встал, снял со стены
тыкву-горлянку и отдал гостю. Чжон Дачжё поблагодарил, по­
клонился и покинул дворец.
С помощью белого человека юноша снова очутился на бе­
регу, пошел к тому дереву, под которым лег спать, и увидел,
что убитая им дичь цела. Прихватив добычу, Чжон Дачжё спря­
тал тыкву-горлянку за пазуху и пустился в обратный путь. Че­
рез некоторое время он сел отдохнуть и почувствовал голод. Тут
он вспомнил, что отказался от золота, серебра и драгоценных
камней, которые предлагал ему старец, стал ругать себя, что не
взял их, в сердцах отшвырнул тыкву-горлянку в сторону и лег
спать. Проспал с полчаса, а когда проснулся, то увидел стол, а
3G

тга столе всякие яства. Юноша сначала удивился, потом обра­
довался — голод совсем его одолел.
Поев вкусной еды, юноша подобрал тыкву-горлянку и снова
отправился в путь. Спустя немного времени он решил узнать,
что за секрет кроется в тыкве-горлянке, лег, тыкву-горлянку
бросил неподалеку от себя, а сам притворился, будто спит. Вдруг
он заметил, что в тыкве-горлянке появилась маленькая дверь,
и из нее вышли три девицы — три сестры, дочери белобородого
старца. Две младшие старшую ведут. Стали они друг другу
говорить:
— Ты первая угощение готовь! Ты первая угощение готовь!
Тут третья сестра и говорит:
— Ты огонь разведи, я буду лапшу резать 3 , а ты овощами
займись!
Быстро-быстро сестры все приготовили, накрыли на стол и
исчезли в тыкве-горлянке. А Чжон Дачжё все это видел. Он
нетал, поел, спрятал тыкву-горлянку за пазуху, привязал ее ве­
рейкой, чтобы не потерять, взвалил на спину убитых фазанов
и пошел дальше. Когда вернулся домой, повесил тыкву-горлян­
ку за дверью, а сам пошел прогуляться. Соседи стали спраши­
вать, где он пропадал, и Чжон Дачжё рассказал им про белую
и черную змею.
— А что тебе белобородый старец дал? — спросили его
люди.
— Дал красную тыкву-горлянку,— ответил им
Чжон
Дачжё.
— Ну, а что в ней удивительного? Ты-то знаешь? — спросил
Чжон Дачжё один старик.
— Каждый день из нее три сестры выходят, полный стол
угощений готовят, а я ем досыта.
Подивились люди и говорят:
— Эй, Чжон Дачжё, как выйдут они, угощение сготовят, на
стол поставят, станут в тыкву прятаться, ты одну и схвати.
Пусть она тебе женой будет, разве плохо? А то висит тыквагорлянка за дверью, а проку от нее никакого.
Подумал Чжон Дачжё — дельные слова ему люди говорят —
и ответил:
— Хорошо.
На следующий день с самого утра, пока Чжон Дачжё еще
спал, красавицы приготовили ему угощение, и младшие сестры
сказали старшей:
— Мы привели тебя в дом мужа, и пришла пора проститься.
37

С этими словами сестры вошли в тыкву-горлянку, и дверь за
ними закрылась, а старшая сестра стала горько плакать. Чжон
Дачжё в это время проснулся, спрыгнул с кана и мигом очутил­
ся возле девушки. Плача, она обратилась к юноше:
— Если нет у тебя сестры, я буду тебе сестрой, если нет
жены — стану твоей женой.
Чжон Дачжё быстро ответил:
— Сестры мне не надо, жена мне нужна!
Так дочь белобородого старца стала женой Чжон Дачжё.
Глянул Чжон Дачжё, а краской тыквы-горлянки не видать. Ис­
пугался он, спросил жену:
— А где тыква?
— Тыква обратно вернулась,— ответила ему жена.
Прожили они вместе три-четыре дня, глянула жена на их
дом, похоже, что вот-вот обвалится. Говорит она мужу:
— Не построить ли нам новый дом? Наш скоро завалится.
Услышав это, юноша начал громко смеяться, а насмеявшись,
сказал:
— Новый дом строить? Да ведь денег от продажи дичи едва
на еду хватает.
Но жена стояла на своем и пообещала научить мужа, что
делать. Чжон Дачжё больше не смеялся, а решил послушать,
что скажет жена. Та велела взять три курительные свечи4 и за­
жечь их подле родника. Из воды выйдет человек, и Чжон Да­
чжё скажет ему, что старшая дочь царя драконов просит за
ночь построить большой дом с оградой и понадобится для этого
семь мастеров.
Чжон Дачжё не хотелось идти к роднику, но он все же по­
слушался жену и сделал все, как она наказала. И вот, на дру­
гой день, только Чжон Дачжё проснулся — видит целую усадь­
бу, обсаженную двумя рядами тополей. Чжон Дачжё от удив­
ления рот раскрыл и уставился на жену, а она улыбаясь
говорит.
— Почему бы нам не переехать?
Так они перебрались в новый дом.
А в деревне, где они жили, был один нечестный чиновник5.
Однажды, проезжая в паланкине мимо нового дома Чжон Дач­
жё, он спросил у носильщиков, чей это такой красивый дом.
Носильщики ответили, что этот дом принадлежит охотнику
Чжон Дачжё. Чиновник удивился, а вернувшись домой, решил
на следующий же день послать за Чжон Дачжё стражников.
Увидев стражников, Чжон Дачжё опечалился и сказал жене:
38

— Говорил я тебе, что не нужен нам новый дом, а ты не по­
слушалась. Вот уже чиновник прислал за мной стражников.
Выслушала жена мужа и говорит:
— Ты не бойся и обещай ему все, что он ни попросит.
Только Чжон Дачжё привели в управу, чиновник сказал
ему:
— Слыхал я, что ты мастер сажать деревья. Посадишь до
утра — помилую. Не посадишь — голову сниму.
Чжон Дачжё пообещал выполнить приказ чиновника, а сам
вернулся домой и обо всем рассказал жене. Жена и говорит:
— Не тревожься, возьми три курительные свечи, иди к род­
нику и воткни свечи в землю. Перед тобой явится тот же самый
человек, что и в первый раз. Скажешь ему, что дочь царя дра­
конов просит к утру посадить возле управы деревья.
Чжон Дачжё все сделал, как велела ему жена, и к утру пе­
ред управой вырос ряд деревьев. Но не прошло и трех дней,
как чиновник снова прислал стражником за Чжон Дачжё и,
когда того привели, сказал:
— Слыхал я, что ты отменный охотник. Настреляй-ка для
меня к утру тридцать три пары фазанов. Не настреляешь — по­
вешу!
Чжон Дачжё пришел домой и обо всем рассказал жене. Она
снова велела мужу идти к роднику, и к утру чиновнику при­
несли тридцатьтри пары фазанов.
Спустя немного времени чиновник, узнав, что у охотника
жена-красавица, решил сгубить Чжон Дачжё и опять отправил
за ним стражников.
— А, Чжон Дачжё! Пришел? Вот и прекрасно! Завтра же
приведешь своего мула, и мы устроим состязания. Если твой
мул обгонит моего, возьмешь себе любую из моих трех жен, если
же мой мул обгонит твоего, я заберу твою жену.
Чжон Дачжё ничего не сказал, вернулся домой печальный и
обо всем рассказал жене. Но жена и на этот раз его выручила.
Велела Чжон Дачжё пойти к роднику и попросить у человека,
который явится перед ним, мула ее отца — царя драконов. Охот­
ник так и сделал и на другой день привел мула царя драконов.
Мул, завидев дочь своего хозяина, стал ластиться к ней, лизать
руки. Женщина погладила мула и попросила не пожалеть ради
нее сил. Мул в ответ кивнул головой. Перед уходом жена долго
наставляла мужа:
— Если тебя станут угощать вином, не пей, в рукав все вы­
ливай. На мула первым не садись. Прихвати с собой эту белую
39

попону и, только чиновник проедет полпути, пусти своего мула
вдогонку. Догонишь — брось попону под брюхо его мула, брюхо
у мула лопнет, и ты приедешь первым. Чиновник скажет тебе:
«Иди, Чжон Дачжё, выбирай себе любую из трех моих жен».
Л ты ему ответишь: «Бывает, что чиновник у простого человека
жену отбирает, но где это видано, чтобы бедный отобрал жену
у господина чиновника!» Еще он спросит, что ест твой мул. Ты
скажешь, что твой мул ест один шын огненного снадобья и два
шына соли. Чиновник даст твоему мулу один шын огненного
снадобья и два шына соли, но ты не бойся, с мулом ничего не
случится. Он только выпустит огненные шарики, которые сожгут
злого чиновника вместе с его управой.
Чжон Дачжё внимательно выслушал жену, сел на мула и
поехал к чиновнику. Увидев маленького мохнатого мула, на
котором приехал Чжон Дачжё, чиновник стал громко смеяться.
Смеялись и другие чиновники и все, кто пришел посмотреть со­
стязание. Чиновник пригласил Чжон Дачжё в дом и угостил его
вином, но охотник все вылил в рукав. Потом оба они пошли к
своим мулам. Чиновник предложил Чжон Дачжё сесть первым
на мула, но тот отказался, не смею, мол, раньше вас сесть на
мула.
Тогда сел на мула чиновник и понесся вперед, а когда он про­
ехал половину пути, на мула сел Чжон Дачжё и пустился вдо­
гонку. Догнал чиновника бросил его мулу под брюхо попону,
и в тот же миг брюхо у мула лопнуло, а чиновник плюхнулся на
землю, перевернувшись несколько раз. Глядя на него, народ
так и покатывался со смеху.
Опозоренный чиновник поднялся с земли и предложил
Чжон Дачжё выбрать себе любую из трех его жен. Но охотник
сказал:
— Где это видано, чтобы бедный отобрал жену у бога­
того!
Тогда чиновник спросил:
— Чем ты кормишь своего мула?
Чжон Дачжё, недолго думая, ответил, что мул его ест один
шын огненного снадобья и два шына соли. Чиновник удивился
и обрадовался, что сможет погубить мула, и стал кормить его
огненным снадобьем и солью. Но с мулом ничего не случилось,
он только стал метаться по двору, разбрасывая огненные ша­
рики. Чиновник и убежать не успел, так в управе и сгорел.
А Чжон Дачжё сел на своего мула и поехал домой. С тех пор
он счастливо жил со своей женой.
40

2„ Красная тыква-горлянка

В прежние времена в Китае, в провинции Шэньси !, случи­
лось такое дело. Все про него знали, да и дело это такое, что
скрывать от людей нечего. В те времена такие дела повсюду слу­
чались.
Жил на улице семьи Чжон один бедняк. Фамилия его была
тоже Чжон. Взял он себе жену, через два-три года родила ока
сына, имя ему дали Бабар 2 . Минуло Бабару семь лет, умерла
у него мать. А через два года после ее смерти снова отец же­
нился. Новая жена привела в дом сына от первого мужа. Звали
его Мэйсыр3, и был он на два с половиной года старше Бабара.
Отец Бабара одинаково любил и своего сына и сына жены, ла­
сково к ним относился. Обоих в школу учиться послал, оба маль­
чика одинаковую одежду носили, в одинаковых шапках ходили,
одинаковые туфли надевали.
Прошло несколько лет. Купил как-то Чжон на базаре не­
сколько чжинов ваты, принес домой и говорит:
— Жена! Я сегодня на базаре в лавке несколько чжинов
ваты купил, чтоб детям безрукавки4 ватой подбить.
Жена отвечает:
— Хорошо, старик! Хорошо! Правильно! Сделаю я мальчи­
кам теплые безрукавки.
Ушел муж из дома, торговать отправился. Не было его дома
и когда белый тополь зацвел. Собрала жена тополиный пух.
Своему сыну безрукавку ватой подбила, а пасынку тополиный
пух положила. Пошли мальчики в школу. Обратно идут, ее сыну
жарко, по лицу пот течет, идет, подпрыгивает, а пасынку хо­
лодно, по телу мурашки пошли, брови насупил, сам скорчился.
Вернулись они, мать дала им обоим поесть. Своему сыну на дно
чашки мяса положила, а пасынку щепотку соли кинула. Родной
сын ест с удовольствием, быстро ест, а у пасынка еда соленая,
в рот не идет, вот и ест медленно.
Тут муж возвратился, жена ему и говорит:
— Глянь, такая вкусная еда, а твой сын не ест, только над­
кусывает — брезгует, видно.
Муж ничего не ответил, промолчал.
Зимой оба мальчика опять в школу пошли. Встретил их отец
на дороге: жениному сыну жарко, по лицу пот течет, а его сыну
холодно, весь сжался, словно ежик. Отец давай его ругать:
— Ах, ты, дрянь! Глянь-ка на брата, с него от жары пот
течет, а ты весь сжался, словно вот-вот от холода помрешь.
41

Рассердился отец, хватил своего сына по спине кнутом, без­
рукавка-то и порвалась, вылез наружу тополиный пух. Тут
только понял муж, как жена его провела. Пошел домой и по­
бил жену:
— Я детям ваты купил, ты почему сыну безрукавку тополи­
ным пухом подбила?
А жена ему отвечает:
— Ваты-то не хватило, прикупить — денег не было, вот я
немножко тополиного пуха и добавила.
Тогда муж пригрозил жене:
— Смотри, больше чтоб такого не было!
На другой день оба сына опять учиться пошли, а вечером
домой вернулись. Взяла мачеха чашку из грубой глины5, бро­
сила в котел, разогрела ее там, потом вынула, положила туда
кипящей еды, да на чайном подносе и подала своему пасынку.
Обжег он руки, выронил чашку. А мачеха мужу:
— Глянь-ка, что это с твоим сыном, на что это похоже? Еду
даешь — не ест, чашку бросает.
Муж рассердился, отхлестал сына кнутом. Побежал маль­
чик на кладбище, бросился на могилу матери, обнял могильный
камень, плачет. Следом отец примчался, схватил сына, поднял
и стал бить, а тот говорит:
— Отец! Не бей меня, погляди на мои руки!
Глянул отец на руки сына, а на них ожог: дно чашки отпеча­
талось.
Так довела жена мужа своей злобой до болезни, умер он.
А после смерти отца мачеха сына учиться послала, а пасынка
заставила баранов пасти. Как идет он утром баранов пасти, даст
ему чашку молока6, и все. Пасынок в соломенных туфлях хо­
дит, а родной сын в шелках прочных, в атласах дорогих.
Однажды пас мальчик баранов, пас и ровно в полдень видит
в поле два змея дерутся: один — белый, другой — черный.
Черный змей белому голову прокусил. Подошел мальчик, рас­
тащил змеев. Потом оторвал от своего пояса лоскут, перевязал
голову белому змею и говорит:
— Бедный, голова у тебя вся искусана, ползи, отлежись.
Скользнул змей в озеро. И на другой и на третий день юно­
ша опять на то же место баранов пасти пригонял. Сам сидит, а
бараны траву щиплют. Не заметил, как из озера вышел бело­
бородый старец.
— Здравствуй, сынок!
— Здравствуйте, дядюшка! Садитесь, садитесь!
42

Старик сел. Юноша у него и спрашивает:
— Вы откуда пришли?
— Я тебя, сынок, пригласить пришел к нам в дом чайку
попить.
Юноша отвечает:
— Не могу я пойти, дядюшка!
— Почему?
— Я баранов пасу — вдруг волк придет и моих баранов
съест? Вернусь я домой, мать зарежет меня. Отца-то у меня нет,
не родная мать — она мне мачеха.
— Ничего,— отвечает старик,— я нарисую круг, он — что
стена крепостная, ни один зверь не увидит твоих баранов.
Юноша согласился. Старик посадил его к себе на спину и
стал в озеро опускаться. Сидит юноша, глаза зажмурил, рот за­
жал, а старик ему говорит:
— Раз уж тебя пригласили, будут угощать, станут подносить
золото и серебро — ты не бери, а попроси красную тыкву-горляику, что висит на стене. А секрет ее такой: в тыковке той —
две девицы и одна тебе в жены предназначена. А еще что у
тыковки ни попросишь, все получишь.
Принес старик юношу на самое дно к большому нефритовому
дворцу. А во дворце сидит белый змей, на голове у него та по­
вязка, что юноша из своего пояса сделал.
— Здравствуй, братец! — говорит змей.
— Здравствуйте, уважаемый старший брат! — отвечает
юноша.
— Садись скорей! Сегодня буду тебя благодарить — ты мне
жизнь спас.
Поели, попили, а когда юноша уходить собрался, белый змей
закричал:
— Принесите чайный поднос золота, принесите чайный под­
нос серебра.
А юноша ему:
— Не нужно мне золото и серебро, слишком оно тяжелое,
куда я его понесу? Ничего мне не надо, дай мне только тыквугорлянку.
— Хорошо, хорошо! — согласился змей.
Сняли тыкву-горлянку со стены, отдали ему. Тот же старик
посадил юношу к себе на спину и обратно понес. А в это время
у тыквы-горлянки цветок расцвел, красоты необыкновенной.
Вечером вернулся юноша домой, положил тыкву-горлянку подле
старой разрушенной стены.
43

Так ли, иначе — много дней прошло. Бывало, скажет
юноша:
— Тыковка-тыковка! Я голоден!
И из тыквы-горлянки вмиг появляется самая вкусная еда и
ароматный чай. Пошел юноша как-то баранов пасти, вечером
вернулся, глядь — подле старой стены большой белый дом стоит:
комнат — четыре, окон — восемь, на стене красная тыква-гор­
лянка висит, на кане столик стоит, а на нем угощения — ешь что
хочешь.
От удивления юноша даже подпрыгнул. Стоит у двери, все
разглядывает, осматривается украдкой. А из дому вдруг какаято девушка вышла и зовет его:
— Заходи скорей, поешь! Это твой новый дом, сегодня вече­
ром мы оба сюда вернемся — я ведь твоя жена.
А юноша попятился:
— Боюсь я сюда войти, войду — мачеха ругаться начнет.
Девушка уговаривает:
— Иди, ничего не будет, чего тебе мачехи бояться?
Пригнал юноша вечером баранов обратно, но не вошел всетаки с женой в новый дом. Легли они на улице, мешок посте­
лили, безрукавкой накрылись, под голову камень подложили,
ноги наружу торчат. Решили завтра попозже встать. Споза­
ранку мачеха зовет пасынка:
— Вставай, скотина! Иди баранов пасти.
— Еще рано! — отвечает ей юноша.
А мачеха ему:
— Нечего твоей заднице рассуждать. Вот пойду я, съем
твое мясо, выпью твою кровь, что мне стоит.
Не стал вставать юноша. Только когда солнце на высоту
одного шеста поднялось 7 , он встал, вымыл лицо, вкусно поел,
что надо было, с собой взял. А жена еще кричит ему:
— Ты что есть будешь?
Подошла тут мачеха, увидела женщину и ну плеваться, ру­
гаться:
— Ты из чьего дома такой желтый цветок, теремную девицу
украл?
Вечером вернулся юноша со стадом, а мачеха ему и гово­
рит:
— Послушай меня! Есть у нас дома осел, пусть твой стар­
ший брат на него верхом сядет, а ты купи себе осла на базаре
и садись на него. Будешь со своим старшим братом состя­
заться. Чей осел обгонит, тому эта девушка женой будет.
44

Вернулся юноша к жене, опечалился, не ест, не пьет, голову
по поднимает. Та спрашивает:
— Что случилось?
Л он говорит:
— Мать моя велела мне на базаре купить осла и с моим бра­
том наперегонки мчаться. Кто первым приедет, тому ты же­
ной будешь.
Жена и говорит ему:
— Ешь скорей, не печалься. Это дело не трудное. Иди-ка
ты на берег озера и скажи: «Улитка-улитка! Змей морской! Дочь
твоя просит дать осла цвета морской воды!» Возьмешь осла и
приведешь сюда.
На следующее утро встал пасынок, побежал к мачехе и гово­
рит:
— Мама! Мама! Я осла купил!
— Скачите оба, кто первым два круга по пять ли проедет,
тому и жена достанется.
У насыпка осел быстрей бежит, второго осла позади остав­
ляет. Мачеха от злости даже рот разинула. По-другому загово­
рила:
— Купи-ка ты на базаре фазана, а старший брат нашего пе­
туха возьмет. Завтра утром пустите их, пусть дерутся: чья птица
одолеет 8, того и жена.
Опечалился юноша, домой вернулся, не ест, не пьет, голову
пе поднимает. Жена спрашивает:
— Чего загрустил? Может, дело какое трудное?
Муж отвечает:
— Мать моя велит мне фазана купить и пустить его завтра
с петухом моего старшего брата драться. Не страшился бы я
поражения — да ведь если моя птица побежденной окажется, то
тебя придется отдать брату.
Но опять ничего у мачехи не вышло. Не спит мачеха но­
чами, ворочается с боку на бок, выход придумывает. Вдруг при­
шла ей в голову такая хитрость. Подошла она ночью, в третью
стражу 9 , к воротам дома пасынка и говорит:
— Сынок! Слушай меня. Вырой мне к утру огромную яму,
му на десять шириной; налей в нее воды, подожги под ней
бревно, крышкой закрой, пусть вода закипит, пусть пар пой­
дет.
Опечалился юноша, голову не подымает, огорчился, думу
думает. Жена его спрашивает:
— Что у тебя за дело? Скажи мне.
45

Выслушала она его и говорит:
— Иди-ка ты на берег озера и скажи: «Улитка-улитка! Змей
морской! Дочь твоя велит вырыть в горах огромную яму на де­
сять му, чтобы была словно котел, а под низ дрова положить,
внутрь воду налить, сверху крышкой закрыть да огонь раз­
вести, чтоб вода закипела, пар пошел».
На другое утро жена послала его поглядеть, что за ночь сде­
лано. Встал пасынок, крикнул:
— Матушка! Пошли посмотрим, кому сегодня жена доста­
нется.
Побежал он с женой и мачехой в горы, а жена и говорит
ему:
— Прыгни в котел с кипящей водой, погуляй там, погляди,
что там есть.
Прыгнул муж, стал там по кругу ходить. Принялись звать
его — не отвечает. Потом оттуда донеслось:
— Дай руку, дай руку!
Протянула жена руку, вытащила мужа. На плечах у него
мешки: золото, серебро тяжестью давят, идти не дают, а как
высыпали на землю — желтого золота, белого серебра целая
гора набралась.
У мачехи в глазах зарябило, сердце зависть защемила.
Кликнула она своего сына:
— Прыгай вниз, поищи золота и серебра! Коли больше на­
берешь, жена твоей будет.
Прыгнул он вниз, от жары голова у него покраснела, в гла­
зах круги пошли. Закричал он громким голосом:
— Мама! Скорей спускайся, мочи нет!
Решила его мать, что тяжело сыну, нести мочи нет. Сказала
пасынку:
— Мой-то сын золота и серебра на спину больше твоего
взвалил. Жена ему достанется.
Прыгнула мачеха в яму, чтоб сына своего выручить, и сва­
рились они там оба. Вот ведь жалость какая!
3. Лосань

Давным-давно жили старик со старухой, и было у них три
сына. Когда они выросли, отец отправил их в чужие края обу­
читься какому-нибудь полезному ремеслу. Собрались все трое
и отправились в путь.
4G

Выйдя из города, пришли братья к развилке трех дорог.
Старший, Л ода ], пошел направо, средний, Лоэр2,— налево, а
младший, Лосань3,— прямо.
Но прежде чем расстаться, уговорились братья, что как
только овладеют каким-нибудь ремеслом, встретятся на том же
самом месте и все втроем вернутся домой.
Прошло два года. Лода обучился плотничьему делу, Лоэр —
кузнечному, а Лосань выучился играть на щяньцзы. Встретив­
шись в условленном месте, братья все вместе вернулись домой.
Старик спросил, кто из них чему обучился, старшего и среднего
сына пустил в дом, а младшего выгнал, сказав, что он обучился
ремеслу нищего.
Заплакал Лосань, опечалился, да делать нечего. Повесил он
за спину свой щяньцзы и покинул отчий дом. Шел он, шел и
пришел к морю, сел у берега на камень, снял щяньцзы и заиграл
с тоски. Вдруг из моря вышел старец с белой бородой и оклик­
нул Лосаня. Лосань испугался, а старец заметил это и говорит:
— Не бойся, царь драконов услышал, как ты играешь, и при­
глашает тебя к себе во дворец. Он выдает замуж свою старшую
дочь.
Лосань спросил:
— Как же я спущусь на дно?
Старец ответил:
— Садись мне на спину и, как только войдем в воду, закрой
глаза. Когда я тебе скажу, тогда и откроешь.
Лосань согласился. Старец посадил Лосаня на спину и во­
шел в воду. Лосань быстро закрыл глаза. Вскоре старик ска­
зал:
— Открой глаза.
Лосань открыл и увидел, что он в хрустальном дворце.
Царь драконов усадил юношу за стол и стал угощать его.
Поели они, и царь попросил Лосаня сыграть. Сорок дней и со­
рок ночей играл Лосань, так прекрасно играл, что все гости
замерли, будто сердца их перестали биться. Когда Лосань кон­
чил играть, царь приказал дать ему все, чего бы он ни поже­
лал. Старец шепнул Лосаню на ухо, чтобы он попросил тыквугорлянку, висевшую на стене. Лосань так и сделал. Услышав
просьбу Лосаня, царь опустил голову и задумался. Думал, ду­
мал, затем встал, снял со стены тыкву-горлянку и отдал Ло­
саню. Лосань поблагодарил, вместе со старцем поднялся со дна
морского и снова очутился на берегу. Старец же, не сказав ни
слова, возвратился во дворец, а Лосань между тем отправился
47

в лес. Он сильно устал, лег отдохнуть и уснул. А когда про­
снулся, увидел перед собой стол с разными яствами. Лосань от
удивления так и застыл на месте. Потом досыта наелся, взял
тыкву-горлянку под мышку, повесил за спину щяньцзы и отпра­
вился в путь. Он шел долго и наконец выбился из сил, положил
под бок тыкву, щяньцзы и уснул, а когда проснулся, вновь уви­
дел стол с яствами. Лосань еще больше удивился, но опять поел
досыта, взял тыкву, щяньцзы и пошел дальше. Пройдя немного,
он лег на зеленую траву и притворился спящим, а сам чуть-чуть
приоткрыл глаза и видит: из тыквы вышла девушка неописуе­
мой красоты и стала готовить обед. Приготовила, накрыла на
стол и только хотела влезть в тыкву, как Лосань вскочил и схва­
тил ее за руку. Девушка стояла, опустив голову. Лосань спро­
сил:
— Кто ты?
Девушка ответила, что она третья дочь царя драконов. Тогда
Лосань сказал, что он еще не женат, и спросил, согласна ли
она стать его женой. Девушка ответила, что она и есть его жена,
иначе царь драконов не отдал бы ему тыкву-горлянку.
Тут Лосань загрустил — нет у него ни дома своего, ни хозяй­
ства. Но жена утешила его, сказав, что все у них будет: и дом,
и коровы, и овцы, и куры, и зерно — все она достанет. Ночь они
провели под огромным старым деревом, а когда утром Лосань
проснулся, он увидел неподалеку роскошный дворец. На лугу
паслись коровы и овцы, разной домашней птицы без счета.
Пруды, загоны — по одну сторону, по другую амбары от зерна
ломятся. Лосань глазам своим не верил. В это время из дворца
вышла жена Лосаня и сказала, что все это принадлежит ему.
Тогда Лосань вместе с женой вошел во дворец.
Прошло немного времени, и Лосань пригласил к себе отца и
братьев. Сначала те не поверили, что младший брат так раз­
богател, ведь он был всего лишь музыкантом. Но когда они при­
шли и увидели его дворец, стада, бесчисленное множество до­
машней птицы и амбары, полные зерна, удивлению их не было
предела. Увидев же красавицу-жену, братья замыслили недоб­
рое; решили погубить Лосаня, завладеть его богатством и же­
ной. Старший брат сказал, что возьмет себе богатство, средний
пожелал красавицу-жену. Однако дочь царя драконов разгадала
их коварный замысел. Она велела мужу делать все, что бы ни
попросили братья. А они сказали, чтобы Лосань наполнил боль­
шой котел водой и вскипятил. Они думали, что заманят Лосаня
поближе к котлу и как бы ненароком столкнут его туда. Но
48

не успели они позвать Лосаня, как сами сварились в кипятке,
который так и хлестал из котла.
Так два коварных брата сгубили не Лосаня, а самих себя.
Лосань же со своей красавицей-женой весь век прожил в сча­
стье и благополучии.

4. Чжон Юй кипятит море

А еще рассказывают, что в былые времена у царя драко­
нов Восточного моря ! было три дочери. И третья лучше всех:
красива и умна. Звали ее Чжинляр 2 . Что бы ни затеяли девуш­
ки, третья дочь — всегда первая. Но только порядки в доме царя
драконов строгие. Вошел однажды царь драконов в драгоцен­
ные палаты3, призвал своих дочерей и сказал:
— Слышал я, что повадились вы без спросу гулять на бе­
регу моря! Кто из вас ослушается, той несдобровать.
Старшие сестры испугались, целый день сидят в драконо­
вом дворце. И помыслить не смеют, чтоб ослушаться. Только
младшая дочь не побоялась — потихоньку, чтоб отец не про­
знал, пошла она на берег морской гулять. Вдруг тьма опусти­
лась, ветер сильный поднялся, по морю волны пошли. Все небо
на десять тысяч ли тучами заволокло. А Чжинляр одна по бе­
регу гуляет, и никто про это не знает. Отправилась она по тро­
пинке в горы, по обеим сторонам травы, цветы растут — глаза
радуются. На больших деревьях листья небо закрывают, среди
ветвей птицы гомонят, звери всякие на камнях сидят. Луна —
словно зеркало, чем больше на нее смотришь, тем больше нра­
вится. Так весело молодой девушке, что и не расскажешь. Ду­
мает она: «В горах так всего много, что и не наглядишься, а мы
в подводном дворце, как в тюрьме, живем». Так идет Чжинляр
и думает. Шла она, шла, вдруг подняла голову, глядь — перед
ней ворота из бамбука. Огляделась она внимательно, сделала
несколько шагов вперед, слышит — в доме кто-то на цитре
играет. Прислушалась, вроде бы мелодия «Дикая слива дает
наслаждение». А потом донеслась мелодия «Вода течет в го­
рах» — тихая такая музыка. Радостно стало на душе у дочери
царя драконов: «Не иначе юноша играет, да ведь как искус­
но»,— подумала девушка. Приоткрыла Чжинляр дверь, загля­
нула внутрь, а у цитры вдруг струна возьми да и лопни. Заду­
мался музыкант, а потом встал и говорит:
4

Заказ 1435

49

— Не иначе как истинный ценитель пришел?
Вышел из дому, огляделся, видит — в лунном свете девица
стоит. Вгляделся — глаза, брови — похоже, видел ее где-то, а
сама — словно цветущий на воде лотос. Онемел юноша от вос­
торга, слова вымолвить не может. Сердце ему словно куриные
перышки щекочут. Стоит, глазеет, молчит, будто в небесах ви­
тает. Шагнула тогда девушка вперед и спросила:
— Эй, юноша, как звать тебя, какого ты роду?
Ответил парень:
— Фамилия моя Чжон, имя Юй, местный я. Один я на све­
те — родители мои давно умерли. Целый день я хворост соби­
раю, а как стемнеет, на цитре играю. Неужели, наконец, встре­
тил я девушку, которая понимает в музыке?
— А неужто ты и есть тот юноша, что умеет на цитре
играть? — говорит ему дочь дракона.
Чем дальше они беседовали, тем больше друг другу нрави­
лись. Договорились они: в восьмой месяц в праздник середины
осени 4 должен он на берег моря прийти и отыскать Чжинляр.
Подарила Чжинляр Чжон Юю драгоценный платочек, летом в
нем прохладно, зимой — тепло. Так проговорили они до полу­
ночи, а потом дочь дракона ушла.
С той поры Чжон Юй по ночам спать не мог, день за днем
все восьмой луны мечтал дождаться. Не испугали его высокие
горы, не устрашил и путь дальний. Миновал он одну гору, по­
том другую, на вершины подымался, по склонам лез, на подъ­
емах так уставал, что вниз идти мочи не было. Во рту у него
пересохло, язык растрескался. Увидал он тропинку, с горы спу­
стился. Спустился, а перед ним огромный камень. Деревья до­
рогу загородили, по лесу вперед идти, не узнаешь, как к морю
выйти. Заметался он то туда, то сюда. Наконец дальше пошел.
Тут налетел порыв ветра — в миг нагнал облака, обложили они
все небо. Раскачал ветер ветви деревьев, переменилась погода,
дождь пошел. А Чжон Юй ни на ветер, ни на дождь внимания
не обращает — все вперед идет. Сердце у него словно в кипя­
щем масле жарится. Вдруг сверкнула молния, загремел гром.
Глянул юноша вниз, видит — огромное море. Радостно стало у
него на душе. Вышел он на берег, крикнул раз, другой:
— Милая моя маленькая Чжинляр!
Видит Чжон Юй, ветер дует — по морю огромному волны
ходят. Поглядел он вперед, оглянулся назад, посмотрел вправо,
влево — не видать морю ни конца, ни края. Не видать и Чжин­
ляр. Воскликнул Чжон Юй:
50

— Почему не видно моей любимой маленькой Чжинляр?
Может, обманула она меня, надсмеялась над моим чувством?
Или старый царь драконов разозлился, не позволил ей за про­
стого смертного замуж выйти? Может быть, она назначенный
день позабыла, может быть, во дворце драконьем замечталась
она о счастье да богатстве и не хочет идти к людям? А может,
заболела от разлуки с любимым и лежит больная, встать не
может? — думал так, думал эдак, не заметил, как в море очу­
тился. Зашумело у него в ушах, забилось сердце, темно в глазах
стало. Ткнул он рукой в морскую воду и закричал:
— Ответь мне, вода морская, где моя любимая? Скажи ей,
вода морская, подай голос, что Чжон Юй здесь и всем сердцем
ждет ее!
Не ответила бездушная вода морская, только покатились вол­
ны. Сказал Чжон Юй самому себе:
— Нет дела морской воде, что не встретил я свою любимую.
Поднял Чжон Юй голову, взглянул на небо. Разошлись тучи,
прояснилось, звезды в вышине блещут. Стал он звезды просить:
— Звезды, звезды, позовите-ка поскорее мне Чжинляр, что
живет во дворце подводном!
А звезды только светят ему да подмигивают. Потому как
не умеют они разговаривать. Горит у Чжон Юя сердце. По все­
му небу звезды рассеяны. Идет он по берегу моря к северу,
словно пьяный, шатается, ковыляет, бредет по дороге, по сто­
ронам поглядывает. Идет он, а тут вдруг камень дорогу заго­
родил. Остановился перед ним юноша и спрашивает:
— Почему ты дорогу мне загородил? Ответь-ка, где дворец
царя драконов? Где ворота его? С какой стороны и сколько по­
коев в том дворце? В каком из них живет моя любимая Чжин­
ляр?
Но молчит камень, не отвечает. Тогда стал юноша камень
ругать. Обругал, обернулся назад, увидал берег морской, ни
конца ему кет, ни края. Сел на землю, посидел, опять поднялся,
дальше пошел. Идет, а у самого живот от голода подвело, в
горле от жажды пересохло, сердце печаль гложет. Всей душой
хочет Чжон Юй до дворца дракона добраться, а где тот дво­
рец — не знает. Шел он шел, устал. Уселся на берегу моря и
стал глядеть вдаль. Черная-пречерная морская вода — словно
небеса. Пока не отыщет любимую, не может обратно вернуться,
а сил-то в теле Чжон Юя вроде и вовсе не осталось. Оборвалось
что-то внутри у юноши, из обоих глаз слезы полились. Горько
зарыдал он. Плач его тронул волков и змей, тигров и барсов.
51

У летучих тварей на сердце грустно стало. С сумерек плакал он
до полуночи. Плакал — рыдал так, что тело его словно паралич
разбил.
Плач его растревожил во дворце подводном третью дочь
царя драконов. Вспомнила она, что в этот день сговорилась с
Чжон Юем встретиться. А дело-то было в том, что в прошлый
раз, когда вышла она из подводного дворца и в горах с Чжон
Юем встретилась, попалась на глаза царю драконов. Спросил
он ее:
— Ты зачем на берег моря бегала? Ты порядок наш нару­
шила. Не иначе как у людей веселья искала?
Не успела Чжинляр и слова сказать, а старый драконий царь
уже глаза вылупил, ругать ее принялся.
— Никто на твой зов не откликнется. Напрасно ты о жизни
среди людей мечтаешь! Не хотел я тебя наказывать, да, в самом
деле, чересчур уж ты смелая!
Сказал так царь драконов, махнул рукой и тотчас же яви­
лись четверо морских воинов, предстали пред его драконьим
ликом. Приказал им царь драконов:
— Скорей возьмите эту непокорную девицу и заприте ее в
тюрьму, чтоб никто ее отыскать не мог.
С тех пор Чжинляр в тюрьме сидела. Не видно ей, как солнце
всходит, не видно, как солнце садится, не видно, когда луна
круглая, а когда ущербная. Только слышит, как за окошком мор­
ская вода перекатывается, журчит. Печально у Чжинляр на
сердце: «Вот досада! До чего мой отец-дракон и моя мать глу­
пые, не понимают, что хочу среди людей жить и замуж там
выйти. А меня заставляют замуж на небеса идти, в холоде и
одиночестве жить женой у бессмертного 5 . Как бы там на небе
прекрасно ни было, все равно я к людям уйду, женой Чжон Юя
стану. День настал, Чжон Юй сейчас наверняка на морском бе­
регу дожидается. Должна я способ найти, дать ему о себе знать.
Все море переверну-ка я вместе с дворцом драконьим!» — так
она думала.
Вскоре пришла служанка ее Мыйщёр 6 , еду принесла. Чжин­
ляр все свои сердечные печали ей поведала, а потом сказала:
— Мыйщёр! Взгляни, разве не хороша я собой. Найди-ка
мне дом, чтоб могла я с Чжон Юем свадьбу сыграть.
— А ты научи, как найти домик-то? — спрашивает слу­
жанка.
Дочь дракона и говорит:
— Слушай меня! Добудь-ка сперва три сокровища: ложку
52

железную, котел серебряный да золотую денежку. Все три со­
кровища в саду у Восточного Дворца спрятаны. Лежат они в
красной коробочке 7, а красная коробочка под потолком к балке
подвешена. Как выкрадешь эти три сокровища, сразу же неси
их на берег моря Чжон Юю да вели ему ждать.
Выслушала эти слова Мыйщёр, головой кивнула и говорит
девушке:
— Барышня-хозяйка, я все сделаю. Эти сокровища отнесу
Чжон Юю. Будь спокойна, я все исполню.
Сказала так Мыйщёр, повернулась и тихонько пошла к Во­
сточному Дворцу. Глядь, а там уже пир идет, все вино пьют,
середину осени празднуют. Проскользнула Мыйщёр во дворец,
видит — на потолочной балке висит красный ящичек.
«Ну,— думает,— те три сокровища непременно должны быть
в этом ящичке». Проворная Мыйщёр сняла ящичек. Сердце ко­
лотится, а самой весело. Быстренько переоделась она, превра­
тилась в чудесного пса и отправилась на берег моря. Понесло ее
по волнам, и через какое-то время оказалась она на берегу моря.
Прошла Мыйщёр немного по берегу и видит — невдалеке какойто парень спит, лицо желтое, сам худой и жалкий. Окликнула
его Мыйщёр тихонько — не отвечает. Побрызгала тогда она во­
дой ему голову — очнулся парень. Полежал еще, повернулся,
глаза раскрыл и спрашивает:
— Откуда ты явилась, фея? Пришла спасти меня?
А Мыйщёр говорит ему:
— А ты зачем пришел на берег? Расскажи-ка мне про свою
печаль!
— Потому пришел, что ищу третью дочь царя драконов.
Она моя любимая. Зовут ее Чжинляр. Спрашивал я у морской
воды, где она — морская вода не ответила. Спрашивал у
звезд — звезды не ответили. Спрашивал еще у камня — камень
тоже не ответил. Всех расспросил, да так и не знаю, где моя
любимая. Подымался я на горы, переходил реки, сколько не­
взгод перенес.
И так рассказал Чжон Юй, что у Мыйщёр сердце опечали­
лось. Сказала она тогда:
— Вставай скорей, юноша! Я помогу тебе встретиться с
твоей любимой маленькой Чжинляр. Дам тебе три сокровища,
а ты пойди к самому краю моря, поставь котел, возьми в руку
эту железную ложку, черпай воду ложкой, лей в серебряный
котел, да еще и золотую монету туда положи. Под котлом же
огонь разведи. Как в котле вода закипит, так и море кипеть
53

начнет и вмиг все выпарится. Тогда-то царь драконов не вы­
держит, непременно твою любимую отпустит, тогда ты с Чжинляр и увидишься.
Сказала Мыйщёр такие слова, взмыла в небо и исчезла.
Чжон Юй послушался ее совета, тотчас котел на берегу моря
поставил, стал железной ложкой воду в котел лить, потом и зо­
лотую монету в котел бросил. Огонь развел, воду греть стал.
Греет воду, а железной ложкой все морскую воду черпает да в
котел подливает. Закипела вода в котле, и вода морская тоже
начала кипеть. Время идет, воды в море все меньше остается,
а сил у Чжон Юя все прибавляется. Черпает он воду да царя
драконов поругивает:
— Старый царь драконов, шли-ка скорее Чжинляр ко мне!
Не пришлешь, все твое море выпарю, дно в небо глядеть будет!
В царстве подводном-то было три дворца, шесть дворов да
семьдесят два зала 8 — все хрусталем и нефритом отделаны, а
стены сложены из золотых кирпичей. На стенах резные драко­
ны, единороги-чилины, фениксы-фынхуоны 9.
А царь драконов в это время как раз в зале сидел, вино пил
да веселился. Глядит — вода морская от берегов отошла. Дрог­
нуло у него сердце, уронил чашечку с вином на пол, усы взды­
бил, пасть разинул да как заорет:
— Кто это три моих сокровища похитил?
Не успел договорить, как явились к нему его драконы-сы­
новья и драконы-внуки, волнуются, громко кричат.
— Беда! Кипящая вода стену вокруг дворца опрокинула.
Услыхал царь драконов, совсем испугался. Тотчас же приказ
отдал, велел ворота запереть покрепче, окна заложить поплот­
нее.
А Чжон Юй видит — вода в море все отступает. Расхрабрил­
ся, знай покрикивает да приговаривает:
— Глупый старый царь драконов! Слушай! Пришли-ка по­
скорее свою третью дочь. А не подчинишься, сделаю из тебя
сушеную рыбу. Не сможешь тогда править в подводном цар­
стве.
Не успел Чжон Юй договорить, слышит какой-то плеск —
вода вдруг на две стороны расступилась, и из нее показался
мост. На дальнем конце моста стоит старый царь-дракон. Голову
задрал, тычет пальцем в его сторону и кричит:
— Стой, Чжон Юй, погаси под котлом огонь! Не вреди нам!
Моя дочь просватана за бессмертного-шынщяня, предстоит ей
богиней стать. Не мечтай о ней больше. Дам я тебе всякого
54

добра, драгоценностей, пришлю золота, серебра да жемчугов с
агатами. Счастливо свой век проживешь, в роскоши и богат­
стве!
Решил царь драконов, что уговорил юношу, собрался уже в
свой дворец вернуться.
А Чжон Юй в ответ:
— Не поддамся я на твои уловки. Замыслы твои хитрые,
посулы всевозможные — обмануть меня хочешь. Не нужно мне
ки золото твое, ни серебро, ни драгоценные камни, а нужна
мне только твоя младшая дочь.
Сказал твердо и стал опять огонь раздувать, воду кипятить.
Вмиг забурлила вода и в котле, и в море. А царь драконов в это
время во дворце бушевал. Старуха его с плачем схватила за
руку, уговаривает, упрашивает:
— Отправь дочку!
Услышал ее слова царь драконов, погрустнел, не знает, что
делать, и говорит:
— Какие у Чжон Юя таланты, бедняк он. Дам-ка я ему
побольше нефрита 10, дам еще денег, но все равно проведу его!
Так решил царь драконов, вышел из дворца, стал на конце
моста и крикнул:
— Слушай, Чжон Юй, что тебе скажу: перестань-ка поско­
рей греть свой котел. Выделю я тебе половину моря да еще по­
строю тебе золотые хоромы да серебряный терем. От власти
своей в подводном царстве тоже дам тебе половину. Правь себе,
но не смей отнимать у меня мою дочь! По-хорошему тебя про­
шу. Будешь жить в роскоши и богатстве. Коль не веришь, дам
тебе бумагу в подтверждение.
Выслушал его Чжон Юй, опечалился. Сказал он царю дра­
конов:
— Ну до чего ж ты глуп, старый царь драконий: пришел
обмануть меня золотом-серебром, камнями драгоценными. Не
попадусь я на твою удочку. Одним словом, ничего мне не надо,
кроме твоей третьей дочери.
Услыхал его слова царь драконов, рассердился, ничего не
сказал, повернулся и ушел. Только ушел царь, а Чжон Юй хво­
росту подбросил, огонь разгорелся, опять стала вода кипеть. Тут
же и в море вода начала убывать. Забеспокоились водяные
твари: рыбы, черепахи, морские чудища — все заволновались.
Одни на берег повылазили — от солнца подохли, другие крылья
расправили — улететь хотели, третьи и лететь не могут, и бе­
жать не в силах — мечутся в беспорядке, кто куда рвется, схоро55

питься пытаются. А Чжон Юй не переставая огонь раздувает,
и вода в море все ниже опускается. Оглянуться не успел, а уже
дворец дракона из воды показался. Завопили тут внуки царя
драконов, а хмать царя говорит ему:
— Соглашайся, не то мы вместе с тобой погибнем!
А царю драконов жарко, аж в глазах рябит. Во рту пере­
сохло, язык растрескался, на душе тошно, спотыкаясь, подполз
он к концу моста и говорит юноше:
— Чжон Юй, не жги больше огонь! Отдам я тебе дочь в
жены!
Потушил Чжон Юй пламя, и вмиг вода в море вновь под­
нялась — опять кругом вода. Глядь, на воде золотой мост, один
конец его в берег упирается. А по мосту колесница едет, четвер­
кой коней запряженная. К берегу подъехала, остановилась, и
из нее вышла прекрасная девушка. Бросился Чжон Юй вперед,
схватил Чжипляр за руку. Смеются, радуются, что вместе они.
Вернулись они вдвоем в дом Чжон Юя. Вот такая волшебная
история про Чжон Юя. Считай, что бедняк Чжон Юй старого
царя драконов победил.

5. Лягушонок
Жили в давние времена старик со старухой. Детей у них не
было. Спозаранку до самого вечера старик собирал коровий на­
воз и продавал его 1 людям, у которых было свое хозяйство. А у
соседей старика был сын, он во всем помогал отцу с матерью:
то купит, другое купит, нет воды в доме — принесет, нет дров —
наломает хворосту. Видя, как счастливо живут соседи, старик
со старухой сокрушались и говорили друг другу: «Был бы у нас
такой сын, не знали бы мы ни нужды, ни горя».
Как-то раз старик увидел кучу навоза и уже хотел поддеть
ее лопатой, как вдруг на кучу взобрался лягушонок. Старик
отогнал его, но лягушонок снова на кучу влез. Так повторилось
несколько раз. Наконец, старик рассердился, бросил лопату и
ушел. Спустя немного вернулся и снова увидел лягушонка, что
сидел на куче навоза. Старик удивился и подумал: «Что за на­
пасть! Может, это чжинчи 2 — злой дух? Посмотрим, что он
дальше будет делать!» Старик до краев наполнил корзины на­
возом, повесил их на коромысло и собрался уходить, вдруг ля­
гушонок прыгнул в одну из корзин и уселся там. Старик ничего
56

по сказал, поднял коромысло и пошел домой. Во дворе, не успел
еще старик поставить корзины, лягушонок спрыгнул на землю.
Старик стал за ним наблюдать. Лягушонок глянул на старика, а
iготом вприпрыжку направился в дом! Следом за ним пошел
старик и говорит старухе:
— Не знаю, что и делать. Увязался за мной этот лягушонок.
Как ни быо его — не отстает, как ни гоню —не отстает.
Старуха сразу смекнула, что лягушонок этот не простой, и
начала успокаивать старика:
— Ну и ладно! Лягушонок, он тоже живая тварь, раз при­
шел, пусть остается. Больно уж пусто у нас в доме, а с ним все
веселее будет.
Они оставили лягушонка у себя и стали ходить за ним, будто
за родным сыном.
Прошел год, лягушонок вырос, стал совсем большим. Глаза
у него горели, словно два красных огонька. Говорит как-то ста­
руха старику:
— Мяса больше нет, будешь домой возвращаться, купи не­
много.
Не успел старик и слова вымолвить в ответ, как лягушонок
вдруг заговорил человечьим голосом:
— Мать, не проси отца, я сам принесу мяса.
Старик со старухой и изумились, и напугались, и обрадова­
лись. Изумились, что лягушонок заговорил человечьим голосом,
испугались — уж не оборотень ли к ним явился, обрадова­
лись — ведь лягушонок назвал их отцом с матерью. И, набрав­
шись храбрости, ласково-ласково обратилась старуха к лягу­
шонку:
— Как же ты, мой мальчик, принесешь нам мясо?
— Хэ, очень просто,— ответил лягушонок.— Заверни деньги
в платок, а платок повяжите мне на шею.
Старуха так и сделала. Завернула деньги в платок, а платок
завязала на шее лягушонка. Лягушонок выскочил из комнаты и
очутился во дворе. В следующий миг услыхали старик со ста­
рухой: на улице словно гром загрохотал. Старики выбежали во
двор, глянули — день ясный, на небе ни облачка. Лягушонка они
нигде не нашли и вернулись в дом.
Лягушонок же в эту пору сидел на лавке у мясника, и между
ними шел такой разговор:
— Развяжите платок,— сказал лягушонок,— возьмите там
деньги и взвесьте немного мяса.
Мясник вначале испугался, но потом подумал: «Видно, это
57

не простой лягушонок, а какой-нибудь дух-оборотень». Погла­
зев на лягушонка, мясник сказал:
— Ладно, дам я тебе мяса, но как ты отнесешь его домой?
— Заверните мясо в платок, а платок привяжите мне на спи­
ну,— ответил лягушонок.
Мясник не мешкая отрезал кусок мяса, завернул в платок,
а платок привязал лягушонку к спине. Лягушонок вышел из
лавки и отправился домой.
Увидев, что лягушонок вернулся, да еще принес мясо, ста­
рики не могли нарадоваться. Наконец-то и к ним пришло сча­
стье. Втроем они зажили в мире и согласии. Но вот однажды ля­
гушонок заявил, что хочет жениться на дочери императора.
Услыхав об этом, старики всполошились, от страха у них чуть
язык не отнялся. Сказала старуха лягушонку:
— Кто пойдет за тебя? А ты еще вздумал взять в жены дочь
императора. Если хочешь, чтобы мы живы остались, не загова­
ривай больше об этом. Император прикажет всем нам головы от­
рубить, если только мы посмеем сватать принцессу. К тому же
откуда нам, беднякам, взять денег на подарки и свадьбу?
Но лягушонок стоял на своем:
— О деньгах не беспокойтесь. Сколько понадобится — я до­
стану. Так что идите спокойно сватать принцессу. Пусть только
император откажет, тут я ему покажу, заставлю, как говорится,
надеть башмаки наизнанку. Я воды пригоню, обрушу стены его
дворца.
Пришлось старику и старухе выполнить волю сына. Они по­
звали свата и рассказали ему, что хотят посватать государеву
дочь. Увидал сват, что сын у стариков не человек, а лягушонок,
и тоже испугался. Но раз такое дело, отправился он в золотые
терема, драгоценные хоромы государя, да так и не решился рта
раскрыть, обратно пошел. Не решился он о своем деле сказать
и во второй раз и в третий. Наконец, император сам спросил
свата, зачем он пожаловал. Тогда сват набрался духу и загово­
рил:
— Ваше величество, я боюсь, разгневаю вас, и велите вы
мне голову снять. Потому и молчу.
— Говори, что за дело у тебя ко мне. Я не трону тебя!
— Ваше величество, в столице вашего царства живут ста­
рик со старухой и сыном, только сын у них не человек, а лягу­
шонок. Старики боялись, как бы им не отрубили голову, и по­
слали меня к вам. Против воли родителей лягушонок решил
жениться на принцессе, вашей дочери, да еще пригрозил воды
58

пригнать, стены дворцовы обрушить, если вы откажетесь выдать
за него дочь.
Услыхав речи свата, император призадумался: «Не иначе
как этот лягушонок какой-то дух-оборотень или шынщянь, а
может, это дракон, обернувшийся лягушкой, явился в дом к
старикам». Подумал так император и обратился к свату:
— Послушай, сват, как говорится, в семье всего одна дочь,
а сватают ее сто женихов. Дело это несложное, я согласен от­
дать дочь замуж за лягушонка, но при одном условии. Пусть
он за ночь построит золотой мост от моего дворца до своего
дома, а по обеим сторонам моста ивы посадит, а на ивах, чтобы
были плоды, и не простые, а жемчуга да агаты. Выполнит лягу­
шонок это условие — отдам за него дочь.
Сват вышел из дворца, отправился к старикам и рассказал
им про императорское условие. Лягушонок услышал, рассер­
дился и говорит:
— Император поставил такое условие, чтобы поиздеваться
надо мной. Посмотрим, кто кого посрамит! Не мост золотой
увидит он утром, а развалинысвоих золотых теремов да драго­
ценных хором.
В полночь император проснулся от сильного грохота. Гля­
нул — весь дворец в воде. На глазах у него стены стали одна
за другой рушиться, а к рассвету от дворца остались одни раз­
валины. Перепуганный насмерть император едва спасся со
своей семьей. Призвал император свата и сказал:
— Я на все согласен, пусть только лягушонок построит
мне дворец заново.
Сват пошел к старикам и передал им слова императора. Ля­
гушонок услыхал, вышел на улицу, сначала повернулся на за­
пад, потом — на восток, квакнул раз, другой, третий, вода и ис­
чезла. Утром император открыл глаза и на месте дворца увидел
новый, в несколько этажей. От ворот до самого дома стариков
шел золотой мост, по обеим его сторонам росли ивы, а на ивах
висели жемчуга да агаты. При виде такого чуда император
ничего больше не мог сказать и отдал дочь замуж за лягу­
шонка.
Увидев, что ее жених лягушонок, а не человек, принцесса
опечалилась. Однако ночью вместо лягушонка она увидела ря­
дом с собой красивого стройного юношу и успокоилась. Стари­
ки тоже обрадовались, узнав, что сын их не лягушонок, а
человек.
Однажды стариков пригласили в один дом на свадьбу, и они
59

отправились туда вместе с невесткой. Пришли, глядь, а их сын
тоже там. Гости наглядеться не могли на пригожего юношу и
спрашивали друг у друга: «Чей это сын? До чего же хорош!»
Один сказал:
— По дороге сюда я видел его, он вышел из дома старика,
который собирает навоз. Наверно, это его сын.
Другой сказал:
— Хэ! Не слыхал, чтоб у старика был сын, есть у него ля­
гушонок, не ему ли старик взял в жены дочь императора.
Так гости вели между собой разговор, и каждому хотелось
расспросить юношу.
Принцесса слушала-слушала и вдруг подумала: «Днем он
ходит в лягушачьей шкуре, а ночью ее снимает. Пока он здесь,
пойду-ка я домой и уничтожу его лягушачью шкуру, чтоб не
носил он ее больше. Решив так, принцесса обратилась к свек­
рови:
— Мне что-то нездоровится, может, домой пойдем?
— Как же уйти, если невесту еще не привезли? Нас за­
смеют!
Однако принцесса стояла на своем, больной притворялась.
Тогда старуха извинилась перед другими женщинами, сказала,
что невестке нездоровится, и ушла вместе с ней. Дома принцесса
тотчас же пошла к себе в комнату, нашла лягушачью шкуру
и бросила ее в старый колодец. Вернувшись после полудня до­
мой, муж хотел надеть лягушачью шкуру, но ее не оказалось
на месте. Он долго искал, потом жену спросил, не видела ли
она его лягушачью шкуру, а жена в ответ: нет, мол, не видела.
Муж сильно опечалился. С той поры он день ото дня худел, а
лицо его становилось всё желтее. И вот однажды он не смог
подняться с постели. Старики забеспокоились и стали умолять
принцессу отдать лягушачью шкуру, если она ее спрятала, но
принцесса сказала, что ничего не знает. А мужу становилось
все хуже и хуже. Старики позвали лекаря, тот пощупал у боль­
ного пульс 3 и сказал с тревогой:
— Отдайте ему лягушачью шкуру, иначе он умрет.
Услыхав это, принцесса загоревала и во всем призналась.
Она сказала, что бросила лягушачью шкуру в колодец. Ста­
рики побежали к старому колодцу, вытащили лягушачью шку­
ру, но она уже начала гнить. Муж принцессы, увидев это, за­
грустил и обратился к отцу с матерью и жене:
— Вам надо не мешкая покинуть этот дом. Город находит­
ся в котловине, а через три дня хлынет ливень и затопит его.
GO

Я сын повелителя драконов Восточного моря. Десять с лишним
лет назад я надел лягушачью шкуру — хотел превратиться в
человека. Через три дня я навсегда стал бы человеком, но те­
перь уже ничего не поправишь, так что предупредите импера­
тора, чтобы поторопился уйти из города со своими иодданными.
Старики и принцесса не хотели уходить и горько плакали.
Тогда сын повелителя драконов сказал им:
— Если вы и в самом деле меня любите, тотчас же идите
на высокий холм в западной части города, там вы будете в безо­
пасности. Л обо мне не беспокойтесь, как только хлынет ли­
не ш>, я отправлюсь в Восточное море.
Услыхав эти слова, принцесса зарыдала и говорит:
— Я никуда не уйду. Лучше умру у тебя на руках.
Но сын царя драконов не согласился, а уговорил ее и ста­
риков оставить его и уйти. Плача, старики и принцесса поки­
нули родной дом и, добравшись до западной части города, взо­
брались на высокий холм.
Лекарь все слышал и помчался к императору, чтобы преду­
предить его о грядущей беде.
— Ваше величество,— обратился он к императору,— на нас
надвигается беда! Твой зять-лягушонок не простая тварь, а
сын старого повелителя драконов. Твоя дочь взяла его лягу­
шачью шкуру и бросила в старый колодец. Теперь шкура начала
гнить. Если бы этого не случилось, он через три дня навсегда
превратился бы в человека. Но сейчас уже поздно об этом гово­
рить. Через три дня хлынет ливень. Зять просил передать тебе,
чтобы ты вместе со своими подданными покинул столицу, а то
все затопит водой.
Император испугался и не мешкая отдал приказ своим под­
данным быстро покинуть город. За три дня он вместе с поддан­
ными вышел из города и укрылся в безопасном месте. На тре­
тий день с востока налетел желтый вихрь4. Тотчас же начался
ливень, который сплошным потоком хлынул на город и вмиг
затопил его. Принцесса и старики стояли на холме и все это
видели. А над тем местом, где стоял их дом, прогрохотал гром,
и было видно, как взмыл в небо дракон. Он сделал несколько
кругов над головой принцессы и стариков и улетел на восток.
11 ринцесса поняла, что этот дракон — ее муж. Она плакала,
знала его, но он скрылся в тучах и исчез из виду.

61

6. Птичка-хуачёр

Жил на свете человек по имени Шынбор ! . Жил бедно и каж­
дый день ходил собирать хворост. Потом продавал его, но выру­
ченных денег едва хватало на то, чтобы как-то день прокор­
миться. Пришла пора Шынбору жениться, и вскоре жена роди­
ла ему двух сыновей. Старший, Шынмын, вырос туповатым,
младший, Шынфу, был похитрее. Отправился как-то Шынбор
за хворостом, вдруг смотрит — из гнезда вылетела пестрая птич­
ка-хуачёр, а в гнезде лежат два яйца. Шынбор взял их и спря­
тал за пазуху. Нарубил хворосту, взвалил на спину вязанку и
пошел на базар. Продал хворост и собрался в обратный путь,
как вдруг на него ненароком налетел какой-то человек и чуть не
сбил его с ног.
Шынбор говорит ему:
— Эй, потише! У меня здесь за пазухой лежат два яйца,
ты, наверно, раздавил их!
— Ну-ка, покажи! — попросил его прохожий.
Шынбор вынул яйца. Тот человек увидал их, заволновался
и спросил:
— Не продашь ли яйца?
— Продам.
— А за сколько? — опять спросил незнакомец.
— Погляжу, сколько ты дашь,— ответил Шынбор.
Незнакомец предложил -Шынбору сто пятьдесят рублей2.
Услыхав такую цену, Шынбор испугался. Он подумал, что не­
знакомец решил над ним посмеяться. Не осмелился взять
деньги, только хмыкнул. Незнакомцу же показалось, что Шын­
бор хочет получить больше, добавил еще пятьдесят, сунул день­
ги Шынбору в руки и исчез в восточной стороне.
А Шынбор радостно взял все двести рублей и отправился
на запад. Идет и сам с собой разговаривает:
— Никогда в жизни я не продавал хворосту больше, чем па
тридцать медяков, а тут за два яйца двести рублей получил.
Ну не удача ли это?
Радостный, побежал он в лавку, попросил муки взвесить,
мяса отрезать. Детям и жене новую одежду купил и с покуп­
ками домой отправился. Увидала это жена и спрашивает:
— Ты как это всего накупил?
— Когда я хворост рубил, то нашел два яйца, за них столько
денег и выручил,— ответил Шынбор жене и рассказал ей про
пеструю птичку. Выслушала его жена и говорит:
G2

— Завтра и я с тобой пойду. Я буду сеть плести, а ты хво­
рост рубить.
На другой день Шынбор отправился в лес к гнезду вместе
с женой. Пока он рубил хворост, жена сплела из прутьев ло­
вушки, и они поймали в нее пеструю птичку. Принесли птичку
домой и посадили в клетку. Каждый день птичка несла два
яйца, Шынбор их продавал. Не прошло и года, как Шынбор
стал настоящим богачом.
Однажды Шынбор сказал жене:
— Теперь у меня есть деньги. Пора ехать, торговлей зани­
маться.
Прособирался он три-четыре дня и уехал из дому в чу­
жие края торговать.
Прошло три года, Шынбор все не возвращался. А у жены
Шынбора на уме уже другие мысли, завела она любовные речи
с другом Шынбора по имени Сычын. Сычын знал, что Шынбор
был бедняком и не мог понять, как же тот разбогател. Жена
Шынбора все ему и рассказала. Сычын сказал ей:
— Ты зарежь птичку, дай мне отведать ее мяса, тогда наши
с тобой дела и сладятся.
На другой день женщина зарезала птичку и поставила ва­
рить. В это время пришли из школы Шынмын и Шынфу, бро­
сили книги и побежали на улицу играть. Вскоре Шынфу вер­
нулся, заглянул в котел и увидел, что там что-то варится. Тог­
да он попросил есть. Мать рассердилась, но все же дала ему
съесть сердце птички, приказав ничего не говорить про это стар­
шему брату. Шынфу съел сердце птички, снова выбежал на
улицу и тут же рассказал брату, что мать варит пеструю птич­
ку, а ему дала полакомиться ее сердцем. Шынмын тоже при­
бежал домой и попросил есть. Мать рассердилась, но дала ему
птичью голову. Шынмын съел ее, и братья опять принялись
играть.
Пришел Сычын. Женщина достала птичку из котла, поло­
жила на тарелку и подала Сычыну. Сычын взял палочки для
еды, тут потрогал, там перевернул — не нашел сердце и голову
и спросил жену Шынбора:
— Ты куда голову и сердце пестрой птички.девала?
— Голову съел старший сын, а сердце — младший — отве­
тила женщина.
Сычын услышал это, тяжело вздохнул, потом сердито гово­
рит:
— Дашь мне съесть голову твоего старшего сына и сердце
63

младшего, наше дело сладится. Не дашь — не быть нам никогда
вместе.
Сказал так, бросил палочки для еды и ушел. Ночью жен­
щина стала разговаривать во сне. Шынфу и Шынмын услы­
шали, что их хотят убить, и тут же убежали из дому.
Всю ночь бежали и еще полдня, даже не передохнув. Потом
их стала мучить жажда. Долго искали они воду и наконец на­
ткнулись на колодец, что был далеко от города. Возле ко­
лодца росла ива. Мальчики хотели зачерпнуть воды, но не
было ни веревки, ни ведра. Тогда один мальчик и спрашивает
другого:
— Как будем доставать?
Шынфу сказал:
— Ветвей с дерева наломаем, по ним в колодец и спустимся.
Стали братья ветку с веткой связывать, получилась у них
веревка. Первым стал по ней спускаться Шынфу, чтобы попить
воды, но веревка оборвалась. Шынмын как ни старался, не мог
вытащить брата из колодца — оставшийся конец веревки был
чересчур коротким, а ветвей больше на дереве не осталось.
Братья потолковали и решили, что Шынмын пойдет в город за
веревкой. Ушел старший брат. А в том месте жили старик со
старухой — оба слепые. Пришел старик вечером набрать воды.
Опустил ведро в колодец, вытащил его, а в ведре мальчик. Ис­
пугался старик, слова вымолвить не может. Прошло немного
времени, старик спросил:
— Ты кто — дух или человек?
Шынфу ответил, что он человек, и рассказал старику все,
что с ними случилось — от начала до конца.
Старик подумал и решил усыновить Шынфу. Привел его
домой и говорит старухе:
— Небо послало нам сына.
Старуха обрадовалась, накормила Шынфу. Утром она стала
убирать его постель и под подушкой нашла две золотые мо­
неты. Изумилась старуха, спрятала их и никому ничего не ска­
зала. На другое утро она опять нашла монеты. Так повторя­
лось каждый день. Старики все богатели и ничего не разрешали
Шынфу делать. А Шынфу каждый день садился на пере­
крестке, на прохожих глядел. Однажды Шынфу и говорит
старику:
— Кто едет по западной дороге верхом или на телеге — на­
зад с золотом-серебром возвращается. Кто по восточной дороге
идет — возвращается в тот же день. А кто по южной дороге
64

верхом едет или на телеге — назад даже без одежды возвра­
щается.
Тогда старик со старухой рассказали Шынфу, что на южной
дороге живет одна вдова, которая обыгрывает всех путников,
без денег их оставляет. Узнав об этом, Шынфу решил пойти к
ней попытать счастья. Как ни отговаривали его старики, ничего
не помогало.
Шынфу пришел к вдове и выиграл у нее все серебряные и
золотые монеты3, накопленные ею за долгие годы. Расстрои­
лась женщина, побежала к гадателю. Гадатель сказал, что Шын­
фу когда-то съел сердце птички-хуачёр и, чтобы обыграть его,
надо напоить мальчика допьяна, его стошнит, и вместе с рво­
той он выплюнет сердце птички. Вдова же должна съесть это
сердце, и тогда она сможет обыграть Шынфу.
Женщина поблагодарила гадателя и вернулась домой. На
другой день, как только Шынфу пришел, женщина приготовила
закуски и вино и велела служанкам угощать мальчика. Шынфу
захмелел, и его стало рвать. Вместе с рвотой он выплюнул и
сердце птички. Вдова тотчас же схватила его и проглотила.
Л Шынфу ничего и не знал. Стали они на следующий день
играть, Шынфу все и проиграл. Делать нечего, пошел он бро­
дить и забрел на какую-то улицу. Там он увидел, как дерутся
три парня. Шынфу подошел и спросил:
— Эй, братья, чего вы деретесь?
Парни ответили:
— Отец после смерти оставил нам три драгоценности: се­
ребряный мешочек, золотой столик и чудесную палку-переезжалку — баньчжягун.
Шынфу опять спрашивает:
— В чем же их ценность?
Парни ответили:
— Из серебряного мешочка, сколько пи вытряхивай, все зо­
лото и серебро не вытрясешь. Золотой столик повернешь — что
захочешь съесть — все будет. А чудесная палка, куда захо­
чешь — туда и отвезет.
Шынфу выслушал их и говорит:
— Дайте все три драгоценности мне, а сами отбегите на за­
пад подальше, так, чтобы вам меня не было видно. Кто пер­
вым ко мне прибежит — тому я отдам серебряный мешочек, кто
вторым прибежит — золотой столик, а третьему отдам волшеб­
ную палку.
Братья выслушали Шынфу и согласились. А Шынфу, когда
Заказ 1435

65

братья скрылись из виду, вернулся к вдове и на этот раз про­
играл серебряный мешочек и золотой столик. Тогда он стукнул
оТГпол чудесной палкой и сказал: «Унеси этот дом!» Вмиг дом
вдовы очутился в пустыне. Но когда Шынфу уснул, вдова ута­
щила у него палку, стукнула ею об землю и сказала:
— Ну, парень, оставайся здесь! А ты, палка, меня перевези!
И перенесла дом на прежнее место, оставив Шынфу одного
в пустыне.
Шынфу проснулся, открыл глаза, увидел, что палочки нет,
а вместе с ней исчез и дом. Делать нечего, пошел к речке, на­
пился воды и прилег отдохнуть на берегу в тени трех тополей.
В это время прилетели три голубя. Первый сел на один тополь,
второй — на второй, третий — на третий. Вдруг Шынфу слышит,
как первый голубь человечьим голосом говорит:
— Под моим тополем лежит красное яблоко. Кто его поню­
хает, у того на теле вырастут красные волосы4.
Второй голубь говорит:
— Под моим тополем лежит белое яблоко, кто его поню­
хает, тот станет белым и необыкновенно красивым.
Третий голубь говорит:
— А под моим тополем лежит зеленое яблоко, кто его поню­
хает, тот превратится в осла или мула.
Сказали так голуби, вспорхнули и улетели. Шынфу, не те­
ряя времени, стал копать вначале под первым тополем, потом
под вторым, затем под третьим и действительно нашел три яб­
лока: красное, белое и зеленое. Шынфу взял яблоки и снова по­
шел к вдове, но вошел не сразу, а сел отдохнуть на берегу реки.
В это время из дому вышла служанка набрать воды. Шынфу по­
дозвал ее и дал понюхать белое яблоко. Служанка тотчас же
превратилась в красавицу, белолицую и очень стройную — дру­
гой такой на свете не сыщешь. Когда она вернулась, хозяйка ее
не узнала и спросила:
— Откуда ты, красавица? Зачем пришла ко мне?
— Я ваша служанка,— ответила удивленная девушка.
— Если ты моя служанка, то почему ты стала такой краси­
вой? — опять спросила ее вдова. Служанка-то еще не знала, что
она сделалась красавицей. Не поверила, погляделась в зеркало,
сама себя не узнала и очень удивилась. Вдруг она вспомнила
про яблоко, которое дал ей понюхать Шынфу, и рассказала об
этом хозяйке. Хозяйка тут же послала служанку за Шынфу и,
когда он пришел, спросила, что за яблоко он принес. На этот раз
Шынфу достал зеленое яблоко. Хозяйка обрадовалась, что сей66

час превратится в красавицу. Но стоило ей понюхать зеленое,
яблоко, как уши ее стали расти, сделались совсем длинными,
и она тотчас же превратилась в осла и стала громко вопить.
Служанка, видя, что хозяйка превратилась в осла, рот рази­
нула от удивления. А Шынфу сел верхом на осла, ударил его
палкой по хребту и поехал в другой город. Снял там дом и
остался жить. Однажды хозяин дома, где поселился Шынфу,
стал просить:
— Дай мне твоего осла на базар муку отвезти.
Шынфу отвечает:
— Очень он у меня строптивый, не сможешь ты на нем уси­
деть, смотри, чтоб не сбросил.
— Ничего,— настаивал хозяин.
Дал ему Шынфу осла, но сказал:
— Смотри, не гони его, придерживай.
Доехал хозяин до середины дороги, осел его сбросил, побе­
жал прямо к дому губернатора 5 и стал тереться о столб. Зазво­
нил тут колокольчик. Услыхал это стражник, вышел к воротам,
подошел к ослу и говорит:
— Вот осел с жалобой пришел.
Только было хотел он впустить осла в ворота, как прибежал
хозяин дома и стал требовать, чтобы ему вернули осла. Но осла
стражник не отдал:
— Этот осел жаловаться пришел. Иначе зачем бы ему о
столб тереться.
— Да не мой это осел. Я его у своего жильца взял.
— Зови тогда своего жильца.
Делать нечего, вернулся хозяин домой и рассказал обо всем
Шынфу. Шынфу пришел к дому губернатора. На табличке зна­
чилось имя Шынмын. Шынфу не поверил, подошел поближе,
пригляделся — точно написано Шынмын. Ясно — его старший
брат стал губернатором. Шынфу отвязал осла, сел на него и
поехал домой. Следом за ним поскакал от губернатора страж­
ник.
Приехал Шынфу домой, привязал осла, слышит, зовет его
стражник. Он подошел к тому и говорит:
— Твой господин своего младшего брата спустил в коло­
дец, да и забыл о нем, и разыскать не пытается.••.
Примчался стражник к своему господину и сказал ему:
— Человек, что тогда уехал н. осле,— ваш младший брат.
Он ждет, что вы его сами разыщите.
Шынмын созвал людей и сказал им:
07

— Собирайтесь скорей, берите паланкин! Мой младший
брат нашелся.
Чиновники, посланные губернатором, принесли Шынфу в
паланкине. Встретившись, братья обнялись и долго плакали.
Потом Шынмын спросил Шынфу:
— Откуда он взялся, этот осел?
— Этот осел, что прибежал жаловаться, на самом деле вдо­
ва, которая играла на деньги.
И Шынфу рассказал брату, что с ним случилось после того,
как они расстались. Брат выслушал его и попросил:
— Дай-ка ты ему понюхать белое яблоко, пусть он опять
женщиной станет, а потом напои ее допьяна, пусть она отрыгнет
сердце пестрой птички. Ты съешь его и женишься на этой жен­
щине.
— Можно,— согласился младший брат.
Вернулся он домой, взял три яблока, дал ослу понюхать бе­
лое яблоко, и он вновь принял прежний женский облик. Шынфу
заставил женщину пить вино, напоил ее допьяна. Стало вдову
тошнить и отрыгнула она сердце пестрой птички, а Шынфу
быстро съел его.
На другой день Шынфу сказал вдове, чтоб она больше ни­
когда не играла на деньги. Он сказал еще, что хочет на ней же­
ниться, но не возьмет ее, если она будет обыгрывать людей. Его
брат прошел первым на экзаменах в столице и сделался боль­
шим человеком, стоит только ему приказать, как ей голову сне­
сут. Вдова согласилась и обещала, после того как выйдет замуж
за Шынфу, не играть на деньги.
Шынмын устроил младшему брату свадьбу. Шынфу и вдова
поженились и зажили счастливо.

7. Понжыр

Жили в давние времена старик со старухой, и был у них
один-единственный сын Понжыр. Понжыр еще и не вырос тол­
ком, а в обиду себя не давал и умел справиться даже со взрос­
лым. За это все его хвалили и предсказывали, что он вырастет
настоящим героем. Незаметно Понжыр превратился во взрос­
лого сильного юношу. Но вот случилась беда — умерла мать
Понжыра. Понжыр очень горевал, потому что на свете не было
у него никого дороже матери. А тут еще, к несчастью Понжыра,
G8

отец его вскоре вновь женился. Мачеха привела в дом сына, ко­
торого звали Дуаньчжянь 1. Он был моложе Понжыра, целыми
днями шатался по улицам, только и знал, что играть на деньги.
Л Понжыр с утра до ночи трудился по дому, помогая отцу. Ког­
да же выдавалась свободная минутка, Понжыр учился военному
искусству. Каждый день он упражнялся и овладел всеми восем­
надцатью видами военного искусства 2 . Когда ему исполнилось
восемнадцать лет, он мог уже поднять камень величиной с
дом 3.
Между тем Дуаньчжянь тоже вырос и пошел служить импе­
раторским стражником.
К тому времени единственной дочери императора исполни­
лось ровно семнадцать лет, и была она удивительно хороша.
Многие женихи сватались к ней, но никому ее не отдавали, по­
тому что чудовище-мынгуцзы 4 о семи головах сосало кровь у
принцессы и грозило ей смертью, если она выйдет замуж. Но
вот однажды император приказал вывесить объявление: «Кто
спасет принцессу от чудовища, тому император отдаст ее в
жены». По не нашлось ни одного храбреца, который отклик­
нулся бы на призыв императора. Все боялись чудовища-мынгуцзы о семи головах. Дуаньчжянь побежал домой и рассказал
обо всем своей матери. Он хотел спасти дочь государя, но мать
ему не позволила, а сказала так:
— Тебе не одолеть чудовища, мой мальчик! Пусть с ним
сразится Понжыр, он в совершенстве владеет военным искус­
ством и очень силен. Если он победит чудовище, мы что-нибудь
придумаем.
Так мачеха с сыном и порешили. Дуаньчжянь пошел к Понжыру и говорит:
— Император ищет храбреца, который сможет одолеть чу­
довище-мынгуцзы о семи головах. Я бы сразился с чудовищем,
да я — стражник, мне не разрешат. Отчего бы тебе не попробо­
вать свои силы. Одолеешь чудовище — император отдаст прин­
цессу тебе в жены. Пусть лучше она достанется нам, чем комуто другому.
Понжыр, ничего не подозревая, ответил:
— Что ж, я готов.
В тот же день Понжыр отправился в золотые терема, дра­
гоценные хоромы государя и сказал, что одолеет чудовище. Им­
ператор сперва не поверил, что у этого юноши хватит смелости,
но, поглядев на статного Понжыра, дал согласие. Император ве­
лел сановникам проводить Понжыра в покои принцессы. Стоило
69

Понжыру увидеть принцессу, как он сразу же влюбился в нее.
Понжыр спросил у дочери государя, когда приходит чудовище.
Принцесса ответила:
— Оно приходит после того, как дважды пропоют петухи,—
и, глянув на Понжыра, в свою очередь, спросила: — А ты смо­
жешь его одолеть?
— Не тревожься, я убью чудовище.
Принцесса и говорит:
— Тогда возьми этот перстень, на какой палец он налезет,
на том и носи, чтобы после я узнала тебя.
Понжыр взял перстень, мерил-мерил, а потом надел на ми­
зинец и сказал:
— Сейчас я усну, чтобы набраться сил, а как явится чудо­
вище, сразу буди меня.
Понжыр положил подле себя семь стрел и меч и тут же
уснул. Но вот дважды прокричал петух, полнеба стало крас­
ным, будто при пожаре. Это приближалось чудовище, Прин­
цесса начала будить Понжыра, но юноша так крепко спал, что
даже не пошевельнулся. Принцесса горько заплакала, ее горя­
чие слезинки упали на лицо Понжыра, он мигом вскочил, взял
лук и стрелы и стал ждать семиголового чудовища-мынгуцзы.
Дверь была заперта, однако злой дух без всякого труда распах­
нул ее и вошел в покои. Понжыр увидел перед собой огромное
чудовище. Средняя его голова была похожа на лошадиную, из
пасти вырывалось пламя. Понжыр выпустил вначале три стрелы
подряд — и лошадиной головы как не бывало. Четырьмя стре­
лами он пробил чудовищу еще две головы и, не дав ему опом­
ниться, несколькими взмахами меча отсек остальные головы.
Туловище еще прыгало, как будто хотело ранить человека.
Тогда Понжыр нанес последний удар и разрубил чудовище
пополам.
Утром император собственной персоной пожаловал в покои
царевны. Увидев, что Понжыр расправился с чудовищем и спас
принцессу, император на радостях не мешкая отдал приказ на­
чать приготовления к свадьбе. Однако нашлись завистники.
Один из них убедил императора, что это он, а не Понжыр, убил
чудовище. Тогда Понжыр сказал ему:
— Попробуй-ка поднять чудовище-мынгуцзы, тогда я по­
верю.
Самозванец не то что поднять чудовище, не смог даже с ме­
ста его сдвинуть. Глядя на него, Понжыр так и покатывался
со смеху, от его хохота все вокруг попадали на землю. Потом
70

Понжыр схватил одной рукой половину чудовища и с силой
швырнул ее в восточную сторону города, затем схватил другую
половину и швырнул ее в западную. Тут самозванец бежал с
позором. Понжыр между тем вернулся домой.
Однажды, когда Понжыр резал сухую траву на топливо, на­
летел вихрь и с неба прямо под ноги юноше упала расшитая
туфелька5. Понжыр удивился, подобрал туфельку, спрятал за
пазухой, взвалил на спину вязанку хвороста и отправился до­
мой. Не успел юноша шагнуть за порог, как за ним из дворца
примчался всадник. Император говорит юноше:
— Налетел ветер, явился оборотень-ёгуэй 6 и похитил прин­
цессу. Я дам тебе всадников, иди искать свою невесту.
Но Понжыр не согласился, сказал, что один отправится на
поиски. Однако император не послушал юношу и дал ему сколь­
ко-то конников. Вышел Понжыр из дворца и пошел сперва до­
мой. А мачеха меж тем велела своему сыну сопровождать Понжыра, а по дороге столкнуть его в ущелье и завладеть принцес­
сой. Дуаньчжянь подошел к Понжыру и говорит:
— Брат, и я с тобой пойду, буду помогать тебе. Ты то и
дело с коня слезаешь, можешь туфельку потерять, отдай ее
лучше мне.
Понжыр подумал, что Дуаньчжянь правду говорит, и отдал
ему туфельку. Итак, оба они сели на своих коней и в сопро­
вождении всадников отправились на поиски принцессы. Кони
у юношей были резвые, поэтому они оставили всадников далеко
позади, а сами поскакали вперед. На пути им попалась про­
пасть. Остальные воины еще не подъехали. Когда они проез­
жали по краю пропасти, Дуаньчжянь столкнул в нее Понжыра,
а сам хлестнул коня и поскакал дальше. В это время достигли
пропасти императорские конники, но не заметили Понжыра и
поскакали дальше. Они догнали Дуаньчжяня и тут только уви­
дели, что Понжыра рядом с ним нет. Когда они спросили, куда
девался жених принцессы, Дуаньчжянь ответил, что Понжыр
отправился в другую сторону, а ему с воинами велел искать
принцессу здесь. Конники поверили, и они поехали вместе. Ког­
да проезжали мимо какого-то камня, то услыхали женский
плач. Дуаньчжянь соскочил с коня, пошел на голос и нашел в
пещере принцессу. Он вывел девушку из пещеры и отдал ей ту­
фельку. Принцесса поглядела на него, увидела, что на Пон­
жыра он не похож, и спрашивает:
— А перстень где?
— Что еще за перстень! Никакого перстня ты мне не да71

вала,— ответил Дуаньчжянь и хотел приблизиться к принцессе,
но та отскочила в сторону и крикнула:
— Не подходи ко мне! Ты не Поижыр, я знаю. Ты злой че­
ловек.
А в это время вместе с ветром откуда-то прилетел оборотеньёгуэй. Завидев его, Дуаньчжянь насмерть перепугался, бросил
принцессу и пустился наутек. Конники тоже разбежались кто
куда.
Если говорить о Понжыре, то он остался жив, потому что,
когда падал, зацепился за ветки кустарников. Хватаясь за вет­
ки, он и выбрался из пропасти. Приблизившись к пещере, Пон­
жыр увидел, как хохочет чудовище над трусливыми конниками.
Тут он выхватил меч и вступил с оборотнем в бой. Они оба вра­
щали мечами так стремительно, что ни одна капля дождя не
могла бы упасть на них. Наконец Понжыр изловчился и одним
взмахом меча рассек чудовище. Потом он приблизился к прин­
цессе. И хотя дочь императора узнала Понжыра, она попросила
показать перстень. Поижыр тотчас же снял его и отдал прин­
цессе. Тогда она бросилась к юноше и обняла его. Радостные,
они вернулись во дворец. Увидев, что дочь спасена, император
очень обрадовался и говорит:
— Ты всем героям герой. Сына у меня нет, будешь моим
наследником.
Потом император узнал о коварстве Дуаньчжяня. Он сильно
разгневался и приказал немедля стражникам доставить во дво­
рец его мать, а его самого закопать в землю посередь большой
дороги так, чтобы только голова торчала наружу. Люди схва­
тили Дуаньчжяня и закопали в землю.
А в это время стражники проносили мачеху в паланкине
мимо того места, где был закопан Дуаньчжянь, и увидали тор­
чащую голову. Стражник, шедший впереди, крикнул: «Здесь
бугор!» А императорский чиновник ему и отвечает: «Вели Понжыру сровнять дорогу!» Понжыр, стоявший рядом, взял желез­
ную лопату и одним ударом снес Дуаньчжяню голову.
Когда мачеха предстала перед императором, он сказал:
— Твой сын был злодеем. И сама ты натворила плохих дел
не меньше его. Поэтому не разрешаю тебе больше жить на этом
свете.
Государевы люди отвели злодейку в поле, привязали к хво­
сту дикого коня и хлестнули его кнутом. Конь понесся и пово­
лок за собой мачеху, бил ее копытами, пока не превратил в кро­
вавое месиво.
?2

После этого император послал людей за отцом Понжыра и
выдал принцессу за храброго юношу. С той поры Поижыр во
всем помогал императору. Но не прошло и двух лет, как импе­
ратор скончался и Понжыр стал государем. Он был справедли­
вым правителем и всегда делал добро.

8. Понвын

Был в прежние времена один человек, имя его было Пон­
вын. Жил он в бедности, никого у него не было, ни жены, ни
детей, бобылем жил. Простаком слыл. Хворост собирал на про­
дажу. Пришел к нему как-то один парень и говорит:
— Эй! Давай с тобой побратаемся, а?
Понвын отвечает:
— Ладно! Коль не брезгуешь мной, давай! Я человек бед­
ный.
Парень говорит:
— Ладно!
Звали того парня Дуаньчжянь, хитрый он был. Понвын хво­
рост рубит, продает, а вырученные деньги они вместе проедают.
Как-то раз утром вышел Понвын из дому, подошел к воротам,
глядь — налетел желтый вихрь 1. Слышит Понвын — в небе де­
вушка плачет. Схватил Понвын коромысло, бросил вверх, и вме­
сте с коромыслом упала вниз расшитая туфелька. Понвын бы­
стро подобрал ее и сунул за пазуху. Пошел он за хворостом, на­
брал хворосту и продал на местном базаре. Продал он хворост,
идет, дошел до перекрестка — висит доска с объявлением2.
Глянул Понвын, а на доске написано: «Пропала дочь импера­
тора». И еще написано: «Кто мою дочь отыщет, сможет боль­
шим чиновником стать, на хорошем коне ездить».
Глядел Понвын, глядел и сорвал объявление, а двое страж­
ников, что государеву доску караулили, и говорят:
— Ай-я! Ну и храбрец же ты! Зачем объявление сорвал?
— Я императорскую дочь искать пойду!
А стражники ему:
— Пошли, Понвын, пошли к государю.
Повели они его под охраной, привели к императору. Пон­
вын вынул из-за пазухи вышитую туфельку и положил импе­
ратору на стол.
Император спрашивает:
73

— Это что такое?
Понвын в ответ:
— Разве это не туфелька твоей дочери?
Император тут же позвал жену. Жена пришла, увидела ту­
фельку, заплакала:
— Да ведь это туфелька нашей дочери!
Император спрашивает Понвына:
— Ты где эту туфельку взял!
Понвын отвечает:
— Пошел я рано утром за хворостом, налетел тут порыв
желтого вихря, слышу в небе девушка плачет. Схватил я коро­
мысло, запустил в небо, а оттуда упала расшитая туфелька.
Император говорит:
— Хорошо! Ладно! Дам тебе тысячу всадников, веди их на
поиски.
Повел Понвын войско. Зашли они в горы, подъехали к пе­
щере каменной. Подошли к входу в пещеру, решил Понвын в
пещеру спуститься. Понвын говорит Дуаньчжяню:
— Присматривай тут за войском. Вот тебе печать 3 , держи!
Взял Дуаньчжянь печать, стали воины слушаться его при­
казов.
Понвын в пещеру спустился, видит — две комнаты. Во вну­
тренней комнате змей лежит. Голова у змея разбита, а дочь им­
ператора змею рану залепляет. Понвын во внешней комнате
подле стены притаился. Дочь императора обернулась, глядь —
какой-то человек. Девушка быстро ему рукой махнула. В это
время уснул змей. Дочь императора подошла к Понвыну и гово­
рит:
— Дядюшка! Ты зачем сюда пришел?
А Понвын отвечает:
— Тебя спасать пришел.
Девушка ему:
— Твой меч не годится. Змея этого надо его собственным
мечом рубить. Ты погоди, я приподыму змея и скажу ему: «Ты
повернись, спи!» Зашевелится он, я из-под него меч и вытащу,
дам тебе, а ты мне свой отдашь. Заснет он, ты руби голову, а
я хвост.
Понвын говорит:
— Ладно, хорошо!
— Тогда подожди здесь.
Пошла дочь государя к змею, видит — спит змей, быстреньг:э его меч вынула, отдала Понвыну. Взял Понвын меч змея, a

дочь государя взяла меч Понвына. Подошли они вместе к змею,
Понвын подле головы встал, а девушка — подле хвоста. Голо­
вой кивнула, враз мечи опустились. Понвын голову отрубил, а
цочь императора — хвост. Понвын и говорит:
— Пошли к выходу!
Пришли они вместе к выходу из пещеры, девушка и гово­
рит:
— Ты первым вылезай!
А Понвын ей:
— Нет, ты первой подымайся!
— Если я первой подымусь, то ведь веревка больше не опу­
стится.
Понвын отвечает:
— Ничего, ты вылезай!
Тут девушка и говорит:
— Вот браслет, разломаем его пополам, а когда наверх вы­
беремся, сложим его опять вместе.
Обвязал он тут дочь императора веревкой и крикнул:
— Тащи!
Сверху потянули и вытащили ее. Дуаньчжянь тогда гово­
рит воинам:
— Веревку убрать, вход засыпать!
Взял Дуаньчжянь девушку и вместе с конниками поехал во
дворец к императору. Вернулась дочь государя и говорит отцу:
— Это не Дуаньчжянь спас меня, того, кто меня спас, нету.
Император и прогнал Дуаньчжяня.
А Понвын один в пещере остался. Туда пойдет, сюда пой­
дет — нету выхода, не выбраться ему. Вдруг слышит под плитой
каменной кто-то стонет. Понвын плиту приподнял, глядь — ка­
кой-то парень. Понвын и говорит:
— Вставай, парень, я тебя спас.
Поднялся парень и говорит:
— Дядюшка! Здесь змей живет, осторожней!
— Ничего! Я его зарубил.
Ну, парень тут обрадовался и говорит:
— Дядюшка, ты мне жизнь спас. Я тебя в наш дом при­
глашаю.
— Хорошо!
— Я тебя на спину посажу, ты глаза закрой, я в море опу­
щусь.
Шли они, шли и оказались у ворот дворца царя драконов
Лунвона.
75

Юноша и говорит:
— Я тебя тут подле суковатого дерева опущу, ты посиди,
обожди немного. Я пойду своему отцу скажу.
Вошел юноша в свой дом и говорит отцу:
— Отец, тут один благодетель, что мне жизнь спас.
— А где он? — спрашивает царь драконов.
— У ворот.
— Ай-я, пусть скорей войдет!
Вышел юноша и говорит Понвыну:
— Пошли, дядюшка, в наш дом. А как будешь уходить, мой
отец будет тебе золото давать, серебро — не бери. А проси ты
маленький барабанчик, что висит у нас в комнате на стене. Ба­
рабанчик тот — моя младшая сестрица.
Понвын отвечает:
— Ладно! Хорошо!
Вошли они вместе в дом. Стали все за благодетелем ухажи­
вать, угощать его. Понвын отдыхал, гулял полмесяца, а потом
говорит:
— - Ну, я пойду.
Старик Лунвон кричит:
— Сынок! Отмерь-ка меру золота да меру серебра, отдай
гостю и проводи его на землю.
А Понвын говорит:
— Не надо мне твоего золота, не надо мне твоего серебра,
а отдай мне тот барабанчик, что висит в твоей комнате на стене.
Лунвон задумался: «Ай-я! Даю золото —не хочет, даю се­
ребро — тоже не хочет. Ай-я! Дай ему барабанчик — и все тут.
Вот так благодетель! А не дать — нельзя! Ладно, отдам ему ба­
рабанчик».
Взял Понвын барабанчик. Крикнул царь драконов:
— Сынок! Проводи-ка гостя обратно на землю.
Проводил юноша Понвына, вывел на дорогу и говорит:
— Дядюшка! В пути проголодаешься, ложись спать, а сам
скажи барабанчику: «Барабанчик! Я голоден!» Спи, он тебе еду
приготовит. Поешь и шагай дальше. Устанешь, попроси у него
коня; денег не будет, он и денег даст. Ну иди, иди домой.
Добрался Понвын до одного города, остановился на постоя­
лом дворе. Огляделся. А Дуаньчжянь тоже тут. Зашел Дуаньчжянь к Понвыну в комнату:
— Старший брат, ты когда пришел?
— Я вчера пришел.
Дуаньчжянь спрашивает:
76

— Старший брат, что это у тебя на стене висит? Барабан­
чик? Зачем он?
А Понвын — человек простодушный — и говорит:
— Братец, барабанчик еду мне дает, коня дает, деньги се­
ребряные 4 дает на расходы.
Дуаньчжянь говорит:
— Ай-я, не верю!
— Не веришь, погляди. Давай спать ляжем, а я попрошу
у барабанчика поесть.
Легли Понвын с Дуаньчжянем спать. Стал Понвын у бара­
банчика еду просить. А Дуаньчжянь тайком подглядывает.
Спустился барабанчик со стены, превратился в девушку. При­
готовила она им быстро целый стол закусок и опять в барабан­
чик превратилась. А Понвын поспал немного, встал и зовет
Дуаньчжяня:
— Братец! Вставай есть!
Встал Дуаньчжянь, поел вместе с Понвыном и думает: «Как
же мне его извести?» Говорит Дуаньчжянь:
— Старший брат! Бывают ли еще такие чудеса на свете?
Понвын спрашивает:
— Какие чудеса, братец?
А Дуаньчжянь отвечает:
— Позади постоялого двора есть сухой колодец, а в колодце
наук с лягушкой дерутся. Пошли поглядим!
Направились они вдвоем к сухому колодцу. Понвын и гово­
рит:
— Да нет там ничего! Ничего я не вижу.
А Дуаньчжянь ему:
— Там, там! Погляди вниз!
Наклонился Понвын над краем колодца, а Дуаньчжянь как
толкнет его и спихнул в колодец. Упал Понвын в колодец, но не
убился.
Сидит Понвын в колодце, а Дуаньчжянь пошел в дом, взял
со стены барабанчик и говорит:
— Барабанчик! Приготовь-ка нам поесть!
Лег Дуаньчжянь спать, проспал немного, встал, глядь — а
весь стол в человечьем дерьме. Схватил Дуаньчжянь барабан­
чик, швырнул его, а барабанчик пола не коснулся — в небо
взмыл, полетел императору жаловаться. Облетел он дважды во­
круг государя и медленно-медленно стал удаляться. Император
тут и подумал: «Ай-я! Да ведь это барабанчик жаловаться при­
летал». Кликнул он быстро двух стражников и говорит им:
77

— Идите быстро, поглядите, куда этот барабанчик полетит,
что делать будет.
Стражники тотчас же за барабанчиком пошли. А тот приле­
тел к постоялому двору, сделал два круга над сухим колодцем
и улетел в небеса. Вернулись стражники и доложили импера­
тору:
— Пошли мы вслед за барабанчиком, полетел он на постоя­
лый двор, сделал вокруг колодца два круга, в небо поднялся и
исчез.
Император говорит:
— Быстро берите веревку и отправляйтесь на постоялый
двор, пусть один из вас в колодец спустится, поглядит, что там.
Взяли они веревку и пошли к колодцу, что был позади по­
стоялого двора. Один стражник вниз спустился, глядь — а там
человек сидит. Вытащили они его, к императору повели.
Император спрашивает:
— Ты зачем в колодец забрался?
Тут Понвын государю и говорит:
— Я и есть тот человек, который твою дочку спас.
— А!! Так зачем ты в колодец залез?
Понвын отвечает:
— Я твою дочку спас, а Дуаньчжянь приказал воинам вход
в пещеру камнями завалить. Не было оттуда выхода, не было
дороги. Услышал я, из-под каменной плиты стон раздается.
Приподнял я плиту, а там парень какой-то. Я и говорю: «Ты за­
чем, парень, под плиту забрался?» А он отвечает: «Змей меня
унес, придавил плитой каменной». Взял парень меня к себе до­
мой, а оказался он третьим сыном царя драконов. Этот парень
мне и говорит: «Как будешь уходить из нашего дома, даст тебе
мой отец золота, серебра — ты не бери. А попроси ты барабан­
чик, что висит у нас в комнате на стене». Так я и сделал. Ба­
рабанчик всю дорогу мне еду давал, достал коня, деньги сереб­
ряные — всё барабанчик. Остановился я на постоялом дворе, и
туда же пришел мой младший брат Дуаньчжянь. Он меня
спрашивает: «Ты как сюда пришел?» А я отвечаю: «Это бара­
банчик мне помог — еду давал, деньги серебряные, с ним и
пришел». Брат говорит: «Дай-ка я погляжу, как это твой бара­
банчик тебе есть дает». Легли мы оба спать, я и дал барабан­
чику приказ. Барабанчик превратился в девушку, и она при­
нялась нам еду готовить. А мой брат Дуаньчжянь тайком под­
глядывал. Встали мы оба, поели, тут Дуаньчжянь мне и го­
ворит: «Старший брат! Бывают ли еще такие чудеса на свете?»
78

Н спрашиваю: «Какие чудеса?» А он в ответ: «Позади постоя­
лого двора есть сухой колодец, а в колодце паук с лягушкой де­
рутся». Позвал он меня посмотреть. Нагнулся я над краем ко­
лодца, гляжу — ничего не видно. Он и говорит: «Туда глянь,
это разве не они?» Обманул он меня. Я низко наклонился, а он
меня и столкнул в колодец.
Император приказал:
— Ладно! Позовите Дуаньчжяня, возьмите его и закопайте
на том перекрестке, голову наружу оставьте, пусть так торчит.
Спрашивает государь Понвына:
— Ты говоришь, что спас мою дочь, а чем ты это докажешь?
Понвын из-за пазухи вытащил половинку браслета.
— Что это? — спрашивает император.
А Понвын отвечает:
— Спросите свою дочь.
Велел император служанке свою дочь позвать. Пришла дочь
императора, принесла половинку браслета, сложили с той, что
у Понвына была,— точь-в-точь он самый. Император свою дочь
тут же и отдал в жены Понвыну.
Прошло три дня, сел Понвын вместе с государевой дочкой
в паланкин, понесли их носильщики по улицам. Стали глаша­
таи о его вступлении в должность объявлять 5. Подошли они к
тому перекрестку. Носильщики остановились и говорят:
— Господин! Дорога неровная!
А Понвын в ответ:
— Дорога неровная, Понвын ее сровняет.
Вылез он из паланкина и отрубил одним взмахом меча го­
лову Дуаньчжяню.
«Дорога неровная, Понвын ее сровняет!» — смысл этой ис­
тории в этих словах.

9. Чжон Тянью

Жил в далекие времена юаньвэй по фамилии Чжон, импера­
торский полководец, и был у него единственный сын, золотово­
лосый Чжон Тянью. Он еще не окончил учиться, когда его мать
умерла и отец женился во второй раз.
Однажды Чжон Тянью вернулся из школы и увидел, что
мачеха лежит в постели с ламой. Вечером Чжон Тянью обо
всем рассказал отцу. Отец не поверил, но стал следить за женой
79

и убедился, что сын сказал правду. С того дня Чжон юаньвэй
затаил на жену обиду.
Был у Чжон Тяныо вороной жеребенок — копыта белые, на
лбу полумесяцем мета. Восемь лет выхаживал его Чжон Тянью.
И вот как-то раз, когда Чжон Тяныо вошел в конюшню, тот
вдруг заговорил человечьим голосом:
— Твоя мачеха замыслила тебя сгубить. Как только ты по­
явишься перед мачехой, она попросит тебя надеть рубашку. Но
стоит тебе ее надеть, как ты тотчас сгоришь. Сперва палкой по­
трогай рубашку — она сразу жезагорится.
Чжон Тянью удивился, не поверил словам жеребенка. Как
ни старался он убедить себя, что все это происходит наяву, ему
казалось, будто он спит. Наконец он сказал жеребенку:
— Ладно, сделаю все, как ты велишь, не беспокойся.
Вечером, когда Чжон Тяныо вошел к мачехе, она очень лас­
ково его встретила и говорит:
— Сыночек, я сшила для тебя рубашку, примерь-ка!
— Ты ведь мне мачеха, так что отвернись, а я надену.
Мачеха отвернулась, а Чжон Тянью взял палку, коснулся
рубашки, и рубашка тотчас же вспыхнула. Чжон Тянью ни сло­
ва не сказал и отправился к себе в комнату.
Спустя немного времени пришел лама и первым делом спро­
сил мачеху:
— Ну что, сгорел твой пасынок?
— Где там,— с досадой ответила мачеха.— Он попросил
меня отвернуться, а сам палкой дотронулся до рубашки. Ру­
башка вспыхнула, а Чжон Тянью ушел. Не знаю теперь, как
нам быть.
Лама подумал и говорит:
— Зарежь курицу, я произнесу над ней заклинание. Потом
сваришь из нее плов и дашь пасынку покушать. От первого я*е
куска он сгорит.
Чжон Тяныо между тем пошел прогуляться и зашел на
конюшню к своему ;керебенку. В глазах у жеребенка стояли
слезы.
— Отчего ты плачешь? — спросил Чжон Тянью.
— Эх, хозяин, как же мне не плакать, если мачеха опять
замыслила недоброе. Нынче она зарезала курицу и готовит для
тебя плов. Только мясо-то заговорено. Как сядешь за стол, возь­
ми палочками кусочек курятины и брось кошке под стол. Кошка
станет есть и сгорит.
Чжон Тянью похлопал жеребенка по спине, успокоил, вышел
80

из конюшни и отправился к мачехе. Мачеха и на этот раз лас­
ково встретила его и стала куриным пловом угощать.
— Ты поставь его на стол, я только вымою руки,— сказал
Чжон Тяныо.
Мачеха поставила плов на стол. Не успел Чжон Тянью сесть
и взять в руки палочки, как под столом замяукала кошка. Чжон
Тянью палочками подхватил кусок курятины и бросил под стол.
Кошка схватила курятину, взвизгнула и сгорела. Чжон Тянью
вылез из-за стола, спрыгнул с кана 1 и, ни слова не сказав, вы­
шел из комнаты.
Увидев, что и на этот раз замысел ее не удался, мачеха от
ярости даже сидеть не могла, схватила издохшую кошку и швыр­
нула под стол. В это время пришел лама и первым делом спро­
сил:
— Ну как, удался паш замысел?
— Не видишь, что ли? — зло закричала мачеха, тыча паль­
цем в мертвую кошку, и рассказала ламе все как было. Узнав,
что и на сей раз Чжон Тяныо не погиб, лама удивился и сказал:
— А не спрятано ли здесь волосатое существо, которое обо
всем рассказывает твоему пасынку?
Мачеха задумалась, и вдруг глаза ее зло блеснули.
— Эх, как это я сразу не догадалась! — воскликнула она.
— А что?
— Ведь Чжон Тяныо уже давно держит воропого жеребенка.
Этот жеребенок, видно, обо всем ему и рассказывает.
Тогда лама стал учить мачеху:
— Ты притворись больной. Вернется муж, увидит, что ты
заболела, и позовет лекарей. Но ты лежи, не вставай. Муж спро­
сит, какого еще лекаря позвать, вели ему за мной сходить. Я при­
ду и скажу, что вылечить тебя можно только сердцем воропого
жеребенка. Так мы погубим вначале жеребенка, а потом и са­
мого Чжон Тянью.
Вечером вернулся Чжон юаньвэй, увидел, что жена лежит
больная, и позвал лекарей, но ни один из них не смог ее выле­
чить. Чжон юаньвэй не знал, как ему быть, и обратился к жене:
— Я приглашал всех лекарей, но никто из них тебе не по­
мог, скажи, кого еще позвать.
— Позови ламу,— ответила жена.
При упоминании о ламе Чжон юаньвэй весь затрясся, но ни­
чего не сказал и послал за ламой, который тотчас же явился,
пощупал у больной пульс и сказал:
— У вашей жены очень опасная болезнь.
6

Заказ 1435

81

•— А можно ее вылечить? — спросил Чжон юаньвэй.
— Есть одно средство,— ответил лама,— сердце вороного
жеребенка с белыми копытами и белой метой на лбу в форме
полумесяца.
Чжон юаньвэй нахмурился, послал человека на поиски во­
роного жеребенка, но человек по тем приметам не смог найти
жеребенка. Чжон юаньвэй помрачнел.
— Что это ты все хмуришься? — спросила жена.— Уже не­
сколько лет наш сын держит в конюшне в отдельном стойле
вороного жеребенка. Возьми и зарежь его.
У Чжон юаньвэя помутилось в глазах, он чуть не ударил
жену, но снова сдержался. Видя, что муж вне себя, жена, пла­
ча, сказала:
— Жеребенка своего сына жалеешь! А меня не жалеешь!
А ведь я — жена тебе!
Чжон юаньвэй услыхал рыдания жены и еще больше рас­
сердился. Но удержался и только сказал:
— Ладно! Уже восемь лет, как наш сын за тем жеребенком
ходит, надо и его спросить.
Заплакала опять мачеха. Чжон юаньвэй видит, деваться не­
куда, согласился:
— Ладно, завтра отправлю сына в столицу, да еще дам
письмо к учителю с просьбой задержать его подольше.
Когда на следующий день Чжон Тянью зашел в конюшню,
он снова увидел в глазах жеребенка слезы.
— Ты чего плачешь? — спросил Чжон Тяныо.
— Эх, хозяин, как же мне не плакать,— отвечает жеребе­
нок,— мачехе не удалось сгубить тебя, так она за меня взялась.
Притворилась больной и хочет съесть мое сердце. Она сперва
меня погубит, а потом тебя.
Чжон Тянью опечалился, обнял за шею своего любимца и
заплакал. Тогда жеребенок сказал:
— Не печалься, послушай, что я тебе скажу. Завтра отец
отправит тебя к учителю с письмом, в котором просит задержать
тебя. Но ты не бойся. Когда за мной придут, я начну ржать,
знай тогда, что меня уводят из конюшни. Ты вскочишь с места,
учитель станет тебя удерживать, но ты не противься. Когда во
второй раз услышишь мое ржанье, знай, что меня повалили на
землю и связывают мне ноги. Ты опять вскочишь с места, учи­
тель станет тебя удерживать, но ты не противься. Когда же в
третий раз услышишь мое ржанье, знай, что люди пошли за
ножом. Ты вскочишь с места, учитель станет тебя удерживать,
82

а ты ударом сбей его с ног и что есть мочи беги сюда. Прибежишь
во двор, подойдешь ко мне, обнимешь за шею и скажешь:
«Я знаю, мачеха больна и ей нужно съесть сердце вороного же­
ребенка, пусть будет так, об одном лишь прошу: позвольте мне
разок прокатиться на нем, ведь я растил его много лет. Мне
развяжут ноги, и ты поведешь меня в конюшню. Здесь, где я
сейчас стою, закопаны седло, уздечка, меч, копье и одежда.
Достань все это, оседлай меня, взнуздай, сам нарядись, привяжи
к поясу меч, возьми копье и выведи меня из конюшни. Потом
садись на меня верхом и объезжай двор, а потом хлестни меня,
чтобы я взвился в небеса, и мы с тобой улетим.
— Ладно! — ответил Чжон Тяныо.
На следующий день отец отправил сына в столицу к учителю
с письмом. Придя к учителю, Чжон Тянью отдал ему письмо.
Тот прочел и завел с Чжон Тянью разговор. Вскоре юноша услы­
шал, как заржал его вороной жеребенок. Он вскочил и хотел бе­
жать, но учитель его удержал, и Чжон Тяныо не стал проти­
виться. Они снова завели разговор, и тут Чжон Тянью услышал,
как во второй раз заржал его вороной жеребенок. Он снова вско­
чил и хотел бежать, но учитель снова его удержал. Чжон Тянью
понимал, что учитель нарочно отвлекает его разговорами и на­
ставлениями. И тут юноша услышал, как в третий раз заржал
его вороной жеребенок. Чжон Тянью вскочил с места, бросился
к выходу, но учитель стал на дороге. Тогда Чжон Тянью одним
ударом сбил его с ног и что есть мочи помчался домой. Там оп
подбежал к жеребенку, обнял его за шею и заплакал. Когда
люди, стоявшие рядом, спросили Чжон Тянью, почему он так
горюет, юноша ответил:
— Чуть ли не восемь лет я хожу за своим жеребенком, по­
звольте же мне сейчас хоть прокатиться на нем два круга, а по­
том уж режьте его. Сердце отдайте мачехе, пусть она съест его
и поправится.
Услыхав такие слова, люди пожалели юношу и пошли про­
сить Чжон юаньвэя, чтобы он исполнил просьбу своего сына.
Отец согласился. Тогда жеребенка развязали и юноша не меш­
кая повел его в конюшню. Там он вырыл все вещи, оседлал же­
ребенка, сам переоделся, привязал к поясу меч, взял копье и
вывел жеребенка во двор. Увидев юношу с мечом, люди удиви­
лись. А Чжон Тянью сел верхом на жеребенка и стал объез­
жать двор. Вдруг он почувствовал, что жеребенок оторвался от
земли. До смерти напуганные мачеха и лама даже приблизиться
не смогли к юноше. Когда юноша стал во второй раз объезжать
83

двор, жеребенок поднялся в воздух. А на третьем круге юноша
крикнул:
— Прощай отец! Ты послушался коварного совета мачехи
и ламы, а ведь лама только и думает, как бы тебя сгубить. Но
я вернусь и отомщу за тебя!
Чжон Тянью в последний раз взглянул на отца, изо всех сил
хлестнул кнутом жеребенка, тот взмыл в облака и исчез из
виду. Все, глядя в небо, рты поразевали от удивления и потом
разошлись по домам. Кипя от злости и досады, лама прибежал
к Чжон юаньвэю, выколол ему глаза и с того дня стал полно­
властным хозяином в доме.
Тем временем Чжон Тяныо с жеребенком долетели до какогото царства и спустились в пустынном поле. Тут жеребенок ска­
зал Чжон Тянью:
— Ты не ходи со мной в город. Там тоже есть злые люди,
и из-за меня ты можешь попасть в беду. Сними с меня уздечку,
подними стремена и повесь их через седло, ослабь подпругу, а
свою одежду, копье и меч привяжи к седлу.
Чжон Тяныо сделал все в точности так, как велел жеребе­
нок, а тот снова обратился к юноше:
— Вырви у меня из гривы несколько волосков и спрячь в ко­
шель 2 . Если попадешь в беду, подожги один волосок, и я тот­
час явлюсь.
Чжон Тяныо отпустил жеребенка, а сам переоделся в старое
платье и пошел в город. Три дня искал, где бы заработать, но
никто не нанимал его. Бродил он, бродил и встретил старика,
оказавшегося императорским садовником. Чжон Тяныо поздо­
ровался со стариком и завел разговор:
— Вы с семьей здесь живете, почтенный отец?
— Мы живем вдвоем со старухой,— отвечал старик.— Нико­
го у нас нет.
— Я тоже человек одинокий,— сказал тогда Чжон Тяиыо.—
Не согласитесь ли взять меня в приемные сыновья?
— С радостью,— отвечал старик.
С того дня Чжон Тяныо стал приемным сыном садовника.
Как-то в полночь старик проснулся и увидел, что в комнате
светло, как днем. Оглядевшись, он приметил, что сияние излу­
чают огненно-золотистые волосы его приемного сына. Жалость
и страх за него охватили старика, он боялся, как бы недобрые
люди не сгубили этого славного юношу.
На следующий день он сказал Чжон Тяныо:
— Сынок, у нас тут много недобрых людей. Они увидят твои
84

золотистые волосы и из зависти непременно погубят тебя, а твое
счастье еще впереди. Приведи скорее барана и зарежь его.
Чжон Тянью тотчас же привел барана и зарезал его. Ста­
рик сделал из бараньего брюха колпак и надел его на Чжон
Тянью. Теперь можно было подумать, что у Чжон Тянью на го­
лове парша. Наступило лето, и дни стали жаркими. Чжон Тянью
очень хотелось искупаться, но старик не позволил ему идти на
речку, боялся, как бы злые люди ненароком не увидели, что
у его сына золотистые волосы. И он велел Чжон Тянью купаться
в императорском пруду, что находился посреди сада. Чжон
Тяныо не стал перечить, согласился и каждый день купался в
императоре [сом пруду.
И вот однажды, когда он купался, в сад пришли три импе­
раторские дочки, три принцессы, рвать цветы. Старшая не обра­
щала на Чжон Тяныо никакого внимания, а младшая то и дело
на него поглядывала, думая про себя: «Странно, войдет он в
воду — у него золотистые волосы, выйдет — опять на голове пар­
ша». Запало ей это в душу.
Каждый день младшая сестра упрашивала старших идти в
сад гулять и всякий раз внимательно следила за Чжон Тянью.
В конце концов она убедилась в том, что сын садовника и в самом
деле очень красивый юноша с золотистыми волосами, и влюби­
лась в него.
В ту пору как раз поспели арбузы3, и старик сказал Чжон
Тяныо:
— Завтра начинается праздник, и я должен три арбуза от­
нести во дворец.
Услыхав это, Чжон Тяныо ответил:
— Вы отдохните, отец, я сам срежу для императора арбузы.
— А сумеешь? — спросил старик.
— Конечно, сумею, не беспокойтесь,— отвечал Чжон Тяныо.
Старик согласился. Чжон Тянью снял три арбуза, вырезал
на каждом имя одной из принцесс и сказал:
— Вот вам три арбуза, отец. Этот отдайте старшей принцес­
се, этот — средней, а этот — младшей принцессе.
Старик так и сделал, отнес арбузы во дворец и отдал прин­
цессам. Вскоре император призвал к себе дочерей и велел каж­
дой разрезать свой арбуз. У старшей арбуз оказался перезрев­
шим и гнилым, у второй — наполовину испорченным, зато у
младшей принцессы арбуз был на редкость сочный и слад­
кий. Император удивился, тотчас же вызвал садовника и
спросил:
85

— Кто срезал эти арбузы?
— Я сам хотел срезать,— ответил садовник,— но сделал это
мой приемный сын, который вызвался помочь мне.
— Не позже чем завтра разузнай и доложи мне, что за тай­
ный смысл кроется в этих трех арбузах. Не узнаешь — казню,
не посмотрю, что ты мой старый садовник,— грозно сказал им­
ператор.
Старик вернулся домой опечаленный, он не знал, что делать.
Чжон Тянью сразу смекнул, в чем дело, и спросил:
— Что случилось, отец?
Но садовник молчал, только тяжко вздыхал. Однако Чжоп
Тянью продолжал допытываться, тогда садовник, наконец, ска­
зал:
— В прошлые годы я сам срезал арбузы и все обходилось
благополучно, нынче ты это сделал, и вот стряслась беда. Если
до завтра я не узнаю, какой тайный смысл заключен в этих трех
арбузах и не доложу императору, он казнит меня.
Чжон Тяныо стал его успокаивать:
— Отец, вы не бойтесь, я завтра сам пойду во дворец и обо
всем расскажу императору.
На другой день утром Чжон Тянью отправился во дворец и
опустился на колени перед императором.
—- Встань! Кто ты, в чем провинился? — спросил государь.
— Ни в чем я не провинился,— ответил юноша,— а пришел
держать ответ за моего приемного отца.
— А, это дело об арбузах?!
— Да!
Император пристально посмотрел на Чжон Тянью и сказал:
— Тогда объясни, почему у старшей принцессы арбуз гни­
лой?
— Ты — император, а о делах не думаешь,— ответил Чжон
Тянью.
— О каких делах? — удивился император.
— Старшей принцессе исполнилось сорок, она перезрела, как
арбуз, а ты не думаешь о женихе.
— Верно, теперь объясни, почему у второй принцессы арбуз
наполовину гнилой?
— Потому что вторая принцесса только недавно созрела.
Но пройдет несколько лет, и ее никто не захочет сватать. Л у
третьего арбуза,— тут он указал пальцем на третью принцессу,—
косточки — черные, мякоть — красная, сочный он и сладкий. Са­
мое время третью дочь выдавать замуж. Вот в чем тайный смысл
86

трех арбузов,— сказал Чжон Тянью и вновь опустился на колени
перед государем.
Выслушал император Чжон Тянью, опустил голову и заду­
мался. Потом встал, велел наградить юношу и похвалил его,
сказав:
— А ты мудрый человек!
Император приказал проводить Чжон Тянью домой.
Потом он пошел к императрице, и они стали советоваться,
как им быть дальше.
Вскоре император велел вывесить объявление, в котором
было написано, что принцессы будут бросать вышитый мячик —
выбирать себе жениха.
В тот день у золотых дворцовых хором собралось множество
людей — все ждали, когда императорские дочери будут бросать
вышитые мячики. Старшая принцесса попала в грудь храброму
полководцу, средняя — высокому чиновнику-чжуонъюаню4.
Младшая же два дня не бросала мячик, словно ждала кого-то.
Император встревожился и стал спрашивать, кто еще не при­
шел.
Как раз в ту пору Чжон Тянью с каким-то слепцом бродил
по улицам. Стражники их увидели и тотчас же доложили импе­
ратору:
— Там бродит какой-то паршивый со слепце*.
Тогда император приказал привести их обоих. Стражники
побежали за ними и привели во дворец. Сквозь толпу нелегко
было пробраться к цветочной башне. Чжон Тянью успел выва­
ляться в грязи и только в таком виде смог приблизиться к прин­
цессе. Все невольно расступились, боясь испачкаться. А третья
принцесса, увидев паршивого, бросила свой мячик прямо ему
в грудь. Все так и ахнули. А император, стыдясь за дочь, поспе­
шил удалиться.
После свадьбы император поселил старшую и среднюю дочь
с мужьями в золотых хоромах, а младшей дочери с мужем отвел
маленький домик возле конюшни.
И вот однажды привиделось императору во сне, будто лако­
мится он мясом диких зверей. Проснувшись на другое утро, он
позвал двух своих старших зятьев, велел им отправиться на
охоту и дал быстроногих коней, лук и стрелы, мечи и копья.
Узнал об этом Чжон Тянью и говорит жене:
— Сходи к отцу и попроси у него для меня коня, собаку и
лук со стрелами. Я тоже хочу идти на охоту.
— Не даст он тебе хорошего коня,— отвечала принцесса.
87

— А ты сходи, попроси, какого ни даст коня, любого бери,—
стоял на своем Чжон Тяныо.
Принцесса пошла и стала просить коня, меч и копье.
Услыхав, что паршивый собрался на охоту, император за­
смеялся:
— Хэй! Что там твой паршивый настреляет?
Но тут за дочь вступилась императрица:
— Дай коня, пусть и ее муж поохотится!
Когда третья принцесса вернулась в свой домик, импера­
тор прислал паршивому ленивую клячу, тощего пса и старый
тупой меч. Чжон Тяныо ничего не сказал, привязал к поясу
тупой меч, прихватил петуха, сел на клячу и с тощим псом вы­
ехал из города. В поле, где вокруг не было ни души, Чжон
Тянью отпустил клячу и дал ей травы, собаке дал кость, потом
нарисовал круг, посадил в него петуха и дал ему поклевать зер­
на, после этого вытащил из кармана волосок вороного жере­
бенка и поджег его. Тотчас же вихрем прилетел вороной жере­
бенок, Чжон Тянью обнял его и долго ласкал. Затем надел но­
вую одежду, привесил к поясу меч, вскочил на вороного жере­
бенка и поскакал на охоту. Вмиг настрелял он множество зверей
и сел отдыхать. Между тем старшие зятья долго бродили по
лесу, но им не попался ни один зверь. На обратном пути они
встретили статного юношу, подле которого горой лежали под­
стреленные звери. Старшим зятьям и в голову прийти не могло,
что юноша этот не кто иной, как муж младшей принцессы, и они
попросили, чтобы он поделился с ними своей добычей.
— Ладно,— согласился Чжон Тяныо,— я дам вам зверей, но
каждому из вас я поставлю на спину клеймо.
— Можно,— согласились старшие зятья. Чжон Тяныо по­
ставил каждому на спину клеймо и отдал зверей. Зятья с добы­
чей вернулись во дворец. Император остался ими доволен и ска­
зал: «Посмотрю, с чем вернется паршивый!»
Между тем Чжон Тяныо поскакал в безлюдное место, от­
пустил вороного жеребенка, взял требуху убитых животных,
погрузил на клячу, сунул под мышку петуха и со старым псом
вернулся в город, так что император его не увидел. Дома он ска­
зал жене:
— Вымой требуху и свари.
Младшая принцесса сделала так, как ей велел муж.
Между тем старшие зятья сварили мясо убитых животных
и преподнесли императору. Император стал есть, но мясо пока­
залось ему невкусным.
88

В это время Чжон Тяныо вытащил из котла требуху, бро­
сил в чашку немного конского навоза, сверху прикрыл его варе­
ной требухой и сказал жене:
— Отнеси отцу, пусть отведает.
Младшая дочь поднесла еду императору. Требуха импера­
тору и императрице показалась очень вкусной. Они все съели,
и вдруг увидели на дне чашки катышки конского навоза. Импе­
ратор очень огорчился и спросил жену:
— Что это значит?
— Да ведь ты поселил их возле конюшни, и навоз мог нена­
роком попасть в чашку.
Император задумался, а на другой день переселил младшую
дочь с мужем в хорошее жилище.
Прошел месяц, и на ту страну напал император другой стра­
ны и так написал в своем послании: «Отдай мне в жены старшую
дочь, и я уведу свое войско». Не зная, как ему быть, император
призвал к себе старшего зятя и сказал:
— Враг требует себе в жены твою жену. Победишь его —
жена останется при тебе, не победишь — лучше на глаза не
показы пайся!
— Ладно! —отвечал старший зять и стал собирать войско.
Узнав, что старший зять идет сражаться с врагом, средний тоже
решил отправиться в поход. Старшую принцессу посадили в па­
ланкин, который несли восемь носильщиков, и оба зятя со своим
войском вышли из города. Когда весть об этом дошла до Чжон
Тянью, он сказал жене:
— Иди во дворец и попроси для меня меч, коня и ружье.
Младшая принцесса пошла к императору и попросила меч,
коня и ружье. Император дал старую клячу, тупой меч и дере­
вянное ружье. Чжон Тяныо сел на клячу, сунул под мышку
петуха и выехал из города в поле. Там он бросил паршивую кля­
чу, вынул волосок и зажег его. Жеребенок тотчас вихрем при­
мчался. Чжон Тянью надел новую одежду, привязал к поясу
меч, взял копье и поскакал на поле битвы. Там он увидел, что
старший и средний зятья отступают, хлестнул жеребенка и в тот
же миг очутился в самой гуще чужеземной армии. Напал он на
врага раз, другой и сокрушил вражеское войско. Те, кто оста­
лись в живых, повернули коней и бежали кто куда. После боя
Чжон Тянью нарочно поцарапал себе руку кончиком меча. Гля­
дя на него, старший и средний зятья говорили друг другу:
«Откуда явился этот герой? Если бы не он, нам пришлось бы
бежать с позором». Подойдя ближе, они узнали в герое того
80

самого юношу, который отдал им на охоте часть добычи. Тут
они спешились и стали благодарить своего спасителя. Старшая
принцесса, заметив на левой руке юноши кровь, быстро порвала
свой платок и перевязала рану, а старший и средний зятья об­
ратились к Чжон Тянью:
— Эй, герой, скажи, как нам тебя благодарить?
— Ничего мне не нужно,— отвечал Чжон Тяныо.— Об од­
ном прошу, разрешите мне поставить каждому из вас на руку
мету.
Зятья согласились. Чжон Тяныо поставил каждому на руку
мету, отрезал по куску кожи от их седел, привязал к своему
седлу и, вскочив на вороного жеребенка, вмиг скрылся из виду.
А старшие зятья посадили старшую принцессу в паланкин
и со своими воинами вернулись в город. Узнав о победе, импе­
ратор похвалил старших зятьев за смелость.
Не прошло и месяца, как на страну напал владыка еще од­
ного царства со своим войском. Он хотел взять себе в жены вто­
рую принцессу. Император призвал второго зятя и велел ему
выступить в поход.
На сей раз в паланкин посадили вторую принцессу, и стар­
шие зятья опять выступили в поход со всем своим войском.
Чжон Тяныо снова послал жену к императору, и тот, как
и прежде, дал паршивую клячу, тупой меч и деревянное ружье.
Чжон Тяныо ни слова не сказал, верхом на кляче, зажав петуха
под мышкой, выехал из города, доехал до поля, отпустил клячу,
зажег волосок жеребенка, и жеребенок тотчас же предстал
перед ним. Чжон Тянью вскочил на жеребенка и помчался на
поле битвы. Там он увидел, что враг вот-вот одолеет двух стар­
ших зятьев. Он выхватил меч, ринулся в самую гущу вражеского
войска и разметал врагов. Тогда Чжон Тянью снова слегка по­
царапал себе мечом другую руку. Старшие зятья подошли к
нему и начали благодарить. Заметив кровь на руке у храброго
юноши, принцесса оторвала кусок от подола платья и перевязала
рану.
— Чего ты хочешь, герой? — спросили старшие зятья.
— Ничего мне не надо,— отвечал юноша.— Об одном прошу:
дозвольте каждому из вас поставить еще по одной мете.
Зятья согласились. Чжон Тянью поставил каждому из них
мету на другую руку, как и в первый раз, отрезал по куску
кожи от их седел, привязал к своему седлу, вскочил на вороного
жеребенка и умчался.
А старшие зятья посадили вторую принцессу в паланкин и
90

с оставшимися в живых воинами возвратились в город. Узнав,
что и средняя принцесса спасена, император похвалил старших
зятьев за храбрость. Тут он вспомнил, чАо младший зять тоже
собирался в поход, рассмеялся и спросил:
— А паршивый был на поле брани?
— Куда ему! — отвечали старшие зятья.— Верно, лежит гденибудь и паршу чешет.
Не прошло и месяца, как войну объявил дезятиголовый оборотень-ёгуэй, который, приняв человеческий облик, стал го­
сударем одной страны. Он хотел взять в жены третью прин­
цессу. Император призвал к себе старших зятьев и сказал:
— Враг требует в жены третью принцессу. Но вы ведь знае­
те, что паршивый не то что сражаться с врагом, поводья в руках
держать не умеет. Так что вступиться за мою младшую дочь
придется вам.
Оба зятя согласились. Собирая воинов в поход, они говорили
друг другу: «Если на сей раз не придет тот храбрец, не быть нам
живыми!» Когда Чжон Тянью узнал, что враг требует его жену,
он сам отправился к императору и сказал, что тоже хочет
сражаться с врагом. Император его высмеял и ответил:
— Где тебе воевать?
Но Чжон Тяныо возразил:
— Враг требует мою жену, если я не пойду воевать, кто пой­
дет?
Император ответил:
— Воевать с оборотнем будут мои храбрые зятья.
Но паршивый стоял на своем.
Император долго не соглашался, но все же дозволил Чжон
Тянью отправиться на поле битвы, однако, как и прежде, дал
юноше вонючую клячу, тупой меч и деревянное ружье. Чжон
Тяныо ни словом не обмолвился, сел верхом на клячу, зажал
петуха под мышкой и сказал жене:
— Жди меня у ворот золотых хоромов твоего отца, а как
увидишь в небе облако пыли, знай, что это я скачу на коне. От­
крой тогда ворота: мне надобно поговорить с императором и
старшими зятьями.
Сказав так, Чжон Тяныо вместе со старшими зятьями по­
кинул город. Когда они дошли до пустынного места, Чжон
Тянью обратился к своякам:
— Вы идите, а я схожу по малой нужде!
— Враг у него хочет отобрать жену, а он собрался уди­
рать! — стали насмехаться старшие зятья над Чжон Тянью, а
91

потом двинулись вперед со своим войском. Только они исчезли
из виду, как Чжон Тянью поджег волосок вороного жеребенка,
и жеребенок вмиг явился перед ним. Не прошли старшие зятья
и полпути, как Чжон Тянью по воздуху уже промчался на поле
брани. И тотчас же вступил в бой с девятиглавым оборотнем.
Одним ударом юноша отсек восемь голов чудовищу, но на их
месте появились новые. Оборотень громко хохотал и похвалялся
своим бессмертием.
— Руби меня сто лет, а все едино — не убьешь! Видишь
верхушку того дерева? Там спрятана коробка, в коробке — ка­
мень, в камне — нефрит, а в нем моя душа!
Услыхав эти слова, Чжон Тяныо с яростью набросился па
оборотня. Одним ударом отсек все его девять голов, настоящую
голову схватил, вскочил на жеребенка, взвился в воздух и очу­
тился у верхушки дерева. Взял коробку, спустился вниз, разру­
бил ее и увидел камень. Разрубил камень и увидел кусок неф­
рита. Тогда он разрубил и нефрит. При этом Чжон Тяныо заме­
тил, что настоящая голова оборотня оскалилась. Потом юноша
взял меч и еще раз разрубил нефрит и там оказался куриный
желток. Тогда он разрубил пополам желток, полилась кровь,
и оборотень стал биться в предсмертных судорогах. Он обрызгал
кровью Чжон Тянью, жеребенка и испустил дух. Одолев чудо­
вище, юноша отправился домой. По дороге он встретил старших
зятьев. Чжон Тянью как ни в чем не бывало спросил:
— Куда путь держите?
Зятья отвечали:
— Мы идем сражаться с оборотнем!
— Напрасно идете,— сказал Чжон Тяныо.— Оборотня уже
нет больше, я убил его!
Когда зятья услыхали, что оборотень убит, радости их не
было предела. Они тут же повернули свои войска и пустились
в обратный путь. А Чжон Тянью на вороном жеребенке взмыл
в небо и исчез из виду.
Третья принцесса между тем не сводила глаз с неба и, как
только увидела огромное облако пыли, побежала к воротам и
распахнула их. Чжон Тянью опустился на землю, въехал во дво­
рец и предстал перед императором.
— Погляди хорошенько, не я ли твой третий зять? — обра­
тился Чжон Тянью к императору.
Император смотрел на юношу и его вороного копя, забрызгапных кровью, и никак не мог признать в этом юноше своего
паршивого зятя. А когда взгляд императора упал на разинутый
92

рот коня, готовый, казалось, проглотить человека, он и вовсе
перепугался. Набравшись духу, император наконец заговорил:
— Мой третий зять паршивый, а ты-то нет!
Чжон Тянью ничего не ответил, вытащил из-за пазухи ба­
раний желудок и надел на голову. Тут император понял, что
зять его только прикидывался паршивым. Он подошел к Чжон
Тянью, снял у него с головы бараний желудок и только сейчас
заметил, что у юноши золотистые волосы. «Так вот оно что! —
сказал про себя император.— Теперь ясно, почему младшая
принцесса выбрала его в мужья. Я сделаю его своим наследни­
ком!» Решив так, император обратился к Чжон Тянью:
— Нет на тебе вины, слезай с коня и садись на трон.
Чжон Тяныо слез с коня и сел рядом с императором на трон.
Император оглядел зятя и стал расспрашивать, а тот все рас­
сказал о своей жизни. Пока он говорил, третья принцесса не
сводила укоризненного взгляда с отца. Заметив это, Чжон Тянью
велел жене отвести коня, нагреть воды и вымыть его хорошень­
ко, закутать в попону и положить в комнате отдыхать. Жена
ушла и увела коня, а Чжон Тянью тоже отправился отдыхать.
В ту пору вернулись старшие зятья. Слуги прибежали во дво­
рец и доложили императору, что оба зятя с победой возврати­
лись. Сказал тогда император:
— Вот и хорошо! Пусть отдохнут немного и потом вместе
с женами явятся ко мне!
Вечером старшие зятья и их жены предстали перед импе­
ратором.
— Как прошло сражение? — спросил император.
— Мы победили! — хвастливо заявили старшие зятья.
— Прекрасно! — усмехнулся император и послал человека
за Чжон Тянью. Тот не мешкая явился. Император заметил, что
старшие зятья не рады приходу младшего, но виду не подали,
и обратился к юноше:
— Они говорят, что одолели оборотня!
Чжон Тянью подошел к своякам, схватил их за шиворот, под­
бросил в воздух, а потом поставил перед императором. Зятья
только удивлялись, думая про себя: «Откуда у этого паршивого
такая сила?!» Тут Чжон Тянью снял с головы баранью шкуру
и спросил:
— Ну, теперь вы меня признали?
Заволновались тут оба зятя. Но старшие дочери государя
узнали своего спасителя. Вдобавок Чжон Тяныо поведал обо
всем случившемся с начала до конца и в доказательство дал
93

поглядеть императору лоскут от платья старшей дочери и от
платка средней, а также меты на руках и на спинах зятьев. По­
том он принес по две полоски кожи и приложил их к седлам
старших зятьев. Тогда император обратился к принцессам, и те
в один голос сказали, что Чжон Тянью говорит истинную прав­
ду. Старшие же зятья, когда император спросил их, только го­
ловы опустили, и он велел палачам их казнить. Чжон Тяныо
вступился за них, но император сказал:
— Ты их жалеешь, а ведь они твои враги.
Палачи вывели старших зятьев из дворца и отрубили им го­
ловы. Император предложил Чжон Тяныо взять в жены обеих
старших принцесс. Юноша наотрез отказался, и император вы­
дал их замуж за добрых людей.
Император сдержал свое слово и передал трон младшему
зятю. И вот однажды Чжон Тянью увидел во сне своего отца.
Проснулся, вскочил с постели и тяжело вздохнул.
— Ты почему вздыхаешь? — спросила жена.
— Как же мне не вздыхать,— отвечал Чжон Тяныо.— Мой
долг отомстить за родного отца.— И он рассказал, как все было,
от начала до конца.
Узнав, сколько горя пришлось вытерпеть ее мужу, прин­
цесса сказала:
— Пожалуйся-ка моему отцу.
Чжон Тянью согласился и на второй день пошел к своему
тестю — старому императору жаловаться, но тот не принял жа­
лобы. Тогда третья дочь все ему разъяснила. Выслушал ее госу­
дарь и дал такой совет.
Чжон Тянью верхом на вороном жеребенке отправился в
свое родное царство и пришел в дом дяди — брата своей матери.
Дядя обнял племянника, заплакал. После обильного угощения
Чжон Тянью справился о здоровье отца.
— Твой отец жив, но ничего не видит, лама ослепил его,
а твоя мачеха живет вместе с ламой.
На следующее утро Чжон Тянью отправился во дворец,
схватил императора и сказал ему:
— Лама сделал моего отца слепым и вместо него стал твоим
полководцем, он оскорбил честь моего отца, женившись на моей
мачехе, но ты ни о чем даже не спросил моего отца. Ни до чего
тебе нет дела! Какой ты император?!
Император и рта раскрыть не успел, как Чжон Тянью отсек
ему голову. После этого он пошел искать ламу. Нашел, ничего
не сказал и одним ударом меча отрубил тому голову. Распра94

вившись с ламой, Чжон Тяныо отправился искать мачеху. Уви­
дев Чжон Тянью с обнаженным мечом, мачеха затряслась от
страха, словно кошка. Чжон Тянью схватил ее за волосы и, при­
подняв, спросил:
— Где мой отец, говори!
— Твой отец в конюшне! — с трудом вымолвила мачеха.
Чжон Тяныо тут же, не опуская на землю, разрубил мачеху
на четыре части.
Увидев, что какой-то человек летит по воздуху верхом на
коне с обпажснным мечом, полководцы и простые воины стали
разбегаться. Пасть у коня была разинута, словно конь вот-вот
начнет глотать людей. Чжон Тянью криком остановил их, рас­
сказал, кто он такой и за что убил злодеев. Так воины и полко­
водцы узнали о жестокости своего государя и просили быть
императором Чжон Тянью. Но Чя он Тяныо сказал, что он пра­
вит другим царством, и предложил провозгласить императором
своего дядю — брата матери. Воины и именитые люди — все
знали его дядю, поэтому они в один голос стали звать его на
царство. Итак, Чжон Тянью сделал дядю императором, взял отца
и вернулся в свое царство. Старый император и принцесса встре­
тили отца Чжон Тяныо и усадили на почетное место. Старый го­
сударь призвал лекаря, чтобы вылечить отца Чжон Тянью от сле­
поты, и тот сказал: «Надо добыть волшебную траву — линцзыцо 5 и волшебную воду — линцзыфий6, тогда больной прозреет».
И вот ночью Чжоп Тянью на своем вороном жеребце поска­
кал в горы и там поймал огромного тигра, царя всех тигров.
— В чем я провинился перед собой, за что ты меня схва­
тил? — спросил тигр.
— Добудь мне волшебную траву-линцзыцо и волшебную
воду линцзыфий, не то я тебя где угодно найду и убью,— отве­
тил Чжон Тяныо.
— Ладно! — сказал царь тигров, одним прыжком перемах­
нул высокий холм и вихрем умчался в горы. Целых три дня PI
три ночи искал тигр волшебную траву и чудесную воду, нашел,
наконец, и принес Чжон Тяныо. Чжон Тянью перелил волшеб­
ную воду из пасти тигра в бутылочку, взял траву-линцзыцо и
сказал тигру:
— Почтенный царь тигров, отныне ты будешь владеть всеми
этими горами!
Тигр наклонил голову и сказал:
— Хорошо!
Чжон Тяныо вернулся во дворец, когда наступила пятая
95

стража. Стоило потереть глаза слепого волшебной травой, как
он сразу прозрел. Потом Чжон Тяныо напоил старого импе­
ратора и отца волшебной водой, и они помолодели.
Говорит как-то Чжон Тянью старому императору:
— Есть у меня приемный отец и приемная мать, нет у них
сыновей.
— Кто я^е они, твои приемные родители?
— Дворцовый садовник и его жена.
— Пусть живут во дворце.
Чжоп Тянью обрадовался и поселил приемных отца с ма­
терью во дворце. Все три старика лшли спокойно и помогали
Чжон Тяныо управлять государством.

10. Чжинхуа — Золотой цветок

Давным-давно жили старик со старухой, и была у них един­
ственная дочь по прозванию Чжинхуа — Золотой цветок. Чжин­
хуа еще и восьми лет не исполнилось, как умерла ее мать. Не
прошло и года, как отец женился вторично, и новая жена при­
вела с собой дочь по имени Хийщинхуа — Цветок с черным серд­
цем. С первого же дня мачеха невзлюбила Чжинхуа, заставляла
ее делать тяжелую работу, не давала есть и пить. Зато Хийщин­
хуа целыми днями бездельничала, только ела да пила. Однажды
мачеха дала своей дочери шелковые нитки и велела вышить
цветы. Но цветы получились грубые, не цветы, а волосатые ша­
рики. Чжинхуа вышила цветы простыми пеньковыми нитками,
зато тонко и красиво. Увидев, что Чжинхуа мастерица на все
руки, мачеха еще сильнее ее возненавидела, взяла вышитые ею
цветы и показала старику:
— Видишь, какая у меня дочь искусница!
Старик ничего не сказал, повернулся и ушел, а мачеха от
злости вся запылала.
У старика была черная корова. Чжинхуа очень любила ее
и часто давала ей свежей травы, чтобы та ела досыта. Но вот
однажды Чжинхуа вошла в хлев и увидела, что ее любимица
плачет.
— Отчего ты плачешь? — спросила Чжинхуа.
— Как мне не плакать,— отвечала корова,— твоя мачеха
хочет съесть мое сердце. Она притворится больной, позовет ле­
каря, а лекарь пощупает у нее пульс и скажет твоему отцу, что
9G

оо можно вылечить только сердцем черной коровы. Отец зарежот меня и отдаст мачехе мое сердце, но ты не бойся. Они станут
и тоби заставлять есть мое мясо, а ты не ешь, собери мои кости,
отнеси в сад и положи под перевернутый чан. Если с тобой слу­
чится беда, придешь в сад, поднимешь чан и узнаешь, что тебе
делать.
Не прошло и трех дней, как мачеха притворилась больной и
попросила мужа позвать лекаря. Лекарь пощупал у нее пульс
и сказал старику, что жена его выздоровит, если отведает сна­
добья, сделанного из сердца черной коровы. Задумался старик,
откуда ему взять черную корову? И вдруг вспомнил, что у них
и хлопе есть черная корова. Старик пошел туда, зарезал любимицу
дочори, а сердце отдал мачехе. Мачеха съела лекарство, сде­
ланное из коровьего сердца, в тот же миг вскочила с постели
и сказала, что выздоровела. Потом она велела падчерице отве­
дать мяса черной коровы, но Чжинхуа не стала есть, собрала
псе мясо в рукав, а коровьи кости отнесла в сад и положила
под чан.
А в это время император устраивал представление для своих
подданных. Мачеха нарядила свою дочь в самое лучшее платье
и, перед тем как отправиться на представление, перемешала
пшеницу с просом, насыпала целую кучу и позвала падчерицу,
приказав ей, пока они будут смотреть представление, отделить
просо от пшеницы. Чжинхуа села и начала плакать, не зная,
как ей быть. Вдруг она вспомнила слова черной коровы, побе­
жала в сад, приподняла чан и, к своему удивлению, увидела, как
выбежали оттуда петух с курицей. Они в одно мгновение отде­
лили пшеницу от проса, а потом говорят Чжинхуа:
— Иди в сад, возьми под чаном красивое платье и туфельки,
переоденься побыстрее и поезжай к государю во дворец: у во­
рот стоит коляска. Как только окончится представление, вер­
нешься домой, переоденешься, распустишь волосы и сядешь
между кучей пшеницы и кучей проса.
Чжинхуа побежала в сад, достала расшитые туфельки и пла­
тье, быстро переоделась, села в коляску и отправилась на пред­
ставление. Когда Чжинхуа вошла во дворец, все, кто смотрел
представление, стали на нее глядеть, позабыв о том, что пока­
зывали актеры. Мачеха и ее дочь тоже во все глаза смотрели на
нее и думали: «Как эта девушка похожа на Чжинхуа», даже
не подозревая, что это она и есть.
— Посмотри, какая красавица,— сказала мачеха дочери,—
а наша — растяпа и дура.
7

Заказ 1435

97

Как только представление стало подходить к концу, Чжин­
хуа незаметно вышла, села в коляску и вернулась домой. Когда
она сходила с коляски, порыв желтого ветра сорвал у нее с ноги
туфельку и унес. Чжинхуа не смогла догнать туфельку, вошла
в дом, переоделась, распустила волосы и села между кучей пше­
ницы и кучей проса.
Между тем ветер принес туфельку в сад одного молодого не­
женатого юаньвэя, который как раз в это время вышел прогу­
ляться. Он подобрал туфельку и подумал про себя: «До чего же
изящная
вышивка! Как же, должно быть, прекрасна ее хозяй­
ка 1». Он сунул туфельку за пазуху и пошел в дом.
После представления мачеха с дочкой вернулись домой, и
еще с порога мачеха спросила падчерицу:
— Отделила просо от пшеницы?
— Отделила,— ответила Чжинхуа.
— Посмотри, на кого ты похожа,— стала выговаривать ма­
чеха Чжинхуа.— На представлении была девушка, очень похо­
жая на тебя, только умная и красивая, не то что ты, растяпа!
Будешь сидеть в погребе и вышивать цветы!
Чжинхуа заплакала, но мачеха не пожалела ее и посадила
в погреб.
В это время молодой юаньвэй послал своих людей с паланки­
ном, наказав им разыскать хозяйку туфельки. Они ходили от
дома к дому и кричали:
— У кого есть дочь, пусть выходит мерить туфельку!
Однако ни одной из девушек туфелька не пришлась впору.
Люди юаньвэя подошли и к дому Чжинхуа.
К ним вышла мачеха и говорит:
— Моя дочь может примерить туфельку.
Она привела Хийщинхуа, но та никак не могла втиснуть
ногу в туфельку. Чжинхуа, которая сидела в погребе, все слы­
шала и подала голос:
— Я примерю туфельку, я примерю туфельку!
Прибежала мачеха и стала ругать падчерицу:
— Моей дочке не пришлась впору, а ты туда же, мерить за­
хотела! — И она стукнула падчерицу кулаком по голове.
Узнав, что в погребе есть девушка, люди юаньвэя обрати­
лись к мачехе:
— Приведите ее, пусть примерит! Будет впору — увезем ее,
не будет — здесь оставим. Веди ее, пусть примерит.
Чжинхуа выбежала из погреба, побежала в сад, достала изпод чана платье, надела и вышла на улицу. Примерила туфель98

ку — она ей в самый раз пришлась. Люди юаньвэя обрадова­
лись, усадили Чжинхуа в паланкин и унесли2.
Мачеха глазам своим не верила, ей казалось, будто все это
ей снится. Ее так и трясло от злости. Схватив палку, она набро­
силась на дочь:
— Говорила я тебе тогда, что это Чжинхуа, так ты мне не
поверила. А сейчас видела, как ее унесли в паланкине? Она ста­
нет женой богатого юаньвэя.
Юаньвэй, увидев, какая Чжинхуа красавица, влюбился в
девушку и сделал ее своей женой. Они стали жить в мире и со­
гласии на радость старику — отцу Чжинхуа.
Спустя некоторое время мачеха позвала Чжинхуа в гости.
Чжинхуа не хотела идти и согласилась только ради своего ста­
рого отца. Погостив десять дней, Чжинхуа стала собираться до­
мой, но мачеха начала ее упрашивать:
— Останься, доченька, тебе помыться надо. Я уже согрела
воду, я сама тебе полью.
Чжинхуа не хотела мыться, но мачеха уговорила, сама при­
нялась мыть ей голову, выплеснула полное ведро кипятку и
ошпарила ее. Чжинхуа даже вскрикнуть не успела и упала за­
мертво. Тогда мачеха быстро содрала кожу с ее лица, приле­
пила ее к лицу своей дочери, нарядила ее в платье Чжинхуа и
отправила в дом юаньвэя. Вечером, когда вернулся старик, ма­
чеха сказала ему:
— Чжинхуа ушла и увела с собой Хийщинхуа, чтобы ей
у мужа одной не так скучно было.
Старик поверил и не стал ни о чем расспрашивать.
Юаньвэй между тем заметил, что походка у Чжинхуа стала
не такой, как была, и голос погрубел. Он удивился, но не при­
дал этому никакого значения и ушел по своим делам.
Мачеха тайком закопала Чжинхуа в землю, а Чжинхуа обер­
нулась птичкой, полетела к речке, села нарогоголовник и зачи­
рикала. Как раз в это время юаньвэй повел коня на водопой.
Птичка увидела его и пропела:
Верхняя вода в нос бьет коня,
Нижняя вода в ноги бьет коня.

Услыхав, что птичка поет человечьим голосом, юаньвэй уди­
вился и сказал птичке:
— Садись ко мне на плечо.
— Не сяду,— ответила птичка.
— Полезай ко мне в рукав.
99

Птичка прилетела, залезла к нему в рукав, а юаньвэй напоил
коня, вернулся домой и наказал жене:
— Присматривай за птичкой, корми ее хорошенько да пить
давай вовремя.
Юаньвэй оставил птичку и снова ушел.
С того дня, что бы Хийщинхуа ни делала, птичка ее ругала.
Когда Хийщинхуа причесывалась перед зеркалом, птичка над
ней насмехалась. Наконец Хийщинхуа не вытерпела, убила
птичку, сварила и съела, а отвар выплеснула. На этом месте
через несколько дней вырос рогоголовник. Когда Хийщинхуа
проходила мимо, он колючками цеплял ее платье.
Неподалеку от юаньвэя жила старая гадалка. Однажды она
гадала по триграммам и узнала, что злая мачеха убила жену
юаньвэя, которая сперва превратилась в птичку, а потом в рого­
головник, что теперь растет во дворе у юаньвэя. Юаньвэй уди­
вился, но, вспомнив, что походка жены и голос ее стали дру­
гими, переполошился. Гадалка его успокоила, стала читать за­
клинание, и прямо на глазах у юаньвэя рогоголовник превра­
тился в Чжинхуа. Тут только юаньвэй все понял. Чжинхуа все
по порядку рассказала, как мачеха ее убила и как Хийщинхуа,
приняв ее облик, пришла к юаньвэю. Разгневанный юаньвэй
убил мачеху и Хийщинхуа. И Чжинхуа снова счастливо зажила
со своим мужем. Вскоре скончался ее отец, юаньвэй с почетом
его похоронил. Чжинхуа родила юаньвэю двух сыновей. Они
выросли, стали важными чиновниками и ухаживали за своими
родителями.

11. Мачеха

Давным-давно жил муж с женой по фамилии Ma \ и была
у них единственная дочь Юньхуа, что значит Облачный цветок.
Жили они бедно. Когда Юньхуа исполнилось семь лет, мать
умерла. Однако отец не захотел опять жениться, боялся, что ма­
чеха будет обижать его дочь.
Однажды к Юньхуа пришли подружки и стали играть. Иг­
рали и проголодались.
Юньхуа наскребла в ларе остатки муки,
приготовила юца2, сама поела и подружек накормила. Вдруг
пришла старуха и попросила милостыню. Юньхуа жаль было
старуху, но она ничего не могла ей подать и сказала:
— Пришли бы пораньше, я накормила бы вас юца.
100

— Не печалься, внученька, раз ничего у тебя нет, я не оби­
жусь. Только запомни, в пятницу или в субботу3 надо накор­
мить сирот семью лепешками.
— Семью лепешками? —воскликнула Юньхуа.— Да нам са­
мим нечего есть. Откуда же я возьму столько лепешек?
Старуха ничего не сказала и собралась уходить, но Юньхуа
ее остановила:
— Обождите, я сейчас принесу вам остатки юца.
Юньхуа соскребла с донышка котла остатки юца и при­
несла старухе. Старуха съела, благословила Юньхуа и ушла.
Вскоре отец Юньхуа женился на богатой женщине, которая
привела с собой дочь по имени Гуаньдонюр, что значит Изба­
лованная.
С первого же дня мачеха возненавидела Юньхуа, а своей доч­
ке во всем потакала.
Отец Юньхуа день и ночь трудился на своем поле, но год
за годом не родилось у него ничего, а тут собрал он богатый
урожай. Часть урожая продал, а на вырученные деньги купил
пять баранов. Мачеха свою дочь пожалела, дома оставила, а
Юньхуа заставила пасти баранов.
К тому времени у местного князя умерла жена, и он решил
жениться вторично. Для этого он устроил пир и велел привести
к нему всех девушек. Узнав о том, что князь ищет себе жену,
мать нарядила свою дочь в одежды Юньхуа и повела на княже­
ский пир. Юньхуа, которая в это время пасла баранов, пришла
домой, узнала, что Гуаньдонюр в ее наряде отправилась к князю
на пир, вернулась на луг и стала там горько плакать, жалуясь:
«Моя матушка оставила мне одежду, а Гуаньдонюр мое платье
надела и пошла к князю на смотрины».
Вдруг налетел порыв желтого вихря и унес веретено Юнь­
хуа. Юньхуа испугалась, что мачеха накажет ее за это, и побе­
жала за веретеном. Она бежала быстро и не заметила, как очу­
тилась в пещере, где жила старуха-бессмертная. Старуха сидела
на кане, она пригласила Юньхуа войти и отдохнуть. Юньхуа
вошла, поздоровалась и села. Когда она отдохнула, старуха ска­
зала ей:
— Доченька, подмети-ка пол, собери-ка из-под котла золу.
Юньхуа подмела пол, нагребла из печки золу и спросила,
куда все это выбросить.
— Мусор на пол высыпь, золу в печку брось.
Юньхуа поняла, что старуха ее испытывает, собрала золу
и мусор, вышла из пещеры и унесла их далеко-далеко. После
101

вврнулась и сказала, что сделала все, как ей было велено. По­
том Юньхуа собралась вернуться домой. Тогда старуха отвела
Юньхуа в комнату, где все сверкало от золота-серебра, жемчуга,
агатов и других драгоценных камней. Юньхуа даже зажмури­
лась. Среди всех этих сокровищ блестел цветок из чистого золо­
та. Волшебница хотела подарить его Юньхуа, но девочка ска­
зала, что не заслужила такого драгоценного подарка. Увидев,
какая Юньхуа скромная, старуха дунула, и золотой цветок вмиг
прирос ко лбу Юньхуа. Девочка боялась, что над ней станут
смеяться, и возвращалась домой, прикрыв лоб ладонью. Увидев
на лбу у дочери золотой цветок, старик удивился и спросил, кто
подарил ей такое сокровище. Юньхуа рассказала все как было.
Отец обрадовался и сказал, что это Аллах послал им счастье.
У мачехи от злости дух перехватило, и она сказала: «Это не вам
Аллах счастье послал, а нам!»
На другой день мачеха свою дочь послала пасти баранов.
У нее тоже желтый вихрь унес веретено. Девочка побежала за
веретеном и очутилась в пещере старухи-бессмертной. Бессмерт­
ная попросила ее подмести пол, выгрести золу из печки, мусор
выбросить через окошко в крыше 4, а золу через дымоход разве­
ять. Гуаньдонюр принялась делать все, что велела ей старуха.
Когда Гуаньдонюр собралась уходить, старуха повела ее в ту
комнату, где хранились сокровища. Увидев золотые цветы, де­
вочка один из них незаметно спрятала в рукав. Однако старуха
велела Гуаньдонюр тряхнуть рукавом. Не успела девочка под­
нять руку, как цветок выпал. Бессмертная велела ей тотчас же
убраться прочь. Старуха произнесла заклинание, и не успела
Гуаньдонюр дойти до дверей, как к виску ей прилепился неиз­
вестно откуда взявшийся желчный пузырь. Домой Гуаньдонюр
возвращалась, прикрывая платком лицо. Мачеха как глянула на
свою дочь, так пришла в ярость, схватила нож, отрезала
пузырь и выбросила во двор. После подбежала к Юньхуа, со­
рвала у нее с виска золотой цветок и прилепила его к виску
своей дочери. Она вырядила Гуаньдонюр и повела ее на пир
к князю. А Юньхуа снова пошла пасти баранов и горько плака­
ла. Тут налетел опять желтый вихрь и угнал всех баранов.
Юньхуа побежала за баранами и опять предстала перед старухой-бессмертной. Она поздоровалась со старухой и стала пла­
кать. Старуха спросила, что случилось. Тогда Юньхуа расска­
зала ей обо всем. Старуха попросила девочку вычесать ей го­
лову, подмести пол, собрать золу с плиты, все унести и выбро­
сить. Потом старуха велела Юньхуа наклониться. Юньхуа на102

клонилась и увидела желтый узел. Девушка развязала узел, там
были красивое платье, золотые украшения, жемчуг и пара золо­
тых туфелек. Старуха велела ей нарядиться, но девочка не со­
гласилась, говоря, что она стесняется. Тогда старуха насильно
заставила девочку нарядиться, надеть золотое колечко, приве­
сить золотые серьги и надеть золотые туфельки. Потом бессмерт­
ная сказала Юньхуа, чтобы та отправилась на пир к князю.
Девушка не хотела идти, тогда старуха дунула, и желтый ветер
тотчас отнес Юньхуа к воротам князя. Пир уже кончился, и де­
вушки расходились по домам. Юньхуа, чтобы ее не заметили,
пустилась бежать и потеряла туфельку. Она остановилась в рас­
терянности, но тут заметила стоявшую у ворот бочку и, не раз­
думывая, спряталась там. В это время во дворец входил один
из приближенных князя. Он увидел золотую туфельку, подо­
брал ее и отнес князю. Князь приказал разыскать владелицу зо­
лотой туфельки. Люди князя искали-искали, но найти не могли.
Вдруг один из них случайно заглянул в бочку и вскрикнул.
В бочке сидела девушка, настоящая небесная фея. Юньхуа вы­
тащили из бочки,
посадили в паланкин, который несли восемь
носильщиков 5, и понесли ее к князю. Князь как увидел Юньхуа,
так с первого взгляда и влюбился в нее и сделал своей женой.
После свадьбы Юньхуа решила накормить сирот и вдов и
велела служанкам приготовить афла 6 . В это время князь, за­
вершив все государственные дела, отправился со своими друзья­
ми на бахчу лакомиться дынями. Вернувшись домой, князь уви­
дел полный котел афла и узнал, что его Жена собирается кор­
мить сирот и вдов. Князь в гневе пнул котел, перевернул его
и заорал: «Я князь, а моя жена раздает нищим афла! Услышат
про это другие князья — засмеют! Жена опозорила меня на
весь мир!»
Князь снова вместе со своими воинами вернулся на бахчу,
а Юньхуа обиделась и легла спать.
Когда князь собрался домой, сторож преподнес ему четыре
дыни для жены. К великому удивлению князя, он со своими
друзьями никак не мог доехать до дворца, будто их кто-то
околдовал. Только к вечеру они наконец подскакали к воротам.
Стражник у ворот заметил, что из мешка, который вез князь,
на землю капает кровь, и спросил, что случилось. Князь посмот­
рел на мешок и увидел, что из него и в самом деле на землю
капает кровь. Князь заглянул в мешок — вместо четырех дынь
там лежали четыре человечьих головы. Князь от страха даже
подпрыгнул. Князя тут же обвинили в убийстве. Князь вошел
103

во дворец, увидел, что жена лежит, и спросил, почему до сих пор
не встала с постели. Тут Юньхуа не выдержала, горько запла­
кала и поведала мужу о своей тяжкой жизни. Теперь князь по­
нял, почему четыре дыни превратились в четыре головы, пожа­
лел о том, что перевернул котел с афла, и рассказал, что сего­
дня его обвинили в убийстве и за это казнят. Как только он
ушел, Юньхуа зарыдала, говоря: «В детстве я осталась сиротой
и натерпелась горя, а теперь опять беда пришла».
Стражники повели князя в суд. Но не успели они положить
четыре человечьи головы на стол к судье, как головы тотчас
превратились в дыни. Все люди только диву дались. Тогда
князь без утайки рассказал все как было. Судья разделил между
людьми две дыни, а две отдал князю, чтобы тот отнес их своей
жене Юньхуа.
12. Ласточка

Жили когда-то два брата. Старший брат богатый, а младший
бедный: сегодня поест, а завтра и есть уже нечего.
И вот однажды жена послала мужа к богатому брату одол­
жить немного еды. Но богатый не одолжил: нет, мол, для него
еды. Вернулся младший брат домой. Трижды ходил он к стар­
шему брату, и трижды тот не давал ему ничего.
Наступила весна, все стали сеять, бедный брат тоже мечтал
засеять свой клочок земли, но у него ни зернышка не было, и
ему ничего не оставалось, как снова пойти к брату. И снова бо­
гатый брат ничего не дал.
— Одолжи мне тогда хоть горсть зерна,— попросил млад­
ший.
Старший брат рассердился:
— Иди, иди! Не дам тебе ни зернышка!
Печальный вернулся младший брат, взял жену и детей и
покинул свой дом. Шли они, шли и пришли на какое-то поле,
где росло одно-единственное дерево, а на дереве было ласточ­
кино гнездо. Вокруг дерева летала ласточка и жалобно чири­
кала. Бедный брат глянул и увидел огромную черную змею,
которая ползла по дереву прямо к гнезду. Один из птенчиков
сильно испугался, попытался вылезти из гнезда и упал на зем­
лю. Не раздумывая, бедный брат схватил длинную палку, под­
бежал к дереву, убил змею, поднял с земли птенчика и увидел,
104

что у него сломана лапка. Бедный брат пожалел птенца, взял
его с собой и вместе с женой и детьми вернулся в свой дом. Там
они перевязали птенцу лапку и накормили его червяками.
Незаметно прошло лето. Птенец вырос, и лапка у него за­
жила. Тогда бедняк говорит жене:
— Пора отпустить нашу ласточку, она уже здорова. Отнеси
ее на поле, сможет она улететь — хорошо, не сможет — останет­
ся в поле — опять возьмем ее домой и будем лечить.
Жена согласилась. Отнесли они ласточку Б поле и отпу­
стили. Ласточка сразу поднялась в воздух. Она не опустилась,
а покружила у них над головой и улетела совсем.
Пришла зима. С трудом пережил бедняк со своей семьей
зиму и дождался весны. Вышел он с семьей в поле, хотел посе­
ять что-нибудь. В это время откуда ни возьмись прилетела лас­
точка, бросила три тыквенных семечка, покружила в воздухе
над их головами и исчезла.
— Эй,— крикнула жена мужу, подобрав семечки,— навер­
няка это наша ласточка, иначе зачем она стала бы бросать нам
семечки?
— И я так думаю,— откликнулся муж.
Жена поглядела на семечки и сказала:
— Давай посадим эти семечки у наших ворот.
Так они и сделали. Не прошло и трех дней, как семена дали
ростки. Вся семья стала за ними ухаживать да присматривать,
три раза в день поливать. Прошло совсем мало времени, и вверх
по навесу поползли плети, потом появились цветы, а вскоре и
завязи. От корня и до макушки висели маленькие тыковки, а
три тыквы в самом низу были огромные-преогромные.
Пришла осень, они съели все тыквы, что были наверху, а эти
три сняли и отнесли в дом.
Наступила зима, а вместе с нею и голод. Тогда бедняк взял
одну из трех тыкв, поставил ее посередине комнаты и одним
взмахом топора разрубил пополам. Каково же было его удив­
ление, когда он внутри тыквы увидел разную вкусную еду.
Там было все, что душе угодно, и так много, что могло бы хва­
тить на всю жизнь. Чего захотят отведать, то и появляется.
У детишек щеки стали круглыми и румяными.
И вот однажды бедняк говорит жене:
— Давай разрубим вторую тыкву, поглядим, что там
есть.
— Ладно,— согласилась жена, и они притащили вторую
тыкву. Ударил бедняк один раз топором — не смог разрубить,
105

ударил второй раз, тыква раскололась пополам, и внутри ока­
зались самые разнообразные одежды, ткани — атлас, бархат и
шелка. Теперь все они стали ходить в нарядных платьях, спать
на бархате и покрываться атласными одеялами. Зиму бедняк и
его семья прожили без нужды и с радостью встретили весну.
Принес тогда бедняк третью тыкву, ударил по ней топором
раз — тыква осталась целой, ударил второй раз — опять не смог
разрубить, на третий раз бедняк поднатужился, изо всех сил
хватил топором, и тыква раскололась. Глядь — оттуда с шумом
посыпалось серебро и золото, сыплется и сыплется. Сунешь руку
в тыкву — а там опять золото да серебро.
Разбогател младший брат, большой дом себе построил, зем­
ли купил, кур развел, отары овец, стада коров, табуны лоша­
дей.
Услыхала жена старшего брата, что младший разбогател, и в
гости пожаловала. Поглядела на все богатства, и даже круги
у нее перед глазами поплыли. Вернулась она домой и говорит
мужу:
— Все считают тебя богатым человеком, а посмотрел бы ты,
как живет твой брат. По сравнению с его добром наше — пыль
да песок.
Услыхал такое старший брат, тотчас же побежал к млад­
шему. Тут он сам убедился, что младший во сто крат богаче
его, и стал кричать:
— Ну-ка, признавайся, кого ты убил и чьими сокровищами
завладел? Не признаешься — я сейчас же пойду в ямын к уезд­
ному начальнику, скажу ему, что ты — убийца, и будет тогда
твоя дурная голова болтаться на шесте.
Увидал младший брат, дело плохо, и решил все рассказать
без утайки. Выслушав младшего брата, старший побежал домой,
и вместе с женой они помчались в поле ловить ласточек. Но как
ни старались, так и не смогли ни одной поймать. Разозлился
старший брат, вернулся домой и вдруг увидал, что на дереве
перед его собственным домом сидит ласточка. В ярости он схва­
тил палку и запустил ею в ласточку, та упала на землю и затре­
петала от боли. Старший брат обрадовался, подбежал к ласточке,
подобрал ее с земли. У ласточки была сломана лапка. Богач с
женой ее перевязали и стали кормить ласточку червяками, а
осенью, когда лапка зажила, они отнесли ласточку в поле и от­
пустили. Как только наступила весна, старший брат и его жена
каждый день ходили на поле, ждали с нетерпением, когда при­
летит ласточка и бросит им семена.
106

И вот однажды ласточка в самом деле прилетела и бросила
три тыквенных семечка. Богач с женой обрадовались, подобра­
ли семена и стали говорить друг другу: «Семена посадим не в
поле, а у ворот, чтобы, когда созреют тыквы, их не украли».
Так они и сделали. Принесли семена домой, посадили у ворот
и стали с нетерпением ждать, когда появятся ростки, когда за­
вязи, когда тыквы большими вырастут. Вот, наконец, появились
ростки, не прошло и нескольких дней, как плети начали подни­
маться вверх по навесу, потом раскрылись цветы и появились
завязи. Как и говорил младший брат, у самого корня выросли
три огромные тыквы. Когда осенью тыквы созрели, маленькие
старший брат выбросил, а в дом принес только три большие.
Старший брат и его жена тряслись от жадности, боясь, как бы
люди не увидели их богатства, и заперли дверь. Но когда богач
разрубил пополам первую тыкву, из нее вместо золота хлынула
вода. Вода быстро прибывала и залила комнату. Богач с женой
едва спаслись. Через некоторое время вода вдруг исчезла, будто
ее и не было. Тогда богач обратился к жене:
— Эта тыква плохая. Золото, наверно, в той тыкве. Давай-ка
расколем ее.
Богач хватил по тыкве топором, но не смог разрубить ее,
ударил второй раз, тыква раскололась, и из нее тоже хлынула
вода, затопила на этот раз не только дом, но и весь двор. Богач
с женой чуть не утонули, с трудом влезли на стену. Немно­
го времени прошло, вода снова исчезла. Богач и говорит
жене:
— Эта тыква тоже плохая. Золото и серебро в третьей тык­
ве. Сейчас посмотрим. Закрой-ка получше дверь!
Жена быстро закрыла дверь. Богач положил третью тыкву
посреди комнаты, ударил раз топором, ударил другой, но тыква
лежала целехонька, только на третий раз она раскололась, и из
нее, к ужасу богача и его жены, выполз длинный красный язык
пламени. Пламя вмиг охватило богача и его жену.
Когда младший брат узнал об этом, он вспомнил, что о брате
и его жене всегда шла дурная молва, и подумал: «Не зря шла
о них дурная молва. Все говорили, что они скряги, вот от жад­
ности своей и погибли». С тех пор, когда младшего брата спра­
шивали о старшем, он отвечал пословицей: «Делай людям доб­
ро — не пропадешь, с волчьим сердцем, собачьими легкими долго
не проживешь».

107

43. Два брата

Давным-давно жили два брата. Старшего звали Ичон, млад­
шего — Идуань 2. Ичон жил в достатке и благополучии. Идуань
терпел нужду и жил в бедности, ни одной монеты у него не
было. Ичон видел, как тяжело живется брату, пожалел его и
решил дать ему денег. Однажды Ичон собрался в чужой город
торговать и решил взять с собой брата. Он дал ему верблюда,
и они вместе отправились торговать. Через три дня и три ночи
очутились они в пустыне. Солнце скрылось за горизонтом. Ста­
ло темнеть. Старший брат и говорит младшему:
— Ты иди отдыхать, а я посмотрю за верблюдами, потом
сменимся.
В полночь старший брат разбудил младшего и говорит:
— Брат, вставай, теперь я немного посплю.
Идуань пошел присматривать за верблюдами, а Ичон лег
отдохнуть. Вдруг в голову младшему брату запала черная
мысль: «Убью я старшего брата, а караван угоню, вот и раз­
богатею».
Идуань взял топор, подкрался к брату и уже хотел зарубить
его, но раздумал, решил увести верблюдов, а брата бросить в
пустыне. Ичон проспал почти до полудня, а когда проснулся,
вскочил и видит, что каравана нет и брат исчез. От обиды Ичон
сел на землю и заплакал, думая: «Правду говорили люди, что
он злой завистник». Ичон изнывал от жажды. Глянул он нена­
роком вдаль и вдруг заметил зеленую рощицу. Ичон подумал,
что там, где растут деревья, должна быть вода, и направился
прямо к рощице. Когда он добрался до нее, уже стемнело. Ме­
жду деревьями Ичон увидел заброшенный храм. Он вошел в
храм и там обнаружил неизвестно кем оставленные блюда из
дичи. Людей же нигде не оказалось. Ичон поел дичи и захотел
спать. Но прилечь было негде, к тому же остаться один в храме
он не решался. Ичон влез на поперечную балку и стал прислу­
шиваться. А этот храм был убежищем лиса, волка и тигра. Толь­
ко Ичон задремал, как вокруг зашумело, загрохотало — это вер­
нулись звери. Они считали друг друга братьями: тигр был стар­
шим, волк — средним, лис — младшим. Братья поели, уселись
и завели между собой разговор.
Волк говорит старшему брату-тигру:
— Старший брат, расскажи нам что-нибудь!
Тигр стал рассказывать:
— Недалеко отсюда живет в городе один юаньвэй. Он не
108

знает, что может разбогатеть. Напротив его ворот есть родник.
Но помещик этого не знает. Люди возят воду издалека. Если
помещик выкопает с корнями тополь, что растет перед его воро­
тами, то оттуда забьет родник. Воды из этого родника хватит
на целую реку — всему городу достанется.
Лис говорит волку:
— Брат, расскажи и ты нам что-нибудь интересное.
Волк стал рассказывать:
— У этого юаньвэя есть дочь. Несколько лет тому назад она
заболела и до сих пор еще не выздоровела, но юаньвэй не знает,
что в нее вселились три злых духа: трехлетний большой белый
петух, огромный белый камень, что лежит во дворе, превра­
тившийся в духа после того, как на него из чьего-то носа упала
капля человеческой крови, и старый белый тополь, что растет
за домом. Все три духа сосут у девушки кровь. Если уничто­
жить их, девушка выздоровит.
Тигр и волк говорят лису:
— Брат, может, и ты тоже расскажешь нам что-нибудь?
Лис стал рассказывать:
— У того же юаньвэя во дворе стоит стог сена, а под стогом
закопаны одна ваза золота и одна — серебра. Если золото и се­
ребро выкопать, то юаньвэй будет богатеть с каждым годом. Но
юаньвэй глуп и не знает этого.
Звери поговорили и улеглись спать.
Стало светать. Тигр, волк и лис проснулись и пошли на
охоту за дичью, а Ичон быстро спустился вниз и отправился
в город, где жил юаньвэй. По пути Ичон очень устал, но доб­
рался-таки до ворот юаньвэя. Ичон стал кричать:
— Помогите, спасите!
Дочь юаньвэя из своего терема, наверху, услышала, как
кто-то кричит, спустилась вниз и увидела чуть живого человека.
Она послала служанку узнать, что случилось. Увидев служанку,
Ичон попросил пить. Служанка пошла в дом и принесла ему
воды. Ичон выпил несколько чашек, но никак не мог утолить
жажду и все просил и просил воды. В конце концов служанка
рассердилась и говорит:
— Мы невесть откуда возим воду, а ты столько выпил и
еще просишь!
Барышня, однако, велела дать юноше еще чашку воды, го­
воря:
— Нелегко, наверное, пришлось ему в пути.
Юаньвэй между тем подошел к незнакомцу и спросил:
109

•— Ты откуда пришел, чем занимаешься?
Юноша ответил:
— Я не простолюдин, а знаменитый лекарь.
Юаньвэй услышал это, пригласил юношу в дом и говорит:
— Отдохните, пожалуйста, эту ночь, а завтра я покажу вам
мою дочь, несколько лет назад она заболела и до сих пор не
выздоровела. Каких только лекарей я не звал — ни один не мо­
жет ее вылечить.
Весь день Ичон отдыхал, а на следующее утро, после завтра­
ка, когда помещик хотел послать за больной дочерью, го­
ворит:
— Не тревожьте больную.
Услыхав слова Ичона, помещик удивился и спросил:
— Как же вы вылечите мою дочь, если не увидите ее?
Тогда Ичон ему и говорит:
— Возьмите нитку, один конец привяжите к среднему паль­
цу больной, а другой протяните через окно мне — так я послу­
шаю ее пульс.
Юаньвэй сделал все точь-в-точь, как сказал Ичон. Тогда
юноша взял протянутый через окно конец нитки и стал внима­
тельно слушать пульс больной. Потом говорит юаньвэю:
— Теперь я вижу, что дочь ваша и в самом деле долго бо­
леет. А причина ее болезни вот какая: три злых духа высасы­
вают у девушки кровь: большой белый трехлетний петух, белый
камень, который лежит во дворе и на который попали капли
крови прохожего, и белый тополь, что растет позади дома. Если
хотите, чтобы девушка выздоровела, поскорее уничтожьте этих
злых духов.
На другое утро юаньвэй призвал всех служанок и велел за­
резать большого белого петуха, разбить белый камень и срубить
старый белый тополь. После этого дочь юаньвэя стала день ото
дня поправляться, пополнела и через месяц сделалась еще кра­
ше, чем прежде. Когда девушка совсем выздоровела, помещик
отдал ее Ичону в жены, а его самого стали называть Господин
Знаменитый лекарь. Однажды Ичон и говорит тестю:
— Хозяйство у нас большое и возить воду издалека — не
годится. Надо завтра выкопать тополь, под ним течет родник.
На другой день помещик приказал работникам выкопать то­
поль. И в самом деле под тополем оказался родник, вода забила
ключом, потекла рекой и стала подмывать стены императорской
столицы.
Через несколько дней Ичон опять говорит тестю:

но

— Мы можем разбогатеть. У нас во дворе под стогом сена
закопаны ваза с серебром и ваза с золотом.
Юаньвэй не мешкая послал работников к стогу сена, и вскоре
они вытащили из-под него вазу с серебром и вазу с золотом.
Не прошло и месяца, как император прислал отряд солдат, что­
бы Ичона привезли в столицу. С отрядом прибыл чиновник:
— Ты, видно, храбрый человек,— спросил чиновник, подъ­
ехав к воротам дома юаньвэя,— раз ты осмелился отрыть род­
ник и теперь вода размыла стену императорской столицы.
Юапьвэй вышел к чиновнику и сказал:
— Не смею обманывать! Ко мне в дом явился знаменитый
лекарь, он вылечил мою дочь, которая болела уже несколько лет.
С тех пор его стали называть Господин Знаменитый лекарь. Мы
возили воду издалека, а по его совету вырыли яму и добрались
до родника и стали его называть Господин Глубокая вода. Вы­
тащили из земли на заднем дворе золото и серебро, стали звать
его Господин Всеведающий.
Воины увезли Ичона, и, когда он предстал перед импера­
тором, ему был пожалован чиновничий пост.
Тем временем Идуань, который бросил своего брата в пусты­
не и увел караван, распродал в одном городе все товары, а
деньги проиграл. Делать нечего, побрел в другой город, стал
шататься по игорным домам. Но вот однажды он услыхал, что
в город приехал какой-то чиновник по имени Ичон. Он сразу
же догадался, о ком говорят люди, и был немало удивлен, что
его брат остался жив: ведь он бросил его без пищи и воды в
безлюдной пустыне.
Шло время. Как-то раз Ичон сидел в ямыне и вдруг увидел
через окно своего брата Идуаня. Ичон сразу признал его. На
другое утро Ичон опять сел у окна и стал ждать. Как только
Идуань появился, он велел стражникам:
— Приведите этого нищего.
Идуаня привели. Увидев брата, злодей опустил голову и
подумал: «Я хотел его извести, как же он стал чиновником?»
Ичон сказал брату:
— Подними голову! Узнаешь ты меня?
Идуань посмотрел на брата и заплакал, а Ичон продолжал
говорить:
— Не зря говорили люди, что ты злой и завистливый, не
зря тебя Идуанем назвали. Я тебя уложил в пустыне спать,
чтобы ты отдохнул полночи, а ты меня бросил. Вот теперь я
тебе отплачу! Что ты с теми сорока верблюдами сделал?
ill

Сказав так, Ичон поднял брата с колен, велел сменить ему
платье, во все новое одеть, а вечером уложил с собой спать.
Как только они легли, Идуань стал расспрашивать брата, как он
спасся от смерти и как удалось ему стать важным чиновником.
Ичон без утайки рассказал брату всю правду: как услышал в
заброшенном храме разговор тигра, волка и лиса, как исцелил
дочь помещика, как выкопал много золота, разбогател и стал
важным чиновником.
На другой день Идуань встал чуть свет и исчез. Он по­
мчался в тот старый храм. Вечером, когда стемнело, явились
тигр, волк и лис.
Волк спрашивает тигра:
— Старший брат, ты сегодня наелся досыта?
Тот отвечает:
— Не наелся, а ты, средний брат?
— И я тоже.
Спросили они лиса:
— Третий брат, третий брат, а ты сыт?
— И я не наелся.
Сидят они трое, волк и говорит:
— Старший брат, старший брат, расскажи-ка чего-нибудь!
Тигр и говорит:
— Что же рассказывать! В том году, в таком-то месяце мы
рассказывали, а кто-то подслушал, воду нашел, больную девицу
вылечил, золото и серебро выкопал.
Тут лис потянул носом и говорит:
— Откуда-то человечьим духом пахнет!
Испугался Идуань и обмочился.
Волк и говорит:
— Наверно, на улице дождь идет.
Побежал на улицу, глянул — небо ясное. Вернулся волк в
храм, глянул наверх и увидал Идуаня:
— В том году, в таком-то месяце в тот день услыхал ты
наш разговор и добыл сокровища. А сегодня опять пришел!
Стащил волк лапой Идуаня с балки. Тигр, волк и лис тут
его и съели.
Утром Ичон встал, глядь — нет брата. Собрал Ичон воинов
и поехал к тому старому храму. Из храма вышли тигр, волк и
лис.
Ичон спрашивает:
— Вы что, съели того человека, который вчера пришел? Го­
ворите правду!
112

— Пришел человек, а у нас животы от голода подвело, вот
мы его и съели,— ответили тигр, волк и лис.
— Отныне не разрешаю вам тут болтаться да скот портить.
Велю вам каждый день давать на съедение по одному барану.

14. Добрый и злой

Давным-давно жили старик со старухой. И был у них един­
ственный сын по прозванию Чюнбин. После окончания школы
Чюнбин решил отправиться в столицу, чтобы продолжить уче­
ние, постичь искусство магии. Долго искал попутчика и в кон­
це концов отправился в дорогу один. Шел он, шел и пришел в
какое-то селение. В этом селении жил юаньвэй, у которого
тоже был единственный сын по имени Понтун К Он, как и Чюн­
бин, окончил школу и собирался в столицу постигать военные
науки, но отправиться без попутчика не решался. Прямо у во­
рот Понтун полил дорогу водой, чтобы она стала скользкой, и
каждый, кто проходил мимо, падал. Тогда Понтун подбегал и
спрашивал, кто такой и далеко ли путь держит. Но до сей
поры так и не нашлось никого, кто отправлялся бы в столицу.
Проходя мимо ворот Понтуна, Чюнбин тоже поскользнулся и
упал. Понтун прибежал и стал спрашивать:
— Кто ты? Откуда идешь и куда путь доржишь?
— Я из деревни, а путь держу в столицу, чтобы научиться
искусству магии,— ответил Чюнбин.
Узнав, что юноша идет в столицу, Понтун обрадовался и
сказал:
— Хорошо, что мы встретились. Я давно собираюсь в сто­
лицу, но никак не мог найти попутчика. Давай станем друзья­
ми и отправимся вместе.
— Согласен,— ответил Чюнбин.
Понтун пригласил Чюнбина в дом, угостил,
а после сказал:
— Если ты не против, давай побратаемся2.
Чюнбин подумал и ответил:
— Я охотно с тобой побратаюсь.
Понтун поглядел на Чюнбина и снова обратился к нему:
— Ты вроде бы старше меня, будь же мне старшим братом.
А теперь, прежде чем отправиться в путь, дадим клятву, чтобы
не вредить друг другу.
8

Заказ 1435

ИЗ

— Это ты верно сказал, наш братский союз надо скрепить
клятвой,— сказал Чюнбин и произнес слова клятвы: пусть
жизнь моя станет недолговечной, если когда-нибудь я замыслю
против тебя недоброе.
Понтун тоже поклялся, сказав:
— Пусть меня раздавит телега в ложбине, пусть меня рас­
топчет лошадь, если я замыслю против тебя зло.
Не понял Чюнбин, что Понтун дал лживую клятву.
Собрали они вещи и отправились в столицу. Три месяца шли
и пришли наконец к широкой реке Хуанхэ, преграждавшей им
путь в столицу. Братья остановились и стали думать, как пе­
реправиться на другой берег. Наставник, обучавший магии,
узнал об их появлении, позвал одного из своих учеников и ска­
зал:
— На том берегу стоят два юноши, два названых брата,
Чюнбин и Понтун. У Чюнбина доброе сердце, а у Понтуна —
злое. Приведи их ко мне!
Ученик этот овладел искусством хождения по воде, и река
для него была все равно что земля. Он положил на плечо коро­
мысло с двумя большими корзинами, перешел реку и подошел к
братьям. Тут он вспомнил, что говорил ему наставник, решил
узнать, какой из юношей добрый, а какой — злой, и обратился
к ним с такими словами:
— Вам надо переправиться через реку. Я посажу вас в эти
корзины и перенесу на тот берег. Только помните, у кого недоб­
рое сердце, того сожрут крысы. Они перегрызут у корзины ве­
ревку и утащат злодея в воду.
Испугался Понтун. Хотел было сесть в переднюю корзину, а
потом подумал: «Может, у Чюнбина тоже злое сердце». Он для
вида предложил Чюнбину сесть в переднюю корзину, но не
успел Чюнбин и слова вымолвить, как Понтун сам прыгнул в
переднюю корзину и уселся там. Чюнбин же, нисколько не тре­
вожась, сел в заднюю корзину. Ученик понял, кто из братьев
злодей. Он перевез их через реку и повел к наставнику. Как
только юноши предстали перед наставником, наставник поду­
мал про себя: «У Чюнбина сердце доброе, а у Понтуна — злое.
Учить их надо каждого в отдельности». Подумав так, наставник
поднял голову и обратился к братьям:
— Я буду вас учить, только не вместе, а каждого в отдель­
ности.
На другой день наставник приступил к учению. Чюнбина он
обучал самым лучшим приемам, Понтуна — самым плохим.
114

Братья хоть и учились каждый в отдельности, но жили вместе
в одной комнате.
Однажды Понтун спросил Чюнбина:
— Чему тебя учит наставник?
И Чюнбин, не таясь, рассказал Понтуну, чему его учит на­
ставник. Понтун же не мешкая все записал. Так повторялось
изо дня в день. Чюнбин рассказывал, Понтун записывал. Про­
шло три года. Чюнбин многих превзошел в познаниях, но в
жизни своего уменья еще не применял. Понтун постиг лишь по­
ловину, но уже жаждал применить свое ученье. Он научился
читать гадательные таблицы3 и однажды от скуки занялся га­
даньем. Открыл таблицу, стал гадать и узнал, что у одного им­
ператора умер наставник и император ищет нового. И еще Пон­
тун узнал, как жил Чюнбин прошедшие тридцать лет и что того
ждет в последующие тридцать лет, и Понтун решил сгубить его
по дороге домой и стал уговаривать вернуться. Однако настав­
ник, зная о коварстве Понтуна, не отпустил Чюнбина, сказав,
что он еще не всему выучился. Чюнбин послушался учителя.
И Понтун, знавший вполовину меньше Чюнбина, отправился к
тому императору, который искал наставника, и стал служить у
него. Через двадцать дней Понтун погадал по таблице и узнал,
что соседнее царство собирается напасть на их страну. Тогда
Понтун сказал императору:
— Через год на нас нападет государь соседнего царства.
Прошел год, и началась война. Император, у которого слу­
жил Понтун, победил своего врага. С тех пор слава Понтуна
возросла.
Как-то раз, сидя в золотых теремах и драгоценных хоро­
мах, Понтун вспомнил о Чюнбине, открыл таблицу и стал га­
дать на своего названого брата. Погадав, он узнал, что уменье
Чюнбина теперь превосходит в семьдесят раз его собственное.
Из зависти Понтун решил во что бы то ни стало сгубить Чюн­
бина, построил для него башню и с пятьюдесятью конниками
отправил ему письмо, в котором говорилось: «Брат Чюнбин!
Вот уже больше года, как мы в разлуке, я очень соскучился.
Выстроил для тебя башню, выбрал двух жен и служанок, чтобы
прислуживали тебе. Приезжай скорей».
А их наставник тоже заглянул в таблицы и узнал, что Пон­
тун служит у одного государя и что он мечтает погубить Чюн­
бина, а тот ничего не знает, и сказал:
— Понтун послал за тобой конников, он хочет погубить тебя.
Ты не езжай. Я вырою могилу, и ты будешь в ней лежать, пока
115

не минет опасность. В твою могилу я положу семь зернышек
риса. Стоит тебе съесть одно зернышко и будешь сыт. Воздуха
тебе там хватит, не задохнешься.
Чюнбин согласился, и наставник зарыл его. Между тем
прибыли конники от Понтуна. Они подали наставнику письмо п
сказали:
— Наш господин зовет в гости своего старшего брата, вот
ему письмо.
— Старший брат Понтуна недавно скончался, вон его моги­
ла,— ответил наставник.
Конники подошли к могиле, прочитали надгробную надпись
и отправились обратно. Вернулись к своему господину и сказа­
ли, что его старший брат умер. Однако Понтун не поверил, от­
крыл таблицу и стал гадать, а когда наступила ночь, поглядел
на небо и среди звезд увидел звезду Чюнбина. Тогда он отпра­
вил за Чюнбином сто конников. А наставник тоже посмотрел в
таблицы и узнал, что Понтун отправил сто конников, и, когда
они прибыли, тоже показал им могилу. Но конники не поверили
и раскопали могилу. Увидев, что Чюнбин и в самом деле мертв,
конники вернулись и доложили Понтуну:
— Ваш старший брат ушел в мир мрака. Сперва мы не по­
верили словам наставника, но когда раскопали могилу, то убе­
дились, что он нас не обманул.
Понтун опять не поверил, стал гадать по таблице, а когда
наступила ночь, увидел среди звезд звезду Чюнбина. Утром
Понтун призвал пятьсот конников и строго им наказал:
— Принесите мне останки моего старшего брата. Не прине­
сете — велю всех вас казнить!
Конники снова отправились в путь. Наставник и на этот раз
узнал по своей таблице, что прибудет пятьсот всадников. Кон­
ники, как только появились, сразу пошли к могиле Чюнбина
и стали плакать, говоря:
— Господин, если вы не пойдете с нами, наш наставник
велит всех нас казнить.
Чюнбин все слышал и подумал про себя: «Из-за меня Пон­
тун погубит невинных людей!» И он крикнул конникам: «Раз­
ройте могилу!» Конники тут же разрыли могилу и вытащили
Чюнбина. Чюнбин подошел к наставнику и сказал:
— Понтун выстроил для меня башню, выбрал двух жен со
служанками. Я должен идти. Иначе он казнит этих невинных
людей. Я думаю, он не собирается погубить меня.
Наставник с досадой ответил:
116

— Ты проспал в могиле двадцать четыре дня, еще шесть
дней — и ты постиг бы все истины, а Понтун ничего не мог бы
против тебя сделать. Но ты не вытерпел, и я теперь бессилен.
Иди!
Наставник дал Чюнбину маленькую книжечку и сказал:
— Когда тебе придется туго, вытащи ее, открой, и тогда
ты все узнаешь. Только смотри, никому про это не говори.
Чюнбин вместе с конниками отправился к Понтуну и при­
был в страну, где жил названый брат. Понтун вышел ему на­
встречу, притворился, будто плачет от радости, и Чюнбину по­
казалось, что тот не держит на него зла. Он отвел Чюнбина в
башню, где его ждали жены со служанками. Они исполняли
каждое желание Чюнбина, в день три раза меняли ему одежды.
Понтун приходил каждый день его проведать. И Чюнбин радо­
стно подумал про себя: «У моего брата доброе сердце». А Пон­
тун между тем только и думал, как бы погубить Чюнбина, а тот
еще и не пробовал применять свое магическое искусство. И вот
как-то ночью Понтун решил: «Сперва отрублю ему пальцы ног,
чтобы он не мог двигаться, и тогда легко будет с ним распра­
виться». Об этих мыслях не знали ни император, ни императри­
ца. Они думали, что Понтун любит своего старшего брата, и
потому ничего не замечали.
Но вот однажды Понтун пришел навестить Чюнбина, потом
вдруг прижался к нему и зарыдал. Чюнбин удивился, отчего
это его младший брат так убивается, и спросил:
— Что случилось, почему ты плачешь?
Но Понтун ничего не отвечал, только плакал, обхватив ко­
лени брата, и причитал:
— Я боюсь, я не выдержу.
Чюнбин перепугался и вновь стал допытываться:
— Скажи, что случилось?
Понтун вытер слезы и сказал Чюнбину:
— Я пригласил тебя с добрыми намерениями, но не смог
полностью угодить тебе, а тут, видишь ли, императрица забо­
лела, и лекарь сказал, что вылечить ее можно только настойкой
из твоих пальцев.— И Понтун вновь зарыдал, обхватив ноги
брата.
— Это пустяки,— отвечал Чюнбин.— Чего стоят мои паль­
цы в сравнении с оказанными мне почестями! Не мешкай же!
Неси скорее топор и руби их!
Понтун быстро вскочил, тотчас принес топор, отрубил Чюн­
бину пальцы и ушел. Вскоре появился лекарь, которого при117

слал Понтун, и, втерев лекарство, завязал ногу Чюнбина. Про­
шло немного времени, и Чюнбин уснул — лекарство усыпило
его.
А Понтун смастерил чучело, точь-в-точь похожее на Чюн­
бина, с двумя светильниками вместо глаз, поставил его позади
дома, нанял за деньги одного мальчика и наказал:
— Как крикну: «Гаси» — погасишь один светильник.
— Ладно,— ответил мальчик.
Понтун стал произносить заклинания, дошел в них до глаз
и крикнул:
— Гаси!
Мальчик погасил один светильник.
В тот же миг Чюнбин ослеп на один глаз. Тут к нему вошел
Понтун справиться о здоровье. Чюнбин потер левый глаз и ска­
зал:
— Нога вроде бы стала получше, а вот с левым сдазом
что-то случилось. Откуда ни возьмись прилетела муха, впилась
в глаз, да так, что я от боли лишился зрения.
Увидев, что из левой глазницы Чюнбина течет гной и кровь,
Понтун притворился удивленным и воскликнул:
— Плохо дело! Пойду скорей за лекарем!
И Понтун убежал. Прошло немного времени, пришел ле­
карь, наложил повязку на больной глаз и ушел вместе с Понтуном. Однако нестерпимая боль не давала Чюнбину покоя, и
он вспомнил маленькую книжечку, которую ему дал на про­
щанье наставник. Чюнбин быстро вынул ее, заглянул в кни­
жечку и все понял. Там было сказано, что Понтун хочет его
погубить. Чюнбин выбрался из башни, обошел вокруг дома и
увидел чучело, точь-в-точь похожее на него. Не мешкая Чюн­
бин тоже нанял одного мальчика и стал читать заклинание,
после крикнул:
— Зажги!
Мальчик зажег светильник, и левый глаз у Чюнбина снова
стал зрячим. Чюнбин тут же бежал.
А Понтун решил сделать Чюнбина слепым и на второй глаз,
побежал он к чучелу, глядь — оба светильника горят. Загля­
нул в дом — Чюнбин пропал. Засуетился Понтун и точас по­
слал двести конников вдогонку, а их военачальнику приказал:
— Как только догоните — тут же рубите его!
Всадники пустились в погоню. Чюнбин бежал во весь дух.
Заглянул в книжечку и узнал, что за ним гонятся двести кон­
ников. Заглянул еще и прочитал: «Если идти вперед, то на пу118

ти попадется дом, где живут три брата-дровосека». Чюнбин
побежал дальше. Вскоре он и в самом деле увидел дом, а в до­
ме — трех братьев-дровосеков. Чюнбин сказал братьям:
— За мною гонятся. Если вы мне поможете, я щедро вас
вознагражу. Я спрячусь за сундук, а вы быстрей наполните
его кирпичами и камнями и заприте на замок. Конники войдут
и первым делом кинутся к сундуку, но вы не дадите им его
открыть, они подумают, что в сундуке спрятан я, и станут от­
крывать его силой, тогда вы скажите, что там хранится богатст­
во, которое вам оставил отец. И это богатство, если на него
посмотрит кто-нибудь чужой, может превратиться в камни и
кирпичи.
Сказав так,Чюнбин спрятался за сундуком, а братья-дро­
восеки быстро наполнили сундук камнями и кирпичами и за­
перли на замок. Только они это сделали, как нагрянули кон­
ники и стали шарить по всему дому. Не найдя Чюнбина, они
вдруг увидели сундук, и военачальник закричал:
— Вот вы куда его спрятали!
Братья сказали, что никого они не прятали, что в сундуке
хранится отцовское наследство, которое превратится в кирпичи
и камни, если на него взглянет кто-нибудь чужой. Начальник
не поверил и стал отпирать сундук. Братья сделали вид, будто
хотят помешать ему, но начальник их оттолкнул и отпер сун­
дук. К его ужасу, там оказались кирпичи и камни. Тут братья
стали голосить и кричать, что все их богатство пропало, что они
пойдут к императору и будут жаловаться. Начальник испугал­
ся, продал всех лошадей и провиант, деньги отдал братьям и
пешком повел воинов обратно во дворец. Только конники ушли,
Чюнбин вылез из-за сундука и стал прощаться. Тогда братья
сказали ему:
— Проси чего хочешь. Ты сделал нас богатыми, и мы вы­
полним любое твое желание.
— Купите для меня лошадь, а больше мне ничего не надо,—
ответил Чюнбин.
Братья купили коня и подарили его Чюнбину. Чюнбин сел
на коня и ускакал.
Военачальник тем временем вернулся во дворец и обо всем
рассказал Понтуну. Тогда Понтун отправил в погоню пятьсот
конников.
Чюнбин между тем снова открыл свою книжечку и узнал,
что за ним гонятся пятьсот конников, и еще узнал, что на пути
ему попадется дом, где живут два брата. У них умерла мать, а
119

похоронить ее не на что, и братья убиваются от горя. Вско­
ре Чюнбин и в самом деле увидел дом, а в доме — двух
братьев, которые плакали, сидя возле мертвой матери. Чюнбин
спросил:
— Почему вы плачете?
— Как нам не плакать! — отвечали братья.— У нас мать
умерла, и не на что ее похоронить.
Чюнбин сказал:
— Тогда слушайте, что надо делать. За мной гонятся. Но
вы не бойтесь. Быстро заприте дверь, и пусть один из вас уса­
дит мать. А я спрячусь, и они не найдут меня. Конники придут
и станут требовать, чтобы им открыли дверь, но вы не откры­
вайте, скажите, что мать у вас больна и очень боится чужих
людей. Конники не послушают вас и ворвутся в дом. Тогда вы
быстро бросайте мать, хватайте начальника за ворот и кричите:
«Мы предупреждали вас, что мать у нас больна, но вы вор­
вались в дом, и вот мать с перепугу умерла. За это вы головой
ответите!» Если начальник станет расплачиваться с вами ло­
шадьми — откажитесь. Требуйте столько золота и серебра,
сколько весит ваша мать.
Братья согласились. Чюнбин спрятался. В это время появи­
лись конники, они стали кричать и требовать, чтобы их впусти­
ли. Братья не впустили их, сказали:
— У нас больная мать, и она боится чужих людей.
Военачальник рассердился, с силой пнул дверь ногой и вме­
сте с конниками ворвался в дом. Тут братья незаметно отпус­
тили мать, один обнял ее и зарыдал, а другой схватил воена­
чальника за ворот и с плачем и досадой стал говорить:
— Не хотели мы тебя впускать, говорили, что мать у нас
больна, а ты ворвался. Вот мать с испугу и умерла. Теперь ты
нам за это ответишь!
Военачальник растерялся и не знал, что делать. Пришлось
ему продать коней и всю одежду, чтобы откупиться от братьев.
После этого он вместе с конниками пешком пустился в обрат­
ный путь.
А братья с почетом похоронили свою мать. Чюнбин же от­
крыл свою книжечку и прочел: «Возьми два мешка гороха, са­
дись на коня задом наперед и скачи. Горошины будут твоими
конниками». Чюнбин собрался уходить, но братья его остано­
вили.
— Скажи, что тебе надо, с твоей помощью мы разбогатели,
мы все для тебя сделаем!
120

— Если можете, достаньте гороха и наполните им два меш­
ка. Больше мне ничего не надо.
Братья купили гороха, наполнили два мешка и отдали Чюнбину, Чюнбин навьючил мешки на коня, сел на него задом на­
перед и пустился в путь.
Военачальник тем временем прибыл во дворец и обо всем
доложил Понтуну. Понтун разгневался, взял всех своих конни­
ков, и сам отправился в погоню. Чюнбин открыл опять свою
книжечку и узнал, что теперь за ним гонится сам Понтун. Не
успел конь Чюнбина сделать и десяти шагов, как Понтун его
настиг, увидел, что Чюнбин сидит задом наперед, и закричал:
— Ты куда мчишься? На этот раз не уйдешь от меня, я все
равно тебя убью!
— Эй, подойди ближе! Посмотрим, кто кого убьет! — отве­
чал Чюнбин.
Понтун приказал конникам окружить Чюнбина, а сам взоб­
рался на холм и стал кричать:
— Рубите его на мелкие части!
Конники с мечами в руках кружили вокруг Чюнбина и го­
товились кинуться на него. Тогда он быстро высыпал гороши­
ны из мешка с левой стороны. Горошины попадали на землю
и тотчас превратились в конников. Потом Чюнбин высыпал го­
рох из мешка с правой стороны. Вмиг воины Чюнбина запол­
нили все поле, повергая одного за другим конников Понтуна.
Затем Чюнбин приказал окружить Понтуна. Сам Чюнбин на­
двигался на Понтуна, держа меч наготове. От страха Понтуна
била дрожь. Чюнбин остановился перед злодеем и напомнил
ему обо всех делах. Напоследок Чюнбин сказал:
— Вот она, твоя лживая клятва! Конники лежат в ложби­
нах, будто их телеги раздавили, кони растоптали!
Понтун бросился в ноги Чюнбину. Тогда Чюнбин его спро­
сил:
— Скажи, как мне поступить с тобой? Убить или помило­
вать!?
Понтун обхватил ноги Чюнбина и взмолился:
— Пощади меня, старший брат, отпусти!
Рассердился, вскипел Чюнбин:
— Нет, на этот раз не пощажу тебя! Если оставлю тебя в
живых, то погибну сам!
И Чюнбин мечом отсек Понтуну голову — словно тыкву раз­
рубил. Тогда Чюнбин собрал уцелевших конников и отправился
к тому императору, у которого служил Понтун. Чюнбин рас121

сказал императору о коварстве своего названого брата. Импера­
тор назначил Чюнбина главным советником, поручил ему все
гражданские дела государства и отдал ему в жены свою дочь.
После свадьбы Чюнбин счастливо зажил со своей женой.

15. Братья

Давным-давно жили старик со старухой и были у них два
приемных 1 сына: старший Нува и младший Мэйва. Бедно они
жили. Старики души не чаяли в сыновьях, ничего не давали
им делать, а сами трудились в поте лица. Когда сыновья под­
росли, старик хотел выучить их, отдать в школу, но денег ед­
ва хватало на пропитание. Шло время, юношам исполнилось
восемнадцать лет, но они и не думали учиться толком, с утра
до вечера гуляли да веселились.
Однажды родители вдруг заболели, пролежали несколько
дней на кане и умерли. Сыновьям надо было чем-то заняться,
но они ничего не умели, потому что не научились никакому ре­
меслу. Тогда они отправились к своему дяде, брату их матери.
Но дядя не пустил их в дом и прогнал. Нува и Мэйва долго
думали и наконец решили выучиться какому-нибудь ремеслу.
Решив так, братья отправились в путь на запад. Они долго шли
и не заметили, как очутились в пустынном поле. Братья расте­
рялись и стали думать, как им выйти оттуда. В это время пе­
ред ними вдруг вырос старик с белой бородой. Нува и Мэйва
вскочили с места, чтобы его приветствовать. Старик ответил на
приветствие и спросил, куда они путь держат.
— Нынче ровно сорок дней, как умерли наши родители 2.
После их смерти мы хотели заняться каким-нибудь делом, но
ничего у нас не получилось. Тогда мы решили выучиться ре­
меслу и отправились в путь на поиски мастеров. Незаметно очу­
тились в этом безлюдном поле и не знаем, как выбраться от­
сюда.
Старик сказал братьям:
— Раз так, идите вслед за мной, я обучу вас ремеслу.
Братья согласились и с радостью отправились за стариком.
Шли целый день, до вечера, и наконец увидели горы. Здесь, в
пещере, и жил старик. У него было просторно и чисто. Братья
отдохнули с дороги, поужинали вместе со стариком и легли
спать.
122

На другой день старик начал обучать братьев каким-то
странным приемам и непонятным словам. Прошло пять лет, и
братья постигли все заклинания. Прочтут, бывало, заклинание
и превратятся, в кого захотят.
На шестой год белобородый старец позвал братьев, вручил
каждому по маленькому мешочку с белыми бобами и отпустил
с такими словами:
— В мешочках лежат белые бобы — это ваше войско. Стоит
вам рассыпать бобы, как они превратятся в конников. Но пом­
ните об одном: прибегать к их помощи можно только в крайних
случаях.
Братья поблагодарили своего наставника за науку и отпра­
вились в путь. Пришли они в поле, идти еще далеко, угово­
рились братья, что каждый обернется кем-нибудь и будет до­
гонять другого. Догонит — они будут продолжать путь вместе,
не догонит — придется им расстаться и искать судьбу в разных
краях. Младший брат Мэйва произнес заклинание, обернулся
соколом, взмыл в небо и исчез из виду. Старший брат Нува пре­
вратился в ястреба и с быстротой стрелы устремился за млад­
шим, но догнать младшего не смог. Тогда старший брат опус­
тился на землю и стал дожидаться младшего. Вскоре и младший
опустился на землю. Они произнесли заклинание, приняли
свой обычный вид, и тут Нува обратился к Мэйва с такими
словами:
— Так, видно, нам суждено. Выбирай, в какую сторону идти.
— Сперва выбери ты, а потом уж я,— ответил Мэйва.
Так они долго друг другу уступали, ни один не соглашался
выбрать дорогу первым. Наконец Нува сказал, что пойдет на
запад, Мэйва же отправился на восток.
Мэйва долго шел и пришел в какой-то город. Хотел остано­
виться на постоялом дворе, но денег не было, и он стал бро­
дить по улицам, ночлег искать. Попробовал было наняться на
работу к одному богачу, однако тот его не взял, боялся, что он
украдет его золото и серебро. Наконец его приютила одна ста­
руха. Увидев, как она бедно живет, Мэйва спросил:
— Почтенная матушка, а есть у вас кто-нибудь?
— Не буду, сынок, скрывать от тебя,— ответила старуха.—
Никого у меня нет, одна живу.
— Раз так,— сказал Мэйва,— коль не брезгуете, возьмите
меня в сыновья, я сирота.
Старуха с радостью согласилась, и Мэйва остался у нее жить.
Все свои заработки Мэйва отдавал приемной матери. Теперь она
123

больше не знала нужды, одевалась во все новое, ела досыта. По­
стель в доме и та была новая.
Той страной, где жил Мэйва, правил император, а у импера­
тора была дочь красоты удивительной. Сыновья государей не­
скольких стран ее сватали, но она всем отказывала. Император
уже стал тревожиться, потом узнал, что дочь его овладела ис­
кусством заклинаний, и приказал вывесить объявление, которое
гласило: «Тот, кто одолеет принцессу в магии, получит ее в
жены».
Как раз в ту пору Мэйва вышел прогуляться и увидел лю­
дей, столпившихся у какого-то объявления. Мэйва протиснулся
сквозь толпу, прочитал и сорвал объявление. Стражники схва­
тили его и отвели к императору.
— Ты уверен, что победишь мою дочь? — спросил импера­
тор.— Если не победишь, я велю тебя обезглавить!
— Я не боюсь, я ее одолею! — ответил Мэйва.
— Подумай еще,— стоял на своем император.
— Я твердо решил,— не сдавался Мэйва.
Император позвал стражников и велел им отвести Мэйва к
принцессе. А принцесса, как только увидела юношу, так сразу
сказала себе: «Его заклинания могущественнее моих, но пусть
даже я одержу победу, все равно выйду за него замуж, вот это
жених для меня!» Мэйва тоже взглянул на принцессу и поду­
мал: «Ни разу в жизни не видел такой красавицы. Я должен
во что бы то ни стало ее победить».
Начался поединок.
Не успевала принцесса произнести заклинание, как Мэйва
произносил свое, которое оказывалось сильнее. Девушка попро­
бовала обернуться тигрицей, но Мэйва схватил ее за хвост, и ни­
чего не вышло. От прикосновения руки Мэйва к телу девушки
все чары тотчас разрушились. Наконец принцесса признала себя
побежденной. Когда эта весть дошла до императора, он очень
обрадовался и отдал дочь в жены Мэйва. Став императорским
зятем, Мэйва не забыл свою приемную мать и взял ее к себе в
золотые терема и драгоценные хоромы.
Однажды, беседуя с зятем, император обнаружил, что тот
знает толк в ратном деле, и сделал его главным полководцем.
С той поры Мэйва стал обучать императорских воинов ратному
делу.
В это время государь другой страны неожиданно напал на их
земли, и Мэйва повел войска на войну. Он разделил своих вои­
нов на три отряда и стал поджидать врага. Подошел тот госу124

дарь и сразу вступил в бой со стоящим перед ним отрядом. Но
во время битвы в бой ринулись два других отряда, и войска вра­
жеского государя были стерты в порошок, сам он с горсткой во­
инов насилу вырвался из ловушки. А Мэйва с победой возвра­
тился во дворец, где был с почестями встречен самим императо­
ром.
Через год до Мэйва дошел слух, что на западе появился пол­
ководец, который славится своими талантами и доблестью. Мэй­
ва решил померяться с ним силами, собрал войско и отправился
в поход. Противник выступил ему навстречу. Полководцы со­
шлись в поединке, но ни один не мог победить другого. Наконец
Мэйва изловчился и нанес противнику удар мечом. Тот упал с
коня. Тогда Мэйва подбежал к нему и отсек голову, но тут уз­
нал в поверженном враге своего старшего брата и так зарыдал,
что воины перестали сражаться и с удивлением смотрели на сво­
его полководца. Мэйва велел воинам отправляться в обратный
путь, а сам, обняв брата, произнес заклинание, вместе с мерт­
вым братом взмыл в воздух и полетел к своему наставнику —
белобородому старцу. Наставник выслушал ученика и сказал:
— Если хочешь, чтобы Нува ожил, жди ровно десять лет.
За десять лет я верну ему жизнь, но с одним условием: никто
не должен об этом знать.
Мэйва согласился, поблагодарил наставника и вернулся до­
мой.
Ровно через десять лет Мэйва опять полетел к наставнику.
Наставник к тому времени уже оживил его старшего брата.
Братья обнялись и от радости заплакали. После низко поклони­
лись наставнику и отправились в страну, где жил Мэйва. Мэйва
представил императору своего старшего брата, и в его честь им­
ператор устроил роскошный пир. Еще несколько дней провел
Нува у младшего брата и отправился домой. А в это время импе­
ратор того государства, где жил Нува, не получив 3за десять лет
ни одной весточки, совершал жертвоприношение в память о
нем, ведь Нува приходился ему зятем. В это время и появился
сам Нува. Принцесса, прождавшая мужа десять лет, увидев его,
обрадовалась вместе с отцом. Император приказал вместо жертЕоприношения устроить большой пир.
Не прошло и двух лет, как оба императора скончались, и
братья сами стали государями. Если у одного из них возникало
какое-нибудь дело, то второй приходил на помощь, у другого
была надобность — приходил на помощь первый. Оба они хо­
рошо относились к народу и творили справедливые дела.
125

16. Белая лиса

Некогда в прежние годы жил один император, и была у него
жена. Родила она ему семерых сыновей, а дочери у нее не рож­
дались. Император с императрицей всё о девочке мечтали, сы­
новей не любили. По ночам государь Аллаху 1 молился, просил,
чтоб родила его жена девочку. Как-то раз вели император с им­
ператрицей про то разговор, и слова их лиса-оборотень под­
слушала.
Взяла лиса свою дочку, завернула в красный шелк, зеленым
шелком обернула поверх и подбросила на дорожку в импера­
торском парке, позади дворца. Пошел на другой день государь
с женой в парк погулять, печаль свою развеять. Ходят они по
парку, гуляют, подошли наконец к той дорожке. Видит импе­
ратор — на дорожке лежит сверток красной материи и еще зе­
леной обернут, а внутри шевелится что-то и плач слышен. Им­
ператор и говорит жене:
— Гляди-ка, что это на дорожке лежит, похоже, плачет
дитё.
— Пойди погляди,— жена ему отвечает,— коли девочка,
подбери ее, коли мальчик, разорви его на две части, в реку брось,
пусть вода унесет.
Подбежал муж, развернул сверток, глядь — а там девочка.
Муж и говорит:
— Вот уж сверток драгоценный!
Жена императора до того обрадовалась, что и уходить не хо­
чет. Позвала государыня служанку и велела ей девочку грудью
выкормить.
Выхаживали ее, выхаживали, и минуло ей семь лет.
Императрица и говорит своему мужу:
— Вели выстроить для нашей дочери терем-щюхуалу.
Построили ей терем, и по приказу государыни отвели девоч­
ку туда жить. Шестьдесят служанок ей прислуживают. И вот
с того времени, как дочке семь лет минуло, в императорских
стойлах стал каждый день один конь издыхать. Вскроют коню­
шие живот такого коня — а в животе никакой болезни и нет.
Ничего понять не могут.
Был у государя сын, он учился в западной школе 2. Читал
там книги, читал, а как узнал про дела, что в императорском до­
ме творятся, рассказал про них своему учителю:
— Дома у нас вот уже два года каждую ночь по одному ко­
ню подыхает, а болезни никакой нет.
126

А учитель государева сына сам был оборотень. Он и говорит
ученику:
— Ты завтра учиться не ходи, спи целый день, а ночью тай­
ком залезай наверх в дом напротив конюшни да гляди в темно­
те, что там происходит.
И еще учитель спросил сына императора:
— А в том доме у вас чужой живет кто-нибудь?
Тот отвечает:
— Да нет никого, правда, сестра моя приемная живет там.
Стал императорский сын ночью караулить. Видит, ровно в
полночь сестра нарядилась во все белое, на голове золотые и
серебряные украшения, колокольчики звенят 3 . Вышла она из
своего терема и пошла на задний двор. А на заднем дворе был
старый погреб. Этому погребу было триста лет. Императорская
дочь прямо-прямехонько в этот погреб вошла. Перекувырнулась
и оборотилась белой лисой-оборотнем. Прямо-прямо в конюш­
ню вошла, подбежала к коню — хвать его лапой по хребту.
Конь и слег. А белая лисица взяла в рот кончик конского хво­
ста и принялась кровь сосать. Высосала всю кровь, конь и из­
дох. Потом лисица в старый погреб назад пошла, перекувырну­
лась и опять стала девицей. Вернулась в терем, задула лампу
и спать улеглась.
На другой день сын императора учиться пошел и рассказал
учителю:
— Моя младшая сестра нынче в полночь из своего терема
вышла, пошла на задний двор, залезла в старый погреб. А вско­
ре из этого погреба появилась белая лисица, подошла к коню,
хватила лапой по хребту, конь слег, взяла лиса кончик конско­
го хвоста в рот и принялась сосать кровь. Высосала кровь, и
конь сдох.
А учитель и говорит ему:
— Послезавтра опять книг не читай. Я дам тебе меч. Как на­
чнет она конскую кровь сосать, руби ей мечом голову. А не смо­
жешь отрубить — не жить тебе.
Взял юноша меч и вернулся домой. Весь день проспал, а не
чью, когда все уснули, дал он коню сена, сам в то сено спрятал
ся и стал ждать. Прождал до полуночи. Ровно в полночь сестра
его из терема вышла, побежала на задний двор в старый погреб,
там перекувырнулась, оборотилась лисицей и прямиком к коню
побежала. Только стала кровь сосать, рубанул ее брат мечом, да
не смог голову отрубить, а срубил ей только пальцы на руке.
Подхватила сестра свои пальцы, побежала в старый погреб, пе127

рекувырнулась, вышла и вернулась в терем. Задула лампу, спать
улеглась.
Рано утром служанки зовут ее, а она дверей не открывает.
Им дверь открыть не дает, а сама в комнате плачет. Побежали
служанки к ее матери, говорят:
— Скорей, наверно, случилось что-то. Дверь не открывает,
плачет в комнате.
Испугали они императрицу до смерти, побежала она к тере­
му. Кричит, просит дверь открыть, а дочь не открывает. Помча­
лась мать к ее отцу, к самому императору. Испугала отца до
смерти. Прибежал отец. У дверей кричит. Испугалась дочь, от­
крыла дверь. Отец и говорит ей:
— Доченька! Что случилось? Расскажи мне! Я отомщу за
тебя.
А дочка отвечает:
— Отец! Ночью, в темноте, в третью стражу, пришел мой
брат, попросил дверь открыть. Открыла я дверь, мой брат во­
шел, сел и спрашивает: «Ты еще не спишь?» Я в ответ: «Я узо­
ры на туфлях вышиваю» 4. А брат говорит: «Отложи-ка туфли».
Отложила я свои туфли. Стали мы вдвоем беседовать. А брат
взял да и поцеловал меня в щеку. Я говорю: «Братец! Ты что
делаешь?» Брат и говорит мне: «Давай-ка нынче ночью мы с
тобой мужем и женой станем». Я не соглашаюсь, а он настаи­
вает; я оттолкнула его, а брат схватил нож, хотел мне голову
отрубить. Я в страхе рукой закрылась, он мне ножом пальцы
и отсек.
Позвал отец к своей дочери лекаря, тот пальцы на место по­
ставил, перевязал руку. А государь отдал приказ, повелел своим
слугам у ворот колодец вырыть:
— Как придет мой сын с учения, так и упадет в тот коло­
дец. Забьем его камнями, а колодец завалим. А если кто отка­
жется, у того весь род казню, ни курицы, ни собаки в живых не
оставлю. А колодец чтоб выкопать на три чи.
Ушел государь, во дворец вернулся. А сын его с раннего ут­
ра отправился учиться, ни о чем не ведает. Вот полдень вече­
ром сменился, а у матери его не спокойно на сердце. Позвала
она служанку. Служанке той было восемнадцать лет. Императ­
рица ей верила. Говорит ей жена государя:
— Вот пять юаньбо, вот пять чжинов золота, вот три дра­
гоценных камня, вот немного хлеба — возьми и на перекрестке
дорог подле дома семьи Ван подожди моего сына. Как пойдет он
обратно с учения, подойдет к мосту, ты и скажи ему: «Отныне
128

никогда нельзя тебе домой возвращаться, прячься, спасай свою
жизнь».
Встретила служанка сына императора, обняла его, прижа­
лись они оба лицо к лицу, голова к голове и долго так причита­
ли и плакали. Служанка государыни обратно вернулась, а юно­
ша ушел. Шел он, шел и дошел до пустой пещеры в глухих го­
рах. Два месяца он до нее шел. Лежал как-то раз юноша, отды­
хал, видит — с высокой горы, что на юге, огромная тигрица с
годовалым ягненком на спине спускается. Прорычала она триж­
ды, и появились трое ее тигрят. Два — побольше, один — ма­
ленький. Скинула тигрица ягненка, принялись два больших
тигренка его туда-сюда таскать, а маленькому никак не укусить.
Бегал он взад-вперед, а те двое все мясо и съели. Маленькому
тигренку даже укусить разок не удалось. Сын императора и го­
ворит:
— Да ты точь-в-точь такой же, как я!
Поймал маленького тигренка, сунул в мешок, взвалил на
спину и пошел. Шел он, шел, еще три месяца прошло, опять
добрел до пустой пещеры в глухих горах. А на южной стороне
на вершине горы большое дерево растет. Это дерево в толщину
шестьдесят человеческих ростов, а в высоту — сто пятьдесят.
На самой его макушке гнездо беркута. Мать-птица своим птен­
цам маленького ягненка принесла. Кричит-суетится, крикнула
три раза — показались из гнезда птенцы. Сразу трое вылезло.
Бросила им мать ягненка. Двое, что побольше, вонзили в него
когти, таскают туда-сюда, рвут на куски и едят, а меньшому не
дают. Пока носился он взад-вперед, те мясо все и съели, млад­
шему птенцу ничего не досталось. Подбежал юноша, поймал
маленького птенца беркута, взял его и в мешок засунул. Взва­
лил на спину и пошел дальше.
Шел он, шел, глянул на восток, видит — блестит что-то вда­
леке. Пошел он на этот блеск. Шел, шел и дошел. Подошел по­
ближе, оказалось — какая-то императорская роща. Подле река
течет, а люди в реку бревна спускают. Спросил он работников:
— Я работать пришел, возьмете?
Вышел тут один работник и говорит:
— Мал ты больно, иди-ка ты, дорогой братец, к писарям да
счетоводам.
Побежал он в ямын, нашел одного человека, возрастом не
старого, лет так сорока восьми.
— Здравствуй, старший брат!
— Здравствуй, парень! Что скажешь?
9

Заказ 1435

129

— Работать хочу.
— Э-э! С бревнами дело тяжелое. Не вытянуть тебе. А вот
есть у меня легкое дело: лицо мне будешь мыть, голову чесать,
еду готовить, в доме прибирать, одежду стирать — вот такая ра­
бота.
— Подожди-ка, старший брат, есть у меня два звереныша:
один — тигренок, другой — птенец-беркут. Их кормить мясом
надо.
— Это что, мясо есть, печень есть, сердце, кишки, желу­
док — всего много.
— Ладно, хорошо. Буду на тебя работать.
Так или иначе, три года прошло. Подрядчик каждый год
своему государю представлял отчет. Раньше все нехватка была,
а в этом году излишек вышел. Потому-то писарь всё пересчи­
тывал, на юношу внимания не обращал. Вот и сегодня ночью
юноша видит: счетовод сидит считает. Юноша и говорит:
— Старший брат, дай я попишу, дай я посчитаю, поспи, от­
дохни, устал ведь.
— Эй! Ты умеешь считать, писать умеешь?
— Почему бы это мне не уметь считать-писать? Я напишу,
а ты завтра утром ошибки проверишь, ладно?
Пошел счетовод спать. А юноша всю ночную работу за два
часа сделал. Наутро счетовод поднялся и говорит:
— Эй, братец, ну-ка неси сюда всю работу, давай погляжу,
что сделал за ночь.
— Ай-я! Хорошо пишешь, способный, ни одной ошибки нет.
К тому времени и прибыль вышла. Стал император казен­
ные расходы-доходы проверять 5— оказалось, за три года получил
император десять тысяч тецзы . Стал он и работы лесных про­
мыслов проверять. Глянул на бумаги, пошел прямо в комнату
к писарю, вошел, спрашивает:
— Это откуда гость?
Вскочил юноша:
— Здравствуйте, хозяин Г
— Здравствуй, парень. Как твое прозвание, как твое имя,
откуда пришел?
— Простите, хозяин, если что не так. Студент я! Пришел,
чтобы две монетки заработать.
— Хорошо* хорошо, ты сколько лет учился?
— Четыре года.
— Писать умеешь или нет?
•— Не умею я писать, хозяин, ничего мне не написать!
130

— Бери кисть, пиши! Я тебе говорить буду. Пиши: «Ваше
величество, государь, это трудно словами выразить». Понял
меня?
Юноша ему и говорит:
— Ваше величество, государь, все, что на сердце скопилось,
не выскажешь!
Ушел государь, к себе вернулся. Прошло три месяца. По­
слал император стражников, велел им того юношу привести.
Император ему и говорит:
— Будешь в моей столице казенными налогами ведать.
Юноша отвечает:
— Хорошо! — и еще говорит.— Хозяин! Только есть одна
трудность. У меня два диких зверя живут, тигр да беркут, как
мне их бросить?
Император говорит:
— Ничего. Бери с собой. За день у нас забивают десять ты­
сяч голов скота, неужели им мяса не хватит.
Три года он прослужил у императора. Приглянулся он госу­
дарю, полюбил его император. Отдал ему в жены свою дочь, сде­
лал его своим зятем. А как сыграли свадьбу, то всю его работу
за шестнадцать лет пересчитали — получилось двадцать восемь
лет заработка.
Вот спит он ночью с женой, приснился ему сон. Заплакал он
и проснулся. Жена спрашивает:
— Ты чего плачешь? Ты императорский зять, чего тебе еще
не хватает. Завтра же отцу пожалуюсь, пусть велит тебе голо­
ву отрубить.
На другой день дочь спозаранку пошла к отцу ругаться:
— Ты что мне за мужа дал? По ночам плачет. Допроси-ка
его, попытай, что с ним.
Призвал государь зятя, стал зять перед ним на колени:
— Хозяин! В чем я провинился?
— Вина твоя велика. Кто у тебя дома остался? Есть у тебя
там жена, есть сыновья и дочери?
Зять отвечает:
— Не буду обманывать, господин, остались у меня дома отец
с матерью да сестра младшая — всего трое. Больше никого нет.
Мой отец — государь той страны. А на чужбине я из-за сестры
очутился.
— Хорошо, хорошо,— император говорит.— Я не виню тебя.
Возвращайся, проведай мать, проведай отца. Сколько всадников
нужно, столько и бери.
131

— Домой я по вашему повелению съезжу, а всадников мне
не надо. Один поеду, один вернусь.
А жене говорит:
— В нефритовую чашку налей тигриного молока, поставь
на подоконник и смотри два раза в день. Если молоко краснеть
станет, отпусти тигра и беркута.
Сел он на коня и уехал. Ехал, ехал, проехал пять месяцев и
добрался до границ своей страны — видит горы глухие, кругом
зеленая трава растет. Ехал, ехал, глядь — узенькая дорожка,
только один человек пройти может. Пошел он по этой дорожке,
и привела она его прямо к золотым теремам да драгоценным па­
латам. А на дворцовом подворье костей человечьих целая гора
навалена. Одежд прекрасных, золота, серебра — словно воды
в пруду.
Увидела его сестра, аж подпрыгнула:
— Здравствуй, дорогой брат, почему нас всех забыл? Мне
уж за тридцать, а ты меня никому замуж не отдашь! Отца и
мать людоед-оборотень съел.
— А тебя почему не съел?
— Э! Залезла я в стенные часы, он меня и не увидел.
Подпрыгнула тут сестра и отъела у коня одну ногу:
— Братец, а почему у твоего коня три ноги? А у моего коня
вовсе ног нет, все съедены. Посиди, братец, я пойду тебе чаю
согрею. Здесь щяньцзы есть, поиграй пока.
Вышла девушка чай вскипятить. Тут из-за шкафчика, что на
кане стоял 6, вылезли две желтые мыши.
Говорят мыши:
— Скорей прячься, скорей спасайся! Сейчас девушка при­
дет, съест тебя.
А перед императорскими воротами восемь больших тополей
росло. Залез сын государя на дерево. Немного времени прошло,
сестра его из погреба, что на заднем дворе был, вылезла. Прев­
ратилась она в белую лисицу величиной с верблюда. Помчалась
она в дом, а брата в доме не видать. Целый час она по городу
рыскала, не нашла. Вернулась, глянула на верхушку дерева, а
ее брат от страха в штаны наложил, обмочился весь. Крикнула
она ему:
— Братец! Слезай, я тебя не съем, я с тобой вместе уеду.
А брат отвечает:
— Не слезу.
— Не слезешь, так я дерево перегрызу.
Вытащила она зубы, перекувырнулась, на место встала,
132

принялась дерево грызть. Одно перегрызла, он на другое пере­
брался.
А в это время его жену один очень большой богач гулять
пригласил. Забыла она про молоко на подоконнике. Вдруг
вспомнила, домой побежала, а молоко уже красное, словно
кровь. Тигр и беркут в железной клетке уже всю шерсть, все
перья поободрали. Выпустила она их. Беркут улетел, тигр убе­
жал. Бежал, бежал и добежал до дворца. Стали тигр и беркут
с белой лисой драться. Бились, бились, не могут тигр с берку­
том лису одолеть. Одной лапой с когтями лиса беркута в небо
забросила, другой лапой когтистой тигра за пять ли зашвыр­
нула.
Бились они двенадцать дней, устали. Тут белая лиса и гово­
рит:
— Давайте остановимся, передохнем один день и одну ночь.
Я хоть шкуру причешу. А завтра ваши жизни отберу, ваше мя­
со съем.
Белая лисица, тигр и беркут отдыхать стали. А в Э1Э время
по небесам проходили два бессмертных шынщяня 7 , меж собой
беседовали. Один и говорит другому:
— Налетит завтра темный ветер, пойдет мелкий дождь, по­
несет злой ветер песок. Пройдет дождь, потекут грязные пото­
ки, поплывет беркут по воде, намокнут у него перья, прилипнет
к ним песок. Станет он отряхиваться, затрясет перьями, полетит
песок в глаза лисице. Споткнется лиса, упадет на землю, ударит
ее тигр по хребту, выклюет беркут ей глаза.
Так оно и вышло.
Слез императорский сын с дерева, стал в обратный путь со­
бираться. Набрал он драгоценностей, золота, серебра тысяч на
десять, погрузил на тигра и на беркута. А как домой вернулся,
тесть ему свой трон уступил. С той поры как сделался он импе­
ратором, стал делами править, народ беречь. А ядовитых гадов
с корнем уничтожил, на три чи из земли вырыл, ни одного не
оставил.

17. Девушка-змея

Давным-давно жил в Китае юноша по имени2 Чисань 1. От­
правился он как-то торговать за Великую стену . Накупил раз­
ных товаров, навьючил на мула и тронулся в путь. Долго шел
133

он, ведя мула на поводу, и только к вечеру добрался до какой-то
деревни. У маленького домика на краю деревни сидела девуш­
ка и плакала. Приблизившись, юноша увидел, что девушке не
больше семнадцати лет и что она очень хороша собой.
— Почему ты плачешь? — спросил Чисань.
Девушка подняла голову, увидела перед собой юношу с му­
лом, нагруженным товарами, и ответила:
— Десять дней назад умерли мои отец с матерью, и я оста­
лась совсем одна. Даже родственников у меня нет, пойти не к
кому. Сижу вот и думаю, как мне быть. Чем больше думаю, тем
печальней на сердце становится.
Чисань подумал: «Ведь и у меня никого нет. Хорошо еще,
что отец оставил мне кое-какое наследство и я смог заняться
торговлей. У нее тоже никого нет, и, если она согласится, я же­
нюсь на ней, и мы будем жить вместе. Что в этом худого?» Так
подумал Чисань и обратился к девушке:
— Вот что я тебе скажу, если, конечно, ты мною не брезгу­
ешь.
— Я никем не брезгую, говори,— ответила девушка.
— Так вот,— продолжал Чисань,— оба мы с тобой одиноки,
мои отец с матерью давно умерли. Если ты согласна, мы поже­
нимся и весь век проживем вместе.
— Коль ты не брезгуешь мной, то и я не брезгую тобой.
Наступила ночь, и Чисань повел девушку в дом. Когда стало
светать, Чисань посадил молодую жену на мула и они вместе
отправились в путь.
Когда добрались до одного города за Великой стеной, Чи­
сань распродал все свои товары, на вырученные деньги купил
другие, те, что пользовались спросом во Внутреннем Китае, и
вернулся домой.
Чисань открыл мелочную лавку и стал жить с молодой же­
ной. Однако день ото дня он почему-то худел и желтел лицом.
Однажды, когда Чисань сидел в своей лавке, мимо прошел
белобородый старик. Он отошел уже довольно далеко, вдруг ос­
тановился и пристально посмотрел на Чисаня. Тогда Чисань вы­
шел из лавки, поклонился старцу и спросил:
— Вы хотите что-нибудь купить, почтенный?
Старик оглядел его с головы до ног и сказал:
— Ничего мне не надо, юноша. Только сдается мне, спутал­
ся ты с тысячелетней змеей, что стала оборотнем-чжином. Она
приняла облик красавицы и теперь сосет твою кровь. Знаешь ты
об этом или не знаешь?
134

— Не знаю! — ответил изумленный Чисань.
— Так вот знай,— продолжал старец.— Твоя жена — змея,
которая прожила тысячу лет и обладает способностью превра­
щаться в человека. Если ты не придумаешь, как от нее изба­
виться, то в один прекрасный день она тебя съест.
Выслушав старика, Чисань испугался, но никак не мог пове­
рить его словам и спросил:
— Что же мне теперь делать?
— Что делать? А вот что. Придешь домой, сядешь есть, на­
сыпь незаметно ей в чашку соли. Ночью притворись, будто
спишь, а сам внимательно следи за женой. Чтобы ты ни уви­
дел — не пугайся. Утром встанешь — жене ни слова не говори и
приходи в лавку, я буду тебя здесь ждать.
Сказав так, старец ушел, а Чисань вернулся в лавку. Он ни­
как не мог поверить, что его любимая жена — змея, прожившая
тысячу лет. И вдруг он вспомнил, как однажды жена его шла
за водой, качаясь из стороны в сторону,— очень напоминала она
тогда большую змею, но он не придал этому никакого значения.
А сейчас ему стало страшно. Вечером, набравшись духу, он вер­
нулся домой, видит — жена лапшу варит. Жена поставила на
стол две чашки с лапшой, пошла на кухню за блюдечками с
овощами 3. Чисань быстро бросил пригоршню соли в ее чашку,
размешал палочками, а сам спокойно принялся за еду. Жена
принесла овощи, поставила на стол и тоже стала есть. После
ужина они напились чаю, поговорили о торговле и легли спать.
Чисань притворился спящим. Наступила третья стража. Чисань
видит, жена шевельнулась, высунула голову из-под одеяла, по­
смотрела, спит ли муж, и Чисань заметил, какой длинной стала
у нее шея, словно большая труба. Затем жена слезла с кана, вы­
ползла через дверь во двор и начала пить воду из арыка. Увидев
это, Чисань сильно испугался, но, вспомнив слова старика, по­
борол страх и стал смотреть, что будет дальше. Когда жена на­
пилась, она приняла свой прежний вид и вернулась в дом, за­
лезла под одеяло и снова уснула.
Утром Чисань ни слова не сказал жене, позавтракал, как
обычно, и пошел отпирать лавку. Старик уже ждал его. Они
поздоровались, и Чисань рассказал все, что он видел ночью. Вы­
слушав его, старик вытащил из-за пояса маленькую коробочку
и отдал юноше, сказав при этом:
— Говорил я тебе, что твоя жена — змея, прожившая тыся­
чу лет. От долгого пребывания на земле она стала духом, потом
превратилась в красавицу и вышла за тебя замуж. Счастье твое,
135

что ты меня встретил, не случись этого, через два дня она при­
няла бы свой настоящий облик и сожрала бы тебя. Возьми эту
коробочку и повесь у себя в комнате над дверью. Там спрятан
драгоценный меч 4, он не ранит людей, а поражает только чудо­
вищ-оборотней 5. Нынешней ночью твоя жена обернется змеей,
начнет сосать твою кровь, в это время коробочка с треском от­
кроется, оттуда выскочит волшебный меч и зарубит змею. Как
вернешься домой, виду не подавай, что тебе страшно, смело ло­
жись спать.
Чисань поблагодарил старика и пригласил его в лавку, но
старик не пошел и сказал:
— Погляди, кто это там?
Чисань повернулся в ту сторону, куда указывал старик, но
никого не увидел, а когда снова обернулся, старик исчез. Чисань
подивился и только сейчас понял, что белобородый старик —
шынщянь. Юноша открыл лавку и стал торговать. Вечером, вер­
нувшись домой, он повесил коробочку с волшебным мечом над
дверью. Жена в это время готовила ужин на кухне и ничего не
заметила. Потом она поставила еду на стол, они вместе поели,
попили и легли спать. В полночь Чисань проснулся от сильного
грохота, и ему почудилось, будто ударил гром. Чисань едва не
лишился памяти. Он вскочил и стал шарить руками по кану, но
жены его на месте не оказалось. Он увидел только огненную по­
лосу, которая сверкнула три раза и быстро исчезла в коробке.
Чисань засветил лампу и, к ужасу своему, увидел на полу ог­
ромную мертвую змею, разрубленную на три части. Он не меш­
кая оделся, вытащил змею во двор, погрузил на телегу, отвез по­
дальше и закопал глубоко в землю.
Чисань бросил свой дом и ушел в другое место. Там он ку­
пил себе дом и женился вновь. Они счастливо зажили с женой.
Постепенно желтизна сошла с лица Чисаня, он стал поправлять­
ся и наконец совсем выздоровел. Жена родила ему кучу детей.
Чисань вырастил их и вывел в люди. Дети прислуживали отцу
и матери, и старость их была счастливой.
18. Паук-чжин

Давным-давно жила одна старуха, и были у нее приемные
сын и дочь. Как только сын вырос, старуха приискала ему жену.
Тут и дочь подросла, красавицей стала. И вдруг старуха стала
136

замечать, что дочь день ото дня желтеть начала. Это ее удивило,
но расспрашивать дочь она не решилась и попросила сделать
это невестку — узнай, мол, может, у дочери какой недуг появил­
ся. Невестка пошла к девушке и спросила:
— Что с тобой? Ты больна? Отчего день ото дня ты стано­
вишься все желтее и желтее?
— Сама не знаю,— стала рассказывать девушка,— только
каждую ночь ко мне приходит красивый юноша, ложится под­
ле меня и сосет мою кровь. Только он строго-настрого нака­
зал, чтобы я никому об этом не говорила, не то он убьет меня.
Узнав о случившемся, невестка прибежала к свекрови и обо
всем ей поведала. Старуха поняла, что повадился к дочери сам
кровопийца чжин. Не мешкая старуха смотала в клубок шел­
ковые нитки, позвала невестку и говорит:
— Возьми эти нитки и вместе с иголкой отнеси золовке да
скажи, пусть узнает имя юноши. Он наверняка скажет. Потом
пусть вденет нитку в иголку и незаметно вколет иголку сзади
в одежду чжина. Он пойдет — и потянет за собой нитку.
Запомнив все хорошенько, невестка взяла нитки с иголкой и
пошла к золовке. Отдала ей моток и научила, что делать, когда
снова придет юноша. Девушка пообещала все в точности испол­
нить и, когда наступила ночь, стала дожидаться юношу.
Тот пришел, когда перевалило за третью стражу, лег рядом
с девушкой и стал сосать ее кровь. Напившись досыта, он соб­
рался уходить, но тут девушка его спросила:
— Как тебя зовут и из какого ты рода? Я ведь ничего о тебе
не знаю. Не знаю даже, когда ты опять придешь ко мне.
— Меня зовут Юаньчжу, и Чёнчжу, и Пынчжу, и Лунчжу.
Сам я из рода Лунчжу.
Сказав так, юноша направился к выходу, а в это время де­
вушка сзади незаметно вколола иголку в его одежду. Юноша
ушел, и клубок стал быстро разматываться, пока вскоре нитка
не остановилась.
На следующее утро старуха с невесткой пошли по следу нит­
ки. Нитка прошла через двор-юань, после по дувалу-чён. Они
пошли дальше и увидели, что нитка прошла под навес-пэн и во­
шла в большую плетеную корзину-лун. Подойти к корзине
женщины не осмелились. Они позвали нескольких мужчин.
Те
заглянули в корзину и увидели страшного паука-чжу 1 разме­
ром с черепаху. Глаза его горели, как два красных огонька.
Мужчины тоже испугались, и ни один из них не осмелился при­
близиться к чудовищу. Пока люди придумывали, как извести
137

паука-чжина, небо сплошь покрылось черными тучами, прогре­
мел гром, и вдруг с неба спустилась огненная рука, схватила па­
ука и исчезла. Люди все тихонько разошлись по домам. С той
поры дочь старухи успокоилась и день ото дня становилась все
румяней и румяней и вскоре снова стала блистать красотой.
19. Чжён Нэ 1

Жили в давние времена старик со старухой. Детей у них не
было, и они взяли на воспитание мальчика по имени Чжён Нэ.
Когда мальчик вырос, старик умер, и мальчик остался вдвоем со
старухой. Каждый день шел мальчик в лес, рубил там хворост,
продавал его и так кормил свою мать.
Однажды он собирал хворост у большой реки. Видит — из
воды выползла большая черепаха. На спине у нее сверкали две
жемчужины. Чжён Нэ поймал черепаху, снял у нее со спины
жемчужины, спрятал за пазуху и, взвалив на спину вязанку
хвороста, пустился в обратный путь. Вернулся он домой, когда
уже стемнело, зашел в комнату и вытащил камни из-за пазухи.
В совсем темной комнате вдруг стало светло, как днем. Мать
увидала драгоценности, перепугалась и спросила:
— Откуда ты взял эти сокровища, видно, сгубил из-за них
чью-нибудь душу?
Чжён Нэ рассказал все как было и попросил:
— Спрячь их, мать. Все наше счастье в этих двух драгоцен­
ностях.
Чжён Нэ по-прежнему каждый день ходил за хворостом. И
вот однажды он увидел в лесу огромного тигра, которого заще­
мило между двумя суками высокого дерева. Слезы текли из глаз
тигра. Чжён Нэ подумал: «Тигр ведь тоже живая тварь, спасука я его».
— Эй, тигр,— крикнул юноша,— я спасу тебя, только не ешь
меня, если можешь быть добрым, а не можешь, тогда съешь.
Тигр ничего не ответил, только лил слезы. Тогда Чжён Нэ
опять спросил:
— Ты не съешь меня?
Тигр три раза качнул головой. Тогда Чжён Нэ подошел к
тигру, ухватил его сзади, напрягся изо всех сил и приподнял.
Тигр соскочил на землю, трижды поклонился своему спасите­
лю и заговорил человечьим голосом: л
138

— Эй, брат, если бы не ты, я умер бы здесь с голоду.
Сказав так, тигр вырвал из усов три волоска и отдал Чжён
Нэ, говоря:
— Если придется тебе когда-нибудь туго, зажги один воло­
сок, и я тотчас явлюсь на помощь.
Тигр ушел, а Чжён Нэвзвалил на спину вязанку дров и от­
правился домой. На следующий день он снова пошел в лес. Шел,
шел и вдруг заметил маленький домик. Чжён Нэ зашел внутрь
и увидел там старуху и юношу. Старуха npi тально оглядела
Чжён Нэ, спросила, кто он такой и чем занимается. Чжён Нэ по­
ведал старухе о своей горькой жизни. Старуха выслушала Чжён
Нэ и сказала:
— Знаешь, мальчик, прожила я на свете целых сто лет и еще
несколько десятков, но у меня только один приемный сын. Мне
бы очень хотелось, чтобы вы вместе ходили за дровами, а еще
больше хотелось бы, чтобы вы стали назваными братьями.
Сына старухи звали Фань Ичу 2 . Он был старше Чжён Нэ на
два года, и Чжён Нэ назвал его своим старшим братом.
Однажды братья нарубили дров и пошли домой к Чжён Нэ.
Мать Чжён Нэ увидела незнакомого юношу и спросила:
— Кого это ты привел с собой?
Чжён Нэ рассказал, как встретился с юношей и его матерью,
столетней старухой, как старуха сказала, что у нее один-единстственный сын, и пожелала, чтобы они с Чжён Нэ стали братья­
ми. Мать Чжён Нэ сразу почувствовала, что юноша, которого
привел сын, человек недобрый, но промолчала.
Чжён Нэ с братом по-прежнему ходили за дровами, прода­
вали их на базаре, тем и жили.
В один прекрасный день император приказал развесить по
всему государству объявления: «Кто принесет императору два
драгоценных камня, тому император отдаст в жены красавицудочь и назначит его на высокий пост».
Узнав, что это и вправду императорское объявление, Чжён
Нэ с Фань Ичу прихватили два драгоценных камня со спины
морской черепахи и отправились в столицу. По пути старший
брат замыслил недоброе и стал говорить Чжён Нэ:
— Братец, ты младше меня, вид у тебя неказистый, давай я
отнесу императору драгоценные камни.
Чжён Нэ согласился и, ничего не подозревая, отдал камни
Фань Ичу.
Когда, прибыв в столицу, они подошли к императорским зо­
лотым палатам и драгоценным теремам, Чжён Нэ сказал:
139

— Смотри же, не забудь о своем младшем брате после того,
как преподнесешь императору драгоценные камни.
— Ну что ты, брат, разве могу я о тебе забыть,— ответил
Фань Ичу.
Он отдал императору два драгоценных камня, но ни словом
не обмолвился о своем младшем брате.
Император взял драгоценности, обещал старшему брату от­
дать в жены свою дочь и назначил его на высокую должность.
А Чжён Нэ все стоял у ворот, дожидаясь брата. Но брат сов­
сем забыл о нем. Так Чжён Нэ простоял до вечера, а по­
том попросил стражников позвать Фань Ичу. Но когда
Фань Ичу доложили, что у ворот дворца его ждет брат, Фань
Ичу рассердился и приказал:
— Схватите его! Он, наверно, нищий! Я не знаю его!
Стражники вышли и схватили Чжён Нэ. Фань Ичу обвинил
Чжён Нэ в страшных преступлениях и велел казнить его пят­
надцатого числа первого месяца.
Брошенный в темницу, Чжён Нэ с горечью думал о том, ка­
ким негодяем и лжецом оказался его старший брат. «Люди го­
ворили, что ты подлый, так оно и оказалось»,— в гневе произ­
нес Чжён Нэ. Его слова услыхал стражник и спросил:
— Эй, паренек, о чем это ты говоришь? Лучше вспомни: мо­
жет, спас ты в своей жизни кого-нибудь, а сейчас он тебя спа­
сет. Ведь срок казни приближается, а ты сидишь сложа руки.
Тут Чжён Нэ вспомнил про тигра, вытащил волосок, который
он ему дал, поджег и через щелочку в окне выбросил волосок во
двор.
На следующий день город окружили восемьсот тридцать ты­
сяч тигров. Никто не решался выходить за городские стены.
Император сильно встревожился и приказал везде развесить
объявления: «Кто сможет отогнать тигров от города на сорок
ли, будет назначен на высокую должность». Узнав об этом,
Чжён Нэ стал кричать: «Я отгоню! Я отгоню!»
Услыхал его слова стражник и крикнул:
— Эй ты, пожалел бы себя! Два дня до казни осталось, а ты
кричишь, что можешь восемьсот тридцать тысяч тигров отогнать
на сорок ли.
Тут второй стражник и говорит первому:
— Пусть идет! Сегодня, завтра — все равно ему смерть.
Сказал так и пошел докладывать государю. Опустился он на
колени.
— Какое у тебя ко мне дело? — спросил у него император.
140

— Парень, что сидит в тюрьме, говорит, что может отогнать
восемьсот тридцать тысяч тигров на сорок ли,— ответил страж­
ник государю.
Фань Ичу, что сидел подле императора, приказал стражни­
ку:
— Тащите его! Пусть идет! Восемьсот тридцать тысяч
тигров от него и косточки не оставят, целиком съедят.
Вышел стражник из золотых теремов, драгоценных хором,
вернулся в тюрьму за Чжён Нэ и повел его к государю.
— Ты можешь отогнать тигров? — спросил у Чжён Нэ импе­
ратор.
—- Могу! — ответил Чжён Нэ.
— А что тебе надо? Дать тебе конных воинов?
— Ничего мне не надо. Дайте мне только веревку,— ответил
Чжён Нэ.
Сановники, что стояли подле государя, услыхав его слова,
изумились.
— Зачем ему веревка? — спросил один другого.— Что он
собирается одной веревкой связать восемьсот тридцать тысяч
тигров?!
Император тоже удивился, но ничего не спросил и велел
юноше дать веревку. Чжён Нэ молча взял веревку, в упор по­
смотрел на своего названого брата и покинул дворец.
Выйдя из городских ворот, Чжён Нэ смело пошел прямо к
тиграм. Один из них, широко открыв пасть, направился навст­
речу Чжён Нэ.
— Не ты ли приходишься мне старшим братом? — спросил
Чжён Нэ.
— Да, я прихожусь тебе старшим братом,— ответил тигр,
кивнув головой, и сам спросил:
— Что мне делать — вступить в переговоры с императором
и отойти на сорок ли или же разгромить его войско?
Поразмыслив, Чжён Нэ ответил:
— Отойти на сорок ли.
— Что тебе обещал император? — опять спросил тигр.
— Высокую должность,— отвечал Чжён Нэ.
Тогда тигр сказал, что они отступят на сорок ли и будут
ждать. Исполнит император свое обещание — тигры уйдут, не
исполнит -— нападут на его страну и сокрушат ее. Сказал так
тигр, взревел — земля задрожала, гром прогремел, и все восемь­
сот тридцать тысяч тигров желтых, как барханы в пустыне, с
невообразимым шумом отошли на сорок ли от города. Чжён Нэ
141

возвратился во дворец и на вопрос императора, отступили ли
тигры от города, ответил, что отступили. Люди, посланные им­
ператором за город, подтвердили это.
Император назначил Чжён Нэ на высокую должность и стал
расспрашивать, как это ему удалось отогнать тигров. Тогда
Чжён Нэ рассказал императору обо всем, что с ним приключи­
лось, о встрече с Фань Ичу и о том, как Фань Ичу с ним посту­
пил. За вероломство император велел казнить Фань Ичу.
Красавицу-дочь он отдал в жены Чжён Нэ. Тигры между тем
так и стояли в сорока ли от столицы и ушли лишь, когда Чжён
Нэ сообщил, что император свое обещание выполнил, да еще
вдобавок отдал ему в жены красавицу-дочь. Чжён Нэ взял к се­
бе свою мать, и они счастливо зажили втроем.
20. Золотая рыбка

Жили в давние времена три брата. Старшего звали Лода,
среднего Лоэр, младшего Лосань ]. И вот уговорились братья
обучиться какому-нибудь ремеслу. Лоэр и Лосань ушли в чужие
страны, а Лода нанялся к одному юаньвэю сеять семь-восемь
клиньев пшеницы. Прошло несколько лет. Как-то Лода жал
пшеницу и вдруг видит — невесть откуда появился белый чуде­
сный конь и стал носиться по колосьям, не топча их. Поглядел
на него Лода и диву дался! Что за конь такой? Подумал он
так про себя, но никому про это не сказал. Когда же на другой
день он опять увидал белого коня, то не удержался и сказал об
этом юаньвэю. Юаньвэй удивился и велел Лода поймать коня.
На третий день конь появился снова. Лода стал его ловить, но
он вдруг заговорил человечьим голосом:
— Эй, Лода, не лови меня, Я пришел тебе помочь. Садись
верхом, и мы вмиг накосим много пшеницы. Однако Лода так
испугался, что боялся приблизиться к нему.
— Не бойся,— сказал конь.
Тогда Лода, наконец, решился подойти, погладил коня, по­
хлопал рукой и вскочил на него верхом. Конь стал бегать по
полю, и очень скоро было скошено семь участков. Тут конь об­
ратился к юноше:
— На сегодня хватит, а завтра мы докосим остальное.
Сказал это конь и исчез в небе. Когда Лода вернулся домой,
юаньвэй спросил его:
142

— Ну как, поймал коня?
Лода ответил:
— Не поймал. К нему не подойдешь,
— Сколько накосил пшеницы?
— Семь участков.
Юаньвэй не поверил Лода, заподозрил неладное и сказал:
— Завтра я сам пойду этого коня ловить.
Когда на другой день он пришел в поле, то увидел, что Лода
не соврал — было скошено семь участков. Но конь в этот день
не появился, и юаньвэй, огорченный, вернулся домой. В эту
ночь Лода увидел во сне обоих своих братьев, будто они попали
в беду и некому их спасти. Утром Лода проснулся, решил идти
на поиски братьев и отправился к юаньвэю за расчетом. Однако
юаньвэй не хотел отпускать его, пока не будет скошена вся пше­
ница. Лода стоял на своем. Тогда юаньвэй взял счеты, прикиды­
вал и так, и эдак — получилось, что он ничего не должен Лода,
напротив — Лода задолжал ему. Лода стал ругаться с юаньвэем, и тот сказал, что даст ему немного денег, если Лода скосит
всю пшеницу. Лода не стал больше спорить и отправился на по­
иски братьев. Долго он шел, перешел много гор, переплыл мно­
го рек, устал и решил отдохнуть у придорожного родника. Из
родника вытекал ручеек, в котором Лода вдруг заприметил зо­
лотую рыбку.
— Куда путь держите, почтенный? — спросила рыбка чело­
вечьим голосом. Лода подивился и ответил:
— Иду искать двух своих братьев.
Золотая рыбка и говорит:
— Я знаю, оба твои брата в беду попали, а спасти их неко­
му.
Лода попросил:
— Если ты знаешь, скажи мне, где они сейчас.
— Иди прямо вдоль ручья и увидишь дерево. На дереве си­
дит старуха. Она попросит, чтобы ты помог ей слезть с дерева,
но будь осторожен, когда станешь ей помогать, а то она убьет
тебя своей босы-бохади лонёнбон — умерщвляющей-оживляю­
щей клюкой. Пойдешь дальше — увидишь три дороги. Кто по
первой пойдет — у того лошадь падет; кто по второй пойдет —
сам умрет; кто по третьей пойдет — себя и лошадь спасет. По
третьей дороге пошел Лоэр. Завтра он будет сражаться с семи­
главым чудовищем-мынгуцзы из-за седьмой дочери государя.
Лосань пошел по первой дороге, серый волк задрал его лошадь,
а его самого унес. Иди же быстрей, спасай братьев!
143

Лода поклонился золотой рыбке и поспешил в путь. И в са­
мом деле, через недолгое время он увидел дерево, а на дереве
старуху. Приметила старуха Лода и стала жалобно просить:
— Эй, сынок, помоги мне слезть с дерева. Я вчера вечером
залезла на него, боялась как бы волки не съели, так и сижу, не
могу слезть. Дома меня внучата заждались, не знаю, что с ними.
Сделай доброе дело, сними меня с дерева!
Лода пожалел старуху, забыл о том, что наказала ему золо­
тая рыбка, помог старухе слезть с дерева, а та коснулась его сво­
ей клюкой и умертвила.
Потом старуха снова забралась на дерево, чтобы подстеречь
новую жертву. В это время как раз подошел охотник. Ста­
руха застонала и стала просить, чтобы он помог ей слезть с
дерева.
Охотник вначале пожалел старуху, но тут в душу его закрал­
ся страх. «Что-то здесь неладно,— подумал он.— Как такая
дряхлая старуха могла залезть на дерево? Она наверняка не че­
ловек, а злое чудище». А тут еще охотник огляделся и приме­
тил на земле мертвеца. Теперь он больше не сомневался, что
старуха эта не человек, а злой дух — гуй 2. Пока он размышлял,
старуха еще громче застонала. Тогда охотник приблизился к де­
реву и увидел в руках у старухи клюку. Он сразу смекнул, что
этой палкой старуха умерщвляет путников, и сказал про себя:
«Ну погоди у меня!» Снял старуху с дерева, выхватил у нее чу­
десную клюку и умертвил старуху. Потом несколько раз ткнул
палкой Лода — тот мигом вскочил на ноги и сказал:
— Уснул я, что ли?
Охотник ответил:
— Ты не уснул, тебя старуха умертвила.
Только теперь Лода вспомнил, как снимал старуху с дерева.
Снял, а дальше уже ничего не помнит. Он рассказал охотнику,
как очутился здесь и куда держит путь. Охотник его выслушал,
потом отдал ему чудесную клюку и пошел своей дорогой. А Ло­
да, прихватив клюку, тоже отправился в путь. В пути ему по­
встречался громадный серый волк. Он хотел съесть Лода, но
юноша ему сказал:
— Эй, волк, не ешь меня. Я иду искать моих братьев.
— А кто они, твои братья? — спросил волк.
Лода ответил:
— Мои братья Лоэр и Лосань.
Волк и говорит:
— Я знаю, где они. Лоэр пошел третьей дорогой. Лосань —
144

первой. Я съел его лошадь, и теперь с утра до ночи таскаю его
на себе, совсем изнемог. А ты кто будешь?
Лода ответил:
— Я старший брат Лоэра и Лосаня.
— Тогда садись скорей мне на спину, и мы отправимся ис­
кать другого твоего брата; он наверняка в саду у императора.
Влюбился в императорскую дочь, а посвататься не может — нет
у него ни золота, ни денег. Нынче принцесса будет прогуливать­
ся по саду, вот я и хочу помочь ему.
Лода сел на спину серому волку, и они вмиг оказались в им­
ператорском саду. Лода нашел Лосаня под большим деревом,
где он притаился, ожидая принцессу. Лода окликнул брата. Они
обнялись и долго плакали.
Волк подошел к ним и сказал:
— Вы покуда уходите из сада и ждите меня за городом в
поле. Как только царевна выйдет, я схвачу ее, посажу на спину
и принесу к вам.
Братья так и сделали, а волк спрятался в цветнике и стал
дожидаться царевну. Наконец она вышла в сад со своими слу­
жанками и стала любоваться цветами. Тогда волк выскочил из
цветника, посадил принцессу на спину и умчался. Служанки в
страхе разбежались кто куда. А волк принес дочь императора к
братьям, и она стала женой Лосаня. После этого они втроем по­
ехали на сером волке искать Лоэра. С первой дороги они свер­
нули на третью.
Лоэр, который как раз и ехал по этой дороге, доехал до го­
рода, где обитал семиглавый мынгуцзы. Каждый день чудовище
пожирало девушку. И вот пришла очередь дочери тамошнего
государя. У того было семеро дочерей, и он решил принести в
жертву младшую седьмую дочь. Девушку отвезли за город и
оставили возле рва. Бедняжка сидела и горько плакала. Тут и
увидел ее Лоэр. Глядя на красавицу, которая в такой поздний
час сидит одна за городской стеной и плачет, он очень удивил­
ся, а когда дознался, отчего она плачет, стал утешать девушку,
сказав, что ей нечего бояться, что он сразится с семиглавым чу­
довищем. Покуда они разговаривали, налетел черный вихрь, на­
летел желтый вихрь — это мчался к своей жертве семиглавый
мынгуцзы. Лоэр вскочил, спрятал девушку за большим деревом,
а сам выхватил меч и вступил в бой с семиглавым чудовищем.
Долго бился он с мынгуцзы, отрубил ему шесть голов и почув­
ствовал сильную усталость. Кровь залила все вокруг, и Лоэр
едва не утонул, но тут он вспомнил о принцессе невиданной кра10

Заказ 1435

145

соты, стоявшей за деревом, собрался с силами и одним взмахом
меча отрубил чудовищу среднюю, настоящую голову. Потом он
сел на землю, прислонился к дереву, а дочь императора выта­
щила из прически свою золотую заколку и приколола ее к одеж­
де Лоэра. В это время на сером волке подоспел Лосань с женой
и старшим братом. Они огляделись и увидели на земле все семь
голов мынгуцзы, валявшихся в крови. Под деревом сидел за­
брызганный кровью Лоэр, а рядом с ним стояла красавица и вы­
тирала с его лица пот PI кровь.
Так и встретились все три брата — они обнимались и плака­
ли. Лоэр женился на седьмой дочери царя, и все они верхом на
сером волке отправились домой. По дороге им повстречался ка­
раван, и Лода попросил хозяина посадить их на верблюдов.
Волк сильно устал и тоже попросил хозяина посадить бра­
тьев с женами на верблюдов. Хозяин согласился, и волк ушел.
Лода приметил на одном из верблюдов красавицу-девушку и
смекнул, что это хозяйская дочь. Лода с первого взгляда влю­
бился в нее. Хозяин между тем замыслил недоброе. Он решил
убить братьев, а их жен взять себе. И вот, когда караван оста­
новился на постоялом дворе, Лода, которому не спалось, вышел
в полночь во двор и увидел, что в одном окне горит свет. Он по­
дошел поближе и услыхал, что хозяин каравана договаривается
с какими-то людьми о том, как убить братьев. Лода быстро вер­
нулся в дом и с мечом в руках стал у дверей. Когда появился
хозяин со своими людьми, Лода всех их перебил, потом разбу­
дил братьев и обо всем рассказал. Утром братья прихватили с
собой дочь хозяина и с караваном отправились в обратный путь.
Как только они прибыли домой, Лода женился на дочери хозя­
ина, а его добро братья разделили между собой и стали жить в
полном достатке.

21. Людоед

Давным-давно жила одна женщина со своими детьми. Од­
нажды она заметила, что у сына отросли длинные волосы и пора
их остричь, но малыш упрямился и не давал матери остричь
себя. Тогда она стала его уговаривать:
— Вот остригу тебе волосы, приедет твой дядя, посадит тебя
на ослика и вы поедете с ним далеко-далеко.
В это время за дверью стоял людоед и все слышал. Он побе146

жал домой, взял осла, вернулся к дому, где жила женщина, и
стал звать:
— Эй, сестра, отвори!
— Кто пришел? — спросила женщина.
— Это я, твой младший брат, мать за тобой послала.
Женщина ответила:
— Нет у меня ни брата, ни матери, никого нет.
— Ты давно нас не видела, вот и забыла. Выйди скорее, мать
тебя дома ждет,— твердил людоед.
Женщина почуяла неладное и говорит:
— Все это обман. Нет у меня матери.
Людоед вошел в дом, вывел женщину с сыном во двор, на­
сильно посадил на осла, а сам пошел рядом. Они долго шли.
Вдруг женщина уронила палку, которой подгоняют осла, и го­
ворит людоеду:
— Подними палку.
Людоед нагнулся, чтобы подобрать палку, и в это время у
него сзади вылез хвост. Мальчик спрашивает:
— Мама, а мама, почему у дяди хвост сзади?
Женщина тоже заметила хвост и поняла, что это не чело­
век их увез, а людоед, но не хотела пугать сына и ответила:
— Откуда возьмется у твоего дяди хвост? Это тебе помере­
щилось.
Чтобы рассеять подозрения, людоед говорит:
— Купил чжин конопли, не знал, куда ее девать, вот и при­
цепил к заду.
Они прошли еще немного, и людоед говорит женщине:
— Дай я понесу мальчика!
Людоед взял мальчика на руки и стал щипать. Мальчик по­
жаловался матери:
— Мама, а мама, дядя меня щиплет.
— Он тебя не щиплет, а ласкает. Ведь он твой дядя!
Людоед привел мать с сыном в огромный двор, где жили од­
ни людоеды, а вместе с ними мать и жена людоеда. Они встре­
тили женщину ласково, отвели ее в комнату, усадили на кан, а
мальчика унесли, зарезали и бросили в котел. Женщина забес­
покоилась и спрашивает людоеда:
— Где мой сын?
— Не бойся, сестра, он у тетки, она с ним играет,— отвечал
людоед.
Вскоре жена людоеда принесла на большом блюде мясо и по­
ставила блюдо на стол. Женщина сразу узнала, что это заре147

зали и сварили ее сына. От страха она чуть не упала без памяти,
но виду не подала. Есть она не стала, а незаметно спрятала руч­
ки и ножки своего сына в рукав. Когда поели, людоед обратил­
ся к женщине:
— Сестра, ты иди на задний двор, там у меня целое стадо
жирных баранов. Я только нож наточу и тоже приду, будем ре­
зать барана.
Женщина пошла на задний двор и увидела там множество
девушек, толстых и круглых — их специально откармливали.
Одна из девушек спросила женщину:
— Как ты попала сюда?
Женщина стала рассказывать:
— Людоед меня заманил вместе с сыном. Сына уже съели,
а теперь людоед велел идти мне на задний двор, сказал, что
здесь у него целое стадо жирных баранов, что он наточит нож,
придет и зарежет одного барана.
— Смотри, берегись, это он тебя нынче хочет зарезать,—
сказала девушка.— Но я тебя научу, что делать. Вечером, как
станешь ложиться спать, людоед тебя спросит, какую ты хо­
чешь подушку — деревянную или железную. Ты скажи, что хо­
чешь железную. Тогда он спросит тебя, как ты ляжешь — голо­
вой к стенке или к краю, ты скажи, что к краю. После дождись,
пока его мать крепко уснет, перенеси ее на свое место и положи
на железную подушку головой к краю. Затем возьми восемь пар
палочек для еды, зеркало и спрячься за дверью. В полночь лю­
доед войдет в комнату, чтобы зарезать тебя, а вместо тебя за­
режет свою мать. Тогда ты быстро выйдешь, придешь сюда
освободишь нас от цепей, и мы все вместе убежим.
Женщина крепко-накрепко запомнила слова девушки и ска­
зала:
— Я все сделаю, как ты велишь.
Вечером, когда стали ложиться спать, людоед спрашивает
женщину:
— Сестра, а сестра, ты какую хочешь подушку — железную
или деревянную?
— Железную,— ответила женщина.
—- Сестра, а сестра, а как ты ляжешь —- головой к стенке
или к краю?
— К краю,— ответила женщина.
Людоед ушел. Как только все уснули, женщина тихонько
встала, перенесла мать людоеда на свое место и положила на
железную подушку головой к краю. Потом слезла с кана, при148

хватила восемь пар палочек для еды, зеркало и спряталась за
дверью. Вскоре в комнату вошел людоед с ножом в руке и пе­
рещупал все подряд подушки. Женщина тем времепем вы­
скользнула из дома, побежала к девушкам, освободила их от
цепей, и они все вместе убежали,
— Мать, вставай, отведаешь свеженького мяса! — думая,
что зарезал женщину, крикнул людоед.
Звал он, звал старуху, да так и не дозвался. Тогда он зажег
лампу и, к своему ужасу, увидел, что зарезал свою мать. Тут
людоед как заорет:
— Золотой нож, серебяный нож. Я родную мать зарезал!
Людоед выбежал во двор посмотреть, где девушки, но их и
след простыл. Людоед пустился в погоню, долго бежал и вдруг
видит — лежит на дороге палочка для еды. Людоед сам себе и
говорит:
— Эй, ведь это же моя палочка. Отнесу-ка я ее домой!
Людоед подобрал палочку, побежал домой, положил палочку
на место и снова пустился в погоню. Он долго бежал и вдруг
снова увидел на дороге палочку для еды, подобрал ее и опять
отнес домой. Так людоед шестнадцать раз пускался в погоню,
шестнадцать раз подбирал палочки и шестнадцать раз возвра­
щался домой. Наконец, он увидел на дороге зеркало, подобрал
его и тоже отнес домой.
В это время женщина вместе с девушками раскалили камен­
ную плиту и положили у ворот дома людоеда, а сами спрята­
лись. Людоед прибежал, никак не мог отдышаться и решил от­
дохнуть, а сесть негде. Вдруг видит — у самых ворот каменная
плита лежит. Людоед сел на плиту, обжегся, завопил и пустил­
ся бежать без оглядки. G той поры никто больше не видел этого
людоеда.
22. Щинчон

Давным-давно жила одна старуха с сыном. Сына звали Щин­
чон, что значит Добрая душа. Шло время, Щинчон вырос, и на­
стала пора его женить. За невесту надо было дать выкуп, но
мать с сыном жили очень бедно, и денег у них не было. Мать
Щинчона оттого сильно горевала, уж очень ей хотелось понян­
чить внуков. Вот однажды старуха и говорит сыну:
— Сходил бы ты, сынок, к мудрецу и спросил, как разбога­
теть.
149

Щинчон подумал и так рассудил: «Отчего бы мне и в самом
деле не сходить к мудрецу? Может, он мне поможет». Решил
Щинчон отправиться на поиски мудреца. Он попрощался с ма­
терью и пустился в путь. Долго шел Щинчон, преодолел множе­
ство препятствий и через несколько дней, к вечеру, увидел ре­
чушку, а у речушки небольшой дом. Не успел Щинчон посту­
чать в ворота, как из дома вышел человек, не старый и не мо­
лодой. Они приветствовали друг друга, потом Щинчон попросил
разрешения заночевать. Близилась ночь, идти дальше было
опасно, к тому же юноша сильно устал. Хозяин разрешил Щинчону заночевать и принял его очень радушно. Он спросил, куда
юноша держит путь и что заставило его отправиться в такое да­
лекое и опасное путешествие. Юноша ответил, что они с ма­
терью живут в нужде и он ищет мудреца, который посоветует,
как разбогатеть. Услыхав это, хозяин задумался, потом го­
ворит:
— У меня есть дочь, она — немая. Я пошел бы вместе с то­
бой к мудрецу, чтобы узнать, почему она немая, но не могу бро­
сить семью. Потому, будь добр, не сочти за труд спросить муд­
реца и о моем деле.
Щинчон ответил:
— Непременно спрошу, только бы мудреца отыскать.
Они поговорили и легли спать.
На следующий день с рассветом Щинчон опять пустился в
путь. Он шел, не останавливаясь ни днем, ни ночью, преодолел
много опасностей и вот однажды, к вечеру, пришел к какому-то
большому саду, где росли фруктовые деревья. Навстречу юноше
вышел человек. Щинчон приветствовал его и попросился на ноч­
лег, так как вблизи больше не было жилья. Хозяин привел юно­
шу в дом, угостил всевозможными фруктами, накормил и напо­
ил чаем. Они долго беседовали, после хозяин спросил, куда
Щинчон держит путь. Щинчон ответил, что он ищет мудреца,
который посоветует ему, как разбогатеть. Услыхав об этом, хо­
зяин удивился и говорит:
— Этот сад, который ты сейчас видишь, мне достался по на­
следству от отца. Посреди сада росла яблоня, каждый год я сни­
мал с нее обильный урожай. Мои яблоки славились далеко вок­
руг. Люди приходили покупать их прямо ко мне в сад. Выру­
ченных денег хватало мне с семьей до следующего урожая. Но
после смерти отца яблоня вдруг перестала плодоносить. Я бы
тоже пошел с тобой к мудрецу, чтобы узнать, почему это слу­
чилось, вдвоем нам легче было бы в пути, но я не могу оставить
150

без присмотра сад. Так что, будь добр, спроси у мудреца, отчего
вдруг перестала плодоносить моя яблоня.
Щинчон знал, что за добро надо платить добром. Поэтому он
не раздумывая обещал хозяину исполнить его просьбу.
На другой день, только рассвело, Щинчон отправился в путь.
Шел он быстро и вскоре без особых происшествий добрался до
моря.
Тут юноша стал думать: «Как быть? Через море не пере­
правиться, а идти назад — очень далеко». В это время из воды
показалась огромная рыба. Глянула на юношу и вдруг загово­
рила человечьим голосом:
— Куда путь держишь, юноша?
— Ищу мудреца, чтобы он посоветовал мне, как разбога­
теть.
Рыба говорит:
— Посмотри, какая я огромная, но мелкие рыбешки всю
меня искусали. Я мучаюсь от боли, но ничего не могу сделать.
Если отыщешь мудреца, узнай у него, пожалуйста, как мне из­
бавиться от такой беды.
Щинчон ответил:
— Я постараюсь исполнить твою просьбу, но скажи, как мне
переправиться на тот берег моря?
Рыба говорит:
— Не бойся, садись мне на спину, и я перевезу тебя, толь­
ко закрой глаза и держись крепче.
Щинчон обрадовался, мигом взобрался на спину рыбе и в
следующий момент очутился на другом берегу. Он поблагодарил
рыбу, попрощался и пошел дальше. Теперь он шел очень быст­
ро, не шел, а летел и, наконец, дошел до пещеры, где жил муд­
рец. Пещера была окружена высокими горами. У входа висела
табличка с такой надписью: «Хочешь задать три вопроса— вхо­
ди. Хочешь четвертый задать — уходи». Щинчон прочел над­
пись и опечалился: «Как быть? Я же пришел к мудрецу не с
тремя, а с четырьмя вопросами. Спросить только о себе — со­
весть не позволит. Ведь я обещал и одному доброму человеку,
и другому доброму человеку, и рыбе спросить у мудреца про
их беды. Теперь они ждут, когда я приду с ответом. Как же я
стану смотреть им в глаза, если вернусь ни с чем. Ни я, ни они
не знали, что мудрецу можно задать всего три вопроса. Что ж,
не суждено мне, видно, разбогатеть, передам мудрецу только их
просьбы». Решив так, Щинчон вошел в пещеру и в самой ее глу­
бине увидел седовласого старца. Щинчон приветствовал его низ151

ким поклоном. Старец посмотрел на юношу и спросил, зачем тот
пожаловал. Щинчон вздохнул и ответил:
— Я шел к вам со своим делом, но по дороге меня приютил
один добрый человек. У него есть единственная дочь, очень кра­
сивая девушка, только немая. Вот он и просил узнать у вас,
как помочь беде.
Мудрец подумал и говорит:
— Девушка заговорит, как только увидит своего жениха.
Тогда Щинчон задал второй вопрос:
— Еще один добрый человек просил меня узнать, почему пе­
рестала плодоносить его яблоня.
Мудрец ответил:
— Под яблоней закопан кувшин, полный золота, надо выко­
пать этот кувшин, тогда яблоня снова начнет плодоносить.
Щинчон сказал:
— Теперь я задам вам третий, и последний, вопрос.
Мудрец ответил:
— Говори, я тебя слушаю.
— Когда я шел к вам, неожиданно путь мне преградило мо­
ре. Я не знал, как переправиться на другой берег, но тут из
воды показалась рыба. Рыба огромная, но ее замучили мелкие
рыбешки — всю искусали, и она не знает, как ей от них изба­
виться.
Мудрец ответил:
— Когда пойдешь обратно, передай рыбе, что у нее к жаб­
рам приросли два драгоценных камня. Надо вытащить их, тог­
да рыба обретет свою прежнюю силу. У тебя, юноша, очень доб­
рое сердце, и считай, что ты уже нашел свое счастье. А теперь
ступай. Да будет всегда с тобой мир и благополучие.
Щинчон удивился, но почувствовал, как стало у него радост­
но и легко на душе. Он поблагодарил старца за мудрые советы,
попрощался, вышел из пещеры и пустился в обратный путь.
Шел-шел и дошел до моря. Рыба уже поджидала его. Не успел
Щинчон дух перевести, как она спрашивает:
— Что сказал мудрец?
Щинчон ответил:
— Он сказал, что к твоим жабрам приросли два драгоценных
камня. Надо вытащить их, тогда ты обретешь свою прежнюю
силу и справишься с мелкими рыбешками, которые тебя изво­
дят.
Рыба обрадовалась, переправила юношу на другой берег и
говорит:
152

— Возьми, добрый человек, себе эти драгоценные камни и
избавь меня от страданий.
Щинчон отодрал от жабр два драгоценных камня, попрощал­
ся с рыбой и пошел дальше. Шел-шел и пришел к дому, который
стоял во фруктовом саду. Хозяин уже ждал его на пороге. Он
пригласил юношу в дом и спросил:
— Что сказал мудрец?
Щинчон ответил:
— Мудрец сказал, что под твоей яблоней закопан кувшин,
полный золота. Выкопай его — и яблоня опять будет плодоно­
сить.
Хозяин не мешкая схватил лопату и вместе с Щинчоном по­
бежал в сад. Они стали копать и вскоре в самом деле увидели
кувшин. Открыли, а он до краев наполнен золотом. Хозяин смот­
рел и не мог надивиться, потом говорит юноше:
— Возьми себе это золото, добрый человек, оно мне не нуж­
но. С меня хватит урожая, который я снимаю с этой яблони.
Если бы не ты — она погибла бы. Поэтому все золото принадле­
жит тебе.
Как Щинчон ни отказывался, хозяин стоял на своем. Тогда
Щинчон взял кувшин, поблагодарил хозяина и пошел дальше.
Он долго шел, терпел голод и холод, преодолел много опасно­
стей и пришел, наконец, к тому дому у речушки, где хозяин
оказал ему такой радушный прием. Еще издали Щинчона заме­
тила немая дочь хозяина. Она побежала к отцу и вдруг загово­
рила:
— Отец, сюда идет тот самый юноша, который искал мудре­
ца и по дороге заночевал у нас.
Услыхав, что дочь вдруг заговорила, хозяин выбежал из дома
навстречу юноше, пригласил его в дом, усадил на кан и спра­
шивает:
— Что сказал мудрец?
Щинчон ответил:
— Мудрец сказал, что твоя дочь заговорит, как только уви­
дит своего жениха.
Хозяин обрадовался и сказал:
— Значит, ты и есть жених моей дочери. Как только она
тебя увидала, так сразу заговорила.
Услыхав это, Щинчон удивился и обрадовался. Он никак не
ожидал, что его желание исполнится. Ведь он с первого взгляда
влюбился в девушку, такой она была красивой. Щинчон тотчас
же согласился взять ее в жены. Сыграли свадьбу, и Щинчон
153

стал счастливо жить со своей красивой женой. Вскоре Щинчон
сказал тестю, что дома у него осталась старая мать, которая
ждет не дождется сына, и попросил отпустить его с женой. Тесть
согласился. Щинчон с женой вернулся к матери, и они втроем
стали жить, не зная нужды. Купили большой участок земли и
построили дом выше и красивее, чем у всех богачей. Теперь не
было в округе человека богаче Щинчона, потому что один из
двух драгоценных камней, которыми он владел, стоил полцар­
ства. Разбогатев, Щинчон не забывал о своей прежней бедной
жизни и, если кто-нибудь обращался к нему за помощью, никог­
да не отказывал. А разбогател Щинчон потому, что был чест­
ным, добрым и смелым, не побоялся опасностей и отправился ис­
кать свое счастье. А придя к мудрому старцу, думал прежде все­
го о том, как помочь другим. Вот поэтому он и нашел свое сча­
стье. Есть у дунган такая пословица: «Когда к человеку
приходит счастье, и на коромысле распустятся цветы».
23. Ответ солнца

Жил в древние времена один старик. Жена его умерла, сын
умер, невестка второй раз вышла замуж. Только и остался при
нем малолетний внук, одна-единственная родная душа. Внука
звали Исмар. Хоть и мало было ему лет, но был он умным и сме­
калистым мальчиком. Исмар слушался деда, а тот только и жил
на старости лет заботами о своем внуке.
Но вот однажды старик заболел. Исмар прислуживал дедуш­
ке, подносил ему отвары, почтительно подавал снадобья. С су­
мерек до пятой стражи, с восхода солнца и до того времени, ког­
да заблистает луна, Исмар ни на миг не отлучался от больного
деда, стоило тому позвать, как он тотчас же откликался. Очень
старик мучился, что внуку приходится сидеть при нем и ухажи­
вать, но прошли холода, и болезнь пошла на убыль. Наступила
весна — еще лучше стало. А как дождались лета, старик мог
уже сидеть немного на постели. Видел Исмар, что дедушка ско­
ро совсем выздоровит, и душа его несказанно радовалась.
Пока старик долго болел и в постели лежал, на сердце у него
было тоскливо. А сейчас, когда уже мог вставать, очень захоте
лось ему погреться на солнышке. В тот день небо было ясное,
на десять тысяч ли ни облачка, огненное колесо солнца светило
в вышине. Исмар вывел под руку дедушку во двор, чтоб он по­
сидел на кошме, погрелся на солнышке. Старик и говорит ему:
154

— Во рту у меня пересохло, съесть бы свежую грушу.
А Исмар отвечает:
— Посиди тут тихонько, дедушка, а я быстренько сбегаю,
груш тебе куплю.
Ушел Исмар, а старик один во дворе остался. Летнее солнце
жаркое, а старик долго болел, ослаб телом, не смог такой жары
вынести. Грелся, грелся — чувствует перед глазами у него золо­
тые цветы замелькали, закружилось небо, завертелась земля —
потерял он сознание.
А Исмар купил на базаре груши, вернулся, глядь — а солн­
це уж деда убило. Заплакал он с горя. Плача, внес он тело свое­
го деда в дом и осторожно положил на постель. «Солнце! — по­
думал Исмар.— Как же это ты моего дедушку до смерти довело!
Пойду-ка я к твоей матери и поговорю по-хорошему». Повесил
храбрый юноша за плечи мешок с провизией и пошел на запад,
к тому месту, где садится солнце. Люди-то ведь говорят, что на
крайнем западе у солнца дом.
Шел он, шел и однажды встретил на дороге земледельцев.
Остановили они Исмара и спрашивают:
— Юноша, юноша, ты куда так спешишь-торопишься?
— Иду я искать матушку солнца.
— Кхэ! Люди рассказывают, что у матери солнца доброе
сердце. Увидишь ее, спроси-ка за нас: человек вот деревянной
сохой землю пашет, и медленно это, и сил много требует, мож­
но ли тут придумать что-нибудь?
— Хорошо, запомню и спрошу для вас.
Опять долго шел Исмар, и повстречался ему пастух:
— Юноша, юноша, весь ты потом обливаешься, куда идешь?
— Я иду искать матушку солнца.
— Вот хорошо! Спроси-ка за меня, что делать, если у этих
баранов такая длинная шерсть выросла, и они ходить не могут?
— Хорошо! Непременно для тебя выспрошу.
— Спасибо тебе,— сказал пастух,— только, говорят, дом
солнца очень-очень далеко отсюда, дойдешь ли?
— Не страшно! — твердо ответил Исмар.— Пусть даже при­
дется сто лет идти, все равно должен я отыскать дом, где живет
солнце.
В этот миг длинношерстный баран, что стоял рядом, вдруг
открыл рот и сказал Исмару:
— Храбрый юноша! Я помогу тебе. Держись крепче за мои
рога, и я отнесу тебя к матушке солнца.
Услыхал Исмар, спросил удивленно:
155

— А сможешь?
— Сможет,— сказал пастух,— этот баран волшебный.
Исмар тут же вскочил барану на спину, длинношерстный ба­
ран вмиг подпрыгнул, взмыл ввысь и полетел, будто крылья у
него выросли. Только слышно было, как в ушах ветер свистит.
Не знаю, сколько тысяч, сколько десятков тысяч ли промчались
они, пока не подлетели к высокой горе на берегу моря. Осторож­
но опустился баран на землю, показал на дворец с красными
стенами под зеленой черепицей и сказал:
— Вот это и есть дом солнца. Иди, а я подожду тебя.
Исмар постучал в большие, покрытые красным лаком воро­
та, и из них вышла белая-пребелая старушка. Увидала Исмара,
изумилась и спрашивает:
— Юноша, ты как сюда добрался?
— А ты мать солнца будешь?
— Да. А какое у тебя дело?
— Сын твой моего дедушку насмерть зажарил — вот я и при­
шел к тебе поговорить по-хорошему.
— Это действительно проступок моего сына, я непременно
проучу его! — сказала старушка и приветливо добавила: —
Храбрый юноша! Зайди в мой дом, отдохни немного, ты, верно,
утомился.
Исмар вошел вслед за матушкой солнца во дворец. Достала
старушка множество вкусных вещей и стала потчевать гостя.
— Юноша! — говорит она.— Будь спокоен, подожди, мой
сын вернется, и я спрошу его, как оживить твоего дедушку. А
еще какие у тебя дела ко мне?
Рассказал Исмар по порядку, что велели выспросить земле­
дельцы и пастух, а мать солнца на все ему ответила. Пока гово­
рили, засверкали вдруг за окном красные лучи.
— Мой сын вернулся,— пояснила старушка,— спрячься-ка,
юноша, за моей спиной, не то как бы тебе не сжариться.
Солнце-великан, тяжело дыша, ввалилось в комнату. В ком­
нате вмиг словно огнем все опалило.
— Как поживаешь, мама? — спросило солнце.
— Все спокойно, сынок! — ответила старушка.— Только вот
думаю, что ты летом на людей светишь слишком сильно. Так и
посевы сжечь можно и людям беду принести.
—- Хорошо, мама! Теперь я всегда буду просить сестрицуоблако сопровождать меня. А когда будет слишком жарко, пусть
она побольше дождя польет на землю.
— Вот и прекрасно! А то недавно ты с такой силой пек, что
156

даже убил насмерть одного доброго старого человека. Ну-ка ска­
жи, как его оживить?
— Мама, старик-то тот только потерял сознание, а вовсе не
умер по-настоящему. Надо смочить его лоб холодной да чистой
ключевой водой, он и очнется.
— А еще вот земледельцы не только от засухи страдают, они
к тому же деревянной сохой землю пашут — до чего же им тя­
жело!
— Если они смогут на деревянную соху насадить железный
лемех да впрячь пару волов, сколько сил они сберегут тогда!
— А теперь еще про того пастуха и его баранов — как им
тяжело — расскажу. И так обычно погода жаркая, да еще
шерсть у них такая длинная, идти трудно. Как тяжело-то им!
— Ну это совсем просто. Надо только два раза в год ножни­
цами состригать шерсть, вот баранам и будет легче. А состри­
женную шерсть можно еще в нити скрутить, одежду соткать,
кошму свалять, ковер сделать... много всего понаделать. А еще,
мама, что прикажешь?
— Ничего, сынок! Хочу только, чтоб ты не ленился, а вовре­
мя людям свет да тепло посылал.
— Запомнил, мама! — проговорило великан-солнце и с ог­
ромным полотенцем, длиной в целый чжон и два чи, отправи­
лось к морю купаться. А Исмар поблагодарил добрую старушку,
сел опять на своего длинношерстного барана и вернулся домой.
По дороге он передал слова солнца и земледельцам и пастуху.
Они очень обрадовались и тотчас же так и сделали, как солнце
велело: крестьяне надели на соху железный лемех и запрягли
волов, чтоб на них пахать, а пастухи стали дважды в год овечью
шерсть стричь. Так и по сей день ведется.
Вернулся Исмар домой, чистой родниковой водой привел в
чувство потерявшего сознание дедушку, и вновь старик с вну­
ком вдвоем зажили мирной и радостной жизнью.
24. Семеро и один пес

Рассказывают, что в давние времена жил один бедняк. И вот
решил он как-то раз пойти к богу и попросить богатства. Ре­
шил и отправился в путь. Шел он долго и неожиданно встре­
тил такого же бедного человека, как он сам. Человек спросил,
куда он путь держит. Бедняк ответил, что идет к богу просить
богатства. Услышав об этом, незнакомец говорит:
157

— Всю жизнь я терплю нужду. Хоть бы одним глазком по­
глядеть на богатство! Пойду-ка и я с тобой к богу.
И они вдвоем пошли дальше. Шли, шли, вдруг видят, какойто человек пашет землю. Пахарь заметил их, окликнул и спро­
сил, куда они держат путь.
— Идем к богу просить богатства,— ответили путники.
Пахарь говорит:
— Возьмите и меня с собой. Всю жизнь я гну спину на сво­
его хозяина, пашу землю, убираю хлеб. Хоть бы одним глазком
поглядеть, какое оно, это богатство.
И они втроем пошли дальше. Долго шли и дошли до какой-то
реки. Смотрят — на берегу сидит человек и ловит рыбу. Когда
они подошли к рыбаку, тот спросил, куда они держат путь.
Один из троих ответил:
— Мы идем к богу просить богатства.
Тогда рыбак говорит:
— Возьмите и меня с собой. Всю жизнь я рыбачу, но терп­
лю нужду. Вот и хочу пойти с вами попросить у бога бо­
гатства.
Все вместе они пошли к рыбаку домой, поели, попили, от­
дохнули, а на следующий день, едва рассвело, вчетвером отпра­
вились в путь. Шли-шли и пришли в лес. Смотрят, в лесу ка­
кой-то человек рубит дерево. Срубил, потом стал сучья обрубать.
Увидев четырех незнакомцев, дровосек спрашивает:
— Куда путь держите?
Путники ответили:
— Мы идем к богу просить богатства.
Услышав, что они идут к богу просить богатства, дровосек
бросил топор, сел на бревно и путникам предложил сесть. Те се­
ли и стали ждать, что скажет дровосек. А дровосек начал рас­
сказывать им о своей жизни.
— Весь век я служу дровосеком у богача. Из деревьев, кото­
рые я срубил для него, он построил целый дворец. Но этого ему
показалось мало, и он стал продавать лес другим богачам. А я
так и остался бедняком. Хожу в рваной одежде, не ем досыта.
Возьмите с собой меня, я тоже попрошу у бога богатства.
Путники согласились и на другой день отправились в путь
впятером. Долго шли, преодолели много опасностей и препятст­
вий и, наконец, добрались до подножия какой-то горы. Только
начали они подниматься в гору, вдруг смотрят — какой-то чело­
век спускается вниз с вязанкой хвороста на спине. Путники ос­
тановились, а когда он приблизился, спросили:
158

— Не скажешь ли, добрый человек, как нам перейти эту
гору?
Незнакомец ответил:
— Смотря в какую сторону вам надо идти.
Путники опять спрашивают:
— Есть за горой дорога?
Дровосек ответил:
— Дорога есть, но вы ее не найдете, потому что не знаете,
как перейти гору.
Путники говорят:
— Мы найдем дорогу, ты только скажи, как нам идти.
Человек спросил:
— А куда вы путь держите?
Один из пятерых ответил:
— Мы идем к богупросить богатства.
Услыхав это, дровосек бросил на землю вязанку хвороста и
стал рассказывать путникам о своей тяжелой жизни, а потом
говорит:
— Весь век я собираю хворост, но так и не разбогател. Возь­
мите и меня с собой, мне тоже хочется получить хоть немного
богатства. Я знаю здесь каждую тропинку и переведу вас через
гору.
Путники согласились и теперь уже вшестером отправились в
путь. Перешли через гору и пошли дальше. Спустились в доли­
ну и вдруг увидели пастуха с отарой овец. Отару сторожил ог­
ромный пес. Увидев шестерых незнакомцев, пастух приветство­
вал их и спросил:
— Куда держите путь?
Один из путников ответил:
— Идем к богу просить богатства.
Пастух и говорит:
— Весь век я живу в пастухах у богача, пасу его овец, а сам
терплю нужду. За одну пропавшую овцу богач требует с меня
двух. Теперь я задолжал больше сотни. А когда смогу их 'вер­
нуть — не знаю. Возьмите меня с собощ я тоже попрошу у бога
хоть немного богатства, чтобы расплатиться с долгами.
Путники согласились взять с собой пастуха и всемером от­
правились в путь. Следом за ними увязался и пес. Пастух стал
его отгонять, но пес не отставал. Тогда пастух схватил палку,
стал бить ею пса и перебил ему лапу. Пес от боли опрокинулся
на спину и вдруг заговорил человечьим голосом:
— Вы думаете только у людей есть душа, а у собак ее нет?
159

Я тоже хочу попросить у бога немного богатства, почему же вы
меня гоните?
Услыхав, что пес заговорил человечьим голосом, путники
очень удивились. Потом, не теряя времени, платком перевязали
псу сломанную лапу, и каждый по очереди нес его на спине.
Много месяцев провели они в пути и однажды, когда день кло­
нился к вечеру, вышли к какому-то обрыву. Огляделись — всю­
ду тихо, ни души вокруг. Вдруг они приметили пещеру. Потол­
ковали между собой и решили там заночевать, а утром идти
дальше. Все семеро и с ними пес вошли в пещеру. Уснули там
и больше не проснулись. Только каждые триста лет семеро пут­
ников и их верный пес переворачиваются на другой бок и снова
засыпают. Проснутся ли они когда-нибудь — никто не знает.
Люди пошли искать бога, а бога разве можно найти?! Одни гово­
рят, будто эта пещера находится в Китае, другие утверждают,
что она — в Италии.
На этом и кончается история о людях, которые хотели по­
просить у бога немного богатства.

25. Старый охотник

Давным-давно жил старик-охотник со своей старухой. Детей
у них не было. Старик целыми днями лазил по горам, бродил по
лесам — охотился на диких зверей. Вот однажды собрался он на
охоту и велел старухе завернуть
ему с собой немного гань мяньтёр — сушеной лапши 1, сел на коня и поскакал. Он долго ехал
по горным тропинкам, выслеживал добычу, но ни один зверь
ему не попа лея.. Тогда старик спешился, привязал коня и пошел
искать место, где бы можно было сварить лапшу. Нашел, сло­
жил очаг из трех камней и поставил на него котелок с водой, а
когда вода закипела, засыпал в котелок лапшу. Как только лап­
ша сварилась, откуда ни возьмись прибежали два мальчугана.
Охотник позвал их, налил каждому по чашке супа, и они втро­
ем поели. Потом охотник спрашивает:
— Вы откуда пришли, где ваш дом?
Мальчуганы ответили:
— Наш дом вон там, отсюда видно.
Охотник посмотрел в ту сторону, куда указали мальчуганы,
и в самом деле увидел дом. Пока старик собирал и мыл посуду,
мальчики, к его удивлению, исчезли неизвестно куда. Старик
160

сложил посуду в сумку, сумку привязал к седлу и опять пошел
выслеживать зверя. Он обошел гору и вдруг заметил двух ма­
леньких лисят, резвившихся в траве. Охотник прицелился и од­
ну за другой выпустил в них две стрелы. Когда он стал сдирать
с лисенка шкурку, то обнаружил у него в животе лапшу. Стал
сдирать шкурку со второго — у него в животе тоже оказалась
лапша. Содрав с лисят шкурки, старик стал подниматься с зем­
ли и вдруг почувствовал, как заломило спину. Он с трудом встал
на ноги, едва добрел до своего коня, взобрался на него и поехал
обратно. Добравшись до дому, он сразу слег и больше не вста­
вал. На спине у него вскочила здоровенная шишка, которая при­
чиняла ему нестерпимую боль.
Был у охотника племянник. Он редко навещал его, а тут как
раз пришел. Старуха набросилась на него с упреками, что он
так долго не приходил и даже не знал, что дядя его болен, и про­
гнала юношу. Юноша, обиженный, постоял немного у ворот и
уже хотел уйти, как вдруг к нему подошла незнакомая женщи­
на и спросила:
— Что тебя так опечалило, юноша?
Юноша ответил:
— Мой дядя заболел, а я не знал. Сегодня прихожу, а тет­
ка меня выгнала за то, что я о дяде не забочусь.
Женщина и говорит:
— Хочешь, я развею твою печаль, развеселю тебя.
Юноша подумал: «Тетка обидела меня, на душе тяжело. Так
отчего бы мне не развеять печаль, не развеселиться?» И ответил
женщине согласием.
Тогда женщина сказала:
— Садись ко мне на закорки и закрой глаза. В ушах у тебя
загудит-засвистит ветер, но ты глаз не открывай, пока я не
скажу, понял?
— Понял,— ответил юноша. Он сел женщине на спину, за­
крыл глаза, услышал, как в ушах загудел-засвистел ветер, но
глаз не открывал, только чувствовал, что они летят по воздуху.
Вскоре юноша коснулся ногами земли, и женщина велела ему
открыть глаза. Юноша открыл глаза и увидел вокруг много кра­
сивых ароматных цветов, над которыми порхали красивые ба­
бочки, а сочные зеленые травы пьянили, словно вино, каким-то
удивительным ароматом. На разные лады пели птицы, и ды­
шалось здесь легко и привольно. Женщина отвела юношу в дом,
где он должен был пожить некоторое время. Его кормили, пои­
ли и ни на минуту не давали ему скучать. Но в конце концов
11

Заказ 1435

101

юноше все это надоело. Он вышел из дома и спустился вниз по
узкой тропинке. Вдруг он увидел беседку. В беседке сидел поч­
тенного вида старец и пил ароматный чай. Юноша поздоровался
с ним и пошел дальше. Дошел до рощи и там увидел своего
дядю, подвешенного к дереву спиной кверху. Юноша сильно
удивился, потому что не мог понять, каким образом его больной
дядя очутился в этих местах. Тогда юноша вернулся к старику,
который в беседке пил чай, и обратился к нему с такими словами:
— Человек, который подвешен к дереву, мой дядя. Не знаю,
какая на нем вина, но очень прошу вас его простить.
Старец и говорит:
— Вот что я тебе скажу. Твой дядя всю жизнь занимался
охотой и перестрелял из лука почти всю нашу семью. Двух мо­
их самых младших внуков он сперва накормил лапшой, а за­
тем убил. Тут уж я не стерпел, притащил твоего дядю сюда,
воткнул ему в спину крючок и подвесил к дереву. Теперь ему
недолго осталось жить, он скоро умрет.
Услыхав это, юноша сильно опечалился, упал перед стари­
ком на колени и стал умолять, чтобы он пощадил его дядю.
Видя, как юноша убивается, старец сжалился и сказал:
— Хорошо, я его прощаю.
Юноша не мешкая побежал в рощу, чтобы снять дядю с де­
рева, но того и след простыл. Тогда юноша отправился к той
женщине, которая привела его в эти места, и говорит:
— Позволь мне возвратиться домой, я и так слишком долго
гостил здесь.
Женщина выслушала юношу и ответила:
— Возвращайся.
После этого она вывела юношу с гор, подарила ему большой
алмаз, дала коня и говорит:
— Этот алмаз сделает тебя богатым. Только смотри, когда
разбогатеешь, не позволяй больше своему старому дяде про­
мышлять охотой. А сейчас иди и не оглядывайся!
Юноша поблагодарил женщину, хлестнул коня и поскакал.
По дороге он думал: «Странно. Почему она не разрешила мне
оглядываться? Ну-ка дай попробую. Может, что-нибудь увижу
интересное». Юноша оглянулся и увидел, как бежит в сторону
гор лисица с поднятым хвостом. Юноша сразу смекнул, что
женщина, которая дала ему алмаз,— лисица и приходится до­
черью тому старику, что пил чай в беседке. Выходит, старец —
тоже лис. Подумав так, юноша продолжил свой путь и больше
не оглядывался. Добравшись до дому, он первым делом пошел
162

навестить дядю. Тетушка встретила его приветливо, не ругала,
как в прошлый раз, пригласила войти в дом. Дядя в это время
крепко спал. Юноша справился о его здоровье. Тетушка ска­
зала:
— В тот день, когда ты приходил, у дяди вскочила на спи­
не большая шишка, и он мучился от боли. С горя я не знала,
что и делать. Но вот уже второй день, как шишка лопнула, из
нее вытекло много гноя и крови. Утром смотрю — все стало под­
живать, дяде стало легче, и он уснул.
Юноша ни словом не обмолвился о том, что с ним случилось
за эти дни. Он стал вести хозяйство в доме, и через несколько
дней старик совсем поправился. Он снова хотел идти на охоту,
но племянник его не пустил. Благодаря алмазу юноша и в са­
мом деле стал богатым и до глубокой старости кормил своих
дядю и тетю. Вот и вся история о старом охотнике.

26. Драгоценный камень

Жила когда-то на свете одна бедная женщина с единствен­
ным сыном. Мальчику было пятнадцать лет. Каждый день он
ходил в лес за дровами. Нарубит, взвалит на спину, сколько мо­
жет унести, и отправляется на базар. Продаст дрова, на выру­
ченные деньги купит съестное и всякую мелочь и возвращается
домой. Так они с матерью и жили. Все знали мальчика-дрово­
сека.
Однажды мальчик, как обычно, пошел в лес рубить дрова.
Вдруг видит — на земле лежит какой-то диковинный камень.
Мальчик такого никогда и не видел. Он подобрал камень и по­
ложил его в карман. Потом нарубил большую вязанку дров, от­
нес на базар, продал, купил немного съестного и вернулся до­
мой. Вытащил из кармана камень и бросил в ларь, где держа­
ли муку. Муки там было совсем мало — на донышке. Мальчик
поужинал и лег спать.
Утром мать собралась месить тесто. Открыла ларь и ахнула.
Ларь был до краев наполнен мукой, а сверху лежал какой-то ди­
ковинный камень. Мать говорит:
— Эй сынок, когда это ты успел принести столько муки?
Сын ответил:
— Я принес совсем немного, только на один раз хватит по­
есть.
163

Мать опять говорит:
— Как же на один раз, если ящик доверху наполнен мукой?
Мальчик очень удивился, подошел к ящику, смотрит — ящик
и в самом деле полон мукой. А на муке лежит диковинный ка­
мень, который он нашел в лесу. Мальчик стал думать: «Откуда
взялось столько муки? Ведь я купил совсем немного на те день­
ги, которые выручил от продажи дров. Может быть, камень
этот — волшебный? Ну-ка, испытаю я его еще разок!» Мальчик
ни слова не сказал матери, взял камень и положил в кошелек.
На следующий день открыл кошелек, смотрит — в нем полно де­
нег. Тут мальчик понял, что камень, который он нашел, не про­
стой, а чудесный. Мальчик побежал к матери и обо всем ей рас­
сказал. Бедная женщина сперва не хотела верить, но когда уви­
дела кошелек, больше не сомневалась, взяла камень и положила
его в ларец, где хранилась единственная драгоценность — золо­
той браслет. На другой день женщина открыла ларец и снова
ахнула — ларец был наполнен золотыми браслетами.
С того дня мать с сыном больше не знали нужды и жили в
достатке. Они построили высокий, просторный дом, завели ло­
шадей, коров, овец, кур и уток.
Вскоре слух о том, что мальчик-дровосек разбогател, дошел
до уездного начальника, и начальник потерял покой. Он думал:
«Может быть, этот мальчишка нашел где-то волшебный камень
или ограбил кого-нибудь? Нет, грабить он еще мал, в нынешнем
году ему исполнилось только пятнадцать. Он каждый день хо­
дил в лес, там, верно, нашел волшебный камень и с его помощью
разбогател. Но с какой стати этот нищий будет владеть волшеб­
ным камнем? Камень должен принадлежать мне!» Решив так,
начальник взял с собой стражников и пришел в дом к мальчи­
ку-дровосеку. Там он стал всячески поносить его, грозил смер­
тью, если мальчик не отдаст волшебный камень. Но мальчик не
испугался и не отдал начальнику камень. Начальник решил
отобрать камень силой, тогда мальчик быстро сунул его в рот.
Начальник попробовал вытащить камень у него изо рта, а маль­
чик ненароком проглотил его. Начальник пришел в ярость и
приказал стражникам бить упрямца. Но сколько стражники ни
били мальчика, он не чувствовал боли, его только мучила жаж­
да. Стражники так долго били мальчика, что устали. Тогда сам
начальник стал его бить. Мать бросилась к нему, чтобы защи­
тить сына, но стражник одним ударом свалил ее на землю. По­
няв, что волшебного камня ему не получить, начальник со
стражниками вернулись в ямын.
164

Между тем мальчика все сильнее и сильнее мучила жажда,
и он все время просил у матери пить. Выпил чашку воды — не
напился. Осушил ведро — опять не напился. Тогда он выбежал
на улицу, побежал к реке, лег на край берега и стал пить. Вы­
пил половину реки и вдруг почувствовал, что тело его удлиня­
ется. Постепенно мальчик превратился в дракона. Мать все.ви­
дела, с плачем бросилась к сыну и обеими руками обхватила его
ногу. Эта нога так и осталась человечьей. Вдруг потемнело,
грянул гром, засверкала молния, и хлынул ливень. Мальчикдракон в последний раз посмотрел на свою мать, взмыл в небо
и полетел прямо туда, где в это время отдыхал уездный началь­
ник, окруженный стражниками. Дракон молнией сразил их всех
насмерть. Так простой мальчик-дровосек превратился в драко­
на и отомстил уездному начальнику, который принес много горя
и страданий бедным людям.

27. Исхар

Давным-давно жил человек по имени Исхар. Он был так. бе­
ден, что ходил в лохмотьях, никогда не ел досыта, поэтому люди
его сторонились и у него не было друзей. Не с кем было даже
поговорить. Все его избегали. Однажды Исхар вышел из своей
землянки погулять и не заметил, как добрел до китайского клад­
бища. Он зашел на кладбище и там увидел древний храм. Ис­
хар остановился у ворот и невольно залюбовался нарисованны­
ми на них драконами и другими удивительными изображения­
ми. В это время из храма вышел молодой монах и завел с Исхаром разговор. Они долго беседовали, а потом монах пригласил
Исхара войти в монастырь. С той поры у Исхара появился пре­
данный
друг. Каждый день они встречались, рассказывали друг
ДРУГУ разные истории, вместе ели и пили. Как-то раз монах
спрашивает Исхара:
— Хотел бы ты разбогатеть?
Исхар удивился и ответил:
— Кто же не хочет разбогатеть.
Тогда монах говорит:
— За этим монастырем есть дом, в нем никто не живет. Пе­
реночуешь там три ночи подряд — дам тебе сто юаньбо.
Исхар выслушал монаха и подумал: «Беднее меня нет чело­
века на свете. Никто не хочет со мной знаться. Даже разговари165

вать не желают. Я бы занялся каким-нибудь делом, но в кар­
манах у меня пусто. Так и быть. Проведу три ночи в этом доме.
Двум смертям не бывать, а одной — не миновать. Чего мне бо­
яться! А случится что-нибудь — соображу, как поступить».
И юноша сказал монаху:
— Ладно, я согласен.
Исхар съел немного рисового отвара, приготовленного мона­
хом, и вышел из монастыря. По дороге он все время думал —
идти ему или не идти. Вдруг навстречу ему попался белоборо­
дый старец. Он приблизился к юноше, поглядел на него в упор
и говорит:
— Постой, я должен тебе кое-что сказать.
Исхар остановился и с удивлением посмотрел на старца,
ожидая, что тот скажет. Старец и говорит:
— Я вижу, ты знаешься с нечистой силой. Открой мне всю
правду, не то с тобой случится несчастье.
Исхар молчал, но старец не отставал от него, и в конце кон­
цов Исхар рассказал ему все от начала и до конца. Узнав, что
потребовал от Исхара монах, старец печально вздохнул и ска­
зал:
— Плохи твои дела, юноша. Ты, не подумав, согласился ид­
ти в пустой дом, так знай — это не шутки. Но раз согласился,
теперь уж ничего не поделаешь. Я дам тебе три белых бусинки,
смотри, не потеряй их. Когда войдешь в дом, увидишь на стене
напротив двери свиток. Спрячься за него. В дом войдет чудови­
ще и станет приближаться к тебе, но ты не бойся. Когда те оно
подойдет совсем близко, ударь его одной из этих трех бусинок.
Выслушав старца, Исхар очень удивился, но ничего не ска­
зал, только постарался крепко запомнить каждое его слово. Он
взял у старца три белых бусинки, поблагодарил и пошел своей
дорогой. Вечером Исхар вернулся в монастырь, и монах повел
юношу в дом, а сам ушел и запер дверь. Оставшись один, юно­
ша внимательно огляделся. Как и сказал старец, на стене про­
тив двери висел свиток, а у другой стены стоял гроб. Но Исхар
не испугался, только сказал себе: «Там мертвец, а я — живой.
Чего мне его бояться!» Одним прыжком, словно кошка, Исхар
пересек комнату, очутился за свитком , спрятался там и стал
прислушиваться. Но вокруг не было слышно ни шороха. Уже
наступила третья стража, и Исхара стало клонить ко сну, как
вдруг раздался треск, крышка гроба открылась и оттуда вы­
прыгнуло какое-то чудище, не то бес, не то дьявол, страшное с
виду. Лицо зеленое, глаза красные, из ушей торчат две красные
166

волосинки — две иглы, язык длинный-предлинный. Чудище ста­
ло взад и вперед ходить по комнате, вынюхивать, высматривать,
по углам шарить, но как только прокричал первый петух, чуди­
ще вздрогнуло, быстро залезло в гроб, и крышка с грохотом за­
хлопнулась. Исхар все это видел, но не. испугался — он крепко
помнил слова старца. Когда совсем рассвело, Исхар вышел из
своего укрытия. Как раз в это время щелкнул замок и в доме
появился монах. Увидев Исхара целым и невредимым, он погля­
дел на него и спрашивает:
— Ты ничего не видел?
Исхар ответил:
— Ничего.
Они вдвоем вышли на улицу. Монах отправился в мона­
стырь, а Исхар пошел к себе домой. Как только наступил вечер,
Исхар опять пришел к монаху. Монах отвел юношу в тот же
дом, где он провел ночь накануне, запер дверь и ушел. Исхар
снова спрятался в своем укрытии. Все было так же, как в пер­
вую ночь. Как только наступила третья стража, крышка гроба
с грохотом отлетела в сторону, и на этот раз оттуда выскочило
чудище во много раз страшнее, чем в первую ночь. Оно тоже
стало высматривать, вынюхивать, обшарило все углы, а когда
пропел первый петух, дернулось два раза и залезло в гроб.
Крышка вернулась на свое место, и наступила тишина. Но вот
совсем рассвело, и Исхар вышел из своего укрытия. В это вре­
мя дверь открылась и появился монах. Он вошел и первым де­
лом спросил:
— Ты опять ничего не видел?
Исхар ответил:
— Ничего не видел,— и покосился в ту сторону, где прятал­
ся. Монах это заметил и все понял. Они вместе вышли из дома,
монах пошел в монастырь, а Исхар — домой. По дороге он ду­
мал: «Что-то тут неладно. Какая-то тайна связывает монаха с
чудищем. Хорошо, что я не сказал ему, где прятался эти две
ночи. Сегодня, наверно, будет самая страшная ночь. Надо быть
настороже. Переночую последний раз, и на том мое испытание
кончится». Исхар пришел домой, лег и тут же уснул, а когда
проснулся, был уже вечер. Юноша умылся, поужинал и пошел в
монастырь. Все было, как и в те две ночи. Монах запер Исхара
в пустом доме, а сам ушел. Исхар снова спрятался в свое укры­
тие и стал ждать. Наступила третья стража. Вдруг раздался ог­
лушительный треск, и гроб разлетелся на мелкие части. Вспых­
нуло пламя, комната наполнилась зеленым дымом, и появилось
167

чудище, до того страшное, что у юноши волосы встали дыбом.
Чудовище фыркало и ревело, как тигр. Когда оно двигалось, под
ним дрожала земля. Чудовище стало вынюхивать, высматри­
вать, обошло все углы и приблизилось к укрытию, где прятался
Исхар. Заметив юношу, чудовище стало приближаться к нему,
но когда подошло совсем близко, Исхар достал из-за пазухи бе­
лую бусинку и бросил в чудище. Чудище качнулось из стороны
в сторону и с грохотом рухнуло — даже пол прогнулся. Затем
снова поднялось и, сверкая своими огненными глазами, еще бли­
же подошло к Исхару, тогда юноша быстро достал из-за пазухи
вторую бусинку и бросил в чудище. Чудовище рухнуло и оста­
лось неподвижно лежать. Тут Исхар достал третью бусинку, вы­
бежал из своего укрытия и бросил бусинку в чудовище. У юно­
ши на глазах чудище превратилось в кучу пепла. Исхар снял
свою тюбетейку, накрыл ею кучу пепла и стал ждать, когда рас­
светет.
Наступило утро. Исхар ногой толкнул дверь, и она лег­
ко подалась, потому что не была заперта. Вдруг юноша почув­
ствовал необыкновенный прилив сил, он мог бы сейчас одним
ударом свалить быка. В два прыжка юноша оказался у мона­
стырских ворот, вошел внутрь и стал искать монаха. Ведь поуговору он должен был дать юноше сто юаньбо. Но монаха ни­
где не было. Исхар долго искал его и, наконец, нашел. Монах,
бездыханный, лежал на своей кровати.
Юноша потряс его и, к великому своему удивлению, обна­
ружил на теле у монаха три глубокие дыры. Потом Исхар обер­
нулся и увидел, что на столе лежат сто юаньбо. Он взял деньги
и уже собрался уходить, как вдруг в монастырь вошел тот са­
мый белобородый старец, который дал Исхару три белые бу­
синки.
Старец подошел к Исхару и говорит:
— Много лет я искал его. Этот монах и был тем чудовищем,
которое являлось к тебе три ночи подряд. Он сгубил девяносто
девять человек, а их головы нанизал на шнур. Оставалось убить
сотого, то есть тебя, и если бы ему это удалось, он превратился
бы в грозного и непобедимого чжина-оборотня. К счастью, не
оп победил, а ты, и теперь силой нет тебе равных, потому что
вся сила чудовища перешла к тебе. Но ты никогда не употре­
бишь свою силу во зло, потому что ты человек и у тебя светлый
разум. Ты настоящий герой.
Старец дал Исхару еще немного денег. Юноша взял их, скло­
нил голову и стал благодарить за помощь и мудрые слова, а
168

когда поднял голову, старца уже след простыл. Тут Исхар по­
нял, что белобородый старец был шынщянем, посланным юно­
ше, чтобы спасти его от гибели. Юноша снова посмотрел на
мертвого монаха и увидел рядом с ним девяносто девять чело­
вечьих черепов, нанизанных на белый шнур.
Исхар покинул монастырь и пошел к себе домой. Наконец-то
к нему пришло счастье, и он стал богатым человеком. Исхар
обзавелся семьей, и жена родила ему много детей. Теперь у Исхара появились друзья, которые обивали пороги его дома. Но
стоило юноше вспомнить чудовище, которое хотело сгубить его,
как у него по спине начинали бегать мурашки. Он не раз думал:
«Неужели это я убил коварное чудовище? Весь век буду благо­
дарить мудрого шынщяня. Не повстречайся я с ним, моя голова
наверняка болталась бы у монаха на шнуре, а сам монах пре­
вратился бы в чжина-оборотпя и принес бы людям много бед.
Какое счастье, что я тогда жив остался». Об этой истории вскоре
узнали все в округе и сложили такую поговорку: «Не в богат­
стве счастье, а в борьбе со злом!»

28. Ма-юаньвэй

Жил в давние времена чиновник. И был у него один-единст­
венный сын. Пришла пора — женил чиновник сына. Однажды,
когда чиновник сидел дома, к воротам подошел ученый гада­
тель. Чиновник пригласил его в дом, угостил, а потом попросил
гадателя предсказать судьбу. Гадатель разложил гадательные
кости и начал гадать. Погадал и обратился к чиновнику:
— Есть у тебя сын, ты его женил, но не суждено ему долго
жить, волк его загрызет.
Чиновник опечалился. Он молча проводил гадателя до во­
рот и вернулся в дом. Всю ночь не спал, думал, как спасти
сына. И наконец придумал.
Утром нанял он мастеров, посадил на корабль и вместе с
ними поплыл на необитаемый остров. Там он выбрал подходя­
щее место и велел мастерам строить дом в три этажа. «Сюда не
только волк, тигр с барсом не доберутся» — так подумал чинов­
ник, а как только дом был готов, поселил в нем сына с женой.
С той поры каждый год приплывал чиновник на остров, радо­
вался и думал про себя: «Пусть теперь попробует волк съесть
моего сына!»
169

Но однажды к нему снова явился тот самый ученый гада­
тель. Чиновник пригласил его в дом и сказал:
— Заночуй у меня, а утром опять погадаешь.
Гадатель согласился. Утром он вышел во двор умыться и
увидел, что на стене сидит огромная черная птица. Гадатель
хотел прогнать птицу, но она подхватила его и полетела на ост­
ров, где жил сын чиновника. Там она опустилась на землю
возле трехэтажного дома и оставила гадателя на ступеньках.
Служанки увидели незнакомого человека, удивились и побе­
жали к хозяину. Сын чиновника велел провести гостя в дом.
Когда тот вошел, он сразу признал в нем гадателя, который
ровно год назад приходил к его отцу, но ни словом не обмол­
вился об этом, пригласил гостя сесть, накормил и завел с ним
разговор. Гадатель поковырял в зубах зубочисткой, выплюнул
кусочек мяса. Прилетела муха села на мясо и оставила на нем
червяка. Вдруг червяк стал расти. Гадатель испугался, выбежал
из дома, начал звать на помощь. Червяк вырос и обернулся
волком. Волк набросился на сына чиновника и откусил ему
голову.
Когда люди вместе с гадателем вбежали в дом, волк уже
сгрыз половину тела. Люди палками стали отгонять волка, но
он вдруг исчез. Гадатель в страхе выбежал из дома, поднял го­
лову и увидел на крыше огромную черную птицу. Он хотел
прогнать птицу, но она подхватила его, прилетела с ним в го­
род, где жил чиновник, и оставила гадателя во дворе. Как толь­
ко гадатель вошел в дом, чиновник спросил:
— Где ты был? Я хотел, чтобы ты погадал мне, но не
мог тебя найти.
— Я не буду гадать, волк уже съел твоего сына,— ответил
гадатель и рассказал о случившемся. Чиновник не поверил и
вместе с домочадцами поплыл на остров. Не успел он войти в
дом, как увидел невестку со служанками. Обливаясь слезами,
они рассказали чиновнику, что сына загрыз волк, как они ста­
рались прогнать его палками, но волк вдруг исчез. Чиновник
вошел в дом, увидел мертвого сына и без памяти рухнул на
пол. Его уложили в постель; Вскоре он очнулся, поглядел на
сына и вдруг заметил на его теле червяка. Чиновник раздавил
его ногой. Во все стороны брызнула кровь, запачкав потолок
и стены. Чиновник понял, что червяк и был волк, который за­
грыз его сына. После похорон сына чиновник посадил невестку
и служанок на корабль и вернулся с ними в город.
170

29. Бессмертный Телигуэй
Телигуэй был бедняком. Собралась его жена рожать, надо
бы лампу зажечь, да нет масла. Взял он юхулур — фляжку из
тыквы-горлянки, в которой масло держат, и пошел к соседу,
немного масла украсть. Подошел к его маслобойне, проделал в
стене дыру и хотел туда фляжку сунуть. А хозяин, оказывается,
не спал. Услыхал он, что кто-то стенку колупает, понял, что
вор масла набрать хочет. Сунулся Телигуэй со своей тыквойгорлянкой, а хозяин хвать ножом по тыкве и разрубил ее. Те­
лигуэй убежал, но домой не вернулся, а ушел в горы и стал го­
товиться, чтобы превратиться в бессмертного-щяня.
А дома Телигуэя жена ждала, но не дождалась мужа, ро­
дила в темноте сына. Не вернулся Телигуэй домой, трудно ей
было, но вырастила она все-таки сына, учиться его послала.
Выучился он, отправился в столицу экзамены сдавать, лучше
всех сдал и стал чжуонъюанем. Женился и поселился со своей
семьей в их старом доме.
А к этому времени Телигуэй уже превратился в настоящего
бессмертного-шынщяня. Вскочил он на облако и полетел вы­
соко в небо, потом прикинулся хромым и отправился к своему
прежнему дому. Подошел к воротам, позвал хозяина. Вышел
его сын. Телигуэй понял, что это его сын стал чжуонъюанем, а
тот не знал и знать не мог, что хромой нищий — его отец. Тели­
гуэй парочно спросил, чей это дом и чей юноша сын. Чжуонъюань ответил, и чей это дом, и кто его отец, а потом ска­
зал:
— Восемнадцать лет назад мой отец вышел раздобыть мас­
ла, да так и не вернулся.
Телигуэй ничего пе ответил, а одним взмахом руки написал
на воротах две строки:
В декабре тридцатого числа ночью пошел воровать масло,
Стальной меч отрубил головку у фляжки из тыквы-гор­
лянки.
Написал он так, вскочил на облако и взмыл в вышину. Сын
вбежал в дом и рассказал своей матери, что к их воротам подо­
шел какой-то хромой с железным посохом и стал расспраши­
вать, чей это дом да чей он сын. А перед уходом написал на во­
ротах:
В декабре тридцатого числа ночью пошел воровать масло,
Стальной меч отрубил головку у фляжки из тыквы-гор­
лянки.
171

Мать услыхала про это да как закричит:
— Эй, сын мой, да ведь это твой отец приходил. Восемна­
дцать лет назад он домой не вернулся, наверное, бессмертным
стал.
Огорчился юноша, с криком, с плачем бросился искать своего
отца, но не нашел его и домой вернулся. Стал повсюду об отце
разузнавать. Были люди, которые говорили ему, будто видели
в горах какого-то человека, хромого, с железным посохом в руке
и с фляжкой для масла из тыквы-горлянки у пояса. Юноша по­
нял, что это и есть его отец. Бросился опять его разыскивать,
не нашел. А Телигуэй, став бессмертным, жил вместе с другими
семью бессмертными и вершил добрые дела,

30. «Если сердце человека ненасытно,
змей его проглотит, будь он
хоть первый министр»

Был у одной женщины сын, ходил он учиться. Подобрал он
змею, стал ее кормить. Каждый день ей хлебцев приносил.
И вот как-то раз ушел юноша сдавать экзамены. Целый ме­
сяц не возвращался. Нечего было змее есть, стала она путников
на дороге поедать. Редки стали прохожие, опустела дорога. Вы­
весил государь объявление: «Кто это чудовище уничтожит, смо­
жет на хорошем коне ездить, станет большим чиновником».
Да не нашлось таких храбрецов. Тут юноша домой вернул­
ся, а мать его спрашивает:
— Ты на дороге чудовища не встретил?
— Нет,— отвечает ей сын.
Мать говорит:
— Император вывесил объявление: на дороге чудище по­
едает людей, редки стали прохожие, прервались пути.
Вышел юноша из дому, отправился погулять. Встретил прия­
теля и спрашивает:
— Ну как ты поживаешь? Может, сходим в харчевню, по­
едим как следует?
А приятель ему отвечает:
— На западной дороге оборотень бесчинствует. Император
объявление вывесил: «Кто того оборотня уничтожит, сможет на
хорошем коне ездить, станет большим чиновником».
Юноша воскликнул:
172

— Я могу его уничтожить!
Тогда друг и говорит:
— Пойдем, пойдем, поглядим на объявление! Пойдем в го­
сударев ямын, прочитаешь объявление!
Пошли они вдвоем к государю. Государь спрашивает:
— А ты сможешь?
Юноша отвечает:
— Смогу.
Вышел юноша из города, по западной дороге отправился,
встретил змея, которого он выкормил, и говорит ему:
— Пойдем со мной, я тебя в горы отнесу.
Отнес юноша змея в горы и положил там. Сам в город вер­
нулся. В тот день, на другой ли день начали по той дороге
телеги ездить, люди стали ходить. Призвал император юношу
и дал ему чиновничью должность.
И вот в какой-то день, в какое-то число захворала у госу­
даря дочь. Лекарь осмотрел ее и говорит: надо, мол, ей съесть
сердце живого удава. Вывесил император объявление: «Кто
сердце живого удава добудет, тому я свою дочь отдам». Пошел
юноша к императору и говорит:
— Я добуду!
Государь спрашивает:
— Ты вправду можешь?
Юноша отвечает:
— Могу!
Ушел юноша. Пришел к своему змею, а змей уже все знает.
Говорит юноша змею:
— Я пришел твое сердце вынуть!
Разинул змей пасть, достал юноша немного сердца, принес,
дал лекарю. Тот взглянул — и в самом деле сердце живого
удава. Отнесли его девушке, дали отведать. Болезнь постепенно
и прошла. Отдали ту девушку замуж за спасителя, а его самого
император сделал первым министром.
И вот в какой-то день, в какое-то число у другого государя
тоже дочь заболела. Позвали опять этого юношу — первого ми­
нистра. Пришел он, а император ему и говорит:
— Добудь-ка еще немного змеиного сердца. Я тебе три вер­
блюда серебра дам.
Услышал юноша про такое богатство, жадность его обуяла.
— Ладно, согласен,— ответил он императору и отправился
в путь, за сердцем пошел. Пришел к змею. Стал у него сердце
требовать. Разинул змей пасть, принялся юноша сердце тянуть.
173

Как дернет, змей и подох. Пасть закрылась, юноша и задох­
нулся. Так и умер он, в брюхе у змея умер.
С тех пор и говорят: «Если сердце человека ненасытно, змей
его проглотит, будь он хоть первый министр».
31. Фонщир

В давние времена жили нищие старик со старухой. Старик
с раннего утра до позднего вечера просил милостыню. Тем и кор­
мились. Вечером, бывало, спросит старик старуху:
— Есть у нас немного хлеба в запасе?
— Есть немного,— отвечает старуха.
Тогда старик говорит:
— Отдохну маленько, а то с ног совсем сбился.
Утром глядь — опять хлеб кончается, и старик снова идет
просить подаяние. Несколько дней так ходил, а вскоре опять
спрашивает старуху:
— Есть у нас немного еды в запасе?
— Есть немного,— отвечает старуха.
Через несколько дней хлеб кончается, старику надо вновь
идти побираться.
И вот однажды старик, как всегда, спросил старуху, есть
ли у них в запасе немного хлеба. Старуха сказала, что есть.
Они легли спать, но старик долго не мог уснуть. Наступила вто­
рая стража, вдруг через порог вкатился какой-то волосатый
ком. Старик испуганно вскочил, а волосатый ком внезапно пре­
вратился в человека, и человек этот обратился к старику с та­
кими словами:
— Ты не бойся меня. Я не бес и не грабитель. А послал
меня Лушын * и велел отнимать твое счастье. Злосчастная твоя
судьба — написано тебе на роду всю жизнь кормиться подая­
нием — день пробегаешь, день прокормишься.
Старик вцепился в незнакомца и стал умолять:
— Коль несчастна моя судьба — измени ее!
— Не в моих это силах,— отвечал незнакомец.
Но старик не отпускал его и стоял на своем.
Незнакомцу ничего не оставалось, как сказать:
— Так и быть. Завтра в полдень отправляйся на перекре­
сток. Посыплет снег. В эту пору с юга на север будут идти
трое — Лушын, Чжушын и Цэйшын2. Только они могут изме­
нить твою судьбу.
174

На другой день старик остановил трех путников и сказал:
— Я бедный человек, прошу вас измените мою судьбу!
— Не задерживай нас, мы очень голодны и идем просить
подаяние,— ответили те.
А старик и говорит:
— Вы не нищие, один из вас Лушын, другой — Чжушын, а третий Цэйшын. Лихая у меня доля — измените мою
судьбу!
Духи стали между собой толковать:
— И в самом деле, очень уж злосчастная у него судьба,
и нельзя ее изменить.
Тогда Лушын сказал Цэйшыну:
— Ты можешь изменить его судьбу?
— Не могу,— отвечал Цэйшын.
Лушын и Чжушын стали его уговаривать. Цэйшын заду­
мался, после сказал старику:
— Ладно. Одолжу я тебе богатство, которое зовется фонщир.
Но только где ты мне его вернешь?
Старик так обрадовался, что ответил первое, что пришло
голову:
— Заплачу долг подле кормушки.
Духи ничего не сказали, только головой покачали и пошли
своей дорогой. Старик тоже побрел к дому. Только вошел в во­
рота, старуха спрашивает:
— Ну что, видел их?
— Видел, только живут они еще хуже, чем мы с тобой. Я ос­
тановил их, так они мне сказали, что очень голодны и идут про­
сить подаяние. Но я не отпустил их, сказал, что они не нищие,
а духи Лушын, Чжушын и Цэйшын. Стал я их просить, чтобы
они изменили мою судьбу, очень уж я беден. А они ответили,
что судьбу нельзя изменить, но дали нам в долг серебра, кото­
рое зовется фонщир, и спросили, где я его верну. На радостях
я ответил первое, что пришло в голову,— заплачу, мол, долг
подле кормушки.
— Значит, он дал тебе богатство! Где же оно? За ним надо
идти или они сами принесут?
— А я и не спросил! Надо догнать их и спросить.— С до­
сады старик прыгнул с кана на пол, и тотчас же в полу образо­
валась дыра, старик глянул и увидел целый погреб серебра. Он
удивился, а потом воскликнул:
— Этого богатства для нас вполне достаточно!
С той поры старики день ото дня стали жить все лучше и
175

лучше. Они выстроили дом, открыли лавку и стали торговать.
Вскоре старуха понесла и в положенное время родила дочь.
Прошло шестнадцать лет с тех пор, как старик разбо­
гател.
И вот однажды, когда он сидел в своей лавке, на улице по­
явился мальчик по имени Фонщир. Люди наперебой зазывали
его к себе:
— Фонщир, иди сюда, мы тебе денег дадим!
Тут старик вспомнил трех духов и подумал про себя: «Уж
не то ли это богатство, которое мне одолжил Цэйшын! Зачем он
явился?» Старик тоже стал звать мальчика:
— Фонщир! Фонщир! Иди сюда, я тебе денег дам!
Вскоре старик опять позвал мальчика и спрашивает:
— Скажи, Фонщир, есть у тебя отец с матерью?
— Никого у меня в целом свете нет,— отвечал Фонщир.
— Раз никого у тебя нет, может, станешь моим приемным
сыном? — спросил старик.
Мальчик обрадовался, опустился на колени, поклонился и
признал старика своим приемным отцом. С того дня Фонщир
стал служить у старика в лавке. Шло время, и па сердце у ста­
рика становилось все тревожней, он боялся, как бы Фонщир не
отобрал все его богатство. И задумал старик погубить Фонщира. Он велел мальчику отнести записку приемной матери, а
в записке написал: «Как только Фонщир войдет в дом, убейте
его и унесите подальше, чтоб никто не видел».
Фонщир сказал:
— Я с удовольствием поклонюсь моей приемной матери,
только не знаю, где наш дом.
— Бери записку, садись на мула, и он привезет тебя прямо
домой.
Фонщир взял записку, вскочил на мула, и тот привез его
прямо к воротам дома. Привязал он мула и вошел в комнату.
Там он увидел дочь старика. Фонщир спросил:
— Где моя приемная мать? Я привез ей записку от отца.
Девушка раскрыла записку и прочла: «Как только Фонщир
войдет, убейте его и выбросите подальше от дома». Юноша был
до того прекрасен, что девушка пожалела его и написала дру­
гую записку: «Как только Фонщир войдет в дом, отдайте ему
в жены нашу дочь. Никого не ждите, никого не приглашайте,
деньги на нитки и иголки не расходуйте» 3.
Когда старуха вернулась, дочь передала ей записку и ска­
зала:
176

— Отец с приемным сыном прислал.
— А что там написано? — спросила мать.
— Не читала, не знаю,— ответила дочь.
— Пойду к брату, пусть прочитает.
Старуха пошла к своему младшему брату и попросила про­
честь ей записку. Брат прочел и говорит:
— Поздравляю, сестра! Твой старик нашел дочери жениха,
не велит никого в гости звать, ни иголок, ни ниток не покупать,
а велит тотчас же их поженить.
Когда старуха вернулась домой, дочь как ни в чем не бы­
вало спросила:
— Прочел тебе дядя записку?
— Прочел,— ответила мать.
— Ну и что в ней написано? — спросила дочь.
— Отец нашел тебе жениха. Не велит никого в гости звать,
не велит тратиться на иголки и нитки, а велит тотчас же вас
поженить,— ответила старуха. Дочь ничего не сказала, вся за­
рделась и выбежала из комнаты.
Старуха позвала ахуна, ахун совершил свадебный обряд и
поженил Фонщира и дочь старика.
Как-то раз старик сидел в лавке и думал: «Прошло несколь­
ко дней, а мне до сих пор неизвестно, умертвили Фонщира или
нет. Как бы люди чего не узнали. Надо съездить домой, погля­
деть». Вернулся старик домой, глядь — а у дочери на голове вы­
сокая прическа с чжюаньчжюаньцзы4. Изумился старик и по­
думал про себя: «Что бы это могло значить? Почему у моей до­
чери прическа с чжюаньчжюаньцзы?» Завидев старика, старуха
позвала зятя:
— Эй, Фонщир, отец пришел! Иди поздоровайся с ним!
Все нутро у старика зашлось от гнева: «Вместо того чтобы
убить Фонщира, его женили на моей дочери!» В это время по­
явился Фонщир, вежливо поприветствовал старика, и тому ни­
чего не оставалось, как ответить на приветствие.
Ночью, когда все уснули, старик стал бранить старуху:
— Я велел убить Фонщира, а вы женили его на моей до­
чери!
Старуха ответила:
— Ты ведь сам написал: «Как только Фонщир войдет в дом,
отдайте ему в жены нашу дочь».
Тут старик понял, что кто-то подменил записку, и сказал:
— Что было, то прошло, забудем об этом.
Однако старик не отказался от своего намерения погубить
12

Заказ 1435

177

Фонщира, потому что боялся, что рано или поздно он все равно
отберет у него богатство.
Был у старика племянник, сын сестры, бездельник по
прозванию Вонфу. Старик пришел к племяннику и спра­
шивает:
— Хочешь разбогатеть?
— Эх, дядя, кто же не хочет разбогатеть?
Тогда старик и говорит:
— Я слышал, что один человек собирается украсть нашего
мула. Отруби ему голову — станешь богатым.
Племянник согласился и спросил:
— Когда мне приходить?
— Ну, приходи нынче вечером.
Вечером явился Вонфу. Старик дал ему нож и отвел в ко­
нюшню. Там он спрятал племянника за кормушкой и наказал:
— Жди здесь. Как только в полночь увидишь, что вор про­
сунул голову — руби.
Вонфу согласился. Взял нож и спрятался позади кормушки,
а старик ушел спать.
Однако дочь догадалась, что отец замыслил недоброе, толь­
ко виду не подала и ждала наступления полночи.
В полночь из своей комнаты старик крикнул:
— Фонщир, эй, Фонщир! Встань, подкинь мулу сена!
Фонщир быстро поднялся, но жена схватила его и опять
уложила спать, не дала Фонщиру выйти, подбросить мулу
сена.
Вскоре старик опять позвал Фонщира. На этот раз жена за­
крыла ему рот ладонью и не велела отвечать.
Прошло еще немного времени, и старик в третий раз оклик­
нул Фонщира. Жена опять зажала мужу рот и не пустила его
в конюшню. Фонщир удивился, стал жену расспрашивать, по­
чему она ему рот зажимает, почему выходить не велит. Но жена
не стала ничего объяснять.
Старик же, видя, что зять не подает голоса, подумал: «Вид­
но, его уже нет в живых. Надо поскорее отнести тело подальше
от дома». Старик вскочил, пошел в конюшню, шею вытянул,
заглянул в кормушку, а племянник Вонфу его за вора принял
и одним ударом ножа отсек голову. Вот что значит «уплатить
долг подле кормушки».

178

32. Бессмертный-шынщянь продает слова
В давние времена жил юноша по прозванию Лоши-Простак.
С утра и до поздней ночи трудился он на чужих людей, скопил
немного денег и, когда пришла пора, женился. Тогда он снова
взялся за работу, опять скопил денег и вместе с торговцами от­
правился за Великую стену. Богатые торговцы над ним смея­
лись: «Твоего товара хватит только на тебя одного». Но Лоши
не обращал внимания на их насмешки. Он шел с торговцами
несколько дней и наконец пришел к Великой стене. Торговцы
разгрузили свой товар и стали торговать. Начал торговать и
Лоши. Он все распродал и вместе с остальными торговцами со­
брался в обратный путь. Накупил всякой всячины, навьючил
покупки на мула, подсчитал оставшиеся деньги и увидел, что
у него еще есть двадцать лёнов 1 серебра. «Зачем они мне? —
подумал Лоши.— Куплю-ка я лучше на эти деньги подарок
жене, порадую ее». Решив так, Лоши отправился на базар и
вдруг увидел старца с белой бородой,который кричал:
— Продаю слова! Продаю слова!
Лоши удивился:
— Что за слова ты продаешь?
— Я продаю слова, которые говорят! — ответил старец.
— Ну-ка скажи, я послушаю,— попросил Лоши.
— Сперва заплати мне двадцать лёнов серебра, тогда скажу.
Лоши подивился: «Откуда старцу известно про мои двадцать
лёнов? Ладно, отдам их ему и послушаю, что он скажет. Мо­
жет, и вправду хорошие слова?» Лоши поглядел па старца и
говорит:
— Вот вам, учитель, двадцать лёнов — говорите!
Старик взял серебро, поглядел на Лоши и сказал:
— Бойся постоялого двора, который в яме;
Пойдет сильный дождь, не укрывайся!
В пути рассказ услышишь — дослушай до конца.
Лампа упадет, масло выльется на голову, голову не мой!
Узнаешь слова, скажешь их Чжу Выну:
И ду гуцзы — один ду проса, сань шын ми — три шына
риса.
Сказал так белобородый старец и спросил:
— Запомнил?
— Запомнил! — ответил Лоши.
— Глянь-ка вон туда. Видишь, кто идет?
Лоши обернулся, но никого не увидел, а старик тем вре179

менем исчез. Лоши испугался и хотел бежать, но ноги его не
слушались. Тогда он сел и стал думать. Думал-думал и нако­
нец понял, что белобородый старец был шынщянь. Лоши вер­
нулся на постоялый двор и никому не сказал ни слова о слу­
чившемся.
На другой день Лоши с торговцами пустился в обратный
путь. К вечеру они пришли к одному постоялому двору, а двор
этот находился в огромной яме. Торговцы расположились там,
Лоши же, как увидел, что двор находится в яме, так вспомнил
первые слова шынщяня. Тогда он, никем не замеченный, вы­
шел, поднялся на холм и там заночевал. В полночь Лоши услы­
хал сильный грохот. Он поднял голову и увидел, что с горы
на постоялый двор обрушился поток воды. Не успел Лоши опом­
ниться, как вода заполнила яму. Ни о чем не думая, Лоши вновь
закрыл глаза и крепко уснул.
Утром Лоши проснулся и глазам своим не поверил. От по­
стоялого двора и следа не осталось, на поверхность воды
всплыли утонувшие люди, плавал разный скарб. Лоши навью­
чил на мула свои вещи и быстро покинул это место. На дороге
он вдруг увидел человека, который тоже вел на поводу мула.
Лоши догнал его. Незнакомец увидел вещи Лоши, навьюченные
на мула, и замыслил недоброе. Лоши это заметил, но виду не
подал и завел с незнакомцем разговор. Долго они шли, как
вдруг небо закрылось тучами и хлынул ливень, будто с неба
кто-то воду лил из ведер. Незнакомец предложил укрыться гденибудь от ливня, однако Лоши вспомнил вторые слова шын­
щяня, отказался и продолжал свой путь один. Незнакомец же
пошел к обрыву и там спрятался от дождя. Лоши не прошел и
ста шагов, как позади раздался сильный шум, Лоши обернулся
и увидел, что обрыв, под которым стоял незнакомец, обвалился.
Лоши пошел дальше. Вскоре он пришел в какой-то город и
стал искать пристанища, чтобы хорошенько отдохнуть. Вдруг
он вспомнил, что в этом городе живет его старший брат, который
занимается гончарным ремеслом. Лоши, не раздумывая, отпра­
вился прямо к нему. Старший брат притворился будто очень
рад встрече. Они потолковали о том о сем, и Лоши без утайки
поведал брату, что собирается открыть торговлю. Старший брат
ничего не сказал, а ночью, во вторую стражу 2 , они с женой
стали советоваться, как погубить младшего брата:
— Еще в старину говорили, что надо сжечь в гончарной
печи человека, тогда она будет лучше работать, а мы не со­
жгли — вот печь и работает у нас плохо. Давай пошлем Лоши
180

в гончарную еду отнести, а я велю мастерам схватить и бросить
в огонь того, кто придет с едой. Лоши сгорит, а богатство его
нам достанется, тогда мы женим нашего сына.
Так старший брат с женой и порешили.
На другой день жена приготовила обед и сказала Лоши:
— Если вам не трудно, отнесите в гончарную обед.
Лоши согласился и на коромысле понес в двух корзинах еду.
Не прошел он и половины пути, как увидел толпу людей, а
в центре толпы белобородого старца, рассказывавшего какуюто интересную историю. Лоши вспомнил третьи слова шынщяня,
присел на край дороги и тоже стал слушать. В это время мимо
шел сын старшего брата, он увидел дядю, подошел и спросил:
— Почему вы не отнесли обед?
— Да вот заслушался и уходить не хочется,— отвечал Лоши.
Тогда юноша решил сам отнести обед, взял коромысло и
сказал:
— Вы, дядя, слушайте, а я мастерам обед отнесу.
Не успел племянник войти в гончарную, как мастера расте­
рялись — им невдомек было, зачем понадобилось хозяину гу­
бить собственного сына. Им было жаль юношу, но ослушаться
хозяина они не посмели, схватили его и бросили в огонь.
Лоши между тем дослушал до конца историю и вернулся
домой. Старший брат и его жена увидели Лоши и оторопели от
ужаса, однако виду не подали. Старший брат спросил Лоши:
— Отнес обед в гончарную?
Лоши ответил:
— Когда я прошел половину пути, то увидел старика с бе­
лой бородой, который рассказывал людям какую-то историю.
Он так интересно рассказывал, что я остановился и тоже стал
слушать. Тут ко мне подошел племянник...
При слове «племянник» брат и его жена так и ахнули. Лоши
удшшлся и спросил:
— Что это с вами?
Они долго молчали, едва сдерживая слезы. Наконец брат
через силу ответил:
— Ничего, говори дальше.
— Племянник увидел, с каким интересом я слушаю стари­
ка, и сказал, что сам отнесет обед мастерам. Я не стал его оби­
жать, отдал ему коромысло, и он ушел. А что, разве он еще не
вернулся?
— Нет,— дрожащим голосом ответил брат.
Лоши посидел немного и попросил старшего брата отпустить
181

его домой. Старший брат не осмелился его удерживать и отпу­
стил. Лоши навьючил на мула свою поклажу и отправился в
путь. Шел он всю ночь и весь день и только к следующей ночи
добрался до дому.
А жена Лоши, не получая от него никаких вестей, завела
себе любовника из разбойников. Она как раз сидела с ним
в доме и ужинала, когда Лоши подошел к воротам и постучал.
Жена по стуку сразу узнала, что это вернулся муж, спрятала
возлюбленного, но в спешке забыла убрать со стола чашки с
едой. Она пошла к воротам, спросила, кто стучит, а когда Лоши
ответил, отперла ворота и притворилась, будто соскучилась,
стала спрашивать, почему он так долго не возвращался. Лоши
разгрузил вещи и вошел в дом. Тут он сразу приметил две пары
палочек для еды и две чашки. Заподозрив неладное, Лоши
спросил:
— Почему на столе две пары палочек для еды и две чашки?
Ты ведь одна!
Жена стала хитрить и напустилась на Лоши:
— Какой же ты неблагодарный! Все это время я только и
думала о тебе! Каждый вечер за ужином ставила еще одну
чашку, а рядом с ней — палочки для еды, будто ты со мной.
Лоши ничего не сказал, сел за стол и стал есть из той чашки,
из которой только что ел любовник его жены. Поев, Лоши лег
и крепко заснул. Жена в это время вышивала. Вдруг она нена­
роком опрокинула лампу, и масло вылилось на голову Лоши.
Лоши вскочил и спросил, что случилось. Жена ответила, что
случайно опрокинула лампу, и велела мужу вымыть голову.
Тут Лоши вспомнил четвертое слово шынщяня и не стал мыть
голову. Вскоре оба они уснули, а разбойник вышел из своего
укрытия и с мечом подошел к кану. Он хотел отсечь голову
Лоши, но в темноте не мог разобрать, где Лоши, а где его жена.
Тогда он подумал: «Женщины смазывают волосы маслом, а
мужчины не смазывают». И вместо того, чтобы убить Лоши,
он по ошибке убил его жену и убежал.
Утром Лоши обнаружил, что кто-то отсек его жене голову.
Он выбежал на улицу, позвал соседей и рассказал о случив­
шемся. Соседи не поверили и обвинили Лоши в убийстве жены.
Они говорили:
— Тебя не было несколько месяцев, твоя жена вела себя
скромно, а ты вернулся и убил ее.
Соседи сообщили обо всем уездному начальнику. Начальник
тотчас послал стражников за Лоши, и они приволокли его в
182

ямын. Сам начальник отправился в дом Лоши, осмотрел труп
его жены, потом вернулся в ямын, уселся в зале и учинил Лоши
допрос:
— Говори! Зачем убил жену?
Лоши между тем узнал, что начальника зовут Чжу Вын, и
вспомнил пятое слово шынщяня. Тогда он опустился на колени
и стал рассказывать:
— Почтенный лое 3, я ездил торговать, на вырученные день­
ги накупил всякой всячины, и у меня осталось двадцать лёнов
серебра. Я решил купить на них жене подарок и стал ходить
по лавкам. Вдруг мне повстречался белобородый старец и пред­
ложил купить у него слова за двадцать лёнов.
— Какие же слова тебе продал старик? — спросил на­
чальник.
Лоши ответил:
— Почтенный лое, вот какие слова продал мне, ничтожно­
му, белобородый старец:
«Бойся постоялого двора, который в яме;
Пойдет сильный дождь, не укрывайся;
В пути рассказ услышишь — дослушай до конца;
Лампа упадет, масло выльется на голову, голову не мой!
Узнаешь слова — скажешь их Чжу Выну:
И ду гуцзы — один ду проса, сань шын ми — три шына
риса».
Начальник задумался, а потом спросил:
— Что же, все слова белобородого старца сбылись?
Лоши ответил:
— Все, кроме последнего.
Начальник снова задумался. «Белобородый старец несом­
ненно был бессмертный-шынщянь. Надо тщательно проверить
это дело. Все слова сбылись, кроме последнего: и ду гуцзы и
сань шын ми. «Мисань» — это, пожалуй, имя одного человека,
а «ДУ гу» — другого». Начальник вызвал стражников и спросил,
не живут ли у них в уезде два человека по имени Ми Сань и
Ду Гу. Стражники ответили, что такие люди есть, промышляют
они воровством и обижают бедных людей. Начальник приказал
тотчас схватить Ми Саня и Ду Гу и привести в ямын. Когда
их привели, начальник учинил им допрос:
— Говорите правду! Почему вы убили жену этого человека?
Ми Сань и Ду Гу ответили:
— Почтенный лое, мы, ничтожные, ничего не знаем про его
жену.
183

Видя, что от них толку не добьешься, начальник приказал
стражникам надеть на преступников колодки. Тогда Ми Сань и
Ду Гу взмолились:
— Пощадите нас! Пощадите!
— Говорите все как есть! — громко крикнул начальник. Тут
Ми Сань и Ду Гу во всем признались: как познакомились с же­
ной Лоши, как устроили любовное свидание и как, наконец, по
ошибке один из них ее убил. Начальник выслушал их, в ярости
вскочил с места и закричал:
— Вы оба только и знаете, что причинять людям зло — не­
зачем вам жить на свете!
И начальник приговорил злодеев к смертной казни. Когда
стражники их увели, начальник обратился к Лоши:
— Теперь я знаю, что у тебя доброе сердце. Иди домой и
возьми себе в жены хорошую девушку.
Лоши поблагодарил начальника и вернулся домой. Не про­
шло и месяца, как он и в самом деле женился на бедной, но
хорошей девушке, и прожили они до старости в мире и согласии.
33. Ленивый дракон мечет икру

Согласно поверью, дунганские женщины никогда не сушат
свои штаны на видном месте и не оставляют их на ночь во
дворе, под открытым небом. Вы спросите почему? А вот почему...
Случилось это очень давно. Одна женщина постирала шта­
ны, повесила их сушить и забыла. Ночью мимо двора шел дра­
кон, увидел штаны, метнул в них икру и пошел дальше. На дру­
гой день женщина надела штаны и понесла. Через некоторое
время женщина стала замечать, что у нее растет живот, и очень
удивилась. Удивились и все ее родственники. Когда пришла
пора рожать, женщина долго мучилась, но никак не могла раз­
родиться. Увидев, что дело плохо, родственники позвали ахуна,
чтобы он молитвой облегчил роды. Ахун открыл Коран и понял,
что роды у этой женщины не совсем обычные, поэтому он ска­
зал:
— Надо немедленно отвезти роженицу на морской берег.
Родственники удивились и спросили:
— Зачем же везти ее на морской берег?
Ахун стал объяснять:
— Она надела штаны с икрой дракона и понесла. Поэтому
надо ее отнести на берег моря, чтобы легче было рожать.
184

Не успел ахун сказать это, как все небо заволокло черными
тучами, сверкнула молния, загремел гром, задрожала земля.
Увидев это, ахун стал торопить домочадцев:
— Быстрее отвезите ее на берег моря, иначе всем вам не
миновать беды. Это ленивый дракон встревожен рождением
своего сына.
От слов ахун а родственники пришли в ужас и не мешкая
отвезли женщину на берег моря. Там она быстро родила, а
новорожденный дракон влез в воду и уплыл. Сразу наступила
тишина: не гремел гром, не сверкала молния, тучи рассеялись,
небо прояснилось. Насмерть перепуганные родственники от­
везли женщину домой. Эта весть дошла до всех женщин-дунганок, и с тех пор они никогда не оставляют свои штаны на ночь
под открытым небом, опасаясь, как бы дракон не метнул в них
икру.
34. Драконова табличка
Очень давно в деревне близ Куньмина 1 жил старик по имени
Ма Иншэн со своей старухой. Они поженились тридцать лет
назад, а то и раньше, но детей у них так и не было. А как хо­
телось иметь сыночка!
— Милостиный Аллах! Пошли нам сыночка! — каждый день
молили старики. И вот старуха почувствовала наконец под серд­
цем ребенка. Обрадовались муж и жена!
Но прошел год, затем второй, а ребенок все не появлялся
на свет.
— Не иначе как живот у тебя от хвори раздуло. Где это
видано, чтоб ребепка носили столько времени?
И вдруг через три года старуха родила. Старики от радости
все глаза выплакали. И надо же было, чтобы родился ребенок не
раньше и не позже, а прямо под самую засуху, и назвали его
поэтому «Ганьхань» — «Под засуху».
Двух месяцев от роду Ганьхань уже начал ходить, в три
месяца стал разговаривать, а в шесть пошел с матерью в горы
за грибами и хворостом.
Целых два года не проронило небо на землю ни единой кап­
ли. Земля не родила, и крестьяне, чтобы не умереть с голоду,
обдирали кору с деревьев, собирали коренья, тем и кормились.
— Почему никто не сажает рис? — спросил однажды Гань­
хань у матери.
185

— Потому, сыночек, что Царь драконов Лун-ван не посы­
лает нам дождя.
— Знаешь, мама! Я пойду отыщу этого Царя драконов.
— Что ты, детка! Царь драконов живет в подводном двор­
це, чтобы найти его, нужно хорошо плавать.
С тех пор стал Ганьхань каждый день бегать к Пучине
черного дракона учиться плавать. И в вёдро, и в ненастье ходил
он туда, научился плавать и стал искать дворец дракона. Ищет
день, ищет другой, месяц прошел, второй начался. Ровно сто
дней пролетело, а дворца все не может отыскать. Видно, глу­
боко запрятал его Царь драконов.
Устал Ганьхань и крепко-крепко заснул в воде.
Проснулся, видит — прозрачная зала, а из залы красавицапринцесса выходит. Платье на ней все в кораллах, туфельки
в жемчугах и агатах, а личико, словно радуга, сияет. Глаза
блестят, вся она нежная и прекрасная, как осенняя луна.
Мальчик, затаив дыхание, во все глаза смотрел на прин­
цессу.
— Если хочешь найти дворец дракона, отыщи сперва его
пещеру. Только скорее, пока царь еще спит.
Ганьханю показалось, будто журчит ручей,— таким чистым
и звонким был голосок принцессы. Только молвит слово, сразу
изо рта у нее блестящая жемчужина выкатывается.
Вдруг набежала волна, и принцесса исчезла. Ганьхань бро­
сился было за ней, но тут же очутился на поверхности. Про­
снулся мальчик, вдохнул свежего воздуха и отправился по до­
роге, указанной ему принцессой. Отыскал он пещеру, вошел в
нее. Темно внутри, вода холодная, как лед. Стиснул мальчик
зубы, чтобы не стучали, и стал ощупью пробираться. Острые
камни ранили ему руки. С трудом добрался он до дна пещеры,
видит две двери, обе крепко-накрепко заперты да еще шипами
утыканы. Толкнул он дверь рукой — руку распорол, попробо­
вал пнуть ногой — ногу распорол, нажал всем телом — грудь
поранил. Промучился он целый день и всю ночь, руки его по­
крылись ранами, но дверь по-прежнему не открывалась.
Вдруг до его слуха донесся нежный голосок принцессы:
«Если хочешь открыть дверь, принеси драконову табличку».
Пришлось Ганьханю выбраться на сушу. Он отправился в
горы, нарвал лекарственных трав и приложил их к ранам. За­
тем вернулся домой и спрашивает у матери:
— Где драконова табличка?
— Табличка лежит в мечети, сынок.
186

Ганьхаиь тотчас же побежал в мечеть. Была джума — пят­
ница. В мечеть молиться о дожде собрались все мусульмане и
решили через сорок дней послать какого-нибудь человека, чтобы
поставил драконову табличку.
Мальчик вежливо поздоровался с ахуном и сказал:
— Я пришел за драконовой табличкой.
Ахун очень обрадовался:
— Вот хорошо! — воскликнул он.— Скажи мне, как тебя зо­
вут и знаешь ли ты, что такое вода.
— Зовут меня Ганьхань, я хорошо плаваю и умею даже
спать в воде!
— Хвала Аллаху! — снова воскликнул ахун.— Нашелся
наконец человек, который отнесет табличку в пещеру Царя дра­
кона.
Все мгновенно воздели руки, Ганьхань тоже стал молиться
и вместе со всеми вышел из деревни. Люди шли с непокрытыми
головами, босиком, в руках несли ароматные курительные све­
чи, усердно молились. Один из ахунов обеими руками бережно
нес драконову табличку. Подошли к Пучине черного дракона.
По обожженному горячим солнцем телу Ганьханя пробежала
дрожь. Ахун наконец передал мальчику драконову табличку,
тот взял ее, сбросил с себя одежду и нырнул в воду. Пробрался
он в пещеру дракона, постучал табличкой в дверь, и обе створ­
ки с шипами распахнулись.
Вошел Ганьхань в светлый подводный дворец и слышит:
тихо играет музыка. Царь драконов Лун-ван, весь в черном,
спит на своем ложе, а во рту у него — кроваво-красная жемчу­
жина. Мальчик быстро подбежал к царю, выхватил жемчужину
у него изо рта и проглотил ее.
Проснулся тут царь, из пасти и носа пламя вылетело, и за­
кричал громовым голосом:
— Кто украл мою волшебную жемчужину?
— Я проглотил ее,— ответил мальчик.
Лун-ван даже подскочил от злости, схватился за меч рт за­
орал:
— Если ты сейчас же не отдашь ее мне, я разрублю тебя на
мелкие кусочки!
— Черный глупец! Сколько людей погибло из-за тебя от
голода! В будущем году в этот день будут справлять по тебе
поминки.— С этими словами Ганьхань взмахнул драконовой
табличкой. Первым ударом он повалил дракона, вторым — спес
ему рога, а третьим — раскроил череп.
187

Издох Царь драконов. А Ганьхань превратился в дракона и
выплыл из пещеры. В тот же миг над землей разразился ли­
вень, словно на небесах опрокинули все ковши и бочки.

35. Семнадцатилетняя мать —
восемнадцатилетний сын

В давние времена жили три брата. Старший землю пахал,
средний торговлю вел, а третий мечтал стать ученым. Звали
его Сусар. Он все время учился, только один раз в году возвра­
щался домой. А как приедет домой, целыми днями за ворота
не выходит, все книги читает. Его невестки увидели, что Сусар
от книги не отрывается, и даже забеспокоились. Говорят де­
верю:
— Пошел бы погулял, ведь целыми днями читаешь.
Дали они ему два лёна серебра. Пошел Сусар бродить. Хо­
дил, ходил и забрел в игорный дом. Стал на деньги играть и
проиграл все серебро. А тут один плохой человек пригласил его
еще в харчевню. Второй брат и увидал, что младший в харчевне
сидит. Сусар стал его звать:
— Брат, иди поешь.
А брат ничего не ответил, ушел. Тут дурной человек и спра­
шивает Сусара:
— Кто он тебе?
— Старший брат,— объяснил Сусар.
Тот человек испугался и говорит:
— Уходи, иди домой.
Пошел Сусар домой. А средний брат раньше него вернулся
и сказал жене и невестке:
— Вот, черт возьми, какой-то человек подговаривал мо­
его брата зарезать невестку. Пусть только он вернется, я его
убью.
Брат схватил нож и принялся точить его. Обе невестки ви­
дят, дело плохо, посоветовались между собой и отнесли один
юапьбо соседскому старику, наказав ему:
— Отдай этот юаиьбо Сусару, пусть, когда вернется, в дом
не заходит, а не то средний брат его зарежет. Пусть бежит
отсюда!
Старик взял юаньбо и стал дожидаться Сусара. Когда юно­
ша подошел, старик отдал ему серебро и рассказал обо всем.
188

Сусар взял деньги и пошел сам не зная куда, то ли на запад,
то ли па восток. Шел он, шел и забрел в чужие места. Ему еще
идти и идти, а тут вдруг сразу стемнело. Пошел он дальше. Уж
третья стража наступила, увидал он у дороги развесистый то­
поль. Вспомнил Сусар о своей беде, грустно стало у него на
сердце. Снял он с себя пояс и повесился. А в это самое время
появился один бессмертный. Снял он Сусара с дерева, тот глаза
открыл и видит: какой-то человек спас его.
— Я решил удавиться, зачем ты меня снял? — спросил он
незнакомца.
Бессмертный, в свою очередь, спросил:
— Ты такой хороший парень, зачем ты надумал вешаться?
Сусар рассказал ему обо всем. Бессмертный выслушал его
и сказал:
— Ну раз так, садись ко мне на спину.
Бессмертный посадил Сусара к себе на спину и сказал:
— Закрой глаза!
Сусар закрыл глаза, и бессмертный отнес его на постоялый
двор, который принадлежал человеку по имени Чжынъи, а сам
ушел. Чжынъи жил один с женой. Хоть и держал он постоялый
двор, но был человек добрый.
Чжынъи спросил Сусара:
— Ты откуда пришел?
— Шел я в столицу экзамены держать, да деньги кончились.
— А из родных кто у тебя есть? — опять спросил Чжынъи.
— Никого нет,— ответил Сусар.
— Ну будь тогда мне за младшего брата,—предложил
Чжынъи.
Сусар согласился, стал Чжынъи братом. С тех пор, как он
поселился у них в доме, дела Чжынъи с каждым днем пошли
все лучше и лучше. Заметил это Чжынъи, посоветовал Сусару
подле постоялого двора харчевню открыть и лавку впридачу —
торговлей заняться. Сколько Сусар за день наторгует, все
Чжынъи отдает.
А в тот год государь праздник устроил. Чжынъи собрался
пойти поглядеть, а жеца ему и говорит:
— Возьми и брата с собой, почему бы и ему не развлечься?
Чжынъи позвал Сусара, но тот не согласился:
— Я уж один раз сходил погулял, зачем же опять идти?
Чжынъи ни в какую, потащил-таки Сусара на государев
пир. Стали они вдвоем представление смотреть. Чем больше Су­
сар смотрел, тем больше ему нравилось. Простоял так до второй
189

стражи. Тут представление кончилось. Сусар потерял в толпе
Чжынъи, а Чжынъи отыскать Сусара не может. Чжынъи ре­
шил, что Сусар домой пошел, и побрел обратно. Вернулся до­
мой, глядь — а Сусара нет. Тут еще жена спрашивает:
— Сам ты вернулся, а младший брат где?
— Пропал куда-то. Придется идти его искать.
Чжынъи пошел искать Сусара. А Сусар в тот момент стоял
на улице и думал: «Вот бы встретить кого-нибудь, попросить
проводить меня, я бы ему целый юаньбо дал». Пока он думал,
на улице появилась целая толпа людей.
— Эй, братцы, вы куда идете? — спросил их Сусар.
— На постоялый двор к Чжынъи,— ответили ему из толпы.
— Возьмите и меня с собой.
— Пошли,— позвали они его.
Но были это не люди, а бесы, и повели они Сусара в свое
бесовское логово. Бесы те были точь-в-точь как люди, и в это
время у них тоже представление показывали. Стал Сусар смот­
реть и загляделся: еще интереснее, чем у императора на празд­
нике, показывали. Вдруг появилась девушка. Посмотрела на
Сусара, и приглянулся он ей.
— Возьми меня в жены,— попросила она Сусара.
— Не нужна ты мне! — ответил ей юноша.
Девушка рассердилась, схватила меч и хотела зарубить его.
Сусар испугался и говорит:
— Ладно, женюсь на тебе.
Сусар не знал, что девушка тоже была бесовкой. Прожил он
с ней два месяца и вспомнил о своем брате Чжынъи и своей
невестке. Загрустил. Жена его спрашивает:
— Ты что?
— Я про брата и про невестку вспомнил,— ответил он ей.
А жена говорит:
— Ладно, пойдем завтра, навестим их.
А отец жены Сусара был царем бесов. Дочь сказала ему,
что ее муж хочет домой вернуться, повидать брата с невесткой.
Царь бесов разрешил. Сели они в паланкин, который понесли
восемь бесов-носильщиков, и отправились в путь. Царь бесов
еще дал им десять паланкинов серебра. Ночью они прибыли к
дому Чжынъи. Сусар обеими руками забарабанил в ворота и
закричал:
Старший брат, открывай двери!
Чжынъи спал. Прислушался, кто это стучит, зовет его, го­
лос будто па Сусара похож. Чжынъи вышел и спросил:
190

— Кто там?
— Это Сусар.
Брат открыл ворота, и они все вошли во двор. Старший брат
и его жена обрадовались, ведь Сусар жену привез. Пригласили
их обоих в дом. Чжынъи разгрузил десять паланкинов серебра
и сказал жене:
— Угости гостей.
— Спасибо, мы не будем задерживаться,— ответили бесы,
что сопровождали Сусара с женой.
Чжынъи стал приглашать их в комнату, но они не соглаша­
лись, потому что боялись крика петуха, ведь стоит петуху за­
кричать, как они должны исчезнуть. Так что бесы бросили се­
ребро и ушли обратно. А Сусар с женой остались на два года.
С той поры дела Чжынъи пошли все лучше и лучше. И вот
однажды Сусар вспомнил о своих родных братьях и невестках.
Опять он загрустил. Жена стала расспрашивать:
— Что, тебе опять нехорошо?
— Я вспомнил о родных братьях и их женах,— ответил ей
Сусар.
— А Чжынъи тебе кем приходится?
— Он мой названый брат, а то родные.
Жена подумала и говорит:
— Тогда скажи Чжынъи, мы, мол, съездим, а потом вер­
немся.
Сусар рассказал обо всем названому брату, тот выслушал и
согласился. Тогда жена Сусара в полдень выбежала из дома,
прочла заклинание, и вмиг появились три или четыре беса:
— Сегодня ночью,— приказала она,— мы с мужем уезжаем,
чтоб все вы здесь были.
— Будет исполнено,— сказали бесы и исчезли.
Когда стемнело, жена и говорит Сусару:
— Я тут видела одного подчиненного моего отца и сообщи­
ла, что мы сегодня переезжаем в дом твоих братьев, так что
отец пришлет людей, и они нас отнесут.
Сусар обрадовался:
— Вот хорошо!
Прошло немного времени, и все бесы явились. Сусар с женой
уселись в паланкин, который понесли восемь носильщиков.
Чжынъи и его жена дали младшему брату золота и серебра и
с плачем проводили Сусара и его жену прямо к родному дому
Сусара. Тут он крикнул своих братьев. Оба брата вышли,
глядь — а это их младший брат Сусар в паланкине прибыл.
101

Присмотрелись, да не один приехал, а и жену привез. Стали
трое братьев обниматься и заплакали. Вышли обе невестки,
глядь — младшая невестка приехала, тоже обнимать ее при­
нялись и слезы лить. Пригласили они Сусара с женой в дом.
Сами золото и серебро сгрузили. Оба-то брата бесов за людей
приняли, стали в комнату их звать. Только те отказались, на­
зад отправились. Сусар в дом вошел, глядь — оба брата бедно
живут. Дал он братьям и невесткам новую одежду, оделил их
золотом и серебром. Как Сусар вернулся, жизнь у братьев день
ото дня лучше и лучше пошла. Сусар прожил дома двенадцать
дней. Тут его с женой пригласила в гости мать старшей не­
вестки, угостить их хотела. Потом и семья второй невестки их
пригласила. А тесть среднего брата был лама. Глянул лама
на жену Сусара и сразу понял, что она не человек. И жена Су­
сара поняла, что тесть среднего брата — лама, знающий всякие
заклинания. Но она притворилась, будто ничего не заметила,
и завела разговор с матерью второй невестки. А лама отозвал
Сусара в сторону и спрашивает:
— Эй, Сусар, что это за жену ты привел?
— Жена как жена, обычная женщина! — удивленно отве­
тил Сусар.
Тогда лама сказал:
— Она не человек, она гуй — бесовка!
Сусар еще больше удивился:
— Хэй! Вы шутите! Да я с ней два с половиной года про­
жил, с чего бы это ей быть какой-то бесовкой?
— Ну раз так, то оставайтесь с женой здесь ночевать,—
предложил лама.
Сусар согласился. Сказал об этом жене, а она ни в какую,
хочет домой вернуться. Сусар пошел к ламе и сказал, что жена
желает ехать обратно. Тогда лама дал ему совет:
— Ты сегодня, как вернешься, притворись спящим, посмот­
ришь, что она будет делать.
Сусар с женой вернулись домой. Когда все заснули, Сусар
тоже прикинулся спящим. Видит — жена проспала до полуно­
чи, а потом голова у нее отделилась от туловища, а тело рядом
с Сусаром спать осталось. Голова тут же пулей вылетела через
дымоход наружу. Сусар приложил ухо к груди жены, прислу­
шался — сердце бьется. Сусар весь потом покрылся, отвернулся
и стал ждать, что будет. К рассвету голова жены через дымоход
влетела обратно и опять приросла к телу. Жена поспала немно­
го, потом встала, умылась и стала наряжаться перед зеркалом.
192

Приоделась и пошла готопить чай и варить еду. Сусар тоже
встал и, притворившись, что ничего не заметил, позавтракал,
попил чаю, вышел из дома и отправился прямо к ламе, чтобы
рассказать ему о том, что он увидел. Лама выслушал Сусара,
дал ему заколку для волос и сказал:
— Завтра утром, когда твоя жена будет причесываться,
воткни ей сзади в волосы эту заколку.
Сусар взял заколку и ушел. На другой день, когда жена
принялась расчесывать волосы, он воткнул ей заколку, но она
сразу поняла, в чем дело, и сказала:
— Эй, муженек, мы с тобой два с половиной года прожили,
зачем же ты это делаешь?
Услышал Сусар ее голос, сердце его смягчилось, он подошел
к жене и стал ее успокаивать:
— Жена моя, расскажи мне все, а я послушаю.
Жена погладила Сусара по волосам, а потом сказала:
— Муж мой, уже десять лун, как я ношу в чреве младенца.
Завтра утром лама прочтет свои заклинания и попытается при­
давить меня глиняной пагодой, но я не о себе печалюсь. Как
придет он с глиняной пагодой, ты подыми меня за плечи и ска­
жи: «Счастливого пути, жена!», и я тут же рожу тебе ребенка.
А как рожу, то и сама убью ламу. В десяти ли отсюда есть за­
брошенная могила, там мое жилище. Я — бесовка. В этот раз я
стала человеком, потому что украла чужое тело. А сына нашего
ты в школу пошли, пусть учится. Когда ему исполнится восем­
надцать лет, ночью, в пятую стражу, приходи с ним к той мо­
гиле. Вели ему трижды крикнуть: «Мама!», и я выйду из мо­
гилы.
Всю ночь Сусар и его жена не спали, до самого утра разго­
варивали. А на другой день лама прочел свои заклинания, что­
бы истребить жену Сусара. Тут Сусар поднял тело жены и
сказал:
— Счастливого пути, жена!
Жена поднапряглась и родила сына. Тут подоспел лама, а
она убила его одним ударом меча, потом отправилась к забро­
шенной могиле и скрылась в нее. Сусар воспитывал сына, а
когда тому минуло пять лет, он послал его учиться в школу.
Сын день ото дня все взрослел и взрослел. Дрался он раз с ребя­
тами на кулачки, ребята и крикнули ему:
— У тебя отец есть, а матери нет, откуда же ты взялся?
Вернулся сын домой и стал надоедать отцу вопросами, где
да где его мать. Тогда Сусар сказал сыну:
13

Заказ 1435

193

— Твоя мать к бабушке уехала.
Так рос мальчик до восемнадцати лет. Прикинул Сусар, по­
считал, ровно-ровно восемнадцать лет сыну. Глянул на сына —
здоровый парень. Ночь уж проходит, дело к пятой страже идет,
не спит Сусар. Поднял он сына, повел к той заброшенной мо­
гиле и велел:
— Крикни три раза «мама»!
Сын три раза позвал мать, могила раскрылась, и из нее вы­
шла молодая женщина, которой было только семнадцать лет.
Это и была жена Сусара, она прежде была духом, а теперь ста­
ла человеком. Обнялись они с мужем и заплакали. Отец, мать и
сын вместе вернулись домой. Эта вот история и называется
«Семнадцатилетняя мать — восемнадцатилетний сын».

36. Золотая птица

Случилось это в прежние времена. К югу от города Кунь­
мина жила одна семья по фамилии Ша — трое братьев и ста­
ренькая мать. Старшего звали Ша Исянь — Ша Мудрый, сред­
него — Ша Ичжэнь — Ша Правдивый, а младшего — Ша
Идэ — Ша Добродетельный. Трое братьев были сапожниками,
трудились изо всех сил, но ели не досыта, одевались не тепло.
И вот как-то раз, в один из годов зарядил на много месяцев
мелкий дождик, тонкий, словно хлопковые нити. Остались трое
братьев без работы, незачем им крышку котла открывать — пу­
сто в нем, вся семья голодная сидит. Изоголодались за день, а
ночью им всем приснился одинаковый сон. Утром встали, Ша
Исянь и говорит:
— Этой ночью приснился мне удивительный сон. Видел я,
как прилетела золотая птица, вся золотыми лучами сверкает.
Куда золотой луч упадет, там все новым делается. Упал золо­
той луч на нашу фанзу, тотчас она стала как новая. Упал зо­
лотой луч на нашу маму — и опять она молодая, попал золотой
луч в комнату, стол, стулья, скамейки — все стало новым. Наша
рваная одежда превратилась в новую, мушмула у нас во дво­
рике вся желтыми плодами покрылась. У ворот множество лю­
дей стоят, все в новой одежде и нас зовут. А мы-то вовсю ста­
раемся, туфли шьем, торопимся, спешим, да на всех успеть не
можем. От радости у нас и рты не закрываются, от радости-то
я и проснулся.
194

Раскрыла мать широко глаза, сына слушает.
— Ха-ха,— засмеялся тут Ша Ичжэнь, прервал старшего,—^
и я во сне точь-в-точь то же самое видел.
— Вот дивно, мама! Я ясно-ясно помню, и мне золотая пти­
ца привиделась. Когда она над нашей крышей пролетала,
крыльями хлопала.
Заморгала тут мать глазами и говорит:
— О боже, я ведь тоже такой сон видела. Все в новом платье,
чаны рисом полны, на плите масло стоит, соль — всего полно.
Куча хвороста до самого карниза поднялась, а чашки в доме все
фарфоровые. Пошла я по воду, а вода из колодца сама в ведра
бежит. А еще каждый из вас по мудрой жене в дом привел.
— Э, непременно золотая птица прилетит, раз уж мы ее все
видели,— сказал средний сын Ша Ичжэнь.
— Вот хорошо, если бы золотая птица прилетела,— подхва­
тил старший Ша Исянь.
— Это доброе предзнаменование,— сказала матушка,— зо­
лотая птица непременно прилетит, и на что ее луч упадет, то
все новым сделается.
— Мама, а ведь мы можем пойти искать ее туда, откуда она
прилетела,— добавил младший Ша Идэ.
— Кто знает, как далеко придется бежать за ней, все туфли,
что у нас есть, износить можно, а уверенности нет, что оты­
щешь золотую птицу. Раз уж она прилетала, так и снова приле­
тит. Спокойно ждите ее,— сказал средний брат Ша Ичжэнь.
— Ну, а если и вправду удастся найти ее, как было бы хо­
рошо! — воскликнул старший брат Ша Исянь.
— Чем от голода помирать, идите уж! Старший не найдет,
средний пойдет, второй не найдет, младший пойдет. Если есть
на свете золотая птица, то ее можно отыскать,— решила мать.
— Работы никакой все равно нет, так что я пойду,— сказал
старший из братьев.
Обрадовалась мать, пошла к соседям слева, заняла немного
рисовой муки, сварила жидкой болтушки, чтоб он поел, да еще
приготовила несколько лепешек ему в дорогу. Взял старший
брат сапожный нож да молоток, простился с матерью и пошел
в ту сторону, откуда во сне птица прилетала.
Миновала уже седьмая джума, как старший брат из дома
вышел, подошел он к развилке. Видит — у дороги старушка
спит. Приблизился к ней Ша Исянь и спрашивает:
— Тетушка, чтобы золотую птицу отыскать, по какой до­
роге идти надо?
195

Всхрапнула старуха разок, приоткрыла левый глаз и го­
ворит:
— Влево пойдешь — к горе сокровищ попадешь, вправо пой­
дешь — к казенным амбарам попадешь. А коли хочешь отыскать
золотую птицу — по средней дороге отправляйся.
Поблагодарил Ша Исянь старуху, только собрался ногу под­
нять, в путь отправиться, видит — распрямила старуха спину,
села, а туфли-то у нее с ноги совсем свалились. Ша Исянь и го­
ворит ей:
— Почтенная матушка! Дайте я вам помогу туфли надеть.
Кивнула старушка головой и подала свои туфли Ша Исяню.
Надел ей юноша туфли, поднялся, собрался дальше идти, а ста­
руха оба глаза раскрыла, оглядела Ша Исяня и замотала го­
ловой:
— Не ходи-ка лучше! На средней дороге гора на горе гро­
моздится, в горах удавы да змеи кишмя кишат, всюду тигры да
волки рыскают.
Замотал Ша Исянь головой, засмеялся:
— Я по материнскому наказу птицу искать пошел, река
мне встретится — переплыву, гора попадется — перевалю.
— Ну, ладно! Запомни только хорошенько: тигр появится —
за ним иди, змея проползет — за ней ползи, люди окликать бу­
дут — не отвечай, горы закачаются, земля завоет — никогда на­
зад не оборачивайся.
Поблагодарил Ша Исянь старушку и пошел по средней
дороге.
Еще семь раз миновала джума, и подошел он к подножию
огромной горы. Гора-то! Вверх идет — вершины не видать, лес
на ней густой-прегустой. Полез на нее Ша Исянь, целую неде­
лю взбирался, а дошел только до середины склона. Вдруг слы­
шит — женщина какая-то у него за спиной кричит:
— Ша Исянь, Ша Исянь!..
Помнил юноша наказ матушки, не издал ни звука, тогда и
голос где-то вдали постепенно смолк. Вторую неделю Ша Исянь
вверх лезет, гора вся старыми деревьями заросла, густыми да
толстыми, под ногами повсюду лианы колючие. Пройдешь сто
шагов, пройдешь тысячу, одежда на тебе вся колючками изо­
рвана, ноги все насквозь проколоты. Ползет Ша Исянь вверх,
боль терпит. Змеи ядовитые с деревьев головы свешивают, тиг­
ры впереди ревут. Бьется сердце у Ша Исяня, >, коло­
тится. Сбоку вдруг выполз огромный змей-удав, глаза, словно
два фонаря, горят, сам толстый, как бадья для воды, злобно так
196

пасть свою разевает. От страха у Ша Исяня ноги ватными сде­
лались. Вдруг слышит еще за спиной грохот, гремит так, что
горы качаются, земля ходуном ходит.гЗадрожал Ша Исянь со
страху, забыл наказ старой тетушки, повернул голову, глянул,
а в глазах только пелена темная. Вмиг превратился он сам в
глыбу каменную.
Как ушел Ша Исянь из дому, мать его каждый день вдаль
смотрит. Проглядела одну неделю, две... двадцать раз уже ми­
новала джума, а не видать Ша Исяня, не идет домой. Пошла
мать к соседям справа, заняла немного рисовой муки, сварила
жиденькой болтушки, дала поесть среднему сыну Ша Ичжэню,
приготовила несколько лепешек ему в дорогу.
— Иди,— сказала Ша Ичжэню матушка,— отыщи золотую
птицу и своего старшего брата!
Не стал брать Ша Ичжэнь с собой сапожный инструмент,
прихватил только лепешки да все туфли, что дома были, попро­
щался с матерью и пошел туда, откуда золотая птица приле­
тала.
— Буду молить Аллаха, чтоб защитил он тебя в пути, пусть
дождемся мы от тебя доброй весточки,— сказала мать ему, стоя
в воротах.
Семь недель шел Ша Ичжэнь и дошел до развилки дорог.
Видит — у дороги спит какая-то бабушка. «Вот старый человек,
а счастлив, заснула прямо в поле»,— подумал он и закричал:
— Тетенька! Коль иду искать золотую птицу, какая дорога
самая ближняя?
Приоткрыла старушка левый глаз и говорит таким тонень­
ким голоском:
— Двадцать недель я не ела, совсем горло у меня ссохлось.
Достал Ша Ичжэнь из мешка лепешку, отломил половину,
протянул бабушке:
— Ладно, бабушка, на поешь пока.
Распрямила старая свою ленивую поясницу, съела лепешку
и говорит:
— По левой дороге пойдешь —к горе сокровищ попадешь,
по правой пойдешь —к казенным амбарам попадешь. Коли хо­
чешь отыскать золотую птицу — по средней дороге отправляйся.
Приоткрыла тут старушка правый глаз, оглядела им Ша
Ичжэня и говорит:
— Ай! Не ходи-ка лучше! На средней дороге гора на горе
громоздится, по горам удавы да змеи кишмя кишат, всюду тиг­
ры да волки рыскают.
197

— Раз мама велела, ничего не поделаешь. Должен отыскать
я золотую птицу и брата старшего домой привести.
— Ну, ладно! Запомни только хорошенько: тигр появится —
не бойся, змея подползет — пусть ползет, люди окликать бу­
дут — не отвечай, горы закачаются, земля завоет — никогда на­
зад не оборачивайся.
Поблагодарил Ша Ичжэнь старушку и отправился в путь.
Еще семь раз миновала джума, и подошел он к подножию ог­
ромной горы. Гора-то! Вверх идет — вершины не видать, лес на
ней густой-прегустой. Взбирался на нее Ша Ичжэнь полнедели,
больше ползти нет мочи, забрался на большое дерево, заснул и
проспал вторую половину недели. Вторую неделю взбирается
вверх юноша, видит — тигр пришел, от страха Ша Ичжэнь го­
лову поднять не может, взглянуть не смеет. Долго лез, к полуд­
ню большое дерево отыскал, только думал на него взобраться,
поспать немного, вдруг слышит — женский голос зовет:
— Ша Ичжэнь, Ша Ичжэнь!
Дрогнуло сердце юноши, забыл он наказ старой тетушки:
«Кто это? Может, тоже золотую птицу ищет?» — Не успел он
так подумать, а голос уже совсем близко раздался:
— Ай! Здесь я!
Смотрит — перед ним прекрасная девица очутилась. По
правде говоря, отроду не видал Ша Ичжэнь такой красавицы.
Только глянул на нее, в глазах зарябило. Понял только, что
красавица она удивительная. А девица захихикала весело:
— Что ж это ты на дереве спать собрался? Пошли ко мне,
отдохнешь немного.
Потянула она его за собой, а у Ша Ичжэня в голове помути­
лось — ни согласиться, ни отказаться не может, а ноги-то сами
собой за ней идут. Обогнули два больших дерева, и впрямь —
домик. Фанза-то совсем новая, до того новенькая, что сверкает
вся. Только вошли в ворота, а там кресло, шкурой покрытое.
— Садись, садись,— изо всех сил девица его усаживает.
Совсем поглупел Ша Ичжэнь, ничего не соображает, опу­
стился в кресло, хый! Тотчас же превратился второй брат, как
и первый, в каменную глыбу.
Как ушел Ша Ичжэнь, мать все на дорогу глядит да глядит.
Неделю глядит, другую... двадцать недель прошло, а все невид­
но Ша Ичжэня. И вот однажды младший сын Ша Идэ и говорит
матери:
— Мама! Теперь я пойду! Двадцать недель прошло.
Не пускает его мать:
198

— Молод ты еще! Уйдешь, я одна останусь. Может, братья
твои еще воротятся.
Так и не смог Ша Иде уйти. А мать каждый день говорит-:
— Может, завтра они вернутся с золотой птицей.
Неделю так говорила, две, двадцать недель говорила, а все
не видно, чтобы вернулся кто-нибудь из сыновей. Йичего не по­
делаешь, пришлось матери согласиться:
— Ладно! Мой младшенький, сорок недель минуло, иди!
Все равно не видать нам хороших дней без золотой птицы.
Пошла мать по знакомым и родственникам, заняла малень­
кую чашечку муки, только и хватило ее на три лепешки. Взял
Ша Идэ три лепешки, выслушал материнский наказ да благо­
словение и ушел.
Пошел Ша Идэ в ту сторону, откуда золотая птица приле­
тала. Семь недель шел и дошел до развилки дорог. У дороги
старушка спит, голову платком накрыла. Подошел к ней Ша
Идэ.
— Салям, матушка! — и вежливо так спросил: — Надо мне
золотую птицу найти, не укажете ли мне, по какой следует до­
роге идти?
Зевнула старуха, села, на «салям» его ответила, приоткрыла
левый глаз и говорит:
— По левой дороге пойдешь — к горе сокровищ попадешь,
по правой пойдешь — к казенным амбарам попадешь. Коли за­
хочешь отыскать золотую птицу — по средней дороге отправ­
ляйся.
Еще раз зевнула старая женщина и добавила:
— Э! Сколько же я спала? Как проголодалась-то,—говорит,
а у самой в животе бурчит.
Быстро выхватил Ша Идэ оставшиеся две лепешки:
— Отведайте, почтенная тетушка!
Не стала старушка отказываться, взяла их, принялась есть,
да так зараз обе лепешки и съела.
— Э, э! Ты за золотой птицейидешь, а на средней дороге
гора на горе громоздится, по горам удавы да змеи кишмя ки­
шат, всюду тигры да волки рыскают. Без драгоценного сокрови­
ща только туда дойдешь, а назад не воротишься.
— Я несу с собой материн наказ да благословение, разве
это не драгоценные сокровища? — быстро ответил ей Ша
Идэ.
— Э! Запомни тогда уж и мой строгий наказ: тигр появит­
ся — за ним иди, змея проползет — за ней ползи, люди окли199

кать будут — не отвечай, горы закачаются, земля завоет — ни­
когда назад не оборачивайся.
Поблагодарил Ша Идэ старушку и тронулся в путь по сред­
ней дороге. Шел он неделю, видит — на дороге пчела в лужицу
упала. «Пчела-то должна нектар добывать»,— подумал Ша Идэ
и быстренько перенес ее на сухое место. Подождал, пока пчела
улетела, тогда и сам дальше пошел. На третью неделю увидал
Ша Идэ изумрудно-зеленую птичку, которую кто-то конским
волоском к ветке привязал. «Птица-то должна летать свобод­
но»,— подумал юноша, подошел к ней и освободил ее, чтоб мог­
ла она улететь.
На седьмой неделе дошел Ша Идэ до подножия огромной
горы. Гора-то! Вверх идет — вершины не видать, лес на ней густой-прегустой, даже солнце через него пробиться не может.
По земле одни колючие лианы стелются. Полез он в гору. Всего
десять шагов сделал, а колючки уж всю одежду порвали, тысячу
шагов сделал — колючки ему лицо, руки и ноги поранили. Пом­
нит он материнский наказ, терпит боль, вверх ползет. Вдруг
маленькая змейка соскользнула с дерева и прямо ему на шею,
холодная такая, скользкая. Отбросил он ее в сторону. А тут
еще удав огромный впереди вылез, глаза, словно фонари, боль­
шие, пасть широко разинута; тигры справа и слева рычат, вол­
ки воют... Поначалу у Ша Идэ от страха сердце запрыгало, но
вспомнил он материнский наказ и благословение, вспомнил
строгие слова доброй старой тетушки* и успокоилось его серд­
це, прибавилось у него храбрости. Тут и тигры далеко ушли, и
огромный удав уполз.
Дальше вверх Ша Идэ взбирается, вдруг слышит —- сзади
кричит кто-то:
- Ша Идэ, Ша Идэ!
Помнит он материнский наказ и благословение, помнит
строгие слова старой тетушки — не отвечает. Голос и заглох
вдали постепенно. Еще одна неделя прошла, а Ша Идэ все в
гору лезет. Опять у тропинки кричит кто-то:
- Ша Идэ, Ша Идэ! Это я! Ша Идэ!
Голос-то на старшего брата похож, дрогнуло сердце Ша Идэ,
неужели старший брат здесь? Да только подле тропинки одни
камни огромные, нет тут людей.
- Ша Идэ, Это я! Правда, я твой старший брат!
«Нет, помню я наказ моей матушки, помню строгие слова
старой тетушки. Нет!»—подумал он так и стал по-прежнему
изо всех сил вверх взбираться, А голос-то сразу и исчез.
200

Перевалил он через гору, потом еще через одну перебрался,
лез, лез, вдруг слышит — за спиной грохот, да такой, словно не­
бо валится. От гула в ушах гудит. Горы дрожат, земля трясется,
рев по спине пробирает, в сердце вгрызается. Заколотилась от
страха у Ша Идэ сердце, с испугу холодный пот потек. «Помню
я наказ моей матушки, помню я строгие слова старой тетуш­
ки»,— только подумал так Ша Идэ, перестало прыгать его серд­
це, заглохли страшные звуки. Стали горы перед ним одна за
другой ниже делаться, стали деревья перед ним шелестеть
да на две стороны расступаться. Зашуршало что-то «шуа», и ис­
чезли горы, открылся перед ним сверкающий сад, блеск от него
такой исходит, что Ша Идэ глаза раскрыть не в силах. Сделал
он усилие, моргнул раз, другой.
Хо! Уж не золотая ли это птица! Точь-в-точь как во сне при­
виделась, все тельце золотом блестит, все перышки золотыми
лучами сияют. Как прекрасны цветы вокруг в золотых лучах!
Остолбенел Ша Идэ, долго так стоял, потом вдруг очнулся, а
раны на теле не болят, в ногах снова сила есть. Побежал он, по­
мчал — вперед. Скорей! Сад, где живет золотая птица, вот оь
перед ним, совсем рядом. «Бан» — вдруг ударился он обо что-то.
Упал Ша Идэ, пролежал долго, потом только с силами собрал­
ся, встал на ноги. Оказывается, то стена была хрустальная. Как
высока она? Приподнялся он, рукой пощупал, не достал до вер­
ху. А птицы в саду поверху летают, долетают до края стены —
стукаются. А велик ли сад? Пошел Ша Идэ вдоль стены, руками
ее щупает, шел, шел, никак к тому месту, откуда начал, не вер­
нется. Круглая стена, нет ни дороги, ни ворот. Как тут быть?
Вроде два круга уже сделал, разволновался, заболели все раны
у него на теле, затекли ноги, повисли руки, упал без сил Ша Идэ
подле хрустальной стены и забылся тяжелым сном.
— Спаси меня, третий брат! — кричит из-под земли во сне
ему старший брат.
— Скорей тащи меня, младший брат,— кричит второй брат,
а сам в крови весь на земле лежит.
— Не видать нам счастливых дней без золотой птицы,—
увидал он перед глазами грустное нахмуренное лицо своей ма­
тери.
Сердито раскрыл Ша Идэ глаза, поднял голову, стал стара­
тельно за золотой птицей смотреть да за цветами наблюдать. До
чего же красивый цветник: крупные цветы, мелкие, высокие,
низкие, всяких оттенков, всяких сортов. А золотая птичка при­
вольно по яблоньКе с золотыми плодами прыгает. Ай! Как жаль,
201

что все это словно отражение в зеркале: видеть — видишь, а
потрогать нельзя.
Побродил Ша Идэ туда-сюда, пошарил там-сям, всюду одно
и то же. Видно все насквозь, а потрогаешь — стена ледяная —
ни угла, ни щели. Золотая птица там привольно прыгает, цветы
цветут такие свежие, птицы всякие летают, пчелы хлопочут.
День глядел, два глядел, видит — одна пчела летала-летала,
да и вылетела наружу. «И-и! Вот диво-то!» Прилепился Ша
Идэ к тому месту, откуда пчела вылетела, замер, смотрит. Мно­
го времени прошло, еще одна пчела вылетела. Подпрыгнул тут
Ша Идэ от неожиданности, осторожно рукой пошарил. Э! Ока­
зывается-таки есть дырочка, величиной с замочную скважину.
Как тут быть? Еще одна пчела влетела — другая вылетела. «Вот
бы мне пчелой оборотиться»,— подумал юноша. Стал опять на
цветы глядеть — до чего же они свежие, как привольно там пти­
цам летается. «Вот бы мне птицей оборотиться!»—подумал
Ша Идэ.
Вдруг, «пу-пу-пу»,— захлопали рядом крылья, и маленькая
изумрудно-зеленая птичка подлетела и уселась ему прямо на
руку, а в клюве у нее ключик. Схватил Ша Идэ поспешно клю­
чик, вставил его в дырочку, дрогнула хрустальная стена. Тол­
кнул он ее с силой, заскрипела дверь и отворилась! Чистый,
ароматный запах ему в нос ударил, до чего же вкусно пахнет,
никогда такого не чуял.
Вдохнул Ша Идэ глоток ароматного воздуха, по всему телу
истома разлилась, вздохнул два раза — в сердце невольно радость
почувствовал. Вдохнул еще раз. Хэ! Будто голову ему сменили.
Все тело легкое стало, хоть пари в воздухе. Осветили его тело
золотые лучи — вся одежда новой сделалась, раны на теле все
затянулись. Тут изумрудно-зеленая птичка взяла опять в клюв
ключик, хлопнула крыльями и улетела.
— Спасибо тебе, зеленая птичка! — поблагодарил ее Ша
Идэ и легкими шагами, словно танцуя, пошел туда, где летала
золотая птичка.
Если с чистым сердцем идешь искать золотую птичку, не
станет она от тебя прятаться. Подошел к ней Ша Идэ и говорит:
— Золотая птичка, золотая птичка! Прошу тебя, спаси мою
мать! Спаси моих братьев! Спаси весь наш город!
Кпвнула головой золотая птичка, подлетела к нему, села на
его правое плечо, а потом собралась с силами и в ворота выле­
тела. Ша Идэ за ней следом торопится, золотая птичка еще бы­
стрее летит, Ша Идэ еще быстрее бегом бежит* Летит золотая
202

птица прочь от своего сада, а цветы да фрукты вслед за ней ле­
тят. Упадут золотые лучи на высокие горы, высокие горы в
низкие превращаются. Упадут золотые лучи на огромного уда­
ва, а он в кучу земли превращается. Упадут золотые лучи на
ядовитую змею, ядовитая змея в пепел превращается. Упадут
золотые лучи на тигра или волка, тигры, волки в камни пре­
вращаются. Упали золотые лучи на каменные глыбы — стар­
ший брат, средний брат снова в людей обратились. Упадут зо­
лотые лучи на пашню, созреют на ней все злаки. Упадут золо­
тые лучи на старого человека, сразу он молодым становится.
Молодого осветят — сразу мудрым делается...
Прилетела золотая птичка к дому Ша Идэ, и сам он домой
вернулся. Приняла матушка золотую птицу, осталась птичка
жить у них в доме.
А через две недели и два других сына вернулись.
С тех пор и семья Ша и все другие люди зажили счастливо.

37. Девушка—белый заяц

Там, где течет река Дащяхэ, есть гора Мыйясань. И на од­
ном ее склоне, и на другом дунгане живут. А под горой длин­
ный-длинный подземный ход тянется, гору насквозь пронзает
и с другой стороны выходит. Пустили люди через него родник,
и вода стала с обратной стороны горы вытекать. Люди зовут его
«Заячий лаз». По преданию, его девушка—белый заяц проры­
ла. Давняя это история.
Жила под горой Мыйясань семья, и родилась в этой семье
дочка, умная, красивая, и назвали ее Айша. Мать ее была очень
верующая и постоянно водила с собой дочку в мечеть слушать,
как ахун читает Коран. Борода у этого ахуна была уже в белых
подпалинах, но приглянулась ему тринадцатилетняя Айша. По­
сулил он калым в сто лёнов серебра, и глупая мать девочки со­
гласилась на такую женитьбу.
До чего тяжело было у Айши на сердце. Ухватила она род­
ную мать за подол платья, опустилась перед ней на колени и
плача проговорила:
— Мамочка! Маленькая я, ничего еще в женитьбе не пони­
маю, не торопись меня сватать. Боюсь я этого старого ахуна!..
— Чепуха! — прикрикнула на нее мать, не дожидаясь, пока
Айша говорить кончит.— Это ты-то маленькая? Я сама в четыр203

надцать лёт йамуж вышла. А ахуй— он ведь самим богом по­
слан к людям. Будешь жить с ним в довольстве и счастье, а ум­
решь — сможешь вместе с ним в рай вознестись. Чего тебе не
нравится?
Айша так и не смогла переспорить мать, пришлось в тоске
да печали дожидаться того страшного срока.
Прошел год, минул другой, стукнуло Айше пятнадцать лет.
Дал знать ахун — нынче после Эрдэ 1 свадьба. Однако кто мог
подумать, что на Эрдэ ахун объестся масляными блинами и
жирной бараниной, что нанесли ему прихожане, случится у него
заворот кишок, будет он лежать в постели и не сможет поднять­
ся. Почувствовал он, что не жить ему, и потому позвал мать
Айши и наказал ей:
— У бога сейчас в свите не хватает людей. Вот он и призв(ал
меня вернуться в рай, чтобы сопровождать его. Бог покрови­
тельствует Айше, и потому она отдана мне в жены. После того
как я подымусь на небо, не вздумайте отдавать ее за другого.
Как только представится случай, я явлюсь и перевезу ее в рай.
Вскоре ахун и вправду «вернулся в небесный дворец», то
есть умер. А мать девочки свято блюла его заветы. На другой
день после вознесения ахуиа на йебо, заперла она дочь АйпГу в
маленьком дворике позади дбма2, чтобы ждала она там своего
жениха, обещавшего перевезти ее на небо.
Маленький-маленький задний дворик, с четырех сторон вы­
сокие стены, мхи, лишайники да трава поблекшая. Маленькая
темная землянка из двух комнатенок стала теперь спальней
девушки. Низенькая калиточка разделяла двор на внешний й
внутренний. На калитке щеколда, на щеколде замок. Трижды в
день приносила мать еду дочери. Сунет котелок с едой под дверь
и еще скажет:
— Айша! Не надо зря мечтать и понапрасну думать, лучше
прилежно Коран читай!
Живая, веселая девочка в мрачной тюрьме заперта, откуда
взяться тут желанию Коран читать. В самое печальное вр>емя
сочинила она несколько песенок-хуар 3 да стала их тихонько
напевать. Губы песенку напевают, а в душе думы про свою пе­
чальную судьбу, вот из глаз слезы невольно и полились.
В одиноком дворике том жил еще маленький чёрный заяц.
Не знаю, сколько лет жил он здесь. Такой бЬш старый, что и хо­
дить уже не мог. С тех пор как Айша йеребралась в этот дворик,
заяц стал ее самым близким другом. Каждый раз, как примется
Айша за еду, подзовет зайца^ выловит ему йашпицй, достанет
204

зелени и даст поесть. А ночью доложит его спать на кан у ног.
Днем, когда ей грустно, частенько изливает она зайцу свою сер­
дечную обиду и беспокойство. А заяц, словно понимает по-чедовечьему: навострит уши, непрестанно кивает головой да взды­
хает. Вот однажды Айша и говорит зайцу:
— Заяц! Заяц! Годы мои молодые, неужто так и вся жизнь
пройдет! На дверях висит большой замок, с четырех сторон сте­
ны высокие. Как мне из этой тюрьмы выпрыгнуть, счастье
узнать?
Поглядел черный заяц на девушку, поморгал красными гла­
зами и вдруг открыл рот и заговорил:
— Добрая девушка! Надо только, чтобы силы у тебя были
и решимость, тогда сможешь из тюрьмы вылезти, обрести сво­
боду и счастье!
Заяц по-человечьи говорит — вот странно-то! Изумилась
Айша, испугалась, вскочила, хотела бежать.
— Не бойся, девушка! — произнес заяц добрым голосом,
точно милостивый старец.— Я в этом дворике ровно сто лет
прожил. Сейчас жизни моей конец наступает. Перед смертью
должен я помочь тебе.
Сказал так заяц и откуда-то из угла вытащил и принес в
зубах белую заячью меховую курточку. Положил у ног девуш­
ки и говорит:
— Девушка! Это мой маленький подарок. Стоит тебе надеть
эту курточку, как ты тотчас же превратишься в белого зайца.
Сможешь ты от края кана из этой комнаты лаз прорыть. Спер­
ва вниз рой на семь чи и три цуня, а потом прямо на юг, так и
выйдешь к горе Мыйясань. Сколько рыть? Девять ли и еще
тридцать чжонов. Как пророешь насквозь — так и выйдешь
отсюда!
— Превращусь я в зайца, а придет мама, принесет еду, что
мне тогда делать?
— Стоит только скинуть заячью курточку, как ты снова
превратишься в девушку.
— А как я узнаю, на какую глубину, на какую длину я уже
прорыла?
— В меховой курточке, в кармашке, моток шерсти есть, при­
вяжи один конец у входа в лаз, моток при себе держи и рой. Как
моточек размотается, так, значит, наверх можно выходить.
— Ну, а глину-то, которую я выгребать буду, куда склады­
вать?
— Мудрая девушка! Разве в этом дворике уже много летг не
205

течет маленький ручеек, что уходит под стену? Надо глину в
него кидать, вода и поможет тебе, унесет ее далеко-далеко.
— Спасибо, добрый заяц! Коли сделаю я по-твоему, добуду
свободу и счастье, вечно буду тебе благодарна!
И еще сказал заяц:
— Запомни, девушка! Прорыть себе дорогу к счастью —
дело нелегкое. Ты должна запастись терпением, усердно тру­
диться, мучиться долгие луны и годы, только тогда можно на­
деяться на успех...
В ту же ночь заяц издох. Распрощалась Айша с единствен­
ным своим другом, горько ей стало! На другой день вырыла она
посреди дворика, в том месте, куда могли попасть лучи солнца,
маленькую ямку и с плачем похоронила зайца.
Попробовала Айша надеть меховую курточку. Только наки­
нула на плечи, как вдруг почувствовала, что тело ее стало
уменьшаться, и в мгновение ока превратилась она в белого зай­
ца. Потрясла головой — два длинных уха болтаются, глянула на
себя — на теле шерстка белоснежная. Тело легкое, бегать мож­
но быстро, прыгать высоко. На ногах когти острые, поскребла
по земле — ямка готова. Уж как обрадовалась девушка—белый
заяц и принялась лаз рыть в том месте, которое ей заяц указал.
Вот уж и время есть пришло, мать за калиткой кричит:
— Айша! Бери еду!
Выпрыгнула поскорее из норки девушка-белый заяц и отве­
чает:
— Иду, мама!
Говорит, а сама меховую курточку скидывает — и опять она
прежняя Айша-девица.
В норе-то, как на льду, холодно, темно, словно черным ла­
ком крашено, от рытья земли да песка на лапках кровь высту­
пила. Как на свет из лаза вылезает, в глазах круги плывут, все
тело ноет, словно после долгой болезни. Но нисколько девица—
белый заяц не печалится. Как подумает она, что пророет ход,
сможет вновь увидеть солнце на небе, обрести волю и счастье,
забудет про свои тяготы и во всем теле сил прибавляется.
Листья на деревьях зазеленели и вновь стали желтыми, сор­
ная трава во дворике засохла и вновь выросла. Пролетели в
небе вернувшиеся с юга дикие гуси, вновь запела вдруг кукуш­
ка свою весеннюю песенку — дни да луны, словно вода в ручей­
ке, медленно текут. Девица—белый заяц день и ночь в горе лаз
роет, изо всех сил трудится. Моточек шерсти все меньше стано­
вится, лаз все глубже, а надежды все больше.
206

И вот однажды наткнулась она на какую-то твердую-лретвердую вещь. Потрогала — гладкая-гладкая, постучала — звон­
кая-звонкая. Оказалось — фарфоровый кувшин. Приоткрыла
его, заблестело все вокруг, внутри полным-полно белоснежных
слитков серебра. Вырыла девушка—белый заяц подле лаза не­
большую ямку и спрятала туда кувшин с серебром.
Один год другой сменяет. Вот уже ровно три года роет Айша
лаз. Гору Мыйясань от одного склона до другого прошла — раз­
мотался шерстяной клубочек. Бедная девочка, вот-вот должен
наконец настать день ее освобождения! Но в пещере у нее
сплошной мрак. Не знает она, куда забралась. Стала девушка
вверх рыть, дошла до поверхности и вышла наружу. Яркие лучи
ей в глаза брызнули, зарябило в глазах. Видит — попала она в
домик. Воздух в домике теплый, в печи огонь-пламя красное,
«дин-дин, дан-дан» — нож стучит, скалка тесто раскатывает,
белая-пребелая седая старушка лапшу стряпает — э! — оказы­
вается девушка в чью-то кухню попала. Лаз ее вышел как раз
в углу комнатки, где была свалена куча сухого хвороста. Спря­
талась девица—белый заяц в этом хворосте и стала вниматель­
но все рассматривать.
А у доброй старушки руки хлопочут, ноги носятся, а сама
она тихо приговаривает: «Солнце уже совсем на запад склони­
лось, пора моему Абду домой возвращаться! Котел-то еще не
разогрелся, тесто не замешано, войдет сынок в ворота, а есть-то
ему нечего. Ай! Стара стала, не гожусь никуда! Вот бы невестку
мне спорую».
«Дин-лин, дин-лин» — издалека колокольчик послышался.
«IVдэн, гэ-дэн» — копыта по земле чавкают, к домику прибли­
жаются. Отбросила старушка скалку и говорит:
— Слышь-ка! Уже вернулся! — И побыстрее навстречу вы­
бежала. Вскоре вошла она в комнату с рослым, красивым пар­
нем. Стала пыль с него стряхивать да приговаривать:
— Проголодался? Пить хочешь? А мать-то еще обед не при­
готовила. Проходи, заварю пока тебе пиалу чаю попить...
— Не хлопочи, матушка! — смеясь вынул юноша бумажный
сверток.— Купил тебе в Хэчжоу гэйту4. Взгляни, хорош ли?
Взяла у него старушка сверточек, раскрыла, вынула пла­
ток шелковый, как снег белый, как дымок легкий.
— Ох, ох, материя-то какая! — Рассмотрела она вниматель­
но, все лицо засветилось улыбкою.— Вот уж воистину почтил
свою матушку, такую хорошую вещь купил. Ай, только слиш­
ком много на меня истратил.
^
207

— Мама,—сказал ей юноша,—в этот раз не зря ходил, хо­
рошо поторговал: два лёна серебра да три связки медных монет
выручил.
— Храни тебя бог! — ответила старушка.— Так можешь
лишний раз по торговым делам съездить, подкопить немного де­
нег да и жену взять!
— Опять ты про свое, мама! — засмеялся юноша, присел
перед топкой на корточки, стал помогать огонь разводить да про
хэчжоуские новости матери рассказывать.
А девица—белый заяц за кучей хвороста схоронилась, видно
ей все отчетливо, слышно все ясно-ясно. Глядит — мать с сыном
живут по-родному да счастливо, вспомнилось ей свое тоскливое
одиночество, не удержалась она и легонько вздохнула. Тут она
вспомнила, что сейчас поздно и как раз время, когда мать при­
несет ей еду. Стремглав бросилась она в свой лаз и помчалась
обратно. Только выскочила, слышит — мать зло-сердито у двери
кричит:
— Айша! Дохлая девчонка! Тебе еду принесла. Ты что, не
слышишь?
— Я здесь, мама! — ответила ей девица—белый заяц и по­
спешно сорвала с себя меховую курточку.
С тех пор Айша частенько надевала на себя заячью курточ­
ку, проскальзывала в лаз, что шел под горой, пряталась за ку­
чей хвороста в доме старушки и тайком наблюдала, как живут
мать с сыном. Приятно ей было на них любоваться и завидно.
Прошло несколько дней, и она совсем привыкла к ним. Как
добра и сердечна была старая женщина, а какой хороший нрав
был у юноши! Но никак не осмеливалась девушка выйти из сво­
ей норки, чтобы познакомиться с ними. Иногда, когда ни ма­
тери, ни сына не бывало дома, Айша смелела, сбрасывала свою
курточку и одна на кухне принималась мыть котел и чашки,
подметать пол или же бросала несколько пригоршней отрубей
курам, которые с голоду носились по двору туда-сюда. Если ей
удавалось хоть немного помочь старушке по хозяйству, то она
чувствовала на душе особую радость.
Шло время. Старая женщина все больше удивлялась. Как-то
она сказала сыну:
— Сынок!; Сколько раз, когда меня нет дома кто-то вместо
меня котел помоет, пол подметет, да еще чашки и плошки рас­
ставит в порядке.
— Мама,—отвечал ей Абду,—да наверняка ты сама все это
делала. Время прошло — вот и забыла.
208-

— Может быть, и вправду от старости я совсем поглупела!
А девица—белый заяц слушает и потихоньку посмеивается.
И вот как-то раз после ужина Абду снял с себя рваную ру­
баху и говорит:
— Почини-ка мне ее, мама!
Взяла старушка рубаху и отвечает:
— Ладно, завтра сделаю. Ай, стара стала, при лампе уж не
могу шитьем заниматься.
Сказала так и положила рубаху на подоконник. А на другой
день хотела ее зачинить, ищет-ищет — найти не может.
— Вот диво-то! — бормочет старушка.— Да ни один самый
глупый вор не станет красть рваную рубаху, сама она улетела,
что ли?
Минул третий день. Вернулся Абду.
— Мама,— спрашивает,— починила мою рубаху?
— И не вспоминай! Не то что починила, потеряла!
— Шутишь ты, мама! Вот же она! Разве это не моя руба­
ха? — засмеялся Абду и показал на подоконник. И впрямь, та
самая старая рубашка, выстирана чисто-пречисто, залатана
ровнехонько-ровнехонько, сложена аккуратно-аккуратно. Гля­
нула старушка и изумилась:
— Ай-я! Чудеса! В нашем доме святой поселился.
Выслушал Абду материн рассказ и тоже подивился.
Прошло еще несколько дней. Ушел Абду в извоз. Ослик его
на казенную работу был взят, с тяжелой поклажей по горной
дороге шел. С неба дождь полил, дорога скользкая стала, под­
вернулась у ослика нога, скатился он с горы и убился насмерть.
Вернулся Абду домой один. Не слыхать больше колокольчика.
Принес он только шкуру ослиную. А бедная семья только им
кормилась. Подох ослик, все равно что котел, в котором еду ва­
рят, разбился. Печально вздыхают Абду и его мать. От рас­
стройства даже еда в рот не идет.
На другой день заболела с горя старая матушка. На капе
дремлет, встать не может. Пошел Абду в кухню, хотел матери
кипятку согреть, только дверь распахнул, вдруг в глаза что-то
сверкнуло. Глядь — а у котла лежит большой слиток серебра,
блестит, переливается.
Странные дела в доме творятся! Не может такое быть слу­
чайностью!
— Сынок,— говорит ему мать,— не иначе как это бог пожа­
лел своих бедных верующих и прислал нам в подарок сокрови­
ще, которое спасет нас.
14

Заказ 1435

209

Долго думал Абду, а потом сказал:
— Мама, в Поднебесной тысячи тысяч бедных верующих, не
может бог послать серебряный слиток именно нам. По-моему,
другая тому есть причина.
И мудрый Абду придумал хитрость, чтобы разгадать загад­
ку. Он велел матери не вставать, а по-прежнему лежать и сто­
нать. Сам напустил на себя печальный вид. Как говорится, «и
брови грустят, и печаль на лице», вошел на кухню, притворил­
ся, будто ищет что-то, а сам под нос бормочет:
— Ай! Вот незадача! Только маленький ослик умер, так
еще и мать заболела. Придется поскорее отнести в мечеть хадме 5 да попросить дува 6 . Вот хорошо бы к моему приходу ктонибудь помог мне плиту растопить, котел воды вскипятить, да
еще немного теста замесить,—помолчал немного юноша, а по­
том добавил:—Хэ! Совсем я дурак дураком! Мать без памяти
лежит, дома больше никого близких нет, кто же еще придет по­
мочь мне, бедному...
Вот так бормоча, сменил он свои туфли на пеньковые, кинул
за спину мешок, взял в руку кнут с тремя кольцами и запер
дверь на замок. Громко топая ногами, вышел он за ворота и
ушел далеко.
А Айша, девица—белый заяц, за кучей хвороста пряталась,
все ясно-ясно расслышала. «Вот уж бедный парень! — вздох­
нула.— Кто кроме меня ему поможет?» Решила она, что Абду
уже далеко ушел, осмелела, вылезла и сбросила свою меховую
курточку. Милая девочка, так она старалась, руки-ноги затекли,
а двигается ровненько. Огонь в плите разожгла, котел доверху
водой налила, руки чисто вымыла, принялась из белой муки
тесто ставить, белое тесто месить, белое тесто тянуть, тысячу
нитей белой лапши вытягивать. В руках работа спорится, на
сердце радостно. Вернется любимый домой, пусть отведает све­
жей еды...
А Абду с матерью тихонько за дверью спрятались, в щелку
дверную все им хорошо видно. Отвернулась девица—белый
заяц, вдруг «хлоп» — дверь распахнулась, и мать с сыном в ком­
нату ворвались. У Абду глаза острые, руки быстрые, протянул
руку — схватил сперва меховую заячью курточку. «Ай-я!» —
испугалась Айша, закричала. Замерла на миг, потом, ни на что
не глядя, бросилась отнимать свою меховую курточку. А ста­
рушка ухватила тут ее за руку, засмеялась тихонько и сказала:
— Прошу тебя, девица-фея, не надевай эту меховую курточ­
ку, тебя с моим сыном само небо посватало!
210

Покраснела девушка, медленно-медленно опустила голову и
сказала тихим голосом:
— Матушка! Я не фея бессмертная, я — человек.
И рассказала Айша про свою печальную судьбу от начала и
до конца. Когда про самое горькое говорила, жемчужины слез
из глаз ее покатились, не могла она сдержаться.
— Милая девушка,— сказала ей старая матушка,— не надо
тебе возвращаться. Моему Абду нынче двадцать лет, хоть и
мальчик он из бедной семьи, да простодушное у него сердце и
горячая душа. Оставайся у нас жить!
— Матушка! Я готова тебя послушаться! — ответила Айша.
Вот так, не приглашая сваху и не позвав ахуна читать Коран,
тихонько поженились двое молодых людей. Айша перетаскала
все серебро, что было у нее в лазе спрятано, и купили они трех
мулов. А сами всей семьей покинули Мыйясань, отправились в
далекую Нинся 7 и обосновались подле Серебряной реки — Иньчуань. Трудились они старательно и жили счастливо.
А родная мать Айши до самой своей смерти думала, что
дочь ее и в самом деле бородатый ахун к себе в рай забрал.
38. Почему сороку называют
щичё — птицей радости

Жил в прежние времена коршун. А по соседству жил зеле­
ный попугай со своей женой. И вот однажды попугай умер.
Услыхал коршун, что попугай умер, и решил жениться на вдове
попугая, а сороку пригласил в свахи. Согласилась сорока, сва­
тать отправилась.
Вдова спрашивает сороку:
— Скажи мне, а что коршун ест?
Сорока отвечает:
— Ловит он всякую дичь и питается мясом.
— Раз так,— сказала вдова попугая,— пойди и скажи ему,
пусть он принесет мне глаза живого человека.
Сорока улетела и передала коршуну эти слова. Хоть коршун
был и не слишком храбр, но сразу согласился. Взлетел он ввысь,
стал смотреть, нет ли где человека. Глядь — на краю поля ле­
жит на спине человек и спит. Коршун подобрался весь, вниз
бросился. А человек глянул — коршун над ним в вышине кру­
жит. «Наверное, схватить меня хочет»,— подумал он, снял свою
соломенную шляпу и положил рядом. Прямо-прямо бросился
211

коршун вниз, чтобы вынуть глаза человека, но не успел, ока­
зался накрытым соломенной шляпой. Человек схватил его и
выщипал ему все перья, так что коршун стал совсем голым. Хо­
тел коршун взлететь, а не может. А человек принес его домой и
бросил в курятник. Бросились все куры клевать коршуна. А че­
ловек бросил потом его еще к гусям и уткам. Гуси и утки так
его заклевали, что все тело коршуна темными пятнами пошло.
С трудом выбрался он из загона и спрятался под дувалом. При­
летела в это время сорока и говорит коршуну:
— Эй! Что ты тут делаешь? Я ведь уже тебя сосватала.
Хотя коршуну досталось от всего курятника, да еще от гу­
сей и уток и был он чуть живой, но ответил он с достоинством:
— Эй! Верно, мы с тобой посчитаемся. Не возьму я ее, я
женился на целой стае плосколапых.
Ничего сорока не сказала, обратно полетела. С тех пор и
стали все птицы называть ее в насмешку щичё — птицей радо­
сти, потому что взялась радостное дело —- свадьбу — устроить,
да не сумела.
39. Почему собака ест отруби

Говорят, в давние времена у пшеницы, проса, ячменя и
риса — у всех злаков — не было стебля. Они колосились от са­
мого корня и до макушки. Люди просто топтали зерно. Жен­
щины, когда им надо было подтереть ребенка, брали хлеб или
хлебные катышки. Тогда Аллах разгневался, решил наказать
людей и послал на землю небесного бессмертного, чтобы он
уничтожил все злаки. Бессмертный спустился на землю и при­
ступил к делу. Он содрал зерно от корня до самой макушки, но
тут прибежала собака и стала просить его, чтобы он оставил
для нее на макушке немного зерна. Бессмертный так и сделал.
С той поры у пшеницы, ячменя, проса и риса на стебле остался
только колос.
— Ты сделала людям добро,— сказал бессмертный собаке,—
какую же часть зерна хочешь получить при дележке: ту, что
снаружи, или ту, что внутри?
Кошка, лежавшая рядом с собакой, посоветовала:
— Бери ту, что снаружи.
Собака послушалась кошкиного совета и сказала, что возь­
мет ту, которая снаружи.
Весной люди посеяли хлеб, осенью собрали урожай, отвезли
212

зерно на мельницу и перемололи. Потом стали просеивать через
сито, отруби оставались в сите, а чистая белая мука сыпалась
вниз. Собаке и отдали отруби. Когда собака увидела, что ей до­
сталось, она в ярости бросилась было на кошку, но та вмиг очу­
тилась на дереве и ощерилась.
С той поры и по сей день собака ест отруби и, как только
увидит кошку, с рычанием бросается на нее, словно хочет
съесть,— ведь та ее обманула.
40. Олень, волк и ворон

Побратались пятнистый олень, серый волк и черный ворон.
Олень стал старшим братом, волк — средним, а ворон — млад­
шим. Они поклялись жить дружно и в беде помогать друг другу.
Однажды волк возвращался домой после неудачной охоты
и попал в капкан, поставленный охотниками. Целую ночь волк
мучился от боли, холода и голода, а утром, когда пришли охот­
ники, потерял всякую надежду на спасение. Охотники же не
тронули волка, потому что решили сперва проверить другие
капканы — не попался ли еще кто-нибудь, и пошли дальше.
В это время в небе летел ворон и заметил попавшего в капкан
волка. Он тут же отыскал в лесу старшего брата-оленя и рас­
сказал ему о случившемся. Олень сильно опечалился, стал ду­
мать, как выручить брата из беды, но, сколько ни думал, ничего
не мог придумать. Тогда он обратился за советом к младшему
брату-ворону. Ворон сказал, что надо пойти к тому месту, где
волк попал в капкан, и там уже решать, что делать. Когда волк
увидел двух своих братьев, он так обрадовался, что и передать
невозможно, стал жаловаться на голод и холод и просил побы­
стрее выручить его, пока не пришли охотники. Ворон посове­
товал оленю с разбегу ударить рогами по капкану, тогда цепь
разорвется.
В это время как раз появились охотники, но олень успел
ударить рогами по капкану и разорвать цепь. Так братья спасли
волка от неминуемой смерти.
Охотники видели, как олень освободил волка, сильно уди­
вились и решили во что бы то ни стало поймать самого оленя.
Несколько дней охотились они за оленем, но так и не смогли
его поймать. Тогда они выследили, куда олень ходит на водо­
пой, и по всему пути расставили капканы. Олень пошел на во­
допой и попал в капкан.
213

Об этом узнал ворон и полетел искать среднего брата-волка.
Ворон нашел волка, рассказал ему, что старший брат-олень по­
пал в беду и надо спасать его. Но волк оказался вероломным
и коварным. Услыхав, что олень попал в беду, он расхохотался
и говорит:
— Не так я глуп, чтобы спасать оленя. Придут охотники,
сдерут с него шкуру, заберут мясо, а требуху выбросят. Вот
тогда-то я полакомлюсь и утолю голод.
Ворон выслушал волка, полетел к оленю и все ему расска­
зал. Оленю стало очень обидно, что волк оказался таким веро­
ломным.
Ворон же решил пойти на хитрость, чтобы спасти оленя. Он
сказал:
— Брат-олень, когда появятся охотники, притворись мерт­
вым, а я сделаю вид, будто собираюсь выклевать тебе глаза.
Охотники подумают, что ты и в самом деле мертвый, вытащат
из капкана твои ноги, а ты вскочишь и убежишь в лес.
Только ворон это сказал, как показались охотники. Они по­
дошли к капкану, подумали, что олень мертвый, решили мясо
не брать, а только снять шкуру и, чтобы было удобнее, выта­
щили из капкана ноги оленя. Тут олень вскочил и во весь дух
помчался в лес.
Охотники рты разинули от удивления, а ворон, сидевший на
дереве, каркнул раз-другой и полетел. Один из охотников раз­
гадал хитрость ворона и выпустил в него стрелу из лука. Ворон
несколько раз взмахнул крыльями и камнем упал на землю,
прямо в камыши. Охотники бросились было к ворону, но там
наткнулись на волка, который собирался полакомиться мясом
старшего брата-оленя.
Охотники убили коварного волка, содрали с него шкуру, а
ворон каркнул и взлетел в небо. Не зря говорят в народе:
На одной горе живет серый волк,
На другой — пятнистый олень.
Если волк в беду попадет,
Олень придет и его спасет,
Если олень в беду попадет, волк придет
и его сожрет.
Стрелу из лука пустили в ворона, а она
прямо в волка попала.
Если друга завел — не будь вероломным.
Всегда делай только добро.
У кого волчье сердце и собачье нутро,
Не прожить тому долго на свете!

214

новеллистические
сказки,
народные
анекдоты,
авантюрные
истории

41. Чжин-мацзы

Жила давным-давно одна женщина, и звали ее Чжин-ма­
цзы — Чжин Рябая. Муж ее умер, остался у нее в доме сын.
Когда мальчик подрос, мать послала его учиться. Мальчик про­
учился десять с лишним лет, сдал экзамены лучше всех и по­
лучил звание чжуонъюаня. К этому времени Чжин-мацзы со­
старилась.
Наступил новый год, и все чиновники округи решили по­
здравить чжуонъюаня с праздником. Чжуонъюань стыдился
своей старой, некрасивой рябой матери.
Он позвал ее в комнату и сказал:
— Мама! Завтра Новый год, все придут поздравить меня.
А ты иди к своей дочери и не возвращайся. Очень уж ты страш­
ная!
Сказал так чжуонъюань и вышел из комнаты.
Мать рассердилась и подумала с обидой: «Родс:ла, вырас­
тила, воспитала сына, выучила его, стал он чиновником д при­
знавать меня не желает».
Со слезами и обидой пошла старуха к своей дочери, едва до­
плелась, потому что прихрамывала на одну ногу. На другой
день все служащие ямына явились поздравить своего началь­
ника. А у дунган в обычае уважать старую мать. Закричали все:
— Позовите вашу уважаемую матушку, мы ее поздравить
хотим!
— Ее нет,— ответил чжуонъюань гостям.— Она к дочери
ушла, еще не вернулась.
Тогда гости стали поздравлять самого чиновника и его жену.
Всех гостей пригласили в гостиную, усадили, принесли сушеные
фрукты, подали чай. Как раз в это время старуха вернулась
домой, взяла чайник и пошла наливать гостям чай. Гостям ста­
ло стыдно: «Матушку-то и не поздравили».
217

Все стали наперебой ее спрашивать, где она была. Старуха
ответила:
— Я сидела на кухне.
— Почему же вы не вышли, когда мы хотели поздравить
вас? — спросили гости.
И старуха призналась:
— Мой сын не велел мне выходить, потому что я хромая,
^ б а я и некрасивая.
Гости удивились, а некоторые из них подумали: «От чело­
века, который так обходится со старой матерью, добра ждать
не приходится». Как только гости разошлись, чжуонъюань на­
бросился на мать с упреками:
— Ты зачем вышла гостям чай разливать?
И он выгнал мать со двора.
А через несколько дней чиновники, побывавшие у своего
начальника в гостях, написали своему высшему начальству
письмо о его недостойном поступке. И с той поры удача отвер­
нулась от чжуонъюаня, и жизнь его день ото дня становилась
хуже. Тогда он вспомнил, что стал чиновником только благо­
даря матери.
Старуха же после того, как сын прогнал ее из дому, жила
подаянием, а ночевала где придется. Много городов и деревень
исходила она за несколько месяцев. И вот однажды,
попав в
безлюдное место, вдруг заметила вдали землянку1. Уже смер­
калось, когда старуха дошла до нее. Там жила молодая жен­
щина, очень бедная. На кане лежало рваное одеяние и кусок
старой овчины.
Старуха обратилась к женщине:
— Скажи, дочка, кто ты и почему здесь живешь?
И женщина рассказала:
— Я жена одного бедняка. Мы живем здесь вдвоем; как
только на востоке светлеть начинает, уходит он в лес собирать
хворост, потом продает его на базаре, а вырученных денег хва­
тает только на то, чтобы не умереть с голоду, на одежду и дру­
гие вещи уже не остается. Скоро муж должен с базара домой
вернуться.
Потом женщина спросила старуху:
— Матушка, а вы кто? Куда путь держите.
Старуха ответила:
— Никого у меня нет, живу подаянием, что выпрошу, то и
ем, а ночую где придется.
Тогда женщина попросила старуху остаться у них вместо
218

матери, если, конечно, она не брезгует их бедностью. Старуха
очень обрадовалась:
— Вы мной не брезгуете, чего же мне вами брезговать.
Тут и муж молодой женщины вернулся. Он продал хворост
и купил немного съестного. Узнав обо всем от жены, он охотно
согласился признать старуху матерью.
На другой день муж и жена сделали для старухи землянку
с каном и камышовой дверью, на кан положили сено, чтобы
мягко было спать. Они относились к старухе с любовью и ува­
жением даже больше, чем к родной матери. Вместе стало им
лучше жить. Они даже принялись понемногу копить деньги и
спустя некоторое время купили матери постель, одежду, и сами
приоделись.
И вот однажды старухе приснилось, будто пятнадцатиднев­
ная луна упала к ее подушке. Она проснулась и говорит сама
себе: «Что за странный сон мне привидился?!» Подвинула по­
душку, глядь — а под ней агат. Поняла старуха, что это драго­
ценный камень, принадлежавший императору. Старуха спря­
тала его под одежду, а сыну и снохе решила покуда ничего не
говорить.
Через два-три дня она обратилась к сыну:
— Сынок, ты каждый день бываешь в городе, продаешь хво­
рост. Нет ли там каких-нибудь новостей?
Сын ответил:
— Ничего не знаю, только видел, как люди столпились и
что-то читали.
Тогда старуха наказала ему завтра, когда он придет на ба­
зар, непременно узнать, что именно читали люди. На другой
день он с вязанкой хвороста за спиной подошел к толпе по­
смотреть. Глядь — висит императорское объявление: «У импе­
ратора пропал драгоценный жемчуг-агат. Кто найдет его и при­
несет, того щедро наградят золотом и серебром и еще выстроят
ему терем в несколько этажей». Вернулся сын домой и расска­
зал все приемной матери.
Старуха и говорит:
— Завтра, когда придешь в город, сорви объявление.
А стражникам скажешь, что так тебе мать велела сделать.
Но сын испугался и не сорвал объявление. И камень драго­
ценный не отыщешь, и еще голову тебе отрубят. Домой вер­
нулся и сказал матери, что не решился он его сорвать. А ста­
руха опять настаивает, велит сыну императорское объявление
сорвать:
219

— Я за все в ответе, ты не бойся!
Отважился он его сорвать только на третий день. Стражники
тут же стали его допрашивать:
— Ты зачем доску сорвал, ты что камень можешь отыскать?
— Моя мать мне сорвать велела. Говорит, она сама будет
за все в ответе!
Доложили стражники императору. Повелел он приготовить
паланкин, что несут восемь носильщиков, и доставить старуху
с сыном и невесткой в его золотые терема, драгоценные хоромы.
Перепугался старухин сын.
К тому времени родного сына старухи за недостойный по­
ступок лишили должности, и только теперь, когда ему стало
совсем плохо, он вспомнил мать и отправился ее искать. Целый
месяц ходил. Не мог найти, сердце слезами обливалось, как он
раскаивался! Вдруг он увидел паланкин, который несли восемь
человек, а в паланкине — мать. Обхватил он ноги носильщи­
ков, упал на колени, заплакал, стал молить мать о прощении
и уверять ее, что никогда больше так не поступит. Мать не при­
знала его, хотя и пожалела, и ничего не сказала, боялась снохе
и сыну приемному смешной показаться. А приемный сын вы­
лез из паланкина и стал прогонять самозванца.
-*- Не твоя это мать! Это моя мать!
Чуть не драка началась. Один кричит:
—i Моя мать!
Другой:
— Нет, моя! — Уже и кулаками машут. Стражники стоят,
смотрят. Старуха тоже вышла из паланкина, но в это время
разверзлась земля и оба сына — родной и приемный оказались
по одну сторону образовавшейся трещины, а старуха по другую.
Стражники подумали: «Что-то тут не так!»
Кто-то из сопровождавших паланкин сказал старухе: «Вели
им перепрыгнуть через трещину. Тот, кто на самом деле при­
ходится тебе сыном, перепрыгнет». Приемного сына старухи
звали Понжыр.
Старуха подняла руки и громко крикнула:
— Прыгай, Понжыр!
И Понжыр перепрыгнул. После она крикнула родному сыну:
— А теперь ты прыгай!
Но родной сын не сумел перепрыгнуть и застрял в трещи­
не-^-одна голова на шее болталась. И стал он просить мать,
чтобы та его простила и спасла.
Но стражники признали родным сыном старухи Понжыра
220:

и понесли их во дворец. Торчавшая из земли голова моталась
из стороны в сторону, всех пугала своим криком — не только
людей, но и лошадей, и к тому же мешала продвижению телег.
—• Что это за человека вы зарыли по голову в землю? Пу­
гает всех, кричит, все кони в испуге шарахаются? — спросили
люди у старухи. Тогда старуха велела Понжыру убрать с дороги
голову. Понжыр взял железную лопату и сровнял дорогу, сре­
зав одним ударом голову непочтительному сыну. А трещина
вмиг исчезла, словно ее и не было, а отрезанную голову Пон­
жыр в сторону отбросил.
Чжин-мацзы вернула императору его драгоценность, а импе­
ратор приказал выстроить им двухэтажный дом, а также на­
градил старуху, ее приемного сына и сноху несметным количе­
ством золота и серебра, чтобы жили они богато. С той поры в
народе осталась поговорка: «Неровная дорога — Понжыр ее
сровняет».

42. Бинляр оплакивает мать

Давным-давно жил юноша по имени Бинляр. С матерью он
обращался грубо, был к ней непочтителен. А мать каждый день
брала крынку и носила сыну в поле еду. Увидит Бинляр изда­
ли — мать идет. Остановит вола, на котором пашет, и давай
кнутом матьстегать — несколько раз ударит.
Однажды Бинляр сел отдохнуть под деревом и вдруг уви­
дел, как молодая ворона кормит старую ворону-мать. Бинляр
задумался: «Старая ворона вырастила молодых, а молодые кор­
мят теперь старую мать. Почему же я такой плохой сын и каж­
дый день бью мать? Нынче, когда она мне принесет обед, я
встречу ее ласково». Подумал так Бинляр, поднялся и пошел
снова пахать землю.
Пахал, пахал, тут и мать обед принесла. Бинляр кинулся
ей навстречу, но она с испугу бросилась бежать, опасаясь, как
бы он ее не поколотил, крынку бросила. Старуха бежала до тех
пор, пока не ударилась о дерево — разбилась насмерть. Сын
подбежал, глядь — мертва старая, обнял он свою мертвую мать
и стал горько плакать. Потом похоронил ее, срубил дерево, о
которое она ударилась, вырезал из него ее изображение и каж­
дый день ему кланялся. Эта история и называется «Бинляр
оплакивает мать».
221

43. «Снаружи блеск — внутри пустота»

Рассказывают, что в давние времена жил один человек, была
у него жена и шестеро сыновей. Другом его был сам император.
Все шестеро сыновей выучились и вышли в люди. Женил отец
всех сыновей. Шесть домов, шесть ворот, шесть сыновей с ше­
стью невестками живут. И года не прошло, как шесть сыновей,
шесть невесток перестали о стариках заботиться, поселили их
в земляном домишке подле своих ворот. Еды у стариков нет,
от голода живот подводит. Но старик никому и словом не об­
молвился о неблагодарных детях, боялся насмешек. Но всему,
как говорится, приходит конец. Пришел конец и терпению ста­
рика, и он стал придумывать, как образумить сыновей. И при­
думал. Взял он под мышку сухую баранью шкуру, прихватил
палку и пошел в самое людное место. Там он стал бить палкой
по бараньей шкуре и приговаривать: «Снаружи блеск — внутри
пустота». Так проходил он весь день. В это время император
совершал вместе со своими сановниками в паланкине, что несли
восемь носильщиков, прогулку. Глядь — его старый друг палкой
по шкуре колотит. Велел носильщикам остановиться. А старый
друг его все колотит да приговаривает: «Снаружи блеск — внут­
ри пустота».
Император удивился, подошел и спросил:
— Эй, что ты делаешь? Почему кричишь?
Старик обернулся, увидел своего друга — императора и го­
ворит:
— Эх друг, не спрашивай. Загляни ко мне вечерком на до­
суге, тогда все узнаешь.
Услыхав, что сказал старик, император еще больше уди­
вился и обещал вечером непременно прибыть.
Наступил вечер, и император явился к дому своего друга.
Видит — тот со своей старухой в земляном домике живет. Ни­
чего император не сказал. Сел с другом, завел беседу. Тут ста­
рик ему и говорит:
— А теперь посмотри вон туда, увидишь, что будут делать
мои шестеро сыновей и их жены.
Император посмотрел в окошко и увидел, что все шестеро
сыновей по очереди выходят из своих домов, обойдут вокруг
кухни и уходят во двор. Спустя немного времени стали их жены
одна за другой выносить из кухни еду, одна мясо несет, другая
закуски — каждая в свой дом. И никто* ни сыновья, ни их жены
не позвали стариков к себе, никто не принес им еды и питья.
222

Теперь император понял, зачем старый друг пригласил его в
гости. Разгневанный император не мешкая позвал одного всад­
ника и велел ему тотчас же привести торговца, что рабов про­
давал. Позвал воин торговца. Тогда император велел связать
старшего сына и притащить к нему. Несколько воинов ворва­
лись в дом к старшему сыну, связали его веревкой и приво­
локли к государю.
— Сколько дашь за этого раба? — спросил император.
— Тысячу золотых монет,— ответил работорговец.
— Давай деньги и забирай его,— сказал император.
Но недаром есть пословица: тот хитрый товар волшебным оказался. Не успел одну картин­
ку нарисовать, сразу человек пять женщин с детьми подошли.
Рисовал, рисовал, народу и впрямь собралось немало. Обрадо­
вался в душе Афу, словно и не было прошлых неудач, а сразу
несколько вьюков денег выиграл. Давай дальше рисовать, рисо­
вал, рисовал, людей еще больше стало, а денег никто не несет.
Стал он кричать, приговаривать:
— Хитрый товар, хитрый товар, в день зашибаю денег вьюк.
Кому надо иероглифы писать, скорей деньги тащи!
Раз прокричал, никто не шелохнулся, два прокричал — ник­
то денег не несет. Три, четыре, пять раз крикнул — все кругом
смеяться стали. Семь, восемь, девять...— от крика губы пере­
сохли, язык к гортани прилип, а все не видать никого, кто бы
деньги нес. Солнце вот-вот сядет, а все никто с ним не заговари­
вает.
Потихоньку и небо потемнело, и народ разошелся. А в де­
ревне той ни харчевни, ни постоялого двора нет. Ну, а молодой
хозяин? Как говорится, и наелся вдоволь и счастьем насладил­
ся, «папа — мама» сколько ни кричи, все равно, конечно, сыт не
будешь.
Да только из всех талантов у Афу один этот остался —
знай себе глотку дерет да слезы из глаз пускает, «папа — мама»
изо всех сил вопит.

16

Заказ 1435

241

52. Гадатель Мын т

Давным-давно жил один человек по фамилии Мын. Жена
его любила к своим родителям в гости ходить. Уйдет и не ду­
мает возвращаться. Вот как-то Мын и сказал жене, что он мо­
жет всякие сны видеть.
— Что же это за сны ты можешь видеть?
— У кого какие вещи пропадут, я во сне узнаю.
Жена не обратила на его слова никакого внимания и, как
обычно, отправилась к своим родителям. А Мын собрал вещи
жены, отнес их в пещеру и спрятал. Через несколько дней жена
вернулась домой и видит, что все ее вещи исчезли. Муж и гово­
рит жене:
— Я не велел тебе там оставаться, не велел оставаться, а
ты меня не слушалась. Вот, теперь все твои вещи пропали.
Жена говорит:
— Погоди, ты, кажется, умеешь во сне находить потерян­
ные вещи?
Муж ответил:
— Думаешь, это просто? Чтобы узнать, где находятся вещи,
надо вкусно поесть и поспать на мягкой постели. А мы так бед­
но живем! Какие уж тут сны?
Жена отвечает:
— Не беспокойся, я все устрою.
Пошла она к отцу с матерью и говорит:
— Вчера, пока я была у вас, кто-то украл мои вещи. Мой
муж может узнать во сне, где они. Но для этого ему нужно
вкусно поесть и поспать на мягкой постели. А мы бедно живем!
Отец сперва не хотел ничего давать, но, когда увидел, как
горько она плачет, дал ей мягкие одеяла 2. Жена вернулась до­
мой, приготовила вкусный обед, а когда муж поел, уложила его
на мягкую постель.
Муж строго-настрого наказал жене:
— Смотри, не буди меня. Сам проснусь и расскажу тебе,
где твои вещи.
Мын-щяньсын уснул. Уж утро сменилось вечером, а он все
не просыпался. Наконец проснулся и не успел как следует по­
тянуться, а жена тут как тут, спрашивает:
— Ну, что видел во сне?
Муж отвечает:
— Видел я, что вещи твои лежат в одной пещере. Нынче же
пойдем и принесем их.
242

Мын с женой отправились в пещеру, и там действительно
увидели все пропавшие вещи. Жена обрадовалась и подумала
про себя: «Какой хороший у меня муж, может во сне найти по­
терянные вещи».
И вот однажды пришел младший брат жены и сказал, что
у отца пропали бараны, никак найти не могут.
— Не беспокойтесь,— утешала жена Мына своего брата,—
я скажу мужу, и он во сне отыщет ваших баранов.
Как только Мын вернулся, брат жены и говорит ему:
— Дорогой зять, у нас пропали бараны. Не отыщете ли их
во сне?
Мын про себя подумал: «Ва-я, как же я их найду?» Но ни­
чего не поделаешь, пришлось Мыну идти к т-естю. Когда он
пришел, его вкусно накормили, а вечером тесть спросил:
— Где будешь спать?
— Вон там, в глубине комнаты,— ответил Мын.
— Ничего особенного вам не понадобится? — спросил у
Мына деверь.
— Фонарь мне дайте,— попросил Мын,— когда я лягу, на­
глухо закройте окна и заприте двери, ночью не выходите!
Ночью, в третью стражу, когда все спали, Мын зажег фо­
нарь, перелез через стену и стал обходить двор снаружи, кру­
жил, кружил и вдруг упал в большую яму. Глядь — а все ба­
раны там. Мын выскочил из ямы и стал мерить расстояние от
дома тестя до ямы. Оказалось ровно двадцать чжонов. Мын не­
заметно вернулся в дом, лег и уснул.
На другое утро, накормив и напоив его, тесть и теща спро­
сили Мына, видел ли он баранов.
Мын-щяньсын ответил:
— Видел! Позади вашего дома в двадцати чжонах есть яма,
верно?
— Есть, а что?
Мын, глазом не моргнув, ответил:
— Да там ваши бараны!
Все побежали к яме и вправду увидели баранов. Вытащили
их и пригнали домой. Восхищенный сметливостью Мына, де­
верь стал его хвалить: «Ва-я, вот какой у моей сестры муж!
Где мы только не искали, никак найти не могли, а он уснул и
сразу узнал, куда девались бараны».
G того дня прошло много времени. И вот однажды у импе­
ратора исчез золотой телец, и он велел развесить объявления,
в которых было написано: «Кто сможет отыскать золотого тель243

ца, большим чиновником станет, на лучшем коне сможет ез­
дить, да еще в жены дочь императора получит».
Деверь Мына как раз находился в это время в столице. Он
прочитал объявление и подумал: «Ай-я! Разве это не подходя­
щее дело для моего зятя». Деверь сорвал объявление, перед ним
тотчас же выросли стражники и спросили:
— Ты можешь найти золотого тельца?
Деверь ответил:,
— Я не могу, зять мой — может.
Стражники и говорят:
— Тогда веди нас к своему зятю!
Деверь привел двух стражников к воротам Мына и закри­
чал:
— Эй, зять! Я нашел для вас подходящее дело. Можете про­
славиться. У императора пропал золотой телец. Что вам стоит
увидеть во сне, где он?
Узнав, что затеял деверь, Мын сильно испугался и говорит
деверю:
— Эй, братец, что ты наделал! Разве смогу я узнать, куда
девался золотой телец императора?
Но делать нечего. Пришлось Мыну следовать за стражни­
ками. На прощание он шепнул жене:
— Как пройду я два ли, втолкни нашу корову в яму. Не
сделаешь этого, не сносить мне головы.
Жена обещала все сделать. Когда они прошли два ли, Мын
сказал стражникам, что хорошо бы отдохнуть маленько.
Стражники не осмелились перечить и согласились. Мын
прилег на траву и притворился, будто крепко спит. Но вскоре
вскочил на ноги и говорит стражникам:
— Наша корова свалилась в яму, не могу сейчас дальше
идти. Вытащить ее надо.
Стражники не поверили, но Мын твердо решил идти обратно,
стражники пошли следом, видят — в яме и в самом деле лежит
корова. Они помогли Мыну вытащить корову из ямы и снова
отправились в путь.
Во дворце Мына вкусно накормили, а вечером уложили
спать. Охранять Мына поставили тех же стражников, которые
привели его во дворец. Перед сном Мын наказал стражникам:
— Когда я усну, не кричите, будете кричать, я не смогу
увидеть золотого тельца государя.
Потом Мын спросил, как зовут стражников. Одного звали
Чжон Сань, другого — Ли Сы 3 .
244

Мын пролежал до полуночи, но никак не мог уснуть и ду­
мал: «Э-ё! Чжон Сань! Загубил ты меня!» И он вдруг в злости
крикнул:
— Чжон Сань!
Чжон Сань тотчас же подбежал и спросил:
— Что?
—- Ведь я приказал вам не шуметь! — обрушился на Чжон
Саня господин Мын.— А ты вошел и нарушил мой сон! Как раз
ты и приснился мне. Признайся лучше, куда ты девал импера­
торского тельца. А не признаешься — завтра обо всем расскажу
императору, и пропала твоя голова!
Услыхав такое, Чжон Сань насмерть перепугался: ведь зо­
лотого тельца и вправду украли они с Ли Сы. Чжон Сань во
всем признался.
На другой день император спросил Мына:
— Видел ли ты во сне моего золотого тельца?
Мын ответил:
— Видел.
— Император спросил:
— Где же он?
Мын сказал:
— Вон там, под тремя слоями черепицы!
Император и говорит:
— Пошли людей, пусть принесут мне тельца!
Мын послал за тельцом Чжон Саня и Ли Сы. Они принесли
тельца, и обрадованный император тут же сделал Мына своим
зятем. Но молоденькая принцесса невзлюбила своего старого
мужа. Однажды она и говорит Мыну:
— Не верю я, что ты узнаешь во сне, где находятся про­
павшие вещи.
Мын спросил:
— Почему же ты не веришь?
Принцесса отвечает:
— Сегодня я тебя испытаю. Угадаешь, что у меня в руках —
хорошо, не угадаешь — все расскажу отцу, и не миновать тебе
позорной смерти.
На следующее утро принцесса спрятала в ладонях финикцзор, выкрашенный черной краской, и чеснок-суань, выкрашен­
ный синей краской. Как только муж проснулся, она его и спра­
шивает:
— Ну, что у меня в руках, скажи!
Мын загрустил, не зная, что сказать, стал думать и вслух
245

сказал: «Чинцзор лань суань», что значит: «Ранним утром лень
гадать». А дочери императора послышалось: «Чин цзор — чер­
ный финик, лань суань — синий чеснок». Решила она, что муж
ее и в самом деле умеет угадывать во сне. Прошло еще не­
сколько дней, дочь императора поймала хуагунчжи — пестрого
петуха, спрятала его в шкаф и говорит мужу:
— А ну-ка, ложись спать и ответь потом, что у меня в шка­
фу? Не угадаешь, не удержаться твоей голове на плечах.
Мын ничего не ответил, лег и уснул. Утром проснулся, опять
стал думать, как избежать позора. А дочь императора сидит,
ждет, что муж скажет. Тут он вспомнил, что в детстве был дра­
чуном и за это получил прозвище Хуагунчжи — Пестрый петух.
Тут Мын сам себе и говорит: «Эй-я! Хуагунчжи пестрый петух,
на сей раз тебе конец!» Услыхав, что муж опять отгадал, дочь
императора удивленно воскликнула: «Эй-я, и на этот раз от­
гадал!» С того дня принцесса полюбила мужа и больше его не
испытывала. А Мын, хоть и взял в жены императорскую дочь,
но прежнюю свою жену не забыл и попросил у принцессы по­
зволения привезти ее в свои золотые терема, драгоценные хо­
ромы. Втроем они жили до глубокой старости.
53. Сын бедняка

Жил в былые времена один бедняк, и был у него приемный
сын по имени Фудый. Он копил деньги, чтобы сын его учился.
Прочел Фудый все книги и отправился в столицу, чтобы учить­
ся дальше. Выучился он всем наукам, и не осталось ничего,
чего бы он не знал. Пошел он однажды в харчевню и вступил
там в разговор с одним незнакомым человеком. Беседовали они,
беседовали, и понял незнакомец, что парень-то все до дна изу­
чил и нет такого ремесла, которого бы он не знал. А разговор
их слышал какой-то мальчик, что сидел рядом. Вот мальчик и
говорит Фудыю:
— Гляжу я, все ты знаешь, а вот в одном деле не разби­
раешься.
Удивился Фудый, стал расспрашивать мальчика:
— Какое же это дело, расскажи нам.
— Воровать ты не умеешь. Вором стать — тоже искусство.
«И правда,— подумал Фудый,— все-то я знаю, не знаю толь­
ко воровского дела. Надо и ему научиться». Вышел Фудый из
харчевни. Пошел домой.
246

А в ту пору в столице были государевы кладовые, где хра­
нились всякие сокровища. Строго охраняли их конные воины,
никого внутрь не пускали. Подкрадись какой вор, тотчас схва­
тят и убьют. И никто из разбойников не мог отыскать никакой
лазейки. Фудый тоже слышал про императорские сокровища.
Обошел он вокруг кладовых, внимательно осмотрел все. Ви­
дит— перед сокровищницей река течет, а на берегу домик
стоит. В домике живут старик со старухой. Высчитал Фудый,
сколько будет от сокровищницы до домика старика и старухи,
и попросился к ним жить. С тех пор каждую ночь шел он на
берег реки и рыл подземный ход. Рыл он, рыл. и добрался-таки
до самой государевой сокровищницы. Проделал он дыру, и все
императорское злато-серебро в нее потекло. Подставил Фудый
мешок и наполнил его золотом и серебром. Так, за ночь он пе­
ревыпал все императорское золото и серебро. Забрал Фудый все
богатства себе, а старику и старухе один мешок дал и ска­
зал им:
— Этого вам на двоих хватит, только никому об этом зо­
лоте и серебре не говорите.
Согласился старик, однако спросил, откуда эти деньги взя­
лись. Фудый все ему рассказал. Выслушал старик и поклялся
дважды, что никому ничего не скажет.
На другой день в государевой сокровищнице гвалт поднялся,
кричат, мол, императорские ценности пропали. Так уж строго
войско караулило,, да кто-то унес-таки все драгоценности. От­
правился государев помощник в тюрьму, позвал одного старого
вора и спрашивает:
— Сокровища императора исчезли, хоть и берегли их воины.
Не знаешь ли ты, как это могло случиться?
Задумался старый вор, а потом и спрашивает государева по­
мощника:
— А что рядом с сокровищницей находится?
— Река течет,— помощник отвечает.
— Ну, если так,— сказал старый вор,— осмотрите-ка по­
внимательней берег реки, наверняка там подкоп есть. Если най­
дете подземный ход, значит, тот, кто украл императорские со­
кровища, еще более искусный вор, чем я. Сам-то он, вор,
второй раз не придет, а те, кто знают о краже, наверное,
придут.
Вышел императорский помощник из тюрьмы, не стал меш­
кать, тотчас же повел конную стражу берег осматривать. Смот­
рели, смотрели, глядь — пещера. Полезли в нее, и привел их
247

ход прямехонько к императорской сокровищнице. Узнали они,
как были деньги похищены. Велел .тогда государев помощник
у входа в пещеру яму выкопать, потом туда черной смолы на­
лить, а сверху травой прикрыть. Придет кто, непременно в яму
с черной смолой провалится. Сделали они все, и отвел госуда­
рев помощник своих конников подальше.
Прошло сколько-то времени. Вот ночью старуха и говорит
старику:
— Парень тот дал мешок золота-серебра. Тебе дал, а мне
не дал. Пойди в государеву сокровищницу, набери еще мешок
серебра да золота.
Старик не идет, старуха не отступает. Делать нечего, сунул
старик под мышку мешок и пошел. Вошел он в пещеру и уго­
дил-таки в яму с черной смолой. Пытается старик из нее вы­
браться, да никак не может. Весь он в черную смолу ушел, одна
голова наружу торчит. Затягивает его черная смола.
В это время Фудый, что ограбил императорскую казну,
узнал, что у входа в пещеру яма вырыта, а в нее смола налита,
чтоб поймать вора. Неспокойно стало на душе у Фудыя, пони­
мал он, что старик непременно захочет еще государевыми со­
кровищами поживиться. Не стал он мешкать, пошел к их до­
мику, старика спрашивает. Старуха отвечает, послала, мол, его
за императорским серебром и золотом. Услышал Фудый ее сло­
ва, топнул ногой и говорит старухе:
— Вот досада! Ведь у входа в пещеру яма вырыта, в нее
черная смола налита, хочет государь вора поймать. Старик-то
наверняка в ту яму попал.
Заревела старуха, зачем, кричит, я старика за деньгами
послала. Не стал Фудый мешкать, взял меч и побежал к пе­
щере. Глядь — и вправду старик в смоляной яме — одна голова
наружу торчит. Говорит Фудый старику:
— Зачем ты это сделал? Не жить нам теперь обоим. Схватят
тебя государевы люди, станут допрашивать. Не выдержите вы
со старухой, на меня покажете.
Принялся Фудый хлопотать, старика вытаскивать, да только
не смог вытащить. Видит старик, ничего не получается, и го­
ворит Фудыю:
— Я стар, велит государь меня казнить — не беда. Не вол­
нуйся, я не покажу на тебя, всю вину на себя возьму. Ты толь­
ко мою старуху заместо матери почитай, больше мне ничего не
надо. Я всю жизнь трудился, ничего не видел, а благодаря тебе
мешок серебра и золота получил. Умру, не буду ни о чем со248

жалеть. Уходи скорей, чтобы тебя императорские воины не уви­
дали.
С тяжелым сердцем ушел Фудый из пещеры. Только он
ушел, а старик и говорит сам себе: «И правда, велит государь
меня вытащить, будут пытать, наверняка я не выдержу, выдам
этого парня. Лучше уж мне здесь умереть». Решил так старик,
нагнулся и сунул голову в черную смолу, сам себя умертвил.
Вернулся Фудый и говорит старухе:
— Плохи дела. Старик твой в яму с черной смолой угодил,
никак не вылезет. Тело все уже в смолу ушло, одна голова на­
ружу торчит. Пытался я его вытащить, да не вышло, так его
черная смола засосала.
Услыхала старуха, заплакала, зарыдала. Стал Фудый ее
успокаивать:
— Чего сейчас плакать? Возьмет его завтра император, нач­
нет допрашивать. Не признается он — бить будут, пытать. Коли
не выдержит — меня выдаст. Потому надо мне скрыться. Если
выдержит он пытки, император тут же велит казнить его и оста­
вить тело на лобном месте. А людей заставят одного за другим
мимо пройти. Кто заплачет, того солдаты тут же схватят и каз­
нят. Придут солдаты и тебя заставят к лобному месту идти.
Только ты положи в фартук десяток яиц. Будешь мимо места
казни проходить — наверняка заплачешь, тут солдаты импера­
тора тебя и схватят. Как будут хватать, ты яйца урони и скажи
им: «Человека этого и вправду жаль, только плачу-то я не по
нему, оттого плачу, что все мои десять яиц разбились». Услы­
шат они такие слова и отпустят тебя. А ты не мешкай, уходи
оттуда поскорей.
Выслушала старуха Фудыя и согласилась.
А государев помощник как раз в тот день пришел и велел
десятерым всадникам вытащить умершего старика из смолы и
увезти его труп. Доложили обо всем государю. Император при­
казал выставить труп на лобном месте, чтобы люди опознали
его. На другой день стали императорские воины людей созы­
вать, чтобы каждый-каждый мимо трупа старика прошел. Толь­
ко никто не заплакал. Тут один воин старуху тоже стал звать,
велит ей мимо мертвого старика пройти. Захватила старуха в
фартуке десять яиц надбитых и пошла. Пришла она к лобному
месту, увидела мертвого старика и заплакала. Схватили ее им­
ператорские воины, а старуха тут десять яиц и выронила, все
и перебила. Солдаты ее спрашивают:
— Это твой старик?
249

— Нет,— старуха им отвечает,— и вправду жаль этого че­
ловека, да только не об нем я плачу, плачу я, что все десять
моих яиц разбились.
Отпустили ее солдаты. Не стала старуха мешкать, домой
поспешила.
Видит император, что никто мертвого старика не опознал,
приказал похоронить его. Когда слухи об этом деле утихли, Фудый вернулся в столицу. Признал он старуху своей приемной
матерью, стал заботиться о ней. Построил высокий дом, семью
свою перевез. Жена ему детей народила. Пришло время, и ста­
руха умерла. Отнесли ее на высокое место, закопали глубоко 1.
Если приходит к Фудыю какой-нибудь бедняк и попросит
есть, без единого слова поможет ему Фудый. Поэтому бедняки
очень его уважали. Так Фудый, который обладал глубокими
познаниями, стал предводителем бедняков. Рассказывают, что
через несколько лет собрал он на серебро и золото из госуда­
ревой казны несколько миллионов воинов на конях и пошел
войной против старого императора. Разбил он государево вой­
ско, казнил императора, и сам сел на трон. И всю жизнь до
старости справедливо правил он своим царством. Народ любил
его, и все жили счастливо.

54. Человек, который боялся
своей жены

I
Жил в давние времена человек по имени Щинцэй, который
очень боялся своей жены. Но вот однажды он обратился к жене
с такими словами: «Всю жизнь я тебя боялся, побойся же и ты
меня хоть день. Пусть люди перестанут думать, что я боюсь
свою жену». Жена согласилась. Тогда Щинцэй пригласил дру­
зей и, когда все собрались, крикнул:
— Неси чай!
Не успела жена подать чай, как Щинцэй заскрипел зубами,
вытаращил глаза и снова закричал:
— Неси еду!
От его крика у жены даже голова закружилась. Она не стер­
пела, схватила кочергу и так стукнула мужа по голове, что тот
куда-то исчез.
250

Видя это, гости собрались уходить, но потом решили поми­
рить мужа с женой и остались.
— Щинцэй, где ты? Выходи, мы помирим тебя с женой!
— Я в кондуне !,— отвечал Щинцэй.— Со мной договорить­
ся легко, попробуйте уломать жену. До тех пор не выйду.
А слово у меня твердое, как сказал, так и будет!
II
В одном городе все мужья боялись своих жен. Но вот од­
нажды прохожие увидали: ведет женщина осла, а на нем вер­
хом мужчина сидит.
— Ай-я! — сказали все мужчины.— Мы все боимся своих
жен, а этот человек своей не боится. Глядите-ка, она осла ве­
дет. Пошли, побьем его!
Подошли они поближе. А мужчина заплакал и говорит:
— Ай-я! Прошу вас, не трогайте меня, у меня нога сломана!
Люди спросили у него, как же он сломал ногу.
— Ай-я! Мой Аллах! Жена меня побила и сломала ногу.
Тогда все сказали:
— Ай-я! Пошли по домам, этот человек тоже боится своей
жены.
55. Глупый зять
I
У одного богатого юаньвэя было три сына. У старшего сына
было три дочери. Старшую отдали за ученого человека, среднюю
отдали за ученого человека, а третья дураку досталась.
Вот приехала старшая внучка с мужем своего деда с днем
рождения поздравить, долголетия пожелать. Повел их дед в сад
погулять. А в саду был пруд, а в пруду утки да гуси плавали.
Старый юаньвэй и спрашивает:
— Почему это утки и гуси не идут ко дну?
Зять ему в ответ:
— У гусей и уток есть лапы, которыми они бьют по воде
и перья, которые в воде не мокнут.
Пошли дальше, ходили, ходили, подошли к яблоневому са­
ду. Тут старый юаньвэй и спрашивает:
251

— Сынок! Почему это у яблок одна половинка красная, а
другая — зеленая.
Зять ему в ответ:
— На какую половинку солнце светит — та красная, кото­
рая в тени — та зеленая.
Третий зять тоже поздравлять юаньвэя приехал. Пожелал
он ему долголетия. А дед его с женой гулять повел. Привел к
пруду и спрашивает:
— Почему это утки и гуси ко дну не идут?
А глупый зять отвечает:
— Ну, а ковшик из тыквы-горлянки, как ни дави его, тоже
под воду не уйдет.
И про яблоки спросил юаньвэй. Глупый зять опять что-то
невпопад сказал. Юаньвэй говорит:
— Твой старший деверь так думает: «Что на солнце бы­
вает, то красное, что в тени прячется — светлое».
А глупый зять в ответ:
— Штука, что у осла между ног висит, в животе прячется,
а вовсе черная.
II
В былые времена родилась у старика и старухи дочь. Когда
выросла, отдали они ее бедному да глупому человеку. Стали
они вместе жить, и родился у них ребенок. Но вскоре ребенок
заболел и умер. Послала жена мужа к своей матери, скажи,
мол, пусть полотна даст завернуть ребеночка.
Взял глупый зять полотно. Идет по дороге, ветер дует, пше­
ница, просо колышутся. А дурак думает, что они, как люди,
ему кланяются. Порвал он полотно, наделал полосок, привязал
к пшенице и просу. Вернулся он домой. Жена плачет, спраши­
вает:
— Почему мама не пришла? Почему полотна не принес?
А глупый муж отвечает:
— Увидел я по дороге, как пшеница да просо мне кланяют­
ся, им траурные ленты и понавесил.

252

56. [Как дурак мух ловил]

Говорят, что один человек ненавидел мух. Одно лето мух
было особенно много. Взял он рыболовную сеть и побежал в
свой дом мух ловить. Мух не поймал, рассердился и сжег сеть.
А потом велел жене сплести новую. Жена сказала:
— Я не умею плести сети.
Побил он жену, побежал на базар и купил еще одну сеть.
Но и этой сетью он не смог изловить мух. Он и ее спалил. А ко­
гда сжигал, то поджег и дом, сказав:
— Слишком много в этом доме мух!

57. [Петушиные яйца]

Один чиновник отдал приказ своему стражнику:
— Найди мне два петушиных яйца. Я хочу их съесть. Даю
тебе три дня сроку. Если через три дня не принесешь — забью
тебя до смерти.
Загрустил стражник, задумался:
— Где же их искать-то?
Пришел домой, не ест, не пьет, ничего не говорит. Жена
его спрашивает:
— Ты чего опечалился?
Молчит муж, не отвечает. Жена опять расспрашивать
стала.
— Ай-я! Велел мне начальник три петушиных яйца ему
принести. Вот почему я невесел.
Жена ему и говорит:
— Не бойся! Три дня пройдет, я сама к начальнику пойду.
Пришла она к чиновнику, он и спрашивает:
— Ты зачем пришла? Где твой муж?
Жена отвечает:
— Господин! Мой муж ребенка родил!
— Хэй! Вот бесстыжая! Кто это видывал, чтоб мужчины
могли детей рожать.
Жена стражника тут и спрашивает:
— А какой петух яйца несет?
Не нашелся чиновник что сказать.

253

58. Семеро плешивых

У семерых плешивых было семь телят, у каждого — по од­
ному теленку. Семь плешивых пасли семерых телят. Каждый
плешивый пас по одному теленку. Задумали семеро плешивых
другого плешивого убить, а теленка его себе забрать. А тот
плешивый взял да и зарезал своего теленка, на базар отнес
продавать мясо. Встретил тот плешивый на базаре семерых
плешивых, а они и спрашивают:
— Ты откуда мясо взял?
А тот плешивый отвечает:
— Я свою мать зарезал.
Пошли семер@ плешивых по домам, зарезали своих мате­
рей, мясо на базар продавать понесли. А там стражники всех
их схватили:
— Вы зачем человечиной торгуете?
Посадили их под стражу. Бежали ночью семеро плешивых,
стали советоваться, как им того плешивого убить, как им того
плешивого обмануть. Узнал про то плешивый, лег спать на
материной кровати, а мать на свою положил. Пришли ночью
семеро плешивых, приняли его мать за плешивого, убили ее.
Ушли семеро плешивых.
А тот плешивый утром встал, свою мать нарядил, на вер­
блюда посадил, по улице повез. Увидали девицы, побежали за
верблюдом. Спрашивают плешивого:
— Откуда жену взял?
Побежал тут верблюд, уронил «жену». Пошел плешивый к
императору и говорит государю:
— Эти девицы мою жену убили. Как мне теперь быть?
Император отвечает:
— Какая тебе девица приглянулась, ту и бери.
Взял этот плешивый дочь бая. Удивляются те семеро плеши­
вых:
— Мы тебя убили, а ты живой!
А тот плешивый говорит:
— Вы меня убили, а я опять живой, да еще императорскую
дочь взял *.
Стали семеро плешивых опять советоваться:
— Давайте сожжем его, давайте обманем его.
Говорят ему:
— Пошли в горы хворост собирать.
Заставили семеро плешивых того плешивого в горы пойти.
254

Схватили семеро плешивых того плешивого, привязали к дере­
ву, сами собирать хворост ушли. В это время одноглазый госу­
дарев пастух пришел, овец пасти пригнал.
Одноглазый и спрашивает:
— Кто тебя тут привязал?
Решил плешивый обмануть его:
— Не было у меня одной ноги, привязали меня здесь, те­
перь две ноги стало.
Одноглазый и говорит:
— Я тебя развяжу, ты меня привяжи.
Привязал плешивый одноглазого к дереву, а сам взял его
баранов и домой пошел. Сожгли семеро плешивых одноглазого,
останки в воду кинули.
Вернулись обратно, глядь — а плешивый-то дома.
— Ты как вернулся?
Плешивый и говорит:
— Под водой баранов много. Я их домой пригнал.
Семеро плешивых и говорят:
— Мы тоже под воду опустимся, тоже баранов пригоним.
Плешивый говорит:
— Правильно!
Семеро плешивых в воду кинулись, да все и утонули. А тот
плешивый домой вернулся. Хотели семеро плешивых одному
навредить, да сами и умерли.

59. Слепой, плешивый и сопливый

Пришел с востока слепой, пришел с запада плешивый, при­
шел с юга сопливый. Подружились все трое. Пошли в хар­
чевню. Слепой и говорит:
— Сядет мне муха на глаза, не буду отгонять ее. Коли
отгоню ее — плачу деньги.
Плешивый говорит:
— Укусит меня муха в голову — не почешусь. Коли поче­
шусь — плачу деньги.
Сопливый говорит:
— Коли я нос вытру — плачу деньги.
Начал плешивый рассказывать:
— На одной горе живет баран, у него рога вон какие длин­
ные!
255

Показывать стал и почесал голову.
Начал сопливый рассказывать:
— Под той горой живет заяц. Так его гоняют, так его люди
бьют, так его лупят.
Показывать стал, да нос и вытер.
Тут слепой сказал:
— Я не верю, я не верю! Хитрите вы!
Замахал руками, да муху и согнал.

60. [Трое плешивых]

Сговорились трое плешивых ночью к одной женщине пойти.
Первый плешивый говорит:
— Я вперед пойду!
А второй не соглашается:
— Нет! Я пойду!
Третий тоже вперед пойти хочет. Заспорили они. Один и
говорит:
— Стойте! Не ссорьтесь! Пойдем все вместе.
Пошли они вместе. Открыла им женщина. Только они на
кан уселись, муж ее вернулся, велит дверь открыть. Спрятала
она их в печку и открыла мужу двери. Вошел муж и говорит:
— Что-то холодно в доме. Разожги-ка печку.
Растопила женщина печь, а потом как закричит:
— Ай-я! В печке-то человек!
Потушил муж сразу огонь и вытащил трех плешивых. Гля­
нул на них, а они все уже от дыма задохнулись. Забеспокоился
муж, говорит жене:
— Ай-я! Вот беда! В доме у нас три покойника. Прознают
про то власти, не жить нам обоим. Во что бы то ни стало надо
этих плешивых за городскую стену выкинуть.
На другое утро подошел к их воротам нищий. Жена ему и
говорит:
— Есть у меня для тебя одно дело. Такое вот дело. Вдова я,
пришел ко мне вчера один больной плешивый, да ночью и умер.
Теперь я боюсь наказания. Надо во что бы то ни стало этого
покойника тихонько за городскую стену выбросить. Прошу тебя,
помоги мне. Я дам тебе двадцать лёнов серебра. Только не го­
вори об этом никому.
Нищий решил заработать двадцать лёнов серебра и согла256

сился. Когда стемнело, он взвалил покойника на спину и бро­
сил за городской стеной. Вернулся к женщине и стал требовать
деньги.
А та говорит:
— Ты что, не мог подальше бросить. Гляди, плешивый об­
ратно прибежал. Возьми-ка его, да теперь подальше отнеси.
Нищий не знал, что это второй покойник, взвалил на спи­
ну и на этот раз отнес подальше. Вернулся, а женщина ему:
— Ай-я! Ну что ты за человек! Разве я тебе не говорила,
чтоб отнес плешивого куда-нибудь подальше. Не послушал ты
меня, а он опять прибежал. Теперь уж ты обязательно отнеси
его еще дальше.
В третий раз взвалил нищий на спину плешивого, отнес его
совсем далеко и бросил в глубокую яму. А когда бросал,— не
заметил, что подле ямы человек сидит, оправляется. Увидел
этот человек покойника, испугался и ну в город бежать. Нищий
его за покойника принял, решил за ним гнаться. А прохожий
решил, что покойник его нагоняет, и побежал еще быстрей. Не
догнал его нищий, рассвирепел и давай плешивого поносить:
— Ах, черт за тобой гонится! Опять обратно бежишь. Нет!
На этот раз я к женщине не пойду. Не надо мне двадцати лён
серебра. Это серебро и за всю жизнь не заработаешь!
61. Паршивый

Давным-давно жил юаньвэй. Он держал двух работников:
один коней пас, а другой — овец. Того, кто коней пас, звали
Лучыр, а другого просто Туцзы — Паршивый. Однажды Лучыру
приснилось, будто он стоит между луной и солнцем, а в каждой
руке у него по звезде. Лучыр позвал Паршивого и говорит:
— Я видел странный сон. Может, растолкуешь его мне?
— А ты расскажи, что за сон,— попросил Паршивый.
И Лучыр стал рассказывать:
— Мне приснилось, будто я стою между луной и солнцем,
и в каждой руке у меня по звезде.
Паршивый выслушал Лучыра и говорит:
— Сон как сон. Ничего особенного. Не продашь ли его мне?
Лучыр даже вскочил от удивления и отвечает:
— Разве можно сон продать?
— Если продашь от чистого сердца, то можно,— сказал
Паршивый.
17

Заказ 1435

257

— Продам, продам! — стал смеяться Лучыр.
Тогда Паршивый говорит:
— Ты не смейся! Если согласен, давай о цене договоримся.
Я отдам тебе все, что заработал у юаньвэя за три года.
Лучыр услышал это и от удивления рот разинул. Потом ре­
шил: «Паршивый просто дурак, если за сон согласен отдать мне
все деньги, которые заработал за три года! Продам ему!» Лу­
чыр все еще сомневался, что Паршивый сон покупает, и опять
спросил:
— Ты в самом деле хочешь купить у меня сон?
— Я восемнадцать лет живу на свете и еще ни разу никого
не обманул,— ответил Паршивый.
Лучыр отдал Паршивому свой сон, а Паршивый заплатил
ему все деньги, которые заработал за три года.
На другой день Паршивый собрал свои пожитки, повесил за
спину узел и ушел.
В то время у императора был один верный сановник, обе­
щал ему император свою приемную дочь отдать. Но принцесса
не хотела идти замуж за сановника: старый, мол, он. Император
стоял на своем, говоря:
— Ничего, что старый, зато преданный, много лет у меня
прослужил.
Принцесса один раз и говорит служанке:
— По соседству живет один юноша-студент, скажи ему, се­
годня вечером, как стемнеет, пусть ждет меня подле перекре­
стка. Я с ним убегу.
Передала служанка юноше слова дочери государя. Согла­
сился он и сказал:
— Ладно! А где мне ее ждать?
— У перекрестка.
— Хорошо! В полночь из города выберемся.
Ушла служанка обратно. Но в тот день император, как на­
рочно, пригласил гостей. Юноша напрасно прождал ее в услов­
ленном месте и подумал: «Дочь императора дома сидит, а я жду
ее всю ночь». И ушел.
На другую ночь к перекрестку как раз подошел Паршивый,
туда-сюда, не знает, куда идти, улегся там спать. В полночь
приехала на коне в условленное место принцесса. Видит —
спит человек. Дочь государя приняла его за юношу, с которым
уговорилась бежать, и стала его будить:
— Эй, проснись!
Паршивый в испуге вскочил, тогда принцесса и говорит:
258

— Садись быстрее на коня! Бежим скорей!
Паршивый поднялся, глядь — перед ним девушка на коне.
Вмиг вскочил в седло, и они помчались вперед. Так они скака­
ли до рассвета, тут принцесса повернула голову, глянула и изу­
милась: «Эй-ё! Да это Паршивый! Я отказалась выйти за вер­
ного сановника из-за того, что стар. Полюбила ученого юношу,
тот не пришел, вот и достался мне вместо него паршивый! Де­
лать нечего! Паршивый так паршивый!» Паршивый с принцес­
сой приехали в какое-то другое царство, нашли жилье и стали
вместе жить.
Однажды жена говорит Паршивому:
— Завел бы себе друга, только не из стражников.
— Почему не из стражников? — удивился Паршивый.
Жена ответила:
— Стражник глаза раскроет, а людей не узнает.
Тогда Паршивый подумал: «Не велит со стражником дру­
жить, а я нарочно подружусь!» Пошел он по улице, завел зна­
комство со стражником и позвал его домой чай пить. Жене же
сказал:
— Подавай быстро еду! Я сегодня нового друга завел.
Сготовила она еду, поглядела через кухонное окошко, а мужто со стражником дружбу свел. Позвала она тут же мужа и го­
ворит:
— Не буду стражнику прислуживать!
Муж ничего не ответил, взял блюдо с кушаньем, и сам от­
нес гостю. Стражник удивился, что хозяин сам подает еду, и
спросил:
— У тебя что, нет жены?
— Почему так говоришь?
— И еду, и чай — все ты сам подаешь, а жена-то что?
Тогда Паршивый рассердился, вышел и обругал жену:
— Живее подавай обед, а мой новый друг пока отдохнет!
Жена ни слова не сказала, только вздохнула тяжело и по­
несла обед. Стражник увидел жену Паршивого. Он даже не стал
есть и говорит Паршивому:
— Ну, мне, друг, пора, а завтра ты приходи ко мне в гости.
Стражник попрощался с Паршивым и отправился прямо во
•дворец. Там он предстал перед императором и доложил ему,
что был в гостях у одного человека, недавно появившегося у
них в городе, и что ни одну из трех императорских жен нельзя
сравнить с женой этого человека, так она хороша собой. Услы­
хав это, император позвал старую сводню и сказал ей:
259

— Тут приехал один человек, очень уж красивая у него же­
на. Что бы такое придумать, как мужа ее отослать?
Сводня захихикала и сказала:
— Эх, у меня много всяких способов. Есть в стране пери 1
большая река, пошлем его, пусть добудет из реки котел.
Император позвал стражника и велел:
— Приведи-ка поскорей того человека!
Стражник быстро пошел к дому Паршивого и стал звать
его:
— Друг, император тебя зовет.
Привел стражник Паршивого к государю. Сводня и говорит
Паршивому:
— Император нынче занемог, ты должен пойти в страну
пери, там есть река, а в реке — котел. Раз в год драконы выно­
сят этот котел на сушу. Похитишь его и принесешь во дворец.
Император выпьет чай, вскипяченный в этом котле, и сразу
выздоровеет.
Паршивый выслушал сводню и опечалился. А император
ему и говорит:
— Иди домой, посоветуйся!
Пришел Паршивый домой понурый, жена и спрашивает:
— Что сказал тебе император?
— Император заболел, а мне велели идти в страну пери по­
хитить котел.
А жена ему:
— Предупреждала я тебя, чтоб не заводил друзей среди
стражников, так ты не послушался. А теперь иди к императо­
ру и проси, чтоб назначил срок, когда принести котел.
Паршивый опять пошел во дворец, и император дал ему ме­
сяц сроку.
Когда Паршивый вернулся домой, жена вручила ему ба­
ранью косточку и говорит:
— Придешь в безлюдное место, брось косточку на землю
и появится скакун, пробегающий тысячи ли. Ты все расска­
жешь коню, и он примчит тебя куда надо.
Паршивый отправился в путь, дошел до безлюдного места
и бросил косточку. Только он ее бросил, перед ним появился
тысячеверстный скакун — чяньлима. Паршивый поведал коню
свое горе.
Конь выслушал Паршивого и сказал:
— Садись быстрее на меня.
Паршивый вскочил на коня, в ушах у него завыл ветер.
260

И не успел Паршивый глазом моргнуть, как очутился в стране
пери.
Конь и говорит ему:
— Завтра драконы достанут котел со дна реки и вытащат
на сушу, чтобы позабавиться. Ровно в полдень они уйдут. Оста­
нется только один дракон. Он уснет на солнышке. Я тоже дра­
кон, только обитаю на суше, а те драконы водяные.
На другой день Паршивый видит, как драконы вытащили из
воды котел и стали забавляться с ним. Ровно в полдень все
драконы ушли на дно озера, остался только один, который за­
дремал на солнце. Тут конь и говорит:
— Садись скорей на меня! Одним махом хватай котел и не
оглядывайся.
— Это можно,— ответил Паршивый.
Он вскочил на тысячеверстного скакуна и схватил котел
драконов. И опять в ушах у него завыл ветер. Тут Паршивый
почувствовал, что за ними гонятся, и оглянулся. Он увидел раз­
верстую драконью пасть, готовую проглотить Паршивого. Пар­
шивый с перепугу и выпустил котел из рук. Когда небесный
конь вышел на сушу, из ушей у него потоками лилась вода.
Небесный конь спросил Паршивого:
— Котел взял?
А Паршивый ему и отвечает:
— Какой там котел! Не брось я его, быть нам обоим съеден­
ными. Пасть-то у дракона какая! Как два плетеных совка для
провеивания зерна.
Конь рассердился и говорит:
— Эй! Я ведь говорил тебе, что я дракон, зря только
силы и время потратил. Раз ты трус, нечего было за это дело
браться!
Паршивый пригорюнился и сказал:
— Что же я теперь императору скажу?
Конь подумал и посоветовал:
— Попробуй еще. Не сумеешь и на этот раз, больше не буду
тебе помогать.
Паршивый выслушал слова коня и сказал:
— Пусть на этот раз хоть съедят меня драконы — все равно
унесу котел.
Конь говорит:
— Надо подождать пять-шесть дней, они еще выйдут.
Паршивый и конь прождали шесть дней. Драконы опять
вышли из реки и вынесли котел. Ровно в полдень спустились
261

на дно реки. Наверху остались только два дракона, но после
полудня они устали, тут конь и говорит Паршивому:
— Видишь, драконы уснули? Садись на меня и не трусь,
пусть даже дракон захочет проглотить тебя!
Паршивый сел на коня и быстро схватил котел. В ушах у
него еще яростней, чем прежде, засвистел-загудел ветер. Пар­
шивый слышал, как гонятся за ними с грозным криком драко­
ны, и ему было страшно. Но он не обернулся.
— Ну что, взял котел? — спросил егоконь.
— Взял!
— Ну хорошо! Теперь помчались скорей!
Паршивый еще крепче прижал к себе котел и пригнулся
к спине коня. В полночь они вернулись домой. Жена видит —
муж вернулся. Произнесла заклинание, дунула на коня, и тот
снова превратился в баранью косточку. Жена спрятала косточку
и сказала мужу:
— Ты завтра отнеси котел императору, пусть он себе сна­
добье сварит.
На другой день Паршивый отнес котел императору. Импера­
тор увидел котел, изумился и подумал: «Этот юноша наверня­
ка не простой человек». Государь оглядел котел и сказал:
— Я-то не знаю, тот это котел или нет! Позвать сюда
сводню!
Старуха пришла, посмотрела и сказала, что это тот самый
котел из страны пери, который принадлежит драконам. При­
шлось императору отпустить Паршивого домой. Как только Пар­
шивый ушел, император забеспокоился и говорит старухе:
— Видно, не сгубить нам этого юношу!
— Теперь я знаю, как его сгубить,— ответила старуха.—
Вели позвать его во дворец!
Паршивый снова явился во дворец. Тогда старуха и говорит
ему:
— Очень хорошо, что ты принес котел, а теперь принеси
еще из страны пери горсточку золы. Никто, кроме тебя, ее не
достанет.
Паршивый помолчал, а потом сказал, что ему надо поду­
мать. Пришел домой и говорит жене:
— На этот раз живым мне не вернуться. Опять император
посылает меня в страну пери, чтобы я добыл золу!
т- Говорила я тебе, что накличешь беду на свою голову!
Теперь надейся только на свою удачу и бери в помощники коня.
А пока ступай к императору и скажи, пусть назначит срок.
262

Император дал Паршивому сорок пять дней сроку. Парши­
вый взял баранью косточку и отправился в путь. Выйдя из го­
рода, он нашел безлюдное место, бросил косточку на землю, и
перед ним в тот же миг появился белый конь.
Паршивый рассказал коню о своей беде. Конь обещал до­
ставить Паршивого в страну пери, но предупредил:
— В страну пери я не могу войти. Я тебе все здесь объяс­
ню, а ты уж на себя положись.
— В стране пери девять ворот. Первые ворота охраняет
ежынгуй2. У него человечье сердце. Подойдешь к нему, пожа­
луешься на судьбу и станешь плакать. Проплачешь три дня и
три ночи, тогда сердце ежынгуя смягчится. Ежынгуй тебя спро­
сит: «Отчего ты плачешь?» Ты ему ответишь: «Император забо­
лел, и меня послали в страну пери за горсточкой золы из очага».
Ежынгуй тебе скажет: «Ладно, я пропущу тебя, но есть еще во­
семь ворот. Вторые ворота охраняет тигр, третьи — лев, четвер­
тые — ёмогугуэй 3, пятые — бурый медведь, шестые — серый
волк, седьмые — змей-мон 4, восьмые — девуцзы5». Ежынгуй
скажет, что ты должен делать дальше. Я буду ждать тебя сорок
дней, если на сороковой день не придешь, уйду один.
Паршивый сделал все, как ему велел небесный конь. Три
дня и три ночи он проплакал у первых ворот, сердце ежынгуя
смягчилось, и он спросил у Паршивого: «Отчего ты плачешь?»
Паршивый все по порядку рассказал. Тогда ежынгуй подумал
и говорит:
— Есть тут один дом, пройдешь мимо, но не войдешь! За
этим домом, во внешнем дворе, есть сад, а в саду — пруд. В пят­
ницу три дочери пери, надев наряд из перьев белых голубей,
прилетят к пруду, скинут там свой пух и снова превратятся в
трех красавиц. Ты в это время схоронись под цветочным кустом,
а как увидишь, что они пошли купаться, спрячь голубиные
перья самой младшей. Она выйдет из воды и начнет просить,
чтобы ты отдал ей перья. Но ты не отдавай, пока она не поста­
вит на твоей ладони печать царства пери. С этой печатью ты без
труда пройдешь в дом пери.
Паршивый поблагодарил ежынгуя, дождался пятницы и схо­
ронился в саду под цветочным кустом. Он видел, как прилетели
три голубки, сбросили перышки и со смехом пошли купаться.
Девушки были до того прекрасны, что Паршивый едва не ослеп,
глядя на них. Потом вылез из-под куста и спрятал перышки са­
мой младшей из дочерей пери.
Искупавшись, две девушки снова нарядились голубками и
263

улетели. А третья никак не могла найти свои перышки. Парши­
вый спросил, что она ищет. Девушка увидела юношу, вскрик­
нула, спряталась среди цветов и ответила:
— Я ищу свою одежду из голубиных перьев.
Паршивый сказал, что это он спрятал ее перышки, но не
отдаст до тех пор, пока она не поставит на его ладони печать
царства пери. Девушке ничего не оставалось, как выполнить
просьбу.
Она поставила на его ладони печать, надела голубиные пе­
рышки, сделала два круга над садом и улетела. Паршивый вер­
нулся к ежынгую, сказал, что сделал все, как тот ему велел,
и спросил, как быть дальше. Ежынгуй и говорит:
— Ничего больше не надо. Стоит тебе показать свою руку с
печатью, и ты беспрепятственно пройдешь через все ворота.
Паршивый поблагодарил ежынгуя и прошел через осталь­
ные восемь ворот. Проникнув в дом пери, Паршивый набрал в
кухне золы, но когда возвращался обратно, то заблудился, не
нашел прежних ворот, а охрана, что стерегла другие ворота,
подняла крик.
— Чужой человек появился!
Паршивого мигом обступили пери, но он поднял руку с пе­
чатью, пери тотчас умолкли и отвели Паршивого к своему импе­
ратору. Император спросил:
— Как ты пришел сюда?
Паршивый поднял руку и показал печать на ладони. Уви­
дев печать, император немало удивился. Потом он открыл га­
дательную книгу и прочел: «Прибыл зять пери, жених младшей
дочери императора». Прочитав это, император не промолвил
больше ни слова и через два дня отдал свою третью — младшую
дочь за Паршивого. Сыграли свадьбу. Паршивый от счастья
забыл, что кончается его срок пребывания в стране пери и что
его ждет белый тысячеверстный скакун. Лишь на сороковой
день он вспомнил об этом и рассказал императору.
— Иди скорей,— сказал император,— что тебе надо, то и
бери.
Паршивый взял свою жену и вместе с ней ушел из страны
пери. Конь уже собирался умчаться обратно, но увидал Пар­
шивого с девицей пери и остановился. Паршивый и его жена
сели на коня и мигом очутились в своем городе. Первая жена
Паршивого произнесла заклинание, дунула, и белый тысяче­
верстный скакун снова превратился в баранью косточку. Затем
она приветствовала дочь пери и пригласила ее в дом. Парши264

вый, видя, как приветливо встретила его жена дочь пери, обра­
довался, что у него такая умная жена, и тоже последовал за
ними в дом. Жена спросила, привез ли он золу. Паршивый от­
ветил, что привез. Тогда жена велела ему тотчас отнести золу
императору.
Когда император увидел золу, он приказал позвать старухусводню, чтобы она сказала, ту золу принес Паршивый или не
ту. Старуха ответила, что ту самую. Услышав это, император
еще больше заволновался. Отослал он Паршивого домой и ска­
зал старой сводне:
— Эй, старая, не сгубить нам этого человека!
Но сводня успокоила императора, сказав, что теперь непре­
менно погубит его и посоветовала выкопать яму глубиной в де­
сять тысяч чжонов, положить в нее дров, облить их маслом и
поджечь, а самому упасть на землю у края ямы, плакать и гово­
рить: «Там горят останки моих отца с матерью». Потом послать
за Паршивым и сказать: «Ты один можешь достать из ямы
останки отца и матери императора».
Как раз в это время мимо ворот шел стражник, с которым
Паршивый подружился. Он увидал приятеля, зашел в дом, за­
вел беседу с Паршивым, заметил красавицу дочь пери и тут же
отправился во дворец. Предстал перед императором и рассказал,
что Паршивый привез жену, принцессу пери, которая во много
раз красивее его первой жены. Император совсем лишился по­
коя. Он приказал слугам вырыть яму, накидать хворосту, вы­
лить десять бочек масла, а потом послать стражников за Пар­
шивым. Император и говорит ему:
— Эй, герой! Там в огне горят останки моих родителей. Ты
один можешь вынести их из ямы, талант у тебя большой!
Увидев огонь, Паршивый весь задрожал. Он попросил по­
зволения сбегать домой и обещал тут же вернуться. Услыхав
это, император возликовал. На этот раз он был уверен, что по­
губит Паршивого и возьмет к себе его красавиц-жен.
Паршивый между тем пришел домой и обо всем рассказал
своим женам. Тогда старшая жена и говорит:
— Дважды я спасла тебя от верной смерти, а сейчас тебе
может помочь только дочь пери.
Младшая жена сказала, что ей совсем это нетрудно сделать,
велела мужу идти и ничего не бояться. После этого дочь пери
обернулась белым голубем и полетела следом. Она произнесла
заклинание, и вдруг все потемнело, и с неба посыпались камни,
каждый величиной с дом. Кругом ничего не было видно. Один
265

камень упал прямо на императора и злую старуху и раздавил
их. Остальные камни придавили всех злых и коварных людей.
Опять загрохотал гром, сверкнула огненным копьем молния,
и вероломный стражник превратился в кусок черного угля.
Тогда прекрасная дочь пери снова произнесла заклинание, и
вокруг стало светло. Тучи рассеялись, и землю озарило солн­
це. Всевозможные птицы на разные лады запели в садах.
А у императора был один знаменитый мудрец, он-то и рас­
сказал людям обо всем, что произошло. Люди выбрали Парши­
вого императором. Дочь царя пери намазала голову мужа ка­
ким-то снадобьем, и на ней выросли волосы. Так Паршивый
стал красивым.
Три года правил новый император страной и ни разу за все
это время не засмеялся. Но вот старшая жена родила ему сына,
он взял его на руки и стал громко хохотать. Вторая жена уди­
вилась и спрашивает:
— Уж не надо мной ли ты смеешься? Может быть, я тебе
разонравилась?
— Нет, моя красавица, ты мне не разонравилась. Спроси у
старшей жены, и она расскажет тебе, почему я смеюсь.
И старшая жена стала рассказывать:
— Солнце — это я, луна — это ты, две звезды — наши дети.
Я родила одного, ты родишь второго.
Услыхав это, дочь царя пери очень обрадовалась и через год
действительно родила сына.
Взял Паршивый детей на руки, посадил рядом с собой обеих
жен — вот тебе и солнце, и луна, и звезды светят.
62. Паршивый и юаньвэй

Жил некогда один юаньвэй, и были у него сын и дочь-краса­
вица. Дочь сидела у себя в узорчатом тереме-щюхуалу и выши­
вала цветы.
А в тех местах жила бедная старуха. Был у нее приемный
сын, и тот с паршой. Ничего сын не делал, каждый день они
только ходили с матерью по чужим людям и просили подаяния.
И вот однажды старуха с сыном пришли к воротам юаньвэя ми­
лостыню просить, увидели на воротах портрет его дочери-кра­
савицы, а под портретом надпись: «Кто не уступит моей дочери
в красоте, тому я отдам ее в жены». Паршивый глаз не мог ото­
рвать от красавицы и, вернувшись домой, сказал матери:
266

— Не посвататься ли мне к этой девушке?
Услыхав такое, старуха грустно-грустно рассмеялась и от­
ветила:
— Эх сын, видать, головы у тебя на плечах нет. Ведь у тебя
на голове парша. Кто же выдаст за тебя такую красавицу?
Но Паршивого нисколько не огорчили слова матери, и он ска­
зал ей:
— Пойдешь завтра к воротам богача. Сними с ворот порт­
рет его дочери, прижми его к груди, ничего не говори, а только
плачь. Юаньвэй выйдет и спросит, почему ты плачешь, ты ска­
жи: «Мой сын так же красив, как эта девушка на портрете. Три
года назад он ушел в чужое царство, и когда вернется, не знаю.
А сейчас, как посмотрела на портрет, так вспомнила про сына,
потому и плачу».
Пошла на следующий день старуха к воротам богача, сня­
ла портрет, прижала его к груди и стала горько плакать. Юань­
вэй услышал, что на улице кто-то плачет, и вышел. Видит —
старуха прижимает к груди портрет его дочери и обливается
слезами. Юаньвэй изумился и спросил, почему она плачет. Ста­
руха ответила точь-в-точь так, как учил сын. Богач выслушал
и говорит:
— Не плачь. Когда вернется твой сын, сватай за него мою
дочь.
Старуха поспешила домой, где ее с нетерпением дожидался
сын, и обо всем ему рассказала.
Через два месяца старуха пошла к богачу и сказала, что
сын ее вернулся. Радуясь, что отдаст дочь в жены достойному
человеку, юаньвэй стал готовиться к свадьбе. Но когда насту­
пил день свадьбы и юаньвэй увидел жениха, он остолбенел,
узнав в нем того самого Паршивого, который часто приходил к
ним за милостыней. Но что оставалось богачу делать? И он от­
дал дочь за Паршивого.
Когда гости сели за стол, богач спросил Паршивого:
— Есть у тебя дома какое-нибудь имущество?
Паршивый отвечал:
— У меня дома пол метет слуга Фын *, светит юэдын — ме­
сяц-лампа 2, котел на камнях стоит — золотой, стены в доме —
из чистого золота.
Один только юаньвэй понял, что сказал Паршивый; закивал
головой:
— Ладно! Ладно!
Привез Паршивый жену к себе в дом и говорит матери:
267

— Жену я всеми правдами и неправдами привез, а что ска­
зать, когда она меня рассмотрит — не знаю.
Старуха в ответ только руками развела. Сын подумал, по­
думал, потом вскочил с места и говорит:
— Надо, чтобы кто-нибудь залез на крышу, стал ходить по
ней и приговаривать: красивый с некрасивым до старости про­
живут, красивый с красивым до утра умрут.
Как только стемнело и молодые пошли к себе, старуха наня­
ла человека, велела ему залезть на крышу, громко топать и кри­
чать.
— Кто это ходит по крыше и кричит? — спросила жена.
— Ай-я, ты еще не знаешь,— ответил муж,— есть у нас
здесь ёмогугуэй, разве ты не слышишь, как он говорит, что мы
и до утра с тобой не доживем, потому что оба одинаково кра­
сивые.
— Что же делать? — всполошилась жена.
— Что делать? Превращаться!
— Во что же ты превратишься?
— Слышишь, что говорит ёмогугуэй. Он говорит, что кра­
сивый с красивым до утра не доживут, а мы с тобой оба кра­
сивые, значит, один из нас должен стать некрасивым. Я — муж­
чина, мне неважно, вот и стану некрасивым. А теперь укрой
меня поплотней одеялом. Да смотри, чтобы я не очень сильно
изменился, а то уродом стану.
Жена укрыла мужа одеялом и стала смотреть, что будет
дальше. Смотрела, смотрела и не заметила, как уснула. Спала
она долго. Паршивый за это время под одеялом весь потом изо­
шел. Он вскочил и как закричит:
— Ты почему спишь?
Жена тоже вскочила и спрашивает:
— А разве что-нибудь случилось?
— Ты еще спрашиваешь? Перепревратился я! Уродом
стал — вот что! Как теперь быть?
Жена опечалилась и говорит:
— Я уснула, значит, виновата. Так что не расстраивайся.
Красивый ты или урод, все равно останусь твоей женой.
Паршивый обрадовался, услыхав такие слова, и говорит:
— Я знал, что ты будешь любить меня, если даже я стану
уродом!
Утром невестка сказала свекрови:
— Ночью по крыше ходил ёмогугуэй и громко кричал: кра­
сивый с некрасивым до старости проживут, красивый с краси268

вым до утра умрут! — Ваш сын испугался, решил изменить
свою внешность, но я заснула, вот он и перележал.
— Что же делать, такая у тебя, видно, судьба. Был точь-вточь как ты, а теперь посмотри, на кого он похож! — И старуха
залилась слезами.
Невестка стала ее утешать:
— Не надо плакать! Перележал, так перележал! Пусть он
урод, я все равно останусь его женой.
На второй день Паршивый с женой отправился в гости к те­
стю. Теща и остальные домочадцы глазам своим не поверили.
— Так ведь это тот самый Паршивый! Как же мы могли
выдать за него свою дочь? — сокрушалась теща.
Дочь тогда и говорит матери и жене старшего брата:
— Ночью по крыше ходил ёмогугуэй и кричал: красивый с
некрасивым до старости доживут, красивый с красивым до утрд
умрут.— Муж услыхал, испугался, решил стать некрасивым, но
я уснула, недоглядела, и он стал уродом. Раньше-то был точь-вточь как я. А теперь сами видите.
Мать рассердилась и говорит:
— Глупая ты! Ведь тебя обманули!
Дочь тоже рассердилась и ответила:
— Обманул он меня или не обманул, а я его жена и буду с
ним жить!
Мать ничего больше не сказала и пригласила зятя в дом.

63. Какова плата, такова и расплата

В прежние времена жила одна семья: старик, старуха, два
сына и маленькая дочь. Старшего сына звали Вон Да, а млад­
шего — Вон Ху *. Вон Да поехал в столицу учиться. Не было
от него вестей, и старик решил сосватать для младшего сына
дочь одного богатого человека. Звали ее Чинхуа. Дело к свадь­
бе. А тут и полгода не прошло, умер старик. С того дня Вон Ху
с матерью жили все хуже и хуже. Мать посылала Вон Ху на
базар торговать. Сын целыми днями продавал воду, так они и
жили.
Однажды, когда Вон Ху торговал водой, его ненароком за­
метил слуга будущего тестя. Он побежал и обо всем рассказал
богачу. Богач подумал и решил погубить Вон Ху, а дочь от­
дать за такого же богача, как он сам. Он придумал коварный
269

план. Позвал юношу к себе и велел учиться. Вон Ху поместили
в отдельном доме и наняли ему учителя. После этого юноша
еще больше обрадовался. Богач заботился не только о Вон Ху,
но еще и о его старой матери и сестре, посылая им немного де­
нег. Три раза в день служанка приносила юноше еду.
Но вот однажды богач спрятался в кустах, неподалеку от
домика Вон Ху, дождался, пока служанка понесет юноше еду,
выскочил из кустов и одним ударом меча снес ей голову. По­
том, никем не замеченный, вернулся к себе. Прикинулся, что ни­
чего не знает. Сидит себе в доме.
Служанка между тем все не возвращалась, домашние стали
звать ее. Богач приказал разыскать ее, работники принялись
искать и нашли девушку мертвой неподалеку от дома, где по­
селили юношу. Богач заорал:
— У моего будущего зятя родились грязные мысли. Он,
видно, захотел позабавиться со служанкой. Она сопротивля­
лась, вот и прикончил ее. В тюрьму его!
Богач позвал стражников, и они увели юношу в местную
тюрьму, а потом переправили в столичную тюрьму.
После этого мать Вон Ху и сестра стали жить еще хуже. Се­
стре уж четырнадцатый год пошел. Вот она и говорит матери:
— Продай меня какому-нибудь богачу, будешь жить на вы­
рученные деньги!
Старуха не соглашалась. Но что ей было делать? И она
позвала старуху-посредницу, чтобы та нашла покупателя. Ста­
руха отвела сестру Вон Ху прямо к Чинхуа и спросила, не нуж­
на ли ей служанка. Чинхуа взглянула на девушку, увидела, что
она очень похожа на ее жениха Вон Ху, пожалела ее и купила.
Сестра Вон Ху не знала, что перед ней невеста ее брата, и рас­
сказала ей все, что с ними приключилось. Выслушав ее, Чин­
хуа дала сестре Вон Ху несколько юаньбо, отпустила ее домой,
сказала, что придет к ним сама, как только стемнеет, и велела
повесить фонарь на воротах. Девушка вернулась домой, пове­
дала обо всем матери.
Ночью Чинхуа со своей подругой переоделись в мужскую
одежду, взяли копья, привесили к поясу мечи, захватили луки
и стрелы, сели на резвых коней. К седлам они приторочили
мешки с серебром и золотом и тихонько выбрались из дома. Они
кружили по городу, пока не увиДали на воротах одного из домов
фонарь. Девушки вошли в дом. Чинхуа низко поклонилась бу­
дущей свекрови, разузнала все подробно о своем женихе и в ту
же ночь вместе с подругой отправилась в столицу. Они скакали
270

в темноте по широкой дороге, когда вдруг откуда ни возьмись
появились два волка, которые гнались друг за другом. Пере­
пуганные кони шарахнулись в разные стороны и помчались га­
лопом. Девушки, не привыкшие к верховой езде не могли удер­
жать поводья, и кони понесли Чинхуа в один город, а ее подру­
гу—в другой.
Чинхуа остановилась на каком-то постоялом дворе. Хозяе­
вами там были старик и старуха. Когда старик снимал седло
с коня Чинхуа, он заметил, что привязанный к седлу мешок
полон золота и серебра, и решил убить путника. Он подсыпал
гостю в еду отравы и, не успела Чинхуа проглотить и кусочка,
как почувствовала себя плохо, упала и лишилась памяти. Ста­
рик подумал, что «юноша» мертв, положил его в мешок, взва­
лил на спину и отправился к реке, чтобы бросить тело в воду.
А в это время в одной семье заболела старуха. Родствен­
ники пригласили ахуна, чтобы он осмотрел ее. Ахун поглядел
на больную и сказал, что ночью надобно ее свезти на кладбище,
пусть она там походит и после этого выздоровеет. Кладбище
находилось на берегу реки. Старик, хозяин постоялого двора,
приволок мертвого юношу как раз тогда, когда родственники
привезли на кладбище старуху. Увидев целую толпу людей с
фонарями в руках, старик решил, что это ищут его, бросил ме­
шок и пустился наутек. Люди подошли к тому месту, где лежал
мешок, и остановились. Один из них, самый смелый, развязал
мешок и увидел юношу. Ахун пощупал пульс у юноши и понял,
что он еще жив. Тогда он говорит мужу больной старухи:
— Если хотите, чтобы ваша жена выздоровела, вылечите
этого юношу.
Муж согласился. Люди положили Чинхуа на телегу и по­
ехали обратно. По дороге с ноги юноши свалился башмачок. Он
был совсем крохотный, и все удивились: разве могут быть у
юноши такие маленькие ноги? Но никто не придал этому значе­
ния. Башмачок надели юноше на ногу и двинулись дальше.
Только дома они поняли, что это девушка. Чинхуа дали сна­
добье, и очень скоро она поправилась. Старик и старуха при­
нялись спрашивать, кто она, где ее родители, и Чинхуа им рас­
сказала, как попала в эти края. Оказалось, что старуха — млад­
шая сестра матери Чинхуа. Так Чинхуа оказалась в доме тетки.
Хозяин постоялого двора, бросив Чинхуа возле кладбища,
вернулся домой, забрал все золото и серебро, вскочил на коня,
старуху устроил в седле коня Чинхуа и поехал в горы. Как
раз в это время подруга Чинхуа плутала на своем коне в горах
271

и здесь встретила хозяина постоялого двора. Она посмотрела
на коня, которого старик вел на поводу, и ей показалось, что
это конь Чинхуа. Тут девушка заподозрила неладное. Она подъ­
ехала к старику и предложила ему купить у нее за любую цену
коня, сказала, что торговаться не будет, потому что осталась
совсем без денег. Старик сперва не соглашался, но когда увидел,
что конь так же хорош, как тот, которого он вел на поводу, ре­
шил купить. Старик стал развязывать сумку, ища деньги, тут
девушка воспользовалась случаем и одним выстрелом из лука
сразила старика. Тогда девушка стала допытываться у старухи,
на чьем коне она сидит. Старуха перепугалась и рассказала всю
правду. После этого девушка взяла двух коней и отправилась в
город.
Чинхуа в это время сидела на крыше дома своей тетки, как
вдруг увидела всадника, ведшего на поводу второго коня. Чин­
хуа сразу узнала во всаднике свою подругу и послала человека
позвать ее. Подруги встретились, рассказали обо всем тетке
Чинхуа и мужу ее и отправились дальше.
А в это время у края дороги схоронился один человек, ре­
шивший ночью ограбить кого-нибудь. Вдруг к нему подкрался
другой в такой же рваной одежде, что и он. Бедняк спросил
пришельца, зачем тот пришел. Второй ответил, что у него три
дня назад умерла мать. Хотел похоронить как полагается, но
денег не было. Вот и решил напугать кого-нибудь и потребо­
вать две-три монеты.
Услышав это, бедняк и говорит:
— Одна у нас с тобой судьба. У меня семеро детей, все про­
сят есть. Пробовал наниматься на работу, никто не берет. И вот,
чтобы дети не умерли с голоду, я пошел разбойничать.
Вели они между собой разговор и увидали вдалеке тени
всадников. Они подбежали к мосту и спрятались по обе стороны.
Первый бедняк и говорит второму:
— Я буду кричать с этой стороны моста, а ты с той. Они
подумают, что нас тут очень много, бросят деньги, а сами убе­
гут. Решив так, разбойники стали ждать всадников. А это были
Чинхуа и ее подруга. И когда всадники были уже совсем близ­
ко, один из разбойников крикнул: «Стой!» Услышав крик, они
мигом сняли луки и приготовили стрелы. Чинхуа громко крик­
нула:
— Кто вы? Что вам нужно?
В это время с противоположной стороны моста второй раз­
бойник завопил:
272

— Выкладывайте все, что у вас есть!
Чинхуа и ее подруга закричали:
— Не прячьтесь, выходите!
Разбойники вышли, но, увидев направленные на них стре­
лы, испугались и рассказали всю правду. Девушки дали каж­
дому бедняку по одному юаньбо и отпустили.
Наконец девушки прибыли в столицу и стали спрашивать
всех про Вон Ху. Узнав, что Вон Да, старший брат Вон Ху, стал
полководцем, девушки пришли к нему и рассказали, зачем при­
ехали в столицу. Услыхав, что Вон Ху в тюрьме, Вон Да тот­
час послал людей, чтобы освободить младшего брата. Встретив­
шись, братья обнялись и заплакали. Потом Вон Ху встретился
и с Чинхуа, а Вон Да спросил ее, как надо поступить с ее от­
цом: казнить ли его, или помиловать — все, мол, на ее усмотре­
ние.
Вспомнив все дурные дела своего отца, Чинхуа, не в силах
побороть гнев, сказала:
— Какова плата, такова и расплата! Мой отец не пожалел
меня, хотел сгубить моего жениха. Не пощадил он и двенадцати­
летнюю девочку — служанку, убил ее. И я его не пощажу. Каз­
ните его.
Так вот по приговору дочери и был схвачен и казнен ее отецбогач.
64. Ли-юаньвэй

Давным-давно жил Ли-юаньвэй. Кроме жены, никого у него
не было. Побратался он с одним человеком, которого звали
Ю Гэйлон. Ли-юаньвэй оказался старше, поэтому Ю Гэйлон
стал младшим братом. Он ничего не делал и целыми днями ша­
тался по улицам. Ли-юаньвэй сказал однажды жене:
— Целыми днями мой младший брат без дела шатается. Мо­
жет, у него нет денег, чтобы открыть какое-нибудь дело? Ты
завтра позови его и расспроси.
На другой день жена Ли-юаньвэя послала за младшим бра­
том. Ю Гэйлон не замедлил явиться и спросил:
— Зачем ты звал меня, старший брат, что-нибудь случи­
лось?
Ли-юаньвэй ответил:
— Ничего не случилось. Просто я хочу знать, почему ты
бездельничаешь.
18

Заказ 1435

273

Ю Гэйлон спросил:
— А чем мне занятсья? Я ни к какому делу не приспособ­
лен.
— В таком случае завтра же свяжи свои пожитки, взвали их
на спину и переселяйся ко мне, бери любую из моих лавок и
торгуй,— сказал Ли-юаньвэй.
Ю Гэйлон ответил:
— Стану я себя связывать. Стоит мне раз бросить кость и
я получаю деньги. Брошу два раза — получаю деньги в двой­
ном размере. Зачем же мне заниматься торговлей, если доход
мой и так велик?
Ли-юаньвэй удивился:
— Неужели у тебя такое прибыльное дело?
— В самом деле!
Ли-юаньвэй тогда говорит:
— Научи и меня такому прибыльному делу.
Ю Гэйлон ответил:
— Если ты в самом деле хочешь, я научу тебя. Завтра ут­
ром пойдем с тобой в одно место, там ты все и увидишь.
На другой день Ю Гэйлон повел Ли-юаньвэя в игорный дом.
Увидев, что Ю Гэйлон привел юаньвэя, люди предложили ему
сесть.
Ю Гэйлон обратился к Ли-юаньвэю:
— Старший брат, возьми кость, положи в банк десять лёнов
и бросай кость.
Ли-юаньвэй сделал все, как велел ему младший брат, и вы­
играл.
Ю Гэйлон снова к нему обратился:
— Старший брат, положи в банк пять лёнов и брось
кость!
Ли-юаньвэй и на этот раз выиграл.
Тогда Ю Гэйлон сказал:
— На сегодня хватит, пора домой возвращаться.
Ли-юаньвэй пришел домой и говорит жене:
— Младший брат правду сказал. Бросишь кость — полу­
чишь деньги, опять бросишь — опять получишь. К примеру, на
десять лён получишь еще десять. А мы за весь год не зарабо­
таем столько.
С той поры Ли-юаньвэй забросил все дела и стал ходить в
игорный дом. Каждый день ходил, каждый день выигрывал,
но вот однажды он проиграл и больше не выигрывал. Каждый
день ходил, каждый день проигрывал. Про выигранные ранее
274

деньги нечего и говорить, все свое имущество и то проиграл.
Жена уговаривала Ли-юаньвэя:
— Не играй больше на деньги!
— Сегодня пойду в последний раз, если проиграю, больше
не буду.
Ли-юаньвэй опять проиграл. В руках у него не было и мо­
нетки. В тот день он поставил на кон, но знал, что у него
нет денег, стал думать: занимать или не занимать? «А, займу!»
Занял, глядь — опять проиграл. А игроки деньги требуют. Он
говорит, сегодня денег нет, завтра утром принесу. Поверили ему,
разве может быть, чтобы у юаньвэя денег не было? Завтра ут­
ром — ладно! Вернулся Ли-юаньвэй домой. Жена чай подала —
не пьет, хлебцы принесла —- не ест, брови насупил — не рас­
правляет.
— Что с тобой? — спросила жена.— Чай не пьешь, хлебцы
не ешь, брови насупил — не расправляешь? Ты всегда приходил
веселый-превеселый.
Тогда Ли-юаньвэй сказал:
— Ладно! Пожарь немного муки да испеки в котле хлеб­
цев 1.
— Зачем? — удивилась жена.
— Видишь ли, я сегодня проиграл чужие деньги. Завтра
придут за деньгами, а у нас ни монетки. Начнут шуметь, со­
седи услышат, не миновать нам позора. Поэтому лучше всего
уйти.
— Ладно, иди,— сказала жена и заплакала. Она нажарила
муки, испекла хлебцев, но, прежде чем попрощаться с мужем,
обратилась к нему с такими словами:
— Ты уходишь на три года да еще на три года, когда мы
увидимся, я не знаю. А я под сердцем ношу твоего ребенка. Как
назвать мне сына или дочь, когда родится?
Ли-юаньвэй очень обрадовался, что наконец-то у них будет
ребенок, но вспомнил о долгах, опечалился и сказал:
— Если родится сын, назови его Ли Во, если дочь — Ли
Ляньхуа 2.
Сказав так, Ли-юаньвэй собрался уходить, но жена его оста­
новила:
— Если родится дочь и спросит, когда станет взрослой, где
отец, я промолчу, а если сын — что мне ему сказать? Ведь он
наверняка пойдет тебя искать. Как он тебя узнает?
Ли-юаньвэй ответил:
— Это ты верно говоришь.— Он вынул из-за пояса плоскот
275

губцы3, стукнул ими о косяк, и половинки отделились друг от
друга. Одну Лю-юаньвэй отдал жене:
— Возьми и спрячь. Вторую половинку я унесу с собой.
Потом он взял кусок шелка и разорвал на две половинки,
одну дал жене и сказал:
— Возьми и спрячь. Вторую половинку я унесу с собой.
Если родится сын и, когда вырастет, пойдет искать меня, дашь
ему половинку плоскогубцев. Мы встретимся и сложим половин­
ки. Сойдутся — значит, я ему отец, а он мне — сын.
Ли-юаньвэй ушел. Шел он, шел и добрался до города Ханчжоу 4. Остановился на постоялом дворе, прожил там несколько
дней и нанялся к хозяевам двора в приказчики. Вот старик-хо­
зяин и говорит своей старухе:
— Как пришел этот человек, дела наши торговые день ото
дня все лучше и лучше идут. Способности у него большие, и
считать умеет и писать. Надо бы расспросить его, что он за че­
ловек. Коль нет у него родни, хорошо бы усыновить его.
Позвали они его и спрашивают:
— Кто у тебя дома остался?
Ли-юаньвэй ответил:
— Никого у меня нет.
— Ну раз нет, будь нам приемным сыном, ладно?
Ли-юаньвэй стал на колени и признал старика приемным от­
цом, а старуху — матерью.
Старики передали Ли-юаньвэю все свое имущество, и он стал
хозяином. Он так успешно вел дела, что день ото дня торговля
шла все лучше.
Между тем жена Ли-юаньвэя родила сына и назвала его Ли
Во. Семи лет Ли Во поступил в школу и проучился там до ше­
стнадцати. Люди говорили: «Жаль, нету Ли-юаньвэя, а то были
бы деньги и сын его учился дальше и набирался знаний». Как-то
услыхал Ли Во, что люди говорят, пришел домой и спрашивает
у матери:
— Мама, где мой отец? Люди, как увидят меня, так говорят:
«Жаль, нету Ли-юаньвэя, а то были бы у них деньги, сын его
учился бы дальше и набирался знаний».
Мать ответила:
— Твой отец ушел из дома.
— Я должен разыскать его,— сказал сын.
Mfotfь обрадовалась, сшила сыну одежду на все времена года,
дала^половинку плоскогубцев, и Ли Во отправился на поиски.
Он фзко шел, пришел в город Ханчжоу, остановился на постоя276

лом дворе, который принадлежал его отцу, и стал расспраши­
вать, не видел ли кто его отца. Целыми днями он разыскивал
отца. Прожив все деньги, Ли Бо отправился в закладную лавку,
чтобы заложить одежду, а лавка эта принадлежала его отцу.
Ли Бо пришел в лавку и обратился к приказчику:
— Почтенный, возьмите в залог эти вещи.
Приказчик развязал узелок, поглядел на одежду Ли Бо и
сказал:
— Твоя одежда здесь никому не нужна. Здесь горная мест­
ность5. Здесь годятся кожаные накидки, пальто из воловьей
шерсти да ценятся жемчуга и драгоценные нефриты.
Ли Бо стал умолять:
— Возьмите, выручите меня! Я ищу своего отца. Если
к утру найду его, вечером верну вам ваши деньги.
Но приказчик и слушать ничего не хотел! Тогда Ли Бо спро­
сил:
— Скажите, господин, как ваша драгоценная фамилия?
— Фамилия моя Вон.
— А как ваше имя?
— Фу.
Тут Ли Бо стал на все лады ругать и поносить приказчика.
Приказчик выскочил, принялся колотить Ли Бо. Ли Бо развер­
нулся и одним ударом свалил приказчика. Вокруг столпились
люди. Никто не стал их разнимать, наоборот, все ругали при­
казчика, говоря, что он жестокий человек, пусть его побьют хо­
рошенько.
А Ли-юаньвэй, которого теперь все звали Ли-чжонгуй, т. е.
хозяин Ли, в это время зашел в одну из своих лавок, как вдруг
прохожие сказали ему:
— Эй, хозяин Ли, в твоей закладной лавке драка!
Ли-юаньвэй тотчас же побежал туда. Видит — какой-то юно­
ша приказчика бьет.
— Что случилось? — спросил Ли-юаньвэй.
Приказчик ответил:
— Хын! Вот парень, стоит ему рот открыть — давай ругать­
ся, стоит руку поднять — давай бить.
Тут заговорил Ли Бо:
— Я и не думал ругать его, я и не думал бить его. Я принес
вещи заложить, просил хоть немного денег, а он не дает.
Хозяин Ли тут же протянул юноше пять лёнов серебра, но
тот отказался:
— Я просил деньги под залог, а так зачем мне ваши деньги.
277

Тогда хозяин Ли повел юношу к себе домой, спросил:
— Откуда ты пришел?
Ли Бо ответил, из каких он мест. Оказалось, из тех самых
мест, где некогда жил сам Ли-юаньвэй. Тогда хозяин Ли спро­
сил:
— А на какой улице ты жил?
Ли Бо ответил. Хозяин Ли опять спросил:
— А кто у тебя дома?
— Только одна мать.
— А как тебя зовут?
— ЛиБо.
— Сколько тебе лет?
— Шестнадцать.
Ли-юаньвэй в уме прикинул: с тех пор, как он покинул дом,
прошло ровно шестнадцать лет.
— Ты зачем пришел?
— Ищу своего отца.
— А как же ты его узнаешь?
— А у меня есть половинка плоскогубцев, а вторая половин­
ка — у отца. Если я встречу человека, у которого эта вторая по­
ловинка, и обе половинки подойдут одна к другой, значит, этот
человек — мой отец.
Ли-юаньвэй сказал:
— И у меня есть половинка плоскогубцев. Вот ключ, открой
вон тот шкаф и возьми ее.
Ли Бо отказался:
— Я не стану открывать чужой шкаф!
— Ты можешь открыть его, он твой!
Но Ли Бо ни за что не соглашался открыть шкаф. Тогда хо­
зяин Ли сам его открыл и достал половинку плоскогубцев. Обе
половинки в точности подошли одна к другой. Тут Ли Бо бро­
сился на колени и признал хозяина Ли своим отцом.
Через несколько дней Ли-юаньвэй перевез к себе и жену.
Старик и старуха, узнав, что у их приемного сына есть жена и
сын, очень обрадовались. Невестка старалась всячески угождать
свекру и свекрови. Хотя Ли-юаньвэй и разбогател, но ворота
его дома всегда были открыты для бедняков. Ли Бо при под­
держке отца закончил учение, а потом поехал в столицу и пер­
вым выдержал экзамены, получив звание чжуонъюаня, и сла­
ва его разнеслась по всем уголкам Поднебесной.

278

65. Хуарчже1

Давным-давно жил юаньвэй. Фамилия его была Ли. Усыно­
вили они с женой мальчика и назвали его Ли Кур. А у юаньвэя в доме был один гадатель. Раскрыл он как-то раз гадатель­
ные таблицы и сказал юаньвэю:
— Грустная судьба у твоего сына. Кроме самой некрасивой
девушки, никто не спасет его от смерти.
Юаньвэй опечалился и отправился на поиски самой некра­
сивой девушки. Ходил он, ходил, расспрашивал, высматривал и,
наконец, в семье одного сапожника он отыскал рябую девушку,
очень некрасивую, но удивительно умную. Звали ее Хуарчже.
Девушка умела гадать и предсказывать судьбу.
Юаньвэй подошел к сапожнику и завел с ним разговор, спро­
сил, сколько лет его дочери. Сапожник ответил, что в нынешнем
году ей сравняется восемнадцать. Юаньвэй сказал:
— А почему бы нам не породниться. У меня есть сын, вот
бы отдать за него вашу дочь.
Старик ответил:
— Если вы говорите серьезно, то и я буду говорить серьезно.
Почему бы нет!
Сапожник пошел к дочери и обо всем ей рассказал. Хуарчже
согласилась, дала отцу маленький мешочек и сказала:
—- Возьми этот мешочек и ступай с юаньвэем к нему домой,
пусть наполнит мешочек золотом и серебром.
Сапожник вместе с юаньвэем отправился к нему домой.
Юаньвэй открыл все кладовые и велел сапожнику наполнить
мешочек. Сапожник стал класть золото и серебро в мешочек,
но сколько ни клал, мешочек так и оставался неполным. Уви­
дев, что кладовые опустели, юаньвэй перепугался, позвал ста­
руху-гадальщицу и рассказал ей о мешочке сапожника. Старуха
успокоила юаньвэя и говорит:
— Не беспокойся, я тебе сейчас верну твое богатство.
Старуха насыпала в мешочек пригоршню земли и пригорш­
ню золота, и мешочек тут же наполнился. А все одиннадцать
кладовых юаньвэя снова стали полны. Хуарчже между тем си­
дела дома и решила погадать. Она узнала, что какая-то гадаль­
щица помогает юаньвэю, произнесла заклинание, и у сапожника
осталось богатство, которого должно было хватить на десять
лет.
Сапожник отправился домой с мешочком, наполненным зо­
лотом и серебром. Как только он вернулся, дочь его спросила:
279

— Ну, что раздобыл?
Отец ответил:
— Юаньвэй открыл мне все свои одиннадцать кладовых,
чтобы я наполнил мешочек, я в него сыплю, а он все неполный.
Тогда пришла какая-то старуха, насыпала в мешочек горсть
песка и горсть золота, и мешочек тут же наполнился.
Хуарчже сказала:
— Не печалься, отец, этого золота и серебра хватит на де­
сять лет на еду и на одежду.
Через несколько дней юаньвэй сыграл свадьбу, женив своего
сына Ли Кура на дочери сапожника. Но через два года Ли-юаньвэй и его жена умерли. Прошло совсем немного времени, и отец
Хуарчже тоже покинул этот мир.
Ли Кур с женою прожили четыре года и ни разу не руга­
лись, не дрались, но вот нашлись дружки-побратимы и стали
над Ли Куром насмехаться:
— Такой богач, а отец тебе в жены выбрал дочь паршивого
сапожника!
Ли Куру стыдно стало. Вернулся он домой и сказал жене:
— Ты мне больше не нужна, убирайся куда хочешь!
Хуарчже заплакала. Но Ли Кур не соглашался оставить ее
и продолжал гнать прочь. Хуарчже взяла свадебное платье,
спрятала двенадцать юаньбо, которые дал ей с собой Ли Кур,
связала все в узелок, и навсегда покинула дом мужа. Дошла до
развилки дорог в поле, села и заплакала. В это время мимо шел
парень с вязанкой хвороста на спине, звали его Дацэйва, что зна­
чит Дровосек. Он заметил на краю дороги какую-то плачущую
женщину и спросил, какая беда с ней стряслась. Хуарчже вы­
терла слезы и подняла голову. Перед ней стоял статный краси­
вый юноша, держа вязанку хвороста на спине, и Хуарчже реши­
ла: «Расскажу ему о своем несчастье». И Хуарчже рассказала
ему все по порядку. Узнав о ее несчастье, дровосек подумал:
«Я один-одинешенек, женюсь на ней, если согласится». И он
обратился к женщине:
— Сам я человек бедный, мать и отец мои умерли. Каждый
день хожу в горы за хворостом, продам его, выручу две монет­
ки, тем и кормлюсь. Если не брезгуешь, стань моей женой. Буду
стараться побольше заработать, чтоб обоим на еду хватало.
Хуарчже ответила:
— Я тобой не брезгую, смотри и ты потом не брезгуй мною.
Дровосек повел Хуарчже к себе домой, а жил он в пещере.
Женщина сразу принялась за дело: все вычистила, прибрала и
280

принялась еду готовить. Когда все сварилось, Дацэйва сел есть
и понял, что никогда он еще так вкусно не ел. После ужина они
легли спать.
На другой день Хуарчже дала дровосеку несколько юаньбо
и велела купить на базаре разную утварь, необходимую в хо­
зяйстве. Дровосек увидел юаньбо и очень удивился:
— Что это такое?
Жена ответила:
— Это юаньбо.
Дровосек спросил:
— Что значит юаньбо?
Хуарчже ответила:
— Юаньбо — это слиток серебра.
Дровосек сказал:
— В яме, рядом с тем местом, где я собираю хворост, пол­
но таких штук.
Хуарчже и говорит:
— Смотри, не рассказывай про это никому. Сбегай на ба­
зар, купи осла, веревку, два больших мешка и разную хозяй­
ственную утварь.
Дровосек пошел на базар, купил все, что велела Хуарчже,
сел верхом на осла и вернулся домой.
Хуарчже накормила мужа, дала ему отдохнуть, а потом ве­
лела сесть на осла и ехать, а сама пошла следом. Наконец они
пришли к тому месту, где дровосек каждый день собирал хво­
рост, и он подвел жену к яме. Хуарчже очистила яму от камней
и увидела, что яма полна серебряных слитков. Вместе с мужем
они наполнили два мешка, навьючили на осла и вернулись до­
мой. Так они возили весь день и всю ночь. Дровосек говорил,
что не надо больше возить, но жена стояла на своем, и они пе­
ревезли все серебро. После этого Хуарчже посчитала, что теперь
им хватит на всю жизнь. Хуарчже велела мужу пойти в город
и нанять плотников и разных других мастеров. Хуарчже сама
нарисовала план дворца, который надо было строить, и мастера
построили такие золотые терема и драгоценные палаты, каких
никто на свете еще не видывал. В той же яме Хуарчже нашла
драгоценный камень, отдала его мужу и говорит:
— Возьми этот камень и отнеси императору. Он сделает тебя
чиновником и станет тебе сватать свою дочь, но ты не согла­
шайся, иначе не сносить тебе головы. Проси лучше императора,
чтобы назначил тебя полководцем.
Дровосек согласился, взял камень и отправился к императо281

ру. В награду император сделал дровосека чиновником, он хо­
тел женить его на своей дочери, но дровосек не согласился, ска­
зал, что у него уже есть жена, и тогда император назначил его
полководцем.
Дровосек, получив звание полководца, провел несколько дней
в императорском дворце и вернулся домой. Дома Хуарчже ска­
зала ему:
— Поезжай обратно во дворец, предупреди императора, что
предстоит несколько неурожайных лет и надо запасти зерно.
Дровосек вернулся во дворец и предупредил императора. Но
оказалось, что император уже об этом слышал, но не знает, что
делать.
Дровосек опять вернулся, и они с Хуарчже скупили столько
зерна, что его должно было хватить на десять лет. Хуарчже об­
ратилась к мужу:
— Ступай и доложи императору, что в голодное время мы
будем раздавать рис.
Дровосек так и сказал. Император обрадовался и везде раз­
весил объявления о том, что в таком-то месте, в доме полководца,
голодающим будут раздавать еду. Со всех концов страны люди,
которым нечего было есть и пить, шли во дворец дровосека, и
Хуарчже с мужем всех кормили.
Ли Кур между тем, после того как выгнал из дому жену, бед­
нел с каждым днем. Все его богатство исчезло. Богатые дружкиприятели узнавать его перестали. И вот, случилось так, что Ли
Кур вместе с бедняками отправился туда, где раздавали еду. Он
пришел и встал в длинную очередь. Но еды ему не хватило, и он
остался голодным. На следующийдень Ли Кур встал в очередь
с другого конца, но ему опять не досталось еды; ее раздавали с
того конца, где он стоял накануне. На третий день он влез в са­
мую середину очереди, но еду стали раздавать с обоих концов,
и Ли Кур опять остался голодным. Хуарчже все это видела, и ей
стало жаль Ли Кура. Она велела служанке позвать Ли Кура, а
приказчикам — вымыть его и одеть во все новое, а потом отве­
сти в отдельную комнату и там угостить. Так и сделали, а Ли
Кур никак не мог понять, чем заслужил такое внимание. А когда
на стол перед ним поставили угощение из восемнадцати блюд,
то он от голода, забыв о приличиях, стал уплетать кушанья.
Вдруг в комнату вошла женщина, лицо ее было закрыто плат­
ком. Она завела с Ли Куром разговор и спросила:
— Есть у вас кто-нибудь из близких?
Ли Кур ответил:
282

— Были у меня отец с матерью, но они умерли.
Хуарчже спросила:
— Больше никого не было?
— Больше никого.
— Говорите правду.
— Я говорю правду.
— А жены не было?
— Была, но давно умерла.
— Вы не узнаете меня?
— Нет!
— Тогда подождите, я скоро вернусь.
Хуарчже пошла в другую комнату, вытащила из сундука
свое свадебное платье, надела и опять вышла к Ли Куру.
— Теперь узнаешь меня? — спросила Хуарчже.
Ли Кур поднял голову, глянул — а это его прежняя жена, за­
рыдал и бросился к ней.
Хуарчже закричала:
— Стой! Ты раньше стыдился меня. Теперь я тебе не жена.
У меня есть муж, полководец государя. Просто я пожалела тебя,
потому и велела накормить и переодеть. Вот ключи от семиде­
сяти двух кладовых, открывай любую! Все, что там — твое! Гру­
зи на телегу и увози, живи себе на здоровье.
Ли Кур ничего не сказал, боялся, что полководец вернется и
лишит его жизни. Взял ключи, вышел из дома, чтобы открыть
кладовые, но никак не мог подобрать ключи, наконец, только
семьдесят второй замок сразу открылся. Ли Кур потянул дверь,
глядь — вся комната полна рисовой мякины. Ли Кур стал про­
клинать свою горькую судьбу, причитая: «Несчастный я чело­
век, нет мне удачи!» Он подскочил, схватил горсть мякины, куча
рухнула, отруби засыпали Ли Кура, и он задохнулся.
Хуарчже, не дождавшись Ли Кура, послала служанку. Слу­
жанка увидала, что Ли Кур погребен под грудой мякины, побе­
жала к хозяйке и рассказала о случившемся. Хуарчже тотчас
послала работников и велела принести тело Ли Кура в дом. В это
время и дровосек вернулся. Хуарчже рассказала ему, что про­
изошло с Ли Куром. Дровосек знал, что Ли Кур — бывший муж
Хуарчже, который, услышав, как люди над ним смеются, вы­
гнал жену из дома. И хотя он совершил такой недостойный по­
ступок, дровосек приказал похоронить его на высоком месте и
закопать глубоко 2. Так сбылись предсказания гадателя.

28*

66. Ли Чжявон {

Давным-давно жила семья по фамилии Ли; старики и трое
сыновей. Старший обрабатывал землю, средний торговал в лав­
ке, а младший был бездельник 2. Звали его Ли Чжявон. Ни одной
серебряной монетки он за день не зарабатывал, целыми днями
с приятелями развлекался.
После смерти родителей старшие братья и их жены невзлю­
били младшего брата. Однажды он слышал, как старшая невест­
ка говорила мужу:
— Ты целыми днями работаешь в поле, а младший брат и
серебро за серебро не считает, с дружками кутит.
— Что делать? — спросил старший брат свою жену.
— Твой брат все деньги на приятелей тратит, а ты в поле
трудишься.
Сел старший брат и задумался. Обдумал все и говорит жене:
— Отделимся завтра от него.
На следующий день старший брат позвал младших.
— Ты зачем нас позвал? — спросил средний брат.
— Давайте разделим все наше хозяйство.
Средний брат, как услыхал про раздел, так и сказал:
— Старший брат, ты бери себе всю свою землю, а я возьму
себе лавку с товарами.
Потом второй брат сказал Ли Чжявону:
— А ты бери дом с хозяйством, да еще старого работника.
Жены у тебя нет, вот и будет за домом присматривать. Чего
тебе еще надо?
— Ничего мне не надо! — отвечал младший брат.— Возьму
уздечку и крикну: «Эй, мохнатые твари! Кто хочет меня на себе
возить, пусть идет за мной». Кто пойдет — того и отдадите.
— Идет,— согласились братья.
Ли Чжявон взял уздечку, подошел к овчарне, крикнул, но
ни одна овца не шевельнулась, тогда он подошел к коровнику и
крикнул, но коровы тоже не двинулись с места. Наконец, он
подошел к конюшне, крикнул, и с места поднялась старая чер­
ная кляча и, опустив голову, грустно подошла к Ли Чжявону.
Ли Чжявон надел на нее уздечку, трижды погладил по шее и
увел к себе во двор, наказав работнику:
— Хорошенько корми ее!
Старик хмыкнул и говорит хозяину:
— Другой скотины, что ли, не нашлось, выбрал ты эту дох­
лую клячу!
284

— Другая скотина не пошла за мной, когда я вошел, эта
кляча лежала, а как крикнул, поднялась и пошла за мной,— от­
ветил Ли Чжявон и пошел к своим друзьям. Стал с ними опять
по харчевням вино пить. Деньги он за деньги тогда не считал,
каждый день вино пил. Потом глядь — нет отцовского наследст­
ва. На оставшиеся деньги Ли Чжявон снял шесть харчевен и
распорядился приготовить угощение для всех своих девяносто
девяти друзей, разослав им приглашения. Он сказал:
— Сколько они съедят, я за все плачу.
Вечером, когда все девяносто девять друзей собрались в хар­
чевнях, он объявил:
— Угощайтесь хорошенько! Сегодня кончается серебро, что
оставил мне покойный отец. Больше мне не на что будет кор­
мить вас!
Приятели уселись и принялись за еду. Когда все насытились,
Ли Чжявон сказал:
— Я вас всех угостил, а кушаний еще осталось на двоих.
Одно место для меня, а второе — тому, кто первым сюда войдет.
Его я назову своим старшим братом.
Только Ли Чжявон умолк, глядь — а за спиной у него стоит
какой-то человек. Незнакомец сказал:
— Эй, друг, ты накормил девяносто девять человек, накорми
и меня, тогда будет ровно сотня!
Ли Чжявон тут же пригласил незнакомца к столу и назвал
его своим старшим братом. Затем подозвал слугу и крикнул:
— Скорей подавай угощение для моего старшего брата!
Слуга принес еду, и незнакомец сказал:
— Раз ты мой младший брат, давай вместе есть!
Так они вдвоем все и съели. Потом попрощались за руку и
разошлись. Ли Чжявон вернулся домой, голову закутал и зава­
лился спать. Проспал два дня, потом встал, вымыл лицо и руки
и пошел на улицу, намереваясь занять немного денег. Сперва
он постучал в ворота к одному из друзей, которого всегда кор­
мил. Друг вышел и спросил:
— В чем дело?
— Я пришел к тебе занять два лёна серебра,— сказал Ли
Чжявон, на что друг ответил:
— Я спрошу сперва у своего старшего брата.
— Когда ты проедал мои деньги, то не спрашивал у своих
братьев,— с обидой сказал Ли Чжявон.— Не надо мне твоих де­
нег!
Сказав так, он отправился еще к одному своему приятелю:
285

— Эй, друг, одолжи-ка мне немного серебра! — попросил Ли
Чжявон.
— Я должен сперва спросить у своей матери.
— Когда ты проедал мои деньги, то не спрашивал разреше­
ния у матери,— с гневом сказал Ли Чжявон.— Не надо мне тво­
их денег!
В тот день Ли Чжявон обошел всех своих девяносто девять
друзей, но ни один не одолжил ему денег. Ли Чжявон, сердитый
и обиженный, вернулся домой, укутался с головой и лег спать.
Спит он, спит, а старый слуга, видя, что уж больно долго хозяин
не встает, стал кричать:
— Эй, что ты не встаешь? О чем думаешь?
— А чего мне вставать? Деньги все вышли. Друзья даже в
долг не дают,— ответил Ли Чжявон.
А старик-слуга ему:
— Вставай, я дам тебе совет.
Ли Чжявон встал, схватил старика и говорит:
— А если я дом продам?
Но старик возразил:
— Ты весь дом сразу не продавай, а если туго придется про­
давай по одной балке. Такова была последняя воля твоего отца.
Выслушав старика, Ли Чжявон сказал:
— Хорошо!
И на следующий день вместе со стариком стал разбирать
часть дома. Сняли одну балку, глядь — под первой же балкой
оказался серебряный слиток — юаньбо. Они сняли тридцать ба­
лок, и под каждой лежало по слитку. Ли Чжявон и старик-ра­
ботник обрадовались и решили на следующий же день продать
один слиток.
В этот вечер к дому Ли Чжявона пришел его названый стар­
ший брат, которого он угощал на последние деньги, и стал его
звать. На зов вышел работник и спросил:
— Ты кого кличешь?
— Я зову моего младшего брата Ли Чжявона,— ответил
старший брат и снова спросил: — Брат чем-нибудь занят?
— Он спит, пойду разбужу его,— ответил работник.
— Не надо будить,— сказал старший брат и, вытащив из-за
пазухи два узелка, обратился к работнику: — Возьми эти два
узелка, в них снадобье, и передай моему младшему брату. Пусть
разведет снадобье в горячей воде, вымоет свою лошадь до самых
копыт, а затем укутает кошмой и обернет еще попоной, а сам
ложится спать.
288

На следующий день старик рассказал про это хозяину. Ли
Чжявон сделал все, как велел старший брат. Утром старик при­
шел в конюшню, сдернул с лошади попону, глядь — а перед ним
вовсе не старая черная кляча. Слуга бросился в дом и принялся
будить Ли Чжявона:
— Хозяин, вставай скорей!
— Что случилось? — спросил Ли Чжявон, ничего не разо­
брав спросонок.
— Наша лошадь исчезла,— ответил старик.— На ее место
кто-то привязал прекрасного вороного коня.
Ли Чжявон прибежал в конюшню, глядь — так и есть. Тут
только он и понял, что благодаря снадобью, которое дал ему на­
званый старший брат, дряхлая кляча превратилась в тысяче­
верстного вороного скакуна. Юноша велел старику скорей при­
вести коня в дом, чтобы никто его не увидел, а сам пошел про­
гуляться.
Только он вышел из дому, как встретил своего названого
брата, и-тот пригласил его:
— Пошли посидим в харчевне.
В харчевне брат сказал Ли Чжявону:
— Если захочешь поехать верхом, знай, что в копытах спря­
таны седло, меч и большая палица. В них все твое богатство и
счастье. В скором времени император устроит праздник, будут
скачки. Ты выведи своего коня, постарайся затесаться среди
других и скачи. Твой конь придет первым, и в награду ты по­
лучишь восемнадцать верблюдов золота и серебра.
— Ладно! — согласился Ли Чжявон.
Выйдя из харчевни, братья распрощались и пошли каждый
своей дорогой.
Как только Ли Чжявон узнал, что император собирается уст­
роить празднество и будут скачки, он сел на своего коня и за­
тесался среди тысячи других наездников. Конь его пришел пер­
вым, и Ли Чжявон получил в награду восемнадцать верблюдов
золота и серебра.
Ли Чжявон вскочил на своего коня и поехал сначала к сред­
нему брату. Подъехал к воротам и стал звать брата. Из ворот
вышла жена брата.
— Где мой брат? — спросил Ли Чжявон.
— Спит!
— Буди его скорей!
Невестка пошла в дом и разбудила мужа — брат, мол, его
зовет. Второй брат вскочил и спрашивает:
287

— Эй, братец вернулся, чего ж ты его войти не пригласила?
Выбежал он к воротам, а Ли Чжявон и говорит ему:
— Садись на моего вороного коня и скачи навстречу восем­
надцати верблюдам с золотом и серебром, а то погонщики с до­
роги могут сбиться.
Средний брат посмотрел на клячу и ответил:
— Когда же это я доеду на твоей кляче?
Тут Ли Чжявон снял с коня попону и снова надел седло, и
средний брат и его жена от удивления рты разинули.
— Как это дряхлая черная кляча так преобразилась? Такой
красивой стала!
Средний брат вскочил на коня, а младший сказал ему:
— Не стегай кнутом, только дерни повод, и все!
Не успел средний брат дернуть повод, как мигом очутился
подле каравана из восемнадцати верблюдов. Погонщики спро­
сили его, где тут дом Ли Чжявона. Он ответил, что он брат Ли
Чжявона и выехал встречать их. Средний брат привел верблю­
дов к своему дому. Поклажу сняли. Погонщиков угостили, Ли
Чжявон дал им немного золота и серебра.
В это время Ли Чжявон узнал, что старший брат его живет
в, нужде, совсем обеднел. Тогда он отдал старшему брату пять
верблюдов золота и серебра, оставил десять верблюдов среднему
брату, отдохнул дома два дня и поехал искать названого брата.
Через несколько дней он добрался до какого-то города и, гу­
ляя по улицам, вдруг заметил паланкин, который несли восемь
носильщиков, а в паланкине — названого брата с женой. Палан­
кин охраняли воины. Тут только Ли Чжяван понял, что его на­
званый брат — император, и направил свою лошадь прямо к па­
ланкину. Сановник, идущий впереди процессии, крикнул:
«Прочь с дороги!» — но Ли Чжявон ему ответил: «Не болтай
глупостей!» Услышав шум, император выглянул в окно, сразу
признал своего младшего брата и велел носильщикам остано­
виться. После вышел, обнял Ли Чжявона и усадил его рядом с
собой в паланкин, а коня передал одному из приближенных и
наказал:
— Хорошенько береги коня моего брата, если хоть один во­
лосок с него упадет, отрублю тебе голову.
Сановник увел коня. Император сел в паланкин, и они от­
правились во дворец. Уселись в золотых теремах и драгоценных
хоромах и повели беседу. Через два дня Ли Чжявон попросил
отпустить его домой. Император сказал:
— Хорошо, брат, хочешь ехать домой, я не препятствую,
288

только что мне дать тебе? Ни золота, ни серебра у меня нет, а
придумал я хитроумный план: созвать завтра всех богатых лю­
дей столицы и приказать им не позднее чем через десять дней
выпрямить одну из улиц, снести старые дома, на их месте по­
строить новые, и по обеим сторонам улицы посадить деревья.
С таким делом за десять дней не управятся, велю всем головы
снести. Забеспокоятся они тут, станут искать кого-нибудь, с кем
я дружен.
— Я все понял,— прервал его младший брат.— Не придумай
ты такой хитрости, кто бы за тебя ее выдумал.
На другой день император отдал приказ. Все богатые люди
столицы собрались на совет, кто может в этом деле помочь.
За десять дней тут не управиться, целый год нужен. Тогда вы­
шел тот самый сановник, которому велено было присматривать
за конем Ли Чжявона, и сказал, что хозяин коня приходится
императору не то другом, не то братом, он думает, что этот че­
ловек может помочь им в их беде, только вот завтра он уезжает.
Все богатые люди стали просить его:
— Отыщи его поскорей!
Сановник, что присматривал за конем, тотчас же пошел и
пригласил Ли Чжявона.
Увидев его, все богачи встали, уступили ему почетное место
на кане и спросили:
— Как ваше имя?
— Меня зовут Ли Чжявон.
Они рассказали ему о приказе императора и потом стали
просить:
— Пойдите к государю, уладьте это дело. Сделаете, мы вам
тридцать верблюдов золота и серебра дадим.
Ли Чжявон ответил:
— Нет, это мне не под силу!
Тогда один старый сановник посулил Ли Чжявону:
— Мы дадим еще двадцать верблюдов золота и серебра. Не
выполним мы приказ, император казнит нас, а как голову от­
рубят, зачем нам нужно будет золото и серебро!
Ли Чжявон согласился и отправился улаживать дело. Не ус­
пел он войти во дворец, как император спросил:
— Как наши дела?
— Все в порядке,— отвечал Ли Чжявон,— обещают дать нам
пятьдесят верблюдов золота и серебра.
Договорившись с государем, Ли Чжявон вышел из дворца,
пошел опять к богачам и сказал им:
19

Заказ 1435

280

— Пусть в течение одного дня обещанные золото и серебро
будут доставлены во дворец, иначе император отрубит вам го­
ловы.
Богатые люди обрадовались и согласились. Они тотчас же
передали Ли Чжявону пятьдесят верблюдов золота и серебра,
и он повел их во дворец. После этого названый брат попросил
отнести его письмо к отцу.
— Пойдешь пешком в сторону гор,— сказал он Ли Чжяво­
ну,— дойдешь до ущелья, и у входа на тебя бросятся две соба­
ки, но ты не бойся, возьми письмо в руки и крикни: «Эй! Лохма­
тые твари! Я принес письмо от старшего брата». Услыхав это,
собаки не станут бросаться на тебя, не станут кусать, а побегут
к каменной плите, тявкнут там разок и убегут. Ты отодвинь эту
плиту и спустись вниз. Пройдешь немного, и навстречу тебе
выйдут две мои младшие сестры. Отец захочет отдать тебе их
в жены, но ты не соглашайся; будет предлагать всякие вещи,
тоже не бери. Проси чудесные дощечки, которые висят на стене.
Ли Чжявон взял письмо, сунул его за пояс и вместе с кара­
ваном вернулся в свои родные места и опять привел пятьдесят
верблюдов с золотом и серебром к своему среднему брату. Брат
и невестка обрадовались и хорошо его приняли. Прожил он у
них пять-шесть дней. Как-то раз поливала ему невестка воду,
когда он лицо мыл. Ли Чжявон стал вытираться, достал платок
и наткнулся на письмо императора.
— Эй! Письмо-то старшего брата так и не отнес!
А невестка спрашивает:
— Про какого старшего брата ты говоришь?
— А про того, с которым я побратался. Эти пятьдесят верб­
людов золота и серебра он дал.
— Ну раз так, отнеси письмо!
Ли Чжявон тут же дал старику денег и велел:
— Никому не давай коня! Корми его хорошенько! Я пошел.
Ли Чжявон взял письмо императора и отправился в горы.
А когда стал входить в ущелье, навстречу ему с лаем кинулись
два пса, о которых говорил ему император — его названый брат.
Он быстро выхватил письмо, показал псам и сказал:
— Эй, лохматые твари, я письмо от своего старшего брата
принес!
Псы увидели у него в руке письмо, повернули головы и по­
шли прочь. Они побежали к каменной плите, тявкнули разок и
убежали. Ли Чжявон подошел к плите, отодвинул ее и прыгнул
вниз. Тут навстречу ему вышли две девушки, две сестры его на290

ппаного брата, и спросили, зачем он пожаловал. Ли Чжявон от­
ветил, что принес письмо от их брата, и девушки проводили Ли
Чжявона к отцу и сказали:
— Он от старшего брата письмо принес.
Старик пригласил Ли Чжявона в дом. В доме все было из не­
фрита. Отец велел дочерям:
— Принесите-ка щяньцзы, поиграйте немного, пусть Ли
Чжявон послушает.
Ли Чжявон пробыл там пять-шесть дней; когда он собрался
уходить, старик сказал ему:
— Ли Чжявон! У меня есть две приемные дочери, посмот­
ри, какая тебе приглянется, ту и бери в жены.
— Я не хочу жениться! Они мне сестры младшие, как же
мне на них жениться.
— Ну тогда что же ты хочешь? — спросил старик.
— Ничего мне не надо, а раз уж разговор зашел, то дайте
мне те две дощечки, что висят на стене,— ответил Ли Чжявон.
Старик опустил голову и задумался. Девицы увидели, что
отец молчит, и говорят ему:
— Отец, этого гостя наш старший брат прислал, отдай ему
те дощечки.
Подарил Ли Чжявону старик дощечки, а две девицы его на
дорогу вывели. Здесь Ли Чжявон и задумался: «Выпросил я те
дощечки, а что с ними теперь делать?» Девушки его спраши­
вают:
— Ты о чем задумался?
— Да вот взял я дощечки, а что делать с ними, не знаю.
— Мы тебя научим,— сказали они в ответ и привязали до­
щечки к его икрам,— если захочешь вверх подняться, только
дерни дощечки вверх — и полетишь в небо, опуститься захочешь,
толкни их вниз — на землю опустишься. Есть захочешь, чутьчуть потяни дощечки — станешь невидимым, бери, что хочешь,
ешь, что хочешь.
Ли Чжявон поблагодарил девушек, потянул вверх дощечки
и поднялся в воздух. Летел он долго, а потом захотел есть, толк­
нул дощечки вниз, спустился на землю и очутился в каком-то
городе. Он стал бродить по улицам и вдруг увидел, что трое лю­
дей пекут лепешки. Ли Чжявон обернулся невидимкой, подошел
и съел двенадцать лепешек. Прихватив с собой еще несколько
лепешек, он отошел в сторону и стал слушать, как шумят те
трое, кулаками друг друга дубасят, ногами пинают — кто, мол,
лепешки взял. Ли Чжявон тут взял еще полмешка лепешек,
291

взвалил на спину и пошел дальше. Дошел до лавки и увидел
там красивую одежду. Тут он снова обернулся невидимкой, во­
шел в лавку, взял самую лучшую одежду и ушел. Потом снял
себе комнату и поселился в городе. Однажды Ли Чжявон про­
ходил мимо императорского дворца и увидел в высоком тереме
девушку — племянницу тамошнего государя, которая вышивала
цветы. Ли Чжявон, недолго думая, потянул за дощечку, вмиг
очутился на подоконнике и легонько ущипнул девушку. Девуш­
ка удивилась — рядом никого не было. Пришло время обедать,
служанка принесла ей еду. Обычно девушка одну чашку съеда­
ла, а сегодня четырех не хватило. Невдомек ей, что это Ли Чжя­
вон съел. Так она его и не заметила. Она сказала служанке.
— Я всегда одну чашку риса съедала, а сегодня четыре
съела.
Служанка удивилась. А девушка хотела еще еды попросить,
да постеснялась. Тут солнце за горы ушло, а Ли Чжявон так и
остался в тереме племянницы государя. Три ночи он подле нее
провел. На четвертый день в полусне девица принялась его рас­
спрашивать:
— Кто ты? Ты человек или дух? Почему я не вижу тебя?
— Я человек, не бойся. Я твой жених, никуда я не уйду.
Так и оставался Ли Чжявон с девушкой семь или восемь ме­
сяцев. Под сердцем племянница государя уже дитя носила. Слу­
жанка заметила, что живот у девушки день ото дня все растет,
и удивилась, рассказала обо всем старой госпоже, ее матери. Та
не поверила:
— Хэй! Кто ж туда войти мог?
Служанка не знала, что и ответить, а просто повела госпожу
к дочери в терем. Мать взглянула — все правда. Изумилась
она, стала дочь допрашивать:
— Что с тобой?
Девушка рассказала:
— Не знаю, тут ко мне какой-то человек пришел, только я
его не вижу. Он у меня живет уже семь или восемь месяцев.
Услыхала это старая госпоя^а и велела дочери:
— Как он ночью придет, ты ему скажи. Я, мол, стала уже
твоей женой, как бы мне на тебя поглядеть. Какой у тебя есть
чудесный камень3?
Наказала так мать своей дочери и ушла. Стемнело. А импе­
ратор как узнал обо всем, велел воинам окружить терем. При­
шел Ли Чжявон, а девушка ему и говорит:
— Эй, муженек, я ведь теперь твоя жена. Никуда я отсюда
192

пе выхожу, ты бы хоть дал разок на тебя взглянуть, какой у тебя
есть чудесный камень?
Услыхал Ли Чжявон слова жены, снял с ног дощечки и в тот
?ке миг предстал перед племянницей государя. Только сейчас
княжна увидела, как хорош собой юноша. Ли Чжявон улыб­
нулся и отдал дощечки жене. Племянница императора взяла в
руки дощечки и крикнула:
— Человек здесь!
В это время в комнату ворвались стражники, схватили Ли
Чжявона и бросили его в темницу. Тут только племянница го­
сударя опомнилась и поняла, что она наделала: такого прекрас­
ного юношу забрали. Тогда она стала плакать и умолять дядю,
брата ее матери:
— Дядя, не казни его! Он ведь мой муж!
Император между тем завладел чудесными дощечками и был
очень этому рад, так как соседний правитель давно уже просил
у него в дар сокровище, которое обладало бы волшебными свой­
ствами. И император не мешкая отправил к правителю послан­
ца с радостной вестью. А правитель тот был не кто иной, как
названый старший брат Ли Чжявона.
Когда тот правитель узнал обо всем от посланца императора,
то сперва удивился, а потом сказал:
— Ты вперед отправляйся, а я потом приеду.
Посланец государя пустился в обратный путь. А у правите­
ля, что приходился Ли Чжявону названым братом, была еще
пара чудесных дощечек. Он сунул их в голенища сапог, дернул
и поднялся ввысь. В один миг он прибыл к императору, кото­
рый схватил Ли Чжявона, и сказал ему:
— Дайте мне поглядеть на человека, которого вы схватили.
Я с ним поговорю, да и дощечки чудесные передайте мне!
Император отдал правителю чудесные дощечки, и тот отпра­
вился в тюрьму. Глянул — а перед ним и точно его младший на­
званый брат Ли Чжявон. Правитель и говорит ему:
— Как такое с тобой случилось?
— Привязал я дощечки к ногам, потянул их вверх и вмиг
взлетел в небеса. Не знаю, как попал сюда. Девица меня и не ви­
дала, а я с ней прожил семь или восемь месяцев, а потом она
меня выдала.
Старший брат сказал:
— Бери эти дощечки, а я ей скажу, что ты ее зовешь. Ты
дощечки привяжи — сразу станешь невидимым. Иди скорей и
привяжи своей жене вторую пару дощечек, возьми ее за руку,
293

так вдвоем и бегите, только смотри, в воздухе не отпускай руку
жены. Отпустишь — жена исчезнет. Ждите меня в поле, я
приду.
А правитель вышел из темницы и говорит императору:
— Вели его привести, пусть он научит нас, как этими до­
щечками пользоваться.
Стражники привели Ли Чжявона. Старший брат видит,
люди его кольцом окружили, и говорит Ли Чжявону:
— Эй, храбрец, научи-ка нас, что с этими дощечками
делать.
— Хорошо,— ответил Ли Чжявон.
Правитель — названый брат Ли Чжявона, отдал ему ту пару
дощечек, что дал император. Ли Чжявон привязал их к ногам,
потянул вверх и стал невидимым. Быстро-быстро поднялся он
в терем, привязал жене к ногам две дощечки, что заранее дал
ему старший брат, взял жену за руку, и они улетели. Долетели
они до поля и стали ждать старшего брата.
А правитель, что приходился старшим братом Ли Чжявону,
и говорит императору:
— Эй-ё! Исчез! Обманул он нас. Вы все идите, а я его схва­
чу и убью.
Правитель ушел и добрался до поля. Видит — младший брат
с женой ждут его. Повел он их в свои золотые терема, драгоцен­
ные палаты. Видит Ли Чжявон, старший брат его печальный хо­
дит, брови насупил, не расправляет. Только не дал старший брат
младшему попусту гадать, в чем дело, сам ему объяснил:
— Бери брат мою печать4, я вот-вот умру. Я не человек,
я — лис-оборотень, восемнадцать лет пробыл я правителем.
Жена моя, которую ты старшей невесткой называешь, пусть бу­
дет тебе второй женой.
Потом старший брат созвал всех людей и сказал:
— Я возвращаюсь домой. Мой младший брат Ли Чжявон ся­
дет на мое место. Довольны вы или нет?
— Довольны!
Правитель оставил свой трон Ли Чжявону, а люди все разо­
шлись по домам. Потом он сказал:
— Я сейчас выйду, и меня поразит гром. Будут тебя спра­
шивать, ты говори — вернулся к себе домой. Ни за что не гово­
ри, что я умер, а то они тебя свергнут. Гляди-ка, туча прибли­
жается.
Старший брат испугался, как бы Ли Чжявона с женой гро­
мом не ударило, выбежал из дома, не успел уйти далеко, как его
294

гром поразил. А Ли Чжявон в той страпс остался за правителя.
Он перевез к себе своих братьев с невестками и дал братьям зва­
ние чжуонъюаней. Так вот Ли Чжявон зажил счастливой жиз­
нью.
67. Шысань

Давным-давно жили старик со старухой, и было у них три
сына: старший Лода, средний Лоэр и младший Лосань К Позвал
как-то раз старик сыновей и сказал им, что за горой обитают
сорок разбойников. Младший сын крепко-накрепко запомнил
слова отца. Прошло несколько лет. Мальчики превратились в
юношей. Неожиданно старик заболел и умер. И осталась ста­
руха одна жить с сыновьями.
Однажды Лода верхом отправился на охоту, долго скакал по
горным дорогам и не заметил, как очутился у какого-то дома.
Это и было разбойничье логово. Лода подъехал к воротам и уви­
дел узкую тропку, ведущую к дому. Он не знал, что здесь оби­
тают разбойники, и выстрелил. Тотчас же из дома выскочили
все сорок злодеев, схватили Лода и разрубили его пополам. Дома
его ждали, ждали, да так и не дождались. Тогда на поиски стар­
шего брата отправился средний брат, Лоэр. Он тоже подъехал
к разбойничьему логову, увидел тропу, ведущую к дому, и вы­
стрелил. Тотчас же из дома выскочили все сорок злодеев, схва­
тили Лоэра и разрубили его пополам. Дома его ждали, ждали, да
так и не дождались. На этот раз искать старших братьев отпра­
вился самый младший — Лосань. Он хорошо помнил, что за го­
рой живут сорок разбойников, и, никуда не сворачивая, поска­
кал прямо к их логову. Спешился, увидел убитых братьев и, по­
боров печаль, сказал себе: «Я отомщу за моих старших братьев».
Он внимательно оглядел дом и все двери и приметил, что под
лестницей спрятаны мечи. Лосань взял в каждую руку по мечу
и стал бить ими друг о друга. Так он сломал все мечи, кроме
последнего, и взял его с собой. Потом Лосань приметил сорок
коней на привязи. Он стал смотреть и увидел, что у всех спины
слабые, только у одного крепкая. Это был вороной конь, и при­
надлежал он самому главарю. Лосань стреножил тридцать де­
вять коней, потом закричал, что было силы. Теперь разбойники
выходили из дома по одному. Выйдет один — Лосань его и при­
кончит. Так он рассек головы всем тридцати девяти разбойни­
кам. Остался один — сам главарь. Он выскочил во двор и всту295

пил с Лосанем в бой. Они долго бились, но одолеть Лосаня гла­
варь не смог. Лосань сразил его ударом меча, бросил в колодец,
а сверху положил тяжелый камень. Лосань вошел в дом, завла­
дел всеми богатствами, которые тай были, привел мать, и они
стали здесь жить вдвоем.
Однажды Лосань ушел на охоту, а мать дома стряпала.
Вдруг она слышит — кто-то жалобно стонет. Старуха прислу­
шалась: стон доносился со стороны колодца. Старуха пошла к
колодцу, отодвинула камень, смотрит — там человек. Это был
главарь разбойников, он остался жив. Увидев старуху, главарь
спросил:
— Есть у тебя муж?
— Нет,— ответила старуха.
— Тогда, если хочешь, я тебе буду мужем,— сказал гла­
варь.— Вернется твой сын, ты ничего ему не говори. А как
только он уснет, бери веревку, одним концом обвяжи шею воро­
ного коня, другой бросай мне. Конь и вытащит меня из ко­
лодца.
Вечером, когда Лосань вернулся, мать ничего ему не сказа­
ла. А Лосань устал и сразу уснул. Мать увидела, что сын креп­
ко спит, взяла веревку, одним концом обвязала шею вороного
коня, другой — бросила в колодец. Конь вытащил разбойника
из колодца, и старуха спрятала его в сундук.
На другой день Лосань снова отправился на охоту, а когда
возвращался, увидел на дороге маленького мальчика. Мальчик
горько плакал. Лосань подобрал мальчика, принес домой и ска­
зал матери,
что нашел себе младшего брата. Лосань дал ему имя
Шысаиь2. Шло время, и мальчику исполнилось десять лет.
Когда Лосаня не было дома, старуха с разбойником тешились
любовью. Злодей задумал убить Лосаня и говорит однажды ста­
рухе:
— Ты отрави своего сына, подсыпь ему в чашку яду.
Старуха согласилась. Шысань узнал, что его приемная мать
с каким-то человеком задумали убить его старшего брата. Вече­
ром Лосань вернулся с охоты и сел ужинать, но Шысань не дал
ему прикоснуться к еде и все время плакал. Старший брат стал
его успокаивать, тогда Шысань говорит:
— В сундуке сидит человек.
Лосань вскочил с места, схватил меч и попросил мать от­
крыть сундук. Мать согласилась, но прежде велела Лосаню по­
ложить меч. Лосань положил меч, и мать быстро его спрятала.
Шысаиь приметил, куда мать спрятала меч. Как только старуха
296

открыла сундук, злодей выскочил оттуда и бросился на Лосапя.
Началась драка. Тут Лосань говорит сам себе: «Жаль меча нет,
а то отсек бы этому злодею голову!» Шысань услышал, что ска­
зал старший брат, побежал к тому месту, где был спрятан меч,
взял и подал Лосаыю. Лосань сперва отсек голову разбойнику,
после — матери, и обоих бросил в колодец. Немного погодя Ло­
сань пожалел, что сгоряча убил мать. Шысань увидел, что стар­
ший брат опечалился, и рассказал, как мать с разбойником раз­
влекались, когда Лосань уходил из дому.
— Не тревожься, брат,— сказал Шысань.— Что бы ни слу­
чилось, я никогда тебя не оставлю.
Прошло дней десять. Лосань, как обычно, отправился на
охоту, а Шысань
пошел в горы и стал учиться поднимать тяже­
лые камни3. Как-то Лосань отправился на охоту и три месяца
не возвращался домой, а Шысань все это время учился подни­
мать камни. Но вот, наконец, старший брат вернулся и привез
Шысаню небесного жеребенка.
Однажды Лосань узнал, что у одного императора есть кра­
савица-дочь, и решил жениться на ней, но Шысань стал его от­
говаривать, потому что, прежде чем свататься к дочери импера­
тора, надо стать сильным и ловким, чтобы победить любого со­
перника. И Шысань обратился к брату с такими словами:
— Если хочешь стать сильным и ловким, ты должен три года
набираться сил — поднимать тяжелые камни, иначе не жениться
тебе на дочери императора.
Лосань послушался младшего брата. Они вместе пошли в
горы и стали поднимать камни. Шысань уже мог поднять огром­
ный камень, а Лосань — только маленький. Но Лосань усердно
упражнялся и тоже научился поднимать огромные камни. Он
решил, что теперь самое время посвататься к дочери императо­
ра, и собрался было в путь, но Шысань опять стал его отгова­
ривать. Лосань спросил, почему Шысань вновь его отговаривает,
и Шысань ответил, что Лосань пока еще не набрал столько силы,
сколько надо, и посоветовал ему еще полгода копить силу. Но на
сей раз Лосань и слушать ничего не хотел. Шысань видит, что
брата не удержишь, поневоле дал свое согласие. Перед уходом
Лосань повесил на балку кнут и говорит:
— Если с кнута начнет капать кровь, не мешкая отправляй­
ся искать меня, если же будет капать молоко, знай, что все бла­
гополучно и я счастлив.
Лосань привязал к поясу меч, вскочил на вороного коня, по­
прощался с Шысанем и отправился в путь.
297

Шысань между тем продолжал упражняться и теперь уже
мог поднять камень величиной с целый дом. Прошло три меся­
ца, а от Лосаня все не было вестей.
Между тем он пришел к императору, у которого была кра­
савица-дочь.
— Кто ты? Зачем пришел? — спросил император.
— Я пришел, чтобы жениться на твоей дочери,— ответил
Лосань.
— Одолеешь меня, отдам тебе в жены дочь, не одолеешь —
голову отрублю.
Лосань согласился и вступил с императором в бой. Он не
смог одолеть императора, и тот повелел отрубить Лосаню голо­
ву. Но в это время подошла принцесса, увидела, что юноша
очень хорош собой, и говорит:
— Не падо рубить ему голову, оберни его в коровью шкуру
и положи на землю. Под солнцем шкура скорежится, и он задох­
нется.
Император послушался совета дочери, обернул Лосаня в ко­
ровью шкуру и бросил на землю. Ночью принцесса тихонько вы­
шла из дворца и направилась к тому месту, где лежал заверну­
тый в коровью шкуру Лосань. Она хотела его освободить, но
увидела стражника и вернулась во дворец.
Как раз в эту пору Шысань пришел домой. Он сильно устал:
все поднимал камни, лег и уснул. Вдруг проснулся, посмотрел
на кнут и видит, что с кнута капает кровь. Он быстро оделся,
привязал к поясу меч, сел на коня и поднялся в воздух. Вскоре
он достиг владений того императора, где его брат попал в беду.
Шысань вошел в императорский сад и сорвал с яблонь все яб­
локи. Заметив, что кто-то ворует у него в саду яблоки, импера­
тор выбежал из дворца и крикнул:
— Эй, ты почему сорвал все мои яблоки?
— Я хочу жениться на твоей дочери! — ответил Шысань.
— Посильнее тебя женихи сватались и то потерпели пора­
жение, а ты туда же! Иди-ка лучше домой и занимайся своими
делами.
Но Шысань не сдавался.
Тогда император и говорит:
— Что же, давай вступим в бой! Одолеешь меня — отдам
тебе в жены дочь. Не одолеешь — отрублю голову!
Шысань согласился, и они начали бой. Шысань схватил им­
ператора, поднял его и спрашивает:
— Скажи, куда ты девал моего старшего брата?
298

— Вон on лежит, обернутый в коровью гакуру,— отвечал
император.
Шысань рассердился, стукнул императора головой о зем­
лю — из того и дух вон. Тогда Шысань подбежал к брату, выта­
щил его из шкуры и говорит принцессе:
— Смотри, хорошо ухаживай за старшим братом!
Принцесса велела отнести Лосаня во дворец, позвала лекаря,
и тот стал лечить Лосаня. А когда Лосань выздоровел, он же­
нился на принцессе и стал императором, потому что, кроме до­
чери, у императора больше не было детей.
Шысань пожил во дворце и попросил старшего брата отпу­
стить его домой. Лосань не хотел его отпускать, но Шысань не
послушался и отправился в обратный путь. Вернувшись домой,
он уже мог поднять камень, который был тяжелее целых двух до­
мов. Теперь он поверил в свои силы, сел верхом на небесного
коня и полетел во владения другого императора. А у этого им­
ператора тоже была красавица-дочь. Шысань завел дружбу с
людьми влиятельными и богатыми, наводил на них страх своим
богатырским видом и острым взглядом. А когда рассказал им,
будто убил сорок разбойников, а вороного коня отобрал у их
главаря, богачи пуще прежнего стали бояться Шысаня.
Вскорости Шысань отправился к императору и попросил от­
дать ему в жены принцессу. У императора был советник, обла­
давший необычайной силой. Тот, кто приходил сватать принцес­
су, должен был прежде выдержать бой с этим советником, но до
сих пор так никто и не смог его одолеть. Когда Шысань попро­
сил в жены принцессу, император сказал, что он должен одо­
леть в бою советника, тогда получит в жены принцессу, а не одо­
леет — будет казнен. Шысань согласился и в назначенный день
вступил с советником в бой. Увидев, что у противника силы
меньше, чем у него, Шысань единым ударом выбил меч у него
из рук. После этого они стали биться врукопашную. Но и тут со­
ветник не смог победить Шысаня. Тогда он шепнул ему на ухо:
— Ты притворись, будто я сразил тебя и упади. Я уже стар.
Уступлю тебе свое место, и ты женишься на принцессе.
Шысань так и сделал. Советник пошел к императору и рас­
сказал ему всю правду, но император не поверил и приказал от­
рубить Шысаню голову. Тогда Шысань сел на своего небесного
коня и полетел к старшему брату. Прилетел и говорит:
— Брат, дай мне твоих воинов, я хочу сразиться с импера­
тором соседнего государства.
Лосань дал Шысаню воинов и вместе с ним выступил в пп299

ход. Император узнал об этом и во главе своего войска вышел
навстречу противнику.
— Сейчас я вступлю в бой с советником-силачом; если он
убьет меня, тогда ты выходи, не бойся,— сказал Шысань своему
старшему брату.
Шысань вступил в единоборство с советником. Они долго
бились. Наконец Шысань сильным ударом меча отсек против­
нику голову, потом подскочил к императору и ему тоже отрубил
голову. Потеряв императора и советника, вражеское войско сда­
лось в плен. Победив врага, Шысань женился на принцессе и
тоже стал императором. Оба брата правили справедливо, и под­
данные их были счастливы.

предания.
и сказы
**

68. Чужак

К северу от города Хашы 1 есть гора, а в горе пещера больше
двух метров высотой, вход в пещеру черный, будто от дыма. Пе­
ред входом навалены камни. Если внимательно присмотреться,
то видно, что камни гладкие-прегладкие, словно отполирован­
ные. Старики говорят, будто в этой пещере сожгли огромную
змею, которая пожирала людей. Сами они этого не видели, а
слышали от своих отцов, а те от своих отцов и дедов. Так, из по­
коления в поколение, эта история передавалась и дошла до на­
ших дней.
Много веков назад возле пещеры была деревня. Жило в ней
не то пятьсот, не то шестьсот семей. Они обрабатывали землю,
собирали богатый урожай и никогда не знали нужды. Но однаж­
ды в каменистых пещерах завелась змея-чудовище. По ночам
змея выползала и нападала на людей и овец. Напуганные жите­
ли теперь сидели по домам, не обрабатывали поля, которые за­
росли сорной травой. В одиночку никто не решался ходить. По­
степенно жители стали перебираться в соседнее селение. Дерев­
ня опустела. Теперь нельзя было услышать ни детского плача,
ни крика пастуха, ни лая собак, ни мычания коров, ни блеяния
овец.
Но вот однажды в деревне появился незнакомый юноша. Он
полюбил одну девушку и женился на ней. Как и все крестьяне,
юноша собрался выйти в поле, однако жена его не отпускала.
Узнав, что возле деревни живет змея-чудовище, которая пожи­
рает людей и баранов, юноша разгневался и решил убить змею,
чтобы спасти людей. Он пошел к старикам и стал с ними сове­
товаться. Юноша сказав что жизни не пожалеет, уничтожит
чудовище и спасет людей от беды. Старики выслушали юношу и
пожелали ему удачи. Эта весть с быстротой ветра облетела де­
ревню. Кузнецы сделали для юноши панцирь и острый меч.
303

Юноша пришел домой и лег спать. Проснулся оп еще до рас­
света, надел панцирь и привязал меч. Жена плакала, не хотела
отпускать мужа, но муж попрощался с ней и пошел к пещере.
Крепко сжимая в руке меч, юноша вошел в пещеру и стал мед­
ленно двигаться вперед. В пещере царил мрак. Вдруг юноша
увидел, как засверкали два огня — это были два змеиных глаза.
Почуяв человеческий дух, змея открыла свою огромную пасть
и хотела проглотить юношу. Юноша почувствовал, как что-то
тянет его в пасть к змее, и держал меч наготове, чтобы рассечь
змею надвое. Очутившись в змеиной пасти, юноша разрубил ее
пополам. Змея подохла у входа в пещеру. К этому времени по­
доспели люди. Они хотели помочь юноше, но он едва дышал.
У него лишь хватило сил на то, чтобы сказать крестьянам:
— Я умираю, но мне удалось уничтожить змею.
Это были его последние слова. Люди жалели юношу, он умер
таким молодым. Каждый из2 своего дома принес молоко. Этим
молоком они омыли юношу и похоронили его с великим поче­
том. Потом выстроили у входа в пещеру гробницу, а вокруг
гробницы посадили цветы. С тех пор каждый год в этот день
жители деревни собираются у гробницы почтить память благо­
родного юноши. Ведь он отдал жизнь, чтобы избавить их от
беды.
69. Сваренная пшеница не прорастает

Рассказывают, что давным-давно жил император. Он владел
несметными богатствами, но ему все было мало. И вот однажды
император призвал к себе сановников, чтобы посоветоваться, как
еще больше разбогатеть.
Один из сановников и говорит:
— На базаре чжин пшеницы стоит сорок монет. Прикажите
скупить у крестьян все зерно. Они сами вам его привезут.
Император послушался и скупил все зерпо. Когда у крестьян
остались только семена для посева, император велел везде раз­
весить объявления, в которых сообщалось, что в нынешнем году
в зерне завелись черви. В императорской кладовой их могут
уничтожить. Кто не хочет потом голодать, пусть везет скорее
свои семена в императорскую кладовую.
Все до единого крестьяне привезли семена. Ночью слуги им­
ператора обварили семена кипятком, потом высушили, а на дру­
гой день вернули крестьянам.
304

Весной крестьяне, ничего не подозревая, посеяли пшеницу.
Но время шло, а семена так и не дали ростков. Поля сплошь по­
росли сорняками. В тот год крестьянам пришлось туго. Многие
умерли с голоду. Чтобы спастись от верной смерти, крестьяне
начали покупать у императора зерно, которое когда-то сами ему
продали, только император брал за него теперь вдесятеро доро­
же. Так он преумножил свое богатство. Крестьяне узнали об
этом и подняли восстание. Они убили императора, сановников
изгнали из страны, а императором провозгласили одного мудро­
го крестьянина, который стал править мудро и справедливо.
С того времени у дунганских крестьян появилась поговорка:
«Сваренная пшеница не прорастает».

70. СуЧин

Су Чин был сыном бедных родителей. Вернулся он как-то с
учения, замерз весь. А были у него только старший брат да стар*
шая невестка — жена брата. Он и говорит невестке:
— Руки у меня замерзли, тело закоченело.
А та отвечает:
— Погрей над пламенем лампы.
Су Чин был настойчивый юноша, взял он веревку и привязал
свою косичку к потолку. Только задремлет, голову наклонит, во­
лосы так дернет, что больно станет. Выучился он и отправился
на экзамены в столицу. Сдал все экзамены и стал самым первым
чжуонъюанем, фума стал — зятем императора. Вернулся он пос­
ле этого домой. Зажил радостно. А как обратно в столицу уез­
жать, угощение устроил. Сказал тут Су Чин:
— Бедного и на людном перекрестке никто не спросит, у бо­
гатого и в глухих горах найдутся дальние родственники.
Су Чин — все тот же Су Чин, сменил одежду, но остался
прежним человеком.

71. Юй Быйя разбивает цитру

Жил в прежние времена в Китае один человек, звали ого Юй
Быйя. Служил он большим чиновником при дворе. Юй Быйя
был гражданским чиновником. И было у него одно любимое раз20

Заказ 1435

305

влечение, любил он играть на цитре. Куда бы ни пошел он, слу­
ги всюду за ним несли цитру. Остановится он в дороге на постоя­
лом дворе или прямо в поле — тотчас захочется ему поиграть на
цитре.
И вот как-то раз пришла от государя бумага, призывает он
его в столицу. Получил Юй Быйя приказ, собрал вещи, взял с
собой слуг, сел в лодку и тронулся в путь. Плывут они, Юй
Быйя на горы любуется, луной восхищается. «До чего же бога­
ты и прекрасны эти горы, поселись человек в этих местах, не­
пременно станет он бессмертным-шынщянем» — так он думает,
а сам смотрит, как солнце за горы опускается. Стемнело. Велел
Юй Быйя своим слугам пристать к берегу:
— Отдохнем, завтра дальше поедем.
Не осмелились слуги медлить, тотчас же пристали к берегу.
Кому еду варить положено — готовить принялись, кому хворост
собирать — за хворостом отправились, кому шатер ставить —
войлок расстилать стали — все в хлопотах. Поел Юй Быйя, по­
пил чаю и велел своим слугам принести цитру. Подали ему цитРУ> установил он ее сперва на столике, а потом принялся иг­
рать. Разыгрался он, запела струна высоко да и лопнула.
— Что-то тут не то,— говорит он своим слугам,— почему это
струна вдруг лопнула. Поглядите, не иначе как в речных заво­
дях, в поле, где-нибудь в траве кто-то тайком мою цитру слу­
шает.
Бросились его подчиненные на поиски. Немного времени
прошло, привели какого-то человека. Глянул на него Юй Быйя,
одежда на нем рваная. Поклонился ему незнакомец, потом ря­
дом встал. Ответил Юй Быйя на приветствие и приказал слугам:
— Подать стул!
Принесли слуги скамеечку, усадили пришельца. Стал Юй
Быйя его расспрашивать:
— Ты кто такой, чем занимаешься?
— Я дровосек,— отвечает тот.
— Где твой дом?
— Да вон там, в деревне Чжищянь 1 и живу.
— Ну, а имя твое как?
— Фамилия моя Чжун, а имя Цзычи,— ответил дровосек.
А Юй Быйя принялся дальше расспрашивать:
— Сколько человек у тебя в семье?
— Один я,— ответил ему Чжун Цзычи.
Глянул Юй Быйя на цитру и потом задал еще вопрос:
— Ну, а музыку ты понимаешь?
306

— Понимать — понимаю, а играть не умею.
— А какую мелодию я играл?
— Это я немного понял. Играли вы мелодию: «Сперва три
государя, потом
пять правителей; Ё уступил престол, Фын ему
наследовал» 2.
Выслушал его Юй Быйя — все правильно. Стал дальше рас­
спрашивать:
— А знаешь ли ты из какого дерева эта цитра сделана?
— Из утуна.
— А где оно растет?
— В горах Феникса-Фынхуонсань.
— А какая длина у цитры?
— Семь чи и еще два цуна.
— Ну, а ширина?
— Три чи и еще шесть цунов.
— А почему длина семьдесят два цуна?
— Потому, что семьдесят две звезды на небе 3.
— А почему ширина тридцать шесть цуней?
— А по тридцати шести звездам у Млечного Пути 4.
— Ну, а сколько струн у древней цитры?
— Семьдесят четыре.
Юй Быйя опять стал вопрошать его:
— Ну, а раньше было семьдесят две струны, почему же те­
перь стало семьдесят четыре?
— Князь Вын-вон добавил струну ло, князь Ву-вон добавил
струну чжон 5 , потому и стало семьдесят четыре струны.
— Ну, а сколько у цитры тонов?
— Двадцать четыре.
— А почему двадцать четыре?
— В небо подымаются восемь звуков 6, в землю опускаются
восемь звуков, в середине остаются восемь звуков, вот и есть
три раза по восемь — двадцать четыре.
— Ну, а почему восемь в небо идут, восемь в землю уходят,
восемь посередине остаются?
— Древняя цитра ведь как делалась? В соответствии с тремя
основами: небом, землей и человеком. Восемь звуков на небе —
это звуки, соответствующие солнцу, луне, звездам и Небесному
ковшу, ветру и облакам, дождю и грому — вот они восемь
звуков; чянь,
кань, гын, чын, сун, ли, кун, дуй — восемь
триграмм 7 — восемь направлений 8 — вот и восемь земных
звуков.
— Ну, а почему посередине восемь звуков?
307

-— Посередине восемь звуков — это преданность, сыновья
почтительность, целомудрие и верность долгу; это следование
обрядам, уважение законов, бескорыстие и честность. Вот они
восемь средних звуков.
Выслушал его Юй Быйя. На пять вопросов — пять ответов, и
все правильные. Обрадовался Юй Быйя, говорит дровосеку:
— Сколько лет я на цитре играю, а не встречал ни одного
человека, кто бы мою игру понял. Сегодня встретил тебя, и рас­
сказал ты мне все про цитру. Есть у меня к тебе несколько слов,
да не знаю, удобно ли говорить, не обижайся.
— Говорите, пожалуйста, не беспокойтесь.
— Хотел бы я с тобой побрататься, таково мое сердечное желание, да не знаю, как ты к этому отнесешься,— сказал Юй
Быйя.
— Бедняк я и простолюдин, могу ли мечтать об этом. Ко­
нечно, я хотел бы побрататься с вами.
— Хорошо,— сказал Юй Быйя,— здесь на лодке и побрата­
емся.
Потом Чжун Цзычи сказал:
— Человеколюбивый старший брат, если не побрезгуете, я
хотел бы пригласить вас в мое жилище. Поживете день-другой,
а там и поедете дальше.
Юй Быйя согласился, и они вместе отправились в деревню,
где жил Чжун Цзычи.
— Уж не обижайтесь, старший брат,— обратился Чжун к
Юй Быйя,— нет ничего у меня в доме, только немного горьких
овощей, даже чая и то нет.
— Ну, это все пустяки,— ответил Юй Быйя,— у меня есть
отличный чай.
Глянул Юй Быйя — бедно брат живет. В доме и постелить
нечего, и накрыться нечем. На кане только истлевшая циновка
постелена, даже войлока на кане нету. Есть еще маленький сто­
лик о трех ножках, а вместо четвертой кирпич подставлен.
На столе две пиалы из утунового дерева, одна еще ничего, а
другая вовсе битая. Пока Быйя все разглядывал, и вода закипе­
ла. Сели они друг против друга и выпили немного кипятку. За­
говорили они. Говорили, говорили и совсем сошлись характера­
ми, обрадовались оба.
— Ароматные курительные свечи у тебя есть? — спросил Юй
Быйя,— мы должны поклониться друг другу как братья.
— Ничего нет,— ответил Чжун Цзычи,— надо пойти купить,
да негде.
308

— Иу, ничего,— подумав, сказал Юй Быйя,— возьмем по
щепотке земли вместо свечей.
Насыпали они кучку земли, воткнули в нее несколько пру­
тиков, будто это ароматные свечи. Тут оба опустились на коле­
ни, стали кланяться. Поклонились небу и земле, а потом стали
годами считаться. Юй Быйя на пять лет оказался старше Чжун
Цзычи, он стал старшим братом, а Чжун Цзычи — младшим.
Пробыл Юй Быйя у дровосека одну ночь, а наутро в путь отпра­
вился. Перед уходом Юй Быйя сказал своему названому брату:
— Жди меня здесь, да только не собирай больше хворост.
Приеду я в столицу, все казенные дела закончу и пошлю за то­
бой, чтоб тебя привезти. Есть у меня с собой немного серебра,
я тебе его оставлю. Мы потом будем вместе служить, что у меня
есть, то и твоим будет. Дело это важное, не за,будь!
Устроил Юй Быйя младшего брата и в путь тронулся. Про­
водил его Чжун Цзычи до полдороги. Пролили они слезы и рас­
стались. Юй Быйя в столицу поехал, а Чжун Цзычи дома ос­
тался.
Долго ждал Чжун Цзычи старшего брата. Ждал, ждал, нет
от него вестей. Заболел Чжун Цзычи да через несколько дней
и умер. Похоронили его люди.
А теперь расскажем про Юй Быйя. Приехал он в столицу,
сделал все казенные дела и подал императору доклад. Есть, мол,
у него названый брат, живет он в деревне Чжищяньцун, зовут
его Чжун Цзычи, и хочет он его в столицу перевести. Разрешил
император. Отдал Юй Быйя приказ, послал людей за братом.
Добрались посланные до деревни Чжищяньцун, стали расспра­
шивать, где дом Чжун Цзычи. А люди им отвечают:
— Давно уж умер, зря вы ехали.
Делать нечего, вернулись посланные обратно и доложили Юй
Быйя. Услыхал он о смерти брата, долго плакал, а потом решил
самолично туда отправиться. Подал императору бумагу, попро­
сил разрешения самому в Чжищяньцун отправиться, разузнать
обо всем.
Разрешил государь.
Прибыл Юй Быйя на могилу, долго на ней плакал. Потом
послал людей купить ароматных курительных палочек, воско­
вых свечей, жертвенных бумажных денег 9 . Стал он па могиле
курительные палочки жечь:
— Братец мой! Умер ты, не буду я теперь больше на цитре
играть, потому как нет больше никого, кто умел бы внимать зву­
кам цитры. Кто мог думать, что судьба твоя такая несчастная.
300

Знал бы раньше, что недолго тебе придется жить, не поехал бы
я в столицу, с тобой бы остался. Ты умер, а кажется, что зарыли
мои собственные кости, мое собственное тело. Не думал я, что
ты раньше меня уйдешь на небо.
Долго плакал на могиле друга Юй Быйя, а потом взял в руки
свою цитру и опять зарыдал. Потом поднял ее — и швырнул о
большой камень. Разлетелась цитра на две половинки. С тех
пор не играл он больше на цитре.
Вот эта история и называется «Юй Быйя разбивает цитру».
72. Хань Щин ] — князь трех знамен2

Когда-то при династии Хань жил некий Хань Щин. Был он
человек образованный, но до чего же сердце злое было у него.
Ни одного хорошего дела для людей не сделал. Днем и ночью
людям чинил одни беды. Даже отец с матерью настрадались от
его дурных дел. Был еще у Хань Щина старший брат, звали его
Ичон3. Вот пришло время — умер у них отец. Похоронили его,
и стали Хань Щин с братом хозяйство делить. Разделил Хань
Щин двор пополам, посредине стену построил. Ичон по одну
сторону стены колодец вырыл, а Хань Щин по другую отхожее
место устроил. Не поймешь, что и получилось: то ли колодец,
то ли нужник.
Вот однажды отправился Хань Щин в поле пасти свою часть
табуна коней. Прилег там и проспал до полудня. Сквозь сон ви­
дит — трое бессмертных мимо идут. Один говорит другому:
— Этот человек, что спит в поле, если свою мать живой в
землю зароет, то станет Князем трех знамен — Саньчивоном.
Услыхал Хань Щин его слова, насторожился, слушает, что
трое бессмертных еще скажут. А они говорят:
— Он на высоком месте спит. Вот как раз здесь надо могилу
вырыть и мать живьем закопать — тогда непременно станет он
Саньчивоном.
Сказали они так и ушли. А Хань Щин поднялся и давай мо­
гилу рыть. Вырыл и помчался домой. Добрался до дому, обма­
нул мать, посадил ее себе на спину и понес в поле, а там живой
в могилу бросил. Плачет мать, просит сына сохранить ей жизнь.
А Хань Щин не слушает мать, землей забрасывает — так и за­
рыл ее. Заживо мать похоронил, а потом покинул родные места.
Добрался до одного города. А городом тем правил Бавон 4 . Стал
Хань Щин служить Бавону. А у Бавона был один гадатель. Ви310

дит он — у Хань Щина глаза страшные, холодные. Разложил
быстренько свои книги, принялся гадать. Гадал, считал, все дур­
ные дела Хань Щина вычислил. Пошел к Бавону и говорит:
— Прогони Хань Щина!
Удивился Бавон. Не поверил, спрашивает:
— Лицо у него желтое, рот маленький, череп узкий, что он
такого ужасного может сделать?
Не согласился с ним гадатель, только сказал:
— Не сделаешь по-моему, все время будешь терпеть от него
неприятности.
Выслушал эти слова Бавон, взял свое копье с тремя зубца­
ми, дал Хань Щину, велел искусство свое показать. Но у Хань
Щина даже вверх копье направить и то сил не хватило. Расхо­
хотался Бавон. А гадатель все не унимается, на своем стоит:
— Заблаговременно Хань Щина не прогоните, настрадаетесь
с ним.
Услыхал его слова Хань Щин, поскорей наутек бросился. Уз­
нал об этом гадатель и говорит Бавону:
— Догоняй быстрей, догонишь — тут же убей его!
Забеспокоился Бавон, схватил в руки меч, в погоню бросил­
ся. Почти настиг Хань Щина. Бежит Хань Щин, оглянулся, ви­
дит — Бавон его вот-вот нагонит. Стал он против ветра и давай
мочиться. Бавон настиг его, поглядел и говорит сам себе: «Да
ничего он не понимает, не различает ароматное и вонючее. Вер­
нусь к своему двору, чего тут беспокоиться!» Засмеялся Бавон,
поехал обратно. Воротился домой, гадатель спрашивает:
— Убил его?
— Он даже не различает, где ароматное, где вонючее. Что
с него возьмешь! — так со смехом ответил Бавон гадателю.
Рассердился гадатель:
— Да он провел тебя, скорей догоняй!
Бавон опять пустился в погоню. Почти настиг Хань Щина.
Бежит Хань Щин, оглянулся, видит — Бавон его вот-вот наго­
нит. Подбежал поскорей к краю горы, лег ногами вверх, голо­
вой вниз, заснул. Бавон подъехал, поглядел и говорит сам себе:
«Да ничего он не понимает, спит и то кверху ногами!» — Разо­
злился, назад тронулся. Только домой приехал, гадатель спра­
шивает.
— Убил?
— Он и спать-то не умеет, ногами кверху спит, чего его, бед­
ного, убивать? — ответил Бавон гадателю. Опечалился гада­
тель, говорит:
311

— Эх, мой господин! Провел он вас. Скачите опять и на этот
раз, как нагоните, непременно убейте, не медлите. А не убьете,
на обратном пути он сам вас убьет.
Хмыкнул Бавон, опять бросился догонять. Только теперь-то
уж Хань Щин далеко убежал. Подошел он к какому-то мосту и
спрашивает у дровосека:
— Куда эта дорога идет?
— По этой дороге к князю Говону5 придешь! — отвечает
ему дровосек. Побоялся Хань Щин, что дровосек о нем Бавону
доложит, и отправил его на тот свет. А сам туфли задом наперед
надел, опять в путь пустился. Ехал Бавон по его следам, подъ­
ехал к мосту, видит — есть следы, что пришел, нет следов, что
ушел. Поглядел на восток, поглядел на запад — никого не вид­
но. Повернул Бавон обратно. Только в дом вошел, гадатель спра­
шивает:
— Догнал иль нет?
— Не догнал, скрылся Хань Щин,— отвечает ему Бавон.
Гадатель сразу все понял. Стал Бавона пугать.
— Эх, к беде все это. Ведь сила у него — гору передвинет,
море перевернет.
Бавон Хань Щина не догнал. А что же Хань Щин? Хань
Щин в это время к императору Го-цзу в столицу пришел. А в
столице жил один человек по имени Чжугуань, который с Хань
Щином вместе учился. Вот его-то дом и разыскал Хань Щин.
Отдохнул там одну ночь, а на другой день сели они беседовать.
Чжугуань и спрашивает:
— Что нет у тебя теперь никакого занятия?
— Служил я под началом у Бавона, да узнал, что он хочет
схватить меня. Еле-еле из его рук вырвался, Бавон едва не убил
меня. Вот и пришел сюда, тебя разыскать.
Выслушал Чжугуань Хань Щина и говорит:
— Хорошо!
И на другой день повел Хань Щина в золотые хоромы, дра­
гоценные палаты к государю Говону и сказал:
— Это мой друг, мы вместе учились. Дайте ему какое-ни­
будь дело.
Говон назначил Хань Щина смотрителем императорских
житниц. Пробыл на той должности Хань Щин целый год, а ког­
да год к концу подошел, все его подчиненные удивляться стали:
— Почему наш начальник не позволяет нам сосудами зер­
но мерить, ревизию учинить?
Посовещались они и настрочили бумагу государю. А в ней
312

написали: «Год почти кончился, а смотритель житниц не дает
нам зерно перемерить». Государь Говон записку написал, велел
Хань Щина призвать и спрашивает:
— Сколько в наших амбарах зерна осталось?
Хань Щин тут же все цифры по всем амбарам написал.
Подивился государь. Сказал сам себе тихонько: «Ведь давно,
два-три месяца тому назад, зерно перемерили, новый год вот-вот
наступит, зерно не меряно, а он все цифры доложил». Послал
тут Говон чиновников, что амбарами ведали, с приказом все за­
пасы перемерить. Мерили, считали, никакой ошибки не нашли.
Пожаловал тут государь Хань Щину титул Сапьчивон — Князь
трех знамен: князь людей, князь земли, князь неба.
Собрал Хань Щин войско: одну армию, две-три, пять-восемь.
Стал Хань Щин князем трех миров. А Бавон про то еще ничего
не знал. Собрал Бавон тем временем конное войско, по горам
пошел, Хань Щина ищет. Хань Щин погадал — Бавон за ним
идет. Выставил он против Бавона сто железных колесниц, до са­
мого берега реки Уцзян 6. А у Бавона силы только на девяносто
девять колесниц, не свалить ему сотую. Привел Бавон свои вой­
ска, стал с Хань Щинем биться. Стал Бавон на берегу реки
Уцзян, взял свое копье с тремя зубьями и одну за другой ски­
нул в реку девяносто девять железных колесниц. Осталась одна
колесница, не может Бавон ее скинуть. Потерпел он поражение
на берегу реки Уцзян.
В другой раз как-то вел Хань Щин свои войска через забро­
шенное поле и встретил гадателя. Говорит он гадателю:
— Погадай-ка мне по своим триграммам!
Расстелил тут гадатель свой коврик, принялся гадать. Счи­
тал так, прикидывал эдак, потом сказал Хань Щину:
— Положено тебе судьбой семьдесят два года, да только три­
дцать два из них ты сам растратил.
— Объясни-ка мне до конца, почему это из моих семидесяти
двух лет тридцать два года пропало? — Хань Щин гадателя
спрашивает.
Отвечает ему гадатель:
— На каменистом поле мать живьем закопал — отнимается
у тебя ровно восемь лет. К братову колодцу нужник пристро­
ил — отнимается у тебя еще ровно восемь лет. У развилки дорог
убил дровосека — отнимается у тебя еще ровно восемь лет.
На реке Уцзян сбросил ты в реку Бавона и его войско — отни­
мается у тебя еще ровно восемь лет. А тебе сейчас ровнехонько
пять раз по восемь — сорок лет.
313

Заволновался тут Хань Щин, стал просить:
— Господин гадатель, прибавь мне годов.
Понял гадатель, Хань Щин может ему какую-нибудь под­
лость сделать, и говорит:
— Саньчивон, не могу я прибавлять года и убавлять не могу.
Обернись-ка, вон тот человек, верно, умеет прибавлять и убав­
лять.
Повернул Хань Щин голову — никого нет. Хотел гадателя
спросить, где же тот человек, глянул — а гадатель исчез. Изу­
мился Хань Щин. Повел войска в обратный путь.
А смотритель моста, которого порешил тогда Хань Щин у
развилки дорог, превратился после смерти в девушку Чынцоннюй 7 и стала эта Чынцоннюй на кухне самой императрице при­
служивать. Днем и ночью мечтала она Хань Щину отомстить.
И вот однажды решила государыня искупаться. Тут и приду­
мала Чынцоннюй, как от Хань Щина избавиться. Написала она
подложную записку, велела Хань Щину во дворец прийти.
А Хань Щин дома сидит, макушка у него словно в огне го­
рит. Слышит — у задних ворот зовет его кто-то. Вышел он,
глядь — посыльный, записку ему дает. Прочитал Хань Щин за­
писку — кличет его сама императрица. Вмиг онемели у него
ноги, сердце запрыгало беспорядочно. Пошел он вслед за по­
сыльным. Подошли они к дворцовым воротам — охрана в два
ряда стоит, не пускает. Потянул посыльный дверь, Хань Щин
быстро вошел внутрь. Разволновался Князь трех знамен Хань
Щин. А тут уже и к третьим дворцовым воротам подошли, по­
сыльный велит Хань Щину вперед идти. Понял тут Хань
Щин — нет государя Го во дворце. Думает: какое же тогда ко
мне дело? Забурлила у Хань Щина черная кровь, красная вы­
сохла — не хочет он двери открывать. Сама судьба его ногой
дверь открыла. Только вошел он — глядь, а там сама императ­
рица купается. Увидала государыня, что Хань Щин дверь рас­
пахнул и внутрь вошел, закричала, завернулась в белую просты­
ню. Испугался тут Хань Щин, забеспокоился. Стал поспешно
императрицу спрашивать:
— Вы зачем меня своей запиской вызывали?
Увидала государыня у Хань Щина в руках записку и гово­
рит:
— А это настоящая записка или подложная? Посмотри-ка!
Государыня моется, а ты влетаешь неожиданно!
Призвала императрица палачей, приказала:
— Связать Князя трех знамен, увести его и убить!
314

Тут только Хань Щин понял: конец ему. Однако, думает он,
нет ведь меча такого, чтоб убить меня. Потому и скапал:
— На мечах на всех есть три иероглифа — мой титул. Не
казнить ими Саньчивона!
В это время Чынцоннюй из кухни выбежала, говорит госу­
дарыне:
— Все-все ножи и мечи тремя иероглифами помечены, толь­
ко в кухне на кухонном ноже знаков нету.
— Принеси нож,— велит государыня.
Принесла девушка нож, подала императрице. Та взглянула,
и в правду нет никаких трех иероглифов. Стала государыня
спрашивать:
— Кто убьет Хань Щина-Саньчивона.
— Я убью Хань Щина-Саньчивона,— Чынцоннюй ей отве­
тила.
Изумились тут все, а Хань Щин пристально поглядел на
Чынцоннюй. Подняла Чынцоннюй нож, подошла к Хань Щиню
и спрашивает:
— Хань Щин-Саньчивон, погляди, на кухонном ноже есть
ли твои иероглифы?
— Нету,— ответил ей Хань Щин, а потом обратился к Чын­
цоннюй и говорит:
— Ах ты, рыжая девка, у тебя еще молоко на губах не об­
сохло, а ты кухонным ножом хочешь убить меня!
— Выходи скорей,— Чынцоннюй на него прикрикнула.
Вывели Хань Щина, повели к лобному месту. Уставился
Хань Щин на Чынцоннюй, потом спрашивает:
— Девка рыжая, тебе в этом году сколько лет?
— Мне в этом году двенадцать лет,— Чынцоннюй ему отве­
чает.
Дрогнуло его сердце, вмиг он все понял: «Как раз двенадцать
лет прошло, как я порешил на развилке дровосека. Возродился
он в другом облике и стал девицей Чынцоннюй. Сейчас она ото­
мстит мне». Потом Хань Щин — Князь трех знамен обратился к
Чынцоннюй и сказал:
— Эй, знаешь, я только сейчас все понял: добро за добро,
зло за зло. Так быстрей верши свою месть!
— Давай! — крикнула тут Чынцоннюй.
Так двенадцатилетняя Чынцоннюй, в которую перевоплотил­
ся дровосек, убила Хань Щина-Саньчивона. Все его проступки
и привели его к такому концу.
315

73. Гуон-хуэй1
В давние времена правил Китаем император Гуон-хуэй. Был
у него единственный сын Юань Гуон и племянник Ли Юань.
Как и все родственники императора, Ли Юань был император­
ским сановником и постоянно находился при дворе. Как-то раз
Ли Юань справлял день рождения своей матери и по этому слу­
чаю пригласил сановников разных рангов. Гости по очереди
подходили к матери Ли Юаня, кланялись ей и поздравляли с
днем рождения. Сын императора, принц Юань Гуон, явился
позднее других. Он тоже подошел к своей тете, поклонился ей,
поздравил с днем рождения и пожелал долгих лет жизни. В это
время жена Ли Юаня почтительно поддерживала свою свекровь
под руку. Юань Гуон поздоровался с ней и тоже пожелал сча­
стья. Одни гости сидели молча, другие — беседовали, тут Юань
Гуон обратился к Ли Юаню:
— Давай сыграем партию в шахматы.
— Что ты, не время сейчас играть в шахматы. Перед гостя­
ми неловко. Они приходят с поздравлениями, а мы за шахмата­
ми будем сидеть!
— Ну, хоть одну партию,— стоял на своем Юань Гуон и на­
чал расставлять фигуры на шахматной доске.
— На что будем играть? — спросил Юань Гуон.
— А на что бы ты хотел? — в свою очередь, спросил Ли
Юань.
— Я ставлю одно из владений моего отца в десять тысяч
квадратных ли.
— Ты ставишь владение отца, а что могу поставить я? —
гневно спросил Ли Юань.
— Раз у тебя нет владений, ставь тогда свою жену,— нагло
заявил принц.
Ли Юань не мог стерпеть такую дерзость, схватил шахмат­
ную доску и ударил принца по голове. Видя это, гости от ужаса
оторопели. Такая ссора между высокопоставленными особами
могла послужить причиной гибели не одного из них. Поэтому
все почли за лучшее удалиться. Ушел и Юань Гуон. Однако,
вернувшись во дворец, он взял вооруженных конников и снова
отправился к Ли Юаню. Ли Юань знал, что принц вернется с
конниками, чтобы отомстить, и, не теряя времени, вместе с же­
ной и матерью покинул дом. Они долго шли и наконец добра­
лись до какого-то заброшенного храма. Там и укрылись.
Как раз в это время Юань Гуон с конниками налетел на дом
316

Ли Юаня и учипил там настоящий разгром. Не пощадил он
даже собак и кур, всех перебил. Только Ли Юаня и его семьи
принц не обнаружил. Узнав о том, что они успели спрятаться,
Юань Гуон пришел в неописуемую ярость и вместе с конника­
ми пустился в погоню.
Ли Юань между тем покинул храм. Но не прошел он и пяти
ли, как его приметил Юань Гуон. Он позвал главного воена­
чальника Гу и приказал:
— Убей Ли Юаня и принеси его голову!
Военачальник ушел выполнять приказ, но когда он прибли­
зился к Ли Юаню, тот обратился к нему с такими словами:
— Ты ведь знаешь, сколько лет я честно служил императо­
ру и ни разу не вызвал его недовольства. А сейчас из-за глупости
Юань Гуона мне пришлось испытать столько страданий!
— Я все хорошо понимаю,— отвечал военачальник,— и при­
шел к тебе не по своей воле. А сейчас, чтобы не вызвать у Юань
Гуона подозрений, будем сражаться, только при одном условии,
что ты снесешь мне голову. Иначе это сделает проклятый кабан
Юань Гуон. Он все равно меня убьет.
Они стали биться, но Ли Юань был человеком добрым и не
хотел убивать военачальника. Он даже готов был пожертвовать
собственной головой. Тогда военачальник сделал ловкий выпад
и подставил голову под меч Ли Юаня. Ли Юань и не заметил,
как отсек голову военачальнику. Увидев, что Ли Юань убил
военачальника, разъяренный Юань Гуон решил сам сразиться с
Ли Юанем и поскакал к нему. Они скрестили мечи, бились дол­
го, но Юань Гуон был на коне, а Ли Юань — пешим, поэтому
превосходство было на стороне Юань Гуона. Увидев, что Юань
Гуона ему не одолеть, Ли Юань увернулся от удара и бросился
бежать. Юань Гуон пустился в погоню.
Пока они сражались, у родника неподалеку Чин Чюн родом
с гор Лёнсань поил коня. Вдруг он увидел в воде отражение ка­
бана, который гнался за драконом. Чин Чюн очень удивился и
сам себе сказал: «Где это видано, чтобы кабан гонялся за дра­
коном! Это дракон должен гнаться за кабаном и убить его!» Он
быстро вытащил стрелу и поразил ею кабана. В тот же миг
Юань Гуон пал бездыханным. Увидев, что Юань Гуон мертв,
Ли Юань только диву дался: «Кто же это на помощь мне при­
шел? Надо непременно найти его и поблагодарить!» Но сколько
Ли Юань ни искал своего спасителя — найти не мог. Он пошел
дальше и вдруг видит, какой-то человек поит своего коня из род­
ника. Вид у незнакомца был поистине величественный, и Ли
317

Юань сразу признал в нем своего спасителя. Он подошел, по­
клонился и спрашивает:
— Не скажете ли вы мне, как величать вас, почтеннейший?
Чин Чюн обернулся и увидел человека с виду необыкновен­
ного. Он сразу догадался, что это и есть тот самый дракон, кото­
рого он спас от кабана. Чин Чюн ничего не ответил, только вы­
тащил стрелу, на которой были обозначены его имя и фамилия,
и показал Ли Юаню. Ли Юань прочел: «Чюн», а «Чин» незна­
комец прикрыл пальцем. Крепко-накрепко запомнив это имя,
Ли Юань продолжал свой путь. Он пришел в храм, забрал мать
и жену и решил покинуть владения императора Гуон-хуэя. Они
долго бродили по лесам и кручам, пока наконец добрались до
владений другого императора. А император этот как раз опо­
чил, и люди искали нового правителя. Тут и появился в их го­
сударстве Ли Юань. Глядя на его величественный вид, все ста­
ли спрашивать, кто он, откуда родом и зачем пожаловал. Узнав,
что Ли Юань не простого звания, а высокого, жители этой стра­
ны избрали его своим императором. Став императором, Ли Юань
решил в честь своего спасителя построить храм и назвал его
«Храм князя Чюна». После этого он приказал изваять статую
Чин Чюна и поставить в храме, и каждый день приходил туда
ей поклониться.
В это самое время Чин Чюн остановился на каком-то постоя­
лом дворе и заболел тифом. Деньги у него кончились, и он не
только не мог расплатиться с хозяином, но даже корм для коня
ему не на что было купить. В конце концов, чтобы заплатить за
постой, Чин Чюн решил продать своего коня. И вот, когда он
повел его на продажу, конь съел в два приема два тюка сена у
сеноторговца.
Ли Юань сидел во дворце и вдруг увидел из окна, как конь,
которого вел под уздцы какой-то человек, съел в два приема два
тюка сена. Тогда Ли Юань позвал сановника и говорит:
— Видишь, там какой-то человек ведет под уздцы коня?
Если он его продает — купи.
Сановник покинул дворец и пошел к Чин Чюну. Приблизив­
шись, он спросил:
— Эй, странник, не продашь ли коня?
— Продам,— ответил Чин Чюн.
Сановник купил коня и повел во дворец. На вырученные
деньги Чин Чюн расплатился с хозяином, возместил убыток тор­
говцу, у которого его конь съел два тюка травы, и пошел в
харчевню. Но в харчевне было полно народа. Только два ме318

ста в самой глубине оставались свободными. Это были места
двух храбрецов из лагеря Лёнсаньбо. Чин Чюн ничего об этом
не знал и занял одно место. Увидев, что нашелся человек, кото­
рый осмелился занять место одного из храбрецов, посетители
стали шептаться между собой: «Несдобровать теперь этому ма­
лому». Тут как раз в харчевне появились два храбреца из Лёпсаньбо. Увидев, что кто-то занял их место, младший храбрец
говорит старшему:
— Я сейчас его проучу!
— Не торопись,— ответил старший храбрец,— видно, он
сильный и смелый, иначе по занял бы наше место.
Но младший стоял на своем. Старший стал его уговаривать:
— Прошу тебя, не спеши, а то опозоришься.
Однако младший слушать ничего не хотел и направился пря­
мо к Чин Чюну. Он ударил его изо всех сил, но Чин Чюн про­
должал сидеть, как ни в чем не бывало, будто и не почувство­
вал. Старший храбрец сказал:
— Говорил я тебе, чтобы ты не спешил, но ты не послушал­
ся меня и теперь опозорился.
Раздосадованный неудачей, младший храбрец зло смотрел на
Чин Чюна и вдруг от радости подпрыгнул, воскликнув:
— Да ведь это же Чин, наш второй брат. Целый год мы не
виделись с ним.
Когда Чин Чюн услыхал это, ему стало не по себе, такой у
пего был жалкий вид. Сгорая от стыда, он вскочил с места, вы­
бежал из трактира и пустился наутек. Храбрецы тоже покинули
трактир и бросились его догонять. Чин Чюн побежал на клад­
бище, спрятался в заброшенной могиле и притворился спящим.
Храбрецы долго его искали, пока не нашли, и стали упра­
шивать:
— Чин, выйди к нам, ведь ты наш второй старший брат. Мы
тебя так долго искали, и вот наконец нам посчастливилось тебя
встретить. Но, видно, мы надоели тебе, раз в такой день ты от
нас убегаешь.
Храбрецы так долго просили, что Чин Чюн внял их мольбам,
вылез из могилы и говорит:
— Дорогие мои, я и в самом деле ваш второй старший брат.
Тут братья обнялись и стали плакать. Втроем они пошли в
храм, чтобы возблагодарить небо за то, что они встретились.
В храме они увидели колонну с надписью: «Храм князя Чюна»
и статую, точь-в-точь похожую на самого Чин Чюна. Чин Чюн
не мешкая свалил статую на пол со словами:
319

— Так вот, оказывается, отчего я заболел, кто-то поставил
здесь мою статую 2.
Монах, надзиравший за храмом, увидел, что какие-то люди
вошли в храм и свалили статую, прибежал к императору и ска­
зал:
— Какие-то трое пришли в храм, с виду храбрецы, и свали­
ли статую на пол.
Император немедля послал в храм конных стражников, что­
бы схватили тех троих и привели во дворец. Когда три брата
предстали перед императором, Ли Юань в одном из них признал
Чин Чюна и радостно воскликнул:
— Так ведь это же мой спаситель!
Чип Чюн сказал:
— Вы поставили в храме мою статую, от этого я заболел ти­
фом и едва не умер.
Услыхав это, император очень огорчился. Немного погодя
он устроил пир в честь Чин Чюна и его братьев. После пира Ли
Юань стал предлагать Чин Чюну золото и серебро — тот отка­
зался. Он хотел сделать Чин Чюна сановником самого высокого
ранга — Чин Чюн и на это не согласился. Тогда Ли Юань пода­
рил Чин Чюну коня, которого купил у него, а в седло незаметно
вложил двадцать листов чистого золота. Чин Чюн вскочил на
коня, попрощался с братьдми и покинул город. По дороге он
заметил, что у его коня нет прежней силы и скачет он медлен­
ней. Чин Чюн хлестнул коня, но конь не прибавил хода, только
пот с него лился ручьями. Тут Чин Чюн догадался, что в сед­
ле что-то спрятано. Он долго ехал и вскоре доехал до вла­
дения Гуон-хуэя. Еще издали Чин Чюн заметил постоялый
двор, направил прямо к нему коня и, когда вышел хозяин,
спросил:
— Не найдется ли у вас свободной комнаты? Я устал в пути
и хочу отдохнуть.
Хозяин сказал, что комната найдется. Тогда Чин Чюн рас­
седлал коня и тут почувствовал, что седло очень тяжелое. Он
отнес его в комнату и стал рассматривать. Каково же было его
удивление, когда он обнаружил в седле двадцать листов чистого
золота.
Как раз в это время в комнату вошел хозяин, неся чай.
Он видел, как Чин Чюн вытаскивал из седла листы золота, и
подумал: «Не иначе как новый постоялец — разбойник. Украл
у императора золото. Да и с виду он отчаянный, иначе не смог
бы ограбить императорскую казну. Голыми руками его не возь320

мешь, надо побыстрее сообщить в ямын, пусть стражников при­
шлют!» Подумав так, хозяин постоялого двора пошел в ямын,
рассказал про все, что видел, тотчас же явились пять пар страж­
ников, схватили Чин Чюна и отвели в тюрьму. Тем временем
хозяин постоялого двора развесил повсюду объявления, где го­
ворилось: «Вор, ограбивший императорскую казну, схвачен», и
под объявлением поставил свою подпись. Эта весть дошла и до
императора Гуоы-хуэя. Тот не задумываясь распорядился обез­
главить вора. Пока гонец с императорским приказом скакал в
тюрьму, прошло два месяца. Чин Чюн снова заболел тифом.
В бреду он все время вспоминал о своих братьях с горы Лёнсань. А надо вам сказать, что в этой тюрьме сидел еще один
храбрец по имени У Сун. Узнав, что здесь находится храбрец
из стана Лёнсаньбо, которого обвиняют в краже императорского
золота и двенадцатого числа двенадцатой луны должны казнить,
У Сун позвал арестанта Сылэймора (он тоже был из стана Лён­
саньбо), написал на его ладони день казни Чин Чюна и
сказал:
— Не мешкая беги в горы Лёнсань и передай братьям, что
на двенадцатое число двенадцатой луны назначена казнь второ­
го брата, Чин Чюна!
Услышав эти слова, Сылэймор с ловкостью кошки перемах­
нул через высокую тюремную стену и, оказавшись на воле, как
ветер помчался в сторону Лёнсаньбо. Он так быстро бежал, что,
добежав до подножия гор, выбился из сил и свалился на землю.
С горы видели, что кто-то бежал и вдруг исчез из виду. Братья
подумали, что это лазутчик крадется к ним, и тотчас же посла­
ли одного из храбрецов схватить его. Храбрец мигом спустился
с горы, но Сылэймор был уже мертв. Храбрец сразу признал его
и сильно опечалился. Он решил отнести Сылэймора па гору, но
тут заметил написанпое у него на ладони послание, в котором
говорилось, что двенадцатого числа двенадцатой луны состоится
казнь второго старшего брата. Храбрец, не теряя времени, взва­
лил на спину мертвого Сылэймора, поднялся на гору и дал всем
братьям прочесть, что написано у того на ладони. Храбрецы
очень жалели Сылэймора, который пожертвовал жизнью ради
спасения Чин Чюна, и с почетом похоронили его. После этого
сто восемь храбрецов переоделись торговцами, быстро спусти­
лись с горы и добрались до города. Там они напали на тюрьму и
освободили Чип Чюна и других братьев. Все вместе они так би­
лись со стражниками, что весь город перевернулся вверх дном.
Чин Чюн вскочил на коня и повел братьев к городским воротам,
21

Заказ 1435

321

которые как раз закрывали. Тогда конь Чин Чюна лег под во­
рота и не дал их закрыть. Как только последний храбрец вышел
из города, конь Чин Чюна испустил дух. Так погиб славный
конь героя. Храбрецы же издали боевой клич и помчались к сво­
ему стану на горе Лёнсань.
74. История Щюэ Жынгуя г

В былые времена жил некий юаньвэй по фамилии Щюэ.
Была у него жена да еще сын. Сыну как раз исполнилось шест­
надцать лет, звали его Щюэ Жынгуй. Ел этот мальчик очень
много. За один раз съедал целый ду вареного на пару риса, да
еще штук десять хлебцев из твердой муки. И вот умерли у него
отец и мать. Остался мальчик совсем один, лет ему немного.
Отец-то его хорошо жил, и все добро сыну оставил. Стал его дядя
звать к себе — не идет, стала тетя звать к себе — не идет. Собрал
он ватагу друзей, каждый день повара нанимает — угощения им
готовить, вино подносить. Сам с друзьями усядется, ест, пьет.
Пили-ели, в один прекрасный день все добро и проели. Тут то­
варищи все разбежались, оставили Щюэ Жынгуя одного. Есть
ему нечего, пить нечего. Пошел он к дяде просить — дядя ничего
не дал; пошел к тетке — тетя ничего не дала. Стал у дру­
гого дяди спрашивать — и тот ничего не дал. Все они ему го­
ворили:
— Когда у тебя добро было — мы тебя звали, ты не шел.
А сейчас уходи, ты нам не нужен.
Пошел Щюэ Жынгуй к друзьям, стал у них еды просить.
А друзья отвечают — у самих есть нечего. Ушел он из дома, по­
шел просить милостыню.
— Хозяин, дай мне корочку от налистников да пачинку от
пельменей,— просит.
— Пошел вон! Черепаший сын! Попрошайка! Хлеба ты не
просишь, просишь корочку от налистников-чжюаньцзы да на­
чинку от пельменей. Нет у меня! Уходи!
Ушел Щюэ Жынгуй, забрел во двор храма. Видит деревце
кривое, залез на него, решил повеситься.
А тут мимо проходил разносчик товаров Вон. Быстро снял
юношу. Пощупал сердце — еще бьется. Плеснул оп на него
воды, открыл юноша глаза. Отдышался немного, на ноги под­
нялся.
322

Говорит ему разносчик Вон:
— Будь мне братом, согласен?
А юноша ему отвечает:
— Коли не побрезгуешь мной, я согласен. Только ем я много.
— Ничего, ничего!
— Дай мне коромысло понести,— стал Щюэ Жынгуй про­
сить.
— Не поднимешь!
А Щюэ Жынгуй:
— Ничего, ничего! Подниму!
Взял он коромысло, пошел вперед. А разносчик Вон сзади
идет, в руках маленький барабанчик — балынгу 2 держит да по­
стукивает в него. Одну улицу прошли — нет покупателей, две
улицы прошли — все нет покупателей. Обошли они подряд пять
улиц, разносчик Вон и говорит:
— Щюэ Жынгуй! Сними коромысло, отдохни немного, тя­
жело.
Снял юноша коромысло, присел передохнуть. Отдохнули не­
много, поднялись. Разносчик Вон и говорит:
— Я понесу.
А юноша ему отвечает:
— Не пойдет, не пойдет — я понесу.
Поднял Щюэ Жынгуй коромысло, пошли они дальше и до­
шли до дома разносчика Вона. Вон и говорит:
— Жена! Я привел себе брата, как думаешь, хорошо это или
нет?
Жена отвечает:
— Хорошо! Хорошо!
А Вон ей:
— Приготовь-ка нам один ду вареного на пару риса, десять
чжинов тонкой лапши, вскипяти два чайника чаю да пожарь два
блюда овощей. «Ай-я! — подумала жена.— Мой муж хочет еще
гостей позвать, пир устроить».
Как еда поспела, жена и говорит Бону:
— Еда сварилась, где ж твои гости?
—- Давай всю сюда, ставь на стол,— отвечает ей разносчик
Вон и говорит юноше:
— Братец Щюэ Жынгуй! Кушай!
Принялся юноша за еду, съел целый ду вареного риса, съел
десять чжинов тонкой лапши, съел и два блюда жареных ово­
щей, два чайника чаю выпил — все прикончил, Разносчик Вон
спрашивает:
323

— Братец! Ты сыт?
А Щюэ Жынгуй отвечает:
— Хватит, хватит, наелся, спасибо! Сегодня только и насы­
тился.
Прожил у них Щюэ Жынгуй полмесяца и задумался: «Ай-я!
В амбаре-то рису чуть-чуть осталось». Стыдно ему стало. Запе­
чалился он, загрустил. Вернулся вечером разносчик Вон,
глядь — братец его сегодня такой невеселый. Спрашивает
его:
— Братец, что сегодня с тобой случилось? Какие думы у
тебя на сердце?
Юноша ему отвечает:
— Старший брат, я больше не могу жить у тебя, я уйду, а?
— Почему, братец? Может, тебе жена моя что-нибудь ска­
зала?
— Ничем меня старшая невестка не обидела. Пойду я, или
подыщи мне какое-нибудь занятие.
— Не уходи, я тебе работу найду,— разносчик Вон ему
отвечает.
— Ладно, хорошо, хорошо!
На другой день утром разносчик Вон встал, волосы приче­
сал, лицо вымыл, хорошую одежду надел, пошел в дом Вонюаньвэя. Увидал его Вон-юаньвэй и говорит:
— Ай-я, сынок, целый год не приходил, а сегодня пришел.
Какое у тебя дело ко мне?
Разносчик Вон отвечает:
— Дядюшка! Есть у меня брат, не найдется ли для него
работы?
— Дела много, всякая работа есть, поглядеть надо, что он
может. Поди приведи его, я погляжу.
Ушел разносчик Вон, вернулся домой и скорей повел брата
к юаньвэю.
— Пришли? — Вон-юаньвэй спрашивает.— Хорошо, хо­
рошо!
— Пришли, пришли,— отвечают разносчик и юноша.
Позвал Вон-юаньвэй свою жену и велел ей:
— Собери-ка чего-нибудь поесть. Человек на десять или на
восемь давай.
Принесла жена. Вон-юаньвэй и говорит:
— Ешь, парень!
Принялся тот за еду, а Вон-юаньвэй сидит, смотрит. Щюэ
Жынгуй все съел. Вон-юаньвэй думает: «Ай-я! Этот парень есть
324

может, видно, и работать может. Кто ест много, тот и работает
много». Вон-юаньвэй говорит:
— Пошли поглядим, как ты работаешь.
Повел его. Подошли к месту, где терем стоит. А тот, оказы­
вается, плотницкого дела не ведает, кузнечного не разумеет,
потолок расписывать не научен, штукатурить не может. Вонюаньвэй и говорит:
— Пошли, отведу тебя на берег Хуанхэ, там из воды надо
бревна вытаскивать. Пойдем поглядим, сумеешь ли.
Привел он туда юношу. Глянул юноша: «Вот для меня хо­
рошая работа».
— Ну, тогда завтра приступай,— юаньвэй ему говорит.
А на Хуанхэ пятьсот человек трудятся, бревна из воды вы­
таскивают, на плечах таскают. Двести человек одно бревно та­
щат, сто человек одно бревно несут. За один день пятьсот чело­
век шесть бревен вытаскивают. Щюэ Жынгуй и говорит Вонюаньвэю:
— Дядюшка! Дайте-ка я попробую.
Полы за пояс заткнул, рукава засучил, полез Щюэ Жынгуй
в реку бревна вылавливать. Зажал под мышками по бревну, го­
лову нагнул, третье бревно на плечо взвалил. И часа не про­
шло, а он уже бревна все отнес. Пятьсот человек долго-долго
одно бревно тащат, всего за день шесть бревен перетаскивают,
а Щюэ Жынгуй за один час три бревна выловил. Тем пятистам
работникам на это полдня надо было. «Вот удача,— Вон-юань­
вэй думает,— добрый молодец к нам пришел. Пятистам рабочим
за месяц падо десять лёнов серебра платить, а я одному Щюэ
Жынгую пока положу десять лёнов серебра». Говорит Вонюаньвэй юноше:
— Щюэ Жынгуй, ты сегодня ешь, пей, отдохни денек. А зав­
тра приходи на работу. Вечером я тебе дам телегу, ты поедешь
домой, привезешь, что под себя стелить,привезешь, чем укрыть­
ся. А я тебе домик дам.
Вечером Щюэ Жынгуй взял у хозяина десять лёнов серебра,
вернулся к разносчику Вону и отдал ему все серебро. Обрадо­
вался разносчик Вон, за один месяц — десять лёнов серебра,
да на эти деньги можно зерна на три года припасти, и еще се­
ребро останется. А Щюэ Жынгуй телегу подогнал, вещи по­
грузил и уехал. Вернулся в усадьбу Вон-юаньвэя, а тот и
говорит:
— В этом домике ты один будешь жить.
На другой день принялся он за работу. Каждый день пят325

надцать раз бревна из воды вытаскивал, сорок пять бревен пе­
реносил. Поглядел Вон-юаньвэй и говорит.
— Эй! Вы, пятьсот человек, уходите. Рассчитаюсь со всеми.
Не прошло и месяца, как Щюэ Жынгуй все бревна из реки
повытаскивал. Наступила осень, погода прохладная стала, ра­
бота приостановилась. Мастеров всех по домам распустили.
Приходите, мол, весной обратно, тогда снова за дело возьмемся.
А сейчас идите по домам, отдохните. Оставил Вон-юаньвэй у
себя одного Щюэ Жынгуя за дворника. Пришла зима, пошел
снег. Холодно стало. По ночам Щюэ Жынгуй подле терема спал.
А дочь юаньвэя со своей служанкой в пятую стражу 3 погулять
вышла. Глядят — под галереей Щюэ Жынгуй спит, от холода в
клубок свернулся. Видит Вон Бочуань, дочь Вон-юаньвэя,— у
Щюэ Жынгуя через все семь отверстий головы4 белая змейка
ползает — в одно войдет, из другого вылезет. Вон Бочуань про
себя подумала: «Ай-я! Человек-то этот в будущем когда-нибудь
императором станет. Судьба у него великая». Никому Вон Бо­
чуань про то не сказала, быстро в дом свой вошла, в темноте
один ящик раскрыла, вынула рубашку, вышла и набросила
Щюэ Жынгую на тело. Спал Щюэ Жынгуй, спал, проснулся —
все тело в поту. Глядь — рубашка. Быстро надел он ее под свой
халат и говорит:
— Небо мне рубашку подарило.
Встал он спозаранку, тут снег пошел. Взял Щюэ Жынгуй
метлу, стал двор подметать. Спереди метет, а сзади снег сам
тает. Жарко ему стало, подогнул он полы своего белого халата.
А Вон-юаньвэй утром вышел видит — Щюэ Жынгуй чудесную
рубашку надел: «Ай-я! Дело плохо. Как это он нашу рубашку
надел? В этой рубашке зимой тепло, летом прохладно. Назы­
вается она холундуань5». Вернулся юаньвэй в дом, позвал жену
и спрашивает:
— Иди сюда, старая! А где сейчас те две рубашки, что сам
государь в тот год подарил мне. Принеси-ка их — я погляжу.
Старуха тут же велит невестке:
— Принеси-ка поскорей рубашку, что тебе отец дал. Он на
нее взглянуть хочет.
Позвала она и свою дочь — Вон Бочуань и ей говорит тоже:
— Принеси-ка поскорей рубашку, что тебе отец дал. Он
на нее взглянуть хочет.
Открыла невестка ящик и тут же достала рубашку, а их
дочь Вон Бочуань несколько ящиков до дна перерыла — нет
ничего. Вон-юаньвэй и говорит жене:
326

— Или ты нашу дочь убей тут же, или в тюрьму ее брось.
Тут вдруг человек какой-то явился, зовет юаньвэя, началь­
ство, мол, его требует. Юаньвэй отвечает:
— Сейчас иду. Пока я хожу, выгоните дочь, чтоб не видел
я ее больше.
Ушел юаньвэй. Плачет его жена, плачет дочь. А в доме у
них старуха одна жила. Эта старуха и говорит:
— Да что же мы с ней делать будем? Надо ей жизнь спасти.
Тут мать ее говорит:
— Верно, верно! Хорошо!
Взяла старуха Вон Бочуань и увела с собой. Взяла немного
серебра и увела. Шли они до полудня, шли до вечера и забрели
в один старый храм, остановились там отдохнуть. Стали чай
кипятить. А в это время Щюэ Жынгуй тоже к тому старому
храму подошел. Правой ногой как даст в дверь, она и отвори­
лась. Видит — Вон Бочуань со старухой сидят. Старуха как за­
кричит:
— Скорей, скорей входи, Щюэ Жынгуй! Это не я тебе ба­
рышню привела, это само Небо тебе невесту нашло. Бери ее
скорей.
А Щюэ Жынгуй отвечает:
— Не надо мне, я боюсь. Небо мне рубашку подарило, так
юаньвэй хотел голову снести, а я еще дочь его возьму.
— Ничего, ничего,— старуха его уговаривает,— не бойся,
возьми и иди. Давай, давай, давай. Вот мы в этом храме Небес­
ному государю6 и поклонимся.
Поклонились они Небесному государю, поели, попили; ста­
руха домой пошла. А Щюэ Жынгуй свою жену Вон Бочуань с
собой увел. Выйдут на дорогу, где нет людей, там Щюэ Жынгуй
ее на руках, обняв, несет, а как появятся люди, на землю опу­
скает — сам впереди идет, жена сзади. Пришли они в одну де­
ревню, что принадлежала Ху-юаньвэю. Глядь — а на краю де­
ревни старые земляные пещеры есть, одна еще совсем хорошая.
Поселились они в ней.
На другой день Вон Бочуань дала Щюэ Жынгую десять
лёнов серебра и сказала:
— Пойди на базар, купи, что надо для хозяйства.
Купил он муки, купил рису, достал масла, принес войлок
на подстилку, одеяла — укрываться, купил котел да посуду —
все домой принес. Стали они жить в пещере. Прошло несколько
дней, Вон Бочуань и говорит:
— Муженек, мы все дома сидим. Пошел бы ты, что ли, на
327

охоту, убил бы волка или тигра, разве плохо? И мясо у нас было
бы, и жир был бы.
— Да ведь оружия у нас никакого нет.
— А ты возьми топор да пойди в горы, сруби дерево су­
мах,— стала жена ему советовать,— и сделай дубинку.
Взглянул он, и вправду сумах растет, ствол в два чжона вы­
сотой. Срубил он его, взял в руки, попробовал:
— Ай-я! Хорошая штука!
Понес домой. Жена взглянула:
— Верно, хорошая дубинка.
На другой день утром взял Щюэ Жынгуй свою дубинку и
пошел в горы. А в горах было ущелье, и по нему тропинка шла.
Вышел он на тропипку, огляделся — ничего не видно. Думает,
где же в этих горах тигры да волки водятся. Не успел он и слова
сказать, как сверху спустился тигр и вышел на ту тропинку.
Одним ударом дубинки уложил Щюэ Жынгуй тигра. Взвалил
тушу на спину, собрался домой идти. Вдруг сверху спрыгнули
три человека, загородили ему дорогу:
— Ай-я! Ты откуда такой взялся, парень! Мы этого тигра
уже чуть ли не шесть дней преследуем, а ты взял и убил!
— Я в горах его убил, а не у вас дома,— Щюэ Жынгуй им
отвечает.
Принялись тут трое охотников с Щюэ Жынгуем драться.
Не могут они втроем одолеть одного Щюэ Жынгуя. Всех троих
Щюэ Жынгуй на землю повалил. Тут сын Ху-юаньвэя — Ху
Куй и говорит.
— Эй, братец, зачем нам драться. Давай побратаемся,
ладно?
— Хорошо,— отвечает Щюэ Жынгуй,— у меня жена есть,
вернусь домой, посоветуюсь.
Ху Куй говорит:
— Хорошо, хорошо, поехали.
Сели они на коня, тигра тоже к конскому крупу приторочили
и так добрались до дома Щюэ Жынгуя. Щюэ Жынгуй и говорит
жене:
— Вон Бочуань, если я с этим человеком побратаюсь, как,
по-твоему, хорошо будет или плохо?
Жена отвечает:
— Очень хорошо!
Тут они освежевали тигра, вынули сердце, печень, легкие 7 ,
пожарили и съели вдвоем.
Щюэ Жынгуй отдал тигра Ху Кую и сказал:
328

— Взвали, братец, его на коня, вези домой.
И никто ничего не сказал, ведь и в самом деле сын Ху-юаньвэя Ху Куй — настоящий храбрец.
Ху Куй поклонился своей старшей невестке Вой Бочуань и
сказал:
— Уважаемая невестка, я приглашаю вас жить в наш дом.
Комнат у нас много, зачем жить в этой пещере.
— Нет,— ответила Вон Бочуань,— нам и здесь хорошо.
А Ху Куй в душе подумал: «Ай-я! Я молодой человек при­
глашаю ее, она не идет, стесняется». Вернулся Ху Куй домой и
говорит своему отцу и матери:
— Я себе старшего брата нашел и старшую невестку. Я их
к нам приглашал, а они не идут. Собирайтесь скорей, садитесь
в паланкин, пригласите их, пусть живут у нас в доме.
Старый юаньвэй с женой отправились Вон Бочуань пригла­
шать, а она все не идет. Вернулись старики домой, быстро по­
звали своего работника, велели телегу запрячь, отвезти Вон Бо­
чуань в подарок муки, риса, масла, мяса, сахара, чая. Свою
младшую дочь тоже к Вон Бочуань послали, чтоб жила у нее
в подружках.
И вот однажды Щюэ Жынгуй с Ху Куем вдвоем верхом по­
бродить отправились. А в тот день император сбор войскам объ­
явил. Услыхали они оба и говорят:
— Давай и мы пойдем в войско служить, государю за его
хлеба отплатим. Плохо разве?
— Хорошо, поехали.
Вернулись они домой и говорят Ху-юаньвэю:
— Мы оба служить пойдем. Как по-вашему?
А старик и отвечает:
— Не надо идти! Что вам дома плохо? У вас у каждого свое
хозяйство есть, разве не так? Пойдете вы служить, а там
над вами сразу начальники явятся, законы княжеские, стерпи­
те ли?
— Нет уж, мы поедем.
— Ладно, ладно, ладно, езжайте, езжайте, езжайте, хоро­
шо! — согласился старик Ху-юаньвэй.
Сели они оба на одинаковых коней, взяли немного серебра
на дорожные расходы и отправились в путь. Ехали они, ехали
и доехали до какой-то деревни. Глядь — перед воротами какойто белобородый старец сидит, оказалось — Лю-юаньвэй. А над
воротами доска прибита с надписью: «Храбрые люди, храбрые
конники, будь их десять или двадцать, могут на целый месяц
320

остановиться. Еда, питье, сено коням — все бесплатно. Целый
месяц будем за ними ухаживать».
Прочитали они объявление, быстро с коней соскочили, на
колени перед стариком опустились, поклонились, поднялись, по­
здоровались.
— Проходите в дом,— пригласил их старик.
Вошли они оба. Видит Ху Куй у Лю-юаньвэя на лице печаль.
Ху Куй и говорит Щюэ Жынгую:
— Братец, что-то есть у старика на сердце, может быть, мы
пришли, а он в душе и не хочет нас принимать? Спрошу-ка я
его.
Щюэ Жынгуй отвечает:
— Коли спрашивать, так ты спроси.
— Что за печаль у вас на сердце, почтенный дядюшка? Мо­
жет, не довольны вы нашим появлением?
— Не в том дело, сынок! Не в том дело!
— Что же тогда с вами? Почему на лице у вас печаль?
— Коли есть какая беда, скажите нам, мы для вас все сде­
лаем.
— Ладно, я вам скажу. На этой белой горе обосновались
два разбойничьих главаря, разбойников у них тыща человек,
и все на конях. Сегодня ночью они за невестой придут. Не слу­
жат они государю, а только народ будоражат. Сегодня ночью
явятся!
— Не беспокойтесь, почтенный дядюшка, не бойтесь. Мы их
не пропустим,— сказал Ху Куй,— зарежьте-ка для моего стар­
шего брата барана, заколите свинью, принесите-ка кувшин
вина, пусть мой старший брат перекусит.
«Вот эти двое могут, наверно, могут»,— подумал Лю-юаньвэй и сказал:
— Хорошо, хорошо, прекрасно.
Позвал юаньвэй повара:
— Принеси-ка мяса — целого барана да целую свинью да
подай на стол кувшин вина.
— Кушайте, сынки! Кушайте!
Ху Куй поел немного, а Щюэ Жынгуй все мясо зараз съел,
вино залпом выпил, потом и спрашивает:
— Почтенный дядюшка! А есть ли у вас какое-нибудь ору­
жие?
Старик отвечает:
— Нет у нас никакого оружия. Погляди сам, что подойдет,
то и бери.
330

Пошли они во двор поглядеть. Ходили, бродили, глядь — а
под навесом лежит железная балка. Щюэ Жынгуй и говорит:
— А это разве не подходящая штука?
— Я сейчас позову работников, велю им балку вытащить,—
ответил старик.
— Не зовите, не зовите. Я один справлюсь, найдите только
мне бревно.
Нашли, притащили. Щюэ Жынгуй одной рукой приподнял
балку, подсунул бревно, потом другой рукой железную балку
вытащил, а бревно на место положил. «Вот этот годится»,—
Лю-юаньвэй про себя думает. Щюэ Жынгуй тут ему и говорит:
— Не беспокойтесь, ложитесь сегодня вечером спать, по­
чтенный дядюшка. Мы вдвоем будем ждать их у ворот.
А Лю-юаньвэй беспокоится, в башне над воротами сидит,
караулит. Ночью, в час примерно, разбойники подошли, подле
деревни стали лагерем. Послали пятьдесят конников с прика­
зом: зал для гостей приготовить, все двери открыть и выйти
встречать обоих главарей. Щюэ Жынгуй и Ху Куй подня­
лись и начали с ними биться. Сорок восемь разбойников убили,
а двое конников бежали и всё своим атаманам доложили —
старшему и младшему. Старший хмыкнул:
— Хм! Ах так! Пошли!
Выехали они на деревенскую улицу, а там шестнадцать
фонарей горят — по одну сторону восемь, по другую восемь. За­
били они в гонги и барабаны. Подъехали к воротам Лю-юаньвэя
и остановились. А надо сказать, что старшего атамана звали Ма
Цзыхун, а младшего — Ли Цзымин. Говорят они:
— Эй, юаньвэй, открывай нам ворота.
Поднялся тут Щюэ Жынгуй:
— Хм! Ишь какие вы, разбойники, храбрецы, зря только на
гибель напрашиваетесь!
Тут старший атаман закричал:
— Мое имя Ма Цзыхун, это твоя жизнь на волоске висит,
твоя судьба тонка, ты, желторотый младенец!
Тут Щюэ Жынгуй не утерпел:
— Я — Щюэ Жынгуй. Выходи драться!
Бились они, бились. Щюэ Жынгуй и старшего атамана и
младшего — обоих своей железной балкой придавил. Здесь Лююаньвэй как закричит:
— Сынки, не убивайте.
Спустился Лю-юаньвэй с башни, велел конных и пеших во
двор пустить, а сам сказал Щюэ Жынгую:
331

— Щюэ Жынгуй, подыми свою железную балку, веди их
обоих в дом.
Лю-юаньвэй позвал повара и распорядился, чтоб принесли
еду и питье — пусть войско кушает, а сам сказал так:
— Ма Цзыхун, Ли Цзымин, слушайте меня! Завтра утром
встанете, всех своих всадников распустите, пусть по домам идут,
каждый своим делом займется. А вы оба с моими племянни­
ками побратаетесь и вместе пойдете государю служить, казен­
ные хлеба отрабатывать. Если послушаетесь меня, то я отпущу
вас как невиновных.
Оба главаря ответили:
— Хорошо, хорошо. Что тут говорить! Согласны!
Тут Лю-юаньвэй отдал свою дочь Лю Чжюнхуа в жены Щюэ
Жынгую. А главари утром встали, всех своих воинов распу­
стили по домам, сами же вчетвером вместе па военную службу
поехали.
Добрались они до лагеря Чжон Сыгуя 8, написали прошение,
подали Чжон Сыгую. Чжон Сыгуй прочитал, принял трех чело­
век, а четвертого — их старшего брата Щюэ Жынгуя не взял.
Потому что в одном лагере двух «гуев» держать не годится9.
Подъехали они трое к Щюэ Жынгую и говорят:
— Старший брат, нас троих берут, а тебя не принимают.
А Щюэ Жынгуй отвечает:
— Не берут, пошли!
Вскочили они четверо на коней и уехали. Потом на дороге
старика одного встретили, имя его Бо-вынчжын, спрашивает
он их:
— Куда вы, четыре богатыря, путь держите?
— Почтенный дядюшка,— они ему отвечают,— мы четверо
па военную службу приехали, нас троих берут, а нашего стар­
шего брата Щюэ Жынгуя не принимают. Вот мы и ушли.
Старик говорит:
— Не пойдет! Я вам напишу записку, вы поедете, они при­
мут.
А старик тот был большой чиновник, придворный. Написал
он бумагу, подписался. Взяли они ее, поехали, отдали Чжон Сы­
гую в руки. Взял Чжон Сыгуй, прочел, ничего не сказал. Ху
Кую дал должность военного чиновника, Ма Цзыхуну — млад­
шего военного чиновника, Ли Цзымина поставил командовать
десятью воинами, а Щюэ Жынгуя отправил за конями ходить,
лошадей кормить.
А в то время война шла, не могли они победить. Послал
332

Чжон Сыгуй тогда Щюэ Жынгуя, а тот один всех победил.
Только заслуги он не Щюэ Жыпгую записал, а приписал своему
зятю.
Вот как-то императорский гадатель Щюй Могуи стал по
триграммам гадать и говорргт государю:
— Мой хозяин, у нас у Чжон Сыгуя в лагере появился ве­
ликий полководец Щюэ в Белом халате — Быйпо Щюэ. Этот
человек охраняет ваши реки и горы.
— Найти и привести его сюда,— повелел император.
Тогда Щюй Могун и говорит:
— Мой хозяин, этого человека, кроме старого Чжиндыйюаньвэя 10, никто не разыщет и не приведет.
— Правильно,— сказал государь,— мы пошлем Чжиндыйюаньвэя.
Позвали Чжиндый-юаньвэя, император Е говорит ему:
— Почтенный юаньвэй! У Чжон Сыгуя в лагере есть один
богатырь, по прозванию Щюэ в Белом халате. Пойди приведи
его ко мне.
— Хорошо, согласен,— Чжиндый-юаньвэй отвечает.
— Ты отправляйся, только вина не пей.
— Согласен, согласен!
Ушел Чжиндый-юаньвэй, взял своего сына и в путь отправнлся. Прибыли они в лагерь к Чжон Сыгую. Чжон Сыгуй со
всеми встречать их вышел. Чжон Сыгуй спрашивает:
— Почтенный юаньвэй, какое у вас сегодня ко мне дело?
— Государь наш меня послал в вашем лагере поверку вои­
нам сделать.
— Хорошо, пусть всех конников позовут, будем по именам
выкрикивать.
Стали проверять, кто прошел — каждому по связке монет11,
по одному чжину вина и одному чжину мяса выдавали. Прове­
ряли так до самого полудня. Тут Чжиндый-юаньвэй пить захо­
тел, спрашивает:
— Нет ли у вас холодного чая?
— Есть, есть,— Чжон Сыгуй ему отвечает.
Позвал Чжон Сыгуй своего зятя, велел поскорей холодного
чая принести. Только он чая не принес, а быстренько подал кув­
шин вина, на котором были настоены всякие снадобья. Налили
старому юаньвэю чашечку, тот вместо чая его и выпил. Еще
налили чашечку, еще выпил. И часа не прошло, захмелел ста­
рый сановник. Тут Чжон Сыгуй быстро солдат проверил, а Щюэ
Жынгую, Ху Кую, Ма Цзыхуну и Ли Цзымину — четверым дал
333

четыре связки монет, четыре чжина вина да четыре чжина мяса
и сказал:
— Скорей поезжайте за южные ворота, там в пяти ли от
лагеря найдете старинный храм. Идите туда, потушите мясо,
ешьте, пейте, а в лагере нельзя вам оставаться. Знаете ли вы,
что император послал старого Чжиндый-юаньвэя, чтобы изло­
вить вас четверых. Если поймают вас, то отрубят головы.
Испугались они и тут же уехали, в тот старинный храм пода­
лись. А старый Чжиидый-юаньвэй со своим сыном, как стем­
нело, не стал спать ложиться, пошли они все шатры проверять.
В каждом шатре сидит десять человек. Прислушались отец с
сыном тихонько — в одном солдаты все песни поют, в другом
кто-то сказ рассказывает, в третьем на цитре играют, в четвер­
том на пальцах загадывают 12, кто не отгадал — тому штрафная
чарка, а еще в одном крайнем шатре десять воинов сидят, бе­
седуют. Говорит один:
— Ни к чему, братья, нам этот солдатский хлеб есть. Вот
Щюэ Жынгуй уж па что заслуги заработал, а ничего хоро­
шего. Император зовет их четверых, хочет их убить. Чего мы тут
служим? Те-то четверо с испугу в одном старинном храме, что
за южными воротами, отсиживаются.
Рассуждают они так, а Чжиндый-юаньвэй за шатром стоит,
слушает. Говорит он своему сыну:
— Правильно, сынок, поймаем мы их. Пошли скорей!
Вышли они торопливо за Южные ворота, добрались до ста­
ринного храма. Слышат, Щюэ Жынгуй с мольбой к луне обра­
щается, жалуется:
— Почтенное Небо! Больших заслуг за мной семьдесят
две, а малых подвигов и не перечесть.
Тут старый Чжиндый-юаньвэй его со спины как схватит,
как обнимет. Щюэ Жынгую-то сзади не видно, кто это:
— Отпусти, друг,— кричит,— у человека и так на сердце
печаль, а ты шутишь! Отпусти!
Не отпускает. Повернулся Щюэ Жынгуй, глядь — а это тот
старик. Как швырнет его, так и отлетел старый Чжиндый.
Плюхнулся Чжиндый на землю, а когда падал, успел от белого
халата Щюэ Жынгуя оторвать кусок полы.
— Ладно,— старик Чжиндый своему сыну сказал,— поеха­
ли, спать будем.
А Щюэ Жынгуй и его братья быстро помчались к Чжон Сыгую: плохо, мол, дело. Старик Чжиндый нас чуть было не схва­
тил. Чжон Сыгуй тут опять их услал:
334

— Поезжайте, схоронитесь в горах Чжинсатань 13 .
Снял Чжон Сыгуй с Щюэ Жынгуя белый халат и велел сво­
ему зятю надеть. Уехали те четверо.
На другое утро Чжиндый-юаньвэй и говорит Чжон Сыгую:
— Вчера вечером я Щюэ Жынгуя поймал. Приведи-ка сюда
этих четверых братьев.
А зять Чжон Сыгуя отвечает:
— Это я и есть.
— Нет это не ты,— стал Чжиндый возражать.
— Да нет же, я!
— Верно, верно! Я тебя схватил, ты как развернешься — я
и полетел. Ты, ты! — говорит старый юаньвэй, а сам думает:
«На Щюэ Жынгуе белый халат был по колено, а ты надел — до
самых пят тебе. Как это может быть?» А тот все твердит:
— Это я!
Подозвал его Чжиндый:
— Подойди, я тебя обхвачу, а ты меня отшвырни.
Обхватил его Чжиндый-юаньвэй, а тот сбросить его не мо­
жет. Сжал его старый юаньвэй, все его двенадцать ребер и по­
ломались. Отпустил его, упал зять и тут же умер.
А в это время императорский гадатель Щюй Могун таблицы
свои с триграммами разложил и говорит государю:
— Мой господин, Чжиндый-юаньвэй этих братьев-то отпу­
стил. Вот вернется он, ты спроси его, что он там делал. Все бу­
дет точно, как я нагадал. Он тебе расскажет.
Вернулся старый юаньвэй. На другой день утром император
всех сановников, военных и гражданских, призвал дело обсуж­
дать. Стал старый юаньвэй императору докладывать. Видит го­
сударь — все точь-в-точь, как гадатель Щюй Могун говорил.
— Ладно, хорошо! — император ему сказал.
На другой день Щюй Могун опять стал государю гадать:
— Вы, мой господин,— говорит,— сегодня должны из двор­
ца выйти, идите развейте свою грусть.
— Ладно, хорошо,— государь ему отвечает,— поеду куданибудь развлечься.
А гадатель Щюй Могун стал советовать:
— Поезжайте-ка в горы Чжинсатань!
«Ай-я! Ни к чему мне туда ехать,— император думает,— там
ведь Гэй Сувын и — мой враг. Почему это меня Щюй Могун
туда посылает? Но, нечего делать, надо ехать, раз гадатель так
нагадал».
335

— Щюй Могун, а сколько надо мне всадников взять? — им­
ператор у гадателя спрашивает.
— Не надо много, возьми одну тысячу, и хватит.
— Идет! — согласился государь, кликнул свое войско и
уехал с ним вместе.
Приехали в горы Чжинсатань, увидал Гэй Сувын импера­
тора, обрадовался:
— Ай-я! Вот ты и пришел!
Повел Гэй Сувын стотысячное войско, бросился императора
преследовать. Бежал император, верхом на коне бежал, девать­
ся некуда, завяз он в топком болоте. Тут Гэй Сувын и говорит:
— Где твой кинжал? Дай его сюда, я снесу твою голову.
А не хочешь, отпиши мне свое государство.
Некуда государю деваться, говорит он:
— Нечем мне писать. Нет у меня ни кисти, ни бумаги.
—• А ты оторви полу от своего халата, прокуси свой палец и
отпиши кровью мне свои реки и горы.
В это время у Щюэ Жынгуя конь копытами землю роет, не
стоит смирно. Поднялся Щюэ Жынгуй, подошел к коню, гля­
нул и говорит:
— Эй, мохнатая тварь, может, дело какое приключилось?
А конь ему спину подставляет, зовет садиться. Тут Щюэ
Жынгуй быстро вскочил на коня, тот понес его в горы и сбросил
там, а сам унесся. Оглянулся Щюэ Жынгуй, глядь — в топком
болоте человек с конем завяз. А другой рядом стоит. Пригля­
делся:
— Ай-я! Ведь это Гэй Сувын, мой враг!
Тут Щюэ Жынгуй бросился на Гэй Сувына, и тот бежал.
Бежало и все его стотысячное войско. Вернулся Щюэ Жынгуй
па то место, подошел к императору Щюэ Тару и спрашивает:
— Мой господин, как тебя спасать, с конем или без коня?
— С конем.
Подсунул Щюэ Жынгуй свой меч под брюхо коня и выковыр­
нул из трясины и императора и его коня.
— Ай-я! Может быть, ты Щюэ Жынгуй? — спросил его го­
сударь.
— Я, я!
— Не бойся меня. А где твои друзья?
— Здесь они, мы вместе домой едем.
Стали теперь четверо названых братьев государя охранять
и приехали с ним в палаты драгоценные, золотыми драконами
украшенные. Улыбнулся гадатель Щюй Могун:
336

— Нагадал я тебе, мой государь, что никто, кроме тебя са­
мого, этих четырех братьев не разыщет, никто другой их не вы­
следит. Эти четверо будут весь век охранять твою страну, твои
реки и горы.
На другой день призвал император Чжон Сыгуя, сиял с него
все чипы, но помиловал; хотел было казнить, да решил, что
стар он, хоть и нет заслуг, добытых трудом, а какие-то есть.
Призвал император Щюэ Жынгуя и назначил его главнокоман­
дующим над войсками, чтоб охранял он государя.
В то время как раз на Западной дороге появился один
страшный оборотень: одни люди сюда попасть не могут, дру­
гие отсюда уйти не могут, третьи ни туда, ни сюда не попадут.
— Что же это такое? — император спрашивает.
Тут Щюэ Жынгуй и говорит:
— Я пойду погляжу.
— Сколько тебе надо войска? — император его спрашивает.
— Не надо много, я возьму одну тысячу, и хватит.
Ушел Щюэ Жынгуй со своими воинами. Ехали они, ехали
и увидали пещеру с каменными воротами. Щюэ Жынгуй велел
войску в десяти ли остановиться, а они, четверо братьев, еще пять
ли проехали, дальше к пещере уже один Щюэ Жынгуй пошел.
Подошел к пещере, глядь — а к первой двери черный пес при­
вязан. Скулит пес так, прямо за душу берет. Отвязал его Щюэ
Жынгуй. А черный пес — это была душа, кровь и сердце Гэй
Сувына. Во вторую дверь вошел, а там белый конь-дракон при­
вязан, на спине седло, а на седле белая одежда висит. Вошел в
третью дверь, а там на стене меч висит, вошел в четвертую дверь,
а там девять котлов с девятью решетками 15, и на каждой по
коровьей туше на пару варится. Съел он все девять коров. Во­
шел в пятую дверь, а там два котла с решетками, и на каждой
по тигру на пару варится. Щюэ Жынгуй и их съел. Вошел он
в шестую дверь, а там седая старуха сидит. Стал Щюэ Жынгуй
на колени, поклонился ей, потом поднялся и отвесил ей еще
двадцать четыре поклона. Старуха и говорит:
— Щюэ Жынгуй! Я тебя ждала целых шестьсот лет, нако­
нец-то ты пришел. Ну, а что ты по дороге видел.
— Вошел я в первую дверь, а там черный пес привязан, ску­
лит.
— Что же ты с ним сделал?
— Я его развязал, и тут в небо поднялся столб синего дыма.
— А у второй двери ты что увидел? —- старуха его спраши­
вает.
22

Заказ 1435

337

— За второй дверью я увидел белого коня-дракона, на нем
седло, а к седлу привязана белая одежда.
— А за третьей дверью ты что увидел?
— Увидел я висевший на стене меч.
— А за четвертой дверью ты что увидел?
— За четвертой дверью увидел я девять котлов и девять
бычьих туш, варящихся на пару на девяти решетках.
— Ну и что ты сделал?
— Я их съел.
— А за пятой дверью ты что увидел?
— За пятой дверью увидел я два котла и две тигриные туши,
варившиеся на пару на двух решетках.
— Ну и что ты сделал?
— Я их съел.
— Правильно, хорошо,— сказала ему старуха,— та собака
черная у первой двери — это кровь и сердце Гэй Сувына. За­
чем ты ее отвязал? Да, ладно, ничего. Отвязал так отвязал. Ни­
чего! За второй дверью тот конь-дракон был для тебя приго­
товлен, а меч за третьей дверью — твое оружие. Съел ты быков
и тигров, что за четвертой и пятой дверьми варились,— теперь
силы у тебя будет, что у девяти быков и двух тигров. Дам я
тебе еще небесную книгу — возьми ее.
Оглянулся Щюэ Жынгуй, глядь — исчезла старуха. Пошел
он обратно, взял меч, надел белую одежду, сел на белого конядракона и выехал из пещеры. Увидали его воины, с испугу бе­
жать бросились. А трое его братьев сказали:
— Умрем здесь, но не побежим.
Видят они — какой-то белый вихрь на них летит, подъехали
ближе, глянули:
— Ай-я! Да это наш старший брат. Верхом на белом конедраконе едет.
И поехали они вчетвером обратно. Явились к императору,
Щюэ Жынгуй доложил:
— Ничего нет, никакого оборотня. Нашли только пещеру
каменную, вошел я внутрь и добыл кое-какие сокровища: конядракона, белую одежду, меч да небесную книгу.
Отпросились они тут все четверо у императора, по домам
разъехались. Вернулись они, чтоб своих жен и детей с собой
увезти.
Потом опять приехали и стали императора Щюэ Тара охра­
нять. Пятнадцать лет они при нем прослужили, а когда Щюэ
Тар умер, Щюэ Жынгуй сам стал государем.
338

75. Хуон Тяньба

Некогда жил один сановник по фамилии Хуон. Детей у него
не было, а потом родился сын, назвали его Хуон Тяньба. Маль­
чик рос, но не вставал, все время лежал, поднимешь его — вы­
тянется, словно гибкая ветка, опускать начнешь — упадет, слов­
но ком глины. Стыдно было отцу за такого сына, и он ушел из
дому. Мать одна стала растить мальчика. Вот уж двенадцать
ему стукнуло, а он все во дворе на солнышке греется. Налетел
вдруг вихрь, два или три круга вокруг него сделал. Поднял
мальчик голову, глядь — по стене белый тигр бегает. Уж не его
ли это второе «я»? И мальчик, что не умел ходить, поднялся и
пробежал во дворе два-три круга. Белый тигр вдруг исчез. Маль­
чик, почувствовав силу, одним прыжком очутился на крыше
дома. Потом весь сжался и прыгнул вниз. Когда он вошел в дом,
мать изумилась и спросила:
— Мой мальчик, что с тобой? Ты встал и сам ходишь!
Хуон Тяньба ответил:
— Налетел вихрь, сделал вокруг меня два-три круга. Я под­
нял голову, вижу — по стене пробежал белый тигр. Тут я и под­
нялся, два-три раза вокруг нашего двора обежал. Ноги напру­
жинил, подпрыгнул и очутился на крыше, весь сжался и вниз
спрыгнул. Посмотри сама.
Мать теперь сама все увидела. А Хуон Тяньба спросил у нее:
— А где мой отец? Я пойду искать его. Какие у него при­
меты?
— Отец твой не низкого происхождения. Он оставил вот эти
чудесные стрелы. Пустишь в него стрелу, а он ее ртом поймает.
Как встретишь такого человека, знай — это и есть твой отец.
— Ну, собери мне еды в дорогу, я пойду искать отца,— ска­
зал Хуон Тяньба и отправился в путь. Шел он, шел и дошел до
какой-то поляны. А поляна была расположена у подножия гор
Лёнсань. Все сто восемь лёнсаньских молодцов как раз были
там. Увидали они его и говорят:
— Из города лазутчик явился. Кто хочет с ним встретиться?
Видно, что он не простой смертный!
А среди храбрецов был один по прозвищу Сыдагэ Четвертый
старший брат. Пошел он вниз разузнать, что за человек появил­
ся. А Хуон Тяньба шел по дороге ему навстречу, Сыдагэ ему
и говорит:
— Ну-ка уступи дорогу своему отцу!
А Хуон Тяньба ему в ответ:
339

— Нет это ты уступи дорогу своему отцу! Уступишь — оста­
нешься в живых!
Затеяли они перебранку, а потом драться принялись, своим
военным искусством меряться — ни тот, ни другой победить не
может. Сыдагэ и спрашивает:
— Как тебя зовут?
— Я сын Хуон Тэйцзы, а зовут меня Хуон Тяньба.
— Хуон Тяньба? Твой отец — наш друг, пошли в наш стан
па гору Лёнсань.
— Я из дому ушел, отца ищу.
А Сыдагэ предлагает:
— А мы вместе сходим в горы Лёнсань, а потом пойдем ис­
кать.
Пошел Хуон Тяньба с Сыдагэ в горы. Пришли они туда и по­
братались. А был среди ста восьми героев один по прозвищу
Сылэймор. Пошел он в город, ходил, ходил, глядел, видит —
сановник по имени Сыбуцуань объявление вывесил. А на нем
написано: «Не боюсь я горожан, а боюсь песьей стаи с гор Лён­
сань». Сылэймор вернулся в стан и рассказал ста восьми ге­
роям:
— Сыбуцуань нас с собаками сравнивает! Кто пойдет в го­
род, отрубит его собачью голову?
— Я пойду,— вызвался Хуон Тяньба,— пойду сниму его со­
бачью голову!
Храбрецы дали ему немного нефрита, жемчуга и агатов, и
Хуон Тяньба отправился в город. Он прикинулся разносчиком
товаров, вроде бы торгует чем-то. А сам по городу ходит, ищет.
Проголодался он, зашел в харчевню. Хуон Тяньба наелся, а
мелких денег-то и нет, дал он тогда слуге целую связку монет.
Слуга и думает: «Вот хороший человек! Спрошу-ка я его имя.
Если завтра опять придет, надо будет его повкуснее накормить».
— Уважаемый гость,— обратился к нему слуга,— а как вас
зовут?
— Меня зовут Нэсынэ — «Я-это-я»,— ответил Хуон Тяньба.
Вышел Хуон Тяньба из харчевни и пошел искать ямын Сыбуцуаня. Разыскал он управу, оглядел хорошенько и просвер­
лил в стене небольшую дыру. Потом опять отправился бродить
по городу и ходил до самой третьей стражи. Тут он подкрался
к стене, сжался, словно воробей, проскочил в отверстие и при­
таился. Сыбуцуань в это время в беседке сидел. Поднял он го­
лову и испуганно спросил:
— Кто там?
340

А Хуоп Тяньба отвечает:
— Нэсынэ — «Я-это-я». Пришел снести тебе голову!
— Ай-я! Беда,— забеспокоился сановник,— ты за моей го­
ловой явился, а кто ты сам?
— Я из той своры лёнсаньских псов! Ты ведь говорил, что
они собаки!
— Ну раз ты пришел по мою голову — ладно. Только выслу­
шай, что я тебе скажу, а потом уже руби.
— Ладно, говори,— согласился Хуон Тяньба.
Сыбуцуань сказал:
— Я лягу на стол, а ты накрой чем-нибудь мое лицо и глаза
и тогда руби голову.
— Это можно,— ответил Хуон Тяньба.
Он закрыл лицо сановника и поднял меч, чтобы отсечь го­
лову, но какая-то сила остановила его руку, и его меч никак не
мог опуститься. Тогда Тяньба сказал:
— Я оставлю тебя в живых, но отдай мне твою печать *.
Сыбуцуань засуетился, вскочил и бросился искать печать,
по от страха одурел и отдал пустой футляр. А Хуон Тяньба ни­
чего не заметил и, взяв его, отправился в горы Лёнсань. При­
шел в стан и объявил:
— Я его помиловал, взял только его печать.
Его названый старший брат и говорит:
— Где она? Дай взглянуть!
Глянул старший брат и закричал:
— Э-ё! Это не печать, обманул он тебя!
Рассердился Хуон Тяньба:
— Ну на этот раз я не пощажу его, снесу ему голову!
А Сыбуцуань уже предупредил всех горожан:
— Если Нэсынэ — «Я-это-я» еще раз придет, тому, кто мне
о нем донесет, дам десять лёнов серебра. Кто его поймает — по­
лучит двадцать лёнов серебра.
А Хуон Тяньба в город пришел и опять в ту харчевню за­
глянул. Хозяин харчевни и говорит тихонько слугам:
— Это и есть Нэсынэ, кто из вас доложит сановнику?
Тот слуга, что первый раз Хуон Тяньба подавал, и побежал.
Прислал сановник двух стражников. Схватили они Хуон Тяньба
и стали надевать на шею железную цепь с замком. Нэсынэ го­
ворит:
— Не надо, я сам пойду!
Привели Хуон Тяньба к сановнику, а сановник приказал до­
носчику из харчевни дать вместо денег сорок ударов батогами
341

и стражникам, что привели его, тоже сорок ударов батогами.
Наказали их, а Сыбуцуань говорит:
— Пошли вон!
Выгнал он всех и стал расспрашивать Хуон Тяиьба:
— Как твоего отца зовут? Как твое имя?
— Нэсынэ — «Я-это-я» — не мое имя.
— Так как же тебя зовут?
— Отца моего зовут Хуон Тэйцзы, а мое имя Хуон Тяньба.
— Оказывается, ты мой благодетель! Зачем же ты хотел
снять мне голову? Твой отец ведь мне названым братом прихо­
дится, он в нашем городе лавку открыл. А ты почему бежал в
горы Лёнсань? Эти молодцы — все наши враги. Мы сейчас с то­
бой пойдем твоего отца искать.
Так Хуон Тяньба встретился со своим отцом. Они обнялись
и заплакали.
Сыбуцуань сказал:
— Брат мой, возвращайся, навести свою жену. А сына тво­
его я не отпущу, пусть он поживет в моем доме. Ведь твой
сын — это и мой сын.
Хуон Тэйцзы отправился домой, а Хуон Тяньба оставил у
Сыбуцуаня. Хуон Тяньба прожил там восемнадцать дней. Ви­
дит, Сыбуцуань ходит хмурый, бровей не расправляет, не ест,
не пьет, головы не поднимает. Хуон Тяньба спрашивает:
— Что с вами, дядюшка? Слишком долго я у вас живу, от­
пустите меня домой.
А Сыбуцуань отвечает:
— Зачем тебе возвращаться?
Хуон Тяньба говорит:
— Вы не едите, не пьете, брови нахмурили — не расправ­
ляете, почему вы не расскажете, что у вас на душе? Коли я
смогу помочь, я все сделаю. Если мне одному не под силу, вме­
сте придумаем что-нибудь.
А Сыбуцуань отвечает:
— У императора пропала дочь. Повсюду объявлено, чтобы
ее нашли, а мне дан трехдневный срок. Не сыщу — расстанусь
со своей должностью.
— Давайте и я буду искать,— предложил Хуон Тяньба и
отправился на поиски. Ходил он целый день и в конце концов
присел отдохнуть под деревом. Видит — какой-то буддийский
монах в храм воду носит, раз сорок-пятьдесят с коромыслом
сходил. «Так много воды в храм наносил,— подумал Хуон Тянь­
ба,— что-то тут неладно». Подошел он к монаху и говорит:
342

— Давайте я вам потаскаю воду. Человек я здесь чужой,
позвольте мне у вас остановиться.
А монах отвечает:
— Ну что ж, это можно.
Принес Хуон Тяньба коромысел двадцать-тридцать воды, а
монах говорит — хватит. Завел он с монахом разговор:
Вы здесь один, дядюшка, живете. Зачем же вам столько
воды?
— Под нашим храмом живет девятиголовый оборотень-ёгуэй. Он похитил дочь императора. Девушка здесь в башне, на­
верху. От страха она заболела. Эта тварь поднимается из под­
земелья и приводит к девушке лекаря, чтоб тот осмотрел ее.
Затем оборотень спускается с башни, ест и пьет здесь, а потом
уходит.
— Я боюсь, дядюшка,— сказал Хуон Тяньба,— когда эта
тварь явится, не убьет ли она меня?
— Если он спросит, отвечай, что ты мой двоюродный брат.
И вот ночью, в третью стражу, явился девятиголовый оборо­
тень и лекаря к девушке привел. Потом поел, попил и ушел.
А монах сказал:
— Сегодня вечером здесь представление будут показывать,
пойдем посмотрим.
— Я боюсь,— ответил Хуон Тяньба.
— Не бойся,— успокоил его монах, и они вдвоем стали спу­
скаться в подземелье. Подошли они к первой двери, толкнул
ее монах и сказал Хуон Тяньба:
— Ты спрячься за моей спиной.
Они оба схоронились позади дверей. Вдруг двери отворились
и послышались звуки выстрелов из ружья. Они вошли. Хуон
Тяньба показал монаху на стража дверей и спросил:
— Дядюшка монах, дядюшка монах! А как зовут этого ог­
ромного человека?
Монах ответил:
— Его имя Со Гочжюэ.
Они подошли ко вторым воротам. Постучали в них, а сами
спрятались позади дверей. Страж тоже выстрелил из ружья, и
они прошли.
Хуон Тяньба опять спросил:
— Дядюшка монах, а этого как зовут?
— А этого зовут Со Хухуань.
Подошли они к третьим воротам. Опять постучали в ворота,
а сами позади спрятались. Стражник у ворот тоже выпалил из
343

ружья, но они проскользнули и в эти двери. Хуон Тяньба вновь
спросил монаха:
— Дядюшка монах, дядюшка монах! А этого как зовут?
— Этого зовут Чжин Гонню.
Хуон Тяньба вместе с монахом дошли до того места, где
была сцена и где девятиголовый оборотень устраивал представ­
ление. Они вошли, беседуя, и уселись. Когда спектакль кончил­
ся, монах и Хуон Тяньба ушли и легли спать в храме. Тут
Хуон Тяньба спросил:
— Дядюшка монах, а которая из девяти голов оборотня на­
стоящая 2?
— Средняя голова и есть настоящая. Остальные головы,
сколько ни руби, оборотень их все равно подберет, па прежнее
место приставит, и они опять прирастут. А как настоящую го­
лову отрубят, так он и умрет.
Хуон Тяньба хорошенько запомнил, что сказал монах, и при­
творился спящим, стараясь поскорее дождаться, чтобы монах
уснул. Когда тот захрапел, Хуон Тяньба отрубил ему голову, а
сам поднялся в башню и сказал дочери государя:
— Не бойся! Я свой человек, я тебя искал. Ты отдыхай и
выздоравливай, а завтра я тебя домой отвезу.
Сказав так, Хуон Тяньба спустился с башни и вошел в под­
земелье. Он толкнул первую дверь, а сам спрятался сзади.
Страж выстрелил из ружья, но Хуон Тяньба изловчился, схва­
тил стража за волосы и спросил:
— Хочешь жить или умереть?
— Я хочу жить,— ответил Со Гочжюэ,— но я боюсь стража,
что караулит вторую дверь. Он сильнее меня.
— Ты за него не говори, отвечай за себя,— крикнул Хуон
Тяньба.
— Я хочу жить,— ответил страж.
Подошли они вдвоем ко вторым дверям. Толкнули дверь, а
сами позади схоронились. Когда прогремел выстрел, Хуон Тянь­
ба схватил стража за волосы и спросил его:
— Хочешь жить или умереть?
— А как умереть, а как жить? — спросил тот в ответ.
— Коли хочешь жить, то считай меня за старшего брата,
его за второго, а ты сам будешь нам третьим братом. Коли хо­
чешь умереть, то вот меч, он отсечет твою голову.
Второй страж сказал:
— Я хочу жить, но вот страж, что караулит третьи двери
силой превосходит меня. Я боюсь его.
344

Хуон Тяньба ответил:
— Не бойся, ведь я с тобой.
Пошли они втроем к третьим дверям. Толкнули дверь, а
сами все сзади схоронились. Пальнул страж из ружья, а Хуон
Тяньба ворвался, хотел было схватить его за косу3, да не смог
и тогда, просто ухватившись за волосы, Хуон Тяньба вырвал их
у стража вместе с верхушкой черепа. Мертвое тело упало прямо
в покои оборотня. Девятиголовый ёгуэй закричал:
— Эй-ё! Беда! Бандиты!
Трое названых братьев ворвались в его комнату и начали
рубить головы оборотня. Отрубят крайнюю голову, а ёгуэй под­
нимет ее, приставит на место, и она опять прирастет. А как от­
рубили ему среднюю, настоящую голову, тут оборотень и издох.
Стали они тогда тело его па мелкие части крошить, рубили так,
что, казалось, куры разлетаются во все стороны, собаки на
стены бросаются. Истребили нечисть. Потом открыли внут­
реннюю дверь и выпустили всех девушек, что похитил обо­
ротень.
— Возвращайтесь по домам,— сказали им братья,— не бой­
тесь, мы убили девятиголового оборотня.
Потом они втроем выбрались из подземелья, поднялись в
башню и забрали с собой дочь императора. Император за это
повысил Сыбуцуаня в должности и одарил всякими подарками.
Сыбуцуань разделил славу с Хуон Тяньба и его братьями и ни­
куда их не отпускал от себя.
А в это время тесть императора затаил злобу на Сыбуцуаня.
Был у государева тестя в доме один ловкий вор. Послал он его
к Сыбуцуаню и велел похитить его печать, а сам сказал своему
зятю-императору:
— Давай-ка проверим печать этого правителя?
Император тотчас же передал приказ Сыбуцуаню, чтобы
тот в течение трех дней представил для проверки свою печать.
Сыбуцуань вернулся домой и стал искать свою печать. А пе­
чать исчезла. Загоревал Сыбуцуань, не ест, не пьет, туда-сюда
ходит.
Хуон Тяньба и спрашивает:
— Что с вами, дядюшка? Не едите, не пьете, взад-вперед
ходите? Может быть, мы трое слишком долго у вас живем, тогда
мы уйдем.
— Нет, не в том дело,— отвечает Сыбуцуань,— я печать
потерял. А император устроил проверку печатей.
— Не бойтесь,— стал успокаивать его Хуон Тяньба,— ска315

жите государю, что печать ваша вдруг куда-то затерялась, что
вы ее ищете и просите добавить несколько дней сроку.
А сам с братьями отправился на поиски печати. Пробро­
дили целый день — ничего не узнали. Ночью пошли втроем и
все печати в городе похитили, даже у самого императора и его
тестя — все украли. Принесли Сыбуцуаню и говорят:
— Посмотрите, нет ли среди них вашей?
Сыбуцуань обрадовался, поглядел, а его печати и нету; ска­
зал братьям:
— Нет моей печати.
А Хуан Тяньба и говорит:
— Мы сейчас опять пойдем искать вашу печать. Вы не бой­
тесь: ведь печать самого государя у вас в доме.
Ушли они трое, пошли дальше искать. Искали до самого
полудня. Проголодались и зашли в придорожную харчевню,
сели, есть принялись, а Хуон Тяньба обоими глазами через окно
все на базар глядит. Видит — на базаре восьмилетний маль­
чонка по корзинам шныряет, тут одно украдет, там другое ста­
щит, а никто не замечает. Хуон Тяньба вскочил и прямо со
второго этажа вниз спрыгнул, схватил мальчишку и говорит:
— Ну и руки у тебя ловкие! Из короба что-то стащил, из
корзины что-то украл, а никто не видит. Ну-ка научи меня тво­
ему искусству.
А мальчишка отвечает:
— У меня руки неловкие, вот у моего учителя — это да.
— А где твой учитель? — поинтересовался Хуон Тяньба.
— А он возле того храма в холодке дремлет.
Хуон Тяньба побежал к храму и в самом деле увидел чело­
века, который дремал под стеной, придерживая рукой что-то
спрятанное за пазуху. Это был вор, похитивший печать. Хуон
Тяньба взял куриное перо и пощекотал у него в носу. Вор от­
нял от груди руку и спросонья потер нос. В это время Хуон
Тяньба схватил печать и скрылся. Позвал он своих названых
братьев и сказал:
— Я нашел печать.
Вернулись они втроем к Сыбуцуаню и спросили:
— А это, дядюшка, не ваша печать?
Сыбуцуань взялпечать в руки, посмотрел и обрадовался:
— Моя печать!
Взял он ее и понес к государю, положил:
— Вот моя печать, проверяйте!
Тут тесть императора спросил своего зятя:
348

— А где твоя печать, на месте?
— Моя печать куда-то делась,— ответил император.
— Наши печати в руках у Сыбуцуапя. У него есть трое
ловких парней, они все печати похитили,— объяснил ему тесть.
Император тут рассмеялси и сказал:
— Иди принеси печати.
Сыбуцуань пошел и принес целый узел с печатями. Госу­
дарь увидал среди них и свою печать, обрадовался и приказал:
— Сыбуцуань, выбирай себе лучшего коня, занимай самую
высокую должность!
Так, Сыбуцуань стал служить при дворе, а Хуон Тяньба,
поскольку он спас дочь государя, по повелению императора же­
нился на ней. Названые братья Хуон Тяньба, Со Гочжюэ и Со
Хухуань женились на дочерях крупных сановников. Импера­
тор сделал их полководцами, и они стали его верной опорой.
Вот и вся история о храбром Хуон Тяньба и его названых
братьях.
76. Щё Кур

Жила семья по фамилии Щё. И был в той семье один мудрый
человек, который выступил против государя. Дошло это до го­
сударя, и послал он войска, чтобы разузнать, кто это в роду
Щё против него пошел. А в доме Щё ни о чем ведать не ведали,
весь их род — триста шестьдесят человек: младенцев, взрослых,
малых, стариков — всех забрали, в тюрьму повели, пи одного
человека не оставили. Приказал государь вывесить объявление:
«Кто осмелится семье Щё еду носить, того хватать немедля и
под стражу сажать!» По этой-то причине никто им еду и не
носил 1.
Только когда всех людей из рода Щё хватали, один Щё Кур
все-таки убежал. В горы помчался. А горы те назывались Чжицзосань. И был там разбойничий стан. Главарем у разбойников
была девушка, звали ее Нюй Щиннэ. Зыркнула она своими
на тысячу ли видящими глазами: какой-то человек к горе Чжицзосань приближается. Родилась у нее в сердце вдруг такая
мысль: «Наверно, это государь своего лазутчика послал». Не
стала атаманша дожидаться, пока Щё Кур в гору подымется,
взяла двадцать всадников и помчалась вниз, чтобы того чело­
века схватить. Встретились Нюй Щиннэ с Щё Куром, браниться
начали, потом биться принялись. Полдня бились — никто не
347

побеждает, никто поражения не терпит. Приказала Нюй Щиинэ своим двадцати воинам связать Щё Кура. Схватили они его,
связали веревкой, приторочили к седлу коня и повезли в горы
Чжицзосань. Привезли, а Нюй Щиннэ отдала приказ — привя­
зать его к стволу дерева. Подошли к нему разбойники с верев­
ками, а Нюй Щиннэ в дом ушла. Потом послала она своего
подручного допросить Щё Кура:
— Спроси-ка, как его фамилия, Чжо или Сы? Коли скажет
Сы; пусть его связанного сюда приведут. А если Чжо, так пусть
согласие даст.
Пошел подручный к Щё Куру, передал ему слова Нюй
Щиннэ. Опустил Щё Кур голову, думает. Говорит в душе: «По­
пал наш род в беду. Детей наших, больших и малых,— всех го­
сударь забрал. Одному мне удалось бежать, да попал в руки
разбойников. Умереть — так род Щё заглохнет, не умирать —
кто меня из рода Щё в зятья возьмет? Ну, как говорят, „человек
повинуется обстоятельствам, а трава — ветру"».
Видит Щё Кур — деваться некуда, согласился отвечать, го­
ворит:
— Иди скажи своей атаманше, моя фамилия Чжо.
Услыхала Нюй Щиннэ эти слова, расхохоталась. Отдала
приказ:
— Немедля развязать его, сюда привести!
Встретились они, долго беседовали. Понравились друг другу,
и Щё Кур стал мужем Нюй Щиннэ. Нюй Щиннэ сама захотела
за него замуж пойти. И все дела по управлению разбойничьим
станом передала Щё Куру. А сама сделалась у него помощни­
цей. Стали опи в горах Чжицзосань жить вместе с разбойни­
ками.
А император, уже после того как триста шестьдесят человек
из рода Щё к нему привели, узнал, что шести человек из фа­
милии Щё и их родственников не хватает. Неспокойно у него
на сердце, еще приказ отдал:
— Кто людям из рода Щё еду принесет, того без всяких
разговоров тотчас под стражу сажать!
В императорском городе жил дядя Щё Кура, брат его ма­
тери. Не слышал о старике император. Звали его Ма Сань 2 .
Жил старик Ма Сань со своей старухой вдвоем, весь век у них
детей не было. Да и с приемными детьми не везло. В те дни у
них как раз приемыш был годовалый. А у жены Щё Кура тоже
ребенок годовалый был. Вместе с младенцем увели ее страж­
ники.
348

Вот дядя Щё Кура и говорит своей старухе:
— Есть у меня дело, старая, хочу с тобой посоветоваться.
Что, если нашего младенца как-нибудь в тюрьму отнести, пусть
его государь казнит. А младенца — сына нашего племянника
из тюрьмы вызволить. Вырастет он взрослым, отомстит потом
за род Щё. Куда сам Щё Кур бежал, никто не знает. Есть у
него имя, нет имени — ничего не разузнать.
— Ты сам смотри, сын-то твой. Коли не жалко, отдай, пусть
император его казнит, а сына Щё Кура назад отдаст. Ты ре­
шишься, и я решусь. Только вот как ты его отнесешь?
Старик Ма Сань отвечает:
— Я уже придумал, что делать!
Сплел дядя Щё Кура корзину, сделал в ней вставное дно и,
не обращая внимания на запрет государя, попес родственни­
кам еду.
В тот день император все дела переделал и к себе вернулся.
Усыпил старик Ма Сань своего сына снадобьем, положил в кор­
зину, на фальшивое дно еду поставил, да еще своей невестке
записку написал: «В еде лежит снадобье, а под дном в корзине
мой ребенок. Усыпи снадобьем своего младенца, моего вытащи,
а своего на дно корзины положи и вели корзину обратно вы­
нести. Я его выхожу, вырастет он, велю ему за род Щё отом­
стить».
Старик Ма Сань положил записку и еду в корзину и отпра­
вился в тюрьму.
Стражник у ворот спросил старика:
— Ты зачем пришел? Кому еду принес?
— Я людям из рода Щё поесть принес.
Услыхал стражник эти слова, заволновался, хотел старика
этого задержать, да смягчилось его сердце: видит — старику лет
уже много, и говорит ему:
— Ну-ка прочитай это объявление — приказ император­
ский: кто людям из рода Щё еду принесет, того хватать немедля
и сажать под стражу. А ты как раз пришел, им поесть принес.
Но государя сейчас здесь нет, он во дворце совет ведет. Я остав­
лю тебе жизнь. Быстро домой возвращайся, бегом!
Старик Ма Сань не соглашается, говорит стражнику:
— Раз уж государя здесь нет, а я вот еду им принес. Так ты
не сердись, начальник. Я дам тебе два юаньбо серебра, отнеси
эту еду им поскорей, а корзину, тарелочки, чашки мне обратно
вынеси. Что тут плохого будет?
Стражник у ворот задумался: «Я тут за два-три месяца и
349

одного юаньбо не получаю, а этот старик мне два юаньбо
дает — это мой заработок за шесть-семь месяцев. Сегодня госу­
даря здесь нет, старик просит меня отнести быстренько еду, а
корзинку обратно ему вынести. Пусть потом сразу уходит. Что
тут плохого?»
Взял стражник два юаньбо, поднял корзину и отнес ее по­
скорей людям из рода Щё. Стала жена Щё Кура еду вынимать,
наткнулась на записку, прочитала и всё поняла. Вытащила го­
довалого младенца — стариковского приемыша, напоила своего
сына зельем и положила под второе дно, поставила сверху та­
релочки и чашки, вернула корзину стражнику, чтоб назад ста­
рику отнес. Стражник-то два юаньбо за то, чтоб корзину отнестипринести, получил, не стал он особо приглядываться. Отдал все
Ма Саню и послал его обратно домой. А старик Ма Сань вер­
нулся, вынул младенца, привел в чувство холодной водой и стал
для рода Щё этого ребенка растить. А звали того мальчика Щё
Гор. Старик Ма Сань и его старуха делали все, чтобы люди о
ребенке не знали, дома тайком Щё Гора воспитывали.
Прошло немного времени, принялся императорский гада­
тель гадать, говорит: не вырван еще с корнем род Щё, в буду­
щем еще мстить может. Услыхал эти слова государь, рассер­
дился, отдал приказ — все триста шестьдесят человек из рода Щё
враз казнить. В сырой земле могилу приготовили, тела казнен­
ных свалили в эту яму, сверху засыпали, да еще днем и ночью
охрану поставили. Да еще говорили, что, кто будет о могиле
семьи Щё справляться, поминать явится, того хватать немедля
и сажать под стражу.
А дядя Щё Кура, старик Ма Сань, вырастил Щё Гора. Ис­
полнилось тому десять лет. Боясь, как бы государь про то не
прознал и всех их вместе не казнил, стал старик про Щё Кура
разузнавать тут, разузнавать там. Говорят люди: Щё Кур
счастливо с разбойниками в горах Чжицзосань живет. Сказал
тогда старик Ма Сань своей старухе:
— Надо, пожалуй, Щё Гора к его отцу Щё Куру отвести,
пусть отец с сыном соединятся. Ну как?
Старуха ответила:
— Хорошо ты придумал!
Взял Ма Сань в тот день Щё Гора, запряг старую телегу
и отправился в горы Чжицзосань. Ехали они несколько дней, а
когда подъезжать стали, раскрыла Нюй Щиннэ свои видящие
на тысячу ли глаза, глянула — к ее горам Чжицзосань старая
телега приближается. Хотела она спуститься и вступить в бой,
350

да Щё Кур не согласился. Сам взял сорок всадников, стал с
горы спускаться, чтоб ту старую телегу встретить. Думал он,
что это император солдат послал на облаву, но когда подъехал,
оказался его дядя по матери старик Ма Сань. Слез Щё Кур с
коня и опустился на колени перед своим дядей. Сорок всадников
увидали — их атаман перед стариком па коленях стоит, поду­
мали, не иначе как это родственник их главаря. Соскочили все
сорок с коней и тоже на колени упали.
Глянула Нюй Щиннэ своими на тысячу ли видящими гла­
зами, разгневалась: на старой телеге приехали двое, мужа в по­
лон взяли, словно покорился он им; да еще все разбойники на
коленях стоят. В гневе взяла Нюй Щиннэ сорок всадников и
тоже вниз спустилась. Подъехала поближе, видит — на телеге
старик стоит, говорит что-то. Подумала она, наверно это родст­
венник Щё Кура или близкий ему человек. Соскочили Нюй
Щиннэ и ее спутники с коней и тоже на колени перед стариком
бросились. А старик на телеге стоит и племяннику своему и
жене его Нюй Щиннэ во всех подробностях от начала до конца
все рассказывает, и как он Щё Гора выменял и до десяти лет
воспитывал, и как своего приемного сына в тюрьму отнес, чтоб
его вместо Щё Гора казнили. И еще сказал:
— Ну вот, кормил я Щё Гора до десяти лет. Ты его отец,
передаю теперь его тебе в руки, сможете теперь вместе за род
Щё отомстить.
Обрадовались Щё Кур и Нюй Щиннэ, с почтением повели
старика под руки, а телегу его погнали в горы Чжицзосань. По­
том нагрузили ему телегу золотом-серебром. Денег этих, дя­
дюшке подаренных, ему и за всю жизнь не проесть. Прожил
старик в горах несколько дней, а потом взял золото-серебро и,
радостный, домой поехал.
А Нюй Щиннэ через год, как за Щё Кура вышла, сына ро­
дила. И назвали его Щё Чжир. Был Щё Чжир на год-другой
Щё Гора младше. Щё Гору — одиннадцать, лет, а Щё Чжиру —
девять. Щё Кур и Нюй Щиннэ к обоим детям одинаково отно­
сились, обоих любили. Так они и жили.
Прошло немного времени, прослышал император: говорят,
что Щё Кур в горах Чжицзосань вместе с разбойниками живет,
атаманом он у них. Велел он, ничего не разведывая, темной
ночью взять несколько тысяч всадников и внезапно напасть на
горы Чжицзосань. Щё Кур скрылся, Нюй Щиннэ с Щё Гором
и Щё Чжиром тоже бежали. Разбойники разбрелись. Один про
другого ничего не знает, неизвестно, куда все рассеялись.
351

Добралась Нюй Щиннэ с Щё Гором и Щё Чжиром до одной
деревни, стала про мужниного дядю расспрашивать, решили у
него переждать беду, чтоб никто про них не узнал. А был в той
деревне старый храм. Жил в этом храме змей. Этот змей каж­
дый день съедал двоих детей. Деревенские жители список соста­
вили. По этому списку и давали змею по два ребенка. Богатые
в других странах покупали детей бедняков и готовили их, чтоб
змею отдать на съедение. А у бедных денег нет, своих детей
приходилось отдавать. У кого детей не было, те по два барана
выкармливали и отдавали змею на съедение.
Щё Гор и Щё Чжир, которых привела с собой Нюй Щиннэ,
были очень задиристые. Начнут мальчишки, что играют на
улице, с ними драться — пусть мальчишки и старше,— никому
спуска не дают, никто братьев побороть не может. Вот однажды
собрались все люди у ворот старого Ма Саня, жалуются:
— Очень уж твои двое балуют.
Целый день дотемна старик с людьми разговаривал, убеж­
дал простить. С той поры и невзлюбил он своих внучатых пле­
мянников, не нравилось ему, что они у него в доме спят, пере­
стал кормить их. Вырыли они на заднем дворе в соломе себе
норы, залезут вечером туда и спят. Не может их мать такое
терпеть. Каждый день, как начнет дрожать от холода и голода,
стащит у дядюшки хлеба, спрячет за пояс, выскользнет тайком
из дома, пройдет в задний двор, крикнет тихонько обоих маль­
чиков:
— Щё Гор, Щё Чжир, выходите скорей! Принесла вам
хлеба немного, разделите на двоих и поешьте.
Так вот Щё Гор с Щё Чжиром и жили.
А тут очередь отдавать на съедение двух детей дошла до
дома старого Ма Саня. Но у него детей не было, вот он и гово­
рит Нюй Щиннэ:
— Очень уж твои сыновья озорные. Целыми днями всех
раздражают, беду кличут. Начнут людям вздор молоть, ничем
не остановишь. Отдадим сегодня их обоих змею на съедение.
Услыхала Нюй Щиннэ такие слова, рассердилась страшно.
С плачем да с обидой стала на дядюшку замахиваться. Говорит:
— Мы в беду попали, в твой дом пришли беду переждать.
Не думала я, что ты моих детей и за детей считать не будешь,
ни еды, ни одежды давать не будешь, а ты еще возмечтал отдать
их змею на съедение.
Плачет Нюй Щиннэ, обижается, не может старый дядя ус­
покоить жену своего племянника. Объясняет ей все, на колени
352

встал, прощения просит. Потом сказал человеку, что змею при­
служивает:
— Извинись сегодня перед змеем, нет у меня детей. Скажи
ему, есть у меня два барана. Зарежу я их, сварю и отнесу ему,
пусть он сегодня вареного мяса поест. А на будущий год дой­
дет до меня черед, я ему четырех детей отдам на съедение.
Заранее приготовлюсь, куплю для него детей.
Дошел тот человек, слова эти передал. Согласился змей.
Когда пришел вечер, дядюшка Нюй Щиннэ сварил целиком
двух баранов, взял всяких разных хлебцев и прочей снеди и по­
нес змею. Когда он выходил, Щё Гор и Щё Чжир из своих нор
соломенных увидали: дядюшка-то жирное мясо змею на съе­
дение понес. У обоих даже слюнки изо рта потекли.
Ночью, когда люди заснули, Щё Чжир и говорит Щё
Гору:
— Почему бы нам вдвоем, когда совсем стемнеет, не поесть
в старом храме жирной баранины, что отнес туда дядюшка?
Щё Гор испугался. А Щё Чжир не отступает, лучше уж один
пойдет. Уснули люди, отправились они в старый храм. Входят —
на высоком столе лежат два барана, что старик принес. Усе­
лись они, принялись есть. Набили брюхо досыта, Щё Гор уйти
хочет, а Щё Чжир идти не велит. Говорит Щё Чжир брату Щё
Гору:
— Ты стань по ту сторону дверей, а я стану по эту. Будем
ждать вдвоем змея. Как змей войдет, захлопнем дверь и давай
его бить. Я отступлюсь, ты бей.
Спрятались они оба за дверью, стали ждать. Заснули люди,
прошло еще немного времени, задул черный ветер, задул жел­
тый ветер, в тот же миг вихрь к храму подлетел. Подняли они
головы, глядь — змей явился. А змей — здоровый малый, лицо
синее, шесть глаз. По обеим сторонам два помощника его
поддерживают.
Вошли они во двор храма. Подошли к дверям, а змей и го­
ворит:
— Он-то сегодня вареное мясо приготовил, чего ради еще
и сырое мясо пришло?
Рассердился змей, в храм направился, а Щё Чжир и Щё Гор
как захлопнут дверь. У змея-то тело большое, они давай его
бить. Час-другой били, стол, скамейки — все переломали. Дверьтр внутрь притянули, закрыли, так что змею и его помощни­
кам убежать невозможно. Щё Чжир схватил змея и навалился
на него животом. Щё Гор обоих помощников догнал, схватил и
23

Заказ 1435

353

тоже животом прижал. Щё Чжир на змее лежит, Щё Гор обоих
помощников под себя подмял, задремали тут оба юноши, за­
снули. Проснулись, глядь — у Щё Чжира под животом брон­
зовая полоса, чжинов на восемьдесят весом, у Щё Гора под
животом два бронзовых молота, каждый по сорок чжинов, вме­
сте восемьдесят чжинов весом. Взяли они оба бронзовую полосу
и два молота, не стали дожидаться, когда на востоке посвет­
леет, и отправились в свои норы. Спрятали бронзовую полосу и
оба молота и сладко заснули.
Посветлело на востоке, украла Нюй Щиннэ у дядюшки
хлебцев, тайком на задний двор выбралась, зовет обоих маль­
чиков:
— Щё Гор, Щё Чжир, идите, вот вам немного хлебцев,
нате поешьте!
Щё Чжир отвечает:
— Мы не хотим есть, мы наелись досыта.
Изумилась Нюй Щиннэ, спрашивает:
— Что вы ели? Почему хлеба не хотите? Быстро говорите
правду!
Щё Гор отвечает:
— Не буду я есть. Сын твой не согласен был пост терпеть,
пошел в старый храм и взял мясо, что дядюшка змею пригото­
вил. Дядюшка сам поста не соблюдает, ест жирное мясо, ба­
ранину. Дядюшка боится змея, а мы оба не испугались. Вошли
и набили животы.
Перепугалась Нюй Щиннэ и спрашивает:
— Что вы оба видели?
— Мы чудовище видели. Как все уснули, оно и явилось.
Черный ветер, желтый ветер задул, в тот же миг появилось чу­
довище, с обоих боков его помощники поддерживают. Шесть
глаз, лицо синее. Больше ничего не спрашивай.
А Нюй Щиннэ опять спрашивает:
— А потом закололи беса?
— Мы дверь захлопнули. У змея-то тело огромное, мы и
давай колотить. Схватили чудище и под себя подмяли и обоих
помощников тоже животом придавили. Задремали мы, заснули.
Проснулись, глядь — нет змея и его помощников. У брата под
животом бронзовая полоса лежит, а у меня — два бронзовых
молота. Взяли мы их и вернулись. Спрятано все под соломой.
Тут только Нюй Щиннэ все поняла.
— Эй-я! Это счастье роду Щё привалило. Наверно, это для
мальчиков оружие.
354

Прознала про все Нюй Щиннэ да постаралась, чтоб другие
не узнали.
Захотелось ей обоих мальчиков боевым приемам обучить.
Встала утром Нюй Щиннэ и говорит дядюшке мужа:
— Идите скорей в старый храм, внуки ваши беду на вас
накликали. Они змея убили.
Собрал старик всех людей и отправился к храму. Вошли в
старый храм, глядь — столы, стулья переломаны. Ма Сань и
столы и стулья храму возместил. А в деревне с той поры
все успокоилось, не надо было больше отдавать детей на
съедение.
Нюй Щиннэ принялась Щё Гора и Щё Чжира учить — есть
время, нет времени — все учит. Так хорошо все приемы воен­
ные изучили, что ни взрослые, ни ребята побороть их не могут,
да к тому же никто и задирать их не осмеливался. Тогда Щё
Гор и Щё Чжир у матери стали разрешения просить на поиски
отца отправиться. Их мать не дала разрешения. Не отступились
и тут оба мальчика. Делать нечего, собрала она им немного
провизии, дала немного денег на дорогу, дала-таки свое позво­
ление. Ушли Щё Гор и Щё Чжир своего отца искать.
Вышли они на дорогу, шли несколько десятков дней, стали
между собой советоваться, где же им отца искать, не поймут
они, куда двинуться. Думали так, думали эдак, решили не отца
искать, а идти к императору. Убить императора, за род Щё
отомстить. Только вот по какой дороге в столицу идти, тоже
не знают. Подошли они к развилке — три дороги расходятся, по
какой дороге пойти, не ведают. Стали опять советоваться, куда
идти. Щё Гор взял оба бронзовых молота — вправо пошел, Щё
Чжир взял свою бронзовую полосу — влево пошел. Договори­
лись они, кто первый столицу отыщет, пусть один на государя
руку не поднимает, пусть в лесу второго подождет. Как встре­
тятся они вместе, так вместе и свергнут императора.
Пошел Щё Гор по правой дороге, дошел до ворот дома ка­
кого-то юаньвэя, тут и стемнело. Стал юноша кричать:
— Хозяин! Хозяин! Путник я, пусти меня у ворот пере­
ночевать!
Доложил слуга юаньвэю:
— Пришел тут один парень, у наших ворот переночевать
просится.
Отвечает юаньвэй:
— Пусть войдет!
Ввел слуга Щё Гора. Глянул на него юаньвэй — мальчик
355

лет десяти с лишним. Собою красив, сложения крепкого. Гово­
рит юаньвэй Щё Гору:
— Ну и храбр же ты, раз один из дому ушел. Останавли­
вайся у нас. Есть у меня здесь один огненный конь в моем та­
буне. Каждый день, как стемнеет и заснут все, заржет он, под­
прыгнет вверх и в воздухе носится, полнеба тогда красным го­
рит. Кого ни встретит, того тотчас съест. В нашем городе люди
все знают, как стемнеет, из ворот не выходят. Больно уж ты
смел, нельзя отдавать тебя на съедение. Входи, спи в доме.
Дал юаньвэй Щё Гору поесть, попить, а потом и говорит:
— Конь этот, должно быть, в моем табуне. Днем посмот­
ришь — все кони одной масти. А ночью этот конь в оборотня
превращается, выйдет, начнется заваруха. При свете дня ни­
кто его различить не может.
Сказал такие слова юаньвэй, стал Щё Гор думать. Потом го­
ворит юаньвэю:
— Оставьте меня здесь у вас на четыре-пять дней, а я при­
думаю способ, как поймать его.
Юаньвэй отвечает:
— У тебя еще и такие большие способности! Хорошо!
В ту же ночь поел Щё Гор, попил, вышел из комнаты, стал
по двору кружить, глядеть. Всякие там кони есть, не опо­
знаешь, какой из них оборотень. Прождал немного, заснули лю­
ди. Тут кто-то как заржет, целых полчаса шум стоял: огненный
конь в небе носился. Взглянул Щё Гор — такой хороший конь,
небесный жеребец. Наверно, этот огненный конь ему пред­
назначен, его поджидает. Понял он это, вошел в дом и говорит
юаньвэю:
— Разделите завтра ваш табун на две части. Пусть одну по­
ловину в одно место погонят, а другую — здесь оставят, чтоб
раздельно паслись. А я погляжу, из какой половины табуна
ночью огненный конь появится.
Видят, той ночью огненный конь на этой половине объ­
явился. Загнали эту половину табуна во дворик и опять на две
части разделили. На другую ночь глядь — опять на этой поло­
вине объявился. Так вот и делили семь-восемь раз. Делилиделили, и осталось всего четыре коня. И опять этих четырех
коней на две части разделили. Стемнело, опять послышалось
ржание, поднялся конь — в небе носится. Опустился потом.
Наутро встали, оба коня одинаковы, у обоих бока тощие. Кто
знает, который из них огненный конь — не различишь. Опять их
двоих разделили.
356

Огненный конь ночью заржал, поднялся, стал в небе носить­
ся. Потом вновь опустился. Узнал его Щё Гор. Наутро встал,
взял веревку, поймал тощего коня, притащил во двор к юаньвэю. Глянул юаньвэй — никакого вида нет, бока тощие, лени­
вый конь. А Щё Гор говорит юаньвэю:
— Вот огненный конь, что людей ел.
Юаньвэй отвечает:
— Убить его из ружья!
А Щё Гор не соглашается:
— Почему бы вам, хозяин, не подарить мне этого ленивого
коня?
— У меня в табуне есть быстрые кони, есть иноходцы —
выбирай. Какого выберешь, того и подарю тебе — садись вер­
хом, домой возвращайся!
А Щё Гор не соглашается и опять говорит юаньвэю:
— Как же я на хорошего коня сяду, мал я еще годами.
Поедет мальчик по дороге, отберут разбойники коня, что буду
делать? Потому н прошу отдать мне ленивого коня.
— Ладно, ладно! — уступил юаньвэй.
Дал юаньвэй Щё Гору кожаное седло, дал немного денег на
дорогу ипроводил юношу. Сел Щё Гор на огненного коня и по­
ехал. А в городе с того дня не стало оборотней, мир воцарился
и сдокойствие. Так верхом на огненном коне вскоре он и прибыл
к,. императорской столице. Остановился в лесу за городом пе­
редохнуть —т брата Щё Чжира поджидает.
А Щё Чжир со своей бронзовой полосой по левой дороге
пошел. Шел-шел и дошел до одного города: люди, кони — все
смешалось. Видит — люди все на лошадях к озеру везут пше­
ничную солому, камыш, хворост. Подошел он к берегу озера3,
глядь — а из хвороста там целый круг сделан, так что к шести
выходам в море примыкает. Приблизился Щё Чжир, спраши­
вает:
—- Что это вы делаете? Зачем из хвороста круг выложили?
А те люди отвечают:
— Да вот, в этом озере живет озерный конь. Сделал он
наш город своей вотчиной, сладу с ним нет. Непрестанно из
озера выходит, людей ест, да еще, того и гляди, воду поднимет,
город затопить может. Потому мы и навозили хворосту, чтобы
кольцо сделать. Выйдет он из озера, подойдет к кольцу из
хвороста, завалим мы выходы, со всех сторон хворост подож­
жем, так его огнем и казним.
Щё Чжир услыхал такие слова наговорит:
357

— Не жгите его огнем. Лучше я его поймаю и на нем уеду,
годится?
Спросили люди с удивлением:
— А ты сможешь изловить его? Не боишься?
Щё Чжир отвечает:
— Смогу поймать! Я ничего не боюсь!
А люди опять спрашивают:
— Гость ты наш маленький, что ты хочешь?
Щё Чжир отвечает:
— Ничего мне не надо, дайте только веревку.
Взял Щё Чжир веревку, подошел к проходу в кольце из
хвороста, стал ждать озерного коня. Прождал немного време­
ни, вдруг на озере поднялись волны. Такие волны поднялись,
словно озеро кверху дном перевернулось. Звук такой, словно
гром гремит, ржание коня раздалось, и вышел конь из озера,
вдоль круга из травы и хвороста пошел. А Щё Чжир не испу­
гался, приблизился к нему и крикнул:
— Тр-р-р! Коли ты мне предназначен, остановись!
Остановился конь. Щё Чжир надел ему на шею веревку, за
собой повел. Привел коня к людям, потребовал у них кожаное
седло, надел его на тощую спину коня, вскочил верхом и уехал.
После того как уехал Щё Чжир на морском коне, в городе том
стало тихо и спокойно.
Понял Щё Чжир, что конь морской и есть его небесный ска­
кун. Не успел Щё Чжир так подумать, как оказался в импера­
торском городе. Пошел он в лес, встретились они с Щё Гором,
отдохнули два дня. Взял потом Щё Гор свои бронзовые моло­
ты, взял Щё Чжир свою бронзовую полосу и пошли они к мо­
гиле рода Щё. Налили вина, зажгли жертвенные деньги4.
Явился тут стражник, спрашивает:
— Вы что тут делаете? К кому пришли?
— Мы по роду Щё поминки справляем.
Не стал стражник медлить, тут же доложил новость импе­
ратору:
— Пришли двое юношей, по роду Щё поминки справляют.
Приказал император, чтоб схватили их его всадники. Не
смогли они схватить, Щё Гор и Щё Чжир стали с ними биться.
Как принялись оба бронзовых молота Щё Гора и бронзовая по­
лоса Щё Чжира государевых всадников бить, не смогли те
противостоять им, все отступать стали, к городу побежали.
В это время их отец Щё Кур тоже конное войско собрал и за
собой повел, чтобы за род Щё отомстить. А Нюй Щиннэ видит,
358

что Щё Гор и Щё Чжир не возвращаются, думает: «Наверно,
мальчики с государем биться отправились, за род Щё мстить».
Собрала она сразу же всадников и отправились с ними тоже в
столицу, чтобы схватить императора. Когда Щё Кур подъехал,
Щё Гор не узнал его, за императорское войско принял. Взмах­
нул своим бронзовым молотом, отшиб руку у отца. В этот миг
Нюй Щиннэ подъехала, крикнула:
— Как ты смеешь его бить, это же твой отец!
Глянул Щё Гор, оказывается, одним молотом отца ударил.
Щё Гор соскочил с коня, немедля на колени бросился, ошибку
свою признал. После этого Щё Кур с Нюй Щиннэ и ее войском
с Щё Гором и Щё Чжиром вместе напали на город. Разнесли в
щепы императорское войско, как говорится, из фениксовых ко­
стей бараний мозг потек. Самого государя схватили и казнили,
а потом захватили золотые терема и драгоценные палаты. Щё
Кур, Нюй Щиннэ, Щё Гор и Щё Чжир за род Щё отомстили.
Вот так, перетерпевши столько бед, род Щё на престол воссел.

77. Чжон Янь и Бый Юйлун

Давным-давно в Чжэцзяне 1 жил человек по имени Чжон
Янь с женою Бый Юйлун2. Где только у Чжон Яня не было
друзей: и на востоке, и на западе. Их деньги он считал своими и
без счета тратил. Чжонь Янь прекрасно владел восемнадцатью
видами военного искусства, сидеть дома не любил и постоянно
странствовал.
И вот, простившись как-то раз с женою, Чжон Янь отпра­
вился в дальние края совершать подвиги. Целых два года от
него не было вестей. Бый Юйлун забеспокоилась и сказала
себе: «Вот уже два года, как Чжон Янь ушел, а вестей от него
нет. Возьму-ка я немного денег в дорогу и пойду его искать».
Сказав так, Бый Юйлун переоделась в мужское платье, чтобы
удобнее было в пути. Как и муж, она неплохо владела восем­
надцатью видами военного искусства, по вершинам, по низи­
нам всюду могла пройти. И вот Бый Юйлун вышла из дома и
отправилась в путь. Она долго шла и каждого встречного спра­
шивала, не видел ли он ее мужа. Через несколько дней она при­
шла к развилке дорог: одна дорога вела в провинцию Шаньдун,
другая — в Чжили 3 , и остановилась на постоялом дворе. Два
дня прожила она там, всех расспрашивала о муже, но никто
359

о нем ничего не слышал. На третий день на постоялый двор
пришел незнакомец в одежде богатыря по имени Чжон Хын и
обратился к хозяину:
— Не найдется ли у вас свободной комнаты? Я устал в пути
и хочу отдохнуть.
— Свободной комнаты у нас нет,— ответил хозяин.— Но вы
можете пока поселиться вместе с юношей, который живет на
северной стороне дома. Он, наверное, скоро уйдет.
Увидев красивого юношу — это была Бый Юйлун,— читав­
шего книгу, Чжон Хын обрадовался, подумав про себя: «Вот
это жирный ягненок!» Чжон Хын поздоровался, сел и завел
разговор с Бый Юйлун:
— Не скажете ли, почтенный, откуда путь держите?
— Из Чжэцзяна,— ответила Бый Юйлун.
— А куда идете?
— Ищу старшего брата. Два года назад он ушел из дома
и до сих пор от него нет вестей.
— Позвольте узнать вашу фамилию, почтенный?
— Моя фамилия Чжон.
— А как зовут вашего брата?
— Чжон Янь.
Узнав, что юноша тоже носит фамилию Чжон, Чжон Хын
обрадовался и начал врать:
— Никак не ожидал, что встречу однофамильца; выходит,
мы из одного рода. Я только что из Хубэя 4 и видел там вашего
брата. Он даже одолжил мне немного серебра на дорожные
расходы.
Бый Юйлун не доверила:
— Вы в самом деле видели моего брата?
— Я человек честный и не стану вас обманывать,— притво­
рившись обиженным, ответил Чжон Хын и, настороженно гля­
дя на Бый Юйлун, спросил:
— Вы еще не были в провинции Хубэй?
Женщине не понравилось, как смотрит на нее новый постоя­
лец, но она виду не подала и как ни в чем не бывало ответила:
— Был.
Между ними завязался разговор, и Бый Юйлун заметила,
что Чжон Хын то и дело поглядывает на ее узел с вещами.
«Этот незваный гость почуял, что у меня есть деньги, а если
он еще узнает, что я женщина, беды не миновать. Пока не позд­
но, надо уходить». Бый Юйлун позвала хозяина и сказала, что
собирается покинуть постоялый двор.
360

— Темно уже,— стал уговаривать ее хозяин.— Да и места
здесь неспокойные. Переночуете, а утром отправитесь в дорогу.
— Я должен быть в пути и день, и ночь. Иначе никогда
не найду брата,— стояла на своем Бый Юйлун.
Увидев, что юноша собрался уходить, Чжон Хын нахмурил­
ся и подумал про себя: «Не повезло. Такого жирного ягненка
упустил!»
Попрощавшись с хозяином, Бый Юйлун вышла на улицу и
посмотрела на небо. Близилась ночь. Но женщина все же пу­
стилась в путь. Выйдя за городские ворота, Бый Юйлун уви­
дела дорогу, ведущую на запад, и пошла по ней. Она мчалась
изо всех сил, какие были у нее в ногах, но все время оглядыва­
лась, опасаясь как бы Чжон Хын ее не догнал. Под утро она
подошла к какой-то широкой реке и решила немного отдохнуть
на берегу и подкрепиться, но только расположилась, как уви­
дела лодку, медленно плывущую прямо к ней. Лодка прича­
лила, и из нее вышел белобородый старик. Старик подошел к
Бый Юйлун и сказал:
— Не желаете ли, уважаемый, переправиться на тот берег?
— Вы угадали, почтенный отец. Перевезите меня, если вам
не трудно,— очень вежливо ответила Бый Юйлун.
Вместе с лодочником она поднялась на палубу и увидела
там очень красивую девушку лет восемнадцати. Это была дочь
старика Вон Шуи, которая с первого же взгляда влюбилась в
незнакомого прекрасного юношу. Старик велел дочери хорошень­
ко накормить гостя, и она не мешкая приготовила для Бый
Юйлун вкусную пищу и всячески ее ублажала. А надо вам ска­
зать, что Вон Шуи превосходно владела всеми восемнадцатью
видами военного искусства и не раз побеждала в состязаниях.
Вместе с отцом они грабили путников. Потом обзавелись лодкой
и стали перевозить людей с берега на берег. Если попадался
богатый, обирали его до нитки. Тех же, кто сопротивлялся, Вон
Шуи бросала за борт. Вот и сейчас старик отозвал дочь в сто­
рону и тихонько сказал:
— Брось-ка этого жирного ягненка в воду!
Однако на сей раз Вон Шуи не только не послушалась, но
стала упрекать отца в жестокости. Старик ничего не ответил
и погнал лодку полным ходом. Посреди реки он остановил суд­
но и обратился к Бый Юйлун:
— Парень ты, я вижу, хороший, и не хочется мне тебя уби­
вать. Выкладывай все свое серебро и золото, тогда останешься
жив!
361

«Э,—подумала Бый Юйлун,—оказывается, я попала в лод­
ку к разбойнику». Она в гневе вскочила с места и принялась
бранить старика:
— Я тебе покажу, старый мошенник! Ты за кого меня при­
нимаешь?! Открой глаза пошире!
Сидевшая в каюте, Вон Шуи выбежала на шум и спросила:
— Ты с кем бранишься, отец?
Старик не ответил, только зло поглядел на Бый Юйлун.
Дочь утихомирила его и обратилась к гостю:
— Не сердитесь! Старик совсем из ума выжил. Пока я здесь,
с вами ничего не случится, так что не беспокойтесь.
Вняв уговорам девушки, Бый Юйлун перестала ругать ста­
рика, а Вон Шуи велела отцу тотчас же подогнать судно к бе­
регу. Когда старик ушел, Вон Шуи спросила Бый Юйлун:
— Простите за дерзость, но мне хотелось бы узнать вашу
фамилию.
— Фамилия моя Чжон, а имя Янь,— ответила Бый Юйлун.
Вон Шуи еще раз извинилась, подошла к отцу и сказала:
— Отец, ты хочешь, чтобы я вышла замуж, вот и отдай
меня за юношу.
— Это можно. Не знаю только, согласится ли он?
Старик попросил у Бый Юйлун прощения и стал, запинаясь,
говорить:
— Не сердитесь на меня, почтенный. Стар я стал, вот и бол­
таю всякий вздор. Нынче мне уже за шестьдесят перевалило,
а внуков нет. Дочь у меня одна-единственная. Многие к ней
сватались, но она всем отказывала, а теперь выбор ее пал на
вас. Если вы согласны, я отдам ее вам в жены, чтобы она век
служила вам.
Бый Юйлун не ожидала, что дело обернется таким обра­
зом, и про себя подумала: «Вот почему они меня не убили.
Ладно, посмотрю, что будет дальше, а покуда надо дать согла­
сие». И Бый Юйлун сказала:
— Уважаемый отец, почту за честь стать вашим зятем.
И как только разыщу своего старшего брата, сыграем свадьбу.
Так, ловко уладив дело, Бый Юйлун избежала опасности.
А старик, обрадованный, быстро подогнал судно к берегу. На
прощание Бый Юйлун сказала:
— Скоро увидимся!
Старик пожелал ей доброго пути, вместе с дочерью сел в
лодку, и они отчалили.
Бый Юйлун пошла вниз вдоль реки по дороге и через неко362

торое время очутилась подле постоялого двора. Старик с до­
черью не предупредили Бый Юйлун, что двор — логово разбой­
ников. Но женщина сама это почуяла, как только вошла туда.
Своим мрачным видом двор не предвещал ничего хорошего. Не
дождавшись хозяина, Бый Юйлун отправилась в харчевню.
У старухи — хозяйки харчевни, были дочь Мын Шучжын и сын
Мын Хын, совсем уже взрослые. Мын Шучжын тоже хорошо
владела восемнадцатью видами военного искусства, не уступая
брату в ловкости и смелости. Старуха поднялась навстречу Бый
Юйлун, предложила ей сесть и спросила:
— Что вам угодно?
— Дайте что-нибудь поесть,— попросила Бый Юйлун.
Покуда старуха хлопотала с едой, Мын Шучжын не сводила
глаз с Бый Юйлун, потому что сразу влюбилась в красавцаюношу. «Хорошо бы стать его женой»,— подумала про себя
девушка и отказалась взять у Бый Юйлун деньги за обед,
говоря:
— Почтенный, по-моему, вы в наших краях впервые, и нам
неловко брать с вас деньги. Сегодня вы — наш гость, а завтра
будете платить.
Поблагодарив, Бый Юйлун спросила:
— Не найдется ли у вас свободной комнаты?
— Жаль, но у нас очень тесно,— сказала Мын Шучжын
и, подумав, добавила: — На постоялом дворе будьте осторож­
ны. *Его бывший хозяин по фамилии Хуон уже четыре года,
как умер, и всем заправляет старуха, его жена. У нее две до­
чери и сын. Сына зовут Хуон Сань. Они подсыпают постояль­
цам отраву в питье и кормят их пельменями с начинкой из
человечьего мяса.
Бый Юйлун еще раз поблагодарила и вышла из харчевни.
Погуляв немного, женщина пошла на постоялый двор и обрати­
лась к хозяйке:
— Не найдется ли у вас чистой комнаты? Я устал и хотел
бы отдохнуть.
— Комнаты у нас все чистые,— ответила старуха,— грязных
нет.
Она привела Бый Юйлун в дом, который был расположен в
восточной части двора и состоял из двух комнат и коридора.
Дом и в самом деле оказался чистым, мебель была аккуратно
расставлена. В одной из комнат Бый Юйлун и поселилась.
В это время на постоялый двор пришли два брата — стар­
ший Ён Ху и младший Ён Бо — и заняли комнату по сосед363

ству с Бый Юйлун. Однако старуха отвела их в другой дом, в
западной части двора, прежде чем они успели познакомиться
с Бый Юйлун. Женщина с беспокойством подумала: «Надо их
предупредить, чтобы не погибли от меча разбойников. Пусть
возвращаются и будем жить вместе». Бый Юйлун позвала
братьев, посоветовала им поселиться в одном доме с ней, но
не успела объяснить причины, как снова появилась старуха и
спросила, не хотят ли они чего-нибудь поесть. Тогда Бый Юйлун
быстро сказала:
— Спасибо матушка, мы только что пообедали в харчевне.
Когда старуха ушла, братья с удивлением переглянулись
и сказали:
— С самого утра мы ничего не ели, едва добрались до по­
стоялого двора, а этот юноша говорит, что мы вместе с ним
обедали?! Может быть, он заподозрил неладное? Почуял, что
здесь разбойничье гнездо?
И братья обратились к Бый Юйлун:
— Скажите, почему вы отказались от еды?
Бый Юйлун поглядела на братьев и ответила:
— Поскольку вы моложе меня, мой долг предостеречь вас.
Этот постоялый двор — разбойничье гнездо. Так что поешьте
лучше в харчевне.
Растроганные добротой юноши, братья спросили:
— Позвольте узнать, из каких вы краев и как ваша фамиг
лия?
— Я из Чжэцзяна. А фамилия моя — Чжон.
—- Хэй, вот так встреча! Ведь мы тоже из Чжэцзяна,— радо^
стно воскликнули братья и спросили: — Что привело вас в
эти края?
— Я ищу своего старшего брата,— ответила Бый Юйлун
и, в свою очередь, поинтересовалась:
-г- А как ваша фамилия, позвольте узнать?
— Наша фамилия Ён. Мы вдвоем из всего рода остались
в живых и теперь странствуем в поисках приключений. Где
ночь застанет, там и ночуем, а утром снова в путь.
Тут Бый Юйлун перебила братьев:
—- Знаете ли вы, что на этом постоялом дворе поят дурма­
ном, а кормят пельменями с начинкой из человечьего мяса?
Я так беспокоился, когда старуха отвела вас в другой дом!
Вы мне сразу понравились, я решил побрататься с вами и по­
тому предостерег.
Услыхав это, братья опустились на колени и сказали:
364

— Мы очень рады, что теперь у лас будет такой старший
брат, и покуда мы вместе, вам бояться нечего.
— Я и не боюсь,— ответила Бый Юйлун и сказала: — Иди­
те в харчевню и поешьте.
Братья оставили свои вещи и отправились обедать. Млад­
ший, Ён Бо, отличался горячим нравом и был смелее старшего.
Как и все храбрецы, он носил шальвары из синего шелка, шап­
ку, в каких ходят герои, и всегда держал при себе остро нато­
ченный меч. Когда братья вернулись, солнце уже садилось за
гору, и Бый Юйлун сказала:
— Вы можете отдохнуть, только не гасите огонь.
Братья пошли к себе, заперлись и легли. Бый Юйлун вна­
чале читала, но, почувствовав усталость, прикрутила фитиль в
лампе и предалась раздумьям.
Старуха же в эту пору торопила своих дочерей:
— Смотрите, как бы этих жирных ягнят не выпустить из
РУК.

— Нечего нас учить, сами знаем! — огрызнулись те.
В полночь, когда все уже спали, девушки надели все черное,
взяли мечи и вышли во двор. В чужую комнату они умели про­
никать не хуже самого ловкого вора. Старшая тихонько подкра­
лась к комнатам гостей и кончиком меча стала открывать на­
ружную дверь. Братья, ничего не подозревая, мирно спали.
Бодрствовала только Бый Юйлун. Вдруг ей послышалось, что
кто-то открывает наружную дверь. Бый Юйлун прислушалась
и не успела подумать, что надо разбудить братьев, как те, к сча­
стью, сами проснулись от шума. Вскочив с постели, они обна­
жили мечи и, притаившись за дверью, стали ждать разбойника.
Девушка между тем, открыв наружную дверь, подошла к ком­
нате, где жили братья. Ён Бо не вытерпел, снял крючок и при­
открыл дверь. Девушка насторожилась, нацепила на острие
меча шапку, просунула меч в дверную щель и стала им разма­
хивать. Ён Бо сильным ударом отбил меч и стал ругать сестер:
«Что вам здесь надо? Видно, жизнь вам надоела!» Увидев, что
братья не спят, девушки быстро взобрались на крышу дома в
нижней части двора. Братья также быстро очутились на сере­
дине двора. Бый Юйлун вбежала к ним в комнату, взяла вещи
и перенесла к себе. После подняла лампу и стала следить за про­
исходящим. Братья старались вызвать девушек на бой, но те не
слезали с крыши. Тогда братья стали их поносить:
—- Да вы, оказывается, трусы! Если же мать родила вас
храбрецами, спускайтесь, будем биться!
365

Однако девушки не собирались спускаться. Тогда братья
стали ругать их пуще прежнего, каждое слово ранило, будто
ножом. Наконец сестры не вытерпели и спрыгнули вниз. Будто
тигры, разъяренные братья метались по двору из угла в угол,
нападая на девушек, которые то отражали натиск, то отступали.
Все четверо так быстро вращали мечами, что на них не могла
бы упасть ни единая капля дождя. Но, увидев, сколько смело­
сти и ловкости у братьев, старшая из сестер испугалась и за­
просила пощады.
Братья опустили мечи, а девушка, переведя дух, сказала:
— Никто еще не ушел от нас живым. Но вы — герои, а мы,
будто слепые, сразу этого не разглядели.
Тут и старуха стала извиняться:
— Простите нас, мы и в самом деле будто ослепли,
— Ладно, прощаем вас! — сказали братья.
Как только рассвело, старуха велела дочерям приготовить
завтрак и пригласила также Бый Юйлун. Девушки поставили
на стол еду, но братья к ней не прикоснулись. Тогда старуха
сама отведала из каждой чашки, и лишь после этого гости при­
нялись за завтрак.
В это время в дом вошел юноша в одежде богатыря. Это
был сын старухи — Хуон Сань. Увидев, что мать сидит за сто­
лом вместе с постояльцами, юноша нахмурился, повернулся и
вышел, даже не поздоровавшись. Старухе стало неловко, она
извинилась, пошла вслед за сыном и спросила:
— Ты почему с гостями не поздоровался?
— Надо было убить этих жирных ягнят,— буркнул в ответ
Хуон Сань.
— Что ты говоришь, сынок! Мы ничего не могли сделать.
Они оказалисьочень ловкими и очень смелыми. От напитка
отказались, от пельменей тоже. Твои сестры бились с ними всю
ночь, но не смогли одолеть, хорошо, что живы остались.
И старуха от начала до конца рассказала сыну о случив­
шемся.
Хуон Сань подумал и сказал:
— В таком случае, почему бы нам с ними не породниться?
— Это ты правильно говоришь! — ответила старуха.
Хуон Сань вместе с матерью вернулся в комнату, поздоро­
вался и сел к столу. Старуха завела с гостями разговор и на­
мекнула, что не прочь с ними породниться. Гости смешались, и
Бый Юйлун с Ён Ху вопросительно посмотрели на Ён Бо. Тог­
да Ён Бо сказал:
366

— Вы, кажется, постарше меня, так что я буду жениться
последним.
Услыхав это, Ён Ху очень обрадовался.
Между тем, как только сын хозяйки харчевни пришел до­
мой, он поговорил с матерью, и они решили выдать Мын Шучжын за Бый Юйлун. И вот, когда братья Ён и Бый Юйлун бе­
седовали с Хуон Санем, явился слуга из харчевни и сказал, что
хозяйка зовет их в гости. Бый Юйлун и братья извинились и
пошли в харчевню. Хозяйка радушно их встретила и повела в
самую лучшую комнату. Хозяйский сын тоже был очень обхо­
дителен с гостями. Заметив, что особое внимание старуха уде­
ляет ей, Бый Юйлун сразу смекнула, в чем дело, но виду не
подала, продолжая слушать разные истории, которые та рас­
сказывала. Наконец старуха-хозяйка приступила к делу и об­
ратилась к Бый Юйлун:
— Вот что я хотела вам сказать, почтенный. У меня один
сын и одна дочь. Дочь еще не просватана, но в нынешнем году
ей пошла восемнадцатая весна. Если вы согласны, я охотно вы­
дам ее за вас, и пусть она вам служит, как верная супруга.
Бый Юйлун улыбнулась про себя и ответила:
— Я очень благодарен, но согласиться на ваше предложение
покуда не могу. А вот, когда разыщу своего брата и буду воз­
вращаться — сыграем свадьбу.
Очень довольная ответом Бый Юйлун, хозяйка опять начала
готовить для гостей еду и всячески их ублажала. Наконец,
поблагодарив хозяев за гостеприимство, Бый Юйлун с братьями
вышла на улицу. Они немного погуляли, осматривая местность,
после вернулись на постоялый двор и обратились к хозяйке:
— Матушка, нам пора в путь, вы покуда оставайтесь здесь,
а мы скоро возвратимся.
Попрощавшись, Бый Юйлун и ее названые братья пусти­
лись в путь и, нигде не останавливаясь, добрались до Хубэя.
Здесь, на постоялом дворе, Бый Юйлун снова всех и каждого
расспрашивала про своего мужа, но так ничего и не добившись,
пошла с братьями в харчевню. Они сели за стол, стали есть и
тут услышали, что люди за соседними столиками о чем-то шум­
но и оживленно беседуют. Оказалось, что они говорят о какомто храбреце по фамилии
Ху и по имени Куй, который выстроил
в Сычуани в Чэнду 5 помост-луйтэй, и туда со всей Поднебес­
ной приезжают герои с ним состязаться. Разузнав обо всем
подробно, Бый Юйлун с братьями решили добраться до Сычуа­
ни и, пообедав, отправились в путь. Совершив несколько пере367

ходов, они вошли в город, остановились на одном из постоялых
дворов, а на второй день пошли узнавать о луйтэй Ху Куя. Они
заняли столик в харчевне и услышали, что одни говорят: «Кто
сумеет ударить Ху Куя хоть раз, получит в награду один юаиьбо, а кто его сбросит с помоста, тому два юаньбо!» Другие
утверждали, что состязание начнется в двадцатый день восьмого
месяца, то есть через три дня. Прямо из трактира братья пошли
в ямын к чиновнику Ма Ту и сказали, зачем прибыли в про­
винцию Хубэй. Когда Ма Ту записал их в книгу, Бый Юйлун
спросила:
— Скажите, почтенный, не приходил ли сюда человек по
имени Чжон Янь?
— Он здесь,— отвечал Ма Ту,— но вот уже несколько дней
почему-то не появляется.
На следующий день Бый Юйлун с братьями отправились к
месту состязания. На помосте уже стоял Ху Куй и выкликал
храбрецов: «Из всех тысяч героев Поднебесной пусть подни­
мется на помост тот, кто не трусит! Сумеет ударить меня хоть
раз, получит в награду один юаньбо, а убьет — не будет в от­
вете за мою жизнь!» Вокруг помоста сидели чиновники всяких
рангов и следили за тем, чтобы ни один из состязающихся не
учился насмерть.
Между тем сын и дочь хозяйки харчевни — Мын Шучжын
и Мын Хын, дочь лодочника — Вон Шуи, а также сын хозяйки
постоялого двора — Хуон Сань и обе его сестры, прослышав о
том, что юноша Чжон, то есть Бый Юйлун, с братьями будут
участвовать в состязании, пришли в Чэнду* Увидев их, Бый
Юйлун и братья очень обрадовались. Ху Куй, стоял на помосте,
дродолжал выкликать храбрецов: «Кто не трусит, поднимайтесь
на помост!» Наконец Ён Бо не вытерпел, топнул три раза ногой,
после подпоясался потуже и одним прыжком очутился на помо­
сте. Его поспешность встревожила Бый Юйлун, и она подумала:
«Слишком он горяч и самонадеян. Ведь ни один из сотен героев
не осмелился покуда вступить в единоборство с Ху Куем!»
А Ху Куй, поглядев на Ён Бо, громко расхохотался и сказал:
— Жаль мне этого хилого паренька. Видно, жизнь ему на­
доела! — потом обратился к писарю: — Запишите его имя и фа­
милию! — и опять, взглянув на Ён Бо, сказал: — Жаль па­
ренька!
— Пусть ты крепок, как сталь, но я тебя согну! — в гневе
крикнул Ён Бо.
И начался поединок. Каждый из противников применял
308

свои приемы борьбы. Ху Куй бился искуснее, потому что был
опытнее, а Ён Бо взобрался, на помост впервые и то и дело
допускал промахи. Он не подумал о том, что в состязании ору­
жия не применяют, а в силе, ловкости и хитрости Ён Бо, конеч­
но, уступал Ху Кую. Стоя у самого помоста, Хуон Сань следил
за боем и с тревогой думал про себя: «Какой же легкомыслен­
ный этот Ён Бо, он даже не следит за тем, что делает Ху Куй.
Ведь опомниться не успеет, как Ху Куй сбросит его с помоста».
И в самом деле, с каждой минутой удары Ху Куя становились
все сильнее, а Ён Бо слабел. И когда Ён Бо нацелился, чтобы
нанести удар, Ху Куй схватил его за ногу и сбросил с помоста.
Хорошо, Хуон Сань успел его перехватить, иначе он разбился
бы насмерть. Все, кто здесь был, от страха ахнули. Был среди
храбрецов юноша по фамилии Хэй, по имени Хийху — Черный
Тигр, лет двадцати. Он, как и Ён Бо, одним прыжком поднялся
на помост. Раз двадцать противники сходились, но победить ни­
кто из них не мог/ И все же победил в конце концов Ху Куй.
Не успел Хийху опомниться, как Ху Куй с такой силой сжал
ладонями его голову, что она превратилась в лепешку. Тогда
Ху Куй обратился к собравшимся:
— Я устал, состязание продолжим завтра!
Люди стали расходиться. Вернулась на постоялый двор и
Бъщ Юйлун, и все, кто с ней был. Заметив, как сильно огорчен
Ён Бо, Хуон Сань стал его успокаивать, говоря:
— Не надо было идти первым. Хорошо еще, что я успел тебя
подхватить, иначе ты разбился бы насмерть. Впредь внима­
тельно следи за всеми приемами Ху Куя.
На следующий день Бый Юйлун и все остальные сразу
после завтрака снова отправились к месту состязания. По дороге
Мын Шучжын думала: «Я хорошо знаю все его приемы и нынче
же не мешкая схвачусь с ним». Зрители заняли свои места. При­
шла жена Ху Куя и сказала мужу, что тоже хочет принять уча­
стие в состязании. Ху Куй согласился. В тот же миг женщина
поднялась на помост и крикнула:
— Люди добрые, не думайте, что женщины слабее и не уме­
ют драться! Когда-то Сун Эрнён6 из стана Лёнсаньбо построила
помост и устраивала состязания .
Тут Мын Шучжын ястребом взлетела на помост и так ска­
зала:
:— Сестра, я — Мын Шучжын, а ты как прозываешься?
— Фамилия моя Ду, а имя Сыфыр. Я — жена Ху Куя.*
И женщины вступили в поединок. Их косы плыли по воз24

Заказ 1435

•369

духу, будто драконовы кнуты. Невозможно было уследить за их
движениями: с такой быстротой и ловкостью они сражались.
Женщины сходились сорок раз, и ни одна пока еще не победила.
Но мало-помалу Сыфыр стала ослабевать, не выдерживая на­
тиска Мын Шучжын. Мын Шучжын была неутомима и к тому
же ловка как рыба среди волн, она не давала Ду Сыфыр себя
схватить, а Ду Сыфыр совсем ослабла, и Мын Шучжын схва­
тила ее за косу, но не швырнула вниз, а лишь приподняла, что­
бы все видели, какая она сильная. Своей смелостью Мын Шу­
чжын привела в восторг всех зрителей, которые говорили между
собой: «Вот это девушка!» Главный чиновник, записав победу
за Мын Шучжын, сказал:
— Кроме награды дайте девушке еще четыре юаньбо.
А Ху Куй, увидев, что жена его проиграла, сказал:
— Считайте,.что это мое поражение!
Тут же находился Чжон Янь — муж Бый Юйлун, названый
брат Ху Куя. Досадуя, что какая-то девушка взяла верх над
женой старшего брата, его снохой, Чжон Янь места себе не
находил от позора. Потом вскочил на помост и стал выкликать
на бой противника:
— Эй храбрецы, кто желает посостязаться со мной, быстрее
поднимайтесь на помост!
Бый Юйлун узнала его и, едва сдерживая волнение, ждала,
что будет дальше. Тут поднялся на помост Мын Хын, брат Мын
Шучжын. Поначалу ни один из противников не мог победить.
Тогда Чжон Янь неожиданно упал на спину и ногой сбросил
Мэн Хына с помоста. Но Мын Хын не разбился, его подхватили
друзья. А Чжон Янь, поднявшись, обратился к зрителям:
— Я устал. Состязание продолжим завтра.
На следующий день Чжон Янь спросил Ху Куя:
— Брат Куй, кто из нас двоих будет вести нынче состяза­
ние?
— Ты будешь вести, брат Янь,— отвечал Ху Куй, и они оба
подошли к помосту. Людей сегодня было еще больше, чем на­
кануне. Туго подпоясавшись, Ху Куй проворно вскочил на по­
мост и обратился к зрителям:
— Эй, храбрецы Поднебесной, кто меня сильнее, пусть от­
кликнется!
Ху Куй крикнул раз, другой, третий, но никто не отозвался.
И вдруг на помосте появилась девушка. Это была дочь лодоч­
ника — Вон Шуи. Увидев ее, Ху Куй растерялся и восклик­
нул:
370

— Жошцииа не может драться с мужчиной!
И Ху Куй itiioiii» обратился к собравшимся:
— Неужели но всей Поднебесной но найдется смельчака,
который пожелал бы со мною состязаться? Подь мужчине драть­
ся с женщиной — все равно, что собаке с курицей.
Услыхав такое оскорбление, Ван Шуи, не сдержав гнева,
обратилась к обидчику:
— Твоему помосту все равно, что мужчина, что женщина,
он для всех одинаковый!
Боясь, как бы девушка не погибла, чиновники записали за
ней победу и остановили состязание, а Ху Куй спустился с по­
моста. Такого позора Чжон Янь не мог стерпеть. Он вскочил
на помост и крикнул:
— Эй, храбрецы Поднебесной, кто хочет со мной драться,
выходите! Я не посмотрю, мужчина это или женщина.
И Вон Шуи опять откликнулась на вызов. Зрители следили
за каждым ее движением. Сначала противники просто ходили
по помосту. Заметив, что девушка искуснее его в бою, Чжон
Янь немного струсил, подумав про себя: «Ва-я, у этой девушки
великолепные приемы!» После, улучив момент, он вдруг опро­
кинулся на спину и хотел ногой сбросить девушку с помоста, но
та ловко увернулась от удара, изогнулась и носком башмака
сбила шапку с головы Чжон Яня. Раздался оглушительный хо­
хот. Зрители говорили между собой: «Вот это герой!» Как по­
бедительницу, Ван Шуи наградили одним юаньбо.
После этого Ху Куй сразу прекратил состязание, и люди
стали расходиться. Вернулась на постоялый двор и Бый Юйлун,
и все, кто с ней был.
Дома раздосадованный Ху Куй сказал Чжон Яню:
— Никогда не думал, что какая-то девушка нас опозорит!
Но я завидую ей. Пошли слугу на постоялый двор, пусть при­
гласит ее и всех ее друзей к нам в гости!
Слуга пришел на постоялый двор, разыскал Бый Юйлун и
сказал:
— Уважаемые храбрецы, мой хозяин зовет вас в гости.
— Кто он, твой хозяин? — спросила его Бый Юйлун.
— Ху Куй.
Бый Юйлун знала, что вместе с Ху Куем находится и Чжон
Яньг и приняла приглашение. Но ее друзья не решались идти,
опасаясь ловушки. Тогда Бый Юйлун сказала:
— Не бойтесь! Что бы ни случилось, мы сможем постоять
за себя!
371

Ху Куй радушно встретил гостей и стал угощать их разными
вкусными кушаньями. После так им сказал:
— Вы не обидитесь, дорогие гости, если я кое о чем вас
спрошу?
— Спрашивайте,— отвечали те.
— Хотелось бы знать, из каких вы прибыли краев?
— Мы трое из Чжэцзяна, а эти девушки и юноши с берега
реки,— ответила за всех Бый Юйлун.
Пока Ху Куй вел беседу, Чжон Янь молча со двора разгля­
дывал гостей и вдруг увидел среди них свою жену в муж­
ском платье. Однако подойти к ней он не посмел, так ему'было
стыдно.
— У нас тут есть один человек по имени Чжон Янь, он тоже
из Чжэцзяна, может быть, вы его знаете? — спросил Ху Куй.
— Почтенный старший брат,— отозвалась Бый Юйлун,—
ради этого человека я сюда и приехал.
— Хэй, так ведь он здесь! — воскликнул Ху Куй.— И если
вы хотите, я могу его позвать.
— Зовите,— сказала Бый Юйлун.
Ху Куй вышел и вскоре вернулся вместе с Чжон Янем.
Чжон Янь поздоровался с гостями и пристально посмотрел на
Бый Юйлун. Тогда Бый Юйлун быстро подошла к нему и ска­
зала:
— Дорогой старший брат, наконец-то я тебя нашел! — за­
тем она обняла мужа и шепнула ему на ухо: — Видишь, как я
одета? Все эти люди принимают меня за мужчину, так что
помни: я — твой младший брат.
За столом Чжон Янь сидел рядом с Бый Юйлун. Когда все
поели, Ху Куй обратился к гостям:
— Дорогие братья и сестры, не покидайте мой дом, пожи­
вите здесь несколько дней.
— Это можно,— за всех отвечала Бый Юйлун.-— Мы нашли
того, кого искали, и теперь торопиться нам некуда.
Ху Куй очень обрадовался и велел приготовить для гос­
тей самые лучшие комнаты. Пораженный случившимся, Чжон
Янь никак не мог опомниться и думал про себя: «Странно, что
это С ней за юноши? Может быть, за одного из них она уже вы­
шла замуж?»
Тут Бый Юйлун сказала, что ей нужно поговорить с девуш­
ками, и попросила юношей выйти. Когда же юноши вышли,
Бый Юйлун обратилась к девушкам:
— Как вы думаете, кто я?
372

Этот вопрос привел девушек в замешательство, и они удив­
ленно переглянулись.
— Вы принимаете меня за мужчину, но я женщина, такая
же, как и вы. Я жена Чжон Яня. О том, что он ушел из дома
и чуть ли не три года от него не было вестей, я вам говорила.
И вот, переодевшись мужчиной, я отправилась его искать. Те­
перь вам все понятно?
От удивления девушки слова не могли вымолвить и лишь
смотрели на Бый Юйлун. Глядя на них, Бый Юйлун рассмея­
лась и снова спросила:
— Понятно вам, что я сказала?
— Понятно,— отвечали те.— Но что нам делать? Мы же
ваши невесты!
— Не беспокойтесь, это дело поправимое,— ответила Бый
Юйлун и обратилась к младшей сестре Хуон Саня: — Ты со­
гласна выйти за Ён Бо?
— Согласна,— краснея, сказала та.
— С нами еще трое юношей,— продолжала Бый Юйлун,-так пусть каждая из вас выберет себе того, кто ей по душе.
— Вы— наша старшая сестра,—откликнулись девушки,—
как скажете, так и будет,
-г- В таком случае,— сказала Бый Юйлун,— пусть Шуи вы­
ходит за Мын Хына, Мын Шучжын за Хуон Саня, а его стар­
шая сестра: за ЁнХу. Ну как, согласны?
-^ Согласны:! — разом ответили девушки.
Тут Бый Юйлун позвала Чжон Яня и юношей и рассказала
им всю правду. Мужчины рот разинули от удивления, узнав,,
что Бый Юйлун-н—женщина. В это время в комнате по­
явился Ху Куй со своей женой Ду Сыфыр. Бый Юйлун сиро-;
сила его:
— Почтенный старший брат, вы, наверное, ничего не знаете?
-г Не знаю!
Тогда Бый Юйлун лукаво посмотрела на него и говорит:
— Я жена вашего названого брата Чжон Яня. И еще вы
должны знать, что я нашла ему братьев и сестер.
От неожиданности Ху Куй сперва растерялся, а затем стал
так хохотать, что на глаза у него навернулись слезы. Вытирая
их, он воскликнул:
— Вот это женщина!
Когда же он узнал, что Бый Юйлун поженила всех юношей
и девушек, он, не переставая восхищаться ее умом, обратился к
гостям:
373

•— Это прекрасно! В таком случае завтра же сыграем
свадьбу!
После свадьбы гости от души поблагодарили Ху Куя за го­
степриимство, попрощались, разошлись по домам, и каждый
стал жить со своей женой в мире и согласии.

78. Щюэсунтань — «В пургу
приносит уголь»

В прежние времена жил один бедняк, и был у него прием­
ный сын, которого все звали Ли-щюэсын — студент Ли. День
и ночь трудился бедняк, собрал немного денег и отправил сына
в школу учиться. Так, при отцовой поддержке сын и выучился,
а потом обратно домой вернулся. Стали отец и мать думать, как
бы женить сына. Искали они невесту, искали и женили на до­
чери одного бедняка, а он, как жену взял, три дня и три ночи
печальный был, хотел из дому уйти, да жалко было бросить
добро и хозяйство, что оставил ему отец. А не уйти, где здесь
применить все то, чему он по книгам выучился. Вспомнил тут
Ли-щюэсын, как говорили старые люди: «Лучше родиться расто­
чительным, чем глупым». И решил последовать этому совету.
Стал он с того дня сорить деньгами, стал пить вино не переста­
вая да приговаривать: «Пусть лучше я сам все растрачу, чем
кто другой это сделает, лишь бы подлые людишки себе не взя­
ли». И вот однажды кончилось у него все богатство и вышли все
деньги. Расхохотался он. Увидела жена, что муж смеется, и
спросила:
— Эй, муженек, ты чему радуешься? Ты все богатство, что
отец собрал, все золото и серебро растратил, как мы теперь
жить-то будем? Об этом ты не думаешь, а только радуешься!
— Слушай жена, что я тебе скажу: то, что я растратил день­
ги отца,— это к лучшему. Теперь я могу взять тебя и отпра­
виться в столицу сдавать экзамены. А вдруг я на чиновника
экзамены выдержу.
Посоветовались они с женой, продали дом и все хозяйство
за шестьсот рублей 1. Предстояло им шесть месяцев до столицы
идти. Взял Ли-щюэсын деньги, и они отправились в путь. Шли
они три месяца и пришли в какой-то большой город. Ли-щюэ­
сын решил остановиться тут на два-три дня, но неожиданно за­
болел тифом и слег. Пока он болел, все серебро, оставшееся на
374

дорогу, и вышло. Хотел Ли-щюэсын к кому-нибудь наняться па
работу — никто не берет. К чьим воротам ни подойдет, ото­
всюду гонят. Делать нечего, стали они с женой побираться, тем
и кормились. Где ночь их застанет, там и заночуют. Бродили
они так, побирались, вся одежда на них обветшала, на теле
вшей полно. Ли-щюэсыну было теперь не до смеха, не до ве­
селья, только и думал, как бы следующий день прожить. Подо­
шли они однажды к чьим-то воротам.
— Что вы хотите, есть или пить? — спросил хозяин.
— Не хотим мы есть, не хотим мы пить,— ответили муж с
женой,— а коли не брезгуете нами, разрешите нам в вашем
доме переночевать.
Хозяин посмотрел, грязные они, платье все рваное, и ска­
зал:
— Мой дом не место для ночлега для таких, как вы! Вон
отсюда! — и прогнал их от ворот.
Ли-щюэсын заплакал. Всю ночь они с женой по улицам кру­
жили, весь город обошли, а никто не пригласил: «Заходите, го­
сти, остановитесь у нас». Видит Ли-щюэсын — дело плохо, оты­
скал он на окраине города кем-то брошенный ветхий домик и
говорит жене:
— Хоть домишко и ветхий, а есть четыре стены, можно ук­
рыться от ветра.
Поселились они в этом маленьком домике. Целыми днями
ходят милостыню просят, а вечером, как стемн§ет, забираются
в свою лачугу. Вот как-то раз выпал снег, хворосту не набрать
было. Ли-щюэсын отыскал во дворе гнилой пень, затащил его
в дом, стал печь разжигать — нет огня, один дым глаза ест. Оба
они так дрожали от холода, словно отруби цросеивали. Зубы
у них «куа-куа» стучали.
А была на краю того города пещера для обжига угля, и жила
там старая вдова с сыном. Каждый день они продавали уголь,
тем и кормились. Как раз в тот день проходил сын старухи
мимо ветхого домика, где поселился Ли-щюэсын. Глянул он
на лачугу — черный дым валит, желтый дым идет. Подивился
юноша, про себя подумал: «Никто ведь здесь не живет, уж не
дух ли тут, не бес ли завелся? Наверно, все-таки не дух и не
бес. У беса-то дым вверх бы струйкой шел, а тут весь двор в
дыму. Погляжу-ка, что там делается». С бьющимся сердцем по­
дошел он поближе, смотрит — а это нищие, что каждый день
в округе побираются, муж с женой. Увидел он, какой жалкий у
них вид, пожалел их и говорит:
375

— Эй, старший брат, вставай скорей. Я дам вам немного
угля, погрейтесь.
А Ли-щюэсын с женой уже так замерзли, что и слова вы­
молвить не могут. Тогда сын вдовы быстро тлеющий пень на
двор вынес, принес в дом своего угля, положил его в топку и
раздул огонь, чтобы Ли-щюэсын с женой могли обогреться. Лищюэсын с женой не знали, как и благодарить юношу. С той
поры сын старухи каждый день, как проходил мимо их лачуги,
был ли кто дома, или нет, оставлял им кусок угля. Старая вдова
тоже удивляться стала, она каждый день проверяла выручку
сына, и прежде всего, за вычетом денег на масло, соль, соевый
соус и уксус 2, оставалось восемь монет, а теперь только по три
монетки стало оставаться. Старуха обеспокоилась, как бы сын
играть на деньги не начал. И вот как-то раз сидят они с сыном,
едят, пьют чай, мать его и спрашивает:
— Ты не сердись, сынок, хочу я тебе что-то сказать.
— Хочешь сказать, так скажи, я не рассержусь,— ответил
ей сын.
— Раньше ты выручал в день столько, что, за вычетом де­
нег на масло, соль, соевый соус и уксус, оставалось ведь еще во­
семь монет, а в этот месяц от твоего заработка почему-то оста­
валось только по три монетки? — спросила мать и добавила: —
Скажи, сынок, мне всю правду. Если ты проедал их или на теа[тр
тратил, это не беда, лишь бы на дурные дела не пускал. Смот­
ри* привыкнешь, потом поздно будет.
— Ах, мать, не буду тебя обманывать. Я каждый день даю
угля на пять монеток нищим: мужу и жене, что живут в нашем
городе, чтоб спасти их от холода,— ответил сын.
Выслушала его мать и засмеялась:
^- Сынок, если делать добро, то делай лавочнику. Денег у
тебя не много, придет трудное время, он тебе сможет подкинуть
лён или два серебра. Или уж помогай земледельцу — будет не­
чего есть, сможет дать тебе риса или муки. А ты помогаешь
нищим, что тебе с них проку?
Рассердился сын и говорит:
— Эй, мать, да никакого доброго дела я им не сделал. Я еще
не помог лавочнику, а деньги у меня есть, я еще не помог
земледельцу, а ем рис и хлеб, все это небо мне дает.
г— Правильно ты сказал, сынок. Завтра ты не давай им
крупный уголь, у нас дома накопилось много угольной крошки,
я тебе сошью мешок, ты набери в него и отнеси, пусть они по­
греются. Разве плохо? — спросила мать.
376

— И так можно! — согласился сын и с этих пор стал отно­
сить в ветхую лачугу по мешочку угля. Всю зиму им носил, так
им обоим и жизнь спас. Пришла весна, стало тепло. Стал Лищюэсын с женой советоваться:
— Не отправиться ли нам завтра потихоньку в столицу?
Погода теперь теплая, ночью можно спать в поле. Дойдем до
людного места, будем просить подаяние, тем и кормиться. А в
безлюдных местах будем сухари грызть да холодной водой за­
пивать, и ладно. Надо идти.
— Муж мой, раз мы собрались уходить, то надо бы отбла­
годарить нашего друга, что приносил нам уголь. Верно?
— Я это помню, жена, только сейчас не надо к нему идти.
Почему? Да потому, что идти, так надо серебро нести, а денег
у нас нет. А так пойти, люди могут испугаться, что мы просить
что-нибудь явились. Да и брезгуют нами, стоит присесть гденибудь, хозяева сразу после нас подметать бросаются. Лучше
поклянемся, что не забудем никогда добро, что сделал нам наш
друг. Раз Небо не забрало мою жизнь, значит, придет время и
выпадет мне удача, и я смогу его отблагодарить. А коли Небо
отнимет все-таки мою жизнь, так ты не забудь. Если дети у нас
будут, то, когда станут они взрослыми, ты напоминай им об
этом добром человеке. Вот поэтому нам не следует идти к нему,
скорей в путь — так Ли-щюэсын ответил жене, и они направи­
лись в столицу. Когда они пришли туда, то экзамены вот-вот
должны были начаться. Ли-щюэсын стал готовиться к экзаме­
нам, все книги, которые он прочитал, вспомнил. Пошел на экза­
мен, сдал лучше всех и получил звание чжуонъюаня. Импера­
тор подарил ему и жене чиновничье платье и халаты и назначил
правителем в тот город, где они раньше нищенствовали. А туда
послали гонца с вестью, что, мол, первый кандидат — чжуонъюань к ним едет.
Горожане, чиновники, служилый люд — все бросились кир­
пичные дома штукатурить, ямын прибирать, на перекрестках
наводить порядок, к встрече готовиться. Когда Ли-щюэсын при­
был в город, никто не узнал его. Все говорили: господин новый
начальник прибыл, Его посадили в паланкин, что носят восемь
носильщиков, и целых сорок дней носили по городу. Потом но­
вый правитель должен был выступить перед народом. Горожане
все боялись его, даже громко говорить не осмеливались. Один
другому передавал: «Правитель-то чжуонъюань, самый первый
кандидат». И вдруг один студент Ли-щюэсына узнал. Побежал
он к сыну старой вдовы и говорит:
377

«'— Эй, приятель, глянь-ка, господин новый правитель по­
хоже, что твой друг!
— Эй, студент, ты потише, как бы твоя голова не слетела.
Правитель-то первый кандидат, чжуонъюань, а тот мой друг —
нищий. Чего ты болтаешь! — стал выговаривать студенту сын
старухи.
Студент не согласился и все настаивал, чтоб юноша взгля­
нул на нового правителя. Пошел юноша, оглядел того внима­
тельно — вроде и вправду похож. Вернулся он домой и рас­
сказал об этом матери. Старуха и говорит:
— Эх, сынок, и по мертвой воде может живая волна пробе­
жать. Не говори так, завтра, когда будут его проносить по на­
шей улице, ты меня заранее предупреди, я на него хоть одним
глазом гляну и сразу насквозь его увижу, а потом скажу тебе —
он или не он.
На другой день, когда новый правитель проезжал по их
улице, сын вбежал в дом и крикнул матери, что господин чи­
новник по их улице в паланкине медленно движется. Старуха
вышла, стала у ворот, глянула на Ли-щюэсына, вошла в дом и
сказала сыну:
— Это точно твой друг...
А правитель с того дня перестал ездить по улицам, он вошел
в свой ямын и приказал двум своим помощникам-ученым:
— Если, например, к моей управе прилетит орел или дру­
гая какая птица и заговорит, вы оба тотчас же мне доложите.
А если не доложите, а я все равно узнаю, то буду судить вас
как за преступление и велю отрубить голову!
Тут все большие чиновники и мелкие слуги с золотом и се­
ребром стали приходить поздравлять нового правителя с вступ­
лением в должность. Старуха-мать и говорит своему сыну, что
уголь бедному другу носил:
— Эй, сынок, все люди поздравляют нового правителя, а ты
почему не идешь? После твой друг узнает об этом, глядишь, еще
какое-нибудь преступление припишет.
— Так бедно мы живем, что и не знаю, как идти. Платья
приличного нет, подарить нечего,— сын ей отвечает.
— Люди смеются над грязными, сынок, не смеются над за­
латанными. Сними свою одежду, я ее тебе выстираю хорошень­
ко, возьмешь какой-нибудь подарок и пойдешь,— посоветовала
ему мать.
Сын обрадовался, но не знал, какой подарок для правителя
даст ему мать. А она дала ему несколько монет да пустую бу378

тылку и велела вина купить. На те деньги налили ему полбу­
тылки вина. Опечалился юноша, хочет пойти к правителю, да
полбутылки вина нести неудобно. Думает не идти, да страшно,
как бы господин правитель это в вину ему не поставил. Подо­
шел он к роднику, сердце печаль гложет, присел он отдохнуть.
Выпил он глоток студеной воды, глядь — на душе веселее сде­
лалось, что вино, что вода — никакой нет разницы. Долил он в
бутылку с вином родниковой воды, чтоб была полная, и пошел.
Пришел юноша к управе, где сидел новый правитель, глядь —
народу полно. Он-то бедняк, где ему пробраться. До самого
полудня там протолкался, не смог внутрь попасть, только по­
боев да брани натерпелся.
Прислужники правителя стали гнать его прочь:
— Эй ты, оборванец, что толкаешься?! Думаешь, новый пра­
витель хоть взглянет на тебя?
— Ладно, стражники, не пойду я в ямын. Те, кто с золотом
пришел, серебро принес, и то подойти к нему не могут, где уж
мне. А передайте господину новому правителю такие слова, и
ладно.
— Говори, какие слова? — приказали стражники.
— Скажите ему, что Щюэсунтань — «В пургу приносит
уголь» пришел.
Стражники захохотали.
— Ах ты, бессовестный! Мало тебе твоей бедности, еще тут
воду мутишь! Ишь ты, Щюэсунтань прибыл! Катись отсюда! —
стал гнать его один из стражников.
А второй и говорит приятелю:
— Пусть войдет, ничего не случится! Эй, приятель, разве
ты не помнишь, что нам приказывал господин новый прави­
тель в день вступления в должность. Пусть даже зверь какой
придет и заговорит по-человечьи, все, мол, должны мы ему до­
кладывать. Не доложим, а как узнает он, отрубит нам обоим
головы. Из-за этого оборванца разве не глупо свои головы те­
рять?
— Как же нам быть, приятель? — спросил первый страж­
ник.
— Я говорю, что надо доложить новому правителю, и все.
Тогда первый стражник пошел к Ли-щюэсыну и сказал:
— Разрешите доложить господину новому правителю: к во­
ротам пришел какой-то юноша и велел передать вам, что Щюэ­
сунтань — «В пургу приносит уголь» явился.
Стражник доложил, повернулся и ушел. Новый правитель
379

запомнил эти слова, по ничего не сказал, а продолжал в при­
сутствии принимать гостей и подарки. Чиновник, что переда­
вал от гостей подарки, принял еще от десятерых, а потом доло­
жил правителю:
— Подарок от Чжана Третьего!
Новый правитель поднялся и поблагодарил гостей. После
этого позвал двух сановников и приказал:
— Возьмите солдат и постройте их вдоль дороги, а другие
пусть подле ворот станут.
Сановники ушли. Прошло немного времени, и они доложили:
— Господин новый правитель, ваше приказание выполнено.
— Приготовьте паланкин и восемь носильщиков.
Стражники внесли паланкин. Новый правитель сам взял на
плечо шест, чтобы нести его. Увидев это, сановники и прочий
служилый люд переполошились, чиновники стали шептать друг
другу:
— Может быть, он готовится к встрече самого государя, а
может быть, он встречает своих родителей.
Тут сановники стали говорить стражникам:
— Мы сами понесем! Как подойдет время встречи, оправьте
хорошенько на себе одежды, наденьте ровно шапки. Сегодня,
верно, увидим мы самого императора, а если не его, то дове­
дется нам увидеть отца и мать нашего нового правителя.
Эойско стояло в два ряда вдоль дороги, сановники и служи­
лый люд несли паланкин, а впереди шел сам правитель. Они
дошли до главных ворот ямына, поглядели на восток, посмотре­
ли на запад — нет никого. Ли-щюэсын тогда спросил стражни­
ков:
— А Щюэсунтань где?
— Поглядите за воротами,— ответили те своему началь­
нику.
Правитель отыскал глазами юношу-угольщика, а тот от од­
ного его взгляда так перепугался, что у него душа в небо унес­
лась. «О, Небо,—подумал он про себя,—сегодня, видно, при­
шел конец моей жизни!»
А Ли-щюэсын оглядел его, взял за руки и стал подсаживать
в паланкин. Тут уж чиновники не стали дожидаться, пока пра­
витель сам его подсадит, а сами все бросились, толкаясь,
Щюэсунтаня в паланкин усаживать, потом подняли его и по­
несли. Сидит Щюэсунтань в паланкине, а чиновники и слуги
несут его, удивляются, каждый про себя думает: «Чего это мы
бездельника, что уголь продает, в паланкине несем?» Так, ни380,

чего не понимая, принесли они ого обратно в ямын. А новый
правитель уступил ему свое кресло, стал Щюэсунтаня в него
усаживать, а сам сбоку сел. Сановники и прочий служилый люд
видят, делать нечего, подле Щюэсунтаня уселись. Щюэсунтань
понял, что Ли-щюэсын решил отблагодарить его. Только стыдно
ему стало: «Люди-то принесли подносы, полные серебра да зо­
лота, а я бутылку вина, да еще водой разбавленного. Как ее
вытащишь? Лежит она за пазухой, надо бы вытащить, да бояз­
но, засмеют еще. Не доставать, да только я один ничего не при­
нес, тоже неудобно».
Пока Щюэсунтань размышлял, чиновник еще подарки для
правителя принял и доложил Ли-щюэсыну:
— Принято десять подносов золота и десять подносов се­
ребра!
Правитель поднялся и поблагодарил дарителя. В это время
он и углядел, что Щюэсунтань все за пазуху поглядывает. «Как
бы мне своему другу помочь, от заботы его избавить? — поду­
мал он.— Не иначе как Щюэсунтань принес бутылку вина, да
стесняется ее вытащить». Ли-щюэсын стал второй раз за подар­
ки благодарить, а сам все на Щюэсунтаня поглядывает. Разглядел-т^акй бутылку, вытащил ее у Щюэсунтаня из-за пазухи и
поставил на стол. А потом обратился к важным чиновникам,
слугам и прочему служилому люду:
— Прошу вас не удивляться! Мой друг принес эту бу­
тылку вина, я его сам выпью.
Новый правитель налил вино в бокал и разом выпил. Видя
это, Щюэсунтань подумал про себя: «Ну, теперь ничего!» А пра­
витель выпил вино и сказал:
— Я — новый правитель и хочу рассказать вам кое-что.
Люди обернулись к нему, а Ли-щюэсын продолжал:
— Вино разбавлено водой!
Все засмеялись, но правитель поднял руку и сказал:
^- Вино-то разбавлено водой, а вот душа у него настоящего
чжюньцзы — совершенного человека. Тот, кто на парче добав­
ляет цветы,— мелкий, ничтожный человек.
G тех пор и пошла пословица: «Кто в пургу приносит
уголь — поистине благородный муж.
Кто на парче добавляет узоры — мелкий, ничтожный чело­
век».

381

СЛОВАРЬ НЕПЕРЕВЕДЕННЫХ СЛОВ
Д ж у м а (араб.) — молитвенное собрание, на которое мусульмане со­
бираются по пятницам, отсюда значение «пятница», иногда неделя
в целом.
Д у (кит. доу) — мера объема, около 10 л.
К а н — лежанка в дунганском доме, занимающая примерно треть ком­
наты и обогреваемая проходящим внутри нее дымоходом.
Л ё н (кит. лян, в старой русской транскрипции — лан) — мера веса,
около 31 г.
Л и — мера длины, около 0,5 км.
Л о б а — господин, дядюшка — уважительное обращение к старшему
(устаревшее).
My — мера площади, около Vie га.
Ц з и н ь — см. ч ж и н (мера веса).
Ц у н (кит. цунь) — мера длины, около 3,2 см.
Ч ж и н (кит. цзинь) — мера веса, около 0,5 кг.
Ч ж и н (кит. цзинь) —оборотень.
Ч и — мера длины, 32 см.
Ш ы н (кит. шэн) — мера объема, около 1 л.
Ш ы н щ я н ь (кит. тэнъсянъ) — бессмертный гений в даосской мифо­
логии; образы шэньсяней вошли в сказочный эпос китайцев и дун­
ган.
Щ я н ь — см. ш ы н щ я н ь .
Щ я н ь ц з ы (или с а н ы ц я н ь ц з ы , кит. саньсянъ) — струнный музы­
кальный инструмент (букв, «трехструнник»).
Ю а н ь в э й (кит. юаньвай, букв, «вне поста») —первоначально (с V в.)
«внештатный чиновник», впоследствии в повествовательной прозе
и фольклоре хозяин, глава богатой семьи, не занимающий офици­
ального поста.
Ю ц а — заваренная в кипятке поджаренная мука; еда бедняков.
Я м ы н (кит. ямынь) — присутственное место, резиденция правителя
уезда, области и т. д.

ПРИМЕЧАНИЯ
№ 1.
• Ч ж о н Д а ч ж ё — Чжон — весьма распространенная среди китай­
цев и дунган фамилия (кит. Чжан*). Этимология имени не совсем
ясна, обращает на себя внимание тот факт, что в китайском варианте
этого сюжета, записанном во Внутренней Монголии, герой тоже охот­
ник и его зовут Чжан Да-аньчунь, т. е. «Чжан Убивающий перепелов»
(странно только, что имя состоит из трех слогов, чего почти никогда у
китайцев не бывает). По аналогии можно предположить, что Дачжё
должно означать «убивающий какую-то птицу».
2
Т ы к в а - г о р л я н к а , ч т о в и с и т н а с т е н е — в дунганских
домах часто можно увидеть ковшики, сделанные из высушенной тыквыгорлянки, или цельные сухие тыквы, висящие на стене (подробнее о
тыкве-горлянке и ее символике см.: «Источники и анализ сюже­
тов», № 1).
3
. . . л а п ш у р е з а т ь — длинная лапша — излюбленное блюдо дун­
ган, .как и китайцев, которую едят без бульона, положив сверху мел­
ко нарезанные кусочки мяса и овощей. Бульон, в котором варилась
лапша, пьют после еды.
4
...три к у р и т е л ь н ы е с в е ч и ( щ ё н , кит. сян) — тонкие сан­
даловые палочки с некоторым количеством свернутых листьев, тлеющие
и издающие приятный аромат. Китайцы зажигали их в храмах перед
статуями святых и в других торжественных случаях. Считается, что
сян появились во II в. до н. э. У дунган щ ё н втыкали в пиалу с зер­
нами риса или пшеницы и зажигали в тех случаях, когда ахун (мулла)
читал суру из Корана по покойнику (особенно на сороковой день после
смерти, а также во время поминок и в период тридцатидневного поста
(рамазан), так как считается, что в это время духи умерших находятся
в родном доме).
5
...в д е р е в н е... б ы л о д и н н е ч е с т н ы й ч и н о в н и к — явный
сдвиг представлений. В старом Китае чиновники жили обычно в уезд­
ных городах, бывших самой малой административной единицей.
№ 2.
1
...в п р о в и н ц и и
Ш э н ь с и — провинция в Северо-Западном
Китае, где живет много дунган.
* Здесь и далее под китайским чтением всюду имеется в виду пекин­
ская фонетическая норма.
383

2
Б а б а р — обычпое дунганское имя (см. список дунганских имеп
и фамилий [36, 160]).
3
М э й с ы р — также распространенное среди дунган имя мальчика
(у Яншансина указано в форме Мэйсыцзы) [36, 161].
4
Б е з р у к а в к а («быйда») — верхняя одежда из черного материа­
ла без воротника и с разрезом посредине, надеваемая дунганами в
прохладную
погоду; обычно подбивается ватой или мехом.
5
...ч а ш к у и з г р у б о й г л и н ы — дунгане, как и китайцы, всег­
да пользовались для еды фаянсовыми или фарфоровыми пиалами, так
что упоминанием чашки из грубой глины подчеркивается здесь особое
презрение мачехи к пасынку.
6
...даст [ему] ч а ш к у м о л о к а — по рассказам дунган, рань­
ше в Китае дунгане, как и китайцы, не любили молоко и не употреб­
ляли7 молочных продуктов [см. 26, 151], питая к нему отвращение.
...солице на в ы с о т у о д н о г о ш е с т а п о д н я л о с ь — в
старом Китае время часто обозначали через отметку высоты солнца;
«на высоту одного шеста», т. е. не очень рано, так как шест обычно
был высотой 3—4 метра.
8
ч ь я п т и ц а о д о л е е т — петушиные или перепелиные бои бы­
ли обычным развлечением в старом Китае, а также у народов Средней
Азии, особенно у узбеков.
9
...в т р е т ь ю с т р а ж у — в старом Китае темное время суток
(с 7 часов вечера до 5 утра) делилось на пять двухчасовых страж, на­
чало каждой стражи сторожа отбивали ударом в колокол или коло­
тушку; «третья стража» — время с И до 1 часу Ночи.

№ 3.
1
...Л о д а — букв, «почтенный старший».
2
Л о э р — букв, «почтенный второй».
3
Л о с а н ь — букв, «почтенный третий». Обозначение братьев по
счету рождения было принято в Китае с древности. Герои сказок часто
называются просто по такому счету или имеют фамилию, а вместо име­
ни — числительное, обозначающее, которым по счету были сын или
дочь (счет для девочек и для мальчиков велся раздельно).
№ 4.
1
...у ц а р я д р а к о н о в В о с т о ч н о г о м о р я — Восточным мо­
рем (Д у н х э й, кит. Дупхай) называли Восточно-Китайское море. Не­
смотря на то что по мифологическим представлениям китайцев, вос­
принятым и дунганами и восходящим к буддизму, считается, что суще­
ствует множество царей драконов ( л у н в о н , кит. лунван), в том числе
цари драконов Южного, Северного, Восточного и Западного морей [226,
292], в сказках и китайцев и дунган всегда упоминается только царь
драконов Восточного моря.
2ч
1 ж и н л я р — букв, «золотой лотос» (подробнее об именах героев
этой сказки см.: «Источники и анализ сюжетов»).
3
...в д р а г о ц е н н ы е п а л а т ы — так здесь и в других сказках
передается выражение ч ж и н л у - б о д я н ь — букв, «золотые терема,
драгоценные павильоны (строения)», постоянно встречающееся в дун­
ганских сказках, где отсутствует характерное для китайского языка
слово г у н — «дворец».
4
...в п р а з д н и к с е р е д и н ы о с е н и — праздник середины осе384

ни справлялся в старом Китае между 11-м и 15-м числами восьмого
месяца по лунному календарю; это был праздник луны, которую по тра­
диции в ночь 15-го числа приветствовали звуками гонгов и барабанов,
фейерверками. В эту ночь полагалось пить вино и любоваться круглой
луной, в это время пекли особые круглые, сладкие «лунные блины» —
ю э б и н . Дочь царя драконов назначала герою для встречи этот день,
видимо, не случайно. Возможно, что в древности это был праздник
конца уборки хлебов, во время которого молодые люди свободно всту­
пали в брак; подобного рода праздники — весенний и осенний — отме­
чены у корейцев и некоторых малых народов Китая [см. 165, I, 22].
5
...жить
женой
у б е с с м е р т н о г о — бессмертный-щынщ я н ь (кит. щэнъсянь) — обычный образ китайских и дунганских ска­
зок, восходящий к даосской мифологии. Функционально заменяет волшеб­
ников западноевропейской сказки. Ш ы н щ я п ь обычно изображается в
виде белобородого старца, помогающего герою.
6
Мыйщёр — букв, «аромат дикой сливы».
7
Л е ж а т о н и в к р а с н о й к о р о б о ч к е — возможно, что крас­
ная коробочка упоминается здесь не случайно, красные коробочки, (шка­
тулки) в старом Китае играли существенную роль в свадебном обря­
де — в них жених клал подарки невесте.
8
. . . с е м ь д е с я т д в а з а л а — видимо, по числу сезонов года, ко­
торых
в Китае насчитывали 72.
9
...е д и и о р о г и - ч и л и п ы, ф е н и к с ы - ф ы н х у о н ы.— Ч и л и п
(кит. цилииь) — мифическое животное, изображавшееся с телом сайги,
хвостом коровы, щесй волка, копытами коня и мясистой шишкой напо­
добие рога на голове, считался благрвещим животным, его появление
Должно было символизировать мир и спокойствие, сопутствующие спра­
ведливому правлепию. В современном дунганском языке ч и л и н — озна­
чает «жирафа». Ф ы и х у о н (кит. фэнхуан) — мифическая птица фе­
никс, похожая на павлина, часто встречается на дунганских вышивках,
в частности в сюжете «фынхуон щи модань» — «Феникс играет среди
пионов».
10
. . . п о б о л ь ш е п е ф р и т а— нефрит считался в древнем Китае
чрезвычайно ценным священным камнем, изделия из нефрита исполь­
зовались в ритуальных целях.
№ 5.
...с о б и р а л... н а в о з и п р о д а в а л , е г о — в Северо-Западном
Китае навоз обычно использовался в сухом виде как топливо.
2
Ч ж и н ч и — о т ч ж и н (кит. цзин)—«оборотень»
и чи, Дкит.
ци) — «дух», «жизненное начало». Сочетание ч ж и н ч и, видимо, мало­
употребительно.
3
. . . п о щ у п а л у б о л ь н о г о п у л ь с — в традиционной китай­
ской медицине была чрезвычайно развита диагностика болезней по пуль­
су и разнице пульсов на обеих руцах. Существовал специальный трак­
тат «Мао цзин» («Книга пульс»), составленный в IV в. Ван Щу-хэ.
К этой книге обращались и дунганские лекари, в частности ксилогра­
фическое издание этой книги было у иероглифически грамотного дун­
ганского сказителя из Каракунуза Мамар-Щянсына, занимавшегося так­
же илечением детей.
4
...н а л е т е л ж е л т ы й в и х р ь — см. прим.'1 к JMs 8.
25

Заказ 1435

385

№ 6.
1
Ш ы н б о р , Ш ы н м ы н и Ш ы н ф у - этимология имен героев
этой сказки не совсем ясна; возможно, что Ш ы н — это фамилия (соот­
ветствует кит. Шэнъ), хотя она и не была распространена у дунган (ее
нет 2в списке, составленном Ю. Яишансином [36, 159]).
...с т о п я т ь д е с я т
р у б л е й — рубли, т е ц з ы (от кит. т ец з ы — «наклейка», «ярлык», «бумажный знак», «бумажные деньги»);
в дунганской сказке — редкий анахронизм.
3
. . . з о л о т ы е м о н е т ы — реально в старом Китае золотых денег
не было.
4
К р а с н ы е в о л о с ы — х у н мо (кит. хун мао), возможно, при­
знак5 злого духа.
...к д о м у г у б е р н а т о р а — перевод условный, в тексте ч ж у о н ъ ю а н ь (кит. чжуанъюанъ) —так в старом Китае называли людей,
занявших первое место на экзаменах в столице на высшую ученую сте­
пень цзиныпи. Чжуанъюань обычно получал и высокую должность,
нередко за него отдавал замуж одну из своих дочерей император или
кто-нибудь из министров. В сказках среднеазиатских дунган этим сло­
вом обозначается часто просто высокий государственный чиновник.
№ 7.
1
Дуаньчжянь
(букв. д у а н ь — «короткий» и ч ж я н ь —
«взгляд») — «мелкий, ограниченный человек». Дунг. д у а н ь ч ж я н ь —
«недостаток», имеет еще значение «скряжничать» (ср. д у а н ь ч ж я н ь г у й ( г у й — «черт» — «вредный человек»). Это последнее значение со­
храняется и здесь. Имя присутствует и во втором варианте данного
сюжета (см. № 8), где поясняется через ч ж я н ь — «хитрый». Д у а н ь
входит в состав имен и некоторых других также отрицательных героев
дунганских сказок (см.: «Два брата» [14, 57—65]), где имя отрицатель­
ного героя пишется Жиндуань (точнее, видимо, Чжиндуань), а поло­
жительного — Жинчон (точнее, видимо, Чжинчон), где ч о н — «длин­
ный» — имеет смысл прямо противоположный д у а н ь . Этимология
имени Понжыр (возможное истолкование — «Толстяк») не совсем ясна.
В № 8 этот герой именуется Понвын, где Пон, видимо, просто фамилия
(кит. Пан). Вместе с тем в старом Китае существовало представление
о связи толщины и недюжинной силы героя (см. «Сказки о Ли Третьем
Толстяке» [49, I, № 3, 331]). Сами дунгане-сказители объясняют этимо­
логию имени Чжиндуань как «короткая жила», а Чжинчон — соответ­
ственно «длинная жила», Понжыр они толкуют как «чужак», что, воз­
можно, связано с тем, что он не родной сын, а пасынок.
2
...овладел в с е м и в о с е м н а д ц а т ь ю в и д а м и военно­
г о и с к у с с т в а ( ш и б а ё н в у и) — аналогичное выражение встре­
чается и в китайских сказках, и старинных романах для обозначения
прекрасного владения всеми восемнадцатью видами оружия (девятью
так называемыми длинными — копьями, вилками, крюками, секирами
и т. п. и девятью короткими — мечами, клинками, топорами, боевыми
молотами, палицами и т. п.). По традиции считается, что еще древние
теоретики военного искусства Сунь-цзы и У-цзы разделили все виды
оружия на девять коротких и девять длинных, хотя конкретный набор
в этом перечислении бывает неодинаков [см. 132, V, 156].
3
...м о г... п о д н я т ь к а м е н ь в е л и ч и н о й с д о м — в ста­
ром Китае, для того чтобы поступить в солдаты, человек должен был
386

пройти испытания, которые заключались в бое па мечах, стрельбе из
лука и поднятии тяжелого камня [см. 161, 26—27], так что поднятие
камня
здесь явно связано с овладением военным искусством.
4
. . . ч у д о в и щ е - м ы н г у ц з ы — в дунганском фольклоре огнеды­
шащий змей (от монгольского м а н г у с ) с семью головами (подробнее
см. Предисловие, стр. 22).
5
...р а с г а и т а я т у ф е л ь к а — х у а х э й (кит. хуа се) — принад­
лежность женского наряда китайцев и дунган. Такая туфелька делается
из материи, ее края украшаются вышитым растительным или благопожелательным орнаментом, иногда изображаются герои легенд и сказок.
По дунганскому обычаю, существующему и до сих пор, в дунганских
деревнях в Киргизии и Казахстане девушка должна к свадьбе сделать
себе такие вышитые туфли. Они назывались еще г о д и р х э й (кит.
гаодир се), т. е. «туфли на высокой подошве» (подошва у них делалась
из нескольких — 4—5 слоев сшитых между собой стелек). Невесте, и
вообще девушкам, полагались туфли из красной материи, молодым жен­
щинам — из голубой, пожилым — из черной и серой материи [26, 181—
182].
6
. . . я в и л с я о б о р о т е п ь - ё г у э й — обычное название оборотня,
нечистой силы (кит. яогуай) в китайском и дунганском фольклоре и
повествовательной литературе. Происходит от ё (кит. яо) — «обольсти­
тельный», «способный к превращениям» и г у э й (кит. гуай) — «стран­
ный», «удивительный».
№ 8.
1
...н а л е т е л ж е л т ы й в и х р ь — в оригинале л о м о
хуоп
фып
(кит. лао мао хуан фын) —був. «порыв бешеного желтого ветра
(вихря)». Ю. Яншансин дает для х у о н ф ы н значения «шквал», «ура­
ган» [36, 133], в пашем переводе сделана попытка сохранить цветовую
характеристику вихря ( х у о н — «желтый»); желтый цвет вихря, по-ви­
димому, есть образное обозначение песчаных бурь, нередко наблюдае­
мых в Северо-Западном Китае и даже в Пекине, когда ураганный ве­
тер приносит с собой из пустыни Гоби массы желтого песка. В первом
варианте этой сказки (№ 7) говорится о черном вихре х и й ф ы н
(кит. хэй фэн), возможно, что там на вихрь перенесен эпитет оборотня,
похищающего девушку. В китайском варианте, записанном в пров. Чжэцзян, например, героиню похищает черный орел, прилетевший вместе
с вихрем [65, 67].
2
...в и с и т д о с к а с о б ъ я в л е н и е м.— В оригинале х у о н
б о н (кит. хуан бан) — от х у о н — «желтый» (вариант «император­
ский») и б о н — «деревянная доска», употреблявшаяся в древности и
средневековье в Китае для объявлений. Сорвать объявление означало,
что сорвавший берется выполнить требуемое в объявлении. Срывание
доски с объявлением (возможно, бытовой жест) встречается во многих
дунганских сказках, так же как и в китайских.
3
...Вот т е б е п е ч а т ь . . . — В старом Китае печать была знаком
правителей всех рангов. При вступлении в должность он получал пе­
чать и при ней пояс, а также знамя как знаки полномочия. Печати
обычно квадратные, иногда больших размеров (императорские пример­
на 30X30 см), резались из нефрита и других камней. Их ручки также
украшались резьбой. Передача печати Дуаньчжяню означает в данной
сказке передачу всех полномочий и командования войском.

387

4
Л.Д'0 н ь г и с е р е б р я н ы е.— В старом Китае основной денеж­
ной валютой было серебро в слитках. В обращении были серебряные
слитки юаньбао (дунг. ю а н ь б о; в старых русских сочинениях —
«ямб», «ямбовое серебро»). Обычно юаньбао — большой слиток серебра
весом 50 ланов (1 лан примерно 37 г), были и слитки в 1, 2 и 5 ланов.
При расплате серебряные слитки взвешивались и, если нужно было,
разрубались на части. Кроме того, издавна существовала мелкая медная
монета, обычно в связках.
5
...стали г л а ш а т а и о его в с т у п л е н и и в д о л ж н о с т ь
о б ъ я в л я т ь — в старом Китае вступление в должность и вообще выезд
сановника или чиновника был обетавлен с большой пышностью. Вот как
описывал такой выезд русский синолог и дипломат И. Коростовцев,
много лет проведший в Китае (конец XIX в.): «При появлении на ули­
це он (чиновник.— Б. Р.) окружен многочисленною свитою; выехать без
нее значило бы не только уронить свое достоинство, но даже навлечь
па себя порицание начальства. Размер и порядок следования кортежа»
несомые при этом эмблемы и атрибуты власти подробно регламентиретцев
«Бедняк и дочь дракона» [63, 66—72], у тангутов в Амдо «Дочь водяного
царя» [180, II, № 8а, с 149—152], у аларских бурят «Сирота и желтая со­
бака» [75, 51—56], у саларов провинций Цинхай («Гэсайжи и Айна» [45,
94—104], а также «О мудрой жене» [197, № 54] и в сильно трансформиро­
ванном виде — «О хитреце» [197, № 55]), у дунсянов (монгольская народ1
Оригиналы всех сказок, записанных М. Хасановым и И. Юсуповым,
хранятся в Рукописном фонде Отделения общественных наук АН Кир­
гизской ССР, инвентарный № 4076. Записи, сделанные Б. Рифтиным, хра­
нятся у собирателя. Автор считает своим долгом выразить искреннюю
благодарность С. Ю. Неклюдову, Е. М. Мелетинскому и М. Хасанову за
помощь советами и замечаниями.

403

ность в Ганьсу («Собака и кошка» [198, 88—93]), а также у Корейцев
[96, 65п; 146, 401—403] — «Сын тысяченожки» и вьетнамцев (вьетов)
(«Как рыбак женился на дочери водяного короля» [81, 61—65]), в сильно
трансформированном виде этот сюжет известен и на Филиппинах («Вол­
шебное кольцо» [77, № 96, с. 228—231]).
В Японии подобные сказки о получении волшебного предмета от мор­
ского божества распространены только в юго-западных прибрежных рай­
онах (Нагасаки, Симане, Кагосима), близких к Корее [98, 148—149, № 560],
что может свидетельствовать о заимствовании этого сюжета с материка;
при этом мотив женитьбы героя на чудесной дочери морского царя обыч­
ного опускается [98, 149].
Аналогичный сюжет о юноше, спасшем дочь водяного хана, бывшую
в облике змеи, и женитьбе на ней имеется и в калмыцком фольклоре
(«Мальчик величиной с ухо» [67, 179—181]), а также входит составной
частью в рассказ «Пляшущая лягушка и говорящий попугай» из ойратской и монгольской версий «Волшебного мертвеца» [см. 60, 147—148; 94,
229—231]. Большая популярность этой темы в весьма архаических хакас­
ских сказках («Алтын Бурчук», «Оксис Сол», «Чудесный стеклянный ша­
рик», «Охотник и щенок» [89, № 3, 7, 15, 25]) свидетельствует о том, что
сюжет этот стадиально весьма древний. В хакасских сказках герой спаса­
ет (или жалеет, или помогает) хана волков и по совету старца просит
дать ему в дар кошку, оказывающуюся дочерью хана-волка; или золотую
рыбку — сына царя вод (наиболее близкий аналог морского царя драко­
нов и его сына, выходящего погулять в облике карпа, или дочери, рез­
вящейся в воде в облике именно золотой рыбки [53, 3—5], китайских и
дунганских сказок) и получает в дар собаку, оказывающуюся красавицей
дочерью водяного царя; или спасает дочь царя змей, получает магический
предмет — чудесный стеклянный шарик, исполняющий желания, и впо­
следствии женится на дочери хана змей; или, наконец, помогает хану
змей в борьбе против хана лягушек, просит по совету свыше щенка, ока­
зывающегося дочерью хана змей. В восточноазиатских вариантах этот
сюжет связан уже именно с хозяином водной стихии — явное отражение
преобладания морского рыболовного промысла над охотничьим (в хакас­
ских сказках данного типа герой, женившись на дочери хана волков или
змей, получает в большом количестве скот. Скот он получает даже от
царя вод, стойбище которого находится не на дне морском, а на берегу
моря, и владеет этот хозяин водной стихии стадами, а не дарами моря.
Последнее наводит на мысль о возможном заимствовании данного вари­
анта от дальневосточных народов, скорее всего через монгольское посред­
ство. Заметим, что рыба вообще нехарактерный «персонаж» для хакасско­
го и алтайского фольклора в целом).
Любопытный вариант этого сюжета известен и в кхмерском фолькло­
ре («Человек по прозвищу „Лошадиные яблоки11») [72, 39—43], в котором
герой женится не на дочери царя драконов, а на дочери китайского им­
ператора. Не исключено, что эта деталь свидетельствует о заимствовании
данного сюжета кхмерами из Восточной Азии. Китай упоминается и в ту­
рецкой версии этого сюжета («Бедный мальчик») [86, 68—74], где спасен­
ный героем змей называет себя «сыном падишаха Чина», т. е. китайского
государя, именно к нему ведет он юношу и научает, чтобы в качестве
дара за спасение тот попросил у отца печать, которая находится у госу­
даря под языком. Эта странная в турецкой версии деталь, возможно,
представляет собой переосмысление китайского представления о волшеб404'

ной жемчужине, находящейся во рту — под языком у дракона. Интересно,
что в туркменской версии, в принципе близкой турецкой, герой помогает
«сыну падишаха драконов» («Овез-лентяй») [73, 184—191]. К дунганскому
и вообще дальневосточным вариантам данного сюжета ближе, однако,
другая туркменская версия, записанная на п-ове Мангышлак («Золотой
сазан») [78, VIII, 14—18], сходная, в свою очередь, по развитию сюжета с
азербайджанской «Сказкой о прекрасной белой змее и о царском сыне»
[56, 132—137]. Важно отметить, что в этих периферийных по отношению
к Восточной Азии версиях, так же как и в филиппинском варианте, же­
нитьба на дочери царя драконов (центральный мотив сказки) заменяется
женитьбой на дочери земного царя, которую герой получает благодаря
помощи сына или дочери водяного (морского) владыки.
Наличие аналогичных сказок о спасении змеи — дочери царя иного
мира и получении в благодарность волшебного предмета, исполняющего
желания [см. 57, II, 191 — сказка о Мартынке], а также о женитьбе на
дочери морского царя [57, II, № 219—226 — «Царь морской и Василиса
Премудрая»] в русском фольклоре свидетельствует о чрезвычайно широ­
ком ареале распространения подобных сюжетов. Наиболее раннее исполь­
зование сюжета о женитьбе смертного на дочери царя драконов в лите­
ратуре мы находим у китайского новеллиста VIII в. Ли Чао-вэя («Жизне­
описание Лго И» — русский перевод под названием «Дочь дракона» [см.
150, 52—72]). Сопоставление с поздними записями устных вариантов пока­
зывает, что фольклорный сюжет в новелле был сильно трансформирован.
Особенностью дунганского варианта является его начало: в подавля­
ющем большинстве перечисленных выше инонациональных вариантов
герой спасает не сына царя драконов, а непосредственно его дочь, из
36 указанных в каталоге В. Эберхарда вариантов сын царя драконов упо­
минается лишь в двух. В дунганском варианте четко прослеживается и
мотив борьбы двух змеев — белого (в его облике выступает сын царя
драконов) и черного, злого.
Мотив борьбы двух змеев (драконов) — белого и черного встречается
и в качестве самостоятельного сюжета в храмовой легенде китайцев про­
винции Ганьсу «Янь-гун разрубает дракона-оборотня» [1, 82—83], в кото­
рой рассказывается о наводнении на Хуанхэ подле Ланьчжоу, которое
было вызвано борьбой белого дракона с пришлым черным драконом-обо­
ротнем. Правитель Ланьчжоу Янь-гун в красной одежде на красном коне
бросился в бушующую реку на помощь белому дракону, помог ему побе­
дить черного врага, предотвратил разрушительное наводнение, но сам
погиб. В память о нем в столице провинции был сооружен храм.
Этот же мотив (герой видит борющихся змеев и помогает белому
змею в борьбе против черного) встречается и в сказках других народов
монгольской и тюркской групп в Северо-Западном Китае и Центральной
Азии. Он имеется и в двух саларских вариантах [197, № 94] — белая и чер­
ная змеи; № 54 — пестрая и черная змеи, а также в дунсянском варианте
(«Собака и кошка») [198, 98], где прямо поясняется, что «черная змея —
чудовище, белая змея — сын Луп-вана, морского царя». В калмыцкой вер­
сии юноша спасает змею (дочь царя драконов) от преследования врагавсадника, однако, что это за всадник — не ясно.
Постоянство мотива борьбы двух змеев, белого и черного, которых
разнимает герой (или помогает белому победить черного), в сказках Се­
веро-Западного Китая наводит на мысль о локальном характере данного
мотива. В хакасских сказках мотив борьбы двух змеев, которых разни405

мает герой, встретился нам, но без указания на цветовую характеристику
и без привязанности именно к данному сюжету (сказка «Сарыг Азах» —
герой разнимает двух свившихся змей и получает в награду за это чу­
десный дар — понимание языка животных —89, № 2]). В сказках же дан­
ного типа этот мотив у хакасов как раз отсутствует. Стоит, однако, отме­
тить постоянное упоминание в хакасских сказках черного человека, в
облике которого выступают различные хозяева природы, то хозяин горы,
то хозяин змей и т. п., можно предположить, что в этом образе зафикси­
ровано в соответствии с цветовой символикой древнейшее представление
о представителях хтонических сил.
В сказках китайцев и других народов Восточного и Южного Китая
мотив борьбы двух змеев либо не встречается вовсе (об этом можно су­
дить по материалам В. Эберхарда), либо встречается в явно ослабленном
виде. В одном китайском варианте провинции Чжэцзян герой видит двух
змей и помогает им выбраться из дома богача, куда они залезли, чтобы
полюбоваться на роскошно убранный зал [46, 258—259].
В другой сказке, записанной в Чаочжоу (Южный Китай, провинция
Гуандун), герой-торговец видит, как борются змея и стоножка, помогает
последней и впоследствии погибает в результате мести духа умершей
змеи [46, 345—347]. Такое «незнание», кому следует помочь, есть явно
позднее переосмысление архаического мотива.
В сказке «Драгоценная трубка» (народность ли) черная змея также
символизирует злое начало, но ее противник не змей, а обезьяна, дающая
потом герою-спасителю волшебную трубку. История женитьбы на женщине-красной рыбке (которая заменяет здесь дочь царя драконов) при­
соединяется к сюжетному стержню позднее. Думается, что сюжет в этом
варианте явно плохо сохранен. В дунганском варианте четко прослежи­
вается характерная для сказок китайцев и дунган аналогия по цвету:
Белый змей, белый человек на белом коне и т. д.
Некоторые легенды народов Восточной Азии свидетельствуют о том,
что белый цвет соответствует в нашем варианте положительному герою
не случайно, так же как не случайно и то, что его противник имеет облик
черного дракона. Так, в легенде народности бай, близкой китайцам (про­
винция Юньнань), люди, борясь со злым черным драконом, хозяином
пучины, насылающим разрушительные наводнения, мастерят белого дра­
кона, который и побеждает злого хозяина пучины [см. 61, 49—55]. Мотив
борьбы черного и белого змея, которого спасает герой, нехарактерный для
фольклора китайцев и других народов Дальнего Востока, вместе с тем
является постоянным в тюркских сказках (в частности, в турецких
[см. ЕЬВо № 57 III, 66, 80, 98 III, 132V]), что наводит на мысль о возмож­
ном в данном случае тюркском влиянии.
В дунганском варианте, приведенном здесь, встречается упоминание
о магическом круге, рисуемом на земле с целью скрыть от посторонних
глаз и расхищения охотничью добычу (или в № 2 скот, который пасет
герой). Подобный мотив отмечен также в сказках китайцев (Eb 184V —
маг должен пасти баранов, он обводит стадо кругом, из которого никто
не может уйти). Он известен в центральноазиатских, в частности старин­
ных бурятских, обрядах. По словам Г. Н. Потанина, обрядовое очерчи­
вание у бурят производится при постановке новой юрты для молодоже­
нов, при первом седлании коня, вольно пасшегося все лето, а также при
оставлении трупов умерших в степи, когда на предварительно «избран­
ном месте чертят на земле круг рогом антилопы оронго и кладут труп
406

внутрь круга» [177, 159]. Очерчивание круга с магической целью, правда,
видимо, не охранительной, встречается у некоторых других сибирских
народов, например в сказке ульчей — коренного населения Приамурья —
тигр во сне говорит мальчику: «Устанавливай ловушки. Очерти круг ру­
кавицами». Мальчик следует этому совету и получает богатую добычу
[84, 346]. Можно думать, что данный мотив, как и предыдущий, роднит
дунганскую сказку об охотнике на фазанов с центральноазиатской и си­
бирской фольклорной традицией.
Приглашение спасителя в подводное царство — мотив, весьма харак­
терный для сказок данного типа. Он встречается, однако, и в других сказ­
ках, например в историях о добром и злом братьях, освобождающих по­
хищенную императорскую дочь (см. китайскую «Сказку про хитрого
У-гэна и верного Ши-е» [65, 71—73]). Так же устойчив и мотив получения
волшебного предмета — в нашем варианте тыквы-горлянки. Тыква-гор­
лянка (хулу) — вьющееся растение с плодами, обычно напоминающими
бутылочки, суженные посредине. Эта тыква завезена в Китай из Персии
в начале нашей эры (само слово «хулу» происходит от того же корня,
что и русское «огурец»). Высушенные плоды хулу использовались обыч­
но для хранения лекарств и разных снадобий, их носили с собой бродя­
чие даосские монахи, бравшиеся изгонять нечистую силу. Хулу — посто­
янный атрибут одного из восьми бессмертных даосской мифологии Ли
Те-гуая (в сказке № 29 он назван Телигуэй), творящего чудеса. Имя его
известно и в дунганском фольклоре. В сказках дунган и китайцев хулу —
один из постоянных волшебных предметов. Это может быть и ключ к горе
с сокровищами, и своеобразный аналог русской скатерти-самобранки, и
вместилище волшебного коня, или, как в данном случае,— дочери царя
драконов. В. Эберхард указывает также па один вариант этого сюжета
(провинция Хэбэй), в котором герой получает от царя драконов волшеб­
ную тыкву [96, 67], в китайском варианте, записанном в 1954 г. во Внут­
ренней Монголии, герой получает от царя драконов именно красную тык­
ву-горлянку, как и в дунганской сказке, из нее выходит дочь морского
царя («Три раза, пять раз — все нет смысла») [50, 33—34].
За всем этим явно стоит представление о тыкве-горлянке как вме­
стилище души. Известно, например, что именно с этой целью в старину
в Китае привязывали плотно закрытую тыкву-горлянку к седлу коня,
когда надеялись с помощью магических средств вернуть душу умираю­
щего ребенка [см. 210, I, 166]. По свидетельству В. С. Старикова, изобра­
жение тыквы-горлянки, сшитое из красной ткани (в сказках речь также
идет о красной тыкве-горлянке), с прикрепленным к нему миниатюрным
веничком для «выметания нечистой силы» использовалось китайцами в
качестве талисмана, «оберегающего» здоровье мальчиков [192, 58]. У дун­
ган тыква-горлянка с красной кисточкой вешалась перед входом в баню
как некий символический знак [26, 139], смысл которого не совсем ясен.
В других китайских сказках в качестве волшебного предмета, получае­
мого героем в дар у царя драконов, выступают волшебное кольцо \ жем­
чужина, исполняющая желание, волшебная птица (там же), а также
1
Волшебное кольцо просит у царя драконов и герой дунсянской
сказки, такое же кольцо фигурирует и в сказке народности висайя, живу­
щей на Филиппинах (в этом варианте герой получает его у самой прин­
цессы подводного царства).

407

«таз, собирающий драгоценности» (цзюйбаопэнь) и «дерево, с которого
трясут деньги» (яоцяныпу) (вариант провинции Чжэцзян, восточная
часть) [46, 260], в сказке, записанной в уезде Юйяо той же восточнокитайской провинции Чжэцзян, герой получает пару вышитых подвесок — хэбао, из которых потом выходят две дочери царя драконов [46, 262]. В кал­
мыцкой сказке герой просит кроме дочери дракона дать ему еще и вол­
шебные предметы: ржавую саблю и кожаный мешок для собирания на­
воза.
Мотив женитьбы на чудесной жене, появляющейся тайно и готовя­
щей герою вкусную еду, популярный в мировом фольклоре, был зафик­
сирован в китайской литературе еще в IV в. в сборнике Гань Бао «Запи­
ски о поисках духов» (русский перевод) [см. 145, 81—83]; ср. ЕЬ 35 («Де­
вушка улитка»), а также AaTh 402 — другие письменные варианты этого
сюжета из сборника «Шу и цзи» («Записи удивительного») V—VI вв. и
заметок Чэн Линя (1882 г.) приведены у Чжэн Чжэнь-до [134, III, 1121—
1122] и Чжао Цзин-шэня [1291.
В новелле Гань Бао герой находит в поле улитку, приносит ее домой,
и она оказывается «воплощением» чудесной жены. В архаических хакас­
ских сказках герой получает в дар тоже не предмет, а живое существо
(щенка, кошку), которое оказывается звериной ипостасью дочери хозяи­
на стихии или зверей.
В саларском варианте, где отец спасенного змея тоже змей или царь
змей, а не царь драконов, хотя описание его дворца в другой саларской
сказке, «Гэсайжи и Айна», удивительно напоминает подводный дворец
повелителя драконов, герой просит у него курочку, которая оказывается
девицей (явно дочерью змея).
В сказке о Гэсайжи он по наущению спасенного сына змея просит в
благодарность деревянный ящичек с курочкой. Можно предположить, что
в наиболее архаических вариантах данного сюжета герой получал от хо­
зяина стихии или зверей какое-то животное (либо птицу, либо рептилию),
оказывающееся воплощением дочери хозяина. В более поздних вариан­
тах живое существо, получаемое в дар, заменяется чудесным предметом,
из которого выходит волшебная жена (поэтому, видимо, в качестве такого
предмета выступают в этих вариантах большей частью предметы полые
внутри — тыква-горлянка, барабанчик, коробочка и т. п.); птица в ящике
в саларском варианте — это как бы переходная ступень
от получения жи­
вого дара к получению дара предметного (ящичек) 1.
Мотив возжигания курительных свечей подле родника и вызов по­
сланца царя драконов, видимо, достаточно редкий, он не встретился нам
в других вариантах этого сюжета, зато постройка нового красивого дома
дочерью дракона или по ее приказанию — есть характернейшая деталь
ряда вариантов данного сюжета: от калмыцкого до кхмерского; в вариан­
те мяо герой-плотник сам строит себе и жене большой дом, крытый че­
репицей; в дунсянском из чудесного кольца выходят четыре человека и
1
В отдельных случаях, например в записанном Г. Н. Потаниным в
Амдо тангутском варианте, герой получает у водяного царя сразу и пред­
мет — кусок дерева, из которого потом выходит дочь водяного царя, и
животное — черного осла,— которое, однако, не выполняет реально ника­
кой роли в развитии сюжета [180, II, 150], а в корейской сказке «Сын ты­
сяченожки», записанной Н. Г. Гариным-Михайловским, и дочь морского
царя, и еще тысячеверстого скакуна без шерсти, собачонку, от лая кото­
рой амбар наполняется рисом, и волшебный аршин [146, 403].
408

за ночь ставят два или три дома; в хакасской сказке герой просыпается
утром в новой светлой юрте [89, № 3].
Вторая часть дунганской сказки представляет собой обычный для
мирового сказочного эпоса мотив подтверждения права на обладание не­
обычной, волшебной женой (идентификация по В. Я. Проппу). Можно
предположить, что в наиболее архаичных вариантах речь шла об испы­
таниях зятя в царстве тестя, в данном случае морского царя.
Любопытно, что среди множества китайских вариантов сказок о же­
нитьбе на дочери царя драконов нам встретился один текст (место запи­
си не указано, видимо, Восточный или Южный Китай), в котором царь
драконов задает герою трудные задачи перед тем, как отдать ему в жены
свою дочь («Великий царь драконов») [42, 14—17]. В остальных вариан­
тах, чтобы вернуть (или отстоять) жену, герой должен пройти длинную
цепь испытаний, подобных брачным, которые он не прошел до женить­
бы, нарушив тем самым свадебный ритуал. Лишь выполнив все задачи,
которые ему задает противник, юноша может вновь соединиться со своей
чудесной женой. Так происходит в русских сказках [57, II, 219—226 —
«Морской царь и Василиса Премудрая»]; в вариантах народностей кава
и лису, достаточно архаичных, жену — дочь царя драконов, у героя пы­
тается отнять именно тесть, сам царь драконов, предлагая юноше целую
серию трудных задач, которые герой выполняет с помощью своей вол­
шебной жены. В довольно архаичном хакасском варианте борьба за обла­
дание дочерью хана волков происходит между героем и бывшим наре­
ченным ее женихом Чибет Миргеном, сыном коварного Чедай-хана [89,
№ 3], очень возможно, что эти имена заменили в сказке каких-то более
древних мифических персонажей. В стадиально еще более поздних вари­
антах противником героя является уже не мифический владыка стихии,
а только земной владыка: в кхмерском — король, в тибетском — царь, в
саларском — богач, в калмыцком — хан, в сказках народов Китая — про­
сто чиновник (чжуанскпй вариант), старшина селения —в сказке народ­
ности ли, юаньвай — чиновник в отставке — у мяо, просто чиновник — в
китайском варианте уезда Юйяо провинции Чжэцзян и т. п. В анализи­
руемом дунганском варианте жену у героя пытается отнять также ме­
стный чиновник — именно он предлагает охотнику Чжон Дачжё целую
серию состязаний, аналогичных задачам, которые в сказках кава или лису
ставил перед героем отец девушки — царь драконов. Один из наиболее
распространенных видов состязаний — скачки (дунганский, саларский,
монгольский, мяо). Другая задача — посадить за одну ночь длинный ряд
деревьев — также встречается в различных национальных версиях этого
сюжета, например в территориально близкой к местам расселения дунган
тангутской из Амдо (на границе провинций Ганьсу и Сычуань), записан­
ной Г. Н. Потаниным [180, II, № 8а, с 150—151].
Любопытно, что мотив «огненного снадобья» (х о ю э — кит. хояо —
обычно «порох»), которым герой предлагает кормить чудесного мула и от
которого потом сгорает фактически сам алчный чиновник и его управа,
есть и в варианте западнохунаньских мяо, где герой по требованию чи­
новника с помощью магии превращает стебель кукурузы в чудесную жи­
вую тварь, которая, по словам героя, питается именно огненным снадобь­
ем. Тварь не может наесться, и чиновник велит отвести ее в пороховой
склад, вдруг раздается взрыв, и чиновник вместе со всей своей семьей,
ттомямтт и скарбом оказывается вышвырнутым взрывом неизвестно куда
[38,290].
г
г
J«
409

Еще один дунганский вариант, правда в обработанном виде, помещен
в сборнике X. Юсурова «Дунганские сказки» («Два Ливана») [14, 106—
111]. В этом варианте соединены два сюжета — поиски бедняком счастья
и анализируемый нами сюжет — посещение подводного царства и же­
нитьба на дочери царя драконов, которую герой получает в награду за
трехлетний труд в подводном царстве, а не за спасение сына (или доче­
ри) морского царя. Однако здесь сохранен чрезвычайно устойчивый мо­
тив — спасенный сын дракона объясняет герою, что именно должен по­
просить бедняк у царя драконов. Волшебным предметом здесь является
роза, которая потом превращается в прекрасную дочь царя драконов, тай­
ком готовящую герою еду. Бедняк женится на ней, и у них тотчас же
появляется новый богатый дворец. Богач Ливан предлагает бедняку Мелану поменяться домами и женами (ср. чиновника в нашем варианте),
дочь царя драконов, которая, так же как чудесная жена, должна вернуть­
ся обратно к отцу, советует дать согласие. Обмен происходит, но ночью
чудесный дворец и дочь царя драконов исчезают, а богач просыпается на
соломе в бедной лачуге. Этот мотив обмена домами и женами с богачом
имеется и в китайских вариантах сюжета, например в сказках «Дочь царя
драконов», записанных в восточной части провинции Чжэцзян [46, 260] и
в Ханчжоу [40, 36—57].
№ 2.
В оригинале «Хун хулур», зап. Б. Рифтиным в 1954 г. в с. Шор-Тюбе
Курдайского р-на Джамбулской обл. Казахской ССР от школьного учи­
теля из Нарына Зазазова Идыя, 33 лет. Шэньсийский вариант. Пер.
Б. Рифтина.
Eb 83т (мачеха хочет загубить пасынка, но весь сюжет иной);
ср. AaTh935*(?).
Довольно редкий сказочный вариант, представляющий собой соеди­
нение сюжета о мачехе, изводящей своего пасынка. Сюжет этот со всеми
деталями: мачеха шьет родному сыну куртку на вате, а пасынку на то­
полином пуху *, отец бьет сына, куртка рвется и обман обнаруживается;
мачеха дает пасынку еду в раскаленной чашке, тот обжигает руки и ро­
няет чашку — записан в качестве самостоятельного у саларов [197, № 381.
живущих в Северо-Западном Китае в непосредственном соседстве с дун­
ганами, с мотивом спасения змея (им, в отличие от предыдущей сказки,
оказывается, видимо, сам хозяин подводного царства). Так же как и в
предыдущей сказке, волшебным предметом, получаемым героем в под­
водном царстве, является тыква-горлянка, дающая и еду, и жену герою.
В отличие от № 1, чудесную жену героя пытается отнять не жадный чи­
новник, а мачеха, желающая передать женщину в жены своему родному
сыну,— мотив, редкий в сказочном эпосе. В образе мачехи в данной сказ­
ке прослеживаются архаические черты ведьмы-людоедки («съем твое
мясо, выпью твою кровь» — грозит она пасынку). Состязания, устраи­
ваемые по требованию мачехи, весьма напоминают трудные задачи, по­
ставленные герою чиновником в предыдущей сказке: совпадает состяза­
ние в езде на ослах (там — мулах). Особого комментария требует упоми1

Популярность этого мотива в фольклоре разных народов СевероЗападного Китая может быть подтверждена и ссылкой на дунсянскую
сказку «Братья»,. записанную в провинции Ганьсу [198, 75—761.
410

нание в данном варианте «озера» (дунг. х э й ц з ы ) . В китайских сказ­
ках царь-дракон обычно живет в море (Восточном море), возможно, что
озеро здесь есть просто трансформированное понятие «море» — кит. хай
(в сев.-зап. чтении «хэй») и х э й ц з ы следовало переводить тоже как
«море». С другой стороны, в первой фиксации сюжета о женитьбе на до­
чери морского царя в новелле Ли Чао-вэя речь идет о царе-драконе — хо­
зяине озера Дунтин. В легенде народности шэ, живущей в китайских
провинциях Чжэцзян, Цзянси и Фуцзянь, где герой встречает у озера
дочь царя драконов из Восточного моря, есть любопытное объяснение
этого «противоречия»: девушка объясняет, что «из озера есть под горой
проход в Восточное море» [61, 1193. По-видимому, это есть позднее объяс­
нение связи духов озер с морской стихией (напомним, что и в русской
былине о Садко царь морской есть как бы одновременно и владыка озера
Ильмень). Не случайно, по всей вероятности, в нашем варианте жена
посылает юношу на берег озера, а велит обратиться к «Змею морскому».
Неясным, однако, остается предшествующее этому обращение к улитке,
далее в сказке никак не поясняемое.
№ 3.

В оригинале «Лосань», зап. М. Хасановым в 1962 г. в г. Фрунзе от
Ю. Яншансина. Ганьсуйский вариант. Перевод И. Юсупова. Другой ва­
риант, также ганьсуйский, под названием «Лунвон-е» («Господин царь
драконов») был записан в 1973 г. М. Хасановым у Люхузаевой Хэчер. Оба
варианта близки между собой; ЕЬ 40 («Игрок на флейте у царя драко­
нов»).
В сборнике сказок Восточного Китая [43, 221—235] помещен вариант
этого сюжета, осложненный рядом других мотивов (герой — юноша-кре­
стьянин, играющий на флейте, сосватан с дочерью торговца, но семья его
разоряется, торговец отказывается от обещания, а затем велит выкинуть
юношу в море; когда его собираются утопить в мешке, раздается гром,
начинается буря, и из моря выходит каракатица — нянька дочери царя
драконов, она спасает героя и передает приглашение царя драконов, ко­
торому понравилась игра юноши. Потом царь драконов просит юношу
обучить своим мелодиям его третью дочь. Девушка влюбляется в юношу,
бежит с ним, несмотря на все попытки отца удержать ее, потом они вме­
сте с каракатицей мстят торговцу, хотевшему утопить юношу).
Наш дунганский вариант ближе всего к китайскому варианту, запи­
санному в провинции Цзянсу [96, 711, в котором также речь идет о трех
братьях, учащихся мастерству, где младший становится флейтистом и ак­
тером (см. англ. пер. 93, № 65). В дунганских вариантах сказки герой иг­
рает на щяньцзы, что естественно, так как духовые инструменты у дун­
ган распространения не получили, а щяньцзы наиболее популярный
струнный инструмент. В варианте из Цзянсу нет, однако, и мотива же­
нитьбы на дочери царя драконов, а волшебный предмет, получаемый ге­
роем за свою прекрасную игру в подводном дворце,— чудесный камень,
который сын царя драконов носит на своей груди. В другой китайской
сказке на этот сюжет («Желтый мешочек») [41, 68—82], записанной в той
же провинции Цзянсу, мотив женитьбы на дочери царя драконов также
отсутствует, а чудесным предметом является мешочек, висящий на пуго­
вице халата царя драконов. В обоих дунганских вариантах в качестве
волшебного предмета упоминается все та же тыква-горлянка, что и в
411

№ 1 и 2. В цзянсуйском варианте также имеется мотив строительства
роскошного дворца с помощью волшебного средства и неудачная попытка
старшего брата получить такое же богатство, что и у младшего, хотя
концовка там не столь трагична. Сказки о царе драконов, награждающем
человека за прекрасную игру на музыкальном инструменте, известны и
У Других пародов Восточной и Центральной Азии, в частности у желтых
уйгуров в провинции Ганьсу, западнохупаньских мяо, у монголов Ордоса и т. п.
В двух вариантах этого сюжета, записанных в 1910 г. С. Е. Маловым
у желтых уйгуров провинции Ганьсу, т. е. в тех самых местах, откуда
вышли и предки среднеазиатских дунган, мы находим этот же самый сю­
жет, но в несколько размытом виде. Сказки «Три сына» и «Похождения
гуляки» [164, № 73 и 85] имеют то же начало, что и в дунганском вари­
анте: двое (вар. трое) сыновей отправляются учиться ремеслу, старший
(старшие) овладевают ремеслами, младший — научается играть на ко­
бызе и петь. Младший решает утопиться в море (вар. озере), но водные
бурханы (№ 85) приглашают его в подводное царство к их царю (№ 73—
текст сильно разрушен и не совсем ясен), где герой получает красную
чашу, дающую все что пожелаешь и являющуюся дочерью морского хо­
зяина («миска-то была дочь бурхана», № 85), в № 73 герой, по-видимому,
вместо миски получает «пеструю банку», из которой по его желанию вы­
ходят кони. Обращает на себя внимание красный цвет волшебной чашки,
что соответствует упоминаемой в дунганских сказках о посещении царя
драконов красной тыкве-горлянке. Особенностью уйгурских вариантов
является необычная для данного типа концовка — трудная задача, за­
данная герою местным ханом,— получить приплод от жеребцов, «разре­
шаемая» в чисто анекдотическом духе с помощью меткого ответа. Можно
думать, что в ранних вариантах хан должен был задавать герою трудные
задачи с целью отнять у него чудесную жену. В записанных С. Е. Мало­
вым текстах требование хана никак не мотивировано.
В варианте, записанном С. Е. Маловым в Хами в Синьцзяне («Бед­
ный музыкант, ставший через умную жену царем») [163, № 63], эта раз­
мытость первоначальной сюжетной схемы ощущается еще сильнее: ге­
рой — младший из трех братьев, выучившийся вместо ремесла игре на
музыкальных инструментах, выгнан из дому; он идет в северное селе­
ние, заходит в дом, видит там красивую пичужку, потом выходит нару­
жу и находит приготовленную еду (ср. анализ № 1), потом он ловит кра­
савицу, которая ходила за дверью, и женится на ней (далее в этой вер­
сии события развиваются в соответствии с известным в Китае сказочным
сюжетом — ЕЬ 195—«Платье из перьев»: изображение красавицы-жены
героя попадает в руки царя, тот отнимает у героя жену, но она никогда
не смеется, является ее муж в странном наряде и веселит ее, государь
меняется с ним одеждой, герой в одежде царя зовет стражу, и настоящего
государя казнят или прогоняют; аналогичная концовка присоединена и
к саларскому варианту сюжета о женитьбе на девице, полученной в виде
курицы от змея за спасение его сына («О мудрой жене») [197, № 54]).
Из двух сказок мяо («Царь драконов любит слушать игру на соне» и
«Царь драконов любит слушать игру на трубе» [38, 277—286]) первая
представляет собой историю о двух музыкантах — богатом и бедном, ко­
торых приглашает в гости царь драконов. За их игру царь предлагает
награду —три шэна риса и три шэна мелкого пшена. Богач берет зерно,
и оно по возвращении домой превращается у него соответственно в се412;

ребро и золото, бедняк вместо этого просит в награду за игру один из
трех цветков (средний), стоящих в киоте (ср. дунганский вариант в запи­
си и обработке X. Юсурова «Два Ливана», где герой просит у царя дра­
конов розу [14, 109—110]), как и в дунганском варианте «Два Ливана», из
цветка выходит дева, которая готовит юноше вкусную еду. Она оказы­
вается дочерью царя драконов, которая становится женой героя. Необыч­
на лишь концовка данной сказки мяо: там нет ни мотива соперничества
двух героев — богатого и бедного, ни попыток подводного царя отнять
свою дочь. Вместо этого рассказывается о том, как братья девушки при­
ходят в гости к дочери и зятю на пир по случаю рождения у них сына.
По прошествии нескольких десятков лет, родив трех-четырех детей, чу­
десная жена уходит в свое водное царство. Второй вариант («Царь дра­
конов любит слушать игру на трубе») оказывается наиболее близким к
дунганским вариантам: в нем герои тоже братья (их, правда, двое), ко­
торых отец посылает учиться ремеслу. Старший вкладывает деньги в тор­
говлю и возвращается с целым стадом коров, а младший учится игре на
трубе. Отец, как и в дунганской сказке, выгоняет младшего, он нищен­
ствует и каждый день, сидя на скале, играет на трубе. Его музыка нра^вится царю драконов, он призывает юношу в подводное царство, и по­
том тот просит у царя в награду круглую коробочку, стоящую в киоте, в
которую воткнут цветок (ср. предыдущий вариант с цветком и дунган­
ский вариант X. Юсурова). Шкатулка оказывается точным аналогом тык­
вы-горлянки дунганского варианта. Герой женится на трех чудесных дет
вицах, оказавшихся в доме, построенном с помощью волшебной коробоч­
ки. Старший брат завидует ему и предлагает меняться (ср. китайский
вариант сказки № 1 из провинции Чжэцзян, изложенный выше). В ре­
зультате обмена младший получает хозяйство старшего, а старший брат
просыпается утром на пашне — полученное волшебным путем богатство
и чудесные жены исчезают. Как и в китайском варианте из Чжэцзяна*
здесь нет, в отличие от дунганской сказки, гибели отрицательных героев.
В известном смысле близок к дунганским вариантам и монгольский,
записанный Г. Н. Потаниным от монгола из Ордоса («Шацгай-хан»
[180, II, № 86, с. 152^156]). В нем нет мотива соперничества братьев, но
вместо этого, как во многих сказках о женитьбе на чудесной деве, ее пььтается отобрать хан, который сам погибает в кипящем котловане, напол­
ненном водой (ср; гибель злых братьев в нашем варианте в кипящем
котле, а также № 2, где мачеха и ее сын также гибнут в котловане с ки­
пящей водой).
Любопытный, сильно трансформированный вариант этого сюжета мы
находим в японском фольклоре («Флейтист Тохэй») [90а, 87—921, где к
герою — прекрасному игроку на флейте является неизвестно откуда кра­
савица, которая становится его женой. Она обладает магическими знания­
ми и подобно дочери царя драконов из сказок типа «Охотник Чжон Дачжё» помогает герою решить все трудные задачи, которые ставит ему
князь, желающий отобрать красавицу. Последняя из задач — привести к
князю девять громовиков — также легко выполняется с помощью чудесной
жены, которая улетает на небо и возвращается с громовиками, принесши­
ми мешки сдождем, мешки с молниями и кремни для высекания огня.
Если вспомнить в этой связи новеллу Ли Чао-вэя «Жизнеописание Лю И»,
в которой дочь дракона пасет овец, объясняя, что это громы, то можно
предположить, что в более архаических вариантах этой сказки чудесная
дева, явившаяся к флейтисту, мыслилась именно дочерью дракона. Щ~
413

даром, видимо, в конце японской сказки говорится, что Тохэй породнился
с громовиками. Икеда Хироко указывает 6 версий данного сюжета, за­
писанных в областях северной Японии, далекой от материка; во всех ва­
риантах дева спускается с небес. Первая фиксация этого сюжета в япон­
ской литературе относится к XVI в. «Отоги дзоси» — см. Ik 312D.
Других невосточноазиатских вариантов этого сюжета нам найти в
сказках не удалось. Однако аналогичный мотив — приглашение героя-му­
зыканта в подводное царство и женитьба (точнее, сватовство) его на до­
чери морского царя — наличествует в русской былине о Садко, где «пред­
ложение невесты... является наградой морского царя за прекрасную игру
на гуслях...» [183, 1051. В основе подобных сюжетов лежит, видимо, пере­
осмысленное архаическое представление о получении музыкального дара
в ином мире (дар этот считался сродни шаманскому [см. 153, 641, 642] и
давал будто бы возможность обеспечить успех на охоте или на рыбной
ловле).
В хакасском фольклоре, отражающем архаические охотничьи пред­
ставления, охотник — герой сказки часто услаждает игрой на хомысе и
напеванием сказки хозяев стихий или зверей («Волшебный сказочник»)
[89], получая за это удачу на охоте — звери сами бегут к нему. В сказке
«Два брата охотника» происходит уже переосмысление древнего мотива,
герой играет на хомысе, его слушает хозяин горы, который затем застав­
ляет его играть... 1в карты с хозяином зверей — и герой выигрывает у того
всех зверей [89] . В восточноазиатских вариантах вместо промысловой
добычи герой получает уже чудесную жену и прочие богатства, отража­
ющие более позднюю ступень развития общества (в былине о Садко этот
мотив не реализуется [183, 105, 106]). Посрамление противника, как пока­
зывает первый из изложенных выше вариантов мяо, не является обяза­
тельной концовкой подобных сказок, но все-таки весьма распространен­
ной, так как дает возможность введения ряда дополнительных сюжетных
ходов и завершения сказки в полном соответствии с поэтикой жанра (на­
казание порока и восхваление доброго героя).
Дунганский вариант, весьма точно соотносящийся с другими сказка­
ми на этот сюжет, засвидетельствованными у китайцев и мяо, записан
от Ю. Яншансина — дунганина-лингвиста, старшего научного сотрудника
АН Киргизской ССР, что отразилось на его художественной ткани: в от­
личие от большинства других сказок, собранных в деревнях от простых
рассказчиков, здесь весьма невелик процент прямой речи героев, что
представляется нам результатом пересказа сказки главным образом с
целью сохранить сюжет.
№ 4.

В оригинале «Чжонюй чжу хэй», зап. М. Хасановым в 1958 г. в
г. Фрунзе от Чжоншонло Чжонтяньхэ. Ганьсуйский (возможно, синьцзянский по месту рождения сказителя) вариант. Перевод Б. Рифтина;
ЕЬ — нет.
Сказка «Чжон Юй кипятит море» представляет собой, по всей вероят1

Некоторые отголоски этого сюжета мы находим и у алтайцев, в
сказании «Хан Мерген», где рассказывается о трех дочерях владыки под­
земного мира Ерлик-бея, которые, услышав доносившуюся с земли пес­
ню, просят отца пригласить певца в их царство [69, 197—198].
414

ности, пересказ драмы. Впервые этот сюжет в Китае был разработан в
драме периода Цзинь (1115—1223) под названием «Юноша Чжан кипятит
море», затем в одноименной драме Шан Чжун-сяня (середина XIII в.) и
затем Ли Хао-гу (конец XIII в.) [см. 110, 229]. Сохранился лишь вариант
Ли Хао-гу. Впоследствии этот сюжет был частично использован Ли Ливэном (XVII в.); он достаточно широко представлен в различных разно­
видностях местной китайской музыкальной драмы, например в распро­
страненном на Северо-Востоке жанре пинцзюй [105, 93; изложение сюже­
та драмы см. там же, Приложение, стр. 36]. Дунганский сказочный вари­
ант весьма близок по сюжету к пьесе Ли Хао-гу. Об этом свидетельствует
не только совпадение общей фабулы, но и отдельных деталей (игра на
цйтре, а не на флейте, как в драме пинцзюй, рвущаяся струна — как знак
приближения необычного слушателя, назначение девой свидания в празд­
ник Середины осени, поднесение дочерью дракона чудесного платочка,
получение героем волшебных предметов: серебряного котла, золотой де­
нежки, железной ложки, с помощью которых он кипятит море). Вместе
с тем в юаньской драме вместо служанки волшебные предметы передает
герою даосская монахиня, выполняющая роль свахи. В дунганской сказке
служанку зовут Мыйщёр (букв. «Аромат дикой сливы»), так же зовут
служанку, заменившую монахиню, и в поздней местной драме (пекин­
ское произношение имени Мэй-сян). Поздним драматическим вариантам
соответствует и социальный статус героя — бедный дровосек (в драме Ли
Хао-гу он ученый конфуцианец, не нашедший применения своим книж­
ным знаниям). Снята в дунганском тексте и определенная религиозная
даосско-буддийская окраска, которая есть у Ли Хао-гу, где посредницей
со стороны девушки выступает, как уже говорилось, даосская монахиня,
в качестве свата побежденный царь драконов посылает буддийского мо­
наха, а в момент свадьбы появляется почитаемый даосами повелитель
Востока (Дунхуа-сянь, /он же Дун-ван-гун) и объявляет, что герой и ге­
роиня были прежде бессмертными, но за свои думы о земной жизни были
наказаны, теперь они прощены и должны вернуться в прежнее состояние.
В этом плане дунганский вариант также близок к поздней местной драме.
В дунганском варианте несколько изменено имя дочери царя дра­
конов; в пьесах (и юаньской и поздней) она зовется Цюн-лянь — Яшмо­
вый лотос, в нашей сказке — Чжинляр — Золотой лотос (пек. Цзинь-лянь),
такая замена легко объяснима, если учесть неразговорный характер по­
нятия «цюн» — «красная яшма», которое в дунганском, по-видимому, во­
обще не встречается.
Упоминание в дунганской сказке названий мелодий («Дикая слива
дает наслаждение» — «Мыйхуа сань чинди» и «Вода течет с высоких
гор» — «Люфий госаньди») лишний раз свидетельствует о том, что дан­
ный вариант связан с традиционной музыкальной драмой. Вообще у сред­
неазиатских дунган, несмотря на отсутствие национального театра, бы­
туют и отдельные арии из старинных музыкальных драм [см. 23] и даже
целые драмы, например «Третья жена учит сына» («Саньнён чжё цзы»),
которые исполняются рассказчиком в виде своеобразного произведения,
состоящего из одних диалогов.
Стоит обратить внимание на одну любопытную деталь дунганского
варианта этого сюжета — служанка, которую посылает дочь морского
царя к своему возлюбленному, принимает почему-то облик не морского
существа, а собаки. Едва ли это случайно. В этой связи уместно вспом­
нить, что в ряде разнонациональных, главным образом центральноазиат415

ских, вариантов сама дочь царя драконов принимает собачий облик (ки­
тайский1 из Внутренней Монголии, монгольские, бурятские, хакасские
сказки ). Можно предположить, что в дунганском тексте этот первона­
чально звериный облик принцессы перенесен на ее служанку. За этим,
видимо, стоит весьма архаическое представление древних охотников и
рыболовов о собаке «хозяина воды», зафиксированное, например, у нив­
хов [см. 196, 69].
Данную сказку можно рассматривать как органическое соединение
нескольких сюжетообразующих мотивов: 1. чудесной игры героя, при­
влекающей, в отличие от предыдущего варианта, не царя драконов, а его
дочь (ср, в известной мере сходную ситуацию в изложенной в анали­
зе № 3 восточнокитайской сказке «Дочь дракона и Сань-лань», где дочери
царя драконов являются послушать игру героя на флейте и сами играют
по просьбе отца, дело, правда, происходит уже в подводном дворце [43,
224, 226]); 2. встреча с чудесной девой, которую ее отец пытается запе­
реть в подводной тюрьме (аналогичная ситуация есть и в упоминавшей­
ся выше — при анализе № 1 — вьетнамской сказке «Как рыбак женился
на дочери водяного короля», где морской царь велит посадить свою дочь,
мечтающую о земном юноше, под стражу [81, 63]); 3. похищение волшеб­
ных предметов (в отличие от других разобранных выше вариантов, в ко­
торых морской владыка сам дарит их герою) и 4. основной для данного
варианта мотив кипячения моря, в результате которого царь драконо»
вынужден отдать юноше свою дочь. Мотив этот в известной мере анало­
гичен мотиву ThMot К. 1744 — «Герой грозится утащить озеро вместе с
веревкой. Великан оказывается запуганным» (ср. AaTh 1045). Этот сюжет
известен и в русском фольклоре («Батрак пугает чертей веревкой. Бат­
рак у озера вьет веревку, грозит чертям вытащить их со. дна озера»
[57, III, Указатель сюжетов, с. 486; 57, № 150, 151, 152]), и в литературе
благодаря обработке у А. С. Пушкина в «Сказке о попе и работнике его
Балде». Но в русском фольклоре герой просто шантажирует водяного—
недаром все три сказки в сб. Афанасьева носят явный сатирический ха­
рактер, дунганский же вариант, как и драматические произведения на
этот сюжет дают «реальную» с точки зрения архаического мировоззрения
картину: герой не просто нарочно грозится вскипятить море, а делает это,
пользуясь волшебным котлом. При этом в сказке сохраняется характернеб еще для архаического фольклора мышление по аналогии: кипение
воды в котле вызывает (равнозначно) кипение воды во всем море.
. Аналогичную в известном смысле ситуацию можно найти в башкир­
ском эпическом сказании о Зая-Туляке, герое, приезжающем к берегу
моря, знакомящемся там с дочерью водяного хана (Сясдар-хана) и полу­
чающем от нее подарки, весьма напоминающие свадебные. Когда , отец
девушки отказывается выдать ее за Зая-Туляка, тот просит бога наслать
продолжительный жар, от которого высыхают все моря, окружающие
стальной дворец водяного хана [193, 62—75]. По другим вариантам, * Бана. После короткого боя у реки, видя всю безвыходность своего
положения, раненый Баван покончил с собой [115, I, 336]. Важным эпи­
зодом в сказании о Хань Сине является последняя завершающая исто­
рия казни героя. В жизнеописании Хань Синя у Сыма Цяня рассказы­
вается, что императрица Люй-хоу решила избавиться от Хань Синя,
обвиняемого в подготовке заговора. Она «хотела вызвать к себе Хань
Синя, но побоялась, что вместе с ним явятся его сторонники. Тогда она,
посоветовавшись с канцлером Сяо Хэ, приказала человеку, якобы при­
бывшему от высочайшего, распространять слух о том, что Чэнь Си (спо­
движник Хань Синя по заговору, поднявший мятеж.— Б. Р.) погиб. Все
сановники поздравляли императрицу. Канцлер, обратившись к Хань
Синю, сказал: „Хоть вы и больны, но все же по этому случаю должны
поздравить императрицу". Хань Синь прибыл во дворец, и Люй-хоу при­
казала страже связать его и отрубить голову» [194, 280].
Совсем иначе рисует казнь Хань Синя дунганская легенда, приве­
денная в данном сборнике. Здесь казни предшествует встреча с гадате­
лем [видимо, его облик принял бессмертный-шынщянь, о чем свидетель­
ствует его внезапное исчезновение (обернулся — уже никого нет) —
деталь, характерная для описания встреч с бессмертными в дунганских
и китайских сказках]. Возможно, что этот эпизод гадания, имеющийся
в обоих дунганских вариантах, в конечном итоге есть переосмысленный
сюжетный ход официального жизнеописания, в котором рассказывается
о мудреце Куай Туне, прикинувшемся прорицателем и пытавшемся
предсказывать судьбу Хань Синя [см. 194, 273]. В устном сказании, од­
нако, весь этот эпизод смоделирован по законам сказки, а не истори­
ческой прозы. Отголоски этого эпизода — объяснение сокращения срока
жизни Хань Синя на сорок лет — есть и в упоминавшейся выше народ­
ной повести из сборника XVII в., где за каждое преступление Хань Синя
(всего их четыре) у него отнимается по десять лет жизни. В монголь­
ском рукописном варианте этой повести, обнаруженном нами в Государ­
ственной публичной библиотеке МНР, преступлений, как и в дунганской
сказке, пять, и за каждое у героя отнимается по восемь лет жизни [140,
4—5]; пять преступлений Хань Синя перечисляется и в сказе жанра сяншэн под названием «Хань Синь обращается к гадателю» [106, 350]. Лю­
бопытно, что набор преступлений во всех случаях не совсем одинаков:
китайская повесть приписывает Хань Синю преступления, так сказать,
государственного порядка, а дунганская сказка — скорее частного, семей­
ного характера.
Еще сильнее отличается описание самой казни героя. У Сыма Цяня,
как мы видели, просто фиксируется сам факт казни по приказу импе­
ратрицы. В народном сказании (шэньсийский вариант) инициатором
казни, однако, является уже не столько императрица, сколько ее слу­
жанка Чыпцопшой, в которой воплотилась душа безвинно убитого Хань
Синем смотрителя моста. Именно она посылает Хань Синю подложную
записку, вызывая его во дворец. В варианте Лаймамова Харки инициа­
тор действия — сама государыня, и в этом смысле ганьсуйский вариант
ближе к официальной версии Сыма Цяня. «Император, увидев, что вой­
ско лучше повинуется Хань Синю, чем ему самому,— рассказывается
в этом варианте,— решил как-нибудь избавиться от своего советника.
Долго он думал, но так ничего и не мог выдумать, ведь нужно было все
сделать тайно, чтобы Хань Синь не смог поднять против него войско.
Заметила императрица, что муж задумчив и грустен, и спросила у него,
490

в чем дело. Император долго молчал, но потом не выдержал и расска­
зал ей все. Императрица была женщина хитрая и сразу придумала, как
избавиться от Хань Синя. На следующее утро она приказала поставить
в саду перед дворцом золотую ванну и послала слугу за Хань Синем...»
Далее развитие действия идет так же, как и в публикуемой шэньсийской версии.
Следует сказать, что самый конец сказания идентичен не только в
двух известных нам дунганских вариантах. Он отмечен и в южнокитай­
ской легенде, кратко изложенной Чжан Гуань-ином [127, 7—8], некото­
рые детали которой проясняют отдельные подробности и нашей версии,
где говорится о том, что на всех мечах стоит клеймо с титулом Хань
Синя и его-де нельзя казнить поэтому ни одним мечом. В гапьсуйском
варианте эта деталь более обоснованна, там рассказывается, что «Хань
Синь, вступив в должность первого министра и предвидя подобную си­
туацию, велел кузнецам ставить на всех мечах его имя. Кроме того,
Хань Синь заявил, что его нельзя казнить в таком месте, где он может
видеть либо небо, либо землю. Тогда его посадили в темную башню, но
найти меч без клейма так и не могли». Далее текст соответствует пуб­
ликуемому варианту. Южнокитайская версия дает более мотивирован­
ную трактовку тех же слов Хань Синя. По ней оказывается, что сам
император, питая первоначально благосклонность к Хань Синю и пожа­
ловав ему всякие высшие должности, под конец объявил в знак особого
расположения, что Хань Синь никогда не может быть казнен мечом, а
также «на виду у неба и на виду у земли», вот почему, когда Хань Синь
был обвинен в попытке устроить мятеж, его казнили, согласно этой
южнокитайской легенде, в восьмиэтажной башне (т. е. не на земле и не
на небе ] ) и притом ножом, которым рубят тесто для лапши. К сожа­
лению, эта легенда изложена слишком лаконично, и мы не знаем, каково
отношение ее создателей к образу самого героя. В записанной В. Семановым шаньдунской версии, например, где нет описания казни Хань
Синя, он представлен как истинный герой, победивший фактически ти­
рана Бавана. У дунган же Хань Синь, наоборот, превратился в символ
жестокого, коварного и злого человека. Имя его стало у них едва ли не
нарицательным, поскольку про злого человека иногда даже говорят:
«Ты еще более жесток, чем Хань Щин», при этом некоторые дунгане
вообще этимологизируют имя Хань Щин как «Злое сердце» ( х ы н щ и н ) ,
хотя в действительности имя этого исторического деятеля «Синь» (дунг.
Щин) означает вовсе не «сердце», а «доверие».
Вместе с тем если брать дунганский фольклор в целом, то и в нем
можно найти следы иного, видимо положительного, отношения к Хань
Синю. Так, согласно легенде, записанной М. Хасановым в 1967 г. от Харсанова Мава (с. Каракунуз), после казни Хань Синя небо и земля были
окутаны белым туманом. Удивленный император спросил у своего про­
рицателя, что случилось. Тот погадал и доложил, что небо скорбит по
Хань Синю. После этого-де государь повелел считать отныне белый цвет
знаком траура. Если умирал кто-либо из великих людей, то всюду ве­
шали белые флаги в знак траура. Как сообщил М. Хасанову дунганский
1

За этим, по-видимому, скрывается весьма архаическое представ­
ление о запрете для особо почитаемых героев касаться ногами земли
и давать солнцу своими лучами озарять их (см. подробное исследование
этого вопроса у Дж. Фрезера [204, IV, 124—127]).
491

историк и фольклорист X. Юсуров, по другим вариантам, Хань Синь
был казнен восьмого числа четвертого месяца и в тот же день земля
в знак траура покрылась толстым слоем инея [см. 29, 52—53] К Едва ли
бы все эти знаки почтения существовали в народных легендах, если бы
Хань Синь рисовался чисто отрицательным персонажем. В заключение
необходимо сказать еще о том, что тема Хань Синя давно вошла в уст­
ное творчество и повествовательную литературу Китая. Профессор Чэнь
Жу-хэн не так давно обнаружил доказательства того, что повествование
о Хань Сине исполняли народные сказители уже во второй половине
X в. [135, 61]. Мы находим эту тему и в народной книге «Пинхуа по
„Истории династии Ранняя Хань"» с подзаголовком «Императрица Люйхоу казнит Хань Синя» [126], затем в позднесредневековом романе-эпо­
пее «Повествование о династии Западная Хань» и многочисленных дра­
мах разных жанров начиная с XIV в.; последнее по времени обращение
к этой теме — рассказ Го Мо-жо «Самоубийство Чуского Бавана» [148].
Однако ни одно из этих произведений не дает такой разработки сюжета,
которая представлена в дунганских вариантах.
№73.
В оригинале «Гуонхуэй», зап. М. Хасановым от Чжинлирова Сувы
в 1959 г. в с. Каракунуз Курдайского р-на Джамбулской обл. Казахской
ССР. Шэньсийский вариант, пер. М. Хасанова и И. Юсупова.
Интересное сказание, представляющее собой контаминацию сюже­
тов, восходящих к двум разным циклам: повествованиям об установле­
нии династии Тан (618—907) и повествованиям о героях Речных заво­
дей — Л ёнсаньбо (кит. Ляншаньбо — букв. «Заводи у гор Ляншань»).
Первый цикл связан с средневековым китайским историческим романом
«Сказание о Тан» (кит. «Шо Тан»), второй — с героической эпопеей
Ши Най-аня (XIV в.) «Речные заводи» («Шуйху чжуань»). Под именем
императора Гуон-хуэя здесь выведен, по-видимому, Вэнь-ди — император
династии Суй (правил с 581 по 604 г.), которого звали Ян Цзянь. Что
такое «гуонхуэй», не совсем ясно. Не исключено, что имя Гуонхуэй,
вообще как и все повествование, представляет собой эклектическое со­
единение имени сына Вэнь-ди — императора Ян-ди, которого звали Ян
Гуан (дунг. Ён Гуон, в нашем варианте он ошибочно назван Юань Гуоном 2 ) — правил с 604 по 617 г.— с первой частью официального имени
сунского императора Хуэй-цзуна (правил с 1100 по 1125 г.), при кото­
ром боролись повстанцы из лагеря Ляншаньбо. В начале VII в. в Китае
началась целая волна мощных крестьянских восстаний; плодами их
побед воспользовался Ли Юань, представитель чиновной аристократии,
названный в дунганском сказании, без достаточных для того оснований,
племянником императора Гуон-хуэя. Ли Юань впоследствии захватил
столицу и провозгласил себя императором под именем Гао-цзу, основав
1
Приурочение именно к этому дню (празднику рождения Будды)
не совсем
ясно.
2
В цикле новелл современного дунганского писателя Ясыра Шываза «Сюэ Жэнь-гуй», где использованы и некоторые эпизоды из дан­
ного сказания, этот персонаж именуется Ян Гуаном [см. 33, И, 121—134],
что как раз подтверждает предположение, что в нашем варианте явная
ошибка.

492

в 618 г. династию Тан. Борьба Ли Юаня за власть и драматические со­
бытия, связанные с установлением танской династии, и послужили ис­
точником народных преданий и романа «Сказание о Тан», одним из ге­
роев которого и является храбрец, военачальник Цинь Цюн (дунг. Чин
Чюн), известный также под именем Цинь Шу-бао.
Цинь Цюн — реальная историческая личность, участник более двух­
сот больших и малых битв. В «Сказании о Тан», ранний вариант кото­
рого приписывается Ло Гуань-чжуну (XIV в.), действительно есть зпизод спасения Ли Юаня, на которого напали бандиты (а не Юань Гуоп,
как в нашем варианте), богатырем Цинь Цюном. В четвертой главе ро­
мана рассказывается и о том, что Ли Юань хотел узнать имя своего
спасителя и пустился догонять его, но Цинь Цюн, совершив подвиг,
стремился скорее уехать. Ли Юань не мог догнать его, но и не оставлял
преследования. Тогда Цинь Цюн обернулся и крикнул, как его фамилия
и имя, но Ли Юань фамилию не расслышал совсем, а имя ему показа­
лось звучит как «у» — цифра «пять» [139, 20]. Никакого видения (кабан
гонится за драконом), а также истории со стрелой, на которой будто бы
написано имя Цинь Цюна, в романе нет К Сцена ссоры между Юань
Гуоном и Ли Юанем во время игры, описанная и в новелле Я. Шывазы,
находит себе аналогию в традиционной китайской драме «Цинь Цюн
спасает государя», в которой рассказывается о конфликте между Ли
Юанем и Ян Гуаном (как говорилось выше, он назван в дунганском
варианте ошибочно Юань Гуоном), мечтающим отобрать жену у Ли
Юаня. В гневе Ли Юань ударил Ян Гуана бокалом и выбил ему гесколько зубов. После этого, боясь, что его обвинят в преступлении, Ли
Юань отказывается от своего поста и возвращается в Тайюань, где он
служил прежде. Ян Гуав, переодевшись разбойником, устраивает за­
саду, но в самый критический момент появляется Цинь Цюп и спасает
Ли Юаня [118, 93, № 6]. Содержание дунганского сказания оказывается
ближе к традиционной пьесе, чем к роману «Сказание о Тан». Дальней­
шие события, описываемые в дунганском варианте, например жизнь
Цинь Цюна на постоялом дворе, его вынужденное желание продать сво­
его знаменитого коня, чтобы расплатиться за еду и постой, тоже находят
себе аналогии в «Сказании о Тан» и пьесах [118, 93, № 8]. Ситуация в
романе, правда, несколько иная. Цинь Цюн, который служит в цзинаньской управе посыльным, привозит письмо в Лучжоу тамошнему прави­
телю, он ждет ответа, но ответа все нет. Деньги у него кончаются, хо­
зяин постоялого двора требует с него плату за постой и еду, тогда Цинь
Цюн отправляется в закладную лавку, чтобы заложить свое оружие —
две тяжеленные нагайки, но хозяин лавки отказывается брать оружие,
Цинь Цюн решает продать коня. Однако конь его отощал, на рынке все
смеются над ним, и никто даже не приценивается. Грустный идет об­
ратно Цинь Цюн. В это время навстречу ему попадается дровосек, не­
сущий в город хворост и свежую траву, голодный конь, увидев свежую
траву, кидается прямо на дровосека и съедает ее (вот, видимо, откуда
в дунганском варианте упоминание о сеноторговце и съеденных двух
тюках сена). Дровосек ведет Цинь Цюна к местному богачу, могучему
1

Вместе с тем сон, указывающий герою, что он должен спасти дра­
кона от кабана, не является специфическим эпизодом данного сказительного варианта, поскольку мы находим его и в построенных на на­
родных сказаниях новеллах Я. Шывазы.
493

Шань Сюн-синю, знатоку коней. Тот покупает у Цинь Цюна коня. По­
лучив деньги, Цинь Цюн заходит в винную лавку, куда являются два
молодца-героя, его давние друзья (ср. молодцы из Лёнсаньбо в дунган­
ском варианте). В дунганской версии далее в действии принимают уча­
стие герои цикла «Речных заводей» У Сун и Сылэймор, имя последнего
нам в китайском романе, однако, отыскать не удалось. Контаминация
двух циклов, действие которых относится к разным историческим эпо­
хам — Тан и Сун, произошла, видимо, в силу близости ситуаций в ска­
зании о Цинь Цюне и «Речных заводях». В старинных драмах «Постоя­
лый двор трех семей» и «Разгром Дэнчжоу» рассказывается, как был
арестован Цинь Цюн и как его спасли молодцы с Черепичного холма —
Ваган, явившиеся в город Дэнчжоу под видом торговцев, ямщиков и
устроившие в городе страшную заваруху [см. 118, 96, № 16, 17].
В целом дунганский вариант представляет собой своеобразную крат­
кую версию истории Цинь Цюна, во многом базирующуюся, видимо, как
на текстах традиционного романа, так и популярных народных драм,
при этом нельзя забывать, что в свое время источником и того и другого
послужил опять-таки устный сказ, традиции которого продолжают и
современные дунганские рассказчики в Киргизии и Казахстане.
№74.
В оригинале «Быйпо Щюэ Жынгуй», зап. Б. Рифтиным от Мавулинова Ибрагима в 1954 г. в с. Милянчуан Кантского р-на Фрунзенской
обл. Киргизской ССР. Ганьсуйский вариант, пер. Б. Рифтина; ЕЬ — нет.
Данный рассказ представляет собой вариант широко известного в
Китае, а также в Корее и отчасти у восточных монголов сказания о танском полководце Сюэ Жэнь-гуе (дунг. Щюэ Жынгуй), родившемся
в 614 г. в провинции Шаньси в крестьянской семье и умершем в 683 г.
Согласно историческим источникам Сюэ Жэнь-гуй славился как искусный
наездник и стрелок из лука. Во времена правления танского императора
Тай-цзуна он пошел служить в армию и участвовал в походе на корей­
ское государство Коре, за заслуги получил чин чжунланцзяна (нечто
вроде начальника императорской гвардии), потом участвовал в походах
против живших в районе Тяныпаня тюркских племен, воевал с тибетски­
ми племенами, отражал нашествие восточнотюркских племен. Богатая
событиями биография Сюэ Жэнь-гуя быстро сделалась темой народных
легенд, драм (с конца XIII в.), народной книги — пинхуа «Краткое опи­
сание похода Сюэ Жэнь-гуя в Ляодун» (примерно конец XIII в. [см. 117,
75—76]), а впоследствии и романа «Сюэ Жэнь-гуй идет походом на Вос­
ток» [116] К Особо следует отметить корейскую «Повесть о Сер Ингви»
(Сер Иигви — корейское произношение имени Сюэ Жэнь-гуй [см. 175,
вып. И, 202—203; 220, 111, а также 200]).
Популярность Сюэ Жэнь-гуя в Корее была столь велика, что там был
построен даже храм в его честь. В старину корейские матери пугали пла1

Роман этот в дешевом литографированном издании (видимо, конца
XIX в.) нам довелось видеть в Токмаке в 1954 г. в доме старика Хуонсылоханя, человека иероглифически грамотного и считавшегося хорошим
рассказчиком.
494

чущих детей словами: «Сер Ингви придет! Сер Ингви придет!» [см. 116,2]*
У восточномонгольских сказителей, как нам удалось установить, был по­
пулярен сказ в жанре бенсен улигер («книжные сказания») по роману
«Сюэ Жэнь-гуй идет походом на Восток», именуемый ими «Дун Ляо»
(«Восточное Ляо») [см. 173, 145]. Роман о Сюэ Жэнь-гуе известен также в
переводах на яванский, малайский, вьетнамский и тайский языки. Он
имеет продолжение в виде книги о его сыне, танском полководце — «Сюэ
Дин-шань идет походом на Запад. У монгольских сказителей кроме этого
нами обнаружен цикл о внуке Сюэ Жэнь-гуя по имени Сюэ Хай, видимо
неизвестный китайцам. Советский дунганский писатель Ясыр Шываза в
конце 30-х годов написал на основе дунганских устных сказаний цикл
новелл о Сюэ Жэнь-гуе [см. 8, 282—330, сокращенный рус. пер. см. 33, i,
155—164; II, 121—134].
Анализируемый дунганский вариант, собственно, представляет собой
контаминацию сюжетных ходов сказания о Сюэ Жэнь-гуе со столь же
популярным у дунган и китайцев сказанием о Сюэ Пин-гуе. Подобна т:
контаминация часто встречается и в китайском фольклоре, на это ешо
в 20-х годах обратил внимание историк и фольклорист Гу Цзе-ган [102,
I, 20]. Контаминация облегчается схожестью имен героев и отнесением
действия в обоих случаях к эпохе Тан. Следует сказать, что в опублико­
ванном X. Юсуровым дунганском варианте «Истории Щюэ Пингуя» [13,
123—136], в свою очередь, есть эпизоды, заимствованные из сказания о
Сюэ Жэнь-гуе. Если для удобства анализа разбить наш вариант на от­
дельные сюжетные ходы, то легко увидеть, что самое начало повество­
вания — история обнищания героя, его неудачная попытка обратиться за
помощью к дяде, а также попытка покончить жизнь самоубийством —
все это точно соответствует тексту 3-й главы романа «Сюэ Жэнь-гуй идет
походом на Восток», с той только небольшой разницей, что согласно ро­
ману он тратит все деньги на учителей ратного искусства, а не пропи­
вает с друзьями. Такое изменение в нашем варианте легко объяснить
воздействием обычной для дунганского фольклора сказочной схемы,
согласно которой герой кормит и поит кучу друзей, а потом, когда оста­
ется без гроша, никто из них ему не помогает (см., например, № 66).
В литературной обработке Я. Шывазы дается еще третий вариант — все
богатство, доставшееся юноше в наследство от родителей, забирает его
дядя. Повесившегося Сюэ Жэнь-гуя снимает с дерева и приводит в чув­
ство торговец-разносчик Вон (кит. Ван), этот эпизод есть и в романе, и в
новеллах Я. Шывазы. В романе разносчика зовут Ван Мао-шэн (гл. 4).
Братание с разносчиком также имеется в китайском романе, где, однако,
сама церемония братания описана более подробно. Особо следует сказать
о том, что герой удивительно много ест. Этот мотив появляется в сказа­
нии о Сюэ Жэнь-гуе (он подчеркивает могущество героя-богатыря, или,
как говорит в романе разносчик Ван, восхищаясь аппетитом героя, «быть
ему непременно добрым полководцем») очень рано. Уже в народной кни­
ге XIII в. рассказывается, что государь, увидев, какой Сюэ Жэнь-гуй то­
щий, спросил его, не болен ли он. Сюэ Жэнь-гуй ответил, что он исхудал
от постоянного недоедания, так как, для того чтобы насытиться, ему нуж­
но съесть еду, приготовленную для десяти воинов, за один присест он
может съесть один доу риса (столько же указано и в нашем вари­
анте, где в дальнейшем указывается то же число — десять едоков) и де­
сять цзиней мяса [см. 117, 56]. Этот же мотив использован и в новеллах
Я. Шывазы, где герой съедает еду, приготовленную для пяти человек, а
495

также в варианте «Истории Щюэ Пингуя» у X. Юсурова *, куда этот мо­
тив перекочевал вместе со всем эпизодом постройки терема для дочери
юаньвэя. Этот эпизод есть и в нашем варианте: лоточник приводит
героя к богатому юаньвэю, прося принять его на работу, что
точно соответствует и тексту романа (гл. 4), только фамилия хозяина в
романе не Ван (дунг. Вон), а Лю. Эта замена связана опять-таки с той
же контаминацией, так как в сказании о Сюэ Пин-гуе богатого хозяина
зовут именно Ван, а его дочь — Ван Бао-чуань (дунг. Вон Бочуань). В точ­
ном соответствии с текстом романа описано в дунганском варианте, как
герой носит бревна (два под мышками и одно на плече), только количе­
ство работников, которых он способен заменить, там более скромное
(20—30 человек, а не 100—200, как в дунганской версии, где явно нали­
чествует сказочная гиперболизация).
Следующий эпизод дунганского сказания — история о встрече героя
с дочерью юаньвэя, которая дарит ему чудесную рубашку, зимой дающую
тепло, а летом прохладу. Девушка видит, как у героя во время сна через
все семь отверстий головы ползает белая змейка, и решает, что юноша
непременно станет в будущем государем. Белая змейка здесь явно так
называемая внешняя душа героя; подобный мотив встречается в китай­
ских драмах XIII—XIV вв. Так, в пьесе о героях Троецарствия «Брата­
ние в персиковом саду» у спящего Лю Бэя из глаз вдруг появляется
красная змейка, которая потом уползает в ухо. Появившись вновь изо
рта, она исчезает в носу и т. д. Гуань Юй, побратим Лю Бэя, поясняет
Чжан Фэю, что «если змейка проползает через семь отверстий головы, то
этого человека ждет счастье. В будущем он наверняка станет знатным»
[см. 104, II, 9а]. Сходный мотив мы находим и в монгольском эпосе о Гесере, где прямо объясняется, что золотые рыбки, выходящие из ноздрей
мапгуса во время сна,— это его души [173, 140]. Стоит отметить, что ана­
логичный эпизод с белой змейкой, пролезающей сквозь семь отверстий
головы, есть и в юсуровском варианте сказания о Сюэ Пин-гуе. В тексте
же романа о Сюэ Жэнь-гуе эта внешняя душа героя материализуется не
в виде белой змейки, а в виде белого тигра (гл. 4). Дарение чудесной
рубашки также относится к числу весьма ранних эпизодов. Он есть уже
в пьесе XIII—XIV вв. «Талант, скрывающийся в Лунмэне», где рассказы­
вается, как дочери Лю-юаньвая ночью показалось, что в траве лежит тигр
с белой отметиной на лбу 2 . Когда же она подошла ближе, то увидала
работника Сюэ Жэнь-гуя, спавшего на траве. Девушка пожалела его и
накрыла красной курточкой, подбитой ватой, чтобы он не мерз. Об этом
1
Неумеренность в еде вообще мотив скорее эпический, чем сказоч­
ный, он встречается в эпосе разных народов, например в якутском [207,
96], а2 также в узбекском Алпамыше [153, 128 и др.].
Согласно новелле Я. Шывазы, Сюэ Жэнь-гуй некогда убил белого
тигра, сунув в его раскрытую пасть железную дубинку, а потом съел
сердце убитого тигра. Не исключено, что таким образом народная фанта­
зия объясняла способность души героя воплощаться в облике белого тиг­
ра. Любопытно отметить, что в корейской повести о Сер Ингви (Сюэ
Жэнь-гуе) герой поселяется в доме старца-отшельника Лю, у которого
есть красавица-дочь. Однажды во сне девушка видит, что в их саду спит
дракон. Проснувшись, она идет в сад и обнаруживает на месте дракона
юношу-героя. (Приношу глубокую благодарность А. Ф. Троцевич, любез­
но познакомившей меня с содержанием корейской версии.)

493

узнала служанка и донесла хозяину. Заподозрив тайную связь, отец выг­
нал из дома дочь вместе с Сюэ Жэнь-гуем. Этот же мотив повторяется и
в романе, где девушка, пожалев замерзшего во сне Сюэ Жэнь-гуя, бросает
ему сверху из окна свою нательную рубашку, просто схватив в темноте
первое, что попалось под руку. На следующее утро отец девушки видит
на юноше эту рубашку и начинает рассуждать: будучи в Ляодуне, он
купил два куска дорогой заморской материи, одежду из которой зимой не
нужно подбивать ватой. Из этой ткани были сшиты две рубашки; одна
для жены, а другая для дочери. Юаньвай решает проверить, кто из них
вступил в связь с работником, и требует предъявить рубашки и т. д.
(гл. 6). Отклонения от текста романа в нашей версии идут по линии при­
ближения повествования к сказке: отсюда и особое название рубашки,
х о л у н д у а н ь — «атлас огненного дракона», вероятно, искажение от
встречающегося в китайских сказках выражения холундань — «куртка
(точнее: легкая одежда) огненного дракона» (см. одноименную сатириче­
скую сказку [64, 131—133], где это понятие уже профанируется). Прибли­
жение к сказке заметно и в том, что чудесные рубашки подарены юаньвэю самим государем, а не куплены на базаре, как в романе. История с
рубашкой использована и в новеллах Я. Шывазы и в юсуровском вариан­
те истории Сюэ Пин-гуя.
Следующие эпизоды дунганского сказания — уход девушки из дома
вместе со старой мамкой, ночевка в древнем храме, встреча с героем, же­
нитьба Сюэ Жэнь-гуя на дочери богатого хозяина, имеющиеся и у
Я. Шывазы,— все это точно соответствует тексту романа, в известном
смысле следующему, видимо, за содержанием драмы XIII—XIV вв., толь­
ко, как уже говорилось выше, женой его оказывается не Ван Бао-чуань
(дунг. Вон Бочуань), а дочь богатого чиновника в отставке Лю. Следу­
ющий эпизод (по настоянию жены герой идет на охоту, убивает тигра,
которого гнали другие охотники, затевающие с Сюэ Жэнь-гуем драку и
после своего поражения братающиеся с ним) также находит себе соответ­
ствие в литературе. Данный эпизод, по всей вероятности, можно рас­
сматривать как своеобразную контаминацию различных вариантов сюже­
та о Сюэ Жэнь-гуе. С одной стороны, текст дунганского варианта в изло­
жении И. Мавулинова близок к тексту романа, где также жена предла­
гает мужу найти хоть какой-то заработок, и он, сломав бамбуковую ветку,
делает себе лук (ср. дубину в нашем варианте), но идет охотиться не на
тигра, а на диких гусей и встречает на охоте своего старого товарища,
с которым некогда учился военному искусству. В пьесе Чжоу Ганя
(XVII—XVIII вв.?) «Усмирение Тяныпаня» рассказывается как раз об
охоте Сюэ Жэнь-гуя на тигра, за которым гонятся другие люди. Зять
главнокомандующего Чжан Ши-гуя (дунг. Чжон Сыгуй) по имени Сюэ
Цзун-сянь на дороге натыкается на тигра, но тут поспевает Сюэ Жэньгуй, который и убивает зверя. Цзун-сянь братается с Жэнь-гуем и угова­
ривает его идти служить в армию, которой командует его тесть [125, III,
1699]. Напомним, что в нашей версии герой братается с Ху Куем, встре­
ченным на охоте, а потом вместе с ним едет служить в войска Чжан Шигуя. (Имени Ху Куя и всего связанного с ним и его родителями эпизода
нам в литературных версиях отыскать не удалось.) В тексте старинного
романа, охотясь на тигра, Сюэ Жэнь-гуй встречает другого героя — ста­
рого, заслуженного полководца Чэн Яо-цзиня. Следующий эпизод —
встреча с Лю-юаньваем и победа над разбойниками — находит себе точ­
ную аналогию в тексте романа, где этот эпизод стоит после изгнания Сюэ
32

Заказ 1435

497

Пин-гуя из лагеря Чжан Ши-гуя и где не только нет объявления над во­
ротами, приглашающего храбрецов пожить в усадьбе, а, напротив, юаньвай (его фамилия Фань), боясь разбойников, не хочет оставлять Сюэ
Жэнь-гуя ночевать (гл. 5—6). Любопытно, что в романе герой использует
в качестве оружия старинное копье-^зи, которым еще при династии Хань
сражался предок юаньвая Фань Куй и которое теперь используется в до­
ме вместо железной балки. Имена главарей разбойников, однако, в романе
иные: Цзян Син-бэнь, Цзян Син-ба и Ли Цин-хун (совпадает лишь фами­
лия третьего атамана, в сказе атаманов только двое, и один носит фами­
лию Ли). Женитьба Сюэ Жэнь-гуя на спасенной им девушке, дочери Лююаньвэя, соответствует женитьбе героя в романе на дочери Хун-юаньвая, настаивающего, чтобы Сюэ Жэнь-гуй взял его дочь в качестве вто­
рой жены. Следует сказать, что по официальному жизнеописанию Сюэ
Жэнь-гуя в «Истории династии Тан» (сост. между 940 и 945 гг.) его жена
действительно носила фамилию Лю (Ива), согласно жизнеописанию
именно она уговорила мужа пойти служить в армию [122, 753].
Следующий эпизод дунганской версии связан с отказом Чжан Шигуя принять в свое войско Сюэ Жэнь-гуя, мотивированным тем, что «в
одном лагере двух „гуев" держать не годится». Мотив отказа в приеме
Сюэ Жэнь-гуя в войско появляется, видимо, еще на раннем этапе разви­
тия данного сюжета. Уже в народной книге XIV в. говорится о том, что
Чжан Ши-гуй не желает принять Сюэ Жэнь-гуя, поскольку он нарушил
табу, согласно которому никто не имеет права использовать именной
знак (в данном случае гуй — «драгоценный») самого главнокомандующе­
го [117, 9]. Действительно в Китае с древних времен табуировались имена
богов и государей. Иероглифы, которыми записывалось, например, имя
императора, запрещалось использовать, а в тех случаях, когда без них
нельзя было обойтись (при переписке или переиздании старых сочине­
ний), их писали как-нибудь иначе, иногда без одной черты и т. п. Одна­
ко нигде нам не удалось найти сведений о том, чтобы табуировались и
имена полководцев. Недаром, видимо, в тексте романа «Сюэ Жэнь-гуй
идет походом на Восток» Чжан Ши-гуй сам говорит, что ссылка на нару­
шение табу в данном случае лишь предлог [см. 116, 40, гл. 10]. Согласно
версии романа Чжан Ши-гуй просто хочет вместо Сюэ Жэнь-гуя, появле­
ние которого предрекалось в вещем сне государя, рекомендовать импе­
ратору в качестве защитника трона своего зятя.
Далее в дунганском варианте рассказывается о том, что обиженный
герой и его товарищи встречают на дороге старого сановника Бо Вычжына (по-китайски это имя должно звучать как Бао Вэнь-чжэн). По всей
вероятности, Бо Вынчжын — искаженное Бо-вынчжон, так в дунганском
фольклоре именуется мудрый и справедливый судья Бао-гун в соответ­
ствии с одним из своих титулов (см. в разд. «Сюжеты сказок, не вошед­
ших в сборник», № 27). И в народной книге и в романе герой, однако,
встречает не сановника Бао (реальный Бао жил позже при династии
Сун), а знаменитого старого полководца Чэн Яо-цзиня (дунг. Чын Нёчжин), который или, как в народной книге, едет вместе с Сюэ Жэнь-гуем
обратно в лагерь Чжан Ши-гуя, или, как в романе, дает герою стрелу со
своим именем, которая как бы служит рекомендательным письмом (соот­
ветствуя письму в нашей версии), и теперь уже Чжан Ши-гуй не может
не принять Сюэ Жэнь-гуя в войско. После этого в нашей версии впер­
вые кратко упоминается о том, что Сюэ Жэнь-гуй победил всех врагов, но
заслуги его были присвоены (приписаны) зятю Чжан Ши-гуя. Мотив этот
498

красной нитью проходит через первую же прозаическую версию сюжета,
представленную в народной книге — пинхуа, весьма силен он и в драмах,
и в старинном романе. В пьесе юаньского драматурга Чжан Го-биня, на­
пример, рассказывается о том, что Чжан Ши-гуй сам присвоил себе все
боевые заслуги Сюэ Жэнь-гуя. В пьесе Чжоу Ганя заслуги Сюэ Жэнь-гуя
приписываются уже не самому Чжан Ши-гую, а его зятю. Так же и в
дунганском варианте, следующем, видимо, традиции поздней пьесы и
романа, где заслуги героя приписываются именно зятю главнокомандую­
щего. Вообще, как заметил исследователь китайской драмы Ло Цзиньтан, образ Чжан Ши-гуя в народной традиции (включая романы и пьесы)
сильно отличается от того, какой дается в официальном жизнеописании
полководца в «Танской истории», где он представлен заслуженным воена­
чальником, а не отрицательным персонажем — продажным сановником,
как в пьесах и романе [см. 110, 232].
Далее в дунганской версии рассказывается об императорском гада­
теле Щюй Могуне (кит. Сюй Мао-гун) К Здесь также заметно влияние
старинного романа, в котором одним из действующих лиц является со­
ветник государя Сюй Мао-гун (реальное историческое лицо — Сюй Цзи,
Мао-гун — его второе имя). Именно он в тексте романа (в самом начале
повествования, гл. 1), толкуя сон государя, объясняет, что сон означает
появление храброго полководца в белом халате по имени Сюэ Жэнь-гуй.
Далее дунганский сказитель тоже в целом следует тексту романа, соглас­
но которому на поиски героя едет именно старый полководец Вэйчи Гун
по прозванию Цзин-дэ (дунг. Чжиндый). Вэйчи Гун также лицоистори­
ческое, его образ выведен во многих старинных романах и пьесах. В упо­
минавшейся выше пьесе Чжан Го-биня спор о заслугах между Сюэ Жэньгуем и Чжан Ши-гуем берется разрешить Сюй Мао-гун, приказывающий
им обоим стрелять в подвешенную в ста шагах от ворот монету. Чжан
Ши-гуй не может попасть в нее, а Сюэ Жэнь-гуй попадает три раза из
трех.
В романе действует именно Цзин-дэ, который несколько раз пытает­
ся поймать храбреца в белом халате; один раз ему удается даже оторвать
кусок материи от его одежды (гл. 21), в другой раз он решает отправить­
ся в лагерь Чжан Ши-гуя под видом проверки воинов и выдачи им вина
и мяса за военную доблесть (гл. 22). Этот эпизод есть и в дунганском
варианте. Даже такая незначительная, казалось бы, деталь, как опаива­
ние старого полководца вином, поданным вместо чая, есть в тексте рома­
на, где поясняется, что государь в тот день запретил полководцу пить
вино, а Чжан Ши-гуй нарочно решил споить проверяющего, для чего
кинул в вино чаинки, чтобы оно внешне походило на чай. И приказ Сюэ
Жэнь-гую с братьями уехать из лагеря и побыть некоторое время в ста­
ром храме, и ночной обход лагеря, и подслушанный разговор воинов —
все это перенесено в дунганскую версию явно из романа, только в дун­
ганском сказании соединены две попытки (одна с отрыванием куска от
халата и другая с борьбой у старого храма) Цзин-дэ поймать героя Сюэ
Жэнь-гуя. Однако эпизод с «опознанием» героя, когда старому сановнику
1
Стоит отметить, что Щюй Могун в качестве гадателя выступает
героем и некоторых других дунганских сказаний. Так, в 1941 г. X. Юсуровым от знаменитого дунганского сказителя Хия Вуахунова было запи­
сано повествование о том, как сам царь драконов проверяет умение Щюй
Могуна предсказывать будущее [см. 34, 29—31].

499

вместо Сюэ Жэнь-гуя показывают племянника Чжан Ши-гуя, видимо,
следует отнести целиком к устной традиции. Мы не нашли его ни в дра­
мах, ни в народной книге или романе. Можно предположить, что этот
эпизод представляет собой переосмысление эпизода избиения сановником
и полководцем Вэйчи Цзин-дэ императорского зятя Цинь Хуай-юя
(гл. 11). Как предполагает проф. Чжао Цзин-шэнь, данный эпизод рома­
на, в свою очередь, восходит к описанной в источниках истории избие­
ния Цзин-дэ родственника государя Ли Цзун-дэ, посмевшего на пиру за­
нять более почетное место, чем досталось полководцу [см. 116, 187]. Не
исключено, однако, что данный эпизод в дунганской версии есть развитие
и другого сюжетного хода романа (гл. 24) — истории о том, как Цзин-дэ
в гневе повалил Чжан Ши-гуя на землю и, пригрозив плеткой, вырвал у
него признание о том, что Сюэ Жэнь-гуй действительно находится в его
войске. Необходимо учесть, что этот эпизод в романе следует почти не­
посредственно за описанием проверки воинов в лагере Чжан Ши-гуя,
т. е. занимает в общей линии сюжета то же самое место, что и убийство
зятя Чжан Ши-гуя в дунганской версии.
Следующий эпизод дунганской версии — поездка императора на про­
гулку, во время которой его конь вязнет в топком болоте, встреча с вра­
жеским полководцем Гэй Сувыном (кит. Гай Су-вэнь, в юаньских драмах
Гэ Су-вэнь, корейское Кэ Сомун) и появление Сюэ Жэнь-гуя, который и
выручает государя из беды,— также находится в тесной связи с текстом
старинного романа. В гл. 29 романа рассказывается о том, как император
Тай-цзун по совету Сюй Мао-гуна (так же и в нашей версии) отправля­
ется на охоту, он встречает корейского полководца Кэ Сомуна, пытается
спастись от него бегством, но его конь вязнет в песке и глине у берега
моря (в нашей версии — в топком болоте). Кэ Сомун требует от него по­
ловину государства, обещая за это императору свободу. Государь отве­
чает, что не знает, как пишется манифест о сдаче в плен, потом ссылает­
ся на то, что ему не на чем писать. Кэ Сомун предлагает Тай-цзуну отре­
зать полу своей одежды и написать кровью (точно такие же слова мы на­
ходим и в дунганской версии). Но тут, согласно тексту романа, появля­
ется Сюэ Жэнь-гуй и обращает врага в бегство. Так же и в нашей версии,
только само вытаскивание императора и его коня из топи в устном дун­
ганском варианте описано явно в духе эпоса или сказки: герой подкладывает плашмя под брюхо коня свой меч и одним махом выковыривает
из трясины и императора, и его коня. Этот богатырский жест героя за­
меняет вполне реалистичное описание, данное в романе, где герой сперва
режет мечом тростник, связывает его в снопы, кидает в топь, а потом
бережно ведет государя к берегу. Потом он кладет древко своего копья
так, чтобы конь государя мог опереться на него передними копытами и,
собравшись с силами, выскочить из грязи. Как указывает Чжао Цзиншэнь, этот эпизод романа, видимо, представляет собой развитие в народ­
ной традиции реального эпизода из жизни Сюэ Жэнь-гуя. В его офици­
альном жизнеописании в «Истории династии Тан» рассказывается, что
однажды ночью с гор на дворец хлынул бурный поток, вся охрана в
страхе разбежалась, один Сюэ Жэнь-гуй храбро бросился во внутренние
покои и успел предупредить государя об опасности прежде, чем вода вор­
валась в опочивальню. Растроганный государь подарил Сюэ Жэнь-гую
коня [см. 116, 186].
Последний, заключительный эпизод дунганской версии также пред­
ставляет собой переработку соответствующего места романа (гл. 11), где
500

говорится о том, как перед Чзкан Ши-гуем и его воинами вдруг разверз­
лась земля и как полководец велел Сюэ Жэнь-гую спуститься в глубокую
яму. Спустившись под землю, герой оказывается в ином мире, где есть
свое небо и своя земля с растущими на ней деревьями и где Сюэ Жэньгуй видит зеленого дракона, прикованного цепями к каменному столбу.
Герой освобождает дракона, и тот улетает (ср. освобождение черного пса,
привязанного к первой двери пещеры в дунганской версии). Далее в ро­
мане описывается, что герой съедает сделанного из теста и печенного на
пару дракона, затем двух сделанных из теста тигров (аналогично и в на­
шей версии, где, однако, согласно специальному пояснению рассказчика,
тигры были настоящие, а не сделанные из теста) и затем девять быков,
сделанных опять-таки из теста (по пояснению нашего рассказчика, и в
дунганской версии следует понимать, что герой съел не настоящие бы­
чьи туши, а сделанные из теста изображения быков) К После чего сила
Сюэ Жэнь-гуя стала подобна силе дракона, двух тигров и девяти быков.
Следует сказать, что сравнение силы богатыря с силой двух тигров
и девяти быков встречается в китайской литературе с давних пор, на­
пример в драме XIII—XIV вв. «Три боя с Люй Бу» [см. 104, I, 21а]. Одна­
ко любопытно, что в ромапе о Сюэ Жэнь-гус и в устном дунганском ска­
зании эта сила героя поясняется как бы через элементарное вполне мате­
риальное действие: он обретает ее, съев этих животных. Причем тот факт,
что, по мнению сказителя, он съедает туши настоящих тигров, наводит
на мысль, что в ранних вариантах сказаний, видимо, и туши быков были
настоящие, а изображения, сделанные из теста, есть здесь результат об­
щей рационализации, которую мы уже отмечали выше, разбирая некото­
рые эпизоды романа. Выражение «сила девяти быков и двух тигров»
(цзюню эрху-чжи ли) отмечено как постоянная гипербола в ряде слова­
рей китайского языка, но без всяких примеров; в новейшем «Словаре
устойчивых выражений» под ред. Ляо Тянь-хуа даже специально отме­
чается, что «происхождение его не известно» [136, 54], скорее всего можно
предположить, что в письменный язык эта гипербола пришла из фолькло­
ра и связана с магической функцией еды (ср. распространенное представ­
ление о том, что съеденная печень врага придает победителю силу и храб­
рость) .
Старуха — хозяйка пещеры в нашем варианте вполне соответствует
богине Цзютянь сюаньнюй няннян (Темной деве — царице девяти небес),
которая выведена в тексте романа. Совершенно естественно, что это бо­
жество китайской даосской мифологии, почти неизвестной среднеазиат­
ским дунганам, заменяется в повествовании просто образом сказочной
старухи (любопытно, что, например, монгольские сказители, исполняю­
щие произведения по мотивам старинных китайских романов, заменяют
этот образ соответствующим образом ламаистской мифологии — богиней
Балден-лхама). Согласно дунганской версии Сюэ Жэнь-гуй получает и
пещере (т. е. подземном мире) оружие (меч), коня, белую одежду и не­
бесную книгу судеб. Здесь рассказчик также довольно близко следует
тексту романа, где говорится, что богиня дарит герою пять чудесных
предметов: плетку белого тигра, которой следует стегать врага (Кэ Со1

Необходимо пояснить, что дунгане по праздникам действительно
пекут на пару так называемые х у а м о м о (букв, «узорные хлебцы»),
представляющие собой сделанные из теста фигурки животных (зайца,
ежа и т. п.).
501

муна), халат, защищающий от воды и огня, лук, потрясающий небо и
землю, пять стрел, пронзающих облака, и небесную книгу, по которой
герой может узнать судьбу. Как видим, и здесь, при некотором отличии
деталей дунганский вариант близок к тексту романа, в свою очередь ос­
нованного тоже, конечно, на старинных легендах и сказаниях.
Особо следует сказать еще несколько слов о концовке дунганского
варианта. Концовка эта бесспорно типично сказочная — герой становится
государем. Она не соответствует, конечно, реальной истории: Сюэ Жэньгуй так и остался крупным военачальником, но вовсе не стал императо­
ром. Однако в пьесе XVII—XVIII вв. «Усмирение Тяныпаня» говорится
о женитьбе Сюэ Жэнь-гуя на когурёской (корейской) принцессе [см. 125,
III, 1700]. По-видимому, в обоих случаях мы имеем дело с влиянием ска­
зочной поэтики.
В целом, как видно из проведенного сопоставительного анализа, дун­
ганский вариант во многом следует тексту старинного романа и пред­
ставляет собой типичный сказительский вариант, близкий к тем, которые
рассказывают профессиональные китайские сказители-шошуды.
№ 75.
В оригинале «Хуонтяньба», зап. М. Хасановым от Чжинлирова Сувы
в 1959 г. в с. Каракунуз Джамбулской обл. Казахской ССР. Шэньсийский
вариант, пер. Б. Рифтина; ЕЬ — нет.
Настоящее повествование, как и предыдущее (№ 74), представляет
собой сказительский пересказ эпизодов из истории богатыря Хуон Тяньба
(кит. Хуан Тянь-ба), образ которого выведен в известном судебном ро­
мане конца XVIII — начала XIX в. «Дела судьи Ши» («Ши гунъань»), пе­
реложенном впоследствии на монгольский язык и весьма популярном у
монголов [см. 219, 12—40], на эти же сюжеты в Китае было создано и
много пьес, некоторые из которых по содержанию не имеют связи с ро­
маном (см. содержание более 20 пекинских пьес этого цикла в каталоге
Тао Цзюнь-ци [118, 287—294]).
Роман «Дела судьи Ши», огромный по объему, посвящен описанию
бесконечных судебных дел, умело разбираемых мудрым чиновником Ши
Ши-лунем (в дунганской версии он именуется Сыбуцуань, видимо,1 ис­
каженное от кит. Ши Бу-цюань — одного из имен героя в романе ), а
также многочисленных подвигов силача Хуан Тянь-ба (дунг. Хуон Тянь­
ба), который сперва, будучи связанным с разбойниками, покушается на
жизнь Ши Ши-луня, а потом верно служит ему, выручая сотни раз сво­
его патрона из беды [см. 191, 65—67]. Прообразом Ши Ши-луня в романе
послужил реальный Ши Ши-лунь (1658—1722), которого называли «пер­
вым по честности чиновником Поднебесной» [см. 214, 653—654].
Дунганский сказ представляет собой короткий устный вариант сю­
жета, в котором на первое место, в отличие от романа, выдвигается не
мудрый чиновник, ловящий преступников, а храбрец Хуан Тянь-ба. Его
1
Фамилия мудрого судьи Ши осмыслялась в народной традиции как
ши — «десять», прозвище его Ши Бу-цюань истолковывалось как «Десять
недостатков», так как согласно народной молве судья Ши был ростом
мал, внешностью безобразен, один глаз его плохо видел, рука была скрю­
чена, поясница не разгибалась, левое плечо было выше правого, одна
нога хромая, половина левого уха отсутствовала, шея была короткая, а
нос кривой.

502

именем называется сказ и в варианте Чжинлирова Сувы, и в варианте,
начало которого было записано Б. Рифтиным в 1954 г. в соседнем селе­
нии Шор-Тюбе также от дунган шэньсийской группы. Начало переведен­
ного варианта создано явно под влиянием эпических представлений о
детстве будущего богатыря, изображенного немощным и больным ребен­
ком, наподобие немощного, сидящего на печи «в гноище» Ильи Муромца
из русских былин [см. 170, 133]. Упоминание о таком его «параличном»
состоянии есть и в варианте, частично записанном Б. Рифтиным. Герой
исцеляется чудесным образом от своей болезни после того, как видит
свою внешнюю душу — белого тигра, бегущего по стене. Можно предпо­
ложить, что в представлении создателей этой легенды (вспомним, что в
некоторых вариантах сказания о Сюэ Жэнь-гуе внешняя душа героя
тоже воплощалась в облике белого тигра, а в юсуровском варианте исто­
рии Сюэ Пин-гуя белый тигр есть внешняя душа сына героя [см. 13, 135])
белый тигр есть как бы отделенное от героя его второе «я», его душа, ко­
торая вдруг вернулась в тело и придала герою отсутствовавшие у него
прежде силы. Не исключено, что появление белого тигра в дунганской
версии как-то связано и с одновременным убийством отцом героя чер­
ного тигра, который
пожирал людей (этот эпизод есть в версии, записан­
ной Б. Рифтиным) 1,
Дальнейшее развитие действия в дунганском варианте показывает
влияние на него представлений о героях-молодцах из стана Лёнсаньбо
(кит. Ляншаньбо), идущих от цикла «Речных заводей». В романе «Дела
судьи Ши» и в пьесах герой просто водит дружбу с «храбрецами зеле­
ных лесов». Вместе с тем эпизод, в котором описывается, как Хуан Тяньба является к сановнику и хочет убить его, а потом предлагает просто
забрать печать-символ власти, довольно точно соответствует тексту рома­
на [цзюань 1, гл. 29—30—138, I, 28]. В романе герой является ночью в дом
Ши Ши-луня и требует освобождения брошенных в тюрьму молодцов,
грозя в противном случае убить чиновника, но потом решает просто по­
требовать печать (никакой сцены с закрытием глаз и лица, с мечом, ко­
торый не хочет рубить голову сановника, в книжной редакции нет). На
вопрос о своем имени храбрец, как и в дунганской версии, отвечает, что
его зовут «Я — это я» (во цзю цзяо во). Вместо печати в романе герой
получает тоже пустой сверток. Впоследствии, будучи пойманным, он ста­
новится верным слугой Ши Ши-луня.
1
Эта вторая версия начинается вообще с истории отца Хуон Тяньба
по имени Хуон Саньтэй (кит. Хуан Сань-тай). Отец героя, проболевший
три года тифом, наконец выздоровел и отправился в провинцию Хунань.
По дороге он присел отдохнуть у подножия горы на ступенях старинного
храма. Пока он спал, из храма вышел монах и стал носить воду (ср. ана­
логичный эпизод с самим Хуан Тянь-ба в публикуемом варианте). Монах
предупреждает героя о страшном черном тигре-людоеде и советует ему
поскорее уйти. Отец героя храбро убивает тигра и несет его к импера­
тору. Государь дарит ему «семь ду и восемь даней» серебра и карего ска­
куна, но Хуон Саньтэй явно не хочет уходить и на вопрос государя пояс­
няет, что дома у него остался сын, который лежит без движения. Госу­
дарь, однако, уговаривает его вернуться. Герой соглашается. На этом
запись была, к сожалению, оборвана, но и по ней очевидно, что этот ва­
риант существенно отличается от публикуемого хотя бы по тому, что
отец Хуан Тянь-ба должен возвратиться домой.

503

Другой эпизод — история с кражей печати Ши Ши-луня — также на­
ходит себе аналогии в романе и старинной драме. Так, например, в пе­
кинской драме «Лихайу» рассказывается о том, как дядя государя пы­
тался через одного евнуха умилостивить Ши Ши-луня, чтобы замять одно
дело об убийстве. Ши Ши-лунь не соглашается, тогда жена преступника
ночью похищает печать Ши Ши-луня, однако Хуан Тянь-ба удается ее
отыскать, а преступника и его сообщника евнуха схватить [118, 290, № 30].
В другой пьесе, «Управа Хуайаньфу», также рассказывается о похище­
нии печати Ши Ши-луня, которую воры прячут в даосском храме и ко­
торую тоже отыскивают Хуан Тянь-ба и его товарищи [118, 291, № 31].
Думается, что в дунганском варианте заметно и сильное влияние вол­
шебной сказки, в частности в эпизоде спасения принцессы, похищенной
оборотнем, и женитьбы на ней. Подобных эпизодов нам не удалось оты­
скать в тексте романа, который, однако, в разных изданиях несколько
отличается друг от друга, что затрудняет сопоставление. В целом же дун­
ганский вариант при всей своей демократичности, так же как и роман
о судье Ши, несет на себе отпечаток легитимистских взглядов, недаром
герой, только что горевший ненавистью к врагу благородных «разбойни­
ков» сановнику Ши (дунг. Сы), вдруг переходит к нему на службу и со­
глашается с ним, когда тот говорит, что «эти молодцы [т. е. герои гор Лёнсан.— Б. Р.] — все наши враги». Противоречивость позиции рассказчика
отражают те же противоречия, что мы находим и в романе, где в гл. 63
(цз. 1), например, говорится, что Хуан Тянь-ба и его товарищи, «хотя и
называются разбойниками, но грабят только алчных чиновников и нече­
стных служак, а не отнимают ничего у одиноких путников и бедных тор­
говцев» [138, I, 62]. Напомним еще и о том, что в нашем варианте стран­
ную и тоже противоречивую позицию занимает отец героя: он побратим
чиновника Сыбуцуаня и одновременно друг молодцов с гор Лёнсань,
хотя, казалось бы, одно должно исключать другое.
№ 76.
В оригинале «Щёкур», зап. М. Хасаповым от Щимеева Исмара в
1959 г. в с. Шор-Тюбе Курдайского р-на Джамбулской обл. Казахской
ССР. Шэньсийский вариант, пер. Б. Рифтина; ЕЬ — нет.
Данное сказание представляет собой переработку старинного китай­
ского романа «Сюэ Ган выступает против Тан» («Фань Тан яньи») и свя­
занных с ним преданий. Вместе с тем в дунганском сказании заметно
и сильное влияние поэтики волшебной сказки и эпоса (борьба со змеемлюдоедом, добывание чудесных коней, бой отца с сыном, а также сказоч­
ный конец — воцарение на престоле рода Ще). К сожалению, отсутствие
в наших библиотеках романа «Сюэ Ган выступает против Тан» не дает
возможности провести детальное сопоставление. Можно сказать лишь,
что Ще Кур дунганской сказки есть, видимо, Сюэ Куй — один из сыновей
Сюэ Гана. В нашем варианте его образ заместил образ отца. Судя по сю­
жетам пекинских драм этого цикла в романе не старик Ма Сань, а Сюй
Цэ — потомок сановника Сюй Мао-гуна, персонажа разобранного выше
сказания о Сюэ Жэнь-гуе, подменяет своим сыном малолетнего предста­
вителя рода Сюэ — Сюэ Цзяо. По-дунгански это имя должно звучать как
Щюэ Чжё или Ще Чжё, а не Ще Гор, что, по-видимому, происходит от
имени самого Сюэ Гана [см. 118, 112—113, № 76—79]. Упоминаемая в дун­
ганском сказании гора Чжицзосань есть, наверное, искаженное название
горы Цзичжаошань — Петушиный коготь — место разбойничьего стана
504

из другого цикла сказаний о героях той же эпохи Тан, связанных с ро­
маном «Лавка помады и пудры» («Фэньчжуанлоу» [см. 118, 117, № 96]).
№77.
В оригинале «Чжон-янь дэй Быйюйлун», зап. М. Хасановым от
Бэгэзы Эрли в 1959 г. в с. Каракунуз Курдайского р-на Джамбулской
обл. Казахской ССР. Шэньсийский диалект, пер. М. Хасанова. Дунган­
ский оригинал опубликован [7, 115—128], перевод сделан по рукописному
варианту, несколько отличающемуся от опубликованного; ЕЬ — нет.
Также повествование типа народной повести, построенное по образу
авантюрного произведения с переодеванием, встречами с разбойниками,
состязаниями в силе и ловкости. По некоторым данным (устная консуль­
тация с монгольским сказителем Самбодашем), источником этого пове­
ствования послужила китайская повесть «Чжан Янь прогоняет жену»
(Чжан Янь сю ци), текст которой отыскать нам пока не удалось.
№ 78.
В оригинале «Шюэлисунтань», зап. М. Хасановым от Чжонтая Гуйлина в 1959 г. в с. Каракунуз Курдайского р-на Джамбулской обл. Казах­
ской ССР. Шэньсийский вариант, пер. Б. Рифтина. Дунганский оригинал
опубликован [7, 129—136]; ЕЬ —нет.
Повествование типа народной повести, объясняющее известные еще
в средневековом Китае поговорки: «В пургу приносить уголь» (сюэ-чжун
суп танъ), т. е. делать нечто очень полезное в нужный момент, и «На
парче добавлять узоры» (цзинь шан тянь хуа), т. е. украшать и без того
красивую ткань — делать то, без чего и так прекрасно можно обойтись.
Обе эти поговорки сложились в Китае к эпохе Сун (X—XIII вв.), так как
встречаются у тогдашних поэтов Фань Чэн-да, Ван Ань-ши, Хуан Тинцзяня [136, 812, 826]. В простонародной литературе отмечены и случаи
их соединения. Так, в романе Вэнь Кана (XIX в.) «Повествование о ге­
роях и героинях» говорится: «Чувства людей в этом мире тонки, как бу­
мага, есть только такие, которые добавляют узоры на парче, но кто со­
гласится в пургу принести уголь» [136, 826]. Аналогичное соединение мы
находим и в конце дунганского сказа. Следует еще отметить, что заклю­
чительный эпизод нашего варианта (герой-бедняк приносит в подарок
правителю, некогда спасенному им от холода, бутылку вина, разбавлен­
ного водой) напоминает аналогичную сцену из романа «Сюэ Жэнь-гуй
идет походом на Восток», где разносчик Ван, некогда спасший Сюэ Жэньгуя от смерти, потом является к герою, ставшему знаменитым полковод­
цем, и подносит ему два кувшина воды вместо вина [116, 180—181].

СЮЖЕТЫ СКАЗОК,
НЕ ВОШЕДШИХ В СБОРНИК *
1. «Чжон Чён ищет жену» («Чжончён щин чи»). Зап. в 1964 г. у
Чжоншонло Чжонтяньхэ (ганьсуйский вариант).
Юношу и девушку, любящих друг друга, разлучают злые люди. Де­
вушку выдают замуж за сына богача. Когда ее везут в паланкине в дом
жениха, девушку похищает рыба-чудовище. Юноша Чжон Чён, который
любит девушку, отправляется на поиски. Благодаря помощи белобородо­
го старца юноша убивает рыбу-чудовище, спасает любимую девушку и
женится на ней.
Ср. китайскую сказку «Как юноша любимую искал» [см. 65, 61—65].
2. «Семь дочерей старика и старухи» («Лохань дэй лопорди чигэ
нюр»). Зап. в 1962 г. у Нюсан Айшы.
У бедных стариков семь дочерей, родители решают от них избавить­
ся. Старик ведет их в лес и оставляет там. Все дочери, кроме пятой до­
чери Вучжер, возвращаются домой. Ее подбирает Моенён — волосатая ди­
кая женщина-людоедка и приводит к себе домой. Благодаря своей наход­
чивости Вучжер спасается от гибели и, убив людоедку, возвращается до­
мой с огромным богатством.
3. «Второй день второго месяца —• дракон поднимает голову» («Эрюэ
эр лун тэй ту»). Опубликована в дунганской газете «Шыюэди чи» («Знамя
Октября») от 1, 5 и 15 марта 1968 г.
В подводном дворце живет старая самка дракона. У нее нет детены­
шей. Однажды она выходит на берег моря и проглатывает красное пти­
чье яйцо. От этого она беременеет и скоро рожает дочь. Дочь вырастает
и превращается в красавицу. К ней сватаются многие морские живот­
ные, но она отказывает им и хочет выйти замуж за человека-героя. Дочь
1
Все сказки, изложенные здесь, записаны М. Хасановым у средне­
азиатских дунган Киргизии и Казахстана. Оригиналы записей хранятся
в Рукописном отделе АН Киргизской ССР. Изложение сюжетов сделано
М. Хасановым, комментарии — Б. Рифтиным.

£06

старой самки дракона покидает подводный дворец и совершает путеше­
ствие по суше. Она встречает голодного юношу-чабана и дает ему еду.
Дочь самки дракона сотворяет луну, звезды, разделяет сутки на день и
ночь. Она избавляет бедняков от богача и превращает его в улитку.
В этом деле ей помогает юноша. В нем она видит того человека-героя, о
котором мечтала, и выходит за него замуж.
4. «Малый вырывает дощечку» («Щё чён бань»). Зап. в 1959 г. у Эрлизы Бэбэзы.
У одного человека была два сына. Старшего звали Чжон Фий, а вто­
рого — Чжон Ху. Чжон Фий был женат и имел детей. После смерти их
старой матери отец женится на вдове. Через несколько лет отец братьез
умирает. Мачеха хочет завладеть имуществом и начинает преследовать
братьев. После долгих приключений Чжон Фий при помощи бессмертного-шынщяня и тигрицы попадает в столицу. Там он женится на дочери
богатого сановника. Наступает срок государственных экзаменов. Чжон
Фий тоже участвует в них. Сдав успешно все экзамены, он становится
чиновником по гражданским делам. Чжон Ху пускается на поиски стар­
шего брата. Вихрь поднимает его и переносит в столицу, где живет Чжон
Фий. Братья встречаются. Чжон Ху также сдает государственные экза­
мены в числе лучших и получает пост военного чиновника. В это время
мачеха выгоняет из дома первую жену Чжон Фия с детьми. После дол­
гих мучений она с детьми также попадает в столицу. Их находит Чжон
Ху и сообщает об этом своему старшему брату. Вторая жена Чжон Фия
обходится с ней очень ласково и признает своей старшей сестрой. В се­
мье воцаряются мир и дружба. Чжон Ху женится на дочери крупного
сановника. Братья посещают свои родные края. Мачеха посрамлена.
Братья возвращаются в столицу, и каждый занимается своим делом.
5. «Мо Дафу лечит болезнь» («Модафу кань бин»). Зап. в 1959 г. у
Чжоншонло Чжонтяньхэ.
Лекарь Мо Дафу после очередного посещения больного один возвра­
щается домой и встречает огромного желтого волка, который поджидал
его. По знаку волка Мо Дафу находит большой сверток, в котором ока­
зываются золотые вещи. Он спрашивает волка, почему тот преградил
ему дорогу и за что дает столько золота. После неоднократных расспро­
сов Мо Дафу понял, что у волка кто-то заболел. Он идет за волком к вхо­
ду в пещеру, где лежит огромная волчица. Мо Дафу замечает, что на го­
лове волчицы большой нарыв. Он вылечивает ее, потом уходит из вол­
чьего логова. Тут выясняется, что недавно был убит один богатый ку­
пец, который торговал золотыми вещами. Подозрение падает на Мо Дафу,
так как у него находят золотые вещи, которые принадлежали убитому
купцу. Мо Дафу сажают в тюрьму. Узнав, что Мо Дафу обвиняется в
убийстве богатого купца, волки являются к уездному начальнику и ос­
тавляют ему один большой башмак. По этому башмаку уездный началь­
ник находит настоящего убийцу, а Мо Дафу выпускают на волю.
Повествование представляет собой целую сказочную повесть объе­
мом более 2 печ. л. Сюжет относится к типу, обозначенному в катало­
ге В. Эберхарда как «Благодарные звери» (ЕЬ № 16).
507

6. «За добро платит злом» («Бу хащин»). Зап. в 1969 г. у Щимеева
Исмара.
Один человек возвращается с базара и находит запечатанную в бу­
тылке маленькую змею. Ему становится жалко ее, он отпускает змею
на волю, а сам продолжает путь. Маленькая змейка следует за ним. Вне­
запно она превращается в большую змею и пытается его проглотить. Че­
ловек пугается и спрашивает, почему она хочет съесть его, ведь кроме
добра он ей ничего не сделал. В-ответ змея говорит, что по ее закону по­
лагается за добро расплачиваться злом. Им навстречу попадаются сна­
чала три, потом пять, а затем тридцать человек. Этот человек им гово­
рит, что из жалости он выпустил змею, а теперь она хочет его съесть.
Прохожие ругают его за то, что он выпустил такую тварь на волю, го­
воря, что так, мол, ему и надо. В это время появляется дровосек. Это —
бессмертный-шынщянь. Он заманивает змею снова в бутылку, крепко
закрывает ее и уносит с собой. Человек спасается от смерти.
7. «Воробей-хвастун» («Ганьгу мачёцзы»). Зап. в 1970 г. у Мадеюева
Низама.
Один воробей, поев свинины, стал хвастаться, говоря, что он даже
желтого и черного ястреба не боится. Не успел воробей договорить, как
оказался в лапах ястреба. От страха он начинает называть ястреба сво­
им дедом и отцом, поясняя, что у него закружилась голова и поэтому он
говорил всякий бред.
8. «Ахун и Волк» («Ахун дэй лон»). Зап. в 1959 г. у Щимеева Исмара.
Один ахун (духовное лицо) по дороге в другую деревню встречает
волка. Волк спрашивает его, кто он, куда и зачем идет. Ахун отвечает,
что он ахун, был в одной деревне, съел там сто баранов и теперь отправ­
ляется в другую деревню, надеясь и там съесть столько же. Волк пу­
гается, как бы этот ненасытный ахун и его не съел, и убегает от ахуна.
9. «Дырявый котел» («Го лу»). Зап. в 1959 г. у Дунларова Шэрба,
ученика средней школы г. Токмака (шэньсийский вариант).
Жили старик со старухой. В разговорах старуха часто говорила ста­
рику, что она больше всего на свете боится, как бы не было го л у, т. е.
котел не дал бы течь. В это время на крыше находился вор, который хо­
тел украсть у стариков единственного теленка, и слышал все эти раз­
говоры. Этот разговор слышал и тигр, который тоже хотел стащить те­
ленка. Вор прыгает с крыши прямо на тигра. Тигр думает, что на него
свалился сам « г о л у», а вор думает, что он упал на «г о л у». Испу­
ганный тигр уносит на своей спине вора. Вор на ходу цепляется за су­
чок и лезет на дерево. Обезьяна уговаривает тигра возвратиться и вме­
сте съесть «г о л у», однако сама становится жертвой тигра.
Сказка представляет собой дунганский вариант чрезвычайно распро­
страненного на Дальнем Востоке сюжета (рус. пер. китайского варианта
под названием «Как тигр Кап-капа испугался» см. в сб. «Китайские на­
родные сказки» [65, 145—147]), восходящего к индийскому первоисточни­
ку. Анализ разных вариантов в сопоставлении с древнеиндийской прит­
чей из «Панчатантры» дан в работе Б. Рифтина «Типология и взаимосвя­
зи средневековых литератур» [188, 79—81].
508

10. «Три сына старухи» («Лопорди саньго лр»). Зап. в 1959 г. у Чжинлирова Сувы.
У одной старухи было три сына. Старуха отдает старшего сына в
ученики злому сапожнику. Сапожник приказывает ему принести воду в
сите, он, естественно, не выполняет поручение, и сапожник убивает его.
Такая же участь постигает и второго сына старухи. После гибели двух
старших братьев, младший сын старухи сам является к злому сапожни­
ку и выполняет его поручение. Замазав дно сита, младший сын старухи
приносит сапожнику в сите воду. Сметливость юноши настораживает са­
пожника, он начинает его бояться. Младший сын старухи мстит сапож­
нику. Сначала он убивает малолетнего ребенка сапожника, а затем самого
сапожника и его жену. Овладев всем богатством злого сапожника, млад­
ший сын старухи возвращается домой.
И. «Дети старика» («Лоханди эр-нюй»). Зап. в 1970 г. у Шимеева Исмара.
У одного старика было три сына и две дочери. Дочерей он выдает за­
муж, а сыновей женит. После смерти матери сыновья перестают заботить­
ся о своем отце. Старик вынужден идти на улицу просить милостыню. Од­
нажды он совсем уходит из дома и попадает в другой город, где находит
приют у одного доброго человека. Он признает старика своим приемным
отцом. Добрый человек не заставляет старика работать, одевает, кормит
и дает хорошего коня. Узнав о том, что у старика есть сыновья, которые
не хотят заботиться об отце, он набирает множество камней и каждый
камень так заворачивает в бумагу, что он напоминает слиток серебра.
Завернув все камни в бумагу, он грузит мешки с ними на коня и отправ­
ляет своего приемного отца к его сыновьям. Узнав о том, что отец вер­
нулся с богатством, сыновья наперебой начинают заботиться о нем. Ког­
да старик умирает, сыновья после похорон раскрывают мешки, но вме­
сто богатства находят одни камни, завернутые в бумагу. На каждом
камне было написано: «Сердце родителей — в детях, а сердце детей — в
камнях».
12. «Дети» («Эр-нюймуди»). Зап. в 1959 г. у Харсанова Мава (шэньсийский вариант).
У одного старика было три сына. Он их женит, но те после женитьбы
перестают заботиться о старом отце. Старик зовет по очереди сыновей
и говорит каждому, что в углу дома зарыто много слитков серебра. Сы­
новья наперебой начинают кормить и одевать старого отца. После его
смерти, сыновья выкопали из земли камень вместо серебра, на котором
была написана народная мудрость: «Нён-лоцзыди щин цзэй эр-нюйшон,
эр-нюйди щин цзэй шытушон», т. е. «Сердце родителей — в детях, а серд­
це детей — в камнях».
№ 11 и 12 — варианты одного сюжета.
13. «Три дочери старика» («Лоханьди саньгэ нюйцзьт»). Зап. в 1959 г. у
Дунларовой Яняр (шэньсийский вариант).
У старика и старухи три дочери, все замужем. Однажды старик от­
правляется навестить своих дочерей. Сначала он заходит к старшей до­
чери, но она не кормит его, ссылаясь на то, что на луке роса. Старик по­
сещает вторую дочь, и она его не кормит, говоря, что не может идти за
509

овощами, так как солнце сильно печет. Старик идет к третьей дочери, но
и она находит причину, чтобы не угостить отца, и плотно закрывает
крышку котла, где готовились на пару манты. Старик возвращается ни
с чем к своей старухе и ест ужин, который она ему подает.
14. «Слепой и безногий» («Хазы дэй мотуйди»). Зап. в 1970 г. у Хасанова Ахмеда (Дэва) (шэньсийский вариант).
Подружились безногий и слепой. Помогая друг другу, они просили у
людей подаяние и тем жили. Черту захотелось их поссорить. Он ходил
за ними три года, но у него ничего не получалось. Тогда он, приняв че­
ловеческий облик, идет к одному зловредному человеку и жалуется ему,
рассказывая о напрасно потерянном времени. Зловредный человек гово­
рит черту, что берется к следующему утру их поссорить. Черт не верит.
Зловредный подходит к слепому и безногому и дает три монетки, громко
говоря при этом, что дает пять. Безногий, не глядя, кладет деньги в кар­
ман. Вечером они подсчитывают деньги, и не хватает двух монеток. Сле­
пой обвиняет безногого в обмане, но безногий говорит, что он честный и
не обманывает друга. Они ссорятся. Рассерженный слепой выходит из
пещеры, падает в пропасть и там погибает, а безногий не может двигать­
ся и умирает от голода. Черт потрясен проделкой зловредного человека.
15. «Вредишь другому — вредишь самому себе» («Хэй жын, хэй цзычжи»). Зап. в 1959 г. у Чжоншонло Чжонтяньхэ (ганьсуйский вариант).
Жили три брата: старший — Люй Далон, средний — Люй Эрлон и
младший — Люй Саньлон. Люй Далон занимался мелкой торговлей и ча­
сто отлучался из дома. Однажды, когда Люй Далона не было дома, Люй
Эрлон продал одному человеку его маленького сына, своего племянника.
Потом он проиграл и невестку — жену Люй Далона, которую увозят из
родных мест. Люй Далон надолго задерживается на чужбине. Случайно
он находит полный кошелек денег. Появляется хозяин кошелька, и он
возвращает ему все деньги в полной сохранности. Тот сообщает своему
хозяину о честности Люй Далона. Хозяин приглашает его в гости. Здесь
он видит своего сына. Отец с сыном возвращаются домой. Люй Эрлон со
стыда навсегда уходит из дома. Люй Далон с семьей живет в мире и со­
гласии.
16. «Эрсма» («Эрсма»). Зап. в 1967 г. у Джапарова Нунузы (Нура)
(ганьсуйский вариант).
Честный юноша-крестьянин по имени Эрсма однажды подбирает яб­
локо, которое приплыло по реке. Но прежде чем съесть яблоко, он ре­
шает найти хозяина и спросить у него разрешения. Юноша идет вверх
по течению и видит большой сад. Он находит хозяина сада и объясняет
ему цель своего прихода. Хозяин удивляется его честности и решает ис­
пытать юношу. Он говорит Эрсма, что разрешит ему съесть яблоко, если
он женится на его уродливой дочери. Эрсма соглашается. В день свадьбы,
когда юноша входит в комнату к невесте, то видит там красавицу. Он
требует у хозяина сада его уродливую дочь. Хозяин уверяет юношу, что
красавица и есть его невеста, так как он думал просто испытать его.
Эрсма возвращается к невесте, и они живут счастливо до глубокой ста­
рости.
510

17. «Старый учитель» («Ло сыфу»). Зап. в 1974 г. у Лосаня Бэкэра
в с. Шор-Тюбе (ганьсуйский вариант).
У императора есть единственный сын, которого он очень балует. Он
отдает его в школу, однако тот плохо учится и издевается над своими
сверстниками. Ученики жалуются старому учителю, и тот его наказы­
вает. Сын императора, в свою очередь, жалуется своему отцу. Император
гневается и отправляется в школу. Испуганный до смерти старый учи­
тель в ответ на вопросы государя говорит, что его сын плохо учится*
Император, недовольный старым учителем, собирается уходить, и тут
старый учитель произносит пословицу: «Няньчынли сыгэ минчжюнь,
няньбучынли сыгэ хунчжюнь», т. е. «Выучившийся становится благород­
ным правителем, невыучившийся станет дурным правителем». Император
задумывается над этими словами, извиняется перед старым учителем и
издает указ, который гласит, что любой человек, кто бы он ни был, дол­
жен слушать и уважать своего учителя, так как тот является наставни­
ком в благородных делах.
18. «Лу Ё узнал Ма Чжуона, а затем увидел его сердце» («Луё чжы
Мачжуон, гоху чжян жын щин»). Зап. в 1959 г. у Чжоншонло Чжонтяньхэ (ганьсуйский вариант).
Некий Ма Чжуон отправляется в столицу участвовать в экзаменах,
однако у него кончаются деньги, и на полпути он останавливается у од­
ного богатого человека по имени Лу Е, который, в отличие от других бо­
гачей, свое богатство направлял только на добрые дела. Он братается с
Ма Чжуоном. Благодаря помощи Лу Ё Ма Чжуон снова отправляется в
столицу. Там он выходит первым на экзаменах и получает звание чжуонъюаня. Проходит много лет, Лу Ё разоряется и идет к Ма Чжуону за
помощью, но тот его принимает очень холодно. Лу Ё сожалеет, что на­
прасно пришел к нему. Он возвращается обратно, однако по дороге не­
известные люди часто приглашали его к себе и угощали вкусными ку­
шаньями. Он добирается до своего дома, но вместо его старой фанзы ма­
стера уже поставили новый двухэтажный дом. Узнав о том, что дом был
построен по приказу Ма Чжоуна, Лу Ё безгранично радуется. Когда он
умирает, Ма Чжуон как старший брат хоронит его с почетом.
19. «Плешивый, слепой и карлик состязаются в сложении стихов»
(«Туцзы, хацзы, цонцзы — саньгэ цзо сыни»). Зап. в 1959 г. у Цзинлирова
Сувы (шэньсийский вариант).
Плешивый, слепой и карлик решили состязаться в сочинении сти­
хов, кто не сможет — тот должен остальных пригласить в харчевню. Пле­
шивый и слепой сочиняют стихи, а карлик не может и убегает от них.
Жена карлика вступает в спор с плешивым и слепым. Она сочиняет сти­
хи и называет в них слепого своим внуком, а плешивого своим сыном и
выходит победительницей.
20. «Злой червь» («Нэчун»). Зап. в 1967 г. у Харсанова Мава (шэнь­
сийский вариант).
Некий человек на осле отправляется в Мекку. По пути он распола­
гается отдохнуть возле пшеничного поля. Он засыпает. В это время его
осел объедает пшеницу на краю поля. Огорченный путник оставляет ар511

буз на том месте, где его осел съел пшеницу, и едет дальше. Хозяин поля
видит какое-то странное существо, которое съело его пшеницу, он пу­
гается и зовет соседей. Все боятся подойти к арбузу. Один «смельчак» по
имени Исма берет палку и так ударяет по арбузу, что семечки разлетают­
ся во все стороны. Люди радуются, что избавились от страшного суще­
ства, а то его дети расплодились бы и съели у них всю пшеницу.
21. «Арбуз» («Щигуа»). Зап. в 1967 г. у Юсурова Харсана (ганьсуйский вариант).
Два человека из Кули отправились на запад и издалека заметили
какое-то полосатое круглое существо. Они приняли его за оборотняёгуэя, а это был просто арбуз. С ружьями они с двух сторон подкрались
к арбузу. Один из них выстрелил по арбузу и пробил дырку, из которой
потекла красная вода, а одно семечко рикошетом ударило стрелка и при­
клеилось ко лбу. Тот очень испугался, подумав, что это мстит ему сын
оборотня. Второй путешественник, чтобы спасти своего друга от сына
оборотня, выстрелил по семечку. В это время подошли еще два человека.
Увидев, что один лежит без движения, а другой стоит над ним, они спро­
сили, в чем дело. Стрелявший в семечко рассказал им, что они убили
ёгуэя, а сын оборотня, в свою очередь, убил его товарища.
22. «Бестолковый чиновник» («Худугуань шонжын»). Зап. в 1959 г. у
Чжоншанло Чжантяньхэ (ганьсуйский вариант).
Бестолковый чиновник посылает своего помощника за человеком, ко­
торый разумеет грамоту — х у э й ц э й в ы н , а тот приводит портного —
х у э й ц э й ф ы н . Чиновник радуется, что теперь имеет дело с грамот­
ным человеком и задает ему несколько вопросов по тексту классиков, но
тот отвечает в соответствии со своим ремеслом. Узнав о том, что он не
ученый, а обыкновенный портной, чиновник приходит в ярость и назы­
вает его ш о ц з ы — «дурак», а тому слышится т о ц з ы — «персик». Чи­
новник штрафует его на два даня пшеницы — л ё н д а н ь м ы й ц з ы , а
портной понимает, что чиновник требует у него двух сестер — л ё н г э
м ы й з ы . Он приводит свою жену и сестру. Увидев красивых женщин,
чиновник пускается в пляс.
23. «Уездный начальник-дунганин»
(«Лохуэйхуэйди щяньгуань»)
Зап. в 1967 г. у Харсанова Мава (шэньсийский вариант).
Одна молодая женщина проходит мимо кладбища. В это время два
могильщика копают могилу для умершего вчера человека. Увидев кра­
сивую женщину, могильщики хватают ее и насилуют и затем, убив, за­
капывают на дне свежей могилы. Вскоре люди приносят покойника, его
хоронят в той же могиле. Два семейства — родные женщины и семья ее
мужа — ищут пропавшую женщину, но не находят, жалуются друг на
друга уездному начальнику, который был дунганином. Начальник ниче­
го не может сделать. Однажды он в паланкине проезжает мимо того клад­
бища, и перед ним вдруг кружится «вихренок». Он стал наблюдать за
ним. «Вихренок» кружился, кружился, долетел до одной свежей могилы
и там исчез. Уездный начальник в присутствии людей приказывает рас­
копать могилу, но там лежит другой человек. Тогда он сам лезет в моги­
лу, внимательно осматривает дно и замечает, что оно очень рыхлое.
512

Уездный начальник берет лопатку и начинает копать. Он извлекает уби­
тую молодую женщину. Могильщикам приходится признаться в своем
преступлении, их приговаривают к смертной казни. Оба семейства в ве­
ликом горе хоронят молодую женщину.
24. «Чын Лоху продает носилки» («Чынлоху мэй гэйбацзы»). Зап. в
1959 г. у Чжоншонло Чжонтяньхэ (ганьсуйский вариант).
Герой сказки Чын Лоху очень сильный человек, он защитник бедня­
ков, и за это его сажают в тюрьму. С вступлением на престол нового им­
ператора в государстве объявляется амнистия. Как и других преступни­
ков, Чын Лоху освобождают. Он продолжает борьбу в защиту бедняков,
держа богачей в страхе. Чын Лоху случайно встречается с человеком по
имени Ю Чжинда. Они вдвоем уходят в горы и там подымают восстание
во имя справедливости.
25. «Вонщир покупает отца» («Вонщир мэй лоцзы»). Зап. в 1959 г. у
Чжинлирова Сувы (шэньсийский вариант).
Императрица родила крупный арбуз. Она думает, что этокакая-то
нечисть, и выбрасывает его в реку. Арбуз плывет по течению и его под­
бирает рыбак. Когда он разрезает арбуз, оттуда выходит мальчик, кото­
рого он усыновляет. Рыбак дает мальчику имя Вонщир. Когда Вонщиру
исполнилось двенадцать лет, он как-то позвал отца, но приемный отец
пугается его громоподобного голоса и тут же умирает. Тогда он зовет
приемную мать, у той от испуга разрывается сердце. Вонщир остается
один и начинает нищенствовать. Вскоре он женится. Жена рожает ему
двух детей. Император вдруг видит во сне одно дерево с двумя плодами.
Это Вонщир и его дети. Император переодевается и идет искать сына.
На базаре он сам себя продает Вонщиру и попадает к нему домой. Вско­
ре Вонщир признает в старике своего отца. Весть об этом доходит до им­
ператрицы, она забирает всех во дворец, и они живут счастливо.
26. «Подмена новорожденного кошкой» («Лимо хуань тэй»). Зап. в
1962 г. у Харсанова Баги в с. Кен-Булун.
У императора с императрицей не было детей. Однажды императрица
чувствует, что скоро станет матерью, и сообщает об этом своему мужу.
Отправляясь по важному делу, император покидает дворец; в это время
императрица рожает сына. Придворные, ненавидевшие императора, за­
мышляют недоброе. Подкупив няню, они подменяют новорожденного обо­
дранной кошкой, а младенца кладут в ящик, бросают в реку, пустив при
этом слух, что императрица якобы родила нечисть. Об этом сообщают
императору. Тот в гневе приказывает выгнать императрицу из дворца.
Ее бросают в безлюдной пустыне, а младенца подбирает рыбак и усы­
новляет. Император сожалеет о своем поступке и тайно отправляет во
дворец своего друга. По дороге, в пустыне тот наталкивается на еле ды­
шащую императрицу. Она ему говорит, что не знает, за что ее выгнали.
Друг императора признает императрицу за родную сестру, берет ее с
собой и ночью идет с ней к себе домой. Он возвращается к императору,
по ничего ему не говорит об императрице. Проходит много времени им­
ператор решает жениться, но как только вспоминает о своей прежней
жене, тут же отказывается от своего намерения. Он навещает дом своего
33

Заказ 1435

513

друга, а потом женится на его сестре, которая оказывается императри­
цей. Он узнает от нее всю правду и допрашивает няню. Няня без утай­
ки рассказывает. Злодеев хватают и сажают в тюрьму. Император нахо­
дит своего сына. Он забирает его с приемными родителями во дворец.
Враги уничтожены. Впоследствии сын занимает престол своего отца. При
помощи родителей он справедливо управляет страной.
Данная история представляет собой вариант широкоизвестного в ки­
тайском фольклоре и простонародной литературе сюжета о царевиче,
подмененном кошкой. Впервые это сказание было изложено письменно
в виде народной повести, по всей вероятности, еще в XII—XIV вв. (см.:
С у н ь К а й - д и , Чжунго тунсу сяошо шуму (Каталог китайской попу­
лярной прозы). Пекин, 1957). Повесть эта до нашего времени не дошла.
В то же время была создана и драма на этот сюжет под названием «При­
жимая к груди короб с туалетными принадлежностями» (в таком коробе
сановник Чэнь Линь вынес младенца из дворца); позже возникло и не­
мало других драматических произведений на ту же тему. Поздние пье­
сы (например, пекинская драма — цзинцзюй) так и назывались «Лимао
хуань тайцзы» — «Кошкой подменяют царевича» (в нашем варианте сло­
во тайцзы — в дунганском произношении тэйцзы заменено сходным по
звучанию словом тэй — букв, «матка», здесь в значении «новорожден­
ный»). Эта же история подробно изложена в романе «Трое храбрых, пя­
теро справедливых» («Сань ся у и»), сочинение которого приписывается
известному народному рассказчику второй половины XIX в. Ши Юйкуню [206, 9—111. Об упоминавшемся выше раннем драматическом вари­
анте см. у Ло Цзинь-тана [110, 379—382].
27. «Чын Шымый не признает мудрую жену» («Чыншымый бу жын
щяньчи»). Зап. в 1973 г. у Люхузаевой Хэчер в г. Алма-Ата (ганьсуйский
вариант).
Семья по фамилии Чын живет очень бедно, у них есть единственный
сын Чын Шымый. Его женят на умной девушке. С помощью жены Чын
Шымый получает образование и отправляется в столицу для сдачи го­
сударственных экзаменов. Сдав экзамены, он остается в столице, скрыв
от императора, что у него есть жена и двое сыновей, он женится на до­
чери государя. Первая жена и двое сыновей отправляются в столицу на
поиски мужа. Чын Шымый видит их на перекрестке, но делает вид, что
не узнает их; возвращается во дворец и посылает человека, который дол­
жен тайно убить первую жену и детей. Узнав от женщины о коварстве
Чын Шымыя, тот советует ей идти к мудрому правителю Во Лэ (Бо-вынчжону), и сам кончает жизнь самоубийством. Первая жена Чын Шымыя
с детьми идет к Бо-вынчжоу. Узнав о нечестности зятя императора, Бовынчжон гневается. Он забирает женщину с детьми к себе домой. Бовынчжон предлагает Чын Шымыю принять первую жену и своих детей,
но тот отказывается от них. Судья несколько раз дает ему совет, и каж­
дый раз он получает отказ. Тогда разгневанный Бо-вынчжон приговари­
вает Чын Шымыя к смертной казни. Никто не может спасти Чын Шы­
мыя от справедливого наказания. Император тронут преданностью пер­
вой жены Чын Шымыя, он забирает ее с детьми во дворец и воспиты­
вает двух сыновей Чын Шымыя. Став взрослыми, те получают должности
полководцев и становятся опорой государя.
Действие этой истории, как и предыдущей (№ 26), относится к пе­
риоду правления сунского императора Жэнь-цзуна (правил с 1022 по
514

1063 г. ), она входит в цикл произведений о мудром судье Бао (дунг. Бо),
распутывавшем самые сложные преступления и смело наказывавшем
преступников, невзирая на чины и звания (подробно о нем см.: Б. Р и ф т и н . Сказитель Ши Юй-кунь и его истории о мудром судье Бао и храб­
рых защитниках справедливости [206, 5—18]). История Чэнь Ши-мэя
(дунг. Чын Шымый) широко известна в Китае в различных драматиче­
ских вариантах, часто под названием «Цинь Сян-лянь» (по имени первой
жены героя). Она достаточно популярна и у среднеазиатских дунган.
Кроме изложенного здесь прозаического ганьсуйского варианта Люхузаевой Хэчер в 1953 г. в с. Милянчуан недалеко от г. Фрунзе от колхоз­
ного полевода Ш. Хавазы Б. Рифтиным была записана песня под тем же
названием «Чын Шымый не узнает прежнюю жену» [см. 23]. Сам Ш. Хаваза утверждал, что песня представляет собой арию из музыкальной дра­
мы, которую он запомнил, услышав от нищего старика, когда-то живше­
го в доме его отца (о драме, посвященной Чэнь Ши-мэю, см.:
Л. Н. М е н ь ш и к о в , Современная реформа китайской драмы [169,
113-114]).
28. «Убив собаку, вразумляет жену» («Са гу чюань чи»). Зап. в
1959 г. у Эрлизы Бэбэзы (ганьсуйский вариант).
Герой сказки Цо Чжуон, сдав государственные экзамены по военно­
му искусству, возвращается в деревню для того, чтобы ухаживать за
восьмидесятилетней матерью. Он становится дровосеком. В его отсутст­
вие жена избивает старую мать. Узнав о бессердечности жены, Цо Чжу­
он сильно гневается и, взяв в руки меч, гонится за женой. Испуганная
жена бежит от него, но на его пути попадается собака, и он в порыве
гнева убивает собаку. Перепуганная жена дает ему слово, что она больше
не будет избивать старую мать, и во всем становится послушной.
По всей вероятности, как и в предыдущем случае (№ 27), мы имеем
здесь дело с пересказом сюжета популярной в Китае народной драмы,
известной под тем же названием (кит. «Ша гоу цюань ци», имя главного
героя в кит. чтении Цао Чжуан). Судя по данным Тао Цзюнь-ци, сюжет
этот был известен в репертуаре многих местных разновидностей театра,
в том числе и в северо-западных областях, откуда пришли предки сред­
неазиатских дунган [см. 118, 328, № 53]. Вообще подобные сюжеты широ­
ко известны и в мировом сказочном фольклоре (см. AaTh 901) («Укро­
щение строптивой»).
29. «В поисках пути в заводи у горы Лёнсань» («Зо Лёнсанбо»). Зап.
в 1962 г. у Харсанова Баги в с. Кен-Булун Чуйского р-на Киргизской ССР
(ганьсуйский вариант).
Некий человек выходит из дома и отправляется в путь. Он доходит
до перекрестка четырех дорог, где стоит харчевня. Он входит туда и обе­
дает. Ночью этот человек забирается на крышу харчевни и, опустив го­
лову вниз, оглядывает комнату. В это время какой-то другой вор также
забрался на крышу, пытаясь проникнуть в харчевню и украсть деньги
хозяина. Пока второй вор искал сундук, первый похитил все деньги и
быстро исчез. От шума хозяин харчевни проснулся. Он заметил, что при­
ходили два вора и что пропали все деньги. На другой день оба вора, не
узнав друг друга, ели и пили в той же харчевне. Второй вор вступает в
драку с хозяином харчевни. Узнав о том, что второй вор пришел с гор
515

Лёнсань, хозяин харчевни извиняется перед ним и говорит, что он давно
хотел присоединиться к молодцам из этого лагеря. Все эти разговоры
слышал тот человек, который унес деньги. Храбрецы с горы Лёнсань уз­
нали об этом, спустились с горы и вошли в харчевню. Ночью человек
снова проникает в комнату хозяина харчевни и заявляет ему, что он ук­
рал у него деньги, и возвращает ему все деньги, а затем говорит, что он
также искал храбрецов из Лёнсаньбо. Он, хозяин харчевни и его жена —
втроем отправляются к храбрецам с гор Лёнсань и вместе с ними под­
нимают борьбу за справедливое дело.
История представляет собой пересказ сюжета из цикла сказаний о
героях-повстанцах с горы Ляншань (дунг. Лёнсань), которые положены
в основу известного китайского героического романа XIV в. «Речные за­
води» («Шуйхучжуань»), автором которого считается Ши Най-ань (рус.
пер. см.: Ш и Н а й - а н ь , Речные заводи, т. I, II. М., 1959), однако в ро­
мане подобный эпизод отсутствует. К сожалению, сказитель не помнил
и имен героев. Б. А. Васильев, давший в начале 30-х годов первые све­
дения о дунганском фольклоре, отмечал наличие в репертуаре средне­
азиатских дунганских сказителей и сказов на сюжеты «Речных заводей»
[18, 246], но долгое время записать произведения этого цикла не удава­
лось. Кроме данной истории в Рукописном отделе АН Киргизской GGP
хранятся еще тетради, переданные туда дунганским сказителем Чжонтяньхэ, содержащие его вариант сказа «У Сун убивает тигра», относя­
щийся к этому же циклу.
30. «Дискуссия без слов» («Ями янцзы»). Зап. в 1959 г. у Чжоншонло
Чжонтяньхэ (ганьсуйский вариант).
В Китай из государства Бохай прибывает человек с письмом, в кото­
ром говорится, ч.то один из китайских мудрецов должен с этим человеком
вступить в разговор без слов и угадать смысл каждого жеста и движе­
ния лица. В противном случае правитель Бохая пойдет-де на Китай вой­
ной. Никто из мудрецов не осмеливается вступить в разговор. В это вре­
мя появляется некий мясник и вступает в беседу без слов с представи­
телем государства Бохай. В результате случайного совпадения мимики
и жестов он выходит победителем.
Оригинальная сказительская обработка известной простонародной
повести «Ли Бо-небожитель, пьяный пишет письмо, устрашившее госу­
дарство Бохай» из сборника XVII в. «Удивительные истории нашего вре­
мени и древности» («Цзинь гу ци гуань») [см, 203].
31. «Вон-юаньвэй и Ма-юаньвэй» («Вонюанвэй дэй Маюаньвэй»). Зап.
в 1973 г. у Люхузаевой Хэчер (ганьсуйский вариант).
Жили два юаньвэя: один по фамилии Вон, а другой — Ма. Они были
бездетные и дали друг другу слово, в случае если у одного из них ро­
дится девочка, а у другого — мальчик, то они должны породниться. Жена
Ма-юаньвэя рожает девочку; в это время в дом входит нищий, его хоро­
шо принимают, и он дает девочке имя Цуйин. Жена Вон-юаньвэя рожает
мальчика. К ним приходит нищий, но они его выгоняют. Нищий дает
мальчику имя Чюнжын, т. е. Бедняк. Став взрослыми, дети полюбили
друг друга. Вон-юаньвэй разоряется. Ма-юаньвэй отказывается пород­
ниться с Вон-юаньвэем и выдает свою дочь замуж за сына богача Ма
Бона. От тоски по Цуйин Чюнжын умирает. Его хоронят. Ма Цуйин вы516

ходит из паланкина, в котором ее несли в дом богача Ма Вона, и прибли­
жается к могиле Вон Чюнжына. Могила разверзается, через трещину де­
вушка входит в могилу, и она тут же снова закрывается. Впоследствии из
могилы вылетают две красивые бабочки, которые порхают в воздухе.
Сказка представляет собой один из вариантов широко известного в
Китае и сопредельных странах сказания о Лян Шанъ-бо и Чжу Ин-тай
(рус. пер. см. в кн. «Китайские народные сказки» [65, 312—317]; корейский
вариант исследован в кн.: А. Ф. Т р о ц е в и ч. Корейская средневековая
позесть [см. 200, 106—111]; другой дунганский вариант опубликован в
записи и обработке X. Юсурова [см. 14, 233—246] — «Лянсанби и Чжуинтэ»). Вариант, слышанный в 1951 г. Б. Л. Рифтиным в с. Милянчуан от
ганьсуйских дунган, назывался «Наньщюэсын-нюйщюэсын», т. е. «Уче­
ник — ученица», и содержал ряд любопытных оригинальных деталей.
32. «Хуонсы» («Хуонсы»). Зап. в 1959 г. у Чжунлирова Сувы (гаэиьсийский вариант).
Два императора, Хий хуоншон — Черный император и Хуон хуоишон — Желтый император, были друзьями. На охоте они убивают стель­
ную пятнистую олениху. Оба сожалеют о своем поступке, так как их
жены должны на днях рожать. Два императора дают друг другу слово,
если у них родятся девочка и мальчик, то они должны породниться.
Жена Черного императора рожает девочку, ее называют Хийшор (букв.
«Черная девушка»), а жена Желтого императора — мальчика, ему дают
имя Хуонсы (от х у о н — «желтый»). Дети вырастают. Желтый импера­
тор умирает. Черный император отказывается выдать свою дочь за Ху­
онсы,/ Хуонсы в табуне своего отца выбирает паршивого коня, который
превращается в т я н ь л ю й - ч ж ю й—«небесного скакуна». Он отправ­
ляется на поиски Хийнюр. В это время Черный император выдает свою
дочь за сына другого государя. Хуонсы нанимается работником к Черно­
му императору. Он проникает к Хийнюр, объясняет ей, кто он, затем вру­
чает ей браслет, на котором выгравировано ее имя. В свою очередь, Хий­
нюр дает ему браслет, на котором выгравировано его имя. Они вместе
убегают. Император-тесть идет войной против Хуонсы. Хуонсы выходит
победителем, затем женится на Хийнюр. Сказка, по предположению
М. Хасанова, представляет собой переложение узбекского варианта исто­
рии о Тахире и Зухре [см. 7, И].
33. «Хуонфу» («Хуонфу»). Зап. в 1959 г. у Щимеева Юнуса (шэньсийский вариант).
У одного императора родится сын, которого называют Хуонфу. Ухо­
дя на войну против разбойников, император говорит домочадцам, что его
сын станет богатырем, когда ему исполнится двадцать лет. Император
терпит поражение, и разбойники берут его в плен. Через восемнадцать
лет Хуонфу во сне является отец, который зовет его на помощь. Хуонфу
отправляется на поиски отца. С помощью белобородого старца он достает
коня, седло, меч и лук со стрелами. Он находит отца, они вдвоем побеж­
дают разбойников, а самого главаря вешают. Хуонфу становится во главе
разбойников и устанавливает мир и покой в стране. Старый император
возвращается к себе во дворец и вскоре женит своего сына на умной де­
вушке.
517

34. «Император Кан-си» («Конщи»). Зап. в 1972 г. у Юсурова Харсана
(ганьсуйский вариант).
Переодетый в простое платье император Кан-си инкогнито путеше­
ствует по стране. Он приходит в Хэчжоу и там вступает в спор с одной
девушкой о сложении песни, но терпит поражение. Кан-си уходит отту­
да, ночью добирается до провинции Ганьсу. Император голоден, но никто
из хозяев харчевен его не пускает. Наконец его пускает один дунганин,
хозяин харчевни, и кормит ужином. Они братаются. Уходя, император
спрашивает у дунганина, сколько потребуется денег для постройки новой
харчевни. Тот, не зная, что перед ним император, называет первые при­
шедшие ему в голову цифры. Через несколько дней появляются люди от
императора и вручают ему деньги. Тут дунганин догадывается, кто ноче­
вал у него и с кем он побратался. Он строит новую двухэтажную хар­
чевню, по обе стороны ворот ставит императорские знамена. Кто бы ни
проходил мимо его харчевни, обязан был кланяться. С того дня дунганин
разбогател, а жена родила ему много детей, которые, когда выросли,
стали знатными людьми.
35. «Маньсань и Эрли» («Маньсань дэй Эрли»). Зап. в 1967 г. у Джапарова Нунузы (Hyp) (ганьсуйский вариант).
Часть дунган, прибывших в город Ош, расположились в его окрест­
ностях. Среди них были двое друзей. Одного звали Маньсань, а другого —
Эрли. По ночам они грабят богачей. Местные власти хватают Маньсаня и
сажают в тюрьму, но он бежит. Сколько его ни ловили, каждый раз Мань­
сань ухитрялся бежать. Наконец, Маньсань и Эрли решили прекратить
грабеж и стать крестьянами, но у них нет волов, поэтому они угоняют у
пристава двух упитанных лошадей. Пристав их арестовывает, тогда Мань­
сань и Эрли ему говорят, что они земледельцы. Узнав о том, что дунгане
наследственные землепашцы, пристав пишет императору доклад с прось­
бой выделить дунганам землю. Император разрешает дунганам пересе­
литься из Оша в Мерке. В тот год дунгане добираются до Джалпак-Тюбе,
и остаются там жить.

СВЕДЕНИЯ О РАССКАЗЧИКАХ
1. Бэгэзы Эрли (1899—1961). Жил в с. Каракунуз (Масанчин) Курдайского р-на Джамбулской обл. Казахской ССР, работал в колхозе. Пе­
реехал из г. Кашгар (Синьцзян). Сказки рассказывал на шэньсийском
диалекте. Кроме дунганского знал уйгурский язык. Грамотой владел сла­
бо. В его репертуаре были песни, а также старинные драмы, исполняе­
мые сольно, как большие песни. Мелодии этих песен весьма напоминали
напевы из китайской классической драмы, постановки которой он, види­
мо, не раз видел, живя в Китае. Сказки рассказывал очень спокойно.
2. Вуахунов Хия (ок. 1870—1960). Родился в Китае, его родители
были участниками дунганского восстания во главе с Бый Яньху. После
поражения восстания в 1877 г. они бежали с малолетним сыном в преде­
лы России и поселились в с. Каракунуз тогдашнего Пишпекского уезда
(ныне Курдайский р-н Джамбулской обл. Казахской ССР). В молодости
батрачил у богачей, после коллективизации вступил в колхоз, где рабо­
тал до глубокой старости. В начале 1900-х годов ездил в Китай, где про­
был около десяти лет. Славился как один из лучших дунганских скази­
телей. Знал и большие повествования, восходящие к старинным рома­
нам «Путешествие на запад», «Полководцы из рода Ян» и др., а так;: