Охъ ты гой сел, царь Иванъ Васильевичъ!
Доходам пешню». С.-Поторбят, 31-го Окибря 18И гыя.
Про тебя нашу тгкню сложили мы,
Про твово любияаго опрпчпика,
Да про еяйлаго купца, про Калашникова.
Мы елоааип ее па старинный ладъ.
Мы пйвалн ее иодъ гуслярный звонъ,
II причитывали, да присказнвалн.
Праеоелашшй народа, ею т-Ьшился,
А бояршгь Матв'М Ромодановекш
Иаяъ чарку поднесъ меду п'Ьииаго,
А боярыня его белолицая
Поднесла намъ на блюд* серебряном-!,
Полотенце повое, шолкозп, шитое.
м т - о
2011123877
Угощали наеъ три дня, трн ночи,
И все слушали — не наслушались.
По бокаиъ его все оирнчники;
И пируете царь во елаву божш,
Въ удовольствие свое и веселхе.
Улыбаясь, царь повел&дъ тогда
Вина еладкаго заморекаго
Нацйдить въ свой золоченый ковнгь
1 ноднесть его опричншеамъ,
— Н в с ! пили царя славили.
Лишь одинъ изъ нихъ, нзъ опричюшовъ,
Удалой боецъ, буйный молодецъ,
Въ золотомь ковш! не мочилъ усовъ;
I.
Не схяетъ на неб! солнце красное,
Не любуются шгь тучки еинм:
Онуетилъ онъ въ зеялго очи темный,
Опустилъ головушку на широку грудь —
А въ груди его была дума крепкая.
То за трапезой сидитъ во златомъ хеЬнц!,
Сядитъ грозный царь Нванъ Васильевнчъ.
&
Вотъ нахмурилъ царь брови чериыя
Позади его етоатъ етолышки,
И павелъ на него очи зоркая,
Супротнвъ его все б о я р да князья,
Словно яетребь взглянулгь съ высоты небесъ
На мяадаго голубя, сизокршаго, —
Али елавй пашей завидуешь ?
Да не поднялъ гдазъ молодой боецъ.
Али елужба теб4 честная прискучила?
— В о » обл. землю царь етукнулъ палкою, —
Когда всходить м&сяцъ — звезды радуются,
И дубовый полъ па полчетвертн
Что свйтлМ имъ гулять по поднебесью;
Онъ жсл'Ъзишй» пробшгь оконечшпшмъ, —
Да не вздрогну.» и туп, молодой боецъ.
-
Воет, промолвить царь слово грозное, —
И очнулся тогда добрый молодецъ.
А которая въ тучку прячется —
Та етремглавъ на землю п а д а в » . . .
Неприлнчно-жс тсб'Ь, Кнриб'Ьевичъ,
Царской радостью гнушатися;
А изъ роду ты в-Ьдь Скуратовыхъ
И еельею ты вскормлёнъ Малютиной!...»
— Гоеударь ты нашъ, Ивапъ Васильевнчъ!
Не кори ты раба педоетоннаго:
Сердца жаркаго не залить впномъ,
Думу черную — не запотчивать!
«Гей ты, верный пашъ слуга, КнрибЪсвнчъ,
Аль ты думу затандъ нечестивую?
А пропгЬвалъ я тебя — воля царская :
Прикажи казнить, рубить голову;
Тяготить она м е ч и богатыреыя
А на праздничный день, твоей милостью,
И сама къ сырой землй она клонится.
Мы не хуже другаго нарядимся.
И сказать ему царь Иванъ Васильевичу:
— Какъ я сяду, пойду на лихомъ кон$
«Да объ чвмгь тебй, молодцу, кручиниться?
За Москву-рйку покататися,
Не нстерея-ли твой парчевой кафтанъ?
Кушачшгь иодтянуся шолковымъ,
Не измялась-ли шапка соболиная?
Заломлю на бочокъ шапку бархатную,
Не казна-ля у тебя поистратилась?
Чериымь соболемь отороченную, —
Иль зазубрилась сабля зшгалёная?
У ворога стоять у тесовынхъ
Или конь захроиалъ худо-кованый?
Красны дйвушки да молодушки,
Или съ ногъ тебя ебшгь на кулачножъ бою,
И любуются, глядя, нерешедтываясь; —
На Мооквй-рйкй еынъ кунечесшй?»
Лишь одна не глядига, не любуетея,
По.тосатой фатой закрывается...
- - На святой Руси, нашей матушкй,
Не найти, не сыскать такой красавицы;
— Не родилась та рука заколдованная
Ходить плавно — будто лебёдушка,
Ни въ боярскомъ роду, ни въ купеческому!
Снотрпга сладко — какъ голубушка,
Аргаиакъ мой степной ходить весело;
Молвить слово — соловей поега;
Какъ стекло горитъ сабля вострая;
Горятъ щеки ея румяныя,
Каш. заря на пеб* бояаемъ;
Помрачаются очи бойия;
Косы русыя, золотистая,
Скучно, грустно мн*, православный царь,
Въ лепты яршя заплетсшшя,
Одному по св'Ьту маятьея.
По плечанъ бЬгутъ, извиваются,
Опостыли мн* кони легие,
Ст, грудью б'Ьлою нальются.
Опостыли наряды парчевые,
Во семь* родилась опа купеческой,
И не надо ян* золотой казны:
Позывается Алёной Дмитревной.
Оь к&гь казною своей поделюсь теперь?
Нсрсдъ кЬиъ покажу удальство евое?
Передъ к'Ьмъ я нарядонъ похвастаюсь?...
Отпусти меня въ степи приволжешя,
На житье на вольное, на казацкое.
Ужъ еложу я тамъ буйную головушку
И сложу на копье бусурманское;
й разделять по себ'Ь злы татаровья
Коня доб!»аго, саблю острую
И с*дельце браннее черваское.
Мол очи елезныя коршуиъ выклюегь,
Мои кости сирыя дождешь вымоетъ,
— Какъ увижу ее — я и санъ не свой
Опускаются руки сильны*,
И безъ пбхоронъ горемычный ирахъ
На четыре с т о г н ы развеется...
И сказали., смеясь, Нванъ Васильевнчъ:
«Ну, мой верный слуга! я твоей б ! д ! ,
Твоему горю пособить постарайся.
Вотъ вшьми иеретеиёкъ ты мой яхонтовый,
Ай, ребята, нойте — только гусли стройте!
Ай, ребята, пейте — дело разумейте!
Ужъ потешьте вы добраго боярина
И боярыню его белолицую!
Да возьми ожерелье жемчужное.
Прежде свах! смышлёной покланяйся,
И вошли дары драгоценные
И.
Ты своей Алёне Дмигрени!:
Какъ полюбишься — празднуй свадебку,
Не полюбишься — не прогневайся.»
За прюгавкою еидитъ молодой купецъ,
Статный молодецъ Степанъ Парамоновичъ,
По прозванш Калаиишковъ;
— Охъ ты гой еси, царь Иванъ Васильевнчъ!
Обманулъ тебя твой лукавый рабъ,
Не сказалъ тебе правды истинной,
Не поведать тебе, что красавица
Въ церкви боапей перевенчана,
Перевенчана съ молодымъ купцомъ
Шелковые товары раскладываете,
Речью ласковой гостей ошь заманиваете,
Злато, серебро пересчитываете.
Да не добрый день задался ему:
Ходите мимо баре богатые,
Въ его лавочку не заглядываютъ.
По закону нашему, хрисйанекому...
Отзвонили вечерню во евятыхъ церквахъ;
За Кремлемъ горите заря туманная,
Набйгаютъ тучки на небо, —
А что дЬтви мои любезныя —
Гопать нхь метелица раотЬваючн;
Чай забегались, заигралпея,
Олуейигь широшй гостиный дворь.
Спозаранку спать уложилися?»
Заппраотъ Отстань Парамоновичъ
Свою лавочку дверью дубовою
Да замкомь нймещшмъ со пружиною;
Злато пеа-ворчуна зубастого
На железную д4пь привязывав».
И пошелъ онь домой, призадумавшись,
Кь молодой ХОЗЯЙЙ, за Москку-р-бку.
И приходи» онъ въ свой высокш домь,
И дивится Стеяаиъ Дарамоновичъ:
11с встречав» его молода жена,
— Господи» ты мой, Стеланъ Парамоновнчъ!
Я скажу т е й диво дивпое:
Что кь вечерн! пошла Алёна Днитревна;
В о » ужъ попь п р и т е . » съ молодой попадьей,
Засветили е й ч у , ейли ужинать, —
А по-сю-пору твоя хозяюшка
Изъ приходской церкви ие вернулаея.
А что дйтки твои мадыя
Почивать не легли, не играть пошли —
Плачемъ п л а ч у » , все не ужимаются.
1 смутился тогда думой крепкого
Не накрыть дубовый столь б'Ьлой скатертью,
А ев'Ьча передь образомь еле-тенлитея.
Молодой купецъ Калашниковъ.
И к л и ч е » онь старую работницу:
Н онь сталь кь окну г л я д и » на у.тину —
«Ты скажи, скажи, Крсмйевта,
А
А куда давалась, загаилаея
Валить й я ы й си'Ьгь, разстилается,
Въ такой поздний часъ Алёна Дмнтревта?
Заметав» слйдъ челойчшйй.
а у л щ 4 ночь темнёхонька;
ЯР
ч?
19
18
Вотъ онъ слышить, въ сйняхъ дверыо хлопнули,
«Ужъ ты гдй жена, жена
Погонь слышите шаги торопливые;
гааталаея?
На лакомь дворй, на площади,
Обернулся, глядите — сила крестная!
Что растрепаны твои волосы,
Передъ ннмъ стоить молода жена,
Что одёжа вся твоя изорвана?
Сама блйдная, простоволосая,
Ужъ гуляла ты, пировала ты,
Косы русыя раеилетеннш
Чай еъ сынками все боярскими?...
Снйгомъ-ивеемъ перееыпаны,
Не на то предъ святыни иконами
Слотрятъ очи мутныя, какъ безумиыя;
Мы съ тобой, жена, обручалпся,
Уста шепнуть рйчи непонятный.
Золотыми кольцами мйнялися!...
Какъ запру я тебя за железный замокъ,
За дубовую дверь окованную,
Чтобы евйту божьяго ты не видйла,
Мое имя честное не порочила...»
Ц услышавь то, Алёна Диюревиа
Задрожала вся моя голубушка,
Затряслась, какъ диеточикъ осиновый,
Горысо-горько она всдлакалась,
Въ ноги мужу повалилася.
й
«Государь ты мой, краено-еолнышко,
А изъ славной семьи нзъ Малютиной...
Иль убей меня, или выслушай!
Иепугалась я пуще прежняго;
Твои р'Ьчи — будто острый ножъ;
Закружилась моя б!дная головушка.
Отъ нихъ сердце разрывается.
Н опт. сталь меня целовать — ласкать,
Не боюся смерти лютня,
И цалуя, все приговаривали.:
Не боюся я людской молвы,
А боюсь твоей немилости.
— Отв!чай м н ! , чего теб! надобно,
Моя милая, драгоценная!
«Оть вечерни я домой шла нонете
Хочешь золота, алп жемчугу?
Вдоль по улиц4 одинёшенька.
Хочешь яркихъ камней, аль цв!тной парчи?
Н послышалось м и ! , будто с н ! г ь хруститъ;
Какъ царицу я наряжу тебя,
Оглянулася — челов!къ б!житъ.
Станутъ в с ! теб! завидовать.
Мои пожеиьки подкоеилися,
Лишь не дай м н ! умереть смертью гр!шною:
Шелковой фатой я закрылася.
Полюби меня, обними меня,
И он-ь сильно схватшгь меня за руки,
Хоть единый разъ на прощаше!
Н сказали. м и ! такъ тихимл. шопотомь:
— Что иужаешься, красная красавица?
«И лаекалъ оиъ меня, цаловалъ меня:
Я не воръ какой, душегубъ л!еной,
На щекахъ ноихъ и теперь горятъ,
Я слуга царя, царя грознаго,
Живыми. шгаменемъ разливаются
Прозываюсь КирибФевичемъ,
Поцалуи его окаянные...
А смотрели вт. калитку соседушки,
Меня, честную. непорочную.
См4ючпеь, иа паев нальнешь показывали.
И что скажуть злыя сос-Ьдушкп?
И кому на глаза покажусь теперь?
«Ты не дай меня, свою верную жену,
Злымъ охуяышкалъ въ порушив!
На кого, кром* тебя, ми* надеяться?
У кого просить стану помощи?
На б!л6мъ св§т4 я сиротинушка:
Родной батюшка ужъ въ сырой земл*,
Рядолъ съ ннмъ лежитъ моя матушка,
А мой етариий братъ, самъ ты выдаешь,
Иа чужой сторонушк! прошить безв&ти,
А меньшой мой брать — дитя малое,
«Какъ нзт. рухъ его я рванулаея
Дитя малое, неразумное...»
И долой стренгяавъ бежать бросилась;
II остались въ рукахъ у разбойника
Мой узорный платокт, — твой подарочокъ
II фата моя бухарская. —
Опозорплъ опт., осралнлъ меня.
Носылаегь Степанъ Парамоиовнчъ
За двумя меньшими братьями;
Не еробМте, братцы любезные.
Н пришли его два брата, поклонидися,
Вы моложе меня, свйжМ силою,
И такое слово ему молвили:
На ваеъ меньше грйховъ накоппдося,
«Ты повйдай намъ, старшой нашъ брать,
Такъ авось Господь васъ понплуетъ!
ЧТО СТ. ТОбОЙ СЛУЧИЛОСЬ, ЩШКЛТОЧИЛ0СЯ,
Что послалгь ты за нами во темную ночь,
Во темную ночь, морозную?»
— Я скажу вамъ, братцы любезные,
Что лиха б4да со мною нриключнлаея:
Опозорили семью налгу честную
Злой опричнику царскш, Кирибйевнчъ.
А такой обиды не стерн-Ьть душй,
Да не вынести сердцу молодецкому.
Ужъ какъ завтра будете кулачный бой
И въ отвйтъ ему братья молвили:
На Москвй-рйй при самомъ царй,
«Куда вйтеръ дуете въ поднебееьи,
И я выйду тогда на опричника,
Туда мчатся н тучки послушный.
Буду ий-смерть биться, до послйдннхъ елдъ
Когда сизый орелъ зовете голосомъ
А побьете онъ меня — выходите вы
На кровавую долину побоища,
За святую правду-матушку.
Зовете пнръ пировать, мертвецовъ убирать,
Къ нему малые орлята слетаются:
Ты пашъ старшШ брать, назгь второй отецъ;
Д&дай еа5гь, какъ знаешь, какъ выдаешь,
А ужъ ми тебя, роднаго, но выдадюгь.»
*
*
*
Ай, ребята, пойте — только гусян стройте!
Ай, ребята, пейте — д*Ьло разумейте!
Ужъ потешьте вы добраго боярина
1 боярыню его белолицую!
Какъ красавица, глядя въ зеркально,
Въ небо чистое емотритъ, улыбается.
Ужъ зач'бмъ ты, алая з а р я , щюсыпалася?
11а какой ты радости разыгралаея?
Какъ сходилися, еобнралися
Уда.тые бойцы московские
На Мое-кву-р'Ьку, на кулачный бой,
Разгуляться для праздника, потешиться.
Н п р Б х а л ъ царь со дружипою.
Со боярами и опричниками,
Ш.
Надь Москвой великой, златоглавого,
Надь етЪиой кремлевской белокаменной,
Изъ-за далышхъ дйсовъ, «зъ-за синить горъ,
Но тееовымъ кровеяькамъ играючи,
Тучкп й р ы я разгонявши,
Заря алая подымается;
Разметала кудри золотистым,
Умывается ш'Ьгамп разеыпчатылн,
И велЬлъ растянуть д4пь серебряную.
Чистымъ золотомъ въ кольцахъ спаяпную.
Оценили м'Ьсто въ двадцать пять сажень
Для охотсшдкаго бою, однночпаго.
И кел&лъ тогда царь Иванъ Васильевич-!,
Кднчъ кликать звонкнмъ голосомъ:
«Ой, ужъ гд& вы, добрые молодцы?
Вы потешьте царя нашего батюшку!
Выходите-ка во шнрокШ к р у п . ;
Кто побьете кого, того царь наградите,
Трижды громкш кличь проклнкали —
А кто будете побить, толу Богъ простите!»
Ни одште боецъ и не тронулея,
Лишь стоять, да другъ друга иотадБивають,
На простор! оиричшшъ похаживаете.
Надь плохими бойцами подсм'Ьиваета;
«Приемпр!ли, ие бойсь, щшзадунались!
Такт, и быть, ой,таюсь, для праздника,
Отпущу живаго съ покаяшенъ,
Лишь погЬшу царя нашего батюшку.»
ЕШШЩЩЩ
т ж н ш ш м в
Вдругь толпа раздалась на о й стороны
-
И выходите Стешите Иараноновнчъ,
Молодой купецъ, удалой боецъ,
И выходить удалой Кириб!евнчъ,
По прозвакш Калашниковъ.
Царю въ поясъ молча клаияетея,
Поклонился прежде царю грозному,
Скидаете сь могучихь идете шубу бархатную.
Поел! Еблому Кремлю, да святымъ церквамъ,
Подпершпся въ бокъ рукою правою.
А потомъ всему народу русскому.
Поправляете другой шапку алую,
Горятъ очи его соколиныя,
Ожидаете онъ ееб! противника...
На опричника смотрятъ пристально.
Супротнвъ его онъ становится,
По одиолъ изъ насъ будуте панихиду п*ть,
Боевыя рукавицы натягиваете,
И ие позже, какъ завтра въ часъ полуденный;
Могутныя плечи распрямливаетъ,
И одинъ изъ насъ будете хвастаться,
Да кудряву бороду поглаживаете.
Съ удалыми друзьями ппруючи...
Не шутку шутить, не людей смйпшть
И сказали, ежу КириМевичъ:
«А поведай мн4, добрый молодецъ,
Къ теб4 вншелъ я теперь, бусурмансшй сшпу,
Вышелъ я на страшный бой, на поел*дшй бой!»
Ты какого роду, племени,
Какишь имеиемъ прозываешься?
Чтобы знать, по комъ панихиду служитъ,
Чтобы было ч4мъ и похвастаться.»
Отвечаете Степанъ Параноновичъ:
«А зовутъ меня Стеталокъ Еалашшшовымъ,
А родился я оте чеетиова отца,
И жиль я по закону господнему:
Не позорилгь я чужой жены,
Не разбойничать ночью темною,
та**»
И услшпавъ то, КирибЬевотъ
Не таился отъ ев'Ьта нсбсспаго...
Побл4ди4лъ въ лиц*, какъ осеший сн*п,:
И промолвидъ ты правду истинную:
Бойки очи его затуманились,
Между сильныхъ плен, пробйжата морозь
На раскрытыхъ уетахъ слово замерло...
Вот'ь молча оба расходятся,
Богатыреый бой начинаетея.
И ударилъ своего ненавистника
Прямо въ л'Ъвый виеокл. со всего плеча.
И опрнчникъ молодой заетоналъ слегка,
Закачался, упалъ замертво:
Повалился онъ па холодный сийгъ,
Размахнулся тогда Кирибйевичъ
Н ударшгъ впервой купца Калашникова,
И ударпта его посередь груди —
Затрещала грудь молодецкая,
Пошатнулся Стеиаиъ Парамоновичъ;
На груди его широкой внейта мйдный кресте
Со святыми мощами изъ Мева,
И погнулся креста, п вдавился въ грудь:
На холодный енйгъ, будто сосенка,
Будто сосенка, во енроиъ бору
Подъ смолистый подь-корень подрубленная.
И , увидйвъ то, царь Иванъ Васильевичь
Прогя&валея гн&вомъ, тоннулъ о землю
И нахмурите брови чериыя;
Повелйлъ онъ схватить удалаго купца
И привееть его предъ лицо свое.
Какъ роса, нзъ-иодъ него кровь закапала.
1 подумалъ Степаиъ Парамоновичъ:
Какъ возгбворилъ православный царь.
«Чему быть суждено, то и сбудется:
«Отвечай зшй по иравдй, по совести,
Постою за правду до-послйдаева.'»
Вольной волею, нли нехотя,
Изловчился онъ, приготовился,
Ты убита иа-емерть мо1Ю вйрнаго слугу,
Собрался со всею силою
Мово лучшего бойца, Кирибйевича?»
«Хорошо т е й , дйтинушка,
Удалой боецъ, еыиъ купеческШ,
Что отвйть д е р ж а » ты по совести.
Молодую ;кену и сирота твоихъ
Из'ь казны моей я пожалую,
Твоимъ братьямъ велю от-ь сего же дня
По всему царству Русскому широкому
Торговать безданно, безнопшшно.
А ш еамъ ступай, детинушка,
На высокое м'Ьсто лобное,
Сложи свою буйную головушку.
— Я скажу теб'Ь, православный царь!
Я топоръ велю наточить-навострить.
Я убшгь его вольной волею,
Палача велю од&гь-нарядить,
А за что, про что — не скажу тебЪ,
Въ большой коложолъ прикажу звонить,
Скажу только Богу единому.
Чтобы знали в с ! люди московские,
Прикажи меня казнить и на нлаху несть
Что и ты не оставденъ моей милостью...»
МкЬ головушку повинную;
Не оставь лишь малыхъ д&гупгевъ,
&
Какъ на площади иародъ собирается.
Не оетавь молодую вдову,
Заунывный гудата-воетъ колоколъ,
Да двухъ братъевъ нонхъ своей милостью...
Разглашав» всюду в4сть недобрую.
Р"
36
По высокому м!сту лобному,
«Ужъ вы, братцы мои, друга вровпые,
Во рубах! красной съ яркой запайкой,
Поцелуемтесь, да обнимемтесь
Съ большими, топоромъ, навостреныим'Ь,
На последнее разставаше.
Руки голыя потиравши,
Поклонитесь отъ меня Алён! Дмитревн!,
Палата весело похаживаете.
Закажите ей меньше печалиться,
Удалова бойца дожидается , —
Про меня моимъ д!тушкамъ не сказывать.
А лихой боецъ, молодой купсцъ,
Поклонитесь дому родительскому,
Съ родными братьями прощается:
Поклонитесь веЬмъ и а ш ш ъ товарищамъ,
Помойтесь сами въ церкви бозпей
Вы за душу мою, душу гр!шлую!»
И казнили Степана Калашникова
Смертью лютою, позорною;
И головушка безталанная
Во крови на плаху покатплася.
Схоронили его за Москвой-р!кой
На чистомъ пол! промежъ трехъ дорогъ:
Нромежъ тульской, рязапекой, владимирской,
И бугоръ земли сырой туте насыпали,
Голоса заливные!
Красно начинали — красно и кончайте,
Каждому правдою и честью воздайте.
Тароватому боярину слава!
Ж Ераеавицй-боярын! слава!
И всему народу христианскому слава!
И гуляютъ шумятъ вйтрн буйные
Надъ его безълиянной могилкою.
II проходятъ мимо люди добрые:
Пройдете етаръ челогёкъ — перекрестится,
ОТЪ
ИЗДАТЕЛЯ.
Къ настоящему падатю мы прилагайте новый портрета
М. Н). Лермонтова, отлпчагатшйся оеобеипымъ сходством*, какъ
утверждают*, лица, близко зпавнпя иокойиаго поэта. Портрета
этота гравпроваит. въ Лейпциг*, у Брокгауза, съ фотографического еяпмка, сообщеяваго лазгь изъ Саратова А. С. Ыурбюю.
Подлппппкъ, съ ютораго сдЬлаиа была фотография, писан* для
родствешвка Лермонтова г. Столыпина художником* Захаровна», «скор! поел! выхода М. Ю. пзхгоыкерекояшколы.
Рпсупкв для «ГОетп» едйланы художник» мъ А. Шарлеианемъ и вырЬзапы на дерев! Е. В. Гогенфолъдепомъ, за пекличеикмъ трех* мозйщешшхъ па етр. 12, 22, н 36, гравнроваииыхъ 0. Фрейпдонъ.
Въ текст! «П!сип» нами сд&мны псправлешя по пзданш
стихотворений .Тсрмоитова, ед!ланпшму въ 1840 г. сам пит,
позто
.«го падаи1Я, чрезвычайно р!дкаго, у нас* по было
ирп иечатаиш посл!дияго нздашя сотаиенш Лсрмоптова, а
потому мы я по могли тогда исправить н!которыя иекажетя,
допущешшя прежними издателями.
