Любознательность бывает интеллектуальная и психологическая, духовная и эстетическая. В каждом из четырех перечисленных направлений можно условно выделить три количественных уровня, которые существенно влияют на качественный показатель любознательности: минимальный (малый), средний и большой. Понятно, что таким явлением, как малая любознательность, можно принципиально пренебречь. Хотя некоторая расстановка акцентов, особенно принципиального характера, все же вынуждает уделить внимание и этому символическому показателю. Дело в том, что примерно пятьдесят процентов людей имеет любознательность, как элемент из числа классических человеческих ценностей, интеллектуального и психологического плана лишь минимального уровня. Применительно к любознательности духовного и эстетического характера ситуация выглядит еще более драматично: уже девяносто процентов людей характеризуется лишь минимально развитым этим качеством. И, даже если к человечеству относиться очень лояльно, то применительно к последним двум параметрам можно продолжить распределение таким образом, что средний уровень будет наблюдаться уже лишь у девяти процентов людей, а высокий уровень, в лучшем случае, у одного процента. Если рассматривать эстетическую любознательность не как каприз или прихоть конкретной личности в тот или иной момент времени ее жизни, а как постоянную и стабильную душевную потребность в новых систематизированных знаниях и впечатлениях эстетического характера, как явление, имеющее вполне конкретную и достаточно ощутимую духовную подоплеку. Ибо, способность тонко и дифференцированно воспринимать явления жизни с эстетической точки зрения, очень часто связано с тем или иным уровнем духовного развития той или иной конкретной личности. Высокий уровень интеллектуальной и психологической любознательности встречается лишь у десяти процентов людей, средний – у сорока.
Любознательность к различным вопросам человеческого бытия и бытия вообще лежит в основе неутомимой жажды познания мира. Только у девяноста процентов людей этот процесс носит хаотичный и импульсивный характер с низким уровнем осмысления даже отдельных фрагментов полученных знаний, не говоря уже о серьезной и глубокой систематизации информации. К сожалению, девяносто процентов людей, как минимум, отличается выраженной умственной и душевной ленью. При которой даже минимальные процессы самовоспитания и самосовершенствования оказываются принципиально невозможными. Это вызывает соответственно мощную интеллектуальную и психологическую, духовную и эстетическую деградацию не только того или иного общества, но и человечества в целом. О чем часто пишут классики философии и психологии 19 и 20 века. Высокий уровень актуальности и драматичности ситуации связан с тем, что низкие показатели любознательности всех видов в равной степени присущи и представителям так называемой интеллигенции. Которая почти поголовно забыла о своём основном предназначении, о своей главной миссии на Земле. И в результате все больше превращается в сообщество самоуверенных и самовлюбленных, тщеславных и амбициозных, своенравных и сумасбродных, упрощенных и недалеких, деструктивных и дисгармоничных существ. Проблема которых заключается, в первую очередь, в том, что они не только мало чего знают, понимают и умеют, но ещё и принципиально не хотят что-то существенное знать, понимать и уметь не на среднем (иначе говоря, посредственном) уровне, а на высоком. При этом совершенно забывается истина о том, что дверь открывают только стучащему. А тот, кто не считает нужным стучать, может всю свою жизнь простоять перед закрытой дверью и не узнать даже одного процента того, что мог бы узнать.
Без любознательности невозможно создать широкий кругозор конкретному человеку. Истинная любознательность заключается не только в пассивном наблюдении за различными жизненными явлениями, но и в активном их исследовании, сознательном и целенаправленном, с увеличением числа анализируемых граней одного и того же явления, с повышением степени проникновения в каждую грань, с увеличением качества анализа и систематизации информации, с совершенствованием пожизненной длительности самой методологии процесса познания, с привлечением все более и более эффективных и надежных способов и средств, с применением все новых и новых аспектов восприятия и анализа, с добавлением некоторых новых ракурсов восприятия. Часто принципиально более совершенных и продуктивных. Иначе говоря, при проявлении весьма организованной и осмысленной умственной активности.
Классические интеллигенты, как правило, имеют все четыре вида любознательности одновременно и в средней (как минимум) степени развития каждого вида. Другой вопрос, что, кроме больших классических интеллигентов, жизнь предлагает нам еще и просто людей с малым или средним количеством элементов интеллигентности. И те, кто имеет среднее количество этих элементов, представляют определенную ценность для общества в целом, ибо, являются носителями вполне конкретных моментов гармонии личности, которые способны, при их эффективном объединении, повысить уровень гармонии общества в целом. И на них тоже лежит особенная обязанность перед Высшими силами в процессе повышения гармонии, как человечества, так и Вселенной в целом. Так что, ставки, что называется, в этой ситуации очень большие. И от того, насколько адекватно общество и государство относится не только к своим большим интеллигентам, но и к носителям некоторых ведущих элементов интеллигентности, зависит принципиальная суть перспективы развития этого общества и государства.
Общество нуждается в присутствии квалифицированных экспертов в оценке жизненных явлений интеллектуального и психологического, духовного и эстетического плана. Конечно, совершенно не обязательно, чтобы эксперт разбирался со всеми указанными сферами бытия одновременно. Достаточно и одной сферы. Ибо, как показывает анализ истории человечества, очень мало людей, способных полноценно и органично выполнять роль адекватного и градуированного (с точностью до одного градуса или процента) восприятия и анализа реальной действительности даже лишь в одной сфере человеческого бытия. Бывают, конечно, исключения из правила. Но они, к сожалению, не делают погоды в обществе в целом. Большинство же принципиально не желает понимать степени уникальной одаренности такого эксперта. А потому и строить свое адекватное отношение к нему. Исходя, при этом, из принципа «мы и сами с усами». И информация о том, что один истинный интеллигент может быть полезным для интеллектуальной и психологической, духовной и эстетической жизни общества в сто раз больше, чем сто обычных людей в совокупности, отмечается как принципиально неприемлемая, не зависимо от степени соответствия реальной действительности. Как пишут классики философии и психологии, большинство обычных людей испытывают большую зависть к истинным интеллигентам. Это с одной стороны. А, с другой стороны, исходя из ощущения ущемления болезненной амбиции, строят свое отношение к конкретным интеллигентам с позиции принципиального скептицизма, нигилизма, деструктивности и дисгармоничности. В то время как, истинный интеллигент ни у кого не вырывал свою особую миссию интеллигента, никого не обделял из эгоистических соображений, элементами интеллигентности. И потом, миссия интеллигента требует проявления пожизненного тяжелого труда ума и души, духа и тела, к которому принципиально не готовы девяносто процентов людей, категорически отвергая его, как стиль своей жизни даже на самый короткий интервал времени, не говоря уже о пожизненном бремени. И, кроме того, если к лампочке, рассчитанной на 12 вольт, подключить ток на 220 вольт, то она просто перегорит. Как и в случае, когда к лампочке на 220 вольт подключат ток в 1000 вольт. И в одном, и в другом случае лампочка потеряет способность пропускать ток даже в 1 вольт. И это, где-то в глубине души, так сказать, интуитивно ощущают многие люди. И поэтому сознательно отстраняются от возможности пропускать через себя ток более высокого напряжения. Другой вопрос, что эта предосторожность принимает слишком категоричный и даже фанатичный характер. Ибо, лампочка 12 вольт может спокойно принимать ток и в 13 и даже в 18 вольт.
