Солнце медленно скрывалось за горизонтом. Последние лучи наполняли комнату всеми оттенками оранжевого: где-то смешивались с цветами игрушек, образовывая новые, где-то отражались от зеркальных поверхностей и заполняли собой даже самые темные места комнаты. Глаза приятно слепило от этой красоты, Маша будто попала в калейдоскоп.
Ей совсем не хотелось слушать, что рассказывает мама. Та опять пыталась научить её читать, считать и что там еще хотят от детей мамы. Одним из маминых заданий было обводить ровно по образцу различные фигуры. Но Маше так сильно хотелось побыстрее с этим закончить, что она то и дело ошибалась. Девочка грустно вздыхала, отворачивалась от рабочей тетради, делала что угодно лишь бы эта пытка, наконец, закончилась. Мама Маши — Светлана, видя как елозит её дочка на стуле, тоже тяжело вздохнула.
— Милая, ты совсем не хочешь заниматься?
— Нет, хочу.
— Но я же вижу, что ты вертишься, как уж на сковородке. И сильно торопишься…
— На самом деле… — Маша опустила глаза в стол, где с тетрадки на нее смотрели неподдающиеся перу линии, отчего мама часто вздыхала. — Я хочу играть.
Светлана немного расстроенно взглянула на уставшую дочку, уже совсем отчаявшись, ведь все её попытки заинтересовать ребенка с треском проваливались. Но вдруг вспомнила одно занятие из детства, которое очень ей нравилось и которое теплом отзывалось в памяти.
— Марусь, а хочешь я научу тебя одному волшебству? Мне показала это в твоём возрасте твоя бабушка.
— Какому?! — глаза Маши загорелись, она придвинулась к маме поближе, чуть не сбивая ту с ног и не опрокидывая стул. Волшебство намного интереснее всяких там линий.
Светлана открыла верхний ящик парты и достала оттуда несколько чистых листов бумаги, пододвинула к себе поближе настольную лампу, взяла в руки красный, остро заточенный карандаш, стоящий в органайзере, и размашисто нарисовала какие-то новые, совершенно непонятные линии на бумаге. Маше показалось, что мама не должна была так делать, ведь можно было нарисовать что-то красивое, а не портить чистый лист. В уголках глаз девочки собрались слезы, а затем прорвались сквозь плотину густых и пышных ресниц градом по щекам.
— Мама, зачем ты портишь мои листики!
Светлана была готова к такой реакции, но слезы дочери всё же ранили сердце. Она подумала, что, может, надо было пояснить свои действия сначала?
— Маруся, иди ко мне. Я ведь еще не рассказала, какая магия дальше произойдет! Это лишь подготовка.
— Магия?
Маша будто бы и забыла, что говорила ей мама до того, как варварски начала разрисовывать лист. Светлана посадила дочку на колени, отложила красный карандаш в сторону и достала уже синий. Маруся утерла слёзы и стала ждать, что произойдет дальше.
— Смотри, это — Закорючка. Но она не простая, она — волшебная! Закорючка хранит в себе много тайн. Кажется, будто это просто испорченный лист, но на самом деле, это — кит.
Светлана обвела несколько линий синим карандашом и Маша, действительно, увидела в этой непонятной, хаотичной и безумной закорючке большого кита, с брюшком и плавниками.
— Это кит! Это правда кит! Он просто спрятался, да?
— Именно так. В каждой закорючке спрятаны какие-то сокровища. Это может быть животное, или кукла, а может быть дерево, папина машина или даже целый замок. А еще тут могут скрываться даже буквы из нашего букваря.
— Они тоже не хотят со мной заниматься и спрятались?
Светлана рассмеялась и поцеловала дочку в макушку, а затем предложила ей самой отыскать клад в закорючке. Главное правило — не торопиться, иначе получится совсем не то, что ожидаешь. В ход пошли все цвета, что были у Маши в наборе карандашей. Мама рисовала закорючки, а Маша с энтузиазмом и азартом искала в них тайные послания, аккуратно обводила, смотрела, получилось ли то, что она увидела, добавляла свои штрихи и спустя время на столе уже красовалась стопка рисунков, которые еще какое-то время назад были просто “испорченными” листами. Кладоискание проходило до самой ночи, с перерывом на ужин и общение с папой. Маша не могла остановиться, пока не раскроет все тайны этих непонятных с виду закорючек!
— Пора спать, малыш.
— Мама, но я еще не раскрыла все твои послания.
— Я понимаю, но закорючки тоже устают и скоро перестанут раскрывать тебе свои секреты. Ведь помнишь правило: “Не торопиться”. Давай поступим так…
Светлана предложила Маше отправиться на следующий день в детский сад и попросить воспитателей или друзей оставить ей такие же послания. Ведь не только мамины закорючки скрывают в себе что-то неизведанное.
Маруся проснулась в прекрасном настроении. Ей всю ночь снился волшебный мир, состоящий только из неровных линий, сплетенных между собой, за которыми, как за деревьями, прятались животные, автомобили или волшебник в смешной шляпе и с длинной бородой. Чем дальше Маша бродила по миру закорючек, чем дальше заходила её фантазия, тем красочнее и живописнее становились сюжеты. Это уже были не просто маленькие рисунки, а целые города, как по линеечке отрисованные, с вывесками и надписями. Маша сразу рассказала маме о своём сне, не в силах сдержать воодушевление. Светлана была довольна энтузиазмом дочки.
Придя в садик, Маша подбежала к воспитателю и попросила оставить “послание”, а затем принялась искать в нём образы. Дети из группы Маши заинтересовались, чем же та занята.
— Это волшебные За-ко-рюч-ки! В них прячутся животные, растения и… и… и даже вертолет!
— Это же просто каляка-маляка. Неинтересно, — возмутился Петя, стоящий от Маши справа и выглядывающий из-за её плеча на исчерченный лист.
— А вот и нет. Сядь рядом и я тебе покажу.
Маша всмотрелась в закорючку, оставленную ей воспитателем, а затем быстро и аккуратно обвела несколько линий, некоторые соединила волной и теперь перед ребятами красовался розовый фламинго.
— Вау! А у тебя есть еще такие? Я хочу попробовать сам.
— И мне!
Маша снова подбежала к воспитателю с просьбой оставить еще несколько закорючек, но та была занята подготовкой к обеду и попросила подойти попозже. Но детям очень хотелось попробовать самим. И вот, сама того не осознавая, Маша освоила волшебство закорючек полностью — она создала их сама. Несколько хаотичных движений и у каждого, кто был заинтересован в данном досуге, на столах красовались листочки с непонятными клубками линий разных цветов.
Катя увидела в закорючке лошадку, Миша — робота, Петя же сколько ни пытался, но не смог разгадать Машину закорючку.
— Дурацкая каляка! Вы меня все обманули, нет здесь ничего!
Маша внимательно посмотрела на его листок.
— Я искал здесь солдатика, но как из круга сделать солдатика? Он просто не сможет тут спрятаться! — негодовал Петя.
— Но здесь и правда его нет. Здесь спрятан цветок. Вот, посмотри.
— Цветок — для девочек, а я — мальчик!
Всё это время за детьми краем глаза наблюдала воспитатель. Услышав недовольство Пети, она решила вмешаться в их с Машей разговор.
— Петя, у творчества нет деления на мальчиков и девочек. Ты видишь на этом листочке цветочек?
— Вижу, но он мне не нужен.
— Но ведь ты можешь подарить его какой-нибудь девочке или своей маме и порадовать её.
Петя исподлобья глянул на играющую в углу в куклы Дашу, она совсем не обращала на него внимания. Он весь насупился, но решился. Взял красный карандаш и старательно обвёл круги на листке. А затем смело подошел к Даше и протянул ей только что найденную в закорючке ромашку.
— Какая красивая!
Даша расплылась в улыбке, а Петя залился румянцем. Другие дети уже и позабыли о его негодовании. Воспитатель попросила детей собрать свои рисунки и подготовиться к обеду. Они, конечно, были расстроены тем, что их игру придется прервать, но спорить сильно не стали.
Маша вернулась домой, довольная как никогда и поспешила рассказать родителям о том, как сама смогла создать свои собственные закорючки. Светлана была рада тому, что смогла увлечь дочь. Дальнейшие занятия проходили спокойнее, в каждом новом Маша находила что-то интересное. В обведенных клеточках — змею, в букве Х — ножницы, а чем чаще она играла с закорючками, тем увереннее и тверже было её письмо.
Конечно, этот досуг быстро надоел Маше, ведь она, как и все пятилетние дети, почти никогда не сидит на месте, но Светлана радовалась и этой недолгой победе, не отчаивалась и придумывала новые “волшебные” уловки.
