годы окончательно переменяет доктрину мировой революции на концепцию русского патриотизма. И с этого времени он становится все более откровенным и стойким сторонником русского империализма.
Сергей вежливо и очень интеллигентно отпил чай. Кажется, надо договорить о деятельности Комитета. А то все несказанное станет секретное и нехорошее.
— Товарищ Сталин, о другом направлении внешнеполитической работы мне бы хотелось с вами поговорить — белая эмиграция. Насколько широко и глубоко с ними надо работать?
Вождь кивнул. Белогвардейцы, хотя уже и разбиты, но в Европе еще играют существенную роль. Или нет?
— Вячеслав, а ты как думаешь? — посмотрел он на притихшего соратника, пьющего чай и о чем-то сосредоточенно думающем.
— Я как раз об этом и думаю. Белая эмиграция — это сейчас как нолик. Сама по себе она ничто, но любую страну заметно усилит. Опять же, товарищ Романов, у вас там много родственников и сторонников. Они просто вас не поймут. Мое мнение — с белоэмигрантами надо работать плотно и много. По возможности, сделать их друзьями или, хотя бы, сторонниками.
— Да, товарищ Романов, я тоже так думаю, — кивнул И.В. Сталин и поинтересовался: — вы правильно все поняли?
Великий князь Сергей Александрович почтительно качнулся головой. Он все понял, да и сам тоже так думал.
Что же, вот попаданец и ассимилировался в новой реальности. И даже очень, как никак вошел в головку сталинского руководства в СССР. Но расслабляться не надо, ведь около Хозяина, как около могучего медведя — засеваешься и останешься около руки, а то и головы. Работайте, Сергей Александрович, и Бог вам в помощь! Понятно, товарищ Романов?!
Конец романа!
Уважаемые читатели, жду вас на страницах следующего романа «Москва-90»
