Пожиратели миров (СИ) [Кирико Кири] (fb2) читать онлайн

Пожиратели миров

Глава 1

— Противник! Всем открыть огонь! ВСЕМ ОГОНЬ!!!

Это было первым, что я услышал, едва выпрыгнув из варпа.

Исход стал понятен ещё до того, как первый крейсер-охотник взорвался, только выскочив из варп-прыжка и поймав торпеду прямо в борт. Ещё минута, и более половины тяжёлых разведчиков отправилась следом за ним.

Это было начало конца.

Эфир заполнил нескончаемый поток приказов, криков и предупреждений тех, кому посчастливилось не сгинуть при первом же контакте. Бортовые турели в то же мгновение начали захлёбываться огнём, едва успевая ловить цели. Радар пищал, как сумасшедший.

— Мы потеряли Лорсан!

— Крыло истребителей несёт потери! Нужна поддержка огнём!

— Крейсер Флора, множественные противники по правому борту!

— Это крейсер-охотник Тариентер, мы несём урон, долго не продержимся!

Наша эскадра шла на штатное патрулирование системы Орсан, ожидая скучную прогулку, а ворвалась в самый эпицентр мясорубки и уже её не покинет.

Но я не думал об этом. Даже глядя на то, как громадный линкор только что взорвался, переломившись пополам перед нами, как вокруг мечутся крейсера, истребители и разведывательно-десантные корабли, стреляя из всего, что есть, внутри у меня была пустота и сосредоточенность.

Для нас, космодесантников, вестников воли Императора, такие бои были естественной вещью, как и сон. Отключается мозг, включаются отработанные рефлексы. Ты не думаешь — ты делаешь на автоматизме. А смерть… рано или поздно она настигает всех.

Внутри кабины всё мигало. Бесконечно пищали приборы, экраны покрывались предупреждениями о всевозможных повреждениях, которые множились с каждой секундой. Нас трясло так, что, если бы не ремни, выбросило из кресел.

Тяжёлый разведывательно-десантный корабль был манёвренной и крепкой машиной, созданной для десанта солдат под плотным огнём противника, но он был слишком мал, чтобы на что-то здесь повлиять.

Едва успевая маневрировать, чтобы не столкнуться как с обломками только что павшего линкора, которого мы должны были защищать, так и со снарядами противников, я продлевал наше существование насколько мог.

— Цель на триста пятьдесят один, тридцать два, три тысячи метров. Цель на сорок пять, двести тридцать восемь, тысяча пятьсот метров. Цель на… — механический голос автонаводчика не успевал перечислять цели и наводить турели.

Мой штурман-интендант не отставал.

— Щит — тридцать процентов. Щит — двадцать семь процентов. Теряем мощность третьего двигателя. Щит — двадцать два процента. Повреждение реактора. Пробило трубопровод охлаждения. Щит — шестнадцать процентов.

Внутри кабины, несмотря на весь ад вокруг и нескончаемый шум, царило сосредоточение. Никто не кричал, не паниковал, делал, что должен был делать даже перед лицом превосходящих сил противника. Это не первый наш бой, но он явно станет нашим последним во имя Империи и Императора.

Ещё минута отчаянного сражения и от эскадры не осталось ничего кроме одиночек, которые продолжали сражаться без надежды на победу, да планетарного ударника, что держался из последних сил. Повсюду плыли обломки кораблей, напоминая кладбище, среди которых ещё маневрировали наши.

Где-то рядом рванул снаряд, полностью сняв остатки щитов. Шрапнель заколотила по бронированному корпусу.

— Мы потеряли щиты! — штурман-интендант поднял голос, перекрикивая грохот. — Теряем третий двигатель! Пошло по корпусу, пошло по корпусу! Пробитие капсулы! Теряем мощность!

Что-то пролетело рядом с моей головой и врезалось в монитор, разнеся его в дребезги. Пошёл сигнал о потере кислорода внутри кабины. Турели выжигали остатки боезапаса, который кончится через…

Кончился.

Напоследок я сбросил две оставшиеся торпеды по первой попавшейся цели, и мы остались безоружны.

— Вот и конец, —­ пробормотал верзила рядом. — Во славу Императора.

Трое человек: я — пилот-инженер, мой сосед — второй пилот и по совместительству штурмовик группы, и штурман-интендант — мы все были уже живыми покойниками в железном гробу.

По мнению второго пилота. Но если штурмовиков учили принимать смерть в лоб с достоинством, не пытаясь от неё укрыться, но сражаясь до последнего, то меня учили другому.

Выживать любой ценой. И один-единственный шанс у нас ещё оставался.

Я дёрнулся к потолку, лихорадочно перещёлкивая тумблеры в положение готовности.

— Всем подготовиться к прыжку! — прогудел я низким голосом через скрежет и стон корпуса. — Форсаж на стартовую позицию!

— Варп-прыжок? — удивился штурман-интендант. — В таком состоянии?

— Единственный шанс, — бросил я, подготавливаясь к прыжку и попутно маневрируя под плотным огнём. Наш корабль разваливался на глазах.

— У нас не хватит мощности. Нужно время, — возразил второй пилот, тем не менее переключаясь на прыжок.

— Отключай системы. Отключай предохранители. Рулёжку, турели, жизнеобеспеченье, резерв и реактор — всё на прыжок. Нам должно хватить.

— Нужен прогрев.

— Без прогрева! — рявкнул я. Рядом рванул снаряд, порвав весь борт. Всё вокруг заверещало ещё громче. Где-то перерубило трубы и проводку. Нас тряхнуло и крутануло с такой силой, что хрустнуло в шее. Начал очень быстро уходить кислород. Ещё одно попадание и… — Давай!

— Куда? — посмотрел тот на меня.

— Куда-нибудь, — только и ответил я.

Нельзя было так делать. Нужен прогрев и предстартовая подготовка, нужна подзарядка и разгон, нужен банально маршрут для прыжка и координаты выхода. Нужно было много чего и, самое главное, время, но именно его уже не было.

В учебке мне говорили, что шанс успеха при таком прыжке меньше процента. Ноль целых, двадцать восемь тысячных, если быть точным.

Но это было лучше, чем ноль процентов.

Я снял предохранитель, наблюдая, как к нам несутся перехватчики и торпеды, как всё вокруг закрывают снаряды, направленные на нас…

И потянул за рычаг варп-прыжка.

Всё смазалось в то же мгновение, и мы исчезли.

* * *

Меня звали Элиадирас Каллепер. В прошлом солдат диверсионно-разведывательной группы «Чёрный кулак», а сейчас пилот-инженер тяжёлого разведывательно-десантного корабля во флоте, которым я был уже пять лет.

С самого детства, сколько себя помню, до бесславного момента, когда мы прыгнули в злополучную систему Орсан, я был солдатом Империи, верным слугой Императора и его ангелом, что нёс смерть врагам человечества на просторах космоса. Его рука, его воля, я участвовал в разных сражениях во имя Императора и Империи, прошёл сотни сражений…

А теперь…

А теперь я то ли умирал, то ли был готов умереть на задворках космоса. И чувствовал при этом абсолютное спокойствие. Наверное, потому, что после бесконечных войн в самых разных местах галактики, из которых моя жизнь и состояла, это было своего рода избавлением. Я не знаю другой жизни, и теперь от неё, возможно, избавлюсь и вырвусь из круговорота бесконечной войны.

Или нет.

Сколько я пробыл в темноте? Пару минут? Пару часов? Пару суток? Не знаю, время потеряло свою силу на то мгновение, когда мы скакнули в никуда.

Но теперь темнота, которая, окутала меня сразу же после прыжка, начала отступать. Медленно, словно вода, выталкивая на поверхность реальности. Все чувства возвращались, давая понять, что всё ещё не кончено. Ещё есть, за что бороться.

Я чувствовал под собой мокрый шершавый камень, холод и сырость, которая пробирала меня до костей. Вдыхал грязный, пропитанный неприятными гнилостными запахами воздух.

Значит, я всё ещё был жив. Каким-то чудом и волей Императора, я ещё не испустил дух окончательно. Вопрос лишь надолго ли?

Валяясь мешком на боку, я медленно открыл глаза и приподнял голову. Это стоило мне больших усилий — тело отказывалось слушаться первые секунды вообще. Но едва я приподнялся, как через мгновение почувствовал головокружение и следом вырвал кровью и зелёной слизью, после чего завалиться обратно на землю.

Всё было далеко не так хорошо, как мне бы хотелось.

— «Состояние»… —­ мысленно произнёс я.

Ответом была тишина.

— Состояние… — уже вслух не своим голосом повторил я, чувствуя, как горло раздирает будто стеклом и…

Ничего.

У каждого космодесантника, каким раньше я был, были вживлены импланты в тело, включая имплант в мозг, который мог как показать состояние, так и отключить многие проблемные вещи, как боль. Но сейчас тот не отзывался.

Сломался после варп-прыжка? Возможно. Но я жив, и это пока главное, пусть и придётся полагаться теперь на собственные силы, которых, к слову, у меня и не было.

Выждав пару минут и набравшись сил, я ещё раз, но уже с большей осторожностью приподнялся. Подавил рвотный рефлекс и повторно огляделся.

Какой-то… грязный переулок, заставленный мусорными контейнерами, кирпичные стены домов, которые нависали надо мной с двух сторон, и я.

Голый и худой.

Не моё тело. По крайней мере, оно точно было другим ещё во время полёта. Ни шрамов, ни следов после трансплантации имплантов и усилителей, ни мышц. Тело… дрыща, размерами, наверное, раза в два меньше, чем было у меня. Тело человека, которые не ел уже нормально месяц.

Плевать.

Место, где я находился, напоминало какой-нибудь проулок между домов на одной из относительно благополучных планет. С одной стороны маячил выход, но свет из него резал глаза, с другой — глухой забор, который я бы при всём желании в этом состоянии не смог преодолеть. Но ни грохота боя, ни шума машин, ни гомона народа не было.

Будто всё вымерло.

Пришлось напрячься и постараться, чтобы кое-как встать сначала на четвереньки, а потом и на ноги. Тело не слушалось, ноги тряслись от собственного веса. Я будто в первый раз в своей жизни встал.

Облокачиваясь на стену, словно пьяница, я медленно побрёл к единственному выходу из тупика. Голова кружилась, в глазах темнело, и моё тело грозило просто обмякнуть с минуты на минуту от бессилия. Ощущение, что я при смерти. Но тем не менее я пытался держаться, чтобы хоть выглянуть напоследок и понять, куда меня занесло.

Инструкции в этом случае были просты: помочь себе, оценить обстановку, помочь союзникам, найти корабль, подать сигнал о помощи, держать оборону и ждать подкрепления.

Помочь себе я не мог, да и не видел каких-то серьёзных травм, которые мог исправить. Если рядом корабль, то выживу, если нет, то вряд ли. А вот обстановка…

Где-то рядом дыхнуло смертью. Затхлый воздух, пропитанный серой и гнилью, прошёлся по мне, по лицу из единственного выхода из переулка. Хорошо знакомый запах, который не раз и не два я чувствовал в своей жизни.

Твари. Демоны из подпространства. Они рядом.

Мне нужно было оружие.

Я медленно потянулся к куску какой-то ржавой трубы, вооружившись ей, словно мечом (лучше голых рук) и замер.

И ждать долго не пришлось.

Из-за угла медленно, крадучись показалось нечто очень похожее на… на ничто не похожее существо. Оно заглянуло в проулок, словно прячась от кого-то. С вытянутой пастью, на четырёх лапах с огромными когтями и рогатое — его знали как адская гончая, тварь, которая врывалась первой, ища противников и заваливая собственными трупами бойцов. Чуткое и тупое вечно голодное существо.

Оно оскалилось, едва завидев меня — я закашлялся, отхаркивая кровь и слизь.

Боюсь я её? Нет, не боюсь. Истреблял таких в своё время сотнями. Но ситуация теперь другая, и я другой, а тварь, кажется, всё та же. Возможно, успею воткнуть ей в глотку обломок трубы, прежде чем на мне сомкнуться её челюсти или я отключусь сам.

Я перехватил трубу поудобнее, и, словно получив команду «фас», тварь сорвалась с места.

Мне не хватило времени среагировать, как тварь уже была прямо передо мной. Только запнулся и просто упал на землю, избежав бритвенно-острых когтей, оставивших на кирпичной стене несколько борозд. Следующее мгновение…

И её голову пригвоздило к земле ледяными шипами. Мало для того, чтобы убить демона, но челюсти на мне не сомкнулись.

Демоническая гончая взвизгнула, пытаясь оторвать пригвождённую голову от земли, когда между нами приземлилась фигура в плаще. Взмах рукой, и гончую просто нашпиговало ледяными кольями, не позволяя ей сдвинуться с места, после чего в руках у незнакомца появился огненный хлыст. В следующее мгновение он просто разрезал тварь пополам от носа до хвоста с шипами.

Псирайдер…

Это была моя последняя мысль, когда я медленно начал сваливаться на землю.

Фигура обернулась и на меня взглянула…

Девушка.

Я даже ожил в этот момент, не сильно веря своим глазам. Девушка. С длинными светлыми волосами. На поле боя. Одна из Дочерей Войны?

Она смотрела на меня с удивлением и омерзением. Возможно, она что-то спросила у меня — я услышал мелодичный голос, а возможно, это была лишь игра моего собственного воображения.

В тот момент я отключился и провалился обратно во тьму.

* * *

Когда Бог-Император отворачивается от тебя, на твою душу тут же обрушиваются всевозможные кары и несчастья. Возможно, это была и неправда, но инквизиция могла очень быстро пояснить тебе, что есть правда, а что нет.

В любом случае от меня Бог-Император точно не отвернулся.

Об этом говорило то, что в следующий раз, когда я очнулся, обнаружил себя ещё живым и даже целым. И не на улице в подворотне на грязном асфальте, а в белой комнате на кровати, укрытым чистым одеялом. В комнате с другими людьми, что лежали на кроватях рядом. Всего восемь человек и к половине, включая меня, подключены капельницы.

Это… больница?

Да, точно, больница. Я не без труда узнал место благодаря простой логике и капельницам, пусть оно и отличалось оттого, что я привык видеть раньше: слишком чистая и светлая. Это место ни в какое сравнение не шло военными медблоками, где повсюду кровь, грязь, окровавленные инструменты и иногда трупы. Где в палатах стоит вонь, а пропитанная кровью постель может не меняться днями.

И даже от храмов Дочерей Милосердия это место отличалось, где было гораздо чище, где за тобой ухаживали, читали молитвы и развешивали благовония, чтобы душа и тело быстрее восстанавливались. Здесь было… пусто. Бездушно пусто.

Хотя здесь и была медсестра, женщина, лет тридцать, в белой одежде, но она точно не была из ордена Дочерей Милосердия. Даже одежда отличалась. Ни чепчиков, уходящих за спину, ни платьев, ни передников, ни имплантов. Просто женщина в зелёной одежде с шапкой на голове, которая втыкала мне в вену на локте иглу, не обращая внимания на то, что я очнулся.

Медсёстры были чаще всего в гражданских учреждениях, редко их увидишь в войсках. Там все поголовно были медбратьями, которые и помочь могли, и пострелять были способны.

Значит… меня занесло на какую-то из удалённых планет далеко от границы соприкосновения?

Закончив со мной, медсестра перешла к другому. Но замерла, будто что-то почувствовав, обернулась, и мы встретились взглядом.

Она что-то сказала, но разобрать, что именно, я не смог. Язык казался знакомым, но… древний каторский? Или это фенский язык с планеты Онибейр? Или рорский? Я знал достаточно языков и точно слышал этот прежде и даже частично понимал его: она спросила о том, проснулся я или нет, но…

Чёрт…

Имплант в мозге молчал. В таких ситуациях он должен был сразу перевести непонятный язык или хотя бы намекнуть, о чём говорит собеседник, но тот молчал. Кажется, сломался окончательно. Да в принципе все импланты молчали, что настораживало.

Я молча продолжал смотреть на неё, и медсестра, что-то пробормотав, вышла из комнаты. Вернулась уже с мужчиной в белом халате.

Видимо, кто-то старше по званию, скорее всего, врач, который не имел с реальным врачом вообще ничего общего. Обычный мужчина, который лишь халат сверху для вида накинул. Последовала стандартная процедура опроса, из которой я, наконец, понял. Это был ни каторский, ни фенский, ни рорский язык.

Мерийский.

Язык дальних планет на границе с чёрным космосом, часть из которых была уничтожена уже очень давно. Причём с каким-то диалектом, которого я ещё не слышал.

Вопросы были простыми: как себя чувствую, что меня беспокоит, кто я, как оказался там, где меня нашли. Но в ответ на все вопросы я лишь молчал и хлопал глазами. Мог бы ответить, да только что-то внятное вряд ли смог бы произнести на их языке.

Наверное, в его глазах, я выглядел как умственно неполноценный, так как под конец моего молчания и хлопанья глазами, он лишь вздохнул и вышел вместе с медсестрой, оставив меня с вопросом.

Вопросом, что делать? Я на неизвестной планете, в неизвестном обществе, без связи, без сил, без знаний и что самое главное, без оружия.

Хотя именно что делать, я знал. Пусть я теперь пилот-инженер, но прошлая профессия диверсанта обязывала знать, что делать на нейтрально-вражеской территории. Слейся с толпой, не выделяйся, запоминай, собирай информацию, подай сигнал и жди подкрепления. Туда не брали тугодумов, умеющих только убивать и это была не первая моя операция в тылу, где вокруг одни враги.

И я сделаю всё, чтобы она не стала последней.

* * *

Врач и медсестра вышли из палаты.

Парень был… странным. Молчаливый, внимательный, умеющий держаться так, будто его не могла смутить даже ситуация, в которой он оказался. Врачу показалось, что он всё же понимал, о чём они говорят, но отвечать не спешил. Лицо его было абсолютно непроницаемым, будто у парня были проблемы с проявлением эмоций. Было невозможно сказать, о чём он думает.

И взгляд — его врач мог узнать из тысячи. Когда-то работая военным врачом, он не раз встречался с головорезами, которые были сами у себя на уме.

Точно такой же взгляд был у мальчишки, холодный и цепкий, который словно пытался заглянуть тебе в душу и оценить твои способности. От такого врач даже сам на мгновение напрягся и ему показалось, что он вернулся в прошлое, туда, на передние аванпосты в окружение неизвестной опасности и столь же опасных вооружённых солдат.

— Что скажете о нём, доктор? — негромко спросила она.

Тот перелистывал медицинскую карту, в которой был всего-то пару строк. Имя неизвестно, фамилия неизвестна, возраст неизвестен, но предположительно от шестнадцать до восемнадцати лет, откуда родом неизвестно.

— Где его нашли, ты говорила? — спросил он, даже не глядя на медсестру.

— В каком-то переулке во время прорыва с изнанки. Одна из одарённых охотниц дома нашла его голым рядом с какой-то тварью. Ни личных вещей, ни одежды, так и лежал голышом.

— Понятно… — он перелистнул анализы. — Анализы чистые, кровь, моча… МРТ мозга делали?

— Да, там дальше…

— Ага, вижу… — он пробежался глазами по заключению. — У него повреждения височной коры и лобной доли… Травмы головы были?

— Не нашли. Ни ран, ни ушибов. Он абсолютно здоров.

— Понятно… — вздохнул врач и протянул медицинскую карту. — Короче, неси это к нейрохирургам, пусть сами разбираются.

— Они отправили меня к вам.

— Бездельники… — пробормотал он. — А что я? У него ни травм, ни ран…

— Истощение.

— Так у него проблемы с головой не из-за истощения. Это по их части, — раздражённо ответил мужчина. — И пусть придёт соцработник. Решит, что с ним делать.

— Уже позвонили, — кивнула она. — Скоро прибудет.

— Отлично, — кивнул врач.

Скоро его смена закончится. Ему не терпелось вернуться домой к жене и двум детям, чтобы точно удостовериться, что с ними всё в порядке. Последний прорыв с изнанки был особенно сильным. Одним из сильнейших за последнее время. От такого в городе был введён локдаун, погибли люди…

Это было чудом, что парня не сожрала какая-нибудь тварь.

Глава 2

Лёжа в комнате с другими пациентами этого места, я чувствовал себя в опасности. Мне редко доводилось бывать медсанчасти, а когда такое случалось… там было всё иначе. Проповедники, читающие молитвы, заупокойные стоны, крики боли и хрипы смерти — такими я знаю больницы. Здесь же было слишком тихо, слишком спокойно, будто кто-то пытался усыпить бдительность и рассеять внимание.

Самая большая ловушка для любого солдата.

Таким любили промышлять демоны, сначала усыпляя бдительность, а потом соблазняя и заставляя подчиниться их воли.

Но…

За то время, что я здесь пробыл, никакого нападения, попытки подчинить мою волю и ум или перевести веру на сторону еретиков я не заметил. Три раза в день ко мне приходила медсестра и ставила капельницы, иногда проводила странные медицинские манипуляции.

Это была никакая не Дочь Милосердия. Дочери Милосердия были орденом Империи, который ставил перед собой цель посвятить жизнь исцелению и помощи всему человечеству. Орден женщин, мудрых и сострадательных, заботливых, но иногда справедливо суровых, которых считали святыми даже сами космодесантники.

А эта была простой женщиной, обученной лечить. Обычная медсестра, квалифицированный работник. Собственно, на большее я не рассчитывал.

Помимо всего прочего три раза в сутки меня кормили. Первые дни меня рвало от еды, из-за чего кормили какой-то жижей, вливая прямо в желудок.

Если взглянуть адекватно, для них я был лишь внеочередным пациентом, не более чем мебель, за которой просто надо следить более тщательно. Меня это устраивает. Меньше обращают внимания на меня, больше времени у меня адаптироваться к новым условиям.

А здесь было к чему адаптироваться.

Эта планета отличалась от того, где я бывал раньше.

За всё пребывание здесь я ни разу не услышал, чтобы они восславили императора, ни разу не увидел никаких символов Империи. Ни молитв, ни проповедей, ни даже проповедников. Все, кого я встречал, выходя в коридор, были просто гражданскими да врачами и медсёстрами.

Подобное наводит на мысль, что это очень далёкий мир, который случайно или намеренно забыл, кто его охраняет, и требовалась инквизиция для наглядного напоминания. Или один из миров, который давно потерялся и который требовалось вернуть под крыло Императора и Империи.

Что было точно — на еретиков они были слабо похожи, по крайней мере, по тому, что я мог наблюдать. И демонами здесь не пахло даже потому, что они сами их убивали. Это было уже несомненным плюсом. Общая мораль и законы, которые я мог заметить или увидеть, находясь здесь, тоже походили на наши — в этом плане на первый взгляд всё было в пределах нормы.

Что не было в пределах нормы — я.

Мой организм изменился. Я ни разу с таким не сталкивался и даже сомневаюсь, что это моё тело. Может воля Императора дала мне второй шанс и новое тело, может это происки демонов или же просто необъяснимый феномен — сейчас это не имело никакого значения. Моё тело теперь было гораздо меньше как по росту, так и по мышечной массе. Не осталось ни имплантов, ни шрамов, ни генетических мутаций, и в этом я убедился лично.

Один раз, когда выпал момент, я заглянул на посту медсестры в своё личное медицинское дело. Особенно внимательно пробежался по снимкам тела и скелета.

После генных модификаций часть органов дублировалась, часть увеличивалась в размерах, некоторые видоизменялись. Но на снимках я видел скелет самого обычного человека с обычными внутренними органами. Так же отсутствовали импланты как в мозгу, так и по всему телу.

Что обсуждать, даже мой голос из низкого, слегка хриплого и мощного стал голосом юного новобранца. Раньше я мог заставить заткнуться рёвом даже самого отмороженного ублюдка, а сейчас меня едва хватило бы для того, чтобы медсестра заткнула уши.

Теперь я и не я вовсе. Я не понимал причины такого метаморфоза, однако оставалось принять всё как есть. К тому же были и более важные вопросы.

Так меня через четыре дня посетила женщина. Странный гость, социальный работник, как она назвала себя. Отвечала за сирот и бездомных детей. Обычно всем было плевать на сирот, особенно в больших городах и ульях, если только они не были детьми офицеров. Однако здесь за них даже отвечала какая-то организация, из которой пришла женщина.

Уставшая, около сорока лет, она приходила несколько раз, пытаясь выяснить кто я, откуда, как зовут и другую личную информацию.

— Родители? — негромко спросила она, глядя на меня.

— Умерли, — кратко ответил я.

Мне с трудом давался язык, пусть его я примерно и знал. Знания, когда-то внедрённые в память мозговым имплантом, остались, но без него пользоваться информацией было непросто и требовалась практика.

За это время я едва успел освоиться и начать как более-менее понимать, о чём идёт речь, так и отвечать. Ко всему прочему на руку играло то, что в глазах других я выглядел человеком, который просто стукнулся головой.

— Родом откуда?

— От сюда.

— Где ты жил всё это время?

— На улице.

Женщина вздохнула.

— Мы так никуда не придём, если ты не будешь отвечать честно.

— Отвечаю честно, — так же прямо ответил я.

— И как же мне тебя звать? ­— положила она бумаги на колени, устало глядя на меня.

— Град, — наугад дал я себе кличку. — Все звали меня так. Вы тоже зовите.

— Град… — пробормотала она. — Тебе сколько, Град? Семнадцать, восемнадцать?

— Семнадцать.

— Ну хоть это мы выяснили, — сделала она пометку в журнале. — Учился в школе?

— Да.

— Где?

— Не знаю.

— Не знаешь? — усмехнулась она.

­— Прогуливал. Не знаю, где она находится.

— А на каких улицах ты… жил?

— На тех, где меня нашли, — ответил я, стараясь не откланяться от фактов.

— У тебя нет родственников, нет документов. Нет даже нормального имени. Ты же понимаешь, что если мы ничего не выясним, отправим тебя в детский дом?

— Да.

— Понимаешь… — пробормотала она, делая пометки в своём журнале.

Так и проходил наш допрос. Она приходила, всегда уставшая с такой же уставшей улыбкой, допрашивала меня, задавала вопросы, пытаясь вывести меня на чистую воду, а я в свою очередь не давал никаких конкретных ответов.

Здесь я действительно насторожился, выяснит ли она то, что поставит мою жизнь под угрозу, не из дознавателей ли женщина, что ищут таких, как мы, но…

Скоро стало понятно, что для неё это не более, чем рутина. Ей было всё равно, просто так требовала бюрократия.

И по итогу мне присвоили имя Грант с фамилией Роковски. Уже первый шаг — у меня есть личность в этом мире со своей коротенькой и ёмкой историей, подтверждённой теперь документами. Оставался вопрос, что делать дальше.

Я не стремился здесь оставаться, в этой больнице было нечего делать. В том плане, что, сидя на месте, ты ничего никогда не выяснишь. Мне нужны карты, книги — информация, чтобы понять, где я нахожусь. Здесь их было недостать.

Можно расспросить тех, кто рядом, но, если действительно что-то случилось, и вдруг человек из неоткуда в больнице начинает задавать странные вопросы — сложить всё у тех, кто может меня искать, будет очень просто. Сейчас лучше быть тихим, незаметным и довольствоваться разговорами и изредка новостями из радио, которые ни о чём мне не говорили.

Можно попытаться сбежать, но куда? Выйти из комнаты с больными я мог, мог ходить по коридору в туалет, но за пределы этого сектора выходить мне не давал охранник.

Сбежать — вызвать лишние подозрения и проблемы с законом. Вопросов будет ещё больше, а бежать некуда. Ко всему прочему выжить куда легче, влившись в систему, чем пытаясь её избегать. А значит, надо было покинуть больницу, и желательно, легально.

Вопрос решился сам собой.

Одним ранним утром, когда я пролежал в больнице десять дней, женщина, имя которой было названием цветка с Тэрры, Роза, пришла ко мне с вещами.

К этому моменту я достаточно адаптировался, чтобы уметь разговаривать, понимать и даже что-то читать. Хотя именно чтение вызывало у меня проблемы — десять дней было не тем сроком, когда ты без имплантов можешь освоить чужой язык.

— Тебя выписали, — объявила она и положила мне на кровать одежду. — Это твоя одежда на первое время и личные принадлежности. Поедешь со мной.

Я не стал задавать бессмысленных вопросов как «куда» и «зачем». Больше вопросов от меня — больше вопросов ко мне. Просто встал с кровати и оделся, позволив вывести себя наконец на улицу.

И понял, что место, где я оказался, несколько отличалось от того, как выглядели обычно посещённые мной планеты. Даже по сравнению с теми мирными мирами, которые мне изредка удавалось посетить.

К сожалению, мои окна из, как называли ту комнату, палаты, выходили на глухую стену, откуда ничего не было видно. Из коридора тоже нормально оглядеться через окна не представлялось возможным, поэтому то, как выглядит мир снаружи, было для меня неизвестностью.

Первое — солнце.

Вернее, его отсутствие. Его я не видел, как не приглядывался, хотя на улице было светло, как днём. Небо… было словно покрыто космической туманностью. Частями голубое, частями фиолетовое, зелёное и даже золотое. Будто не было никакой атмосферы, и я мог напрямую смотреть на космос.

Вторая странность — ни единого знака Империи. Я и так подозревал, что здесь что-то неладно, что еретики явно зашли дальше, чем мог представить даже самый смелый инквизитор, однако не думал, что настолько всё плохо. Ни гербов, ни флагов, ни ликов Императора.

Я не видел ни единого намёка на то, что здесь когда-либо была империя или хотя бы разведывательный флот. Эта планета могла сохраниться ещё со времён старого мира.

Сам город был достаточно развит: колёсные машины, пусть и странные на вид, люди, дома. Но архитектура простая, в ней не виднелось той готической подавляющей тебя массивности, как в развитых мирах Империи. Кирпичные строения всего по четыре-пять этажей, покатые или плоские крыши, клумбы, дворы, деревья, беззаботные люди — город готовился к новому дню…

Женщина восприняла мой изучающий взгляд по-своему.

— Не бойся, кто бы с тобой это не сделал, никто тебя уже не тронет, — она положила руку мне на спину и подтолкнула в сторону одной из множества машин, которые сплошным рядом стояли вдоль тротуаров. — Садись.

— Внутрь? — максимально тупой вопрос сорвался с моих губ до того, как я вообще подумал. Просто я смотрю и не знаю, как открыть её.

— Ну… можешь на крышу, — усмехнулась она и открыла дверь со своей стороны.

Так, я понял, это ручка…

Потянул, и дверь распахнулась в сторону. Собственно, я просто растерялся, так как в первый раз сажусь в такое средство передвижения.

Нет, я ездил на колёсных машинах, ездил на многих боевых бронированных машинах, и знаю, что они из себя представляют. Просто строение у них несколько отличалось от гражданских. А эта ко всему прочему отличалась от гражданских, что мне встречались в принципе.

Но должен признать, внутри было явно комфортнее, чем в броневиках. Собственно, это и не удивительно. Кресло было мягким, в лицо из прорезей в передней панели подул прохладный приятный ветер. Из колонок раздалась музыка, заставив меня напрячься, но…

Нет, просто музыка. Кто-то на фоне неё что-то там пел, но я не прислушивался, больше изучая украдкой город. Если мой корабль рухнул в его пределах, можно забыть о нём.

Город был спокойным по меркам Империи. Ничего подобного огромным мегаполисам и ульям здесь не было, и он не был пронизан технологиями. Я видел вышки, линии электропередач, но не замечал вездесущего наполнения технологиями.

Здания разнились: были как прямоугольные из кирпича, так и более массивные и монументальные, с колоннами, большими окнами, пафосной резьбой. Всё зависело от района, как я смог определить: в одном жили люди, в другом находились государственные учреждения. Собственно, как и в империи.

Когда мы проезжали по улицам, за домами я смог разглядеть и небоскрёбы. Они возвышались над городом в стороне. Пусть не такие высокие, как на Терре, однако покрытые стеклом, они выглядели уже более солидно, чем те, мимо которых мы проезжаем. Кажется, я даже увидел, как около одного из них пришвартовался какой-то космический корабль…

Более простые районы, где жили люди, между собой тоже различались. Были что почище, посвободнее, посветлее зелёными дворами, а были густо застроенные, более грязные, без зелёных насаждений с дворами из грязи, заставленными машинами на колёсах. Хотя им ещё очень далеко до реально грязных районов…

Мы остановились в одном из таких. У тротуара напротив невзрачного кованного забора с острыми пиками наверху, чтобы не дать никому выбраться наружу. За ним зелёное поле, через которое проходила дорога к каменному зданию высотой в шесть этажей.

Жилой дом или какое-то учреждение для сирот?

Я повторил ровно за женщиной и выбрался из машины.

— Идём, — поторопила она меня. — Надо тебя сейчас зарегистрировать.

Вопрос «куда» и «зачем» рвались наружу, но я сдержался. Прошёл за ней через приоткрытые ворота. Дальше по дороге через поле к дверям в холл, где нас уже ждал мужчина.

— Роза… — кивнул он. В его волосах уже была видна седина, но сам он выглядел крепким и массивным. Ещё немного, и вполне бы сгодился на кандидата в космодесантники, если бы не возраст. — Это тот самый?

Он кивнул на меня, смерив твёрдым взглядом.

— Да.

— Правила знает?

— Расскажешь ему по дороге, пожалуйста. Я уже всё заполнила, надо лишь расписаться. А мне ещё надо заскочить в Лигенский центр, опять отчёт, — молящими глазами взглянула она, протягивая папку, на что мужчина лишь махнул рукой.

— Я разберусь.

Женщина по имени Роза, кивнула, одарив его улыбкой, и взглянула на меня.

— Веди себя хорошо, Грант, иначе мы ещё встретимся, ­— и сразу же убежала, оставив меня наедине с мужчиной. Было бы лучше, представь она нас, но как получилось, так получилось.

Повисло молчание.

Мужчина всем видом пытался показать, насколько грозен и опасен, сверля меня взглядом человека, который ненавидит тебя просто потому, что может. И он внушал определённое уважение. С другой стороны, если этот тот самый дом сирот, можно представить, с кем ему приходится иметь дело. Дети бывают чудовищами страшнее взрослых, и на силу приходится отвечать силой.

— Я мистер Нирсон, директор этого приюта, — негромким и тяжёлым голосом, наконец, произнёс мужчина, буравя меня взглядом. Посмотрел на папку. — Грант Роковски… Значит так Грант, я проясню кое-что, прежде чем покажу тебе твою комнату.

Он сделал шаг вперёд, нависнув надо мной. Крупный, достаточно крупный, чтобы мне пришлось поднять голову. Однако я не отпустил — я не буду отступать перед каким-то мужиком, что пытается меня запугать. Ему это точно не понравилось, видимо воспринял это дерзостью. Его голос стал ещё холоднее.

— Если ты думаешь, что ты слишком крут до этого места, — слегка наклонился он ко мне, — то советую засунуть своё самомнение глубоко себе в задницу. Здесь и не таких обламывали. Ты меня понял?

Мы смотрели друг другу в глаза, и я не спешил отводить взгляд. Да и не видел ничего такого, чтобы заставило отвести. Удостаивать его ответом тоже не хотелось, но лишняя конфронтация в неизвестном тылу — та ещё проблема.

— Понял, — только и ответил я, пожалев, что потерял свой жёсткий голос.

— Посмотрим, — выпрямился он и двинулся в сторону лестницы. Я последовал за ним. — В семь подъём, в десять отбой. С одиннадцати до трёх занятия. Прогуливаешь занятия — нагуливаешь проблемы, а с такими разговор короткий. Завтрак в девять, обед в два, ужин в седьмом часу. Душ с семи до восьми и с девяти до десяти. Никакого алкоголя, никаких запрещённых веществ, никакой еды в комнатах, никаких драк и никаких подружек в комнатах. За этим внимательно следят не только камеры, но и коменданты с охраной. За нарушение правил — наказание, и оно…

Мужчина обернулся ко мне с таким лицом, будто был готов удавить на месте.

—…тебе не понравится. Я ясно выражаюсь?

— Да, — ответил я.

— Хорошо.

Этот мистер Нирсон очень напоминал мне инструкторов, которые выбивали дурь из новобранцев. Они тоже орали, угрожали и били новичков, заставляя их забыть о прежней жизни, взращивая в них ярость, волю и железную дисциплину.

В прошлом, ещё задолго до того, как присоединиться к братьям по оружию в орден одного из легионов, я тоже проходил учебку. Меня били, на меня орали, заставляли забыть всё, чем я был до того, как меня забрали. Хотя я и так не помнил, кем был до этого, но… сейчас я будто ощутил дуновение ветерка прошлого.

Мы поднялись на пятый этаж и остановились у одной из дверей. Открыв ключом, мистер Нирсон распахнул её, позволив мне заглянуть внутрь.

Две двухъярусные кровати стояли у стен. На против окна стоял стол, и ещё один у дальней стены напротив шкафа. На этом убранства комнаты заканчивались, но даже это было достаточно комфортабельным.

— Твоя койка нижняя слева. С соседями познакомишься позже. Сейчас оставляй вещи и за мной.

— Нет вещей, — ответил я ровно.

Он пробежался по мне глазами. Молча закрыл дверь и отдал ключ.

— Отвечаешь своей головой. А теперь за мной.

Мы спустились в кабинет, где он сделал мой снимок напротив стены и взял мои отпечатки. Там же он выдал мне личные вещи и дал поставить подпись, что я всё принял. Было естественным сверить список с тем, что мне дают, но Нирсон был, по виду, готов удавить меня.

Теперь у меня были учебники, средства для письма, какие-то средства гигиены, ещё одежда и портфель. Небольшой набор для жизни в обществе и для учёбы. Больше меня заинтересовали учебники, особенно те, что были про этот мир, как география и биология. Математика, физика… не думаю, что они отличаются от стандартов Империи.

Едва подпись была поставлена, от меня тут же попытались избавиться.

— Сейчас отнесёшь вещи наверх и вернёшься сюда. Школа расположена здесь же, на территории. Я покажу, где проходят уроки и не хочу видеть, что ты шатаешься здесь без дела. Поэтому ты успеешь ещё посидеть на них. И чтобы даже не думал прогуливать, иначе очень сильно пожалеешь об этом, — тихо с угрозой произнёс он.

— Принял.

Собственно, это тоже входило в мои планы.

Надо было ли мне было ходить в школу?

Нет.

Должен?

Да. Я не должен был выделяться, а значить и делать должен был всё, что делают другие. К тому же именно там легче всего как затаиться, переждать, освоиться, так и выяснить, с каким устройством общества я имею дело, насколько оно опасно и где находится эта планета. Нужен был отчёт по этому миру.

Ещё одним важным шагом было начать поиски корабля. Про команду: второго пилота и штурмана-интенданта волноваться бесполезно в данный момент. Живы они или исчезли — этого я не узнаю даже при всём желании и приложенных усилиях. Искать людей в неизвестном мире при условии, что они могли измениться так же, как и я, бесполезно. Но вот с кораблём шансы были.

Думаю, что проще всего будет начать поиски со слухов — если где-то упал корабль, особенно имперский, об этом точно будут говорить. А значит, можно будет установить место падения и где тот сейчас. Если нет — значит, он рухнул за пределами досягаемости местных.

Есть и такая вероятность, что и корабль я не смогу найти — разбился или исчез, без разницы. Тогда придётся искать иные пути, чтобы связаться с Империей, и я не могу сказать, что это будет просто. Лучше в данный момент сосредоточиться на более простом варианте, и уже от результата отталкиваться, что делать дальше.

* * *

Уинтор Нирсон, так же известный как Смотритель, провёл парня до класса и пошёл обратной дорогой. Благо не надо было тащить их как раньше на другой конец города — теперь школу для таких детей строили прямо на территории рядом с детским домом.

И всё же новенький парень не давал ему покоя. Уинтор Нирсон повидал многих беспризорников — от забитых и испуганных детей до хулиганов, что лезли в драку при каждом удобном случае, от безобидных идиотов до полных отморозков. А этот парень…

Он был другим.

Холодный взгляд, непроницаемое лицо, молчаливый настолько, что может показаться немым. Он держался уверенно, слишком уверенно для своего возраста. Никаких ужимок, этих дерзких усмешек и прочего бунтарства, свойственного подросткам. Многие пытались показать, что не боятся, что им всё нипочём и их не сломить. Это ничего не пытался показать — он будто готовился это показать во всей красе, но позже.

Даже в своём кабинете Нирсон ещё раз бросил взгляд в окно на школу напротив. Он не сомневался, что сегодня будет драка. А ещё он пообещал, что будет присматривать за странным новеньким.

Глава 3

Школа — так они называли это место.

В Империи тоже были школы. На одних планетах обязательные, на других — только для избранных. Я обучался в тренировочных лагерях, однако знал, что старшие офицеры все в обязательном порядке посещали военную школу. И то, что я видел сейчас, разительно отличалось от их рассказов.

— Это твой класс, — мистер Нирсон остановил меня напротив одной из открытых дверей в класс, большую комнату со множеством одноместных парт. Часть пустовала, но часть была занята подростками, как парнями, так и девушками. — Запомни номер кабинета, будешь приходить сюда учиться пять раз в неделю. И чтобы без драк, ясно?

Без драк?

Я едва появился в дверном проёме, понял, что это если и школа, то школа выживания — на меня обратило внимание не менее десятка пар пытливых, как у трусливых хищников, глаз, обладатели которых пытались оценить меня.

Пусть попробуют оценить в деле.

Я вошёл спокойно, под перешёптывания девушек, похожих на тех, что тратят свою красоту в грязных заведениях на грязных, погрязших в ереси, планетах. Парни были тише, они лишь смерили меня взглядом, после чего переглянулись. Но все они былилишь детьми, которые не понимали, когда стоит остановиться.

А потому замыслили ересь. Я даже догадываюсь, какую, так как их мышление примитивно, а мысли слишком банальны, отчего придумать что-то стоящее они не могут.

Но что важно, я видел среди них главного. Заводилу, парня, что следит со стороны за мной и улыбается, перекидываясь словами со своими друзьями и хихикающими девушками. Таких сразу видно, они собирают вокруг себя слишком много людей и следят за каждым твоим шагом. Он моя цель, его надо покарать первым делом.

Едва я подошёл к незанятой парте, как передо мной вырос один из присутствующих здесь парней, что недавно стоял рядом с ним. Чуть выше, чуть шире, и гораздо наглей.

— Занято здесь, парень, — положил он ладонь на парту.

Все наблюдали за мной. Наставника, чтобы пресечь беспредел, не было. Что ж, я дам детям опомниться ещё два раза.

Подошёл к другой парте, но едва собирался сесть, как на неё закинул ноги другой парень, ростом с меня, но шире. Не в плечах, но во всём теле. Никак последователь бога хаоса, любящий чревоугодие.

— Здесь тоже занято, — растянулись его губы.

Удивительное совпадение, но он тоже до этого был рядом с тем негласным лидером. Который сейчас внимательно наблюдает за мной, отпуская какие-то комментарии.

Кто-то начал хихикать.

У третьего места была та же история: мне не дали сесть, поставив на стул ногу.

Надо мной уже смеялись, да и зрителей прибавилось на несколько человек. Участники заговора смотрели в мою сторону с пренебрежением и агрессией. Им требовалось насилие, чтобы уважать кого-то.

Что ж, я понимаю — насилие рождает страх, а страх рождает уважение. Как не мне, тому, кто прошёл не один бой и побывал не в одном злачном месте, об этом не знать?

Хотелось бы обойтись без крови, так как это точно не способствует моим планам. Однако терпеть унижение тоже ни к чему хорошему не приведёт, особенно в обществе, где всё решает сила.

Поэтому, если они хотят насилия, я его обеспечу.

Я подошёл к тому, в ком увидел одного из главных или, по крайней мере, уважаемых в их среде. Парень сидел за партой, наблюдая за мной.

— Что? — с улыбкой спросил он, когда я подошёл ближе.

— Теперь здесь сижу я, — поставил я на его парту портфель.

На его лице сначала появилось удивление, которое быстро сменилось на снисходительную усмешку.

— Ты уверен?

Это было единственное, что он успел спросить. Я не веду дипломатию с врагами, для этого есть другие люди — моё дело, война.

Я дёрнулся перёд, и моя коленка врезалась ему прямо в улыбающееся лицо. Раздался хруст, и парень повалился на пол вместе со стулом. Я не отставал. Оказался на нём сверху и начал методично вбивать ему в лицо кулак, другой рукой держа за волосы.

Кто-то из его дружков наконец опомнился, слишком поздно, но опомнился. Попытался оттащить меня от парня, когда я ещё не закончил. Но я не даю перехватить инициативу. Хватаю пишущую ручку с парты и втыкаю её противнику сзади прямо в ногу.

Вскрик, хватка слабеет, что позволяет мне обернуться. Три прямых удара в челюсть, и даже с моей нынешней силой этого хватает, чтобы повалить противника.

Ещё один справа пытается напасть на меня с кулаками, но я бью на опережение. Всем телом врезаюсь в незадачливого защитника, протаскиваю на несколько метров, раскидывая парты и стулья, пока мы не падаем, после чего лбом бью ему прямо в лицо.

Первый удар, второй, третий.

После четвёртого бью кулаком, пока не довожу его лицо до красноречивого состояния, после чего встаю. Тот, что с воткнутой ручкой, ещё пытается подняться, но я добиваю его ногой в лицо. Не сильно, я не собираюсь убивать, мне нужен лишь ужас и понимание неотвратимости моего возмездия.

И после этого возвращаюсь к главарю, чтобы закончить начатое.

Я не спешу и не поддаюсь ярости битвы, работаю точно и ровно. И когда результат становится красноречивым (всё лицо в крови и опухшее, но парень жив и даже не лишился зубов), позволяю себе остановиться, встать и оглядеться. Это не значит, что я не следил за обстановкой вокруг, но я не обращал внимания на зрителей.

Больше никто не смеялся. Никто не смел даже пискнуть. Девушки и парни стоят поодаль от драки, наблюдая за происходящим и особенно за мной испуганным взглядом. Не менее ошарашено выглядит народ, который сбился в проходе. В их глазах интерес, и что ещё важнее, понимание. Понимание, что встреча со мной не сулит им ничего хорошего.

Так действует Империя, так действует её кулак, космодесантники. Мы не за насилие, но мы даём чёткое понимание того, что будет с любым еретиком, кто посягнёт на нас, нашу веру и наших братьев.

И это всегда даёт результаты.

Я молча сбросил вещи парня на пол, сел на его место и начал раскладывать свои принадлежности. Остальные тоже долго не стояли в проходе. Перешёптываясь и стараясь держаться подальше от меня, они начали возвращаться на свои места, перешагивая избитого товарища, ставить на место парты и стулья, поднимать вещи. Никто не сказал ни слова мне за то, что произошло.

Кроме наставника, который, зайдя в кабинет, увидел к тому моменту поднимающегося на ноги избитого главаря небольшой шайки и его побитых, как собак, приспешников.

И вот я уже сижу в кабинете директора школы. Оказывается, директора детского дома и школы для сирот были разными.

Сам директор — толстая женщина в пиджаке и в очках, с большими бусами на шее, и перстнями на пальцах. Уставшая как, кажется, и все в этом мире, она сидела за своим большим деревянным столом, перебирая и читая бумаги. Напротив неё в ряд сидел я и трое моих противников. За нашими спинами, наставник, что привёл нас и охранник на случай непредвиденных ситуаций.

— Вижу, новенький, ты решил проверить на прочность наши правила? — после долгой тишины она начала именно с меня. Хотят найти того, кто понесёт всю ответственность? Что ж, пусть ищут. Мне не страшно, я даже не волнуюсь, это выглядит как игра во взрослую жизнь, не более.

— Я не проверяю на прочность правила, — встал я со стула, вытянувшись, как делал это много раз, когда требовалось дать отчёт страшим по званию. — Я защищаю себя и свою честь от нападения и насилия.

Моё действие директора слегка удивило. Это проявилось на её лице, пусть она и пыталась это скрыть.

— Сядь на место. Я хочу лишь знать, это значит, что теперь надо бить всех и каждого или что, кто покусится на твою честь?

С её слов получается, это я должен терпеть издевательства и неуважение, главное, чтобы не было насилия? А она знает, что при молчании насилие рано или поздно всё равно приходит?

Я хотел сказать ей про это, прямо почувствовал гнев, который разбежался по телу, но сжал покрепче челюсти и смолчал. Есть время, когда надо говорить, а есть, когда надо молчать и продолжать делать своё правое дело.

— Ты мог сломать ему челюсть.

Я не ответил, что, если бы я хотел сломать ему челюсть — я бы сломал челюсть, но у меня не было цели убивать или калечить.

— Итак… — вздохнула тучная женщина, стирая платком пот со лба. — Кто первый начал? Ты или ты?

Мы промолчали.

В обществе силы не любят две вещи: не любят слабых и не любят стукачей. Если быть точным, очень зависит от того, кто стукач и каково его положение в обществе, но практически везде их так или иначе не любят. Я не буду играть по правилам ублюдков, но и переходить определённые грани не собирался. Мне нужно уважение, и я его выбью так или иначе.

— Никто опять не виноват? — окинула директор нас взглядом. — Ромиэль? Нашёл не того противника?

Побитый главарь посмотрел на неё сквозь щелки и уже собирался сказать лишнее, когда встретился со мной взглядом. Я смотрел на него искоса, не отрываясь ни на мгновение и не моргая. На секунду парень от чего-то вздрогнул и сжался, после чего отвернулся и пробурчал:

— Упал…

— Упал… — вздохнула она и посмотрела на раненого в ногу с разбитым носом. — И ты упал, но на ручку, да? — вздохнула она.

Раненный в ногу, покосился на главаря и кивнул.

— Про тебя спрашивать бесполезно… — отмахнулась она от третьего, который тоже уже было открыл рот, и посмотрела на меня. — Ты точно не хочешь мне ничего рассказать? Это они на тебя напали?

Я красноречиво молчал. У меня были свои планы на местный сброд, и рушить их я не собирался.

— Если не они на тебя напали, то значит ты начал первый, я так должна это понимать? Тебя могут выгнать, — напомнила мне директор.

— Все упали. Я тоже упал, — ответил я без каких-либо эмоций.

— Все упали, никто ничего не знает… — вздохнула она.

За этим последовал очень долгий монолог про то, что насилием ничего не решить, что мир за стенами этого учреждения для беспризорных детей другой и насилие всегда несёт последствия. Больше всего мне понравилась фраза, что насилие никогда ничего не решит.

Смехотворно. Этому они учат детей в школе? Насилие может и решает большинство проблем. Хотя про их мир послушать было познавательно. Я узнал новые особенности устройства этой планеты, которые требовались уточнения.

Ещё минут десять, сверля нас взглядом, директор говорила, как важна дисциплина и какие кары нас будут ждать, прежде чем указать на дверь.

— Убирайтесь, олухи. И чтобы я больше о вас не слышала.

Мы покинули кабинет под тяжёлые взгляды присутствующих.

Я ожидал, что нас будут допрашивать или наказывать: орать, может пару раз ударят для разговорчивости, а потом вылупят плетьми, чтобы болью запечатлеть последствия, но…

Неудивительно, что в этом месте такое происходит. Это не детский дом, как назвала его социальный работник Роза. Это рассадник зла.

* * *

Ромиэль был не самым высоким и не самым сильным в классе, но его все уважали. Парни искали с ним если не дружбы, то хотя бы хороших отношений для собственной безопасности. Девушки же искали в нём как защиту, так и любовный интерес. Он был всегда тем самым серым кардиналом в классе.

И дело не только из-за дружбы с действительно плохими парнями, но и потому, что тот никогда и никому не давал спуска. Если нужно драться, он дрался, и ко всему прочему всегда одерживал вверх. Главное не сила, а мастерство, но…

Проверка новичка вышла ему боком.

Оглянуться Ромиэль не успел, как новенький, этот грязный подлый ублюдок напал исподтишка и так отметелил его и двух его друзей так, что в зеркало страшно смотреть. И что страшнее, он унизил его перед всем классом, переиграл и уничтожил на глазах всех остальных. Нет, его репутация не разрушилась, но заметно пошатнулась.

А у директора… едва Ромиэль собирался открыть рот, он встретился взглядом с этим новичком…

И проглотил всё, что хотел сказать.

На него смотрел выцветшие стеклянные и пустые глаза больного ублюдка, которому дай повод, и он убьёт тебя. Если он сразу начал их избивать за какую-то невинную шутку с партами, как знать, что тогда этот сумасшедший сделает, если они попытаются раскрыть сейчас рот.

Нет, лучше придержать коней и обратиться к тем, кто вправит этому больному ублюдку мозги…

* * *

Я вернулся в класс. И первое, что случилось — всеобщее внимание. Взгляды всех присутствующих не устремились, упёрлись в меня и проводили до моего места, что было в честном бою отбито у того идиота. Победитель забирает причину раздора или спорную территорию — всё просто.

Жаль, не все это понимают.

Через несколько минут надо мной уже нависал опухший и злой Ромиэль, если я правильно запомнил его имя. Он сверлил меня взглядом, стоя так, будто хотел упасть на теперь уже мою парту сверху.

— Если у тебя есть претензии, мы можем повторить, — негромко произнёс я, разглядывая книги, которые получил.

Он хотел что-то ответить, я видел, как ярость от унижения перед всеми поглощает его и готова толкнуть на необдуманные и фатальные для него ошибки…

Но всё же разум возобладал. Парень сделал глубокий вдох и спокойно произнёс:

— Мы обязательно вернёмся к этому. Но позже…

И ушёл под взглядами всех остальных.

Дети вокруг будто не знали, на кого теперь смотреть, на меня или на него. Кто-то боялся, кто-то, наоборот, заинтересовался моей персоной. Конечно, слегка неровно вышло, это никак нельзя было назвать незаметным внедрением, но и какого-то критического урона это вряд ли принесёт. Для всех это будет драка между хулиганами. А вот убийство…

— Класс! Встать! — в комнату вошёл наставник, больше напоминающий техноучёного с Марса. Худой, будто высохший, с редкими волосами на голове, почти лысый. Из его очков вполне можно было сделать оптический прицел или даже телескоп.

Все дружно поднялись со своих мест.

Никогда не был в школах, но перед тем, как мне доверили разведывательно-десантный корабль, я ходил на учебные курсы пилотирования и представлял себе, что такое занятия. Сидишь, слушаешь лекции наставника, читаешь книги, делаешь какие-нибудь практические занятия, которые были на целены на твоё улучшенное освоение знаний.

Там мы тоже приветствовали наставников по стойке смирно.

Наставник пробежался по нам взглядом, на мгновение задержавшись на мне и на ещё нескольких учениках. Я подозреваю, на ком.

— Что ж… вижу, у вас пополнение в классе… — сел он за стол перед нами. — Садитесь.

Мы послушно сели, и дальше пошёл монотонный пересказ математических истин. Значит это будет лекция по математике.

Честно говоря, пока наставник пытался нам объяснить базовые математические формулы, которые было смехотворно не знать, я наконец получил время открыть учебники сначала биологии, потом географии. Вот что было действительно кладезем информации и почему я ещё здесь — информация о планете, на которой я оказался.

И которая планетой, собственно, не была, судя по картинкам…

…

Так, стоп…

Чего?

Я тупо уставился в учебник, глядя на карту… мира… островов… Так, стоп, какое правильное название здесь написано?

О. С. Т. Р. О. В. А. П. Р. О. С. Т. Р. А. Н. С. Т. В. А. А. Л. Ь. Т. А. С. Е. М. И. Т. А.

Да, я читаю по буквам и очень медленно, однако учитывая, что я этим языком пользуюсь впервые, прогресс без какой-либо подготовки был хорошим. И всё же… Острова пространства Альта Семита?

Что за пространство Альта Семита и в каком плане, острова? Где?

Я начал быстро перелистывать страницы, чтобы сразу найти объяснение тому, что понять я пока не мог, когда учебник перед моим носом захлопнула тонкая костистая рука наставника.

— Если я правильно помню, то у нас урок математики, а не географии. Да, новенький?

На меня смотрел наставник, через свои огромные очки, которые делали его глаза раз в пять больше. Скривившееся лицо говорило лишь о том, что его до глубины души оскорбило моё поведение. Не только он смотрел на меня — другие тоже смотрели, кто с улыбкой, кто скучающе.

— По-твоему, я прихожу сюда, в эту дыру, потому что мне скучно и нечего делать?

— Нет, — ровно ответил я.

— Тебе скучно у меня на уроке?

— Нет, — мои интонации не менялись, отчего его скривило ещё больше.

— Может ты уже знаешь ответы на все эти формулы? — кивнул наставник на доску.

Я пробежал взглядом по тому, что они называли доской, на которой были написаны формулы.

— Да.

— Знаешь то есть? — переспросил он.

— Знаю.

— Отлично, иди к доске и реши их, — протянул он мне кусок… мела? Не помню, когда в последний раз держал его. Нет, я пользовался красками: подкрашивал свой корабль и доспехи, но разрисовывать мелками…

Под взглядом всех остальных я подошёл к доске и окинул взглядом формулы. Формулы начальной подготовки пилотов.

Постоянные расчёты, формулы для прыжков и прохождения гравитационных каруселей вокруг планет и даже для банального высчитывания полёта торпеды в цель — для них нужна была математика. Помогали, конечно, в этом нам и мозговые импланты, но я столько нарешал подобных формул, что они уже на уровне рефлексов отпечатались в мозгу. Да и для таких простых задач импланты не требовались.

Я быстро начал чертить ответы. Мел в руке только и стучал о гладкую доску, оставляя за собой след. Мне потребовалось не более минуты, чтобы дать ответ на каждую из формул.

Весь класс молчал, будто увидел чудо.

— Вижу… ответы ты знаешь… — протянул наставник, кивнув. — А расписать, как ты их получил?

— Расписать? — не понял я.

— Показать, как ты получил, например… сорок шесть в третьем примере, — кивнул он. — Напиши формулой, откуда взял это число?

Неужели это так сложно?

Я быстро начертил формулу, отметив, что математика здесь и в Империи не отличается. Не зря говорят, что это мать мироздания.

— Что ж… — протянул наставник, оглядывая мои решения. — Да, тебе явно скучновато на моих уроках… — и посмотрел на меня. — Где учился?

— Нигде.

— Прямо нигде? — прищурился он.

— Нигде, — повторил я.

— Что ж… — почесал он свою почти лысую голову. —­ После уроков зайдёшь ко мне.

— Вас понял, — кивнул я. Получил странный взгляд и на весь урок меня оставили в покое. А я больше не открывал учебник географии этого места, чтобы не нажить врагов среди наставников.

Следующее занятие было уроком, как его назвали, литературы. Здесь, как это бы не прозвучало, изучали книги. Не только книги, но и их авторов, рассказы и прочую чушь. С другой стороны, инквизиция всегда говорила, что книги — это хранилище знаний, и их надо уважать, поэтому с какой-то стороны это был необходимый урок.

Но только здесь я ощутил свою не только беспомощность, но и унижение, когда меня попросили прочитать вслух несколько строк. По буквам под смех других и закатанные глаза наставницы, какой-то бабушки, я с трудом осилил строки, пусть и с невозмутимым видом.

Да, подтянуть чтение мне просто необходимо…

Глава 4

Я вышел чуть позже остальных — задержался с преподавателем (правильно их называть всё же преподаватель, а не наставник) по математике, который пытался понять, откуда у меня такие знания, попутно заставляя меня решать какие-то детские уравнения.

— Да уж… — протянул он. — В первый раз вижу такого одарённого ученика.

— Одарённого?

— В математике, — уточнил он. — Скоро будет олимпиада по математике и высшей математике. Ты просто обязан поучаствовать!

— Зачем?

Это был вполне логичный вопрос, учитывая, что у меня были свои планы.

— Как зачем? Если ты пройдёшь сначала школьную олимпиаду, а потом и городскую, показав отличные результаты, то, возможно… всего лишь возможно, тебя примут Высшую Государственную Гимназию Имени Гагарина! А там и в Государственный Университет Виа Лактиа рукой подать!

— И?

— И? Ты хочешь остаться в этой дыре? — скривился он. — Хочешь быть одним из тех идиотов, которого ты побил? Этим сбродом, что в будущем будет только и жить, что пивом да работой? В лучшем случае?

Предположу, что хотеть я этого не должен.

— Нет.

— Вот! — поднял профессор палец. — А там ты сможешь подняться выше! Что бы про неё не говорили, я знаю, что эта гимназия набирает не только благородных одарённых, но и самых умных учеников! А после рекомендует их в университеты. Даже если не поступишь в университет Виа Лактиа, тебя с радостью возьмут с такой рекомендацией другие! Будешь учиться рядом с благородными из различных домов. Есть даже призрачный шанс, что ты сможешь влиться в один из домов, стать их человеком или как знать, чего ещё достигнуть…

Благородные? Дома? Другими словами, аристократические семьи? И здесь?

Я знал, о ком идёт речь. Аристократы, которые вели свои грязные игры не только на Терре, но и на других планетах, покуда Империя боролась с нашествием врагов по всем фронтам. Избалованные деньгами и властью, высокомерные и гордые, я просто уверен, что часть из них поклонялась богам хаоса.

Они строили друг другу козни, убивали, иногда вырезали под корень своих противников, в том числе семьи других аристократов, боролись за власть. Но что самое страшное — использовали для собственных целей и нужд силы Империи, упиваясь безнаказанностью.

Аристократы…

Была и другая сторона — аристократы были вплетены во власть. Влияешь на них, влияешь на власть. И когда сюда придёт флот Императора, куда лучше, если среди аристократов уже будет сеть, через которую можно повлиять на них или хотя бы быть в курсе событий.

Вопрос, вмешиваться в подобные игры или нет, стоял передо мной во весь рост.

Попробовать вклиниться в опасную структуру или следовать плану?

Выходя из школы, я принял решение, что одно другому не мешает. Я продолжу следовать своему плану дальше, однако попутно можно было приблизиться к аристократам этого мира. В случае чего лишним точно не будет.

А впереди мне предстояло познакомиться со своими соседями по комнате.

Детский дом был разделён на два сектора — первые три этажа девушек и к ним ведёт одна лестница, последние три этажа — мужской этаж, к которым ведёт другая лестница с противоположной стороны. Видимо, чтобы не смешивать два разных пола.

От казарм их отличала одна существенная деталь — здесь всем на тебя было плевать. Нет, я не видел, чтобы кто-то кого-то бил в коридорах, так как те контролируются камерами. Но были туалеты, в которых камер не было (я проверил), были слепые зоны (насчитал пока две). Но самое главное — были комнаты, которые никак не контролировались.

Сейчас здесь было людно. В коридоре, достаточно широком, как в школе, собирались почти все, кто не хотел сидеть в комнате. Почти сразу я определил задир, ходивших небольшими группами, и пристающих к другим, лидеров или, как называли таких в неблагополучных местах, авторитетов, державшихся уверено и иногда собиравших вокруг себя других, одиночек и тех, кого бьют. Не только по лицу с синяками или разбитой губой, но и по манере держаться.

Я бы назвал это место тюрьмой для детей. Не самой страшной, но тюрьмой. Одну такую я однажды зачищал. Многоуровневую тюрьму на одной из планет, так что есть, с чем сравнивать. И им пока было куда падать.

Я прошёл до своей двери, огибая остальных. Кто-то не обращал внимания на меня, но кто-то косился. Была вероятность, что новость о драке частично разлетелась и тогда с большой вероятностью появятся те, кто попытает со мной своё счастье. Уверен, что уже вечером таких будет несколько.

Дверь была не заперта, и внутри я обнаружил стразу двух парней. Один какой-то хлюпик, и другой чуть выше меня, но такой же худой.

— О, новенький!.. — тот, что покрупнее встал и шагнул ко мне, протянув руку. — Здорова! Приятно видеть в нашей конуре новое лицо.

Агрессивный. Пусть он и улыбается, но от него чувствуется агрессия. Ведёт себя вальяжно, как хозяин положения и комнаты. Явно хочет показать позицию главного, чтобы оставить её за собой.

— Грант, — ответил я на рукопожатие.

— Стивен, — он панибратски забросил мне руку на плечо, словно я был его лучшим другом, и повёл меня к кроватям. — Ну чё-как? Как первый день в нашем зверинце?

— Достаточно интересно, — я убрал его руку со своего плеча. Пришлось приложить силы, и ему это явно не понравилось.

— А ты какой-то борзый, новичок. Я тут к тебе, как к другу, а ты…

Я ожидал удара. Но ожидать и успеть среагировать — две разные вещи. Пусть я всё же и постарался напрячь мышцы живота, удар в живот прошёл частично, заставив меня согнуться. Больно, достаточно больно, чтобы согнуться, но не критично, чтобы сразу выбыть из боя. Сейчас он увидит, что такое действительно запугивать силой.

— Слушай сюда, новенький… ­— схватил он меня за волосы…

И я разогнулся. Резко, как пружина, врезавшись ему головой в челюсть. Стивен отшатнулся назад и стукнулся о второй ярус кровати затылком. И тут же получил в пах с ноги, отчего согнулся, не зная, за что хвататься первым. Следом получил удар в бок и завалился.

На полу я продолжил его бить ногами. Не из-за жестокости, а чтобы предотвратить любые другие поползновения. Чтобы даже трусливая мысль напасть ночью отдавалась у него болью. И я бил его достаточно долго, что он начал скулить и даже плакать. Была пара попыток вскочить из последних сил и повалить меня, но я был голов — удар в голову, и он неизменно падал обратно на пол.

Когда с него было достаточно, я наклонился и поднял его мокрую от слёз и соплей голов за волосы.

— В следующий раз я раздавлю тебе всё, чем ты так дорожишь, щенок. Ты меня понял?

Мой голос был тихим, тише его скулежа, но Стивен испуганно закивал головой, всё хорошо расслышав.

Вот так. Я огляделся и остановил взгляд на хлюпике. Тот забился в угол и поднял руки.

— Я что? Я ничего! Ничего не видел!

— Верю, — кивнул я и начал раскладывать вещи, которых у меня было немного.

Время до ужина ещё было, и я углубился в книги, которые были со мной. Особенно в географию этого места. Да только читать было сложно, слишком сложно, особенно по буквам, а картинки многого не объясняли.

Я покосился на хлюпика.

— Как тебя зовут, парень?

— Я? — уже успокоившийся, он подлетел с таким видом, будто уже что-то натворил. — Я Гинзи.

Я поднялся со стула, на котором сидел, и сделал к нему пару шагов. Тот заметно вздрогнул, когда я протянул ему руку.

— Я — Грант.

— Грант, я понял.

— Ты умеешь читать? — задал я волнующий меня вопрос.

— Да! Конечно! Кто не умеет?

— Я прошу тебя прочесть мне записи в книге, — протянул я книгу.

— Прочесть… записи? В смысле, учебник? — он покосился на книгу в моих руках.

— Да, учебник. Прочесть про эти земли, — и добавил. — Я вырос на улице, меня никто не учил читать.

Его такое объяснение удовлетворило. Или он сделал вид, что его оно удовлетворило. Но отказывать, соответствуя своему статусу, он не стал. И пока он читал, Стивен заполз к себе на кровать и оттуда смотрел на меня злобным взглядом. Мне плевать на него, я не трогаю людей за один взгляд — я трогаю их за действия. Хотя уверен, что он ещё попытается сделать мерзость.

Но это всё потом.

К тому моменту, как Гинзи перелистнул несколько листов, зазвенел самый настоящий звонок — настала пора ужинать. Здесь я отстал от парня и занял столик подальше от других, внимательно наблюдая за залом.

В одном зале ужинали люди как постарше, так и помладше. Причём девушки обедали с парнями вместе, поэтому можно было не удивляться, наверное, что здесь же показывалась симпатия друг к другу.

Наверное, отношения здесь или поднимали статус, или показывали, кто под чьей защитой находится, так как каждый пытался выставить их на всеобщее обозрение. Девушки демонстративно садились к своим мужчинам, мужчины — к девушкам. Они прижимались друг к другу, девушки даже садились на колени к парням, а некоторые… целовались в губы, и даже окрики кухарки не помогали.

Мерзость. А ведь я только начал кушать…

Я расстроенно посмотрел на свою еду. Странное аморальное общество, медленно погружающееся в хаос, отбивало здоровый аппетит даже у космодесантника, пусть и бывшего. Благо у меня было о чём подумать, чтобы отвлечься от этого.

Этот мир.

Что я узнал: место, где я был, было не планетой — это были острова.

Я первый раз слышал о таком феномене. Огромные острова, судя по всему, осколки планеты или нескольких планет, которые висели в пустоте пространства, известного как Альта Семита. Что за пространство — я не знаю, возможно, не дочитал. Но это не космос и не подпространство, иначе здесь бы всё кишело демонами.

Вопросов про атмосферу и притяжение, как и про солнце, я даже не касаюсь. Это, скорее всего, есть в учебнике, а если и нет, то и гадать бессмысленно. Очень сомневаюсь, что дело всё в том же притяжении и магнитосфере, как на обычных планетах. Возможно, это действие пространства, которого назвали Альта Семита, где законы совершенно другие.

Насколько я ещё понял из прочитанного — этот остров не один, их несколько. Несколько десятков, если правильно запомнил. Какие-то заселены людьми и даже целыми государствами, какие-то и вовсе дикие.

Но дикие территории встречаются и на самих островах. За границами безопасных зон прямо на островах есть территории, где тварей больше. Почему? Учебник географии этого не рассказывал — он ставил перед фактом.

Однако одно я знал точно — если корабль упал за пределами безопасной зоны, то шансы найти его у меня резко повышаются. Надо узнать последние новости в городе.

Но это позже, сейчас я обратил внимание на какую-то девушку, которая смотрела на меня беспрерывно. Хитрая, на вид, как демон, которая строит из себя очень крутую и опасную. Но едва я ответил ей тем же изучающим взглядом, девушка что-то зашептала соседу.

Реакция парня была мгновенной. Тот резко обернулся, после чего демонстративно медленно, будто ему было трудно поднимать собственный вес, встал и тяжёлой походкой направился ко мне.

Глядя на то, как он приближается, я медленно отпил чая. Чай был обжигающе горячим и вкусным, судя по всему, настоящим. Ни в какое сравнение не идёт с той мочой, которую мы пьём на кораблях. И еда здесь имеет вкус — у нас был обработанный высококалорийный безвкусный гель. А здесь еда, настоящая, вкусная с текстурой еда…

— Ты чё пялишься? — навис передо мной незваный гость.

Парень крупный, действительно крупный, отличный кандидат в космодесантники. Именно таких старались брать — у них больше всего шансов пережить генные и кибернетические операции. И по итогу они становятся массивными и сильными. Я был скорее исключением и отобран по другим факторам.

Так или иначе, этот глупый детина сейчас стоял надо мной, пытаясь показать себя перед другими. Действительно, зверинец…

— Ты не расслышал? Ты чё пялишься⁈ — рявкнул он, нагнувшись ко мне и уперевшись на стол так, что тарелки подпрыгнули. Я осторожно переставил кружку с горячим чаем на стул рядом, чтобы не разлить.

— Тискинский! А ну-ка сел на место! — крикнула откуда-то издалека кухарка. — Сейчас мистера Нирсона позову!

— Иди в задницу со своим Нирсоном, жируха! — рявкнул он через плечо, подняв волну смеха, и вновь обернулся ко мне. — Ты думаешь, тебя спасёт кухарка? Я размажу тебя, даже не глядя!

Интересно, он сам успокоится или мне придётся его успокоить? Если так посмотреть, первая разборка проходила перед классом, вторая лишь в комнате. А здесь я могу сразу всем детям показать, с кем им связываться не стоит. Но мне нужен повод, железный повод, чтобы директор не попытался меня потом…

— Ты оглох⁈ — рявкнул он внезапно, смахнул мою еду со стола. — Ты допрыгался, сучка!

Парень дёрнулся вперёд ко мне…

И я выплеснул ему прямо в лицо горячий чай.

Теперь уже не такой крутой парень вскрикнул, дёрнувшись назад, а я наоборот бросаюсь вперёд. Запрыгиваю на стол и прыгаю прямо на него всем весом, сбивая с ног. Мы падаем плашмя прямо на его спину, выбивая ублюдку весь дух, но если он думал, что на это всё закончится, то очень ошибался.

Я схватил его за голову и со всей дури ударил затылком о пол. Бил от души, не боясь разбить ему голову — сил на такое не хватит. Один раз, второй раз, третий раз…

Парень внезапно крутанулся подо мной, словно червяк, и я слетел на пол. Не стал пытаться вновь запрыгнуть сверху — одна и та же тактика ведёт всегда к поражению. Вместо этого, разбежался и пнул его в лицо, повалив обратно на пол. И пока верзила пытался встать, я подбежал к стулу, схватил его за металлические ножки и что было сил опустил тому на хребет.

Я лупил так, как если бы забивал кувалдой инсектов, и даже такой крепкий парень оставался всего лишь человеческим подростком, пусть и крупным. И достаточно живучим, так как он всё же смог броситься на меня…

Но в ответ прямо в лицо получил несколько быстрых и сильных тычков ножкой стула. Один тычок, второй тычок, третий тычок. Ему сломало нос, рассекло бровь и лоб, губы разбило и, кажется, он лишился парочки зубов. Из рваной раны на лбу ему глаза заливала кровь.

Но я правильно его оценил, парень был силён. Взревев, он бросился вперёд, повалив меня на пол, попытался начать меня бить, но ему мешал стул между нами. Ему повезло, что я развернул его поперёк, иначе бы кретин мог вполне наколоться на ножки. Он пытался дотянуться до меня руками…

И я без жалости вонзил ему в кисть зубы. Так, что под зубами что-то хрустнуло, а во рту появился вкус крови. Он вскрикнул, дёрнулся назад, и это дало возможность мне вскочить. И сделать ему пинок прямо в лицо, после чего я вновь перехватил стул и, как кувалдой, завершил начатое. Хватило трёх ударов, чтобы он сжался в комок, скуля, как собака. Я нанёс десять.

Теперь дети наглядно увидели, как работает космодесант: быстро, чётко и безжалостно.

Зверинец…

Я огляделся. Весь детский дом видел это, и теперь ни у кого не возникнет желания со мной связаться. Они смотрели на меня, как овцы, с открытыми ртами. Парни, девушки — я видел страх в их глазах. Теперь они знали, что будет, если ко мне подойти не с той стороны.

Я осторожно поставил окровавленный стул на место, после чего подошёл к столу, где сидел верзила. Девушка, теперь уже не взрослая крутая стерва, а маленький напуганный ребёнок, вжалась в свою подругу, став визуально меньше. Её губы дрожали, когда я остановился напротив неё…

— Й…я… — только и выдавила она, после чего вздрогнула.

Я не собирался её трогать — я просто пришёл забрать еду верзилы, так как моей уже не было…

— ВСЕМ СИДЕТЬ!!! — громогласный голос заставил посуду звенеть.

Ладно, чай хоть отопью…

Запихнув в рот хлеб с маслом и залпом осушив кружку чая, я обернулся.

Мистер Нирсон влетел в столовую, словно танк. Ему хватило одного взгляда по залу, чтобы всё понять. За ним следовало двое женщин-учителей, и один мужчина в форме, похожую на военную. Женщины сразу же бросились к окровавленному верзиле, когда мистер Нирсон встал в центре столовой и громко произнёс:

— Кто это сделал⁈

Я знаю, что все будут молчать сейчас. Они боятся меня. Уважают. Но едва я исчезну из поля зрения, побегут рассказываться и всё по той же причине — из-за страха. Такие признают стукачами всех кроме себя.

Чтобы они даже рта не могли раскрыть, нужно больше насилия, но это уже не по моей части. Карательными и психологическими операциями занимались иные ордены космодесанта, не мой.

Я сделал шаг вперёд и громко произнёс:

— Я!

Мистер Нирсон оказался передо мной так быстро, что едва не смёл один из столов. Он остановился прямо передо мной, возможно, пытаясь напугать, но я не сдвинулся с места. Смотрел ему в глаза, не пытаясь спрятать взгляда.

И он будто отступил внутри себя, едва не сделал шаг назад.

— Зачем? — только и спросил Нирсон, на что я ответил так же лаконично.

— Я защищался.

Да, мой вид и вид того верзилы говорили об обратном, однако камеры всё расскажут.

* * *

После случившегося в детском доме номер четырнадцать все знали о новичке, с которым лучше не связываться. Новичке, который быстро и без какой-либо жалости или тени эмоции разбирался с обидчиками.

Парни, особенно злостные хулиганы и те, кто привык быть авторитетом для других, смотрели на него с опаской. Они не понимали, можно ли договориться или подружиться с таким человеком или лучше вовсе просто не трогать его. Но одно они уяснили — в драку с ним лучше не ввязываться, по крайней мере, по одиночке. Кто-то уже готовился устроить ему чёрную и поставить на место, пока остальные лишь наблюдали.

Девушки же, наоборот, заинтересовались им. Хулиганы всегда пользовались популярность: дерзкие, смелые и острые на язык, они поднимали твой авторитет (если сами им обладали), могли защитить. Они дарили эмоции, с ними было интересно.

Но этот парень был иного разряда. Спокойный, тихий на вид слабак не пытался что-то строить из себя, но с холодным непроницаемым лицом разбирался с любой угрозой без какой-либо жалости, кто поведётся на его безобидный вид. А кто не хотел бы стать той самой, кто усмирит его?

Хотя насколько новичок их привлекал, настолько и пугал тем, что никто не понимал, как с этим человеком себя ввести. От этого интерес к нему лишь рос, пусть и не у всех. Кто-то его просто боялся и чувствовал определённое отвращение. Всем мил не будешь.

Тихий шёпот всего детского дома летал по коридорам и не мог обойти стороной главного директора, Уинтора Нирсона.

— Ты привела к нам психопата, Роза, — выдохнул Уинтор раздражённо. — Две драки! Две! Он мог искалечить их! Убить!

— Но не убил же? — мягко возразила она.

— Он мне то же самое ответил! Хотел бы — убил! Этот малец психопат, ни эмоций, ни жалости, говорит то, что от него хотят услышать, смотрит на всех, как на жертв. Ему здесь не место!

— А где ему место? — склонила она голову.

— В психушке, если уж говорить откровенно. Он опасен для общества.

— Я не стану прятать мальчишку в психушку лишь потому, что он дал отпор хулиганам, которых ты не можешь приструнить! — внезапно вспылила она. — У тебя куча куда более страшных жалоб на воспитанников, а ты позвал меня сюда лишь для того, чтобы сказать, что мальчишки подрались? У меня дел больше нет⁈

— Я позвал потому, что он методично расправлялся с ними, — негромко ответил Уинтор. — Он не боялся, не был подавлен или в гневе, как это бывает после драк. Нет, абсолютно спокойный. Это не нормально для подростка, у которого гормоны бушуют. Словно ему и не семнадцать лет.

— Не говори глупостей… — отмахнулась Роза и пошла к выходу. — И зови, когда стрясётся действительно что-то важное, а не драка мальчишек.

— То есть избиения стулом недостаточно? Ждать, когда он кого-нибудь убьёт?

— Именно. Вот тогда и зови, — фыркнула она, выйдя из кабинета.

Гранта Роза встретила сидевшим на стуле в небольшом холле перед кабинетом директора. Тот сидел ровно, смотрел прямо, лицо, казалось, вообще никак не поменялось после случившегося. Спокойное лицо, пустоватый взгляд и ни намёка на волнение.

Когда мальчишка повернул к ней голову, она мягко улыбнулась.

— Суток не успело пройти, а меня уже вызывают.

— Я защищался.

— Не надо, мне и так всё ясно… ­— вздохнула Роза.

— У меня есть свидетели, ­— невозмутимо ответил он.

— Ну да, после случившегося все скажут ровно то, что ты попросишь, — присела она перед ним. — Я верю, что это не ты начал, но тебе надо держать себя в руках. Всего первый день, я тебя только утром привезла, а уже две драки! Четверо ребят побиты…

— Вы знаете, что это за место? — негромко спросил он.

— Детский дом? Дом для сирот? — улыбнулась Роза.

— Это место, где выживает сильнейший. И ваши «ребята», —­ выделил он слово, — только спят и видят, как кого-нибудь унизить или побить в туалете.

— Да, бывают и такие, но всё же…

— Здесь выживает сильнейший, госпожа Роза, и мне лишь приходится следовать этому правилу, — пожал он плечами.

Лицо парня перед ней было таким, будто его подобное ни капельки не пугало.

Глава 5

К сожалению, на этом всё не закончилось.

К их сожалению.

Угроза должна быть уничтожена — такова истина. Истреблять здесь никого я не мог, слишком много шуму будет, особенно где везде камеры, однако заставить бояться мне было по силам. К тому же подобное поведение было очевидно.

Поэтому, когда те прокрались ночью в нашу комнату, открыв дверь ключом, я был готов. Едва услышав щелчок ключа в замочной скважине, я быстро переместился в сторону шкафа, в небольшой проём между ним и стеной за дверь.

И когда они зашли…

Во-первых, я сразу узнал, кто их навёл — Стивен вскочил, пытаясь их предупредить обо мне.

Во-вторых, это им не помогло.

Да, я получил синяк под глаз и разбитую губу с костяшками пальцев. На теле у меня теперь гематома, а нос разбит — бой против троих достаточно крепких ребят был тяжёлым испытанием. Теперь я похрамываю на левую ногу, и левая рука болела, когда ею двигаешь.

Но то, во что превратились их лица, было куда хуже. Мой наставник, с кем я прошёл не один бой, всегда говорил — в драке выживает не тот, кто пытается победить, а тот, кто пытается убить. Всегда бейся насмерть, таков был посыл, ведь хищник никогда не охотится в пол силы.

Я бился без какой-либо пощады. Передо мной не стояло цели навредить, но я не сдерживался. Как ударил, так ударил. Итог: у парочки выбиты зубы, у всех опухли рожи, но ходить вроде способны. Если они и хотели кого-то проучить, то проучили только себя.

Я достал и Стивена. Его смелость и агрессия исчезли, остался лишь жалкий мальчишка, который едва не мочится под себя, прося его не трогать. Но я не прощаю предателей, и наутро он ходил с синяками на лице и с щелками вместо глаз.

Утром люди провожали меня взглядом. Некоторые ухмылялись, думая, что меня проучили, но лишь до того момента, пока не встречали тех, кто хотел со мной поговорить. Естественно, что директор этого заведения хотел меня в чём-нибудь обвинить, однако это парни пришли в мою комнату, а не наоборот, и мне досталось так же. Единственное, что он мог — отправить в лазарет, где врач-мужчина довольно грубо осмотрел нас, дал какие-то таблетки и выгнал на уроки.

Но я рассчитываю, что желания попробовать меня на стойкость у местного зверинца поубавилось.

И действительно, на второй день ко мне никто не приближался. Все сторонились меня. Никто не подходил на занятиях. Никто не рисковал даже оказаться рядом в столовой. И едва встретившись со мной взглядом, все тут же его отводили или вовсе отворачивались.

Поэтому второй день прошёл плодотворно и без происшествий. Гинзи, мой сосед прочитал мне ещё немного учебник географии. Здесь я узнал, что чаще всего острова достаточно большие, чтобы вместить государство, однако есть и маленькие острова-города, дажеострова-города-государства. Есть и полностью дикие, которые слишком опасны для заселения.

Всякие географические точности мне были не нужны, хотя меня интересовало, в каком я сейчас городе, чтобы найти его на карте. Прямо спросить — это слишком странно, а я и так выделяюсь в последнее время. Надо найти момент, чтобы это выяснить.

А пока мы перешли к фирмомитологии — науке о небосводе, если верить переводу, или науке о пространстве, известном, как Альта Семита, если по-простому.

Вот здесь было тоже интересно.

Перелёты между островами осуществляются космическими кораблями. Именно так, космические корабли летают между островами. Всё потому, что атмосфера есть только вокруг них, но между — пустое пространство, как в космосе, не считая туманностей и космических тел, как астероиды, если верить книге.

Иначе говоря, пока разницы между космосом и этим пространством я не видел кроме островов. Всё остальное так же, как и в нормальном мире. Кроме описания, что дальше этого участка есть ничто и весь мир есть вокруг Альта Семита. К сожалению, про острова сказано ничего не было. Как они висят, я ещё мог представить, но вот с атмосферой возникали вопросы.

Интересный момент был со светом. Если верить учебнику по фирмомитологии — это светится газовое скопление Длань богов под действием аномалии, известной как «Нора». Она то затухает, то вновь появляется, отчего и газовое скопление, реагируя на него, то светится, то не светится.

Я в первый раз слышал о такой аномалии и о том, чтобы таким образом получали свет для планеты, но это место не попадало под понятие нормального. И попасть сюда я мог только…

Да, только благодаря тем самым ноль целых, двадцать восемь тысячных процента удачи. Прыгнув без прогрева, без начальной подготовки, без всего, наугад введя координаты, я мог вполне прорезать реальность и оказаться за её границами. Хорошо, что не в подпространстве с демонами оказался.

Этого было достаточно, чтобы понять, где я. Другая галактика, неизвестный участок космоса или иная реальность наравне с подпространством — сейчас следующей задачей при любом раскладе было найти корабль. На нём есть достаточное количество разных сигнальных маяков, чтобы по ним можно было обнаружить корабль, но для пеленгации сигналов требовалось оборудование.

— Гинзи, — позвал я парня, который помогал мне читать. Я и сам учился, так как всегда просить прочитать его не смогу, однако с ним в условиях неизвестности это было гораздо быстрее. — У меня вопрос?

— Да, Грант? — испуганно посмотрел он на меня.

— Из этого детского дома выпускают на улицу?

— В город ты имеешь в виду? Да, по выходным дням нам разрешено покидать детский дом. Гулять там или купить что-нибудь.

— А есть рядом места, где можно купить оборудование? Технику, как радио, рации, антенны, всё в этом духе?

— Ну магазин электроники, ты об этом? — я кивнул в ответ. — Ну тут их много, почти на каждой улице есть какой-нибудь. А тебе мобильник нужен?

Мобильник? Это что?

— Я не знаю в данный момент, ­— покачал я головой. — Я просто спросил.

— Ну, скоро будут выходные, так что… Если что, могу показать какой-нибудь, — пожал он плечами.

— Посмотрим по обстоятельствам, — ответил я и вернулся к чтению. Попытке чтения. Этот мир был достаточно похож на мой старый и в то же время в нём было слишком много неизвестного. Требовалось больше информации и тем более уметь читать.

Третий день в доме для сирот прошёл так же гладко. Люди вокруг стали привыкать ко мне. Простая истина улеглась в пустых мозгах детей — не трогай того, кого трогать не стоит, и останешься целым. К тому же они могли найти более слабых жертв без риска для здоровья.

Я видел, как парни пристают к более слабым: издеваются в душе, постоянно достают в коридоре или в столовой. Не дают покоя в классе, во время перемен или даже во время самого занятия. Иногда это вполне безобидно, иногда совершенно нет.

Однако меня это не трогало. Всегда будет хищник и жертва, всегда сильный будет мучить слабого. Это закон выживания, и не мне его менять. Как есть и определённая граница дозволенного, но за неё никто не заступал. Поэтому я спокойно умылся, позавтракал (не перестаю удивлять, насколько здесь вкусно и почему другие плюются), и направился со всеми на занятия.

Всё прошло стандартно. Физика мне далась очень просто, и я не мог понять, почему другие ничего не могут сказать по ней. География… сам я ничего ответить не смог, но послушал достаточно интересную лекцию от преподавателя.

А на математике меня ждала олимпиада, о которой с таким предвкушением говорил профессор.

— Сегодня вы сможете показать все свои знания! — объявил он, окинув взглядом класс. — По крайней мере, все, кто собирается в ней участвовать. Никого заставлять не собираюсь. Кто не хочет, могут отправиться пораньше в столовую.

Почти девять десятых класса встала с весёлым рокотом и быстро покинула помещение. Остался я и нескольких человек. Проводив презрительным взглядом учеников, профессор глянул на меня и одобрительно кивнул.

— Что ж… все оставшиеся, давайте начнём…

Профессор выдал каждому по запечатанному толстому конверту, который было необходимо вскрыть. Внутри оказалось три бланка с формулами и задачами и один для заполнения личных данных. Пока мы подготавливались, он быстро озвучил свод правил, которые можно было сократить до трёх фраз: не списывать, не разговаривать, успеть за отведённое время.

И время пошло.

Решать было несложно — сложно было прочесть, особенно когда ты читаешь по буквам и потом складываешь их, чтобы понять смысл. Однако так было с задачами. Уравнения и примеры я решал быстро, едва пробежавшись взглядом. Это был очень низкий уровень сложности, и я внутри себя удивился, когда понял, что закончил первым.

Встал, сдал бланк, поблагодарил и вышел. Когда я положил конверт на стол преподавателя, профессор кивнул мне с видом, будто я был его учеником на протяжении многих лет.

Больше ничего интересного за сегодня не было. Ещё один спокойный плодотворный день. Но на четвёртый день начались какие-то непонятные волнения в мою сторону.

Обед.

Вкусный обед: суп с мясом, гречка, котлета, компот и трава в масле. Я ел и никак не мог наесться. Вкусы били по рецепторам, едва не заставляя жмуриться от удовольствия. После безвкусного геля и еды, пусть иногда и со вкусом, но отвратным, это был поистине имперский обед.

И я в одиночестве. Я не читаю книг, когда ем, однако много думаю. Планирую свои действия. Сейчас я думал про корабль.

При крушении маяки на судне автоматически подают определённые сигналы, которые так просто и не уловить. Мне требовалось их перехватить и вычислить направление и расстояние. Для этого требовалось собрать достаточно мощный приёмник, который сможет поймать сигналы с корабля. Вопрос — из чего? Что потребуется для этого, какая техника?

А перед этим надо узнать новости из города: если корабль упал где-то рядом, то его уже наверняка отбуксировали и вскрыли. Если так, то это огромные проблемы и тогда будет стоять вопрос, как ликвидировать всё, что они нашли.

Но…

Я обратил внимание на столик в стороне.

В столовой люди разбивались на соответствующие группы по статусу. Сильные и уважаемые почти в центре, общая масса кто где сядет, изгои и тех, кого все бьют и не уважают, в самом углу. И сейчас из-за столика в центре, где сидели девушки, на меня косилось несколько пар глаз.

Девушки о чём-то шептались, бросали взгляды в мою сторону, отворачивались, вновь перешёптывались. Настолько открыто готовили план, что даже будь ты слепым, мог заметить это.

Мне это не понравилось, однако за время обеда ко мне так никто и не подошёл. Я спокойно доел и, как и все, отправился на занятия, с которыми не мог определиться: они деградируют меня или делают умнее.

Но я ждал. Ждал, когда противник начнёт действовать. Если будет один-два, то у меня хватит сил разобраться, если будет больше — я достану ножницы из пенала, которые одолжил у Гинзи. А ещё у меня была вилка, но это как запасное оружие.

И во время перемены перед последним уроком это произошло.

Ко мне никто не подходил, и поэтому я сразу заметил человека, который уверенно направлялся в мою сторону.

Девушка. Волосы тёмно-коричневые, переходящие в розоватый у кончиков. Худая. Моего возраста или чуть старше. Лицо с косметикой, выглядит как та, кто бродит по злачным заведениям с опасными парнями, ярко живёт жизнь и быстро её прожигает. Она была не из этого класса, однако одна из её подруг училась здесь же со мной и сейчас следила за нами.

Кто-то послал разведчика и наблюдателя.

Эта личность мягко и невзначай села прямо на край моей парты, мило улыбаясь. Хотя на её лице это в действительности была хищная улыбка. За нами искоса, усердно показывая, что они ничего не замечают, наблюдали другие ученики, включая Ромиэля. По лицу, ненависть ко мне у него вспыхнула с новой силой.

Мы встретились взглядом, и я показал ему ножницы, отчего тот быстро отвернулся.

Девушка же, ненароком поправила грудь, выставляя её напоказ, чтобы вырез оказался в нужном месте.

Не интересует.

Я вернулся к книге, боковым зрением наблюдая за тем, как она хмурится.

— Привет, новичок, как дела? — беззлобным достаточно тонким голосом спросила она.

— Тебе что-то нужно? — сразу перешёл я к сути, не поднимая взгляда.

— Почему сразу нужно? — она по-глупому надула щёки, словно это должно было быть хоть немного красиво. — Просто хотела поинтересоваться, почему ты так одиноко сидишь здесь? Один совсем.

— Интерес губит. И я попрошу тебя слезть с моей парты.

— Почему? — вскинула она брови.

— Потому что я не хочу, чтобы ты сидела на моей парте, — холодно произнёс я.

В её лице скользнула обида. Скользнула злость, граничащая с желанием ударить меня, но лицо Ромиэля было перед ней, как напоминание, потому девушка лишь скрыла всё за улыбкой, и села на стул передней парты.

­— Меня зовут Энгли, — протянула она мне ладошку.

Я слегка задумался, но тем не менее пожал её.

Очень… маленькая ладонь, мягкая и хрупкая. Кожа нежная, ни единого шрама или мазоли. Даже ногти накрашены какой-то краской. Я могу сжать её и сломать все кости внутри вместе с пальцами даже сейчас, в таком состоянии. Непривычно пожимать такую руку…

— Я Грант. Грант Роковски, — ровно произнёс я.

— Грант… — повторила Энгли за мной. — А откуда ты?

— С улицы.

— С какой? — склонила она голову вбок.

— Это имеет значение? — я даже не смотрел на неё.

— Ну… я знаю почти все улицы и… — Энгли хихикнула, — злачные места этого города. Интересно ведь, откуда ты такой взялся.

— С улицы, — повторил я.

Не знаю, почему, но девушка начал ещё больше улыбаться, после чего и вовсе тихо рассмеялась.

— Что-то случилось? — поднял я взгляд.

— Ты забавный. И по-своему милый… — Энгли провела тыльной стороной руки по моей щеке, но я быстро перехватил её кисть. Так быстро, что она вздрогнула и словно сжалась в предчувствие беды, когда я посмотрел на неё.

— Я чувствую твой страх, — негромко произнёс я.

Она с трудом выдавила из себя смешок.

— Когда у тебя такое жуткое лицо… знаешь, это действительно пугает. Но ты ведь не сделаешь мне больно ни за что, верно?

Я отпустил её руку.

— Спасибо, — потёрла Энгли свою кисть. — А знаешь, нам надо будет прогуляться завтра.

— Завтра? — уточнил я.

— Ага, завтра. Завтра же отпускают в город, ты знал? Пройдёмся, в магазины заскочим. Я тут всю округу знаю.

— Всю округу?

Она прямо оживилась.

— Да, все близлежащие улицы и, чего греха таить, почти весь город, — улыбнулась Энгли.

Про грех было метко сказано, его не утаишь, но всё равно это интересно. Мне как раз не хватало найти магазин с электроникой, чтобы приступить к сборке приёмника, и завтра этим можно было начать заниматься. А ещё могла потребоваться возвышенность, чтобы лучше поймать сигнал. Однако такое внезапное дружелюбие и интерес к моей личности ничего хорошего не обещали.

Её подослали. Учитывая весь негатив к моей личности, это мог сделать тот же Ромиэль, чтобы уже на улице попытаться поквитаться. Поэтому ответ был достаточно очевиден.

— У меня завтра другие планы, — я вернулся к книге, которую пытался читать.

— Планы? — у неё брови вверх поползли.

— Планы. Мне надо посетить несколько мест. Поэтому я не смогу составить тебе компанию, — немного подумал и добавил. — Извини.

На это Энгли лишь хихикнула внеочередной раз. Я уже начинаю думать, что у неё какие-то проблемы с головой, так как она слишком часто хихикает.

— Ты так забавно это сказал… извини… Ну что ж, раз не можешь, то не можешь, — хлопнула она в ладоши. — Кстати, на ужин подсесть к нам не хочешь?

— Нет.

— Какой ты вредный, — её это ни капельки не смутило. — Тогда до встречи.

И быстро ушла. Ушла так, что её таз влево-вправо заносило, словно ей было сложно идти прямо.

Избавился ли я от этой девушки?

Нет, на ужин Энгли сама подсела рядом. В тот момент, когда я наблюдал за кухней и раздумывал, как бы найти момент и зайти туда за чем-нибудь более весомым, чем вилки и ножницы, она села прямо передо мной так, будто сидела здесь всегда.

За другими столиками за нами искоса наблюдали девушки и даже парни.

— Приятного аппетита! — улыбнулась она до ушей.

Её приветливость резко контрастировала с тем, как она вела себя на перерывах между занятиями. Мне довелось увидеть её презрительные взгляды на других, этот высокомерный смех и неуместные грубые шутки в адрес девушек, которых она считала ниже себя. Но со мной Энгли была едва ли не членом Ордена Дочерей Милосердия.

— Ну так что, ещё не обдумал моё предложение? —­ улыбнулась Энгли.

— Нет.

— Нет, не обдумал?

— Нет, я откажусь. Но я благодарю тебя за твоё предложение.

Хотелось добавить, чтобы она отстала и не портила аппетит, но я был не настолько туп, чтобы на ровном месте создавать конфликт.

— Скучный… — хмыкнула она. — Кстати, а ты знал…

Однако был в Энгли несомненный плюс — её длинный язык. Она говорила обо всём и ни о чём, и при должном внимании можно было выцепить определённые интересные моменты. Которых оказалось очень много.

Так мимолётом было упомянуто название этого города: Перта-Фронт. Он находился достаточно близко к границе с дикими землями, что облегчало мою задачу. При необходимости, если корабль рухнул на той территории, его можно было отбуксировать оттуда прямиком к окраине города.

Также Энгли рассказала мне об одарённых. О том, что у неё кто-то из знакомых оказался одарённым, и потом стал охотником, хорошо зарабатывает и так далее.

И речь шла не об одарённых умственно, а одарённых определённой силой. Мне они были известны как псирайдеры — люди, использующие пси-энергию для влияния на реальность.

Самые сильные псирайдеры, с её слов, были в домах. Аристократы, иначе говоря, которые аккумулируют силу внутри собственного рода, или как здесь говорят, дома, из-за чего появляются сильные наследники. Среди простых людей тоже достаточно часто встречаются псирайдеры, но обычно слабее аристократов, пусть и не исключалось появление особо сильного.

Зачастую с этим даром простой люд шёл в армию или становился охотниками, которые ходят в рейды на особо сильную тварь в диких землях или же зачищают город и прорыве с изнанки. Я так понял, это когда в Альта Семита каким-то образом попадают демоны из подпространства. Аристократы же… кто-то шёл в армию ради чести, кто-то вёл семейные дела.

— А охотниками простой человек стать может? — поинтересовался я.

— Простой? Конечно, запросто, — разулыбалась Энгли, обрадовавшись, что заинтересовала меня. — А ты хочешь стать охотником?

— Я просто спросил.

— Ну у меня подруга есть, у неё парень стал охотником, а он даже не одарённый. Зарабатывает неплохо, машину купил…

То есть структура примерно понятна. Есть аристократы, как в моём мире на Терре и других планетах, и в большинстве они псирайдеры. Их дети или зарабатывают честь и репутацию в армии, или работают на благо рода. Есть простые люди, среди которых тоже встречаются псирайдеры, которые могут идти в армию, в самооборону или развивать свой бизнес.

И есть государство, где всё это находится, и которое не подчинено Империи и Императору.

Но скоро мы это исправим.

Глава 6

Выходные дни.

Здесь они тоже назывались субботой и воскресеньем. Собственно, здесь очень многое было так же, как в Империи. Это наталкивало на мысль, что когда-то в подреальность Альта Семита по какой-то причине действительно засосало планету. Возможно, во времена великих войн и смут.

Но это дело историков, а моё — разведать округу. Это был уже пятый день в детском доме. Всё проходило тихо и гладко, не считая драк. Но и те сошли на нет уже ко второму дню, поэтому моё вливание в общество можно было назвать удачным.

Ещё до того, как стать пилотом разведывательно-десантного корабля, я был космодесантником, одним из солдат диверсионно-разведывательной группы. Собственно, мы специализировались на диверсиях и разведке, как следует из названия. Внедрялись вглубь территорий, проводили разведку и при необходимости либо докладывали выше, либо наносили удар сами с целью пресечь угрозу.

И шпионаж никак не входил в наши задачи, однако что-то общее между ними было. Поэтому я мог сказать, что для меня подобная ситуация знакома.

Город встретил меня гулом машин и разношёрстной толпой, которая спешит по своим делам. Рядом со мной уже просачивались, как вода через трещины в стене, постояльцы детского дома, расходясь в разные стороны.

Я пошёл один. Ни Гинзи, ни тем более Энгли я с собой не брал. Один был обузой и лишним свидетелем, другая источником проблем. Поэтому я лишь узнал месторасположение магазина с электроникой и отправился туда.

Город жил.

Странное слово, но именно так я его видел. Достаточно спокойный и одновременно живой город, где не было ни следа бесконечных войн, чудовищно мощных заводов и отчаяния. Город, где над тобой не нависали великие дворцы и не давили монументальные строения. Светло, широкие улицы, свежий воздух — такое можно было встретить лишь на отдалённых планетах и системах, куда не добралась война или инсекты.

Собственно именно к таким планетам и относились места, где использовали мерийский язык. Подозреваю, что я сейчас на осколках одной из них.

Магазин электроники я обнаружил на небольшой узкой и достаточно грязной улице. Здесь было достаточно много народу, который с трудом умещался на тротуарах. Машины, грузовые и пассажирские то и дело проносились рядом, распугивая прохожих. По обеим сторонам первые этажи домов оккупировали магазины.

Магазин книг… Так, его месторасположение надо запомнить. Магазин продуктов, магазин одежды, магазин… Хэ-Хэ-Хэ? Что за магазин Хэ-Хэ-Хэ? Это какая-то аббревиатура?

Я пытаюсь вспомнить хотя бы отдалённо похожее на такое название и не могу. Потом загляну разведать, что это. Сейчас у меня иные задачи. Так, вот магазин электроники.

Пыльные витрины, заставленные всевозможным оборудованием от доисторических экранов до того, чьё предназначение я понять не мог, однозначно давали понять, что я пришёл куда нужно. Продавалось здесь уже бывшее в употреблении оборудование, но тем даже лучше — отследить будет сложнее.

Когда я вошёл вовнутрь, над дверью звякнул колокольчик, сразу предупредив о госте. Хозяин лавки выглянул откуда-то из глубин заставленной техникой комнаты и вернулся к своим делам, не увидев во мне клиента.

Я же начал быстро пробегать взглядом по содержимому. Здесь был заставлен каждый угол. Настоящие горы техники, где снизу лежали что-то наподобие генераторов и крупногабаритной техники, а сверху всякий хлам. И среди него я пытался высмотреть необходимое.

Так, древний телевизор… Ага, есть антенна, то, что нужно. Так, ещё…

— У вас есть внешне-центральный кабель? — спросил я, окидывая содержимое магазина взглядом.

— Какой-какой? — вновь показался продавец.

— Внешне… — нет, скорее всего, здесь он по-другому называется, если вообще существует. — Кабель с внутренним проводником и внешним, которым в роли экрана выступает. А между ними…

— Понял-понял, коаксиальный кабель, ты имеешь в виду, верно?

— Да, точно, — я сразу кивнул.

— Да был где-то, — махнул он рукой. — Достать?

— Пока нет.

В глазах продавца мгновенно пропал интерес, и он вернулся обратно к себе, оставив меня один на один с хламом, между которым проходила небольшая тропинка от одного края магазина в другой.

Здесь всё не просто древнее — назначение половины приборов просто не понимал. Ладно, конденсаторы, думаю, у них должны быть, судя по обилию электроники. И радио не должно отличаться от того, что есть в Империи. Это уже половина проблемы.

Я окинул взглядом помещение повторно и даже нашёл персональные компьютеры. Достаточно разные, от коробок с экраном до складывающихся, что можно унести с собой. Хрупкие и тонкие на вид. В то время как наши можно было использовать как компьютер, как оружие и как щит, эти можно было случайно сломать руками.

Так, пусть даже такой, но есть. В случае необходимости что-то можно снять, что-то можно переставить и настроить. Куда острее сейчас встаёт вопрос в деньгах, которых у меня нет. Кабель стоит денег. Как и антенна, которую я приметил. Может малых, но денег, которых у меня нет.

— Сколько стоит четыре метра кокси… какаоси…

— Коаксиального кабеля? — подсказал продавец. — Да кредитов пятьдесят пять, шестьдесят.

Так, у них здесь кредиты, значит. Я не спрашивал в том интернате для сирот про валюту, так как вопрос: какая у вас валюта, звучало бы как минимум очень подозрительно. Да и зачем, если можно узнать самому? Другой вопрос, я не знаю, много ли это или мало, однако и он решается просто.

Молча покинув магазин, я двинулся сквозь сплошные потоки людей, разглядывая ветрины, иногда и прилавки магазинов, которые выходили на улицу. Гулял около получаса, собирая примерные ценовые диапазоны, чтобы понять — пятьдесят пять кредитов довольно мало. Здесь пирожок с мясом стоил пятьдесят кредитов, а прямоугольный кусок хлеба тридцать пять. Сто грамм непонятного мяса — триста пятьдесят кредитов, а брюки — все восемьсот.

Ещё одна проблема между мной и кораблём — деньги.

Было три варианта: ограбить магазин электроники, украсть где-то деньги и купить, ограбить магазин электроники и там же украсть деньги. Но нарушение закона всегда ведёт к последствиям, поэтому стоило отказаться от ограбления магазина.

Обокрасть? Это можно. Можно вытрясти деньги из тех, кто их имеет в детском доме. Например, у тех, кто меня хотел побить. Забрать деньги тех, кто делает больно другим — хорошее дело. Что касается последствий, то я не собирался надолго задерживаться там. Это был лишь перевалочный пункт, освоиться и влиться, что у меня получалось неплохо.

Как доберусь до корабля, думаю, почти все проблемы решатся. Мощный передатчик вполне мог достать из одного уголка космоса в другой и даже из подпространства, если верить инструкторам. Поэтому едва я дойду до корабля, визит Империи сюда не заставит себя долго ждать.

Я вышел с рыночной улицы и начал продолжать осматриваться.

Больше всего меня интересовала техника, которая ездила по дорогам. Машины все были слегка странными и несуразными на вид. Слишком гладкие, слишком отполированные, словно местные боялись сделать лишнюю деталь. Сейчас мимо меня проехал, как проплыл на гравиподушке, чёрный вытянутый массивный автомобиль с чёрными стёклами.

Роскошный и дорогой.

Я не был знаком с местной модой и культурой, но всё равно отлично видел, насколько такая машина может быть дорога. И где действительно богатые машины, а где варианты для тех, кому не позволяют деньги. Те тарахтели, пыхтели, выпускали такие газовые облака, что могли бы прикрывать атаку пехоты.

Молча разглядывая город и попутно запоминая улицы, я ненароком заметил холм. Если прикинуть, он возвышался где-то в пригороде Перта-Фронта, а на его вершине находилась высокая мачта радиосвязи.

Хорошая точка, высокая. Она подойдёт, чтобы расположить приёмник и попытаться отыскать по маяку корабль. Надо запомнить.

Я сделал круг вокруг участка домов, выйдя обратно к детскому дому. Но подходить не стал, заметив у ворот эту Энгли с подружками. Вместо этого резко взял в сторону и пошёл вдоль забора детского дома. Прошёл дальше, через перекрёсток и углубился в город. Здесь вышел на аллею и…

Замер.

Боковое зрение заметило внезапный отблеск, который точно так же быстро пропал, как и появился. Возможно, я бы и не заметил его, если бы не реакции, натренированные годами боёв, где ты начинаешь замечать иногда больше, чем хотелось. И тем не менее сейчас это было что-то интересное.

Блеск, который я заметил, был из дождевой канализации, отверстия, закрытого массивной решёткой. Я остановился над ним, пригляделся…

И увидел в грязи среди мусора золотую цепочку.

Золотая цепочка. Золото.

В Империи был Имперский золтрон, общая валюта, которая использовалась во всех системах и позволяла конвертировать все деньги, что были на разных планетах разными, в одну. И даже при ней всегда ценилось золото. Как говорил один из покойных солдат — золото всему голова.

Мне остаётся предположить, что и в этом мире золото всему голова, а значит его можно продать за деньги без нарушения закона, что наилучший вариант. Деньги — это запчасти для приёмника, а там рукой подать до самого корабля. Уверен, что здесь есть места, где скупают всё подряд.

Осталось лишь достать цепочку.

Не обращая внимания на других, я наклонился и ухватился за решётку. Раз рывок, два рывок… Та медленно, но поддавалась. В прошлом я бы выдернул её одной рукой, а здесь с упором на ноги не могу поднять нормально. И тем не менее мне удалось её не только поднять, но и сдвинуть в сторону.

Я осторожно попробовал почву в стоке на зыбкость, после чего спрыгнул, достал и выполз обратно под вопросительные взгляды граждан. Решётку тоже не забыл поставить обратно пинками.

Улов был хорошим. Не только золотая цепочка, но и кольцо с драгоценными камнями, которое переливалось из золота в какой-то белый металл типа платины. Насколько я знаю, вчера ночью был дождь, так что скорее всего кто-то просто обронил цепочку с кольцом, и их смыло сюда. Тут ещё и какой-то замысловатый знак был на кольце, как дракон. За такую вещь, думаю, должны дать достаточно денег, чтобы мне с запасом хватило на всё…

Я осторожно взвесил украшение, поднял взгляд…

И поморщился.

Развернулся и обычным шагом направился подальше отсюда.

С другой стороны улицы ко мне приближалась четвёрка каких-то достаточно взрослых парней. Это были не детдомовцы, слишком взрослые. Я дал бы им около двадцати пяти лет. Одеты они были нетипично: нарочито небрежно, в тёмных тонах, будто хотели подчеркнуть свой определённый статус. И они слишком подозрительно косились в мою сторону, стараясь выглядеть так, будто просто гуляют.

Я дошёл до конца улиц, свернул налево, прошёл дальше и обернулся. Четвёрка не отставала. Думаю, что, даже если я буду бежать, они будут бежать за мной и делать вид, что прогуливаются. Видимо, у кого-то из детдома были криминальные друзья постарше. Вопрос лишь в том, убежать или попробовать взять их всех.

Я взвесил за и против. С одной стороны, победитель забирает всё, но с другой — что в карманах их чёрных курток известно только им. И рисковать ради ещё неизвестной выгоды без видимых весомых причин было глупостью. А глупость — предвестник хаоса.

Я свернул в подворотню, после чего рванул что было сил. Здесь свернул налево, нырнул в правый проход, после чего наткнулся на забор с колючей проволокой. Не перепрыгнуть…

Огляделся, после чего открыл мусорный бак и запрыгнул в него, закрыв за собой крышку. Вонь стаяла ужасная, но не хуже, чем гниющие солдаты хаоса.

Я замер, прислушиваясь к округе. Сначала всё было тихо, однако уже через несколько минут послышались голоса.

—…сюда пошёл? — услышал я концовку вопроса.

— Да чёрт знает, как сквозь землю провалился… — через секунду послышались шаги. — Нет, не сюда, здесь забор.

— Значит всё же направо свернул! Я же блин сказал… сучонок…

— Дался он тебе.

— Да, дался! — рявкнул тот, кто был, судя по всему, главным. — Если ты не заметил…

И их голоса стихли.

Выждав пятнадцать минут, я осторожно выбрался наружу. В следующий раз надо будет взять нож. Я не боюсь убивать, но и не стремлюсь отнимать чью-то жизнь. Однако в подобных ситуациях лучше иметь возможность это сделать быстро и чётко.

Вышел я той же дорогой, что и зашёл в лабиринт между тесно стоящими друг к другу домами. И почти сразу, перебежав дорогу, пошёл на соседнюю улицу. Здесь вышел к зелёной аллее, которая заканчивалась тупиком в парк.

Парк…

Признаться честно, я предпочту идти другим путём, нежели через парк. Я не боюсь леса, космодесант ничего не боится, но он вызывал у меня неприятное напряжение.

Дикие, необузданные, закрывающие всё листвой (далеко не всегда зелёной), они таили в себе опасность от хищников, которые могли прорезать броню когтями, как бумагу, до ядовитых спор и растений. Ты мог идти по идеально чистому светлому лесу, пока на голову из крон деревьев не обрушится какая-нибудь тварь. Или пока не провалишься в нору к этой самой твари.

Этот парк был ухоженным, подстриженным, с дорожками, но тем не менее слишком густым и вызывал у меня определённые чувства. Всё те же ощущения скрытой угрозы, которая только и ждёт, чтобы я зашёл вовнутрь, под кроны…

Хотя если здесь ходят люди…

Лучше пойти другой дорогой. Нет смысла лишний раз мучить себя зазря.

Но едва я оборачиваюсь, с раздражением наблюдаю ту самую четвёрку, выходящую из-за угла. Они меня пока не видят, но точно заметят, если я буду здесь стоять. Попытаться уйти на соседние улицы? Нет, не успею.

Значит всё же через парк.

Я сразу юркнул за ворота и скрылся за ближайшим поворотом. Обернулся, чтобы убедиться, что за мной никто не следует и, пройдя ещё сотню метров, остановился, оказавшись на аллее. Тихой и пустынной. Вдоль единственной дорожки по обе стороны шли скамейки.

Слишком тихо. Тревожность вернулась, как бы я не понимал всю её глупость. Она просто есть. Мне мерещилось движение в каждом кусте за каждым стволом. Я слышал крадущийся шорох в каждом покачивании крон.

Ладно, надо вдохнуть, выдохнуть и успокоиться. Космодесантник такой ерунды не боится. Хотя я и не боялся — я напрягался, ожидая в любой момент атаки. Но вынужден признать, здесь уютно. Тихо, светло, птицы поют, ветер обдувает… Если бы не нервозность, я бы даже смог насладиться этим умиротворением.

Многие думают, что космодесантники раз постоянно воюют, всех убивают и ведут себя жёстко, совсем не люди, однако это не так. Я знал тех, кто коллекционировал монеты разных планет, кто любил медитировать или вовсе рисовать и даже лепить скульптуры. Кто-то обожал оружие и мог о нём рассказывать сутками, а кому-то и надо было, что всё время молиться Богу-Императору.

Мы тоже были людьми, пусть даже на малую часть, но людьми.

Я постарался успокоиться, просто расслабиться и слушать ветер, как говорил нам один из наставников. Но слушать ветер у меня получается хуже, чем прислушиваться к тихим шорохам вокруг, как это ни прискорбно. Например, к тихому непонятному звуку дальше по аллее, если я правильно определил его местоположение.

Не интерес — разведка. Такова причина, почему я направляюсь на звук. К тому же я не собирался выходить тем же путём с риском вновь столкнуться с теми парнями, поэтому так или иначе пройду мимо.

Звуком оказался… плач? Да, очень похоже на плач человека, ребёнка или девушки. Едва я подошёл ещё ближе, то смог сам взглянуть на источник звука ­— девушку. Волосы светло-коричневые, слегка огненные. Худая. На вид старше меня нынешнего, но очень молода. Одежда отличается от обычной, явно дороже.

В длинной синей юбке, белой рубашке, бежевом пальто она была, судя по всему, выходцем из хорошо обеспеченной семьи. Возможно, сейчас я видел перед собой аристократку, а вместе с этим, с большой вероятностью, и псирайдера.

Моё присутствие тоже не осталось незамеченным.

— Вы что-то хотели? — негромко спросила незнакомка, подняв ко мне своё лицо, попутно быстро вытирая слёзы.

— Нет. Я услышал плач. Пришёл проверить.

­— Проверили?

— Проверил, — кивнул я.

— Что ж, значит можете быть свободны, — выдохнула она и махнула рукой. — У меня всё хорошо. Просто захотелось поплакать в одиночестве.

Девушка украдкой вытерла слёзы.

— Плач без причины — признак…

— Дурачины, ­— ответила она раздражённо.

— Накопившегося стресса, — закончил я невозмутимо, на что девушка вновь подняла взгляд. Мы пару секунд смотрели друг на друга, после чего она всё же удостоила меня улыбкой.

— Интересная версия известной присказки… — кивнула незнакомка и уже внимательнее окинула меня взглядом. — Вы военный? Служите где-то рядом на аванпосте?

— Нет, я не военный, — покачал я головой.

— Странно… — негромко протянула она. — А разговариваете и держитесь, как солдат. Значит бывший? Хотя слишком молоды…

— Боюсь, что так и есть. Но мне это, возможно, предстоит.

— Ясно… — ответила она и кисло улыбнулась, окинув взглядом парк. — А я вот служу здесь.

— Прямо в парке?

— Да если бы… — слабо рассмеялась девушка. — Если бы… Я служу на аванпосте «Соло-три». Вы должны были слышать о нём. Легендарный «Соло-три»… — протянула она как-то безрадостно.

— И вы…

— Я охотница, да.

Охотница. Значит псирайдер или, как их здесь называют, одарённая. Вряд такая будет бегать с автоматом наперевес, как делают обычные люди.

— Мне казалось, «Соло-три» легендарный аванпост.

Я повторил за ней, но, кажется, сама девушка так не считала.

— Да, легендарный… — кисло улыбнулась незнакомка.

— Это ведь честь работать в таком месте.

Это была действительно честь и почёт. Многие стремились, работать на легендарном линкоре, который прошёл тысячи боёв, или в легендарном ордене, чья история берёт начало с самого Императора… Ради этого шли на подвиги и риски, чтобы их посчитали достойными там служить. Даже если ты сидишь в самом тылу, был важен сам факт, что тебя оценили по достоинству, распределив в столь легендарное место.

Хотя не всем это было по нраву.

— Говорите, как настоящий солдат… — хмыкнула она невесело. — Может и честь. А может это просто разрекламированное место благодаря одному-двум удачным стечением обстоятельств.

— Но легендарным его делают люди, а не факт наличия оного, — заметил я. — Оружие красит воин, как и делает его смертоносным.

— Как бы то ни было…

Девушка негромко вздохнула и встал со скамейки.

— Что ж… Если честно, эта внезапная беседа помогла мне собраться с мыслями, поэтому спасибо вам, — она слегка кивнула. — Приятно было познакомиться, мистер.

Улыбнувшись напоследок, незнакомка направилась к выходу.

И в этот момент я схватил её за руку.

Девушка замерла. Нарочито медленно она обернулась, посмотрев сначала на мою руку, а потом и на меня, будто не веря своим глазам, что я посмел вообще её коснуться. От дружелюбности не осталось и следа — на меня смотрел человек, чей взгляд пропитан холодной злостью и омерзением.

— Я бы посоветовала убрать ваши руки от меня, — её голос был ледяным, как и выражение лица. Однако эти слова пролетели мимо меня.

Я внимательно оглядывался, чувствуя, как всё тело напряглось, почувствовав опасность, и рефлексы мгновенно включились, готовые бороться за мою жизнь. И всё, потому что вокруг появился очень лёгкий аромат серы и сладковатой гнили, которые едва можно было почувствовать.

Вокруг запахло смертью…

Глава 7

Этот запах было невозможно ни с чем спутать. Я бывал на планетах с серой, способной разъесть не только человека, но и броню. Но она никогда не пахла так, как пахла при демонах.

Девушка нетерпеливо дёрнула руку на себя, но я не отпустил. Думаю, в следующий раз она применит силу и, прежде чем это произошло, я очень тихо произнёс:

— Демоны.

— Что? — не поняла незнакомка.

Точно, они не зовут их демонами, там иное название, которое я не помню. Ладно…

— Тварь с изнанки, — более понятным языком объяснил я, не прекращая оглядываться. — Она здесь. Рядом.

Надо отдать должное ей. Девушка не спорила, не пыталась поставить моё мнение под сомнение или продолжать упорно вырывать руку. Весь тот гонор и высокомерие, что она показала мгновением раньше, едва я посмел её коснуться как рукой сняло. Вместо этого замерла, как в стазисе, очень быстро оглядевшись по сторонам.

— Где? — едва слышно спросила она. В этот момент в её ладонях появились молнии, которые обожгли мне кисть, заставив отпустить.

— Здесь. Рядом. Где-то.

— Где-то? — уже громче спросила она, покосившись на меня. — Вы вообще уверены, что заметили тварь с изнанки?

— Да.

Я не хотел привлекать к себе внимания, однако проигнорировать демона не мог и не имел права. Эти твари были одним из главнейших врагов человечества и Империи наравне с инсектами в любом из миров после ереси, которая, как чума, поражает людей. Не остановить его сейчас, и тварь принесёт куда больше проблем в последствии. И если стоял вопрос уничтожить демона или скрыть свои возможности, демон практически всегда был в приоритете, исключая определённые ситуации.

Только где демон? И почему девушка его не чувствует? Этот запах… его может и сложно заметить сразу, но если они постоянно с ними сталкиваются, то должны чуять его сразу.

Я огляделся. Принюхался. Прислушался.

Всё было как обычно, ветер шелестит, стрекочут насекомые, где-то вдалеке слышен шум города. Ничего не говорило о том, что демон здесь, кроме…

Я едва успел перехватить руку девушки, которая в этот момент хотела что-то поднять с лавки. Хотела поднять с таким лицом, будто увидела самое настоящее чудо.

На скамье лежало кольцо с цепочкой. Точно такие же, что я нашёл в сливном люке.

— Что ты делаешь⁈ — аж взвизгнула незнакомка.

— Не трогай, — отрезал я и быстро огляделся. Запах становился сильнее, его было сложно не почувствовать.

— Это мо…

— Это не твоё, — я буквально отдёрнул от вещи девушку.

— Я потеряла их вчера! — кажется, у неё сейчас начнётся истерика.

— И нашла случайно на скамейке рядом с собой? — нахмурился я, серьёзно раздумывая, а не дура ли она.

И мой довод, слава Императору, подействовал на неё. Был риск, что она начнёт противиться, однако девушка была всё же с мозгами. Чувствовалось, что она умеет пользоваться логикой и держать себя в руках, не поддаваясь желаниям.

Закусив губу, она бросила взгляд на столь желанные драгоценности, и тем не менее отвернулась. Я бы мог сейчас отдать её украшения, однако это может как отвлечь девушку, так и вызвать вопросы, которые сейчас не к месту. Отдам после демона.

— Это тварь создаёт иллюзии того, что ты хочешь видеть, — кратко ответил я.

— Я… да, простите, я просто… — начала она сбивчиво.

Значит, она знает, с кем имеет дело.

— Забылась. Бывает, — кивнул я. Хорошая девушка, умеет принимать и признавать ошибки. Она мне нравится. — Он рядом, наблюдает за нами.

— Я не… — девушка недоговорила.

Резко вскинув руку, она выпустила молнию в сторону крон деревьев. Та ударила в листву, выбив ворох зелёных листьев и сломав парочку ветвей.

Девушка промахнулась совсем чуть-чуть — злобная тварь быстро юркнула вдоль ствола на землю и скрылась в кустах.

Этого демона называли факиром. Четырёхрукая, с длинным хвостом вместо ног и головой, которую разрезает вертикально зубастая пасть. Её туловище покрыто кожей, возможно, когда-то это были люди, что однажды соблазнились дарами хаоса, погрузившись в ересь. Хвост покрывала чешуя, на руках три огромных когтя.

Тварь в бою слабая и не самого высокого ранга, однако пользуется иллюзиями (как то кольцо с цепочкой), способными отравить сознание и погрузить в мечты, едва ты коснёшься их. И пока ты будешь погружён в собственные желания, она тебя порвёт и сожрёт. Только сильные волей и духом могут ей противостоять.

Девушка бросилась за тварью, на бегу выхватив какую-то вещицу, которую приложила к уху.

— Это Алианетта Голд, номер разрешения: три, два, шест, дефис, восемь, тринадцать. Запрашиваю перекрытие парка Распадного. Обнаружен изгнанник! Повторяю, обнаружен изгнанник! Запрашиваю подкрепление и начинаю преследование!

Я побежал за ней.

Пока тварь не убита, она будет сеять зло и становиться сильнее от каждого сожранного человека. Сильнее настолько, что под конец единственным способом убить её будут ковровые бомбардировки. Именно поэтому их старались уничтожать сразу. Это был мой долг добить эту тварь, и вряд ли та, кто чуть не поддалась на иллюзию, сможет ей противостоять.

Я едва поспевал за ней. Проламывая через кусты следом за девушкой, я вышел на какую-то грязную, закиданную мусором поляну с открытым бетонным колодцем. На моих глазах тварь извернулась от молнии и юркнула вниз. Девушка не отставала — побежав к колодцу, она выставила руки вперёд и ударила огромным разрядом, который почувствовал даже я.

Ток был хорошим оружием, но здесь подошёл бы больше огонь.

Бросив взгляд вниз, я быстро оценил ситуацию. Из бетонного колодца пахло серой, дерьмом и сладковатым ароматом, и мне уже было ясно, чтомы найдём там.

— Фонарик есть? — хотя откуда у неё…

— Есть! — тут же показала она ту же штуку, по которой говорила.

— Хорошо, мы идём за ней.

— Стойте, — поймала меня за плечо юная охотница. — Это плохая идея. Нас всего двое, и кто знает, что там. Надо дождаться подкрепления и…

— Я знаю, что там, — раздражённо и с азартом отрезал я. — Нельзя дать ей уйти, иначе по канализации тварь может выползти на другом краю города и отъесться до действительно большой проблемы. Тварь надо убить сейчас.

Не буду скрывать, что такое мне отчасти нравилось. Такая охота, где расплата за неосторожность высока, и любая ошибка может стать последней. Где вместо бездумной грубой силы всё решали тактика и мастерство. Это не с детьми драться в школе.

Но подобное не значит, что я слепо поддавался желанию убивать без оглядки на ситуацию. Нет, я трезво оценивал наши шансы и риски, плюсы и минусы. И сейчас я мог сказать однозначно — шансы у нас были высоки. С её силой и моими навыками мы справимся.

— Да… — сначала неуверенно произнесла девушка, но потом кивнула уже более твёрдо. — Да, давайте сделаем это!

— Отлично, вы первая, — отошёл я в сторону. Получил странный, немного удивлённый и злой взгляд, после чего она просто спрыгнула вниз.

Это не трусость — это правильный расчёт сил и возможностей команды. Псирайдерам многое было по плечу, а я не отличался от самого обычного человека. И там, где девушка спокойно спрыгнула, мне пришлось спуститься по лестнице. Также у неё в случае необходимости есть собственные силы, а я могу даже не успеть нащупать землю под ногами.

Внизу охотница уже водила по округе фонариком, выхватывая из темноты небольшую бетонную комнату с проходящими под потолком силовыми кабелями. Грязная, с исписанными граффити стенами, на полу и по углам мусор. Здесь же лежал грязный матрац, и я догадываюсь, что стало с его владельцем.

У дальней стены через комнату проходил канализационный коллектор. Из кирпича с полукруглым потолком и убегающей во тьму по обе стороны. Демон ушёл в туннели, вопрос лишь в том, в какую сторону.

Девушка вопросительно посмотрела на меня, видимо, ожидая, когда я подскажу направление. Раз тогда учуял его, учую и сейчас. Однако здесь она могла бы и сама почувствовать, куда надо идти. Сквозь запах сырости и плесени хорошо пробивался сладковатый аромат трупов не первой свежести.

Я молча указал пальцем направление. Охотница кивнула и, не моргнув глазом, прыгнула в мутную воду, которая была ей по колено. Ни на мгновение не смутилась тому, что испачкает свои сапоги и платье в сточных водах. Я всё больше и больше её уважаю. Побольше опыта, и она добьётся завидных высот.

Коллектор через пятьдесят метров вывел нас к ещё одной небольшой бетонной комнате, где потоки разделялись. И здесь нас ждала неприятная картина.

Свет фонарика выхватывал из темноты достаточно много полуобглоданных тел. Если я правильно посчитал по тому, что от них осталось, жертвами демона стало около тринадцати человек, в большинстве женщины и дети. Это можно было понять как по останкам, так и по характерной одежде.

Повоюешь с демонами и инсектами и не такого насмотришься, потому я уже привычен к подобному.

Чего не скажешь о девушке.

Она резко отвернулась и её вырвало прямо на её же сапоги. Несколько раз. И тем не менее, сплюнув и вытерев рот рукавом, охотница всё же пересилила себя и вновь окинула взглядом комнату.

— Боги… — пробормотал она.

— Боги здесь ни при чём, — ответил я невозмутимо.

— Вас это не трогает, да? — водила она фонариком по комнате.

— Не трогает.

— А вы случайно не иллюзия сами? — внезапно спросила девушка.

— Вы слишком поздно спохватились. Если это так, то вы уже должны быть мертвы или близки к этому. Знаете, как проверить?

— Боль?

Я кивнул.

Значит, в охоте на демонов они что-то смыслят.

Всё верно, боль. Они погружают нас в сон, сладкий и желанный слабому духом человеку, из которого сложно выйти. И пока человек в нём витает, демон спокойно его жрёт и убивает. Но иллюзии не приносят боли и страданий. В мечтах, которые должны удерживать тебя, вряд ли такому место, если нет отклонений в психике.

— Эта тварь уже не первый день здесь обитает… — пробормотала она, глядя на растерзанные тела.

— Скорее всего, около тринадцати дней плюс-минус, — подтвердил я.

— С последнего сильного прорыва с изнанки… — пробормотала она. — Не всех мы всё же отловили…

— Всех не отловить. Особенно таких, — покачал я головой.

Факир, демон пусть и низкого ранга, но обладающего достаточным интеллектом охотника, чтобы оценивать ситуацию и принимать решения. Да, отнюдь не идеальные, но как видно сейчас, достаточно эффективные, чтобы выжить. Оставался лишь вопрос к власти, которая не спохватилась из-за пропажи людей в парке.

— Куда нам? Туда? — она указала на один из сливов. Указала правильно. То ли почувствовала, то ли повезло. Я лишь кивнул, и мы отправились дальше.

Ещё один канализационный коллектор, на этот раз куда более длинный. Мы шли в темноте, окружные покрытыми слизью стенами по колено в стоках. Фонарик выхватывал из тьмы только однообразный туннель.

Как говорил один мой прошлый командир — приключение не приключение, если ты не ползал в канализации.

По итогу мы вышли в какое-то техническое помещение. С виду огромный ангар с крышей, в которой располагались окна, пуская тусклый свет вовнутрь. По центру широкий бассейн. Повсюду трубы, круглые ёмкости, вентиля, круглые датчики со стрелкой.

— Центральная районная очистительная станция. Сюда сходят всё стоки с этого района, — прояснила ситуацию девушка.

Да, здесь было много канализационных коллекторов и труб, которые выходили к бассейну в центре. Стоял шум, как от огромного водопада, и пахло чем-то вроде хлора, гнили и влаги. И опять серы.

Демон здесь. Я подозреваю, он больше не будет убегать, раз задержался в этом месте.

О том, что он готов с нами сражаться, говорило и интересного вида укромное место между труб в углу ангара очистительной станции. Какой-то грязный матрац, рядом с которым стояла переносная станция для приёма и отправки сигналов бедствия. Достаточно мощная, чтобы поймать сигнал от моего корабля. И оружие.

Моё оружие.

Градомёт. Большой тяжёлый автомат, стреляющий разрывными патронами. То, что превратит в фарш практически любую тварь, которая попадётся под его снаряды. Мне бы сейчас оно очень пригодилось, пусть и стрелять из него было бы сложно.

Только откуда здесь это? Второй пилот выжил и перетащил сюда? Я был не настолько тупым, чтобы поверить в это совпадение. Демон может и обладал интеллектом, однако не столь сильным, чтобы правильно оценивать ситуации и подстраивать под них иллюзии.

Мы вылезли из канала на металлический мост из решётки, который проходил над бассейном, и медленно двинулись в обход ангара.

Тихо, слишком тихо, если не считать звука падающей воды. Здесь запах серы смешивался ещё сильнее с нечистотами, однако заметить его всё же можно было.

Тем временем девушка достала своё средство связи, которое служило и фонариком. Кажется… это и есть мобильник или телефон, о котором говорил Гринзи. Портативное средство связи. Я подобное видел ещё в магазине техники.

— Алианетта Голд на связи, продолжаю преследование изгнанника и запрашиваю подкрепление для зачистки…

И вскрикнула, рухнув на помост, будто запнулась. Мобильник выскочил из её рук, стукнулся о металл и упал в бассейн со стоками.

Длинные когти демона пробили ей ступни через щели в мосту. Я едва успеваю схватить охотницу за шиворот и дёрнуть на себя, поднимая, когда сквозь решётку пролезают ещё когти. Не дёрни я на себя девушку — пробило бы ей голову. Но вместо головы они получают мой хороший пинок, который их всех и обломал.

Демон, который затаился прямо под мостом, издал звук, похожий на детский визг, усиленный многократно. Цепляясь с обратной стороны моста своими когтями, он ловко перемахнул через перила, выскочив прямо перед нами, тут же бросился вперёд…

И охотница выставила перед собой руки.

Заряды молний разбежались волной, парализовав на мгновение демона. Этого времени вполне хватило. Раздвинув руки между собой, охотница создала хлыст из электричества, которым тут же ударила по факиру. Не просто ударила — кнут верёвкой обвился вокруг всех четырёх лап демона, едва коснувшись и практически обезоружив, но…

Факир прыгает вперёд, целясь в самую большую для себя угрозу, и промахивается на пару сантиметров. Я едва успеваю отпрыгнуть с девушкой на руках назад, когда пасть захлопывается в паре сантиметров от её лица.

Запнувшись, мы оба падаем на мост, однако повторно демон не атакует. Пользуясь нашим положением, он тут же по-змеиному уползает с моста в переплетения труб, где и скрывается. Но демон не убегает, он не хочет подставляться и ждёт, ждёт момента, чтобы нанести свой удар повторно.

Да, мы оба допустили страшную ошибку, не заметив подкравшегося противника. Я отвлёкся на диковинный телефон, девушка… ей просто не хватало опыта. Однако сейчас преимущество было у нас и…

— Стой! — рявкнул я, но было уже поздно.

Девушка потянулась за оброненным телефоном, совершенно забыв, что парой минут ранее выронила его в воду. За мгновение она превратилась в бесчувственное тело с закатившимися глазами наркомана под галлюцинациями.

Оставив меня один на один с демоном.

И едва девушка отключилась, факир появился снова, но уже без электрических пут, дождавшись, когда мы потеряем основную ударную мощь.

Между тем что делать, не было даже вопрос — я бросаю девушку и убегаю в противоположную от демона сторону. Я её не унесу, а гибнуть, защищая её голыми руками не самое умное решение. К тому же, как я уже говорил, демон обладает зачатками интеллекта…

И этот интеллект его погубит.

Выбирая между обездвиженной жертвой и ещё представляющим опасность противником, демон, естественно, выбирает меня. Он тут же устремился в погоню, ловко перемахнув через тело девушки и не обратив на него никакого внимания. В последний момент я успеваю спрыгнуть с моста вниз на бетонный пол около бассейна, когда за моей спиной чиркают по металлу когти.

Перекат, встаю на ноги и бегу дальше, перепрыгивая трубы, пока не добираюсь до какой-то коморки. Это единственное на вид место, где можно спрятаться. Ныряю вовнутрь и едва успеваю захлопнуть за собой дверь на щеколду, как в неё прилетает удар, да такой силы, что та аж слегка прогнулась.

Но дверь меня не спасёт. Здесь есть окна, пусть и застеклённые, которые не оставляют шанса отсидеться внутри. Но будто я собирался. Ничего подобного, мне нужно время, чтобы обдумать собраться мыслям. В конце концов, охота не всегда проходит гладко и именно в этом кроется весь интерес.

Я быстро окидываю взглядом помещение. Пульты управления, мониторы, стул, стол, личные вещи и труп мужчины в комбинезоне без головы — отсюда, скорее всего, управляют очистительным комплексом. А ещё здесь есть огнетушитель (я его сразу узнал) и пожарный топор.

И в это мгновение мне в голову приходит план, столь же глупый, сколько и имеющий шанс на успех против не столь умного существа. Я не сомневался — оно попытается ворваться через окно, а не ломиться в закрытую дверь. А значит времени мало.

Схватив огнетушитель в одну руку, а топор в другую, я поворачиваюсь к окнам, прижимаясь спиной к стене.

Жду, прислушиваясь к шуму снаружи.

Напряжение решающего момента становится таким, что его можно ощутить кожей.

И проходит не более трёх секунд, когда в каморку пулей влетает демон.

В разные стороны летят осколки стекла. Снося на своём пути какой-то небольшой стол с вещами, демон врезается по инерции в стену, но тут же бросается ко мне, как змея, распахнув широко пасть и протягивая лапы.

А в ответ получает огнетушитель.

Каким бы умным не был демон, но на таком уровне он остаётся всё равно больше животным, чем разумным существом. И первое, что он делает — ловит огнетушитель когтями. Те хоть и хрупкие, но твёрдые, без видимых проблем пробивают баллон и…

Хлопок.

В разные стороны брызнула густая пена, заливая стены, пол и саму тварь. Это заставляет демона слегка притормозить, чем уже пользуюсь я. Бросаюсь вперёд и, прежде чем факир успевает что-либо сделать, втыкаю топор ему прямо в шею…

И тот в ней застревает.

Взвизгнув, демон отпрыгивает, начинает биться, пытаясь вырвать его из себя, а я уже выпрыгиваю в разбитое окно. Оглядываюсь и вижу на другой стороне красный щит с разным инвентарём, как вёдра и лопаты. Но меня интересует длинное копьё с крюком на конце.

Я вновь бегу что есть сил через весь ангар вдоль бассейна наперегонки со смертью. Где-то позади, визжа, выскочил демон, но времени обернуться и проверить, догоняет ли он меня, нет. Я знаю, что он в ярости, знаю, что он сейчас несётся за мной, словно змея, растопырив в разные стороны лапы. Когда я был космодесантником в костюме, эти твари были не страшнее обычного демона-солдата. Но когда ты простой человек…

Я добрался до щита первым. Сдёрнул копьё и едва успел обернуться, когда тварь прыгнула на меня.

И насадилась прямо на копьё.

С визгом дёрнувшись назад, демон выдернул у меня из рук единственное оружие. Крюк на копье пробил его тушу и оказался внутри, зацепившись за рёбра факира, чем надёжно закрепился в демоне.

Вот он и попался. Демон потерял своё главное преимущество — манёвренность и скорость. Теперь как бы он ни пытался быстро уползти или, наоборот, быстро напрыгнуть на меня, с огромным шестом, торчащим из груди, сделать это было невозможно. Он теперь только и мог, что неуклюже, пусть и быстро, ползать. Но даже так далеко уйти не мог, цепляясь за всё подряд.

А раз далеко с такой дурой не уползёшь, оставалось дело за малым.

И я беру в руки лопату…

Глава 8

Одной лопатой дело не ограничилось. Пришлось использовать весь инвентарь с красной доски, включая ведро, но под конец от демона осталось лишь кровавое месиво. Опыт не пропьёшь, как говорил один человек.

Не буду скрывать, было приятно это сделать. Прилив адреналина, напряжённость — я чувствовал удовлетворение от этой охоты, сражения и того, что на одного демона стало меньше. Будто отчистил мир от ещё одной заразы. Я даже почувствовал внутри определённое умиротворение.

Хорошая охота.

Отбросив в бассейн с отходами окровавленное ведро, я схватился за крюк, который до сих пор торчал из демона и сбросил тушу в воду. Туда же отправил и весь остальной инвентарь. Дошёл будки, где нашёл топор и баллоном и отправил их так же в воду. Что я ещё трогал…

Ручка на двери и щеколда. Протёр их рукавом. У меня брали отпечатки в детском доме и по ним можно было отследить меня. А меньше всего мне хотелось, чтобы меня пытались найти. По лицу в большом городе? Я очень сомневаюсь. Но вот отпечатки…

К тому моменту, как я закончил, девушка, освободившись от чар демона, пришла в себя. Ходить не могла — ползла на руках по мосту в мою сторону, волоча за собой пробитые ноги. Но не скулила, не плакала и не жаловалась.

— Вы облажались, — подвёл я итог.

Её лицо исказила злость, и она уже была готова открыть рот, но лишь крепче сжала губы, отчего те стали одной тонкой линией. Молча сверлила меня взглядом, после чего выдавила из себя.

— Спасибо…

— Это была хорошая охота, — кивнул я.

— Изгнанник… всё? — окинула она взглядом ангар.

— Упал в бассейн с нечистотами. Но с ним покончено, — уверенно отрапортовал я.

— Понятно… — вздохнула охотница и, поморщившись, посмотрела на ноги. — Ещё раз спасибо за содействие. Как вас звать?

— Никак. И это ваше, — я протянул ей кольцо на цепочке (тоже протёр от отпечатков).

В этот момент девушка изумлённо расширила глаза, глядя на золотую вещицу. Она даже ущипнула себя, пусть и было поздновато для этого.

— Это…

— Я нашёл это в одном из канализационных сливов до того, как встретил вас в парке, — кивнул я.

— Я… — она осторожно, будто боясь, что та развалится от одного-единственного прикосновения, протянула ладонь, и я аккуратно положил кольцо с цепочкой ей на ладонь. — Я…

Кажется, на «Я» все её мысли и оборвались. Она смотрела, улыбалась и пускала скупые слёзы, крутя в руках кольцо. А я терпеливо ждал, пока она совладает с чувствами. Потребовалось пара минут, прежде чем девушка наконец обратила на меня внимание. Глядя на меня слезящимися глазами и мягкой улыбкой, она негромко спросила:

— Чем я могу вас отблагодарить?

— Деньги, — тут же последовал ответ.

— Деньги? — я не понимал её удивления, но повторил.

— Деньги.

— Эм… хорошо, да, у меня есть деньги… — она быстро полезла в карман за бумажником и вытащила оттуда все купюры, протянув мне. — Это всё, что есть. Я вряд ли смогу этими бумажками отплатить за то, что вы сделали…

— Этого достаточно, — я проворно выхватил из её рук бумажные купюры и тут же бросился к выходу из этого места.

Из туннеля, откуда мы пришли, уже виднелись лучи фонариков. А когда я добрался до двери на улицу, из туннеля показались солдаты в чёрной форме с оружием. Выходили друг за другом, быстро водя стволами по округе.

Увидели ли они меня или нет, уже было неважно — я выскочил на улицу.

* * *

Алианетта проводила взглядом юношу и вновь посмотрела на ладонь.

Кольцо покойной матери, в прошлом великой охотницы, которым она так дорожила и по собственной глупости и безалаберности случайно потеряла, вернулось обратно. Алианетта даже не могла передать словами, насколько дорого оно было для её сердца и сколько она была готова отдать за него.

И вот каким-то чудом и невозможными совпадениями кольцо снова с ней.

К Алианетте уже устремилась группа зачистки, разделившись на два отряда.

— Госпожа Голд, как вы?

— Это группа Альфа-Три, мы нашли охотницу, срочно запрашивает отряд медиков…

— Не двигайтесь, сейчас придёт подкрепление.

Пока один отряд зачистки суетился вокруг неё, другой методично прочёсывал ангар. Но Алианетта не обращала ни на тех ни на других никакого внимания. Все её мысли были прикованы к тому юноше.

Худой, не очень высокий, самый посредственный на вид в нём было сложно разглядеть того, кто в одиночку мог разобраться с изгнанником. А он точно убил тварь, так как все чары с неё спали.

Тогда кто он? Почему убежал, а не остался? Его же вознаградили бы за помощь. Да чего там за помощь, вознаградили бы за поимку и уничтожение изгнанника. И она, Алианетта Голд могла бы отблагодарить его не несколькими жалкими купюрами как за кольцо, так и за спасение собственной жизни.

Может кто-то из опытных охотников? Он много знал о демоне и смог его отследить. Нет, слишком молод. Тогда солдат? Поведение соответствующее. Или ребёнок какого-то охотника, который перенял не только знания, но и поведение? В любом случае, он был как-то связан с армией, и его будет несложно вычислить.

Неподдельный интерес к юноше, которого в обычной ситуации она бы даже не заметила, не на шутку взыграл в юной аристократке.

* * *

Я вернулся прямо под самое закрытие, едва успев до комендантского часа. И в воротах встретился с одним из охранников, который ловил тех, кто опоздал. На его вопрос, почему я такой грязный, не моргнув глазом ответил:

­— Провалился в канализационный люк.

Самое лучшее объяснение — самое простое.

Едва попав в здание, я сразу направился в душ мыться и отстирывать свои вещи от грязи. Стоила ли эта охота на демона того?

Стоила.

Любой убитый демон уменьшает шанс повторного прорыва в том же месте и огромных проблем. Это долг любого солдата из любого ордена остановить его при первой же возможности. К тому же я получил с этого определённые преференции.

Деньги.

Много это?

Я насчитал всего пятнадцать тысяч кредитов тремя купюрами. Вспоминая суммы в магазинах, не очень, однако их будет вполне достаточно, чтобы купить всё необходимое. Я мог получить больше денег с продажи кольца и цепочки, но не в чести было присваивать чужое, если только это не вражеское. Здесь же было практически воровство, когда знаешь, чья вещь, но присваиваешь себе. Тем более у сестры по оружию, которая тоже охотится на демонов и защищает людской род.

Был и более приземлённый нюанс. На кольце метка рода, дома или что у них здесь. Нет гарантии, что в скупке, завидев его, тут же бы не связались с тем родом. Или не попытались вызвать полицию.

С именными вещами лучше быть аккуратным.

Как бы то ни было, на следующий день, я оделся во второй комплект одежды и отправился в магазин электроники.

Я помнил о парнях, поэтому был настороже. Внимательно следил за округой и заглядывал за угол, прежде чем выбрать направление. До магазина я добрался без каких-либо видимых проблем и тут же начал закупку.

Кабель, антенна, конденсаторы, радиоприёмник, рация, батарейки, прибор для наблюдения за электрическим сигналом и напряжением с экраном и какой-то совсем старенький, маленький сломанный портативный компьютер, который складывался как книга.

В довесок к этому пошёл набор инструментов для тонких работ как отвёртки и пинцеты, и небольшой аккумуляторный паяльник с припоем. В своё время я пользовался паяльником для ремонта корабля, как инженер оного, однако с подобным ещё не работал. Выглядит как хлипка и ненадёжная ручка, подключённая проводом к аккумулятору.

Всё это обошлось мне в девять тысяч, пятьсот пятьдесят кредитов, где самым дорогим был сломанный компьютер и прибор с экраном.

В принципе, это была основа, всё остальное можно было докупить потом. Теперь остаётся найти место, где всё это можно спрятать и потом собрать. А где расположить приёмник, я уже знал — взгляд сам собой падал на ту высокую мачту радиосвязи на холме. Наиболее подходящая точка для поимки сигнала с корабля.

Но сразу рыночную улицу я не покинул. Когда есть деньги, возможности резко повышаются в мире, где всё можно купить. Я сомневался, что здесь есть лазерное, плазменное или магнитное оружие, к которому я привык, но никто не отменял оружие, которым можно зарезать. И такое здесь нашлось в магазине, где продавали всё, от чучел до книг.

Из всего набора от серповидных кинжалов до длинных и тонких как игла ножей я выбрал обоюдоострый складной клинок размером с ладонь. Достаточно лёгкий и удобно лежащий в ладони. Теперь у меня было какое-никакое, но оружие для самообороны.

Правило жизни диктовало свои условия — моё нежелание убивать не означало нежелание убить меня у других. Поэтому всегда стоит иметь при себе запасной вариант.

Вещи я спрятал. Спустился в подвал одного из домов и положил на трубу под потолком. И на этом закончились выходные. Пошёл следующий учебный цикл. И первым меня встретила…

— Как дела? — Энгли была тут как тут, даже за завтраком. Я лишь смерил её тяжёлым взглядом и вернулся к еде. — Выглядишь измученным. Ты что, всю ночь не спал?

— Спал.

— Понятно…

Что понятно, понятно одной только ей. Ко всему прочему Энгли села вообще рядом, пододвинув ко мне стул, будто просто нахождение за одним столом ей было недостаточно. Она, скорее всего, специально подходит и отбивает мне аппетит своим присутствием.

— Слышал новости? — наклонилась Энгли над своим завтраком. — Изгнанника убили на выходных.

— Где? — равнодушно спросил я.

­— Да рядом, в парке Распадного. Поговаривают, там нашли тела больше десятка жертв, прежде чем его вычислил один из охотников и устранил.

Вычислил охотник? Забавно, как меняю реальное положение дел. Если бы того самого охотника не наметили жертвой рядом со мной, этот, как они его называют, изгнанник продолжал бы жрать людей.

­— М, понятно… И?

— Наш детдом же рядом находится. И как раз говорят, что одна из девчонок с младших пропала. Просто исчезла. Мне сказали, что сейчас ждут опознание по… этому… как там их зовут…

— ДНК, — предположил я.

­— Верно! ДНК! Блин, а ты умный… — протянула она. — Куда поступать собираешься?

— Ты про девочку закончи сначала, —­ напомнил я.

— Ну опознание по ДНК. Проверят и там скажут, стала она одной из жертв или же сбежала.

— Куда?

­— Да куда-нибудь в трущобы, — пожала Энгли плечами. — Мало ли нас убегает…

Трущобы… Я слышал о том месте. Город в принципе делился здесь на центральную часть, спальную, как её называли местные, и трущобы.

В центральной части города я ни разу не был, пусть и видел издали те небоскрёбы. Не сравнить с небоскрёбами Терры в десятки километров, но тем не менее. Там было всё по высшему разряду, как мне рассказывал Гинзи, мечтающий там работать. Технологии, власть, деньги.

Мы же находимся в спальных районах города — там, где живёт простой люд. Всё стандартно, всё обычно. Невысокие дома, множество дворов.

И трущобы. Я знавал настоящие трущобы, улицы, одетые в металл, которые находились на самом дне застройки городов, у самой земли и ниже. Последние ярусы, куда не пробивается луч солнца, где вечно гудят трубы и гонят воздух вентиляторы, чтобы тот не застаивался. Некоторые не могут представить, каково там жить, среди людей, которые погрязли в ереси и готовы на любую мерзость. Там убивают просто потому что, и ограбят из-за того что.

Сомневаюсь, что здесь есть подобное, однако взглянуть было интересно. Где трущобы — там запрещённый товар. И так получилось, что мне он был нужен.

— А ты не сбежала, — заметил я.

— В трущобы? Зачем? Меня и здесь неплохо кормят. И люди интересные попадаются, с которым можно пообщаться…

Энгли пододвинулась поближе, притёршись ко мне плечом.

— А ты сам из трущоб, я так понимаю?

— Возможно, — не стал ни подтверждать, ни отрицать я. Она восприняла это по-своему.

­— Я так и знала, — улыбнулась Энгли. — Эти сопляки и рядом с тобой не стоят. Сразу видно, кто жизни хлебнул, а кто маминого молочка.

И захихикала, будто сказала что-то очень остроумное. Я смешного ничего не видел в этом. Однако в этот момент решил напрямую ударить её в лоб вопросом. Возможно, это поможет если не спровадить, то заставить смутиться и заткнуться её.

— Энгли, я могу задать личный вопрос? Почему ты лезешь ко мне?

— Лезешь? Звучит грубовато, — надулась она.

— Звучит так, как есть. Ты бы не могла просто не трогать меня?

— А… если я скажу нет?

Есть много способов избавиться от человека, но слов и намёков она не понимает. Отлично бы подошёл физический метод убеждения, однако у Энгли будет рычаг давления и манипуляций, а, значит, нельзя ей такого давать. А учитывая, как на меня смотрит директор этого не самого приятного места, мне бы хотелось как можно меньше иметь на себя компромата. И едва я дам повод, он может позвать хранителей закона, и никто не знает, что они смогут найти на меня.

Я отвернулся к еде. Игнорирование будет наилучшим решением. Человеку достаточно быстро надоедают его увлечения, и я уверен, пройдёт время, и эта девушка отстанет от меня.

А Энгле тем временем воровато оглядывается. Народу было немного, большинство позавтракало и вернулось в комнаты готовиться к занятиям. Здесь было человек пять, что сидели по разным углам. По большей части забитые дети, которые боялись есть со всеми в зале.

Энгли задумала глупость — это видно по её лицу.

— А знаешь что? —­ внезапно спросила Энгли.

— Что? — спросил я, продолжая завтракать.

— Ты можешь посмотреть на меня?

Посмотреть?

Я посмотрел.

А через секунду этот источник ереси наклонился и поцеловал меня в губы. Я едва успел дёрнуть головой назад. Могу поклясться, что она пыталась засунуть мне язык в рот. Какая мерзость, меня сейчас вырвет…

При этом девушка успела засунуть руку ко мне в брюки и сжать мою нижнюю часть. Не сильно, даже осторожно, с какой-то нежностью, но тем не менее я всё равно напрягся. Быстро перехватил её за кисть и вытащил из своих штанов. И с лёгким неудовлетворением заметил, что у меня начал подниматься.

Меня пытаются соблазнить.

Я знаю, что такое секс, я знаю, откуда и как берутся люди, и знаю, что такое семья. Однако космодесантники редко вели отношения с женщинами и редко любили. Настолько редко, что это было синонимом слова «никогда» за редким исключением. Наше сердце всегда должно быть занято любовью к Империи и Императору, которых хранит и направляет нас. Мы непоколебимый щит Империи, который не совратит ни богатство, ни разврат. А размножение — это удел простых людей, которые больше ни на что не способны.

По этой причине я никогда не имел отношений с женщинами, я не заводил никаких романов и не занимался сексом. Закона, запрещающего это не было, но просто не возникало даже желания попытаться окунуться в подобное. Да, у меня бывала эрекция, как у любого нормального здорового мужчины, однако она как приходила, так и уходила, достаточно было три тысячи раз отжаться.

Энгли сидела вся довольная собой и улыбалась, глядя на меня. Она даже не заметила, как моя левая рука дёрнулась, чтобы сломать ей челюсть прямо здесь и сейчас. Однако такое вряд ли мне спустят с рук, а мне меньше всего хотелось внимания.

­— Я уже думала ты гей, — хихикнула она.

— Кто? — прищурился я.

— Я ошиблась, ты просто застенчивый такой… — с этими словами она встала и, довольная собой ушла, виляя тазом так, будто её заносило при каждом шаге.

Проблема любого еретика в слепоте его неверной веры в свою правоту. Это не мои слова, инквизитора, который приговорил один из городов к смерти со всеми его жителями. И эти слова отлично описывали Энгли.­ Её слепота — щит её. Всё, что ты не сделаешь, будет выглядеть для Энгли как признание её правоты.

И я попытался сразу подавить странное чувство, которое появилось в районе груди, когда мой взгляд провожал её покачивающуюся походку. Такое горячее и возбуждающее чувство, как и желание, чтобы эта еретичка поцеловала меня ещё раз, коснувшись руками, для того чтобы ощутить тот внезапный всплеск по всему телу. Странный и непохожий на всё, будто меня пронзило чем-то вроде тока…

Ересь. Я тряхнул головой. Это всё не был я — это был сбой в гормональном фоне и новое тело. В нас нет места подобной грязи, только железная воля и любовь к Императору. Мы оружие, мы меч и щит Империи, а подобное только разрушает и заставляет ослабеть. А ещё мне нужно три тысячи отжиманий, чтобы прийти в себя.

Занятия проходили точно так же, как и всегда — скучно. На одних предметах я ничего не понимал, на других слишком много знал. Так литература проходила мимо меня, а на математике мне было нечем заняться. География разве что развевала скуку. Но не всё было столь однообразно. После урока математики меня попросил остаться профессор.

­— Вы хотели меня видеть? — подошёл я к учительскому столу, когда все вышли.

— Хотел. Смотри, — положил он передо мной лист и кивнул. — Читай.

Мне было достаточно пробежаться взглядом, чтобы понять — я прошёл. По крайней мере, я смог сразу узнать своё имя на листе и прочитать первые три буквы двух слов «эта» и «про».

Этап пройден.

Профессор улыбнулся.

— Можешь гордиться собой. Ты единственный, кто прошёл из нашего детдома. И пока что первый за… лет пять, наверное. Возможно, ты надолго здесь и не задержишься. Остался второй этап, городской, и там уже выявят пятёрку лучших. Попадёшь в неё — будь уверен, что тебя заметят сразу же.

Не хотелось бы. С другой стороны, попасть в верхние эшелоны местной аристократии было бы очень полезно. Всё же план внедриться подразумевал именно это. Поэтому я видел цель и не видел препятствий.

— И когда будет второй этап, о котором вы говорите?

— Через неделю. Поэтому подготовься как следует. Если хочешь, мы бы могли…

— Я справлюсь, — без тени сомнения ответил я.

Физика, математика — всё это было здесь на начальном уровне, который проходят в первые дни обучения. Такое было не знать стыдно. С другой стороны, в империи мы это зазубриваем с помощью имплантов, которые помогают мозгу запоминать быстрее, а здесь нужны свои силы. Неизвестно, справился бы я на их месте или нет с подобным, если мне до сих пор сложно читать.

— Твоя уверенность вселяет в меня надежду, — кивнул профессор. — Но ты хотя бы возьми примерные задания, которые будут там.

Что ж, я не стану отталкивать помощь, которая может оказаться решающей.

— Возьму, благодарю вас, — кивнул я, стоя ровно.

Подготовка никогда не помешает. Даже если ты уверен на сто процентов, всё может измениться в одно мгновение. Не мне ли не знать об этом после системы Орсан.

Глава 9

Неделя пролетела достаточно быстро. Меня никто не трогал, и я никого не трогал. Исключением была Энгли, которая пыталась продвинуть односторонние отношения. Получалось у неё плохо. Разве что один раз она вновь поцеловала меня в губы и положила мою ладонь на свою грудь.

Я совру самому себе, если скажу, что это не было возбуждающе и мягко. Внутри проснулся интерес повторно коснуться груди, чтобы вновь испытать это странное чувство, когда тебя будто чем-то переполняет.

Неприятный инцидент, но с этим я могу справиться. Отжимания делали своё дело, позволяя мне сопротивляться разносчику ереси и продолжать её игнорировать.

Куда больше меня волновала антенна.

Едва настали выходные, я спозаранку встал, собрался и отправился к схрону, где всё и оставил. Мешок лежал там же, на трубе под самым потолком. Всё нетронутое и целое. Я проверил содержимое, пересчитал всё и удовлетворённо кивнул — этого должно хватить.

Теперь необходимо место, где это можно начать собирать. Собирать в подвале неудобно: слишком темно. Детдом отменяется — там процветает воровство и будут лишние вопросы. На улице? Это пока что единственный вариант. Или улица, или найти какое-нибудь помещение, можно заброшенное, чтобы светло и закрыто от чужих глаз.

Однако в спальном районе найти такое место было сложно. С первого раза у меня ничего подходящего обнаружить не удалось. Немного поразмыслив и вспомнив то, что я уже слышал о трущобах, решил, что они подойдут гораздо лучше как место, где ты не попадёшься случайно любопытствующим. К тому же идти было недалеко.

Мне потребовалось три часа, чтобы оказаться на месте.

Сказать честно, трущобы не сильно отличались от спального района. Разница лишь в плотности застройки и состоянии домов. Большая часть из них была старыми или вовсе деревянными, покосившимися двухэтажными сараями, который, казалось, вот-вот рухнут. Ни дворов, ни зелени. Зато виден вдалеке какой-то завод.

В действительности, не было никаких трущоб, просто сами люди выделили этот район как самый криминализированный и неблагоприятный. Границей же служило железнодорожное полотно, которое вело от завода.

Там я и нашёл место.

Небольшой пустырь между железнодорожным полотном и бетонным забором, за котором находились трансформаторы. Здесь были два остова разобранных автомобилей, две бетонных коробки канализационных коллекторов, грязь и мусор. Пустырь был отдалён от основных дорог. А если кто заглянет, увидит лишь мальчишку, ковыряющегося в старом хламе.

И первый день я провёл здесь. Разложив всё на капоте разобранного автомобиля и вооружившись отвёрткой, я начал разбирать всё, что набрал.

Когда всё было разобрано по составным частям, я достал паяльник и принялся собирать обратно. Всё было достаточно просто, если знаешь принцип. Подобная антенна стояла на многих кораблях, как запасной или аварийный вариант, и каждый инженер знал принцип действия.

Хороший выбор места подтвердил и тот факт, что, когда мне потребовалась металлическая проволока, найти её не составило труда. Работа шла отлично, во время перерывов, чтобы отдохнуть, я вспоминал, как метать нож.

Честно признаться, мне нравилось подобное. Даже будучи космодесантником, я любил возиться с техникой.

В свободное время я то и дело, что разбирал что-то, раскладывал по группам, после чего собирал обратно, но уже по-иному, получая другой аппарат. Мне нравилось изучать принцип работы того или иного механизма, наблюдать за тем, что придумали для того, чтобы это работало.

Я мог просто так разобрать рацию, буквально разложив по запчастям, а потом собрать вместе с другими запчастями, чтобы получилась глушилка.

Сидишь в тишине и покое, аккуратно работаешь у себя, сортируешь, потом берёшь из каждой группы по детали, чтобы их соединить вместе и создать что-то новое. В этот было какое-то умиротворение и порядок, когда ты держишь всё под контролем и ничего от тебя не ускользнёт.

И сейчас, сидя на тёплом капоте под солнышком, я вспоминал те тихие дни, когда я мог посвятить время своим интересам. Тихо, спокойно и приятно, будто отстранился от остального мира в свой понятный и логичный. И к тому моменту, когда свет начал уходить, проявляя космическое небо, антенна была готова больше, чем наполовину.

Я оглядывал результат работ с чувством удовлетворения, сравнимого разве что с тем моментом, когда грудь еретички потрогал. Это было что-то новое, что-то… своё, созданное из ничего. Но потребуется больше размер, чем есть сейчас, чтобы можно было уловить сигнал.

Что ж, завтра надо докупить материалы. Я как раз видел место, где можно недостающие компоненты, как медные трубы или проволоки.

Так я и сделал.

Утром я встал как можно раньше и отправился в магазины стройматериалов, где докупил на оставшиеся деньги материалы и потом пешком направился на пустырь. Здесь вновь уселся на капот и начал паять и соединять.

Сейчас от меня требуется собрать полноценную функционирующую антенну, чтобы после разобрать, осторожно сложить и перенести на место, где я буду её устанавливать. Однако перед этим попробую поймать сразу с места, чтобы не делать лишнюю работу. О том, что будет, если это не даст результата, я не думал — проблемы решают по мере их поступлений, а не пытаются решить всё в кучу.

И когда я уже начал собирать антенну, ко мне пришли гости.

— Смотри-ка, да он, кажется, дрочит там, — раздался весёлый голос.

Сегодня антенну собрать не удастся.

Я медленно обернулся.

За моей спиной на краю пустыря стояла четвёрка парней с собственной персоной.

Вот кого мне сейчас не хватало…

Нет, я не забыл об этой четвёрке и старался следить, чтобы за мной не было слежки, но ты никогда не знаешь, когда тебя случайно заметят в тот самый момент, когда заходишь за угол, или увидят из проезжающей рядом машины. Всё не отследишь и в большом городе, где много людей, пропустить преследователей было достаточно просто.

— Да какой… разбирает что-то. На еду себе зарабатывает, — хмыкнул второй. — Видно, там совсем перестали кормить бедных.

Они спокойны, выглядят так, будто пришли отдохнуть. Руки по карманам, двое курят, стоят так, как если бы не видели во мне противника. Они пришли меня наказывать, бить или калечить, полностью уверенные в своих силах. Поэтому я сомневаюсь, что у них есть что-то страшнее ножа.

— За кого пришли мстить? — громко спросил я, отвернувшись к агрегату, продолжая завинчивать на нём гайки.

— Ты посмотри, а он явно не робкого десятка… — усмехнулся негромко один из четвёрки.

— Ты знаешь Ромиэля? — это, видимо, спросил главный в этой группе.

— Да, знаю этого труса, — ответил я не оборачиваясь. — Он проиграл в драке и пытался отомстить, рассказав директору. Но такой трусливый, что даже на это духа не хватило.

— Мой брат нетрусливый! — внезапно рявкнул тот, кто до этого спросил о нём.

— Именно поэтому он попросил вас встретиться со мной, а не сам? — задал я логичный вопрос.

— Слышь ты, чмо обсосанное, ты сейчас землю у меня жрать будешь, сука, ты понял⁈

Я бросил взгляд за плечо.

Среди этой четвёрки мне не нравился отнюдь не взбесившийся идиот, а его тихий и спокойный друг. Он вроде со всеми, но держится слегка позади. Словно наблюдатель, который наблюдает за детским садом и следит, чтобы всё прошло чисто. Я подозреваю, что из всей четвёрки именно он самый опасный и имеет что-то более весомое, чем нож.

Брат Ромиэля быстрым шагом направился ко мне, обгоняя других. Император свидетель, я не хотел крови, но во имя справедливости сейчас я её пролью.

Отложив радар в сторону, я вытащил свой небольшой кинжал, спрятав в рукаве. Спрыгнул с капота машины, на котором собирал приёмник сигнала, и обернулся к приближающемуся уроду. За те две недели я не стал сильнее, но тело будто проснулось после стазиса, готовое выжать из себя всё возможное. А они не выглядели слишком сильными противниками.

­Когда брат Ромиэля подошёл ко мне вплотную я позволил ему себя толкнуть в плечо так, что едва не упал.

— Чо, сука, язык в жопе потерялся? Теперь не такой говорливый⁈

Желание начать сейчас было очень сильным. Но не время, не сейчас.

— Ну давай! Назови моего брата трусливым, чмо! — толкнул он ещё раз. — Чо, всё? Говна в рот набрал⁈

Но вот его друзья подходят ближе, начинают обступать меня со всех сторон. Кто-то толкает меня в спину.

— Что-то он молчаливый…

— Сейчас заговорит у меня, урод… — процедил брат Ромиэля.

­— Погоди горячиться, пусть парень попросит прощения на коленях, мы сфотаем и разойдёмся, — предложил самый спокойный. Он достал телефон, которым можно было даже снимать. — И все довольны.

— Да нихрена! — и ударил меня в живот так, что я упал на колени. Пресс напряг, но боль всё равно прошла через тело. Однако упал на колени я по своей воле. — Я этого петуха отделаю так же, как он моего брата…

И в следующее мгновение спрятанный в рукаве клинок втыкается ему во внутреннюю часть бедра.

Я резко отталкиваюсь назад, зная, что прямо позади меня стоит противник. Врезаюсь в него спиной, попутно перехватывая нож обратным хватом. Клинок втыкается уже тому в бедро. Движение затылком, и его крик обрывается с хрустом сломанного носа.

Самый тихий дёргается назад и тянется в карман куртки. В него я кидаю нож. Тренировка вчера не проходит даром — попадаю куда-то в руку.

Но сразу схожусь на кулаках с обладателем весёлого голоса. Пока единственный из всех четырёх целый и самый хлипкий, он бежит на меня, уже занеся кулак, но я делаю ход первым.

Шаг вперёд и бью ему прямо в колено пяткой. Вкладываюсь в удар всем весом, и по округе разносится хруст. Его нога сгибается при следующем шаге в обратную сторону, и парень с диким криком падает. Кричит так, будто ему не сломало, а оторвало её.

Рядом в этот момент проезжает поезд и округа погружается в грохот, скрывая крики тех, кто уже отсюда не выберется.

Я бросаюсь к парню с раненой рукой, когда он всё же выхватывает что-то неуклюже из кармана.

Хлопок почти не слышен в грохоте состава. Что-то обжигает бок.

Второй хлопок так же не слышен, но я вижу вспышку. Правую руку простреливает боль от плеча до кончиков пальцев. Третьего попадания не последовало. Я рывком врезаюсь в него, хватаясь руками за пистолет. Происходит третий выстрел, но ствол смотрит в небо. Четвёртый выстрел…

Кажется, он просто нажимает на спуск с испуга.

Держась за пистолет обеими руками, я резко выкручиваю руку, поворачиваясь спиной к противнику, после чего перебрасываю через себя. Он падает к моим ногам плашмя всё с той же вытянутой рукой. Наступаю ему на лицо ногой, выкручиваю кисть и пистолет теперь у меня.

Вытягиваю руку, нажимаю спусковой крючок и успеваю сделать всего один выстрел, когда в меня врезаются сбоку. Я вместе с напавшим падаю на землю.

— Я убью тебя, падла! — орёт неудавшийся брат, пытаясь меня задушить. Я же вытягиваю указательные пальцы и втыкаю ему прямо в глаза со всей силы. Чувствую что-то мягкое, скользкое, мои пальцы погружаются в желе.

Из его глаз брызнула кровь. Парень нечеловечески закричал, отпуская мою шею и рефлекторно хватаясь за лицо. Я наконец могу двигаться хотя бы немного. Бросаю взгляд вправо, вижу камень, хватаю его, и тот через мгновение врезается противнику в голову. Он валится на землю как мешок, набитый песком.

Резко перевернувшись, я бросаюсь к оружию. Не я один. Наперегонки со мной к нему бросается парень со сломанным носом. Из последних сил я отталкиваюсь ногами и делаю рывок вперёд. Хватаю пистолет, переворачиваюсь набок, и этот придурок натыкается лбом прямо на ствол.

Последнее, что я замечаю — его удивлённые большие глаза, будто он даже подумать не мог, что так может случиться. Впрочем, это была не их сильная сторона, думать.

Выстрел, и его мозги вылетают через затылок.

Я сажусь и тут же стреляю в спину убегающему главарю, чей пистолет теперь у меня. Он далеко не уходит, падает, и я переключаюсь на другую цель. Стреляю в голову весельчаку, который сидит, держась за колено руками, и орёт, поворачиваюсь и ещё один выстрел ослепшему брату Ромиэля. Вижу за его затылком кровавое облачко и чувствую в душе удовлетворение.

Почти со всеми покончено, и я пока живой. Очень сильно болит в районе живота и плеча, будто туда воткнули раскалённые прутья, но я стараюсь не обращать на это внимание. Встаю и направляюсь к главному, который ещё пытается уползти.

Мне больно идти, мне даже больно дышать, но я твёрдой и быстрой походкой настигаю его. В последний момент, словно предчувствуя свою судьбу, парень переворачивается на спину.

— Стой, не надо! — вскрикнул он, пытаясь закрыться руками.

— Надо.

И стреляю.

Он дёргается и замирает.

Лишь после этого я позволяю себе уступить боли. Хочется согнуться, словно это как-то поможет. Я осторожно расстегнул рубашку и взглянул на живот. Крови было мало, рана на самом боку, так что возможно кишечник не задет, что уже хорошо, так как попадание в живот почти всегда приносит сначала воспаление и заражение, а потом смерть. Второе попадание в руку, но там попало в плечо, где только мышцы да кость. Но болят они равнозначно…

Я поморщился, подавив желание прямо здесь и сейчас сесть и не двигаться. Двигаться надо, так как здесь трупы, здесь мой несобранный перехватчик и я сам. Выстрелы должен был заглушить железнодорожный состав, однако оставаться здесь надолго опасно.

На скорую руку сложив всю аппаратуру в сумку, я вернулся к трупам. Пробежался по их карманам, выуживая то, что могло мне пригодиться. Добычей стали четыре бумажника, в которых суммарно было всего около семнадцати тысяч кредитов, четыре мобильника, три золотых кольца, одно из серебра, золотая цепочка, ключи и мой нож.

Я покрутил ключи пальцами. Скорее всего, это от автомобиля. Думаю, найти его не составит проблем, однако он был мне не нужен. Водить я его не умею. Плюс будет плохо, если меня кто-то заметит рядом с ним.

Я умерил свои аппетиты до кошельков с деньгами, драгоценностей и рубашки с курткой. Из последних я сделал повязку на раны, и накинул сверху, чтобы скрыть кровь. После сложил всё в мешок с перехватчиком и медленно побрёл с пустыря другой дорогой.

Что касается оружия…

Я внимательно рассмотрел пистолет.

Это был самозарядный образец оружия для одной руки, работающий на порохе. Достаточно старый, который в Империи был скорее артефактом прошлого.

Я не знал, что это за модель, но общий принцип работы таких механизмов мне был известен. Вот затвор, который работает на энергии пороховых газов, здесь находится патронник. А здесь магазин…

Отщёлкнув его, я насчитал в остатке шесть патронов. Немного.

Была мысль избавиться от орудия убийства, однако он мог ещё потребоваться. Куда логичнее было припрятать, что я и сделал, но отдельно от остальных вещей.

После такого сил на что-либо ещё, кроме как вернуться, у меня не было. Рука болела, живот болел, мышцы болели. Будь у меня прошлое тело с вживлёнными имплантами, я бы даже не заметил этого. Такие ранения были смехотворны. Боль можно было заблокировать, органы бы быстро регенерировали, не говоря о том, что часть дублировалась, а иммунитет всё убил в первый же час. Но сейчас…

Я едва могу идти ровно, чтобы не привлекать к себе внимания. Мне требуются лекарства. Требуются антибиотики, требуется обезболивающее и что самое главное, требовалось достать пули. Нужно было место, где можно…

Санчасть в школе. Я думаю, там вполне можно найти всё необходимое. Но до туда я не доберусь. Раненый, мне надо попасть сначала в свою комнату, чтобы зарегистрировать возвращение. Оттуда ночью пробраться в санчасть, и это под камерами по всем этажам. Выглядит нереалистично.

Нужен другой вариант. К тому же у меня есть деньги.

— Прошу прощения, где здесь можно купить лекарства, — поймал я под руку какую-то девушку. Именно девушку, так как многие могли пройти мимо, а поймай я так мужчину, могла возникнуть драка. Девушка же не убежит и вряд ли ударит.

Эта попыталась сбежать, но, поняв, что я не отпущу её, испуганно пискнула:

­— Поворот направо через два дома аптека!

— Благодарю вас, — отпустил я её и быстрым шагом направился в указанное место.

С каждым шагом притворяться, что всё хорошо, становилось всё сложнее и сложнее. С каждым шагом боль пронизывала тело всё глубже и глубже, испытывая на прочность мою силу воли. В своей силе воли я не сомневался ­­— я сомневался в теле, которое могло ненароком просто перестать двигаться и умереть.

Но до места, которое называлось, аптека, я дошёл. И честно говоря, едва попал внутрь, слегка удивлённо окинул взглядом место, ожидая увидеть несколько иное.

Места в империи, где делали лекарства, были тёмными лабораториями, освещёнными зачастую свечами или очень тусклым светом ламп. Там зачастую было грязно, пахло химией, везде было химическое оборудование и манускрипты, на стенах висели древние пергаменты с рецептами. Там сидели старые учёные, которые варили свои зелья, что ставили нас на ноги.

Здесь же… здесь всё полная противоположность. Чистое и светлое помещение со стеклянными витринами резко контрастировало с тем, к чему я привык. И стоял у прилавка не старый учёный, а вполне себе молодая девушка, разглядывающая меня с определённым пренебрежением и опаской.

Я ещё раз окинул взглядом помещение. Камер не было. По крайней мере, видимых.

— Добрый день. Мне нужно обезболивающее, перевязочный материал, антисептики, антибиотики, пинцет, шприцы.

— С таким набором вам уж к врачу лучше обратиться, — хмыкнула она и полезла под прилавок.

Я сгрёб весь товар в сумку и расплатился, после чего быстро вышел из аптеки. Будут они искать по аптекам человека, который мог сделать подозрительный закуп, нет, я не знал, да и беспокоиться было поздно. Сейчас бы ненароком не умереть.

На улице шёл дождь. Небо заволокло туманном. Что ж, хотя бы следы смоет. А мне сейчас требовалось найти место и слегка подлатать себя. В таком состоянии вернуться обратно я не мог. Пришлось искать подвал, где было достаточно света, чтобы привести себя в порядок.

Такой нашёлся совсем недалеко от детдома, пусть туда и пришлось пробираться через небольшое окошко. Здесь было сухо и что самое важное, был свет.

Во время боя кто-то обязательно получит ранения. Чаще всего такие, что спасать уже некого. Но мы всё равно обучались первичной медицинской помощи, чтобы в случае чего брат по оружию дотянул до военного госпиталя. Поэтому я какой-никакой опыт в этой стезе имел.

Перед всем этим закинулся обезболивающим в таблетках, залил все раны антисептиком, после чего пинцетом поочерёдно достал пули. Крови не было, уже хорошо. Насколько мог, я вычистил пулевые каналы, вновь залил их антисептиком, который шипел и пузырился, обколол их антибиотиками и туго перевязал. Окинул себя взглядом.

Выглядел я не очень, однако куртка скрывала окровавленную рубашку. А благодаря дождю весь мокрый, разглядеть что-либо будет ещё сложнее. Вопрос был лишь в соседях, но и при них раздеваться не обязательно, как и мыться при всех. А с тем, кто будет задавать много вопросов, можно поговорить отдельно.

Осталось лишь одно-единственное дело, чтобы поставить в этой неприятной истории точку.

* * *

Была перемена между третьим и четвёртым уроками. В это время мгновение ученики шли в туалет, но совсем другой причине — покурить. Сломанные датчики дыма лишь способствовали этому. Все учителя и директор знали об этом, но никто давно уже не боролся за здоровье детей. Нельзя помочь человеку, если ему эта помощь не нужна, и никто попросту не тратил на них силы.

Ромиэль был одним из тех немногих, кто не курил. И туалет он посещал исключительно для того, чтобы справить нужду.

Как в этот раз.

Он просто стоял и мочился в унитаз, когда дверь за его спиной открылась.

— Занято! — рявкнул он, уже оборачиваясь…

И увидел взгляд пустых стеклянных глаз. Единственное, что Ромиэль успел в тот момент сделать — испугаться. А через мгновение его схватили за лодыжки и резко выдернули из-под него. Ромиэль рухнул головой прямо на унитаз, с хорошим хрустом приложившись о край. Через пару секунд дверь в его кабинку закрылась.

Позже скажут, что это был несчастный случай: Ромиэль просто поскользнулся на собственной моче и сломал шею при падении об унитаз, и никак проверить это будет нельзя. Камеру, которая была направлена на вход в туалет, постоянно ломали, чтобы невозможно было сказать, кто туда ходит покурить или иногда кого-то побить. Ломали её, естественно, хулиганы, в числе которых, к его собственному несчастью, был и сам Ромиэль.

Глава 10

Новость о смерти Ромиэля пролетела по детдому так же быстро, как про неё и забыли. Благодаря именно таким, как он, его убийство и стало возможным. В каком-то смысле, Ромиэль сам приложил руку к собственной смерти, облегчив мне задачу.

Ужасно позорная смерть — поскользнуться на собственной моче и сломать шею об унитаз.

Ходили и слухи, что это я с ним расправился. Люди искоса смотрели в мою сторону, провожали внимательным взглядом и сторонились ещё больше. Однако с тем же успехом можно было обвинить любого. Врагов, как и обожателей, у него хватало.

Мне было не до слухов. Мои раны не давали мне покоя. Пуля пусть и не задела ничего (я отталкивался от того, что ещё жив), но болела сильно. Это раньше любое ранение не было проблемой, а сейчас я на собственной шкуре ощущал, каково быть простым человеком.

С раной на руке было полегче, но тупая ноющая боль иногда не давала мне спать, и единственным спасением было обезболивающее, которое хоть как-то спасало по ночам.

— Признайся, ты это сделал, да? — хихикала Энгли, подсев рядом. Она тыкнула мне в бок локтем, и я едва не выплюнул еду обратно в тарелку от прострелившей меня боли. — Что такое?

— Ничего, — мне пришлось постараться, чтобы не показать, насколько мне плохо.

— Как скажешь… — протянула она. — Кстати, а ты не хочешь на выходных с нами в один клуб сгонять?

— С вами, это с кем? — уточнил я, пусть и не собирался никуда идти. У меня были более важные планы. Требовалось доделать антенну и закупиться лекарствами: антибиотиками и обезболивающим.

— В первую очередь, я, — её широкая улыбка была похожа на оскал. — А потом Мари, Сью… О, вон они! Мари! Сью! Дуйте сюда!

Две девушки, увлечённые разговором, повернулись к нам, после чего на их губах растянулись такие же хищные улыбки, как у Энгли. Они отозвались на окрик подруги и направились к нам.

— Вижу, ты не оставляешь попыток его охомутать, а? — улыбнулась одна из них, едва оказавшись рядом.

Девушка. Азиатка. Волосы чёрные, как глубокий космос. Очень худая. С меня ростом. Глаза странные, вроде широкие, но не такие, как у других. Похожа на жителей планет, где пустыни и всегда светло.

Она бросила на меня взгляд и подмигнула.

— Ой, иди ты… — фыркнула та.

К моему неудовольствию, чёрненькая азиатка села с другой стороны от меня со своим подносом, будто взяв с подругой в окружение, чтобы я не встал и не ушёл. Оставшаяся села напротив. Девушка. Волосы почти белые, с несколькими прядями розовых волос. Стройная. Накрашена и одета так же вызывающе, как и её подруги.

— Так что, новенький, это ты завалил Ромиэля? — оскалилась она.

— Нет, — ответил я ровно и холодно. Раньше мне портила аппетит одна, теперь мне портят аппетит целых три женщины. Я не понимаю, где так мог провиниться, чтобы всё так складывалось. Может, я мало бил этих детей?

— Так что, кто тебе из нас троих больше нравится? — толкнула меня плечом азиатка. — Давай, бросай эту Энгли и идём со мной. Тебе нужен кто-то поопытнее.

— Пф-ф-ф… — издала звук упомянутая Энгли, будто стравливала воздух из себя.

— Именно, идём со мной, — подмигнула девушка напротив, наклонившись так, чтобы мне было хорошо видно её декольте. Из троих она обладала самой большой грудью, чем пыталась пользоваться. — Или ты предпочитаешь сразу с тремя?

И все трое рассмеялись, как будто это было очень смешно. Я молча окинул их взглядом, отчего троица подавилась собственным смехом, и продолжил есть. Даже такая вкусная еда теперь не лезла в горло.

Я открыл для себя в этом мире, что едой можно наслаждаться. Медленно есть, чтобы чувствовать каждый оттенок вкуса. Чувствовать лёгкую остроту от перца, лёгкий солоноватый вкус сливочного масла и густой бульон в супе. Я ел не спеша, просто наслаждаясь не только наполнением желудка, как раньше, но и теми ощущениями, что эта еда приносила.

Подумать только, насколько бывает иногда приятно не наедаться, и именно смаковать сам вкус… Медленно и спокойно есть в одиночестве, погрузившись в ощущения, которые передают рецепторы…

А эти трое всё сейчас рушат.

Это повод ненавидеть их ещё больше.

К тому же они были рассадником ереси. Их ужимки, попытки меня соблазнить, касания как бы случайно и показы своих достоинств чуть больше, чем обычно, атаковали меня со всех сторон. Но врезались в железную стену стойкости. Я боролся против демонов — что мне три глупых ребёнка с незавидным будущим, которые ничего лучше не придумали, чем соблазнять космодесантника телом?

Что меня радует, так это их количество — лишь три. Потому что за их столом седело целых семеро человек. Я бы получил несварение, сядь они все здесь.

Я слышал об их группе. Крашеные сучки — так называли их парни, попутно погружаясь в низменные фантазии о том, как проводят с ними ночь.

Особенно выделялась их лидер, которая была со всеми и ни с кем. Так мне сказал Гринзи. Речь шла о том, что она флиртовала со всеми, но никто так её и не добился. Я видел эту девушку издалека, и одного взгляда хватило, чтобы понять — она не источник ереси, а сама ересь воплоти. От одного взгляда на неё я чувствовал определённое напряжение, причину которого понять не мог. И надеялся, что она будет держаться подальше.

­— Тебе что, нравится эта еда? — удивлённо округлила глаза азиатка. — Эта мерзкая стряпня?

Она поковырялась вилкой в еде с таким видом, будто ковырялась в экскрементах. Я проигнорировал её вопрос, продолжая молчаливо есть. На что девушка улыбнулась.

— Хочешь? — пододвинула она поднос, на котором ещё оставались котлета и суп с хлебом и маслом.

Я хотел. Да, я хотел бы съесть и её порцию. Но вместо этого покачал головой. Обжорство никогда не приносит удовлетворения и ведёт только к хаосу. И я не собирался брать еду у человека, которому не доверял. Никто не может сказать точно, не подсыпала ли она туда отраву или слабительное.

— Нет, спасибо.

— Тебе же нравится, я вижу, ты прямо кайфуешь от еды.

— Я наелся, — ответил я невозмутимо.

— Наверное, ты жил в каком-то аду, раз тебе даже такая хрень нравится… — усмехнулась азиатка.

Девушки портили мне аппетит на протяжении всего нашего застолья, под конец образовав вокруг меня конвой до самого этажа с занятиями, где, попрощавшись, разошлись по своим классам. Парни смотрели на меня с завистью и злостью. Они хотели бы со мной разобраться, но боялись даже подойти. Каждый теперь понимал, что я расправлюсь с любым так или иначе.

Неделя неспешно подходила к концу. Девушки то и дело подсаживались ко мне: то Энгли, то троица. Я выяснил, что азиатка была Мари, светловолосая с розовыми локонами — Сью. Но в среду, почти под самый конец, когда был ужин, меня решила навестить вся их компания.

Семь человек. Семь девушек.

Я холодно наблюдал за тем, как они направляются ко мне. Но так как я только что сел сам и даже не приступил к пище, уйти не мог. Еда приносит силы и энергию, которая мне нужна. Пропустить приём пищи — сделать себя слабее, если вдруг возникнет опасность перед тобой. Особенно когда я сам потерял своё сильное тело.

Я тяжёлым взглядом наблюдал, как пищащие своими противными голосами девушки подходят к моему столу, после чего одна из них спрашивает:

— Не занято? — улыбка мягкая, она точно пытается вызвать симпатию к себе.

— Занято, — не получилось.

Её улыбка слетела в то же мгновение. Теперь девушка выглядела удивлённой и непонимающей, что делать. Но Энгли, которая преследовала меня, оказалась куда более практичной.

— А мы всё равно сядем к тебе, — и села рядом со мной.

Я оглянуться не успел, как уже был окружён остальными. Кто среди них главный, было ясно без слов ­— все, как одна, постоянно переводили взгляды на одну и ту же девушку, что сидела передо мной.

Блондинка. Высокая, стройная, с формами, которые зацепили даже мой взгляд. На удивление обладает естественной красотой, которая притягивает глаза, выглядит старше всех…

Я одёрнул себя. Почувствовал, как оцениваю её иначе, чем обычно, будто из моей оценки исчезло беспристрастие. И взгляд сам по себе будто пытается перевестись на неё.

Это было не похоже на меня. Я не страдал подобной ерундой, но сейчас пришлось взять себя в руки. При этом краем глаза я отметил, что блондинка слегка улыбнулась.

Девушки так и вовсе постоянно поглядывали на свою предводительницу, будто не могли прожить и секунды, чтобы не посмотреть в её сторону.

Ещё одной особой, которая привлекла мой взгляд, была девушка с тёмными волосами и в очках. Она выделялась тем, что не выглядела стервой. Слишком умная и без косметики. Незаметная. Она резко контрастировала с главной, когда остальные, пытаясь выделиться, выглядели серой массой.

— Привет!

— Приветики!

— Приятненького аппетита!

— Приятного!

Вы дадите мне поесть?

Единственное, что меня радовало — я не собирался задерживаться в этом детском доме. У меня был план, и я его придерживаюсь. Я готовлюсь сдать олимпиаду и перейти благодаря знаниям в нормальное учебное заведение. Терпеть осталось это недолго, что заставляло меня быть стойким к этим… девушкам.

— Так вот каков тот самый Грант… — протянула их главная. — Меня зовут Минали.

Она протянула руку. Я мог не пожать, но это лишний конфликт. Лишний конфликт — лишние проблемы, которые мне после убийства Ромиэля были мне не нужны. И я ответил рукопожатием. Но едва коснулся её ладони…

Что-то произошло.

Мой взгляд сам по себе уставился на её грудь. Сердце учащённо забилось, и я почувствовал то же возбуждение, что и при касании к груди Энгли, но сильнее. Вдруг мне стало радостно просто оттого, что я смог её коснуться и появилось желание даже улыбнуться ей! Я поймал себя на мысли, что хотел ей понравиться!

Я тут же отдёрнул руку. Минали улыбнулась, другие захихикали. Возможно, они подумали, что она мне очень понравилась, и я смутился. Но мне было плевать, что они думают. Что-то было не так, и я не мог точно сказать, что именно.

— Знаешь, мне Энгли говорила, что ты из трущоб. А откуда точно? — улыбнулась Минали.

Её улыбка вызвала у меня неприятное сердцебиение.

— Из трущоб, — повторил я холодно. — Там родился, там жил, оттуда попал сюда. Конец истории.

Её брови слегка приподнялись. Девушка не ожидала услышать от меня такой ответ.

Значит мне не показалось, это была не случайность и не реакция организма, который теперь острее реагирует на раздражители из вне. Эта так называемая Минали знала, какой должен быть эффект и думала, что я тут же всё выложу до последней тайны. Она что-то попыталась на мне использовать…

Псирайдер, который злоупотребляет своими силами? Возможно, телепат, который влияет на сознание человека, его желания и волю? Да, такое очень возможно, таких псирайдеров хватало, и я не исключал того, что так оно и есть.

Однако то, что я ощутил в то мгновение, когда коснулся её ладони, было похоже на нечто иное.

Я не раз сталкивался с демонами. И пару раз было, что я попадал под их силы. Ощущения были схожими: желание перестать бороться, опустить руки, отдаться тем внеземным чувствам удовлетворения и наслаждения. Тогда мощь силы демонов была в разы выше, но и я был непростым человеком. Сейчас же…

Демон? Нет, демонов-людей я никогда не встречал. Эти твари принимают самые жуткие виды, чтобы напугать, заставить кричать от ужаса человека — это их питает, это для них как наркотик, как оружие. Скорее она была похожа на последователя, который поклоняется демонам и которого наделили силами. Такое могло быть, последователи богов хаоса хватало.

Или псирайдер, который пользуется своими силами во зло, или последователь богов хаоса — одно из двух.

Минали пыталась со мной продолжать разговаривать, расспрашивать. Ненароком она касалась моей руки. Я не отдёргивал руку, чтобы понять, что же я чувствую. И каждый раз было одно и то же: какое-то нездоровое желание смотреть на неё, услужиться, заставить её улыбнуться. Если бы не моя сила воли, то я бы так и сделал. Но я так ничего ей и не рассказал, чем вызвал ещё более пристальный взгляд к себе.

Уже после обеда я навёл справки у Гинзи, который был тихим забитым мальчишкой, что мало говорил, но много слушал.

Минали действительно имела определённую славу. Не обделённая красотой и с аномальным обаянием, считалось за честь встречаться с ней. Многие парни были готовы сделать буквально всё, что она скажет. Ходили слухи, что она имела отношения даже с преподавателями, которые не могли устоять перед ней.

Это был первый раз, когда я пожалел, что не инквизитор. Те люди были начитанными, чуткими и очень умными людьми, которые были способны разглядеть то, что другим не дано.

Будь здесь хоть один из них, то он бы точно сказал, это псирайдер или последователь хаоса. Я же мог просто догадываться и пытаться сравнить с тем, что раньше у меня было.

— А кто эта девушка в очках с чёрными волосами? — вспомнил я о девушке, которая разительно выбивалась из их группы.

— А, Знайка? — понял, о ком я, Гинзи.

— Знайка? — переспросил я.

— Ну, знает много. Умная. Её Триана зовут. Говорят, девчонки с ней дружат, чтобы та им уроки делала, домашку там, на контролках помогала. Ну а они её тоже защищают, да и просто она типа крутая, раз с ними, — и расплылся в улыбке. — Она приятная, да?

Приятная? Скорее стандартная. С очками на носу. Чёрные волос, чаще всего собранные на затылке в хвост. Худая. Ведёт себя тихо и скрытно. Выглядит интеллектуально одарённой. Сначала подозрения у меня пали на неё, как ту, кто может управлять другими, днако версия Гинзи была логичной.

Неделя шла, и я заметил, что парни смотрят на меня с едва скрываемой агрессией. Они видели, что ко мне подсаживалась вся группа крашеных сучек. Из-за этого я начал замечать в разы больше взглядов от других девушек, будто внимание тех сказало другим, что я интересный человек. И от этого мужской коллектив съедала зависть.

Они тихо ненавидели меня за то, что всё внимание было приковано ко мне. Я этого не просил, однако что есть, то есть. И один раз мне пришлось напомнить, почему они меня боятся.

Ребёнок, который решил, что может что-то противопоставить натренированному космодесантнику, намерено плечом ударил меня в грудь, когда шёл навстречу, после чего развернулся:

— Ты не охренел, друг?

Его ошибкой было то, что он меня толкнул в грудь. Один удар ногой в живот заставил его согнуться. Удар коленом в лицо заставил упасть на пол. Несколько пинков заставили его скрутиться в позу зародыша.

Его приятель попытался напасть на меня со спины во время этого, но то был слишком очевидный ход. Я сделал шаг вбок, встретив его с локтя в лицо. Он практически сам в него врезался и рухнул на пол. Я не сильно ударил его по лицу ногой, и тот взвыл, закрыв его руками. Из-под его пальцев потекла кровь.

Я окинул всех взглядом. Я видел, что они уже были готовы наброситься на меня кучей, но быстрая расправа заставила их подумать несколько раз о последствиях. Потому что, если нападут все, у меня не будет шансов просто отбиться, как с этими двумя.

И тогда я буду просто убивать.

За оставшуюся неделю девушки ко мне подсаживались ещё один раз. И вновь сначала разговоры ни о чём, попытки меня смутить и соблазнить, после чего подключалась Минали. Едва она начинала говорить, как остальные смолкали. Не смели её перебивать, хотя до этого говорил одновременно. Вопросы всё те же: кто и откуда? Всё те же касания.

Но я ей был не по зубам. Ответ она так и не получила.

А я, в свою очередь дождался субботы и отправился за лекарствами и антенной.

Сначала я посетил в аптеку и взял обезболивающего, который принял практически там же. Мне стало заметно легче. После этого забрал вещи подонков: кольца и золотые цепочки, и отправился их продавать в ломбард.

О магазине, что скупает всё подряд, мне рассказал Гинзи. Там я заработал ещё пять тысяч кредитов. Что касается телефонов, то я решил их оставить в схроне в подвале, если понадобятся детали.

После этого пришлось искать новое место для сборки приёмника, однако это не оказалось проблемой. Место нашлось около какой-то стоянки старых автомобилей на бетонных плитах. Здесь я мог откинуть все мысли о странной девушке, о планах, о детдоме и любых других проблемах, погрузившись в сборку приёмника.

Мог побыть кем-то меньшим и простым, чем великий космодесантник.

И к концу первого вечера антенна была собрана.

Я не без гордости оглядывал аккуратно построенную антенну с подключённым к ней пересобранным прибором с экраном. Значит, пора попробовать, правильно ли всё собрано и работает ли он.

Я потянулся к тумблеру.

Не буду скрывать, в глубине души была надежда, что всё сработает с первого раза. Что сейчас, едва он включится, я увижу сигнал от корабля, и там останется лишь добраться до него и послать сигнал бедствия. Всё решится сегодня же, и не придётся устанавливать эту антенну на мачте на холме.

Но он не включился. Я пару раз попробовал его запустить, однако эффект был нулевой. Проблема была в питании: батареек не хватало для того, чтобы он работал стабильно. Зелёный экран вспыхнул и тут же погас.

Субботним вечером я ушёл ни с чем.

А на следующий день я уже вернулся на то место с аккумулятором от автомобиля.

Его должно хватить для того, чтобы приёмник заработал. Я проверил в самом магазине, что аккумулятор заряжен, поэтому проблем возникнуть не должно было.

— Посмотрим… — пробормотал я, окидывая взглядом своё изобретение.

Осторожно подключаю контакты к аккумулятору, креплю, чтобы не слетели, после чего ещё раз всё перепроверяю.

Антенна была не основной частью приёмника. Несомненно, важный элемент, но куда важнее был небольшой прибор для наблюдения за электрическим сигналом с экраном, который теперь должен показывать сигнал. На него я установил предохранитель, чтобы ничего не сгорело, и я не потерял столько времени работы.

Нет, всё есть, всё работает, можно подключать.

И я щёлкаю тумблер.

Экран вспыхивает зелёным и на нём появляется прямая ярко-зелёная линия, которая едва заметно вибрирует.

Сигнал не ловится.

Не буду скрывать, я чувствую определённую досаду. Пусть я не верил в то, что всё так удачно сложится, и что столь слабый приёмник сможет из глубины города поймать сигнал, но надежда такая была.

Что ж, главное, что он работает. Остаётся дело за малым, но это уже в следующий раз. А пока можно его разобрать и спрятать.

И уже когда я тянусь к тумблеру обесточить прибор… замираю.

Взгляд цепляется за ярко-зелёную линию. Пальцы быстро нащупывают переключатели, крутят их, в попытке настроить антенну. Я хмурюсь, не отрывая взгляда от показателей. Может мне и показалось, но…

Нет, не показалось.

Ярко-зелёная линия едва заметно подрагивает. Это не помехи. Если внимательно следить, то можно заметить, что колебания ритмичны, с определённой частотой и промежутками.

Я поймал сигнал, но он не был сигналом бедствия. Это не с моего корабля, хотя я уверен, что это именно имперский корабль — будь это местный сигнал, он был бы сильнее и их было бы наверняка много. Они бы сейчас заполонили эфир, и ярко-зелёная линия металась вверх-вниз.

А это одиночный очень далёкий, слабый сигнал. Скорее какая-то ритмичная повторяющаяся передача откуда-то сверху, которую запускают для постоянного оповещения на аварийных частотах.

Судя по всему, в пространстве Альта Семита затерялись не только мы.

Глава 11

Я наблюдал за тем, как дёргается ярко-зелёная линия на экране, пытаясь понять последовательность.

Нет, не получится. Сигнал слишком слабый, мешают помехи для нормального перевода. Но одно точно — это не аварийный сигнал. Тот имеет очень сильную амплитуду с высокой частотой в последовательности три коротких, три длинных, три коротких, после чего пять сильных сигналов и тишина на тридцать секунд. Так он забивает весь канал и привлекает к себе внимание.

Здесь же была обычная последовательность, которая передавала какие-то данные, но из-за слабости сигнала перевести их было если не невозможно, то очень сложно. И тем не менее…

Отключив аппаратуру и оглядевшись, я быстро накрыл приёмник какими-то ветками, и направился к выходу. Была необходима тетрадь с ручкой, чтобы записать и перевести передачу. Возможно, это откроет мне путь к спасению.

Вернувшись, я сразу подключаю его обратно, пытаясь поймать сигнал. Приходится немного повозиться с круглыми тумблерами, чтобы настроиться, но сигнал получается настолько чистым, насколько это возможно из данного места. Думаю, что, если поднять его на мачту на холме, сигнал будет куда чище, однако это мне только предстоит выяснить. Сейчас надо разобраться с тем, что есть.

И я начинаю записывать передачу.

Любая передача состояла из цифр. Два сигнала, три сигнала, десять сигналов — они быстро пробегали по экрану, отчего нормально подсчитать их, учитывая помехи и слабость сигнала, было сложно. Это заняло не один час, чтобы по итогу получить более-менее внятный ответ.

Я пробежался взглядом по исписанному листу, после чего нехитрым способом переписал всё в слова. По крайней мере, попытался.

Да, это не был аварийный сигнал, я правильно определил. Более того, это была передача в ответ на аварийный сигнал.

Система была проста: потерпевший крушение подаёт аварийный сигнал. Его ловит корабль и посылает ответ. Чаще всего это инструкции и сообщения от командира корабля, который поймал призыв о помощи: «будем через столько-то», «предпримите такие-то меры» и всё по этому типу.

Однако, если по какой-то причине команда не успевает ответить, отвечает автоматика. Она передаёт тип корабля, что принял сигнал помощи, и свои примерные координаты в космическом пространстве. Так можно понять, кто тебя спасёт, когда его ждать и о чём надо предупредить. Повторяется он ритмично, в ответ на аварийный сигнал.

То, что я сейчас ловлю, было типом корабля и его координатами. Проблема была в том, что координаты были сбиты — мы не в космосе, ориентироваться не на что. Тип корабля я тоже не мог определить, так как мешали помехи. Единственное, что мог сказать — он относиться к крупному флоту. То есть к кораблям не меньше, как минимум эсминца.

Понятно…

Я осторожно отключаю антенну и приступаю к её сборке. Казалось бы, бесполезная попытка что-то поймать дала мне сразу два результата.

Во-первых, в этот сектор подаёт ответ один из кораблей Империи. Судя по тому, что я вижу, там всё переведено на автоматику, что наталкивает на мысль, что с его экипажем что-то случилось. Вполне возможно, что то же самое, что и со мной. Значит, мы не первые и не единственные, кто здесь оказался волею судьбы.

Во-вторых, он посылает сигнал в этот сектор (который может иметь десятки тысяч квадратных километров), а значит отсюда исходит аварийный сигнал. Я не могу сказать точно, мой корабль это или нет, но сам факт его наличия уже радует. Я уже задумывался, что делать, если не обнаружу корабля, но так и не смог к чему-либо прийти, поэтому сейчас я чувствую воодушевление и облегчение. Есть сигнал — есть корабль, а мой — не мой, не играет роли. Они все схожи.

Я вновь перепрятал приёмник, после чего вернулся обратно в детский дом, где меня ждала подготовка к олимпиаде. Вопросы были простыми, однако я не мог ошибиться. Не имел права упустить этот шанс.

На следующий день меня перехватил после завтрака профессор.

— Сегодня олимпиада. Ты же помнишь? — внимательно посмотрел он на меня.

— Да. Я готов, — у меня не было ни тени сомнения в своих способностях. Я был готов хоть ночью встать и решить всё. Космодесант готов всегда.

— Отлично. Я уже отпросил тебя с уроков. Поехали.

Его автомобиль стоял на стоянке на краю территории. Белый обычный автомобиль, но лучше, чем тот, что был у социального работника Розы. Двигался он тоже заметно тише и плавнее. Видно автомобиль дороже её.

Я даже немного узнал о машинах этого мира. По большей части они были похожи в общих принципах строения, однако здесь пользовались двигателями с поршневой системой на жидком топливе, когда гражданские в Империи ездили на аккумуляторах. Здесь достаточно часто использовали старые технологии одновременно с современными.

— Всё решил? Было что-то непонятно? — уточнил профессор.

— Нет. Всё решил. Всё понятно, — сразу отрапортовал я. — Я хочу лишь спросить, когда станут известны результаты экзамена.

— Скорее всего, уже на этой неделе, — ответил профессор. — Они быстро их обрабатывают, а тут и осталось не так уж и много людей. Уже не терпится выбраться из этого дурдома, да?

— Да.

— Понимаю… Я тоже работаю здесь не по своей воле… — вздохнул он.

— По чей?

— Меня направили сюда из Государственного Университета Виа Лактиа. Я помогаю обучать сирот по программе «Помощь обездоленным», — кисло улыбнулся он и бросил на меня быстрый взгляд. — Приятно, что хоть иногда из них можно найти настоящий алмаз.

— Поэтому вы так хотите, чтобы я поступил в Гимназию?

— Деньги. За каждого найденного ученика я получаю прибавку, — подмигнул профессор мне. — Ничто не мотивирует больше, чем деньги, верно?

— А долг? Полная отдача своей работе и вера в правое дело, что вы помогаете людям? — спросил я.

— А есть мне тоже веру? То, о чём ты говоришь, хорошо, но разве я сам не заслуживаю благополучия? Помогая другим, почему я не могу помочь себе?

— Чем-то приходится жертвовать, — ответил я невозмутимо.

— Тогда… стоит ли мне пожертвовать другими ради себя? — поймав мой взгляд, он усмехнулся. — Почему жертвовать должен именно ты, человек, который помогает другим? Разве ты не принесёшь больше пользы?

— Есть призвание…

— Призвания и судьбу придумали люди, которым надо подчинить твою волю, — перебил он меня небрежным тоном. — Запомни, Грант. Когда человек говорит тебе о том, что ты должен кому-то что-то ради чего-то безвозмездно — он хочет тебя использовать.

— Почему вы так решили? — нахмурился я.

­— Потому что человек, которому не плевать на тебя, и который действительно благодарен, тебе отплатит тем же. А не станет говорить про твой долг и прочую чушь, чтобы ты работал задаром. Знаешь, кто таким нередко пользуется?

— Кто?

— Само государство.

Само государство…

Я нахмурился. Нет, я не поверил его еретическим речам, за которое лишиться головы можно было ещё на первых словах. Я знал, где есть правда, а где ересь — об этом позаботились ещё в самом начале моей подготовки.

Я не помню, как родился, не помню, где жил, но помню, как меня делали солдатом. Не только физически — тебя заставляют забыть, что ты когда-то вообще был кем-то ещё. Каждый день тебя ломают, чтобы убрать любую слабость, как милосердие или страх, замещая это праведным гневом и жаждой нести справедливость. Ты становишься мечом империи, её оружием.

Ты становишься машиной для убийств.

Но машина для убийств, как и лазерная винтовка, работает в обе стороны, убивая всех одинаково. И чтобы космодесантник никогда не сбивался с пути и не шёл против своих, он всегда проходит обработку.

Импланты изменяют разум, постоянная психическая обработка не прекращается ни на мгновение, где внушается, что ты должен защищать человечество и чтить Императора, того, кто подарил тебя эту силу. Трудности же, которые ты проходишь со своими боевыми товарищами, плотнее кровных связей связывают тебя с ними. Вы становитесь братьями, верными друг другу до смерти.

И под конец обучения, когда становишься космодесантником, твои эмоции скудны, твой ум остёр, страх тебе неведом, а ярость вечна. Ты верен Империи и Императору, ты лишён сомнений, а твои братья по оружию всегда подкрепят твою веру.

Потерял ли я после этого веру в своё дело в этом мире? Нет, не потерял. Я защищал людей, и верю, что продолжаю их защищать. Просто… когда я был космодесантником там, я даже не успевал задумываться над подобным. Но сейчас, вспоминая то, как меня обучали быть убийцей и, наоборот, заставляли забыть, что такое быть человеком, хорошо видно, как нам промывали мозг.

Это было к лучшему — с тем адом, в который мы окунались, нормальный человек лишился бы рассудка. А когда ты мало отличаешься от машины, то и выстоять против подобного легче.

Тем временем мы проехали спальные районы и выехали к центру, где были небоскрёбы. Это будто другой город на другой планете.

Здесь зданий из стекла и стали поднимались до небес. Широкие автострады ветвились между ними, расходились во все стороны, как артерии, по которым едут различные автомобили. Я видел, как мчатся поезда между небоскрёбами по мостам. Над головой то и дело пролетают корабли.

Я почти сразу понял, что это за класс. В империи было четыре класса: линкоры, крейсеры и эсминцы и малый флот. Из них четверых в атмосфере мог находиться только малый флот. Такие летали в пределах планеты, на её орбите, а также в пределах системы, никогда её не покидая. Они не были созданы для путешествий от системы к системе.

В какой-то мере, они были как мой разведывательно-десантный корабль. Разница лишь в том, что мой помимо десантного, для высадки людей под шквалом огня, был и разведывательным. Иными словами, способный делать варп-прыжки из системы в систему для разведки и оставаясь незамеченным как из-за размеров, так и из-за стелс защиты.

А так как разведка не всегда бывает в космосе, мы могли приземлиться и выйти в разведку на планете. Поэтому на корабле обязательно имелись трое бойцов, что должны были уметь пользоваться активной бронёй — большим бронированным доспехом, обеспечивающим не только защиту, но и силу. Она которая тоже была на корабле.

Собственно, активная броня была ещё одним важным аргументом найти его или хотя бы попытаться.

Мы не углублялись в небоскрёбы, проехали дальше, пока не остановились около огороженной территории.

­— Вот она, Государственную Гимназию Имени Гагарина, — профессор заехал на стоянку и остановился среди другихавтомобилей. — Здесь будет проходить тест. Ты постарайся, здесь будут лучшие из лучших, и большинство будет точно из аристократов. Произведёшь правильное впечатление и как знать, что тебя ждёт.

Мы выбрались из машины.

— Получается, я буду в меньшинстве, так? — спросил я напрямую.

— Ты не сражаться идёшь. Там не будет команды на команду, — усмехнулся профессор. — Каждый сам за себя и плевать на статус, что важно!

— Я слышал, что в детдоме есть и другие очень умные ученики.

— Ты про Триану Аверину? — сразу же догадался профессор и рассмеялся. — Не смотри на меня так, я знаю всех хороших учеников. Да, она могла бы пройти олимпиаду, и мне, кажется, она специально завалила её.

— Зачем? — не понял я.

— Компания, в которой она якшается. Они плохо на неё влияют. Уверен, что, если бы не они, вас было бы двое.

— А Минали? Вы её знаете?

— А что Минали? — без интереса спросил он.

— Нет, ничего.

Небольшая проверка. Если бы он действительно что-то мог сказать про неё, то заинтересовался бы куда больше. В любом случае, мне нет никакого дела до других.

Мы вышли к главной дороге, что шла от ворот к зданию гимназии. Здесь было много людей, и большинство выделялось богатой одеждой. Не все, были и те, кто одевался попроще. Мы влились в поток и направились к главному зданию. Не чета тому, в котором проходят занятия у нас.

Наша школа была каменной коробкой с окнами в прямом смысле этого слова. Простая, практичная, для быстрой постройки. Гимназия была куда более старинным зданием с выделяющейся архитектурой. Она подчёркивала статус тех, кто в ней учится.

На входе стояла рамка, реагирующая на металл, и всех без исключения заставляли сдавать металлические вещи. У меня с собой ничего не было кроме ключей, поэтому я прошёл спокойно. Профессор остался с той стороны, перед этим попрощавшись со мной и отдав документы. Дальше я сам.

Сразу после выхода я попал в холл. Крошечный по меркам Империи, но большой по меркам этого мира, сделанный из камня, который создавал рисунки. Над головой висела большая люстра.

Здесь собрались все, кто собирался пройти следующий этап. В большей своей части, это были аристократы, хотя встречались и обычные — одежда их выделяла как клеймо. Гул голосов эхом разносился по залу, но всё равно оставалось ощущение пустоты. На меня никто не обращал внимания, все были заняты или собой, или знакомствами.

Мы прождали двенадцать с половиной минут, прежде чем вышел один из организаторов. Высокая женщина с длинным носом и маленькими квадратными очками.

Окинув нас взглядом, словно мы все здесь добыча, она громко объявила:

— Внимание участникам олимпиады по математике, которые сегодня собрались здесь для прохождения второго этапа! Сейчас вы все отступите назад и освободите передо мной место! Я буду называть имена и фамилии, после чего вы выходите ко мне сюда. Слушайте внимательно! Кто не услышит своего имени и фамилии, подойдёт после распределения! Итак, начали!

Зазвучали фамилии и имена. Названный человек выходит, после чего вставал перед женщиной. Едва группа набирается, её тут же уводят по коридору дальше.

— Грант Роковски! — обявляет женщина, и я делаю несколько шагов вперёд.

Мне достаётся седьмая группа, которую уводят по коридору.

По правую сторону находятся классы. В некоторые из них открыты двери, и я вижу, как там уже рассаживаются ученики. Нашу группу заводят в один из точно таких же классов, где нас уже ждёт мужчина.

Мы все рассаживаемся кто куда. Никто не спорит за место, так как это ни на что не влияет. Пару раз передо мной занимают места, но я просто нахожу свободное. Когда все расселись, мужчина делает шаг вперёд.

— Добрый день дамы и господа, — он окинул нас взглядом. — Меня зовут господин Ройт Крансельвадский, и сегодня я буду проводить вашу олимпиаду по математике. Но сперва, позвольте поздравить всех участников, кто смог дойти до второго этапа. Одно это уже огромный успех, учитывая сложность олимпиады.

Я не знаком с манерами этого мира и с модой, но его одежда, пиджак и брюки с туфлями, выглядели достаточно дорого. Человек из знати. Скорее всего, из аристократов, о которых я слышал.

Он мне напомнил политиков, что говорят много, выглядят дружелюбными, но на деле это подонки из поддонков похуже инсектов. Это дружелюбие — лишь формальность, а так он бы с удовольствием вытер о нас ноги. Ему нужны лишь умы, ресурс, которого всегда будет не хватать, а кто не прошёл — не более чем мусор, на который он даже не взглянет.

Дальше было стандартно. Нам зачитали правила, после чего выдали конверты. Открыть мы их смогли лишь по команде, после чего дали пять минут на заполнение формы о себе. А затем четыре часа на решение самих задач.

Я окинул взглядом то, что надо было решить.

Здесь задания были сложнее. Если раньше, образно говоря, было десять плюс десять, то тут два плюс два умножить на два. Сложнее, но всё равно просто. Для меня сложностью было читать, хотя я уже продвинулся в этом плане и мог читать по слогам, что значительно ускоряло работу.

Я вновь заканчиваю раньше всех. Откладываю листы, кладу перед собой ручку и поднимаю руку. Крансельвадский с улыбкой, фальшивой настолько же, насколько и его радушие, подходит ко мне.

— Что-то случилось?

— Я закончил, — негромко рапортую я.

— Уже? — его брови едва заметно приподнимаются.

­— Уже.

— Вы можете посидеть и проверить…

— Я уже проверил. Я готов сдать.

— Что ж… похвально, похвально…

Он складывает мои ответы в конверт, после чего достаёт из кармана какую-то яркую полоску, которой его заклеивает. Я подозреваю, что это специально, чтобы никто не вскрыл и не исправил ничего.

Меня никто не сопровождал до выхода, но этого и не требовалось. По итогу, здесь везде были камеры, и попробуй ты куда-то свернуть, тебя найдут и тут же вернут обратно. Поэтому я просто дохожу до рамки металлодетектора, прохожу КПП охраны и выхожу на улицу, где добираюсь до главных ворот.

Интересно то, что профессор меня отвёз, но возвращаться я должен был сам. Я не против, мне было о чём подумать. А прогулка, спокойная прогулка, как я заметил в этом мире, помогает собрать все мысли вместе и хорошо их обдумать.

Первое — корабль. Мне надо его достать. Там оружие, там активная броня и что самое важное — связь, которая может помочь выйти на Имперский флот. Сейчас мне надо было разместить антенну на той мачте. Хотя, возможно, глядя на небоскрёб, если будет возможность, то лучше и вовсе на нём.

Этим я займусь в следующие выходные, так что здесь всё ровно и чисто, как и должно быть.

Второе — Минли. С одной стороны, очень скоро, если обстоятельства сложатся удачно, я покину это место, и проблема не будет меня касаться. Однако в глубине души я чувствовал неприятный зуд, что требует разобраться в вопросе. Если она связана с демонами, то должна быть уничтожена. Если псирайдер, то этим займутся уже их служители закона.

По возможности, не подставляя себя, надо проследить за ней. Правда, может получиться так, что придётся делать это в те же выходные. Надо будет взвесить, что первостепенно — антенна или она.

Третье — подняться выше в обществе, найти точки влияния на местное общество, но это уже в процессе. Я сделал всё, что смог, и теперь от меня ничего не зависит.

Три пункта в порядке важности. И пока они крутились в моей голове, я вышел к небоскрёбам.

Надо отдать должное, здесь было на удивление солнечно между ними. Здания, уходящие в самое небо, стояли на достаточном расстоянии, чтобы солнечный свет заливал улицы. Вдоль широких дорог, отгораживая их от тротуаров, проходили зелёные газоны с пышными деревцами. Чисто, светло и аккуратно.

Я не помню ни одного такого крупного города Империи, где было бы также чисто. Чаще всего, если место было очень популярным, его застраивали в прямом смысле до границы тропосферы и стратосферы. Здания стояли так близко друг к другу, что получались узкие улочки, тёмные, затопленные людьми и грязные. Туда не проникал толком свет, из-за чего там всегда царил полумрак.

А там, где полумрак, водится и криминал.

Не хотелось бы, чтобы после прихода Империи здесь было всё то же самое.

А тем временем где-то впереди раздался грохот…

Глава 12

Я замер, слегка вздрогнув.

Глаза цепким взглядом пробегают по улице, пытаясь выявить опасность. В любой момент я был готов отпрыгнуть в сторону или залечь у клумбы, уходя с линии огня и прячась от стрельбы и взрывов. Но люди вокруг просто оглянулись в сторону грохота и продолжили идти своей дорогой. Разве что кто-то перешёптывался, кивая в ту сторону.

Для них это будто обычное дело. Или люди здесь настолько уверены в своей безопасности, что даже не думают, что за этим может последовать какая-то угроза уже непосредственно им. Наверное, местным виднее в этом плане.

Моё тело включилось обратно. Нет, я не замер на месте, как случается перед боем у новичков. Просто в этот момент я был готов позволить рефлексам и инстинктам взять над собой контроль — они реагировали быстрее. По крайней мере, сейчас, когда у меня нет импланта.

Была возможность развернуться и идти в другую сторону. И тем не менее я пошёл в сторону, откуда раздался грохот. Не только любопытство, но и боевой интерес к любому сражению подталкивал меня увидеть всё своими глазами. Никогда не знаешь, где это может пригодиться.

Идти было недалеко. И пропустить это место было сложно, особенно когда над ним поднимается дым.

Посреди дороги лежал корабль. Ни капли не похож на имперский, куда более хрупкий на вид, словно сделанный из пластмассы и без оборонительного вооружения. Судя по всему, пассажирский челнок, который вряд ли мог перелететь даже от планеты к планете.

Он рухнул на дорогу и проскользил по ней метров сто пятьдесят-двести, оставляя глубокие борозды на асфальте, пока не собрал перед собой несколько автомобилей. Судя по чёрному пятну в районе двигателей, которые сейчас горели, разорванной обшивке с дырами по корпусу, его сбили.

Кто сбил, был уже рядом.

Около челнока стояло два серых автомобиля с нарисованными цветками на борту. Такой автомобиль называли мини-автобусом или микро-автобусом… коробка на колёсах без окон, кроме тех, что у водителя. Они стояли прямо около челнока, и люди из них сейчас пытались попасть вовнутрь, что у них получалось не очень.

Мужчины, сразу четверо человек пилили его обшивку специальными аппаратами с дисками в то время, как ещё двое возились с какими-то баллонами, присоединив их шлангом к кораблю. Прикрывали их шестеро в противогазах — четверо с оружием в руках и двое без. Скорее всего, псирайдеры, иначе их присутствие не объяснишь.

Они уже успели собрать достаточно внушительную пробку на дороге. Где-то вдалеке раздавался протяжный вой машин хранителей закона. Сомневаюсь, что у тех не найдётся и летательных средств, чтобы отследить их по воздуху, а значит у бандитов времени…

Они смогли выпилить дверь.

И в то же мгновение оттуда наружу вырвался огненный столб, способный сжарить любого. Но боевики были с опытом. Они точно знали, кто там и что нужно делать — это сразу стало понятно по их дальнейшим действиям.

Двое, едва дверь распахнулась, тут же бросились в стороны, и пламя их не задело. Ещё шестеро, что стояли поодаль, вообще не сдвинулись с места. Перед ними возник едва заметный голубоватый щит, о который столб пламени разбился.

Едва огонь стих, как изнутри на улицу повалил густой фиолетовый дым. Не давая возможности что-либо ещё предпринять обороняющимся, бандиты поочерёдно забросили внутрь гранаты. Я не думаю, что это может убить псирайдера, но… эффект был совершенно другим. Не взрыв, а электрическое поле. Я наблюдал за тем, как молнии пробрали всё внутри, после чего туда тут же залетели те шестеро в противогазах.

Послышалась стрельба, из проёма показались вспышки огня и разрядов. Пока внутри шёл бой, шестеро быстро сворачивались: закидывали пилы в автомобили, отсоединяли трубку с баллонами.

Не прошло и минуты, как вышли трое. Один тащил на руках чьё-то тело, двое других волочили тела товарищей, которые забросил в мини-автобус. Ещё секунда и два автомобиля дали по газам, быстро уезжая по автостраде дальше. И лишь спустя минуту показались первые хранители закона.

Налётчики действовали профессионально: у них подобное заняло не больше шести минут с грохота, который я услышал, до момента, когда они уехали.

Это произошло посреди бела дня почти в центре города. Глядя на подобное, появлялся логичный вопрос — в этом городе безопасно или так же, как и в ульях в Империи? Но я знаю ответ. Достаточно взглянуть на челнок, который сейчас лежит посреди дороги.

Служители закона прибыли ровно через минуту после того, как уехали те мини-автобусы. Я уверен, часть служителей закона могли заметить их, те, кто ехал по встречной полосе к челноку, но не придали значения автомобилям, слишком сосредоточившись на челноке. Или сделали вид, что не заметили.

Это говорит лишь о том, что даже в таком мире война никогда не меняется. Огромные сражения или вот такие небольшие операции по похищению — всё сводится к одном и тому же. Я успел расслабиться, но это было хорошее напоминание, что даже здесь надо быть начеку.

Я ещё раз окинул взглядом место происшествия. Сейчас служители закона окружали челнок и проверяли его внутри, отгоняя случайных зевак, что были слишком близко к месту преступления. Больше ничего интересного здесь не предвиделось. Я отправился своей дорогой обратно к детскому дому. Если доберусь быстро, возможно, я даже смогу осмотреть мачту связи на холме.

* * *

После случившегося город ожил.

Я понял ещё до того, как дошёл до детского дома. По дорогам то и дело проезжали автомобили с сиренами, по небу летало чрезмерное количество челноков и более крупных кораблей малого флота. Представители закона были на каждом углу.

В тот день я так и не смог попасть на холм с мачтой связи. Был большой риск, что я с оборудованием заинтересую представителей закона, которых было слишком много на улице. Но до меня они всё равно добрались.

Уже на следующий день на уроке физики, на которой я пытался открыть для себя хоть что-то новое, в класс заглянула директор. Это было само подозрительно, так как я видел её лишь раз: во время разборок с Ромиэлем. Встревоженная, она окинула взглядом класс, после чего остановилась на мне.

В тот момент я уже всё понял.

— Прошу прощения, я заберу Роковски? — посмотрела она на преподавателя.

— Да, конечно, он всё равно всё знает… — отмахнулся мужчина и вернулся к доске.

Едва я вышел в коридор, меня тут же встретила не только директор, но и социальный работник Роуз.

— Мы снова с тобой встретились, Грант, — вздохнула она с расстроенной улыбкой и взъерошила мне волосы на голове. — Неприятности тебя так и притягивают.

— Такое иногда случается, — ответил я невозмутимо.

— Да, случается… теперь послушай. Ты был в центре вчера?

— Был, — кивнул я.

— Значит, ты видел, что произошло, верно? Падение пассажирского транспорта и похищение человека?

— Видел только похищение.

— Ясно… Значит так. Сюда пришли полицейские, они хотят с тобой поговорить. Расскажешь им всё как было, понял? Ничего не скрывай и не пытайся обмануть, договорились? — улыбнулась она, и не дождавшись моего ответа, подтолкнула меня в спину. — Идём. Тебе не о чем волноваться.

В этом мире есть камеры, поэтому очевидно, что они контролируют главные улицы, и я мог попасть под объектив. Поэтому я уже был готов к тому, что за мной могут прийти и допросить. Но, к сожалению, мне действительно есть, о чём волноваться помимо произошедшего.

Я убил брата Ромиаэля. Я не оставил после себя следов кроме гильз, а дождь должен был всё смыть. Но иногда случается так, что что-то тебя выдаёт и…

Двое полицейских пришли, чтобы опросить меня о том, что случилось вчера в центре города. Всем было плевать на сироту и его брата, пристреленного, как собака, на пустыре.

Вопросы, которые они задавали, были связанны именно со вчерашним инцидентом. Что видел, где видел, когда видел, что могу ещё рассказать или вспомнить подозрительное. И я рассказал всё, что помнил, так как не видел смысла скрывать.

Уже позже я узнал, что пропал сын одного из достаточно влиятельных домов, будущий наследник. Об этом был во всех новостях, которые я получал от Гинзи — у него был телефон с внутренней сетью, откуда он черпал информацию. Об этом даже говорили в детском доме, хотя изначально создавалось ощущение, что их кроме всевозможной чуши ничего не интересует. Весь город Перта-Фронт фронт встал на уши, пытаясь найти пропавшего наследника.

Интересно и то, что когда вчера я увидел челнок, то ошибся в одной детали. Их не сбили — бомба была уже на судне и сдетонировала в воздухе. Почему бомба? Возможно, причина в том, что достать зенитную ракету в этом мире было сложно или из-за того, что у челнока могло быть оборонительное вооружение на такой случай или щиты.

Как бы то ни было, весь город ожил к моему неудовольствию. Вряд ли мне в ближайшее время удастся попасть на холм и установить приёмник.

Сама неделя оказалась достаточно насыщенной. Да, все драки сошли на нет, однако Энгли никуда не делась, как никуда не делись и её попытки меня соблазнить. Теперь она не стеснялась касаться меня «случайно» грудью, как и пытаться трогать в разных местах, попутно подставляя свои. Зря старается, я непробиваем, как титан.

К тому же меня интересовала не она, а Минали.

Я старался следить за ней при каждой удобной возможности, но этого было мало. Она вела себя, как и все дети, если не считать странного эффекта, оказываемого на других. В связи с этим я решил перейти к более активным методам, исключая пока насилие.

Ночью вторника я вышел из своей комнаты, после чего пробрался в кабинет мистера Нирсона, вскрыв его замок. Я умел вскрывать простые замки, так как прошлая профессия обязывала, а здесь они мало отличались от замков Империи.

В кабинет директора детдома я пришёл за сервером, на который записывались данные со всех камер. Его я и сломал, после чего повредил проводку и компьютер, лишив его возможности ими пользоваться. Запер дверь и вернулся обратно к себе.

Мистер Нирсон был в ярости. Утром всех нас выстроили перед детским домом и очень долго отчитывали, грозясь отправить в полицию. Он очень долго орал и клялся, что найдёт виновника и ещё не поздно признаться. Было понятно, что это блеф, никого он не найдёт, иначе бы я уже был у него в кабинете. Эти все угрозы были пустым звуком, который мог напугать только детей.

Уже в четверг, переждав на всякий случай один день, я ушёл на перемене в туалет. Оттуда, едва начался урок, направился прямиком в общежитие. Охрана меня пропустила спокойно — ученики иногда забывали что-то и возвращались к себе. Подобное было обычным делом. Но я свернул не на мужскую, а на женскую лестницу, воспользовавшись тем, что охрана была снаружи. Поднялся на нужный этаж и вскрыл дверь к Минали, предварительно узнав её комнату.

Что ты скрываешь, рассадник ереси?

Комната никак не выделялась. Я даже не мог сказать, на какой койке спит эта еретичка, слишком обычно всё было. Я проверил все четыре кровати и пусто.

Я полез по шкафам. Трусы разных цветов, форм и покроя, подвязки на грудь разных цветов и покроя, бельё, одежда, туфли… Если не считать странных подвязок на грудь, платяной шкаф был чист. Я полез по тумбочкам, где нашёл только их личные вещи, среди которых не было ничего подозрительного. Здесь тоже всё было чисто.

После этого настала очередь обыскать сверху донизу всю комнату. Я проверил укромные уголки, половицы, туалет и не обнаружил ничего, что могло бы меня натолкнуть на то, что она демонопоклонница. Что ещё хуже, я так тщательно обыскивал всё, что упустил очень важный момент.

Гостей.

— Что ты здесь делаешь? — чрезмерно спокойный и невозмутимый голос заставил меня подпрыгнуть на месте.

Не прошло секунды, как я сразу же метнулся к гостье. Девушка не успела ничего сделать — моя рука сжалась на её шее и прижала к стене куда быстрее, чем та успела броситься за дверь. Острые когти вцепились мне в руку, но я даже не заметил этого. Другой рукой я закрыл дверь, чтобы ещё кто случайно не заглянул к нам.

Жертвой в моей руке была Триана Аверина. Девушка из группы Минали. С чёрными волосами, завязанными на затылке в хвост, самая умная из них, в очках, которые сейчас слетели с её лица, решавшая интеллектуальные проблемы подруг.

Я сжал пальцы сильнее, заставив её хрипеть. Она пыталась меня ударить, но с тем же успехом могла лупить стену. Я даже не обращал на это внимание. Сейчас был очень тонкий момент.

Я ослабил хватку, позволяя ей вдохнуть полной грудью, но не отпустил. Вместо этого негромко произнёс:

— Сейчас я отпущу тебя, и ты будешь вести себя очень тихо, Триана, ты меня понимаешь? Тебе достаточно издать один-единственный лишний звук, и я сломаю тебе шею, как это сделал с Ромиэлем.

Я не боялся, что она кому-то расскажет о моём признании — многие и так об этом говорили, и она просто пополнит их ряды без доказательств. Если я не сломаю ей шею раньше.

— Ты меня поняла?

Девушка закивала головой, неотрывно глядя на меня. Она не из пугливых. Нет, я вижу страх, но он естественен. Люди всегда чувствуют страх, когда рядом опасность, но в девушке не было ни паники, ни истерики. Она была готова слушать и была готова выполнять.

— Вот и отлично, — я медленно разжал руку, в любой момент готовый оглушить её. — Сядь на кровать.

— На к…

— Любую, — отрезал я и поднял её очки, после чего подошёл к Триане и протянул ей их.

Та посмотрела на меня, посмотрела на очки, после чего протянула руку и надела их на нос. Надела так, будто ничего не происходило, и она просто готовилась решить ещё одну задачу на уроке у доски. Умеет себя держать, молодец.

— Я буду задавать вопросы. Ты будешь отвечать на эти вопросы. Тебе ясен расклад?

Теперь я говорил тихо, низко и без тени эмоций. Смотрел ей в глаза не моргая, пытаясь уловить любое лишнее движение, что намекнёт мне на неискренность. Триана медленно кивнула, не отрывая от меня взгляда.

— Отлично, — медленно произнёс я и задал первый контрольный вопрос. — Тебе нравятся парни?

— Нравятся парни? — этот вопрос смог сразу же сбить её с толку. На мгновение мне показалось, что у неё во взгляде проскользнуло презрение. Возможно подумала, что я таким экстравагантным способом пытаюсь ей понравиться. Но глядя в мои глаза, она всё же ответила. — Да, мне нравятся парни.

Так, отлично. Значит, продолжаем.

— Что ты знаешь а Минали?

— Минали? Ничего, я ничего не знаю о ней. Она… она просто сирота, как и мы все.

— Откуда она?

— Она никогда не говорила нам.

— Сколько она здесь по времени?

— Три… четыре… — она пыталась вспомнить, отводя взгляд. — Три… Три года, да, три года.

Триана говорила ровно и спокойно, её голос не менялся в тональности, не срывался, не заикался. Сидела ровно, внимательно следя за мной. Если я её и запугал, то она этого не показывала, держась спокойно без какой-либо провокационной демонстративности.

— Её фамилия?

— Льюцин.

— Ты хоть раз занималась с ней сексом?

— Ч-что? — на этом вопросе Триана даже слегка потеряла невозмутимость. Она, кажется, вообще забыла, что сейчас у меня почти в плену. — При чём тут это?

— Ты занималась с ней сексом, Триана? — повторил я.

— Нет, конечно нет! — её, кажется, даже обидел этот вопрос.

— Хотела заняться?

— Я… — щёки Трианы вспыхнули, пусть она и пыталась вести себя спокойно, словно невозмутимая Дочь Милосердия. — Да.

— Ты целовалась с ней?

— Пару раз, — ещё тише ответила она. — Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Ты испытываешь чувство, похожее на влюблённость? — проигнорировал я вопрос.

­— Что-то похожее, да, — подтвердила Триана.

— Ты провалила олимпиаду, потому что не хотела уходить от неё? Она тебе нравится?

— Да, — совсем тихо ответила она, глядя куда-то в пол.

Понятно.

То, что я знаю о Триане, и впечатление, которое я получил от этого разговора, говорили мне, что эта девушка не из тех, кто будет отказываться от своего будущего. Такие люди упёрты в своих целях, и они добиваются их всеми своими силами, невзирая ни на что. Таких редко манит свободная жизнь и свободная любовь. Однако Триана отказалась, и ведь ради чего. Вернее, кого.

Они все под контролем, причём, достаточно крепким. Триана не девушка, которая любит свой пол — это стало ясно по её первому ответу и реакции в самом начале. Однако она тут же противоречит сама себе сейчас, говоря, что испытывает химические реакции, как влюблённость.

Псирайдеры-телепаты не могли заставить тебя влюбиться в себя. Но они умели воздействовать на мозг, на те участки, что отвечают за выделение гормонов, при которых появляется та самая пресловутая влюблённость. Правда, эффект непродолжительный, и контакт надо постоянно повторять.

Также писрайдерам не нужен поцелуй, достаточен контакт рукой. Поцелуй — это попытка отравить душу и сознание у демонов. Однако Минали не может быть демоном, только их последователем.

Наделили её способностью как у демонов, которую я никогда не встречал раньше? Зачем, если можно наделить телепатической способностью подчинения? Вот таких я встречал, но здесь…

Может Минали просто нравятся девушки? Или девушки и парни? А может ей никто не нравится?

При любом раскладе, здесь ничего интересного я не нашёл, но возможно есть другое место, где о Минали можно узнать больше. Или место, где она хранит свои секреты. Как, например, я. И единственное свободное для этого время — выходные.

Я взглянул на Триану.

— Куда ходит Минали по выходным? Места?

— Она… в клубы.

— Каждый выходные?

— Да, насколько я знаю, — кивнула та невозмутимо.

— В какие? — тут же спросил я.

­— Там… есть какой-то, она говорит, что там работают её друзья. Я не хожу по клубам, я не могу сказать.

— Энгли ходила с ней? — вспомнил я, как та однажды предлагала заглянуть в клуб.

— Да, все, кроме меня туда ходили.

Клуб…

Она каждые выходные ходит в клуб. Не молода ли для клубов? Хотя глядя на них, там уже всё ясно изначально. Другой вопрос, что Минали делает в том клубе. Она может там просто отдыхать и веселиться — поведение соответствует её внешности. Может, отбирает деньги у простаков, что повелись на её силу, такое тоже очень вероятно. А может что-то другое, встреча со связным или то, что ты не можешь сделать в детдоме при множестве свидетелей. Выяснить это можно, лишь проследив за ней.

Что ж, планы прогуляться на холм в эти выходные к мачте связи отменяется.

— Триана, — посмотрел я на девушку, которая очень хорошо держала себя в руках всё это время. — Сейчас я уйду и оставлю тебя здесь одну. Но я хочу, чтобы ты кое-что понимала. Если ты кому-то расскажешь о том, что здесь произошло, тебя постигнет судьба Ромиэля. Тебя не спасёт не полиция, ни мистер Нирсон, никто. Я исчезну так же, как и появился, но однажды приду за тобой, и смерть твоя будет не из лёгких. Мы поняли друг друга?

— Более чем, — негромко ответила она.

— Отлично, — кивнул я и направился к выходу.

Что-то мне подсказывало, что Триана не проболтается. Она не была похожа на человека, что побежит бездумно всё рассказывать или сплетничать с подружками о произошедшем. Триана из тех, кто сначала думает о последствиях и выгоде, а потом принимает решения.

Что касается меня, то моя работа ещё не закончилась.

Глава 13

Суббота выдалась солнечной. Утром город преображается, кажется чище и свежее. Это была одна из причин, почему мне нравится вставать рано. Все спят, но ты уже можешь насладиться тишиной и свежестью, сделать зарядку и подготовиться к новому дню.

Однако сегодня я встал рано по иной причине. Меня не интересовал ни завтрак, ни свежее утро после дождя.

Сегодня день охоты.

Пройдя ворота и охрану, я сворачиваю на пустынные улицы, которые уже заливает светом, и сразу направляюсь в сторону своего схрона в подвале одного из домов.

Здание, где я сделал схрон с оружием, находится достаточно далеко, чтобы его не связали с детским домом, но в шаговой доступности. По пути захожу в магазин, чтобы докупить необходимое, включая элементы одежды и канцелярские товары.

Мой схрон в подвале дома был нетронут. Нож, пистолет, всё лежал на своих местах и не было видно, чтобы кто-то к ним прикасался. Это хорошая новость.

Я ещё раз проверяю всё, что может пригодиться. Нож, пистолет, в котором шесть патронов, скотч, толстый журнал, перчатки, скрепки большие, очки, фонарик, тяжёлый кусочек металла, умещающийся в кулак, платок, бинокль, небольшой рюкзак, двухсторонняя куртка с капюшоном.

Перед тем, как выдвинуться на охоту, я оборачиваю вокруг левого предплечья журнал так, чтобы он не мешался, и обматываю его скотчем. Небольшая дополнительная защита мне не помешает на руку, а под курткой с капюшоном её будет не видно. И лишь убедившись, что всё в порядке, я отправляюсь дальше.

Следующее место назначения — клуб.

Теперь я знал, что за клуб посещает Минали, и где он находится. Достаточно было поговорить с Энгли, когда та подсела, и она рассказала мне практически всё. Но за информацию мне пришлось отплатить ей определённой взаимностью.

— А поцеловать меня? — улыбнулась она в тот момент. — Хорошие девочки любят, когда их целуют.

Энгли льстила себе. Она была плохой девушкой. Однако мне всё равно пришлось её обнять, поцеловать, потрогать её попу и грудь. От мягких частей тела низменные инстинкты проснулись в тот момент, и появилось стойкое желание зайти дальше. Не только трогать, но и снять, увидеть своим глазами, а там возможно…

Не возможно, я был человеком, а не животным, и умел контролировать себя.

По итогу, сейчас я иду с нужной информацией к клубу, который находится на границе трущоб и спальных районов. Клуб один из самых популярных, много хороших отзывов, но кроме этого ничего необычного в нём не было. Я не нашёл какой-либо информации о нём даже в общей сети через Гинзи.

Идти туда было часа с половиной два. По этой причине я решил в первый раз воспользоваться пассажирским транспортом, чтобы не тратить время, и заранее узнал номер маршрута, который проходит как можно ближе к месту. Сложного в этом ничего не было: ждёшь в месте посадки большой фургон с окнами, на входе платишь, садишься, едешь и выходишь на ближайшей к необходимому месту посадочной зоне.

Так я и сделал.

Этот большой пассажирский автомобиль, в который я сел, напоминал десантное судно, но на колёсах и с десантированием не с фронтальной части или кормы, а из узких боковых дверей. Через огромные окна можно было разглядывать проплывающий мимо город, разные его участки, как меняется архитектура, постепенно становясь всё скуднее и дешевле.

Ездить утром мне понравилось. Даже не самые красивые места выглядели какими-то чистыми и светлыми. Город воспринимался совершенно иначе.

Вышел я примерно за метров четыреста от нужного места. Подходить к клубу сразу не стал, вместо этого направился обход окинуть его взглядом со стороны.

Первое, что отметил — камеры. Они контролировали тротуары около клуба и вход. Входная дверь из металла, на вид толстая, с окошком. Окон мало, и те, что есть под решёткой. Единственные окна без решёток, которые я заметил — две узких форточки в подворотне.

Ещё один факт, замеченный мной — здесь был подъезд с обратной стороны. Отдельный, позволяющий подъезжать с другой улицы к клубу, при этом не показываясь на глаза. Неприметный въезд с камерами. Я туда не заглядывал, однако насколько смог увидеть, проходя рядом — там были ворота в здание клуба, через которые мог проехать автомобиль.

На вид обычное здание. Камеры легко объяснялись охраной, подъезд с другой стороны завозом необходимого. Наш детский дом выглядел подозрительнее на фоне его. Однако один тот факт, что сюда любила наведываться Минали, уже делал его не таким, как все.

Обойдя и примерно запомнив план с расположением камер, окон и входов, я пошёл в магазин. Теперь я зашёл в какой-то строительный, купив там краски в тюбике, тонкую бумагу и молоток, после чего вернулся.

Надо было проверить охрану, что сделать было достаточно просто. Сделал из пакета небольшой шарик, наполнив его краской, после чего бросил его в камеру. Отошёл и стал наблюдать за тем, когда охрана появится.

Она появилась. Через двадцать минут, чтобы оттереть камеру. Что ж, этого будет вполне достаточно.

Для наблюдения я занял крышу здания напротив клуба через дорогу. Пришлось вскрыть замок, чтобы попасть наверх, но это не было проблемой. Укрывшись среди коммуникаций за парапетом, я начал наблюдать.

Клубы… если я правильно понял, эти заведения работают ночью и вечером, значит вряд ли что-то будет утром и днём. Однако этого исключать нельзя, и я был готов сидеть здесь до самого понедельника, если то потребуют обстоятельства.

И действительно, в первую половину дня ничего не происходило.

Люди начали собираться лишь к шестому часу, примерно в то же время по округе стала разноситься музыка. Сначала все проходили контроль на входе, но уже к восьми часам образовалась очередь, и теперь вовнутрь впускали буквально по одному.

Минали появилась в половину десятого. Одна. Одета в зелёную клетчатую юбку и жёлтый верх без рукавов с красной сумочкой. Пришла пешком со стороны остановки. Внешне выглядела как и многие другие ждущие своей очереди, однако её пропустили без промедлений. Почему? Охрану она не касалась. Значит знакома с кем-то имеющим власть в клубе? Его работница? Или дело в том, кто она есть на самом деле.

Надо за ней.

Проверив всё, что у меня было, я спустился с крыши и сразу отправился в сторону проулка, где были форточки в туалет. Перед тем, попасть в их зону наблюдения, я надел платок с очками и забросал камеры шариками с краской. И лишь затем приблизился к форточкам.

Раньше я бы не пролез в них, да и не стал, прошёл бы через парадный вход, но сейчас такой возможности не было. Первым делом я подтянулся и заглянул вовнутрь, что там.

Туалет. В нём никого нет.

Я не ждал чуда, сразу молотком разбил стекло, после чего отчистил раму от осколков. Закинул вовнутрь рюкзак, после чего подтянулся и заполз туда сам, едва не упав. Пришлось хорошенько выдохнуть, чтобы поместиться. В какой-то момент тело действительно застряло, но пара рывков, и я уже внутри.

— Э, ты чё тут…

Голос какого-то пьяного наркомана оборвался с одного удара. Не убил, вырубил. Убивать пока рано. Его тело я сажу на унитаз и прячу за закрытой дверью, после чего быстро сметаю осколки ногой в сторону, чтобы не привлекать внимание к окну. Открыто окно и открыто. Но когда оно разбито, разговор совсем иной.

Музыка слышна даже здесь. Я чувствую эту вибрацию аж внутри себя. Очень громко. Тем лучше, никто не услышит выстрелов, если появится такая необходимость.

Перед тем как выйти, я снимаю с лица маскировку, надеваю куртку другой стороной, накидываю сверху капюшон, проверяю пистолет с ножом, после чего прячу их за пояс, и выхожу.

Едва дверь открывается, меня начинает глушить звуковой волной. Музыка не играет, а орёт. Звуки похожи на запуск двигателя, аварийные сигналы в кабине и крики тысяч грешников в агонии вместе взятые. Когда я выхожу к залу, всё это становится многократно громче, и от музыки теперь вибрируют кости.

Первые несколько секунд я пытаюсь понять то, что вижу.

Зал представляет собой олицетворение кошмара. Какой-то нечеловеческий обряд призыва демонов хаоса. Увидь это инквизитор, он бы сжёг это здание дотла вместе со всеми находящимися здесь, а потом бомбил бы округу на всякий случай.

Это олицетворение хаоса. Люди здесь в каком-то безумном трансе сливаются в однородную волнующуюся массу плоти и пота. Они прыгают, кричат, качают головой в такт этой какофонии звуков, которые режут даже мой слух. Все обезумили, превратившись в глупых животных.

Повсюду мигает свет, переливается всей палитрой: зелёный, белый, жёлтый, красный, фиолетовый. То тёмные, то ядовито-яркие, они чередуются с ярчайшими белыми вспышками и слепят, отчего болит голова. Мне нужно время, чтобы привыкнуть к подобному. Приходится очень сильно напрягаться, чтобы рассмотреть хоть что-то помимо живой массы.

Это какое-то собрание еретиков, которые призывают демонов хаоса, погружая весь мир в безумие.

Нет, я понимаю принцип: такт музыки под такт света, громкие звуки, наркотические препараты и стадный инстинкт — у людей отключаются все социальные навыки, что делают их человеком. И тем не менее это выглядит как место, которое требует очищения.

От этого зрелища я испытываю давно забытое чувство неуверенности и желания отступить, но быстро подавляю его, стискивая зубы и делаю шаг в бушующую толпу.

Зал оказывается куда больше, чем я представлял изначально, глядя на здание снаружи. Приходится пересекать целое болото полуголых тел мужчин и женщин, которые или дрыгаются в припадке, или извиваются в объятиях кого-то. Иногда приходится осторожно расталкивать, чтобы пройти дальше. Грохот такой, что я не могу отслеживать округу и действую вслепую. Приблизься кто сейчас…

— Хочешь потанцевать⁈ — на меня навалилась какая-то девушка, прижавшись грудью и не спросив разрешения, поцеловала меня. Я успел оперативно сомкнуть зубы, не пустив её язык внутрь, после чего настойчиво отстранил её от себя и двинулся дальше.

Еретичка проклятая, своим грязным ртом меня поцеловала…

Я продвигаюсь вперёд и ещё два раза ловко уворачиваюсь от каких-то девушек, что сходили здесь с ума, прежде чем добираюсь до стойки бара. Здесь музыка гремит столь же громко, но свет более спокойный. Четверо барменов пытаются успеть обслужить всех. Один из них подходит ко мне с уставшей улыбкой.

— Чего налить? — парень, не соответствующий этому месту, смотрит на меня, уже достав небольшую кружку.

— Я ищу одну девушку, — перекрикивая шум отвечаю я.

— Ну здесь она на любой вкус! — улыбнулся тот. — Угостите чем-нибудь, и они ваши.

Мне не надо такого счастья. Я уже вижу какую-то парочку девушек, что косятся на меня с другой стороны бара.

— Я ищу конкретную. Минали, такую знаешь?

— Не слышал, — ему тоже приходится перекрикивать шум.

— Девушка, блондинка, высокая, стройная, с формами. В неё легко влюбиться, едва она коснётся тебя. Вызывает прямо жгучее желание. Не знаешь сам, спроси у других, — я кладу купюру на стойку, и тот быстро уходит.

Возвращается уже другой.

— Вы блондинку ищете?

— Да, Минали.

— Имени не знаю имени, но тут есть одна. Эффектная, скажем так. Невозможно не влюбиться.

— Где она?

В этот момент меня кто-то толкает в спину так, что я налетаю на стойку грудью. Не успеваю ничего сделать, как меня вновь толкают, но уже в сторону, из-за чего я едва не падаю на других людей. Какой-то пьяный парень смотрит на меня красными от наркотиков глазам.

— Ты кого толкнул, петух⁈ Я тебя…

Удар приходится ему снизу вверх прямо в челюсть, и тут же беру его за затылок и бью о стойку. Его бесчувственное тело сползает, оставив красную кляксу. Я возвращаюсь к разговору.

— Где она? — щёлкая пальцами перед носом бармена, который всё ещё смотрит на тот край, где исчез пьяный кретин. — Куда ушла?

— Она… она тут где-то… тусуется или танцует. Иногда зависает на балконах на втором этаже… Может, в частной комнате… Я слышал, она встречается менеджером…

— Спасибо.

Я отхожу от стойки, перешагнув тело, и оглядываюсь.

Да, действительно, здесь есть балконы, которые я не заметил. Там сидят люди за столами, смотрят сверху вниз на безумную толпу и будто наслаждаются безумием.

Они отличаются от тех, кто внизу. Они не обычный люд, одеты дороже, но нарочито небрежно. Мужчины в брюках и расстёгнутых пиджаках, женщины в коротких броских платьях. Есть и ещё один балкон, застеклённый, но отсюда я не вижу, что там.

Надо попасть туда.

Я вновь прохожу через толпу и направляюсь к лестнице, однако там меня останавливает охранник. Массивный, широкий, сильный.

— Только для ВИП, — гудит он сквозь шум.

— Где получить ВИП?

— Заранее купить.

— Я ищу сестру, Минали Льюцин, блондинка, стройная, высокая, в зелёной клетчатой юбке и жёлтом верхе без рукавов с красной сумочкой. Мне просто надо знать, она вообще дошла до клуба или нет, и я ухожу, не доставляя проблем.

— Мы не распространяем информацию о посетителях.

Пробиться силой? Нет, здесь камеры, а убивать я в данный момент никого не собираюсь, как и привлекать внимание. Или собираюсь?

Нет, пока не собираюсь. Минали был не первостепенной задачей, пусть и главной подозреваемой. Я хотел отследить, куда она идёт, что делает и с кем встречается, когда никто не видит, чтобы понять, кто она есть. Однако я не собирался встречаться с ней лицом к лицу — это будет полный провал и можно забыть о том, чтобы раскрыть правду.

И раз нельзя проследить за ней дальше, стоит осмотреть место, куда она приходит. То, что это рассадник ереси, я уже и так понял, но мне нужны были факты того, что здесь есть демоны или алтарь для поклонения демонам. Я надеялся, что она сама выведет к ним, но придётся осмотреться самому.

Я начал обходить зал по кругу, стараясь держаться толпы. Вскоре я нашёл служебные двери, четыре штуки. Одна у барной стойки, две по углам у сцены, одна у входа и одна в закутке у прохода к туалетам. Все на замках, которые открываются и закрываются с помощьючип-ключей. На них есть доводчики, которые в случае чего сами их закроют.

Как проникнуть в служебные помещения и остаться незамеченным?

Получить карту и отрубить камеры. Место, где это можно было сделать, было помечено как комната охраны. Около неё я и встал, держась толпы, где надев очки и платок налицо. Натянул перчатки и вытащил тяжёлый кусок металла. Кастета нет, но лишний вес хорошо утяжелит удар.

Нужного момента я дождался.

Один из охранников открыл дверь и уже входил в комнату, когда я шагнул за ним. Удар в затылок кулаком, и тот вваливается внутрь. Я следом, захлопывая дверь.

Здесь всё происходит быстро.

Трое охранников: один сидит на стареньком диване, что-то читая, двое других за столами у мониторов, но даже не смотрят на них. Едва первый вваливается в комнату, как я бросаюсь вперёд. Ещё один удар и второй ближайший на стуле утыкается лицом в клавиатуру, не успев среагировать.

Успевают среагировать двое оставшихся, но один получает металлический снаряд прямо в голову и тут же валится обратно на диван, держась за лицо. Второй куда-то тянется, и я швыряю следом нож. Тот втыкается охраннику в ногу, заставляя его замешкаться, где подхожу уже я с пистолетом в руках.

Мужчина крепкий, но не крепче металла. Пистолет я держу за ствол и позволяю ему ударить первым, но пропускаю удар правее себя. Шаг вперёд и бью ему в район виска. Этого не хватает, чтобы его положить на пол, но даёт время, чтобы опустить рукоять ему уже на затылок.

Третий падает бездыханным телом.

Последний вытаскивает пистолет, но я бросаю в него молоток, чем выигрываю время сократить дистанцию и вцепится в его оружие. Он крупный, но размер не приравнивается к опыту. Я выкручиваю ствол так, что тот просто не в силах его удержать.

Теперь его пистолет смотрит ему в лицо.

— Тише парень, тише… — бормочет тот испуганно, вжавшись в диван и подняв руки.

— На колени, спиной ко мне, — я говорю громко и чётко, отступая назад. И едва он подчиняется, опускаю рукоять ему на затылок.

Готово, комната под контролем, и я не скрываю улыбки. Меня наполняет приятное чувство сосредоточения и возбуждения, когда ты весь готов драться, но в голове пусто и спокойно, лишь холодный расчёт. Да, это были обычные дилетанты-громилы, и тем не менее.

Это напоминает мне старые добрые операции, где каждое решение и действие может стать последним. Я будто очутился вновь там, в тылу врага, где действуешь дерзко, быстро и чётко.

Сейчас всё было точно так же, я действовал, не задумываясь, и оттого казалось, что я вновь на своём месте. Подобное даже не казалось мне ничем из ряда вон выходящим — самое обычное дело.

Но ещё ничего не закончено.

Я сматываю всех четверых скотчем, по рукам и ногам, заклеиваю рты и приматываю друг к другу, чтобы точно ничего не сделали. После этого отбираю рации и собираю оружие.

Тут у них был настоящий арсенал. Помимо двух пистолетов, я нашёл шкаф с тремя дробовиками на помпе и тремя небольшими автоматами. Всё, естественно, на порохе. Я успел ознакомиться с примерами оружия в этом мире, так что примерно представлял, что имею в руках, как оно стреляет и называется.

Здесь я всё не унесу, поэтому беру лишь дробовик и небольшой автомат, плюс патроны к ним и все магазины, которые заталкиваю по карманам и за пояс. Дубинки меня не интересуют.

Вооружившись, я забираю чип-ключ и вытаскиваю из сервера блоки, на которые идёт запись, после чего перерезаю провода. Следом отключаю компьютеры и после чего собираю всё, что воткнул, кинул и направляюсь к выходу. Однако у самой двери взгляд наталкивается на большой щиток, на котором очень много тумблеров.

Что-то важное?

Я останавливаюсь, чтобы по слогам прочитать их назначение.

Сигнализация.

Ага…

Нахожу тумблер «вкл-выкл», и перещёлкиваю их всех в «выкл», что значит выключить. После просто отковыриваю ножом тумблеры и выхожу из комнаты охраны.

Оглядываюсь.

Толпа только разгорячилась. Безумие можно ощутить кожей. Казалось, что оно пытается проникнуть в самого тебя вместе с этой дикой музыкой и светом. Сам воздух здесь опьянял. Но сейчас мне это играло на руку.

Я сразу же ныряю в толпу и двигаюсь только через неё. Не оглядываюсь, не останавливаюсь, не отвлекаюсь на сумасшедших людей. Меня интересует дверь в самом дальнем углу справа у сцены. Я не знаю, куда она ведёт, но гараж, по плану, находится именно с той стороны.

Чип-ключ в виде карты даже не требуется — двери все разблокированы. С одной стороны, это плохо, так как теперь в комнату охраны прямой доступ. С другой — туда так или иначе мог войти охранник, поэтому ничего не изменилось.

Я попадаю в коридор. Тихий бетонный коридор с длинными лампами на потолке. Дверь оказалась достаточно толстой, и потому шум как отрезает, едва она закрывается.

Здесь я достаю ружьё. Всё моё внимание теперь направленно вперёд по коридору. Проверяю патронник на наличие патронов, после чего быстро двигаюсь вперёд, чуть опустив ствол чуть вниз и прислушиваясь окружению.

Теперь у меня нет времени ни думать, ни составлять план, ни сомневаться — настало время действовать, так как едва я вломился в комнату охраны, время пошло.

И теперь оно работает против меня.

Глава 14

Я двигаюсь быстрым шагом по коридору, готовый в то же мгновение, как замечу противника, открыть огонь. Мой взгляд не сходит с поворота налево. Пару раз надо мной мигают лампы.

Поворот налево.

Я замираю, прислушиваюсь. Тихо, никого не слышно. Быстро выглядываю за угол, готовый выстрелить следом в любого из дробовика, но это не понадобилось. За углом чисто, лишь дверь, которая теперь, после отключения сигнализации, не заперта.

Дохожу до неё и прислушиваюсь. Ничего подозрительного не заметив, приоткрываю и выглядываю, готовый броситься обратно в коридор. Нет, здесь тоже чисто.

В гараже стоит лишь автомобиль класса микро-фургон без окон, в котором возят грузы или заложников. В этом районе таких ездило много, поэтому ничего подозрительного обнаружить такой же здесь я не вижу.

Из гаража вела ещё одна дверь, но прежде, чем направиться туда, я проверяю всё, что есть здесь. Автомобиль не заперт, и в нём пусто. В углу стоят коробки и ящики. Вдоль одной из стен стоит длинный стол с инструментами от молотков до пил. Нет, всё чисто, ничего такого, что могло бы броситься в глаза.

И я уже иду к двери, когда случайно замечаю боковым зрением достаточно массивную пилу с круглым диском на столе. Делаю пару шагов вперёд, сначала не придав значения, пока в голове что-то не щёлкает. Я замираю на месте и оборачиваюсь к ней, приглядываясь получше.

Пила. Здесь. Нет, ничего необычного, пила и пила. В месте, где постоянно что-то ломается, где надо что-то починить или достраивать, это необходимый инструмент. Однако такой массивной пилой можно броню резать, судя по диску. Я знаю, о чём говорю, приходилось пользоваться, и та ничем не отличалась от этой. Тогда зачем такой агрегат здесь, когда любую потребность этого клуба покроет более скромный вариант?

Пила сразу заставляет промелькнуть в голове недавние события, которые произошли в центре города. Да, я подумал о похищении из челнока.

Совпадение?

Я верю в совпадения. В любые совпадения от тех, что просто им требуется такая пила, до тех, что это та же самая пила, что резала челнок.

Я ещё раз оглядываюсь, пытаясь заметить то, что могло пройти мимо моего взгляда в первый раз. И на этот раз на глаза попадается шланг. Такой достаточно широкий длинный шланг, который может растягиваться. Он валяется рядом с коробками в самом углу, небрежно брошенный сверху.

Ещё одно совпадение?

Нет, это не доказательная база. Подобное может быть в любом гараже. Тем не менее, надо присмотреться к этому месту получше.

Я отправлюсь дальше. Дверь выводит меня в коридор, из которого две дороги: одна на лестницу вниз к двери, другая прямо. Прямо, скорее всего, ведёт вдоль зала ереси, и выведет в какие-нибудь подсобные помещения. Меня же интересует то, что может быть скрыто от глаз. Иначе говоря, вниз.

Выясняется, что за дверью внизу находится генераторная. Небольшая комната с большим генератором, занимающим половину пространства, который сейчас гудит и тарахтит, заглушая собой абсолютно любые звуки. Видно тоже плохо — свет даёт единственная тусклая лампочка, словно специально повешенная, чтобы ничего не разглядеть.

Здесь повсюду провода, щитки и какой-то хлам, который может вспыхнуть от банальной искры. Вроде ничего интересного…

Если бы я не знал, где искать.

Следы. Люди всегда оставляют за собой следы. И особенно хорошо их видно на грязном полу. Возможно скрыть их должен был тусклый свет, однако куда более эффективно было просто помыть полы и прибраться.

Люк, закрывающий проход ещё ниже, находится за генератором. До туда практически не добивает свет и кажется, что за генератором просто стена. Но если обойти мусор по тропинке и заглянуть за него, можно различить неприметный железный лист.

Под ним я обнаружил ступени, которые вели в туннель с коммуникациями. По потолку тянуться трубы и кабеля. Кое-где помигивает свет, будто о чём-то пытаясь предупредить. Я слышу, как капает вода где-то впереди. Туннель уходит дальше, скрываясь в полумраке. Тёмный, будто отрезанный от мира, повсюду тени, которые словно наблюдают за тобой.

Я стараюсь двигаться осторожно и быстро, держа в руках дробовик.

Туннель спускается вниз и потом сворачивает налево. Здесь царит тишина, и даже грохот генератора не может пробиться сюда. Отличное место, чтобы что-то спрятать. По итогу туннель выводит меня в старое помещение, тоже запертое магнитный замок.

Но здесь иной замок, и он работает. Чип-карта, которая должна была открывать все двери наверху, здесь не подходит.

Вот я и нашёл то, что они пытались спрятать. Что там? Контрабанда? Склад оружия? Или всё же алтарь демонов? Что бы то ни было, я должен туда попасть. Вопрос лишь как. Ждать? Времени было не так уж и много. С того момента, как я вышел из комнаты охраны, до этого прошло девять минут плюс-минус. Очень скоро кто-то точно заглянет туда, когда заметит, что охранная система отключилась и тогда…

Дверь открылась, предоставив мне шанс.

Я влетел вовнутрь, проложив дорогу прикладом через мужчину. У того что-то хрустнуло в лице, и он рухнул на пол затылком, и по характерному звуку пробил себе череп. Ещё один успел только обернуться, и получил заряд дроби в грудь. Его отбросило на стену позади, по которой он сполз, оставляя кровавое пятно. Третий оказался псирайдером.

Я это понял в тот момент, когда моя дробь зависла перед ним. Я среагировал сразу.

Следом за первым выстрелом последовал второй, и я сразу начал прыгать из стороны в сторону, продолжая стрелять в него и быстро сближаться. Патроны кончились, и я тут же переключился на маленький автомат, одиночными заставляя его не прекращать защищаться, как не прекращал сам прыгать из стороны в сторону.

У псирайдеров была одна проблема — они могут поставить щит, но не могу через него наносить удары. Ты или защищаешься, или атакуешь. По этой причине нередко псирайдеры работали в парах.

Резко сбросить щит и тут же ударить, они тоже не могут. Даже самому опытному псирайдеру, стоя напротив обычного стрелка, будет сложно скинуть щит и тут же выстрелить силой (если не брать в расчёт техники). То есть у псирайдера есть промежуток, когда тот беззащитен, а значит щит становится для него из преимущества якорем.

Единственная возможность ударить по противнику с щитом — бить непрямыми ударами. То есть бить по площади, пытаться достать противника, или использовать специальные техники, коих было большое разнообразие.

Однако и у подобного способа был заметный минус — псирайдеру надо было прицелиться, перед тем как ударить такой непрямой техникой. Это сложно, учитывая, что ему, помимо этого, требовалось ещё удерживать и щит. А учитывая, что я стреляю по нему, задача становилась ещё сложнее.

Да, опыт и сила решают всё. Сильные псирайдеры могли очень точно и без задержки бить техникой или накрывать достаточно большие области, попутно прикрываясь щитом от выстрелов. Но опытный и сильный псирайдер практически всегда атакует, редко пользуясь щитом как раз из-за подобного минуса.

Я знал, что этот псирайдер не силён. Первое — не может попасть техникой из-за щита, которая сработала за это время уже четыре раза. Второе — беспомощно прикрывается щитом. Третье — сильный псирайдер нашёл бы для работы место куда лучше. Четвёртое — будь он сильным, я бы умер ещё в самом начале.

Нас учили действовать против псирайдеров. Их было достаточно в Империи, и часть из них принимали сторону хаоса, неся смерть и разрушение человечеству. Но как такое бывает, большая часть из них были неопытными людьми, которые получили немного силы и возомнили себя сильнее всех.

Реальность обрушивалась им на головы с фатальными последствиями.

Этот псирайдер был один из них. Он сам загнал себя в угол, и мне просто оставалось преодолеть щит. Даже проходить через него не надо — я просто просунул за него автомат и разредил остаток магазина ему в грудь. Перезарядился. Добавил в голову для верности, после чего добавил пулю в голову, тому, кого приложил прикладом.

Хороший автомат. Я не чувствую мощи в нём, но и отдача у него небольшая, что позволяет стрелять быстро, много и достаточно точно.

Окинув взглядом подвал и быстро заряжая дробовик, я замечаю две сдвоенные пары баллонов на колёсиках. Не могу утверждать, но они очень похожи на те, что использовали похитители. Здесь хватало и другого инвентаря, как оружие, какие-то генераторы и прочие вещи, назначение которых я не понимал.

Разбираться в них тоже не было времени.

В этот момент дверь распахнулась. Я замер, держа на прицеле проход, медленно двигаясь боком к стене, чтобы противнику надо было заглянут в комнату, чтобы выстрелить в меня. Сейчас всё решит реакция и опыт. Единственная проблема — мне негде спрятаться в то время, как противник может спокойно укрываться.

Вот выглянул кусочек головы и тут же спрятался. Мой выстрел выбил крошку из стен, но не достал его. В ответ высунулся автомат и начал вслепую веером стрелять.

Я бросился к стене, в которой был дверной проём, чтобы уйти из-под огня. Противник вновь высунулся и попытался прицельно выстрелить, но я загнал его за угол выстрелами из дробовика. И теперь уже сам, стреляя без передышки, бросился к дверному проёму, не давая ему выглянуть. Закончились патроны, и я перехватил висящий на шее автомат и продолжил огонь на подавление.

Только здесь патовая ситуация — выгляну я и могу получить пулю. Выглянет он и точно получит пулю. Плюс я не знаю, сколько противников в следующей комнате.

Что делать?

Я окидываю взглядом комнату и замечаю не только баллоны, которые были очень похожи на те, что использовались при похищении, но и противогазы. План пришёл сам собой. Держа под прицелом выход, я первым делом натягиваю противогаз на голову. Всего одно мгновение, но выгляни противник, и это стало бы моим концом.

Но он не выглянул. А я надел противогаз.

Следом взял за ручку баллоны и покатил вперёд, другой рукой держа нацеленный на дверь автомат. Докатил до дверного проёма, после чего просто открыл вентили. Из баллонов тут же ударил под напором густой фиолетовый дым.

Теперь я уверен, что это те же самые люди, что похитили человека. Заталкивать их туда дальше, подставляясь, нет смысла. Я просто бросаю баллоны на пол, направив струю химикатов в дверной проём. Возвращаюсь и подтаскиваю ещё два баллона, направляя химикаты из них туда же.

Теперь оставалось ждать. И недолго.

И комнаты первым выскочил псирайдер, держа перед собой щит. Едва он появился, как мне пришлось очень быстро прыгать из стороны в сторону, чтобы не попасть под технику. Следом за ним, закашливаясь, выскочил человек с автоматом. Значит всего двое.

Сейчас их больше, на их стороне псирайдер, и нас разделяет его щит. Но я же уже знаю, что делать и на моей стороне внезапность. Не давая им времени опомниться и зажав спуск, я прыгаю вперёд прямо в щит, вытянув автомат вперёд. И едва тот преодолевает их барьер, их накрывает пулями.

Я приземлился не совсем удачно, больно ударившись об пол, но спуск не отпустил. Встал и как только послышался сухой щелчок, выхватил пистолет, из которого добавил в них пуль на всякий случай.

Ещё минус двое.

Этих наёмников было сложно назвать профессионалами. По опыту скажу, что это что ни на есть самые обычные наёмники, который умеют стрелять. Я бы назвал их стандартными солдатами армии Империи, которые что-то могут, но силу представляют только в большом количестве.

План они придумали с челноком действенный, однако исполнить подобное мог любой, кто хоть как-то умеет обращаться с инструментами и стрелять. И далеко не факт, что это вообще они придумали.

Я осторожно заглядываю за дверь. Здесь находится что-то типа продолговатой комнаты из камня с полукруглой крышей. Слабые лампочки только добавляют этому месту мрачности, особенно в густом дыму. Больше никого, если не считать у дальней стены человека с мешком на голове, привязанного к стулу. Я сразу задаюсь вопросом, так мало охраны для человека, которого ищет весь город?

Или есть ещё что-то?

Может и есть, но я не вижу. Ни камер, ни каких-то датчиков, ничего. Возможно спрятано, но сейчас гадать времени нет, оно быстро уходит, а я здесь сильно задержался. Что касается пленника, то ответ один — спасать. Космодесант не потворствует криминалу и не бросает тех, кто нуждается в помощи, если есть возможность помочь. Это не исключая того, что в моём положении я могу затребовать ответную услугу.

Подхватив из комнаты противогаз, я закрываю баллоны и быстро иду к пленнику, постоянно озираясь. Подхожу, сдёргиваю мешок, выдёргиваю кляп и, мельком взглянув на лицо, надеваю ему на голову противогаз. Газы не успели добраться до сюда, однако ему надо через них пройти наружу.

Пленником был парень. Молодой, возраст соответствует моему нынешнему. Белокурый, голубоглазый, худой. Одет в дорогую, но помятую одежду. Я успеваю заметить лишь то, как удивлённо смотрит на меня, прежде чем противогаз закрывает его лицо.

— Где остальные? — тут же раздаётся его приглушённый голос. Требовательный и сильный. Парень явно обладает определённой властью.

— Нет остальных, — отвечаю я и присматриваюсь к каким-то странным оковам на его руках. Они сделаны из бирюзового камня и слегка светятся. Флуоресцентный камень. Я не знаю такого материала. Возможно, артефакт? Их достаточно много в мире.

Как бы то ни было, они оказываются хрупкими — пара ударов молотком ломает один из браслетов. Второй снимать времени нет как нет и желания. Надо уходить.

Я быстро поднимаюсь и рывком ставлю его на ноги.

— Эй, потише! — возмутился он.

— Уходим.

— Ты здесь один? Тебя мой отец послал?

— Нет.

— То есть…

— То есть я здесь не за тобой и не ради тебя, — отрезал я. — А теперь ни звука и шаг в шаг.

По крайней мере, парень был понятливым и смолк сразу же. Лишь негромко попросил:

— Дай молоток снять подавитель.

— Не дам, — отрезал я.

Спорить парень не стал. Может всё понял, не должен быть идиотом. Я не хочу оставлять за собой псирайдера, которого не знаю. Сегодня он пленник, завтра он стреляет мне в спину просто потому, что может это сделать.

Но он был наименьшей из наших проблем. Едва я оборачиваюсь к выходу, как вижу, что оттуда к нам уже приближаются противники. Вернее, они пытаются приближаться, едва волоча ноги.

— Твою мать… — пробормотал я, глядя на это.

Мужчины, что были живы буквально несколько минут назад, теперь были ходячими покойниками. Но это половина проблемы — вторая половина проблемы заключалась в том, что они на наших глазах сгнивали. Их тело меняло свой цвет, животы распухали, кожа лопалась. Из ран текла вязкая гниющая жидкость. На теле вырастали огромные гнойники, которые тоже лопались, выпуская наружу гнилостные выделения.

Люди сгнивали на глазах, превращаясь из трупов в биологическое оружие. Уверен, что сними я сейчас маску, и почувствую помимо гнили ещё и запах серы.

Я всё же был прав — это храм ереси и демонопоклонников, которые служат богам хаоса. Наличие столь немногочисленной охраны тоже было понятно. Зачем много людей, что могут привлечь внимание, когда есть демон. Который сейчас где-то здесь, совсем рядом. Вопрос лишь, где именно.

Выяснять это времени нет. Возможно позже я вернусь и сожгу это место дотла, но пока надо уходить.

— За мной, — команду я и иду прямо на тварей.

— Это гнилые.

— Знаю.

Мы звали их путридумами.

Я стреляю по ногам. Два выстрела и первому из них ногу просто отрывает. Их гнилые тела хрупкие, но это не отменяет той опасности, которую они несут. Зараза от самой простой простуды до зелёной чумы — они как биологические бомбы, которые ждут того момента, чтобы взорваться и заразить как можно больше людей.

Следом идёт второй путридум. Его постигает та же участь. Мы обходим их стороной как можно дальше, когда один из них внезапно блюёт на нас каким-то дерьмом. Не достаёт, даже брызги не долетают — я знаю, чего ожидать от них. Конечно, можно отстрелить им голову, но нет гарантии, что они не взорвутся как надутый шарик, забрызгав здесь всё.

Нам удаётся проскочить в комнату, где нас ждут ещё три трупа, но я даже не пытаюсь по ним стрелять.

— За мной!

Мы быстро добегаем до коридора, огибая путридумов, которые пытаются достать нас рвотой, двигаясь навстречу, но также тщетно.

Они только что созданы, не обладают никакими навыками и даже минимальным интеллектом. Поживи он побольше, стали бы более резвыми и по уму на уровне животного. А стань такой тварью живой человек, и это была бы проблема. Такой же гнилой, он бы сохранил свой интеллект и смог бы даже пользоваться оружием.

Я встречался с такими, я видел, на что они способны.

А ещё я видел, на что способные демоны низких рангов, один из которых спрыгнул перед нами в туннеле, преградив выход. Тварь с мордой лягушки, телом кузнечика и брюхом, как у жирного человека, которое свисало шаром вниз и касалось пола. Весь раздувшийся, кожа покрыта нарывами и ранами, из которых сочится кровавая слизь. Демон свалился откуда-то с потолка. Где он прятался, я не представляю, но представляю, какие проблемы он может принести.

— Осторожно! — я едва успеваю отшвырнуть парня в стену, когда мимо нас пролетает личинка, которую выплюнул демон.

Воткнись она в любого из нас, и этот человек станет или инкубатором для нового поколения страшного дерьма, или верным воином демона. Один вариант не лучше другого, но я бы предпочёл сдохнуть от пули в голову или вовсе взорвать себя гранатой, чтобы не оставлять тела, чем меня будут сжирать изнутри насекомые, вылазя наружу из ран.

И если мы с этим демоном не справимся, такой шанс у нас предоставится.

Глава 15

Демон назывался среди нас просто Гнилью. Прогнившее тело, возможно, когда-то человека, который соблазнился силой хаоса. Его можно было убить, но для этой твари большинство ранений было не страшно. Он мог разваливаться на части, волочить собственные внутренние органы по полу, источая зловоние, лишиться конечностей и так далее, но это его не остановит.

— Назад! — скомандовал я и развернулся.

Мы не можем войти в коридор — это верная смерть оказаться там, где оба выхода перекрыты и негде маневрировать. В двух больших комнатах шансов у нас больше.

Я вновь стреляю из дробовика, отстреливая конечности трупам. Стреляю быстро, едва поспевая наводить мушку на цель — времени выцеливать что-то нет, и я использую все свои навыки и опыт. Сношу сначала ногу, потом руку, чтобы сделать их менее подвижными, но даже так путридумы продолжают ползти за нами, оставляя за собой зловонный след.

— Сними с меня оковы! Я могу помочь! — парень пытается настоять на своём, но мой ответ прежний.

— Нет!

Я переключаюсь на автомат и кладу пулю одному из путридумов, ползущих к нам, в голову. Оставляю дырку во лбу, но тот продолжает упрямо ползти вперёд, не оставляя попыток меня достать. Кладу ещё несколько пулю, пока те не разносят ему верхнюю часть черепа по нос, после чего тело замирает на месте.

Едва я сократил число путридумов на одного, в комнату вваливается Гниль. Я стреляю из дробовика ему прямо в голову, но видимого урона нет: попадание дробью рвёт ему кожу, заставляя демона лишь оскалиться. Торжествует? Злится? Я не знаю, но засаживаю ему в голову обойму из автомата.

Не помогло. Отступая, хватаю пистолет и тут же выпускаю магазин в голову ещё одному из ближайших путридумов, отступая как можно дальше. Гниль пытается нас достать рвотой, в которой шевелятся личинки, но не дотягивается.

И в то же мгновение за мной закричал парень. Одна из больших личинок, которой плюнула в начале Гниль, забиралась и пыталась вгрызться в ногу и тот вместо того, чтобы её сбить сильным ударом, с омерзением пытался её смахнуть.

Я пинком сбиваю тварь и прямо в воздухе разношу её в клочья метким выстрелом. Разворачиваюсь и достреливаю оставшиеся патроны в ногу Гнили, пытаясь заставить её упасть, но даже разорванная плоть её не останавливает.

Нас зажимаю в угол. Ещё пара шагов, и нас уже достанут рвотой, а там одного попадания хватит, чтобы заразить.

Да, это был мой просчёт, однако выход всё равно был.

— Руку! — рявкнул я.

— Что? — не понял парень.

— Оковы! — громче произнёс я, расстреляв дальнего путридума. Как я и говорил, тот лопнул, забрызгав всё внутренностями и гнилой кровью, в которых копошились личинки.

Тот протянул руку и я не сильно заботясь о его здоровье со всей силы ударил молотком по камню. Парень вскрикнул от боли, однако оковы слетели сразу.

— Давай!

Теперь я просто стрелял, стараясь задержать Гниль, прежде чем та доберётся до нас. Это не говоря о путридумах, которые продолжали ползти к нам, беря в кольцо.

И парень не разочаровал меня. Шагнув вперёд, он развёл руки, после чего резко хлопнул. От удара ладоней в сторону Гнили вылетела взрывная ледяная волна. Демон попытался увернуться, но был слишком близко, а угол атаки был слишком широк.

За мгновение тварь просто замёрзла, превратившись в ледяную скульптуру. Следом в демона полетела сосулька, которая разбила его на осколки, как стеклянную фигурку. Кусочки льда разлетелись в разные стороны, осыпав округу тем, что раньше было демоном.

Это позволяет нам быстро пройти в коридор, откуда я уже спокойно расстреливаю оставшиеся трупы, которые взрываются внутренностями и личинками со смачным хлопком.

— Прикрой, — бросаю я и быстро перезаряжаю всё, что есть от дробовика до пистолета. Патронов немного, но достаточно для любой встречи.

Мы быстро движемся по туннелю, после чего поднимаемся в генераторную. За это время парень несколько раз пытается завести со мной разговор, однако сейчас не место и не время. Главный вопрос, который меня волнует — это как выходить. Через ворота? Или главный вход? А может так же через окно туалета или найти служебный вход? В здании должны быть и пожарные выходы.

Вариантов много, но за каждым нас может поджидать опасность. Уже выйдя на лестницу в коридоры, мы встречаем первое сопротивление. Не вооружённых наёмников, а лишь охрану. И тем не менее даже с пистолетами они остаются опасными, так как любая пуля может стать последней.

Однако это я застаю их врасплох, а не они меня. Не ожидая здесь встретить противника, они даже не успевают поднять пистолеты в руках, когда я уже держу дробовик у плеча.

Выстрел, и одного отбрасывает назад. Второй начинает беспорядочную стрельбу, и я прячусь, чтобы высунуться через секунду и сделать второй выстрел. Тот валится, хрипя и хватаясь за грудь. Ещё один выстрел в голову защищает нас от пули в спину.

Мы быстро передвигаемся к двери, которая ведёт в гараж. Идея возникает сама собой.

Но в гараже нас уже ждут. Несколько очередей и стук пуль о стену и металл дают понять, что там уже заняли позицию стрелки. С другой стороны, из коридора выскакивает охранник с автоматом, но я контролирую оба прохода, и очередь заставляет его свалиться.

Пробиваться через гараж слишком рискованно, поэтому я ухожу с парнем в коридор, из которого ранее выскочил тот мужчина. Как я и предполагал, тот ведёт в подсобку бара. Здесь мы натыкаемся ещё на трёх охранников.

— Прикрывай тыл, — бросаю я перед тем, как начать перестреливаться с ними.

Их больше, однако их практические навыки как у новобранцев. Плохо выглядывают, неточно стреляют, ужасно прикрывают друг друга. Даже такой, как я, спокойно снимает сначала одного при первом контакте, а потом и второго.

Третий пытается отступить и получает пулю в спину. Сделав пару шагов вперёд, он падает прямо на дверь, сползая по ней так, будто пытался скрестись в неё.

— Сзади! — вскрикнул парень, использовав какую-то способность

Позади нас уже пытаются ударить в спину другие охранники, но встречают меня. Видимо, решив, что мы пытаемся уйти через зал, они высыпались за нами и оказались в коридоре, где просто негде спрятаться.

Сначала я разрядил вслепую автомат из-за угла, после чего переключился на дробовик и, быстро выглядывая из-за угла, добил тех, кто ещё дышал. Их даже охраной было сложно назвать. Это были простые люди, которые если и стреляли, то только по банкам.

Разобравшись с ними, я вновь двинулся в сторону гаража, держа на прицеле дверь. Выглянул, быстро окинув взглядом помещение, и спрятался, вновь выглянул и вновь спрятался, после чего быстро выскочил, водя стволом по округе. Нет, чисто.

— Этот автомобиль, ездить на нём сможешь? — быстро спросил я, стараясь не терять из виду оба входа.

— Естественно, — хмыкнул парень, сразу забравшись за руль.

Я же направился к воротам, где по отходящему от них проводу нашёл переключатель. Щёлкнул и тут же бросился к автомобилю, запрыгнув в кузов.

Самым удивительным было то, что мы смогли спокойно выехать, и никто так и не встал на нашем пути. Видимо, у них или охрана закончилась, или решили не тратить силы. Меня это интересовало мало, так как главное, что мы выбрались отсюда.

Но парень показал кошмарные навыки вождения. Едва он поехал задом наперёд, как тут же ободрать один из бортов о стену. А как выскочил на дорогу, смог врезаться в припаркованный автомобиль да так, что нас подбросило.

— Ты же сказал, что умеешь ездить! — прорычал я.

— Ну я же выехал, ­— возмутился он.

Мне однозначно надо научиться водить автомобиль, а то близок тот момент, когда товарищ по оружию, как парень рядом со мной, убьёт меня о столб.

В который мы только что едва не въехали.

Автомобиль занесло, и мы бортом врезались в ещё один припаркованный автомобиль. Можно было радоваться, что он хотя бы не убил нас.

— Здесь налево, — скомандовал я, когда мы проехали пару сотен метров. Тот не стал спорить, свернув на дорогу. — Направо. Здесь опять налево.

Мы плутали по городу, выезжая из одного района в другой. Всё это время я бросал взгляд назад. Никакой погони или слежки. То ли некому, то ли решили, что это того не стоит. Или что-то с парнем, почему нас так просто отпустили. Однако я думаю, что с парнем всё в норме, по крайней мере я не вижу на первый взгляд каких-либо явных отклонений, и ответ кроется в другом.

Я завёл нас в какие-то непонятные дворы, где сказал ему остановиться. Двигатель заглушили. В кабине повисло тяжёлое молчание. Первым его нарушил он.

— Я не знаю, кто ты и с какой целью оказался там, но мой дом Фон-Ларьер и я, в частности, тебе обязаны за моё спасение, — негромко произнёс он. — Чем мы сможем отблагодарить тебя? Можешь просить всё что угодно в пределах разумного.

Я окинул парня взглядом. На нём до сих пор были туфли, но уже грязные и исцарапанные. Испачканные брюки и такая же рубашка, как если бы он рылся в двигателе звездолёта на протяжении нескольких часов. А вот синяков я не видел.

Сейчас он был у меня на прицеле. Я не верю и не доверяю незнакомцам. Дёрнется неправильно, и пуля из пистолета в кармане окажется ровно в его голове. А тот факт, что парень псирайдер, не оставит ему никаких шансов от слова совсем — не успеет что-либо сделать.

— В пределах разумного? — сразу уточнил я.

­— Ну главой государства мы тебя не сделаем, — улыбнулся криво он. — И вряд ли выдадим в жёны дочь дома. Однако ты можешь присоединиться к нашему дому. С твоими навыками тебе найдётся место среди нас. Или можешь получить деньги, бизнес, что угодно — мы найдём чем отплатить.

Получить что угодно в пределах разумного. Это было хорошее предложение, стоящее того труда, который я затратил, чтобы прорваться в клуб. Но сейчас мне в голову ничто не приходит. После всей этой операции я не могу придумать действительно стоящего желания, на которое можно было потратить такой шанс.

Сейчас у меня всё шло по плану: скоро перейду в гимназию и смогу глубже влиться в это общество. Антенна готова, и её надо просто установить. На мне если и есть какие-то подозрения, то проблем, которые надо решать здесь и сейчас, нет. Те, что были, я решил сам.

Ответ был логичен.

— Услуга, — кратко произнёс я.

— Услуга? Какая именно? — внимательно взглянул парень на меня.

— В данный момент я не знаю, но когда придёт время и мне будет необходима помощь, я попрошу тебя о ней.

— Попросишь?

— Именно. И ты её исполнишь. Она будет в пределах разумного и не будет подставлять тебя или твой дом под удар. Но она может заставить вас потратиться.

— И… как я пойму, что просишь эту услугу именно ты, тот, кто спас меня? Я же не знаю, как ты выглядишь.

Его намёк был ясен, но я не собираюсь показывать своё лицо.

Да, девушка-охотница видела меня без маски, однако она вряд ли сможет меня описать настолько точно, чтобы найти — обстоятельства встречи были напряжёнными, а шанс случайно столкнуться в городе мал. А учитывая её профессию, мы с ней не встретимся ни в школе, ни в гимназии, в которую я собирался поступать.

Этот парень же смотрел на меня внимательно. Он постарается очень хорошо запомнить меня, чтобы потом разыскать. И на вид по возрасту он подходит под того, кто до сих пор учится, так что есть вероятность, что мы рискуем встретиться волею судьбы на занятиях.

— А найдётся кто-то другой, кто будет знать о том, что произошло? — ответил я спокойно на это, но тем не менее в его словах была доля правды. — Мы поступим сейчас следующим образом. Ты отдаёшь мне кольцо дома, что на твоём пальце, и, когда возникнет такая необходимость, я верну тебе его как доказательство твоего долга.

— Моё кольцо? — нахмурился парень.

— Твоя жизнь стоит дешевле кольца?

Парень нахмурился. Но ему потребовалось не больше нескольких секунд, чтобы принять для себя правильное решение. Он снял кольцо и положил его на переднюю панель автомобиля передо мной.

— Хорошо… — кивнул он. — Ты спас мою жизнь, ты спас мой дом от проблем. Я не имею тебе права отказать.

Я забрал кольцо, сунув его в карман и уже сделал шаг наружу, когда кое-что вспомнил. Стоило прояснить некоторые моменты до того, как мы попрощаемся.

— Я хочу задать три вопроса перед тем, как уйду.

— Какие?

— Ты знаешь, откуда там появился демон? — задал я первый.

— Демон? — не понял он.

— Изгнанник, если быть точнее. Ты знаешь, откуда он там? Может быть, ты слышал что-то о нём? Или видел призыв?

— Я… меня просто притащили туда с маской на лице, заковали в те оковы и молча держали несколько дней. Они даже не общались рядом со мной, разве что кормили иногда, — ответил парень, пожав плечами.

— Ясно, — кивнул я. — Хорошо, другой вопрос. Тебя касался кто-то, чьё касание вызывало возбуждение, желание ответить или поддаться уговорам? Желание подчиниться?

— Эм… ну… да, было такое, — задумался он. — Девушка. Какая-то девушка каждый раз приходила ко мне, касалась щеки и просила не сопротивляться и помочь им. Сделать всё, что они скажут.

Вот Минали и попалась.

— Я понял. Третий вопрос — ты знаешь, зачем ты им понадобился? Они говорили, что хотят от тебя?

— Они хотели, чтобы я сотрудничал с ними. Подчинился им и служил. В какой-то момент мне действительно хотелось, но… я тогда бы предал род.

Я не могу сказать, подчинился он или нет в действительности.

С одной стороны, нас легко отпустили, но с другой — легко ли? Я бы так не сказал. Для небольшой ударной группы это могло стать операцией в один конец. Плюс верность, именно верность кому-то или чему-то служит барьером перед силами хаоса. Пока ты веришь, пока ты хранишь верность, они не смогут тебя сломить. По крайней мере, сразу.

Но то, что они хотели его подчинить — это было очень похоже на правду. Он стал бы проводником хаоса в этот мир. Если он наследник одного из влиятельных домов, то мог действительно влиять на жизнь здесь и стать пешкой в руках злых богов, толкая мир в руки демонов.

— А ты знаешь, кто за этим стоит? Предположения?

— Ага, они мне взяли и рассказали об этом, — кисло улыбнулся тот.

Собственно, это было очевидно, но спросить надо было.

— Ясно. Тогда на этом мы распрощаемся, — выпрыгнул я на улицу.

— Если бы ты сказал, кто ты, моя семья щедро бы тебя наградила, — сказал он вдогонку.

— Мне это не нужно.

— Даже имени не скажешь?

— Нет, —­ и я скрылся, оставив его одного в автомобиле.

У меня было много вопросов и мало ответов.

Первое — Минали. Да, я не получил видимых доказательств, что эта девушка — демонопоклонница, однако она участвовала в этой операции. Участвовала в операции, в которой принимали участие и демоны. Помогала им, и для меня это было вполне достаточно, чтобы убить эту демоническую подстилку без каких-либо угрызений.

Знала ли Минали сама, что работает с демонами? Я уверен, что знала. Слишком сильное совпадение. Обладает определёнными силами, которые могли бы пользоваться спросом у домов в деликатных вопросах, но вместо этого тратит их не понять на что. Ходит в клуб, где водились демоны. Даже если Минали и не знала, что они её используют, она уже стала частью их плана, творя зло.

Так или иначе, для неё это конец.

Что меня больше удивило — это наличие демонов. Почему было мало охраны, и мы легко вырвались, мне было ясно: меньше людей, меньше шансов, что кто-то лишний узнает об этом месте или за кем-то, проследят путь сюда. Но если кто-то действительно проникнет сюда, то в дело вступит демон, который мог заменить собой хорошую охрану. Если же даже он не справится, то понятно, что тогда сюда пришли силы, которым невозможно противостоять.

Иначе говоря, какой-нибудь спасательный отряд или одиночка, случайный или засланный, был бы повержен. Но приди сюда штурмовая группа, и никакая бы охрана не помогла. А значит и смысла в такой сильной охране нет.

Но знали ли наёмники, с кем имеют дело? Или те были простыми пешками, нанятыми через третьи лица? Лишь руками в мире людей под контролем демонов? К сожалению, я этого не узнаю, но думаю, что не знали.

Меня волновал и другой вопрос — заказчик. Он точно имеет дело с демонами, и он точно служит им, неся хаос в этот мир. Но кто он? Точно, кто-то из власть имущих, отчего ситуация становится страшнее, но кто именно?

Возможно этот вопрос надо будет задать Минали. Быть может она что-то знает.

Но на следующий день девушка пропала. Для меня это доказательство того, что она знала, чем там занимаются, и добровольно участвовала. Есть вариант, что от неё могли избавиться, однако теперь это ничего не меняло. Важен тот факт, что Миналибыла не одинока в своём пристрастии поклоняться демонам.

Кто-то у власти пошёл на сделку с демонами и раскинул свою паутину в мире людей.

Обычно охотой на демонопоклонников занимались инквизиторы, однако сейчас этим придётся заниматься мне, если появится какая-либо зацепка.

Но на фоне плохих новостей были и хорошие — помимо полученного оружия, которое может пригодиться, я выиграл городскую олимпиаду и мне дали возможность поступить в гимназию. Об этом мне сообщил лично профессор, поймав меня на перемене.

— Сразу приняли в гимназию? — удивился я.

— Ну… я же тебе говорил, что через неделю будет известен результат. Я решил повременить с сообщением тебе радостной новости и сразу подать заявку на поступление. И вот сегодня пришёл ответ!

Он протянул мне конверт, уже распечатанный, на моё имя. Не самая хорошая черта, вскрывать личные письма, но думаю, это можно списать на то, что он тоже принимал в этом непосредственное участие.

В конверте был аккуратно сложенный очень гладкий лист бумаги с золотой каймой и гербом сверху по центру. Очень много слов, но если быть кратким, там было написано, что меня приняли в Государственную Гимназию Имени Гагарина.

Кажется, профессора эта новость радовала куда больше, чем меня. Нет, я буду лжецом, если скажу, что не почувствовал внутри определённое удовлетворение и чувство радости. В конце концов, я продвинулся в своих планах дальше и стал ближе на один шаг к своей цели. Вернее, я по всем целям продвинулся, где-то удачно, где-то не очень, однако уже много было сделано и многое предстояло сделать.

— Значит, я могу покинуть это место прямо сейчас? — уточнил я.

— Верно, — кивнул профессор. — Соцработник приедет за тобой в обед, чтобы решить все формальные вопросы, но ты уже можешь идти собирать вещи. Думаю, сегодня ты будешь ночевать в своей личной комнате.

Он похлопал меня по спине.

— Спасибо, — встал я по стойке смирно. — Я благодарен за вашу помощь.

— Да ладно… — отмахнулся он, не скрываяулыбки. — В конце концов, я был тоже заинтересован в этом, а ты умный парень, который заслужил там учиться. Только обходись без драк там, потому что высшее общество — это совершенно иные люди, не этот сброд вокруг тебя.

— Я понял.

Собственно, я знал это. Аристократы играют на ином уровне и с иными правилами. Моей задачей было влиться, найти знакомства и контакты, чтобы была связь среди высшего общества. А значит надо будет быть осторожным в словах и действиях.

Пора взглянуть на высшее общество этого мира.

Глава 16

Автомобиль соцработника аккуратно припарковалась у тротуара перед воротами Государственной Гимназии Имени Гагарина. Одного взгляда на это место хватало, чтобы понять, какое сословие здесь обучается. Я бы не удивился, увидь здесь золотые кованные ворота вместо обычных, но на входе стояли турникеты с охранной.

— Вот мы и на месте, — широко улыбнулась Роза. — Государственная Гимназия Имени Гагарина. Теперь ты будешь учиться здесь.

Я кивнул.

— Боюсь, на территорию не пускается никто кроме учеников, охраны, обслуживающего персонала и преподавателей. Считается, что всем должны управлять сами ученики, чтобы было легче потом в реальной жизни, поэтому…

— Служителей порядка пускают? — сразу задал я вопрос, на что Роза рассмеялась.

— Я всё же надеюсь, что обойдётся без этого, Грант. Как-никак, это другое общество, и здесь уже не пройдёт то, что ты мог вытворять в детдоме. Вылетишь быстрее, чем успеешь моргнуть.

— Интересно было бы посмотреть… — негромко ответил я и вышел на тротуар.

Достаточно интересно, как может меняться восприятие от местоположения здания. Если детдом был окружён домами и серостью, то здесь как будто вдохнули красок в реальность. Нет давящего чувства безысходности твоей жизни.

В таких местах стоило строить детдомы, а не школы для богатых.

— Здесь мы с тобой и распрощаемся, — вдохнула Роза. — Веди себя хорошо, учись хорошо, и всё у тебя в жизни сложится. Я буду иногда навещать тебя, но вот по какому поводу — зависит исключительно от тебя.

— Понял, — кивнул я.

Она сделала шаг назад и обняла меня. Пожелай я, мог бы выскочить из её объятий, но она и не пыталась меня удержать. Она была очень странной женщиной.

— У меня вопрос, — решил я узнать.

— Да, Грант?

— Почему вы добры ко мне? Чужой человек, чужой ребёнок. В ваши обязанности не входит проявление чувств к тем, с кем вы работаете.

— Сказал как отчеканил… — вздохнула она. — Может… потому что каждому хочется быть немного любимым и чувствовать, что не всем всё равно. Знаешь, что любовь спасёт мир?

— Я могу оспорить ваше суждение.

— Знаю, что можешь, но тебе уже пора, — она подтолкнула к воротам. — Удачи, Грант, мы ещё непременно встретимся.

Её слова мягким голосом прозвучали как угроза, что обо мне никто не забыл и не забудет. Её автомобиль медленно отъехал от тротуара и скрылся из виду, оставив меня одного.

На входе стояли хлипкие турникеты, которые были призваны не сдержать натиск противника, а скорее рассеять очередь. И что интересно, эти турникеты убирались, а сам проход мог быть закрыт золотыми кованными воротами. А ведь я просто пошутил, даже не подозревая, насколько прав.

Достав из конверта с документами небольшую карту, я остановился перед турникетом, пытаясь понять, куда её засунуть.

— Приложите сюда, — низким голосом произнёс охранник, подойдя ко мне.

Я прикладываю, турникет пикает и открывается, пропуская меня вперёд, после чего сразу же закрывается.

— Я так понимаю, вы новенький, — окидывает он меня пренебрежительным взглядом. Я вижу, что он пытается скрыть своё отношение ко мне, но оно лезет буквально из всех щелей. — Вам надо расписаться в бланках, что вы понимаете и принимаете правила гимназии.

Правила на трёх листах. Я молча пробегаю внимательным взглядом по всем пунктам. Я не собираюсь подписывать непонятно что. Как знать, может здесь взымают плату органами, как было на одной планете, если нет денег. Свои органы я отдавать не собираюсь.

— Вижу умный, — раздражённой пробормотал охранник. — Подписывай давай.

— Я подпишу, когда это посчитаю нужным, — ровным и холодным тоном ответил я. — Стой и жди, пока я закончу. Охранник.

Он перешёл уже на ты, пытаясь показать свою никчёмную власть.

У нас это называли синдромом ровного места. Такие люди ничего из себя не представляют, ими всегда помыкают, почему при каждом удобном случае они пытаются использовать свою власть. Не со всеми, только со слабыми жертвами. Будущие жертвы хаоса без воли и чести.

Однако мне с порога показали, что твоё сословие очень много значит здесь, и это мало отличается от империи. Сын офицера и сын какого-то пастуха будут иметь совершенно разные права. Надо будет взглянуть, также ли здесь неравные законы или нет.

Прочитывая документы, я отметил про себя интересный пункт, запрещающий дуэли. Любая незаконная дуэль будет считаться банальным нарушением закона с симметричными последствиями. То есть здесь проводятся и законные дуэли?

У нас в ордене случались дуэли как между друг другом, так и между представителями других орденов. Не на смерть, но бились мы до последнего. Причиной, чаще всего, служили споры кто лучше или оскорбление чести и достоинства. Но всё это проходило под жёстким контролем ответственных. Как мне довелось слышать, аристократия Империи тоже участвовала в дуэлях, но значительно реже.

А как здесь обстоят дела с этим?

Дочитав до последнего пункта, я осторожно поставил то, что можно было считать росписью, после чего охранник с неудовольствием забрал документы, проверил мой паспорт, что мог сделать, пока я читал правила, и указал на главные ворота.

— Там тебя будут ждать. А теперь иди отсюда.

Я уже было сделал шаг, когда останавливаюсь. Медленно оборачиваюсь к улыбающемуся охраннику, который наверняка чувствовал себя сейчас всесильным, и произношу чистым ровным голосом.

— Я сам решу, когда мне идти. Знай своё место, сын собаки, — развернулся и пошёл своей дорогой.

Я не знаю ругательств, не выучил, однако это возымело эффект. Лицо, как у него, можно было увидеть только у тех, кто получил в пах с ноги.

— Да как ты…

Я не слушаю. Иду своей дорогой к главному корпусу. Реагировать на каждый такой выпад — быть похожим на них.

Надо признаться, здесь было несколько интереснее, чем в детдоме. Если там перед зданием был лишь голый газон, неотличимый от пустырей перед трущобами, то здесь в разные стороны расходились каменные тропинки, росли цветы и деревья, стояли скамейки и фонтан. Всё говорит о том, что здесь всё хорошо, что миром правишь только ты, а остальное — иллюзия. Будто отдельный мир, оторванный от реальности. Пахнет ересью, хотя и в Империи подобной грязи хватало.

Двери в главное здание открывались на удивительно легко несмотря на громоздкий вид. В главном холле меня уже поджидала интересная парочка.

Девушка и юноша чуть старше меня. Девушка имеет рыжеватые волосы и такие же рыжеватые глаза, высокий рост и талию. Парень был с неё ростом, и выглядел крепким, имел те же волосы и глаза.

Едва я появился на пороге, они окинули меня взглядом. Девушка начала морщить нос, юноша просто держал маску, но думаю, чувства у них были схожи. Как схожи были они между собой. Я подозреваю, что это брат и сестра.

— Ты опоздал, — заметила девушка, морщась, будто от меня воняло.

Я посмотрел на часы, что расположились на противоположной стене.

— Я прибыл минута в минуту, — отчеканил я.

Она уже собиралась что-то ответить, но вмешался юноша, сделав шаг вперёд.

— Добро пожаловать в Государственную Гимназию Имени Гагарина, новоприбывший. Мы рады приветствовать новый ум в этих стенах. Мы — старосты школы. Меня зовут Роберто Даркмод. Мой товарищ по учёбе, Эйлис Даркмод. Мы здесь, чтобы провести для тебя небольшую экскурсию, показать, что где находится и ответить на твои вопросы.

Территория гимназии, ожидаемо, была больше территории детдома. Здесь находились сразу школа, общежития, плавательный бассейн, спортзал, большой зал для занятий физической культурой, библиотека и ещё несколько зданий под клубы. И это было не всё.

Больше всего меня заинтересовала библиотека, что сразу заметил Роберто. Длинное помещение, по левой стороне огромные шкафы, по правой у окна ряды массивных столов. Здесь был даже деревянный балкон, чтобы можно было достать книги с верхних полок.

Мне отдалённо напомнило это место имперские библиотеки. Разве что те бы в десятки раз больше. Однако здесь атмосфера иная, загадочная и полная неизвестности. Я бы сказал, таинственная.

— Любишь читать? — спросила девушка.

— Познавать новое, — ответил я, пройдя вдоль полок и пробежавшись взглядом по книгам. Не удержался и провёл по корешкам пальцами.

— Ты ведь выиграл олимпиаду по математике, верно? — уточнила она. Её вроде звали Эйлис. Если я правильно запомнил. — Тот умный из детдома.

— Да, всё верно.

— Значит, выбрал уже профессию, на которую тебя будут подготавливать?

Профессия… Да, здесь преподают те предметы, которые понадобятся тебе для получения той или иной профессии, поэтому меня предупредили, что придётся что-то заполнить, на основании чего мне выдадут программу для обучения.

Роберто проводил меня столу, после чего Эйлис аккуратно положила передо мной лист и ручку. Стандартное заполнение формы. Разве что в конце надо отметить профессию.

— Тогда не стоит ли сначала пройти проверку дара перед выбором профессии? — позволил я проявить себе любопытство.

— Вообще да, сначала проходят проверку дара, но, боюсь, сегодня тест на дар ты пройти не успеваешь, — ответил Роберто. — А план обучения нужен уже сегодня, чтобы завтра ты смог посещать занятия. Поэтому сейчас выбери профессию, а завтра, если что-то изменится, попросишь сменить её.

— Даже интересно посмотреть, что выберешь… — хмыкнула Эйлис. — Только не разочаровывай меня и не отмечай профессию охотника.

— Я думаю решу этот вопрос сам, — ответил я с невозмутимостью, заставив её поджать губы.

Я долго думал, что выбрать. Изначально я смотрел в сторону охотника. Разрешение на ношение оружия, возможность беспрепятственно проходить в опасные зоны и репутация, которая очень важна. Для меня не будет закрытых зон, и я смогу глубже проникнуть в аристократический мир, пустив в него корни.

Охотник был почётен, его уважали и знали. Многие вопросы отпадали сами собой, когда речь заходила об этих людях.

Но был нюанс — корабль.

Если я его найду, есть вероятность, что смогу его пилотировать. Но для этого требовалась лицензия и разрешение. Даже простой челнок требовал определённый набор документов, чтобы сесть за штурвал.

Был и другой нюанс — попасть в опасную зону можно и нелегально, однако нелегально на корабле ты уже летать нормально не сможешь. Есть разница — пилотировать без лицензии или просто пробраться в опасную зону.

К тому же открыт вопрос насчёт того, что если корабль находится далеко. По воздуху будет куда быстрее добраться до нужной точки, чем идти до туда пешком и, имея разрешение на полёты, ты можешь залетать в опасные зоны. Есть вариант, что мой корабль может дрейфовать в космосе, а не лежать на земле, что значит, до него придётся лететь.

То есть охотник был привлекателен, но более практичной всё же была профессия пилота.

Поэтому в графе я указал профессию пилота.

— Это было неожиданно, — хмыкнула Эйлис, увидев, что я выбрал. — Пилот?

— Тебе надо указать, какой именно, — постучал пальцем по листу Роберто. — Военный или гражданский пилот.

— На какого дольше учиться?

— На военного, естественно, однако с ним ты можешь летать и на военных, и на гражданских судах, когда гражданский пилот не может управлять военным кораблём.

Мне надо было как можно быстрее отучиться, поэтому выбор пал на гражданского, а там будет видно. Скорее всего, здесь можно переучиваться, поэтому я не вижу никаких в этом проблем.

— Так, с этим покончили, — кивнул Роберто, забрав у меня лист. — Очень хорошо. Завтра ты пройдёшь проверку на одарённость.

— Понял, — кивнул я.

— Отлично. Теперь мы проводим тебя в комнату, которую ты будешь занимать.

Проверка на одарённость, о которой он говорил, чем-то схожа с проверкой псирайдеров в Империи. Они разделяли силы на три группы: активный дар, спящий дар и мёртвый дар.

Активный дар означал, что ты можешь использовать его. Не имело значения, сильный ты псирайдер или слабый. Если используешь его — у тебя активный дар. Спящий дар означал, что дар у тебя есть, но пользоваться ты им не можешь, пока не пробудишь. Нечто подобное было с псирайдерами, которые сначала обычные люди, но в какой-то момент внезапно обретают силы. Нередко это заканчивалось плачевно.

Мёртвый дар означал, что у тебя он есть, но использовать ты его не сможешь никогда. Это было необычно, так как тебя или есть дар, или нет. Здесь же по умолчанию считалось, что дар у тебя есть всегда.

Что ж, посмотрим.

Мне проводили в общежитие для юношей.

— Девушек приводить к себе запрещается, — сразу произнесла Эйлис.

— По крайней мере, если попадёшься на глаза, — добавил Роберто, чем заслужил недовольный взгляд своей сестры.

— Кхм-кхм… приводить противоположный пол запрещается вообще. Также нельзя распивать спиртные напитки, употреблять наркотики, шуметь после десяти или готовить в комнате, — она многозначительно посмотрела на меня. — Это не детдом.

— В детдоме этого тоже нельзя было делать, — ответил я невозмутимо.

Комната была добротной. Подобные выдавались офицерам в армии Империи, однако и те были скромнее. Здесь была кровать, две тумбочки по обе стороны от неё стол, стул, шкаф, большой ящик с полукруглой крышкой. Санузел был свой: раковина с зеркалом, унитаз, какой-то питьевой фонтанчик едва ли не у самого пола рядом с унитазом и ванна.

Меня порадовал тот факт, что здесь я буду жить один. Не надо ничего скрывать, не надо бояться, что тебя обворуют. Я понимаю, что при надобности сюда зайдут, а значит ничего хранить здесь нельзя. Однако собственная комната дорогого стоит. Как и приятный бонус, что не придётся мыться со всеми.

— Вот и всё, ­— кивнул Роберто. — Теперь это твоя комната.

— Завтра Роберто принесёт тебе форму, которую ты обязан носить, и учебный план, — добавила Эйлис. — Там будет написано, куда тебе надо сходить, что тебе надо посетить. Это тебе не твой детдом, учись хорошо, иначе вылетишь быстрее, чем моргнёшь.

— Буду иметь в виду, — ответил я спокойно.

— Отлично, — кивнула она. — Что касается одежды, сегодня же можешь ходить в том, в чём приехал. Но завтра только в форме. Тебе её выделили бесплатно по льготам, но если порвёшь — сам купишь новую. И поверь, она встанет тебе очень дорого. Про завтрак, обед и ужин можешь глянуть на столе.

Она указала на листик, который кто-то оставил на столешнице.

— Я понял. Ознакомлюсь, — кивнул я.

— Тогда не будем тебя более задерживать, — улыбнулся Роберто, и они покинули мою комнату.

* * *

— Ты не слишком перегнула палку? — спросил Роберто, когда они вышли из общежития. — Это выглядело так, будто ты хочешь с ним поругаться.

— Ты ничего не понимаешь, братец, — отмахнулась Эйлис. — Надо было просто сразу поставить его на место и дать понять, кто здесь главный. Он же из детдома.

— Ты так говоришь, будто это какое-то клеймо.

— А ты знаешь, что там происходит? — спросила она с таким видом, будто собиралась поведать страшную тайну.

— Что же? Просвети меня, будь добра.

— Они понимают только силу. Для них доброта, желание помочь и даже простое человеческое отношение — это слабость. А если они увидят в тебе слабину, тут же попытаются навязать свои порядки, потом с шеи не скинешь. Будь уверен, он освоиться и доставит ещё проблем.

— Это твой личный опыт? — улыбнулся он.

— Ой, да иди ты… — фыркнула Эйлис.

— А по мне этот парень очень даже адекватен. Я бы даже сказал, он не похож на человека, который провёл свою жизнь в детдоме. Слишком воспитан и нет этих гопских замашек.

— Шифруется… — фыркнула она.

Эйлис новенький не понравился.

Он выглядел высокомерным. Вместо того чтобы радоваться или хоть как-то проявит эмоции, он делал вид, будто его это никак не трогает. Типа подумаешь, поступил в одну из лучших гимназий государства.

А его манера общаться с ними? Его сдержанное поведение, его реакция на её слова, даже его тон — всё выглядело так, будто новенький воспринимал их как детей, не более. Не считал их теми, на кого вообще стоит реагировать, и всем видом показывал это! Будто он умнее их и выше! Какой-то бездомный выше наследников их великого дома!

Вторая черта, которая ей не понравилась — по лицу новенького было невозможно понять, о чём он думает. И оттого ей ещё больше хотелось вывести его на эмоции и разрушить эту маску сдержанности.

А вот Роберто был менее категоричен и видел ситуацию иначе.

Перед ним был человек, который знает чего хочет, и идёт к своей цели. Пробиться из детдома в лучшую гимназию на одних знаниях — это дорогого стоит! Молчаливый, спокойный и уверенный в себе, он не пытался перед ними что-то там показать, как посчитал Роберто. Никаких демонстративных попыток покрасоваться перед ними, построить из себя взрослого, не такого как все, или лебезения. Просто сдержанный взрослый парень.

Новичок выглядел многообещающим. Такие люди высоко поднимаются, если предоставить им эту возможность. За ним стоило приглядеть.

— По мне, он хороший парень, — внезапно сказал Роберто. — Он выглядит адекватным и уверенным в себе, который просто пытается добиться своей цели с нуля.

— А по мне он слишком высокого о себе мнения. Так-то многие всего добиваются сами, например, мы.

— Ага, имея за спиной сильный дом, который позволяет обойти нам много нюансов. Даже сейчас пойди, попроси перевести тебя, и никто слова не скажет. А других заставят заполнить кучу форм и не факт, что успешно.

— Да неправда. Наш отец…

— Урезал тебе карманные расходы? — улыбнулся Роберто. — И ты уже считаешь, что познала все реалии обычной жизни?

— Не смешно, — фыркнула та. — А тот парень… он странный. И он мне не нравится

* * *

Ужин. Здесь он представлял собой совершенно иное, чем в детдоме. В первую очередь потому, что вся еда была на столе в свободном доступе, и ты был волен выбрать что хочешь. Ты мог взять вообще всё, а еды здесь было очень много.

И выбирать было из чего. От обжаренных рёбрышек то сливочного супа, от бутербродов с колбасой до маленьких сэндвичей, как их здесь называли.

Я и до этого любил поесть, считая еду в столовой детдома вкусной, но здесь был совершенно иной уровень. А ведь кто-то считает такое обычным делом.

Я смотрел на стол и не мог выбрать, что хочу попробовать первым. Не думал, что у меня будут такие сложности. И тем не менее я не собирался обжорствовать и решил брать всё по чуть-чуть. Но такое разнообразие мне казалось лишним.

И когда уже с набранным подносом еды я искал себе место, мой взгляд случайно упал на одного из приустающих в зале. Я просто оглядывался, скользнул взглядом по людям и замер, когда один из них мне показался очень знакомым. В какой-то момент я даже подумал, что этот тот самый человек, однако через пару мгновений понял, что они всё же отличаются друг от друга.

Это был огромный парень, метра два ростом, который сидел в гордом одиночестве, опустошая полный поднос еды. Его лицо было как кирпич, а черты словно высечены из камня. Суровый на вид, будто сбежавший из диких племён, этот человек казался необременённым умом.

И очень знакомым.

Быть не может…

Или может?

Я вглядывался в лицо, пытаясь понять, кажется мне или нет, однако учитывая, насколько всё поменялось, точно сказать возможности не было. Учитывая тот факт, насколько сильно изменился я, было логично предположить, что других это тоже не обошло стороной. А значит оставался только один вариант проверки.

Вместе с подносом я отправился к одинокому столику, почти сразу привлекая к себе внимание огромного парня. Он следил за мной исподлобья, наблюдая за тем, как я подхожу и молча ставлю свой поднос на его стол.

Мы встретились взглядом, и я спокойно произнёс кодовые слова:

— Рассвет, наступивший вчера…

У каждой группы были свои кодовые фразы, по которым можно было определить, свой перед тобой или чужой. Чаще всего это не требовалось, однако случалось всякое, как, например, сейчас.

Парень смотрел на меня таким взглядом, что я почувствовал себя дураком. Было неприятно. Хотелось взять поднос и уйти, однако я ждал. Надо было проверить, так как он слишком был похож на…

— Принесёт закат завтра, — наконец прогудел верзила наконец, будто специально оттягивал этот момент.

А я только что нашёл своего второго пилота.

Глава 17

Грог Рогор с планеты Альфа-Три. Второй пилот разведывательно-десантного корабля и по совместительству космодесантник-штурмовик разведывательной группы. Хороший воин, надёжный товарищ, ни разу не давший в себе усомниться. И я был рад встретить в чужом мире его лицо.

— Брат Грог, — кивнул я. — Я рад тебя видеть живым и здоровым. Ты узнаёшь меня?

— Нет, — прогудел он своим низким, как звериный рык, голосом.

— Я Элиадирас Каллепер, пилот-инженер.

— Брат Элиадирас… — прогудел Грог. Его осенило далеко не сразу. На какое-то мгновение на его каменном лице появились тени эмоций, свойственные людям. Этот большой верзила уже собирался встать, чтобы поприветствовать брата по оружию, когда я остановил его.

— Обойдёмся без формальностей. Не стоит привлекать внимания других, — остановил я его и сам сел напротив за стол.

Мы пару секунд разглядывали друг друга, будто пытаясь привыкнуть к столь внезапным изменениям во внешности. Прошёл всего месяц, а мы словно стали другими людьми. В последнюю нашу встречу я и он выглядели совершенно иначе: ростом под два тридцать, широкие, вес под две сотни килограмм. Груды мышц, созданные для убийств.

Но если Грог изменился не сильно: стал чуть ниже и моложе, то меня было просто не узнать.

— Я уже боялся, что единственный пережил тот прыжок.

— Я тоже, — прогудел он.

— А ты не изменился особо, — внимательно осмотрел я его. — Меня метаморфозы не пощадили.

— Да. Я стал моложе.

— В каком плане? — не понял я.

— Выгляжу как до космодесанта в пятнадцать лет. Я выглядел именно так. Ты тоже выглядел так до космодесанта?

То, что в четырнадцать Грог так выглядел, я не удивился. Он был из опасного и непредсказуемого мира. Суровые условия рождали на планете сильных и выносливых людей, которые могли выжить там, где остальные сгинут. Очень быстрорастущие, массивные, сильные, и бесстрашные они были идеальными кандидатами для космодесанта. Я читал его личное дело.

— Хочешь сказать, ты просто помолодел? — уточнил я.

— Да. Я так выглядел в пятнадцать.

Проблема заключалась в том, что себя мне не было с чем сравнивать. Если Грог помнил, как он выглядел до этого, то я — нет.

Я несколько раз думал над тем, что с нами произошло. Как так получилось, что я оказался не в корабле, а на улице, так ещё и в таком слабом теле. Одним из вариантов как раз таки был тот, что я стал моложе. Проверить его у меня возможности не было — я не знал, не помнил, как выглядел до того, как стать космодесантником.

Однако сейчас, когда я встретил своего брата по оружию, у меня появились доказательства такого варианта развития событий. Иными словами, наши организмы отбросило во времени омолодив. Подобное практиковалось в Империи, омолодить или продлить жизнь с помощью химии, генной инженерии и имплантов.

Однако это всё равно не отвечало на важный вопрос, как именно всё так сработало. Почему исчезли мутаций и импланты, которые были у нас. Здесь подходила лишь версия, что наши тела действительно омолодились, но вернулись к состоянию на тот момент, когда в нам ничего не устанавливали.

— Как долго ты здесь? — спросил я, наклонившись ближе.

— Я? — на его лице отразились мучительные мыслительные процессы. — Полгода.

— Полгода? Не месяц?

— Полгода. С поправкой на месяц, — кивнул он. — А ты здесь…

— Месяц, — вздохнул я.

Получается, мы ещё и в разное время здесь оказались. Не сказать, что это удивительно — в космосе разность времени была нормой. Где-то пройдёт год, а где-то сто лет, однако при варп-прыжке все попадали так или иначе в одно и то же течение времени. Были случаи, когда корабль прыгал в варп-прыжок и выходил через десяток лет, но там все старели одинаково. И точно не молодели.

Чем больше ответов — тем больше вопросов.

— Мы появились в разное время, — сделал он свой вывод.

— Я это уже понял…

— Почему?

— Искривление пространства и времени, шторма при варп-прыжке, тот факт, что мы сидели в разных местах корабля — я не знаю. Я даже не знаю, где мы.

— Мы в пространстве Альта Семита.

— Да. Но можешь что-нибудь про него рассказать интересного?

— Это не космос.

Я не скажу, что Грог был тупым, но люди с его планеты мыслили медленно. Будучи космодесантником, в бою он решал вопросы и принимал решения очень быстро, война была его стихией. Но в свободное время он становился заторможенным. И без имплантов в мозгу это чувствовалось ещё сильнее.

— Я это уже понял, но хотелось бы подробностей про это место… — пробормотал я. — Ладно, это подождёт. Я хочу узнать, как ты попал сюда, брат Грог.

Судьба Грога сложилась иначе, после нашего скачка в никуда. И я могу точно сказать, что ему пришлось куда сложнее, чем мне.

Если я обнаружил себя в черте города в подворотне, то Грог очнулся в диких землях. Один, еле стоящий на ногах, окружённый лесами и опасностью. Но что для одних смерть, для других — жестокая повседневная реальность. И подобное не могло сломить человека, который рос на планете, где жизнь изначально была опасна и к которой он привык.

Грог провёл в этом лесу месяц плюс-минус несколько дней, пока однажды случайно не обнаружил и не спас заблудившегося раненого человека. Незнакомец должен был погибнуть, но выжил стараниями Грога. А после он дотащил раненого, который его направлял через дикие земли в нужном направлении, до цивилизации. И в благодарность за спасение тот помог поступить Грогу в эту академию, куда он ни по каким параметрам не мог поступить.

— А ты за что сидишь? — прогудел он, глядя на меня.

— Выиграл олимпиаду.

Я кратко поведал свои приключения в этом мире, от самого появления до истории с клубом и тем, как я сюда попал. При упоминании демонов Грог стал хмурым. Этого невозможно было увидеть простому человеку, но я общаюсь с ним уже пять лет. Да и любой космодесантник становится хмурым при упоминании демонов.

— Я знал, что здесь демоны, — прогудел он. — Я слышал о них. Смотрел новости. Хотел истреблять. Но думал, то одиночные прорывы. Однако демонопоклонники на таком уровне плохо. Хаос пустил корни в этот мир глубоко.

— Не сильнее, чем в наш.

— Надо истребить их. Возможно, придётся зачистить остров.

— Мы повременим с этим, — осадил я его. — Прорывы контролируемы. Незачем разбрасываться людскими жизнями почём зря.

— Во имя Империи, — добавил он, будто это могло что-то изменить.

Не забыл я рассказать и о сигнале с приёмником, которые собирал. Грог от моих слов заметно оживился.

— Ты нашёл его, брат Элиадирас? Корабль? — уже он подался вперёд

— Нам лучше избегать такого обращения друг к другу, — тихо произнёс я. — Неизвестно, как они относятся людям из Империи и знаю ли о ней вообще. В этом мире я Грант. Поэтому с этого момента и до тех пор, пока мы не выберемся, зови меня Грант.

— Я понял, брат Грант.

— И без «брат». Как тебя назвали в этом мире?

— Грог.

— Грог?

— Грог, — кивнул он. — Грог Рогор.

Видимо он не стал придумывать что-то новое и назвал себя как его звали. Что ж… раз с ним ничего не случилось, значит, они воспринимают его имя нормально.

— Я понял. Что касается приёмника. Я обнаружил один-единственный сигнал.

— Аварийный?

— Нет. Но сигнал исходит из имперского судна. Он — это ответ на аварийный сигнал из этого сектора. Значит, какой-то корабль подаёт аварийный сигнал отсюда и есть вероятность, что это наш.

— Площадь сектора? — тут же спросил Грог.

— Не могу сказать. Пара тысяч квадратных километров точно.

— Тип корабля, подающего ответный сигнал?

— Что-то из крупного флота. Точно не меньше эсминца. Связь плохая, данные смазаны, поэтому точнее сказать не могу.

— Сможешь найти аварийный маяк?

— Да. Только нам нужно поднять антенну повыше, и я уже нашёл подходящее место. Думаю, оттуда помехи будут меньше, и мы сможем как поймать аварийный сигнал, так и точнее понять, кто ответил на него.

— Это хорошая новость, — кивнул Грог и вернулся к еде.

— А ты сам пытался найти наш корабль? — спросил я.

— Да. Я смотрел новости. Я слушал слухи. Я молился по несколько раз Императору. Я узнавал о необычных событиях. Всё тихо.

Это значит одно из двух — или он за пределами города упал, достаточно далеко, что его не заметили, или он вообще не падал. А аварийный сигнал подаёт другой корабль.

— Штурмана-интенданта искал?

— Нет. Как? Он мог измениться.

Это правда. Я узнал Грога лишь потому, что он был очень похож на себя в детстве. Это было большой удачей. А так бы мы сидели за соседними партами, и не знали, кто есть наш сосед на самом деле. С нашим штурманом-интендантом могло быть всё гораздо сложнее, чем с Грогом.

Или, учитывая разницу, когда появился здесь я и когда появился здесь Грог, его могло и не быть здесь.

— Я не думаю, что имеет его смысл искать целенаправленно. Не факт, что он вообще здесь, — высказал я свои мысли.

— Тогда наш план?

— Наш? А какому ты следовал? — поинтересовался я.

— Затеряться, собираться информацию, стать сильнее, найти способ связаться с Империей.

Хороший план. Собственно, когда ты ничего не знаешь, когда ты без сил, без снаряжения и вряд ли можешь рассчитывать на помощь, остаётся лишь затаиться и накапливая силы. Только дурак бросится покорять мир голым. Дурак в космодесанте долго не живёт.

Ко всему прочему, Грог не был инженером. Он был в курсе примерного устройства всего на уровне, который поможет ему обращаться с тем или иным предметом или проводить полевой ремонт. И ему было достаточно, что пушка стреляет, корабль летает, а активная броня защищает. Как точно это работает — не его дело. Его дело было убивать. Поэтому воспользоваться теми же способами, что и я, он не мог.

— Значит, у нас будет такой план, Грог, — начал я тихо. — Поставить антенну. Вычислить аварийный сигнал, отправиться на его поиски, найти корабль.

— Если корабль не наш?

— Если на него отзывается имперский корабль, то значит там есть все стандартные маячки. Это точно имперский корабль. Кстати, ты на какую профессию учишься?

— Охотник, — тут же ответил он.

— Почему не пилот?

— Я уже пилот.

— Без разрешения на полёты, — напомнил я. — А так ты бы смог летать и искать его.

— Смысл? Я не знал, где корабль. Есть он вообще. Репутация важнее.

Смысл?

Вообще, сначала я хотел возразить, однако потом понял, что Грог прав. Немного тугодум, но для его положения стратегия была правильной.

Он не может построить приёмник, не может узнать, здесь ли имперский корабль или нет, в отличие от меня. Не может даже узнать, здесь ли его товарищи. У него нет тех возможностей, что есть у меня, и пункт найти корабль он может сразу вычёркивать.

Но Грог может добиться очень многого будучи охотником. Он сильный, хороший стрелок и убийца. Добьётся хорошей репутации — добьётся многого в жизни. Добьётся многого в жизни — уже иными путями сможет пытаться искать выход отсюда. Например, наймёт тех же инженеров.

Но теперь вместе мы можем добиться очень многого.

— Твоя будущая профессия? — спросил он уже меня.

— Пилот.

— Хорошо, — кивнул он. — У нас будет разрешение на полёты и доступ в дикие земли. Проходил проверку дара?

— Нет.

— Я прошёл. Мёртвый. Всё как положено.

Грог выглядел довольным, и я его понимал. Это исключало большинство проблем, которые могли бы всплыть как по ходу нашего плана, так и после прихода сюда Империи.

Мы продолжили болтать обо всём. Я не был сентиментальным — всё сгорело во время бесконечных войн. Но я могу описать те чувства, которые я испытываю в этот момент.

Всегда сложно оказаться одному против всего мира, где ты сам за себя, принять это и идти с этой мыслью вперёд. Ты знаешь, что тебя никто не поддержит. И куда больше уверенности ты чувствуешь, если твою спину прикрывает твой верный товарищ. Я чувствовал тепло внутри сердца и благодарность верному товарищу, который продолжал верить в Империю.

Мы все братья, пусть и по оружию. Теперь я чувствовал куда больше уверенности и не сомневался, что у нас всё получится. Теперь это было делом времени.

Мы ещё долго общались между собой.

Грог рассказывал всё, что успел узнать о Тринианском государстве, как звали эту страну на острове. Был какой-то лже-император, чей трон передавался из поколения в поколение. Были дома, которые служили императору и государству, попутно решая свои вопросы, были свободные люди и люди, которые служили дому.

— Ты ведь не служишь дому? — уточнил я.

— Никогда, ­— тут же отрезал он.

Собственно, те, кто служил дому, подчинялись их правилам, если тот не шёл поперёк законов государства Тринианского. Но я знал, что в корпорациях ты раб. Свободный на бумаге, но в руках директоров. Уверен, что аристократические дома здесь слабо отличались от них.

Возможно, демонопоколнники засели в одном из таких домов, ведь за ними наблюдается грех получать власть любой ценой. Но этим вопросом мы займёмся позже.

Грог рассказал про города, что государство расположено исключительно на этом острове и ведёт вялую войну с другим. Что есть другие государства на других островах и так далее.

В итоге он не сказал ничего, что не знал я, пусть сделал это более раскрыто. И мы засиделись настолько, что нас вежливо попросили выйти из зала.

— И я хотел предупредить тебя, Эли…

— Грант, — поправил я.

— Грант. Извини. Я хотел предупредить тебя. Здесь дети могут вызывать тебя на дуэль. Несмертельную. Я даже не могу назвать это дуэлью. Но будь осторожен.

— Я справлюсь.

— Нет. Я говорю, не убей никого. Я едва не убил уже. Были проблемы.

— Буду иметь в виду, — кивнул я, понимая, что мне это не грозит, учитывая разницу нашей силы. — Завтра на завтрак встречаемся в столовой обсудить планы.

— Принял. Завтра, столовая, планы, — отчеканил Грог.

Мы разошлись по своим комнатам.

Я не могу сказать, что сон здесь чем-то отличался от сна в детдоме. И там, и там я был настороже, подготовив простенькие ловушки. Например — привязал стаканы, что были в комнате, к стулу, который поставил перед входом. Привязал с противоположных сторон и поставил на край тумбочки и стола. Сдвинут его — сдёрнут один из стаканов.

Но ночь прошла без происшествий.

Наутро я собрался, как обычно, но надел теперь форму, которая удивительно ровно подходила мне. Пиджак, рубашка, жакет, штаны — очень непривычно такое носить. Всё качественно, всё дорого. Я знал человека, который отказывался носить такое на отказ, однако я не имел подобных предубеждений.

Но дойти до столовой не успел. Меня перехватил главный староста Роберто.

— Проверка дара, помнишь? —­ улыбнулся он.

— Да. Веди.

Тот молча повёл меня в сторону корпуса, который можно было назвать медицинским. Небольшой а размерам, раненых здесь бывает немного. И чистый, ещё чище, чем первая больница. Не сравнить с медсанчастями Империи — те в разы больше и куда темнее. А здесь не осталось ни единой тени в углах.

Но меня повели в отдельную комнату, где стоял одинокий стул. Там меня ждала медсестра и доктор.

— Спасибо, Роберто, дальше мы сами, — кивнул доктор и обратился ко мне. — Садитесь на стул, мистер Роковски, мы проверим сейчас ваш дар.

— У меня нет дара.

Я только что вспомнил, как проходил подобный тест в больнице. Тогда мне никто ничего не объяснял, и выглядел аппарат очень скромно. Обычный стул в коморке и тонкие провода, подходящие из стены к манжете, которую надевали на руку. Тогда у меня ничего не обнаружили.

— Да, в больнице вы проходили тест, юноша, но его не сравнить с этим обследованием. Садитесь на стул и устраиваетесь поудобнее. Процедура проста и безболезненна.

Это он верно подметил про другой тест. То, что он назвал стулом, было полноценным креслом. Большое, привинченное к полу и толстое. Оно походило на пыточные кресла, что использовали инквизиторы в Империи. Манжет был громоздким и металлическим. От него отходил огромный толстый провод, которым можно было питать аккумуляторы небольших судов.

— Это не займёт много времени, ­— подбодрила меня медсестра, подумав, что я боюсь.

Я? Боюсь? Я космодесантник, девушка. Я боюсь только опозорить Империю.

Надо отметить, что кресло, в отличие от пыточного, было мягким и удобным. Но у меня вызывали напряжение ремни по рукам, ногам, туловищу и голове. Где-то внутри появилась непонятная тревога. Отчего-то я волновался.

Помимо массивной и тяжёлой манжеты мне на голову надели аппарат, который был похож на считыватель мозга, только он не протыкал кость, вгоняя иглы в мозг.

— Удобно? — заботливо спросил доктор, пока медсестра подключала ко мне манжету и тяжёлый аппарат.

— Да.

— Отлично. Это не займёт много времени. Вы знаете, в чём заключается суть теста?

— Нет.

— Позвольте рассказать. Вам будет подаваться энергия, почти чистая галоэнергия, которая напитает ваше тело. Если у вас активный дар, то вы отреагируете сразу. Почувствуете прилив сил, тепло, ощущение, что вы способны обрушить остров. По реакции мы определим, насколько он силён. Если дар спит, то ваше тело отреагирует на это, и мы сможем считать всё с датчиков на голове. Если его нет, то реакции не будет.

— Понял.

— Отлично. У вас есть вопросы? — сложил он руки вместе.

— Зачем на мне ремни? — был первый из них.

Быть привязанным — быть уязвимым. Меня это почему-то очень сильно волновало.

— Некоторые со спящим даром пробуждают его и, не в силах контролировать, выпускаю наружу. Комната защищена, но всё остальное здание — нет. И чтобы в приступе открытия дара пациент не сбежал, мы его привязываем.

— Я могу погибнуть, если у меня нет дара?

— У всех есть дар. Даже мёртвый, он есть у всех, и на этом оборудовании, пусть вы никогда не сможете даром воспользоваться, мы сможем понять, каким бы он был.

— А если его нет? Вообще?

— Все задают этот вопрос, особенно аристократы со спящим даром, но мой ответ один — он есть у всех. И мы это выясним.

Они покинули комнату, оставив меня привязанным и беззащитным. Теперь оставалось полагаться только на их честность и самого себя. Глупое волнение, да, мы находимся в государственном учреждении с лучшими детьми этого острова. Никто не посмеет совершить мне зло в его стенах. Но чувства не всегда подчиняются логике, особенно, когда нет имплантов. Я уже хотел, чтобы это всё закончилось.

Желательно, хорошо.

* * *

— Какой серьёзный, — улыбнулась медсестра. — Обычно они куда более напряжённые.

— Из детдома. Может для него это не самое страшное, что ему приходилось видеть, — отозвался доктор. — Всё, подключаем контуры.

— Подключаем контуры, — повторила за ним медсестра.

— Подаём энергию, — продолжил он.

— Подаём энергию.

— Теперь запускаем. Начнём с малых мощностей.

Однако датчики ничего и не показали. Собственно, это ещё ничего не значило. Только ученики с хорошим сильным даром могли дать нужные показатели на данной мощности.

— Повышаем.

— Повышаем, — кивнула медсестра.

И вновь пусто. Экран молчал.

— Активного дара нет. Подозрение на спящий дар. Продолжаем. Проверим на спящий дар.

Доктор диктовал это громко, чтобы всё было записано на камеры и диктофоны в случае непредвиденного происшествия. Хотя что могло случиться? Он не знал, но лучше всегда перестраховаться.

Мощность значительно скакнула. Послышался лёгкий гул аккумуляторов. Врач внимательно всматривался в экран.

— Нет, чисто. Никаких показаний. Повышаем уровень мощности до активации дара. Возможно, у него слабый дар.

Гул усилился. Теперь обоим, что медсестре, что врачу казалось, что они полны сил — побочный эффект работы аккумулятора на галоэнергии. Но датчики молчали. Они как были в мёртвой зоне, так в ней и оставались без каких-либо шансов приподняться хотя бы на одно деление.

Диагноз: мёртвый дар.

И когда доктор хотел отдать команду отключать установку, на экране внезапно что-то появилось. Небольшое колебание, оно было таким быстрым, как если бы его и не было вовсе. Но доктор заметил странность и рукой приказал медсестре остановиться.

— Вижу лёгкие изменения. Вновь подозрения на спящий дар. Повысить мощность.

Но датчики не отреагировали на изменения мощности. Доктор терпеливо ждал. Но когда уже подумал, что показалось, и собирался уже отключит установку, последовала лёгкая рябь.

Он прищурился.

— Что за ерунда… — пробормотал он, пытаясь понять, это помехи или признаки дара. Но одно точно… — Первый раз вижу такую реакцию.

— Неисправность установки? — предположила медсестра.

— Проверь.

Медсестра начала быстро колотить пальцами по клавиатуре, замерла, ожидая, когда всё прогрузится, после чего вынесла вердикт.

— Проверка пройдена. Аппарат исправен, никаких ошибок не обнаружено.

Врач внимательно взглянул на парня, который находился за бронированным стеклом. Тот выглядел всё так же невозмутимо. Никакого признака, что он чувствует дискомфорт. Но реакция какая-то есть.

Доктор сомневался, что их пациент что-то скрывает. Такое не скрывают. Здесь скорее или ошибка техники, или очень слабый дар, который близок к мёртвому — такое тоже бывало.

— Возможно, дар слишком слаб, отчего маленькая реакция. Давай повысим мощность ещё немного и уже на этом по… Дьявол!

В этот момент все датчики разом подлетели, дружным писком заставив вздрогнуть обоих. Показания взбесились, высвечивая на экране одновременно те значения, которые не могли быть вместе ни при каких обстоятельствах. Система будто сошла с ума.

Но что ещё хуже, через колонки до них донёсся душераздирающий крик, словно с парня снимали живьём кожу. Через стекло они могли видеть, как он корчится в муках, выгибается дугой, не в силах что-либо сделать.

Глава 18

Я никогда не был в подпространстве — мире, где обитают демоны. Не существовало человека, который смог бы туда зайти и вернуться обратно своём уме или хотя бы живым, чтобы рассказать, что там происходит.

Мне даже не довелось ни разу заглянуть в портал, который открывал им путь в нашу реальность, чтобы увидеть, как выглядит подпространство. Я столько раз боролся с демонами, столько раз мне приходилось сдерживать и зачищать прорывы, наблюдать тварей, от взглядов на которых простые люди сходили сразу же с ума, если не умирали от страха. Но заглянуть через портал в подпространство ни разу не удалось.

Поэтому я не мог ни с чем сравнить то, где оказался через несколько минут, после начала процедуры.

Однако сначала всё шло стандартно. Едва тест начался, я почувствовал лёгкое тепло, исходящее от манжеты на руке. Я знал, что не обладаю никакими способностями, и потому был спокоен. Мощность повышали, и единственное, как я мог это понять — манжета источала всё больше и больше тепла.

Но потом что-то пошло не так.

Первым признаком было колющее чувство в районе сердца, которое возникло внезапно. Словно кто-то ткнул мне под рёбра чем-то острым. Я почувствовал, как тепло теперь расходится не только по руке, где прикреплена манжета, но и по всему телу, словно у меня повышается температура. Я не знаю, как должна выглядеть операция в норме, но следом за этим у меня начало ломить кости и жечь кожу.

Однако это были мелочи, я мог спокойно перетерпеть подобные неудобства и не показать виду.

Всё изменилось в одночасье.

Внезапно я почувствовал, как меня утаскивает куда-то назад, как если бы я был не в здании, а в каюте корабля, который уже начинает делать варп-прыжок к точке назначения. Ещё такие ощущения я испытывал только от очень сильных наркотических препаратов, которые использовали полевые хирурги при операциях.

Комната начала вытягиваться как резина, будто кто-то на моих глазах растягивал саму реальность. И так до тех пор, пока всё вокруг не погрузилось во тьму.

Однако это была не просто тьма. Я видел себя, я видел кресло, к которому был привязан ремнями. Скорее меня окружала пустота с невидимым источником света, в которой ничего нет.

И тем не менее кое-что в ней всё же было.

Я наблюдал за тем, как во тьме начинают появляться один за другим красные глаза. Один, другой, пять, десять, сто. Они оборачивались удивлённые увидеть здесь кого-то живого, но при этом очень голодные.

Одного взгляда в эти глаза было достаточно для того, чтобы сойти с ума. И даже я, крепкий духом и повидавший на своём веку многое, смотря в них, чувствовал, как моё сознание трещит по швам. Стоило просто встретиться взглядом, как у меня начало теряться ощущение реальности, начинало разрушаться моё «я», а душу начал сковывать ужас.

То же самое описывали те, кому однажды не посчастливилось заглянуть в портал, за которым виднелся мир демонов.

Всё больше и больше я собирал на себе ненужного внимания тех, кто был очень голоден. Вся тьма оказалась не такой уж и пустой, покрытая красными углями глаз, вслед за которыми начали проступать обезображенные противные взгляду тела.

Они походили на бесформенные куски плоти, на растянутых насекомых после ударных доз радиации, на растения из больных фантазий еретиков — на всё это вместе и одновременно ни на что.

И всех их объединяло одно — твари очень хотели попробовать меня.

Ко мне потянулись омерзительные конечности, одного взгляда на которые хватало, чтобы потерять сознание. Осторожно, трусливо, в надежде попробовать урвать кусочек, прежде чем это сделает кто-то другой. Их щупальца… или хитиновые когти, или всё вместе медленно приближались. Сами глаза становились всё больше и больше, будто обитатели пустоты становились всё ближе и ближе…

После чего все резко набросились на меня разом, словно получив команду «фас».

Я кричал, не помня себя.

Это был, наверное, первый раз, когда боль вытеснила все остальные мысли, и я перестал о чём-либо думать. Она поглотила абсолютно всё, заполнило собой каждый угол моего сознания.

Любая боль, которую я когда-либо испытывал, не могла сравниться с той, что была сейчас. Каждая клетка, каждое нервное окончание горело. Их словно накручивали на раскалённые шампуры и посыпали солью. Я мог прочувствовать каждую кость, которая, казалось, ломается под напором энергии. Каждый сантиметр кожи, как если бы меня поджаривали на костре и сдирали её на живую.

Любой космодесантник стойко переносил любую боль. Даже без имплантов я мог вытерпеть всё что угодно. Но то, что было сейчас, ни в какое сравнение не шло с тем, что можно было почувствовать в реальной жизни. Даже гореть заживо было приятнее, чем пережить это.

Оставалось лишь кричать в надежде, что это хоть как-то облегчит страдания от того безумия, что обрушилось на меня…

Когда внезапно всё прекратилось.

Я вновь сидел привязанным к креслу в небольшой светлой комнате. Весь мокрый, с пересохшим горлом и гудящей головой. Из носа сбегали две струйки крови. Мышцы ныли так, будто до этого я несколько недель подряд занимался тяжелейшими физическими нагрузками.

Не успел я прийти в себя и собраться мыслями, как в комнату ворвались, словно штурмовая группа, перепуганные врач с медсестрой. И пока одна быстро отстёгивала меня от кресла, другой светил фонариком в глаза и прощупывает пульс.

— Как себя чувствуете? Где-то что-то болит? ­Что-то беспокоит?

— Ничего не болит, но чувствую себя паршиво… — пробормотал я. — Что произошло?

Мой вопрос оставили без ответа.

К тому моменту, как медсестра отстегнул меня от кресла, в комнате появилось ещё человек пять медицинского персонала. Меня сразу переложили на каталку и повезли по коридорам в палату, где положили на кровать, начали делать уколы, ставить капельницы, подключать какое-то оборудование.

То, что это плохо, было понятно и без объяснений. Вопрос, насколько плохо.

В первую очередь меня волновало, выдаст это меня или нет. Я не представляю, каким образом могу отличаться от этих людей, но учитывая тот факт, что это другое пространство, вероятность такая есть.

Я пролежал в палате под постоянной опекой медсестёр сутки, так и не сомкнув глаз до следующего утра. Я ничего не боюсь, и поэтому не боялся признаться себе, что опасаюсь закрыть глаза и увидеть ту тьму, из которой ко мне тянут свои конечности её обитатели. И что на этот раз утащат за собой.

Так что это было? Видение? Или обычная галлюцинация? То, что меня действительно затащило в другое измерение, я очень сомневался. Думаю, если такое бы произошло, сейчас меня окружали бы не врачи или, по крайней мере, не только они.

Я быстро проматывал в голове всё что знал и что могло бы объяснить произошедшее.

Больше всего это походило на видение. Я слышал, что те демонопоклонники, что пытаются связаться с демонами, иногда погружаются в транс, чтобы поговорить напрямую с тварями ереси, и тем самым обрекая себя на безумие и вечные муки. Был ли это похожий транс?

Или мою душу попытались похитить демоны? У меня нет способностей, и значит вся мощь может собираться или в теле, или в душе. Возможно ли такое, что вся мощь хлынула в душу, и та стала настолько заметной и сильной, что на меня обратили внимание демоны? А раз обратили, попытались её забрать?

Или это последствия высокой температуры и огромного количества энергии, из-за чего мозг просто начал выдавать галлюцинации, как такое бывает при интоксикации определёнными препаратами?

Я не знал, какой из этих трёх вариантов верный, пусть надеялся тем не менее на галлюцинации. Он был самым безвредным.

Наутро ко мне зашёл врач.

— Доброе утро, Грант, как вы себя чувствуете? — улыбнулся он.

В его глазах я вижу, что мужчина улыбается лишь потому, что так положено в этом месте. По-настоящему он устал и ему плевать. Скорее всего, произошедшее заставило его так же не сомкнуть глаз, как и меня.

— Хорошо. Меня выписывают?

— Не терпится начать учиться?

— Это то, ради чего я сюда поступил, — ответил я ровно.

— Что ж, похвально, молодой человек, похвально… ­— закивал он. — Что ж, тогда я могу вас обрадовать — вы абсолютно здоровы. Думаю, прямо сейчас вы уже можете вернуться к учёбе. Только медсестра принесёт ваши уже чистые вещи.

— Ясно… — протянул я.

Врач кивнул мне и уже собирался уйти, когда я задал ещё один вопрос, который меня волновал:

— Я хотел узнать, что это было тогда на тесте?

— Мы до конца не выяснили, но, по-видимому, сбой оборудования. Не стоит беспокоиться. Уже скоро его будут полностью заменять на более новое и совершенное. Мы не можем позволить, чтобы такое вновь повторилось. Так что можете не беспокоиться об этом.

— А мой дар?

— Мёртвый дар, к сожалению, — он сделал скорбящее лицо, словно это тоже его расстроило. — Но в этом нет ничего страшного. Многие добиваются огромных высот и без него, надо лишь приложить побольше стараний. А их у вас, как я вижу, достаточно.

Что бы ни произошло тогда в комнате, для них это выглядело как неполадка, а значит ко мне вопросов не будет. Что же касается меня, то я не чувствовал каких-то разительных изменений, по крайней мере, сейчас. Стоит немного понаблюдать, изменится ли что-то во мне, но думаю, что на этом всё и закончится.

Минут через десять мне принесли мою форму, портфель и листок с расписанием и номером моей группы. Однако перед этим я сходил в душ, который был расположен тут же в палате. Палате, которая больше походила на комнаты для знатных господ. Я до сих пор не могу привыкнуть к такому комфорту. К детдому было сложно привыкнуть, а здесь и подавно.

Выписали меня уже после обеда, поэтому я успевал только на часть занятий. И первым из них была математика. Поэтому я вышел из медицинского корпуса и сразу направился к учебному блоку через небольшой парк. И уже войдя в здание понял, что единственное, чего я не знал — где точно проходят занятия. В листе был номер моей группы, название предмета, но кабинет, где он проходит — нет. Этого почему-то в расписании не отметили.

Я молча таращился на коридор, в который выходило пять дверей.

Дело в том, что здание школы выглядит как крест. В центре главная лестница, от которой отходит на каждом этаже по четыре коридора. Таких этажей три. То есть всего двенадцать коридоров. То есть шестьдесят кабинетов. Я не могу заглянуть в каждый и спросить, здесь ли учусь или нет даже потому, что буду выглядеть идиотом и потеряю репутацию, которой пока даже нет.

Значит, надо попросить помощи. Предположу, что здесь должен быть кабинет преподавателей как в прошлой школе, туда и обращусь. Я здесь новенький, и мне незазорно это сделать. У нас в космодесанте всегда помогали новобранцам, которые пополняли ряды космодесанта. Они были нашими младшими братьями, будущим нашего дела, и мы всегда чувствовали ответственность за них. А помощи просить боятся только трусы.

Кабинет преподавателей я нашёл, однако тот был заперт. Я постучался, подождал, опять постучался.

Никого.

Директор? Да, этот вариант тоже был очевидным, но директора тоже не оказалось на месте. Ведёт занятия со всеми? По пути я поймал нескольких учеников, которые вышли в туалет, но те лишь пожимали плечами на мой вопрос.

— А ты что здесь околачиваешься? — раздался раздражённый голос за моей спиной, который я сразу узнал. — Только поступил и решил начать прогуливать?

Я спокойно обернулся к Эйлис, которая направлялась ко мне быстрым шагом, стряхивая руки. Видимо, только что из туалета.

— Я…

— Я предупреждаю. Я староста и могу сразу же доложить о том, что ты прогуливаешь. Таких здесь долго не держат, — подошла она ко мне вплотную. — Или ты думаешь, что слишком крут для нас, высокородных?

— Вообще…

— Здесь не детдом. Думаешь, я тебя боюсь?

Она мне напоминала такую маленькую дикую собачку с некоторых планет. Собачки размером с ладонь, совсем маленькие, но лают, как сирена на корабле, и, несмотря на свой размер, бросаются кусать тебя за ноги, хоть и без последствий.

Они безвредны от слова совсем, но раздражают очень сильно. Обычно мы их давили тяжёлыми металлическими башмаками активной брони. Было приятно слышать, как хрустят под подошвой их кости после того, как те изрядно тебе надоедят.

Эйлис была похожа на одну из этих собачек, которая бросалась лаяться и кусаться, не разобравшись, и которую хотелось раздавить. С другой стороны, я понимал, что она просто глупая. Реагировать на подобную глупость — это неуважение к невозмутимости космодесантника.

— Здесь не указан кабинет, — наконец смог я перебить этот поток бесконечных невнятных обвинений, вытянув перед её лицом лист с расписанием.

Она замерла на мгновение, будто не могла понять, что я ей сказал, с глупым взглядом уставившись в листок. И лишь после секундного замешательства издала тихое:

— А-а-а…

— К сожалению, никто не может мне подсказать, где проходят занятия группы.

— А-а-а… — повторила Эйлис. — Ясно, видно Роберто забыл отметить… Я поняла. Хорошо, давай я покажу, где у вас проходят занятия.

Её голос изменился в мгновение ока. Стал просто обычным, будто и не было этой вспышки раздражительности и подавляемой агрессии. Эйлис то ли страдает вспыльчивым характером, почему стоит держаться от неё подальше, то ли боится меня и пытается скрыть это за агрессией, что показывает её слабой.

— Я заберу лист, отмечу все кабинеты сразу, — она засунула листик в карман своей жилетки. — Верну после уроков. А пока ходи со всеми и не заблудишься.

— Занятия в разных помещениях?

— Да. Я знаю, ты хочешь спросить, почему. Просто считается, что смена обстановки положительно влияет на обучаемость. Кстати, а почему ты опоздал? — на последнем вопросе её голос вновь изменился, пропитавшись подозрением. Она прищурилась, глядя на меня сбоку.

— Меня задержали в медицинском корпусе. Проводили какие-то анализы после проверки на дар, и меня выписали сегодня в обед, — ровно отчеканил я.

— И… какой у тебя дар?

Вопрос, судя по её интонации, не принято задавать людям, но не видел смысла скрывать то, что и так будет известно. Искренность располагает людей к тебе, и даже такой нервный человек может пригодиться, если я найду с ней общий язык.

— Мёртвый.

— А-а-а… — теперь уже разочарованно протянула Эйлис. — Ну… бывает.

— Бывает, — кивнул я.

— Ладно, вот мы и пришли, если что, — указала она на дверь, и тут же попыталась нагнать на себя ауру угрозы и серьёзности, что могло напугать разве что ребёнка. Вот я испытывал малую толику стыда, причём за неё. — И ещё, чтобы без всяких фокусов, понял?

— Понял.

— Вот и хорошо. Хорошей учёбы.

Развернулась и ушла, оставив меня одного напротив двери.

Странная девушка. Если здесь все так общаются, я сойду с ума.

Осторожно постучавшись в дверь, я заглянул в кабинет.

— Разрешите?

Преподаватель, женщина, молча кивнула, рукой предложив занять место, не отрываясь от объяснения темы. Присутствующие, которых здесь было десять человек, лишь проводили меня взглядом до места, после чего вернулись к учёбе. Дальше всё пошло по стандартной программе.

Ни математика, ни физика меня не смогли удивить чем-то новым. На физике меня попросили выйти к доске и вычислить потенциал изолированной сферы, если от неё отдалён на определённое расстояние заряд. После этого была проверочная, которая также не принесла ничего нового или неизвестного. Преподаватель, который проверял в конце урока ответы, бросил на меня внимательный взгляд.

— Это не ты выиграл олимпиаду по математике, случайно?

Я заметил, что здесь к ученикам обращаются исключительно на «ты», а к преподавателям всегда на «вы».

— Я.

— Понятно… Физику, вижу, также хорошо знаешь?

— Старался учить.

— Хорошо старался.

После такого акцентирования внимания на мне, я просто не мог остаться без внимания со стороны учеников. Девушки и парни бросали на меня косые взгляды, будто пытаясь понять, стоит ли вообще пытаться со мной знакомиться или я того не стою. Никакой агрессии я не чувствовал, лишь адекватное любопытство к новичку.

Ждать долго не пришлось, уже по пути на последний урок меня нагнал какой-то парень.

— Новенький?

Что этот человек хочет, чтобы я на это ответил?

— Новенький, — кивнул я.

— Я Руден Брокфорс, будем знакомы, — протянул он руку.

Это был очень низкий щуплый парень с короткой стрижкой и большими очками. Его можно было принять за ребёнка, который случайно перепутал школу. Я знал планеты с огромной гравитацией. Из-за этого люди там тоже рождались очень низкорослыми, пусть и сильными. Этот походил на них разве что ростом.

— Грант Роковски, — ответил я рукопожатием.

— Ты откуда пришёл к нам?

— Из детдома.

— Из… эм… детдом? — у него округлились глаза.

— Да. Я сирота.

— А… я… не знал, прости… — тут же стал он будто немного меньше. — Я просто чего к тебе подошёл. Подумал, что может ты хочешь вступить в наш клуб?

— Клуб? Какой клуб? — насторожился я. Мне не нравится слово «клуб».

— Клуб моделирования.

— Клуб моделирования?

— Ну… это… там строить что-то… надо… — парень не умеет разговаривать. Он даже подбирает слова с трудом. — Ну там, например, построить небольшой летательный аппарат можем или машину. Всё в таком духе. Просто ты так неплохо разбираешься в математике и физике, что подумал, может тебе это будет интересно?

— Мне надо обдумать твоё предложение, — кивнул я.

— Да-да, конечно, как скажешь… — сразу отстал он.

Надо выяснить, что это у них тут за клубы есть. Скорее всего, я несколько неправильно понимаю контекст, однако в этом мире, теперь я точно знаю после теста на дар, вообще ни в чём нельзя быть уверенным.

И да, насчёт уверенности. Раз на то пошло дело…

Глава 19

Я взглянул на неказистого парня в очках, который сделал мне предложение присоединиться к их клубу.

Учитывая тот факт, как я позавчера встретил своего второго пилота, и как сейчас внезапно ко мне подошёл этот человек, внутри я почувствовал необходимость убедиться в одной вещи. На какое-то мгновение внутри появилось приятное напряжение и воодушевление, которые нельзя было игнорировать, будто вот-вот случится что-то хорошее.

— Знаешь такую пословицу? Рассвет, наступивший вчера…

В этот раз, чтобы не чувствовать себя идиотом, я решил преподнести кодовую фразу несколько иначе. Даже так её поймёт любой из моей группы.

— Эм… нет, в первый раз слышу, — ответил он удивлённо, и я ощутил, как внутри всё мгновенно успокоилось. — А что она значит?

— Да так, присказка… — ответил я, уже не глядя на него.

Быть честным, я не чувствую даже разочарования. Это был просто внезапный порыв спросить, который я решил не игнорировать. Не всегда знаешь, интуиция это или нет, однако проверить, если подобное не несёт угрозы, ничего не стоит, а иногда и обязательно.

Но сейчас, если смахнуть ту надежду и эмоции, которые накрыли меня, я понимаю, что шанс удачи был невелик, если он не отсутствовал вовсе.

Мальчишка никак не походил по физическим показателям на претендента в космодесантники. Всё же есть определённые ограничения в приёме новобранцев, когда даже генная инженерия и операции не могут ничего исправить. Однако в этом мире может быть всё, и я сделал всё правильно.

Далеко уйти я не успеваю, и уже в коридоре меня выслеживает Роберто. Он с сестрой никак не могут от меня отвязаться, будто больше им нечем заниматься.

— Итак, готов прогуляться по клубам? — улыбнулся он приветливо.

— Клубы?

— Дополнительные секции. Я не знаю, такое у вас в детдоме было или нет…

— Не было.

— Ну тогда смотри, это места, где собираются по интересам. Нравится тебе играть на музыкальных инструментах — добро пожаловать в музыкальный клуб. Хочется научиться работать по дереву — добро пожаловать в клуб юных плотников. Любишь узнавать всё о политике и участвовать в дебатах — политический клуб.

— Группы по интересам, — понял я.

— Именно. Идём, покажу, что у нас есть.

— Это обязательно? — решил сразу уточнить я.

Он смерил меня внимательным взглядом человека, который сильно отличался от того весёлого парня, который был рад помочь новичку. Но взгляд пропал так же быстро, как и появился.

— Обязательно, — улыбнулся Роберто. — Пошли.

Я немного успокоился, поняв, с чем имею дело. После случившегося в другом, настоящем клубе, теперь это слово несло для меня исключительно негативный оттенок.

— Позволь задать вопрос, Роберто, — я шёл прямо за ним.

— Да, конечно, спрашивай, если это касается обучения здесь.

— Почему вы так обо мне беспокоитесь?

Да, это вызывает у меня большие подозрения. Я не привык к такому вниманию, а здесь они будто ради меня стараются.

— Ну… это наши обязанности, — пожал он плечами. — Обычно старосты знакомят новых учеников со всем в начале учебного года, но так как ты новенький, нам приходится проводить для тебя отдельную экскурсию.

Ладно, такой ответ по поводу повышенного внимания меня устраивает и выглядит логичным.

Вообще, космодесантники тоже в свободное время занимались кто чем, но нам никогда в голову не приходило ради этого объединяться в группы. Просто каждый тихо и мирно делал то, что было ему по душе наедине со своими мыслями. Поэтому попробовать заниматься подобным в команде выглядит интересным вариантом. И раз есть выбор, я бы воспользовался приглашением того Рудена.

Для клубов тоже был выделено отдельное здание. Небольшое, два этажа около двадцати комнат, которые шли по обе стороны коридора.

— Ты должен до вечера записаться в любой из них.

— Это обязательно? — сразу спросил я.

— Вообще, да, поэтому можешь выбирать, а я отнесу документы.

Выбирать? А что здесь есть? О кружке моделирования я знаю, это интересно и полезно. Там можно что-то собирать и разбирать, не вызывая подозрений. Кружок кройки и шитья, рисования, политический, плавательный, по бегу…

Я шёл вдоль кабинетов, читая названия табличек. Видимо, здесь специально находят занятия детям, чтобы те не слонялись без дела. В армии было похожая система — с целью избежать конфликтов и проблем среди новобранцев и сплотить их, всех нагружали так, чтобы кроме как об отдыхе у них потом мыслей больше не было. Это хорошая система воспитания, уважаю.

Из всех помимо клуба моделирования меня заинтересовал не на шутку стрелковый клуб. Около него я задержался чуть подольше, чем обычно.

— Здесь разрешают стрелять?

— Ну у нас есть тир, — кивнул Роберто.

— Какое оружие?

— Пневматика или маленький калибр. Мы не военной подготовкой занимаемся, если ты рассчитываешь на что-то более крупное, — улыбнулся он.

Тогда не интересует. Меня никогда не привлекали детские игрушки.

К сожалению, что-то действительно интересное я здесь не нашёл. Точно не в клуб литературы поступать, где надо читать. Самым подходящим выглядел пока что лишь клуб моделирования, поэтому на нём я и остановился. Он отлично подходил, если надо будет что-то собрать или разобрать, не вызывая больших подозрений.

Зарегистрироваться было просто: зашёл, сказал, что хочу вступить, получил лист, заполнил, отдал Роберто.

— Только имей в виду, их надо посещать, — погрозил он пальцем, когда взял у меня лист.

— Каждый день?

— Не каждый, но посещать надо. Таковы правила гимназии.

Я уважаю правила. Если надо, то надо, с этим вопросов не будет. Ко всему прочему мне самому было интересно зайти туда и более внимательно осмотреться. Но уже то, что там я увидел, воодушевляло.

Но интересовало меня не только оборудование в клубе.

— Что я могу сказать о Роберто? — спросил Грог, даже не глядя на меня. Он с таким внимательным видом высматривал еду, которую набирал себе на поднос, с каким на еретиков не охотился. — Он нормальный.

— Ещё?

— Всем улыбается. Всем помогает. Со всеми вежливый. Со всеми добрый.

Мне сложно представить, как Грог бы поднимался по карьерной лестнице местной аристократии с таким умением вести диалог.

— Ты присматриваешься к нему? — спросил он меня прямо.

— Нам всем нужны друзья, Грог. Или хорошие знакомые, которых можно о чём-либо попросить. Потому что в тот момент, когда сюда придёт Империя, будет лучше, если на нашей стороне будет больше тех, кто лоялен, чем наоборот.

— Тебя это волнует? — он в первый раз оторвал взгляд от еды, чтобы посмотреть на меня.

— Тебя это не волнует, вижу.

— Все несогласные сгинут. Все еретики сгорят в пламени огня. Кто поднимет меч против Империи, от меча Империи и погибнет. Меня интересует только связь с Империей. Ради неё я готов дружить с любым.

Грог был штурмовиком до мозга и костей. Таким, как он, просто не было свойственно искать иной путь. Если они видели проблему, они, чаще всего, врезались в неё. И врезались до тех пор, пока кто-то из них не падёт. Поэтому было не удивительно, что Грог не видел иных способов, как завоевать этот мир.

А вот я видел. Зачем обескровливать себя и свою часть, когда можно показать, что они не правы?

— Кстати. Насчёт антенны. Когда пойдём?

— На выходных, — ответил я.

— Можно завтра вечером, — предложил он.

Я знаю, что территорию гимназии в отличие от детского дома можно покидать каждый день, главное возвращаться до определённого часа и посещать занятия. Это было очень удобно, если надо было срочно чем-то заняться, однако нужды торопиться с антенной у нас не было.

— Нет, лучше на выходных, — я тоже начал накладывать себе еду. — Потребуется целый день, чтобы забрать, отнести и установить все составляющие части антенны. За один вечер мы не успеем сделать всё за раз.

— Как скажешь, — пожал он плечами. — Думаешь, сработает?

— Думаю, да. Если же нет, то здесь хорошая мастерская, в которой я соберу другой приёмник. Кстати, тебя тоже заставили записаться в клуб?

— Да. Спортивный. Поддерживаю форму. Тебе тоже не помешает, — он окинул меня взглядом. К своей чести я могу сказать, что отжимаюсь по утрам, делаю нагрузку на пресс и по возможности подтягивался. — Как прошёл проверку на дар?

— Так себе… — поморщился я.

Мы выбрали один из дальних столиков, за котором никто бы не смог нас случайно подслушать. Уселись и начали методично съедать всё, что у нас было на подносах. Сытый боец — хороший боец. А еда здесь была действительно вкусной. Чего стоила одна варёная рыба.

— У тебя пси-способности? — тут же насторожился Грог.

— Нет. Но на мне замкнуло аппарат. Меня прожарило как на электрическом стуле. Это было неприятно. На мгновение мне даже показалось, что…

— Что? — в меня уставилась пара внимательных глаз.

— Что меня забросило в само подпространство. К демонам, — негромко произнёс я. — Галлюцинации были такими, что я думал, что реально оказался там.

Грог молчал пару секунд, глядя мне в глаза, после чего пожал плечами и вернулся к еде, одним разом обглодав куриную ножку.

— По мне, выглядишь так же.

— А должен был быть похожим на демона?

— Не знаю. Но ты всё тот же. Иначе стань ты демонопоклонником, я убью тебя.

— Я буду рассчитывать на тебя, — кивнул я.

Это не было шуткой. Завладей тобой демон или искривись твоя душа настолько, что ты отвернёшься от Императора и станешь поклоняться богам хаоса, ещё в здравом уме любой бы из нас предпочёл сдохнуть от руки товарища, чем превратиться в чёрт знает что. Лучше умереть человеком, чем вечно жить чудовищем.

Я вернулся обратно в свою комнату, поставив стандартную ловушку на место, после чего выглянул в окно. В этом месте мне предстояло задержаться…

* * *

До ближайших выходных время проходило однообразно.

После того, как меня познакомили со всеми местами, записали в клубы и вернули лист с номерами кабинетов, больше никто не приставал ко мне. Одноклассники лишь бросали косые взгляды иногда, пытаясь понять, что я из себя представляю, но не более.

Уже по ходу учебного процесса мне стало понятно, по какому принципу здесь распределяют людей по группам. Здесь не было чёткого деления на профессии, что в этом кабинете занимаются только те, кто пойдёт на лётчиков, а в этом только те, кто пойдёт работать хирургом. Нет, они делились по предметам.

Там, где, были необходимы точные науки, учились в одних группах, где нужны были гуманитарные, в других, а кто хотел пойти на охотника, коих было достаточно, вообще имели в занятиях по большей части биологию, географию и физическую подготовку. Наверное, именно поэтому со мной собрались исключительно тихие и спокойные дети, которым не было дела ни до чего другого.

Поэтому до выходных я дожил, спокойно привыкая не только к новому обществу и обстановке, но и уча правила этикета, чтобы случайно не обидеть или не оскорбить кого-то, с кем ссориться не стоит. Я не боюсь с кем-либо столкнуться, но не вижу в этом практического смысла —­ мне нужно найти союзников, а не врагов.

Единственное, что меня мучило всё это время — непрекращающиеся головные боли, которые сменялись кошмарами, едва я закрывал глаза. И сегодня была первая ночь, когда я спал спокойно.

Оттого я проспал наш запланированный поход к мачте связи, чтобы установить антенну.

— Прости, Грог. Я проспал.

Он встретил меня у главных ворот.

— Бывает, — прогудел он. — Ты готов?

— Более чем, —­ кивнул я. — Пошли, пора заканчивать с этим.

Или только начинать.

Пока что ни он, ни я не представляем, что нас будет ждать, когда мы установим приёмник на мачту. Успех? Неудача? Наш корабль? Не наш корабль?

Вопросов много, однако я не беру их в голову. Меня учили решать проблемы по мере их поступления. Это не значит не думать о последствиях, но значит не уделять им слишком много времени, пока ещё не решена первичная задача.

До моего схрона мы доезжаем на автобусах. Грог ориентируется в городе явно получше, чем я, и практически с ходу выбирает правильный маршрут.

— У тебя хорошее знание местности, — заметил я.

— Пять месяцев я живу здесь. Запоминается всё легко, — пожал он плечами.

Пересекая один из перекрёстков, я кивнул на дорогу.

— Если идти туда дальше, то можно выйти к клубу, в котором я нашёл демонов.

— Думаешь, они могли туда вернуться?

— Я в этом очень сомневаюсь.

После случившегося даже пары часов не прошло, как место было отцеплено и зачищено. Гниль был опасным демоном, опаснее, чем другие исчадия из подпространства, так как он разносил заразу. А в густонаселённом городе это подобно взрыву биологической бомбы.

Поэтому я не удивился такому вниманию к тому месту. Местные охотники знали, с чем имеют дело, они были достаточно опытными, чтобы принимать правильные решения. К тому месту сейчас было не подобраться, поэтому, если Минали где-то и прячется, то точно не там.

— У нас есть шанс её выследить?

— Не думаю.

— Её подруги?

— Подозреваю, что они были под её влиянием.

— Подозреваешь или уверен? — уточнил он.

— Уверен, — твёрдо ответил я.

Подвал я нашёл без каких-либо проблем. Всё оборудование, начиная с паяльника, заканчивая запчастями, было на месте в том виде, в котором я его оставил. Вещи уже успели покрыться пылью.

Я осторожно стащил сумку с трубы, после чего там же на полу разложил всё, чтобы ещё раз пересчитать и убедиться, что всё на месте.

— Это приёмник? Его хватит? — спросил Грог.

— Я проверял. Хватит, — ответил я, внимательно окидывая его взглядом. — Если он ловит дальний сигнал какого-то корабля, то поймает и сигнал аварийного маяка. Главное поставить его повыше.

— Оружие есть? — уточнил он.

— Есть. Считаешь, что его надо взять?

— Считаю, что да.

Я не был уверен, что нам может потребоваться оружие. Но если оно потребуется, то значит, нам в принципе стоит не вмешиваться в такую ситуацию. Однако перестраховаться, когда есть возможность, стоило.

— В другом подвале, — кивнул я в сторону, собирая всё обратно.

Выйдя из одного подвала, мы отправились в другой, уже на другой улице. Здесь я осторожно достал автомат, дробовик, несколько пистолетов, магазины и патроны к ним. Всё, что я смог забрать у ублюдков, связавшихся с демонами — всё выложил перед своим братом.

У Грога при виде оружия глаза наполнились любопытством. Он присел перед оружием, внимательно всё окинув взглядом. Я знаю, что Грог был тем космодесантником, для которого хобби — это оружие. Изучать его, разбирать, искать новое или узнавать старое. Поэтому такие образцы не могли не заинтересовать его.

— Ты уже пользовался оружием этого мира? — спросил я.

— Нет. Я сражался копьём и луком, — ответил он, после чего присел и поднял в руки автомат. — Похоже на старые образцы. Ещё с древних времён.

— Они все на порохе. Я не уверен, есть ли в этом мире что-то более мощное.

Грог оттянул затвор, заглянув в патронник. Подкинул его в руке. Отстегнул магазин, пристегнул обратно, прицелился. В его руках такой автомат выглядел не более, чем игрушка руках ребёнка. Мне казалось, что приложи тот усилий, и сможет согнуть автомат пополам.

— Слабый. Слишком лёгкий, для настоящего оружия.

— Их называют пистолетами-пулемётами в этом мире. Скорострельность и мобильность в обмен на дальность. Патроны использует от пистолетов.

Он передёрнул затвор и поймал патрон, после чего смерил его на ладони взглядом.

— Таким большого демона не убить.

— Противником, если таковой будет, ожидается человек. Не демон.

— Даже человек. Если не попасть в голову или в жизненно важный орган, выпусти даже половину магазина, а человек ещё и убежать сможет, — прогудел Грог. — Слабое оружие.

— Бери что есть, Грог, — раздражённо ответил я. — Я не склад Империи. Что смог, то достал.

Он взял дробовик, проверил патронник, несколько раз передёрнул помпу, посмотрел патроны.

— Возьмём недоавтомат и пистолет. Дробовик слишком заметен.

Здесь я был с ним согласен полностью. Автомат можно было сложить так, что он бы уместился мне за пазуху. С дробовиком такое уже не пройдёт, если только на тебе не пальто. Пистолет будет дополнительным стволом в случае, если это понадобится.

Но прежде чем отправиться на операцию по установке приёмника, надо было подготовиться. Поэтому сначала мы отправились на рынок, где с рук купили одежду, которую будет не жалко выбросить. Купили рюкзак и некоторые мелочи, что могли пригодиться.

Подготовлен — вооружён. Так говорили космодесантники, которые сражались на передовых, и я был с ними согласен. Если подготовиться ко всему, ты будешь страшнее самых страшных головорезов.

И уже собранные, мы подобрали технику с оружием и направились к мачте.

— Если я правильно понял, она расположена на холме, через который проходит граница города.

— Граница диких земель? — уточнил он сразу.

— Нет. Они начинаются дальше. Однако там за холмом лес и больше никаких городов. А значит минимум помех. Чистый горизонт связи без излучений, плюс высота.

Мы сели на один из автобусов, что шёл к окраинам города, проезжая как спальные районы, так и трущобы. Вышли на самой окраине, где по большей части располагались какие-то небольшие цеха и склады. Отсюда мы уже вдвоём направились к холму, на котором располагалась мачта.

— Вижу отсюда забор с колючей проволокой, — произнёс Грог, приложив бинокль к глазам. — Если будет охрана, что делаем?

— Связываем. Без убийств. Делаем дело и уходим.

— Если стрельба?

— Уходим. Не получится, убиваем и уходим.

Это не были глупые вопросы. Надо было сразу проработать все варианты, чтобы потом не было во время боя, что один делает одно, другой другое. Весь путь до подножья мы потратили в таких мелких обсуждениях что да как, пока не вышли к грунтовой дороге наверх.

Весь холм был покрыт, что удивительно лесом. Никаких построек на нём не было, словно зона охранялась. Единственное — знак, который говорил, что здесь расположена государственная собственность, защищённая законами.

Если что, можно всегда сказать, что мы просто любопытствующие, не заметили табличку и уйти.

— Ты уверен, что нам это поможет? — спросил Грог, когда мы начали подниматься.

— Что именно?

— Связь. Что мы найдём корабль, а не кусок металла, который не способен установить связь отсюда?

— Уверен. Но если это не так, у нас есть запасной вариант, — я посмотрел на небо. — В конце концов, я не зря же выбрал именно профессию пилота.

Глава 20

Грунтовая дорога вывела нас на самую вершину холма прямо к мачте. Здесь располагался пустырь, обнесённый забором из сетки, по верху которого была пущена колючая проволока. Единственный вход за забор был через ворота. На территории помимо самой мачты располагался контейнер, в котором, по-видимому, было оборудование связи. Камер не было.

— Не вовремя, — прогудел Грог, глядя на открытые ворота.

На территории помимо двух автомобилей стояло несколько человек в рабочей форме с касками на голове, которые что-то делали в контейнере.

— Мы подождём, — решил я. — Во сколько мы должны вернуться обратно в гимназию?

— Сейчас выходные. В теории — послезавтра до уроков, — тут же отчеканил Грог.

— Значит времени у нас с запасом. Подождём, пока они закончат.

Я не собирался приходить сюда по несколько раз, когда можно было дождаться, пока рабочие уйдут. Ездить туда-сюда с оружием и оборудованием было слишком небезопасно, и было проще просто подождать. Также я не мог отрицать того факта, что мне самому было очень любопытно опознать сигналы, которые мы ловили.

Мы сошли с дороги и углубились в лес, заняв позицию в небольшом овраге за кустами. Позиция выбиралась исходя из того, что можно было следить и за дорогой, и за территорией у мачты. Мы оба коротали время за своими делами: я осторожно собирал антенну, чтобы потом не пришлось тратить на это время, попутно вздрагивая от каждого шороха и оглядывая, Грог разбирал и собирал сначала автомат, потом пистолет, изучая их строение.

— Не сравнить с градомётом… — пробормотал под конец Грог.

— У них есть аналоги нашего градомёта?

— Из тех, которые я знаю — нет.

Градомётом очень часто называли тяжёлым автоматом, однако на деле он был ручным реактивным скорострельным гранатомётом малого калибра, рассчитанным на использование в активной броне. При чудовищной отдаче и высокой скорострельности он был способен сломать руки неподготовленному человеку.

Эта машина смерти обладала поистине убийственной мощностью. Каждый выпускаемый снаряд представлял собой маленькую пятнадцатимиллиметровую ракету, разогнанную до тысячи ста метров в секунду, которая при попадании через короткий промежуток времени взрывалась. То есть, если жертву не убивало кинетической силой, как от пули, в дело вступал заряд взрывчатки внутри. Слабый, но для живой плоти такого хватит.

Хорошее оружие. И жаль, что его нет. Был шанс достать его с корабля, если и когда мы его найдём, но тогда остро вставал вопрос со снарядами. Но до этого момента нам ещё предстояло дойти, поэтому думать о таком рано.

— С нахождением корабля мы найдём и градомёты, — подбодрил я его.

— Уверен?

— Если цел корабль — целы и градомёты, — уверенно кивнул я.

День шёл, наступал вечер, с которым подбиралась и темнота. Тот факт, что нам не было необходимости возвращаться в общежитие в гимназии, облегчало задачу. Да, я рассчитывал сделать это днём, однако ночь тоже подходила для задачи. С какой-то стороны она была даже удобнее.

Под конец я услышал то, чего хотел.

— Они собираются, — прогудел Грог.

— Я начал беспокоиться, что они решили остаться здесь на ночь, — пробормотал я.

За несколько минут люди погрузились в машины, и друг за другом начали выезжать. Ворота за ними закрыл один из работников, после чего запрыгнул последнюю в машину. Вскоре те уже спускались по грунтовой дороге вниз, напоследок осветив лес красным светом стоп-сигналов.

Едва прошло несколько минут тишины ночного леса, я встал. Признаться честно, мне здесь не нравилось. То и дело по спине пробегала дрожь, а какой-нибудь случайный звук заставлял резко оборачиваться, ища взглядом опасность. Мне хотелось залезть на мачту, чтобы не сидеть здесь.

— Держи рацию, бинокль, — протянул я их. — Следи.

— Есть.

Оставив Грога прикрывать, я обошёл территорию с другой стороны.Не выходя из леса, я ещё раз огляделся, после чего достал рацию.

— Приём.

— Слышу чётко, всё чисто.

Быстрой походкой я подхожу к забору. Достаю небольшие кусачки и начинаю осторожно перекусывать проволоку. Было опасение, что проволока будет особо прочной, но как выяснилось, металл резался легче масла. Я быстро вырезаю необходимых размеров дыру, после чего закидываю туда сумку и пролезаю сам. Сразу к мачте не бегу — сначала застёгиваю дыру, чтобы скрыть проникновение.

Предупреждать о том, что я пробрался внутрь, нет смысла — Грог и так должен меня видеть, как должен сообщить о том, если кто-то решит сюда вернуться.

Подойдя к мачте, я быстро оглядываюсь, после чего закидываю сумку на плечо и начинаю подниматься.

Насколько мне известно, мачта не должна быть сильно высокой, примерная высота сто метров плюс-минус небольшая погрешность. По меркам Империи, это не мачта, а небольшая антенна на ликнорах. Тем не менее подъём тяжёлый, так как в рюкзаке не только сама антенна, но и приёмник, и аккумулятор для того, чтобы запитать его.

Я забираюсь примерно на одну треть, когда понимаю, что надо сделать привал. Я не хочу погибнуть от такой глупой смерти, как соскользнувшая со ступеньки нога. Возможно, отсюда антенна тоже будет ловить, однако лучше сразу подняться на самый вверх, чтобы не делать всю работу по несколько раз.

Мне пришлось преодолеть примерно три пролёта, шедших через каждый двадцать пять метров, прежде чем я добрался до верха.

— Я на месте, — выдохнул я в рацию.

— Принял.

Скинув сумку на пол, я пытаюсь отдышаться, окидывая взглядом округу с высоты птичьего.

С одной стороны передо мной открывается город во всей своей красе, включая небоскрёбы, которые столбами света поднимаются в ночное небо. Выглядит ничем не хуже, чем города Империи. Я вижу, как с той стороны отходят светлые линии — хорошо освещённые автотрассы, которые расходятся к другим городам, включая столицу государства.

С другой стороны открывается вид на лес. Свет от туманности уже давно затух и потому там лишь море тьмы. Но будь светло и можно было разглядеть даже дикие земли. Где-то там, если нам повезёт, лежит корабль.

— Приём, Грант, — вновь раздаётся в рации.

Он мог бы звать меня и по настоящему имени, однако никогда не знаешь, когда случайно произнесёшь его при чужом человеке или в разговоре, заговорившись с кем-то. Поэтому лучше на всё это время пользоваться только фальшивыми именами.

— На связи, Грог.

— Если маяка нет? А сигнал из космоса ничего не даст?

— Он не может нам ничего не дать, — возразил я. — Если сигнал подаётся, то модули связи как минимум работают, а значит есть шанс связаться с Империей.

— А если нет?

Если нет?

Этот вопрос меня посещал много раз.

Я исходил из технических характеристик имперских кораблей — они могли подавать сигнал через огромные расстояния, находясь даже в чёрном космосе. Даже если убрать этот фактор, были специальные маяки, которые работали по средству искажений — там уже не влияет расстояние.

Если сюда можно запрыгнуть через варп-прыжок, значит связь с нашим измерением есть. Если сюда могут проникнуть демоны из подпространства, значит это не полностью изолированная система, и маяки с искажениями должны сработать.

То есть очень много факторов говорило о том, что всё получится.

— Тогда мы или останемся здесь, или попробуем сделать варп-прыжок обратно, но я могу сказать, что на этот раз нам уже не повезёт, — негромко ответил я. — Не выпадает по два раза ноль целых двадцать восемь тысячных.

— Плохо.

— Согласен.

Иначе говоря, если связи не будет, или смириться с положением, или совершить самоубийство. Хотя был и третий вариант, который я рассматривал. Мы космодесант, мы призваны защищать человечество, даже отколовшееся от нас когда-то давным-давно. И мы могли продолжать защищать людей, но постараться поставить ту власть, что будет лояльна Империи, когда та однажды найдёт сюда путь. В общих чертах.

­— Ладно, я приступаю к сборке антенны, — я откладываю рацию и берусь за сумку.

Здесь уже всё готово для того, чтобы не пришлось мучиться с долгой сборкой. Достаю часть каркаса, тут же достаю другую, соединяю, третья часть, четвёртая. Попутно всё быстро завинчиваю, после чего креплю антенну так, чтобы она не упала. После этого достаю кабель, аккумулятор и измерительный прибор частот. Здесь приходится немного повозиться, но под конец клеммы дают лёгкую искру, и экран оживает зелёным тусклым светом с ярко-зелёной линией, которая чуть-чуть вибрирует.

— Подключил, начинаю настройку, — сообщаю я о ходе работы.

Как и в прошлый раз переключателями я начинаю ловить нужную частоту и в отличие от прошлого раза, сейчас она находится сразу.

Ярко-зелёная линия начинает ритмично вздрагивать, как от ударов током, и выдаёт ломанные сигналы. Почти сразу помимо одного сигнала я вижу другой, очень хорошо мне знакомый, который мы хотели увидеть больше всего — три коротких сигнала, потом три длинных и тут же следом ещё три коротких, следом пять сильных сигналов.

— Приём, вижу аварийный сигнал.

— Принял, — даже сквозь рацию я слышу облегчение в его голосе. — Направление?

— Попытаюсь вычислить.

В этот момент я чувствую невероятное воодушевление, будто словно иду в неравный бой с противником, но под предводительством своего надёжного командира, когда ты не сомневаешься, что победишь.

Приходится немного повозиться, чтобы отделить один сигнал от другого, что, в конце концов, у меня получается. Далее приходится повозиться гораздо больше, вручную направляя антенну, чтобы примерно понять, с какой стороны исходит сигнал. Ни о какой точности речи идти не может — ошибка в один градус может стать разницей в десятки километров. Дальность точно определить так в принципе невозможно. Разброс идёт в сотнях километров.

Однако, где рухнул корабль, становится примерно понятно.

Мой взгляд обращается в сторону диких земель.

— Приём, хорошая и плохая новость, Грог. Корабль упал в диких землях. Но точное расположение сказать я не могу. Оборудование не позволяет.

— Нужно мощнее, — подытожил он.

— И более точное.

Но главная задача выполнена — мы нашли корабль. А наш или чужой — это уже второстепенная задача.

Теперь стоит заняться сигналом, который отвечает на аварийный. Здесь проблем меньше. Я настраиваю нужную частоту и начинаю с помощью ручки и листа переписывать количество сигналов. Это заняло около часа, но теперь у меня был ответ на вопрос, кто должен был прийти на помощь.

— Приём, Грог.

— На связи.

— Корабль, который отвечает на сигнал. Это Линкор из разряда Стражей.

— Линкор-страж? Здесь? — в его голосе слышалось удивление.

— Мог патрулировать далёкие границы Империи и сделать неудачный варп-прыжок, — предположил я. — Потому его сюда и занесло.

Вообще, было семь разрядов линкоров. Каждый имеет свой список задач: одни отлично подходят для обстрела планет, другие для очень быстрого уничтожения конкретной цели или области, третьи для обороны.

Страж относился к линкорам, которые могли всё и понемногу. Отличный корабль, который решает вопрос массы в ударной группе, когда важно больше количество и умение подстроиться под требуемые задачи, а не качество конкретной.

Потому именно Стражи ходили в дозоры. Они могли всё понемногу в случае необходимости. Но один из них долетался.

— Команда линкора может быть здесь, — предположил Грог.

Я уже хотел было ответить на этот вопрос, когда внезапно заметил свет фар, который пробивался через кроны деревьев снизу.

— Грог, внимание, дорога, наблюдаю движение автомобиля.

Кому сюда понадобилось в такое время? Вариантов немного: ещё одна ремонтная группа или какая-то встреча. На всякий случай я достал пистолет, проверил патрон в патроннике и спрятал обратно. Через мгновение отозвался сам Грог:

— Грант, приём. Наблюдаю приближение двух джипов…

— Чего?

— Автомобилей для бездорожья, — пояснил он. — Остановились у ворот. Вижу выходящих людей.

Сейчас я мог наблюдать это и сам сверху. Автомобили, большие и чёрные, остановились прямо у самых ворот, развернувшись так, чтобы фары светили в сторону дороги вниз.

— Десять человек. Вижу у девятерых оружие. Автоматы, ­— продолжал отчёт Грог. — Вижу броню на некоторых.

Я оторвал взгляд, заметив ещё одни лучи света, что пробивались через листву.

— Грог, снизу поднимаются ещё автомобили.

Он разглядел их через пару десятков секунд.

— Тоже джипы, тоже чёрные, тоже два. Встали. В метрах двадцати на опушке леса. Выходят… десять человек. Восемь с автоматами, один с металлическим чемоданом.

— Слышишь разговоры?

— Нет, слишком далеко.

Я лёг на площадку, сорвав клеммы с аккумулятора, чтобы меня ненароком не заметили.

Было понятно, что вопрос, который будет решаться в таком месте, вряд ли будет законным. Если что-то незаконное, то это или бандиты, или грязные дела домов между собой или с теми же бандитами. Сказать точнее что-либо было сложно.

На моих глазах от каждой из групп отделилось по два человека, которые пошли навстречу друг к другу. Они сошлись в центре, двое встретились лицом к лицу, ещё двое, видимо, их помощники, встали за спинами своих хозяев.

—­ Можешь понять, о чём идёт речь?

— Нет. Приблизиться?

— Нет, не рискуй. У нас другая миссия. Наблюдаем, ждём, пока уедут и уходим.

Люди о чём-то разговаривали, и всё шло гладко. В какой-то момент один, тот, что с чемоданом, подошёл и приоткрыл его, что-то показывая. Другой взглянул и вновь начал что-то обсуждать, но судя по движениям рук, переговоры шли не гладко.

— Наблюдаю сору, — пояснил Грог.

— Дело идёт к крови.

— Вступаем?

— Нет, сидим и ждём.

То, что это всё закончится кровью, стало понятно очень скоро. Они начинают ругаться, после чего…

— Движение у меня, — внезапно произнёс Грант и смолк.

А через несколько минут внизу началась стрельба.

* * *

Грог Рогор. Он умел сражаться — он любил сражаться. Есть люди, у которых талант петь, есть те, кто умеет хорошо рисовать или бегать.

Грог умел убивать.

Более того, он любил убивать. Грогу не нравились страдания, ему не доставляло удовольствие чувствовать власть над чей-то жизнью, его было сложно назвать кровожадным. Однако для него это было делом, которое он понимал, в котором разбирался как никто другой. Ему нравилось чувствовать сражение, ощущение боя, когда рядом летят лазеры и царит смерть. Момент, когда она обходит тебя стороной. И когда всё закрутилось…

— Движение у меня, — шепнул он в рацию и тут же отключил затаившись.

Люди с автоматами в руках приближались к месту встречи из леса, держа наготове оружие. Крались с понятной целью — убить одну из сторон, а может сразу обе.

Грог заметил их сразу, едва те показали себя, но двинуться уже не мог. Потому просто замер на месте, так как любое движение теперь могло выдать его. Люди прошли мимо него шеренгой, так и не заметив. Они встали на позиции прямо в одну линию с Грогом, после чего подняли автоматы…

И разразился огонь.

Автоматные очереди тут же разрушили хрупкую тишину. Повсюду появились всполохи огня. Пули шёлкали по стволам деревьев. Грог смотрел на это глазами голодного человека перед заваленным едой столом.

И когда один из наёмников решил спрятаться за деревом, прижавшись к нему спиной, он случайно поднял взгляд и встретился им с Грогом, для которого это был словно долгожданный свисток для атаки.

Всё по правилам — раз рассекретили, значит свидетелей остаться не должно.

Грог действовал быстро. Вскинул автомат, прицелился и сразу дал короткую очередь по человеку прямо в голову. Отдачи от такого слабого автомата он даже не ощутил. Сразу переводит на другого, ещё одна короткая очередь, на третьего, ещё одна очередь. Он работал быстро и чётко, будто боялся, что кто-то умрёт без его участия.

После этого он быстро перебежкой сменил позицию и начал стрелять уже по тем, кто около джипов. Кто-то попытался запрыгнуть за руль, и Грог из леса прострелил ему голову через стекло. Выцепил парочку противников, что продолжали прятаться за кузовами, после чего всё стихло.

Грог затаился. Около минуты он стоял, выжидая ту случайную жертву, что могла ещё остаться, после чего очень быстрым шагом, не отнимая взгляда от мушки, вышел к машинам. Обошёл джипы, что подъехали позже со стороны багажников, и попал под огонь.

Недолго думая, Грог открыл ответный, быстро уйдя в сторону. Противник исчез так же быстро, как появился. Выждав немного, Грог приблизился к тем машинам, что стояли передом.

В живых был только один, и тот уже захлёбывался кровью и вряд ли протянет достаточно, чтобы успел спуститься Грант.

Кстати говоря, о Гранте…

* * *

Перестрелка разыгралась не на шутку. Дружный залп из леса, и между двумя группами разразилась перестрелка. Я не знаю, кто попытался кого подставить, но мне это было и неинтересно.

Я лишь наблюдал за тем, как люди бросились в рассыпную за автомобили. Кто не успел, получил пулю. Кто-то из людей падал, кто-то из них раненый пытался уползти, оставляя за собой кровавый след. То и дело на капотах машин вспыхивали искры от попаданий.

Два главаря, что удивительно, успели разбежаться, чего не скажешь о помощнике с чемоданом, который теперь лежал в центре. А потом я понял, что стрельба из леса затихла. И если около машин я понимал причину — большинство перестреляло друг друга уже, то причина затишья в лесу стала понятна мгновение спустя, когда на дорогу позади выбрался Грог.

Массивная туша, в чьих руках автомат выглядел как игрушка, он двигался удивительно быстро и ловко, держа место боя на мушке и не забывая постреливать по тем, кто остался. Грог спокойно обошёл всё место встречи, встречая то немногое сопротивление, после чего огляделся.

Я уверен, что Грог не начинал стрельбу — те выстрелили залпом, и между нами были условия, которые тот ни при каком личном желании Грог не стал бы нарушать. Однако мне не понравилось, что он в эту стрельбу всё же ввязался, но уже сделать что-либо было нельзя. Оставалось лишь собрать всё и спуститься вниз.

Чтобы полностью разобрать антенну и сложить всё в мешок, заняло достаточно времени. Однако спускаться было гораздо проще и быстрее, чем подниматься. Всё время на пути вниз я то и дело прислушивался к сиренам, которые могли означать приближение защитников закона, однако их так и не последовало.

— Что скажешь? — спросил я, когда встретился с Грогом, который осматривал тела.

— Тридцать покойников. Десять в лесу.

— Ты убил их из-за необходимости, верно? — уточнил я.

— Один из них обернулся в мою сторону. Увидел, — прогудел тот. — Я не выдавал себя специально.

— Я понял. Тогда нам надо уходить. Кто-то обязательно сюда придёт, чтобы всё проверить.

— Оружие? — сразу спросил Грог. — Бросаем или собираем?

Я задумчиво окинул взглядом автоматы, которые валялись то тут, то там. Это не говоря уже о патронах к ним и бронежилетах.

Вопрос был спорным. С одной стороны, забрать оружие — показать, что здесь кто-то был помимо бандитов. С другой — по пулям от пистолета-пулемёта и так поймут, что здесь кто-то был помимо бандитов, если у тех не найдётся такого же калибра.

Ко всему прочему, ещё меня интересовало, что лежит в том чемодане из металла, что до сих пор валялся в центре прошедшей битвы.

Глава 21

— Мы поступим следующим образом, — наконец решаю я, окидывая взглядом округу. — Выясни, откуда пришло подкрепление. Где-то неподалёку должна быть машина, на которой они приехали. Если кто-то будет — попробуй взять живым. Не получится — убей. Потом возвращайся.

Грог кивает и быстро скрывается в лесу.

Я же твёрдым шагом направляюсь сразу к центру встречи. Здесь не так много того, что может нам пригодиться: оружие, патроны и ценные вещи. Но сейчас меня больше всего интересует металлический чемодан, который принесла одна из групп. К нему я и направляюсь.

Чемодан сделан из светлого металла и выглядит хрупким, однако достаточно тяжёлый, чтобы предположить, что сам по себе бронирован или в нём находится что-то действительно тяжёлое. Вопреки моим опасениям на нём нет никаких замков. Лишь две щеколды, которые я и отстёгиваю, чтобы открыть его.

И в этот момент, признаться честно, я ожидал увидеть всё что угодно: от золотых слитков, что было бы не так удивительно, до какого-нибудь артефакта прошлого, что мог бы здесь оказаться. Реальность оказалась несколько иной и куда более если не страшной, то неприятной.

В чемодане на чёрном поролоне рядками лежало по меньшей мере около двадцати яиц зеленоватого оттенка в скорлупе, которые было сложно не узнать. По размерам не больше куриных, однако в мягкой оболочке, которая едва заметно двигалась, будто внутри кто-то шевелился.

Я узнал их мгновенно — яйца инсектов.

Я хмуро пробегаю по ним взглядом и сначала думаю, что, возможно, это не то, что мне кажется. Я много раз видел яйца инсектов самый разных видов и форм, однако понимаю, что могу и ошибиться. Мир богат на совершенно разные формы жизни. И есть только один вариант проверить.

Осторожно я ножом прямо в чемодане вскрываю одно из яиц. Мягкая оболочка легко подаётся металлу, и оттуда начинает вытекать зеленоватая слизь, внутри которой подрагивает небольшой комок каких-то лапок. Кончиком ножа я выуживаю тварь, после чего прямо в этом чемодане её и прирезаю.

Инсекты, однозначно.

Твари были чем-то вроде насекомых самых разных размеров от совсем маленьких до размеров с танк или даже с большой дом, что тоже не предел. Это была инопланетная форма жизни, самое точное описание которой дал один из моих командиров — саранча. Космическая саранча, которая сжирает всё на своём пути. Безграничная и вечно голодная, для неё в пищу идёт абсолютно всё, любая органика, которую только можно сожрать.

Голодная, как саранча, и живучая, как тараканы. Ты давишь их в одном месте, они возникают в другом. Стоит не додавить, и они появляются вновь, многочисленные и голодные. Поэтому неудивительно, что после зачистки планеты с ними выглядели мёртвыми: сплошные камни, песок и руины, где даже атмосфера, и та не всегда остаётся.

В прошлом Империи удалось уничтожить едва ли не главнейший источник этой напасти, но определённые очаги ещё остались. И я не думал, что найду подобный здесь.

И всё складывается не в лучшую сторону, так как здесь нет Империи и вряд ли найдётся та армия, которая сможет просто задавить их количеством, как делали это мы, выйди всё из-под контроля.

— Грант, чисто, — вышел быстрым шагом из леса Грог. — Машина есть. В ней никого.

— Смотри, — кивнул я на чемодан.

Грог скользнул по нему взглядом.

­— Это инсекты?

— Яйца инсектов, — я осторожно закрыл чемодан. — Ты слышал о них что-нибудь, пока был здесь?

— Да. Заселяют часть диких островов. Проблема для нескольких государств.

— Они даже сюда пробрались… — пробормотал я.

Это и плохой, и хороший знак. Плохой — придётся остановить эту заразу здесь. Сейчас она в хронической стадии, но когда перейдёт в активную, с половиной, если не со всеми государствами, придётся попрощаться. Хорошая — они сюда как-то проникли, а значит должна быть какая-то связь с космосом из этого пространства.

Возможно…

Мой взгляд поднимается к небу.

Возможно, часть ответа даст аномалия, которая подсвечивает газовые облака и даёт свет островам. Но узнать это удастся, лишь когда я смогу летать.

Сейчас же вопрос более приземлённый ­— откуда здесь яйца. Или более правильно спросить, для какой цели они здесь…

Да, откуда их взяли понятно, но для чего привезли сюда? На этот вопрос можно ответить, лишь узнав, кто их привёз.

Мы быстро пробегаемся по карманам тех, кто пришёл на встречу и кто попытался устроить засаду, однако ничего не обнаруживаем. Максимум, несколько человек имели при себе небольшие деньги, но даже кошельков не было.

Но окидывая взглядом трупы, я понимаю, что своими силами это не выяснить, а значит надо заставить это озвучить тех, кто любит рассказывать всевозможные секреты других — пресса. И надо показать всё так, будто нас здесь никогда и не было.

— Обираем и уходим? — спрашивает Грог, однако я решаю поступить немного иначе.

— Не всех. Бери только деньги.

— Кольца и часы?

— Лишь деньги. Нас здесь не было. У каждого из них по несколько магазинов. Возьми с каждого по одному, чтобы не сильно бросалось в глаза. Где автомобиль? — он указывает направление, и я задаю следующий важный вопрос. — Водить умеешь?

— Да.

Отлично, значит половина дела сделана.

Пока Грог обирает трупы, я выбираю четыре тела с наиболее нормальной бронёй и автоматами из тех, кто пришёл устроить засаду. Отношу их к автомобилю, попутно забирая с тел всё необходимое. После этого возвращаюсь за чемоданом. Грог к тому моменту уже закончил обыскивать тела.

— Телефон есть у кого?

— У двух.

— Забери один и уходим, — скомандовал я.

Уже садясь в машину, Грог спросил.

— Каков план?

— Подставить, — кратко ответил я. — Знаешь газету «Астра-Новости»?

— Да.

— Надо найти её номер. Хочу сделать звонок свидетеля.

— Это можно.

Нашим транспортом оказался один из двух стоящих больших автомобилей для бездорожья. Чёрный, квадратный и достаточно мощный на вид. В него мы загрузили тела, после чего Грог сел за руль.

На удивление, он действительно умел обращаться с автомобилем и что ещё более важно, умел ездить на нём нормально. Завёл, отъехал от тротуара и спокойно направился в сторону города. Двигатель тихо гудел, без каких-либо рывков, как это было при том аристократе.

— Откуда навыки? — поинтересовался я, когда мы проехали перекрёсток.

— Научил спасённый аристократ. Он помогает мне. Хочет сделать своим человеком видимо. Возможно присоединить к своему дому.

Да, я слышал об этом. Ещё профессор рассказывал о том, что здесь есть шанс не только получить хорошее образование, но и познакомиться с нужными людьми, которые при должном усердии могут заметить тебя и даже принять к себе, как служащего дому. На похожих принципах работают корпорации — они выискивают всех, кто представляет ценность, и присоединяют к себе.

Тех, кто присоединился, называли людьми дома, хотя я склоняюсь к более точному названию — подневольные. Однако для некоторых это шанс выбраться из тех мест, где они сейчас, получить часть влияния и власти. Стать ближе к домам и возможно когда-то в будущем действительно чего-то добиться. Не всем это интересно, но не все могут своими силами подняться на вершину, а дом дарит возможность и деньги.

Неудивительно, что спасённый аристократ к Грогу присматривается. Я подозреваю, что речь идёт не только о простой благодарности за спасение, когда человек хочет помочь всем, чем может, но и желанием получить ценный кадр. Да, без дара, однако Грог был всегда и везде нужен. Убийца, сильный и умелый — такие люди, если их приручить, становятся ценным сотрудником, усиливая тебя.

Мы остановились около какого-то огромного рекламного плаката, который сообщал, что «Астра-Новости» — главный вестник новостей в государстве Тринианском. Я не имею привычки верить всем на слово, однако для моих целей они сойдут.

Я набираю телефон и жду несколько секунд, после чего слышу голос девушки:

— Приёмный отдел «Астра-Новости», я вас слушаю.

— Прошу сообщить в полицию о бойне под мачтой связи на холме в пригороде Перта-Фронта, — и тут же отключаюсь. Отключить у меня телефон не получается, но мы останавливаемся около какой-то ливнёвки, и, вытерев телефон, я выбрасываю его туда.

После этого мы продолжаем ехать.

— Дальше что? — спрашивает Грог, набирая скорость.

— Надо избавиться от тел.

— Зачем мы их взяли?

— Чтобы замести следы.

И я кратко посвящаю его в происходящее.

Что нам нужно? Нам нужно оружие и внести неразбериху в то, кто конкретно убил всех, сорвав сделку, и украл чемодан.

Всё будет выглядеть так, словно четверо человек из засады выжили. Возможно, у кого-то из них был пистолет-пулемёт. И очень возможно, что именно они украли чемодан, ведь именно их нет, как нет и одной машины.

Так будет выглядеть для полиции, так будет выглядеть для нанимателей, кем бы они ни были. Возможно, те, кто прислал подмогу и хотел получить яйца инсектов, позже поймут, что это не четверо решили прибрать товар, а был ещё кто-то на встрече. Если они смогут это понять. И даже если всё выяснится, то пройдёт слишком много времени, чтобы искать нас по свежим следам.

Зачем тогда были нужны люди из газеты? Они будут пытаться выяснить заместо нас, кто участвовал сделке и обязательно напишут об этом. Нам остаётся лишь ждать и потом прочитать. А оружие можно будет забрать у четырёх покойников, которые «ушли», чтобы не вызывать подозрений.

План не был надёжен, однако, когда надо что-то решать, а время быстро уходит, ведь неизвестно, как быстро узнают о случившемся наниматели, он выглядел наиболее приемлемым.

Мы остановились около каких-то гаражей. Здесь Грог и я быстро сняли всё необходимое с тел, после чего уничтожили чемодан с яйцами инсектов посредством огня. От тел мы избавились на каком-то пустыре, сбросив их в люк и накрыв его небольшой бетонной плитой.

От машины было избавиться сложнее. Мы проехали в трущобы, где сняли номера и сожгли, чтобы не оставлять никаких внутри следов как крови, так и возможных отпечатков. После этого нашли один из подвалов домов, где оставили снаряжение. И уже оттуда отправились обратно в гимназию. Вернулись как раз к утру, чтобы можно было затеряться среди тех, кто возвращался или, наоборот, уезжал.

Однако уже здесь у нас возникли сложности иного характера, которые были совсем невовремя.

Едва мы прошли половину пути к общежитиям, как я заметил, что нас упорно пыталась нагнать девушка. Она гналась за нами, при этом всем видом показывая, что просто прогуливается. Учитывая её невысокий рост и наш широкий шаг, делать ей это было слишком непросто. Я надеялся, что мы сможем скрыться в общежитии до того, как она нас нагонит.

­— За нами хвост, — предупреждаю я.

— Нэвия Шнейрдент. Сестра спасённого аристократа, — тут же отчитался Грог. — Она иногда преследует меня. Что-то пытается разузнать.

— Помимо сестры у него ещё есть кто-то из братьев и сестёр?

— Всё.

Маленькая, совсем маленькая, девушка могла бы стать отличной парой тому юноше в очках, который походил на ребёнка. Но рядом с Грогом она выглядела игрушкой. Очень низкая, миниатюрная с длинными по пояс платинового цвета. Форма как у ученицы гимназии. Лицо ещё ребёнка, хотя возраст должен быть равен нашему.

— Грог, какая встреча… — протянула она с улыбкой, едва догнав нас. Всем видом девушка пытается не показать, как запыхалась. Лишь когда она поприветствовала нас, мы сбавляем ход. Теперь убегать было просто неприлично.

— Госпожа Шнейрдент… — начал было Грог, но та рассмеялась, махнув рукой.

— Нэвия, будь добр, ты спас моего брата, и мне неловко слышать такое обращение от человека, которого уважают в нашей семье.

Слишком много улыбок, слишком много странных взглядов. Я следил внимательно за реакциями девушки, которые были слишком ярки для простого знакомства. Если меня попросят описать их отношения, то я скажу, что Грог вызывает у неё интерес, выходящий за пределы выгоды. Но она не выпускает из виду и меня.

— А вас зовут…

— Грант, госпожа Шнейрдент. Я друг Грога, — чуть-чуть кланяюсь я, чего требует этикет.

— Грант… Грант… имя знакомое. Мы раньше не встречались, да? — уточняет она.

— Сомневаюсь.

— Грант поступил сюда, победив в олимпиаде по математике, — подсказывает Грог, и её осеняет.

— Точно… Роковски, я наслышана о вас. Гений по математике из детдома, показавший один из лучших результатов. Приятно видеть столь умных юношей в наших рядах, — кивнула она. — Я — Нэвия Шнейрдент из дома Шнейрдентов. Приятно с вами познакомиться.

Мы обменялись хрупким рукопожатием.

— Мне тоже.

Едва её взгляд возвращается к Грогу, и из заинтересованных её глаза становятся другими. Девушка точно испытывает несколько другие чувства к нему, чем простая заинтересованность и желание взять в свои ряды хорошего бойца.

— Грог, сегодня состоится званый вечер в Малиновом Холле. Моему брату было бы приятно увидеть тебя на нём. Собственно, он был бы рад, если ты посетишь его. Там будет интересно.

— Интересно? — прогудел тот голосом, который уже показывал, что интересно ему там не будет.

— Много интересных перспективных людей. Я там буду, если что, — добавила она, будто это могло что-то решить. — Придёшь?

Но Грог смотрел на меня, после чего глухо ответил.

— Не могу сказать.

Нэвия быстро перевела взгляд на меня. Её глаза несколько раз перебежали от меня к Грогу, собирая общую картину, после чего девушка обратилась уже ко мне, решив иным способом заманить Грога в свои сети.

— Я вас приглашаю тоже. Нам будет о чём поговорить со столь умным человеком, как вы.

— Я в данный момент… — начал было я, однако девушка перебила.

— Я настаиваю, — произнесла она с нажимом. — Дом Шнейрдент всегда рад столь умным гостям.

­Интересно ли мне это?

Нет. Это была встреча, на которой я буду лишним.

Нужно ли сходить туда?

Смысл есть: оценить обстановку среди аристократов, найти связи, а может запомнить всех врагов Империи, которые потом подвергнут ликвидации. И раз мне выпадает возможность, стоит ею воспользоваться, как бы мне ни хотелось обратного.

— Благодарю вас за приглашение. Это честь, посетить такой вечер, — я читал уже книги по этикету и знаю, как надо отвечать. В конце концов, умение общаться в подобном обществе сейчас одно из самых важных.

— Я тоже приду, — тут же кивнул Грог.

— Вот и отлично, — улыбнулась девушка. — Я буду ждать вас сегодня у входа. Можете… надеть форму гимназии, в этом ничего страшного не будет.

Собственно, это было адресовано именно мне, так как её взгляд был направлен именно на меня. Видимо, девушка понимала, что вряд ли я располагаю дорогими костюмами для встреч.

­Едва девушка Нэвия ушла, я сразу же спросил Грога.

— Как долго ты ей нравишься?

— Я? Нравлюсь? Я не нравлюсь, — тут же возразил он.

­— И потому она смотрит на тебя глазами голодного инсекта, пускающего слюни. Он видит в тебе несколько большее, чем просто отличное пополнение состава её дома.

— Я не заинтересован.

— Боюсь, в данной ситуации нам надо отталкиваться от того, что есть, — возразил я. — Ты уже бывал на подобном вечере?

— Несколько раз, — тут же отчитался он. — В первый раз в честь спасения её брата. Во второй раз, чтобы познакомить меня с другими домами. В третий был какой-то праздник, на празднование которого меня пригласили. Это четвёртый.

— На него необходимо как-то специально одеваться?

— Мне подарили костюм, — кивнул Грог. — На такой случай.

А вот у меня его нет. Можно воспользоваться советом и надеть костюм от гимназии, а можно попытаться купить именно для подобных встреч. У меня было всего девять тысяч сто шестьдесят два кредита. Плюс мы нашли у тех четверых ещё три тысячи кредитов, что давало в сумме двенадцать тысяч. Есть ещё кольца и часы, которые у меня спрятаны. Если продать в ломбарде, думаю, этого должно будет хватить.

­— Мне надо подготовиться, — предупредил я его и отправился вновь в город.

Ломбард дал мне немного — всего тысячу кредитов. И того у меня было тринадцать тысяч сто шестьдесят два кредита. Мне такая сумма казалась достаточной для покупки хорошего костюма, однако очень скоро я понял, что мне банально не хватает даже на самый дешёвый наряд. Значит костюм откладывается, и я пойду в том, что есть.

Здесь я понял, что нам необходимо финансирование. По мере нашего продвижения дальше наша необходимость в деньгах будет увеличиваться, и тем, что мы имеем сейчас, нам не обойтись.

Благодаря тому, что встреча проходила вечером, у меня была возможность немного поспать, чтобы ясно мыслить и остро реагировать на любую ситуацию.

Перед выходом я как следует окинул себя взглядом, пытаясь найти в форме изъяны, но та сидела идеально, как хорошо подогнанная активная броня.

Однако стоило мне увидеть у входа в общежитие, во что оделся Грог, я понял, что моя форма выглядит хорошо, но не для той встречи, на которую мы собираемся. И наряд, в котором нас встретила Нэвия, — обтягивающее тёмно-фиолетовое платье из очень гладкой ткани, — лишь подтвердило это.

Девушка не подала виду, что я как-то не так выгляжу. Наверное, отчасти, потому что её взгляд был прикован к Грогу.

— Тебе идёт этот костюм, не устану повторять, — кивнула Нэвия, разглядывая Грога. Девушка кружилась вокруг него, будто он не принадлежал самому себе. Но ей бы стоит понять, что мы принадлежим Императору. — Хорошо тебе подобрали. И туфли… так, всё же нормально, да?

Это выглядит так, что будь её воля, Нэвия бы раздела Грога и одела сама, чтобы быть уверенной, что всё сделано идеально. По мне скользнул лишь её быстрый взгляд, что отчасти было даже к лучшему, так как я избежал подобной заботы.

— Хорошо выглядите.

— Благодарю. Вы выглядите обворожительно.

В ответ на мой комплимент она лишь кивнула и вернулась к Грогу.

Идти нам самим не пришлось.

Уже у ворот нас ждал конвой из трёх машин, где по центру находился длинный автомобиль, известный как лимузин. Чёрный, гладкий, массивный снаружи, внутри он был похож на хоромы. Длинный диван, мягкий свет, холодильник, стол и даже люстра. Я смотрел на это и думал, что в этом мире люди слишком избалованы.

Его движение было очень плавными и мягкими, как если бы машина не катилась, а двигалась на гравиподушке. Мы ехали в абсолютной тишине. За окнами быстро проплывал город, сменяясь на небоскрёбы.

Вскоре конвой съехал с главной дороги подъезду около одного из небоскрёбов, где нас уже встречали. С той стороны дверь открыл один из слуг, который с поклоном подал руку Нэвии, позволив ей выйти наружу.

— Благодарю.

Следом вышли и мы с Грогом. Нам руку не подавали.

— Бывал здесь? — едва слышно спрашиваю я, окидывая взглядом округу.

— Один раз, — отвечает он так же тихо.

Мы остановились на подъездном широком пандусе перед большими стеклянными дверьми одного из небоскрёбов. Здесь уже собирались люди, которые были одеты соответствующе мероприятию: богато и стильно, с явным намерением показать свой статус. Девушки, юноши, мужчины и женщины. Они тоже выходили из своих дорогих автомобилей и направлялись в сторону главного входа, где их с поклоном приветствовали слуги, открывая двери. На их фоне я выглядел, естественно, очень нище.

— Идёмте, мой брат уже должен был приехать, — позвала нас с Грогом нетерпеливо Нэвия. Едва Грог подошёл к ней поближе, та сразу поймала его под руку. Со стороны это выглядит так, будто она висит у него на руке. Я держался прямо за ними, стараясь не отставать и повторять за ними.

Это была моя первая официальная встреча среди высшего общества, и я плохо ориентируюсь. Стоило показаться пред всеми, естественно, в более презентабельном виде, а не одежде из гимназии, однако, что имею на руках, тем пользуюсь. Куда важнее, что я вообще смог сюда попасть. И то, что я смогу здесь узнать или получить.

Однозначно… здесь будет интересно.

Глава 22

Мы неторопливо направлялись в сторону главных дверей. Нэвия с Грогом под руку, я за ними. По пути юная аристократка вальяжно поворачивала голову то влево, то вправо, чтобы одарить знакомых улыбкой и поприветствовать неспешным кивком. Ей отвечали с той же невозмутимой медлительностью. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять — здесь все друг друга знают.

Мы медленно вошли в большие стеклянные двери под поклоны местных слуг и подошли к стойке, за которой отмечал прибивших мужчина в возрасте. Едва завидев Нэвию, он встретил её радушной улыбкой, как и гостей до этого.

— Госпожа Нэвия… — протянул он. — Мы рады приветствовать вас и вашего спутника на званом вечере.

— Двух спутников, — поправила она, посторонившись в сторону.

— Ох, прошу прощения, — его быстрый и цепкий взгляд тут же пробежался по мне. — Двух спутников. Да-да, прошу прощения, здесь так и отмечено, моя вина, госпожа Нэвия. Прошу вас, проходите…

Казалось, ещё немного и он попросту упадёт к нашим ногам, чтобы поцеловать их. И ведь было бы кому.

Мы прошли по красной ковровой дорожке к одному из нескольких лифтов, который поднял нас практически на самую крышу. Я почувствовал едва заметную перегрузку, когда тот начал разгоняться. Не сравнить с лифтами в Империи, особенно в тех же линкорах, где ты чувствуешь, что поднимаешься. Здесь же всё тихо и как-то незаметно.

Едва двери лифта распахнулись, на выходе нас встретили сразу два слуги. Парень и девушка, оба были одеты в красные брюки и жилеты. Оба склонились в положении сорока пяти градусов, сложив руки на животе.

— Добро пожаловать на наш скромный вечер в Малиновом Холле. Желаем приятного времяпрепровождения, — произнесла девушка, на которую Нэвия не обратила никакого внимания.

— Люблю это место. Весь город будто на ладони… — с придыханием произнесла она. — А тебе здесь нравится, Грог.

— Здесь познавательно, — кратко ответил он.

— Познавательно… — захихикала она. — Ох, Грог, ты бываешь иногда очень забавным.

— Да.

Немногословность девушку, которая ему была макушкой по грудь, кажется, нисколько не смущала.

Едва мы вышли из лифтового коридора в холл, как Нэвия тут же повела Грога к каким-то людям. Она его, по сути, тащила за руку, словно огромное вьючное животное за поводок. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней, так как это она меня сюда пригласила. Было некрасиво, да и странно ходить отдельно от них, будто я не с ними, хотя пришёл я по её приглашению.

В тот момент я ещё не понимал, что зря. А как понял, уже чувствовал себя дураком.

Нэвия бросилась приветствовать знакомых, не забывая познакомить их с Грогом, если кто его не знал. Да только меня никто не представил. И едва они одарили друг друга приветствиями и комплиментами, как Нэвия буквально потащила Грога дальше, оставив меня одного.

Была слегка неловкая сцена, где я стою один непонятно для чего напротив нескольких аристократов. Мне оставалось сделать вид, что я подошёл к столу с какой-то несуразной едой на один укус, слыша, как за моей спиной тихо хихикают люди.

Я терпеть не могу подобные моменты, когда показываю себя дураком. Хочется мгновенно удалить любого свидетеля подобной сцены. И Нэвии явно не хватает такта и воспитания. Девушка претендует на аристократку, но поведение не лучше замарашки из клуба, которая в первый раз попала в свет.

Благо у меня было, чем занять себя на этом вечере.

Я внимательно окидывал взглядом присутствующих, пытаясь запомнить каждого в лицо. Вечер был создан для молодых. По крайней мере, я не видел никого, кому было бы больше, как минимум двадцати семи плюс-минус.

Немного наблюдений позволяют заметить и другую особенность. Среди присутствующих сразу вырисовываются ведущие и ведомые. Те, кто ведёт, и те, кого ведут.

Это могут быть как другие приглашённые из свободных людей, которых подумывают принять в людей дома, так и люди дома, которые пришли в качестве свиты вместе с аристократом или аристократкой. Но возможно, это другие аристократы из дома.

Дело в том, что в каждом доме есть основная семья, в честь которой и называется сам дом, и есть семьи аристократов, которые, присоединившись по той или иной причине, теперь служат ему. Они тоже аристократы, однако всё же зависят от слова главной семьи.

Таких сразу было видно. Они объединялись вокруг своих хозяев, улыбаясь при каждом слове и смеясь при каждой брошенной шутке. Смеются как пригавкивающие своим хозяевам шавки. На их фоне выгодно выделяется Грог, который не пытается смеяться или жалко поддакивать. Я горжусь своим товарищем.

Но не только люди меня здесь интересуют. Я с удивлением обнаруживаю, что еда здесь тоже удивительно вкусная. Эти маленькие кусочки, которые я сначала не воспринял серьёзно, обладают ярким и очень контрастным вкусом. Одни нежные и тающие, другие, наоборот, подобно сигнальному огню, яркие, третьи оставляют удивительное послевкусие. Это повод сделать небольшой набег на местную еду, не так ли?

Здесь есть и алкоголь, однако к нему я не прикасаюсь. У космодесантников был иммунитет к нему. Слишком мощная увеличенная печень и резистентность к любой химии не позволяли пьянеть, поэтому никто из нас не знал, что такое алкоголь. Быть может, я воспользуюсь случаем как-нибудь и выпью его, но не здесь и не сейчас.

Я продолжаю гулять по залу, посещая то один стол с закусками, то другой. Вскоре дорога гурмана выводит меня на балкон, где расположена вторая зона зала званого вечера, расположенная под открытым небом.

Встреча аристократов проходила на последнем этаже одного из самых высоких небоскрёбов города. Поэтому отсюда открывается удивительный вид на город, ещё лучше, чем с мачты, на которую я поднимался. Отсюда видны все пригороды города Перта-Фронта, начиная от мачты связи, которую, если постараться, можно разглядеть, до противоположной стороны, которая разбита на квадраты света.

На моих глазах прямо перед нами пролетает челнок. Из четырёх его двигателей вырывается голубое пламя. Он медленно проплывает дальше, чтобы пришвартоваться к другому небоскрёбу. Где-то наверху более крупное судно,уже похожее на десантное, набирает высоту и вскоре скрывается в ночном небе, окрашенном туманностью.

Я прохожу балкон, внимательно оглядываясь. Здесь спокойно, достаточно тихо Весь шум города остался где-то внизу. От него сюда долетают лишь негромкие отголоски. На балконе очень много и укромных уголков, которые созданы специально. Часть из них уже занята парочками, которые сидят рядом, о чём-то разговаривая.

Но больше меня всё же интересуют группы, на которые разбились люди. Есть те, что побольше, есть и поменьше, но, скорее всего, люди сбиваются или по домам, или по своему статусу.

В одной из них находится Грог. Собственно, сейчас он здоровался за руку с каким-то юношей лет двадцати пяти среднего роста, похожего на Нэвию, особенно цветом волос. Здесь можно определить родство по цвету волос, что достаточно забавно, учитывая ситуацию.

На меня, естественно, никто не обращает внимания, что даже к лучшему. Так как не проходит и пяти минут, как я слышу с другого конца зала:

— Я вызываю тебя на дуэль!

Двое человек, держа друг друга за грудки, готовые вцепиться прямо здесь и сейчас друг другу в глотки, решили выяснить отношение посредством дуэли.

Забавно, что таких людей называют высшим обществом. Людей, которые не способны сдерживаться и улаживать конфликты как-то иначе, кроме как силой, которую готовы применить при любом удобном случае.

Мне даже интересно посмотреть, как эта дуэль будет выглядеть. Я участвовал в подобном не один раз как с товарищами по ордену, так и с товарищами из других орденов. Иногда выигрывал, иногда получал оглушительное поражение. Но неизменно принимал любой вызов или бросал, когда этого требовал долг чести.

Но, признаться честно, всё оказалось не так интересно, как я ожидал. Больше это было похоже на игру для публики, чтобы развеять скуку у других аристократов.

Каждому из участников, насколько я понимаю, надели на запястье ограничители, чтобы уменьшить силы, после чего один из присутствующих аристократов выступил секундантом. Он громко объявил правила, после чего взмахнул рукой, ознаменовав тем самым начало дуэли.

Дрались они исключительно на даре, используя как силы, так и различные техники, которые выглядели слабо. Бой длился около пяти минут, и за его время я не увидел ничего такого, что могло бы удивить. Более того, мне показалось, что они даже не выкладывались на полную. Возможно потому, что это не был бой насмерть, они знали, что выйдут живыми так или иначе.

Нечто подобное, если честно, я и ожидал от детей, хотя рассчитывал в глубине души на большее.

Драка закончилась проигрышем одного из них, когда парень неудачно увернулся, попав прямо под удар другого. Его отбросило метров на пять, заставив кубарем прокатиться по полу, после чего между участниками выступил секундант, присуждаю победу другому. В то же мгновение, как проигравший встал, на место бросились слуги, которые быстро прибрались. От места дуэли остались лишь порванные костюмы да воспоминания.

У меня возникало стойкое ощущение того, что люди вокруг лишь пытаются вести себя как аристократы, будто играют в какую-то игру. Они правильно говорили, вели себя, выглядели, но едва стоило взглянуть поглубже, как тут же вылазило то, что не свойственно даже, как они говорили с брезгливостью, простолюдинам.

Создавалось ощущение, что чем выше ты поднимаешься, тем ниже в моральном плане становишься.

Но мне не было до этого никакого дела. Придёт время, и праведное пламя Империи подчистит это место от грязи. Я продолжал прогуливаться от стола к столу, пробуя закуски, которые были здесь широко представлены.

В глубине души я вдруг открыл для себя, что меня тянет к подобному. Тянет пробовать новые блюда, испытывать новые ощущения от вкусов, которые было невозможно сравнить ни с чем другим. Возможно, если будет свободное время, стоит даже самому попробовать приготовить нечто подобное.

— Хороший вечер, не так ли? — раздался рядом со мной мужской голос.

Пока Грог общался с членами дома Шнейрдентов, ко мне подошли кто-то из гостей. Две девушки и четверо парней. Все одеты в дорогие костюмы и платья. Но они вряд ли аристократы, так как те не стали бы подходить ко мне, чтобы познакомиться, слишком непрезентабельно я выгляжу.

— Да, хороший, — ответил я, внимательно следя за ними краем глаза.

— Вижу, вы из гимназии Гагарина.

— Верно. Меня пригласили посетить этот вечер.

— Кто? ­— сверкнул интерес в глазах гостей.

— Благородные Шнейрденты, — кивнул я на группу людей, которые о чём-то очень сосредоточенно общались. Только Грогу было откровенно скучно. Он то и дело бросал в мою сторону взгляды, не имея возможности избавиться от хвоста.

— А… просто вы так одиноко стоите, — улыбнулась одна из девушек. — Будто и не с ними.

— Я не с ними. Меня просто пригласили, — подтвердил я.

Может мне и требовалось сказать, что я пришёл с Шнейрдентами, однако учитывая, как меня просто бросили, я не видел в этом никакого смысла. И меня несколько смущало такое внимание со стороны этих незнакомцев. От такой грязи цвета золота можно ждать любую хрень; стоит только отвернуться, как они проверят на прочность твою задницу.

— М-м-м… понятно, — протянул парень. — Получить сюда просто приглашение дорогого стоит. Чем же ты удостоился его, если не секрет?

Взгляни на этого утырка, он прощупывает почву. Такое никогда хорошим не заканчивается. Ещё один момент, указывающий, что никто из них не аристократ — несоблюдение банального этикета. Ни один не представился, хотя на званом вечере это было положено, при этом уже переходя на «ты».

— Выиграл олимпиаду по математике, — ответил тем не менее я.

— По математике… — протянул другой из парней. — А я знаю её, не могу назвать сложной, кстати.

— Кхм-кхм… — вмешалась девушка, будто уже чувствуя, к чему всё идёт. — А мы пришли со старшим наследником Лорье. Вон он, у левого третьего столика общается с госпожой Голд.

— Госпожой Голд?

— Да, старшая Голд, — подтвердила девушка, кивнув в их сторону. — Возможно, в будущем, нас ждёт союз между ними. Их семья прославилась тем, что все идут охотниками, и достаточно хороши в своём ремесле.

Я взглядом нашёл девушку, о которой говорила новознакомая особа. Светло-коричневые, слегка рыжеватые к кончикам волосы, лицо было отдалённо знакомо, однако конкретно с этой девушкой я ещё не встречался. Скорее всего, сестра кого-то из гимназии.

— Кстати, не хотели бы познакомиться с господином Лорье? — поинтересовался кто-то из парней. — Быть может, у него будет время лично поприветствовать победителя олимпиады.

Меня пытаются унизить. Здесь было две вещи, указывающие на это: то, как сказано «победитель олимпиады» — с уничижительной интонацией, насмешкой, словно это не заслуживало никакого уважения. И то, что у господина Лорье «быть может» будет время познакомиться со мной. А быть может и не будет.

Чего гадать, они хотят, чтобы ты как собачка сейчас бегал за ними с надеждой завести знакомства с их родом. Унижаться ради шанса вступить в их род. Дать прочувствовать ту толику власти этим подневольным, которой обладают они.

Чем меньше люди, тем больше они хотят тыкать своими возможностями.

— Не думаю, что мне интересно, — ответил я, спокойно осматриваясь.

— Вам не интересна встреча с господином Лорье? Или хотите сказать, что он для вас слишком незначителен? — сразу прищурился главный из этой группы. — Вы этим оскорбляете не только его, но и нас.

Адекватными выглядели только девушки, которые начали сторониться парней. А я просто пытался понять, насколько надо быть глупыми, чтобы на ровном месте искать конфликт. Они пытаются пародировать взрослую жизнь, которую видели у старших? Выглядит жалко.

— Я, кажется, уже ответил на ваш вопрос. Если позволите, на этом я покину вас, — решил я свести к минимуму общение с этими непонятными личностями.

Они не аристократы, а значит определённые нормы им будут не писаны, что делает их менее предсказуемыми. А сейчас мне меньше всего хотелось каких-либо проблем с другими людьми. Не хочу выступать клоуном на местном вечере.

— А если не позволим? — услышал я голос другого идиота, когда уже разворачивался. — За такие слова я могу вызвать вас на дуэль в защиту чести.

Я уже собирался уходить, оставив его слова без ответа, когда неожиданно для себя обернулся и выдал ему в лицо:

— Свой мокрый подгузник на защиту чести вызови, чушка.

Внезапная вспышка злости заставила их на мгновение потерять дар речи. Я же попытался уйти подальше, когда мне на плечо положили руку.

— ТЫ! Я…

Движение локтя, и вся остальная фраза исчезла в хрусте ломающегося с чавкающим звуком носа. Неудавшегося дуэлянта поймали его же товарищи, не дав тому свалиться навзничь. Небольшая неразбериха и шок среди идиотов позволяют мне спокойно покинуть это место, пока все присутствующие заняты своими делами, не обращая внимания на лёгкую потасовку.

Я не понимаю тягу людей возвыситься за счёт унижения, как они считают, более слабой жертвы. У нас в космодесанте это считалось бесчестием, пытаться показать свою силу, вызывая на дуэль заведомо более слабого противника. Ничего хорошего это о тебе не говорило. Здесь же…

Общество, которое уже гниёт, погружаясь в хаос. С таким подходом людям здесь ничего хорошего не светит. И аристократия, которая должна быть проводником воспитанности и знаний в массы здесь выполняла противоположную функцию.

Но если я думал, что на этом вечер внезапных и не самых приятных встреч закончится, то очень сильно ошибался.

Покинув место стычки и вернувшись под крышу, я постарался углубиться и затеряться в толпе, насколько это в принципе было возможно, учитывая, что моя форма была едва ли не чёрным пятном на белом фоне. И тем не менее я остановился около стола с закусками.

Я не беспокоился по поводу подневольных аристократа. Такие мелочи не могли вызвать какой-либо другой эмоции кроме раздражения. Благо я открыл для себя удивительный способ заесть то самое раздражением чем-то вкусным, что было представлено в этом месте широким выбором.

Попробовал одну закуску, взял другую, третью, наблюдая косым взглядом за той стороной, откуда пришёл. Возможно, скоро они будут искать меня, чтобы попытаться вызвать на дуэль, но…

— Я прошу прощения… — раздался за моей спиной тихий и мягкий, слегка застенчивый голос.

Который мне был очень знаком, пусть в голове сразу и не всплыло, где я его мог слышать. Но даже вспомни я, кому он принадлежал, бежать куда-либо было уже поздно — меня поймали с поличным.

Когда я обернулся, та самая закуска во рту едва не встала у меня поперёк горла, стоило мне увидеть внезапного собеседника.

Девушка, напротив, выглядела не менее удивлённой, однако в отличие от меня, желающего любой ценой избежать подобной встречи, она будто ждала её и была очень даже рада. И лицо девушки стало светлее в тот миг, когда она узнала меня.

Между нами повисла тишина, через которую не пробивался даже гул зала. Мы словно оказались в своей микровселенной, отделённой от остальных. Только я, да она.

И эту тишину первой нарушила незнакомка-охотница.

— Рада вновь встретиться с вами, мистер незнакомец, — с придыханием поприветствовала меня юная аристократка, пытаясь сдержать рвущуюся наружу улыбку, что получалось у неё не очень. — Не ожидала вас встретить здесь…

— Я тоже рад вновь вас видеть в добром здравии, госпожа Голд… — пробормотал я.

Надо было отказаться от приглашения.

Глава 23

Мы смотрели друг на друга несколько секунд. И если я смотрел сквозь неё, пытаясь просчитать последствия подобной встречи, девушка, напротив, разглядывала меня, будто пыталась запомнить моё лицо в новом образе.

Она первой улыбнулась, протянув мне руку.

— Мы так и не представились в прошлый раз. Меня зовут Алианетта Голд. Можете звать меня просто Алианетта.

Девушка была одета в бежевое платье, по которому расходились узоры серебряных листьев. Не сравнить с моим нарядом, который теперь выглядел убогим.

— Грант Роковски, — ответил я на её рукопожатие.

— Грант Роковски… — протянула Алианетта. — Я и подумать не могла, что вы учитесь в гимназии Гагарина, Грант. Буду честной, я искала вас.

— Искали?

— Хотелось поблагодарить своего спасителя, — скромно улыбнулась она, потупив взгляд. Хорошо отыгрывает. Даже щёки зарумянились. — А вы сбежали, так и не представившись.

— Вы преувеличиваете, Алианетта. Вы отлично справлялись.

— Ох, прошу вас, — отмахнулась она хихикнув. — Первый раз с той иллюзией, а во второй раз тогда на мосту. Два раза меня чуть не стало и два раза вы смогли мне помочь.

— Кстати, как вы? — поинтересовался я. От вопроса она будто стала светлее.

— Как видите, на ногах, — улыбнулась Алианетта, приподняв подолы своего платья и показав свои открытые туфли. Шрамы ещё были видны. — Так что я должна вам, Грант. И знаете, это ведь странно…

Она склонила голову вбок, коснувшись пальцем подбородка.

— Обычно все хотят выделиться перед домом. И тем более сделать его должником. А вы просто сбежали, пытаясь скрыться. Почему? Есть что скрывать?

— Были свои обстоятельства.

— Если у вас проблемы с законом, я могу…

— Всё не настолько плохо, — покачал я головой.

Всё ещё хуже.

— Раз вы так говорите… Как бы то ни было, я рада встретить вас здесь. Вы пришли с кем-то?

— Меня пригласили благородные Шнейрденты.

— А вы… —­ её вопрос был понятен без пояснений.

— Нет, я не работаю на них. Просто меня пригласили как друга их будущего кандидата.

— Это… благородно с их стороны, — кивнула Алианетта. — Обычно они не проявляют такой доброты, но видимо ваш друг очень заинтересовал их. Это, как я понимаю, тот высокий юноша, на котором висит юная Нэвия?

Висит? Довольно грубо, но думаю, между собой им позволено так обращаться.

­— Да, это он.

— Я слышала о нём. Грог, если я правильно помню. Говорят, он хороший охотник, спас её брата, — её взгляд стал внимательнее. — Вижу, вы знакомы с ним очень хорошо.

Намёк на наши способности в охоте?

— Росли на одной улице.

Алианетта уже хотела было что-то ответить на это, когда внезапно смолкла и перевела взгляд мне за спину. Я тоже обернулся, чтобы лицезреть уже не шестёрку, а четвёрку парней, которые не могли успокоиться. Вижу, девушки поступили мудрее, решив держаться подальше, но парни не обладали такой же хорошей интуицией и умом, как их спутницы. Однако, увидев меня рядом с благородной, их пыл явно поубавился.

— Вы что-то хотели? — тон девушки, как и её лицо стало в то же мгновение ледяным, и гости, кажется, забыли, зачем они вообще подошли к нам. Четверо парней начали переглядываться, бросая больше всего взглядов на своего главного, который теперь неуверенно переминался с ноги на ногу.

Мне было интересно, что победит, страх или обида.

— Я… Я прошу прощения, госпожа Алианетта, но я хотел… — победила обида.

— Да? — она всем видом показывала, что им стоит на этом остановиться.

— Вызвать на дуэль вашего собеседника, — глухо закончил он.

Алианетта молчала несколько секунд, делая обстановку ещё более напряжённой. Парни становились всё более жалкими с каждой секундой.

— Вы считаете, что ваше дело к этому человеку может быть важнее моего? — спросила она наконец.

— Нет, что вы! Мы просто…

— Я могу пожаловаться на вашу дерзость вашему хозяину, который видимо недостаточно вложил в ваши головы правила этикета. А теперь исчезли с глаз моих, — взмахнула она и вновь взглянула на меня.

— Просим простить… — промямлил главный, совсем потеряв достоинство, но его уже никто не слушал.

— Странные люди, — улыбнулась Алианетта. Она была как два разных человека, мгновенно обернувшись обратно в воспитанную и чуткую личность. — Итак, значит Шнейрденты? Вижу, они не будут против, если я украду вас у них. Вы не вступили ни в какой дом ещё?

— Не пришлось.

— Что ж, значит они тем более не расстроятся. Позвольте вас познакомиться с моей старшей сестрой. Думаю, она будет рада познакомиться с вами.

Алианетта медленно и церемониально направилась ко второй Голд, которая разговаривала с хозяином шестёрки кретинов. Старшая Голд была чуть выше своей сестры и выглядела значительно строже. И они были действительно похожи, почему она показалась мне изначально знакомой.

Девушка беседовала о чём-то с парнем, который был старшим наследником дома или просто семьи Лорье. Слегка сгорбившийся, худой и скользкий на вид, с его губ не сходила улыбка, которая не внушала мне никакого доверия. Он был похож на демонопоклонника, или является им, судя по хитрожопой роже.

Когда мы подошли ближе, Алианетта прямо-таки расцвела в улыбке. Однако сказать ничего не успела.

— О, младшая Голд, — растянулся в ещё больше улыбке юный наследник Лорье. — Вы как всегда обворожительны. Решили почтить нас своим присутствием?

— Хотела бы представить своей сестре одного человека, если вы позволите, — ответила она спокойно. Однако по лицу вижу, что ей не нравится этот человек. Не нравится настолько, что её плохое отношение к нему граничит с презрением, которое она пытается скрыть.

Старшая Голд бросила на меня внимательный взгляд, позволяя получше разглядеть и себя.

Если Алианетта выглядела по юному милой, в некоторых моментах наивной девушкой, то в старшей уже чувствовался опыт. Она выглядела как строгая наставница, из которой, в отличие от её сестры, не вытянешь даже намёка на улыбку. Внимательный взгляд, невозмутимость, взрослость, если так будет корректно описать, хотя девушке едва ли больше двадцати четырёх.

— Сестра, это Грант, тот самый юноша, о котором я тебе говорила. Оказывается, он ещё учится в гимназии. Грант, это моя старшая сестра, Катэрия.

— Я наслышана о вас, ­— твёрдый голос, спокойные интонации. Старшая сестра протянула руку, и её рукопожатие оказалось крепким.

— Надеюсь, только хорошее, госпожа Голд, — кивнул я.

— Зовите меня Катэрией, будьте добры.

Я кивнул после чего взглянул на парня. Не поздороваться было бы некрасиво с человеком, который стоит рядом с тобой.

— Грант, приятно познакомиться, господин Лорье.

— Мне тоже, Грант. Мне тут нашептали, что вы спасли как-то жизнь Алианетты.

— Я бы сказал, что оказал посильную помощь.

— Спас жизнь, — Алианетта бросила недовольный взгляд на парня и повернулась к сестре. — Думаю, повторяться не стоит, но оказывается, его пригласили на встречу Шнейрденты.

— Шнейрденты? Вы входите в их дом? — прямо спросила Катэрия.

— Нет, меня лишь пригласили, как друга Грога.

— Гро-о-ог… — протянула она, внимательно взглянув сначала на него, потом на меня, и вновь на него. — Я слышала об этом человеке. Он обладает недюжинной силой и отличными навыками охотника. Вы где-то учились с ним вместе?

— Росли на одной улице.

— И опыт охоты вы получили тоже с улицы? — скептически приподняла она бровь.

— Я бы сказал, что мы очень много читали о тварях с изнанки, и потому имеем пусть и не практические навыки, но знания, как себя вести с ними.

— Да. И как зарубить пожарным топором тварь-иллюзиониста, насадив перед этим на багор, тоже написано в книге. Грант, я не вчера родилась и не первый год занимаюсь охотой, поэтому прекрасно знаю, что может новичок, а что ему недоступно. Я не буду допытываться до правды, но то, что мне рассказала Алианетта говорит о том, что вы далеко не новичок, как и Грог.

Что мне ответить на это? Ничего. Собственно, так решила и старшая сестра.

— Что ж, как бы то ни было, у каждого из нас есть свои секреты. Но я хочу поблагодарить вас за спасение моей сестры в тот сложный момент, когда она сплоховала, — слегка поклонилась Катэрия. — Позвольте мне выразить от нашего дома благодарность, мы в долгу перед вами.

— Спасибо, — только и ответил я.

— Значит, вы учитесь в гимназии Гагарина, — внимательно окинула она взглядом мою форму.

— Всё верно.

— Если это не секрет, то каким образом вы смогли туда поступить? Я не ставлю под сомнение ваш интеллект, но в гимназию сложно попасть даже тем, кто родился аристократом. А простым людям подавно.

— Я выиграл олимпиаду по математике.

— Ах да… — протянула Катэрия. — Места для одарённых детей. Я помню, да. В наше время тоже были те, кто так поступил.

— Мы вместе с Катэрией учились в гимназии Гагарина, — сообщила с улыбкой Алианетта. — Кажется, это было ещё совсем недавно.

— И на какую профессию вы собираетесь выучиваться? — спросил Лорье, видимо решив не оказываться лишним и вступить в диалог. — Наверное, тоже охотник?

— Пилот. Гражданский пилот.

— Пилот? Несколько… удивительный выбор, не находишь, Катэрия?

— Почему пилот? — спросила она, чуть склонив голову в бок. — Для вас найдётся куда больше профессий, более удачных и высокооплачиваемых, чем простой пилот.

— Мне всегда хотелось летать, — ответил я кратко. — Если охота дарит вкус жизни, то полёт —чувство свободы.

— Интересное наблюдение… — кивнула Катэрия.

Мы общались достаточно долго о мелочах жизни. Катэрия была воспитана, чтобы не лезть в мою личную жизнь и обходить подобные темы стороной. Она произвела на меня довольно приятное впечатление взрослого человека, из которого вышел бы отличный солдат. Думаю, она вполне могла бы стать Дочерью Битвы, будь здесь этот орден.

И на фоне своей младшей сестры выглядела заметно взрослее и старше, по крайней мере, поведением и умом. Куда более сдержанная и держащая свои эмоции под контролем. Если Алианетта ещё не избавилась от этой неловкости юной девушки, то Катэрия была лишена такого недостатка.

А вот этот наследник выглядел как хитрый скользкий инсект, который хочет тебя укусить, едва ты потеряешь бдительность. Говно-человек, это сразу видно. Таких надо давить первыми или жизнь будут ещё долго травить. Его ничего не останавливало задавать вопросы личного плана. Мне сложно представить столь гордую девушку, как Катэрия, рядом с этим человеком, что внезапно пахнет ревностью. Словно он испачкает её.

Собственно, то, какой он человек, стало понятно очень скоро, когда к нему подошёл один из его прихвостней и что-то зашептал тому на ухо. Улыбка, которая расползалась по лицу парня, ничего хорошего мне не обещала, хотя и сделать что-то действительно плохое он вряд ли сможет.

— Прошу прощения, что перебиваю вашу беседу, — бесцеремонно влез он в наш диалог. Алианетта смерила его злобным взглядом, когда как Катэрия оставалась невозмутимой. — Но мне тут сказали, что вас, Грант, вызывают на дуэль.

— Дуэль? — Алианетта аж вздохнула в гневе. — Кто…

— Я прошу прощения, Алианетта, но если Грант опорочил честь одного из людей моего дома, он опорочил и мою честь тоже, и уже я вправе требовать дуэль.

— Детский сад… — вздохнула Катэрия, приложив пальцы ко лбу.

— Ну… береги честь смолоду, как говорится, — улыбнулся скользкий парень.

Технически он был прав, я не мог здесь ничего сказать против, однако всё равно было несколько неприятно понимать, что сейчас из меня будут делать шоу для других. С другой стороны, я здесь ради знакомств и связей. А сильный человек — всем нужный человек.

— И кто хочет со мной сразиться? — прямо задал я вопрос.

— Тот человек, которому вы сломали нос.

Он хочет, чтобы ему сломали повторно нос, но можно разнообразить челюстью. Внутренняя кровожадность взыграла во мне с новой силой, однако я усмирил её так же быстро, как та и появилась.

— У меня есть выбор? — взглянул я на Алианетту.

— Если хотите сохранить перед всеми честь — нет, — опередил с ответом слизкий парень.

— Значит меня может вызывать каждый, кому показалось, что его обидели? — спросил я прямо.

— Технически, да, — хмыкнул он и кивнул кому-то за моей спиной.

Не требовалось даже ждать, как я услышал заветные слова:

— Я вызываю тебя на дуэль за оскорбление меня, а следовательно, и имени моего дома своим поведением!

Я обернулся через плечо, чтобы наблюдать того самого парня со сломанным носом и красной от крови рубашкой. Правда сейчас его рубашка была вновь чистой, видимо он где-то успел переодеться, но нос был всё таким же красным и раздувшимся.

Его слова мгновенно собрали на нас взгляды. Люди чуть ли не с балкона оглядывались посмотреть, кто ещё решил ввязаться в бессмысленную дуэль, священный смысл которой уже давно опорочили и разрушили вот такими несуразными вызовами. Много внимания, очень много внимания и именно этого, кажется, парень и добивался.

Но я мог сделать так, что это внимание встанет ему боком.

Краем глаза я увидел, как Грог уже собирался выйти вперёд, однако я медленно покачал головой. Я разберусь с ним, опозорю перед всеми, и пусть это будет уроком остальным.

Хотя меня удивлял тот факт, что вызов на дуэль тебе могут предъявить по совсем надуманным причинам без каких-либо доказательств. В космодесанте, например, с этим было очень строго. Но здесь люди будто не ценили священное право смыть оскорбление кровью, осквернив его и опустив до уровня какой-то пьяной драки.

Что ж, я сыграю по правилам мира, в котором оказался.

Я вышел вперёд, и между нами тут же встал какой-то аристократ, который сначала посмотрел на меня, потом на него, а затем громко произнёс.

— Грант Роковски, Руг Потосов, дуэль будет до тех пор, пока кто-то из вас не потеряет сознание или не попросит о пощаде. Вам будут надеты на руки ограничители дара, чтобы избежать серьёзных травм. Вокруг вас будет выставлен барьер. Пересечение барьера — автоматический проигрыш.

Проигрыш… в дуэли… Эти люди не знают, что такое дуэль от слова совсем. Мне стыдно, что я участвую в этом.

На руки нам надели зеленоватые браслеты, похожие на те, из которых были сделаны кандалы спасённого аристократа. Мне нечего было ограничивать, однако я не стал говорить что-либо по этому поводу.

Просто отошёл на несколько шагов, примерно рассчитывая расстояние между нами и попутно цепляя пятку носком ботинка.

Парень со сломанным носом был с даром, это было ясно по тому, как он готовился ставить щит и бить техниками. Однако именно это его и погубит.

Едва произошла отмашка, я тут же сделал пинок. И запустил в парня ботинок, после чего тут же ринулся к нему. Такого поворота он, наверное, и ожидал, сразу выставив перед собой щит, но не ожидал, что я пойду на столь резкое сокращение дистанции. Щит урвал те самые драгоценные секунды, что он мог потратить на атаку.

Он успел нанести своим даром лишь удар льдом, целясь в корпус, от которого я резко уклонился в сторону. Тут же отпрыгиваю в другую, уворачиваясь от следующей атаки и оказываюсь прямо перед ним.

Я ныряю вправо вниз, одновременно нанося удар с левой, будто пытаюсь впечатать его голову в землю, и слышу отчётливый хруст в его челюсти. Его голова резко дёргается по направлению удара. Кажется, ещё немного, и ему свернёт шею. Но нет, парень делает один шаг назад и просто падает. Я же спокойно всовываю в туфлю ногу, продолжая наблюдать за ним, пока не слышу:

— Победа присуждается мистеру Роковски!

Победа… присуждается… Меня воротит от того, как они это выставляют. Словно какой-то чемпионат по борьбе, а не дуэль, чтобы отчистить свою честь. И тем не менее я сделал то, что должен был.

Теперь все смотрят на меня. Лорье, кажется, даже не расстроился тому, что его человек проиграл и, по логике вещей, посрамил честь его дома. Он смотрит на меня и улыбается. В голове появляется подозрение, что сделал наследник семьи это лишь для того, чтобы оценить мои силы и способности, что мне не нравится.

Есть подлые люди, они опасны и способны испортить тебе жизнь. Но есть умные подлые люди, и такие наименьшее, что могут сделать — испортить тебе жизнь. Лорье выглядит как тот, кто относится ко второй группе.

— Поздравляю с победой, — кивнул он, едва я вернулся под всеобщие взгляды к сёстрам.

— Спасибо, — без тени эмоций я поблагодарил его.

— Это было очень быстро, — кивнула Алианетта.

— Хороший бой — быстрый бой, — ответил я.

Катэрия была куда менее многословной. Она лишь взглянула мне в глаза и кивнула. В этом изящном движении головой было куда больше похвалы, чем в словах других. И не буду отрицать, что получить от неё одобрение мне было приятно.

Глава 24

Интерес к нам после произошедшего на остаток вечера только возрос. Не проходило и минуты, чтобы кто-нибудь не подошёл поприветствовать членов семьи Голд и Лорье, а потом между делом и меня. Чаще всего это было несколько человек, по одному редко кто подходил.

Были и те, кто задерживался чуть подольше, чтобы обсудить важные новости с дочерями Голд, между делом перекинувшись со мной парой слов. Кто-то прямо просил их представить меня, после чего высказывали приятное удивление моим навыкам. В один вечер я стал из никого в перспективного свободного человека.

К нам подошёл даже брат Нэвии Шнейрдент, парень моего роста с платиновыми волосами, крепки и жёсткий на вид, но обладающий странно тихим и мягким голосом, словно парень с подвохом.

— Рад приветствовать вас на этом вечере, Алианетта и Катэрия. Фонден, — просто кивнул он наследнику Лорье, который ответил таким же кивком.

— Роланд, — кивнула Алианетта. — Рады видеть вас в добром здравии. В последний раз мы встречались…

— С вами — три месяца назад, на большой охоте после прорыва с изнанки на границе диких лесов. А вот с вашей сестрой месяц назад…

— На охоте на тварь с изнанки в заброшенной больнице святого Мунго. Это была сложная охота.

— И познавательная. Не представите вашего общего друга?

— Грант Роковски, — опередил всех Фонден Лорье. — Как выяснилось, отменный охотник и хороший боец.

— Отменный охотник… — внимательно окинул меня взглядом Роланд. — Удивительно видеть человека, о котором так высказывается сам наследник Лорье.

— Я думаю, он немного преувеличивает, ­— кивнул я в знак приветствия и протянул руку. — Грант, рад знакомству.

Роланд пожал мою руку без лишних слов, крепко, но очень быстро. Его взгляд обратился к сёстрам.

Если слушать все его вопросы, то они не имели общего смысла. Роланд будто тянул время, просто ища тему для разговоров, чтобы как можно дольше остаться рядом с сёстрами. Однако если обобщить их, то можно было заметить, что так или иначе вопросы были связаны со мной.

Парень прощупывал почву, пытаясь понять, есть ли у них на меня планы и осталась ли возможность перехватить меня у них из-под носа.

Алианетта дала чётко понять, что на меня у них серьёзные планы. Даже её сестра была куда более сдержанной в этом вопросе, чем она. Кто-то в кого-то втюрился. Старшая же держалась очень строго в этом вопросе, давая понять, кто имеет виды на меня.

И таких, как Роланд, был не один человек. В этот момент я ощутил всю тяжесть внимания, пусть и понимал, что именно этого сам и добивался — внимания к себе. Всё ради знакомств и связей. Хотя главной связью здесь была старшая Голд. А к вечеру я уже по фамилиям знал всех, на кого стоит обратить внимание, перезнакомившись со всеми крупными игроками города.

— Удивительный день, — негромко произнесла Катэрия. — Столько внимания мы привлекли в первый раз. А стоило лишь найти интересного собеседника.

— Скорее проблемного, — негромко ответил я. Алианетта и Фонден отошли каждый поприветствовать своего знакомых, удачно оставив нас вдвоём. Отличный шанс пробраться чуть дальше юбки, а? То есть… о какой ереси я вообще думаю?

— Что-то не так? — спросила она меня, внимательно глядя в глаза.

— Усталость, — сразу ответил я. — Я первый раз на таком приёме, где ко мне подошли познакомиться едва ли не каждый второй.

— Вы произвели определённый фурор, как это сделал в прошлом Грог. Иметь человека с хорошим даром — это всегда выгодно, но хорошего бойца ничуть не хуже. Сильным дом делает не только дар, но и опыт.

— Не могу не согласиться.

— Как вы обычно проводите время, Грант?

— Больше предпочитаю проводить его в одиночестве. Я не любитель шумных встреч и весёлых посиделок вечером, — честно ответил я.

— Не могу осудить, — кивнула Катэрия. — Сама не в восторге от подобного. Но вынуждает статус. Однако моя надежда на Алианетту. Едва она подрастёт, и уже сможет одна представлять наш дом другим.

— Это правда, что ваш дом имеет исключительно охотников?

— Исключительно охотников? Если вы имеете в виду главенствующую семью, то да. От моей покойной матери до Алианетты мы все охотники. Но если имеете в виду весь дом, то нет. Скорее наши дела так или иначе связаны с охотой. От продажи снаряжения для охоты до продажи трофеев или каких-нибудь ингредиентов по заказу.

— Получается, быть охотником — обязательный параметр для вступления в ваш дом?

— Не самый обязательный, но это однозначно плюс.

— А Лорье? Он, поучается, тоже будет часть вашего дома?

— Нет. Я буду частью их дома, —­ спокойно известила меня о планах Катэрия. — Не сказать, что с таким домом хочется сотрудничать, однако от этого союза выиграют обе семьи.

Интересно, а этот Фонден не может случайно упасть на нож с десяток раз или свалиться с балкона вниз? Лорье мне не нравился. Слизкий сутулый парень, словно червь, от одного его взгляда хотелось помыться. Мне было мерзко представить его рядом с таким человеком, как Катэрия, не говоря уже о том, что они станут парой. Она создавала ощущение благородного и уверенного в себе человека — полная противоположность своему жениху. Ей бы куда больше подошёл тот же Роланд.

Это было не моё дело, однако новость настроение подпортила. Я терпеть не мог подобных людей, даже если не был с ними никак связан.

Я попрощался с сёстрами Голд у входа в небоскрёб. Они не забыли пригласить меня к себе домой, чтобы познакомить со своим отцом, на что я вежливо поклонился и пообещал при первой же возможности воспользоваться приглашением.

Там же меня забрала вместе с Грогом Нэвия. Она, казалось, так не отпустила за весь вечер бедного космодесантника, прицепившись, как паразит, которого надо было раздавить бронированным ботинком. Провисела на нём до самых ворот гимназии, где ей надо было идти в другую сторону.

— Как прошёл вечер? — был первым вопрос от Грога, едва мы избавились от надоедливой тли.

— Познавательно, —­ ответил я кратко. — Имел удовольствие познакомиться с домом охотников. А через них едва ли не со всеми семьями города.

— Это хорошо?

— Да. Мы с тобой теперь своего рода знаменитости, которых все хотят видеть у себя.

— Шнейрдент питают надежду, что я стану частью их дома.

— Голд тоже, как и все, кто к нам подходил. Теперь можно выбрать.

— Собираешься присоединиться? — прищурился Грог, сразу насторожившись.

— Собираюсь найти сильных друзей среди аристократов. Некоторые вопросы будет не решить без помощи высшего света. Нам необходимы союзники.

И союзницы. Без них холодно.

* * *

— Как он тебе?

Это был первый вопрос, который задала Алианетта своей старшей сестре, едва они сели в свой бронированный лимузин. Тот даже тронуться с места не успел.

Катэрия задумчиво смотрела на главные двери небоскрёба, из которого они только что вышли. Люди медленно разъезжались по домам, прощаясь друг с другом.

— Спокойный, осторожный, внимательный и сильный молодой человек.

— Нет, я о том, понравился он тебе или нет, Катэрия, — вздохнула она, словно старшая сестра её разочаровала.

— Да. Он хороший человек, — ответила та невозмутимо. —­ Из него выйдет хороший охотник и человек дома, если он присоединится.

— А как думаешь…

— Нет.

— Что? Ты даже недослушала! — возмутилась Алианетта.

— Я знаю, что ты хочешь спросить. И я отвечу — однозначно нет. Ты дочь главы нашего дома. На тебе лежит большая ответственность, и никто не станет выдавать тебя за простолюдина.

— Но он же перспективный.

— Перспективный никто.

— Тц… — Алианетта недовольно отвернулась, но долго так молчать не могла. ­— Тебе самой-то приятно?

— Что именно, иметь отношения с Фонденом?

— Именно. С этим сутулым уродом.

— Этот, как ты выразилась, урод умный и уверенный в себе человек, который знает, как всё устроено в жизни. С этим союзом наши дома станут сильнее.

— Нет, я говорю о тебе, а не о том, что пытается вдолбить нам в головы отец, — раздражённо ответила младшая сестра. — Будь его воля, он бы и твари с изнанки замуж нас выдал, если это выгодно. Что ты чувствуешь к нему? Сама-то рада такому союзу?

Сама?

Катэрия была взрослой девушкой, чтобы чётко отличать собственные желания от необходимости. Были времена, когда можно было играть в «хочу — не хочу», но они давно прошли и сейчас настали те, когда было просто «надо».

Она старалась смотреть на наследника Лорье непредвзято. Он был умным и хитрым, умел планировать и видел возможности, мог поддержать разговор и найти общий язык с любым человеком.

Но от сердца всё равно не убежишь.

— Нет.

Катэрия понимала, что чувствует её младшая сестра по отношению к Гранту. Он был вид спокойным и тихим юношей, в котором не заподозришь сильного внутреннего духа. Но стоило ему раскрыться во всей своей красе, как перед ними уже был достаточно опытный охотник, который, со слов самой Алианетты, спас её дважды.

Её младшая сестра же, несмотря на профессию и весь напускной вид опасной охотницы, была мягкой и доброй. Ещё слишком молодой и падкой как на чувства, так и на мужественных людей, которые не пытались строить из себя сильных, а просто были таковыми.

Поэтому неудивительно, что у неё появились чувства к такому простому на первый взгляд человеку.

Чего греха таить, саму Катэрию Грант заинтересовал не на шутку, как и многих на том вечере. Катэрия не стала расстраивать сестру и вызывать у неё приступ ревности, но в глубине души она понимала, что юноша был занимателен. Пока лишь занимателен, но как знать, пути чувств неисповедимы…

* * *

Я был в столовой.

— Ты видел?

Грог положил передо мной сегодняшнюю газету. Их приносили в гимназию, поэтому каждый желающий мог получить её в главном административном здании. Я как раз собирался сходить за ней сразу после того, как позавтракаю, но Грог меня опередил.

Я повернул газету к себе и пробежался взглядом по титульной странице.

На главной странице большими буквами было написано «Бойня на окраинах города, полиция опять бездействует» и ниже фотография стоящих у мачты джипов и накрытых тел.

Мой взгляд пробежал по статье. Я мог гордиться собой, за это время мне удалось научиться читать цельными словами, пусть и медленно. Но этого вполне хватало, чтобы понять, о чём идёт речь в газете.

Пока сведений точных у полиции не было, но уже выяснили, что одна из групп принадлежала преступному клану, который контролировал продажу и распространение оружия и наркотиков. Другие на данный момент были не опознаны. Как не опознали тех, кто был в группе засады. Но опыт подсказывал, что это были всё те же, кто собирался принимать товар.

— Грог, мы же проверяли машины, верно? — уточнил я.

— Те, что у мачты? Да.

— Там не было денег.

— Не было.

Всё встало на свои места.

Когда ты незаконно распространяешь наркотические средства, оружие и любую другую контрабанду, у тебя должны быть хорошо отлажены и защищены линии поставок, которые гарантируют доставку товара до пункта назначения.

Предположу, что у клана, который занимается этим, есть подобные линии поставок. И есть связи, через которые можно достать что-то нелегальное и опасное. И кого, как не их, можно попросить доставить яйца инсектов, которые запрещены вообще на всех островах, как я прочитал.

Они доставили.

Но заказчик платить не собирался, как и не собирался оставлять свидетелей. Поэтому у них не было денег. Поэтому была группа в засаде, что начала сразу стрелять. Если бы не Грог, заказчик бы получил свой товар и уехал. Но случайность перевернула всё с ног на голову. Спорим, это как-то связано с похищенным аристократом? Что всё это разные стороны одной игры?

— Нам надо поговорить с теми, кто доставил эти яйца, — негромко произнёс я. — Они должны знать заказчика.

— Устроим охоту? — блеснули глаза у Грога.

— Пока что просто выясним, у кого можно узнать такую информацию.

— У кого?

У кого? Может у друзей из детдома? Уж кто-кто, а такой сброд должен знать хоть кого-то из преступного клана. Я даже догадываюсь, у кого именно надо спросить.

А дальше если выйдем на одного, то сможем выйти через него на всех остальных. И когда найдём тех, кто доставил сюда — выйдем и на заказчика.

— Я знаю тех, кто может нам помочь, — ответил я. — А дальше уже по правилам Империи.

— Ликвидация, — с удовлетворением прогудел Грог.

— Полная. И я бы хотел купить кое-что.

— Что именно?

— Экран радара, — ответил я негромко. — Он сможет показать нам дальность до аварийного сигнала и его точное местоположение. Нам нужно около восьмидесяти тысяч кредитов на его покупку.

— Это много, —­ покачал он головой.

— Очень. Столько у нас нет и вряд ли будет, даже если мы пойдём работать, поэтому нам так или иначе придётся встретиться с местным криминальным кланом. Нам нужны деньги.

— Когда?

— Когда выясню, что, где и как, — ответил я, следя взглядом за приближающимися к нам людьми. — Мы поднимем этот вопрос позже. Сейчас у тебя за спиной незваные гости.

Грог медленно повернулголову назад.

К нам приближалось человек шесть с воинственным видом. Интересен тот факт, что я не помнил ни одного из них. То есть, если мы и встречались, то точно между делом, и никаких конфликтов у меня с ними не было.

— Ты Грант? ­— спросил один из них, едва подойдя к столу.

Я внимательно окинул взглядом присутствующих, после чего спокойно взял в руку кружку чая.

— Я предпочитаю отвечать на вопросы, зная, кто передо мной стоит, — ответил я негромко.

— Отвечай на вопрос парень, — поднял он голос.

А потом его ноги чуть подогнулись, когда тяжёлая рука Грога легла ему на плечо. Остальные заметно напряглись, немного отступив.

— Ты слишком громкий, — низким бесцветным голосом хладнокровного убийцы произнёс он, и парень нервно сглотнул.

— Я пришёл к Гранту, — попытался он сделать свой голос уверенным.

— А здесь я. И что?

— Я…

— Меня зовут Грант, Грант Роковски, — решил я сдвинуть с мёртвой точки разговор. — А ты…

— Я Твен Сирони. И я вызываю тебя на дуэль, ­— уже без какой-либо уверенности произнёс он.

Опять. Это начинает раздражать. Может сломать ему прямо здесь челюсть? Пусть друзья собирают потом его зубы по полу? Нет, это не вариант. За насилие можно вылететь из гимназии очень быстро. Дуэли же разрешены только под чутким надзором преподавателей, у которых есть на это разрешение. Здесь всё не так просто, но сначала надо понять, что этому идиоту вообще нужно.

— Причина?

— Я не обязан тебе её называть, — тут же отрезал парень.

— Я не обязан тебя выслушивать. До свидания, — я взял поднос и пошёл сдавать грязную посуду.

— Эй, ты не можешь отказаться! Слышишь⁈

Я даже не стал оборачиваться на его слова.

— Все узнают, что ты просто сбежал от дуэли!

Когда мы отошли подальше, я негромко спросил:

— Ты знаешь его?

— Нет, — последовал быстрый и понятный ответ. — Ты?

— Тоже нет.

— Он зол.

— Я заметил.

Я быстро пытался вспомнить лицо этого парня. Его точно не было на приёме. Я точно не встречал его на занятиях, иначе бы запомнил — нас было десять человек.

Кто он? Я не знаю. Но меня очень раздражало то, как они разбрасываются священным правом вызова на дуэль налево и направо. Меня раздражало то, что любой может вот так подойти и вызвать тебя на дуэль без объяснения причин, а потом ты ещё будешь крайним человеком, если откажешься просто потому, что причин для неё нет.

Но меня просто так не оставили.

Я пришёл на занятия и едва начался первый урок, меня попросили выйти. В коридоре меня ждал какой-то преподаватель и всё тот же Твен Сирони, который выглядел достаточно воинствующе. Я мог только догадываться о причинах, по которым он меня ненавидит.

— Грант Роковски, мне сообщили, что вас вызывают на дуэль, — произнёс спокойно мужчина. — Я сертифицирован проводить её. У меня лишь один вопрос — вы принимаете вызов?

— Я бы хотел знать причину, — ответил я спокойно.

— Я не обязан называть её, — отрезал парень.

— Он действительно не обязан… — начал было преподаватель, но я его перебил.

— Он обязан объяснить, почему вызывает на дуэль, — надавил я. — Я буду рисковать своим здоровьем и честью. Я обязан знать за что, иначе это не дуэль, а просто нападение. Или он настолько трусливый и тупой, что не может мне в лицо высказать свои претензии?

Парень начал злиться. Его вены на лбу вспухли, лицо покраснело, и тот тихо произнёс:

— Я, Твен Сирони, обвиняю тебя в том, что ты посмел посягнуть на честь Алианетты Голд!

Вот сейчас ему удалось меня удивить. Я даже не нашёлся что ответить, но он ещё и не закончил.

— Мне достоверно известно, что ты, человек без рода и семьи с улицы, посмел приблизиться к даме моего сердца, что оскорбляет меня! И я вызываю тебя на дуэль, чтобы защитить её честь и смыть оскорбления с себя!

Это было странное обвинение. Я не сделал ничего, что могло бы опорочить её честь. Но мой вопрос был ещё более странным, и я не мог его не задать, потому что у меня появились кое-какие подозрения.

— А вы с госпожой Алианеттой Голд знакомы? Она знает о вас вообще?

— Нет, — спокойно ответил он.

…

Я…

…

Я не знаю, что ответить на это.

Это что за мозговой понос только что был?

Кажется, таких дебилов не видел даже преподаватель, который смотрел на парня широко раскрытыми глазами.

Я думал, что меня нельзя удивить.

Я… я воевал во всей галактике. Я участвовал в сражениях, где сходились на смерть десятки миллионов людей. Я зачищал опасные районы и участвовал в самоубийственных десантных операциях. Я держал оборону против несметных полчищ противника днями и убил столько, что не хватит стандартного кладбища, чтобы захоронить там всех.

Я солдат, умытый кровь, прошедший ни одну битву, выживавший там, где выжить невозможно. Мой путь ­— это вечные сражения. Вечная война. Я создан для того, чтобы воевать.

Почему Я должен участвовать в подобном… бреде? Я даже не могу подобрать слов, чтобы описать это. Парень вызвал меня на дуэль, чтобы защитить честь девушки, что сама меня пригласила, и при этом она даже ни разу не слышала о нём.

При том что такую несусветную тупость сказал парень, провалиться от стыда сквозь пол хотелось почему-то именно мне. Это словно какая-то большая несмешная шутка, переросшая в абсурд вселенских масштабов. Я ничего ещё не сделал, но уже чувствую себя идиотом, что вынужден участвовать в этом… цирке.

Это даже не абсурд, это бред чистейшей воды, на который мне банально нечего ответить.

Я внимательно посмотрел на него и задал прямой вопрос:

— Ты дебил?

— Что? — Твен удивлённо моргнул.

— Ты дебил? ­— повторил я.

— Как ты смеешь меня оскорблять⁈

— Нет, ответь на вопрос. Ты дебил?

— Я требую дуэль!

— Будет дуэль, но сначала ответь мне. Ты дебил?

— Я… нет, я не дебил, — смутился он.

— Тогда какая дуэль ради человека, который тебя даже не знает⁈ ­— рявкнул я. — Ты исползаешь это священное право вызова на дуэль по такой глупости⁈ Мне что, взывать тебя на дуэль, потому что твои туфли будут лучше смотреться на мне, чем на тебе⁈

Твен смутился ещё больше.

— Она мне нравится…

— Тогда её на дуэль и вызывай, — отрезал я, после чего посмотрел на преподавателя. — Я могу идти?

— По правилам… — начал вновь свою историю преподаватель.

— По правилам⁈ ­— я был готов начать драться прямо здесь и сейчас. — Хорошо, значит, как вызываемый, я имею право ставить условия. И оно будет таким — проигравший должен будет заплатить сто тысяч кредитов тому, кто выиграл, в качестве моральной компенсации. Сто тысяч кредитов. Это моё условие.

Если участвовать в этом абсурде, то с пользой для себя.

Глава 25

Дуэль должна была состояться вечером, о чём я предупредил Грога. О таких вещах лучше всегда предупреждать других, так как они иногда они могут помочь полезным советом или предоставить важную информацию.

— Сто тысяч? — прогудел Грог. — У нас нет ста тысяч.

— Я рассчитываю получить их с этого человека, — спокойно ответил я.

Мы вновь встречаемся в столовой. Это место, наверное, единственное, где мы можем встретиться и нормально поговорить.

— Если проиграешь?

— Тогда нам придётся их заработать, но я постараюсь выиграть.

Изначально я собирался конфисковать эти деньги у местного криминала, так как понимаю, что они располагают подобными средствами. А Империя, в свою очередь разрешает проводить при необходимости рейды против преступности, особенно во защиты человечества. Поэтому я не нарушил бы никаких законов, обобрав их ради важной цели. Но если я проиграю, то нам придётся это сделать, но уже ради того, чтобы вернуть долг.

— Ты знаешь, как это будет происходить?

— Да. Я уже сражался, — кивнул он.

— И как?

— Выиграл.

— Я про то, как будет происходить, — уточнил я.

— За тобой придёт секундант. Он проводит на специальную площадку. Там будут двое преподавателей и двое врачей. Тебе, как вызванному, разрешат выбрать оружие для сражения. Потом будет бой до условий его прекращения. Кровь, пощада, опасные травмы.

— Ты знаешь этого Твена Сирони?

— У него дар управления льдом. Достаточно сильный одарённый боец. Хорошо владеет мечом.

— Там разрешают стрелковое оружие?

— Мечи, дар или рукопашка, — прогудел Грог.

Мечи, дар или рукопашка?

Дар сразу отметается. Значит, остаётся или мечи, или рукопашка. Я умею сражаться на мечах, но сражение сражению рознь. Если речь идёт о мясорубке против орд противников с цепным мечом, где тебе больше надо рубить налево и направо, то это одно. Но если речь о дуэли на тонких клинках — то тут совершенно другое.

Поэтому из предложенного остаётся только драка на кулаках.

— Он силён в драке?

— Не знаю. О нём раньше не слышал. Мне сейчас Нэвия рассказала, когда я попросил. Говорит, он влюблён в Алианетту, но не может признаться. Поэтому она его дама сердца. Ты не первый, кого он вызвал на дуэль.

— Что значит дама сердца? — решил я уточнить.

— Не знаю. Какое-то психическое отклонение, — пожал он плечами.

Судя по всему. Сражаться за честь человека, которого ты не знаешь и который не знает тебя — это действительно психическое отклонение. Ты просто придумываешь себе какую-то иллюзию, что ты действительно делаешь что-то важное. Это равносильно тому, что поклоняться и сражаться за Императора, которого никто не видел. Ложный идол. То есть…

Я замер от осознания, какие мысли сейчас у меня пробежали в голове.

— Что-то не так? — спросил Грог.

Что-то не так? В этот момент мне пришлось применить усилие, чтобы выглядеть невозмутимым.

— Представил дуэль с этим идиотом, — ответил я ровно. — Я пойду подготовиться.

Забрав свой поднос, я спокойным ровным шагом направился сдать грязную посуду. Но на деле я хотел немного обдумать происходящее. Грогу было незачем знать о том, что происходит у меня в голове.

В последнее время меня начали мучить странные мысли, которые мне словно и не принадлежали. Они были моими, сказанные моим внутренним голосом, потому изначально я не обращал на них внимания. Все иногда думают о чём-то плохом. Но иногда они выделялись своей дерзостью, особенно сейчас, которую я бы не позволил себе. Будто внутренний голос, который нашёптывает еретические мысли…

Внутренний голос.

Только сейчас мне пришла в голову мысль, что что-то не так. До этого подобные вызывающие мысли я списывал на сменившуюся эмоциональность. Отсутствие имплантов и психологической защиты, которую нам всем ставят при обучении внушением и биоинженерией, разрушили психологический барьер.

Нам был необходим барьер, который помогал бороться за чистоту разума, так как чем больше ты связываешь с хаосом, тем сильнее он на тебя воздействует. Простых людей он быстро подчинял, и здесь не спасала даже вера, которая стояла стеной между человечеством и хаосом, если ты не космодесантник. А сейчас…

Мне не раз доводилось слышать, как людям нашёптывают голоса хаоса. Тихие и подлые, они сводили их с истинного пути на тропу разрушения. И сейчас, когда у меня нет подобной защиты, кроме веры…

Я заперся у себя в комнате, взглянув в зеркале на собственное отражение. Я выглядел так же, как и раньше. Но эти мысли, их ведь не было у меня до этого. Или были?

­— Не было, — громко и уверенно произнёс я.

Нельзя отрицать проблему. Что-то не так, и я это знаю. Я верю в своё дело и верю, что стою на страже человечества. Но стража человечества не стража Императора, верно?

Я поморщился, помассировав виски. Нет, это не мои мысли, я верю в своё дело. А это появилось… появилось… когда?

Ответ пришёл очень быстро и ясно.

Когда мне проверяли дар.

Я сразу вспомнил, как меня поджарили и отправили будто в подпространство. Что там произошло? Галлюцинация? Видение, где меня коснулись липкие щупальца хаоса, верно? Но если это была не галлюцинация? Подобные мысли и начали появляться после этого. Сначала одинокие, но потом всё чаще и чаще, как зараза, которая укреплялась в сознании.

Может быть такое, что меня заразили? Может это и быть тот подлый голосок хаоса, который закрался мне в голову? Нет, ведь до этого я столько раз сталкивался с ними. Столько раз они лезли в голову, пытаясь убедить меня в том, что всё, за что я борюсь — ложь. Но у меня был ментальный барьер, который не позволял им влиять на меня.

А сейчас его нет.

Я сел на край кровати, пытаясь возваться к тому подлому голосу, который старался быть моим. Будто то, что он отзовётся, докажет мою правоту. Но тот молчал. В первый раз я действительно заволновался.

Если эта дрянь заселилась у меня в голове, то единственный способ от неё избавиться — засадить пулю в голову.

В этот самый момент в дверь постучали.

— Грант Роковски? Это мистер Заргонт, я сертифицирован проводить дуэли между учениками гимназии имени Гагарина. Я пришёл вас предупредить, что дуэль скоро начнётся.

Ещё и эта дуэль…

С другой стороны, она могла помочь мне отвлечься от вездесущих навязчивых мыслей, которые крутились у меня в голове. Поэтому, чувствуя, что просто убегаю от проблемы, я громко ответил.

— Сейчас я выйду.

Тот, кто должен был проводить её, был всё тот же мужчина, что пришёл ко мне в прошлый раз. Спокойный и невозмутимый, он повёл меня на место встречи.

— Вы готовы, мистер Роковски?

­— Я всегда готов, — кратко ответил я.

— Уверенность — это хорошо. Но вы можете отказаться от дуэли, — предупредил он.

— Но тогда моя репутация понесёт потери, верно?

— Естественно. Но вам не о чем беспокоиться. Дуэль будет проходить под нашим контролем и что бы не произошло, мы не позволим зайти этому далеко, будьте уверены.

Для дуэли было выделено специальное место. Это была небольшая круглая площадка, которая находилась за спортивным залом. К тому моменту, когда мы подошли, помимо преподавателя и двух врачей здесь уже собралась достаточно зевак, которые хотели за нами понаблюдать. Десять парней и шесть девушек, которые пришли посмотреть на неё как на шоу.

С противоположной стороны уже стоял Твен Сирони, разминая костяшки.

Едва мы вошли на площадку, как Твен пошёл нам на встречу. Шёл так, будто к его спине приварили лист стали, который заставлял его держать плечи широко. Мы встретились в самом центре.

— Итак, господа. По требованию господина Сирони в защиту его чести и чести младшей госпожи Голд сегодня на этом месте пройдёт дуэль. Я, Валейтайн Заргонт, буду выступать в роли секунданта и следить за правилами его проведения. Проигравший выплатит материальную компенсацию в размере ста тысяч кредитов победителю. Вы даёте согласие на проведение дуэли?

— Да, — тут же рьяно ответил Твен. Создавалось впечатление, что если бы не преподаватели, он бы напал на меня здесь и сейчас.

— Да, — кивнул я.

— Вызвавший определяет, до какого состояния проводится дуэль. Предупреждаю, смерть и травмы, ведущие к смерти запрещены.

— Потеря сознание, — с угрозой произнёс парень.

— Тот, кто был вызван, имеет право выбрать оружие. Мистер Роковски, ваше слово.

— На кулаках, — сразу же произношу я.

— Что? На кулаках⁈ Как простолюдин⁈ Я не согласен! Требую проведения дуэли на даре! — тут же воскликнул Твен.

— Выбор дуэли проводится тем, кого вызвали, господин Сирони, — спокойно напомнил наш секундант.

— Да с чего вдруг на кулаках⁈

— Потому что у меня нет дара. Или ты такой смелый драться лишь с теми, кто тебе не может ничего противопоставить?

­— Это не мои проблемы!

— Удобно защищать честь девушки в той стихии, где тебе ничего не грозит, верно? —­ спросил я громко, после чего поинтересовался. — Твен, ты трус?

Того, казалось, сейчас разорвёт от злости.

— На кулаках, так на кулаках. Я сотру тебя в порошок! — рявкнул он, развернулся на пятках и ушёл на свой край поля.

— Хорошо. Разойдитесь на свои места, — продолжил всё так же невозмутимо секундант и сам направился с поля.

Нас разделяло метров тридцать. Я предположу, что Твен умеет драться на кулаках, но большинство людей делали огромную ошибку, когда сражались. Уверен, его учили хорошие бойцы, но меня учили убийцы, а тех и у других подходы разные. Когда одни обучали тому, как одержать верх, меня натаскивали на то, чтобы убить.

Мы стояли друг напротив друга, ожидая отмашки секунданта. Я был вновь сосредоточен и пуст внутри. Ни волнений, ни страхов. Только мысли по поводу моих действий. Твен стоял, явно сгораемый от злости за мои словесные унижения. Поэтому, насколько он уверен в своих силах, я не знал.

Прозвучал свисток, ознаменовавший начало дуэли, и мы двинулись друг другу навстречу.

Твен приближался быстро, он едва не бежал навстречу мне. Я шёл спокойно, готовый встать в стойку в любой момент.

Он пробежал две трети, когда мы столкнулись.

Твен попытался напасть на меня с разбегу, замахнувшись правым кулаком. Я резко ухожу от его удара влево, чуть пригнувшись и пропускаю кулак мимо. Следом бью ему по корпусу под рёбра и тут же, едва он кренится, пробиваю правой в лицо.

Твен пошатывается. Делает шаг назад, и я пробиваю ему ещё тройку в лицо. Моя реакция и скорость максимальная для этого тела, быстрее не получается физически. Сила тоже не самая большая, пусть я и занимался физическими упражнениями. Это спасает его от проигрыша в первое же мгновение. Плюс он успевает закрыться и отскочить.

Я мог последовать за ним, но решаю не рисковать, боясь попасться на контрудар. Парень крепкий, с пары ударов не одолеть. Вместо этого я медленно наступаю.

Он вновь нападает. Пытается врезаться с ноги и достать кулаками, но я отступаю. На кону сто тысяч и нельзя позволить ему выиграть. Твен не унимается. Будто решив, что первые мои удары были случайностью, он продолжает наступать, размахивая кулаками.

А потом я резко ныряю под удары, хватаю за туловище и перемещаюсь ему за спину, после чего перекидываю через себя, выгнувшись мостиком. Тот врезается головой в землю. Но встать не успевает, когда я набрасываюсь на него сверху и начинаю лупить по голове. Кое-как Твену удаётся встать, но я уже отскочил.

Однако тут же набрасываюсь и начинаю бить. Он уходит в оборону, и я туфлёй бью ему под колено, заставив отпрыгнуть на одной ноге. Шаг ему навстречу, пропускаю мимо себя его удар, перехватываю левой его руку и бью правым кулаком прямо в локоть.

Он кричит от боли. Получает подсечку и падает на пол, после чего пяткой получает прямо в лицо. А потом второй раз, после чего слышится отчётливый хруст костей. Третий удар обрывает его крики.

А через мгновение я чувствую, как меня отбрасывает ударом назад. Едва хватает сил остаться на ногах. Прямо из живота у меня торчит сосулька — ублюдок выпустил её в меня, лёжа на земле. Не успеваю сообразить, как он с разбитым лицом перекатывается на бок и меня отбрасывает ледяной волной, обжигая кожу.

Падаю, кубарем прокатившись по земле, и уже встаю, когда он с прыжка прыгает на меня сверху…

И его откидывает в сторону.

— Бой закончен! — секундант уже бежит к нам через поле. Бегут и двое врачей, один к нему, другой ко мне. — Нарушение правил! Победителем объявляется Грант Роковски!

— Да нихрена! — Твен истерически визжит, уже не в силах себя контролировать. — Я победил! Я убью его!

— Нарушение правил! — внезапно громогласным голосом крикнул секундант. Голосом, который никак нельзя было от него ожидать.

— Нет! Я! Я победил! Я! Этот отброс уже не встанет! Я!

Он вновь пытается использовать свой дар, но в этот момент его руки оплетают сталагмиты, не давая воспользоваться силой.

На этот мусор больно смотреть. Он визжит, плюётся слюнями, весь истекая соплями и кровью. Бьётся, будто у него припадок и продолжает кричать, что победа за ним. Но для него всё кончено.

— Я! Я победил! Я! Я!

Но его никто не слушает.

Пока его пытается успокоить преподаватель и врач, мной уже занимаются. Сосулька тает на глазах. Врач что-то вкалывает мне прямо в грудь, после чего придавливает бинтами рану и быстро туго перевязывает. Я оглянуться не успеваю, как рядом уже другие врачи с носилками.

— Ублюдок! Я тебя убью! Ты покойник! — кричит он надрываясь.

Но мне хватает сил громко бросить ему:

— Сто тысяч отдать не забудь.

— Я вызываю тебя на дуэль! Дуэль! Ты слышишь! Я приказываю!

У него истерика, и Твен не понимает, что позорит не только себя, но и весь свой род, и дом, которому он, возможно, принадлежит. Что же касается меня, то я спокоен. Я только что заработал, а раны так или иначе зарастут. Никто не позволит мне умереть в стенах гимназии, так ещё и после дуэли, в которой меня подло попытались убить.

Но встречаются же бесчестные ублюдки, которые кричат про достоинство, сами подтираясь им при всех. Истеричка позорная.

Весь оставшийся день и следующий я провожу благодаря ему в больнице, попутно пережив операцию на животе.

За то время, пока я лежал под капельницей и таблетками, от которых раны удивительным образом быстро восстанавливались, меня успевают посетить преподаватели, его родители и Грог. Именно в такой последовательности.

Его родителями оказались на удивление приятные мужчина и женщина, которые не имели ничего общего с их отпрыском. Они тихо постучались в мою палату и медленно вошли, пытаясь скрыть своё презрение под маской волнения и вины. При всём том, что происходит это до сих пор цивилизованный мир, и приходится соблюдать рамки приличия, иначе другие не простят нарушения правил игры.

— Добрый день, Грант, — начал первым мужчина, стараясь смотреть куда угодно, но не мне в глаза. Он не кивнул, никак иначе не поприветствовал. Он аристократ, я простой человек, и это они хотят показать всем своим видом. — Мы родители Твена Сирони.

Я пробежался по ним взглядом, после чего кивнул.

— Добрый день.

— Мы здесь чтобы извиниться за неподобающее поведение сына на дуэли, — мягко произнесла уже его мать. — Нам очень стыдно, что так произошло, но, думаю, мы все понимаем: эмоции, волнение…

— Не понимаю, — ответил я холодно. — Я же не сломал ему шею, хотя мог.

Им пришлось проглотить мои слова молча. Отец лишь едва поморщился.

— Но вы же мальчишки, а они всегда дерутся… — попыталась вставить мать.

— Пытаются убить и бьют исподтишка в спину? Видимо, мы росли в разном обществе, — всё так же невозмутимо отвечаю я, чем вызываю сжавшуюся челюсть у отца.

— Грант, что было, то прошло, — произнёс он. — Жаль, что так вышло, но прошлого не вернуть. Мы здесь по другому поводу. Мы слышали, на кон были поставлены деньги, проигравший должен был заплатить победителю.

— Всё верно, господин Сирони, — кивнул я, не забывая о манерах.

Он подошёл к столу и положил на край стопку аккуратных новеньких купюр.

— Здесь сто тысяч. То, о чём вы договаривались с сыном, — он полез в карман и добавил ещё одну стопку купюр. — И ещё сто тысяч в качестве компенсации за то, что произошло. Мы выражаем сожаление за поступок сына, и надеемся, что ты не будешь распространяться о случившемся.

Меня пытаются купить. Я бы отказался от этих денег, но не в этой ситуации — это лишь усугубит положение, с чего я ничего не получу кроме проблем, а мне необходимо финансирование нашей миссии.

Я знаю, что должна быть чёткая граница между гордостью и глупостью. Чрезмерная гордость ведёт к ереси. Я победил, я унизил Твена проигрышем и его же собственным поведением. Он сделал хуже только себе, и слухи, как ты их не сдерживай, распространятся в скором времени по всей гимназии.

Я победил при любом раскладе и могу получить ещё больше, поэтому лишь киваю.

— Я не буду распространяться о случившемся.

— Это очень хорошо, — улыбнулась мать. — Мы позволим себе оплатить твоё лечение и форму, Грант. И оплатим другое лечение, если оно потребуется в будущим. Чтобы прошлое осталось в прошлом.

­— Хорошо, госпожа Сирони.

Но прошлое не останется в прошлом. В Империи аристократы очень злопамятны, и я сомневаюсь, что здесь что-то иначе. Твен был виноват сам, но вряд ли это будет беспокоить их. Их унизили, даже пусть и за дело, и они захотят отомстить. Рано или поздно. Но это будет потом, когда мы станем сильнее и, возможно, когда сюда придёт Империя.

Они ушли, и вечером меня навестил уже Грог.

— Как ты? — только и спросил он.

— Нормально. Нам заплатили, — кивнул я на деньги.

Грог лишь кивнул и забрал деньги.

— Когда выдвигаемся?

— Едва выйду из больницы. Скорее всего, на этих выходных мы уже отправимся покупать технику, а там надо будет лишь немного доработать приёмник, и всё.

Мы уже на полпути к цели, и ничто не должно встать между ей и нами. Когда Грог ушёл, я откинулся на подушку, вернувшись к мыслям, которые продолжали меня беспокоить всё это время.

Внутренний голос продолжал молчать, будто затаился в глубине моего сознания.

Глава 26

Надо отметить, что медицина здесь была на уровне Империи. Меня выписали буквально через день после ранения. На животе остался лишь небольшой след, похожие на пулевое отверстие. Как я сказал, умереть в стенах гимназии после дуэли мне никто не позволит.

Самым неожиданным было то, что под самый конец, когда меня выписали, и я уже одевался, меня посетила гостья, которую я меньше всего ожидал здесь увидеть. Её шаги я услышал ещё из коридора, но подумал, что это медсестра. Однако тихий скромный стук расставил всё по своим местам.

— Кто?

Её голос я узнал сразу.

— Это Алианетта. Можно?

После случившегося было логично предположить, что она может прийти, однако я не считал себя настолько важным человеком, который мог бы удостоиться её визита. Я ошибся. Видимо, у неё были свои планы на мою персону.

— Заходите.

К тому моменту я уже надевал пиджак.

Она юркнула в комнату, как испуганный зверёк, тут же закрыв за собой дверь. Сжавшаяся, Алианетта старалась не смотреть на меня, теребя в руках какой-то пакет. Ей глаза смотрели куда угодно, но только не на меня.

— Добрый день, госпожа Алианетта, рад снова вас видеть, — поклонился я как положено.

Она наконец пересилила себя, взглянув на меня застенчивым взглядом.

— Здравствуй, Грант. Давно не виделись.

— Скорее, недавно.

­— Верно, — хихикнула она. Повисло недолгое молчание, после которого она будто опомнилась. — А я вот… принесла… навестить тебя.

Она протянула мне пакет, в котором было печенье, сок, шоколадки и какие-то конфеты. Приятный набор, я люблю сладкое. Полюбил в тот момент, когда оказался здесь.

— Спасибо, — принял я её подарок.

Вновь повисло молчание, которое она нарушила первым.

— Как ты? Я слышала, тебя вызвали на дуэль из-за меня, этот идиот из семьи Сирони.

— Вы знаете его?

— Не лично, конечно. Ещё я такими кретинами дружбу не водила. Но его семья хочет, чтобы мы обручились. Несколько раз даже приходили, чтобы договориться с моими родителями. А он вдруг решил, что теперь я его девушка, хотя мы даже никогда не виделись.

Эти отношения что-то мне напоминают…

Я прикусил губу и кивнул.

— Думаю, он больше не будет лезть после того, что произошло.

— Я надеюсь. Я поговорю, чтобы родители прояснили его семье ситуацию, что делать не стоит. Он уже не в первый раз такое проворачивает.

— Сила есть — ума не надо.

— Метко сказано, — улыбнулась она. — А тебя уже выписали?

— Местная медицина творит чудеса, — кивнул я.

­— Понятно… — протянула Алианетта.

Она вновь стояла, будто собираясь с силами. То поднимала взгляд, то опускала, пытаясь что-то выдавить из себя. И в тот момент, когда я уже собирался сам спросить, чего она хочет, Алианетты неуверенно произнесла:

— Эм… звучит очень некультурно, но… может мне тебя проводить? Как-никак, здесь ты по моей вине, — покраснела она.

Но в отличие от Алианетты, я не видел в этом ничего предосудительного.

— Почему нет.

Мы вышли из медсанчасти плечом к плечу. Я, оглядывающийся, и она, опустив голову так низко, будто хотела спрятать лицо. Возможно, это было недалеко от истины, так как потом каждый встречный столб будет тыкать в неё пальцем и кричать, что втюрилась в простолюдина.

— Что-то не так? — спросила Алианетта.

— Почему?

— Ну… ты морщишься.

— Вспомнил того идиота, — ответил я спокойно.

— А… — протянула она. — Кстати, а мне сказали, что ты победил его на дуэли, но он нарушил правила и выстрелил в тебя даром.

Не вижу смысла прикрывать ублюдка.

— Да. Проиграл и, впав в истерику, выстрелил в меня даром.

— Даже так… — протянула Алианетта, после чего улыбнулась. — Вот подонок. Мне даже противно слышать о нём теперь. А вот тебе надо стать охотником. Могли бы даже проводить охоту вместе…

Вот это подкат.

— Заманчиво.

— Но?

— Без «но», просто заманчиво, — повторил я, чем вызвал у неё улыбку.

Мы так и не дошли до мужского общежития. Пошли через парк, где на развилке Алианетта остановилась. Сейчас шли занятия, все дети были на уроках, поэтому здесь никого не было. Возможно, потому она и повела нас через парк, чтобы избавиться от свидетелей.

— Наверное, нам здесь лучше распрощаться. Не стоит, чтобы нас видели вот так рядом, иначе поползут лишние слухи, — виновато произнесла она. — Итак уже проблем принесла, не думаю, что тебе нужно ещё больше.

— Конечно, как скажете. Спасибо, что проводили, — кивнул я. — И что принесли поесть.

— Да не за что, — хихикнула она в кулак, после чего быстро огляделась. Замыслила ересь мирового масштаба.

Я догадывался, что сейчас будет, но сделать ничего не мог. Отодвинусь — обижу, и тогда проблемы могут стать куда серьёзнее. Но и поддаваться…

Она быстро приблизилась ко мне, коснулась губами щёки, после чего отвернулась и стремглав бросилась из парка. Её быструю походку можно было сравнить с медленным бегом. Уже отдалившись от меня, Алианетта громко сказала через плечо.

— Я приглашаю тебя к нам в гости. Моему отцу интересно, кто спас их дочь. Я потом приглашение пришлю.

И скрылась, оставив меня одного.

Признаться честно, я особо ничего не почувствовал от её поцелуя. Касание губами как касание губами. Но вот была бы это её сестра Катэрия…

Я тряхнул головой, выгоняя ненужные мысли. У меня ещё были дела и незачем забивать подобным голову.

После случившегося я дождался следующего дня, и уже с Грогом отправился на рынок. О случившемся я ничего ему не рассказал. Это было не его дело, и никак не влияло на миссию.

Мы нашли один из магазинов электроники, где купили поддержанный экран радара, обошедшегося нам в сто пять тысяч. Можно сказать, что деньги, которые нам принесла семья Сирони, пришлись очень кстати. Цены даже на такую простую аппаратуру были огромными. А ведь кто-то живёт и на двадцать тысяч здесь.

— Этого хватит? — прогудел Грог.

— Должно.

— До завтра соберёшь?

— Постараюсь. Тут он несколько сложнее, чем прошлый приёмник, поэтому не могу точно сказать, усею или нет. И я хотел спросить, Грог, ты знаешь, как попасть в дикие земли?

— Прийти туда, — ответ был прост и понятен.

— Я знаю. Я спрашиваю, как преодолеть кордон. Дикие земли охраняются, скорее всего там повсюду блокпосты и первый периметр обороны.

— Только на дорогах и в особо опасных местах. Их можно обойти через лес.

— Если поймают?

— Специально не ловят.

Другими словами, достаточно просто обойти всё это. Никто специально ловить нарушителей не будет.

— Нам нужны карты тех диких земель, — наконец я сформулировал в голове наши задачи. — Нужны карты тех областей, отметки всех блокпостов, баз, районов патрулирования, опасных мест и места обитания тварей, с которыми лучше не встречаться.

— Где достать карту? — спросил Грог.

— Ты должен будешь попросить её у Нэвии. Пока подойдёт и самая обычная с пометками.

— А если откажет?

­— Реши этот вопрос. Надави, упроси, сделай что-нибудь. Она хорошо к тебе относится, должна помочь. К завтра карта должна уже быть у нас.

— Достать карту, понял, — кивнул он.

Тем временем мы уже были на полпути к гимназии. Свернули на перекрёстке, и пошли вдоль незнакомой мне улицы, когда внезапно я что-то почувствовал. Такое иногда происходит. Интуиция, она срабатывает, едва подсознание замечает что-то странное. Иногда ты даже не можешь сказать, что именно тебе насторожило, однако не в этот раз.

Я замер на месте и повернул голову налево, взглянув на строение через дорогу.

Там, за кирпичным забором находилось здание, на вид, напоминающее архитектуру Империи, старое и уже давно заброшенное. Единственные кованные ворота были обмотаны цепью.

Кровь, оттуда тянет кровью и ересью, не так ли?

Внутренний голос не заставил себя долго ждать, но тут же умолк, едва я его заметил. Тварь, которая теперь поселилась у меня в сознании, вела себя осторожно. Но она была права: от здания напротив тянуло какой-то мерзостью и опасностью.

— Что случилось? — Грог уже оглядывался по сторонам. — Больница святого Мунго?

Больница святого Мунго… я где-то слышал о ней… На приёме от Роланда. Точно, на приёме брат Нэвии говорил, что устроил здесь охоту вместе с Алианеттой, если я не ошибаюсь. Они охотились там на демонов…

Но её уже должны были зачистить. Так почему меня она насторожила?

Я быстро перешёл на ту сторону поближе, и ещё раз внимательно окинул взглядом покинутое людьми задние.

Больница выглядела как обычное заброшенное здание. Таких встречалось очень много на территории Империи на старых планетах. Только от неё так и веяло жутью. Я чувствовал, как меня слегка пробирает от необъяснимого давления.

— Ты это чувствуешь? — негромко спросил я.

— Плохое чувство, — кивнул тот, после чего взглянул на табличку. — Это место было зачищено от тварей с изнанки в две недели назад.

Из-за этого оно вызывает такие странные ощущения? Что там раньше были демоны? Или, потому что они просто не до конца их зачистили?

— Нам надо будет туда ещё раз заглянуть, — негромко произнёс я. — Ещё раз осмотреть здание. Что-то мне подсказывает, что они не до конца доделали работу.

— На этих выходных? — тут же осведомился он.

— Нет, когда закончим с радаром.

При всех своих задачах я не забывал о самом главном — уничтожать демонов. Потому что в свете последних событий, начиная от аристократа и заканчивая яйцами инсектов, вырисовывалась опасная картина заговора. Я верю в совпадения, но не когда они накладываются друг на друга.

Во время прогулки мы заглянули в один из тайников в подвале, откуда я забрал части приёмника. После этого сразу отправился туда, где было всё необходимое для установки этого экрана, собираясь закончить этим же вечером.

А именно в клуб моделирования.

В субботу все разъезжались по домам, и никто не мог меня побеспокоить, поэтому клуб был идеальным местом, где можно было спрятаться от чужих глаз и с комфортом заняться делом. К тому же от меня требовали его посещения, и как раз можно было поставить галочку на этой неделе, что я там побывал.

Надо отдать должное — те, кто собирал инструменты для клуба, не скупились. Здесь было всё, от вольтметра и паяльника до пинцетов для тонкой работы и отвёрток всех размеров. Я разложился на большом длинном столе, который тянулся на две трети комнаты, и начал разбирать аппаратуру.

Снял заднюю крышку экрана радара, после чего снял заднюю крышку датчика частоты сигнала. Нашёл здесь же провода и осторожно начал перепаивать их, соединяя платы. С первого раза не получилось, пришлось несколько раз перепаивать оба агрегата, после чего устанавливать предохранитель на экран.

Подключил их к сети… вспышка, и всё разом перегорело.

— Тц…

Я начал разбирать экран. Здесь пришлось полностью снять все крышки, включая сам экран, чтобы добраться до плат. Блок питания оказался не самым хорошим, от него воняло палёной пластмассой. И так как у меня не было другого, пришлось чинить этот.

— Чем занимаешься? — раздался голос.

Шаги гостя я услышал ещё в коридоре, до последнего надеясь, что незнакомец идёт не сюда. Но когда шаги зазвучали у самой двери, понял, что этот гость ко мне. В любом случае, я бы не успел спрятать всё, что здесь разобрал, поэтому решил с невозмутимым видом заниматься своим делом дальше.

Гостем оказался Руден Брокфорс, мальчишка-коротышка ростом метра полтора с большими очками. Он с интересом рассматривал всё, что я здесь разложил.

— Приёмник, — решил я сказать правду. Легче всего скрыть правду, отвечая на вопросы честно и прямо в лоб. Потому что если ты что-то скрываешь, то значить есть что. — Хочу собрать антенну, которая будет принимать сигналы и показывать их точное расположение.

— А… — протянул он, подойдя поближе.

Парень стоял за моей спиной около минуты, разглядывая моё изобретение, прежде чем подал голос.

— Честно признаться, когда ты сюда записался, я подумал, что ты сделал это лишь для галочки. Сюда немногие приходят что-нибудь сконструировать.

— Понимаю. Но мне нравится подобным заниматься. Люблю создавать что-то.

— Я тоже, — просиял он. — Тебе нужна помощь?

Помощь? Вообще-то…

— Нужно блок питания починить, — положил я перед ним небольшую металлическую коробку. — Поставить новые предохранители, усилить цепь питания.

— А купить новый?

— Тогда теряется весь интерес собрать всё своими руками, — ответил я.

— Тоже верно… — протянул Руден, подойдя поближе, после чего взял блок питания в руки. — Да здесь всё перегорело.

— Именно.

— Думаешь, можно будет восстановить?

— Думаю, да. В крайнем случае я разберу вон тот телевизор, — кивнул я на экран, что висел в комнате. — Сниму с него всё необходимое.

Руден присоединился ко мне, и уже вдвоём мы начали собирать приёмник. На вопрос, а зачем мне приёмник и как он работает, я ответил, что просто хочу собрать его, и тот будет ловить радиосигналы, показывая их расположение на экране.

Вдвоём что-либо делать было куда удобнее и сподручнее. Пока я перепаивал контакты, чтобы соединить всё вместе, Руден уже успел заменить проводку, конденсаторы, подпаял цепи, увеличив пропускную мощность.

— Почему именно клуб моделирования? — спросил я во время работы.

— Почему?

— Есть другие клубы. Тот же политический, — пояснил я.

— Ну… наверное, причина, как и у тебя, мне это просто интересно, — пожал он плечами. — К тому же моя семья держит завод по производству военного оборудования, поэтому, когда я выросту, мне выделят в нём место инженера, а потом, возможно и директора.

— Военное оборудование? — заинтересовался я. Какой полезный друг.

— Ага. Ну там военная электроника всякая. Платы для ракет, управление вооружения на кораблях, связь и так далее. Я вообще самый младший, у меня две сестры и двое братьев. Понятное дело, сёстры уйдут из семьи, один из братьев станет главой, а второй уже военный, отвечает за обеспечение армий. Можно сказать, семейный бизнес.

Действительно. Один делает заказы, другой эти заказы выполняет, обеспечивая работой и доходом семью. Достаточно удобно. Семейная мафия, что будет сама у себя покупать.

— А ты, получается, станешь пилотом? — спросил уже Руден.

— Пока думаю да, — кивнул я. — А там уже как получится.

— Как получится?

— Может стану пилотом, а может стану инженером, — ответил я. — Пока ещё не решил.

— Понятно…

Мы вновь погрузились в молчание, которое опять первым нарушил Руберт.

— А можно личный вопрос?

— Зависит, какой именно, — напрягся я, но едва услышав его, тут же расслабился.

— А твоя семья… я знаю, что ты из детдома, но ты их помнишь?

— Нет, — честно ответил я.

— Совсем?

— Я попал туда ещё до того, как мог что-нибудь запомнить, — ответил я спокойно.

Но всё равно странно. В космодесант отбирают уже подростков. Тот же Грог помнит своё детство.

Я замер с паяльником в руках, так и не допаяв контакт. Не потому что внутренний голос правильно подметил, что что-то не сходится, но из-за того, что пусть даже и сказанное моим голосом, это не было моей мыслью. Самым сложным было понять, мои это мысли или нет. И сейчас я мог однозначно сказать, что я вновь чувствую чужое присутствие.

— Что-то случилось? — спросил Руден.

— Нет, ничего, — вернулся я к пайке. — Просто вспомнил что-то. А почему ты спрашиваешь про семью?

— Не знаю, — пожал он плечами, ковыряясь в блоке питания. — Просто интересно узнать, каково, когда у тебя нет родителей, наверное…

— Одиноко, — ответил я.

— Да, скорее всего…

Ощущение, что у парня проблемы в семье, и он просто ищет повод поговорить на эту тему. Потому он и оказался здесь в субботу. Но в этом вопросе я ему был не помощник. Хотя иметь хорошее отношение с человеком, бизнес семьи которого военное оборудование, очень полезно.

— Как бы то ни было, в этом есть один несомненный плюс, — заметил я.

— Какой?

— Ты становишься независимым и самостоятельным. Одиночество закаляет.

— Ты так думаешь?

— Знаю. А у тебя с родителями, как понимаю, не всё гладко, да?

За такими разговорами мы потихоньку и собирали приёмник. Починили блок питания, через который будет запитываться вся система, соединили в единую экран радара и датчик сигнала, подсоединили антенну.

Попутно я узнал немного и о Рудене. О том, что он младший из сыновей и не сказать, что в семье пользуется популярностью. Однако именно его отецхочет устроить на один из заводов чуть ли не директором, который будет поставлять оборудование военным. Интересный парень, может многое рассказать и очень полезный знакомый, за которого стоит держаться. Придёт время починки корабля и, возможно, его семейный бизнес понадобится нам.

По итогу мы подключили всю систему к сети. Экраны вспыхнули и не показали ничего кроме помех, однако я знал, что мы ничего не увидим. Куда важнее было то, что это всё работало, и завтра можно будет это подключить к антенне, чтобы посмотреть расстояние до нашего корабля.

Для похода у нас уже было всё необходимое, от оружия до денег на походное снаряжение. Если вдруг он окажется очень далеко, тогда уже задумаемся о том, как туда добраться. А сейчас надо было всё разобрать и сложить.

— Прикольно… — протянул Руден, когда я всё складывал обратно в сумку.

— Что именно?

— Ну… что тебе вообще в голову пришло собрать такой приёмник. Можно будет посмотреть, как он работает?

— Да, — кивнул я. — Но потом, когда я его испытаю.

— И он действительно будет определять, откуда исходит радиосигнал?

— По идее, должен.

Естественно, что показывать я ничего ему не буду. Скажу, что тот сломался, сгорел и теперь уничтожен. Ещё не хватало нам с Грогом для счастья, чтобы он поймал сигналы от кораблей империи, которые находятся в этом пространстве.

В итоге на следующий день мы вновь собрались с Грогом в город. Уже на улице тот вручил мне карту.

— Какую смог достать, — прогудел он.

Я раскрыл её.

По сути, это была обычная карта острова государства Тринианского, однако на ней было множество пометок ручкой. Что-то обведено, где-то стоят квадратики, линии, двойные линии и так далее. Почти все дикие территории, которые находились дальше за Перта-Фронтом были изрисованы вдоль и поперёк.

— Вопросы к тебе были?

— Да.

— Как решил?

— Обнял и поцеловал.

Я удивлённо взглянул на него, но ничего не сказал. Со стороны Грога это был, конечно, сильный поступок. Решил всё с девушкой, как настоящий мужчина. Я думал, он её пытать начнёт, зная его прямолинейный подход к любой проблеме. Так или иначе, карта тех земель у нас теперь была.

До мачты связи мы добрались всё так же на автобусе, после чего сразу отправились к грунтовой дороге на холм. Подойдя к ней, мы углубились в лес, где переоделись и вооружились.

— Будет сопротивление? — сразу спросил Грог.

— Не должно, однако лучше перестраховаться. В последнее время нас преследуют внезапные неприятности.

Такими темпами скоро простой поход в туалет будет каждый раз заканчиваться охотой на демонов.

С другой стороны, даже хорошо, что это произошло. Мы получили частично картину того, что здесь происходит.

Переодевшись, мы вдвоём начали подниматься наверх через лес. Верхушка холма выглядела так, будто ничего здесь и не произошло. О перестрелке теперь напоминали лишь жёлтые оборванные ленты, которые развевались на ветру, привязанные к забору и деревьям. Вся округа была просто вытоптана.

— Забрали всё, — заметил Грог. Он вообще очень наблюдательный парень, если так поглядеть. — Даже гильз нет.

Зато остались следы от пуль на деревьях, хотя из некоторых, я вижу, пули всё-таки вытащили. А вот мачта при всём этом осталась нетронутой. Я нашёл ту самую дырку, которую прорезал, и когда мы рассредоточились по местам, через неё я и попал к мачте.

Проблема в том, что в этот раз мне требовалось куда больше сил, чтобы забраться наверх. Теперь за спиной было два аккумулятора, чтобы можно было запитать более прожорливую технику. Я лез наверх, наверное, около получаса, пока не добрался до верхней площадки.

— Я на месте, — произнёс я в рацию.

— Чисто.

— Хорошо, приступаю к сборке.

Уже заученными движениями я начал подключать аппаратуру. Установил антенну, протянул от неё шнур, сначала к датчику сигнала, а потом и к радару.

Датчик сигнала был необходим, чтобы поймать нужную частоту, а дальше за дело уже возьмётся экран радара, который определит точное местоположение с разбросом в несколько километров. Это было гораздо лучше и удобнее, чем высчитывать площадь, что могла составлять десятки километров в лучшем случае при такой точности, с которой шёл сигнал, после чего потом обыскивать её по земле, где огромен риск встретить каких-нибудь тварей.

Осторожно соединив между собой аппаратуру, я подсоединил её клеймами к двум аккумуляторами. Посидел, подождал, после чего щёлкнул тумблерами. Оба экрана тут же вспыхнули.

— Есть, работает, — отчитался я.

— Есть сигнал?

— Сейчас поймаю.

Я быстро начал искать аварийный сигнал, ориентируясь на помехи на экране. Ярко-зелёная линия первое время выдавала лишь вибрацию, но вскоре она начала ритмично дёргаться вверх-вниз. Ещё несколько минут, и вот я наблюдаю чистый сигнал аварийного маяка, который через каждые тридцать секунд отправлял сигнал бедствия.

Теперь дело за радаром.

Я переключая тумблеры и его экран загорается мягким голубоватым светом. В первые секунды ничего не происходит. Я молча вглядываюсь экран, и в голове уже мелькают мысли, что что-то не так, когда на нём наконец-то вспыхивает точка. Одна единственная, она как вспышка солнца появилась и тут же погасла.

— Поймал. Сейчас нанесу на карту.

— Принял.

На экране радара существовала разметка в виде кругов. Можно было переключить кнопками дальность. Десять километров, пятьдесят и так далее. Такие использовались, как мне сказал продавец, на челноках. Простые и надёжные, как часы.

Сейчас точка подавала сигнал на самом краю экрана. Увеличиваю дальность… и вновь на самом краю экрана. Значит наш корабль, как минимум, находится в километрах ста от нас. Постепенно увиличиваю дальность, и вскоре радар уже подходит к своему пределу, когда точка наконец переместилась с края ближе к центру.

Я достаю карту, высчитывая направление и дальность по шкалам радара. Это было не так сложно, как казалось, достаточно просто очень внимательно всматриваться, где она вспыхивает, а потом перенести расстояние на карту, что я и делаю.

И результат меня не сильно обрадовал.

— Грант, есть? — спросил Грог с низу. Чувствовалось, что ему тоже не терпелось узнать об успехах.

— Да, есть, — ответил я нехотя, разглядывая карту.

— И где?

Где? В жопе!

— В топи.

Судя по карте, наш корабль упал куда-то в топь. С одной стороны, это хорошо, так как топь могла смягчить падение, что давал больше шансов найти его более-менее целым. С другой стороны, зона, в которой была топь, была помечена на карте, как особо опасная.

И теперь думай, повезло нам или нет.

Глава 27

Родители семьи Голд, а теперь один лишь отец, никогда не жалели денег для своих детей. С них много требовали, но им и многое позволяли, отталкиваясь от правила: что заработал — то получил. Может по этой причине дети семьи Голд не были избалованными, а может потому что были теми, кого не испортит ни богатство, ни их положение.

Как бы то ни было, Алианетта сидела в большой шикарной комнате со своей личной ванной комнатой напротив туалета с большим зеркалом и, напевая под нос незамысловатую песню, прихорашивалась. У неё было хорошее настроение.

Сегодня Алианетта должна выглядеть неотразимо. Не только ради гостя, который должен посетить их скромный дом, но и потому что так требовал этикет — хозяева должны выглядеть с иголочки.

Но не всё было столь радужно. Особенно когда она просила пригласить Гранта к себе в гости.

— Простолюдин? — поморщил нос отец, сидя за столом.

— Одарённый простолюдин, — поправила его Алианетта, будто это могло что-то исправить.

— И тем не менее без семьи и рода. Беспризорник с улицы, который, возможно, только вчера крал с прилавков, —­ с укором заметил он.

— Не думала, что теперь в нашей семье смотрят не на силу и ум, а на происхождение.

— Смотрят на происхождение, когда речь касается кого-то, кто метит моей дочери в мужья.

— Он никуда не метит, — фыркнула Алианетта.

— Возможно. Возможно, так оно и есть. Но ты-то к нему явно приглядываешься, Али, — заметил он, смерив её суровым взглядом.

Они сидели в кабинете её отца, который передавал всю суть этого человека — строгий, стильный, дорогой, в тёмных тонах. Резные шкафы из редкого тёмного дерева, огромный стол, который выглядел монументальным. Казалось, что комната поглощает сам свет.

— Я хочу пригласить его к нам. Нашему дому нужны такие люди. Он перспективный: лучший по математике, по физике, умный, в конце концов, он спас меня и разобрался с тем демоном.

— Кто разобрался с демоном, ещё большой вопрос, — ответил отец.

— И тем не менее он спас меня, и мне кажется, этого достаточно, чтобы ты познакомился с ним поближе. Почему я не могу пригласить никого к себе в гости?

— Потому что ты аристократка? И потому что должна водить дружбу с равными себе? ­— наигранно удивлённо спросил отец. — А не приглашать не пойми кого.

­— Он пойми кто, — буркнула дочь. — Он учится в гимназии Гагарина, хоть это должно что-то значить.

— Должно, — кивнул он. — Да, должно, Али, и я бы с удовольствием взял такого человека к себе в люди, если он такой, каким его описывают. Но я знаю, по какой причине его приглашаешь ты. Ты не понимаешь, что я хочу уберечь тебя от такой глупости?

— А что ты мне прикажешь делать?

— Не знаю, может попробовать познакомиться с…

— Твеном? Этим придурком?

— Попридержи язык, молодая леди, — строго произнёс он. — Он умный сильный парень, который…

— Который проиграл дуэль неодарённому, устроил истерику и выстрелил ему в спину! Вот такой он хороший! Так ещё и младше меня!

— Он защищал твою честь.

— От чего⁈ От её наличия⁈ Я не видела его и не собираюсь его видеть, такую тряпку, которая вдруг решила, что имеет на меня какие-то права.

— Ты могла бы дать ему шанс, — настаивал отец. — Глядишь, он бы тебе и понравился. Нашли бы общие интересы. Я слышал, что он делает успехи и собирается пойти на охотника. Его родители…

— Надо было тебе с его родителей и начинать, — фыркнула она.

— Его родители, — твёрже и строже продолжил отец, — влиятельные люди. Мать — глава администрации Перта-Фронта, отец — глава заседания нашего региона.

— А сын истеричка.

— Какой ужас… — наконец сдался отец, устало спрятав лицо в ладонях и потерев глаза. — Почему ты не можешь быть такой же покладистой, как твоя сестра?

— Соглашаться встречаться с теми, на кого ей укажут вопреки собственным чувствам?

— Прислушиваться к советам отца.

— Она не прислушивается, ей не оставили выбора, и благодаря тебе Катэрия теперь встречается с этим сутулым глистом.

— Он нормальный крепкий умный парень.

— Он скользкий и некрасивый придурок, под которого ты хочешь заставить её лечь! Тебе самому не противно⁈

— Так, хватит! — рявкнул отец, хлопнув по столу ладонью. Вся комната завибрировала от той силы, которая показалась в нём и даже Алианетта вжалась в кресло. — Как будешь матерью, так и будешь своим детям потакать во всём! Я даю вам будущее! Я даю вам мужей, о которых мечтают многие! Чтобы ВЫ, ВАШЕ БУДУЩЕЕ было безоблачным!

— А мы сами несчастны⁈ — вскрикнула Алианетта едва ли не со слезами на глазах. — А наше счастье тебя совсем не волнует⁈

Повисло тяжёлое молчание.

Отец любил своих дочерей. Он души в них не чаял и был куда мягче, чем с сыном. Как они не могли понять, что он хочет лишь того, чтобы их будущее было надёжным и безоблачным, где они всегда будут жить в достатке и безопасности, не зная горя?

Почему с женщинами так тяжело?

Сейчас он как никогда скучал по жене, которая могла всегда подобрать нужное слово и найти выход из любой щекотливой ситуации. Она была мудра и умна. Знала, когда надо промолчать, а когда сказать помягче, подобрав то самое нужное слово, которое могло бы утихомирить бурю.

Они молчали минут пять, прежде чем отец наконец решил свести всё к миру.

— Когда у тебя будут дети, ты меня поймёшь, — тихо и спокойно произнёс он.

— И я никогда не буду выдавать их за всяких подобных, — пробурчала та обиженно.

Отец сделал над собой усилие, чтобы пропустить это мимо ушей.

— Можешь пригласить этого… твоего друга к нам в гости, — выдавил он из себя.

— Правда? — тут же оживилась его младшая дочь.

— Да, но с одним условием.

— Каким? — прищурилась Алианетта.

— Ты встретишься с Твеном.

— Да ни за что!

— Просто познакомитесь. Мы посетим его семью, придём на приём, не более, и ты с ним познакомишься. Поговоришь, узнаешь его получше. Глядишь, он окажется не таким уж плохим, каким тебе кажется.

Алианетта сомневалась в тот момент. Но в конце концов, их же не на свидание отправляют, верно? Ни к чему не обязывающая официальная встреча, где они между делом познакомятся. Всё будет выглядеть как случайность, и она не будет давать ложных надежд этому мерзкому мальчишке. Встретится, поприветствует, пообщается пару минут и попрощается. Всё на первый взгляд просто.

Хотя с её отцом ничего просто не бывает, однако последнее решение будет за ней, как никак, а значит…

— Ладно… — выдохнула она.

Отец лишь кивнул.

— Тогда можешь отсылать приглашение. Лишь предупреди меня заранее о его визите, будь так добра.

И вот Алианетта сидит у себя, прихорашиваясь и мечтая о том, как замечательно пройдёт эта встреча. Глядишь, и быть может даже отец смягчится по отношению к Гранту. В конце концов, её мать тоже была безродной, пусть и из людей семьи. И ничего, никому от этого плохо не стало.

* * *

Контрольная была простой, позорно простой, чтобы её могли дать тем, кто учится в гимназии, что считается эталоном школьного образования. И тем не менее, как оказалось, для многих она стала непосильной.

— Эй, пс-с-с, Грант, какой вариант?

Девушка справа по имени Рондо с мольбой в глазах смотрела на меня.

— Третий, — одними губами ответил я, и получил в ответ судорожный вздох. Человек был явно не готов несмотря на все надежды преподавателя.

Математика, самая простая из дисциплин, оказалась для класса тех, кто хотел связать своё будущее с профессиями, где нужна точность, непосильной. Я даже не знаю, на что они рассчитывают, учась здесь. Более того, мне теперь страшно представить, что из себя представляет здесь научное сообщество и как оно вообще существует, когда их будущее поколение не может вычислить в уме столь простые задачи.

— Грант, Грант! Какой вариант? — уже с другой парты меня спрашивает парень по имени Бронардо.

— Третий.

Тот тоже судорожно вздыхает.

Преподаватель всеми силами пытается показать, что ничего этого не замечает. Уже в четвёртый раз класс не может написать контрольную нормально, и ему жизненно необходим результат. В этом причина его слепоты и глухоты.

— Грант, — вновь Рондо. — Что здесь будет?

Она показывает со своего места уравнение. И так как я уже на половине пути к завершению, у меня есть время подсказать. Мне тоже требуется помощь по той же литературе, поэтому сегодня помогаю я — завтра мне. И никто не отменял того, что это укрепит мои отношения с детьми влиятельных родителей.

Я быстро пробегаю глазами по уравнению, после чего даю ответ.

— Корень из «икса» в квадрате, делённого на шесть «А», в скобках «игрик-икс».

— А у меня?

Я смотрю теперь на уравнение Бронардо.

— «А» «Игрик» «Ц».

— И всё что ли?

— И всё, — киваю я.

Это послужило спусковым крючком для остальных, и вскоре даже преподаватель не выдержал.

— Вы хоть бы делали это незаметно что ли…

— Так контрольная сложная! — возмутился кто-то.

— Но Грант справляется же.

— Так он особенный! — и вслед за этим раздаётся сдержанный смех учеников.

Я перерешал все варианты контрольной работы за этот урок. Ничего сложного, стоило мне просто взглянуть и решить в голове уравнение, как я сразу говорил ответ. Что касается самого меня, то я сделал свой вариант, попутно успевая отвечать на вопросы.

Может, в этот раз наш класс сдаст контрольную нормально. А то цвет нации настолько тупой, что само существование этого государства находится под угрозой.

— Так где ты учился? — спросил меня один из одноклассников, едва мы вышли из класса. — Нельзя так знать математику и быть нормальным человеком.

— Как видишь, можно, — вкрадчиво ответил я.

— Да у него талант, не видишь что ли, — сказала другая одноклассница. — Он просто может, вот и всё.

— Я тоже хочу так уметь.

— Грант, а если без шуток, ты откуда?

— Из детдома.

— Это понятно, а раньше где учился? — не унимался одноклассник. — Где-то же ты должен был учиться.

— Вестимо, что в школе, — ответила одна из девушек. — Ты лучше спроси, чем он увлекается и не хочет сходить с нами поиграть в боулинг?

Удивительно, насколько становятся люди разговорчивыми, если им помочь. Каждый считает тебя уже едва ли не товарищем, если ты ему помог. Такое внимание не сильно радовало меня, но приходилось мириться — так становятся частью общества. Особенно, когда это общество состоит сплошь и рядом из высшего света.

Так как математика была последним уроком, все направлялись в одно место — в общежитие, и эти постоянные разговоры мне пришлось терпеть вплоть до самой двери своей комнаты.

Я с облегчением закрыл за собой двери, попрощавшись с последним из одноклассников.

Общаться сложно. Ещё сложнее находиться в центре внимания, когда каждый заинтересован узнать тебя поближе. Но это одновременно и приятно.

Наш класс был достаточно тихим. Я всего пару раз видел, чтобы они собирались вместе что-то обсудить. Это не значит, что я ни с кем не разговаривал, но чаще всего дети просто занимались своими делами в одиночестве, что разительно отличалось от других классов, что я встречал в коридоре. Там люди сбивались в группы, что-то обсуждали, смеялись и, насколько мне известно, куда-то вместе ходили в то время, как мы тихо сидели по своим углам.

Видимо, им всем надоело играть в одиночек, раз они так разговорились между собой. Или я послужил тем самым катализатором, который заставил их объединиться вместе на фоне общей проблемы. С одной стороны, мне не сильно хотелось быть в центре внимания, но с другой я мог стать неформальным лидером этого класса, что дарило определённые преимущества.

Я устало облокотился на входную дверь, опустив голову, и только сейчас заметил красный конверт, который кто-то подсунул под дверь.

Письмо? Мне?

Но спрашивать от кого даже не пришлось, едва я поднял его с пола. Конверт был запечатан какой-то красной смолой со знаком, который я уже однажды видел. Дракон — символ семьи Голд.

Насколько можно догадаться, они прислали мне приглашение посетить их дом. Я сразу же вспомнил, как Алианетта говорила, что пригласит меня в гости, как только выдастся возможность. Возможность выдалась достаточно быстро, судя по её оперативности.

Внутри был белый лист бумаги с красивым почерком, который я едва смог разобрать.

* * *

Приглашение на приём.

Уважаемый Грант Роковски.

Дом семьи Голд приглашает Вас на ужин в среду в пять тридцать по адресу Пайлинская аллея сорок пять.

С уважением, Алианетта Голд.

* * *

В среду… У меня было мало уроков в этот день, а значит им известно моё расписание занятий. Видимо, они подсуетились с этим вопросом, настолько хотят встретиться лично. Мне было интересно, это исключительно инициатива Алианетты или же её отец тоже решил со мной познакомиться?

Я знал, что в их семье три ребёнка: две дочери и сын, старший, плюс отец. Мать погибла по неизвестным мне обстоятельствам. Вряд ли отец хочет выдать за меня одну из дочерей, хотя от старшей не отказался бы, а значит меня хотят завербовать.

Интересно ли мне такое предложение? Нет. Однако познакомиться с семьёй охотников стоило.

И уже на следующий день не без помощи карты я стоял напротив ворот в их дом.

Это был дом достаточно скромный по меркам тех, которые я видел вокруг, но отнюдь не бедный. Через кованные ворота, на которых была изображена голова дракона, я видел стены дома из тёмного камня. Между воротами и самим зданием обычная лужайка без каких-либо затейливых садов, фонтанов или даже озёр. Через неё от самых ворот и до ступеней крыльца проходила дорога.

Мне нравится простота и практичность их участка, которая не режет глаз.

Едва я подошёл к воротам ближе, как те начали медленно разъезжаться в стороны. Тут же из-за стены показались двое охранников. Оружия ни у одного из них не было, значит одарённые.

— Вы к кому? — спросил один из них голосом человека, который уже собирался выбить из тебя правду.

— Я приглашён на ужин, — я достал из кармана приглашение и протянул его вперёд, но те лишь расступились, едва пробежавшись по нему взглядом.

— Мистер Роковски, вас уже ожидают.

Под конвоем одного из охранников я направился к дому, из которого на полпути вышел, как я понимаю, глава семейства и, естественно, та, кто меня пригласил, а именно Алианетта.

В отличие от наших прошлых встреч вела она себя тихо и даже не посмела поднять головы, когда я подошёл к ступеням. Чего не сказать о её отце — крепкий достаточно высокий статный мужчина, его волосы только начинают седеть. Он смотрел на меня пронзительным взглядом, будто боялся упустить из виду, даже когда я остановился у крыльца.

Между нами повисло молчание.

Я точно знал, как должна происходить встреча. Для этого я от корки до корки прочитал книгу по этикету. Сейчас глава семейства должен был спуститься и поприветствовать гостя, а я ему ответить со всем уважением. Однако мужчина не сдвинулся с места и не обронил ни слова. В его взгляде помимо интереса я видел определённую враждебность. Причина была ясна как день и стояла за его левым плечом. Боится за целостность своей дочурки от рук беспризорника.

В воздухе повисло напряжение. Его младшая дочь начала нервничать, уже бросая косые взгляды на отца. Это была явная попытка как-то надавить на меня или принизить, заставив поприветствовать первым. Может другие и начали нервничать, но у меня она вызвала ничего кроме раздражения, учитывая тот факт, что это я спас его дочь от демона.

Молчание затянулось.

Я смотрел ему прямо в глаза без какого-либо вызова, но и страха. Меня не пугали эти жалкие попытки показать свою власть, как и не доставляли какого-либо дискомфорта. И первым в нашем молчаливом соревновании сдался он.

— Вижу, ты тот самый Грант, о котором рассказывала мне дочь, — его голос был низким, жёстким, будто он обвинял меня в этом.

— Господин Голд, — поклонился я на сорок пять градусов, как положено, сложив руки на животе, — я рад лично познакомиться с вами и благодарю за приглашение посетить ваш ужин.

Когда он спустился ниже, я протянул руку. В какой-то момент я подумал, что он не пожмёт её, чтобы попытаться унизить меня, однако до такого мужчина опускаться не стал. Ответил крепким рукопожатием, после чего вкрадчиво произнёс:

— Пожалуй в дом, Грант. Скоро накроют на стол.

— Благодарю вас, господин Голд.

Когда я проходил мимо Алианетты, та, пока её отец не видит, слабо улыбнулась и помахала мне ладошкой, одними губами произнеся «привет».

Я уже жалею, что откликнулся на её приглашение.

* * *

Несколькими днями ранее.

Один из самых крупных преступных кланов Перта-Фронта сейчас переживал не лучшие времена. До этого момента всё шло отлично: проституция, рэкет, торговля наркотиками, людьми и оружием — бизнес процветал, заставляя конкурентов кусать локти от зависти.

Но вот сначала полиция берёт машину с миллионом кредитов и двуустами килограммами «зелёной блёстки», наркотика, который хорошо расходился в клубах, найдя рядом трупы доверенного лица и троих шестёрок с пулями в голове. А потом срывается сделка, окончившись бойней, где пропали не только деньги, но и товар.

И вот другие начали поглядывать в их сторону, а не теряет ли один из сильнейших кланов хватку? Не пора ли попробовать откусить от них кусочек, а может и не один?

Чтобы задавить проблему в зародыше, требовалось наглядно показать, что бывает с теми, кто посмел перейти им дорогу. Месть была вопросом жизни и смерти. И если дело с особым заказом не двигалось с места, то вот по поводу машины с деньгами и наркотиками были подвижки.

Мафия не была глупой — глупые в таком бизнесе не выживают. Они искали виновника торжества и вскоре выяснили, что у одного из подручных был брат, теперь уже покойный. Немного покопавшись в произошедшем, они узнали и о волне насилия, которая прокатилась по детдому, которая особенно сильно коснулась брата покойной шестёрки.

Совпадение? Возможно, но если предположить, что шестёрка решила отомстить и, перевозя товар с деньгами, случайно встретил обидчика брата…

Картина получалась интересной.

Босс клана, которого звали Смотрящим, сидел в своём кабинете в одном из предприятий для отмывания денег, а напротив него, опустив взгляд и даже боясь издать звук, стоял молодой мальчишка. Его заметно трясло. То ли он знал, кто сейчас напротив него, то ли вышибалы за спиной в количестве четырёх штук оказывали на паренька такое давление.

— Мне сказали, что ты знаешь, кто это мог сделать? — мягко произнёс Смотрящий.

Он был тучным лысым мужчиной с пышными усами, которого было сложно заподозрить в противозаконной деятельности. Для всех он был толстым добрым мужичком. Для всех, кроме тех, кто с ним работал.

— Д-да… — пробормотал паренёк.

— Да не бойся ты так, тебя бить не будут. Как тебя звать, говоришь?

— Стивен, сэр…

— Стивен… Что ж, Стивен, ты умный парень, я это вижу. А умные парни всегда нужны у нас, я верно говорю, ребята? — «Ребята» активно закивали головой. — Я думаю, что ты даже можешь работать на нас, стать частью нашего дружного коллектива.

— Серьёзно? — в глазах паренька вспыхнула надежда.

Для человека, у которого будущее было сомнительным, как и перспективы, карьера в преступном клане была билетом к более роскошной жизни. Уважение, деньги и, конечно же, девчонки — многие из детдома мечтали стать крутыми богатыми парнями, что плюют на закон и пользуются популярностью.

— Более чем. К тому же у нас освободилось место. Нам просто надо знать, кто это сделал или кто мог это сделать.

— Я не могу точно сказать… — испуганно пробормотал Стивен.

— А точно и не надо. Я слышал, что у вас в детдоме завёлся какой-то боец, который поставил на уши абсолютно всех.

— Да, да, я знаю его! — обрадовался тот. — Это Грант Роковски, новенький! Он вообще безбашенный, ни страха, ни сомнений.

— Безбашенный, говоришь?

— Да, все говорят, что это он убил Ромиэля. Разобрался с ним за прошлые обиды. Он вообще всех бил! Однажды к нему пришли четверо, так он их забил так, что те едва стояли на ногах. А они были крутыми парнями.

— Вот оно как… Но он с вами теперь не учится, я прав?

— Да, он выиграл там какой-то конкурс и перешёл в гимназию Гагарина, — закивал Стивен.

— Даже так… — протянул Смотрящий.

Мог ли паренёк перебить тех четверых? Смотрящий бы никогда на это не поставил, но учитывая цепочку событий, это было вероятно. Новенький, который за пару дней заставил бояться даже самых отмороженных гопников, некоторые из которых уже выполняли поручения клана — как знать, что там за парень. Точно выяснить можно было, лишь спросив его самого.

И они его спросят. Зная фамилию и место, где тот учиться, достать паренька будет совершенно не проблема. Можно сказать, что вопрос с этим буйным новичком уже закрыт. А что касается этого Стивена…

Смотрящий внимательно окинул мальчишку взглядом.

Что ж, как говорил его отец, хочешь верную собаку — воспитывай её с щенка. Может из этого мальчишки что-нибудь и выйдет.

Глава 28

Мы прошли в холл. Справа от меня, как принимающий гостя хозяин дома, отец семейства, Джефферсон Голд, глава семьи. За нашими спинами его дочь Алианетта. Охраны не было. Я был неодарённым, в отличие от хозяина дома и его дочери, которые могли убить меня в то же мгновение, сделай я глупость.

Мы прошли через пустой тёмный холл и попали в гостиную. Большой камин, мягкие ковры, деревянные стены, кресла и диваны, книжные шкафа и что интересно, трофеи. Головы животных и даже одного демона, в котором я опознал короля зверей — твари, которая могла контролировать мелких тварей типа той же адской гончей. Он шёл в первых рядах, давя первую линию обороны мясом.

— Знакомый изгнанник? — кивнул на голову демона Джефферсон.

— Да, — спокойно ответил я. — Читал о ней.

— Я убил его, когда был действующим охотником. До сих пор помню, как долго мы его выслеживали, и каких хороших людей потеряли, чтобы убить тварь, — произнёс он ровно, после чего указал на одно из кресел. — Присаживайся.

— Благодарю вас, — кивнул я и занял одно из кресел.

Джефферсон сел напротив. Алианетта заняла место в стороне, скромно сложив ладони на коленях и глядя в пол. Прямая осанка, невозмутимое лицо — всё, как по этикету. Вряд ли пытается показать себя передо мной. Скорее ведёт себя так при отце. Такие девушки очень распутны, когда никто их не видит.

К нам тут же подошла служанка поклонившись.

— Чая, — махнул рукой глава дома, даже не взглянув на неё, и та сразу же удалилась. Он посмотрел на меня. — Как тебе обучение в гимназии?

— Какие-то предметы даются мне просто, какие-то кажутся непосильными, господин Голд. Но я стараюсь, чтобы соответствовать уровню места, где обучаюсь.

— Похвально, — кивнул он. — Алианетта многое о тебе рассказывала. Говорит, ты умный и сообразительный. Легко даётся математика и физика. Но ты почему-то выбрал стать пилотом. Можно задать вопрос, почему?

— Мечтал с детства. Хотел ощутить это чувство свободы, когда есть только ты, твой корабль и полёт.

— Звучит достаточно романтично. Но не практично. Тебе, думается мне, больше подошла бы профессия охотника на изгнанников. Моя дочь говорит, что ты был хорош в той охоте и даже убил демона. Охотился раньше?

— Ни разу.

— Но демона убил.

— Удача и знания, господин Голд — ответил я. — Силён тот охотник, который сначала думает головой, а потом действует.

— Хорошие слова.

Но он понимает, что я недоговариваю, однако не пытается давить и выведать правду. Видимо рассчитывает, что я проколюсь на чём-нибудь и выдам себя. Или ему уже не нужны доказательства, так как и так всё очевидно. Тут только тупой не поймёт, а на тупого он не похож.

Нам принесли чай на подносе. Служанка здесь же разлила его по чашкам, после чего на блюдечке подала каждому из нас. Возможно, это должно быть вкусно, однако чай был… как горячая вода с каким-то привкусом. Будто туда просто помакали траву.

— Как вам чай, мистер Роковски? — по-девичьи стеснительно спросила Алианетта.

— Изумительный, — естественно соврал я. Не стал говорить, что это похоже на воду.

— Его привозят из государства, практически сплошь покрытого снегом. Этот чай растёт на склонах вдоль горячих источников.

— Дорогой, видимо.

— Очень, — улыбнулась она.

Хочется сказать, что их обманули и чай из того же магазина гораздо вкуснее. Но статус вряд ли им позволит принять очевидное. Заложники собственного положения — что можно другим, уже нельзя им. Остаётся лишь пить эту мочу, да причмокивать. По крайней мере, на людях.

— Откуда ты, Грант, могу я поинтересоваться? — задал один из важнейших вопросов Джефферсон.

Я знал, что этот вопрос прозвучит. Я знал, что его будут задавать очень многие, поэтому заранее подготовил себе историю, которая если не убедит, то хотя бы позволит как-то контролировать ситуацию и давать ответы, к которым будет сложно подцепиться.

— Я с улицы, господин Голд, — ответил я спокойно. — Жил на улицах, прогуливал школу, к моему стыду. Мои родители умерли, я их не знал, и обстоятельства подтолкнули меня выживать своими силами. А потом случился прорыв, меня спас кто-то из охотников, где и поймали соцработники. В тот момент, едва пережив смерть я понял, что был идиотом и мне дают второй шанс, почему взялся за ум. А определённый талант в математике позволил мне его реализовать.

— Как откровенно, — кивнул он. — Знаешь, многие бы предпочли скрыть подобный факт.

— Но он рано или поздно вылезет наружу. Лучше сразу рассказать правду, чем потом позволить на себя ею давить.

— И на каких улицах ты жил?

— На всех подряд. От улицы Линделл вплоть до Заподнореченской, где меня и спасли.

— И ни разу не посещал школу?

— Какую-то посещал одно время, но в тот момент я был не из тех, кто стал бы запоминать, где учится. Для меня важнее было прокормить себя. Это, конечно, не то прошлое, о котором я люблю вспоминать, — мягко завершил я разговор.

Намёк был понятен — расспрашивать меня дальше будет просто неприлично. А без расспросов на чистую воду вывести человека нельзя. Продолжи он, и покажет уже себя в нелицеприятном свете. Естественно, Джефферсон не мог себе этого позволить.

Наше общение напоминало мне игру, где надо было выстраивать оборону словами — одна ошибка, и ты проиграл. Подобное мне не нравится. Я люблю обороняться физически, не словесно. Там хоть пулю в лоб атакующему можно загнать.

Джефферсон взглянул на Алианетта.

— Дорогая, проверь, пожалуйста, готов ли ужин.

— Да, отец, — тут же ответила она и покинула зал, напоследок бросив слегка встревоженный взгляд на нас.

Остались только мы вдвоём. Намечался разговор с глазу на глаз. Глава дома не стал тянуть, сразу перейдя к делу.

— Интересный ты человек, Грант, — медленно встал он с кресла и направился к окну. — Многие бы душу отдали, чтобы оказаться на приёме у нас. И они бы точно сделали всё, чтобы мы обратили на них внимание. Представили всё в лучшем свете, да так что выглядели бы едва ли не героями из сказок.

— Я не имею привычки врать о себе, — ответил я невозмутимо.

— Неужели? — бросил он взгляд через плечо. — Даже если это так, ты имеешь привычку многое о себе не рассказывать.

Я не знал, что ответить. Собственно, эти слова не подразумевали, что на них надо отвечать. Джефферсон встал напротив окна, как хозяин, окидывая взглядом свои владения.

— Знаешь, я видел много людей. Как ужасных охотников, так и лучших из лучших. Часть из них была куда достойнее тебя. Но знаешь, что с некоторыми из них стало при встрече с изгнанником?

— Смерть, — ответил я.

— Именно. Будь ты хоть самым достойным человеком в мире, изгнанники с одинаковым аппетитом съедают и тех, и других. Я был знаком с юными дарованиями, где профессия охотника переходит от отца к сыну с детства. Их знания были близки к идеалу, тренировки велись с самого детства, а учителями выступали лучшие из лучших. Они ходили с ними на охоту, чтобы постичь все тонкости охоты. А потом они погибали при первой же самостоятельной охоте. Причина — отсутствие опыта. В критической ситуации они терялись или принимали неверные решения. Поэтому, когда мне говорят, что победить изгнанника и не какого-то, а иллюзиониста помогли знания и удача, это вызывает у меня не больше, чем улыбку от интересной сказки.

— Всякое случается на охоте.

Он обернулся.

— Именно эти слова и сказал бы любой из нас, Грант. Всякое случается на охоте. У меня богатый опыт, я через многое прошёл и многое повидал. Не будет ложью сказать, что я успел встретить почти всех возможных изгнанников, которые только существуют. И то, что я вижу, говорит о том, что ты не в первый раз их встречаешь. Мне лишь интересно, почему ты так упорно это скрываешь. Даже не прошлое, а тот факт, что опыта у тебя достаточно, чтобы нивелировать отсутствие дара.

— У каждого есть свои секреты, господин Голд, — ответил я, встретившись с ним взглядом.

— Будь ты посговорчивее, и я бы даже подумал о том, чтобы действительно позволить моей младшей дочери встречаться с тобой. Такие люди нужны в семье охотников.

— Я не смею претендовать на руку вашей дочери, господин Голд. Ей гораздо больше подойдёт кто-то ей по статусу.

— Твои слова, да ей бы в уши, — вздохнул он.

В этот момент в комнату вернулась Алианетта. Окинув нас внимательным взглядом, который особенно сильно задержался на отце, она смиренно произнесла:

— Ужин готов.

Должен отметить, что в отличие от чая ужин меня не разочаровал. Разве что порции были рассчитаны на кого-то явно меньшего размера, чем мы. Ты смотришь на огромную тарелку, где в самом центре лежит маленький кусочек. Один укус, а еды уже и нет, откуда возникает вопрос — на кого это рассчитано? На людей, у которых нет аппетита?

Единственное, что нивелировало подобное — количество. Здесь и рыба в лимонном соусе, и какой-то очень нежный морепродукт, что таял во рту, и мясо на гриле под соусом, и чего только нет. Должен признать, что мои вкусовые рецепторы сходили с ума от наслаждения. Уж что-что, а готовить они умеют.

Отложив салфетку на стол, я удовлетворённо выдохнул. Несмотря на то что и закончил самым последним, я мог сказать, что хотя бы ради этого стоило сюда прийти. Местная еда не перестаёт открываться для меня самым необычным способом. Возможно, именно поэтому люди переходят на сторону хаоса — ради такого стоит стать еретиком.

Меня как током ударило в этот момент, пусть я и не показал этого. От этой ереси, нашёптываемой той частью сознания, в которой укрылся подлый голос хаоса, мне захотелось забить самого себя. Я бы с удовольствием убил ту тварь, что закралась мне в голову, если бы была такая возможность. Но рано или поздно я найду возможность с ней расправиться.

После ужина последовал диалог ни о чём. Отец Алианетты спрашивал меня об успехах, кем я себя вижу, что думаю по поводу последних новостей. Джефферсон вёл себя, как и было положено хозяину дома, не возвращаясь при дочери к той теме разговора, которую затронул ранее.

Но он ничего не забыл. Его взгляд прямо говорил, что он всё знает.

За разговорами меня привели в оружейную, которая была своеобразным музеем. Это была проверка, посмотреть мою реакцию на оружие, которое здесь было. А посмотреть есть на что. Мечи меня не интересовали, хотя они были семейной реликвией, но вот огнестрельное оружие было уже куда интереснее. От винтовок крупного калибра до автоматов.

А когда глава семейства отлучился, Алианетта не заставила себя долго ждать.

— Он тебя не обижал? — вопрос был задан так, будто я ребёнок. Не обидно, но странно.

— Мы просто поговорили о планах на будущее, — кратко ответил я.

— Мой отец строгий, но он добрый и справедливый, так что ты не суди его строго, хорошо? Просто он боится, что ты какой-нибудь дворовый парень, который хочет подняться по статусу за счёт меня.

— А если так оно и есть? — задал я встречный вопрос.

— Тогда ты слишком плохо стараешься, — улыбнулась она. — Как тебе вечер?

— Всё отлично.

— Заученная фраза на все случаи жизни при встрече с аристократами. А если честно?

— У вас хороший повар.

— Это да, отец очень привередлив к еде. Он считает, что хороший охотник лишь тот, кто хорошо питается, и очень трепетно к этому относится.

— Твой отец прав на этот счёт. Здесь мы с ним одних взглядов.

Весь остальной вечер прошёл без каких-либо приключений. Меня пригласили прогуляться по саду на территории их поместья, как они называли это место.

Отца рядом не было, но было двое охранников и две служанки. Намёк был понятен без слов, пусть Алианетта сама пыталась проявить здесь инициативу и хитрость. Никто из присутствующих так или иначе не мог сказать ей ни слова, когда она сама брала меня за локоть, невзначай прижималась и шептала на ухо. Чаще всего, слухи про тех, кто идёт с нами в сопровождении. Я считаю, что она делала это, чтобы позлить отца ­— ему точно обо всём доложат.

Под конец меня проводили до самого крыльца, где уже ждала охрана, чтобы довести меня до ворот. Будто боятся, что появится мысль здесь в кустах спрятаться и остаться у них.

Встреча прошла удачно. Мы нашли определённый язык с её отцом, это можно было считать успехом. Он был подозрителен к незнакомцу, что было хорошим показателем. Строгий, уверенный и крепкий, в нём чувствовалась военная выучка, вбитая в голову опытом работы в его сфере. Такой человек был ближе мне по духу, чем те, с кем приходилось общаться в гимназии.

Его можно было назвать своим человеком. Возможно, он был из тех людей, кто примет Империю без сопротивления, понимая важность её существования, и сможет повлиять на выбор других. Ведь Джефферсон не был из тех, кто любит купаться в роскоши, показывая это каждому встречному — это было по его дому, по его детям, по нему самому. Он защищал людей так же, как защищала их Империя.

Этот вариант требовал дальнейшей проработки.

О том, что мы нашли общий язык, говорило и последнее его предложение присоединиться к его семье в качестве их человека. Я отказался. Стать их человеком — это потерять свободу, что сразу бы ограничит меня и разрушит все дальнейшие планы, осложнив миссию. Мне нужен был статус, но мне нужна была и свобода действий, которой я был лишился прими его предложение.

Но в будущем, мне кажется, мы ещё встретимся с ним не раз.

* * *

Вечер закончился.

Джефферсон провожал взглядом юношу до самых ворот, наблюдая за тем, как его выводят с территории его дома.

— Как он тебе? — была тут как тут и его дочь.

— Не знаю.

— Ну не такимты его себе представлял, верно? — не унималась она.

— Не таким, — здесь он мог согласиться с ней.

В своей голове он представлял совершенно иного человека и ожидал увидеть дворового парня, который будет или бахвалиться своими скромными достижениями, или заниматься лизоблюдством, лишь бы получить место в их доме.

Но едва он встретился с юношей, как стало ясно, что человек перед ним имеет мало общего с тем, кого глава семьи рисовал в голове. Достаточно было взглянуть ему в глаза, чтобы понять, что это не простой гопник с улицы. Но и не человек, которым пытался выглядеть.

Его взгляд был внимательным, холодным и пустым. Он держался уверенно и спокойно, не показывая ни малейшего страха перед тем, кто выше его по статусу и явно сильнее. Взгляд и поведение охотника, который не раз и не два подходил к той тонкой грани, за которой начинается смерть. Он был похож на того, кто действительно был способен убить демона, но при этом пытался это всячески скрыть.

Почему? Это был главный вопрос, который мучил Джефферсона.

Юноша отказался от статуса их человека, он не выставлял себя напоказ. Не хочет раскрыть себя перед кем-то? Джефферсон, естественно, проверил личность Гранта, проверил, совершал ли тот преступления, за которые его могут преследовать.

Но вот что интересно, о его существовании стало известно буквально около месяца назад. Скрыл свою личность? У него брали отпечатки пальцев, делали фотографии и брали кровь — будь он замешан в каких-либо противозаконных делах, это бы выяснили в то же мгновение. Но он был чист. Чист в буквальном смысле слова до того самого момента, пока его не нашли. Как с неба свалился.

Можно было сделать вывод, что ему не интересен статус, по крайней мере, статус человека семьи. Но и к их дочери он не сильно-то и тяготел, судя по всему, а значит его не интересовало стать даже в будущем аристократом. Тогда что? Связи? Влияние? Деньги? Что-то другое?

Уважение и подозрение — эти два чувства испытывал глава семейства, глядя вслед их гостю. Такой человек был нужен любому дому, из него мог получиться хороший охотник или даже просто солдат, пусть и без дара. Но кто он на самом деле?

— Надеюсь, ты помнишь наш уговор, — напомнил Джефферсон своей дочери. — Ты должна будешь познакомиться с Твеном.

— Помню, — буркнула та недовольно, словно маленький ребёнок.

Чего нельзя было сказать об их госте — он вёл себя гораздо взрослее, чем выглядел.

* * *

Единственная проблема в этом районе — автобусная остановка. Она была достаточно далеко. Или планировщики города решили, что местным семьям не нужен общественный транспорт, или сами они были против, чтобы кто-то проезжал через этот район и лицезрел их богатства. При любом варианте — автобусная остановка располагалась за пределами этого района. Я не думаю, что у местных с этим были проблемы. Каждый из них имеет автомобиль, возможно несколько.

Уже стемнело. Но улицы были достаточно хорошо освещены. Куда более интересно, что повсюду были камеры. Каждый шаг отслеживался. Скорее всего, где-то есть не просто полиция, а охрана конкретно этого района. Сюда незамеченным не проберёшься.

Я уже прикидывал, каким образом, если возникнет такая необходимость, сюда можно попасть. Первым делом — система охраны, её надо будет отключить и взять под контроль центр безопасности этого района. Найти его будет не проблема, я уверен. Никто не ждёт вторжения, и демонстративность безопасности призвана предупредить преступления.

Потом надо будет отключить электричество в районе. Насколько мне известно, здесь питается не каждый отдельный дом, а район разом из подстанции. Хочешь оставить всё без света — бей по подстанции. И лучше сразу обесточить всю зону операции, чем отдельно взятый дом.

Конечно, это лишь мысли. Так я коротал время в дороге, однако всегда надо быть готовым ко всему.

Вскоре район богатых закончился. Он был отделён от остального города своеобразным естественным барьером в виде лесополосы, за которой начинались благополучные спальные районы. Случайно к домам семей не заедешь, и со стороны их просто не видно. Интересный способ оградиться от остальных.

В Империи распределение сословий по власти и благосостоянию было не по горизонтали, по площади, как здесь, а по вертикали, в высоту. В этом было главное отличие архитектуры с той же Террой. Те, кто богат и влиятелен, жили на верхних уровнях, обычные люди на средних. Бедные располагались в самом низу, в трущобах, куда солнечный свет далеко не всегда доходит. И благополучный город сверху был рассадником ереси внизу.

Иногда эта разница была настолько сильной, что выглядело, будто это две разные планеты.

Я уже вышел из лесополосы и шёл по тротуару, когда обратил внимание на машину у противоположной стороны дороги. Она не выглядела подозрительно, но внутри кто-то сидел. Будто сидел и ждал кого-то на пути к остановке.

Внутри меня сразу же возникло плохое предчувствие. Какова вероятность, что это за мной? Мала, очень мала, однако она была. Интуиция тихо шептала, что что-то не так, и стоит развернуться. Лучше перестраховаться, чем фатально ошибиться.

Я развернулся и пошёл в противоположную сторону. За моей спиной завёлся двигатель, фары осветили дорогу, после чего машина медленно покатилась за мной. Из подворотни за моей спиной вышел один из мужчин, который быстро запрыгнул в машину.

Теперь, то, что это за мной, я был почти уверен. Засада на пути к остановке. Кто бы то ни был, это приехали взять меня живым, иначе бы уже стреляли. Вариантов как-то разобраться с теми, кто, скорее всего, вооружён, у меня не было. Оставался единственный вариант — бежать.

И я побежал. Побежал ровно до первой подворотни, откуда передо мной выскочил мужчина. В его руке был пистолет, который уже смотрел мне в лицо. Будь расстояние поменьше, я бы попытался выхватить у него оружие, однако метра четыре между нами — это не та дистанция, с которой это можно сделать.

Оставалось развернуться и бежать в другую сторону, но эта небольшая задержка дала время подъехать машине, откуда выскочили сразу двое вооружённых людей. Оба ствола смотрели в мою сторону.

— Полезай в машину, парень, не испытывай наше терпение, — произнёс один из них.

Я бросил взгляд на противоположную сторону.

Если я нужен им живым, то по мне стрелять не будут. Я могу добежать до другой стороны и перепрыгнуть забор, где дальше всё будет зависеть от удачи. Но в этот момент раздался отчётливый щелчок курков.

­ — Нам необязательно брать тебя живым, — произнёс низким голосом один из них.

При таких обстоятельствах бежать было попросту некуда.

Глава 29

— В машину, — повторил мужчина напротив.

Риск или оно того не стоит? Не стоит, есть много других способов разобраться с ними.

Я ещё раз оценил ситуацию. Трое человек, может я нужен им живым, а может нет, точно не сказать. Брошусь бежать, и кто-то из троих на такой дистанции точно да попадёт в меня.

Нет, нужен более подходящий момент для побега.

И я подчинился. Молча направился к открытой двери автомобиля и сел вовнутрь. Это был легковой автомобиль, седан, коих ездит очень много по дорогам. Чтобы я не смог выпрыгнуть на ходу, меня усадили по центру, двое сели слева и справа, один вперёд. Помимо трёх человек был ещё и водитель. Всего четверо.

— Куда мы едем? — негромко спросил я, придав голосу неуверенности и жалобности.

— Увидишь, — холодно ответил один из них. — С тобой хотят пообщаться.

Пообщаться? Я подозреваю, на подобную беседу в такой форме принуждения мог позвать лишь какой-нибудь важный криминальный элемент, может босс какого-нибудь преступного клана, который хочет расспросить меня. Хотя это и могут быть и аристократы, но я подозреваю именно криминал по достаточно простым причинам.

Причин интереса ко мне было две — сорвавшаяся сделка у мачты и те четверо парней, которых я убил. На вышке следов мы не оставили, но вот с четырьмя парнями я мог оставить после себя какой-то след. Так что скорее всего, это криминал, кому принадлежали те парни, и в этом случае меня не будет ждать ничего хорошего.

Автомобиль тронулся. Двигался он спокойно, останавливаясь на каждом светофоре и включая поворотники, чтобы не вызвать к себе подозрений. Мы ехали через спальные районы в объезд центра. Значит, скорее всего, меня повезут в сторону трущоб на другой стороне города, что даст время подумать, как отсюда выбраться.

Никто не произнёс ни слова. Двое по бокам держали в руках пистолеты, которые были нацелены в меня. Давали понять, что стрелять будут сразу и без предупреждений, если я выкину какой-нибудь фокус.

А ведь можно всё решить иначе. Достаточно лишь довериться тому, что чувствуешь внутри.

Это была внезапная мысль, возникшая посреди головы. Я сразу понял, что это не мои мысли. Подлый голос ереси был тут как тут. Говорил моим голосом. Был неотличим от моих собственных мыслей. Но он был не мой.

Но почему подлый? Есть ли подлость в том, чтобы спасти себя от смерти?

Оно даже не пыталось скрыть тот факт, что не принадлежит мне. Это был первый раз, когда оно решило выйти со мной на прямой контакт, не пытаясь затеряться в моих собственных мыслях, проталкивая свои комментарии между делом. Это был голос хаоса, что поселилось в моей голове.

И оно предлагает ему довериться?

Именно.

Словно в ответ на вопрос я почувствовал, как внутри будто разгорается какая-то сила. Огромная, будто я был способен одним желанием убить здесь всех присутствующих. Желанная и соблазнительная сила, которая вводила в искушение воспользоваться ею, чтобы спастись. Спасти самое важное — собственную жизнь.

Это был как наркотик — один раз воспользуешься и уже не сможешь отказаться. Один раз поддавшись, ты всегда будешь возвращаться к ней, попав в сети хаоса. И рано или поздно твоя душа извратится настолько, что ты будешь поклоняться уже им, даже не заметив, как сам перешёл на сторону ереси.

Да только я лучше сдохну, чем позволю себе воспользоваться ею.

А можно без «сдохнуть»?

Мне не нужна помощь дерьма хаоса. Я выбирался и из куда более опасных ситуаций. Выберусь и из этой.

Только не угробь нас.

Я внимательно краем глаза оценил своих посетителей. Тот, что сидел первым, достаточно быстро расслабился. До этого повернувшись к нам и целясь меня из пистолета, сейчас он отвернулся обратно, видимо не разглядев во мне угрозы.

Тот, что сидел справа, был мало похож на человека, который умеет действительно сражаться. Он постоянно зевал, отворачивался, смотрел в окно и вёл себя непрофессионально. Его палец постоянно лежал на спусковом крючке, и тот не боялся случайно нажать на спуск, когда машина подпрыгивала на кочках. Да и ствол пистолета смотрел не прямо на меня.

Второй слева выглядел более ответственным. Он не сводил с меня взгляда, палец лежал рядом со спусковым крючком, пистолет был направлен мне прямо на живот. С другой стороны, ему потребуется то самое мгновение, чтобы выстрелить. Те двое впереди представляли куда меньше опасности.

Это были не бойцы, а обычные бандиты, которые всегда привыкли полагаться на силу и страх своих жертв. Они были настолько самоуверенны, что мне даже не связали руки, видимо, думая, что пистолеты и количество решат проблему. Они видели перед собой может и достаточно опасного, но подростка, который учился в гимназии, не более. Их безалаберность и самоуверенность была моим шансом.

Но нужно было время.

Я откинулся на спинку, глядя куда-то себе в ноги. Я не отдыхал, а усыплял бдительность сопровождающих, заставляя их поверить, что всё под контролем. Я должен выглядеть потерявшим надежду парнем, который не знает, что делать, и боится. Они не профессионалы, и рано или поздно потеряют бдительность, чем я и воспользуюсь.

Мы ехали через город, время шло. Машина плавно сворачивала на перекрёстках, пока не выехала на прямую дорогу, где разогналась. Я сидел тихо, слегка сгорбившись и смотря себе на ноги.

Мои конвоиры начинали скучать. Даже тот, кто казался более ответственным, начал отвлекаться, иногда бросая взгляды за окно.

И поймав следующий момент, когда он отворачивается, чтобы выглянуть в окно, я начинаю действовать.

Резко всем телом врезаюсь в того, кто был справа, одновременно схватившись за оба пистолета и отводя их от себя. Раздаётся выстрел от идиота справа, которой обжигает мне ладонь и, кажется, даже разодрал её, но затвор я удерживаю, и следующий выстрел оказывается сухим щелчком — гильза не вылетела, так и оставшись в патроннике.

— КАКОГО… — резко оборачивается тот, кто был спереди, к нам, но я изогнулся, и тот получает с ноги прямо в лицо.

— СТРЕЛЯЙ В НЕГО! СТРЕЛЯЙ!!! — закричал мужчина слева, пытаясь вырвать пистолет из моей руки.

И, пока правый идиот пытается выстрелить, а урод на переднем сидении приходит в себя от удара в лицо, я бросаюсь на левого.

Хватаюсь уже двумя руками в пистолет, отводя ствол от себя, после чего выстрел, и пуля уходит куда-то в сторону водителя. По спине меня начинают бить рукоятью — не понимая, почему ствол не стреляет, идиот начинает использовать его как дубинку, но маленький салон не даёт ему сделать замах и ударить меня нормально. От ударов больно, но не критично.

Борьба за пистолет продолжается. Я слабее, но всё равно борюсь, вцепившись уже зубами в кисть похитителя, продолжая выкручивать оружие. По спине без остановки прилетают удары, крепкая рука пытается оторвать меня от бандита.

А потом всё содрогается. Машина подпрыгивает, после чего ещё один, уже куда более сильный удар и грохот. Я не успеваю понять, что происходит, как уже улетаю вперёд и…

Темнота.

Я теряю сознание.

Но только слегка не вовремя, просыпайся, принцесса, ты ещё не закончил.

Сознание резко вырвало обратно в реальность. Для меня это длилось лишь какое-то мгновение, но сколько прошло в действительности, точно я сказать не мог. Вряд ли долго. Не было ни полиции, ни подмоги, да и бандиты ещё не пришли в себя.

Когда я открыл глаза, то обнаружил себя на первом ряду между передних сидений, врезавшегося в панель управления посередине. Голова шла кругом, казалось, что вот-вот и я потеряю сознание. Я прикусил до крови язык, болью заставляя себя не отключиться, после чего потянулся вперёд.

Никто из нас не был пристёгнут. Водитель с простреленной головой уткнулся в руль. Рядом сидел без сознания его напарник с разбитым лицом. Те двое на задних сидениях пострадали меньше и сейчас приходили в себя.

Всё тело болело, и едва я потянулся обратно на второй ряд, как охнул от боли, которая разошлась между рёбрами, словно кто-то провёл там ножом. Пересиливая желание не двигаться, я медленно начал подниматься, пытаясь перебраться обратно на задние сидения.

К этому моменту тот, что был слева на втором ряду, всё же пришёл в себя. Мы встречаемся взглядом, и в то же мгновение он бросается куда-то к себе под ноги. Я же бросаюсь на него и успеваю ровно к тому моменту, когда он поднимает пистолет. Направляет на меня…

Выстрел ушёл в крышу — последний момент я успеваю задрать пистолет в его руках вверх от своей головы.

Оба мы вцепились в оружие, пытаясь вырвать друг у друга из рук. Физически он был сильнее меня, но недостаточно, чтобы вот так просто вырвать у меня из рук оружие. Я начал пытаться выломать пистолет из его рук, когда тот ударил меня по лицу. Удар, второй, третий…

Я резко крутанулся в салоне так, чтобы оказаться к нему спиной, пропустив руку под мышкой перед собой и продолжая вырывать пистолет. А потом увидел другой на полу в ногах правого, который ещё не пришёл в себя.

В следующее мгновение всё прошло так быстро, что я не успевал думать.

Палец находит кнопку на рукояти, и магазин выскальзывает из пистолета. Я зажимаю спуск, и происходит ещё один выстрел, отстреливающий последний патрон, но уже в окно, после чего затвор переходит в крайнее положение.

В этот момент я наконец отпускаю пистолет и просто бросаюсь вперёд на пол между передним и задним сидениями. Хватаю пистолет и, переворачиваясь, передёргиваю затвор. Мужчина, поняв, что я разрядил его пистолет, не пытается поднять магазин. Он сразу бросается на меня, уже протягивая руки к оружию, когда раздаётся выстрел. А потом ещё два.

На мне валится бездыханное тело.

Второй на заднем сидении начинает шевелиться, и, вытащив руку из-под трупа, я без раздумий стреляю тому прямо в голову. За его макушкой вылетает красное облако пыли. На потолке над ним появляется кровавое пятно вместе с белесоватыми кусочками костей черепа.

Быстро сталкивая с себя труп, я тянусь к двери и буквально выползаю наружу.

Машина стояла на тротуаре, врезавшись в столб в каком-то промышленном районе. Не очень сильно, но от капота поднимался пар.

Остался ещё один противник, однако мне был необходим тот, кто расскажет, что происходит. Поэтому он проживёт больше, чем его друзья.

Кое-как став на ноги, я, пошатываясь, обхожу автомобиль, после чего не без труда открываю переднюю заевшую дверцу и выдёргиваю оттуда тело. Стаскиваю его же ремень, после чего перевязываю ублюдку руки.

Надо сжечь машину.

Да, надо уничтожить улики, и самый простой вариант — сжечь. Здесь моих отпечатков почти вся машина, и нельзя, чтобы та же полиция, которая охраняет здесь закон, вышла на меня. Что касается криминала, то он уже объявил мне войну. И пусть будут уверены, я в неё вступлю, и итог им очень не понравится.

* * *

У промышленного района был огромный плюс, которого не было в жилых районах — множество строений и заводов, от рабочих, которые не останавливали производство даже ночью, до просто пустых или заброшенных, где можно было спрятаться.

Я тащил за собой тело через какие-то заросшие пустыри, стройки, пустые проезды, пока не попал на один из заводов, который судя по виду, давно не работал.

Несколько ангаров, полуразрушенных и частично разобранных, стояли в ряд, окружённые сеткой-рабицей с колючей проволокой поверху. Забор был лишь для вида. Я сразу нашёл несколько дыр, через одну из которых и пролез, затащив за собой тело.

Мой пленник несколько раз приходил в себя, но пара ударов рукоятью пистолета по голове, и он вновь терял сознание. Так было до тех пор, пока я не затащил его в один из подвалов завода.

Это место было не обесточено. Электричество до сих пор подавалось, и лампочка в подвальном помещении, где хранились какие-то металлические детали, загорелась тусклым светом через грязное стекло, едва я щёлкнул выключателем. Здесь я бросил пленника в угол, ожидая, пока мужчина придёт в себя, и сам осмотрел своё тело.

Всё выглядело не так плохо. Явных переломов не было. Болела очень сильно спина, мышцы между рёбрами, когда двигался, и правая нога с плечом, но не более. Возможно, у меня трещины в рёбрах после удара или какое-то из них даже сломано, плюс гематомы, но ничего критического.

А вот костюм немного порвался, что было плохо. Это был школьный костюм, в котором мне надо было завтра идти на занятия. Не самая большая беда из всех, что могли со мной произойти, но тем не менее не сама приятная. Но этот вопрос можно будет решить позже, сейчас есть дела поважнее.

Мужчина пришёл в себя. И первое, что я услышал, было:

— Ах ты ж сука… Ты не знаешь, с кем связался, ублюдок! Ты даже не представляешь, в какое ты вляпался в дерьмо…

— Представляю, — ответил я, осматривая помещение.

— Если ты, сука, меня не отпустишь, Смотрящий тебя на части разберёт! Он сдерёт с тебя кожу и скормит изгнанникам!

— Ужасно, — не стал отрицать я.

— Ты меня слышишь⁈ Тебе хана, ублюдок! Всё, кранты!

— Слышу, — отозвался я, наконец найдя то, что искал.

Какие-то инструменты, среди которых была пила, отвёртки, молоток и даже клещи. Набор небольшой, но достаточный, чтобы задать пару вопросов. Их я и положил перед мужчиной, демонстративно, разглядывая каждый.

— Если ты меня не отпустишь, тебе крышка! — начал переходить на визг мужчина.

— Ржавые… — пробормотал я. Это плохо, ржавчина вызывает заражение крови, но мне и не нужно, чтобы он слишком долго жил.

­— Ты меня слышишь⁈ —­ повизгивает он и получает несильный тычок молотком прямо по зубам.

Ему требуется время, чтобы прийти в себя и отплеваться кровью из рассечённой губы и выбитыми зубами. Думаю, он понимает положение, в котором оказался, и теперь воспринимает меня куда серьёзнее, чем часом назад. Но насколько серьёзно, мы выясним прямо сейчас.

— Сейчас всё я буду задавать вопросы, — медленно произношу я, глядя на него. — Ты на них отвечаешь. Нет, и я делаю тебе больно до тех пор, пока ты не ответишь. Ты можешь кричать, можешь пытаться молчать, но времени у нас достаточно, как и частей тела, которые можно ломать и отрезать по кусочкам, чем я и займусь.

Я демонстративно щёлкаю перед его носом кусачками.

— Я ничего не скажу, — испуганно произносит он.

Не скажет? Мы это ещё посмотрим.

И я беру в руки молоток.

Я не умею правильно пытать и допрашивать, этим обычно занималась инквизиция, выбивая правду из грязных еретиков. Я же могу делать только больно, надеясь, что человек сломается от боли раньше, чем умрёт. Для слабых людей этого хватало, для сильных…

Как бы то ни было, мужчина оказывается слабым, как и многие преступники, которые не привыкли получать отпор. Всего лишь первое сломанное колено, и оно сразу подталкивает его к разговору. А это я не взял клещи или пилу.

— Кто тебя послал? — был первый вопрос.

— С-смотрящий… — его трясло. От боли и страха теперь он едва выговаривал слова. От того смелого мужчины, что приказывал мне сесть в машину, не осталось и следа.

— Кто это?

— Босс преступного клана Анталы… — всхлипывает он.

— Зачем я ему?

— Вопросы. Он приказал тебя притащить к нему, чтобы задать вопросы по поводу произошедшего с машиной и четырьмя парнями, которые работали на нас.

Значит, всё-таки это действительно связано с тем, что я тогда убил тех четверых. С одной стороны, хорошо, что не с той перестрелкой у мачты связи, так как там дела обстояли явно серьёзнее, и за мной велась бы охота не только криминала. С другой, как они меня нашли? Какие-то улики остались? И что с машиной?

— Что было в машине?

— Наркотики. Наркотики и деньги. После смерти парней всё это попало в руки полиции. Нас кто-то подставил, — испуганно произнёс он.

Вот как они это видят.

— Почему я? Как вы на меня вышли?

— Это всё Стивен!

— Стивен?

— Да! Он рассказал о тебе нам!

Стивен… Стивен, это же тот, кто был моим соседом по комнате. Он-то каким образом здесь объявился? Хотя сейчас я всё и узнаю.

— Расскажи мне с самого начала, что происходит.

И он рассказал, не пришлось применять даже силу.

Всё началось с двух провалов. Один за другим, которые бросали тень на до этого всесильный клан Анталу. Конкуренты начали шептаться за их спинами, начали пытаться поджимать их бизнес и так далее, почувствовав слабость. Им требовалось показать, что никто не уйдёт безнаказанным, вернуть уважение, как это делает любой преступник — силой и страхом.

С мачтой было непонятно — кто-то сорвал передачу товара и украл как товар, так и деньги. Теперь заказчик обвинял в этом босса клана Смотрящего, а тот не имел доказательств, чтобы что-либо ответить на это. Им лишь известно, что кто-то напал на обе группы и украл товар — всё.

Я точно знаю, что денег там не было, а значит уже в этом заказчик обманывал. Как я и предполагал изначально, заказчик не собирался платить и сам же эту засаду и устроил.

По поводу машины у мафии тоже не было ни единой зацепки. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Как бы они ни рыли, как бы ни использовали связи, которые у них были в городе, того, кто это мог устроить, найти не могли. А там был миллион кредитов и наркотиков больше чем десять миллионов.

И на фоне этого клан обнаружил странное совпадение, что у одного из подручных, который там был убит, умер брата. Тот погиб примерно в то же время, когда убили четверых идиотов. Подозрительное совпадение, учитывая обстоятельства, и единственное, за что можно было зацепиться.

Они начали расследовать этот момент, и выяснили, что до этого в детдоме появился какой-то парень, то есть я, который поставил всех на уши, а заодно побил брата одного из подручных.

Бандиты сразу задались вопросом, а могло быть такое, что это была подстава, чтобы спровоцировать и выманить курьеров при доставке товара и денег? Грамотно разыграть схему, чтобы пнуть клан побольнее? Может я работаю на кого-то, кто решил всё это подстроить? Или я сам их убил, когда те напали на меня?

Они решили напрямую допросить меня, и всё узнать из первых уст, почему меня и взяли.

А что касается Стивена, то именно он и рассказал им про меня. У них были и другие люди в детдоме, но именно Стивен мог рассказать обо мне больше всех.

Теперь становилось ясно, что к чему. Было предположение, пусть и маловероятное, что я сделал это, но больше они ставили на то, что я на кого-то работаю, и это был план кого-нибудь из конкурентов, а я лишь мелкая сошка. Меня хотели допросить.

После случившегося сейчас, я предположу, они поменяют свою точку зрения, и попытаются взяться за меня более основательно. Что ж, я не против ответить тем же.

— Мне нужно знать, где я могу найти вашего босса. Я хочу, чтобы ты мне рассказал о вас всё, — негромко произнёс я.

— Я не могу этого сделать, — испуганно ответил бандит.

— Придётся, — взял я руки в клещи и сел прямо перед ним. — Или я начну с твоих пальцев.

И он рассказал. Рассказал о главной базе, о том, какой бизнес они ведут, какие склады имеют и так далее. Лишь то, что мог знать обычный боец преступного клана, но достаточно много, чтобы понимать силы противника, и то, какие проблемы они могут принести.

Я внимательно слушал, запоминая информацию. И когда он закончил, у меня остался ещё один вопрос, который требовал ответов.

— Товар у мачты, кто дал вам этот заказ? — спросил я, вставая с корточек.

— Я не знаю, — замахал тот головой. — Смотрящий знает, он переговаривал с ними напрямую! Лично!

Лично, значит?

Я поднял пистолет и, прежде чем тот даже успел дёрнуться, выстрелил ему в голову. Голова конвоира дёрнулась назад, и тот медленно завалился на бок.

Смотрящий, значит… глава преступного клана, который управляет частью криминального мира города.

Что ж, так совпало, что теперь я тоже хочу с ним поговорить.

Глава 30

Я избавился от улик. Инструменты, которыми я пользовался, они уже не найдут. Тело, если и найдут, то вряд ли найдут что-то, что выведет ко мне. Со всех сторон в этом плане я позаботился.

Я вернулся к гимназии почти под самое утро. И даже здесь не обошлось без проблем. Едва я прошёл через турникеты, приложив карту, как передо мной встал охранник. Тот самый, что пытался придраться ко мне в первый раз.

— Нельзя, — со зловещей усмешкой произнёс он, преградив мне путь.

— Это почему? — холодно посмотрел я на него.

— Время.

— Что время?

— Комендантский час. Ночью и вход, выход и перемещение по территории запрещены, — сказал он с торжествующей улыбкой.

Я читал правила гимназии. Я знал их пусть и не наизусть, но каждый пункт. И чего там точно не было, так это времени, когда можно попасть в неё.

Комендантский час действительно был, однако с некоторыми нюансами. Он не распространялся на прибытие, отбытие и перемещение к пунктам первой необходимости.

Иначе говоря, если ты только что прибыл, то имел право попасть на территорию, если сразу направишься к себе в комнату. Как имел право и покинуть её в любое время или направиться в медсанчасть, которая работала круглосуточно. Разгуливать по территории действительно было запрещено.

Я не попадал не под один из пунктов.

­— Покажи мне это в правилах, — попросил я, глядя ему в глаза.

— Они там есть.

— Покажи, где именно, — повторил я.

— Я не обязан ничего тебе показывать.

— Тогда убрался с моей дороги, — отчеканил я, просто оттолкнув его в сторону.

— Эй ты!

Я даже не стал обращать на него внимания. Ровно до того момента, пока его рука не легла мне на плечо, крепко за него ухватившись.

— Я тебе сказал, щенок…

Я развернулся. Но не так, как он ожидал. Резко крутанулся на месте, сбрасывая руку, и присел на одно колено, после чего мой кулак ударил ему прямо в пах.

Охранник задохнулся от боли. Плохо, когда некоторые люди не отошли от животных по развитию и понимают только страх и боль.

— Знай своё место, собака, — произнёс я со злостью. После такого приёма спина болела до слёз. — Ещё раз тронешь меня, и я тебя убью за это.

— Тебя исключат, — пропищал он.

— Не после того, как увидят, что ты посмел применить силу к ученику на незаконных основаниях.

Я хорошо отношусь к любой профессии. Каждый из них является винтиком в общем механизме, который без таких людей просто развалится. Я плохо отношусь к людям с синдромом ровного места, которые ничего не добились и пытаются использовать ту толику власти, которую имеют на тех, кого считают слабее. Видимо он решил, что раз я из детдома, то он может здесь показать свою власть. Жалкое отродье.

Что мне сделают за это? Ничего. Он нарушил правила, пытаясь ограничить мою свободу, он попытался применить силу ­— этого достаточно, чтобы вылететь отсюда. А я лишь защищался от нападения. Может и стоит этим заняться, но позже. Сейчас мой путь лежал в медсанчасть.

Там меня встретил дежурный врач, который осмотрел моё тело, а заодно отвёл на рентген.

— Где же вы так, мистер Роковски, — покачал он головой.

— Упал со ступенек, — ответил я.

­— Сильно вы же упали, — покачал он головой. — Ничего не сломано, но есть обширная гематома спины и правой ноги. Вы должны остаться у нас.

— Насколько?

— На пару дней минимум, чтобы мы хотя бы смогли снять гематомы.

— Не могу, — на отрез отказался я. — Мне надо сдать контрольную, от которой многое зависит. Можно мне обезболивающего, чтобы я мог просто отправиться на занятия?

­Он был против, но ничего поделать не мог. По итогу всё, чего врач добился — оставил меня до утра, чтобы прокапать что-то из капельницы, что, по его словам, снимало гематомы, да дать обезболивающего в таблетках. Полностью боль они не сняли, но теперь я мог хотя бы ходить.

И первым делом я отправился к Грогу. Он был единственным, с кем я мог переговорить, обсудить дальнейшие планы и попросить об услуге. А именно воспользоваться симпатией Нэвии и достать мне форму или хотя бы пиджак с брюками плюс-минус по размеру, чтобы было в чём отправиться на занятия.

Я пришёл к нему под утро, когда другие только-только начинали просыпаться. Те редкие ученики, что шли сонными по коридору, не обращали на меня внимания. Грог же в это время уже давно бодрствовал и занимался зарядкой. Он впустил меня без лишних слов. Я не стал тянуть, выложив всё, что произошло сразу.

Единственное, что я скрыл от него — внутренний голос. А зря, может ему такой же бы захотелось иметь. За подобное он свернёт мне шею сразу. С одной стороны, он поступит правильно, и я бы поддержал его поступок, но не сейчас и не в этой ситуации. Рано или поздно мне придётся признаться, но не в той ситуации, в которой мы оказались.

Грог слушал внимательно. И единственный вопрос, который он задал, когда я закончил:

— Что будем делать?

— Решим этот вопрос, — ответил я. — В первую очередь по тому, что ему известен заказчик, который хотел купить яйца инсектов.

­Грог кивнул. Пусть он и не показал этого, но я знал, что Грог был рад. Ему явно наскучило ходить в школу и учиться среди детей, ничего, по сути, не делая. Он был солдатом, его всю жизнь учили тому, чтобы убивать. Его душа воина требовала сражений, только там он чувствовал себя как дома.

— Но сначала мы всё обдумаем, — предупредил я. — Надо решить, с чего начать действовать.

— Да.

Он достал мне форму. Пусть и не совсем по размеру, но лучше той, что у меня была. И я продолжил ходить на занятия, будто ничего не случилось. Однако мне было не до предметов — из головы не выходило происходящее.

Сейчас мы были в безопасности. Даже самый отмороженный преступник не рискнёт напасть на кого-то в гимназии, так как это будет приговор. Любой, кто переходит эту черту, автоматически попадает во враги народа без каких-либо прав, и тех уже ничего не могло спасти. Охота будет жестокой и беспощадной.

Поэтому клан не рискнёт напасть на нас здесь. Он так же не рискнёт напасть на нас около гимназии в пределах определённого расстояния, которая попадал под государственную защиту. Но за пределами этой территории мы, можно считать, уже были в зоне боевых действий.

Но это не отменяло, что за нами установят слежку. Поэтому несколько дней был решено просто отсидеться. Я ходил прокапывать что-то в медсанчасть утром и вечером, принимал обезболивающее и уже через два дня чувствовал себя готовым выдвигаться на следующее дело.

Как только занятия закончатся.

— Грант, эй, Грант, как решить это уравнение? — отвлёк меня от мыслей шёпот одноклассницы. — Вот здесь, что здесь будет?

— «Икс» делённое на «Игрик», — автоматом ответил я, едва взглянув на пример.

— А здесь?

— Сорок семь «Икс» в квадрате.

— Спасибо, — улыбнулась она.

Я огляделся. Класс решал вновь математику. Глядя на них, я отчасти понимал Грога. Это был не наш мир, слишком скучный и серый, где ты не чувствуешь жизни. Где она не висит на волоске и за неё не надо бороться. Только едва не теряя жизнь ты чувствуешь, что до сих пор живёшь, и у тебя есть желание выжить любой ценой. Я даже не знал, сможем ли мы когда-нибудь стать такими, кто сможет довольствоваться подобным.

После занятий по математике нас погнали на физическую культуру или, как сокращённо её здесь называли — физ-ру. Это был один из тех предметов, что мне был по душе. Физические нагрузки позволяли разгрузить голову, да и было приятно просто позаниматься физически.

Сегодня у нас был урок с несколькими классами. По этой причине в раздевалке было не протолкнуться. Нас даже запускали отдельно, сначала одни классы, потом другие.

Мы зашли вместе с другим классом, так как у нас парней было всего пятеро. Толпа парней, большая часть из которых была из другого класса, спешила занять место, наперегонки влетая в раздевалку. По сравнению с девушками мы выглядели как какие-то варвары — те спокойно по очереди заходили, когда парни под весёлый рокот, будто это было соревнование, буквально расталкивали друг друга, пытаясь попасть внутрь.

Весёлый гам напомнил мне те дни, когда я сам был солдатом. Те моменты, когда мы так же сбивались вместе, когда был поход в душ или тренировки. Обсуждения, споры или просто разговоры — всё это очень походило на то, что было сейчас. Я почувствовал ностальгию.

— Грант, так как насчёт того, чтобы сходить с нами в боулинг? — спросил один из одноклассников. Его звали Найтен.

— Пока я не могу сказать, — ответил я. — У меня другие планы.

— Да ладно, даже не выделишь немного времени, чтобы провести с одноклассниками хорошо время? — усмехнулся он.

Как бы ему объяснить, что теперь у меня нет свободного времени, и я всегда под прицелом. По крайней мере, пока мы с Грогом не решим вопрос с преступным кланом. Думаю, никак.

— Прости, — просто ответил я.

­— Какой же ты скучный, — хмыкнул тот.

— Да может Грант решает вопросы вселенских масштабов, — рассмеялся Бронардо, даже не понимая, что он не далёк от истины.

— Какие? Какую семью ещё посетить? Кстати, это правда, что ты ходил в гости к семье Голд?

Несколько пар внимательных глаз уставились на меня, ожидая ответа. Отрицать очевидное было бессмысленно.

— Да, меня приглашали посетить их.

— Ого как, у тебя оказывается влиятельные друзья, — покачал головой парень по имени Ларон, тоже мой одноклассник.

­— Я бы не назвал их друзьями.

— Ага, будто семьи приглашают тех, кто им не друзья к себе, — хмыкнул тот.

Забавное совпадение, с нами переодевался класс, в котором учился и Твен. Услышав слова Найтена, он посмотрел на меня злобным взглядом. Насколько мне известно, его в гости семья Голд не приглашал. Но теперь и вызвать на дуэль он меня не мог по простой причине — два раза по одному и тому же поводу она не проводится. Как в этом государстве не судят повторно по одному и тому же преступлению.

Единственное, что ему оставалось, просто проглотить всё то унижение, что он получил сейчас. Пусть обтекает, ему это полезно, ещё не раз придётся делать.

Наша группа переодевалась самой последней, и когда мы вышли на спортивный стадион, там было немало людей. Среди них был и Грог. Я остался при своём классе, лишь кивком поприветствовав его.

— Итак! — учитель физкультуры окинул нас взглядом. — Сегодня так получилось, что вы все будете заниматься вместе! Поэтому давайте без всякого баловства, ясно⁈

Он с тем же успехом мог уговаривать вести себя нормально армию обезьян. Что девушки, что парни пропустили его слова мимо ушей, весело гомоня.

— Значит так, сейчас бег вокруг по кругу стадиона. Десять кругов. Пошли!

Все бросились бежать. Если такое можно было назвать бегом. Скорее бега инвалидов без ног, если судить по скорости учеников. Кто-то откровенно шёл обычным шагом, даже не собираясь себя утруждать нагрузкой.

Я считаю, что даже при даре необходимо поддерживать физическую форму. Будь ты хоть самым сильным, если придётся однажды положиться на собственные силы, тебя уже ничего не спасёт.

Поэтому я бежал. Бежал как Грог и ещё несколько парней, что, видимо, придерживались такого же мнения. Хотя до Грога мне было далеко — он был квинтэссенцией силы. Он пришёл первым. После него к финишу добежали ещё трое парней и лишь следом я.

С другой стороны, мы могли поговорить, пока все остальные бежали.

— Дети, — бросил глухо Грог, окидывая взглядом бегущий народ.

— Именно, что дети. Ты хочешь от людей, что живут в мире, результатов солдат.

— Всё равно дети, — буркнул он недовольно.

После бега была разминка: прыжки, отжимания, всевозможные взмахи руками и ногами. Это была одна из самых любимых моих частей. Тело просыпалось, разминалось, наполнялось силой, готовясь к будущему дню. Будь моя воля, и физическая культура была бы каждый день по утрам. Мне точно известно, что где-то в столице государства Тринианского есть гимназия исключительно для будущих охотников. Элита среди элит. Вон там, насколько я наслышан, физ-ра проходила каждое утро.

После разминки, тренер представил перед нами план занятий.

— Сегодня мы занимаемся единоборствами. И не надо мне сейчас гундеть и хныкать! Вы — будущее империи и должны уметь полагаться на свои силы!

— Да тут почти все одарённые! — крикнул кто-то из толпы.

— Ага. И вот тако одарённый решит перейти с вами в ближний бой, где не каждый дар можно использовать, и что тогда⁈ Будете побиты как маленькие девочки! Поэтому хватит тут! Разбились по парам. Парни с парнями, девушки с девушками! Правила все читали, соблюдаем правила спарринга, чтобы врача работой не загружать.

Единоборства, здесь они имели мало общего с тем, что проходили мы. Если у нас солдаты дрались до крови, почти все приёмы, кроме травмирующих, были разрешены, то здесь разве что разрешалось уваливать друг друга, хватать за руки, да бросать на землю.

Я хотел встать с Грогом, но мне в партнёры выпал парень из другого класса. Вальяжно разминая костяшки, он смотрел на меня с усмешкой.

— Ты же из класса батанов, не? — уточнил он.

— Не знаю такого класса, — ответил я невозмутимо, встав напротив него.

— Да-да, точно, из батанов. Давай, я дам тебе фору, нападай.

Сейчас бы влететь в него с ноги, после чего тройка, удар в колено и добивающий. Боюсь, тогда он действительно посетит врача, а мне дадут выговор. Больше странно, что он не узнал меня по дуэли с Твеном. Я думал, это разойдётся по всей гимназии, но видимо кто-то подсуетился, чтобы это осталось среди присутствующих на той площадке.

Желание показать, на что способен космодесант, было велико, но нас всегда учили, что солдат ребёнка не обидит. Если только тот не уличён в связи с хаосом. Поэтому пришлось придержать силы.

Я воспользовался его предложением.

Пошёл ему навстречу, после чего сделал пару вялых замахов в его сторону, делая вид, что пытаюсь ухватить его за руку. Получил в ответ усмешку, после чего он сделал шаг вперёд, пытаясь меня схватить.

И оказывается на земле, когда я перекидываю его через себя. Такое падение не сильно сказывается на нём. Я заметил, что одарённые здесь явно покрепче, чем обычные люди. Возможно, дар усиливает их тело. Подобное я заметил в бою с Твеном, когда осыпал его голову ударами, а тот даже не потерял сознание, хотя пусть даже с моей силой такого вполне бы хватило другому.

­— Я запнулся, — бросил тот недовольно. — Давай по новой.

— Давай, — легко соглашаюсь я.

На этот раз он дерётся грязно. Использует кулаки, когда они разрешены лишь при спарринге под присмотром учителя. Помогло ему это?

Нет.

Ребёнок оказался в пыль быстрее, чем сам успел это понять, и мне даже не пришлось его бить.

— Да что б тебя… Давай ещё раз! — рявкнул он.

— Давай.

Третий раз, он пытает влететь в меня с ноги, но я просто перехватываю её, и выбиваю вторую пинком, роняя его. Отхожу, позволяя встать, и даю начать пытаться попасть кулаками.

Почему он нарушает правила, когда здесь нельзя пользоваться кулаками.Потому что он аристократ, считает себя выше правил и ему будет лишь выговор. Да и парень просто мог сказать, что слишком увлёкся.

Но всё кончается тем, что я просто заламываю ему руку, заставляя упасть на колени.

— Так! Так, я не понял, среди вас глухи завелись⁈ Правила не читаем⁈ — к нам уже спешил тренер, заметив нарушение правил. — Кулаки чешутся⁈

Я отпустил парня и отошёл на пару шагов в сторону.

— Мы просто разминались, — буркнул тот.

— Разминались⁈ Будет вам разминка, значит. Так! Всем остановиться и разойтись! — крикнул он на весь стадион, дунув перед этим в свисток. — Я вижу, что некоторым из вас слишком скучно! Тогда будем действовать иначе! Раз у нас сегодня по плану спарринги, мы проведём небольшое соревнование!

Все зашептались. Я заметил, что местным аристократам нравятся подобные соревнования.

— Это будет турнир до единственного победителя! Разбиваемся на пары, проигравший отходит, победивший идёт дальше. Кто останется последним, тому я разрешу не посещать занятия по физкультуре!

Не только мы «увлеклись», некоторые особо ретивые тоже решили, что единоборства без кулаков слишком скучны. Местным аристократам не хватает дисциплины. Они слишком привыкли делать то, что хочется, потому что им можно то, что другим нельзя. Я знаю, что дети взрослеют, попадают во взрослый мир, где им приходится играть по правилам, иначе их сожрут свои же, однако эта вседозволенность всё равно даёт себе знать так или иначе.

Все собрались в одну шеренгу, после чего тренер начал по очереди вызывать на спарринг учеников. Теперь, под его присмотром им можно было драться на кулаках. И дрались аристократы слегка странно. Их приёмы выглядели красиво, движения были грациозны, но практического смысла в большинстве движений было ноль. Они скорее были сделаны для зрителей.

Это было достаточно интересно. Как шоу. Красивые движения, которые были нацелены на всё, что угодно, кроме того, чтобы убить противника. С таким успехом их бы смог забить даже обычный солдат Империи до полусмерти.

Но всё изменилось, когда вышел Грог. Вот кто был машиной смерти. Он, несмотря на свой размер, был быстрым, его движения точными и скупыми. Он дрался не для вида, он дрался для победы. И учитывая его размер, без дара у его противников не было ни шанса. Поэтому я не удивился, когда его партнёр свалился на землю после первых секунд боя.

Сразу же послышались аплодисменты, и не от кого-то, а тот Нэвии. Насколько мне известно, она пользовалась уважением. Её род был главенствующим в семье и уважаемой в кругу аристократов. Были у них и враги, что естественно для тех, кто успешен. Следом за ней начали аплодировать и некоторые другие, тем самым ещё сильнее унижая проигравшего.

Поэтому я не удивился, когда появились желающие сразиться с Грогом в спарринге. Другие аристократы, принадлежавшие к семье проигравшего, пытались восстановить честь своего товарища, но для Грога они были действительно детьми. И спарринг был не более, чем избиением этих самых детей.

А потом пришла моя очередь.

Против меня выставили парня, который по комплекции походил на Грога. Почти два метра ростом, широкоплечий, накаченный. Я его видел изредка в школе и только сейчас мог рассмотреть нормально.

Помогли ему размеры?

Нет. По нему просто было легче попасть.

Полностью уверенный в своей победе за счёт размеров и силы против меня, он даже не пытался в первый момент защищаться, идя на пролом, как танк. Но любой танк становится просто большой лёгкой мишенью, когда у него подрывают гусеницу.

Этот не стал исключением. Благодаря его самоуверенности я смог спокойно напинать в самые первые минуты ему по ногам. И то, что для зрителей выглядело лёгкими тычками, что были как камень о крепостную стену, для него стало фатальным. И когда все думали, что сейчас-то он меня возьмёт и победа у него в кармане, сам парень уже понимал, что бой будет непростым.

И ошибался. Он уже проиграл.

Постоянно двигаясь, я просто методично забивал его. Он пытался махать кулаками, но теперь без подвижности был не больше, чем грушей для битья. Я крутился и бил его. Бил, бил, бил. Как я и предполагал, одарённые были крепче обычных людей. Прибавить сюда тот факт, что я был слаб и спарринг длился достаточно долго, прежде чем тот свалился на землю, получив с ноги в лицо, когда упал на одно колено.

— Всё, достаточно! — остановил бой тренер. — Ты победил, молодец.

У некоторых это вызвало негодование. Особенно у тех, к чей семье он принадлежал.

— Эй, я хочу с ним сразиться! — вызвался кто-то из парней.

— Достаточно! — поднял голос тренер. — Все, кто проиграл, отошли в сторону. Остальные опять разбились на пары!

Иначе говоря, тренер решил довести дело до конца, когда победителем останется лишь один. Бои длились очень быстро, учитывая, что они были или до первой крови, или когда был виден перевес в силе. Поэтому так или иначе победитель всегда был.

И я ни капельки не удивился, когда в конце остался я да Грог. Не удивился, потому что детей бить — не с хаосом сражаться. Эти спарринги были изначально нечестными, когда кто-то попадал против нас. Что я, что Грог просто не давали шанса противнику, нас учили этому, это была наша работа наш хлеб, наш смысл жизни, сражаться и побеждать.

Жаль, Твен отлетел ещё в середине, не дав удовольствия забить его собственноручно. Но меньше всего я хотел встречаться в спарринге с Грогом, понимая, что кому-то из нас придётся проиграть.

Однако вот мы уже стоим друг напротив друга.

Грога, естественно, поддерживает Нэвия и вся её группа. Они кричат его имя, хлопают, подбадривают, как группа поддержки. Особенно громче всех Нэвия, которая светится так, будто это она побеждает, хотя в спарринге девушек выбыла едва ли не первой. Я не остался без внимания — моей группой поддержки выступает мой класс.

Я никогда не сражался против Грога, ни в спарринге, ни в реальном бою. Не было ни нужды, ни повода. Мне было интересно, кто из нас сильнее, однако я представить не мог, что мы встретимся вот так.

Мы смотрели друг другу в глаза, и видели лишь упрямство и желание быть лучшим.

— Прости Грант, я не буду поддаваться, — прогудел он.

— Я бы разочаровался, если бы ты стал поддаваться, Грог, — ответил я честно. — Победит сильнейший.

— Иного не дано, — ответил он.

Мы стукнулись кулаками и разошлись в стороны.

Наш спарринг начался.

Глава 31

Мы направились навстречу друг другу.

Это будет тяжёлый бой. Грог был не тем, кого можно вырубить одним ударом или даже десятью. Я даже сомневаюсь, что он был тем, кого можно вообще вырубить в текущем моём состоянии. Однако и сдаваться я не собирался.

Но всё можно решить иначе. Победа будет гарантирована.

Я никогда не посмею воспользоваться этой поганой грязной силой ни в какой ситуации. И тем более в честном бою с товарищем.

Не зарекайся…

Катись прочь из моей головы еретическая подстилка хаоса. Я буду драться своими силами всегда и везде. Я никогда не склоню голову перед богами хаоса и не воспользуюсь их силой.

У нас были равные шансы. Грог большой и не сильно поворотливый, но очень крепкий и сильный. Один удар с его стороны может закончить бой сразу. Я куда слабее, но и куда более юркий. Я не свалю его сразу, но вода точит камень. К тому же наше обучение разительно отличалось.

В разведывательно-десантные группы космодесанта с активной бронёй не набирают абы кого. Никому не нужны разведчики, что в первый раз на боевом задании, которое надо выполнить любой ценой. Туда набираю лишь тех, кто уже имеет опыт и послужной список.

Мы не участвуем в боях как таковых. Та космическая бойня была из ситуаций, когда уже нет выбора ­— сражаются все. Мы были из маленьких элитных боевых отрядов, задача которых разведка и наблюдение. Мы были глазами армий Империи. В случае необходимости могли десантировать и забрать скрытно разведывательно-диверсионную группу. Но если надо, могли и высадиться для разведки сами, были способны оказать огневую поддержку, устроить диверсию или устранить цель.

До поступления в разведывательно-десантную группу Грог был штурмовиком космодесантников. Его обучали соответственно: от штурма до рукопашных боёв лоб в лоб, где всё решает сила и напор. Я был изначально космодесантником диверсионно-разведывательной группы, и моё обучение было совершено иным, где тактика удара в лобовые атаки заменялась манёвренными боями и скрытыми операциями.

Первый удар был его. Грог с чудовищной прытью бросается вперёд, уже занося кулак. Размашистый, способный уложить меня сразу удар. Ухожу в сторону и пробиваю сразу ему по корпусу. Первый удар, второй удар, третий удар и отпрыгиваю, когда его второй кулак пролетает у меня пред носом.

Несколько раз я пытаюсь достать его издалека, чтобы не уйти в открытый рукопашный бой, но Грог, в отличие от прошлого верзилы достаточно быстрый и опытный, чтобы не попасться на это. Он тоже держит дистанцию, сокращая её лишь для того, чтобы попытаться достать меня.

В какой-то момент он рывком сокращает дистанцию, навязывая ближний бой. Получает несколько ударов, один из которых приходится ему в голову, но даже не замечает этого. Пытается влепить мне с ноги, и я ухожу в другую сторону.

В ответ я пытаюсь ударить с ноги по паху, но Грог с необычной резвостью делает шаг назад, успевая перехватить меня за ногу. Дёргает на себя и уже намеревается ударить, когда я просто подпрыгиваю и что есть сил бью ему в бок второй ногой.

Удар вышел сильным, обычного человека бы свалил, но Грог лишь чуть-чуть покосился, после чего отшвыривает меня в сторону. Я как тряпичная игрушка отлетаю, кубарем прокатившись по земле, но тут же встаю.

Он слегка накренился набок, но быстро восстанавливает равновесие после такого удара, после чего просто бежит на меня с кулаками. Уклон влево-вправо-влево от его ударов, и сам пытаюсь достать с ноги ему по колену. Но тот делает лишь шаг назад, не давая мне дотянуться. Отвечает левым ударом, который едва меня не убивает.

Я меняю тактику. Бить издалека неэффективно, и мы вновь сходимся в ближнем бою. Я максимально сокращаю дистанцию, где его удары будут слабее — здесь ему придётся бить без замаха, что даёт мне больше шансов пережить попадание. Но и здесь неудача — у него удары, что арматурой, особенно когда я отвечаю блоком. А потом и вовсе не успеваю уклониться и принимаю лбом один из его ударов. Это лучше, чем встретить его лицом, но получил так, что в голове темнеет.

На этом бой почти заканчивается, когда он тут же делает второй удар.

Но космодесант никогда не сдаётся.

Резко пригибаюсь, пропускаю его следующий удар над головой. Бросаюсь вперёд, врезаясь в его туловище и обхватывая руками. Мне на спину обрушивается сначала один удар, потом другой, не слабее удара во время аварии. Ноги от боли подкашиваются, но теперь он никуда не денется.

Хук снизу прямо ему в пах, и Грог быстро отпрыгивает, переминаясь с ноги на ногу. От зрителей, особенно парней, доносится дружное «ух-х-х-х».

Я пользуюсь заминкой. Забыв о боли, рывком срываюсь с земли и врезаюсь с ноги ему в корпус. И тут же хук по челюсти.

Опрокинуло его это? Нет, Грог слегка накренился, ответив сразу серией ударов в пустоту, разрывая дистанцию, между нами. Но сразу же тут же и сокращает её, несясь на меня.

Я принимаю его ударами по ногам, постоянно кружась и не останавливаясь на одном месте. Осыпаю ударами, пока Грог тщетно пытается меня достать. Он пытается задавить меня своей массой, а значит нельзя позволить ему добраться до меня.

Полностью закрывшись, он продолжает наступать на меня. Я не мог пробиться, однако точил его медленно и верно. Это было сражение, где победит тот, кто первый допустит ошибку.

Грог вновь предпринимает попытку меня атаковать в лоб, как его учили, и бросается на меня с кулаками. Машет ими, словно мельница. Я легко уворачиваюсь и сразу контратакую прямыми ударами. Дотягиваюсь даже до головы. Уклонился от правого удара, ответ, блок слева, ответ, пригибаюсь, хук снизу прямо ему по челюсти. Бросаюсь вперёд, чтобы впечатать ему кулак в лицо…

И получаю коленом бок.

Вот же сукин сын, развёл меня…

Я понимаю, что Грог просто отыграл свою тактику, но уже слишком поздно. Молодец, иначе бы я разочаровался.

Удар коленом вышибает из меня всё, от внутренних органов до собственного духа. Меня отбрасывает в сторону, и я уже не в состоянии быстро встать. Тренировки тренировками, но никто не вычёркивал боль, которая иногда парализует.

А в следующее мгновение он делает настолько чудовищный рывок вперёд, что будто я его и не бил до этого. Замах…

Удар приходится мне в голову, и я просто отключаюсь.

Я смотрю, тебе просто понравилось огребать от него.

Нет, просто я уважаю людей, которые знают своё дело. И Грог своё дело знал.

Его тактика была проста, которую в пылу боя ты сразу и не разглядишь. Уйти в оборону, отступать, прикинуться ослабевшим, наугад нанося удары и давая почувствовать противнику, что он выигрывает, после чего просто нанести контрольный удар. Старый, как мир, и надёжный, как активная броня план.

Будь я сильнее, будь я хотя бы частично в той форме, в которой был, шансов у Грога было бы меньше. Я бы забил его до того, как он смог бы это провернуть. А так он просто дождался спокойно нужного момента, после чего…

Я проиграл.

Что ж, он молодец, я рад, что у меня такой товарищ. Нет, я не говорю, что он сильнее, но дерётся очень хорошо и заслуживает права называться десантником. Пусть проиграть было обидно. Очень обидно.

Очнулся я уже в больнице и по итогу пролежал в ней несколько дней вплоть до выходных. На этот раз меня отпускать никто не собирался.

— Вы к нам зачастили, мистер Роковски. То со ступенек упадёте, то в спарринге получите по голове, — покачал головой врач.

— Я притягиваю везение, — ответил я кратко.

— Да это уж точно, если такое можно назвать везением. Вроде ничего серьёзного, но сотрясение есть. Голова будет болеть ближайшие дни, головокружение, тошнота…

— Я переживу.

— Не сомневаюсь. Но вам придётся отлежаться здесь, чтобы мы убедились, что с вами всё в порядке.

В этот раз я не спорил и не протестовал. Просто согласился, понимая, что до выходных мне действительно надо встать на ноги и быть готовым ко всему. У нас намечались на них большие планы, в которых нет места мигрени или тошноте.

Но одного меня здесь никто не бросил. Буквально в тот же день, когда я оказался в больнице, меня пришёл навестить Грог.

— Это был хороший бой, Грант, — кивнул он с порога. Рядом с ним ошивалась Нэвия, не оставляя шансов переговорить один на один.

— Спасибо, Грог. Это было действительно неплохо.

Я не чувствовал ни обиды, ни зависти к его победе. А зря! Мы были товарищами по оружию, не соперниками. Да и я был не в лучшей своей форме.

— А мы тебе гостинцев принесли! — протянула Нэвия пакет с фруктами и соком, будто напоминая, что она ещё здесь. — Поправляйся!

— Спасибо, госпожа Шнейрдент, — поблагодарил я. —­ Я премного благодарен за вашу заботу.

— Ой, да не за что. Ты хорошо держался. Честно говоря, я даже не ожидала, что вы так сильно схватитесь, думала, Грог свалит тебя в первую минуту, но ты долго боролся. Хотя выходить против него было не очень умно, — погладила она его по руке. — Вы в разных весовых категориях.

— Я учту это в следующий раз.

Грог извиняющееся посмотрел на меня. Притащить её сюда было не лучшей идеей, однако вряд ли он сделал это по своей воле. Я не раз слышал, что если женщине что-то надо, она достанет это из-под земли.

Но самым большим удивлением стало то, что меня навестили дети из моего собственного класса. Их я ожидал увидеть в самую последнюю очередь. Пришли меня поздравить со вторым местом и подбодрить.

Странно иметь тех, кому на тебя не плевать, да?

Я знаю, что люди имеют способность привыкать к людям. Но это происходит из-за корыстных побуждений. Я им нужен, потому что решаю за них контрольную. Без меня они даже гимназии не закончат.

Или им не плевать? Просто не плевать на товарища? Да, для космодесантника, которого Империя бросает в самые горячие точки, это странно.

Я послал внутренний голос. Я знаю, при каждом удобном случае он будет нашёптывать мне ересь, чтобы посеять зерно сомнения в душе, но моя вера крепка. Но я верю в то, что делает Империя, и куда направляет её железной рукой Император. И вера моя крепка. Я докажу это не словами, но собственными деяниями.

Пока я лежал в медсанчасти, решил заняться делом и попросил Грога достать мне устройство, с которого можно выйти в местную сеть, чтобы посмотреть, с чем нам придётся иметь дело. Он выполнил просьбу, притащил очень тонкий планшет, экран которого реагировал на прикосновения. Подозреваю, Нэвия подсуетилась, чтобы угодить ему.

В Империи у нас было нечто похожее, но те все были голографическими. Сенсорные экраны — прошлый век, что доказывает отсталость этой цивилизации в техническом плане. С другой стороны, у них много того, что не используется в Империи.

Я был инженером. Я знал, как обращаться с техникой. Проблем с тем, чтобы разобраться, как на нём работать, у меня не возникло. В каком-то плане он был даже удобнее, чем компьютеры Империи.

И первым делом я проверил информацию по преступным кланам.

Здесь всё было стандартно: достаточно много мелких преступных групп, которые обитали по большей части в трущобах и занимались рэкетом и торговлей наркотиками. Они не заслуживали нашего внимания, если не встанут на пути.

Меня интересовали два больших преступных клана: один клан — Антала, который был нашей целью, промышлявший проституцией, рэкетом, торговлей наркотиками, людьми и оружием. И второй — Санта-Рибона, назван в честь улицы, на которой появился. Тот занимался по большей части контрабандой, финансовыми махинациями, но также рэкетом, торговлей наркотиками и сутенёрством. Они буквально делили районы трущоб на свои территории и спальные районы на сферы влияния.

Но каждая преступная империя не может выжить без того, чтобы не иметь связей с властью. Я нашёл и статьи про связь преступных кланов с семьями.

Там утверждалось, что в некоторых сферах они иногда сотрудничают или аристократы нанимают кланы заняться какой-нибудь работой. Это была лишняя улика, что яйца инсектов заказала какая-то семья.

Была и вторая статья, где говорилось, что кланы подозревают в нападениях на небольшие аристократические семьи, заказные убийства и так далее. Но я не нашёл, чтобы кто-то пошёл на конфронтацию — видимо, это или заказы от других семей, или вражда принесла бы больше вреда, чем пользы. Или всем плевать.

Казалось бы, аристократы должны держаться вместе. Если шакал укусил один раз, он попробует укусить во второй и уже другого. Они могли уже много раз отчистить город. Но тут явно дело было или в выгоде, или в том, что война с кланами была чревата большой кровью, где пусть и закончится победой семей, но немалой ценой.

Или они живут в разных мирах, где друг друга даже не замечают и лишь изредка пересекаются при нужде. Иногда проблему легче не замечать и жить с ней, чем бороться. Они занимаются своими делами, другие своими. И тем хорошо, и тем хорошо, а споры можно решить полюбовно.

Что ж, криминал хорошо интегрировался в жизнь города. Он не решал по сути ничего, занимался исключительно зарабатыванием денег, но те, кто не имел сил дать им отпор, побаивались их, включая мелкие семьи.

Про семьи города я тоже нашёл информацию. Сам город был столицей конкретного региона, самым большим из всех. В нём правили пять семей: семья Даркмод, это те рыжие старосты, семья Голд, семья Фон-Ларьер, наследника которой я спас, семья Шнейрдент, с дочерью которых хорошо общался Грог и семья Фонден. Последняя, это чей наследник был сутулым скользким парнем с вечера.

Можно сказать, я знаком с одной из сильнейших семей Перта-Фронта и у меня с ними хорошие отношения. А вот Грог знаком с семьёй Шнейрдент. Мы взяли контакт с двумя сильнейшими семьями из четырёх. Почти половина. Это хороший результат. Пусть регион, где они имели власть, и был не самым главным, но уже для начала неплохо.

Время выписки выпало на удачное время, как раз перед выходными днями, позволяя нам сделать небольшой визит к мафии. А если повезёт, то и несколько — я уже отметил места, которые нам обязательно надо будет посетить.

— Сегодня выдвигаемся? — сразу спросил Грог, когда я объяснил наш план у него в комнате.

— Вечером, — кивнул я.

— Место?

— Мы ударим… — я расстелил карту города, которую успел достать по пути к нему, — сюда.

— Что там?

— Какой-то бар, где танцуют голые девушки и спят с клиентами. Здесь одно из мест, где они делают финансы из нелегальных легальными, плюс законный бизнес, который приносит деньги. Один из основных. Охрана обычно минимальна, но на это рассчитывать не стоит. И там достаточно денег, которые нам понадобятся.

— Ты знаешь где прячется главарь?

— Нет. Никто не знает.

От того бандита я выяснил, что Смотрящий, как звали босса, редко сидел на месте. У него было своё секретное место, однако, где именно, мне так и не сказал. Да и если бы мы знали, оно хорошо охраняется, и мы вряд ли бы пробились туда с нынешним оружием.

Поэтому сейчас наша задача нанести максимальный ущерб, который только был возможен. А это места, приносящие деньги, склады и расположение противника, если таковые имеются.

Обычно удар наносится по скоплению сил противника, однако исходя из того, что это война иная и мир иной, стоило сначала разорить клан Анталу. Нет денег — все сами разбегутся, так как никто им за риск платить не будет. К тому же я пока не знаю расположение сил противника и вряд ли они сконцентрированы в одном месте.

— Что насчёт техники? — спросил Грог.

— Она имеется. Гаражи, склады, однако военной там, насколько мне известно нет.

— Мы могли бы начать с людей.

— Это место — один из основных источников дохода. Если начнём с другого места, то в остальных местах усилится охрана, а деньги, скорее всего, просто увезут. А нам они необходимы. Ещё есть склад с наркотиками, однако я просмотрел место по картам. Мы сможем просто сжечь его, не заходя внутрь.

— Склад оружия?

— Не знаю.

Тот, кого я схватил, был лишь пешкой. Он знал всё в общих чертах, без подробностей. За подробностями нам придётся идти к тем, кто стоит выше.

Покидать территорию гимназии я не боялся. Вокруг неё была своеобразный буфер безопасности, который находился под защитой государства. Повсюду были камеры, чтобы никто не вздумал устраивать перестрелки прямо перед воротами гимназии.

Начни здесь стрельбу, и уже полиция включится в дело. А они в этом случае не будут соблюдать формальности —­ власть всегда должна показывать, кто здесь главный. Поэтому мы могли спокойно выйти за стены гимназии, не боясь получить пулю прямо в воротах на радость охраннику.

Но нельзя было считать преступный клан дураками. Может они и были неподготовленными бандитами, которые умеют только стрелять в одну сторону, однако иногда куда важнее то, как ты ими управляешь. Лучшие из лучших проигрывали иногда тем, у кого командир оказывался просто более грамотным.

Поэтому я был более чем уверен, что, зная, кто их противник, они будут вести слежку за гимназией. И едва мы выйдем, это сразу станет всем известно, и тогда задача усложнится многократно.

Поэтому, вместо того чтобы выйти через главные ворота, мы направились к стоянке служебных автомобилей. Немного подсуетившись, я попросил подвести нас одного из одноклассников, который сегодня должен был на выходные ехать домой.

Проблем не возникло. Тот сразу же согласился, будто был рад мне помочь — такова была сила связей. И мы покинули территорию, даже не дав об этом знать бандитам. Хотя уже на выезде я заметил вдалеке машину с двумя мужчинами, которые вряд ли здесь остановились просто отдохнуть.

Высадились мы же через несколько улиц недалеко от автобусной остановки. Когда выходили из машины, слежки за нами не было. Мы покинули территорию незамеченными.

— Хвоста нет, — отчитался Грог.

— Хорошо, сейчас сядем на автобус и доберёмся до схрона, а там уже точнее сориентируемся, что и как.

— Понял.

Мы прибыли в один из схронов в подвале дома, где прятали оружие и амуницию. За всё то время, что нас не было, я не нашёл следов, чтобы сюда кто-то спускался. Но уже начинал задумываться над тем, что нам лучше бы найти более надёжное место для хранения оружия.

Уже на месте мы вновь вернулись к плану, когда Грог достал автоматы и дробовик, выложив оружие перед нами.

Наша цель — какой-то притон, что-то типа клуба, если верить описанию, где развлекаются мужчины. Охрана там точно будет, однако не в большом количестве. В большом количестве она появится, если будет стрельба.

Тогда не слишком ли круто? Это не взятие крепости. В этом есть правда, но надо быть готовым ко всему. Естественно, врываться туда сразу с автоматами, устраивая пальбу во все стороны не самая хорошая затея, но и вычёркивать вариант с тем, что нам придётся отстреливаться, тоже нельзя. А лучше это делать автоматами, а не пистолетами.

— Что-то не так? — спросил Грог, глядя на меня.

— Нет, всё нормально, — отозвался я, взяв в руки автомат, после чего проверил магазин на наличие патронов. — Но мне бы не хотелось поднимать много шума штурмом.

— Предлагаешь идти налегке? — слегка разочарованно спросил он, подняв один из пистолетов.

Дай ему волю, он бы с ноги ворвался в то место, и начал бы всех расстреливать. А потом бы начал расстреливать подкрепления, которое бы там несомненно появилось. За ними бы, несомненно, на шум приехала полиция, и он бы её тоже начал расстреливать. Устроил бы такую бойню, что весь город содрогнулся бы, а под конец и вовсе всё взорвал.

Такой план был надёжен и прост, как лом, это была его стихия. Однако надо было понимать, что мы не в той форме и количестве, чтобы проводить подобного рода операции.

— Нет, — я поднял пистолет и отодвинул затвор, проверяя патрон в патроннике, после чего положил его на место, задумчиво окинув оружие взглядом. — Я, к сожалению, не могу сказать, что нас там будет ждать, но сомневаюсь, что охрана вначале окажет нам сильное сопротивление.

— Но если окажет?

— Тогда придётся отстреливаться. Поэтому мы возьмём это с собой, и уже на месте сориентируемся, как будем действовать.

Да, так будет оптимально. Сначала надо туда прибыть и осмотреться. Если потребуется, пойдём штурмом, если нет — то пройдём так. Главное, что результат будет одним и тем же. От того места ничего не должно остаться.

Глава 32

— Вижу наблюдателей, — произнёс Грог, рассматривая округу из бинокля. — Две машины, синяя и чёрная. По два человека. По разные стороны на краю улицы.

Он передал мне бинокль, позволяя самому взглянуть на место. Этот бордель, а иначе язык это место не поворачивался назвать, расположился в спальном районе, ближе к окраине. Здесь были серые дома невзрачного вида, грязные улицы, хмурые прохожие. И бордель выделялся ярким пятном, словно красивая блестяшка среди мусора.

Воспользовавшись полученным планшетом, я нашёл план подобных зданий в сети, чтобы иметь представление, что будет ждать нас внутри. Раньше это был детский сад, на месте стоянки располагалась детская площадка. Что-то, что раньше работало на благо города, но сейчас было выкуплено местной грязью, которая травила город ересью и наркотиками. Возможно, сейчас там всё сильно отличается по планировке, но лучше иметь хоть какое-то представление, что нас будет ждать.

Позади неё располагалась стоянка, сейчас заставленная наполовину. Входов было два: один служебный, один парадный. Все окна были или зашторены, или закрыты с той стороны. Также были и камеры. Одна на входе, по одной по углам здания и две смотрели на стоянку с въездом и одна на заднюю дверь. Итого восемь. Плюс те, что внутри.

— Вижу, — нашёл я машины.

Пробежался по улице взглядом и больше никого не увидел, кроме машин посетителей заведения. Какой-то усиленной охраны я не наблюдал. Помимо двух машин видел охрану на входе, двое охранник на стоянке, которые следили за автомобилями посетителей.

Мы просидели до самого вечера, когда посетителей стало значительно больше. Мы были готовы взять это здание, приготовили даже мешки для денег. Насколько всё пройдёт гладко, станет видно по ходу операции, однако, если ничего не получится, я постараюсь сделать так, чтобы всё, что внутри не досталось вообще никому.

— Наблюдатели сменились, — заметил Грог. — Убираем их?

— Я не уверен, что это именно те, кто нам нужен. Это может быть и враждебный клан, с которым они спорят за территории.

— Тогда что?

Тогда что? Это был хороший вопрос, но без уверенности убить и получить во врагов другой преступный клан было бы плохой затеей. Надо посмотреть, есть ли наблюдатели с той стороны, и уже от этого мы будем отталкиваться.

— Значит так, мы поступим следующим образом… — начал я.

* * *

Было уже темно, охранник со скучающим видом шатался у входа, окидывая улицу взглядом. Он прекрасно знал, чей это клуб. И знал, что сюда приезжают иногда очень влиятельные гости, поэтому за стоянкой нужен был глаз да глаз. Конечно, никто не рискнёт попытаться угнать отсюда машину, но всякие наркоманы могли подпортить чужое имущество.

И один из таких как раз нарисовался на краю стоянки у забора. Облокотился на сетку и что-то там делал непонятное.

— Я пойду, прогоню того идиота, — бросил он напарнику, который не отлипал от телефона в будке.

— Ага, давай, — ответил тот, даже не подняв взгляда.

Ох уж эта работа…

Когда он стал работать на местный клан, даже не думал, что будет сторожить стоянку. С другой стороны, спокойное место, где ничего не надо было делать. Однако как же здесь было скучно…

— Эй, эй ты, а ну-ка отвалил от забора! — подошёл он ближе к наркоману. — Ты меня слышишь⁈

Тот что-то неразборчиво промычал и поплёлся на другую сторону улицы.

— Вот! Вали отсюда! И чтобы больше не появлялся здесь!

— Сын шлюхи… — бросил наркоман, уже дойдя до тротуара напротив.

Сын шлюхи⁈ Может он и охранник, но от всякого сброда терпеть такое дерьмо не станет. Как раз будет сейчас, чем развеять скуку.

— А ну иди сюда, говна кусок! — рявкнул он, вытащив дубинку и бросившись за ним на другую сторону. — Я из тебя сейчас всё дерьмо выбью!

Но едва он оказался рядом, схватив парня за локоть и замахнувшись дубинкой, как через мгновение сам покачнулся от удара в лицо. Ещё мгновение и его уже затолкнули в подворотню напротив, после чего крепкие руки взяли его за голову, и мир погрузился во тьму.

* * *

— Быстрее… — бормочу я, быстро стягивая форму с охранника и надевая её прямо поверх одежды.

Две камеры, они примерно по направлению могли покрыть лишь стоянку и часть тротуара у забора. То есть можно было контролировать стоянку и то, что происходит у забора на тротуаре, но противоположный уже был в мёртвой зоне. Охранник в приступе гнева про это забыл, желая меня наказать.

Что касается наблюдателей, они, как выяснилось, были только с одной стороны. Может посчитали, что так или иначе попасть мы сможем только через главный вход, может это были действительно люди другого клана. Как бы то ни было, сейчас это уже не важно.

— Как там? — спрашиваю я в рацию.

— Второй в будке. Чем-то занимается, — отчитывается Грог.

Надо было, конечно, отправить Грога, но он и в форму не влезет и слишком выделяется ростом, когда я относился к среднестатистическому человеку.

Быстро одевшись, подхватив дубинку и проверив пистолет, я возвращаюсь к забору и уверенным шагом направляюсь обратно к стоянке. Выхожу под камеры и дохожу до въезда, после чего сразу сворачиваю в будку.

— Ну чё, отпи…

Он не успевает договорит, тут же получив дубинкой прямо в горло. Захрипел, выронив телефон, и следом я просто сворачиваю ему шею. Быстро оглядываюсь. Здесь стоят два экрана, которые выводят изображения с двух камер на стоянке. То, что происходит в будке, они не захватывают.

— Грог, направляюсь к зданию.

— Принял.

Я стаскиваю с охранника куртку, после чего обматываю её вокруг пистолета в руке, и направляюсь в сторону двери. Что там дальше, мне было неизвестно, однако если верить плану, то небольшое помещение, через которое можно было попасть в другое и лишь оттуда в коридор, который связывал остальные комнаты. Раньше там была кухня.

Охранники, насколько мы смогли заметить, иногда заходили туда и выходили минуты через три-пять, иногда со стаканчиком. Так как туалета снаружи не было, мы с Грогом предположили, что именно туда они и ходят, по пути беря чай или кофе.

Я спокойно дохожу до металлической двери, после чего стучу в неё, стараясь не поднимать к камере голову. Проходит не более десяти в секунд, прежде чем мне отвечают.

— Да, кто?

— Я. В туалет.

— Опять в туалет? Вы там чё, воду из-под крана хлещете или что?

Но те не менее слышится металлический щелчок замка. Железная дверь приоткрывается, откуда выглядывает недовольное лицо мужчины.

— Давай быстрее, а то… Погоди…

На этом его голос обрывается — я стреляю ему прямо в голову, распахиваю дверь и тут же следом стреляю тому, что стоит, прислонившись к стене за его спиной. Тот сползает по ней на пол.

Хлопки очень глухие, практически неслышно. Куртка гасит большую часть звука. За стенами или дверью вряд ли будет слышно, однако в соседней комнате скорее всего.

Сейчас я нахожусь в предбаннике. Это первая небольшая комната, где местные складируют какие-то коробки. Следующий проход слева.

Я бегом пересекаю её и попадаю в другую, где стоят мониторы и сидят четверо. От глухих хлопков, они насторожились, двое уже направляются в предбанник. Но встречаются со мной.

— Какого… — только и успевает сказать один из них.

Все они уже держат пистолет в руке, но никто не успевает вскинуть оружие. Я стреляю первым.

Четыре быстрых выстрела, двое падают к моим ногам, один за монитором сваливается со стула. Ещё один, у двери в коридор успевает схватиться за пистолет, но тоже падает мёртвым. Выстрелы всё такие же глухие. Я слышу музыку из-за двери в коридор, и, судя по всему, она достаточно громкая, чтобы заглушить их.

— Я вошёл.

— Принял. Выдвигаюсь.

Тем временем я быстро осматриваю комнату, нахожу диски с записями камер наблюдения и забираю их. Сам же внимательно просматриваю здание через мониторы.

Камер здесь хватает: на каждом этаже с двух сторон, в лестничных пролётах, в некоторых комнатах и большом зале с нескольких ракурсов. Там на столах танцую девушки, есть бар, где разливают напитки. Что-то типа зала в клубе, но более спокойный и умиротворённый.

В коридорах почти безлюдно, лишь изредка проходят полуголые девушки. Входят и выходят с клиентами в комнаты. Но меня интересует другое. Я нахожу по камерам комнату, где сейчас сидят другие охранники, десять человек, что-то весело обсуждают, играя за маленьким столом в карты.

Ещё одно место, одинокая дверь в конце коридора, напротив которой стоят двое охранников. Предположу, что это кабинет управляющего. По надписям в углу экрана я нахожу, где расположена каждая из интересующих меня комнат: с охраной на первом, совсем недалеко, в комнату босса в подвале.

Грог не заставляет себя долго ждать. Быстро зайдя и закрыв за собой дверь, он приносит с собой и сумку с бронёй и автоматами, которые могут потребоваться в случае перестрелки.

— Есть? — спрашивает он быстро.

— Да. Первый этаж, комната охраны, десять человек, надо сразу убрать в первую очередь. Подвал, там единственный проход, кабинет управляющего этого заведения, — я взглянул на Грога, который уже вытаскивал автомат. — Нет, слишком шумно. Бери пистолет.

Я стащил с одного из охранников одежду, после чего кинул её Грогу.

— Оберни его.

— Ладно… — он прямо-таки расстроился тому, что мы не можем просто ворваться и всех убить. Была бы его воля, камень на камне бы не оставил здесь.

А вот я чувствую определённое удовлетворение. Приятное возбуждение, когда сердце бьётся в груди, ровно и сильно, а в голове спокойствие и пустота, лишь я и миссия. Мне такое привычно. Будто снова вернулся в те дни, когда наша группа «Чёрный кулак» забрасывалась в глубокий тыл, и мы медленно, но верно двигались по враждебной неизвестной территории. Тихо убирали противников, штурмовали точки, а потом уходили, иногда под плотным вражеским огнём.

Я не маньяк, но мне приятно вновь вернуться к делу, на которое меня натаскивали столько лет.

Зачем было тогда переводиться? Ведь это была наша жизнь.

Нет никаких нас, подстилка хаоса.

А правда-то нам известна…

Мне плевать. Я сделал, то что должен был. Я не чувствую сомнения или раскаяния.

Я снял с доски все ключи, которые были, после чего бросил взгляд на экраны. Всё было тихо. Будь нас больше, можно было оставить здесь кого-нибудь, однако десять человек — это много для одного. Но для двух самое то.

Коридор пуст. Он залит красноватым светом пошлости. Здесь музыка громче, но недостаточно, чтобы полностью заглушить выстрелы. Медленная, успокаивающая, вязкая.

Мы сразу выходим и, не оглядываясь, быстрым шагом идёт к комнате охраны, где собрались остальные.

— Твои пятеро справа. Готов? — одними губами спрашиваю я.

Грог кивает.

— На счёт три. Раз, два, три, — и распахиваю дверь, после чего вскидываю руку и открываю огонь.

Мы стреляем одновременно. Быстро и метко, не оставляя никаких шансов тем, кто внутри. Двое получают пулю прямо в голову, кто-то пытается вскочить и получает пулю в грудь. Ещё один валится, пытаясь отпрыгнуть с линии огня, но его это не спасает. Последний стоял у стола, что-то себе наливая. Он так и держит в руке стакан, когда его пробивают пули.

Комната становится склепом. Мы быстро заходим, закрыв за собой дверь, после чего делаем контрольные выстрелы. Пока я оглядываюсь, Грог уже лазит в оружейном шкафчике, охапкой бросая в сумку оружие и патроны. Предприимчиво он достаёт вторую сумку, которых мы взяли с запасом, так как одной не хватило.

После этого мы выглядываем в коридор. Хлопки были достаточно громкими, но вряд ли в комнатах кто-то понял, что происходит, или вообще расслышал их из-за музыки. На других этажах тем более не было слышно.

Я закрываю дверь на ключ, после чего мы возвращаемся в комнату охраны. Я пробегаю взглядами по камерам. Всё спокойно, никто не бросается нас убивать, все стоят на своих местах.

— Идём.

Закрыв за собой дверь на ключ, мы направляемся к лестнице, после чего сразу спускаемся вниз. Дверь к управляющему тоже металлическая, скорее всего, открывается только с одной стороны, поэтому нам потребуется туда проводник.

Спустившись подвал, мы подходим к углу, за которым коридор к двери. Здесь музыки неслышно, и выстрелы могут раньше времени заставить всполошиться управляющего и запереться изнутри. Надо было выманить двух охранников.

— Готов? — беззвучно спрашиваю, и Грог вновь кивает.

Я быстро выхожу из-за угла, после чего махаю рукой, подзывая к себе бандитов.

— Парни, помощь нужна. Тут какой-то идиот сюда ломится к боссу, — и сразу захожу за угол.

Это срабатывает на удивление чисто. Охранники успевают переглянуться, после чего слышатся их шаги в нашу сторону. И когда они уже заворачивают за угол, выходит Грог.

Они были достаточно крупными, но Грог был больше. Один удар в лицо первому с левой, и охранник валится навзничь. Второй не успевает открыть рта и следом получает в живот, отчего начинает задыхаться. Я тут же прижимаю его к стене, приставив пистолет к голове. Грог тем временем наступает первому на шею, заканчивая начатое, после чего присоединяется ко мне, готовый свернуть тому шею.

— У тебя два выбора. Или помогаешь попасть к боссу и убегаешь, или мы забираем вместо него тебя и режем на части, пока не узнаем всё, а потом всё равно убьём, — предлагаю я ему выбор.

У бандитов нет чести, у них нет верности, нет чувства долга. И тот испуганно кивает. Я не устаю удивляться тому, насколько некоторые цепляются за свою жалкую жизнь, когда очевидно, что их всё равно убьют. Они продолжают лелеять надежду выбраться живыми, подставляя своих же.

Вдвоём мы толкаем его к железной двери. У неё в середине прорезь, которая закрывается задвижкой. Перед самой дверью он мешкается. Я надавливаю стволом на затылок бандита.

— Ты или они, решай сам, — шепчу я.

Охранник сомневается пару секунд, и я уже начинаю думать, что он поднимет тревогу, однако бандит, естественно, выбирает себя. Нервно сглатывает, после чего стучится в дверь. Мы с Грогом тут же прижимаемся к стене по краям, чтобы нас нельзя было увидеть.

— Тир! Тир, это я! — он старается придать своему голосу будничности после удара в живот, и у него это отчасти получается.

Раздаётся металлический звук отодвигаемой задвижки.

— Чего? Босс занят.

— Тут это… К боссу пришёл Зурков от Смотрящего с посылкой.

— Зурков?

— Да, говорит, что надо передать лично в руки боссу, тот знает, что делать. Там… типа… чтобы тот её передал клиентам…

— Опять что ли? Именно сейчас?

— А чё ты меня спрашиваешь⁈ — пытается придать он голосу раздражённости. — Пойди, Смотрящему это выскажи!

Проходит секунда, и мы слышим металлические щелчки с той стороны. Ещё мгновение, и дверь приоткрывается.

Дело сделано.

Я без зазрениясовести стреляю охраннику в голову в то время, как Грог резко дёргает дверь, распахивая её и едва не прибив меня самого. С ноги врезается в человека в дверном проёме, и тут же с локтя заезжает ещё одному, что, оказывается, стоял справа. Я захожу следом, уже вскинув пистолет.

Это была небольшая подвальная комната. По потолку идут трубы, по бокам у бетонных стен стоят шкафы и даже висит пара картин. С другой стороны за столом сидит какой-то смазливый старик с зализанными назад волосами.

Он практически сразу тянется куда-то под стол, но получает пулю в плечо и вскрикивает от боли. Я бегом пересекаю комнату, пока за моей спиной слышится хруст костей — Грог доделывает начатое. Перепрыгиваю стол и тут же бью кулаком старику прямо в нос, после чего рывком выдёргиваю его из-за стола, приложив пистолет ко лбу.

— Где деньги? — тихо спрашиваю я.

— Что? — переспрашивает тот испуганно.

— Деньги где?

— Я не…

Я стреляю ему в ногу, и старик тут же всё вспоминает.

— В сейфе! В сейфе всё!

— Где сейф?

— За шкафом! — пищит тот.

Я оборачиваюсь и киваю Грогу. Тот даже не мелочится, он просто опрокидывает шкаф. Сначала один, потом второй, за которым мы обнаруживаем бронированную дверь размером примерно с метра полтора. Посредине её круглый вентиль и небольшой металлический кружок для введения комбинации.

Нужен код.

Я молча тащу охающего старика к сейфу и буквально бросаю к дверце, после чего приставляю пистолет к его затылку. Тот с трудом встаёт на колени.

— Вы… вы даже не представляете, кого грабите! Не понимаете, что он с вами сделает!

— Представляем и понимаем, — отрезаю я. — Открывай сейф.

­— Вы очень сильно влипли… — бормочет тот, но послушно начинает крутить диск, пока не раздаётся щелчок.

Грог отшвыривает его в сторону и крутит вентиль, после чего распахивает дверцу. Толщина у неё как у десантного броневика империи. Такую мы бы не вскрыли сами. А за ней, можно сказать, небольшая металлическая комната с полками, полностью заваленная деньгами. Не только ими, я вижу и папку с документами.

— Что там? — сразу киваю я на неё.

Грог быстро открывает и перелистывает документы.

— Здесь что-то про долги, кто сколько должен вернуть.

— Хорошо. Забирай всё.

Тот начинает быстро всё складывать, а я тем временем связываю руки старика ремнём за спиной и толкаю на пол, после чего подхожу к столу и начинаю его обыскивать. Какие-то документы, расчёты, тетради и даже ключ от машины — всё это, кроме ключей, я тоже бросаю в сумку не глядя. Потом разберёмся, что к чему.

У нас занимает не больше трёх минут обчистить комнату. Под столом старика я и вовсе нахожу двуствольное короткое ружьё. В этот момент я могу лишь порадоваться, что мы взяли с собой дополнительные сумки. Небольшие, внешне они похожи на пакеты, пока их не развернёшь. Таких у нас уходит аж пять штук, из-за чего приходится складировать часть денег в мешки с оружием.

— Готов, ­— отчитывается Грог.

— Хорошо, бери автомат. Нам нужно выйти, — киваю я и кидаю Грогу ключи, которые он ловко ловит. После этого запихиваю старику в рот какую-то грязную тряпку и, скинув с пистолета куртку, наматываю её на голову старика и обматываю скотчем. — Если издашь звук, мы всё равно выберемся, но тебе отрежем сразу член. Всё, выходим.

Уверен, Грог был бы рад, встреть мы сопротивление. Это как зуд, который хочется всегда чесать, желание окунуться в те дни, когда ты только и знал, что убивал, отстреливаясь под градом пуль противника. Такое не проходит бесследно ни для него, ни для меня.

Грог накидывает поверх себя броню, после чего с автоматом наперевес идёт первым, готовый с радостью расстрелять любого, кто встанет у нас на пути. Его желание видно невооружённым взглядом. Он буквально ищет взглядом цель.

Мы выходим из кабинета, куда я ещё вернусь. Проходим до поворота и здесь поднимаемся по лестничной клетке. Поднимаемся до первого этажа и замираем, когда Грог выглядывает в коридор.

— Девушки, — одними губами произносит он.

— Ждём, — киваю я.

Приходится простоять на лестнице минуты две, прежде чем мы можем выйти. Грог быстрым шагом, держа на мушке коридор, выходит первым, водя стволом по округе. Я следом за ним, таща за собой старика. Подходим к двери в комнату с камерами, после чего я быстро открываю её, и мы входим внутрь. Тела как лежали здесь, так и продолжают лежать.

По камерам я вижу, что ничего не изменилось. Охрана, которая осталась, так и стоит по своим местам. Некоторые о чём-то переговариваются, на втором этаже девушка, молодая, заводит одного из клиентов в комнату.

Забавно, но это место называлось стриптиз-клубом и массажным салоном. То есть, где танцую голые девушки и делают массаж. Чем именно они делают массаж, было ясно без слов.

Понятно, что здесь находится, и это место не пытались скрыть как-то иначе, будто выставляя его напоказ. Я подозреваю, что во власти кто-то куплен преступным кланом, чтобы закрывать свои и закрывать другим глаза.

Мы вышли на стоянку.

­— Знаешь, как найти машину? — спросил я.

Вместо ответа Грог высоко поднял руку, после чего начал нажимать на кнопки на брелке. Через пару секунд в полумраке где-то на самом краю жёлтым огнём мигнула машина. И лишь после этого он ответил кратко.

— Да.

Машиной местного босса оказался чёрный легковой автомобиль. Самый обычный на вид, ничем не примечательный. Не старый, но и роскошным его назвать было нельзя. Такая машина отлично сливалась с потоком, не привлекая к себе внимания.

Грог сразу запрыгнул за руль и завёл двигатель. Я запихнул на второй ряд старика.

— Следи за ним, чтобы не сбежал, он нам ещё понадобится, — хотя с обмотанной головой и связанными руками он убежит ровно до соседнего автомобиля.

— Сделаю.

Я беру автомат, накидываю поверх одежды броню и передёргиваю затвор. Теперь скрываться не имело смысла. Оставалось дело за малым — пожечь комнату в подвале, поджечь пару комнат на первом, врубить пожарную сигнализацию и просто уехать. Я не собирался убивать гражданских, сжигая их вместе со зданием. Не отрицаю, раньше я это делал, мне приходилось это делать и далеко не один раз, но я не маньяк, которому просто нравится убивать. И это не значит, что я буду делать сейчас. А насчёт остального, всё сделает уже огонь.

Но едва я собираюсь отойти от заведённого автомобиля, как внезапно тишину улицы разрывает внезапный вой сирены.

Он нарастал подобно волне, становясь всё громче и пронзительней с каждой секундой, вызывая в душе если не страх, то тревогу, после чего медленно шёл на убыль и заново по новой.

Я чуть вздрагиваю, автоматом задирая голову к небу.

Звук лился отовсюду, и, казалось, от него невозможно спрятаться. Оглушительный, пробирающий до костей, его можно было услышать где угодно, будь то улица или дом. Без преувеличения. Даже глухой почувствует от неё вибрацию.

Я знал, что значит сирена. Пусть это и было в первый раз, когда я её слышал, но уже успел узнать, что она означает.

Случился прорыв демонов.

Сейчас все должны были броситься с улицы в любое из зданий, найти любое укрытие, потому что на улицы хлынут демоны. Злые и голодные до человеческой плоти, которые будут рыскать повсюду, ища жертв, которые не успели спрятаться. Не зря здесь входные двери выглядели крепкими и неприступными, а на некоторых домах были даже решётки на окнах. Это не сильно отличалось от прорывов демонов в Империи.

Да только этот прорыв был очень не вовремя.

Это прямо-таки судьба, да? Снова приходится выбирать, прямо как в старые добрые времена.

Я скривился, понимая всю проблему.

Подожгу дом — людям придётся выйти на улицу в руки демонов. Всего лишь гражданские, пара десятков девушек, коим приходится зарабатывать на хлеб телом, и неудачников, которым просто не свезло оказаться здесь. Не подожгу дом — считай, цели мы не достигнем, и это место продолжит функционировать. Другими словами, личные мотивы поставить выше интересов Империи и Императора, что попахивает изменой и ересью. И вряд ли мы сможем также просто пробраться в него в следующий раз.

Я посмотрел на здание. Решение было понятным для любого, кому никогда не приходилось его принимать. Кому не приходилось выбирать, выполнить приказ или спасти людей. Но я космодесантник, я приносил клятву верности и знаю, за что воюю.

Но кому ты служишь-то по итогу? Человечеству? Или Императору? Их интересы явно не всегда пересекаются.

Кому я служу?

Время бежит, решай побыстрее.

Я знаю, кому я служу. И сжав автомат так, что захрустели пальцы, я быстрым шагом направился к зданию.

И сразу второй том — https://author.today/reader/311921/2844760

Если Вам понравилась книга, не забудьте поставить лайк и оставить комментарий=D У вас это займёт пару минут, а мне это очень приятно, мотивирует работать и поможет в продвижении книги)))

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32