Брак по-тиквийски 6. Жизнь после смерти [Натали Р.] (fb2) читать постранично, страница - 2

предположения.

— Господин Ортнер! — позвал снизу эксперт Гьюл.

Что-то в его голосе показалось настораживающим. Ортнер посмотрел на Гьюла с обочины. Непроницаемое лицо опытного безопасника. Но Ортнер, не менее опытный, умел читать и по таким. Гьюл обнаружил нечто. Нечто очень нехорошее.

С сожалением скинув мешающий плащ, Ортнер стал спускаться, опираясь на руку патрульного, не успевшего сделать вид, что он занят чем-то другим.

— Господин Ортнер, — прошептал стажер, указывая на кабину. Глаза большие-большие, а в них шок. — Там женщина. Три-четыре дюжины весен, — продемонстрировал он профессионализм, невзирая на подавленное состояние. — Точнее не определить: труп обгорел.

Сердце сжалось. Гибель мужчины вызывает грусть, но гибель женщины — двенадцатикратную печаль. Или во сколько там раз их меньше? Господин Ильтен упоминал однажды, но Ортнер забыл. Лучше и не знать, чтоб не расстраиваться. Три-четыре дюжины весен — значит, могла бы еще нескольких детей родить до климакса, а теперь — всё.

Пожарные возились с резаком — необходимо было разрезать кабину, чтобы вытащить тело. Гьюл, стоящий рядом с ними, посмотрел на начальника, и в его взгляде Ортнер прочел: дурные новости не закончились. Он деликатно отстранил плечистого пожарного и заглянул внутрь.

— Зохен!

— По-моему, она непохожа на зохена, — буркнул пожарный. — Красивая баба была, не глядите, что лицо попорчено.

Глубокая царапина от виска и через весь лоб, запекшаяся черная кровь, сморщившаяся от пламени кожа на левой щеке…

— Вы тоже узнали, да? — почти неслышно спросил Гьюл.

Ортнер вздохнул и молча кивнул. Не есть нам больше варенья, подумалось почему-то. Вот я кретин, выругал он сам себя, неужели мне больше не о чем жалеть? Деревяха стоеросовая, как она сказала бы. Но нет, это просто защитная реакция нервной системы. Думать о несущественном, крутить в мозгу глупости, чтобы сердце не отказало от перегрузки.

— Что мы ее мужу скажем? — проговорил Гьюл. Эксперт, кажется, тоже в эмоциональном ступоре.

Ортнер взял себя в руки. Он же не впечатлительный родственник, он — руководитель следственной группы. Его задача — установить, почему и как случилось то, что случилось, и сообщить свои выводы в подходящих формулировках.

— Скажем, что не справилась с управлением.

Чтобы она да с управлением не справилась? Зохенский бред. Поверит ли муж? Он ее хорошо знает, но в достаточной ли степени, чтобы адекватно оценивать ее мастерство вождения? Ортнер-то помнил, что она творила в лесу, лавируя между деревьями и оврагами, когда ловили неудачника, укравшего ребенка в Тильгриме. Он, Ортнер, вообще не предполагал, что автомобиль может там ехать. И этот урод не ожидал. Думал, что на велосипеде легко уйдет от пеших преследователей, а вот как бы не так.

Он напишет в заключении, что она не сумела удержать машину на дороге. А потом не смогла выбраться. Тоже бред. Кто другой, может, и усомнится, но экспертам ясно, что труп не зажат. Она непременно выбралась бы: заклинила дверь — разбила бы окно, застряла одежда — разорвала бы ее к зохенам. Потеряла голову от страха? Нет, не про нее.

— Вы думаете о том же, что и я, господин Ортнер?

— Смотря о чем вы думаете, господин Гьюл.

— О том, что не стоит знать мужу.

Лицо спокойное и решительное, руки сжимают подплавленную оплетку руля. Она направила машину именно туда, куда хотела. Дюжина зохенов!

— Я не понимаю одного: почему? зачем?

Стажер стоял в сторонке, сверля начальство преданными глазами. Заметив, что старший командир обратил на него внимание, выпалил:

— Я звоню-звоню, а господин Ильтен не отвечает! — Чувствовалось: стажер рад, что ему не доведется сообщить мужу о смерти жены, но какое-то неизвестное пока обстоятельство мешает ему испытать радость в полной мере.

— И что же вы намерены в этой связи предпринять? — осведомился Ортнер.

— Я уже, господин Ортнер! Я позвонил в городское управление службы охраны безопасности Ноккэма. И высший командир Руани объяснил, что господин Ильтен никак не может подойти к телефону.

— По какой причине? — Начальник превозмог желание тряхануть подчиненного за шейный платок.

— А он тоже, господин Ортнер! Вчера вечером господин Ильтен умер в больнице.

— Небесные силы, — пробормотал Ортнер.

— Они самые, — меланхолично подтвердил Гьюл.

Картинка сложилась. Вот он, мотив. Ортнер слышал от коллег с Т4, что в некоторых уголках Вселенной для вдовы считается приличным совершить ритуальное самоубийство, дабы воссоединиться с супругом в посмертии. Для ребят это настоящая головная боль: на Т4 довольно много женщин из такого мира, они привычны к снегу, вот и выдают их замуж на снежную планету. А потом служба охраны безопасности вынуждена мониторить смерти женатых мужчин, чтобы вовремя вмешаться и не дать женщине осуществить этот проклятый ритуал. Должно быть, госпожа Ильтен оттуда же, в своих рассказах она неоднократно упоминала снег. И поговорки у нее